САТИРА НА НРАВЫ
Мой друг! в наш дивный век - науками, искусством
И россов доблестью и благородства чувством
Любви к отечеству достойных сограждан,
В наш новый век, когда властитель и тиран
Несметных орд к нам внес убийства и пожары
И провидения испытывал удары...
Неся в триумф побед победный бег и страх...
И трупы хищников рассеялись в полях,
Когда прошедшее из книги современной
Мечом росс вырубал и, лавром покровенный,
Секване начертал постыдный приговор...
Когда вселенной взор
России беглый бег к величью измеряет
И подвиги ее в истории читает,
Возможно ли тогда, забыв свой подвиг славы,
Чудесно исказя и нрав и разум свой,
В очах невежества чтут модные уставы,
И наши знатные отечества столпы
О марсовых делах с восторгом рассуждают...
С утра до вечера за картами зевают,
А жены их, смеясь, в боскетах нежны лбы
Иноплеменными рогами украшают...
Но свет орангутанг, и мы живем в том свете,
Где дым тщеславия рассудок закурил
И многих мудрецов в паяцы нарядил.
У всякого одно в предмете -
И бедный Ир с клюкой
Под добрый час себя с Юпитером равняет...
И кучи золота, и царства рассыпает,
И наслаждается мечтой!..
Все в свете допустить возможно,
Но быть игрушкою шутов и обезьян
В сей славный век для нас постыдно и безбожно.
Напрасно умный наш певец,
Любовью чистою к отчизне возбужденный,
И нравам и умам чумы иноплеменной
С войною - хочет дать конец!
Мартышка весь свой век не устает кривляться,
Для подражания; бесхвостый, без ушей
Престанет ли осел кряхтеть и спотыкаться?
Из всех гражданских зол - всего опасней, злей
Для духа нации есть чуждым подражанье,
Но спорить не хочу, смешно осьмнадцать лет
В уборе дедовском явиться в шумный свет
И с важностью начать другое подражанье.
Но, друг мой! Переждем - эпоха началась,
И наше сбудется желанье...
Орел с одним орлом стремится в состязанье.
Гражданства искра в нас зажглась -
И просвещение спасительной рукою
Бальзам свой разольет в болезненных умах,
И с новою зарею
Исчезнет, может быть, еще неверный страх.
Конец 1810-х - начало 1820-х
В.Раевский. Стихотворения.
Ленинград, "Советский Писатель", 1952.
* * *
О милая, прости минутному стремленью:
Желаньем движимый причину благ познать,
Могу ли, слабый, я всесильному влеченью
Природы-матери в борьбе противустать?
И чувства покорить холодному сужденью?
Лауры пламенный певец,
Лаурой вдохновенный,
При [плесках] лавровый венец
В награду получил за свой талант смиренный!
Поэту юному, мне ль вслед ему парить?
Бессмертие удел феномену-поэту!
Я не могу, как он, быть изумленьем света,
Но пламенней его могу тебя любить!
<1810-е>
Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских
поэтов.
Москва: Художественная литература, 1988.
ОДА ДРУГУ
На лоне ласкательной неги
Сбрось иго заботы, мой друг!
Здесь всё ненадолго -
Спеши, пока еще время, душистые в поле цветы
Рукою беспечной срывать...
Ах! радости смежны с печалью,
Фортуна лелеет тебя,
И злато рекой
Лиется в обитель твою зарею безбедного дня...
Но буря таится во мгле,
Ланиты и сердце пылают
Любви сладострастным огнем,
И дева прелестна
Белолилейной рукою на ложе восторгов зовет -
Там чашу Киприде пить в дар.
Алмазной клубится струею
Шампанское в кубках златых,
Сонм юношей резвых
С тобою разделят вино и яствы роскошных столов,
И годы как миг пролетят!
Но, друг, в упоеньи страшися соделаться жертвой
страстей,
Да гордость с пороком
Тебя не коснется во тьме под видом змеи золотой;
Опасны и взгляды льстецов;
Померкнут, как в сумрак денница,
И мысли довольства собой;
Душа унывает,
Когда не стремимся ко благу прямою и верной стезей,
Свобода и совесть твой путь.
Жизнь наша есть искра во мраке -
Пылает душою она,
А разум нас высит
Превыше ничтожных сует к Источнику жизни миров
И прах сотрясает земной!
1816 или 1817, Днестр
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПЕСНЬ ВОИНОВ ПЕРЕД СРАЖЕНЬЕМ
Заутра грозный час отмщенья,
Заутра, други, станем в строй,
Не страшно битвы приближенье
Тому, кто дышит лишь войной!..
Сыны полуночи суровой,
Мы знаем смело смерть встречать,
Нам бури, вихрь и хлад знакомы.
Пускай с полсветом хищный тать
Нахлынул, злобой ополченный,
В пределы наши лавр стяжать;
Их сонмы буйные несчетны,
Но нам не нужно их считать.
Пусть старец вождь прострет рукою
И скажет: "Там упорный враг!"
Рассеем громы пред собою -
И исполин стоглавый - в прах!..
Сей новый Ксеркс стопою силы,
Как огнь всежгучий, к нам притек
Узреть Батыевы могилы,
Сарматов плен и шведов рок,
Узреть поля опустошенны,
Прах мирных сел и городов,
И небо, заревом возжженно,
И вкруг - изрытый ряд гробов,
А пред собой - перуны мести
И твердокаменную грудь
С хоругвью: "Смерть на поле чести
Или свершим опасный труд".
Ужель страшиться нам могилы?
И лучше ль смерти плен отцов,
Ярем и стыд отчизны милой
И власть надменных пришлецов?
Нет, нет, судьба нам меч вручила,
Чтобы покой отцов хранить.
Мила за родину могила,
Без родины поносно жить!
Пусть дети неги и порока
С увялой, рабскою душой
Трепещут гибельного рока,
Не разлучимого с войной,
И спят на ложе пресыщенья,
Когда их братья кровь лиют.
Постыдной доле их - презренье!
Во тьме дни слабых протекут!
А нам отчизны взор - награда
И милых по сердцу привет,
Низвергнем сонмы супостата,
И с славой нам восплещет свет!..
Краса певцов, наш бард любимый,
Жуковский в струны загремит,
И глас его непобедимых
Венком бессмертья отличит.
И юный росс, приникший слухом
К его цевнице золотой,
Геройским вспыхивает духом
И, как с гнезда орел младой,
Взлетит искать добычи бранной
Вослед испытанным вождям...
О други! близок час желанный
И близок грозный час врагам,-
Певцы передадут потомству
Наш подвиг, славу, торжество.
Устроим гибель вероломству,
Дух мести - наше божество!
Но, други, луч блеснул денницы,
Туман редеет по полям,
И вестник утра, гром, сторицей
Зовет дружины к знаменам.
И мощный вождь перед полками
И с ним вождей бесстрашных сонм
Грядут!.. с победными громами
И взором ищут стан врагов...
К мечам!.. Там ждет нас подвиг славы,
Пред нами смерть, и огнь, и гром,
За нами горы тел кровавых,
И враг с растерзанным челом
В плену ждет низкого спасенья!..
Труба, сопутник наш, гремит!..
Друзья! В пылу огней сраженья
Обет наш: "Пасть иль победить!"
1812 или 1813
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПЕСНЬ
Полно плакать и кручиниться,
Полно слезы лить горючие:
Честь и родина любезные
Мне велят с тобой не видеться.
О девица, о красавица,
Осуши слезу горючую,
Дай прижать тебя к груди моей!
В поле знамя развевается,
И товарищи любезные
С кликом радостным волнуются
В ожиданьи время бранного.
О девица, о красавица,
Осуши слезу горючую,
Дай прижать тебя к груди моей!
Полно плакать и кручиниться.
Если любишь друга верного,
С верой к богу, к другу с верностью
Дожидайся возвращения.
О девица, о красавица,
Осуши слезу горючую,
Дай прижать тебя к груди моей!
Не захочет дева русская
Посрамить стыдом любезного,
Чтобы он священну родину
Позабыл для страсти пламенной.
О девица, о красавица,
Осуши слезу горючую,
Дай прижать тебя к груди моей!
Если я погибну с честию,
Мы с тобою там обымемся.
Если я останусь с славою,
Нам любовь сто раз прелестнее.
О девица, о красавица,
Осуши слезу горючую,
Дай прижать тебя к груди моей.
Между 1812 и 1816
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ЭЛЕГИЯ
НА СМЕРТЬ ЮНОШИ
Давно ль сей юноша счастливый
Любовь со славой разделял?
Друг Лиды, Лене друг любимый
За чашей светлой ликовал.
Давно ль на брани невредимый
Булатный меч в руке сверкал?
Давно ли конь неутомимый,
Как вихрь, из строя в строй летал?
Давно ль его бесстрашные дружины,
Не изнуренные борьбой,
Сквозь огнь, сквозь бурные пучины
Как к пиршеству стремились в бой!
Изломан меч окровавленный,
И спутник конь осиротел,
И ратных голос отдаленный
От хладной скорби онемел.
Ужасно над его главою
Враг лютый стрелы рассыпал!
Мечом и грудию стальною
Он путь к победе пролагал.
Там туча тмит восход денницы,
Здесь жребий гибельный смежил
Предвременно его зеницы
И пламень груди погасил!
И скоро, скоро весть молвою
К его любезной долетит,
И скорбь унылая слезою
В чужбине гроб не оросит.
Друзья! а наш обет герою -
Как жены, слез не проливать...
Но с первой бранною трубою
В рядах врагов - наш долг отдать!
Между 1812 и 1816
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
КНЯЗЮ АНДРЕЮ ИВАНОВИЧУ ГОРЧАКОВУ
Вождь смелый, ратным друг, победы сын любимый!
Склони свой слух к словам свободного певца:
Я правду говорю у твоего лица,
Не лестию водимый;
К поэзии в себе питая смелый жар,
Восторгом вдохновенный,
Природою мне данный дар
Тебе я приношу, как дар определенный
Для славы юного певца;
Пусть струны скромныя цевницы
Звучат хвалу тебе сторицей!
Не лавров я ищу, не почестей, венца;
Но в поле бранное тобою предводимый,
Хвалы твоей ищу; и если жребий мой,
О славы сын любимый!
Велишь еще мне раз стремиться за тобой
На глас трубы военной -
Я смерть себе вменю за дар благословенный.
Не ты ль с Суворовым чрез Альпы проходил?
Не ты ли презирал опасные стремнины?
И под державною рукой Екатерины
Не ты ль полками предводил?
Князь духом, россов вождь, и вождь непобедимый,
Хвала тебе стократ!
С тобой всегда, везде полки твои счастливы,
С тобой они давно привыкли побеждать
И поле бранное считать себе забавой,
На лаврах отдыхать при звуке громкой славы.
Не зверством, не войной
Герой бессмертье обретает,
Тиранов и по смерть потомство проклинает;
Но правосудие, глас кротости святой
С победою должны быть вечно неразлучны.
Не ты ли нам пример являешь днесь собой,
О вождь благополучный!
Там веки протекут под времени рукой,
Но славу добрых дел ничто не разрушает,
Бессмертие по смерть великого встречает!
Пусть враг дерзнет еще нарушить наш покой,
Ты снова полетишь чрез бурные стремнины
Предписывать закон врагам непобедимый!
И свет дивить собой!
Монарх благословенный
Заслуги, подвиги твои вознаградит,
И, лавром осененный,
Ты будешь здесь в сердцах, а там -
в потомстве жить!
30 ноября <1815>, Днестр
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПОСЛАНИЕ К НИКОЛАЮ СТЕПАНОВИЧУ АХМАТОВУ
Оставя тишину, свободу и покой,
Оставя отчий кров, семейства круг любимый,
Во цвете юных лет, неопытной стопой
Ты в шумный круг ступил тропой невозвратимой!
Отчизне, долгу раб, в краю чужом один,
От милых в отдаленьи,
Обманчивой Фортуны сын!
Куда влечет тебя твое воображенье?..
На утренней заре удел твой испытать
Печали, огорченье,
Чувствительным сердцам назначено страдать
И горькою слезой платить за наслажденье.
Так, должен ты, мой друг! всем общий жребий знать:
И твой веселый взор покроется слезою,
И вздохи кроткую улыбку умертвят
Зоилов стрелы пред тобою;
Но жребий низких душ - в презреньи исчезать!
Воспоминание дней ясных, невозвратных
Мечты о счастии угасшем возвестят,
Что в изменениях превратных
Рассвет твой был... блаженнее стократ
И славы громкия, и почестей ничтожных,
И честолюбия, и пагубных страстей,
Предначертаний невозможных,
Которым нет конца средь тысячи путей.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но ум возвышенный, тебе природой данный,
Но сердце нежное и благородный дух,
Под надзиранием отца образованны,
Тебе откроют путь ко славе, юный друг;
Для кроткого царя, для родины священной
Приятно жертвовать собой;
В наш век чудесный, просвещенный
Примеры славных дел сияют пред тобой!
Отечество твое, под скипетром священным
Монарха славного, закон царям дает
И простирает длань народам угнетенным!
И изумляет свет!
Колосс надменный пал! Европа в удивленьи
Зрит победителя, свободу и закон!
Благословляя мир, повсюду в восхищеньи,
Благословляет русский трон!
Так, юноша! гордись отчизною твоею!
Спеши ей долг отдать, ее достойным быть;
И добродетельной стезею
Спеши полезным быть и славу заслужить!
Делами славными героев восхищенный,
Ты с благородною душой
Стремись на путь, тебе судьбой определенный,
Неколебимою стопой!
В кругу общественных всечасных изменений,
Где в юности твоей всё ново пред тобой,
Ты будешь зрителем превратных приключений
И будешь сам судьбы иль случая игрой.
Приманки хитрых фей, любви обвороженье
Для сердца нежного опасны могут быть;
Но времени закон, но опыт размышленья
Сей пламенный огонь и чувства уменьшит.
И я на утре дней, страстям порабощенный,
Цирцее отдал долг, ей жертвы приносил...
Но, ах! неверными стократно обольщенный,
Светильник пламенный рассудком погасил.
Пусть добродетели закон всегда священный
Тебя к бессмертию ведет среди путей,
Сокрытых от невежд, где разум просвещенный
Находит истину и в красоте своей.
Бессмертие по смерть великим достается:
Потомство правды глас героя возвестит,
А истинный талант препон не ужаснется.
Приятная мечта - в потомстве вечно жить!
С спокойной совестью и позднею зарею
Воспоминание приятно усладит
Дни угасающи под времени рукою;
Не вечно радости из полной чаши пить!
Прийдет и твой закат с приметной быстротою,
Исчезнет светлый луч, и твой веселый взгляд
Покроется навек определенной тьмою,-
Не сладостно ль своей отчизне долг отдать?
И, шуму удалясь, с пенатами, с семьею,
Протекшие часы ненастья забывать?
Подчас и с музами и с милою своею
Дни безмятежные свободно восхвалять?..
<1816>, Тульчин
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПОСЛАНИЕ ДРУГУ
Как отшельник, вдалеке
От сует, затей и славы,
Сделавшись беглец забавы,
В красном старом колпаке,
Я доволен сам собой!
Без придворной хитрой маски,
Не прельщаясь мишурой,
Чужд вельмож надутых ласки;
Не в числе толпы большой
Обезьян пустоголовых
И отъявленных льстецов,
Кои лижут пыль следов
Истуканов многославных;
Без расчетливых друзей,
Кои в книжку записную
Вносят дружество князей
Иль министров речь пустую...
Я - беглец и тех умов,
Кои славною стезею,
Не средь гибели и бою,
Достигают всех чинов,
И сатрапу вместо скуки,
. . . . . . . . . . . .
Или, сродни к перемене,
Уморившись так и сяк,
Забавляются в триктрак!!
Ты всё знаешь: nota bene,1
Где ж за ними вслед поспеть?
И с моей ли головою
Столь чудесною игрою
В славном подвиге успеть?
О! их слава - слава мира,
Подвиг их греми гудок,
Иль Грицка2 охрипша лира
Средь корчмы под вечерок!
Если б мне, назло природе,
Кисть свою Рафаэль дал,
Я бы, верно, весь по моде,
Мой образчик начертал;
Или Фидия рукою
Нимфу, Вакха пред тобою
В сапогах изобразил,
И в мундире, в эполетах,
В шарфе, в шляпе и в штиблетах
На колени посадил!
Или, следуя Грессету,
Лирой нежной очертил
И с "Vert-Vert"'ом выдал свету!
Но могу ль за ними вслед
В храм бессмертия стремиться?
Надо с вольностью проститься,
Запереться в кабинет
И пустить свой дар в оценку,
Чтоб на смех в съестных рядах
Стали и в моих стихах
Продавать пирог в копейку.
И, о горе! вечный стыд!
Если князь, венцом покрытый,
Завернет туда со свитой
И увидит честь его, дела и славу,
Зря прильнувших к пирогам,
Кои в красоте своей
Едокам дают в забаву
С пирогом за пять грошей!..
Но прости - заговорился
И на рынок с ним пустился,
Время даром упустил
И о деле позабыл.
Там не нужно испытанье
Мрачных тягостных наук,
Но приятен тесный круг,
Где блестит одно познанье.
(Ах, почто во тьме наук
Я учением томился
И премудрости лишился,
Коей сей славен круг!)
Интегралы, бомб паденье,
Логарифмы, уравненье -
Им не нужны, милый друг!
Там науки обитают,
Кои ум не отягчают,
Но дают иной закон
Всем делам и направленью,
Скуке, делу и безделью...
Вместо Вобана, Кассини,
Фридриха иль Жомини
На столе у них лежит
Календарь velin,3
Возле святец - oeuvres4 Грекура,
Где близ голого амура
Голая Венера спит!
И in-foli5 картины
Из пале-рояльских стен,
Где семнадцать перемен
Вкруг творит Приап ярливый!
Друг мой! если всё писать,
Что я знаю под рукою,
То, клянуся головою,
Надо две стопы связать!..
Там я видел возвышенье
Инославных подлецов,
Силу их и униженье
Заразительных умов.6
Видел злых невежд собранье,
По уму - весь желтый дом,
По делам - Гомор-Содом.
И навозных куч сиянье!
Видел я, как генерал7
Табакерку подымает
И платочком подтирает,
Что сатрап ее. . . . .
Видел чудо и слыхал,
Как превнятными словами
Некий голос вкруг шептал:
"Князь с ослиными ушами",
Видел, слышал и сказал:
"Здесь тебе не место чести,
Ты не знаешь подлой лести
И к тому ж злой жребий дал
Тебе странную фигуру:
Кверху нос, язык ножом,
Впалый лоб в лице рябом
И кривую позитуру,
В двадцать лет оброс брадой,
В дерзких взорах то сияет,
Что невольно выражает
Вид иронии презлой!
Нет, беги от них скорее!
Лучше в хижине простой
Жить с скотами, с простотой,
Чем с людьми скотов глупее!"
Дымный воздух и сырой,
Стены зеленью покрыты,
Пухлый пол, в местах изрытый,
И в дверях навоз рекой,
Друг мой, мне сто раз дороже,
Чем то с почестями ложе,
На котором князи спят!
И в ночи в уединенье,
Судным прачкам на мученье,
Без свечей ландкарт чертят.
Envoi au prince.8
Отрасль Мида, россов честь,
Не прими мой глас за лесть.
Я цевницей тихострунной
Не пою всех славных дел,
Кои я узнать успел!
Будь спокоен: мир безумный9
Не лишит тебя ума;
На челе твоем дубовом
Отрасль Селены взошла
И свилась с венком лавровым!
Finis!10 час уже молчать.
Я пойду в бауле лени
Пополам с нуждою спать,
Ты в роскошно-сладкой сени
Креатур твоих лобзать...
1816 или 1817
Примечания
1. Nota bene -
Хорошо заметь, обрати внимание (лат.). - Ред. Обратно
2. Грицко -
слепой нищий Ушицкого повета, играющий за грош или два по корчмам на
лире, которая издает голос немного хуже волынки.- Раевский. Обратно
3. Velin, сорт
бумаги - подразумевается роскошный придворный календарь (франц.).- Ред. Обратно
4. Oeuvres -
Сочинения (франц.).- Ред. Обратно
5. In-foli -
форматом в поллиста (франц.)- Ред. Обратно
6. Это наше общество.-
Раевский. Обратно
7. Тимрот на смотру
под Каменец.- Раевский. Обратно
8. Envoi au prince
- послание принцу (франц.).- Ред. Обратно
9. Это мы.- Раевский. Обратно
10. Finis! -
Кончено! (лат.)- Ред. Обратно
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПЕВЕЦ В ТЕМНИЦЕ
О, мира черного жилец!
Сочти все прошлые минуты;
Быть может, близок твой конец
И перелом судьбины лютой!
Ты знал ли радость - светлый мир,
Души награду непорочной?
Что составляло твой кумир -
Добро иль гул хвалы непрочной?
Читал ли девы молодой
Любовь во взорах сквозь ресницы?
В усталом сне ее с тобой
Встречал ли яркий луч денницы?
Ты знал ли дружества привет?
Всегда с наружностью холодной
Давал ли друг тебе совет
Стремиться к цели благородной?
Дарил ли щедрою рукой
Ты бедных золотом и пищей?
Почтил ли век под сединой
И посещал ли бед жилища?
Одним исполненный добром
И слыша стон простонародный,
Сей ропот робкий под ярмом,
Алкал ли мести благородной?
Сочти часы, вступя в сей свет,
Поверь протекший путь над бездной,
Измерь ее - и дай ответ
Потомству с твердостью железной.
Мой век, как тусклый метеор,
Сверкнул в полуночи незримый,
И первый вопль как приговор
Мне был судьбы непримиримой.
Я неги не любил душой,
Не знал любви, как страсти нежной,
Не знал друзей, и разум мой
Встревожен мыслию мятежной.
Забавы детства презирал,
И я летел к известной цели,
Мечты мечтами истреблял,
Не зная мира и веселий.
Под тучей черной, грозовой,
Под бурным вихрем истребленья,
Средь черни грубой, боевой,
Средь буйных капищ развращенья
Пожал я жизни первый плод,
И там с каким-то черным чувством
Привык смотреть на смертный род,
Обезображенный искусством.
Как истукан, немой народ
Под игом дремлет в тайном страхе:
Над ним бичей кровавый род
И мысль и взор казнит на плахе,
И вера, щит царей стальной,
Узда для черни суеверной,
Перед помазанной главой
Смиряет разум дерзновенный.
К моей отчизне устремил
Я, общим злом пресытясь, взоры,
С предчувством мрачным вопросил
Сибирь, подземные затворы;
И книгу Клии1 открывал,
Дыша к земле родной любовью;
Но хладный пот меня объял -
Листы залиты были кровью!
Я бросил свой смиренный взор
С печалью на кровавы строки,
Там был подписан приговор
Судьбою гибельной, жестокой:
"Во прах и Новгород и Псков,
Конец их гордости народной.
Они дышали шесть веков
Во славе жизнию свободной".
Погибли Новгород и Псков!
Во прахе пышные жилища!
И трупы добрых их сынов
Зверей голодных стали пища.
Но там бессмертных имена
Златыми буквами сияли;
Богоподобная жена -
Борецкая2, Вадим3, вы пали!
С тех пор исчез как тень народ,
И глас его не раздавался
Пред вестью бранных непогод.
На площади он не сбирался
Сменять вельмож, смирять князей,
Слагать неправые налоги,
Внимать послам, встречать гостей,
Стыдить, наказывать пороки,
Войну и мир определять.
Он пал на край своей могилы,
Но, рано ль, поздно ли, опять
Восстанет он с ударом силы!
1822
Примечания
1. Книга Клии -
история (Клио - муза истории). Обратно
2. Борецкая - Марфа
Посадница, руководившая борьбой Новгорода с московским царем Иваном
III. Обратно
3. Вадим - по
летописной легенде - вождь восстания новгородцев против Рюрика. Обратно
Русские поэты. Антология русской поэзии в
6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.
НА СМЕРТЬ МОЕГО СКВОРЦА
Еще удар душе моей,
Еще звено к звену цепей!
И ты, товарищ тайной скуки,
Тревог души, страданий, муки,
И ты, о добрый мой скворец,
Меня покинул наконец!
Скажи же мне, земной пришлец,
Ужели смрад моей темницы
Стеснил твой дух, твои зеницы?
Но тихо всё... безмолвен он,
Мой юный друг, мой Пелисон1,
И был свидетель Абеон
Моей встревоженной разлуки!
Так, верю я, о жрец науки,
Тебе, о мудрый Пифагор!
Не может быть сей ясный взор,
Сей разногласный разговор,
Ко мне прилет его послушный
Уделом твари быть бездушной:
Он создан с нежною душой,
Он, верно, мучился тоской...
Как часто резвый голое свой
Он изменял на звук печальный,
Как бы внимая скорби тайной.
О вы, жестокие сердца!
Сотрите стыд души с лица,
Учитесь чувствам от скворца!
Он был не узник - и в темнице.
Летая вольных птиц в станице,
Ко мне обратно прилетал,-
Мою он горесть уважал,
Для друга вольность забывал!
И все за то его любили,
И все за то скворца хвалили,
Что он, средь скорби и недуг,
И в узах был мне верный друг.
Что он ни мщения, ни мук
Для друга в узах не боялся
И другу смело улыбался.
Когда ж, как ржавчиною сталь,
Терзала грудь мою печаль,
Кому ж?- скворцу лишь было жаль!
И мнилось - пел мой друг сердечный:
"Печаль и жизнь не бесконечны".
И я словам его внимал,
И друга нежного ласкал,
И вдруг свободнее дышал.
Когда ж вражда со клеветою
В суде шипели предо мною
И тщетно я взывал права,
Он пел ужасные слова:
"Враги иссохнут, как трава".
И были то последни звуки,
И умер мой скворец от скуки!
О вы, жестокие сердца,
Сотрите стыд души с лица,
Учитесь чувствам от скворца!
1824 (?)
Примечания
1. Пелисон -
Раевский обращается к скворцу, имея в виду историю французского
писателя Пеллисона-Фонтанье (1624-1693), долго сидевшего в тюрьме и
приручившего там паука, с которым делил свое одиночество. Обратно
Русские поэты. Антология русской поэзии в
6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.
К МОИМ ПЕНАТАМ
От отческих полей, от друга отлученный,
Игра фортуны злой, коварной и страстей,
Мечтой обманчивой в свет бурный увлеченный,
Свидетель суеты, неравенства людей,
Сражаясь сам с собой,- я вижу преткновенье
На скользком сем пути и бездны пред собой.
Пенаты милые! услышьте голос мой,
Внемлите странника бездомного моленье:
Вы, в юности меня хранившие от бед,
Теперь от роковых ударов защитите
И к дому отчему скорее возвратите:
Уже я видел бурный свет!
Как в ясный, тихий день воздушный метеор
Движеньем мрачных туч свод неба помрачает,
Так в утро дней моих меня тоска снедает,
И тщетно в будущность бросаю робкий взор:
Там новые беды грозят еще цепями...
О лары кроткие! да будет ваш покров
Над бедным путником, зовущим со слезами
На помощь вас одних; услышьте скорбный зов -
И горести мои на время прекратите...
Под небом неродным веселий, счастья нет,
Меня вы к родине скорее возвратите:
Уже я видел бурный свет!
Честь, слава вдалеке взор слабый обольщает,
Богатство, титулы - совместны с суетой,
И Крезус пьет фиал тоски и скорби злой,
Сатрапы гордые средь роскоши скучают.
Нет, больше не хочу я славы и честей!
Знаком кровавый путь мне грозныя Беллоны,
Средь сечи гибельной, средь громов и мечей
Я слышал славы клич - и жертв невинных стоны.
Пенаты добрые! Внемлите мой обет -
И бурю над главой моею отведите,
И к дому отчему скорее возвратите:
Уже я видел бурный свет!
<1817>
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
МОЕ ПРОСТИ ДРУЗЬЯМ
К[исловскому] И П[риклонскому]
Друзья! налейте кубки!
Ударим край о край
И в скорбный час разлуки
Запьем свое "прощай!"...
Не глас иноплеменных,
Не пушек близкий гром,
Не клик врагов надменных
С увенчанным челом,
Но нежный глас природы,
Восторги и любовь
Под верный дружбы кров
В объятия свободы
От вас меня зовут.
О други, между вами
И мой тернистый путь
Усеян был цветами.
Довольно ясных дней
Близ вас я видел, други!
Клянусь во дни разлуки
Вас часто вспоминать,
В мечтах одушевлять
Час дружеской беседы,
Где острых слов победы
Вы знали замечать
И в шутках повторять!..
Где царство и народы
В кругу прямой свободы,
За чашей пуншевой,
При дыме трубок сидя,
Пристрастья ненавидя,
Судили пред собой!
Где тайной скорби силу
И близкую могилу
Я с вами забывал
И радостью счастливой
В час думы молчаливой
Мой дух воспламенял!
Где злобу и пороки
Бесчувственных людей,
Тщету заслуг, честей,
И скрытые дороги
Искателей, льстецов,
И страстное сужденье,
И к истине презренье
Смешных лжемудрецов,
Где суд невежд пристрастный
Дает невеждам путь,
Ко славе безопасный,
Где знания безгласны,
Где ум, талант гнетут,-
Мы видели - учились...
И к почестям стремились
Неробкою стезей!..
Исчезни, пламень мой,
Когда я вас забуду,
Свободные друзья!
Вот вам рука моя,
Что свято помнить буду
Союз сердец святой.
Скорее луч денницы
В предвестии гробницы
Угаснет надо мной!
Друзья! налейте кубки!
Ударим край о край
И в скорбный час разлуки
Запьем свое "прощай!"...
Прик[лонский], нам с тобою
Еще сквозь мрачных туч
Блестит надежды луч -
Быть может, Марс трубою
Из мертвого покою
Нас в поле воззовет
Приманчивыя славы,
И след войны кровавой
Нас к цели доведет.
Быть может (сокровенье
Кто может предузнать?),
В пылу огней, сраженья,
Как к рати двигнет рать
Погибельной стезею,
Нам суждено с тобою
В добычу смерти злой
Предвременну могилу
Узреть в земле чужой!..
Но нет, и мысль унылу
Забвенью предадим,
За чашей круговою
Веселою мечтою
Свой дух воспламеним!..
Оставя жизни бурной
Неласковый прием
И блеск честей мишурный,
Ты истинным путем,
Кис[ловский], друг свободы,
Под сень самой природы
Нетрепетно идешь,
Где время золотое
В беспечности, покое
Ты мирно проведешь...
Ни громы в отдаленьи,
Ни ядер звонкий шум
В минуты сладких дум,
В часы отдохновенья
Тебя не воззовут!..
Под кровлею родною
Там счастие с тобою!..
Там дружества приют!
И дни твои беспечно,
Но быстро, скоротечно
В довольстве пробегут.
Доколе юность с нами
И огненная кровь
С свободными сердцами,
Друзья! дотоль любовь,
И дружбы глас священный,
И кубок позлащенный
С пенящимся вином,
Честь, истина с добром -
Нам будет утешеньем
И долгом в жизни сей!..
Прямое наслажденье -
Не блеск пустых честей,
Не славы шаткой сила,
Не милости царей,
Не злато богачей -
Их ранняя могила
Во мраке погребет...
Нет, к счастию ведет
Путь чести благородной,
Где ум души свободной,
Где совести покой
Упрекам неподвластен,
С рассудком, и душой,
И с честию согласен!
Но, други, час бежит...
День ясный вечереет,
И в кубках дно яснеет...
Всё, кроме нас, молчит,
И троица стоит
Коней удалых, рьяных,
И солнца свет багряный
За дальнею горой
Сменился темнотой!
Природа в неге спит!..
Луна-путеводитель
Путь дальний серебрит,
Да гений-покровитель
В разлуке вас хранит...
Итак, нальемте кубки,
Ударим край о край
И в скорбный час разлуки
Запьем свое "прощай!"
1817, Каменец-Подольск
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПОСЛАНИЕ ПЕТРУ ГРИГОРЬЕВИЧУ ПРИКЛОНСКОМУ
Qui vit content de rien
possede toute chose
Boileau. V Epitre *
Мой друг! взгляни кругом на наш подлунный свет:
От трона царского до хижины убогой -
Везде увидишь след богини быстроногой,
Но постоянного для ней приюта нет.
Чем выше здание - тем ближе к разрушенью,
Опасен скользкий путь титулов и честей,
Опасны милости и дружество царей -
Кто ближе к скипетру, тот ближе к ниспаденью!
Как часто видим мы невежду и глупца
С титулом княжеским, в заслугах, уваженьи,
Который с гордостью бросает взор презренья
На долю скромную и бедность мудреца.
Но тратит ли, мой друг, мудрец свои надежды
Фортуне вопреки покоем обладать?
Нет, тою же стезей он скрылся от невежды
Под кров беспечности о слабом сострадать!
И в рубище Солон дал Крезу наставленье,
Как смежны счастие и слава с нищетой,-
Пред Киром на костре от смерти роковой
Спасло нежданное счастливца предреченье.
Лишенного очей, в темнице и цепях
Зри Велизария и с ним превратность рока...
Давно ль Наполеон, полсвета бич и страх,
Мечтал оспаривать и власть и силу бога?
Где ж гром его побед?.. Фортуна за собой
Триумфы, почести и славу удалила.
Нет постоянного для смертных под луной,
Превратность - жребий наш, а верное - могила!..
Чины, и почести, и всех богатств собор,
Когда нет мудрости, нас скукой отягчают,
Прельщается ль резцом и кистью грубый взор?..
Безумцы остроту в безумце обретают;
Страшилище ума, они в кругу своем
Нерона с Августом в величии равняют,
Херила наших дней Пиндаром называют
И восхищаются Беатуса умом!..
Сословие невежд, гордящихся породой,
Без знаний, без заслуг, но с рабскою душой,
Но с знаньем в происках до степени высокой,
Идет надменною и быстрою стопой...
Презренные льстецы с коленопреклоненьем
Им строят алтари, им курят фимиам.
Напрасно равенства мечтатели желают,
В природе равенства не может быть и нет:
Одних смирение, таланты отличают,
Других - безумие и преступлений след;
Одним назначено дней миром наслаждаться,
Другим - убийством жить и в дебрях пресмыкаться.
Родится гений, ум, родится и глупец -
Ужель природы дар не должен дать первенство?
Начало всем одно, и всем один конец,
Но в мире нравственном не может быть равенство,-
Лишь независимость есть мудрого черта;
Под игом деспота-тирана - он свободен...
Для пользы ближнего жить - сладкая мечта!
Тому, кто чувствами, кто духом благороден,
Он тайно не острит на братий грозный меч,
Не жаждет для венка бессмертия и славы,
Неистовой рукой точить ручьи кровавы,
Жилища мирные в добычу брани жечь
И доблесть исчислять числом насильств и мести;
Ему неведом путь покорства, низкой лести
Пред знатным гордецом - вельможею царя;
Он в доле средственной нужды ни в чем не знает
И, прихотям не раб, спокойно засыпает
С подругою своей до радостного дня!
Природы добрый сын, в объятиях природы
Он верно свой покой и благо обретет;
Не алчен к золоту, он ищет лишь свободы
И в Новый свет искать сокровищ не плывет.
Приклонский! Счастие еще не за горами,
И если от него нас жребий отлучил,
То опыт гибельный стократно научил,
Как радости ловить удачными часами,
Желанье, прихоти и страсти обуздать
Должны рассудком мы, чтоб в меру наслаждаться.
Довольно, милый друг, за призраком гоняться,
Не время у моря погоды ожидать!..
1817
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
НЕПОРОЧНОСТЬ ЛЮБВИ
Идиллия
Туманится небо, перун загремел...
Сокрылся за тучами луч яркий денницы...
Я страстью горел
И чашу восторгов на персях девицы
При шуме перуна мгновенно испил...
Всё смолкло, всё тихо, но нежны ланиты Шарлоты
Румянец покрыл,
И локоны зефир волнует развиты,
И перси лобзает под дымкой сквозной.
И грозное небо и громы щадят наслажденье.
Друг нежный, Шарлота, любови святой
Устав натуральный не есть преступленье!..
Нам сердце и совесть порукой с тобой.
Взгляни, после буря природа гордится
Творенья красой!
И сердце невольно к природе стремится...
Пусть снова ударит перун над главой!
Пусть небо готовит нам сильное мщенье,
Но, друг мой, с тобой
Мне жизнь лишь восторги, а смерть - утешенье.
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ШАРЛОТЕ
Давно ли в неге утопал,
Пылая страстью безмятежной?
Давно ль зари восход блистающей встречал
На груди белоснежной?..
Шарлота! грозен взор завистливой судьбы -
Она нас разлучила,
Не внемля голосу мольбы,
Утехи цвет скосила.
Но буря грозная минет,
Мы свидимся с тобою -
Душа надеждою живет...
Разлука не страшна мечтою!..
Пусть верность будет твой закон,
Добро - путеводитель,
И спутник верных, Абеон,
Нам снова возвратит обитель.
В замену радостей, забав и страсти милой
Осталися в удел недуги и печаль...
И мысль от прошлого, стремясь в безвестну даль,
Знакомит нас с безвестною могилой!..
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ШАРЛОТЕ
О, если и тебе назначено судьбою
Изведать мрачное томление души,
За сладости любви
Платить раскаяньем и тайною слезою -
Скажи, могу ли чтить святым судьбы закон
И провидению вверять мои надежды?
Могу ль, смыкая вежды,
Надеяться на сладкий сон?
Нет, нет, беги от глаз доверенность и вера.
Свет мрачный есть цепь зла, избегни цепи сей -
На выях возлежит блуждающих людей;
Их радость детская есть страшная химера!
Забуду ли, когда тебя к груди моей,
Волнуемый страстей робеющих желаньем
Прижал я в первый раз и с тайным трепетаньем
Вкусил сладчайший дар [неспелой] жизни сей,
И воздремал с тобой, блаженством упоенный.
Беспечный, я не мог предвидеть бури бед,
Когда мне в первый раз казался благом свет,
Когда, с тобой соединенный,
Восторгами любви считал мой каждый час;
Но в тихих облаках таился гром опасный -
Приметно исчезал жар чувства сладострастный,
И светлый пламенник желаний вдруг погас!
Предчувство - жребия превратность возвещало!
В борьбе с самим собой я мыслить не дерзал
О следствиях любви. Но глас природы снял
Со взоров мрачное сомнений покрывало!
Я вижу, милый друг, причину тайных слез
И тайного томленья;
Оставь рабам сует пути предрассужденья
И не страшись молвы бессмысленных угроз:
Не может зла творить устав святой природы.
Покорствуй ей, она ведет добра рукой
От бурь и непогод сокрытою стезей
Под кров прямой любви и нравственной свободы!
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
* * *
От ранней юности я жребий мой познал
Из урны роковой - погибельный, несчастный,
И взором трепетным и смутным пробегал
Судьбы моей скрижаль!..
С тех пор денницы блеск и юной девы взоры
Я с равнодушием встречал!
И муз пленительные хоры,
Как песни грубые, внимал
И на величие природы
Взирал, как сквозь туман осенней непогоды!..
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
К
ДРУЗЬЯМ В КИШИНЕВ
Итак, я здесь... за стражей я...
Дойдут ли звуки из темницы
Моей расстроенной цевницы
Туда, где вы, мои друзья?
Еще в полусвободной доле
Дар Гебы1 пьете вы, а я
Утратил жизни цвет в неволе,
И меркнет здесь заря моя!
В союзе с верой и надеждой,
С мечтой поэзии живой
Еще в беседе вечевой
Шумит там голос ваш мятежный.
Еще на розовых устах,
В объятьях дев, как май, прекрасных
И на прелестнейших грудях
Волшебниц милых, сладострастных
Вы рвете свежие цветы
Цветущей девства красоты.
Еще средь пышного обеда,
Где Вакх чрез край вам вина льет,
Сей дар приветный Ганимеда2
Вам негой сладкой чувства жжет.
Еще расцвет душистой розы
И свод лазоревых небес
Для ваших взоров не исчез.
Вам чужды темные угрозы,
Как лед, холодного суда,
И не коснулась клевета
До ваших дел и жизни тайной,
И не дерзнул еще порок
Угрюмый сделать вам упрек
И потревожить дух печальный.
Еще небесный воздух там
Струится легкими волнами
И не гнетет дыханье вам,
Как в гробе, смрадными парами.
Не будит вас в ночи глухой
Угрюмый оклик часового
И резкий звук ружья стального
При смене стражи за стеной.
И торжествующее мщенье,
Склонясь бессовестным челом,
Еще убийственным пером
Не пишет вам определенья
Злодейской смерти под ножом
Иль мрачных сводов заключенья...
О, пусть благое привиденье
От вас отклонит этот гром!
Он грянул грозно надо мною,
Но я от сих ужасных стрел
Еще, друзья, не побледнел
И пред свирепою судьбою
Не преклонил рамен с главою!
Наемной лжи перед судом
Грозил мне смертным приговором
"По воле царской" трибунал.
"По воле царской?" - я сказал,
И дал ответ понятным взором.
И этот черный трибунал
Искал не правды обнаженной,
Он двух свидетелей искал
И их нашел в толпе презренной.
Напрасно голос громовой
Мне верной чести боевой
В мою защиту отзывался,
Сей голос смелый пред судом
Был назван тайным мятежом
И в подозрении остался.
Но я сослался на закон,
Как на гранит народных зданий.
"В устах царя,- сказали,- он,
В его самодержавной длани,
И слово буйное "закон"
В устах определенной жертвы
Есть дерзновенный звук и мертвый..."
Итак, исчез прелестный сон!..
Со страхом я, открывши вежды,
Еще искал моей надежды -
Ее уж не было со мной,
И я во мрак упал душой...
Пловец, твой кончен путь подбрежный,
Мужайся, жди бедам конца
В одежде скромной мудреца,
А в сердце - с твердостью железной.
Мужайся! Близок грозный час,
И, может быть, в последний раз
Еще окину я глазами
Луга, и горы, и леса
Над светлой Тирасы струею,
И Феба золотой стезею
Полет по чистым небесам
Над сердцу памятной страною,
Где я надеждою дышал
И к тайной мысли устремлял
Взор светлый с пламенной душою.
Исчезнет всё, как в вечность день;
Из милой родины изгнанный,
Средь черни дикой, зверонравной
Я буду жизнь влачить, как тень,
Вдали от ветреного света,
В жилье тунгуса иль бурета,
Где вечно царствует зима
И где природа как тюрьма;
Где прежде жертвы зверской власти,
Как я, свои влачили дни;
Где я погибну, как они,
Под игом скорбей и напастей.
Быть может - о, молю душой
И сил и мужества от неба!-
Быть может, черный суд Эреба3
Мне жизнь лютее смерти злой
Готовит там, где слышны звуки
Подземных стонов и цепей
И вопли потаенной муки;
Где тайно зоркий страж дверей
Свои от взоров кроет жертвы.
Полунагие, полумертвы,
Без чувств, без памяти, без слов,
Под едкой ржавчиной оков,
Сии живущие скелеты
В гнилой соломе тлеют там,
И безразличны их очам
Темницы мертвые предметы.
Но пусть счастливейший певец,
Питомец муз и Аполлона,
Страстей и бурной думы жрец,
Сей берег страшный Флегетона4,
Сей новый Тартар5 воспоет:
Сковала грудь мою, как лед,
Уже темничная зараза.
Холодный узник отдает
Тебе сей лавр, певец Кавказа - Пушкин (См. раздел Пушкина на Стихии).'">6;
Коснись струнам, и Аполлон,
Оставя берег Альбиона7,
Тебя, о юный Амфион8,
Украсит лаврами Бейрона.
Оставь другим певцам любовь!
Любовь ли петь, где брызжет кровь,
Где племя чуждое с улыбкой
Терзает нас кровавой пыткой,
Где слово, мысль, невольный взор
Влекут, как ясный заговор,
Как преступление, на плаху
И где народ, подвластный страху,
Не смеет шепотом роптать.
Пора, друзья! Пора воззвать
Из мрака век полночной славы,
Царя-народа дух и нравы
И те священны времена,
Когда гремело наше вече
И сокрушало издалече
Царей кичливых рамена.
Когда ж дойдет до вас, о други,
Сей голос потаенной муки,
Сей звук встревоженной мечты?
Против врагов и клеветы
Я не прошу у вас защиты:
Враги, презрением убиты,
Иссохнут сами, как трава.
Но вот последние слова:
Скажите от меня О[рлов]у9,
Что я судьбу мою сурову
С терпеньем мраморным сносил,
Нигде себе не изменил
И в дни убийственныя жизни
Немрачен был, как день весной,
И даже мыслью и душой
Отвергнул право укоризны.
Простите... Там для вас, друзья,
Горит денница на востоке10
И отразилася заря
В шумящем кровию потоке.
Под тень священную знамен,
На поле славы боевое
Зовет вас долг - добро святое.
Спешите! Там волкальный звон
Поколебал подземны своды
И пробудил народный сон
И гидру дремлющей свободы!
1822
Примечания
1. Геба - богиня
молодости, разносившая богам нектар. Обратно
2. Ганимед - виночерпий
на пирах богов. Обратно
3. Эреб - в греч.
мифологии - часть Аида, подземного жилища мертвых, где находился дворец
его владыки - Плутона. Обратно
4. Флегетон - в греч.
мифологии огненная река в подземном царстве. Обратно
5. Тартар - в греческой
мифологии - подземная бездна (позже под этим словом подразумевали
преисподнюю). Обратно
6. "Певец Кавказа" -
Пушкин (См. раздел Пушкина на Стихии). Обратно
7. Альбион - Англия. Обратно
8. Амфион - сын Зевса,
звуками лиры заставлявший двигаться камни. Обратно
9. Орлов М. Ф. -
генерал, один из вождей Союза благоденствия, командир 16 пехотной
дивизии, стоявшей в Кишиневе. Был заподозрен в политической
неблагонадежности в связи с арестом Раевского и в 1822 г. устранен от
командования дивизией. Обратно
10. Денница на востоке
- греческое восстание (см. выше). Обратно
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
К
МОЕЙ СПЯЩЕЙ
Ты спишь... и сладостен покой
Любови нежной,
Сон сладкий, безмятежный
Не прерывается печальною мечтой!
В чертах твоих добро с любовию сияют,
Не дар искусства, нет!- природы дар одной,-
И локоны, клубясь по раменам волной,
От смелых взоров грудь стыдливую скрывают.
О, сколько счастия с тобой!
Не знал бы без тебя я в жизни мрачной, бурной,
Что значит радость и покой,-
Из колыбели дней мой жребий пал из урны -
Печаль, томление, борьбу с собой узнать...
О прошлом сожалеть, дней будущих страшиться
И с нетерпением минуты ожидать...
Когда мой путь здесь совершится!..
Но, небо! ты спасло пловца от ярых волн...
И мой разрушенный до половины челн -
В цветущей пристани, где ненадолго, может быть...
Мне суждено сосуд всех радостей испить
Из рук любви - всегда покорной, легкокрылой.
Но радость и любовь, как твой минутный сон,
Цвет юности младой, свирепый скосит Крон;
Взамену радостей, забав и страсти милой
Останутся в удел недуги и печаль...
И мысль от светлых дней, стремясь в безвестну даль,
Знакомит нас <со> хладною могилой...
Год краток счастия, несносен миг скорбей;
Но <мне> приход его не страшен:
Я милую люблю и милою любим!
Еще взаимности светильник не угашен
Наперекор законам злым.
Спи, милая моя!
С твоим пробудом ясным...
Я обниму тебя с желаньем сладострастным
До бурного судьбины дня!
28 марта 1820
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПЕСНЬ НЕВОЛЬНИКА
Пенаты добрые, отчизны берег милый,
Поля родимые, где в юности счастливой
Мой век с беспечностью покойно, мирно тек,
Простите навсегда! Окованный цепями,
Я скорбь делю с слезами,
И сир и одинок!
Страдалец немощный, отец чадолюбивый!
Кто даст тебе приют покойный и счастливый?
Увы! изведать скорбь тебе назначил рок
У гроба хладного вечернею зарею:
Твой сын уж не с тобою,
Он сир и одинок!
Давно ль в обители спокойной, безмятежной
С детьми-малютками и матерью их нежной
Я радости вкушал?.. Но злобный дух прорек
Разлуку горькую с супругой, сиротами -
И я томлюсь цепями,
Я сир и одинок!
Товарищи-друзья! и с вами разлученный,
Не буду более под тенью лип смиренных
Я счастью гимны петь: миг радостей протек!
На чуждой стороне, игралище судьбины,
Я жду бедам кончины
И сир и одинок!
Начало 1820-х годов
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
*
* *
Не с болию, но с радостью душевной
Прощаюсь я с тобой, листок родной.
Как быстрый взгляд, как мысли бег живой,
Из хижины убогой и смиренной
Лети туда, где был мой рай земной.
Ты был со мной, свидетель жизни мрачной
Изгнанника в суровой сей стране,
Где дни его в безвестной тишине
Текут волной то мутной, то прозрачной.
Здесь берег мой, предел надежд, желаний,
Гигантских дум и суетных страстей;
Здесь новый свет, здесь нет на мне цепей -
И тихий мир взамену бед, страданий,
Светлеет вновь, как день в душе моей.
Она со мной, подруга жизни новой,
Она мой крест из рук моих взяла,
Рука с рукой она со мной пошла
В безвестный путь - в борьбу с судьбой суровой.
Мой милый друг! Без веры крепкой нет
Небесных благ и с миром примиренья.
В завет любви, и веры, и терпенья
Возьми его. И ангельский привет,
С мольбой в устах, и взор младенца нежный,
Как узнику прекраснй солнца свет,
Блеснул в душе отрадною надеждой.
Я знаю: здесь, в изгнаньи от людей,
Не встречу я живых объятий друга,
Не буду жать руки сестры моей,
Но кроткая и юная супруга,
С дитятею страданий на руках,1
Укажет мне улыбкой иль слезою,
Как тяжкий крест терновою стезею
Безропотно нести на раменах....
Сентябрь 1830
Примечания
1. Стихи не окончены, ибо дитя
мое 8 сентября - умер... Обратно
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
* * *
Она одна казалась мне мила,
Как роза свежая весною;
Как роза юная, цвела
Вдали от света, бурь и зла
Она прекрасною душою.
Улыбка, легкий стан, ее убор простой -
Всё было зеркалом Авроры,
И в новом мире к ней одной
Невольно мрачные мои стремились взоры.
Всегда беспечна, весела,
Она казалась мне мила
Невинностью своей и детской простотою -
Всё в ней для глаз моих дышало красотою.
Стыдливость, детский страх, звук трепетный речей,
Ее рука в руке моей
И первый поцелуй дрожащими устами
И нежное "люблю" вполголоса, с слезами,
Улыбка райская, вид девственный лица,
И всё для глаз, для чувств земное совершенство
Могли б вдохнуть небесное блаженство
В стальную грудь темничного жильца,
Могли б разжечь любви опасный пламень,
Но грудь моя была как камень.
О, сколько раз вечернею порой
Она мой кров убогий посещала
И думы гордые и ропот правый мой
Улыбкой детскою смиряла.
Поблек румянца цвет живой,
Прелестное чело задумчивость покрыла
И тайная печаль грудь слабую стеснила!
Она жила надеждою одной,
Как срезанный цветок ещё живет росой,-
Родных, забавы, свет для пришлеца забыла
И, к небу взор поднявши свой,
У неба мир душе молила.
Беспечная, зачем ты встретилась со мной?
Зачем ты странника узнала?
Вся жизнь его загадка для тебя,
Ты с тайн его не снимешь покрывала.
Не встретишь с ним ты радостного дня!
И совесть мрачная, преследуя меня,
Душе холодной говорила:
Она живет теперь надеждою одной,
Как срезанный цветок живет еще росой,-
Родных, забавы, свет для пришлеца забыла!
И эта мысль летела вслед за ней,
В печальную тайгу, на пажити полей,
Чрез волны быстрые за светлою струею
И в мирный дом ее отца,
Где, бледная, она с растерзанной душою
Молила за меня творца!
Беспечная, зачем ты странника узнала?
Вся жизнь его загадка для тебя,
Ты с тайн его не снимешь покрывала.
Не встретишь с ним ты радостного дня,
Ты к сердцу не прижмешь дрожащею рукою
Венчального кольца!
И в радости его безмолвного лица
На лоне роскоши не оросишь слезою.
Задумчивый, один повсюду пред собою
Я видел дом ее отца,
Где, бледная, она с растерзанной душою
Молила за меня творца!
Но я не знал, что пламень потаенный
Давно горел в груди моей,
Я выше был судьбы своей
И весь бледнел пред девою смиренной...
Где ж твой обет, сын праха и земли?
Светильник твой над бездной роковою?
Что ж мрачные твои гаданья прорекли?
Ты дышишь вновь любовию земною!
Она моя, она теперь со мною,
Неразделенное одно!
Ее рука с моей рукою,
Как крепкое с звеном звено!
Она мой путь, как вера, озарила.
Как дева рая и любви,
Она сказала мне отрадное "живи"
И раны сердца залечила!
Упал с души моей свинец,
Ты мне дала ключи земного рая -
Возьми кольцо, надень венец,
Пойдем вперед, сопутница младая!
1 августа 1829
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
СВИДАНЬЕ
В гроте темном, под горой,
Между кленов, тополями,
Где чуть блещет меж листами
Отсвет солнца золотой,
Где ручей шумит струей
Меж зелеными брегами,
Обречен тот тайный час
С милой раннего свиданья,
Где любовь сулит для нас
Светлый рай очарованья,
Где я первый поцелуй
На устах сорвал прелестной
И вкусил восторг небесный.
Слышу шорох, торжествуй!
Как Аврора, на рассвете
В легком утреннем корсете
Лиза робкая идет
И стыдливым ищет взором,
Где ее друг страстный ждет.
Свист пернатых встретил хором
Луч денницы золотой.
Всё в гармонии со мной,
Всё вокруг весною дышит,
Лишь зефир листы колышет,
Лишь под легкою ногой
Розмарин с нарциссом гнется,-
Лиза здесь. Мой дух мятется..,
Лиза! Бог свидетель мой,
Что с тобой любови сила
В мрачной жизни среди бед,
Где я зрел лишь скорби след,
Мне путь к счастию открыла.
Жизнь пройдет, как легкий сон,
Рано прелести и радость
И приманчивую младость
Унесет несытый Крон.
Поспешим же, хоть украдкой
От коварных злых людей,
На заре счастливых дней
Насладиться жизнью краткой.
Слышишь, друг мой, соловей
Наше счастье воспевает,
Вся природа прославляет
Упоенье юных дней;
Всё приманкой страсти дышит,
Всё вокруг поет любовь,
Тайный огнь волнует кровь,
Лиза слов моих не слышит,
Взор слабеет, смолкнул вздох.
Я пью сладостный восторг...
1810-е
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ИДИЛЛИЯ
Как можно свободу на цепи менять?
Утехи Амура холодным Гименом
Навеки сковать?
Восторги и радость, нам данные небом,
Друг милый, Шарлота, потщимся продлить.
Здесь всё ненадежно: и прелесть и радость
Как миг улетят.
Доколе лелеет огнистая младость,
Доколе несытый Сатурн чередой
Не сгубит улыбку, румянец весенний,
Доколе с тобой
Присутствует добрый невидимый гений
И юноша страстный любовию полн,-
Дотоле, Шарлота, ликуй безмятежно
И на море челн
Средь тихой погоды на вал ненадежный
С неверным желаньем стремись удержать.
Холодных, коварных людей осужденье
Как можно внимать?
Их радость - порочить любовь, наслажденье.
1810-е
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
К
ЛИДЕ
Давно ли с мирною душой
И с сердцем, в выборе свободным,
Я с чувством к красоте холодным,
О Лида, говорил с тобой?
Среди собраний многолюдных
Мой взор тебя тотчас от прочих отличил,
И я тебя хвалил,
Не зная страсти безрассудной!
Где делись радость и покой
И равнодушное сужденье?-
Исчезло ослепленье -
О Лида! Глас немеет мой,
И сердце пылкое еще сильнее бьется,
От страсти юный дух мятется...
Ты всех своею красотой
Подруг, о Лида, затмеваешь!
И юношей собор улыбкой восхищаешь,
И все стремятся за тобой...
Какое для моей души очарованье
Питать любови жар, с любовью упоенье!
Взгляни на друга нежных муз
И цепи разорви прекрасною рукою,
И награди меня улыбкою одною
В замену тяжких уз!..
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
К ЛИДЕ
Что значит взор смущенный твой,
И сердца страстное биенье,
И непритворное волненье?..
Скажи, о Лида, ангел мой!
Давно ль на ложе сладострастья
Блаженства я испил фиал
И к груди страстной прижимал
Тебя, как сын веселый счастья?
Я зрел румянец алый твой
И груди белой колебанье,
Твое смущенье, трепетанье,
Когда прелестною рукой
Ты взоры робкие скрывала
И мне свободы не давала
Ступить порочною стопой
На ложе кротости невинной...
Мой дух любовию пылал,
Я счастья робко ожидал
И в страсти сильной, непрерывной
Нетерпеливою рукой
Отдернул полог сокровенный
И розу, полную весной,
Сорвал - в завет любви святой,
Мечтой блаженства увлеченный...
Я полный кубок счастья пил
Средь неги страстной и волненья,
На ложе розовом забвенья
Мой жребий временный хвалил!..
Но время счастья быстро мчится,
Денницы быстро луч блеснул:
Нам должно было разлучиться,
Ты спала, Лида, я взглянул...
И прелестей твоих собор,
При свете слабом обнаженный,
Лишь дымкой легкой сокровенный,
Очаровал мой дерзкий взор.
Но я, как узник страсти нежной,
Искал свободы от цепей
Средь роз душистых и лилей...
На груди страстной, белоснежной.
Исчез твой тихий сон как миг,
И ты в объятиях моих
С невольным ропотом взглянула,
Слеза в очах твоих блеснула...
И я, смущенный, робко ждал
Минуты грозной разлученья
И в миг счастливый упоенья
[Давно ль] тебя лобзал?..
И в неге тайной пресыщенья
В восторгах страсти утопал?..
О Лида! Прочь твое роптанье!
С тобою гений добрый твой!
Пусть время хладною рукой
Грозит прервать очарованье
Любви и счастья юных лет.
Исчезнет всё, как ранний цвет,
Исчезнет страсти ослепленье,
Минутой надо дорожить...
И непрерывно радость пить
Из полной чаши наслажденья!
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ЧАС МЕЛАНХОЛИИ
Меня ничто не веселит,
Я счастья под луной не знаю -
Средь игр лишь горести встречаю,
Покой всегда меня бежит.
Увы! в мечтаниях одних
Зарю дней ясных представляю,
Но где она, того не знаю.
С собою сам, в слезах моих,
Себе отраду обретаю.
Ничто мне в мире сем не льстит,
Средь юности тоской убит.
Увы! не знаю наслаждений,
Любви опасных обольщений.
Для красоты и дев младых -
Угас мой взор, огнь чувств моих,
И время медленной рукою
Длит жизнь. Под тучей громовою
Удел мой горесть испытать.
Стремлюсь я к вечному покою,
Хочу под гробовой доскою,
Что есть бессмертие, узнать.
Почто мне в цвете дней моих
Страдать назначено судьбою?
Надежда, я забыт тобою,
Не вижу радостей твоих.
О друг, товарищ огорченный,
Почто не вместе я с тобой?
Почто час грозный, роковой,
Час гибельных моих мучений
Делить не можешь ты со мной?
Сей ад в душе, тоска сердечна,
Предчувства глас - быть может, вечно
Я не увижуся с тобой.
Мой гроб открыт, и червь голодный
Спешит мой синий труп глодать,
Скелет останется лежать
В могиле мрачной и холодной;
Не буду я тогда роптать
На рок бесчувственный, жестокий -
Я буду мертвый, одинокий...
Но буду ль я тогда страдать?
Никто винить меня не будет,
Враги забудут осуждать
И - следственно - могу ль роптать,
Что недруг мой меня забудет?
Я зла не сделал никому,
И зло казалось мне загадкой,
Я часто слезы лил украдкой -
И сердцу верил одному;
В душе моей явились страсти,
И счастья свет, как миг, протек,
Со тьмой явилися напасти,-
Неумолим жестокий рок!
Злой яд кипит в душе моей
И дух унынием томится.
Ах! Долго ль казнь моя продлится,
Дождуся ль в жизни ясных дней?..
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
* * *
Так ложною мечтой доселе ослепленный,
Напрасно мыслил я о счастливых часах.
Тебе ль знать радости? Твой разум заблужденный
Не мог предузнавать о будущих бедах,
Давно назначенных губительной судьбою;
Лишь смерть желанная спасительной рукою
Тебя освободит от горестей твоих!
Тебе ль переломить судьбы определенье
И силой Сильного избегнуть назначенье?
Исчезнули мечты, я счастлив был лишь миг,
И счастлив только заблужденьем,
Которое, как вихрь, исчезло мановеньем.
Ни ласки нежные, ни кротость, ни любовь,
Ни одинакая текущая в нас кровь -
Ничто не умягчит дух злобный и враждебный!
А я, не опытом, безумный, увлеченный,
Предвидеть будущих несчастий не возмог.
Кто ж этому виной? Я сам иль сильный Бог.
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
МЕНАЛК
Эклога
Один, уединясь под дубом наклоненным,
Где тихий ручеек струи свои катил
И тихим ропотом к забвенью приводил,
Меналк задумчивый со взором потупленным,
Оставя посох свой, овечек и свирель,
Так тайну скорби пел:
"Жестокая судьба, где дней моих отрада?
Где радость юных лет, о коей я мечтал?
Как в тучах солнца луч, мне счастья свет пропал.
В замену радостей мне слезы лить - награда,
Напрасно юная Корина милый взор
Ко мне наедине с улыбкой устремляет:
Ее старания и нежный разговор
В груди еще сильней тяжелый вздох стесняет.
Бесчувственный! Вчера, томимая тоской,
Печальным голосом она еще сказала:
"Меналк! Мой милый друг, что сделалось с тобой?
Ты плачешь?- И слеза из глаз ее упала.-
Ужель не видишь ты забавы пастухов,
Их радость общую, шум песней, хороводы,
Мое томление, мою к тебе любовь?
Чего недостает тебе, скажи?.." - Свободы!
Как пленник, средь оков,
От братий, от друзей в край дальний увлеченный,
В пустынной Таврии, средь грубых пастухов,
Жестокою судьбой нежданно занесенный,
Я должен слезы проливать.
Ни милой родины сияние денницы,
Ни голос утренний приветливой певицы
Сюда умерить грусть мою не долетят.
Жестокий корифей устав моих страданий
Бесчувственной рукой до гроба начертал
И отческим полям колючий терн устлал
Мой путь, лишив меня и самых ожиданий.
Почто не скрылся я под дружеский покров,
Когда гремел вдали гром бурный предо мною?
Почто я тешился обманчивой мечтою
И тихо ожидал дней ясных средь громов?
Стада несчетные среди лугов шелковых,
Сады, где сочный плод деревья бременит,
Поля, что жатвою Церера золотит,
Пруды зеркальные, для рыб златых оковы,
Несут годичный дар тому, кто бед виной.
Но в доле бедственной сравнюсь ли я с тобою?
Рука богов хранит страдальца под грозою,
Ты в счастья, но страшись их мщенья над тобой!"
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПЕСНЬ
ПРИРОДЕ
О музы кроткие, простите дерзновенью
Певца безвестного, летящего на Пинд
Не лавры пожинать в награду песнопенью,
Но видеть ваш привет, улыбку пиерид!
Природе всеблагой слагаю песнь хвалебну.
В благоговении, с поникшей головой,
Объемлю таинство и стройность совершенну!
И духом возношусь - превыше тьмы земной!
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.
СЕТОВАНИЕ
В младенчестве моем я радости не знал.
Когда лишь с чувствами, с невинностью знакомый,
К родителям моим я руки простирал,
Врожденной добротой влекомый,
Я нежной ласки ожидал.
Увы! Тогда мой взор суровый взгляд встречал.
Я плакал, но еще несчастия не знал!
В те дни, как чувствами природой оживленный,
Я помнить стал себя, предметы различать,
Стал чувствовать добро,- незнаньем увлеченный,
Я мнил любезных мне с восторгом обнимать!
Но, ах! несчастного удел определенный
Лишь горести встречать.
Я плакал, но еще мог слезы забывать!..
1810-е годы
В.Ф.Раевский. Полное собрание
стихотворений.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1967.