Lib.ru/Классика: Развлечение-Издательство. Борьба на висячем мосту

Борьба на висячем мосту

Нат Пинкертон - король сыщиков. Выпуск 3.

Санкт-Петербург: издательство "Развлечение", 1907.

Создание файла (nbl), март 2011 г.

Глава I. Коварное злодеяние

Тихо было в гавани Нью-Йорка при лунном свете, только временами раздавался пронзительный свист, и быстро проносилась полицейская или таможенная лодка. Иногда, тяжело пыхтя, проходил буксир, таща за собой груженые барки, которые к утру должны были быть на месте назначения.

Было уже за полночь. От одной из пристаней Гобоккена отчалила баржа, нагруженная тяжелыми высокими ящиками. Ее тащил небольшой буксир. У руля стояли двое матросов, явно усталых и сонных. Они изредка перекидывались короткими фразами.

Баржа проскользнула мимо статуи Свободы и поплыла по направлению к большому Цепному мосту, этому чуду техники, который на головокружительной высоте соединяет гавань Нью-Йорка с Бруклином. Старший из рулевых, задрав голову, стал внимательно вглядываться.

-- Ага! -- воскликнул он наконец. -- Держу пари, что на мосту борются два человека. Черт побери, они рискуют!

Младший напрасно напрягал зрение.

-- Ничего не вижу, -- сказал он. -- Тебе показалось, на мосту никого нет.

Но первый настаивал на своем.

-- Ты что? -- сказал он. -- Где же твои глаза?

-- Ничего не вижу!

Старший рулевой заволновался.

-- На середине моста, -- сказал он, -- на том месте, под которым мы сейчас пройдем, у самого края, борются двое! И один другого старается сбросить вниз!

-- Пожалуй, -- согласился, наконец, его товарищ. -- Теперь и я вижу: там двигается что-то темное.

Между тем маленький буксир вместе с прицепленной к нему баржой подошел к мосту. В ту же минуту сверху раздался страшный, нечеловеческий крик, какая-то темная масса мелькнула в воздухе и тяжело упала на стоявшие на палубе ящики.

-- Господи, спаси и помилуй! -- закричали оба и замерли, в ужасе глядя на свалившийся с моста предмет, в котором они распознали человеческое тело. Послышался тихий жалобный стон.

-- Оставайся у руля, -- крикнул старший, -- а я пойду посмотрю! Тут пахнет преступлением, не иначе!

С этими словами он взобрался на груду ящиков -- туда, где лежал потерпевший. Тут баржа выплыла из-под свода моста, и при бледном свете луны рулевой смог разглядеть несчастную жертву.

Человек этот страшно разбился и лежал на ящиках весь в крови. Судя по костюму, он принадлежал к высшему классу общества, и в его перстнях и запонках сверкали крупные бриллианты. Его лицо, мертвенно-бледное, с закатившимися глазами, показалось матросу знакомым, но он не мог припомнить, где видел его раньше. Склонившись к несчастному, он крикнул:

-- Вы меня слышите?

Умирающий кивнул и произнес едва слышным голосом:

-- Отнесите меня на берег...

-- Вас сбросили с моста?!

Несчастный снова кивнул и пробормотал:

-- На берег... на берег... полицию... преступление... меня...

-- Как вас зовут? -- спросил рулевой.

-- Джон Барри...

Рулевой вздрогнул: это имя принадлежало известному миллиардеру, владельцу огромных поместий в центральных штатах и крупной фабрики стальных перьев.

Никакого сомнения: здесь было совершено тяжкое преступление и, поскольку имя Джона Барри так широко известно, оно произведет колоссальное впечатление.

Рулевой окликнул матросов буксира, которые уже заметили, что случилось нечто необыкновенное.

-- Держите к берегу! -- крикнул он. -- Надо доставить умирающего!

-- Он упал с моста? -- отозвались с буксира.

-- Да, да! Вы ведь слышали крик! Это Джон Барри, фабрикант стальных перьев!

Послышались возгласы удивления. Буксир быстро направился к берегу и через несколько минут причалил.

Один из матросов спрыгнул на берег и побежал за полицией. Полицейский пост находился поблизости, и вскоре явился инспектор с помощниками.

Инспектор Колмэн засуетился, когда узнал, что несчастная жертва -- известный миллиардер Джон Барри, которому, видно, оставалось жить уже очень недолго.

-- Надо поместить его где-нибудь тут же, неподалеку, -- заявил инспектор. -- Переносить потерпевшего в больницу или домой нельзя: мы только ускорим его кончину и не сможем снять с него показания.

Умирающего осторожно перенесли на берег и уложили в пакгаузе на мешковине. Послали за врачом. Колмэн достал блокнот и приготовился записывать.

От сотрясения при переноске Барри очнулся и не переставая стонал, испытывая нестерпимые муки. Инспектор окликнул его:

-- Мистер Барри, вы в состоянии отвечать на мои вопросы?

-- Вызовите мистера Пинкертона, -- с трудом произнес тот. -- Он отомстит... за меня...

Инспектор Колмэн понял, что дело принимает непростой оборот, если к расследованию необходимо привлекать знаменитого сыщика. Он немедленно отправился на пост и позвонил Пинкертону.

-- Я слушаю! Кто говорит?

-- С девятнадцатого полицейского поста, инспектор Колмэн. Это вы, мистер Пинкертон?

-- Да, что случилось?

-- Приезжайте, пожалуйста, сию же минуту в таможенный пакгауз номер восемьсот девяносто пять, что недалеко от девятнадцатого полицейского поста. Кто-то совершил тяжкое преступление: сбросил мистера Джона Барри с Цепного моста.

Сыщик был изумлен:

-- Джона Барри, миллиардера?! Новая жертва Цепного моста! Уже третий случай за последние три недели! Я веду это дело.

-- Тем лучше. Так мы вас ждем, мистер Пинкертон.

-- Сейчас буду! А мистер Барри еще жив?

-- Да. Он упал на проходившую под мостом баржу. Теперь он лежит в пакгаузе, но повреждения таковы, что смерть может наступить в любую минуту.

-- Сейчас, сейчас буду!

Не прошло и получаса, как Пинкертон уже был на месте. Пакгауз, в который матросы принесли умирающего Барри, представлял собой просторное помещение. В широко раскрытые двери светила полная луна. Подоспевший врач стоял, наклонившись над раненым, и на вопрос сыщика о состоянии пациента пожал плечами:

-- Минуты мистера Барри сочтены. Допрос невозможен, так как он находится в глубоком обмороке.

Пинкертон схватил врача за руку.

-- Ради Бога! -- воскликнул он. -- Сделайте так, чтобы умирающий пришел в сознание на несколько минут! Мне необходимо услышать от него хоть два слова!

Врач покачал головой.

-- Я сделаю все, что могу, но за успех не ручаюсь.

Он достал из кармана пузырек и, слегка раскрыв губы несчастного, влил ему в рот несколько капель какой-то жидкости с резким запахом. Все тело Барри передернулось, грудь поднялась, и умирающий, глубоко вздохнув, открыл потускневшие глаза.

Пинкертон опустился на колени и наклонился к уху несчастного.

-- Мистер Барри, это я, Нат Пинкертон! Если вы хотите, чтобы злодей был наказан по заслугам, скажите мне, кто столкнул вас с моста?

По лицу умирающего скользнула едва заметная улыбка, когда он узнал Пинкертона. Он хотел сказать что-то, но не смог, и из полуоткрытого рта вырвался только сдавленный хрип вместе со струйкой густой крови.

-- Кто это был? -- спросил сыщик.

-- Не знаю... -- простонал Барри.

-- Вы кого-нибудь подозреваете? -- снова спросил Пинкертон.

Несчастный корчился в страшных мучениях, пытаясь ответить, но не мог произнести ни слова: кровь, изливавшаяся из разорванных внутренностей, заполняла рот и не давала говорить.

Однако Пинкертон не переставал расспрашивать. Он поднес губы к самому уху умирающего.

-- Как попали вы на мост в такой поздний час?

Вдруг с жертвой ночного преступления произошла страшная перемена: руки сжались в кулаки, лицо перекосилось, на губах выступила кровавая пена. Послышался хриплый голос:

-- Платок... Лилиан...

Больше сыщик не услышал ничего: после этого сверхчеловеческого усилия тело умирающего судорожно дернулось, вытянулось и осталось недвижимым...

-- Плохо дело. Умирающий не смог дать никаких показаний, -- сказал Колмэн.

На губах знаменитого сыщика мелькнула легкая усмешка.

-- Напротив, умирающий дал одно очень важное показание.

-- Какое же? -- удивился инспектор, чрезвычайно заинтригованный.

-- Когда я спросил, почему он находился на Цепном мосту в такой поздний час, он ответил: "платок Лилиан".

-- И это вы называете важным показанием? -- в недоумении спросил Колмэн.

-- Конечно! Эти два слова помогут мне напасть на след преступника.

Инспектор пожал плечами. Такой ход, мыслей был ему совершенно непонятен.

-- Как носовой платок может быть причиной того, что Барри в полночь находился на Цепном мосту? А главное -- кто такая эта Лилиан?

-- Эта Лилиан -- миссис Лилиан Барри, супруга покойного. А вот какое значение имеет ее носовой платок, -- это я должен узнать.

На этом Нат Пинкертон снял шляпу и раскланялся. Инспектор отдал необходимые распоряжения относительно транспортировки тела и отправился к себе домой.

Глава II. У госпожи Лилиан Барри

На следующий день, в полдень, к великолепному дому около Центрального парка, принадлежавшему миллиардеру Джону Барри, подъехала пролетка. С нее соскочил Пинкертон. Он подошел к входной двери и позвонил. Открывший ему лакей смерил сыщика надменным взглядом и важно произнес:

-- Госпожа никого не принимает.

Пинкертон достал визитную карточку.

-- Передайте ей мою карточку. Надеюсь, миссис Барри сделает для меня исключение.

Прочитав фамилию, лакей сменил тон:

-- Сейчас доложу. Потрудитесь войти, мистер Пинкертон.

Сыщик вошел в вестибюль и через несколько минут уже был приглашен в роскошную гостиную, где его встретила сама хозяйка.

Лилиан была красавица. Она происходила из знатной английской семьи, и американский миллиардер добился ее руки только благодаря своему богатству. Тем не менее, она нежно привязалась к мужу и теперь оплакивала его кончину с искренней и глубокой скорбью.

Она подала Пинкертону руку и пригласила его сесть, а сама опустилась напротив в одно из кресел, обитых тяжелым шелком.

-- Благодарю вас, что вы пришли, мистер Пинкертон, -- мягко сказала она. -- Страшное событие прошедшей ночи совершенно потрясло меня... Надеюсь, вам удастся найти злодея, чтобы отомстить за моего дорогого несчастного Джона.

-- Сударыня, я сделаю все, что в моих силах, -- ответил сыщик. -- Можете ли вы ответить мне на несколько вопросов?

-- Конечно. Спрашивайте, -- сказала она усталым тоном, откинув свою очаровательную головку на спинку кресла.

-- Есть ли у вас в отношении кого-нибудь хотя бы самое смутное подозрение?

Она отрицательно покачала головой.

-- Я не подозреваю никого и вообще не знаю ни одного человека, который питал бы к моему мужу вражду. У него не было никаких неприятностей, да и рабочие всегда были им довольны. Для меня это преступление -- неразрешимая загадка...

-- Теперь, сударыня, простите -- нескромный вопрос: не было ли среди вашего окружения мужчины, который явно и настойчиво ухаживал бы за вами, который желал бы видеть вас вдовою и, следовательно, более для него доступной?

Лилиан горько улыбнулась.

-- Одного мужчины? -- переспросила она. -- Их было, разумеется, множество! Вы сами знаете, что красивую, а тем более -- богатую женщину всегда окружает толпа поклонников. Так что в кавалерах у меня не было недостатка.

-- И среди них мог быть кто-то один, кто особенно упорно добивался вашего расположения...

Она покачала головой.

-- Я особо не выделяла никого. Все эти воздыхатели, в сущности, ничем не отличаются друг от друга. Они мало интересовали меня. Я любила своего мужа, и мне не было дела до других.

Искренне теплым чувством были проникнуты слова этой женщины, которую свет называл холодной и бесстрастной...

-- Значит, в вашем обществе не было никого, кто бы обратил на себя ваше внимание?

Она немного помолчала, потом сказала, явно удивленная:

-- Никого, мистер Пинкертон... Между прочим, мне странно, что вы, кажется, ищете преступника в нашем кругу!

-- Я уверен, что преступник, или вернее, подстрекатель принадлежит к высшему обществу. Скажите, кто бы мог извлечь выгоду из смерти вашего супруга?

Лилиан пожала плечами:

-- Таких я не знаю.

-- Вы -- единственная наследница огромного состояния?

-- Да. Муж оставил мне все свое колоссальное состояние, за исключением нескольких пожертвований в пользу благотворительных учреждений.

Пинкертон подошел к окну и некоторое время смотрел на улицу, погруженный в глубокое раздумье.

-- Не знаете ли вы, сколько у вас носовых платков, сударыня?

Лилиан Барри встала и удивленно сказала:

-- Этого вопроса я совершенно не понимаю, мистер Пинкертон.

-- Тем не менее я должен его задать и прошу вас дать мне точный ответ.

Она улыбнулась.

-- Как же я могу вам ответить? Разве я знаю, сколько у меня носовых платков?

-- Пожалуй, нет, сударыня. Все же мне необходимо знать, не пропал ли у вас один носовой платок.

-- Право, не могу вам сказать. Даже если бы у меня пропало пятьдесят, то я и тогда не заметила бы пропажи и не могла бы утверждать ничего определенного.

-- Однако есть основания предполагать, что именно тот платок, который, вероятно, у вас пропал, был почему-то особенно хорошо знаком вашему мужу.

Эти слова, видимо, поразили Лилиан. Она встрепенулась:

-- Это мог быть только один из платков с настоящими брюссельскими кружевами, -- живо ответила она. -- Муж привез мне из Парижа дюжину таких платков, каждый из которых стоит около двухсот долларов.

Лицо сыщика прояснилось.

-- В таком случае вы сейчас же можете установить пропажу, без всякого сомнения. Убедительно прошу вас, сударыня, узнайте, целы ли у вас эти платки.

-- Я сделаю это немедленно, -- ответила Лилиан, нажала кнопку звонка и приказала вошедшему лакею:

-- Позовите ко мне Мэри.

Лакей вышел.

-- Кто эта Мэри? -- спросил Пинкертон.

-- Моя горничная. Она очень услужлива, и я ею довольна.

-- Она ведает всем вашим бельем?

-- Да, и очень добросовестна в этом отношении.

-- А давно она у вас служит?

-- Месяца три. Лорд Стоунфилд привез ее из Англии. А так как перед этим я уволила свою горничную за нечестность, то он и уступил мне эту, по его словам, порядочную и расторопную девушку, которая прослужила у него уже несколько лет.

В эту минуту дверь отворилась, и в гостиную вошла Мэри. Она низко присела перед своей госпожой и спросила, как и положено учтивой, послушной служанке:

-- Чего изволите, сударыня?

-- Принесите мне ту дюжину кружевных брюссельских платков, которые покойный муж привез мне из Парижа.

Услышав это приказание, Мэри слегка вздрогнула и побледнела, но быстро оправилась и ответила:

-- Слушаю. Сейчас принесу, сударыня.

Она повернулась и быстро вышла из комнаты. Но от зоркого глаза Пинкертона не ускользнуло ее смущение. Он снова обратился к Лилиан.

-- Смею вас уверить, сударыня, -- сказал он спокойно и твердо, -- что в этой дюжине будет недоставать одного платка.

-- Не может быть! -- быстро возразила она. -- А впрочем, увидим...

Пинкертон продолжал так же спокойно:

-- Кто такой этот лорд Стоунфилд?

-- Очень элегантный молодой человек, родственник недавно умершего миллионера Грина, который оставил ему все свое состояние.

Глаза сыщика сверкнули, и у него вырвалось:

-- Племянник мистера Грина, труп которого недели три назад был найден ниже по течению от Цепного моста?!

Лилиан Барри побледнела. Она поняла, почему Пинкертон так ставит вопрос, и невольно содрогнулась.

-- Да, действительно, он племянник мистера Грина. Но я не думаю, чтобы он имел какое-либо отношение к убийству: лорд Стоунфилд -- джентльмен и в высшей степени порядочный человек.

-- Он бывал у вас? -- продолжал допытываться сыщик

-- Да. Его ввел в наш дом дядя, мистер Грин.

-- Он принадлежал, конечно, к числу ваших поклонников?

Миссис Барри энергично запротестовала.

-- Напротив! -- воскликнула она. -- Он был настолько сдержан и серьезен, что ни разу не позволил себе ни одного лишнего слова. И я могу сказать, что он гораздо симпатичнее всех бывавших у нас мужчин.

-- А каков лорд собою?

-- Он высок и строен, глаза и волосы темные, лицо несколько бледновато, бороды и усов не носит.

В эту минуту снова вошла горничная с видимым выражением испуга на лице. Она опять низко присела и заговорила быстро, точно захлебываясь от волнения:

-- Представьте себе, сударыня, я не могу найти одного платка. Я искала, я перерыла все решительно и не нашла, неужели его украли? Может быть, он пропал еще при той горничной, которая служила до меня и которую вы уволили за нечестность?..

Миссис Барри крайне удивилась.

-- Вы были правы, мистер Пинкертон, -- тихо сказала она. -- Боже мой, откуда вы могли это знать?

Но сыщик обратился к горничной.

-- Скажите мне, Мэри: неужели платок пропал еще до вас?

Он сказал это четко и внушительно, глядя своими серыми глазами прямо в глаза девушки. Она побледнела, не смея взглянуть на него.

-- Право, не знаю, что вы хотите этим сказать, -- смущенно ответила она. -- Я не брала этого платка... и вообще никогда в жизни я не делала ничего бесчестного... Если хозяйка изволят приказать пересчитать все белье, то оно окажется в целости.

-- В этом я не сомневаюсь, -- холодно ответил Пинкертон. -- Но дело в том, что не хватает именно этого платка. Все остальное белье, конечно, цело. А платок этот был употреблен на гнусное дело!

Горничная вздрогнула и бросила испуганный взгляд на сыщика, который говорил таким спокойным, уверенным тоном.

-- Очень неприятно, если это действительно окажется так... Только я ничего не знаю и еще раз повторяю, что при мне этот платок пропасть не мог. Определенно он пропал раньше, а на что он был употреблен, я не могу знать...

Сыщик подошел к Мэри вплотную и сказал сурово:

-- Можете быть совершенно уверены, Мэри, что я разгадаю тайну этого убийства. И горе тому, кто так или иначе к нему причастен. Запомните мои слова и примите их к сведению.

Она стояла, не смея поднять головы, но когда он закончил, она бросила на него быстрый враждебный взгляд и сказала:

-- Я не понимаю, о чем вы говорите... А впрочем, можете говорить, что вам будет угодно.

-- Хорошо! -- холодно заметил Пинкертон. -- Теперь идите, но поверьте, что я скоро узнаю, как именно при помощи этого платка мистера Джона Барри заманили на Цепной мост...

Она отпрянула, повернулась и быстро вышла из комнаты, на этот раз не делая глубокий книксен перед хозяйкой. Очевидно, страх, охвативший ее, заставил забыть приличия.

Пинкертон невольно усмехнулся, увидев, в какое изумление, чтобы не сказать -- ужас, пришла хозяйка дома.

-- Да, -- сказал он. -- В тихом омуте черти водятся. Эта горничная еще приготовит вам сюрприз!

-- Боже мой, что же мне делать? -- сказала Лилиан со слезами в голосе. -- Неужели вокруг меня одно вероломство, и мне угрожает какая-то опасность?

-- Вы можете быть уверены в остальных слугах, сударыня?

-- Эти люди помногу лет служат в моем доме. Я могу довериться каждому из них.

-- В таком случае, будьте спокойны: эта злодейка не найдет в доме ни одного сообщника.

Лилиан умоляюще протянула руки.

-- Ради Бога, объясните же мне, какое значение имеет этот несчастный платок? Откуда появилась у вас уверенность, что он обязательно должен был пропасть?

-- Об этом я пока умолчу, так как и сам не вполне уяснил себе суть дела. Надеюсь, однако, что очень скоро я смогу сообщить вам все как есть. На этом он раскланялся, но в дверях задержался и сказал:

-- Прошу вас, не выказывайте горничной никакого подозрения. Обращайтесь с ней совершенно так же, как и прежде. Она должна пребывать в уверенности, что вы считаете ее безусловно невиновной.

-- Постараюсь, хотя это мне будет нелегко... -- ответила она и ласково кивнула сыщику на прощанье.

Спустившись с лестницы, Пинкертон отвел швейцара в сторонку.

-- Послушай, братец! У меня к тебе дело. Не ответишь ли ты мне на кое-какие вопросы?

С этими словами он сунул ему в руку золотой. Швейцар широко осклабился и поспешил заверить:

-- К вашим услугам, сударь.

-- Только никому ни слова о том, что я тебя спрошу, -- сказал сыщик серьезно и твердо. -- Никому во всем доме!

-- Помилуйте, -- сказал швейцар. -- Я не баба.

-- Так слушай. Ты знаешь, конечно, лорда Стоунфилда?

-- Как же, знаю. Он здесь часто бывает. И с тех пор, как он получил наследство от своего дяди, мистера Грина, всегда много дает на чай.

-- Ты не замечал, чтобы лорд Стоунфилд говорил о чем-нибудь с горничной Мэри?

Швейцар покачал головой.

-- Нет, ничего такого я не замечал. Да разве будет такой важный господин связываться с этой девчонкой? Ведь это срам один, что ее здесь держат. Шатается все время со своим кавалером, который чуть не каждый вечер поджидает ее у подъезда. А он -- прямо хулиган какой-то. В самых последних трущобах поискать такого бродягу...

Пинкертон слушал с огромным интересом.

-- Значит, у нее есть кавалер? Хотелось бы взглянуть на этого красавчика. Такой уж у него страшный вид?

-- Как вам сказать: одевается-то, пожалуй, и прилично, но рожа у него прямо-таки пакостная. Настоящий жулик. Наверное уже успел отсидеть не один годик за решеткой.

Сыщик остался очень доволен полученными сведениями. Он сунул швейцару еще один золотой, напомнил ему, что он обещал молчать, нанял извозчика и поехал домой, погруженный в глубокое раздумье...

Итак, за последние три недели были три случая, когда поздней ночью с Цепного моста сбрасывали человека.

Первый случай был с мистером Грином, миллионы которого унаследовал его племянник, лорд Стоунфилд. Второй -- с мистером Полли, молодым, очень богатым человеком, сыном одного нью-йоркского торговца. Труп его всплыл в гавани ниже Цепного моста, и по различным признакам можно было установить, что он был сброшен именно оттуда. Гибель мистера Барри стала уже третьим подобным случаем.

Пинкертон видел связь между первым и третьим случаями, лорд Стоунфилд был племянником мистера Грина и состоял в дружеских отношениях с четой Барри. Очевидно, человек он был достаточно ушлый и по отношению к Лилиан Барри поставил себя так, что внушил ей к себе глубокое уважение. Таким образом, если бы ему довелось когда-либо выступить в роли претендента на ее руку, то у него могло быть больше шансов, чем у других поклонников. Несколько странно было то, как он повел себя с Мэри: ведь она долго прослужила у него, а с тех пор, как она поступила в дом к Барри, он перестал ее замечать.

За свою многолетнюю практику Пинкертон не раз отмечал, что преступники в своем стремлении скрыть следы преступления нередко заходят слишком далеко и именно этим выдают себя.

Пинкертон не сомневался, что первая и третья жертвы преступлений на Цепном мосту лежат на совести лорда Стоунфилда По всей вероятности, и во втором случае, когда погиб молодой Полли, не обошлось без его участия Так что план действий был у него уже готов.

Глава III. Трезвый пьяница

Вечерело. Движение на улицах Нью-Йорка понемногу стихало. С каждым часом улицы становились все пустыннее, а в богатом квартале, где находился великолепный дом миллиардера Барри, все погрузилось в глубокий сон. Лишь изредка проходил торопливо запоздалый пешеход. Вот из-за угла, шатаясь, вышел какой-то пьяный бродяга. Дойдя до дома Барри, он постоял там некоторое время, держась за садовую ограду, осмотрелся, проворчал что-то себе под нос, перешел на другую сторону улицы, упал и разлегся у подъезда виллы, явно намереваясь расположиться там на ночлег.

Вскоре у дома Барри появился еще один человек, который, судя по костюму, также не принадлежал к числу обитателей этого дома.

Уличный фонарь осветил его лицо. Грубые черты поражали неприятным и недобрым выражением.

Засунув руки в карманы, он шел и насвистывал какую-то мелодию. Перед домом Джона Барри он остановился и вдруг сменил мотив: это были первые такты известной американской народной песни. Очевидно, условный знак: не успел он пройти и двадцати шагов, как дверь дома отворилась, и на улицу быстро выскользнула горничная Мэри.

-- Том! -- крикнула она, догоняя его.

Бродяга, лежавший в тени у подъезда, приподнялся и проводил парочку внимательным взглядом. Он собрался уже совсем встать и перековылять на другую сторону, но в эту минуту они сами перешли через улицу и остановились у того подъезда, где он лежал.

Тот, которого Мэри назвала Томом, заговорил первый:

-- Что с тобой? Чего ты волнуешься? Зачем перетащила меня на эту сторону? Боишься, что там, в доме Барри, нас могут подслушать?

-- Я должна сообщить тебе очень неприятную новость, -- сказала Мэри. -- Сегодня у нас был Нат Пинкертон!

-- Нат Пинкертон?! Черт бы его побрал! -- выругался он. -- Если эта собака сует свой нос в наши дела, то лучше всего убраться отсюда поскорее. Надеюсь, что у шефа больше нет для нас поручений.

-- Представь себе, Том, Пинкертон прямо заявил мне, что здесь замешан носовой платок! А что хуже всего, он знает даже, что именно этим платком хозяина заманили на Цепной мост!

Том сплюнул. Визит сыщика в дом миссис Барри его совсем не устраивал.

-- Будь оно проклято! -- проворчал он -- Только я этому Пинкертону не дамся, вот тебе мое слово! Ради Бога, Мэри, сбегай быстренько к... -- имени подслушивавший пьяница не расслышал, -- и скажи ему, что Мор ждет его сегодня в полночь в погребке Томаса, у гавани, и что, мол, он должен сообщить ему что-то важное. Постараюсь еще раз выжать из него кругленькую сумму. А потом мы с тобой исчезнем, пока не попались в лапы этого шпика.

Горничная побежала исполнять поручение, а Том Мор медленно пошел дальше. Когда он скрылся из виду, пьяница, лежавший у подъезда, встал. Он двинулся легкой быстрой походкой в сторону гавани и шел так, пока не добрался до той улицы, где находился погребок Томаса.

Здесь он снова преобразился. Теперь он брел ссутулясь, ноги его подгибались, а глаза стали мутными, как у настоящего пропойцы. Он шатался, чуть не падал, хрипло распевал какую-то песню и так дошел до погребка. Толкнув дверь ногой, он с пьяными воплями ввалился в залу. Стоявшие у стены стулья с грохотом повалились, что пьяницу страшно развеселило. Он захохотал, подошел к стойке и оперся на нее обеими руками.

-- Хозяин! -- заорал он, достал из кармана золотую монету и бросил ее на стойку. -- Не думай, что я не смогу заплатить! Вот они -- деньги! Я заработал их честным трудом. Джентльмены! Пожалуйте сюда! Угощаю всех!

Он стал подзывать посетителей, сидевших в зале у столиков Большинство из них, смеясь, подошли к стойке. Только один остался сидеть.

Это был Том Мор. Он сидел в углу и задумчиво смотрел на стоявший перед ним стакан виски.

Бармен наполнил стаканы, поставил их перед гостями, взял золотой и дал пьянице сдачу. Тот быстро опорожнил несколько стаканов виски со льдом и снова разразился хохотом, стуча кулаком по стойке.

-- Вот ведь легко достались денежки, -- болтал он. -- Мне бы каждый день такой заработок, -- зажил бы барином!

-- Черт возьми! -- сказал хозяин. -- За что ж тебе так хорошо заплатили?

Пьяница некоторое время тупо смотрел на него, а потом вдруг опять закатился смехом:

-- Письмо, письмецо мне велели снести, -- вот и все дела!

-- За письмо тебе дали целый золотой? А кому оно?

Тот уставился в одну точку, будто припоминая что-то.

-- Кому?.. Если б я только знал, -- кому... Ведь я... я его еще не того... не отнес. Это здесь погребок... Томаса?

-- Здесь, здесь! -- воскликнул хозяин. -- Так мне, что ли, письмо? Давай сюда!

Пьяница снял руки со стойки и полез в карман. При этом он так закачался, что соседям пришлось его поддержать. С большим трудом вытащил он, наконец, грязный конверт и положил его перед барменом Тот взглянул на адрес и громко прочел. "Мистеру Тому Мору, погребок Томаса".

Мор вскочил и подбежал к стойке. Он поспешно схватил конверт и, посмотрев на почерк, грубо закричал на пропойцу:

-- Чего же ты тянешь, негодяй?! Тебе хорошо заплатили, а ты, вместо того, чтобы отнести письмо, -- напился! Это очень важное письмо для меня, понимаешь, дурак! Вот была бы история, если бы ты его потерял или забыл отдать!

Бродяга только засмеялся и заказал себе еще порцию виски, а Том Мор вернулся к своему столу и распечатал конверт.

-- От него, -- пробормотал он и прочел:

"Дорогой Том! Прошу тебя еще об одном, последнем, одолжении. Есть один человек, который стал мне поперек дороги. Мне удалось его одурачить, и он обещал быть сегодня ночью на мосту. Он придет около часу из Нью-Йорка и будет идти по правой стороне. Он высокого роста, одет в крылатку. Надеюсь, ты сделаешь свое дело. Даю тебе слово, что это -- в последний раз. За работу получишь десять тысяч долларов и можешь уезжать из Нью-Йорка, если хочешь. С."

Том сунул письмо в карман. Лицо его приняло мрачное выражение. Он взглянул на часы.

-- Еще почти два часа... Все равно, -- пойду. Так и быть, в последний раз!

Он встал, расплатился и быстро вышел из погребка. Не успел он дойти до угла, как услышал позади шум и ругань: это пьяного бродягу, который затеял драку, выставляли на улицу.

"Хорошо еще, -- подумал Mop, -- что дело обошлось так. Посыльный попался больно ненадежный. Письмо легко могло попасть в чужие руки, а тогда..."

И Том Мор направил свои шаги к большому Цепному мосту.

Глава IV. Раскрытие преступления

Бродяга, которого выставили из погребка Томаса, некоторое время продолжал идти неведомо куда, ворча и ругаясь. Он несколько раз оборачивался, посылая кому-то проклятья, пока не отошел на приличное расстояние. Тут он вдруг как будто протрезвел, выпрямился во весь рост и пошел твердым шагом в тот конец города, где находилась квартира Пинкертона. Там он отомкнул дверь и вошел в дом. Хозяйка при виде оборванца отшатнулась и вскрикнула было от испуга, но тут же весело рассмеялась.

-- Вот это мило! -- воскликнул пришедший. -- Моя почтенная хозяйка, миссис Шелвуд, не желает признавать собственного жильца!

-- Ах, это вы, мистер Пинкертон! Ну, в таком виде вас простительно не узнать!

Сыщик засмеялся и прошел к себе в комнату, где его уже поджидал его верный помощник Боб Руланд, который сидел, уютно устроившись в кресле, и покуривал сигару. При виде Пинкертона Боб встал.

-- Здравствуйте, учитель! Можно узнать, на какое дело вы посылаете меня сегодня ночью?

-- Надо кое-кого арестовать, -- ответил Пинкертон, снимая с себя лохмотья и превращаясь в нормального человека.

-- Арестовать?! -- воскликнул Боб. -- Надеюсь, что это будет ловкий и опасный противник!

-- Да, ты угадал. Поэтому будь осторожнее. Возьми с собой двух полисменов и отправляйся в погребок Томаса, что у гавани. Там ты найдешь человека, называющего себя лордом Стоунфилдом. Он и есть организатор убийств, совершенных на Цепном мосту.

Когда Боб ушел. Пинкертон закурил трубку и, прежде всего, расположился поудобнее, чтобы немного отдохнуть. Около двенадцати он встал, накинул темную крылатку и отправился на Цепной мост.

Было уже за полночь, когда он достиг цели. Луна время от времени пряталась за облака. На мосту не видно было ни души.

Сыщик высоко поднял воротник и надвинул шляпу на самые брови. Он шел медленно и спокойно, словно на прогулке, однако зорко смотрел по сторонам. Том Мор не показывался, хотя Пинкертон чувствовал, что он уже здесь и поджидает свою жертву.

Он постепенно приближался к середине моста. Ни направо -- за перилами, ни налево -- на рельсах железной дороги -- не было заметно ничего особенного.

А что если Мор отказался от преступного намерения? Что если он почуял неладное и улизнул?

Пинкертон был зол на себя. Ему уже казалось, что тщательно продуманный план провалился. А ведь все было так хорошо рассчитано! Образец почерка лорда Стоунфилда он получил накануне от миссис Барри, а имя разбойника Тома Мора узнал, когда под видом пьяного бродяги валялся у подъезда и подслушал его разговор с горничной Мэри. Тогда же он подписал конверт с письмом якобы от Стоунфилда и отдал его в погребке Томаса...

Сыщик остановился и, запрокинув голову, стал вглядываться в темную сеть железных ферм над собой. Может быть, Том Мор спрятался наверху?..

Тут размышления Пинкертона прервались: сверху, с железной балки, что была прямо над его головой, сорвалась какая-то темная масса, раздался хриплый крик, и Пинкертон оказался в чьих-то железных объятьях. Кто-то со страшной силой тащил его к перилам моста.

Толчок от свалившегося сверху грузного тела был настолько силен, что сыщик чуть было не перелетел через перила вслед за собственной шляпой. Но он плотно прижался к перилам и, напрягая все силы, попытался разорвать железные объятия Тома Мора. Пинкертон понял, что имеет дело с необычайно сильным человеком и что долго ему не выдержать. Он старался высвободить хотя бы одну руку, чтобы достать из кармана револьвер. Между тем преступник, сопя и напирая на него всем телом, стремился перебросить его через перила.

-- Напрасно стараешься, Том, -- сказал Пинкертон спокойнейшим голосом. -- С Натом Пинкертоном тебе не совладать. И не убивать тебе больше людей по поручению лорда Стоунфилда!

На мгновение руки преступника как будто разжались, когда он узнал, с кем имеет дело. Но тут же, испустив дикий злобный вопль, он напряг последние силы, -- и сыщик оказался по ту сторону перил.

Однако Пинкертон не растерялся: крепко вцепившись в преступника, он потащил его за собой. Здесь деревянные шпалы образовали узкий выступ, и здесь, на головокружительной высоте, противники продолжали бороться не на жизнь, а на смерть.

-- Наконец-то ты попался мне, собака! Теперь живым не уйдешь! -- шипел Мор, силясь столкнуть Пинкертона в воду.

Тем временем сыщику удалось высвободить одну руку. Он быстро выхватил из кармана револьвер и приставил его холодное дуло ко лбу преступника.

-- Сдавайся, Том Мор! Еще одно движение -- и будешь убит!

Том замер. Его руки еще обхватывали противника, но перед лицом верной смерти он не решался продолжать борьбу. Скрежеща зубами, он понял, что всякое сопротивление бесполезно.

-- Нет! -- заревел он. -- Я не сдамся! Я еще не в твоих руках, Нат Пинкертон!

И в тот же миг, выпустив из своих объятий Пинкертона, он бросился вниз. Пинкертон ясно расслышал всплеск от упавшего в воду тяжелого тела. Он свесился с моста и стал пристально вглядываться в темноту. Но при тусклом свете луны ничего нельзя было различить, и Пинкертон перелез через перила обратно на мост.

* * *

Около двенадцати часов ночи в погребок Томаса вошел элегантно одетый джентльмен с изжелта-бледным лицом, без бороды и усов, с темными глазами и темными волосами. С порога он стал беспокойно озираться, видимо, находясь в сильном волнении.

-- Тома Мора нет здесь? -- обратился он к хозяину.

-- Он был здесь, мистер Стоунфилд, но с час тому назад какой-то пьяный бродяга принес ему письмо, и он тотчас ушел

-- Он ничего для меня не оставлял? Не говорил, когда вернется?

-- Нет, ничего не говорил.

-- Придется подождать! Не может быть, чтобы он забыл обо мне в таком важном деле...

Джентльмен сел за стол, заказал виски и принялся читать газету. Но было видно, что он совсем не думает о том, что читает: он поминутно смотрел на часы и бормотал проклятия.

-- Куда же он пропал? -- ворчал он. -- Если Мэри права, и Пинкертон в самом деле пронюхал кое-что о нас, то надо как можно скорее посоветоваться и решить, что делать дальше...

В эту минуту дверь отворилась, и вошел высокий молодой человек в сопровождении двух полицейских. Это был Боб Руланд. С минуту он стоял, отыскивая кого-то глазами, а потом прямо направился к столу, за которым сидел Стоунфилд.

-- Это вы -- лорд Стоунфилд?

Тот побледнел, как смерть, и вскочил со стула.

-- Что это значит? -- закричал он. -- Как вы смеете говорить со мной таким тоном?!

Руки Стоунфилда молниеносно опустились в карманы, чтобы достать револьверы.

Но в тот же миг Боб с такой силой ударил его кулаком в подбородок, что он потерял сознание и упал под стол. Полицейские тут же обезоружили его.

-- Что вы себе позволяете? -- очнувшись, продолжал он кричать, пока полицейские вели его к выходу. -- Как вы можете ни в чем не повинного человека...

Боб иронически рассмеялся.

-- "Ни в чем не повинного"! -- передразнил он. -- Это как посмотреть! Не вы ли, милорд, поспособствовали тому, что мистер Грин, мистер Полли и мистер Барри были сброшены с Цепного моста?

Стоунфилд вздрогнул и выругался. Полицейские вывели его из погребка, усадили в карету и повезли в дом предварительного заключения.

На следующее утро Пинкертон лично арестовал и горничную Мэри.

*** * ***

Оказалось, что Стоунфилд действительно был главным виновником всех трех убийств, совершенных на Цепном мосту.

Он вовсе не был племянником покойного миллионера Грина, но ему удалось ловко завлечь его в свои дьявольские сети. Как-то, совершенно случайно, Стоунфилд узнал о некоторых неблаговидных коммерческих махинациях, в которые впутался Грин. Этих сведений было вполне достаточно для того, чтобы опорочить миллионера в обществе и даже отдать под суд, чем мошенник и воспользовался самым постыдным образом. Почувствовав, что миллионер стал в его руках безвольным орудием, он потребовал, чтобы тот выдал его за своего племянника, составил завещание на его имя и ввел в общество под именем лорда Стоунфилда. Затем, с помощью своего сообщника Тома Мора, женатого на горничной Мэри, он заманил несчастного мистера Грина на Цепной мост, откуда тот уже не вернулся.

Молодой Мистер Полли, бывавший в доме Грина, заподозрил что-то неладное в отношениях лорда Стоунфилда со своим названным дядей. Странной показалась ему и внезапная страшная смерть миллионера. Он открыто высказал свои подозрения Стоунфилду, прекратил дружбу с ним и заявил, что этого так не оставит. За это заявление он заплатил жизнью: негодяи и его заманили на Цепной мост, где покончили с ним.

Джон Барри тоже мешал Стоунфилду, так как "лорд" был безумно влюблен в Лилиан и хотел завладеть ею во что бы то ни стало.

Миллиардер был очень ревнив. Одного ласкового слова, сказанного женой постороннему мужчине, было достаточно, чтобы привести его в бешенство. На этом-то Стоунфилд и построил свой сатанинский план. Как-то, когда Барри только что вернулся домой из непродолжительного путешествия, Стоунфилд отвел его в сторону и рассказал, что минувшей ночью видел Лилиан на Цепном мосту нежно беседующей с каким-то элегантным молодым человеком.

В доказательство своих слов он показал платок из брюссельских кружев, который Лилиан будто бы потеряла на мосту, и который на самом деле был доставлен ему его сообщницей, горничной Мэри.

Джон Барри, вне себя от гнева и горя, решил застичь врасплох неверную жену во время следующего же ночного свидания. По совету Стоунфилда, он сказал жене, что в тот вечер должен уехать, а сам ночью отправился на мост, откуда Том Мор, после недолгой борьбы, сбросил его в воду.

Но последние слова умирающего "платок Лилиан" послужили Пинкертону отправной точкой для раскрытия преступления, и ужасным злодеяниям Стоунфилда, таким образом, был положен конец.

Стоунфилд был осужден на вечную каторгу. Впрочем, он недолго отбывал наказание, так как уже через несколько лет умер от чахотки.

Горничная Мэри была заключена на шесть лет в Синг-Синг.

Миссис Лилиан Барри щедро отблагодарила Пинкертона за его самоотверженное расследование. Она с ужасом думала о том, что могла бы стать супругой коварного "лорда", организатора нескольких злодейских преступлений.

Вскоре после завершения этого дела она покинула Нью-Йорк, вернулась в Англию, где вступила во второй, очень счастливый брак.

Оставить комментарий Развлечение-Издательство (yes@lib.ru) Год: 1907 Обновлено: 03/04/2012. 44k. Статистика. Рассказ: Проза, Приключения Нат Пинкертон - король сыщиков	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Выпуск 3.

Развлечение-Издательство Борьба на висячем мосту