Lib.ru/Классика: Реклю Эли. Новости заграничной жизни

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Финансовый феодализмъ.-- Les Franèais de la décadence, Генри Рошфора.-- Деньги.-- Сила буржуазіи.-- Сбереженіе путемъ затраты.-- Поземельный кредитъ.-- Ссудныя кассы.-- Французскій банкъ.-- Концессіи.-- Дисконтъ труда.-- Биржевыя продѣлки.-- Биржевая игра.-- Индустріализмъ.-- Акціонерныя компаніи.-- Ротшильды.-- Анонимныя общества.-- Великій Юлій Муресъ.-- Его литературные подвиги.-- Миресъ политикъ, комерсантъ, биржевой игрокъ и пр.-- Паденіе Миреса.-- Новые ею подвиги.-- Исаакъ и Эмиль Перейры.-- Ихъ характеристика.-- Они все покупаютъ и все продаютъ.-- Результаты царства буржуазіи.-- Великій союзъ противъ пьянства.-- Голодъ въ Индіи.-- Косвенные налоги въ Англіи.

Недавно въ Парижѣ вышла книга "Les Franèais de la décadence", прочитанная публикой съ жадностію и составившая популярность неизвѣстному ея автору, Генри Рошфору. Къ книгѣ этой нѣтъ ничего новаго, ничего замѣчательнаго, но она такъ четко попала въ самую цѣль, такъ кстати выразила чувство стыда и страха, овладѣвшее въ послѣднее время парижскимъ обществомъ, что не могла пройдти незамѣченною. Понимать истинный смыслъ событій и ихъ логическую необходимость могутъ только немногіе мыслящіе люди, и эти люди давно знали то, что высказалъ теперь Рошфоръ; что же касается большинства, всегда и вездѣ зараженнаго фаталистическимъ вѣрованіемъ въ непреложный ходъ историческихъ событій, то оно только горькимъ опытомъ дошло до убѣжденія, что Франція дѣйствительно находится въ періодѣ временнаго или постояннаго разложенія. Генри Рошфоръ угадалъ ту минуту, когда это слово надо было произнести во всеуслышаніе. Скажи онъ это слово нѣсколькими годами раньше, его назвали бы отъявленнымъ пессимистомъ, человѣкомъ неблагонамѣреннымъ, а теперь его выслушали спокойно и прочитали съ благодарностію. Слѣдовательно наступило время болѣе холоднаго анализа фактовъ и болѣе строгаго суда надъ личностями, составлявшими историческую мелодраму послѣднихъ пятнадцати лѣтъ. Но я думаю, что Рошфоръ ошибается въ размѣрахъ этой оцѣнки и въ ея безпристрастіи. Еще много пройдетъ времени, пока Франція узнаетъ всю правду переживаемой нами эпохи и подъ масками разглядитъ настоящія физіономіи ея актеровъ.

Во всякомъ случаѣ Рошфоръ сказалъ свое слово удачно. Онъ довольно убѣдительно доказываетъ, что въ настоящее время вся власть и все вліяніе находятся въ рукахъ всемогущей буржуазіи, глубоко постигшей преподанную ей истину историкомъ Гизо, что деньги -- первая политическая сила господствующаго сословія.

Дѣйствительно, деньги оказались страшной силой въ исторіи буржуазнаго царства. Царство это было создано Наполеономъ I, который далъ ему не только политическую жизнь, но и громадное вліяніе на дѣла Европы. Пьедесталъ, съ котораго сошелъ потомственный феодалъ среднихъ вѣковъ, немедленно былъ занятъ другимъ феодаломъ, безъ титуловъ и потомства, но съ полными карманами луидоровъ,-- феодаломъ -- буржуа. Послѣ Наполеона I событія шли въ такомъ направленіи, что этотъ новый типъ постепенно развивался и усиливался.

Каждая реакція вносила какую нибудь новую черту въ общественную организацію буржуазіи, шлифовала и совершенствовала ее "на зло или на благо Франціи",-- пока еще трудно сказать, какъ думаетъ Рошфоръ. По крайней мѣрѣ вѣрно то, что вторая имперія была произведеніемъ этой новой силы и, въ свою очередь, эта сила нашла себѣ твердую опору во второй имперіи.

Лучшимъ букетомъ творчества французской буржуазіи была современная финансовая система, о которой я намѣренъ говорить здѣсь. Основаніемъ этой хитросплетенной системы послужилъ такъ называемый кредитъ, который въ сущности ничто иное, какъ наглая эксплуатація невѣжества и довѣрчивости людей, непосвященныхъ въ тайны авгуровъ нашего времени, въ родѣ братьевъ Ротшильдовъ или Перейра. "Когда у насъ будетъ огромный и неноколебимый кредитъ, тогда бѣдность исчезнетъ". Это било послѣднее слово финансовыхъ феодаловъ современной эпохи.

Для этого вовсе не нужно предпринимать никакихъ особенныхъ экономическихъ реформъ; для этого нуженъ только одинъ кредитъ -- этотъ рычагъ Архимеда въ финансовомъ мірѣ. Кредитъ заставитъ богачей тратить какъ можно больше, и слѣдовательно дѣйствовать, въ отношеніи бѣдняковъ, какъ дѣйствовали благодѣтельные юпитеры, орошавшіе своихъ Данаидъ золотымъ дождемъ. Итакъ, чтобы народъ обогатился нужно только, чтобы богатые люди истрачивали много, чтобы они истрачивали съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе. Эти систематическія воззрѣнія резюмировались окончательно довольно оригинальнымъ силлогизмомъ. Представьте себѣ, что предположено выстроить дворецъ или скорѣе громадную казарму, въ которой могли бы помѣститься нѣсколько мильоновъ гренадеръ. Такая казарма будетъ называться "Соединенными Магазинами" (Les Magasins Réunis). Въ этихъ Соединенныхъ магазинахъ изволите ли видѣть, будетъ продаваться все, очень сходно, и на каждые сто франковъ, употребленные на покупку пальто, конфектъ или кабріолета, вы получаете, кромѣ купленнаго вами товара, еще сто-франковую облигацію, уплачиваемую но тиражамъ; такимъ образомъ, за ваши сто франковъ намъ даютъ двѣсти -- сто въ видѣ, напримѣръ, пальто, и сто облигаціею. Оффиціальный Монитеръ французской имперіи, принявшій на себя покровительство этому предпріятію, называетъ подобную операцію сбереженіемъ путемъ затраты (l'épargne par la dépense). Это значитъ, что чѣмъ болѣе вы издерживаете, тѣмъ болѣе сберегаете, тѣмъ скорѣе обогащаетесь. Наши предки, старые рутинеры осторожности, умѣренности, и экономіи, разумѣется, не могли бы взять въ толкъ этой хитрой комбинаціи "Соединенныхъ Магазиновъ"!

Но если нѣтъ денегъ для затраты, то нельзя и раскошеливаться для приращенія своего капитала и обогащенія бѣднаго народа.... Ужь не взяться ли за тяжелую работу, не откладывать ли деньги копѣйка за копѣйкой до тѣхъ поръ, пока золотой дождь, разлившись широкимъ потокомъ, не обдастъ васъ съ ногъ до головы по милости раскошеливанья, производимаго вашимъ сосѣдомъ? Ждать-то, пожалуй придется долго.... Ждать! Кому охота ждать?! Эта добродѣтель была въ модѣ еще въ простодушныя времена Бурбоновъ. Теперь у кого нѣтъ денегъ -- есть кредитъ. Для безденежной публики придуманы такія благодѣянія какъ поземельный кредитъ, кредитъ на движимость (credit mobilier), ссудныя кассы (casses Mirès), дисконтные банки, всѣхъ возможныхъ сортовъ общества для поощренія торговли и промышленности... Говоря строго, дѣйствительному банку капиталъ вовсе не нуженъ. Всѣ операціи банка должны ограничиваться дисконтированіемъ процентныхъ билетовъ и пріемомъ на коммиссію. Настоящій банкъ,-- банкъ въ строжайшемъ смыслѣ -- это французскій банкъ. Онъ долженъ былъ -- неизвѣстно почему запастись основнымъ капиталомъ, но какъ только капиталъ этотъ образовался, банкъ поспѣшилъ сбыть его государству, которое, правда, выплачиваетъ банку довольно приличный процентъ. Какъ всякій банкъ, французскій также принимаетъ вклады частныхъ лицъ, но безпроцентно, а потомъ онъ отдаетъ въ ссуду чужія деньги, за которыя получаетъ проценты. Намѣтимъ при этомъ, что банкъ ухитряется ссужать тѣми же деньгами не одно лицо, а три или четыре лица въ одно и тоже время, взимая процентъ съ каждаго изъ нихъ. Вотъ ужъ это именно геніальная операція. Меня зовутъ положимъ Бильбокэ. Замѣтьте хорошенько, что меня зовутъ не иначе, какъ Бильбокэ, потому что если бы меня звали Бертраномъ или Робертомъ Макаромъ, то я не имѣлъ бы права дѣлать то, что я дѣлаю въ качествѣ Бильбокэ. Итакъ, я -- Бильбокэ. У меня были въ карманѣ сто франковъ и я отдалъ ихъ въ заемъ г-ну Фульду, геніальному министру французскихъ финансовъ. Онъ не долженъ былъ издерживать ихъ гдѣ нибудь въ Кохинхинѣ, онъ обѣщалъ мнѣ взимать за ссуженный капиталъ 5%, что меня очень обрадовало и доставило мнѣ завидное положеніе рантье. Во всемъ этомъ пока еще нѣтъ ничего удивительнаго. Но вотъ ко мнѣ является Анастазъ со ста франками, которые вручаетъ мнѣ для безпроцентнаго сбереженія. Спасибо, голубчикъ, говорю я Анастазу, и затѣмъ немедленно отыскиваю господъ Бенуа, Каролуса, Давида и Эмиля. "Не хотите ли, господа, говорю я имъ, занять у меня сто франковъ, которые Анастазъ передалъ мнѣ для храненія?" "Хотимъ конечно!" кричатъ они. Замѣтимъ, что господа эти -- мелкіе купчики постоянно нуждаются въ презрѣнномъ металлѣ. И вотъ я пишу на клочкѣ синей -- непремѣнно синей -- бумаги слѣдующее: "Я нижеподписавшійся Бильбокэ, отдаю въ заемъ господину Бенуа сто франковъ, полученные мною для храненія отъ добраго человѣка Анастаза. Въ вознагражденіе оказываемой мною услуги, господинъ Бенуа будетъ уплачивать мнѣ пять процентовъ." Затѣмъ я беру другой клочекъ синей бумаги -- и непремѣнно синей -- и вывожу слѣдующія строки: "Я нижеподписавшійся Бильбокэ, несомнѣнный, истинный Бильбокэ, ссужаю въ заемъ Каролусу сто франковъ Анастаза. Я ничего не взношу Анасгазу, но Каролусъ будетъ уплачивать мнѣ пять процентовъ, л Таже продѣлка и съ Давидомъ, таже милая аффера и съ Эмилемъ. Теперь смотрите на нотокъ процентовъ. За мои сто франковъ, которыхъ нѣтъ ни у меня, ни у господина Фульда, я получаю съ него ежегодно пять процентовъ. Добрая душа -- Анастазъ приноситъ мнѣ сто франковъ и за эти сто франковъ я не плачу ему ровно ничего, но эти самые деньги отдаю въ заемъ Бенуа, Каролусу, Давиду, Эмилю, и каждый изъ нихъ взноситъ мнѣ 5 процентовъ, что составитъ 25 франковъ вмѣсто той моей сотни франковъ, которую господинъ Фульдъ издержалъ въ Кохинхинѣ. Но всего интереснѣе то, что еслибы благодѣтельный Анастазъ принесъ мнѣ всего 75 франковъ, то я взималъ бы съ четырехъ вѣчно безденежныхъ купчиковъ не пять, а десять процентовъ. Чѣмъ болѣе они нуждаются въ деньгахъ, тѣмъ менѣе я имъ даю въ ссуду и тѣмъ дороже заставляю платить. Занимая у меня 100 франковъ, они взносили мнѣ въ общей сложности 20 франковъ; когда же я отдаю имъ въ заемъ всего 75 франковъ, то они выплачиваютъ мнѣ 30, а прибавивъ къ этой суммѣ пять франковъ кохинхинца Фульда, я получаю всего на все тридцать пять франковъ. Ну, развѣ не геніальную аферу сдѣлалъ честнѣйшій Бильбокэ? И какъ простодушны господа Бенуа, Каролусъ, Давидъ и Эмиль, взнося мнѣ вчетверо болѣе процентовъ и выплачивая мнѣ то, что они должны были бы выплачивать этой добрѣйшей душѣ -- Анастазу!

Механизмъ французскаго банка послужилъ соблазнительнымъ идеаломъ, къ которому каждое вновь учреждаемое кредитное общество старалось подойти какъ можно ближе. Мы ограничимъ наши замѣчанія двумя главнѣйшими обществами. Кредитъ движимыхъ имуществъ (credit mobilier) выдумалъ такого рода операцію. Мой акціонеръ вручаетъ мнѣ тысячу франковъ. Съ этой тысячей франковъ я настолько богатъ, что могу призанять еще другую тысячу и, значитъ, у меня будетъ тогда двѣ тысячи франковъ. Имѣя двѣ тысячи франковъ, я могу занять другія двѣ тысячи, а съ четырьмя тысячами можно занять еще четыре тысячи. Кредитъ на движимыя имущества довольно остроумно называетъ такую хитрость системою omnium -- все принимать, чтобы все занимать, и все занимать для того, чтобы все брать и брать... Эту вкусную дичь состряпалъ Исажъ, родившій Эженя.

А вотъ и другое лакомство, изобрѣтенное Эмилемъ, родившимъ Бенжамэна: это -- формула поземельнаго кредита. "Я ссужаю деньгами подъ залогъ недвижимыхъ имуществъ. У меня нѣтъ ни полушки въ карманѣ, но я даю въ заемъ милліоны, словомъ -- сколько угодно.-- Маркизъ де-Карабасъ, хочешь ли получить сто тысячь франковъ? Ну, такъ подпиши мнѣ вотъ эту бумагу, въ которой сказано, что ты долженъ уплатить мнѣ сто тысячъ франковъ по прошествіи пятидесяти лѣтъ. А за это я дамъ тебѣ такого рода свидѣтельство: "я, поземельный кредитъ, разрѣшаю всякому ссудить господина маркиза де-Карабаса суммою въ сто тысячъ франковъ, которые будутъ возвращены заимодавцу не господиномъ де-Карабасомъ, а мною -- въ Пятидесяти-лѣтній срокъ. Пусть другой дастъ въ ссуду деньги, а я беру на себя только коммисію."

"Блистательныя операціи," возглашаетъ остроумный Эмиль, "совершаются чрезъ посредство чужихъ денегъ."

Всѣ эти кредитныя затѣи (credit foncier, credit mobilier) и вообще всѣ эти крупныя предпріятія, поощряемыя правительствомъ, поддерживаются концессіями. Если бы концессіи но были предоставляемы еще съ самыхъ раннихъ временъ феодализма, то онѣ навѣрное были бы выдуманы господами Фульдомъ и де-Морни. Какой нибудь имярекъ, или имярекъ съ товарищами, наживается благодаря правительству, которое даже не развязываетъ при этомъ кошелька, и вообще такое частное обогащеніе, повидимому, ни на кого не ложится бременемъ. Правительство даритъ Моссельману и К^о морскіе наносы, другаго жалуетъ аэролитами, падающими съ неба. Нѣкоторые полагаютъ, что за глубинѣ пяти сотъ футовъ лежатъ богатые пласты каменнаго угля... Одинъ изъ пріятелей министра хлопочетъ о полученіи концессіи на эту раскопку. Предполагаемые золотые рудники Гвіаны щедро раздавались правительствомъ. Прежде, чѣмъ французская армія высадилась въ Вера-Крусѣ, г. де-Морни и его пріятель Жеккеръ дѣлили между собою серебряные рудники. Одинъ изъ чиновниковъ, человѣкъ, болѣе практическій, выхлопоталъ концессію на приготовленіе химическихъ зажигательныхъ спичекъ.

Въ былыя времена концессіи и право разрабатывать ту или другую отрасль промышленности предоставлялись корпораціямъ, тогда какъ настоящее правительство присвоило себѣ власть лишать имущества однихъ, во имя общественной пользы, и дѣлать собственниками другихъ, дарить имъ разныя концессіи, опять таки въ видахъ общественнаго блага.

Концессію мы признаемъ сохранившеюся до нашихъ дней привиллегіей, относящеюся къ эпохѣ прежняго общественнаго порядка (ancien régime). Напримѣръ, нотаріусамъ было предоставлено, въ видѣ исключительной привиллегіи, право хранить у себя полу-гражданскіе, полу-фамильные акты, и право это нотаріусы заставляли другихъ оплачивать очень дорого. Однимъ почеркомъ пера Наполеонъ I-й назначилъ для Парижа 60 биржевыхъ маклеровъ, которымъ была предоставлена исключительная привиллегія продавать государственныя бумаги (fonds). Эта привиллегія въ настоящее время выражается для каждаго изъ счастливцевъ капиталомъ отъ одного до двухъ милліоновъ, такъ какъ маклерскія должности продаются за эту сумму. Итакъ, Наполеонъ І-й создалъ капиталъ въ сто милліоновъ -- оборотный капиталъ, говорятъ одни,-- недоимку, думаютъ другіе, потому что общество взноситъ теперь въ видѣ процентовъ городу Парижу пять милліоновъ, которые оно могло бы экономизировать, еслибы кабинеты биржевыхъ маклеровъ ничего не стоили и еслибы каждый вольный маклеръ, запасшись дѣловой книгой, письменнымъ столомъ и чернилицей, занимался биржевымъ коымиссіонерствомъ совершенно безпрепятственно, не взнося никакого денежнаго налога и не покупая правъ на свою профессію. Слѣдовательно, общество должно теперь выплачивать подати привиллегированнымъ лицамъ, коммиссіонерамъ парижскаго рынка (la Halle) коммиссіонерамъ при продажѣ имуществъ, словомъ, на каждомъ шагу общество это наталкивается на ту или другую привиллегію, и между тѣмъ простодушно говоритъ и думаетъ, что въ XIX вѣкѣ всѣ промысловыя занятія, всѣ профессіи получили свободу, полную, несомнѣнную свободу.

Итакъ, но ближайшемъ соображеніи оказывается, что за всѣ эти концессіи, которыя, какъ говорятъ, ни на кого будто бы не ложатся бременемъ, расплачивается общество, публика. Еслибы французское правительство взамѣнъ ежегоднаго дохода въ сто тысячи франковъ изъ государственныхъ налоговъ, и титула герцога Малахова, предоставило въ распоряженіе генерала Пелиссье какую нибудь конь каменнаго угля или небольшую вѣтвь желѣзной дороги, то наградило бы его не въ примѣръ великодушнѣе. Изъ перваго попавшагося въ руки Французскаго политическаго листка, мы узнаемъ, что 15 января акціи сѣверной французской дороги продавались но 1180 франковъ каждая. Слѣдовательно г. Ротшильдъ и лица, которымъ дорога была переуступлена, съ каждой акціи получаютъ прибавочный капиталъ въ 680 франк. Орлеанскія акціи продавались по 902 фр. 50 с., значатъ, распорядители дороги пользуются выгодой 402 фр. 50 с. съ каждой акціи. Владѣлецъ 1000 акцій сѣверной дороги получитъ барышъ въ 680,000 $р., владѣлецъ десяти тысячъ такихъ акцій выигрываетъ 6,800,000 и т. д. Говоря теоретически, этотъ золотой дождь невзначай обливаетъ привилегированныхъ счастливцевъ, ни пожертвовавшихъ для него ни однимъ сантимомъ. Мы знаемъ обанкрутившихся или ожидавшихъ позорной несостоятельности, банкировъ, мы слышали про героевъ ландскнехта, про мучениковъ рулетки, которые выплатили всѣ свои долги однимъ почеркомъ пера. Предварительно такой господинъ не имѣетъ ровно ничего -- ничего, кромѣ милліона долговъ. Но это блестящій, модный кавалеръ, записной танцоръ, умѣющій склеить остроумный комплиментъ племянницѣ какого нибудь вліятельнаго министра, это protégé извѣстной танцовщицы опернаго театра, человѣкъ пользующійся благосклоннымъ расположеніемъ папскаго нунція или члена совѣта римской роты, {La Kola -- римскій духовный трибуналъ высшей инстанціи, состоящій изъ двѣнадцати членовъ -- прелатовъ.} и вотъ вдругъ такой господинъ получаетъ концессію, пріобрѣтаетъ въ компаніи четыре тысячи акцій, изъ которыхъ каждая выражается первоначальной цѣной въ пятьсотъ франковъ. Недѣли въ двѣ акціи эти сбиваются на биржѣ въ два милліона, долгъ уплачивается -- этого требуетъ честь -- а остальной милліонъ даетъ право на новые долги.-- Карлъ Великій раздавалъ "генныя имущества своимъ баронамъ и дѣлалъ ихъ господами -- землевладѣльцами. Въ" наше же время возникъ финансовый, исключительно -- денежный феодализмъ, но вмѣсто того, чтобы получать земли гдѣ нибудь далеко,-- за которыя еще надо проливать кровь, драться съ Норманами и сарацинами, наши современные феодалы -- финансисты довольствуются маленькимъ клочкомъ бумаги, который они продаютъ на биржѣ. Это гораздо удобнѣе: цѣлую территорій), цѣлую обширную провинцію со всѣми ея виноградниками, замками, посѣвами и стадами вы прячете въ карманъ, при помощи пяти пальцевъ.

Прежде дарились цѣлыя населенія, теперь, дарится подобнымъ образомъ трудовой потъ населеній или -- употребляя болѣе элегантное, болѣе техническое выраженіе,-- въ наше время дисконтируется трудъ, т. е. продается и покупается свободно по закону запроса и предложенія. Всякій воленъ покупать и непокупать, всякій воленъ платить и неплатить господину барону Ансельму Ротшильду 680 франковъ съ каждой акціи сѣверной дороги. Но тотъ, кто долженъ заплатить Ротшильду 680 франковъ, этимъ самымъ путемъ въ свою очередь долженъ получить 20 или 30 франковъ съ другого -- и вотъ секретъ всей этой комедіи.

Да, именно, въ этомъ весь секретъ. Привиллегированныя лица ничего не выиграли бы изъ своихъ концессій, еслибы не могли продать ихъ на биржѣ немногимъ спекуляторамъ, которые затѣмъ сбываютъ ихъ въ руки глуповатаго большинства. Десять первоначальныхъ владѣльцевъ концессій продаютъ ихъ сотнѣ хитрецовъ, которые сбываютъ ихъ десятитысячной толпѣ простодушныхъ олуховъ. Нотъ какая торговля совершается задолго до того, какъ въ рудникахъ или на дорогѣ раздается первый ударъ заступа. Предпріятіе существуетъ еще только въ Монитерѣ, а барыши, которые оно принесетъ или не принесетъ втеченіи десяти или двадцати лѣтъ, уже вычтены заранѣе съ будущихъ производителей и потребителей. Таже самая коммерція возобновляется вмѣстѣ съ началомъ работъ во вторыя руки, надбавляя цѣну; вторыя руки, также съ надбавкой цѣны, сдаютъ работы въ третьи руки. Послѣдній распорядитель, повышая цѣну, предоставляетъ производство работъ спекулятору; главный спекуляторъ вступаетъ въ сдѣлку со многими другими спекуляторами, которые передаютъ работы спекуляторамъ третьяго порядка и наконецъ дѣло доходитъ до подрядчиковъ и торговцевъ нужнымъ матеріаломъ. Тяжесть всѣхъ этихъ надбавокъ обрушивается на послѣдняго рабочаго -- и въ концѣ концевъ потребитель расплачивается за все, самъ того не подозрѣвая; онъ бѣденъ и не понимаетъ, почему онъ работаетъ въ потѣ лица и не постигаетъ, почему его гнететъ безвыходная нищета. Онъ не понимаетъ, что платя слишкомъ дорого за первые матеріалы, онъ долженъ также слишкомъ дорого продавать предметы фабричнаго производства. Онъ не понимаетъ -- но отношенію къ желѣзнымъ дорогамъ, напримѣръ,-- что онъ платитъ господину Ротшильду 1180 фр. за то, что стоитъ всего на все пятьсотъ франковъ и что, слѣдовательно, онъ отдаетъ 11 фр. 80 с. за то, чему красная цѣна пять франковъ.

Многое можно также поразсказать и о каждыхъ пятистахъ франкахъ, назначаемыхъ для постройки желѣзной дороги.

Одинъ изъ директоровъ желѣзной дороги (и между ними попадаются честные люди) высчитывалъ мнѣ, что роскошные могарычи при сдѣлкахъ и хищничество во всѣхъ возможныхъ видахъ возвышали стоимость предпріятія 20 и даже 25 процентами. Такимъ образомъ къ каждымъ 500 фр. надобно присчитать отъ 100 до 125 безполезно затраченнаго излишка. Отсюда ясно, что публика платитъ на сѣверной желѣзной дорогѣ 1,180 фр. вмѣсто 400 или 375 франковъ и отдаетъ за проѣздъ 11 фр. 80 с. вмѣсто 3 фр. 75 с. {Всѣ эти замѣчанія к числовыя соображенія касаются исключительно французскихъ желѣзныхъ дорогъ.}. Нужно ли послѣ этого удивляться бѣдности французскаго населенія, которому уже давно наши финансовые феодалы сулятъ золотыя горы. Но золотыя горы впереди, а бѣдность существуетъ въ дѣйствительности...

До сихъ поръ мы еще предполагали, что акціи были проданы всего одинъ разъ на парижской биржѣ. Но люди компетентные высчитали, что одни Ротшильды перепродавали ихъ четыре раза, сообразуясь съ высокимъ и низкимъ курсомъ. Это непостоянство биржеваго курса также должно было оказывать неблагопріятное вліяніе на стоимость желѣзной дороги. Но кромѣ того надобно знать, сколько разъ сѣверная дорога была перепродана ближайшими преемниками Ротшильда и затѣмъ разными спекуляторами второй руки на многихъ французскихъ биржахъ. Однако голова кружится среди этихъ вычисленій, предъ нами выростаютъ фантастическія суммы, мы колеблемся, мы вязнетъ въ этой тинѣ милльоновъ, мы блуждаемъ въ этомъ лабиринтѣ туманныхъ операцій, изъ которыхъ, однако, достаточно явствуетъ, что мы должны платить маклерамъ за коммисію.

Но, замѣтятъ, быть можетъ намъ, какое горе Франціи отъ этихъ биржевыхъ продѣлокъ? Если мнѣ благоугодно продать тысячу акцій сѣверной дороги, которыхъ я не имѣю, моему знакомому, у котораго нѣтъ денегъ, чтобы купить акціи -- чѣмъ тутъ страдаетъ сѣверная дорога! Что теряетъ государство, если я продамъ ренту въ три милльона, т. е. капиталъ въ шестьдесятъ девять милльоновъ, какому ни будь субъекту, который едва-едва можетъ расплатиться за ужинъ въ Maison-Dorée? Если расчетъ неимущаго субъекта удался,-- тѣмъ лучше для него, тѣмъ хуже для меня; но что за дѣло до этой исторіи государственному бюджету? Если субъектъ сдѣлалъ неудачную спекуляцію, то можетъ случиться одно изъ двухъ: или онъ ликвидируетъ свою кассу въ двухъ-недѣльный срокъ или нѣтъ. Въ первомъ случаѣ никто ничего не теряетъ, во второмъ -- я не выигрываю того, что всегда могъ проиграть. Несостоятельный должникъ будетъ преданъ позорной казни на биржѣ, то есть сядетъ въ первокласномъ вагонѣ, закуритъ великолѣпную сигару, да и отправится себѣ въ безсрочный отпускъ -- на воды въ Спа или на берега Рейна. Неужели же общество должно плакать ради того, что въ его средѣ однимъ негодяемъ стало меньше? На биржѣ люди играютъ на интересъ подобно тому, какъ играютъ во всѣхъ парижскихъ салонахъ. Господинъ Наке-де-Карпантрасъ выигралъ у мадамъ Бафларъ-де-Пезенасъ фишъ въ пятьдесятъ сантимовъ, а завтра мадамъ Вафларъ выиграетъ у господина Накэ десять су -- дѣло обоюдное. Сегодня Исаакъ Перейра выигралъ у Ротшильда пять мы.тльоновъ, а завтра господинъ Ротшильдъ отыграетъ у Исаака Нерейры эти пять милльоновъ -- зачѣмъ же мѣшать имъ забавляться по ихъ вкусу и потѣшать всю галлерею. Въ самомъ дѣлѣ, что сказать противъ этихъ аргументовъ?

А вотъ что сказали бы люди болѣе благоразумные: игра ведется ради выигрыша, а не ради забавы. Если Нако и Вафларъ, проработавъ цѣлый день, развлекаются послѣ ужина перебрасываньемъ картъ, то тутъ нѣтъ ничего неприличнаго. Но если Накэ и Вафларъ просидѣли за игрой цѣлый день; далѣе, если онъ, вмѣсто того, чтобы заработывать хлѣбъ для себя и своихъ семействъ, при каждомъ козырѣ рисковали не только своими деньгами, но и всѣмъ семейнымъ достояніемъ, спокойствіемъ престарѣлыхъ хилыхъ родителей, воспитаніемъ дѣтей-малютокъ;-- то это съ ихъ стороны, скверно, даже изъ рукъ вонъ какъ скверно,-- и вотъ что именно совершается на биржѣ- Тамъ даже это дѣлается еще хуже -- игра поглощаетъ тамъ всѣ способности людей, которые, разъ предавшись лихорадочнымъ волненіямъ биржеваго азарта, дѣлаются негодными ни къ чему другому, какъ бы богаты ни были ихъ прежнія умственныя дарованія. Скажемъ даже болѣе, игра деморализируетъ; игрокъ кончаетъ тѣмъ, что вѣритъ только въ случай и одушевляется только однимъ стремленіемъ -- исправлять ошибки случая, то есть дѣлается... мы чуть не сказали плутомъ, но это немножко невѣжливое словцо,-- нѣтъ, такой господинъ дѣлается ловкимъ человѣкомъ, понимающимъ всѣ продѣлки великихъ игроковъ, которые всѣ играютъ заранѣе подтасованными картами; пройдя эту душеспасительную школу, человѣкъ, выигрываетъ и проигрываетъ въ одно время съ великими артистами, дѣлается ихъ, соумышленникомъ и орудіемъ. И когда ловко подтасованная карта въ одинъ, часъ или къ одинъ мигъ кладетъ въ карманъ игрока столько кредитныхъ билетовъ, сколько не заработаешь ихъ честнымъ трудомъ въ годъ или въ цѣлую жизнь, тогда является невольной презрѣніе къ честному и усидчивому труду и вся надежда возлагается на случай... Вотъ почему довольно трудно опредѣлить, гдѣ въ баржевой игрѣ честность граничитъ съ мошенничествомъ, вотъ почему невольно хочется сказать всякому порядочному человѣку: ой, смотри, берегись этого мѣста! Я видѣлъ, какъ многіе отважные и крѣпкіе люди погибали въ этой дикой трущобѣ, я могу насчитать много чистыхъ личностей, тамъ обезславленныхъ. Но это -- моральная сторона нашего вопроса. въ экономическомъ отношеніи мы позволимъ себѣ только замѣтить, что на парижской биржѣ совершается самая расточительная трата человѣческой интеллигенціи, тамъ ума расходуется болѣе, чѣмъ сколько нужно для возрожденія торговли и промышленности двухъ материковъ, для обогащенія Франціи и всей Европы; и эти люди, которые могли бы совершать блистательные подвиги, воображаютъ себя геніальными смертными, огребая преміи, торгуя акціями, обкрадывая честныхъ гражданъ -- и все для того, чтобы сдѣлаться стратегиками биржеваго курса, героями и жертвами эксплуатаціи! Доходы, собираемые биржевыми маклерами (agents de change), составляютъ только незначительную часть капиталовъ, похищенныхъ у производительной жизни для поддержанія биржевой игры.

Безконечныя сотни милліоновъ были отняты у земледѣлія, у заводской промышленности, у торговли только для того, чтобы игорные столы были навалены неистощимыми грудами золота, переворачиваемыми туда и сюда волшебной палочной рьяныхъ банкометовъ -- биржевыхъ маклеровъ. Тотъ капиталъ, который долженъ былъ бы непосредственно быть употребленъ на постройку желѣзной дороги, сдѣлался игрушкой въ рукахъ жадныхъ эксплуататоровъ и все предпріятіе было поставлено на карту. Всѣ суммы, проигрываемые биржевыми капиталистами, даромъ пропадаютъ для страны и почти всегда таже участь постигаетъ капиталы, выигрываемые артистами биржи. Ни одна бездна океана -- въ родѣ Мельстрома или Сциллы и Харибды -- не поглотила столько кораблей, сокровищъ и людей, сколько ихъ погибло въ этомъ прекрасномъ храмѣ, выстроенномъ въ греческомъ вкусѣ и называемомъ парижской биржею; никогда испанскіе галіоны, нагруженные сокровищами Мексики и Перу, со времени покоренія этихъ странъ, не вывозили въ Европу золота въ такомъ количествѣ, въ какомъ этотъ презрѣнный металлъ былъ поглощенъ парижской биржей и погибъ въ ней безвозвратно.

Мы сказали, что послѣ своего энергическаго coup d'état финансовый феодализмъ, желая дѣйствовать сообразно съ сердечными инстинктами массъ, приняло на себя роль спасителя французской націи отъ пауперизма, представителя новаго ученія,-- авторитетнаго, отрѣшеннаго отъ моральныхъ воззрѣній и отъ всякихъ философскихъ утопій. Сообразно съ этой цѣлью, всѣ крупныя финансовыя предпріятія -- по отношенію папр., къ путямъ сообщеній и къ общественнымъ сооруженіямъ въ столицѣ (traveaux de la Ville de Paris) -- получили дѣятельное развитіе. Въ этой финансовой экспедиціи буржуазія нашла поддержку въ школѣ сенъ-симонистовъ, которые изъ всѣхъ своихъ стремленій и утопій 1832 года сохранили еще обожаніе индустріализма, уваженіе къ нравамъ матеріи, и нѣкоторое презрѣніе къ тому, что на языкѣ наивныхъ смертныхъ называется моралью. Относительно кредита господа сенъ-симонисты выработали необыкновенно смѣлыя воззрѣнія и зашли такъ далеко, какъ никогда не считали возможнымъ заходить экономисты старой школы. Умные, оборотливые люди, говорятъ сенъ-симонисты, не нуждаются въ деньгахъ, тогда какъ безтолковое большинство постоянно хлопочетъ о деньгахъ, даже болѣе, чѣмъ сколько это нужно. Главная задача сведена на то, что публику надобно развлекать, соблазнять ея же собственными милліонами и затѣмъ уходить дальше. Возьмите у какого нибудь буржуа въ заемъ золотую монету, утвердите ее на концѣ палки и потомъ быстро вертите этой палкой такимъ образомъ, чтобы глаза одураченнаго буржуа видѣли передъ собою золотое колесо и все дѣло будетъ слажено.

Однако въ займы даютъ обыкновенно не иначе, какъ подъ залоги и вѣрныя гарантіи. Требуемыя гарантіи до сихъ поръ были такъ стѣснительны, что должникъ считался рабомъ своего кредитора,-- такъ, по крайней мѣрѣ, говорили пословицы -- эта народная мудрость. Господа сенъ-симонисты отправились отъ положенія, отрицавшаго древнюю идею (древнюю, какъ законъ двѣнадцати-таблицъ), и пришли къ тому же, что должникъ -- рабъ своего кредитора. До сихъ поръ явленія практической жизни совершенно согласовались съ подобнымъ теоретическимъ взглядомъ, и мы не имѣемъ никакихъ причинъ утаивать эту истину, такъ какъ прежняя теорія движимыхъ и недвижимыхъ залоговъ (théorie du Mont-de-Piété et du prêt sur hypothèque) въ наше время начинаетъ оказываться несостоятельною. Рантье болѣе и болѣе проигрываетъ капиталъ и собственность обнаруживаетъ роковое стремленіе оставаться въ рукахъ тѣхъ, которые пускаютъ се въ оборотъ, не переходя въ руки настоящихъ владѣльцевъ. Во Франціи поля и виноградинки приносятъ только общественныя и политическія почести въ связи съ финансовыми непріятностями собственникамъ, которые обработываютъ свои земли и собираютъ плоди не сами, а предоставляютъ это дѣло наемнымъ рабочимъ, колонистамъ, арендаторамъ и фермерамъ. Даже хозяйки не могутъ уже болѣе сладить съ своими служанками и кухарками, которыя обкрадываютъ и грабятъ хозяйское добро съ неутомимымъ постоянствомъ и съ самой наглой безцеремонностью. Говорятъ, что управляющіе имѣній также не совсѣмъ чисты на руку, однако и между ними насчитываютъ честныхъ субъектовъ {Заимствуемъ изъ журнала: Lа Vie Parisienne "слѣдующій характеристическій анекдотъ въ діалогической формѣ:

-- Честный управляющій, теперь уже проживающій въ отставкѣ...

-- Да помилуйте, чѣмъ же онъ честенъ?

-- Ахъ, пожалуйста, не перебивайте меня.-- онъ честенъ, потому что оставилъ домъ Б... съ тридцатью тысячами ливровъ кодоваго дохода въ карманѣ, а сдѣлалъ это для того, чтобы вручить наслѣднику графа состояніе, котораго нынѣшній владѣлецъ могъ легко лишиться, слѣпо довѣрившись какому нибудь негодяю. Притомъ, честный управляющій, возвращая молодому графу наслѣдство его предковъ, поступилъ самимъ деликатнымъ образомъ... отдавъ ему руку своей дочери. Итакъ, для себя самого ех-управляющій ровно ничего не оставилъ. Теперь онъ можетъ съ чистой совѣстью пожимать руку честныхъ людей, такъ какъ на пальцахъ у него ничего не осталось.}. Завѣдывающіе дѣлами большихъ компаній имѣютъ значеніе управляющихъ очень богатаго господина, который называется публикой, и ведетъ себя совершенно также, какъ и другіе господа изъ категоріи управляющихъ. Но они имѣютъ передъ управляющими второй руки то преимущество, что сами предписываютъ себѣ законы. Каковы законы, таковы и правы. Всего интереснѣе изучать управленіе большихъ анонимныхъ компаній, которые сразу двинулись по колеѣ прогресса и при покровительствѣ нынѣшней администраціи достигли значительной степени развитія.

Во-первыхъ такія компаніи учреждаются только съ разрѣшенія и одобренія правительства. Государственный совѣтъ долженъ обсудить предпринимаемое дѣло, собрать объясненія главныхъ учредителей, разсмотрѣть уставъ, исправить его, то одобрить, другое вычеркнуть. Не надобно забывать, что анонимныя компаніи имѣютъ значеніе quasi-правительственныхъ учрежденій съ отчасти политическимъ характеромъ. Правительство назначаетъ директоровъ, поддиректоровъ или главныхъ секретарей, оно же посылаетъ коммиссара для присутствія при совѣщаніяхъ общества. Эти могущественныя компаніи переворачиваютъ милліоны лопатами, располагаютъ значительной частью доходовъ и запасныхъ суммъ націи; при извѣстныхъ обстоятельствахъ распоряженія компаній могутъ оказывать рѣшительное политическое вліяніе. При этомъ надобно еще замѣтить, что государство -- въ нѣкоторомъ смыслѣ обязано слѣдить за правильностью и добросовѣстностью управленія но отношенію къ имуществу акціонеровъ, которые безконтрольно довѣрили обществу свои капиталы.

Французскія компаніи желѣзныхъ дорогъ могутъ служить типомъ всѣхъ компанейскихъ учрежденій въ предѣлахъ Франціи. Въ нихъ царитъ идея посредничества центральной администраціи въ промышленныхъ предпріятіяхъ. Государство раздаетъ, концессіи на желѣзныя дороги, государство предписываетъ чрезвычайно обстоятельныя условія, посредствомъ которыхъ держитъ компаніи въ своей власти, посредствомъ которыхъ могли бы лишить ихъ всякаго права, всякаго значенія, если бы на то была его добрая воля. Государство назначаетъ директоровъ, инспекторовъ и всякаго рода надсмотрщиковъ. Этого мало, оно оплачиваетъ податными сборами большія техническія работы, для которыхъ назначаетъ своихъ собственныхъ инженеровъ; эти инженеры нерѣдко умѣютъ въ одно и тоже время втереться въ казенную и частную администрацію; одна часть ихъ мозга принадлежитъ отечеству вообще, другая частнымъ лицамъ. Они удостоиваются повышенія чинами, они получаютъ прибавку жалованья за усердіе въ компанейской службѣ, они хватаютъ деньги, гдѣ можно захватить ихъ больше, и съ благоговѣніемъ принимаютъ чины, ленты, красные бантики, шпаги съ серебрянымъ эфесомъ, треугольныя шляпы, шитые воротники и проч. и проч. Мы положительно убѣждены, что по части чинообожанія французы заткнутъ за поясъ китайскихъ мандариновъ!-- Однако возвратимся къ компаніямъ желѣзныхъ дорогъ. Государство любезничаетъ съ ними, занимаетъ для нихъ деньги, входитъ для нихъ въ долги, строить сами вѣтви, даже цѣлыя линіи, которыя предполагаются не совсѣмъ прибыльными, гарантируетъ 5%-ный барышъ, т. е. компанейское правленіе можетъ дѣйствовать вопреки здравому смыслу или обращать сборы съ дороги на постороннія издержки производительныя или непроизводительныя -- но акціонеръ всегда можетъ получить свои 5% если не изъ компанейскихъ кассъ, то изъ государственнаго казначейства; правда, въ послѣднемъ случаѣ акціонеръ выплачиваетъ самъ себѣ проценты, изъ своего собственнаго кармана, но такъ какъ онъ не подозрѣваетъ этой штуки, то ему это рѣшительно все равно. Въ вознагражденіе всѣхъ этихъ и многихъ другихъ благодѣяній, компаніи обязываются предоставлять свои телеграфные столбы въ распоряженіе правительства, которое проводитъ новыя проволоки или пользуется прежними,-- и, наконецъ, но прошествіи 90 лѣтъ, желѣзная дорога на всемъ ея протяженіи, со всѣми повинностями, активными и пассивными, со всѣмъ матеріаломъ и служащимъ штатомъ, дѣлается собственностью государства. Это значитъ, что право собственности принадлежитъ правительству, такъ какъ оно дало концессію на дорогу, такъ какъ оно передало эту дорогу въ временное пользованіе (usufruit) на опредѣленный срокъ, но истеченіи котораго собственность опять возвращается къ своему настоящему владѣльцу {Еслибы общество было болѣе знакомо съ математическими истинами и вѣрило въ законъ сложныхъ процентовъ, то акціи и облигаціи компаній признаніи. съ бы только срочнымъ ежегоднымъ займомъ (annuités) съ постоянно упадающей цѣнностью, такъ какъ по истеченіи 90 лѣтъ цѣнность эта будетъ равна пулю. Но никто, повидимому, объ этомъ и не думаетъ. Нотъ ужъ именно приходится сказать: après nous le déluge.}. Въ логикѣ, въ нравственной философіи, въ политической экономіи это воззрѣніе сопровождается множествомъ самыхъ непослѣдовательныхъ выводовъ; оно неоспоримо только потому, что его защитить ничѣмъ нельзя, но оно показываетъ, какъ сбивчиво и смутно французскіе умы понимаютъ такіе важные предметы, какъ права собственности, какъ мало способны эти умы ядра во обсудить относительное участіе правительства и частныхъ лицъ въ крупныхъ предпріятіяхъ, возникающихъ ради общественной пользы. Сумбуръ, замѣчаемый въ фактахъ, присутствуетъ также въ идеяхъ, сумбуръ идей вытекаетъ изъ безпорядочной сумятицы умовъ и душъ. Современная французская нація не знаетъ во что она должна вѣрить, что должна дѣлать, какъ въ религіи, такъ и въ философіи. Она колеблется между двумя крайностями, не допуская, однако, средняго исхода. Наростающая волна выбрасываетъ націю эту на берегъ, отливающая волна уноситъ ее въ открытое море, и при каждомъ измѣненіи движенія -- сколько проливается чернилъ, а также сколько слезъ и крови!

Анонимныя компаніи, учрежденныя на деньги частныхъ лицъ, поддерживаемыя деньгами правительства, навлекшія на себя надзоръ государства и эксплуатаціи частныхъ лицъ,-- эти компаніи управляются людьми, которые въ финансовомъ отношеніи не несутъ никакой отвѣтственности за свое управленіе и отвѣтственны только морально, какъ люди "обязанные добросовѣстно исполнять свой долгъ," значитъ совсѣмъ не отвѣтственны. При настоящихъ условіяхъ было бы и безразсудно требовать, чтобы директора, и двѣнадцать членовъ правленія (administrateurs) отвѣчали своимъ личнымъ имуществомъ но дѣламъ управленія капиталомъ, простирающимся отъ пяти до пятидесяти и до пяти сотъ, милліоновъ- Но составленнымъ вычисленіямъ оказывается, что Ротшильды, Нерейры, Готтингеры завѣдываютъ гораздо болѣе значительнымъ бюджетомъ, чѣмъ весь бюджетъ французской націи, считающійся однако самымъ крупнымъ въ свѣтѣ. Г-нъ Фульдъ управляетъ съ грѣхомъ но поламъ общественной казною въ два мильярда, тогда какъ Ротшильдъ управляетъ четырьмя или пятью мильярдами, уже не говоря про то, что онъ управляетъ г-номъ Фульдомъ и многими другими министрами финансовъ. Слѣдовательно то условіе, но которому каждый членъ правленія долженъ взять двадцать пятисотъ франковыхъ акцій компаніи, не представляетъ особенно серьезной гарантіи: десять тысячи франковъ не могутъ гарантировать нѣсколькихъ милльоновъ. Но это мнимое обезпеченіе въ десять тысячъ франковъ держитъ далеко въ сторонѣ людей съ маленькими капиталами, да впрочемъ компаніи ничего другаго и не желали. Эти должности членовъ правленія считаются безвозмездными, т. е. двадцати франковый жетонъ, выдаваемый разъ еженедѣльно или втеченіи двухъ недѣль представляетъ впродолженіи года банковый билетъ въ тысячу франковъ; но мѣста членовъ правленія, какъ надобно догадываться, соединены съ нѣкоторыми секретными выгодами, потому что когда членъ правленія замѣняется другою особою, то оставляющій мѣсто получаетъ отъ своего преемника, въ видѣ вознагражденія, двадцать, сорокъ и пятьдесятъ тысячъ франковъ. Но все это частности. Всего интереснѣе и важнѣе то, что публика, пожертвовавъ деньги на предпріятіе, не имѣетъ нрава знать, что дѣлается съ ея деньгами или еще менѣе подавать свои совѣты или требовать, чтобы эти совѣты приводились въ исполненіе.

Она довѣрила свои деньги администраторамъ, неимѣющимъ отвѣтственности; если эти администраторы выплачиваютъ дивидендъ, то акціонеръ считаетъ себя очень счастливымъ; если же они не платятъ процентовъ и даже теряютъ капиталъ, акціонеръ не имѣетъ нрава даже жаловаться. На общихъ собраніяхъ могутъ присутствовать только 200 самыхъ богатыхъ акціонеровъ; это значитъ что только одни Крезы имѣютъ право контроля надъ отчетомъ, который угодно господамъ администраторамъ представлять публикѣ, заранѣе обсудивъ его въ тихомолку. Списокъ этихъ 200 акціонеровъ долженъ быть объявлено, за двѣ недѣли до собранія: это значитъ, что если эти 200 избранныхъ, находящихся въ спискѣ, почему бы то ни было не правятся администраторамъ, послѣдніе преспокойно отправляются на биржу, этотъ главный рынокъ акцій, покупаютъ ихъ тамъ сколько имъ угодно, и раздаютъ своимъ кліентамъ, которые сдѣлавшись такимъ образомъ предъявителями акцій, поступаютъ такъ какъ имъ приказываютъ, или такъ какъ поступаютъ ихъ добродѣтельные коноводы. Нужно-ли аплодировать?-- они аплодируютъ. Надо-ли освистать какого нибудь члена оппозиціи?-- они его освищутъ. Надо-ли поднять шумъ и требовать закрытія собранія, когда какой нибудь ворчунъ проситъ разъясненія счетовъ, оно требуютъ закрытія собранія. Все это точно такъ, какъ въ театрѣ, гдѣ 500 наемныхъ хлопальщиковъ, подъ предводительствомъ какого нибудь крикуна, поднимаютъ или роняютъ новую піесу. Но это сравненіе слишкомъ вульгарно для такихъ вождей нашего поколѣнія, какъ господа Перейры и Миресы... Анонимныя компаніи душою и тѣломъ принадлежатъ къ политической системѣ, созданной Тьерами, Моле, Паскье и Дюшателями прошлаго царствованія, и Мориц, Персйньи и Барошами настоящаго правленія. При орлеанской династіи избирателями были только тѣ, которые платили 100 франковъ прямой подати, избранными же могли быть только тѣ, которые платили 500 франковъ.

Избиратели и избираемые были изъ числа богатыхъ поземельныхъ собственниковъ. Точно также и въ нашихъ компаніяхъ: что -бы имѣть право войти въ общую комнату -- виноватъ -- въ собраніе, надо попасть въ списокъ 200 акціонеровъ,-- съ другой стороны наши анонимныя компаніи но видимому, крайне демократичны, но только невидимому, на самомъ же дѣлѣ общее собраніе такимъ образомъ составленное вооружено безъаппеляціонной властью, и рѣшенія ихъ обязательны даже для отсутствующихъ, даже для опонентовъ. Власть революціоннаго конвента была не болѣе сильна. Правда, что на практикѣ это всемогущество стушевывается и превращается почти въ ослиное терпѣніе. Акціонеръ пользуется не ограниченной властью -- все выносить, все позволять, все принимать и наконецъ за все платитъ. Всѣ подробности веденія дѣлъ, контроля, правленія, скрытыя отъ него, а онъ отвѣчаетъ за всѣ ошибки, уплачиваетъ до послѣдняго сантима и терпитъ невыгоды всѣхъ ликвидацій. Впрочемъ ему позволяютъ разсуждать, но только о текущихъ вопросахъ и онъ долженъ отвѣчать только однимъ да или однимъ нѣтъ, по образцу той всеобщей подачи голосовъ, которой требуютъ отъ французскаго народа, во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, гдѣ онъ не долженъ разсуждать. На этомъ удачномъ механизмѣ построена вся современная система Франціи.

Учрежденіе этихъ анонимныхъ обществъ есть одно изъ произведеній буржуазіи,-- характеризующихъ наше время съ хорошей и дурной стороны. Оно имѣетъ громадныя выгоды; безъ него, можетъ быть, не было бы возможности создать эти гигантскія предпріятія, которыми отличается наше поколѣніе. Но я думаю; что при томъ способѣ, которымъ они велись и ведутся нѣкоторыми пройдохами, они способствуютъ глубокой деморализаціи, охватившей Францію и, благодаря ей, всю Европу; они сосредоточили власть и богатство въ рукахъ нѣсколькихъ пройдохъ и спекулянтовъ -- богатство, сумма котораго, хотя и вычислена, но приводить ее я не осмѣливаюсь изъ боязни быть заподозрѣннымъ въ преувеличеніи.

Представимъ здѣсь образчикъ нѣкоторыхъ изъ этихъ Крезовъ. Многіе изъ нихъ уже пали, другіе близки къ паденію; упали-ли они или надаютъ, возвышаются или уже возвысились, но за ними остается весь интересъ современной мелодрамы, и для любопытства натуралистовъ, составляющихъ коллекцію соціальныхъ типовъ, это самыя привлекательныя рѣдкости.

Мнѣ кажется, что капиталистомъ второй имперіи по преимуществу надо считать Юлія Миреса, великаго Миреса, какъ говорятъ великій Наполеонъ.

При первомъ взглядѣ Миресъ совсѣмъ не дурной человѣкъ, Прежде всего въ немъ поражаетъ умное выраженіе лица; глаза его искрятся, походка живая, жесты энергичные: это настоящій сынъ южной природы, и онъ остался имъ, не смотря на свои сѣдые волосы. Онъ родился бѣднякомъ, и теперь еще живы въ Бордо личности, которыя давали ему изъ милости пообѣдать и ссужали 15 сантимами, которые онъ забывалъ возвращать; онъ былъ наемнымъ хлопальщикомъ, продавцомъ контрмарокъ, не было мастерства, за которое бы онъ не брался; ктому-же у него не было предразсудковъ; онъ зналъ что вытертая и стертая золотая монета, поднятая въ канавѣ, имѣетъ точно такую-же цѣну какъ самый блестящій наполеондоръ, только что отчеканенный на монетномъ дворѣ. Первая спекуляція, поднявшая его, состояла въ томъ, что онъ откупилъ въ одномъ журналѣ четверть страницы, на которой, подъ предлогомъ сообщать событія дня, разсказывалъ, что такой-то господинъ, точившійся у врача X, умеръ; что такая-то госпожа лечившаяся у врача У, умерла во цвѣтѣ лѣтъ. Онъ поступалъ такъ ловко, что послѣ каждаго смертнаго случая, всякій врачъ, мало-мальски денежный, посылалъ благодарность молодому Миресу, съ тѣмъ, чтобы онъ не упоминалъ его имени въ своемъ некрологѣ. Но этотъ мелкій торгъ не могъ продолжаться долго, и Миресь завелъ комиссіонную контору, для отягощенныхъ податями. Онъ изучилъ спеціально законодательство и искалъ людей съ патентами и вообще всѣхъ протестующихъ противъ государственнаго фиска. Онъ брался выхлопотать сбавки налога, за извѣстную уступку. Наконецъ его привлекли биржевыя спекуляціи. Онъ сдѣлался вскорѣ опытнымъ въ игрѣ повышенія и пониженія курсовъ. Онъ понялъ, какія выгоды можетъ доставить телеграфъ одному провинціальному игроку, надъ другимъ, такимъ же провинціальнымъ и даже надъ парижскимъ игрокомъ. По мѣрѣ того какъ развивались его способности и увеличивалась его дальновидность въ карманы ближнихъ, онъ чувствовалъ себя стѣсненнымъ въ столицѣ Аквитаніи и мечталъ найти болѣе свободную и болѣе достойную его талантовъ, арену -- въ Парижѣ. Здѣсь онъ былъ изъ первыхъ, понявшихъ важность гласности въ финансовыхъ дѣлахъ и важность журналовъ спеціально промышленныхъ.

Онъ купилъ плохую и едва сводившую концы съ концами газету желѣзныхъ дорогъ; съ этого-то времени Марѳсъ пошелъ въ гору. Онъ попалъ на свою дорогу; сначала онъ шолъ довольно смиренно; здѣсь выпроситъ, тамъ выклянчитъ; онъ былъ вполнѣ преданъ Ротшильдамъ, Фульдамъ, и окуналъ свое перо во всевозможныя чернила. Сдѣлавшись болѣе сильнымъ, онъ смѣло пошелъ по прежней дорогѣ и сдѣлался хлопальщикомъ,-- по только не за нѣсколько сантимовъ или не за 20 франковъ, какъ въ дѣлѣ бѣдныхъ бордосскихъ врачей, а хлопалъ за 10 тысячъ франковъ на одной страницѣ своей газеты. Это напомнило мнѣ одинъ случай: не задолго до своего паденія, онъ написалъ записку одному моему знакомому, прося его на часъ свиданія. Мой знакомый явился и подъ предлогомъ провести его въ кабинетъ, Миресъ водилъ его изъ одной раззолоченной залы въ другую, изъ галлерея въ галлерею, безъ сомнѣнія съ тѣмъ, чтобы ослѣпить его,-- во всякомъ случаѣ подготовить къ разговору.

-- Милостивый государь, наконецъ заговорилъ Миресъ,-- у насъ удивительный талантъ. Я давнымъ давно уже замѣтилъ васъ. Вашъ превосходный журналъ пріобрѣлъ себѣ европейскую извѣстность. Его испытанная честность доставила ему неоспоримый авторитетъ.-- Авторитетъ этотъ стоитъ денегъ; теперь время продать его....

-- Но, господинъ Миресъ, увѣряю васъ, что журналъ мой не продажный.

-- Конечно, конечно! Я хорошо понимаю, что вы хотите оставить его за собой; только вы можете оказать намъ нѣкоторыя услуги и эти услуги могли бы быть хорошо оплачены.

-- Имѣю честь повторить вамъ, господинъ Миресъ, что журналъ мой не продажный.

-- Нѣтъ сомнѣнія. Только подлецы продаютъ себя; но вы вѣроятно думаете, что я хочу купить его для какихъ нибудь грязныхъ цѣлей. Ничуть! Но я не прочь быть вамъ полезнымъ въ увеличеніи числа вашихъ подписчиковъ...

-- Но, господинъ Миресъ! я же говорю вамъ, что журналъ мой не продажный.

-- Э! полноте; къ чему эти пустыя отговорки; вѣдь мы не между подписчиками. Вы знаете также хорошо, какъ и я, что когда дѣвушкѣ исполнилось 18 или 20 лѣтъ, ее надо выдать замужъ за какого нибудь богача или господина съ хорошимъ положеніемъ въ обществѣ. Дура она, если откажется отъ выгодной партіи. И такъ я предлагаю вашему журналу выдти замужъ за мои интересы. Что вы на это скажете?

-- Какъ мнѣ убѣдитъ васъ, господинъ Миресъ, что журналъ мой не продажный?

-- Будь но вашему, не будемъ болѣе говорить объ этомъ; но повѣрьте Юлію Миресу. что нескоро встрѣтится вамъ такая счастливая находка.

Бублика не такъ проста; она имѣетъ свой инстинктъ въ распознаваніи людей, и предугадываетъ характеръ общественныхъ лицъ. Она предвидѣла въ Миресѣ ловкаго спекулянта, и вотъ почему вручала ему свои деньги. Миресъ былъ извѣстенъ за биржеваго игрока и чрезвычайно способнаго человѣка; мелкіе капиталисты не хотѣли ничего болѣе знать; такого-то человѣка и нужно, думали они, чтобы счастливыми спекуляціями наживать 20, 25% съ своего капитала.

Возгордившись успѣхомъ, довѣренностью публики, которая сдѣлала его однимъ изъ своихъ финансовыхъ представителей, украшенный красной лентой почетнаго легіона, обладая множествомъ секретовъ, онъ былъ бы самымъ опаснымъ соперникомъ Ротшильдовъ и Нерейръ; онъ ласкалъ себя надеждой, что они взаимно уничтожатъ другъ друга, и его гордость и наглость не знали болѣе границъ. Онъ игралъ ежегодно суммами, доходящими до 750 милліоновъ и даже до милліарда, (а 20 лѣтъ тому назадъ собиралъ но улицамъ корки сыра); онъ держалъ въ своихъ рукахъ прессу, четыре или пять журналовъ находились подъ его вліяніемъ, между прочимъ его знаменитый Журналъ желѣзныхъ дорогъ, который онъ купилъ за 1000 фр. а продалъ за милліонъ. Мирссъ сдѣлался властью перваго разряда; онъ покровительствовалъ герцогамъ, содержалъ на жалованьи графовъ, покупалъ маркизовъ, точно лошадей въ Таттерсалѣ; выдалъ замужъ дочь свою за принца. Коротко, Миресъ сдѣлался всемогущъ, спѣсивъ и гнѣвенъ, возбуждая зависть и ревность; онъ былъ бичемъ капиталистовъ, опаснымъ человѣкомъ для государства, чѣмъ-то въ родѣ суперъинтенданта Фуке, такъ что нашли необходимымъ его уничтожить.

Паденіе его было тѣмъ легче, что онъ самъ былъ по темпераменту игрокъ, рисковалъ три или четыре раза въ годъ всѣмъ своимъ состояніемъ, кассой акціонеровъ, и былъ готовъ, еслибъ только могъ, поставить Францію и Европу на тоже самое зеленое сукно. Съ этимъ человѣкомъ нельзя было имѣть ничего прямаго, ничего постояннаго; сегодня неслыханная пышность, завтра ужасающая нищета. Мнѣній было много; онъ ихъ презиралъ: "пусть посмѣютъ!" отвѣчалъ онъ.

Но вотъ катастрофу приготовили исподтишка и послѣ одной неблагопріятной для него ликвидаціи, нашего великаго капиталиста, кавалера почетнаго легіона но просту арестовали и секретно заключили въ Мазасъ на цѣлыя недѣли, мѣсяцы, для того чтобы разбить его, уничтожить, оставить въ дуракахъ и наконецъ -- забыть.

Говорили, что были сотни обвинительныхъ мотивовъ, столько-же предлоговъ къ осужденію,-- выбрали одинъ изъ меньшихъ -- похищеніе имъ залоговъ. Вкладчики довѣрили ему акціи. Миресь не довольствуясь тѣмъ, что обратилъ ихъ въ собственность и барышничалъ ими на биржѣ, имѣлъ еще смѣлость претендовать, что продалъ ихъ, по случаю нужды въ деньгахъ,-- по очень низкой цѣнѣ и объявлялъ даже разницу. И сверхъ того требовалъ уплаты 500 франковъ, угрожай долговою тюрьмою, если не уплатятъ немедленно.

Вотъ какой человѣкъ попалъ въ тюрьму и оставался тамъ въ продолженіи трехъ или четырехъ лѣтъ.

Когда онъ вышелъ изъ нея, то дѣлалъ великолѣпныя воззванія къ общественному мнѣнію и увлекъ акціонеровъ, которые опять стали приносить ему мѣшки со 100 и съ 1000 франковъ.

Онъ снова имѣлъ намѣреніе пуститься въ большія предпріятія и учредилъ Государственный банкъ, но вмѣшалось правительство и черезъ полицію закрыло его конторы.

И Миресъ, великій Миресъ, представилъ міру зрѣлище драматической борьбы -- борьбы, въ которой онъ не упалъ духомъ. На остатки своего состоянія и на тѣ вклады, которые снова были ввѣрены ему, онъ купилъ газету Presse, гдѣ рыцарски отстаиваетъ свою невинность, даже претендуетъ на вѣнокъ мученика; онъ отважно доказываетъ, что не онъ, а враги его разорили кассу, и слѣдовательно вся отвѣтственность за общественный обманъ должна падать на его явныхъ и тайныхъ завистниковъ.

Еслибъ я писалъ историческую хронику настоящей эпохи во Франціи и тѣхъ личностей, которыя были произведеніемъ ея, то я не умолчалъ бы и о Феликсѣ Солярѣ, очень любопытномъ индивидуумѣ нашего времени. Это довѣренный, соучастникъ и наконецъ смертельный врагъ Миреса, такой же изворотливый игрокъ финансовыхъ спекуляцій, но менѣе счастливый, чѣмъ его патронъ.

Но я поступилъ бы очень невѣжливо, еслибы, заговоривъ о финансахъ современной Франціи, не удѣлилъ нѣсколькихъ строкъ фотографическому очерку братьевъ Перейра, Эмилю и Исааку, краеугольнымъ столбамъ du Credit foncier и du Credit mobilier, созданныхъ Наполеономъ Щ.

Нельзя не изумляться силѣ спекуляторскихъ способностей этихъ двухъ братьевъ. Я говорю впрочемъ о прошломъ времени, потому что съ нѣкоторыхъ поръ только и слышно о ихъ ошибкахъ и промахахъ. Они прошли черезъ школу Сенъ-Симона; они нѣкогда были энтузіасты, бѣдняки, обиженные всѣми, они нѣкогда мыслили и трудились. Къ несчастію, они попали въ милліонеры, архимилліонеры, и милліоны погубили ихъ. Еслибы они имѣли силу остаться людьми мыслящими и трудящимися, вмѣсто людей денежной спекуляціи, то мы теперь произносили бы ихъ имя не иначе какъ съ уваженіемъ. Но братья Перейра не съумѣли положить предѣловъ своей страсти къ обогащенію, и особенно своему тщеславію и гордости. Какъ выражается Эмиль, они страдали одну половину жизни отъ голода, а другую страдаютъ отъ несваренія желудка; и несвареніе еще хуже голода. Девизомъ ихъ горба служитъ знаменитое правило: бери, все, что даютъ.

Съ удивленіемъ останавливаются передъ портретомъ Эмиля Перейра, сдѣланномъ Деларошемъ. Кажется, живописецъ похитилъ прямо изъ души почтеннаго еврея тотъ лучъ свѣта, которымъ играютъ его глаза. По взглядѣ его блеститъ необыкновенный умъ,-- умъ не обширный, но сосредоточенный и упорный. Теперь же, когда посмотришь на подпрыгивающаго Эмиля по Итальянскому бульвару, невольно пожалѣешь, какъ умалился этотъ человѣкъ. Ущипнуть самолюбіе Эмиля -- значитъ сдѣлаться его непримиримымъ врагомъ. А между тѣмъ,-- странная вещь!-- человѣкъ этотъ ежедневно находится въ постоянныхъ отношеніяхъ со множествомъ людей завистливыхъ коварныхъ, оскорбленныхъ, обманутыхъ, разоренныхъ, неумолимыхъ враговъ и лавируетъ между этими шхерами такъ искусно, какъ будто это все его родные братья. Чего должна стоить ему эта личина спокойствія, подъ которой скрыто такое колоссальное тщеславіе и нервозная раздражительность.

Исаакъ Перейра -- это во всѣхъ отношеніяхъ противоположный полюсъ своего брата. Онъ также обладаетъ сильнымъ умомъ. Но Эмиль былъ быстръ какъ молнія, а Исаакъ тяжелъ и медлителенъ. Одинъ совершенная обезьяна, а другой -- ломовая лошадь. Эмиль сперва видѣлъ цѣль, а потомъ уже путь, которымъ надо было идти къ этой цѣли; Исаакъ напротивъ сначала смотрѣлъ на путь и потомъ уже на цѣль. Эмиль схватывалъ дѣло на лету, а Исаакъ выработывалъ его.

У Эмиля складъ ума синтетическій; Исаакъ напротивъ склоненъ къ анализу; первый берется только за обширныя предпріятія; второй болѣе занимается людьми и любитъ рыться въ мелочахъ; первый неостороженъ и легкомысленъ; второй хитеръ и недовѣрчивъ; оба замѣчательно точны и акуратны. Первый маленькій и худенькій; второй толстякъ, довольно высокаго роста; въ жилахъ одного течетъ ртуть; въ жилахъ другаго прованское масло. Эмиль съ замѣчательными способностями соединяетъ непомѣрное тщеславіе пигмея; Исаакъ, съ меньшими способностями, гордость титана.

Было время, и они были людьми великодушными, но тогда они были бѣдны. Можно и теперь еще слышать разсказы о томъ времени отъ нихъ самихъ. Эмиль разскажетъ вамъ подробно, какъ онъ сдѣлался секретаремъ, потомъ соперникомъ и наконецъ врагомъ Ротшильда; какъ онъ въ Бордо, своей родинѣ (родина также Миреса) добывалъ себѣ хлѣбъ переписывая счеты и бумаги. Г-жа Эмиль, также, чувствительно, разскажетъ о тѣхъ дняхъ, когда зимой въ ихъ небольшой комнаткѣ былъ страшный холодъ и она, по неимѣнію шали, не смѣла выходить на улицу. Въ какіе нибудь три или четыре года, состояніе Перейръ возрасло вдругъ до сотни милліоновъ и потомъ все увеличивалось. Постоянная легкость загребать деньги громадными массами, отучила кажется всесильныхъ князей биржи отъ способности дѣлать различіе въ средствахъ къ ихъ пріобрѣтенію, а также отъ способности умѣть ими распоряжаться. Сперва они хотѣли имѣть деньги только для своихъ оборотовъ, но получили столько, что сами не знаютъ, что съ ними дѣлать и какъ ихъ сохранить. Все имъ кажется годнымъ; они хотѣли бы взимать барыши съ цѣлаго земнаго шара. Основатели первой желѣзной дороги во Франціи, они мечтали завладѣть всей сѣтью дорогъ континента; и скоро имѣли въ своемъ распоряженіи, трудно сказать сколько тысячъ километровъ; нѣсколько милліардовъ прошло чрезъ ихъ руки; они дали занятія тысячамъ различныхъ лицъ, не считая обыкновенныхъ рабочихъ. Они брались за прорытіе каналовъ; они основы вяли постоянные рейсы но Атлантическому океану; учреждали морскія компаніи но различнымъ родамъ промышленности, занимались мясничествомъ, боемъ скота для сала, прачешнымъ и булочнымъ дѣломъ; добычей благородныхъ металловъ; разработывали золотые пріиски; серебряныя, мѣдныя и желѣзныя руды, каменноугольныя копи; они имѣли обширные лѣса; давали деньги на устройство фотографій;на живописныя предпріятія; владѣли нѣсколькими политическими и финансовыми журналами; издавали Энциклопедію; хотѣли подорвать французскій банкъ. Они строили дома въ Парижѣ и Марсели; пахали землю въ Ландахъ; были виноградарями въ Жирондѣ; ловили треску и сардины; покупали хлѣбъ въ Россіи, хлопчатую бумагу въ Америкѣ, шелкъ въ Италіи; картины въ мастерскихъ; подкупали журналистовъ, депутатовъ законодательнаго корпуса; голоса въ департаментахъ. Они имѣли своихъ агентовъ въ дунайскихъ княжествахъ, въ Вѣнѣ, въ Манчестерѣ, въ Одессѣ, въ Вальпараисо, въ Гонъ-Конгѣ, въ Сан-Сальвадорѣ, въ Мексикѣ, въ Ла-Платѣ, въ Ньюкестлѣ, въ Мадритѣ, въ Бургосѣ, въ Александріи,-- лучше сказать: гдѣ ихъ не било? Все они считали для себя подходящимъ, вездѣ брали, что могли; выборъ средствъ они считали дѣломъ второстепеннымъ и пользовались всякими, какія попадались подъ руки. Въ тоже время они играли милліонами на биржѣ; -- ихъ коммиссіонеры и слуги бѣгали непрерывно съ Биржи въ отель Вандомъ и обратно; -- они не страшились борьбы съ Ротшильдомъ, Миресомъ, съ французскимъ банкомъ и, что еще важнѣе, съ самимъ могущественнымъ Фульдомъ. Все это кажется сказкой, но тѣмъ не менѣе все это дѣйствительные факты, имѣющіе реальное существованіе.

Что же удивительнаго, если, при этой тысячѣ различныхъ дѣлъ, большая часть ихъ предпріятій была ведена съ отсутствіемъ здраваго смысла и такъ нелѣпо, какъ не вели бы ихъ даже люди самые безтолковые? Какъ дѣти, желающія захватить въ горсть 3, 4, 5 и болѣе яблокъ, роняютъ ихъ на полъ, будучи не въ силахъ удержатъ такую тяжесть,-- жалуются и плачутъ о случившемся несчастій, такъ и Перейры хватаются за все, не соображаясь съ своими силами; тяжесть давитъ имъ руки и они разбрасываютъ по полу очаровательные предметы, которыми такъ страстно желали завладѣть. Они разбрасываютъ и едва ли замѣчаютъ это, а тутъ вблизи сидятъ коршуны жадно слѣдящіе за добычей. Ихъ обворовываютъ плуты третьей категоріи; они теряютъ огромныя суммы въ предпріятіяхъ, которыя могутъ считаться весьма выгодными!

А потомъ жалуются на судьбу и сѣтуютъ на своихъ помощниковъ, высказывая мнѣніе, что въ наше время трудно на кого нибудь положиться, что наше практическое время страдаетъ недостаткомъ честныхъ людей.

Мы говорили только о князьяхъ биржи, мы оставили въ сторонѣ спекулянтовъ низшихъ разрядовъ; мы очертили только личностей выходящихъ изъ ряду вонъ,-- личностей, имѣющихъ замѣчательныя способности; но ничего не сказали о самихъ спекуляціяхъ, объ этой массѣ предпріятій, которыя возникали и падали предъ нашими глазами, одно послѣ другаго, въ то время какъ ихъ директоры, члены правленій и пр., какъ бы ведомые нѣкимъ фатализмомъ, сходили съ своихъ элегантныхъ колесницъ на скамьи обвиненныхъ. Когда нибудь мы возвратимся къ этому предмету и займемся не людьми а идеями, а исключительно фактами, одними фактами. Разсказъ о нихъ составитъ траги-комическую эпопею,

Вотъ къ чему привела великая мораль, которая не видитъ ничего кромѣ сегодняшняго дня. Насмѣхаются надъ утопистами, идеологами, тормошатъ ихъ системы, но откидываютъ всё, что имѣетъ глубокій смыслъ.

Общественное мнѣніе устало и негодуетъ. Оно замѣчаетъ, что биржа, желающая всѣхъ обогатить, только переводитъ деньги; общественное мнѣніе замѣтило наконецъ съ ужасомъ, что мнимое обогащеніе послужило только причиной къ всеобщему возвышенію цѣнъ; оно увидѣло наконецъ, что если доходъ увеличился, расходъ усилился еще въ большемъ размѣрѣ. Оно замѣтило, что страсть къ обогащенію привела къ тѣмъ же печальнымъ результатамъ, но въ гораздо большихъ размѣрахъ, къ какимъ привела акціонерная горячка во времена Гизо. Замѣтили наконецъ съ ужасомъ, что наша эпоха имѣетъ печальную аналогію съ эпохой Людовика XV, Мы имѣемъ систему Перейръ, какъ въ то время имѣли систему Лоу. Одна раззорила дворянство, уничижила его; другая разоряетъ буржуазію я лишаетъ ее общественнаго довѣрія.

Результатъ: великая Франція боится маленькой Пруссіи, страшится повторенія Росбаха! Франція имѣетъ теперь ружья системы Шасло, чтобы съ честію отвѣчать ружьямъ игольчатой системы, но за то у нея въ арміи множество солдатъ, неумѣющихъ ни читать, ни писать.

-----

Англійскіе прогрессисты, убѣжденные въ томъ, что пьянство ужаснѣе постоянно дѣйствующей холеры, поклялись истребить его. Они основали великій союзъ, потребовавшій у соотечественниковъ сумму въ 1,250,000 Франковъ для покрытія издержекъ на войну, предпринятую ими противъ пьянства. Главная битва должна быть дана дивнымъ лавкамъ и джиннымъ заведеніямъ, на закрытіи которыхъ настаиваютъ прогрессисты. Онъ негодуютъ, что парламентъ, останавливающій законной мѣрой ввозъ рогатаго скота, для устраненія заразы, не рѣшается пресѣчь другое бѣдствіе, уничтожающее человѣческія стада. Союзъ смѣло объявляетъ, что онъ добьется наконецъ трезвости Англіи посредствомъ парламентскаго акта. Мы удивляемся одному, какъ прогрессистамъ не придетъ въ голову та простая мысль, что исправлять пьяницъ законодательными мѣрами то же, что проповѣдывать голодному воздержаніе отъ пищи.

Не менѣе изумляетъ насъ эта рѣшимость со стороны англичанъ и въ томъ отношеніи, что они защитники индивидуальной свободы о гражданской самодѣятельности, прибѣгаютъ къ насильственнымъ мѣрамъ противъ органически больныхъ людей, какими надо считать неисправимыхъ пьяницъ. Зло дѣйствительно велико, но отъ такого лекарства, какое предлагаютъ прогрессисты, оно не уменьшится. Что же касается самыхъ размѣровъ этого зла, то вотъ нѣкоторыя данныя, собранныя нами въ журналѣ The Alliance News.

Цифру пьяницъ, ежегодно умирающихъ опредѣляютъ въ 60,000, т. е. одинъ индивидуумъ на пять сотъ человѣкъ. Вычисленіе это, вѣроятно, составлено на основаніи слѣдующихъ соображеній. Въ началѣ движенія въ пользу реформы воздержанія въ Соединенныхъ штатахъ,-- движенія окончившагося закономъ Меня, были предприняты самыя тщательныя изысканія въ новой Англіи, результатомъ которыхъ была оцѣнка смертности между пьяницами въ 30,000 человѣкъ на 15,000,000 тогдашняго народонаселенія сѣверной Америки, что составляетъ половину населенія нынѣшней Великобританіи. Вотъ другія вычисленія, болѣе сложныя. Одинъ изъ знаменитыхъ членовъ общества воздержанія, г. Нейсонъ, издалъ въ 1851 году трудъ, въ которомъ сгруппированы самыя подробныя свѣденія о смертности пьяницъ относительно обыкновеннаго населенія. Изъ этихъ свѣденій оказывается, что отъ 20--30 лѣтъ умираетъ пьяницъ въ пропорціи 30; 10; отъ 30--40 лѣтъ въ пропорціи 42:1.0; отъ 40--50 лѣтъ -- 51:10.

Исключая итогъ смертности пьяницъ изъ общаго итога умирающаго населенія, вѣроятно, число первыхъ въ четверо больше сравнительно съ обыкновенной цифрой.

Но сколько же пьяницъ считается на всемъ пространствѣ Великобританніи? М. Вёкстонъ, членъ парламента и нисколько не партизанъ великаго союза трезвости, полагаетъ, что число публично заявившихъ себя пьяницъ мужскаго и женскаго населенія доходитъ до 600,000, т. е. 20 душъ на 1000. Около того же количества, по его мнѣнію, находится страдающихъ невоздержаніемъ, но публично необличеннихъ въ своемъ порокѣ. Такимъ образомъ на 1000 индивидуумовъ трезваго населенія считается 40 человѣкъ пьяницъ всѣхъ видовъ мужчинъ, женщинъ и дѣтей,

Съ другой стороны извѣстно, что въ Соединенномъ королевствѣ существуетъ 150,000 открытыхъ заведеній, торгующихъ крѣпкими напитками. Постоянныхъ посѣтителей у нихъ насчитываютъ до милліона, т. е. но 6 человѣкъ на каждую лапочку.

Если обыкновенною нормою смертности принять 15 на 1000 человѣкъ трезваго населенія, и 60 на 1000 пьяницъ, то въ общемъ результатѣ окажется 45 умирающихъ отъ пьянства на тысячу или 45,000 каждогодно. Цифра почтенная и, конечно, неубыточная для содержателей кабаковъ. Но она далеко не выражаетъ полной суммы зла, производимаго пьянствомъ. Извѣстно, что большая часть преступленій совершается въ пьяномъ состояніи и множество бѣдныхъ женщинъ и дѣтей погибаетъ отъ нищеты, до которой ихъ доводятъ пьяницы мужья и отцы. Принимая въ разсчетъ эту послѣднюю категорію жертвъ пьянства, мистеръ Даусонъ Бернсъ полагаетъ, что самая скромная цифра погибающихъ отъ алкоголя опредѣлится 54,000 человѣкъ.

-----

Извѣстно, что ужасный голодъ опустошилъ недавно англійскую Индію. Такъ называемая Коммисія голода (Famine Commisson), учрежденная для того, чтобы собрать точныя свѣденія объ этомъ общественномъ бѣдствіи, объявила, что на всемъ полуостровѣ погибло отъ голодной смерти одинъ милліонъ пять сотъ тысячь человѣкъ. А между тѣмъ, если бы почва Индіи была хорошо воздѣлана, то она могла бы съ избыткомъ прокормить всю Азію, Кирову и даже Америку.

Калькутскіе филантропы, между которыми есть господа, получающіе до двухъ сотъ пятидесяти тысячь фр. жалованья, предлагаютъ для спасенія страны на будущее время отъ голода, устроить кассы сбереженія, на счетъ народной экономіи, начиная сборомъ двухъ копѣекъ съ человѣка. Суммы, собранныя такимъ образомъ, должны быть употреблены на удобреніе и орошеніе земель, на проведеніе дорогъ. Проэктъ этотъ, конечно, очень хорошъ, но мы не поручимся, чтобы правительство, которое еще такъ недавно платило денежную премію за каждую голову убитаго индѣйца, не нашло самыхъ благовидныхъ предлоговъ обратить народныя кассы сбереженія -- послѣдній ліардъ паріи и послѣдній оболъ судры -- на вооруженіе сипаевъ новыми ружьями системы Снайдера или Шасно. А удобреніе и орошеніе бѣдныхъ почвъ останется только похвальной мечтой филантроповъ, никогда не испытавшихъ на себѣ, что такое голодъ и голодная смерть.

На нашей памяти это народное бѣдствіе уже во второй разъ посѣщаетъ завоеванный страны Англіи -- Индію и Ирландію. Поэтому Брайтъ имѣлъ нѣкоторое основаніе сказать громко своимъ соотечественникамъ, что кто желаетъ имѣть рабовъ, тотъ долженъ позаботиться и о прокормленіи ихъ. Рабство и голодъ всегда были неразлучными друзьями въ исторіи народовъ.

-----

Тому, кто полагаетъ, что косвенные налоги даютъ самую точную мѣру благосостоянія государства будетъ пріятно узнать, что съ 1-го апрѣля 1865 года до 31 марта 1866 г. англичане заплатили государственной кассѣ 160,000,000 фр. за право курить табакъ, т. е. за удовольствіе пускать дымъ; кромѣ того онѣ закатили министру Гладстону 525,000,000 пошлины за право нить крѣпкіе напитки, т. е. за право быть пьяными, изъ которыхъ 54,000 человѣкъ сверхъ пошлины заплатили еще преждевременною смертію.

Жакъ Лефрень.

"Дѣло", No 4, 1867

Оставить комментарий Реклю Эли (yes@lib.ru) Год: 1867 Обновлено: 14/02/2017. 74k. Статистика. Статья: Публицистика Публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Финансовый феодализм.- Les Français de la décadence, Генри Рошфора.- Деньги.- Сила буржуазии.- Сбережение путем затраты.- Поземельный кредит.- Ссудныя кассы.- Французский банк.- Концессии.- Дисконт труда.- Биржевыя проделки.- Биржевая игра.- Индустриализм.- Акционерные компании.- Ротшильды.- Анонимные общества.- Великий Юлий Мурес.- Его литературные подвиги.- Мирес политик, комерсант, биржевой игрок и пр.- Падение Миреса.- Новые ею подвиги.- Исаж и Эмиль Перейры.- Их характеристика.- Они все покупают и все продают.- Результаты царства буржуазии.- Великий союз против пьянства.- Голод в Индии.- Косвенные налоги в Англии.

Реклю Эли Новости заграничной жизни

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Реклю Эли
Новости заграничной жизни