Ремезов Митрофан Нилович
Иудея и Рим

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Картины античного мира, по Э. Ренану).

Іудея и Римъ *).

(Картины античнаго міра, по Э. Ренану).

*) Русская Мысль, кн. III.

XI.
Смерть Нерона.-- Быстрая смѣна императоровъ.

   Съ наступленіемъ весны 68 г. Веспасіанъ возобновилъ наступательныя дѣйствія противъ Іерусалима, опустошилъ Идумею и Самарію, утвердился въ Іерихонѣ (3 іюня), оттуда посылалъ отряды побивать евреевъ въ Переѣ, обложилъ столицу Іудеи со всѣхъ сторонъ и уѣхалъ въ Кесарію собрать всѣ свои силы, чтобы нанести окончательный ударъ возстанію. Полученныя тамъ извѣстія вынудили его пріостановить войну. Изъ Рима сообщали о смерти Нерона. Къ концу 67 года онъ вернулся изъ своей артистической поѣздки по Греціи, вызванный тревожными вѣстями, полученными изъ Галліи. Тамъ вспыхнуло возстаніе (въ половинѣ марта 68 г.) подъ предводительствомъ Виндекса, потомка прежнихъ владѣтелей Аквитаніи. Галльскіе легіоны присоединились къ возстанію. Это не помѣшало, однако, Нерону отпраздновать съ необычайною и шутовскою торжественностью свой тріумфъ пѣвца и актера, побѣдителя на всѣхъ играхъ Греціи. Совершенно исковерканная натура послѣдняго изъ цезарей не дала ему опомниться даже тогда, когда получено было еще болѣе грозное извѣстіе о томъ, что возстаніе распространилось на Испанію и что тамошними войсками провозглашенъ императоромъ Гальба (3 апрѣля), правитель этой провинціи. Въ своемъ актерскомъ безуміи Неронъ утратилъ всякое представленіе о дѣйствительности и на краю гибели продолжалъ разыгрывать безсмысленную трагическую буффонаду: вмѣсто того, чтобы противопоставить надвигающейся опасности энергическій отпоръ, онъ всѣ заботы сосредоточилъ на спасеніи своихъ музыкальныхъ инструментовъ и театральныхъ принадлежностей, всѣхъ женщинъ своего двора нарядилъ амазонками, вооружилъ копьями и сѣкирами, сочинялъ умилительныя пѣснопѣнія, которыя намѣревался пропѣть передъ взбунтовавшимися легіонами, чтобы разжалобить ихъ, и торжественный гимнъ, который пропоетъ имъ послѣ примиренія. И въ перемежку съ этимъ вздоромъ готовилъ распоряженія объ избіеніи всѣхъ сенаторовъ, объ окончательномъ уничтоженіи Рима новымъ пожаромъ, о преданіи смерти всѣхъ галловъ, живущихъ въ Римѣ, о перенесеніи столицы имперіи въ Александрію. Въ наступавшіе затѣмъ моменты упадка духа онъ фантазировалъ о томъ, что откажется отъ императорской власти и выпроситъ себѣ префектуру Египта, а въ случаѣ отказа проживетъ безъ нужды своими талантами въ качествѣ странствующаго артиста...
   Несогласія между вождями возстанія въ Галліи, смерть Виндекса, слабость и нерѣшительность старика Гальбы могли бы еще отсрочить освобожденіе міра отъ безумствующаго чудовища, еслибы стоящія въ Римѣ войска остались вѣрны Нерону. Но преторіанцы взбунтовались въ свою очередь и тоже провозгласили Гальбу императоромъ въ ночь съ 8 на 9 іюня. Проснувшись до разсвѣта, Неронъ увидалъ себя покинутымъ всѣми. Слуги грабили уже его дворецъ. Неронъ въ сопровожденіи трехъ или четырехъ отпущенниковъ бѣжалъ изъ города и укрылся на дачѣ Фаона, одного изъ своихъ спутниковъ. Вскорѣ изъ Рима получено было письмо, сообщавшее, что сенатъ приговорилъ Нерона къ мучительной казни, установленной древнимъ закономъ для отцеубійцъ. Но и въ этомъ безнадежномъ положеніи у жалкаго комедіанта не хватило духа покончить съ собой самоубійствомъ. Онъ продолжалъ риторствовать даже въ то время, когда приближался центуріонъ съ отрядомъ солдатъ, чтобъ арестовать его. Неронь и тутъ декламировалъ стихи изъ Иліады, приставивши кинжалъ къ горлу. Отпущенникъ Эпафродитъ ударомъ руки по рукояткѣ кинжала избавилъ своего господина отъ позорной и жестокой казни.
   Римъ радостно встрѣтилъ новаго императора, но разочарованіе наступило очень скоро. Семидесятитрехлѣтній Гальба возбудилъ противъ себя крайнее неудовольствіе войскъ, народа и всѣхъ слоевъ общества своею необыкновенною жадностью. Семь мѣсяцевъ спустя послѣ смерти Нерона, въ январѣ 69 года, почти одновременно германскіе легіоны провозгласили императоромъ Вителлія, а римскія войска -- Стопа, одного изъ приближенныхъ и любимцевъ Нерона, участника его оргій и разврата. Въ тотъ же день (15 января) Гальба былъ убитъ на площади. Серьезный, скупой, непріятный, онъ былъ совершенною противоположностью своего предшественника. Отонъ, наоборотъ, многимъ походилъ на Нерона и тѣмъ привлекалъ къ себѣ солдатъ и всѣхъ, кому тотъ былъ по-душѣ своими пирами, роскошью, пороками и расточительностью. Чернь съ перваго же дня стала называть его Нерономъ, и, повидимому; ему самому это нравилось. Какъ бы то ни было, онъ дозволилъ воздвигать статуи въ честь Нерона, возвратилъ его приближеннымъ ихъ прежнія важныя должности и громко заявлялъ себя продолжателемъ его правленія.
   Провозглашенный въ Германіи нѣсколькими днями ранѣе (2 января 69 года), Вителлій не думалъ уступать власть Отону. Ожесточенная междуусобная война, какой не было со времени борьбы между Августомъ и Антоніемъ, казалась неизбѣжною. Уны повсемѣстно были возбуждены до крайности. Первое сраженіе при Бедріакѣ, отдавшее имперію въ руки Вителлія (около половины апрѣля), стоило жизни восьмидесяти тысячъ человѣкъ. Разрозненные отряды легіонеровъ безпощадно грабили населеніе и дрались между собой. Въ то же время астрологи и шарлатаны всякаго рода пріобрѣли необыкновенное значеніе, буквально завладѣли Римомъ. Во всемъ этомъ многіе христіане видѣли несомнѣнное осуществленіе словъ Христа о признакахъ, указывающихъ на близость конца міра {Евангеліе отъ Матѳея XXIV, 6 и слѣд.}, съ особенно напряженною тревогой ждали они рѣшенія участи Іерусалима.
   Востокъ волновался не менѣе, чѣмъ Римъ и западныя провинціи. Съ іюня 68 года были пріостановлены военныя дѣйствія римлянъ противъ Іерусалима. Но это нисколько не уменьшило ни фанатизма, ни анархіи, давно уже терзавшихъ Іудею. Неистовства Іоанна изъ Гискалы и зелотовъ достигли самой крайней степени. Власть этого вождя опиралась главнымъ образомъ на вооруженный отрядъ галилеянъ, ни передъ чѣмъ не останавливавшихся. Іерусалимляне возстали, наконецъ, противъ него и принудили его со всею бандой засѣсть въ храмѣ. Но страхъ, имъ наведенный, былъ такъ великъ, что они сочли необходимымъ въ огражденіе себя выставить ему достаточно сильнаго противника. Симонъ, сынъ Поры, отличившійся въ самомъ началѣ войны, разбойничалъ въ Идумеѣ. Онъ вступалъ уже въ борьбу съ зелотами и два раза пытался ворваться въ Іерусалимъ. По призыву народа онъ явился въ третій разъ и завладѣлъ городомъ въ мартѣ 69 года. Іоаннъ изъ Гискалы продолжалъ крѣпко держаться въ храмѣ. Оба противника старались превзойти другъ друга безпощадною свирѣпостью.
   Во все бурное время смѣны императоровъ въ Римѣ Веспасіанъ оставался въ Кесаріи, ничего не предпринимая. Его сынъ Титъ успѣлъ запутать его въ цѣлую сѣть очень ловко построенныхъ интригъ. При Гальбѣ Титъ разсчитывалъ на то, что его усыновитъ престарѣлый императоръ, у котораго своихъ дѣтей не было. Послѣ смерти Гальбы онъ понялъ, что не добраться ему до верховной власти иначе, какъ въ качествѣ наслѣдника своего отца. Съ большимъ искусствомъ отличнѣйшаго политика онъ сумѣлъ провести успѣшно дѣло въ пользу основательнаго полководца, честнаго, не блестящаго, не честолюбиваго, почти ровно ничего не сдѣлавшаго для своего возвышенія. За то весь Востокъ былъ на его сторонѣ. Легатъ Сиріи Муціанъ и сирійскіе легіоны были сильно раздражены тѣмъ, что легіоны Запада присвоиваютъ себѣ исключительное право распоряжаться судьбами имперіи. Сирійскія войска задумали сами поставить императора, по своему выбору. За отказомъ Муціана ихъ выборъ остановился на Веспасіанѣ, человѣкѣ уже старомъ, далеко не знатномъ и ничѣмъ особенно не выдающемся. Двадцативосьмилѣтній Титъ своимъ умомъ, ловкостью и дѣятельностью явился очень сильною поддержкой кандидатуры отца. Послѣ смерти Отона восточные легіоны крайне неохотно присягнули Вителлію. А затѣмъ ихъ успѣли увѣрить, будто Вителлій хочетъ прислать въ Сирію свои любимые легіоны, а сирійскіе перевести на берега Рейна въ чуждые имъ края, далеко отъ страны, въ которой у нихъ были прочныя связи.
   Вліяніе Нерона, хотя давно уже мертваго, оказывалось еще очень сильнымъ, и басня о томъ, что онъ не умеръ {Сказка эта долго еще продолжала держаться въ народѣ и подала поводъ къ появленію самозванцевъ, присвоивавшихъ себѣ имя Нерона.}, не совсѣмъ была лишена смысла въ качествѣ метафоры. Его партія пережила его и не утратила своего значенія. Отонъ, а за нимъ Вителлій громко и открыто заявляли себя его почитателями и усердными послѣдователями. Вителлій устроилъ ему великолѣпныя похороны, приказалъ исполнить его музыкальныя произведенія и, при первыхъ звукахъ, поднялся съ мѣста, выражая тѣмъ свой восторгъ и подавая знакъ къ апплодисментамъ. Разумные и честные люди, которымъ опротивѣли всѣ эти дрянныя пародіи на отвратительное правленіе безумца, искренно желали скорѣйшей и сильной реакціи противъ Нероновскаго режима, противъ его приверженцевъ, въ особенности же они желали реабилитаціи благородныхъ жертвъ его тираніи. Никто не сомнѣвался въ томъ, что Флавій добросовѣстно исполнятъ такую задачу. Мѣстные царьки Сиріи усердно приняли сторону хорошо извѣстнаго имъ вождя, въ которомъ они видѣли надежнаго для себя защитника противъ фанатизма возставшей Іудеи. Агриппа II и его сестра, Вероника, душой и тѣломъ были преданы обоимъ римскимъ полководцамъ. Вероника, несмотря на свои сорокъ лѣтъ, сумѣла очаровать молодого человѣка, честолюбиваго, дѣлового, не принадлежащаго къ высшему обществу, занятаго единственно заботами о своемъ возвышеніи. Своими любезностями и подарками она обворожила даже старика Веспасіана. Оба вождя, незнатные, небогатые и простые, не устояли передъ аристократическимъ обаяніемъ дивной красавицы {Бюсты -- въ Неаполитанскомъ музеѣ (No 5592), въ Уффпщи во Флоренціи (No 312). Подлинность этого послѣдняго не вполнѣ установлена, хотя весьма правдоподобна.} и совершенно новаго для нихъ общества. Страсть Тита къ іудейской царицѣ нисколько не отвлекала его отъ дѣлъ и, наоборотъ, есть основаніе думать, что въ этой женщинѣ, до тонкости искусившейся въ интригахъ Востока, онъ нашелъ полнѣйшую помощницу. По ея милости мелкіе царьки Эмеса, Софены и Комагены, всѣ родня или друзья Иродовъ, болѣе или менѣе обращенные въ іудейство, приняли участіе въ заговорѣ. Еврей-ренегатъ Тиверій Александръ, префектъ Египта, вполнѣ отдался этому дѣлу. Даже парѳянскій царь Вологезъ обѣщалъ поддержать Веспасіана и прислать ему на помощь сорокъ тысячъ своихъ стрѣлковъ.
   Замѣчательно то обстоятельство, что за провозглашеніе Веспасіана императоромъ были очень многіе умѣренные іудеи, такіе, какъ Іосифъ Флавій, хотѣвшіе во что бы то ни стало видѣть осуществленіе занимавшихъ ихъ идей въ возвышеніи римскаго полководца. Нѣсколько лѣтъ назадъ евреи, близкіе къ императору, успѣли увѣрить Нерона, что, лишившись власти въ Римѣ, онъ вновь воцарится въ Іерусалимѣ и черезъ это сдѣлается величайшимъ государемъ на землѣ. Іосифъ Флавій говоритъ про себя, между прочимъ, что еще въ 67 году, только-что отдавшись въ плѣнъ римлянамъ, онъ предсказалъ Веспасіану ожидавшую его судьбу на основаніи нѣкоторыхъ текстовъ своихъ священныхъ книгъ. Евреи такъ упорно повторяли этого рода пророчества, что убѣдили очень многихъ, не принадлежащихъ даже къ ихъ религіи, въ близкомъ торжествѣ Востока и въ скоромъ явленіи властителя міра изъ Іудеи. Волхвы, халдейскіе прорицатели, астрологи поддерживали то же вѣрованіе, которымъ увлекались и нѣкоторые христіане. Такія произвольныя толкованія, извращавшія пророчества, относившіяся къ Мессіи, были въ большомъ ходу въ Сиріи. Къ нимъ охотно прислушивались Веспасіанъ и Титъ, окруженные іудеями. Продолжая военныя дѣйствія противъ фанатиковъ Іерусалима, вожди римлянъ выказывали большую склонность къ іудейству, изучали законъ еврейскій, относились съ большимъ уваженіемъ къ ихъ священнымъ книгамъ. Іосифъ Флавій пріобрѣлъ большое довѣріе обоихъ, въ особенности же Тита, восхвалялъ имъ свой законъ, разсказывалъ имъ старинныя библейскія повѣствованія, обрабатывая ихъ, при случаѣ, на греческій ладъ и говоря съ таинственнымъ видомъ о пророчествахъ. Въ томъ же смыслѣ усердствовали другіе іудеи, толпившіеся вокругъ будущихъ императоровъ и добивавшіеся ихъ милостей. Отъ евреевъ не отставали и языческіе жрецы Финикіи съ льстивыми для Флавіевъ прорицаніями своихъ оракуловъ.

------

   Позднею весной 69 года Веспасіанъ приступилъ опять къ военнымъ дѣйствіямъ, временно пріостановленнымъ событіями въ Римѣ. 29 апрѣля онъ появился съ своею кавалеріей въ окрестностяхъ Іерусалима. Въ то же время его войска подчинили римлянамъ всю Іудею, за исключеніемъ столицы и трехъ крѣпостей -- Масады, Махеры и Иродіума. Овладѣть ими можно было только послѣ упорной и продолжительной осады. Веспасіанъ и Титъ не рѣшались взяться за столь трудное дѣло въ томъ неопредѣленномъ положеніи, въ какомъ они были наканунѣ междуусобной войны, когда имъ могли понадобиться всѣ ихъ силы. Благодаря этому еще цѣлый годъ продержалось возстаніе, длившееся уже три года и доводившее Іерусалимъ до такого ужаснаго положенія, какому не бывало примѣровъ въ исторіи.
   1 іюля Тиверій Александръ провозгласилъ Веспасіана императоромъ въ Александріи; 3 іюля ему присягнули войска въ Кесаріи и Іудеѣ, за ними слѣдомъ то же сдѣлали легіоны Антіохіи, 15--ему повиновался уже весь Востокъ. На совѣтѣ въ Бейрутѣ рѣшено было, что Муціанъ двинется съ арміей на Италію, Титъ будетъ продолжать войну въ Іудеѣ, а Веспасіанъ отправится въ Александрію выжидать дальнѣйшихъ событій. Послѣ кровопролитной междуусобной войны,-- третьей въ теченіе восемнадцати мѣсяцевъ,-- владычество надъ римскимъ міромъ было окончательно укрѣплено за Флавіями. Цѣлый рядъ наслѣдниковъ славныхъ именъ Цезаря и Августа такъ долго и такъ безумно злоупотреблялъ громадною властью императора, что всѣ съ неподдѣльною радостью привѣтствовали новаго государя, человѣка честнаго, положительнаго, дѣлового буржуа {Замѣчательно характерны и "буржуазно"-типичны бюсты Веспасіана въ музеяхъ Капитолійскомъ, Неаполитанскомъ, въ Уффици во Флоренціи и въ Ватиканѣ, едва ли, впрочемъ, подлинный.}, возвысившагося личными заслугами, немного простого въ обращеніи, далеко не утонченнаго, иногда даже немного смѣшного своимъ неизяществомъ.
   Осторожный и разсудительный Веспасіанъ, много менѣе волновавшійся и тревожившійся, чѣмъ сражавшіеся ради завоеванія для него имперіи, спокойно поживалъ въ Александріи у Тиверія Александра и прибылъ въ Римъ лишь въ концѣ іюля 70 года, незадолго до взятія Іерусалима. Да и самъ Титъ, вмѣсто энергичнаго продолженія войны въ Іудеѣ, послѣдовалъ за отцомъ въ Египетъ и пробылъ тамъ до начала марта.
   За это время внутренніе раздоры въ Іерусалимѣ еще болѣе усилились. Симонъ сынъ Поры властвовалъ надъ городомъ, Іоаннъ изъ Гискалы съ своими разбойниками крѣпко держался въ храмѣ. А затѣмъ образовалась третья партія подъ предводительствомъ Елеазара, родомъ саддукея, переманившаго къ себѣ часть зелотовъ Іоанна, засѣвшаго во внутренней оградѣ храма и продовольствовавшагося хранившимися тамъ жертвенными запасами и приношеніями вѣрующихъ въ пользу священниковъ. Эти три партіи не переставали ожесточенно биться между собой; груды убитыхъ лежали повсюду, ихъ не успѣвали хоронить. Въ городѣ были собраны громадные запасы хлѣба, которыхъ хватило бы на нѣсколько лѣтъ осажденнымъ. Іоаннъ и Симонъ сожгли ихъ въ отчаянной схваткѣ изъ-за желанія отнять ихъ другъ у друга. Положеніе обывателей было ужасно, даже убѣжать нельзя было, такъ какъ террористы сторожили всѣ выходы. И, несмотря на все это, къ храму продолжали стекаться богомольцы изъ отдаленнѣйшихъ краевъ. Іоаннъ и Елеазаръ принимали странниковъ и пользовались ихъ приношеніями. Часто этихъ благочестивыхъ людей, приносившихъ жертвы, и священниковъ, совершавшихъ для нихъ богослуженіе, убивали тутъ же, на мѣстѣ молитвъ, стрѣлы и камни изъ метательныхъ орудій Іоанна. Революціонеры энергично дѣйствовали по ту сторону Ефрата, добиваясь помощи отъ евреевъ тѣхъ странъ и отъ парѳянскаго царя. Они воображали, что всѣ евреи Востока возьмутся за оружіе и, воспользовавшись междуусобными войнами римлянъ, окончательно уничтожатъ господство распадающейся имперіи. Тѣснимые со всѣхъ сторонъ, чуть не наканунѣ полнаго разгрома, они провозглашали Іерусалимъ столицею міра!
   

XII.
Разрушеніе Іерусалима.

   Наступили, наконецъ, роковые дни для Іудеи и Іерусалима. Весной, какъ только дозволило состояніе дорогъ, Титъ прибылъ изъ Александріи въ Кесарію и во главѣ сильной арміи двинулся къ Іерусалиму. Съ нимъ было четыре римскихъ легіона, многочисленныя вспомогательныя войска его сирійскихъ союзниковъ и толпы арабовъ, явившихся ради грабежа. Тита сопровождали всѣ перешедшіе на его сторону іудеи, Агриппа, Тиверій Александръ, будущій историкъ Іосифъ. Вероника осталась, кажется, въ Кесаріи. Выдающіяся способности полководца, при наличности такихъ вооруженныхъ силъ, были достаточнымъ ручательствомъ за несомнѣнный успѣхъ. Титъ былъ отличнымъ знатокомъ военнаго дѣла, превосходнымъ инженеромъ, тонкимъ политикомъ, человѣкомъ замѣчательно умнымъ и довольно мягкимъ, при суровости тогдашнихъ нравовъ. Веспасіанъ, раздраженный упорствомъ іудеевъ и ихъ стараніями вызвать вторженіе парѳянъ, настаивалъ на необходимости крайней жестокости. По его мнѣнію, всякое благодушіе по отношенію къ евреямъ представлялось признакомъ безсилія этому заносчивому племени, убѣжденному, что оно сражается за Бога и при помощи Бога.
   Въ первыхъ числахъ апрѣля римляне подступили къ Іерусалиму, какъ разъ передъ праздниками еврейской пасхи. Въ городъ собралось огромное число евреевъ изъ всѣхъ странъ. Іосифъ Флавій насчитываетъ до милліона ста тысячъ человѣкъ погибшихъ во время осады. Весьма правдоподобно, что еврейскій историкъ впадаетъ въ изрядное преувеличеніе; по Тациту, въ Іерусалимѣ было въ это время около шести сотъ тысячъ душъ, что, вѣроятно, ближе къ истинѣ, если принять въ соображеніе размѣры города и, въ особенности, снабженіе его водой, далеко не обильное и, во всякомъ случаѣ, недостаточное для милліоннаго населенія. Около 10 апрѣля Титъ сталъ лагеремъ подъ стѣЬами города. Нѣсколько удачныхъ вылазокъ, застигнувшихъ врасплохъ римлянъ, и серьезная рана, нанесенная Титу, подняли духъ осажденныхъ, внушили имъ крайне преувеличенное мнѣніе о своей силѣ и научили римлянъ соблюдать очень большую осторожность въ войнѣ съ людьми, доведенными до бѣшенства.
   Іерусалимъ былъ одной изъ сильнѣйшихъ крѣпостей того времени. Стѣны представляли собой типъ тогдашнихъ сирійскихъ сооруженій изъ громаднѣйшихъ глыбъ камня. Внутри -- ограда храма, укрѣпленія верхняго города и Акры были надежными оплотами для защитниковъ столицы Іудеи. А число таковыхъ было очень велико, и провіанта было еще достаточно, несмотря на убыль, произведенную пожарами. Враждующія партіи продолжали биться между собой въ городѣ, но дружно выходили на его защиту. За время праздниковъ сторонники Елеазара почти всѣ покинули его и пристали къ Іоанну. Титъ повелъ осаду съ такимъ искусствомъ, какого римляне не знали до него. Въ послѣднихъ числахъ апрѣля его легіоны взяли первыя укрѣпленія и заняли сѣверную часть города. Черезъ пять дней они прорвались черезъ вторую линію укрѣпленій и овладѣли Акрой. Такимъ образомъ половина города была во власти римлянъ. 12 мая они атаковали цитадель Антонія. Подъ вліяніемъ окружавшихъ его евреевъ, желавшихъ предотвратить разрушеніе города, и подчиняясь изъ любви Вероникѣ въ большей мѣрѣ, чѣмъ онъ сознавался въ этомъ, Титъ сдѣлалъ попытку вступить въ переговоры съ осажденными, предложилъ имъ удобопріемлемыя условія капитуляціи. Все было напрасно,-- осажденные отвѣчали издѣвательствами.
   Къ разсказамъ о такомъ миролюбіи Тита надлежитъ, впрочемъ, относиться съ большою осмотрительностью. Іосифъ Флавій систематически превозноситъ своихъ римскихъ патроновъ и увѣряетъ, что совершать жестокіе и безчеловѣчные поступки они были вынуждены упорствомъ евреевъ. Весьма правдоподобно противоположное мнѣніе, приписывающее Титу желаніе непремѣнно разрушить Іерусалимъ, что болѣе согласуется съ обычаями римлянъ, а въ данномъ случаѣ и съ интересами самихъ Флавіевъ, которымъ представлялась возможность придать блескъ новой династіи побѣдой и тріумфальнымъ вступленіемъ въ Римъ. Съ другой стороны, не слѣдуетъ забывать вліянія на Тита Вероники, Агриппы и менѣе знатныхъ евреевъ, вродѣ Іосифа, которые несомнѣнно могли ставить ему на видъ, что всѣ іудеи Рима, Александріи и Сиріи отнесутся къ нему съ величайшею благодарностью и прославятъ великодушіе побѣдителя, пощадившаго ихъ храмъ. Въ талмудическихъ преданіяхъ есть нѣкоторыя указанія на мирные переговоры изъ желанія спасти городъ отъ окончательной гибели. Замѣчательно, между прочимъ, что Іосифъ Флавій получалъ щедрыя награды съ 70 г. за свои старанія достигнуть примиренія. Быть-можетъ Титъ давалъ полную свободу такимъ стараніямъ, хорошо зная, что они не приведутъ ни къ чему и оставляя за собой полную свободу дѣйствія.
   Ожесточившіеся римляне хотѣли устрашить осажденныхъ самыми звѣрскими казнями захваченныхъ ими евреевъ. Это еще болѣе подняло смѣлость іерусалимлянъ. 27 и 29 мая они сожгли осадныя машины римлянъ и напали на ихъ лагерь. Уныніе распространилось въ войскахъ Тита, многіе готовы были, вѣрить утвержденіямъ іудеевъ, будто Іерусалима нельзя взять, начались побѣги изъ арміи. Титъ отказался отъ надежды взять городъ приступомъ, быстро окружилъ его двумя рядами сомкнутыхъ укрѣпленій и тѣмъ прекратилъ всякія сообщенія осажденныхъ съ округой. До того времени въ городъ прибывали овощи и другіе жизненные припасы, теперь наступилъ голодъ со всѣми его ужасами. Фанатическіе защитники столицы знать этого не хотѣли, они добывали себѣ необходимое домовыми обысками, подвергали пыткамъ людей, заподозрѣпныхъ въ сокрытіи продовольственныхъ запасовъ. Титъ, съ своей стороны, неистовствовалъ подъ стѣнами замкнутаго осадой города: ежедневно въ виду осажденныхъ римляне распинали по пяти сотъ плѣнниковъ, подвергая ихъ притомъ отвратительнымъ мучительствамъ.
   Ничто не въ состояніи было поколебать вѣру и фанатизмъ евреевъ. Они все такъ же твердо убѣждены были въ неразрушимости своего храма, въ недоступности для язычниковъ ихъ города, излюбленнаго и охраняемаго Богомъ ихъ отцовъ. Среди народа ходили изступленные и пророчествовали о скоромъ освобожденіи, и такъ велико было обаяніе такихъ пророчествъ, что многіе, имѣвшіе возможность бѣжать, оставались въ городѣ, чтобы видѣть чудо, которое совершитъ Егова. Всѣхъ, осмѣливавшихся говорить о капитуляціи, убивали тотчасъ же. Такъ, по приказанію Симона сына Поры, былъ убитъ первосвященникъ Матѳей, впустившій въ городъ этого разбойника. Три сына первосвященника казнены передъ глазами отца. Въ то же время убито нѣсколько знатныхъ гражданъ. Строжайше запрещены были всякія сборища...
   Замедленіе осады раздражало Тита, всѣми силами рвавшагося въ Римъ съ его великолѣпіемъ и наслажденіями. Молодой полководецъ находилъ взятіе крѣпости голодомъ подвигомъ не достаточно блистательнымъ для основателей новой династіи. Онъ приказалъ построить четыре новыхъ осадныхъ башни, для чего вырублены были всѣ деревья въ окрестностяхъ Іерусалима. 1 іюля осажденные попытались еще разъ сдѣлать вылазку и вторично сжечь деревянныя сооруженія римлянъ, но потерпѣли полное пораженіе. Съ этого дня участь города была рѣшена безповоротно. Титъ повелъ подкопы противъ башни Антонія, взялъ ее 5 іюля и приказалъ разрушить почти до основанія, чтобъ открыть широкій путь своимъ машинамъ и кавалеріи къ тому мѣсту, гдѣ предстоялъ послѣдній, отчаянный бой.
   Храмъ представлялъ собою сильнѣйшую крѣпость. Іоаннъ изъ Гискалы сосредоточилъ въ немъ всѣ свои силы, вооруживъ даже священниковъ. 17 іюля прекратились жертвоприношенія. Это произвело потрясающее впечатлѣніе на весь народъ въ городѣ, въ округѣ, во всей Палестинѣ. Не бывало этого со времени возобновленія храма и почиталось дѣломъ такимъ же невозможнымъ, какъ остановка въ движеніи свѣтилъ небесныхъ {До сихъ поръ -- это день скорби и поста для всѣхъ евреевъ.}. Іосифъ Флавій сдѣлалъ еще разъ попытку побороть упорство Іоанна. По приказанію Тита, съ развалинъ башни Антонія, находившейся въ 25 саженяхъ отъ храма, онъ кричалъ по-еврейски, предлагая Іоанну удалиться со всѣми своими людьми, причемъ Титъ обѣщалъ евреямъ дозволить безпрепятственное продолженіе ихъ богослуженія и жертвоприношеній, предоставляя Іоанну выборъ священниковъ, которые должны для этого остаться при храмѣ. Іоаннъ не захотѣлъ даже слушать такія рѣчи. Люди, не совсѣмъ еще ослѣпленные фанатизмомъ, ушли въ это время къ римлянамъ. Всѣ оставшіеся предпочли умереть.
   12 іюля Титъ подступилъ къ твердынямъ храма. 28 римляне овладѣли всею сѣверною галлерей, отъ башни Антонія до Кедронскаго оврага. 2 августа сильнѣйшія стѣнобитныя орудія начали громить превосходно сооруженныя стѣны, замыкавшія портики внутреннихъ дворовъ. Дѣйствіе машинъ оказывалось ничтожнымъ, но 8 августа римлянамъ удалось поджечь ворота. Евреи были поражены необычайно: они считали это дѣло совершенно невозможнымъ, немыслимымъ... Увидавши пламя, они принялись осыпать римлянъ самыми страшными проклятіями...
   Титъ приказалъ потушить огонь, угрожавшій самому храму, и собралъ военный совѣтъ, на которомъ присутствовалъ Іосифъ Флавій среди высшихъ чиновъ арміи. Обсуждался вопросъ, сжечь ли храмъ или брать его приступомъ. Многіе были того мнѣнія, что евреи не усмирятся до тѣхъ поръ, пока существуетъ святое для нихъ зданіе. Что касается Тита, то рѣшительно нельзя опредѣлить, на чью сторону онъ склонялся. По разсказу еврейскаго историка, онъ желалъ спасти дивное зданіе, сохраненіе котораго послужило бы къ его славѣ и доказало бы умѣренность римлянъ. По Тациту, Титъ настаивалъ на разрушеніи зданія, съ которымъ связано существованіе двухъ религій, одинаково вредныхъ, іудейской и христіанской. "Эти два суевѣрія,-- сказалъ будто бы Титъ,-- хотя и враждебны другъ другу, имѣютъ одно начало; христіане произошли отъ іудеевъ, будетъ вырванъ корень, побѣгъ быстро пропадетъ".
   Трудно рѣшить, какому изъ двухъ противорѣчивыхъ повѣствованій должно дать предпочтеніе. Въ данномъ случаѣ Тацитъ едва ли заслуживаетъ большого довѣрія, чѣмъ Іосифъ Флавій, ибо краткая рѣчь, влагаемая имъ въ уста полководца-побѣдителя, не только по формѣ, но и по духу, есть не что иное, какъ отголосокъ чувствъ самого Тацита. Латинскій историкъ, полный къ евреямъ и христіанамъ презрѣнія и недоброжелательства, характеризующихъ собой времена Траяна и Антониновъ приписываетъ Титу такія слова, какія могъ сказать римскій аристократъ, современникъ Тацита. Въ дѣйствительности же буржуа Титъ относился къ восточнымъ религіямъ съ большимъ расположеніемъ, чѣмъ потомки высшей знати, смѣнившіе потомъ Флавіевъ. Нѣтъ ничего невѣроятнаго въ томъ, что Титъ желалъ сохранить великолѣпное сооруженіе, приказалъ потушить огонь и принять мѣры предосторожности противъ пожара во время предстоявшаго приступа. Вмѣстѣ съ настоящею добротой, въ характерѣ Тита было не мало напускного благодушія и лицемѣрія. Всего правдоподобнѣе, что онъ не приказывалъ жечь храмъ,-- какъ говоритъ Тацитъ,-- и не заботился о предупрежденіи пожара,-- какъ увѣряетъ Іосифъ,-- и, не вмѣшиваясь активно въ дѣло, оставлялъ возможность пускать въ ходъ различныя версіи и поддерживать въ разныхъ общественныхъ кругахъ тѣ изъ нихъ, которыя окажутся для него пригодными.
   Раннимъ утромъ 10 августа евреи предупредили римлянъ и первые начали отчаянный бой, но были отбиты отрядомъ, стоявшимъ у воротъ храма и ворвавшимся за ними слѣдомъ въ его внутреннюю ограду. Во время послѣдовавшей за тѣмъ свалки, пожаръ вспыхнулъ сначала въ одной изъ галлерей портика, потомъ внутри самого храма, что заставило римлянъ удалиться изъ горящаго зданія. Разобраться въ томъ, кѣмъ и какъ былъ подожженъ храмъ, нѣтъ никакой возможности. Несомнѣнно одно, что нѣсколько лѣтъ спустя, Титъ былъ очень доволенъ, когда въ еврейскомъ мірѣ стали приписывать пожаръ неповиновенію его солдатъ или, вѣрнѣе, вмѣшательству силъ сверхъестественныхъ... Въ предшествовавшіе годы, въ иной средѣ и при другихъ обстоятельствахъ, онъ также охотно выслушивалъ хвалы совершенно противоположнаго характера. Во время его тріумфа въ 71 г., по улицамъ Рима проносили изображеніе "сожженія храма" и, несомнѣнно, почитали это дѣяніе однимъ изъ подвиговъ, достойныхъ прославленія {Талмудъ (Вавилонскій) приписываетъ пожаръ "жестокому Титу".}.
   Ожесточенный бой кипѣлъ во внутреннихъ дворахъ и въ притворахъ, въ особенности вокругъ алтаря, представлявшаго собой родъ усѣченной пирамиды, возвышавшейся передъ святилищемъ. Защитники храма могли еще отступить и укрыться въ верхнемъ городѣ, но весьма многіе предпочли умереть за свою святыню, на святомъ мѣстѣ. На изступленные крики нѣкоего, выдававшаго себя за пророка и утверждавшаго, что въ эти самыя минуты и явится спасеніе свыше народу избранному, собралась вокругъ него огромная толпа. Шесть тысячъ несчастныхъ, исключительно женщинъ и дѣтей, бѣжали въ одну изъ галлерей и тамъ сгорѣли. Отъ пожара уцѣлѣли двое воротъ и часть храма, отведенная для женщинъ. Римляне поставили свои военные значки на мѣстѣ, гдѣ былъ алтарь, и совершили передъ ними обычные обряды своего культа.
   Послѣднимъ убѣжищемъ для осажденныхъ оставался древній Сіонъ, верхній городъ, съ его крѣпкими, еще нетронутыми стѣнами, гдѣ и заперлись Іоаннъ изъ Гискалы, Симонъ сынъ Поры и большое число воиновъ, успѣвшихъ пробиться сквозь ряды побѣдителей. Чтобъ одолѣть эти твердыни, потребовалась новая осада. Іоаннъ и Симонъ заняли дворецъ Иродовъ, огражденный тремя громадными башнями -- Гиппика, Фазаила и Маріанны. Пока римляне были заняты постройкой новыхъ осадныхъ башенъ, Титъ систематически жегъ и разрушалъ части города, находившіяся въ его власти. Многіе іудеи, принадлежавшіе къ высшему сословію, успѣли бѣжать. Люди низшаго класса были распроданы въ рабство по ничтожной цѣнѣ. Таково происхожденіе огромной массы евреевъ рабовъ, обрушившейся на Италію и на другія страны по берегамъ Средиземнаго моря и разносившей повсюду свою ревностную пропаганду. Первосвященикческія одежды, драгоцѣнности, столы, сосуды, подсвѣчники, завѣсы были переданы Титу. Все это онъ приказалъ тщательно сохранить для готовившагося ему тріумфа, которому римскій полководецъ хотѣлъ придать особенно яркій характеръ побѣды надъ чужеземцами выставкою на-показъ всей утвари еврейскаго культа.
   7 сентября пали укрѣпленія Сіона, Несчастные, выбившіеся изъ силъ іудеи, которымъ удалось бѣжать, кинулись въ Акру, почти совершенно оставленную римлянами, и спрятались въ громадныхъ подземельяхъ Іерусалима. Іоаннъ и Симонъ утратили бодрость, растерялись, не думали защищаться въ неприступныхъ стѣнахъ дворца. Они попытались пробиться черезъ окопы римлянъ къ Силоаму, были отбиты и бѣжали, вслѣдъ за другими, въ подземелья. На слѣдующій день всякое сопротивленіе прекратилось. Всѣ немощные были убиты, остальные, женщины и дѣти, точно стадо, пригнаны къ храму и заперты въ уцѣлѣвшихъ отъ пожара внутреннихъ дворахъ. Началась сортировка. Всѣ сражавшіеся противъ римлянъ убиты; семьсотъ отборныхъ юношей, самыхъ красивыхъ и рослыхъ, оставлены для тріумфа Тита. Изъ остальныхъ всѣ, старѣе семнадцати лѣтъ, закованы въ цѣпи и отправлены въ Египетъ на подневольныя работы или разосланы по городамъ для избіенія въ амфитеатрахъ. Недостигшіе семнадцатилѣтняго возраста распроданы. Во время такой разборки, длившейся нѣсколько дней, захваченные римлянами умирали тысячами отъ голода.
   Слѣдующіе дни были употреблены римлянами на разрушеніе города и на осмотръ его подземелій, гдѣ найдены были огромныя богатства. Іоаннъ изъ Гискалы, вынужденный голодомъ, вышелъ изъ своего тайника, явился къ побѣдителямъ съ просьбой о помилованіи и былъ обреченъ ими на пожизненное заключеніе. Симонъ сынъ Гіоры, имѣвшій нѣкоторый запасъ продовольствія, скрывался до конца октября. Когда же и у него не хватило припасовъ, онъ одѣлся въ бѣлую тунику, накинулъ на плечи пурпурную мантію и нежданно появился изъ-подъ земли на томъ мѣстѣ, гдѣ былъ храмъ. Онъ разсчитывалъ поразить римлянъ видомъ человѣка, воскресающаго изъ мертвыхъ, и, быть можетъ, выдать себя за Мессію. Солдаты удивились, на самомъ дѣлѣ, но окружили его. Онъ заявилъ, что свое имя скажетъ только ихъ начальнику Теренцію Руфу. Тотъ приказалъ заковать его и отправить въ Кесарію.
   Храмъ и другія большія зданія были разрушены до основанія. То, что осталось отъ фундамента храма, существуетъ до-нынѣ и носитъ названіе Харамъ-эшь-шерифъ {Это громадная площадь, называемая русскими Святая Святыхъ, гдѣ находится теперь великолѣпная мечеть Омара.}. Титъ оставилъ не разрушенными башни Гиппика, Фазаила и Маріамны, дабы потомство могло видѣть, противъ какихъ твердынь ему приходилось биться. Не тронутою осталась западная стѣна для размѣщенія за нею 10-го легіона, оставленнаго гарнизономъ на развалинахъ уничтоженнаго города. Съ сентября 70 года до 122 г., когда Адріанъ возстановилъ его подъ наименованіемъ Эліа Капитолина,-- lepycaлимъ представлялъ собою лишь мрачныя груды камней, среди которыхъ ютились палатки легіонеровъ, сторожившихъ опустошенное мѣсто, неперестававшее представляться опаснымъ.
   

XIII.
Торжество Рима.

   Титъ пробылъ еще около мѣсяца въ окрестностяхъ Іерусалима, принося благодарственныя жертвы, награждая своихъ сподвижниковъ. Военная добыча и плѣнные были отправлены въ Кесарію. Зиму Титъ употребилъ на объѣздъ разныхъ городовъ Востока, гдѣ праздновалъ побѣду пирами и играми. За нимъ слѣдовали толпы плѣнныхъ евреевъ, которыхъ отдавали на растерзаніе звѣрямъ, жгли живыми, заставляли биться между собой, какъ гладіаторовъ. Въ Кесаріи Филипповой, въ день рожденія его брата Домиціана, болѣе 2,500 евреевъ погибли жертвами такихъ ужасныхъ забавъ. Въ Бейрутѣ (17 ноября) такое же число несчастныхъ заплатило жизнью за празднованіе дня рожденія Веспасіана. Обыватели сирійскихъ городовъ ненавидѣли евреевъ, и подобныя избіенія, въ большинствѣ случаевъ, доставляли сирійцамъ истинное наслажденіе. И въ данномъ случаѣ особенно ужасно то, что историкъ Іосифъ Флавій и Агриппа во все это время не разставались съ Титомъ и были свидѣтелями такихъ чудовищныхъ потѣхъ.
   Послѣ долгаго путешествія по Сиріи до береговъ Ефрата, Титъ вернулся изъ Антіохіи и нашелъ населеніе города сильно озлобленнымъ противъ евреевъ. Ихъ обвиняли въ пожарѣ, едва не разрушившемъ городъ. Титъ ограничился тѣмъ, что уничтожилъ бронзовыя доски, на которыхъ были начертаны ихъ привиллегіи. Городу Антіохіи онъ подарилъ крылатыхъ херувимовъ, изображенныхъ на крышкѣ кивота завѣта. Этотъ странный трофей былъ поставленъ передъ большими западными воротами, получившими отъ того названіе воротъ Херувимовъ. Тутъ же онъ посвятилъ квадригу Лунѣ въ благодарность за помощь, оказанную ему во время осады. Въ Дафнѣ онъ приказалъ выстроить амфитеатръ на мѣстѣ разрушенной синагоги и поставить надпись, гласившую, что на это сооруженіе употреблена часть добычи, захваченной въ Іудеѣ.
   Изъ Антіохіи Титъ вернулся въ Іерусалимъ, гдѣ солдаты 10-го легіона, которымъ командовалъ Теренцій Руфъ, продолжали обыскивать подземелья разрушеннаго города и все еще находить въ нихъ укрывавшихся несчастныхъ и новыя сокровища {Подземелья Іерусалима и теперь поражаютъ своими необъятными размѣрами. Въ нѣкоторыхъ изъ нихъ крайне опасно входить безъ надежнаго проводника.}. Увидавши произведенное опустошеніе, Титъ не могъ,-- говорятъ,-- воздержаться отъ выраженія глубокой жалости. Окружавшіе его іудеи пріобрѣтали все возрастающее вліяніе на римскаго вождя. Фантасмагорія восточной имперіи, которою манили Нерона и Веспасіана, начинала и его охватывать съ такою силой, что возбудила подозрительность въ Римѣ. Агриппа, Вероника, Іосифъ, Тиверій Александръ болѣе, чѣмъ когда-либо, были въ милости, и многіе думали о возможности для Вероники сыграть роль новой Клеопатры.
   Титъ прибылъ въ Римъ въ маѣ или въ іюнѣ 71 года. Молодой побѣдитель особенно хлопоталъ о томъ, чтобъ его тріумфъ превзошелъ, что видали по этой части до него. Простота, серьезность, нѣкоторое "мѣщанство" Веспасіана неспособны были производить обаятельное впечатлѣніе на народъ, привыкшій къ расточительности и великолѣпію прежнихъ императоровъ. Титъ полагалъ, что торжественный въѣздъ окажетъ превосходное дѣйствіе на населеніе столицы, и успѣлъ на этотъ разъ преодолѣть отвращеніе старика отца отъ блеска и шума. Торжество было устроено со всѣмъ искусствомъ римскихъ декораторовъ того времени, постаравшихся придать всему и колоритъ, подходящій къ данному случаю, и вѣрность историческую. Было обращено большое вниманіе и на воспроизведеніе старинныхъ обрядовъ простого римскаго культа, какъ бы ради противупоставленія его побѣжденной религіи. Для начала церемоніи Веспасіанъ исполнилъ обязанности верховнаго жреца, по всѣмъ правиламъ ритуала, съ головой болѣе чѣмъ наполовину закрытою тогой; за нимъ то же самое сдѣлалъ Титъ. Самое шествіе было истиннымъ дивомъ: тутъ фигурировали всѣ рѣдкости, всѣ диковины цѣлаго міра, драгоцѣннѣйшія произведенія восточнаго искусства рядомъ съ высоко-художественными греко-римскими сокровищами. Казалось, будто устроители, послѣ страшныхъ потрясеній, пережитыхъ имперіей, хотѣли выставить на-показъ всѣ несмѣтныя богатства Рима. Длинными рядами катились громадныя подвижныя сооруженія, равнявшіяся высотою съ трехъ и четырехъ-этажными домами, и вызывали своею необычайностью восторгъ и изумленіе. То были изображенія всѣхъ эпизодовъ войны. Каждая серія такихъ изображеній замыкалась живо сдѣланною группой, представлявшею появленіе Симона сына Поры и его захватъ въ плѣнъ. Плѣнники шли въ роскошныхъ одеждахъ, между ними съ особенною торжественностью вели самого Симона, обреченнаго на смерть. Далѣе слѣдовали священные предметы, взятые изъ храма: золотой столъ "предложенія хлѣбовъ", золотой семисвѣчникъ, пурпуровыя завѣсы Святая-Святыхъ и, въ заключеніе ряда трофеевъ,-- главный побѣжденный, первый виновникъ войны,-- священный списокъ Торы. Тріумфаторы замыкали шествіе. Веспасіанъ и Титъ ѣхали на разныхъ колесницахъ. Титъ сіялъ отъ счастья. Что же касается Веспасіана, то онъ былъ очень недоволенъ "пустою тратой времени", скучалъ, досадовалъ на медленность шествія, ничуть не скрывалъ своего дурного расположенія духа и вполголоса ругалъ себя "старымъ дуракомъ" (ineptus senex) за то, что согласился на ни на что ненужный тріумфъ. Второй сынъ его, Домиціанъ, въ богатомъ костюмѣ, гарцовалъ на превосходномъ конѣ вокругъ колесницъ отца и брата.
   Шествіе останавливалось для исполненія печальной части церемоніи -- преданія смерти побѣжденныхъ вождей. Этотъ отвратительный обычай былъ исполненъ во всей точности. Симонъ сынъ Поры, былъ выведенъ изъ толпы плѣнниковъ, съ веревкой на шеѣ втащенъ на Тарпейскую скалу и, послѣ безобразнѣйшихъ издѣвательствъ, убитъ тамъ. Крикъ, оповѣстившій народъ о томъ, что врага Рима нѣтъ въ живыхъ, былъ встрѣченъ восторженными воплями несмѣтной толпы. Тріумфаторы прибыли къ храму Юпитера Капитолійскаго, конечному пункту торжествъ этого рода. Начались обычныя жертвоприношенія, по совершеніи которыхъ императорская семья удалилась на Палатинъ. Весь остатокъ дня прошелъ для города въ пиршествахъ и ликованіи.
   Храмовый списокъ Торы и священныя завѣсы были отнесены въ императорскій дворецъ. Золотыя вещи и въ числѣ ихъ столъ предложенія и семисвѣчникъ помѣщены въ большомъ зданіи, выстроенномъ противъ Палатина по другую сторону Священнаго пути и названномъ храмомъ Мира, сдѣлавшимся какъ бы музеемъ Флавіевъ. Тріумфальныя ворота изъ пентелійскаго мрамора, сооруженныя ради описаннаго торжества, существуютъ до сихъ поръ съ сохранившимися на нихъ изображеніями главныхъ предметовъ, которые были несены во время шествія. Веспасіанъ и Титъ приняли при этомъ празднествѣ титулъ imperatores, но отклонили эпитетъ Judaïque. Сдѣлали они это изъ желанія показать, вѣроятно, что сами считаютъ войну въ Іудеѣ не борьбою съ иноземнымъ народомъ, а простымъ усмиреніемъ возстанія взбунтовавшихся рабовъ; а затѣмъ и съ самымъ наименованіемъ judaei соединялось представленіе о чемъ-то презрѣнномъ и смѣшномъ. Постояннымъ напоминаніемъ о славнѣйшемъ подвигѣ Флавіевъ остались монеты съ изображеніемъ Іудеи, закованной въ цѣпи и плачущей подъ пальмой, и съ надписью: Judaea capta, Judaea dévida. Такія монеты чеканились и при Домиціанѣ.

-----

   Опьяненный торжествомъ, властительный Римъ почти забылъ о томъ, что возстаніе Іудеи не совсѣмъ еще подавлено, что оно живо еще въ бассейнѣ Мертваго моря. Три крѣпости: Махеро, Масада и замокъ Ирода, были еще въ рукахъ инсургентовъ. Надо было умышленно закрывать глаза передъ очевидностью для того, чтобы надѣяться на возможность какого-либо сопротивленія послѣ разгрома Іерусалима. Тѣмъ не менѣе, послѣдніе бойцы за независимость Израиля защищались съ такимъ упорнымъ ожесточеніемъ, будто ихъ дѣло далеко еще не было проиграно. Замокъ Ирода представлялъ собою не болѣе какъ укрѣпленный дворецъ и безъ труда былъ взятъ Луціемъ Бассомъ. Не такъ легко удалось римлянамъ овладѣть крѣпостью Махеро; снова начались звѣрства, избіенія, продажа іудеевъ цѣлыми толпами въ рабство. Масада защищалась съ геройствомъ, безпримѣрнымъ въ военной исторіи. Елеазаръ, сынъ Іосифа, внукъ Іуды Голонитянина, захватилъ эту крѣпость съ первыхъ дней возстанія и превратилъ ее въ страшное гнѣздо зелотовъ и кинжальщиковъ. Масада занимала широкую вершину громадной скалы, сажень въ 250 вышиной, на берегу Мертваго моря, была укрѣплена широкими стѣнами, башнями и цитаделью, служившею дворцомъ Ироду. Количество запасеннаго провіанта (муки, вина, масла, сушеныхъ плодовъ), всякаго рода оружія и воды въ обширнѣйшихъ цистернахъ обезпечивало существованіе осажденныхъ на цѣлые годы. Іудеи имѣли вполнѣ достаточныя основанія считать свое послѣднее убѣжище совершенно неприступною твердыней. Фульвій Сильва, принявшій начальство надъ римскими войсками въ Іудеѣ послѣ смерти Басса, совершилъ настоящія чудеса для того, чтобы сдѣлать возможнымъ штурмъ такой крѣпости. Ея защитники не стали выжидать приступа. Воспламененные рѣчами Елеазара, они убили своихъ женъ и дѣтей, сожгли свое имущество и перерѣзали другъ друга всѣ до единаго. Такъ погибло девятьсотъ шестьдесятъ душъ 15 апрѣля 72 года. Спаслись только двѣ женщины съ пятью дѣтьми, успѣвшія спрятаться въ подземельѣ.
   По окончаніи войны Веспасіанъ приказалъ распродать въ Іудеѣ всѣ земли, оставшіяся безъ хозяевъ, убитыхъ или уведенныхъ въ рабство. Вся. страна была обращена въ собственный "доменъ" императора. Только восьми стамъ ветеранамъ было отдано мѣстечко Эммаусъ, близъ Іерусалима, и превращено въ маленькую колонію, нѣкоторый слѣдъ чего сохранился до нашихъ дней въ названіи хорошенькаго селенія Кулоніэ. На евреевъ во всей имперіи была наложена ежегодная подать въ двѣ драхмы, т.-е. въ томъ размѣрѣ, въ какомъ прежде существовалъ сборъ съ нихъ въ пользу Іерусалимскаго храма. Небольшой кружокъ іудеевъ, группировавшихся около Агриппы, Вероники, Тиверія Александра и Іосифа, поселился въ Римѣ. Кружокъ этотъ долго не переставалъ играть очень замѣтную роль, то добиваясь своимъ вліяніемъ при дворѣ разныхъ льготъ для евреевъ, то подвергаясь ожесточеннымъ нападкамъ единовѣрцевъ, оставшихся непреклонно вѣрными своимъ традиціямъ, то увлекаясь самыми блестящими надеждами, въ особенности, когда Вероника едва не сдѣлалась женой Тита и полновластною распорядительницей имперіи.

-----

   Разгромленная и превращенная въ пустыню Іудея оставалась, конечно, спокойною. Но громадное, пережитое ею, потрясеніе продолжало еще нѣкоторое время вызывать волненія въ сосѣднихъ странахъ. Броженіе въ средѣ іудаизма давало себя чувствовать до 73 года. Зелоты, спасшіеся отъ избіеній, участники осады и фанатическіе безумцы Іерусалима, успѣвшіе бѣжать отъ римлянъ, разсѣялись по Египту и Киренаикѣ. Еврейскія общины этихъ странъ, богатыя, спокойныя и консервативныя, очень далекія отъ палестинскаго фанатизма, почувствовали значеніе опасности, вносимой въ ихъ среду этими неистовствующими ревнителями іудаизма. Мирные обыватели Моисеева закона сами стали ловить ихъ и выдавать римлянамъ. Многіе изъ пришлецовъ бѣжали въ верхній Египетъ, гдѣ ихъ преслѣдовали какъ дикихъ звѣрей.
   Въ Киренѣ одинъ изъ такихъ ревнителей, по имени Іонаеанъ, ремесломъ ткачъ, сталъ выдавать себя за пророка и, подобно всѣмъ лже-мессіямъ, взманилъ до двухъ тысячъ нищихъ (эбіонимъ) слѣдовать за нимъ въ пустыню, гдѣ обѣщалъ совершить чудеса и показать имъ дивныя "знаменія". Благоразумные и осторожные іудеи предупредили объ этомъ Катулла, правителя края. Іонаеанъ отомстилъ имъ рядомъ доносовъ, повлекшихъ за собою множество бѣдъ. Почти вся еврейская колонія Кирены, одна изъ самыхъ богатыхъ въ мірѣ, была уничтожена; все имущество евреевъ конфисковано въ пользу императора. Жестокость, выказанная Катулломъ въ этомъ дѣлѣ, вызвала большое неудовольствіе Веспасіана... И долго еще, очень долго спустя, при Траянѣ и при Адріанѣ, повторялись вспышки религіознаго и національнаго фанатизма іудеевъ, ознаменовавшіяся кровопролитными столкновеніями. Но участь іудейства была рѣшена безповоротно, зелотъ былъ побѣжденъ окончательно.
   

XIV.
Заключеніе.

   Римъ одержалъ полную побѣду.
   Царство іудеевъ было жестоко и безпощадно. Времена Асмонеевъ, когда іудеи пользовались независимостью, были самымъ печальнымъ періодомъ ихъ исторіи. Правленіе династіи Ирода и саддукеевъ представляетъ собою позорный союзъ негодныхъ государей съ недостойными служителями алтаря. Все это не могло привести ни къ чему доброму народъ израильскій. Только слѣпцы способны были не видать, что идеальныя установленія, къ которымъ стремился "народъ Божій", не совмѣстимы съ національною независимостью, и существовать могли только при вассальной зависимости отъ большого государства, предоставляющаго большую свободу подчиненному племени и избавляющаго это племя отъ заботъ государственныхъ, не требующаго обязательной службы въ войскахъ. Владычество Ахеменидовъ удовлетворяло такимъ условіямъ жизни евреевъ. Подъ его протекторатомъ свободно развивались общины, дававшія, въ замѣну политической независимости, автономію синагогѣ и церкви.
   Римская имперія была слишкомъ неподатлива для того, чтобъ оказывать поблажки требованіямъ общинъ, забранныхъ ею подъ свою власть. Изъ четырехъ иноземныхъ владычествъ іудеи считали римское самымъ жестокимъ и злодѣйскимъ. Оно, подобно Антіоху Епифану, отклонило еврейскій народъ отъ его истиннаго призванія, возбуждая въ немъ, въ силу реакціи, стремленіе создать свое царство, обособленное политическое цѣлое. Истинные представители племенного духа Израиля нисколько не увлекались подобными задачами и до извѣстной степени отдавали предпочтеніе владычеству Рима. Идея еврейской національности съ каждымъ днемъ становилась все болѣе устарѣвшею, представлялась идеей людей безумныхъ и неистовыхъ, и благочестивые люди ни мало не стѣснялись взывать къ побѣдителямъ о защитѣ противъ нея. Истинный іудей, душою преданный Торѣ, почерпающій изъ священныхъ книгъ свои принципы и основы своей жизни, а равно и христіанинъ въ чаяніи наступленія царства Божія все болѣе и болѣе отклонялись духовно отъ какой бы то ни было національности на землѣ, "взыскуя града небеснаго".
   Ученіе Іуды Голонитянина, вдохновлявшее собою возстаніе Іудеи, объявлявшее "господиномъ" единаго Бога, воспрещавшее кому бы то ни было изъ людей давать такой титулъ, способно было создать лишь толпы фанатиковъ, а отнюдь не основать что-либо устойчивое и прочное. Подобные лихорадочные взрывы являлись несомнѣнными признаками глубокой внутренней работы въ средѣ мятущагося Израиля и неминуемо должны были привести его къ окончательной гибели среди жестокихъ мученій. Іерусалимъ, городъ узкой и ограниченной буржуазіи, могъ бы очень долго тянуть свое исторически ничтожное существованіе. Но ему суждено было ни съ чѣмъ несравнимое счастье стать колыбелью христіанства, и такіе изступленные безумцы, какъ Іоаннъ изъ Гискалы и Симонъ сынъ Поры, повидимому, сгубившіе свою отчизну, были на самомъ дѣлѣ безсознательными орудіями, подготовлявшими ея апоѳеозъ. Зелоты, которыхъ историкъ называетъ разбойниками и убійцами, были крайне плохими политиками и негодными воинами. Но они геройски бились за родину, спасти которую было уже не въ ихъ власти, они довели своими неистовствами до полнаго разрушенія городъ матеріальный и подготовили царство -- Іерусалима духовнаго, болѣе славнаго, чѣмъ была столица Іудеи во дни Саломона и во дни Ирода.
   Чего добивались, въ сущности, іудейскіе консерваторы, саддукеи? Они преслѣдовали очень ничтожную цѣль: вся ихъ задача ограничивалась охраненіемъ существованія города жрецовъ, подобнаго Эмесу, Тіанѣ или Команѣ. Саддукеи ни мало не ошибались, когда утверждали, что возстанія энтузіастовъ губятъ націю. И на самомъ дѣлѣ нація была окончательно уничтожена послѣднимъ возстаніемъ и разгромомъ Іудеи. Но этимъ не уничтожено іудейство, лишенное храма, изгнанное изъ Палестины, разсѣянное по всему міру, оно вынуждено реформироваться и создало талмудизмъ. Въ нашу задачу не входитъ слѣдить за дальнѣйшими судьбами Израиля, и намъ остается сказать лишь нѣсколько словъ о новой религіи, вышедшей изъ его нѣдръ.

----

   Разрушеніе Іерусалима и его храма было великимъ счастьемъ для христіанства. Если Тацитомъ вѣрно переданы слова, приписываемыя римскимъ историкомъ Титу, о томъ, что разрушеніе храма повлечетъ за собою уничтоженіе христіанства, какъ іудаизма,-- то надо признать, что римскіе политики впадали въ полнѣйшее заблужденіе. Римляне воображали, будто, вырывая корень, они въ то же время уничтожаютъ и отпрыскъ, и не видали того, что отпрыскъ уже окрѣпъ и живетъ собственною жизнью. Если бы храмъ продолжалъ существовать, то это, несомнѣнно, задержало бы дальнѣйшее развитіе христіанства. Покуда цѣлъ былъ бы храмъ, онъ остался бы центромъ всего іудейства и всего, созданнаго "народомъ избраннымъ". Не перестали бы смотрѣть на храмъ какъ на самое святое мѣсто всего міра, не прекратились бы паломничества къ нему и приношенія даровъ и жертвъ. Церковь іерусалимская, группировавшаяся въ его притворахъ, гдѣ училъ и молился Христосъ, гдѣ сходились и молились Его апостолы, продолжала бы,-- въ силу первенства своего и пребыванія на мѣстѣ, освященномъ молитвами Божественнаго Учителя,-- пользоваться преобладающимъ вліяніемъ на всей землѣ и требовать отъ всѣхъ вѣрующихъ строгаго исполненія всѣхъ предписаній закона Моисеева.
   Въ Іерусалимѣ, при храмѣ, чтимомъ всѣми іудеями и всѣми христіанами, апостолами, учениками и ихъ послѣдователями, образовался бы главенствующій патріархатъ съ своего рода коллегіей, подобной коллегіи римскихъ кардиналовъ, и потребовалъ бы обязательнаго, полнаго повиновенія всѣмъ уставамъ своимъ и повелѣніямъ, что явилось бы величайшею опасностью для только что возникшаго христіанства. Можно ясно представить себѣ, насколько труднымъ и тяжелымъ оказался бы разрывъ съ такими пастырями словеснаго стада. Это сочтено было бы за ужасающій расколъ, равносильный полному отпаденію отъ христіанства. И отдѣленіе отъ іудаизма сдѣлалось бы невозможнымъ, грозило бы распаденіемъ самой церкви Христовой. Иныя судьбы предначертаны были христіанству. Разъ исчезъ съ лица земли древній храмъ іудейскій, христіане перестали думать о немъ. Всѣ помыслы и упованія ихъ сосредоточились на единомъ Христѣ-Спасителѣ.

М. Ремезовъ.

"Русская Мысль", кн.IV, 1896

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru