Рид Чарльз
Роковое искушение

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    A terrible temptation.
    Текст издания: Сакнт-Пебербург, типография М. Хана, 1871..

РОКОВОЕ ИСКУШЕНIЕ

РОМАНЪ
ЧАРЛСА РІЙДА

САНКТПЕТЕРБУРГЪ
Типографія М. Хана, Графскій переулокъ д. No 5
1871

I.

   Гостиная въ большомъ домѣ на Портмэнъ-Сквэрѣ, въ Лондонѣ.
   Мужчина въ цвѣтѣ лѣтъ и силъ стоялъ облокотясь на каминъ и любезничалъ съ молодой дѣвушкой, сидѣвшей немного поодаль и работавшей скорѣе для забавы, чѣмъ для дѣла..
   По видимому, онъ просто разговаривалъ, но глаза его были все время устремлены на нее съ восторженной любовью. Ея поза вполнѣ удовлетворяла его жадные взгляды; ея хорошенькая головка была наклонена надъ работой, такъ мило, скромно и вмѣстѣ съ тѣмъ лукаво, словно она говорила: "Я подозрѣваю, что мною восхищаются, но не хочу этого видѣть, а то пришлось бы положить конецъ."
   Лице мужчины было обыкновенное, за исключеніемъ могучаго лба, но оно отличалось красотой колорита; глаза его блестѣли, а загорѣлое лице сіяло здоровьемъ. Вообще онъ былъ не дуренъ, когда улыбался, но противенъ, когда насуплялъ брови, ибо въ эти минуты черты его выражали замѣчательную силу ненависти.
   Мисъ Арабелла Брюсъ была красавица. Роскошная масса темно-рыжихъ волосъ низпадала на ея шею; большіе, голубые, какъ у горлицы глаза придавали особую прелесть ея правильному овальному лицу, которое было бы классическимъ, еслибъ ея губы были тоньше и изящнѣе выточены; но тутъ сказывалась въ ней англо-саксонская кровь и полныя, розовыя губы лишали общество античной Минервы. Онѣ скрывали маленькій ротъ, но широко раскрывались при малѣйшей улыбкѣ и выставляли два длинные ряда блестящихъ бѣлыхъ зубовъ.
   Она была высокаго роста и стройна, но ничего не было повелительнаго въ ея фигурѣ. Бываютъ люди, въ каждой чертѣ которыхъ выражается сила характера, но стройная, граціозная фигура Беллы Брюсъ дышала женской покорностью; тоже говорили всѣ ея жесты; она брала со стола ножницы какъ-то застѣнчиво и вдѣвая нитку въ иголку осматривалась кругомъ, какъ бы желая узнать не протестовалъ ли противъ этого кто нибудь. Ея любимое слово было "могу я"? И она особенно ударяла на словѣ "могу", которое она всегда произносила тамъ, гдѣ другіе дѣвушки сказали бы "я хочу", или вовсе бы ничего не сказали и сдѣлали бы по своему.
   Мистеръ Ричардъ Бассетъ былъ влюбленъ въ нее, а также сознавалъ, что ея приданое въ пятнадцать тысячъ фунтовъ было бы прекрасной прибавкой къ его настоящимъ доходамъ очень небольшимъ, хотя на будущее онъ питалъ большія надежды. Онъ былъ съ ней знакомъ только мѣсяцъ и видя, что она не легко воспламенимая натура, онъ изъ благоразумія дѣйствовалъ осторожно, постепенно; вотъ почему пожирая ее глазами онъ велъ самый пустой свѣтскій разговоръ, который не стоитъ передавать читателямъ. Но когда онъ уже взялся за шляпу, Белла Брюсъ спросила его нѣчто, о чемъ она уже давно его хотѣла спросить и вѣроятно по этой причинѣ отложила до послѣдней минуты.
   -- Серъ Чарльсъ Бассетъ въ городѣ? сказала она небрежнымъ тономъ, но опуская голову еще ближе къ своей работѣ.
   -- Не знаю, отвѣчалъ Ричардъ Бассетъ такъ рѣзко и отрывисто, что мисъ Брюсъ подняла голову и широко открыла глаза отъ изумленія.
   -- Мы не говоримъ другъ съ другомъ, отвѣчалъ мистеръ Бассетъ на ея безмолвный вопросъ:-- онъ отнялъ у меня мое наслѣдство, онъ ограбилъ меня.
   -- О, мистеръ Бассетъ!
   -- Да, мисъ Брюсъ. Помѣстья Бассетъ и Гунтеркомъ мои по праву рожденія. Мой отецъ былъ старшій сынъ, и они по закону принадлежали ему. Но отецъ сера Чарльса уговорилъ моего стараго, выжившаго изъ ума дѣда закрѣпить помѣстья за нимъ и за его наслѣдниками. Такимъ образомъ они ограбили меня насколько могли. Посчастью маленькое имѣнье Гайморъ было закрѣплено за моей матерью и ея наслѣдниками, такъ что грабители не могли меня лишить послѣдняго куска хлѣба.
   Эти рѣзкія выраженія о близкихъ родственникахъ и тотъ жаръ, съ которымъ онъ ихъ произносилъ, удивили и оттолкнули его. нѣжную слушательницу. Онъ замѣтилъ, что она невольно отодвинулась отъ него.
   -- Но вѣдь все же это тяжело, сказала она, отвѣчая не на его слова, а на собственныя свои мысли:-- но, прибавила она съ нѣкоторымъ жаромъ: -- бѣдный серъ Чарльсъ въ этомъ не виноватъ.
   -- Онъ спокойно пользуется награбленнымъ состояніемъ, рѣзко отвѣчалъ мистеръ Бассетъ.
   Но видя, что его слова производятъ непріятное впечатлѣніе на молодую дѣвушку, онъ старался перемѣнить разговоръ; я говорю старался, ибо человѣкъ, пока онъ человѣкъ, никогда не будетъ въ состояніи сойти съ своего конька, однажды попавъ на него.
   -- Извините, сказалъ онъ:-- мнѣ не слѣдовало бы вамъ объ этомъ упоминать. Будемте говорить о чемъ либо другомъ. Вы не можете понять моихъ чувствъ, но одна мысль о сдѣланномъ мнѣ злѣ заставляетъ кипѣть мою кровь. О, мисъ Брюсъ! вы не можете себѣ представить что чувствуетъ человѣкъ, лишенный своего законнаго достоянія; его парки, которые должны были бы принадлежатъ мнѣ, осѣняютъ своей тѣнью мои маленькія цвѣточныя куртины; Гунтеркомъ Голъ съ своими шестидесятью трубами смотритъ горделиво на мой домикъ, а его зеленая лужайка доходитъ до моего садика.
   -- Это тяжело, сказала мисъ Брюсъ спокойно, не то, чтобъ она раздѣляла такія грубыя чувства, но по своей природѣ она всегда любила сказать что нибудь пріятное и утѣшительное.
   -- Тяжело! воскликнулъ Ричардъ Бассетъ, поощряемый даже этимъ слабымъ выраженіемъ сочувствія: Это было бы нетерпимо, еслибъ не мысль, что я когда нибудь получу свое.
   -- Я очень рада, отвѣчала она:-- но какимъ образомъ?
   -- Переживъ незаконнаго владѣльца.
   Мисъ Брюсъ поблѣднѣла. Она не видывала такихъ рѣзкихъ проявленій человѣческихъ страстей.
   -- О, мистеръ Бассетъ, сказала она, и было что то цѣломудренно святое въ ея взглядѣ, выражавшемъ горе и испугъ:-- пожалуйста, не имѣйте такихъ мыслей, онѣ вамъ принесутъ несчастье. Помните жизнь и смерть не въ нашихъ рукахъ, къ тому же...
   -- Ну.
   -- Серъ Чарльсъ могъ бы...
   -- Ну.
   -- Могъ бы жениться и... имѣть дѣтей, не правда ли?
   Эти слова она произнесла покраснѣвъ болѣе чѣмъ слѣдовало бы.
   -- О! объ этомъ нечего безпокоиться. Награбленное состояніе никогда не переходитъ къ дѣтямъ грабителей. Чарльсъ больной человѣкъ. Онъ шибко жилъ въ Итонѣ, Оксфордѣ и Лондонѣ. Онъ кажется десятью годами старше меня, а въ дѣйствительности тремя моложе. Два года тому назадъ онъ былъ опасно болѣнъ. Къ тому же, онъ никогда не женится, Бассетъ и Гунтеркомъ будутъ мои. А, мисъ Брюсъ, если они будутъ когда нибудь мои...
   -- Серъ Чарльсъ Бассетъ! доложилъ лакей, входя въ комнату и осторожно остановился у дверей, дожидаясь будетъ ли его молодая госпожа, разговарившая съ раскраснѣвшимся лицемъ съ однимъ господиномъ, дома для другаго.
   -- Подождите минутку, сказала мисъ Брюсъ лакею, и какъ бы не слыхавъ послѣднихъ словъ Бассета, она тихо почти шепотомъ сказала поспѣшно: вы не должны осуждать его за чужую вину. Я васъ обоихъ очень мало знаю и не имѣю никакого права вмѣшиваться, но мнѣ очень жаль, что вы не друзья. Увѣряю васъ, онъ добрый, славный человѣкъ. Дайте я васъ помирю. Могу я?
   Эта просьба была выражена такъ нѣжно, что растрогала бы медвѣдя.
   Но передъ нею былъ не медвѣдь, а человѣкъ, для котораго зло нанесенное ему было ковькомъ, съ котораго онъ никогда не сходилъ.
   -- Это невозможно, пока онъ не возвратитъ мнѣ мою собствонность, отвѣчалъ, онъ, но прибавилъ полулюбезно, полугрубо, я кажется былъ слишкомъ рѣзокъ.
   -- О! не безпокойтесь, это совершенно естественно, сказала мисъ Брюсъ холодно, и обращаясь къ слугѣ прибавила:-- я дома.
   Мистеръ Бассетъ понялъ намекъ и удалился, но въ дверяхъ сказалъ съ нѣкоторымъ безпокойствомъ: -- я не зналъ, что онъ съ вами знакомъ. Еще одно, слово -- не дозвольте его краденому богатству вытѣснить изъ вашихъ мыслей бѣднаго ограбленнаго.
   И бросивъ на нее взглядъ полный мольбы, онъ вышелъ изъ комнаты.
   Молодая дѣвушка чувствовала, что ея щеки очень пылали и она вышла въ другую дверь, чтобы освѣжиться и причесать развившіяся пряди ея чудныхъ волосъ.
   Серъ Чарльсъ Бассетъ вошелъ въ пустую комнату лѣнивой, безпечной поступью свѣтскаго человѣка. Черты его лица были, правильныя и не лишенныя благородства. Но его болѣзненный цвѣтъ лица и черныя полосы подъ глазами свидѣтельствовали о развратной жизни. Онъ казался десятью годами старше, чѣмъ дѣйствительно онъ былъ и представлялъ типъ человѣка разочарованнаго.
   Однако, когда мисъ Брюсъ вошла въ комнату съ улыбкой и легкимъ румянцемъ на щекахъ, онъ вдругъ просіялъ, поздоровался съ ней съ необыкновеннымъ жаромъ и казался красавцемъ.
   Послѣ обыкновенныхъ привѣтствій она спросила, не встрѣтилъ ли онъ кого нибудь?
   -- Гдѣ?
   -- Здѣсь.
   -- Нѣтъ.
   -- Какъ! вы никого не встрѣтили? Вотъ теперь, входя.
   -- Никого, кромѣ моего надутаго двоюроднаго братца, но я его не признаю за кого нибудь, произнесъ серъ Чарльсъ небрежно, снова впадая въ свое обычцое полу-патическое состояніе.
   -- О! весело сказала мисъ Брюсъ:-- какъ ему и не бытъ надутымъ. Быть лишеннымъ своего наслѣдства не очень-то весело.
   -- Кто же его лишилъ наслѣдства?
   -- Я забыла. Но вы всѣ вмѣстѣ лишили его наслѣдства. Впрочемъ не будемъ объ этомъ говорить. Теперь вѣдь ничѣмъ не поможешь. Когда вы вернулись? Я кажется васъ не видала на балу лэди Д'Арси, но правда ли?
   -- Конечно, по несчастью для меня; но вы конечно меня увидали бы на балѣ, еслибъ я только зналъ, что вы будете тамъ. Но поговоримте о Ричардѣ; онъ можетъ вамъ разсказывать что хочетъ, но онъ не былъ лишенъ наслѣдства, а оно было у него куплено. Дѣло въ томъ, что отецъ его чрезвычайно шибко жилъ. Мой дѣдъ часто платилъ его долги, но наконецъ узналъ, что его старшій сынъ продаетъ свое наслѣдство жидамъ. Произошла страшная сцена, которая кончилась тѣмъ, что старикъ далъ дороже, купилъ отъ своего первенца всѣ его права за огромную сумму, занятую подъ землю и закрѣпилъ помѣстье за моимъ отцемъ, мною и моими законными наслѣдниками. Отецъ Ричарда прожилъ полученныя имъ 30,000 фунтовъ, а мой отецъ отлично устроилъ имѣніе, вступилъ въ парламентъ и прибавилъ хвостикъ къ своему имени.
   Серъ Чарльсъ изложилъ эти факты съ лѣнивымъ спокойствіемъ, которое представляло прелестный контрастъ съ жаромъ, обнаруженнымъ Ричардомъ въ его разсказѣ. Конечно серъ Чарльсъ владѣлъ Гунторкомомъ и Бассетомъ, а легче жительствовать по сю сторону границы чѣмъ по ту.
   -- Такъ Бассетъ, кончилъ онъ свой разсказъ:-- страдаетъ отъ пороковъ своего отца, а я пользуюсь плодами добродѣтели моего отца. Гдѣ же несправедливость?
   -- Нигдѣ, и чѣмъ скорѣе вы помиритесь, тѣмъ лучше.
   Серъ Чарльсъ протестовалъ.
   -- О! я вовсе не желаю ссориться съ нимъ; но онъ бѣльмо у меня на глазу, съ своимъ черезъполоснымъ имѣньецемъ. Къ тому же онъ самымъ безчестнымъ образомъ стрѣляетъ моихъ фазановъ (Тутъ на минуту выказался въ немъ разгнѣванный землевладѣлецъ, но онъ тотчасъ же успокоился). Главное же, онъ не джентльменъ. Каковъ человѣкъ! придти къ вамъ жаловаться на семейныя дрязги, и еще налгалъ.
   -- Нѣтъ, онъ не имѣлъ дурнаго намѣренія. Это его точка зрѣнія. Вы можете его простить.
   -- Да, но не тогда, когда онъ возстановляетъ васъ противъ меня.
   -- Онъ не можетъ этого сдѣлать. Чѣмъ болѣе говорятъ противъ васъ, тѣмъ болѣе я...
   Это признаніе придало смѣлости серу Чарльсу и онъ, подвинувшись къ молодой дѣвушкѣ, сталъ объясняться ей въ любви съ такимъ жаромъ и такъ открыто, какъ никогда прежде.
   Молодая дѣвушка краснѣла и защищалась слабо. Серъ Чарльсъ каждую минуту становился все пламеннѣе и наконецъ вырвалъ у нея хотя и застѣнчивое, но нѣжное признаніе въ любви. Онъ былъ совершенно счастливъ.
   Возвратясь домой, серъ Чарльсъ послѣ минутнаго восторженнаго блаженства почувствовалъ глубокое сожалѣніе о тѣхъ годахъ, которые онъ провелъ въ безумныхъ похожденіяхъ и интригахъ.
   Онъ выкурилъ пять сигаръ и съ удивленіемъ обдумывалъ различіе между чистымъ, цѣломудреннымъ созданіемъ, подарившимъ ему свою первую любовь, и красавицами совершенно другаго рода, которыя играли главную роль въ его прежней, веселой жизни.
   Послѣ долгихъ размышленій онъ послалъ за своимъ стряпчимъ. Они закурили неизбѣжныя сигары и слѣдующій разговоръ завязался отрывочно между ними, среди облаковъ дыма.
   -- Мистеръ Ольдфильдъ, я женюсь.
   -- Очень радъ слышать, серъ Чарльсъ (предъ глазами стряпчаго предсталъ контрактъ и проч.). Уже давно пора.
   -- Но прежде мнѣ надобно съ вами посовѣтоваться и попросить вашей помощи.
   -- Все что прикажете.
   -- Я долженъ теперь, вы понимаете, отдѣлаться отъ своего фаэтона.
   -- Очень благоразумная экономія, но вы это можете сдѣлать безъ моей помощи.
   -- Конечно, но я навѣрно возбудилъ бы противъ себя грозу. Я даже увѣренъ, что безъ нея не обойдется. Во всякомъ случаѣ, я хочу поступить, какъ подобаетъ джентльмену.
   -- Пошлите лошадей съ экипажемъ въ Татерсаль (Пфъ, пфъ).
   -- А красавицу, катающуюся въ этомъ фаэтонѣ по паркамъ на зависть всѣмъ герцогинямъ, также послать въ Татерсаль?
   -- О! такъ это вы отъ нея хотите отдѣлаться?
   -- Конечно.
   

II.

   Серъ Чарльсъ и мистеръ Ольдфильдъ условились о пенсіонѣ отставной красавицы и мистеръ Ольдфильдъ взялъ съ собою расчетъ для составленія черноваго документа и для предъявленія его мисъ Сомерсетъ.
   Между тѣмъ мистеръ Чарльсъ каждый день посѣщалъ мисъ Брюсъ. Ея любовъ къ нему увеличивалась съ каждымъ днемъ, такъ какъ теперь она въ качествѣ невѣсты имѣла полное право любить.
   Мистеръ Бассетъ также заѣзжалъ къ ней часто, но однажды онъ встрѣтилъ сера Чарльса на лѣстницѣ и злобно насупилъ, брови.
   Это выраженіе злобы стоило ему дорого, ибо серъ Чарльсъ сказалъ Беллѣ, что человѣкъ разгнѣванный всегда представляетъ непріятное зрѣлище, и потому просилъ не принимать болѣе своего злобнаго двоюроднаго брата. Молодая дѣвушка, улыбнулась и нѣжно промолвила: "Слушаюсь."
   -- Нѣтъ, не говорите слушаюсь, воскликнулъ серъ Чарльсъ, пораженный такимъ необыкновеннымъ смиреніемъ:-- я только осмѣлился просить у васъ этой маленькой милости.
   -- Это на васъ походитъ, просить, когда вы имѣете право приказывать; меня никогда не будетъ дома для него и для всякаго, кто вамъ непріятенъ. Отчего вамъ не нравится въ моихъ устахъ слово "слушаюсь?" Для меня это самое отрадное слово. О, позвольте мнѣ васъ слушаться! Могу я?
   Лесть рѣдко бываетъ непріятна людямъ, и потому серъ Чарльсъ, возгордившись какъ индѣйскій пѣтухъ, торжественно позволилъ Беллѣ Брюсъ удовлетворять этой странной прихоти.
   Съ этой минуты ее никогда не было дома для мистера Бассета.
   Онъ началъ подозрѣвать и однажды когда ему громко объявили "нѣтъ дома," онъ подсмотрѣлъ, что сера Чарльса впустили черезъ нѣсколько минутъ послѣ него.
   Онъ понялъ все и сердце его ёкнуло. Что? онъ дозволитъ отнять у себя любимую женщину и ея пятнадцать тысячъ приданаго тому самому человѣку, который уже лишилъ его законнаго наслѣдства? Долго думалъ онъ объ ужасномъ злѣ, нанесенномъ ему серомъ Чарльсомъ; онъ едва не сошелъ съ ума; но что ему было дѣлать? Такова уже была его судьба. Ему оставалась только одна надежда, что серъ Чарльсъ, извѣстный своимъ непостоянствомъ въ любви, броситъ вскорѣ эту красавицу, какъ многихъ другихъ.
   Но однажды въ курильной комнатѣ его клуба, одинъ знакомый его спросилъ:
   -- Такъ вашъ двоюродный братъ, серъ Чарльсъ, женится на іоркширской красавицѣ, Беллѣ Врюсъ?
   -- Кажется онъ ухаживаетъ за ней, отвѣчалъ Ричардъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, перебилъ его собесѣдникъ, они уже помолвлены. Я это знаю положительно, свадьба будетъ въ будущемъ мѣсяцѣ.
   Мистеръ Ричардъ Бассетъ молча перенесъ этотъ новый ударъ, а присутствовавшіе при разговорѣ стали обсуждать бракъ сера Чарльса въ самыхъ легкихъ выраженіяхъ. Вскорѣ они перешли къ предмету гораздо болѣе интересному, именно кто замѣнитъ сера Чарльса въ милостяхъ красавицы Сомерсетъ. Бассетъ сталъ жадно прислушиваться и узналъ впервые о связи сера Чарльса Бассета съ этой женщиной, которая отличалась, по словамъ всѣхъ, чрезвычайной смѣлостью и вспыльчивымъ, злобнымъ характеромъ. Сначала онъ былъ только удивленъ, но вскорѣ злоба и ревность стали нашептывать ему, что можно было бы этимъ путемъ уязвить тѣхъ, которые такъ жестоко его уязвили.
   Мистеръ Маршъ, молодой джентльменъ, съ выдающимся подбородкомъ и усами, составлявшими нѣчто среднее между сѣномъ и соломою, старался всѣми силами увѣрить своихъ собесѣдниковъ, что онъ былъ хорошо знакомъ съ мисъ Сомерсетъ, поэтому Ричардъ отвелъ его въ сторону и спросилъ, имѣлъ ли онъ всегда свободный доступъ къ Сомерсетъ?
   -- Ну, попасть къ ней не очень легко, ея дверь всегда заперта.
   -- Я бы очень желалъ съ ней познакомиться.
   -- Не вы одни, а многіе.
   -- Не могли ли бы вы представить меня къ ней?
   Маршъ покачалъ головой, подумалъ нѣсколько минутъ и съ замѣчательнымъ благоразуміемъ произнесъ:
   -- Нѣтъ, я самъ сильно ухаживаю за ней, а вы знаете, что стоитъ только представить пріятеля какой нибудь красавицѣ, какъ онъ тотчасъ перебьетъ вамъ дорогу. Къ тому же, прибавилъ онъ, переходя отъ громкихъ фразъ къ фактамъ, меня самого пускаютъ изъ пяти разъ одинъ.
   -- Неужели, сказалъ Бассетъ: -- такъ это знатная барыня, и намъ бѣднымъ провинціаламъ нечего и казаться ей на глаза.
   Съ этими словами онъ отошелъ насупивъ брови, а Маршъ тотчасъ началъ надъ нимъ смѣяться съ подошедшими къ нему пріятелями.
   Этимъ путемъ дѣло дошло до мистера Вудгэта, Нестора этого клуба и большаго сплетника. Поймавъ Бассета въ столовой онъ подвергнулъ его допросу.
   -- Такъ вы желаете познакомиться съ Сомерсетъ и Маршъ вамъ въ этомъ отказалъ, Маршъ, который до сихъ поръ славился тупой головой, но не жестокимъ сердцемъ.
   Бассетъ молча наклонилъ голову въ знакъ согласія; ему очень не нравилось, что всѣ такъ быстро узнали о его разговорѣ съ Маршемъ.
   -- Мы всѣ считаемъ, продолжалъ почтенный глава клуба:-- поведеніе Марша совершенно не товарищескимъ и требующимъ отпора. Мы составимъ противъ него лигу, я представлю васъ Сомерсетъ.
   -- Вы бываете у нея, спросилъ Бассетъ съ удивленіемъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, произнесъ старикъ съ улыбкой, махая руками:-- Я довольствуюсь слѣдить съ берега за моими юными друзьями, погибающими въ пучинѣ. Видите вы вонъ того моднаго франта съ русой бородкой, терпѣливо ожидающаго обѣда? Онъ пустилъ въ ходъ Сомерсетъ.
   -- Пустилъ въ ходъ?
   -- Да, еслибъ не онъ, она до сихъ поръ губила бы сердца и била бы по щекамъ своихъ поклонниковъ въ какой нибудь отдаленной деревушкѣ. Онъ спустилъ этотъ бичъ на образованное общество и вы испытаете на себѣ ея разорительное вліяніе. Эй, Банделеръ, сядемте вмѣстѣ съ Бассетомъ и со мной!
   Мистеръ Банделоръ съ улыбкой согласился, заявивъ свое полное удовольствіе, и они весело отобѣдали вмѣстѣ.
   Мистеръ Банделеръ былъ мужчина очень высокаго роста, но граціозный какъ пантера; подъ внѣшнимъ лоскомъ приличія онъ былъ одинъ изъ самыхъ рьяныхъ кутилъ Лондона: игрокъ, наѣздникъ, развратникъ, все что угодно. Но въ порядочномъ обществѣ онъ былъ очарователенъ и его обращеніе отличалось самой изысканной любезностью и изяществомъ. Онъ никогда не хвалился своими грѣхами въ обществѣ и вы могли съ нимъ обѣдать каждый день, не подозрѣвая что онъ за человѣкъ; змѣя не показывала своей головы въ винѣ, а только выползала по временамъ въ облакахъ сигарнаго дыма.
   Послѣ долгихъ разговоровъ о текущихъ новостяхъ почтенный мистеръ Вудгэтъ прямо объяснилъ, что они желали узнать исторію мисъ Сомерсетъ и онъ обязанъ удовлетворить ихъ желанію.
   -- О, съ удовольствіемъ, отвѣчалъ молодой человѣкъ: -- но пойдемте въ курильную комнату.
   Когда они покойно разсѣлись въ большихъ креслахъ, мистеръ Банделеръ началъ свой разсказъ.
   -- Позвольте. Я подобралъ ее на морскомъ берегу. Она сначала подавала большія надежды. Я ее посадилъ на мою караковую кобылу и она выказала много храбрости и скоро выучилась ѣздить верхомъ. Но и тутъ она уже начала лягаться.
   -- Лягаться?
   -- Да, лягаться, то есть я хочу сказать капризничать. А когда она попала въ Лондонъ, выѣхала нѣсколько разъ въ паркъ и наслушалась комплиментовъ, то съ ней и удержу не было. Я долго терпѣлъ, но наконецъ я сказалъ своимъ слугамъ, чтобъ они ее не выгоняли, а когда она въ первый разъ уйдетъ, то не пускали бы назадъ. Они меня послушались, ибо и имъ была горькая жизнь. Дѣйствительно, какъ только она выѣхала изъ дому, они двери на запоръ, а вещи выбросили на улицу.
   -- Какъ же она это приняла?
   -- Какъ нельзя легче. Она только сказала: Счастливы вы свиньи, что я барыня, а то, я бы, вамъ, чертъ возьми, всѣ окна перебила.
   Слушатели расхохотались и разскащикъ продолжалъ.
   -- На другой день она остыла и написала письмо.
   -- Къ вамъ!
   -- Нѣтъ, къ моему груму. Хотите его посмотрѣть? Это диковина.
   Съ этими словами, онъ послалъ клубнаго лакея за своимъ камердинеромъ, которому приказалъ принести шкатулку и вынувъ изъ нея письмо, показалъ своимъ собесѣдникамъ.
   -- Вотъ оно, сказалъ онъ:-- она на взглядъ царица, ходитъ какъ богиня, а вотъ какъ пишетъ.
   "Милый Джорджъ,-- Миня вытурили и твоя очередь придетъ. Милый Джорджъ, онъ всигда мне обещалъ серую лошать, а лошать для миня типерича жисть или смерть. Попраси мне серую лошать, онъ дасть -- астаюсъ увожающія тибе Рода Сомерсетъ."
   Послѣ того, какъ это письмо съ его правописаніемъ и почеркомъ было основательно разсмотрѣно собесѣдниками, Банделеръ продолжалъ:
   -- Впрочемъ въ ней было много хорошаго. Если кто нибудь въ домѣ заболѣвалъ, то она ухаживала за нимъ цѣлыя ночи. Потомъ она ходила по воскресеньямъ въ церковь и возвращалась такая тихонькая, только бѣда ухватитъ кого нибудь и начнетъ ему проповѣдывать безъ конца. Это ея пунктикъ: ужасно любитъ проповѣдывать. Любимая ея мечта осѣдлать отличную лошадь и поскакать по селамъ и деревнямъ, проповѣдуя поселянамъ. Когда Джорджъ принесъ мнѣ ухмыляясь эту записку, я приказалъ ему купить новое дамское сѣдло и осѣдлавъ сѣраго коня отвести его къ ной съ поклономъ отъ меня. Мнѣ не жаль было лошади, ибо въ тоже утро я замѣтилъ у нея шпатъ въ передней ногѣ. Въ тотъ же день Рода выѣхала на ней въ паркъ и произвела такой эфектъ, что на слѣдующее утро моя сѣрая кобыла стояла на конюшнѣ лорда Гелея. Но она также шпорила бѣднаго Гелея, какъ и мою лошадь и онъ не долго могъ это вынести. Никто не можетъ ее долго выносить, кромѣ сера Чарльса Бассета, который впрочемъ ведетъ не совсѣмъ честную игру, ибо онъ никогда близко къ ней не подходитъ.
   -- И это даетъ ему преимущество надъ его очаровательными предшественниками? саркастически спросилъ мистеръ Вудгэтъ.
   -- Конечно, отвѣчалъ Банделеръ:-- приглашайте вашу красавицу отобѣдать съ вами въ Ричмондѣ разъ въ мѣсяцъ, во:все остальное время избѣгайте ее и давайте ей кучу денегъ -- то конечно она не станетъ съ вами ссориться.
   -- Пользуйтесь этими совѣтами, молодой человѣкъ, сказалъ Вудгэтъ строго:-- мнѣ уже поздно. Въ мои дни не было рецепта для ухаживанья за красавицами.-- Теперь вмѣстѣ съ другими открытіями, открытъ и этотъ рецептъ -- Ричмондъ и отсутствіе, что значитъ Ричмондъ и побѣда. Ну, Бассетъ, мы слышали всю истину изъ главнаго источника и нечего сказать, дѣло серьезное; она лягается, бранится и проповѣдуетъ. Желаете ли вы все-таки познакомиться съ нею? что касается до меня, то разсказъ Банделера убилъ во мнѣ все мое мужество.
   Бассетъ серьезно отвѣчалъ, что онъ ни мало не имѣлъ того намѣренья, которое ему приписывалъ Вудгэтъ, но все же желалъ имѣть рекомендательное письмо къ мисъ Сомерсетъ.
   -- Съ удовольствіемъ, сказалъ Банделеръ!-- Но моя рекомендація принесетъ вамъ не много пользы. Она ненавидитъ меня, увѣряетъ, что у меня нѣтъ сердца. Такъ всегда говорятъ капризныя женщины.
   Не смотря на свои сомнѣнія, обязательный юноша потребовалъ письменныя принадлежности и написалъ слѣдующее письмо.
   

Любезная мисъ Сомерсетъ!

   Мистеръ Ричардъ Бассетъ, двоюродный братъ сера Чарльса, очень желаетъ съ вами познакомиться и проситъ меня помочь ему въ такомъ похвальномъ дѣлѣ. Я не рѣшаюсь лично представить его и буду очень удивленъ и польщенъ, если вы примите мистера Бассета по моей рекомендаціи. Увѣряю васъ, это почтенный провинціальный джентелнаенъ, нисколько непохожій характеромъ на преданнаго вамъ

Артура Банделера.

   На слѣдующій день Бассетъ отправился къ мисъ Сомерсетъ и отдалъ свое рекомендательное письмо.
   Его не долго заставили ждать и прямо провели въ будуаръ хозяйки. Это было гнѣздо роскоши. Стѣны были розовыя атласныя, тяжелыя занавѣски бѣлыя атласныя, покрытыя настоящими кружевами, кресла вышитыя, столы Буль, а диваны напоминали морскія волны. Сама хозяйка въ прелестномъ пенуарѣ полулежала на маленькой кушеткѣ. Въ ту минуту, какъ Ричардъ Бассетъ вошелъ въ комнату, ея красивая рука, усѣянная бриліантами, подносила къ столь же красивому рту стаканъ содовой воды съ коньякомъ.
   Она величествонно привстала, не покидая своей кушетки и взглянула на близстоявшее кресло, какъ бы говоря, "я позволяю вамъ сѣсть;" послѣ этого, она поднесла къ своимъ губамъ стаканъ такой же твердою рукой, какой управляла лошадью. Ея величественная осанка и прекрасныя, нѣсколько гордыя черты казалось говорили о царственномъ происхожденіи. И однако, это была та самая женщина, которая писала безграмотное письмо груму мистера Банделера и четыре года тому назадъ бѣгала босикомъ по морскому берегу.
   Такъ быстро заслуга возвышается въ свѣтѣ, который люди степенные называютъ нечестивымъ.
   Однако, я долженъ объяснить, что этотъ надменный пріемъ происходилъ главнымъ образомъ отъ нарушенія Банделеромъ правилъ приличія. Онъ долженъ былъ сначала написать къ ней, прося позволенія представить Ричарда Бассета, а не посылать его вмѣстѣ съ рекомендательнымъ письмомъ. Это правило было постановлено парламентомъ сиренъ и всякое малѣйшее нарушеніе его составляло горькое оскорбленіе. Равновѣсіе управляетъ міромъ. Эти барыни должны быть строги въ чемъ нибудь, такъ какъ онѣ слишкомъ уступчивы тамъ, гдѣ другія женщины строги.
   Бассетъ заранѣе приготовилъ рѣчь, но теперь былъ совершенно смущенъ величественной осанкой красавицы, ея обращеніемъ и большими сѣрыми глазами, прямо устремленными на него.
   Однако, онъ началъ бормотать самымъ нѣжнымъ голосомъ, что часто видалъ ее на улицѣ, всегда восхищался ею, жаждалъ съ нею познакомиться и т. д.
   -- Такъ зачѣмъ же вы не просили сера Чарльса васъ привести сюда? спросила неожиданно мисъ Сомерсетъ, уставившись на него своими, если не смѣлыми, то удивительно мужественными, проницательными глазами.
   -- Я не въ хорошихъ отношеніяхъ съ соромъ Чарльсомъ. Онъ владѣетъ помѣстьями, которыя должны были бы принадлежать мнѣ и теперь онъ отбилъ у меня предметъ моей любви. Поэтому это послѣдній человѣкъ, у котораго я попросилъ бы что нибудь.
   -- Вы пришли сюда, чтобъ бранить его заглаза, спросила Сомерсетъ съ видимымъ презрѣніемъ.
   Бассетъ вздрогнулъ, но не вышелъ изъ себя.
   -- Нѣтъ, мисъ Сомереёгъ, сказалъ онъ, но вы кажется полагаете, что мнѣ слѣдовало представиться вамъ чрезъ сера Чарльса, вотъ почему я вамъ объявилъ наши отношенія. Я не вошелъ бы въ вашъ домъ, еслибъ не былъ увѣренъ, что его здѣсь не встрѣчу.
   Мисъ Сомерсетъ взглянула на него съ удивленіемъ и поспѣшно отвѣчала:
   -- Серъ Чарльсъ пріѣзжаетъ сюда не каждый день, но бываетъ по временамъ и всегда принятъ здѣсь съ радостью.
   -- Вы меня удивляете.
   -- Благодарствуйте. Многіе мои друзья, джентльмены удивляются, что онъ не пріѣзжаетъ сюда каждую минуту.
   -- Вы меня не поняли. Я удивляюсь, что вы такіе друзья съ нимъ при теперешнихъ обстоятельствахъ.
   -- Обстоятельствахъ! какихъ обстоятельствахъ?
   -- Вы знаете. Вы вѣроятно пользуетесь его довѣріемъ.
   Слова эти были произнесены иронически, и гордая красавица отвѣчала вызывающимъ тономъ.
   -- Да, онъ знаетъ, что я умѣю держать языкъ за зубами и говоритъ мнѣ то что не довѣряетъ никому.
   -- Въ такомъ случаѣ вы знаете, что онъ женится.
   -- Женится! серъ Чарльсъ женится!
   -- Да, черезъ три недѣли.
   -- Это ложь. Убирайтесь вонъ, сію минуту, изъ моего дома.
   Мистеръ Бассетъ вспыхнулъ отъ этого оскорбленія, всталъ съ достоинствомъ и поклонившись направился къ дверямъ. Но кровь въ ней закипѣла; она бросилась за нимъ, уронивъ по дорогѣ стулъ и, схвативъ его за плечи, притащила назадъ и насильно посадила въ кресло.
   -- Ну, сказала она, переводя духъ и стоя передъ нимъ: -- посмотрите мнѣ въ глаза и повторите то что вы сказали.
   -- Извините, вы слишкомъ меня наказываете за то что я говорю правду.
   -- Ну, ну, я прошу у васъ прощенія. Повторите еще разъ. Или вы говорить не умѣете?
   И она съ нетерпѣніемъ стала барабанить пальцами по столу.
   -- Онъ женится черезъ три недѣли.
   -- О! на комъ?
   -- На молодой дѣвушкѣ, которую я люблю.
   -- Какъ ее зовутъ?
   -- Мисъ Арабелла Брюсъ.
   -- Гдѣ она живетъ?
   -- Въ Портмэнъ-Скворѣ.
   -- Я помѣшаю этой свадьбѣ.
   -- Какъ? спросилъ поспѣшно Ричардъ.
   -- Я не знаю; еще надо обдумать. Но онъ не женится на ней -- никогда.
   Бассетъ смотрѣлъ со страхомъ и удовольствіемъ на бурю, поднятую имъ; эта женщина дѣйствительно представляла по временамъ поэтическое олицетвореніе той пламенной страсти, которой она такъ легко поддавалась. Она стояла передъ нимъ съ блѣдными щеками и блестящими глазами; ея ноздри дико раздувались, она дрожала всѣмъ тѣломъ отъ злобы и ударяла по столу сжатыми кулаками.
   -- Онъ не женится на ней. Я его прежде убью.
   

III.

   Ричардъ Бассетъ предложилъ съ пламенной готовностью свои услуги для нарушенія этого ненавистнаго брака. Но мисъ Сомерсетъ тотчасъ же оправилась, какъ бы стыдясь, что выказала всю глубину своихъ страстей чужому человѣку.
   -- Какое вамъ до этого дѣло? сказала она рѣзко.
   -- Какое! Я люблю мисъ Брюсъ.
   -- О, да! Я и забыла. Но это не то, я вижу по вашимъ глазамъ, что у васъ есть другая причина. Говорите скорѣе.
   -- Помѣстья сера Чарльса принадлежатъ мнѣ по праву и возвратятся ко мнѣ, если онъ не женится и не будетъ имѣть дѣтей.
   -- А, понимаю. Это походитъ на васъ мужчинъ. Васъ всегда руководитъ любовь и что нибудь поважнѣе. Хорошо, дайте мнѣ вашъ адресъ. Я вамъ напишу, если вы будете мнѣ нужны.
   -- Чрезвычайно лестно, сказалъ Бассетъ иронически, написалъ свой адресъ и вышелъ изъ комнаты.
   Въ ту же минуту мисъ Сомерсетъ сѣла къ письменному столу и набросала слѣдующую записку:
   
   Милый серъ Чарльсъ, заѣзжайте пожалуйста, мнѣ надо съ вами поговорить.

Преданная вамъ
Рода Сомерсетъ.

   Серъ Чарльсъ повиновался и красавица встрѣтила его самымъ ласковымъ, любезнымъ образомъ, хотя всѣ ея улыбки была искуственныя, а ласки кошачьи. Она болтала съ нимъ около часу о всякихъ пустякахъ, желая убѣдиться коснется ли онъ самъ животрепещущаго для нея вопроса.
   Когда исчезла послѣдняя надежда, она небрежно сказала:
   -- Ахъ, да! Въ городѣ ходитъ нелѣпый слухъ, что вы женитесь.
   -- Неужели!
   -- Даже называютъ ея имя -- мисъ Брюсъ. Вы съ ней знакомы?
   -- Да.
   -- Она хорошенькая?
   -- Очень.
   -- Скромная?
   -- Какъ ангелъ.
   -- Вы женитесь на ней?
   -- Да.
   -- Такъ вы подлецъ?
   -- Еще бы, чертъ возьми?
   -- Такъ вы бросаете женщину, которая для васъ всѣмъ пожертвовала!
   Серъ Чарльсъ посмотрѣлъ на нее съ удивленіемъ и улыбнулся, но былъ слишкомъ приличенъ, чтобъ выразить словами свою мысль. Впрочемъ это было совершенно излишне; мисъ Сомерсетъ, не сводившая съ него своихъ смѣлыхъ, проницательныхъ глазъ, вспыхнула отъ одной улыбки и разразилась цѣлымъ потокомъ упрековъ, чтобъ не сказать брани. Серъ Чарльсъ пытался раза два остановить этотъ потокъ, но это было невозможно, потому онъ спокойно взялъ шляпу и хотѣлъ уйти.
   У дверей его остановилъ неожиданный шумъ и грохотъ. Онъ обернулся и увидѣлъ мисъ Сомерсетъ на полу, скрежеща зубами и судорожно махая руками.
   Онъ бросился къ колокольчику и дернулъ изо всей силы, потомъ сталъ на колѣни передъ лежавшей на полу женщиной и старался помѣшать ей биться, но какъ всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, его вмѣшательство только увеличили силу припадка, такъ что онъ едва могъ удержать ея голову, а руки ея вертѣлись въ воздухѣ, какъ крылья мельницы.
   Услыхавъ звонокъ, хорошенькій пажъ вбѣжалъ стремглавъ въ комнату и увидѣвъ въ чемъ дѣло такъ же быстро описалъ дугу и выбѣжалъ изъ двери крича во все горло:
   -- Поли! Поли!
   Черезъ минуту на порогѣ показалась экономка, пожилая женщина, и увидавъ въ какомъ положеніи находилась ея госпожа спокойно остановилась и съ такимъ же спокойствіемъ произнесла:
   -- Поли!
   Тогда явилась горничная съ черными глазами и загорѣлыми руками, быстро опустилась на колѣни и твердо, хотя почтительно сказала:
   -- Предоставьте мнѣ ее, серъ.
   Ставъ за спину своей госпожи, она схватила ее за руки и сжала въ своихъ мощныхъ объятіяхъ.
   Красавица билась, громко скрежетала зубами и дико размахивала руками. Горничная напрягала всю силу своихъ мускуловъ, чтобъ удержать ее. Долго длилась борьба этихъ четырехъ рукъ; ни горничная не могла совладать съ своей госпожой, ни госпожа вырваться изъ мощныхъ объятій горничной.
   Серъ Чарльсъ, переставъ принимать живое участіе въ дѣлѣ, смотрѣлъ на эту сцену съ сожалѣніемъ и безпокойствомъ, а маленькій пажъ, стоя неподвижно у двери, громко плакалъ, полуестественно и полуискуственно.
   Что же касается до экономки, то она стояла посреди комнаты съ сложенными на груди руками и смотрѣла на происходившую породъ нею борьбу съ какимъ-то страннымъ выраженіемъ лица. Ея черты выражали не волненіе или страхъ, а напряженное вниманіе полу циническое, полу восторженное.
   Однако, какъ только расплакался пажъ, она какъ бы очнулась и нѣжно произнесла:
   -- О чемъ ребенокъ плачетъ? Бѣги скорѣй за водой и облей ее, она тотчасъ придетъ въ себя.
   Пажъ бросился исполнить это благое приказаніе.
   Тогда красавица тяжело вздохнула и перестала биться.
   Потомъ она открыла глаза, посмотрѣла на всѣхъ и казалось припоминала что съ ней.
   Наконецъ она произнесла тихимъ, слабымъ голосомъ: "поднимите меня,"
   Серъ Чарльсъ и Поли подняли ее. Въ ней произошла теперь удивительная перемѣна. Сильная, злобная женщина сдѣлалась теперь, слабымъ, безпомощнымъ существомъ. Они подняли ее, какъ мокрую тряпку или студень и осторожно положили на кушетку.
   Въ эту минуту пажъ вбѣжалъ въ комнату съ водой. Бѣдная, слабая больная, поспѣшно вскочила съ блестящими отъ гнѣва глазами,
   -- Смѣй только подойти ко мнѣ! воскликнула она гнѣвно и обращаясь къ служанкамъ прибавила: -- вы еще женщины, а хотѣли облить мое новое сиреневое платье. Я знаю, ты старая вѣдьма хотѣла его испортить, чтобъ я его отдала твоей Поли. Убирайтесь вы всѣ къ черту.
   Потомъ вдругъ вспомнивъ, что она больная, она мгновенно опустилась на кушетку и устремила на сэра Чарльса томный, жалостный взглядъ.
   -- Онѣ ѣдятъ мой хлѣбъ и грабятъ, ненавидятъ меня, произнесла она слабымъ, едва слышнымъ голосомъ: -- у меня одинъ только другъ на землѣ!
   И она нѣжно подвинулась къ серу Чарльсу, но вдругъ откинулась назадъ, дико сверкая глазами.
   -- И онъ бросаетъ меня! воскликнула она, и отвернувшись отъ него горько зарыдала, пряча голову въ подушку кушетки. Но одна рука свѣсилась съ кушетки, какъ бы приглашая сера Чарльса взять ее.
   Онъ дѣйствительно взялъ эту руку, а другая, пользуясь удобной минутой, ловко выдернула шпильки изъ волосъ. Чудныя и длинныя пряди ея каштановыхъ, собственныхъ волосъ разсыпались широкой волной, по лицу и плечамъ. Картина печали и отчаянія была полная.
   Такъ женщины древности побѣждали мужскія сердца -- somtis crinibus.
   Служанки молча переглянулись и вышли изъ комнаты; мальчикъ послѣдовалъ за ними сильно удивленный, но учась жизни въ этой великолѣпной школѣ.
   Теперь серъ Чарльсъ принялся утѣшать рыдавшую красавицу и старался всѣми силами примирить ее съ разлукой, которую обстоятельства дѣлали необходимой. Но она была неутѣшна и онъ оставилъ ее удивленной и огорченной, хотя тотъ фактъ, что Сомерсетъ такъ пламенно его любила и ради его перестала быть чертовкой, не мало польстилъ его самолюбію. Онъ не югъ не думать съ удовольствіемъ о чарующей силѣ своихъ прелестей, которыя плѣнили двухъ прелестныхъ женщинъ, столь противуположныхъ какъ Беллу Брюсъ и Сомерсетъ.
   Страсть къ нему этой послѣдней красавицы казалось росла ежеминутно. Она писала ему каждый день, умоляя пріѣхать.
   Она сама поѣхала къ нему -- она, которая никогда не ѣздила къ мужчинамъ.
   Она выходила изъ себя отъ ревности, рыдала отъ горя, однимъ словомъ открыла по серу Чарльсу весь огонь женской артиллеріи и наконецъ добилась того, что она называла отсрочкой.
   Ричардъ Бассетъ заѣзжалъ нѣсколько разъ къ ней, но она его не принимала; тогда онъ написалъ ей, требуя содѣйствія къ уничтоженію ненавистнаго брака и она отвѣчала чистосердечно, что она нимало не интересовалась его дѣлами, но была предана всѣмъ сердцемъ серу Чарльсу и намѣрена была вѣчно удержать его. Самолюбіе подстрекнуло ее прибавить, что онъ, серъ Чарльзъ, бывалъ у нея каждый день и что свадьба его отложена.
   Эта послѣдняя вѣсть была слишкомъ хороша, чтобъ быть справедливой и чтобъ Бассетъ послалъ своего лакея въ Портмэнъ-Сквэръ разузнать отъ слугъ что тамъ дѣлалось. Этимъ путемъ онъ узналъ, что свадьба назначена на 15 іюня, вмѣсто 31 мая.
   Убѣжденный, что эта отсрочка была только ширмой и что свадьба никогда не совершится, онъ успокоился и сталъ легче дышать.
   Но дѣло въ томъ, что хотя серъ Чарльсъ и согласился на отсрочку изъ боязни скандала, но ему было совѣстно самого себя, и когда онъ замѣтилъ тѣнь слезы въ голубиныхъ глазахъ той, которую онъ истинно любилъ и уважалъ, то сердце его дрогнуло отъ укора совѣсти.
   Тогда онъ отправился къ мистеру Ольдфильду и разсказалъ ему о своемъ затруднительномъ положеніи.
   -- Я боюсь, чтобъ она не сдѣлала чего нибудь отчаяннаго, прибавилъ онъ.
   Мистеръ Ольдфидьдъ выслушалъ его и спокойно спросилъ: объяснилъ ли онъ мисъ Сомерсетъ, что онъ былъ намѣренъ ей назначить.
   -- Нѣтъ, она теперь не въ такомъ настроеніи, чтобъ такія мелочи могли на нее подѣйствовать.
   -- Позвольте мнѣ попытать счастья. Проектъ дарственный готовъ. Я поѣду къ ней завтра.
   И дѣйствительно на другой день онъ явился къ мисъ Сомерсетъ, но ему объявили, что она его не знаетъ и потому принять не можетъ.
   -- Скажите ей, что я стряпчій и явился по дѣлу, которое должно ее очень интересовать, сказалъ Ольдфильдъ пажу.
   Его впустили, но свиданіе не было глазъ на глазъ. Поли осталась въ комнатѣ, ибо Сомерсетъ посмотрѣла въ щелку двери и увидала, что Ольдфильдъ былъ сѣдой старикъ; еслибъ онъ былъ молодой съ черной гривой, она быть можетъ не сочла бы нужнымъ принять такую предосторожность.
   -- Во первыхъ, сударыня, сказалъ Ольдфильдъ: -- я долженъ просить у васъ извиненія, что не явился ранѣе.
   -- Зачѣмъ вы и теперь пришли? вотъ въ чемъ вопросъ, рѣзко перебила его красавица:
   -- Я принесъ черновую документа, чтобъ спросить вашего согласія. Позвольте прочесть.
   -- Да, если онъ не длиненъ.
   Онъ началъ читать.
   -- Какая чушь! снова перебила его красавица:-- скажите въ двухъ словахъ что это значитъ.
   -- Серъ Чарльсъ Бассетъ назначаетъ Родѣ Сомерсетъ ежегодно содержаніе въ четыреста фунтовъ, а въ случаѣ ея замужества двѣсти. Далѣе по этому документу вы получаете въ полное владѣніе аренду этого дома и все что въ немъ находится: мебель, бѣлье, вино и т. д.
   -- Понимаю, это подкупъ?
   -- Нисколько, сударыня. Поручивъ мнѣ составить этотъ документъ, серъ Чарльсъ нисколько не ожидалъ сопротивленія съ вашей стороны его браку, но онъ полагалъ достойнымъ себя и васъ увѣковѣчить его уваженіе къ вамъ и воспоминаніе о тѣхъ пріятныхъ часахъ, которые онъ провелъ въ вашемъ обществѣ.
   Мисъ Сомерсетъ вперила свои проницательные глаза въ морщинистое лице стряпчаго. Онъ не сморгнувъ выдержалъ огонь этой батареи. Она немедленно измѣнила свой тонъ и попросила учтиво, даже почтительно, взглянуть на документъ.
   Мистеръ Ольдфильдъ передалъ ей бумагу. Она взяла ее и стала читать, но при этомъ подняла бумагу такъ высоко, чтобъ быть въ состояніи за этой импровизированной ширмой хорошенько обдумать свое положеніе. Наконецъ, она возвратила документъ, говоря, что серъ Чарльсъ былъ джентльменъ и сдѣлалъ что слѣдовало.
   -- Конечно, отвѣчалъ Ольдфильдъ:-- и вы сдѣлаете что слѣдуетъ, не правда ли?
   -- Не знаю, я только что сама начинаю въ него влюбляться.
   -- Это ревность, сударыня, а не любовь, замѣтилъ старый стряпчій:-- послушайте, я вижу вы женщина рѣдко благоразумная; посмотрите на дѣло прямо: серъ Чарльсъ богатый землевладѣлецъ, онъ долженъ жениться и имѣть наслѣдниковъ. Ему за тридцать лѣтъ и время пришло. Онъ доказалъ свою дружбу къ вамъ, отчего же вамъ не сдѣлать того же? онъ далъ вамъ средство выдти замужъ за джентльмена съ посредственнымъ состояніемъ или за кого нибудь стоящаго ниже васъ, если пожелаете....
   -- И мы обыкновенно выбираемъ....
   -- Такъ за чѣмъ же дѣло? Зачѣмъ мучить его слезами и упреками?
   Онъ нѣсколько времени продолжалъ говорить въ этомъ духѣ, обращаясь главнымъ образомъ къ ея благоразумію и добрымъ чувствамъ.
   Когда онъ кончилъ, она спокойно спросила:
   -- А мои пони и кораковая кобыла, означены въ этомъ документѣ?
   -- Я полагаю, что нѣтъ, но если вы будете вести себя благородно, то я обѣщаю вамъ внести ихъ въ списокъ.
   -- Вы добрая душа, сказала она, послѣ минутнаго размышленія:-- скажите теперь чего именно вы требуете отъ меня за всѣ эти блага.
   Ольдфильду очень понравился этотъ вопросъ и онъ поспѣшно отвѣчалъ:
   -- Я желаю, чтобъ вы болѣе не писали къ серу Чарльсу и чтобъ онъ посѣтилъ васъ только однажды до его свадьбы, причемъ вы другъ другу пожнете любезно руку и разстанетесь друзьями.
   -- Вы правы, сказала она нѣжно:-- это лучшій путь для насъ обоихъ и одинъ справедливый въ отношеніи молодой дѣвушки, а что она очень хорошенькая? спросила она съ неожиданнымъ и пламеннымъ любопытствомъ.
   -- Не знаю.
   -- Какъ! развѣ онъ вамъ не говорилъ?
   -- Онъ говорилъ, что она очаровательна, но вѣдь онъ влюбленъ. Впрочемъ по всей вѣроятности, она въ половину не такъ хороша, какъ вы.
   -- И однако, онъ влюбленъ въ нее?
   -- По уши.
   -- Не вѣрю. Еслибъ онъ дѣйствительно былъ влюбленъ въ одну женщину, то не былъ бы справедливъ къ другой. Я бы на его мѣстѣ такъ не поступила. Онъ вернется ко мнѣ черезъ нѣсколько мѣсяцевъ.
   -- Боже избави!
   -- Благодарю, старикъ.
   Мистеръ Ольдфильдъ сталъ извиняться, но она его перебила.
   -- Къ черту всѣ эти пустяки, я ни мало не сержусь на вашу откровенность, но прибавила она, послѣ минутнаго размышленія: -- если серъ Чарльсъ перемѣнитъ свои мысли и откажется подписать эту бумагу, что тогда?
   -- Ручаюсь вамъ моимъ именемъ и практикой.
   -- Довольно, серъ, я вамъ вѣрю. Ну, дѣлать нечего, я согласна разстаться съ серомъ Чарльсомъ и увидѣться съ нимъ еще только одинъ разъ и то друзьями. Бѣдный серъ Чарльсъ, я надѣюсь, что онъ будетъ счастливъ (при этомъ она выжала изъ своихъ главъ одинокую слезинку) -- счастливѣе меня. А когда онъ пріѣдетъ, то можетъ подписать и бумагу.
   Мистеръ Ольдфильдъ раскланялся и поѣхалъ къ серу Чарльсу.
   -- Все улажено, серъ Чарльсъ, сказалъ онъ:-- она очень благоразумная дѣвица и не будетъ васъ болѣе мучить.
   -- Какъ же вы совладали съ истерикой?
   -- Да мы ее вовсе отставили. Она тотчасъ поняла, что я пріѣхалъ за дѣломъ, а не разводить чувствій. Вы должны еще одинъ разъ съѣздить къ ней, чтобъ подписать документъ и разстаться друзьями. Какъ только у меня все будетъ готово, я съ вашего позволенія извѣщу стороны о днѣ свиданія ихъ! да, она пролила слезинку о васъ, во тотчасъ отерла глаза и спросила оставите ли вы ей пони и караковую кобылу.
   Самолюбіе сера Чарльса было нѣсколько оскорблено, но онъ засмѣялся и сказалъ, что конечно, онъ съ удовольствіемъ отдаетъ ей лошадей.
   Такимъ образомъ совѣсть его была успокоена и онъ могъ отдать все свое время той, которой онъ уже отдалъ свое сердце.
   Ричардъ Бассетъ узналъ черезъ прислугу, что уже заказано было подвѣнечное платье для Беллы Брюсъ. Онъ тотчасъ отправился къ мисъ Сомерсетъ, ея не было дома.
   Поли отворила ему дверь и взглянула на него съ восхищеніемъ, благодаря его свѣжимъ, розовымъ щекамъ; это побудило его заговорить съ ней въ надеждѣ переманить ее на свою сторону.
   Онъ сталъ ее распрашивать и она разсказала ему въ общихъ чертахъ, какъ обстояли дѣла.
   -- Но, прибавила она:-- отчего вамъ не переговорить самимъ съ нею? Она навѣрно вамъ все скажетъ. Она у насъ болтушка.
   -- Да, милая моя, она меня не принимаетъ, отпѣчалъ Ричардъ.
   -- Я ужъ это устрою, сказала Полн.
   И дѣйствительно, она устроила ему это свиданіе.
   -- Завтра придетъ двоюродный братъ сера Чарльса и я обѣщала, что вы его примете, сказала она своей госпожѣ.
   -- Зачѣмъ ты это сдѣлала?
   -- Онъ славный малый на взглядъ и у него такой отличный цвѣтъ лица, точно какъ у меня. Видно, что онъ изъ провинціи. Къ тому же онъ джентльменъ и у него есть помѣстье. Отчего бы вамъ не выдти за него замужъ, не соединить своего состоянія съ его и не сдѣлаться настоящей барыней? Я бы по старому осталась у васъ пока придетъ моя очередь.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчала Рода -- онъ для меня не годится. Если я когда нибудь выйду замужъ, то за себѣ ровнаго, или за такого дурака, какъ Маршъ, котораго бы я могла сдѣлать своимъ рабомъ.
   -- Во всякомъ случаѣ, вы должны его принять, чтобъ я не осталась въ дурахъ; такъ какъ я дала ему слово. Теперь какъ я подумаю, то нахожу, что глупо сдѣлала. Надо было позвать его къ себѣ, въ кухню, а не къ вамъ.
   Какъ бы то ни было, дѣло кончилось тѣмъ, что мистеръ Бассетъ былъ принятъ.
   Въ отвѣтъ на его пламенные распросы, какъ обстоятъ дѣла, мисъ Сомерсетъ холодно сказала, что она разсталась съ серомъ Чарльсомъ по добровольному согласію.
   -- Какъ, послѣ всего что вы говорили! воскликнулъ Бассетъ съ горькой улыбкой.
   Но мисъ Сомерсетъ была въ эту минуту не въ злобномъ настроеніи, она только пожала плечами и спокойно отвѣчала.
   -- Да, я помню, я вышла изъ себя и наговорила много глупостей, но нельзя же всегда быть дурой. Я образумилась. Вы знаете, эти дѣла всегда такъ кончаются. Большинство всегда разходится врагами, но мы разходимся друзьями.
   -- А обо мнѣ вы и не подумали, точно меня не было на свѣтѣ! воскликнулъ Ричардъ, поблѣднѣвъ отъ злобы.
   -- Да какое же мнѣ до васъ дѣло? О, я понимаю, вы хотѣли моими руками жаръ загребать? Ну, вамъ это не удастся, вотъ и все.
   -- То есть другими словами, вамъ дали хорошаго отступнаго, васъ подкупили.
   -- Нѣтъ, меня нельзя купить и я не позволю оскорблять себя такому грубіяну, какъ вы! Какъ вы смѣете приходить къ женщинѣ и оскорблять ее, въ ея домѣ? Какъ вы смѣете обращаться такъ съ женщиной, завязать башмакъ которой гордились бы люди въ тысячу разъ лучше васъ, скотина! Если вы желаете сдѣлаться богатымъ землевладѣльцемъ, то женитесь на какой нибудь старой богатой вѣдьмѣ, которая со слѣпу не замѣтитъ, что вы не джентльменъ. А помѣстій сера Чарльса вамъ не видать, какъ своихъ ушей; они въ рукахъ у человѣка получше васъ и онъ удержитъ ихъ для себя и для своего семейства. Эй! Поли, Поли! Возьми этого человѣка въ кухню и научи его, если съумѣешь, приличному обращенію. Ему не подобаетъ сидѣть въ моей гостиной.
   Поли вбѣжала въ комнату во время, чтобъ услышать послѣднія слова разбѣшенной оратора-красавицы, у которой глаза начинали метать искры и ноздри раздуваться.
   -- Что это вы опять бѣситесь! сказала она: -- пойдемте серъ. Черту надо всегда уступать. А у васъ, сударыня, когда нибудь жила лопнетъ, какъ у вашего отца.
   Сдѣлавъ это внушеніе, которое всегда пугало и отрезвляло мисъ Сомерсетъ, Поли вышла изъ комнаты въ сопровожденіи мистера Бассета.
   Она не повела его въ кухню, но въ столовую, гдѣ онъ имѣлъ съ ней продолжительный разговоръ, а прощаясь далъ ей золотой.
   Она обѣщала увѣдомить его, если произойдетъ что нибудь замѣчательное.
   Онъ удалился очень разгнѣванный и погруженный въ глубокую думу.
   

IV.

   Серъ Чарльсъ Бассетъ жилъ теперь въ раю. Никогда свѣтскій кутила не преобразовывался такъ совершенно. Цѣлыми часами онъ сиживалъ каждый день у ногъ Беллы Брюсъ, восхищаясь столько же ея прелестной женственностію и дѣвственной скромностью, сколько ея красотою. Румянецъ, показывавшійся на ея лицѣ при его неожиданномъ появленіи, и легкая дрожь, пробѣгавшая по ея очаровательному тѣлу при его приближеніи, выражали его магнетическое на нее вліяніе и ясно доказывали, какъ страстно она его обожала.
   Она отказывалась отъ всѣхъ приглашеній для того, чтобы обѣдать дома съ нимъ и съ своимъ отцемъ, мужественнымъ, старымъ адмираломъ, воля котораго была непреклонна, хотя по мнѣнію Беллы она проявлялась очень рѣдко. Ей доставило бы громадное удовольствіе, еслибъ онъ запретилъ или приказалъ ей что нибудь. Но адмиралъ былъ левъ съ громадной лапой, которую онъ не любилъ всюду совать.
   Въ этомъ очаровательномъ обществѣ время быстро летѣло и день свадьбы приблизился. Такъ глубоко и истино былъ влюбленъ серъ Чарльсъ, что когда мистеръ Ольдфильдъ увѣдомилъ его о днѣ и часѣ назначенныхъ для подписанія документа мисъ Сомерсетъ, то онъ не хотѣлъ къ ней ѣхать и написалъ мистеру Ольдфильду, прося его прислать документъ къ нему на домъ для подписи.
   Мистеръ Ольдфильдъ говорилъ, что обѣ стороны и свидѣтели должны встрѣтиться для подписи документа и что по многимъ причинамъ не желательно бы выводить изъ себя капризную красавицу, а потому такъ какъ свиданіе было назначено у нея въ домѣ, то лучше было исполнить обѣщанное.
   Назначенный день насталъ.
   Свиданіе было въ два часа и серъ Чарльсъ вознаградилъ себя впередъ за непріятное посѣщеніе тѣмъ, что отправился ранѣе обыкновеннаго въ Портмэнъ-Сквэръ. Онъ засталъ мисъ Брюсъ и двухъ другихъ молодыхъ дѣвушекъ за вѣнчальнымъ платьемъ, которое онѣ съ любопытствомъ разсматривали. Белла покраснѣла и къ удивленію своихъ подругъ приказала унести платье, а сама начала раціонально говорить съ серомъ Чарльсомъ, т. е. на сколько влюбленные могутъ говорить раціонально.
   Подруги поняли, что онѣ лишнія и съ неудовольствіемъ удалились.
   Серъ Чарльсъ началъ извиняться.
   -- Это непростительно съ моей стороцы, сказалъ онъ:-- явиться въ такое непоказанное время и испугать вашихъ прелестныхъ подругъ. Но въ два часа я долженъ отправиться по одному дѣлу и не знаю какъ долго меня задержатъ, поэтому я думалъ хоть теперь украсть два часа счастья.
   И какіе блаженные были эти часы. Белла Брюсъ, возбужденная неожиданной радостью, нѣжно наклонила къ его плечу свою прелестную головку и слова дѣвственной любви лились изъ ея очаровательныхъ устъ, словно вода журчавшая изъ водомета. Серъ Чарльсъ, преображенный любовью, отвѣчалъ ей въ томъ же тонѣ, на что три мѣсяца тому назадъ онъ былъ бы положительно неспособенъ.
   Они сравнивали свои планы брачной жизни, прелестно спорили и подъ конецъ соглашались во всемъ. Особенно въ двухъ пунктахъ они быстро пришли къ полному соглашенію: во первыхъ, что они никогда не будутъ ссориться, какъ другіе люди и слѣдовательно ихъ любовь никогда не потеряетъ своей первобытной прелести; во вторыхъ они вмѣстѣ состарѣются и умрутъ въ одинъ день, если можно въ одну минуту; если же это не возможно, то они удовольствуются смертью въ одинъ день, но это условіе было непреложное.
   Послѣ этого между ними произошла распря. Каждый хотѣлъ повиноваться другому.
   Серъ Чарльсъ доказывалъ, что Белла была лучше его и слѣдовательно достойнѣе повелѣвать обоими.
   Белла полагавшая, что лучше его нѣтъ человѣка на свѣтѣ, стала жестоко съ нимъ спорить. Онъ защищалъ свое положеніе. Онъ соглашался съ удивительнымъ чистосердечіемъ, что оіъ былъ теперь хорошій человѣкъ, "страшно хорошій"; но прежде чѣмъ узналъ ее, онъ былъ далеко не хорошій, а она всегда была хорошая, слѣдовательно ей повиноваться ему было бы все равно, что солнцу лунѣ.
   -- Это слишкомъ хорошо для меня, Чарльсъ, сказала Белла; -- какъ вамъ не стыдно! Не было никогда человѣка лучше васъ! Я могу въ одну минуту заставить васъ замолчать. Мнѣ стоитъ только напомнить вамъ, что я у алтаря поклянусь вамъ повиноваться, а вы не поклянетесь мнѣ повиноваться. Но я не хочу поражать васъ молитвенникомъ, нѣтъ, милый. Но повиноваться потребность моей натуры и я выхожу за васъ замужъ только для того, чтобъ удовлетворить этой потребности.... Нѣтъ, это сказка, я выхожу за васъ замужъ, потому что я васъ люблю, уважаю и обожаю до безумія, мой, мой милый!
   Съ этими словами, она прижалась къ его плечу страстно, но цѣломудренно и тихо промолвила:-- Ты позволишь маѣ повиноваться тебѣ, Чарльсъ?
   Серъ Чарльсъ совершенно растаялъ и потерялъ всякую способность спорить или сопротивляться.
   -- О! да, вы мнѣ позволите; и тогда вы мнѣ напомните мою бѣдную мать. Она умѣла приказывать, не то, что бѣдный папа; онъ просто несносенъ. Я нарочно себѣ выбрала въ отцы адмирала, чтобъ онъ мною командывалъ, но -- вотъ вы сами тотчасъ увидите -- онъ сидитъ въ сосѣдней комнатѣ и сочиняетъ новую систему сигналовъ.
   Она подошла къ двери, отворила ее и воскликнула:
   -- Милый папа, пригласить мнѣ Чарльса сегодня обѣдать?
   -- Какъ хочешь, голубушка.
   -- Какъ вы думаоте: мнѣ сегодня пойти гулять или поѣхать верхомъ?
   -- Какъ хочешь, голубушка.
   -- Вотъ видите, сказала Белла:-- я вамъ говорила, и всегда такъ. Папа, вы, говорятъ, всегда стрѣляли изъ пушекъ въ море. Дайте, хоть одинъ выстрѣлъ въ этомъ домѣ, прежде чѣмъ я его покину, но такъ, чтобъ стекла затрещали.
   -- Извини, Белла, я никогда даромъ не терялъ пороха. Если флотъ шелъ вѣрно, то я никогда не лаялъ на него. Ты скромная, благоразумная дѣвушка и всегда шла по вѣрному пути. Такъ зачѣмъ же мнѣ разыгрывать тирана? Я подожду, пока ты сдѣлаешь что нибудь глупое или дурное.
   -- Тогда вы дадите выстрѣлъ, папа?
   -- Цѣлый залпъ.
   -- Хоть это утѣшительно, сказала Белла, затворяя дверь.
   -- Нисколько, замѣтилъ серъ Чарльсъ: потому что вы, никогда не сдѣлаете ничего глупаго или дурнаго. Не погодите, я придумалъ средство, которое вполнѣ удовлетворитъ вашему желанію. Я вамъ дамъ нѣсколько карточекъ бланокъ, и вы на нихъ напишите,-- "я бы желала сдѣлать то и то." Потомъ вы по забывчивости оставите ихъ на столѣ, я найду и стану командывать:-- "я приказываю тебѣ Белла Бассетъ сдѣлать то и то,-- то есть именно то что будетъ стоять на карточкѣ.
   Белла вспыхнула отъ удовольствія, но черезъ минуту промолвила:
   -- Это очень мило, но я все же буду имѣть свою волю, а я именно хочу вамъ повиноваться. Нѣжнымъ тираномъ -- вотъ чѣмъ вы должны быть для Беллы Бассетъ. О! милый мой голубчикъ!
   Въ эту минуту въ комнату вошелъ слуга и объявилъ, что завтракъ готовъ.
   Серъ Чарльсъ поспѣшно посмотрѣлъ на часы; былъ уже третій часъ.
   -- Какъ время летитъ въ этомъ домѣ, сказалъ онъ:-- мнѣ уже пора ѣхать, я и то опоздалъ. Что вы дѣлаете передъ обѣдомъ?
   -- Все что вы пожелаете, голубчикъ мой.
   -- Я отдѣлаюсь часа въ четыре.
   -- Такъ я останусь дома и буду васъ ждать.
   Онъ очень нехотя простился съ нею, и она провожала его до площадки лѣстницы, гдѣ перевѣсилась черезъ балюстраду, словно желая полетѣть за нимъ.
   Въ наружныхъ дверяхъ онъ остановился и увидѣлъ за собою это нѣжное, прелестное лицо, съ любовью слѣдившее за нимъ; они оба, какъ бы по инстинкту, послали другъ другу поцѣлуй, точно они разставались на долго.
   Черезъ полчаса послѣ ухода сера Чарльса, кто-то принесъ письмо на имя мисъ Брюсъ.
   -- Отвѣтъ нуженъ? спросилъ слуга.
   -- Нѣтъ, отвѣчалъ посланный.
   Письмо на серебрянномъ подносѣ было подано молодой дѣвушкѣ.
   Она его распечатала; это было нѣчто новое въ ея юной жизни -- анонимное письпо.
   

"Мисъ Брюсъ!"

   "Я почти чужой для васъ, но я знаю васъ черезъ другихъ и не могу переносить, что васъ обманываютъ. Вы, говорятъ, выходите замужъ за сора Чарльса Бассетъ, Вы вѣроятно не знаете, Что онъ имѣетъ связь съ женщиною сомнительной репутаціи по имени Сомерсетъ и ни ваша красота, ни ваша добродѣтель не въ состояніи были оторвать его отъ нея.
   "Еслибъ посватавшись за васъ, онъ бросилъ бы ее, то я не сказалъ бы ни слова. Но онъ посѣщаетъ ее постоянно и мнѣ стыдно сказать, что уйдя отъ васъ сегодня онъ отправился прямо къ ней.
   "Прилагаю при семъ ея адресъ, чтобъ вы могли убѣдиться черезъ десять минутъ, клеветникъ ли я, или то, чѣмъ я желаю быть.

Другъ оскорбленной невинности."

   

V.

   Серъ Чарльсъ опоздалъ на свиданіе въ Мейфэрѣ, гдѣ жила мисъ Сомерсетъ; но не смотря на это, стряпчій съ его писцемъ еще не пріѣхали и мисъ Сомерсетъ еще не выходила въ гостиную.
   Черезъ нѣсколько времени она явилась въ великолѣпномъ шелковомъ платьѣ, красота котораго нарушалась однако шестью рядами уборокъ. Но зачѣмъ ее порицать? Это нарушеніе художественнаго эфекта столь же повсемѣстное, сколь изумительное въ виду тѣхъ громадныхъ стараній, которыя женскій полъ примѣняетъ къ усовершенствованію туалета. Но безконечныя фалбалы и уборки на прекрасномъ платьѣ все равно, что цикорій на роскошномъ, зеленомъ лужкѣ или татуировка на юной, прелестной щечкѣ.
   Она протянула руку серу Чарльсу какъ мужчина и разговаривала съ нимъ о различныхъ постороннихъ предметахъ до пріѣзда мистера Ольдфильда. Тогда она отошла на задній планъ и дала джентльменамъ говорить на свободѣ о дѣлѣ. Когда обращались къ ней съ вопросами, то она избѣгала прямыхъ отвѣтовъ и говорила съ какимъ-то томнымъ равнодушіемъ. Подписывала же она документъ съ высокомѣріемъ принцесы, оказывающей милость просителямъ.
   Но когда дѣло было кончено, она мгновенно растаяла и съ очаровательной любезностью пригласила мужчинъ позавтракать. Ея естественная веселость, послѣ искуственнаго равнодушія, казалась даже комичной. Но всѣ были довольны. Шамнанское лилось въ изобиліи. Мисъ Сомерсетъ съ ея врожденнымъ, здравымъ смысломъ такъ живо поддерживала разговоръ, что стряпчій едва не опоздалъ на дѣловое свиданіе. Онъ поспѣшно вскочилъ и удалился, а серъ Чарльсъ остался на нѣсколько минутъ изъ приличія, чтобъ на единѣ проститься съ мисъ Сомерсетъ. Во время этого прощанья, онъ сказалъ, что ему очень грустно оставлять ее окруженной людьми, о которыхъ онъ очень дурнаго мнѣнія.
   -- Эти женщины, прибавилъ онъ:-- не имѣютъ никакого чувства, онѣ точно каменныя. Когда вы лежали въ истерикѣ, то ваша экономка и Поли смотрѣли на васъ словно вы были котята, игравшіе между собою.
   -- Я видѣла.
   -- Неужели? Вы казалось не были въ состояніи что нибудь видѣть.
   -- Однако я видѣла и слышала, какъ старая вѣдьма приказала обезьянкѣ облить водой мое шелковое платье. Она сдѣлала это, чтобъ я отдала платье Поли, такъ какъ испорченное я бы не стала носить.
   -- Отчего же вы ее не прогоните?
   -- Но кто же возьметъ такую безполезную вѣдьму, если я ее прогоню.
   -- Вы слишкомъ далеко простираете человѣколюбіе.
   -- Ужъ такая у меня привычка, ничего не дѣлать въ половину, ни хорошее, ни дурное.
   -- Хорошо, но Поли! Она довольно молода, чтобъ достать себѣ другое мѣсто, а она ужасно дерзка съ вами.
   -- Это правда. И еслибъ я не была барыня, то сегодня еще избила бы ее до обѣимъ щекамъ.
   -- Такъ отчего же, не прогнать ее сегодня же?
   -- Ну, я вамъ скажу въ чемъ дѣло, такъ какъ мы разстаемся съ вами на всегда. Нѣтъ, не хочу.
   -- Ну, скажите. Между друзьями не должно быть тайнъ.
   -- Старая вѣдьма моя мать, а дерзкая служанка моя сестра.
   -- Господи!
   -- А пажъ мой маленькій братъ.
   -- Ха, ха, ха!
   -- Что вы не сердитесь?
   -- Сердиться! нѣтъ. Ха, ха, ха!
   -- Посмотрите изъ какого гнѣзда выкарабкалась. Эти двѣ женщины грабятъ меня самымъ ужаснымъ образомъ. Онѣ воруютъ мои платья, перчатки и даже бѣлье. Онѣ пьютъ мои вина, какъ рыбы воду. Онѣ сорвали бы съ моей головы волосы, еслибъ они были не настоящіе.
   -- Отчего же вы икъ не дадите денегъ и не отпустите домой?
   -- Онѣ возьмутъ деньги и станутъ меня чернить всячески въ нашей деревнѣ. Я для того ихъ и вызвала сюда. Когда я въ первый разъ отправилась домой, послѣ побѣга съ негодяемъ Банделеромъ -- вы его знаете?
   -- Не имѣю этой чести.
   -- Такъ вы счастливѣе меня. Одно утѣшительно, что онъ на пути къ черту. Помните мое слово, онъ когда нибудь явится ко мнѣ просить гроша.
   -- Хорошо, но вы говорили...
   -- Да, я увлеклась Баномъ; правду Поли говоритъ, что у меня умъ, точно журчащій источникъ. Ну, когда я въ первый разъ отправилась домой, послѣ побѣга съ Баномъ, моя мать и Поли подняли вопли оскорбленной добродѣтели. "Хорошо, сказала я, зная какая добродѣтель скрывалась подъ ихъ шкурой, я все понимаю. Вы хотите доли въ добычѣ и вотъ почему кричите о добродѣтели." Поэтому я и привезла ихъ сюда. И тутъ уже не было болѣе добродѣтельныхъ возгласовъ, но добродѣтельное воровство, скромное пьянство и чистосердечная торговля мною, такъ какъ онѣ впускали только того, кто имъ больше давалъ. Онѣ непремѣнно развратятъ бѣднаго мальчика и я за это у нихъ вырву ихъ черныя сердца. Но дѣлать нечего, мнѣ надо ихъ держать; онѣ моя плоть и кровь, и еслибъ я была больна или умирала, то онѣ употребили бы всѣ старанія, чтобъ меня спасти изъ своей же выгоды. Я ихъ дойная корова.
   Серъ Чарльсъ тяжело вздохнулъ и промолвилъ:
   -- Бѣдная! Вы заслуживаете лучшей судьбы. Выходите замужъ за какого нибудь честнаго человѣка и положите конецъ всему этому.
   -- Я подумаю. Вы прежде попробуйте брачной жизни, а мы посмотримъ понравится ли она вамъ.
   И такъ они весело разстались.
   Въ сѣняхъ встрѣтила его Поли съ сладкой улыбкой. Онъ усмѣхнулся и далъ ей приличный подарокъ.
   -- Позвольте, серъ, сказала она!-- васъ спрашивалъ какой-то старый джентльменъ.
   -- Когда?
   -- Съ часъ тому назадъ. Онъ спросилъ тутъ ли серъ Чарльсъ Бассетъ. Я сказала да, но что вы никого здѣсь не принимаете.
   -- Кто бы это былъ? Вы вѣдь никому не говорили, что я буду здѣсь сегодня?
   -- Нѣтъ, серъ, какъ можно! сказала Поли, отличавшаяся мѣднымъ лбомъ.
   Серу Чарльсу это показалось очень страннымъ и даже его обезпокоило. Всю дорогу до Портмэнъ-Сквэра онъ все думалъ, кто бы могъ быть этотъ старикъ? Наконецъ, онъ пришелъ къ тому заключенію, что вѣроятно мисъ Сомерсетъ кому нибудь проболталась о предстоявшемъ ихъ свиданіи и какой нибудь проситель хотѣлъ воспользоваться этимъ случаемъ.
   Ровно въ пять часовъ онъ достигъ Портмэнъ-Сквэра, и какъ всегда хотѣлъ войти въ дверь, но лакей остановилъ его на порогѣ.
   -- Извините, серъ Чарльсъ, сказалъ онъ, блѣдный и взволнованный:-- но мнѣ строго приказано. Наша молодая госпожа очень нездорова.
   -- Нездорова! Такъ пусти же меня скорѣе.
   -- Я не смѣю, серъ Чарльсъ. Я знаю, вы джентльменъ и не захотите чтобъ я потерялъ свое мѣсто. Еслибъ я васъ и пустилъ, то вы никогда не увидали бы молодой госпожи. Мы не знаемъ что, но творится здѣсь что-то недоброе. Извините, серъ Чарлсъ, но намъ строго приказано васъ не пускать. Развѣ вы, серъ, не получили письмо адмирала?
   -- Нѣтъ, какое письмо?
   -- Онъ самъ ѣздилъ къ вамъ, серъ, и возвратясь послалъ Роджера съ письмомъ къ вамъ на домъ.
   Морозъ пробѣжалъ по всему тѣлу сера Чарльса. Онъ вскочилъ въ первый попавшійся экипажъ и поскакалъ домой за письмомъ адмирала; по дорогѣ онъ не переставалъ съ ужасомъ себя спрашивать, что же случилось въ Портмэнъ-Сквэрѣ?
   Вотъ что тамъ случилось.
   Мы видѣли какъ Белла распечатала анонимное письмо и прочла его.
   Многіе увѣряютъ, что питаютъ презрѣніе къ анонимнымъ письмамъ. Это чистая иллюзія. Они знаютъ, что должны презирать и потому воображаютъ, что дѣйствительно презираютъ, но на дѣлѣ этого нѣтъ. Отсутствіе подписи придаетъ силу письму, если оно написано ловко и кажется вѣроятнымъ.
   Что касается до Беллы Брюсъ, то горлица столько же имѣла средствъ сопротивляться отравленной стрѣлѣ, сколько она бороться съ подлѣйшимъ орудіемъ человѣческой хитрости -- съ анонимнымъ письмомъ. Въ своей доброй, невинной душѣ она не подозрѣвала, чтобы человѣкъ, не знавшій ее, могъ сказать ложь для причиненія ей горя. Письмо это было для нея какимъ-то жестокимъ откровеніемъ неба.
   Ударъ былъ такъ ужасенъ, что въ первую минуту онъ поразилъ ее до оцѣпененія.
   Она сидѣла блѣдная, неподвижная, окаменѣлая; но подъ этой оледенѣлой корой уже собиралась будущая агонія.
   Горе первое, страшное горе, сильно душило ее, наконецъ прорвало всѣ преграды и вылилось въ одномъ дикомъ, болѣзненномъ, раздирающемъ души воплемъ:
   -- Мама! Мама! Мама!
   Да; ея мать умерла болѣе трехъ лѣтъ тому назадъ и ея отецъ сидѣлъ въ сосѣдней комнатѣ, но въ минуту отчаянія она звала на помощь мать; и этотъ зовъ, этотъ вопль, были такъ ужасны, что еслибъ ваша мать его услышала, читатель, то конечно подумала бы, что онъ былъ въ силѣ воскресить мать несчастной молодой дѣвушки.
   Адмиралъ Брюсъ слышалъ этотъ крикъ, крикъ живаго, зовущаго на помощь мертвеца и бросился изъ своей комнаты блѣдный какъ полотно.
   Дочь его лежала на кушеткѣ, дрожа всѣмъ тѣломъ и комкая въ рукахъ проклятое письмо, отравившее ея молодую жизнь.
   -- Дитя мое! Дитя мое!
   -- О, папа! Посмотрите.
   И она старалась развернуть письмо, по руки ея такъ дрожали, что она не могла этого сдѣлать.
   Мужественный старый воинъ опустился на колѣни и прочелъ письмо.
   -- Тутъ нѣтъ подписи. Это писалъ трусъ, быть можетъ лжецъ. Но погоди, онъ предлагаетъ средство удостовѣриться. Я сейчасъ разузнаю всю истину.
   Онъ осторожно посадилъ ее на динанъ, приказалъ слугамъ никого не принимать и отправился въ Мейфэръ.
   Онъ позвонилъ у дверей мисъ Сомерсетъ, ему отворила Поли и онъ разспросилъ ее обо всемъ.
   Возвратясь домой, онъ прямо вошелъ въ гостинную и Белла никогда его не видала такимъ; это былъ гордый воинъ, защищавшій честь своего корабля.
   -- Дитя мое! сказалъ онъ торжественно:-- тебѣ остается только быть мужественной и скрыть твое горе, на сколько возможно; этотъ человѣкъ не достоинъ твоей любви. Трусъ, написавшій письмо, сказалъ правду; онъ и теперь тамъ.
   -- О, папа! папа! Дайте мнѣ умереть. Міръ слишкомъ нечестивъ. Дайте мнѣ умереть!
   -- Умереть за недостойнаго человѣка? Стыдись. Поди въ свою комнату, дитя мое, и помолись Богу, чтобъ онъ тебѣ помогъ. О! какъ тяжело теперь, что нѣтъ твоей матери. Поди молись и чтобъ никто не зналъ кромѣ насъ съ тобой о нашемъ горѣ. Будь дочерью твоего отца. Будемъ бороться и молиться!
   Бѣдной Беллѣ нечего было теперь жаловаться. Отецъ командовалъ ею. Она поцѣловала его и неутѣшно зарыдала: но онъ повелъ ее къ двери и несчастная, мгновенно поблекшая молодая дѣвушка, тихо пошла въ свою комнату.
   Невозможно было безъ ужаса смотрѣть на нее и подъ этимъ впечатлѣніемъ адмиралъ написалъ письмо серу Чарльсу, называя его подлецомъ и приглашая отправиться вмѣстѣ во Францію, гдѣ оскорбленный отецъ убилъ бы его какъ собаку.
   Но окончивъ это письмо, онъ остановился; благоразуміе и чувство достоинства взяли верхъ надъ дикой страстью; онъ сжегъ письмо и написалъ другое, которое послалъ на домъ къ серу Чарльсу. Потомъ онъ приказалъ слугамъ... Но это уже извѣстно нашимъ читателямъ.
   Серъ Чарльсъ нашелъ письмо адмирала у себя на столѣ. Оно было слѣдующаго содержанія:
   

"Милостивый Государь!

   Мы узнали о вашихъ отношеніяхъ къ одной госпожѣ по имени Сомерсетъ, и я убѣдился, что вй сегодня отправились къ ней на домъ, прямо отъ моей дочери.
   Мисъ Брюсъ и я прекращаемъ всякія сношенія съ вами и я требую, чтобъ вы не старались войти съ нею въ какія бы то ни было объясненія. Подобная попытка была бы новымъ оскорбленіемъ.

Остаюсь, милостивый государь,
Вашъ покорный слуга
Джонъ Уркартъ Брюсъ.

   Въ первую минуту серъ Чарльсъ Бассетъ былъ пораженъ неожиданностью удара. Потомъ его умъ возсталъ противъ строгости адмирала и ему стало досадно, что его позорно прогнали изъ-за такого пустаго дѣла. Но черезъ мгновеніе, мысль что онъ навсегда потерялъ Беллу и ея уваженіе наполнила его сердце истиннымъ горемъ. Но вскорѣ всѣ чувства слились въ одну злобную ненависть къ тому бездушному злодѣю, который однимъ ударомъ уничтожилъ его счастье и вырвалъ изъ его рукъ чашу чистой, невинной любви, къ которой онъ уже прикасался своими устами. Внѣ себя отъ злобы и отчаянья онъ бросился къ этому злодѣю. Поли отворила ему дверь; онъ оттолкнулъ ее и вбѣжалъ въ столовую блѣдный, какъ полотно, и едва переводя духъ.
   Мисъ Сомерсетъ изучала документъ, которымъ онъ сдѣлалъ ее независимой на всю жизнь. Она вскочила при его неожиданномъ появленіи и какъ бы инстинктивно закрыла обѣими руками документъ.
   -- Низкая подлячка! воскликнулъ серъ Чарльсъ, бездушное чудовище! Радуйся твоему злодѣйству.
   И онъ бросилъ ей письмо адмирала; но не дожидая, чтобъ она его прочла, онъ продолжалъ осыпать ее упреками и ругательствами. Въ первый разъ въ жизни она не отвѣчала тѣінъ же.
   -- Вы съ ума сошли! промолвила она! Что я сдѣлала?
   -- Вы сказали адмиралу Брюсу.
   -- Неправда,
   -- Вы сказали ему, что я сегодня буду здѣсь?
   -- Чарльсъ, я никогда этого не говорила, вѣрьте мнѣ.
   -- Вы его увѣдомили. Никто, кромѣ васъ, не зналъ объ этомъ и онъ былъ здѣсь сегодня въ назначенный часъ.
   -- Провалиться мнѣ сквозь землю, если я сказала кому нибудь. Ахъ! да, я сказала Полн. Я позвоню ее.
   -- Нѣтъ, вы не позвоните. Она ваша сестра. Неужели вы думаете, что я повѣрю такимъ гадинамъ противъ яснаго факта? Вы разлучили меня съ той, которую я люблю и въ тотъ самый день когда я васъ сдѣлалъ независимой на всю жизнь. Чистая, невинная любовь ожидала меня, и вы могли найти честную любовь, благодоря мнѣ, вашему снисходительному другу и благодѣтелю. Я съ первой минуты нашего несчастнаго злакомства осыпалъ васъ милостями. Я прощалъ вамъ всѣ невѣрности...
   -- Чарльсъ, не говорите этого, я никогда не была...
   -- Я исполнялъ всѣ ваши капризы и вмѣсто того, чтобъ бросить васъ съ проклятіемъ какъ всѣ остальные и какъ вы вполнѣ заслуживаете, я купилъ ваше согласіе на перемѣну жизни, позволеніе насладиться добродѣтельной любовью. Вы взяли деньги, но лишили меня любви,-- змѣя подколодная! Вы уничтожили однимъ ударомъ меня и мою душу; вы быть можетъ уничтожили и ея счастье; чудовище! Вы всѣ ненавидите ангела также, какъ небо ненавидитъ васъ. Но вы пострадаете вмѣстѣ съ нами не сердцемъ -- у васъ его нѣтъ, но карманомъ. Вы нарушали свое слово и все мое счастье послали къ черту. Я туда же пошлю и вашъ документъ.
   Съ этими словами онъ схватилъ изъ ея рукъ документъ и хотѣлъ бросить въ каминъ. До этой минуты, она находилась подъ какимъ-то страннымъ вліяніемъ неожиданной для нея злобы человѣка, всегда бывшаго такимъ добрымъ. Но когда онъ дотронулся до ея собственности, то по всему ея тѣлу пробѣжалъ какъ бы электрическій токъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ! воскликнула она и бросилась на него какъ дикая кошка.
   Вслѣдъ за этимъ произошла страшная, позорная борьба; они вырывали другъ у друга драгоцѣнный документъ, опрокидывали мебель, ломали вазы; женщина боролась за свою собственность, какъ бы за жизнь, а мужчина за свою месть.
   Наконецъ серъ Чарльсъ, возбужденный страстью и обладая необыкновенною силою, освободился на минуту отъ ея рукъ, которыми она впивалась въ бумагу, выхватилъ документъ и бросилъ его въ огонь. Она старалась освободить свои руки и спасти дорогой для нея документъ, но онъ держалъ ее, какъ въ желѣзныхъ оковахъ.
   Но это продолжалось не долго. Пока она напрягала всѣ силы, чтобъ броситься къ огню, а онъ упорно ее удерживалъ, въ немъ вдругъ произошла неожиданная перемѣна. Онъ задрожалъ всѣмъ тѣломъ, сталъ тяжело переводить дыханіе и съ громкимъ крикомъ, "я задыхаюсь," выпустилъ ее изъ своихъ рукъ. Она бросилась стремглавъ къ камину и выхватила дымившуюся бумагу.
   Въ эту минуту она услыхала за собою тяжелый грохотъ и жалобный стонъ; серъ Чарльсъ упалъ на полъ, ударившись головою объ уголъ дивана. Она обернулась и увидала его распростертаго; лице его почернѣло, зрачки глазъ страшно перекатывались, зубы стучали и пѣна показывалась на губахъ.
   Она вскрикнула отъ ужаса и выронила изъ рукъ почернѣвшій документъ; въ эту минуту Поли вбѣжала въ комнату и увидавъ ужасное зрѣлище такъ же вскрикнула. Но онѣ обѣ были не такія женщины, чтобъ терять голову и ревѣть, когда надо дѣйствовать. Онѣ бросились къ нему и всѣми силами старались удержать его въ лежачемъ положеніи, ибо страшныя судорги дергали во всѣ стороны его безчувственное тѣло.
   Одной рукой онѣ держали его, я другой старались облегчить ему дыханіе. Проворные ихъ пальцы въ одно мгновеніе сорвали галстухъ; но дыхательное горло такъ распухло, что онѣ никакъ не могли растегнуть пуговки у рубашки и схватившись за обѣ стороны ворота дернули такъ сильно, что рубашка разорвалась пополамъ, а пуговка отлетѣла на другой конецъ комнаты.
   Послѣ еще нѣсколькихъ судорожныхъ припадковъ, гораздо слабѣйшихъ, багровое лице его поблѣднѣло, зрачки страшно уставились въ одну точку, пульсъ пересталъ биться и онъ сталъ неподвиженъ.
   -- Господи! воскликнула Рода Сомерсетъ: -- онъ умираетъ! Бѣги за докторомъ, онъ живетъ черезъ три дома! Не надѣвай ничего, бѣги, лети! Дѣло идетъ о жизни и смерти.
   Поли повиновалась и черезъ пять минутъ явился докторъ Андрюсъ.
   Онъ опустился на колѣни передъ больнымъ и съ безпокойствомъ сталъ щупать пульсъ.
   Мисъ Сомерсетъ опустилась въ кресла и какъ чистая поселянка, хотя она далеко на нее не походила, начала громко всхлипывать, покачиваясь со стороны на сторону.
   Докторъ въ очень любезныхъ выраженіяхъ разспросилъ ее о случившемся. И она не переставая рыдать разсказала всѣ обстоятельства припадка сера Чарльса.
   Вмѣсто того, чтобъ испугаться страшныхъ симптомовъ, сопровождавшихъ по ея словамъ этотъ припадокъ, онъ тотчасъ успокоился и лице его прояснилось.
   -- Не пугайтесь по напрасну, это только припадокъ падучей болѣзни.
   -- Только, воскликнула всхлипывая мисъ Сомерсетъ:-- О! еслибъ вы его видѣли! И онъ теперь точно мертвый.
   -- Да, сказалъ докторъ: -- сильный припадокъ падучей болѣзни представляетъ чрезвычайно страшное зрѣлище, но не такъ опасенъ какъ кажется. У него они часто бываютъ.
   -- О! нѣтъ докторъ, это въ первый разъ.
   Въ этомъ я полагаю, она ошибалась.
   -- Держите его какъ можно спокойнѣе и дайте ему вина или водки какъ только онъ будетъ въ состояніи глотать; отведите ему самую уединенную комнату въ домѣ и не давайте ему проголодаться ни на минуту ни днемъ ни ночью. Поставьте пищу къ его постели и не отходите отъ него ни на шагъ дня два. Я заѣду сегодня вечеромъ.
   Докторъ удалился совершенно спокойный.
   Но не спокойна была ипсъ Сомерсетъ; она превратила въ лазаретъ свою роскошную спальню и положила на кровать бѣднаго больнаго, одѣтаго, какъ онъ былъ. Она приказала груму послать соломы передъ домомъ, а сама сѣла у постели съ коньякомъ я водой въ рукахъ.
   Серъ Чарльсъ казалось спокойно спалъ; только глаза его были открыты и зрачки бѣлѣе обыкновеннаго.
   Однако, съ теченіемъ времени онъ началъ тяжело вздыхать, двигаться и даже что-то бормотать; мало по малу и румянецъ сталъ возвращаться на его блѣдныя щеки.
   Тогда мисъ Сомерсетъ благоразумно удалилась, прося Поли занять ея мѣсто. Поли повиновалась и черезъ нѣсколько времени по приказанію своей госпожи влила ложку коньяку въ ротъ больнаго, губы котораго были все еще блѣдны и синеваты.
   Вечеромъ докторъ явился съ фельдшеромъ и раздѣвъ больнаго уложили въ постель.
   -- Его жизнь болѣе не въ опасности, сказалъ онъ,-- я бы желалъ быть настолько же увѣреннымъ на счетъ его разсудка.
   Въ часъ ночи, Поли спавшая у постели больнаго, была разбужена прикосновеніемъ чьей то руки. Это была Рода.
   -- Ступай спать Поли, ты здѣсь безполезна.
   -- И вы бы захрапѣли, если бы работали, какъ я.
   -- Очень вѣроятно сказала Рода, такъ нѣжно, что Поли удивилась:-- спокойной ночи.
   Рода провела всю ночь подлѣ больнаго, слѣдя за каждымъ его движеніемъ и думала такую серьезную думу, какъ съ нею не случалось еще ни разу въ жизни.
   На слѣдующій день рано утромъ Поли вошла въ комнату и съ удивленіемъ увидѣла сестру на томъ же мѣстѣ, немного поодаль отъ больнаго, чтобъ онъ ее не видалъ.
   -- Рода! ты всю ночь здѣсь сидѣла?
   -- Да, Не говори такъ громко. Поди сюда. Тебѣ ужасно хочется имѣть мое сиреневое платье; я тебѣ его отдамъ въ промѣнъ за твое черное мериносовое.
   -- Конечно, вы этого сударыня не сдѣлаете; вы достаточно любите мериносовое платье и меня.
   -- Я не лгу, какъ ты, отвѣчала Рода, на минуту возвращаясь къ своему прежнему тону:-- и что я говорю, то я сдѣлаю. Поди приготовь въ уборной твое мериносовое платье,
   -- Хорошо! воскликнула радостно Полн.
   -- И принеси мнѣ два ведра воды, вмѣсто одного, Я во всю ночь не смыкала глазъ.
   -- Бѣдная! И все же вы теперь по обыкновенію будете купаться. Не понимаю, что вы видите хорошаго въ холодной водѣ. Еслибъ я наливала на себя столько воды, какъ вы, то давно бы отправилась на тотъ свѣтъ.
   -- Ты почемъ знаешь? Ты никогда не пробовала. Ну, перестань болтать. Приготовь мнѣ ванну, а сама можешь мыться въ чайной чашкѣ если хочешь, только ради Бога не мой въ той же водѣ мои ложки.
   Исполняя эти дружескія приказанія, Поли приготовила два ведра холодной воды и свое новое мериносовое платье. Надѣвъ это скромное платье съ простыми полотняными рукавчиками и воротничкомъ, мисъ Сомерсетъ снова сѣла подлѣ постели больнаго. Она болѣе прежняго старалась не попадаться ему на глаза, такъ какъ онъ теперь повременамъ смутно бормоталъ что-то и по нѣкоторымъ отрывистымъ словамъ можно было заключить, что его потемнѣвшія м.сли сосредоточивалась на поразившемъ его несчастьи.
   Около полудня Рода позвонила и подведя къ окну прибѣжавшую на звонокъ Поли указала ей на двухъ женщинъ, шедшихъ по улицѣ.
   -- Посмотри, сказала она.-- Вотъ единственныя существа, которымъ я завидую -- это сестры милосердія. Бѣги за ними и посмотри хорошенько, какъ сшиты ихъ подлые, отвратительные чепцы.
   -- Вотъ тебѣ на! воскликнула Поли, но мгновенно исполнила приказаніе своей госпожи.
   Не нужно было искусной портнихи, чтобъ сдѣлать изъ аршина полотна тотъ отвратительный чепецъ, который служитъ знаменемъ христіанскаго человѣколюбія и женскаго состраданія къ страждущимъ. Этотъ чудовищный головной уборъ былъ готовъ черезъ часъ; мисъ Сомерсетъ надѣла его и закрывъ лицо густымъ вуалемъ уже болѣе не избѣгала взглядовъ больнаго.
   Слѣдствіемъ этого было то, что среди бреда, онъ вдругъ замолчалъ и взглянулъ на нее. Присутствіе сестры милосердія его поразило. Онъ заговорилъ съ ней до французски.
   Она ничего не отвѣчала.
   -- Je suis à l'hôpital, n'est ce pas, bonne soeur? (Я въ госпиталѣ, добрая сестра?)
   -- Я англичанка, отвѣчала она нѣжно.
   

VI.

   -- Англичанка! промолвилъ серъ Чарльсъ;-- такъ скажите, какъ я сюда попалъ? Гдѣ я?
   -- У васъ былъ припадокъ и докторъ приказалъ, чтобъ вы лежали спокойно, и я здѣсь, чтобъ ухаживать за вами.
   -- Припадокъ. Ахъ! да, я помню. Подлая женщина!
   -- Не думайте о ней, а думайте только о томъ, какъ бы скорѣе выздоровѣть; помните, что есть на свѣтѣ кто-то, у которой сердце надломится, если вы....
   -- О! моя бѣдная Белла! Моя милая, скромная, нѣжная любящая Белла!
   Онъ былъ такъ слабъ, что расплакался, какъ ребенокъ.
   Мисъ Сомерсетъ встала и грустно припала челомъ къ оконному стеклу.
   -- Зачѣмъ я о ней плачу, какъ большой ребенокъ, воскликнулъ серъ Чарльсъ: -- она не стала бы плакать обо мнѣ. Она меня бросила, не задумавшись ни на минуту.
   -- Нѣтъ. Это не ея дѣло, а отца ея. Потерпите немного, имъ все объяснятъ и она уговоритъ старика. Вѣдь вы не виноваты.
   -- Нисколько. Это все та подлая женщина!
   -- О, не браните ее! Она такъ несчастна; все происшедшее поразило ее въ самое сердце. Она однажды на этомъ самомъ мѣстѣ сыграла искусственный припадокъ и когда съ вами случился настоящій припадокъ и такой страшной, она увидѣла въ этомъ перстъ Божій и ея каменное сердце было тронуто. Не говорите объ ней болѣе ни слова. Она желаетъ теперь исправиться. И къ тому же все это одна ошибка. Она никогда не говорила старому адмиралу о свиданіи съ вами, и ни кому не упоминала объ этомъ кромѣ своихъ домашнихъ. Ее обманули и васъ также. Она заставила меня обѣщать ей во первыхъ, что я узнаю кто увѣдомилъ генерала и....
   -- Ну?
   -- Во вторыхъ я должна.... Но, это тайна между мною и этой несчастной. Она достаточно дурна, но не надо ей приписывать того, чего она не имѣетъ; она не такъ бездушна, какъ вы полагаете.
   Серъ Чарльсъ сомнительно покачалъ головою, но не сказалъ ни слова и вскорѣ заснулъ.
   Вечеромъ онъ проснулся и увидалъ все туже сестру милосердія, сидѣвшую у его кровати.
   Она отвернула отъ него голову и спокойно просила, чтобъ онъ описалъ ей мисъ Беллу Брюсъ.
   Онъ тотчасъ исполнилъ ея желаніе и описалъ мисъ Беллу самымъ блестящимъ подробнымъ образомъ.
   -- Но, добрая сестра, сказалъ онъ:-- мнѣ дорога не только ея красота, по красота ея души. Она такая скромная, нѣжная, смиренная, кроткая. У нея никогда не достало бы сердца прогнать меня. Но она послушалась своего отца. Нѣжная голубка, она съ радостью желала слушаться меня.
   -- Она вамъ это сама говорила?
   -- Да, она говорила, что въ ея мечты о счатьѣ непремѣнно входило повиновеніе любимому человѣку.
   Сестра милосердія продолжала распрашивать его, отвернувъ голову, и онъ разсказалъ ей все что произошло между имъ и Беллой въ послѣднее ихъ свиданіе. Онъ говорилъ со слезами на глазахъ, а она слушала его съ такими же слезами.
   -- И послѣ этого, прибавилъ онъ, кладя руку на ея плечо:-- и потомъ со мною поступили такъ жестоко! Я отправился въ Мейфэръ не для своего удовольствія, а для исполненія справедливаго долга, и за это меня выгоняютъ изъ дому. Только два часа прошло между зенитомъ счастья и бездной отчаянья.
   Сестра милосердія ничего не сказала, но закрывъ лице руками погрузилась въ глубокую думу.
   На слѣдующее утро по ея приказанію вошла въ комнату Поли и сказала:
   -- Вы можете ѣхать домой, ваша карета у подъѣзда.
   Съ этими словами она вышла, а черезъ нѣсколько минутъ явился камердинеръ сера Чарльса.
   -- Гдѣ я Джэмсъ? спросилъ серъ Чарльсъ, начиная одѣваться.
   -- Въ домѣ мисъ Сомерсетъ, серъ Чарльсъ.
   -- Такъ скорѣе увези меня отсюда.
   -- Карета ждетъ у подъѣзда, серъ Чарльсъ.
   -- Кто за тобою посылалъ, Джэмсъ?
   -- Мисъ Сомерсетъ, серъ Чарльсъ.
   -- Странно.
   -- Да, серъ Чарльсъ.
   Пріѣхавъ домой, серъ Чарльсъ нашелъ, что у него въ комнатѣ каминъ былъ затопленъ, на диванѣ приготовлены подушки и одѣяло; подлѣ на столѣ стояли ящикъ съ сигарами, стклянка со спиртомъ и рюмка съ коньякомъ, на случай обморока.
   -- Кто изъ васъ догадался все это приготовить? спросилъ серъ Чарльсъ.
   -- Мисъ Сомерсетъ, сэръ Чарльсъ.
   -- Какъ! она была здѣсь?
   -- Точно такъ, серъ Чарльсъ.
   -- Чертъ бы ее побралъ, проклятую.
   -- Точно такъ, серъ Чарльсъ.
   

VII.

   Белла Брюсъ пила самую горькую чашу, какую можетъ только испить молодая дѣвушка. Всѣ иллюзіи исчезли, грѣшный міръ предсталъ передъ ней такимъ, какимъ онъ есть, а не такимъ, какимъ она его воображала; сердце ея было поражено, но любовь не уничтожена, какъ было бы со всякой гордой, тщеславной женщиной.
   Всѣ легкомысленные мужчины и женщины должны были бы посмотрѣть что можетъ выстрадать страстная, но добродѣтельная женщина, когда открытіе тайны для нихъ совершенно маловажной поражаетъ, ея юное сердце и заставляетъ мгновенно изсякнуть глубокій источникъ любви, такъ какъ предметъ этой любви недостоинъ ея. Еслибъ прелестную ея голову отсѣкли отъ ея цѣломудреннаго тѣла, то страданія были бы меньше тѣхъ, которыя она испытывала теперь. Еслибъ ея тѣло было пронзено сотнею стрѣлъ, то мученія ея не могли бы сравниться съ теперешними.
   Однимъ словомъ, какъ выразился одинъ изъ древнихъ писателей безсмертныхъ, хотя и неизвѣстныхъ, передъ нами была

"Любовь, истекающая кровью."

   Тутъ не было ни обмороковъ, ни истерическихъ рыданій, но глубокое, непробудное горе. Жизнь ей постыла, она нигдѣ не находила себѣ мѣста, апетитъ у нея исчезъ, сонъ рѣдко смыкалъ ея вѣки, а пробужденіе было самой страшной для нея минутой, ибо она разомъ сознавала все прошлое счастье, все настоящее горе, всю будущую пустоту.
   Она никогда не выходила изъ своей комнаты, иначе какъ по приказанію, и тогда ходила какъ автоматъ. Блѣдная, пораженная горемъ, но терпѣливая, безропотная, она казалась призракомъ того что была прежде; она то ложилась, то вставала, то бралась за работу, то ее бросала, то открывала книгу, то закрывала ее, однимъ словомъ не могла сосредоточиться ни на чемъ, кромѣ своего отчаянья.
   Она не поддавалась однако своему горю. Ей сказали, что надо быть мужественной и она старалась, но ея горе брало верхъ и постоянно просвѣчивалось въ ея глазахъ.
   Она была также глубоко оскорблена. Но въ ея нѣжной натурѣ, злоба могла играть только второстепенную роль. Ея негодованіе было слабо въ сравненіи съ ея горемъ и потому не могло ее поддержать.
   Однако, въ ней было сильно развито чувство стыда и она всячески старалась скрыть отъ отца какъ глубоко она любила человѣка, который бросилъ ее ради мисъ Сомерсетъ. Къ тому же отецъ приказалъ ей бороться съ любовью, которая теперь могла только унизить ее; онъ приказалъ и ее дѣло было повиноваться.
   Какъ только серъ Чарльсъ оправился, онъ написалъ ей длинное, смиренное письмо, въ которомъ признавался, что прежде чѣмъ онъ съ нею познакомился, онъ велъ жизнь легкомысленную, но увѣрялъ, что съ тѣхъ поръ его сердце и все его время исключительно принадлежали ей; что же касается до его посѣщенія мисъ Сомерсетъ, то оно было совершенно дѣловое, и онъ могъ это доказать, если мисъ Белла согласится его принять. Адмиралъ могъ присутствовать при этомъ свиданіи и серъ Чарльсъ надѣялся убѣдить его въ излишней поспѣшности и жестокости его приговоровъ.
   Со своей стороны адмиралъ предвидѣлъ, что серъ Чарльсъ будетъ писать въ его дочери и потому приказалъ подавать себѣ всѣ письма, получаемыя на ея имя. Когда пришло письмо сера Чарльса, то онъ узналъ его по почерку и самъ понесъ къ Беллѣ.
   -- Ну, дитя мое, сказалъ онъ; -- будь мужественна. Вотъ письмо отъ этого человѣка.
   -- О! папа, я увѣрена была, что онъ это сдѣлаетъ.
   И ея блѣдное лице вспыхнуло отъ радости и надежды.
   -- Сдѣлаетъ что?
   -- Напишеть и объяснитъ.
   -- Объяснитъ? Дѣло ясно, какъ день. Онъ написалъ съ цѣлью бросить пыль тебѣ въ глаза. Ты конечно не можешь хладнокровно судить. Я самъ прочту прежде это письмо.
   -- Да папа, сказала тихо Белла.
   Адмиралъ распечаталъ письмо и сталъ его читать, а Белла все время жадно слѣдила глазами за выраженіемъ его лица.
   -- Въ письмѣ ничего нѣтъ, сказалъ адмиралъ, кончивъ чтеніе:-- онъ ничего не объясняетъ, а только предлагаетъ объяснить и проситъ свиданія съ тобой, конечно для того, чтобы тебя разжалобить. Если я тебѣ дамъ это письмо, то ты только будешь плакать и тебѣ будетъ еще тяжелѣе исполнить свой долгъ. Я долженъ быть твердъ для твоей пользы и показать тебѣ примѣръ. Я также любилъ этого молодаго человѣка, но теперь я его знаю.
   Съ этими словами онъ бросилъ письмо въ каминъ.
   Это переполнило чашу. Белла вскрикнула, схватилась рукою за сердце и застонала.
   -- Вы убьете его и меня! воскликнула она:-- Бѣдный Чарльсъ! Бѣдная Белла! Вы не любите вашего ребенка. Вы безжалостны.
   И впервые ея горе выразилось рѣзкимъ, внѣшнимъ образомъ. Она рыдала, дрожала всѣмъ тѣломъ и наконецъ съ ней сдѣлалась сильнѣйшая истерика, которая испугала стараго воина болѣе пушечнаго выстрѣла; наконецъ она успокоилась и заливаясь слезами просила отца простить ее, говоря, что онъ умнѣе ея и она во всемъ будетъ его слушаться, только онъ не долженъ сердиться на нее, если она умретъ, такъ какъ она жить не можетъ.
   Тогда грозный адмиралъ самъ расплакался и вполнѣ созналъ, какъ глубоко было горе, выпавшее на долю его дочери.
   Однако адмиралъ не видалъ другаго исхода, какъ твердость. Онъ написалъ серу Чарльсу; что его дочь была слишкомъ больна, чтобы писать, но всякое объясненіе было невозможно и свиданіе немыслимо.
   Серъ Чарльсъ, питавшій самыя пламенныя надежды послѣ отправки письма, теперь былъ также несчастливъ, какъ Белла. Только теперь, получивъ отказъ въ просимомъ свиданіи, онъ могъ черпать источникъ силы въ своей оскорбленной гордости.
   Адмиралъ Брюсъ, боясь за здоровье, даже за жизнь своей дочери, такъ видимо она сохла, приказалъ ей раздѣлить день на нѣсколько опредѣленныхъ занятій отъ такого-то, до такого-то часа. Въ этомъ онъ показалъ много практической мудрости и я совѣтую принять эту систему всѣмъ, которыхъ посѣтитъ несчастье.
   Въ силу этой прекрасной системы она должна была постоянно гулять по скверу отъ 11--12 часовъ; при этомъ, она никогда не должна была гулять одна, такъ какъ онъ вовсе не желалъ, чтобы ее встрѣтилъ и заговорилъ съ ней серъ Чарльсъ. Онъ всегда самъ сопровождалъ ее, а такъ какъ не могъ много ходить, то онъ обыкновенно садился на скамейку, а Белла ходила взадъ и впередъ на его глазахъ. Онъ запасался каждый разъ толстой палкой на случай встрѣчи съ серомъ Чарльсъ, но серъ Чарльсъ былъ слишкомъ гордъ и сидѣлъ дома.
   Однажды гуляя по сквэру, Белла Брюсъ встрѣтила сестру милосердія, которая шла медленно, задумчиво; ихъ глаза встрѣтились и въ одно мгновеніе, однимъ взглядомъ, онѣ смѣрили другъ друга съ головы до ногъ.
   Сестра милосердія по видимому замѣтила горестное выраженіе лица молодой дѣвушки, ибо встрѣтивъ ее второй разъ, она взглянула на нее съ нѣкоторымъ сочувствіемъ, которое не ускользнуло отъ Беллы.
   Этотъ взглядъ сочувствія повторился нѣсколько разъ и Белла не могла не почувствовать къ незнакомкѣ нѣкоторой благодарности. "Ахъ! думала она:-- какъ добры духовныя лица; мнѣ бы очень хотѣлось съ нею говорить." И при слѣдующей встрѣчѣ, она жалобно, какъ бы просительно взглянула на нее.
   Онѣ болѣе не встрѣчались, такъ какъ Белла сѣла на скамейку противъ отца, но на нѣкоторомъ разстояніи. Безсознательвно она удалялась отъ отца съ той минуты, какъ онъ отказался даже выслушать объясненіе сера Чарльса. Эта жестокость отца, которая лишала ее послѣдней надежды, невольно отталкивала ее отъ стараго воина.
   Черезъ нѣсколько минуть сестра милосердія пришла и сѣла на ту же скамейку.
   Белла не была удивлена, но вспыхнула, ибо она чувствовала, что своимъ взглядомъ выпросила сочувствіе незнакомки. Застѣнчивой, молодой дѣвушкѣ было неловко. Сестра милосердія это замѣтила и заговорила съ большимъ тактомъ.
   -- Вы кажется нездоровы, сказала она нѣжно., но безъ излишняго сочувствія или любопытства.
   -- Да, немного, отвѣчала Белла сдержаннымъ тономъ.
   -- Извините меня. Мы присяжныя сидѣлки, я боюсь, часто надоѣдаемъ своей докучливостью.
   Белла ничего не отвѣчала.
   -- Я съ перваго взгляда видѣла, что вы нездоровы, но надѣюсь, что ваша болѣзнь не серьезна. Я умѣю распознавать опасныхъ больныхъ, и съ удовольствіемъ не нахожу признаковъ опасности на вашемъ юномъ, добромъ лицѣ.
   При этомъ она бросила на молодую дѣвушку пристальный, знаменательный взглядъ.
   -- Вы также молоды, очень молоды и (Белла хотѣла сказать прекрасны, но по застѣнчивости не могла произвести этого слова)... чтобъ быть сестрой милосердія, но я увѣрена, что вы не сожалѣете о мірѣ, который вы покинули.
   -- Нисколько. Я потеряла то что мнѣ было дороже всего на свѣтѣ.
   -- Я не имѣю права спрашивать чего вы лишились.
   -- Я вамъ скажу и такъ. Тотъ, кого я любила, оказался непостойнымъ моей любви.
   Сестра милосердія тяжело вздохнула и закрывъ лице руками поспѣшно встала и удалилась изъ сквэра, какъ бы стыдясь за свою. откровенность.
   Белла нротянула руку, чтобъ остановить ее, но она была уже въ двадцати шагахъ, а крикнуть и воротить ее Белла не рѣшалась.
   Она не сказала ни слова отцу объ этой встрѣчѣ, но на сердцѣ у нея стало какъ то легче, было теперь существо, которое могло ей сочувствовать болѣе, чѣмъ онъ.
   На слѣдующій день сестра милосердія снова явилась въ сквэръ,
   Белла первая поклонилась ей. На этотъ разъ сестра милосердія сѣла на скамейку, а Белла продолжала нѣсколько времени гулять, но наконецъ, не могла устоять противъ соблазна и сѣла рядомъ на скамейку, Она молчала, но румянецъ, появившійся на ея щекахъ, казалось говорилъ: "Я имѣю смѣлость подойти къ вамъ, но не заговорить о предметѣ, который пусть между нами останется тайной".
   Сестра милосердія была не такъ застѣнчива и тотчасъ вступила въ разговоръ.
   -- Я была виновата вчера, что говорила о себѣ; наши правила намъ это воспрещаютъ. Мы обязаны утѣшать горе другихъ, а не разсказывать о своемъ.
   Это было отличное вступленіе въ откровенный раговоръ, но Белла была слишкомъ нѣжное, скромное созданіе, чтобъ высказывать свои раны всякому встрѣчному.
   Видя свою неудачу, сестра милосердія прибѣгла къ совершенно иному плану.
   -- Но я могла бы вамъ разсказать о другомъ грустномъ случаѣ. Нѣсколько времени тому назадъ, я ухаживала за джентльменомъ, который умиралъ отъ любви.
   -- Джентльменъ! Развѣ они умѣютъ любить, какъ мы? сказала Белла съ горькой улыбкой.
   -- Не многіе, но это исключеніе. Впрочемъ я не знаю, хорошо ли разсказывать объ этомъ такой молодой дѣвушкѣ какъ вы.
   -- Ахъ, нѣтъ! пожалуйста разскажите. О чемъ же другомъ стоитъ говорить на семъ свѣтѣ, какъ не объ этомъ? Разскажите, прошу васъ, все что вы знаете о бѣдномъ человѣкѣ, который умѣетъ любить какъ мы.
   Сестра милосердія съ минуту колебалась, но потомъ начала свой разсказъ.
   -- Онъ былъ свѣтскій молодой человѣкъ и не всегда велъ жизнь безупречную, но теперь начиналъ исправляться. Онъ полюбилъ прекрасную молодую дѣвушку и понявъ всю прелесть добродѣтели хотѣлъ жениться на ней и сдѣлаться хорошимъ человѣкомъ. Онъ былъ честный, благородный джентльменъ, и въ прежнее время, до знакомства со своею невѣстою, онъ былъ знакомъ съ одною женщиной, которой теперь онъ считалъ своимъ долгомъ назначить пенсіонъ. Онъ поручилъ своему стряпчему составить необходимыя бумаги и стряпчій назначилъ ему день для подписи ихъ въ ей домѣ. Бѣдный джентльменъ отправился туда по приглашенію стряпчаго. Какъ вы полагаете дурно ли онъ поступилъ?
   -- Нѣтъ, конечно нѣтъ.
   -- Ну такъ знайте, что за этотъ самый поступокъ онъ лишился своей невѣсты.
   Белла вздрогнула всѣмъ тѣломъ, лице ея поблѣднѣло и черезъ минуту снова вспыхнуло. Но она не произнесла ни слова.
   -- Какой-то злой человѣкъ, продолжала сестра милосердія: -- сказалъ отцу молодой дѣвушки, что джентльменъ постоянно посѣщалъ эту барыню и что въ такомъ-то часу онъ будетъ у нея. И дѣйствительно онъ былъ у нея, но какъ вы знаете по приглашенію стряпчаго. Но вы кажется встревожены?
   -- Нѣтъ, нисколько, отвѣчала Белла: -- но меня поражаетъ сходство этой исторіи съ другой, которую я знаю. Одна изъ моихъ подругъ получила анонимное письмо, въ которомъ ее предупреждали, что человѣкъ ею любимый и уважаемый не былъ ея достоинъ. Но вашъ разсказъ доказываетъ, какъ обманчива бываетъ внѣшность обстоятельствъ. Какъ звали вашего больнаго?
   -- Наши правила запрещаютъ отвѣчать на подобные вопросы. Но вы говорите объ анонимномъ письмѣ, неужели ваша подруга повѣрила анонимному письму? Кто пишетъ подобныя письма -- трусъ, а трусъ всегда лжецъ. Покажите мнѣ это письмо, я быть можетъ разъясню это дѣло.
   Въ эту минуту разговоръ ихъ былъ прерванъ неожиданнымъ появленіемъ адмирала, который подошелъ къ нимъ незамѣтно.
   -- Извините меня, сказалъ онъ:-- вы кажется разговариваете о чемъ-то очень интересномъ.
   -- Да папа, отвѣчала Белла:-- я разспрашивала эту даму о ея паціентахъ и она такъ добра, что разсказывала мнѣ о нѣкоторыхъ случаяхъ ея практики.
   Белла произнесла эти слова съ искуственнымъ спокойствіемъ, которое сначала поразило сестру милосердія, а потомъ вызвало улыбку на ея устахъ; послѣ этого Белла учтиво ей поклонилась и взявъ руку отца увела его изъ сквера.
   -- О! подумала сестра милосердія:-- мнѣ значитъ не надо говорить со старикомъ. Онъ не пользуется ея довѣріемъ. но какъ она его любитъ! Съ какою любовью она опирается на его руку. Простота! Чистосердечіе! Нечего сказать! Видно что мы всѣ женщины изъ одного тѣста!
   Белла теперь совершенно измѣнилась; она одну минуту находилась въ восторженномъ состояніи, а потомъ впадала въ мрачное отчаяніе. Отецъ былъ радъ этой перемѣнѣ. Это было предпочтительнѣе того безчувственнаго положенія, въ которомъ она прежде находилась. На слѣдующій день Белла сидѣла въ сквэрѣ рядомъ съ отцемъ; ей очень хотѣлось подойти къ сестрѣ милосердія, но она терпѣливо ждала, пока отецъ ей это прикажетъ.
   -- Отчего ты не подойдешь къ сестрѣ милосердія и не поговоришь съ ней? сказалъ онъ наконецъ, видя, что Белла скучаетъ:-- ея разговоръ тебя занимаетъ, а я къ вамъ присоединюсь, когда выкурю сигару.
   Послушная Белла встала и пошла къ сестрѣ милосердія, какъ бы неохотно. Но когда она приблизилась къ ней, она вдругъ преобразилась; она пламенно схватила ее за руку и дрожа всѣмъ тѣломъ промолвила:
   -- Я принесла вамъ анонимное письмо.
   Сестра милосердія взяла письмо и прочла его съ блестящими какъ бриліанты глазами.
   -- Гм! сказала она неожиданно и безъ всякой церемоніи отбрасывая принятый ею нѣжный тонъ.-- Этотъ почеркъ немного измѣненъ, но я кажется его знаю, да, я навѣрно знаю, кто это писалъ. Гадкій, мерзкій подлецъ!
   -- Сударыня! воскликнула Белла, пораженная такими для нея непривычными словами.
   -- Я вамъ говорю, что я знаю кто писалъ, и по какому подлому поводу. Вы должны мнѣ дать это письмо на день или на два.
   -- Я должна? воскликнула Белла:-- но папа будетъ сердиться.
   -- По всей вѣроятности, но вы все же дадите мнѣ письмо, потому что этимъ путемъ я очищу честь жениха мисъ Брюсъ и поражу его враговъ.
   Белла вскрикнула и вздрогнула всѣмъ тѣломъ; грудь ея стала судорожно подниматься. Она взглянула прежде въ одну сторону, потомъ въ другую, какъ испуганный олень.
   -- Но, папа? промолвила она:-- онъ смотритъ на насъ.
   -- Никогда не обманывайте вашего отца, сказала сестра милосердія строгимъ тономъ, но (и она взглянула своими сѣрыми, жгучими глазами въ голубые, небесные глазки молодой дѣвушки) дайте мнѣ прежде уйти -- если вы дѣйствительно любите сера Чарльса Бассета.
   Съ этими словами сестра милосердія удалилась, унося съ собою письмо, а Белла блѣдная, дрожащая, едва переводя духъ, бросилась къ отцу.
   Онъ спросилъ у нея въ чемъ дѣло, но не могъ добиться яснаго отвѣта прежде чѣмъ сестра милосердія исчезла изъ вида; тогда она разсказала все.
   -- Я не достойна его! восклицала Белла:-- какъ могла я въ немъ сомнѣваться. Анонимная клевета. Я никогда не буду вѣрить внѣшнимъ признакамъ. Бѣдный Чарльсъ. Голубчикъ, какъ онъ вѣрно страдалъ, если онъ любитъ какъ я.
   Съ этими словами она залилась слезами, но счастливыми, и съ радости начала цѣловать своего отца.
   Адмиралъ застоналъ, но долго не могъ произнести слова; кег,іа ему это наконецъ удалось, то слова его облили холодной водой молодую дѣвушку.
   -- Бѣдный ребенокъ, сказалъ онъ -- такъ любовь тебя ослѣпляетъ. Развѣ ты не видишь, что эта женщина не монахиня, а обманщица, которую этотъ человѣкъ послалъ, чтобъ бросить тебѣ пыли въ глаза?
   Ничто не могло его убѣдить въ несправедливости его мнѣнія; и онъ вслѣдствіе этого сталъ дѣйствовать еще энергичнѣе. Онъ запретилъ Беллѣ выходить впредь изъ дома и назначилъ ей для прогулки садикъ за домомъ во дворѣ.
   Мисъ Сомерсетъ явилась на другой день въ сквэръ подъ другой маской и съ важными извѣстіями. Но Беллы Брюсъ не было въ сквэрѣ.
   Во все это время Ричардъ Бассетъ былъ счастливъ какъ принцъ волшебныхъ сказокъ. Такъ сильно развиты были въ немъ эгоизмъ и убѣжденіе въ томъ воображаемомъ вредѣ, который ему наносилъ его двоюродный братъ, что радовался расторженію его брака, даже его болѣзненному припадку.
   Поли, которая смотрѣла на него, какъ на своего будущаго жениха, разсказала ему обо всемъ и онъ уже видѣлъ себя и своихъ наслѣдниковъ владѣтелями двухъ замковъ Бассета и Гунтеркомба по смерти бездѣтнаго сера Чарльса.
   Дѣйствительно, серъ Чарльсъ былъ совершенно разбитъ и уничтоженъ. Онъ находился въ какомъ-то столбнякѣ.
   Но у Ричарда Бассета былъ сильный противникъ, тѣмъ болѣе опасный, что онъ его не зналъ.
   Въ одинъ прекрасный день мисъ Сомерсетъ удивила своего грума приказаніемъ заложить ея фаэтонъ въ десять часовъ утра.
   Сойдя съ подъѣзда она схватила возжи на тротуарѣ какъ мужчина и граціозно вскочила въ экипажъ, который быстро понесся по направленію къ Сити. Маленькія пони бѣжали великолѣпно, а управлявшій ими глазъ былъ вѣрный, рука смѣлая, мощная. Съ невозмутимымъ спокойствіемъ она объѣзжала всѣ тяжелые экипажи, попадавшіеся ей на пути, а въ тѣхъ случаяхъ, когда благодаря остановкамъ приходилось наполнить время ораторскимъ искуствомъ, она вполнѣ выказывала свои блестящія способности къ этому ремеслу. Обыкновенно Вестъ-Эндъ бываетъ въ долгу у Сити, но не такъ было въ этотъ день въ отношеніи брани; если кто ей говорилъ одно слово, то она отвѣчала десятью и самыми отборными. Такимъ образомъ она достигла до дверей стряпчаго Соломона Ольдфильда.
   Войдя въ кабинетъ этого почтеннаго господина, она объявила ему, что онъ долженъ немедленно ѣхать съ нею въ Портмэнъ-Сквэръ,
   -- Невозможно, сударыня.
   И, какъ говорятъ всегда въ судебныхъ отчетахъ, привелъ свои доводы.
   -- Вы должны, сказала мисъ Сомерсетъ, не представляя никакихъ доводовъ.
   Онъ все же сопротивлялся; и она тогда объявила, что будетъ сидѣть у него цѣлый день, будетъ браниться со всѣми его кліентами и устроитъ такъ, что дѣла по помѣстьямъ Бассетъ и Гунтеркомбъ отойдутъ отъ него навсегда.
   Дѣлать было нечего. Онъ видѣлъ, что сопротивленіе ни къ чему не поведетъ и тяжело вздыхая изъявилъ согласіе.
   Она повезла его въ своемъ экипажѣ и разсказала ему все что касалось до ея игры, какъ она сама выражалась.
   -- Это слишкомъ романтично, сказалъ онъ:-- вы, дамы только читаете романы, а настоящая жизнь совершенно иная, чѣмъ жизнь въ романахъ.
   Выразивъ свой протестъ, который былъ довольно справедливъ, ибо она никогда ничего не читала, кромѣ романовъ и проповѣдей, онъ подчинился ей безпрекословно и принялъ ея приказанія на счетъ того, какъ ему дѣйствовать.
   Они ѣхали такъ же скоро, какъ говорили и потому вскорѣ остановились у дверей дома, въ которомъ жилъ адмиралъ Брюсъ.
   Теперь мистеръ Ольдфильдъ принялъ на себя первую роль, какъ было ему приказано и сказалъ швейцару: -- Стряпчій мистеръ Ольдфильдъ и дама -- по дѣлу.
   Швейцаръ передалъ эти слова лакею съ тою точностью, на которую можетъ расчитывать всякій, дающій словесное порученіе.
   -- Мистеръ Ольдфильдъ съ дамой! произнесъ швейцаръ.
   Лакей представлялъ вторую ступень въ словесномъ преданіи, безъ котораго языческій міръ не зналъ бы, что Анибалъ растворялъ скалы уксусомъ, а христіанскій міръ, что одинадцать тысячъ дѣвственницъ жило въ одномъ маленькомъ городкѣ, не большемъ Путнея. Онъ доложилъ адмиралу:-- Мистеръ и мисисъ Отвилъ.
   -- Я ихъ, кажется, не знаю, сказалъ старикъ: -- но проси.
   Они вошли и адмиралъ съ изумленіемъ взглянулъ на эту странную чету; непостижимо казалось, какъ сошлись этотъ невзрачный, но умный старикъ, въ простой одеждѣ, и блестящая красавица, одѣтая но послѣдней модѣ и въ перчаткахъ съ кружевами. Однако, онъ церемонно поклонился и просилъ ихъ садиться.
   Дверь изъ гостиной во внутреннія комнаты была отворена мисъ Сомерсетъ взглянула въ нее. Въ нѣкоторомъ разстояніи у камина сидѣла Белла Брюсъ, погруженная въ раздумье.
   Представьте себѣ удивленіе молодой дѣвушки, когда неожиданно взглянувъ, она увидѣла, что большая, бѣлая женская рука, блестѣвшая брилліантами и рубинами, таинственно манила ее. Вскорѣ та, которой принадлежала эта блестящая рука, услышала за дверью шелестъ шелковаго платья; этотъ шелестъ былъ краснорѣчивъ: въ немъ ясно высказывалась любовь невинная, застѣнчивая, но горячая, пламенная.
   

VIII.

   Между тѣмъ мистеръ Ольдфильдъ объяснилъ адмиралу кто онъ такой и что онъ явился для оправданія, въ глазахъ адмирала, его кліента сера Чарльса Бассета.
   -- Серъ, это имя никогда не произносится въ нашемъ домѣ, сказалъ адмиралъ строгимъ тономъ.
   Съ этими словами онъ всталъ, подошелъ къ двери во внутреннія комнаты и затворилъ ее.
   Мисъ Сомерсетъ гнѣвно закусила губку отъ нанесеннаго ей пораженія и надулась словно кошка, готовая прыгнуть на свою добычу.
   Мистеръ Ольдфильдъ упорствовалъ и такъ какъ онъ говорилъ теперь въ полголоса, то адмиралъ его не перебивалъ; такимъ образомъ онъ разсказалъ всѣ факты, извѣстные читателю.
   Адмиралъ Брюсъ выслушалъ спокойно и согласился, что дѣло не такъ дурно какъ онъ предполагалъ. Тогда мистеръ Ольдфильдъ предложилъ, чтобъ серъ Чарльсъ былъ снова принятъ въ домъ адмирала.
   -- Нѣтъ, сказалъ твердо старикъ:-- какъ не повернуть это дѣло, оно все же отвратительно; вся прелесть брака исчезла. Зачѣмъ моей дочери брать остатки послѣ такой женщина? Зачѣмъ я отдамъ чистое, невинное сердце легкомысленному, развратному кутилѣ?
   -- Затѣмъ, чтобъ не разбить ея сердца, сказала мисъ Сомерсетъ, какъ можно учтивѣе.
   -- Позвольте ей сударыня быть болѣе самолюбивой, отвѣчалъ адмиралъ также учтиво.
   -- Къ черту самолюбіе! воскликнула мисъ Сомерсетъ.
   При такомъ странномъ восклицаніи, вырвавшемся изъ устъ хорошо одѣтой дамы, адмиралъ широко открылъ глаза отъ удивленія и спросилъ у Ольдфильда нѣсколько саркастически, кто была эта дама, которая оказывала ему честь вмѣшиваться въ его семейныя дѣла?
   Мистеръ Ольдфильдъ смутился, но мисъ Сомерсетъ не была изъ числа тѣхъ, которыхъ легко озадачить.
   -- Я посторонній зритель, сказала она: -- а люди стоящіе въ сторонѣ всегда лучше видятъ, чѣмъ дѣйствующія лица всякаго событія. Вы человѣкъ благородный, серъ, и безъ сомнѣнія очень умны и храбры на морѣ, но вы не можете бороться съ врагами на сушѣ; васъ провели и обманули. Какъ вы думаете, кто написалъ анонимное письмо къ вашей дочери? Другъ истины? Другъ оскорбленной невинности? Нисколько. Ричардъ Бассетъ, двоюродный братъ сера Чарльса. Сдѣлайте одолженіе, мистеръ Ольдфильдъ, сравните эти два почерка и скажите права ли я?
   Она положила на столъ анонимное письмо и записку, писанную къ ней Ричардомъ Бассетъ; но однажды начавъ говорить она не могла остановиться и подождать результата сравненія почерковъ.
   -- Да, господа, продолжала она:-- это новость для васъ, но вы убѣдитесь, что этотъ подлецъ писалъ оба письма и съ такою низкою цѣлью, съ какою обыкновенно пишутся анонимныя клеветы. Онъ старается всѣми силами, чтобъ серъ Чарльсъ Бассетъ умеръ бездѣтнымъ, ибо тогда все его состояніе перейдетъ къ этому низкому негодяю; а благодаря вашей простотѣ и тому, что вы приняли анонимное письмо за чистую монету, онъ едва не поставилъ на своемъ: серъ Чарльсъ едва не умеръ отъ этой исторіи.
   -- Тише сударыня, пожалуста не такъ громко, сказалъ шепотомъ адмиралъ Брюсъ, съ безпокойствомъ посматривая на дверь.
   -- Зачѣмъ шептать! воскликнула Сомерсетъ:-- правда можетъ быть осуждаема, но не скрываема. Я вамъ разскажу, какъ Ваше письмо едва не уморило сера Чарльса Бассета. Какъ только онъ получилъ его, онъ бросился въ кэбъ, поскакалъ къ мисъ Сомерсетъ и обвинилъ ее во всемъ происшедшемъ. Хотя онъ долженъ былъ бы знать, что эта женщина, не смотря на все ея распутство, никогда въ жизни не сдѣлала подобной низости, онъ былъ увѣренъ, что это ея дѣло, разругалъ ее какъ собаку и наконецъ отъ любви, бѣшенства и отчаянія, съ нимъ сдѣлался такой ужасный припадокъ, какого вы конечно, никогда не видали. Онъ грохнулся на полъ, почернѣлъ какъ ваша шляпа, скрежеталъ зубами, глаза страшно закатились, пѣна показалась на губахъ и четверо едва его удерживали; потомъ онъ вдругъ поблѣднѣлъ какъ полотно и оледенѣлъ какъ мертвый. Впродолженіи нѣсколькихъ часовъ пульсъ у него не бился и когда онъ ожилъ, то разсудокъ его исчезъ.
   -- Господи!
   -- Разсудокъ исчезъ на время. Онъ страшно бредилъ и на устахъ его было только одно слово -- Белла. Теперь онъ лежитъ дома, но чрезвычайно слабъ. Послушайте, старый джентльменъ, не будьте жестокосердны, вы не ребенокъ, какъ ваша дочь, смотрите на свѣтъ какъ онъ есть въ дѣйствительности; неужели вы думаете, что когда нибудь найдете богатаго джентльмена, который не имѣлъ никогда знакомой барыни? Каждый холостой джентльменъ въ Лондонѣ, имѣющій верховую лошадь, имѣетъ въ какомъ нибудь уголку города и барыню. Если онъ разстанется съ нею, въ тотъ день, когда окликаютъ въ церкви его свадьбу, то вы ничего болѣе не можете требовать. Неужели вы думаете, что бельгржвскія матери подняли бы такой шумъ? Онѣ похитрѣе васъ и пожимая своими аристократическими плечами, онѣ отказались бы и слышать что либо о прошедшемъ своихъ зятьевъ, исключая тѣ случаи, когда ихъ исторіи попали въ газеты.
   -- Если бельгрэвскія матери корыстолюбивыя, подкупныя созданія, то я не знаю, зачѣмъ быть такимъ мнѣ, который посѣдѣлъ на честной службѣ добродѣтельной королевы.
   Храбро встрѣтивъ этотъ залпъ Сомерсетъ однако тотчасъ измѣнила тонъ.
   -- Это правда, серъ, и я прошу извиненія за то, что сравнила васъ съ такой дрянью. Но храбрые люди бываютъ сострадательны; покажите и вы состраданіе. Пожалѣйте человѣка, который раскаялся въ своихъ грѣхахъ, какъ только ваша дочь доказала ему, что есть высшая любовь, и который пораженный анонимной клеветой умираетъ отъ любви и отчаянья. Пожалѣйте вашу дочь, которая совершенно потеряетъ здоровье, или даже самую жизнь, если вы не уступите.
   -- Она не такъ слаба, сударыня, и уже оправляется отъ полученнаго удара.
   -- Можетъ быть, но она не знала что онъ выстрадалъ ради нея. Теперь она это знаетъ, ибо я слышала ея стоны; она умретъ отъ любви къ нему, или въ одинъ прекрасный день, поцѣловавъ васъ особенно тепло убѣжитъ съ нимъ. Я знаю женщинъ лучше васъ. Я вѣдь сама принадлежу къ этому милому полу.
   Адмиралъ отвѣчалъ только презрительной улыбкой и разбѣшенная женщина, слышавшая за дверью то, чего не слыхали мужчины, подбѣжала къ двери и растворила ее однимъ ударомъ ноги.
   Белла Брюсъ, положивъ голову на столъ, горько рыдала.
   -- Стыдитесь, сударыня, выставлять на показъ слабость моей дочери! воскликнулъ адмиралъ, выходя изъ себя отъ горя и негодованія.
   Онъ бросился къ ней и обнялъ ее. Но она едва обратила на него вниманіе, ибо повернувъ голову, она увидала мисъ Сомерсетъ и мгновенно ее узнала.
   -- Ахъ! сестра милосердія, воскликнула она и протянула къ ней обѣ руки съ такимъ невиннымъ довѣріемъ и пламенной мольбой, что Сомерсетъ, возбужденная уже своимъ краснорѣчіемъ, сама залилась слезами.
   Но она вскорѣ оправилась, понимая что ей пора уходить, для избѣжанія непріятныхъ объясненій. Поэтому схвативъ оба письма, она быстро повернулась и воскликнула:
   -- Дѣлайте какъ знаете; но если вы хотите быть орудіемъ Ричарда Бассета, то не дѣлайте ничего въ половину. Онъ также ее любитъ. Отдайте ее замужъ за этого негодяя и вы тогда конечно убьете сера Чарльса.
   Произнеся эти слова съ такой поспѣшностью, словно выбивая дробь на барабанѣ, она выбѣжала изъ комнаты съ раскраснѣвшимися щеками и заплаканными глазами, бросилась внизъ по лѣстницѣ, вскочила въ свой экипажъ и понеслась по улицамъ съ такою быстротой, что всѣ прохожіе останавливались отъ изумленія.
   Мистеръ Ольдфильдъ извинился и вышелъ изъ комнаты.
   Все это такъ подѣйствовало на Беллу Брюсъ, что она молча долго плавала и ея отецъ съ большимъ трудомъ успокоилъ ее.
   -- Онъ невиненъ! Онъ несчастливъ! воскликнула Белла, какъ только пришла въ себя. О! какъ я желала бы летѣть къ нему.
   -- Невиненъ, какое доказательство?
   -- Добрая дама сказала.
   -- Добрая дама! Дерзкая дрянь. Это вѣроятно пріятельница Сомерсетъ и птица такого же полета. Серъ Чарльсъ нисколько не очистилъ себя въ твоихъ глазахъ присылкой такого агента.
   -- Нѣтъ, папа, это стряпчій привелъ ее, а ея доброе сердце невыдержало и она разразилась. Ахъ! она на меня не походитъ, она имѣетъ мужество. Какъ благородно мужество, особенно въ женщинахъ.
   -- Скажи пожалуйста, слышала ты, какъ выражалась эта благородная дама?
   -- Почти каждое слово и я никогда не забуду все что она говорила. Ея слова брилліанты и жемчугъ.
   -- Да, но особаго рода; ихъ сколько угодно въ Билингегетѣ.
   -- Ахъ, папа! она защищала его такъ, какъ я никогда не съумѣю, хотя и люблю его. Это истинное краснорѣчіе и какъ оно меня поразило! Страшно подумать: у него былъ припадокъ и онъ лишился разсудка изъ за меня. Что мнѣ дѣлать? Что мнѣ дѣлать? И она снова зарыдала.
   Отецъ сжалился надъ нею и въ видѣ утѣшенія сказалъ, что жалѣетъ сера Чарльса.
   -- Но, прибавилъ онъ съ прежней своею твердостью, этому помочь нельзя. Онъ долженъ подобно другимъ людямъ искупить свои грѣхи. Пожалуйста, соберись духомъ и обсуди хорошенько всю эту исторію; эта женщина пришла отъ него и ты говоришь, что слышала ея слова и восхищалась ими. Повтори мнѣ нѣкоторыя изъ нихъ.
   -- Она сказала, что онъ упалъ на полъ, почернѣлъ какъ шляпа, что глаза его закатились, зубы заскрежетали.... Бѣдный голубчикъ мой! о! о! о!
   -- Нѣтъ, я говорю о другихъ вещахъ.
   Белла повиновалась, все еще всхлипывая по временамъ.
   -- Она сказала, что я приняла анонимное письмо за чистую монету, о! о! о!
   -- Нечего сказать, хорошее выраженіе.
   -- О! о! о! Но оно вѣрно. Попробуйте сказать лучше. Конечно, я была слишкомъ проста. Она также сказала, что каждый джентльменъ, имѣющій верховую лошадь, имѣетъ знакомую барыню, до тѣхъ поръ, что окликаютъ его свадьбу, о! о! о!
   -- Нечего сказать, полезное это для тебя свѣденье.
   -- Но если это правда! Правду можно осуждать, но не скрывать, О! этихъ словъ я никогда не забуду. Я буду каждый вечеръ молиться, чтобъ вѣчно сохранить въ памяти слова этой доброй дамы.
   -- Да, возьми ее себѣ за образецъ.
   -- Да, я такъ и намѣрена. Я всегда беру примѣръ съ тѣхъ, которые лучше меня. У нея есть мужество; а у меня его нѣтъ. Она называетъ каждый предметъ настоящимъ его словомъ, а я этого не умѣю и постоянно толку воду. Она сказала, что мы были орудіемъ анонимнаго клеветника и негодяя, цѣль котораго также низка, какъ всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ. Вотъ какъ слѣдуетъ говорить о такихъ людяхъ, я сама не съумѣли бы этого сказать, но уважаю добрую даму за ея краснорѣчіе. И потомъ она не испугалась даже васъ. Она вамъ сказала: вы благородный джентльменъ -- ха! ха! ха!-- Посмотрите на свѣтъ такъ какъ онъ есть; Бельгрэвскія матери не разбили бы сердецъ обоихъ за то что было и прошло. Какой здравый смыслъ въ этихъ словахъ; а я всегда восхищалась здравымъ смысломъ, потому что у меня самой его нѣтъ. Но сердце ея не каменное послѣ всего что она наговорила, она кончила тѣмъ, что заплакала. О! о! о! Да благословитъ ее Господь. Никогда на свѣтѣ не было женщины добрѣе ея. Она не лэди по всей вѣроятности, но она женщина; я намѣрена съ нею познакомиться и взять ее за образецъ во всемъ. Нѣтъ, милый папа, женщины не сожалѣютъ такъ женщинъ безъ причинъ. Она мнѣ совершенно чужая, и однако плакала изъ за меня. Неужели вы будете жестокосерднѣе ея? Нѣтъ, пожалѣйте вашу дочь, которая потеряетъ здоровье, а быть можетъ и жизнь. Пожалѣйте бѣднаго Чарльса, пораженнаго ядовитой клеветой и подвергшагося смертельной болѣзни изъ за меня. О! о! о!
   -- Я сожалѣю тебя, Белла, когда ты плачешь, мое сердце обливается кровью.
   -- Я буду стараться не плакать, папа. О! о! о!
   -- Но болѣе всего я сожалѣю твое ослѣпленіе. Бѣдная, невинная голубка, ты всѣхъ мѣришь на свои мѣрки и видишь всѣ добродѣтели въ наглой дряни. Отвѣчай мнѣ прямо на одинъ вопросъ. Ты назвала эту женщину сестрою милосердія. Не таже ли эта самая женщина, которая играла роль сестры милосердія?
   Белла покраснѣла до ушей и отвѣчала заикаясь, что она въ этомъ не была увѣрена.
   -- Ну Белла, я думалъ, что ты хочешь брать примѣръ съ этой дряни и говорить все прямо. Да или нѣтъ?
   -- Черты лица очень схожи.
   -- Белла, ты хорошо знаешь, что это одна и таже женщина. Ты ее узнала съ перваго взгляда. Но она узнаетъ, что меня обмануть и сдѣлать своимъ орудіемъ не такъ легко, какъ она думаетъ. Я увѣренъ, что это какая нибудь актриса, которую серъ Чарльсъ нанялъ, чтобъ обойти тебя, мою бѣдную простушку.
   На этотъ разъ онъ болѣе не сказалъ ни слова, но послѣ обѣда погрузился въ глубокую думу и взглянулъ на дѣло съ серьезной, почти что морской точки зрѣнія.
   -- Меня перехитрили, думалъ онъ: -- они отрѣжутъ у меня бригъ подъ самымъ огнемъ адмиральскаго корабля; противъ меня стряпчій и женщина; мнѣ остается только снять якорь, поднять паруса и выдти изъ этого порта.
   Онъ тотчасъ послалъ иностранную телеграмму и пошелъ на верхъ къ дочери.
   -- Милая Белля, сказалъ онъ: -- уложи свои вещи, мы уѣзжаемъ завтра.
   -- Мы ѣдемъ папа? На долго?
   -- Нѣтъ, мы на этотъ разъ не обогнемъ мыса Горна,
   -- Мы ѣдемъ въ Брайтонъ? Въ Парижъ?
   -- Нѣтъ, подальше.
   -- Въ могилу, вотъ куда я желала бы отправиться.
   -- Ты туда и отправишься когда нибудь, а теперь мы поѣдемъ за границу. Поди укладывайся.
   -- Слушаюсь, промолвила Белла и пошла къ двери, но отецъ вернулъ ее и поцѣловавъ, сказалъ: -- я тебѣ скажу куда мы ѣдемъ, если ты дашь мнѣ слово, что не будешь писать серу Чарльсу.
   Она дала слово, но заливаясь слезами, изъ чего адмиралъ вывелъ, что онъ хорошо сдѣлалъ, потребовавъ такое обѣщаніе.
   -- Ну, моя милая, сказалъ онъ: -- мы ѣдемъ въ Баденъ. Тамъ теперь твоя тетка Малиньюксъ. Она женщина умная, опытная и всѣхъ своихъ дочерей отлично выдала замужъ. Она тебя образумитъ гораздо лучше меня.
   На слѣдующее утро они покинули Англію. Черезъ день Ричардъ Бассетъ узналъ это отъ своего слуги и возликовалъ, удивляясь своему непостижимому успѣху. Онъ приписывалъ его однако Немизидѣ, которая немилосердно преслѣдуетъ похитителей чужихъ состояній.
   Такова была мораль, которую онъ выводилъ изъ всего этого дѣла, хотя можно было смотрѣть на него съ различныхъ точекъ зрѣнія.
   Мисъ Сомерсетъ также услышала объ отъѣздѣ Беллы и передала объ этомъ мистеру Ольдфильду, который тотчасъ увѣдомилъ сера Чарльса Бассета.
   Серъ Чарльсъ глубоко вздохнулъ и ничего не сказалъ. Онъ потерялъ уже всякую надежду.
   Впродолженіе десяти дней не случилось ничего новаго, какъ вдругъ мистеръ Ольдфильдъ, къ величайшему своему удивленію, получилъ письмо отъ Беллы Брюсъ.
   

Отель Кенигсбергъ -- Баденъ.

   "Мисъ Брюсъ свидѣтельствуетъ свое почтеніе мистеру Ольдфильду и проситъ сдѣлать ей большое одолженіе, сообщивъ ей имя и адресъ той доброй дамы, которая пріѣзжала съ нимъ къ ея отцу.
   "Мисъ Брюсъ желаетъ лично поблагодарить эту даму за ея благородную защиту того, съ которымъ мисъ Брюсъ не можетъ имѣть никакихъ сношеній, но благосостояніе котораго всегда будетъ близко ея сердцу и о страданіяхъ котораго она всегда будетъ искренно сожалѣть."
   -- Чертъ возьми! воскликнулъ Ольдфильдъ:-- что мнѣ дѣлать? Не могу же я ей сказать, что это мисъ Сомерсетъ.
   Подумавъ немного, хитрый стряпчій послалъ копію съ этого письма мисъ Сомерсетъ, спрашивая ея приказанія, какъ поступить въ этомъ случаѣ.
   Мисъ Сомерсетъ немедленно потребовала къ себѣ мистера Марша, который въ послѣднее время ухаживалъ за нею больше чѣмъ когда и объявила ему, что ей необходимо написать щекотливое письмо.
   -- Я могу говорить съ кѣмъ угодно, сказала она:-- и маху не дамъ. но какъ только я берусь за перо, меня трясетъ лихорадка. А вы всегда пишете и не умѣете прилично сказалъ, здравствуй. Соединимся же: я буду ходить по комнатѣ и говорить, а вы снимите сливки съ моихъ словъ и напишите.
   Такимъ искуснымъ способомъ они произвели на свѣтъ слѣдующее литературное сочиненіе:
   "Та, которую мисъ Брюсъ любезно называетъ доброй дамой, случайно узнала истину, что и дало ей желаніе побороть козни анонимнаго клеветника, губившаго счастье двухъ любящихъ сердецъ. Отличаясь пламеннымъ характеромъ, она быть можетъ зашла слишкомъ далеко, но теперь она желаетъ совершенно стушеваться. Ей чрезвычайно лестно желаніе мисъ Брюсъ узнать ее и быть можетъ когда нибудь она напомнитъ ей объ этомъ, но въ настоящее время она должна себѣ отказать въ томъ что доставило бы ей величайшую честь. Еслибъ мисъ Брюсъ знала причины, руководящія ею, то не только не оскорбилась бы, но вполнѣ бы ихъ одобрила."
   Вскорѣ послѣ отправки этого письма серъ Чарльсъ Бассетъ сидѣлъ у камина, погруженный въ мрачныя, отчаянныя думы; неожиданно вошелъ слуга и доложилъ, что какая-то дама желаетъ его видѣть.
   -- Кто это?
   -- Я не знаю, серъ Чарльсъ. Она походитъ на монахиню.
   -- О! сестра милосердія, это можетъ быть та самая, которая ходила на мной. Проси.
   Сестра милосердія вошла въ комнату. Лице ея было скрыто большимъ вуалемъ. Серъ Чарльсъ принялъ ее съ глубокимъ уваженіемъ и поблагодарилъ за доброе попеченіе о немъ. Она остановила его, говоря, что это была ея обязанность.
   -- Но, прибавила она нѣжнымъ тономъ:-- у васъ на одрѣ болѣзни вырвались такія слова, которыя тронули мое сердце и къ тому же я знаю молодую дѣвушку.
   -- Вы знаете Беллу? воскликнулъ серъ Чарльсъ: -- такъ не удивительно, что вы такъ добры до меня: вы знаете чего я лишился. Она уѣхала изъ Англіи, только чтобъ избѣжать встрѣчи со мною.
   -- Тѣмъ лучше. Тамъ, гдѣ она теперь, вамъ не захлопнутъ на носъ дверь. Она въ Баденѣ. Поѣзжайте туда. Она знаетъ всю правду отъ мистера Ольдфильда и знаетъ кто писалъ анонимное письмо.
   -- А кто его писалъ?
   -- Мистеръ Ричардъ Бассетъ.
   Это изумило сера Чарльса.
   -- Подлецъ! сказалъ онъ послѣ минутнаго молчанія.
   -- Такъ зачѣмъ позволить этому человѣку достигнуть своей цѣли и побѣдить васъ? Еслибъ я была на вашемъ мѣстѣ, то немедленно отправилась бы въ Баденъ. Вашъ отъѣздъ изъ Англіи доказалъ бы ей, что у нея нѣтъ соперницъ. Будьте человѣкомъ, серъ, не отставайте отъ нея ни на шагъ и она будетъ ваша.
   Эти слова, произнесенныя монахиней, удивили и воспламенили его сердце. Онъ вскочилъ съ креселъ и воскликнулъ съ блестящими глазами отъ возродившейся надежды:
   -- Я завтра утромъ выѣзжаю въ Баденъ.
   Сестра милосердія хотѣла удалиться.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, я еще васъ не поблагодарилъ. Я долженъ броситься передъ вами на колѣни и благословлять васъ во всю жизнь за все что вы для меня сдѣлали. Скажите, кому я столькимъ обязанъ?
   -- Не все ли вамъ равно, серъ.
   -- Нѣтъ, не все равно. Вы ухаживали за мною и быть можетъ спасли мнѣ жизнь, а теперь вы мнѣ возвратили надежду, безъ которой жизнь хуже смерти. Неужели вы не скажете вашего имени!
   -- У насъ нѣтъ именъ.
   -- Вашъ голосъ по временамъ напоминаетъ мнѣ... нѣтъ, я по оскорблю васъ такимъ сравненіемъ.
   -- Я ея сестра! воскликнула она съ быстротою молніи.
   Серъ Чарльсъ былъ пораженъ и замолчалъ. Ему стало какъ-то неловко и морозъ пробѣжалъ по тѣлу.
   Сестра милосердія пристально смотрѣла на него, но также молчала.
   Серъ Чарльсъ не зналъ что сказать и потому попросилъ ее поднять вуаль, чтобы полюбоваться ея лицомъ.
   -- Оно должно быть также прекрасно, какъ ваше сердце.
   Сестра милосердія покачала головой.
   -- Мое лице изуродовано страшной болѣзнью.
   Серъ Чарльсъ поспѣшилъ выразить свое сожалѣніе.
   -- Я не желаю показать моего лица человѣку, который по видимому меня уважаетъ. Но быть можетъ, оно не всегда останется такимъ.
   -- Я надѣюсь. Вы молоды, а небо милосердно. Не могу ли я сдѣлать что нибудь для васъ, которая сдѣлала для меня столько?
   -- Ничего, отвѣчала она, но потомъ прибавила съ искуственной застѣнчивостію:-- развѣ вы согласитесь дать мнѣ на память о моемъ участіи въ этомъ дѣлѣ ваше кольцо.
   Серъ Чарльсъ покраснѣлъ. Кольцо съ великолѣпнымъ рубиномъ, на которое она указала, находилось въ его семействѣ болѣе двухъ столѣтій. Но онъ былъ слишкомъ благородный человѣкъ, чтобъ колебаться хоть на минуту.
   -- Конечно, сказалъ онъ:-- но это такая бездѣлица и я не смѣю вамъ ее предложить.
   -- Это кольцо мнѣ будетъ очень дорого.
   -- Болѣе ни слова, оно наше. Я очень счастливъ, что нашлось хоть что нибудь, которое вы сдѣлаете честь принять отъ меня.
   И кольцо перешло съ его руки на ея руку.
   Сестра милосердія надѣла его на средній палецъ и подняла руку къ своему лицу; блестящіе глаза ея засверкали сквозь вуаль той радостью, которую женщины обыкновенно обнаруживаютъ при полученіи побрякушки. Однако она тотчасъ опомнилась и очень трезво замѣтила, что кольцо возвратится въ его семейство послѣ ея смерти, если не прежде.
   -- А я вамъ дамъ въ замѣнъ добрый совѣтъ, сказала она: -- у мисъ Брюсъ рыжеватые волосы и она очень застѣнчива. Не слушайтесь ея, не командуйте ею. Она желала.= бы сдѣлаться вашей рабой, а вы этого не дозволяйте. Заставьте ее ласками высказывать свои желанія. Сдѣлайте изъ нея себѣ друга. Не доводите ее до того, чтобы она была вынуждена выбрать одно изъ двухъ -- или васъ разгнѣвать, или васъ обмануть. Она можетъ сдѣлать дурной выборъ, особенно при ея цвѣтѣ волосъ.
   -- Не въ ея натурѣ обманывать.
   -- Не въ ея натурѣ и сердить людей. Но извините меня, я можетъ быть слишкомъ строго смотрю на женщинъ, но я знаю, что ваше счастье заключается въ ней; и я вамъ указала на лучшее сродство сохранить это счастье. Прощайте.
   Серъ Чарльсъ проводилъ ее до сѣней и когда лакей отворилъ дверь ни улицу, то онъ почтительно поклонился. Онъ оказалъ ей эту честь, какъ своей благодѣтельницѣ.
   Пріѣхавъ въ Баденъ, адмиралъ Брюсъ не засталъ тамъ мисисъ Молиньюксъ, что чрезвычайно его огорчило, ибо онъ надѣялся, что она успокоитъ и утѣшитъ Беллу. А молодая дѣвушка очень нуждалась въ утѣшеніи и спокойствіи. Одного взгляда на ея блѣдное, задумчивое лице было достаточно, чтобы убѣдиться, какъ глубоко запало горе въ ея сердце. Отецъ ее ни въ чемъ не ограничивалъ, но она сама сидѣла постоянно дома, полагая, какъ обыкновенно полагаютъ въ ея годы, что вся ея исторія написана на ея лицѣ. Впрочемъ конечно она по временамъ выходила гулять и въ одинъ холодный, свѣтлый день неожиданно встрѣтилась лицомъ къ лицу съ серомъ Чарльсомъ Бассетомъ.
   Она вскрикнула и поблѣднѣла, потомъ кровь бросилась ей въ лице и чрезъ минуту отхлынула; она остановилась и смотрѣла на него изумленными глазами.
   -- Не бойтесь меня, оказалъ серъ Чарльсъ, патетически простирая въ ней руки.
   Видя, какъ онъ боялся ее оскорбить, она сильно ободрилась.
   -- Какъ вы смѣли явиться сюда? сказала она, но съ большимъ любопытствомъ, чѣмъ съ гнѣвомъ.
   -- Какъ могъ я не пріѣхать сюда, когда я узналъ, что вы здѣсь?
   -- Вы не должны говорить со мною, серъ; мнѣ это запрещено.
   -- Пожалуйста, не обвиняйте не выслушавъ моего оправданія.
   -- Если васъ выслушаю, то я вамъ повѣрю. Я не хочу васъ слушать. Мужчины могутъ дѣлать то, о чемъ женщины не должны и говорить. Переговорите съ тетей Молиньюксъ; наша судьба въ ея рукахъ. И зачѣмъ это мужчины такіе гадкіе? Мы женщины никогда не дѣлаемъ ничего такого. Нѣтъ, я не хочу говорить съ вами и слушать васъ. Мнѣ даже стыдно, что я остановилась съ вами. Вы не хорошій человѣкъ. О! Чарльсъ, правда, что у васъ былъ припадокъ?
   -- Да.
   -- Вы были очень больны? Вы очень не хороши на взглядъ.
   -- Теперь все прошло, голубушка.
   -- Голубушка! Какъ вы смѣете браниться? Какъ смѣете говорить со мною, когда я вамъ запретила?
   -- Но какъ же я могу, не говоря ни слова, оправдать себя, выпросить прощенья и возвратить себѣ вашу любовь?
   -- Вы можете переговорить съ тетей Молиньюксъ и она вамъ прочтетъ мораль.
   -- Гдѣ она?
   -- Никто не знаетъ. Но вотъ ея домъ съ желѣзными воротами. Умѣйте ей понравиться, серъ, если вы дѣйствительно меня любите, а меня никогда не смѣйте преслѣдовать, иначе я вамъ скажу что нибудь очень грубое. Ахъ! какъ я счастлива.
   Она закрыла лице руками и бѣжала съ быстротою вѣтра.
   Въ этотъ день за обѣдомъ она была чрезвычайно въ духѣ и адмиралъ воскликнулъ, поздравляя ее:
   -- Браво, Белла! Молодость, здоровье и заграничный воздухъ скоро вылечатъ тебя отъ этого безумія.,
   Белла вспыхнула, но ничего не отвѣчала. Истина жгла ей уста, но она удержалась, не желая причинить отцу разочарованіе и получить незаслуженные укоры. Впродолженіе двухъ дней она не выходила изъ дому, частью изъ скромности, частью изъ честнаго, благороднаго желанія повиноваться отцу, на сколько это было возможно. На третій день пріѣхала мисисъ Молиньюксъ и тотчасъ послала за адмираломъ:
   Онъ пригласилъ Беллу пойти съ нимъ. Она съ радостью согласилась, но такъ долго одѣвалась, что онъ нѣсколько разъ угрожалъ ей уйти одинъ. Она просила его подождать и наконецъ послѣ долгой, чудовищной проволочки, причину которой быть можетъ читатель отгадалъ, отецъ и дочь отправились къ мисисъ Молиньюксъ. Она приняла ихъ очень ласково; но когда адмиралъ коснулся до важнаго вопроса о Беллѣ, она спокойно сказала:
   -- Милая Белла, пойди погулять и возвратись черезъ полчаса.
   -- Тетя Молиньюксъ! воскликнула Болла, жалобно протягивая къ ней руки.
   Но на мисиссъ Молиньюксъ это не произвело никакого дѣйствія, и Белла должна была удалиться.
   Когда она ушла, то мисисъ Молиньюксъ, дѣйствительно бывшая образцомъ жены и матери, привела въ изумленіе своего брата адмирала.
   -- Я съ сожалѣніемъ должна тебѣ сказать, произнесла она, что вы съ Беллой поступили въ этомъ дѣлѣ чрезвычайно неприлично. Ей вовсе не нужно было показывать тебѣ анонимное письмо, а если она ужъ показали, то тебѣ слѣдовало взять это письмо и сказать ей, чтобы она не вѣрила ни одному слову, заключающемуся въ немъ.
   -- И мнѣ слѣдовало отдать дочь замужъ за развратника? Ну, Шарлота, мнѣ стыдно за тебя,
   Мисисъ Молиньюксъ вспыхнула, но совладала съ собою и не обратила никакого вниманія на его слова.
   -- Наконецъ, если ты рѣшился вмѣшиваться въ такое дѣло (а ничто тебя къ этому не принуждало, такъ какъ письмо было анонимное), то тебѣ слѣдовало послать за серомъ Чарльсомъ, отдать ему письмо и обязать его честнымъ словомъ сказать тебѣ всю истину. Онъ открылъ бы тебѣ всѣ обстоятельства дѣла, а именно, что онъ прежде знакомства съ Беллой имѣлъ связь, которую онъ хотѣлъ порвать самымъ благороднымъ образомъ, какъ только онъ сталъ женихомъ твоей дочери. Чтожъ тутъ дурнаго? Это самое обыкновенное дѣло между свѣтскими людьми. Меня сердитъ только одно, что Белла узнала обо всемъ этомъ. Право мнѣ страшно подумать, какъ матери, что о такихъ вещахъ толковали при этомъ ребенкѣ. Совершенная невинность, значитъ совершенное невѣденье; и вотъ какими я выдала замужъ всѣхъ своихъ дочерей. Теперь намъ остается только сказать ей, что серъ Чарльсъ совершенно убѣдилъ меня въ своей невинности и послѣ этого никогда не надобно упоминать болѣе объ этомъ предметѣ. Серъ Чарльсъ обѣщалъ мнѣ никогда не позволять себѣ ни малѣйшаго намека; а Белла должна сдѣлать тоже. Ну. милый Джонъ, позволь мнѣ поздравить тебя. У твоей дочери благородный женихъ, обожающій ее и имѣющій хорошее состояніе. Онъ бѣдный плакалъ, объясняясь со мною, и если ты уважаешь мои мнѣнія, то пригласи его сегодня обѣдать.
   Она прибавила, что было бы также хорошо, еслибъ онъ послѣ обѣда пошелъ заснуть. Адмиралъ Брюсъ не сразу согласился на предложеніе сестры; но мы пропускаемъ ихъ разговоръ, такъ какъ онъ наконецъ поддался, съ тѣмъ условіемъ, чтобъ обѣдъ сдѣлала мисисъ Молиньюесъ и она же пошла бы послѣ обѣда заслугъ.
   Въ это время возвратилась Белла чрезвычайно разстроенная и безпокойная.
   -- Поди сюда, племянница, сказала мисисъ Молиньюксъ: -- стань тутъ на колѣни и посмотри мнѣ прямо въ глаза. Серъ Чарльсъ любилъ тебя, и тебя одну съ перваго дня вашего знакомства. Онъ теперь любитъ тебя болѣе, чѣмъ когда. А ты любишь его?
   -- Ахъ! тетя! воскликнула Белла, цѣлуя ее со слезами на глазахъ.
   -- Довольно, вытри глаза и причешись хорошенько, онъ сегодня обѣдаетъ у меня.
   Въ эту минуту никого на свѣтѣ не было счастливѣе Беллы Брюсъ.
   Странная тетка этимъ не удовольствовалась. Она была того мнѣнія, что Белла Брюсъ, слишкомъ рано узнавшая жизнь, благодаря отсутствію материнскаго попеченія, должна была какъ можно скорѣе выдтя замужъ. По этому она дала почувствовать серу Чарльсу, что Баденъ отличное мѣсто для свадьбы и съ той минуты онъ не давалъ покоя Беллѣ и ея отцу, пока оеи не согласились.
   Мало подозрѣвалъ Ричардъ Бассетъ въ Англіи о томъ что дѣлалось въ Баденѣ. Онъ спокойно смотрѣлъ теперь на трубы Гунтеркомбскаго замка, вполнѣ увѣренный, что онѣ современемъ будутъ принадлежать ему, такъ какъ ихъ собственникъ не скоро снова въ кого нибудь влюбится. Онъ стрѣлялъ фазановъ сера Чарльса, когда они забѣгали въ его садъ и вообще жилъ умѣренно, тихо, заботясь о своемъ здоровьѣ. Однимъ словомъ онъ былъ очень доволенъ результатомъ своего анонимнаго письма и намѣревался спокойно пережить своего грабителя родственника, который лишилъ его наслѣдства.
   Въ одинъ прекрасный, морозный день, трубы Гунтеркомбскаго замка стали выказывать признаки жизни; въ воздухѣ показались вертикальные столбы голубоватаго дыма числомъ до сорока.
   Старые слуги явились изъ Лондона, новые собраны были изъ окрестностей. Лошади и экипажи были приведены и пронеся слухъ, что серъ Чарльсъ поселится въ своемъ помѣстьѣ и не одинъ.
   Ричардъ Бассетъ отправился осторожно собирать справки. Множество мелкихъ фактовъ подверидали распространившійся слухъ.
   Наконецъ въ одно прекрасное утро, когда изъ всѣхъ трубъ выходили облака дыма, въ церкви начался веселый звонъ.
   Услыхавъ колокола Ричардъ Бассетъ вышелъ изъ дома, насупивъ брови. Все селеніе съ нетерпѣніемъ ожидало великаго событія.
   Вскорѣ раздался привѣтственный кликъ на колокольнѣ и флагъ взвился на Гунтеркомбскомъ замкѣ. Издалека начали доноситься радостные крики, все болѣе и болѣе приближавшіеся. Потомъ раздались лошадиный топотъ и шумъ колесъ. Гунтеркомбскія ворота широко были отворены толпой сторожей и грумовъ. Наконецъ показались два жокея, а за ними открытая коляска, сопровождаемая громкими криками и привѣтствіями толпы поселянъ. Въ коляскѣ сидѣли серъ Чарльсъ и Белла Бассетъ; она была прелестнѣе, чѣмъ когда, сіяя своею красотой и блестящими волосами. Крики поселянъ заставляли отрадно биться ея сердце и она нѣжно сжимала руку сера Чарльса, буквально сіяя счастьемъ и гордостью. Проѣзжая мимо Ричарда Бассета, она его замѣтила, невольно вздрогнула и прижалась къ мужу; но черезъ мгновеніе экипажъ пронесся далѣе въ отворенныя ворота. Белла быстро выскочила изъ коляски и вошла въ сѣни своего новаго жилища, весело улыбаясь и кланяясь многочисленной толпѣ слугъ и поселянъ окружавшей ее. Она болѣе не думала о Ричардѣ Бассетѣ, подобно тому, какъ блестящая птица тотчасъ забываетъ о гремучей зміѣ, надъ которой она пролетѣла.
   Но великолѣпная блестящая птица не можетъ всегда летать. Змія можетъ подкрасться къ ея гнѣзду и не сводить съ нея своего убійственнаго взгляда, пока бѣдное, очаровательное созданіе, дрожа всѣмъ тѣломъ, не распрострется въ прахѣ.
   

IX.

   Обыкновенно преступленія рано или поздно вызываютъ справедливую кару; но часто за преступленіями слѣдуютъ единичные удары Немизиды, которая приберегаетъ до удобнаго времени окончательное наказаніе. Эти предвѣстники великаго возмездія, хотя и тяжелые, но спасительные удары: они даютъ человѣку опомниться и возвратиться на путь истины.
   Подобный ударъ выпалъ на долю Ричарда Бассета: онъ видѣлъ какъ Белла Брюсъ проѣхала мимо его, прижимаясь къ мужу и отворачиваясь отъ него. Такъ вотъ для чего онъ интриговалъ, дѣлалъ низости, писалъ анонимныя письма. Единственная женщина на свѣтѣ, которую онъ когда забудь любилъ, смотрѣла на него съ отвращеніемъ и была женою его врага, а вскорѣ сдѣлается матерью дѣтей этого врага, которыя навѣки лишаютъ его желаннаго наслѣдства.
   Онъ возвратился домой убитый, уничтоженный. Съ той минуты онъ совершенно исчезъ изъ общества и наединѣ испилъ чашу горечи.
   Черезъ нѣсколько времени разнеслась вѣсть, что онъ опасно боленъ. Пасторъ зашелъ его навѣстить, но его не приняли. Единственный человѣкъ, съ которымъ видѣлся Ричардъ Бассетъ, былъ его другъ Вилеръ, мелкій, но искусный стряпчій, совѣтами котораго онъ пользовался во всѣхъ дѣлахъ. Этотъ стряпчій очень любилъ охоту и не могъ нигдѣ добиться до фазановъ, кромѣ Гаймора; это обстоятельство составляло крѣпкую связь между нимъ и владѣльцемъ означенной мѣстности. Кромѣ того, Вилеръ первый сказалъ Бассету, что ему нечего отчаиваться, такъ какъ онъ законный наслѣдникъ сера Чарльса.
   Теперь Вилеръ нашелъ своего друга въ такомъ болѣзненномъ, отчаянномъ положеніи физически и нравственно, что просилъ позволенія послать за докторомъ въ сосѣдній городъ.
   -- Къ чему? сказалъ мрачно Ричардъ:-- у меня болитъ душа, а не тѣло. О, Вилеръ! все кончено. Я и мои потомки никогда не будемъ владѣльцами Гунтеркомба.
   -- Если вы долго останетесь въ такомъ положеніи, сказалъ Вилеръ почти гнѣвно, то вы скоро сойдете въ могилу. Какое сумашеетвіе насильственно удалять себя съ веселой нашей земли, только потому что не можешь владѣть какимъ-то ея уголкомъ. Не все ли равно та или другая полоса земли. А я васъ научу, какъ пріобрѣсть землю въ сосѣдствѣ, подъ самымъ носомъ сера Чарльса.
   -- Научите, отвѣчалъ Ричардъ мрачно и недовѣрчиво.
   -- Перестаньте отчаиваться и я васъ научу. Вы знаете я стряпчій банка, а Оплочетская ферма заложена и перезаложена. Впрочемъ она не одна, много такихъ фермъ. Вы знаете, что я постоянно посѣщаю сельскія таверны и собираю тамъ всѣ толки и слухи.
   -- Но гдѣ я возьму денегъ на покупку земли?
   -- Я васъ и этому научу, только переставьте отчаиваться. Чертъ возьми! никогда не говорите насъ. Какія бы не были карты, а всегда есть случайность выиграть. Выздоравливайте скорѣй, женитесь на богатой и обращайте ея деньги въ зечлю. Прежде всего бросьте эту манеру отчаиваться. Развѣ вы не понимаете, что вы этимъ играете въ руку противника.
   Это замѣчаніе подѣйствовало всего болѣе на больнаго человѣка и возбудило его ослабѣвшія силы къ новой дѣятельности.
   У Вилера было слишкомъ мало кліентовъ, чтобъ добровольно лишиться хоть одного. Онъ теперь сталъ посѣщать Бассета почти ежедневно и благодаря своему искуству и изворотливости мало по малу вывелъ Бассета изъ его летаргіи. Онъ снова появился на свѣтъ Божій, но блѣдный, желтый. Кромѣ того онъ сдѣлался совершеннымъ скрягой. У него была только одна служанка и онъ кормился съ нею на счетъ сера Чарльса. Онъ ловилъ въ капканы зайцевъ и кроликовъ сера Чарльса и каждый день стрѣлялъ по крайней мѣрѣ по два фазана, принадлежавшихъ его богатому сосѣду. Во время этихъ охотъ, онъ не производилъ почти никакого шума въ лѣсу, ибо не бралъ съ собою собаки, которая своимъ лаемъ подымала бы всю стаю фазановъ, а охотился съ помощью мальчика, который тихонько обходилъ рощи и спугивалъ на выборъ ту или другую птицу.
   Въ тѣ же рѣдкіе случаи, когда серъ Чарльсъ съ своими друзьями охотился на фазановъ въ своихъ владѣніяхъ, Ричардъ Бассетъ всегда приносилъ домой богатую добычу, ибо онъ какъ хладнокровный, искусный стрѣлокъ никогда не давалъ промаха и постоянно поджидалъ птицу подъ изгородью или въ чащѣ, куда загоняли ее остальные охотники; фазановъ и зайцевъ онъ всегда продавалъ въ городъ и клалъ вырученныя деньги въ особуіо копилку; самъ же онъ ѣлъ кроликовъ, бѣлокъ и особливо молодыхъ ежей. Какой то цыганъ научилъ его какъ приготовлять этихъ послѣднихъ звѣрьковъ; а именно завалявъ ихъ въ глинѣ печь на угольяхъ; причемъ иглы остаются въ глинѣ, а мясо получаетъ замѣчательную сочность. Кромѣ того, онъ самъ обрабатывалъ свой садъ и слѣдовательно овощи ему ничего не стоили.
   Такимъ образомъ онъ прожилъ всю зиму и къ веснѣ возвратились его прежнее здоровье и силы; теперь онъ сталъ дровосѣкомъ, срубилъ всѣ деревья въ маленькомъ лѣску противъ его дома и продалъ на рынкѣ; потомъ онъ вырылъ всѣ коренья для топлива и приготовилъ землю для пашни. Сумма вырученная имъ за лѣсъ была гораздо болѣе, чѣмъ онъ ожидалъ и онъ это зарубилъ на память.
   Онъ отличался физической силой и могъ работать цѣлый день, а энергію въ немъ поддерживали ненависть и манія землевладѣнія; такимъ образомъ онъ велъ истинно спартанскую жизнь и сосѣди стали поговаривать, что онъ сошелъ съ ума.
   Пока онъ велъ такую тяжелую жизнь, серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ веселились до упада. Белла была красотою и украшеніемъ всего графства. Визиты и приглашенія сыпались со всѣхъ сторонъ. Серъ Чарльсъ, польщенный всеобщимъ поклоненіемъ его возлюбленной, какъ бы помолодѣлъ и отбросилъ свою чрезмѣрную гордость изъ угожденія женѣ; счастливая чета часто ѣздила обѣдать къ сосѣдямъ за двѣнадцать миль, и обѣдать и ночевать за двадцать. Это прекрасный обычай ихъ графства, въ которомъ любимѣйшій тостъ:-- "Дай Богъ вамъ обѣдать гдѣ нравится, и ночевать гдѣ обѣ дается."
   Ни одинъ балъ не обходился безъ нихъ, и они сами дали два бала.
   Болѣе же всего приносило имъ удовольствія принимать большое общество въ своемъ замкѣ. Они постоянно приглашали многочисленныхъ, избранныхъ гостей, которые обѣдали всѣ вмѣстѣ за громаднымъ круглымъ столомъ и оставались въ домѣ недѣлю или болѣе. Самое любопытное зрѣлище представлялъ Гунтеркомбъ часа въ дна пополудни. Въ это время на широкой террасѣ, передъ парадными дверями замка, собирался цвѣтъ мѣстныхъ красавицъ въ амазонкахъ, а внизу грумы водили взадъ и впередъ великолѣпныхъ кровныхъ лошадей; гдѣ нибудь же позади стоялъ фаэтонъ, запряженный четверкой. Воздухъ оглашался веселой болтовней гостей, ржаніемъ коней; наконецъ, когда все было готово, то дамы граціозно протягивали свою лѣвую ножку ближайшему кавалеру или предпочтительнѣе груму, какъ болѣе опытному въ этомъ дѣлѣ и съ легкостію птички прыгали въ сѣдло. Черезъ нѣсколько мгновеній веселая кавалькада выѣзжала со двора, причемъ Белла скакала на смирномъ пони, или правила фаэтономъ изъ угожденія какой нибудь важной старухѣ. Графство, въ которомъ вили Бассеты, было охотничьей страной и потому всѣ дамы ѣздили отлично; садясь въ сѣдло каждая непремѣнно трепала по шеѣ благородное животное, какъ того требуютъ всѣ правила искуства, а однажды на лошади, каждая дама сидѣла такъ твердо, наставляя мундштукъ на случай крайности, держала уздечку такъ легко, точно она была не на лошади. Этой граціозной, спокойной посадкой именно и отличаются дамы, ѣздящія верхомъ всю свою жизнь, отъ тѣхъ франтихъ Гайдъ-Парка, которыя ѣздятъ (если это только можно назвать ѣздой), тяжело упираясь обѣими руками въ животъ и мучая бѣдную лошадь заразъ мундштукомъ и уздечкой. Вся ихъ фигура дышетъ такой искуственной напыщенностью, словно говоритъ: "Смотрите всѣ на меня, я на лошади. Удивляйтесь, какъ я сама удивляюсь. Меня училъ берейторъ, какъ надо сидѣть приличной дамѣ."
   Эти блестящія кавалькады представляли великолѣпную картину веселой, счастливой жизни богатыхъ землевладѣльцевъ и являли контрастъ съ суровой спартанской жизнью, которую велъ человѣкъ, считавшій себя законнымъ владѣльцемъ Гунтеркомбскаго замка.
   Серъ Чарльсъ Бассетъ былъ мировымъ судьей и вскорѣ убѣдился, что онъ былъ дурной судья. Однажды онъ сдѣлалъ какую-то ошибку, которую благодаря его популярности съѣздъ исправилъ безъ особаго скандала, но все же, серъ Чарльсъ былъ чрезвычайно раздосадованъ и униженъ въ своихъ собственныхъ глазахъ. Онъ немедленно написалъ къ Ольдфильду, прося прислать ему юридическія руководства, что тотъ и исполнилъ.
   Серъ Чарльсъ теперь посвящалъ изученію законовъ три часа каждый день, исключая дни охоты, въ которые никакой сквайръ не можетъ работать. Такимъ образомъ онъ мало по малу освоился со своими обязанностями и отличаясь природной гуманностью, онъ вскорѣ сдѣлался отличнымъ судьей, такъ что всѣ сосѣди считали за особенное счастье попасть къ нему въ руки, а не къ другому судьѣ, сквайру Пайсу, который всегда дѣйствовалъ по всей строгости законовъ. Такимъ образомъ серъ Чарльсъ сталъ нетолько украшеніемъ графства, но и полезнымъ дѣятелемъ.
   Прошло четырнадцать мѣсяцевъ и ни малѣйшее облачко не омрачило блаженнаго существованія счастливой четы; только не было еще ни малѣйшихъ признаковъ появленія на свѣтъ сына и наслѣдника. Однако, какъ человѣкъ ни счастливъ и не могущественъ, но чрезвычайно неудобно имѣть подлѣ себя злѣйшаго врага, поджидающаго удобнаго случая нанести ему вредъ; серъ Чарльсъ убѣдился въ этомъ на шестнадцатомъ мѣсяцѣ его безоблачнаго блаженства.
   Рядомъ съ его помѣстьемъ находилась маленькая ферма Сплачетъ и уголокъ ея врѣзывался въ его лѣсъ. Эта полоса земли была совершенно неудобна къ воздѣлыванію и владѣлецъ засадилъ ее лиственницей. Серъ Чарльсъ лѣтъ шесть тому назадъ предлагалъ ему за землю хорошія деньги, но онъ не нуждался въ нихъ и отказалъ на отрѣзъ.
   Теперь серъ Чарльсъ узналъ отъ одного изъ своихъ лѣсниковъ, что старый фермеръ разорился и согласенъ продать ферму. Онъ тотчасъ отправился къ нему и предложилъ купить Оплачетъ.
   -- Я не могу его продать два раза, сказалъ старикъ:развѣ не вы его купили?
   Оказалось, что Ричардъ Бассетъ забѣжалъ прежде. Банкъ, въ которомъ была заложена земля, потребовалъ немедленно деньги, грозя въ противномъ случаѣ отнять землю, тогда явился Бассетъ, предложилъ хорошую цѣну и хотя не купчая, но запродажная была уже совершена. Продавщикъ не зналъ о ссорѣ между Бассетами и думалъ еще угодить серу Чарльсу продавъ землю его родственнику.
   Серъ Чарльсъ вернулся домой разгнѣванный. Онъ не хотѣлъ сказать объ этомъ обстоятельствѣ женѣ, но глаза любви прочитали все что было написано на его лицѣ. Въ одну минуту нѣжный голосъ и пламенныя объятія любви выманили у него разсказъ о всемъ случившемся.
   -- Милый Чарльсъ, сказала Белла -- не печалься. Конечно это обидно, но подумай, какъ много земли у тебя и какъ мало у этого злаго человѣка. Пускай его владѣетъ этой фермой; онъ потерялъ чувство самоуваженія, а это стоитъ многихъ фермъ. Я право сожалѣю его. Пусть его попробуетъ наносить тебѣ вредъ и безпокойство, твоя жена на зло ему постарается сдѣлать тебя счастливымъ, родной мой, голубчикъ; а я надѣюсь, я также сильна, какъ мистеръ Бассетъ.
   Эти слова, сказанныя съ нѣжнымъ сочувствіемъ и вдохновеніемъ любви, скоро заставили сера Чарльса забыть эту небольшую непріятность.
   Но этимъ сплачетское дѣло не кончилось. На рождественскихъ праздникахъ серъ Чарльсъ пригласилъ трехъ пріятелей на охоту фазановъ въ отдаленнѣйшихъ чащахъ его лѣса. Отправясь дѣйствительно на охоту, они прошли весь лѣсъ и надѣялись отлично поохотиться въ окраинѣ, такъ какъ много фазановъ полетѣло въ то направленіе. Но достигнувъ окраины, они увидали стряпчаго Вилера, стоявшаго на землѣ Сплачетской фермы и одинъ изъ ихъ загонщиковъ объявилъ, что на дорогѣ были поставлены два мальчика, которые запугивали фазановъ, заставляя ихъ остаться на этой полосѣ сплачетской земли, покрытой высокой травой и небольшими лиственницами, что представляло хорошее убѣжище птицѣ.
   Серъ Чарльсъ остановился на своей сторонѣ границы.
   Тогда Вилеръ приказалъ своему загонщику спугнуть фазановъ и птицы одна за другой поднялись на воздухъ. Стряпчій въ нѣсколько минутъ убилъ четыре пары, а тѣ, которыя избѣгли его выстрѣловъ и вернулись въ лѣсъ, пали жертвою Ричарда Бассета, который стрѣлялъ стоя на дорогѣ. Они щадили только ту птицу, которая летѣла на Сплачетскую ферму. Это была не охота, а бойня, очень искусно подготовленная, но веденная самымъ неблагороднымъ и не охотничьимъ образомъ.
   Такое поведеніе Ричарда Бассета взорвало сера Чарльса. Тщетно старался онъ удержать свой гяѣвъ и наконецъ пошелъ съ своими пріятелями къ Ричарду.
   -- Мистеръ Бассетъ, сказалъ онъ: -- вашъ поступокъ болѣе чѣмъ неприличенъ.
   -- Что такое, сэръ? Развѣ я на вашей землѣ?
   -- Нѣтъ, но вы самымъ низкимъ образомъ пользуетесь тѣмъ, что мы загнали къ вамъ птицу. Виданное ли дѣло, чтобъ джентльменъ дѣлалъ облаву на своей границѣ, когда его сосѣдъ охотится и гонитъ птицу на его землю?
   -- О! такъ вотъ въ-чемъ дѣло! Когда справедливость не на вашей сторонѣ, то вы толкуете о законѣ, а когда законъ противъ васъ, то вы обращаетесь къ справедливости. Будемъ держаться всегда одного или другаго. Вы знаете, что Гунтеркомбское помѣстье принадлежитъ мнѣ по рожденью. Вы владѣете имъ, благодаря изворотамъ закона. Владѣйте спокойно пока живы. Вы очень хорошо знаете, что рано или поздно оно перейдетъ ко мнѣ. Пока позвольте мнѣ пользоваться моимъ маленькимъ Сплачетомъ. Стыдитесь, серъ, вы отняли у меня мое наслѣдіе и женщину, которую я люблю, неужели вы хотите лишить меня нѣсколькихъ фазановъ? Я такъ бѣденъ по вашей милости, что каждый фазанъ для меня находка.
   -- О! сказалъ серъ Чарльсъ: -- если вы крадете мою птицу, какъ кусокъ хлѣба, то конечно я васъ сожалѣю. Въ такомъ случаѣ, быть можетъ, вы позволите моимъ друзьямъ помочь вамъ наполнить вашу кладовую чужимъ добромъ.
   Ричардъ Бассетъ съ минуту колебался, но Вилеръ, услыхавъ крупный разговоръ, подошелъ и знаками посовѣтывалъ ему согласиться.
   -- Конечно, произнесъ Ричардъ: -- милости просимъ на мою землю, мистеръ Морганъ, вашъ отецъ часто охотился съ моимъ отцемъ въ Бассетскихъ помѣстьяхъ. Прикажите серъ Чарльсъ вашимъ людямъ посторониться; они только шумятъ безъ всякой пользы. Эй! Томъ, Биль, гоните птицу на этихъ господъ. Пусть они позабавятся. Мнѣ нужна только птица.
   Серъ Чарльсъ отошелъ на свою землю и видѣлъ, какъ одинъ фазанъ за другимъ взлеталъ на воздухъ и пораженный выстрѣломъ падалъ на землю, устилая ее перьями.
   Его пріятели казалось покинули его и перешли на сторону Ричарда Бассета. Поэтому онъ оставилъ имъ своихъ егерей и удалился домой.
   До вечера онъ ничего не сказалъ Беллѣ о происшедшемъ, но тогда она все у него вывѣдала. Многое изъ его разсказа привело ее въ негодованіе, но всѣ ядовитыя стрѣлы его врага нисколько не уязвили гордое сердце сера Чарльса. Одно только замѣчаніе запало въ его душу.
   -- Да, Белла, произнесъ онъ грустно:-- онъ сказалъ мнѣ, что послѣ меня это помѣстье достанется ему. Это потому, что у насъ нѣтъ дѣтей.
   -- Но у насъ будутъ когда нибудь, со вздохомъ сказала лэди Бассетъ:-- не правда ли?
   -- Богъ знаетъ, отвѣчалъ серъ Чарльсъ мрачно:-- я начинаю сомнѣваться, не сдѣлано ли съ нашей стороны чего либо несправедливаго при переходѣ къ намъ имѣнья.
   -- Почему ты это думаешь, милый; развѣ это возможно?
   -- Небо кажется приняло его сторону.
   -- Сторону дурнаго человѣка?
   -- Но онъ можетъ быть отцемъ невинныхъ дѣтей.
   -- Да онъ не женатъ.
   -- Онъ женится. Онъ не упуститъ счастливаго случая. Голова у меня идетъ кругомъ и на сердцѣ тяжело. Я теперь понимаю, Белла, что два врага могутъ встрѣтиться въ уединенномъ мѣстѣ и стрѣлять другъ въ друга. Когда этотъ негодяй оскорбилъ меня, то вспомнивъ его анонимное письмо и всѣ его козни, я право готовъ былъ убить его на мѣстѣ, какъ собаку!
   Леди Бассетъ вскрикнула и горячо обняла его.
   -- О! Чарльсъ, воскликнула она:-- молю Бога, чтобъ онъ не допускалъ тебя до подобныхъ мыслей. Я тебя никогда не пущу близко къ этому человѣку. Не думай объ этой пустой непріятности, а лучше подумай о нашемъ счастьѣ. Какое тебѣ дѣло до ненависти этого негодяя? Посмотри лучше, какъ тебя любитъ твоя жена. Неужели я не въ состояніи тебя болѣе осчастливить, чѣмъ можетъ тебя огорчить этотъ негодяй?
   Эти нѣжныя слова сопровождались еще болѣе нѣжными ласками и подъ вліяніемъ ея чудныхъ глазокъ и сладкихъ рѣчей серъ Чарльсъ успокоился. Мирно спалъ онъ эту ночь и на время забылъ о существованіи своего врага.
   Но лэди Бассетъ всю ночь не сомкнула глазъ. Она все думала о Ричардѣ Бассетѣ и о его вѣчной нераскаянной ненависти. Женщины подобныя ей, долго думая объ одномъ предметѣ, часто озаряются свѣтомъ вдохновенія. Мрачное будущее какъ бы освѣщается молніей и имъ представляется неопредѣленный образѣ будущихъ событій. Такъ было и съ лэди Бассетъ; въ эту тихую, темную ночь ею овладѣлъ неописанный страхъ: она боялась будущаго, она боялась Ричарда Бассета и до такой степени, которая не оправдывалась ни его прошедшими дѣйствіями, ни его видимой силой. Быть можетъ ее тяготила мысль имѣть врага, ее которая рождена была чтобы ее всѣ любили. Во всякомъ случаѣ она боялась и предвидѣла много ударовъ, которые должны были поразить сердце любимаго ею человѣка. Уже одинъ изъ подобныхъ ударовъ разразился надъ ними, разлучилъ ихъ на время и едва не убилъ сера Чарльса.
   Съ разсвѣтомъ мрачный страхъ, наполнявшій ея душу, нѣсколько разсѣялся, но въ головѣ ея сохранились трезвыя опасенія и странная рѣшимость. Это скромное, застѣнчивое существо рѣшилось, побуждаемое любовью, слѣдить за врагомъ и защищать своего мужа всѣми доступными ей средствами. Въ головѣ ея родились сотни плановъ, но тотчасъ бросались, ибо если любовь говорила "дѣлай чудеса," то скромность шептала "не дѣлай ничего, чего не дѣлаютъ другія жены." Такимъ образомъ она весь день осталась въ пасивномъ положеніи, размышляя, придумывая, обсуждая. Но на другой день въ головѣ ея неожиданно блеснула новая мысль и она тотчасъ позвонила свою горничную. Пока та не приходила ей стало стыдно своей смѣлости и когда явилась горничная, то она приказала ей принести сверху канвовую работу. И къ такому-то смѣшному результату привела ее свѣтлая мысль.
   Передъ завтракомъ она случайно выглянула въ окно и увидѣла старшаго лѣсника, шедшаго къ дому черезъ паркъ. Именно съ этимъ человѣкомъ она и хотѣла переговорить. Неожиданное искушеніе уничтожило ея застѣнчивость. Она снова позвонила и приказала привести къ себѣ лѣсника.
   Бѣдный человѣкъ чрезвычайно изумился, получивъ такое странное приглашеніе. Однако онъ вошелъ въ ея комнату въ своемъ плисовомъ сюртукѣ и въ кожанныхъ штиблетахъ; отличаясь высокимъ ростомъ онъ остановился среди комнаты, словно колосъ Родосскій, хотя онъ внутренно былъ очень смущенъ находиться въ присутствіи лэди Бассетъ.
   Однако эта лэди не оказалась такой страшной, какъ онъ думалъ.
   -- Какъ васъ зовутъ, серъ? спросила она очень любезно.
   -- Мозесъ Моссъ, милэди.
   -- Мистеръ Моссъ, я желаю намъ задать нѣсколько вопросовъ. Могу я?
   -- Конечно, миледи.
   -- Объясните мнѣ, пожалуйста, какимъ образокъ владѣтель Сплачетской фермы можетъ перебить всѣхъ фазановъ сера Чарльса.
   -- Слава Богу, мы до этого еще не дошли, миледи, но конечно онъ стрѣляетъ большее число, чѣмъ приходится на его долю. Вотъ видите, миледи, дѣло въ томъ, что птица также какъ христіане любятъ солнечныя мѣста. Въ Гайморѣ много такихъ мѣстъ и птица любитъ тамъ гнѣздиться. Что касается до Сплачета, то въ этомъ отношеніи онъ намъ не вреденъ. Вся земля подъ полями и живыми изгородями; и только одна небольшая полоса засаженная лиственницей врѣзывается въ Сѣверный Лѣсъ. А вотъ видите, милэди, подъ молодыми лиственницами всегда растетъ крупная, жесткая трава, которая представляетъ отличное убѣжище птицѣ. Такимъ образомъ охотьтесь въ какомъ угодно направленіи въ Сѣверномъ Лѣсу, а хитрые фазаны непремѣнно улетятъ всѣ подъ тѣнь лиственницъ; мистеръ Бассетъ не джентльменъ, какъ серъ Чарльсъ, и пользуясь этимъ счастливымъ для него случаемъ бьетъ всѣхъ попадающихъ къ нему на землю фазановъ.
   -- Развѣ нѣтъ возможности прекратить это, серъ?
   -- Мы бы могли разставить въ лѣсу людей, но по всей вѣроятности они были бы убиты, однако еслибъ вы этого пожелали, то всякій готовъ былъ бы ради васъ рисковать жизнью. По крайней мѣрѣ я сужу по себѣ.
   -- О! мистеръ Моссъ, избави Богъ, чтобы кто нибудь былъ убитъ по моей милости. Этого не стоятъ всѣ фазаны на свѣтѣ. Я постараюсь придумать другое средство. Я бы хотѣла видѣть самую мѣстность. Могу я?
   -- Конечно, милэди.
   -- Какъ же мнѣ туда попасть?
   -- Поѣзжайте къ тавернѣ "Привалъ Дровосѣковъ" и въ двухъ шагахъ оттуда вы увидите эту мѣстность, но дорога туда самая плохая.
   Она назначила часъ и поѣхала съ своимъ грумомъ къ сельской тавернѣ и оттуда ее провели по чащѣ и бору къ тому мѣсту, гдѣ ея мужъ былъ такъ оскорбленъ его врагомъ. Объясненія Мосса стали ей совершенно понятны, какъ только она увидала эту мѣстность. Однако она почти ничего не сказала и поѣхала домой.
   На слѣдующій день она съ прелестнымъ румянцемъ на щекахъ попросила у сера Чарльса сто фунтовъ на свои собственныя издержки.
   Серъ Чарльсъ съ удовольствіемъ улыбнулся и далъ ей деньги, сопровождая ихъ неспрошеннымъ поцѣлуемъ.
   -- Но это еще не все.
   -- Очень радъ, ты слишкомъ мало расходуешь на себя денегъ, слишкомъ мало.
   -- Тебѣ не долго придется на это жаловаться. Я хочу срубить нѣсколько деревьевъ. Могу я?
   -- Ты хочешь строить?
   -- Не спрашивай, это для меня.
   -- Довольно. Сруби если хочешь всѣ деревья на нашей землѣ, чѣмъ меньше ихъ будетъ, тѣмъ лучше.
   -- Нѣтъ, Чарльсъ, я буду рубить деревья очень осмотрительно. Увѣряю тебя.
   -- Какъ хочешь, отвѣчалъ серъ Чарльсъ:-- для моего полнаго счастья ни въ чемъ себѣ не отказывай. Иначе ты меня очень огорчишь. Помни это.
   Черезъ нѣсколько дней послѣ этого какой-то сплетникъ сказалъ серу Чарльсу, что лэди Бассетъ рубитъ деревья въ Сѣверномъ Лѣсу.
   -- Скажите пожалуйста, кто имѣетъ болѣе ея права рубить деревья въ моихъ лѣсахъ?
   -- Но она выводитъ стѣны.
   -- А скажите пожалуйста, кто болѣе ея имѣетъ право выводить стѣны на моей землѣ?
   Послѣ этого онъ съ благородной деликатностью не ходилъ въ Сѣверный Лѣсъ, дожидаясь чтобъ она сама его пригласила. Она не заставила его долго ждать. Въ одно прекрасное утро она вышла въ его кабинетъ и съ сіяющимъ отъ удовольствія лицемъ, пригласила его поѣхать съ ней верхомъ. Она направилась прямо въ Сѣверный Лѣсъ и показала ему свою работу. Ферма Ричарда Бассета отдѣленная прежде едва замѣтной границей, теперь отдѣлялась каменной стѣной. По сю сторону этой стѣны на разстояніи пятидесяти ярдовъ, всѣ деревья были срублены и мѣстность совершенно очищена; у самой же стѣны на разстояніи двадцати ярдовъ посажена была мелкая лиственница не выше капусты.
   Въ первую минуту серъ Чарльсъ изумился, а потомъ тотчасъ сообразилъ, что его врагу нанесенъ смертный ударъ.
   -- Бѣдная Белла, сказалъ онъ: -- грустно думать, что ты столько хлопотала о такомъ дѣлѣ.
   Онъ остановился, нѣжно поцѣловалъ ее; она сіяла счастьемъ и невинной гордостью.
   -- Мнѣ это и въ голову не приходило, сказалъ онъ; -- ты меня просто удивляешь, Белла.
   -- Велика важность! весело воскликнула Белла: -- но я удивила мистера Мосса. Онъ сказалъ: хотѣлъ бы я, милэди, имѣть такую голову, какъ ваша.
   -- Я могла бы ему сказать, что любовь изощряетъ женскій умъ, но приберегла эту поговорку для тебя.
   -- Это все прекрасно, милэди, но вы изволили солгать. Вы выманили у меня сто фунтовъ подъ тѣмъ предлогомъ, что употребите ихъ для себя.
   -- А развѣ это не для себя? Дуракъ ты, мой милый. Развѣ ты не я? Развѣ ты не часть меня и еще та, которую я всего болѣе люблю?
   И она страстно обвила руками его шею.
   Они возвратились домой какъ только что объяснившіеся влюбленные, сіяя счастьемъ и блаженствомъ.
   Ричардъ Бассетъ съ содѣйствіемъ Вилера заложилъ Гайморъ, чтобъ купить Сплачетскую ферму; теперь онъ заложилъ Сплачетскую ферму и купилъ Пасторскій лѣсъ, прилегавшій съ востока къ землямъ сера Чарльса. Онъ заплатилъ за него семьсотъ фунтовъ и въ первый же годъ срубилъ и продалъ лѣсу на двѣ тысячи фунтовъ. Этотъ фактъ кажется невѣроятнымъ, но благодаря обычаю рубить только старыя деревья, землевладѣльцы въ Англіи никогда не знаютъ настоящей, полной цѣнности ихъ лѣса. Ричардъ Бассетъ сообразилъ это и купилъ Пасторскій Лѣсъ на такихъ условіяхъ, что имѣлъ землю даромъ и еще получилъ прибавки триста фунтовъ. Онъ вырылъ всѣ корни, продалъ на топливо и посадилъ мѣстами лиственницу для приманки фазановъ сера Чарльса, остальную же землю пустилъ подъ луга, которые отдавалъ за хорошую цѣну.
   Потомъ по совѣту Вилера, онъ снова явился въ свѣтъ, одѣлся прилично и сталъ посѣщать нѣсколько сосѣдей съ цѣлью жениться на деньгахъ.
   Въ провинціи не презираютъ бѣдныхъ людей хорошаго происхожденія, а имя Бассетъ было одно изъ самыхъ старинныхъ въ графствѣ; по этому всѣ двери передъ нимъ отворились и онъ ловко воспользовался тѣмъ любопытствомъ, которое возбуждало во многихъ его недавняя отшельническая жизнь. Онъ говорилъ всѣмъ, что былъ гордъ, но бѣденъ, что лишенный большихъ помѣстій, принадлежавшихъ ему по рожденію, онъ не хотѣлъ занимать въ обществѣ мѣсто ниже того, которое ему принадлежало по праву. Однако небо немилости вилось надъ нимъ: незаконный владѣлецъ его помѣстій былъ бездѣтенъ, онъ былъ законнымъ его наслѣдникомъ и считалъ необходимымъ принять на себя болѣе значительную роль чѣмъ прежде въ виду того состоянія, которое рано или поздно перейдетъ къ нему.
   Всюду, гдѣ его принимали, онъ разсказывалъ о несправедливостяхъ, которыя онъ долженъ былъ терпѣть, благодаря незаконнымъ дѣйствіямъ его двоюроднаго брата; ему всѣ вѣрили, ибо всѣмъ было извѣстно, что Ричардъ Бассетъ былъ законный наслѣдникъ Бассета и Гунтерномба; а только немногіе знали о той семейной сдѣлкѣ, по которой его отецъ продалъ свое право. Подобными разсказами онъ вскорѣ снискалъ всеобщее сочувствіе и многіе негодовали на жестокосердіе сера Чарльса, который могъ бы уступить ему хоть что нибудь. По выраженію одного изъ сосѣдей, баронетъ могъ дать двоюродному брату одну свинью изъ своего хлѣва, т. е. одну изъ многочисленныхъ фермъ, разсѣянныхъ на его землѣ.
   Серъ Чарльсъ зналъ, что Ричардъ старался всячески вредить ему въ общественномъ мнѣніи графства, но онъ былъ слишкомъ гордъ, чтобъ вмѣшиваться въ такія дрязги; онъ объявилъ Беллѣ, что не скажетъ ни слова до тѣхъ поръ, пока какой нибудь джентльменъ не возьметъ сторону мистера Бассета.
   Однажды серъ Чарльсъ и леди Бассетъ были приглашены обѣдать и ночевать къ мистеру Гардвику, жившему отъ ихъ замка въ разстояніи пятнадцати миль. Между приглашенными находился Ричардъ Бассетъ, ибо мисисъ Гардвикъ принадлежала къ тому разряду хозяекъ, которыя приглашаютъ гостей безъ всякаго разбора.
   Ричардъ ожидалъ, что подобная встрѣча случится рано или поздно, потому онъ былъ относительно приготовленъ; онъ сухо поклонился серу Чарльсу, который только взглянулъ на него съ изумленіемъ. Остальные гости замѣтили эту сцену и всѣмъ было не ловко, особливо хозяйкѣ, которая одна была виновата.
   Тотчасъ послѣ обѣда серъ Чарльсъ приказалъ заложить свой экипажъ и уѣхалъ домой отказавшись ночевать.
   Мисисъ Гардвикъ по своей глупости еще больше испортила дѣло. Она пожаловалась своему мужу на поспѣшный отъѣздъ сера Чарльса какъ на личное оскорбленіе, и онъ написалъ серу Чарльсу письмо полное упрековъ.
   Серъ Чарльсъ отвѣчалъ, что онъ былъ оскорбленъ въ этомъ дѣлѣ, такъ какъ мистеру Гардвику не слѣдовало приглашать въ одно время съ нимъ подлеца.
   Въ свою очередь мистеръ Гардвикъ отвѣчалъ, что онъ никогда не слыхивалъ о Бассетахъ подлецахъ и не зналъ о мистерѣ Ричардѣ Бассетѣ ничего, которое оправдывало бы подобный, неприличный между порядочными людьми эпитетъ. "И если вы позволите мнѣ быть откровеннымъ, серъ Чарлсъ, то я полагаю, что такія рѣзкія выраженія о бѣдномъ джентльменѣ, помѣстьями котораго вы пользуетесь, не достойны васъ и нашего добраго характера."
   На это серъ Чарлсь отвѣчалъ слѣдующимъ письмомъ:
   

"Любезный мистеръ Гардвикъ.

   Вы позволили себѣ обратиться ко мнѣ съ нѣкоторыми замѣчаніями, которыя я постараюсь забыть, такъ какъ они написаны вами по незнанію истины. Но если вы желаете, чтобы мы остались друзьями, то должны мнѣ повѣрить, что ни я, ни мое семейство никогда не сдѣлали ни малѣйшаго вреда мистеру Бассету, а онъ нанесъ громадный вредъ мнѣ и лэди Бассетъ. Это низкій подлецъ, котораго не должно пускать въ порядочное общество и если вы послѣ этого письма будете по прежнему его принимать, то я никогда не переступлю порога вашего дома. Прошу увѣдомить меня на что вы рѣшитесь.

Остаюсь искренно вамъ преданный
Чарльсъ Дайкъ Бассетъ."

   Мистеръ Гардвикъ вскипѣлъ злобой прочтя это письмо, но осторожность взяла верхъ надъ гнѣвомъ: онъ былъ депутатомъ графства, а серъ Чарльсъ располагалъ тремя стами голосами. Поэтому онъ написалъ серу Чарльсу, что прочелъ его письмо съ сожалѣніемъ, но конечно не могъ сомнѣваться въ его словахъ и впредь не будетъ принимать мистера Бассета до тѣхъ поръ, пока дѣло не разъяснится.
   Но мистеръ Гардвикъ не могъ однако простить серу Чарльсу нанесеннаго ему оскорбленія и нашелъ, что лучшею местью было послать его письмо къ мистеру Ричарду Бассету.
   Ричардъ былъ внѣ себя отъ злобы прочтя это письмо и немедленно написалъ серу Чарльсу самое грубое, оскорбительное посланіе.
   Онъ только что собирался отправить это письмо, какъ въ комнату вошелъ Вилеръ. Бассетъ показалъ ему письмо сера Чарльса и когда Вилеръ прочелъ его, то онъ воскликнулъ:
   -- А вотъ мой отвѣтъ.
   Вилеръ прочелъ этотъ отвѣтъ и молча бросилъ его въ огонь, пылавшій въ каминѣ.
   -- Счастье ваше, что я заѣхалъ, сказалъ онъ сухо:-- я вамъ спасъ тысячу фунтовъ. Вы никогда не должны писать писемъ безъ меня.
   -- Вы хотите, чтобъ я сидѣлъ молча, когда меня ругаютъ! Хорошъ другъ!
   -- Я мудрый другъ. Это дѣло серьезнѣе, чѣмъ вы думаете.
   -- Это клевета?
   -- Конечно. Еслибъ серъ Чарльсъ посовѣтывался со мною, то я не съумѣлъ бы продиктовать лучшаго письма. Тутъ нѣтъ ни одной лазейки для обвиняемаго въ клеветѣ; нѣтъ никакой возможности улизнуть отъ правосудія. Возьмите перо и пишите мистеру Гардвику.
   

"Любезный серъ.

   Я получилъ ваше письмо съ приложеніемъ клеветы, написанной рукою сера Чарльса Бассета. Мой отвѣтъ будетъ публичный.

Искренно вамъ преданный
Ричардъ Бассетъ."

   -- И болѣе ничего?
   -- Ни слова. Теперь смотрите, не ѣздите никогда къ мистеру Гардвику; серъ Чарльсъ закрылъ вамъ двери этого дома и вы можете искать съ него убытки. Никогда присяжные не видывали такого красиваго дѣла: законный наслѣдникъ оскорбленъ и оклеветанъ незаконнымъ владѣльцемъ его наслѣдственныхъ помѣстій.
   Эта картина пришлась по вкусу Бассету и онъ сталъ ходить взадъ и впередъ по комнатѣ, осыпая ругательствами своего врага и горя нетерпѣніемъ очутиться на скамьѣ свидѣтелей и обличить его публично.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ Вилеръ: -- предоставьте это адвокату; вы должны играть роль обиженной жертвы. Кто стряпчій обвиняемаго? Мы должны тотчасъ обратиться къ нему съ жалобою.
   -- Нѣтъ, передайте копію жалобы лично ему.
   -- Зачѣмъ? Надо дѣйствовать, какъ подобаетъ джентльменамъ.
   Бассетъ вышелъ изъ себя, видя, что ему противорѣчатъ на каждомъ словѣ.
   -- Чѣмъ болѣе можно оскорбить и досадить этому низкому злодѣю, тѣмъ лучше. Онъ оклеветалъ меня за глаза, а я передамъ ему въ руки жалобу на него. Кто хочетъ быть моимъ адвокатомъ, тотъ долженъ хоть отчасти раздѣлять мои чувства.
   Вилеръ, зная что теперь болѣе чѣмъ когда можно извлечь пользу изъ этого дѣла, согласился хотя и не охотно: и на другой день, онъ отправился въ Гунтеркомбъ съ копіей жалобы.
   Увидавъ его карточку, лэди Бассетъ спросила, "не пріятель ли это мистера Бассета." Лакей отвѣчалъ, что кажется это то самое лице. Тогда лэди Бассетъ пошла къ мужу въ кабинетъ.
   -- Милый мой, сказала она: -- пріѣхалъ стряпчій мистера Бассета.
   -- Ну?
   -- Зачѣмъ онъ пріѣхалъ?
   -- Я не знаю.
   -- Не принимай его.
   -- Отчего?
   -- Я ужасно боюсь мистера Бассета. Онъ нашъ злой геній. Позволь мнѣ принять этого человѣка. Могу я?
   -- Конечно нѣтъ.
   -- Нельзя ли мнѣ прежде тебя переговорить съ нимъ!
   -- Ты его вовсе не увидишь!
   -- Чарльсъ!
   -- Нѣтъ Белла, я не могу дозволить, чтобъ такія животныя говорили съ моей женой.
   -- Но, мой милый, я такъ его боюсь. Ты знаешь Чарльсъ, что я не часто вмѣшиваюсь, въ твои дѣла, но твой разговоръ съ этимъ человѣкомъ меня пугаетъ. Если ужъ ты его примешь, то позволь мнѣ остаться въ комнатѣ. Покрайней мѣрѣ, насъ будетъ двое, противъ одного.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ твердо серъ Чарльсъ, но видя слезы на глазахъ жены, онъ прибавилъ: -- но ты можешь слышать весь нашъ разговоръ. Отвори дверь и посиди въ маленькой комнаткѣ рядомъ.
   -- Благодарствуй, благодарствуй.
   Она вошла въ сосѣднюю комнату, которая оказалась маленькой гостиной. Она никогда прежде не бывала въ ней и пока она разсматривала ее, придумывая какъ устроить покрасивѣе, въ кабинетъ мужа вошелъ мистеръ Вилеръ. Серъ Чарльсъ принялъ его стоя, желая этимъ указать ему, что разговоръ ихъ долженъ быть кратокъ. Этотъ пріемъ и тотъ фактъ, что его заставили долго ждать въ передней, вывели изъ терпѣнья Вилера и онъ началъ разговоръ гораздо болѣе рѣзкимъ тономъ, чѣмъ намѣревался.
   -- Серъ Чарльсъ Бассетъ, сказалъ онъ:-- ни написали письмо къ мистеру Гардвику съ замѣчаніями о моемъ довѣрителѣ мистерѣ Бассетѣ -- самое недостойное письмо.
   -- Берегите ваши мнѣнія для себя. Я написалъ письмо и назвалъ вашего довѣрителя такъ, какъ онъ этого заслуживаетъ.
   -- Нѣтъ, серъ, это письмо клевета.
   -- Истина.
   -- Это злобная клевета, серъ, и мы за это васъ накажемъ. Имѣю честь вручить вамъ копію жалобы, подаваемой на васъ. Мы ищемъ пять тысячъ убытковъ.
   Въ сосѣдней комнатѣ послышался тяжелый вздохъ, но разговаривавшіе его не замѣтили, ибо начинали горячиться.
   -- Такъ вотъ для чего вы пожаловали сюда, произнесъ серъ Чарльсъ:-- отчего вы не обратились къ моему стряпчему. Вы должно быть такой же негодяй, какъ вашъ довѣритель, иначе вы никогда бы не рѣшились вручать мнѣ ваши подлыя жалобы въ моемъ собственномъ домѣ.
   -- Я во всякомъ случаѣ не настолько негодяй, чтобъ оскорблять гостя въ своемъ домѣ. Еслибъ вы обошлись со мною прилично, то я пошелъ бы на мировую, но теперь я вамъ дамъ себя знать.
   Ничто такъ легко не выводитъ изъ себя благороднаго человѣка, какъ угроза. Серъ Чарльсъ, угрожаемый презрѣннымъ стряпчимъ и зная что жена его слышитъ каждое слово, молча протянулъ свою мощную руку и однимъ ударомъ повалилъ въ полъ Вилера.
   Въ эту минуту въ комнату вбѣжала лэди Бассетъ съ громкимъ крикомъ и увидѣла мистера Вилера распростертаго на полу; серъ Чарльсъ стоялъ подлѣ него, тяжело переводя духъ отъ злобы и волненія.
   Но черезъ минуту онъ зашатался и она должна была довести его до кресла. Она позвонила слугу, а сама ставъ на колѣни прижала его пылающую голову къ своей груди.
   Между тѣмъ Вилеръ поднялся и съ злобою взглянулъ на нихъ обоихъ.
   -- Уфъ! Вы принесли себѣ болѣе вреда, чѣмъ мнѣ. Вмѣсто одного дѣла мы начнемъ противъ васъ два.
   -- Выведите этого человѣка, сказала лэди Бассетъ вошедшему слугѣ.
   -- Хорошо, миледи, я вамъ припомню ваши слова, когда этотъ домъ будетъ нашъ.
   

X.

   Съ этими язвительными словами Вилеръ поспѣшно вышелъ изъ комнаты; но ядовитая стрѣла поразила только сердце Беллы, которая съ инстинктомъ любящей женщины заткнула обѣими руками уши мужа, чтобъ онъ не слыхалъ дальнѣйшихъ, оскорбленій.
   У сера Чарльса едва не случился припадокъ, но Белла развязала ему галстухъ, растегнула рубашку и терла виски о-де-колононъ; онъ пришелъ въ себя, но въ продолженіи часа не могъ совершенно оправиться. Она уговорила его пойти къ ней въ комнату и уложила его въ постель; она окружила его тысячами ласкъ, извиваясь вокругъ него, какъ гибкая лоза, воркуя какъ голубка слова любви и сожалѣнія, и покрывая поцѣлуями его мутные глаза. Наконецъ онъ уснулъ и всякая опасность миновала.
   День или два серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ избѣгали говорить о непріятномъ предметѣ, но надо было принять мѣры; мистеръ Ольдфильдъ былъ выписанъ въ Гунтеркомбъ и всѣ приглашенія на этотъ день были отказаны, чтобы онъ могъ обѣдать съ ними наединѣ я переговорить основательно о дѣлѣ.
   Серъ Чарльсъ полагалъ сначала, что онъ будетъ въ состояніи доказать справедливость всего сказаннато имъ въ письмѣ; но на повѣрку у него оказались доказательства только того, что Ричардъ Бассетъ былъ виновенъ въ нѣсколькихъ неблагопріятныхъ дѣйствіяхъ, которыя, однако, присяжными будутъ сочтены маловажными.
   Мистеръ Ольдфильдъ сказалъ, что, конечно, они должны принять вызовъ, но потомъ всего благоразумнѣе было дозволить ему повидаться съ Вилеромъ и если возможно покончить дѣло миролюбиво.
   -- Эта исторія вѣроятно вамъ будетъ стоить тысячу фунтовъ, серъ Чарльсъ, сказалъ онъ: но если это васъ научитъ не писать врагу или о врагѣ не посовѣтовавшись съ адвокатомъ, то эти деньги не пропадутъ даромъ. Кто-то сказалъ: "О! еслибъ мой врагъ написалъ книгу", а я говорю: О! еслибъ онъ написалъ письмо не посовѣтовавшись съ своимъ адвокатомъ.
   -- Такъ что же мистеръ Ольдфильдъ! воскликнула лэди Бассетъ, старавшаяся всѣми силами придать дѣлу не серьезный, веселый характеръ: они желаютъ денегъ; предложите имъ тысячу фунтовъ, чтобы только оставили насъ въ покоѣ.
   На другой день мистеръ Ольдфильдъ отправился къ Вилеру и заявилъ, что ему больно видѣть, какъ благородные братья ссорятся публично, въ глазахъ всего графства.
   -- Конечно, и мнѣ жаль, сказалъ Вилеръ: но моему довѣрителю не предстояло другаго исхода. Ни одинъ джентльменъ не протянулъ бы ему руку, еслибъ онъ вынесъ спокойно такія оскорбленія.
   Поговоривъ нѣсколько времени о постороннихъ предметахъ, Ольфильдъ объявилъ, что серъ Чарльсъ горитъ желаніемъ сразиться съ своимъ врагомъ въ судѣ, но лэди Бассетъ желала бы избѣгнуть подобнаго скандала.
   -- Однимъ словомъ, прибавилъ онъ:я постараюсь достать для мистера Бассета тысячу фунтовъ, чтобъ заглушить скандальную исторію.
   -- Я его спрошу и дамъ вамъ знать, отвѣчалъ Вилеръ: -- онъ теперь случайно въ городѣ.
   Ольфильдъ зашелъ снова черезъ часъ и Вилеръ объявилъ ему, что его довѣритель кончитъ дѣло, если серъ Чарльсъ заплатитъ тысячу фунтовъ и письменно извинится предъ нимъ.
   -- Серъ Чарльсъ никогда не станетъ извиняться, сказалъ Ольдфильдъ, качая головою:-- нравъ ли онъ или нѣтъ, но убѣжденія его чистосердечны.
   -- Но присяжные никогда не раздѣлятъ его убѣжденій.
   -- Не говорите, вы не знаете доводовъ защиты.
   Слова эти Ольдфильдъ произнесъ съ серьезной торжественностью, которая дѣлала ему честь.
   -- А вы знаете? спросилъ ехидно ловкій стряпчій.
   Ольдфильдъ презрительно улыбнулся, но ничего не отвѣчалъ. Вилеръ попалъ въ цѣль.
   -- Ахъ, да у насъ есть еще маленькое дѣльце, сказалъ Вилеръ:-- серъ Чарльсъ оскорбилъ меня при исполненіи мною моихъ обязанностей въ отношеніи моего довѣрителя. Я намѣренъ преслѣдовать его. Вотъ моя жалоба, примите ли вы ее?
   -- Конечно, мистеръ Вилеръ. Я съ удовольствіемъ вижу, что вы не вводите обычай лично передавать жалобы обвиняемому джентльмену.
   -- Конечно, нѣтъ. Я сдѣлалъ это только однажды и то противъ моего желанія и съ цѣлью облегчить ударъ серу Чарльсу.
   Послѣ этого ловкіе законники разстались въ любезностяхъ.
   Серъ Чарльсъ не хотѣлъ извиняться.
   Обвинитель подалъ жалобу въ судъ. Обвиняемый заявилъ, что онъ не виновенъ, но не указалъ доводовъ своей защиты. Законъ даетъ это преимущество обвиняемому въ дѣлахъ о клеветѣ. Дѣло было назначено къ разсмотрѣнію въ слѣдующей сессіи.
   Серъ Чарльсъ былъ раздосадованъ, но болѣе ничего. Но лэди Бассетъ, съ женскимъ отвращеніемъ ко всякому скандалу, чувствовала гораздо глубже мужа всю непріятность этого дѣла. Она съ удовольствіемъ дала бы не одну тысячу своихъ денегъ, чтобъ не'допускать дѣла до суда. Но ея страхъ къ Ричарду Бассету удерживалъ ее. Она постоянно дума.ла о немъ, считала его искуснѣйшимъ злодѣемъ на свѣтѣ и потому говорила себѣ: -- Если онъ онъ малыми средствами можетъ такъ досаждать Чарльсу, то что же онъ сдѣлаетъ, когда я его обогащу? Онъ насъ разомъ погубитъ.
   Съ приближеніемъ роковаго дня, она почти не на минуту не отходила отъ сера Чарльса, словно насѣдка отъ своего дѣтеныша. Материнскія стремленія были возбуждены бракомъ въ душѣ и такъ какъ у нея не было дѣтей, то серъ Чарльсъ былъ въ одно и то же время ея мужемъ и ребенкомъ.
   Часто входила она въ его кабинетъ и молча цѣловала его въ лобъ, немедленно убѣгая съ божественнымъ взглядомъ любви на лицѣ и съ зардѣвшимися щеками, хотя человѣкъ, котораго она поцѣловала, былъ ея мужъ. Наконецъ, она однажды нѣжно подошла къ нему и спросила застѣнчиво:
   -- Милый Чарльсъ, анонимное письмо не будетъ ли достаточнымъ извиненіемъ клеветы, какъ они называютъ истину.
   -- Конечно. Оно у тебя?
   -- Нѣтъ. Добрая дама взяла его.
   -- Добрая дама! Кто это?
   -- Та дама, которая пріѣзжала съ мистеромъ Ольдфильдомъ къ отцу и такъ краснорѣчиво тебя защищала; такъ краснорѣчиво, что я даже ревновала ее къ тебѣ. Кто она такая?
   -- По твоимъ словамъ я всегда полагалъ, что это была сестра милосердія, которая ухаживала за мною.
   -- Ахъ, ты глупенькій! Она только приняла на себя роль сестры милосердія. Чарльсъ, скажи мнѣ правду. Вѣдь теперь ужъ все равно. Эта дама тебя любила?
   -- Любила меня и всячески старалась женить меня на тебѣ?
   -- Любовь женщины бываетъ часто такъ эгоистична.
   -- Нѣтъ, она меня сказала, что она сестра... И безъ сомнѣнія это правда.
   -- Чья сестра?
   -- Все равно, не напоминай мнѣ о прошедшемъ, оно мнѣ ненавистно, и подумавъ хорошенько, я думаю лучше не касаться этой грязи и не представлять анонимнаго письма, еслибъ даже ты могла его достать обратно.
   Лэди Бассетъ просила, чтобы сецъ Чарльсъ посовѣтовался объ этомъ съ адвокатомъ, а сама обѣщала принять мѣры къ полученію обратно письма и доказательствъ того факта, что Ричардъ Бассетъ написалъ это письмо.
   -- Я не имѣю ничего противъ этого, сказалъ серъ Чарльсъ:-- только входи въ сношенія объ этомъ предметѣ съ однимъ мистеромъ Ольдфильдомъ. Я не желалъ бы, чтобы вы говорили и переписывались съ женщиной, которую я не знаю; къ тому же, чѣмъ болѣе я думаю о ея поведеніи, тѣмъ менѣе ее постигаю.
   -- Есть люди, которые въ тайнѣ дѣлаютъ добро, замѣтила Белла.
   -- Пустяки, отвѣчалъ серъ Чарльсъ:-- ты дурочка, то есть я хочу сказать ангелъ.
   Лэди Бассетъ исполнила приказаніе сера Чарльса буквально, но съ замѣчательнымъ искуствомъ обошла духъ этого приказанія.

"Любезный мистеръ Ольдфильдъ!

   Вы можете себѣ представить въ какомъ я нахожусь затрудненіи. Серу Чарльсу придется вскорѣ явиться въ судъ и имѣть дѣло съ какимъ нибудь великимъ ораторомъ. Анонимное письмо, которое написалъ мнѣ мистеръ Бассетъ, было очень низко и, конечно, можетъ служить оправданіемъ тѣхъ крупныхъ эпитетовъ, которые мой милый мужъ въ несчастную минуту гнѣва позволилъ себѣ употребить въ отношеніи къ нему. Это письмо у доброй лэди, я увѣрена, что она не откажется прислать его мнѣ. Я бы очень желала попросить ее лично передать мнѣ его, но я, кажется, не должна этого просить. Пожалуйста передайте ей какъ я несчастлива и быть можетъ она осчастливитъ меня нѣсколькими словами вмѣстѣ съ письмомъ.

Остаюсь ваша преданная
Белла Бассетъ."

   Это письмо было писано съ тою цѣлью, чтобъ оно попало въ руки доброй лэди; и мистеръ Ольдфильдъ, понявъ это, тотчасъ послалъ мисъ Сомерсетъ копію съ письма лэди Бассетъ, прибавивъ отъ себя нѣсколько строкъ, въ которыхъ онъ объяснилъ болѣе дѣловымъ слогомъ въ какомъ затруднительномъ положеніи находился серъ Чарльсъ.
   Мисъ Сомерсетъ отвѣчала, что она была за городомъ, на охотѣ въ окрестностяхъ Гунтеркомба и что она тотчасъ пошлетъ въ Лондонъ за своей шкатулкой, гдѣ должно находиться анонимное письмо, если она его не потеряла.
   Ольдфильдъ вышелъ изъ себя отъ такого хладнокровія и отвѣчалъ немедленно, прося какъ можно скорѣе прислать необходимый документъ.
   Это подтвержденіе имѣло неожиданный результатъ.
   Однажды лордъ Гародэль пригласилъ на охоту за лисицами все графство и серъ Чарльсъ объявилъ женѣ, что она должна ѣхать съ нимъ на это охотничье торжество.
   -- Да, милый Чарльсъ, я поѣду, если ты хочешь, сказала она, но право теперь не время показываться въ публикѣ. Мы и то вскорѣ будемъ достаточно передъ глазами всѣхъ въ судѣ.
   -- Поэтому именно я и хочу, чтобъ ты ѣхала на охоту. Я не сдѣлалъ ничего дурнаго и тебѣ нечего за меня краснѣть, поэтому ты будешь встрѣчаться со всѣми сосѣдями при всякомъ удобномъ случаѣ.
   -- Я повинуюсь.
   -- И ты должна быть авантажна.
   -- Я буду, голубчикъ.
   -- И весела.
   -- Это необходимо?
   -- Да.
   -- Я постараюсь. О! о! о!
   И лэди Бассетъ залилась слезами.
   -- Ахъ! ты глупенькая! Оботри сейчасъ глаза.
   -- Ну вотъ, все и прошло.
   -- И поцѣлуй меня.
   -- Вотъ. Какое утѣшеніе тебя поцѣловать.
   -- Прибѣгай къ этому утѣшенію, сколько хочешь, а теперь поди одѣнься. Я велю сегодня ѣхать съ нами двумъ грумамъ; одинъ пусть останется при тебѣ, а другой поведетъ мнѣ свѣжую лошадь.
   -- О! Чарльсъ, пожалуйста не заставляй меня охотиться.
   -- Нѣтъ, нѣтъ. До такого тиранства я никогда не дойду.
   -- Знаешь ты что я сдѣлаю пока ты охотишься? Я все время молюсь, чтобы ты не упалъ и не ушибся; а также молю Бота простить тебѣ и другимъ джентльменамъ жестокосердіе, съ которымъ вы преслѣдуете съ собаками одно маленькое беззащитное твореніе и убиваете его дважды: разъ страхомъ и другой разъ пулею.
   -- Это очень пріятно, сказалъ серъ Чарльсъ весело: -- мы не можемъ быть всѣ ангелами, какъ ты. А охота отличная гимнастика. Ты слишкомъ для насъ хороша и дѣлать нечего, я откажусь отъ удовольствія ѣхать съ тобою.
   -- Нѣтъ, милый Чарльсъ, я поѣду съ тобою, такъ какъ ты этого желаешь; только я прошу отпустить меня домой, какъ только лисица выбѣжитъ изъ чащи. Еслибъ я была лисица, вы никогда не выгнали бы меня изъ чащи. Я бы бѣгала все взадъ и впередъ и подговорила бы всѣхъ другихъ лисицъ дѣлать то же.
   При этомъ она бросила на мужа лукавый, совершенно лисій взглядъ.
   Лэди Бассетъ отправилась на охоту и сначала около нея, какъ все еще первой красавицы, въ графствѣ собрались всѣ охотники, но какъ только раздался лай собакъ, то они всѣ разъѣхались до своимъ мѣстамъ.
   Наконецъ нашлась лисица въ противуположномъ концѣ чащи и всѣ поскакали въ то направленіе, кромѣ четырехъ лицъ: лэди Бассетъ, ея грумъ державшійся почтительно поодаль и какая то дама съ джентльменомъ, остановившаяся на возвышеніи въ нѣсколькихъ саженяхъ.
   Оставшись одна лэди Бассетъ случайно обернулась и увидѣла, что неизвѣстная дама смотрѣла на нее въ бинокль.
   Черезъ нѣсколько минутъ эта дама поскакала къ тому мѣсту, гдѣ стояла лэди Бассетъ. Она была на великолѣпномъ караковомъ конѣ и такъ ловко сидѣла на немъ, что казалось вылитою съ нимъ изъ одной массы. Подскакавъ къ лэди Бассетъ, она осадила лошадь и остановилась подлѣ нея.
   Нельзя было сомнѣваться ни минуты при видѣ этой высокой граціозной фигуры, а также ея мужественнаго лица -- что это была добрая лэди. Ея глаза блестѣли, ея щеки были покрыты легкимъ румянцемъ; она казалась свѣжѣе и прекраснѣе, чѣмъ когда, а также болѣе женственна, по причинѣ, которую проницательный читатель вѣроятно угадаетъ изъ послѣдующаго разговора:
   -- Такъ этотъ подлецъ опять васъ безпокоитъ, сказала она не кланяясь и не дѣлая никакого знака привѣтствія.
   Лэди Бассетъ покраснѣла и нѣжно взглянула на добрую лэди.
   -- Да, сказала она:-- и вы снова явились намъ на помощь.
   -- Стряпчій сказалъ, что нельзя терять ни минуты и я привезла вамъ анонимное письмо.
   -- О! благодарствуйте, благодарствуйте!
   -- Но я боюсь, что оно будетъ вамъ безполезно, если вы не докажете, что его писалъ мистеръ Бассетъ, ибо его почеркъ очень измѣненъ.
   -- Однако вы доказали тожжественность почерка сравненіемъ съ другимъ письмомъ.
   -- Да, но я не могу вамъ дать этого письма для представленія въ судъ, потому что -- видите ли того джентльмена?
   -- Да.
   -- Это Маршъ.
   -- Неужели?
   -- Онъ дуракъ, но я выхожу за него замужъ. Я была очень больна съ тѣхъ поръ, что мы съ вами видѣлись, и бѣдный Маршъ ухаживалъ за мною. Не говорите мнѣ о женщинахъ сидѣлкахъ! Если вы когда нибудь занеможете, то напишите мнѣ и я пришлю вамъ Марша. Я не могу вамъ объяснить съ какимъ терпѣніемъ, нѣжностью и умѣніемъ ухаживаетъ онъ за больной женщиной. Какъ бы то нибыло, я должна за него выдти замужъ, и не хочу обнародовать письма, которое могло бы причинить ему неудовольствіе.
   -- Конечно, неужели вы думаете, что я въ состояніи сдѣлать что нибудь непріятное вамъ и милому мистеру Маршу?
   -- Нѣтъ, вы добрая женщина.
   -- И въ половину не такая добрая какъ вы.
   -- Вы не знаете что вы говорите.
   -- Повѣрьте, что знаю.
   -- Такъ я молчу; горько вамъ противурѣчить. Прощайте, лэди Бассетъ.
   -- Неужели мы такъ съ вами разстанемся! Отчего вы не хотите къ намъ заѣхать? Неужели я не узнаю имени такого добраго друга?
   -- Черезъ недѣлю, я буду мисисъ Маршъ.
   -- И вы доставите намъ величайшее удовольствіе посѣтивъ насъ съ вашимъ мужемъ.
   Мужественная женщина выказала необычайное для нея смущеніе.
   -- Быть можетъ въ послѣдствіи: промолвила она, -- когда я дѣйствительно буду такой хорошей женой Марша, какъ я постараюсь быть. Но какая вы истинная лэди! Мелкіе люди стыдятся быть благодарными, но вы кровная лэди. Прощайте, а то я совѣмъ осрамлюсь. Вонъ я слышу по лаю собакъ, что охотники приближаются.
   -- Неужели вы меня не поцѣлуете?
   -- Васъ поцѣловать? произнесла незнакомка, широко раскрывъ глаза.
   -- Пожалуйста, сказала лэди Бассетъ, наклоняясь къ ней и устремляя на нее взглядъ полной благодарности.
   Незнакомка взяла ея за плечи и впилась въ нея своими большими, сѣрыми глазами.
   Они поцѣловались.
   При этомъ прикосновеніи, незнакомка казалось преобразилась. Она пламенно прижала Беллу къ свози груди и дико всхлипывая воскликнула:
   -- О, Господи! какъ Ты милостивъ къ грѣшникамъ! Это счастливѣйшая минута въ моей жизни, это предвѣстникъ будущаго счастья. Да благословитъ Господь васъ, моя невинная голубка. Вы не будете хуже отъ этого поцѣлуя, а я..... но вотъ серъ Чарльсъ! Ни слова ему обо мнѣ.
   Съ этими словами она пришпорила лошадь, перескочила черезъ канаву и исчезла въ лѣсной чащѣ.
   -- Кто эта такая? спросилъ серъ Чарльсъ съ удивленіемъ.
   -- Добрая лэди, отвѣчала поспѣшно Белла! она привезла мнѣ анонимное письмо для представленія въ судъ.
   -- Какъ она узнала, что оно нужно?
   -- Она мнѣ не сказала. Она очень торопилась; ее ждалъ женихъ.
   -- Очень нужно было цѣловаться съ нею публично! сказалъ серъ Чарльсъ почти съ неудовольствіемъ.
   -- Я бы поцѣловала всѣхъ охотниковъ и грумовъ, еслибъ они оказали тебѣ такую услугу, какъ эта добрая лэди.
   Слова ея были смѣлыя, но голосъ жалобный.
   -- Ты взволнована, Белла, не лучше ли тебѣ поѣхать домой, сказалъ серъ Чарльсъ нѣжно, но съ легкимъ неудовольствіемъ.
   -- Благодарствуй, Чарльсъ, отвѣчала Белла.
   Она была очень рада избѣгнуть дальнѣйшихъ распросовъ о таинственной женщинѣ и поскакала домой.
   Тамъ она застала мистера Ольдфильда и показала ему анонимное письмо.
   Онъ прочелъ его и сказалъ, что оно могло служить защитой, но обоюдоострой.
   -- Предположите, что онъ признаетъ письмо, но скажетъ, что всѣ факты, изложенные въ немъ, справедливы, прибавилъ стряпчій.
   -- Я не думаю, что онъ признаетъ письмо. Онъ не джентльменъ, а низкій лжецъ. Не можемъ ли мы, серъ, разставить ему сѣти этимъ письмомъ? У него нѣтъ совѣсти.
   Ольдфильдъ взглянулъ на нее, удивляясь ея глубокому соображенію.
   -- Мы должны достать образецъ его почерка, сказалъ онъ: для этого надо обратиться во всѣ мѣстныя банкирскія конторы.
   -- Предоставьте это мнѣ, сказала лэди Бассетъ въ полголоса.
   Мистеръ Ольдфильдъ всегда готовъ былъ согласиться съ прелестной, пламенно любящей мужа, лэди Бассетъ, когда это не противоречило интересамъ дѣла и потому произнесъ:
   -- Хорошо, соберите всѣ необходимые матеріалы для отожжествленія его почерка, соберите сколько можете его писемъ, росписокъ и т. д. Между тѣмъ я приглашу изъ Лондона двухъ лучшихъ экспертовъ по этой части, мы наканунѣ суда представимъ имъ на обсужденіе всѣ собранные вами матеріалы.
   Согласно съ этимъ указаніемъ, лэди Бассетъ отправилась по всѣмъ окрестностнымъ банкирскимъ конторамъ, но ни одинъ конторщикъ не зналъ почерка мистера Бассета. Онъ не имѣлъ денежныхъ дѣдъ ни съ одной конторой въ графствѣ.
   Потомъ она посѣтила нѣсколькихъ лицъ, у которыхъ по ея мнѣнію должны были находиться письма или записки Ричарда Бассета. Но нигдѣ не оказалось ни одной строчки его почерка.
   Тогда она стала опасаться, что всѣ ея усилія ни къ чему не поведутъ. Дѣло казалось ей проиграннымъ. Но она не предалась отчаянью и думала, глубоко думала, особливо ночью, какъ помочь горю, наконецъ въ безмолвное ночное время, въ головѣ ея блеснула мысль; она тихонько соскочила съ постели, такъ что мужъ ничего не слыхалъ и взявъ анонимное письмо стала внимательно изучать каждую букву.
   На другой день она снова взяла анонимное письмо и покраснѣвъ до ушей, дрожа всѣмъ тѣломъ, какъ будто пойманная въ преступленіи выписала на листѣ бумаги слѣдующія слова: "характеръ оскорбленъ, серъ Чальсъ, Бассетъ, лэди, другъ, клевета, и т. д." Потомъ она спрятала анонимное письмо, заперла дверь и бросивъ вокругъ себя нѣсколько боязливыхъ взглядовъ сосредоточилась вся въ сочиненіи письма.
   Къ кому же она писала?
   Къ Ричарду Бассету.
   

XI.

Мистеръ Бассетъ!

   Я убѣждена, что вы и мой мужъ много потерпите въ общественномъ мнѣніи, если какой нибудь общій другъ не вступится въ дѣло и не убѣдитъ васъ прекратить несчастный процесъ.
   Не думайте, чтобы я была слѣпа, или слишкомъ самонадѣянна; написавъ письмо серъ Чарльсъ имѣлъ основательныя причины полагать, что вы нанесли ему величайшее зло неблаговидными средствами. Многіе раздѣлятъ его мнѣніе при разборѣ этого дѣда. Вы его двоюродный братъ и законный наслѣдникъ; я боюсь, что изъ этого процеса вспыхнетъ между вами несчастная вражда. Нѣтъ ли возможности мнѣ какимъ либо самопожертвованіемъ удовлетворить васъ за нанесенное вамъ оскорбленіе, не компрометируя правдивости сера Чарльса Бассета, который честнѣйшая душа на свѣтѣ?

Остаюсь покорная вамъ
Белла Бассетъ.

   Она отправила это письмо по почтѣ и Ричардъ Бассетъ получивъ его немедленно вскочилъ на лошадь и поскакалъ къ Вилеру.
   -- Отлично! воскликнулъ стряпчій, прочитавъ письмо: -- мы должны ей написать такой отвѣтъ, который произвелъ бы впечатлѣніе въ судѣ.
   И онъ сочинилъ письмо прямо противоположно этому, которое написалъ бы самъ Ричардъ Бассетъ. Послѣдній только переписалъ письмо и отправилъ его.
   

Лэди Бассетъ!

   "Благодарю васъ за мысль писать ко мнѣ въ ту минуту, когда я нахожусь подъ гнетомъ клеветы. Вашъ благородный характеръ извѣстенъ всѣмъ, и вы конечно, не удостоили бы меня письмомъ, еслибъ вѣрили въ справедливость нанесеннаго мнѣ оскорбленія. Вмѣстѣ съ вами я оплакиваю эту семейную вражду. Но я ее не искалъ; что же касается до процеса, то въ немъ обвиненіе въ сущности защита. Серъ Чарльсъ написалъ клевету, по милости которой всѣ дома въ графствѣ закрылись его жертвѣ. Если вы, какъ я теперь увѣренъ, не одобряете клеветы, то убѣдите его отказаться отъ его словъ. Остальное наши стряпчіе уладятъ между собою.
   "Съ истиннымъ почтеніемъ честь имѣю быть

Ричардъ Бассетъ."

   Прочитавъ это письмо, лэди Бассетъ поняла, что у нея очень ловкій противникъ, но все же снова принялась за перо.
   

Мистеръ Бассетъ!

   "Есть границы моему вліянію на сера Чарльса. Я не въ силахъ заставить его сказать хоть одно слово противъ его убѣжденія.
   Но мой стряпчій говоритъ, что вы ищете денежнаго вознагражденія за оскорбленіе. Я предлагаю вамъ изъ своихъ собственныхъ средствъ, которыя очень велики, то чего вы ищете; предлагаю добровольно и отъ всей души. Я по чести полагаю, что вамъ лучше принять мое предложеніе, чѣмъ подвергать себя всѣмъ рискамъ и непріятностямъ публичнаго процеса,

"Остаюсь покорная вамъ
Белла Бассетъ".

   

Лэди Бассетъ!

   Вы впали въ очень понятное заблужденіе. Правда, я ищу съ сера Чарльса Бассета денежнаго вознагражденія, но это потому, что законъ не позволяетъ маѣ другой формы иска. Дѣйствительно же, я обращаюсь въ судъ для защиты своей оскорбленной чести. Что вы мнѣ предлагаете? Вы говорите: какое дѣло до вашей чести, вотъ вамъ деньги. Позвольте мнѣ отказаться отъ подобныхъ условій.
   Публичное оскорбленіе не можетъ быть заглажено частнымъ образомъ.
   Сильный своей невинностью и нанесеннымъ мнѣ вредомъ, я желаю того, что вы называете рисками публичнаго процеса.
   Каковы бы не были результаты вашего предложенія, вы въ настоящемъ дѣлѣ играли благородную, чисто женскую роль примирителя и большое несчастье для вашего мужа, что ваше нѣжное вліяніе ограничивается его надменностью, которая побуждаетъ его упорствовать въ злобной клеветѣ вмѣсто того, чтобъ отказаться отъ нея покуда есть время.

Честь имѣю быть
вашъ покорный слуга
Ричардъ Бассетъ.

   

Мистеръ Бассетъ!

   Я прекращаю переписку, которая по видимому безполезна и при дальнѣйшемъ развитіи могла бы только вызвать съ моей стороны такое же рѣзкое замѣчаніе, какъ съ вашей.
   Послѣ суда, котораго вы желаете и который я оплакиваю, вы быть можетъ взглянете на мои письма болѣе сочувственно.

Остаюсь покорная вамъ
Белла Бассетъ.

   
   Этотъ поединокъ между стряпчимъ и свѣтской женщиной окончился обоюдной побѣдой: каждая сторона осталась въ выигрышѣ.
   Письма стряпчаго, какъ и надо было ожидать, могли быть съ большимъ успѣхомъ прочтены на судѣ, но свѣтская женщина съ болѣе утонченной хитростью достигла цѣною небольшой жертвы того, чего желала, но возбудивъ даже малѣйшаго подозрѣнія въ ея противникѣ.
   Она съ радостью объявила мистеру Ольдфильду о своемъ успѣхѣ; но вмѣстѣ съ тѣмъ она боялась что скажетъ ей серъ Чарльсъ за переписку съ Ричардомъ Бассетомъ.
   Она теперь съ чисто женскою непослѣдовательностью молила Бога, чтобъ мистеръ Бассетъ призналъ анонимное письмо и такимъ образомъ, всѣ ея хитрости и усилія оказались бы излишними.
   Наконецъ наступилъ, день суда и лэди Бассетъ съ горькими опасеніями въ сердцѣ, но съ улыбкой на устахъ, помѣстилась въ залѣ засѣданія противъ самого судьи.
   Мѣста для зрителей были всѣ полны и виднѣлось много дамъ.
   -- Дѣло Бассета и Бассета! провозгласилъ приставъ и посреди напряженнаго вниманія всѣхъ присутствовавшихъ, адвокатъ частнаго обвинителя всталъ и произнесъ свою рѣчь.
   

XII.

   -- Милорды и господа присяжные, сказалъ адвокатъ:-- частный обвинитель въ настоящемъ дѣлѣ Ричардъ Бассетъ эсквайръ, прямой наслѣдникъ и представитель стариннаго и благороднаго рода, могилы членовъ котораго находятся во многихъ изъ церквей этого графства и помѣстья котораго я полагаю громаднѣйшія во всемъ графствѣ. Онъ безъ всякаго сомнѣнія унаслѣдовалъ бы эти помѣстья, еслибъ за годъ до его рожденья не была заключена сдѣлка, по которой противоестественно и противозаконно онъ былъ лишенъ своего наслѣдія, которое перешло къ обвиняемому. Обвиняемаго, конечно, нельзя упрекать за эту несправедливость, но онъ воспользовался ею и можно было ожидать, что счастье смягчитъ его сердце въ отношеніи его злополучнаго родственника. Я повторяю, что если можно было ожидать отъ кого нибудь теплаго сочувствія къ этому достойному и несчастному джентльмену, то конечно, отъ сера Чарльса Бассета, который пользуется наслѣдственными помѣстьями своего двоюроднаго брата и такъ хорошо можетъ оцѣнить ту потерю, которую послѣдній несетъ далеко не по своей винѣ.
   -- Слушайте! Слушайте!
   -- Не прерывайте порядка въ засѣданіи.
   Судья:-- Прошу присутствующихъ не выражать громко своихъ чувствъ!
   Адвокатъ обвинителя:-- Я буду стараться не давать повода къ выраженію чувствъ публики, милордъ. Настоящее дѣло чрезвычайно просто и не долго буду утруждать ваше вниманіе. Мистеръ Бассетъ бѣдный человѣкъ, не по своей винѣ, но, хотя бѣдный, онъ гордый и честный. Онъ встрѣтилъ удары судьбы, какъ слѣдуетъ джентльмену и человѣку. Онъ не просилъ у правительства казеннаго мѣста; онъ не жаловался, не плакалъ. Напротивъ, онъ сносилъ свою незаслуженную бѣдность самымъ благороднымъ образомъ и выказалъ рѣдкое благоразуміе и отказывалъ себѣ во всемъ; по желая забыть, что онъ Бассетъ, онъ откладывалъ ежегодно небольшія суммы, купилъ два маленькихъ имѣнья и обратился къ лорду намѣстнику съ просьбой назначить его мировымъ судьею. Но въ эту самую минуту разразился на немъ тяжелый неожиданный ударъ. Между богатыми землевладѣльцами, уважавшими его, не смотря на его бѣдность, былъ мистеръ Гардвикъ, одинъ изъ депутатовъ графства. Ну, милостивые государи, 21 прошедшаго мая, мистеръ Бассетъ получилъ отъ мистера Гардвикя письмо, въ которомъ было вложено другое письмо сера Чарльса Бассета.
   Судья:-- Признаетъ ли серъ Чарльсъ это письмо?
   Адвокатъ обвиняемаго: -- (переговоривъ съ Ольдфильдомъ), да милордъ.
   Адвокатъ обвинителя:-- Представляю это письмо, признанное серомъ Чарльсомъ Бассетомъ, и прошу его прочесть (Послѣ прочтенія письма онъ продолжаетъ). Представьте себѣ, если можете, какое вліяніе имѣлъ этотъ ударъ на моего несчастнаго, ее вполнѣ достойнаго довѣрителя, который въ это самое время началъ немного поправляться въ своихъ дѣлахъ. Я докажу, что вслѣдствіе этого письма ему было отказано отъ дома мистера Гардвика и нѣкоторыхъ другихъ джентльменовъ. Онъ человѣкъ слишкомъ значительный, чтобъ рисковать быть оскорбленнымъ, онъ ни разу не переступилъ порога въ домѣ ни одного изъ джентльменовъ графства съ тѣхъ поръ, какъ его могущественный родственникъ обнародовалъ эту жестокую клевету. Онъ облекся въ мантію спартанца и ждетъ вашего приговора, чтобъ занять между вами то мѣсто, которое принадлежитъ ему по праву, какъ прямому наслѣднику богатства, а главное, чести рода Бассетовъ, какъ законному наслѣднику сера Чарльса Бассета и наконецъ, какъ человѣку, который съ мужествомъ перенесъ тяжелое испытаніе и также мужественно уличаетъ нынѣ своего противника въ низкой клеветѣ.
   -- Слушайте, слушайте!
   -- Не перерывайте порядка засѣданія.
   Адвоката обвинителя.-- Я кончилъ гг., всякое краснорѣчіе, еслибъ я и былъ на него способенъ, было бы излишне; факты говорятъ сами за себя. Спросите теперь свидѣтеля Джэмса Гардвика эсквайра.
   Мистеръ Гардвикъ показалъ, что онъ получилъ письмо отъ сера Чарльса и переслалъ его мистеру Бассету, который съ тѣхъ поръ не бывалъ у него въ домѣ и котораго онъ самъ не приглашалъ.
   Потомъ явился въ качествѣ свидѣтеля мистеръ Бассетъ и наученный заранѣе Вилеромъ велъ себя хладнокровно и съ достоинствомъ. Его адвокатъ допросилъ его по всѣмъ обстоятельствамъ дѣла и онъ подтвердилъ всѣ факты обвиненія. Всѣ присутствовавшіе были убѣждены въ томъ, что онъ выиграетъ дѣло.
   Тогда онъ былъ подвергнутъ передопросу адвокатомъ обвиняемаго. Онъ сталъ спрашивать мистера Бассета о его нечестномъ способѣ охотиться за дичью сосѣдей; но судья остановилъ адвоката, говоря, что это была бездѣлица и что если нѣтъ болѣе основательной защиты, то лучше разомъ кончить дѣло.
   -- Основательная защита есть, милордъ.
   -- Такъ пора вамъ выставить свои доводы.
   -- Сейчасъ, милордъ. Мистеръ Басетъ, писали вы когді нибудь анонимныя письма?
   -- Не помаю.
   -- Для васъ это можетъ быть пустякъ, но для другихъ это важно.
   Судья,-- Будьте опредѣлительнѣе въ предлагаемыхъ вами вопросахъ.
   -- Слушаюсь, милордъ. Писали ли вы, когда нибудь анонимное письмо съ цѣлью разсорить сера Чарльса и лэди Бассетъ?
   -- Никогда, отвѣчалъ свидѣтель, но онъ страшно поблѣднѣлъ.
   -- Неужели вы утверждаете, что не вы писали это письмо къ мисъ Брюсъ? Посмотрите на письмо, мистеръ Бассетъ, прежде чѣмъ отвѣтите.
   Бассетъ бросилъ быстрый взглядъ на Вилера и внимательно разсмотрѣвъ письмо, сказалъ, что оно писано не имъ.
   -- И вы это подтвердите присягой?
   -- Конечно.
   Адвоката обвиняемаго.-- Я буду просить васъ, милордъ, занести эти слова въ протоколъ. Если свидѣтель не откажется отъ нихъ, то мой довѣритель будетъ преслѣдовать его за лжесвидѣтельство.
   Адвоката обвинителя.-- Вы угрожайте свидѣтелю и не оскорбляйте его.
   Судья.-- Свидѣтель человѣкъ образованный и знаетъ своя обязанности къ Богу и къ обвиняемому. Подумайте, мистеръ Бассетъ, и скажите писали вы это письмо или нѣтъ?
   -- Нѣтъ, милордъ.
   Защитника обвиняемаго (подождавъ, чтобъ судья записалъ отвѣтъ свидѣтеля). Ва въ послѣднее время, если не ошибаюсь были въ перепискѣ съ лэди Бассетъ?
   -- Да. Лэди Бассетъ сама начала эту переписку.
   -- Это ложь! воскликнулъ серъ Чарльсъ Бассетъ, стоя въ дверяхъ комнаты присяжныхъ.
   -- Не прерывайте порядка засѣданія.
   Судья.-- Кто позволилъ себѣ это неприличное замѣчаніе?
   Сера Чарльса.-- Это я, милордъ. Моя жена никогда на бала въ перепискѣ съ этой собакой.
   Мистера Ричарда Бассета.-- Это, господа, еще новое оскорбленіе и такая же клевета, какъ всѣ прежнія. Дозвольте мнѣ объясниться, милордъ. Мой Адвокатъ никогда не затронулъ бы этого вопроса, ибо я не желалъ причинить непріятности лэди Бассетъ, но серъ Чарльсъ и его адвокатъ вынуждаютъ меня сказать правду. Лэди Бассетъ дѣйствительно вступила со мною въ переписку и совершенно дружественную.
   Адвокатъ обвинителя. Потрудитесь спросить, милордъ, была ли эта переписка начата послѣ того, что обвиняемый написалъ клевету?
   Вопросъ этотъ былъ предложенъ предсѣдателемъ и Ричардъ Бассетъ отвѣчалъ на него утвердительно.
   Лэди Бассетъ закрыла лице руками, а серъ Чарльсъ, увидя это, громко застоналъ.
   Судья. Прошу не усложнять дѣло обстоятельствами, не касающимися до него.
   Защитникъ обвиняемаго отвѣчалъ, что эта переписка, одинъ изъ доводовъ его защиты и обратясь къ свидѣтелю прибавилъ:
   -- Вы писали это письмо къ лэди Бассетъ?
   -- Да.
   -- Каждое слово?
   -- Каждое слово, едва внятно произнесъ Бассетъ, блѣднѣя какъ полотно, ибо онъ понялъ теперь, что его поймали въ западню.
   -- Такъ вы писали слова: "характеръ, оскорбленіе," и...
   Судья (съ нетерпѣніемъ). Онъ говоритъ вамъ, что писалъ каждое слово въ письмахъ къ лэди Бассетъ, чего вы еще добиваетесь?
   Адвокатъ обвиняемаго. Если вы, милордъ, будете такъ добры, что сравните подчеркнутыя мною слова въ этихъ письмахъ, съ тѣми же словами въ анонимномъ письмѣ, то вы быть можетъ придете къ тому убѣжденію, что я не такъ плохо знаю свое дѣло, какъ вы по видимому полагаете.
   -- Братъ Этерсайдъ, сказалъ судья очень любезно; -- я уже не разъ убѣждался въ этомъ, когда мнѣ приходилось имѣть васъ своимъ противникомъ. Дайте мнѣ эти письма.
   Пока судья старательно сличалъ всѣ представленныя письма, адвокатъ обвиняемаго продолжалъ переспросъ свидѣтеля.
   -- Знаете ли вы, что это письмо разлучило сера Чарльса Бассета съ его невѣстой?
   -- Я ничего объ этомъ не знаю.
   -- Неужели! Были ли вы знакомы съ упоминаемой въ этомъ письмѣ мисъ Сомерсетъ?
   -- Слегка.
   -- Бывали ли вы у нея?
   -- Разъ или два.
   -- Скажите опредѣлительно, ибо какъ вамъ извѣстно два вдвое больше одного.
   -- Два раза.
   -- Не болѣе?
   -- Не помню.
   -- Вы къ ней писали!
   -- Можетъ быть.
   -- Писали вы, или нѣтъ?
   -- Писалъ.
   -- По какому случаю вы писали?
   -- Не помню, это было такъ давно.
   -- Скажите, серъ, помня о святости присяги, не предлагали ли вы ей въ письмѣ помочь вамъ разстроить бракъ сера Чарльса Бассета съ мисъ Беллой Брюсъ, къ которой было написано анонимное письмо съ тою же цѣлью?
   Холодный потъ выступилъ крупными каплями на лбу уличеннаго лжесвидѣтеля. Однако онъ мужественно вынесъ страшную пытку и не только твердо отвѣчалъ, но даже нанесъ косвенный ударъ своему противнику.
   -- Я не писалъ анонимнаго письма, но я кажется говорилъ мисъ Сомерсетъ, что я любилъ мисъ Брюсъ и что любовникъ мисъ Сомерсетъ хотѣлъ отнять у меня мою любовь, точно также какъ и состояніе.
   -- И вы болѣе ничего не говорили, вы подтвердите это присягой?
   -- Я болѣе ничего не помню.
   Но не успѣлъ онъ произнести эти слова, какъ его объялъ страхъ, что будетъ представлено письмо къ Сомерсетъ и тѣмъ докончена цѣпь уликъ противъ него. Силы ему измѣнили, и воскликнувъ: "вы растравляете всѣ мои раны," онъ залился слезами, громко жалуясь на судьбу.
   Адвокатъ обвиняемаго спокойно ждалъ пока онъ оправится, чтобъ нанести новый ударъ.
   -- О! Развѣ никто не.положитъ конецъ этой жестосой пыткѣ, произнесла лэди Бассетъ со слезами на глазахъ.
   Судья услыхалъ это замѣчаніе, хотя по видимому не обратилъ на него вниманія.
   -- Въ чемъ бы не заключалась истина, сказалъ онъ обращаясь къ адвокату обвиняемаго, -- вы достаточно доказали, что серъ Чарльсъ Бассетъ могъ быть искренно убѣжденъ, что мистеръ Бассетъ совершилъ низкое дѣло. Согласятся ли присяжные по вопросу о тожжествѣ почерковъ всегда сомнительно. Но въ виду родства между сторонами, не лучше ли окончить это дѣло миролюбиво? Еслибъ я могъ посовѣтывать сторонамъ, то конечно убѣдилъ бы ихъ прекратить дѣло.
   Вслѣдствіе этихъ словъ судьи, адвокаты обѣихъ сторонъ начали шепотомъ переговариваться, а между тѣмъ судья обратился къ присяжнымъ съ замѣчаніемъ, очевидно предназначеннымъ для публики.
   -- Такъ какъ имя лэди Бассетъ замѣшано въ этомъ дѣлѣ, то я долженъ сказать, что письмо къ мистеру Бассету нисколько не компрометируютъ ея мужа, а я могу вполнѣ сказать теперь какъ защита выставила свои доводы, что эти хорошія, благоразумныя письма могла написать только любящая жена, благородная лэди и истинная христіанка.
   Адвоката обвинителя. Милордъ, мы согласны дѣло прекратить.
   Адвоката обвиняемаго. Мы также согласны изъ уваженія къ вашему совѣту, милордъ, а не изъ сомнѣнія въ результатѣ дѣла.
   Пристава. Дѣло Вэсъ и Галибуртонъ!
   Такимъ образомъ колесница правосудія пронеслась далѣе.
   Наконецъ наступила очередь дѣла Вилера и Бассета. На разсмотрѣніе его потребовалось немного времени.
   Серъ Чарльсъ Бассетъ велъ себя съ достоинствомъ и спокойствіемъ, относясь ко всему дѣлу съ свѣтской небрежностью, словно оно не заслуживало вниманія суда. Судья не одобрилъ поступка сера Чарльса, но сказалъ, что обвинитель самъ побудилъ къ этому обвиняемаго своимъ неприличнымъ поведеніемъ и угрозами. Вслѣдствіе этого, серъ Чарльсъ былъ приговоренъ къ уплатѣ 40 шилинговъ въ пользу обвинителя, а въ судебныхъ издержкахъ обвинителю было отказано.
   Лэди Бассета отправилась домой и съ безпокойствомъ ожидала возвращенія мужа. Какъ только она услышала его шаги въ уборной, она выбѣжала къ нему на встрѣчу и опустилась передъ нимъ на колѣни.
   -- Пожалуйста, пожалуйста, не брани меня, промолвила она:-- я не могла допустить, чтобъ ты проигралъ дѣло, Чарльсъ.
   -- Ты думаешь только обо мнѣ, грустно сказалъ онъ, подымая ее съ полу, но не поцѣловавъ ее: -- эта грустная побѣда стоила слишкомъ дорого.
   Лэди Бассетъ залилась слезами.
   Серъ Чарльсъ просилъ ее не плакать, но все же не поцѣловалъ ее и не скрывалъ своего неудовольствія; онъ нѣсколько дней почти съ ней не говорилъ.
   Она терпѣливо сносила свою опалу, чувствуя, что ея мужъ былъ правъ и любилъ ее какъ мужчина. Но въ тоже время она полагала, что и она была права, любя его по своему. Виновата ли она была или нѣтъ, но она сознавала невозможность сидѣть сложа руки и дожидаться побѣды-его враговъ.
   Черезъ недѣлю послѣ суда, лэди Бассетъ отправила письмо къ мисисъ Маршъ черезъ посредство мистера Ольдфильда; описавъ всѣ судебныя пренія, она повторила свою благодарность и приглашала мисисъ Маршъ съ мужемъ въ Гуятеркомбъ. Написавъ письмо, она сказала объ этомъ серу Чарльсу, и тотъ какъ-то странно взглянулъ на нее.
   -- Нельзя ли намъ оставить ихъ въ покоѣ, сказалъ онъ сухо.
   -- Конечно, отвѣчала лэди Бассетъ: -- я не желаю дѣлиться своимъ сокровищемъ, съ кѣмъ бы то ни было.
   Черезъ нѣсколько времени пришелъ отвѣтъ писанный мужской рукой: мистеръ и мисисъ Маршъ благодарили лэди Бассетъ за честь и обѣщали воспользоваться ея приглашеніемъ, но теперь они уѣзжали за границу.
   Около этого же времени Ольдфильдъ возвратилъ серу Чарльсу денежный документъ, выданный имъ мисъ Сомерсетъ и объяснилъ, что она вышла замужъ за богатаго человѣка, который былъ горячо ей преданъ и предпочиталъ взять ее безъ всякаго приданаго.
   Бассетъ и Вилеръ отправились изъ суда домой, пораженные и униженные. За обѣдомъ они оба обсуждали дѣло и находили другъ друга виновнымъ въ неудачѣ. Кончилось тѣмъ, что они поссорились и разстались; Вилеръ тотчасъ послѣ этого представилъ Бассету огромный счетъ, обнимавшій пять лѣтъ и состоявшій изъ 85 статей, которыя всѣ начинались словами: д3а поѣздку къ вамъ и пребываніе у насъ нѣсколько часовъ, впродолженіе которыхъ вы спрашивали у меня совѣта относительно... и т. д."
   Такъ какъ большая часть этихъ посѣщеній имѣла цѣлью охотиться и обѣдать убитой дичью на счетъ Бассета, то послѣдній и считалъ несправедливымъ, что разговоры были поставлены въ счетъ, а обѣды нѣтъ. Поэтому разочарованный въ судахъ своимъ первымъ опытомъ, но не желая платить счета, Ричардъ Бассетъ отказалъ своему слугѣ и нанялъ отставнаго солдата и вооруживъ его ружьемъ приказалъ ему никого не впускать въ домъ и угрожать выстрѣломъ всѣмъ лицамъ, которыя явились бы за деньгами, все равно для чего, для уплаты налоговъ, долговъ или съ благотворительною цѣлью; но стрѣлять онъ приказалъ только въ одного Вилера и то если онъ пріѣдетъ съ повѣсткой въ судъ.
   Послѣ этого Ричардъ Бассетъ отправился путешествовать, постоянно ѣздя въ третьемъ классѣ и не смотря на развлеченія, никогда не разставаясь съ ненавистью, запавшей глубоко въ его сердцѣ.
   Во время его путешествій ничего не случилось замѣчательнаго, о чемъ бы слѣдовало упомянуть, до знаменательнаго вечера, когда онъ въ Іоркѣ, въ небольшой гостинницѣ встрѣтился съ одной личностью, вліяніе которой на послѣдующія событія моего разсказа кажется мнѣ невѣроятнымъ, хотя это дѣйствительный фактъ.
   Онъ вошелъ въ буфетъ и найдя его пустымъ, позвонилъ въ колокольчикъ. Въ дверяхъ показалась молодая дѣвушка съ черными какъ уголь глазами, съ такими же бровями, съ смуглымъ лицомъ и съ розовыми щеками,
   Они оба вздрогнули, увидавъ другъ друга. Это была Поли Сомерсетъ.
   -- Это вы Поли? Какъ ваше здоровье? Какъ вы сюда попали?
   -- Я здѣсь по вашей милости, молодой человѣкъ, сказала Поли и объяснила, что ея сестра, узнавъ отъ пажа о ея сношеніяхъ съ нимъ, никогда болѣе не обращалась съ ней какъ съ сестрой, а когда вышла замужъ за джентльмена, то на хотѣла ее держать при себѣ и отдала въ услуженіе.
   Поли была красивая молодая дѣвушка и имѣла къ нему нѣкоторую слабость. Бассетъ не былъ ничѣмъ занятъ и скучалъ; поэтому онъ остался двѣ недѣли въ Іоркской гостинницѣ и кончилъ тѣмъ, что предложилъ Поли пріѣхать въ пустую ферму въ его маленькомъ Гайморскомъ помѣстьѣ. Но молодая дѣвушка была себѣ на умѣ и въ послѣдніе три года повидала свѣтъ; ей нравился Ричардъ, но она понимала, что онъ эгоистъ и не довѣряла ему.
   -- Нѣтъ, сказала она;-- я не поссорюсь съ Родой, изъ за какого бы то ни было красавца въ Англіи. Если я перестану служить, она совсѣмъ откажется отъ меня; она стала просто желѣзная.
   -- Но вы можете поступить въ услуженіе куда нибудь близь моего имѣнья; и тогда мы будемъ съ вами видаться.
   -- Я согласна; найдите мнѣ хорошее мѣсто. Я предпочитаю гостинницу: тутъ видишь все новыя лица.
   Бассетъ обѣщалъ устроить это дѣло. По возращеніи домой онъ нашелъ письмо отъ Вилера, который предлагалъ кончить ихъ распри миролюбиво и соглашался получить по счету сколько Бассетъ найдетъ по совѣсти себя должнымъ. Это письмо, также какъ и другія находились въ сараѣ, такъ какъ сторожъ не впустилъ ихъ въ ввѣренную его охранѣ твердыню. Онъ придерживался духу данныхъ ему инструкцій и для него всякое письмо было ручной бомбой.
   Бассетъ послалъ за Вилеромъ; въ счетѣ сдѣлана скидка и тотчасъ уплачена небольшая сумма, а остальная уплата отстрочена до лучшихъ временъ. Послѣ этого онъ посовѣтывался съ Вилеромъ о Поли и стряпчій объявилъ, что хозяйка "Овцы" нуждалась въ расторопной служанкѣ. Тотчасъ было порѣшено, что онъ устроитъ это дѣло.
   Дѣйствительно, черезъ нѣсколько времени, благодаря его стараніямъ, Мэри Вельсъ, прежде извѣстная подъ именемъ Поли Сомерсетъ, явилась въ гостинницѣ "Овца" и вскорѣ ея быстрая походка, блестящіе глаза и бойкій языкъ придали новую популярность этому старому заведенію. Между прочими гостями Рачардъ Бассетъ по временамъ ужиналъ тамъ съ своимъ другомъ Вилеромъ и даже иногда ночевалъ.
   Спустя немного гунтеркомбскій пасторъ искалъ себѣ служанки и предложилъ взять Мэри Вельсъ.
   Она не вдругъ согласилась. Она не знала грамоты и потому страшно скучала, когда не съ кѣмъ было поболтать, къ томужъ она слишкомъ привыкла къ веселой трактирной жизни. Однако искушеніе находиться близко къ Ричарду Бассету было слишкомъ велико и она наконецъ согласилась. He умѣя писать, она не могла спросить у него совѣта, но была увѣрена, что онъ будетъ въ восторгъ отъ этой перемѣны.
   Однако, когда она переѣхала въ деревню, то мистеръ Бассетъ сталъ ее избѣгать. Она была оскорблена, раздосадована и выместила свой гнѣвъ на пасторѣ тѣмъ, что немилосердно била его посуду. Наконецъ, видя невозможность обратить ее на путь истинный, онъ уступилъ ее лэди Бассетъ, объяснивъ ея недостатокъ.
   Въ большомъ барскомъ домѣ, Мэри Вельсъ вскорѣ обжилась и благодаря ея веселости и бойкому языку вскорѣ сдѣлалась общей любимицей.
   Однажды она встрѣтила мистера Бассета въ деревнѣ и онъ по видимому обрадовавшись ей просилъ придти на свиданіе вечеромъ въ отдаленный уголокъ сада сера Чарльса. Это мѣстечко на границѣ его владѣній было очень уединенно, такъ какъ окружавшіе его деревья и кусты скрывали его отъ постороннихъ взглядовъ даже днемъ, хотя оно отстояло отъ дома не далѣе ста шаговъ.
   Мэри Вельсъ явилась на свиданіе, но далеко не въ любовномъ настроеніи. Она пришла только для того, чтобъ сказать мистеру Бассету, что онъ подлецъ и что она теперь его знать не хочетъ, хотя прежде и плакала о немъ. Дѣйствительно, она все это высказала громкимъ голосомъ и съ раскраснѣвшимися отъ волненія щеками.
   Но онъ сталъ терпѣливо и смиренно успокоивать ее; онъ увѣрилъ, что въ, такомъ маленькомъ домѣ, какъ пасторскій, гдѣ все что дѣлается каждому извѣстно, онъ только могъ ее скомпрометировать и потому держался въ сторонѣ.
   -- Но теперь дѣло другое, прибавилъ онъ: вы теперь можете выбѣгать изъ дому и встрѣчать меня здѣсь, не возбудивъ ни малѣйшаго подозрѣнія.
   -- Нѣтъ, отвѣчала Мэри Вельсъ, качая головой: -- нѣтъ ничего опаснѣе для молодой дѣвушки, какъ водить знакомство съ джентльменомъ; она должна ходить къ нему во всякіе закоулки, а онъ бросаетъ ее какъ старую перчатку, когда она надоѣстъ.
   -- Это никогда не случится съ вами, милая Полн. Теперь мы должны быть осторожны, но придетъ день, когда я буду самъ себѣ господинъ и вы увидите, какъ я васъ люблю.
   -- Посмотримъ, сказала молодая дѣвушка надувъ губки:-- Вы слишкомъ любите себя, чтобъ питать любовь къ подобнымъ мнѣ.
   Такъ предостерегалъ ее внутренній инстинктъ, но постоянство Бассета наконецъ одержало верхъ; онъ такъ часто распространялся о своей любви и о будущихъ ея доказательствахъ, что сна наконецъ стала надѣяться, что онъ женится на ней. Онъ дѣйствительно ей нравился; его красивая фигура и здоровый цвѣтъ лица плѣняли ея глаза, а остроумная рѣчь тѣшила ея умъ.
   Что касается до него, то ея деревенская красота и полныя, розовыя щеки возбуждали его страсти, но она занимала не большое мѣсто въ его сердцѣ. Главнымъ образомъ онъ ухаживалъ за нею съ цѣлью имѣть постоянныя извѣстія о томъ что происходило въ Гунтеркомбѣ. Его злобная душа витала постоянно вокругъ этого дома и онъ жадно слушалъ болтовню Мэри Вельсъ. Онъ расчитывалъ на ея словоохотливость и не ошибся; каждый разъ она приносила другу новости, половина которыхъ были преувеличены или вымышлены. Она была олицетворенная ложь.
   -- Что вы думаете, я получила повышеніе, воскликнула она однажды, весело прибѣжавъ на свиданіе:-- мисисъ Иденъ, причесывающая милэди, вдругъ вчера занемогла и я сказала экономкѣ, что умѣю убирать голову, что она тотчасъ и передала милэди. Если я не могла потрафить Родѣ, то это благодаря ея характеру; причесывая ее нельзя была задуматься о своемъ возлюбленномъ, а то она тотчасъ ударяла по головѣ щеткой. Вотъ меня повели къ милэди, я ее причесала и вы не можете себѣ представить, какъ она была довольна. Она настоящая барыня, не то что наша Рода; она говорила со мною такъ учтиво, какъ будто съ равной себѣ и на прощанье сказала: "я бы желала васъ имѣть при себѣ, еслибъ это было возможно.* У меня на языкѣ вертѣлось сказать ей, что она барыня и можетъ дѣлать что хочетъ, но я немножко съ перваго раза оробѣла, вы понимаете, однако, какъ бы то ни было, она возьметъ меня къ себѣ, я это вижу по ея глазамъ.
   Бассетъ очень обрадовался этому извѣстію, но онъ сразу не высказался; время для этого еще не настало. Онъ далъ молодой дѣвушкѣ говоритъ въ волю, а самъ ждалъ удобной минуты. Онъ нашелъ необходимымъ ей польстить и сказалъ, что завидуетъ лэди Бассетъ, которую причесываетъ такая красавица.
   -- Я отпущу себѣ длинные волосы, сказалъ онъ.
   -- Отпустите, отвѣчала она:-- а я вамъ всѣ ихъ вырву.
   Разговоръ этотъ кончился небольшой борьбой за поцѣлуй; но борьба эта была несовершенно искренняя и Поли послѣ краткаго сопротивленія не только позволила себя поцѣловать, но отвѣчала сама поцѣлуемъ.
   Черезъ нѣсколько дней она передала Бассету, что серъ Чарльсъ неожиданно встрѣтилъ ее и остановился въ изумленіи.
   -- Чертъ возьми! воскликнулъ Бассетъ: онъ васъ прогонитъ. Онъ скажетъ себѣ: "эта дѣвушка знаетъ слишкомъ многое."
   -- Какой вы простякъ! произнесла Мэри Вельсъ, неужели вы думаете, что я до этого допущу. Онъ мнѣ сказалъ: "и кажется васъ видалъ прежде.* "Я отвѣчала: Да, серъ, я была здѣсь служанкой, прежде чѣмъ милэди приказала маѣ ее причесывать.* "Нѣтъ, замѣтилъ онъ: я васъ видалъ въ Лондонѣ, въ Мэфэръ, вы знаете." Но я посмотрѣла на него съ хладнокровнымъ изумленіемъ и сказала:-- "Нѣтъ, серъ, я никогда не имѣла удовольствія бывать въ Лондонѣ." -- "Тѣмъ лучше для васъ," отвѣчалъ онъ и проглотилъ эту ложь, какъ колодезную воду, по выраженію сестры Роды
   -- Вы умная дѣвушка, сказалъ Бассетъ: -- онъ тотчасъ прогналъ бы васъ изъ дома, еслибъ узналъ кто вы.
   Однимъ только онъ былъ недоволенъ, неумѣніемъ отвѣчать на вопросы. Нравственно, она не была такимъ эгоистомъ, какъ онъ, но умственно она была большей эгоисткой. Ея словоохотливость была ничто болѣе, какъ эгоизмъ. Она не могла сказать и десяти словъ, когда дѣло шло не о ней; такъ что на разспросы Бассета о серѣ Чарльсѣ и лэди Бассетъ она отвѣчала: -- "да, нѣтъ, не знаю," и тотчасъ переходила къ разсказу о своихъ подвигахъ.
   Однако Бассетъ послѣ долгихъ усилій выпыталъ отъ нея, что серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ очень горевали о своей бездѣтности, въ чемъ виновной признавалась лэди Бассетъ.
   -- Вотъ славная шутка, произнесъ Бассетъ:-- старый развратникъ укоряетъ молодую жену въ безплодіи. Вы можете, Поли, оказать мнѣ большую услугу. Она къ вамъ благоволитъ, откройте ей глаза. Какія важныя послѣдствія могутъ отъ этого быть.
   И его глаза заблестѣли злобой и ненавистью.
   -- Я не стану вмѣшиваться между мужемъ и женой, сказала молодая дѣвушка:-- я слишкомъ дорожу своимъ мѣстомъ.
   -- О! вы меня не любите, такъ какъ я васъ люблю. Вы думаете только о себѣ.
   -- А вы о комъ думаете? Любите ли вы меня достаточно, чтобъ доставить мнѣ лучшее мѣсто, если меня выгонятъ по вашей милости изъ Гунторкомба?
   -- Да, я вамъ дамъ гораздо лучшее мѣсто.
   -- Въ такомъ случаѣ по рукамъ.
   Мэри Вельсъ была глупа въ нѣкоторыхъ дѣлахъ, но очень хитра и она знала конекъ Ричарда Бассета. Ока прямо сказала, что ему лучше было думать о себѣ, а не о серѣ Чарльсѣ, а то онъ умретъ холостымъ и его плоть и кровь никогда не будутъ владѣть Гунтеркомбомъ.
   Это замѣчаніе поразило его въ самое сердце. Процесъ съ серомъ Чарльсомъ погубилъ его въ глазахъ всего графства; онъ не смѣлъ ухаживать ни за одной женщиной въ графствѣ и часто чувствовалъ себя чрезвычайно одинокимъ. Такимъ образомъ все влекло его къ Мэри Вельсъ: -- ея блестящая красота, благодаря которой она въ церкви сіяла между другими женщинами, какъ черный брилліантъ; его одинокость и удовольствіе доставляемое ему свиданіями съ нею. Привычка скрываетъ въ себѣ нѣкотораго рода прелесть, а общество этой хорошенькой болтуньи сдѣлалось для него привычкой и очень пріятной. Молодая дѣвушка пускала также въ ходъ всѣ женскія уловки; она была то холодна, то пламенна и наконецъ достигла своей цѣли, то есть прямаго обѣщанія жениться на ней. Она не вѣрила ему и довела его до того, что онъ далъ клятву жениться на ней. Онъ однако поставилъ одно непремѣнное условіе: -- она должна до свадьбы научиться читать и писать.
   Получивъ отъ него клятвенное обѣщаніе, Мэри стала обходиться съ нимъ ровнѣе и дружественнѣе; какъ служанка, привыкшая къ самообладанію и умѣвшая поддѣлаться подъ характеръ господъ, она до того умѣла сдѣлаться ему пріятной, что онъ дѣйствительно въ ней привязался; хотя конечно эта привязанность ограничивалась его эгоизмомъ.
   Главной препоной къ достиженію ея цѣли стало теперь непремѣнное условіе научиться грамотѣ; но ставка была такъ велика (она знала о гунтеркомбскомъ наслѣдствѣ отъ сестры и самого Бассета), что она рѣшилась вступить въ бракъ даже цѣною грамоты.
   Однажды, причесывая лэди Бассетъ, она нѣсколько разъ вздохнула, чтобъ обратить на себя ея вниманіе, что ей и удалось.
   -- Что съ вами Мэри?
   -- Ничего, милэди.
   -- Нѣтъ, вы смущены.
   -- Дѣйствительно, милэди, я въ очень затруднительномъ положеніи, но въ этомъ виновны мои родители. Зачѣмъ они не посылали меня въ школу. Я когда бы выдти за мужъ завтра, еслибъ умѣла читать и писать.
   -- А развѣ вы не грамотныя?
   -- Нѣтъ, милэди.
   -- А я думала, что всѣ теперь умѣютъ читать и писать.
   -- О! нѣтъ, милэди, у насъ въ деревнѣ болѣе половины не грамотны.
   -- Конечно, ваши родители виноваты, что не научили васъ читать и писать, но время еще не ушло. Въ нашемъ селеніи есть школа для взрослыхъ. Хотите, я васъ туда помѣщу?
   -- Благодарствуйте, милэди, но...
   -- Что?
   -- Всѣ мои подруги смѣялись бы надо мною.
   -- А развѣ вашъ женихъ не возьмется васъ учить?
   -- О! ему не время. Къ тому же, я не хочу, чтобъ онъ это зналъ. Я не хочу, чтобъ онъ краснѣлъ за свою жену.
   И она тяжело вздохнула.
   -- Мэри! сказала лэди Бассетъ, въ невинности своей души: -- вы не потеряете хорошей партіи и не будете предметомъ насмѣшекъ. Я возьмусь сама васъ учить.
   Мэри разсыпалась въ благодарностяхъ, но лэди Бассетъ приняла ихъ нѣсколько холодно.
   Съ этого дня каждое утро она посвящала нѣсколько минутъ на обученіе грамотѣ Мэри, которая отдалась всей душой этому дѣлу. Она была очень понятлива и училась чрезвычайно быстро... Черезъ два мѣсяца она бѣгло читала, хотя не все понимала и писала тихо, но чисто. Въ это время, лэди Бассетъ, такъ заинтересовалась свосю ученицею, что заставляла ее читать ей вслухъ письма и газеты.
   Мэри Вельсъ, хотя большая болтунья, была самая хитрая и скрытная дѣвушка во всей Англіи. Врядъ ли кто могъ такъ упорно лгать и не провираться. Она не сказала ни слова Бассету объ урокахъ, даваемыхъ ей лэди Бассетъ. Она хранила глубокое молчаніе до той минуты, пока она была въ состояніи написать письмо и тогда она отправила къ нему записку, въ которой объявляла ему, что изъ любви къ нему она ваучилась писать и надѣется, что онъ сдержитъ свое слово.
   Самолюбіе Бассета было польщено, но, подумавъ немного, онъ сталъ подозрѣвать не обманываетъ ли его красавица. Въ слѣдующее свиданіе онъ спросилъ неожиданно, кто писалъ ея записку.
   -- Я напишу вамъ такую же записку, когда хотите, при васъ, отвѣчала она.
   Бассетъ рѣшился выяснить это дѣло въ другой разъ, а теперь удовольствовался тѣмъ, что взялъ съ нея честное слово, что она говоритъ правду.
   -- Но кто же васъ научилъ грамотѣ? спросилъ онъ.
   -- Я сама должна была учиться. Никто обо мнѣ не заботится. Но такъ и быть, я васъ прощу, если-вы мнѣ напишете хорошее письмо, въ отвѣтъ на мою записку.
   -- Зачѣмъ писать, когда мы можемъ встрѣчаться здѣсь и говорить другъ съ другомъ все что желаемъ.
   -- Это ничего не значитъ. Я къ вамъ писала и вы мнѣ должны отвѣчать. Всѣ получаютъ письма, кромѣ меня, и подлыя хвастаются своими письмами, увѣряя, что мнѣ никогда никто не будетъ писать. Когда вы будете уѣзжать, то пишите мнѣ время отъ времени. Это вамъ будетъ стоить только пени. Кажется я ко многаго прошу.
   Бассетъ исполнилъ ея желаніе и въ одномъ изъ своихъ писемъ назвалъ ее своею будущей женой.
   Это такъ ей понравилось, что въ слѣдующее свиданіе она бросилась къ нону на шею и обняла его съ чисто женской граціей.
   Ричардъ Бассетъ теперь жилъ только въ будущемъ. Всѣ въ графствѣ считали его авторомъ анонимнаго письма и его настоящее было погублено. Горько ему было отказаться отъ своихъ надеждъ, но онъ наконецъ рѣшилъ самъ стушеваться и быть только отцемъ будущихъ наслѣдниковъ Гунтеркомба. Онъ женится на Мэри Вельсъ и вся вина этого неравнаго брака падетъ на сера Чарльса, который, очернивъ его въ глазахъ всего графства, лишилъ возможности жениться на порядочной дѣвушкѣ.
   Онъ объявилъ Вилеру, что хочетъ жениться, но не имѣлъ духу сразу открыть ему на кого палъ его выборъ.
   Слѣдствіемъ этой полуоткровенности было то, что Вилеръ сталъ искать ему невѣсты съ состояніемъ внѣ мѣстнаго дворянства.
   Между кліентами Вилера былъ одинъ горожанинъ, жившій въ хорошенькой виллѣ близь торговаго города. Его звали мистеръ Райтъ и онъ всегда обращался къ Вилеру за совѣтомъ въ своихъ дѣлахъ. У него была дочь скромная, блѣдная молодая дѣвушка, въ которой отецъ не зналъ души. Вилеръ началъ распространяться передъ мисъ Райтъ о своемъ другѣ Бассетѣ, его добродѣтеляхъ и несчастьяхъ, такъ что наконецъ молодая дѣвушка заинтересовалась имъ. Потомъ онъ представилъ ей своего друга и нѣжное созданіе съ нескрываемымъ восхищеніемъ смотрѣла на атлетическую фигуру Бассета. Съ другой стороны Вилеръ объяснилъ Ричарду, что мисъ Райтъ получитъ въ день свадьбы семь тысячъ фунтовъ; и это возбудило точно такой же восторгъ въ атлетическомъ джентльменѣ.
   Послѣ этого Бассетъ самъ сталъ часто бывать въ домѣ мистера Райта, который поощрялъ его ухаживанье за дочерью. Онъ былъ старъ и желалъ до смерти пристроить дочь, а эта партія казалась, если не блестящей, то удовлетворительной; съ одной стороны былъ кусокъ земли и хорошее имя, а съ другой порядочная сумма денегъ. Дѣло шло быстро и Ричардъ Бассетъ сдѣлался женихомъ Даеви Райтъ прежде чѣмъ объ этомъ догадался.
   Его безпокоила только Мэри Вельсъ, но безпокоила значительно, хотя лишь съ эгоистичной точки зрѣнія.
   Онъ началъ всячески подготовлять неизбѣжную развязку; онъ сочинялъ различные предлоги, мѣшавшіе ему являться на свиданія и они мало по малу стали все рѣже и рѣже. Когда же они видались (обыкновенно заранѣе уговорившись письменно), то онъ увѣрялъ ее, что понесъ большія потери и поэтому боялся теперь жениться на ней, такъ какъ не могъ доставить безбѣднаго существованія, особливо если у нихъ будутъ дѣти.
   При этомъ Мэри всегда отвѣчала, что она привыкла къ работѣ и станетъ съ большимъ удовольствіемъ трудиться для своего мужа, чѣмъ для посторонняго человѣка.
   Однажды она спросила его очень спокойно, можетъ ли джентльменъ нарушать свое клятвенное обѣщаніе.
   -- Никогда, отвѣчалъ Ричардъ.
   Однимъ словомъ, она не давала ему возможности высказаться. Она не хотѣла съ нимъ ссориться и такъ упорно его держалась, какъ прежде только держалась лжи.
   Наконецъ онъ потерялъ всякую надежду кончить дѣло миролюбиво и разомъ покончилъ всѣ отношенія съ нею. Онъ пересталъ ходить на свиданія, не отвѣчалъ на ея письма и въ одинъ прекрасный день женился на Джени Райтъ.
   Въ день свадьбы онъ приказалъ звонить въ колокола въ гунтеркомбской церкви съ шести часовъ до захода солнца. Это было нарочно сдѣлано, чтобъ вывести изъ себя сера Чарльса. Это былъ теплый, майскій вечеръ. Лэди Бассетъ сидѣла за туалетомъ, какъ вдругъ раздался веселый звонъ гунтеркомбскихъ колоколовъ.
   -- О! произнесла лэди Бассетъ,-- что это значитъ. Вы знаете, Мэри?
   -- Нѣтъ, милэди, отвѣчала Мэри Вельсъ: -- прикажете узнать?
   -- Нѣтъ, вѣроятно это деревенская свадьба.
   -- Нѣтъ, милэди; у насъ не было слышно ни о какой свадьбѣ. Послѣдніе поженились булочникъ и наша судомойка. Я сейчасъ пошлю узнать.
   Мэри вышла и передала приказаніе первой попавшейся дѣвушкѣ, которая побѣжала въ конюшню къ своему возлюбленному и узнала отъ него все что было нужно.
   Между тѣмъ лэди Бассетъ размышляла до поводу колокольнаго звона.
   -- Онъ всегда грустенъ и тѣмъ грустнѣе, чѣмъ кажется веселѣе. Бѣдные колокола, какъ они весело заливаются, и на меня наводятъ только грусть, сегодня еще болѣе обыкновеннаго.
   Въ эту минуту, служанка постучала въ дверь и Мэри полуотворивъ дверь услыхала новость:
   -- Колокола звонятъ для сквайра Бассета -- онъ сегодня привозитъ въ Гайморъ свою молодую жену.
   -- Мистеръ Бассетъ женился -- вотъ неожиданная новость! кто это рѣшился пойти за него?
   Отвѣта не было. Служанка побѣжала далѣе сообщать новость, а Мэри Вельсъ едва удержалась за дверь, чтобъ не упасть, такъ поразилъ ее этотъ неожиданный ударъ.
   Какъ не была она скрытна, но всякій женскій глазъ тотчасъ замѣтилъ бы ея смущеніе; но лэди Бассетъ не взглянула на нее. Послѣ первой минуты изумленія, она впала въ раздумье и старалась вызвать передъ собою образы будущаго подъ этотъ звонъ колоколовъ. Наконецъ, не подымая головы, она попросила Мэри пойти и сказать о случившемся серу Чарльсу.
   Мэри тихо вышла изъ комнаты и черезъ нѣсколько минутъ постучалась въ дверь уборной сера Чарльса.
   -- Войдите, сказалъ серъ Чарльсъ, полагая, что это его камердинеръ.
   Мэри Вельсъ полуотворила дверь и сказала:
   -- Милэди приказала доложить вамъ, серъ, что колокола звонятъ для мистера Бассета; онъ женился и привозитъ жену сегодня въ ночи.
   Мертвое молчаніе воцарилось въ комнатѣ. Мэри Вельсъ ждала, Наконецъ серъ Чарльсъ произнесъ:
   -- Пусть будетъ проклятъ этотъ бракъ и пусть Небо не допуститъ никогда ихъ сына занять мое мѣсто въ этомъ домѣ.
   -- Аминь, отвѣчала Мэри Вельсъ.
   -- Благодарствуйте, серъ, сказалъ серъ Чарльсъ, принимая ея голосъ за голосъ мужчины, такъ глухо и мощно произнесла она это слово.
   Она затворила дверь и возвратилась къ своей госпожѣ. Лэди Бассетъ сидѣла передъ зеркаломъ съ распущенными волосами и обнаженными плечами. Мэри закусила губу и принялась за свое дѣло; но скоро леди Бассетъ взглянувъ въ зеркало вздрогнула.
   -- Что съ вами Мэри! воскликнула она:-- на васъ нѣтъ лица, а руки какъ ледъ? Вамъ дурно?
   -- Нѣтъ.
   -- Такъ вы не здоровы, очень нездоровы?
   -- Я простудилась, сказала Мэри рѣзко.
   -- Подите сейчасъ къ экономкѣ и выпейте стаканъ горячей воды съ коньякомъ.
   Мэри только и желала выдти изъ комнаты и потому поспѣшно причесавъ лэди Бассетъ пошла къ дверямъ.
   -- Мэри! сказала лэди Бассетъ, какимъ то полупросительнымъ тономъ.
   -- Милэди.
   -- Я бы желала знать на что походитъ молодая.
   -- Я это узнаю къ ночи, сказала Мэри, стиснувъ зубы.
   -- Вы мнѣ не нужны до ночи.
   Мэри вышла изъ комнаты и пошла не къ экономкѣ, а въ свою комнату, гдѣ предалась вполнѣ своему горю. Съ дикимъ ревомъ бросилась она на свою одинокую кровать, рвала на себѣ волосы и металась по кровати какъ раненная кошка.
   Въ такихъ отчаянныхъ мукахъ провела она цѣлый часъ, который она впослѣдствіи никогда не забыла и никогда не простила. Наконецъ она встала и ужаснулась, взглянувъ въ зеркало на свое лице. Волоса были взъерошены, щеки блѣдны какъ полотно, глава налиты кровью.
   Она причесалась, вымыла лице холодной водой и хотѣла сойти внизъ; но тутъ у нея помутилось въ глазахъ и она должна была сѣсть, чтобъ не упасть. Совладавъ съ своей слабостью она пошла въ экономкѣ и спросивъ коньяку выпила его цѣликомъ, какъ воду. Глаза ея запылали какъ уголья, но щеки ея были покрыты все тою же смертельной блѣдностью. Она надѣла на голову небольшой красный платокъ и пошла въ селеніе, гдѣ всѣ были въ чрезвычайномъ волненіи, ожидая молодыхъ.
   Домъ Бассета стоялъ близь большой дороги и у высокихъ воротъ, выкрашенныхъ въ бѣлую краску, находилась груда камней, на которую Мэри Вельсъ и вскарабкалась.
   Помѣстившись на этомъ обсерваціонномъ пунктѣ, она стала ждать.
   Черезъ полчаса, Ричардъ Бассетъ показался на дорогѣ, въ наемной каретѣ, рядомъ съ нимъ сидѣла его маленькая, блѣдная жена. У самыхъ воротъ своего дома онъ увидалъ Мэри Вельсъ и вздрогнулъ. Она стояла предъ нимъ, величественно сложа руки; ея розовыя, кровь съ молокомъ щеки, были теперь блѣдны какъ полотно, я черныя глаза ея сверкали молніей на молодыхъ. Молодая дѣвушка какъ бы преобразилась и возвысилась отъ претерпѣннаго ей зла.
   Вцродолженіе нѣсколькихъ секундъ онъ долженъ былъ вынести этотъ убійственный взглядъ и они показались ему цѣлымъ вѣкомъ. Наконецъ ворота отворились и онъ проѣхалъ, но видѣнное имъ глубоко запало въ его сердце. Эти блѣдныя, нѣкогда цвѣтущія, розовыя щеки невольно поразили его и онъ почувствовалъ первые укоры совѣсти. Потомъ онъ сравнилъ ея красоту съ женщиной, ради которой онъ ее обманулъ и съ сожалѣніемъ отвернулся. Наконецъ видъ этой женщины возбудилъ въ немъ страхъ; онъ самъ былъ ужасенъ въ ненависти, но взглянувъ въ ея сверкающія очи, онъ понялъ, что возбудилъ ненависть еще болѣе жестокую.
   

XIII.

   Впродолженіе первыхъ дней своей брачной жизни, Ричардъ Бассетъ ждалъ какой нибудь непріятной выходки, со стороны Мэри Вельсъ; но время шло, а молодая дѣвушка молчала и онъ наконецъ сталъ утѣшать себя мыслью, что она слишкомъ много его любила, чтобъ сдѣлать ему непріятность.
   Однако, это утѣшеніе исчезло: черезъ десять дней послѣ описанной нами сцены онъ получилъ слѣдующую краткую записку.
   
   "Серъ, вы должны сегодня придти въ извѣстное вамъ мѣсто въ восемь часовъ. Если не придете, то тѣмъ хуже для васъ."

М. В.

   Въ первую минуту Ричардъ Бассетъ хотѣлъ отнестись къ этому письму съ презрѣніемъ, но обдумавъ дѣло, онъ рѣшилъ, что благоразумнѣе повидаться съ молодою дѣвушкою и узнать въ чемъ состояли ея намѣренья. Поэтому онъ отправился на свиданіе. Ему пришлось ждать довольно долго, наконецъ, раздались быстрые, твердые шаги и передъ нимъ явилась Мэри Вельсъ. У нея на головѣ былъ красный платокъ, который окаймлялъ пурпурной рамкой ея черные волоса и блестящіе, какъ уголь, глаза. Она молчала.
   Онъ также не промолвилъ ни слова.
   Это тягостное безмолвіе продолжалось нѣсколько минутъ, наконецъ она первая заговорила.
   -- И такъ, серъ, вы дали слово одной, а женились на другой. Что вы теперь сдѣлаете для меня?
   -- Что-жъ я могу, Мэри? Я не первый желалъ жениться по любви, а соблазнился деньгами.
   -- Нѣтъ, вы не первый. Но это не къ дѣлу, серъ. Эта мѣловая кукла купила васъ за деньги и я желаю получить свою долю.
   -- О? только-то, сказалъ Ричардъ:-- мы скоро покончимъ это дѣло. Я боялся, что вы станете говорить о разбитомъ сердцѣ и о прочихъ пустякахъ. Вы добрая, благоразумная дѣвушка и слишкомъ прелестная, чтобъ не найти себѣ немедленно мужа. Я вамъ дамъ пятьдесятъ фунтовъ, только простите меня,
   -- Пятьдесятъ фунтовъ! воскликнула Мэри презрительно:-- вы обѣщали жениться на мнѣ и сдѣлать со временемъ владѣлицей Гунтеркомба, а теперь предлагаете пятьдесятъ фунтовъ.
   -- Ну хорошо, я вамъ дамъ семьдесять пять фунтовъ, а если вы не довольны, то начинайте процесъ; посмотримъ, получите ли вы больше.
   -- Какъ! вамъ еще не довольно процесовъ? Смотрите, лжесвидѣтельство дѣло не хорошее, а я слышала, какъ вы клялись, что вы не писали письма къ моей сестрѣ, а письма то у сера Чарльса. Берегись подлецъ, ты клятвопреступникъ! ты солгалъ судьѣ и солгалъ мнѣ на этомъ самомъ мѣстѣ (При этомъ она возвысила голосъ). Не перечьте мнѣ, или я васъ засажу въ тюрьму. Вы будете мнѣ повиноваться во всемъ что я прикажу и должны приходить сюда каждую суботу, въ восемь часовъ, и приносить по золотому; это будетъ продолжаться до тѣхъ поръ, пока я найду себѣ подходящаго мужа, и тогда вы дадите разомъ круглую сумму, чѣмъ наши счеты и покончатся.
   Бассетъ насупилъ брови и погрузился въ глубокую думу. Естественный инстинктъ шепталъ ему не поддаваться, но благоразуміе говорило, что въ нѣсколько мѣсяцевъ много утечетъ воды, наконецъ онъ сказалъ смиреннымъ тономъ:
   -- Я согласенъ. Я виноватъ передъ вами, но позвольте мнѣ лучше уплатить эти деньги какимъ нибудь другимъ способомъ.
   -- Моимъ или ни какимъ.
   -- Хорошо, я буду приносить деньги сюда каждую суботу.
   -- Смотрите, горе вамъ, если обманете, сказала Мэри Вельсъ, и гордо повернувшись на каблукахъ исчезла.
   Бассетъ не посмѣлъ ни разу опоздать на суботнее свиданіе; сначала онъ молча отдавалъ деньги и она молча принимала; ихъ; но потомъ мало по малу старыя привычки на столько возобновились, что они стали разговаривать.
   Черезъ нѣсколько времени Бассетъ началъ говорить ей, что онъ несчастливъ и она всегда отвѣчала, что очень рада.
   При этомъ, онъ презрительно относился о своей женѣ и называлъ себя дуракомъ за то, что женился на глупой ничтожности, когда могъ имѣть женою такую красавицу.
   Мэри Вельсъ, отличаясь неограниченнымъ самолюбіемъ, слушала его съ удовольствіемъ, хотя отвѣчала холодно и рѣзко.
   Мало по малу однако, ея природная словоохотливость взяла верхъ и она стала разсказывать Бассету о себѣ, потомъ что дѣлалось въ Гуятеркомбѣ, но съ осторожностью.
   Потомъ, такова сила привычки, каждый изъ нихъ съ нетерпѣніемъ ожидалъ суботняго свиданія, хотя оба они питали другъ къ другу недовѣріе и боязнь.
   Наконецъ произошло то, на что коварно расчитывала Мэри Вельсъ, чѣмъ холоднѣе она была къ нему, тѣмъ пламеннѣе дѣлался Ричардъ Бассетъ, который, сравнивая свою смиренную, блѣдную жену съ этой блестящей Гебой, сталъ питать къ ней преступную страсть. Она отвѣчала иногда холодностью и упреками, а иногда полууступчивыми ласками и такимъ образомъ она мучила его, сколько ей было угодно и подтачивала привязанность къ женѣ, удовлетворяя этимъ вполнѣ свою ненависть къ нимъ обоимъ.
   Но месть подобнаго рода, особливо для женщинъ, орудіе обоюдоострое, ибо самыя сильныя изъ нихъ могутъ имѣть минуты слабости и быть увлечены далѣе, чѣмъ онѣ когда нибудь предполагали. Послѣдующая исторія Мэри Вельсъ докажетъ истину моихъ словъ. Между тѣмъ скромная, тихая мисисъ Бассетъ не могла соперничать съ коварной преступницей.
   Однако, пришло время, когда она безсознательно защитила себя самымъ успѣшнѣйшимъ образомъ. Произошло нѣчто побудившее мужа пламенно заботиться о ея счастьѣ и благосостояніи; онъ сталъ окружать ее материнскими попеченіями, охранялъ ее отъ сквознаго вѣтра, хлопоталъ о діетѣ, исполнялъ всѣ ея малѣйшіе капризы и однимъ словомъ сдѣлалъ ее по край ней мѣрѣ на время счастливѣйшей женщиной въ Англіи. Она вполнѣ заслуживала этихъ заботъ, ибо исполнила его пламеннѣйшее желаніе, сдѣлала для него то что въ настоящее время не могло сдѣлать для него ни одно человѣческое существо.
   Но возвратимся въ Гунтеркомбъ; любящая чета, обитавшая въ этомъ роскошномъ домѣ, болѣе не была счастлива. Надежда имѣть дѣтей быстро исчезла и разочарованіе было жестокое. Они оба страдали, съ тою разницею, что лэди Бассетъ плакала, а серъ Чарльсъ бѣсился.
   Ея горе было глубже и возвышеннѣе его горя. Еслибъ не было на свѣтѣ Ричарда Бассета, то все же въ ея груди стоялъ бы стонъ, естественный вопль природы: "дайте мнѣ дѣтей или я умру", хотя онъ никогда не вырвался бы изъ ея устъ.
   Серъ Чарльсъ отличался конечно менѣе своей жены этимъ глубокимъ инстинктомъ и къ благородному, естественному чувству примѣшивалось въ его сердцѣ другое не столь достойное. Его врагъ, возбудившій наконецъ своей постоянной враждою соразмѣрную ненависть въ душѣ бездѣтнаго баровета, былъ теперь женатъ и по всей вѣроятности будетъ имѣть наслѣдниковъ; тогда ненавистное потомство низкаго клеветника и автора анонимныхъ писемъ будетъ наслѣдовать бездѣтному серу Чарльсу и владѣть Бассетомъ и Гунтеркомбомъ. Это мучило, бѣсило несчастнаго и мало по малу ожесточало его добрый, нѣжный характеръ, который однако, какъ мы видѣли, подвергался иногда жестокимъ вспышкамъ при сильныхъ побудительныхъ причинахъ. Поэтому серъ Чарльсъ, мучимый своей сердечной раной, иногда обращался несправедливо со своей горячо любимой женой, то есть ясно высказывалъ ей, что считалъ ее виновной въ ихъ несчастьи.
   Лэди Бассетъ молча переносила все это. Правда, подобныя выходки бывали рѣдко и тотчасъ за ними слѣдовало раскаянье; впрочемъ, еслибъ этого и не было, то она сносила бы все съ покорностью, ибо эта бездѣтная женщина любила своего мужа съ преданностью жены и съ терпѣливымъ самоотверженіемъ матери. Это много говоритъ въ ея пользу и мы просимъ читателя принять это къ свѣденію, такъ какъ быть можетъ оно впослѣдствіи послужитъ въ ея пользу.
   Ея горе было слишкомъ глубоко и истинно, чтобы высказываться въ пламенныхъ вспышкахъ, но она также не могла болѣе скрывать въ себѣ горькаго чувства, и оно часто вырывалось у нея наружу въ трогательной, чисто женской формѣ.
   Когда ей случалось заѣзжать къ замужнимъ пріятельницамъ, и послѣднія конечно, забывая прославленный, но въ сущности, очонь ограниченный женскій тактъ, хвастались ей своими дѣтьми, то бѣдная лэди Бассетъ громко восторгалась ими и цѣловала ихъ изъ угожденія эгоистамъ родителямъ, но спѣшила уѣхать, глотая слезы.
   Когда въ деревнѣ умиралъ какой нибудь ребенокъ, то лэди Бассетъ всегда посылала Мэри Вельсъ съ словами утѣшенія и съ вещественными признаками сочувствія.
   Почти не проходило ни одного дня, чтобъ какое нибудь обстоятельство не напоминало ей о затаенномъ ея горѣ, не растравляло ея раны; я удовольствуюсь тѣмъ, что приведу два случая, въ которыхъ высказалась ея душевная агонія и доказала какъ много ока должна была выстрадать безмолвно.
   Послѣ того, какъ серъ Чірльсъ дозволилъ ей выслушать свой разговоръ съ Вилеромъ изъ маленькой комнатки рядомъ съ его кабинетомъ, она омеблировала эту комнатку и часто сиживала въ ней, чтобъ быть ближе къ серу Чарльсу, который часто призывалъ ее и разсказывалъ разіираелыя имъ судебныя дѣла. Однажды она сидѣла въ этой комнатѣ, какъ, вдругъ констабль привелъ къ серу Чарльсу арестантку и нѣсколько свидѣтелей. Обвиняемая была здоровенная, цвѣтущая, молодая дѣвушка съ розовыми щеками и свѣтло-сѣрыми глазами, въ которыхъ свѣтились здоровье, глупость и простота. На рукахъ у нея былъ ребенокъ. Никакой городской житель не возымѣлъ бы подозрѣнія противъ этой поселянки. Признать ее преступницей было все равно что признать преступникомъ теленка.
   Однако свидѣтели несомнѣнно доказали, что въ извѣстный день въ двѣнадцать часовъ ее видѣли съ ея ребенкомъ близъ стараго колодца; что вскорѣ послѣ полудня ее видѣли на дорогѣ безъ ребенка и на вопросъ куда она его дѣла, она отвѣчала, что отдала теткѣ, жившей на разстояніи десяти миль; что черезъ часъ послѣ того послышались слабые вопли въ глубинѣ колодца, имѣвшаго до девяноста футовъ, что народъ собрался и отважный юноша, опустившись на веревкѣ, вытащилъ изъ колодца мертвую курицу и живаго ребенка съ окровавленной щекой. Ребенокъ этотъ принадлежалъ обвиняемой.
   Серъ Чарльсъ приказалъ записать всѣ эти показанія и обратясь къ обвиняемой сказалъ, что она можетъ объяснить обстоятельство дѣла съ своей точки зрѣнія, но что ей было бы гораздо благоразумнѣе молчать.
   Обвиняемая поклонилась по деревенски и пристально взглянувъ въ лице сказала:
   -- Позвольте мнѣ объяснить серъ: я сидѣла у стараго колодца съ ребенкомъ на рукахъ; я очень устала таскать его цѣлый день, а онъ тяжелый и отважный вдругъ выпрыгнулъ изъ рукъ и упалъ въ колодецъ. Я закричала и побѣжала чтобъ позвать на помощь невѣстку, живущую на горѣ, но она ушла въ Сѣверный лѣсъ за валежникомъ, а когда я возвратилась къ колодцу, то уже ребенка вытащили изъ колодца и я его тотчасъ признала за своего; тогда констабль сказалъ, что мы должны придти къ вамъ; вотъ мы и пришли.
   Все это она сказала спокойно, безъ малѣйшаго смущенія, даже не покраснѣла и подъ конецъ снова низко поклонилась серу Чарльсу.
   Онъ не сказалъ ей ни слова, предалъ ее суду присяжныхъ и далъ золотой отважному юношѣ, спасшему ребенка.
   Но успѣли всѣ выдти изъ комнаты, какъ лэди Бассетъ вбѣжала со слезами на глазахъ и опустилась передъ мужемъ на колѣни:
   -- О! Чарльсъ, промолвила она: не ужели это возможно? Зачѣмъ Богъ даетъ ребенка женщинѣ, у которой хватаетъ сердца его убить, а отказываетъ въ этомъ благополучіи той, которая отдала бы послѣднюю каплю крови, чтобъ не упалъ волосъ съ его дорогой головки! О! чѣмъ же мы провинились передъ Господомъ, что онъ такъ жестокъ къ намъ?
   Серъ Чарльсъ старался ее успокоить, но по могъ; и бездѣтная жена горько плакала.
   Около этого времени начали шепотомъ передавать вѣсть, что мисисъ Бассетъ была въ интересномъ положеніи. Серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ не упоминали никогда объ этихъ слухахъ, ибо это было бы только растравлять свои раны, но это намѣренное молчаніе было наконецъ прервано. Въ одинъ прекрасный іюльскій день, ровно тринадцать мѣсяцевъ послѣ женидьбы мистера Бассета, лэди Бассетъ сидѣла въ кабинетѣ мужа и писала вмѣстѣ съ нимъ приглашенія на балъ, какъ вдругъ раздался веселый звонъ церковныхъ колоколовъ. Они оба остановились и взглянули другъ на друга. Лэди Бассетъ вышла изъ комнаты и черезъ минуту возвратилась блѣдная, пораженная отчаяніемъ.
   -- Да, сказала она, съ искуственнымъ спокойствіемъ, но вдругъ, потерявъ самообладаніе, она дико воскликнула, указывая въ окно на Гайморъ!-- Онъ имѣетъ теперь сына, который здѣсь займетъ мѣсто. Убей меня Чарльсъ! Я буду на небѣ молиться за тебя, а ты женись на другой, которая не будетъ тебя любить такъ какъ я, но дастъ тебѣ сына. Этотъ низкій человѣкъ имѣетъ плодоносный источникъ, а (при этомъ она подняла руки къ небу въ трогательномъ, поэтическомъ отчаяніи) я безплодная лоза.
   

XIV.

   Изъ всѣхъ дураковъ, производимыхъ природой съ помощью общества, отцы первенцовъ самые вредные.
   Матери этихъ первенцовъ также чрезвычайно непріятны, ибо онѣ постоянно всѣмъ суютъ въ глаза свое дѣтище, но имъ надо многое простить въ виду претерпленныхъ ими страданій, заботъ, которыхъ имъ будетъ стоить рожденноз ими эгоистична существо, и ихъ любви къ первенцу, превышающей ихъ гордость лишенную всякаго тщеславія.
   Но отецъ гораздо неизвинительнѣе. Его пустое тщеславіе далеко не такъ благородно, какъ добрая гордость матери. Его навязчивая любовь состоитъ большею частью изъ эгоизма, совершенно слѣпаго эгоизма, ибо если при самомъ началѣ беременности жены мужа пошлютъ въ Индію или повѣсятъ, то ангельчикъ, какъ они его называютъ (да проститъ имъ Господь), также успѣшно развивается изъ зародыша въ здоровеннаго ребенка и рождается на свѣтъ матерью, какъ еслибъ отецъ все время находился привязаннымъ къ юбкѣ своей жены.
   По этому законъ вѣроятно по незнанію медицины несправедливъ, отдавая дѣтей отцамъ и отнимая ихъ силой у матери, которая вз состояніи ихъ содержать, и слѣдовательно пусть насѣдка кудахтаетъ надъ своимъ первенцемъ, а пѣтухъ помолчитъ. Послѣ этихъ предварительныхъ замѣчаній, позвольте мнѣ представить вамъ личность новую въ романахъ, но очень старую въ исторіи:
   

Кудахтающаго пѣтуха.

   При рожденіи своего сына и наслѣдника, мистеръ Ричардъ Бассетъ такъ возгордился, что едва не лопнулъ, какъ индѣйскій пѣтухъ. Онъ неожиданно сталъ гостепріимнымъ хозяиномъ, началъ принимать своихъ пріятелей и разсказывать о немъ величайшія подробности, онъ возобновилъ старыя знакомства и дѣлалъ визиты, только съ цѣлью напомнить всѣмъ, что у него есть сынъ и наслѣдникъ.
   Онъ никогда не переставалъ себя поздравлять съ этимъ счастливымъ событіемъ и быть можетъ всего любопытнѣе было слышать, какъ онъ отзывался объ этомъ саркастическимъ тономъ.
   -- Никогда не женитесь, говаривалъ онъ Вилеру и другимъ своимъ пріятелямъ:-- посмотрите на меня, вы думаете, я господинъ въ своемъ домѣ? Нисколько; я просто рабъ. Во первыхъ въ домѣ находится нянька, которая прогоняетъ меня изъ спальни моей жены и допускаетъ меня туда, когда ей угодно: это королева номеръ первой. Потомъ идетъ кормилица, королева номеръ второй, которой я долженъ во всемъ угождать, иначе она разсердится и съ сердцовъ испортитъ себѣ молоко. Но это еще добрые тираны въ сравненіи съ самымъ юнымъ королемъ. При малѣйшемъ его крикѣ, весь домъ идетъ вверхъ дномъ, пока не узнаютъ что ему нужно. Что же касается до меня, то на меня смотрятъ, какъ на необходимое зло; женщины по видимому признаютъ, что отецъ помѣха, безъ которой эти ангельчики не могли бы существовать, и болѣе ничего.
   Онъ пригласилъ много гостей на крестины и не преминулъ всѣмъ повторить нѣсколько разъ, что новый членъ христіанской церкви былъ наслѣдникъ бассетскихъ помѣстій. Пиръ былъ великолѣпный и церковные колокола весело гудѣли.
   Когда жена его впервые выѣхала въ церковь, то онъ за-ново обилъ сукномъ свою скамейку. Вмѣстѣ съ мисисъ Бассетъ явилась въ церковь и нянька съ ребенкомъ. Онгъ своими криками прерывалъ церковную службу, но "кудахтающій пѣтухъ" былъ очень доволенъ.
   Ричардъ Бассетъ устроилъ широкую песочную дорожку вдоль границы, отдѣлявшей его садъ отъ сада сера Чарльса, и назвалъ ее "аллеей наслѣдника." Тутъ въ хорошіе, солнечные дни, гуляла на показъ кормилица съ ребенкомъ.
   Онъ нанялъ работниковъ и выстроилъ дѣтскую, достойную королевскихъ дѣтей. Она занимала два этажа и возвышалась въ видѣ четвероугольной башни надъ остальнымъ фасадомъ дома, который былъ на столько простъ, на сколько "башня наслѣдника" была вычурна. На этой башнѣ была плоская крыша, на которую вела хорошо устроенная лѣстница; оттуда можно было слѣдить за всемъ, что дѣлалось въ Гунтеркомбѣ. По этому, часто въ августовскіе вечера, мистеръ и мисисъ Бассетъ, съ нянькой и ребенкомъ пили чай на этой террасѣ; при этомъ Бассетъ объяснялъ ничего не понимающему ребенку, что роскошный домъ и помѣстья будутъ его собственностью, не смотря на всѣ старанія его ограбить.
   Конечно все это было нелѣпо, но никому не дѣлало вреда, исключая того, что возбуждало желчь нѣсколькихъ старыхъ холостяковъ и увеличивало ихъ гнѣвъ противъ "кудахтающихъ пѣтуховъ", кричащихъ курицъ и вообще противъ брака.
   Но вѣсти обо всемъ этомъ достигали Гунтеркомба и поражали сердца бездѣтной четы, которую главнымъ образомъ и хотѣлъ раздосадовать мистеръ Бассетъ своими выходками.
   Что касается до крестинъ, звона колоколовъ и перваго выѣзда въ церковь, то они перенесли ихъ мужественно, какъ явленія необходимыя, но когда они услыхали, что мистеръ Бассетъ назвалъ свою новую дорожку "аллеей наслѣдника", а свою нелѣпую дѣтскую "башнею наслѣдника", то ненависть ихъ воскресла съ новою силой и повела къ возмездію. Серъ Чарльсъ выстроилъ длинную стѣну на границѣ своего сада и загородилъ "аллею наслѣдника" такъ, что съ нея не было видно въ его садъ.
   Тогда мистеръ Бассетъ въ концѣ дорожки насыпалъ горку, съ которой наслѣдникъ могъ бросить хоть взглядъ на свои будущія владѣнія.
   Съ своей стороны серъ Чарльсъ началъ рубить лѣсъ въ гигантскихъ размѣрахъ. Онъ приступилъ къ дѣлу съ цѣлою толпой дровосѣковъ и во всѣхъ громадныхъ его лѣсахъ стали раздаваться удары топоровъ и деревья падали, какъ колосья ржи. Онъ не отъ кого не скрывалъ, что намѣревался продать срубленный лѣсъ на нѣсколько тысячъ фунтовъ и отдать эти деньги своей женѣ.
   Ричардъ Бассетъ черезъ своего стряпчаго Вилера протестовалъ отъ своего имени и отъ имени сына противъ чрезмѣрной рубки лѣса въ помѣстьи, обремененномъ субститутами.
   Серъ Чарльсъ оскалилъ зубы какъ левъ, но не удостоилъ его никакимъ отвѣтомъ; отвѣтъ былъ данъ Ольдфильдомъ, который объяснилъ, что серъ Чарльсъ имѣлъ полное право на основаніи актовъ владѣнія рубить лѣсъ и обращать землю изъ подъ лѣса въ поля, что даже, еслибъ онъ не имѣлъ этого права, то въ виду его лѣтъ и лѣтъ его жены было невѣроятно, чтобъ Ричардъ Бассетъ когда нибудь наслѣдовалъ эти помѣстья, что Ричардъ Бассетъ лично не упоминался въ актахъ и его права были гадательныя, что наконецъ, если мистеръ Вилеръ не соглашался съ этими доводами, то онъ могъ всегда жаловаться въ Судъ Казначейства.
   Тогда Вилеръ посовѣтовалъ мистеру Бассету не обращаться въ Судъ Казначейства по столь сомнительному дѣлу; и серъ Чарльсъ продолжалъ съ еще большей энергіей рубить лѣсъ; деревья падали другъ на друга и свѣтъ проникалъ въ лѣсную чащу. Это походило на очистку первобытнаго лѣса.
   Ричардъ Бассетъ молча ходилъ со свидѣтелемъ и считалъ срубленныя деревья.
   Бѣднымъ предоставлено было собирать валежникъ и щепу; они сбѣгались изъ всѣхъ окрестностей за нѣсколько миль и каждый заготовлялъ себѣ на зиму груду топлива, благословляя имя сера Чарльса. Вырученныя деньги, тринадцать тысячъ фунтовъ, онъ отдалъ женѣ на ея собственные расходы. Онъ ограничилъ ее въ пользованіи этими деньгами только однимъ условіемъ; именно: что она не будетъ разомъ брать суммы болѣе ста фунтовъ безъ совѣта мистера Ольдфильда. Серъ Чарльсъ сказалъ, что онъ будетъ увеличивать этотъ капиталъ ежегодно и такимъ образомъ его дорогая жена не будетъ въ нищетѣ, даже еслибъ ненавистный двоюродный братъ пережилъ его и выгналъ ее изъ Гунтеркомба.
   Такъ прошли лѣто, осень и наступила замѣчательно теплая зима; отъ этого никогда въ графствѣ не охотились, какъ въ эту зиму, и Ричардъ Бассетъ, который благодаря состоянію жены могъ позволять себѣ болѣе прежняго, часто являлся въ полѣ на большой, коренастой лошади, не съ очень быстрымъ ходомъ, ибо она была полукровная, но замѣчательной умѣньемъ скакать черезъ препятствія.
   Даже въ этомъ препровожденіи времени, двоюродные братья были соперники. Любимая лошадь сера Чарльса была великолѣпная, чистокровная и въ открытомъ полѣ лошадь Ричарда не могла съ всю тягаться, но иногда при окончаніи охоты, когда приходилось преодолѣвать большія препятствія, перепрыгивать черезъ высокія изгороди или канавы, то лошадь низшаго достоинства, отличавшаяся необыкновенной силой, которую она не расходовала по пусту, брала верхъ надъ первостатейнымъ, кровнымъ животнымъ.
   Подобный примѣръ случился 18 ноября и повлекъ за собою серьезныя послѣдствія.
   Въ этотъ день охотники собрались на землѣ сера Чарльса. Онъ и лэди Бассетъ завтракали въ Пинкѣ; на серѣ Чарльсѣ былъ красный охотничій сюртукъ, бѣлый галстухъ, лосины и ботфорты. Вся его одежда была такъ блестяща, что жаль бы было, еслибъ попало на нее хоть малѣйшее пятно грязи. Лэди Бассетъ была въ амазонкѣ и верхомъ на своемъ пони, въ синей бархатной шапочкѣ, и съ развѣвающимися темнорусыми волосами она скорѣе походила на блестящій цвѣтокъ, чѣмъ на обыкновенную женщину.
   Вскорѣ отыскана была старая лисица, въ погоню за которой и пустились немедленно охотники; а лэди Бассетъ отправилась домой дожидаться мужа съ тѣмъ безпокойствомъ, надъ которымъ мужчины смѣются, но которое женщины могутъ оцѣнить. Она постоянно подвергалась этимъ безмолвнымъ страданіямъ и никогда не жаловалась, даже никогда не упоминала объ этомъ серу Чарльсу.
   Впродолженіе сорока минутъ охотники преслѣдовали вскачь звѣря и Ричардъ Бассетъ далеко отсталъ это всѣхъ; наконецъ лисица укрылась въ большую березовую рощу, гдѣ два часа увивалась между деревьями я кустарниками, сбивая съ толку охотниковъ.
   Ричардъ Бассетъ рѣшился не кружить въ рощѣ между деревьями, рискуя сломать ноги лошади и во всякомъ случаѣ утомить ее безъ всякой пользы. Онъ впродолженіе нѣсколькихъ лѣтъ отмѣчалъ свои охотничьи наблюденія въ записной книжкѣ, которую онъ называлъ "Статистикой Лисицъ", изъ нея между прочимъ онъ зналъ, что старая, крупная лисица, выбитая изъ этого лѣса, непремѣнно перебѣжитъ въ Бельманскую чащу, а если ее выбьютъ и оттуда, то по открытому полю бросится къ Гайгамскому бору, и на дорогѣ вѣроятно будетъ убита; если же она до него достигнетъ, то среди густаго терновника ее могутъ только вырѣзать косари, а собаки тамъ безсильны.
   Поэтому Ричардъ Бассетъ выѣхалъ изъ лѣсу и отправился тихонько въ Бельманскую чащу, гдѣ у опушки и ожидалъ звѣря.
   Его книга оказалась оракуломъ. Послѣ двухъ часовой погони лисица выбѣжала изъ самаго края Бельманской чащи, гдѣ никого не было, кромѣ Ричарда Бассета, и оскаливъ на него зубы бросилась по прямому пути, какъ птица, въ Гайгамскій лѣсъ.
   Ричардъ Бассетъ затрубилъ въ рогъ, собралъ охотниковъ и спустилъ собакъ по горячему слѣду. Сдѣлавъ мили три, они настигли лисицу, спускавшуюся съ холма въ нѣсколькихъ саженяхъ. Тутъ общее смятеніе между людьми, лошадьми и собаками достигло высшей степени. Одушевленные словно электрической искрой всѣ понеслись за несчастнымъ звѣремъ и еще черезъ минуту почти достигли его, но многія изъ лошадей стали отставать и только Бассеты стойко держались впереди, благодаря тому, что лошадь Ричарда была свѣжа, а сера Чарльса отличалась чистокровной силой.
   Теперь передъ охотниками простирались луга, окаймленные густой изгородью, за которой виднѣлось громадное, вспаханное поле въ восемьдесятъ акровъ.
   Лисица бросилась въ живую изгородь, а собаки съ лаемъ слѣдовали по ея пятамъ; охотники легко перескочили черезъ это незначительное препятствіе и ожидали увидѣть во ту сторону звѣря уже мертвымъ.
   Но хитрая лисица прибѣгла къ другимъ средствамъ спасенія, кромѣ быстроты своего бѣга. Понимая свою опасность, она внезапно бросилась въ сторону и пробѣжала шестьдесятъ саженъ, вдоль канавы, пока разъяренныя собаки пролетѣли мимо и потеряли ея слѣдъ. Онѣ неистово бросались съ громкимъ лаемъ, то въ ту, то въ другую сторону, по все тщетно; наконецъ одинъ изъ охотниковъ увидалъ лисицу, бѣжавшую среди поля по бороздѣ. Собакъ тотчасъ спустили на звѣря, но онъ былъ уже далеко и охотникамъ тяжело было скакать по вспаханной землѣ.
   Въ концѣ поля ихъ ожидало еще болѣе серьезное препятствіе: старая живая изгородь была срублена и всѣ вязи, которые росли въ ней и новая живая изгородь находились на возвышенномъ валу, окруженномъ двойнымъ рвомъ.
   Егерь, скакавшій впереди на ирландской лошади, какъ ни въ чемъ не бывало вскочилъ на валъ и перелетѣлъ на слѣдующее поле.
   Коренастая лошадь Ричарда Бассета тихо приблизилась къ препятствію, высоко взвилась и однимъ махомъ очутилась на сосѣднемъ полѣ.
   Серъ Чарльсъ смѣло подскакалъ къ первому рву, и рванулся впередъ, но лошадь его утомленная трудной скачкой по вспаханному полю, не попала задними ногами на край втораго рва и грохнулась внизъ, перекинувъ сера Чарльса черезъ голову. По несчастью на сосѣднемъ полѣ валялось нѣсколько срубленныхъ деревьевъ и серъ Чарльсъ ударился головою объ одно изъ нихъ; лошадь выкарабкалась изъ рва и полетѣла далѣе за собаками, но всадникъ лежалъ на землѣ неподвижно.
   Сначала никто не обратилъ на это вниманія; охотники скакали слишкомъ быстро, чтобъ оборачиваться. Но черезъ нѣсколько минутъ Ричардъ Бассеттъ, привѣтствовавшій смѣхомъ приключеніе своего двоюроднаго брата, обернулся и увидалъ, что онъ лежитъ неподвижно на землѣ, а двое или трое джентльменовъ поспѣшно сходятъ съ лошадей около того мѣста. Онъ тотчасъ повернулъ коня и поѣхалъ назадъ къ мѣсту происшествія.
   Картузъ сера Чарльса былъ смятъ и кровь виднѣлась на его бѣломъ жилетѣ; онъ былъ безъ чувствъ и очень блѣденъ.
   Джентльмены подняли его съ громкими изъявленіями страха и сочувствія, и спрашивали другъ друга, какъ имъ лучше поступить.
   Ричардъ Бассетъ понялъ тотчасъ, что ему представляется случай произвесть эфектъ и онъ имъ воспользовался.
   -- Его надо сейчасъ отправить домой, сказалъ онъ; -- понесемте его на ближайшую ферму, а тамъ возьмемъ телѣгу.
   И дѣйствительно онъ помогъ нести. безчувственнаго баронета. На фермѣ они взяли телѣгу, наполнили ее соломой и уложили несчастнаго.
   -- Господа! произнесъ торжественно Ричардъ Бассетъ, поддерживая голову своего врага: -- въ такую минуту все забывается кромѣ узъ родства.
   Честные сквайры громко одобрила выраженіе такихъ благородныхъ чувствъ.
   Телѣга съ драгоцѣнною ношею тихо, медленно направилась къ Гуятеркомбу, отстоящему на двѣ мили отъ мѣста несчастнаго происшествія.
   Въ этотъ день лэди Бассетъ, какъ обыкновенно во время отъѣзда мужа на охоту, ждала его каждую минуту съ безпокойствомъ. Чѣмъ болѣе проходило времени, тѣмъ невыносимѣе казалось ей это тревожное ожиданіе; она нигдѣ не могла себѣ найти мѣста и наконецъ усѣлась у окна, выходившаго въ ту сторону, гдѣ охотился серъ Чарльсъ. Припавъ головою къ стеклу, она старалась проникнуть своимъ взоромъ, какъ можно далѣе.
   Вдругъ она услышала за собою шорохъ платья; это была Мэри Вельсъ, чѣмъ-то очень смущоннная и пораженная.
   -- Что случилось, Мэри? спросила лэди Бассетъ.
   -- О! милэди, воскликнула Мэри и остановилась задрожавъ всѣмъ дѣломъ.
   Лэди Бассетъ вскочила съ испугомъ.
   -- Милэди, говорятъ, что-то не ладно на охотѣ,
   -- Серъ Чарльсъ!
   -- Несчастный случай.
   Лэди Бассетъ съ глухимъ стономъ схватилась за сердце. Мэри Вельсъ подбѣжала къ ней.
   -- Пойдемте скорѣе! воскликнула лэди Бассетъ.
   Она схватила шляпку и черезъ минуту бѣжала уже съ Мэри Вельсъ по дорогѣ въ деревню, останавливая и распрашивая всѣхъ.
   Но никто не могъ сообщить ей о случившемся. Конюхъ, привезшій эту вѣсть въ Гунтеркомбъ, объяснилъ, что онъ слышалъ ее отъ грума одного изъ джентльменовъ охотниковъ. Такъ какъ это неизвѣстно кѣмъ распространенное извѣстіе ничѣмъ не подтверждалось, то лэди Бассетъ начала уже надѣяться, что оно было ложное.
   Но вскорѣ предстало передъ нею страшное доказательство въ горькой истинѣ.
   При выходѣ изъ деревни, она встрѣтила грустное шествіе: телѣгу окруженную пятью джентльменами, ѣхавшими тихо, понуривъ головы, словно на похоронахъ.
   Въ телѣгѣ лежалъ серъ Чарльсъ Бассетъ весь забрызганный грязью и кровью; голова его покоилась на колѣняхъ Ричарда Бассета. Волоса его были смочены кровью и нѣсколько капель крови запеклись на его щекахъ. Даже на лосинахъ Ричарда были кровяныя пятна.
   При видѣ этого страшнаго зрѣлища, лэди Бассетъ вскрикнула и этого крика никто изъ присутствовавшихъ никогда впослѣдствіи не забылъ; потомъ она дико бросилась къ телѣгѣ и Богъ знаетъ какъ черезъ секунду очутилась въ ней, прижимая къ своей груди окровавлевную голову сера Чарльса. Она не обратила никакого вниманія на Ричарда Бассета, но высвободила изъ его рукъ дорогую для нея голову и нѣжно обнимая ее покрывала поцѣлуями во все время пока телѣга медленно подвигалась черезъ деревню къ Гунтеркомбу.
   Четыре года тому назадъ они проѣзжали черезъ эту самую деревню въ коляскѣ четверней, при веселомъ звонѣ колоколовъ и крикахъ поселянъ; тогда они ѣхали въ Гунтеркомбъ съ надеждой населить его залогами ихъ счастливой любви и законный наслѣдникъ, при видѣ этого торжественнаго въѣзда своего врага, бѣжалъ въ свою хижину съ отчаяніемъ въ сердцѣ. Теперь какая страшная перемѣна! Шествіе состояло изъ простой телѣги, въ которой лежало окровавленное и безчувственное тѣло, поддерживаемое бездѣтной женщиной, убитой горемъ и отчаяніемъ; позади шла служанка заливаясь слезами и медленно ѣхали нѣсколько джентльменовъ, а между ними законный наслѣдникъ съ поникшей головой, и съ тѣмъ выраженіемъ приличнаго сожалѣнія на лицѣ, которымъ наслѣдники умѣютъ скрывать внутреннее чувство радости.
   

XV.

   Съ парадной лѣстницы Гунтеркомба сбѣжались слуги, перенесли сера Чарльса въ сѣни, а Ричардъ Бассетъ повернулся и пошелъ въ Гайморъ; только на минуту въ его глазахъ блеснула искра торжества, но онъ тотчасъ совладалъ съ собою и принялъ искуственный печальный видъ.
   Даже дома онъ не вдругъ сбросилъ свою маску. Она исчезла постепенно. Сначала онъ сказалъ своей женѣ серьезнымъ тономъ, что серъ Чарльсъ упалъ съ лошади и что онъ его поднялъ и отвезъ домой.
   -- Я рада, что ты это сдѣлалъ, Ричардъ, сказала мисисъ Бассетъ:-- и ушибъ очень опасный?
   -- Я боюсь, что онъ не оправится. Онъ не произнесъ ни слова во всю дорогу, а когда его вынули изъ телѣги въ Гунтеркомбѣ, то онъ только глухо застоналъ.
   -- Бѣдная лэди Бассетъ!
   -- Да, для нея большое несчастье, Джони.
   -- Да, милый.
   -- Судьба правосудна. Онъ никогда не убился еслибъ голова его не ударилась о дерево, лежавшее на землѣ, а это было одно изъ тѣхъ деревьевъ, которое онъ срубилъ съ цѣлью ограбить нашего мальчика.
   -- Неужели?
   -- Да; онъ приказалъ рубить даже вязы въ живыхъ изгородяхъ, которые не годятся ни начто кромѣ гробовъ. Онъ хотѣлъ сдѣлать намъ на зло, а срубилъ деревья для своего гроба,
   -- Бѣдный человѣкъ! Ричардъ, смерть примиряетъ враговъ, ты конечно ему теперь прощаешь?
   -- Я постараюсь ему простить.
   Ричардъ Бассетъ теперь сталъ выказывать всѣ качества ртути. Его занятія въ сущности ничѣмъ не увеличились, но онъ какъ-то постоянно былъ занятъ и хлопоталъ Богъ знаетъ о чемъ. Онъ пересталъ поносить сера Чарльса и обо всемъ отзывался очень добродушно. Дѣйствительно, если вы человѣкъ слабый и осужденіе людей вамъ не выносимо, то вы можете очень легко отъ этого отдѣлаться; вамъ стоитъ только умереть. Этотъ рецептъ, я особливо рекомендую геніямъ. Однажды, Бассетъ даже сдѣлалъ выговоръ Вилеру за его замѣчаніе о серѣ Чарльсѣ.-- Теперь на время прекратится порубка лѣса въ бассетскихъ помѣстьяхъ, сказалъ почтенный стряпчій.
   -- Стыдитесь, отвѣчалъ Ричардъ, этотъ человѣкъ имѣлъ свои дурныя стороны, но также и хорошія; это былъ благородный джентльменъ, любимый всѣми друзьями и уважаемый всей страной. Его наслѣднику будетъ очень трудно примирить графство съ такой потерей.
   Вилеръ широко открылъ глаза отъ изумленія и саркастически улыбнулся.
   Этотъ дифирамбъ серу Чарльсу болѣе никогда не повторялся, ибо онъ выказалъ неблагодарность и въ концѣ концевъ не умеръ.
   Пользуемый лучшими докторами и окруженный попеченіями лэди Бассетъ и Мэри Вельсъ, серъ Чарльсъ мало по малу сталъ поправляться; ежедневно свѣденья о его выздоровленьи сообщались слугами поселянамъ, а также сосѣдямъ, постоянно пріѣзжавшимъ освѣдомляться о немъ.
   Всего регулярнѣе являлся за извѣстіями о здоровья сера Чарльса новый пасторъ. Это былъ молодой человѣкъ чрезвычайно одаренный физически и умственно; большіе, блестящіе, черные глаза этого мужественнаго Адониса съ первой встрѣчи стали съ восторгомъ останавливаться на красотѣ лэди Бассетъ.
   Онъ заходилъ каждый день и выказывалъ большое сочувствіе къ больному, такъ что лэди Бассетъ часто оставляла на минуту своего мужа и выходила къ нему лично съ извѣстіями о ходѣ болѣзни.
   Въ другіе раза она посылала къ нему Мэри Вельсъ и эта хитрая дѣвушка вскорѣ открыла то, чего не понимала ея госпожа.
   Съ каждымъ днемъ бюлетени о болѣзни сора Чарльса становились къ общему удовольствію все удовлетворительнѣе.
   Только одинъ Ричардъ Бассетъ не довѣрялъ этимъ извѣстіямъ.
   -- Я хочу лично видѣть, говорилъ онъ: -- серъ Чарльсъ не такой человѣкъ, чтобъ лежать въ постели, если онъ здоровъ. Что же касается до докторовъ, то они всегда тѣшатъ человѣка до послѣдней минуты. Я не повѣрю, что ему легче, пока не увижу его на ногахъ.
   Судьба не заставила Ричарда Бассета долго ждать и этого доказательства. Однажды въ свѣтлый солнечный зимній день, онъ смотрѣлъ на свои будущія владѣнія изъ "Башни Наслѣдника," какъ вдругъ двери въ Гунтеркомбскомъ домѣ отворились и мужчина, укутанный въ шубѣ, тихо вышелъ опираясь на двухъ женщинъ. Это былъ серъ Чарльсъ, слабый, но выздоравливавшій. Онъ медленно походилъ взадъ и впередъ по песчаной дорожкѣ и черезъ десять минутъ провожатыя осторожно отвели его домой.
   Это зрѣлище, которое тронуло бы до глубины души каждаго добраго человѣка, только разбѣсило Ричарда Бассета.
   -- Дуракъ! воскликнулъ онъ вслухъ:-- ничего не убьетъ этого человѣка. Онъ переживетъ меня и моихъ. Мэри Вельсъ еще ухаживаетъ за нимъ, и я увѣренъ влюбилась въ него. Эти дуры женщины не могутъ ухаживать за больнымъ, не влюбившись въ него. Чертъ бы ихъ всѣхъ взялъ.
   Въ эту ночь онъ пошелъ на свиданіе съ Мэри Вельсъ и въ какомъ-то странномъ припадкѣ ревности сталъ клясться ей въ любви; онъ зналъ, что упрекать ее было совершенно безполезно и поэтому выбралъ противоположное средство.
   Она принимала очень холодно всѣ его клятвы, не соглашалась остаться болѣе минуты и говорила только о своихъ господахъ, къ торымъ теперь въ ихъ несчастьи сильно лежало ея сердце.
   -- Онъ не вашъ братъ, слабохарактерный; -- онъ идетъ на встрѣчу смерти, сказала она: -- на вторый день, когда онъ едва еще могъ говорить, онъ сказалъ мнѣ почти шепотомъ, видя мои слезы! "Зачѣмъ вы плачете?" -- "Ради васъ, серъ, отвѣчала я: -- мнѣ больно смотрѣть на васъ." -- "Такъ напрасно расходуете слезы, сказалъ онъ." -- "Надѣюсь," возразила я. Тогда онъ приподнялся и произнесъ: -- "Посмотрите на меня, я Бассетъ. Я не изъ тѣхъ, которые умираютъ отъ простой раны; я не оставлю васъ всѣхъ на милость того, который будетъ къ вамъ безмилосерденъ." Онъ, вѣроятно, говорилъ о васъ. Онъ приказалъ мнѣ перестать плакать и я повиновалась, ибо онъ всегда будетъ моимъ господиномъ и повелителемъ, пока сохранитъ хоть искру жизни, помните это.
   Съ этими словами она, не смотря на всѣ просьбы Ричарда, покинула его и побѣжала домой, оставивъ его въ самомъ грустномъ, отчаянномъ положеніи.
   Наконецъ серъ Чарльсъ почти совсѣмъ выздоровѣлъ и сталъ ежедневно гулять съ лэди Бассетъ. Любимымъ мѣстомъ ихъ прогулки былъ лужокъ подъ самой стѣной, выстроенной противъ "Аллеи Наслѣдника".
   Послѣ полудня солнечные лучи всегда падали на этотъ лужокъ и эту аллею.
   По другую сторону стѣны нянька часто носила на рукахъ Дика Бассета, но благодаря стѣнѣ гуляющіе не видали другъ друга.
   Напротивъ Ричардъ Бассетъ съ "Башни Наслѣдника" могъ видѣть тѣхъ и другихъ; подобно людямъ, которые не могутъ оторваться отъ того, что приносятъ имъ страданія, онъ пристально слѣдилъ за гуляющими и видѣлъ, что серъ Чарльсъ съ каждымъ днемъ все становился сильнѣе, такъ что наконецъ не опирался на свою любезную жену, а шелъ рядомъ съ нею, или велъ ее подъ руку.
   Однако эта прелестная картина была обманчива; за исключеніемъ этихъ прогулокъ, когда солнце грѣло сера Чарльса своими лучами, а любовь утѣшала его, серъ Чарльсъ былъ совершенно другой человѣкъ. Ударъ понесенный имъ по видимому странно подѣйствовалъ на его характеръ. Онъ сталъ такъ раздражителенъ, что слуги не долго оставались у него въ услуженіи; онъ ропталъ на свою жену и его бездѣтность, казавшуюся до сихъ поръ горькимъ разочарованіемъ, а теперь ставшую въ его глазахъ бѣдствіемъ; уничтожавшимъ все его счастье. Онъ постоянно думалъ и говорилъ объ этомъ, такъ что лэди Бассетъ стала серьезно безпокоиться. Она мужественно его утѣшала, но часто оставшись одна, она проливала горькія слезы.
   Ея горе имѣло между прочимъ одинъ неожиданный результатъ; она докончила то что начала ея обычная доброта и снискала любовь служанки. Всякій кто знаетъ этотъ классъ, согласится со мною, что подобная побѣда, дѣло не обыкновенное. Однако это было такъ; Мэри Вельсъ стала питать къ ней дѣйствительную привязанность и выказывала ее чрезвычайной внимательностью и нѣжнымъ обращеніемъ, очень успокоивавшемъ лэди Бассетъ, за что послѣдняя не разъ обращала на нее безмолвные взгляды благодарности.
   Мэри слышала, какъ серъ Чарльсъ обращался съ своей женою, и вполнѣ осуждая его капризы и упреки, она стала мало по малу выражать вслухъ, свое неудовольствіе, но любящая, преданная жена тотчасъ ее остановливала и она уже старательно начала избѣгать подобныхъ выраженій.
   Но однажды подкравшись къ двери тихо, какъ кошка, она подслушала разговоръ сера Чарльса и лэди Бассетъ о тяготѣвшемъ надъ ними несчастьи. Серъ Чарльсъ говорилъ, что это небесное проклятіе, что всѣ бѣдные въ деревнѣ имѣли дѣтей, что слабая, щедушная жена Ричарда Бассета родила ему наслѣдника и вскорѣ сдѣлаетъ его снова отцемъ, а одинъ онъ только, серъ Чарльсъ, былъ осужденъ на бездѣтство.
   -- И однако, прибавилъ онъ:-- еслибъ я женился на другой, а ты вышла бы за мужъ за другаго, то мы вѣроятно имѣли бы по дюжинѣ дѣтей.
   Вообще хотя онъ не сказалъ ничего прямо несправедливаго, но его тонъ ясно упрекалъ жену, какъ единственную причину ихъ общаго горя, отъ котораго она терпѣла гораздо болѣе, но благородно молчала. Это было трудно перенести, и когда серъ Чарльсъ вышелъ изъ комнаты, Мэри Вельсъ бросилась къ своей госпожѣ съ пламенной злобой въ сердцѣ противъ ея мужа.
   Лэди Бассетъ сидѣла облокотясь или скорѣе лежала ни столѣ съ распущенными волосами и рыдала, словно сердце ея разрывалось.
   Все что было хорошаго въ Мэри Вельсъ громко въ ней заговорило. Она бросилась на колѣни передъ лэди Бассетъ, схватила ея руку, прижала къ сердцу и стала плакать вмѣстѣ съ нею.
   Эта собачья привязанность поразила лэди Бассетъ. Она взглянула своими полными слезъ глазами на добрую служанку и воскликнувъ: "О! Мэри", сжала съ благодарностью ея грубыя руки.
   Мэри первая заговорила:
   -- О, милэди! сказала она всхлипывая: -- я этого но могу терпѣть. Какъ не стыдно васъ упрекать въ томъ, въ чемъ виноваты не вы. Еслибъ я была вашимъ мужемъ, то у насъ былъ бы полный домъ дѣтей; но мужчины старѣютъ не по годамъ отъ.противнаго табаку и потомъ взводятъ всю вину на насъ бѣдныхъ!
   -- Мэри, я васъ очень цѣню, болѣе чѣмъ когда либо я цѣнила служанку, но если вы будете говорить противъ вашего господина, то мы разстанемся.
   -- О! я никогда не стану говорить противъ него, милэди. Серъ Чарльсъ настоящій джентельменъ. Еще недавно онъ мнѣ далъ золотой за то, что я ухаживала за нимъ, но онъ не долженъ упрекать васъ въ томъ, въ чемъ вы невиноваты и заставлять васъ плакать. Я не могу видѣть, когда вы плачете, вы, такая добрая до богатыхъ и бѣдныхъ. Къ тому же я не стала бы такъ убиваться, какъ вы; это всегда такъ бываетъ: Богъ посылаетъ однимъ пищу, а другимъ рты.
   -- Я переносила бы это терпѣливо, еслибъ серъ Чарльсъ не былъ такъ несчастливъ, сказала съ тяжелымъ вздохомъ лэди Бассетъ.-- Но если ты, Мэри, когда нибудь выйдешь замужъ, то поймешь, какъ страшно любимаго мужа видѣть несчастнымъ.
   -- Такъ я бы его сдѣлала счастливымъ, произнесла Мэри.
   -- О! еслибъ я только могла.
   -- Я могла бы вамъ указать средство, я знаю одинъ примѣръ и мужъ теперь счастливъ, какъ король. Вотъ видите, милэди, есть люди, которые, какъ дѣти, чтобъ быть счастливыми, должны непремѣнно поставить на своемъ; такъ и на вашемъ мѣстѣ утѣшила бы его, а то я, боюсь, онъ такъ изведетъ себя.
   -- Боже избави!
   -- А вы также скоро послѣдуете за нимъ.
   -- Конечно, Мэри, что мнѣ дѣлать безъ него на свѣтѣ?
   -- Такъ слушайте, милэди,
   И не смотря на то, что лэди Бассетъ отшатнулась при этой излишней фамильярности, Мэри Вельсъ нагнулась и шепнула ей на ухо нѣчто, которое заставило ее вздрогнуть и широко открыть глаза отъ изумленія.
   Чтоже касается до молодой дѣвушки, то лице ея оставалось неподвижно, словно мраморъ.
   Лэди Бассетъ отшатнулась и взглянула на нее съ удивленіемъ и ужасомъ.
   -- Какъ вы осмѣлились мнѣ это сказать?
   -- Помилуйте, это дѣлается каждый день.
   -- Можетъ быть въ вашемъ классѣ. Нѣтъ, я этому не вѣрю. Мэри, я въ васъ ошиблась. Вы, я боюсь, порочная дѣвушка. Оставьте меня, уйдите, я не могу васъ видѣть.
   Мэри вышла изъ комнаты, покраснѣвъ и со слезами на глазахъ.
   Въ тотъ же день вечеромъ, лэди Бассетъ объявила Мэри Вельсъ, что она отказываетъ ей отъ мѣста въ мѣсячный срокъ и Мэри заявила свое согласіе, хотя считала, что съ нею обошлись совершенно несправедливо.
   Послѣ этого, впродолженіе многихъ дней, госпожа и служанка не говорили другъ съ другомъ иначе какъ о предметахъ туалета и т. д.
   Отказъ отъ мѣста былъ особенно непріятенъ для Мэри Вельсъ, ибо она теперь была занята побѣдой одного сердца. Молодой Дрэкъ, не большой фермеръ на землѣ сера Чарльса, влюбился въ нее; онъ ей нравился и она рѣшилась выдти за него замужъ, для чего и стала разыгрывать роль нѣжной скромной дѣвушки. Но Дрэкъ, не смотря наусвою молодость и пламенную любовь, рѣшился по совѣту матери и по старому обычаю, прежде чѣмъ жениться, хорошенько познакомиться съ невѣстой, на что требовался по крайней мѣрѣ годъ.
   Прежде чѣмъ истекъ мѣсяцъ, данный лэди Бассетъ для пріисканія другаго мѣста, надъ головою Мэри Вельсъ разразилось гораздо большее несчастье.
   Ея коварная, постыдная любовь къ Ричарду Бассету привела къ своимъ естественнымъ результатамъ. Она постепенно была увлечена далѣе, чѣмъ думала сначала, и теперь роковыя послѣдствія смотрѣли ей прямо въ глаза.
   Положеніе ея было ужасно; ея привязанность къ молодому Драку постоянно усиливалась и хотя не была пламенною страстью, но востановляла все болѣе и болѣе противъ Ричарда Бассета; она уже намѣревалась окончательно разорвать съ нимъ всякія отношенія, какъ вдругъ роковая истина измѣнила всѣ ея мысли.
   Теперь наступала минутная реакція чувства; она объяснила мистеру Бассету свое положеніе и заливаясь слезами просила его помочь ей исчезнуть на время и скрыть ея несчастье отъ всѣхъ, особливо отъ ея сестры Роды.
   Мистеръ Бассетъ выслушалъ ее и отвѣчалъ ей спокойно; но отъ его словъ у нея застыла кровь въ жилахъ.
   -- Зачѣмъ вы пришли ко мнѣ? сказалъ онъ:-- зачѣмъ вы не пошли къ тому, къ кому слѣдовало, къ молодому Дрзку?
   Онъ прибавилъ, что слѣдилъ за нею и потому напрасно она будетъ стараться его обмануть. Она была въ близкихъ отношеніяхъ съ молодымъ фермеромъ, точно также, какъ съ нимъ и видалась съ Дрэкомъ каждый день.
   Мери Вельсъ призналась, что Дрэкъ ухаживалъ за нею, но онъ былъ учтивый и почтительный молодой человѣкъ и желалъ на ней жениться.
   -- По вашей милости я все это потеряла, сказала она всхлипывая:-- но ради Бога, докажите хоть разъ, что вы человѣкъ и помогите мнѣ выйти изъ этого несчастнаго положенія.
   Эгоистъ не вѣрилъ или притворялся, что не вѣритъ ея словамъ,
   -- Когда у васъ дѣвушекъ два любовника, сказалъ онъ:-- то вы всегда обманываете джентльмена. Но меня вамъ не обойти, мисисъ Дрэкъ. Выходите замужъ за фермера и я вамъ поднесу свадебный подарокъ; это все что я могу сдѣлать для любовницы посторонняго человѣка. У меня семейство и я едва свожу концы съ концами.
   На всѣ ея мольбы онъ оставался холоденъ и невозмутимъ. Тогда она прибѣгла къ угрозамъ,
   -- Теперь ужъ поздно, сказалъ онъ со смѣхомъ:-- если вы хотѣли жаловаться на меня за то, что я обѣщалъ на васъ жениться и не сдержалъ слова, то надо было дѣйствовать тотчасъ же, а не дожидаться восемьнадцать мѣсяцевъ и обзавестись другимъ любовникомъ. Вы сыграли свою игру. Вы заставили меня приходить сюда каждую недѣлю и приносить по золотому. Женщина, истинно любящая человѣка, не была бы съ нимъ такъ жестока. Я внутренно страдалъ, но молча терпѣлъ; теперь вы просите, чтобъ я призналъ своимъ ребенка посторонняго человѣка вашего класса, котораго вы любите, тогда какъ меня ненавидите -- ко это ужъ слишкомъ. Нѣтъ, мисисъ Дрэкъ, не угодно ли вамъ обратиться въ судъ и мы разыграемъ эту игру публично.
   Сказавъ эти слова рѣзкимъ, вызывательнымъ тономъ, онъ удалился отъ нея, удалился на вѣки.
   Она опустилась на холодную землю и долго рыдала. Сердце ея было полно отчаянья. Болѣе часа провела она въ этомъ неподвижномъ положеніи, потомъ она встала и пошла въ комнату своей госпожи, гдѣ сѣла передъ каминомъ, такъ какъ ей было столько, же холодно-физически, какъ и душевно.
   Она сидѣла тутъ безсознательно, смотря на огонь и тяжело вздыхая до тѣхъ поръ, пока лэди Бассетъ не пришла раздѣваться. Тогда она принялась за исполненіе своей службы, какъ автоматъ, продолжая время отъ времени тяжело вздыхать.
   Лэди Бассетъ услышала эти вздохи и взглянула на Мэри Вельсъ. Ея лице страшно измѣнилось и на немъ ясно выразилось глубокое горе. Лэди Басселъ была хорошая физіономистка, и этотъ взглядъ ее испугалъ.
   -- Мэри, сказала она добродушно:-- что случилось?
   Отвѣта не было.
   -- Вы нездоровы?
   -- Нѣтъ.
   -- У васъ горе!
   -- Охъ, охъ! и она разразилась потокомъ слезъ.
   Лэди Бассетъ дала ей выплакаться, полагая что это ее успокоитъ и потомъ сказала ей тономъ женщины, у которой самой большое горе.
   -- Вы были внимательны къ серу Чарльсу и всегда мнѣ хорошо служили, Мэри.
   -- Вы смѣетесь надо мною, милэди, горько отвѣчала Мэри: -- вы меня не выгнали бы за одно слово, еслибъ я была хорошая служанка.
   Лэди Бассетъ сильно покраснѣла и около минуты ничего не отвѣчала.
   -- Дѣйствительно, это вамъ можетъ показаться слишкомъ жестоко, сказала она наконецъ: -- но вы не знаете, какъ вы дурно поступили, соблазняя меня. Но вы не сдѣлали сами ничего дурнаго и я вамъ дамъ отличный атестатъ. Я кажется уже пріискала вамъ хорошее мѣсто. Завтра мнѣ дадутъ отвѣтъ и когда все будетъ устроено, то мы пересмотримъ съ вами всѣ мои вещи.
   Послѣднія слова сулили Мэри Вельсъ цѣлый ящикъ подарковъ и во всякое другое время глаза ея сверкнули бы отъ удовольствія, но теперь она не обратила на это вниманія. Она перебила лэди Бассетъ слѣдующими странными словами:
   -- Вы очень добры, милэди, но позвольте ключъ отъ вашего ящика съ лекарствами.
   Лэди Бассетъ взглянула на нее съ изумленіемъ, но отвѣчала: "съ удовольствіемъ," и дала ей ключъ. Но прежде чѣмъ Мэри, взяла ихъ, она спросила какое ей нужно лекарство.
   -- Лауданумъ.
   -- Нѣтъ, Мэри, я вамъ не дамъ этого прежде, чѣмъ вы не объясните мнѣ вашего горя. Я ваша госпожа и должна употребить свою власть на вашу пользу. Скажите мнѣ сей часъ въ чемъ дѣло?
   -- Нѣтъ, я скорѣе откушу себѣ языкъ.
   -- Вы совершенно не правы, Мэри. Вы во мнѣ нашли бы лучшаго друга. Я чувствую себя обязанной вамъ за вашу привязанность и съ сожалѣніемъ вижу ваше отчаяніе. Подумайте объ этомъ и отложимъ нашъ разговоръ до завтрашняго дня.
   Мэри Вельсъ взглянула на доброту лэди Бассетъ съ чисто лакейской точки зрѣнія. Она считала ее западней, если и не преднамѣренную, то тѣмъ не менѣе западню. Она знала, что лэди Бассетъ была къ ней очень добра, но она также была увѣрена, что если она скажетъ всю правду, то ея госпожа съ презрѣніемъ отъ нея отвернется, говоря: "О? я не помышляла, чтобъ ваше горе происходило отъ вашей собственной неосторожности. Я не могу ничего сдѣлать для порочной молодой дѣвушки."
   Поэтому она рѣшилась ничего не говорить или сказать какую нибудь ложь. Какъ не горестно было положеніе молодой дѣвушки, ея двоедушіе и грубость ума, доведшія ее до этого, преступили бы ея душевныя страданія; но онѣ усиливались особымъ обстоятельствомъ: она знала, что если ея положеніе будетъ всѣмъ извѣстно, то она потеряетъ единственнаго своего друга.
   Дѣло было въ томъ, что Мэри Вельсъ, впродолженіе послѣднихъ двухъ лѣтъ видѣла многое; Рода была очень добра къ ней и по ея желанію дала ей средство сдѣлаться квартирницей. Она повела дѣла очень дурно, разорилась и бросивъ все, просила Роду пустить ее по трактирной линіи. Рода исполнила ея желаніе; но и тутъ она напутала. Тогда Рода, доказавъ ей практически, что она не способна управлять чѣмъ бы то не было, принудила ее снова пойти въ служанки; и съ этой минуты, хотя она имѣла много работы, Мэри была счастлива и получала много подарковъ отъ Роды.
   Рода хотя прощала ошибки, неспособность къ дѣловымъ занятіямъ и легкомысленное обращеніе къ деньгамъ, всегда говорила, что было на свѣтѣ нѣчто, котораго она никогда не проститъ.
   Рода Маршъ стала хорошей христіанкой во всѣхъ отношеніяхъ, кромѣ одного. Распутный мужчина, обратившійся на путь истинный, бываетъ всегда снисходительнымъ, по исправившаяся распутная женщина безжалостна къ слабостямъ своего пола; а Рода доводила до крайности эту женскую характеристическую черту, какъ на словахъ, такъ и на дѣлѣ. Къ тому же онѣ были не родныя сестры и Мэри хорошо знала, что Рода окончательно ее броситъ, если она открыто передо всѣми совратится съ истиннаго пути.
   Кромѣ того въ этихъ мысляхъ ее поддерживали не только общія соображенія, но и воспоминаніе объ одномъ письмѣ Роды. Получивъ отъ сестры, изъ Гунтеркомба, первое письмо; Рода сначала была очень поражена, но обдумавъ дѣло хорошенько, отвѣчала Мэри, что она можетъ тамъ оставаться подъ двумя условіями: никогда не упоминать имя Роды въ этомъ домѣ и не стараться возобновлять знакомства съ Ричардомъ Бассетомъ. "Помни, писала она: -- что если ты когда нибудь перемолвишь два слова съ этимъ подлецомъ и я объ этомъ узнаю, то я откажусь отъ тебя на вѣки."
   Вотъ то грустное настоящее и мрачное будущее, которыя заставили юную, не сантиментальную Мэри Вельсъ подумать на минуту о лишеніи себя жизни; она не знала теперь покоя и весь слѣдующій день все думала и размышляла о преслѣдовавшей ее судьбѣ.
   Погода была ясная, солнечная и серъ Чарльсъ съ лэди Бассетъ послѣ полудня по обыкновенію отправились гулять.
   Мэри Вельсъ сопровождала ихъ, но она до того была несчастна на взглядъ, что лэди Бассетъ добродушно сказала:
   -- Мэри, дайте мнѣ шаль и вы можете идти куда хотите до пяти часовъ.
   Мэри даже не поблагодарила, а молча накинула шаль на плечи своей госпожи и медленно удалилась. Придя домой она сѣла на каменной лѣстницѣ и безчувственно смотрѣла на все что происходило передъ ней. Отчаянье казалось довело ее до совершеннаго отупѣнія, отъ котораго она ничѣмъ не могла освободиться.
   Пока она была погружена въ эти мрачныя думы, къ дверямъ подошелъ джентльменъ, и Мэри поднявъ голову взглянула на него. Не смотря на горе, ея глаза остановились на немъ съ нѣкоторымъ восхищеніемъ, ибо онъ представлялъ образецъ физическаго человѣка. Высокаго роста и сложенный какъ атлетъ, онъ отличался овальнымъ, смуглымъ лицомъ, черными какъ уголь волосами и большими, сѣрыми глазами. Онъ весь былъ въ черномъ и въ бѣломъ галстухѣ: платье его было великолѣпно сшито и казалось еще лучше по безукоризненности его формъ. Это былъ новый пасторъ, мистеръ Анджело.
   Онъ граціозно улыбнулся Мэри и спросилъ какъ здоровье сера Чарльса.
   Она отвѣчала, что ему лучше.
   Тогда мистеръ Анджело спросилъ нѣсколько застѣнчиво была ли дома лэди Бассетъ,
   -- Она только что пошла гулять.
   На лицѣ мистера Анджело выразилось самое глубокое разочарованіе. Мэри Вельсъ это замѣтила, взглянула на него пристально и немного понижая голосъ сказала:
   -- Она въ саду съ серомъ Чарльсомъ и возвратится къ пяти часамъ.
   Мистеръ Анджело остановился въ нерѣшительности, но черезъ нѣсколько минутъ сказалъ, что снова придетъ въ пять часовъ. Онъ очевидно предпочиталъ дуэтъ тріо. Онъ поблагодарилъ Мэри Вельсъ очень горячо, что никакъ не согласовалась съ ея услугой, и удалился медленно. Пришелъ же онъ очень быстро.
   Мэри Вельсъ посмотрѣла ему вслѣдъ и дико спросила себя, нельзя-ли съ пользой для нея примѣнить его очевидную страсть къ лэди Бассетъ.
   Но прежде, чѣмъ она могла придумать какой нибудь планъ дѣйствія, прежде чѣмъ пасторъ отошелъ на двадцать шаговъ, не подалеку въ кустахъ раздались громкіе голоса.
   Потомъ послышался крикъ человѣка въ агоніи.
   Мэрй Вельсъ вскочила, а молодой пасторъ обернулся и оба посмотрѣли другъ на друга съ изумленіемъ.
   Въ эту минуту раздались дикіе, пронзительные женскіе крики, звавшіе на помощь.
   -- Ея голосъ! Ея голосъ! воскликнулъ пасторъ и побѣжалъ къ кустарникамъ съ такою быстротою, какую Мэри Вельсъ никогда не видывала. Не даромъ получалъ онъ въ юности призы на бѣгахъ въ Оксфордѣ.
   Крики агоніи повторились; Мэри Вельсъ также какъ бы въ отвѣтъ огласила воздухъ крикомъ, и бросилась къ тому мѣсту, откуда неслись эти страшные звуки.
   

XVI.

   Серъ Чарльсъ Бассетъ былъ въ этотъ день въ очень хорошемъ расположеніи духа, даже въ слишкомъ хорошемъ.
   -- Белла, душа моя, сказалъ онъ:-- Я теперь объясню тебѣ какую бумагу я просилъ тебя подписать сегодня утромъ. Я получилъ всѣ деньги за лѣсъ и сегодня утромъ написалъ Ольдфильду открыть на твое имя текущій счетъ у одного изъ лондонскихъ банкировъ.
   -- Голубчикъ мой, отвѣчала нѣжно леди Бассетъ и сквозь слезы:-- у меня много денегъ, но твоя любовь, которой я обязана этимъ подаркомъ, вотъ мое истинное сокровище. Хорошо, я принимаю эти деньги, Чарльсъ, но не проси меня употреблять ихъ на себя; это все равно что тебя грабить.
   -- Мнѣ все равно что ты съ ними сдѣлаешь; я спасъ ихъ отъ врага.
   А врагъ слышалъ эти слова. Онъ увидалъ съ Башни Наслѣдника, что серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ гуляли съ одной стороны стѣны, а нянька съ наслѣдникомъ по другой. Онъ сошелъ внизъ къ своему сыну, но въ сущности съ цѣлью подслушать не говоритъ ли серъ Чарльсъ съ женою о своемъ здоровьѣ. Его намѣренья не шли далѣе, но судьба часто зло издѣвается надъ тѣмъ кто подслушиваетъ.
   Лэди Бассетъ старалась отвлечь вниманіе ея мужа отъ предмета, который въ послѣднее время ужасно его волновалъ.
   -- Не думай о врагѣ, онъ ничего не можетъ противъ насъ.
   -- Можетъ быть въ настоящую минуту, но придетъ его очередь снова намъ вредить и я рѣшился приготовить ему отпоръ. Я буду впредь проживать только половину своихъ доходовъ, а остальную сумму буду откладывать на твое имя. Кромѣ того, я буду постоянно рубить лѣсъ, за исключеніемъ парка и лучшихъ рощей для охоты. Конечно, на это потребуется нѣсколько лѣтъ, ибо не надо слишкомъ переполнять рынокъ и портить твои доходы; но каждый годъ я буду рубить лѣсъ, пока не обнажу совершенно наслѣдіе мистера Бассета, какъ онъ называетъ мои земли. Я получилъ чрезвычайно сильный ударъ, Белла, и даже теперь, когда я совсѣмъ выздоровѣлъ, у меня страшно болитъ голова при малѣйшемъ волненіи. Я не думаю, что яф долго проживу, но я протяну жизнь, какъ можно долѣе, и пока живъ, буду работать въ пользу твою и противъ этого подлеца.
   -- Чарльсъ!.. воскликула лэди Бассетъ:-- брось эти мысли и не думай объ этомъ человѣкѣ. Когда ты умрешь, я за тобой тотчасъ послѣдую; поэтому, пожалуйста, хоть изъ любви ко мнѣ, не тревожь себя и не сокращай моей жизни.
   Эти слова подѣйствовали на сера Чарльса и умолкнувъ онъ старался успокоить ее.
   Но рѣчь сера Чарльса возбудила злобу Ричарда Бассета, слышавшаго все что говорилось за стѣной. Внѣ себя отъ гнѣва и привыкнувъ всегда примѣшивать хитрость даже къ гнѣвнымъ вспышкамъ, нанесъ серу Чарльсу страшный ударъ онъ подбѣжалъ къ нянькѣ, державшей на рукахъ его сына, и громко воскликнулъ:
   -- Покажите мнѣ моего голубчика! какія у него толстыя щечки, какія ручки -- настоящій Геркулесъ! Ну, поднимите его, пускай посмотритъ на свое наслѣдіе. Повыше, няня, повыше. Войдите на это возвышеніе. Ну, молодецъ! это все твое -- домъ, земля, все. Они могутъ украсть у тебя лѣсъ, но землю тронуть не спѣютъ. Какой молодчина! Онъ кажется, няня, понимаетъ каждое слово.
   Услыхавъ голосъ Ридарда Бассета, серъ Чарльсъ вздрогнулъ, при первыхъ его словахъ изъ груди сера Чарлься вырвалось нѣчто похожее на жалобный стонъ и на ревъ уязвленнаго льва.
   -- Пойдемъ прочь! воскликнула лэди Бассетъ:-- онъ говоритъ это нарочно.
   Но коварный врагъ быстро наносилъ одинъ ударъ за другимъ. Серъ Чарльсъ грубо оттолкнулъ жену и дико осмотрѣлся, отыскивая какое нибудь орудіе.
   -- Чертъ съ нимъ и съ его отродьемъ! воскликнулъ онъ: -- не видать имъ проклятымъ..... Я убью ихъ обоихъ!
   Онъ бросился къ стѣнѣ и не смотра на свою слабость поднялся на рукахъ и съ такой злобной ненавистью взглянулъ на Ричарда Бассета, что тотъ съ ужасомъ отскочилъ, закричавъ нянѣ:
   -- Бѣги, бѣги! онъ убьетъ ребенка.
   Но въ туже минуту руки сера Чарльса задрожали, онъ громко застоналъ и упалъ на землю въ припадкѣ падучей болѣзни, страшные симптомы которой я уже описалъ въ одной изъ предъидущихъ главъ. Это была новость для его несчастной жены и стараясь сдержать его судорожныя движенія она оглашала воздухъ жалобными криками. Эти крики были до того отчаянны, что самъ Ричардъ Бассетъ быстро вскарабкался на стѣну и поблѣднѣлъ, увидѣвъ какъ врагъ съ побагровѣвшимъ лицемъ, съ стиснутыми зубами и вытаращенными глазами судорожно бился о землю.
   Въ эту минуту чувство человѣколюбія взяло верхъ надо всѣмъ и онъ спрыгнулъ со стѣны, не смотря на довольно значительную ея вышину.
   -- Это припадокъ! воскликнулъ онъ и побѣжалъ къ сосѣднему ручью, зачерпнулъ воды въ шляпу и хотѣлъ спрыснуть сера Чарльса.
   Но лэди Бассетъ съ ужасомъ его оттолкнула:
   -- Не тронь его, злодѣй, ты его убилъ, воскликнула она, и продолжала оглашать воздухъ жалобными криками.
   Въ эту минуту подбѣжалъ мистеръ Анджело и сѣразу понялъ въ чемъ дѣло, ибо онъ не много изучалъ медицину.
   -- Это припадокъ падучей болѣзни, сказалъ онъ:-- предоставьте мнѣ распорядиться.
   Онъ приподнялъ безчувственное тѣло сера Чарльса и благодаря своей необыкновенной силѣ продержалъ его нѣсколько времени головой внизъ, пока лице его не поблѣднѣло и судороги не прекратились. Потомъ попросивъ лэди Бассетъ не очень пугаться, онъ взялъ на руки сера Чарльса и понесъ его по направленію къ дому. Лэди Бассетъ и Мэри Вельсъ предлагали ему помочь, но атлетъ рѣзко сказалъ:-- Нѣтъ, я къ этому привыкъ,-- и донесъ до дому безчувственнаго баронета на своихъ могучихъ рукахъ.
   Онъ осторожно положилъ его на полъ въ кабинетѣ, а лэди Бассетъ послала двухъ грумовъ за докторомъ и подняла весь домъ на ноги. Шорохъ платьевъ и поспѣшные шаги по комнатамъ ясно доказывали, что случилось какое-то большое несчастье.
   Лэди Бассетъ стояла на колѣняхъ подлѣ несчастнаго страдальца и старалась руками поддержать его голову; но мистеръ Анджело просилъ ее отойти, такъ какъ лучше было головѣ лежать ниже, ибо тогда кровь возвратится обратно въ мозговыя вены. Она молча устремила на него взглядъ полный благодарности и стала послушно исполнять всѣ его приказанія.
   При такомъ благоразумномъ уходѣ, серъ Чарльсъ вскорѣ сталъ приходить въ себя. Онъ дико осмотрѣлся и началъ что-то невнятно бормотать. Лэди Бассетъ возблагодарила Бога и протянула обѣ руки къ мистеру Анджелу, съ неописано граціознымъ движеніемъ. Онъ застѣнчиво также протянулъ свои руки, и она взявъ ихъ пожала отъ всей души. Безсознательно она привела въ восторгъ молодаго человѣка; при этомъ неожиданномъ прикосновеніи ея нѣжныхъ ручекъ, онъ покраснѣлъ, поблѣднѣлъ и чуть не упалъ въ обморокъ.
   Но въ эту минуту серъ Чарльсъ воскликнулъ какимъ-то рѣзкимъ, дѣловымъ голосомъ: "Я убью змѣю и ея отродье". Потомъ онъ взглянулъ на мистера Анджела и сначала не могъ его признать.
   -- А! сказалъ онъ наконецъ очень спокойно: -- это мой туторъ, человѣкъ ученый. Я читалъ съ нимъ Гомера, но все ужъ позабылъ кромѣ одной строчки. Чудный стихъ! Гомеръ старина, дай мнѣ совѣтъ. Я убью законнаго наслѣдника и его отродье, а трупы ихъ продамъ старому дровеннику-черту, для топки ада. Эй, кто нибудь! Осѣдлать лошадь!
   Во время этой рѣчи, лэди Бассетъ жалобно протянула руки къ мужу, какъ ба желая заставить его замолчать и глаза ея съ ужасомъ были устремлены на него.
   Мистеръ Анджело снова явился къ ней на помощь. Онъ принялъ слова сера Чарльса какъ будто серьезно и сказалъ слугамъ, что они могутъ идти, такъ какъ серъ Чарльсъ пришелъ въ себя и всякая опасность миновала.
   Но когда слуги ушли, онъ сказалъ обращаясь къ лэди Бассетъ:
   -- Я не желалъ, чтобъ при серѣ Чарльсѣ оставался кто нибудь изъ слугъ, кромѣ этой женщины, которая по видимому къ вамъ привязана. Отнесемъ теперь больнаго въ его комнату.
   Онъ знакомъ подозвалъ Мэри Вельсъ и они вдвоемъ понесли на верхъ сера Чарльса, который постоянно бормоталъ что-то не связно.
   -- Нѣтъ, въ мою комнату, сказала лэди Бассетъ, видя, что Мэри Вельсъ направлялась къ комнатѣ сера Чарльса: -- О! я теперь никогда, ни на минуту, не спущу его съ глазъ.
   Тогда они понесли его въ спальню лэди Бассетъ и положили на ея постель. Онъ оглянулся, понялъ гдѣ находился и вздохнулъ съ удовольствіемъ. Онъ пересталъ бормотать и казалось заснулъ.
   Комната, имѣвшая такое успокоивающее вліяніе на сера Чарльса, совершенно иначе подѣйствовала на мистера Анджело.
   Она была громаднаго размѣра и освѣщалась двумя боковыми окнами и однимъ круглымъ съ цвѣтными стеклами, какъ въ церквахъ; глубокія ниши оконъ были полны великолѣпными цвѣтами и экзотическими растеніями. Полъ былъ изъ полированнаго дуба, хотя только нѣсколько футовъ его были видны но сторонамъ большаго обюсоновскаго ковра, нарочно заказаннаго по комнатѣ. Такимъ образомъ достигалась необыкновенная чистота всѣхъ уголковъ комнаты, а дубовый полъ былъ не только чистъ, но блестѣлъ, какъ зеркало. Массивныя занавѣси были изъ толстаго французскаго ситца, великолѣпнаго рисунка; а стѣны обиты нѣжными, розовыми, атласными обоями, которые благодаря неподражаемому искуству французскихъ мастеровъ, казались тысячью прелестныхъ подушекъ простеганныхъ золотыми пуговицами. Шкапы для платьевъ были изъ розовато дерева, а кровати одна большая, а другая маленькая были простыя бѣлыя, съ позолотой.
   Но все это было только рамкой прелестной картины гнѣзда богатой, молодой женщины.
   Мистера Анджело собственно поразили тѣ вещи, которыя находились въ постоянномъ употребленіи у ихъ прелестной владѣтельницы: очаровательный туалетъ, дрезденское зеркало съ фарфоровыми украшеніями, большія щетки съ ручками изъ слоновой кости, хрустальные флаконы съ золотыми пробками, рукомойники и тазы различныхъ величинъ, безконечное количество тонкихъ и толстыхъ полотенецъ, наконецъ постель съ простынями и наволочками въ оборкахъ и съ краснымъ шелковымъ одѣяломъ на лебяжьемъ пуху.
   Нѣжное благоуханіе распространилось по комнатѣ, гдѣ длинные ряды великолѣпнаго бѣлья были пересыпаны благовонными травами; это благоуханіе какъ бы опьяняло всѣхъ проникавшихъ въ этотъ чертогъ красоты. Воображеніе рисовало картины подходящія къ этой обстановкѣ: богиню за туалетомъ, чудные волосы, разсыпавшіеся по бѣлоснѣжнымъ подушкамъ.
   Изъ этихъ мечтаній его пробудилъ нѣжный голосъ.
   -- Я не могу достаточно васъ благодарить, серъ, сказала лэди Бассетъ.
   -- Лучше всего вы можете мнѣ доказать вашу благодарность, сказалъ мистеръ Анджело: -- посылая за мною, когда только я могу быть вамъ полезенъ. А теперь, я полагаю мое присутствіе здѣсь излишнимъ, прибавилъ онъ, понимая свое опасное положеніе. Лэди Бассетъ снова протянула ему обѣ руки и на этотъ разъ онъ не вытерпѣлъ и поцѣловалъ одну изъ нихъ. Потомъ онъ поспѣшно вышелъ изъ комнаты въ какомъ-то странномъ волненіи. Лэди Бассетъ покраснѣла и возвратилась къ постели, на которой лежалъ ея мужъ.
   Вскорѣ пріѣхалъ докторъ Виллисъ, и узнавъ въ чемъ дѣло, серьезно покачалъ головою, но по обыкновенію прописалъ рецептъ, такъ какъ безъ этого доктора обойтись не могутъ.
   Серъ Чарльсъ продолжалъ бредить при докторѣ и послѣ него.
   Когда наступила ночь, Мэри Вельсъ просила дозволенія лечь спать въ уборной. Лэди Бассетъ поблагодарила, но сказала, что считаетъ это излишнимъ, такъ какъ она надѣется, что послѣ хорошо проведенной ночи больному станетъ гораздо легче. Однако Мэри Вельсъ думала иначе и преспокойно перенесла свою постель въ уборную.
   Она была права; серу Чарльсу не стало легче ни на другой день, ни на третій. Онъ бредилъ по цѣлымъ часамъ, а когда говорилъ понятно, то часто путался, а главное не могъ долго говорить о какомъ бы то ни было предметѣ, чтобъ не коснуться вопроса о своемъ бездѣтствѣ; а говоря объ этомъ вопросѣ, онъ всегда или впадалъ въ мрачную грусть, или проклиналъ Ричарда Бассета и его сына, которые по его словамъ желали его смерти,
   Лэди Бассетъ начинала все болѣе и болѣе безпокоиться; странныя опасенія овладѣвали ей. Она предлагала тонкіе вопросы доктору, а онъ давалъ двухсмысленные отвѣты и продолжалъ прописывать лекарства, которыя не имѣли никакого дѣйствія.
   Она вопросительно смотрѣла на Мари Вельсъ и на ея лицѣ видѣла отраженіе своихъ мыслей.
   -- Мэри, сказала она однажды въ полголоса: -- что говорятъ въ кухнѣ.
   -- Одни говорятъ одно, другіе другое. Но что могутъ они говорить? Никто не видалъ его и не увидитъ, пока я здѣсь.
   Это напомнило лэди Бассетъ, что вскорѣ настанетъ время Мэри удалиться изъ дому. Мысль, что чужой человѣкъ займетъ ея мѣсто и увидитъ сера Чарльса въ теперешнемъ его положеніи ужасала ее.
   -- О! Мэри, сказала она, жалобнымъ тономъ: -- конечно вы меня не оставите въ такое время?
   -- Вы желаете, чтобы я осталась, милэди?
   -- И вы еще спрашиваете! Гдѣ мнѣ найти такую преданную, вѣрную служанку, которая умѣла бы такъ хорошо хранить тайну. О! Мэри, я теперь самая несчастная женщина во всей Англіи!
   И она начала горько плакать. Мэри Вельсъ плакала съ нею вмѣстѣ и объявила, что останется пока только можетъ.
   -- Но милэди, прибавила она: -- я вамъ дала хорошій совѣтъ и вы это признаете рано или поздно.
   Лэди Бассетъ ничего не отвѣчала и это сильно разочаровало Мэри, которая именно желала поговорить объ этомъ предметѣ.
   Дни шли за днями и все же не было перемѣны къ лучшему. Серъ Чарльсъ продолжалъ все по прежнему думать и горевать о своемъ бездѣтствѣ. Онъ отказывался выдти изъ дому, даже въ садъ, говоря: "пусть меня водятъ двѣ женщины, но ни одинъ мужчина не увидитъ сера Чарльса Бассета въ его теперешнемъ положеніи. Нѣтъ. Терпѣнье! Терпѣнье! Я буду ждать, пока небо сжалится надо мною. Жаль было бы въ самомъ дѣлѣ, чтобъ такая раса вымерла и эти прекрасныя помѣстья перешли къ мошенникамъ и клеветникамъ.
   Иногда лэди Бассетъ удавалось уговорить его походить въ коридорѣ; но и въ этихъ случаяхъ онъ приказывалъ Мэри Вельсъ караулить, чтобъ никто изъ слугъ не попадался на дорогѣ. Изъ нѣкоторыхъ его словъ ясно было, что по его мнѣнію у него на лицѣ было написано, "бездѣтный" и что это уродовало его выраженіе.
   Однако, богатый и популярный баронетъ не могъ долго скрываться отъ свѣта, не возбудивъ всеобщаго любопытства и тысячи различныхъ толковъ. Посѣтители не выходили изъ Гунтеркомба; кто являлся изъ сочувствія, а кто въ надеждѣ узнать что нибудь.
   Лэди Бассетъ многихъ не принимала, но нѣкоторымъ дачамъ она считала невозможнымъ отказать. Такимъ образомъ она подвергалась частымъ нападеніямъ женскаго любопытства, прикрытаго маской сочувствія. Нападающія обнаруживали необыкновенную хитрость, но преданная жена оказывалась вполнѣ достойнымъ ихъ соперникомъ. Она отвѣчала поцѣлуями на поцѣлуи, двухсмысленностью на двухсмысленность; она горячо благодарила за каждое посѣщеніе, но никто ничего не могъ отъ нея добиться, кромѣ повторенія одной и той же фразы: именно, что нервы сера Чарльса были такъ разстроены его паденіемъ, что она, принявъ на себя роль тирана, настаивала на томъ, чтобъ ея паціентъ пользовался совершеннымъ спокойствіемъ.
   Одному посѣтителю только она никогда не отказывала -- мистеру Анджело. Онъ съ самаго начала былъ ея истиннымъ другомъ: онъ унесъ сера Чарльса отъ врага и удалилъ любопытныхъ слугъ. Она видѣла, что онъ догадывался о ея несчастьи, но она знала, что онъ никогда не скажетъ никому объ этомъ ни слова. Она вполнѣ ему довѣрялась; она объяснила ему, что мистеръ Бассетъ былъ истинной причиной всѣхъ ея горестей: что онъ оскорбилъ сера Чарльса, но она скрыла въ чемъ состояло это оскорбленіе.
   -- О! мистеръ Анджело, говорила она:-- я не знаю покоя ни днемъ, ни ночью, такъ я боюсь этого человѣка. Я увѣрена, что онъ сдѣлаетъ что нибудь противъ насъ, если узнаетъ о теперешнемъ положеніи мужа.
   -- Вы конечно увѣрены, лэди Бассетъ, что онъ отъ меня ничего не узнаетъ. Я готовъ сообщить ему все что прикажите; онъ уже приходилъ ко мнѣ, чтобъ узнать о здоровье его бѣднаго, двоюроднаго брата -- лицемѣръ.
   -- Какъ вы добры! Скажите ему, пожалуйста, что серу Чарльсу предписано на время быть какъ можно спокойнѣе, но нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что онъ скоро оправится.
   Мистеръ Анджело обѣщалъ исполнить желаніе леди Бассетъ.
   Во время несчастья, для женщины необходимо опереться на какого нибудь мужчину; поэтому и для лэди Бассетъ не достаточной опорой была Мери Вельсъ и она остановилась на мистерѣ Анджело. Она даже слушалась его. Однажды онъ сказалъ, что ея здоровье совершенно разстроится, если она не будетъ гулять хоть часъ въ день.
   -- Я должна гулять? спросила она нѣжно.
   -- Да, хоть въ вашемъ саду.
   Съ этой минуты она акуратно каждый день гуляла по саду съ мистеромъ Анджело.
   Ричардъ Бассетъ видѣлъ эти прогулки съ своей башни и бормоталъ про себя:
   -- Ага! мужъ больной въ постелѣ, а жена гуляетъ по саду съ молодымъ человѣкомъ и еще пасторомъ. Онъ брюнетъ, она блондинка. Изъ этого что нибудь да выйдетъ. Ха! ха! ха!
   Лэди Бассетъ хотѣла послать въ Лондонъ за докторами, но Мэри Вельсъ отговаривала ее.
   -- Лекарства не могутъ его вылечить, сказала она:-- вы милэди однѣ можете его вылечить.
   -- Господи! Еслибъ это было возможно.
   -- Попробуйте мое средство, милэди.
   -- То средство, никогда, никогда!
   -- Такъ если вы не хотите, никто не можетъ его вылечить.
   Подобныя рѣчи, постоянно повторяемыя съ одной стороны и усиливавшаяся меланхолія сера Чарльса съ другой приводили лэди Бассетъ все въ большее и большее разстройство.
   Между тѣмъ смутныя опасенія Ричарда Бассета постепенно оправдывались.
   Бассетъ чрезъ Вилера наводилъ справки у доктора Виллиса о положеніи его паціента. Докторъ, строго придерживаясь благородныхъ преданій своей професіи, не хотѣлъ ничего сказать; но у него была жена, она вывѣдала все отъ него, а отъ нея вывѣдалъ Вилеръ. Подобнымъ путемъ Бассетъ получилъ нѣсколько преувеличенныя свѣденія о положеніи сера Чарльса. Долго совѣщался онъ объ этомъ съ Билеромъ и наконецъ они составили цѣлый опредѣленный планъ дѣйствій, причемъ по совѣту стряпчаго не должно было нарушать законъ, а только расширить его толкованіе.
   Дня черезъ четыре послѣ этого завѣщанія, мистеръ Бассетъ Вилеръ и двое джентльменовъ въ черной одеждѣ сидѣли на Башнѣ Наслѣдника, внимательно наблюдая за тѣмъ что происходило въ Гунтеркомбѣ. Они долго сидѣли, наконецъ явился мистеръ Анджело и вошелъ въ домъ. Они продолжали чего-то ждать. Черезъ нѣсколько времени лэди Бассетъ вышла съ молодымъ пасторомъ на обычную свою прогулку и скрылись за кустами. Тогда джентльмены въ черномъ поспѣшно сошли съ башни и отправились къ Гунтеркомбъ-Гаузу.
   Они позвонили и одинъ изъ нихъ повыше ростомъ сказалъ дѣловымъ тономъ:
   -- Доложите, докторъ Мозлей отъ доктора Виллиса.
   Слуга позвалъ Мэри Вельсъ и докторъ Мозлей объявилъ ей, что докторъ Виллисъ не можетъ пріѣхать сегодня и потому просилъ его посмотрѣть больнаго.
   -- А это кто съ вами? спросила Мэри Вельсъ: -- я не могу всѣхъ пускать къ нему.
   -- Это мистеръ Донкинъ, мой фельдшеръ. Докторъ Виллисъ просилъ меня послушать больнаго стетоскопомъ. Вамъ нечего входить въ комнату, мистеръ Донкинъ; вы можете постоять за дверьми.
   Новый докторъ былъ проведенъ къ серу Чарльсу и пощупавъ у него пульсъ вступилъ съ нимъ въ разговоръ.
   Серъ Чарльсъ былъ очень разговорчивъ и вскорѣ сказалъ нѣсколько несообразностей. Тогда докторъ Мозлей взглянулъ на Мэри Вельсъ и сказалъ, что онъ пропишетъ рецептъ. Покончивъ съ этимъ дѣломъ, онъ воскликнулъ: "Мистеръ Донкинъ!"
   Дверь тотчасъ отворилась и товарищъ доктора показался на порогѣ.
   -- Сдѣлайте одолженіе, сказалъ докторъ Мозлей:-- посмотрите, чтобъ было исполнено мое предписаніе; вы сами можете осмотрѣть больнаго, только не очень утомляйте его.
   Сказавъ это, онъ быстро вышелъ въ коридоръ и сталъ ходить взадъ и впередъ дожидаясь своего товарища.
   Ему пришлось не долго ждать. Мистеръ Донкинъ принялъ на себя такой развязный, фамильярный тонъ съ серомъ Чарльсонъ, что послѣдній не вытерпѣлъ и вытолкавъ его изъ комнаты надавалъ ему нѣсколько пинковъ.
   Докторъ Мозлей и Донкинъ возвратились въ Гайморъ.
   Бассетъ былъ очень доволенъ, что баронетъ вытолкалъ Донкина; точно также были довольны Вилеръ и докторъ Мозлей. Одинъ только Донкинъ не раздѣлялъ общаго удовольствія.
   Выпроводивъ Донкина, серъ Чарльсъ напустился на Мэри Вельсъ и сталъ ей гнѣвно выговаривать, зачѣмъ она пустила въ его комнату чужихъ для удовлетворенія ихъ пустаго любопытства; а когда возвратилась лэди Бассетъ, то онъ объявилъ ей, что въ этотъ же вечеръ одинъ изъ двухъ долженъ покинуть Гунтеркомбъ -- Мэри Вельсъ или серъ Чарльсъ Бассетъ.
   Мэри отвѣчала не ему, а своей госпожѣ:
   -- Это былъ докторъ Мозлей, милэди; онъ пріѣзжалъ съ фельдшеромъ отъ доктора Виллиса.
   -- Двое докторовъ, отъ доктора Виллиса? сказала лэди Бассетъ, сомнительно качая головою и насупивъ брови.
   -- Это ея любезные и она прислала ихъ сама, сказалъ мистеръ Бассетъ.
   Лэди Бассетъ сѣла тотчасъ къ столу и написала записку доктору Виллису.
   -- Пошлите скорѣй грума, да чтобъ онъ съѣздилъ поживѣй сказала она, отдавая письмо Мэри Вельсъ.
   Въ ужасномъ волненіи дожидалась она отвѣта, но наконецъ явился самъ докторъ Виллисъ.
   -- Я никого не присылалъ, сказалъ онъ: -- я слишкомъ уважаю своего паціента, чтобъ допустить до него кого бы то ни было.
   Лэди Бассетъ опустилась въ кресло и отчаяніе выразилось на ея лицѣ.
   -- Я увѣрена, что это былъ докторъ, сказала Мэри Вельсъ, стараясь защитить себя: онъ прописалъ рецептъ. Вотъ онъ.
   Докторъ Виллисъ прочелъ рецептъ и покачалъ головой.
   -- Морфинъ! произнесъ онъ:-- хуже ничего нельзя было прописать. Это любимое средство спеціалистовъ и оно погубило тысячи человѣческихъ мозговъ, а не спасло быть можетъ ни одного.
   -- Ахъ! воскликнула Лэди Бассетъ: Спеціалисты! Кто они такіе?
   -- Доктора, которые спеціально занимаются одной болѣзнью.
   -- Онъ хочетъ сказать доктора сумасшедшихъ, сказалъ серъ Чарльсъ очень серьезно.
   -- Такъ это были доктора сумасшедшихъ! воскликнула Белла блѣднѣя.
   -- Не безпокойся Белла, сказалъ серъ Чарльсъ: я его знатно вытолкалъ.
   -- Очень жаль серъ Чарльсъ, сказалъ докторъ Виллисъ.
   -- Отчего?
   Докторъ Виллисъ взглянулъ на лэди Бассетъ, какъ бы говоря: Я ему не скажу настоящей причины, и произнесъ вслухъ:
   -- Вамъ не слѣдуетъ волноваться, пока вы совершенно не выздоровѣете.
   Потомъ онъ прописалъ рецептъ и удалился.
   Лэди Бассетъ опустилась въ кресла дрожа всѣмъ тѣломъ. Она видѣла въ происшедшемъ руку врага и сердце ея наполнялось ужасомъ.
   -- Я уже никого чужаго не пущу сюда, сказала Мэри Вельсъ, стараясь ее успокоить: если вы боитесь, милэди, то прикажите увеличить число сторожей и пусть они спятъ здѣсь дома, такъ какъ наши лакеи слишкомъ изнѣжены для драки.
   -- Хорошо, сказала лэди Бассетъ, но боюсь, что это ни къ чему не поведетъ. У нашего врага столько тайныхъ средствъ намъ вредить! Какъ можетъ бѣдная женщина бороться съ призракомъ, который мгновенно является, наноситъ ударъ и исчезаетъ, оставивъ жертву еле-живую.
   Съ этими словами она вышла въ уборную, и тамъ вдали отъ мужа съ нею сдѣлалась истерика.
   Мэри Вельсъ ухаживала за нею и когда она оправилась шепнула. ей на ухо:
   -- Не теряйте времени. Вылечите его. Вы знаете средство.
   

XVII.

   Слова Мери Вельсъ произвели теперь на лэди Бассетъ странное впечатлѣніе. Она вздрогнула и ея глаза стали дико блуждать; потомъ она вскочила и начала быстро ходить взадъ и впередъ; черезъ нѣсколько минутъ она остановилась, упала на колѣни и горячо молилась; наконецъ взволнованная, испуганная, она бросилась къ своему бѣдному больному и приклонивъ свою голову въ его плечу, долго и молча плакала.
   Прошло нѣсколько дней и никто чужой не пытался увидать сера Чарлься. Лэди Бассетъ начинала успокоиваться, какъ вдругъ снова ее взволновало непріятное открытіе.
   Мэри Вельсъ неожиданно упала въ обморокъ и еслибъ ее не поддержала лэди Бассетъ, то она сильно ушиблась бы. При этомъ лэди Бассетъ распустила ей платье и увидѣла въ какомъ она находилась положеніи. Она ничего не сказала, пока молодая дѣвушка не оправилась и потомъ гнѣвно стала ей выговаривать.
   Мэри сначала отпиралась отъ всего, но видя съ какимъ отвращеніемъ ея госпожа встрѣтила эту ложь, она со слезами созналась. На вопросъ, какъ могла она такъ забыться, она объяснила лэди Бассетъ, что за ней долго ухаживалъ очень порядочный молодой человѣкъ, что отправляясь въ море на трехлѣтнее плаваніе, онъ зашелъ въ деревню проститься съ нею и тутъ любовь вмѣстѣ съ горемъ довела ихъ до безумія.
   -- Теперь онъ далеко въ морѣ, и не знаетъ въ какомъ положеніи оставилъ меня, прибавила она, прежде чѣмъ я получу отъ него какую нибудь вѣсточку, я уже буду погибшей дѣвушкой. Вотъ почему я хотѣла наложить на себя руку и непремѣнно наложу, если не найду средства скрыть свой позоръ.
   Лэди Бассетъ просила ее не предаваться такому отчаянью и обѣщала подумать о томъ, какъ ее спасти. Больше она ничего не сказала, ибо въ эту минуту была слишкомъ возстановлена противъ нея.
   Но потомъ, обдумавъ всѣ обстоятельства дѣла, она пришла къ тому убѣжденію, что поступокъ Мэри нѣсколько извинялся тѣмъ, что она была не благородная лэди, а служанка и что по видимому она сдѣлалась жертвой скорѣе любви и слабости, чѣмъ разврата; притомъ забывъ свое горе, отчаянье, она всецѣло себя посвятила на ухаживанье за серомъ Чарльсомъ. Этого одного обстоятельства было бы достаточто въ глазахъ преданной жены для оправданія молодой дѣвушки даже въ тяжкомъ преступленіи.
   -- Мэри! сказала она наконецъ: пускай другіе васъ судитъ; я только вижу ваши преданныя попеченія о моемъ мужѣ. Я право не знаю, что буду дѣлать безъ васъ, но мой долгъ отослать васъ къ нему. Вы увѣрены, что онъ васъ любитъ?
   -- Мнѣ ѣхать за нимъ за море! воскликнула мэри Вельсъ; нѣтъ, я лучше повѣшусь. Ужъ если вы, милэди, хотите быть моей благодѣтельницей, то дозвольте мнѣ остаться здѣсь пока могу; я никогда не буду сходить внизъ, чтобъ не замѣтили моего положенія -- а потомъ дайте денегъ, чтобъ я могла скрыть свое горе отъ сестры. Я только ее и боюсь. Она замужемъ за джентльмэномъ и очень богата; я всегда могу расчитывать на ея помощь пока веду себя хорошо, но она никогда меня не проститъ, если узнаетъ о моемъ позорѣ. Она жестокосердая женщина, не то что вы, милэди. Я скорѣе обрѣжу себѣ правую руку, чѣмъ открою ей свое сердце, какъ вамъ.
   Нельзя сказать, чтобы этотъ комплиментъ не польстилъ лэди Бассетъ, но ей было какъ-то неловко.
   -- Какъ! Вы хотите, чтобъ я вамъ помогла обмануть вашу сестру?
   -- Для ея же пользы. Еслибъ кто нибудь сказалъ ей о моемъ положеніи, то она также возненавидѣла бы этого человѣка, какъ и меня.
   Лэди Бассетъ была удивлена словами молодой дѣвушки и не могла хорошенько понять въ чемъ было дѣло; по этому она естественно приняла интересы своего мужа за руководящую вить въ этомъ дѣлѣ.
   -- Ну, хорошо Мэри, сказала она: оставайтесь здѣсь пока можете, а потомъ вы получите сколько нужно денегъ, чтобъ скрыть вашъ позоръ отъ всего свѣта. Но я надѣюсь, что когда придетъ время, вы измѣните свои мысли и сознаетесь во всемъ сестрѣ. Могу я спросить какъ ее зовутъ?
   -- Мисисъ Маршъ, сказала Мэри послѣ минутнаго колебанія,
   -- Я знаю одну мисисъ Маршъ, сказала лэди Бассетъ: но конечно, это не ваша сестра. Моя мисисъ Маршъ бѣлокурая красавица.
   -- И моя сестра также.
   -- И высока?
   -- Да. Но вы ее никогда не видали, иначе вы бы ее не забыли. У нея глаза, какъ у льва.
   -- О! а ѣздитъ она верхомъ?
   -- Она извѣстна этимъ.
   -- Неужели! Но нѣтъ, между вами я не вижу ни малѣйшаго сходства.
   -- Она моя сводная сестра.
   -- Это очень странно!
   Лэди Бассетъ закрыла лице руками и погрузилась въ глубокую думу.
   -- Мэри, сказала она наконецъ: я ничего не понимаю. Тутъ какая-то тайна.
   Мэри Вельсъ не понимала о чемъ говорила лэдй Бассетъ.
   Въ тотъ же день передъ обѣдомъ пріѣхалъ мистеръ Ольдфильдъ. Его задержалъ внизу сторожъ Моссъ и когда доложили лэди Бассетъ о его пріѣздѣ, то она вздрогнула и поспѣшно вышла къ нему.
   -- Ричардъ Бассетъ? промолвила она съ испугомъ.
   -- Да, онъ снова дѣйствуетъ противъ насъ, отвѣчалъ Ольдфильдъ: -- онъ подалъ просьбу въ судъ казначейства и тамъ постановлено рѣшеніе, которымъ запрещается впредь рубить деревья въ этомъ помѣстьѣ.
   -- Слава Богу, что не хуже. Хорошо, съ сегодняшняго дня не станутъ болѣе рубить деревьевъ.
   -- Разумѣется, но онъ этимъ не удовольствуется. Если мы не докажемъ несправедливости его доводовъ, то я боюсь, что онъ потребуетъ, чтобъ помѣстье было взято въ опеку, въ интересахъ всѣхъ сторонъ, а особливо законнаго наслѣдника, его сына.
   -- Какъ, при жизни моего мужа?
   -- Если онъ докажетъ, что онъ умеръ въ глазахъ закона.
   -- Я васъ не понимаю, мистеръ Ольдфильдъ.
   -- У него есть два присяжныхъ докторскихъ свидѣтельства о его сумасшествіи.
   Лэди Бассетъ вскрикнула и схватилась за сердце.
   -- Конечно, они сошлются на чрезвычайную рубку лѣса, какъ на другое доказательство его сумасшествія и какъ на причину, побуждающую судъ обезпечить интересы законнаго наслѣдника. На этотъ разъ его доводы чрезвычайно сильны и хорошо сгруппированы.
   -- Но вы стряпчій и всегда его побѣждали.
   -- Да, до сихъ поръ всегда на моей сторонѣ были факты и законъ. А теперь нѣтъ. Говоря откровенно, лэди Бассетъ, я рѣшительно не знаю что мнѣ дѣлать, развѣ ждать только промаха съ противной стороны. Трудно бороться въ судѣ, когда не можешь представить лично своего кліента; а вѣдь я полагаю было бы не безопасно. О! лэди Бассетъ, какое несчастье, что у васъ нѣтъ дѣтей.
   -- Дѣти! что бы они помогли?
   -- Вотъ вопросъ! Какъ Ричардъ Бассетъ могъ бы обратиться въ судъ, если бъ онъ не былъ законнымъ наслѣдникомъ?
   Послѣ долгихъ совѣщаній мистеръ Ольдфильдъ возвратился въ городъ, обѣщая сдѣлать все возможное, чтобъ продлить дѣло, а лэди Бассетъ со своей стороны обѣщала употребить всѣ усилія, чтобъ вылечить сера Чарльса.
   Но отъѣздѣ мистера Ольдфильда, лэди Бассетъ долго обдумывала каждое изъ его словъ и какъ она не была добра, но въ сердцѣ ея громко заговорила ненависть и злоба противъ безпощаднаго врага ея мужа; голова ея работала, глаза дико блуждали и смотря на ея волненіе каждый мыслящій наблюдатель понялъ бы, что въ ея душѣ происходила какая то странная борьба; она немного успокоивалась только въ тѣ минуты, когда она отправлялась въ комнату больнаго и припавъ къ нему головою горько плакала.
   Всю ночь она не сомкнула глазъ и на другое утро она, подобно утопающему, хватающемуся за соломенку, обратилась за помощью къ Мэри Вельсъ.
   -- Что мнѣ дѣлать! воскликнула она, разсказавъ о дѣйствіяхъ Ричарда Бассета:-- серъ Чарльсъ не сумасшедшій, но онъ въ такомъ положеніи, что если его станутъ такъ мучать, то онъ можетъ сойти съума.
   -- Милэди, отвѣчала Мэри Вельсъ: -- я отъ своего слова не отхожу ни на шагъ. Мы должны его вылечить, но если вы этого не сдѣлаете, то будете раскаяваться всю вашу жизнь.
   -- Я съ ужасомъ смотрѣла бы на себя впослѣдствіи, еслибъ теперь его обманула.
   -- Нѣтъ милэди, вы его слишкомъ любите. Видя его счастливымъ, вы сами были бы счастливы, какова бы ни была причина этого счастія. Если вы его не вылечите, то Ричардъ Бассетъ выгонитъ его отсюда,
   -- Это жестокосердный, низкій злодѣй.
   Глаза лэди Бассетъ заблестѣли, потомъ начали дико блуждать и она тяжело вздохнула.
   Она начинала терять всякую силу сопротивленіе; Мэри же не давала ей ни минуты покоя, повторяя ей все одно и тоже; а извѣстно, какъ изъ науки, такъ и изъ поэзіи, что капля воды, падая постоянно, проточиваетъ камни.
   Въ такомъ-то положеніи застало ее письмо мистера Ольдфильда, который извѣщалъ ее, что мистеръ Бассетъ угрожалъ вызвать комиссію для освидѣтельствованія умственныхъ способностей сера Чарльса и что по этому необходимо приготовить его для такого освидѣтельствованія, такъ какъ, если комиссій найдетъ его сумасшедшимъ, то судъ назначитъ опеку и законный наслѣдникъ, мистеръ Бассетъ, станетъ въ сущности владѣть Гунтеркомбомъ, куда можетъ быть онъ и переѣдетъ. Лэди Бассетъ получила это письмо въ своей уборной и оно едва не лишало ее разсудка. Она стала плакать, стонать, кричать, молить Бога, чтобъ онъ взялъ ихъ обоихъ и тѣмъ доставилъ побѣду ихъ врагу. Въ эту минуту самаго горькаго отчаянья, въ сосѣдней комнатѣ раздался слабый голосъ, жалобно произносившій: "Бездѣтный! Бездѣтный! Бездѣтный!" Лэди Бассетъ услыхала эти слова и мгновенно преобразилась. За минуту передъ тѣмъ она бѣсновалась, а теперь стала не естественно, опасно спокойна.
   -- Я не могу этого вынести, твердо сказала она, обращаясь къ Мэри Вельсъ: -- вы говорите, что можете его спасти -- дѣйствуйте.
   Мэри Вельсъ въ свою очередь вздрогнула, но воспользовалась удобнымъ случаемъ.
   -- Милэди, все что я скажу вы поддержите?
   -- Все что вы скажете я поддержу.
   

XVIII.

   Мэри Вельсъ, подобно всѣмъ необразованнымъ женщинамъ, не привыкла долго, глубоко думатъ объ одномъ предметѣ. Ея умъ былъ похожъ на проточную воду, какъ она однажды выразилась съ гораздо меньшей справедливостью объ умѣ свой сестры.
   Но такія женщины во время беременности иногда совершенно измѣняются и въ нихъ появляется способность думать серьезно и даже основательно; къ тому во опасности затрудненія, окружавшія Мэри Вельсъ въ эту страшную эпоху ее жизни, еще болѣе возбуждали къ дѣятельности ея умственныя способности. Часто по цѣлымъ часамъ сиживала она погруженная въ глубокую думу; она обдумывала каждое новое событіе и спрашивала нельзя ли ей извлечь изъ него какую нибудь пользу для себя. Такимъ образомъ, сила ея ума, благодаря постояннымъ упражненіямъ, была вдвое болѣе, чѣмъ въ тотъ день, когда она открыла впервые свое роковое положеніе.
   Мало по малу въ головѣ ея выработалась идея, что если ей удастся побудить госпожу имѣть тайну, то она поможетъ ей сохранить свою тайну. Вотъ почему она постоянно нашептывала леди Бассетъ о вѣрномъ средствѣ вылечить сера Чарльса и выхваляла мистера Анджело, который, она видѣла, былъ безъ ума отъ лэди Бассетъ. Однако при всемъ этомъ, хитрая женщина искренно любила свою госпожу и такъ странно созданно человѣческое сердце, что рѣшаясь на необыкновенное дѣло, на которое наконецъ соглашалась лэди Бассетъ, она дѣйствовала нетолько изъ своихъ личныхъ расчетовъ, но изъ чувствъ привязанности.
   Сдѣлавъ знакъ рукой лэди Бассетъ, Мэри Вельсъ прямо пошла въ комнату срра Чарльса.
   -- Бездѣтный. Бездѣтный! Бездѣтный! отрывисто бормоталъ баронетъ.
   -- Тише, серъ, сказала Мэри Вельсъ:-- не говорите этого. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ съ Божью помощью у насъ будетъ ребенокъ.
   Серъ Чарльсъ грустно покачалъ головой.
   -- Вы мнѣ не вѣрите!
   -- Нѣтъ.
   -- Развѣ я васъ когда нибудь обманула?
   -- Нѣтъ, но вы ошибаетесь. Она бы мнѣ прежде сказала.
   -- Милэди слишкомъ молода и стыдлива, серъ, притомъ она вѣрно боится огорчить васъ разочарованіемъ, ибо вы знаете, серъ, что не всегда это дѣло вѣрное. Но вѣрьте мнѣ, я не ошибаюсь.
   Серъ Чарльсъ былъ очень взволнованъ и объявилъ, что дастъ ей сто золотыхъ, если слова ея окажутся справедливыми.
   -- Гдѣ же моя родная! прибавилъ онъ: -- отчего же я слышу объ этомъ отъ служанки?
   Мэри Вельсъ, взглянула на дверь и сказала громко, такъ чтобъ лэди Бассетъ могла слышать изъ другой комнаты:
   -- У нея гости. Я вамъ, серъ, принесла хорошую вѣсть. Сдѣлаете ли вы теперь что нибудь для меня? я бы васъ попросила не говорить теперь объ этомъ съ Милэди; и если вы хотите, чтобы все обошлось благополучно, то вы не должны мучить ее, такъ какъ вы мучите ее теперь. То есть, я хочу сказать, вы не должны предаваться меланхоліи, такъ какъ для этого нѣтъ никакой причины; потомъ не надо запираться въ этой комнатѣ; это непріятно для милэди и возбуждаетъ толки. Вы должны подумать объ ней, когда она въ такомъ положеніи.
   Серъ Чарльсъ поспѣшно воскликнулъ, что ни за что на свѣтѣ не сдѣлаетъ ничего непріятнаго своей женѣ.
   -- Я согласенъ гулять въ саду, прибавилъ онъ: -- но ѣхать за границу, вы знаете, я не могу. Въ моей головѣ что-то неладно.
   -- Я не вижу.
   -- Это не всегда бываетъ, но по временамъ на меня находитъ какое-то помраченіе и я при людяхъ могъ бы сказать и сдѣлать что нибудь недостойнаго; а я лучше согласенъ умереть, чѣмъ дойти до этого.
   -- Вотъ пустяки, какое тутъ помраченіе, сказала Мери Вельсъ веселымъ, добродушнымъ тономъ:-- вы просто упали и потомъ у васъ случился припадокъ. Не удивительно, что послѣ этого у васъ болитъ голова. Но это скоро пройдетъ, если вы будете выходить на воздухъ и перестанете отчаяваться. Повторяю еще разъ, что скоро вы услышите здѣсь дѣтскій голосъ и топанье маленькихъ ножекъ по этому коридору; но чтобъ все обошлось благополучно, вы должны перестать мучить себя и миледи. Вы вѣдь понимаете, что она не можетъ быть здорова, если вы нездоровы.
   -- Я выздоровлю, ради ея, сказалъ серъ Чарльсъ твердымъ голосомъ.
   Въ эту минуту кто-то постучался въ дверь, и Мэри Вельсъ поспѣшила отворить ее, но такъ, что слуга не видалъ бывшихъ въ комнатѣ.
   -- Мистеръ Анджело желаетъ видѣть милэди.
   -- Милэди сейчасъ сойдетъ.
   Послѣ этого Мэри Вельсъ возвратилась въ уборную и нашла лэди Бассетъ блѣдную, взволнованную. Она слышала ея разговоръ съ серомъ Чарльсомъ до послѣдняго слова.
   -- Вотъ ужъ ему гораздо лучше, сказала Мэри Вельсъ: -- и онъ передъ обѣдомъ пойдетъ съ вами гулять.
   -- Что вы сдѣлали? Я теперь не посмѣю взглянуть ему въ глаза. Что я скажу, если онъ меня спроситъ?
   -- Онъ не спроситъ, я ужъ это устрою. Вамъ не надо говорить ни слова. Только слушайте что я буду говорить и не дѣлайте меня лгуньей. Посмотрите, какъ онъ поправился въ одну минуту.
   -- Чѣмъ все это кончится! воскликнула лэди Бассетъ съ отчаяніемъ:-- Что мнѣ дѣлать? Что мнѣ дѣлать?
   -- Вы должны пойти внизъ и не возвращаться ранѣе часа, иначе вы испортите все дѣло. Мистеръ Анджело ждетъ васъ въ гостинной.
   -- Я пойду къ нему.
   Съ этими словами лэди Бассетъ вышла изъ комнаты и возвратилась не черезъ часъ, а черезъ три часа.
   Въ первый разъ въ жизни она боялась встрѣтиться лицемъ къ лицу съ мужемъ.
   

XIX.

   Между тѣмъ Мэри Вельсъ имѣла длинный разговоръ съ серомъ Чарльсомъ и потомъ, уйдя въ сосѣднюю комнату, принялась шить дѣтское бѣлье.
   Прошло довольно много времени до возвращенія лэди Бассетъ; наконецъ она вошла въ комнату и молча опустилась въ кресло, закрывъ лице руками. На головѣ у нея была шляпка.
   Мэри Вельсъ взглянула на нее и въ черныхъ ея глазахъ сверкнула торжественная радость.
   -- Я опять говорила съ нимъ, сказала она послѣ минутнаго молчанія:-- онъ совсѣмъ другой человѣкъ. Подите, посмотрите.
   Лэди Бассетъ теперь во всемъ повиновалась своей служанкѣ; она встала и пошла въ комнату сера Чарльса, но грустно, словно преступница. Она нашла мужа чисто выбритаго, одѣтаго съ иголочки и въ такомъ веселомъ настроеніи, въ какомъ она уже давно его не видала.
   -- А, Белла! сказалъ онъ:-- вы въ шляпкѣ, пойдемъ погулять въ садъ.
   Лэди Бассетъ широко открыла глаза отъ удивленія и хотя была очень уставши, но съ радостію согласилась на предложеніе мужа.
   Во время прогулки серъ Чарльсъ, который никогда не измѣнялъ своему слову, ничего не спрашивалъ у жены, а только весело товорилъ о будущемъ, о томъ, что она его радость и надежда, что она вскорѣ побѣдитъ его врага и поселитъ счастье у его уединеннаго, мрачнаго очага.
   Лэди Бассетъ покраснѣла и смутилась; серъ Чарльсъ только улыбнулся и началъ говорить о постороннихъ предметахъ. Вскорѣ однако онъ почувствовалъ боль въ головѣ, началъ путаться въ словахъ и попросилъ жалобнымъ голосомъ, чтобъ его отвели домой.
   Лэди Бассетъ тотчасъ исполнила его желаніе и онъ молча легъ на диванъ.
   Точно также, почти безъ перемѣны, прошло нѣсколько дней.
   Мэри Вельсъ постоянно говорила серу Чарльсу о будущемъ счастьѣ, о радости, которая наполнитъ его домъ, если все обойдется благополучно и объ окончательномъ пораженіи Ричарда Бассета. Она говорила объ этомъ человѣкѣ съ страннымъ пыломъ, увѣряя, что она также спокойно зарѣзала бы его, какъ съѣла бы за обѣдъ; при этомъ ея глаза дико блестѣли и закатывались.
   Общая ненависть къ одному человѣку гораздо ближе соединяетъ людей, чѣмъ общая любовь; но благодаря этому обстоятельству, а также ея постояннымъ попеченіямъ о серѣ Чарльсѣ, она мало по малу пріобрѣла на него вліяніе. Кромѣ того эта молодая дѣвушка говорила ловко, убѣдительно, а въ этомъ отношеніи женщины не имѣютъ себѣ соперниковъ.
   Находясь такимъ образомъ подъ ея вліяніемъ, серъ Чарльсъ гулялъ всякій день въ саду съ женою и избѣгалъ всякаго прямаго намека на ея положеніе, хотя его разговоръ постоянно вертѣлся на этомъ предметѣ. Онъ все еще былъ подверженъ неожиданнымъ помраченіямъ ума, но онъ теперь чувствовалъ, когда наступали эти припадки и при первомъ признакѣ просилъ увести его въ комнату.
   Послѣ нѣсколькихъ дней, онъ согласился на прогулку въ открытомъ экипажѣ съ лэди Бассетъ, что ее очень радовало. Серъ Чарльсъ все еще отказывался заѣхать къ кому бы то не было изъ сосѣдей, боясь выдать себя чѣмъ нибудь неприличнымъ; но важно было уже и то, что она свободно катала его по окрестностямъ, какъ выздоравливавшаго больнаго.
   Все теперь въ серѣ Чарльсѣ говорило о медленномъ, быть можетъ, но постоянномъ выздоровленіи и лэди Бассетъ имѣла много радостныхъ минутъ, не лишенныхъ однако нѣкоторой горечи, такъ какъ она постоянно себя спрашивала что она будетъ говорить и дѣлать, когда серъ Чарльсъ совершенно выздоровитъ.
   Эта мысль мучила ее и часто заставляла ее ненавидѣть Мэри Вельсъ за ея вмѣшательство и обходилась съ нею съ холоднымъ презрѣніемъ.
   Хитрая дѣвушка переносила эти выходки своей госпожи смиренно, раболѣпно и только по временамъ говорила:
   -- Посмотрите какъ серъ Чарльсъ поправился съ тѣхъ поръ, какъ я взялась его лечить.
   Этотъ косвенный упрекъ обыкновенно поражалъ въ самое сердце лэди Бассетъ и взглянувъ на мужа она тотчасъ измѣняла свой тонъ и дѣло кончалось тѣмъ, что она дарила Мэри Вельсъ воротничекъ, шарфъ, или платье.
   Такимъ образомъ, благодаря обстоятельствамъ, низшее по развитію существо держало въ рукахъ высшее и направляло его по своей волѣ. Лэди Бассетъ билась какъ птица въ шелковой сѣткѣ, но вся ея внутренняя борьба ни къ чему не приводила; она не могла ни сказать, ни сдѣлать ничего что задержало бы выздоровленіе мужа. Во всякое вромя судъ казначейства по просьбѣ Ричарда Бассета могъ назначить комиссію объ изслѣдованіи умственныхъ способностей сера Чарльса и если онъ тогда не окажется совершенно здоровымъ, то, по словамъ мистера Ольдфильда, Ричардъ Бассетъ сдѣлается опекуномъ надъ Гунтеркомбомъ, а это она была увѣрена сведетъ окончательно съума сера Чарльса.
   Ей рѣшительно не было никакого выбора. Она боялась послѣдствій, дрожала за будущее, ненавидѣла себя, но серу Чарльсу съ каждымъ днемъ становилось все лучше и она дозволяла потоку увлекать себя все далѣе и далѣе.
   Мэри Вельсъ при этомъ одна дѣйствовала, а леди Бассетъ молча дозволяла дѣлать ей все что она хотѣла, а сама исполняла пасивную роль.
   Наконецъ она утѣшала себя мыслью, что можетъ выпутаться изъ этого хаоса. По выздоровленіи сера Чарльса она увезетъ его въ Европу, деньги освободятъ ее отъ Мэри Вельсъ, а разстояніе порветъ всѣ остальныя нити.
   И дѣйствительно, для леди Бассетъ должно было наступить время, когда она съ удивленіемъ вспоминала объ этомъ времени и о своихъ тревогахъ.
   -- Тогда были безпокойные дни, думала она:-- а теперь!
   

XX.

   Серъ Чарльсъ замѣтилъ, что его никогда не выпускали изъ дому одного и спросилъ, съ страннымъ выраженіемъ въ глазахъ: почему съ нимъ такъ поступали.
   -- Это правда, голубчикъ, сказала лэди Бассетъ, принимая на себя невинный тонъ и весело улыбаясь: -- я привязала тебя самымъ немилосерднымъ образомъ къ моей юбкѣ. Но это тебѣ по дѣламъ, зачѣмъ ты меня пугалъ своими припадками. Выздоровѣй скорѣе и моя тиранія кончится.
   Однако, послѣ этого, она часто оставляла его одного въ саду, съ цѣлью уничтожить въ его умѣ непріятное впечатлѣніе, что она лишаетъ его свободы.
   Мистеръ Бассетъ замѣтилъ съ своего обсерваціоннаго пункта эти одиночныя прогулки сера Чарльса.
   Однажды доложили лэди Бассетъ, что пришелъ мистеръ Анджело и она вышла къ нему, оставивъ мужа въ саду.
   Не прошло и нѣсколько минутъ послѣ ея ухода, какъ къ серу Чарльсу подбѣжалъ какой-то мальчикъ и поспѣшно произнесъ:
   -- О! серъ, пожалуйте скорѣе къ воротамъ, милэди упала и ушиблась.
   Серъ Чарльсъ испугался и тотчасъ послѣдовалъ за мальчикомъ, который провелъ его къ боковымъ воротамъ, выходившимъ на большую дорогу. Серъ Чарльсъ бросился въ ворота, горя нетерпѣніемъ узнать въ чемъ дѣло и въ ту же минуту двое здоровенныхъ людей, стоявшіе по обѣимъ сторонамъ воротъ, схватили его, приподняли и посадили въ карету, дожидавшуюся на дорогѣ. Онъ тщательно сопротивлялся и звалъ на помощь; оба человѣка Вскочили за нимъ въ карету, а третій захлопнулъ дверцу и сѣлъ на козлы подлѣ кучера. Карета понеслась, избѣгая селеніе, и однажды выбравшись на почтовую дорогу продолжала путь съ неимовѣрной быстротою, благодаря легкости экипажа и могучимъ двумъ лошадямъ.
   Похищеніе сера Чарльса было произведено такъ ловко и быстро, что оно могло остаться никому неизвѣстнымъ впродолженіи нѣсколькихъ часовъ, еслибъ Мэри Вельсъ не услыхала въ открытое окно крикъ о помощи. Узнавъ голосъ сера Чарльса, она бросилась внизъ къ лэди Бассетъ и вмѣстѣ съ нею и мистеромъ Анджело побѣжала въ садъ. Сера Чарльса нигдѣ не было. Тогда лэди Бассетъ приказала слугамъ осѣдлать всѣхъ лошадей на конюшнѣ и скакать по различнымъ направленіямъ.
   Долго нельзя было собрать ни малѣйшаго свѣденія объ исчезновеніи сера Чарльса; наконецъ нашелся какой-то старикъ, который слышалъ жалобный крикъ и потомъ видѣлъ быстро пронесшуюся мимо его карету, но въ томъ направленіи куда она понеслась было столько различныхъ дорогъ, что это извѣстіе не могло навести на истинный слѣдъ похитителей. Оно только доказывало несомнѣнно, что серъ Чарльсъ былъ похищенъ силою.
   Испуганная, блѣдная какъ полотно, лэди Бассетъ однако не потеряла головы ни на минуту; напротивъ она выказала неожиданную энергію; она послала по сосѣдямъ объявить о случившемся и просить ихъ помощи; она щедро сыпала деньгами направо и на-лѣво и разослала всѣхъ своихъ людей, строго приказавъ имъ не возвращаться не найдя сера Чарльса.
   -- Я отправлюсь къ ближайшему судьѣ, воскликнулъ наконецъ мистеръ Анджело и мы арестуемъ Ричарда Бассета по подозрѣнію въ насиліи и самоуправствѣ.
   -- Да благословитъ васъ Богъ, добрый другъ, отвѣчала лэди Бассетъ со слезами:-- да, это его дѣло -- убійца!
   Мистеръ Анджело немедленно отправился для исполненія своего плана.
   Не успѣлъ онъ скрыться изъ вида, какъ на сосѣднемъ полѣ показался человѣкъ, бѣжавшій къ Гунтеркомбу и кричавшій изо всей силы, лэди Бассетъ поспѣшила къ нему съ окружавшими свонни служанками. Это былъ молодой Дрэкъ, у него въ рукахъ было двухствольное ружье, ибо ему дозволяли стрѣлять ни его маленькой фермѣ кроликовъ.
   -- О, милэди! промолвилъ онъ, едва переводя духъ: -- серъ Чарльсъ! Они его увезли насильно.
   -- Кто? Куда? Вы его видѣли?
   -- Да, видѣлъ и слышалъ. Я стрѣлялъ кроликовъ у большой дороги, какъ вдругъ скачетъ карета и серъ Чарльсъ кричитъ изъ окна: "Дрэкъ! они меня увозятъ! стрѣляй!" Въ ту же минуту его оттащили отъ окна.
   -- Бѣдный мужъ мой! И вы ихъ не задержали!
   -- Я не могъ ихъ догнать, милэди, и потому исполнилъ приказаніе своего господина и выстрѣлилъ въ спину кучера изъ обѣихъ стволовъ.
   -- Вы его убили?
   -- Нѣтъ, я стрѣлялъ на разстояніи шестидесяти ярдовъ, но всадилъ ему въ спину порядочную кучу дроби. Онъ изрядно кричалъ.
   -- Дайте мнѣ вашу руку, мистеръ Дрэкъ, я никогда не забуду этого выстрѣла, сказала лэди Бассетъ и залилась слезами.
   -- Не плачьте, милэди, не плачьте! воскликнулъ честный фермеръ, едва не вторя ея всхлипыванью:-- мы здѣсь не дѣти, не дадимъ похитить своего господина. Одолжите намъ лошадей и мы съ Абелемъ Моссомъ догонимъ ихъ еще и теперь.
   -- Да, да, подтвердилъ Абель: поведи меня на то мѣсто, гдѣ ты стрѣлялъ и мы отправимся по свѣжимъ слѣдамъ колесъ. Если они только не свернули съ дороги, то мы ихъ догонимъ.
   Черезъ нѣсколько минутъ они вскочили на лошадей и пустились въ погоню, среди криковъ собравшихся поселянъ. Но похитители имѣли цѣлый часъ впереди, а часъ значитъ двѣнадцать миль!
   Между тѣмъ, лэди Бассетъ, которая вела себя съ такимъ мужествомъ, упала въ обморокъ отъ изнеможенія и безпокойства. Ее осторожно отнесли домой,
   Вѣсть о случившемся распространилась повсюду какъ огонь и возбудила страсти поселянъ. Они также захотѣли приложить руки къ дѣлу. Пасторъ объявилъ, что виновникомъ похищенія сера Чарльса былъ Ричардъ Бассетъ и вечеромъ передъ домомъ послѣдняго собралась разъяренная толпа и требовала Ричарда.
   Испуганные слуги объявили, что его не было дома.
   Тогда поселяне стали громко спрашивать что онъ сдѣлалъ съ серомъ Чарльсомъ и грозили, если имъ не дадутъ отвѣта, перебить всѣ стекла, а такъ какъ никто въ домѣ не могъ имъ ничего сказать, то они исполнили свое обѣщаніе и перебили окна. Но не успѣли они совершить это дѣло, какъ сами испугались и поспѣшно разошлись по домамъ, стараясь громкими криками заглушить укоры своей совѣсти.
   Весь домъ Ричарда Бассета былъ въ переполохѣ, а бѣдная жена его едва не умерла отъ испуга.
   Что же касается до лэди Бассетъ, то она провела страшную ночь; она не могла оставаться ни минуты на одномъ мѣстѣ, а ходила взадъ и впередъ по комнатамъ, ломая себѣ руки отъ отчаянья и неизвѣстности о томъ что случилось съ ея мужемъ.
   Мэри Вельсъ старалась всячески ее успокоить, но въ положеніи, въ которомъ находилась лэди Бассетъ, немыслимы утѣшенія.
   Такъ прошло время до четырехъ часовъ утра, когда вдругъ въ безмолвной тишинѣ раздался топотъ лошадей.
   Лэди Бассетъ сбѣжала въ сѣни, смутно освѣщенныя одною лампою. Тяжелая дверь отворилась и вошли Моссъ и Дрэкъ усталые, забрызганные грязью, съ поникшими головами.
   -- Ну! воскликнула лэди Бассетъ, всплеснувъ руками.
   -- Милэди, отвѣчалъ Моссъ:-- мы прослѣдили колесо экипажа въ сосѣднее графство до большаго зданія въ тридцати миляхъ отсюда. Тамъ много сторожей и большія собаки. Мы слышали какъ онѣ лаяли, не правда ли Вяль?
   -- Да, подтвердилъ Дрэкъ.
   -- Сторожъ у воротъ сказалъ намъ очень коротко, но учтиво:-- "Сюда никто не входитъ и отсюда никто не выходитъ иначе какъ по закону. Если вашъ господинъ здѣсь, то вы можете идти домой и спать спокойно, онъ находится въ безопасномъ мѣстѣ".
   -- Это тюрьма, Нѣтъ?
   -- Сумасшедшій домъ, милэди.
   

XXI.

   Лэди Бассетъ схватилась за сердце и долго молчала.
   Наконецъ она сказала тихимъ, но рѣшительнымъ голосомъ:
   -- Кто нибудь изъ васъ поѣдетъ со мною туда завтра.
   -- Я поѣду, милэди, отвѣчалъ Моссъ: Вилю лучше не показывать туда носа, а то пожалуй его схватятъ за выстрѣлъ.
   Дрэкъ грустно поникъ головою; очевидно его энергія пропала съ той минуты, какъ онъ узналъ, что сера Чарльса отвезли въ сумасшедшій домъ.
   Лэди Бассетъ взглянула на него и тяжело вздохнувъ сказала, что возьметъ съ собою Мосса.
   На другое утро въ 11 часовъ, карета парой стояла, у воротъ Гунтеркомба; на имперіалѣ были привязаны корзинка, чемоданъ и большой мѣшокъ. Кромѣ кучера, на козлы сѣлъ Моссъ, а внутри помѣстилась лэди Бассетъ, вся въ черномъ, съ Мэри Вельсъ и большимъ количествомъ маленькихъ узелковъ.
   Въ половицѣ третьяго они достигли Бельвю-Гауза. Къ большому удивленію лэди Бассетъ вороты были отворены и миновавъ нѣсколько зеленыхъ лужковъ и цвѣточныхъ куртинъ, экипажъ остановился передъ большимъ, бѣлымъ домомъ.
   Съ перваго взгляда домъ этотъ не имѣлъ въ себѣ ничего особаго; много искуства и ума было потрачено, чтобы заключенные въ этомъ домѣ содержались въ немъ крѣпко, но безъ внѣшняго вида насилія. Въ нижнихъ окнахъ не было желѣзныхъ рѣшетокъ, а боковыя окна съ рѣшетками были скрыты кустами. Сторожа не находились на виду, или были заняты чѣмъ нибудь вблизи. Нѣкоторые изъ паціентовъ играли въ кракетъ; нѣсколько паціентокъ смотрѣли на ихъ игру, а другія гуляли по дорожкамъ въ сопровожденіи надзирательницы, почти въ одинаковомъ съ ними платьѣ, и которая безъ нужды ихъ не безпокоила. Все отличалось видимымъ равнодушіемъ и самымъ утонченнымъ наблюденіемъ. Такова была внѣшняя сторона этого учрежденія.
   Конечно, въ эту самую минуту въ запертыхъ комнатахъ находились несчастные, бѣшенные паціенты.
   При приближеніи экипажа, парадная дверь отворилась и вышелъ слуга очень приличной наружности.
   -- Я пріѣхала навѣстить моего мужа, серъ, сказала лэди Бассетъ, подавая ему свою карточку.
   -- Сдѣлайте милость подождите. Я отнесу вашу карточку, отвѣчалъ слуга.
   Онъ вскорѣ возвратился и объявилъ, что доктора Суаби нѣтъ дома, но его помощникъ готовъ ее принять.
   Лэди Бассетъ вышла изъ кареты вмѣстѣ съ Мэри Вельсъ и послѣдовала за слугою въ странную комнату, полу-библіотеку и полу-аптеку; ее называли лабораторіей.
   Ее принялъ очень холодно мужчина высокаго роста, съ тонкими губами, свѣтлыми усами, преждевременной плѣшью на головѣ и густыми бакенбардами. Онъ стоялъ опершись на запыленной каминъ и казался очень серьезнымъ и строгимъ.
   Лэди Бассетъ смѣрила его съ головы до ногъ и съ женскимъ инстинктомъ поняла, что она имѣетъ дѣло съ человѣкомъ жестокосерднымъ и высокомѣрнымъ.
   -- Вы хозяинъ этого дома? спросила она слабымъ голосомъ.
   -- Нѣтъ, сударыня. Я замѣняю доктора Суаби во время его отсутствія.
   -- Все равно, серъ. Я пріѣхала навѣстить моего мужа.
   -- У васъ есть позволеніе?
   -- Позволеніе, серъ? Я его жена.
   -- Я не имѣю нрава, сказалъ мистеръ Салтеръ, пожимая плечами:-- допускать до паціентовъ какихъ бы то небыло посѣтителей иначе какъ по письменному дозволенію членовъ комитета или того лица, властью котораго паціентъ помѣщенъ сюда.
   -- Эти правила не могутъ касаться до его жены, которая составляетъ съ нимъ одно, здоровъ ли онъ, или боленъ.
   -- Вамъ можетъ быть это покажется жестоко, но я не имѣю права нарушать установленныя правила. Паціентъ прибылъ только вчера и былъ чрезвычайно взволнованъ. Сегодня ему гораздо лучше, а свиданіе съ вами снова его взволнуетъ.
   -- О! нѣтъ, нѣтъ! Я его успокою. И онъ будетъ такой смирный, тихій. Вы можете присутствовать при нашемъ свиданіи и слышать весь нашъ разговоръ. Я только поцѣлую его и скажу ему кто это все сдѣлалъ, и попрошу его не унывать, такъ какъ его жена хлопочетъ за него, я попрошу его быть терпѣливымъ и не сердиться на васъ и на всѣхъ другихъ въ этомъ домѣ, Вы тутъ ни въ чемъ не виноваты.
   -- Очень благоразумно и прилично съ вашей стороны такъ говорить; но увѣряю васъ, что это свиданіе должно быть отложено до представленія вами дозволенія или до пріѣзда доктора Суаби. Онъ можетъ нарушать свои правила, если хочетъ, но я не могу и не смѣю.
   -- Не смѣете жену пустить къ ея мужу! Такъ значитъ вы не человѣкъ и мы не въ Англіи. О! это слишкомъ безчеловѣчно.
   И съ этими словами она начала плакать и, ломать себѣ руки.
   -- Это очень грустно, сказалъ мистеръ Салтеръ и вышелъ изъ комнаты.
   Черезъ нѣсколько минутъ, приличный на взглядъ слуга заглянулъ въ дверь и лэди Басетъ сказала ему, не переставая плакать, что она привезла для своего мужа вещи и платья.
   -- Конечно, серъ, прибавила она:-мнѣ откажутъ въ этомъ?
   -- Конечно нѣтъ, сударыня. Вы можете отдать вещи надзирателю и надзирательницѣ, которые за нимъ ходятъ.
   -- Покажите мнѣ этихъ людей, сказала лэди Бассетъ, сунувъ ему въ руку золотой.
   Слуга мигнулъ однимъ глазомъ и скрылся; черезъ нѣсколько минутъ онъ высунулъ голову въ дверь и громко произнесъ: -- не угодноли вамъ сударыня приказать внести вещи въ сѣни.
   Лэди Бассетъ вышла изъ комнаты и дала требуемыя приказанія.
   Коренастый, не высокаго роста человѣкъ и довольно красивая молодая женщина въ большомъ, бѣломъ чепцѣ, стали носить вещи; мистеръ Салтеръ въ тоже время вышелъ въ сѣни, чтобы посмотрѣть что тамъ дѣлалось.
   Лэди Бассетъ позвала Мэри Вельсъ и давъ ей пятифунтовую бумажку просила сунуть ее въ руку сторожу. Сама же она махнула рукой женщинѣ, которая тотчасъ подошла къ ней съ резинковымъ умывальникомъ въ рукахъ и спросила наивно что это такое.
   Лэди Бассетъ быстро бросила три золотыхъ въ умывальникъ я промолвила скороговоркой:
   -- Вы получите въ десять, въ двадцать разъ болѣе, если будете добры до него. Скажите ему, что это все дѣло его двоюроднаго брата, но что жена хлопочетъ о немъ.
   -- Хорошо, отвѣчала женщина:-- пріѣзжайте, когда докторъ будетъ дома.
   Весь этотъ разговоръ происходилъ шепотомъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъмистера Салтера; онъ теперь подошелъ къ лэди Бассетъ и предложилъ ей свою руку, чтобъ посадить въ экипажъ. Но несчастная, приведенная въ отчаянье его жестокосердіемъ, забыла всѣ приличія и отскочила отъ него съ презрительнымъ возгласомъ. Она сѣла въ экипажъ безъ его помощи, Мэри Вельсъ послѣдовала за нею.
   Однако, мистеръ Салтеръ не хотѣлъ допустить возможности такого оскорбленія и какъ бы ни въ чемъ не бывало громко сказалъ:
   -- Вещи будутъ ему переданы, а также все что вы сочтете нужнымъ мнѣ сказать.
   Лэди Бассетъ снова отъ него отвернулась и сказала Мэри Вельсъ:
   -- Прикажите ѣхать домой. Домой! У меня нѣтъ теперь дома. Солнце освѣщавшее его померкло!
   Экипажъ двинулся и во всю дорогу лэди Бассетъ плакала; пріѣхавъ же въ Гунтеркомбъ, она едва дотащилась до постели.
   На другой день мистеръ Анджело привезъ дурныя вѣсти. Ни одинъ судья не хотѣлъ дѣйствовать противъ Ринарда Бассета, такъ какъ законъ былъ на его сторонѣ. Серъ Чарльсъ былъ очевидно сумасшедшій, и потому совершенно правильно его взяли подъ присмотръ, прежде чѣмъ онъ нанесъ бы какой либо вредъ себѣ или женѣ.
   -- Всѣ они говорятъ, прибавилъ Анджело: -- что его не скрывали бы два мѣсяца, еслибъ не было чего нибудь дурнаго.
   Лэди Бассетъ тотчасъ приказала закладывать экипажъ и поѣхала по сосѣдямъ съ цѣлью уничтожить роковое мнѣніе о сумасшествіи мужа. Но она къ ужасу увидѣла, что эти люди были тверды, какъ камень. Они выражали ей сожалѣніе и окружали ее всякими любезностями, но какъ только она начинала увѣрять, что ея мужъ не сумасшедшій, то водворялось мертвое молчаніе, признакъ учтиваго недовѣрія къ ея словамъ. Двое же или трое старинныхъ друзей сказали ей:
   -- Милая лэди Бассетъ, его нельзя было взять иначе какъ по свидѣтельству двухъ докторовъ. Они должны знать лучше васъ и потому ждите терпѣливо, пока они его вылечатъ.
   Лэди Бассетъ поссорилась съ этими друзьями и возвратилась домой едва де всбѣсившись сама отъ злобы и отчаянья.
   Въ деревнѣ ее остановила женщина съ развѣвающимися волосами и жалобнымъ голосомъ объясняла ей, что сквайръ Бассетъ заперъ девять человѣкъ въ тюрьму за то, что они заступились за сера Чарльса и причинили непріятности его похитителямъ.
   -- Мой стряпчій защититъ ихъ на мой счетъ, сказала лэди Бассетъ съ тяжелымъ вздохомъ.
   Наконецъ она вернулась домой и вошла въ свою комнату, гдѣ ее ждала Мэри Вельсъ.
   Утомленная она опустилась въ кресла; но этотъ упадокъ силъ продолжался только нѣсколько минутъ и за нимъ слѣдовала вспышка разъяренныхъ страстей, ея глаза дико блуждали, руки ея судорожно сжимались, а изъ полу-открытыхъ устъ вылетали гнѣвныя, жгучія слова.
   -- У меня нѣтъ ни одного друга во всемъ графствѣ, говорила она, какъ бы въ изступленіи:-- этому мерзавцу довольно сказать "онъ сумасшедшій, чтобы всѣ отвернулись отъ меня, словно ангелъ премудрости сказалъ "онъ преступенъ." У насъ нѣтъ друга, кромѣ этой служанки. И послѣ этого завидуютъ титуламъ и богатству. Нѣтъ женщины несчастнѣе меня во всемъ приходѣ. Я безпомощна и ничего не могу сдѣлать противъ давящей меня змѣи. Я не могу видѣть моего мужа безъ дозволенія. этого подлеца. Онъ сила, а я ничто. Я съ ума сойду! (и она рвала на себѣ волосы). Нѣтъ! вдругъ произнесла она скрежеща своими большими зубами:-- это не годится! Онъ только этого и хочетъ! Тогда мой голубчикъ останется беззащитнымъ. Нѣтъ, я не сойду съ ума, а докажу ему что значитъ довести женщину до отчаянья. Я буду бороться!
   И мгновенно, яростнѣй Пиѳіи, она стала какъ-то странно спокойна. Въ такія-то минуты женщины всего опаснѣе.
   -- Нечего блѣднѣть, сказала она смотря на себя въ зеркало и принужденно улыбаясь!-- протипъ такого подлаго врага всѣ средства позволительны. Одѣвайте меня Мэри, мы съ вами побьемъ его.
   Мэри Вельсъ была изумлена перемѣной въ своей госпожѣ и совершенно растерялась.
   -- Я васъ научу какъ меня одѣть, сказала лэди Бассетъ съ странной улыбкой и дѣйствительно дала такой урокъ Мэри Вельсъ, что та еще болѣе изумилась.
   -- А теперь, воскликнула лэди Бассетъ:-- я васъ одѣну.
   И взявъ одно изъ своихъ широкихъ, длинныхъ платьевъ она надѣла его на Мэри Вельсъ и такъ ловко подложила въ нѣкоторыхъ мѣстахъ ватки, что Мэри казалась вообще очень полна, но то, что она желала скрыть, было скрыто. Фигура же самой лэди Бассетъ была гораздо круглѣе, чѣмъ за нѣсколько минутъ передъ тѣмъ.
   Все это вацяло много времени и она опоздала къ обѣду, но когда она явилась, то мистеръ Анджело и Ольдфильдъ были поражены ея необыкновеннымъ оживленіемъ и красотой.
   Во время обѣда разговоръ былъ самый обыкновенный пока не удалились слуги. Тогда лэди Бассетъ объяснила Ольдфильду, что ее не допустили до сера Чарльса и что она видитъ въ этомъ прямое доказательство, какъ убѣждены ихъ враги въ здоровомъ состояніи его умственныхъ способностей; по этому она просила Ольдфильда дѣйствовать энергично и освободить сера Чарльса прежде, чѣмъ онъ дѣйствительно сойдетъ съ ума отъ оскорбленной гордости и ужаснаго положенія въ Бельвю-Гауэѣ.
   Это повело къ продолжительнымъ разсужденіямъ; мистеръ Анджело и лэди Бассетъ предлагали различныя мѣры, но Ольдфильдъ представлялъ на все самыя вѣскія возраженія. Ему хорошо были извѣстны статуты de Lunatico и онъ увѣрялъ, что какъ похищеніе сера Чарльса, такъ и отказъ мистера Салтера допустить лэди Бассетъ до ея мужа, оправдывалось закономъ. Однимъ словомъ онъ не могъ, или не хотѣлъ видѣть въ этомъ дѣлѣ ничего, кромѣ строгой законности всѣхъ дѣйствій противника.
   Мистеръ Ольдфильдъ былъ одинъ изъ тѣхъ осторожныхъ стряпчихъ, которые прежде всего ищутъ сильную сторону своихъ противниковъ и указываютъ ее своимъ кліентамъ, цля того, чтобъ неудача не застала ихъ въ расплохъ; и въ этомъ отношеніи они дѣйствуютъ разумно. Но они часто разумное дѣло совершаютъ неразумно и доводятъ свою систему слишкомъ далеко и совершенно приводятъ въ отчаянье своихъ кліентовъ. Хорошо увѣрить кліента, что дѣло его плохо и потомъ шутя его выиграть; это вполнѣ удовлетворяетъ вашему самолюбію,. но предположите, что вы его приведете въ такое положеніе, что онъ или броситъ вѣрное дѣло или пойдетъ на сдѣлку? Возможно также, что онъ откажетъ вамъ и возьметъ другаго ходатая, который станетъ кормить его надеждами.
   Въ настоящемъ случаѣ, привычка Ольдфильда сначала всегда восхищаться противниками, знаніе закона и личное убѣжденіе, что дѣйствительно серъ Чарльсъ рехнулся, совершенно парализировали его и не отличаясь силою воображенія, онъ не могъ придумать никакого способа выдти изъ этого затруднительнаго, запутаннаго положенія; онъ только могъ опровергать мѣры, предлагаемыя мистеромъ Анджело, но самъ ничего не могъ предложить лучшаго.
   Долго слушала лэди Бассетъ этого отрицательнаго мудреца съ горькой улыбкой и наконецъ тяжело вздохнувъ сказала:
   -- И такъ по вашему намъ слѣдуетъ сидѣть сложа руки и смотрѣть какъ мистеръ Бассетъ съ своимъ стряпчимъ наносятъ намъ ударъ за ударомъ. Хорошо. Я одна буду съ нимъ бороться, а вы хоть постарайтесь защитить тѣхъ бѣдныхъ людей, которые попали подъ судъ за то, что они не сидѣли сложа руки, когда похитили ихъ благодѣтеля. Берите сколько хотите денегъ, если только деньги могутъ спасти ихъ отъ тюрьмы.
   Съ этими словами она встала и гордо пошла къ дверямъ мимо мистера Ольдфильда. Анджело бросился отворить дверь и шепотомъ попросилъ позволенія сказать ей наединѣ два слова. Она молча наклонила голову въ знакъ согласія, и съ достоинствомъ вышла изъ комнаты.
   -- Какое прелестное созданіе! сказалъ Ольдфильдъ: -- какая у нея походка!
   Мистеръ Анджело на это ничего не отвѣчалъ, но спросилъ что можно было сдѣлать для бѣдныхъ людей, которые завтра предстанутъ передъ судомъ.
   Ужаленный колкимъ замѣчаніемъ лэди Бассетъ мистеръ Ольдфильдь быстро отвѣчалъ:
   -- Мы должны достать какихъ нибудь лавочниковъ, которые возьмутъ ихъ на поруки, представивъ въ обезпеченье наши деньги. Это будетъ небольшая сумма, по нѣскольку фунтовъ на каждаго. Потомъ надо найти кого нибудь, который подъ присягой покажетъ, что серъ Чарльсъ въ здравомъ умѣ; подобныхъ свидѣтелей всегда легко найти. Остальное долженъ сдѣлать адвокатъ. Тутъ слѣдуетъ краснорѣчиво распространиться о простотѣ поселянъ, которые, видя похищеніе своего благодѣтеля, хотѣли его освободить изъ честныхъ побужденій и тотчасъ раскаялись какъ только узнала, что его взяли законнымъ путемъ. Потомъ надо забросать грязью обвинителя, что не трудно сославшись на дѣло его съ серомъ Чарльсомъ, въ которомъ онъ далъ ложное показаніе,.
   Въ эту минуту Мэри Вельсъ постучала въ дверь и высунувъ голову сказала:
   -- Милэди очень устала, серъ, но прежде чѣмъ идти на верхъ желаетъ вамъ сказать два слова, серъ.
   -- Извините меня, я сейчасъ возвращусь, произнесъ мистеръ Анджело и послѣдовалъ за Мери Вельсъ. Она провела его въ будуаръ, гдѣ лэди Бассетъ сидѣла въ креслахъ, грустно поникнувъ головой и устремивъ глаза на коверъ.
   -- Ну, что вы хотѣли мнѣ сказать? спросила она стараясь улыбнуться.
   -- Только объ Ольдфидьдѣ. Онъ рѣшительно не способенъ вести ваше дѣло.
   -- Не знаю. Я разбранила его бѣднаго, но если правда, что законъ противъ насъ!
   -- Почемъ онъ знаетъ? Это только его предположеніе и потому, что онъ предупрежденъ въ пользу противной стороны. Почемъ онъ знаетъ, что они сдѣлали все требуемое актомъ парламента? Но еслибъ они даже и исполнили всѣ требованія закона, то законъ не всегда непреложенъ. Когда законъ идетъ противъ нравственности, то его попираютъ во всѣхъ образованныхъ странахъ.
   -- Я никогда этого не слыхала.
   -- Потому что вы не были въ Оксфордѣ, замѣтилъ улыбаясь Анджело.
   -- А!
   -- Намъ нужно человѣка геніальнаго, изобрѣтательнаго, который воспользовался бы всякимъ законнымъ и незаконнымъ случаемъ и поборолъ бы непріятеля, прибѣгая ко всякаго рода орудіямъ.
   -- Ахъ! воскликнула лэди Бассетъ, сверкнувъ глазами:-- гдѣ мнѣ взять такого человѣка, знанія котораго равнялись бы его ревности?
   -- Я знаю человѣка, который во всякомъ случаѣ могъ бы вамъ дать хорошій совѣтъ, еслибъ къ нему обратились.
   -- Кто это?
   -- Онъ писатель и существуютъ различныя мнѣнія о его достоинствахъ. Одни говорятъ, что у него большой талантъ, другіе видятъ въ его сочиненіяхъ только эксцентричность и афектацію. Одно достовѣрно, что его книги возбуждаютъ тѣ перемѣны, которыя онъ желаетъ. Кромѣ того, онъ чрезвычайно искрененъ и освободилъ изъ сумасшедшаго дома многихъ несчастныхъ посаженныхъ туда безъ всякаго основанія.
   -- Неужели? Такъ отправимся къ вену немедленно.
   -- Онъ живетъ въ Лондонѣ; но у насъ есть общій пріятель, чрезъ котораго я могу переслать ему краткое изложеніе вашего дѣла, прося его увѣдомить можетъ ли онъ дать вамъ какой нибудь совѣтъ. Разрѣшаете ли мнѣ это?
   -- Конечно, и тысячу разъ благодарю васъ.
   -- Такой человѣкъ знающій, изобрѣтательный и ревностный не можетъ не бросить новаго свѣта на все дѣло.
   -- Конечно, добрый другъ.
   -- Я сегодня вечеромъ напишу записку о вашемъ дѣлѣ и письмо къ Гретрексу; можетъ быть послѣ завтра мы уже получимъ отвѣтъ.
   -- Какъ это походитъ на васъ. Вы не потеряете ни минуты, когда надо услужить другу. Вы сказали, что вашъ знакомый -- писатель. Что же онъ пишетъ?
   -- Романы.
   -- Какъ романы?
   -- Да, и драмы.
   -- Я никогда, никогда бы не подумала черпать мудрости изъ романовъ, сказала лэди Бассетъ, сомнительно качая головой.
   -- Однако, когда семейство Каласъ должно было погибнуть на плахѣ несправедливымъ образомъ, съ согласія всѣхъ законниковъ и государственныхъ людей Франціи, то одинъ только чело вѣкъ во всей націи понялъ общее заблужденіе, заступился за невинныхъ и спасъ ихъ; и этотъ одинъ мудрый человѣкъ, среди цѣлой націи глупцовъ, былъ авторъ романовъ и трагедій.
   -- О! ученый оксфордецъ всегда съумѣетъ отвѣтить такому бѣдному невѣжественному созданію, какъ я. Но появленіе одной ласточки не доказываетъ еще пришествія лѣта.
   -- Но романы этого писателя не походятъ на тѣ, которые вы читаете; это серьезные труды, основанные на разностороннихъ изслѣдованіяхъ. Къ тому же онъ не только романистъ, но и адвокатъ.
   -- О, если онъ адвокатъ!
   -- Такъ я могу писать?
   -- Да, отвѣчала лэди Бассетъ, но въ голосѣ ея слышались недовѣріе и отчаянье.
   -- А что же будетъ съ Ольдфильдомъ?
   -- Пошлите его въ гостиную. Я пойду и посижу съ нимъ; моего терпѣнія хватитъ еще на часокъ. А вы между тѣмъ напишите ваши письма и потомъ освободите меня отъ этого олицетвореннаго отрицанія.
   Она выбѣжала изъ комнаты и приказала подать кофе и чай въ гостиную; но мистеръ Ольдфильдъ нашелъ ея общество не очень веселымъ.
   Черезъ полчаса Анджело сошелъ внизъ; онъ отъ работы покраснѣлъ и казался очень красивымъ; лэди Бассетъ приказала для него сдѣлать свѣжаго чаю и простившись съ обоими джентльменами пошла къ себѣ въ комнату.
   Мэри Вельсъ ожидала ее тамъ съ нетерпѣніемъ, желая узнать взялся ли стряпчій освободить сера Чарльса изъ сумасшедшаго дома.
   Лэди Бассетъ излила все свое негодованіе и заявила, что нечего ожидать хорошаго отъ такой ничтожности.
   -- Мэри, онъ не замѣтилъ, сказала, она:-- я всячески старалась обратить на себя его вниманіе; я тихо прошла передъ самымъ его носомъ послѣ обѣда и потомъ войдя въ гостиную остановилась передъ нимъ и наконецъ прошлась нѣсколько разъ по комнатѣ -- и все же онъ ничего не замѣтилъ.
   -- Такъ вамъ надо ему сказать; вотъ и все.
   -- Никогда, и вамъ запрещаю. Я не довѣрю свою судьбу и судьбу сера Чарльса человѣку, у котораго нѣтъ глазъ.
   По такой-то чисто женской причинѣ, лэди Бассетъ вознегодовала на бѣднаго Ольдфильда; но мистеру Анджело она необъяснила своего истиннаго побужденія и увѣряла, что вполнѣ раздѣляетъ его доводы противъ Ольдфильда, хотя въ сущности они одни никогда не уничтожили бы ея уваженія къ старому семейному стряпчему.
   На слѣдующій день Анджело явился къ ней разстроенный и разбѣшенный.
   -- Мы побиты! побиты! воскликнулъ онъ: -- потому что наши противники умнѣе и способнѣе насъ. Мистеръ Бассетъ сначала не явился въ судъ. Вилеръ объяснилъ, что онъ не могъ явиться, ибо жена его была опасно больна вслѣдствіе испуга. Слуги Бассета были вызваны въ качествѣ свидѣтелей и подъ присягой показали, что именно обвиняемые, кромѣ одного, произвели буйство и подтвердили количество понесенныхъ убытковъ. Послѣ этого Ольдфильдъ произнесъ сухую рѣчь и представилъ лавочника, который соглашался взять обвиняемыхъ на поруки. Но въ ту самую минуту, когда судьи уже совѣщались, въ залу вбѣжалъ мистеръ Бассетъ весь въ черномъ и произнесъ рѣчь во сто разъ сильнѣе рѣчи Ольдфильда; онъ плакалъ и объяснялъ какъ буяны испугали его жену, которая родила преждевременно и что ребенокъ умеръ. "Неужели!" воскликнулъ онъ:-- "вы отдадите на поруки низкихъ злодѣевъ, которые цѣлой шайкой напали на бѣдную, беззащитную женщину, самое нѣжное и безобидное существо во всей Англіи. Имъ сказали, что меня не было дома и они дерзнули бросить каменья въ мой домъ, перепугать жену и убить моего ребенка. Бѣдная женщина! она теперь между жизнью и смертью; я явился сюда съ растерзаннымъ сердцемъ, но явился просить правосудія; подставное лицо, предлагающее внести обезпеченіе и взять на поруки обвиняемыхъ, дѣйствуетъ по наущенію и на деньги тѣхъ, которые подстрекали обвиняемыхъ къ учиненію буйства и самоуправства. Научите этихъ злодѣевъ, нападающихъ на беззащитныхъ женщинъ, что въ нашей странѣ существуютъ правосудіе и законъ." Послѣ этого Ольдфильдъ тщетно старался ему возражать; Бассетъ словно какой-то гигантъ поражалъ его на каждомъ словѣ и наконецъ одержалъ побѣду на всей линіи.
   -- Бѣдная женщина!
   -- Да; я боюсь, что слишкомъ мало о ней думаю. Но вы страдаете и она должна страдать. Какая страшная между вами вражда, право подумаешь, что мы въ Корсикѣ, а не въ Англіи. Но пожалуйста съ этой минуты не довѣряйте болѣе Ольдфильду свои дѣла. Сначала мы всѣ поддались въ ловушку, но дотомъ я понялъ, что Бассета нарочно придерживали до конца засѣданія, чтобъ произвесть поразительный эфектъ. О! да это была хитрость съ ихъ стороны и она снова удалась. Всѣ обвиняемые отправлены въ тюрьму. Нечего сказать, они чисто ведутъ свое дѣло. Еслибъ Вилеръ былъ на нашей сторонѣ, то въ судъ явилось бы восемь женъ, умоляющихъ о пощадѣ и сопровождаемыхъ плачущими дѣтьми. Прошу васъ, лэди Бассетъ, прогоните этого ничтожнаго человѣка.
   -- Я не могу этого сдѣлать; онъ стряпчій сера Чарльса; но я вамъ обѣщала посовѣтоваться съ другимъ человѣкомъ и исполню свое слово.
   Въ эту минуту раздался звонъ церковнаго колокола. Лэди Бассетъ вздрогнула и поблѣднѣла.
   -- Я долженъ васъ оставить, сказалъ грустно Анджело: -- мнѣ надо хоронить ребенка мистера Бассета: онъ бѣдный жилъ не болѣе часа.
   Послѣ ухода мистера Анджело, лэди Бассетъ долго сидѣла и слушала похоронный гулъ колоколовъ. Странныя и грустныя мысли тѣснились въ ея головѣ.
   -- Трудно сказать, думала она:-- когда колокола гудятъ грустнѣе, когда они зовутъ на похороны или на свадьбу? Онъ убилъ своего ребенка, отнявъ у меня мужа. Всѣ мы въ рукахъ Божьихъ, какъ бы Вилеръ не былъ хитеръ, а Ольдфильдъ простъ -- а я не такъ дѣйствую. Развѣ я надѣюь на Бога? О, малодушіе! Что мнѣ дѣлать? Любовь во мнѣ сильнѣе вѣры, сильнѣе всего на землѣ и на небѣ. Господи! прости меня. Господи! помоги мнѣ. Я сойду съ пути нечестія. Но, какъ же я буду доброй, простой, а мужа моего будетъ топтать въ грязь хитрый злодѣй! Отчего есть будущая жизнь, гдѣ все будетъ иначе, не будетъ ни ненависти, ни несправедливости, а одна любовь! Отчего и настоящая жизнь не такая же, какъ будущая? Зачѣмъ начинать дурно, чтобъ кончить хорошо? Еслибъ я была Творцемъ, то съ разу бы создала все хорошее безъ тѣни дурнаго. Но что я говорю, малодушная! Однако тяжело видѣть вокругъ себя дураковъ и дьяволовъ зла, а ангеловъ только представлять себѣ. О! еслибъ я могла теперь закрыть глаза съ теплой вѣрой и во снѣ найти путь истинный; съ открытыми глазами и съ сердцемъ обливающимся кровью при мысли о комъ я никогда не выйду на путь истинный.
   Голова ея тяжело поникла, глаза закрылись и слезы стали медленно струиться по ея щекамъ; въ послѣднее время слезы были ей не въ диковину.
   

XXII.

   На слѣдующее утро мистеръ Анджело явился съ блестящими глазами и раскраснѣвшимися щеками.
   -- Я получилъ письмо и самое удовлетворительное! воскликнулъ онъ:-- Мой пріятель былъ у мистера Рольфа и передалъ ему мою записку; онъ отвѣчаетъ прямо мнѣ; можно вамъ прочесть письмо?
   -- Конечно.
   -- "Любезный серъ, -- дѣло о джентльменѣ, запертомъ въ сумасшедшій домъ по приказанію заинтересованнаго родственника, какъ вы предполагаете, ибо вы не видали, этихъ приказаній, интересно и кажется отъ части справедливо; но въ вашемъ изложеніи есть пропуски и я не могу дать своего мнѣнія по такому сложному дѣлу пока всѣ пробѣлы не будутъ пополнены. Я полагаю, что необходимыя подробности можетъ только дать жена этого джентльмена и поэтому ей бы лучше всего заѣхать ко мнѣ лично; въ этомъ она вѣрно не раскается. Всю эту недѣлю я дома отъ трехъ до десяти. Что касается до васъ, то напрасно вы обращаетесь ко мнѣ чрезъ Гретрекса. Я видѣлъ какъ вы гребли на лодкѣ No 6 на университетской гонкѣ и потомъ вы спасли въ Портсмутской гавани матроса. См. "Ryde Journal", 10 августа, 4 стр. 3 столб. и запись въ моемъ дневномъ журналѣ отъ 10 августа, а также въ моемъ оглавленіи подъ титуломъ Анджело (ха, ха, ха, вотъ подробности то).

Преданный вамъ
Рольфъ.

   -- И вы дѣйствительно?
   -- Что я дѣйствительно?
   -- Спасли матроса?
   -- Да, я схватилъ его въ ту самую минуту, когда онъ утопалъ.
   -- Какъ вы добры и храбры!
   -- Вы не можете себѣ представить, какъ я счастливъ слыша отъ васъ эти слова, сказалъ Анджело, покраснѣвъ какъ молодая дѣвушка: -- но прошу васъ не будемъ говорить обо мнѣ. Поѣдите вы къ мистеру Рольфу?
   -- Онъ женатъ?
   Анджело широко открылъ глаза отъ удивленія при такомъ вопросѣ и отвѣчалъ:
   -- Нѣтъ, онъ кажется не женатъ.
   -- Нельзя его попросить пріѣхать сюда?
   -- Онъ можетъ быть и пріѣхалъ бы, еслибъ былъ съ вами знакомъ, но вы не можете требовать, чтобы онъ поѣхалъ въ такую даль по вашему дѣлу. Вобще популярные писатели очень избалованы дамами и я полагаю, что онъ не перейдетъ улицы для незнакомаго человѣка. Да и по правдѣ сказать ради чего ему пріѣзжать сюда?
   -- Да, вы правы. Но я никогда не бывала у холостаго человѣка.
   -- Ну, возьмите меня съ собою. Вы можете отправиться отсюда въ девять часовъ, къ обѣду быть дома.
   -- Я никогда на это не рѣшусь. Дайте мнѣ письмо.
   Онъ передалъ ей письмо и она ушла съ нимъ въ свою комнату.
   Въ шесть часовъ она послала къ мистеру Анджело записку, въ которой говорила, что, разсмотрѣвъ серьезно письмо мистера Рольфа, она нашла въ немъ болѣе, чѣмъ ожидала, но его быстрый переходъ отъ дѣла ея мужа къ гонкамъ чрезвычайно тривіаленъ, и она не могла рѣшиться ѣхать въ Лондонъ для совѣщанія съ романистомъ о такомъ важномъ дѣлѣ.
   Въ девять часовъ она велѣла ему сказать, что она рѣшилась ѣхать, но не желая его безпокоить возьметъ съ собою горничную.
   Около одинадцати часовъ она уже раскаивалась въ своей рѣшимости, но Мэри Вельсъ поддерживала ее въ этомъ и на другой день въ половинѣ двѣнадцатаго онѣ уже были у дверей мистера Рольфа на одной изъ самыхъ многолюдныхъ улицъ Лондона.
   Лэди Бассетъ съ неудовольствіемъ взглянула на домъ и сказала:
   -- Какое странное мѣсто, чтобъ жить поэту; какое шумное, не поэтическое.
   Онѣ постучались въ дверь. На порогѣ появилась служанка.
   -- Мистеръ Рольфъ дома?
   -- Да, сударыня. Пожалуйте вашу карточку и напишите на ней зачѣмъ вы желаете видѣть мистера Рольфа.
   Лэди Бассетъ вынула изъ кармана карточку и написала на ней нѣсколько словъ. Служанка взглянула на карточку и понесла ее къ своему господину, лэди Бассетъ же указала на сосѣднюю комнату.
   Это была длинная, низкая комната съ пунцовыми обоями, съ зелеными бархатными занавѣсками, съ позолоченной мебелью, съ двумя окнами, выходящими на улицу и съ задвижными, стеклянными дверями полу-скрытыми занавѣсками.
   Привыкнувъ къ большимъ, высокимъ комнатамъ, лэди Бассетъ думала, что она очутилась въ сундукѣ, во цвѣта обоевъ и драпировокъ ей понравились.
   -- Какое странное, уютное помѣщеніе для мужчины, сказала она Мэри Вельсъ.
   Мистеръ Рольфъ былъ занятъ и ей пришлось дожидаться; это было для нея новинкой и окончательно ее растроило. Она старалась утѣшить себя мыслью, что дѣлала это для мужа, но она чувствовала себя очень несчастной и готова была расплакаться.
   Наконецъ раздался звонокъ и служанка войдя пригласила лэди Бассетъ послѣдовать за нею. Она отворила стеклянную дверь и повела ихъ въ маленькую оранжерею, устроенную въ видѣ грота, съ тропическими растеніями и водометами. Тамъ она снова отворила стеклянную дверь и ввела въ пустую комнату, подобной которой лэди Бассетъ никогда не видала; она сама по себѣ была большая и увеличивалась въ десять разъ большими зеркалами, доходившими отъ потолка до полу; противъ входа находилось большое, зеркальное окно, звѣнья котораго отворялись въ видѣ двери въ небольшой, хорошенькій садикъ, полный цвѣтовъ и окаймленный большими, великолѣпными деревьями, ибо садъ этотъ выходилъ на ограду Гайдъ-Парка.
   Многочисленныя, громадныя зеркала, отражая садъ съ его цвѣтами и деревьями, наполняли комнату зеленью, прелестною зеленью. Для полнаго обмана, множество фокусовъ было разстановлено передъ большимъ, среднимъ зеркаломъ. На полу красовался толстый бархатный коверъ; а стѣны были покрыты французскими сѣро-розоватыми обоями, придававшими всей комнатѣ какой-то уютный, располагающій къ ней оттѣнокъ, что рельефно выставляло двѣ или три великолѣпныя картины, висѣвшія въ залотыхъ рамахъ; мебель, была вся дубовая, полированная, красивыя занавѣски придавали солнечнымъ лучамъ чрезвычайную нѣжноть, которая особенно шла къ женскимъ лицамъ. Тишина, царившая тутъ, не нарушалась ни малѣйшими звуками Лондона, которые вовсе не долетали.
   Вообще комната эта была довольно романтична; по одинъ изъ ея угловъ былъ очень прозаиченъ и конечно поражалъ всякаго, кто полагаетъ, что произведенія изящной литературы черпаютъ свой источникъ лишь въ поэтическомъ воображеніи писателя; между каминомъ и окномъ въ двухъ футахъ отъ стѣны находился письменный столъ гигантскихъ размѣровъ и съ ясными признаками тяжелаго труда, приведеннаго въ строгую систему. На этомъ столѣ виднѣлись три посеребренныхъ ведра съ письмами, на которыя надо было отвѣчать, съ письмами, которыя надо было размѣстить по различнымъ справочнымъ книгамъ и различными замѣтками, которыя также надо было классифицировать (ибо этотъ писатель смѣялся замѣчаніямъ ученыхъ людей, которые говорятъ: это надо справиться въ бумагахъ, и утверждалъ, что или всѣ бумаги надо сжечь, или подклеить ихъ въ порядкѣ по различнымъ справочнымъ книгамъ), кромѣ того тутъ было нѣсколько большихъ книгъ въ родѣ вексельныхъ банкирскихъ, въ которыхъ распредѣлены были по различнымъ отдѣленіямъ замѣтки и вырѣзки изъ газетъ до ихъ наклеиванья въ справочныя книжки.
   Подъ столомъ находился цѣлый строй этихъ справочныхъ книжекъ съ заглавіями на корешкахъ. Тутъ было около двадцати томовъ in-folio классифицированныхъ фактовъ, идей и картинъ, ибо рисунки также вырѣзались и наклеивались въ книгѣ; тутъ также находилась приходная книга за весь годъ. Этому романтичному существу не достаточно было простыхъ росписокъ и онъ требовалъ, чтобы каждый лавочникъ, съ которымъ онъ имѣлъ дѣло, непремѣнно записывалъ всѣ уплаты въ книгу, такъ что при малѣйшей необходимости могла быть наведена самая точная справка кому было уплочено и кому нѣтъ. Кромѣ того была цѣлая коллекція книгъ также in-folio, служившихъ оглавленіемъ для другихъ, тутъ были index rorum et librorum -- index reriim et hominuin и т. д. и т. д. Количество этикъ указателей было такъ велико, что одинъ большой томъ носилъ заглавіе: указатель указателей -- index ad indices.
   Подлѣ стола находились шесть или семь толстыхъ папокъ, на которыхъ были расположены всѣ замѣтки автора, извлеченныя изъ всѣхъ его матеріаловъ и необходимыя для его текущаго труда. Въ настоящее время онъ писалъ романъ, основанный на фактахъ и на этихъ папкахъ виднѣлись въ правильной системѣ всѣ факты, случаи, разговоры, размышленія и рисунки, которые служили основой сочиненію; самое же сочиненіе лежало тутъ въ двухъ формахъ: его собственная рукопись и копія секретаря, исправленная для печати. Эта послѣдняя рукопись имѣла широкія поля для исправленій и прибавокъ; но на одну прибавку приходилось по десяти помарокъ.
   Не успѣла еще лэди Бассетъ насладиться художественной красотой этой комнаты, и достаточно надивиться, что она превращена была въ мастерскую, какъ самъ писатель выбѣжалъ въ садъ для минутнаго отдыха и подойдя къ окну представилъ поразительный контрастъ со всемъ окружающемъ его. Онъ не казался ни поэтомъ, ни дѣловымъ человѣкомъ, но простымъ, провинціальнымъ фермеромъ. Онъ былъ большаго роста, здоровенный, съ маленькой головой, съ обыкновенными чертами, нѣжными карими глазами и небольшой свѣтлорусой бородой; на немъ былъ цѣлый костюмъ одной матеріи и одного цвѣта. Таковъ былъ писатель романовъ, основанныхъ на фактахъ. Онъ подкатился къ окну, ибо, если онъ казался на взглядъ фермеромъ, то поступь его была матросская. Черезъ мгновеніе онъ вошелъ въ комнату.
   

XXIII.

   Мистеръ Рольфъ устремилъ на обѣихъ женщинъ мягкій, безобидный взглядъ и любезно пригласилъ ихъ сѣсть.
   Самъ онъ сѣлъ къ своему письменному столу и, обратясь въ лэди Бассетъ, сказалъ какимъ-то соннымъ голосомъ:
   -- Подождите, пожалуйста минутку; позвольте мнѣ взглянуть на дѣло и припомнить мои замѣтки.
   Его простая, обыкновенная наружность и полувялый, полусонный видъ поразили отчаяніемъ лэди Бассетъ, хотя въ сущности ей нечего было отчаяваться, ибо артисты должны по временамъ искупать дремотою свое восторженное настроеніе. Ея руки задрожали и она едва удерживалась отъ слезъ.
   Мастеръ Рольфъ это немедленно замѣтилъ и сказалъ добродушно:
   -- Вы взволнованы; и не удивительно.
   Онъ всталъ, вынулъ изъ фарфороваго ларца маленькую стклянку, налилъ изъ нея нѣсколько капель безцвѣтной жидкости въ рюмку и наполнивъ ея водой подалъ лэди Бассетъ со словами:
   -- Выпейте это пожалуйста.
   -- Должна я? спросила она, взглянувъ на мистера Рольфа.
   -- Да, это васъ успокоитъ; это только ignatia.
   Она выпила небольшими глотками и непрошенная слеза капнула въ рюмку.
   Между тѣмъ мистеръ Рольфъ просмотрѣлъ свои замѣтки и обратился къ лэди Бассетъ полухолодно, полудобродушно: лэди Бассетъ, въ какомъ бы состояніи не находился вашъ мужъ, боленъ ли онъ душевно, физически или вмѣстѣ душевно и физически; его тайныя освидѣтельствованія подкупленными докторами, насильственное похищеніе, которое только могло увеличить его болѣзнь были нечестивыя, варварскія дѣйствія, противныя закону Божескому, обычному праву Англіи и всѣмъ человѣческимъ законамъ, за исключеніемъ нашихъ нелѣпыхъ статутовъ de lunatico; эти дѣйствія оскорбительны для васъ, ибо слѣдовало по крайней мѣрѣ просить вашего совѣта, такъ какъ ваши права выше и святѣе правъ Ричарда Бассета. Поэтому, какъ лишенная мужа обманомъ, насиліемъ и мертвой буквой жалкаго закона, духъ котораго совершенно нарушенъ, вы имѣете полное право обратиться ко мнѣ или къ какому другому общественному дѣятелю для оказанія помощи вамъ и вашему мужу. И такъ отложите въ сторону ваши нервы и поговоримъ серьезно, какъ двое мужчинъ, или женщинъ, если вамъ угодно.
   Лэди Бассетъ взглянула на него и улыбнулась; слова Рольфа совершенно расположили ее къ нему.
   -- Я не смѣю еще давать вамъ совѣты, продолжалъ онъ:-- я долженъ узнать дѣло подробнѣе, чѣмъ объяснилъ мнѣ его мистеръ Анджело. Отвѣтите вы мнѣ откровенно на всѣ вопросы?
   -- Постараюсь, серъ.
   -- Чья мысль была держать сера Чарльса Бассета въ четырехъ стѣнахъ?
   -- Его самого. Онъ чувствовалъ себя неспособнымъ появляться въ обществѣ.
   -- Такъ онъ вамъ описывалъ свою болѣзнь?
   -- Да.
   -- Тѣмъ лучше. Что-жъ онъ говорилъ.
   -- Онъ говорилъ, что по временамъ въ головѣ у него проходило какое-то облако и онъ терялъ всякую умственную силу; въ такомъ-то положеніи онъ не желалъ, чтобъ кто нибудь его видѣлъ.
   -- Это было послѣ припадка падучей болѣзни?
   -- Да.
   -- Гм! Теперь скажите пожалуйста, какимъ образомъ мистеръ Бассетъ могъ одними словами привести сера Чарльса въ такую ярость, что съ нимъ случился припадокъ?
   Лэди Бассетъ колебалась отвѣтить,
   -- Что онъ сказалъ серу Чарльсу?
   -- Онъ ничего не сказалъ. Онъ только громко, такъ что серъ Чарльсъ слышалъ, приказалъ нянькѣ приподнять его сына и показать ему его будущее наслѣдіе.
   -- Злой дуракъ! Но развѣ это довело сера Чарльса до ярости и припадка?
   -- Да.
   -- Такъ онъ очень впечатлителенъ.
   -- Въ этомъ отношеніи.
   Мистеръ Рольфъ замолчалъ и впервые казалось глубоко задумался. Его дума скоро принесла плодъ, ибо неожиданно обратившись къ лэди Бассетъ, онъ спросилъ:
   -- Что говорилъ серъ Чарльсъ въ послѣднее время, самаго страннаго? самаго страннаго?
   Лэди Бассетъ покраснѣла, потомъ поблѣднѣла и ничего не отвѣчала.
   Мистеръ Рольфъ всталъ и подошелъ къ Мэри Вельсъ.
   -- Что вы слышали самаго безумнаго отъ вашего господина?
   Мэри Вельсъ вмѣсто отвѣта, взглянула на свою госпожу.
   -- Нѣтъ, нѣтъ! воскликнулъ писатель, быстро становясь между обѣими женщинами: -- мнѣ не надо лжи, я хочу слышать правду.
   -- Право серъ, я не знаю. Я увѣрена, что мой господинъ не сумасшедшій; самое же странное, что я отъ него слышала это было восклицаніе -- "у меня на лицѣ написано, что я бездѣтенъ! "
   -- А! И вѣроятно, онъ поэтому не хотѣлъ ѣхать за границу.
   -- Да, я полагаю, серъ, это была одна изъ причинъ.
   Мистеръ Рольфъ заложилъ руки за спину и задумчиво, почти безнадежно вернулся къ своему креслу.
   -- Гм! произнесъ онъ, послѣ нѣкотораго молчанія:-- я все же теперь знаю, самое худшее и это дѣло. Лэди Бассетъ вы должны быть со мною совершенно откровенны. "Подумайте хорошій совѣтъ все равно что узкая перчатка", чтобъ быть въ пору она должна охватывать всѣ особенности руки; чуть, скрыто что нибудь отъ перчаточника, она уже не годится. Никто хуже меня не дастъ совѣта; еслиисвѣденья, доставленныя мнѣ ложны или неполны, по той простой причинѣ, повторяю, что мой совѣтъ самая узкая перчатка. Какъ хотите, я не могу понять почему серъ Чарльсъ отчаивается имѣть дѣтей.
   Съ этими словами, мистеръ Рольфъ устремилъ на обѣихъ женщинъ взглядъ, лишенный всякаго выраженія; его глаза хотя и смотрѣли прямо на нихъ, казалось были обращены во внутрь его самого.
   -- Развѣ у сера Чарльса нѣту глазъ, произнесъ онъ, словно говоря самъ съ собою:-- или есть женщины такія стыдливыя, такія скрытныя, что онѣ не говорятъ своимъ мужьямъ?
   Лэди Бассетъ отвернулась и съ ужасомъ взглянула на Мэри Вельсъ. Молодая дѣвушка выказала, какъ видно, свою находчивость. Она быстро подошла къ мистеру Рольфу и сказала въ полголоса.
   -- Мужчины слѣпые, серъ, а моя госпожа очень стыдлива, серъ; впрочемъ, теперь серъ Чарльсъ уже знаетъ все и ужъ нѣсколько времени. Онъ чрезвычайно утѣшился этою вѣстью, серъ, и ему стало гораздо лучше, когда злодѣи его похитили.
   Это объясненіе заставило замолчать мистера Рольфа, но не совсѣмъ его удовлетворило.
   -- Скажите мнѣ, спросилъ онъ, останавливаясь на послѣднихъ словахъ Мэри Вельсъ:-- сколько прошло времени между тѣмъ днемъ, когда явились къ нему въ комнату доктора и днемъ его похищенія.
   -- Около двухъ недѣль.
   -- И въ эти двѣ недѣли въ немъ произошла замѣтная перемѣна къ лучшему?
   -- Да, серъ. Не правда ли, милэди?
   -- Конечно. Онъ началъ гулять со мною по саду и выѣзжать въ открытомъ экипажѣ. Ему съ каждымъ днемъ становилось все лучше и лучше и это-то меня теперь всего болѣе терзаетъ. Мой голубчикъ быстро выздоравливалъ, а теперь они постараются его уходить. Страшно подумать, что они не пускаютъ къ нему даже его жены.
   -- Я это могу себѣ объяснить. Но теперь скажите когда вы ожидаете.... извѣстнаго событія?....
   Лэди Бассетъ покраснѣла и поспѣшно взглянула на мистера Рольфа; но онъ не смотрѣлъ на нее, а взявъ листъ бумаги приготовлялся записать ея отвѣтъ съ простодушнымъ видомъ человѣка, предложившаго самый простой, необходимый, дѣловой вопросъ.
   Вслѣдъ за этимъ лэди Бассетъ взглянула на Мэри Вельсъ и этотъ взглядъ мистеръ Рольфъ замѣтилъ, ибо онъ въ эту минуту поднялъ голову удивляясь, что ему не отвѣчаютъ такъ долго.
   -- Черезъ три мѣсяца, едва слышно промолвила лэди Бассетъ, помѣнявшись многозначительнымъ взглядомъ съ Мэри Вельсъ и зардѣвшись какъ маковъ цвѣтъ.
   Рольфъ взглянулъ на обѣихъ женщинъ и его удивило, зачѣмъ онѣ телеграфируютъ другъ другу по такому простому вопросу; но все же онъ хладнокровно записалъ отвѣтъ лэди Бассетъ на небольшой карточкѣ. Послѣ этого, онъ принялся помѣчать на той же карточкѣ всѣ полученныя свѣденія.
   Пока онъ дѣлалъ это медленно, тщательно, акуратно, лэди Бассетъ пристально слѣдила за нимъ съ напряженнымъ вниманіемъ зоолога, изучающаго новое животное; простота и искренность его послѣдняго вопроса мало по малу примирили ее съ этимъ инквизиторомъ, тѣмъ болѣе, что онъ по видимому всею душою взялся за ея дѣло. Она начинала уже уважать его простое чистосердечіе, его учтивость безъ всякаго оттѣнка излишней любезности и ту осторожность, съ которой онъ собиралъ факты, прежде чѣмъ дать совѣтъ.
   Кончивъ свою запись, отъ которой, казалось, по выраженію его лица, зависѣла вся ея жизнь, онъ откинулся на спинку кресла и принялъ добродушный видъ.
   -- Ну, сказалъ онъ:-- мы говорили съ вами серьезно, какъ двѣ женщины, старая и молодая; бабушка довольно надоѣла внучкѣ своими вопросами. Теперь ваша очередь: спрашивайте меня что угодно и выскажите все что у васъ на умѣ. Всякое дѣло надо осмотрѣть со всевозможныхъ сторонъ.
   -- Одно меня чрезвычайно безпокоитъ, серъ, сказала лэди Бассетъ, послѣ нѣкотораго колебанія: -- мой стряпчій гораздо хуже стряпчаго мистера Бассета. Онъ не можетъ ничего придумать въ нашу пользу и дозволяетъ нашимъ врагамъ поражать насъ на каждомъ шагу. По этой-то именно причинѣ я и позволила себѣ обратиться къ вамъ, хотя и не имѣла удовольствія васъ знать.
   -- Я совершенно васъ понимаю, милэди; мистеръ Ольдфильдъ почтенный стряпчій, а Вилеръ, ловкій, провинціальный сутяга, и вамъ кажется, что вы боретесь съ тупымъ ножемъ противъ остраго.
   -- Да, я именно это чувствую и по временамъ чуть не схожу съ ума.
   -- Такъ успокойтесь, я во время первыхъ моихъ процесовъ, а я всего велъ ихъ шестьнадцать для себя и другихъ, я часто ощущалъ это самое чувство, но въ результатѣ всегда убѣждался, что былъ неправъ. Судебныя дѣла совершенно сходны съ военными; сначала происходятъ двѣ, три перестрѣлки, а потомъ уже генеральное сраженіе въ судѣ. Ловкіе сутяги обыкновенно одерживаютъ верхъ на перестрѣлкахъ, а проигрываютъ сраженія. Я вижу, что и Вилеръ подобный полководецъ, слѣдовательно вамъ нечего его очень бояться. Конечно, противника никогда ненадо презирать, но я болѣе опасался бы имѣть противникомъ Ольдфильда, чѣмъ Вилера. Истый человѣкъ, подобный Ольдфильду, Богъ знаетъ какъ, творитъ мудрыя дѣла; а ваши Вилеры рѣдко идутъ далѣе мелкой хитрости, а хитрость недовольно дальновидна для борьбы съ настоящей мудростью въ подобныхъ сложныхъ дѣлахъ. Еслибъ Ольдфильдъ былъ стряпчимъ у Бассета, то онъ вѣроятно быстро перевелъ бы дѣло въ судъ. Вы стали бы этого избѣгать и поставили бы себя въ невыгодное положеніе; тогда хорошо веденныя изслѣдованія могли бы окончиться противъ сера Чарльса. Вилеръ избралъ болѣе хитрый, насильственный путь; онъ нагоняетъ болѣе страху и приноситъ болѣе вреда въ данную минуту, но къ чешу онъ окончательно приводитъ? Почти ни къ чему; они этимъ путемъ лишаются своего могущественнѣйшаго орудія -- немедленнаго освидѣтильствованія больнаго, ибо теперь мы можемъ откладывать на неопредѣленное время это освидѣтельствованіе, на томъ основаніи, что по случаю употребленнаго насилія надо больному придти въ себя. Кромѣ того судъ чрезвычайно не любитъ, когда люди, обратившіеся къ нему, стараются въ тоже время покончить дѣло сами. Всего же хуже для нихъ, что въ настоящемъ случаѣ они во зло истолковываютъ парламентскій актъ, входя въ прямое противорѣчіе съ законами и справедливостью.
   -- Я надѣюсь, что ваши слова исполнятся, серъ, но покуда мистеръ Вилеръ дѣйствуетъ, а Ольдфильдъ сидитъ сложа руки. Онъ не имѣетъ ни одной своей мысли, а только отвергаетъ чужія.
   -- Это потому, что онъ не въ своей сферѣ. Въ этомъ дѣлѣ не достаточно знанія законовъ, а необходимо знаніе человѣческой природы.
   -- Такъ посовѣтуете ли вы мнѣ разстаться съ мистеромъ Ольдфильдомъ!
   -- Нѣтъ, зачѣмъ дѣлать себѣ новаго врага! Къ тому же черезъ него вы узнаете о дѣйствіяхъ вашихъ противниковъ. Вы просто должны игнорировать его, впродолженіи нѣкотораго времени.
   -- Но не могу ли я что нибудь дѣлать, серъ? Меня убиваетъ это бездѣйствіе. Пожалуйста, дайте мнѣ совѣтъ; вы теперь все знаете.
   -- Помолчимъ-те минуту, сказалъ мистеръ Рольфъ:-- и подумаемъ серьезно.
   Судя по выраженію его лица, онъ дѣйствительно серьезно задумался.
   -- Лэди Бассетъ, сказалъ онъ, серьезно:-- Я считаю, что всѣ факты, сообщенные вами и мистеромъ Анджело, совершенно справедливые и вы ничего отъ меня не утаили. Взявъ все въ соображеніе, я полагаю, что вамъ предстоитъ теперь только одно -- выигрывать время. Это выигрываніе времени не есть слабохаракторное отсрочиваніе неизбѣжныхъ событій, а мудрое выжиданіе полководца, который можетъ собрать на данное мѣсто многочисленныя войска, если только ему дадутъ время. Поймите меня. Съ нашими картами можно сдѣлать много ходовъ, но я предпочитаю вернѣйшій изъ нихъ. Мы могли бы завтра же начать сраженіе, но это было бы рисковать слишкомъ многимъ. Судебныя проволочки и непріятности тернистаго судебнаго пути произвели бы теперь дурное вліяніе на умъ сера Чарльса, съ другой стороны безпокойство, постоянныя треволненія, то надежда, то разочарованіе, лишили бы васъ спокойствія, а сера Чарльса быть можетъ желаннаго наслѣдника. Къ тому же, если мы сегодня дадимъ сраженіе, то будемъ бороться съ законнымъ наслѣдникомъ, и если мы подождемъ три или четыре мѣсяца, то можемъ имѣть на своей сторонѣ законнаго наслѣдника и назначенныхъ вами опекуновъ. Къ тому же времени серъ Чарльсъ совершенно оправится отъ насильственнаго его похищенія и будетъ себя чувствовать лучше, чѣмъ недѣлю тому назадъ, ибо его постоянно будетъ поддерживать и утѣшать надежда на скорое появленіе наслѣдника. Когда наступитъ минута дѣйствія, то мы тотчасъ ударимъ на врага; мы не станемъ писать письма къ комисарамъ, не станемъ просить послать присяжныхъ въ сумасшедшій домъ. Я разрублю вашего мужа на двое. Не бойтесь; я только дамъ ему съ вашей помощью alter ego, который освободитъ его и разоритъ Ричарда Бассета, разоритъ его проторами и убытками, а можетъ быть заставитъ его покинуть страну. Между тѣмъ, вы не останетесь въ бездѣйствіи.
   -- О! какъ я рада!
   -- Вы будете дѣйствовать оборонительно. Мистеръ Бассетъ имѣетъ одну надежду на успѣхъ и эту надежду вы должны уничтожить; неправильный уходъ за серомъ Чарльсомъ можетъ продлить его выздоровленіе; піявки и успокоительныя средства, которыхъ не жалѣютъ доктора, разсуждая а priori, а не слѣдя за вліяніемъ на больнаго употребляемыхъ средствъ, могутъ принести серьезный вредъ вашему мужу, умственное разстройство котораго зависитъ отъ слабаго кровообращенія въ мозговыхъ сосудахъ. Мы должны поэтому принять тотчасъ свои мѣры. И такъ къ дѣлу. Кто содержитъ этотъ сумасшедшій домъ?
   -- Докторъ Суаби.
   -- Докторъ Суаби? Мнѣ знакомо это имя. Онъ кажется у меня былъ. Надо посмотрѣть въ Index rerurn et hominum. Суаби? Нѣтъ, посмотримъ Asyla. Asyla -- Суаби, см. книгу писемъ за -- годъ, стр. 368. Ну, эта старая книга. Надо за ней пойти въ другую комнату.
   Онъ удалился и черезъ нѣсколько минутъ принесъ большую книгу съ письмами.
   -- Вотъ два письма доктора Суаби, въ которыхъ онъ объясняетъ свою систему и приглашаетъ меня посѣтить его учрежденіе. Ну, серъ Чарльсъ находится у человѣка, который не боится ревизіи, ибо въ то время я ужасно возставалъ, хотя быть можетъ и невсегда справедливо, противъ частныхъ сумасшедшихъ домовъ, Вотъ я такъ и думалъ. Онъ самъ былъ у меня. Вотъ характеристика доктора Суаби: "Блѣдный, задумчивый человѣкъ, съ кроткими глазами; возстаетъ противъ насильственныхъ мѣръ и наказаній; нѣсколько донкихотствуетъ и говоритъ, что еслибъ паціентъ ударилъ его, то онъ не дозволилъ бы сторожу обойтись съ нимъ грубо, въ виду невмѣняемости вины." Конечно и я не обратился бы за помощью къ сторожу, а самъ ударилъ бы его назадъ. Возьмите эти письма и разсмотрите ихъ подробно, вы можете научиться изъ нихъ, какъ слѣдуетъ поступать съ этимъ человѣкомъ.
   -- Благодарствуйте, мистеръ Рольфъ, сказала лэди Бассетъ, сверкая глазами отъ радости, что ей дали дѣло.
   Она взяла письма, внимательно прочла ихъ и отдавая назадъ сказала, что тяжелое бремя свалилось съ ея плечъ.
   -- Вы не должны однако слишкомъ полагаться на доктора Суаби, сказалъ Мистеръ Рольфъ, качая головой:-- въ тюрьмѣ или сумасшедшемъ домѣ каждое служащее лицо тѣмъ важнѣе, чѣмъ скромнѣе его офиціальное положеніе, ибо онъ тогда находится въ частыхъ столкновеніяхъ съ паціентами. По теоріи: 1) директоръ врачъ, 2) помощники врачей, 3) смотрители и смотрительницы. На практикѣ же: 1) смотритель и смотрительницы, 2) помощники врачей, 3) директоръ врачъ.
   -- Какъ я рада это слышать, серъ, потому что посѣтивъ сумасшедшій доіъ и видя, что помощникъ врача мистеръ Салтеръ не допускаетъ меня къ мужу, я дала немного денегъ смотрителю и смотрительницѣ, которые за нимъ ухаживаютъ, прося ихъ позаботиться о немъ.
   -- Вы это сдѣлали! И вы еще спрашиваете совѣта? Такъ всегда бываетъ; мужчина думаетъ, разсуждаетъ и наконецъ приходитъ къ разумному заключенію, а женщина съ своимъ любящимъ сердцемъ и практическимъ здравымъ смысломъ просто, скромно, молча дѣлаетъ разумное дѣло. Sursuin corda! Мужайся любящее сердце! заревѣлъ онъ неожиданно, словно левъ: -- вы сдѣлали мастерскую штуку безъ помощи Ольдфильда, Рольфа или кого другаго.
   Лэди Бассетъ радостно захлопала въ ладоши и точно электрическая искра пробѣжала по ея жиламъ; всѣ нервы были натянуты и этотъ новый для нея восторженный крикъ искренняго сердца увлекъ ее.
   -- Ну, продолжалъ ея эксцентричный собесѣдникъ, также неожиданно остывая, какъ онъ неожиданно воспламенился:-- я могу только предложить одну поправку -- будьте опредѣлительнѣе въ свое будущее посѣщеніе. Обѣщайте каждому изъ смотрителей по двадцати гиней въ день выздоровленія сера Чарльса и сверхъ того по десяти гиней за то, чтобъ они въ слѣдующіе два мѣсяца не давали ему никакихъ лекарствъ, не ставили піявокъ и не прикладывали пластырей. Проклятыя, успокоивающія средства пагуба для сера Чарльса. Его кровообращеніе не должно сегодня пріостанавливать, а завтра ускорять, что неизбѣжное послѣдствіе этихъ успокоивающихъ средствъ; но напротивъ необходимо поддерживать у него всегда ровное кровообращеніе, правильнымъ экзерсисомъ и питательной пищей. Вы такимъ образомъ деньгами переманите на свою сторону смотрителей, а главный докторъ, по убѣжденію, на истинномъ пути. Но удовольствуемся ли мы этими двумя элементами и оставимъ ли въ сторону докторовъ помощниковъ? Нѣтъ, не надо ничѣмъ пренебрегать. Но, какъ подступить къ этимъ людямъ? Гм! Попробуйте пустить пыль въ глаза. Наши дураки это любятъ. Поѣзжайте въ слѣдующій разъ въ коляскѣ, четверкой, съ жокеями и съ лакеями въ блестящихъ ливреяхъ. Одѣньтесь не изящно какъ сегодня, а поблестящѣе, словно на свадьбу. Явитесь передъ дураками не просительницей, но царицей и пустивъ имъ пыль въ глаза польстите ихъ мелкому самолюбію; не говорите о серѣ Чарльсѣ, какъ о человѣкѣ, съ которымъ поступили несправедливо, не какъ о сумасшедшимъ, но какъ о больномъ "котораго вы джентельмены съ вашимъ замѣчательнымъ искуствомъ конечно, вскорѣ поставите на ноги." Отъ нихъ единственная опасность вашему мужу и потому не жалѣйте улыбокъ и любезностей, а ужъ если нужно, то пустите въ ходъ весь женскій арсеналъ. Не будьте слишкомъ строги, надо когда нибудь послужить и черту. Преданная любовь жены освящаетъ кокетство, необходимое чтобъ побѣждать злодѣя и обойти дураковъ.
   -- О! я сейчасъ туда поѣду.
   -- Вы слишкомъ взволнованы, сказалъ Рольфъ строго: -- это неумѣстно въ совѣщательномъ собраніи.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, но я пылаю желаніемъ сдѣлать скорѣе что нибудь для моего бѣднаго мужа.
   -- Вы очень взволнованы и по моей винѣ. Вы пріѣхали изъ далека и должны быть голодны. Если васъ такъ оставить, то вскорѣ наступитъ реакція и у васъ сдѣлается истерика. У васъ такая натура.
   Онъ позвонилъ и приказалъ служанкѣ подать ростбифу и шампанскаго.
   Лиди Бассетъ отказалась отъ завтрака, но Рольфъ остановилъ ее.
   -- Нѣтъ, сказалъ онъ:-- вы должны меня слушаться. Я знаю кое-что, не только въ законахъ, но и въ медицинѣ. Пока принесутъ завтракъ будемъ продолжать. Серъ Чарльсъ долженъ быть съ вами въ перепискѣ. Онъ уже вѣроятно написалъ вамъ съ полдюжины писемъ, жалуясь на чудовищный фактъ заточенія здороваго человѣка въ сумасшедшій домъ. Всѣ подобныя письма опускаются въ ящикъ, выставленный въ сѣняхъ сумасшедшаго дома, но они никогда не достигаютъ своего назначенія. Возьмите перо, пишите формулу.
   И онъ продиктовалъ слѣдующее письмо:
   Милая голубушка! незначительная болѣзнь, которой я страдалъ при поступленіи сюда, быстро проходитъ благодаря искуству и прекрасному уходу здѣшнихъ врачей. Всѣ они очень добры и внимательны; вообще это образцовое учрежденіе дѣлаетъ честь нашей странѣ."
   -- О! мистеръ Рольфъ, ужъ не слишкомъ ли это хитро! воскликнула лэди Бассетъ, сверкая глазами.
   -- А развѣ не хитро выставить почтовый ящикъ, поощрять писать письма, а потомъ распечатывать ихъ и уничтожать тѣ, которыя не нравятся? Дай Богъ, чтобъ всякій читающій чужое письмо напалъ на ловушку. Но вотъ и ваше лекарство. Вы никогда, конечно, не пьете шампанскаго утромъ?
   -- О! нѣтъ.
   -- Тѣмъ лучше подѣйствуетъ мое лекарство.
   И онъ заставилъ госпожу и служанку съѣсть нѣсколько тонкихъ кусочковъ говядины и выпить стаканъ шампанскаго.
   Пока онѣ такимъ образомъ подкрѣпляли свои ослабѣвшія силы, онъ взялъ нѣсколько штемпельныхъ конвертовъ и на нихъ написалъ свой адресъ и подалъ ихъ лэди Бассетъ говоря, что она можетъ написать ему во всякое время, когда встрѣтится къ тому надобность.
   -- Вы напишите ко мнѣ непремѣнно, если васъ не допустятъ къ вашему мужу, я тогда отправлюсь туда самъ, а если надо, то и пущу въ ходъ газеты, но я увѣренъ, что до этого не дойдетъ въ заведеніи доктора Суаби. Онъ лучшій христіанинъ, чѣмъ я. Вы слишкомъ рано отправились туда; вашъ мужъ былъ слишкомъ взволнованъ своимъ похищеніемъ; Суаби былъ въ отъѣздѣ; Салтеръ вѣроятно прибѣгнулъ къ успокоивающимъ средствамъ къ піявкамъ, мушкамъ, морфину; въ результатъ ему стало хуже и Салтеру было совѣстно показать вамъ его въ такомъ положеніи. Приведя его въ гораздо большее волненіе, чѣмъ онъ былъ при пріѣздѣ въ заведеніе, дуракъ Салтеръ долженъ былъ увѣрить васъ, что вы его взволнуете, точно есть на свѣтѣ какое нибудь средство болѣе успокоивающее, чѣмъ любящая жена для страждущаго человѣка. Поѣзжайте завтра, вы его увидите. Ему будетъ хуже, чѣмъ въ началѣ, но не многимъ. Кто нибудь сказалъ ему, что жена помѣстила его въ сумасшедшій домъ...
   -- О! о!
   -- Но, онъ этому не повѣрилъ. Его отецъ былъ Бассетъ, мать -- Ле-Комптонъ, одна изъ прабабушекъ Рольфъ, слѣдовательно, кровь ві немъ чистая. Послѣ первой минуты отчаянья онъ какъ джентельменъ выдержитъ съ достоинствомъ свое испытаніе; эти свѣтскіе люди болѣе твердая сталь, чѣмъ женщины... и писатели.
   Сказавъ это, онъ далъ понять своимъ тономъ, что считалъ разговоръ конченнымъ и вопросъ исчерпаннымъ.
   -- Такъ я прощусь съ вами, сказала лэди Бассетъ вставая:-- жаль, что я не владѣю вашимъ краснорѣчивымъ перомъ или языкомъ, чтобъ васъ достойно поблагодарить. Вы приняли участіе въ совершено чужихъ для васъ людяхъ и помогли имъ свшмъ могучимъ, умомъ. Я пришла сюда вдовою, теперь я чувствую снова, что я жена. Ваши добрыя слова тронули меня до глубины сердца. Я могу только молиться за васъ Богу.
   -- Пожалуйста не говорите этого, милэди, поспѣшно произнесъ Рольфъ:-- человѣкъ не можетъ вѣчно писать ложь, надо посвятить когда нибудь часокъ истинѣ и справедливости, это необходимое развлеченіе. Во всякомъ случаѣ не благодарите меня прежде чѣмъ мой совѣтъ принесъ вамъ пользу.
   Съ этими словами онъ позвонилъ слугу, который проводилъ посѣтительницъ до улицы; самъ же Рольфъ пошелъ съ ними только до коридора и тамъ очень церемонно откланялся лэди Бассетъ. Выходя на улицу она услышала страшный шумъ и трескъ; это ея совѣтникъ бросился со всѣхъ ногъ въ свою мастерскую оканчивать прерванный романъ.
   -- Ну, не важная онъ штука, по моему, сказала Мэри Вельсъ.
   Лэди Бассетъ ничего не отвѣчала и во всю дорогу была погружена въ глубокую думу; она припоминала каждое слово Рольфа и обсуждала практически выраженныя имъ идеи, которыхъ она не могла сама придумать, но исполнить которыя могла гораздо лучше его. По этому, она почти не обращала вниманія на болтовню Мери Вельсъ и только изрѣдка отвѣчала на ея выходки противъ мистера Рольфа.
   -- Вы не могли вставить и словечка въ разговоръ, замѣтила Мэри Вельсъ.
   -- Я ѣздила къ нему, чтобъ набраться ума, а не болтать.
   -- Онъ кажется о себѣ слишкомъ много думаетъ.
   -- Какъ же ему и не думать, сравнивая себя съ другими людьми.
   -- А я не высокаго о немъ мнѣнія.
   -- Вѣроятно, служанка царицы Шеби считала Соломона за дурака.
   -- Не знаю. Это было до меня, отвѣчала Мэри Вельсъ довольно рѣзко.
   -- Конечно, иначе вы не способны ей подражать.
   Возвратясь домой, лэди Бассетъ приказала себѣ подать на верхъ легкій обѣдъ и распорядилась на счетъ экипажа на слѣдующее утро.
   Въ девять часовъ коляска четверкой стояла у подъѣзда; кучеръ и два лакея были въ блестящихъ ливреяхъ, а два жокея верхомъ. Лэди Баесетъ тотчасъ отправилась въ путь и на разстояніи двадцати миль отъ Гуртеркомба была приготовлена, подстава. Такимъ образомъ въ полномъ блескѣ подкатила она къ парадному подъѣзду Бельвю-Гауза.
   Дверь отворилась и приличный швейцаръ вышелъ съ почтительнымъ видомъ.
   -- Мистеръ Салтеръ дома, серъ?
   -- Нѣтъ, милэди. Сегодня дежурный мистеръ Койнъ.
   Лэди Бассетъ выразила свое удовольствіе при этомъ извѣстіи и спросила можетъ ли она видить мистера Койна.
   -- Конечно, милэди. Я сейчасъ доложу.
   Рѣшившись во что бы то ни стало достичь до своего мужа, лэди Бассетъ приказала своимъ лакеямъ открыть дверцы, и только что хотѣла она выдти изъ экипажа, какъ въ дверяхъ показался мистеръ Койнъ. Это былъ маленькій расторопный человѣчекъ съ добродушнымъ лицемъ, быстро принявшимъ холопское выраженіе при видѣ прекраснаго экипажа и прекрасно одѣтой барыни.
   -- Мистеръ Койнъ! сказала лэди Бассетъ съ очаровательной улыбкой.
   -- Къ вашимъ услугамъ, милэди.
   -- Могу я поговорить съ вами на единѣ, серъ?
   -- Конечно, милэди.
   -- Мы пріѣхали изъ далека. Можно у васъ покормить лошадей?
   -- Извините, но позвольте васъ попросить отправить экипажъ въ гостинницу, сказалъ маленькій человѣчекъ. Она тутъ рядомъ.
   -- Съ большимъ удовольствіемъ, отвѣчала лэди Бассетъ и обращаясь къ одному изъ жокеевъ прибавила: -- вы останетесь здѣсь и будете ждать моихъ приказаній.
   Мэри Вельсъ осталась въ сѣняхъ и ей было поручено отыскать смотрителя и смотрительницу, у которыхъ на рукахъ былъ серъ Чарльсъ, и сказать имъ, что милэди хотѣла съ ними поговорить наединѣ и дать имъ денегъ.
   -- Мистеръ Бассетъ, мнѣ не другъ, сказала лэди Бассетъ, усѣвшись въ комнатѣ мистера Койна, но онъ сдѣлалъ мнѣ большое одолженіе помѣстивъ сера Чарльса сюда, а не въ какое нибудь другое заведеніе, гдѣ вмѣсто пользы ему принесли бы тонко вредъ. Я увѣрена, что люди съ вашимъ знаніемъ вскорѣ вылечатъ моего мужа, отъ его незначительной болѣзни; не правда ли?
   -- Я надѣюсь, милэди, ему сегодня гораздо легче.
   -- Вы вѣроятно можете мнѣ сказать черезъ сколько мѣсяцевъ онъ можетъ совершенно выздоровѣть.
   -- Вы слишкомъ преувеличиваете мои знанія и искуство, милэди.
   -- Черезъ три мѣсяца?
   -- Это очень короткій срокъ; но вы можете быть увѣрены, милэди, что мы сдѣлаемъ все зависящее отъ насъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, мнѣ нечего безпокоиться о результатѣ. Ахъ! да, докторъ Виллисъ просилъ меня передать вамъ свое почтеніе. Онъ знаетъ васъ по репутаціи.
   -- Не ужели! Я не зналъ, что мои скромные труды....
   -- Значитъ, вы гораздо болѣе извѣстны, чѣмъ вы по своей скромности полагали. Но позвольте, докторъ! Виллисъ просилъ меня что-то вамъ передать. Это было что-то о серѣ Чарльсѣ. Ахъ! да, докторъ Виллисъ, лечившій его съ дѣтства, проситъ васъ обратить вниманіе на то, что морфинъ и другія успокоивающія средства имѣютъ чрезвычайно дурное вліяніе на сера Чарльса. Я сказала доктору Виллису, что вы, конечно, сами это замѣтите безъ всякаго посторонняго намека.
   -- Да, но я все же запишу это замѣчаніе.
   -- Это будетъ очень любезно съ вашей стороны и очень польститъ доктору Виллиса, который очень высокаго о васъ мнѣнія. Но мистеръ Койнъ, если я вамъ обѣщаюсь быть очень послушной и не волновать его, вы позволите мнѣ сегодня повидаться съ моимъ мужемъ.
   -- Конечно, милэди. У васъ есть разрѣшеніе отъ.....
   -- Я забыла его привести. Я надѣюсь на ваше человѣколюбіе и любезность.
   -- Жаль, очень жаль. Я боюсь.... я не долженъ..... произнесъ мистеръ Койнъ чрезвычайно смущенный:-- позвольте мнѣ посовѣтоваться съ мистеромъ Апльтономъ. Впрочемъ не угодно ли вамъ, милэди, осмотрѣть ваше заведеніе, прибавилъ онъ съ подобострастной улыбкой.
   Лэди Бассетъ непремѣнно отказалась бы отъ этого предложенія, еслибъ не замѣтила его странной улыбки, но теперь она серьезно сказала:
   -- Съ большимъ удовольствіемъ, серъ.
   Мистеръ Койнъ повелъ свою почетную посѣтительницу, въ большую гостинную, гдѣ нѣсколько дамъ занимались различными рукодѣліями; онѣ только сидѣли на болѣе далекомъ разстояніи другъ отъ друга, чѣмъ обыкновенно сидятъ въ гостиннной, чтобъ замѣтить эту особенность надо было быть гораздо наблюдательнѣе лэди Бассетъ. Что же касается до смотрительницъ, бывшихъ въ комнатѣ, то при входѣ мистера Койна, онѣ приняли на себя самый обыкновенный видъ, такъ что ихъ трудно было отличить отъ окружавшихъ ихъ дамъ.
   -- Не ужели, сказала лэди Бассетъ:-- это все....
   -- Да, и нѣкоторыя изъ нихъ неизлечими.
   -- Пожалуйста, пойдемте отсюда; я не имѣю права удовлетворить своему любопытству. Бѣдныя женщины, хотя онѣ не кажутся несчастными.
   -- Мы не дозволимъ имъ быть несчастными, сказалъ мистеръ Койнъ:-- нашъ главный докторъ ихъ очень любитъ и постоянно старается имъ доставить удовольствіе.
   Въ эту минуту лэди Бассетъ взглянула на верхъ и увидала у рѣшетки коридора верхняго этажа женщину, очевидно слѣдившую за ней. Она тотчасъ узнала ея лице, и женщина сдѣлавъ ей знакъ быстро исчезла въ одну изъ сосѣднихъ комнатъ.
   -- Можно посмотрѣть верхній этажъ, мистеръ Койнъ? сказала лэди Бассетъ очень спокойно, хотя сердце ея тревожно билось.
   -- Конечно; я васъ провожу, но только мнѣ придется васъ оставить на минуту.
   Онъ повелъ ее по лѣстницѣ на верхъ, передалъ смотрителю, который прибѣжалъ на его свистокъ и откланялся съ странной, уморительной улыбкой.
   Этотъ смотритель былъ тотъ самый Джонсъ, которому лэди Бассетъ наканунѣ дала денегъ и потому она несказанно ему обрадовалась.
   -- О! мистеръ Джонсъ! произнесла она, обращая на него такой взглядъ, отъ котораго растаялъ бы любой палачъ.
   Джонсъ мигнулъ и обождавъ пока мистеръ Койнъ скрылся изъ виду произнесъ конфиденціально:
   -- Я видѣлъ вашу горничную, милэди. Все устроено. Мистеръ Койнъ смотритъ сквозь пальцы. Только дайте мнѣ слово, что вы его не взволнуете.
   -- О! нѣтъ, серъ, я его успокою, сказала лэди Бассетъ вздрагивая всѣмъ тѣломъ.
   -- Сами! воскликнулъ Джонсъ.
   Въ туже минуту дверь одной изъ комнатъ отворилась и появившаяся на порогѣ женщина промолвила въ полголоса:
   -- Я его приготовила, милэди, онъ совсѣмъ здоровъ.
   Большихъ усилій стоило лэди Бассетъ, чтобъ не вскрикнуть отъ радости и не броситься стремглавъ въ комнату; но она превозмогла себя и тихо переступила черезъ порогъ. Салли съ быстротою молніи захлопнула дверь, хотя, по внѣшнему ея виду, нельзя было ожидать отъ нея такой деликатности.
   Серъ Чарльсъ стоялъ посреди комнаты, пылая желаніемъ выбѣжать къ ней на встрѣчу, но сдерживалъ себя. Они встрѣтились: онъ прижалъ ее къ своему сердцу; она плакала на его плечѣ отъ горя и радости. Долго ни одинъ изъ нихъ не промолвилъ ни слова.
   

XXIV.

   Они сидѣли рука въ руку, успокоивая другъ друга. Съ первой минуты лэди Бассетъ была очень пріятно удивлена; забывъ или лучше сказать не сознавая полъ и характеръ сера Чарльса, она начала съ тяжеломъ сердцемъ разыгрывать роль утѣшителя; но гордый баронетъ, нѣжно поцѣловавъ ее безчисленное количество разъ и возблагодаривъ Бога за это свиданіе, сразу вступилъ въ свои права мужчины и не смотря на свое похищеніе, заточеніе и болѣзнь, сталъ утѣшать ее, а не слушать ея утѣшенія.
   -- Голубушка Белла, не дѣлай изъ мухи слона. Съ той минуты, какъ ты мнѣ сказала, что я буду отцемъ, мнѣ стало гораздо лучше, и я началъ смѣяться надъ безсильной злобой Ричарда Бассета. Конечно, меня сначала сразило это похищеніе и насильственный арестъ, но я мало по малу оправляюсь. Теперь только разъ въ день у меня въ головѣ является какой-то туманъ. Въ первый день моего прибытія сюда мнѣ дали какого-то яда, я былъ словно пьяный впродолженіе двѣнадцати часовъ; но съ тѣхъ поръ не повторяли этого средства.
   -- Ахъ! восклинула лэди Бассетъ; какъ могла я забыть. Не надо терять ни минуты.
   Она подошла къ дверямъ и позвала Джонса и Салли.
   -- Мистеръ Джонсъ! сказала она,-- въ первый день прибытія моего мужа сюда, мистеръ Салтеръ далъ ему какое-то успокоительное средство, отъ котораго ему стало гораздо хуже.
   -- Отъ этого всегда бываетъ хуже, сказалъ откровенно Джонсъ.
   -- Такъ зачѣмъ же онъ даетъ такія средства?
   -- Такъ въ книгѣ стоитъ. Они не знаютъ какъ дѣйствуютъ лекарства, а мы знаемъ, ибо не отходимъ отъ больныхъ.
   -- Мистеръ Джонсъ, сказала лэди Бассетъ,-- вы даете паціентамъ лекарства, которыя прописываетъ мистеръ Салтеръ или другой докторъ?
   Джонсъ молча мигнулъ; это была его любимая форма отвѣта.
   -- Что вы скажете, если я вамъ и Салли предложу по десяти гиней въ мѣсяцъ за то, чтобъ вы не давали моему мужу никакихъ лекарствъ.
   -- Я съ радостью готовъ это сдѣлать для такого джентльмена, какъ серъ Чарльсъ, сказалъ Джонсъ,-- но право не за что брать столько денегъ, хотя у васъ онѣ вѣроятно лишнія,
   -- Не разыгрывайте дурака Джонсъ, сказалъ серъ Чарльсъ, берите то что вамъ даютъ и только заработайте эти деньги.
   -- Я всегда честно заработываю то что получаю.
   -- Конечно, сказалъ серъ Чарльсъ, и такъ это дѣло рѣшено, Вы будете нодчивать лекарствами не меня, а вотъ эти цвѣты.
   Джонсъ громко расхохотался, но опомнившись остановился и съ уморительной поспѣшностью вышелъ изъ комнаты, добродушно сказавъ лэди Бассетъ:
   -- Вы можете ѣхать домой, милэди, совершенно спокойно. Вы взялись за дѣло какъ слѣдуетъ.
   Тогда лэди Бассетъ разсказала серу Чарльсу о своей поѣздкѣ въ Лондонъ и посѣщеніи мистера Рольфа. При извѣстіи, что его жена ѣздила къ холостяку, онъ съ ужасомъ взглянулъ на нее, но потомъ помирился съ этимъ визитомъ, когда лэди Бассетъ описала ему мистера Рольфа, его года, его простое обращеніе и т. д. Выслушавъ же планъ кампаніи, составленный Рольфомъ онъ искренно его одобрилъ.
   Онъ остановился съ слабой силой на одномъ предметѣ, о которомъ мистеръ Рольфъ отозвался слегка.
   -- Какъ не отрадно мнѣ видѣть тебя, сказалъ онъ,-- какъ не утѣшителенъ твой милый голосъ моему сердцу, но я скорѣе согласенъ не видѣть тебя до исполненія нашихъ надеждъ, чѣмъ рисковать этимъ.
   Лэди Бассетъ вздохнула; такая будущность казалась ей слишкомъ мрачной.
   -- Поэтому прежде меня думай о своемъ здоровьѣ, продолжалъ серъ Чарльсъ, и избѣгай излишняго волненія. Я боюсь, чтобъ этотъ злодѣй не воспользовался моимъ отсутствіемъ, чтобъ тебя безпокоить: тогда уѣзжай изъ Гунтеркомба. Да, уѣзжай оттуда и поселись въ Лондонѣ. Сдѣлай это ради меня; мое здоровье и счастье зависятъ отъ тебя; все что здѣсь происходитъ не можетъ имѣть на меня большаго вліянія. Каменныя стѣны не дѣлаютъ тюрьмы и желѣзныя рѣшетки -- клѣтки!
   Лэди Бассетъ обѣщала исполнить желаніе мужа, но объявила, что должна непремѣнно время отъ времени видѣться съ нимъ. Онъ обязанъ писать въ ней какъ можно чаще. Она передала ему формулу Рольфа и прибавила, что тѣ письма только дойдутъ до нея, въ которыхъ онъ будетъ расхваливать сумасшедшій домъ.
   Серъ Чарльсъ насупилъ брови.
   -- О! Чарльсъ, милый мой! воскликнула лэди Бассетъ, обвивая его шею своими прелестными руками, ради меня послужи немного черту. Мистеръ Рольфъ говоритъ, что это необходимо. Сдѣлай это для меня, я не такъ благородна, какъ ты, а я буду очень послушна въ отношеніи того, на чемъ сосредоточено твое сердце.
   Серъ Чарльсъ согласился, хотя и не охотно.
   Потомъ они разсказали другъ другу все что случилось со времени ихъ разлуки и это взяло довольно много времени. Наконецъ пришлось раставаться и лэди Бассетъ съ большимъ усиліемъ удержалась отъ слезъ.
   Мистеръ Койнъ нарочно спрятался и только появился въ ту минуту, когда лэди Бассетъ садилась въ экипажъ. Она тепло, съ благодарностью пожала ему руку, а онъ подобострастно кланялся на крыльцѣ, пока блестящая коляска не скрылась изъ виду.
   

XXV.

   Лэди Бассетъ на слѣдующій разъ поѣхала въ сумасшедшій домъ въ такое время, когда она могла застать дома доктора Суаби.
   Онъ принялъ ее очень любезно и выказалъ себя мастеромъ своего дѣла; онъ объяснилъ, что временная болѣзнь сера Чарльса происходила отъ сложныхъ причинъ: отъ паденія, припадковъ падучей болѣзни и страстнаго желанія имѣть дѣтей. Онъ надѣялся на скорое выздоровленіе сера Чарльса, ко далъ ясно понять, что болѣе всего расчитывалъ на ея содѣйствіе.
   -- Койнъ сказалъ мнѣ, прибавилъ онъ, съ лукавой улыбкой, что вы были такъ добры указать намъ на лучшій способъ леченія паціента; успокоивающія средства противны его натурѣ.
   Лэди Бассетъ покраснѣла и пробормотала что-то про доктора Виллиса.
   -- Вы совершенно правы, вы и докторъ Виллисъ; только вы не вполнѣ знаете его натуру. Зачѣмъ вы ему позволяли курить до двадцати сигаръ въ день? Вѣдь мозгъ находится въ сношеніи не съ однимъ желудкомъ. Мы его довели теперь до четырехъ сигаръ, а черезъ мѣсяцъ не дадимъ ему больше двухъ. Вы увидите, какъ это подѣйствуетъ на него вмѣстѣ съ простой пищей, ежедневными прогулками и отсутствіемъ всякаго волненія. Исполните свой долгъ, прибавилъ онъ весело, а ужъ мы исполнимъ свой. Онъ интереснѣйшій нашъ паціентъ и достоинъ быть украшеніемъ общества, изъ котораго удаленъ на время по несчастнымъ обстоятельствамъ.
   Лэди Бассетъ провела почти цѣлый день у сера Чарльса и они оба обѣдали у доктора Суаби, вмѣстѣ съ двумя или тремя другими паціентами, которые хотя и были съ пунктикомъ, но не выказывали этого, ибо добрый докторъ дѣйствовалъ однимъ своимъ присутствіемъ чрезвычайно успокоительно на паціентовъ.
   Кромѣ личныхъ свиданій, лэди Бассетъ и серъ Чарльсъ постоянно между собою переписывались и тѣмъ поддерживали свои силы для борьбы съ врагомъ; но эта переписка по совѣту. Рольфа была чрезвычайно осторожна. Если она читалась въ сумасшедшемъ домѣ, то любопытные узнали бы, что серъ Чарльсъ гораздо болѣе заботился о положеніи своей жены, чѣмъ о своемъ собственномъ и что они ожидали только извѣстнаго событія въ близкомъ будущемъ, чтобъ возобновить борьбу на смерть съ Ричардомъ Бассетомъ, ненависть къ которому, хотя не выражалась въ письмахъ, но кипѣла въ ихъ мужественныхъ, долготерпѣливыхъ, англо-саксонскихъ сердцахъ.
   Леди Бассетъ написала мистеру Рольфу, чтобъ поблагодарить его вторично за добрый совѣтъ и объяснить какъ она его примѣняла. Отвѣтъ мистера Рольфа былъ чрезвычайно кратокъ; ко черезъ полтора мѣсяца, послѣ ихъ свиданія, онъ къ величайшему ея удивленію, написалъ ей самъ письмо, прося офиціальнаго рекомендательнаго письма къ серу Чарльсу.
   "Я буду его просить, писалъ онъ, и вы сдѣлайте тоже, чтобъ онъ вступилъ со мною въ постоянную переписку, конечно, не о частныхъ дѣлахъ, но о вопросахъ общаго интереса. Я желаю получить отъ него свѣденья о томъ что дѣлается въ томъ учрежденіи, въ которомъ онъ находится. Я тѣмъ болѣе позволяю себѣ утруждать его этой просьбой, что всякая работа, отвлекающая его отъ постоянныхъ, однообразныхъ думъ, ему чрезвычайно полезна."
   Лэди Бассетъ тотчасъ исполнила его желаніе и серъ Чарльсъ по просьбѣ жены вступилъ съ Рольфомъ въ правильную переписку, неожиданныя послѣдствія которой мы увидимъ позже. Теперь же обратимся къ другому ряду событій, которыя начались недѣль пять послѣ свиданія лэди Бассетъ съ Рольфомъ.
   Въ маленькой столовой въ Гайморѣ сидѣли однажды вечеромъ Ричардъ Бассетъ и Вилеръ передъ большимъ каминомъ, въ которомъ пылалъ изъ экономіи валежникъ. Мисисъ Бассетъ только-что отправили спать, а мужчины курили трубки, допивая воду съ коньякомъ.
   -- Я никогда не думалъ, что они будутъ такъ спокойны, а вы? сказалъ Ричардъ Бассетъ.
   -- Признаться и я тоже, отвѣчалъ Вилеръ, но что же имъ дѣлать? Они очевидно боятся обратиться въ судъ и просить освидѣтельствованія сера Чарльса; а кромѣ этого нечего предпринять.
   -- Гм! Они могутъ увезти его изъ сумасшедшаго дома и продержать гдѣ нибудь скрытымъ впродолженіе двухъ недѣль, тогда намъ пришлось бы требовать новыхъ докторскихъ свидѣтельствъ, не правда ли?
   -- Конечно.
   -- А они съумѣли бы тогда успѣшнѣе караулить его, такъ что ужъ докторамъ невозможно было бы дойдти до него.
   -- Вы слишкомъ далеко идете. Вы знаете законы по моей милости и вы смѣлый, рѣшительный человѣкъ, поэтому вы могли бы рѣшиться на такое дѣло, но скромной женщинѣ, дѣйствующей по совѣтамъ почтенной тряпки Ольдфильда, никогда не войдетъ въ голову такая мысль.
   -- У нея главный совѣтчикъ не Ольдфильдъ, а другой человѣкъ, который способенъ на смѣлыя дѣла.
   -- Я не понимаю о комъ вы говорите.
   -- О ея любовникѣ.
   -- О ея любовникѣ? О любовникѣ лэди Бассетъ?
   -- О молодомъ пасторѣ.
   -- Ну нечего сказать, вы мастеръ ненавидѣть, сказалъ съ улыбкою Вилеръ,-- нѣтъ той гадости, которой вы не приписали бы ненавистному человѣку. Если лэди Бассетъ не вѣрная жена, то гдѣ вы найдете вѣрную жену?
   -- Она самая коварная развратница въ Англіи.
   -- Ай! ай!
   -- Ну да, улыбайтесь, сколько хотите. Вы вѣрно забыли, какъ она насъ перехитрила. Самъ чертъ никогда не выкидывалъ такой хитрой штуки. Поняли вы, зачѣмъ она вступила со мною въ переписку во время процеса? Нѣтъ, и я также. Мы съ вами думали, что она попалась съ своими письмами, а вышло, что ей нуженъ былъ мой почеркъ для сличенія. Мы были ребята въ сравненіи съ этой женщиной. Я ее очень боюсь, особенно при теперешнемъ ея неестественномъ спокойствіи. Когда вы поймаете на удочку большую рыбу и она вдругъ присмирѣетъ, то берегитесь, она у васъ вывернется.
   -- Все это правда, сказалъ Вилеръ,-- но мы удалились отъ предмета разговора. Почему вы полагаете, что она имѣетъ незаконную любовь?
   -- Это такъ естественно! Онъ самый красивый молодой человѣкъ во всемъ околодкѣ, а она самая красивая, молодая женщина; онъ брюнетъ, она блондинка и благодаря обстоятельствамъ они постоянно вмѣстѣ. Къ тому же, я всегда замѣчалъ, что женщины всегда любятъ въ мужчинахъ то, чего у нихъ нѣтъ, напримѣръ силы. Этотъ пасторъ чистый Геркулесъ. Когда съ серомъ Чарльсомъ случился припадокъ, то онъ взялъ его на руки, какъ ребенка и снесъ въ домъ при лэди Бассетъ. Повѣрьте мнѣ, женщина при видѣ мужчины, несущаго другаго мужчину, не можетъ не сдѣлать выгоднаго сравненія въ пользу перваго. Наконецъ, они гуляютъ по саду, какъ истинные любовники.
   -- Рука въ руку? Ха! ха! ха!
   -- Нѣтъ, рядомъ; но все въ нихъ говоритъ, что они любовники.
   -- У васъ должны быть хорошіе глаза.
   -- Нѣтъ, у меня хорошій бинокль.
   -- Ну, если это правда, то тѣмъ лучше для васъ, сказалъ Вилеръ, послѣ непродолжительнаго молчанія,-- развѣ вы не понимаете, что любовникъ никогда не поможетъ ей освободить мужа? Это было бы не натурально. Онъ никогда не рѣшится пойти противъ закона, только для того, чтобъ возвратить домой сера Чарльса и прекратить прелестныя свиданія съ предметомъ его любви.
   -- Чертъ возьми, вы правы! воскликнулъ Бассетъ,-- одинъ умъ хорошъ, а два лучше. Мнѣ кажется мы вдвоемъ отыскали ключъ къ ея странному спокойствію. Прежде она ѣздила къ мужу каждую недѣлю, теперь разъ въ десять дней, потомъ разъ въ двѣ недѣли, наконецъ и разъ въ мѣсяцъ; при этомъ черноглазый пасторъ будетъ проповѣдывать терпѣніе и смиреніе. Да, мастерская штука была упрятать его въ сумасшедшій домъ. Намъ теперь остается только ждать. Когда она втюрится совсѣмъ по уши въ своего пастора, то легко пойдетъ съ нами на сдѣлку и я переберусь въ Гунтеркомбъ. А не буду я счастливъ, пока не стану жить въ Гунтеркомбѣ и управлять его помѣстьями.
   Въ эту минуту вошла въ комнату служанка и подала ему письмо отъ жены.
   -- Она теперь всегда безпокоится, когда вы пріѣзжаете, сказалъ Бассетъ, взявъ письмо съ презрительной улыбкой,-- она всегда стоитъ за миръ и спокойствіе.
   Записка была слѣдующаго содержанія:
   "Милый Ричардъ, умоляю тебя не дѣлай ничего противъ сера Чарльса. Это грѣшно и безполезно, Господь сжалился надъ лэди Бассетъ и ты сжалься надъ нею. Джони только что слышала это отъ гуатеркомбскихъ слугъ."
   -- Что она подразумеваетъ подъ "это." Прочтите сами.
   Вилеръ перечелъ записку и впродолженіе нѣсколькихъ минутъ они оба смотрѣли другъ на друга съ видимымъ недоумѣніемъ. Наконецъ Ричардъ Бассетъ бросился на верхъ къ женѣ. Она въ двухъ словахъ объяснила ему въ чемъ дѣло и стала уговаривать его бросить его вражду. Онъ не дослушалъ и половины ея рѣчи, пошелъ къ дѣтскую и долго стоялъ въ тяжеломъ раздумьѣ надъ кроваткой своего спящаго ребенка. Наконецъ, онъ поцѣловалъ его и медленно, тихо спустился по лѣстницѣ.
   -- Что случилось! воскликнулъ Вилеръ, съ ужасомъ взглянувъ на блѣдное, встревоженное лице мистера Бассета.
   -- Она насъ перехитрила. Я вамъ говорилъ, что ее надо бояться. Снова мы оказались глупыми ребятами въ сравненіи съ этой женщиной. Вы не можете себѣ представить что она сдѣлала. Имъ нуженъ былъ наслѣдникъ; любовь, ненависть этого требовала, но природа имъ отказывала въ наслѣдникѣ. Она разсѣкла гордіевъ узелъ также смѣло, какъ сдѣлала бы презрѣннѣйшая женщина въ Гунтеркомбѣ, въ виду такого роковаго искушенія.
   -- Стыдитесь!
   -- Вѣрьте своимъ глазамъ и уму.
   -- Я видѣлъ своими глазами эту женщину; мнѣ кажется я вижу теперь, какъ она стояла на колѣняхъ передъ своимъ мужемъ, сожалѣя, что онъ нанесъ мнѣ ударъ. Я утверждаю, что она никого другаго не любитъ, кромѣ своего мужа.
   -- Это было давно, время измѣняетъ все. Вы не можете запретить мнѣ видѣть то что дѣлается на моихъ глазахъ.
   -- А если это ложная тревога?
   -- Это не вѣроятно. Впрочемъ, я все узнаю. Но такъ или иначе, а этотъ ребенокъ, не отниметъ у моего сына гунтеркомбское наслѣдіе. Всѣ средства позволительны противъ такой женщины.
   

XXVI.

   Въ ту же самую ночь, послѣ отъѣзда Вилера, Ричардъ Бассетъ написалъ очень ласковое письмо къ Мэри Вельсъ, прося ея придти на свиданіе въ старое, знакомое мѣсто.
   Получивъ письмо, молодая дѣвушка вздохнула и едва не упала въ обморокъ, но она хорошо знала Ричарда и такъ была увѣрена въ его эгоизмѣ и коварствѣ, что бросила письмо, рѣшившись не обращать на него никакого вниманія. Всѣ ея надежды теперь сосредоточивались на лэди Бассетъ, которую она любила болѣе всѣхъ на свѣтѣ; что же касается до Ричарда Бассета, то она положительно его ненавидѣла.
   Черезъ нѣсколько часовъ, она однако перемѣнила свой взглядъ; ея обольститель былъ злѣйшимъ врагомъ лэди Бассетъ и отправившись на свиданіе она могла принести ей пользу, вывѣдавъ что нибудь о его намѣреніяхъ. Поэтому, она пошла на свиданіе со злобой и ненавистью въ сердцѣ.
   Не смотря на всю свою самоувѣренность Бассетъ не могъ съ разу приступить къ допросу обманутой имъ женщины; онъ сначала сказалъ, что раскаявался въ своемъ поступкѣ и никогда не былъ счастливъ съ той минуту, какъ ее бросилъ,
   -- Я нашла себѣ человѣка получше васъ, сказала Мэри Вельсъ, желая положить конецъ его глупымъ объясненіямъ:-- я вскорѣ ѣду въ Лондонъ и тамъ выйду замужъ.
   -- Очень радъ слышать.
   -- Еще бь!
   -- То есть для васъ.
   -- Для меня? Вы также мало думаете обо мнѣ, какъ и я о васъ. Ну говорите прямо,чего вы отъ меня хогите, да не лгите, если можете?
   -- Я желалъ васъ видѣть, поговорить съ вами и узнать о вашихъ планахъ.
   -- Ну, я вамъ все сказала.
   И она хотѣла уйти.
   -- Нѣтъ, не торопитесь. Скажите что новенькаго. Правда, что лэди Бассетъ....
   -- Это давно не новость.
   -- Для меня новость.
   -- У насъ въ домѣ ужъ это извѣстно нѣсколько мѣсяцевъ.
   Ричардъ Бассетъ вздрогнулъ и съ трудомъ перевелъ духъ. Черезъ минуту онъ оправился и многозначительно сказалъ:
   -- А что ребенокъ будетъ блондинъ или брюнетъ?
   -- Какъ Богу угодно.
   -- Бьюсь о закладъ, что онъ будетъ брюнетъ.
   Мэри Вельсъ презрительно пожала плечами, словно эти соображенія были для нея слишкомъ ребяческія.
   -- Такъ вы вызвали меня, чтобъ бесѣдовать о лэди Бассетъ? а я думала, что вы хотите мнѣ сдѣлать свадебный подарокъ.
   Онъ вынулъ изъ кармана два золотыхъ и подалъ ей. Она взяла ихъ съ презрительной улыбкой.
   Полагая, что онъ этимъ развязалъ ей языкъ, Ричардъ Бассетъ приступилъ къ подробному допросу. Она отвѣчала ему; но такъ какъ его вопросы не были всегда деликатны, а ея отвѣты были всегда лживы, то мы можемъ пропустить ихъ дальнѣйшій разговоръ. Достаточно сказать, что какъ только вопросъ казался ей подозрительнымъ, то она лгала самымъ немилосердымъ образомъ; на остальные вопросы она давала ложные отвѣты по тому принципу, что обманывать врага -- доброе дѣло.
   Ричардъ Бассетъ былъ очень встревоженъ всѣмъ слышаннымъ отъ Мэри Вельсъ. Онъ находился теперь въ томъ самомъ положеніи, въ которомъ была лэди Бессетъ нѣсколько недѣль тому назадъ. Онъ не могъ ничего предпринять и долженъ былъ ожидать событій. Ему оставалось только слѣдить за всѣми дѣйствіями лэди Бассетъ и замѣчать сколько разъ она ѣздила въ сумасшедшій домъ.
   Послѣ многихъ дней шпіонства онъ наконецъ увидалъ нѣчто новенькое.
   Мистеръ Анджело говорилъ съ лэди Бассетъ съ большимъ жаромъ и вдругъ она отскочила отъ него и приняла повелительную и грозную осанку. Анджело сталъ тогда объясняться чрезвычайно смиренно. Она оставалась въ томъ же положеніи. Наконецъ, Анджело удалился и она упавъ на садовую скамью долго плакала.
   -- Отчего этотъ дуракъ не возвращается, подумалъ Ричардъ Бассетъ, находясь на своемъ обсерваціонномъ пунктѣ.
   Онъ разсказалъ объ этой сценѣ Вилеру и почтенный стряпчій былъ пораженъ этимъ извѣстіемъ болѣе всѣхъ предыдущихъ разсказовъ о томъ же предметѣ. Но дня черезъ два, Вилеръ, бывшій большимъ сплетникомъ, объявилъ Бассету, что пасторъ искалъ себѣ помощника, такъ какъ онъ уѣзжалъ на время для поправленія своего здоровья.
   -- Это противорѣчитъ вашей теоріи, мистеръ Бассетъ, сказалъ онъ.
   -- Нисколько, отвѣчалъ Ричардъ:-- напротивъ такъ всегда поступаютъ хитрыя женщины, жертвующія добродѣтелью, но тѣмъ болѣе дорожащія своей репутаціей. Я, любезный другъ, постоянно читаю французскіе романы.
   -- И вы находите это назидательнымъ?
   -- Очень. Французскіе романисты гораздо глубже заглядываютъ въ человѣческую природу, чѣмъ наши писатели. Прогнать теперь любовника -- ловкая штука и на это способна только та, что французы называютъ: maîtresse femme. Она избавилась отъ него, чтобъ заглушить скандальные толки. Вотъ въ чемъ дѣло.
   -- Конечно, ваши мнѣнія очень остроумны, сказалъ Вилеръ: и однажды ихъ составивъ вы обращаетесь съ фактами самымъ безцеремоннымъ образомъ. Еслибъ онъ остался здѣсь и вертѣлся бы около нея, то вы нашли бы ее виновной; теперь онъ оставляетъ ее и уѣзжаетъ въ Римъ, а вы все же находите ее виновной. Вы были бы отличнымъ судьей-вѣшателемъ въ старыя, кровожадныя времена.
   -- Я руковожусь своими глазами, памятью и разсудкомъ. Она чудовище скрытности и порока. Всѣ средства позволительны противъ такой женщины.
   -- Мнѣ больно это слышать, сказать Вилеръ, принимая неожиданно серьезный видъ,-- женщина всегда остается женщиной и я прямо вамъ скажу, что мнѣ не остается ничего дѣлать въ подобныхъ обстоятельствахъ.
   -- Такъ бросьте меня, сказалъ рѣзко Бассетъ:-- я и безъ васъ обойдусь.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчалъ Вилеръ, тронутый за живое:-- я не брошу друга въ трудную минуту, но пожалуйста не дѣлайте ничего необдуманно, не посовѣтовавшись со мною.
   Бассетъ не отвѣчалъ ни слова.
   Черезъ недѣлю, послѣ этого разговора, лэди Бассетъ грустно, одна гуляла по сяду, какъ вдругъ на нее бросилась большая ньюфаундлендская собака и положила ей на плечи свои лапы. Лэди Бассетъ вскрикнула и первая подоспѣла къ ней на помощь Мэри Вельсъ.
   Хозяинъ собаки тотчасъ свистнулъ и послушное животное удалилось также поспѣшно, какъ появилось на сцену; но лэди Бассетъ очень испугалась и судорожно плакала, когда къ ней подбѣжала Мэри Вельсъ.
   -- О! Мэри, воскликнула она, держась рукой за бокъ:-- она такъ меня напугала. Я не видала, какъ она подбѣжала.
   -- Мистеръ Моссъ, сказала Мэри Вельсъ,-- злодѣй напугалъ милэди; застрѣлите его собаку, а самого выкупайте въ прудѣ.
   -- Нѣтъ, произнесла твердо лэди Бассетъ, -- вы только не пускайте его въ домъ и лишь въ крайнемъ случаѣ употребите силу. Мэри пойдемте ко мнѣ.
   Оставшись на единѣ съ Мэри Вельсъ, лэди Бассетъ подошла къ ней и дружески положила ей руки на плечо.
   -- Вы кажется меня любите, Мэри, сказала она, впиваясь глазами въ глаза молодой дѣвушки.
   -- О! всей душей, милэди.
   -- Отчего вы такъ поблѣднѣли и глаза ваши такъ сверкали, когда вы подбивали людей къ... вѣдь это могло кончиться смертоубійствомъ.
   -- Оно непремѣнно этимъ бы и кончилось, Я этого и хотѣла.
   -- О! Мэри.
   -- Да развѣ вы не видите?
   -- Нѣтъ, нѣтъ! я не хочу вѣрить. Это можетъ быть простой случай. Собака не хотѣла мнѣ сдѣлать вреда, а только по своему ко мнѣ ласкалась.
   -- Собака не хотѣла сдѣлать вамъ вреда, а хозяинъ ея хотѣлъ. Онъ хуже всякой собаки; это жестокій, коварный, себялюбивый чертъ. И еслибъ я была мужчина, то онъ отъ меня не отдѣлался бы живымъ.,
   -- Но увѣрены ли вы?
   -- Еще бы. Я все видѣла сверху.
   Это была ложь, ибо она ничего не видала до той минуты, какъ лэди Бассетъ закричала.
   -- Такъ всѣ средства хороши противъ подобнаго злодѣи?
   -- Конечно.
   -- Дайте мнѣ подумать.
   Она оперлась головой на руку, и умное лице ея озарилось выраженіемъ глубокой думы. Послѣ нѣсколько съ минутъ размышленія, она наконецъ сказала тихо и рѣшительно:
   -- Я научу васъ быть безчеловѣчнымъ, мистеръ Ричардъ Бассетъ.
   Послѣ этого она долго совѣщалась съ Мэри Вельсъ и къ величайшему удивленію молодой дѣвушки выказала необыкновенныя, поразительныя способности.
   Ее довели до крайности, а опасно играть въ такую игру съ подобной женщиной. Теперь она приняла на себя иниціативу и Мэри Вельсъ въ сравненіи съ нею оказалась невиннымъ ребенкомъ.
   Это совѣщаніе продолжалось два часа и планъ кампаніи былъ обдуманъ и рѣшенъ со всѣми подробностями.
   

XXVII.

   Мэри Вельсъ по приказанію своей госпожи сошла къ обѣду въ людскую. На ней была большая шаль лэди Бассетъ, и она постоянно драпировалась въ нее. Всѣ слуги встрѣтили ее съ полудовольной, полуиронической улыбкой.
   -- Очень рады васъ видѣть снова между нами, мисъ Вельсъ, сказалъ дворецкій.
   -- Я также очень рада васъ видѣть, отвѣчала Мэри,-- но я пришла только проститься, потому что я завтра ѣду въ Лондонъ по дѣлу.
   -- Любопытно было бы узнать по какому это дѣлу, промолвила одна изъ служанокъ.
   -- Мое дѣло, не ваше Джэни, но если вы хотите знать, то я вамъ скажу, что ѣду вѣнчаться.
   -- Пора, шепнула судомойка одному изъ лакеевъ.
   -- Говорите громко, моя милая, сказала Мэри:-- нѣтъ ничего неприличнѣе, какъ шептаться въ обществѣ.
   -- Я замѣтила: "что скажетъ на это Биль Дрэкъ?"
   -- Биль Дрэкъ скажетъ, что онъ былъ оселъ. Это научитъ его въ другой разъ не откладывать дѣла, ибо красавицы не ждутъ. Если онъ будетъ плакать по моемъ отъѣздѣ, то утрите ему слезы своимъ полотенцемъ и скажите ему, что женщины терпѣть не могутъ нерѣшительныхъ мужчинъ.
   -- Это хорошій урокъ, сказалъ лакей Джонъ.
   -- Да, всѣмъ лакеямъ, сказала Мэри.
   -- Мы запишемъ ваши слова на заглавномъ листкѣ Библіи, продолжалъ Джонъ.
   -- Нѣтъ, запишите лучше туда, куда вы чаще заглядываете.
   Всѣ разсмѣялись; и дворецкій видя, что съ Мэри Вельсъ игра плохая, подобострастно спросилъ, кто имѣлъ счастья жениться на такомъ сокровищѣ.
   -- Учтивый вопросъ требуетъ учтиваго отвѣта, сказала Мэри Вельсъ,-- мой женихъ морякъ. Онъ меня знаетъ уже много лѣтъ и каждый разъ возвращаясь изъ моря предлагаетъ мнѣ свою руку. Я такъ часто ему говорила "нѣтъ", что наконецъ мнѣ надоѣло и я для перемѣны сказала "да."
   Въ такой небрежной, легкой формѣ сообщила Мэри Вельсъ, гунтеркомбскимъ слугамъ, свои планы будущаго. На слѣдующее утро она отправилась на желѣзную дорогу и необыкновенное количество вещей возбудило зависть и удивленіе всей женской прислуги, Дѣйствительно, вмѣсто небольшаго сундука, обыкновенной принадлежности служанокъ, у нея былъ большой чемоданъ съ бѣльемъ и платьемъ, подарками лэди Бассетъ, корзина съ крышкой и старый сакъ-вояжъ съ мелкими, неизвѣстными предметами. Она также не скрывала, что у нея были деньги и даже показала нѣсколько кредитныхъ билетовъ груму, говоря, что никто не зналъ, кромѣ лэди Бассетъ, всего что она сдѣлала для сера Чарльса.
   -- Но, прибавляла она:-- они мнѣ за то оба и благодарны...
   Она уѣхала веселая, какъ птичка, но не успѣлъ поѣздъ тронуться съ мѣста, какъ лице ея мгновенно измѣнилось и она знала въ тяжелую думу.
   На другой день въ десять часовъ, лэди Бассетъ приказала подать экипажъ съ дорожными принадлежностями и отправилась въ сумасшедшій домъ съ своей экономкой.
   Она разсказала серу Чарльсу все что сдѣлалъ мистеръ Бассетъ и какъ объясняла его дѣйствія Мэри Вельсъ.
   Серъ Чарльсъ поблѣднѣлъ отъ злобы и воскликнулъ, что не можетъ долѣе играть пасивной роли, а подкупивъ смотрителей сумасшедшаго дома убѣжитъ оттуда и убьетъ ненавистнаго врага.
   Лэди Бассетъ очень испугалась и стала всячески его успокоивать.
   -- Вѣдь это только предположенія служанки, сказала она: -- можетъ быть Мэри и ошиблась. Во всякомъ случаѣ это меня очень напугало и я боюсь, чтобъ не послѣдовалъ цѣлый рядъ подобныхъ преслѣдованій. А у меня нѣтъ никого, кто бы за меня заступился. Мистеръ Анджело уѣхалъ въ Италію, а Мэри Вельсъ сегодня утромъ отправилась въ Лондонъ вѣнчаться. Я кажется придумала средство избавиться отъ преслѣдованій мистера Бассета, но я не скажу своей мысли прежде, чѣмъ ты не дашь мнѣ своего совѣта.
   -- Одно только средство и существуетъ, отвѣтилъ серъ Чарльсъ, -- ты должна оставить Гунтеркомбъ и жить вдали отъ этого злодѣя, пока не родится нашъ ребенокъ
   -- Я была бы не прочь уѣхать изъ Гунтеркомба; онъ сталъ мнѣ ненавистенъ съ тѣхъ поръ, какъ тебя тамъ нѣтъ, но что скажутъ объ этомъ?
   -- Скажутъ, что ты послушалась своего мужа.
   -- Такъ это приказъ, мой милый?
   -- Да, приказъ; и хотя ты свободна, а я узникъ, ты украшеніе общества, а я отверженецъ, все же я надѣюсь, что меня послушаешь, какъ мужа. Я никогда не повелѣвалъ тобою, какъ ты когда-то этого желала, но теперь я пользуюсь своею властью. Ты уѣдешь изъ Гунтеркомба и будешь избѣгать этого низкаго злодѣя, пока не родится нашъ ребенокъ.
   -- Значитъ и разговору конецъ, отвѣчала лэди Бассетъ,-- я только жалѣю, что мнѣ ничего не стоитъ тебѣ повиноваться; впрочемъ, когда же мнѣ это и стоило чего нибудь? Ты мой царь и повелитель!
   Въ сущности же онъ приказалъ именно то, чего она желала.
   Разставшись съ мужемъ, она дала экономкѣ всѣ необходимыя приказанія и отправила ее домой, а сама осталась въ гостинницѣ съ своими вещами.
   Ричардъ Бассетъ вскорѣ узналъ объ отъѣздѣ лэди Бассетъ изъ Гунтеркомба и тотчасъ отправился разсказать объ этомъ Вилеру. Старый стряпчій полагалъ, что она вѣроятно переѣхала куда нибудь поближе къ мужу.
   -- Нѣтъ, сказалъ Бассетъ, -- она отправилась къ своему любовнику. Я не понимаю, какъ это мы повѣрили, что онъ уѣхалъ въ Италію.
   -- Отлично, произнесъ Вилеръ, -- недѣлю тому назадъ она была виновна и вы ее называли Макіавелемъ въ юбкѣ за то, что она поссорилась съ своимъ любовникомъ и услала его въ Италію. А сегодня она виновна потому, что онъ не поѣхалъ въ Италію, хотя въ сущности вы не знаете, поѣхалъ онъ или нѣтъ. Вы разсуждаете какъ мужъ. Что касается до меня, то я не вѣрю этимъ глупостямъ; развѣ вы ихъ поймали на мѣстѣ преступленія.
   -- Я это и намѣренъ сдѣлать.
   -- Увидимъ.
   -- Да, увидите.
   Черезъ нѣсколько дней, послѣ этого разговора, одинъ сельскій сквайръ встрѣтилъ Вилера на улицѣ и отведя его въ сторону спросилъ:
   -- Что вы еще по прежнему стряпчій мистера Ричарда Бассета?
   -- Да.
   -- Вы научили его пробраться тайкомъ въ садъ лэди Бассетъ и натравивъ на нее большую собаку испугать бѣдную женщину въ ея положеніи?
   -- Боже избави! Я объ этомъ никогда и не слыхалъ.
   -- Очень радъ это слышать, Томъ Вилеръ, но вашъ кліентъ заслуживаетъ, чтобъ его прогнали сквозь строй и выбросили изъ нашей страны. Прочтите.
   И онъ вынулъ изъ кармана печатный листокъ, въ заголовкѣ котораго стояло: "Батъ, Королевская Гостинница," а нѣкоторые пробѣлы въ немъ были пополнены женскимъ почеркомъ.
   "-- дня мѣсяца, я гуляла одна въ моемъ саду, какъ вдругъ мистеръ Ричардъ Бассетъ, лишившій меня насильственными мѣрами моего законнаго покровителя и защитника, вошелъ безъ позволенія въ мой домъ и привелъ съ собою огромную собаку, которая бросилась на меня и до того перепугала, что едва со мною не случился обморокъ. Мистеръ Бассетъ зналъ о моемъ положеніи. На слѣдующее утро, я совѣтывалась съ мужемъ и онъ приказалъ мнѣ уѣхать тотчасъ изъ Гунтеркомба и поселиться гдѣ нибудь подальше отъ оскорбителей, нарушающихъ святость частнаго дома.
   "Мистеръ Бассетъ преслѣдуетъ вѣчно одну цѣль, во всѣхъ своихъ дѣйствіяхъ, начиная отъ анонимнаго письма, которое онъ мнѣ написалъ до моей свадьбы и которое я могу представить вмѣстѣ съ доказательствами, что именно онъ его писалъ, до варварскаго похищенія моего мужа, на основаніи ложныхъ, купленныхъ докторскихъ свидѣтельствъ и до того насилія, вслѣдствіе котораго я должна удалиться изъ своего дома и графства.
   "Серъ Чарльсъ и я часто бывали въ гостяхъ у васъ и вы имѣли честь принимать васъ у себя, поэтому мы просимъ васъ принять на себя трудъ наблюсти за сохраненіемъ нашей собственности и нашихъ законныхъ правъ, пока благодаря жестокой несправедливости мой мужъ будетъ узникомъ, а я изгнанницей."
   -- Подобные листки разосланы ко всѣмъ землевладѣльцамъ графства, прибавилъ сквайръ.
   Вилеръ былъ внѣ себя отъ негодованія и торжественно заявилъ, что никогда не совѣтывалъ такого низкаго поступка. Онъ попросилъ на время печатный листокъ и въ тотъ же вечеръ отвезъ его къ Ричарду Бассету.
   -- Такъ вы дѣйствовали безъ моего совѣта! воскликнулъ онъ злобно,-- ну и заварили же вы кашу. Расхлебывайте ее сами.
   Съ ятими словами онъ бросилъ на столъ окружное посланіе лэди Бассетъ.
   Ричардъ прочелъ его и въ первую минуту былъ пораженъ изумленіемъ, но тотчасъ оправился.
   -- Что она вретъ глупая женщина! сказалъ онъ, взявъ листъ бумаги. Погоди, я тебѣ задамъ.
   -- Посмотримъ, замѣтилъ съ иронической улыбкой Вилеръ,-- какъ вы сразите глупую женщину. А я покуда выкурю сигару въ саду и успокоюсь.
   Отвѣтъ Ричарда Бассета былъ слѣдующій:
   
   "Я никогда въ жизни не писалъ анонимнаго письма; и если я вынужденъ былъ помѣстить сера Чарльса въ больницу, то лишь съ цѣлью сохранить его помѣстья. Опытные доктора признали его способнымъ учинить смертоубійство надъ собою или другими лицами и я только предохранилъ отъ опасности его самого и лэди Бассетъ тѣмъ дѣйствіемъ, которое она такъ рѣзко чернитъ.
   "Что касается до послѣдняго моего дѣйствія, на которое она жалуется, то это плодъ ея воображенія. Моя собака смирна какъ ягненокъ и я не могъ предполагать, что лэди Бассетъ будетъ въ саду, и что собака будетъ къ ней ласкаться. Лэди Бассетъ играетъ комедію; истина же заключается въ томъ, что изъ Гунтеркомба выѣхалъ джентльменъ, въ обществѣ котораго она нуждается. Она поѣхала за нимъ и ловко свалила всю вину на меня.

Ричардъ Бассетъ.

   Написавъ это письмо Бассетъ приказалъ заложить себѣ телѣжку.
   Черезъ нѣсколько минутъ вернулся изъ сада Вилеръ и прочитавъ письмо объявилъ, что послѣдняя фраза составляетъ клевету, за которую Бассетъ могъ быть привлеченъ къ отвѣту.
   -- Какъ, если это правда, истинная правда?
   -- Даже въ томъ случаѣ вы не безопасны, если ваше обвиненіе не подтвердятъ безтристрастнью свидѣтели.
   -- Ну, въ такомъ случаѣ, я согласенъ вычеркнуть эту фразу. Извините меня, мнѣ надо уложить свой сакъ-вояжъ.
   -- Вы уѣзжаете?
   -- Конечно.
   -- Вы оставите мнѣ свой адресъ на случай необходимости.
   -- Еслибы вы были такъ дальнозорки, какъ о васъ говорятъ, то вы знали бы мой адресъ -- "Батъ, Королевская Гостинница."
   Онъ вышелъ изъ комнаты и черезъ нѣсколько минутъ возвратился съ сакъ-вояжемъ и плэдомъ.
   -- Не все ли равно, вамъ было бы отправиться завтра утромъ на эту дикую скачку съ препятствіями? спросилъ Вилеръ.
   -- Нѣтъ, отвѣчалъ Ричардъ,-- я не такой дуракъ, чтобъ потерять двѣнадцать часовъ. Они въ это время успѣютъ скрыться въ другое мѣсто. Я буду пить кофе, завтра утромъ въ Батѣ, Королевской Гостинницѣ.
   Въ эту минуту послышался шумъ подъѣзжавшей телѣжки и Ричардъ Бассетъ отправился на желѣзную дорогу.
   На слѣдующій день въ семь часовъ утра, онъ дѣйствительно былъ въ Батѣ, Королевской Гостинницѣ. Не ложась спать, онъ взялъ ванну и заказалъ кофе; прежде же всего онъ потребовалъ книгу путешественниковъ, записалъ себя подъ чужимъ именемъ и съ удовольствіемъ убѣдился, что лэди Бассетъ находилась еще въ гостинницѣ. Но имени мистера Анджело онъ никакъ не могъ отыскать въ книгѣ.
   Послѣ этого онъ позвалъ слугу и давъ ему крупную монету на чай, спросилъ жилъ ли у нихъ въ гостинницѣ молодой, красивый, чернокудрый пасторъ. Слуга отвѣчалъ, что онъ не знаетъ.
   Тогда Бассетъ предположилъ, что вѣроятно Анджело изъ осторожности остановился въ другой гостинницѣ, а быть можетъ и на частной квартирѣ.
   -- Лэди Бассетъ все еще здѣсь? спросилъ онъ.
   Слуга отвѣчалъ, что ему неизвѣстно, но тотчасъ справится въ буфетѣ. И дѣйствительно черезъ минуту онъ вернулся съ извѣстіемъ, что лэди Бассетъ уѣхала въ Лондонъ наканунѣ утромъ.
   Бассетъ злобно заскрежеталъ зубами.
   Слѣдующій поѣздъ отходилъ въ Лондонъ черезъ полтора часа и потому ему приходилось оставаться до этого времени въ Батѣ. Для развлеченія онъ отправился гулять по улицамъ.
   Какъ часто случается, что человѣкъ отказавшись на всегда или на время отъ предмета своихъ поисковъ, по волѣ судьбы натыкается на этотъ предметъ, въ ту самую минуту, когда онъ всего менѣе этого ожидаетъ. Такъ было и съ Ричардомъ Бассетомъ.
   Идя по какой-то неизвѣстной ему улицѣ, онъ вдругъ увидалъ передъ собою прекрасные глаза и густыя брови мистера Анджело, который задумчиво стоялъ на подъѣздѣ небольшой гостинницы.
   Въ туже минуту Бассетъ отскочилъ въ сторону, не желая чтобъ его увидалъ Анджело; потомъ онъ внимательно осмотрѣлъ всѣ сосѣдніе дома и увидавъ, что противъ самой гостинницы отдавались меблированныя комнаты, онъ вошелъ туда, нанялъ на недѣлю комнату, выходившую на улицу и послалъ за своими вещами въ Королевскую Гостинницу.
   Помѣстившись у окна своей новой квартиры, Ричардъ Бассетъ сталъ караулить. Если Анджело отправится на желѣзную дорогу, то онъ послѣдуетъ за нимъ и накроетъ влюбленныхъ при ихъ встрѣчѣ; если напротивъ, лэди Бассетъ вернется въ Батъ, или она вовсе оттуда не выѣзжала, то онъ накроетъ влюбленныхъ въ противоположной гостинницѣ, куда она конечно явится..
   Дъ ожиданіи этой минуты торжества, онъ увѣдомилъ Вилера о своемъ первомъ успѣшномъ шагѣ.
   

XXVIII.

   Нѣсколько дней стустя, мистеръ Рольфъ получилъ записку отъ лэди Бассетъ, которая извѣщала его, что она въ Лондонѣ въ гостинницѣ Адельфи. Онъ тотчасъ отправился къ ней, захвативъ съ собою связку писемъ.
   Она приняла его очень радушно и подробно объяснила всѣ свои дѣйствія, а также послѣдній злодѣйскій поступокъ Ричарда Бассета и ея посланіе къ сосѣдямъ.
   Прочтя это заявленіе, онъ сначала насупилъ брови, но потомъ замѣтилъ, что оно не могло принести никакого вреда.
   -- Я вообще, сказалъ онъ, противъ того, чтобъ подзадоривать врага дамскимъ хлыстикомъ, когда готовъ обухъ, чтобъ поразить его на смерть. Но это посланіе очень искусно написано и дастъ вамъ хорошій поводъ держаться въ сторонѣ до тѣхъ поръ, пока мы нанесемъ роковой ударъ. Но мнѣ надо съ вами посовѣтываться о важномъ вопросѣ. Прежде всего позвольте мнѣ прочесть вамъ нѣсколько отрывковъ изъ писемъ ко мнѣ сера Чарльса.
   -- О! да, да.
   -- Признаться это совершенно новое положеніе: читать женѣ письма мужа. Но, прося васъ убѣдить сера Чарльса вступить со мною въ переписку, я имѣлъ серьезную цѣль, о которой вы тотчасъ узнаете.
   Вслѣдъ за симъ Рольфъ прочелъ цѣликомъ первое письмо къ мему сера Чарльса и отрывки изъ послѣдующихъ.

"М. Г.

   "Согласно вашему желанію и просьбѣ лэди Бассетъ посылаю вамъ нѣсколько отрывочныхъ замѣчаній обо всемъ, что я здѣсь слышу и вижу.
   "Прежде всего, я полагаю, что извѣстное изрѣченіе: "Великіе умы граничатъ съ безумцами," не справедливо. Судя по тѣмъ людямъ, которыхъ я вижу здѣсь, сумасшедшіе вообще отличаются не большимъ умомъ и громаднымъ эгоизмомъ.
   "Потомъ я замѣчаю, что женщины имѣютъ гораздо менѣо воображенія чѣмъ мужчины; онѣ даже не могутъ реализировать своихъ любимыхъ иллюзій. Напримѣръ здѣсь есть двѣ молодыя женщины, воображающія себя, одна Богородицей, а другая Англійской Королевой. Какъ исполняютъ онѣ свою роль? Сидятъ всегда молча, вздернувъ въ верху носъ и вы можете сколько хотите стоять передъ ними на колѣняхъ, обращаясь къ нимъ съ рѣчью, соотвѣтствующей ихъ ролямъ, но не добьетесь отъ нихъ ни слова, ибо у нихъ достаточно хитрости, чтобъ сознать неспособность на достойный отвѣтъ.
   "Напротивъ мужчины, страдающіе подобнымъ сумасшествіемъ, умѣютъ ловко говорить и разыгрывать своя роли; поэтому я полагаю, что философы не правы, приписывая имъ большую долю воображенія. Онѣ гораздо менѣе мужчинъ отличаются воображеніемъ, почему и любятъ такъ читать романы, пополняющіе этотъ недостатокъ. Вы, романисты, своимъ живописнымъ слогомъ и изображеніемъ мельчайшихъ подробностей, даете имъ возможность реализировать то что читатель съ развитымъ воображеніемъ можетъ самъ представить себѣ, на основаніи простаго перечня событій.
   "Меня поражаетъ однообразіе въ видахъ сумасшествія; всѣ почти подвергнуты вдохновенію свыше, видятъ призраки, дѣлаются жертвами громадныхъ заговоровъ, терпятъ различныя напасти, ѣдятъ отравленную пищу и т. д. Я полагаю, что все это происходитъ отъ болѣзненно развитаго чувства эгоизма, который всегда находится въ основѣ сумасшествія. таже причина объясняетъ и глубокую антипатію, которую сумасшедшіе питаютъ другъ къ другу. Они всегда держатся особнякомъ, ибо эгоизмъ каждаго изъ нихъ, сталкиваясь, не можетъ не возбудить борьбы. Поэтому, если вы въ сумасшедшемъ домѣ увидите, что двое или трое съ жаромъ разсказываютъ четвертому о своихъ бѣдствіяхъ, то ни можете смѣло подозрѣвать, что этотъ четвертый въ здравомъ умѣ.
   "Вообще, я полагаю, что самъ докторъ, одинъ изъ его помощниковъ и мой смотритель Джонсъ болѣе отличаются разнообразіемъ странностей и эксцектричпостой, чѣмъ большинство паціентовъ."
   Въ слѣдующихъ письмахъ, серъ Чарльсъ описывалъ цѣлый рядъ замѣчательнѣйшихъ паціентовъ. Тутъ былъ манчестерскій купецъ, который вернулся изъ путешествія въ Америку съ твердымъ убѣжденіемъ, что его всюду преслѣдуютъ духи; прелестная молодая дѣвушка, которая увѣряла, что ее заперли въ темницу, потому что она не хотѣла выдти замужъ за отвратительнаго старика, а въ сущности ее посадили въ сумасшедшій домъ за попытку наложить на себя руки въ припадкѣ бѣшенства; мистеръ Джонсонъ, разорившійся купецъ, который всегда продавалъ все и всѣхъ съ молотка и между прочимъ продалъ однажды вечеромъ сера Чарльса за восемьдесятъ девять фунтовъ пять шил. другому сумасшедшему, который рехнулся на садоводствѣ и купилъ баронета по такой высокой цѣнѣ для того, чтобы сдѣлать изъ, него чучелу отъ воробьевъ на своихъ грядахъ.
   Тутъ лэди Бассетъ не вытерпѣла и перебила чтеніе Рольфа жалобнымъ восклицаніемъ:
   -- О, Боже мой! съ какими существами принужденъ жить мой бѣдный голубчикъ.
   -- Какъ! произнесъ Рольфъ, съ изумленіемъ взглянувъ на нее,-- вы такая же женщина, какъ всѣ. Не цѣните юмора.
   -- Какой тутъ юморъ, когда мой мужъ находится въ горѣ и униженіи.
   -- Развѣ вы не видите, что мужественный авторъ этихъ писемъ закаленъ противъ всякаго горя и выше всякаго униженія? Такіе люди не поддаются обстоятельствамъ. У вашего мужа такая душа, которой не убить трехъ мѣсячнымъ пребываніемъ въ хорошо устроенномъ сумасшедшемъ домѣ. Но я прекращу чтеніе, которое по видимому васъ печалитъ, тогда какъ приноситъ мнѣ истинное удовольствіе.
   -- Нѣтъ, нѣтъ продолжайте! Я хочу знать все что пишетъ мой мужъ.
   -- Хорошо, но признаться, вы отбили у меня всякую охоту читать.
   -- Мнѣ очень жаль, серъ, простите меня.
   Мистеръ Рольфъ продолжалъ чтеніе писемъ, въ которыхъ серъ Чарльсъ дѣйствительно съ замѣчательнымъ юморомъ описывалъ оригинальныхъ лицъ, съ которыми ему приходилось сталкиваться. Только послѣднее письмо онъ оканчивалъ мрачно.
   "У васъ въ домѣ, писалъ онъ, -- трое въ здоровомъ умѣ, кромѣ меня, и я вамъ разскажу ихъ исторіи, когда вы пріѣдете сюда; это я надѣюсь будетъ скоро, такъ какъ дни идутъ, условленное время приближается; мое терпѣніе и сила воли подвергаются ежедневнымъ искушеніямъ, а я все сижу въ сумасшедшемъ домѣ."
   -- Вотъ лэди Бассетъ, всѣ его письма, сказалъ Рольфъ, окончивъ чтеніе,-- теперь позвольте мнѣ объяснить зачѣмъ я вамъ ихъ читалъ. Можетъ быть, серъ Чарльсъ, все еще имѣетъ маленькій пунктикъ -- жажду наслѣдника; но даже въ такомъ случаѣ автору этихъ писемъ нечего бояться освидѣтельствованія присяжными. Поэтому я готовъ дѣйствовать: я намѣренъ завтра ѣхать въ сумасшедшій домъ и вырвать его оттуда, какъ можно скорѣе.
   Лэди Бассетъ вскрикнула отъ радости; но черезъ минуту поблѣднѣла и ничего не сказала. Рольфъ съ изумленіемъ взглянулъ на нее, ибо въ послѣднее свиданіе она жаловалась на его медленность. Она также не сводила съ него глазъ.
   Можетъ быть она боится для себя встрѣчи съ мужемъ, подумалъ Рольфъ и когда она наконецъ спросила сколько понадобится времени для освобожденія сера Чарльса, то онъ поспѣшилъ сказать:
   -- Не болѣе недѣли, если Ричардъ Бассетъ будетъ дѣйствовать умно; если же онъ станетъ бороться до послѣдней крайности, то понадобятся недѣли двѣ. Во всякомъ случаѣ я не оставлю дѣло ни на минуту, нона не окончу его. Я могу медлить, и могу дѣйствовать, но никогда не мѣшаю одно съ другимъ. Я вижу лэди Бассетъ, что у васъ на умѣ что-то, чего вы не хотите мнѣ сказать. Ну, и не говорите. Я приготовлю свой сакъ-вояжъ, напишу доктору Суаби, чтобъ онъ меня ожидалъ на дняхъ и буду ждать пока вы мнѣ прикажете дѣйствовать. Тогда я въ туже минуту поѣду и примусь за дѣло.
   Это предложеніе было видимо пріятно лэди Бассетъ и она горячо поблагодарила Рольфа.
   -- Вамъ нечего терять словъ въ письмѣ ко мнѣ, сказалъ онъ,-- напишите одно слово: дѣйствуйте!
   Дальнѣйшій разговоръ Рольфа съ лэди Бассетъ не заслуживаетъ вниманія. Послѣ ея отъѣзда, онъ далъ приказанія своему стряпчему, уложилъ сакъ-вояжъ и сталъ ждать письма отъ леди Бассетъ.
   Но день шелъ за днемъ, а это письмо не приходило. Рольфъ былъ очень удивленъ и началъ было сомнѣваться, не обманулся ли онъ на счетъ привязанности лэди Бассетъ къ ея мужу. Но онъ тотчасъ отвергъ возможность подобной мысли. Потомъ онъ сталъ спрашивать себя не остыла ли ея любовь, какъ часто случается въ разлукѣ. Вообще мужъ и жена его очень интересовали и проволочка выводила его изъ терпѣнья. Къ тому же письма сера Чарльса убѣждали его, что они теряли дорогое время.
   Наконецъ пришло письмо изъ Глостеръ-Сквэра, слѣдующаго содержанія:
   
   "Дѣйствуйте, добрый другъ."

"Благодарная Белла Бассетъ."

   Мистеръ Рольфъ просіялъ и тотчасъ отправился въ Бельвю-Гаузъ.
   Въ тотъ же день вечеромъ, лекарь по имени Бодингтонъ пилъ чай съ своей женой и грустно бесѣдовалъ о своемъ положеніи, ибо онъ оставилъ большую практику въ провинціи, а въ Лондонѣ, не смотря на свое искуство, подвигался очень тихо.
   Разговоръ этотъ былъ пріятно прерванъ женщиной, объявившей что его требуетъ важная лэди на Глостеръ Сквэрѣ.
   -- Сейчасъ приду, сказалъ онъ, съ искуственной небрежностью, но какъ только дверь затворилась, онъ съ радостной улыбкой обнялъ жену.
   -- Молись Богу, сказалъ онъ,-- чтобъ все хорошо обошлось ради тебя и этой бѣдной лэди.
   Мистеръ Бодингтонъ поспѣшилъ въ указанный домъ на Глостеръ-Сквэрѣ. Ему отворила дверь привратница и объявила, что лэди только что пріѣхала и неожиданно занемогла.
   Этотъ разговоръ былъ прерванъ ловкой горничной, которая съ верху лѣстницы спросила: не докторъ ли это, и получивъ утвердительной отвѣтъ, допросила его поскорѣе подняться на верхъ.
   Оказалось, что эта горничная была единственной прислугой у больной; но она отличалась замѣчательнымъ умомъ и расторопностью. Она обѣщала исполнять всѣ приказанія доктора и готова была сдѣлать все для своей доброй госпожи. Бодингтонъ отвѣчалъ на это, что одна ревностная и разумная женщина, исполняющая въ точности всѣ приказанія, гораздо лучше многочисленной прислуги.
   Потомъ онъ подошелъ къ кровати больной и тотчасъ увидалъ, что она мучилась въ родахъ. Онъ сообщилъ объ этомъ горничной и сдѣлалъ всѣ необходимыя распоряженія.
   

XXIX.

   Мистеръ Рольфъ пріѣхалъ въ Бельвю-Гаузъ прямо къ обѣду. Докторъ Суаби пригласилъ кромѣ него сера Чарльса Бассета, мистера Ганана; тихаго, грустнаго паціента, какого-то франта и мисъ Виландъ, хорошенькую дѣвушку, о которой писалъ серъ Чарльсъ.
   Онъ тотчасъ познакомилъ Рольфа со своими паціентами, кромѣ франта, и Рольфъ замѣтилъ, что онъ уже давно былъ въ перепискѣ съ соромъ Чарльсомъ.
   -- Я знаю, онъ вамъ вѣрно передаетъ всѣ тюремныя тайны! То есть, знакомитъ съ характерами живущихъ здѣсь лицъ..
   -- Да, у него вѣрный глазъ и онъ ловко подмѣчаетъ характеры. Вѣроятно онъ и меня подвергнулъ анатомическому разсѣченію наравнѣ съ другими?
   -- Нѣтъ, онъ только описывалъ мнѣ мелкія эксцентричности. Его перо отказалось изобразить васъ и онъ мнѣ написалъ: "Вы должны пріѣхать и сами посмотрѣть доктора." Вотъ я и пріѣхалъ.
   -- О! произнесъ докторъ: -- если вашъ умъ и его займутся исключительно моей личностью, то мнѣ лучше зажать вамъ рты. Обѣдать! Обѣдать! Серъ Чарльсъ, не угодно ли вамъ предложить руку мисъ Виландъ. Очень сожалѣю, мисъ, что мы не можемъ вамъ предложить общество дамъ.
   -- Вы сожалѣете? поспѣшно отвѣтила мисъ Виландъ,-- а я нисколько.
   За обѣдомъ не случилось ничего особеннаго, только Рольфъ замѣтилъ, что докторъ Суаби постоянно обращался къ мистеру Ганаму, стараясь вмѣшать его въ общій разговоръ и не обращалъ никакого вниманія на франта.
   -- Мнѣ кажется, я видалъ этого молодаго человѣка, сказалъ Рольфъ,-- но право не помню гдѣ.
   -- Въ Казино или въ Argyll-Rooms.
   -- Благодарствуйте, докторъ; впрочемъ я и забылъ, вы были у меня въ домѣ. Теперь мы квиты. Онъ кажется не пользуется вашимъ расположеніемъ?
   -- Еще бы, я его пригласилъ только съ медицинской точки зрѣнія.
   -- Съ медицинской? Ну, ужъ это слишкомъ хитро для насъ, свѣтскихъ людей.
   -- Я его приглашаю для ухаживанья за мисъ Виландъ. Кокетство ей очень полезно.
   -- Медицина однако обнимаетъ болѣе широкое поле, чѣмъ я полагалъ.
   -- Безъ сомнѣнія. Вы всегда толкуете о медицинѣ, но извините меня, вы очень мало въ ней смыслите.
   -- Я дѣйствую по теоріи вознагражденія силъ. О чемъ мало знаешь, надо много говорить. Но вотъ я явился, научите меня всему, я жажду знанія.
   -- И прекрасно, мы утолимъ эту жажду.
   -- Только пожалуйста не вашимъ любимымъ морфиномъ, отъ него легче всего сойти съ ума.
   -- Это средство вовсе не мое любимое. Я убѣдился по опыту, что всѣ такъ называемыя успокоивающія средства дѣйствуютъ совершенно противоположно; если они немного успокоиваютъ сегодня, то завтра сильно возбуждаютъ. Мои средства противъ умственнаго волненія -- теплая ванна, а лучше всего моціонъ, съ послѣдующей испариной. Однимъ словомъ, по моему лучшее противоядіе умственнаго возбужденія -- физическое возбужденіе.
   -- Я это запишу; никогда не слыхивалъ отъ ученаго медика такого умнаго замѣчанія.
   -- Многимъ ученымъ медикамъ это извѣстно; но вы предубѣждены противъ всѣхъ докторовъ.
   -- Да, но только во время исполненія ими своей обязанности. Иначе, это прекрасные люди. Ну, докторъ, признайтесь, вѣдь насъ никто не подслушаетъ, что система, предписывающая лекарство, лекарство и лекарство, для каждаго случая и въ каждый визитъ, отводя діэтѣ только второстепенное мѣсто, не можетъ ее быть гнилой въ самомъ корнѣ. Не презирайте взглядами свѣтскаго человѣка, вы всѣ въ нихъ нуждаетесь.
   -- Вы писатель, вотъ и издайте книгу подъ названіемъ Меdicina Laici; да не забудьте мнѣ прислать экземпляръ.
   -- А вы разкритикуете ее въ Lancet. Хорошо, я напишу такую книгу, когда романы перестанутъ приносить доходъ и истина повысится въ цѣнѣ.
   Въ теченіе вечера, мистеръ Рольфъ отвелъ доктора Суаби въ сторону и сказалъ конфиденціально:
   -- Я долженъ вамъ чистосердечно признаться, что намѣренъ освободить васъ отъ одного изъ вашихъ паціентовъ.
   -- Только отъ одного? Я надѣялся, что вы меня освободите отъ всѣхъ, которые въ здравомъ умѣ. Говорятъ вы на это мастеръ. Что же касается до меня, то я рѣшительно не умѣю отдѣлаться отъ паціента, если лице, помѣстившее его сюда, сопротивляется этому освобожденію. Вотъ напримѣръ, у насъ есть мисисъ Галамъ: ее привезли съумасшедшей -- религіозный пунктикъ и черезъ два мѣсяца, она совершенно выздоровѣла. Я писалъ объ этомъ ея зятю, который подписалъ прошеніе о ея принятіи, но онъ и слышать не хочетъ о ея освобожденіи, ибо онъ ведетъ развратную жизнь, а она все пристаетъ къ нему съ священнымъ писаніемъ и съ Царствіемъ Небеснымъ. Тогда я написалъ къ комисарамъ Lunacy; но они не любятъ слишкомъ часто употреблять свою власть и потому написали къ доброму зятю, который рѣшительно не хочетъ взять своей тещи. Тоже самое случилось и съ серомъ Чарльсомъ Бассетомъ: три недѣли тому назадъ, я донесъ, что онъ совершенно выздоровѣлъ, но родственникъ, подписавшій прошеніе о его принятіи, не отвѣчалъ мнѣ ни слова.
   -- У васъ есть копія съ вашего письма?
   -- Конечно, но я вамъ разскажу еще кое-что любопытнѣе: здѣсь есть одинъ джентльменъ, которому вовсе не слѣдовало сюда попадать и однако его не выживешь. Я принялъ его вмѣстѣ со всѣмъ учрежденіемъ и подписалъ такое условіе съ прежнимъ хозяиномъ, что не могу нарушить ни одного изъ обязательствъ, принятыхъ на себя моимъ предшественникомъ. Этотъ старый подлецъ представилъ докторскія свидѣтельства и самъ подписалъ прошеніе о принятіи его.
   -- Вы знаете, это не законно?
   -- Конечно, но гдѣ противъ этого средство? Лице, подписавшее прошеніе о принятіи, должно само просить и объ освобожденіи. А этотъ поддѣльный съумасшедшій никогда не подпишетъ такого прошенія. Двадцать лѣтъ тому назадъ ему показалось нестерпимымъ платить громадные налоги и онъ, чтобъ избѣгнуть этихъ расходовъ, спрятался сюда и здѣсь онъ кончитъ свои дни, занимая мѣсто какого нибудь настоящаго больнаго, если вы не выгоните его отсюда.
   -- Я постараюсь, сказалъ Рольфъ торжественно,-- но я начну съ сера Чарльса Бассета. Что его пунктикъ?
   -- О! онъ все еще питаетъ необыкновенную жажду имѣть дѣтей, но умственное разстройство, которымъ онъ страдалъ, прошло, а эту жажду можно назвать только слабостью, но не маніей. Это естественное чувство, развитое до крайней степени. Еслибъ мнѣ привели женщину за то, что она кричала: "Дайте мнѣ дѣтей, или я умру"; и по освидѣтельствованіи, она оказалась бы совершенно здоровой въ другихъ отношеніяхъ, я отказался бы ее принять въ свое заведеніе.
   -- Вы ужасно строги въ сравненіи съ другими, замѣтилъ Рольфъ.
   На другое утро въ восемь часовъ, Рольфъ посѣтилъ сера Чарльса въ его комнатѣ и объяснилъ ему, что видѣлъ лэди Введетъ въ Лондонѣ и пріѣхалъ сюда для немедленнаго его освобожденія.
   -- Я очень вамъ благодаренъ, сказалъ серъ Чарльсъ, мужественно сдерживая свое волненіе.
   -- Вотъ мои инструкціи отъ лэди Бассетъ, произнесъ Рольфъ, -- онѣ очень кратки, по опредѣлительны.
   -- Можете вы мнѣ отдать эту записку?
   -- Еще бы, съ большимъ удовольствіемъ.
   Серъ Чарльсъ взялъ письмо жены и поцѣловавъ его спряталъ въ карманъ.
   -- Прежде всего, сказалъ Рольфъ, -- надо васъ разсѣчь на двѣ половины. Это очень легко. Вы должны собственноручно списать эту бумагу и подписать ваше имя.
   И съ этими словами, онъ подалъ серу Чарльсу слѣдующую бумагу.
   "Я, Чарльсъ, Дайкъ Бассетъ, находясь въ здравомъ умѣ, довѣряю моему стряпчему Даэмсу Шарпу изъ Грей-Имъ предъявитъ искъ къ тому лицу, которое подписало приказъ о моемъ заточеніи -- въ Судѣ Общаго Права и принять другія мѣры для моего освобожденія, которыя предложитъ мой адвокатъ, мистеръ Франсисъ Рольфъ.
   -- Извините меня, сказалъ серъ Чарльсъ, -- я позволю себѣ сдѣлать одно замѣчаніе. Мистеръ Ольдфильдъ уже много лѣтъ мой стряпчій, и я боюсь оскорбить его, передавъ дѣло другому, совершенно постороннему человѣку. Имѣете ли вы что нибудь противъ того, чтобъ я выставилъ въ этой бумагѣ имя мистера Ольдфильда?
   -- Я могу только сказать, что въ такомъ случаѣ онъ на каждомъ шагу будетъ выказывать, что онъ умнѣе меня, а я увѣренный конечно, въ противномъ, выйду изъ себя, брошу ваше дѣло и возвращусь къ своему роману. Этотъ оселъ Ольдфильдъ обратится не въ тотъ судъ, куда слѣдуетъ, всѣ издержки падутъ на васъ вмѣсто противника и вы останетесь здѣсь восемьнадцать мѣсяцевъ, вмѣсто восьми дней. Нѣтъ, серъ Чарльсъ, нельзя мѣшать шампанское съ болотной водой и вы не должны требовать, чтобъ я сталъ защищать васъ тупымъ ножомъ, когда у меня есть острый, отлично пришедшійся мнѣ по рукѣ.
   Мистеръ Рольфъ произнесъ эти слова съ неудовольствіемъ и раздражительностью, которая составляла слабую сторону его характера.
   -- Я вижу, что это вамъ непріятно и потому беру свои слова назадъ, сказалъ серъ Чарльсъ съ улыбкой и поспѣшно подписалъ бумагу.
   -- Ну, вотъ вы и разсѣчены на двѣ половины, сказалъ Рольфъ, мгновенно просіявъ, -- одна ваша половина здѣсь, а другая изображается мистеромъ Шарпомъ. Такимъ образомъ одна половина сидитъ здѣсь, а другая хлопочетъ васъ вывести отсюда. Въ этомъ-то вся и штука. Кажется не хитрая, простая, а я одинъ изобрѣлъ этотъ способъ и съ успѣхомъ его примѣняю.
   Рольфъ поспѣшно вышелъ изъ комнаты, послалъ своего секретаря въ Лондонъ и вернулся снова къ серу Чарльсу.
   -- Довѣренность будетъ у Шарпа въ 2 часа 30 минутъ, сказалъ онъ, -- онъ будетъ въ Вайтголѣ въ 3 часа 15 минутъ и посмотритъ приказъ о вашемъ заточеніи. Онъ тотчасъ подастъ жалобу, если приказъ дѣйствительно подписанъ Ричардомъ Бассетомъ и самъ завтра утромъ отвезетъ ему вызовъ въ судъ. Мы нарочно сами передадимъ вызовъ, ибо имѣемъ дѣло съ ловкими людьми и не дадимъ имъ никакой возможности улизнуть. Теперь я пойду и напишу статейку для публики, а потомъ осмотрю заведеніе съ докторомъ Суаби. Наконецъ я напишу письмо къ одному изъ комисаровъ Lunacy; онъ мой пріятель и хорошій человѣкъ А всегда надо имѣть у самострѣла двѣ тетивы.
   Серъ Чарльсъ горячо поблагодарилъ Рольфа и прибавилъ:
   -- Рѣдко увидишь въ нашемъ эгоистичномъ свѣтѣ человѣка, который бы подобно вамъ интересовался несчастіемъ ближняго.
   -- О! сказалъ Рольфъ.-- Нельзя же вѣчно работать, надо и поразвлечься. Мое ремесло лгать и потому время отъ времени я позволяю себѣ отдохнуть, занявшись какимъ нибудь дѣломъ въ интересахъ истины и справедливости. Къ тому же я въ такихъ дѣлахъ набираюсь новыхъ силъ для успѣшнѣйшаго изобрѣтенья тѣхъ лжей, которыя меня кормятъ.
   Давъ такое простое и удовлетворительное объясненіе, Рольфъ вышелъ изъ комнаты.
   Не останавливаясь на мелкихъ подробностяхъ, не относящихся до нити настоящаго разсказа, я перейду прямо къ событію, случившемуся вечеромъ того же дня.
   Послѣ обѣда, слуга доложилъ доктору Суаби, что какой-то человѣкъ пришелъ пѣшкомъ изъ Гунтеркомба къ серу Чарльсу Бассету.
   -- Бѣдный человѣкъ, сказалъ Суаби,-- я бы желалъ его видѣть. Вы не имѣете ничего серъ Чарльсъ противъ того, чтобъ принять его здѣсь?
   -- Нѣтъ, какъ хотите.
   -- Впрочемъ Джонсъ, зажгите свѣчи въ сосѣдней комнатѣ на всякій случай.
   Черезъ минуту послышались тяжелые шаги и въ комнату вошелъ мистеръ Моссъ; онъ неуклюже наклонилъ голову вмѣсто поклона и въ первую минуту по видимому смутился отъ блестящаго освѣщенія, но вскорѣ замѣтилъ сера Чарльса и лице его просіяло.
   -- Здравствуйте Моссъ, сказалъ серъ Чарльсъ,-- какъ вы поживаете?
   -- Благодарю покорно, серъ, живу по маленьку, только на сердцѣ неладно. Ужъ очень подлецы силу берутъ. Вотъ я и сказалъ сегодня женѣ: "Прежде, чѣмъ я помирюсь со всѣмъ что здѣсь дѣлается, пойду-ка я и посмотрю на него; ужъ больно много врутъ, надо все разъяснить." Ну, вотъ серъ Чарльсъ, сдѣлайте милость, скажите мнѣ прямо, чтобъ я зналъ -- рехнулись вы или нѣтъ?
   Суаби и Рольфъ едва удержались отъ смѣха, но серъ Чарльсъ серьезно отвѣчалъ, что онъ нисколько не рехнулся.
   -- Развѣ я похожъ на сумасшедшаго Мрссъ? прибавилъ онъ.
   -- Нисколько. Вы теперь гораздо лучше на взглядъ, чѣмъ бывало. Щеки у васъ были всегда словно въ мукѣ; а теперь онѣ розовыя... но можетъ быть (прибавилъ онъ, взглянувъ на вило стоявшее на столѣ) вы подрумянили ихъ винцомъ.
   -- Нѣтъ, сказалъ Рольфъ, -- мы только что отобѣдали и не успѣли напиться.
   -- Ну, и отлично, радостныя я вѣсти принесу домой. Не даромъ прибѣжалъ я за сорокъ миль. Но, серъ, если вы не рехнулись, то сдѣлайте милость вернитесь домой, тамъ что-то неладно. Милэди уѣхала рожать, да и отъ страха Ричарда Бассета; а этотъ самый Ричардъ Бассетъ съ своимъ стряпчимъ говорятъ, что вы умерли по закону. Вотъ слуги и не знаютъ что имъ дѣлать, а поселяне боятся его, послѣ того, что онъ четверыхъ засадилъ въ тюрьму. Я и Джо, совѣтуемъ идти прямо въ драку, но жена боится стряпчаго. А дѣло то все въ томъ, что Ричардъ Бассетъ распоряжается какъ баринъ и приходитъ съ своими работниками къ намъ на лужайку и дѣлаетъ все что хочетъ; но Джо стоитъ въ сѣняхъ съ заряженнымъ ружьемъ и клянется убить его, если онъ переступитъ порогъ дома, такъ какъ Джо увѣряетъ, что милэди дала ему на это разрѣшеніе.
   Серъ Чарльсъ побагровѣлъ и едва могъ перевести дыханіе отъ злобы.
   -- Удержитесь серъ, сказалъ докторъ Суаби, взглянувъ съ безпокойствомъ на сера Чарльса.
   -- А я не намѣренъ себя удерживать! воскликнулъ Рольфъ, внѣ себя отъ негодованія: -- не принимайте этого слишкомъ къ сердцу, серъ Чарльсъ, оно долго не продлится.
   -- Ахъ!
   -- Докторъ Суаби, можете вы мнѣ одолжить кабріолетъ, или телѣжку и добрую лошадь!
   -- Да, у меня отличная лошадь, полу-нормандская, полу-ирландская.
   -- Такъ мы съ вами, мистеръ Моссъ, поѣдемъ завтра въ Гунтеркомбъ, вы мнѣ покажите этого Бассета и я ему задамъ пилюлю.
   -- А пока, сказалъ докторъ Суаби, -- я позаимствую рецептъ изъ вашей Medecina Laici и пропишу мистеру Моссу хорошій ужинъ, кварту пива и покойную постель. Джэмсъ, займитесь этимъ. Бѣдный человѣкъ, прибавилъ онъ, когда Моссъ вышелъ изъ комнаты,-- какая простота! сколько здраваго смысла; какое невѣденье свѣта! какой феодализмъ, если я могу такъ выразиться!
   Серъ Чарльсъ былъ очевидно смущенъ и пошелъ спать очень рано.
   На слѣдующее утро, въ восемь часовъ, Рольфъ уѣхалъ съ Моссомъ и не возвращался цѣлый день. Серъ Чарльсъ уже распрощался съ докторомъ Суаби и хотѣлъ уйти въ свою комнату, когда явился мистеръ Рольфъ, но до того уставшій, что не хотѣлъ сказать ни слова, пока ему не дали чашки горячаго чая. Отдохнувъ немного, онъ разсказалъ все что сдѣлалъ.
   -- Мы отправились, началъ онъ, прямо на желѣзную дорогу на встрѣчу Шарпу; но этотъ рохля не пріѣхалъ и никого не прислалъ по первому поѣзду. По второму поѣзду пріѣхалъ его клеркъ, и мы втроемъ отправились въ Гунтеркомбъ. По дорогѣ я далъ ему необходимыя инструкціи. Ричардъ Бассетъ не оказался дома. Мы послали его къ черту и отправили Мосса розыскивать его. Онъ нашелъ Бассета на вашемъ лужкѣ, гдѣ тотъ измѣрялъ садовыя куртины для передѣлки ихъ, а Вилеръ наблюдалъ за нимъ изъ-за ограды. Мы подошли къ Бассету и клеркъ подалъ ему копію вызова въ судъ. Онъ взялъ бумагу очень хладнокровно, но, увидавъ въ чемъ дѣло, вдругъ поблѣднѣлъ. Однако, онъ вскорѣ оправился и со смѣхомъ воскликнулъ: "Искъ сера Чарльса Бассета! да онъ не можетъ искать на судѣ; онъ civiliter mortuus и въ сумасшедшемъ домѣ, бѣшеный, какъ мартовскій заяцъ." Клеркъ отвѣчалъ, что онъ ошибается и что серъ Чарльсъ совершенно въ здравомъ умѣ. Тогда Бассетъ попросилъ его подождать минуту и вѣроятно пошелъ посовѣтываться съ Вилеромъ. Возвратясь онъ гнѣвно сказалъ: "Васъ вѣрно прислалъ кто нибудь другой и вы можете за это отвѣтить." Клеркъ отвѣчалъ, что стряпчій -- Шарпъ получилъ отъ сера Чарльса довѣренность, написанную и подписанную имъ лично. "Не мое дѣло съ вами спорить, серъ, но право, вамъ бы лучше обратиться за совѣтомъ къ адвокату." -- "Благодарствуйте, отвѣчалъ Бассетъ, я не желаю даромъ терять гинеи." -- "Много тысячъ гиней пропадало благодаря такой экономіи," замѣтилъ торжественно клеркъ. Потомъ онъ подалъ Бассету бумагу, составленную нами на станціи, въ которой говорилось, что Шарпу было поручено подать на Бассета жалобу за самоуправство, если онъ впредь будетъ являться въ Гунтеркомбъ и распоряжаться тамъ. Послѣ этого, мы отправились въ вашъ домъ и приказали слугамъ все приготовить для вашего пріѣзда, такъ какъ вы могли вернуться каждый день.
   При этихъ извѣстіяхъ, серъ Чарльсъ не выказалъ преждевременной или чрезмѣрной радости, но искренно поблагодарилъ Рольфа.
   На слѣдующій день не случилось ничего замѣчательнаго, но на второй день, послѣ поѣздки въ Гунтеркомбъ, Рольфъ получилъ письмо, въ которомъ находилась записка, адресованная къ серу Чарльсу Бассету. Онъ тотчасъ передалъ ее по принадлежности. Она была слѣдующаго содержанія:
   
   "Серъ, меня просили васъ увѣдомить, что я находился прошлую ночь при разрѣшеніи отъ бремени лэди Бассетъ, и что она благополучно родила сына. Видѣлъ сегодня утромъ мать и ребенка. Оба здоровы.

Лекарь Бодингтонъ."
Глостеръ-Сквэръ No 17.

   
   -- Слава Богу! Слава Богу! воскликнулъ серъ Чарльсъ и передавъ записку Рольфу погрузилсявъ счастливую думу.
   Рольфъ однимъ взглядомъ пробѣжалъ письмо лекаря, молча пожалъ руку баронету и вышелъ изъ комнаты, оставивъ его на единѣ съ своимъ счастьемъ.
   Серъ Чарльсъ, однако, начиналъ тревожно жаждать свободы; его влекло неудержимо къ женѣ и ребенку. Видя это Рольфъ выходилъ изъ себя отъ нетерпѣнья; онъ расчитывалъ, что Бассетъ, по совѣту Вилера, поступитъ самымъ благоразумнымъ образомъ и освободитъ тотчасъ сера Чарльса. Онъ также надѣялся на пріѣздъ комисара Lunacy. Но ни того, ни другаго но дождался.
   Они могли разрубить гордіевъ узелъ бѣгствомъ сера Чарльса, которое можно было устроить подкупомъ Джайльса и другихъ смотрителей; но докторъ Суаби былъ такъ добръ, благороденъ и довѣрчивъ, что подобный поступокъ въ отношеніи его былъ немыслимъ; къ тому же серъ Чарльсъ въ послѣдній мѣсяцъ находился тамъ на честномъ словѣ.
   Однако, какъ мы увидимъ впослѣдствіи, адвокатъ, къ которому обратился Вилеръ, далъ самый благоразумный совѣтъ; но Бассетъ не хотѣлъ ему слѣдовать; онъ рѣшился поступать по своему и нанесъ своему врагу новый, страшный ударъ, котораго Рольфъ не ожидалъ.
   Но между тѣмъ явился въ сумасшедшій домъ совершенно неожиданный и случайный союзникъ, не подозрѣвавшій, что тамъ содержится серъ Чарльсъ.
   Мисисъ Маршъ, въ первое время своей брачной жизни обратила своего мужа на религіозный путь и возила его съ собою по селеніямъ, гдѣ она проповѣдывала. Она была чрезвычайно искренна и обладала замѣчательнымъ краснорѣчіемъ, которое поражало прямо въ сердце простой народъ. Она конечно была христіанка, но очень эксцентричная; такъ какъ человѣческій характеръ труднѣе всего поддается дѣйствію Евангельскаго свѣта, то мисисъ Маршъ нее еще по временамъ предавалась гнѣвнымъ вспышкамъ, но за то всегда раскаивалась въ нихъ съ христіанскимъ смиреніемъ. Послѣ продолжительныхъ странствій, съ цѣлью добрыхъ дѣлъ, она рѣшилась поселиться въ одной какой нибудь мѣстности и тамъ творить добро. Что касается до Марша, то конечно онъ долженъ былъ только слѣпо повиноваться; судите сами; когда старый, сѣдой пасторъ въ Кальверли, опиравшійся на мисисъ Маршъ, какъ на свой посохъ, спросилъ деликатно, согласенъ ли быть ея мужъ на подобную дѣятельность, то она отвѣтила: "Мой мужъ! да если онъ и откажется идти со мною въ Царствіе Небесное, такъ я его за ухо туда стащу.
   Какъ-то случайно эта энергичная женщина узнала, что мистеръ Банделеръ былъ совершенно разоренъ и находился въ сумасшедшемъ домѣ доктора Суаби, въ десяти миляхъ отъ ея помѣстья. Это извѣстіе поразило ее. Она сравнила свое счастливое положеніе съ горькой участью несчастнаго развратника и сочла необходимымъ сдѣлать что нибудь для него. Всякая скромная христіанка послала бы кого нибудь для совершенія добраго дѣда, но эта львиная христіанка вскочила на своего коня и поскакала въ Бельвю.
   Прибывъ туда, она послала свою карточку доктору Суаби, говоря, что непремѣнно желаетъ его видѣть и тотчасъ была имъ принята.
   -- У васъ находится джентльменъ, по имени Банделеръ?
   Докторъ молча поклонился, но съ видимымъ неудовольствіемъ.
   -- Я хочу его видѣть.
   -- Извольте. Джэмсъ проводите мисисъ Маршъ въ пріемную и позовите мистера Банделера.
   -- Онъ не бѣшеный? спросила мисисъ Маршъ, колеблясь идти за слугою.
   -- Нисколько, онъ до крайности любезенъ. Только, если при васъ есть деньги, то оставьте ихъ лучше у меня.
   -- Развѣ онъ украдетъ ихъ?
   -- Нѣтъ, онъ слишкомъ для этого приличенъ, но онъ вѣроятно ихъ выманитъ у васъ.
   -- Объ этомъ не безпокойтесь, серъ, сказала она и послѣдовала за Джемсомъ.
   Онъ привелъ ее въ комнату, выходившую на лужокъ и мисисъ Маршъ, взглянувъ въ окно, увидѣла нѣсколько мужчинъ и женщинъ, которые гуляли, читали и работали на чистомъ воздухѣ.
   -- Бѣдные, подумала она, -- они все же не очень несчастны на взглядъ, вѣроятно Господь утѣшаетъ ихъ невидимымъ для насъ образомъ, я бы желала знать, принесутъ ли имъ какую нибудь пользу проповѣди, я бы желала попробовать, но мнѣ вѣрно не позволятъ.
   Тутъ мысли ея были прерваны появленіемъ Ванделера; онъ тихо вошелъ въ комнату, своей граціозной походкой и съ улыбкой на устахъ. Увидавъ мисисъ Маршъ онъ остановился, широко открылъ глаза и не могъ придти въ себя отъ удивленія.
   -- Сомер... наконецъ воскликнулъ онъ,-- это вы желаете меня видѣть?
   -- Да, сказала она добродушно,-- я пріѣхала навѣстить васъ по старой памяти. Вы должны называть меня мисисъ Маршъ, я замужемъ.
   Между тѣмъ, онъ пришелъ въ себя и очень любезно предложилъ ей кресло.
   -- Сядьте ко мнѣ поближе, сказала она нѣжно, словно говоря съ ребенкомъ; такъ вы меня помните?
   -- Васъ не можетъ забыть тотъ, кто имѣлъ честь.....
   -- Я сюда пріѣхала не для глупостей, сказала мисисъ Маршъ, гордо поднявъ голову, и потомъ наивно прибавила, -- я сомнѣваюсь теперь, сумасшедшій ли вы.
   -- Сумасшедшій ли? Конечно нѣтъ.
   -- Такъ зачѣмъ же вы здѣсь?
   -- Долги привели.
   -- Не ошиблась ли я? Здѣсь тюрьма?
   -- Нѣтъ, я вамъ все разскажу. Я по уши въ долгахъ и послѣднюю свою надежду основалъ на ворономъ жеребцѣ. Но онъ подлецъ проигралъ въ Дерби и все рухнуло. Что мнѣ было дѣлать? Всѣ кредиторы напустились на меня. Тутъ одинъ пріятель выручилъ меня и засадилъ въ сумасшедшій домъ. Они конечно пришли въ отчаянье, полагая, что все потеряно и охотно согласятся получить по шилингу за фунтъ стерлинговъ.
   Онъ не успѣлъ еще кончить этого автобіографическаго очерка, какъ мисисъ Маршъ вскочила внѣ себя отъ гнѣва и изо всей силы ударила хлыстомъ по столу.
   -- Ахъ! ты бездушная скотина! воскликнула она,-- ты вздумалъ надо мною издѣваться. Я отправилась за десять миль, чтобъ утѣшать бѣднаго сумасшедшаго, а ты такой же подлецъ и развратникъ, какъ всегда. Вѣдь всѣ надо мною станутъ смѣяться. О! еслибъ я не была дщерью Божьей, прибавила она, размахивая хлыстомъ по воздуху, то я бы...
   -- Задала бы мнѣ знатную порку, замѣтилъ Банделеръ съ улыбкой.
   -- Конечно, отвѣчала она, едва сдерживая свой гнѣвъ.
   -- Вы забываете, что я никогда не увѣрялъ васъ, что я сумасшедшій. Какъ мнѣ было вообразить, что вы объ этомъ узнаете? Какъ могъ я ожидать, что узнавъ даже о моемъ пребываніи здѣсь, вы удостоите меня своимъ посѣщеніемъ?
   -- Я не была бы христіанка, еслибъ этого не сдѣлала.
   -- Но мы разстались кажется не друзьями?
   -- Да, Банъ, но когда я попросила у васъ сѣрую лошадь, то вы прислали мнѣ ее съ новымъ дамскимъ сѣдломъ. Женщины некогда не забываютъ такихъ мелочей. Вы поступили, какъ джентльменъ, хотя вы и сынъ Ваала.
   Банделеръ низко поклонился, словно говоря: вы лучшій судья въ этихъ дѣлахъ.
   -- Ну, сказала она, -- здѣсь есть бумага; скажите мнѣ всѣ ваши долги, а я запишу.
   -- Къ чему? считая по шилингу за фунтъ, всего надо шестьсотъ фунтовъ.
   -- Вы увѣрены въ этомъ?
   -- Также увѣренъ, какъ въ томъ, что но возьму этихъ денегъ у васъ.
   -- Я намѣрена вамъ дать ихъ въ займы.
   -- О! Это другое дѣло.
   -- Еще бы, сказала она съ иронической улыбкой, -- теперь дайте мнѣ адресъ вашего пріятеля, который ведетъ переговоры съ вашими кредиторами.
   -- Я долженъ это сдѣлать?
   -- Конечно, если не желаете меня разсердить.
   -- О! я на все согласенъ! воскликнулъ онъ,-- и поспѣшно написалъ адресъ.
   -- Теперь, сказала она,-- исполните мою просьбу по старой памяти. Встаньте на колѣни рядомъ со мною и дайте маѣ помолиться Господу Богу, чтобы онъ помиловалъ васъ, такъ какъ помиловалъ меня.
   Банделеръ повиновался съ тяжелымъ вздохомъ. И она стала молиться такъ горячо и краснорѣчиво, что онъ невольно былъ тронутъ. Окончивъ молитву, она сѣла въ кресло и въ изнеможеніи закрыла лице руками. Онъ стоялъ подлѣ, понуривъ голову.
   -- Вы очень добры, сказалъ онъ,-- но жаль тратить эту доброту на меня. Вы такъ прекрасно молились, что и я хочу сдѣлать доброе дѣло.
   -- О! какъ я буду рада. Скажите въ чемъ дѣло?
   -- Вы не должны болѣе думать обо мнѣ, Рода. Я игрокъ и кутила, оставьте меня, рано или поздно, долженъ же я пойти къ черту -- это вопросъ времени. Но здѣсь есть человѣкъ, чрезвычайно несчастный и ни мало не заслужившій бѣдствій, разразившихся надъ нимъ. Къ тому же онъ былъ всегда вѣрнымъ вашимъ другомъ, чего я про себя не могу сказать. И онъ женатъ. Я увѣренъ, по всему, что вы будете въ состояніи вырвать его отсюда и конечно разсердились бы на меня, еслибъ я скрылъ отъ васъ это обстоятельство. У васъ такое доброе сердце. Это серъ Чарльсъ Бассетъ.
   -- Серъ Чарльсъ Бассетъ здѣсь! О, бѣдная жена! Отчего онъ сошелъ съума? Бѣдный! Бѣдный серъ Чарльсъ!
   -- Онъ совершенно здоровъ. Его окончательно вылечили, но нѣтъ возможности вырвать его отсюда; и говорятъ, онъ начинаетъ приходить въ отчаянье. Нарочно для этого пріѣхалъ сюда литераторъ, и онъ можетъ вамъ все объяснить. Позвольте мнѣ познакомить васъ съ нимъ?
   -- Съ кѣмъ?
   -- Съ мистеромъ Рольфомъ. Вы кажется зачитывались его романовъ?
   -- Я ихъ обожаю. Познакомьте меня тотчасъ съ нимъ. Но серъ Чарльсъ не долженъ знать, что я здѣсь. Скажите мистеру Рольфу, что его желаетъ видѣть мисисъ Маршъ, пріятельница лэди Бассетъ.
   Хитрый Банделеръ передалъ эти слова Рольфу и прибавилъ отъ себя:
   -- Отличный характеръ для вашего будущаго романа: святая съ подкладкой дьявола.
   Это замѣчаніе, конечно, привело тотчасъ Рольфа къ мисисъ Маршъ.
   Какъ слѣдовало ожидать эти двѣ энергичныя яатуры немедленно сошлись и уже черезъ нѣсколько минутъ были старыми друзьями. Рольфъ разсказалъ ей всѣ обстоятельства дѣла, а мисисъ Маршъ, послѣ нѣсколькихъ злобныхъ выходокъ, объявила, что она великая грѣшница, избавленная отъ гіены огненной и поэтому благодарная каждому, кто доставитъ ей случай, сдѣлать добро.
   Рольфъ воспользовался, ея слабостью и убѣдилъ ее отправиться къ комисарамъ Lunacy и употребить все свое краснорѣчіе, чтобъ убѣдить одного изъ нихъ пріѣхать въ сумасшедшій домъ, для разбора дѣла на мѣстѣ.
   -- Они ничего не дѣлаютъ, сказалъ онъ,-- не смотря на всѣ мои письма, но конечно прекрасная, энергичная, краснорѣчивая женщина подѣйствуетъ на нихъ. Вы просто огонь и умѣете говорить по англійски.
   -- Да, я поговорю съ ними, произнесла мисисъ Маршъ и Господь внушитъ мнѣ что сказать. Бѣдная лэди Бассетъ! сердце мое обливается кровью при мысли о ней. Я поѣду въ Лондонъ завтра, если хотите, сегодня вечеромъ. Да, я поѣду сегодня -- сейчасъ.
   -- Неужели, сказалъ Рольфъ,-- на свѣтѣ есть дама, которая можетъ отправиться въ путешествіе безъ десяти чемодановъ, и то еще для добраго дѣла.
   -- Вы забываете, что раскаивающіеся грѣшники должны вернуть потерянное время.
   -- Въ такомъ случаѣ, нераскаянные грѣшники не должны терять время. Я вамъ сейчасъ дамъ необходимые документы и вы не должны оставить въ покоѣ комисаровъ, пока они вамъ не обѣщаютъ тотчасъ послать сюда одного изъ своей среды для разбора дѣла и освобожденія сера Чарльса.
   Мисисъ Маршъ изъявила полное согласіе и тотчасъ отправилась съ Рольфомъ въ кабинетъ доктора Суаби. Вооружившись письмами и документами она, не теряя ни минуты, вскочила на лошадь и отправилась въ путь. Но прежде отъѣзда она и Рольфъ поклялись другъ другу въ вѣчной дружбѣ.
   Комисары приняли мисисъ Маршъ очень холодно. Она была оскорблена, но не унывала. Она представила письма Суаби и Рольфа, а послѣ прочтенія этихъ писемъ прибѣгла къ своему краснорѣчію. Она говорила, разсуждала, спорила, убѣждала, громила.
   Мистеръ Фасетъ, на котораго всего болѣе разсчитывалъ Рольфъ, поддался ея вліянію и объявилъ, что поѣдетъ на другой же день въ сумасшедшій домъ и изслѣдуетъ дѣло на мѣстѣ.
   Онъ сдержалъ свое слово: поѣхалъ въ Бельвю-Гаузъ, увидалъ сера Чарльса и Суаби и вошелъ во всѣ подробности дѣла. Но не смотря на всю свою доброту и весь свой здравый смыслъ, онъ былъ человѣкъ нерѣшительный и формалистъ, поэтому онъ уѣхалъ, не сдѣлавъ ничего и вселилъ во всѣхъ боязнь, что дѣло долго продлится.
   Но если правосудіе дѣйствовало медленно, то неправрсудіе дѣйствовало быстро. На слѣдующій день надъ головою сера Чарльса разразился неожиданный громовой ударъ.
   У воротъ Бельвю-Гауза остановился экипажъ съ тремя сторожами изъ сумасшедшаго дома, содержимаго Бурдокомъ, который представлялъ совершенную противоположность доброму доктору Суаби. Въ его заведеніи царила во всей полнотѣ старинная система, съ смирительными рубашками, колодками и т. д. Тамъ блохи и клопы не давали спать паціентамъ и какъ противоядіе противъ этихъ животныхъ -- морфинъ употреблялся въ изобиліи; еслибъ его давали клопамъ и блохамъ, то онъ могъ бы произвести полезное вліяніе, но его давали паціентамъ и побѣда оставалась за кровожадными насѣкомыми.
   Посланные отъ Бурдока явились съ приказомъ, подписаннымъ Ричардомъ Бассетомъ о передачѣ сера Чарльса предъявителямъ этой бумаги.
   Прочитавъ приказъ, Суаби, питавшій ненависть къ Бурдоку, поблѣднѣлъ и обратился за совѣтомъ къ Рольфу.
   -- Откажитесь исполнить это требованіе, сказалъ Рольфъ.
   -- Я не имѣю права.
   -- Хорошенько обдумавъ дѣло, я думаю вамъ лучше всего помѣшкать и выиграть время пока я... Заплатилъ вамъ Бассетъ за содержаніе сера Чарльса?
   -- Нѣтъ.
   -- Откажите, выдать его, пока деньги не будутъ выплачены и пишите счетъ какъ можно дольше. Пожалуйста задержите сера Чарльса, пока я не напишу вамъ, что все готово.
   Съ этими словами онъ отправился къ серу Чарльсу и изложилъ ему свой планъ дѣйствій. Серъ Чарльсъ готовъ былъ рисковать всѣмъ для немедленнаго освобожденія и согласился на предложенія Рольфа; что касается до него самого, то ему приходилось только всячески отдалить свой отъѣздъ до полученія записки отъ Рольфа.
   Послѣ этого Рольфъ взялъ Банделера на честное слово и въ кабріолетѣ доктора Суаби поскакалъ въ сосѣдній городъ, отстоявшій въ двухъ миляхъ. Прежде всего онъ бросился въ театръ и имѣя, какъ драматургъ, связи почти со всѣми директорами, нанялъ безъ большаго труда четырехъ машинистовъ и одного плотника. Потомъ онъ сдѣлалъ нѣкоторыя другія распоряженія, но въ чемъ они именно состояли, мы узнаемъ впослѣдствіи.
   Между тѣмъ Суаби представилъ свой счетъ и одинъ изъ присланныхъ сторожей поѣхалъ съ нимъ въ городъ. Тамъ, какъ подозрѣвалъ Рольфъ, ждалъ результата экспедиціи Ричардъ Бассетъ; онъ проклялъ медленность, далъ необходимыя деньги и просилъ какъ можно скорѣе кончить дѣло. Деньги были привезены и отданы. Докторъ Суаби увѣдомилъ объ этомъ сера Чарльса. Но послѣдній не былъ обязанъ торопиться -- и очень долго укладывался. Наконецъ, Ваиделеръ привезъ записку отъ Рольфа и серъ Чарльсъ сошелъ внизъ.
   Докторъ Суаби взялъ росписку отъ посланныхъ въ томъ, что они приняли баронета на свою отвѣтственность. Серъ Чарльсъ дружественно простился съ нимъ и взялъ съ него слово пріѣхать въ гости въ Гунтеркомбъ.
   Потомъ онъ сѣлъ въ экипажъ между двумя сторожами и отправился въ путь.
   Въ эту минуту серъ Чарльсъ нуждался во всемъ своемъ мужествѣ. Малѣйшая ошибка или промахъ со стороны его друзей и судьба его была рѣшена. Выѣзжая изъ воротъ онъ увидалъ подъѣзжавшій экипажъ парой, но были ли это его друзья или просто посѣтители!
   Экипажъ катился все впередъ и впередъ; его мужественное сердце стало предаваться унынію. Онъ наконецъ не вытерпѣлъ и выглянулъ изъ окна, чтобъ убѣдиться слѣдуетъ ли за нимъ экипажъ.
   -- Ну, ну, бросьте эти вздоры! грубо произнесъ одинъ изъ сторожей, толкая его назадъ.
   -- Дерзкій разбойникъ! воскликнулъ серъ Чарльсъ.
   -- Хорошо, мы съ вами раздѣлаемся, когда пріѣдемъ домой.
   Серъ Чарльсъ понялъ, что одъ оскорбилъ злобнаго, мстительнаго негодяя и съ отчаяніемъ въ сердцѣ опустился на свое мѣсто.
   Въ эту минуту они проѣзжали мимо маленькаго лѣска. Неожиданно изъ-за деревьевъ выскочило нѣсколько человѣкъ въ маскахъ и остановили экипажъ, размахивая саблями и ружьями.
   

XXX.

   Рослый человѣкъ, казавшійся предводителемъ шайки, осыпалъ ругательствами сторожей и грозилъ ихъ тотчасъ отправить къ черту, если они не отдадутъ сера Чарльса.
   Сторожа были перепуганы до смерти и стали молить о пощадѣ.
   -- Отдайте намъ этого джентльмена, мошенники!
   -- Возьмите, онъ живъ и невредимъ. Мы не сопротивляемся.
   -- Давайте его вещи.
   Это приказаніе было мгновенно исполнено.
   -- Ну, теперь садитесь въ экипажъ и ступайте по противоположному направленію. Смотрите, не смѣть возвращаться ранѣе часа. А вы, люди, станьте съ ружьями за деревья и застрѣлите какъ собаку каждаго, кто вернется ранѣе этого времени.
   Эти слова сопровождались самой энергичной бранью и сторожа Бурдока быстро ускакали по указанному направленію.
   Но когда прошелъ первый испугъ, они стали подозрѣвать, что попались въ ловушку и вернулись не черезъ часъ, какъ было сказано, а черезъ двадцать минутъ.
   Между тѣмъ, театральные служители, разыгравшіе всю эту комедію, сняли свои маски, побрасали картонныя ружья и получивъ отъ Банделера щедрое вознагражденіе разбѣжались во всѣ стороны. Что же касается до сера Чарльса, то черезъ минуту послѣ его освобожденія, онъ уже скакалъ сломя голову въ каретѣ съ Рольфомъ и его секретаремъ по направленію къ станціи желѣзной дороги, отстоявшей въ восьми миляхъ. При такой быстротѣ нечего было бояться погони, да къ тому же ихъ было трое, у нихъ находилось оружіе и они твердо рѣшились, въ случаѣ крайности, вступить въ борьбу, а потомъ разсказать всю истину.
   Въ часъ ночи они уже были въ Лондонѣ и провели ночь въ домѣ Рольфа. На другое утро секретарь Рольфа былъ посланъ нанять двухъ кулачныхъ бойцовъ для сопровожденія по всюду сера Чарльса. Имъ было приказано въ случаѣ попытки арестовать сера Чарльса, отбивать его всѣми силами, и только, если соберется большая толпа, то представить бумагу, въ которой объяснялось все дѣло. Эти мѣры были приняты въ виду того, что по закону бѣжавшій изъ съумасшедшаго дома паціентъ могъ быть остановленъ, по старому свидѣтельству, только впродолженіе двухъ недѣль.
   Въ подобныхъ случаяхъ деньги оказываютъ неоцѣнимую помощь.
   Тотчасъ послѣ завтрака, серъ Чарльсъ отправился розыскивать жену и ребенка; вѣрные тѣлохранители слѣдовали за нимъ въ другомъ кзбѣ.
   Ни серъ Чарльсъ, ни Рольфъ не знали адреса лэди Бассетъ, но конечно, этетъ адресъ можно было узнать отъ доктора Бодингтона, который увѣдомилъ о счастливомъ ея разрѣшеніи. Поэтому серъ Чарльсъ прежде всего отправился на Глостеръ-Сквэръ.
   Мистеръ Бодингтонъ не оказался дома; онъ только за полчаса уѣхалъ съ женою въ Маргэтъ. Какъ по горько было это извѣстіе, но серу Чарльсу оставалось только ждать доктора. Онъ оставилъ записку, прося Бодингтона немедленно по его возвращеніи увѣдомить его о мѣстѣ жительствѣ лэди Бассетъ. Возвратясь къ Рольфу, онъ разсказалъ ему обо всемъ и ввервые сознался, что онѣ былъ изумленъ и испуганъ тѣмъ фактомъ, что не жена его увѣдомила о рожденіи ребенка, а постороннее лицо. Весь остальной день и всю ночь серъ Чарльсъ былъ какъ на угольяхъ.
   Наконецъ, серъ Чарльсъ получилъ записку отъ Бодингтона, который увѣдомилъ, что лэди Бассетъ жила на Глостеръ-Сквэрѣ No 119. Серъ Чарльсъ немедленно бросился туда.
   На указанномъ домѣ выставлено было объявленіе: "Отдается въ наемъ. Обращаться къ Паркеру и Эллису." Онъ постучалъ въ дверь. Никто не откликнулся. Онъ постучался снова. Дверь отворилась и выглянуло какое-то мрачное женское лицо.
   -- Здѣсь живетъ лэди Бассетъ?
   -- Здѣсь никто не живетъ. Домъ отдается.
   Серъ Чарльсъ отправился къ Бодингтопу и разсказалъ ему въ чемъ дѣло. Бодингтонъ подтвердилъ, что лэди Бассетъ именно жила въ назначенномъ домѣ, представивъ какъ несомнѣнное доказательство свою записную книжку.
   -- Можетъ быть она уѣхала, сказалъ онъ, -- она чрезвычайно здоровая особа, отличная паціентка, но я не отпустилъ бы ее ранѣе двухъ дней.
   Серъ Чарльсъ былъ очень изумленъ и поѣхалъ прямо къ агентамъ Паркеру и Эллису. Они объяснили, что домъ былъ нанятъ на нѣсколько мѣсяцевъ лэди Бассетъ и что она просила отдать его въ наемъ отъ ея имени.
   -- Когда она уѣхала? Я ея мужъ.
   Одинъ изъ клерковъ объявилъ, что лэди Бассетъ наканунѣ привозила сама ключи.
   -- Оставила она вамъ свой адресъ? спросилъ онъ.
   -- Да, серъ Гунтеркомбъ.
   -- Нѣтъ, въ Лондонѣ?
   -- Нѣтъ, серъ.
   Серъ Чарльсъ былъ внѣ себя отъ удивленія и безпокойства; всевозможныя странныя идеи входили ему въ голову. Онъ не зналъ что ему дѣлать, но тяготясь бездѣйствіемъ, отправился въ редакцію Таймса и отдалъ въ печать объявленіе, въ которомъ лэди Бассетъ приглашалась немедленно увѣдомить о своемъ адресѣ мистера Рольфа.
   Вечеромъ серъ Чарльсъ обо всемъ переговорилъ съ Рольфомъ, который полагалъ, что вѣроятно лэди Бассетъ отправилась въ Гунтеркомбъ. Это предположеніе подтвердилось, ибо поздно вечеромъ было получено отъ доктора Суаби слѣдующее письмо лэди Бассетъ къ мужу.

Глостеръ-Сквэръ No 119.

   "Голубчикъ мой здѣшній воздухъ не здоровъ для ребенка и я сама не могу спать отъ шума. Мы думаемъ завтраотправиться домой въ покойномъ экипажѣ. Дай Богъ, чтобъ ты скорѣе вернулся къ намъ въ милый Гунтеркомбъ. По дорогѣ мы остановимся въ прелестной гостинницѣ въ Винтерфильдѣ, гдѣ мы были съ тобою такъ счастливы, но не счастливѣе, радость моя, чѣмъ мы вскорѣ будемъ снова.
   Твоя преданная жена Белла Бассетъ.
   Передай мою сердечную благодарность мистеру Рольфу за всѣ его хлопоты."
   Серъ Чарльсъ хотѣлъ тотчасъ же ѣхать въ Винтерфильдъ, но Рольфъ уговорилъ его остаться до утра, ибо ему необходимо было взять съ собою своихъ тѣлохранителей. Но на другое утро получено было письмо отъ доктора Суаби, который увѣдомлялъ Рольфа, что комисары Lunacy положительно освободили сера Чарльса и объявили объ этомъ Ричарду Бассету.
   Серъ Чарльсъ тогда простился съ Рольфомъ, какъ съ лучшимъ своимъ другомъ и отправился въ погоню за своей женой.
   Въ Винтерфильдѣ онъ ее не засталъ; они уже проѣхали далѣе, но остановившись у гостинницы, въ двадцати миляхъ отъ Гунтеркамба, онъ неожиданно увидалъ въ окнѣ лице жены его, сіявшее радостью; онъ бросился въ домъ, инстинктивно нашелъ дверь, которая вела въ ея комнату и черезъ секунду держалъ уже ее въ своихъ объятіяхъ.
   Эта блаженная минута почти вознаграждала ихъ за все что они вынесли и перестрадали.
   

XXXI.

   Такъ полно было счастье этой любящей четы, что долго они сидѣли прижавшись другъ къ другу и думали только о своемъ прошедшемъ горѣ и о будущемъ, безоблачномъ, безконечномъ блаженствѣ.
   Наконецъ серъ Чарльсъ вопросительно посмотрѣлъ вокругъ себя. Быстро понимая каждый его взглядъ, лэди Бассетъ встала, сдѣлала два шага, вернулась, поцѣловала его въ лобъ и подойдя къ двери отворила ее.
   -- Мисисъ Миллеръ, сказала она, тѣмъ особымъ тономъ, которымъ женщины умѣютъ придавать особое значеніе совершенно незначительнымъ словамъ.
   Не успѣла лэди Бассетъ возвратиться къ мужу, какъ на порогѣ показалась толстая, почтенная женщина лѣтъ сорока, съ ребенкомъ на рукахъ. Добрая женщина подняла ребенка къ серу Чарльсу и онъ почувствовалъ въ своемъ сердцѣ какое-то совершенно новое ощущеніе. Онъ посмотрѣлъ на маленькое созданіе съ любовью, гордостью и любопытствомъ; потомъ обернулся къ женѣ сіяя счастьемъ. Она пристально слѣдила за нимъ я глаза ея блестѣли. Онъ поцѣловалъ ребенка, благословилъ его, потомъ взялъ за руку жену, поцѣловалъ ея заплаканные отъ радости глаза и впродолженіе нѣсколькихъ минутъ любовался на ребенка, стоя передъ нимъ съ женою рука въ руку. Это была прелестная картина.
   Добрая мисисъ Миллеръ, гордясь тѣмъ сокровищемъ, которое она держала на рукахъ, стала его качать приговаривая: ахъ! ты моя красота и тому подобное; причемъ ея слова были не связными, непонятными звуками, на которые я обращаю вниманіе новѣйшихъ филологовъ; эти звуки не могли быть изобрѣтены послѣ человѣческой рѣчи, ибо это было бы шагомъ назадъ, но по всей вѣроятности это остатокъ нашего волосатаго, остроухаго, четвероногаго прародителя, который случайно напалъ на открытіе языка и потому сдѣлавшись двуногимъ всталъ во главѣ всѣхъ волосатыхъ четвероногихъ, у которыхъ уши были слишкомъ длинны или недостаточно остры для изобрѣтенья языка.
   Пока въ комнатѣ раздавались эти первобытные звуки, лэди Бассетъ отвела въ сторону мужа и съ страстной мольбой взглянувъ ему прямо въ глаза сказала:
   -- Ты теперь не будешь обращать вниманія на Ричарда Бассета и его ребенка?
   -- Конечно нѣтъ.
   -- И у тебя никогда въ жизни не будетъ припадка?
   -- Даю тебѣ слово.
   -- И ты всегда будешь счастливъ?
   -- Я былъ бы подлецъ, еслибъ не былъ счастливъ, моя радость.
   -- Такъ этотъ ребенокъ нашъ лучшій другъ. О! ангелъ ты мой несравненный!
   Набросившись къ ребенку, она стала съ ожесточеніемъ его цѣловать. Право, удивительно, какъ эти нѣжныя матери такъ жестоко цѣлуютъ своихъ дѣтей.
   Я, какъ мужчина, рѣшительно отказываюсь описать всѣ тѣ прелестныя глупости, сказанныя и сдѣланныя счастливыми родителями въ отношеніи ихъ несчастнаго младенца, который, наконецъ, не выдержалъ этой чувствительной пытки и былъ поспѣшно вынесенъ, изъ комнаты.
   О тысячѣ предметахъ говорили серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ и никакъ не могли наговориться. Когда уже всѣ въ домѣ улеглись и никто не могъ помѣшать ихъ бесѣдѣ, лэди Бассетъ собралась съ силами и сказала покраснѣвъ:
   -- Чарльсъ, я не совершенно счастлива, мнѣ чего-то не достаетъ. Я не могу сама кормить.
   И она закрыла лице руками.
   -- Экая важность, голубушка, отвѣчалъ серъ Чарльсъ.
   -- Такъ ты меня прощаешь?
   -- Простить тебя, бѣдное мое сокровище! Да развѣ это преступленіе?
   -- Это приводитъ къ столькимъ непріятностямъ; ты не знаешь, какое мученье, кормилица. И нельзяже не ревновать ее;
   -- Да, но вѣдь это только на время. Ну, Белла не капризничай, будь умница. Намъ грѣшно быть неблагодарными. Что касается до меня, то пока ты и этотъ ребенокъ живы, мнѣ ничто и болѣе важныя несчастья.
   Лэди Бассетъ мгновенно просіяла и разговоръ перешелъ на другой предметъ.
   Но на другое утро этотъ разговоръ былъ возобновленъ въ болѣе опредѣленной формѣ.
   Серъ Чарльсъ всталъ рано, не нарадуясь въ глубинѣ души своему торжеству надъ смертельнымъ врагомъ и надъ хладнокровными друзьями; послалъ гонца въ Гунтеркомбъ съ приказаніями все приготовить для его достойнаго пріема и выслать ландо-четверкой въ гостинницу "Розу", находившуюся ровно на полдорогѣ отъ Гунтеркомба. Лэди Басселъ объявила, что она въ состояніи продолжать путешествіе.
   Послѣ завтрака серъ Чарльсъ неожиданно спросилъ у жены не слишкомъ ли стара была мисисъ Миллеръ для кормилица.
   -- Я полагалъ, прибавилъ онъ,-- что для кормилицы всегда выбираютъ молодую женщину.
   -- О! воскликнула лэди Бассетъ, -- мисисъ Миллеръ не кормилица. Конечно, кормилица молодая, здоровая, деревенская женщина, однимъ словомъ, лучше ея для нашего ребенка не возможно найти. Но Чарльсъ, я надѣюсь, что ты не будешь сердиться. Какъ ты думаешь, кто эта кормилица?.. Мэри Госпортъ, бывшая Мэри Вельсъ.
   Серъ Чарльсъ изумился и сообразивъ сказалъ:
   -- Такъ она, значитъ, дурила?
   -- Тише, не такъ громко. Она теперь замужемъ; мужъ ея ушелъ въ море, а ребенокъ умеръ. Большинство кормилицъ имѣютъ своего ребенка и конечно ненавидятъ чужаго ребенка, который лишаетъ ихъ возможности кормить своего собственнаго. А нашъ ребенокъ будетъ утѣшеніемъ для Мери. Къ тому же всѣ кормилицы тиранки, а Мэри привыкла ужъ меня слушаться и вѣроятно съ ней будетъ легче справляться; что же касается до ея прежняго поведенія, то я знаю многихъ дамъ, которыя въ подобныхъ случаяхъ, принуждены были смотрѣть сквозь пальцы. Впрочемъ, подумай Чарльсъ, развѣ хорошая жена или мать согласится бросить своего ребенка, ради чужаго. Развѣ мужья позволятъ имъ? Поэтому я думала, что для насъ находка эта молодая, здоровая женщина, легкомысленная, но не развратная, которая замужествомъ загладила свою ошибку; къ тому же она бѣдная такъ привязана къ намъ обоимъ.
   -- Ну, Белла, сказалъ серъ Чарльсъ, нисколько нерасположенный дѣлать изъ мухи слона. Нѣтъ, въ сущности это дѣло не мое; это по твоей части.
   -- Да, но я не могу быть счастлива, если мои распоряженіями не будутъ тебѣ нравиться.
   -- Но вѣдь ты знаешь, что мнѣ нравится все что ты дѣлаешь. Ты выбрала лучшую кормилицу, и дѣло съ концамъ. Пошли ее ко мнѣ.
   -- Ты будешь съ нею добръ, произнесла лэди Бассетъ, колеблясь, -- ты знаешь послѣдствія всякой нанесенной ей непріятности. Ребенокъ пострадаетъ.
   -- О! я знаю, и будь увѣрена, что я не оскорблю эту державную особу, до тѣхъ поръ, пока ребенка не отнимутъ отъ груди. Ну поди же одѣваться и пошли сюда кормилицу.
   Лэди Бассетъ вышла въ другую комнату и черезъ нѣсколько минутъ явилась Мэри съ ребенкомъ на рукахъ. Она теперь была гораздо блѣднѣе прежняго и щеки ея не пылали такимъ румянцемъ, но лицо ея стало чище и нѣжнѣе. Она дѣйствительно была теперь прелестной, очаровательной, молодой женщиной.
   Она присѣла серу Чарльсу и устремила на него пристальный взглядъ.
   -- Ну, кормилица, сказалъ онъ весело,-- вотъ мы оба съ вами и вернулись.
   -- Да, серъ, отвѣчала она съ улыбкой, -- какъ вы поправились, серъ, на васъ весело смотрѣть.
   -- Благодарствуйте, Мэри, я никогда не чувствовалъ себя такъ хорошо, какъ теперь. Но, и вы очень хороши на взглядъ, только немного блѣднѣе, даже блѣднѣе лэди Бассетъ.
   -- Я отдаю свой румянецъ ребенку, сказала Мэри.
   Она не подозрѣвала, чтобъ въ ея словахъ заключалось нѣчто поэтическое, но серъ Чарльсъ былъ такъ тронутъ и доволенъ ея отвѣтомъ, что далъ ей пяти фунтовую бумажку и сказалъ:
   -- Мы вамъ возвратимъ вашъ румянецъ, если только можно ростбифомъ, пивомъ и хорошимъ обращеніемъ.
   -- Я въ этомъ увѣрена, серъ. Я постараюсь заслужить ваши милости. Посмотрите, какой это прелестный ребенокъ и вылитый вашъ портретъ, серъ.
   Серъ Чарльсъ началъ подробно осматривать ребенка, но послѣднему что-то не понравилось и онъ началъ плакать. Однако, кормилица не вынесла его изъ комнаты, какъ мисисъ Миллеръ, а сѣла на кресло и стала преспокойно по-деревенски кормить его.
   Серъ Чарльсъ облокотился на каминъ и сталъ съ любопытствомъ смотрѣть на эту сцену, совершенно для него новую. Но какое-то непонятное чувство овладѣло имъ при видѣ наемной служанки, замѣнявшей мать его собственному ребенку; онъ сталъ ревновать ее, какъ бы по уполномочію своей жены. Однако, я полагаю, что и его собственная отцовская гордость была оскорблена.
   Наконецъ, онъ пожалъ плечами и пошелъ къ дверямъ, сказавъ Мэри, чтобъ она потеплѣе одѣлась, потому что экипажъ открытый.
   -- Вашъ собственный экипажъ и лошади, серъ?
   -- Конечно.
   -- И въ Гунтеркомбѣ всѣ знаютъ, что мы ѣдемъ?
   -- Вѣроятно, отвѣчалъ серъ Чарльсъ смѣясь, -- я надѣюсь, что сплетни еще не вывелись въ Гунтеркомбѣ.
   -- Вся деревня будетъ на ногахъ, сказала Мэри, сверкая своими черными глазами,-- я надѣюсь, что онъ, низкій злодѣй увидитъ нашъ торжественный въѣздъ.
   Серъ Чарльсъ былъ слишкомъ гордъ, чтобъ отвѣчать ей и молча вышелъ изъ комнаты.
   Экипажъ лэди Бассетъ былъ вскорѣ поданъ; лэди Бассетъ была готова, также мисисъ Миллеръ и ребенокъ, укутанный въ гнѣздѣ гагачьяго пуха, кружевъ и бѣлаго мѣха. Но имъ пришлось ждать кормилицу.
   -- Въ самую послѣднюю минуту ей захотѣлось надѣть шелковое платье, которое я только что ей подарила, сказала лэди Бассетъ въ полголоса своему мужу,-- я уговаривала ее, но она надулась. Дѣлать нечего, пришлось уступить; я такъ боялась за ребенка. Тебя это очень разстроиваетъ, милый?
   Ея лицо и юлосъ были такъ жалостны, что серъ Чарльсъ не вольно разсмѣялся.
   -- Мы должны вмѣстѣ съ сладкимъ переносить и горькое, сказалъ онъ,-- но не находишь ли ты, что въ настоящую минуту сладкое пересиливаетъ горькое?
   -- Мой голубчикъ теперь счастливъ и мелочи не выводятъ его изъ себя, произнесла лэди Бассетъ, смотря ему прямо въ глаза.
   -- Я сомнѣваюсь, чтобъ могло что либо вывести меня изъ терпѣнія, пока ты и нашъ ребенокъ при мнѣ. Что же касается до этой дряни, заставляющей насъ всѣхъ ждать, пока она рядится въ шелкъ, то это просто прелестно. Жаль только, что Рольфа здѣсь нѣтъ. Ха, ха, ха!
   Наконецъ явилась мисисъ Госпортъ въ малиновомъ, шелковомъ платьѣ и серъ Чарльсъ съ торжественнымъ достоинствомъ посадилъ въ экипажъ прежде ребенка со свитой, потомъ лэди Бассетъ, и наконецъ сѣлъ самъ.
   Они не проѣхали еще и мили, какъ кормилица передала ребенка нянѣ съ надменнымъ снисхожденіемъ, словно говоря: "вы можете держать ребенка постоянно, а я только въ важныхъ случаяхъ". Няня смиренно взяла ребенка.
   Черезъ нѣсколько времени кормилица начала выказывать признаки безпокойства; ей очевидно не сидѣлось на мѣстѣ.
   -- Что съ вами, Мэри! сказала лэди Бассетъ, -- не узко ли вамъ платье?
   -- Нѣтъ, милэди, отвѣчала Мэри рѣзко.
   Нѣсколько минутъ она сидѣла смирно, но потомъ снова возобновились тѣ же признаки безпокойства.
   -- Ей вѣрно не ловко сидѣть на переднемъ мѣстѣ, сказала лэди Бассетъ въ полголоса мужу, -- могу я перемѣниться съ ней.
   -- Конечно нѣтъ, но я ей уступлю свое мѣсто. Пересядьте Мэри, здѣсь вамъ будетъ лучше. Впрочемъ это не на долго: въ ландо будетъ гораздо просторнѣе.
   Мэри была очень польщена этимъ предложеніемъ и около получаса сидѣла спокойно выглядывая изъ окна. Но потомъ снова приключился припадокъ безпокойства. Она гордо потребовала ребенка и ей, конечно, тотчасъ его передали. Черезъ нѣсколько минутъ ребенокъ ей надоѣлъ и она его передала мисисъ Миллеръ.
   Наконецъ, на глазахъ ея выступили слезы, что конечно произвело общій ужасъ. Лэди Бассетъ взглянула вопросительно на мисисъ Миллеръ и та утвердительно кивнула головой. Тогда лэди Бассетъ приняла на себя повелительный тонъ и сняла съ Мири шаль.
   -- Да, сказала она, взглянувъ на мисисъ Миллеръ,-- ну Мэри не дурачьтесь, вѣдь платье вамъ узко.
   Съ этими словами лэди Бассетъ растегнула платье и распустила шнуровку у глупой женщина. Глубокій вздохъ отрады обнаружилъ истину, которую ложь хотѣла скрыть изъ какого-то непонятнаго, безсмысленнаго кокетства, увы такъ часто встрѣчающагося въ женщинахъ.
   Послѣ этого, спокойствіе водворилось въ экипажѣ и они благополучно достигли городка Ставлея. При въѣздѣ въ городъ кормилица перемѣнилась мѣстами съ серомъ Чарльсонъ и взяла на руки ребенка. Онъ былъ ея знаменемъ во всѣхъ общественныхъ мѣстахъ.
   У гостинницы они были встрѣчены громкими криками собравшейся толпы. День былъ базарный и городъ кишелъ фермерами и арендаторами сера Чарльса. Вѣсть о его возвращеніи распространилась повсюду, и фермеры рѣшились проводить его до Гунтеркомба торжественной кавалькадой.
   Узнавъ объ этомъ намѣреньи своихъ вассаловъ, серъ Чарльсъ послалъ одного изъ своихъ слугъ къ мясникамъ съ приказаніями отвезти какъ можно скорѣе большой запасъ говядины въ Гуитеркомбъ, а оттуда съ запискою къ дворецкому.
   -- Всѣ, которые поѣдутъ со мною, должны у меня и ужинать, торжественно произнесъ онъ среди всеобщаго сочувствія.
   Послѣ этого, онъ повелъ лэди Бассетъ и ея свиту на верхъ, гдѣ онѣ отдыхали съ часъ. Наконецъ торжественное шествіе двинулось къ Гунтеркомбу, сопровождаемое тридцатью фермерами и около дюжины горожанъ, которые не хотѣли пропустить счастливаго случая поужинать разъ въ жизни въ гунтеркомбскомъ замкѣ.
   Поѣздка эта была великолѣпная; экипажъ быстро катился по ровной дорогѣ, окаймленной мягкой травой, по которой скакали фермера, не отставая отъ экипажа и не поднимая облаковъ пыли. Всѣ поселяне верхомъ, которыхъ они догоняли, присоединялись къ нимъ и даже попадавшіеся на встрѣчу повертывали лошадей и при громкихъ крикахъ увеличивали свиту. Всѣ сидѣвшіе въ экипажѣ сіяли счастьемъ и удовольствіемъ отъ такого общаго сочувствія; дѣйствительно отрадно было слушать топотъ всѣхъ этихъ лошадей, на каждой изъ которыхъ скакалъ преданный другъ. Прежде чѣмъ они достигли селенія, вокругъ экипажа и за нимъ гарцовало до восьмидесяти человѣкъ.
   Передъ самымъ Гунтеркомбомъ, Мэри Госпортъ взяла на руки ребенка, ибо въ такую торжественную минуту она не могла отказать себѣ въ удовольствіи розыграть важную роль.
   Церковые колокола весело гудѣли, когда кавалькада шумно въѣхала въ селеніе. Всѣ жители выбѣжали на встрѣчу и женщины при видѣ ребенка, присоединили свои голоса къ общему крику радости и привѣтствія. Старики, получавшіе пансіонъ отъ сера Чарльса, также вышли къ нему на встрѣчу, а одинъ сѣдовласый бѣднякъ сталъ на колѣни и громко молился Богу о ниспосланіи милости его благодѣтелю.
   Лэди Бассетъ тихо плакала, но слезами радости; серъ Чарльсъ былъ немного блѣденъ, но сдерживалъ свое волненіе, оба они кланялась на право и на лѣво, какъ царственныя особы. И дѣйствительно, они могли разыгрывать такую роль, ибо все селеніе за исключеніемъ одного дома принадлежало имъ.
   Когда экипажъ приблизился къ этому одному дому, не принадлежавшему серу Чарльсу, Мэри Госпортъ быстро обернулась и устремила въ толпу проницательный, жгучій взглядъ. У воротъ своего дома, полускрытый деревомъ, стоялъ Ричардъ Бассетъ блѣдный, мрачный; онъ думалъ, что его никто не замѣтитъ, но пронзительный взглядъ ненависти остановился на немъ, и въ ту самую минуту, какъ экипажъ поровнялся съ нимъ, Мэри Госпортъ неожиданно подняла высоко ребенка и показала ему; ея глаза при этомъ сверкали звѣрской ненавистью леопарда и хитрымъ затаеннымъ торжествомъ. Вся толпа поняла эту вдохновенную выходку и привѣтствовала ее громкими криками одобренія; лэди Бассетъ поблѣднѣла.
   Чрезъ минуту они миновали ворота Гунтеркомба и остановились у подъѣзда своего дома.
   Серъ Чарльсъ тотчасъ отослалъ лэди Бассетъ въ ея комнату отдыхать; она, нѣжно улыбаясь и привѣтливо кланяясь, прошла черезъ толпу преданныхъ слугъ, Мэри Госпортъ боясь запутаться въ длинномъ платьѣ отдала ребенка мисисъ Миллеръ и гордо послѣдовала за своей госпожой, надменно кивая головой старымъ знакомымъ. Добрая мисисъ Миллеръ на каждомъ шагу останавливалась и показывала ребенка всѣмъ желавшимъ его видѣть.
   Между тѣмъ, серъ Чарльсъ вышелъ на подъѣздъ и пригласилъ всѣхъ войти и раздѣлить съ нимъ его скромную трапезу.
   Уже давно въ кухняхъ были затоплены всѣ печи и жарились громадные ростбифы, индѣйки и прочія мяса, пеклись пироги, варились гороховые пудинги; вмѣстѣ съ тѣмъ изъ погребовъ выносили боченки пива и дюжины шампанскаго и портвейна.
   Ужинъ былъ накрытъ въ парадныхъ сѣняхъ, въ столовой, гостинной и парадной кухнѣ.
   Бѣдные поселяне толпами наполняли барскія комнаты; никому не было запрета, всѣхъ впускали -- мужчинъ и женщинъ; аристократическій замокъ былъ въ этотъ вечеръ открытъ для всякаго, какъ четыреста лѣтъ тому назадъ.
   

XXXII.

   Когда клеркъ Шарпа представилъ Бассету повѣстку о явкѣ въ судъ и удалился, Ричардъ пошелъ къ Вилеру и старался все дѣло превратить въ шутку. Но Вилеръ былъ по видимому пораженъ и самъ Бассетъ, подумавъ хорошенько, согласился спросить совѣта у хорошаго адвоката. Поэтому, они оба отправились тотчасъ въ Лондонъ и черезъ знакомаго стряпчаго добились аудіенціи у извѣстнаго ученаго адвоката.
   -- Вопросъ въ томъ, сказалъ адвокатъ, узнавъ въ чемъ дѣло, можете ли вы доказать присяжнымъ, что онъ былъ сумасшедшій въ то время?
   -- Да, онъ не можетъ явиться въ судъ, я его не пущу.
   -- О! судъ заставитъ васъ его представить.
   -- Но, я полагалъ, что сумасшедшій человѣкъ былъ civillier mortus и не могъ предъявлять никакихъ исковъ.
   -- Это совершенно справедливо, но этотъ человѣкъ не сумасшедшій въ глазахъ закона. Зепереть человѣка въ сумасшедшій домъ, на основаніи докторскаго свидѣтельства, только предварительная мѣра, за которой долженъ слѣдовать приговоръ присяжныхъ -- сумасшедшій ли онъ или нѣтъ. Возьмите въ паралель преступника. Судья отдаетъ его подъ судъ и обыкновенно на основаніи лучшихъ доказательствъ, чѣмъ докторскія свидѣтельства, но человѣкъ этотъ еще не преступникъ и онъ имѣетъ право требовать суда присяжныхъ и въ случаѣ отказа можетъ жаловаться парламенту. Въ настоящемъ случаѣ обвиняемый дѣлаетъ то что вы должны были бы сдѣлать. Онъ предаетъ себя на судъ равныхъ, а если онъ въ тоже время отдаетъ и васъ подъ судъ, то это ваша вина. Если онъ дѣйствительно сумасшедшій, то идите смѣло на бой. Если же нѣтъ, то я вамъ совѣтую немедленно его выпустить изъ сумасшедшаго дома и помириться съ нимъ.
   Вилеръ возразилъ, что обвиняемый слишкомъ пылалъ ненавистью къ его довѣрителю, чтобы согласиться на какую бы то ни было сдѣлку.
   -- Ну, въ такомъ случаѣ вы можете ссылаться на то, что вы выпустили его въ ту самую минуту, когда убѣдились, что онъ выздоровѣлъ, но вы все же должны доказать, что онъ былъ сумасшедшій, когда вы его посадили въ сумасшедшій домъ. Предупреждаю васъ, что это будетъ очень трудно, такъ какъ присяжные невольно отдадутъ предпочтеніе тому, что увидятъ собственными глазами.
   Бассетъ и Вилеръ удалились; послѣдній не говорилъ ни слова, вполнѣ соглашаясь съ заключеніемъ адвоката, но Бассетъ былъ очень недоволенъ и раздосадованъ.
   -- Дуракъ! онъ только и видѣлъ въ дѣлѣ, что обвиняемаго, сказалъ Ричардъ, -- онъ забылъ, что существуетъ парламентскій актъ, который мы буквально исполнили.
   -- Отчего вы его не спросили, какъ онъ объясняетъ этотъ актъ? сказалъ Вилеръ.
   -- Потому что я не нуждаюсь въ его объясненіяхъ. Я прочелъ этотъ актъ и онъ ясенъ для всякаго не дурака. Я посовѣтовался съ адвокатомъ, чтобъ сдѣлать вамъ пріятное, я теперь оставьте меня въ покоѣ, я буду дѣйствовать по своему.
   Онъ прямо отправился въ Бурдоку и сговорился съ нимъ о переводѣ сера Чарльса въ его заведеніе, гдѣ была примѣнена къ больнымъ старая система, которая не только увеличивала болѣзнь у паціентовъ,-- но сводила съ ума даже совершенно здоровыхъ.
   Рольфъ разстроилъ эти планы, какъ намъ уже извѣстно, и Ричардъ Бассетъ былъ смертельно пораженъ этимъ неожиданнымъ ударомъ. Ясно было, что серъ Чарльсъ имѣлъ искуснаго, рѣшительнаго союзника. Но кто это былъ такой? Онъ начиналъ дрожать за свою безопасность. Онъ жаловался полиціи и просилъ розыскать дерзскаго нарушителя парламентскаго акта; наконецъ онъ отправился къ доктору Суаби и осыпалъ его угрозами.
   Но Рольфъ и серъ Чарльсъ, которые искренно полюбили Суаби, вполнѣ заслуживающаго эту привязанность, предвидѣли подобную случайность и не открыли доктору свою тайну. Поэтому, Суаби совершенно справедливо сказалъ, что онъ не принималъ никакого участія въ этомъ дѣлѣ и что серъ Чарльсъ, давшій честное слово не бѣжать изъ Бельвю, оставался бы тамъ до сихъ поръ, еслибъ мистеръ Бассетъ не извлекъ его оттуда, прибѣгнувъ къ грубой силѣ въ лицѣ Бурдока.
   -- Ну серъ, прибавилъ онъ,-- они доказали вамъ, что въ эту игру могутъ играть двое.
   Съ этими словами онъ учтиво поклонился и вышелъ изъ комнаты.
   Бассетъ возвратился домой совершенно убитый. Дня два онъ оставался какъ бы въ столбнякѣ, но потомъ онъ очнулся и написалъ Бурдоку, прося его принять необходимыя мѣры для задержанія въ Лондонѣ сера Чарльса. Однако, на другой же день, онъ отмѣнилъ свои распоряженія, потому что получилъ письмо отъ комисаровъ De lunatico, которые увѣдомляли его, что серъ Чарльсъ былъ офиціально освобожденъ на основаніи заключенія доктора Суаби и другихъ компетентныхъ лицъ.
   Такимъ образомъ дѣло было кончено и бѣдный Бассетъ содержалъ своего богатаго двоюроднаго брата на свой счетъ впродолженіи трехъ мѣсяцевъ, безъ всякой для себя пользы; въ результатѣ ему грозилъ убыточный процесъ.
   Шарпъ, подстрекаемый Рольфомъ, не далъ ни минуты покоя Ричарду Бассету. Послѣ заявленія иска немедленно была заявлена исковая, состоявшая изъ трехъ статей. Истецъ взыскивалъ съ отвѣтчика десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ за вредъ и убытокъ, а именно:
   "За насильственный арестъ и задержаніе истца въ сумасшедшемъ домѣ подъ вымышленнымъ предлогомъ, что онъ сумасшедшій.
   "За удержаніе его въ сумасшедшемъ домѣ, не смотря на ясныя доказательства, что онъ не сумасшедшій.
   "За попытку перевести его въ другой сумасшедшій домъ, съ очевидно злодѣйскимъ намѣреніемъ.
   "Отъ каковыхъ дѣйствій истецъ пострадалъ физически, нравственно и имущественно."
   Получивъ копію съ этого документа, Ричардъ Бассетъ послалъ за Вилеромъ, но ихъ разговоръ былъ прерванъ звономъ колоколовъ и веселыми криками толпы. Они выбѣжали на дорогу, чтобъ посмотрѣть въ чемъ дѣло.
   Ричардъ Бассетъ, подозрѣвая причину общаго веселья, скрылся за дерево, но проницательный взглядъ Мэри Госпортъ открылъ его присутствіе и сіяя ненавистью и торжествомъ она публично показала ему наслѣдника Гунтеркомба.
   Онъ возвратился домой молча и опустился въ кресло совершенно убитый.
   Однако Вилеръ заставилъ его очнуться и на другой день они отправились къ адвокату, чтобы составить формальный отвѣтъ на исковую.
   -- Что это такое? сказалъ ученый юристъ, -- искъ по тремъ статьямъ! Но я вамъ совѣтывалъ его тотчасъ освободить.
   -- Да, замѣтилъ Вилеръ, -- и прекрасный это былъ совѣтъ, но мой кліентъ...
   -- Предпочелъ дѣйствовать теперь по своему. А я долженъ исправлять ошибку, противъ которой я его предупреждалъ.
   -- Вѣроятно это съ вами случается не впервые?
   -- Конечно. Кліенты вообще не признаютъ, что предупрежденіе лучше леченья.
   -- Онъ не можетъ ничего сдѣлать противъ меня, сказалъ нетерпѣливо Бассетъ, его свидѣтельствовали отдѣльно два доктора и всѣ требованія парламентскаго акта были въ точности исполнены.
   -- Но это не отвѣтъ на исковую. Законъ запрещаетъ вамъ сажать въ сумасшедшій домъ сумасшедшаго человѣка безъ извѣстныхъ предосторожностей, но онъ ни въ какомъ случаѣ не даетъ вамъ права сажать здороваго человѣка въ сумасшедшій домъ. Это было рѣшено въ дѣлѣ Бучера. Защита вами предлагаемая была тогда предъявлена въ качествѣ встрѣчнаго иска, но первоначальный истецъ доказалъ всю неосновательность подобныхъ доводовъ. Вопросъ разсматривался въ полномъ судѣ и судья подъ предсѣдательствомъ перваго юриста того времени единогласно рѣшили., что законъ, на который ссылался отвѣтчикъ не могъ касаться до здоровыхъ, несумасшедшихъ англичанъ и нарушить ихъ гражданскія права. Поэтому встрѣчный искъ былъ уничтоженъ и дѣло сведено къ разрѣшенію простаго вопроса былъ ли истецъ во время его задержанія сумасшедшій или нѣтъ. Это дѣло Бучера -- прецедентъ, на который всегда ссылаются въ подобныхъ дѣлахъ. Можете вы доказать, что онъ былъ сумасшедшій? Если нѣтъ, то лучше миритесь на какихъ бы то ни было условіяхъ. Въ дѣлѣ Бучера присяжные присудили убытковъ три тысячи фунтовъ, а истецъ далеко не имѣлъ такого положенія въ свѣтѣ, какъ серъ Чарльсъ Бассетъ. Къ тому же отвѣтчикъ въ томъ дѣлѣ не упорствовалъ какъ вы противъ самыхъ очевидныхъ доказательствъ. Въ вашемъ дѣлѣ присяжные присудятъ по крайней мѣрѣ пять тысячъ.
   Съ этими словами, онъ снялъ съ полки томъ судебныхъ процесовъ и указалъ на дѣло, на которое онъ сослался; Вилеръ внимательно прочелъ рѣшеніе суда и воскликнулъ:
   -- Ну, мистеръ Бассетъ, пошатнуть такое рѣшеніе также легко, какъ сбить головой церковь св. Павла.
   Послѣ долгихъ обсужденій было рѣшено ограничить отвѣтъ на исковую однимъ заявленіемъ, что серъ Чарльсъ былъ сумашедшій, когда его посадили въ сумашедшій домъ.
   Это было сдѣлано только для проволочки времени и Вилеръ тотчасъ отправился къ Шарпу; долго они совѣщались и наконецъ сошлись на мировую, по которой Ричардъ Бассетъ представилъ письменное извиненіе и торжественное заявленіе, что серъ Чарльсъ никогда не былъ сумасшедшій, и кромѣ того уплатилъ четыре тысячи фунтовъ; адвокатъ увѣрялъ, что онъ еще очень дешево отдѣлался.
   Бассетъ заплатилъ деньги съ помощію отца своей жены, но это несчастное окончаніе дѣла до того его разстроило, что онъ занемогъ.
   Серъ Чарльсъ пожертвовалъ полученныя деньги на Гунтеркомбское селеніе и подарилъ землю, которую арендовали фермера, посаженные въ тюрьму Ричардомъ Бассетомъ.
   Потерпѣвъ пораженіе на всѣхъ пунктахъ и въ концѣ концевъ тяжело наказанный Ричардъ Бассетъ впалъ въ отчаянную, мрачную меланхолію, которая очень опасна для разсудка. Онъ никуда не выходилъ, не желая дать случай торжествовать своимъ вратамъ. Онъ по цѣлымъ днямъ сиживалъ у камина и бормоталъ въ пол-голоса:
   -- Ударъ за ударомъ! Ударъ за ударомъ! мой бѣдный мальчикъ никогда не будетъ владѣльцемъ Гунтеркомба.
   Вилеръ сожалѣлъ его, но не могъ помочь горю.
   Наконецъ, на помощь къ нему явилась личность, которую онъ вполнѣ презиралъ за ея простоту и тупость. Мисисъ Бассетъ отправилась къ своему отцу и со слезами объяснила ему, что она боялась за умъ Ричарда, если его мысли не будутъ, отвлечены отъ Гунтеркомба и его ненависти къ серу Чарльсу и лэди Бассетъ, что было главнымъ несчастіемъ его жизни. Ричардъ отличался замѣчательными способностями, былъ хорошій лингвистъ и отличный счетчикъ, поэтому не могъ ли ея добрый отецъ найти ему выгодное мѣсто, которое отвлекло бы его отъ мрачныхъ мыслей?
   -- Какъ, сейчасъ, въ одну минуту, готовое мѣсто? произнесъ старикъ, -- значитъ надо покупать его. А если я буду такъ сорить деньгами, то немного придется мнѣ оставить тебѣ въ наслѣдство.
   Однако, не смотря на это возраженіе, онъ отправился въ Лондонъ и имѣя много друзей въ Сити, онъ вскорѣ узналъ, что открылась новая страховая компанія, которая главнымъ образомъ должна была заниматься страховкой имѣній заповѣдныхъ. Онъ немедленно купилъ значительное количество акцій на имя Бассета и представилъ его самого учредителямъ; Бассетъ имѣлъ громадный запасъ свѣденій обо всемъ что касалось заповѣдныхъ помѣстій и необыкновенную способность къ математическимъ расчетамъ, поэтому его тестю было не трудно выхлопотать, чтобъ его назначали однимъ изъ директоровъ съ извѣстнымъ жалованіемъ и процентами съ доставленнаго имъ компаніи дохода.
   Бассетъ молча согласился на это предложеніе и теперь проводилъ жизнь между Лондономъ и своимъ деревенскимъ домикомъ.
   Вилеръ помогалъ ему въ дѣлахъ въ качествѣ комисіонера и они оба наживали порядочно денегъ.
   Послѣ горькаго урока Ричардъ Бассетъ далъ себѣ слово никогда не дѣйствовать противъ сера Чарльса иначе, какъ съ полной увѣренностью успѣха. Но все же онъ смертельно ненавидѣлъ его и лэди Бассетъ болѣе, чѣмъ когда ненавидѣлъ.
   Въ Гунтеркомбѣ онъ неговорилъ ни слова, и ничего не предпринималъ, но въ Лондонѣ онъ нанялъ частнаго сыщика для разузнанія, гдѣ жила лэди Бассетъ, въ то время, когда она родила и посѣщалъ ли ее тогда какой нибудь пасторъ.
   Этотъ сыщикъ ничего не разузналъ и Бассетъ сравнивъ его пышное объявленіе съ его безуспѣшной дѣятельностью отказалъ ему, какъ пустому шарлатану.
   Въ своей конторѣ оцъ имѣлъ часто дѣла съ докторами и не упускалъ никогда случая сказать каждому изъ нихъ съ улыбкой:
   -- Вы кажется пользовали мою двоюродную сестру лэди Бассетъ.
   

ХXXIII.

   Серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ, освободясь отъ энергичной вражды своего двоюроднаго брата начали вести тихую, спокойную жизнь, не ознаменованную никакими замѣчательными событіями.
   Но драматическія событія не составляютъ все въ жизни; характеръ и чувства выражаются не въ однихъ поразительныхъ картинахъ. Именно въ эту спокойную, мирную эпоху, трое изъ дѣйствующихъ лицъ нашего романа выказали новыя чувства и черты характера.
   Начнемъ съ сера Чарльса Бассета, Онъ возвратился изъ сумасшедшаго дома очень измѣнившись физически и нравственно. Пересталъ курить, онъ укрѣпилъ свой желудокъ, а работа въ саду развила его мускулы, и щеки его, вмѣсто прежнихъ блѣдныхъ, были теперь здоровыя, загорѣлыя. Онъ поправился также и въ нравственномъ отношеніи; наблюденіе надъ сумасшедшими привели его къ самообладанію. Онъ сталъ философомъ, характеръ его возвысился и никакая уже мелочь не могла вывести его изъ терпѣнья.
   Лэди Бассетъ оставалась почти такой же какъ прежде, только въ ней замѣтны были слѣды какого-то постояннаго безпокойства. Она непремѣнно требовала, чтобъ мужъ повторялъ ей нѣсколько разъ въ день, что онъ счастливъ; хотя онъ еще въ то время былъ совершенно счастливъ, но она постоянно не довольствовалась его спокойной манерой выражать это счастье. Читатель можетъ себѣ объяснить это, какъ онъ хочетъ.
   Мэри Госпортъ начинала важничать. Она почтительно обходилась съ своими господами, но не терпѣла, какъ бывало прежде, фамильярности слугъ. Одна изъ служанокъ, какъ-то дозволила себѣ выразить сомнѣніе на счетъ ея брака и Мэри Госпортъ пожаловалась леди Бассеть, которая видя волненіе кормилицы, немедленно прогнала молодую дѣвушку.
   Она неожиданно сдѣлалась пѣвицей. Она всегда пѣвала псалмы въ церкви, но никто не сдыхалъ въ домѣ, чтобъ она когда нибудь пѣла пѣсни. Теперь она постоянно напѣвала что нибудь, укачивая своего питомца; голосъ ея былъ замѣчательно сильный, пріятный: такимъ образомъ она цѣлыми часами пѣла дѣтскія колыбельныя пѣсенки и всѣ проѣзжіе останавливались, чтобы послушать прелестные мелодичные звуки, вылетавшіе изъ открытыхъ оконъ Гунтеркомба.
   Старикъ фермеръ, мистеръ Мейрикъ, человѣкъ очень достаточный, былъ до того очарованъ пѣніемъ Мэри Госпортъ, что предложилъ ей перейти къ нему въ экономки, когда она выкормитъ ребенка. Она молча разсмѣялась ему въ лице!
   Какой-то меломанъ, гостившій у сера Чарльса, предложилъ доставить ей случай пройти трехлѣтній курсъ музыкальнаго образованія и потомъ помѣстить ее въ оперу. Она отказалась, даже не поблагодаривъ джентльмена за его любезность.
   Мистеръ Дрэкъ, послѣ долгихъ колебаній, наконецъ собрался съ силами и упрекнулъ ее въ измѣнѣ и въ предпочтеніи ему моряка.
   -- Это васъ научитъ не мямлить, сказала она, красота никогда не проситъ милости. Въ другой разъ будьте рѣшительнѣе.
   Однажды мистеръ Ричардъ Бассетъ, вѣроятно по чувству родственной привязанности, а не изъ пустаго любопытства, возимѣлъ сильное желаніе увидѣть мистера Бассета, имѣвшаго тогда восемь мѣсяцевъ два дня, поэтому онъ какъ всегда прибѣгъ къ хитрости и написалъ къ Мэри Госпортъ, прося ее по старой дружбѣ придти къ нему на свиданіе въ одинадцать часовъ, такъ какъ онъ зналъ, что она въ это время всегда гуляетъ по лужку съ своимъ питомцемъ.
   Мэри Госпортъ явилась на свиданіе, но одна, безъ ребенка.
   Ричардъ былъ очень учтивъ, но холоденъ и молчаливъ.
   -- Но гдѣ же маленькій наслѣдникъ? спросилъ онъ наконецъ.
   -- Вамъ было нужно его, а не меня! воскликнула Мэри съ ожесточеніемъ набрасываясь на Ричарда, -- вы думали, что я вамъ его такъ и принесу, а вы его у бьете.
   -- Полноте.
   -- Да, вы были бы рады его убить, еслибъ представился къ тому; случай; но онъ не представится. Еслибъ вы его не убили, то по крайней мѣрѣ сглазили бы; всѣмъ извѣстно, что у васъ дурной глазъ. Нѣтъ, онъ переживетъ тебя, подлеца, и все твое подлое отродье, и будетъ владѣльцемъ Гунтеркомба, когда тебя злодѣя будутъ черти жарить въ аду!
   Ричардъ Бассетъ поблѣднѣлъ, но ему оставалось только молча уйти, онъ это и сдѣлалъ. Мэри Госпортъ послѣдовала за нимъ до самой ограды, отдѣлявшей его владѣнія и продолжала бранить его съ прежнимъ жаромъ. Войдя въ калитку онъ захлопнулъ ее на носъ молодой женщинѣ; она постояла немного дрожа всѣмъ тѣломъ отъ.здобы, а потомъ пошла домой плача.
   Но Мэри Госпортъ отличалась замѣчательнымъ легкомысліемъ и потому черезъ нѣсколько минутъ она уже сидѣла на; садовой скамейкѣ держа на рукихъ своего питомца и весело распѣвая, какъ жаворонокъ.
   Что касается до Ричарда Бассета, то въ настоящее время онъ видѣлъ все въ одномъ извѣстномъ свѣтѣ, поэтому какъ только исчезла разгнѣванная Мэри Госпортъ, онъ тотчасъ сказалъ себѣ:
   -- Дурной глазъ! Все это глупости! Она посвящена во всѣ тайны лэди Бассета и ей не приказано мнѣ показывать ребенка; а почему -- я когда нибудь. узнаю.
   Серъ Чарльсъ Бассетъ теперь принадлежалъ точно также, какъ нѣкогда его двоюродный братъ къ породѣ кудахтающихъ пѣтуховъ: но онъ изъ приличія ограничивалъ свое кудахтанье стѣнами дѣтской. Тамъ онъ вполнѣ вознаграждалъ себя и цѣлыми часами не сводилъ глазъ съ ребенка, сидѣвшаго на рукахъ у кормилицы или игравшаго на полу у его ногъ.
   Пока онъ смотрѣлъ на ребенка съ восторженной любовью, лэди Бассетъ слѣдила за нимъ съ какой-то застѣнчивой радостью. Но по временамъ, она страдала ревностью, новымъ для нея недугомъ.
   Я кажется уже говорилъ, что серъ Чарльсъ сначала былъ огорченъ, что его сына и наслѣдника вскармливала женщина, низкаго состоянія. Мало по малу это чувство въ немъ изгладилось и замѣнилось совершенно противоположнымъ. Женщина, для которой онъ дѣлалъ такъ мало (ибо что значило жалованье служанки), оказывала ему великую услугу: она кормила своимъ молокомъ его сына и наслѣдника, которыйне зналъ другой пищи, и съ каждымъ днемъ онъ все болѣе и болѣе росъ и процвѣталъ.
   Менѣе глубокій наблюдатель, или не столь восторженный отецъ могъ бы этого не замѣтить, а серъ Чарльсъ отъ природы отличался наблюдательностью и аналитическимъ умомъ, которые особливо развились въ немъ благодаря его пребыванію въ сумасшедшемъ домѣ и переписки съ Рольфомъ. Поэтому онъ слѣдилъ съ любопытствомъ, благодарностью и нѣкотораго рода уваженіемъ за материнскими попеченіями Мэри Госпортъ о его ребенкѣ.
   Вмѣстѣ съ этимъ, онъ замѣчалъ, что ребенокъ имѣлъ хорошее вліяніе на кормилицу; прежде она никогда не пѣвала, а теперь ея прелестный, полный, мелодичный голосъ, громко раздавался по всему дому. И не только ребенокъ придалъ ей вокальныя способности, но повременамъ и красоту. Прежде она казалась серу Чарльсу красивой, деревенской дѣвушкой, простой и нѣсколько грубой, но теперь, когда она съ прелестной улыбкой смотрѣла на своего питомца, она въ глазахъ сера Чарльса получала оттѣнокъ нѣжный, поэтическій, женственный, материнскій.
   Эти-то взгляды сера Чарльса на Мэри Госаортъ, взгляды полу-философскіе и полу-родительскіе и совершенно невинные, возбуждали по временамъ ревность лэди Бассетъ. Однако, она скрыла свои чувства до времени.
   Наконецъ, настала эта минута и она предложила отнять ребенка отъ груди. Но мисисъ Госпортъ увѣряла сера Чарльса, что въ деревняхъ потому и здоровѣе дѣти, что ребенка отнимаютъ отъ груди не ранѣе полутора года. Благодаря этому и ея горькимъ слезамъ, а также сѣтованіямъ о мужѣ, находившемся далеко въ морѣ., она одержала побѣду: роковое для нея событіе было отложено.
   Когда же стала приближаться роковая минута, Мэри Госпортъ начала читать газеты и однажды прочла извѣстіе о крушеніи "Карбрейскаго замка" и при немъ погибло семь матросовъ. Она. внимательно прочла всѣ подробности кораблекрушенія и черезъ два дня получила письмо отъ товарища мистера Госпорта (почеркъ котораго очень походилъ на ея почеркъ) извѣщавшаго ее о крушеніи "Карбрейскаго замка" и о погибели Джэвса Госпорта въ числѣ другихъ матросовъ.
   Вслѣдствіе этого письма весь домъ наполнился криками и воплями неутѣшной вдовы; явились, какъ всегда утѣшители, которые стали выражать сомнѣніе дѣйствительно ли погибъ корабль, но кто-то заявилъ, что въ газетахъ было напечатано объ этомъ грустномъ происшествіи. Газета была найдена и роковая истина удостовѣрена.
   Тогда маленькій Бассетъ былъ тотчасъ отнятъ отъ груди и несчастная вдова одѣта въ черное платье на счетъ лэди Бассетъ, которая сдѣлала все что могла для утѣшенія и успокоенія ей.
   Но она горько плакала и говорила что тотчасъ бросится въ море, чтобъ не разлучиться съ любимымъ мужемъ. Но такъ какъ отъ Гунтеркомба было далеко до моря, то она не исполнила своего намѣренья и вскорѣ успокоилась, рѣшившись остаться на землѣ въ качествѣ няньки маленькаго мистера Бассета.
   Серъ Чарльсъ возсталъ противъ этого плана, ему казалось неблагоразумнымъ превращать кормилицу въ няньку, когда послѣдняя должность была уже занята женщиной болѣе опытной и пожилой.
   Лэди Бассетъ съ нимъ согласилась, но прибавила пожимая плечами.
   -- Не бѣда имѣть и двухъ нянекъ, тѣмъ болѣе что это не на долго. Мэри нисколько не сожалѣетъ своего мужа.
   -- Ты забываешь, она реветъ на весь домъ по своемъ мужѣ.
   -- Да, слишкомъ, сказала сухо лэдр Бассетъ.
   Она дѣйствительно не ошиблась. Черезъ нѣсколько времени мистеръ Мейрикъ, не имѣя возможности нанять не въ экономки предложилъ ей свою руку и сердце.
   -- Какъ! воскликнула она. вы предлагаете мнѣ выдти замужъ, когда еще не прошло и мѣсяца послѣ смерти Джэюа Госпорта.
   -- Дайте теперь слово, а я буду ждать сколько хотите.
   -- Хорошо, жизнь могла мнѣ представиться въ болѣе черномъ цвѣтѣ.
   Черезъ шесть недѣль послѣ этого разговора, Дрэкъ вступилъ съ нею въ нѣжный разговоръ и замѣтилъ тономъ утѣшенія, что для хорошенькой дѣвушки лучше выходить замужъ за труженика на землѣ, чѣмъ на водѣ.
   -- Правда, сказала Мэри со вздохомъ.-- я въ этомъ убѣдилась на грустномъ опытѣ.
   Послѣ этого Дрэкъ нѣсколько разъ съ ней заигрывалъ и наконецъ прямо предложилъ ей выдти за него замужъ, вполнѣ надѣясь, что она бросится къ нему съ радостью на шею.
   -- Вы опоздали, молодой человѣкъ, сказала она сухо, -- я ужъ дала слово.
   -- Что вы говорите? Это невозможно, вашъ мужъ умеръ только четыре мѣсяца тому назадъ.
   -- Такъ чтожъ! Мнѣ сдѣлано предложеніе черезъ недѣлю послѣ его смерти. Завтра окликаютъ насъ въ церкви; приходите и научитесь не зѣвать въ другой разъ.
   -- Въ другой разъ! воскликнулъ Дрэкъ,-- развѣ вы надѣйтесь выдти я за третьяго.
   -- Почему же нѣтъ! онъ гораздо старше меня. Это мистеръ Мейрикъ.
   Мистеръ Мейрикъ былъ человѣкъ достаточный и потому Дракъ былъ пораженъ и тотчасъ принялъ почтительный видъ. Но черезъ минуту въ его головѣ родилась мысль, что не дурно жениться на богатой вдовѣ.
   -- Ну, сказалъ онъ,-- вы въ другой разъ не станете меня упрекать. Я теперь же, не откладывая ни минуты прошу вашей руки.
   -- Какъ! Я должна отказать фермеру Мейрику и выдти замужъ за тебя!
   -- Нѣтъ. Я хочу жениться на васъ, когда эта старая скотина околѣетъ.
   -- Ну, Биль Дрэкъ, отвѣчала торжественно Мэри,-- если я переживу и этого, если вы до тѣхъ поръ не женитесь, не перемѣните своего мнѣнія и напомните мнѣ во время объ этомъ, то мы посмотримъ.
   Съ этими словами, она вышла изъ комнаты шумя своими накрахмаленными юбками. Она прямо отправилась въ кухню и тамъ разсказала свой разговоръ съ Дрэкомъ, прибавивъ колкія замѣчанія о томъ, что она терпѣть не можетъ и презираетъ людей, которые мямлятъ и ни на что не могутъ рѣшиться въ одну минуту.
   Такимъ образомъ, вдова Госпортъ сдѣлалась мисисъ Мейрикъ и стала жить на фермѣ, отстоявшей на одну милю отъ Гунтеркомба. Она часто ходила къ своимъ прежнимъ господамъ, чтобъ полюбоваться на своего милаго котеночка, какъ она называла молодаго мистера Бассета, даже когда онъ давно пересталъ быть ребенкомъ.
   Прошло четыре года послѣ торжественнаго возвращенія въ Гунтеркомбъ и лэди Бассетъ вдругъ начала выказывать холодность къ своему маленькому мальчику, которымъ всѣ не переставали восхищаться.
   Она долго скрывала это чувство отъ сера Чарльса, но няньки и служанки довели это до его свѣденія. Онъ долго не вѣрилъ, но наконецъ сталъ самъ слѣдить за обращеніемъ матери съ сыномъ и убѣдился, что въ слухахъ была доля правды. Онъ выбралъ удобный случай и серьезно сказалъ:
   -- Милая Белла, если я не ошибаюсь, то твоя нѣжность къ нашему ребенку значительно уменьшилась.
   Лэди Бассетъ хотѣла было уклониться отъ отвѣта, но это было невозможно и потому она прямо сказала:
   -- Да, Чарльсъ, мое сердце совершенно къ нему охладѣло!
   -- Боже мой, Белла! отчего же это? Развѣ это не тотъ же ангельчикъ, который спасъ насъ въ роковую минуту и до своего рожденія вылечилъ меня отъ меланхоліи.
   -- Вѣроятно тотъ же самый, сказала она такимъ тономъ, котораго передать невозможно.
   -- Странный отвѣтъ.
   -- Но если онъ не перемѣнился, то я перемѣнилась, сказала она рѣзкимъ, совершенно непривычнымъ тономъ.
   -- Какъ! сказалъ серъ Чарльсъ грустно и даже съ испугомъ,-- развѣ мать можетъ разлюбить свое дѣтище, свое любимое дѣтище? Если твои слова справедливы, то вскорѣ придетъ и моя очередь.
   -- О! Чарльсъ, Чарльсъ! воскликнула Белла и залилась слезами.
   -- Кто можетъ быть безопасенъ послѣ этого. Есть ли на свѣтѣ что постояннѣе материнской любви! Если эта любовь вырывается съ корнемъ отъ простаго каприза, то что же можетъ устоять?
   Белла ничего не отвѣчала и молча плакала.
   Сэръ Чарльсъ устремилъ на нее долгій, проницательный, серьезный взглядъ и также замолчалъ.
   Но это неожиданное прекращеніе такого важнаго разговора было подозрительно и лэди Бассетъ была слишкомъ умна, чтобъ этого не замѣтить.
   Оба, какъ серъ Чарльсъ, такъ и Белла начали слѣдить другъ за другомъ. Только онъ не могъ скрыть своего безпокойства, а она казалась совершенно спокойна.
   -- Какъ ты думаешь, кто у насъ завтра будетъ обѣдать и ночевать? сказалъ однажды серъ Чарльсъ веселымъ тономъ, -- докторъ Суаби.
   -- Ты его пригласилъ? спросила лэди Бассетъ спокойно.
   -- Да, отвѣчалъ серъ Чарльсъ покраснѣвъ.
   Лэди Бассетъ ничего не отвѣчала и невозможно было сказать по пыраженію ея лица была ли она довольна или нѣтъ посѣщенію доктора Суаби.
   Однако, черезъ нѣсколько времени она спросила:
   -- Кого мнѣ пригласить для доктора. Суаби?
   -- Никого, ради Бога!
   -- Развѣ ему не будетъ скучно?
   -- Я надѣюсь; что нѣтъ.
   -- Ты многое хочешь ему передать, голубчикъ?
   -- Мы никогда съ нимъ не нуждались въ предметахъ разговора. Но, какъ бы то ни было я желаю пользоваться его умомъ безъ всякой примѣси.
   -- Пользоваться его умомъ безъ всякой примѣси?
   -- Да, безъ всякой примѣси нашихъ деревенскихъ умовъ.
   -- О! произнесла леди Бассетъ очень сухо и болѣе не сказала ни слова.
   На слѣдующій день пріѣхалъ докторъ Суаби и леди Бассетъ приняла его съ самымъ прелестнымъ радушіемъ; но послѣ обѣда, гораздо ранѣе обыкновеннаго, она ушла къ себѣ въ комнату сказавъ съ лукавой улыбкой:
   -- Я увѣрена, вы съ докторомъ Суаби имѣете о многомь переговорить,
   Но не успѣла она затворить за собою двери, какъ улыбка исчезла съ ея лица и замѣнилась мрачнымъ, грустнымъ выраженіемъ.
   Серъ Чарльсъ тотчасъ приступилъ къ бесѣдѣ о безпокоившемъ его предметѣ и спросилъ доктора Суаби, не замѣтилъ ли онъ чего новаго въ леди Бассетъ.
   -- Ничего новаго, отвѣчалъ докторъ Суаби, -- она какъ всегда очаровательна.
   Серъ Чарльсъ разсказалъ тогда съ глубокимъ чувствомъ и сердечнымъ безпокойствомъ все что уже знаетъ читатель.
   Докторъ Суаби слушалъ его внимательно и послѣ нѣкотораго молчанія выразилъ свое мнѣніе, сущность котораго заключалась въ слѣдующемъ:
   -- Это очень неожиданно, неестественно, и я долженъ признаться, очень походитъ на умственное разстройство. Еслибъ паціентъ былъ мужчина, то можно было бы бояться самыхъ грустныхъ результатовъ, но въ настоящемъ случаѣ мы должны взять въ соображеніе полъ паціентки, ея натуру и теперешнее ея положеніе. Леди Бассетъ мнѣ всегда казалась замѣчательной женщиной; она ни въ какомъ отношеніи не посредственность, умъ у нея глубокій, соображеніе быстрое, сердце горячее -- нервы и чувствительность сильно развиты; подобная личность ея пола всегда подвержена болѣе или менѣе нервному разстройству. Это болѣзненное расположеніе сдерживается замѣчательной силой воли и рѣдкимъ умомъ, но въ настоящее время она находится подъ вліяніемъ физическихъ причинъ, которыя приводили въ совершенное разстройство и не столь нервныхъ женщинъ. Я увѣренъ, что эта холодность къ первенцу просто нервная иллюзія, которая пройдетъ послѣ рожденія втораго ребенка. Я этимъ хочу сказать, что она по всей вѣроятности будетъ ппродолженіи нѣкотораго времени совершенно игнорировать своего перваго ребенка и все ее окружающее; но это не можетъ долго продлиться, ибо причина чисто физическая, а не нравственная. Когда у нея явится нѣсколько взрослыхъ дѣтей, то первенецъ въ концѣ концевъ сдѣлается ея любимцемъ. Такъ всегда бываетъ, вѣрьте мнѣ, любезный другъ.
   -- Вотъ мудрый совѣтъ, сказалъ серъ Чарльсъ, -- да благословитъ васъ Богъ. Значитъ вы совѣтуете терпѣнье.
   -- Нисколько; я этого не говорилъ. Имѣя ваши средства и такой обширный домъ, вы можете ихъ отдѣлить прежде чѣмъ иллюзія разовьется далѣе. Зачѣмъ рисковать несчастьемъ.
   -- Несчастьемъ? воскликнулъ сиръ Чарльсъ дрожа всѣмъ тѣломъ.
   -- Теперь она только холодна къ ребенку; но можетъ впослѣдствіи вообразитъ, что ненавидитъ его. Obsta principium -- вотъ мое правило. Я нисколько не думаю, чтобъ ребенокъ находился въ опасности; лэди Бассетъ, конечно, силою ума и воли сдержитъ свои нервы, Но зачѣмъ рисковать тѣнью несчастья.
   -- Я не буду ничѣмъ рисковать, сказалъ твердо сэръ Чарльсъ,-- пойдемте на верхъ, я рѣшился.
   На слѣдующее утро, серъ Чарльсъ отправился къ мисисъ Мейрикъ и спросилъ ее не согласна ли она взять къ себѣ на время за извѣстную плату его сына съ нянькой, такъ какъ онъ нуждается въ перемѣнѣ воздуха.
   Мисисъ Мейрикъ съ радостью ухватилась за это предложеніе, но рѣшительно отказалась отъ всякой платы.
   -- Нѣтъ,, сказала она,-- ребенокъ, котораго я вскормила, всегда найдетъ у меня радушный пріемъ и я не возьму за него ни гроша. Къ чему и платить, серъ, когда я вамъ бы заплатила за него, еслибъ только смѣла.
   Серъ Чарльсъ былъ очень тронутъ этими словами и всегда отличаясь замѣчательнымъ тактомъ, отвѣчалъ съ улыбкой:
   -- Вы очень добры. и я вижу, что мнѣ остается только быть вашимъ должникомъ.
   Съ этими словами онъ простился и мисисъ Мейрикъ проводила его до калитки.
   -- Я надѣюсь, сказала она, -- что милэди будетъ меня посѣщать, когда здѣсь будетъ мой котеночекъ. Она еще до сихъ поръ была у меня только разъ и то не выходила изъ экипажа.
   -- Гм!, сказалъ серъ Чарльсъ, какъ бы извиняясь, она теперь рѣдко выѣзжаетъ, вы понимаете?
   -- О! я слышала объ этомъ, серъ, и ежедневно молюсь о ней, серъ; милэди была для меня всегда не госпожой, а добрымъ другомъ. Я часто, сидя здѣсь, думаю о ней, о ея прелестныхъ глазкамъ и чудныхъ русыхъ волосахъ, которые я съ такимъ удовольствіемъ, причесывала, Я надѣюсь, серъ, что на этотъ разъ она подаритъ намъ златокудрую дѣвочку. Вотъ чего я желаю. Съ моимъ котеночкомъ они будутъ прелестнѣйшая парочка въ Англіи.
   -- Отъ всего сердца присоединяюсь къ вашему желанію, сказавъ сэръ Чарльсъ, -- мальчикъ или дѣвочка, мнѣ нсе равно, только бы поскорѣе ребенокъ родился и мать была бы внѣ опасности.
   Сказавъ это, серъ Чарльсъ поспѣшно удалился, какъ будто стыдясь, что открылъ свое сердце простой фермершѣ.
   Чтобъ избѣжать всякихъ непріятныхъ разговоровъ, онъ тайкомъ отослалъ ребенка съ нянькой и только потомъ сказалъ объ, этомъ лэди Бассетъ,
   Она до видимому была поражена и спросила что она сдѣлала, въ чемъ была виновна. Онъ успокоилъ ее, говоря, что она ни въ чемъ не была виновна, но и его не въ чемъ было винить; онъ сдѣлалъ то что считалъ необходимымъ для общаго спокойствія.
   -- Впрочемъ ты господинъ и повелитель, сказала она съ покорностью.
   -- Да, отвѣчалъ онъ, а мужчины любятъ быть тиранами.
   Она обвила руками шею своего тирана и разговоръ прекратился.
   Черезъ нѣсколько времени, серъ Чарльсъ спросилъ какъ-то утромъ, гдѣ лэди Бассетъ и съ удовольствіемъ узналъ, что она поѣхала къ мисисъ Мейрикъ съ сундукомъ вещей для сына. Она осталась тамъ цѣлый день и серъ Чарльсъ убѣдился, что принятая имъ мѣра была самая благотворная.
   Мисисъ Мейрикъ скоро убѣдилась на горькомъ опытѣ, какое громадное различіе существуетъ между груднымъ ребенкомъ и маленькимъ рѣзвымъ шалуномъ.
   Ея котенокъ сдѣлался теперь живымъ, безпокойнымъ, энергичнымъ мальчуганомъ и необходимъ былъ присмотръ двухъ ловкихъ, расторопныхъ женщинъ, чтобъ удержать его отъ бѣды, такъ быстро перебѣгалъ онъ отъ одной опасности къ другой. Наконецъ, мисисъ Мейрикъ заперла ворота и калитку и приказала всѣмъ служащимъ на фермѣ слѣдить за мальчикомъ и приводить его домой, если ему удавалось бѣжать, такъ какъ онъ ненавидѣлъ сидѣть дома. Никогда никто не видывалъ подобнаго ребенка.
   Однако всѣ, не имѣвшіе съ нимъ никакого дѣла, восхищались его красотой и самостоятельностью. Онъ казалось считалъ все человѣчество однимъ семействомъ, главой котораго онъ долженъ былъ сдѣлаться. Увидавъ какого нибудь представителя человѣчества, онъ тотчасъ бросался къ нему и вступалъ въ разговоръ, не смотря на обычную застѣнчивость дѣтей, скрывающихъ всегда отъ чужихъ свои умственныя сокровища.
   Однажды, этотъ юный любитель разговоровъ, стоялъ на подъѣздѣ и увидавъ, что у калитки остановился какой-то джентльменъ, бросился туда и вскарабкался на калитку.
   -- Кто вы такой? сказалъ онъ,-- я мистеръ Бассетъ. Я не живу здѣсь, я только гощу. Мой домъ Гунтеркомбъ. Я буду тамъ полнымъ господиномъ, когда папа умретъ. Я не зналъ этого, пока меня не привезли сюда. Который вамъ годъ? Мнѣ пятый....
   Въ эту минуту раздался громкій крикъ и мисисъ Мейрикъ, схвдтъ ребенка, поспѣшно унесла его домой. Все же Ричардъ Бассетъ успѣлъ крикнуть ей вслѣдъ нѣсколько словъ, которыя стоили очень дорого бѣдному мальчику, ибо на немъ одномъ она могла выместить свою злобу. Она сѣла на скамейку, перекинула черезъ колѣни ребенка и дала ему такую порку, о какой никогда не приснилось бы его младенческому уму.
   Вотъ слова Ричарда Бассета:
   -- Поздно! я видѣлъ пасторскаго ублюдка.
   Ричардъ Бассетъ вскочилъ на лошадь и поѣхалъ къ Вилеру, ибо теперь уже нельзя было заманить стараго стряпчаго въ Гайморъ, а почему, я объясню въ нѣсколькихъ словахі.
   1) Три года тому назадъ, одна старуха изъ его немногочисленныхъ кліентовъ, оставила ему въ наслѣдство три тысячи фунтовъ стерлинговъ; вполнѣ справедливая награда за немного юридическихъ совѣтовъ, но много разговоровъ.
   2) Старшій стряпчій въ городѣ за старостью лѣтъ искалъ себѣ помощника и Вилеръ, купивъ долю въ его дѣлахъ, съ большой энергіей распространилъ дѣятельность фирмы.
   3) Онъ женился.
   4) Его жена была хорошенькая, но отличалась ужасной ревностью; распространявшейся одинаково на женщинъ, мужчинъ, книги, дѣла и вообще на все, что отнимало у нея мужа.
   Слѣдствіемъ всего этого было, что Вилеръ болѣе не ѣздилъ въ Гайноръ и хотя онъ все еще высоко цѣнилъ своего стараго кліента и принималъ это радушно, но они помѣнялись ролями.
   Янявинсь въ контору Вилера, Ричардъ Бассетъ уговорилъ его отослать къ своему товарищу двухъ или трехъ кліентовъ и внимательно выслушать тѣ важныя свѣденія, которыя онъ имѣетъ ему сообщить.
   -- Ну, началъ онъ свой разсказъ,-- я его наконецъ видѣлъ.
   -- Кого его?
   -- Мальчика, котораго они представили въ наслѣдники Гунтеркомба, долженствовавшаго достаться моему сыну. Я его видѣлъ близко Вилеръ и онъ черенъ, какъ моя шляпа.
   

XXXIV.

   Вилеръ нисколько не былъ пораженъ и спокойно сказалъ:
   -- Неужели? Ну такъ что-же?
   -- Серъ Чарльсъ бѣлокурѣе меня, а лэди Бассетъ рыжая.
   -- Рыжая! скажите лучше, златокудрая. Я никогда не видывалъ подобныхъ волосъ.
   -- Ну, продолжалъ Ричардъ нетерпѣливо,-- у ребенка глаза, какъ уголья, кожа темная, какъ у итальянца, а волосы черные.
   -- У бѣлокурыхъ родителей часто бываютъ дѣти брюнеты, отвѣчалъ Вилеръ,-- я видѣлъ однажды ребенка, который походилъ ни на отца, или мать, а на дѣда, который умеръ восемьдесятъ лѣтъ передъ тѣмъ.
   -- Признайтесь, что это необыкновенно.
   -- Не такъ необыкновенно, какъ еслибъ аристократическая лэди, обожающая своего мужа, измѣнила бы своему долгу; ибо я знаю, вы на это бьете.
   -- Такъ значитъ намъ надо отдать предпочтеніе той или другой невѣроятности. Согласитесь на это, мистеръ Вилеръ. Предположите, что я представлю въ пользу одной изъ невѣроятностей цѣлый рядъ фактовъ и уликъ; неужели вы такъ предубѣждены, что васъ ничто не убѣдитъ?
   -- Конечно, передъ очевидностью я преклонюсь, но предупреждаю, вамъ будетъ трудно доказать свое положеніе; ея лице сіяетъ невинностію и во время борьбы съ нами она выказала столько любви къ своему мужу.
   -- Fronti nulla fides. Что же касается до любви къ мужу, выказанной ею въ борьбѣ съ нами, то она именно и одержала побѣду измѣной своихъ супружескихъ обязанностей. Желаете вы меня выслушать?
   -- Да, но пожалуйста держитесь фактовъ, а не предположеній.
   -- Такъ слушайте и не перебивайте меня своими дѣтскими аргументами.-- Фактъ 1-й. Оба предполагаемые родители блондины, а ребенокъ брюнетъ.-- Фактъ 2-й. Красивый молодой человѣкъ всегда увивался около миледи; это былъ пасторъ, а дамы чрезвычайно любятъ пасторовъ.-- Фактъ 3-й. Этотъ пасторъ былъ итальянскаго происхожденія, такой же брюнетъ, какъ ребенокъ. Фактъ 4-й. Молодой брюнетъ уѣхалъ изъ Гунтеркомба за недѣлю до отъѣзда оттуда лэди Бассетъ и оба они были въ одно и тоже время въ Батѣ. Фактъ 5-й. Лэди Бассетъ отправилась изъ Бата въ Лондонъ; молодой брюнетъ также отправился изъ Бата въ Лондонъ.
   -- Все это для меня не новость,-- замѣтилъ спокойно; Вилеръ.
   -- Да, но въ цѣпи уликъ, каждая новая улика усиливаетъ предыдущія. Итальянскій типъ ребенка составляетъ именно подобную улику. Наконецъ, я нашелъ доктора, который присутствовалъ при родахъ леди Бассетъ въ Лондонѣ.
   -- Неужели?
   -- Да, серъ, слушайте дальше.-- Фактъ 6-й. Лэди Бассетъ наняла въ Лондонѣ домъ, но ямѣла въ качествѣ слугъ только горничную и чернорабочую поденщицу.-- Фактъ 7-й. Она очень скоро послѣ родовъ отказала доктору, заплативъ ему слишкомъ громадную сумму.-- Фактъ 8-й. Она скрыла, свой адресъ отъ мужа.
   -- О! вы можете что доказать?
   -- Конечно. Серъ Чарльсъ, пріѣхавъ въ Лондонъ, долго ее искалъ я наконецъ обратился за адресомъ жены къ этому самому доктору; но когда онъ явился въ указанный домъ, то уже птичка улетѣла.-- Фактъ 9-й. Слѣдуя той же системѣ укрывательства, лэди Бассетъ тайно уѣхала изъ Лондона на десятый день послѣ разрѣшенія отъ бремени.
   -- О!
   -- Соедините всѣ эти улики и не придете ли вы къ тому заключенію, что у нея былъ любовникъ? Погодите.-- Фактъ 10. Серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ были женаты много лѣтъ до рожденія этого сомнительнаго ребенка; послѣ этого прошло еще четыре съ половиною года и они по прежнему не имѣютъ дѣтей; во все это время молодой пасторъ былъ за границей.
   Вилеръ былъ пораженъ этой искусно связанной цѣпью уликъ.
   -- Ну, теперь дайте мнѣ совѣтъ, сказалъ Бассетъ.
   -- Это дѣло не легкое. Конечно, послѣ смерти сера Чарльса, вы можете предъявить свои права на его помѣстье, но вся тяжесть предъявленія доказательствъ падетъ на васъ. Мой совѣтъ, не говорите теперь никому ни слова, а наймите хорошаго сыщика для дальнѣйшаго изслѣдованія дѣла; обратите вниманіе на агентовъ, сдающихъ дома и постарайтесь найти ту чернорабочую поденщицу, которая служила лэди Бассетъ въ Лондонѣ.
   -- Вы знаете хорошаго сыщика?
   -- Знаю. Онъ возьмется за дѣло, если я его попрошу.
   -- Такъ попросите.
   -- Хорошо.
   

XXXV.

   Съ приближеніемъ ея родовъ, лэди Бассетъ начала поддаваться отчаянію. Она съ грустью говорила о будущемъ и никогда при этомъ не жалѣла о себѣ, а боялась только, что серъ Чарльсъ потеряетъ ее. Подъ вліяніемъ этого страха, столь естественнаго въ ея положеніи, она привела въ порядокъ весь домъ и составила списокъ своему гардеробу и драгоцѣнностямъ, отмѣтивъ кому она оставляла въ наслѣдство каждую вещь; причтомъ она не прибѣгла къ помощи стряпчаго, ибо она знала, что для сера Чарльса ея малѣйшее желаніе будетъ законъ.
   Ему она оставляла все, кромѣ незначительныхъ бездѣлушекъ, а главное рукописную книгу. Это была исторія ея замужней жизни; не внѣшняя исторія фактовъ, но исповѣдь женскаго сердца. Въ своей жизни она многое скрывала, благодаря игрѣ лица и искуству языка, но здѣсь на бумагѣ она вполнѣ открывала свою душу и самое ея кскуство было примѣнено не въ утайкѣ, а въ анатомическому разсѣченію всѣхъ ея дѣйствій, мыслей и чувствъ.
   Но увы! какъ дорого стоило ей написать эту справедливую повѣсть ея любви, испытаній, сомнѣній, страданій, искушеній и наконецъ ея преступленія. Часто въ. изнеможеніи она бросала перо и закрывала лице руками; часто горькія слезы струились по ея раскраснѣвшимся щекамъ: часто дрожала она всѣмъ тѣломъ и громко стонала, сидя за письменнымъ столомъ. Но она все же дописала до конца. Мысль о смерти придавала ей необходимыя силы.
   -- Когда онъ будетъ читать эти страницы, думала она, -- я уже буду въ могилѣ. Люди прощаютъ мертвымъ; мой Чарльсъ проститъ меня, когда меня болѣе не будетъ на свѣтѣ. Онъ узнаетъ, что я любила его до отчаянія!
   Много дней посвятила она на этотъ трудъ и ея Исповѣдь завяла цѣлый томъ in quarto. Нужно ли прибавлять, что для читателя этихъ страницъ всѣ ея поступки становились совершенно ясны, гораздо яснѣе, чѣмъ я, имѣющій дѣло только съ внѣшними фактами, могу ихъ представить за неимѣніемъ женскаго микроскопа и женской мягкой кисти.
   Окончивъ свою чистосердечную исповѣдь она завернула ее въ бумагу, запечатала нѣсколькими печатями и надписала сверху:
   Моему мужу, отъ той, которая любила ею неразумно, но слишкомъ много.
   Она приняла и другія мѣры; чтобы даже я эта надпись не попала на глаза никому другому, кромѣ ея мужа. Послѣ этого она немного успокоилась.
   Она никогда не молилась о сохраненіи своей жизни; но горячо, пламенно молила Бога, чтобъ ея ребенокъ остался въ живыхъ и былъ бы утѣшеніемъ и радостью его отца.
   Между тѣмъ сыщикъ, котораго Вилеръ занялъ для изслѣдованія всѣхъ обстоятельствъ, сопровождавшихъ роды леди Бассетъ въ Лонденѣ; отыскалъ послѣ долгихъ поисковъ агентовъ, которые отдали ей въ наемъ домъ въ Лондонѣ и женщину, которая ей тамъ служила. Это открытіе однако не прибавило никакой новой улики къ цѣпи доказательствъ.
   Однако, женщина вскорѣ почуяла, что тутъ можно поживиться и начала таинственно говорить, что она знала многое, но сыщику ничего не скажетъ и что откроетъ важныя, извѣстныя ей тайны только за хорошія деньги.
   Извѣстіе объ этомъ было передано тотчасъ Ричарду Бассету и онъ объявилъ, что поѣдетъ въ Лондонъ и самъ подвергнетъ допросу женщину, которая онъ былъ увѣренъ доставитъ ему недостающія звѣнья его цѣпи уликъ. Надежда снова проснулась въ сердцѣ Бассета и онъ пришелъ въ такое веселое, радостное настроеніе, что качая на колѣняхъ своего маленькаго сына, онъ громко восклицалъ:
   -- Держу пари за этого кровнаго коня противъ пасторскаго ублюдка -- пять противъ одного.
   Его радость была такъ шумна и чрезмѣрна, что нѣжная мисисъ Бассетъ пришла въ ужасъ, а служанка Джеси молча качала головою, недоумѣвая по сошелъ ли съ ума ея господинъ.
   На другое утро онъ отправился въ Лондонъ и все же былъ такъ шумно веселъ и взволнованъ, что служанка просила мисисъ Бассетъ не пускать его изъ дома, такъ какъ навѣрно случится съ нимъ какое нибудь несчастіе. Но мисисъ Бассетъ слишкомъ хорошо знала своего мужа, чтобъ вмѣшиваться въ его дѣла.
   Прежде чѣмъ уѣхать, онъ приказалъ привести къ себѣ своего сына.
   -- Онъ долженъ меня поцѣловать, сказалъ онъ, -- я ѣду работать для него. Слышишь, Джеси? Сегодня онъ сдѣлается наслѣдникомъ Гунтеркомба.
   Няня вернулась изъ дѣтской съ извѣстіемъ, что ребенокъ не совсѣмъ былъ здоровъ.
   -- Я самъ пойду взглянуть на него, сказалъ Бассетъ.
   Онъ выскочилъ изъ кабріолета и пошелъ въ дѣтскую. У ребенка оказался небольшой жаръ и онъ кашлялъ сухимъ, рѣзкихъ кашлемъ.
   -- Это пустяки, сказалъ Бассетъ,-- но я все же пришлю доктора изъ города.
   Онъ такъ и сдѣлалъ, а самъ продолжалъ путь въ Лондонъ.
   Докторъ пріѣхалъ и найдя, что ребенокъ тяжело дышетъ, далъ ему рвотнаго. Это на время успокоило ребенка. Но около четырехъ часовъ пополудни онъ началъ снова безпокоиться, мотаться и кашель принялъ чрезвычайно дурной характеръ.
   Во всемъ домѣ поднялся крикъ ужаса и отчаянія: крупъ! крупъ! Тотчасъ снова было послано за докторомъ, а Ричарду Бассету написали, прося его немедленно явиться.
   Докторъ испробовалъ всѣ средства, даже меркурій, но ничего не помогало; и когда Ричардъ Бассетъ вернулся на другое утро, то бѣдный ребенокъ судорожно совалъ пальцы въ ротъ, стараясь помочь дыханію.
   Теплая ванна и сильныя рвотныя снова доставили ему облегченіе; такъ что онъ даже попросилъ ѣсть, а потомъ встать и играть новыми игрушками, но какъ часто случается въ этой болѣзни, неожиданно случился новый припадокъ сильнѣе всѣхъ прежнихъ; въ глоткѣ сдѣлалась судорога, до того продолжительная, что силъ ребенка не хватило ее перенести. Еще нѣсколько минутъ страданій и все было кончено; спокойная, небесная улыбка появилась ни лицѣ ребенка и передъ пораженнымъ отчаяніемъ отцемъ лежалъ бездыханный трупъ. Всѣ надежды, всѣ планы Ричарда Бассета были разомъ уничтожены исчезновеніемъ того, для котораго онъ такъ хлопоталъ, такъ заботился.
   Маленькая могила была вырыта, заупокойный звукъ колокола раздался и убитый горемъ человѣкъ похоронилъ заодно своего сына, свое честолюбіе и возможность мести.
   Лэди Бассетъ слышала этотъ звонъ и сказала только: "Бѣдная женщина."
   И она была права. Этотъ страшный ударъ разразился надъ головою мисисъ Бассетъ въ ту минуту, когда она была въ такомъ же положеніи, какъ лэди Бассетъ.
   Что касается Ричарда, то онъ сидѣлъ дома, не выходилъ никуда; какое-то холодное отчаяніе овладѣло имъ и онъ находился, какъ бы въ столбнякѣ.
   Однажды пріѣхалъ къ нему Вилеръ съ цѣлью его утѣшить, по видя въ какомъ положеніи онъ находился, Вилеръ не сказалъ ни слова и просидѣлъ молча цѣлый часъ. Потомъ онъ всталъ и тихо сказалъ:
   -- Прощайте.
   -- Благодарю, старый другъ, произнесъ Бассетъ глухимъ голосомъ.
   Вилеръ пожалъ ему руку и отвернувшись, чтобъ скрыть слезу, вышелъ изъ комнаты.
   Черезъ двѣ недѣли онъ опять пріѣхалъ и нашелъ Бассета почти въ томъ же положеніи, но уже не въ столбнякѣ, а напротивъ, въ какомъ-то лихорадочномъ, безпокойномъ состояніи; отъ недавняго, тяжелаго удара, онъ потерялъ то спокойствіе духа, съ которымъ до того времени онъ переносилъ все.
   Жена его въ эту самую минуту разрѣшалась отъ бремени и докторъ не отходилъ отъ нея.
   -- Останьтесь со мною, сказалъ Ричардъ Бассетъ, -- всѣ мои силы оставили меня. Я боюсь, что потеряю ее, именно теперь, когда я началъ ее цѣнить; вотъ какъ поступаетъ Господь съ своими созданіями, а еще говорятъ, что Онъ милосердый!
   Вилеръ подумалъ, что странно было сомнѣваться въ милосердіи Бога, потому что Ричардъ Бассетъ впродолженіи восьми лѣтъ н6 догадался, что онъ имѣлъ сокровище въ своей женѣ; но Вилеръ. своего мнѣнія не высказалъ, а обѣщалъ остаться.
   Пока они оба сидѣли молча въ безпокойномъ ожиданіи, вдругъ раздался веселый звонъ колоколовъ.
   Ричардъ Бассетъ быстро вскочилъ и глаза его метали молніи.
   -- Это другая! воскликнулъ онъ, ибо онъ слышалъ, что лэди Баасетъ должна была разрѣшиться въ этотъ же день,.
   Черезъ минуту онъ поблѣднѣлъ и прибавилъ:
   -- Если для него весело звонятъ колокола, то для меня раздается похоронный гулъ.
   Это опасеніе было совершенно естественно въ человѣкѣ, который до того былъ ослѣпленъ эгоивнонъ, что воображалъ, что вся природа и самъ Творецъ должны были принять ту или другую стороны въ дѣлѣ Бассета противъ Бассета.
   Однако событія не оправдали этого опасенія. Не успѣли еще замолкнуть колокола, извѣщавшіе о счастливомъ событіи въ Гунтеркомбѣ, какъ въ домѣ поднялся шумъ, раздались веселые голоса и въ комнату вбѣжала служанка съ радостной вѣстью, что мисисъ Бассетъ была внѣ опасности, а явившаяся на свѣтъ дѣвочка была невѣроятной красоты.
   -- Дѣвочка! воскликнулъ Ричардъ Бассетъ съ презрительнымъ изумленіемъ, ибо всѣ его мрачныя опасенія никогда не доходили до этого -- а въ Гунтеркомбѣ родился мальчикъ или дѣвочка?
   -- Мальчикъ, серъ.
   -- Еще бы.
   Въ эту минуту явился звонарь изъ церкви спросить не прикажутъ ли звонить въ колокола.
   -- Къ чему! воскликнулъ злобно Бассетъ и схвативъ полѣно изъ совка, стоявшаго у камина, хотѣлъ бросить въ звонаря,-- я васъ научу издѣваться надо мною.
   Звонарь низко поклонился и поспѣшно исчезъ.
   -- Тише, тише, сказалъ Вилеръ.
   Бассетъ бросилъ полѣно обратно въ совокъ и мрачно насупилъ брови,
   -- Зачѣмъ же онъ пришелъ сюда, зачѣмъ предлагаетъ звонить въ колокола изъ за дѣвчонки. Къ чему это я безпокоился, а жена страдала -- изъ за дѣвчонки!
   Теперь не время было говорить о дѣлахъ, но черезъ двѣ недѣли Вилеръ снова пріѣхалъ.
   -- Я прекратилъ дѣятельность сыщика, сказалъ онъ,-- вамъ не къ чему теперь платить ему жалованье.
   -- Вы хорошо сдѣлали, небрежно отвѣчалъ Ричардъ Бассетъ.
   -- Я вамъ передалъ адресъ женщины, такъ что теперь все дѣло въ вашихъ рукахъ.
   -- Да. Не дѣлайте болѣе ничего.
   -- Конечно; и откровенно говоря, я желалъ бы, чтобъ и вы бросили это дѣло.
   -- Я уже бросилъ его. Къ чему маѣ теперь хлопотать? Я и мое семейство на вѣки отстранены. Единственный вопросъ состоитъ въ томъ, кто наслѣдуетъ Гунтеркомбъ -- сынъ сера Чарльса или сынъ пастора? Я въ пользу незаконнаго наслѣдника. Если ужъ не суждено истиннымъ Бассетамъ владѣть Гунтеркомбомъ, воскликнулъ онъ съ неожиданной злобой, махая кулаками,-- то пусть онъ не останется въ рукахъ ложныхъ Бассетовъ. Я побѣжденъ, но и серъ Чарльсъ не торжествуетъ; побочный сынъ пастора наслѣдуетъ ему, благодаря проклятой женщинѣ, которая меня побѣдила.
   -- Мнѣ жаль васъ Бассетъ, сказалъ Вилеръ, съ изумленіемъ смотря на его злобу.-- Какую жизнь вы ведете послѣднія восемь лѣтъ? И однако, когда пламя борьбы погасло, то вы раздуваете уголья. Вы не исправимы.
   -- Да, отвѣчалъ Ричардъ Вассотъ,-- я буду ненавидѣть ихъ до послѣдняго моего дыханія и проклинать ихъ въ послѣдней моей молитвѣ!
   

XXXVI.

   Опасенія лэди Бассетъ, кокъ часто бываетъ съ нашими предчувствіями, не оправдались.
   У нея родился бѣлокудрый мальчуганъ и она настояла на тонъ, чтобъ самой его кормить. Вслѣдствіе этого, она впервые въ жизни сдѣлала горькій упрекъ серу Чарльсу.
   Однажды, онъ съ глубокою любовью смотрѣлъ, какъ она кормила ребенка и съ чувствомъ сказалъ:
   -- Ты не повѣришь, милая Белла, какое мнѣ счастье теперь смотрѣть на тебя.
   -- Да, отвѣчала она,---теперь будетъ только одна мать, не такъ ли? и эта мать буду я.
   Потомъ она неожиданно бросила на него змѣиный взглядъ и воскликнула:
   -- Я помню, какъ ты смотрѣлъ на ту женщину!
   Этотъ убійственный упрекъ онъ заслужилъ однимъ взглядомъ, брошеннымъ пять лѣтъ тому назадъ на Мэри Госпортъ.
   Серъ Чарльсъ конечно умеръ бы на мѣстѣ отъ раскаянья, еслибъ сознавалъ, что когда либо совершилъ подобное преступленіе, или еслибъ время не изгладило память объ этомъ; но теперь онъ совершенно чистосердечно изумился словамъ своей жены и добродушно спросилъ:
   -- О какой женщинѣ ты говоришь, голубушка?
   -- Ничего, не обращай на это вниманія, милый, сказала лэди Бассетъ, уже раскаиваясь въ своемъ злобномъ намекѣ,-- я только хотѣла сказать, что я не вынесла бы теперь соперницы въ лицѣ кормилицы; къ тому же, говорятъ, что кормилицы передаютъ свой характеръ питомцамъ; объ этомъ даже страшно подумать.
   -- Въ такомъ случаѣ Комптонъ будетъ самымъ милѣйшимъ ребенкомъ въ Англіи.
   -- Онъ будетъ гораздо милѣе меня, я гадкая, умѣю только бранить моего несравненнаго, лучшаго изъ мужей, сказала лэди Бассетъ и наклонилась къ серу Чарльсу, чтобы онъ поцѣловалъ ее и ребенка.
   Обыкновенно говорятъ "старшимъ почетъ", но относительно дѣтей бываетъ противоположное, то есть почетъ отдаютъ младшимъ, особливо матери. Лэди Бассетъ, какъ надо было ожидать, не представляла исключенія. Она всецѣло предалась младшему сыну, а старшаго предоставила попеченію няньки, которая пользовалась большой репутаціей за свое вниманіе и заботливость.
   Маленькій мистеръ Бассетъ былъ чрезвычайно бойкій, живой и настойчивый мальчикъ, а няня не смотря на всѣ ея качества была молода; поэтому, они часто; почти каждый день отправлялись на ферму мисисъ Мейрикъ, гдѣ Реджинальда ласкали и баловали, а за молодой его няней ухаживали фермерскіе работники.
   Серъ Чарльсъ Бассетъ очень любилъ своего первенца и постоянно приказывалъ приводить его по утрамъ къ себѣ въ кабинетъ и послѣ обѣда въ столовую, когда немного было гостей, что теперь случалось гораздо чаще, чѣмъ прежде; но въ остальное время дня, онъ вовсе о немъ не думалъ, такъ какъ былъ постоянно занятъ и полагалъ, что дѣти этого возраста должны быть подъ попеченіемъ матери.
   Однажды, единственнымъ гостемъ въ Гунтеркомбѣ былъ мистеръ Рольфъ; онъ гостилъ у своихъ друзей подъ непремѣннымъ условіемъ, что впродолженіе трехъ дней, которые онъ проведетъ у нихъ, они не заставятъ его любезничать ни съ кѣмъ постороннимъ. Такъ какъ иначе онъ не хотѣлъ покидать своего письменнаго стола, то серъ Чарльсъ долженъ былъ принять его ультиматумъ.
   Послѣ обѣда, въ столовую торжественно вступилъ мистеръ Бассетъ, а за нимъ маленькій Комптонъ, державшійся за платье своей няни.
   Рольфъ не любилъ маленькихъ дѣтей; онъ только вскользъ взглянулъ на свѣтлокудраго херувима и съ восхищеніемъ устремилъ свои взоры ни старшаго мальчика.
   -- Это кто такой? Откуда явился сюда восточный принцъ?
   -- Кто ты такой? спросилъ мальчикъ подбѣгая къ нему.
   -- Рольфъ писатель. А ты? цыганскій царевичь?
   -- Нѣтъ, но я очень люблю цыганъ. Я мистеръ Бассетъ, а когда папа умретъ, я буду серъ Чарльсъ Бассетъ.
   Серъ Чарльсъ разсмѣялся и съ родительской гордостью взглянулъ на своего сына, котораго звали Реджинальдомъ. Но Рольфъ саркастически улыбнулся, ибо подобныя дѣтскія выходки всегда его примиряли съ жизнью холостяка.
   -- А покуда, сказалъ онъ,-- надо его чѣмъ нибудь покормить, а то придется ждать сорокъ лѣтъ, пока онъ умретъ. Прежде всего посмотримъ что на столѣ самое нездоровое.
   И къ величайшему удовольствію не только мистера Бассета, но и маленькаго Комптона, сидѣвшаго на рукахъ своей матери, Рольфъ всталъ на стулъ и надѣлъ очки.
   -- Еврека! произнесъ онъ, -- вонъ подлѣ лэди Бассетъ стоитъ ваза съ marrons glacés; дай сюда, отъ нихъ разомъ будетъ подагра.
   -- Подагра, это что такое? спросилъ мистеръ Бассетъ,
   -- Не спрашивай меня.
   -- Ты не знаешь?
   -- Я не знаю! Развѣ я тебѣ не сказалъ, что я писатель Рольфъ. Писатели все знаютъ. Отъ того они такіе и скромные. Впродолженіе нѣсколькихъ минутъ мистеръ Бассетъ хранилъ молчаніе и занимался жеваніемъ каштановъ; это дало возможность другимъ продолжать свой разговоръ, но когда на тарелкѣ передъ нимъ не осталось ни одного каштана, то онъ безъ всякой церемоніи перебилъ разговоръ старшихъ и обратился къ Рольфу.
   -- Та знаешь все? Такъ скажи что значитъ пасторскій ублюдокъ?
   -- Вотъ единственная вещь, которую я не знаю: но вообще ублюдокъ значитъ мальчикъ, который вмѣшивается въ умный разговоръ старшихъ и говоритъ глупости.
   -- Благодарствуйте, мистеръ Рольфъ, сказала лэди Бассетъ, -- онъ вполнѣ заслужилъ это замѣчаніе.
   Она подозвала къ себѣ Реджинальда и начала въ полголоса ему дѣлать выговоръ.
   -- Вы старые холостяки, слишкомъ рѣзки съ дѣтьми, сказалъ серъ Чарльсъ, не очень довольный замѣчаніемъ Рольфа.
   -- Мы должны быть рѣзки. Ужъ вы родители слишкомъ мягки. Впрочемъ это неудивительно. Какой великолѣпный мальчуганъ! Но вотъ и няня, жалъ, намъ придется теперь довольствоваться серьезными разговорами и ужъ никто не спроситъ у меня что такое пасторскій ублюдокъ. Ну, дѣлать нечего, прощай свѣтлокудрый херувимъ, прощай, словоохотливый, прелестный чертенокъ; поцѣлуй меня и будемъ друзьями. Ахъ! да, кстати о пасторахъ, гдѣ Анджело?
   -- Онъ уже нѣсколько лѣтъ заграницей; у него кажется чахотка.
   -- А какой онъ былъ молодецъ, не правда ли, лоди Бассетъ?
   -- Право не знаю; я помню только, что онъ былъ чрезвычайно силенъ и какъ бы вижу передъ собой милаго Чарльса у него на рукахъ, когда онъ перенесъ его изъ сада въ домъ послѣ припадка.
   -- Онъ воспитывался въ университетѣ, который не дѣлаетъ дѣла на половину, но развиваетъ одинаково умъ и тѣло, какъ въ Аѳинахъ; хотя и выдаютъ за новизну сочетаніе научныхъ занятій съ атлетическими забавами, но это только возвратъ къ древности.
   Въ эту минуту въ комнату вошелъ слуга и подалъ вечернюю почту; серъ Чарльсъ отослалъ свои письма въ кабинетъ, а лэди
   Бассетъ получившая только одно письмо распечатала его сказавъ: "Могу я."
   -- Какъ странно, продолжала она: -- это письмо отъ мистера Анджело, онъ увѣдомляетъ о своемъ возвращеніи и совершенномъ выздоровленіи.
   Она произнесла начало этой фразы совершенно спокойно, но въ концѣ сильно покраснѣла.
   -- Могу я! сказала она и передала письмо Рольфу, а тотъ передалъ серу Чарльсу.
   Послѣ нѣсколькихъ замѣчаній о странномъ совпаденіи фактовъ: разговора объ Анджело и полученія письма, вопросъ этотъ былъ исчерпанъ.
   На другой день, лэди Бассетъ съ инстинктивнымъ любопытствовалъ спросила Реджинальда, зачѣмъ онъ предложилъ такой странный вопросъ мистеру Рольфу.
   -- Потому что я хотѣлъ знать.
   -- Но гдѣ ты слушалъ такія слова? Я никогда не слыхала, чтобъ джентльменъ ихъ произносилъ и ты не долженъ этого дѣлать, Реджинальдъ.
   -- Скажите мнѣ что они значатъ и я не буду ихъ говорить.
   -- О! если ты со мною хочешь торговаться, то и я не уступлю. Скажи мнѣ прежде, гдѣ ты слышалъ эти слова?
   -- У кормилицы, когда я у нея жилъ. Вотъ было то веселое время!
   -- Ты лучше любишь жить у нея, чѣмъ дома?
   -- Разумѣется.
   -- Жаль, но кто же тебя научилъ этимъ словамъ? Конечно, ихъ произносила не кормилица!
   -- О, нѣтъ! ихъ сказалъ мужчина.
   -- Какой мужчина?
   -- Да, мужчина, который въ одно утро остановился у воротъ и началъ со мною разговаривать; но гадкая няня выбѣжала, схватила меня, унесла домой и больно меня выпорола, а все изъ глупостей.
   -- Выпорола! какимъ словамъ научился бѣдный ребенокъ. Но я не поливаю, за что няня тебя высѣкла?
   -- За то, что я говорилъ съ этимъ мужчиной. Она сказала, что онъ дурной человѣкъ и что она убьетъ меня, если я когда нибудь снова заговорю съ нимъ.
   -- А! это былъ дурной человѣкъ и онъ говорилъ дурныя слова, вѣроятно ссорясь съ кѣмъ нибудь?
   -- Нѣтъ; онъ сказалъ эти слова нянѣ, за то, что она меня унесла.
   -- Что онъ именно сказалъ Реджинальдъ? спросила лэди Бассетъ, неожиданно принявъ серьезный видъ.
   -- Онъ сказалъ: "слишкомъ поздно, я уже видѣлъ пасторскаго ублюдка."
   -- О!
   -- Я часто спрашивалъ кормилицу что значатъ эти слова, но она не хочетъ мнѣ ихъ объяснить, а говоритъ только, что этотъ человѣкъ лгунъ и я не долженъ повторять его словъ. Я и не повторялъ, но услыхавъ вчера отъ писателя Рольфа, что онъ все знаетъ, я подумалъ... Но что съ вами, мама?
   -- Ничего, ничего.
   -- Вы такъ блѣдны, вамъ дурно? сказалъ онъ и нѣжно ее обнялъ, что онъ почти никогда не дѣлалъ.
   Она не поцѣловала и не оттолкнула, только дрожала всѣмъ тѣломъ.
   Черезъ нѣсколько минутъ она однако оправилась и сказала такимъ тономъ, который врѣзался въ память ребенка:
   -- Реджинальдъ, твоя кормилица была права, человѣкъ, который съ тобой говорилъ, былъ твой и мой врагъ, и слова его ты никогда не долженъ повторять, ибо это было бы все равно, что бросить грязью въ себя и меня.
   -- Я никогда этого не сдѣлаю, сказалъ рѣшительно мальчикъ,-- развѣ вы боитесь этого человѣка, что вы такъ поблѣднѣли?
   -- Какъ не боятся, человѣка, у котораго языкъ, какъ у женщины.
   -- Не бойтесь, мама, когда я выросту, я его убью.
   Лэди Бассетъ съ изумленіемъ взглянула на ребенка, который произнесъ эти слова съ поразительной твердостью. Она прижала его къ себѣ и поцѣловала въ лобъ.
   -- Нѣтъ Реджинальдъ, сказала она, -- мы не должны проливать крови, также грѣшно убивать враговъ, какъ и другихъ людей. Но никогда не говори съ этимъ человѣкомъ, не слушай его, а бѣги прочь при его появленіи -- онъ нашъ врагъ.
   Въ тотъ же день лэди Бассетъ отправилась къ миссисъ Мейрикъ, чтобъ распросить ее о подробностяхъ всей этой исторіи, но оказалось, что ребенокъ передалъ вѣрно и вполнѣ всѣ факты.
   Мисисъ Мейрикъ, чувство привязанности которой къ лэди Бассетъ нисколько но уменьшилось, очень разсердилась на Реджинальда.
   -- Я такъ старалась скрыть отъ васъ эту непріятность, сказала она, -- два года Реджинальдъ молчалъ и кто могъ думать, что онъ вдругъ проболтается. Я надѣюсь, что никто не слыхалъ.
   -- Другіе слышали, но...
   -- Онъ не обратилъ вниманія. Ну слава Богу.
   -- Мэри, сказала торжественно лэди Бассетъ, -- я не въ состояніи вступить въ бой съ Ричардомъ Бассетомъ и еще въ какой бой! Лучше сознаться во всемъ и умереть.
   -- Какъ вы можете объ этомъ думать, отвѣчала Мэри, -- вы теперь безопасны отъ Ричарда Бассета. Времена измѣнились, его сынъ умеръ, а у васъ двое. Онъ будетъ молчать, если вы будете молчать, но разскажите вы свою повѣсть и онъ сплететъ свою сказку. Ради Бога не дѣлайте ничего, милэди. Главное горе женщинъ, что онѣ не умѣютъ молчать. И развѣ время теперь портить хорошее время. Посмотрите на сера Чарльса; онъ теперь совершенно иной человѣкъ, онъ потолстѣлъ, щеки у него розовыя; это мы съ вами сдѣлали его человѣкомъ. Я твердо увѣрена, что у васъ никогда не было бы вашего маленькаго мальчика, еслибъ мы не имѣли достаточно ума и смѣлости рѣшиться на то что было необходимо. Вы хотите теперь разорить то что мы сдѣлали, снова свести съ ума сера Чарльса и доставить побѣду Ричарду Бассету? Нѣтъ, вы никогда не будете такъ безумны.
   Лэди Бассетъ возражала, но мисисъ Мейрикъ доказала побѣдоносно всю неосновательность этихъ возраженій. Онѣ долго разговаривали и дѣло кончилось тѣмъ, что лэди Бассетъ согласилась на все и возвратилась домой безмощной, полной сомнѣнія, но рѣившейея молчать.
   Прошло нѣсколько дней и мистеръ Анджело не явился въ Гунтеркомбъ. Серъ Чарльсъ спросилъ у лэди Бассетъ былъ ли онъ съ визитомъ.
   -- Нѣтъ, отвѣчала она.
   -- Странно, можетъ быть онъ считаетъ, что мы должны первые поздравить его съ счастливымъ возвращеніемъ. Напиши ему и попроси обѣдать.
   -- Хорошо. Или не лучше ли тебѣ самому написать.
   -- Пожалуй, а впрочемъ я лучше къ нему заѣду.
   Серъ Чарльсъ дѣйствительно заѣзжалъ къ Анджело, поздравилъ его съ пріѣздомъ и пригласилъ обѣдать. Анджело принялъ его сначала сухо, но отъ приглашенія не отказался.
   Въ назначенный день онъ явился въ Гунтеркомбъ; онъ постарѣлъ и сталъ серьезнѣе, но все же былъ прежнимъ красавцемъ; только настроеніе его духа измѣнилось. Онъ сдѣлался пламеннымъ клерикаломъ и вся его душа казалась была посвящена дѣлу церкви.
   Онъ велъ себя относительно лэди Бассетъ очень сдержано и почтительно, даже можно сказать подобострастно. Сначала онъ даже какъ бы боялся ее.
   Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ это чувство мало по малу изгладилось, но онъ никогда не былъ съ лэди Бассетъ на такой дружеской ногѣ, какъ прежде до его отъѣзда.
   Время шло. Года текли за годами.
   Каждое утро и каждый вечеръ лэди Бассетъ бросая взглядъ мольбы на сера Чарльса спрашивала:
   -- Ты счастливъ, милый? Увѣренъ ли ты, что ты счастливъ?
   И онъ всегда отвѣчалъ, вполнѣ справедливо, что онъ былъ счастливѣйшій человѣкъ въ Англіи, благодаря ей.
   Тогда на ея лицѣ исчезалъ взглядъ мольбы и она тяжело вздыхала съ какой-то смѣсью счастья и покорности.
   Черезъ нѣсколько времени родился новый ребенокъ, но нашъ разсказъ до него не касается.
   Реджинальду уже было десять лѣтъ, а Комптону шесть. Они, какъ по наружному типу, такъ и по характеру представляли разительную противоположность; но оба они были замѣчательные мальчики.
   Реджинальдъ любимецъ сера Чарльса былъ удивительный ѣздовъ, ходокъ и болтунъ; также онъ положительно имѣлъ музыкальный геній; онъ насвистывалъ различныя мелодіи на удивленіе всего села, а въ послѣднее время онъ сталъ играть на скрипкѣ въ лѣсу подъ руководствомъ своего пріятеля цыганскаго мальчика, который досталъ ему и самую скрипку.
   Реджинальдъ часто ѣздилъ верхомъ съ серомъ Чарльсомъ и былъ довольно привязанъ къ нему; на брата своего онъ почти не обращалъ никакого вниманія; развѣ иногда мучилъ его. На лэди Бассетъ онъ смотрѣлъ съ восхищеніемъ и даже любилъ ее, когда она играла на фортепьяно. Болѣе же всѣхъ онъ любилъ свою кормилицу, мисисъ Мейрикъ, которая чрезвычайно ухаживала за нимъ и льстила ему.
   За этими двумя исключеніями онъ презиралъ всѣхъ женщинъ и предпочиталъ общество мужчинъ, особливо грумовъ, конюховъ и цыганъ; эти послѣдніе съ радостью принимали его въ своихъ шалашахъ и почти падали ницъ передъ нимъ, такъ поражала ихъ его смуглая красота; они подозрѣвали, что въ немъ текла цыганская кровь. Они ухаживали за нимъ, принимали его къ себѣ и открывали ему нѣкоторыя изъ своихъ тайнъ; онъ же въ отвѣтъ увѣрялъ, что наступитъ для нихъ счастливое время, когда онъ сдѣлается серомъ Реджинальдомъ; онъ уже теперь отказался отъ мысли быть послѣ смерти отца серомъ Чарльсомъ.
   Онъ презиралъ всѣхъ джентльменовъ и лэди, говоря что всѣ они афектированные дураки и искусно передразнивалъ всѣхъ гостей своихъ родителей, которые не смотря на все свое неудовольствіе должны были часто признать, что наблюдательный чертенокъ былъ правъ.
   Все это могло показаться забавнымъ и эксцентричнымъ для людей постороннихъ, но серъ Чарльсъ сначала снисходительно смѣявшійся надъ всѣми выходками сына, наконецъ сталъ серьезно задумываться.
   Этотъ ребенокъ былъ его счастьемъ и гордостью. Онъ былъ честолюбивъ за него и пламенно желалъ разрѣшить въ отношеніи его задачу столь же невозможную, какъ квадратуру круга -- именно передать родительскую опытность дѣтямъ. Онъ рѣшился предохранить своего наслѣдника отъ той траты здоровья и лѣтъ, которая составляетъ удѣлъ всѣхъ молодыхъ людей его класса. Онъ расчитывалъ для него на блестящую будущность и хотѣлъ непремѣнно быть членомъ парламента вовсе не для себя, а чтобъ подготовить путь серу Реджинальду, который долженъ былъ изъ палаты общинъ перейти въ палату пэровъ и сдѣлавшись лордомъ покрыть славой древній родъ Бассетовъ, которые были уже впродолженіе нѣсколькихъ столѣтій знатными джентльменами, когда предки четырехъ пятыхъ англійскихъ паровъ рубили въ лѣсу дрова или таскали воду.
   Но этой любви и этимъ честолюбивымъ идеямъ наносились ежедневно тяжелые удары. Отецъ, ожидающій, что его ребенокъ будетъ геніемъ и приготовляющійся для него и чрезъ него сдѣлать чудеса, достоинъ всякаго сожалѣнія, когда ребенокъ оказывается дуракомъ, но тутъ было еще хуже. Реджинальдъ былъ блестящій, умный мальчикъ; онъ былъ способенъ на все; удержите его за книгой четверть часа, онъ выучится болѣе чѣмъ иной въ часъ; но его невозможно было пригвоздить къ ученью, иначе, какъ привязавъ къ столу. Онъ отличался упрямствомъ мула и изворотливостью угря. Потомъ его вкусы были такъ же низки, какъ изящны были его черты; это была въ нравственномъ отношеніи какая-то навозная вила; онъ подбиралъ всякія гадкія слова въ конюшнѣ и забрасывалъ ими своихъ родителей въ столовой и гостинной; раза два онъ вставалъ ночью и украдкой убѣгалъ изъ своей теплой роскошной комнаты и проводилъ ночь въ цыганскомъ шатрѣ.
   Наконецъ серъ Чарльсъ не былъ уже болѣе въ состояніи отвѣчать женѣ каждое утро и каждый вечеръ то что онъ отвѣчалъ впродолженіи десяти лѣтъ.
   -- Милый Реджинальдъ меня очень огорчаетъ, говорилъ онъ теперь,-- я боюсь за его будущность; если судить о человѣкѣ по ребенку, то намъ предстоитъ много горя. Онъ не походить на другихъ мальчиковъ, я никогда не видалъ ничего подобнаго. Въ его годы и гораздо позже, до знакомства съ тобой, я былъ дуракъ, но я оставался джентльменомъ. А въ моемъ первенцѣ, я себя не узнаю.
   

XXXVII.

   Лэди Бассетъ была очень поражена и молчала въ продолженіи нѣсколькихъ минутъ. Наконецъ, она предложила мужу странный вопросъ:
   -- Чарльсъ, кто тебя кормилъ?
   -- Когда я былъ ребенкомъ? Почемъ я знаю. Ахъ, да мнѣ говорили, что меня кормила моя мать.
   -- Твоя мать была изъ рода Комптонъ, а этотъ бѣдный мальчикъ вскормленъ служанкой. Конечно, у нея много добраго и она очень намъ предана, но это все же грубая, не воспитанная женщина. Къ тому же помнишь Чарльсъ, я желала какъ можно раньше отнять его отъ груди, но ты взялъ сторону этой женщины и она кормила его цѣлыхъ полтора года, что теперь неслыхано.
   -- Такъ чтожъ, мы наслѣдуемъ характеръ отъ нашихъ родителей, а не отъ кормилицы.
   -- А я полагаю, что отъ кормилицы. Если Комптонъ или Алекъ будутъ походить на Реджинальда, то брани ихъ кормилицу,-- то есть меня.
   Серъ Чарльсъ слегка улыбнулся этой женской логикѣ и спросилъ что ему дѣлать,-- Лэди Бассетъ отвѣчала, что она рѣшительно не могла дать никакого совѣта, но что мистеръ Рольфъ вскорѣ пріѣдетъ и вѣроятно научитъ что дѣлать.
   Серъ Чарльсъ сказалъ, что онъ посовѣтуется съ мистеромъ Рольфомъ, но рѣшился во всякомъ случаѣ удалить мальчика изъ Гунтеркомба.
   По пріѣздѣ мистера Рольфа, серъ Чарльсъ объяснилъ ему наединѣ всѣ свои опасенія на счетъ Реджинальда. Рольфъ выслушавъ его съ большимъ сочувствіемъ и насупивъ брови сказалъ, что прежде, чѣмъ дать совѣтъ въ такомъ важномъ дѣлѣ, ему надо изучить ребенка.
   На слѣдующій день Рольфъ попросилъ вынести столъ на лужокъ и. усѣвшись началъ писать свой романъ подъ теплыми лучами солнца.
   Реджинальдъ увидалъ издали странную фигуру въ темно-синемъ сюртукѣ и въ большой соломенной шляпѣ; онъ ему сразу понравился и въ немъ было что-то цыганское, столь родственное душѣ мальчика. Онъ рѣшился подойти къ нему и вступить въ разговоръ, но для этого онъ прибѣгнулъ къ хитрой уловкѣ.
   Едва успѣлъ Рольфъ написать нѣсколько страницъ и совершенно забылъ все окружающее, какъ вдругъ подъ самымъ его ухомъ раздались звуки скрипки. Онъ съ крикомъ вскочилъ и потомъ усѣвшись принялъ видъ мученика, готоваго перенести тяжелыя истязанія; но онъ былъ очень пріятно изумленъ; мальчикъ очень мило и въ тактъ сыгралъ какой-то старинный англійскій романсъ. Потомъ онъ сталъ насвистывать какую-то пріятную мелодію и быстро вторить на скрипкѣ, наконецъ окончивъ эту мелодію, онъ началъ новую, играя первый голосъ и насвистывая второй. Все это было не хитро, но для ребенка очень искусно.
   -- Браво! Браво! воскликнулъ Рольфъ, хлопая отъ всей души.
   Мистеръ Реджинальдъ вышелъ тогда изъ за дерева, сіяя удовольствіемъ.
   -- Вы походите на меня, господинъ писатель, вы не любите киснуть въ четырехъ стѣнахъ.
   -- Я бы желалъ такъ играть на скрипкѣ, какъ вы, молодчикъ.
   -- Вы не можете научиться этому въ одну минуту; сколько времени оно у меня взяло.
   -- Ахъ! да, я и забылъ вашу древность.
   -- Дѣло не только во времени, а въ томъ, чтобъ отдаться дѣлу всей душой, старина.
   -- Отчего хе вы не отдаетесь всей душой книгамъ какъ скрипѣ, молодой человѣкъ?
   -- Не такой дуракъ. Вотъ видите, если отдашься всей душой дѣлу, которое не любишь,-- то это только потерянное время, потому что всегда найдется другой молодецъ, который любитъ это дѣло и побьетъ васъ; а стоитъ ли трудиться для того, чтобъ быть побитымъ. Если же занимаешься тѣмъ, что нравится, то никто васъ въ этомъ не превзойдетъ. Но старики такіе болваны, что всегда заставляютъ дѣлать не то что слѣдуетъ. Посмотрите на дѣвчонокъ; ихъ заставляютъ играть на фортепьяно по шести часовъ въ день, а какъ онѣ колотятъ, чертъ ихъ возьми. Онѣ ничего не понимаютъ въ музыкѣ, все равно учить индѣйку играть на дудкѣ. А меня заставляютъ корпѣть надъ дурацкими книгами, когда я только и думаю о музыкѣ и лунномъ свѣтѣ. Можете вы сохранить тайну?
   -- Какъ могила.
   -- Ну, я многое, кое что, умѣю хорошо дѣлать, не только играть на скрипкѣ. Я могу устроить силокъ для зайца, лучше любаго цыгана. А дѣло не легкое, устроить силокъ. Покажите мнѣ любой силокъ, и я вамъ скажу, кто его сдѣлалъ. Я знаю работу всѣхъ ночныхъ скитальцевъ нашей мѣстности.
   -- Это критика, наука, а я предпочитаю искуства; съиграйте мнѣ что нибудь, милый цыганенокъ.
   -- А, га, я такъ и думалъ, что обойду васъ скрипкой. Вы не такая тряпка, какъ всѣ старики. Знаете что? Я вамъ съиграю ирландскую мелодію, которую я далъ себѣ слово никогда не пѣть передъ дуракомъ.
   Онъ съигралъ старинную ирландскую пѣсню такъ просто и мелодично, что Рольфъ полузакрывъ глаза съ наслажденіемъ слушалъ его.
   -- Вы мнѣ нравитесь болѣе, чѣмъ я думалъ съ перваго взгляда, сказалъ мальчикъ, устремивъ на него свои черные, какъ уголь глаза.
   -- Очень лестно.
   -- Пойдемъ-те со мной и послушайте какъ поетъ эту пѣсню моя кормилица.
   -- Какъ! бросить мой романъ?
   -- Чертъ его возьми!
   -- И то правда. Указывайте дорогу, цыганенокъ, я пойду за вами.
   Реджинальдъ повелъ его по ближайшей дорогѣ чрезъ поля и канавы, на ферму Мейрика, гдѣ поймавъ мисисъ Мейрикъ онъ потребовавъ, чтобъ она тотчасъ спѣла ирландскую пѣсню для писателя Рольфа.
   Мисисъ Мейрикъ извинилась, что она была не одѣта и отказывалась пѣть, напуская на себя какую-то странную скромность; Реджинальдъ взглянулъ на нее съ удивленіемъ и объявилъ, что если она будетъ такой же афектированной, какъ дѣвчонки, пріѣзжающія въ Гунтеркомбъ, то онъ станетъ ее ненавидѣть.
   Устрашенная этой угрозой и его грубыми словами, мисисъ Мейрикъ поддалась и начала пѣть ирландскую мелодію звучнымъ, пріятнымъ, музыкальнымъ голосомъ, а Реджинальдъ акомпанировалъ ее на скрипкѣ. Потомъ онъ заставилъ ее пѣть второй голосъ, а самъ выдѣлывалъ трели на скрипкѣ; подъ конецъ же онъ сталъ вторить высокимъ теноромъ, такъ что образовалось тріо.
   -- Ну, сказалъ Рольфъ, со слезами на глазахъ, у васъ обоихъ музыкальныя души. Я готовъ васъ слушать цѣлые днѣ и ночи.
   На возвратномъ пути въ Гунтеркомбъ, Реджинальдъ исчезъ и Рольфъ вернулся одинъ.
   Онъ снова принялся за свой романъ и почти до обѣда спокойно работалъ.
   Но тутъ опять его оборвали отъ работы; по близости раздались женскія крики и Рольфъ побѣжалъ на то мѣсто, откуда они слышались, увидалъ Реджинальда висѣвшаго на деревѣ, зацѣпивъ рукою за вѣтку, въ двадцати футахъ надъ землею.
   Рольфъ побѣжалъ къ дереву и помѣстился такъ, чтобъ поймать ребенка, если онъ упадетъ; вмѣстѣ съ тѣмъ онъ приказалъ собравшимся женщинамъ принести, какъ можно болѣе простынь и старался поддерживать храбрость мальчика, уговаривая его держаться пока только есть силы.
   -- Хорошо старикъ, отвѣчалъ ребенокъ дрожащимъ голосомъ.
   Мѣсто, гдѣ происходила эта сцена, находилось близъ кухни, а потому вскорѣ явились на помощь слуги и служанки съ простынями и одѣялами; Рольфъ выбралъ самое большое изъ послѣднихъ и приказалъ восьми лицамъ держать его подъ той вѣтвью, за которую держался мальчикъ. Когда все было, готово, Реджинальдъ преспокойно спрыгнулъ на одѣяло и силой энергіи былъ снова подброшенъ къ верху, какъ резиновый мячь.
   Это ему такъ понравилось, что онъ, позабывъ о недавней опасности, весело воскликнулъ:
   -- Важная забава! Подбросьте-ка меня еще раза два.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, замѣгила одна добродушная служанка,-- его бѣднаго голубчика надо отнести домой и положить въ постель.
   -- Молчи вѣдьма! воскликнулъ юный джентльменъ,-- если вы меня не подбросите еще нѣсколько разъ, то я васъ всѣхъ прогоню, какъ только старикъ отдастъ Богу душу.
   Въ виду этой угрозы они исполнили его желаніе, но при третьемъ подбрасываньи онъ воскликнулъ:
   -- Ой! Ой! Я весь мокрый! Это кровь! Я умеръ!
   Его осмотрѣли и оказалось, что рука его была сильно расцарапана гвоздемъ, вбитымъ въ дерево и за которое онъ задѣлъ падая; онъ былъ весь въ крови и видъ этой крови смирилъ его неукротимый характеръ, такъ что онъ началъ жалобно ревѣть.
   -- Дайте скорѣй старую тряпку, теплой воды и бутылку шампанскаго! воскликнулъ Рольфъ, обращаясь къ слугамъ, которые тотчасъ исполнили его приказаніе.
   Рольфъ размылъ и перевязалъ царапину, походившую на рану; тогда ребенку сдѣлалось дурно, но шампанское скоро привело его въ себя и онъ заявилъ желаніе напиться пьянымъ, такъ какъ онъ уже два мѣсяца не былъ пьянъ.
   Узнавъ объ этомъ происшествіи серъ Чарльсъ былъ очень взволнованъ и раздосадованъ.
   -- Рольфъ, сказалъ онъ грустно, -- на этомъ деревѣ уже около ста лѣтъ мирно вьютъ гнѣзда сизые голуби. Мой бѣдный мальчикъ далъ мнѣ слово никогда ихъ не безпокоить и однако, теперь очевидно, онъ взлѣзъ на дерево, чтобъ похитить изъ гнѣзда птенцовъ. Вотъ въ чемъ заключается горькая истина. Что мнѣ дѣлать съ этимъ юнымъ варваромъ?
   Онъ тяжело вздохнулъ и лэди Бассетъ также.
   -- Юный варваръ, какъ вы его называете, сказалъ Рольфъ, -- совершенно меня обезоружилъ; онъ играетъ.на скрипкѣ, какъ цивилизованный ангелъ.
   -- О! мистеръ Рольфъ!
   -- Какъ вы, его мать и не открыли въ немъ этой способности. Да онъ просто музыкальный геній.
   Серъ Чарльсъ замѣтилъ на это, что музыкальный геній не поможетъ ему достойно наслѣдовать своему отцу и поддержать ихъ славный родъ.
   -- Милый Чарльсъ, замѣтила лэди Бассетъ, -- Рольфъ это знаетъ, но по своей добротѣ онъ насъ утѣшаетъ. Но скажите, мистеръ Рольфъ, какъ вы думаете вообще: опасаться за этого ребенка, или можно еще надѣяться на него?
   -- Дайте мнѣ еще денька два на изученіе его характера, отвѣчалъ Рольфъ.
   Въ эту же ночь весь домъ былъ поднятъ на ноги; мистеръ Реджинальдъ выбѣжалъ въ одной рубашкѣ на террасу.
   Его схватили и отнесли обратно въ постель; Рольфъ объявилъ, что у него припадокъ горячки и съ помощію сера Чарльса и одного слуги онъ обложилъ его холодными компресами и туго укуталъ одѣялами.
   -- Ахъ! старикъ, сказалъ онъ жалобнымъ голосомъ, -- дайте мнѣ глотокъ луннаго свѣта.
   -- Я вамъ дамъ цѣлое ведро, отвѣчалъ Рольфъ, и съ помощію слуги онъ пододвинулъ маленькую кровать ребенка къ самому окну.
   Тусклые лучи луны прямо ударяли на лице ребенка и его черные большіе глаза великолѣпно блестѣли; въ эту минуту онъ былъ дьявольски красивъ.
   -- Цѣлуй меня луна! воскликнулъ Реджинальдъ, -- я люблю купаться въ твоихъ лазурныхъ волнахъ.
   На слѣдующій день онъ былъ совершенно здоровъ и готовъ на новыя продѣлки. Рольфъ продолжалъ его изучать, и вечеромъ наканунѣ своего отъѣзда онъ высказалъ свое мнѣніе серу Чарльсу и лэди Бассетъ; но онъ говорилъ не съ своей обычной живостью и по видимому его что-то безпокоило и голосъ его нѣсколько разъ дрожалъ.
   -- Я вамъ скажу, началъ онъ,-- что я видѣлъ... что я предвижу и потомъ... съ большой осторожностію, что я совѣтую. Во первыхъ я вижу здѣсь то что натуралисты называютъ: исключеніемъ въ расѣ; этотъ ребенокъ не походитъ ни чертами, ни цвѣтомъ лица на своихъ родителей и вообще не имѣетъ никакого сходства со всѣми расами, когда либо обитавшими въ Англіи. Онъ скорѣе напоминаетъ восточные типы.
   Серъ Чарльсъ тяжело вздохнулъ, повернулся въ своемъ креслѣ и нетерпѣливо произнесъ:
   -- Намъ кажется придется выслушать цѣлый романъ.
   Лэди Бассетъ широко открыла глаза отъ, удивленія и слегка поблѣднѣла.
   -- Я не возьму на себя этого объяснять, продолжалъ теоретикъ совершенно сокойно, -- и какъ я могу? Быть можетъ въ вашемъ семействѣ есть мавританская кровь, въ этомъ ребенкѣ она отозвалась; вы сомнительно качаете головой, но бывали примѣры гораздо поразительнѣе; каждый ребенокъ походитъ на кого нибудь изъ своихъ предковъ. Какъ вы иначе объясните появленіе на свѣтъ Юльи Пастраны, молодой интересной дамы, обѣдавшей у меня на прошлой недѣлѣ. Ея бюстъ и ея фигура совершенно какъ у обыкновенной женщины; только руки покрыты длинными, шелковистыми волосами. Но лице!-- страшно вспомнить! лобъ черный, какъ сапогъ, глаза одинъ зрачекъ, носъ картофель, подбородокъ обезьяны и все это лице покрыто волосами; однимъ словомъ въ ней воскресъ типъ, существовавшій на землѣ за десять тысячъ лѣтъ до Адама. Въ сравненіи съ Цастраной и многими другими не столь поразительными примѣрами, вашъ мавританскій сынъ еще не большое диво.
   -- Вы слишкомъ далеко заходите, сказалъ серъ Чарльсъ сатирически,-- отецъ Беллы былъ очень смуглый человѣкъ, а въ нашемъ семействѣ существуетъ преданіе, что всѣ Бассеты были черны, какъ уголь, до тѣхъ поръ, какъ породнились съ вами Рольфами въ 1684 году.
   -- Вотъ видите, моя и правда, отвѣчалъ Рольфъ.
   -- Чарльсъ, сказала лэди Бассетъ,-- разскажи мистеру Рольфу что я думаю.
   -- Да, да, произнесъ Рольфъ,-- это будетъ новая форма разговора.
   -- Теорія лэди Бассетъ, сказалъ серъ Чарльсъ съ улыбкой,-- состоятъ въ томъ, что дѣти столько же заимствуютъ отъ своихъ кормилицъ, сколько отъ родителей; она думаетъ, что недостатки Реджинальда происходятъ отъ его кормилицы, которая къ тому же очень смуглая женщина.
   -- Въ этомъ мнѣніи, отвѣчалъ Рольфъ,-- есть много справедливаго, относительно передачи внутреннихъ качествъ, но я никогда не слыхалъ, чтобъ физическая наружность объяснялась такимъ образомъ, впрочемъ тутъ нѣтъ ничего невозможнаго. Доказано, что можно окрасить въ розовый цвѣтъ кости юныхъ животныхъ, давая имъ молоко подкрашенное розовой краской.
   -- Вотъ видишь! воскликнула лэди Бассетъ.
   -- Но никакая кормилица не можетъ дать ребенку того, чего сама не имѣетъ. Я видѣлъ эту женщину: это простая смуглая англичанка. Ея руки загорѣли отъ работы, но ея лобъ не черный. Мистеръ Реджинальдъ совершенно иной типъ. Цвѣтъ его кожи, бѣлокъ и зрачекъ его глазъ -- все напоминаетъ восточный типъ; къ тому же вамѣтьте у него и умственныя стремленія восточнаго человѣка.
   -- Напротивъ, сказалъ серъ Чарльсъ теряя терпѣнье,-- онъ чувствуетъ и говоритъ, какъ грубый англійскій поселянинъ, это мое несчастье.
   -- О! вы придаете слишкомъ много значенія грубымъ словамъ, которыя онъ подслушалъ на фермѣ и въ конюшнѣ, но музыкальный геній и поэзію онъ не перенялъ въ конюшнѣ или на фермѣ.
   -- Поэзію?
   -- Да, поэзію. Развѣ вы не слыхали что онъ сказалъ вчера ночью? Развѣ не поэзія, бальному мальчику въ жажду сказать: "Дайте мнѣ глотокъ луннаго сіянія?" Возьмите Гомера и найдите мнѣ мысль болѣе поэтическую, но разумная критика не существуетъ; всѣ признаютъ, что слова мертвыхъ умны, а живыхъ глупы; точно мертвые никогда не жили, а живые мкогда не умрутъ.
   -- Ну, вы правы, сказалъ серъ Чарльсъ, съ какимъ-то чувствовалъ родительской гордости, -- это было дѣйствительно поэтически; бѣдный ребенокъ.
   -- Да, но откуда у него взялась эта идея? Она по моему очень типична; конечно, онъ не могъ ее перенять отъ своихъ родителей, живущихъ въ роскошныхъ палатахъ, но вѣроятно отъ какого нибудь кочеваго прародителя, быть можетъ отъ восточнаго племени, первоначально населявшаго Британію и безъ сомнѣнія, поклонявшемуся солнцу и лунѣ.
   -- Ваше предположеніе такъ романтично, замѣтилъ серъ Чарльсъ,-- я боюсь, что оно не приведетъ ни къ какому практическому результату. Вы взялись намъ дать совѣтъ, я теперъ пускаетесь въ фантастическія соображенія.
   -- Извините меня, мой практическій другъ, отвѣчалъ Рольфъ,-- я васъ предупредилъ, что буду говорить о томъ, что вижу, что предвижу и что совѣтую. Пожалуйста не мѣшайте мнѣ. Я объяснилъ уже, что вижу. Теперь скажу что предвижу: вамъ придется измѣнить маіоратъ съ согласія Реджинальда по достиженіи имъ совершеннолѣтія и назначить своимъ наслѣдникомъ Комптона. Все въ семействахъ переходитъ изъ рода въ родъ; вашъ дѣдъ измѣнилъ порядокъ наслѣдства и вы тоже сдѣлаете. Но конечно, вамъ надо будетъ откладывать ежегодно нѣсколько тысячъ, чтобы совершить это безъ явной несправедливости къ своему восточному или саксонскому сыну.
   -- Никогда! воскликнулъ серъ Чарльсъ,-- онъ мой первенецъ. И я его боготворю; онъ меня спасъ отъ страшнаго недуга и сдѣлавъ меня счастливымъ на всю жизнь. Лишить ево наслѣдства въ пользу его младшаго брата, никогда!
   Рольфъ учтиво поклонился и болѣе не настаивалъ, видя, что эхо было непріятно сыру Чарльсу.
   -- Теперь перейдемъ къ моимъ совѣтамъ, продолжалъ онъ.-- Вопросъ къ томъ, какъ воспитывать этого страннаго ребенка. Одно только ясно, ясно -- нельзя придерживаться рутины; вы ее пробовали и это ни къ чему не повело. Я сообразовался бы въ его воспитаніи съ его натурой. Я прогналъ бы его стараго учителя въ очкахь и нашелъ бы ему наставника молодого, энергичного, способнаго и приказалъ бы ему только ихучать природу мальчика и согласно этому учить его. Къ чему учить дѣтей въ четырехъ стѣнахъ, сидя на стульяхъ или скамьяхъ? Въ Аѳинахъ такъ не дѣлалось. Перипатетики, какъ доказываетъ ихъ самое названіе, учились ходя; въ садахъ академіи занимались также не сидя. Поэтому пусть наставникъ гуляетъ съ нимъ и учитъ его на ходу, пользуясь всякимъ удобнымъ случаемъ. Уничтожьте совершенно латинь и греческій языкъ. Это вампиры, сосущіе кровь молодыхъ людей, не расположенныхъ къ подобнымъ сухимъ занятіямъ. Учите его не мертвымъ языкамъ, а живымъ фактамъ. Пусть онъ сидитъ у васъ въ судебной камерѣ, хоть по получасу въ день и объясняйте ему все ему непонятное. Пусть наставникъ ѣздитъ съ нимъ на всѣ судебныя сессіи, а главное, чтобъ онъ никогда не выпускалъ его изъ вида; запретите пускать его въ конюшни и прогоните безъ разговора каждаго грума, который ослушается вашего приказанія. Не пускайте его такъ часто къ его кормилицѣ и пусть всегда съ нимъ ходитъ къ ней наставникъ; она его научила грубо выражаться о вашей смерти. Такому наставнику, какого я желалъ бы для вашего сына, можно не пожалѣть пять сотъ фунтовъ въ годъ. Дайте ему эту сумму и прогоните его немедленно, какъ только замѣтите, что онъ не исполняетъ своей обязанности. Перемѣните десять, двѣнадцать человѣкъ, пока не нападете на настоящаго педагога. Когда ребенку минетъ семнадцать лѣтъ, то при своей восточной скороспѣлости и при этой системѣ воспитанія, онъ будетъ знать свѣтъ болѣе чѣмъ саксонскій юноша въ двадцать одинъ годъ. Тогда, если его натура останется такой же дикой, купите ему большой участокъ земли въ Австраліи, гдѣ бы онъ могъ разводить стада, охотиться за кенгуру, скакать на дикихъ лошадяхъ по степямъ и лѣсамъ; онъ не будетъ отказываться отъ труда, если онъ представится не въ формѣ сидячихъ письменныхъ занятій, а будетъ обусловливать ѣзду верхомъ, охоту, стрѣльбу изъ ружей, въ благорастворенномъ климатѣ, подъ южнымъ небомъ, гдѣ можно глотать въ изобиліи солнечное и лунное сіяніе.
   Глаза его блестѣли какъ уголья при изображеніи этой цыганской жизни.
   -- Но продолжалъ онъ вздохнувъ,-- приготовьте для него восемдесятъ тысячъ фунтовъ и онъ вполнѣ будетъ наслаждаться своей жизнью отказавшись отъ наслѣдства. Виноватъ, мнѣ не слѣдуетъ объ этомъ говорить; оно вамъ непріятно, хотя неизбѣжно. Кассандръ произнесъ свой мудрый совѣтъ и, я вижу, совершенно тщетно. Христосъ съ вами, прощайте, доброй ночи.
   Съ этими словами онъ вышелъ изъ комнаты.
   Серъ Чарльсъ съ должнымъ приличіемъ отнесся къ его словамъ, но едва только онъ вышелъ изъ комнаты, серъ Чарльсъ глубокомысленно произнесъ:
   -- Странно, что человѣкъ столь безцѣнный въ дѣлахъ важныхъ былъ бы столь экцентриченъ въ обыкновенныхъ жизненныхъ вопросахъ. Я могъ бы отправиться въ Бельвю Гаузъ и конечно любой изъ тамошнихъ жителей не далъ бы мнѣ смѣшнѣе совѣта.
   Лэди Бассетъ ничего не отвѣчала и серъ Чарльсъ замѣтилъ, что лице ея было очень красно, а руки дрожали.
   -- Что это, Белла, сказалъ онъ, -- неужели тебя разстроила его болтовня?
   Лэди Бассетъ какъ бы испугалась, что онъ обратилъ внима ніе на ея волненіе и сказала, что Рольфъ всегда имѣетъ на нее страшное вліяніе.
   -- Онъ такъ самоувѣренно говоритъ и бросаетъ всегда новый свѣтъ на всякій вопросъ, прибавила она.
   -- Новый свѣтъ! Нѣтъ это не солнечный блескъ, а мерцаніе блуждающаго огонька. Я прошу, чтобы такой важный для меня вопросъ былъ освѣщенъ свѣтомъ здраваго смысла, а не блестками разгоряченнаго воображенія. Милая Белла, я рѣшился отдать ребенка въ хорошую школу и тѣмъ удалить его отъ вредныхъ вліяній, которыя: произвели всю бѣду.
   -- Ты лучше знаешь что надо дѣлать, милый мой, отвѣчала лэди Бассетъ, -- ты умнѣе насъ всѣхъ.
   На другое утро лэди Бассетъ отвела въ сторону Рольфа и спросила его, не можетъ ли онъ ей посовѣтывать, куда отдать деньги, чтобъ имѣть безъ риску болѣе трехъ процентовъ.
   -- Да, я могу вамъ доставить случай получить вѣрныхъ пять процентовъ. Это дѣло выгодное и не всегда оно можетъ подвернуться. Надо тотчасъ воспользоваться случаемъ.
   -- Я могу располагать двадцатью тысячами фунтовъ.
   -- Хорошо, сказалъ Рольфъ -- я вамъ это устрою; но Ольдфильдъ долженъ мнѣ помочь и заняться всей формальной стороной дѣла. Всего важнѣе въ этой операціи то, что тутъ нѣтъ ни какихъ рисковъ, ни повышеній, ни пониженій. Однако, прибавилъ онъ про себя -- Кассандръ говорилъ не на вѣтеръ.
   Серъ Чарльсъ привелъ въ исполненіе свое намѣренье и отдалъ Реджинальда въ школу, къ одному сосѣднему пастору, который во всемъ околодкѣ пользовался славою очень искуснаго и строгаго педагога.
   Серъ Чарльсъ не скрылъ отъ него странностей своего сына, и мистеръ Бичеръ сказалъ, что у него было два дли три степенныхъ ученика, которые помогаютъ, ему въ подобныхъ случаяхъ. Такая система очень понравилась серу Чарльсу; это походило на дресировку дикаго жеребца вмѣстѣ съ старой, степенной лошадью.
   Сначала серъ Чарльсъ очень грустилъ по своемъ сынѣ, но онъ утѣшалъ себя мыслью, что разстался съ нимъ для его блага.
   Младшія дѣти сера Чарльса и леди Бассетъ воспитывались исключительно ихъ матерью и воспитывались такъ, какъ можете только воспитывать нѣжная мать.
   Комптонъ, съ которымъ однимъ мы будемъ имѣть дѣло, никогда не зналъ тѣхъ мученій, кототорыми обыкновенно усѣянъ путь ученья. Леди Бассетъ съ первой минуты усѣяла розами этотъ тернистый путь. Сіяя сама любознательностью и умомъ, она незамѣтно передала своему сыну все что знала, подъ самой увлекательной, пріятной формой. Она сдѣлалась его постояннымъ, неотлучнымъ товарищемъ и не отходила отъ него ни на шагъ. Она съ удивительной любящей хитростью вселяла въ его умъ тайно, украдкою знанія и честныя, благородныя мысли. Она учила его англійскому, французскому и латинскому языкамъ по Гамильтоновой системѣ; она читала и разговаривала съ нимъ объ исторіи,-- географіи и другихъ полезныхъ предметахъ. Она учила его всегда говорить правду, быть честнымъ и справедливымъ человѣкомъ. Она учила его быть со всѣми учтивымъ и даже скорѣе педантомъ, чѣмъ грубымъ, легкомысленнымъ. Однимъ словомъ, она учила быть человѣкомъ. Она старалась, чтобъ онъ отъ женокаго воспитанія не сдѣлался тряпкой и какъ истинная женщина, уважая въ мужчинѣ мужественныя качества, она вселила въ него убѣжденіе, что человѣкъ долженъ быть во всѣхъ отношеніяхъ достойнымъ своего великаго назначенія.
   Благодаря природнымъ способностямъ и постоянному руководству такого блестящаго, увлекательнаго ума, Комптонъ былъ развитъ не по лѣтамъ и отличался уже такими идеями, какихъ обыкновенно дѣти не питаютъ.
   Когда ему минуло шесть лѣтъ, то леди Бассетъ взяла съ него честное слово, что онъ никогда не пойдетъ въ конюшни и на скотный дворъ; мальчикъ далъ слово и идея честности была въ немъ такъ развита, что онъ никогда не нарушилъ своего обѣщанія.
   Въ вознагражденіе за это лэди Бассетъ дала ему вкусить плодовъ свободы и перестала слѣдить за каждымъ его шагомъ. Она хорошо знала, что безъ свободы благородный характеръ не можетъ вполнѣ сформироваться.
   Однажды Комптонъ сказалъ матери, что на лугу за, садомъ виднѣлось множество желтыхъ цвѣтовъ по всей вѣроятности скороспѣлки; но что между имъ и этимъ раемъ была желѣзная калитка, черезъ которую онъ могъ перелѣзть, еслибъ это не было запрещено; поэтому онъ желалъ знать нарочно ли была поставлена тамъ желѣзная калитка, чтобъ помѣшать дѣтямъ рвать цвѣты, если такъ, то хотя это было большое несчастье, но надо было покориться.
   -- А еслибъ я дала тебѣ, ключъ отъ этой калитки? сказала лэди Бассетъ съ улыбкой.
   -- О, мама!
   -- Я думаю это сдѣлать.
   -- Такъ ты навѣрно сдѣлаешь, мама?
   -- Это еще вовсе не слѣдуетъ.
   -- Да, я знаю; когда вы говорите, что желаете, или думаете сдѣлать что нибудь, то навѣрно это сдѣлаете. Я васъ за это и люблю, мама, вы женщина своего слова.
   -- Женщина своего слова! Откуда ты взялъ такую фразу?
   -- Папа часто ее говоритъ.
   -- Я очень ее люблю и желала бы ее вполнѣ заслуживать. Во всякомъ случаѣ, на этотъ разъ я сдержу свое слово? Ты получишь ключъ отъ калитки.
   Ребенокъ отъ радости захлопалъ въ ладоши.
   Лэди Бассетъ послала за ключомъ и пока за нимъ ходили, она объяснила сыну, что она оказывала ему такое довѣріе только потому, что онъ сдержалъ свое слово и никогда не ходилъ въ конюшню, или на скотный дворъ.
   -- Вотъ, серъ, сказала она, весело улыбаясь, когда принесли ключъ,-- я отдаю вамъ этотъ талисманъ подъ важными условіями. Вы должны употреблять его только въ хорошую, сухую погоду, такъ какъ на лугу высокая трава и при малѣйшей сырости она бываетъ мокрая. Обѣщаете вы мнѣ?
   -- Да, мама.
   -- Потомъ ты долженъ всегда запирать калитку и класть ключъ въ одно мѣсто, положимъ въ ящикъ мраморнаго стола въ сѣняхъ. Подъ этими условіями я передаю этотъ магическій ключъ. Но, скажи пожалуйста отчего ты не обращаешь никакого вниманія на прекрасные цвѣты въ саду, а такъ хлопочешь о скороспѣлкахъ, некрасивыхъ на видъ и съ дурнымъ запахомъ.
   Этотъ вопросъ поразилъ его и онъ отойдя на нѣсколько шаговъ сѣлъ на полъ и прекомично задумался.
   -- Правда, отчего мама я предпочитаю скороспѣлки? сказалъ онъ наконецъ.
   -- Не знаю, серъ, отвѣчала она улыбаясь съ любовью,-- какъ могу я знать, что дѣлается въ твоей маленькой головкѣ. Но причина должна быть непремѣнно; ты знаешь, что мы всегда добиваемся узнать причину всякой вещи. Торопиться нечего, я даю тебѣ недѣлю на открытіе этой причины. Теперь бѣги и отпирай калитку. Нѣтъ, постой, на лугу бываютъ коровы?
   -- Да мама; но вы знаете, онѣ безъ роговъ.
   -- Честное слово?
   -- Честное слово. Я и самъ не очень люблю коронъ съ рогами.
   -- Ну бѣги, голубчикъ, только смотри, когда вернешься приди прямо ко мнѣ и разскажи какъ ты веселился; ты знаешь это мое величайшее счастье.
   Комптонъ бросился къ калиткѣ, отперъ и вередъ нимъ открылся громадный лугъ съ тѣми желтыми полосами зелени, которыя такъ соблазняли его издали. Но! о, ужасъ! Эти желтые цвѣты оказались простыми ранпукулами. Однако, послѣ долгихъ поисковъ, онъ нашелъ и любимыя скороспѣлки, которыхъ онъ и набралъ большое количество.
   Возвращаясь домой съ добычей первой своей экспедиціи, Комптонъ вдругъ услыхалъ серебристый голосокъ:
   -- Мальчикъ!
   Онъ поднялъ голову и увидалъ маленькую дѣвочку, стоявшую на перекладинкѣ небольшой деревянной калитки, выкрашенной въ бѣлую краску.
   -- Принесите мнѣ пожалуйста мой мячикъ, сказала она патетически.
   Комптонъ оглянулся; въ нѣсколькихъ шагахъ лежалъ на землѣ пестрый мячикъ. Онъ положилъ на траву свои цвѣты, поднялъ мячикъ и подалъ его дѣвочкѣ. При этомъ онъ покраснѣлъ, потому что дѣвочка была чужая, а дѣвочка покраснѣла, потому что мальчикъ покраснѣлъ.
   Послѣ этого онъ возвратился къ своимъ цвѣтамъ.
   -- Мальчикъ! пожалуйста принесите мнѣ мячикъ, произнесъ снова тотъ же голосъ.
   Комптонъ снова поднялъ мячикъ и учтиво подалъ его дѣвочкѣ. Она засмѣялась; онъ также расхохотался.
   -- Вы теперь нарочно бросили, сказалъ онъ торжественно.
   -- Нѣтъ, развѣ вы думаете, я такая дурная дѣвочка? отвѣчала она.
   Комптонъ сомнительно покачалъ головой и полагая, что разговоръ конченъ, повернулся и хотѣлъ уйдти, какъ вдругъ мячикъ сбилъ у него шляпу; онъ тотчасъ взглянулъ на калитку; тамъ никого не было видно, только между перекладинками свѣтились черные, плутовскіе глазки.
   -- Если такъ, то выходи какъ человѣкъ и помѣряемся, сказалъ Комптонъ, принимая вызовъ.
   Это приглашеніе быть человѣкомъ нисколько не соблазнила дѣвушку и она не вышла изъ калитки, а только протянула ручку, которую мгновенно отдернула, когда Комптонъ бросилъ въ нее мячикъ.
   Въ эту минуту раздался за калиткой грубый голосъ.
   -- Руперта! что ты тутъ дѣлаешь?
   Руперта бистро махнула рукой Комптону, чтобъ онъ скорѣе убѣжалъ, а сама медленно пошла на зовъ.
   Прошли три дня прежде, чѣмъ Комптонъ снова увидалъ ее. Она снова стояла на калиткѣ перевѣсившись головкой.
   -- Мальчикъ! сказала она,-- поговори со мною.
   Комптонъ посмотрѣлъ на нее съ смущеніемъ и ничего не отвѣчалъ.
   -- Встаньте на перекладинку и поговоримъ, сказала она.
   Онъ тотчасъ исполнилъ первую часть ея приказанія и вскочилъ на нижнюю перекладинку калитки. Въ такомъ положеніи эти двѣ дѣтскія фигурки представляли прелестную картину, по ихъ свѣжей красотѣ и рѣзкому контрасту; мальчикъ былъ бѣлокурый съ. золотистыми волосами и голубыми глазами; дѣвочка черноокая, чернобровая съ длинными, густыми рѣсницами и смуглыми, пухлыми, кровь съ молокомъ щечками.
   Ея блестящая красота поразила Комптона и онъ молча на нее любовался.
   -- Ну? сказала она смѣясь.
   -- Ну, отвѣчалъ онъ, полагая, что ея восклицаніе было не вопросительное, а утвердительное и потому ему, какъ мужчинѣ, слѣдовало только любезно согласиться съ мнѣніемъ дамы.
   -- Вы начинайте, сказала маленькая дама.
   -- Нѣтъ вы.
   -- Отчего?
   -- Оттого.... что я думаю.... вы умнѣе меня.
   -- Вотъ добрый мальчикъ! Хорошо, я начну. Кто вы такой?
   -- Я Комптонъ, а вы кто?
   -- Я Руперта.
   -- Я никогда не слыхалъ такого имени.
   -- И я также. Вы живете вонъ въ томъ большомъ домѣ?
   -- Да, Руперта.
   -- А я живу въ этомъ маленькомъ домѣ. Онъ не очень маленькій. Онъ называется Гайморъ. Я разъ васъ видѣла въ церкви; дама съ длинными полосами,-- ваша мама?
   -- Да, Руперта.
   -- Какая она красивая!
   -- Не правдами?
   -- Но мой добрая.
   -- И моя также, Руперта. Она очень, очень добрая.
   -- Я тебя люблю Комптонъ... немножко.
   -- А я тебя Руперта очень много.
   -- Будто? странно, ты бѣлый херувимчикъ, а я такая черная.
   -- Я за это тебя и люблю. Реджинальдъ еще чернѣе, а онъ такой красивый!
   -- Гм! онъ очень, очень дурной мальчикъ.
   -- Нѣтъ, не правда.
   -- Не говори глупостей, я все о немъ знаю. Онъ дурной, гадкій, грубый мальчикъ!
   -- Не правда! произнесъ Комптонъ, еле удерживаясь отъ слезъ, но черезъ минуту онъ воскликнулъ вспыхнувъ, -- онъ хорошій мальчикъ, а ты дурная дѣвочка, наговорщица!
   -- Какъ ты смѣешь, сказала Руперта покраснѣвъ и гордо поднявъ голову.
   -- Я тебя теперь не люблю, сказалъ Комптонъ тономъ твердаго убѣжденія.
   -- Ты не любишь? воскликнула Руперта,-- такъ поди прочь и не смѣй никогда сюда приходить. Вотъ выдумалъ меня бранить! о! о!
   И маленькая дѣвочка медленно отошла отъ калитки, утирая глазки рукою.
   Комптонъ былъ очень смущенъ этимъ чисто-женскимъ пріемомъ такъ называемаго слезливаго краснорѣчія, передъ которымъ преклоняются самые твердые умы.
   Однако, сознаніе своей правоты и множество набранныхъ цвѣтовъ, помогли Комптону выказать твердость и въ теченіе всего дня онъ ни разу не подумалъ о своей маленькой пріятельницѣ.
   Но на слѣдующій день онъ побѣжалъ въ калиткѣ, надѣясь ее увидать; она не пришла. Онъ вернулся домой разочарованный. На третій день шелъ дождь и помня данное матери слова, онъ не выходилъ на лужокъ.
   На четвертый день погода была чудесная и онъ долго бѣгалъ по лужку, ожидая появленія дѣвочки; онъ издали увидалъ ее на минуту, но она тотчасъ спряталась. Ему было очень грустно; но дѣлать нечего; онъ набралъ своихъ любимыхъ цвѣтовъ и пошелъ домой.
   Проходя мимо калитки, онъ вдругъ услыхалъ голосъ Руперты:
   -- Ну!
   

XXXVIII.

   -- Ну, отвѣчалъ Комптонъ.
   -- Ты сегодня лучше, милый?
   -- Я здоровъ, благодарствуй, отвѣчалъ мальчикъ.
   -- Нѣтъ, я хотѣла спросить, добрѣе ли ты сегодня? Ты знаешь, прошедшій разъ ты былъ злой мальчикъ.
   -- Да, отвѣчалъ Комптонъ, вспоминая уроки матери, что мужчина всегда долженъ уступать женщинѣ, -- можетъ быть, я и былъ немножко золъ.
   Хитрая дѣвочка рѣшилась сама попросить прощенія у Комптона, если не было бы другаго способа возвратить себѣ поклонника, но теперь, видя, что онъ себя признаетъ виноватымъ, она поспѣшно воскликнула:
   -- О! если ты сожалѣешь объ этомъ, то я тебя прощаю. Приди и поговоримъ.
   Комптонъ тотчасъ взлѣзъ на перекладинку калитки и они долго разговаривали; послѣ чего они разстались съ самыми пламенными изъявленіями взаимной любви.
   Съ тѣхъ поръ они сдѣлались друзьями и ничего не скрывали другъ отъ друга; вскорѣ оказалось, что Комптонъ болѣе учился, а Руперта болѣе думала и отличалась чрезвычайно любознательнымъ умомъ.
   -- Отчего, спросила она однажды, -- все доброе такъ трудно, а все дурное такъ пріятно и легко? Гораздо было бы лучше, еслибъ все доброе было легко, а все дурное трудно. Я бы такъ устроила, еслибъ меня спросили.
   Комптонъ покачалъ головою и отвѣчалъ, что много было на свѣтѣ вещей непонятныхъ, которыя даже его мать не могла объяснить.
   -- И моя также, продолжала Руперта,-- я очень часто мучу ее вопросами, но я не виновата; еслибъ эти вопросы меня не мучили, я бы ее не мучала. Скажу-ка я тебѣ объ этомъ; можетъ быть ты кое-что и объяснишь. Вѣдь ты мальчикъ. Отчего грѣшно мнѣ копать грядки въ воскресенье, а не грѣшно Джесси готовить кушанье, а Сарѣ дѣлать постели? Отчего мама сказала папѣ не сердись, а когда я ей сказала не сердись, то она заперла меня въ чуланъ, гдѣ я такъ кричала, что она скоро меня выпустила, поцѣловала и. дала пирожокъ? Отчего папа назвалъ Салли гадкой, за то, что она пролила чернила на его бумаги, а когда я назвала гадкимъ садовника, который укралъ у меня цвѣты, то всѣ подняли крикъ, что я дурная дѣвочка? Отчего папа, назвавъ меня дурной дѣвочкой, самъ засмѣялся! Все это непонятно... непонятно... непонятно...
   Въ другой разъ она спросила у Комптона:
   -- Не можешь ли ты мнѣ сказать, гдѣ хоронятъ дурныхъ людей? Мнѣ бы очень хотѣлось это знать.
   Комптонъ задумался, но черезъ минуту отвѣчалъ, что вѣроятно дурныхъ людей хоронятъ на кладбищѣ рядомъ съ добрыми.
   -- Глупости! произнесла Руперта, тономъ превосходства,-- былъ ты когда нибудь на кладбищѣ и читалъ надписи на могилкахъ?
   -- Нѣтъ.
   -- А я была и читала всѣ надписи. Тамъ все похоронены добрые, нѣтъ ни одного злаго. Ты милый, не торопись мнѣ отвѣчать другой разъ, я всегда спрашиваю очень трудныя вещи. Меня только утѣшаетъ, что здѣсь мало дурныхъ людей, они всѣ живутъ въ городахъ, и вѣроятно ихъ закапываютъ въ саду, или бросаютъ въ рѣку съ камнемъ на шеѣ.
   Комптонъ не могъ съ своей стороны представить другой теоріи, но не соглашался признать и теорію Руперты; поэтому разговоръ объ этомъ предметѣ прекратился.
   Однажды Комптонъ нашелъ Руперту по обыкновенію на калиткѣ, но лице у нея было очень мрачное, грустное. Онъ уже теперь достаточно былъ привязанъ къ ней, чтобы замѣчать перемѣны въ ея лицѣ.
   -- Что съ тобою, Перта?
   -- Руперта. Что такое? Опять меня мучитъ то, чего я не понимаю. И теперь вещь очень важная.
   -- Скажи мнѣ, Руперта.
   -- Нѣтъ.
   -- Пожалуйста.
   Дѣвочка посмотрѣла ему прямо въ глаза и сказала съ комичною торжественностью:
   -- Будемъ играть въ катихизисъ.
   -- Я не знаю, этой игры.
   -- Гувернантка спрашиваетъ вопросы, а добрый мальчикъ отвѣчаетъ. Вотъ и катихизисъ. Я буду гувернантка.
   -- А я добрый мальчикъ.
   -- Да, милый. Ну смотри мнѣ прямо въ глаза.
   -- Хорошо. Ты очень хорошенькая, Руперта.
   -- Глупости. Я отвратительная. Но веди себя хорошо и отвѣчай, на мои вопросы. Я право очень несчастна. Отвѣчай мнѣ. Дѣти или старшіе хорошѣе?
   -- Надо сказать милая, лучше. Хорошій, лучшій, самый лучшій. Конечно, старшіе.
   -- И я такъ думала, вотъ почему, я и несчастна. Значитъ твой папа и мой лучшѣе насъ съ тобою? Теперь я такъ сказала?
   -- Разумѣется они лучше насъ.
   -- Экъ онъ торопится отвѣчать. Я никогда не видала такого ребенка.
   -- Я не ребенокъ, я старше тебя, Руперта.
   -- Глупости.
   -- Такъ я тебѣ ровесникъ; Мэри говорила, что мы родились съ тобою въ одинъ день... въ одинъ часъ... въ одну минуту.
   -- Да, такъ мы двояшки.
   Она однако остановилась и немного обдумала свое поспѣшное заключеніе.
   -- Нѣтъ, сказала она,-- мнѣ говорили, что когда тебя нашли, то звонили въ колокола, а меня уже нашли потомъ.
   -- Вотъ видишь, я старше тебя, Руперта.
   -- Да, милый, отвѣчала она серьезно,-- я моложе тѣломъ, а старше умомъ.
   Вопросъ этотъ былъ разрѣшенъ къ обоюдному удовольствію, такъ какъ и тотъ, и другой были признаны старше и они снова принялись за катихизисъ.
   -- Вѣришь ты въ: "Пусть собаки дерутся".
   -- Я не знаю.
   -- Какъ! Какой грѣхъ! Вѣдь это прямо идетъ послѣ Библіи.
   -- Такъ, я вѣрю, отвѣчалъ Комптонъ, который былъ удивленъ словами Руперты, но ни мало ни сомнѣвался въ авторитетѣ приведенной ею цитаты.
   -- Вотъ добрый мальчикъ, сказала Руперта, покровительственнымъ тономъ,-- вотъ это меня и удивляетъ: твой папа и мой не вѣрятъ въ это. Они ссорятся двѣнадцать лѣтъ и хотятъ всегда ссориться, не смотря на просьбы мамы. Вотъ она такъ добрая. Ты не зналъ, что твой папа и мой большіе враги?
   -- Нѣтъ, Руперта. Ахъ! какъ жаль.
   -- Не говори этого Комптонъ; ты заставишь меня плакать.
   Онъ началъ ее утѣшать и она кокетливо на это поддалась.
   -- Ну вотъ теперь и скажи лучше старшіе или дѣти? сказала она тяжело вздыхая.-- Развѣ мы съ тобою медвѣди или львы? Развѣ мы царапаемъ другъ другу глаза? Все это непонятно... непонятно... непонятно! Какъ бы я желала умереть! Няня говоритъ, что когда я умру, я все пойму. Не правда ли это? Я видѣла разъ мертвую кошку и я не думаю, чтобъ она болѣе понимала, чѣмъ живая.-- Непонятно... непонятно! А какъ ты думаешь Комптонъ, тѣ, кто на небѣ все понимаютъ?
   -- Конечно.
   -- Такъ, чѣмъ мы туда скорѣе попадемъ, тѣмъ лучше.
   -- Да, но только не теперь.
   -- Отчего.
   -- Здѣсь очень хорошіе цвѣты.
   -- Вотъ настоящій мальчикъ! Развѣ тебѣ лучше быть здѣсь среди цвѣтовъ, чѣмъ тамъ среди ангеловъ?
   -- Но ты можетъ быть тамъ не будешь.
   -- Отчего? Развѣ я дурная дѣвочка? Развѣ я хуже тебя?
   -- Нѣтъ, нѣтъ. Но посмотри какъ тамъ высоко и широко, сказалъ Комптонъ, -- здѣсь я знаю гдѣ тебя найти, а тамъ можетъ быть ты будешь далеко жить.
   -- Это правда. Такъ намъ лучше оставаться здѣсь. Вѣроятно, мы будемъ умнѣе, когда выростомъ. Но Комптонъ, мнѣ очень жаль, что твой папа и мой, медвѣди и львы. Отчего ихъ пасторъ не побранитъ?
   -- Никто не смѣетъ бранить моего папу! воскликнулъ Комптонъ гордо, но потомъ прибавилъ,-- можетъ быть, когда мы выростемъ, то намъ удастся уговорить ихъ быть, друзьями, Очень глупо ссориться.
   -- Да, очень глупо.
   -- Мы разъ съ тобою ссорились, Руперта.
   -- Да, ты дурно себя велъ.
   -- Нѣтъ, ты была злая.
   -- Глупости! Ну, все равно; мы оба ссорились. И тебѣ было очень грустно.
   -- Нѣтъ, не очень, сказалъ Комптонъ качая головою.
   -- А мнѣ очень! воскликнула Руперта, чистосердечно забывъ всякое кокетство.
   -- И мнѣ также.
   -- Добрый мальчикъ! Поцѣлуй меня.
   -- Разъ... два... три...
   -- Ну довольно. Я хочу съ тобою поговорить Комптонъ.
   -- Да, милая.
   -- Я не совсѣмъ увѣрена, но мнѣ кажется, что я тебя люблю... немножко, крошечку.
   -- А я увѣренъ, что я въ тебя влюбленъ, Руперта.
   -- По уши?
   -- Да.
   -- Такъ а отъ тебя безъ памяти. Гадкая калитка, еслибъ ея не было, я могла бы побѣжать съ тобою на лужокъ, выдти за тебя за мужъ и всегда, всегда собирать съ тобою цвѣты.
   -- Откроемъ ее.
   -- Ты не можешь.
   -- Попробуемъ.
   -- Ужъ я пробовала. Она не открывается.
   -- Дай я попробую. Есть калитки, которыя, чтобъ открыть, надо приподнять. Вотъ видишь я и правъ.
   Калитка широко отворилась. Руперта вскрикнула отъ радости, но отступила на шагъ.
   -- Я боюсь, Комптонъ, папа будетъ сердиться.
   Ей хотѣлось, чтобы Комптонъ сталъ ее уговаривать и соблазнять, но этотъ юный джентльменъ былъ слишкомъ пропитанъ уваженіемъ къ родителямъ, чтобы рѣшиться на такое дѣло. Видя, что онъ молчитъ, она рѣшилась обойтись и безъ просьбы.
   -- Ну, ну! воскликнула она,-- пойдемъ, вѣдь это только ни пять минутъ.
   Она схватила его за руку и они весело побѣжали на лужокъ. Комптонъ показалъ ей всѣ сокровища этого лужка: царскія кудри, скороспѣлки, фіалки; но они не могли насладиться вполнѣ, надо было торопиться изъ боязни, чтобъ ихъ не поймали; поэтому черезъ нѣсколько минутъ они вернулись къ калиткѣ, сіяя счастьемъ и сильно утомленные усталостью и волненіемъ.
   Хитрая Руперта приказала Комптону запереть калитку и объявила, что ей пора домой; но сама тихо, шагъ за шагомъ пошла по дорожкѣ, чтобъ имѣть время простыть и оправиться.
   Послѣ нѣсколькихъ подобныхъ экспедицій, окончившихся очень счастливо, Руперта совершенно успокоилась и уже не боясь никакой погони долго сиживала на лужкѣ съ своимъ поклонникомъ, сплетая вѣнки изъ бѣлыхъ скороспѣлокъ для своей чернокудрой головки и изъ голубыхъ колокольчиковъ для золотистыхъ кудрей Комптона. Часто припадала она своей головкой къ его плечу, словно взрослая женщина.
   -- У мальчика для того и плечо, чтобъ дѣвочка прятала тамъ свой носъ, говорила она.
   Однажды, это энергичное, предпріимчивое созданіе спросило у Комптона что это за лѣсъ виднѣлся вдали.
   -- Это Бассетовъ лѣсъ.
   -- Пойдемъ туда когда нибудь. Выберемъ такой день, когда папа уѣдетъ,
   -- Тебѣ туда далеко.
   -- Мнѣ все близко, отвѣчала пламенная дѣвочка:-- сколько туда?
   -- Болѣе полу-мили.
   -- А большой лѣсъ?
   -- Огромный.
   -- Онъ королевинъ?
   -- Нѣтъ папинъ.
   -- О!
   Здѣсь читатель вправѣ спросить меня, о чемъ же думала лэди Бассетъ, если Комптонъ, не смотря на все прекрасное его воспитаніе, скрывалъ свои похожденія отъ матери и друга.
   Нѣтъ съ самаго перваго свиданія съ Рупертой онъ пошелъ прямо къ матери, разсказалъ ей, что видѣлъ прелестную дѣвочку и повторилъ свой разговоръ съ нею. Лэди Бассетъ была очень поражена этимъ разсказомъ и сказала, что онъ не долженъ ходить къ дѣвочкѣ за калитку, а если желаетъ съ нею говорить, то чтобъ никогда не удалялся изъ владѣній своего отца; она даже взяла съ него честное слово, что онъ исполнитъ это приказаніе.
   Болѣе этого она ничего не сказала. Она не считала нужнымъ передавать новому поколѣнію то чувство злобы, отъ котораго она такъ много страдала. Къ тому же она все по прежнему боялась Ричарда Бассета. Если онъ хотѣлъ, то самъ могъ запретить своей дочери говорить съ Комптономъ; она же не желала оскорблять его въ лицѣ его дочери. Наконецъ это могло обидѣть мисисъ Бассетъ, хотя никогда въ жизни не говорила съ нею, но часто въ церкви встрѣчалась съ нею глазами и была увѣрена, судя по выраженію лица доброй женщины, что мисисъ Бассетъ сожалѣла о враждебности ихъ мужей и о невозможности имъ быть друзьями. По всѣмъ этимъ причинамъ лэди Бассетъ не запретила Комптону говорить и быть учтивымъ съ Рупертою.
   Конечно нельзя поручиться, что она осталась бы столь же нейтральной, еслибъ она знала до чего дошли эти дѣти; но разсказы Комптона были естественно трезвѣе дѣйствительности и она никогда не воображала, что маленькіе семилѣтніе влюбленные не на шутку привязались другъ къ другу.
   Наконецъ, около того времени, когда мистеръ Комптонъ впервые отворилъ калитку для предмета своей страсти, вниманіе лэди Бассетъ было часто отвращено отъ ея любимаго сына, грустнымъ событіемъ, которое возбудило въ ея сердцѣ ужасную борьбу.
   Неожиданный роковой ударъ разразился надъ головою сера Чарльса Бессета; онъ получилъ письмо отъ наставника Реджинальда, который извѣщалъ его, что Реджинальдъ и другой мальчикъ были пойманы въ чужомъ лѣсу, гдѣ они ловили зайцевъ капканами, за что они арестованы.
   Серъ Чарльсъ вскочилъ тогда на лошадь и поскакалъ въ школу, оставивъ леди Бассетъ въ самомъ безпокойномъ, отчаянномъ положеніи. Черезъ два дня, онъ вернулся съ страшнымъ извѣстіемъ, что его сынъ и наслѣдникъ былъ посаженъ въ тюрьму на мѣсяцъ, такъ какъ всѣ его старанія могли только ускорить постановленія приговора. Сообщникъ Реджинальда, молодой семьнадцатилѣтній цыганъ, былъ подвергнутъ трехмѣсячному тюремному заключенію, такъ какъ его сочли зачинщикомъ, хотя въ сущности его подбилъ Реджинальдъ.
   Выслушавъ этотъ грустный разсказъ изъ устъ сера Чарльса и видя его отчаянье, лэди Бассетъ забыла всякую осторожность и громко воскликнула:
   -- Чарльсъ, я не могу этого долѣе переносить, я не могу видѣть, какъ ты убиваешься и бросаешь на вѣтеръ свою любовь. Вырви изъ своего сердца эту змѣю; не расходуй напрасно своей любви на существо для тебя чужое. Она не твой сынъ!
   

XXXIX.

   При этихъ чудовищныхъ словахъ, услышанныхъ изъ устъ любимой жены, серъ Чарльсъ остолбенѣлъ. Воцарилось мертвое молчаніе. Лэди Бассетъ сама испугалась унылаго звука своего голоса. Черезъ нѣсколько минутъ серъ Чарльсъ опомнился и устремивъ на кее страшный, роковой взглядъ, тихо, медленно произнесъ:
   -- Повторите... то... что вы сказали, но прежде подумайте что вы говорите.
   Лэди Бассетъ вздрогнула всѣмъ тѣломъ, но повторила, хотя совершенно инымъ, едва слышнымъ голосомъ:
   -- Я говорю, что ты не долженъ тратить своей любви на него,-- онъ не твой сынъ.
   Серъ Чарльсъ взглянулъ на нее, чтобъ убѣдиться не сошла ли она съума; уже не впервые входило ему въ голову подозрѣніе не рехнулась ли она на этомъ одномъ пунктѣ. Нѣтъ, она была блѣдна какъ смерть, она дрожала всѣми суставами тѣла, ея глава дико блуждали, но это была не сумасшедшая, но преступница.
   Онъ самъ теперь вздрогнулъ, и отъ ужаса, отъ волненія едва могъ промолвить:
   -- Что это? во снѣ я?
   Видя какую бурю она подняла, лэди Бассетъ отдала бы все на свѣтѣ, чтобы взять назадъ свои слова.
   -- Чей же онъ сынъ? спросилъ серъ Чарльсъ какимъ-то глухимъ, нечеловѣческимъ голосомъ.
   -- Я не знаю отвѣчала рѣзко, лэди Бассетъ.
   -- Какъ же ты смѣешь говорить, что онъ не мой?
   -- Убей меня Чарльсъ! воскликнула она съ жаромъ,-- но не смотри на меня такъ, не говори мнѣ такихъ словъ. Если я говорю, что онъ не твой, то вѣдь это правда; развѣ онъ похожъ на тебя лицемъ или характеромъ.
   -- На кого же онъ похожъ?
   -- Ни на кого, развѣ на цыгана, промолвила лэди Бассетъ, теряя всякое самообладаніе.
   -- Белла, твои слова могутъ разлучить насъ на всю жизнь...
   Лэди Бассетъ молчала.
   -- Потому говори ясно, твой сынъ, не мой сынъ. Ты это хочешь сказать?
   -- Я этого никогда не говорила, Чарльсъ. Какъ же мой сынъ можетъ быть не твоимъ?
   И поднявъ глаза она взглянула ему прямо въ лице; теперь въ ея взорѣ не было ни страха, ни колебанія; она была величественно хороша. Серъ Чарльсъ въ свою очередь испугался; впервые въ жизни онъ увидалъ въ нѣжномъ взглядѣ своей жены гордый вызовъ.
   -- Теперь ты говоришь дѣло, сказалъ онъ, -- если ребенокъ, твой, то и мой; а такъ какъ онъ безспорно твой, то это просто глупая болтовня, которая никогда не должна возобновляться, если ты не желаешь...
   -- Чтобъ меня оскорбилъ мой мужъ?
   -- Можетъ быть. А я не желаю тебя оскорблять и потому запрещаю тебѣ возобновлять когда нибудь этотъ разговоръ.
   -- Я исполню твое приказаніе, Чарльсъ, но прежде позволь мнѣ сказать два слова. Когда я была больна въ Лондонѣ совершенно одна и ничего не сознавала, то моего ребенка могли подмѣнить. Я увѣрена, что его подмѣнили.
   -- Кто?
   -- Почемъ я знаю. Я была одна. Хозяйка была страшная, отвратительная женщина... и я слыхала, что цыгане часто промышляютъ такими дѣлами.
   -- Цыгане! отчего же не колдуны? произнесъ презрительно серъ Чарльсъ,-- вотъ все что ты имѣешь сказать, прежде чѣмъ мы закончимъ на вѣки этотъ разговоръ?
   -- Да, отвѣчала грустно лэди Бассетъ, -- я вижу, ты меня считаешь сумасшедшей; но время покажетъ, что я права. О! еслибъ я могла уговорить тебя не любить этого ребенка, который надломитъ твое сердце, и сосредоточить всю свою любовь на тѣхъ дѣтяхъ, которыя походятъ на насъ и лицемъ и характеромъ.
   -- Подобное пристрастіе дозволяется еще матери, но отецъ долженъ быть справедливъ. Реджинальдъ мой первенецъ; онъ посланъ мнѣ небомъ во время тяжелаго испытанія и со дня его рожденія я былъ счастливѣйшій человѣкъ на свѣтѣ. Рѣдкій отецъ обязанъ своему сыну столькимъ, сколькимъ я моему милому мальчику. Онъ дорогъ моему сердцу, не смотря на всѣ его недостатки, а теперь я еще болѣе люблю его и сожалѣю, когда оказывается, что у бѣднаго мальчика одинъ только отецъ.
   Лэди Бассетъ хотѣла отвѣчать, но не могла. Она всплеснула руками въ безмолвномъ отчаяньи и закрыла ими лице; вскорѣ слезы стали струиться по ея щекамъ.
   Серъ Чарльсъ взглянулъ на нее и ея безмолвное горе тронуло его.
   -- Дорогая моя жена, сказалъ онъ,-- мы никогда съ тобою не сойдемся въ этомъ вопросѣ, потому будь благоразумна и никогда болѣе его не касайся.
   -- Я никогда не буду искать случая возобновить или коснуться этого вопроса, промолвила лэди Бассетъ всхлипывая,-- но, прибавила она съ дикимъ пыломъ,-- мнѣ что-то говоритъ, что мнѣ не уйти отъ него, что онъ будетъ меня преслѣдовать и въ концѣ концевъ отниметъ у меня мужа. Ну, когда настанетъ этотъ день я съумѣю умереть.
   Съ этими словаки она выбѣжала изъ комнаты, какъ бы пораженная невыносимымъ ударомъ.
   Серъ Чарльсъ часто потомъ обдумывалъ эту странную сцену и все же приходилъ къ одному заключенію, что лэди Бассетъ страдала галлюцинаціей, относившейся только до одного этого предмета.
   -- Еслибъ Белла дѣйствительно полагала, что ея ребенка подмѣнили, говорилъ онъ самъ себѣ, то она настояла бы, чтобъ я принялъ мѣры къ розысканію нашего настоящаго ребенка, котораго украли цыгане или колдуньи и подкинули намъ бѣднаго, милаго Реджинальда.
   Однако ея слова и странный взглядъ ужаса глубоко запали въ его умъ, то и другое было слишкомъ замѣчательно, чтобъ изгладиться изъ памяти.
   Вскорѣ прошелъ мѣсяцъ и наступилъ день освобожденія Реджинальда изъ тюрьмы. За нимъ послали кабріолетъ и наслѣдникъ древняго рода Бассетевъ вышелъ изъ тюрьмы съ крикомъ радости; онъ сакъ взялъ возжи и поскакалъ сломя голову домой.
   Онъ былъ очень веселъ, пока не приблизился къ Гунтеркомбу; тогда ему пришла мысль, что вѣроятно его не встрѣтятъ съ распростертыми объятіями въ старинномъ домѣ, который не привыкъ видѣть своими представителями мелкихъ воришекъ.
   Но всѣ обитатели Гунтеркомба находились въ минуту его возвращенія въ такомъ волненія, что едва обратили на него вниманіе.
   Комптонъ постоянно обѣдалъ въ два часа и однако въ тотъ день, о которомъ мы говоримъ, пробило три, а его еще не было дома.
   Узнавъ объ этомъ, лэди Бассетъ подумала, что вѣрно онъ опоздалъ заигравшись съ Рупертой Бассетъ, и хотя она лично ничего не имѣла противъ его дружбы съ Рупертой, но не желала, чтобы слуги объ этомъ болтали. Поэтому она сама пошла на лужокъ и громко закричала: Комптонъ! Комптонъ! Но никто не откликался.
   Тогда она не на шутку испугалась и возвратясь домой разослала повсюду слугъ отыскивать пропавшаго мальчика.
   Прошло два часа и все же не было никакихъ вѣстей о Комптонѣ. Дѣло принимало серьезный оборотъ, Лэди Бассетъ послала верховыхъ во всѣ стороны на новые поиски. Одинъ изъ нихъ встрѣтилъ сера Чарльса, который смотрѣлъ за полевыми работами и разсказалъ ему грустную вѣсть.
   Серъ Чарльсъ поспѣшилъ домой и засталъ жену въ самомъ плачевномъ состояніи. Она сидѣла въ креслахъ и судорожно плакала.
   -- Это дѣло Ричарда Бассета! воскликнула она, схвативъ за руку сера Чарльса, -- онъ знаетъ, чѣмъ меня можно убить. Онъ укралъ нашего ребенка.
   Серъ Чарльсъ бросился изъ комнаты и поспѣшно сдѣлалъ новыя распоряженія для продолженія поисковъ. Въ эту самую минуту пріѣхалъ Реджинальдъ и въ ужасѣ остановился при видѣ грустнаго положенія своей матери. Черезъ нѣсколько мгновеній возвратился серъ Чарльсъ и поспѣшно поцѣловавъ Реджинальда, объявилъ лэди Бассетъ, что онъ узналъ нѣчто удивительное, невѣроятное: маленькая дѣвочка Ричарда Бассета также исчезла и всѣ въ Гайморѣ розыскиваютъ ее.
   -- А! а, они вмѣстѣ! воскликнула лэди Бассетъ.
   -- Вмѣстѣ? Мой сынъ вмѣстѣ съ отродьемъ этой змѣи!
   -- Онъ ничего не знаетъ, бѣдный мальчикъ! О! Чарльсъ, если ты меня любишь, найди его!
   Серъ Чарльсъ снова выбѣжалъ изъ комнаты, но на порогѣ его встрѣтилъ слуга и громко доложилъ, что люди прошли сѣтями весь прудъ и спрашиваютъ надо ли сдѣлать то же въ рѣчкѣ.
   -- Молчи, дуракъ! воскликнулъ серъ Чарльсъ, толкая его изъ комнаты.
   Но было уже поздно; лэди Бассетъ дико вскрикнула и судорожно заметалась. У нея сдѣлалась страшная истерика; и никого не было при ней, кромѣ Реджинальда.
   -- О! мама, не плачьте! воскликнулъ онъ обвивъ ея шею руками и также всхлипывая изъ сочувствія.
   Лэди Бассетъ вздрогнула отъ его прикосновенія, но не оттолкнула его.
   -- Я вамъ найду его, если вы только перестанете плакать, продолжалъ мальчикъ.
   Она взглянула на него и снова залилась слезами.
   -- Мама! да выслушайте же меня! воскликнулъ съ нетерпѣніемъ Реджинальдъ, -- я непремѣнно его найду, если вы меня только выслушаете.
   -- Ты! Ты! произнесла лэди Бассетъ и дико уставилась на него своими большими глазами.
   -- Я лучше розыщу его, чѣмъ всѣ эти дураки. Только укажите мнѣ его слѣдъ и я вамъ его найду, если онъ только на землѣ.
   -- Ты! ребенокъ! Какъ можешь ты это сдѣлать! воскликнула лэди Бассетъ, ломая себѣ руки.
   -- Я вамъ докажу, продолжалъ мальчикъ, теряя всякое терпѣніе, -- перестаньте только ревѣть, какъ ребенокъ, и пойдемте со мною, покажите мнѣ мѣсто, гдѣ онъ былъ сегодня.
   -- Ахъ!
   -- Вы забываете, что я въ лѣсу какъ дома, съ гордостію произнесъ Реджинальдъ.
   -- Пойдемъ! воскликнула лэди Бассетъ и схвативъ шляпку побѣжала на лужокъ.
   -- Вотъ Реджинальдъ, сказала она, едва переводя духъ,-- мой милый голубчикъ былъ здѣсь сегодня, послѣ полудня. Да, навѣрно, онъ былъ здѣсь. У него ключъ отъ калитки, а она отворена.
   -- Хорошо, отвѣчалъ Реджинальдъ,-- пойдемте въ поле.
   И онъ началъ бѣгать взадъ и впередъ, какъ ищейка; вскорѣ онъ остановился найдя слѣды на полевыхъ цвѣтахъ.
   -- Здѣсь кто-то собиралъ цвѣты, сказалъ онъ,-- съ этого луга только два выхода. Пойдемте прямо къ калиткѣ въ изгороди, вѣроятно онъ оттуда вышелъ.
   У калитки почва была глинистая и Реджинальдъ указалъ матери на слѣды дѣтскихъ ногъ.
   -- Вотъ, сказалъ онъ,-- посмотрите, тутъ было двое; и одна дѣвочка. Пойдемте дальше.
   На слѣдующемъ полѣ онъ почти всталъ въ тупикъ, но послѣ долгихъ поисковъ нашелъ наконецъ мѣстечко въ изгороди, гдѣ могли пролѣзть пропавшія дѣти.
   -- Вотъ они, тутъ пробрались, сказалъ онъ,-- тутъ поломаны сучья и посмотрите это кажется кусочекъ отъ женскаго платья.
   -- Ахъ, какой ты умный, славный мальчикъ! воскликнула лэди Бассетъ.
   -- Пойдемте дальше, отвѣчалъ Реджинальдъ.
   Эти поиски продолжались полтора часа и наконецъ онъ привелъ лэди Бассетъ уставшую, едва переводившую духъ, но поддерживаемую надеждою отыскать сына къ опушкѣ Бассетова лѣса.
   -- Они навѣрно пошли въ лѣсъ, сказалъ Реджинальдъ, основываясь уже на одномъ своемъ инстинктѣ, -- и я ихъ за это не браню. Я гораздо моложе его нашелъ сюда дорогу. Не говорите никому, но я много переловилъ здѣсь отцовскихъ зайцевъ.
   Съ этими словами онъ побѣжалъ вдоль опушки и вскорѣ нашелъ слѣдъ дѣтскихъ ногъ на грудѣ сухихъ листьевъ.
   -- Ну, теперь будьте спокойны, сказалъ онъ, -- они у васъ въ шапкѣ; они никогда не найдутъ дороги изъ этого лѣса, я самъ сначала тутъ плуталъ.
   -- Онъ здѣсь въ лѣсу! воскликнула лэди Бассетъ, -- но онъ умретъ со страха, или его съѣдятъ звѣри. Какъ мы его отыщемъ, теперь ночь!
   -- Такъ чтожъ! День или ночь, мнѣ все равно. Что вы мнѣ дадите, если я вамъ его найду до полуночи?
   -- Все что имѣю..
   -- Дайте мнѣ золотой.
   -- Тысячу.
   -- Поцѣлуйте меня.
   -- Тысячу разъ.
   -- Ну, теперь я вамъ скажу, что я намѣренъ дѣлать. Я, ужъ такъ и быть, похлопочу для васъ, мама, чтобъ вы не плакали; вы человѣкъ хорошій. Я сейчасъ побѣгу въ деревню, подниму всѣхъ на ноги и приведу сюда съ факелами, хотя для меня это не нужно; во другіе не видятъ ночью и будьте увѣрены, что къ ужину всѣ ваши цыплята будутъ дома. Его нельзя оставлять тутъ долго; посмотрите, какая сырость, онъ какъ разъ простудится. Это не я, которому пріятнѣе спать въ лѣсу, чѣмъ на самой мягкой постелѣ. Ну, подождите меня здѣсь, я сейчасъ вернусь. Я могу сдѣлать милю въ шесть съ половиною минутъ.
   Съ этими словами, Реджинальдъ исчезъ изъ глазъ съ быстротою стрѣлы.
   Не помня себя отъ усталости и волненія, лэди Бассетъ сѣла на траву и стала терпѣливо ждать. Она никакъ не рѣшилась уйти съ того мѣста, вблизи котораго она надѣялась найти своего потеряннаго ребенка.
   Солнце сѣло; луна всплыла надъ небосклономъ, звѣзды засвѣтились на небѣ, повсюду воцарился безмолвный мракъ, а лэди Бассетъ все терпѣливо сидѣла и ждала. Она дрожала отъ холода и сырости, ибо въ первый разъ въ жизни очутилась ночью въ лѣсу; но она не шевельнулась.
   Но отчего никто не являлся такъ долго на помощь? Неужели этотъ странный дикій мальчикъ забылъ свое обѣщаніе, или въ деревнѣ не оказалось ни одного сочувственнаго родительскаго сердца?
   Было уже десять часовъ, когда до ея напряженнаго слуха долетѣлъ шумъ отдаленныхъ голосовъ. Звуки стали все усиливаться, я приближаться; наконецъ весь лѣсъ, какъ бы наполнился ими, между деревьями, показался мерцающій свѣтъ и громко раздались крики: ау! ау! Испуганные кролики и зайцы заметались во всѣ стороны; фазаны и совы шумно замахали крыльями, разбуженные невѣдомымъ въ лѣсу шумомъ.
   Наконецъ, передъ опушкой лѣса, вытянулась, цѣлая линія въ пятьдесятъ человѣкъ съ факелами и фонарями. Сердце матери дрогнуло отъ радости при видѣ такой.могучей помощи и она готова была броситься на шею здоровенному кузнецу, который подъ самымъ ея ухомъ крикнулъ изо всей силы: ау! ау! Этотъ крикъ повторился, какъ эхо, по всей линіи и черезъ нѣсколько минутъ вся громада исчезла въ лѣсу.
   Но прежде выдѣлился изъ рядовъ Реджинальдъ и подбѣжалъ къ лэди Бассетъ, съ большимъ пледомъ въ рукахъ.
   -- Надѣньте, вамъ холодно, сказалъ онъ, и поднявшись на цыпочки накинулъ плодъ ей на плечи.
   -- Благодарствуй, милый, отвѣчала она, -- гдѣ папа?
   -- Онъ въ цѣпи и гайморскій франтъ тоже.
   -- Мистеръ Ричардъ Бассетъ!
   -- Да, онъ и всѣ его люди, присоединились къ намъ.
   -- О! Реджинальдъ, чтобъ они только не повздорили!
   -- Такъ чтожъ, отецъ его побьетъ. Правда?
   

XL.

   -- О! не говори этого. Я болѣе всего ни свѣтѣ боюсь ихъ ссоры.
   -- Ну, у насъ достаточно людей, чтобъ ихъ ровнять, если они повздорятъ.
   -- Милый Реджинальдъ, ты такой добрый и умный; поговори съ нѣкоторыми изъ людей и устрой такъ, чтобъ твой папа не повздорилъ съ этимъ человѣкомъ.
   -- Хорошо.
   -- Нѣтъ, поведи меня лучше къ папѣ, если я буду тамъ, то имъ неньзя будетъ ссориться.
   -- Вы хотите идти въ лѣсъ? Вотъ шутка! Да тамъ также мокро какъ въ рѣкѣ, а сучья исцарапаютъ вамъ лице и руки, разорвутъ ваше платье и изранятъ ваши маленькія ножки. Нѣтъ, вы лэди. Останьтесь здѣсь, а мы мужчины устроимъ дѣло. Мы еще не очень скоро его найдемъ; надо будетъ его искать. Я теперь побѣгу къ отцу и когда найдется пропавшій господинъ, то я такъ свисну, что вы услышите за милю.
   -- О! Реджинальдъ, увѣренъ ли ты, что онъ въ этомъ лѣсу?
   -- Я голову за это отдамъ. Я желалъ бы также быть увѣреннымъ, что никогда не возвращусь въ школу. Одно только не хорошо, что бѣглецы не отозвались на наше ауканье. но какъ бы то ни было, я икъ найду живыхъ или мертвыхъ.
   И съ этими успокоительными словами, странный ребенокъ бросился бѣжать, оставивъ лэди Бассетъ внѣ себя отъ страха.
   Прошелъ часъ; факела мерцали вдали между деревьями и въ лѣсу стоялъ гулъ голосовъ, уныло раздававшихся въ мрачной тишинѣ ночи. Но вотъ, послышался долгій, громкій крицъ, совершенно отличный отъ прочихъ восклицаній; этотъ не сомнѣнный крикъ побѣды, пробудилъ несчастную мать отъ апатическаго отчаянья, морозъ пробѣжалъ по всему ея тѣлу, потомъ сердце ея запылало.
   Черезъ секунду раздался рѣзкій свистъ.
   Лэди Бассетъ упала на колѣни и возблагодарила Бога за спасеніе своего сына.
   Среди лѣса находилось небольшое углубленіе, старая межевая яма, заброшенная впродолженіи нѣсколькихъ лѣтъ. Она никогда не была глубока, а теперь была въ половину наполнена сухими листьями, занесена вѣтромъ. Самая средина цѣпи приходилась прямо противъ этой ямы и старый лѣсникъ Моссъ, шедшій въ центрѣ, заглянувъ въ яму, остановился и изо всей силы крикнулъ: ау! сюда.
   Черезъ нѣсколько минутъ, вся цѣпь сомкнулась вокругъ ямы и высоко поднятые факела освѣтили прелестнѣйшую картину, когда либо виденную въ этомъ вѣковомъ лѣсу.
   На грудѣ листьевъ лежали на спинкахъ мистеръ Комптонъ и мисъ Руперта, обвивъ другъ друга рученками; они спали безмятежнымъ сномъ дѣтства, котораго не могли пробудить ни ужасъ ихъ положенія, ни громкіе возгласы окружавшихъ ихъ пятидесяти человѣкъ. Вѣроятно они очень устали, и умаялись. На бѣлокурой головкѣ мальчика виднѣлся вѣнокъ изъ голубыхъ колокольчиковъ, а на черныхъ кудряхъ дѣвочки вѣнокъ бѣлыхъ скороспѣлокъ. Эти прелестныя дѣти казались какими то неземными, ангельскими созданіями, или одушевленными цвѣтами.
   Грубые поселянѣ подняли крикъ торжества и съ почтительнымъ восхищеніемъ смотрѣли на эту примѣрную картину, память о которой доселѣ еще живетъ въ хижинахъ Гунтеркомба.
   Но блѣднымъ, встревоженнымъ отцамъ было не до картинъ, они увидали своихъ дѣтей и бросились къ нимъ. Странно сказать ни одинъ изъ нихъ не зналъ о присутствіи другаго; каждый схватилъ своего ребенка, вырвавъ его изъ объятій другаго ребенка. Тутъ они впервые увидали другъ друга и въ глазахъ ихъ блеснула ненависть и злоба. Въ эту минуту дѣти проснулись и испугавшись шума и свѣта скрыли свои маленькія рожицы на родительскомъ плечѣ.
   Оба отца, помѣнявшись убійственными взглядами, какъ дикіе звѣри разошлись въ противоположныя стороны, продолжая бросать другъ на друга вызывающій взглядъ; но черезъ минуту, родительское чувство взяло въ нихъ верхъ надъ злобой и каждый изъ нихъ осыпалъ поцѣлуями своего ребенка, возблагодарилъ небо за его спасеніе и на время забылъ о своемъ врагѣ.
   Люди, пришедшіе съ серомъ Чарльсомъ, послѣдовали за нимъ въ Гунтеркомбъ, гдѣ онъ ихъ всѣхъ угостилъ великолѣпнымъ ужиномъ.
   Между тѣмъ Реджинальдъ возвратился къ лэди Бассетъ, которая все еще стояла на колѣняхъ.
   -- Нашли! Нашли! воскликнулъ онъ.
   Она горячо обняла его и зарыдала отъ радости.
   -- Господи! произнесъ онъ,-- экъ вы плачете. Пойдемте домой, вы замерзнете.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, поведи меня къ моему милому ребеку.
   -- Нельзя, отецъ понесъ его домой черезъ лѣсъ, а я не хочу, чтобы вы шли но лѣсу. Пойдемѣте со мной; я васъ проведу прямымъ путемъ, и мы будемъ дома прежде нихъ.
   Она повиновалась, хотя дрожала всѣмъ тѣломъ.
   По дорогѣ онъ разсказалъ ей гдѣ нашли дѣтей и въ какомъ положеніи.
   -- Голубчики! промолвила лэди Бассетъ,-- но какъ онъ перепугалъ свою бѣдную маму, она чуть не умерла! о! о!
   -- Если вы еще будете плакать, мама.... да переставьте же, я вамъ говорю.
   -- Я должна перестать?
   -- Конечно, или вы совсѣмъ занеможете.
   Съ этой словами онъ взялъ ее за руки и потащилъ за собою, болтая безъ умолку.
   -- Вотъ видите, франты и не повздорили.
   -- Слава Богу!
   -- Но какъ они поглядѣли другъ на друга, словно дикіе звѣри и розняли дѣтей, точно прикосновеніе одного ребенка было отравой для другаго, ха! ха! ха! Молодые то вѣрно не раздѣляютъ взглядовъ старшихъ.-- А каковъ Комптонъ, молодецъ! Онъ снялъ даже съ себя куртку, чтобъ прикрыть свою дѣвчонку. Какъ вы думаете, вѣдь рано началъ нашъ мальчишка? Вотъ я такъ и не думалъ о дѣвчонкахъ до одинадцати лѣтъ.
   Лоди Бассетъ была слишкомъ взволнована, чтобъ обсуждать такіе тонкіе вопросы и только наклонясь къ Реджинальду поцѣловала его крѣпко.
   -- Ахъ! ты добрый, храбрый, умный мальчикъ. Я никогда не забуду этой ночи и всегда буду заступаться за тебя. Но когда же мы дойдемъ до дому?
   -- Мы будетъ дома прежде нихъ.
   Дѣйствительно, лэди Бассетъ успѣла вернуться домой и приказать затопить каминъ въ спальнѣ Комптона, прежде чѣмъ серъ Черльсъ явился съ пропадавшимъ ребенкомъ.
   Лэди Бассетъ увидавъ ихъ издали, опустилась на колѣни и протянула руки съ пламенной материнской любовью. Она не произнесла ни одного слова упрека. Онъ причинилъ ей горькія страданія, но что же такое? Она не была эгоистка, а истинная мать. Ея ребенокъ пропалъ и нашелся; она была теперь счастливѣйшимъ человѣкомъ въ свѣтѣ..
   Но отцы этихъ влюбленныхъ бѣглецовъ были чрезвычайно раздосадованы и приняли мѣры къ воспрепятствованію ихъ дальнѣйшихъ свиданій. Они заперли на замокъ калитки и просили своихъ женъ смотрѣть построже за дѣтьми.
   Бѣдные влюбленные не смѣли протестовать, находясь во временной опалѣ. Но они часто думали другъ о другѣ и начали питать пламенную любовь къ воскресному дню, такъ какъ они могли видѣться въ церкви.
   Но съ теченіемъ времени и это утѣшеніе исчезло. Руперту отослали въ школу, а праздники она проводила у родственниковъ, на морскомъ берегу.
   Но возвратимся въ Реджинальду; счастливые родители приказали ему переодѣться и дозволили посидѣть съ ними, не смотря на поздній часъ; онъ былъ теперь героемъ минуты.
   -- Реджинальдъ, сказалъ серъ Чарльсъ, взглянувъ на него съ родительской гордостью,-- ты началъ сегодня новую жизнь и началъ ее хорошо. Забудемъ прошедшее и помни только любовь и благодарность твоихъ родителей, за то что ты сдѣлалъ сегодня. Веди себя всегда такъ.
   Реджинальдъ ничего не отвѣчалъ и грустно поникъ головою.
   -- Да, да, онъ будетъ себя вести хорошо! воскликнула лэди Бассетъ,-- не говори ни слова о прошедшемъ. Онъ добрый, храбрый, прекрасный мальчикъ! Я его обожаю.
   -- И я васъ люблю, мама, сказалъ Реджинальдъ милостиво.
   Съ этого дня лэди Бассетъ сдѣлалась офиціальнымъ защитникомъ Реджинальда и эта должность не была синекурой. Добродѣтели бѣднаго Реджинальда не могли долго перевѣшивать его недостатковъ. Дѣти пропадаютъ въ лѣсу не каждый день, а нарушать приличіе и дѣлать мелкіе проступки можно каждую минуту такому юношѣ, энергичному и дикому мальчику, какъ Реджинальдъ.
   Онъ вставалъ въ пять часовъ и цѣлый день проводилъ въ шалостяхъ. Часами онъ оставался въ конюшняхъ, учась грубымъ словамъ и пропитывая свою одежду запахомъ навоза. Часами болталъ онъ и шатался въ деревнѣ. На сосѣдней ярмаркѣ его видѣли въ кабачкѣ, гдѣ онъ игралъ на скрипкѣ и собиралъ гроши съ пьяной танцующей компаніи. Моссъ поймалъ его въ Бассетовомъ лѣсу, гдѣ онъ раставлялъ силки для зайцевъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ того мѣста, въ которомъ онъ нашелъ бѣжавшихъ дѣтей.
   Серъ Чарльсъ сталъ его нѣжно, но серьезно упрекать за это странное поведеніе, въ отвѣтъ на что Реджинальдъ торжественно объявилъ, что онъ рѣшительно не можетъ жить безъ ловли мелкихъ звѣрей въ чужихъ лѣсахъ, а потому скромно, просилъ, чтобъ ему отдали Бассетовъ лѣсъ, обязываясь за это никому другому не позволять тамъ охотиться. Кромѣ того онъ объявилъ, что ему вовсе не нужно хижины въ лѣсу, а совершенно довольно одѣяла и двухъ простынь на зимнее время.
   Серъ Чарльсъ часто бывалъ грустенъ, а иногда не могъ скрыть своего негодованія.
   Лэди Бассетъ извиняла каждую странность сына съ удивительнымъ искуствомъ; но въ тоже время она глубоко страдала, ибо онъ такъ мучилъ ее, что рѣдкая женщина въ ея положеніи перенесла бы. Ея жизнь была одной постоянной борьбой противоположныхъ чувствъ; она не знала ни минуты покоя, всегда находилась въ волненіи и была такъ несчастна; что съ радостью встрѣтила бы смерть, благодаря которой серъ Чарльсъ прочелъ бы ея исповѣдь и пересталъ бы мучиться, а она избѣгла бы стыда сознаться въ своей винѣ: и жить послѣ того.
   Однимъ словомъ искупленіе было тяжелое.
   Серъ Чарльсъ видѣлъ ея несчастное положеніе и однажды сказалъ:
   -- Милая Белла, этотъ несчастный мальчикъ тебя убиваетъ. Какъ онъ мнѣ не дорогъ, но ты дороже. Я его опять отправлю въ школу.
   -- Онъ спасъ нашего милаго голубчика, промолвила лэди Бассетъ, но не могла сказать болѣе ни слова; весь запасъ извиненій истощился.
   Серъ Чарльсъ сталъ наводить справки о хорошей школѣ и наконецъ его вниманіе обратило на себя слѣдующее объявленіе въ Times.
   "Непослушныхъ, неспособныхъ и другихъ дѣтей старательно исправляетъ и обучаетъ женатый пасторъ. Всѣ удобства. Умѣренная цѣна. Адресъ: докторъ Бичеръ, Фениноръ, Кэмбриджширъ."
   Онъ тотчасъ написалъ къ этому джентльмену и свѣденія, полученныя имъ въ отвѣтъ, были чрезвычайно удовлетворительны. "Эти негодяи, писалъ педагогъ-артистъ,-- похожи на дикія яблони; которыя никуда не годятся пока ихъ не привьютъ, послѣ чего приносятъ прекрасный плодъ."
   Пока происходила эта переписка случилось событіе, рѣшившее судьбу Реджинальда. Несчастный мальчикъ не признавалъ никакихъ границъ или оградъ. Для него стѣна и заборъ были созданы для того, чтобы черезъ нихъ перелѣзть. Поэтому онъ не могъ отказать себѣ въ удовольствіи перелѣзть ночью чрезъ высокую стѣну, отдѣлявшую Гайморъ отъ Гунтеркомба. Такимъ образомъ онъ часто посѣщалъ тайкомъ Гайморскую ферму и садъ.
   Однажды вечеромъ въ непогоду когда всѣ, у кого только была кровля, грѣлись у огня, Реджинальдъ отправился въ обычную экспедицію. Онъ перелезъ Гайморскую стѣну и увидавъ блестящій свѣтъ въ кладовой мистера Ричарда Бассета, тихонько пробрался по травѣ къ окну и былъ поряженъ зрѣлищемъ, представившимся его глазамъ. На столѣ блестѣло нѣсколько великолѣпныхъ, серебрянныхъ блюдъ, которыя Ричардъ Бассетъ чистилъ щеткой и суконкой. Черные глаза Реджинальда засверкали при видѣ такого неожиданнаго богатства. Но это было еще ничего въ сравненіи съ ожидавшимъ его зрѣлищемъ. Окончивъ свою работу, Ричардъ Бассетъ подошелъ къ стѣнѣ и открылъ потаенную дверь, которая широко отворясь представила глазамъ все фамильное серебро Бассетовъ и Гудвиновъ, родственниковъ Ричарда, со стороны матери. Массивные, серебрянные и вызолоченные кубки, блюда, тарелки и пр. лучезарно блестѣли на полкахъ обитыхъ зеленымъ бархатомъ.
   У Реджинальда разбѣжались глаза при видѣ столькихъ сіяющихъ созвѣздій, столько золотыхъ солнцевъ и серебрянныхъ лунъ. Среди этого восторженнаго, чисто цыганскаго волненія при видѣ такого богатства, Реджинальдъ не слыхалъ, какъ подкралась къ нему служанка, увидавшая изъ кухни его тѣнь на окнѣ. Незамѣченная мальчикомъ, котораго она приняла за вора, Джесси подошла къ нему сзади и быстро схватила его за плечи.
   Реджинальдъ громко вскрикнулъ и такъ ловко лягнулъ Джесси, что та потомъ два дня дрожала, на ея вопли выбѣжалъ Ричардъ Бассетъ и схватилъ за шиворотъ Реджинальда,
   -- Я только смотрѣлъ, сказалъ мальчикъ, -- что же тутъ дурнаго?
   -- Вы нарушили чужое владѣніе, серъ, сказалъ Ричардъ Бассетъ.
   -- Что же тутъ дурнаго? приходите къ намъ когда хотите.
   -- Нѣтъ, благодарствуйте, я предпочитаю оставаться у себя.
   -- А я такъ нѣтъ. Но смотри старикъ, не тронь меня. Вѣдь я навелъ на слѣдъ вашей пропавшей дочери.
   -- Да, я слышалъ. Значитъ мы квиты.
   -- Не правда ли? Вы на повѣрку-то не такой дурной человѣкъ, какъ о васъ говорятъ.
   -- Только помните, мистеръ Бассетъ, что если я васъ здѣсь поймаю вторично, то это будетъ новый счетъ и я васъ отстегаю плеткой.
   Съ этими словами онъ слегка толкнулъ мальчика и тотъ пустился бѣжать со всѣхъ ногъ. Не успѣлъ онъ скрыться, какъ Ричардъ Бассетъ сталъ ощущать безпокойство. Доселѣ онъ скрывалъ это всѣхъ, даже отъ своего семейства тѣ сокровища, которыя скрывались въ его скромномъ жилищѣ. Эта тайна теперь сдѣлается общимъ достояніемъ, такъ какъ Реджинальдъ конечно проболтается своимъ низкимъ товарищамъ. Такимъ образомъ Ричардъ Бассетъ могъ ожидать теперь во всякое время нападенія воровъ. Что ему было дѣлать? Онъ долго думалъ и наконецъ сочинилъ хитрую штуку; онъ провелъ отъ двери шкапа съ сокровищами проволоку къ колокольчику у самой своей постели; такъ что никто не могъ открыть шкапа, безъ того, чтобъ колокольчикъ не зазвонилъ надъ его самымъ ухомъ.
   Джеси сказала Тому о случившемся, Томъ сказалъ Мэри, Мэри сказала Гаріэтъ, и такъ далѣе, пока наконецъ, вѣсть дошла до сера Чарльса. Онъ пришелъ въ ужасное негодованіе.
   -- Идіотъ! воскликнулъ онъ обращаясь къ сыну,-- неужели ты не могъ придумать другой глупости? Зачѣмъ было унизить меня и себя такой выходкой, которая дѣйствительно оскорбила моего врага, единственнаго человѣка на свѣтѣ, котораго я ненавижу и презираю. И будь еще послѣ этого отцемъ! Ну, укладывай свои вещи, ты завтра утромъ отправишься въ школу.
   Реджинальдъ уложилъ свои вещи, но такъ какъ это не взяло много времени, то онъ рѣшился отомстить Ричарду Бассету, который, онъ былъ увѣренъ, распространилъ вѣсть о его продѣлкѣ. Онъ купилъ краски, кисть и длинную веревку,-- потомъ дождавшись полуночи, онъ спустился на веревкѣ изъ своей комнаты, пробрался къ парадной двери Ричарда Бассета и написалъ на ней крупными, блестящими буквами.

"Ричардъ Подлячкинъ Эсквайръ Сплетникъ.

   Сдѣлавъ это, онъ возвратился домой, Взлѣзъ по веревкѣ въ окно своей комнаты и сладко заснулъ, какъ человѣкъ, исполнившій свой долгъ къ ближнимъ и ко всему обществу.
   На другое утро, онъ всталъ очень рано и торопилъ грумовъ закладывать экипажъ, такъ что все было готово и онъ уѣхалъ ранѣе опредѣленнаго времени.
   Серъ Чарльсъ сойдя въ столовую узналъ къ своему изумленію, что Реджинальдъ уже уѣхалъ, избѣгнувъ непріятной сцены прощанія. Въ столовой сера Чарльса ожидала еще большяя неожиданность, чѣмъ исчезновеніе сына. На столѣ лежало письмо отъ Ричарда Бассета слѣдующаго содержанія.
   

"Милостивый государь,

   "Нѣсколько дней тому назадъ я поймалъ вашего будущаго наслѣдника у окна моей столовой, подсматривающаго что я дѣлалъ въ своемъ домѣ. Свято храня честь нашего семейства, я хотѣлъ было проучить его собственноручно, но онъ напомнилъ мнѣ, что онъ навелъ на слѣдъ мисъ Бассетъ во время ея исчезновенія и тѣмъ спасъ ее. Я конечно смягчился и прогналъ его безъ всякаго наказанія, надѣясь, что болѣе никогда не увижу его въ Гайморѣ.
   "Сегодня утромъ на моей двери найдена оскорбительная надпись, и такъ какъ мистеръ Бассетъ вчера покупалъ въ лавкѣ краску и кисть, то я безъ сомнѣнія обязанъ. ему этой любезностью.
   "Я не позволяю себѣ никакой оцѣнки этого обстоятельства, а только передаю факты, которые дѣлаютъ честь какъ вашему сыну, такъ и вамъ самимъ.

Вашъ покорный слуга
Ричардъ Бассетъ."

   Лэди Бассетъ не сошла внизъ къ завтраку и серъ Чарльсъ одинъ наслаждался чтеніемъ этого письма. Онъ былъ внѣ себя отъ злобы на Реджинальда, но такъ какъ Ричардъ Бассетъ очевидно хотѣлъ оскорбить его своимъ письмомъ, то онъ тотчасъ отвѣчалъ ему:
   

"Милостивый государь,

   "Я глубоко огорченъ, что мой сынъ унизился до того, что подсматривалъ въ ваши окна и писалъ какія либо надписи на вашей двери; я приму всѣ мѣры, чтобъ этого никогда болѣе не случалось.

Преданный намъ
Чарльсъ Дайкъ Бассетъ."

   Эта маленькая переписка принесла не благотворный результатъ: она раздула уже погасавшую ненависть между двоюродными братьями..
   Бѣдный Реджинальдъ вскорѣ убѣдился, что его новый наставникъ былъ жестокій палачъ. Этотъ педагогъ строго наказывалъ его за всякое нарушеніе дисциплины. Классная была холодная, темная комната съ однимъ окномъ, задѣланнымъ рѣшеткой. Онъ запиралъ Реджинальда въ эту комнату за каждую шалость и держалъ его тамъ по нѣскольку часовъ.
   Реджинальдъ написалъ сладкое, мягкое письмо къ серу Чарльсу, оплакивая свою судьбу и прося взять его домой. Серъ Чарльсъ отвѣчалъ рѣзкимъ отказомъ и препроводилъ ему копію съ письма Ричарда Бассета. Въ тоже время онъ написалъ къ мистеру Бичеру, что вполнѣ одобряетъ его систему.
   При такомъ обращеніи, бѣдный мальчикъ сталъ быстро измѣняться; онъ сдѣлался молчаливъ, мраченъ и даже сонливъ, что впрочемъ было менѣе всего удивительно, такъ какъ онъ каждую ночь убѣгалъ изъ дома къ цыганамъ, разбившимъ по сосѣдству свой таборъ, гдѣ онъ ухаживалъ за молодой цыганочкой, столь же красивой, какъ онъ, но постарше и поопытнѣе. Тамъ онъ вдоволь болталъ и вскорѣ весь таборъ зналъ его исторію и несчастья.
   Однажды утромъ слуги въ школѣ встали очень рано и замѣтили, какъ Реджинальдъ прокрался домой. Они немедленно донесы мистеру Бичеру и онъ заперъ его въ классную и покуда приказалъ приколотить желѣзную рѣшетку къ окну его спальни.
   Прошло нѣсколько дней и Реджинальдъ томился, какъ птица въ клѣткѣ. Наконецъ, его красавица цыганка пришла къ слугамъ мистера Бичера и подъ видомъ гаданья разузнала всю правду о своемъ юномъ другѣ. На другой же день она явилась подъ окно его темницы и вступила съ нимъ въ тайную бесѣду. Онъ разсказалъ ей о своемъ несчастьѣ и просилъ передать цыганамъ свою рѣшимость убѣжать изъ темницы и навѣки поселиться въ ихъ средѣ. Она сообщила объ этомъ всему племени, которое и собрало общій совѣтъ. Вскорѣ ему подбросили въ окно острый подпилокъ; онъ проработалъ двѣ ночи и на третью былъ на свободѣ.
   Въ туже ночь цыгане подняли таборъ и быстро удалились, такъ что къ утру и слѣдъ ихъ простылъ.
   Реджинальдъ не оставилъ никакого письма и мистеръ Бичеръ, хотя и надѣялся, что онъ вернется, тотчасъ телеграфировалъ въ Гунтеркомбъ.
   Серъ Чарльсъ не теряя ни минуты поскакалъ въ Кембриджширъ и принялъ всѣ мѣры къ разысканію бѣглеца. Вскорѣ онъ узналъ, что Реджинальда видѣли въ таборѣ цыганъ, и что эти цыгане были первоклассные, большею частію иностранные, занимались конокрадствомъ и имѣли нѣсколько очень хорошенькихъ молодыхъ дѣвушекъ.
   Серъ Чарльсъ выписалъ по телеграфу изъ Лондона сыщиковъ, написалъ мэрамъ всѣхъ сосѣднихъ городовъ и объявилъ въ газетахъ примѣты своего сына, обѣщая большую награду всякому, кто увѣдомитъ о мѣстѣ его пребыванія; все это испугало цыганъ и они приняли мѣры для своей безопасности, такъ что, когда серъ Чарльсъ съ полиціей накрылъ ихъ въ Оксфордширѣ, они были уже на готовѣ.
   Въ отвѣтъ на требованіе выдать молодаго джентльмена, цыгане отвѣчали, что ничего не знаютъ и не вѣдаютъ и съ оскорбленномъ чувствомъ невинности просили осмотрѣть ихъ таборъ. Осмотръ былъ сдѣланъ и не привелъ ни къ какимъ результатамъ.
   Тогда, одна изъ женщинъ, какъ бы неожиданно припоминая, воскликнула:
   -- Да это не тотъ ли молодой джентльменъ, который хотѣлъ въ намъ пристать въ Кембриджширѣ?
   -- Да, да, господа; прибавили въ одинъ голосъ всѣ цыгане,-- какой-то красивый молодой джентльменъ просился къ намъ въ таборъ, но мы его не приняли! Къ чему онъ намъ?
   Серъ Чарльсъ просилъ полицію слѣдить за цыганами, а самъ продолжалъ свои розыски, телеграфируя ежедневно раза по два лэди Бассетъ.
   Между тѣмъ въ Гунтеркомбское селеніе явился незнакомецъ, не молодой, но смуглый, черноволосый, съ блестящими глазами. Онъ нѣкогда, очевидно, былъ рѣдкимъ красавцемъ, но грубая жизнь наложила низкую печать на его благородныя черты; въ его большихъ черныхъ главахъ свѣтился умъ, хитрый, изворотливый, низкій. Во всякомъ случаѣ онъ могъ служить прекраснымъ сюжетомъ для живописца, тѣмъ болѣе, что родившись въ Испаніи, онъ любилъ яркіе цвѣта; на немъ была красная шапочка и пестрая куртка.
   Явившись въ селеніе, онъ спросилъ гдѣ ферма мистера Мейрика и отправившись по указанію спросилъ у отворившей ему двери служанки, дома ли хозяйка?
   -- Что вамъ нужно? спросила она, взглянувъ на него съ удивленіемъ,-- она занята.
   -- Дайте ей эту записку, она меня приметъ, сказалъ цыганъ.
   Служанка взяла грязную, скомканную записку и отнесла къ мисисъ Мейрикъ, которая хлопотала о чемъ-то въ кухнѣ.
   Записка была слѣдующаго содержанія:
   "Няня, старикъ цыганъ все тебѣ разскажетъ обо мнѣ.

Реджинальдъ."

   Прочитавъ записку, мисисъ Мейрикъ поспѣшно накинула шаль и побѣжала къ дверямъ.
   Увидавъ другъ друга, она и цыганъ вскрикнули отъ удивленія.
   -- Зачѣмъ вы пришли, старикъ? спросила она, едва переводя духъ отъ волненія.
   -- Маленькій джентльменъ послалъ меня, отвѣчалъ цыганъ сладкимъ голосомъ. Однако, какой королевой вы стали, моя милая.
   -- Тише, цроизнесла мисисъ Мейрикъ,-- идите за мной.
   Она ввела стараго цыгана въ комнату, посадила и сѣла рядомъ.
   -- Говорите тише, батюшка, сказала она,-- и разскажите, поскорѣе все что знаете о моемъ прекрасномъ, чудномъ мальчикѣ.
   Старый цыганъ объяснилъ мисисъ Мейрикъ всѣ несчастья Реджинальда, которыя побудили его на окончательное бѣгство; мисисъ Мейрикъ горько зарыдала и начала жестоко укорять всѣхъ, учителя, сера Чарльса, лэди Бассетъ и цыгана. Старикъ пытался ее утѣшить и увѣрялъ, что молодой джентльменъ былъ въ хорошихъ рукахъ, что цыгане его сдѣлаютъ царькомъ, зная что въ немъ цыганская кровь.
   Мисисъ Мейрикъ съ презрѣніемъ отвергала его утѣшенія и долго не могла успокоиться. Наконецъ, она почувствовала естественное желаніе съ кѣмъ нибудь поссориться, и схвативъ шляпку объявила, что тотчасъ пойдетъ къ лэди Бассетъ и выскажетъ ей все что объ ней думала. Однако, подумавъ хорошенько, она не пошла.
   -- Я конечно скажу что нибудь лишнее и потомъ сама буду сожалѣть, сказала она и сѣвъ на кресло снова предалась своему горю.
   Это горе было дѣйствительно такъ сильно, что она никогда не могла вполнѣ утѣшиться и много мѣсяцевъ спустя она говаривала своей служанкѣ, со слезами на глазахъ:
   -- Я только въ жизни кормила одного ребенка, и никогда болѣе не буду. А онъ мой голубчикъ теперь далеко за моремъ.
   Она оставила стараго цыгана на фермѣ или лучше сказать сдѣлала свою ферму его главной квартирой. Она отвела ему единственную спальню, въ которой онъ согласился жить -- навѣсъ открытый съ одной стороны. Она часто призывала его къ себѣ въ комнату, когда бывала одна, отдала ему много платьевъ своего мужа, заставила его носить приличную шляпу и такимъ образомъ въ значительной мѣрѣ сгладила его цыганскій видъ.
   Въ хорошую погоду "иностранецъ", какъ приказывала она его называть своимъ слугамъ, исчезалъ по нѣскольку дней, но дождь и голодъ вскорѣ загоняли его подъ гостепріимный кровъ.
   Въ тотъ самый день, когда онъ явился впервые на ферму, лэди Бассетъ получила но почтѣ письмо отъ Реджинальда.
   

"Милая мама,

   "Я отправился за море, съ цыганами. Мнѣ очень жаль съ вами разставаться. Вы хорошій человѣкъ. Но они меня ужасно мучили книгами и темной комнатой. Какое несчастье быть ребенкомъ. Когда я сдѣлаюсь человѣкомъ и буду ужъ слишкомъ старъ, чтобъ меня мучили, то я возвращусь.

Вашъ покорный сынъ Реджинальдъ."

   Лэди Бассетъ тотчасъ телеграфировала серу Чарльсу и онъ возвратился въ Гунтеркомбъ, постарѣвъ нѣсколькими годами, грустный, убитый.
   Лэди Бассетъ теперь посвятила себя исключительно на попеченія о мужѣ, котораго она всячески старалась утѣшить. Эта задача ей была тѣмъ легче, что съ той минуты, какъ Реджинальдъ исчезъ съ своими друзьями цыганами, она мгновенно выздоровѣла физически и нравственно; на щекахъ ея снова показался румянецъ, она опять стала весела и казалась почти такой же молодой и очаровательной, какъ въ день ея свадьбы. Она теперь впервые послѣ многихъ лѣтъ вкусила отраду душевнаго спокойствія.
   Года шли за годами и не было никакого извѣстія о Реджинальдѣ. Лэди Бассетъ начинала надѣяться, что онъ уже никогда болѣе не омрачитъ своимъ присутствіемъ ея дома и что Комптонъ безъ всякаго затрудненія сдѣлается наслѣдникомъ сера Чарльса.
   

XLI.

   Прошло много лѣтъ. Комитону исполнилось уже четырнадцать лѣтъ; это былъ юноша хорошо воспитанный нравственно и физически; онъ былъ небольшаго роста и казался нѣсколько женственнымъ, благодаря своей бѣлой кожѣ и свѣтлорусымъ волосамъ.
   Не смотря на это онъ принадлежалъ къ числу одинадцати гайкомбскихъ игроковъ въ крикетъ; которые производили свои состязанія на томъ самомъ лугу, на которомъ онъ нѣкогда собиралъ скороспѣлки съ Рупертой; кромѣ того у него была лодка и онъ плавалъ въ ней чрезвычайно искусно по всѣмъ сосѣднимъ рѣчкамъ и ручьямъ, какъ бы они узки не были.
   Онъ также любилъ ходить пѣшкомъ и предпринималъ часто вмѣстѣ съ сэромъ Чарльсомъ большія прогулки, во время которыхъ Комптонъ передавалъ отцу свои свѣденія по ботаникѣ и геологіи, а серъ Чарльсъ знакомилъ его съ политикой, исторіей и англійской поэзіей. Что касается до классическихъ языковъ, то изъ Оксфорда былъ для него нарочно выписанъ молодой туторъ.
   Однажды возвращаясь съ подобной прогулки, они встрѣтили молодую дѣвушку, шедшую къ нимъ на встрѣчу изъ деревня. Она была высокаго роста и великолѣпная брюнетка. Въ Гуніеркомбѣ рѣдко можно было встрѣтить даму и поэтому оба, серъ Чарльсъ и Комптонъ устремили на нее любопытные взгляды.
   Вдругъ Комптонъ вспыхнулъ и какъ-то неловко снялъ шляпу,
   Серъ Чарльсъ, хотя въ первый разъ видѣлъ эту даму, также поклонился, потому что онъ въ юности долго жилъ въ лучшемъ французскомъ обществѣ и перенялъ французскій обычай кланяться каждому, кому кланяется тотъ, съ кѣмъ идешь.
   -- Кто это прелестная дѣвушка? спросилъ онъ Комптона, когда она прошла мимо -- но что это, какъ ты покраснѣлъ.
   -- Ахъ, папа!
   -- Что? Что съ тобою?
   -- Развѣ вы не видите? Это она. Она возвратилась изъ школы.
   -- Безъ сомнѣнія это она, а не ея сестра, но кто это она?
   -- Руперта Бассетъ.
   -- Дочь Ричарда Бассета! Не можетъ быть. Этой молодой дѣвушкѣ лѣтъ семьнадцать или восемьнадцать.
   -- Да, но все же это Руперта. Другой такой дѣвушки нѣтъ на свѣтѣ!
   -- Ну?
   -- Я полагаю, теперь мнѣ можно съ нею говорить.
   -- Зачѣмъ?
   -- Она такая прелестная!
   -- Это правда. И потому я совѣтую тебѣ не говорить съ ней. Вы ужъ теперь не дѣти. Еслибъ между вами возобновились теперь прежнія, дружескія отношенія, то ты могъ бы въ нее влюбиться. Я не говорю, чтобъ ты былъ такимъ съумасшедшимъ; ты мальчикъ разсудительный, но все же послѣ вашей исторіи въ лѣсу...
   -- А еслибъ я дѣйствительно влюбился въ нее?
   -- Это было бы большое несчастіе. Ты знаешь, что ея отецъ мой врагъ. Еслибъ ты вздумалъ сдѣлать предложеніе этой молодой дѣвушкѣ, то онъ воспользовался бы этимъ случаемъ, чтобъ нанести тебѣ оскорбленіе, а черезъ тебя мнѣ.
   Комптонъ замолчалъ, какъ покорный сынъ; но въ тотъ же день вечеромъ, онъ обо всемъ разсказалъ матери и просилъ ее заступиться за. нее.
   Лэди Бассетъ чувствовала, что мужъ ея былъ правъ, но она положительно желала, чтобъ молодые люди были въ дружескихъ отношеніяхъ и такимъ образомъ семейная вражда не переходила бы въ другое поколѣніе. Она потому обѣщала поговорить съ серомъ Чарльсомъ и такъ велико было ея вліяніе, что она дѣйствительно выпросила у него дозволеніе Комптону говорить съ мисъ Бассетъ, если онъ только обѣщаетъ не возобновлять своихъ прежнихъ нелѣпыхъ отношеній.
   Лэди Бассетъ передала Комптону согласіе отца, но предупредила его, что серъ Чарльсъ далъ это согласіе очень не охотно, и только въ виду его постояннаго безупречнаго поведенія; при малѣйшемъ же его увлеченіи или неосторожности дозволеніе будетъ взято назадъ.
   -- О! я буду остороженъ! воскликнулъ Комптонъ; но онъ съ такимъ жаромъ поцѣловалъ свою мать, что она не могла не усомниться въ его словахъ.
   Однако, она рѣшилась рискнуть, ибо имѣла особый взглядъ на этотъ вопросъ.
   Получивъ подобное ограниченное дозволеніе, Комптонъ не былъ многимъ умнѣе; ему нельзя было пойти съ визитомъ къ молодой дѣвушкѣ, а по деревнѣ она не гуляла. Но зато онъ постоянно думалъ о ней, о ея прежнемъ веселомъ характерѣ и теперешней поразительной красотѣ!
   Наконецъ, въ воскресенье она пришла одна въ церковь на вечернюю службу. Послѣ службы, когда всѣ разошлись, онъ послѣдовалъ за нею съ трепещущимъ сердцемъ.
   -- Мисъ Бассетъ, сказалъ онъ застѣнчиво.
   Она остановилась и взглянула на него. Онъ покраснѣлъ до ушей; она также покраснѣла, но не столько.
   -- Я боюсь, вы меня не помните, сказалъ онъ грустно.
   -- Нѣтъ, я помню, серъ, отвѣчала Руперта.
   -- Какъ вы выросли.
   -- Да, серъ.
   -- Вы выше меня, и восхитительнѣе, чѣмъ когда.
   Она ничего не отвѣчала, только снова вспыхнула.
   -- Вы не сердитесь, что я съ вами заговорилъ?
   -- Нѣтъ, серъ.
   -- Я не желалъ бы васъ обидѣть.
   -- Я не обидѣлась. Только...
   -- О! мисъ Бассетъ... я конечно знаю... что вы... что мы... никогда не будемъ... въ отношеніи другъ къ другу, тѣмъ, чѣмъ были.
   Молодая дѣвушка только краснѣла и молчала.
   -- Вы взрослая, молодая лэди, а я все тотъ же мальчишка. Но, слишкомъ было бы тяжело, еслибъ я даже не могъ говоритъ съ вами. Не правда ли?
   -- Да, отвѣчала молодая дѣвушка, послѣ нѣкотораго колебанія и шепотомъ.
   -- Я право не понимаю, куда вы ходите, гулять. Я васъ только разъ встрѣтилъ.
   Она ничего не отвѣчала.
   Наконецъ Комптонъ пришелъ въ отчаяніе, пораженный ея красотой, ростомъ и молчаливостью. Онъ самъ замолчалъ и такимъ образомъ оба смущенные они достигли воротъ Гаймора.
   -- Прощайте, сказалъ Комптонъ, едва слышно.
   -- Прощайте.
   -- Вы не хотите даже пожать мнѣ руки?
   Она вспыхнула и протянула руку. Онъ взялъ ее. И они разстались.
   -- Все кончено, мама, сказалъ Комптонъ лэди Бассетъ, возвратясь домой, -- я видѣлъ ее, говорилъ съ нею и она ужасно измѣнилась.
   -- Что съ нею?
   -- Она совершенно измѣнилась. Она стала такой глуной, надутой. Она не умѣетъ сказать слова.
   -- Но можетъ быть по скромности. Она вѣдь теперь уже не дѣвочка, а молодая дѣвушка.
   -- Жаль, что она не могла остаться тѣмъ прелестнымъ, маленькимъ созданіемъ, которымъ она была прежде. Кто бы могъ подумать, что она станетъ большой, глупой, напыщенной фигурой. Она выше васъ, мама.
   -- Неужели? Такъ она не теряла время даромъ. Ну, милый, не обращай на нее вниманія и ты увидишь, что ея застѣнчивость пройдетъ.
   -- Не обращать на нее вниманія! Да я никогда съ ней болѣе не заговорю.
   -- Надо избѣгать обѣихъ крайностей. Будь съ нею какъ съ обыкновенной знакомой.
   На слѣдующее воскресенье, Руперта пришла одна къ вечерней службѣ. Не смотря на свою рѣшимость, Комптонъ попытался вторично вступить съ нею въ разговоръ; но она снова отвѣчала односложными словами и молча краснѣла. Комптонъ наконецъ потерялъ всякое терпѣніе и подойдя къ гайморскимъ воротамъ онъ сказалъ:
   -- Я вижу, что потерялъ навѣки свою милую товарку. Прощайте, Руперта. Я никогда болѣе не буду васъ безпокоить своимъ присутствіемъ.
   И онъ протянулъ ей руку, чтобъ проститься навсегда.
   Руперта быстро отдернула свои руки и спрятала ихъ за спину, какъ веселая школьница, потомъ бросила на него взглядъ нѣжнаго упрека и наконецъ, принявъ на себя важный, серьезный видъ, она пошла къ дому торжественной поступью матери семейства. Всѣ эти перемѣны произошли въ ней въ какія нибудь двѣ секунды.
   Бѣдный Комптонъ былъ очень пораженъ этимъ женскимъ калейдоскопомъ и совѣсть начала упрекать его, что онъ оскорбилъ столь торжественную, достойную особу.
   Послѣ этого онъ долго не подходилъ и не заговаривалъ съ Рулертой, а довольствовался тѣмъ, что по воскресеньямъ бросалъ на нее тайкомъ жадные взгляды.
   Съ самаго начала Руперта разсказала все своей матери и мисисъ Бассетъ, не запрещая ей говорить съ Комптономъ, просила ее быть какъ можно осторожнѣе и сдержаннѣе. Теперь она передала матери, что Комптонъ вѣроятно не станетъ болѣе съ нею заговаривать, такъ какъ она ужасно отдѣлала его.
   -- Зачѣмъ ты это сдѣлала? сказала мисисъ Бассетъ, -- неужели ты не можешь быть учтивой и болѣе ничего.
   -- Нѣтъ, мама.
   -- Отчего нѣтъ? Всѣ говорятъ, что онъ очень любезный молодой человѣкъ.
   -- Да. Но я все припоминаю, какая я была смѣлая, дерзкая дѣвочка, и боюсь, что онъ это также помнитъ; вотъ почему я его ненавижу, бѣднаго мальчика, нѣтъ это не правда, но я его держу на приличномъ разстояніи. Вѣроятно онъ принимаетъ меня за очень злую и я дѣйствительно съ нимъ дурно обхожусь, но что же мнѣ дѣлать?
   -- Это все же лучше, чѣмъ возобновить свои старыя, дружескія съ нимъ отношенія, сказала мисисъ Бассетъ, -- папа тебѣ этого никогда не простилъ бы.
   Черезъ нѣсколько времени на Гунтеркомбскомь лугу происходила большая игра въ крикетъ, между гунтеркомбскими семью игроками и такимъ же количествомъ игроковъ изъ города Ставлея. Всѣ клубы любили играть въ Гунтеркомбѣ, потому что серъ Чарльсъ выставлялъ имъ палатки, кормилъ молодыхъ людей вдоволь и не жалѣлъ шампанскаго.
   Руперта отправилась съ своею горничной посмотрѣть на игру. Въ минуту ея прихода счастье отвернулось отъ Гунтеркомба, но Комптонъ, увидавъ Руперту, слѣдившую за игрою съ живѣйшимъ сочувствіемъ, сталъ играть съ такой энергіей и пыломъ, что всѣ гунтеркомбскіе игроки сравнялись съ ставлейскими. Среди общихъ рукоплесканій, привѣтствовавшихъ Комптона, онъ съ замираніемъ сердца замѣтилъ, что и Руперта громко хлопала, гордясь успѣхомъ своего поклонника.
   Во время роздыха онъ подошелъ къ ней и застѣнчиво предложилъ ей шампанскаго. Она отказалась, но его взглядъ былъ такъ полонъ мольбы, что она прикоснулась губами къ рюмкѣ и нѣжно сказала:
   -- Я надѣюсь, что мы выиграемъ, И я знаю, кому мы этимъ будемъ обязаны.
   -- О я знаю; вамъ, мисъ Бассетъ,
   -- Какъ мнѣ? Я тутъ не при чемъ.
   -- Вы принесли намъ счастье. Вы вдохнули въ насъ энергію. Ставлейцы никогда не побьютъ меня, пока вы будете смотрѣть на игру.
   Руперта покраснѣла, потому что глаза Комптона горѣли какъ уголья.
   -- Еслибъ я этому повѣрила, сказала она,-- то я на слѣдующее состязаніе нанялась бы за дюжину перчатокъ.
   -- Спросите кого хотите и всѣ вамъ скажутъ, что съ вашимъ приходомъ намъ улыбнулось счастье.
   -- Въ такомъ случаѣ смотрите, чтобъ оно снова отъ васъ не отвернулось; я ухожу.
   -- Вы заставите насъ проиграть игру.
   -- Что же дѣлать? Мнѣ надо. идти. Къ тому же вы теперь не играете и интересъ пропалъ. Вы видите и я умѣю дѣлать комплименты.
   И граціозно поклонившись, она медленно пошла домой. Комптонъ постоялъ съ минуту, потомъ какая-то мысль блеснула у него въ головѣ и онъ побѣжалъ въ отдаленную часть луга.
   Черезъ нѣсколько минутъ онъ догналъ Руперту у самой калитки Гаймора и, подавая ей букетъ изъ простыхъ скороспѣлокъ, сказалъ съ нѣжной мольбою въ голосѣ:
   -- Кузина!
   Въ памяти молодой дѣвушки неожиданно воскресло все прошедшее и она совсѣмъ растаяла.
   -- Благодарствуйте, кузенъ, отвѣчала она съ чувствомъ, бросая на него нѣжный, очаровательный, чисто женскій взглядъ.
   Комптонъ былъ внѣ себя отъ счастья; и ледъ растаялъ.
   Но на слѣдующее свиданіе снова показался ледъ; конечно Руперта на этотъ разъ была одна, а молодыя дѣвушки обыкновенно бываютъ смѣлѣе, когда при нихъ находится кто нибудь изъ ихъ пола.
   Около этого времени мистеръ Анджело заѣхалъ къ серу Чарльсу Бассету съ жалобой на жестокое притѣсненіе, которому онъ подвергся.
   Мистеръ Анджело сдѣлался теперь ревностнымъ и краснорѣчивымъ проповѣдникомъ, но нѣсколько дней тому назадъ явился могущественный соперникъ въ лицѣ красивой, молодой женщины, которая проповѣдывала на чистомъ воздухѣ, стоя на зеленомъ пригоркѣ, за селеніемъ; она объявила, что въ слѣдующее воскресенье въ шесть часовъ она скажетъ прощальное слово. Поэтому Анджело просилъ сера Чарльса принять мѣры противъ такого нарушенія закона о духовныхъ собраніяхъ.
   Серъ Чарльсъ отвѣчалъ, что по его мнѣнію,-- этотъ случай не подходилъ подъ означенный законъ.
   -- Да, отвѣчалъ Анджело,-- но она будетъ проповѣдывагь на вашей землѣ.
   -- Земля мнѣ принадлежитъ, это правда, но арендаторъ по закону вполнѣ распоряжается ею, и еслибъ я вздумалъ вмѣшаться, то онъ могъ бы меня прогнать. Я не имѣю никакого права помѣшать этой проповѣди.
   -- То есть вы не имѣете желанія, сказалъ Анджело, нѣсколько обиженный.
   -- По правдѣ сказать, вы отгадали, отвѣчалъ холодно серъ Чарльсъ,-- дѣйствительно не все ли равно кто сѣетъ добрыя сѣмена и откуда они летятъ въ почву съ церковной ли каѳедры или съ зеленаго пригорка?
   -- Вы предрѣшаете вопросъ, серъ Чарльсъ, зачѣмъ предполагать, что сѣмена будутъ въ настоящемъ случаѣ добрыя? Гораздо вѣроятнѣе, что это будутъ плевелы.
   -- А развѣ это не предрѣшать вопросъ? Ну, хорошо, я наведу справки и если она проповѣдуетъ ересь, мятежъ или безнравственность, то я немного злоупотреблю своими правами и заставлю ее замолчать. Вотъ все что я могу вамъ обѣщать. Прошло время религіозной нетерпимости.
   -- Религіозная нетерпимость дѣло не хорошее, но отсутствіе всякаго религіознаго убѣжденія еще хуже, а вотъ къ чему мы идемъ.
   -- Это несправедливо; но страна вкусила сладость свободы и каждый человѣкъ имѣетъ право дѣлать то что онъ считаетъ добромъ.
   -- Или что его ближній считаетъ зломъ.
   Это замѣчаніе показалось серу Чарльсу остроумнымъ и онъ добродушно засмѣялся. Потомъ онъ пригласилъ пастора къ себѣ обѣдать въ воскресенье въ семь съ половиной часовъ вечера.
   -- Къ тому времени, прибавилъ онъ,-- я уже буду все знать объ этомъ предметѣ.
   Въ означенное воскресенье въ Гайморѣ обѣдали рано, и Руперта взявъ горничную отправилась послушать новую проповѣдницу.
   Полъ-деревни уже собралось на лугу и вскорѣ ни зеленомъ пригоркѣ появилась проповѣдница. Къ удивленію Руперты, это была женщина высокаго роста, богато одѣтая, красивая, но съ слишкомъ повелительными чертами. Ея лѣвая рука была въ изящной перчаткѣ, а въ правой она держала маленькую библію.
   Произнеся краткую молитву она открыла библію и прочла текстъ своей проповѣди:
   "Гряди по стезѣ правой, внѣ зависти и непріязни."
   Въ эту минуту, горничная Руперты ущипнула ее за руку и молодая дѣвушка, взглянувъ увидала своего отца, который вышелъ посмотрѣть въ чемъ было дѣло. Горничная совѣтовала ей спрятаться, но Руперта покраснѣла и не пошевелилась.
   -- Онъ не можетъ меня бранить, когда самъ пришелъ сюда, сказала она шепотомъ.
   Впродолженіи проповѣди, которая, хотя очень краткая, можетъ быть здѣсь приведена только въ извлеченіи, въ толпѣ показался Комптонъ Бассетъ и сталъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ Руперты. Наконецъ явился самъ серъ Чарльсъ Бассетъ, согласно данному слову.
   Краснорѣчивый проповѣдникъ долженъ говорить объ общихъ предметахъ, но приводитъ частные примѣры для подкрѣпленія своихъ доводовъ. Большинство духовныхъ проповѣдниковъ обыкновенно ограничиваются одними общими мѣстами и потому ихъ проповѣди не производятъ впечатлѣнія, особливо на образованные умы. Напротивъ мисисъ Маршъ, какъ и слѣдовало ожидать, грѣшила въ противоположномъ направленіи.
   Послѣ нѣсколькихъ разумныхъ замѣчаній о томъ, какъ отравляютъ жизнь человѣка и губятъ его душу распри, она съ горестью указала, что этотъ порокъ особенно процвѣтаетъ въ Гунтеркомбѣ, въ доказательство чего сослалась на недавнюю драку двухъ поселянъ, изъ которыхъ одинъ былъ серьезно раненъ. Представивъ еще нѣсколько случаевъ, она рельефно выставила, что главныя причины этого порока были пьянство и злословіе.
   -- Каждый классъ имѣетъ свои пороки, продолжала она, -- и злословіе порокъ бѣдныхъ. Васъ точитъ зависть и вы никогда не скажете добраго слова о своемъ сосѣдѣ. Потому не думайте, что вы христіане; нисколько. Единственное оправданіе, которое къ вамъ можно примѣнить, но которое едва ли приметъ верховный судья въ день страшнаго суда -- это дурной примѣръ высшаго класса. Двое главныхъ первыхъ людей въ селеніи -- смертельные враги въ теченіе двадцати лѣтъ, не смотря на свое близкое родство. Нечего сказать, хорошій примѣръ даютъ народу эти два джентльмена -- христіане. Они ходятъ акуратно въ церковь и вѣрятъ въ библію и однако издѣваются надъ церковью и библіей. Я бы желала задать имъ одинъ вопросъ: какъ думаютъ они вести себя на небѣ? Когда одинъ изъ нихъ явится послѣ другаго, въ это жилище любви, то убѣжитъ ли первый? Или они намѣрены и тамъ ссориться, пока ихъ обоихъ не изгонятъ? Не смѣйтесь, это вопросъ серьезный. Душа человѣка безсмертная; она состоитъ изъ мыслей и чувствъ; съ какими мыслями и чувствами мы умираемъ, съ такими мы и являемся въ будущую жизнь. Но вотъ мы видимъ, что двое христіанъ отягчаютъ свои безсмертныя души безсмертной ненавистью. И какая потеря времени развивать въ себѣ это чувство, которое должно сбросить съ себя вмѣстѣ съ бреннымъ тѣломъ, если не желаешь низвергнуться въ геену огненную. И какая имъ польза на семъ свѣтѣ отъ этой ненависти? Только непріятности, горе, болѣзнь. Извѣстно, что люди, ненавидящіе своихъ ближнихъ, не долго живутъ и что злой человѣкъ не можетъ быть счастливымъ. Но я увѣрена, что человѣкъ не можетъ грѣшить впродолженіе многихъ лѣтъ безъ особыхъ небесныхъ предостереженій. И такое предостереженіе милосердное небо послало этимъ двумъ джентльменамъ. Помните восемь лѣтъ тому назадъ пропало двое дѣтей изъ вашего селенія?
   Въ толпѣ послышались восклицанія.
   -- Можетъ быть кто нибудь изъ васъ былъ орудіемъ спасенія этихъ дѣтей по благодати божьей.
   Восклицанія усилились.
   -- Не бойтесь отвѣчать мнѣ. Проповѣдь только особый видъ разговора. И я простая женщина, желающая вамъ добра. Мы не въ церкви, гдѣ насъ сковываютъ обычаи; скажите мнѣ, кто изъ васъ видѣлъ пропавшихъ дѣтей?
   -- Я, я, я, я, воскликнуло множество голосовъ.
   -- Правда ли, что эти невинные ангельчики спали обнявшись рученками?
   -- Да, да.
   -- Правда ли, что на ихъ головкахъ были вѣнки изъ цвѣтовъ, сработанные дѣвочкой?
   -- Правда ли, что мальчикъ съигралъ роль взрослаго и снялъ съ себя накидку и надѣлъ ее на дѣвочку?
   -- Да, да, восторженно прогремѣла толпа.
   -- Я какъ бы вижу передъ собою, толпу съ факелами, освѣщающими божественную картину невинной любви. Спрашиваю васъ, на что было пріятнѣе смотрѣть людямъ и достойнѣе смотрѣть Небу -- на ненависть родителей или на любовь дѣтей? Но какое страшное орудіе въ рукахъ дьявола -- ненависть. Это прелестное зрѣлище не тронуло сердца только двухъ людей во всей толпѣ, образованныхъ джентльменовъ, которые конечно почувствовали бы болѣе простолюдиновъ прелесть подобнаго зрѣлища, еслибъ въ ихъ сердцѣ не было адской ненависти. И такъ не слѣдуйте въ этомъ примѣру людей стоящихъ выше васъ. Надѣюсь, что и дѣти ихъ отвернутся отъ подобнаго примѣра. Конечно, отца надо уважать, но есть выше отца, нашъ отецъ Небесный и Его законъ. А что говоритъ этотъ законъ, вотъ уже 1800 лѣтъ: "Любите ближнихъ." Хотите быть счастливы и наслѣдовать будущей жизни -- любите другъ друга. Не браните сосѣдей, не деритесь съ ними, или Господь отворяется отъ васъ. Замѣчайте только хорошее въ другихъ, а дурное въ себѣ и Господь будетъ васъ любить. Если вы не простите грѣхи ближнихъ, то зачѣмъ Господу простить вамъ ваши грѣхи? Нѣтъ ничего пріятнѣе Господу, какъ любовь. И святой апостолъ Павелъ сказалъ, что человѣка спасутъ вѣра, надежда и любовь, изъ которыхъ любовь выше всего. Потому вознесемъ сердца наши въ молитвѣ къ Господу, да вселитъ Онъ въ насъ блаженный даръ любви и милосердія.
   Сказавъ эти послѣднія слова съ глубоко прочувствованнымъ краснорѣчіемъ, невольно тронувшимъ сердца всѣхъ присутствовавшихъ, мисисъ Маршъ не остановилась, не перевела духа, а тѣмъ же восторженнымъ вдохновеннымъ голосокъ произнесла краткую пламенную молитву, послѣ которой вся толпа единодушно воскликнула: Аминь!
   Окончивъ свою проповѣдь мисисъ Маршъ, быстро удалилась, а толпа еще долго стояла на томъ же мѣстѣ, все еще подъ чарами ея краснорѣчія.
   Ричардъ Бассетъ уже давно ушелъ при первомъ обращеніи проповѣдницы къ его враждѣ съ двоюроднымъ братомъ. Серъ Чарльсъ Бассетъ оставался долѣе, такъ какъ онъ вполнѣ былъ увѣренъ, что не онъ возбудилъ эту вражду. Но слова проповѣдницы не сдѣлали на него никакого впечатлѣнія; онъ не могъ слушать ее безъ усмѣшки, припоминая чѣмъ она была въ старину, ибо онъ не зналъ, сколько добра она ему сдѣлала и какой рѣдкой женой она была въ продолженіи семнадцати лѣтъ.
   И такъ отцы оставались непреклонны, но Комптонъ и Руперта не были закалены годами, эгоизмомъ и предразсудками противъ честнаго краснорѣчія. Имъ казалось, что это говорилъ ангелъ, и когда вдохновенный голосъ умолкъ, то они взглянули другъ въ друга съ юношескимъ энтузіазмомъ.
   -- О! кузина Руперта! воскликнулъ Комптонъ, подходя къ ней.
   -- О! Комптонъ, воскликнула Руперта со слезами на глазахъ.
   И долго они отъ волненія не могли промолвить ни слова. Наконецъ Руперта первая прервала молчаніе.
   -- Я пойду къ ней и поблагодарю ее, сказала, она.
   -- О! мисъ Руперта, мы опоздаемъ къ чаю, сказала горничная.
   -- Къ чаю! воскликнула Руперта,-- спасеніе души выше чаю. Я должна съ нею поговорить или сердце мое лопнетъ. Я пойду къ ней и Комптонъ тоже.
   -- Да, да, произнесъ Комптонъ.
   И они поспѣшили вслѣдъ за проповедницей. Вскорѣ они ее догнали и Комптону теперь пришла очередь краснѣть отъ застѣнчивости, ибо незнакомая дама была очень высокаго роста и чрезвычайно торжественна.
   Но Руперта не боялась женщинъ, какъ бы они торжественны ни были.
   -- Сударыня, сказала она, подходя къ мисисъ Маршъ,-- можно сказать вамъ два слова?
   Мисисъ Маршъ обернулась и ея холодныя черты мгновенно смягчались при видѣ молодыхъ людей, сіявшихъ юностью и невинностью.
   -- Конечно, друзья мои, отвѣчала она, съ материнской улыбкой (У нея у самой были дѣти).
   -- Какъ вы думаете, кто мы такіе? Мы тѣ, глупыя дѣти, о которыхъ вы такъ прекрасно проповѣдывали.
   -- Какъ! Вы дѣти, пропавшія въ лѣсу?
   -- Да; это уже было давно, очень давно: намъ вѣдь теперь пятнадцать лѣтъ, не такъ ли Комптонъ!
   -- Да.
   -- Мы такъ несчастны, что наши отцы ссорятся. По крайней мѣрѣ я.
   -- И я.
   -- Мы пришли васъ поблагодарить. Не такъ ли, Комптонъ?
   -- Да, Руперта.
   -- И спросить у васъ совѣта, какъ сдѣлать нашихъ отцевъ друзьями? Старики никогда не слушаютъ молодыхъ и смотрятъ на нихъ съ высока. Это просто ужасно.
   -- Милая моя красавица, сказала мисисъ Маршъ, -- я постараюсь отвѣтить на вашъ вопросъ. Но прежде сядемъ, я немного утомилась. Сядьте рядомъ со мной и дайте мнѣ каждый вашу руку. Ну, друзья мои, я васъ только что учила добру, а теперь вы, въ свою очередь, даете мнѣ полезный урокъ; я вижу, что легче проповѣдавать примиреніе и любовь, чѣмъ указать на практическія средства достигнуть эту цѣль. Все же, я вамъ совѣтую молиться Богу, чтобъ онъ васъ вразумилъ и, пользуясь каждымъ удобнымъ случаемъ, отговаривать вашихъ отцевъ отъ всякаго враждебнаго дѣйствія другъ противъ друга. Не бойтесь говорить, Богъ васъ поддержитъ и вразумитъ. Я знаю, что вамъ предстоитъ задача не легкая; серъ Чарльсъ и Ричардъ Бассетъ были въ числѣ моихъ слушателей и однако они отвернулись отъ меня и не дослушали моихъ словъ.
   Тутъ Руперта, столь застѣнчивая и холодная съ Комптономъ, бросилась на шею мисисъ Маршъ и со слезами стала ее цѣловать.
   -- Да, моя милая, сказала мисисъ Маршъ,-- отдавая Рупертѣ ея поцѣлуи,-- это меня немного обидѣло. Но, конечно, мнѣ не слѣдовало обижаться. Я сожалѣю ихъ, они не поняли, что раздавалось слово Божіе, а видѣли только Его недостойное орудіе. И такъ, друзья мои, ваша задача трудная, но вы должны обратиться къ вашимъ матерямъ и склонить ихъ на стезю любви и милосердія.
   -- Это не трудно. Моя мать никогда не одобряла этой несчастной вражды.
   -- И моя тоже.
   -- Въ такомъ случаѣ, вамъ надо устроить, чтобъ онѣ подружились. Имѣйте терпѣнье и вѣру; я уповаю, не предавайтесь унынію отъ первыхъ неудачъ. Я увѣрена, что Господь откроетъ вамъ путь къ примиренію. Помните, что блаженны миротворцы.
   Потомъ вставъ она прибавила:
   -- Поцѣлуйте меня дѣти. Вы сдѣлали много добра. Мое сердце не иногда мнѣ измѣняетъ, а вы укрѣпили, обновили его. Христосъ съ вами.
   И они разстались.
   Комптонъ и Руперта пошли домой и Комптонъ могъ добиться отъ нея только отрывочныхъ отвѣтовъ. Наконецъ онъ вышелъ изъ себя.
   -- Что я сдѣлалъ? спросилъ онъ, -- вы говорите со всѣми, только не со мною.
   -- Не сердитесь, дитя, произнесла она,-- а отвѣчайте мнѣ на вопросы. Надѣли ли вы на меня въ лѣсу свою накидку?
   -- Вѣроятно.
   -- Такъ вы не помните?
   -- Нѣтъ.
   -- Такъ почему же вы думаете, что вы это сдѣлали?
   -- Потому что такъ разсказываютъ. И если бы я этого не сдѣлалъ, то былъ бы безчувственнымъ животнымъ. Я всегда любилъ васъ болѣе, чѣмъ вы меня. Мою накидку! Да я бы отдалъ ради васъ свою руку, голову, Руперта!
   Руперта ничего не отвѣчала и такъ какъ они уже были у воротъ Гаймора, то она отвернувъ голову протянула ему руку. Онъ пламенно ее поцѣловалъ и они разстались.
   Комптонъ разсказалъ лэди Бассетъ обо всемъ случившемся. Руперта сдѣлала тоже въ отношеніи мисисъ Бассетъ. Обѣ матери охотно обѣщали свое содѣйствіе дѣлу примиренія, но прямо заявили, что одно только время могло произвести такую счастливую перемѣну.
   Однако вскорѣ Комптонъ потерялъ терпѣнье и объявилъ Рупертѣ, что онъ нашелъ средство заставить ихъ отцевъ сдѣлаться друзьями.
   -- Я боюсь, что сначала моя мысль вамъ не понравится, сказалъ онъ,-- но обдумавъ хорошенько, вы признаете, что это самое лучшее и вѣрное средство.
   -- Въ чемъ же дѣло?
   -- Вы должны мнѣ позволить на васъ жениться.
   Руперта покраснѣла и широко открыла глаза отъ удивленія.
   -- Вы согласны?
   -- Конечно нѣтъ, дитя! Вотъ мысль!
   -- О! Руперта, воскликнулъ съ отчаяніемъ Комптонъ,-- вы конечно не собираетесь выдти замужъ за другаго!
   -- А тогда вы были бы очень несчастны?
   -- Конечно, на всю жизнь.
   -- Я бы этого не желала. Но я не одобряю раннихъ браковъ и намѣрена ждать до девятнадцати лѣтъ. А мнѣ минетъ девятнадцать черезъ три года.
   -- Ужасно долго ждать; но дѣлать нечего; если вы мнѣ обѣщаете не выходить ни за кого другаго, я буду ждать.
   Хотя Руперта и легко отнеслась къ предложенію Комптона, но оно, какъ первое въ ея жизни, очень ей польстило и она тотчасъ разсказала объ этомъ матери.
   Мисисъ Бассетъ, тяжело вздохнувъ, сказала, что такому счастью никогда не бывать.
   -- Отчего мама? спросила Руперта.
   -- Всѣ противъ этого, кромѣ меня.
   -- Комптонъ увѣряетъ, это лэди Бассетъ желаетъ этого.
   -- Неужели? А серъ Чарльсъ, а твой отецъ!
   -- О! Комптонъ долженъ уговорить сера Чарльса, а я уговорю папу. Я примусь за дѣло сегодня же вечеромъ, когда онъ вернется изъ Лондона.
   Дѣйствительно, въ этотъ самый вечеръ, когда Ричардъ Бассетъ сидѣлъ одинъ въ столовой, попивая портвейнъ, Руперта неожиданно явилась передъ нимъ. Лице его просіяло при видѣ ея, ибо онъ очень любилъ и гордился дочерью, при рожденіи которой онъ не хотѣлъ звонить въ колокола. Она подошла къ нему, обняла его и нѣжно поцѣловавъ сказала:
   -- Милый папа! я имѣла что-то вамъ сказать. Мнѣ сдѣлали предложеніе.
   -- Брачное? произнесъ Ричардъ съ изумленіемъ.
   Руперта улыбнулась и молча кивнула головой.
   -- Такому ребенку, какъ ты! Да это скандалъ. Впрочемъ нѣтъ, тебѣ на взглядъ лѣтъ девятнадцать или двадцать. А кто, этотъ разбойникъ, который хочетъ похитить у меня мою дорогую дѣвочку?
   -- Кто бы онъ тамъ не былъ, а ему придется ждать три года. Я ему такъ и сказала. Это Комптонъ.
   -- Какъ! воскликнулъ Ричардъ, такъ громко, что Руперта съ испугу отскочила на нѣсколько шаговъ,-- этотъ щенокъ посмѣлъ предложить свою руку моей дочери? Ты конечно Руперта его къ этому ничѣмъ не поощрила?
   -- Н... нѣтъ.
   -- Твоя мать обѣщала мнѣ, что между тобой и этимъ молодымъ джентльменомъ не будетъ ничего, кромѣ соблюденія обыкновенныхъ приличій.
   -- Она обѣщала за меня, но не могла обѣщать за него, бѣднаго мальчика!
   -- Какъ, чтобъ ты вышла за мужъ за сына человѣка, который оскорбилъ и ограбилъ твоего отца?
   -- О, папа! увѣрены ли вы, что вы сами не подали повода?
   -- Если ты такъ говоришь, то мнѣ нечего и отвѣчать. Я думалъ, что уже перенесъ всѣ удары судьбы; но нѣтъ, мнѣ грозитъ еще новое, самое ужасное изъ всѣхъ несчастій. Не жалѣй меня дитя, меня никто не жалѣлъ. Выходи за мужъ за младшаго сына моего врага и убей меня сразу.
   Что могла отвѣчать на это шестнадцати-лѣтняя дѣвушка? Она со слезами бросилась къ нему на шею и обѣщала никогда но выходить за мужъ за человѣка, который ему не нравился. Исторгнувъ у нея это обѣщаніе Ричардъ Бассетъ сталъ осыпать ее нѣжными ласками, которыя нѣсколько утѣшали ее, такъ какъ она не очень пламенно любила Комптона.
   Однако она много плакала, посылая письменный отвѣтъ Комптону.
   Послѣ этого онъ старался ее встрѣтить, но тщетно. Она впродолженіи трехъ недѣль старательно его избѣгала. Наконецъ она перестала принимать предосторожности, ибо не имѣла причины собственно его избѣгать и любопытствовала узнать вылечился ли онъ отъ своей страсти.
   Они встрѣтились. Онъ былъ очень блѣденъ и казался совершенно несчастнымъ.
   -- Ваше обѣщаніе, сказалъ онъ торжественно, -- не выходить за мужъ ни за кого другаго, было шуткой?
   -- Нѣтъ Комптонъ. Но вы знаете, что я никогда не выйду за васъ за мужъ, безъ согласія папы?
   -- Конечно, нѣтъ; но я боюсь, что онъ выдастъ васъ за кого нибудь другаго.
   -- Я не соглашусь. Я никогда не измѣню данному вамъ слову. Я не влюблена въ васъ, вы слишкомъ молоды, но я чувствую, что не въ состояніи васъ сдѣлать несчастнымъ. Вы должны вѣрить моему слову, я одной крови съ вами. Отчего вы такъ блѣдны? О! какъ мы несчастны.
   И слезы покатились по ея щекамъ. Комптонъ также послѣдовалъ ея примѣру.
   Послѣ этого Комптонъ просилъ совѣта у своей матери, но та отвѣчала съ тяжелымъ вздохомъ, что ничего не можетъ сдѣлать. Еще сера Чарльса она не отчаивалась уговорить, но на мистера Бассета она не имѣла теперь никакого вліянія.
   -- Можетъ быть придетъ время и обстоятельства перемѣнятся, прибавила она.
   Впрочемъ она не смотрѣла серьезно на любовь молодыхъ людей и она ей только улыбалась, какъ средству примиренія въ будущемъ.
   Около этого времени случилось неожиданное обстоятельство, которое придало совершенно иной оборотъ всѣмъ мыслямъ лэди Бассетъ.
   Однажды она, серъ Чарльсъ и Комптонъ сидѣли за обѣдомъ. Вдругъ входитъ слуга и докладываетъ, что какой-то господинъ желаетъ ихъ видѣть и называетъ себя Бассетомъ.
   -- Какой онъ на взглядъ? воскликнула лэди Бассетъ поблѣднѣвъ, какъ полотно.
   -- Онъ похожъ на иностранца, милэди, и говоритъ, что онъ мистеръ Бассетъ, отвѣчалъ слуга.
   Серъ Чарльсъ вскочилъ изъ за стола и бросился къ дверямъ. Комптонъ послѣдовалъ за нимъ. Дѣйствительно, въ сѣняхъ стоялъ Реджинальдъ, такой же смѣлый, красивый и смуглый, какъ прежде, но болѣе возмужалый.
   Въ эту минуту его проступки и бѣгство были забыты. Серъ Чарльсъ и Комптонъ бросились къ нему съ распростертыми объятіями и окруженные всѣми слугами почти на рукахъ внесли его въ столовую.
   Первый предметъ, бросившійся имъ тутъ въ глаза, было лиловое бархатное платье. Комптонъ съ крикомъ ужаса бросился къ столу.
   Лэди Бассетъ лежала на полу распростертая, безъ чувстаъ, съ блѣдными, какъ полотно лицемъ и руками.
   

XLII.

   Лэди Бассетъ отнесли въ ея комнату, изъ которой она болѣе уже не выходила. Силы ея стали быстро упадать и серъ Чарльсъ послалъ за докторомъ Виллисомъ. Онъ прописалъ лекарство для тѣла, а недугъ, точившій лэди Бассетъ, скрывался въ ея сердцѣ. Жертва внутренней, нравственной борьбы, она видимо чахла, ея прекрасные глаза сверкали, какъ звѣзды неестественной величины. Положеніе ея было ужасно; она жаждала высказать всю правду и разомъ положить конецъ своимъ страданіямъ; но въ такомъ случаѣ она лишилась бы уваженія, а можетъ быть и любви своего обожаемаго мужа, на такое самопожертвованіе она никакъ не могла рѣшиться. Чтожъ ой было дѣлать? Она не видала другаго исхода, какъ смерть, послѣ которой серъ Чарльсъ прочтетъ ея исповѣдь; чувствуя какъ постепенно агонія ея души подтачивала физическія силы, бѣдная женщина съ мрачной покорностью предалась своей судьбѣ.
   Она отказалась видѣть Реджинальда. Она не перенесла бы свиданія съ нимъ.
   Комптонъ приходилъ къ ней по нѣскольку разъ въ день и съ нѣжнымъ сочувствіемъ и даже со страхомъ разспрашивалъ о ея здоровья, но она постоянно отклоняла всякій разговоръ о себѣ.
   Поэтому Комптонъ долженъ былъ довольствоваться передачей новостей. Однажды онъ разсказалъ ей, что въ окрестностяхъ появились мошенники, чего давно не бывало и обворовали двѣ фермы. Лэди Бассетъ вздрогнула, но не сказала ни слова.
   Наконецъ, въ одинъ прекрасный день, Комптонъ пришелъ подѣлиться съ нею своимъ собственнымъ горемъ.
   Руперта Бассетъ считалась теперь первой красавицей въ графствѣ и мистеръ Рутландъ, наслѣдникъ богатаго пэра, явно ухаживалъ за нею, къ величайшему удовольствію Ричарда Бассета. Вѣсти объ этомъ ухаживаніи, которое вполнѣ поощрялъ отецъ красавицы, дошли до Комптона и привели его въ отчаяніе.
   Передавая свое горе матери, онъ былъ такъ блѣденъ, такъ несчастенъ, глаза его полные слезъ выражали такую нѣжную мольбу о помощи, что материнское сердце возстало во всеоружіи.
   -- Ахъ! сказала она,-- они думаютъ, что я совсѣмъ убита и не могу бороться за своего сына, но они ошибаются; я защищу его, даже на краю могилы. Оставь меня дитя, я подумаю. Возвратись черезъ часъ. Я сдѣлаю для тебя что нибудь. Ты не знаешь, какая хитрая женщина твоя мать, когда нападаютъ на людей близкихъ ея сердцу.
   Комптонъ поцѣловалъ полу ея платья, какъ онъ всегда дѣлалъ и вышелъ изъ комнаты.
   Больная оперла свою исхудалую щеку на столь же исхудалую руку и начала думать со всею силою своего необыкновеннаго ума. Мало по малу, двойной планъ дѣйствія выяснился со всѣми подробностями и она тотчасъ приступила къ исполненію первой, легчайшей его части.
   Она взяла листокъ бумаги и съ зардѣвшимися отъ волненія щеками, написала слѣдующую записку мисисъ Бассетъ:
   

"Милостивая государыня.

   Я очень больна и жизнь моя въ опасности. Я почему-то увѣрена, что вы подобно мнѣ сожалѣете о несчастной распрѣ, существующей между нашими семействами. Если это такъ, то мнѣ было бы большимъ утѣшеніемъ пожать вамъ руку и помѣняться сочувственными словами, какъ уже не разъ мы мѣнялись съ вами сочувственными взглядами.

Уважающая васъ
Белла Бассетъ."

   Она показала письмо Комптону и просила послать его тотчасъ въ Гайморъ.
   -- О, мама! воскликнулъ онъ,-- я никогда не думалъ, чтобъ вы это сдѣлали! Какъ вы добры! Но вы не могли просить и Руперту? Знаете, вы бы прибавили два слова.
   -- Нѣтъ, отвѣчали лэди Бассетъ, -- это было бы неблагоразумно, дитя мое. Позволь мнѣ словить тебѣ эту золотую рыбку, а не отпугать ее.
   Велико было удивленіе въ Гайморѣ, когда блестящій, ливрейный лакей подалъ кухаркѣ это письмо съ холодной небрежностью, искусно скрывавшей его собственное изумленіе. Къ обязанностямъ кухарки не относилась передача господамъ писемъ, но въ этомъ случаѣ она поспѣшно пошла въ гостиную и остановившись въ дверяхъ, громко воскликнула:
   -- Вотъ письмо изъ Гунтеркомба!
   Ричардъ Бассетъ, мисисъ Бассетъ и Руперта вскочили съ своихъ мѣстъ отъ удивленія.
   -- Откуда? спросилъ Ричардъ Бассетъ.
   -- Изъ Гунтеркомба. Но оно не къ вамъ и не къ барышнѣ, а къ барынѣ.
   Она гордо прошла черезъ комнату и положила письмо на столъ, передъ мисисъ Бассетъ, потомъ она отступила шага два, и какъ истая шотландка остановилась, чтобъ услышать содержаніе диковиннаго письма. Но Ричардъ Бассетъ былъ англичанинъ и потому приказалъ ей выйти изъ комнаты.
   Мисисъ Бассетъ бросила смущенный, безпокойный взглядъ на мужа и дочь; потомъ она тихо распечатала письмо, тихо прочла его и вынувъ платокъ начала тихо плакать.
   -- О, мама! воскликнула Руперта, и обнявъ ее одной рукой, взяла другой письмо и прочла его вслухъ; но не дойдя до конца также расплакалась.
   -- Вотъ пара гусей, сказалъ Ричардъ Бассетъ, -- не могутъ отвѣтить учтиво на учтивое письмо безъ слезъ! Я за васъ отвѣчу.
   -- Нѣтъ, произнесла мисисъ Бассетъ.
   Ричардъ и Руперта всплеснули руками отъ изумленія.
   Добрая, маленькая мисисъ Бассетъ никогда въ жизни не говорила нѣтъ, а тѣмъ болѣе своему мужу; потому это слово какъ-то странно, поразительно звучало въ ея устахъ. Я думаю, что она сама удивилась выговоривъ его, ибо тотчасъ стала какъ бы извиняться.
   -- Впродолженіе многихъ лѣтъ, Ричардъ, сказала она.-- я была лучшей женой, чѣмъ христіанкой; на все есть границы. Я никогда не вышла бы за тебя замужъ, Ричардъ, еслибы ты мнѣ сказалъ, что мы будемъ всю жизнь воевать съ нашимъ ближайшимъ сосѣдомъ, котораго всѣ уважаютъ. Я никогда не оставила бы родительскій домъ, чтобъ жить въ глуши, не смѣя сказать слова своимъ единственнымъ сосѣдямъ; но я не жалуюсь; если ты былъ жестокъ къ нимъ, то всегда былъ добръ ко мнѣ и надѣюсь я вполнѣ старалась это заслужить. Но когда больная женщина, быть можетъ умирающая, протягиваетъ мнѣ руку, то я не отвѣчу ей твоимъ хладнокровнымъ письмомъ. Нѣтъ, никогда. Отвѣчать? Да, я отвѣчу, надѣвъ шляпку и отправившись къ ней сегодня же. Къ тому же теперь страстная недѣля и не подобаетъ въ такое время быть жестокосерднымъ звѣремъ. Бѣдняя женщина! Всѣ эти долгіе годы я видѣла въ ея добрыхъ, чудныхъ глазахъ, что она съ радостью подружилась бы со мною. Она никогда не прошла мимо меня въ церкви или на дорогѣ, чтобъ не поклониться мнѣ, даже въ самыя горькія минуты нашей вражды. Она настоящая лэди съ головы до ногъ. Но не это меня побуждаетъ идти къ ней. Еслибъ въ эту священную недѣлю позвала бы меня къ своему больному одру самая бѣднѣйшая женщина въ Гунтеркомбѣ, я бы пошла къ ней; ибо иначе какъ могу я ожидать, чтобъ въ мою послѣднюю минуту пришелъ къ моему смертному одру Милосердный Господь?
   Эта благородная вспышка обыкновенно столь скромной и немногорѣчивой женщины поразила Ричарда Бассета и привела въ восторгъ Руперту, которая обвивъ руками шею матери, воскликнула:
   -- О! мама, я всегда думала, что ты лучшая женщина въ Англіи, а теперь я въ этомъ увѣрена!
   -- Ну, ну, произнесъ добродушно Ричардъ, обращаясь къ Рупертѣ,-- развѣ я когда нибудь говорилъ противное? Жаль только, что твоя мать самая простая женщина въ Англіи, хотя и самая лучшая, а она отправляется къ женщинѣ самой хитрой во всей странѣ. Лэди Бассетъ вывернетъ твою мать, какъ старую перчатку. Я бы желалъ, чтобъ ты пошла съ нею, ты дѣвушка себѣ на умѣ.
   -- Моя дочь не пойдетъ туда прежде, чѣмъ ее пригласятъ, сказала мисисъ Бассетъ твердо.
   -- Въ такомъ случаѣ, отвѣчалъ Ричардъ сухо, -- будемъ надѣяться, что Господь наставитъ тебя, такъ какъ ты идешь ради Него въ берлогу этой лисицы.
   Мисисъ Бассетъ не удостоила никакимъ отвѣтомъ эти слова, казавшіяся набожными по внѣшней формѣ, но въ сущности выражавшія холодный скептицизмъ.
   Послѣ этого мисисъ Бассетъ надѣла шляпку и пошла въ Гунтеркомбъ. Тамъ ее тотчасъ провели въ комнату верхняго этажа, гдѣ на диванѣ лежала лэди Бассетъ.
   Услыхавъ ея шаги, лэди Бассетъ встала и такъ низко, по придворному, присѣла передъ мисисъ Бассетъ, что бѣдная простая женщина даже испугалась. При видѣ этого лэди Бассетъ перемѣнила свой тонъ и подойдя къ ней протянула обѣ руки съ естественной граціей и неподдѣльнымъ, дружескимъ чувствомъ.
   Мисисъ Бассетъ также протянула свои руки и онѣ долго смотрѣли другъ на друга, съ глазами полными слезъ.
   -- Вы пришли бы и нѣсколько лѣтъ тому назадъ по первому моему слову, произнесла наконецъ лэди Бассетъ.
   -- Да, отвѣчала мисисъ Бассетъ и послѣ минутнаго молчанія прибавила.-- О! лэди Бассетъ, какая эта жизнь! Странно еще, что она не убила насъ обѣихъ.
   -- Она убьетъ одну изъ насъ.
   -- Нѣтъ, если только я могу этому помочь.
   -- Да благословитъ васъ Богъ за эти слова; сядьте со мною рядомъ, милая мисисъ Бассетъ, и дайте мнѣ дружески пожать ту руку, которую я могла бы уже пожать нѣсколько лѣтъ тому назадъ, еслибъ была мужественна.
   -- Зачѣмъ винить только себя? сказала мисисъ Бассетъ,-- мы обѣ были хорошими женами, быть можетъ слишкомъ послушными. Но страшно женщинѣ выбирать между волею мужа и волею Бога.
   -- Да, очень страшно.
   Послѣ этого наступило молчаніе, довольно неловкое и мисисъ Бассетъ сказала наконецъ дрожащимъ голосомъ:
   -- Я надѣюсь, лэди Бассетъ, что теперешнее ваше нездоровье не имѣетъ ничего общаго съ... я надѣюсь, что вы уже теперь ничего не опасаетесь со стороны моего мужа.
   -- О! мисисъ Бассетъ, какъ мнѣ не опасаться его, особенно, когда мы сами его вызываемъ. Мистеръ Реджинальдъ Бассетъ возвратился, а вы знаете, вашъ мужъ имѣлъ когда-то полное право быть имъ недовольнымъ.
   -- Но вѣдь онъ теперь сталъ старше и благоразумнѣе. Если же нѣтъ, то я и Руперта постараемся поддержать миръ между обоими семействами.
   -- Руперта! Какъ жаль, что я не просила васъ привести ее съ собою, но я боялась просить слишкомъ многаго.
   -- Я ее пришлю къ вамъ завтра, лэди Бассетъ.
   -- Нѣтъ, приведите ее лучше сами.
   -- Такъ назначьте часъ..
   -- Когда хотите; и я кого-то удалю. Я хочу одна пользоваться вашимъ милымъ обществомъ.
   Пока этотъ разговоръ происходилъ въ Гунтеркомбѣ, Ричардъ Бассетъ, воспользовавшись отсутствіемъ жены, началъ искусно дѣйствовать на юный умъ своей дочери. Онъ напомнилъ ей о блестящихъ надеждахъ мистера Рутланда, и что онъ надѣялся увидѣть ее графиней и украшеніемъ англійскаго пэрства. Потомъ онъ сообщилъ ей, что мистеръ Рутландъ пріѣдетъ къ нимъ недѣли на двѣ и просилъ ее принять его любезно.
   Руперта конечно обѣщала исполнить желаніе отца.
   -- Эта партія гораздо лучше, чѣмъ младшій сынъ сера Бассета; продолжалъ Ричардъ,-- къ тому же моя дочь слишкомъ горда, чтобъ вступить въ семейство, гдѣ ее нерадушно встрѣтятъ.
   -- Еще бы, отвѣчала Руперта.
   Видя, что его слова хорошо подѣйствовали, Ричардъ вышелъ изъ комнаты и отправился въ садъ съ сигарой.
   Между тѣмъ, мисисъ Бассетъ вернулась домой. Она была въ восторгъ отъ лэди Бассетъ и передала дочери весь свой разговоръ, а также свое обѣщаніе привести ее на другой день въ Гунтеркомбъ.
   -- Меня, мама! да зачѣмъ я ей?
   -- Я не знаю. Милэди желаетъ тебя видѣть, вотъ и все. И насколько я понимаю, лэди Бассетъ будетъ очень рада тебя видѣть.
   -- Она очень больна?
   -- Она очень измѣнилась и говоритъ, что чувствовала бы себя гораздо лучше, еслибъ между нашими семействами не было вражды. Но опасно ли она больна, я не знаю.
   На другой день, онѣ обѣ отправились въ Гунтеркомбъ и лэди Бассетъ, не смотря на свою болѣзнь, приняла ихъ самымъ дружескимъ, радушнымъ образомъ. Она была поражена красотой и женственностью Руперты, но какъ хорошо воспитанная женщина не сразу это высказала. Сначала она говорила съ матерью, но вскорѣ нашла случай обратиться и къ дочери.
   -- Я надѣюсь, мисъ Бассетъ, что вы также на сторонѣ мира, какъ я и ваша милая мать.
   -- Да, отвѣчала рѣшительно Руперта, -- я всегда была за миръ, особливо со времени той великолѣпной проповѣди, вы знаете, мама?
   -- Ты можешь связать лэди Бассетъ, сказала съ гордостью ея мать,-- что ты считаешь своимъ призваніемъ помирить отца съ серомъ Чарльсомъ.
   -- Мама! воскликнула Руперта съ упрекомъ, -- если вы будете повторять все то что я вамъ говорю наединѣ, то милэди сочтетъ меня за дерзкую, самонадѣянную дѣвчонку.
   -- Нѣтъ, замѣтила лэди Бассетъ,-- энтузіазмъ -- не дерзость; это лучшій цвѣтокъ юности.
   -- Какъ я рада, что вы такъ думаете, леди Бассетъ. По моему, люди безъ энтузіазма -- холодные, низкіе эгоисты.
   -- Вы совершенно правы, сказала съ жаромъ лэди Бассетъ.
   Слишкомъ много заняло бы мѣста передавать всѣ подробности разговора и я только познакомлю читателей съ результатомъ его. Лэди Бассетъ пришла къ убѣжденію, что Руперта была прекрасная, благородная дѣвушка, породниться съ которой могло самое гордое семейство; а Руперта была очарована прелестнымъ обращеніемъ лэди Бассетъ и ея прекраснымъ, хотя и блѣднымъ лицемъ. Онѣ сразу стали друзьями, но только во время третьяго посѣщенія, послѣ многихъ взаимныхъ любезностей, лэди Бассетъ коснулась вопроса, близкаго ея сердцу.
   -- Милая моя красавица, сказала она обращаясь къ Рупертѣ,-- увидѣвъ васъ впервые, я удивилась смѣлости моего сына, влюбиться въ молодую дѣвушку гораздо выше его по развитію; но теперь я должна сознаться, что считаю смѣлость моего сына только благороднымъ мужествомъ. Я вполнѣ ему сочувствую и если вы не совсѣмъ равнодушны къ нему, то позвольте мнѣ сказать, что нѣтъ на свѣтѣ другой молодой дѣвушки, кромѣ васъ, которую я желала бы назвать своею дочерью.
   -- Благодарствуйте, лэди Бассетъ, отвѣчала мисисъ Бассетъ,-- и если вы говорите откровенно, то позвольте мнѣ сказать все что я думаю. Пока вашъ сынъ не разлюбитъ мою дочь, не знаю другаго зятя. У меня вѣдь хранится накидка.
   Лэди Бассетъ взглянула вопросительно на Руперту, которая только молча покраснѣла; она ненавидѣла, чтобъ говорили о ея дѣтскихъ выходкахъ.
   -- Вы никогда ея не хватились? продолжала мисисъ Бассетъ, замѣтивъ удивленіе своей собесѣдницы,-- тѣмъ лучше, я нарочно сохранила ее для миролюбивыхъ цѣлей.
   -- Уважаемый другъ мой, сказала лэди Бассетъ -- ваши слова для меня загадка. О какой вы говорите накидкѣ?
   -- О той, которую вашъ сынъ снялъ съ своихъ плечъ и надѣлъ на мою дѣвочку, въ ту страшную ночь, когда они пропадали въ лѣсу. Простите мнѣ, лэди Бассетъ, что я задержала эту накидку; я конечно ее своровала, но для васъ она ничего не значила, а для меня она была чрезвычайно дорога. Ахъ! лэди Бассетъ, я съ той минуты полюбила вашего сына; вы это поймете, вы мать. Но Руперта, зачѣмъ ты его называешь ребенкомъ. Если онъ уже тогда дѣйствовалъ какъ взрослый мужчина, то что-же онъ сталъ теперь. Нѣтъ, я не хочу видѣть другаго зятя; когда ты будешь матерью, ты поймешь многое... ты поймешь почему ты теперь такъ глупа.... о! о! да и его мать также готова, о! о! о!
   Лэди Бассетъ протянула къ ней руки и обѣ матери сладко наплакались въ объятіяхъ другъ друга.
   Руперта также не могла удержаться отъ слезъ, но замѣтила, что не надо слишкомъ волновать лэди Бассетъ, которая такъ больна.
   -- Ты права, моя добрая, умная дѣвочка, сказала мисисъ Бассетъ, -- но у меня это на сердцѣ лежитъ уже девять лѣтъ и теперь я не вытерпѣла. Ты красавица и балованное дитя и потому, я боюсь, что совсѣмъ забыла, какъ онъ снялъ съ себя свою накидку и надѣлъ на тебя.
   -- Не говорите этого, мама, сказала съ упрекомъ Руперта,-- я напоминала это милому Комптону еще недавно. Но онъ ничего не помнитъ.
   -- Тѣмъ благороднѣе съ его стороны, но ты, мое дитя, никогда этого не забывай.
   -- Я никогда не забуду, мама.
   Мало по малу обѣ матери и Руперта такъ близко сошлись, что послѣдняя должна была наконецъ сознаться какія чувства она питала къ Комптону. Вопросъ ей былъ предложенъ прямой. Хотя она уже теперь не боялась быть непріятной невѣсткой, но въ ея собственномъ умѣ существовала преграда. Она была смѣлая, откровенная молодая дѣвушка, но ой тяжело было отвѣчать. Она покраснѣла, потупила глаза и промолвила очень тихо, но почти твердо:
   -- Я всегда питала большую привязанность къ моему кузену Комптону и теперь также. Но я не влюблена въ него. Онъ еще мальчикъ, а я.....
   Взглядъ въ зеркало и гордая улыбка, доказывавшая, что она сознавала вполнѣ свою красоту и зрѣлость -- докончили фразу.
   -- Онъ съ каждымъ днемъ будетъ старше.
   -- И я также.
   -- Но ты не будешь старше на видъ, а онъ будетъ. Ты уже дошла до своего полнаго развитія, а онъ еще нѣтъ.
   -- Я вполнѣ согласна съ вашей милой дочерью, сказала лэди Бассетъ съ хитрой ловкостью.-- Комптонъ съ его русыми кудрями такъ молодъ на взглядъ, что теперь свадьба была бы нелѣпость. Но вѣдь можно дать другъ другу слово и ждать удобнаго времени для свадьбы. Я боюсь только, чтобъ васъ не соблазнило другое, болѣе блестящее предложеніе. Говоря откровенно, я слышала, что мистеръ Рутландъ ухаживаетъ за вами и бываетъ въ Гайморѣ.
   -- Да, онъ былъ раза два.
   -- Онъ нравится вашему отцу; у него блестящая будущность и онъ не мальчикъ, у него большіе усы.
   -- Меня не соблазняютъ ни его усы, ни его блестящая будущность, гордо сказала юная красавица.
   -- Вы удивительная молодая дѣвушка.
   -- Да, это правда, сказала мисисъ Бассетъ,-- ни я, ни ея отецъ, не имѣемъ на нее никакого вліянія.
   -- О! мама, развѣ я не послушная дочь?
   -- OI нѣтъ, нѣтъ. Только я вижу, что въ этомъ вопросѣ ты поставишь на своемъ.
   -- Но вѣдь съ нимъ связано счастье всей ея жизни, замѣтила лэди Бассетъ,-- и я не могу осуждать ее за то, что она хочетъ подумать серьезно прежде, чѣмъ рѣшиться на такой важный шагъ.
   Благодарный взглядъ блестящихъ глазъ Руперты вознаградилъ лэди Бассетъ на эти слова.
   -- Но, продолжала лэди Бассетъ нѣжно, вѣдь что нибудь да значитъ имѣть вмѣсто одной матери двѣ; а у васъ, милая голубушка, было бы двѣ. Я уже постаралась бы не умирать.
   Эти слова тронули Руперту до глубины души; она обняла лэди Бассетъ и онѣ горячо поцѣловались, какъ мать и дочь.
   -- Это слишкомъ большое искушеніе, сказала Руперта, -- да я дамъ слово Комптону, если папа согласенъ. Безъ его согласія я не могу выдти ни за кого.
   -- Никто не можетъ получить этого согласія, кромѣ тебя, замѣтила мисисъ Бассетъ.
   -- Помните мама, мои слова, сказала Руперта, -- много лѣтъ мнѣ потребуется, чтобъ исторгнуть у него это согласіе. Папа упрямъ, какъ мулъ; но я конечно упряма, какъ пятьдесятъ муловъ.
   -- На это не потребуются ни годы, ни мѣсяцы, произнесла лэди Бассетъ,-- я знаю причину, по которой мистеръ Бассетъ не желаетъ этого брака, и уничтожу ее, чего бы это мнѣ не стоило.
   Эти слова такъ удивили мисисъ Бассетъ и ея дочь, что онѣ ничего не отвѣчали.
   -- Даете вы слово выйдти замужъ за моего сына Комптона? продолжала лэди Бассетъ твердо,-- если я добуду согласіе мистера Бассета.
   -- Я даю слово, отвѣчала Руперта, -- но....
   -- Вы думаете, что мое вліяніе на мистера Бассета менѣе вашего. Я надѣюсь, что вы вскорѣ убѣдитесь въ противномъ.
   Мисисъ Бассетъ и Руперта, наконецъ, встали и лэди Бассетъ разставаясь сказала:
   -- Прощайте, мой дорогой другъ и сестра по горю; прощайте моя милая дочь.
   Выходя изъ воротъ Гунтеркомба онѣ встрѣтили Комптона, который былъ очень блѣденъ и несчастенъ. Онъ далъ слово не говорить съ Рупертой и потому онъ молча устремилъ на нее трогательный, умоляющій взглядъ. Она въ отвѣтъ взглянула на него такъ нѣжно, что онъ едва не сошелъ съ ума отъ счастья и надежды.
   Въ этотъ же день вечеромъ, Ричардъ Бассетъ былъ чрезвычайно мраченъ и на всѣ обращенія жены и дочери отвѣчалъ коротко и рѣзко. Очевидно было, что собиралась буря. Наконецъ она разразилась..
   -- Вы обѣ нечестно поступаете со мною, сказалъ онъ,-- я вамъ позволилъ пойти разъ къ женщинѣ, которая говорила, что она очень больна, но я предупредилъ васъ, что это хитрѣйшая женщина въ свѣтѣ и непремѣнно васъ обморочитъ. А теперь я слышу, что вы отъ нея не выходите. Это не годится. Ола хочетъ поймать въ силки двухъ неопытныхъ птицъ, которыхъ я обязанъ оберегать. Выслушайте меня, я запрещаю вамъ ходить въ этотъ домъ. Слышали?
   -- Еще бы, сказала спокойно мисисъ Бассетъ.-- надо быть глухимъ, чтобъ тебя не слышать.
   Руперта едва могла сдержать свое негодованіе.
   -- Это не просьба, а приказаніе.
   -- И самое тираническое! воскликнула мисисъ Бассетъ, въ первый разъ въ жизни выходя изъ себя.
   -- Незачѣмъ такъ рѣзко выражать ваше желаніе, пав=аа, сказала Руперта, удерживая мать,-- мы исполнимъ ваше приказаніе.
   Потомъ нагнувшись къ матери прибавила:
   -- А мистеръ Рутландъ за это заплатитъ.
   Мисисъ Бассетъ тотчасъ увѣдомила обо всемъ происшедшемъ леди Бассетъ, которая не теряя ни минуты послала за Комптономъ.
   -- Дитя мое, сказала она,-- мнѣ надо переговорить съ Реджинальдомъ. Можешь ты его найти?
   -- Да. Къ сожалѣнію всѣ знаютъ гдѣ его найдти въ это время дня?
   -- Гдѣ же онъ?
   -- Я бы не желалъ вамъ сказать.
   -- Развѣ ты думаешь, я не знаю его привычекъ.
   -- Онъ въ тавернѣ.
   -- Попроси его придти ко мнѣ.
   Комптонъ отправился въ таверну и съ отвращеніемъ увидалъ тамъ мистера Реджинальда Бассета, игравшаго на скрипкѣ; передъ нимъ танцовали двѣ пары, а вокругъ стояло нѣсколько поселянъ, которые покуривая трубки смотрѣли на танцующихъ.
   Комптонъ подождалъ до конца танца, и потомъ подойдя къ Реджинальду сказалъ ему на ухо:
   -- Мама хочетъ тебя видѣть, сейчасъ.
   -- Скажи ей, что я занятъ.
   -- Не подумаю. Ты знаешь, она больна и тебя еще не видала; а теперь она желаетъ тебя видѣть. Такъ пойдемъ же, будь молодецъ.,
   -- Я поставилъ себѣ за правило никогда не бросать молодой женщины ради старой.
   -- Какъ, даже ради матери?
   -- Даже ради бабушки.
   -- Такъ значитъ ты родился безъ сердца. Но ты все же пойдешь со мной, хотя бы мнѣ пришлось тащить тебя за шиворотъ.
   -- Выучись-ка прежде, какъ пишется слово могу.
   -- Я выучусь на твоей головѣ, если ты не пойдешь добромъ.
   -- Ага! такъ вотъ какую игру ты затѣваешь, мальчишка!
   -- Да.
   -- Такъ намъ нечего здѣсь дѣлать; пойдемъ на лужокъ и я тебя проучу.
   -- Благодарю, я не желаю содѣйствовать тебѣ въ униженіи нашего семейства.
   -- Люди, которые боятся драки, не должны угрожать. Ну пойдемъ, и первый ударъ, который свалитъ кого нибудь, рѣшитъ дѣло. Если я выиграю, то ты останешься здѣсь и будешь плясать съ нами. Если ты -- то я пойду къ старухѣ.
   Комптонъ согласился, хотя не очень охотно, но надо ему было отдать справедливость, что онъ колебался отъ сознанія родственной связи, а не отъ страха.
   Молодые люди отправились на маленькой лужокъ, отдѣленный рѣшеткой, и снявъ сюртуки принялись за. дѣло безъ дальнѣйшихъ церемоній.
   Реджинальдъ, отличавшійся необыкновенной ловкостью, нанесъ сначала два удара Комптону въ щеку. Послѣдній отскочилъ на нѣсколько шаговъ и только что хотѣлъ перейти въ наступательное движеніе, какъ увидалъ за рѣшеткой Руперту и ея мать, смотрѣвшихъ съ ужасомъ на драку. Выведенный изъ себя мыслью, что Реджинальдъ подвергъ его такому униженію, онъ злобно бросился на него и хотя получилъ сильный ударъ надъ самымъ глазомъ, нанесъ своему противнику такой ударъ въ лобъ, что тотъ какъ полѣно грохнулся на землю.
   Ловкій юноша очень медленно поднялся съ земли точно ревматизмъ мгновенно сковалъ его члены.
   -- Хорошо, серъ, сказалъ онъ, очень любезнымъ тономъ,-- вы побѣдили. Я тотчасъ подойду къ старухѣ.
   -- Я пойду съ тобой, сказалъ Комптонъ,-- помни, что я также бѣгаю, какъ дерусь. Всѣ твои цыганскія штуки ни къ чему не поведутъ.
   Потомъ онъ подошелъ къ рѣшеткѣ и сказалъ нерѣшительнымъ голосомъ:
   -- Это не моя вина, мисъ Бассетъ, онъ иначе не хотѣлъ идти къ мамѣ, она желала съ нимъ говорить.
   -- О! онъ раненъ! у него кровь! воскликнула Руперта;-- подите сюда ко мнѣ.
   Онъ подошелъ къ ней и она нѣжно прижала свой батистовый платокъ къ его окровавленному лбу.
   -- Чтоже ты не идешь? спросилъ иронически Реджинальдъ,-- или ты предпочитаешь молодыхъ старымъ.
   Комптонъ тотчасъ перескочилъ черезъ рѣшетку и пошелъ за Реджинальдомъ.
   -- Такъ вотъ онъ, твой мальчикъ! сказала мисисъ Бассетъ.
   Руперта ничего не отвѣчала, по начала молча всхлипывать.
   -- Что съ тобой, дитя мое?
   -- Драка... кровь... промолвила Руперта и слезы не дали ей продолжать.
   Мисисъ Бассетъ старалась ее успокоитъ и черезъ нѣсколько времени, когда она оправилась, то стала говорить даже съ удовольствіемъ о видѣнномъ зрѣлищѣ; она ненавидѣла Реджинальда за его характеръ и за оскорбленіе, нанесенное ея отцу.
   Но вдругъ она воскликнула съ притворнымъ негодованіемъ:
   -- Онъ взялъ мой платокъ! Какъ онъ смѣлъ!
   -- Ничего; замѣтила хладнокровно мисисъ Бассетъ,-- у насъ его накидка.
   

XLIII.

   Еслибъ кто нибудь посмотрѣлъ сквозь замочную скважину на лэди Бассетъ, ожидавшую Реджинальда, то по ея судорожнымъ движеніямъ легко могъ бы заключить о ея внутреннемъ волненіи. Она то вставала, то садилась, то шагала взадъ и впередъ по комнатѣ, то снова опускалась на диванъ. Наконецъ она услыхала шаги въ коридорѣ. Она прислушалась, это не были шаги Комптона. Она съ ужасомъ взглянула на дверь.
   Черезъ минуту кто-то постучалъ въ дверь.
   Она сѣла на диванъ и твердымъ спокойнымъ голосомъ сказала: войдите.
   Дверь отворилась и Реджинальдъ дьявольски красивый съ черными кудрями вошелъ въ комнату.
   Лэди Бассетъ поднялась съ мѣста и устремила на него свой проницательный вглядъ, какъ бы стараясь прочесть всю душу.
   -- Вотъ я, мама, сказалъ онъ,-- очень сожалѣю, что вижу васъ больной.
   -- Благодарствуй, милый, отвѣчала лэди Бассетъ не спуская съ него глазъ,-- еслибъ ты могъ, ты меня вылечилъ-бы?
   Чтобы вполнѣ оцѣнить эти слова и нѣжное, обращеніе лэди Бассетъ, надо помнить, что она ненавидѣла этого молодаго человѣка и однако изъ любви къ своему дорогому Комптону она рѣшилась на это свиданіе.
   -- Конечно, я радъ былъ бы васъ вылечить, но скажите мнѣ какъ это сдѣлать?
   Слова были очень приличны; но вѣрный проницательный взглядъ лэди Бассетъ замѣтилъ хитрый блескъ черныхъ глазъ Реджинальда. Не смотря на свою молодость онъ былъ на сторожѣ, готовый встрѣтить нападеніе, которое онъ ожидалъ съ ея стороны. И это было не удивительно: Реджинальдъ по природѣ умный, понабрался низкой хитрости во время своихъ путешествій и приключеній съ цыганами -- лукавымъ, ловкимъ народомъ. Обморокъ лэди Бассетъ въ минуту его возвращенія, нежеланіе ея видѣться съ пилъ до сихъ поръ, и нѣкоторыя другія обстоятельства заставили его серьезно призадуматься.
   Увидавъ этотъ взглядъ, лэди Бассетъ поспѣшно перемѣнила свою тактику и многозначительно произнесла:
   -- Я тебѣ вѣрю, милый. Мнѣ сегодня гораздо хуже. потому что въ сердцѣ моемъ происходитъ страшная борьба. Время пришло открыть тебѣ тайну, которая будетъ для тебя горькимъ разочарованіемъ. Я за тобою послала, чтобъ переговорить и посмотрѣть не могу ли я сдѣлать тебя счастливымъ, не смотря на это горькое разочарованіе.
   Реджинальдъ не произнесъ ни слова.
   -- Мистеръ Бассетъ простите меня, если можете, я несчастнѣйшая женщина въ Англіи... Вы не наслѣдникъ этого помѣстья, вы не сынъ сера Чарльса.
   -- Какъ! воскликнулъ молодой человѣкъ.
   Силы на минуту ей измѣнили. Она только покачала головой и закрыла руками пылавшія щеки.
   Долго длилось молчаніе. Реджинальдъ спрашивалъ себя мысленно, правду ли говорила лэдй Бассетъ или она хотѣла только замѣнить его, какъ наслѣдника, любимымъ Комптономъ.
   Наконецъ, лэди Бассетъ подняла глаза и увидавъ сомнѣніе въ его взглядѣ она осушила свои слезы, подошла къ столу, отперла ящикъ и вынула свою исповѣдь, которую она написала дли мужа.
   Передавъ рукопись Реджинальду, она указала ему на число въ надписи на конвертѣ и прибавила:
   -- Прочтите; вотъ что я писала моему дорогому мужу въ то время, когда я каждую минуту ожидала предстать передъ верховнымъ судьей.
   Съ этими словами она упала на диванъ и лежала недвижимо во все время пока Реджинальдъ читалъ ея исповѣдь, только крупныя слезы тихо струились по ея щекамъ.
   Реджинальдъ прочелъ рукопись съ первой строчки до послѣдней; ясно было, что разсказанные факты были справедливы; кромѣ того, онъ какъ человѣкъ и молодой не могъ не поддаться чарующей прелести этого разсказа, въ которомъ умная, страстная женщина со всѣми подробностями описывала свою любовь, жаръ, страданія и то страшное, роковое искушеніе, противъ котораго она не устояла.
   Наконецъ онъ кончилъ и тяжело перевелъ духъ.
   -- Нечего сказать, дьявольская исторія для меня, сказалъ онъ, но я васъ не осуждаю, вы одурачили Ричарда Бассета; а я его ненавижу. Но чтоже будетъ со мною?
   -- Я вамъ предлагаю жизнь, которая доставитъ вамъ гораздо болѣе счастья, чѣмъ обладаніе Гунтеркомбомъ. Я намѣрена купить вамъ большіе луга въ Австраліи и многочисленный скотъ. Эти луга окружены только дикими лѣсами и горами. У васъ будутъ быстрыя лошади, на которыхъ вы можете скакать сотни миль, по одному направленію. Тамъ не будетъ ни граница, ни заборовъ, а полнѣйшая свобода. Тамъ не будетъ однообразія: одну недѣлю вы можете копать золото, другую пасти свой скотъ, третью охотиться. И все это въ климатѣ столь прелестномъ, что вы можете спать всю ночь на открытомъ воздухѣ, подъ небеснымъ сводомъ, на которомъ блестятъ звѣзды, не вѣдомыя въ Европѣ.
   Это предложеніе слишкомъ было соблазнительно и Реджинальдъ попался на удочку.
   -- Вы женщина настоящаго сорта! воскликнулъ онъ.
   Однако черезъ нѣсколько минутъ, его взяло сомнѣніе и онъ прибавилъ:
   -- Но все это будетъ стоить, много денегъ.
   -- У меня очень много денегъ.
   -- Я не понимаю, зачѣмъ вамъ хлопотать обо мнѣ? сказалъ онъ подумавъ немного.
   -- Вы не понимаете? Я ввела васъ въ это семейство, дозволила вамъ питать блестящія надежды и теперь брошу васъ въ нищетѣ. Нѣтъ, это было бы слишкомъ низко. У меня нѣсколько тысячъ фунтовъ своихъ собственныхъ денегъ и я вамъ ихъ отдамъ; вы можете ихъ всѣ прожить, а я пока буду откладывать новыя тысячи.
   Наступило минутное молчаніе.
   -- Конечно, сказала лэди Бассетъ,-- я вамъ дамъ эти деньги съ однимъ условіемъ.
   -- Съ какимъ?
   -- Вы должны дать мнѣ бумагу, подписанную вами и мисисъ Мейрикъ, въ которой вы оба признаете, что вы не сынъ сера Чарльса, и обяжетесь хранить эту тайну, покуда я вамъ исправно буду платить деньги. Вы колеблетесь. Развѣ это условіе не честно.
   -- Нѣтъ, очень честно, но не ловко подписать такую бумагу.
   -- Вы сомнѣваетесь во мнѣ? Вы думаете, что сказавъ однажды крупную ложь, по хорошему хотя и ложному побужденію, я не сдержу въ отношеніи васъ своего слова. Но оскорбляйте меня, серъ, подобными сомнѣніями. Поймите, что есть на свѣтѣ лэди и джентльмены, хотя вы предпочитаете цыганъ. Помните вы ту ночь, коги да вы оказали мнѣ громадную услугу, которую я обѣщала никогда не забывать? Съ той минуты не была ли я вашимъ постояннымъ другомъ и ходатаемъ?
   Реджинальдъ кивнулъ головою въ знакъ согласія.
   -- Такъ вѣрьте мнѣ. Даю намъ честное слово, что у васъ нѣтъ, и никогда не будетъ лучшаго друга. Если вы откажетесь подписать бумагу, то я умру и оставлю послѣ себя исповѣдь и другія доказательства, въ силу которыхъ васъ выгонятъ изъ этого дома съ позоромъ и безъ гроша. И все это потому, что не будетъ на свѣтѣ вашего лучшаго друга, котораго вы убьете своимъ отказомъ.
   -- Я не джентльменъ, отвѣчалъ онъ, смотря ей прямо въ глаза,-- но вы лэди. Я вамъ вѣрю и подпишу что угодно.
   -- Это довѣріе дѣлаетъ вамъ честь и я докажу, что я его заслуживаю. Вотъ письмо къ мистеру Рольфу, изъ котораго вы узнаете, что я уже отдала ему три тысячи фунтовъ для покупки земли въ Австраліи ни ваше имя; а вотъ чекъ на пять сотъ фунтовъ. Сдѣлайте одолженіе возьмите.
   Онъ сдѣлалъ это одолженіе и глаза его засверкали отъ удовольствія.
   -- А вотъ и бумага, которую вы должны подписать, но вашей одной подписи мнѣ недостаточно; необходима подпись Мэри Мейрикъ.
   -- О! она тотчасъ подпишетъ. Мнѣ стоитъ только ей сказать.
   -- Увѣрены ли вы въ этомъ? Мужчинъ можно убѣдить безпристрастно взглянуть на свои интересы, но женщины не такъ благоразумны. Возьмите эту бумагу и постарайтесь, чтобъ она ее подписала. Если же она откажется, то приведите ее тотчасъ ко мнѣ, иначе она можетъ все разболтать и убивъ меня лишить васъ состоянія. Вы понимаете?
   Подъ вліяніемъ этилъ словъ Реджинальдъ отправился въ мисисъ Мейрикъ и прямо объявилъ, что она должна тотчасъ подписать эту бумагу.
   Она взглянула на бумагу, поблѣднѣла, но не потеряла присутствія духа.
   -- Подписать такую ложь? сказала она,-- никогда. Ты его сынъ, и Гунтеркомбъ будетъ твой. Она жестокосердная мать!
   -- Пустяки, отвѣчалъ Реджинальдъ, -- все равно увѣрять, что лисица дѣтище гуся. Ну, я не желаю, чтобъ вы меня погубили своей болтовней. Подпишите эту бумагу сейчасъ, или пойдемте къ ней и скажите ей въ глаза все что думаете.
   -- Да, произнесла Мэри Мейрикъ,-- я пойду къ ней и выпою ей все.
   Однако, эта твердая рѣшимость немного поколебалась при видѣ блѣднаго, изнуреннаго лица лэди Бассетъ.
   -- Я очень сожалѣю, милэди, что должна вамъ противорѣчить, когда вы такъ больны, сказала она, довольно мягко, -- но я никогда не подпишу этой бумаги. Она лишитъ его Гунтеркомба, а я скорѣе позволю отрѣзать свою руку, чѣмъ соглашусь на это.
   -- Вздоръ Мэри, презрительно отвѣчала лэди Бассетъ.
   Послѣ этого, она стала уговаривать ее, но тщетно. Мэри не хотѣла слушать никакихъ доводовъ и наконецъ грубымъ, вызывательнымъ голосомъ, повторила свой отказъ.
   -- Хорошо, сказала лэди, Бассетъ,-- если вы не хотите сдѣлать по моему, то я поступлю иначе. Я тотчасъ отдамъ серу Чарльсу мою исповѣдь и потребую, чтобъ онъ немедленно прогналъ Реджинальда изъ дома, а васъ съ вашей фермы. Этотъ ударъ меня убьетъ, но за то деньги, которыя я приготовила Реджинальду, останутся въ пользу Комптона.
   -- Пустыя слова, милэди. Вы никогда не посмѣете этого сдѣлать.
   -- Рѣшившись умереть, я посмѣю все.
   И она позвонила.
   Мисисъ Мейрикъ презрительно улыбнулась.
   -- Попросите сера Чарльса тотчасъ придти ко мнѣ, сказала лэди Бассетъ вошедшему слугѣ.
   

XLIV.

   -- Не будьте дурой, сказалъ Реджинальдъ, обращаясь къ своей бывшей нянѣ.
   -- Серъ Чарльсъ посадитъ васъ въ тюрьму, произнесла лэди Бассетъ.
   -- Какъ, меня, за то что мы сдѣлали съ вами вмѣстѣ?
   -- О! онъ не подвергнетъ наказанію жену, а найдетъ другую жертву.
   -- Подписывай, проклятая старая дура! воскликнулъ Реджинальдъ, грубо схвативъ за руку Мэри Мейрикъ.
   Странно сказать, лэди Бассетъ тутъ вмѣшалась и произнесла съ какимъ-то торжественнымъ испугомъ:
   -- Не смѣйте дотронуться до нея пальцемъ.
   Мэри залилась слезами, и сказала, что согласна подписать бумагу. Пока она писала, въ корридорѣ послышались шаги сера Чарльса. Когда онъ постучался въ дверь, бумага была уже подписана мисисъ Мейрикъ и Реджинальдомъ. Лэди Бассетъ взяла ее и положивъ въ свою исповѣдь спрятала въ конторку.
   -- Взойди, сказала она, принимая на себя совершенно спокойный видъ, -- мисисъ Мейрикъ желала тебя видѣть.
   -- Да, серъ, произнесла Мэри Мейрикъ, оправившись отъ недавняго волненія,-- я хотѣла васъ просить заключить съ нами новое арендное условіе, такъ какъ срокъ стараго уже вышелъ.
   -- Вы лучше переговорите объ этомъ съ дворецкимъ.
   -- Хорошо, серъ, отвѣчала Мэри Мейрикъ и присѣвъ вышла изъ комнаты.
   Реджинальдъ остался, не зная что ему дѣлать.
   -- Мой милый, сказала лэди Бассетъ,-- Реджинальдъ пришелъ со мною проститься. Онъ хочетъ посовѣтоваться съ мистеромъ Рольфомъ, если ты не имѣешь ничего противъ.
   -- Рѣшительно ничего; я только надѣюсь, что онъ выслушаетъ его совѣты съ большимъ уваженіемъ, чѣмъ мои.
   Реджинальдъ молча пожалъ плечами и хотѣлъ выдти изъ комнаты, но леди Бассетъ остановила его словами:
   -- Развѣ ты не поцѣлуешь меня на прощанье, Реджинальдъ?
   Реджинальдъ подошелъ къ ней; она поцѣловала его и шепнула на ухо:
   -- Держи свое слово, какъ я буду держать свое.
   Когда онъ ушелъ, лэди Бассетъ упала на диванъ словно убитая. Она долго оставалась въ этомъ безчувственномъ положеніи, и потомъ весь вечеръ пролежала на диванѣ, но ночью спала хорошо, какъ уже давно ей не удавалось: ея сердце освободилось отъ тяжелаго бремя.
   На слѣдующій день ей стало гораздо лучше и она сошла внизъ къ обѣду.
   Она теперь надѣялась, что долгая разлука вмѣстѣ съ воспоминаніями о дурномъ поведеніи Реджинальда, вылечатъ наконецъ сера Чарльса отъ его привязанности къ нему, и тогда лѣтъ черезъ двадцать, она быть можетъ соберется съ силами покаяться мужу въ проступкѣ своей молодости, хорошія послѣдствія котораго къ тому времени стушуютъ дурные результаты.
   Таковъ былъ планъ, сложившійся въ головѣ этой удивительной женщины и его первоначальный успѣхъ подѣйствовалъ благодѣтельно на ея здоровье.
   Но прошло два дня и она не получала ни строчки отъ Реджинальда ни отъ мистера Рольфа. Она начала сомнѣваться.
   На третій день, Комптонъ, нахмуривъ брови, спросилъ ее послала ли она въ Лондонъ Реджинальда?
   -- Да, милый, отвѣчала лэди Бассетъ.
   -- Онъ не уѣхалъ.
   -- Какъ?
   -- Да, онъ живетъ у своей няни. Я видѣлъ, какъ онъ разговаривалъ на ея фермѣ съ какимъ-то старымъ цыганомъ.
   Лэди Бассетъ громко застонала, но не сказала ни слова.
   -- Ничего, мама, продолжалъ Комптонъ,-- другія ваши дѣти тѣмъ болѣе будутъ васъ любить.
   Эти вѣсти возбудили въ ходи Бассетъ безпокойство и страхъ. Она стала подозрѣвать, что Реджинальдъ ей измѣнилъ и ея опасенія были тѣмъ ужаснѣе, что не имѣли опредѣленной формы. Ея здоровье снова разстроилось и спокойствіе исчезло.
   Между тѣмъ Реджинальдъ жилъ на фермѣ дѣйствительно по своему дѣлу. Онъ согласился съ "иностранцемъ" предпринять экспедицію и поджидалъ темной, ненастной ночи. Онъ рѣшился на эту экспедицію изъ мести и главнымъ образомъ изъ корыстолюбія. Онъ конечно никогда не сдѣлалъ бы этого, имѣя въ карманѣ чекъ въ пятьсотъ фунтовъ; но нѣкоторые умы такъ созданы, что не могутъ отказаться отъ однажды надуманнаго дурнаго дѣла; такимъ образомъ, Реджинальдъ упорствовалъ въ своемъ намѣреньи, хотя одно изъ побужденій уже не существовало.
   Послѣдуемъ же за нимъ въ эту экспедицію.
   Ночь была благопріятная и въ два часа Реджинальдъ съ "иностранцемъ" стоялъ подъ окномъ въ столовой Ричарда Бассета; у нихъ были креповыя маски, а въ карманахъ различные инструменты.
   "Иностранецъ" открылъ ставни маленькимъ долотомъ, потомъ брильянтомъ вырѣзалъ стекло, просунулъ руку и открылъ окно. Потомъ Реджинальдъ помогъ ему взлѣзть на подоконникъ я самъ послѣдовалъ за нимъ.
   Они зажгли глухой фонарь и освѣтили дверцу шкафа, въ которомъ скрывалось старинное серебро. "Иностранецъ" вынулъ изъ кармана связку ключей и послѣ нѣсколькихъ неудачныхъ попытокъ отперъ наконецъ дверь и при видѣ блестящей добычи, не могъ удержаться отъ восклицанія; но Реджинальдъ тотчасъ зажалъ ему ротъ рукой.
   Тогда "иностранецъ" развернулъ большой зеленый мѣшокъ, служившій ему въ видѣ передника; и оба они стали съ удивительной ловкостью и быстротой бросать въ мѣшокъ серебро; когда онъ былъ полонъ, то они продолжали набивать драгоцѣнностями свои большіе карманы.
   Пока они этимъ занимались вдругъ послышались шаги и Ричардъ Бассетъ отворилъ дверь, онъ былъ въ одной рубашкѣ и держалъ въ рукѣ пистолетъ.
   При видѣ его Реджинальдъ вскрикнулъ отъ ужаса, а "иностранецъ" погасилъ фонарь.
   Ричардъ Бассетъ, не отличавшійся между прочими своими недостатками трусостью, бросился на нихъ и схватилъ за горло Реджинальда, "Иностранецъ" въ эту минуту нанесъ Ричарду ударъ долотомъ по головѣ и бросился къ окну. Еслибъ на его мѣстѣ былъ Реджинальдъ, то онъ проскочилъ бы, какъ кошка, сквозь выставленное окно; но, "иностранецъ", по старости и большому грузу въ карманахъ, застрялъ въ окнѣ на двѣ секунды. Эта задержка была пагубна,-- Ричардъ Бассетъ, оправясь отъ полученнаго удара, выстрѣлилъ въ "иностранца" и пуля пронзила его плечо; онъ грохнулся на землю, какъ срубленное дерево.
   Потомъ Ричардъ прицѣлился на Реджинальда, но тотъ сталъ умолять о пощадѣ, и Ричардъ, при содѣйствіи кухарки Джесси, прибѣжавшей къ нему на помощь, связалъ руки Реджинальду и взялъ его въ плѣнъ по всѣмъ правиламъ,
   Когда они его вязали, то онъ просилъ отпустить его, увѣряя, что это только шутка и что онъ никогда не намѣревался задержать вещей; онъ даже предлагалъ сто фунтовъ за свою свободу Ричардъ Бассетъ былъ неумолимъ. Онъ зажегъ свѣчу поднялъ креповую маску, скрывавшую лице своего узника,
   -- Ого! промолвилъ, онъ.
   -- Вы видите, это только шутка, сказалъ Реджинальдъ дрожа всѣмъ тѣломъ.
   Ричардъ Бассетъ мрачно улыбнулся и ничего не сказалъ. Онъ строго приказалъ Джесси молчать и съ ея помощью заперъ Реджинальда въ чуланъ близъ кухни.
   Потомъ они отправились искать другаго вора. Онъ выбросилъ всѣ украденныя вещи и успѣлъ скрыться. Вѣроятно онъ сдѣлалъ это для уменьшенія вины Реджинальда или изъ сознанія, что онъ смертельно раненъ и ему уже ненужно никакое серебро.
   Бассетъ подобралъ всѣ брошенныя вещи и уставилъ обратно въ шкафъ, за исключеніемъ тѣхъ, которыя остались въ карманахъ Реджинальда. Потомъ онъ просилъ Джесси развести огонь въ каминѣ и сварить ему чашку кофе; а самъ пошелъ наверхъ и объяснилъ женѣ, что въ домъ ворвались воры, но ничего не украли и потому ей нечего безпокоиться. Онъ не сказалъ ей болѣе ничего, ибо его черная, жестокая душа создала планъ, который онъ былъ увѣренъ встрѣтилъ бы сопротивленіе, въ такой хорошей христіанкѣ, какъ его жена; къ тому же, въ послѣднее время, она стала довольно рѣзко высказывать свое мнѣніе. Поэтому, онъ скрылъ поимку Реджинальда и возвратился внизъ къ своему кофе.
   Всѣ унизительныя пораженія, нанесенныя ему серомъ Чарльсомъ и его женою, теперь снова оживились въ его умѣ и онъ уже предвкушалъ счастье мести, ибо теперь, онъ былъ въ состояніи однимъ ударомъ поквитаться съ лихвой. Но что-то его однако удерживало. Открытая вражда между имъ и серомъ Чарльсомъ уже впродолженіе нѣсколькихъ лѣтъ не возобновлялась. Лэди Бассетъ протянула руку его женѣ. Подготовляемый имъ ударъ былъ жестокій и не вправѣ ли были сказать его жена и дочь, что это варварство? Не будетъ ли впослѣдствіи упрекать его собственное сердце, сердце отца?
   Эти мысли, которыя быть можетъ остановили бы человѣка менѣе упорнаго, чѣмъ Ричардъ Бассетъ, только сердили его; и внѣ себя отъ злобы, онъ громко воскликнулъ:
   -- Я долженъ это сдѣлать и сдѣлаю, что бы тамъ не вышло.
   Онъ позвалъ Джесси и сказала ей, что подаритъ ей черное, шелковое платье за ея преданность, но она должна быть преданной до конца и никому не говорить, что у нихъ воръ сидитъ подъ ключомъ, въ противномъ случаѣ, онъ тотчасъ ее прогонитъ.
   -- Чтожъ вы думаете, отвѣчала она,-- я развѣ не умѣю держать языкъ за зубами, когда баринъ просятъ? Я вообще небольшая сплетница.
   Въ семь часовъ утра Ричардъ Бассетъ послалъ къ серу Чарльсу записку, въ которой объяснялъ, что ночью къ нему ворвались два вора, изъ которыхъ одного онъ задержалъ я не считая свой домъ достаточно безопаснымъ мѣстомъ для его ареста, онъ желалъ тотчасъ передать судьѣ. Въ концѣ записки, онъ выражалъ надежду, что серъ Чарльсъ не откажетъ ему въ покровительствѣ закона, какъ бы онъ ему лично не былъ непріятенъ.
   Серъ Чарльсъ презрительно улыбнулся прочтя записку и особливо послѣднія слова, выражавшія такое для него оскорбительное подозрѣніе. Однако, онъ отвѣчалъ учтиво, что готовъ къ услугамъ Ричарда Бассета, и что будетъ ждать его въ своей камерѣ въ девять часовъ утра.
   Между тѣмъ Ричардъ Бассетъ послалъ за констаблемъ и его помощникомъ; но даже имъ не объяснилъ, зачѣмъ онъ ихъ призвалъ. Его планъ состоялъ въ томъ, чтобъ отвести невѣдомаго вора въ креповой маскѣ въ камеру сера Чарльса, и дать свое показаніе и уже тогда открыть несчастному отцу, что онъ судитъ своего роднаго сына.
   Джесси съумѣла дѣйствительно молчать впродолженіи нѣсколькихъ часовъ и ничего не случилось ни въ Гайморѣ, ни въ Гунтеркомбѣ, что могло бы помѣшать его варварской мести.
   Однако случилось нѣчто замѣчательное въ разстояніи полутора миль.
   Мисисъ Мейрикъ обыкновенно пила кофе въ восемь часовъ.
   Въ этогь день Реджинальдъ не явился въ опредѣленный часъ. Она пошла къ нему въ комнату и увидала, что онъ не ночевалъ дома. Онатогда бросилась подъ навѣсъ, гдѣ жилъ "иностранецъ", но и тамъ никого не было. Она поспѣшно вышла изъ фермы и стала громко звать своихъ исчезнувшихъ гостей. Но никто не откликался. Она постояла нѣсколько минутъ и побѣжала на сосѣдній лугъ, посмотрѣть не тамъ ли они.
   Первое что ей бросилось въ глаза былъ "иностранецъ", ковылявшій къ ней навстрѣчу.
   -- Отецъ напился, промолвила она, и пошла къ нему намѣреваясь его разбранить; но приблизясь, она увидѣла, что случилось что то серьезное.
   Его лице было смертельно блѣдное и онъ едва волочилъ ноги; дѣйствительно по дорогѣ изъ Гаймора онъ нѣсколько разъ падалъ. И теперь, онъ опустился на землю въ совершенномъ изнеможеніи.
   -- О! батюшка! что случилось? Гдѣ Реджинальдъ? что съ вами.
   -- Водки, промолвилъ раненый отчаянно всплеснувъ руками.
   Она бросилась въ дожъ и черезъ минуту возвратилась съ бутылкой водки, которую приложила къ его губамъ.
   Онъ выпилъ и мало по малу пришелъ въ себя.
   -- Мы съ мальчуганомъ отправились обдѣлать дѣльце, сказалъ онъ; меня подстрѣлили. Спрячь меня въ стогъ снѣга, оставь со мной бутылку и пусть близко никто не подходитъ. Сейчасъ будетъ погоня.
   Мисисъ Мейрикъ, отличавшаяся огромной силой, потащила его къ ближайшему стогу и закопала его въ сѣно.
   -- Ну, сказала она дрожа всѣмъ тѣломъ, гдѣ же мой мальчикъ?
   -- Его схватили.
   -- Ахъ!
   -- И посадятъ въ тюрьму, если ты не вымолишь ему прощенья.
   -- Подлый, негодяй! воскликнула Моря Мейрикъ,-- это ты соблазнилъ его. И когда? У него въ карманѣ было пятьсотъ фунтовъ и письмо милэди. О! зачѣмъ мы не сдержали своего слова! Она нашъ лучшій другъ. Это все твое дѣло, дьяволъ искуситель, старый подлецъ!
   -- Не ругай меня, промолвилъ цыганъ.
   -- Не ругать тебя, когда ты бросилъ моего мальчика и спасся бѣгствомъ. Да нѣтъ достаточно бранныхъ словъ для такого подлеца!
   -- Я твой отецъ, и умираю, сказалъ спокойно цыганъ, скрещивая на груди руки, по восточному обычаю.
   -- Простите меня, батюшка! воскликнула Мэри бросаясь на колѣни,-- я себя не помню. Скажите, гдѣ онъ?
   -- Въ Гайморѣ.
   Она дико вскрикнула, глаза ея широко раскрылись отъ ужаса и она бросилась бѣжать.
   Черезъ пять минутъ она была въ Гайморѣ и поспѣшно постуча въ дверь, сказала, что ей необходимо видѣть мистера Ричарда Бассета.
   -- Онъ только что вышелъ, отвѣчала служанка.
   -- Куда онъ пошелъ?
   -- Конечно въ Гунтеркомбъ. Развѣ вы не слыхали мисисъ Мейрикъ? Баринъ поймалъ сегодня ночью вора. И онъ въ такой страшной каскѣ. Баринъ и двое констаблей повели его теперь къ серу Чарльсу, чтобъ предать его суду, мошенника... Но что съ вами?
   Мэри Мейрикъ, не дослушавъ рѣчи служанки, бросилась бѣгомъ въ Гунтеркомбъ. Тамъ она быстро прошла черезъ кухню и людскія, гдѣ ее такъ хорошо знали, что никто не остановилъ. Потомъ она вбѣжала но лѣстницѣ и ворвалась въ спальню лэди Бассетъ съ отчаяннымъ крикомъ:
   -- Милэди! Милэди!
   Лэди Бассетъ въ свою очередь вскрикнула отъ ужаса при ея неожиданномъ появленіи. Мэри Мейрикъ разсказала ей въ двухъ словахъ все что случилось и лэди Бассетъ съ ужасомъ всплеснула руками.
   -- Теперь не до этого, дико воскликнула Мэри,-- идите сейчасъ внизъ и спасите его.
   -- Я не могу.
   -- Вы должны и вы спасете его. Не сидите тутъ, въ глупомъ отчаяньи, а бѣгите внизъ. Если вы не будете тамъ черезъ пять минутъ, то я скажу все.
   -- Пожалѣйте меня! воскликнула леди Бассетъ,-- я ему дала денегъ, я устроила его счастье. Это не моя вина.
   -- Все это вздоръ. Вы должны его спасти, или я васъ погублю. Я не могу здѣсь оставаться. Я иду внизъ и вы должны слѣдовать за мною.
   Она бросилась внизъ по лѣстницѣ и хотѣла войти въ судебную камеру, но ее не пустили. Она дико вскрикнула и обѣжавъ кругомъ, вошла въ камеру въ другую дверь, которую забыли запереть; но было уже поздно: Ричардъ Бассетъ уже далъ свое показаніе серу Чарльсу.
   Между тѣмъ вотъ что произошло. Въ камеру ввели обвиняемаго съ колодками на рукахъ, двое констеблей; дверь была заперта и серъ Чарльсъ поклонившись церемонно мистеру Бассетъ сѣлъ и просилъ его сдѣлать тоже.
   -- Благодарствуйте, отвѣчалъ Ричардъ Бассетъ, но не сѣлъ.
   Онъ всталъ прямо противъ обвиняемаго и далъ свое показаніе, впродолженіи котораго обвиняемый дрожалъ всѣмъ тѣломъ и колѣни его подгибались. Онъ былъ способенъ на всякое безуміе, но не на преступленіе.
   -- У меня въ шкафу хранится семейное серебро, сказалъ Ричардъ Бассетъ,-- и нѣсколько лѣтъ тому назадъ я провелъ отъ двери этого шкафа проводку къ колокольчику, у моей кровати. Вчера поздно ночью, этотъ колокольчикъ зазвонилъ. Я вскочилъ въ рубашкѣ и сбѣжалъ внизъ съ пистолетомъ. Два вора таскали серебро изъ шкафа, Я схватилъ одного за горло, но онъ ударилъ меня долотомъ -- констабль, покажите долото. Оправившись отъ удара, я выстрѣлилъ въ одного изъ воровъ, который уже вылѣзалъ въ окно. Онъ упалъ и я думалъ, что онъ убитъ; но онъ исчезъ. Другаго вора я задержалъ. Вотъ онъ, въ томъ самомъ положеніи, въ какомъ онъ находился въ ту минуту, въ которую я его схватилъ, Констабль обыщите его карманы.
   Констабль исполнилъ это приказаніе и вынулъ изъ кармановъ обвиняемаго нѣсколько серебрянныхъ вещей.
   -- На нихъ мой гербъ и служанка можетъ ихъ признать, сказалъ Ричардъ Бассетъ.
   -- Это здѣсь лишнее, произнесъ серъ Чарльсъ и обращаясь жъ обвиняемому прибавилъ,-- имѣете вы что нибудь сказать?
   -- Это была шутка, промолвилъ несчастный, едва слышно.
   -- Не совѣтую вамъ повторять этого на судѣ, сказалъ серъ Чарльсъ и написавъ постановленіе объ арестѣ, сказалъ въ видѣ проформы,-- снимите съ него маску.
   Констабль снялъ маску и отскочилъ съ крикомъ ужаса и удивленія.
   Серъ Чарльсъ взглянулъ и увидалъ въ человѣкѣ, котораго онъ предавалъ суду за воровство, своего старшаго сына, наслѣдника своего имени и своихъ помѣстій.
   Перо выпало изъ руки сера Чарльса и онъ устремилъ дикій взглядъ на блѣдное лицо молодаго человѣка и его глава полные мольбы. Потомъ онъ схватился рукою за сердце, которое какъ бы перестало биться.
   Въ комнатѣ воцарилось гробовое молчаніе. Всѣ были поражены ужасомъ. Даже Ричардъ Бассетъ вздрогнулъ.
   -- О! Жестокій человѣкъ! Жестокій человѣкъ! промолвилъ несчастный отецъ,-- пусть Господь судитъ васъ, какъ я сегодня долженъ судить своего сына. Мистеръ Бассетъ, вамъ все равно, какой судья васъ отдастъ подъ судъ, а я обязанъ исполнить свою присягу. И вотъ... покажу... примѣръ... подписавъ постановленіе...
   -- Нѣтъ, нѣтъ! воскликнулъ женскій голосъ и Мэри Мейрикъ вбѣжала въ комнату.
   Всѣ присутствующіе казалось ввали хорошо Мэри Мейрикъ, но теперь передъ ними стояла совершенно невѣдомая имъ женщина. Красивая, но грубая женщина, преобразилась въ эту роковую минуту, въ какое-то высшее существо. Ея блѣдныя щеки, громадные черные глаза и мелодичный голосъ имѣли какую-то чарующую силу.
   -- Вы не знаете что дѣлаете! воскликнула она, -- остановитесь или вы проклянете, руку, вторая дотронется до единаго изъ волосъ на его головѣ, вы Ричардъ Бассетъ болѣе всѣхъ.
   Во всякомъ другомъ дѣлѣ, серъ Чарльсъ приказалъ бы ее тотчасъ вывести изъ комнаты, но теперь онъ. какъ утопающій схватился за соломенку.
   -- Говорите что знаете, сказалъ онъ,-- и спасите несчастнаго мальчика, если можете. Я не вижу спасенія,.
   -- Есть вещи, о которыхъ нельзя говорить при всѣхъ. Удалите всѣхъ и я вамъ все скажу.
   Ричардъ Бассетъ ожидалъ, новаго торжества и потому сказалъ констаблямъ и своей служанкѣ, что они могутъ выдти въ другую комнату на нѣсколько минутъ, пока откроется эта удивительная тайна.
   -- Зачѣмъ вы хотите посадить его въ тюрьму? сказала Мэри Мейрикъ, обращаясь къ Ричарду Бассету, когда всѣ вышли изъ комнаты, -- вы хотите отомстить серу Чарльсу, поразить его въ сердце,.опозоривъ его сына?
   Серъ Чарльсъ громко застоналъ.
   -- Не; плачьте, милый мой баринъ! воскликнула Мэри Мейрикъ, бросаясь передъ нимъ на колѣни и хватая его за руки, -- только мое одно сердце будетъ обливаться кровью. Онъ не вашъ сынъ!
   -- Какъ! воскликнулъ серъ Чарльсъ громовымъ голосомъ.
   -- Это для меня не новость, сказалъ Ричардъ,-- онъ скорѣе похожъ на пастора,чѣмъ на сера Чарльса Бассета.
   -- Стыдись! воскликнула Мэри Мейрикъ, -- тебѣ ли давать отцовъ дѣтямъ, когда ты не узнаешь своей плоти и крови. Она твой сынъ, Ричардъ Бассетъ.
   -- Мой сынъ! воскликнулъ Ричардъ Бассетъ внѣ себя отъ изумленія.
   -- Да какъ мнѣ не знать! Я его мать.
   Эти изумительныя слова были произнесены съ величіемъ истины, но послѣдній возгласъ: "я его мать", дышалъ уже нѣжной, материнской любовью.
   Всѣ были поражены и не замѣтили, какъ среди ихъ появилась женщина блѣдная, какъ смерть съ ввалившимися, блестящими, какъ уголья глазами.
   Это была лэди Бассетъ.
   При видѣ ея, серъ Чарльсъ очнулся и громко произнесъ:
   -- Слышишь, Белла, что она говоритъ, это не нашъ сынъ? Такъ ты вмѣстѣ съ служанкой обманула своего мужа?
   Лэди Бассетъ хотѣла отвѣчать, но не могла; губы ея дрожали, не произнося ни единаго слова.
   -- Къ чему ее спрашивать! воскликнула Мэри Мейрикъ, сжалившись надъ страшной агоніей, которую переносила въ ту минуту несчастная женщина,-- она также мало знаетъ, какъ вы. Я все сдѣлала одна и сдѣлала для вашей пользы. Ребенокъ милэди умеръ и я это скрыла отъ нея, зная что она умерла бы съ горя, а вы бы вѣки остались бы въ сумасшедшемъ домѣ. Для вашей же пользы, я замѣнила ея мертваго ребенка своимъ живымъ и милэди ничего не догадалась. Съ теченіемъ времени, видя смуглый цвѣтъ лица и черные кудри Реджинальда, милэди начала сомнѣваться; но всей правды она не знала до сей минуты. Милэди, я его мать; а вотъ его жестокій отецъ, жестокій ко мнѣ и къ нему. Но не смѣй Ричйрдъ Бассетъ преслѣдовать его; у меня всѣ твои письма, въ которыхъ ты обѣщаешь ни мнѣ жениться. Я ихъ отнесу твоей женѣ и твоей дочери; пустъ онѣ узнаютъ, что ты посылаешь въ тюрьму твою собственную плоть и кровь. Но зачѣмъ я угрожаю; поговори съ нимъ, сынъ мой; онъ твой отецъ и можетъ быть ты отыщешь въ немъ сердце, хотя я никогда его не находила.
   -- Простите меня, произнесъ Реджинальдъ, опускаясь на колѣни передъ Ричардомъ Бассетомъ и складывая руки по восточному обычаю.
   Тогда серъ Чарльсъ взялъ за руку свою жену, которая дрожала, какъ осенній листъ и вывелъ ее изъ комнаты.
   Быть можетъ мольбы Реджинальда и слезъ матери было бы достаточно, чтобы смягчить жестокое сердце Ричарда Бассета; но угроза открыть его поступки молодости женѣ и дочери, окончательно убѣдили его пойти на мировую. Черезъ нѣсколько минутъ они всѣ трое пришли къ соглашенію. Реджинальдъ освобождался подъ условіемъ уѣхать въ Лондонъ съ слѣдующимъ поѣздомъ и никогда болѣе не появляться въ этомъ околодкѣ. Его мать была обязана отправиться съ нимъ и лично самъ посадить его на корабль, отходившій въ Австралію. Кромѣ того она дала слово никому не открывать происхожденіе сына. Покончивъ дѣло такимъ образомъ, Ричардъ Бассетъ позвалъ констабля и объявилъ, что изъ словъ молодаго человѣка онъ убѣдился, что его поступокъ былъ не воровство, а шутка, хотя очень опасная и потому онъ отказывался отъ своего обвиненія.
   Констабль отвѣчалъ, что ему необходимо получить по этому предмету приказаніе сера Чарльса. Тотчасъ послали за соромъ Чарльсомъ. Онъ явился и освободилъ обвиняемаго, котораго Мэри Мейрикъ въ ту же минуту крѣпко схватила за руку, какъ бы говоря: "теперь ужь я тебя не выпущу изъ своихъ рукъ."
   Прежде, чѣмъ они вышли изъ комнаты, серъ Чарльсъ, который успѣлъ уже совершенно оправиться, произнесъ съ глубокимъ чувствомъ:
   -- Мой бѣдный мальчикъ, ты никогда не будешь мнѣ чужимъ. Привязанность нѣсколькихъ лѣтъ не можетъ вдругъ уничтожиться. Ты видишь теперь, какъ преступленіе слѣдуетъ за шалостью, а наказаніе за преступленіемъ. Помни это и никогда болѣе не совращайся съ пути чести. Будь честнымъ человѣкомъ и пиши ко мнѣ, какъ будто я по прежнему твой отецъ.
   Они удалились, но Ричардъ Бассетъ не трогался съ мѣста. Серъ Чарльсъ недоумѣвалъ, зачѣмъ онъ оставался. Наконецъ Ричардъ опустивъ глаза, произнесъ рѣзко, но съ оттѣнкомъ раскаянья:
   -- Серъ Чарльсъ, вы были благороднѣе меня. Я вамъ многимъ обязанъ.
   Серъ Чарльсъ молча поклонился.
   -- Но я былъ бы вамъ еще болѣе обязанъ, еслибъ вы убѣдили лэди Бассетъ скрыть отъ моей жены и дочери этотъ проступокъ моей молодости. Я стыжусь моего поведенія, но каковы бы ни были мои проступки, я пользуюсь любовью и уваженіемъ моей семьи.
   -- Мистеръ Бассетъ, отвѣчалъ серъ Чарльсъ, -- необходимо сказать моему сыну Комптону, что онъ мой наслѣдникъ, но всѣ подробности, оскорбительныя для васъ, будутъ старательно скрыты; вы можете расчитывать на то, что лэди Бассетъ и я сохранимъ вашу тайну.
   -- Серъ Чарльсъ, произнесъ Ричардъ Бассетъ съ чувствомъ,-- я очень, очень вамъ обязанъ и начинаю сожалѣть, что мы враги. Прощайте.
   Волненіе и страхъ, овладѣвшіе лэди Бассетъ едва не убили ее. Цѣлый день она пролежала въ совершенномъ изнеможеніи. Серъ Чарльсъ хотя и началъ подозрѣвать кое-что, но не сказалъ ни слова, а напротивъ очень нѣжно утѣшалъ ее, увѣряя, что хотя ударъ былъ страшный, но все было къ лучшему, такъ какъ подобный сынъ, въ концѣ концевъ, растерзалъ бы его сердце
   -- Но твоя разочарованная любовь! произнесла лэди Бассетъ, со слезами на глазахъ.
   Серъ Чарльсъ тяжело вздохнулъ, но чрезъ нѣсколько минутъ отвѣчалъ:
   -- Любовь никогда не можетъ быть брошена даромъ. Моя любовь къ этому юному безумцу расширила мое сердце. Было время, когда онъ принесъ мнѣ большую пользу.
   Однако, на слѣдующій день, лэди Бассетъ пришла къ тому убѣжденію, что теперь, когда ей не о немъ было думать, кромѣ о себѣ, жить съ подобной тяжестью на сердцѣ было невыносимо. Она просто сказала серу Чарльсу, что Мэри Мейрикъ его обманула.
   -- Прочти вотъ эту исповѣдь, прибавила она;-- и ты увидишь что сдѣлала твоя несчастная жена, любившая тебя до безумія, до преступленія.
   Серъ Чарльсъ взглянулъ на нее и понялъ по отчаянному выраженію ея лица, что онъ убилъ бы ее, еслибъ прочелъ ея исповѣдь; поэтому онъ поступилъ, какъ человѣкъ, и спокойно отвѣчалъ:
   -- Прости меня, голубушка, но я въ этомъ дѣлѣ болѣе вѣрю Мэри Мейрикъ, чѣмъ тебѣ. Я знаю твое сердце и не желаю слышать ни отъ кого, даже отъ тебя самой о твоихъ заблужденіяхъ. Очень сожалѣю, что принужденъ оскорбить твое авторское самолюбіе; но я отказываюсь прочесть сочиненіе и формально запрещаю тебѣ говорить объ этомъ предметѣ по крайней мѣрѣ впродолженіи тридцати лѣтъ. Забудемъ прошлое и будемъ счастливы въ настоящемъ.
   Въ этотъ памятный день вечеромъ, мистеръ Рутландъ пріѣхалъ въ Гайноръ и сдѣлалъ предложеніе Рупертѣ. Она отказала ему учтиво, но рѣшительно.
   Она тотчасъ разсказала объ этомъ матери, а та съ нѣкоторымъ страхомъ передала Ричарду; но его отвѣтъ изумилъ ее.
   -- Очень радъ, сказалъ онъ,-- Руперта можетъ сдѣлать лучшую партію.
   Мисисъ Бассетъ не могла отказать себѣ въ удовольствіи сообщить объ этомъ лэди Бассетъ и она отправилась къ ней съ согласія своего мужа.
   Лэди Бассетъ желала видѣть Руперту.
   -- Пускай идетъ, отвѣчалъ любезно Ричардъ Бассетъ, на просьбу дочери дозволить ей посѣтить больную.
   Возвратясь домой, Руперта просила отца отпускать ее каждый день въ Гунтеркомбъ.
   -- Я буду за нею ухаживать, сказала она, -- а то она умретъ.
   Ричардъ Бассетъ и на это согласился.
   Впродолженіе нѣсколькихъ недѣль, Руперта почти жила въ Гунтеркомбѣ и теперь выказала вполнѣ свои скрытыя дотолѣ рѣдкія качества. Какъ зловредная оспа, переходя чрезъ коровье тѣло, становится спасительнымъ средствомъ отъ этого же недуга, такъ и въ благородной натурѣ этой молодой дѣвушкѣ, пороки ея отца превратились въ добродѣтели: его упорство стадо постоянствомъ, его дерзость -- силой воли, его коварная хитрость -- чистосердечнымъ умомъ. Она сразу поняла, что лэди Бассетъ медленно чахла и что для нея необходимъ самый нѣжный, разумный уходъ; апатичная сидѣлка могла только ускорить ея смерть, потому она была постоянно весела, шутила, смѣялась и всѣми силами поддерживала расшатавшіеся нервы больной.
   Съ этой цѣлью она обѣщала дать слово Комптону, въ тотъ день, когда лэди Бассетъ выздоровѣетъ. Такимъ образомъ она.боролась со смертью и наконецъ одержала побѣду; надежда счастья для своего любимаго сына и новизна дочерней любви преодолѣли недугъ и воскресили лэди Бассетъ.
   Вотъ что сдѣлала дочь Ричарда Бассета для прежняго врага своего отца!
   Благодарный серъ Чарльсъ написалъ Ричарду письмо, въ которомъ увѣрилъ его въ свою очередь, что многимъ ему обязанъ. Въ отвѣтъ на это пришло письмо очень учтивое и черезъ-чуръ, смиренное.
   Такъ, мало по малу, любовь дѣтей стушевала ненависть отцевъ и въ восемнадцать лѣтъ Руперта и Комптонъ были формально помолвлены.
   Руперта теперь выказала новую фазу своего характера; ребенкомъ она была веселой, умной скороспѣлкой,-- молодой дѣвушкой она отличалась безмолвной застѣнчивостью, а теперь она стала умной, энергичной, но скромной и нѣжной.
   Время излечило Комптона отъ его единственнаго недостатка. Руперта перестала рости въ пятнадцать лѣтъ; но Комптонъ продолжалъ рости, догналъ ее въ семнадцать и переросъ цѣлой головой въ девятнадцать. Онъ взялъ ученую степень въ Оксфордѣ и былъ однимъ изъ лучшихъ гребцовъ на университетскихъ гонкахъ; наконецъ онъ взялъ призъ на состязаніи Кембриджа и Оксфорда на Темзѣ. Увидавъ въ этотъ памятный день своего жениха въ маленькой лодкѣ, быстро опередившей всѣхъ союзниковъ, при громѣ рукоплесканій громадной толпы, увидавъ его мощныя, загорѣлыя руки, его блестящіе мужествомъ глаза, Руперта должна была сознаться, что онъ болѣе не былъ ребенкомъ.
   Однако лэди Бассетъ не признала достаточнымъ такое свидѣтельство, но въ виду настоятельныхъ просьбъ молодыхъ людей она согласилась обвѣнчать ихъ въ двадцать лѣтъ съ условіемъ жить три года безвыѣздно въ Гунтеркомбѣ при ней.
   -- Двадцатилѣтій мальчикъ не можетъ понять двадцатилѣтней женщины, сказала она, -- я должна непремѣнно жить съ вами, чтобъ предотвратить всякую тѣнь несогласія между вами, милыя дѣти.
   Молодые люди слишкомъ любили леди Бассетъ, чтобъ не согласиться на это условіе. Такимъ образомъ они были обвѣнчаны и поселились въ одномъ изъ флигелей Гунтеркомбскаго дома.
   Будемъ надѣяться для ихъ счастья, что ихъ брачная жизнь не доставитъ мнѣ матерьяловъ для новаго романа, самая счастливая жизнь никогда не отличается событіями.
   Иностранецъ выздоровѣлъ отъ своей раны, но у него сдѣлался сильнѣйшій ревматизмъ и онъ потерялъ всякую охоту къ ночнымъ экспедиціямъ.
   Реджинальдъ года два странствовалъ по Австраліи, а теперь онъ богатый скватеръ, любящій особенно спать на открытомъ воздухѣ. Въ Англіи было тѣсно этому юному цыгану. Теперь онъ совершенно на своемъ мѣстѣ и живетъ очень хорошо.
   Старикъ Мейрикъ умеръ и оставилъ своей вдовѣ небольшое мнѣнье въ сосѣднемъ графствѣ. Дрэкъ сдѣлалъ ей предложеніе въ самый день похоронъ.. Черезъ шесть мѣсяцевъ она вышла за него замужъ и переѣхала въ свое помѣстье, ибо серъ Чарльсъ не хотѣлъ возобновлять контрактъ на ферму.
   Ея новое жилище находилось по сосѣдству съ имѣньемъ ея сестры. Мисисъ Маршъ немедленно принялась за обращеніе Мэри на путь истинный; послѣдняя долго терпѣла увѣщанія сестры, по старой памяти къ ея всегдашнему превосходству, но наконецъ она вышла изъ терпѣнья и воскликнула:
   -- Раскайся! Раскайся! затвердила одно и тоже. Точно я обворовала церковь. Тебѣ хорошо каяться, ты вела сначала ужъ очень веселую жизнь; а мнѣ зачѣмъ? Я въ жизни ничего не сдѣлала отъ чего могла бы покраснѣть.
   Однажды посѣтивъ Виллера, Ричардъ Бассетъ сказалъ ему:
   -- Знаете, старый другъ, нѣтъ хуже яда, какъ ненависть. Я отъ нея постарѣлъ преждевременно. И къ чему она ведетъ? Я могъ преспокойно наслаждаться жизнью; все же въ концѣ концевъ мой внукъ будетъ владѣть Гунтеркомбомъ.
   -- Да, благодаря той дѣвочкѣ, при рожденіи которой вы не хотѣли звонить въ колокола.
   Серъ Чарльсъ и лэди Бассетъ ведутъ теперь спокойную, мирную жизнь, послѣ столь долгихъ треволненій; они снова переживаютъ юность въ своихъ дѣтяхъ, въ числѣ которыхъ они вполнѣ считаютъ Руперту.
   Однако леди Бассетъ отличается какимъ-то задумчивымъ, смиреннымъ видомъ; она очевидно искупаетъ свой проступокъ, хотя она знаетъ, что тотъ, изъ любви къ которому она рѣшилась на преступленіе, никогда этого не узнаетъ.
   Произнося послѣдній приговоръ надъ нею, не мѣшаетъ сравнить ее съ эгоистичнымъ самодовольствомъ мисисъ Дрэкъ.
   Вы всѣ мужчины и женщины, которые будете судить Беллу Бассетъ, будьте тверды и не дозвольте ея блестящимъ качествамъ и добрымъ намѣреньямъ ослѣпить васъ въ простомъ вопросѣ хорошо или дурно она поступила? Но будьте милосердны и спросите себя, часто ли вы сами и другіе знакомые вамъ люди одерживали побѣду надъ страшнымъ роковымъ искушеніемъ.
   Я по опыту знаю, что мы благородно учимъ ближнихъ сопротивляться искушеніямъ, а сами низко имъ поддаемся.

Конецъ.

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru