Розанов Василий Васильевич
Один юридический вопрос

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

В.В. Розанов

Один юридический вопрос

   Из длинной рубрики постановлений, сделанных на "Всероссийском съезде делегаток равноправности женщин", только что состоявшемся в Москве, позволю себе остановиться на одном, касающемся особенно застарелой и особенно болящей язвы общества: так называемых "белых невольниц", "жертв общественного темперамента" и проч. Съезд постановил высказаться "за отмену исключительных законов о проститутках".
   Это слишком платонично. Хотя в очень небольшом числе, женщины получили в западноевропейских университетах полное юридическое образование. Отчего эти женщины не остановятся на мысли перевести весь вопрос об "исключительных законах о проститутках" с почвы филантропии и унизительного выпрашивания "милости" на более осязательную почву права, юридического иска? Мне думается, при этой перемене фундамента всего дела, вопрос мог бы быть доведен до "вожделенного окончания" не более как через 2-3 года полемики в повременной печати, статей научных и философских.
   Года три назад я получил из одного южнорусского города письмо-рассказ о том, как были захвачены дозором на улице в поздний вечерний час три девушки. Они просто гуляли; может быть, шалили, разговаривали громко, дурачились. Весьма возможно, что имели провожатых, -- рабочих с одного двора или мастеровых из соседнего ремесленного заведения. Ни смеха, ни поздних вечерних прогулок по улице я не оправдываю, но не думаю, чтобы хотя единый судья в мире, хотя единый законодатель в серьезном законодательном учреждении или какой-нибудь человек с совестью -- решился высказать, что "прогулка по улице с провожатыми, смех и разговор" составляют уголовное преступление или серьезное гражданское преступление. Просто это "быт", "нравы", "уличная картинка", сюжет беллетриста, а не законодателя.
   Письмо-рассказ оканчивалось уведомлением, что все три девушки, получив наутро желтые билеты взамен отобранных у них обыкновенных гражданских, покончили с собою: одна удавилась "от срама", а две от того же отравились. Письмо мною сохранено, и я мог бы его напечатать; словом, -тут нет ни одного слова выдуманного. Если они "от срама отравились", то очевидно, что "срама проституции" они не хотели, что в их намерение не входило делаться проститутками? Кажется, ясно! И кажется, ясно для всякого судьи и законодателя, для всякого гражданина, что они были насильственно обращены в проституток, что им было навязано или они были насильственно принуждены к взятию этого ремесла в пропитание себе. С тем вместе они были выключены из гражданского состояния, перестали быть гражданками. Так или нет? Вот это и желательно было бы выяснить юридически.
   Мне кажется, "гражданского состояния" проститутки не имеют. Это суть государственные профессионалки, обслуживающие нужды армии, флота и "общества", "учащейся молодежи" и пр.; т.е. это суть полупансионерки, полуузницы, но только живущие "на отпуске", на несколько приотпушенном аркане, который потянуть и сократить насколько угодно может тот "дозор", который им выдал "желтые билеты". Какое же это "общегражданское состояние", когда никто таковую не возьмет более ни в какое услужение и ни на какую работу? Когда ее не пустят на квартиру ни в какой порядочный дом? Да и, наконец, самая форма билета или паспорта, по коему рассматриваются "права" и "состояние" каждого человека, определяется принадлежность его к "сословию" и пр.; самый этот вид билета не только иного содержания, но и иного цвета, позорного, с коим человека никуда не пустят, -- все свидетельствует ясно, что обладатель его утерял свои гражданские права. Такая-то, положим, "мещанка" или "дворянка", получив желтый билет, -- сохраняет ли "права" мещанки и дворянки, право вотировать и проч. и проч.? Мне передавал один весьма образованный человек, -- чему я отказываюсь поверить, -- будто таковая несчастная, раз получив желтый билет, не вправе, кто бы к ней ни обратился, какой бы это ни был пьяный и омерзительный человек, отказать ему в своих специальных услугах?! Не верю, чтобы это было так "по закону": такого чудовищного закона, мне кажется, не может существовать и не существует.
   Но оставляю филантропию и перехожу к юриспруденции. Юристы и обязаны поднять вопрос, может ли в стране, где действуют суд и администрация разных ярусов и компетенции, кто-либо быть "лишен гражданских прав" и "исключен из сословия", с "принудительным зачислением его в ремесло", -- без всяких процессуальных судебных форм, без судоговорения, обвинения и выслушания оправдания, без прокурора и защитника? Словом, без всякого, без всякого суда!!! Хорошо известно, и я не протестую, что "сельский сход может выслать из деревни дурного члена", но это действие коллективной общины, и тут есть разговор, "суждения", слушаются "свидетели" и "очевидцы". Мне думается, на господине министре юстиции лежит священный нравственный долг разобраться в этих вопросах, не обсуждавшихся просто по непривлечению к ним внимания. Но нам, гражданам, решительно несносно видеть, что все-таки наши сестры, пусть очень бедные и несчастные, пусть, наконец, даже дурные (и мы сами не очень хороши), в совершенно неопределенном количестве и неизвестно кто и когда вылетают из "гражданского строя", из нашего, позволю сказать, "гражданского братства" (ибо все граждане -- братья) без всякого "суда и следствия" над ними, без вмешательства судебного следователя, в учено-бесстрастном приговоре которого не отказано даже убийце, грабителю на большой дороге; фальшивому монетчику, государственному преступнику, даже когда все они суть по рождению из крестьян и мещан, как большинство "взятых в проституцию".
   Мне кажется, должно быть поставлено следующее:
   1) Желтый билет или вообще "особый этот профессиональный" может быть выдан только по формальному прошению получающего его лица. Ибо в Российской империи "навязанных ремесл", "принудительных работ" иначе как в отбывание наказания по суду не существует и в государственных законах этого не прописано.
   2) Государство, охраняя здоровье общества, может подчинять "лиц этого ремесла" особенному медицинскому надзору, но не иначе как по судебному расследованию, в установленных формах: 1) следствия, 2) обвинения и 3) защиты, которые удостоверили нанесение ущерба здоровью кому-нибудь от такого-то лица.
   Я не смею предложить 3-го правила, которое мне очень хочется предложить:
   3) Так как все дело в охранении здоровья, в медицине и санитарии, и так как для государства и отечества решительно все одно, от какого лица таковой "ущерб" получается, то "пол" не должен иметь никакой роли в "выдаче по суду" такового особливого билета: его может получить всякая женщина по указанию и доказательству заболевшего от нее мужчины, но равно и мужчина по указанию и доказательству зараженной от него женщины. Это до того элементарно, что об этом не стоило бы и спорить. Все дело -- здоровье, польза, и больше ничего. Кто меня убил, мужчина или женщина, -- все равно. Я кричу, а суд должен слушать. Женщины так же вправе кричать на "безобразия" кавалеров, ну, скажем, молодых учащихся юристов, медиков, законоведов и членов судебного персонала, как все сии кричат на "нездоровых женщин", и даже кричать: "Смотри, полиция, здорова ли такая-то: я хочу с нею побезобразничать".
   И "дозор" слушает! Какое унижение, какая роль полиции! "Ваше благородие, пожалуйте: ручаемся за безопасность". Фу!
   Кажется, достаточно назвать этот факт, чтобы выплюнуть его из законодательства или из "специальных полицейских правил" (не знаем, кажется, все "ведомства" в этом "благоустройстве" грешили).
   Давно пора сознать, что единственное условие сокращения разврата -это чтобы "правительство не гарантировало добротность товара", кстати, -- всегда фальшиво: ибо больницы все-таки полны. И чтобы вообще отменена была государственная проституция, чтобы правительство очистило руки от этого добра, распустило своих пансионерок; ибо очевидно -- кто надзиратель, тот и заведующий, кто "заведующий" -- тот и директор. Это "директорство над проститутками" государству следует вовсе оставить, просто по неприличию всего дела.
   Затем, люди рассортируются -- поверьте. Будет меньше распущенности, ибо меньше "удостоверения в безопасности", "правительственной бандероли" (= желтый билет), удостоверяющей: "осмотрена и годна". А где она останется, и останется все же в очень большом количестве по случаю "армии, флота и учебных заведений", -- там пусть ремесленничают отдельные лица на свой страх и риск, без правительственного запрещения хоть на время прерывать несчастное и унизительное ремесло или не предаваться ему с тем сгущенным усердием, лихорадочной жадностью, каков всякий единственный способ ежедневного пропитания.
   Господа юристы, потрудитесь; господа мудрецы, подумайте.
   
   Впервые опубликовано: Новое Время. 1905.13 мая. No 10485.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru