Розанов Василий Васильевич
Молодому поколению России

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Розанов В. В. Собрание сочинений. Признаки времени (Статьи и очерки 1912 г.)
   М.: Республика, Алгоритм, 2006.
   

МОЛОДОМУ ПОКОЛЕНИЮ РОССИИ

   Среди всяческого растления, сердечного, делового, часто задумываешься: "Да уж не падает ли все!" Но, добрые люди: в сущности -- ничего не падает! О добродетели -- естественно молчат, о благородной жизни -- что же говорить? Она просто течет, никому не мешая. Но кто-нибудь кому-нибудь снес череп топором? Заговорила вся Россия. Но из этого "говора всей России" решительно ничего не вытекает "о всей России", ибо преступления, притом самые ужасные (Каин и Авель), творились уже в семье Адама, когда всего-то на земном шаре жили четыре человека: и "преступность нашего дня" решительно уменьшилась сравнительно с почти райскою жизнью. Ибо из миллионного населения Петербурга вовсе не 250 000 преступников, из 150 000 000 русских вовсе не 35 000 000 злодеев. Злодеяние -- всегда имеет около себя плакат. Оно публикуется -- на то пресса и "цивилизация". Но эта цивилизация не могла бы дня просуществовать, если бы, в сущности, добро не перевешивало до чрезвычайности -- зла, если бы разум не господствовал над безумием, если бы милые и простые люди, трудящиеся, страдающие, терпеливые, не лежали целою горою над песчинками-преступлениями...
   Но что поделаешь -- "пресса"... И ее задача -- "кричать"... Нельзя же "кричать" о том, что я делаю свое дело: и естественно "кричат" о запутавшемся среди рабочих бездельнике, который путается ногами в чужой работе и портит ее... Все на такого оглядываются: все его видят. Но он -- один. Поистине, "много шуму из ничего", как озаглавил волшебный Шекспир одну из своих комедий.
   Эти мысли, сознаюсь, довольно утешительные и которым непременно должен поверить читатель, -- стоят вот две недели у меня в душе по поводу одного случая... И потому, желая читателю такого же прекрасного настроения, в каком нахожусь я сам, передам "случай" во всех его подробностях. Просунул, в одно утро, в дверь голову какой-то священник с фигурой совсем не петербургской, подал зеленую книжку с непонятным словом (заглавие) "Хитопадеша" -- и говорит: "Разберите в вашей газете". -- Как "разберите", думаю, когда у меня голова устала, как котел, в котором двадцать лет варится "для читателей" (черт бы их побрал) варево: с чего я буду разбирать. И вслух говорю, посмотрев на обложку книжки: "Да это какая-то Индия?! -- На кой нам черт, русским, Индия: это какие-то буддисты суют нам своих идолов". Все вышло довольно грубовато... Священник было ушел, но через две минуты вернулся и нервно потребовал книжку назад. Я извиняюсь. Куда! "Вы меня обидели таким приемом! Давайте книгу назад, не хочу, чтобы вы о ней писали и чтобы даже вы ее читали!.." Тут уже меня забрало; книгу, конечно, отдал, но пошел в магазин и сам купил, заплатил целковый... И вот, живу две недели решительно изумленный и успокоенный насчет "событий в России". -- "Не все так плохо, как кажется".
   Нужно заметить, разговор со священником уже не был так краток, как я передал (хотя сводился к тому именно, как передал): едва войдя, он сел и, вынув из кармана открытое письмо (бланк), начал его заполнять своим адресом.
   -- Что вы пишете?
   -- Свой адрес.
   -- Зачем?
   -- А когда появится разбор, то вы будьте благочестивы сообщить мне, в каком нумере газеты он напечатан. Я куплю и прочту.
   -- Да разве вы не читаете "Нового Времени"?
   -- Не читаю.
   -- Почему?
   -- Да я бедный человек. Как же я могу выписывать такую дорогую газету. У меня восемь человек детей, а жалованье мое, профессорское -- такое-то.
   "Восемь человек детей -- это хорошо".
   -- Но как же вы работали? Перевели свою "Хитопадешу" с французского? И я буду...
   -- Я ничего не "переводил", а сам выбрал это из санскритской литературы и составил сборничек, наиболее отвечающий задачам воспитания в отроческом и юношеском возрасте... Отчего, видите, и посвятил ее:

МОЛОДОМУ ПОКОЛЕНИЮ РОССИИ.

   Я прочел.
   -- Откуда же это вы "выбирали" тексты?
   -- А это немного у кого есть в Петербурге: в начале XIX века было отпечатано лондонским (таким-то) ученым обществом великолепное издание санскритских текстов, в стольких-то (большое число) томах. И я его купил. -- Он немного сжался: -- заплатил... он назвал чуть ли не сотни рублей.
   "Удивительно: "Новое Время" не может читать за дороговизной, а покупает санскритские тексты, стоящие сотни рублей!"
   -- И вы читаете эти "тексты"?..
   -- Читаю.
   -- Откуда же вы узнали этот язык?
   -- Выучился. И читаю со "Словарем", изданным нашей Академией Наук. Словарь в семи томах -- Бетлинга.
   Я вспомнил статью Вл. И. Ламанского -- "Еще племянник и еще санскритолог", -- лет 20 назад, в "Новом Времени", и выразился неуважительно о Бетлинге (у Ламанского шла речь именно о нем).
   -- Что вы?! Единственный в европейских литературах словарь санскритского языка издан Петербургской Академией Наук. Ни Берлин, ни Париж, ни Лондон этого не сделали.
   -- И он у вас есть?
   -- Есть!
   -- "Купили"?..
   -- Купил.
   -- За сколько?
   -- За семьдесят рублей (приблизительно).
   "При восьми человеках детей -- это трудно. Тут, действительно, уж зато газетки не купишь".
   -- Сколько же вы отпечатали экземпляров своей "Хитопадеши"?
   -- А триста.
   -- Но что же это за издание?!! Оно не окупит себя!!
   -- Если триста продадутся -- то и окупится. А мне больше и не надо, да и издать в большем количестве у меня не было средств.
   Что-то бессильное, неумелое: точно собирается открыть банкирскую контору человек, никогда не считавший дальше "ста". Я стал соображать. Явно, кто-то должен прийти к нему на помощь, кто-то -- пользоваться его знаниями, умом "1001-ю добродетелью", чтобы из двух человек составилось "одно существо", умеющее не только "работать со словарем Бетлинга", но и сделать все, "что отсюда вытекает". А "вытекает" очень многое, очень сложное, вытекает что-то более ценное и огромное, нежели "300 экземпляров", отпечатанных в типографии, для расчета с которою нужно их все продать, иначе "восьми человекам детей" не дохватит на манную кашу с молоком. В Петербурге есть какое-то "Общество Востоковедения" и еще другое -- "Общество ориенталистов". В обществах есть "председатели", бывают какие-то "секретари", все знающие, умеющие и могущие. У нас, наконец, есть Академия Наук, русская Академия, -- и членом ее Бунин, что-то сочиняющий "о деревне"... Следует русской Академии Наук протянуть руку помощи, руку дружбы, редким и, наконец, редчайшим людям с врожденным пафосом к науке...
   В самом деле, в Петербургской духовной академии, где состоит профессором М. И. Орлов, -- вовсе нет кафедры санскритского языка, и, следовательно, он изучил этот язык вне "служебных обязанностей". По "служебным обязанностям" он издал "Liber Pontificalis, как источник для истории римского папства и полемики против него" и "Первое критическое издание литургии св. Василия Великого, со снимками с рукописей", -- труды, вызвавшие критику и высокое одобрение в иностранной богословской литературе. И санскрит для него явился уже "гуляньем на стороне"... Кто же не подстелит золотой коврик такому "золотому барашку" в его прогулках... Ах, если бы "протоиерей Орлов" жил в Лондоне, где есть могучая, в британском вкусе, "Ассоциация наук" и "Лондонское Королевское общество"... А то наша Академия обросла тайными советниками со всех боков и, запутавшись в орденских лентах, совсем заснула.
   Но что же такое "Хитопадеша"? Сперва полное заглавие: "Молодому поколению России. Хитопадеша. Полезное наставление. Собрание древнеиндийских нравоучительных рассказов. Перевод с санскрита по двум авторитетным изданиям, с примечаниями, библейскими параллелями, указателями и параллельной нумерацией двустиший. Часть I. Приобретение друзей. Часть II. Разрыв друзей. Профессора протоиерея М. И. Орлова". -- "Азиатская Индия, -- говорит в предисловии г. Орлов, -- есть родина если не самых древних, то самых прекрасных учительных произведений по внешней и внутренней сторонам... Около VI века по Р. X. была составлена Пантатантра, или индийское Пятикнижие, где, в форме апологов, изложена наука о жизни... Она послужила главным источником и для Хитопадеши, составленной в том же приблизительно веке, -- но Хитопадеша приняла в себя и много нового из неизвестных древних источников. И Пантатантра и Хитопадеша оказали обе огромное влияние на восточные и западные литературы. Следы их влияния находят теперь в древних переводах на языки: арабский, персидский, сирийский, еврейский, греческий, латинский, немецкий, датский, голландский, испанский, итальянский, французский, английский и языки славянские". Некоторые ее фабулы ("Стефанит и Ихнилат", -- издана в Москве Обществом любителей древней письменности) вошли в допетровскую рукописную письменность.
   Это что-то вроде народных басен, легенд, "прологов" (рассказы из "Житий" святых), притчей Соломона, изречений "Иисуса сына Сирахова", пословиц и поговорок. Это -- "самоучащийся народ", "самовоспитывающийся народ"; хочется добавить: "самоспасающийся народ". В самом деле, чем-то народ "спасал свою душу" от расхищения ее пороками и темными демонами страстей раньше, чем ему дали школы, наставников и законоучителей. Чем "спасал"? Да вот этими побасеночками, легендочками, -- которые произносились необыкновенно серьезно, со слезою на глазу. "Спасался" и укреплял волю поговорками, притчами, рассказами из "былого", примерами "бывающего". Все это и накопило "учительную литературу", у нас, у германцев; в Индии -- вот "Хитопадешу". Это -- не индийский идол, как я думал; не сонливый Будда, ужасно надоевший с дней Шопенгауэра и под писаниями Толстого. Это все -- живое, народное, хоть и пришло из Индии. Но, возникнув в Индии, оно общечеловечно: как "басни Крылова", переведенные на немецкий язык, на французский язык, учили бы немецкого мальчика, французского мальчика. Эти "примеры из жизни", "иллюстрации из животного быта", -- где дышит все, дышат даже растения, где звери -- разумны, как человек, это просто трудовая народная жизнь, одинаковая на Ганге и Волхове: где просто люди работают, живут, родятся, находят друзей, обманываются в дружбе, одни богатеют, другие беднеют... И на Волхове, и даже на Неве полезно и, наконец, приятно выслушать, "что бывало на Ганге". Тем более, что эти "были на Ганге и Инде" так прелестны по сложению фантазии и по литературному языку...
   Спасибо проф. Орлову, спасибо от "молодого поколения России", с верою в которое он писал свою прелестную и поучительную книгу.
   Спасибо за то, наконец, что длинный ряд лет он, как тихая лампада, горел перед образом науки, -- в то время, как на шумной и "публикующейся" улице современники его растлевали, грабили, насильничали, обманывали... И он ничего этого не замечал даже. Но, отвертываясь от улицы -- сюда, мы все получаем утешение и возрождаемся верою в лучшее и верою в человека. Ей-ей, сам профессор Орлов мог бы войти сказочкою в "Хитопадешу".
   

КОММЕНТАРИИ

   НВ. 1912. 4 марта. No 12923.
   ..."Хитопадеша"... -- В следующем году автор выпустил продолжение: Орлов М. И. Хитопадеша. Полезное наставление. Собрание древнеиндийских нравоучительных рассказов. Перевод с санскрита... Части 3-4. СПб., 1913. (Над заглавием: Молодому поколению России.) В предисловии книги автор упоминает этот "прекрасный отзыв" Розанова о первой книге.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru