Русанов Николай Сергеевич
Обозрение иностранной жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трудность решения Балканского вопроса: оборотная сторона медали.- Обширность раскрывающихся перспектив.

   

Обозрѣніе иностранной жизни.

Трудность рѣшенія Балканскаго вопроса: оборотная сторона медали.-- Обширность раскрывающихся перспективъ.

I.

   Судьба, которая въ началѣ была такъ благопріятна балканской лигѣ, какъ будто хочетъ выказать извѣстное нерасположеніе къ ней. Въ то время, какъ первыя три-четыре недѣли союзники шли, или, лучше сказать, неслись отъ побѣды къ побѣдѣ, вдругъ, послѣ цѣлаго ряда блистательныхъ военныхъ подвиговъ, ихъ напоръ, въ лицѣ наиболѣе прочно организованной арміи, а именно болгарской, разбился о холмы и болота Чаталджинскихъ позицій. Не смотря на то, что крупная побѣда сербовъ при Кумаковѣ освободила много свѣжихъ войскъ на западномъ театрѣ войны, а греки произвели не менѣе удачный походъ въ южной Македоніи, болгары, видимо, почувствовали, что пробраться черезъ Чаталджу къ Константинополю будетъ имъ стоить жертвъ, превышающихъ даже совмѣстныя силы союзниковъ. И это настроеніе быстро повело къ тому, что болгары, не дожидаясь прибытія свѣжихъ подкрѣпленій, рѣшилъ, вступить въ переговоры съ турками, увлекая за собою въ этомъ направленіи сербовъ и черногорцевъ, тогда какъ греки, видимо раздраженные уступчивостью болгаръ, не согласились принимать участія въ первоначальномъ обмѣнѣ мнѣній съ противниками и продолжаютъ до сихъ поръ вести съ Турціей войну. Эти переговоры повели за собою перемиріе, подписанное представителями, трехъ союзныхъ государствъ съ одной стороны, а Турціей съ другой. И нынѣ враждующія стороны уже согласились отправиться окончательно для переговоровъ о заключеніи мира въ Лондонъ (греки тоже примкнули теперь къ этому рѣшенію), куда съ своей стороны направляются представители великихъ державъ, которыя желаютъ, въ свою очередь, столковаться по поводу цѣлаго ряда трудныхъ вопросовъ, имѣющихъ европейское значеніе и сопряженныхъ съ послѣдними событіями на Балканскомъ полуостровѣ (см. ниже).
   Какимъ образомъ сложатся дальнѣйшія событія, сказать пока трудно. Какъ во всякомъ дѣлѣ, и въ данномъ случаѣ мы встрѣчаемъ оптимистовъ и пессимистовъ. Первые говорятъ, что дѣло скоро уладится къ "общему удовольствію" и что отнынѣ на Балканскомъ полуостровѣ будетъ существовать федерація христіанскихъ культурныхъ государствъ бокъ-о-бокъ съ обломками прежней Турціи, если вообще таковую захотятъ еще сохранить на европейскомъ континентѣ. Но пессимисты утверждаютъ, что именно теперь только началась эра настоящихъ трудностей и опасностей для Европы и что за балканской войной должна послѣдовать грандіозная обще-европейская война, при одной мысли о которой у людей мира и прогресса способна застыть кровь въ жилахъ. Мы, по обыкновенію, будемъ стараться освѣщать общія стороны вопроса, чтобы читатель могъ самъ себѣ дать отчетъ, передъ какими перспективами стоитъ глубоко встревоженная Европа.
   Драматическую сторону дѣла можно пока отодвинуть назадъ, хотя со столбцовъ газетъ разныхъ странъ, получавшихъ извѣстія съ театра войны, на читателя глядитъ цѣлый рядъ ужасовъ звѣрскаго истребленія человѣческихъ существъ себѣ же подобными со всѣми сценами, которыя переносятъ насъ въ первобытныя времена. Кстати сказать, сопоставляя заднимъ числомъ всѣ эти телеграммы и корреспонденціи, нужно отбросить огромную часть изъ нихъ, какъ совершенно не подлежащую провѣркѣ или прямо измышленную. Не забудемъ, что еще ни въ одну войну удаленіе воюющими сторонами неудобныхъ свидѣтелей не было проведено такъ далеко, какъ во время балканской кампаніи. Громадное большинство корреспондентовъ такъ и осталось на задворкахъ театра военныхъ дѣйствій и возмѣщало свое полнѣйшее невѣдѣніе того, что дѣйствительно совершалось во время войны, невѣроятнымъ сочинительствомъ. Прибавьте къ этому, что и тѣ немногіе счастливцы, которымъ удалось на свой страхъ и рискъ пробраться въ линію огня, почти никогда не могли посылать вѣрныхъ свѣдѣній, такъ какъ военная цензура немилосердно коверкала или совсѣмъ задерживала ихъ. Въ концѣ концовъ источникомъ всѣхъ этихъ описаній походовъ и битвъ; яко бы видѣнныхъ достовѣрными свидѣтелями, на самомъ дѣлѣ являлись тѣ офиціальныя телеграммы и корреспонденціи, которыя сочинялись въ генеральномъ штабѣ или канцеляріяхъ министерствъ воюющихъ сторонъ и говорили только о томъ, о чемъ угодно было сказать правительствамъ или дипломатамъ той или другой страны.
   Было бы долго разбираться во всемъ этомъ хаосѣ противорѣчивыхъ свѣдѣній, надерганныхъ со всѣхъ сторонъ "очевидцами". Но нельзя не отмѣтить, по крайней мѣрѣ, нѣкоторыхъ особенностей балканской кампаніи, которыя остались незнакомыми значительному большинству читателей и способствуютъ созданію своеобразной легенды, уже обволакивающей своими драматическими туманами завершившійся походъ. Такъ, повидимому, придется сказать, не смотря на всѣ симпатіи къ союзникамъ, поднявшимъ знамя свободы и прогресса противъ младо-турецкаго якобинизма, что далеко не всѣ успѣхи балканской лиги обусловливались высокими качествами ея армій и что, съ другой стороны, турки оказались далеко не вездѣ такими ничтожными противниками, какими рисовало ихъ перо публицистовъ, всецѣло стоящихъ на сторонѣ противниковъ Оттоманской имперіи.
   Несомнѣнно, что въ первыя недѣли войны, когда мобилизація турецкой арміи совершалась съ крайнимъ трудомъ и ею былъ пропущенъ удобный моментъ нападенія на вражескія территоріи, неудачи турокъ поразили всѣхъ своими размѣрами. Единственно, что можно было еще признать за побѣждаемыми мусульманами такъ это ихъ способность стоически обрекать себя на гибель и держаться подъ убійственными выстрѣлами враговъ, пока, наконецъ, и этихъ храбрыхъ солдатъ не охватывалъ паническій ужасъ. Невыработанность плана кампаніи; особенности состава какъ-разъ реорганизовавшейся въ послѣднее время турецкой арміи, которой пришлось двинуть прежде всего своихъ запасныхъ (редифовъ); глухая вражда между офицерствомъ, принадлежащимъ къ различнымъ борющимся партіямъ; отсутствіе мало-мальски сносныхъ путей сообщенія, необходимыхъ для установленія связи между идущими впередъ войсками и ихъ операціоннымъ базисомъ,-- все это лишало турецкую армію тѣхъ обычныхъ качествъ стойкости и своеобразнаго пассивнаго героизма, которыя заставляли многихъ спеціалистовъ считать ее одною изъ первыхъ въ мірѣ.
   Но по того, какъ союзники двигались сходящимися линіями съ разныхъ сторонъ впередъ, въ самое сердце Европейской Турціи, и, одерживая рядъ блестящихъ побѣдъ, теряли вмѣстѣ съ тѣмъ цвѣтъ своихъ войскъ, положеніе дѣлъ стало замѣтно измѣняться. Послѣднія двѣ-три недѣли туркамъ удалось привозомъ свѣжихъ силъ изъ Малой Азіи, реорганизаціей условій снабженія провіантомъ, наконецъ, выдвиганіемъ на поле битвы лучшихъ солдатъ дѣйствующей арміи, взамѣнъ редифовъ, развернуть такую силу сопротивленія, что объ нее разбились наиболѣе сильныя атаки тѣхъ, въ комъ привыкли видѣть "пруссаковъ Балканскаго полуострова". Мы говоримъ о болгарахъ. Тѣ немногіе безпристрастные и, дѣйствительно, смѣлые корреспонденты, преимущественно изъ англичанъ, которые на свой страхъ находились въ первыхъ линіяхъ турецкихъ войскъ,-- не смотря на заявленіе командировъ, что они отнюдь не могутъ гарантировать имъ безопасность не только отъ вражескихъ пулъ, но и отъ своихъ собственныхъ солдатъ, косо смотрѣвшихъ на европейпевъ,-- эти немногіе корреспонденты уже начинаютъ подвергать критикѣ военныя дѣйствія союзниковъ. Такъ, по ихъ мнѣнію, болгарамъ не удалось надлежащимъ образомъ использовать своихъ, дѣйствительно, великолѣпныхъ побѣдъ при Люле-Бургасѣ и Чорлу, такъ какъ они пропустили моментъ нападенія, давъ туркамъ возможность сконцентрировать свои силы между озерами и высотами Чаталджи. Оказывается также, что вмѣсто того знаменитаго молпіепоспаго движенія впередъ, которое со словъ офиціальныхъ сообщеній приписывалось болгарамъ, эта главнѣйшая частъ союзной арміи обнаружила солидныя качества, но и типичные недостатки крестьянской рати. Дѣйствительно, большинство болгарскихъ солдатъ отличалось, подобно туркамъ, удивительнымъ мужествомъ и упорствомъ. Но имъ совершенно не доставало всесокрушающаго напора, который характеризовалъ хотя бы французскія войска первой революціи. Многія атаки ихъ не удавались только потому, что движенія на самомъ полѣ битвы совершались медленно и между артиллеріей, конницей и пѣхотой не было достаточной гармоніи дѣйствія и взаимной поддержки, такъ способствующихъ окончательному разгрому непріятеля. Компетентные наблюдатели указываютъ, что, по крайней мѣрѣ, втеченіе недѣли болгарскія дѣйствія у Чаталджи свидѣтельствовали гораздо болѣе о тяжеловѣсномъ героизмѣ нападающихъ, чѣмъ о цѣлесообразномъ общемъ планѣ атаки.
   Мало того, выясняются даже подробности, говорящія совершенно иное, чѣмъ то, что намъ приходилось читать въ большинствѣ корреспонденцій. Указывалось, напримѣръ, что болгарская и сербская артиллерія поражала необыкновенною ловкостью движеній и мѣткостью стрѣльбы. При этомъ упоминалось даже, что эти качества цѣликомъ опредѣлялись, какъ высокими техническими совершенствами французскихъ пушекъ съ заводовъ Крёзо, такъ и выдающимися инструкторскими способностями французскихъ офицероыъ, которые, такимъ образомъ, и прямо, и косвенно участвовали въ организаціи союзныхъ армій. Между тѣмъ, именно при Чаталджѣ легенда о чрезвычайно мѣткомъ боѣ болгарской артиллеріи сильно померкла. Временами перевѣсъ въ артиллерійскомъ поединкѣ переходилъ даже на сторону турецкихъ гаубицъ и тяжелыхъ флотскихъ орудій изъ Германіи, съ которыми было трудно справляться французскимъ полевымъ и горнымъ пушкамъ Шнейдера, бросающимъ шрапнель. На извѣстномъ разстояніи турки выходили побѣдителями изъ орудійнаго огня. Съ другой стороны, замѣчалось, что болгарская артиллерія недостаточно подготовляла почву для натиска пѣхоты, а кавалерія носилась по полю порою какъ бы безъ плана {Почти тоже говоритъ перехваченная болгарской цензурой и появившаяся лишь позже интересная корреспонденція француза Ренэ Пюо ("Le Temps", 14 дек. 1912).}.
   Любопытна, кстати сказать, одна изъ деталей только что закончившейся кампаніи: военная техника нашихъ дней обнаружила здѣсь такое громадное значеніе, что ремесленный, личный характеръ пользованія оружіемъ совершенно отступилъ передъ стихійнымъ опустошеніемъ, производимымъ современными техническими изобрѣтеніями. Оказывается, напр., что громадное большинство (80%) убитыхъ и раненыхъ было жертвою артиллерійскаго огня, тогда какъ даже ружейный огонь становился въ смыслѣ убійственности лишь на второе мѣсто (15%), а схватки холоднымъ оружіемъ давали лишь очень незначительное число пострадавшихъ (4--5%). Можно представить себѣ, по этому, до какой степени свѣдущи были тѣ яко-бы спеціальные писатели съ театра военныхъ дѣйствій, которые утверждали, будто именно послѣдняя кампанія свидѣтельствуетъ о значеніи личнаго элемента въ рукопашныхъ схваткахъ и о реабилитаціи штыковыхъ атакъ.
   Сквозь начинающій разсѣиваться дымъ сраженій начинаетъ вырисовываться и другая сторона военныхъ дѣйствій, которая заставляетъ людей прогресса и свободы съ болью всматриваться въ особенности современнаго человѣчества. Не будучи заядлымъ пацифистомъ, полагая, что порою и до сего времени столкновенія людей вызываются необходимостью положенія и требуются самой защитой права и свободы, мы все-таки считаемъ необходимымъ минимумомъ современныхъ требованій отъ войны крайне бережное отношеніе къ мирному населенію. Но увы, оказывается, что и понынѣ, и притомъ даже въ такихъ войнахъ, которыя ведутся подъ знаменемъ свободы и права, человѣчество обнаруживаетъ звѣриные инстинкты. Балканская кампанія была необыкновенно тяжелымъ испытаніемъ для стариковъ, женщинъ, дѣтей, безоружныхъ мужчинъ, которые неоднократно подвергались избіенію, и притомъ не только со стороны турецкихъ башибузуковъ, стяжавшихъ себѣ кровавую извѣстность въ этомъ отношеніи, но пожалуй, еще болѣе со стороны христіанскихъ армій, кичащихся своими рыцарскими доблестями и цивилизованными нравами.
   Покамѣстъ дѣло шло объ обличеніяхъ этихъ звѣрствъ нѣмецкой прессой, можно было еще сомнѣваться въ дѣйствительности описываемыхъ ужасовъ. Германская пресса съ нескрываемымъ неудовольствіемъ слѣдитъ за дѣйствіями балканскихъ союзниковъ и старается, гдѣ только можетъ, повредить имъ въ общественномъ мнѣніи. Правда, ошеломленная было успѣхами балканской лиги, эта печать, которая пріучена преклоняться передъ успѣхомъ, стала потомъ не безъ уваженія описывать дѣйствія союзныхъ армій. Но происшедшая затѣмъ заминка военныхъ дѣйствій у Чаталджи снова подняла шлюзы недоброжелательства у нѣмецкихъ публицистовъ. Поэтому, повѣствуй только они одни хотя бы о подвигахъ грековъ въ Солуни, гдѣ избивались и грабились турки, евреи и румыны, то можно было бы отнестись къ этому сообщенію съ нѣкоторымъ сомнѣніемъ, и, во всякомъ случаѣ, напомнить нѣмцамъ, что на ихъ совѣсти во время франко-германской кампаніи 70--71года лежатъ грѣхи въ своемъ родѣ не менѣе тяжелые. Но, когда объ избіеніяхъ и насиліяхъ, чинимыхъ христіанскими культурными воителями, заговорили итальянскіе, англійскіе и даже французскіе корреспонденты, то пришлось съ грустью констатировать, что описываемые подвиги, къ сожалѣнію, на самомъ дѣлѣ происходили, свидѣтельствуя о томъ, что человѣкъ-звѣрь до сихъ поръ еще плохо прикрытъ тонкимъ лоскомъ внѣшней цивилизаціи.
   Какъ вамъ нравятся слѣдующія сцены? 19-го ноября вечеромъ городъ Деде-Агачъ на Эгейскомъ морѣ былъ взятъ отрядомъ изъ полутораста комитаджіевъ, играющихъ такую же роль въ болгарскомъ войскѣ, какую башибузуки въ турецкомъ. Началось бросаніе бомбъ въ турецкомъ кварталѣ, поджиганіе домовъ и настоящая охота за турками, продолжавшаяся нѣсколько дней. Всѣ мусульманскія жилища были разграблены, благодаря предупредительнымъ указаніямъ греческихъ сосѣдей. Но вдругъ разносится слухъ, что остатки арміи генерала Джаверъ-наши, около 15.000 чел., отступая изъ Гюмюрджины, проходятъ въ нѣсколькихъ километрахъ къ сѣверу, сжигая на своемъ пути деревни Гирка-Кёй, Дербенлиджу, Фереджикъ и избивая женъ и дѣтей. Какъ только вѣсти объ этихъ турецкихъ звѣрствахъ доходятъ до Деде-Агача, то тамъ прокидывается психологія страха на два фронта. Съ одной стороны, христіанскіе разбойники и греческое населеніе охватываются неописуемымъ ужасомъ при приближеніи турокъ и, чтобы обманомъ отвлечь ихъ отъ города, зажигаютъ громадные рефлекторы на простыхъ челнокахъ съ тѣмъ, чтобы турки приняли ихъ за европейскіе броненосцы; а, съ другой стороны, продолжаютъ и даже усиливаютъ избіеніе мусульманскихъ жителей. Жертвою "европейской культуры" становятся 300 совершенно невинныхъ жителей и трупы ихъ остаются втеченіе трехъ дней на улицахъ. Это пишетъ въ "Le Temps" небезызвѣстный французскій корреспондентъ Жанъ Родъ и объ этомъ же говоритъ англійскій корреспондентъ "Times"а.
   Но это былъ далеко не единичный фактъ. Сѣверо-восточная часть Ѳракіи, отъ Адріанополя до болгарской границы къ сѣверу и на востокъ до Чернаго моря, была опустошена уже не комитаджіями, а регулярными болгарскими войсками, которыя, подъ предлогомъ военной необходимости, разрушали цѣлый рядъ деревень, гнали передъ собою несчастныхъ жителей со всѣмъ ихъ скарбомъ и скотомъ и жестоко обращались съ женщинами и дѣтьми. Но особенно тяжело пришлось албанцамъ въ вилайетѣ Коссово, наводненномъ сербскими войсками. Албанцы, эта, по мнѣнію просвѣщенныхъ сербовъ, нисшая раса, не желали подчиниться цивилизаторамъ и оказывали то здѣсь, то тамъ сопротивленіе. Отвѣтомъ на это со стороны сербовъ было не одно подавленіе возставшихъ, а и избіеніе мирныхъ жителей, съ женами и дѣтьми въ такихъ населенныхъ мѣстностяхъ, какъ Фернеовичъ, Негодинъ, Лтгилянъ и др.. Порою жестокость эта сопровождалась настоящимъ вѣроломствомъ. Такъ, въ Ферисовячѣ сербскій начальникъ громогласно объявилъ, что по взятіи мѣстечка у него больше нѣтъ непріятелей и поэтому онъ приглашаетъ всѣхъ жителей вернуться обратно и лишь выдать свое оружіе. А, когда албанцы вернулись и добровольно обезоружили себя, то сербы безжалостно перебили чуть не всѣхъ возвратившихся, такъ что врядъ-ли во всемъ городѣ осталось нѣсколько мусульманскихъ семействъ. Объэтомъ пишутъ итальянскій корреспондентъ "Messaggero" и большинство нѣмецкихъ корреспондентовъ.
   Конечно, этотъ поступокъ выставляетъ побѣдителей въ такомъ невыгодномъ свѣтѣ, что они поспѣшили сейчасъ же болѣе или менѣе офиціальными сообщеніями протестовать противъ этихъ якобы клеветъ и старались представить все дѣло въ такомъ видѣ, будто бы, наоборотъ, албанцы, притворно сдаваясь сербамъ, затѣмъ измѣннически нападали на нихъ изъ-за угла. Но мы знаемъ, насколько можно вѣрить этимъ опроверженіямъ побѣдителей. Стоитъ только припомнить, съ какой горячностью итальянцы въ Триполи протестовали противъ проникнувшихъ, благодаря добросовѣстности англійскихъ корреспондентовъ, извѣстій о томъ, какъ дружно войска пресловутыхъ культуртрегеровъ занялись избіеніемъ арабовъ, не щадя стариковъ, женщинъ и малолѣтнихъ дѣтей. А, когда имъ все-таки не удалось замести слѣдовъ своей жестокой расправы, то въ ходъ были пущены вымышленныя свѣдѣнія о томъ, что итальянцы, если, молъ, и вынуждены были пристрѣлить нѣсколькихъ арабовъ, то единственно потому, что тѣ были организаторами вѣроломнаго нападенія на итальянцевъ, довѣрчиво расположившихся въ только что взятомъ оазисѣ... Какъ бы то ни было, албанцы, горячо возражаютъ противъ сербскихъ опроверженій и на митингахъ, напримѣръ, на послѣднемъ большомъ собраніи въ Тріестѣ сообщаютъ, повидимому, неопровержимыя данныя относительно жестокости сербовъ.
   Разумѣется, на этихъ фактахъ звѣрствъ, встрѣчающихся даже при веденіи войны культурными народами, мы не можемъ останавливаться особенно долго и не думаемъ дѣлать изъ этого выводовъ, которые рисовали бы спеціально балканскихъ христіанъ въ такомъ неприглядномъ видѣ. Мы думаемъ, что современная война, подобно прежнимъ столкновеніямъ людей, представляетъ собою вообще слишкомъ благопріятную почву для развитія звѣрскихъ инстинктовъ, чтобы ихъ можно было пріурочить спеціально къ какому-нибудь народу. Но для насъ было важно отмѣтить этотъ фактъ для того, чтобы еще и еще повторить, до какой степени, даже въ самыхъ законныхъ войнахъ, необходимы самый усиленный контроль надъ собою и постоянное стремленіе ги на шагъ не отступать отъ требованій гуманности и справедливости.
   Въ извѣстномъ смыслѣ еще болѣе печальнымъ симптомомъ для наблюдателя, желающаго отдавать себѣ отчетъ въ совершающемся, является, пожалуй, то взаимное хроническое смотрѣніе сверху внизъ, какое замѣчается у сталкивающихся народностей и принимаетъ особенно значительные размѣры у націй, почему-либо считающихъ себя монопольными обладателями цивилизаціи. Тутъ дѣло уже идетъ не о минутномъ обостреніи звѣриныхъ порывовъ, которые могутъ проявиться въ моментъ столкновенія, но затѣмъ при болѣе нормальныхъ условіяхъ быстро потухаютъ, оставляя въ душѣ самихъ виновниковъ чувство стыда. Тутъ дѣло идетъ о пепрекращающемся воспитаніи междурасовой и междунаціональной вражды, которая приводитъ людей къ тому, что, не прибѣгая непосредственно къ кровавымъ дѣламъ, они, тѣмъ не менѣе, выдвигаютъ по отношенію къ тѣмъ, кого считаютъ врагами, систематическую политику холоднаго насилія и разсчитаннаго безправія. Къ этой категоріи явленій, несомнѣнно, принадлежатъ какъ-разъ тѣ якобы научныя разсужденія, мнимою тяжеловѣсностью которыхъ сербскіе политиканы и, что еще печальнѣе, сербскіе ученые думаютъ доказать дикость албанской расы, ея сплошную некультурность и, стало быть, право славянъ на самовольное распоряженіе судьбами цѣлаго народа. Не забудьте,-- говорятъ авторы этихъ разсужденій,-- что христіанскіе народы на Балканахъ втеченіе какой-нибудь четверти вѣка успѣли выработать демократическія учрежденія, поставить на прочную ногу народное образованіе, создать благопріятныя экономическія условія для всего населенія {При этомъ, замѣтимъ мы отъ себя, славянами забываются и большой процентъ у нихъ самихъ неграмотныхъ, и непосильный гнетъ налоговъ, идущихъ преимущественно на покрытіе военныхъ расходовъ, и рѣзкое преобладаніе династическихъ интересовъ правителей надъ истиннонародными интересами.}. Албанцы же продолжаютъ быть тѣми самыми средневѣковыми разбойниками, которые занимались насиліемъ и грабежомъ окружающихъ болѣе цивилизованныхъ народностей, да и внутри себя до сихъ поръ проводятъ время въ кровавыхъ родовыхъ распряхъ и феодальныхъ междоусобіяхъ.
   Вотъ противъ этого-то огульнаго осужденія цѣлой расы, утвержденія ея вѣковѣчной неспособности къ культурѣ и хотѣли бы мы протестовать во имя тѣхъ самыхъ живыхъ симпатій, которыя мы питаемъ къ балканскимъ культурнымъ государствамъ, мужественно поднявшимся на защиту свободы противъ турецкаго шовинизма и провозгласившимъ право на національное самоопредѣленіе народностей. Мы вполнѣ можемъ понимать, что современное раздраженіе cербовъ и другихъ балканскихъ народовъ противъ албанцевъ питается не только настоящими условіями, но и жгучими воспоминаніями о тѣхъ притѣсненіяхъ, какимъ воинственные арнауты подвергали втеченіе цѣлыхъ столѣтій окружающія ихъ христіанскія племена. Мы знаемъ, какимъ серьезнымъ напоромъ на христіанъ сопровождалось массовое обращеніе албанцевъ въ магометанство. Начиная съ XVI -- XVII вѣка, эти новые служители Ислама съ необыкновенною жестокостью воспользовались тѣмъ, что это обращеніе оставило имъ право носить оружіе, которое они обратили противъ оставшихся беззащитными христіанскихъ народностей, изгоняя ихъ изъ насиженныхъ мѣстъ и заставляя ихъ цѣлыми толпами бѣжать въ разныя стороны, особенно на востокъ полуострова.
   Но, если бы людямъ нашей эпохи приходилось руководиться въ своихъ сношеніяхъ съ сосѣдями воспоминаніями о всѣхъ пережитыхъ когда-то историческихъ несправедливостяхъ, то между ними царила бы никогда не прекращающаяся месть, какую мы отмѣчаемъ среди дикихъ племенъ, губящихъ другъ друга путемъ непрерывной вендетты. Во всякомъ случаѣ, та историческая несправедливость, жертвой которой были христіане со стороны врѣзавшихся въ ихъ территоторію клипомъ албанцевъ, въ концѣ концовъ, если можно такъ выразиться, осѣлась. И втеченіе длиннаго ряда лѣтъ эти полудикіе горцы, оттѣснившіе христіанъ, успѣли превратиться въ болѣе или менѣе мирныхъ пастуховъ и земледѣльцевъ, жестоко эксплуатируемыхъ своими же родовыми старѣйшинами и феодалами. Конечно, мы не забываемъ и тѣхъ, сравнительно недавнихъ, кровавыхъ мятежей, которые поднимались при Абдулъ-Гамидѣ албанцами противъ христіанъ всякій разъ, какъ имъ казалось, что нарушаются ихъ старыя привилегіи или дѣлается захватъ ихъ территоріи. Но не мѣшаетъ помнить, что эти возстанія въ немалой степени опредѣлялись ловкой политикой "кроваваго султана", который старался повсюду въ Оттоманской имперіи управлять и раздѣлять и не безъ успѣха примѣнялъ эту тактику не только къ албанцамъ, но и къ христіанскимъ націоналъ ностямъ, жестоко боровшимся между собою за преобладаніе.
   Съ другой стороны, приблизительно съ того самаго момента (начало 80-хъ годовъ), когда были распущены анти-европейскія албанскія лиги, въ душѣ этихъ суровыхъ, но далеко не лишенныхъ здраваго смысла и сознанія человѣческаго достоинства людей стало возникать пониманіе общихъ интересовъ и необходимости національнаго объединенія. Тѣ мнимые ученые въ средѣ балканскихъ христіанъ, которые съ презрѣніемъ рисуютъ намъ албанцевъ, какъ дикихъ горцевъ, закостенѣвшихъ въ суровыхъ обычаяхъ первобытнаго родового строя, забываютъ намъ сказать, что не вся Албанія находится на этой низшей ступени развитія и что въ ней уже начинаютъ замѣчаться различные фазисы послѣдующей общественной эволюціи, которые изучались изслѣдователями человѣческой культуры. Такъ, если на сѣверѣ албанцы сохранили еще по преимуществу родовую организацію, то на югѣ они уже начинаютъ складываться въ территоріальныя группы, а въ болѣе культурныхъ центрахъ между ними уже возникла интеллигенція, выдвигающая своими требованіями право на свободное національное развитіе. Конечно, такіе люди составляютъ меньшинство. Но, вѣдь, подобное же, хотя и болѣе значительное, меньшинство составляетъ интеллигенція хотя бы Сербіи и Болгаріи, гдѣ сами же интеллигенты считаютъ необходимымъ подчеркнуть грубоватый крестьянскій характеръ общественной жизни. И среди албанцевъ уже довольно давно находятся люди, которымъ приходилось избѣгать жестокихъ преслѣдованій деспотическаго правительства бѣгствомъ за-границу и тамъ вести исполненную лишеній жизнь эмигранта, стараясь Пропагандировать новые и лучшіе идеалы между своими соотечественниками. Съ 80-хъ годовъ мы встрѣчаемъ албанскихъ борцовъ за свободу и въ Румыніи, и въ Болгаріи, и въ Австріи, и въ Италіи, и въ Англіи, вплоть до Египта.
   Изъ этихъ разныхъ мѣстъ они неустанно работали на пользу культурнаго и политическаго освобожденія своей родины, поднимали вопросы народнаго просвѣщенія, защищали право на свой языкъ въ школѣ и судѣ, объясняли своимъ родичамъ политическія задачи современности. Имена піонеровъ албанскаго возрожденія вродѣ Де-Рада, Феридъ-паши (въ первый періодъ его дѣятельности), Фаикъ-бея, которые уже болѣе 30 лѣтъ тому назадъ старались распространить среди арнаутовъ здравыя идеи о правахъ человѣка и гражданина, должны быть дороги не однимъ албанцамъ, но всѣмъ тѣмъ искреннимъ друзьямъ прогресса и свободы, которые цѣнятъ развитіе всѣхъ членовъ человѣческой семьи. Что касается до самыхъ послѣднихъ лѣтъ, то читатель этихъ обозрѣній могъ уже видѣть, какой симпатіи заслуживаютъ люди, вродѣ Измаилъ-Кемалъ-бея, выдвигающіе требованія албанской автономіи на такихъ же раціональныхъ основаніяхъ, какія мы встрѣчаемъ у культурныхъ народовъ современности. Именно этотъ политическій дѣятель избранъ на этихъ дняхъ собраніемъ представителей Албаніи въ премьеры временнаго кабинета, задачею котораго является установленіе первыхъ начатковъ албанской независимости. Къ этому факту провозглашенія права на существованіе албанскаго государства мы можемъ относиться лишь съ симпатіей. Мы, конечно, не знаемъ, въ какой степени эта независимость Албаніи опирается на закулисныя интриги Австріи и Италіи, очевидно заинтересованныхъ въ томъ, чтобы чисто славянскія государства не получили исключительнаго преобладанія на Балканскомъ полуостровѣ. Во всякомъ случаѣ, если бы это было и такъ, то это отнюдь не говоритъ противъ права Албаніи на самостоятельное существованіе.
   Мы, дѣйствительно, полагаемъ, что, при разумномъ обсужденіи вопроса о созданіи новаго государства, можно рѣшить надлежащимъ образомъ и крайне важную для Сербіи задачу о выходѣ къ моріона албанскомъ побережья, нисколько не вредя интересамъ вновь образующейся націи. Тотъ пресловутый "корридоръ" или перешеекъ земель, которымъ Сербія желала бы выйти изъ сердца своей страны къ Адріатикѣ, можетъ быть довольно легко проведенъ черезъ мѣстности, населенныя преимущественно славянами, т. е., точнѣе выражаясь, сербами и болгарами. Если считать населеніе Албаніи приблизительно въ полтора милліона, то на 1.100.000 албанцевъ придется, по крайней мѣрѣ, 250.000 славянъ. Мы знаемъ, что на самомъ сѣверѣ Албаніи, въ окрестностяхъ Скутари, существуетъ сильная сербская колонія и такой же значительный племенной островъ, состоящій изъ болгаръ, находится у Дибры и въ окрестностяхъ Охридскаго озера, возбуждая даже не совсѣмъ миролюбивыя препирательства между двумя славянскими народами относительно направленія, по которому должна пройти граница между Сербіей и Болгаріей. Конечно, мы не должны въ данномъ случаѣ руководиться лишь славянской географической номенклатурой, которая такъ соблазнительно улыбается балканскимъ побѣдителямъ и заставляетъ ихъ выдвигать требованіе обладать всѣми тѣми мѣстностями, у которыхъ сохранилось и славянское названіе. Изъ того, что Алессіо называется еще и Лѣшемъ, Дураццо -- Драчемъ, еще не слѣдуетъ, что эти мѣстности должны непремѣнно принадлежать славянамъ. Фактъ совмѣстнаго существованія названій на равныхъ языкахъ для той или другой мѣстности Балканскаго полуострова свидѣтельствуетъ лишь о томъ, что мы имѣемъ дѣло со страной, населенной различными народностями, которыя притомъ сталкива лись между собою втеченіе долгой исторіи и взаимно побѣждали и отодвигали одна другую.
   Больше трудностей представитъ рѣшеніе того вопроса, который лежитъ, по нашему мнѣнію, въ самомъ центрѣ всей балканской проблемы. Мы говоримъ о Македоніи и притязаніяхъ на нее различныхъ союзныхъ государствъ, вступившихъ изъ-за реформъ для нея въ борьбу съ Турціей и требующихъ ея раздѣла. Македонія, дѣйствительно, является не только мозаикой народностей, но и ихъ настоящимъ пандемоніумомъ, котломъ, въ которомъ кипятъ и сталкиваются между собою притязанія различныхъ національностей. Берлинскій трактатъ, урѣзавшій пріобрѣтенія Болгаріи по Санъ-Стефанскому договору, оттянулъ рѣшеніе македонскаго вопроса до Настоящаго времени. Но должно сказать, что самая возможность этого оттягиванія, отдавшаго въ руки Оттоманской имперіи крупный кусокъ земель въ центрѣ Балканскаго полуострова, отчасти опиралась на крайнюю сложность энтографическихъ и расовыхъ отношеній, которая могла служить предлогомъ для оставленія этой территоріи во владѣніи Высокой Порты. Самой бѣглой характеристики распредѣленія населенія Македоніи по различнымъ національностямъ уже достаточно для того, чтобы читатель могъ понять всю сложность задачъ, которыя выдвигаются передъ современной Европой, а въ частности передъ балканскими христіанскими государствами, когда рѣчь заходить о проведеніи границъ между различными народностями.
   Прежде всего, надо замѣтить, что статистика Македоніи находится въ необыкновенно хаотическомъ состояніи или, лучше сказать, Опирается на фантастическихъ признакахъ, которые выдвигаются тою или иною изъ соперничающихъ и, прежде всего, христіанскихъ народностей. И въ этомъ трагедія македонскаго вопроса Общія цифры распредѣленія македонскаго населенія идутъ въ основѣ своей отъ временъ турецкаго господства и даютъ въ сущности распредѣленіе не по народностямъ, а по религіямъ,-- какъ и ёстественно ожидать отъ старой теократической Турціи, гдѣ признакъ религіи считается совпадающимъ съ признакомъ національности. И эта-то злополучная рубрика "миллэтовъ", или вѣръ, и служитъ основаніемъ для невѣроятной путаницы, а вмѣстѣ съ тѣмъ Предлогомъ для самыхъ ожесточенныхъ распрей между народностями. Достаточно сказать, что если все населеніе Македоніи можно приблизитёльно исчислять въ 2.200.000 жителей, изъ которыхъ 1.800.000 приходятся на долю христіанъ различныхъ исповѣданій и народностей, и на долю магометанъ около 800.000 (остальную часть составляютъ евреи), то и тѣ, и другія большія категоріи распредѣляются, согласно источникамъ, на разныя группы самымъ фантастическимъ, а, главное, противорѣчивымъ способомъ.
   Возьмемъ, напр., магометанское населеніе. Оно достигаетъ, какъ мы видѣли, 800.000. Однако собственно турки въ этомъ общемъ числѣ составляютъ лишь полъ-милліона. Но къ общему числу поклонниковъ Ислама надо присоединить 130.000 болгаръ ("полаковъ"), 120.000 албанцевъ, 35.000 цыганъ, 15.000 грековъ, а затѣмъ небольшое число валаховъ, черкесовъ и даже евреевъ, такъ называемыхъ "дёнме". Еще пестрѣе выйдетъ рубрика христіанъ. Турки довольно оригинально, хотя и въ силу историческихъ традицій, называютъ греко-восточную вѣру "римскою", или "руми", присчитывая къ числу людей, исповѣдующихъ этотъ культъ, всѣхъ тѣхъ, кто признаетъ авторитетъ греческаго "вселенскаго" патріарха. А, такъ какъ политикой турокъ было втеченіе очень долгаго времени покровительствовать этой духовной власти и не признавать другихъ христіанскихъ вѣръ, то и выходило, что къ греческой національности причислялись, кромѣ собственно грековъ, сербы, валахи и болгары. Лишь въ 1870 году турки рѣшили признать болгарскаго экзарха, который былъ выдвинутъ своими соотечественниками, но немедленно же отлученъ отъ церкви греческимъ патріархомъ. Отсюда началась необыкновенно ожесточенная борьба между греками и болгарами, которые горько жаловались на эллинизированіе самыхъ подлинныхъ своихъ сородичей, продѣлывавшееся болѣе сотни лѣтъ греками при любезномъ содѣйствіи оттомановъ. Именно болгары являлись втеченіе послѣднихъ лѣтъ самыми жестокими врагами грековъ въ Македоніи, видя въ нихъ своихъ притѣснителей и насильниковъ. На этой-то почвѣ выростали такія явленія, какъ покушенія противъ греческихъ духовныхъ властей и вообще греческаго населенія патріотами-болгарами крайняго оттѣнка, или такъ называемыми комитаджіями, т. е. "комитетчиками", по имени террористическаго комитета, засѣдавшаго въ Софіи.
   Вслѣдъ за болгарами изъ желѣзнаго кольца религіозныхъ рубрикъ стали вырываться сербы и румыны. Къ несчастію, освободиться изъ этихъ тисковъ вѣроисповѣданія и та, и другая національности не могли, по мѣстнымъ условіямъ, иначе, какъ выдвигая требованія назначенія и утвержденія Высокою Портою высшихъ духовныхъ властей: румыны желали учрежденія епископіи въ Битоли, а сербы съ другой, усердно добивались назначенія своего митрополита въ Скоплье. Румынамъ (исповѣдующимъ "валахскій миллетъ") удалось наконецъ осуществить свое требованіе, такъ какъ ранней весной 1905 года султанскій ирадэ призналъ независимость румынской духовной власти въ Турціи. Но что касается до Сербіи, то до сихъ поръ ея усилія добиться религіозной независимости оказались тщетными. Тѣмъ съ большею энергіею сербская народность занялась заведеніемъ національныхъ школъ въ Македоніи. Но здѣсь ея пропаганду сильно стѣсняетъ такая же пропаганда со стороны румынъ и въ особенности болгаръ, которые въ послѣднее десятилѣтіе вообще становятся наиболѣе сильнымъ изъ балканскихъ народовъ.
   Вы можете себѣ представить, какъ жарко должны были возгорѣться споры за принадлежность жителей къ той или другой народности между соперничающими на почвѣ Македоніи балканскими государствами, по мѣрѣ того, какъ національное самосознаніе принимало болѣе реальную форму и старалось отрѣзать себя отъ становившейся устарѣлою религіозной пуповины. Особенно рѣзко эта вражда проявилась между болгарами и греками. Первые съ крайней энергіей протестовали противъ зачисленія ихъ въ греки потому только, что мусульманамъ угодно было въ своей статистикѣ вѣроисповѣданій причислять ихъ къ вѣрѣ руми. Болѣе свѣжій примѣръ этого національнаго соперничества мы видѣли въ послѣдніе дни. Въ то время, какъ три славянскіе союзника заключили перемиріе съ Турціей, въ этомъ перемиріи не согласилась принять участіе какъ разъ Греція. Предлогъ, который она выдвинула для продолженія военныхъ дѣйствій, насъ не особенно интересуетъ. Тутъ дѣло врядъ ли въ своеобразной оцѣнкѣ стратегическаго положенія со стороны Греціи, которая выражаетъ устами своихъ военныхъ и штатскихъ лицъ убѣжденіе, что всякая пріостановка враждебныхъ дѣйствій противъ Турціи можетъ идти только на пользу послѣдней и, стало быть, вредить интересамъ балканскаго союза. Причина лежитъ глубже, и, несомнѣнно, заключается въ недовѣріи грековъ къ результатамъ переговоровъ съ Турціей въ смыслѣ распредѣленія уже захваченной территоріальной добычи. Стоитъ только вспомнить, какой далеко не мирный діалогъ представляютъ собою объясненіяд іадоха и контръ-объясненія болгарскаго генерала Тодорова касательно того, кто же собственно взялъ Солунь. А, когда въ болгарской прессѣ раздался лозунгъ: "Фактическое завладѣніе данной территоріей во время войны еще не предрѣшаетъ окончательнаго владѣнія ею", то греки увидѣли въ этомъ прямой вызовъ имъ и сочли нужнымъ продолжать войну противъ Турціи.
   Несомнѣнно, мы должны относиться съ нѣкоторымъ скептицизмомъ ко всѣмъ этимъ переливамъ настроенія между разными участвующими въ войнѣ сторонами. Уже слишкомъ много сенсаціонныхъ и зачастую ложныхъ свѣдѣній фабрикуется, и злонамѣренно, и неумышленно, европейской прессой. Но, конечно, можно понять опасенія грековъ, какъ бы переговоры не вырвали у нихъ тѣхъ пріобрѣтеній, какія ими только что сдѣланы на театрѣ военныхъ дѣйствій, составляющемъ южную часть общаго театра войны. Греки, несомнѣнно, болѣе славянъ могутъ изъявлять притязанія на нѣкоторыя части южной Македоніи и южной же Албаніи. Болѣе или менѣе чистыхъ грековъ, населяющихъ Македонію, считается обыкновенно четверть милліона. Эллинскій элементъ сильно представленъ въ Солуни, Сересѣ, Кавалѣ, Касторіи и другихъ городахъ южной Македоніи. А греческое сельское населеніе занимаетъ довольно обширное пространство отъ Фессалійской границы къ Касторіи и Верріи. Оно населяетъ весь Халкидскій полуостровъ и нижній бассейнъ Струмы. Что касается до южной Албаніи, то греки, въ болѣе или менѣе чистомъ видѣ, населяютъ Янину, Превезу и самую южную оконечность страны; тогда какъ съ примѣсью албанцевъ они занимаютъ почти весь Эпиръ къ югу отъ линіи Химара -- Аргирокастро -- Граммосъ, равно какъ расположились въ треугольникѣ, образованномъ берегами Артскаго залива и Коницей. Здѣсь число грековъ, не считая даже говорящихъ по-гречески магометанъ, или такъ называемыхъ валахидовъ, должно превышать сто тысячъ. Такимъ образомъ въ южныхъ частяхъ распадающейся Турціи число грековъ превосходитъ, по всей вѣроятности, 400.000 и, пожалуй, приближается къ полумилліону. И вотъ, сильные сознаніемъ этого своего этническаго превосходства на упомянутой территоріи, греки и предъявляютъ свои притязанія на всѣ эти области, а, въ частности, на тѣ, которыя захвачены нынѣ успѣхами ихъ оружія въ южной Македоніи и Албаніи. Разумѣется, цѣликомъ подчиниться ихъ требованіямъ не захотятъ другіе союзники. И очень трудно предрѣшить исходъ переговоровъ.
   Теперь, какъ извѣстно, воюющія державы пользуются перемиріемъ, чтобы окончательно столковаться объ условіяхъ самаго мира. По три представителя каждой изъ воюющихъ сторонъ, включая сюда и Грецію, уже отправились въ Лондонъ для обсужденія окончательныхъ условій и 16 декабря нов. ст. состоялось первое засѣданіе ихъ для обмѣна мыслей. Параллельно съ этимъ, въ томъ же самомъ Лондонѣ засѣдаетъ конференція изъ пословъ великихъ державъ, которые будутъ представлять "обще-европейскіе интересы" и отъ давленія которыхъ могутъ въ значительной степени зависѣть результаты совѣщаній между балканскими государствами. Именно здѣсь открывается широкое поле для различныхъ предположеній. Когда дѣло идетъ о предвидѣніи сложныхъ явленій человѣческаго общества, намъ, конечно, нужно запастись большою долею скептицизма и недовѣрія къ тѣмъ предсказаніямъ, которыми такъ богата бьющая на эффектъ пресса разныхъ странъ. Не забудемъ, что та самая астрономія, которая безошибочно предсказываетъ затменія и открываетъ даже не найденныя телескопомъ небесныя тѣла, тѣмъ не менѣе останавливается, какъ надъ чрезвычайно трудной задачей, надъ рѣшеніемъ вопроса о взаимномъ притяженіи всего лишь трехъ небесныхъ сфероидовъ,-- которые она изучаетъ, замѣтьте, только съ точки зрѣнія ихъ массы и взаимныхъ разстояній. Насколько же сложнѣе явленія человѣческаго общества, гдѣ замѣшано столько матеріальныхъ и психологическихъ причинъ самаго разнообразнаго порядка и гдѣ внезапныя пертурбаціи такъ часто нарушаютъ проявленія, казалось бы, довольно основательно установленныхъ законовъ соціологіи.

------

   Въ общемъ наше впечатлѣніе таково, что балканская драма де получитъ въ послѣднемъ актѣ такого эффектнаго разрѣшенія, въ смыслѣ чистоты и опредѣленности финала, какого бы требовала игра политическаго воображенія сторонниковъ балканской лиги. Вѣроятно, если не произойдетъ ни малѣйшаго замѣшательства въ области обще-европейской политики, окончательные результаты, въ которые выльется балканскій споръ, будутъ носить межеумочный характеръ и далеко не удовлетворятъ любителей опредѣленныхъ положеній. Какъ еще недавно казалась возможною горячимъ сторонникамъ славянъ сцена торжественнаго вступленія болгаръ въ Константинополь во главѣ съ царемъ Фердинандомъ, который въ ихъ представленіи являлся бы такимъ образомъ преемникомъ византійскихъ императоровъ и этимъ эффектнымъ шествіемъ стиралъ бы изъ памяти христіанъ противоположную по смыслу сцену, разыгравшуюся болѣе четырехъ съ половиною вѣковъ назадъ, когда Магометъ II, по описанію лѣтописца Дуки, вступалъ въ Царьградъ черезъ дверь св. Романа. Увы! не смотря на то, что болгары, если вѣрить итальянскимъ газетамъ, уже отпечатали и распространили десятки тысячъ марокъ съ изображеніемъ Кобурга въ одѣяніи византійскихъ императоровъ, исторія, повидимому, не намѣрена дать этого удовлетворенія горячимъ патріотамъ изъ Софіи и Филиппополя. Вопросъ о томъ, въ чьихъ рукахъ останется Константинополь, представляется очень сложной обще-европейской задачей.
   Надо сказать, что за силуэтомъ маленькихъ балканскихъ государствъ, хотя и обнаружившихъ замѣчательную энергію въ войнѣ съ турками, вырисовываются на грозовомъ политическомъ горизонтѣ громадныя массы великихъ европейскихъ державъ,-- каждая со своими эгоистическими интересами, каждая готовая бросить свое подкрѣпленное оружіемъ слово въ завязавшійся споръ о границахъ новыхъ владѣній. Нѣтъ сомнѣнія, что переговоры балканской лиги съ Турціей не будутъ вестись такъ свободно, какъ этого желали сторонники маленькихъ государствъ. Соперничество тройственнаго союза и тройственнаго соглашенія въ значительной степени опредѣлитъ равнодѣйствующую сталкивающихся интересовъ крупныхъ державъ, общую линію того рѣшенія, на которомъ остановятся въ своихъ переговорахъ балканская лига и Оттоманская имперія. И тутъ вопросы права и свободы могутъ потерпѣть существенный ущербъ отъ игры интересовъ и вожделѣній политическихъ левіафановъ Европы. Уже въ прошлый разъ мы сказали, что съ точки зрѣнія высшей человѣчности задачи, связанныя съ ликвидаціей балканской войны, рѣшаются безъ особаго труда. Свобода личности и право на самостоятельное развитіе національныхъ союзовъ,-- вотъ критерій, въ которомъ мы видѣли пробный камень для оцѣнки годности такого или иного рѣшенія восточнаго вопроса. Но легко предположить, что этимъ пріемамъ рѣшенія воспротивятся тѣ или другія группы великихъ державъ, единственно по той причинѣ, что имъ такъ или иначе "захочется кушать". Правда, необходимость гуманнаго рѣшенія предстоящей задачи начинаетъ, повидимому, проникать въ голову идейныхъ выразителей тѣхъ самыхъ странъ, которыя, какъ мы говорили въ прошломъ обозрѣніи, не смотря на собственное демократическое устройство, крайне охотно мирились съ ужасающимъ деспотизмомъ Абдулъ-Гамида, лишь бы это давало возможность культурной Европѣ эксплуатировать отсталую Турцію. Мы съ удовольствіемъ читаемъ, напримѣръ, въ статьѣ одного изъ французскихъ политическихъ публицистовъ слѣдующія строки:
   "Какимъ бы образомъ ни велись переговоры, которые послѣдуютъ за миромъ, они должны будутъ освятить новый крупный шагъ: на сей разъ и маленькія государства будутъ имѣть право голоса; побѣда открыла имъ двери, которыхъ не могла открыть справедливость. Они потребуютъ, чтобы великія державы практиковали по отношенію къ нимъ на Востокѣ ту самую политику невмѣшательства, каковую они втеченіе столь долгаго времени рекомендовали по отношенію къ Турціи. Чѣмъ болѣе условія мира осуществятъ формулу "Балканы -- балканскимъ народамъ", тѣмъ болѣе дѣло переговаривающихся будетъ имѣть шансовъ быть прочнымъ и не превратиться, какъ то случилось съ Берлинскимъ договоромъ, въ источникъ новыхъ осложненій и войнъ. Да убоится мудрость великихъ націй, просвѣтленная, наконецъ, опытомъ, создать искусственное дѣло! Пусть она отступитъ передъ всякимъ рѣшеніемъ, которое было бы насиліемъ надъ естественными стремленіями народовъ. Чѣмъ болѣе распространяются въ Европѣ демократическіе идеи и нравы, тѣмъ болѣе сознаніе народовъ протестуетъ противъ старыхъ формъ права завоеванія, располагавшаго людьми противъ ихъ воли и вопреки ихъ естественнымъ чувствамъ родства. Балканскій полуостровъ обрѣтетъ прочное равновѣсіе и вступитъ въ эру мира и процвѣтанія лишь въ томъ случаѣ, если границы государствъ будутъ соотвѣтствовать, насколько возможно, границамъ народовъ. Каковы бы ни были возможныя рѣшенія вопроса, нужно во всякомъ случаѣ, чтобы дипломатическія формулы выразили ту существенную истину, что, если матеріальные интересы каждой страны и предпріятія, которыя она ведетъ внѣ своихъ границъ, имѣютъ право на заботливое отношеніе къ нимъ правительствъ, то есть вещь, еще болѣе драгоцѣнная и заслуживающая большаго вниманія, чѣмъ какое оказывали ей во времена Наполеона и Бисмарка: существуютъ люди, и эти люди имѣютъ право жить, потому что умѣютъ такъ доблестно умирать" {René Pinon, "Du congrès de Berlin à la confédération Balkanique"; "Revue des deux mondes", 15 ноября 1912 г., стр. 355.}.
   Конечно, намъ нечего придавать особенное значеніе столь, повидимому, благороднымъ и демократическимъ словамъ, исходящимъ изъ устъ небезызвѣстнаго французскаго писателя. Ихъ, несомнѣнно, подсказываетъ не одно только чувство высшей справедливости въ международныхъ отношеніяхъ,-- Франція довольно успѣшно отучилась отъ этихъ хорошихъ идей и вступила на путь такъ называемой реальной политики,-- тутъ, несомнѣнно, играетъ роль и желаніе автора сказать что-нибудь угодное предполагаемымъ интересамъ "союзной и дружественной страны": мы разумѣемъ Россію, которая является однимъ изъ партнеровъ тройственнаго соглашенія. Но, во всякомъ случаѣ, хорошо, что даже и эгоистическіе интересы начинаютъ подсказывать нѣкоторымъ изъ европейскихъ державъ рѣшеніе восточнаго вопроса, хоть до нѣкоторой степени совпадающее съ требованіями высшей правды и справедливости. Трудность положенія заключается въ томъ, что надлежащее рѣшеніе балканскаго вопроса съ точки зрѣнія національностей и права ихъ на самоопредѣленіе должно соотвѣтствовать вмѣстѣ съ тѣмъ видамъ и тройственнаго соглашенія, и тройственнаго союза. Отнюдь не принадлежа къ горячимъ сторонникамъ тройственнаго соглашенія и понимая, что дѣятельность этой политической группировки часто противорѣчитъ требованіямъ международнаго права и общечеловѣческой свободы (возьмите хотя бы судьбу несчастной Персіи), мы все же склоняемся къ той мысли, что даже грубые интересы этой группировки Франціи, Англіи и Россіи болѣе отвѣчаютъ надлежащему рѣшенію восточнаго вопроса, чѣмъ интересы тройственнаго союза.
   Въ послѣднемъ политическомъ созвѣздіи возможность справедливаго отвѣта парализуется крайне эгоистическими соображеніями Австро-Венгріи и Германіи, а, отчасти, и Италіи. Для Австро-Венгріи, по мнѣнію ея государственныхъ людей, дѣло идетъ почти о политическомъ существованіи двойственной монархіи въ ея теперешнемъ видѣ. Не забудемъ, что, по новѣйшимъ даннымъ, на общее населеніе Австро-Венгріи, равное 52 милліонамъ жителей въ 1912 г., приходится лишь 12 милліоновъ нѣмцевъ и 9 милліоновъ мадьяръ, каковое меньшинство въ двѣ пятыхъ всего числа жителей тѣмъ не менѣе изъявляетъ притязанія на руководство всей политической жизнью страны, слагающейся изъ цѣлой мозаики народностей, между которыми громадную долю составляютъ именно славяне. Вы можете себѣ представить, какимъ пугаломъ для офиціальныхъ выразителей Австро-Венгріи должно являться существованіе бокъ-о-бокъ съ двойственной монархіей такого немаловажнаго политическаго цѣлаго, какъ балканскій союзъ,-- въ случаѣ, конечно, если воюющимъ противъ Турціи христіанскимъ народамъ удастся сложиться въ федерацію государствъ или даже образовать одно федеративное политическое тѣло. Эта зловѣщая тѣнь должна, несомнѣнно, отравлять сознаніе германо-мадьярскихъ элементовъ монархіи Габсбурговъ, которая имѣла бы у самыхъ воротъ своихъ славянское государство, отличающееся значительною силою притяженія.
   Въ "Тысячѣ и одной ночи" встрѣчается легендарное арабское сказаніе о томъ, какою гибелью грозила неосторожнымъ морякамъ магнитная гора, вытягивавшая всѣ гвозди и желѣзныя скрѣпы изъ приблизившихся къ ней судовъ. Такой же катастрофой могло бы грозить Австро-Венгріи близкое сосѣдство балканскаго союза съ преобладаніемъ славянскаго элемента, который могъ бы оказать такое же притягивающее дѣйствіе на славянскіе же элементы Австро-Венгріи, оставивъ ее безъ цемента славянскихъ народностей. Тогда естественно подняли бы голову и другія этническія группы. Не забудьте, что въ составъ двойственной монархіи входятъ и три съ половиною милліона румынъ, большая часть которыхъ жестоко угнетается мадьярами. Въ эту же монархію насильственно вкрацлепъ по крайней мѣрѣ милліонъ итальянцевъ, ждущихъ лишь возможности присоединиться къ Италіи. Что же бы осталось тогда отъ всей дуалистической системы? 12 милліоновъ нѣмцевъ, обнаруживающихъ тягу къ Германіи, и 9 милліоновъ венгровъ, въ сущности ненавидящихъ нѣмцевъ и желающихъ оторваться отъ нихъ. Такимъ образомъ вся Австро-венгерская монархія распадалась бы въ прахъ, если только предположить, что образующееся на Балканскомъ полуостровѣ славянское государство проникнуто достаточно началами права и свободы, чтобы оказать притягательное дѣйствіе на родственные элементы Австро-Венгріи. Кстати сказать, при такой комбинаціи потерялось бы и желаніе Гумыніи согласовать свою политику съ политикой тройственнаго союза, одинъ изъ членовъ котораго держитъ въ темницѣ политическаго угнетенія число румынъ, превышающее половину всего румынскаго населенія самой Гумыніи. Отсюда, по мнѣнію разныхъ Фридъюнговъ, необходимость борьбы Австро-Венгріи съ славянами.
   Нѣкоторые авторы идутъ еще дальше въ своихъ пессимистическихъ предположеніяхъ и полагаютъ, что вслѣдъ за балканской войной раньше или позже должна наступить великая европейская война, гдѣ главную роль сыграетъ столкновеніе между германскими и славянскими народами. Я приведу читателю одну характерную цитату изъ англійскаго писателя, т. е., человѣка, интересы котораго не затрогиваются непосредственно современной политикой континента Европы.
   "Великая война между славянскими и германскими націями представляется неизбѣжной. Вопросъ только въ томъ, произойдетъ ли она раньше или позже. Германскіе и австрійскіе государственные дѣятели могутъ останавливаться надъ задачей, когда лучше вступить въ эту борьбу, теперь или нѣсколько позже; и очень возможно, что придутъ къ заключенію немедленно же начать войну. Балканскія государства истощены вслѣдствіе недостатка въ провіантѣ и въ деньгахъ. Они врядъ-ли въ настоящій моментъ способны сейчасъ же приняться за другую войну. Россія же еще до сихъ поръ ослаблена послѣдствіями злополучной войны съ Японіей. Кромѣ того, говоря практически, у нея нѣтъ и флота. Но черезъ нѣсколько лѣтъ Россія можетъ возстановить свое значеніе, а балканскія государства могутъ сдѣлаться опасно сильными. Сверхъ того, Россія сейчасъ была бы очень стѣснена въ своей мобилизаціи изъ-за обычной суровости зимы. Съ другой стороны, славянскій міръ растетъ быстро, благодаря сильному увеличенію населенія. И нѣсколькими годами позже германскимъ державамъ будетъ невозможно раздавить его. Великобританія -- такъ могутъ аргументировать нѣмецкіе государственные люди -- не имѣетъ интересовъ въ Албаніи, а поддержка Италіи вѣроятна, если война вспыхнетъ какъ разъ по вопросу объ Албаніи. Они могутъ аргументировать, что разъ Великобританія не имѣетъ интересовъ въ Албаніи, то она и не вмѣшается въ томъ случаѣ, если Сербія, поддерживаемая Россіей, и Австро-Венгрія сойдутся для боя. А въ это время Германія будетъ наблюдать за Франціей. Руководясь такими разсужденіями, государственные люди Германіи и Австро-Венгріи могутъ придти къ рѣшенію объявить войну немедленно же. Въ Берлинѣ и Вѣнѣ существуютъ сильныя военныя партіи. Благовидный предлогъ для войны найти легко. Въ случаѣ нужды можно сейчасъ же создать инцидентъ. Но величайшій интересъ Великобританіи лежитъ въ мирѣ.
   "Великобританія можетъ работать надъ сохраненіемъ мира лишь въ томъ случаѣ, если она ясно опредѣлитъ свою позицію, пока еще ле поздно. Въ своихъ дѣйствіяхъ она должна руководиться тѣмъ соображеніемъ, что послѣднія событія грозятъ совершенно перевернуть то равновѣсіе силъ на континентѣ Европы, отъ котораго зависитъ наша безопасность. Не въ интересахъ Великобританіи видѣть Европу подъ гегемоніей Германіи. Но въ то же самое время и не въ ея интересахъ видѣть Австро-Венгрію разрѣзанной, Германію окончательно разбитой и уменьшенной, а Европу подавленною гигантской комбинаціей славянскихъ государствъ" {Politicus, "The Eastern question and European War"; "The Fortnightly Review", декабрь 1912, стр. 999--1000.}.
   Эти разсужденія спокойнаго англичанина, могутъ, пожалуй, подѣйствовать охлаждающимъ образомъ на стремленія нѣкоторыхъ черезчуръ пламенныхъ сторонниковъ тройственнаго соглашенія, которые готовы хоть сейчасъ же повести войну противъ тройственнаго союза, т. е. сдѣлать Европу ареной одного изъ самыхъ чудовищныхъ столкновеній между культурными народами. Можно даже усумниться, такъ ли уже неизбѣжно столкновеніе между славянскимъ и германскимъ мірами, какъ это представляется англійскому автору. Мы думаемъ, что сознаніе современныхъ народовъ, не будучи еще въ состояніи окончательно сдать въ историческій музей кровавыя рѣшенія человѣческихъ проблемъ, вмѣстѣ съ оружіями каменнаго періода и разнаго рода фетишами, все же оказываетъ извѣстную долю сопротивленія, когда дѣло заходитъ о столкновеніи между культурными странами, идущими впереди человѣчества по пути прогресса. Можно, конечно, какъ всегда бываетъ въ такихъ случаяхъ, ошибиться въ своемъ предвидѣніи... Но все же намъ, напримѣръ, представляется, что изъ-за вопроса Эльзаса-Лотарингіи Франція и Германія не сойдутся уже болѣе въ кровавомъ бою, среди самыхъ населенныхъ и наилучше воздѣлываемыхъ областей Европы.
   Кстати сказать, мы также скептически относимся къ непосредственнымъ практическимъ результатамъ соціалистическаго пацифизма, какъ и пацифизма буржуазнаго. Мы можемъ себѣ даже представить такое стеченіе обстоятельствъ, когда для самаго убѣжденнаго сторонника труда можетъ возникнуть вопросъ о томъ не лучше ли въ данный моментъ прибѣгнуть къ насильственному но быстрому рѣшенію вопроса, чѣмъ отдавать цѣлыя массы трудящихся на медленное хирѣніе въ рамкахъ политическаго гнета и экономической эксплуатаціи. И эта задача можетъ стать передъ сознаніемъ самыхъ убѣжденныхъ соціалистовъ, какъ въ области внутренней, такъ и въ области внѣшней политики. Но изъ этого не слѣдуетъ, что временно безсильная платоническая оппозиція противъ войны не имѣетъ идейнаго большого значенія для ближайшаго будущаго. Приходится рѣшать въ каждомъ данномъ случаѣ, насколько цѣлесообразна позиція, занимаемая сознательными представителями человѣчества.
   Нельзя, напримѣръ, отрицать серьезнаго смысла за тѣми, хотя бы и не удавшимися, протестами противъ войны, какіе происходили въ Англіи во время бурской кампаніи и въ Италіи по поводу триполитанской авантюры. Мы менѣе увѣрены въ значеніи протеста балканскихъ соціалистовъ противъ недавняго похода. Во всякомъ случаѣ, если съ ихъ стороны было подвигомъ гражданскаго мужества говорить о мирѣ въ то время, когда высоко взмывала патріотическая волна, бросавшая почти все населеніе противъ Турціи, то этотъ протестъ былъ, въ сущности, черезчуръ платоническимъ, такъ какъ, выразивъ его, соціалисты полуострова все же надѣли на себя ранцы и взяли ружья. Что касается до той оппозиціи противъ войны, которая была организована представителями европейскаго соціализма на базельскомъ конгрессѣ, то намъ кажется, что его значеніе нѣсколько преувеличиваютъ въ соціалистическомъ лагерѣ. Намъ этотъ конгрессъ напомнилъ нѣсколько буржуазные конгрессы пацифистовъ. Правда, обстановка, въ которой протекали засѣданія миролюбиваго съѣзда, была внѣшнимъ образомъ очень эффектна. Тутъ и своды Базельскаго собора, гостепріимно осѣнявшіе своимъ таинственнымъ полумракомъ людей, объявившихъ "войну войнѣ". Тутъ и привѣтствія соціалистамъ со стороны носителей буржуазной кантональной власти. Тутъ и эффектныя слова стараго Бебеля о томъ, что духовныя власти свободной Швейцаріи ведутъ себя куда либеральнѣе, чѣмъ свѣтская власть въ Германіи. И за всѣмъ этимъ протестъ, раздавшійся на базельскомъ конгрессѣ, кажется намъ въ значительной степени лишь красивой и звучной фразой, которая мало къ чему обязываетъ участниковъ съѣзда и тѣ массы, выразителями которыхъ они являлись. Чтобы создать эффектное впечатлѣніе единогласнаго рѣшенія вопроса, развѣ не пришлось конгрессистамъ сочинить такую формулу, изъ которой было изгнано упоминаніе о всякихъ рѣшительныхъ пріемахъ борьбы съ войной? Выражалось только отрицательное отношеніе къ войнѣ и подчеркивались миролюбивыя стремленія рабочаго класса. Но развѣ не то же почти самое говорятъ буржуазные пацифисты?
   Изъ этого не слѣдуетъ, чтобы мы отрицали всякое значеніе такихъ манифестацій. Въ извѣстныхъ случаяхъ и слово можетъ быть дѣломъ. Ясное выраженіе гуманныхъ идей людьми прогресса, аплодирующими къ общественному мнѣнію цивилизованнаго міра, можетъ сыграть свою облагораживающую роль. На сознательныхъ элементахъ современной Европы лежитъ долгъ по возможности громко и ясно высказывать свою оцѣнку тѣхъ результатовъ, къ какимъ будутъ приходить переговаривающіяся стороны и вызывать оппозицію въ сознательныхъ слояхъ всякій разъ, когда условія договора будутъ нарушать основныя требованія прогресса, выставленныя нами выше: свободу личности и самостоятельность національностей, какъ бы малы онѣ ни были. Подъ этимъ угломъ зрѣнія для насъ изъ 2 0-милліоннаго населенія Балканскаго полуострова должны имѣть одинаковое значеніе, какъ 6 милліоновъ сербо-хорватовъ, такъ 5 милліоновъ болгаръ и 3.600.000 грековъ, 1.900.000 турокъ въ Европейской Турціи (даже 5 милліоновъ, по другимъ даннымъ), и 1.500.000 албанцевъ. Балканскій полуостровъ представляетъ самый причудливый конгломератъ народностей, въ которомъ одинъ этническій островъ вдвигается въ другой и въ свою очередь охватываетъ третій. Рѣшая вопросы о политическихъ границахъ, борцы за свободу и независимость не! должны упустить изъ виду интересовъ этихъ народностей и тамъ, гдѣ онѣ слагаются въ черезчуръ пеструю мозаику и дать возможность самостоятельнаго развитія даже тѣмъ сравнительно незначительнымъ группамъ меньшинства, которыя не могутъ претендовать на то, чтобы составить большія политическія единицы.

H. С. Русановъ.

"Русское Богатство", No 12, 1912

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru