Русанов Николай Сергеевич
Обозрение иностранной жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1. Воинственный характер переживаемого момента: иллюзии и действительность. Аргументация за и против милитаризма.- 2. Распри победителей на Балканском полуострове.- 3. Патриотизм верхов в Германии и Франции. Борьба милитаризма и антимилитаризма на почве Третьей республики.- 4. Международное шпионство и психология военной охраны.- 5. Джон Леббок (ум.).

   

Обозрѣніе иностранной жизни.

1. Воинственный характеръ переживаемаго момента: иллюзіи и дѣйствительность. Аргументація за и противъ милитаризма.-- 2. Распри побѣдителей на Балканскомъ полуостровѣ.-- 3. Патріотизмъ верховъ въ Германіи и Франціи. Борьба милитаризма и антимилитаризма на почвѣ Третьей республики.-- 4. Международное шпіонство и психологія военной охраны.-- 5. Джонъ Леббокъ (ум.).

I.

   Обозрѣватель современной общественной жизни, не желающій довольствоваться совсѣмъ поверхностнымъ взглядомъ на вещи, находится нынѣ въ затруднительномъ положеніи. Та воинственная лихорадка, которая уже 20 мѣсяцевъ со времени ультиматума, посланнаго Италіей Турціи (28 сентября 1911), овладѣла цивилизованнымъ міромъ, произвела свое дѣйствіе. Все болѣе или менѣе окрашено браннымъ настроеніемъ. Все разсматривается прежде всего съ точки зрѣнія дружескихъ и вражескихъ отношеній между народами. Вопросы внутренней жизни, имѣющіе, казалось бы, самое существенное значеніе для любой страны, видимо, отступаютъ на задній планъ передъ принявшимъ такія осязательныя формы злымъ геніемъ милитаризма.
   И однако, когда начинаешь вдумываться въ это положеніе вещей, то приходишь къ заключенію, что этотъ воинственный характеръ современной жизни все же является не столько точнымъ отраженіемъ дѣйствительныхъ стремленій народовъ, сколько своего рода могущественной оптической иллюзіей. Дѣйствительно, какъ бы много ни говорилось, ни писалось, ни кричалось о войнѣ, будничная жизнь громаднаго большинства, та жизнь, ось которой проходитъ черезъ вопросы матеріальнаго существованія и идейнаго развитія, хлѣбнаго заработка и задачъ ума, не прекратила же своего теченія. Реальныя заботы дня по прежнему встаютъ передъ человѣчествомъ и неотступно требуютъ своего разрѣшенія. Конечно, на извѣстной полосѣ широкой матери-земли люди разныхъ національностей могутъ сталкиваться въ борьбѣ, отбрасывающей насъ къ первобытнымъ временамъ, а другіе народы, всматриваясь въ этотъ конфликтъ, обуреваться чувствами страха и надежды и то жаждой завоеванія, то опасеніями за собственную будущность. Но слѣдуетъ ли изъ этого, что текущая жизнь измѣнила свой основной характеръ? И теперь, какъ и прежде, люди должны работать, хлопотать, избѣгать одного и стремиться къ другому, словомъ, трудиться, не покладая рукъ, ради своихъ матеріальныхъ и идейныхъ интересовъ. Но воинственный колоритъ, окрасившій нѣкоторыя стороны современной международной жизни, несомнѣнно, способствуетъ созданію миража, сквозь дымно-кровавыя очертанія котораго всѣ дѣйствительные вопросы національнаго и общечеловѣческаго существованія представляются урѣзанными и уменьшенными.
   Нѣтъ сомнѣнія, что въ созданіи этой иллюзіи повиненъ, прежде всего, характеръ тѣхъ органовъ общественнаго мнѣнія, съ которыми приходится считаться наблюдателю, стоящему, по необходимости, на извѣстномъ разстояніи отъ людей, непосредственно затронутыхъ въ данный моментъ вопросами войны и мира. Откуда, дѣйствительно, получаются наши свѣдѣнія о современной жизни? На основаніи какихъ данныхъ мы дѣлаемъ обобщенія? Печать, съ одной стороны, дебаты въ представительныхъ учрежденіяхъ -- съ другой являются главными источниками нашего знанія о томъ, что дѣлается въ данный моментъ какъ внутри каждой націи, такъ и на взаимномъ пересѣченіи этихъ человѣческихъ, группировокъ. Но мнѣ уже не разъ приходилось говорить съ читателемъ относительно довольно искусственнаго характера общественнаго мнѣнія, находящаго себѣ выраженіе въ парламентахъ и печати нашихъ дней. Представительныя учрежденія, даже въ наиболѣе демократическихъ странахъ, служатъ до сихъ поръ органомъ выраженія не столько чаяній и стремленій широкихъ массъ, сколько интересовъ наиболѣе вліятельныхъ элементовъ современнаго общества, людей капитала, владѣнія, патентованной науки, которые до сихъ поръ, вслѣдствіе малой еще сознательности трудового человѣчества, заправляютъ судьбами націй. Но и въ печати отражаются прежде всего интересы и идеи этихъ правящихъ слоевъ, находятъ мѣсто демагогическіе пріемы, при помощи которыхъ профессіональные политики стараются вліять на "улицу", а, при посредствѣ этой наиболѣе импульсивной части населенія, и на народныя массы.
   Именно потому, что наибольшая доля впечатлѣній, переживаемыхъ современными націями, доходитъ до насъ по каналамъ парламентовъ и печати, отражающихъ прежде всего точку зрѣнія привилегированнаго меньшинства, и общій характеръ текущей жизни окрашивается чаще всего тѣми тонами, какіе въ данный моментъ подходятъ наиболѣе къ настроенію этихъ вліятельныхъ сферъ. Бряцаніе воинственными словами и оружіемъ заглушаетъ въ значительной степени голосъ великихъ гражданскихъ потребностей, хотя широкія массы не перестаютъ жить прежде всего могущественными интересами реальной трудовой жизни и лишь въ линіяхъ наиболѣе рѣзкаго столкновенія между народами испытываютъ на себѣ непосредственное вліяніе воинственной эпохи. Какъ бы то ни было, съ этимъ характеромъ современнаго момента приходится считаться, даже и вводя тѣ поправки, которыя мы только что сдѣлали. Общественные элементы, отличающіеся нынѣ наибольшею членораздѣльностью при выраженіи своихъ желаній, въ данную минуту заняты прежде всего вопросами внѣшней политики, которая, конечно, является вмѣстѣ съ тѣмъ для нихъ и внутренней политикой, поскольку настоящій припадокъ милитаризма находится въ тѣсной связи съ сознательно преслѣдуемыми выгодами привилегированнаго меньшинства.
   За примѣрами недалеко ходить. Передо мною лежитъ недавно появившійся дополнительный томъ къ вышедшему два года тому назадъ 11-му изданію "Британской Энциклопедіи". Этотъ томъ, носящій названіе "Ежегодника", представляетъ собою систематическое изложеніе наиболѣе крупныхъ явленій жизни и мысли втеченіе 1911--1912. Въ первомъ отдѣлѣ части I, посвященномъ международной "политикѣ и экономикѣ", непредубѣжденнаго читателя подражаетъ то обстоятельство, что, за исключеніемъ одной-двухъ небольшихъ главокъ, касающихся "роста синдикализма" и "женской подачи голосовъ", весь обзоръ почти цѣликомъ состоитъ изъ статей по военнымъ вопросамъ. Одна за другой передъ взорами читателя проходятъ главы: "Мароккскій кризисъ", "Италія и Триполи", "Балканскій кризисъ 1912 г." и опять "Турко-итальянская война", и опять "Балканская война" и т. п. Двѣ спеціальныя главы трактуютъ о такихъ предметахъ, какъ "Арміи міра" и "Флоты міра". Обѣ послѣднія статьи въ особенности показательны, такъ какъ онѣ даютъ намъ тотъ уголъ зрѣнія, подъ которымъ современные политики, современные правящіе классы разсматриваютъ между народные и національные вопросы даннаго момента.
   Въ статьѣ "Арміи міра и ихъ развитіе", написанной извѣстнымъ военнымъ спеціалистомъ Англіи Джономъ Солэно, мы читаемъ: "Тенденціи военнаго прогресса несомнѣнно продолжаютъ лежать въ направленіи Постоянной готовности къ войнѣ, основанной на очень полныхъ и заблаговременно сдѣланныхъ приготовленіяхъ. Великія державы концентрируютъ свою энергію и рессурсы среди мира, развивая въ себѣ способность нанести ударъ изо всей силы и съ наибольшимъ результатомъ немедленно послѣ того, какъ начнутся враждебныя дѣйствія. Въ спеціальныхъ кругахъ полагаютъ, что при настоящихъ условіяхъ военныя дѣйствія между сосѣдними цивилизованными государствами на прилежащихъ территоріяхъ не будутъ затягиваться. Они примутъ характеръ, сравнительно короткой, но крайне жестокой борьбы. При такихъ обстоятельствахъ способность нанести ударъ быстро и съ подавляющимъ превосходствомъ силъ существенна для успѣха. Въ соотвѣтствій съ этимъ современная стратегія стремится обезпечить себѣ превосходство надъ врагомъ при самомъ же началѣ,-- если необходимо, то путемъ внезапнаго нападенія и энергично продолжая разъ начатое наступленіе до тѣхъ поръ, пока сопротивленіе не будетъ сломлено, и непріятелю не будетъ дано ни времени, ни возможности для возстановленія поколебленной моральной и физической силы.
   "Независимо уже отъ потери человѣческихъ существованій и расходовъ на непосредственную борьбу, которые въ случаѣ столкновенія между великими державами будутъ поистинѣ колоссальны, перерывъ въ нормальной дѣятельности національной жизни, а въ особенности парализующее вліяніе обширныхъ военныхъ операцій на промышленность и торговлю, вмѣстѣ съ возможнымъ уменьшеніемъ предметовъ необходимости и ростомъ ихъ цѣнъ, крайне серьезно истощатъ рессурсы и подорвутъ силу сражающихся народовъ, если война продлится нѣкоторое время. Сверхъ того, всегда возможно, что такія столкновенія примутъ почти универсальный характеръ и увлекутъ въ свой водоворотъ цѣлый рядъ союзныхъ народовъ съ территоріями, обнимающими цѣлые континенты, вызывая такимъ образомъ фатальные результаты во всемъ мірѣ. И хотя эти соображенія врядъ ли могутъ отпугнуть какую бы то ни было націю отъ воины въ случаѣ достаточно крупнаго искушенія при настоящемъ характерѣ человѣчества, они, конечно, будутъ вызывать желаніе пустить въ ходъ болѣе значительныя и дороже стоющія силы, а потому и поскорѣе кончить войну.
   "Въ виду такихъ тенденцій успѣхъ въ современной войнѣ зависитъ прежде всего отъ готовности къ ней во время мира. Націи будутъ выдерживать напоръ или падать предъ нимъ въ соотвѣтствіи съ мощью, которую онѣ обнаружатъ въ моментъ испытанія, равно какъ сообразно съ тою быстротою, какую онѣ будутъ въ состояніи развить для нанесенія рѣшительнаго удара. Не должно забывать, что если продолжительность современныхъ войнъ стремится сократиться, то время, потребное для необходимой подготовки, становится, наоборотъ, продолжительнѣе. Армія представляетъ въ настоящее время черезчуръ сложный механизмъ, чтобы его можно было импровизировать или создать второпяхъ. Въ настоящее время уже нѣтъ болѣе возможности сдѣлать въ короткое время изъ мирныхъ гражданъ хорошихъ солдатъ, а, еще менѣе того, хорошихъ офицеровъ... Вслѣдствіе всѣхъ этихъ причинъ требованія военнаго прогресса рѣзко говорятъ противъ осуществимости плана превратить необученныхъ или плохо обученныхъ людей въ подходящихъ солдатъ, когда война уже вспыхнула, съ какой бы то ни было надеждой на успѣхъ" {"The Britannica Year-Book 1913"; Лондонъ -- Нью-Іоркъ, 1913, стр. 35--36 passim.}.
   Эта страничка, принадлежащая перу одного изъ выдающихся спеціалистовъ той самой Англіи, гдѣ до послѣдняго времени вопросы войны не поглощали всего вниманія сознательныхъ элементовъ общества, знаменательна во многихъ отношеніяхъ. Она, прежде всего, вскрываетъ психологію правящаго меньшинства нашихъ дней, которое полагаетъ верхъ человѣческой мудрости въ томъ, чтобы отказаться отъ гуманныхъ идеаловъ, и выдвигаетъ въ первую голову перспективы стараго зоологическаго столкновенія, но лишь въ новой формѣ и съ новыми, болѣе страшными орудіями разрушенія. Она, съ другой стороны, свидѣтельствуетъ о томъ, что современные руководители судьбами націй сами прекрасно понимаютъ размѣры опустошеній, какіе долженъ произвести на территоріи высоко культурныхъ государствъ грозный ураганъ войны, что не мѣшаетъ имъ стараться все время подогрѣвать воинственный пылъ мирнаго населенія. Выражается здѣсь также, какъ очевидная аксіома, то соображеніе, что, чѣмъ война будетъ короче и страшнѣе, тѣмъ продолжительнѣе должно происходить подготовленіе къ ней. Наконецъ, нашъ спеціалистъ какъ бы изъ самыхъ условій современной военной техники выводитъ необходимость строго профессіональной арміи и отрицаетъ всѣ широко народные способы веденія войны вродѣ вооруженія всей націи по системѣ милиціи,-- что опять-таки еще не такъ давно считалось разумнымъ выводомъ изъ общаго характера все болѣе демократизирующихся государствъ новаго періода.
   Однако, какъ бы ни были, повидимому, вѣски аргументы нашего писателя-милитариста и не смотря на воинственную пропаганду современныхъ сверхъ-патріотовъ, наиболѣе мыслящая и гуманная часть человѣчества отнюдь не соглашается принимать на вѣру эти якобы научныя положенія самоновѣйшаго милитаризма и упорно работаетъ надъ распространеніемъ среди людей болѣе здравыхъ понятій. Она стремится всѣми силами противодѣйствовать бранному настроенію различныхъ національностей и вредной для всего общества политикѣ тѣхъ господствующихъ группъ, которыя изъ-за личныхъ интересовъ выгоднаго помѣщенія капиталовъ и быстрой военной карьеры настаиваютъ на увѣковѣченіи и обожествленіи войны. Если милитаризмъ выдвигаетъ своихъ мыслителей и поэтовъ, то и гуманитарный идеалъ не думаетъ сдаваться. Онъ можетъ порою гнуться подъ напоромъ военщины, которой въ послѣднее время удалось привести въ движеніе и "улицу", и отчасти широкія массы. Но онъ съ еще большей энергіей защищаетъ широкіе идеалы общечеловѣческаго и національнаго прогресса. И если мы познакомили читателя съ научно-милитаристской точкой зрѣнія, изложенной въ такомъ солидномъ изданіи, какъ только что цитированное нами приложеніе къ англійской энциклопедіи, то, съ другой стороны, мы можемъ противоставить этимъ утвержденіямъ очень убѣдительную критику милитаризма, исходящую изъ рядовъ не какихъ-нибудь крайнихъ элементовъ, а разсудительныхъ, уравновѣшенныхъ "бюргерскихъ" пацифистовъ.
   Только что въ Германіи, въ той самой Германіи, населенію которой приписываются такіе воинственные замыслы его сосѣдями, появилась вторая часть "Руководства къ движенію въ пользу мира", принадлежащая перу Альфреда Фрида. Авторъ, судя по цитатамъ изъ книги, приводимымъ въ статьѣ нѣмецкой прогрессивной газеты, беретъ быка за рога и удачно вскрываетъ несостоятельность софизмовъ, которые пускаются въ ходъ милитаристами для того, чтобы подвести хоть какое-нибудь научное основаніе подъ свои зоологическіе идеалы. Особенно удачны разсужденія автора тамъ, гдѣ онъ приводитъ къ абсурду ту самую систему "вооруженнаго мира", что съ такимъ видомъ непогрѣшимости преподносилась намъ, какъ очевидная истина, англійскимъ писателемъ.
   Какъ извѣстно, иные милитаристы, желая заручиться поддержкою широкихъ слоевъ населенія, любятъ говорить о томъ, что военныя издержки высоко производительны. Независимо уже отъ своей основной задачи служить священнымъ интересамъ защиты отечества, онѣ, видите ли, чрезвычайно полезны и въ экономическомъ отношеніи, потому что создаютъ цѣлый рядъ отраслей промышленности, которыя безъ того не существовали бы, даютъ занятія значительной долѣ рабочаго класса и, оставляя деньги, употребленныя на вооруженія, въ самой странѣ, разливаютъ повсюду довольство. Фридъ жестко нападаетъ на эту аргументацію. Онъ, кстати сказать, становится при этомъ почти на ту точку зрѣнія, которая извѣстна русскому читателю изъ примѣчаній Чернышевскаго къ Миллю, а именно онъ различаетъ не столько между производительнымъ и непроизводительнымъ, сколько между выгоднымъ и убыточнымъ для обществъ производствомъ: "Если бы дѣло шло только о томъ, чтобы бросать извѣстное количество денегъ, въ обращеніе между людьми, то тогда слѣдовало бы только ежедневно заниматься всевозможными безцѣльными работами. И однако суть не въ томъ, что вообще издерживаются деньги, а въ томъ, что доставленный за нихъ продуктъ создаетъ новую стоимость, которая въ свою очередь въ состояніи создавать дальнѣйшія новыя стоимости. Если государство строитъ мосты или желѣзныя дороги, осушаетъ болота, открываетъ школы, воздвигаетъ здоровыя и дешевыя жилища, то капиталъ, вложенный въ такія предпріятія, окупается съ процентами благодаря плодотворному воздѣйствіи? на хозяйство страны. Но деньги, которыя издерживаются на вооруженія, если онѣ даже сохраняются въ странѣ и въ данный моментъ идутъ на пользу нѣкоторымъ категоріямъ предпринимателей и рабочихъ, остаются до существу непроизводительными. Пушки, ружья отнюдь не создаютъ никакихъ новыхъ стоимостей. Наоборотъ, ихъ изготовленіе и обслуживаніе будутъ отвлекать отъ производительнаго труда тысячи работоспособныхъ гражданъ. А, сверхъ того, и самые эти предметы скоро оставляются позади новыми техническими изобрѣтеніями, такъ что воплощенная въ нихъ стоимость труда теряется совершенно, а остается лишь стоимость употребленнаго на ихъ изготовленіе сыраго матеріала, вслѣдствіе чего происходитъ прямое уничтоженіе стоимости".
   Не менѣе удачно опроверженіе авторомъ другого софизма, пускаемаго въ ходъ милитаристами; военныя издержки -- страховая премія противъ опасностей войны; вооруженія обезпечиваютъ миръ, а миръ даетъ возможность существовать производительному труду. Фридъ совершенно не удовлетворяется этими глубокомысленными разсужденіями. Отъ чего страхуемъ мы себя -- спрашиваетъ авторъ,-- когда вносимъ въ страховое общество премію? Конечно, не отъ самого несчастнаго случая, не отъ пожара, не отъ града, а отъ его послѣдствій. Но когда мы бросаема огромныя средства въ пасть милитаризму, что мы обезпечиваемъ этимъ себѣ? Вѣдь, мы не гарантируемъ себя отъ тѣхъ потерь, которыя мы понесемъ, если даже побѣдимъ. Кто возмѣститъ намъ тысячи разбитыхъ и искалѣченныхъ существованій, разгромъ городовъ, опустошеніе земель, вообще то невѣроятное расточеніе производительныхъ силъ, какое неизбѣжно связано съ войной?.. Не оставляетъ безъ вниманія авторъ и психологической стороны милитаризма: казарма, по мнѣнію приверженцевъ военныхъ доблестей, является лучшею школою для народа. Фридъ соглашается съ тѣмъ, что внѣшнимъ образомъ это, пожалуй, и такъ. "Но тотъ фактъ, что войско могло сдѣлаться школою для народа, является какъ разъ печальнымъ слѣдствіемъ нашихъ военныхъ вооруженій. Только потому, что они расхищаютъ такимъ чудовищнымъ образомъ силы народа, мы до сихъ поръ и не могли организовать какъ слѣдуетъ настоящую народную школу, вполнѣ удовлетворяющую своимъ задачамъ. Если бы мы употребили на народное образованіе хотя часть денегъ, брошенныхъ на вооруженія, то мы могли бы ту самую шлифовку, которую армія придаетъ низшимъ слоямъ народа, сообщить имъ болѣе достойнымъ, болѣе прочнымъ и, прежде всего, неизмѣримо болѣе дешевымъ способомъ".
   Наконецъ, авторъ подвергаетъ провѣркѣ фактами то утвержденіе милитаристовъ, которое особенно часто повторяется ими въ данный моментъ, когда безпрерывный ростъ флота по обѣимъ сторонамъ Сѣвернаго моря ставитъ между собою во враждебныя отношенія старинную владычицу морей, Англію, и начинающую сильно соперничать съ ней Германію. Сторонники вооруженнаго мира говорятъ именно, что торговля любой страны находится въ прямомъ отношеніи къ размѣрамъ флота. Но Фридъ приводитъ статистику, изъ которой слѣдуетъ, что средняя цифра вывоза, падающаго на каждаго жителя, равняется 87 франкамъ въ Австро-Веніріи, 223 -- во Франціи, 234 -- въ Германіи, 534 -- въ Англіи, 590 -- въ Швейцаріи, 608 -- въ Бельгіи, наконецъ, 1,490 -- франкамъ въ Голландіи. И выходитъ, что тѣ страны, у которыхъ нѣтъ никакого своего флота или существуетъ только незначительный (здѣсь, конечно, можно внести нѣкоторыя поправки, напр., хотя бы по отношенію къ Голландіи. H. Р.), обладаютъ наибольшими средними размѣрами внѣшней торговли {А. Fried, "Handbuch der Friedenshewegung"; Берлинъ-Лейпцигъ, 1913. Cp. статью L. Persius, "Bestrebungen tür Rüstungsverminderung", въ No "Berliner Tageblatt" отъ 29 мая 1913.}.
   

II.

   Мнѣ, впрочемъ, уже нѣсколько разъ приходилось указывать читателю, что вопросы о выгодности или убыточности. милитаризма для цѣлыхъ націй не могутъ, какъ слѣдуетъ, ставиться въ данный историческій періодъ. Руководство судьбами каждаго государства до сихъ поръ, къ сожалѣнію, принадлежитъ главнымъ образомъ тѣмъ привилегированнымъ слоямъ населенія, которые рѣшаютъ задачи внутренней, а особенно внѣшней политики, рѣдко соображаясь съ истинными потребностями и стремленіями цѣлаго народа, но преслѣдуя прежде всего свои собственные интересы. Массы до сихъ поръ еще слишкомъ мало сознательны. Онѣ еще черезчуръ полагаются на высшую мудрость правящихъ и черезчуръ легко поддаются той ловкой реторикѣ, которую умѣютъ пускать въ ходъ рулевые современныхъ государствъ. До настоящаго времени обстоятельства складываются такъ, что огромные запасы производительной энергіи послушно направляются націями по тѣмъ каналамъ, куда отводятъ ихъ профессіональные политики, полагающіе, что на ихъ вѣкъ народнаго неразумія еще хватитъ.
   Яркой иллюстраціей къ этому положенію, которое приходится. снова и снова повторять, для того, чтобы не сходить съ точки зрѣнія современныхъ фактовъ, являются хотя бы взаимныя отношенія балканскихъ союзниковъ, казалось осуществившихъ въ непредвидѣнно широкой степени тѣ задачи, какія они ставили передъ собою, когда начинали освободительную войну. Турція разгромлена. На европейскомъ континентѣ въ ея рукахъ остается лишь небольшой клочокъ полуострова, на востокъ отъ линіи Мидія-Эносъ, и возникаетъ вопросъ, не придется ли Оттоманской имперіи перенести центръ своей политической жизни въ Малую Азію. Но увы! сама неожиданная чрезмѣрность результатовъ, достигнутыхъ Балканской лигой, вызвала невѣроятное ожесточеніе и вражду между руководителями входящихъ въ составъ четверного союза государствъ. Мы уже не будемъ говорить о тѣхъ печальныхъ фактахъ вражды, которые рѣзко проявились въ сношеніяхъ между греками и болгарами и приняли мѣстами форму заправскихъ перестрѣлокъ: повидимому, эти столкновенія уже улегаются. Но остается гораздо болѣе трагическій и болѣе чреватый послѣдствіями вопросъ объ общихъ отношеніяхъ между двумя славянскими сосѣдями: болгарами и сербами. Въ то самое время, какъ въ Лондонѣ подъ давленіемъ Грэя воюющія стороны подписывали мирный договоръ (30 мая), сожительство обѣихъ армій на поляхъ Македоніи приняло такой натянутый характеръ, что вотъ-вотъ можно было ждать открытія общихъ военныхъ дѣйствій между недавними союзниками. Конечно, слухи о близости печальнаго столкновенія могли быть преувеличены тѣми самыми органами печати, которые умышленно питаютъ своихъ читателей сенсаціонными извѣстіями съ тѣмъ, чтобы на слѣдующій же день опровергнуть ихъ. Но, во всякомъ случаѣ, друзьямъ мира придется, повидимому, затратить немало усилій прежде, чѣмъ уляжется соперничество братьевъ-враговъ изъ-за новыхъ пріобрѣтеній.
   Не желая входить въ подробности этой распри, мы можемъ общими чертами охарактеризовать самую сущность спора. Какъ извѣстно, между Сербіей и Болгаріей еще весной прошлаго года были заключены два договора: союзный трактатъ съ секретнымъ приложеніемъ (въ случаѣ удачной войны) о раздѣлѣ территорій отъ 13 марта 1912 г. и военный договоръ 11 мая 1912 же года. Къ этому, почти наканунѣ открытія военныхъ дѣйствій противъ Турціи, прибавилось новое договорное условіе военнаго характера отъ 28 сентября. Согласно этимъ документамъ, Сербія признавала за Болгаріей права на всѣ территоріи, лежащія на востокъ отъ Родопскихъ горъ и рѣки Струмы. Болгарія отвѣчала такимъ же признаніемъ правъ Сербіи на территоріи, лежащія къ сѣверу и къ западу отъ кряжа Шаръ. Что касается до промежуточной области, лежащей между горами Шаръ и Родопами, Эгейскимъ моремъ, и Охридскимъ озеромъ, то союзники взаимно обязались въ случаѣ, если имъ не удастся сорганизовать изъ упомянутой области автономную провинцію, совершить ея полюбовный раздѣлъ. Военная конвенція предусматривала также количество и употребленіе войскъ, которыя должны были поставить обѣ союзныя державы, съ заранѣе установленнымъ распредѣленіемъ ролей.
   Надо сказать, что договорныя статьи прилагались первоначально къ областямъ Старой Сербіи и Македоніи, причемъ освобожденіе христіанъ въ послѣдней и являлось исходнымъ пунктомъ и казовымъ предлогомъ предъ лицомъ всего міра для начатія военныхъ дѣйствій противъ Оттоманской имперіи. Когда первые крупные и почти неожиданные успѣхи союзныхъ армій быстро расширили эту гуманитарную освободительную задачу до размѣровъ завоевательнаго похода, увеличивъ въ огромной степени театръ операціонныхъ дѣйствій и вызвавъ потребность въ усиленіи войскъ и въ иной ихъ диспозиціи, то между союзниками стали возникать и съ ходомъ побѣдоносной кампаніи все рости и шириться серьезные раздоры. Сотрудничество обѣихъ армій по двумъ первымъ договорамъ, должно было пріурочиваться только къ Македоніи. Въ частности было рѣшено, что 100.000 сербовъ и 100.000 болгаръ займутъ вмѣстѣ бассейнъ рѣки Вардаръ. Сербамъ предоставлялось право употребить 50.000 другихъ своихъ войскъ по своему желанію въ Старой Сербіи, а болгарамъ разрѣшалось направить другія 100.000 туда, куда они сочтутъ это нужнымъ. Но ни Ѳракія, ни бассейнъ рѣки Марицы не фигурировали въ этомъ договорѣ. Предполагалось "совершить совмѣстный походъ противъ Салоникъ, а не противъ Константинополя".
   Однако, наканунѣ военныхъ дѣйствій болгары сочли себя вынужденными измѣнить планъ кампаніи, и эти измѣненія и составили предметъ третьяго, осенняго, договора. Болгары рѣшили теперь направить свои усилія главнымъ образомъ на Ѳракію, стремясь захватить Адріанополь и, если возможно, и Константинополь. Вслѣдствіе этого у нихъ не оказалось свободныхъ войскъ для отправки въ Македонію, и вся тяжесть вардарской кампаніи пала на Сербію, которая должна была мобилизовать не 150.000 чел., какъ предполагалось раньше, а уже при самомъ началѣ кампаніи 360.000 чел. и довести затѣмъ это число до 400.000 чел. Правда, въ Старой Сербіи легко справлялась съ задачею сербская армія въ 35.000 чел. Но, сообразно съ измѣнившимся планомъ кампаніи, Сербія была вынуждена бросить 200.000 чел. далѣе на югъ и юго-востокъ, къ Скопле, Битолю и Солуни. Между тѣмъ со стороны болгаръ на помощь этой (второй) сербской арміи могло быть послано вмѣсто 100.000 всего 10.000 чел. Наоборотъ, сербамъ пришлось сдѣлать на востокѣ отъ условленнаго театра ихъ дѣйствій непредвиденное значительное усиліе, отправивъ 50.000 и всю осадную артиллерію подъ Адріанополь на выручку болгаръ, которые получали такимъ образомъ крупную поддержку, не упомянутую въ первоначальномъ договорѣ. Въ результатѣ вся западная Македонія, и особенно бассейнъ Вардара, были завоеваны одними сербами, тогда какъ Ѳракія, совсѣмъ отсутствовавшая въ предварительномъ условіи, досталась болгарамъ, благодаря опять-таки очень дѣятельному сотрудничеству сербовъ. Нынѣ, когда оттоманскій медвѣдь уже убитъ, и рѣчь идетъ о раздѣлѣ его шкуры, сербы считаютъ справедливымъ измѣнить прежнія условія договора. Въ виду понесенныхъ ими значительныхъ жертвъ и расширенія ранѣе выпадавшей на ихъ долю задачи, они-требуютъ себѣ лишней территоріи въ Македоніи, въ частности Битоля, Охриды и вообще македонскихъ мѣстностей на правомъ (западномъ) берегу Вардара.
   Такова аргументація сербовъ. Противъ нея болгары выдвигаютъ свою. Если Сербія мобилизовала лишнихъ 100.000 чел.,-- говорятъ они,-- то и Болгарія, начавъ прямо съ 400.000, довела скоро свою армію до 600.000. Далѣе Сербія на македонскомъ театрѣ войны въ сущности ни разу не встрѣтила серьезнаго сопротивленія, и ореолъ, окружающійся якобы громкія побѣды, является ни болѣе ни менѣе, какъ эхомъ славныхъ историческихъ воспоминаній, соединенныхъ съ мѣстами ея тріумфовъ. Между тѣмъ Болгарія вынесла на своихъ плечахъ главную тяжесть войны. Она сокрушила старую мощь исконнаго врага. Ея войска нанесли рядъ пораженій такимъ великолѣпнымъ солдатамъ, какими всегда считались турки. Она, наконецъ, до самаго послѣдняго времени принуждена была стоять подъ ружьемъ у холмовъ и болотъ Чаталджи, въ то время какъ сербы уже чуть не сто дней покоились на лаврахъ. Въ силу всего этого минимальнымъ до справедливости требованіемъ со стороны Болгаріи является притязаніе на тѣ города къ западу отъ Вардара, какъ Монастиръ (болгарское названіе Битоля), Охрида и т. п., которые должны считаться болгарскими и по языку и нравамъ жителей.
   Въ этомъ пунктѣ аргументаціи сербы въ свою очередь поджидаютъ болгаръ, аттакуя ихъ соображенія, основанныя на принципѣ національно стей. Не послѣднюю, кстати сказать, по своей пикантности подробность этого спора составляетъ походъ сербскихъ ученыхъ противъ болгаръ съ цѣлью доказать послѣднимъ, что Монастиръ въ гораздо большей степени турецкій и греко-валахскій городъ, чѣмъ славянскій: пускай лучше достанется кому угодно, только бы не болгарамъ! А Охрида потому только, молъ, и можетъ считаться болгарскимъ мѣстомъ, что въ 1890 г. болгарамъ было угодно завести тамъ свое духовенство и школы, зависящія отъ болгарскаго экзарха, между тѣмъ какъ раньше тѣ же самые жители считались сербами, или, если хотятъ большей точности, славянами-патріархалистами, по языку и расовому характеру тождественными съ настоящими сербами. Тутъ, впрочемъ, мы уже вступаемъ Въ область не только политической, но и ученой, но и академической тяжбы, которая была бы очень смѣшна, если не была бы столь грустной. Прошлый разъ я уже имѣлъ случай указать читателямъ, до какой степени сложна и мозаична картина народностей на почвѣ Македоніи. Цѣлыми десятилѣтіями между различными національностями, населяющими македонскую территорію, а особенно между сербами и болгарами, ведется великій споръ, о томъ, кому изъ нихъ доводится ближайшимъ родственникомъ македонскій народъ. При этомъ обѣими сторонами вытаскиваются всевозможные аргументы изъ арсенала исторій, лингвистика, религіи, фольклора.
   Для посторонняго наблюдателя видно, что ни одна изъ борющихся національностей не можетъ доказать безподмѣсно родственный съ нею характеръ спорнаго населенія. И еслй между сербами находятся фантазеры, которые во всѣхъ македонцахъ видятъ лишь своихъ соотечественниковъ, Опираясь главнымъ образомъ на обычай религіозно-родового праздника "славы" И на Маркокралевскій эпосъ, то, съ другой стороны, едва ли не слишкомъ далеко заходятъ въ обратномъ Направленіи болгары, сразу, двадцать лѣтъ тому назадъ, зачислившіе въ ряды своихъ единоплеменниковъ немалое число сербовъ только потому, что въ это время Болгарія замѣтно усилилась по сравненію съ Сербіей и могла распространить власть экзарха на значительную часть Македоніи. Точно также постороннему наблюдателю представляется невозможнымъ рѣшать сложный и грозный политическій вопросъ современности на основаніи однѣхъ филологическихъ тонкостей вродѣ того, что у македонцевъ, какъ у болгаръ, существуетъ членъ, приставляющійся въ концѣ слова, или отсутствуютъ склоненіе именъ существительныхъ и неопредѣленное наклоненіе глаголовъ. Тѣмъ болѣе, что сербскіе ученые съ большой запальчивостью нападаютъ какъ-разъ на эти "болгарскіе" признаки и считаютъ ихъ характеристическими результатами не болгарскаго, а романскаго вліянія.
   Сербо-болгарскій споръ изъ-за македонцевъ можетъ вестись на подобныхъ "научныхъ" основаніяхъ очейь долго и принимать уже совсѣмъ комическія формы великой войны между академіями наукъ сербской и болгарской. Но для безпристрастнаго наблюдателя отсюда вытекаетъ лишь одно. Надлежащимъ образомъ македонскій вопросъ между братьями-врагами можетъ быть рѣшенъ или автономіей самой Македоніи съ правомъ населеній тяготѣть духовно къ той или другой изъ славянскихъ національностей полуострова; или же образованіемъ широкаго демократическаго союза балканскихъ государствъ, въ рамкахъ котораго могли бы жить и свободно развивать-свою національную индивидуальность смѣшанныя расы и народности, не считаясь съ политическими границами отдѣльныхъ странъ. Но такъ кажется со стороны. А "славянскимъ братьямъ", втянутымъ въ процессъ завоевательной войны политикой своихъ правителей и вліятельныхъ сферъ, никакое смѣшанное рѣшеніе не представляется удовлетворительнымъ. И недавніе союзники готовы были бы, пожалуй, съ оружіемъ въ рукахъ отстаивать свои узко націоналистическія требованія, не сознавай наиболѣе благоразумные элементы соперничающихъ націй, что ихъ столкновеніе можетъ повлечь за собою лишь возстановленіе силъ побѣжденной Турціи; и не стой кругомъ государствъ Балканскаго полуострова гигантскія европейскія державы, которыя, вѣроятно, употребятъ всѣ усилія, чтобы потушить въ самомъ началѣ этотъ споръ, могущій поставить на карту миръ Европы.
   Свиданіе сербскаго премьера Пашича съ болгарскимъ премьеромъ Гешовымъ повело пока только къ отставкѣ послѣдняго. Вѣроятно, и проектируемая встрѣча первыхъ министровъ четырехъ союзныхъ государствъ не рѣшитъ разомъ всѣ спорные вопросы дѣлежа. Удастся ли Сербіи соприкоснуться своими владѣніями въ Македоніи съ греческими владѣніями, чтобы получить доступъ къ Эгейскому морю, разъ ей не удалось выйти къ Адріатикѣ; или же Болгарія отстоитъ за собою право врѣзаться клиномъ вновь пріобрѣтенныхъ территорій между тяготѣющими временно другъ къ другу Сербіей и Греціей,-- предсказать пока трудно. Двѣ точки зрѣнія, на которыя становятся представители обѣихъ славянскихъ народностей, и которыя мы старались представить читателямъ по возможности объективно, опираясь какъ на пренія въ бѣлградскомъ парламентѣ и, прежде всего, на изложеніе дѣлъ Пашичемъ, такъ и на полемику, завязавшуюся на столбцахъ парижскаго "Le Temps" (см No отъ 1 іюня 1913) между Якшичемъ со стороны сербовъ и Даневымъ со стороны болгаръ, эти точки зрѣнія трудно примиримы. Онѣ даже совсѣмъ не могутъ быть примирены, поскольку братья-враги не придутъ къ заключенію, что всякое упорное проведеніе шовинистскихъ тенденцій вызываетъ не менѣе рѣзкое сопротивленіе другой стороны и придаетъ всему Балканскому полуострову характеръ порохового погреба, въ который стоитъ только бросить спичку, чтобы раздался опустошительный взрывъ. Главное затрудненіе, по нашему мнѣнію заключается здѣсь въ томъ, что эти боевыя тенденціи поддерживаются вліятельными сферами обѣихъ націй, а ихъ мирное рядовое населеніе, которое всею душою стремится въ послѣднее время покончить съ войной и вернуться къ своимъ запущеннымъ полямъ и заброшенному ремеслу, не обладаетъ достаточной иниціативой, чтобъ воспротивиться завоевательнымъ аппетитамъ правящихъ и милитаристскихъ круговъ.
   

III.

   Въ какой степени вопросы внѣшней политики эксплуатируются привилегированнымъ меньшинствомъ во имя своихъ эгоистичныхъ соображеній, можно видѣть и изъ судьбы военныхъ законопроектовъ, обсуждающихся въ настоящее время по обоимъ склонамъ Вогезовъ и дающихъ возможность господамъ положенія и здѣсь, и тамъ, играть въ патріотизмъ для того, чтобы преслѣдовать свои далеко не возвышенные интересы. Прежде всего, въ Германіи и во Франціи люди капитала и владѣнія обнаруживаютъ умилительное единодушіе мнѣній и поступковъ при выработкѣ упомянутыхъ законопроектовъ. Французскіе реакціонеры, умѣренные республиканцы и правые радикалы съ одной стороны, нѣмецкіе консерваторы и центръ съ другой, съ необыкновеннымъ пафосомъ распространяются о необходимости для "добрыхъ гражданъ" нести всевозможныя жертвы на алтарь отечества.; Но родъ этими жертвами они разумѣютъ всего охотнѣе возложеніе на плечи рядового населенія всѣхъ тягостей, связанныхъ съ осуществленіемъ новаго закона. Когда же рѣчь заходитъ о томъ, чтобы имъ самимъ участвовать въ защитѣ отечества не однѣми громкими фразами, а хотя бы матеріальными рессурсами, то они принимаются крайне энергично отстранять отъ себя такую перспективу.
   Такъ, 10 іюня рейхстагъ уже приступилъ къ обсужденію проекта, надъ которымъ работала комиссія. Но предварительно уже въ ней завязалась любопытная борьба по вопросу о томъ, не разсмотрѣть ли парламенту во второмъ чтеніи вопросъ о способахъ покрытія военныхъ расходовъ отдѣльно отъ вопроса о самомъ законопроектѣ. Лѣвыя бюргерскія партіи стояли за такое рѣшеніе, и къ нимъ на сей разъ охотно присоединились соціалисты, которымъ этотъ тактическій пріемъ давалъ возможность вотировать противъ военнаго проекта, но за тѣ или другія финансовыя мѣры, представляющіяся имъ вообще полезными. Соціалъ-демократія надѣется, напр., на этомъ пути хоть до нѣкоторой степени провести принципъ прогрессивнаго подоходнаго налога, притягивающаго на защиту отечества тѣхъ богатыхъ гражданъ, которые до сихъ поръ были столь слабо обложены прямыми налогами.
   И что же? Люди соціальной и католической реакціи жестоко возстали противъ этого плана, считая, наоборотъ, "необходимымъ" разсматривать обѣ части законопроекта вмѣстѣ. Необходимость эта означаетъ ни много ни мало, какъ желаніе ихъ торговаться съ правительствомъ о размѣрахъ финансовыхъ жертвъ, которыя придется нести богатымъ людямъ. Эти великіе патріоты своего отечества нисколько не стѣсняются даже заявлять, что они провалятъ весь проектъ, если найдутъ тяжелыми для себя размѣры предстоящаго обложенія. Такова политика консерваторовъ и реакціонеровъ въ столь серьезномъ, по ихъ же словамъ, дѣлѣ, какимъ является защита основныхъ интересовъ нѣмецкой родины, ея независимости и международнаго значенія. Они готовы взорвать всю махину того самаго законопроекта, вотумъ котораго они еще недавно считали священною обязанностью всякаго истинно-нѣмецкаго гражданина, если только подоходный налогъ затронетъ неприкосновенность привилегированной собственности. Шантажъ въ заключеніе всей реторики о любви къ отечеству -- вотъ чѣмъ готовы козырнуть германскіе милитаристы.
   Недурной спектакль въ томъ же родѣ развертывается и въ парламентѣ. Третьей республики. Вотъ уже три-четыре мѣсяца, какъ правительство и большинство депутатовъ ведутъ всяческими способами усиленную агитацію въ странѣ съ цѣлью убѣдить французскихъ гражданъ въ томъ, что новый военный проектъ абсолютно необходимъ для спасенія отечества. Но -- увы!-- какъ на всякомъ торжествѣ, за эту патріотическую вакханалію приходится "платить музыкантамъ". Финансовая сторона проекта министерства Барту выражается въ увеличеніи на 200 милліоновъ франковъ ежегоднаго военнаго бюджета и въ устраненіи дефицита, по крайней мѣрѣ, въ милліардъ, который представляетъ собою сумму издержекъ, потребныхъ на содержаніе 200.000 лишнихъ солдатъ въ году. Министру финансовъ, Шарлю Дюмону, пришлось признать именно такіе размѣры этого дефицита и предложить средства для его пополненія. Предполагается выпустить на эту сумму процентныя облигаціи съ погашеніемъ втеченіе 20 лѣтъ, а для этого сдѣлать въ бюджетѣ ежегодное отчисленіе, достаточное для платежа процентовъ и погашенія по облигаціонному займу. Съ этой цѣлью Дюмонъ и изготовилъ особую "финансовую программу" временнаго обложенія прогрессивнымъ налогомъ всѣхъ доходовъ, превышающихъ 10.000 франковъ въ годъ.
   И что же? Надо видѣть, съ какимъ умилительнымъ единогласіемъ всѣ эти патріоты реакціоннаго, оппортуннстскаго и умѣренно радикальнаго лагерей возстали противъ предложенія министра. О, пока дѣло-шла о-томъ, чтобы распѣвать гимны во славу отечества и распоряжаться судьбою народа, вырывая изъ рядовъ населенія 200.000 здоровыхъ рабочихъ силъ для пополненія казармы, до тѣхъ поръ все было добро зѣло. Но лишь только вопросъ повернулся къ привилегированному меньшинству своей финансовой стороной, такъ сейчасъ же противъ нея посыпались возраженія. И здѣсь монархическій "Le Gaulois", бульварный "Фигаро" и крупнобуржуазный "Le Temps" трогательно подаютъ другъ другу руку. Надо замѣтить, что черезъ французскій сенатъ до сихъ поръ еще не успѣлъ пройти законопроектъ общаго подоходнаго, слегка прогрессивнаго налога, уже довольно давно вотированнаго палатой депутатовъ. Вотъ упомянутые органы реакціи и охранительства и боятся создать прецедентъ. Ибо если чрезъ палату и сенатъ пройдетъ дюмоновскій проектъ временнаго и спеціальнаго прогрессивнаго налога, то, чего добраго, сенатъ, сія надежная цитадель соціальнаго консерватизма, не станетъ сопротивляться и введенію общаго и постояннаго прогрессивнаго обложенія...
   Такое глубоко лицемѣрное отношеніе имущихъ и правящихъ классовъ республики къ существеннымъ вопросамъ національной жизни достаточно объясняетъ то настроеніе, которое царитъ теперь въ рядахъ крайнихъ лѣвыхъ элементовъ, борющихся противъ милитаристскихъ замысловъ привилегированнаго меньшинства. Борьба эта обострилась, несомнѣнно, вслѣдствіе тактики самого правительства. Стараясь во что бы то ни стало провести законъ о трехлѣтней службѣ, кабинетъ употребилъ всевозможныя усилія, чтобы офиціальными и неофиціальными путями организовать агитацію въ странѣ во имя "патріотическаго" проекта. Чиновники и служащіе разныхъ вѣдомствъ получили прямыя и косвенныя указанія помогать центральной власти, муссируя общественное мнѣніе Франціи. Тайный циркуляръ военнаго министра предписываетъ даже высшему начальству въ арміи зорко слѣдить за малѣйшими проявленіями критики къ проекту среди офицерства и тотчасъ-же подавлять ихъ. Съ другой стороны, реакціонеры и оппортунисты, которые все время утверждаютъ, что лишь парламенту довлѣетъ общая политика страны, а мѣстные органы и корпораціи должны заниматься исключительно своими спеціальными интересами, съ легкимъ сердцемъ нарушаютъ однако это свое обычное требованіе, побуждая различныя правительственныя и общественныя учрежденія на мѣстахъ устраивать патріотическія манифестаціи. Учителя лицеевъ и коллежей, служащіе разныхъ министерствъ и "бравые" офицеры бъ разныхъ пунктахъ территоріи тщательно обрабатываютъ въ шовинистскомъ духѣ настроеніе учениковъ, подчиненныхъ, солдатъ, чтобы произвести иллюзію великаго патріотическаго порыва всей страны въ сторону трехлѣтней службы.
   Правительство считаетъ, напр., необходимымъ распускать синдикаты учителей, высказывающихъ свое отрицательное отношеніе къ шовинизму. Но оно же старается всячески отличать тѣхъ изъ наставниковъ, которые успѣваютъ, при помощи увѣщаній и еще менѣе того корректныхъ способовъ педагогическаго воздѣйствія, собирать листы съ подписями "юныхъ патріотовъ", организовать ихъ собранія и демонстративныя шествія, выражающія якобы пламенныя желанія мальчугановъ проливать заблаговременно кровь на поляхъ битвъ. Точно также правительство нынѣ стало уже совершенно на точку зрѣнія консерваторовъ съ ихъ обожаніемъ арміи, какъ "великой молчальницы", которая, молъ "не должна заниматься никакой политикой",-- кромѣ, разумѣется, реакціонной и клерикальной политики, практиковавшейся въ теченіе столькихъ лѣтъ военными Третьей республики къ вящему удовольствію представителей стараго режима. "Армія должна безпрекословно, исполнять требованія высшей власти: ея дѣло -- повиноваться, а не разсуждать, защищать отечество, а не вмѣшиваться въ борьбу партій". Но чуть ли не во всѣхъ казармахъ Франціи начальствомъ организованы своеобразные курсы патріотическаго политиканства съ цѣлью вызвать у солдатъ такое, а не иное отношеніе къ предстоящему трехлѣтнему закону. Всѣ власти, начиная отъ начальника корпуса и кончая унтеръ-офицеромъ, стараются, съ одной стороны, разжигать шовинизмъ своихъ подначальныхъ различными приказами à la Наполеонъ, барабанными лекціями, вывѣшиваніемъ патріотическихъ изреченій съ самими прозрачными намеками на реваншъ. А, съ другой стороны, бросаютъ солдатъ прямо въ политику, поощряя, неофиціальнымъ путемъ, ихъ участіе въ тѣхъ "патріотическихъ" манифестаціяхъ улицы, которыя составляются изъ профессіональныхъ шовинистовъ и подонковъ населенія, уже знакомыхъ намъ изъ исторіи Франціи во время колоссальной борьбы старыхъ и новыхъ идей въ дѣлѣ Дрейфуса.
   Понятно, что такая агитація, поднятая правительствомъ въ странѣ, должна была вызвать контръ-агитацію. Крайніе элементы и представители рабочихъ организацій, видя усиленную пропаганду шовинизма, которая была пущена въ ходъ правительствомъ, его мѣстными органами и "людьми порядка", въ свою очередь принялись за пропаганду противоположныхъ идей и организацію по всей странѣ манифестацій въ обратномъ смыслѣ,-- опять-таки какъ мы это видѣли во время борьбы дрейфусистовъ съ антидрейфусистами. Не забудьте, что отождествленіе правительствомъ патріотизма съ закономъ о трехлѣтней службѣ зашло столь далеко, что вызвало даже во время одной бурной парламентской сцены резонное замѣчаніе самого президента палаты, Дешанеля: "нельзя считать, измѣнниками отечеству тѣхъ, кто критикуетъ законопроектъ". Какой же силы должно было достигнуть враждебное отношеніе къ предполагающейся реформѣ среди всѣхъ тѣхъ передовыхъ слоевъ демократической интеллигенціи, рабочихъ и ремесленниковъ, которые на своей шкурѣ знаютъ, какъ тяжело приходится управляемымъ отплачиваться за грѣхи управляющихъ! И вотъ, въ противоположность пропагандѣ шовинизма, устроенной въ казармахъ фразистыми жрецами "великой молчальницы", синдикальныя организаціи начали подготовлять въ свою очередь во всей Франціи сопротивленіе милитаристскимъ планамъ со стороны тѣхъ же самыхъ солдатъ, но при помощи организацій, связывающихъ рабочаго, покамѣстъ онъ находится на военной службѣ, съ профессіональными союзами, куда онъ входилъ членомъ.
   Извѣстно, что еще въ 1901 г., въ самый разгаръ борьбы за "истину и справедливость", которую "правительству республиканской обороны" и искреннимъ демократамъ пришлось выдерживать противъ отчаянной кампаніи католиковъ и шовинистовъ, была организована Всеобщей конфедераціей труда спеціальная солдатская лига подъ названіемъ "Солдатскаго су". Ея непосредственной цѣлью была поддержка синдикатами своихъ членовъ, проходящихъ срокъ службы въ казармѣ, обыкновенно при очень тяжелыхъ условіяхъ {Безпристрастная наука давно говорить о тяжеломъ физическомъ и особенно моральномъ состояніи молодыхъ людей, "проходящихъ* курсъ казармы, этой "школы добродѣтели и чести, по выраженію милитаристовъ. Вотъ что читаемъ мы хотя бы по поводу самоубійствъ въ недавно вышедшемъ большомъ "Словарѣ соціальной гигіены* Гротьяна и Каупа: "Поразительно велико число самоубійствъ у военныхъ, хотя въ войскѣ собраны такіе молодые и крѣпкіе индивидуумы, которые были подвергнуты тщательному выбору въ тѣлесномъ и духовномъ отношеніяхъ, и для которыхъ временно отпадаетъ забота о насущномъ хлѣбѣ. Вырываніе изъ обычныхъ условій жизни, подавленіе самостоятельности, подчиненіе постоянному гнету, тоска по родинѣ и близкимъ дѣйствуютъ особенно сильно въ началѣ военной службы. Къ этому присоединяются тяжелыя преслѣдованія (Quälereien) начальствующихъ, ежедневныя утомительныя занятія, усиленное ощущеніе тѣлесныхъ страданій,-- все это толкаетъ солдата къ самоубійству и т. д. (См. "Grotjahn und Kaup, "Handwörterbuch der Sozialen Hygiene"; Лейпцигъ, 9112, T. 11, стр. 379).}. Съ этой цѣлью Конфедераціей были устроены особыя бюро, концентрирующія свѣдѣнія союзовъ о своихъ бывшихъ членахъ, разбросанныхъ по гарнизонамъ Франціи. Каждый солдатъ, принадлежащій къ Конфедераціи, по прибытіи на мѣсто назначенія, сообщалъ синдикату свой адресъ. Синдикатъ сносился съ центральнымъ|учрежденіемъ, при помощи котораго мѣстная биржа труда того города, гдѣ оказывался солдатъ-членъ синдиката, получала увѣдомленіе о вновь прибывшемъ. При посредствѣ этого учрежденія солдатъ получалъ извѣстное пособіе отъ Конфедераціи во все время службы и, кромѣ того, завязывалъ правильныя сношенія съ членами мѣстной рабочей организаціи, которая открывала ему свои двери и давала ему возможность въ свободное время присутствовать на лекціяхъ, собраніяхъ и развлеченіяхъ, устраиваемыхъ интеллигенціей и рабочими синдикатами даннаго города.
   Спеціально для солдатъ Конфедерація труда, въ ряду различныхъ антимилитаристскихъ брошюръ, составила небольшую книжку, извѣстную подъ именемъ "Руководства солдата" (Manuel du soldat). Она пользуется широкой популярностью среди солдатъ, принадлежащихъ къ организаціи рабочихъ союзовъ, и втеченіе десяти лѣтъ выдержала около двадцати изданій, разойдясь чуть не въ 200.000 экземпляровъ. Въ ней часто встрѣчаются страстные выпады противъ "отечества", противъ "арміи", противъ "офицерства". Но не надо упускать изъ виду, какъ уже явствуетъ изъ самой исторіи солдатскихъ организацій, что крайности антимилитаристской точки зрѣнія были въ значительной степени вызваны поистинѣ звѣриной пропагандой шовинизма и военщины, жарко восхвалявшихся по всей Франціи клерикалами и милитаристами во время дѣла Дрейфуса.
   Теперешніе министры забыли, что былъ моментъ, когда само "правительство республиканской обороны" было въ душѣ очень радо агитаціи антимилитаристовъ, такъ какъ она, несмотря на возможныя преувеличенія, помогла защитникамъ демократіи уберечь солдатъ отъ вліянія ихъ тогда всѣхъ почти реакціонно настроенныхъ начальниковъ, стремившихся низвергнуть республиканскія учрежденія. Гласно, тогдашній военный министръ, генералъ Андрэ, годъ спустя послѣ образованія "Солдатскаго су", циркуляромъ требовалъ, напр., отъ воинскихъ властей недопущенія въ казармѣ антимилитаристскихъ организацій, причемъ главною цѣлью приказа было въ сущности уничтоженіе другихъ, а именно мнимо патріотическихъ клерикальныхъ обществъ. А негласно, молодые офицеры, ставшіе въ арміи на защиту республики, извѣщали центральные органы военнаго министерства, что пропаганда синдикатовъ и антимилитаристовъ была не всегда, пожалуй, безопаснымъ, но по тогдашнимъ временамъ очень полезнымъ противовѣсомъ той отчаянной пропагандѣ coup d'Etat, какая велась въ казармахъ клерикалами и шовинистами въ густыхъ эполетахъ. А въ бытность военнымъ министромъ лѣваго радикала Берто наиболѣе выдающееся офицерство прямо способствовало установленію связей между солдатами и мѣстными рабочими организаціями съ цѣлью освободить солдатъ изъ-подъ гибельнаго гнета реакціонеровъ и клерикаловъ арміи.
   Теперь все это, повторяемъ, забыто. Но если начавшаяся во Франціи реакція пойдетъ и дальше такими же быстрыми шагами, и если снова республиканскія учрежденія будутъ поставлены на край гибели подъ напоромъ реакціи, то повторится та же самая исторія. Теперешніе сверхъ-патріоты министерства будутъ очень рады, если кругомъ казармы найдутся рабочіе союзы, которые поддержатъ въ солдатѣ любовь къ свободѣ и отвращеніе къ тому зоологическому шовинизму, что такъ усердно пропагандировался въ гарнизонахъ Франціи мѣстными воинскими властями съ благословенія и поощренія правительства.
   Но, пока что, кабинетъ Барту считаетъ необходимымъ свирѣпствовать противъ антимилитаристовъ. Недавно (26 мая) въ поученіе патріотамъ онъ устроилъ въ Парижѣ и 88 городахъ Франціи колоссальнѣйшій обыскъ и выемку бумагъ въ помѣщеніяхъ Всеобщей конфедераціи, рабочихъ синдикатовъ и биржъ труда,-- наконецъ, въ послѣдніе дни принялся за аресты революціонныхъ вожаковъ. Предлогомъ послужили принявшія довольно серьезные размѣры демонстраціи солдатъ противъ трехлѣтней службы и противъ оставленія на третій годъ отслуживающихъ свой срокъ нижнихъ чиновъ. Въ теченіе цѣлой недѣли почти всѣ гарнизонные города Франціи были, дѣйствительно, ареною болѣе или менѣе рѣзкихъ протестовъ солдатъ противъ подготовляющихся законовъ. Правительство утверждаетъ, что 16 мая н. с. Всеобщая конфедерація труда разослала во всѣ главные гарнизоны Франціи настоятельное приглашеніе произвести планомѣрныя манифестаціи для выраженія недовольства проектомъ о трехлѣтней службѣ. И вотъ 17-18 числа, дѣйствительно, прокинулись, преимущественно на востокѣ Франціи и особенно въ гарнизонѣ города Туля, демонстраціи солдатъ. Протестанты составляли мѣстами кучки, мѣстами отряды, насчитывавшіе порою нѣсколько сотъ человѣкъ, выходили самовольно на улицу и|устраивали шествіе по городу съ "мятежными" криками. Эти демонстраціи по большей части были подавлены въ самомъ началѣ. И само правительство старалось первое время замолчать ихъ. Но неспокойное настроеніе среди солдатъ почти во всѣхъ концахъ страны продолжалось еще съ недѣлю и утихло лишь въ 20-хъ числахъ мая. То тамъ, то сямъ происходили военные безпорядки. И, наконецъ, министерство рѣшило перемѣнить тактику, громогласно заявивъ о наличности военнаго заговора, устроеннаго Всеобщей конфедераціей труда, клонившагося ни много ни мало, какъ къ попыткѣ всеобщаго дезертирства, къ счастію, молъ, остановленнаго бдительностью властей.
   Въ какой степени это солдатское движеніе было на самомъ дѣлѣ сильно, судить довольно трудно въ виду перекрещивающихся и противорѣчивыхъ извѣстій, печатаемыхъ въ газетахъ, изъ которыхъ однѣ стараются раздуть всячески факты, другія -- свести ихъ на нѣтъ. Во всякомъ случаѣ солдатскія волненія охватили сосѣдній съ Германіей востокъ, принявши замѣтные размѣры въ Тулѣ, Бельфорѣ, Реймсѣ, Шалонѣ; коснулись Парижа, гдѣ безпорядки происходили въ нѣсколькихъ казармахъ; распространились на центръ, вспыхнувъ въ Коммаитри, на югъ, охвативъ Бордо, Монтобанъ, Тарбъ, Кагоръ; захватили даже Овернь, обнаруживъ серьезный характеръ вѣрЬдэзѣ; докатили свои волны до самой Бретани, гдѣ была попытка демонстраціи въ Реннѣ, и т. д. Разумѣется, немедленной опасности существующему строю отъ этихъ демонстрацій пока не предвидится. Но онѣ являются выраженіемъ растущаго снова скептицизма и недовѣрія широкихъ слоевъ населенія къ тому режиму, который обѣщалъ имъ осуществленіе* великихъ принциповъ свободы, равенства и братства, апутемъ разочарованій привелъ массы къ тому, что онѣ охотно говорятъ при случаѣ вмѣстѣ съ синдикалистами: истинное царство труда осуществится лишь при вольной федерацій рабочихъ союзовъ, а потому оно противорѣчивъ по самой сущности своей такъ называемой "демократіи", на самомъ-то дѣлѣ означающей не управленіе народа народомъ, а господство богатыхъ классовъ и угнетеніе свободной личности въ полицейскомъ государствѣ.
   Теперь правительство, желая пріобрѣсти себѣ побольше приверженцевъ и не стѣсняясь тѣмъ, изъ какихъ рядовъ они выходятъ, громогласно объявляетъ о своемъ намѣреніи, примѣнитъ всю строгость законовъ ко Всеобщей конфедераціи труда и, если возможно, совершенно уничтожить это общество. Такимъ образомъ можетъ повториться та исторія, при которой мы присутствовали во второй половинѣ 90-хъ годовъ. И тогда рядъ оппортунистскихъ министерствъ считалъ своею обязанностью передъ государствомъ и буржуазіей преслѣдовать рабочія организаціи, стѣснять свободу собраній и печати, насколько только это было возможно благодаря вотированнымъ въ 1894 "злодѣйскимъ законамъ" противъ анархистовъ, законамъ, противъ которыхъ рѣзко возставали такіе испытанные республиканцы, какъ покойный Бриссонъ. И тогда эти преслѣдованія крайне ожесточали лѣвую интеллигенцію и наиболѣе передовые слои рабочаго класса, среди которыхъ росло съ одной стороны глубокое разочарованіе въ республикѣ, съ другой -- враждебное отношеніе къ учрежденіямъ страны. Только на этой почвѣ и могла расцвѣсти пышнымъ цвѣтомъ та клерикальная и шовинистская пропаганда реакціоннаго переворота, которая въ концѣ-концовъ привела Францію къ великой междоусобной войнѣ во время дѣла Дрейфуса.
   Этотъ кризисъ открылъ было глаза наиболѣе вдумчивымъ французамъ на серьезность положенія. Произошло сближеніе между интеллигенціей и трудовыми массами. Наступилъ рядъ сравнительно плодотворныхъ годовъ министерствъ Вальдэка-Руссо и Комба, втеченіе которыхъ республика казалась охваченной порывомъ соціальнаго творчества и, дѣйствительно, успѣла провести, нѣкоторыя реформы или хоть намѣтила пути для ихъ осуществленія. Увы! этотъ періодъ республиканскаго покаянія и искренняго желанія пойти навстрѣчу къ міру труда, повидимому, снова кончается. Творческая струя изсякаетъ. И олицетвореніемъ новаго краха французскаго республиканства,-- на сей разъ уже въ его радикальной формѣ,-- является, напр., политическая эволюція направо такого нѣкогда замѣчательнаго дѣятеля, какъ Клемансо. А его преемники еще болѣе обострили это движеніе въ сторону реакціи. "Имѣть волю, или умереть" -- vouloir ou mourir, патетически восклицаетъ мнимо "свободный человѣкъ" подъ перомъ Клемансо, который такой фразеологіей выражаетъ почти комическую по своей мелочности альтернативу: примите трехлѣтній законъ -- или Франція исчезнетъ съ лица земли!..
   И еще одинъ-два послѣднихъ штриха къ картинѣ. Министерство Барту вознамѣрилось преслѣдовать Всеобщую конфедерацію труда какъ разъ на основаніи тѣхъ самыхъ "злодѣйскихъ" законовъ 1894 г., къ которымъ истинно республиканскіе кабинеты не любятъ прибѣгать. А въ палатѣ депутатовъ, на засѣданіи 3 іюня, во время рѣчи соціалистическаго депутата противъ трехлѣтняго закона, генералъ По, явившійся въ качествѣ комиссара (эксперта) правительства, театрально бросалъ свой портфель и двоекратно демонстрировалъ желаніе уйти при малѣйшей критикѣ высшаго военнаго начальства со стороны представителя народа,-- точь-въ-точь какъ пресловутый генералъ Шануанъ во время дѣла Дрейфуса. Итакъ снова реакція и военщина!..
   

IV.

   Что современный милитаризмъ затрогиваетъ -- отрицательно -- самые существенные интересы общества и касается низинъ и коллективной, и личной психологіи, можно видѣть изъ очень сенсаціоннаго дѣла, только что разыгравшагося въ Австріи. Какъ громомъ упала на голову обожателей спеціальной военной чести вѣсть о томъ, что одинъ изъ самыхъ блестящихъ офицеровъ австрійской арміи, бывшій начальникъ развѣдочнаго бюро (или, какъ австрійцы называютъ его по ученому, Evidenzbureau) генеральнаго штаба, а въ послѣднее время начальникъ штаба 8-го (пражскаго) корпуса, полковникъ Редль принужденъ былъ кончить жизнь самоубійствомъ, потому что былъ уличенъ въ грандіозной измѣнѣ своему отечеству.
   Лично Редль для насъ очень мало интересенъ. Мало ли есть способныхъ, но глубоко испорченныхъ людей, которые въ состояніи дойти до чудовищныхъ проявленій эгоизма и предательства? Почему Редль измѣнилъ? Потому ли, что онъ былъ не чистокровнымъ нѣмцемъ, а полякомъ, какъ говорятъ австрійскіе реакціонеры? Или потому, что былъ безнравственнымъ человѣкомъ, стоявшимъ въ странныхъ отношеніяхъ къ пріятелямъ-лейтенантамъ и къ переодѣваемымъ имъ въ женскій костюмъ деньщикамъ, какъ увѣряютъ строгіе цензоры нравовъ? Или потому, что былъ лицемѣрный ханжа, который каждое воскресенье демонстративно ходилъ въ церковь съ молитвенникомъ, а послѣ бралъ свой реваншъ въ попойкахъ, гдѣ шампанское лилось рѣкой? Потому ли, что палъ жертвой шантажистовъ, которые вотъ уже пятнадцать лѣтъ выматывали у него крупные куши подъ угрозой доноса? Или потому, что являлся глубоко корыстнымъ человѣкомъ, успѣвшимъ іудиной платой довести свой ежегодный бюджетъ до сотенъ тысячъ рублей (въ Вѣнѣ увѣряютъ, что у него въ разныхъ банковыхъ учрежденіяхъ еще осталось, несмотря на крайне широкій образъ жизни, 1 1/2 милліона кронъ, т. е. около 600.000 рублей)? Всѣ эти вопросы интересны лишь для моралиста и проповѣдника. Гораздо и важнѣе, и поучительнѣе общественная, можно сказать, соціологическая точка зрѣнія на предметъ.
   Современная организація милитаризма предполагаетъ выработку спеціальныхъ органовъ шпіонства и противушпіонства, органовъ, играющихъ здѣсь такую же роль, какую играетъ въ отсталыхъ государствахъ политическая полиція, или, проще сказать, охрана. Какъ тутъ, такъ и тамъ личности, стоящія на этомъ своеобразномъ посту, повидимому, въ теоріи, преслѣдуютъ высшіе интересы отечества. но какъ тутъ, такъ и тамъ онѣ во имя этихъ высшихъ интересовъ и возвышенныхъ цѣлей прибѣгаютъ на практикѣ къ самымъ сомнительнымъ пріемамъ. Обманъ, ложь, провокація; освященіе цѣлью какихъ-угодно средствъ; безконтрольное распоряженіе громадными суммами; возможность широкой жизни и грандіознѣйшаго авантюризма,-- все это создаетъ такую удушливую атмосферу, въ которой мало-мальски слабый человѣкъ долженъ кончить фатально потерей всякаго нравственнаго чувства и безцеремоннымъ хожденіемъ по ту сторону добра и зла. Нѣмецкія газеты, которыя предполагаютъ, что Редль выдавалъ врагу не только австрійскіе, но и германскіе, но и румынскіе военные секреты, увѣряютъ, что онъ получилъ большую часть изъ тѣхъ "тринадцати милліоновъ рублей (sic!), которые были, молъ, издержаны на шпіонство "съ востока" за послѣдніе годы. Легко себѣ представить, какимъ искушеніямъ долженъ былъ подвергаться этотъ человѣкъ, вращавшійся все время среди шикарныхъ красавицъ и блистательныхъ кавалеровъ въ игорныхъ домахъ, на спортивныхъ празднествахъ и другихъ мѣстахъ встрѣчи интернаціональныхъ шпіоновъ, вербующихся изъ дамъ свѣта и полу-свѣта, прогорѣвшихъ финансистовъ, продажныхъ газетчиковъ, разорившихся аристократовъ, бѣдныхъ и способныхъ, "дипломатовъ", одаренныхъ громадными аппетитами, и вообще всего этого страннаго люда, живущаго на точкахъ пересѣченія громадныхъ интересовъ современныхъ капиталистическихъ и милитаристскихъ государствъ, которыя располагаютъ гигантскими скопленіями средствъ въ видѣ правильныхъ бюджетовъ и колоссальныхъ секретныхъ фондовъ.
   У, этого міра есть своеобразный кодексъ морали и своеобразные обычаи. Во время дѣда Дрейфуса одинъ изъ военныхъ съ гордостью произнесъ. монументальную фразу; "Ваша справедливость -- не наша!" Своя особая точка зрѣнія на всѣ предметы отмѣчаетъ міръ военныхъ шпіоновъ и контръ-шпіоновъ. Нѣмецкія газеты прогрессивнаго направленія съ раздраженіемъ указываютъ на то обстоятельство, что высокія лица австрійскаго генеральнаго штаба, узнавъ объ измѣнѣ Редля и приперши его къ стѣнѣ, указали ему, какъ на достойный выходъ изъ затруднительнаго положенія, на браунингъ. И, вѣрный этому своеобразному кодексу чести, Редль размозжилъ себѣ голову. Спрашивается, имѣли ли паладины воинской чести право на то, чтобы покончить такимъ семейнымъ образомъ дѣло Редля, не давъ возможности правильнымъ органамъ власти надлежащимъ образомъ раскрыть размѣры и характеръ измѣны. Невольно высказывается предположеніе, что, можетъ быть, тутъ скрывается возможность гигантскаго соучастія, которое боится, какъ бы нити и пружины этого темнаго дѣла не были выставлены и обнаружены. И невольно же у каждаго всплываетъ въ памяти кровавый образъ французскаго полковника Анри, котораго во время дѣла Дрейфуса высшія власти "самоубили" бритвою въ военной тюрьмѣ. И Анри, какъ Редль, вращался въ этомъ оригинальномъ, страшномъ, кроваво-грязномъ мірѣ международнаго шпіонства и противушпіонства, гдѣ мины и контръ-мины пронырства и обмана перекрещиваются и взаимно взрываютъ себя во всѣхъ направленіяхъ.
   Нѣтъ сомнѣнія, что будущій историкъ культуры не безъ интереса остановится на періодѣ существованія гигантскихъ капиталистическихъ и милитаристскихъ государствъ, которыя создавали своеобразную общественную мораль и порождали спеціальную атмосферу, отравлявшую всѣхъ тѣхъ, кто погружался въ нее.
   

V.

   Только что оборвалась нить жизни интереснаго и разносторонняго человѣка, сэра Джона Лёббока, въ послѣднее время извѣстнаго въ Англіи болѣе подъ именемъ лорда (барона) Эвбёри. Онъ былъ сыномъ баронета Джона Уильяма Лёббока, который занимался не безъ успѣха одновременно банкирскими операціями, астрономіей и изслѣдованіемъ первобытной культуры. Лёббокъ унаслѣдовалъ отъ своего отца его довольно разнообразныя способности, но въ болѣе крупномъ и рельефномъ видѣ. Онъ рано кончилъ школьное образованіе, такъ какъ въ 1848 году, т. е. на 14 году своей жизни (онъ родился въ 1884) уже былъ взятъ своимъ отцомъ изъ аристократической Итонской школы и поступилъ на службу въ его же банкъ, а въ 22 года уже былъ полноправнымъ пайщикомъ въ предпріятіи. Со смертью отца (1865) молодой баронетъ особенно энергично принимается, за научныя и практическія занятія. Онъ рано становится извѣстнымъ въ качествѣ члена разныхъ комиссій, напр., по монетному и др. вопросамъ, равно какъ въ качествѣ президента многочисленныхъ ученыхъ обществъ, начиная отъ ботаническаго и энтомологическаго и кончая статистическимъ, антропологическимъ и соціологическимъ (Международный соціологическій институтъ). Съ 30 лѣтъ Лёббокъ получаетъ широкую извѣстность, какъ авторъ цѣннаго для эпохи труда о "Доисторическихъ временахъ", къ которому пять лѣтъ спустя присоединилась не менѣе мыслебудящая работа о "Началѣ цивилизаціи". Лёббокъ нерѣдко выступаетъ и на засѣданіяхъ палаты общинъ, куда онъ двоекратно избирался въ 1870 и 1874 г. и гдѣ онъ засѣдалъ, какъ выборный членъ отъ Лондонскаго университета, отъ 1880 до 1900 г., когда былъ возведенъ въ пэры, во вниманіе къ научнымъ заслугамъ.
   Лёббокъ былъ оригинальнымъ, чисто англійскимъ типомъ человѣка, сочетавшаго науку и практику, притомъ съ незаурядною среди англичанъ энциклонедичностью (англичане, какъ извѣстно, сами жалуются на "кусочность" своего ума). Банкиръ, естественникъ, археологъ, соціологъ, политикъ, во всемъ Лёббокъ проявлялъ если не геніальность, то ту свѣжесть мысли, которая побуждала его вносить что-либо новое, имъ лично продуманное, даже туда, гдѣ онъ опирался на изслѣдованія предшественниковъ. Высказывалъ ли онъ взглядъ на первобытное общеніе половъ, или такъ названный имъ "коммунальный бракъ", полемизировалъ ли онъ съ Бахофеномъ по поводу гинекократіи, изучалъ ли онъ составныя части религіи и ея эволюцію ("Начало цивилизаціи"), возстановлялъ ли онъ картину жизни древняго человѣка ("Доисторическія времена"), останавливался ли онъ на психологіи животныхъ ("Чувства, инстинкты и умъ животныхъ"), изслѣдовалъ ли онъ организацію обществъ у насѣкомыхъ ("Муравьи, пчелы и осы"), изучалъ ли онъ взаимодѣйствіе между цвѣтами и насѣкомыми ("Британскіе дикіе цвѣты въ ихъ отношеніяхъ къ насѣкомымъ"), обращался ли онъ къ популярно-житейскимъ трактатамъ ("Радости жизни"),-- во всемъ была видна эта свѣжесть и живость мысли.
   Для изслѣдователя общественныхъ отношеній можетъ представлять извѣстный интересъ то обстоятельство, что наименьшую самостоятельность мышленія Лёббокъ проявлялъ въ области политики и соціальныхъ вопросовъ. Въ парламентѣ онъ былъ фритрэдеромъ и манчестерцемъ, но, въ качествѣ традиціоннаго либерала, отнюдь не пошелъ за Гладстономъ въ сторону гомруля, а, наоборотъ, все время продолжалъ повторять не особенно убѣдительные аргументы уніонистовъ. Какъ предсѣдатель совѣта лондонскаго графства, онъ обращалъ серьезное вниманіе на вопросы городского благоустройства, жилищную нужду и т. п., но жестоко возставалъ противъ того, что теперь называютъ "муниципальнымъ соціализмомъ", поставляя даже въ мало доказуемую связь расхищеніе городскихъ денегъ и ростъ муниципализаціи. Какъ практическій политикъ, онъ былъ доброжелательнымъ реформаторомъ, который связалъ, напр., свое имя съ биллями о такъ называемыхъ банковскихъ вакаціяхъ и о часахъ закрытія лавокъ. Но въ то же время онъ чрезвычайно рѣзко боролся съ соціализмомъ и въ этой борьбѣ оставался на почвѣ міровоззрѣнія крупной буржуазіи.
   Въ общемъ это былъ счастливый человѣкъ, прожившій свою сравнительно долгую жизнь (онъ умеръ на 80-мъ году) среди постояннаго, доставлявшаго ему большое наслажденіе труда. Но это счастье основывалось, какъ мнѣ кажется, въ немалой степени на томъ, что онъ не вдумался, а, можетъ быть, и не вчувствовался въ глубоко ненормальный характеръ современнаго общества, расколовшагося на два лагеря: праздное меньшинство, подверженное чувству пресыщенія и скуки; и обремененное трудомъ большинство страдающее отъ неувѣренности въ завтрашнемъ днѣ, опасенія за себя и за близкихъ и тяжелой монотонной работы. Разверните книгу Лёббока о "Радостяхъ жизни" и прочтите хотя бы слѣдующую фразу: "Почти всѣ мы возлагаемъ на себя тяжелое бремя безполезныхъ страданій. По пути жизни мы, если можно такъ выразиться, затрудняемъ себя мертвымъ вѣсомъ багажа изъ предметовъ роскоши. А между тѣмъ, когда человѣкъ усложняетъ свой выѣздъ, онъ обрѣзываетъ себѣ крылья,-- сказалъ Бэконъ".
   Ахъ, сколько есть для трудового большинства другихъ гораздо болѣе серьезныхъ причинъ, подрѣзающихъ крылья! И какой горькой насмѣшкой должно отдаваться въ ушахъ тѣхъ, которые весь вѣкъ свой не покладаютъ рукъ и, однако, не могутъ удовлетворить самыхъ существенныхъ потребностей, упоминаніе оптимистическаго автора объ обремененіи роскошнымъ багажомъ.
   Самъ Лёббокъ представляетъ намъ, и всякомъ случаѣ, человѣка, которому, повидимому, лишь его общественная обстановка и положеніе богатаго дѣльца помѣшали надлежащимъ образомъ понять всю трагическую сторону современнаго человѣческаго существованія. Лично онъ, конечно, зналъ радости жизни, зналъ въ числѣ ихъ высоко-человѣчный, облагораживающій, свѣтлый трудъ. Но онъ не зналъ труда-проклятія, труда подневольнаго, принижающаго мысль и заволакивающаго для громадной доли людей горизонтъ "радостей жизни" мрачнымъ облакомъ наемной невольничьей работы...

H. С. Русановъ.

   P. S. Въ моемъ майскомъ обозрѣніи должно исправить слѣдующую погрѣшность:
   Напечатано: Надо читать:
   Стр. 283, строка 7 снизу:
   Берлинской Бернской

Н. Р.

"Русское Богатство", No 6, 1913

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru