Семеновский Дмитрий Николаевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "К непогодам хмурой дали..."
    Ангельская песнь
    "В этом мире прелестном и милом..."
    Я
    Над голубым покровом
    Поношение
    "Благослови, душа моя..."
    "Мне чудится и в пышности цветенья..."
    "- Аль по зеленому саду ходила..."
    "Поток, росток, цветок на мирной ниве..."
    Микула
    На ярмарке
    Поэту
    Все - тебе
    Безумцы
    Кузнец

* * *

             К непогодам хмурой дали
             Бурный вал мой челн примчал.
             Утоли мои печали,
             В голубой введи причал.
             О лазоревом причале
             Я грущу и вижу сны.
             Утоли мои печали,
             Дай безбурной тишины.
   
             1913

Ангельская песнь

             Есть песнопенье. Прелестно и кратко,
             В венце песнопений оно, как алмаз.
             О, как отрадно, печально и сладко
             Внимать ему в ранний дремотный час:
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             Оно живым очарованьем
             Меня пленяет посейчас.
             С этим трогательным воззваньем
             Я в детстве запомнил чудесный рассказ.
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             Некогда было землетрясенье.
             Все всколебалось. День угас.
             Куда укрыться? Где спасенье?
             Безумный ужас сердца потряс.
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             Люди молились, чтобы буря утихла.
             И Бог услышал, простил их и спас.
             Некий отрок на крыльях вихря
             Был поднят к небу и скрылся из глаз.
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             И вот, проносясь по лазурным безднам,
             Куда вознесся Пречистый Спас,
             Он песнь херувимов в раю многозвездном
             Услышал в этот страшный час:
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             И с этой молитвой вернулся он к людям. --
             Весь мир, -- сказал он, -- в грехах погряз.
             Плачьте и пойте, да оправданы будем!
             О пусть звучит в сердцах у вас:
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             И все запели. И стало спокойно.
             Земля смирила свой бешеный пляс.
             А люди пели победно и стройно
             В третий, в седьмой и в двенадцатый раз:
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             Уж я не мальчик. Я разумом вырос.
             И мир предо мною предстал без прикрас.
             Но сердце пленяет и сизый клирос,
             И золотой иконостас.
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             Вера пути моего не украсит.
             Смят ее благовонный Шираз.
             Резкий ветер светильники гасит,
             Светильник веры в душе угас.
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             Отчего же люблю я солнце потира,
             Алтарной завесы алый атлас
             И сладкое пенье согласного клира,
             Как ветер, как вздох, как архангельский глас:
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
             Мы все -- лишь свечи в тумане синем.
             Как свечи, мы теплимся, слабо лучась,
             И грустно земные долины покинем
             В свой час последний, в закатный час.
             "Святый Боже, Святый Крепкий,
             Святый Безсмертный, помилуй нас!"
   
             1913

* * *

             В этом мире прелестном и милом
             Где кадят луговые цветы,
             Теплюсь скрытым невидимым пылом
             Пред иконой земной красоты.
             Тайно теплюсь, незримо сгорая,
             Жаждой подвигов светлых томлюсь
             И к какому-то дальнему краю
             Всей душой постоянно стремлюсь.
             О, когда бы прожить не задаром!
             Засиять бы светлей и теплей
             Скрытым пламенем, внутренним жаром
             Пред иконой небес и полей.
   
             1916
   

Я

             Я, рожденный на прелестной
             Обольстительной земле, --
             Только след звезды небесной,
             Закатившейся во мгле.
             Вот иду дорогой трудной,
             Прелесть мира полюбив,
             И какой-то грустью чудной,
             Светлой грустью я счастлив.
             Словно вспомнил я иные --
             За пределом бытия --
             Неземные, но родные
             Позабытые края.
   
             1918
   

Над голубым покровом

             Целый день в снегу журчали
             Говорливые ручьи,
             А над гнездами кричали
             Хлопотливые грачи.
             А когда на город сонный
             Голубой упал покров, --
             Перепутывались звоны
             Хоровых колоколов.
             Сладко знать, что всюду тает,
             Что разбиты латы льда
             И что верба расцветает
             У набухшего пруда.
             На ланитах -- дуновенье
             Отуманенной весны,
             А в душе -- благословенье
             И ребяческие сны.
   
             1918
   

Поношение

                                           Разделиша ризы моя себе,
                                           и о одежди моей меташа жребий.
                                                                         Пс. 21, 19
             Увы, увы Мне, худой и бедной!
             Се ныне Мя предают на пропятье.
             Мои враги торжествуют победно
             И делят Мое многоцветное платье --
             Парчу степей, таежные боры,
             Лазуревый пояс речных излучин...
             Шумят знамена вражды и раздора
             И взор Мой погас, и народ Мой измучен.
   
             1918
   

* * *

             Благослови, душа моя
             Ласкающую синеву
             И мотылька, и муравья
             И эту свежую траву.
             Я сердцем кроток и смирен.
             Бедна у песни риза слов.
             Могу ли не склонить колен
             На незабудковый покров?
             Могу ли радостью земной
             Не загораться, как свеча,
             И синевой и тишиной
             Не утолить свою печаль?
   
             1921

* * *

             Мне чудится и в пышности цветенья
             И в снежном сне, и в голосах стихий
             Космические всенощные бденья
             И стройный чин вселенских литургий.
             Сияньем, вздохом, звоном поцелуя
             От волн, долин и каменных громад
             Восходит к сердцу мира аллилуйя,
             Связав и звук, и цвет, и аромат.
             Ни на земле, ни на кругах небесных
             Не умолкает мощная хвала.
             В ней слито все: и клир листов древесных,
             И арфа вод, и лед, и свет, и мгла.
             Звенит собор цветов златовенечных,
             Грохочет гром, благовествует медь,
             Поют в эфире хоры солнц предвечных,
             И я пою и не могу не петь.
   
             1921

Из цикла "Иконостас"

* * *

             -- Аль по зеленому саду ходила
             Сизая горлинка, милая Мати,--
             Русые косы венками рядила
             В теплой росе, в луговом аромате?
             -- Нет, не по раю гуляла я, Сыне,--
             Днесь я земли чудеса созерцала.
             Ласково ночь надо мною мерцала,
             Теплилось небо, глубоко и сине,
             Рощи гляделись в речные зерцала.
             Ныне открылося мне, что красою
             Села и пажити неба чудесней.
             Шла незапаханной я полосою --
             Мокрой травою, медвяной росою.
             Звон по туману мне чудился песней.
             Чадо, не лепо ль в обителях рая?
             Краше земля расцветает сырая.
             Там лужавины -- с весельем да плясом,
             Рощи -- с черемухой, церкви -- со Спасом,
             Тихи затоны, луга медоносны,
             Победоносны мятежные весны.
             Лишь об одном воздыхала я, Сыне
             Дабы, друг другу молясь, как святыне,
             Люди земной красотой наслаждались,
             Дабы повсюду -- в саду и в пустыне --
             Дивные ими цветы насаждались.
             Голубем сердце мое трепетало.
             Благословляла я пашни и реки,
             Дабы сырая земля расцветала
             Всяческой твари на радость вовеки.
             Аминь.
   
             (1913--1921)
   

* * *

             Поток, росток, цветок на мирной ниве
             Учите нас премудрости своей.
             Учите нас, о братья, быть счастливей,
             Учите жить красивей и светлей.
             О солнце дня! О напоенный небом
             Пушистый снег! О лиственный собор!
             О перелив звезды над синим снегом!
             Прельщайте нас, родните нас с собой.
             Учите нас дыханьем, каплей влаги,
             Цветеньем трав, свеченьем голубым,
             Каменья, льды, созвездия и злаки,
             Учите нас молиться и любить!
             1922
   
   Источник: Молитвы русских поэтов XX-XXI : [Текст] : антология / Всемирный русский народный собор ; [авт. проект, сост. и биогр. ст. В. И. Калугина]. -- Москва : Вече, 2011. -- 959 с. : ил., нот., портр., факс.; 28 см. -- (Тысячелетие русской поэзии).; ISBN 978-5-9533-5221-5
   
   Оригинал здесь.
   

-----

   Библиотека Поэта. Большая серия. Второе издание
   Поэзия в большевистских изданиях 1901-1917
   Л., "Советский писатель", 1967
   

Д. Семеновский

139. МИКУЛА

             Поле... Елей вереницы...
             Комья вспаханной земли.
             Солнце красное жар-птицей
             Село, -- дремлет на ели.
   
             Меркнет солнце. День уходит.
             Дико крикнул сыч вверху...
             В чистом поле пахарь ходит,
             Водит острую соху.
   
             Хмур и грозен бор зубчатый...
             Тяжек, темен, долог путь...
             Неустанно ходит ратай,
             Бороздя земную грудь.
   
             Черны срезанные пласты...
             Тихи шорохи сохи...
             Солнце село в ельник частый
             На седые мхи.
   
             Поразвесило над бором
             Золоченый, яркий хвост...
             Всё-то полем, всё простором
             Ходит ратай вдоль борозд.
   
             На руках его мозоли.
             И кобылка немудра,
             Да проходит в чистом поле
             До заката от утра.
   
             Да при каждом повороте
             Сошка, легкая узда
             Засияют в позолоте,
             Зачернеет борозда...
   
             Полю чистому конца нет.
             Грудь земли суха, дика...
             Но сохою не устанет
             Править мощная рука.
   
             Меркнет в небе позолота...
             Темен ельник... Дик пустырь...
             Меж оврагов, вдоль болота
             Ходит пахарь-богатырь.
   
             Он ведет с природой давний,
             Вековой, упорный спор:
             Пни корчует, крушит камни
             Силам злым наперекор.
   
             В непривычной, вечной ссоре
             С почвой скудной и сухой,
             Он живет в нужде и горе
             За помощницей-сохой.
   
             Чуток, зорок бор, как ворог,
             Поднял острые верха...
             Въедет ратай на пригорок --
             Скрипнет, встанет жар-соха:
   
             "Гой ты, кованая сошка,
             Гей, кобылка, -- конь степной!
             Послужи еще немножко
             Стороне родной!"
   
             И опять шагает ратай,
             Ходит полем богатырь...
             Гаснет золото заката...
             Хмуры ели... Дик пустырь.
   
             <5 августа 1912>
   
   139. НЗ, 1912, 5 августа, подпись: Дм. С--кий.
   
   

211. НА ЯРМАРКЕ

                       Солнце ярко. Небо сине.
                       Балаганы, камни, зной...
                       Бахрома на парусине
                       Карусели расписной...
                       Пыльны камни, ясны кровли...
                       В лавках -- пряники, ситца...
                       Хрип шарманки, гул торговли,
                       Завыванье паяца...
                       День весенний зноен, долог...
                       Солнце чертит синий полог.
             Жарко блещут карусели позолотой, мишурой,
             А кругом -- кольцо прохожих и мальчишек шумный рой...
                       На коней точеных сели,
                       Завертелись карусели.
             Вопли, выкрики гармоник... золотится бахрома...
             Закружились, заходили люди, улицы, дома.
                       Там, у крытого прилавка,
                       Где нестройный говор, давка,
                       Где быстрей людской поток,--
                       Заалелся твой платок.
                       Будет радость нежной встречи,
                       Смех, доверчивые речи,
                       Васильки твоих очей
                       Зацветут еще ярчей...
                       Солнце жгуче. Небо сине.
                       Балаганы, камни, зной...
                       Ряд заплат на парусине
                       Карусели расписной...
   
             <Июнь 1913>
   
   211. "Просвещение", 1913, No 6, с. 20.
   

212. ПОЭТУ

             Ткач узорных песен, из узорных нитей
             Вей еще искусней трепетную вязь...
             Солнцем и цветами радостных наитий,
             Пышными словами ткань свою укрась.
   
             Но и кровью павших свой узор наполни,
             Сказку грез грядущих ты в него вплети,
             Ввей в него зигзаги разъяренных молний,
             Заревом багровым ало расцвети.
   
             Сей по черной ниве брызги жгучих зерен,
             Жаль огнистым словом, проклинай и плачь,--
             Вей, не уставая... твой ковер узорен,
             Тки еще цветнее, вдохновенный ткач!
   
             <Июнь 1918>
   
   212. "Просвещение", 1913, No 6, с. 20.
   
   

215. ВСЕ -- ТЕБЕ

             Русь, теплю жизнь свою во имя
             Твоей печальной красоты...
             Заря -- над далями твоими,
             Но тяжким сном объята ты...
   
             Твои несу на сердце боли
             И об одном тебе молюсь:
             За тихий рай твоих раздолий
             О дай и мне погибнуть, Русь!
   
             И в светлый полк меня причисли
             Распятых за поля твои!..
             Тебе и жизнь моя, и мысли,
             И песни робкие мои...
   
             <Октябрь 1913>
   
   215. "Просвещение", 1913, No 10, с. 11. В кн.: Д. Семеновский, Избранные стихи. Иваново, 1946, первые 2 строфы:
   
   Я теплю жизнь свою во имя
   Твоей печальной красоты...
   Заря -- над далями твоими,
   Но тяжким сном почила ты...
   
   Твоею опечален долей,
   Я об одном тебе молюсь:
   За тихий рай твоих раздолий,
   О, дай и мне сражаться, Русь!
   

217-219. БЕЗУМЦЫ

1
ПОЭТ

             Сырые стены. Жалкий стул.
             В окно грозят немые трубы,
             И город, будто вызов грубый,
             Кидает с улиц мерный гул...
   
             Он изможден, сутул и худ,
             И пусть не признан пошлым светом,--
             Каким зловещим пышным цветом
             В мозгу безумца сны цветут!
   
             Глаза зажег горячий бред...
             И он чердак шагами мерит,--
             Он пламенно и страстно верит:
             Он -- бог, он -- гений, он -- поэт!
   
             И вот усталым, темным, тем,
             Кто яростно его позорит,--^
             Всем скорбным двери он отворит
             В лучистый, солнечный эдем!..
   

2
ОБРЕЧЕННЫЙ

             Упрямый рот. Глаза как сталь...
             Кругом -- брошюр подпольных кучи
             И прокламаций снег летучий...
             Поник в печали. Смотрит вдаль...
   
             Родимый край, несчастный край --
             В крови, во мраке и позоре!
             Но огнеутренние зори
             Про золотой вещают рай...
   
             Он знает, верит... И скорбит:
             Бойцы, святые и пророки
             Шли с солнцем мысли в мир широкий, --
             Поэт угас, пророк убит!..
   
             Но поклялся взойти на крест,
             Чтобы увидеть, умирая,
             Цветы лазоревого рая
             Среди родимых скорбных мест!..
   

3
РЫЦАРЬ

             Он -- пленный рыцарь. Смотрит в твердь --
             В окно с решеткой и звездами.
             Он отдал всё Прекрасной Даме,
             Чье имя -- Правда. Завтра -- смерть.
   
             Глубоко в сердце скрыл тоску.
             Разломан меч. Расколот панцирь...
             Лежит. И грезы в диком танце
             Кружатся в гаснущем мозгу...
   
             Жандармы. Обыск и арест...
             И вот придут, звеня ключами,--
             И он, глумясь над палачами,
             Бестрепетно взойдет на крест.
   
             И Ту, кому молился он,
             Взойдя на эшафот, прославит!
             А там -- веревка шею сдавит,
             И смерть задушит хриплый стон...
   
             <Ноябрь 1913>
   
   217--219. "Просвещение", 1913, No 11, с. 11. За напечатание стих. редакция журнала была оштрафована.
   

244. КУЗНЕЦ

             Пусть в кузнице дымной черно, --
             Товарищ, скорее за дело!
             Раздуй золотое горно,
             Чтоб пламя, как буря, гудело,
   
                       И крепче, сильней и грубей
                       В железо горячее бей!
   
             Стой твердо, подобно скале,
             Бей молотом с силой великой
             И век золотой на земле
             Из века железного выкуй!
   
                       Вся в зареве красном горна,
                       Рука и метка и верна!
   
             <20 марта 1915>
   
   244. ВС, 1915, No 2, с. 5. Другой вариант (1913) -- в кн.: Д. Семеновский, Избранные стихи, Иваново, 1940.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru