Семевский Василий Иванович
Рабочие на сибирских золотых промыслах в пятидесятых годах

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Рабочіе на сибирскихъ золотыхъ промыслахъ въ пятидесятыхъ годахъ.

   Золотопромышленность въ Сибири, напало которой относится къ концу двадцатыхъ годовъ нынѣшняго столѣтія, нашла здѣсь благопріятныя условія для своего развитія не только въ природныхъ богатствахъ страны, но и въ томъ, что въ этой мѣстности существовалъ весьма значительный контингентъ такихъ крайне нуждающихся въ заработкахъ рабочихъ, какими были ссыльно-поселеицы; они, дѣйствительно, и составляли въ первое время сибирской золотопромышленности преобладающее большинство пріисковыхъ рабочихъ (въ 1834 г.-- 82%). Правда, тяжелыя условія пріисковаго труда первоначально вызывали въ нихъ особенно сильное стремленіе уклоняться отъ исполненія принятыхъ на себя обязательствъ, такъ что въ первой половинѣ 30-хъ годовъ болѣе пятой части нанявшихся рабочихъ не являлось на пріиски и значительное количество ихъ бѣжало съ промысловъ, но, тѣмъ не менѣе, экономическая необходимость приковывала большинство изъ нихъ къ вновь народившемуся крупному промышленному производству, и въ половинѣ 40-хъ годовъ оказалось, что нѣкоторые изъ ссыльно-поселенцевъ уже по 10,12 и даже 16 лѣтъ провели на промыслахъ. Такимъ образомъ, рабочія руки этого поселенческаго пролетаріата содѣйствовали созданію крупныхъ богатствъ Поповыхъ, Рязановыхъ, Асташевыхъ, Бенардаки и другихъ золотопромышленниковъ.
   Первое время пріисковыя работы производились исключительно ручнымъ трудомъ: не только добыча золотоносныхъ песковъ и снятіе покрывающихъ ихъ пустыхъ породъ (такъ называемаго торфа или турфа) совершились, какъ и теперь, силою человѣческихъ мускуловъ, но и перевозка турфа и песковъ возлагалась на людей, а не на лошадей. Промывка золотоноснаго песка также производилась ручнымъ способомъ при помощи самыхъ первобытныхъ снарядовъ. Однако, постепенно ручной трудъ при перевозкѣ турфа и песковъ на тачкахъ, вмѣщающихъ два-три пуда, сталъ замѣняться перевозкою лошадьми на таратайкахъ, куда можно было положить 25 и болѣе пудовъ (на нѣкоторыхъ пріискахъ, впрочемъ, въ видѣ рѣдкаго исключенія, стали класть даже рельсы, по которымъ передвигались лошадьми къ промывательнымъ машинамъ вагоны съ золотоноснымъ пескомъ). Тѣмъ не менѣе, ручной трудъ еще долго преобладалъ при перевозкѣ. Но промывка золотоносныхъ песковъ ручнымъ способомъ, слишкомъ медленная и неудовлетворительная, стала замѣняться введеніемъ болѣе или менѣе усовершенствованныхъ машинъ, приводимыхъ въ движеніе сначала руками, а затѣмъ лошадьми или водою и, наконецъ, изрѣдка силою пара. Постепенная замѣна ручного труда лошадиною силой видна, наприм., изъ того, что въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ (1847--1851 г.) число лошадей на золотыхъ пріискахъ Енисейской и Иркутской губерній удвоилось (съ 5,848 въ 1847 г., оно дошло въ 1851 г. до 11,750). Вмѣстѣ съ тѣмъ, увеличилось и количество механическихъ снарядовъ для промывки золота, приводимыхъ въ движеніе лошадьми или водою: въ 1847 г. на промыслахъ Западной Сибири ихъ было 46 (изъ нихъ 44 приводились въ движеніе водою и 2 лошадьми), а въ 1852 г. уже вдвое болѣе -- 93 (изъ нихъ 78 дѣйствовавшихъ водою и 15 конными приводами) {Гагемейстеръ: "Историческое обозрѣніе Сибири", I, стр. 218; II, стр. 462; срав. Горный журналъ 1844 г., No 4, стр. 121--131, и 1853 г., No 2, стр. 297--312.}. На промыслахъ Восточной Сибири количество золотопромывательныхъ машинъ (такъ называемыя бочки, чаши и бороны) къ началу 50-хъ годовъ также не только сдѣлалось весьма значительнымъ, но онѣ даже преобладали надъ первоначальными простыми снарядами.
   Такимъ образомъ, въ пятидесятыхъ годахъ золотопромышленность въ Сибири переходитъ въ новый періодъ развитія: изъ мануфактуръ золотые промыслы постепенно превращаются въ промышленныя учрежденія съ преобладающимъ при промывкѣ золота машиннымъ производствомъ. Хотя ручной трудъ продолжалъ играть на промыслахъ весьма важную роль уже потому, что онъ былъ единственнымъ при добычѣ золотоноснаго песка и снятіи турфа, тѣмъ не менѣе, введеніе машинъ при промывкѣ золота повело къ тѣмъ же послѣдствіямъ для рабочихъ, къ какимъ оно приводило и въ другихъ промышленныхъ заведеніяхъ.
   Какъ извѣстно, введеніе машинъ удлиняетъ рабочій день, вызываетъ усиленіе интензивности труда, а удлиненіе дня сопровождается пониженіемъ цѣны труда {Срав. Зиберъ: "Рикардо и Марксъ". Спб., 1885 г., стр. 451--453, 456, 459, 472, 500.}. Къ тѣмъ же выводамъ пришли и мы путемъ внимательнаго изученія исторіи быта рабочихъ на сибирскихъ золотыхъ промыслахъ {Что высота рабочей платы находится въ обратномъ отношеніи съ продолжительностью рабочаго дня, это замѣтилъ и проф. Эрисманъ при изученіи современнаго быта рабочихъ на фабрикахъ Московскаго и Клинскаго уѣздовъ. Смотри его труды: Санитарное изслѣдованіе фабричн. завед. Московскаго уѣзда. Москва. 1882 г., ч. I, стр. 228; Санитарное изслѣдованіе фабричн. завед. Глинскаго уѣ;зда. Москва, 1881 г., стр. 69.}.
   Золотопромышленность въ Сибири, какъ мы уже замѣтили, нашла въ многочисленномъ классѣ ссыльно-поселенцевъ въ высшей степени благопріятное условіе для своего развитія въ формѣ крупнаго промышленнаго производства. Существованіе этого бездомнаго пролетаріата {Изъ числа поселенцевъ, работавшихъ въ 1843 г. на пріискахъ одной крупной золотопромышленной компаніи южной части Енисейскаго округа, менѣе 20% имѣли дома.} и дало возможность золотопромышленникамъ установить вознагражденіе за трудъ по системѣ "излишняго", лучше оплачиваемаго, времени {Срав. Зиберъ, стр. 469--470.}. При готовой пищѣ, рабочіе получали въ тридцатыхъ годахъ на промыслахъ Томской губерніи ничтожную мѣсячную плату за 30 дней работы, а именно отъ 10 до 13 руб. ассиг. (отъ 2 руб. 80 к. до 3 руб. 65 коп. сер.), т.-е. отъ 9 до 12 к. серебр. въ день; увеличить же свой заработокъ рабочій могъ лишь добавочнымъ, такъ называемымъ старательскимъ трудомъ за повышенное вознагражденіе. Эта старательская работа первоначально была обыкновенно необязательна и производилась не всѣми рабочими сообща, а по одиночкѣ или небольшими артелями. Введеніе машиннаго производства привело къ тому, что, какъ видно будетъ ниже, старательская работа постепенно превратилась въ простое продолженіе урочной и сдѣлалась также обязательною {Пока этотъ процессъ не закончился, "нея сила механизмовъ, все дорого стоющее устройство пропадали безъ всякой пользы, стояли неподвижно во время старательской работы, ибо рабочій промывалъ пески не на машинѣ, а каждый отдѣльно, про себя, гдѣ-нибудь на вашгердѣ или небольшою артелью на бутаркѣ". Скарятинъ: "Замѣтки золотопромышленника". Спб., 1862 г., ч. II, стр. 121.}. Прежде по окончаніи обязательнаго труда, который въ горныхъ работахъ производился по урокамъ, рабочій могъ, если хотѣлъ, приняться за старательскую работу. Въ половинѣ 30-хъ годовъ уроки, по оффиціальнымъ свидѣтельствамъ, оканчивались обыкновенно въ 2--3 часа пополудни и, слѣдовательно, если работа начиналась въ 4--5 часовъ утра, обязательный трудъ длился (если принять даже только часъ отдыха) около десяти часовъ. Законъ о сибирской золотопромышленности 1838 года установилъ maximum продолжительности рабочаго дня въ 15 часовъ, со включеніемъ времени на отдыхъ, а въ 50-хъ годахъ по нѣкоторымъ контрактамъ продолжительность обязательнаго труда опредѣляется уже въ 15 часовъ за исключеніемъ отдыха. Правда, въ большинствѣ контрактовъ 50-хъ годовъ количество рабочихъ часовъ опредѣляется въ нѣсколько меньшемъ количествѣ, но при урочной системѣ работъ въ дѣйствительности обращали вниманіе не на ту или иную продолжительность рабочаго дня, а только наблюдали за исполненіемъ установленныхъ уроковъ; со введеніемъ же обязательности старательскихъ работъ мы нерѣдко встрѣчаемъ систему полуторныхъ уроковъ, то-есть къ прежнему уроку прибавлялась еще половина старательскаго, но уже обязательнаго замѣра. Когда рабочій не обязанъ былъ "стараться", онъ могъ по желанію сократить свой рабочій день, хотя, конечно, лишаясь при этомъ повышеннаго вознагражденія, теперь же онъ долженъ былъ непремѣнно "стараться"; такимъ образомъ, продолжительность обязательнаго труда увеличивалась, къ тому же, сдѣлалась обязательною и работа въ праздники. Мы увидимъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, что исполненіе одного и того же урока по добычѣ турфа или золотоносныхъ песковъ возлагается съ теченіемъ времени на меньшее количество людей, слѣдовательно, трудъ становился напряженнѣе. Наконецъ, приводимыя нами данныя относительно рабочей платы 50-хъ годовъ и сравненіе заработковъ рабочихъ съ предшествующимъ временемъ покажутъ намъ, что вознагражденіе за трудъ не возросло, а понизилось.
   Въ другихъ родахъ производства, какъ извѣстно, введеніе машинъ усиливаетъ примѣненіе женскаго и дѣтскаго труда. Если мы не замѣчаемъ на золотыхъ промыслахъ того же явленія въ большихъ размѣрахъ, то это объясняется тѣмъ, что по условіямъ даннаго производства женскій трудъ имѣлъ въ немъ лишь весьма ничтожное примѣненіе (хотя и теперь еще я самъ видѣлъ на сибирскихъ промыслахъ женщинъ, протирающихъ пески на бутарѣ); что же касается труда дѣтей и подростковъ, то запросъ на него могъ увеличиться съ замѣною ручной откатки песковъ и турфа отвозкою на лошадяхъ, причемъ дѣти и подростки дѣлались погонщиками, точно такъ же, какъ и при отвозкѣ не уносимыхъ водою отбросовъ золотопромывательной машины (эфеля и гальки).
   Такимъ образомъ, изслѣдованіе исторіи пріисковаго труда подтверждаетъ теоретическія положенія экономической науки, а это въ свою очередь даетъ лишній аргументъ въ пользу необходимости подобныхъ изслѣдованій, весьма важныхъ также и въ практическомъ отношеніи: для выработки болѣе совершеннаго фабричнаго законодательства. Пожелаемъ же, чтобы вниманіе историковъ обратилось и на изученіе прошлой жизни нашихъ фабричныхъ рабочихъ и чтобы исторія ихъ прежняго быта помогла бы созданію для нихъ лучшаго будущаго {При составленіи этого очерка, кромѣ печатныхъ источниковъ, мы пользовались документами сибирскаго комитета (въ архивѣ комитета министровъ), архивовъ: горнаго департамента, главнаго управленія Алтайскаго горнаго округа въ Барнаулѣ и иркутскаго горнаго управленія, архивовъ исправниковъ олекминской и южно-енисейской системъ и Дмитріевскаго волостнаго правленія въ с. Тисюлѣ (Маріинскаго округа, Томской губерніи) и, наконецъ, нѣсколькихъ архивовъ частныхъ золотопромышленниковъ.}.
   

I.
Число и составъ рабочихъ.-- Наемъ и размѣръ задатковъ.-- Контракты.-- Пріисковыя дороги.-- Усовершенствованіе золотопромышленной техники.-- Огромные доходы золотопромышленниковъ.-- Продолжительность рабочаго дня.-- Размѣръ уроковъ.-- Мѣсячное жалованье.

   До начала пятидесятыхъ годовъ частная золотопромышленность въ Сибири существовала въ слѣдующихъ мѣстахъ: въ Киргизской степи, въ Томскомъ (а по нынѣшнему административному раздѣленію въ Маріинскомъ) округѣ, Томской губерніи, во всѣхъ округахъ Енисейской губ., въ Иркутскомъ и Нижнеудинскомъ округахъ Иркутской губ., въ Верхнеудинскомъ округѣ Забайкальской области. Въ пятидесятыхъ годахъ положено было начало частной золотопромышленности и въ Баргузинскомъ округѣ Забайкальской области.
   На всѣхъ этихъ промыслахъ работало {Изъ различныхъ оффиціальныхъ показаній беремъ максимальныя цифры.}: въ 1850 году въ Западной Сибири (въ Киргизской степи и Томскомъ округѣ) 3,551 чел., въ Восточной -- 28,822 чел., итого 32,373 чел., въ 1851 г. въ Западной -- 3,510 ч., въ Восточной -- 31,920 чел., итого 35,430 чел. Относительно послѣдующихъ годовъ данныхъ о промыслахъ Западной Сибири мы не имѣемъ, а на пріискахъ Восточной Сибири работало: въ 1853 г. 33,152 чел., въ 1856 г. 38,251 чел., въ 1857 г. 38,123 чел., въ 1858 г. 34,960 чел. Сравнительно со второю половиной сороковыхъ годовъ число рабочихъ въ Восточной Сибири значительно увеличилось.
   Въ тридцатыхъ и сороковыхъ годахъ преобладающимъ составнымъ элементомъ пріисковой рабочей массы были ссыльно-поселенцы: они являлись тѣмъ рабочимъ пролетаріатомъ, существованіе котораго необходимо для развитія крупной промышленности; но затѣмъ золотопромышленность стала привлекать и другія рабочія силы. Генералъ-адъютантъ Анненковъ, производившій ревизію Западной Сибири въ 1851 г., обратилъ вниманіе на то, что, по полученнымъ имъ свѣдѣніямъ, число ссыльно-поселенцевъ, работавшихъ на пріискахъ Енисейской губерніи, стало быстро уменьшаться: въ 1847 г. они составляли тамъ 68% всѣхъ рабочихъ, въ 1848 г. 67%, въ 1849 г.-- 62% и въ 1850 г. менѣе 53% {Во всей Восточной Сибири въ 1850 и 1851 гг. ссыльно-поселенцы составляли 52% изъ пріисковыхъ рабочихъ, а въ Западной Сибири въ 1817 году -- 72%, въ 1851 г.-- 69%.} Другое обстоятельство, замѣченное Анненковымъ, было ежегодное увеличеніе притока на пріиски Енисейской губерніи рабочихъ изъ великороссійскихъ губерній и особенно помѣщичьихъ крестьянъ. Въ 1847 г. рабочіе изъ Великороссіи составляли тамъ 13,7% всего числа рабочихъ (въ томъ числѣ помѣщичьи крестьяне 6,5%), въ 1849 г. первые 18% (въ томъ числѣ помѣщичьи -- 8,8%), въ 1850 г. великороссовъ было 19% рабочихъ (въ томъ числѣ помѣщичьихъ крестьянъ -- 11,8%). Изъ числа великороссовъ, по свидѣтельству Анненкова, оставалось въ енисейской тайгѣ нѣсколько лѣтъ сряду до 1,600 чел. изъ одной Нижегородской губ. Анненковъ полагалъ, что "послѣдовательно уменьшающееся число ссыльно-поселенцевъ на золотыхъ промыслахъ и въ той же послѣдовательности ежегодно увеличивающееся число рабочихъ изъ крестьянъ великороссійскихъ губерній, и особенно помѣщичьихъ, показываетъ, что внутреннія губерніи непрестанно болѣе и болѣе сближаются съ Сибирью {На это мѣсто доклада Анненкова обратилъ вниманіе имп. Николай.} и что существовавшій прежде страхъ Сибири теряетъ въ Россіи болѣе и болѣе свою силу" и что "современемъ крестьяне могутъ совершенно замѣнить ссыльно-поселенцевъ на золотыхъ промыслахъ". Анненковъ признавалъ значеніе золотопромышленности въ томъ отношеніи, что она въ теченіе лѣта давала работу значительному количеству бездомйыхъ ссыльно-поселенцевъ, но, въ то же время, онъ пришелъ къ выводу, что золотопромышленность не только не содѣйствуетъ устройству ссыльно-поселенцевъ, но, быть можетъ, даже препятствуетъ ему.
   Генералъ-губернаторъ Восточной Сибири Муравьевъ въ своихъ замѣчаніяхъ на записку Анненкова по вопросу объ увеличеніи на пріискахъ крестьянъ великороссійскихъ губерній, составляющемъ, по словамъ Муравьева, "предметъ особыхъ опасеній генералъ-адъютанта Анненкова", высказалъ мнѣніе, что нѣтъ причинъ "преграждать крестьянамъ великороссійскихъ губерній всѣхъ наименованій временно или постоянно селиться въ Сибири" въ виду ея малонаселенности и недостатка земель въ нѣкоторыхъ мѣстахъ европейской Россіи. "Правительству едва ли полезно было бы, -- продолжаетъ Муравьевъ,-- отвращать жителей внутреннихъ губерній отъ Сибири, а, напротивъ, должно желать, чтобы они переселялись сюда охотно и свободно, не требуя пособій отъ правительства для сего переселенія, чего достигнуть можно тогда лишь, когда во внутреннихъ губерніяхъ убѣдятся, что въ Сибири работать выгодно и жить привольно". По поводу предположенія Анненкова, что современемъ крестьяне великороссійскихъ губерній могутъ совершенно замѣнить ссыльно-поселенцевъ на золотыхъ промыслахъ, Муравьевъ замѣтилъ, что это только содѣйствовало бы "болѣе успѣшному обращенію" ссыльно-поселенцевъ къ занятіямъ хлѣбопашествомъ и ремеслами, отъ которыхъ ихъ отвлекаетъ золотопромышленность, а въ Сибири "еще долго будетъ ощутителенъ недостатокъ рукъ, а не излишекъ ихъ". Во всякомъ случаѣ въ Сибири пока не чувствовалось, по мнѣнію Муравьева, никакого неудобства отъ постепенной замѣны на золотыхъ промыслахъ ссыльно-поселенцевъ крестьянами изъ внутреннихъ губерній, а также не замѣчено было, чтобы совмѣстная работа этихъ крестьянъ и поселенцевъ имѣла бы вредное вліяніе на первыхъ. Сибирскій комитетъ нашелъ, что "при настоящемъ положеніи дѣлъ едва ли удобно и возможно поощрять употребленіе на золотыхъ промыслахъ въ Сибири крестьянъ изъ великороссійскихъ губерній". Нѣтъ сомнѣнія, что это было бы выгодно для золотопромышленниковъ, такъ какъ давало бы имъ средства и возможность дешевле нанимать рабочихъ на промысла, "но, съ другой стороны, нельзя не обратить вниманія на то, что многіе изъ ссыльныхъ, не получивъ до сихъ поръ надлежащаго устройства на прочныхъ основаніяхъ, существуютъ и оплачиваютъ подати единственно заработками на золотыхъ промыслахъ и что поэтому, до принятія мѣръ къ устройству ссыльныхъ на иныхъ противу теперешняго началахъ, дѣйствительно надо опасаться, что если великороссійскіе крестьяне вытѣснятъ ссыльно-поселенцевъ съ работъ на золотыхъ промыслахъ, то бродяжество сихъ послѣднихъ можетъ еще усилиться, преимущественно въ лѣтнее время, когда они могутъ быть наиболѣе вредны", а это принесетъ "вредъ всему краю". Комитетъ указалъ еще на то, что при огромномъ пространствѣ Сибири, слабости тамъ полиціи и возможности укрываться бѣглымъ и бродягамъ, трудно наблюдать за крестьянами, приходящими въ Сибирь для работъ на золотыхъ промыслахъ изъ внутреннихъ губерній. Не желая мирволить золотопромышленникамъ, сибирскій комитетъ чувствовалъ, однако, нѣкоторую слабость къ великороссійскимъ помѣщикамъ: онъ считалъ "особенно вреднымъ" то, что помѣщичьи крестьяне "бродяжничаютъ по Сибири, а помѣщики даже не знаютъ, куда и къ кому обратиться, чтобы отыскать своихъ людей", и потому высказывался за необходимость мѣръ для ограниченія бродяжничества по Сибири великороссійскихъ крестьянъ. Муравьевъ, спрошенный по этому поводу, представилъ мнѣніе енисейскаго губернатора Падалки, который писалъ, что "крестьяне великороссійскихъ губерній, приходящіе для работъ на золотыхъ промыслахъ, не только не могутъ вытѣснить поселенцевъ съ промысловыхъ работъ, но, облегчивъ золотопромышленниковъ въ наймѣ на промысла рабочихъ, сохранятъ, съ тѣмъ вмѣстѣ, рабочихъ и для прочихъ сословій Енисейской губерніи". Нельзя также предполагать, что современемъ потребуется большее количество рабочихъ, "отдѣленіе которыхъ изъ числа ссыльныхъ можетъ имѣть невыгодное вліяніе и на хлѣбопашество; даже истощеніе въ настоящее время на нѣкоторыхъ промыслахъ богатства содержанія песковъ заставляетъ золотопромышленниковъ увеличивать число рабочихъ. Наконецъ, самое намѣреніе правительства устроить бытъ поселенцевъ можетъ встрѣтить препятствіе въ несоразмѣрномъ требованіи этихъ людей на промыслы, такъ какъ "для прочнаго водворенія ссыльныхъ необходимо постоянное пребываніе ихъ на мѣстѣ причисленія".
   Ознакомившись съ полученными имъ по этому вопросу мнѣніями, сибирскій комитетъ пришелъ къ тому заключенію, что наемъ рабочихъ на частные золотые промыслы изъ крестьянъ великороссійскихъ губерній слѣдуетъ оставить "при прежнемъ порядкѣ", но, вмѣстѣ съ тѣмъ, согласно съ своимъ первоначальнымъ положеніемъ, одобреннымъ Государемъ (въ октябрѣ 1852 г.), призналъ существенно необходимыми особыя мѣры для предупрежденія бродяжничества этихъ крестьянъ въ Сибири и принялъ съ нѣкоторыми дополненіями правила, составленныя съ этою цѣлью министромъ финансовъ. Мнѣніе комитета было одобрено Государемъ 23 декабря 1853 г. Не излагаемъ этихъ правилъ, такъ какъ они, повидимому, остались мертвою буквой.
   Въ Енисейской губерніи въ 1851--54 гг. процентъ ссыльно-поселенцевъ въ общемъ числѣ пріисковыхъ рабочихъ продолжалъ постепенно уменьшается (съ 52,6 до 47,3%), но, въ то же время, уменьшался и процентъ рабочихъ, приходившихъ на пріиски изъ Европейской Россіи (съ 17 до 11%); однако, количество великороссійскихъ рабочихъ затѣмъ стало увеличиваться и дошло въ 1858 г. до 26% (въ 1859 г. 21%).
   Точно также и на промыслахъ всей Восточной Сибири мѣщане, крестьяне и ссыльно-поселенцы сибирскихъ губерній составляли еще въ 1856-- 1857 гг. 89--90%, а мѣщане и крестьяне великороссійскихъ губерній и разночинцы -- 11--10% всѣхъ рабочихъ; но въ 1858 г. притокъ рабочихъ изъ Великороссіи такъ увеличился, что мѣщане и крестьяне великоросскихъ губерній составляли уже 21% всѣхъ пріисковыхъ рабочихъ Восточной Сибири.
   Отчеты енисейскаго губернатора даютъ возможность вычислить и распредѣленіе по поламъ рабочихъ, находившихся на промыслахъ этой губерніи. Оказывается, что женщинъ на пріискахъ было въ 1851--1854 гг. minimum 3,3%, maximum -- 4,8% всего числа рабочихъ, а по округамъ наименьшій процентъ женщинъ былъ на промыслахъ сѣверной части Енисейскаго округа, какъ наиболѣе отдаленной и гдѣ золотопромышленники должны были особенно стремиться ограничить количество женщинъ въ виду дороговизны пропитанія (въ 1851 г. онѣ составляли здѣсь всего 1,3% рабочихъ), а наибольшій процентъ находимъ на промыслахъ Канскаго округа.
   Переходя къ характеристикѣ положенія рабочихъ на золотыхъ пріискахъ въ-пятидесятыхъ годахъ, мы, прежде всего, приведемъ нѣсколько свѣдѣній относительно найма рабочихъ въ Киргизской степи. Киргизскіе пріиски отличались весьма малымъ содержаніемъ золота (менѣе % золотника въ 100 пудахъ песку) и золотопромышленность была тамъ возможна только вслѣдствіе дешевизны рабочихъ. "На золотыхъ пріискахъ въ степи употребляются,-- по словамъ генерала Анненкова,-- большею частью чернорабочіе изъ киргизъ, нанимаемыхъ на три разные срока: одни на все время годового производства, другіе до сѣнокоса, т.-е. до 15 іюля, третьи на нѣсколько дней", во время прохода киргизъ мимо производства работъ. Нанимались киргизы безъ всякихъ формальностей, по однимъ домашнимъ, а часто и просто по словеснымъ условіямъ, однако, случаи нарушенія ими договоровъ были довольно рѣдки. Плата киргизамъ за все лѣто бывала, по свидѣтельству Анненкова, обыкновенно до 20 руб. сер., по другимъ же источникамъ киргизы мужчины получали по 4 руб., женщины -- по 3 руб. въ мѣсяцъ. За старательское золото въ степи платили не болѣе 2 руб. 50 коп. ассигнаціями (71 коп. сер.) за золотникъ. Киргизы, если имъ не давали большихъ задатковъ, вели себя на промыслахъ хорошо, но такъ какъ главною ихъ цѣлью былъ заработокъ суммы, достаточной на покупку скота и лошадей, то они рѣдко нанимались на пріиски болѣе двухъ-трехъ лѣтъ сряду; однако, нѣкоторые изъ нихъ оставались на пріискахъ на зиму въ своей кибиткѣ и со своимъ небольшимъ стадомъ.
   Въ другихъ золотопромышленныхъ округахъ Сибири владѣльцы пріисковъ жаловались на недостатокъ рабочихъ. Такъ, въ одной газетной статьѣ (1854 г.), составленной по свѣдѣніямъ, полученнымъ отъ одного золотопромышленника, авторъ говоритъ: "При настоящемъ развитіи золотопромышленности въ Восточной Сибири потребность въ чернорабочихъ ежегодно возростаетъ", а потому въ нихъ "оказывается недостатокъ по малонаселенности этого отдаленнаго края. Вслѣдствіе этого, наемъ работниковъ весьма затруднителенъ, особенно на такой пріискъ, который прослылъ въ народѣ неудобнымъ для работъ или хозяинъ котораго ведетъ дѣло неразсчетливо и недобросовѣстно. Только крайняя нужда, пьянство или обманчивая приманка большого задатка при наймѣ могутъ склонить рабочаго поступить на подобный пріискъ" {Вотъ какъ, по словамъ Кривошапкина, нанимала рабочихъ одна компанія въ концѣ пятидесятыхъ годовъ. Въ предъидущую операцію она очень плохо кормила рабочихъ и обидѣла ихъ при разсчетѣ, сдѣлавъ разные вычеты. Слухъ о томъ прошелъ между рабочими и потому на новую операцію охотниковъ не явилось. "Попробовали послать нанимателя. При одномъ имени компаніи рабочіе машутъ только руками, да покачиваютъ головой... И вотъ отыскивается ловкій плутъ, пройдоха изъ поселенцевъ, получаетъ десять цѣлковыхъ, отправляется съ ними въ кабакъ, гдѣ и показываетъ видъ богача, кутящаго отъ благодѣяній компаніи. Затѣмъ набираетъ вина и отправляется къ кому-нибудь въ домъ; угощаетъ, поитъ съ прибавленіемъ, можетъ быть, и спецій вродѣ бѣлены или дурмана, опаиваетъ и ведетъ къ нанимателю, а тамъ сидитъ уже волостной писарь съ готовымъ договоромъ, куда и вписываютъ имя приведеннаго. Тутъ же выдаютъ задатокъ, и поселенецъ, поздравляя съ полученіемъ, проситъ отпотчивать за прежнюю его любезность; приходятъ они опять въ кабакъ, и пошла потѣха, такъ что, когда мужикъ опомнится и отрезвится, денегъ прокучено довольно, взять для возврата негдѣ, договоръ подписанъ и явленъ... Словомъ, это ведется какъ при наемкѣ рекрутовъ".}.
   При наймѣ рабочихъ волостные писаря производили значительные поборы, большую часть которыхъ имъ приходилось отдавать исправникамъ и другимъ представителямъ мѣстной администраціи; понятно, что, въ виду этого, различныя предписанія, воспрещавшія взиманіе ихъ, должны были оставаться мертвою буквой. По словамъ Кривошапкина, эти поборы при наймѣ доходили до 3 р. 50 к. съ каждаго, причемъ расходъ этотъ, вмѣстѣ съ платою за паспортъ, ставили на счетъ рабочаго, но въ южной системѣ Енисейскаго округа нѣкоторыя компаніи принимали на свой счетъ, что и выговаривалось въ контрактахъ съ ними.
   По закону 1840 г. золотопромышленники должны были, "независимо отъ наемной платы", вносить за каждаго ссыльно-поселенца, нанимаете ими для работъ на пріискахъ, по 1 р. 50 к. съ человѣка въ пользу экономическаго капитала ссыльныхъ. 15 мая 1853 г. высочайше утвержденнымъ положеніемъ сибирскаго комитета, сверхъ полуторарублеваго сбора, съ золотопромышленниковъ за каждаго ссыльнаго, дѣйствительно, явившагося на пріискѣ, постановлено было еще взыскивать, также "независимо отъ наемной платы", для устройства осѣдлости ссыльно-поселенцевъ, по 1 руб. сер. Сборъ этотъ золотопромышленники обязаны были вносить прямо въ подлежащее окружное казначейство вслѣдъ за окончаніемъ лѣтнихъ работъ, распредѣленіе же его предоставлялось усмотрѣнію главнаго мѣстнаго начальства. Вновь установленный съ золотопромышленниковъ сборъ по 1 руб. сер. они отнюдь не должны были вычитать у ссыльнопоселенцевъ изъ задаточныхъ денегъ. Въ 1857 г. енисейская экспедиція о ссыльныхъ дала знать горнымъ исправникамъ, что со всѣхъ находящихся на промыслахъ ссыльныхъ женщинъ также слѣдуетъ взыскивать въ экономическій капиталъ по 1 руб. 50 коп. Въ слѣдующемъ году высочайше утвержденнымъ положеніемъ сибирскаго комитета была введена, въ видѣ опыта на три года, отдача на золотые пріиски въ Сибири ссыльно-поселенцевъ, неисправныхъ въ платежѣ податей и экономическаго капитала. Отдавались они туда по распоряженію земскихъ исправниковъ, съ которыми довѣренные золотопромышленниковъ, желающихъ нанять такихъ ссыльно-поселенцевъ, заключали условія найма съ тѣмъ, чтобы плата имъ соотвѣтствовала назначаемой вольнымъ работникамъ той же мѣстности.
   При взысканіи съ нанимающихся рабочихъ податей волостное начальство дѣлало на нихъ громадные начеты. Въ 1851 г. шефъ жандармовъ гр. Орловъ довелъ до свѣдѣнія министра финансовъ гр. Вронченко, что на "всякомъ почти частномъ пріискѣ Западной Сибири каждый годъ поступаютъ отъ рабочихъ къ горному исправнику Томской губерніи претензіи относительно взысканія съ нихъ волостными правленіями вдвойнѣ и втройнѣ податей и съ каждымъ годомъ претензіи эти увеличиваются, такъ что не видно ни конца имъ, ни мѣры къ удовлетворенію". Гр. Орловъ предлагалъ ввести въ волостныхъ правленіяхъ шнуровыя книги съ тѣмъ, чтобы прикащики золотопромышленниковъ сами отмѣчали бы въ нихъ количество денегъ, внесенныхъ за каждаго рабочаго; однако, огромные начеты на рабочихъ продолжались, продолжаются и до сихъ поръ. "Удивляться нужно,-- говоритъ Кривошапкинъ,-- какія плутовства и притѣсненія дѣлаютъ при перемѣнѣ посылаемыхъ старыхъ паспортовъ или видовъ, съ приложеніемъ, по примѣру прежняго года, денегъ, да и большею частью съ прибавочкой для ублаготворенія какого-нибудь писаря". Къ ожидаемому сроку паспортъ не приходитъ, приходится послать въ подарокъ еще рубля три, потомъ новый подарокъ, и лишь тогда получаютъ ожидаемый документъ. "А въ это время бѣдный поселенецъ можетъ за безписьменность и плети получить, а крестьянинъ вдоволь въ острогѣ насидѣться. Горько смотрѣть на этихъ несчастныхъ, какъ они на колѣняхъ и со слезами на глазахъ представляютъ полицейскому почтовыя росписки въ отсылкѣ и документовъ, и денегъ, и удостовѣреніе лицъ, у которыхъ постоянно служили, въ ихъ званіи. Вздумай только пріисковая полиція схватить всѣхъ такихъ чающихъ документовъ, а пріисковые врачи пусть откажутся только удостовѣрять въ болѣзненности такихъ лицъ, то и работы на пріискахъ, пожалуй, нужно будетъ остановить".
   По закону 1838 г. выдача впередъ денегъ при наймѣ рабочихъ не должна была превышать всей платы по договору, задатки же, выдаваемые ссыльно-поселенцамъ, должны быть не болѣе 25 руб. асс., со включеніемъ въ это число годового оклада податей, но, въ дѣйствительности, задатки всегда превышали эту сумму и, по свидѣтельству генерала Анненкова (1851 г.), обыкновенно равнялись 20--30 руб. сер. Изъ разсчетныхъ книгъ и контрактовъ съ рабочими пятидесятыхъ годовъ мы видимъ, что наиболѣе обычнымъ задаткомъ (считая въ томъ числѣ и такъ называемую ссуду) для южно-енисейской системы можно принять 30 руб. сер., а для сѣверной части Енисейскаго округа -- 35--40 руб. сер. Сравнительно съ сороковыми годами размѣръ задатковъ значительно увеличился. Кривошапкинъ, собиравшій свѣдѣнія относительно Енисейскаго округа въ 1859 г., говоритъ, что задатки выдаются не менѣе 40 руб. и иногда восходятъ даже до 50--70 руб. Особенною тароватостью въ этомъ отношеніи отличалась компанія Бенардаки, содержателя виннаго откупа, такъ такъ при искусныхъ, опытныхъ нанимателяхъ задатки могли очень скоро возвратиться чрезъ кабаки съ двойными барышами. Нужно замѣтить, что въ счетъ задатка рабочимъ выдавали одежду и обувь по возвышеннымъ цѣнамъ и нерѣдко плохого качества. Впрочемъ, нѣкоторые рабочіе нанимались совсѣмъ безъ задатка.
   Мѣстные наблюдатели съ различныхъ точекъ зрѣнія относились къ увеличенію размѣровъ задатка: одни считали это явленіе весьма вреднымъ для рабочихъ, такъ какъ видѣли въ немъ закабаливаніе ихъ золотопромышленникамъ, другіе, напротивъ, полагали, что деньги, получаемыя въ задатокъ, тратились производительнѣе, чѣмъ "додача", выдаваемая по окончаніи работъ. Перваго мнѣнія держится авторъ одной изъ самыхъ раннихъ статей въ печати въ защиту интересовъ пріисковыхъ рабочихъ {Иркутскія Губернскія Вѣдомости 1859 г., NoNo 12 и 14.}. "Наниматели,-- говоритъ онъ,-- зная беззаботный, разгульный характеръ и слабую сторону сибирскаго мужичка, стараются другъ передъ другомъ дать работнику побольше задатку. Они знаютъ по опыту, что едва сотый изъ нихъ устоитъ противъ такого могучаго соблазна; остальные же 99 человѣкъ, сдѣлавъ самыя необходимыя покупки на дальнюю дорогу и оставивъ немного денегъ семейству на прокормленіе, всѣ остальныя деньги вручаютъ на сохраненіе всепоглощающему сундуку услужливаго цѣловальника. Такимъ-то образомъ, гг. наниматели дѣлаютъ наемника своимъ должникомъ и, пріобрѣтая право безусловно завладѣть его личностью на все время пріисковой работы, заставляютъ его работать до совершеннаго истощенія силъ". Напротивъ, енисейскій жандармскій штабъ-офицеръ Боркъ въ отчетѣ о частной золотопромышленности въ Енисейской губерніи въ 1859 г. признаетъ, что при разсчетѣ осенью этого года большая часть рабочихъ Енисейскаго округа "вышла безъ денегъ и даже съ долгами", и что это происходитъ отъ выдачи большихъ задатковъ при наймѣ, но "обстоятельство это", по его мнѣнію, "едва ли можно назвать зломъ", такъ какъ деньги, получаемыя на мѣстахъ найма, "идутъ на уплату разныхъ повинностей и устройство домашняго хозяйства; тѣ же, которыя получаются при разсчетѣ на промыслахъ, большею частью пропиваются дорогой". Мы съ своей стороны добавимъ, что выдача значительныхъ задатковъ служила для рабочихъ нѣкоторою гарантіей отъ досрочнаго разсчета; нанятые же съ малыми задатками или совсѣмъ безъ нихъ находились въ гораздо большей зависимости отъ каприза золотопромышленника или ег(управляющаго, которые могли разсчитать рабочаго, когда имъ вздумается.
   При наймѣ служащихъ и рабочихъ заключались контракты, которые свидѣтельствовались въ городахъ въ окружныхъ судахъ, полицейскихъ частныхъ городовыхъ управахъ и у публичныхъ маклеровъ, въ деревняхъ въ волостныхъ правленіяхъ или инородческихъ управахъ и на пріискахъ горными исправниками. По содержанію можно различить нѣсколько типовъ договоровъ: контракты со служащими, съ разными мастеровыми, контракты при наймѣ въ поисковую партію, на вскрышу турфовъ (незолотоносной породы) и, наконецъ, общій конктракъ на всѣ пріисковыя работы. При свидѣтельствованіи контрактовъ, административныя власти Западной Сибири и Енисейской губерніи вовсе не касались ихъ содержанія; напротивъ, въ Олекминскомъ округѣ Якутской области въ пятидесятыхъ и шестидесятыхъ годахъ горный исправникъ требовалъ, чтобы ему представлялись условія о старательскихъ и другихъ работахъ, и были случаи, когда, имѣя въ виду интересы рабочихъ, онъ не утверждалъ договора. Такъ, наприм., лѣтомъ 1858 года олекминскій горный исправникъ Измайловъ не утвердилъ постановленія ленскаго золотопромышленнаго товарищества Басшша и Катышевцева о старательскихъ работахъ, на которое, впрочемъ, и рабочіе не изъявили согласія, и предложилъ оставить въ силѣ прошлогоднее постановленіе относительно этихъ работъ, такъ какъ измѣненіе его "есть только поводъ къ неудовольствію со стороны рабочихъ людей на управленіе", слѣдствіемъ чего является "нерадѣніе рабочихъ къ работѣ и даже ихъ побѣги". Однако, какъ мы увидимъ ниже, рабочіе одного изъ пріисковъ этой компаніи согласились подписать договоръ, а на другомъ хотя и не подписали его, но стали работать на условіяхъ, предложенныхъ пріисковымъ правленіемъ.
   Въ общихъ контрактахъ съ рабочими или назначался опредѣленный срокъ явки на пріиски (первыя или послѣднія числа февраля, первое марта, начало апрѣля, первое мая, а при зимнихъ работахъ сентябрь или октябрь), или рабочихъ обязывали отправиться въ путь по первому требованію пріисковаго управленія. Неопредѣленный срокъ вызова на промысла былъ, конечно, крайне неудобенъ для рабочихъ, такъ какъ, связанные договоромъ, они не могли до отправки на пріиски наняться на другую работу. Для промывки золотосодержащихъ песковъ необходима вода и потому въ годы съ раннею весной промывка начиналась съ 1 мая, а при поздней веснѣ съ 1 іюня, приготовительныя же работы -- постройка машинъ, рубка лѣса и дровъ и снятіе турфа -- чаще всего начинались въ мартѣ и апрѣлѣ, иногда же производились и зимой, для чего оставляли на зиму на промыслахъ часть рабочихъ {На промыслахъ Енисейской губ. на зиму 1850--1851 гг. оставалось 14,7% всѣхъ рабочихъ, бывшихъ на этихъ промыслахъ, зимой 1851--1852 гг.-- 17%, въ 1852 -- 1853 гг.-- почти 20%, въ 1853--1854 гг.-- 21%.}.
   Наиболѣе обычный срокъ окончанія работъ, установленный закономъ 1838 г. для всѣхъ промысловъ, гдѣ не было теплыхъ промываленъ, былъ 10 сентября, но на промысла Томской губерніи и южной части Енисейскаго округа нанимали иной разъ и до 1 октября. Въ дѣйствительности же, общій разсчетъ производился, какъ видно изъ разсчетныхъ книгъ, въ южной-енисейской системѣ обыкновенно къ 10 сентября, а въ сѣверноенисейской системѣ съ конца августа по 10 сентября. Въ сѣверной части Енисейскаго округа разсчетъ начинался ранѣе, вслѣдствіе болѣе суроваго климата этой мѣстности и большей отдаленности отъ жилищъ рабочихъ.
   Золотопромышленники не разъ ходатайствовали, чтобы имъ дозволено было продолжать пріисковыя работы (безъ устройства теплыхъ промываленъ) и послѣ 10 сентября, но ихъ домогательства, въ виду климатическихъ условій Сибири, всякій разъ встрѣчали отпоръ со стороны высшей мѣстной администраціи. Съ появленіемъ мѣстнаго органа печати въ Иркутскѣ -- Иркутскихъ Губернскихъ Вѣдомостей, золотопромышленники попытались подѣйствовать на общественное мнѣніе и силою печатнаго слова. Въ 1858 г. въ этой газетѣ появилась статья И. Селиванова, въ которой авторъ доказываетъ необходимость продлить срокъ пріисковыхъ работъ. Въ слѣдующемъ году статья эта вызвала чрезвычайно обстоятельное возраженіе въ той же газетѣ за подписью Оппонентъ, которая представляетъ едва ли не первую горячую защиту въ печати интересовъ пріисковыхъ рабочихъ. Авторы статей о золотопромышленности, ранѣе напечатанныхъ въ разныхъ журналахъ и газетахъ, или очень мало говорили о положеніи рабочихъ, или разсматривали этотъ вопросъ преимущественно съ точки зрѣнія выгодъ золотопромышленниковъ; напротивъ, лицо, скрывшее свое имя подъ указаннымъ псевдонимомъ, съ большимъ вниманіемъ отнеслось къ нуждамъ рабочихъ. Авторъ статьи указываетъ на то, что если въ контрактахъ не обозначаютъ время, когда рабочіе должны явиться на пріиски, то въ этомъ виноваты сами наниматели, которые "для своихъ собственныхъ выгодъ умышленно нарушаютъ постановленія закона", обязывающія работника непремѣнно явиться "въ означенное время и мѣсто" къ нанимателю и, слѣдовательно требующія точнаго обозначенія срока явки. Если рабочіе не успѣваютъ отработать долга, то въ этомъ опять виновны наниматели, такъ какъ по закону "деньги, впередъ выдаваемыя наемнику, никогда не должны превышать всей платы по договору", между тѣмъ какъ наниматели выдаютъ большіе задатки. "Съ перваго взгляда казалось бы, что рабочій народъ пользуется огромными поощреніями и милостями со стороны хозяевъ; но... это милость злой мачихи къ своему пасынку-ребенку, которая даетъ ему ножъ въ руки, чтобъ его потѣшить". Авторъ видитъ въ большихъ задаткахъ "существенную причину неотработыванія долга". Не говоря уже о "страшныхъ послѣдствіяхъ въ нравственномъ отношеніи, кому не извѣстно, что этихъ бѣдныхъ должниковъ не разъ увозятъ силою на пріиски съ мѣста ихъ жительства (говоря правильнѣе, изъ кабака) пьяныхъ, избитыхъ, оборванныхъ? Кому не извѣстно, сколько ихъ уходитъ ежегодно изъ пріисковъ, не видя въ настоящемъ и не находя въ будущемъ другого исхода своему бѣдственному положенію?" Возражая противъ мнѣнія Селиванова, что погода съ 10 сентября до 1 октября бываетъ лучше, чѣмъ весною, авторъ говоритъ: "Собственно пріисковыя работы (не считая приготовительныхъ) начинаются съ того времени, какъ откроется вода, т.-с. никакъ не раньше 1 мая. Въ это время испаренія уже проникаютъ до поверхности земли, которая хотя и покрыта легкимъ слоемъ снѣга, но уже значительно размягчена. Съ половины же сентября она крѣпнетъ до такой степени, что ее трудно взять заступомъ; самое же главное, что замерзшіе комки земли не размываются и уносятъ въ себѣ золото. Кажется, что это не маловажная причина для прекращенія промывки". Очень важна также разница въ теплотѣ воздуха, а также и въ ясности погоды между весною и осенью, такъ какъ рабочій обыкновенно плохо одѣтъ и обутъ и, притомъ, уже изнуренъ четырехмѣсячнымъ непрерывнымъ трудомъ.
   Золотопромышленники выговаривали въ договорахъ право переводить рабочихъ съ одной работы на другую, а также отправлять ихъ на другой пріискъ; напротивъ, рабочіе не только не могли совсѣмъ оставить пріискъ до истеченія срока найма, но даже и временно не могли отлучиться съ него безъ разрѣшенія подъ опасеніемъ взысканія, какъ за побѣгъ. Относительно разсчета нанятыхъ рабочихъ прежде срока мы встрѣчаемъ въ извѣстныхъ намъ контрактахъ 50-хъ годовъ двоякаго рода постановленія: въ однихъ упоминается о такомъ разсчетѣ только въ случаѣ прекращенія работъ на пріискѣ, причемъ задолжавшіе рабочіе обязываются уплатить или отработать свои долги; въ другихъ же контрактахъ пріисковому управленію предоставляется право во всякое время по своему усмотрѣнію разсчитать рабочаго. Въ позднѣйшихъ контрактахъ золотопромышленники обыкновенно предоставляютъ себѣ право передавать рабочихъ на пріиски другихъ владѣльцевъ; но изъ всѣхъ извѣстныхъ намъ договоровъ 50-хъ годовъ мы только въ трехъ встрѣтили подобное правило, да и то въ договорѣ Асташева 1856 г. такая передача обусловлена согласіемъ рабочихъ, а въ договорѣ съ нимъ же 1858 г. этого условія нѣтъ, но сдѣлана оговорка, что передача другому золотопромышленнику возможна лишь съ соблюденіемъ постановленій того контракта, на основаніи котораго они нанялись; наконецъ, въ договорѣ съ Ко Рязанова, Горохова и Мошарова (сѣверной части Енисейскаго округа) 1859 г. сказано: "Если бы почему-либо работы на Гавриловскомъ и Никольскомъ промыслахъ прекратились раньше срочнаго времени, то управленіе можетъ насъ продать (sic!) на другой пріискъ, въ чемъ мы не должны имѣть никакой претензіи, и кто останется должнымъ, тотъ обязанъ долгъ уплатить". Пріисковые рабочіе въ заключаемыхъ ими контрактахъ обыкновенно ручались другъ за друга въ исполненіи принятыхъ ими на себя обязанностей, въ исправной явкѣ къ назначенному сроку и обязывались принять на себя убытки, причиненные неисполненіемъ контракта; по нѣкоторымъ договорамъ они должны были отвѣчать даже за долги товарищей, бѣжавшихъ или разсчитанныхъ вслѣдствіе дурного поведенія, и, притомъ, отвѣчать всею своею собственностью, находящеюся какъ на пріискахъ, такъ и въ деревняхъ. Не явившіеся по болѣзни обязывались прислать вмѣсто себя другихъ, а за неявку безъ особо важныхъ причинъ полагался въ нѣкоторыхъ договорахъ штрафъ, напримѣръ, по 1 рублю въ день, а по другимъ -- рабочій обязывался отработать пропущенное время послѣ 10 сентября.
   Въ Восточной Сибири не явилось на пріиски въ 1850 г. всего 2,6% нанявшихся; въ слѣдующемъ году нѣсколько болѣе -- 4,1%. На промысла Енисейской губ. не явилось въ 1852 г. 5,1% нанявшихся, въ 1853 г.-- 4,3%, въ 1854 г.-- 3,6%. Эти цифры показываютъ, что количество неявившихся было не велико; сравнительно съ сороковыми годами уклоненіе отъ явки на пріиски значительно уменьшилось.
   Движеніе рабочихъ на пріиски, по словамъ одного мѣстнаго писателя, "представляло нѣчто оригинальное. Довольно удобное сравненіе, данное этому движенію, до сихъ поръ сохранилось въ народной памяти. Препровожденіе на пріиски рабочихъ обыкновенно сравнивалось у отправлявшихъ ихъ прикащиковъ и довѣренныхъ съ провозомъ стеклянной посуды. Какъ съ послѣдней необходимо осторожное обращеніе, чтобъ она не разбилась, такъ точно съ промысловыми рабочими нужно знать сноровку, посредствомъ которой благополучно можно было бы прибыть на извѣстный пріискъ. Тогда полагались особыя отъ хозяевъ награды тѣмъ счастливцамъ, которымъ безъ особенныхъ казусовъ, побѣговъ и проч. удавалось доставить на пріиски большія партіи. Буйства рабочихъ партій были обыкновенными явленіями, пьянство составляло насущную потребность ихъ. Нуженъ былъ безпрерывный надзоръ для предупрежденія побѣговъ" или пропиванія одежды и обуви. Нерѣдко случалось по нѣсколько разъ одѣвать рабочаго,-- конечно, на его счетъ,-- пока онъ дойдетъ до пріиска. Такъ какъ золотопромышленники отпускали рабочимъ одежду по дорогой цѣнѣ, то ихъ пьянство могло бы приносить даже выгоду хозяевамъ, еслибъ ихъ не сдерживало опасеніе, что рабочій, слишкомъ много задолжавшій до начала работы, можетъ бѣжать съ пріиска, не заработавъ своего долга.
   Дороги, по которымъ рабочимъ приходилось идти на пріиски и обратно, были по большей части въ крайне печальномъ состояніи. Енисейскій губернаторъ въ 1853 году, какъ свидѣтельствуетъ одинъ мѣстный писатель, разрѣшилъ золотопромышленникамъ проводить на промыслахъ дороги, какъ кому вздумается. "На основаніи этого разрѣшенія всюду повалились вѣковыя деревья въ казенныхъ лѣсахъ, и появилась цѣлая сѣть варварски-мучительныхъ дорогъ". Напримѣръ, въ сѣверной части Енисейскаго округа было въ концѣ 50-хъ годовъ пять пріисковыхъ дорогъ одна отъ другой въ самомъ близкомъ разстояніи. "Каждая изъ этихъ дорогъ стоитъ столько денегъ, что на общую сумму давнымъ-давно можно бы провести не только широкое шоссе, но даже желѣзно-конную дорогу и выстроить по всему протяженію обширныя и удобныя казармы". Одинъ золотопромышленникъ, А. Н. Л. (Лопатинъ), у котораго также была своя дорога, предлагалъ провести одну прямую и удобную дорогу и готовъ былъ принять на себя всѣ издержки на ея проведеніе съ условіемъ только, чтобы всѣ проходящіе по ней транспорты вносили умѣренную плату за пользованіе дорогою и чтобы на ея поддержаніе золотопромышленники отдѣляли по нѣскольку человѣкъ. Проектъ этотъ былъ единогласно принятъ, но, однако, осуществленъ не былъ. Это упорное отстаиваніе своихъ дорогъ авторъ объясняетъ своекорыстными разсчетами пріисковыхъ уполномоченныхъ или главныхъ управляющихъ, а, между тѣмъ, благодаря всѣмъ этимъ изворотамъ, рабочіе принуждены были пробираться на пріиски и обратно по самымъ ужаснымъ дорогамъ, которыя весною и осенью бывали страшно грязны, лѣтомъ на нихъ ломались повозки и таратайки, а зимой онѣ были такъ узки, что не было возможности разъѣхаться, и покрыты были такимъ глубокимъ снѣгомъ, что транспорты изъ Енисейска на промысла шли по нѣсколько недѣль. Зимовья далеко отстояли другъ отъ друга и были такъ тѣсны и неудобны, что плохо защищали отъ холода худо одѣтаго рабочаго. Оффиціальные отчеты енисейскаго губернатора не даютъ правильнаго понятія о состояніи путей сообщенія и представляютъ ихъ вообще въ довольно розовомъ свѣтѣ, но и въ нихъ прорываются иногда указанія на неудовлетворительность той или другой дороги. Такъ, напримѣръ, по отчету 1855 г. дороги съ Бирюсинскихъ промысловъ Канскаго округа были въ "неудовлетворительномъ состояніи" и требовали улучшенія; по отчету 1858 г. сообщеніе съ золотыми промыслами сѣверной системы Енисейскаго округа, Минусинскаго и Канскаго округовъ "не вполнѣ удовлетворительно", и улучшеніе сообщеній съ пріисками двухъ послѣднихъ округовъ казалось губернатору невозможнымъ "сколько по мѣстнымъ препятствіямъ, столько же и по весьма ограниченному числу золотопромышленниковъ", на счетъ которыхъ поддерживались дороги. Для исправленія дорогъ лѣтомъ и протаптыванія ихъ зимою назначалось золотопромышленниками извѣстное количество пріисковыхъ рабочихъ. Такъ какъ изъ-за пользованія пріисковыми дорогами выходили споры между различными компаніями, то въ октябрѣ 1857 г. исправляющій должность енисейскаго губернатора предписалъ, чтобы тою или другою пріисковою дорогой пользовались лишь тѣ компаніи, которыя ее устраивали и поддерживали, а другіе золотопромышленники не иначе, какъ съ согласія владѣльцевъ.
   Сравнительно съ сороковыми годами, золотыя розсыпи самыхъ богатыхъ сибирскихъ системъ, Бирюсинской и Енисейскаго округа, значительно обѣднѣли, однако, выгоды золотопромышленниковъ не уменьшились въ такой же степени вслѣдствіе усовершенствованія способовъ производства работъ, а именно: 1) употребленія лучшихъ снарядовъ для промывки песковъ, 2) употребленія воды и лошадей для приведенія въ движеніе золотопромышленныхъ машинъ и 3) подвозки песку къ машинамъ не людьми, а на лошадяхъ, по дорогамъ, выстланнымъ досками или даже желѣзными рельсами.
   Вскрыша турфа производилась открытыми разрѣзами. "Разрѣзы,-- говоритъ Скарятинъ въ своихъ Замѣткахъ золотопромышленника,-- это широкій ровъ, въ которомъ производятся работы. Ровъ вырывается до почвы. Сначала снимаютъ верхній пустой слой земли (турфъ) во всю ширину золотоносной розсыпи, потомъ берутъ золотоносный пластъ, начиная съ одного
   Рабочіе на сибирскихъ золотыхъ промыслахъ. 17 конца, и гонятъ разрѣзъ впередъ, обыкновенно вверхъ по теченію рѣчки, пробѣгающей по площади... Бока разрѣза называются бортами, а отдѣленія пласта, отмѣриваемыя на артель рабочихъ, забоями, отъ чего и люди получили названіе забойщиковъ... Разрѣзовъ бываетъ иногда нѣсколько на одномъ и томъ же пріискѣ и каждый называется станомъ; отсюда названіе становой, т.-е. прикащикъ, завѣдующій станомъ". Если турфъ и золотоносный пластъ очень толсты, то разрѣзъ ведется въ нѣсколько ярусовъ уступами, чтобы бока его не обваливались. Уступы бывали въ толщину до 1 1/2 аршина при ширинѣ отъ 1 1/2 до 7 аршинъ. При такомъ веденіи работы предупреждались обвалы верхнихъ слоевъ турфа на вырабатываемую площадь и при мерзлотѣ турфа скорѣе могла быть произведена его протайка. Толщина турфа на пріискахъ южно-енисейскаго округа бывала отъ 1/2 арш. до 12 арш.; наиболѣе обыкновенная толщина турфа, по словамъ Скарятина, равнялась 2--5 арш. Чиновникъ Разгильдѣевъ, осматривавшій пріиски южной части Енисейскаго округа въ 1853 году, свидѣтельствуетъ, что отвозка турфа въ это время производилась уже преимущественно на лошадяхъ, а на пріискѣ Игн. Рязанова по р. Талой съ этою цѣлью была устроена желѣзная дорога. Толщина лежащаго подъ турфомъ золотоноснаго пласта бывала также весьма различна. Само собою разумѣется, что чѣмъ толще пластъ и чѣмъ тоньше турфъ, тѣмъ пріискъ лучше. "На знаменитомъ Гавриловскомъ пріискѣ Ко Рязановыхъ, Горохова и Мошарова по р. Огне (сѣверной части Енисейскаго округа) толщина пласта доходила до 32 арш. и въ бытность мою въ Сибири, -- говоритъ Скарятинъ, -- еще не было извѣстно, насколько онъ углубится еще. Поэтому пріискъ этотъ считается неисчерпаемымъ богатствомъ, несмотря на то, что по содержанію золота онъ уступаетъ многимъ прежнимъ пріискамъ... Въ Гавриловскомъ пріискѣ содержаніе золота не превышаетъ 1 1/2 золот. отъ 100 пуд. песку; но Ко Рязановыхъ, ставя 1,000 рабочихъ и намывая ежегодно болѣе 100 пуд. золота, уходитъ по длинѣ площади очень немного, благодаря именно этой необыкновенной толщинѣ пласта; а длина пріиска около 5 верстъ". Пріискъ этотъ до сихъ поръ разрабатывается (нынѣ онъ принадлежитъ г. Кытманову), и, посѣтивъ его въ 1891 г., мы видѣли образовавшіеся въ прежнихъ разрѣзахъ пруды такой глубины, что въ нихъ иной разъ тонутъ люди.
   Добыча песковъ производилась или открытыми разрѣзами, или Орловыми (подземными) работами. Послѣднія, выгодныя лишь тамъ, гдѣ слой турфа очень толстъ, производились, по свидѣтельству Разгильдѣева, преимущественно зимою и, притомъ, въ южной части Енисейскаго округа только по р. Мурожной на промыслахъ Асташева, Щеголева и Мошарова. "При этой работѣ предварительно углубляется въ розсыпи, уже прежде этого обслѣдованной шурфовкою, до самой постели (золотоноснаго) пласта, шахта длиною въ 7 арш. и шириною въ 6 арш.; ее обыкновенно раздѣляютъ" на три части: "два крайніе отдѣла оставляются для подъема песковъ, средній же служитъ для выхода рабочихъ"; шахта крѣпится срубомъ. "Углубивъ, такимъ образомъ шахту до постели, приступаютъ къ проводу съ почвы ея во всѣ стороны четырехъ крестообразныхъ ортовъ, вышиною отъ 2 1/2 до 3 арш., шириною въ 3 арш.", которые крѣпятся "стойками и перекладами". "Пройдя ортомъ отъ шахты не менѣе 5 саж. подъ прямымъ угломъ", отъ каждаго орта "пробиваютъ въ пескѣ штреки (поперечные ходы)", отъ соединенія которыхъ съ первыми образуются квадраты, вынимаемые постепенно, начиная съ удаленныхъ отъ шахтъ. Подъемъ песковъ изъ шахтъ производится коннымъ воротомъ въ бадьяхъ вѣсомъ до 30 пуд. каждая. "Иногда закладываютъ орта изъ самыхъ разрѣзовъ", тогда "пески изъ нихъ выкатываются въ тачкахъ". При худомъ крѣпленіи ортъ рабочіе подвергались сильной опасности, такъ какъ обрушившаяся земля могла задавить ихъ.
   Откатка турфа и песка производилась или въ ручныхъ тачкахъ, вмѣщающихъ отъ 2 1/2 до 3 пудовъ, или на лошадяхъ въ таратайкахъ (вмѣстимостью отъ 15 до 35 пудовъ, въ среднемъ 25 пуд.), или въ вагонахъ (при подвозкѣ по желѣзной дорогѣ, какъ на пріискахъ Боровкова и Асташева по р. Мурожной и Рязанова по р. Удерею въ южной части Енисейскаго округа) вмѣстимостью отъ 60 до 90 пудовъ.
   Промывка песковъ первоначально производилась на вашгердахъ и бутарахъ {Вашгердъ дѣлается для ручной промывки изъ деревянныхъ досокъ и бываетъ длиною отъ 2 1/2 до 5 аршинъ, шириною отъ 1 до 2 аршинъ. Бутара или полустанокъ -- тотъ же вашгердъ, но съ желѣзною рѣшеткой или съ просверленнымъ дырами изъ кубоваго желѣза листомъ, который укладывается надъ верхнею частью вашгерда; на этой рѣшеткѣ или листѣ пески протираются ручными желѣзными гребками (Латкинъ: "Очеркъ золотопромышленности Енисейскаго округа", стр. 143).} или деревянныхъ наклонныхъ столахъ, по которымъ стекала вода, уносившая песокъ, оставляя на доскахъ крупинки золота. Этотъ способъ еще оставался въ началѣ 50-хъ годовъ, по словамъ Гагемейстера, единственнымъ на многихъ промыслахъ; на другихъ сверхъ бутаръ употреблялись разные снаряды, вращаемые людьми, лошадьми или водою. Снаряды эти -- чаша, бочка и борона {Увеличеніе на сибирскихъ золотыхъ промыслахъ количества машипъ, приводимыхъ въ движеніе лошадьми или водою, видно изъ слѣдующихъ цифръ: въ 1843 г. на промыслахъ, подвѣдомственныхъ алтайскому горному управленію (т.-е. Томскаго, Минусинскаго, Ачинскаго и Красноярскаго округовъ), было изъ 288 различныхъ "промывальныхъ устройствъ" -- вашгердовъ 133 (болѣе 46%), ручныхъ мутиленъ 117 (болѣе 40%), грохотовъ 6, бутаръ 2, чашъ 1, вододѣйствующихъ машинъ 11 (менѣе 4%), коннодѣйствующихъ 9 (болѣе 3%), мутильи. лодокъ -- 9 (Горн. Журн. 1844 г. No 4, стр. 121--131). Въ 1852 г. на промыслахъ, подвѣдомственныхъ алтайскому горному управленію, количество вододѣйствующихъ и коннодѣйствующихъ снарядовъ значительно увеличилось, а именно изъ 412 "промывальныхъ устройствъ" тамъ было: вашгердовъ 247 (60%), ручныхъ бутаръ 51 (болѣе 12%), ручныхъ мутиленъ 32 (менѣе 8%), вододѣйствующихъ боронъ 5, вододѣйствующихъ чашечныхъ машинъ 38 и вододѣйствующихъ бочечныхъ машинъ 26, т.-е. всего машинъ, приводимыхъ въ движеніе водою, 69 (около 17%); коннодѣйствующихъ чашечныхъ машинъ 10, коннодѣйствующихъ бочечныхъ машинъ 2, итого машинъ, приводимыхъ въ движеніе лошадьми, 12 (3%), наконецъ, паровая бочечная машина 1 (Горн. Журн. 1853 г. No 2, стр. 297--312). Цифры эти нѣсколько разнятся отъ тѣхъ, которыя мы привели во введеніи къ нашей статьѣ, на основаніи данныхъ Гагемейстера, но изъ нихъ также видно увеличеніе вододѣйствующихъ и коннодѣйствующихъ снарядовъ. На промыслахъ Восточной Сибири въ 1851 г. изъ 354 "промывальныхъ устройствъ" было вашгердовъ 9, бутаръ 44, боронъ 46, чашъ 49 и бочекъ 206 (Горн. Журн. 1852 г. No 3, стр. 463--477); о прекращеніи "ручной протирки" песковъ на промыслахъ Удерейской системы (южной части Енисейскаго округа) см. Горн. Журн. 1853 г. No 10, стр. 127.}. Изъ составныхъ частей первой золотопромывательной машины назовемъ самую чашу, желѣзныя лапы на шарнирахъ, которыя поднимаются и опускаются и при этомъ размельчаютъ песокъ (ихъ называютъ теперь "солдатами"), чанъ для воды, прикрѣпленныя къ чану кожаными рукавами желѣзныя трубочки съ отверстіями, откуда течетъ вода для обмывки песка въ чашѣ, западня въ чашѣ для выпуска гальки {Галька -- обломки горныхъ породъ, небольшіе кругляки и бѣгуны изъ промытаго пласта, выбрасываемые при промывкѣ изъ золотопромывальной машины.} въ рогъ, откуда ее вываливаютъ, наконецъ, вашгердъ, раздѣленный поперекъ плинтусами или брусками. Машина дѣйствуетъ такимъ образомъ: пускаютъ воду въ чанъ и на колесо, отъ дѣйствія котораго приводится въ движеніе чаша и желѣзныя лапы, и въ то же время въ чашу вываливается песокъ; западня тогда бываетъ закрыта. "Вываленные пески,-- говоритъ Разгильдѣевъ,-- при помощи воды отъ тренія гальки и желѣзныхъ лапъ и пособія людей (которые въ это время деревянными лопатами способствуютъ скорѣйшей обмывкѣ гальки) минутъ въ 10 или 15 совершенно обмываются, т.-е. раздѣляются на крупную гальку и мелкій песокъ съ мутью; первая выпускается западней въ рогъ для отвозки въ отвалъ, второй же (въ которомъ заключается и золото) стекаетъ на наклонную плоскость или такъ называемую головку, гдѣ золото осѣдаетъ и удерживается плинтусами въ значительномъ количествѣ, остальная же часть его уносится на вашгердъ, гдѣ уже по тяжести снова осѣдаетъ. По окончаніи промывки выгрузка песковъ съ плоскости вашгерда бываетъ такъ: начинаютъ промучивать песокъ деревянными гребками, приподнимая его вверхъ по плоскостямъ, послѣ чего останавливаютъ воду и начинается выгрузка песковъ или сѣрыхъ шлиховъ, которыхъ каждый отдѣлъ промывается особенно на ручныхъ вашгердахъ, гдѣ и получается золото и черный шлихъ. По отмывкѣ полученное золото сушится на желѣзной сковородкѣ и всыпается смотрителемъ машины въ желѣзную банку за печатью управляющаго и потомъ... въ присутствіи самого управляющаго, смотрителя машины и станового прикащика промысла" производится очищеніе золота магнитомъ отъ чернаго шлиха и мелкихъ камешковъ. Машина такого устройства протирала въ смѣну до 13,500 пудовъ "мясниковатыхъ" песковъ, а по словамъ другого наблюдателя (Таскина въ 1859 г.), въ сутки 20--25 т. пудовъ, въ часъ до 2 т. пудовъ. Въ случаѣ недостатка воды, машина дѣйствовала коннымъ воротомъ.
   Бочка представляла усѣченный конусъ въ 4 1/2 арш. и болѣе длины; онѣ дѣлались изъ котельнаго желѣза, усѣяннаго отверстіями и вращающагося на горизонтальной оси; внутри бочки дѣлали желѣзные плинтусы и зубчатыя пластинки; съ одной стороны ея отверстіе для засыпки песку, съ другой -- для выбрасыванія гальки. Подъ бочкою помѣщается вашгердъ. Воду пускаютъ не на водяное колесо, а въ бочку; при помощи воды пески по жолобу спускаются въ бочку, а такъ какъ она отъ дѣйствія водяного колеса обращается около своей оси, то пески и отъ напора воды, и вслѣдствіе вращенія бочки трутся объ ея стѣнки, крупная галька постепенно отмывается и выбрасывается въ отверстіе на рѣшето, откуда по рогу сваливается на таратайку, золото же, находящееся въ мелкомъ пескѣ съ мутью, съ эфелями (мелкими камешками) и шлихами (желѣзо въ видѣ опилокъ, всегда сопутствующее золоту) сквозь дырочки бочки проходитъ на наклонную плоскость (или шлюзъ), идущую отъ бочки до земли, гдѣ золото задерживается плинтусами. Окончательное отдѣленіе золота отъ оставшейся части песковъ производится уже ручнымъ способомъ на вашгердѣ, на которомъ одинъ рабочій съ гребкомъ и щеткою въ рукахъ окончательно промываетъ пески и такимъ образомъ получается залото. На бочкѣ промывали въ смѣну, по словамъ Разгильдѣева, до 10 тыс. пудовъ малоглинистыхъ песковъ, а на двухбочечной машинѣ до 30 тыс. разрушистыхъ песковъ. Въ концѣ пятидесятыхъ годовъ набочкахъ промывали отъ 20 до 40 тыс. разрушистыхъ песковъ {При промывкѣ на бочкѣ, по словамъ Скарятина, забойщиковъ вмѣстѣ съ возчиками песковъ, галечниками и прочею прислугой приходилось по три человѣка на кубическую сажень, а такъ какъ она заключаетъ въ себѣ около 1,200 пудовъ, то на каждаго рабочаго промывалось въ день до 400 пудовъ песку, между тѣмъ какъ при началѣ сибирской золотопромышленности рабочій мылъ "далеко менѣе 100 пуд. въ день": Скарятинъ. "Замѣтки золотопромышленника". II, стр. 136.}. Борона, по словамъ Гагемейстера, представляла круглую наклонную плоскость, пробитую скважинами, чрезъ которыя песокъ уносится на бутару. Вода такъ быстро стекаетъ съ этой плоскости, что истребляется въ огромномъ количествѣ. Борона считалась удобною для промывки вязкихъ и полувязкихъ песковъ {Въ сѣверной части Енисейскаго округа промывка песковъ производилась большею частью въ бочечныхъ машинахъ, въ южной части въ чашахъ и также въ бочкахъ.}. На трехъ промыслахъ южной части Енисейскаго округа Разгильдѣевъ нашелъ паровыя машины; въ томъ числѣ на Прокопьевскомъ пріискѣ Асташева одна промывальная машина приводила въ движеніе двѣ растирательныя чаши.
   Количество золота, добываемаго однимъ рабочимъ, и количество промываемыхъ имъ песковъ было весьма различно въ разныхъ сибирскихъ округахъ. На промыслахъ сѣверной части Енисейскаго округа въ 1851 году на каждаго рабочаго было добыто золота 2 ф. 16 золот. (въ 1846 г. даже 3 фунта); въ южной части Енисейскаго округа въ 1851 г. 1 ф. 45 золот., въ Томскомъ округѣ 46 золотниковъ, въ Киргизской степи 20 золотниковъ. Количество промытыхъ песковъ на одного рабочаго колебалось отъ 6,630 пуд. (въ Киргизской степи) до 14,666 пуд. (въ сѣв. части Енисейскаго округа), причемъ въ Енисейскомъ округѣ количество промываемыхъ песковъ по разсчету на одного рабочаго въ теченіе пяти лѣтъ (съ 1846 года) увеличилось вдвое, что, разумѣется, объясняется усовершенствованіемъ техники. "Считая золотникъ лигатурнаго золота въ 3 руб. 15 коп.,-- говоритъ Гагемейстеръ,-- выходитъ, что работники производятъ, смотря по богатству розсыпи и по легкости, съ которою добываются и промываются пески, отъ 60 до 900 руб.", но за то и всѣ расходы, разсчитываемые на одного рабочаго, чрезвычайно различны. Въ видѣ примѣра доходности нѣкоторыхъ промысловъ мы укажемъ слѣдующій фактъ. Въ Удерейской Ко (южноенисейской системы) въ теченіе семи лѣтъ (1849--1856 гг.) было получено золота 81 пуд. 28 фунт. 28 золот. Считая золотникъ лигатурнаго золота по 3 р. 15 к., мы найдемъ, что стоимость всего добытаго въ это время золота равнялась 988,331 руб., расходовъ же въ семь лѣтъ въ этой Ко было 505,062 рубля; слѣдовательно, чистый доходъ -- 483,269 руб., т.-е. на затраченный капиталъ получалось въ среднемъ 95%. Это вовсе не было явленіемъ исключительнымъ: II. Латкинъ свидѣтельствуетъ, что нѣкоторые промыслы сѣверной части Енисейскаго округа давали съ половины сороковыхъ до конца пятидесятыхъ годовъ отъ 1 руб. до 2 руб. прибыли на одинъ рубль расходовъ, т.-е. отъ 100 до 200% {Объ огромныхъ барышахъ золотопромышленниковъ срав. И. Барсукова: "Гр. H. П. Муравьевъ-Амурскій". М., 1891 г., II, стр. 30.}.
   Продолжительность рабочаго дня, т.-е. урочныхъ работъ, опредѣляется контрактами пятидесятыхъ годовъ въ 12--15 часовъ, причемъ наименьшее количество часовъ находимъ въ договорахъ съ такъ называемыми отрядными рабочими (см. ниже). Въ этомъ отношеніи не только не замѣчается прогресса сравнительно съ сороковыми годами, но въ одномъ контрактѣ, а именно съ Асташевымъ 1859 г., рабочіе обязались трудиться съ 3 час. утра до 8 час. вечера, имѣя на обѣдъ и отдыхъ два часа, т.-е. 15 часовъ въ сутки, чего въ контрактахъ прежнихъ годовъ мы никогда не встрѣчали; а по закону 1838 г. работа должна была начинаться не ранѣе 5 час. утра. Въ договорахъ 1854--1855 гг. съ Ко Рязановыхъ, Горохова и Мошарова (сѣверно-енисейской системы) мы находимъ такое условіе относительно продолжительности рабочаго дня: за исключеніемъ времени на обѣдъ и отдыхъ, рабочіе должны были трудиться по 12 1/2 часовъ въ день, по обязывались не имѣть "ни претензій, ни ропота", если иногда работа продолжится и долѣе, такъ какъ при назначеніи въ этомъ контрактѣ платы за исполненіе извѣстнаго урока продолжительность работъ зависитъ отъ усердія рабочихъ. По показаніямъ одного золотопромышленника, въ половинѣ пятидесятыхъ годовъ рабочій при вскрышѣ турфа, принимаясь за дѣло въ 3 или 4 часа утра, могъ "свободно отработать свой урокъ во второмъ часу пополудни и даже нѣсколько ранѣе", но, во-первыхъ, это показаніе слѣдуетъ принимать съ осторожностью, а, во-вторыхъ, какъ мы увидимъ ниже, въ это время за исполненіемъ урока нерѣдко слѣдовала обязательная старательская работа. И потому немудрено, что Кривошапкинъ засталъ на одномъ пріискѣ не оконченныя работы еще въ одиннадцатомъ часу ночи. Скарятинъ также свидѣтельствуетъ, что работы на пріискахъ продолжаются "часовъ съ 4 утра и до поздняго вечера, отдыхаютъ только въ завтракъ, обѣдъ и ужинъ" {Замѣтки золотопромышленника. II, стр. 68.}.
   Въ пріисковыхъ контрактахъ, на ряду съ опредѣленіемъ количества часовъ, мы почти всегда находимъ указаніе размѣра уроковъ (по крайней мѣрѣ, для горнорабочихъ), которые они должны были исполнить каждый день. По свидѣтельству Разгильдѣева (1853 г.), для вскрыши турфа въ южно-енисейской системѣ наиболѣе обычными были слѣдующіе уроки: на выработку одной кубической сажени въ лѣтнее время обыкновенно ставили рабочихъ отъ 4 до 6 человѣкъ при ручной откаткѣ изъ разрѣза на разстояніи отъ 20 до 40 саж.; съ лошадью же ставили 2 человѣка на сажень съ отвозкою на разстояніе отъ 25 до 80 саж. Въ зимнее время къ этому числу прибавляли по 2 и по 3 человѣка на каждую вскрываемую сажень, смотря по качеству турфа. По другому свидѣтельству этого же времени, при ручной откаткѣ на одну кубическую сажень турфа въ южноенисейской системѣ задолжалось около пяти человѣкъ. По словамъ жандармскаго офицера Казимирскаго (1843 г.), наиболѣе обыкновеннымъ урокомъ въ то время на пріискахъ Енисейскаго округа и Бирюсинской системы было вскрытіе одной кубической сажени турфа въ день при отвозкѣ въ тачкахъ шестью человѣками, при отвозкѣ же на лошадяхъ въ таратайкахъ тремя человѣками. По другому свидѣтельству (1846 г.) относительно южной части Енисейскаго округа, столько же рабочихъ требовалось для добычи кубической сажени песку и отвозки ея на промывальную машину; изъ этого видно, что сравнительно съ сороковыми годами размѣръ уроковъ въ южно-енисейской системѣ въ первой половинѣ 50-хъ годовъ увеличился.
   О величинѣ уроковъ въ концѣ пятидесятыхъ годовъ на пріискахъ сѣверной и южной системъ Енисейскаго округа весьма обстоятельныя свѣдѣнія мы находимъ въ отчетѣ капитана Севастьянова о его поѣздкѣ въ Восточную Сибирь въ 1859 году. Величина уроковъ по вскрышѣ "пустой породы" (турфовъ) измѣнялась и зависѣла отъ управляющаго пріисковъ, но болѣе постоянный урокъ, по словамъ Севастьянова, былъ слѣдующій: "При четырнадцатичасовой смѣнѣ на уборку одной кубической сажени урочной" (и извѣстнаго количества старательской, см. ниже) "задолжается: при ручной откаткѣ, при разстояніи 20 саж.-- 2 челов., при 50 саи,-- 3 чел., при 80 саж.-- 4 чел., при вѣчной мерзлотѣ -- 5 чел." (слѣдовательно, сравнительно съ первою половиной пятидесятыхъ годовъ уроки въ южно-енисейской системѣ еще увеличились). "Ручная откатка пустой породы употребляется только при недостаткѣ лошадей. При отвозкѣ на лошадяхъ задолжается на одну кубическую сажень урочныхъ" (и извѣстное количество старательскихъ) "2 челов. и 1 лошадь при отвозкѣ на 90 саж. разстоянія (кромѣ того на 10 куб. саж. задолжается 1 человѣкъ на отвалъ)". По словамъ Таскина, посѣтившаго промыслы Енисейскаго округа въ 1859 г., тамъ задолжалось на вскрышу 1 куб. саж. турфа отъ 2 до 3 человѣкъ при одной лошади, но въ другой статьѣ онъ же говоритъ, что на большей части пріисковъ этого округа задолжается 2 человѣка и 1 лошадь, при мерзлотѣ же на 1 саж. употребляется и до 5 человѣкъ. Наконецъ, по словамъ Скарятина, при легкихъ турфахъ 2 человѣка съ 1 лошадью убирали даже 1 1/2 куб. саж. въ день {По договору, заключенному 1 мая 1857 г. съ ленскимъ товариществомъ Баснина и Катышевцева, Олекминскаго округа Якутской области, рабочіе обязались вскрывать турфъ съ отвозкою его въ отвалъ кубическую сажень двумя человѣками при одной лошади.}.
   Относительно добычи и промывки песковъ, по свидѣтельству Разгильдѣева, на чашу, гдѣ промывалось въ смѣну до 13,500 пуд. мясниковатыхъ песковъ, задолжалось 35 челов. съ 6 лошадьми (забойщики, возчики, промывальщики и проч.); при водяномъ дѣйствіи чаши выходило на 1,000 п. песку -- 2,59 человѣка, а если промывальными машинами были бочки разныхъ устройствъ, то на 1,000 пуд. песку требовалось отъ 2,86 до 3,3 человѣка. Кубическую сажень чистаго песку принято было считать на пріискахъ въ 1,200 пудовъ,-- слѣдовательно, на сажень требовалось отъ 3,1 до 3,96 чел. По словамъ Севастьянова, уроки по добычѣ песковъ на пріискахъ Енисейскаго округа были двухъ родовъ при четырнадцатичасовой смѣнѣ: 1) одна только урочная сажень; 2) урочная кубическая сажень и къ ней добавляется еще излишекъ такъ называемой старательской работы -- 1/4 куб. саж. Въ первомъ случаѣ на 1 куб. саж. песковъ, смотря по трудности работы, задолжалось отъ 3/4 челов. до 1 1/2 человѣка (другими словами, одинъ человѣкъ добывалъ 2/3--1 1/3 куб. саж.). Во второмъ случаѣ на 1 куб. саж. песковъ урочную и четверть старательской задолжалось 2 человѣка {При перевозкѣ песковъ, по словамъ Севастьянова, по хорошо устроенной, вымощенной дорогѣ на отвозку 1 куб. саж. при разстояніи отъ 45 до 400 саж. полагалось отъ 1/2 до 2 лошадей, и при каждыхъ 2 лошадяхъ одинъ возчикъ.}. По словамъ Таскина, при добычѣ песковъ въ Енисейскомъ округѣ одинъ человѣкъ вырабатывалъ въ день отъ 1/2 до 1 куб. саж. {Въ Олекминскомъ округѣ Якутской области на пріискѣ Ленскаго т-на Баспина и Катышевцева рабочіе въ 1857 г. обязались добывать и отвезти на машину въ каждый будній день по 1 куб. саж. золотосодержащихъ песковъ двумя человѣками при одной лошади; на отвозку же въ кучѣ гальки и эфеля на каждыя 2 куб. саж. песковъ должно было ставить по одному человѣку съ лошадью; для разравниванія отваловъ также полагалось ставить особыхъ людей по мѣрѣ надобности.}.
   Подземныя (ортовыя) работы, какъ мы видѣли, встрѣчались на нѣкоторыхъ пріискахъ южной части Енисейскаго округа. По словамъ Кривошапкина, подземныя ортовыя работы чрезвычайно изнурительны и онѣ очень много способствовали развитію простуды, цынги и водянокъ. "Сырость, отсутствіе чистаго воздуха и солнечнаго свѣта сопутствовали этимъ работамъ, свѣтъ же въ ортахъ отъ сальныхъ свѣчей не только никого и ничего не оживлялъ, но... увеличивалъ только испорченность воздуха" {На существованіе ночныхъ работъ въ 50-е годы мы нашли весьма неопредѣленное указаніе у Кривошапкина въ его книгѣ Енисейскій округъ, стр. 185, и въ вышеупомянутой статьѣ Селиванова, но ни въ одномъ извѣстномъ намъ договорѣ этого времени о нихъ не упоминается.}. Кромѣ горныхъ рабочихъ, продолжительность ежедневнаго труда которыхъ обусловливалась большею частью исполненіемъ урока и гораздо рѣже назначеніемъ опредѣленнаго количества часовъ, на промыслахъ были еще плотники, кузнецы, слесаря, столяры, печники, машинисты, кашевары и т. п., такъ называемые поториные рабочіе, работа которыхъ, напротивъ, опредѣлялась не уроками, а извѣстнымъ количествомъ рабочихъ часовъ. Въ договорѣ 1851 г. съ Ко Рязановыхъ (сѣв. части Енисейскаго округа) сказано: "Тѣмъ изъ насъ, кому не будетъ назначена уроковая работа, какъ-то: находящимся въ плотничной, кузнечной и прочей такъ называемой поторжной работѣ, какой бы то ни было, обязаны продолжать оную" (съ 4 час. утра) "до семи час. вечера, и ни подъ какимъ предлогомъ не должны считать окончаніе другихъ урочныхъ работъ знакомъ прекращенія своихъ". Въ договорѣ 1859 г. съ Асташевымъ (южно-енис. система) къ числу поторжныхъ работъ отнесены также выдѣлка кирпича, кошеніе сѣна и пр.
   Вознагражденіе за урочную работу производилось въ видѣ мѣсячнаго жалованья. Относительно размѣра его въ Западной Сибири мы имѣемъ лишь нѣсколько указаній въ отдѣльныхъ контрактахъ {Въ договорѣ съ золотопромышленникомъ Томскаго округа Онуфровичемъ (1854 г.) рабочіе условились получать плату по 3 руб. сер. въ мѣсяцъ, считая въ немъ 30 рабочихъ дней, назначеніе же вознагражденія цеховымъ рабочимъ (мастеровымъ) зависѣло отъ усмотрѣнія управляющаго, смотря по "усердію и способности каждаго", но ни въ какомъ случаѣ оно не должно быть менѣе 4 р. 28 коп. сер. въ мѣсяцъ; откомандированные же для расшурфовки пріисковъ и, такимъ образомъ, лишенные старательскихъ работъ, "если они будутъ допущены", должны были получать отъ 3 до 7 руб. въ мѣсяцъ.}; гораздо болѣе свѣдѣній о мѣсячной платѣ мы имѣемъ относительно промысловъ Восточной Сибири. Въ 1858 г. главное управленіе Восточной Сибири потребовало отъ горныхъ исправниковъ свѣдѣнія о рабочей платѣ на золотыхъ промыслахъ, изъ которыхъ видно, что въ южно-енисейской системѣ простые рабочіе получали по контракту жалованья зимою, т.-е. съ 10 сентября по апрѣль, около 5 руб. въ мѣс., лѣтомъ отъ 3 до 3 р. 50 коп. Лѣтомъ мѣсячная плата менѣе, очевидно, вслѣдствіе того, что есть возможность значительнаго заработка на старательской работѣ. Исправникъ сѣверно-енисейской системы сообщилъ, что на болѣе замѣчательныхъ по добычѣ золота промыслахъ "задѣльная плата въ мѣсяцъ" (т.-е. жалованье) "простымъ рабочимъ не опредѣляется, потому что имъ назначается заработная плата, которая зависитъ отъ старанья" (см. ниже); однимъ только поторинымъ опредѣлена плата по 3 р. сер., по плата знающимъ ремесла гораздо выше {По свѣдѣніямъ, собраннымъ въ 1859 г. Севастьяновымъ на промыслахъ Енисейскаго окрута, горные работники до открытія промывки песковъ получали контрактную плату отъ 10 до 10 1/2 коп. сер. въ рабочій день, а на пріискахъ, гдѣ въ будни нѣтъ добавочныхъ старательскихъ работъ, 4 руб. сер. въ мѣсяцъ. Съ открытія же промывки рабочіе на этихъ послѣднихъ промыслахъ получали повышенную плату (см. ниже).}. Изъ донесенія горнаго исправника Олекминскаго округа мы узнаемъ, что жалованье чернорабочимъ обыкновенно равнялось 3 руб. въ мѣсяцъ, но на пріискахъ Прибрежно-Ленской Ко забойщики и свальщики получали по 15 р. въ мѣсяцъ за 30 рабочихъ непраздничныхъ дней, турфовщики 12 р., возчики 9 руб. Такъ называемые "цеховые" рабочіе или "разночинцы" {По словамъ олекминскаго исправника, въ составъ "разночинцевъ" входятъ: хлѣбопеки, кашевары, квасовары, кузнецы, молотобойцы, слесаря, плотники, столяры, бондари, конюхи, шорники, служителя при больницахъ, караульные, повара, печники, прислуга, портные, сапожники, промывальщики и пр. Другіе различали мастеровыхъ отъ собственно "разночинцевъ" (конюховъ, кашеваровъ, хлѣбопековъ, поваровъ, прислуги и пр.).} всего чаще получали въ 1858 г. слѣдующее мѣсячное жалованье (кромѣ старательскихъ заработковъ или праздничной платы): конюхи 7--15 руб. (maximum 20, minimum 4 р.), плотники 6--18 руб (max. 20, min. 4 р.), кузнецы 6--20 р. (min. 5 р.), хлѣбопеки 6--12 р. (max. 16 р.), повара 6--10 р. (min. 5 р., max. 20 р.), нарядчики 7--18 р (min. 5, max. 30 р.), прислуга 3--10 р. сер. Сравнивая мѣсячное жалованье по округамъ, мы находимъ, что ниже другихъ оно было въ Верхнеудинскомъ округѣ и затѣмъ въ Бирюсинской системѣ, всего выше въ Олекминскомъ и Енисейскомъ округахъ. Сверхъ мѣсячной платы всѣ чернорабочіе и большинство разночинцевъ могли пользоваться старательскою работой, а въ случаѣ отсутствія ея получали лѣтомъ добавочное вознагражденіе (см. ниже).
   Но въ первой половинѣ пятидесятыхъ годовъ на нѣкоторыхъ промыслахъ стало входить въ обыкновеніе платить не мѣсячную плату по 3 р. въ мѣсяцъ за 30 рабочихъ дней, т.-е. по 10 коп. въ день, а задѣльную плату за исполненіе извѣстнаго урока, причемъ въ праздничные дни плата была гораздо болѣе, чѣмъ въ будни (праздничная поденная плата замѣняла въ такомъ случаѣ прежнее стараніе {Такъ, но договору 1854 г. съ Ко Голубкова, Бенардаы и Кузнецовыхъ (сѣверно-енисейской системы) рабочіе должны были получать: "за вскрышу 1 куб. саж. турфа съ отвозкою его въ отвалы двумъ человѣкамъ при одной компанейской лошади въ будничный день по 80 коп. (т.-е. каждому по 40 к.), а въ праздничный по 1 р. 50 к."; за добычу золотосодержащихъ песковъ, вывозку къ машинѣ и промывку ихъ съ уборкою эфеля и гальки за 1 куб. саж. въ будни 1 р. 20 к., въ праздники по 2 р. По договорамъ 1854 г. съ Ко Рязановыхъ, Горохова и Мошарова (той же системы) назначено: за вскрышу 1 куб. саж. турфа съ отвозкою въ отвалы при одной компанейской лошади двумъ человѣкамъ въ будни 80 к., въ праздники 1 руб. 60 к.-- 2 р.; четыремъ человѣкамъ безъ лошади при отвозкѣ на тачкахъ въ будни 1 р. 50 к.,-- 1 р. 60 к., въ праздники 3 р. 20 к.-- 4 р. За добычу золотосодержащихъ песковъ, вывозку къ машинѣ и промывку ихъ съ уборкою эфеля и гальки съ куб. саж. въ будни 1 р. 20 к., въ воскресные и табельные дни 2 р. 40 к.-- 3 руб. Такъ какъ для добычи и промывки 1 куб. саж. песку требовалось не менѣе трехъ человѣкъ, то, слѣдовательно, въ будни каждый получалъ до 40 к., въ праздникъ 80 к.-- 1 р. сер.}.
   Въ нѣкоторыхъ договорахъ указаны оба способа вознагражденія: мѣсячное жалованье и задѣльная плата и управленію предоставлялось выбрать тотъ или другой способъ. Въ 1858 г., по свѣдѣніямъ, сообщеннымъ Ко Рязановыхъ, Горохова и Мошарова, мѣсячная плата чернорабочимъ была отъ 3 до 7 р., а въ лѣтнее время съ открытія горныхъ работъ они получали плату съ выработки 1 куб. саж. въ будни: за турфъ по 80 к., за добычу и промывку песковъ 1 р. 40 к. Заработокъ чернорабочихъ равнялся въ будни: за турфъ 20--35 к., а за промывку песковъ: перваго разряда чернорабочихъ (забойщиковъ, промывальщиковъ, свальщиковъ, возчиковъ песковъ и конюховъ) 45--55 к. въ день, второго разряда (разборщиковъ и возчиковъ) 35--45 коп. въ день.
   

II.
Измѣненіе въ системѣ старательскихъ работъ.-- Удешевленіе рабочей силы.-- Отрядные рабочіе.

   Мѣсячное жалованье рабочихъ на золотыхъ промыслахъ было такъ ничтожно, что для нихъ имѣли огромное значеніе такъ называемыя старательскія работы, порядокъ веденія которыхъ подвергся очень существеннымъ измѣненіямъ въ 50-хъ годахъ. Въ виду важной роли старательскихъ работъ въ жизни пріисковыхъ рабочихъ, мы должны подробно разсмотрѣть происшедшія въ нихъ измѣненія, мѣстами начавшіяся еще въ концѣ 40-хъ годовъ и почти закончившіяся во всей Сибири въ теченіе слѣдующаго десятилѣтія.
   Горный инженеръ Ковригинъ, служившій на частныхъ золотыхъ промыслахъ Восточной Сибири, въ оффиціальномъ донесеніи (1853 г.) говоритъ: "При начальной разработкѣ сибирскихъ золотоносныхъ розсыпей на частныхъ промыслахъ промывка песковъ была очень не сложна: она производилась ручною протиркой на плоскихъ и круглыхъ вашгердахъ или бутарахъ. Поэтому и стараніе на золотѣ предпочтительно допускалось одиночное, т.-е. каждый рабочій бралъ пески изъ хозяйскаго разрѣза и промывалъ ихъ на одномъ изъ вашгердовъ, установленныхъ для урочныхъ работъ. Впослѣдствіи, когда вашгерды замѣнились машинами, тачки уступили мѣсто коннымъ таратайкамъ и вагонамъ съ желѣзными дорогами, а дневная промывка песковъ при данномъ числѣ людей слишкомъ удесятерилась, рабочіе сами по себѣ принялись составлять для старанія артели, завели лошадей и, такимъ образомъ, подражая урочнымъ работамъ, стали добывать несравненно болѣе золота, чѣмъ добывали его, работая по-одиночкѣ. Вмѣстѣ съ образованіемъ артелей, промысловыя управленія признали за лучшее отводить для старательскихъ работъ отдѣльныя мѣста, на которыхъ рабочіе закладывали свои разрѣзы и производили добычу золота правильными работами. Этотъ порядокъ старательскихъ работъ, сдѣлавшійся общимъ на всѣхъ промыслахъ Восточной Сибири, по мѣрѣ выемки богатыхъ пластовъ, особенно на Бирюсинской системѣ, на нѣкоторыхъ промыслахъ сталъ измѣняться: значительная часть рабочихъ, получая меньшіе сравнительно съ прежними заработки, уже не такъ охотно выходила на стараніе. Видя это, промысловыя управленія, сколько для поощренія команды, столько же и для собственныхъ выгодъ, предложили послѣдней выработку полуторныхъ уроковъ съ тѣмъ, что каждый человѣкъ за лишніе полъурока получаетъ особую плату "въ повышенномъ размѣрѣ". Артельное же стараніе, какъ главное и необходимое условіе взаимныхъ выгодъ нанимателя и наемщика, осталось при полуторныхъ урокахъ только въ праздничные дни... Такимъ образомъ, въ настоящее время,-- продолжаетъ Ковригинъ,-- на золотыхъ промыслахъ Восточной Сибири существуетъ два рода старанія: артельное, при которомъ плата производится за золотникъ добытаго золота, и общее, когда платится не за золото, а за трудъ, употребленный сверхъ урока. Одиночное же стараніе дозволяется только въ такихъ мѣстахъ, гдѣ нѣтъ выгоды работать ни хозяевамъ, ни артелямъ, именно при окончательной очисткѣ почвы, и къ этой работѣ допускаются одни только тѣ, которымъ по роду ихъ занятій невозможно ни участвовать въ артеляхъ другихъ рабочихъ, ни составлять изъ себя артели". Ковригинъ свидѣтельствуетъ, что система полуторныхъ уроковъ начинаетъ вводиться на всѣхъ промыслахъ Восточной Сибири и постепенно сокращаетъ тамъ артельное стараніе; но онъ считалъ необходимымъ поддерживать и послѣднее, хотя бы для того, чтобы золото, похищаемое на урочныхъ работахъ, не было выносимо въ жилыя мѣста и не шло въ постороннія руки, въ подрывъ казнѣ и золотопромышленникамъ; одиночное же стараніе такъ незначительно, что "не заслуживаетъ вниманія".
   Авторъ статьи въ Московскихъ Вѣдомостяхъ (1854 г.) о порядкѣ работъ на частныхъ золотыхъ промыслахъ Енисейскаго округа и Бирюсинской системы также отмѣчаетъ измѣненіе, происшедшее въ порядкѣ старательскихъ работъ въ связи съ общимъ усовершенствованіемъ золотопромышленной техники. Онъ указываетъ на то, что прежніе способы добычи золотосодержащаго песка были "почти исключительно основаны на силѣ рабочаго". Теперь же, по крайней мѣрѣ, на промыслахъ, наилучше устроенныхъ, перевозка турфа и пласта или розсыпи производится на лошадяхъ въ большихъ таратайкахъ, придуманныхъ золотопромышленникомъ Лопатинымъ, на которыхъ одна лошадь легко вывозитъ изъ разрѣза тяжесть отъ 25 до 50 пудовъ. Промывка производится на машинахъ, приводимыхъ въ движеніе водою, паромъ или лошадьми, почему измѣнилось распредѣленіе урочныхъ работъ, а потому и разсчетъ съ рабочими производится на иныхъ основаніяхъ, такъ какъ для той работы, на которую требовалось отъ 20 до 25 человѣкъ, теперь достаточно отъ 3 до 6. "Въ прежнее время,-- говоритъ авторъ,-- старательскія работы при промывкѣ были основаны единственно на одной только добычѣ золота; что касается количества промытыхъ песковъ, которымъ опредѣляется нынѣ, почти на всѣхъ благоустроенныхъ промыслахъ, степень труда, то оно вовсе не принималось тогда въ разсчетъ. Рабочіе, промывая пески, получали плату съ золотника добытаго ими золота". При новой системѣ нужно отличать стараніе на турфахъ отъ старанія на пескахъ. При стараніи на турфахъ желающій стараться объявляетъ объ этомъ управляющему пріискомъ. "Ему отводятъ мѣсто и даютъ лошадь и таратайку. Выработавъ произвольное количество, рабочій сдаетъ смотрителю свою заработку, которая, по освидѣтельствованіи, записывается въ выдаваемомъ изъ конторы каждому рабочему разсчетномъ листѣ, гдѣ отмѣчается также, сколько денегъ причитается ему за стараніе", причемъ плата за старательскую работу гораздо выше, чѣмъ плата за урочную. Слѣдуетъ, впрочемъ, замѣтить, что стараніе на турфахъ было на нѣкоторыхъ промыслахъ нѣсколько позднѣе такъ же регулировано, какъ и стараніе на пескахъ, т.-е. обращено въ добавочную работу въ размѣрѣ извѣстной доли урока: по свидѣтельству Севастьянова, на нѣкоторыхъ пріискахъ Енисейской губ. въ концѣ 50-хъ годовъ сверхъ добычи урочной сажени турфа вскрывали еще "четверть сажени добавочной (старательской) пустой породы". Что касается старательскихъ работъ при промывкѣ песковъ, то, по свидѣтельству автора статьи въ Московскихъ Вѣдомостяхъ, онѣ производились инымъ порядкомъ, чѣмъ при вскрытіи турфа. "Промывальщикамъ не предоставляется" на ихъ волю "исполнять послѣурочную старательскую работу, какъ они хотятъ, т.-е. они не могутъ промывать столько розсыпи, сколько имъ вздумается, а, напротивъ того, съ ними предварительно, до начатія промывки золота, уговариваются.... чтобы они, за особую условную плату, непремѣнно промывали, въ старательскіе часы, извѣстное количество песковъ {Эта система начала вводиться на большихъ енисейскихъ промыслахъ еще въ концѣ сороковыхъ годовъ.}, обыкновенно полъ-урка въ день, и они уже не могутъ уклоняться отъ выполненія этого условія. При промывкѣ песковъ отсутствіе одного или двухъ рабочихъ разстраиваетъ весь ходъ работъ, а потому другого условія и быть не должно". Впрочемъ, авторъ прибавляетъ, что прежняя система старательскихъ работъ "существуетъ еще кое-гдѣ на дурно устроенныхъ пріискахъ или у отсталыхъ золотопромышленниковъ", но она "выходитъ мало-по-малу изъ употребленія".
   Приведемъ еще свидѣтельство Скарятина, автора Замѣтокъ золотопромышленника, о перемѣнѣ, совершившейся въ системѣ старательскихъ работъ на благоустроенныхъ пріискахъ, какъ видно изъ показаній Ковригина и автора статьи въ Московскихъ Вѣдомостяхъ, уже въ первой половинѣ 50-хъ годовъ: "Въ первый періодъ золотопромышленности старательскія работы производились, во-первыхъ, въ одиночку, во-вторыхъ -- на золотѣ, т.-е. по окончаніи хозяйской урочной работы всякому рабочему дозволялось выбрать себѣ мѣстечко и промывать пески отдѣльно про себя". Позднѣе "стараніе въ одиночку и на золотѣ было замѣнено платою съ выработанной кубической мѣры песковъ и турфовъ. Само собою разумѣется, что мѣра эта была введена не вдругъ и не вездѣ: сначала отмѣнили старанія въ одиночку, сохранивъ стараніе на золотѣ, т.-е. рабочіе, по окончаніи хозяйскаго урока, производили промывку песковъ не въ одиночку и не каждый про себя, а всѣ вмѣстѣ, на машинѣ. Добытое такимъ образомъ золото дѣлилось между всѣми рабочими. Потомъ пошли далѣе и вовсе отмѣнили разсчеты по количеству добытаго золота, а стали разсчитываться по количеству выработанной земли; впрочемъ,-- продолжаетъ Скарятинъ,-- есть и теперь еще (т.-е. около 1860 г.) пріиски, на которыхъ стараются не только на золотѣ, но и въ одиночку. Съ старыми привычками разстаются не скоро, да и, кромѣ того, нѣкоторые изъ управляющихъ не замѣняютъ старый порядокъ новымъ потому, что видятъ въ этомъ свою личную выгоду. Но набольшей части пріисковъ, въ особенности же въ Енисейскомъ округѣ, который далеко опередилъ всѣ другіе, давно уже введенъ новый порядокъ".
   Сопоставивъ, такимъ образомъ, показанія современниковъ, мы видимъ, что одиночное стараніе на золотѣ замѣнилось затѣмъ артельнымъ и, наконецъ, общимъ, а стараніе съ разсчетомъ по количеству добытаго золота замѣнилось разсчетомъ по количеству добытой земли, и эта послѣдняя система была введена ранѣе при добычѣ песковъ, общія же старанія на турфахъ явились позднѣе. Очень важное значеніе въ этой эволюціи имѣло обращеніе (какъ увидимъ ниже) добровольныхъ старательскихъ работъ въ обязательныя. Перемѣны эти совершались не одновременно на различныхъ промыслахъ, такъ что мѣстами на ряду съ новою системой старательскихъ работъ встрѣчалась еще и прежняя.
   Какое же вліяніе имѣло введеніе новой системы старательскихъ работъ на вознагражденіе за трудъ? К--въ, авторъ вышеупомянутой статьи гъ Московскихъ Вѣдомостяхъ (1854 г.), составленной по матеріаламъ, полученнымъ отъ одного золотопромышленника, восхваляетъ новую систему. По его словамъ, при прежней системѣ, если случалось рабочимъ найти богатое мѣсто, "они извлекали при промывкѣ много металла и, слѣдовательно, получали много денегъ; но тѣ, которые трудились въ бѣдной розсыпи, добывали золота немного или вовсе ничего не добывали и даромъ тратили свои силы. Нерѣдко штейгеры или смотрители, изъ видовъ корысти, назначали на "стараніе" однимъ рабочимъ мѣста богатыя, а другимъ пустыя. Во всякомъ случаѣ, "стараніе на золото" есть рискъ, удача, какъ лотерея или карточная игра, а не вознагражденіе за трудъ, и потому, въ основаніи своемъ, оно не годится для чернорабочихъ, ибо соединено съ нравственнымъ вредомъ". Далѣе тотъ же авторъ говоритъ, что при новомъ порядкѣ разсчета за старательскія работы "нѣкоторые рабочіе не могутъ пріобрѣтать случайныхъ, иногда огромныхъ выгодъ, возбуждавшихъ зависть и ропотъ между остальными товарищами, трудившимися въ потѣ лица въ пустой розсыпи; за то плата за трудъ раздѣляется ровнѣе и справедливѣе, и всѣ рабочіе пріобрѣтаютъ въ сложности едва ли не болѣе прежняго, и, притомъ, не случайно, а за прямой и честный трудъ. Это измѣненіе въ разсчетѣ, конечно, лишитъ многихъ рабочихъ, любителей плутовства и риска, возможности получать большія деньги посредствомъ подкупа, воровства или удачи; за то честные и трудолюбивые работники довольнѣе прежняго, особенно тамъ, гдѣ, при строгомъ порядкѣ и справедливости, нѣтъ препятствій къ пріобрѣтенію денегъ".
   И такъ, авторъ высказываетъ предположеніе, что при новомъ порядкѣ старательскихъ работъ "всѣ рабочіе пріобрѣтаютъ въ сложности едва ли не болѣе прежняго". Напротивъ, въ другомъ мѣстѣ статьи онъ самъ говоритъ: "Рабочіе не могутъ добывать нынѣ столько денегъ, сколько пріобрѣтали прежде, хотя и спѣшитъ оговориться, что "за то распредѣленіе платы между ними гораздо уравнительнѣе и на хорошо устроенныхъ промыслахъ не бываетъ обманувшихся бѣдняковъ, которые бы уходили съ пустыми руками; если это изрѣдка случается, то причиною неудачи могутъ быть только (?) продолжительная болѣзнь или лѣность рабочаго,-- опаснѣйшее зло, отъ котораго терпитъ не одинъ рабочій, но и золотопромышленникъ". Если принять во вниманіе, что статья эта написана по свѣдѣніямъ, доставленнымъ золотопромышленникомъ, и что конечная цѣль ея заключается въ томъ, чтобы доказать выгодность для крестьянъ Европейской Россіи работъ на промыслахъ и, такимъ образомъ, при посредствѣ помѣщиковъ, привлечь на сибирскіе промыслы новыя массы рабочихъ {"Было бы полезно,-- говоритъ К--въ,-- какъ для золотопромышленниковъ, такъ и для владѣльцевъ населенныхъ имѣній и для крестьянъ вѣдомства государственныхъ имуществъ, если бы они испытали, хотя въ маломъ на первое время размѣрѣ, эту промышленность, обратясь съ предложеніями въ конторы компаніи Голубкова, Базилевскаго, Малевинскаго и др. Безъ сомнѣнія, каждый изъ этихъ... золотопромышленниковъ согласится принять на свои пріиски отъ 500 до 1000 рабочихъ, выдавъ имъ впередъ, смотря по условію, на проѣздъ до мѣста работъ значительныя деньги". Въ 40-хъ годахъ золотопромышленники все хлопотали о переселеніи при содѣйствіи правительства въ Сибирь необходимыхъ для производства ихъ промысла рабочихъ; теперь они пытались уже дѣйствовать при посредствѣ печати на аппетиты помѣщиковъ, желая побудить ихъ запродать на пріиски трудъ сотенъ и тысячъ ихъ крѣпостныхъ.}, то признаніе автора, что "рабочіе не могутъ добывать нынѣ (1854 г.) столько денегъ, сколько пріобрѣтали прежде", окажется весьма знаменательнымъ.
   Что и при прежней системѣ старательскихъ работъ могли быть многія злоупотребленія, это несомнѣнно {Авторъ одной газетной статьи (1859 г.), написанной въ защиту интересовъ пріисковыхъ рабочихъ, говоритъ, что "для урочныхъ работъ назначались всегда самыя лучшія мѣста, а для старательскихъ -- самыя пустыя".}, но, тѣмъ не менѣе, и самъ авторъ въ Московскихъ Вѣдомостяхъ принужденъ, хотя и неохотно, признать, что заработки рабочихъ при новомъ порядкѣ работъ уменьшились. Кривошапкинъ, который собиралъ матеріалы для своего труда объ Енисейскомъ округѣ въ самомъ концѣ 50-хъ годовъ, свидѣтельствуя о томъ, что "старательская работа съ золотника теперь почти вывелась", высказываетъ мнѣніе, что прежнее вознагражденіе рабочихъ было "и полюбовно-правомѣрнѣе, и законнѣе".
   Извѣстный редакторъ газеты Вѣсть В. Д. Скарятинъ въ своей книгѣ Замѣтки золотопромышленника, подобно К--ву, выражаетъ сочувствіе новому порядку старательскихъ работъ, но и у него можно найти указанія на пониженіе размѣра заработковъ. По его словамъ, рабочій при новой системѣ этихъ работъ, "не участвуя въ большихъ барышахъ, не страдаетъ и при убыткахъ. Правда,-- продолжаетъ онъ,-- прекратились баснословные (?) заработки, но они сдѣлались равномѣрнѣе и вѣрнѣе". Еще яснѣе невыгодность новой системы для рабочихъ видна изъ слѣдующихъ словъ Скарятина: "Второй періодъ золотопромышленности можно въ его главнѣйшихъ чертахъ охарактеризовать слѣдующимъ образомъ: приложеніе къ разработкѣ золотыхъ розсыпей капитала и искусства, усиленная промывка песковъ, удешевленіе рабочей силы и, наконецъ, какъ слѣдствіе всего этого, разработка бѣдныхъ розсыпей". И такъ, новая система принесла съ собою, по свидѣтельству лица, которое само занималось золотопромышленностью, удешевленіе рабочей силы: послѣ такого признанія Скарятинъ могъ бы не распространяться о выгодности новой системы для рабочихъ; за то онъ совершенно правъ, когда указываетъ на выгодность ея для золотопромышленниковъ: "При стараніи на машинѣ,-- говоритъ онъ,-- всѣми вдругъ, когда старательская работа есть только прямое и непрерывное продолженіе урочной, нисколько не разнящаяся отъ нея въ средствахъ производства, не теряется увеличеніе производительности человѣческой руки посредствомъ машинъ и прочихъ приспособленій". Бѣда только въ томъ, что это увеличеніе производительности труда не сопровождалось, по признанію самого Скарятина, увеличеніемъ заработковъ рабочихъ, а шло на пользу лишь капиталистовъ. Другая выгода золотопромышленниковъ состояла въ томъ, что "кража золота при общемъ стараніи на машинѣ сократилась чрезвычайно. Теперь крадетъ лишь пріисковая аристократія, т.-е. промывальщики, иногда машинистъ и прикащики" и еще рѣже управляющій. "Плебеямъ, толпѣ рабочихъ красть нельзя". Такимъ образомъ, исчезла (или, по крайней мѣрѣ, была затруднена) возможность для рабочаго увеличивать и незаконнымъ путемъ свой заработокъ, что, очевидно, нерѣдко случалось при прежней системѣ старательскихъ работъ, когда, по словамъ К--на, рабочій, добывавшій золото на томъ пріискѣ, гдѣ ему выдавали за золотникъ по 85 к. с., утаивалъ его и черезъ другихъ рабочихъ передавалъ на тотъ пріискъ, гдѣ платили болѣе.
   Мы указывали уже на то, что, кромѣ старанія на пескахъ, является и стараніе на турфахъ. Относительно послѣдняго Гагемейстеръ говоритъ: "Неоднократно случалось, что, при оскудѣніи песковъ и невыгодности посему старательской работы, рабочіе бѣгали съ пріисковъ, находя убыточнымъ служить за одно жалованье. Для предупрежденія сего установлена нынѣ во многихъ мѣстахъ вольная работа на турфы, съ платежомъ условной цѣпы за каждую куб. сажень вынутой земли. Выгоды, этимъ способомъ получаемыя рабочими, менѣе значительны, чѣмъ отъ промывки золота, но онѣ вѣрны и потому способъ этотъ предпочитается на всѣхъ убогихъ золотосодержаніемъ пріискахъ". Такимъ образомъ, и тутъ мы находимъ указанія серьезнаго, безпристрастнаго изслѣдователя на меньшую выгодность для промысловыхъ рабочихъ новыхъ порядковъ пріисковыхъ работъ.
   Изъ приведенныхъ указаній современныхъ наблюдателей видна общая тенденція въ измѣненіи способовъ вознагражденія пріисковыхъ рабочихъ за старательскія работы въ 50-е годы, но перемѣны въ порядкѣ работъ не на всѣхъ промыслахъ совершались одинаково быстро, такъ какъ выгодность ихъ зависѣла отъ многихъ мѣстныхъ условій. Знакомясь съ контрактами и другими источниками, рисующими положеніе пріисковыхъ рабочихъ въ разныхъ округахъ Сибири, мы видимъ значительное разнообразіе въ старательскихъ работахъ и способахъ вознагражденія за нихъ; но приведенныя общія указанія помогутъ намъ разобраться въ этомъ сложномъ матеріалѣ. По словамъ автора статьи въ Московскихъ Вѣдомостяхъ (1854 г.), не всѣ золотопромышленники Енисейскаго округа и Бирюсинской системы одинаково распоряжались силами рабочаго и вознаграждали его за трудъ; всего правильнѣе (съ его точки зрѣнія) распредѣляли работы и вознагражденіе за нихъ компаніи: Малевинскаго, Голубкова, Бази левскаго, Мясникова, Ив. Рязанова, Щеголева, Зотова и Горчакова; онъ собственно и описываетъ тотъ порядокъ, который, съ ничтожными различіями, существовалъ тогда на промыслахъ этихъ компаній. Между тѣмъ, большинство имѣющихся въ нашемъ распоряженіи матеріаловъ (кромѣ общихъ указаній о цѣлыхъ системахъ и округахъ) относится къ другимъ компаніямъ, а часть ихъ и къ другимъ мѣстностямъ, а потому мы сплошь и рядомъ встрѣтимъ, особенно въ первой половинѣ 50-хъ годовъ, другой порядокъ старательскихъ работъ.
   Замѣна одиночнаго старанія на золото артельнымъ должна была происходить и на основаніи закона 17 апрѣля 1853 г., по которому старательскія работы на золото, но избѣжаніе его тайнаго хищенія, должны были производиться не иначе, какъ артелями, по крайней мѣрѣ, изъ 10 человѣкъ, а это должно было облегчить и переходъ къ общимъ старательскимъ работамъ на пескахъ, которыя еще въ концѣ 40-хъ годовъ появились на большихъ и богатыхъ промыслахъ Енисейскаго округа. Отчасти изданіемъ этого закона объясняется и то, почему одиночное стараніе на турфахъ могло удержаться долѣе, чѣмъ такое же стараніе на золотѣ.
   При началѣ сибирской золотопромышленности въ договорахъ съ рабочими хозяева представляли себѣ право дозволять или не дозволять старательской работы, хотя на практикѣ имъ почти всегда приходилось рѣшать этотъ вопросъ въ положительномъ смыслѣ, такъ какъ безъ старательскихъ работъ рабочіе не захотѣли бы оставаться на промыслахъ {Впрочемъ, въ одной газетной статьѣ (1860 г.) мы нашли указаніе, что "старательскія работы не вездѣ даются". Жандармскій штабъ-офицеръ Енисейской губ. Боркъ, въ своемъ донесеніи въ главное управленіе Восточной Сибири (1861 г.), говоритъ: "При малыхъ заработкахъ урочная работа полагается въ размѣрѣ полныхъ силъ здороваго человѣка, старательскими работами въ будничные дни заняться почти некогда, въ праздничные дни зарабатывается немного, и это совершенно зависитъ отъ управляющихъ пріисками, которымъ ничто не воспрещаетъ не допускать старательскихъ работъ и при концѣ операціи разсчитать людей на основаніи общаго контракта тремя рублями въ мѣсяцъ,-- платою, за которую ни одинъ рабочій на промысла не пошелъ бы", такъ какъ ее едва хватитъ на одежду и обувь.}. Остатокъ этихъ прежнихъ договорныхъ обычаевъ мы находимъ въ контрактѣ 1854 года золотопромышленника Томскаго округа Онуфровича; а, между тѣмъ, въ этомъ же договорѣ мы встрѣчаемъ постановленіе, что по требующимся на промыслахъ "надобностямъ" рабочіе не должны отказываться отъ работъ и въ воскресные и табельные дни подъ опасеніемъ взысканія по законамъ; вѣроятно, тутъ разумѣлись экстренные случаи вродѣ прорыва плотинъ и проч., но выражено это было настолько неопредѣленно, что хозяинъ могъ бы на основаніи этого контракта потребовать рабочихъ на всякую работу въ праздникъ, хотя въ прежнее время праздничная работа была совершенно необязательною.
   Артельныя и общія старательскія работы нѣкоторые золотопромышленники Западной Сибири пытались ввести на своихъ промыслахъ еще ранѣе изданія закона 17 апрѣля 1853 г., но встрѣчали противодѣйствія со стороны рабочихъ. Томскіе золотопромышленники маркизъ де-Траверсе и Олоровскій заявили въ 1852 г. алтайскому горному управленію, что для нихъ всего выгоднѣе общія старательскія работы или, по крайней мѣрѣ, артелями не менѣе 10 человѣкъ, но рабочіе-поселенцы не всегда соглашаются на общія старательскія работы: нѣкоторые изъ нихъ, находя, что они успѣшнѣе другихъ занимаются "стараніемъ", не хотятъ работать за лѣнивыхъ или нерасторопныхъ и получать за добытое на стараніи золото равную съ ними плату. Этимъ, вѣроятно, и объясняется, что, по заявленію (1852 г.) горнаго ревизора, на промыслахъ Томской губерніи и Минусинскаго и Ачинскаго округовъ Енисейской губ., подвѣдомственныхъ алтайскому горному начальству, производилились болѣе частныя (т.-е. одиночныя) старательскія работы (на золото) на отдѣльныхъ бутарахъ или вашгердахъ, устроенныхъ самими рабочими тамъ, гдѣ они находили это выгоднѣе и удобнѣе. И вотъ рабочіе стояли за это одиночное стараніе, хотя, по свидѣтельству горнаго ревизора, и случалось часто, что рабочій, проведя цѣлый свободный день на старательской работѣ, намывалъ золота менѣе 1/8 золотника, за которое и получалъ самую ничтожную плату. Но современемъ вводятся артельныя и общія старанія. Такъ, въ договорѣ (1855 г.) съ золотопромышленникомъ Томскаго округа Коноваловымъ рабочіе выговорили себѣ право ("должны мы") пользоваться въ праздничные дни "артельными стараніями", а именно съ осени до весны заготовлять на "общую артель" пески, "которые должны промыться съ наступленіемъ лѣтнихъ работъ и полученное изъ нихъ золото имѣетъ быть раздѣлено по ровной части на каждаго старателя, а въ лѣтнее время добывать пески изъ открытыхъ или ортовыхъ работъ и полученное изъ нихъ золото должно быть раскладываемо на старателя по окончаніи промывки того дня, въ который будутъ добываться пески, и, сверхъ того, дозволяется намъ стараться и въ будничные дни, по окончаніи работы урочной", на томъ мѣстѣ, гдѣ будетъ дозволено, и промывать, гдѣ будетъ приказано {За добытое старательское золото рабочіе Коновалова должны были получать по 1 руб. 20 коп. за золотникъ, а за вскрышу по праздникамъ въ лѣтнее время турфа по 3 руб. съ сажени.}. Впрочемъ, по этому договору рабочіе, будучи свободны отъ хозяйскихъ работъ по праздникамъ, могли по своему усмотрѣнію заниматься старательскими работами или не браться за нихъ.
   Однако, постепенно въ теченіе 50-хъ годовъ старательскія работы дѣлаются обязательными и являются главною гарантіей отработки взятаго задатка {Такъ, рабочіе, нанявшіеся въ 1854 г. на промысла Подсосова (Томскаго округа), въ роспискѣ на деньги, впередъ взятыя, или на одежду, обувь и уплату долговъ, обязываются отработать ихъ "старательскими работами, или какъ будетъ приказано, безпрекословно".}. Вообще въ договорахъ начала 50-хъ годовъ {Въ договорахъ съ Асташевымъ (южно-енисейской системы) еще и въ 1857 г.} мы находимъ обыкновенно условіе, что рабочіе въ воскресные и табельные дни отъ хозяйскихъ работъ должны быть свободны и могутъ быть потребованы только на работы экстренныя и нетерпящія отлагательства, но затѣмъ постепенно праздничныя старательскія работы дѣлаются обязательными. Скарятинъ въ 1860 г. писалъ: "За 3 р. жалованья и за свое содержаніе на пріискѣ рабочій обязанъ выработать ежедневно (кромѣ праздниковъ и воскресеній) опредѣленный урокъ. Урокъ этотъ обыкновенно успѣваютъ кончить до паужина, а при дружной артели даже и къ обѣду; остальную часть дня рабочій старается, т.-е. работаетъ на себя. Всякій рабочій обязанъ стараться; хочешь не хочешь, а старайся. Такой обязательный трудъ есть крайняя необходимость какъ для рабочаго, такъ и для хозяина, и сами рабочіе понимаютъ это такъ хорошо, что спорятъ очень рѣдко, и старательская работа приходится даже во всѣ праздничные дни, кромѣ трехъ первыхъ дней праздника Христова Воскресенія, да еще праздника Ильи пророка. Въ этотъ день рабочіе боятся, чтобы ихъ не убило громомъ, если они будутъ работать; однако же, высокая старательская плата съ прибавкою стакана вина успѣваютъ разсѣять даже и этотъ страхъ. Очень рѣдко, и только въ такомъ случаѣ, если рабочіе находятся въ сильныхъ неладахъ съ пріисковымъ управленіемъ, они отказываются стараться въ праздники, и, такимъ образомъ, наносятъ страшный убытокъ и себѣ, лишаясь высокой праздничной платы, и хозяину, для котораго время дороже всего. Вѣдь, капиталъ затраченъ, машины построены, лошадей и людей надо кормить, къ довершенію всего -- промывка продолжается всего съ небольшимъ сто дней, и вдругъ работа стоитъ въ праздникъ!" А "рабочіе знаютъ очень хорошо, что по закону имѣютъ право не работать въ праздникъ". Такимъ образомъ, мы видимъ, что въ это время, въ концѣ 50-хъ годовъ, рабочіе еще умѣли отстаивать свое право на праздничный отдыхъ, и этимъ могли вліять на обращеніе съ ними хозяевъ. Это хорошо понималъ и Скарятинъ, который, указывая на право рабочихъ не работать въ праздники, говоритъ: "Вотъ и еще причина, по которой надобно хорошо содержать рабочаго и вообще не обижать его". Авторъ статьи въ одной сибирской газетѣ (1860 г.) говоритъ, что "нерѣдко" встрѣчаются контракты "съ противузаконными условіями". Года два тому назадъ ему случилось встрѣтить контракты, въ которыхъ рабочіе, условившись работать установленное закономъ число часовъ въ сутки, обязывались еще, "сверхъ того, какъ въ будни, такъ и въ праздничные дни выполнять старательскія работы въ теченіе такого времени, какое будетъ конторою назначено". Такимъ образомъ, старательская работа изъ труда добровольнаго обращалась въ обязательный. Не мудрено, что, по словамъ того же автора, работа, начинаясь "въ 5 ч. утра, если не раньше", кончалась гораздо позже 8 час. вечера, съ отдыхомъ только во время обѣда, продолжающимся одинъ часъ.
   Относительно старательскихъ работъ въ южно-енисейскомъ округѣ мы узнаемъ изъ донесенія командированнаго туда въ 1853 г. чиновника Разгильдѣева, что въ это время преобладали уже артельныя работы и, притомъ, стараніе было не только на золото, но и на турфъ. Старательскія работы на золото дозволялись, по словамъ Разгильдѣова, съ такимъ условіемъ, чтобы рабочіе сами сняли торфъ и обнажили золотосодержащій пластъ. Гдѣ были ортовыя работы, тамъ дозволяли рабочимъ добывать пески безъ вскрыши турфа. Плата полагалась съ золотника золота отъ 85 к. до 90 к. сер. "Стараніе рабочими,-- говоритъ Разгильдѣевъ,-- производится большею частію значительными артелями", для промывки песковъ золотопромышленники даютъ имъ машины, лошадей съ упряжью и экипажами. Черезъ то въ праздники бываютъ въ дѣйствіи тѣ же машины, что въ будни; поэтому и полученіе золота въ праздники бываетъ не менѣе, но, случается, еще болѣе; это зависитъ отъ того, что рабочіе, добывая пески, стараются обнажить пластъ до-чиста, т.-е. не оставляя знаковъ золота..." Старательское золото, по словамъ Разгильдѣева, составляло отъ 1/4 до 1/3 части всего количества, добываемаго на промыслахъ южно-енисейскаго округа. За выработку 1 куб. саж. турфа старателямъ полагалась плата отъ 3 до 5 руб. сер.; эта разница въ цѣнѣ зависѣла отъ того, давались ли рабочимъ хозяйскія лошади или они отвозили торфъ на тачкахъ.
   Такой же размѣръ вознагражденія за старательскую работу указанъ и въ донесеніи горнаго исправника южно-енисейской системы 1858 г.: за выработку 1 куб. саж. турфа двумя человѣками съ лошадью, данною отъ компаніи, старательская плата въ праздники полагалась отъ 3 до 4 р., а за выработку сажени турфа ручнымъ откатомъ -- отъ 4 до 5 р.; съ золотника добытаго на стараніи золота платили отъ 85 к. до 1 р.; старательская плата въ зимніе дни -- 40 к. Старательская плата производилась также и разночинцамъ, находившимся при вспомогательныхъ работахъ. При производствѣ старательской работы артелями плата, назначенная съ золотника золота, дѣлилась между всѣми поровну. Лѣтомъ на нѣкоторыхъ промысляхъ простымъ работникамъ, сверхъ платы, опредѣленной въ контрактѣ, "въ поощреніе трудовъ" платили ежедневно отъ 20 до 45 к. На нѣкоторыхъ промыслахъ дозволялось рабочимъ отдѣльно сверхъ выработки извѣстнаго урока производить работу за старательскую плату по расчисленію съ кубической сажени.
   Въ договорахъ съ Асташевымъ (1850, 1853 и 1857 гг.) рабочіе выговаривали себѣ право на старательскія работы; въ договорѣ 1856 г. Асташевъ, подобно томскому золотопромышленнику Онуфровичу, оставилъ за собою право допускать или не допускать старательскія работы; наконецъ, въ договорѣ съ этимъ же золотопромышленникомъ 1859 г. является уже обязательное стараніе и въ будни, и въ праздники, причемъ въ будни въ видѣ прибавки половиннаго урока; слѣдовательно, старательскія работы сдѣлались общими и составляли простое продолженіе урочной работы лишь за повышенную плату. "Тогда, когда будетъ удобное время для старанія,-- сказано въ этомъ договорѣ,-- обязаны мы стараться зарабатывать выдаваемые намъ задатки и... деньги на взносъ государственныхъ податей и повинностей, и на обезпеченіе семействъ, для чего имѣютъ быть намъ задаваемы полуторные уроки, какъ на промыслахъ при машинахъ, такъ и при вскрышѣ турфа" {За исполненіе полуторнаго урока забойщики, разборщики и свальщики должны были получать по 60 к. с. въ день, подвозчики песковъ и плотникъ при машинѣ столько же, мутильщики, отвозчики гальки и эфеля и отвальщики по 50 к., находящіеся же при вскрышѣ турфа за выполненіе полуторнаго урока должны были всѣ получать по 50 к. въ день. Такъ какъ обычная лѣтняя плата за урочную работу равнялась 3 р. за 30 рабочихъ дней, т.-е. по 10 к. въ день, слѣдовательно, за добавочный половинный урокъ рабочимъ набавлялось отъ 40 до 50 к.}. Въ воскресные и праздничные дни рабочіе обязались работать не полуторный, а обыкновенный урокъ, какъ при промывкѣ золота {За такой урокъ въ праздничные дни забойщики, разборщики, свальщики, подвозчики песковъ, промывальщики и плотники должны были получать по 1 р. 20 коп., если же они выработаютъ столько же, сколько и въ будни, т.-е. полуторный урокъ, то имъ выдавалось по 1 руб. 80 коп.; артельщикамъ, отвозчикамъ гальки и вфеля по 1 р. 50 к., находившимся при вскрышѣ турфа по 1 р.}, такъ и при вскрышѣ турфа, но не воспрещалось и въ праздники вырабатывать полуторный урокъ. Этимъ, однако, еще не ограничивалось страшное напряженіе силъ рабочихъ: "если же за исполненіемъ этихъ (т.-е. полуторныхъ) урковъ, -- сказано далѣе въ томъ же договорѣ,-- будемъ имѣть свободное время, то предоставляется намъ вскрывать турфъ собственно старательскими работами съ отвозкою на промысловыхъ лошадяхъ", съ платою по 3 р. с. за куб. сажень; "старанія же на тачкахъ не требовать, которое можетъ быть допускаемо по особому разрѣшенію управляющаго". Такимъ образомъ, по этому договору "собственно старательскими" работами назывались уже тѣ, которыя производились по окончаніи полуторныхъ уроковъ {Изъ отчета Удерейской Ко (южно-енисейской системы) за 1849--1856 гг. мы узнаемъ, что за добычу золота "главными артельными стараніями въ рабочіе дни послѣ хозяйской промывки" платили по 20--40 к. на человѣка, а въ праздничные дни 75 к.-- 2 р. въ день; за добытое "вольными стараніями мелочными" (т.-е. одиночными) было уплачено въ среднемъ по 1 руб. 6 к. за залотникъ; за вскрышу старательскаго турфа на лошадяхъ по 3 р. с. съ куб. сажени, а за вскрышу съ ручною откаткой на тачкахъ въ среднемъ по 5 р. 18 к. съ сажени.}.
   На промыслахъ сѣверно-енисейской системы по договору съ Ко Рязановыхъ (1851 г.) рабочіе обязывались "въ свободное время и въ праздничные дни" стараться заработать выданные имъ задатки. "Если кто изъ насъ отъ старанія будетъ уклоняться, то управляющій имѣетъ право высылать насъ въ свободное время для зарабатыванія, а въ случаѣ неисполненія приносить жалобу начальству и подвергаемся за это полицейскому взысканію". Такимъ образомъ, обязательныя старанія приходилось здѣсь вводить съ помощію розогъ; вообще, по свидѣтельству Кривошапкина, въ сѣверной части Енисейскаго округа было менѣе "человѣчности въ отношеніи къ рабочимъ", чѣмъ въ южной. Въ договорѣ (1854 г.) съ тою же Ко Рязановыхъ, Горохова и Мошарова о старательскихъ работахъ сказано: "Мы для пользы компаніи и для пользы собственной своей обязываемся на турфахъ и на добычѣ и промывкѣ золотосодержащихъ песковъ стараться въ табельные и воскресные дни, производя эти старательскія работы непремѣнно въ томъ же порядкѣ и составѣ, какъ и въ будни, и получая въ эти праздничные дни постоянную плату... съ выработки куб. сажени турфовъ и песковъ", "затѣмъ уже отнюдь не имѣть никакого вліянія на добычу самого золота и никакихъ особыхъ для себя старательскихъ работъ отъ управленія компаніи не требовать" (т.-е. не требовать одиночнаго старанія). "Такимъ образомъ, поставляя здѣсь правиломъ стараться непремѣнно во всѣ праздничные дни, въ которые по закону не можетъ быть хозяйскихъ работъ (впрочемъ, по усмотрѣнію управляющаго, дается въ мѣсяцъ одинъ день праздничный на починку одежды и обуви, и то по заработкѣ долга), мы въ противномъ случаѣ, когда будемъ уклоняться отъ этого, подлежимъ отвѣтственности компаніи платежомъ всѣхъ тѣхъ убытковъ, какіе послѣдуютъ отъ остановки работъ". По договору 1851 г. съ этою компаніей за вскрышу куб. сажени турфа на хозяйской лошади въ праздничные дни была назначена плата 3 р. 20 к., между тѣмъ, по договорамъ съ нею же 1854 г. плата была понижена вдвое или нѣсколько менѣе, а именно до 1 руб. 60 к,-- 2 руб.; но по договору 1857 г. плата за ту же работу была опять повышена до 3 р. По свѣдѣніямъ, сообщеннымъ тою же компаніей горному исправнику въ 1858 г., чернорабочіе получали старательскую плату за праздничные дни (до открытія лѣтнихъ работъ) отъ 50 до 80 к., плотники отъ 1 до 3 р., столяры, слесаря и кузнецы 1 р.-- 2 р. 50 к., молотобойцы 70 к.-- 1 р.; въ лѣтнее же время, съ открытія горныхъ работъ, чернорабочіе получали за выработку куб. сажени турфа въ праздники 3 р., а за добычу и промывку песковъ въ праздничные дни полагалась особая плата, "такъ называемая поденная": чернорабочимъ 1 р.-- 1 р. 50 к. и ремесленникамъ-разночинцамъ 1 р.-- 3 р. въ день каждому. По договору съ Ко Голубкова, Бенардаки и наслѣдницъ Кузнецовыхъ (1854 г.) за вскрышу куб. сажени турфа въ праздничные дни рабочіе должны были получать всего 1 р. 50 к., а за добычу и промывку куб. сажени песковъ 2 р.; слѣдовательно, по этому договору была назначена еще болѣе низкая плата, чѣмъ по договору того же года съ Ко Рязановыхъ, Горохова и Мошарова {Какъ относилась Ко Голубкова и Бенардаки къ рабочимъ и какъ тяжелы были работы на пріискахъ этой компаніи въ 60-хъ годахъ, можно видѣть изъ книги Н. В. Латкина Очеркъ золотыхъ промысловъ Енисейскаго округа. 1869 г.}.
   По донесенію горнаго исправника сѣверно-енисейской системы (1858 г.), "вольно-старательскихъ работъ" по промывкѣ золота съ платою съ золотника полученнаго металла въ сѣверно-енисейскомъ округѣ въ это время уже вовсе не существовало.
   Авторъ статьи въ Московскихъ Вѣдомостяхъ (1854 г.) К--въ о промыслахъ Енисейскаго округа и Бирюсинской системы говоритъ, что за добавочную старательскую плату ("обыкновенно полъ-урока въ день") каждый рабочій получаетъ 60--80 к. въ день, "что почти равняется платѣ за турфовое стараніе". Но въ этомъ показаніи плата преувеличена, по крайней мѣрѣ, на Бирюсинской системѣ, по свидѣтельству горнаго ревизора Ковригина, за добавочную половину урока каждый рабочій на старательскихъ работахъ на пескахъ получалъ, смотря по свойству песковъ, 30--50 и не болѣе 60 к., а по договору съ Асташевымъ 1859 г., какъ мы видѣли, плата за исполненіе всего полуторнаго урока равнялась 50--60 к. въ день {По словамъ К--ва, ремесленникамъ предоставлялось стараніе, но только въ праздничные дни, а въ будни они не имѣли для этого свободнаго времени: поправлять машины, чинить мосты приходилось даже послѣ окончанія рабочими урочныхъ работъ. Въ праздничные дни ремесленники получали 85 к.-- 1 р. с. за каждый золотникъ промытаго золота или по 1 р. с. за промывку каждой сотни пудовъ песку. По словамъ Таскина, "разночинцы" получали на промыслахъ Енисейскаго округа въ праздники за стараніе 1 р,-- 1 р. 50 к. въ каждый день}. Относительно промысловъ Енисейскаго округа Севастьяновъ, посѣтившій ихъ въ 1859 г., сообщаетъ слѣдующее: "Съ открытія промывки песковъ до 10 сентября на тѣхъ пріискахъ, гдѣ задается лишняя четверть сажени, добыча песковъ каждому рабочему къ контрактной платѣ (10--10% к. въ день) прибавляется еще 50 до 70 к. въ день", но что послѣдняя норма добавочнаго вознагражденія была исключеніемъ, видно изъ того, что въ среднемъ всей контрактной и старательской платы рабочіе при работѣ на пескахъ, по свидѣтельству того же Севастьянова, получали до 70 к. въ день. При вскрываніи пустой породы "каждому рабочему прибавляется къ контрактной платѣ отъ 30 до 40 к.".
   Сверхъ будничныхъ старательскихъ добавочныхъ работъ были еще праздничныя работы. По свидѣтельству Севастьянова, до открытія промывки песковъ всѣмъ рабочимъ платили въ праздники 70 к.-- 1 р. 50 к. въ день. Съ открытія промывки песковъ онъ раздѣляетъ праздничныя работы на четыре разряда: 1) общая работа, при которой платили за каждую выработанную куб. сажень песковъ по 4 р. 80 к.; полученная сумма дѣлилась между всѣми рабочими поровну безъ различія занятій; 2) общая работа, при которой платили за полученное золото 80 к.-- 1 р. с. за золотникъ; полученная сумма дѣлилась между всѣми рабочими поровну безъ различія занятій; при этомъ на нѣкоторыхъ пріискахъ отдѣлялась 1/4 полученной суммы въ пользу компаніи за лошадей; 3) общая поденная работа, при которой каждый рабочій, находившійся на пріискѣ, получалъ поденную праздничную плату отъ 60 к. до 1 р. 50 к. въ день; 4) частная праздничная плата, при которой каждый разрядъ рабочихъ получалъ особенную плату {Напримѣръ, находившіеся при добычѣ, промывкѣ, перевозкѣ песковъ, эфелей и галекъ получали по 4 р. 80 к. за выработанную куб. саж. песковъ; ваходившіеся на вскрышѣ турфа получали при ручной откаткѣ на 20 саж. по 3 руб., при большомъ разстояніи по 3 р. 75 к., а при откаткѣ на компанейскихъ лошадяхъ по 2 р. 25 к. за каждую куб. саж. (тутъ мы опять видимъ пониженіе платы за трудъ, такъ какъ прежде за вскрышу куб. саж. турфа на хозяйскихъ лошадяхъ обыкновенно платили около 3 р.). Чернорабочіе при частной праздничной работѣ получали по 1 руб. сер. въ день.}. Въ концѣ 40-хъ годовъ за вскрышу кубич. сажени турфа старательскими работами на пріискахъ Енисейскаго округа платили 4--7 р. с. Если даже принять, что это вознагражденіе было назначено при ручной откаткѣ, то, все-таки, очевидно пониженіе рабочей платы въ теченіе десятилѣтія, съ конца 40-хъ до конца 50-хъ годовъ (съ 4--7 р. до 3--3 р. 75 к. с.).
   Мы видѣли выше, что по договору съ Асташевымъ 1859 г. рабочимъ по окончаніи полуторныхъ уроковъ предоставлялось, если они будутъ имѣть свободное время, вскрывать турфъ "собственно старательскими работами"; по словамъ Севастьянова, такія работы допускались только въ будничные дни при вскрышѣ турфа съ платою съ кубической сажени отъ 3 до 6 р., а по словамъ Таскина, при хозяйской лошади -- 3 р., а на тачкахъ -- 4 р. Насколько напрягались вообще силы пріисковыхъ рабочихъ, видно изъ словъ Кривошапкина, что имъ приходилось спать не болѣе 5 часовъ въ сутки.
   Общій выводъ Севастьянова относительно платы рабочимъ на промыслахъ Енисейскаго округа таковъ: "Вообще рабочіе,-- говоритъ онъ,-- находящіеся на добычѣ, свалкѣ, промывкѣ песковъ, получаютъ платы контрактной, старательской (очевидно, въ среднемъ) до 70 к. въ день, а на турфахъ и возчики -- до 60 к., прочіе же чернорабочіе до 40 к. въ день".
   Относительно промысловъ Олекминскаго округа упомянемъ, что въ 1858 году на Вознесенскомъ пріискѣ Трапезникова за вольно-старательскія работы по вскрышѣ турфовъ платили 6 руб. съ куб. саж. (ручнымъ откатомъ?); на золотѣ старанія не производилось, но за каждую таратайку песковъ, вывезенную на промывку сверхъ урока, платили находившимся при промывкѣ рабочимъ по 15 коп. сер. На двухъ пріискахъ Прибрежноленской компаніи за старательскую вскрышу турфовъ платили 3 руб. за куб. саж. 1 мая 1857 г. управленіе компаніи Ленскаго товарищества Баснина и Катышевцева заключило со старостами и выборными отъ команды рабочихъ, находившихся на золотыхъ промыслахъ этого товарищества, условіе, по которому до открытія промывки песковъ въ воскресные и праздничные дни каждый находившійся въ работѣ человѣкъ долженъ былъ получать по 50 к. с. въ день. Со времени открытія промывки, сверхъ опредѣленной урочной работы (1 саж. на двухъ человѣкъ какъ турфа, такъ и песковъ), рабочіе обязывались "двумя человѣками при одной лошади добывать песковъ и подвозить на машину, а турфа вскрывать и отвозить въ отвалы по 1/4 куб. саж.", а если возможно, и болѣе, за что каждый, находившійся при этой работѣ, долженъ былъ получать по 25 к. с. въ день, кромѣ обыкновенной мѣсячной платы {Въ дѣйствительности рабочіе вывозили на двухъ пріискахъ этой компаніи по 12 таратаекъ сверхъ урока и получали за это по 30 к. въ день.}. Въ воскресные и праздничные дни рабочіе обязались выполнять обычные уроки, за что каждый изъ нихъ долженъ былъ получать по 1 р. 50 к.; такую же плату должны были получать плотники, кузнецы и т. п. Если кто изъ рабочихъ по выполненіи урочной и старательской работы изъявитъ желаніе, "составя между собою небольшія артели, промывать пески или вскрывать турфъ", то управляющій не долженъ былъ имъ въ томъ отказывать, причемъ рабочіе должны были получать за это по 60 к. за золотникъ, а за куб. саж. торфа только по 2 р.
   Въ слѣдующемъ 1858 г. управленіе промысловъ Ленскаго товарищества Баснина и Катышевцева сдѣлало нѣкоторыя измѣненія въ договорѣ съ рабочими, а именно: за добавочную дневную выработку (въ 1/4 и болѣе сажени) обязалось платить не по 25, а по 20 к. въ день каждому рабочему и, притомъ, прибавлена еще слѣдующая оговорка: "за выработку же турфа и добычу песковъ менѣе 1 1/4 саж. (т.-е. если вмѣсто 1 1/4 саж. мы выработаемъ только 1 1/8 часть сажени) добавочная плата должна уменьшиться на половину,-- вмѣсто 20 к. получать намъ только 10 к. на каждаго, а за выработку только одной сажени добавочной платы намъ не производить, а получать одну мѣсячную; а разночинцамъ при постоянныхъ работахъ и мастеровымъ по 15 к. каждый день, кромѣ мѣсячной же платы" {Вмѣсто платы за воскресные и праздничные дни по 1 р. 50 к., какъ было назначено по договору 1857 г., въ договорѣ слѣдующаго года опредѣлено было платить находящимся при горныхъ работахъ и мастеровымъ по 1 р. с., а разночинцамъ при постоянныхъ работахъ -- нарядчикамъ, конюхамъ, хлѣбопекамъ, кашеварамъ, поварамъ, прислугѣ и пр.-- по 70 к. каждому, находившемуся въ работѣ, человѣку.}. Однако, рабочіе на эти условія не согласились, а пожелали получать ту плату за старательскія работы, которая производилась въ 1857 г.
   Какъ мы упоминали уже, въ Олекминскомъ округѣ договоры о старательскихъ и другихъ работахъ посылались на утвержденіе горнаго исправника, и исправникъ Измайловъ не утвердилъ условій, предложенныхъ управленіемъ Ленскаго товарищества на 1858 г., находя ихъ отяготительными для рабочихъ, и предложилъ оставить прошлогоднія условія. Въ отвѣтъ на его предписаніе управляющій промыслами товарищества, Рухловъ, прислалъ слѣдующее объясненіе: "По случаю удобной и легкой работы какъ добычи песковъ, такъ и вскрыши турфа на пріискахъ моихъ довѣрителей, я имѣлъ въ виду не уменьшеніе заработка у рабочихъ людей, а увеличеніе таковаго, но только на другихъ условіяхъ, соблюдая при этомъ пользу моихъ довѣрителей. Уменьшая какъ будничную, такъ и праздничную плату рабочимъ людямъ въ настоящей операціи" (но не уменьшая количества работы), Рухловъ "предложилъ имъ, сверхъ уроковъ, обозначенныхъ въ условіи, еще вырабатывать 1/7 частъ" урока (слѣдовательно, или количество рабочихъ часовъ должно было увеличиться, или работа должна была сдѣлаться интензивнѣе), за что имъ слѣдовало "получать уже съ причитающагося на эту часть количества золота по 60 к. с. за золотникъ" {Изъ статьи К--ва въ Московскихъ Вѣдомостяхъ (1854 г.) видно, что на нѣкоторыхъ промыслахъ Енисейскаго округа и Бирюсинской системы существовалъ подобный же разсчетъ за старательскія работы на пескахъ. По словамъ К--ва, на нѣкоторыхъ тамошнихъ промыслахъ изъ промытаго въ теченіе дня золота отдѣлялась по уговору 1/6, 1/8 или 1/10 часть (смотря по богатству розсыпи), за которую и отчислялась въ пользу рабочихъ, добывавшихъ и промывавшихъ песокъ, извѣстная плата за каждый золотникъ металла; рабочимъ приходилось въ этомъ случаѣ почти такое же вознагражденіе, какъ и тѣмъ, которые получали плату по количеству промытыхъ песковъ, но этотъ послѣдній разсчетъ (т.-е. по количеству промытаго песка), по мнѣнію К--ва, гораздо основательнѣе и проще, ибо не возбуждаетъ въ рабочихъ никакихъ сомнѣній, которыя обыкновенно вызываются иными способами разсчета. Какъ мы только что видѣли, это и случилось на промыслахъ Ленскаго товарищества, гдѣ, не довольствуясь добавочнымъ урокомъ, управленіе промысловъ потребовало еще большаго количества работы.}. На это,-- продолжаетъ Рухловъ,-- "рабочіе люди, находящіеся на Благодатно-Преображенскомъ пріискѣ, тотчасъ же согласились и подписали на старательскія работы условіе, а люди на Павловскомъ пріискѣ хотя и не подписались къ условію, но, увидя выгодные для нихъ заработки, отъ выработки вышеозначенной седьмой части не отказывались".
   Въ доказательство большей выгодности для рабочихъ новаго порядка работъ Рухловъ сравнилъ заработки рабочихъ на двухъ пріискахъ Ленскаго товарищества въ 1857 и 1858 гг. и нашелъ, что заработокъ по новому условію будетъ больше {На Благодатно-преображенскомъ пріискѣ съ 20 мая по 1 іюля въ 1857 году каждый рабочій заработалъ въ среднемъ въ день по 61 1/2 к., а всего 22 р. 19 к., а въ 1858 г. въ день по 86 к., а всего 80 р. 92 к., т.-е. на 8 р. 82 к. болѣе; на Павловскомъ пріискѣ съ 28 мая по 1 іюля въ 1857 г. въ среднемъ было заработано въ день по 57 3/4 к., а всего 17 р. 90 к., а въ 1858 г. -- по 89 3/4 к., а всего 27 р. 83 к. на каждаго, т.-е. на 9 р. 92 к. болѣе.}. Но нужно помнить, что это возвышеніе заработка куплено значительнымъ увеличеніемъ количества труда, а безъ этого заработокъ рабочихъ съ пониженіемъ платы значительно уменьшился бы. Прибавочная 1/7 часть урока дала въ день каждому рабочему на первомъ пріискѣ 42 к., а на второмъ 48 1/2 к., а безъ этой прибавки заработокъ рабочаго на первомъ пріискѣ уменьшился бы на 17'/а к., а на второмъ на 16 коп. въ день. Слѣдовательно, и здѣсь, въ сущности, рабочая плата была значительно понижена, а увеличеніе заработка было достигнуто лишь сильнымъ увеличеніемъ интеизивности труда.
   По договорамъ рабочихъ съ золотопромышленниками первые обязывались подъ опасеніемъ отвѣтственности предъ военнымъ судомъ представлять пріисковому начальству находимое во время работъ (такъ называемое подъемное) золото, самородки и пр. За это золото имъ опредѣлялась плата, которая назначалась по усмотрѣнію управляющаго и которая на промыслахъ Енисейскаго округа въ 50-хъ годахъ равнялась 65 к.-- 1 р. с., а на пріискахъ Олекминскаго округа въ 1858 г. 60--70 к. за золотникъ; но за большіе самородки выдавалась обыкновенно меньшая плата за золотникъ.
   Отъ рабочихъ, нанимающихся по общему контракту на всѣ работы, современные наблюдатели отличаютъ такъ называемыхъ отрядныхъ. Въ статьѣ К--ва (1854 г.) о нихъ сказано: при вскрытіи турфовъ "допускается особый порядокъ работъ подъ названіемъ отрядныхъ или вольныхъ": артели рабочихъ, составившіяся по добровольному соглашенію изъ такъ называемыхъ нижегородовъ, или крестьянъ, пришедшихъ изъ Европейской Россіи и преимущественно изъ Нижегородской губерніи, снимаютъ у золотопромышленника подрядъ вскрывать турфы съ платою по 1 р.-- 1 р. 20 к. с. съ сажени на хозяйскомъ продовольствіи; имъ даютъ рабочіе инструменты и нужное число лошадей. "Два человѣка съ одною лошадью снимаютъ въ день куб. сажень. Отрядную работу они обязаны исполнять ежедневно съ того времени, когда оттаетъ земля; впрочемъ, и ранѣе они снимаютъ турфы, сколько позволяетъ погода и твердость мерзлаго грунта"; въ праздники они пользуются стараніемъ наравнѣ съ другими работами, получая отъ 3 до 4 р. съ куб. саж. Отрядная работа выгоднѣе для рабочихъ, между прочимъ, потому, что они выбираютъ въ свою артель только способныхъ и старательныхъ товарищей; лѣнтяевъ они терпѣть не станутъ. "Рабочій, не надѣющійся на свои силы или прилежаніе, не пойдетъ никогда въ отрядную работу... Больныхъ между обыкновенными рабочими бываетъ всегда больше, нежели между отрядными {Но, въ то же время, авторъ отмѣчаетъ готовность членовъ артели помочь дѣйствительно больному товарищу: если кто-либо изъ артели заболѣетъ, остальные безпрекословно исполняютъ за него урокъ и больной не лишается вслѣдствіе этого заработка, а получаетъ его наравнѣ съ прочими: "Чѣмъ же онъ виноватъ?-- говорятъ его товарищи,-- душа хочетъ, да силу Богъ отнялъ".}, поэтому отрядные рабочіе полезнѣе для золотопромышленника и зарабатываютъ болѣе денегъ, чѣмъ рабочіе по общему контракту".
   Кривошапкинъ, собиравшій матеріалы для своей книги въ 1859 г., сообщаетъ слѣдующія свѣдѣнія объ отрядныхъ рабочихъ: нижегороды "являются иногда артелями на пріиски и предлагаютъ свои услуги въ работу цѣлою артелью, непремѣнно, и съ круговою порукой. Они заключаютъ особые договоры всею артелью, выпрашиваютъ, правда, значительную плату... но за то и выполняютъ неимовѣрныя работы", требуя только значительнаго количества пищи. "Эти рабочіе артелями, заключившіе законные и разумные договоры, не дадутъ уже себя ни въ обманъ, ни въ обиду, но они, по сознанію умныхъ управляющихъ, приносятъ дѣлу несравненно больше пользы... Бѣглецовъ между ними не бываетъ, мнимо-больныхъ и растравляющихъ язвы -- тоже, а за настоящихъ больныхъ или умершихъ артель или зарабатываетъ, или платитъ ту часть задатка, которая отъ него останется не заработанною". Впрочемъ, размѣръ урока, указываемый Кривошапкинымъ для отрядныхъ рабочихъ -- вскрыша 1 саж. турфа въ сутки двумя человѣками при помощи одной лошади -- довольно обыченъ и для общеконтрактныхъ рабочихъ, а указываемая имъ плата за исполненіе этого урока отъ 70 к. до 1 р. ниже того, что мы встрѣчаемъ въ нѣкоторыхъ контрактахъ съ отрядными рабочими. За старательскую работу въ будни и въ праздники отрядные рабочіе получали, по словамъ Кривошапкина, по 3 р. за вскрышу куб. сажени. "Такимъ образомъ,-- продолжаетъ Кривошапкинъ,-- не будучи подъ гнетомъ мысли, что они обмануты, обижены, они работаютъ не какъ-нибудь, лишь бы день за днемъ коротать, а, напротивъ, со всевозможнымъ усердіемъ, вырабатываютъ всегда болѣе противу данной сажени, потому и зарабатываютъ каждодневно болѣе другихъ. Послѣ операцій, въ итогѣ цѣнность ихъ заработковъ бываетъ всегда вдвое противу прочихъ рабочихъ. За то они уже не дозволяютъ ни поздно сгонять себя съ работы, ни рано выгонять, ни умышленно увеличивать отводимыя мѣста, ни передергивать мѣтки и пр.".
   Изъ договора съ компаніей Асташева и Боровковыхъ (южно-енисейской системы) (1853 г.) мы видимъ, что отрядные рабочіе, вскрывая турфъ лѣтомъ двумя человѣками на одйой лошади куб. сажень, получали плату 1 р. 15 к., а за старательскую работу 4 р.; за недоработку урока зимою болѣе извѣстнаго количества полагался вычетъ въ размѣрѣ старательской платы. По договору съ Асташевымъ 1858 г. плата нѣсколько понижена: по 1 р. за урочную сажень и по 3 р. за старательскую съ вычетомъ за недоработку по старательскому разсчету, но при мерзломъ турфѣ вычета не дѣлать. Изъ договора отрядныхъ рабочихъ съ компаніей Рязановыхъ (сѣверной части Енисейскаго округа 1851 г.) видно, что при мѣсячномъ вознагражденіи (до 1 апрѣля) они получали болѣе значительную плату, чѣмъ общеконтрактные рабочіе, а именно отъ 6 до 10 р. въ мѣсяцъ. Эту цифру генералъ Анненковъ считалъ вообще обычною мѣсячною платой для рабочихъ изъ Великороссіи на сибирскихъ промыслахъ. На промыслахъ компаніи Рязановыхъ общеконтрактные чернорабочіе получали зимою въ 1852--1853 гг. по 5 р. въ мѣсяцъ, а отрядные нижегороды въ 1852 г. по 7 р., въ 1853 г. по 12 р. Задѣльная плата общеконтрактнымъ была на промыслахъ этой компаніи также менѣе, чѣмъ отряднымъ нижегородамъ: по контракту 1851 г. общеконтрактные должимъыли получать за вскрышу куб. саж. турфа, "какого бы свойства они ни были", по 60 к., между тѣмъ какъ отрядные получали въ этомъ же году по 1 р. Къ концу 50-хъ годовъ на Гавриловскомъ и Никольскомъ пріискахъ компаніи Рязанова, Горохова и Мошарова мы замѣчаемъ пониженіе платы отряднымъ рабочимъ: по договору 1859 г. съ артелью въ 10 человѣкъ рабочихъ при томъ же урокѣ на вскрышу торфа (куб. саж. на двухъ человѣкъ съ хозяйскою лошадью) полагалась плата въ будни 80 к., въ праздничные дни и за старательскую работу въ будни по 1 р. 80 к. съ куб. саж., между тѣмъ какъ въ первой половинѣ 50-хъ годовъ плата равнялась 1 р.-- 1 р. 15 к. въ будни и 3 р. 50 к.-- 4 р. въ праздники за ту же работу. Отрядные рабочіе всегда получали, какъ и общеконтрактные, готовое содержаніе отъ хозяина.
   Отрядными работами производилась не только вскрыша турфа, а также рубка и распилка лѣса, приготовленіе смолы, угля, кирпича, кошеніе сѣна и т. п.; всѣ эти работы назывались иначе "подрядными".

В. Семевскій.

(Продолженіе слѣдуетъ).

"Русская Мысль", кн.X, 1893

   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru