Lib.ru/Классика: Семевский Василий Иванович. Кирилло-Мефодиевское Общество 1846-47 г

Кирилло-Меѳодіевское Общество 1846-47 г.¹

*) Н. И. Костомаровъ называетъ его "Обществомъ Кирилла и Меѳодія", а шефъ жандармовъ гр. Орловъ въ своемъ докладѣ имп. Николаю "Украйно-Славянскимъ Обществомъ".

25 февраля нынѣшняго года исполнилось 50-тилѣтіе со дня смерти великаго украинскаго поэта Т. Г. Шевченка. Мнѣ кажется поэтому своевременнымъ напомнить о томъ Кирилло-Меѳодіевскомъ Обществѣ, существованіе котораго вызвало арестъ Шевченка и которое до сихъ поръ не было предметомъ всесторонняго изслѣдованія. Въ настоящее время и я не ставлю своею цѣлью такое изслѣдованіе, такъ какъ по причинамъ, отъ меня независящимъ, я не могъ ознакомиться со всѣмъ дѣлопроизводствомъ по этому предмету; но все же основные документы относительно этого общества частью появились уже въ печати, частью извѣстны мнѣ въ рукописяхъ, и потому я попытаюсь дать сжатое изложеніе идей этого общества. Это тѣмъ болѣе необходимо, что нѣкоторые участники его, какъ, наприм., Н. И. Костомаровъ, при жизни своей сообщали о немъ въ печати неполныя и неточныя свѣдѣнія; къ слѣдственнымъ показаніямъ арестованныхъ по этому дѣлу слѣдуетъ относиться также съ большою осторожностью.

Во время обыска у Костомарова былъ найденъ на столѣ номеръ старой газеты (вѣроятно, "Русскаго Инвалида"), въ которомъ были напечатаны оффиціальныя свѣдѣнія о дѣлѣ декабристовъ {"Автобіографія Н. И. Костомарова". "Русская Мысль" 1885 г. No 5, стр. 214. Всѣ такія свѣдѣнія перепечатаны въ изданіи подъ редакціею В. Базилевскаго (В. Богучарскаго) "Государственныя преступленія въ Россіи въ XIX в.", Спб. 1906 г. т. I.}. Такимъ образомъ одинъ изъ главныхъ основателей общества, Н. И. Костомаровъ, очевидно, находилъ идейную связь между нимъ и Обществомъ Соединенныхъ Славянъ, однимъ изъ тайныхъ обществъ декабристовъ, а этому послѣднему предшествовала масонская ложа Соединенныхъ Славянъ, основанная въ Кіевѣ 12 марта 1818 г. {Авторъ прекрасной статьи о Шевченкѣ, г. Ефремовъ (въ 2-мъ номерѣ "Русскаго Богатства" за 1911 г.), смѣшалъ эту масонскую ложу съ Обществомъ Соединенныхъ Славянъ (стр. 196--197).}. Однимъ изъ почетныхъ членовъ этой ложи былъ декабристъ кн. С. Г. Волконскій, родной братъ извѣстнаго малороссійскаго ген.-губернатора Николая Григорьевича, принявшаго фамилію Репнина, съ которымъ былъ знакомъ и съ дочерью котораго былъ друженъ Т. Г. Шевченко. Какъ это обстоятельство, такъ и то, что нѣкоторые члены этой ложи могли еще быть живы и встрѣчаться съ членами Кирилло-Меѳодіевскаго Общества, заставляетъ думать, что основателямъ этого послѣдняго было извѣстно и существованіе ложи Соединенныхъ Славянъ, и существованіе масонской ложи въ Полтавѣ, съ которою слухи связывали нѣкоторыя украйнофильскія стремленія.

Самою характерною чертою кіевской ложи было желаніе, какъ отчасти видно изъ ея заглавія, объединить масоновъ, принадлежавшихъ къ двумъ главнымъ славянскимъ народамъ: русскому и польскому. Знакомъ этой ложи былъ крестъ и въ серединѣ его кругъ, въ центрѣ котораго были изображены двѣ соединенныя руки; на крестѣ была надпись на польскомъ языкѣ: jedność słowianska {Изображеніе этого знака см. въ "Русской Старинѣ" 1878 г. No 1 стр. 187.}, которая свидѣтельствуетъ о значительномъ количествѣ въ ложѣ членовъ-поляковъ и которая объясняется также и тѣмъ, что хотя она состояла въ управляемомъ изъ Петербурга союзѣ Астретреи, но работала (на русскомъ и французскомъ языкахъ) по системѣ, Великаго Востока Варшавы. Членами ложи (около 70-ти человѣкъ) были преимущественно великоруссы, малороссы и поляки, но также учителя и врачи съ иностранными фамиліями и, между прочимъ, французы. Любопытно, что намѣстнымъ мастеромъ ложи былъ Леонтій Вас. Дубельтъ, получившій впослѣдствіи столь печальеню извѣстность въ званіи начальника III-го Отдѣленія Соб. Е. В. Канцеляріи и руководившій слѣдствіемъ по дѣлу о Кирилло-Меѳдіевскомъ Обществѣ. Если вѣрить позднѣйшему донесенію (1821 г.), число лицъ, вносившихъ пожертвованія въ эту ложу, доходило во время контрактовъ (г. е. кіевской ярмарки) до 1000 чел. Ораторомъ, затѣмъ "мастеромъ стула" и, наконецъ, почетнымъ членомъ ея былъ кіевскій губернскій маршалъ (предводитель дворянства) Густавъ Олизаръ, человѣкъ прогрессивнаго образа мыслей, поэтъ, близкій съ семьею ген. Раевскаго, привлекавшійся къ слѣдствію по дѣлу декабристовъ. Послѣ закрытія правительствомъ масонскихъ ложъ въ 1822 г. происходили, повидимому, собранія нѣкоторыхъ членовъ кіевской ложи подъ разными предлогами, что въ слѣдующемъ году дошло и до свѣдѣнія государя.

Въ другой масонской ложѣ, основанной въ Полтавѣ въ 1818 г. и закрытой по повелѣнію ими. Александра I въ слѣдующемъ году, управляющимъ мастеромъ былъ правитель канцеляріи малороссійскаго ген.-губернатора кн. Н. Г. Репнина, М. Н. Новиковъ, членъ Союза Спасенія и Союза Благоденствія, а однимъ изъ членовъ уже въ то время извѣстный малороссійскій писатель И. II. Котляревскій. По словамъ декабриста М. Муравьева-Апостола, "Новиковъ въ Полтавѣ составилъ ложу, которая служила разсадникомъ тайнаго общества"; нѣкоторыхъ изъ ея членовъ онъ принялъ въ Союзъ Благоденствія. Въ связи съ Полтавскою ложею ходили слухи о существованіи тайнаго общества, стремившагося къ независимости Малороссіи, во главѣ котораго стоялъ уѣздный переяславскій маршалъ Лукашевичъ, членъ ложи Соединенныхъ Славянъ въ Кіевѣ и польскаго масонскаго общества Тампліеровъ. Дѣлопроизводитель слѣдственной коммиссіи по дѣлу декабристовъ Боровковъ пришелъ къ убѣжденію, что малороссійское общество намѣревались составить изъ масонскихъ ложъ Новиковъ и Лукашевичъ, и что они поставили своею цѣлью "независимость Малороссіи, но остались при попыткахъ, и общество не осуществилось" {Болѣе подробныя свѣдѣнія объ этихъ масонскихъ ложахъ см. въ моей книгѣ "Политическія и общественныя идеи декабристовъ". Спб., 1909 г.}.

Въ 1823 г. подпоручикъ Петръ Ив. Борисовъ 2-й, при участіи своего брата и поляка Люблинскаго, основываетъ общество съ цѣлью объединенія славянскихъ племенъ. Мысль его состояла въ томъ, чтобы учредить "федеративный союзъ славянскихъ поколѣній, подобный греческому {Борисовъ 2-й, находившійся подъ сильнымъ вліяніемъ чтенія древнихъ авторовъ, вѣроятно, имѣлъ при этомъ въ виду Ахейскій союзъ.}, но гораздо его совершеннѣе". Онъ предлагалъ также членамъ, имѣющимъ крестьянъ, дозволять имъ выкупаться на волю, а невладѣющимъ крѣпостными вносить нѣкоторую сумму для выкупа на волю людей у тѣхъ господъ, которые дурно съ ними обращаются. Нѣкоторые изъ членовъ общества согласились на это предложеніе. Въ "Катехизисѣ Соединенныхъ Славянъ", составленномъ II. Борисовымъ, предписывалось: не желать "имѣть раба, когда самъ быть рабомъ не хочешь", относиться съ терпимостью ко "всѣмъ вѣроисповѣданіямъ и обычаямъ другихъ народовъ", "стараться разрушать всѣ предразсудки, а наиболѣе до разности состояній" (т. д. сословій) "касающіеся", наконецъ, высказывалось сочувствіе просвѣщенію. Эти идеи мы найдемъ и въ Кирилло-Меѳодіевскомъ Обществѣ Въ "Клятвенномъ обѣщаніи", произносимомъ на оружіи вступающимъ въ общество Соединенныхъ Славянъ, онъ ручался, что "самый адъ со всѣми своими ужасами" не заставитъ его "указать тираннамъ своихъ друзей и ихъ намѣренія". Членъ Общества Соединенныхъ Славянъ Горбачевскій сообщаетъ въ своихъ запискахъ, что оно "имѣло главною цѣлью освобожденіе всѣхъ славянскихъ племенъ отъ самовластія, уничтоженіе существующей между нѣкоторыми изъ нихъ національной ненависти и соединеніе всѣхъ обитаемыхъ ими земель федеративнымъ союзомъ. Предполагалось... ввести у всѣхъ (славянскихъ) народовъ форму демократическаго представительнаго правленія, составить конгрессъ для управленія дѣлами союза и для измѣненія, въ случаѣ надобности, общихъ коренныхъ законовъ, предоставляя каждому государству заняться внутреннимъ устройствомъ и быть независимымъ въ составленіи частныхъ своихъ узаконеній". На восьмиугольной печати Общества Соединенныхъ Славянъ были перечислены восемь "колѣнъ" славянскаго племени: русскіе, сербохорваты, болгары, чехи, словаки, лужичане, словинцы и поляки. По сравненію съ предположеніями членовъ Кирилло-Меѳодіевскаго Общества слѣдуетъ отмѣтить, что украинцы не были здѣсь выдѣлены изъ общаго состава русскаго народа; это показываетъ, что Борисовъ и его друзья были чужды того стремленія къ литературному и отчасти политическому возрожденію Малороссіи, которое уже сказывалось въ то время.

Однимъ изъ основателей Кирилло-Меѳодіевскаго Общ. былъ Костомаровъ, сынъ помѣщика-великорусса Воронежской губ.; но мать его, крестьянка, была малороссіянка. Костомаровъ рано, еще во время пребыванія въ Харьковѣ, сталъ интересоваться украинскою народною жизнью, литературою и словесностью, чему много содѣйствовало сближеніе, какъ полагаютъ въ 1838 г., съ Изм. Ив. Срезневскимъ; оно должно было содѣйствовать и зарожденію въ Костомаровѣ интереса къ славянскому міру {Ср. Вс. И. Срезневскій. "Изъ первыхъ лѣтъ научно-литературной дѣятельности И. И. Срезневскаго 1831--39 гг." "Журн. Мин. Народн. Просвѣщенія" 1908 г. No 1. Съ Срезневскимъ и проф. Метлинскимъ Костомаровъ занимался славянскими языками. "Былое" 1907 г. No 8, стр. 216. Тогда еще не было сомнѣній въ достовѣрности произведеній народной словесности, напечатанныхъ Срезневскимъ въ его изданіи "Запорожская старина" 1833-38 г. Пыпинъ. "Исторія русской этнографіи", III, 94, 98--104, 184--5. Въ первомъ полугодіи 1838 г. Костомаровъ слушалъ въ Московскомъ университетѣ лекціи Шевырева.}. Съ малорусскими народными пѣснями и думами онъ познакомился впервые по сборникамъ Максимовича (изд. 1827, 1834 гг.); первыми беллетристическими украинскими произведеніями, ему извѣстными, были повѣсти (Квитки) Основьяненка (первыя изд. 1834, 1837 гг.), съ которымъ онъ позднѣе очень сблизился. Костомаровъ сталъ дѣлать изъ Харькова этнографическія экскурсіи по сосѣднимъ селамъ и собирать народныя пѣсни, а затѣмъ писать стихи по-малорусски и въ 1838 году напечаталъ подъ псевдонимомъ Іереміи Галки "Сава Чалый, драматическія сцены на южно-русскомъ языкѣ", въ слѣдующемъ -- "Украинськіи баллады", а въ 1840 -- небольшой сборникъ стихотвореній на малорусскомъ языкѣ подъ заглавіемъ "Вѣтка". Въ это время Костомаровъ подружился въ Харьковѣ съ кружкомъ молодыхъ людей, преданныхъ идеѣ возрожденія украинскаго языка и литературы, къ которому принадлежали молодые поэты, писавшіе на этомъ языкѣ: Корсунъ, Петренко, Кореницкій и Писаревскіе {Въ изданномъ Корсуномъ въ 1841 г. сборникѣ "Сніпъ, украинскій новорочникъ", Костомаровъ помѣстилъ трагедію въ стихахъ "Переяславська нічь", сюжетъ которой заимствованъ изъ начала эпохи возстанія Богдана Хмельницкаго, причемъ онъ считалъ еще тогда несомнѣннымъ источникомъ извѣстную ему въ рукописи "Исторію Pусовъ", которую приписывали Георгію Конисскому. Здѣсь же онъ помѣстилъ переводъ изъ "Еврейскихъ мелодій Байрона" и изъ Краледворской рукописи. Ср. Воспоминанія Корсунова о Костомаровѣ въ "Русскомъ Архивѣ" 1890 г. No 11. Поэтическія произведенія, написанныя Костомаровымъ подъ псевдонимомъ Іереміи Галки, собраны въ особомъ сборникѣ, изданномъ въ Одессѣ въ 1875 г.}. Послѣ уничтоженія первой магистерской диссертаціи Костомарова "О причинахъ и характерѣ уніи" (1842 г.) за непочтительное отношеніе къ православному духовенству, онъ написалъ вторую: "Объ историческомъ значеніи русской народной поэзіи" (1843 г.), которую защитилъ въ слѣдующемъ году; здѣсь онъ очень много вниманія посвящаетъ украинскимъ народнымъ пѣснямъ. Уже въ 1843 г. Костомаровъ высказалъ убѣжденіе, что "народность Малороссіи есть особенная, отличная отъ народности великороссійской" {"Молодикъ" на 1844 годъ. Украинскій литературный сборникъ, издаваемый И. Бецкимъ. Выпускъ III, Харьковъ, 1843 г., "Обзоръ сочиненій, писанныхъ на малороссійскомъ языкѣ", стр. 160. Въ этой статьѣ Костомаровъ, между прочимъ, говоритъ, что "Кобзарь" Шевченка показываетъ "въ авторѣ необыкновенное дарованіе"; "языкъ Шевченка превосходенъ вездѣ" (стр. 177, 179). Объ этомъ сборникѣ и участіи въ немъ Костомарова см. В. И. Срезневскій. "И. Е. Бецкій, издатель "Молодика". "Ж. М. Н. Пр." 1900 г. No 12.}. Въ то время и Срезневскій утверждалъ, что "языкъ украинскій (или какъ угодно называть другимъ: малороссійскій) есть языкъ, а не нарѣчіе русскаго или польскаго, какъ доказывали нѣкоторые" {"Взглядъ на памятники украинской народной словесности. Письмо къ проф. И. М. Снегиреву". "Уч. Записки Московск. Ун." 1834 г., ч. VI, 134.}. Затѣмъ онъ сталъ изучать эпоху Богдана Хмельницкаго по печатнымъ и неизданнымъ источникамъ и рѣшилъ побывать въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ дѣйствовалъ герой его будущаго изслѣдованія {Подробности о харьковскомъ періодѣ жизни Костомарова см. въ статьѣ А. С. Грушевскаго."Жур. М. Н. П." 1908 г. No 4.}. Получивъ мѣсто учителя исторіи въ гимназіи въ Ровно, онъ познакомился осенью 1844 г. въ Кіевѣ съ Пантелейм. Александр. Кулишемъ, который такъ же ревностно изучалъ малорусскую исторію, писалъ не только по-русски, но и по-украински и усердно собиралъ народныя пѣсни {См. Б. Гринченко. "П. А. Кулишъ". Черниг. 1899, стр. 4.}. Въ 1843 г. онъ напечаталъ въ Кіевѣ историческій романъ "Михайло Чарнышенко, или Малороссія 80 лѣтъ назадъ" {Перепечатанъ въ "Сочиненіяхъ и письмахъ П. А. Кулиша", т. V, Кіевъ. 1910 г.}. Въ томъ же году вышло въ свѣтъ и его произведеніе въ стихахъ "Украйна. Одъ початку Вкрайны до батька Хмелницького", состоящее изъ 12-ти думъ: пять думъ -- народныя, а семь -- произведенія самого Кулиша, написанныя въ томъ же духѣ прекраснымъ малорусскимъ языкомъ {Гринченко, 6.}. Изъ Ровно Костомаровъ продолжалъ дѣлать экскурсіи, собралъ много народныхъ пѣсенъ, преданій и разсказовъ, частью самъ, частью чрезъ своихъ учениковъ. Любопытно, что впервые въ это время крестьяне стали интересовать его не только съ этнографической, но и съ соціальной точки зрѣнія, такъ какъ изъ личныхъ наблюденій и бесѣдъ онъ "имѣлъ много случаевъ убѣдиться, какъ страшно бѣденъ и забитъ народъ на Волыни. "Напрасно только онъ думалъ, что помѣщики-великорусы гораздо гуманнѣе своихъ собратьевъ-поляковъ {Ср. книгу И. И. Игнатовичъ "Помѣщичьи крестьяне наканунѣ освобожденія". Изд. 2-е, М. 1910 г., стр. 153--164, 184--197.}. На слѣдствіи Костомаровъ заявилъ, что "увлекался соціальными вопросами" и "всегда былъ на сторонѣ демократическаго, т. е. простого класса" {"Былое" 1907 г. No 8, стр. 208.}.

Въ августѣ 1845 г. онъ былъ переведенъ учителемъ гимназіи въ Кіевъ и скоро поселился вмѣстѣ со студентомъ Аѳан. Вас. Марковичемъ, большимъ любителемъ украинскаго языка и народной словесности. Узнавъ въ декабрѣ того же года о предстоящемъ ему избраніи на каѳедру русской исторіи въ кіевскомъ университетѣ, Костомаровъ отправился въ Острогожскій уѣздъ для продажи имѣнія, гдѣ жила его мать, но на обратномъ пути простудилъ горло, схватилъ нарывъ и больной пріѣхалъ въ Кіевъ на первый день Рождества. Маркевича не было въ городѣ, и знакомый Костомарова, Гулакъ, пригласилъ его пожить у него до пріѣзда матери Ник. Ивановича. Здѣсь Костомаровъ оставался до февраля 1846 г.

Ник. Ив. Гулакъ окончилъ курсъ въ Дерптѣ въ 1843 г. и въ слѣдующемъ году получилъ званіе кандидата правъ. Онъ работалъ въ коммиссіи, учрежденной въ Кіевѣ для разбора древнихъ актовъ, написалъ, но не успѣлъ издать сочиненіе подъ заглавіемъ "Юридическій бытъ поморскихъ славянъ" и переписывался о научныхъ вопросахъ съ извѣстнымъ чешскимъ ученымъ Ганкою и П. А. Кулишемъ. Такъ какъ болѣзнь не дозволяла Костомарову выѣзжать, то онъ учился сербскому языку вмѣстѣ съ Гулакомъ и много бесѣдовалъ съ нимъ. Ихъ часто посѣщалъ общій пріятель Вас. Мих. Бѣлозерскій, окончившій курсъ въ кіевскомъ университетѣ, а также и Маркевичъ по возвращеніи въ Кіевъ. Тутъ то и возникла мысль объ устройствѣ общества съ цѣлью "распространенія идеи славянской взаимности и... федераціи славянскихъ народовъ на основаніи полной свободы и автономіи народностей" {Костомаровъ. "Литературное наслѣдіе. Автобіографія". Спб. 1890 г.: "Автобіографія И. И. Костомарова", записанная Н. А. Бѣлозерскою ("Русская Мысль" 1885 г. No 5); моя статья "Н. И. Гулакъ" въ "Галлереѣ шлиссельбургскихъ узниковъ". СПБ., 1907 г., T. I.}.

Нужно замѣтить, что Костомаровъ очень увлекался въ это время сочиненіями Мицкевича и, благодаря своей удивительной памяти, могъ декламировать нѣкоторыя его произведенія наизусть. Особою любовью его пользовались Dziady {Н. И. Костомаровъ. "Изъ воспоминаній А. Л. Костомаровой". "Вѣстн. Евр.". 1910 г., No 7, стр. 48.}, очевидно, потому, что въ преслѣдованіи, которому подвергалась въ Литвѣ польская молодежь со стороны Новосильцева, онъ видѣлъ аналогію печальной судьбѣ украинскаго народа подъ русскимъ владычествомъ {"При обыскѣ у Костомарова нашли неоконченную рукописную копію этого произведенія Мицкевича". "Былое" 1907 г. No 8, стр. 202--3, 216. О польскихъ идейныхъ вліяніяхъ на Костомарова и людей съ нимъ единомышленныхъ ср. разборъ проф. Дашкевича сочиненія Петрова "Очерки исторіи украинской литературы XIX ст." въ 29 присужденіи наградъ гр. Уварова, стр. 247--249.}.

Въ 1846 г. Костомаровъ очень часто видѣлся со старикомъ-полякомъ, бывшимъ профессоромъ кременецкаго лицея, Зеновичемъ, который "по убѣжденіямъ былъ панславистъ и республиканецъ, мечталъ о соединеніи славянъ и всеславянской республикѣ {"Автобіографія Костомарова". "Русская Мысль" 1885 г., No 5, 211.}.

Время своего знакомства съ Шевченкомъ Н. И. Костомаровъ опредѣляетъ различно. По самымъ раннимъ его воспоминаніямъ о Шевченкѣ онъ познакомился съ нимъ весною 1845 г. {"Воспоминанія о двухъ малярахъ". "Основа" 1861 г. No 4, стр. 48.}, но затѣмъ онъ отнесъ это знакомство на годъ позднѣе, на май мѣсяцъ 1846 г. {"Кобзарь" пражск. изд. 1876 г. Т. 2, стр. VI; "Русская Старина" 1880 г. No 2, стр. 597; "Русская Мысль" 1885 г. No 5, стр. 211.}. Біографъ Шевченка доказалъ, на основаніи автобіографическихъ показаній Костомарова, что оно не могло произойти весною 1845 г. {Кониський, "Т. Шевченко-Грушівський". У Львові, т. I, 1898 г., 184--187.}, и, дѣйствительно, изъ показанія Шевченка на слѣдствіи видно, что они познакомились весною 1846 г. {"Былое" 1906 г. No 8, стр. 8.}. Не одинаково говоритъ Костомаровъ и о содержаніи этихъ бесѣдъ. Въ первомъ воспоминаніи своемъ о Шевченкѣ онъ сообщаетъ, что первоначально поэтъ отнесся къ нему съ нѣкоторою недовѣрчивостью. "Скоро, однако, мы сошлись и подружились". Когда Шевченко прочиталъ Костомарову свои ненапечатанныя произведенія, историка "обдало страхомъ... Я увидѣлъ", продолжаетъ Костомаровъ, "что муза Шевченка раздирала завѣсу народной жизни. И страшно, и сладко, и больно, и упоительно было заглянуть туда!!! Поэзія всегда идетъ впередъ, всегда рѣшается на смѣлое дѣло; по ея слѣдамъ идутъ исторія, наука и практическій трудъ... Тарасова муза прорвала какой-то подземный заклепъ, уже нѣсколько вѣковъ запертый многими замками, запечатанный многими печатьми"; она "открыла за собою путь и солнечнымъ лучамъ, и свѣжему воздуху, и людской любознательности" {"Основа" 1861 г., апрѣль, стр. 49.}.

Очевидно, не историкъ влекъ поэта къ болѣе радикальнымъ взглядамъ, а поэтъ историка; очевидно также, что въ этомъ смыслѣ нужно понимать свидѣтельство Костомарова въ его автобіографіи о "нетерпимости" Шевченка, которое мы приведемъ нѣсколько ниже. Иначе говоритъ Костомаровъ о Шевченкѣ въ воспоминаніяхъ о немъ, напечатанныхъ въ 1876 г.: "Несмотря на горячую преданность народу, у Шевченка въ бесѣдахъ со мной не видно было той злобы къ притѣснителямъ, которая не разъ выражалась въ его произведеніяхъ; напротивъ, онъ дышалъ любовью, желаніемъ примиренія всякихъ національныхъ и соціальныхъ недоразумѣній, мечталъ о всеобщей свободѣ и братствѣ всѣхъ народовъ" {"Кобзарь" Т. Шевченка. У Празі. 1876 г. T. II, стр. VII--VIII.}. Въ письмѣ 1880 г. о Шевченкѣ въ редакцію "Русской Старины" Костомаровъ сообщаетъ о знакомствѣ съ поэтомъ слѣдующее: "Въ то время всю мою душу занимала идея славянской взаимности, общенія духовнаго народовъ славянскаго племени, а когда я навелъ разговоръ съ нимъ на этотъ вопросъ, то услыхалъ отъ него самое восторженное сочувствіе, и это болѣе всего сблизило меня съ Тарасомъ Григорьевичемъ" {"Русская Старина" 1880 г. No 3, стр. 598.}. Тутъ еще не видно, сдѣлался ли Шевченко членомъ Кирилло-Меѳодіевскаго Общества. Но въ посмертной автобіографіи Костомаровъ даетъ опредѣленный отвѣтъ на этотъ вопросъ: "Мое знакомство съ Т. Шевченко... совершилось необыкновенно быстро. На другой же день мы говорили другъ другу "ты". Когда я сообщилъ Шевченко о существованіи общества, онъ тотчасъ изъявилъ готовность пристать къ нему {Считаю тѣмъ болѣе необходимымъ это подчеркнуть, что г. Славинскій въ чтеніи о Шевченкѣ въ юбилейномъ собраніи въ память его въ Академіи Наукъ отрицалъ его участіе въ Кирилло-Меѳодіевскомъ Обществѣ. Въ статьѣ о Шевченкѣ въ своемъ изданіи "Кобзаря" въ переводахъ на русскій языкъ г. Славинскій говоритъ въ одномъ мѣстѣ осторожнѣе: "Шевченко, повидимому, не принадлежалъ къ этому братству", но нѣсколькими строками ниже, приведя неосновательное свидѣтельство Кулиша, что оба они не принимали въ немъ участія, говоритъ: "относительно Шевченка такое утвержденіе вполнѣ справедливо. Тарасъ Шевченко "Кобзарь" въ переводѣ (различныхъ авторовъ) подъ редакціей М. Славинскаго, Спб. 1911 г., стр. XVII.}, но отнесся къ его идеямъ съ большимъ задоромъ и крайнею нетерпимостью, что послужило поводомъ ко многимъ спорамъ между мною и Шевченко. Онъ прочелъ мнѣ нѣкоторыя изъ неизданныхъ своихъ произведеній, отъ которыхъ я былъ въ совершенномъ восторгъ. Особенное впечатлѣніе произвелъ на меня "Сонъ", неизданная (тогда) "антицензурная поэма Шевченко. Я читалъ и почитывалъ ее всю ночь и былъ въ полномъ упоеніи".

Приведенными словами Костомарова въ его автобіографіи, напечатанной уже послѣ его смерти, рѣшительно опровергается слѣдующее заявленіе Кулиша: "Ни я, ни Шевченко небыли причислены къ тайному обществу изъ пощады къ намъ, работавшимъ и безъ того въ пользу всеславянской идеи. Дѣйствительно, мы оба не принадлежали къ этому обществу, хоть и печатаютъ въ газетахъ до сихъ поръ, будто бы членомъ его состоялъ... Шевченко" {Кулишъ. "Воспоминаніе о Н. И. Костомаровѣ" "Новь", 1885 г. No 13, стр. 67.; ср. Куліш "Хуторна поэзія". У Львові 1882 г., стр. 27--28.}. Правда, въ одной статьѣ Костомарова, напечатанной имъ еще при жизни, онъ выражается не такъ категорически объ участіи Шевченка въ Обществѣ, но въ то время историкъ пытался отрицать и самое существованіе Общества: "Пора сказать о немъ сущую правду", писалъ онъ тогда, "а правда о немъ будетъ такова, что общества Кирилла и Меѳодія не существовало; происходили только разговоры о немъ безъ всякаго намѣренія основывать его. Дѣйствительно, Кулишъ и Шевченко не были участниками разговоровъ, происходившихъ въ январѣ 1846 г.; Кулишъ находился тогда въ Петербургѣ, а съ Шевченкомь я еще не былъ лично знакомъ; но яслишкомъ хорошо помню, что и отъ того, и отъ другого мы съ нашими славянскими симпатіями не таились; напротивъ, Шевченко, познакомившись со мною, относился къ идеѣ о славянской взаимности съ поэтическимъ восторгомъ" {Костомаровъ. "П. А. Кулишъ и его послѣдняя литературная дѣятельность". "Кіевская Старина" 1883 г. No 2, стр. 230.}. Однако, вполнѣ опредѣленное свидѣтельство Костомарова въ его автобіографіи объ участіи Шевченка въ обществѣ подтверждается и другими свидѣтельствами. Такъ, біографъ поэта, Конисскій, слышалъ объ этомъ отъ члена общества Пильчикова; и, дѣйствительно, въ письмѣ изъ Борзны отъ 1 февраля 1847 г. къ Костомарову Шевченко, называя его своимъ "великимъ другомъ", говоритъ: "О братстві не пишу, бо нічого и писать,-- як зійдемось, то поплачем" {"Твори Т. Шевченка, видання В. Яковенка", т. II, 1911 г., стр. 351.}.

Во время слѣдствія въ III-мъ Отдѣленіи Шевченко утверждалъ, что "объ обществѣ славянистовъ" онъ "никогда ни отъ кого не слыхалъ ни слова". Но студентъ Андрузскій, членъ Общества, и въ своемъ показаніи, и на очной ставкѣ, сообщилъ подробныя свѣдѣнія о томъ, какъ держалъ себя Шевченко въ собраніяхъ членовъ Общества (я приведу ихъ ниже) и только подъ вліяніемъ вполнѣ естественнаго рѣшительнаго отрицанія Шевченко далъ показаніе, что "заключеніе о принадлежности" поэта "къ славянскому обществу онъ вывелъ только изъ того, что Шевченко былъ знакомъ со всѣми славянофилами" {"Былое", 1906 г. No 8, II.}.

Для того, чтобы нѣсколько яснѣе представить себѣ роль Шевченка въ Кирилло-Меѳодіевскомъ Обществѣ, нужно коснуться нѣкоторыхъ чертъ его жизни и литературной дѣятельности я о вступленія его въ Общество въ 1846 г. {1846 г. относятся только два небольшихъ стихотворенія Шевченка; о произведеніяхъ же его, написанныхъ послѣ ареста, я вовсе не говорю.}

Внѣшніе факты жизни Шевченка извѣстны; напротивъ, о тѣхъ вліяніяхъ, которыми обусловливалось его идейное развитіе до половины 1840-хъ годовъ, мы знаемъ крайне мало.

Авторъ статьи объ общественныхъ идеяхъ Шевченка приводитъ разсказъ "одного изъ его близкихъ пріятелей", что, находясь 16-ти лѣтнимъ юношею съ своимъ бариномъ Энгельгардтомъ въ Варшавѣ, Шевченко былъ свидѣтелемъ польскаго возстанія 1830 г., и это побудило его въ первый разъ задуматься о политической сторонѣ "жизни двухъ народовъ, которые оба были врагами его народа", и не зналъ тогда, которому изъ нихъ ему слѣдуетъ сочувствовать {"Т. Г. Шевченко і joro думки про громадське житьтьа". "Громада да украриська збірка". Женева 1879 г., No 4, стр. 43. Ср. Кониський, 56. Самъ Шевченко разсказывалъ, что онъ былъ въ Варшавѣ въ эпоху возстанія 1830 г. "Споминки про Шевченка" Н. Костомарова. "Кобзарь" у Празі, 1876 г. И стр. VII. Художнику Сошенку Шевченко сообщилъ, что тогда онъ впервые задумался, отчего бы крѣпостнымъ не быть свободными людьми. Чалый, "Жизнь и произведенія Т. Шевченка", Кіевъ, 1882, 21.}. Пребываніе въ Вильнѣ и Варшавѣ, гдѣ помѣщикъ отдалъ его въ обученіе къ художнику, и; юношеская любовь къ одной полькѣ дали Шевченку возможность выучиться польскому языку и впослѣдствіи читать въ оригиналѣ произведенія Мицкевича и польскихъ поэтовъ и писателей такъ называемой украинской школы: Богдана Залѣсскаго и Чайковскаго {Ср. Пыпинъ и Спасовичъ. "Исторія славянскихъ литературъ" изд. 2, т. II, Спб. 1881 г. стр. 609 и слѣд. Изъ романа Чайковскаго "Wernyhora" Шевченко заимствовалъ нѣкоторыя подробности своихъ "Гайдамаковъ". Кониський, I, 108--110.}. Читалъ онъ также въ Петербургѣ сочиненія Гёте, Шиллера, Вальтеръ Скотта, Диккенса, Шекспира, любилъ посѣщать театръ. Въ 1838 г., на 25 году жизни, Шевченко, какъ извѣстно, былъ выкупленъ на свободу на деньги, вырученныя отъ разыграннаго въ лотерею портрета Жуковскаго, написаннаго Брюлловымъ; къ 1837 г. относится начало его литературнаго творчества; къ 1840 г. вышло въ Петербургѣ первое изданіе "Кобзаря", заключающее въ себѣ восемь пьесъ {Костомаровъ немедленно прочелъ его въ Харьковѣ и пришелъ въ восторгъ, а Корсунъ, издатель "Снипа", отправилъ Шевченку посланіе и вошелъ съ нимъ въ переписку. "Русскій Архивъ" 1890 г. No 11, стр. 207.}, въ томъ же году отдѣльно издана поэма "Катерына", въ 1842 г.-- поэма "Гайдамаки" {Въ декабрѣ 1841 г., посылая билеты на полученіе "Гайдамаковъ" Г. Ѳ. Квиткѣ, Шевченко просилъ его раздать ихъ, такъ какъ нечѣмъ выкупить книгу изъ типографіи, а въ мартѣ писалъ Тарковскому, препровождая ему три экземпляра этого произведенія для нею, И. А. Маркевича (историка Малороссіи) и В. Забѣлы: "Насилу выпустилъ "(книгу)" цензурный комитетъ... Теперь спѣшу разослать, чтобы не спохватились". "Твори Шевченка", вид. В. Яковенка, II, 345.}, въ 1844 г.-- "Чигиринскій Кобзарь" и "Гайдамаки" (повтореніе перваго изданія "Кобзаря" 1840 г. съ присоединеніемъ "Гайдамаковъ") и въ томъ же году напечатана отдѣльною брошюрою написанная въ 1843 г. маленькая поэма "Гамалія". Нѣкоторыя произведенія Шевченка были помѣщены въ "Ластовкѣ", сборникѣ сочиненій на малорусскомъ языкѣ (изданномъ въ Петербургѣ, въ 1841 г. Гребенкою), въ "Молодикѣ Бецкаго (1843 г. ч. II) и въ "Маякѣ" (два произведенія въ стихахъ на русскомъ языкѣ: въ 1842 г. т. V и въ 1844 г. т. 14 -- поэма "Безталанный" съ большими цензурными пропусками въ отдѣльномъ оттискѣ озаглавленная: "Тризна"). То, что Шевченко напечаталъ нѣкоторыя свои произведенія въ обскурантномъ "Маякѣ", вѣроятно, объясняется сочувствіемъ этого журнала малороссійской литературѣ: въ немъ печатались иногда произведенія на украинскомъ языкѣ и весьма сочувственныя критическія статьи о малороссійской литературѣ {Восторженный отзывъ Н. Тихорскаго о "Гайдамакахъ" см. въ "Маякѣ" 1842 г. т. IV, 82-106.}. Ни поводу нападокъ критики въ другихъ петербургскихъ журналахъ Шевченко писалъ: "Москалі зовуть мене интузіастомъ, сірічь дурнемъ. Богъ Імъ звидить; нехай я буду і мужицький поет, аби тілько поет, то міні більше ничого и не треба" {"Твори Т. Шевченка, видання В. Яковенка. II, 347.}. Разумѣется, для выясненія міросозерцанія Шевченка за этотъ періодъ времени слѣдуетъ считаться и съ тѣми произведеніями великаго украинскаго поэта, которыя по тѣмъ или другимъ причинамъ не были въ то время напечатаны.

Весьма яркою чертою въ болѣе раннихъ произведеніяхъ Шевченка является идеализація старой Малороссіи. Источникомъ такого воззрѣнія поэта послужила "Исторія Русовъ", приписанная тогда Гр. Конисскому, которая, повидимому, была извѣстна Шевченку еще до напечатанія ея Бодянскимъ въ 1846 г. {Ср. о вліяніи на творчество Шевченка "Исторіи Русовъ" ст. Драгоманова въ "Громадѣ" 1879 г., No 4, стр. 147--8.} Духъ энергическаго протеста противъ насилій москалей надъ Украиною навѣянъ также вѣроятно "Исторіею Русовъ". Многое въ произведеніяхъ Шевченка было, несомнѣнно, въ тѣсной связи съ украинскою народною поэзіею. "Шевченко", говоритъ Костомаровъ, "это былъ самъ народъ, продолжавшій свое поэтическое творчество... Народъ какъ бы избралъ его пѣть вмѣсто себя"... {"Основа" 1861 г. No 4, стр. 51--52.} "Гайдамаки" навѣяны разсказами столѣтняго дѣда поэта, бывшаго современникомъ коліивщины; этимъ отчасти объясняются и встрѣчающіяся въ поэмѣ ошибки противъ исторіи {"Кобзарь" изд. 1907, стр. 610.}. Во время поѣздки въ Малороссію въ 1843 г. Шевченко познакомился съ П. А. Кулшемъ; въ томъ же году онъ узналъ и О. М. Бодянскаго, профессора славянскихъ нарѣчій въ московскомъ университетѣ, автора магистерской диссертаціи "О народной поэзіи славянскихъ племенъ" (1837 г.), одинъ отдѣлъ которой посвященъ украинской поэзіи, и книжки въ стихахъ, изданной въ 1835 г. подъ заглавіемъ "Наськы украинськы казны запоровшія Иська Матырынкы," съ предисловіемъ, подписаннымъ буквами I. Б. Въ то же время, Шевченко сблизился и съ знаменитымъ актеромъ М. С. Щепкинымъ, также бывшимъ прежде крѣпостнымъ. Въ Петербургp3; онъ былъ знакомъ еще до выкупа на волю съ литераторомъ Гребенкою {О Гребенкѣ см. Петровъ "Очерки украинской литературы XIX столѣтія" и ст. В. В. Лесевича въ "Русской Мысли" 1904 г. NoNo 1 и 2. Въ неизданномъ дневникѣ петрашезца Момбелли (1847 г.) есть слѣдующая замѣтка: "Года два тому назадъ я встрѣчалъ Шевченку у Гребенки. Шевченко всегда высказывалъ сильную привязанность къ своей родинѣ Малороссіи и нерасположеніе къ Россіи. Все малороссійское его веселило и приводило въ восторгъ. Мотивъ, или пѣсня малороссійская вызывали слезу изъ глазъ патріота. Онъ средняго роста, широкоплечъ и вообще крѣпкаго, сильнаго сложенія, въ таліи широкъ по ocoцomj' сложенію костей, но отнюдь не толстъ; лицо круглое, борода и усы всегда выбриты, бакенбарды же, кругомъ окаймляющіе все лицо, волосы выстрижены по-казацки, но зачесаны назадъ; онъ не брюнетъ и не блондинъ, но ближе къ брюнету, не только по волосамъ, но и но цвѣту красноватой кожи; черты лица обыкновенныя; пріемы и общее выраженіе физіономіи выказывали отвагу; небольшіе глаза блистали энергіей".}, писавшимъ и по-малорусски, который давалъ ему читать произведенія Котляревскаго, Гулака-Артемовскаго, Квитки, Бодянскаго и свои, и такъ же, какъ и Бодянскій, уб123;ждалъ его писать только по-украински, а также ст. Кухаренкомъ {"Твори Т. Шевченка" видання В. Яковенка, т. II, 1911 г., стр. 378.}, авторомъ въ то время еще не напечатанной оперетки "Черноморській побитъ", гдѣ изображена жизнь черноморскихъ казаковъ.

Въ Петербургѣ, повидимому, образовался довольно радикальный украинскій кружокъ. Въ концѣ ноября 1844 г. Шевченко писалъ Кухаренку, что въ медицинской академіи на Рождествѣ "наши земляки" устраиваютъ малороссійскій спектакль, а въ слѣдующемъ году, прося Кухаренка прислать въ академію его пьесу, прибавляетъ: "як бы ти знаи, то тут робиться. Тут робиться таке то цур йому й казать. Козацтво ожило!!!

"Оживуть Гетьмани

И золотім жупани

Прокинеться доме.

Козак заспіва

Нема въ краю

Нашім ні німця"...

Нѣкоторый свѣтъ на это письмо бросаетъ слѣдующій, позднѣйшій фактъ. Въ 1850 г., по доносу прапорщика Исаева, началось дѣло о послабленіяхъ Шевченку, допущенныхъ въ Оренбургѣ, гдѣ онъ въ это время находился, уже какъ солдатъ, послѣ экспедиціи, въ которой онъ участвовалъ, для изученія Аральскаго края и ради которой ему временно дозволено было рисовать. Слѣдственная коммиссія, между прочимъ, обратила вниманіе на письмо къ Шевченку чиновника пограничной коммиссіи Левицкаго, находившагося въ отпуску въ Петербургѣ, въ которомъ были слѣдующія строки: "много есть тутъ (въ Петербургѣ) нашихъ, но, кажется, такіе люди, которыхъ можно промѣнять на нѣмцевъ. Есть между ними нѣкто H. М. Головка, магистръ Харьковскаго университета {H. М. Головковъ, авторъ диссретаціи "О падающихъ звѣздахъ" (Харьк. 1847 г.), родился въ 1810 г. и окончилъ среднее образованіе въ Слободскоукраинской гимназіи въ 1825 г. "Біографическій словарь бывшихъ питомцевъ Первой Харьковской гимназіи съ 1805 по 1895 г. Харьк. 1905 г., стр. 76.}. Вотъ правдивая душа. Какъ сойдемся съ нимъ, то его первое слово о Васъ. Онъ сотрудничаетъ во многихъ журналахъ и хлопецъ дуже разумный; жаль только, что своею правдивостью надѣлаетъ того, что его сошлютъ куда нибудь, ибо онъ уже и сейчасъ подъ надзоромъ полиціи. Много есть тутъ такихъ, что вспоминаютъ о Васъ, и Головко говоритъ, что хотя Васъ и не стало, но на Ваше мѣсто найдется до 1000 людей, готовыхъ стоять за все то, что Вы говорили". На основаніи этихъ словъ шефъ жандармовъ гр. А. Орловъ предположилъ, что въ Петербургѣ существуетъ тайное малороссійское общество. 15 іюня 1850 г. у Левицкаго и Головка былъ сдѣланъ обыскъ. Послѣ осмотра бумагъ и допроса Дубельтъ донесъ Орлову, что "во всемъ этомъ дѣлѣ ничего важнаго быть не можетъ и, по его мнѣнію, Головко, при либеральномъ образѣ мыслей, дабы придать себѣ болѣе важности въ глазахъ своихъ соотчичей, говорилъ имъ о тысячѣ Шсвченокъ, которые существовали въ его воображеніи". Тѣмъ не менѣе Левицкій былъ уволенъ со службы. Гораздо трагичнѣе окончилось дѣло относительно Головка. Во время обыска онъ пытался стрѣлять изъ пистолета въ квартальнаго надзирателя и жандармскаго полковника, а потомъ застрѣлился самъ; но въ бумагахъ его ничего существеннаго съ точки зрѣнія III Отдѣленія найдено не было. Однако гр. Орловъ рѣшилъ, что нужно продолжать изслѣдованіе, "дабы въ столь важномъ предметѣ не упустить ни малѣйшихъ подробностей въ томъ предположеніи, не откроется ли чего либо при сугубомъ разсмотрѣніи дѣла". Открыть ничего не удалось {"Твори Т. Шевченка", видання В. Яковенка, т. II. 349, 350, 143-144.}, но, сопоставивъ письмо Шевченка къ Кухаренку 1845 г. съ письмомъ Левицкаго, можно придти къ заключенію, что Шевченко, до отъѣзда въ Малороссію, произносилъ въ украинскомъ петербургскомъ кружкѣ пламенныя рѣчи въ радикальномъ смыслѣ на націоналистической основѣ и оставилъ послѣ себя горячихъ поклонниковъ и сторонниковъ его идей.

Лѣтомъ 1844 г. Шевченко вновь совершилъ поѣздку въ Малороссію, а въ слѣдующемъ году переѣхалъ на жительство въ Кіевъ, гдѣ опредѣлился на службу художникомъ въ Коммиссію для разбора древнихъ актовъ {Н. И. Стороженко. "Изъ области литературы" М., 1902 г. стр. 427--428. Кониський, 1, 64, 68, 98, 117, 138, 149, 152, 154. 171. Шенрокъ. "11. А. Кулишъ". Кіевъ, 1901 г. стр. 23. Письма Кулиша къ Шевченку, 1843--45 гг., см. въ "Кіевской Старинѣ" 90, No 9, стр. 302--310.}.

Кулишъ въ своихъ воспоминаніяхъ сообщаетъ довольно неопредѣленныя свѣдѣнія о кружкѣ молодежи, существовавшемъ, по его словамъ, въ Кіевѣ за три-четыре года до 1847 г., т. е. де ареста Костомарова, Шевченка и друг.: украинская пѣсня и народная словесность украинцевъ возбудили въ этихъ молодыхъ людяхъ стремленіе поднять свой народъ изъ того мрака, который вредилъ развитію ихъ духовныхъ силъ. По свидѣтельству Кулиша, молодежь эта, проникнутая духомъ евангельскаго ученія, отличалась "высокою духовною чистотою, и апостольская любовь къ ближнему доходила у нея до энтузіазма". Они задумывали также проповѣдывать болѣе развитымъ помѣщикамъ освобожденіе крестьянъ отъ крѣпостного права посредствомъ христіанскаго и научнаго просвѣщенія, совѣтовать имъ разыскивать среди своихъ крѣпостныхъ болѣе способныхъ людей и возвышать ихъ ученіемъ до моральнаго и общественнаго равенства съ собою. На Шевченко эта молодежь смотрѣла, "какъ на небесный свѣтильникъ" и какъ на оправданіе своихъ стремленій; у нихъ не было никакого устава: они, зная возможность гоненій, хотѣли "быть неуловимыми, какъ воздухъ". Такъ было, по словамъ Кулиша, до 1845 г., когда онъ уѣхалъ въ Петербургъ {Куліш. "Хуторна поэзія", 7--10.}. Въ воспоминаніяхъ о Костомаровѣ Кулишъ говоритъ, что до отъѣзда въ Петербургъ строилъ съ нимъ "систему освобожденія крестьянъ путемъ образованія свободныхъ отъ министерскаго вліянія школъ", которыя предполагалось заводить въ помѣщичьихъ имѣніяхъ "съ опредѣленною цѣлью -- примириться посредствомъ этой услуги съ обиженными во времена Екатерины меньшими братьями". Все это нѣсколько туманно, именъ членовъ кружка, кромѣ Костомарова, Кулишъ не называетъ, а слѣдующее затѣмъ поясненіе {"Само собою разумѣется, что не пролетаріями должны были быть отпущены на волю просвѣщенные до извѣстной степени крестьяне, а такими хозяевами, изъ которыхъ каждый образовалъ бы самостоятельную школу грамотности, ремесленной и земледѣльческой культуры". "Новь" 1885 г. No 18, стр. 67.} производитъ впечатлѣніе придуманнаго позднѣе, такъ какъ мысль эта ни въ чемъ не выразилась. Вѣроятно это была та же молодежь, которая вошла въ составъ и Кирилло-Меѳодіевскаго общества. Какъ проповѣдывалъ въ 1845 г. эту идею Шевченко, видно изъ воспоминаній о немъ близкаго ему крестьянина Варѳоломея Шевченка (сестра котораго была въ замужествѣ за братомъ поэта). Поэтъ показывалъ ему портреты своихъ пріятелей, которые "сговорились работать для народнаго просвѣщенія; каждый изъ нихъ, сообразно со своими средствами, назначалъ сумму, какую онъ можетъ внести въ общественную кассу", котороюI завѣдуетъ "выборная администрація", и которая "пополняется какъ взносами, такъ и процентами", а когда "возрастетъ достаточно", то изъ нея будутъ выдавать пособія бѣднымъ людямъ, не имѣющимъ средствъ по окончаніи гимназіи поступить въ университетъ. "Тотъ, кто бралъ это воспомоществованіе, обязывался, по окончаніи университетскаго курса, служить шесть лѣтъ сельскимъ учителемъ". Учителямъ этимъ полагалось выхлопотать жалованье изъ казны или отъ помѣщиковъ, а если оно окажется недостаточнымъ, то прибавлять изъ общественной кассы. Но этимъ разсказомъ Шевченко не ограничился, а тутъ же прочелъ свое знаменитое стихотвореніе "Кавказъ", написанное въ томъ же году, отъ котораго у его слушателя волосы "поднялись дыбомъ", и онъ сталъ уговаривать автора, чтобы онъ не слишкомъ забирался "за хмары" (облака, тучи) {"Древняя и новая Россія", 1876 г. No 5, стр. 85.}.

Было уже упомянуто, что Шевченко первоначально слишкомъ идеализировалъ прошлую жизнь Украины. Ближе присмотрѣвшись къ современнымъ малороссійскимъ панамъ, еще до сближенія съ Костомаровымъ, онъ сумѣлъ оцѣнить многихъ изъ нихъ такъ, какъ они того заслуживали. Въ "Посланіи къ мертвымъ, живымъ и нерожденнымъ землякамъ" (написанномъ 14 декабря 1845 г., при чемъ авторъ, вѣроятно, вспомнилъ годовщину возстанія декабристовъ) онъ бросаетъ этимъ панамъ упрекъ въ томъ, что они дерутъ шкуру, со своихъ крестьянъ, совѣтуетъ имъ опомниться, такъ какъ иначе будетъ худо, не увѣрять своихъ дѣтей, что они существуютъ только для того, чтобы быть барами; онъ упрекаетъ ихъ въ томъ, что, хотя они читаютъ и Коллара, и Шафарика, и Ганку, и лѣзутъ въ славянофилы, и знаютъ всѣ славянскіе языки, но не знаютъ своего родного. Теперь дѣти Украины распинаютъ ее хуже, чѣмъ это дѣлали поляки {"Кобзарь" Шевченка видання "Общества имени Т. Г. Шевченка".. "Благотворительнаго Общества изданія общеполезныхъ и дешевыхъ книгъ" Спб. 1907 г., стр. 260--267. Ссылки ниже дѣлаю на это изданіе "Кобзаря" на украинскомъ языкѣ.}.

Въ исторіи Малороссіи со времени соединенія ея съ Россіей Шевченко указываетъ длинный рядъ жестокихъ насилій, но особенно ненавидитъ Петра I и Екатерину II. Подобно тому, какъ въ "Исторіи Русовъ" Петръ I въ рѣчи, вложенной въ уста Мазепы {"Чтен. въ Общ. Исторіи и Древн. Россійск." 1846 г. No 4, стр. 203.}, называется "тираномъ", говорится о его "деспотизмѣ", такъ въ знаменитомъ "Снѣ" Шевченка, написанномъ еще въ Петербургѣ, въ іюлѣ 1844 г., и послужившемъ главнымъ основаніемъ для обвиненія поэта, онъ говоритъ, что Петръ распиналъ Украину, называетъ его проклятымъ, ненасытнымъ царемъ, лукавымъ, ядовитымъ змѣемъ. Онъ потребовалъ казаковъ въ столицу, засыпалъ болота ихъ благородными костями, построилъ Петербургъ надъ ихъ трупами {См. ниже примѣчаніе по поводу сходнаго съ этими словами мѣста въ произведеніи Костомарова "Книга бытія украинскаго народа".} и замучилъ въ темницѣ "вольнаго гетмана" Полуботка {Идеализація Полуботка навѣяна "Исторіей Русовъ" (ср. стр. 229). Правдивую характеристику Полуботка можно найти въ ст. А. М. Лазаревскаго въ "Русскомъ Архивѣ", 1880 г. No 2, т. 1.}. Въ мистеріи "Подземелье" ("Великий льохъ") душа одной украинки не попадаетъ въ рай только за то, что она напоила въ Батуринѣ коня царя, когда онъ ѣхалъ изъ Полтавы въ Москву {"Кобзарь" 177, 178, 224, 225, 230.}.

Объ Екатеринѣ II поэтъ говоритъ въ "Онѣ", что она докончила дѣло Петра, доконала {Варіантъ; "заковала". В. Доманицький. "Критичний розслід над текстомъ "Кобзаря". К. 1907 г., 77.} сироту-вдову Украину; ихъ обоихъ онъ называетъ палачами и людоѣдами. Въ "Невольникѣ", написанномъ въ октябрѣ 1845 г., слѣдовательно, также еще до знакомства съ Костомаровымъ, Шевченко изображаетъ, какъ "Кирило" (послѣдній гетманъ Кирилла Разумовскій) со старшинами, точно собаки, лизали у царицы башмаки, какъ затѣмъ были подѣлены запорожскія степи и закрѣпощены на Украинѣ крестьяне за панами. Въ третьемъ произведеніи, написанномъ въ томъ же мѣсяцѣ, эта государыня называется "лютымъ врагомъ Украины, голодною волчицею". Въ четвертомъ ("Суботовъ") господа, которымъ были пожалованы населенныя имѣнія въ Малороссіи, представляются поэту "незаконными дѣтьми" Екатерины, которыя спустились на Украину, "какъ саранча" {"Кобзарь", 177, 219, 227, 238.}. Такое же рѣзкое отношеніе къ ими. Екатеринѣ мы увидимъ далѣе въ неизданномъ еще произведеніи Костомарова, найденномъ у него при арестѣ {Схема русской исторіи представлялась Шевченку въ такомъ видѣ: Былъ такой то царь, улучшилъ положеніе государства, финансы, администрацію и умеръ, завѣщавъ его своему наслѣднику. Новый государь засталъ государство въ крайне разстроенномъ состояніи, ко своимъ стараніемъ и непрестанными заботами исправилъ государственныя дѣла, обогатилъ казну, учредилъ судъ правый и умеръ, благословляемый народомъ... Новый государь засталъ государство въ крайне бѣдственномъ положеніи" и т. д. Статья Огоновскаго о Шевченкѣ въ львовскомь изд. "Кобзаря" 1893 г., т. I, стр. XXXVI-XXXVII.}.

Положеніе Молороссіи съ ея крѣпостнымъ правомъ вызываетъ въ поэтѣ жгучее негодованіе: здѣсь съ калѣки сдираютъ вмѣстѣ съ кожею заплатанную сермягу, такъ какъ не во что обуть "княжатъ" {Ср. В. Доманицький, стр. 72.}, тамъ за подушныя распинаютъ вдову, а ея единственнаго сына, единственную ея надежду, заковываютъ и отдаютъ въ солдаты, а здѣсь подъ заборомъ умираетъ съ голоду ребенокъ, тогда какъ мать жнетъ пшеницу на барщинѣ. Поэтъ спрашиваетъ Бога: долго ли на этомъ свѣтѣ господствовать палачамъ {"Сонъ", см. "Кобзарь" 169--170. Объ отношеніи Шевченка къ крѣпостному праву до начала царствованія Александра II см. въ моей книгѣ, "Крестьянскій вопросъ въ XVIII и первой половинѣ XIX в., т. 2, стр. 516--528.}?

Но Шевченко отрицалъ не только крѣпостное право, не только торговлю людьми, но и торговлю землею, которая "дана всѣмъ". Въ стихотвореніи "Холодний яр" (1845) онъ бросаетъ такой укоръ панамъ, которыхъ называетъ "лихими людоѣдами": "Ви -- розбійники неситі, голодні ворони! По якому правдивому, святому закону і землею, всім даною {Эта важная черта, къ сожалѣнію, не сохранена въ печати въ переводѣ "Холоднаго Яра" г. Колтоновскаго, гдѣ приведенное мѣсто передано такъ:

Вы -- разбойники шакалы, жадныя вороны!

Вы не сами-ль написали

Святые законы,

Чтобы братьями своими --

Торговать по праву?"

(Т. Шевченко. "Кобзарь" подъ редакціею М. Славинскаго, Спб. 1911 г., стр. 120).}, і сердешнимъ людомъ торгуете?" И грозитъ имъ новою гайдамачиною.

Страданія, вызываемыя въ поэтѣ судьбою угнетенной Украины, заставляютъ его сочувствовать энергичной защитѣ ихъ свободы кавказскими горцами {Изъ письма Шевченка къ Кухаренку (1844 г.) видно, что поэтъ былъ лично знакомъ съ нѣкоторыми черкесами. "Твори Т. Шевченка, видання В. Яковенка", т. II, стр. 349.}, и въ стихотвореніи "Кавказъ" (ноябрь, 1845 г.) онъ горячо совѣтуетъ этимъ "великимъ рыцарямъ" продолжать борьбу и обѣщаетъ имъ свободу, такъ какъ за нихъ сила, воля и святая правда. Онъ иронически исчисляетъ преимущества Россіи и русскихъ-христіанъ предъ горцами: у насъ громадная Сибирь, а сколько тюремъ, сколько народа,-- "Од Молдованина до Фінна -- на всіх языках все мовчить, бо благоденствуе". Мы "продаем, або у карти програем людей,-- не Негріи, а таких таки хрещених, но простих. Мы не Гішпане, крій насъ Боже, щоб крадено перекупать... Мы по закону" {"Кобзарь", 257--258. См. русскій переводъ этого произведенія, сдѣланный М. Славинскимъ, тоже съ нѣкоторыми цензурными исключеніями въ его изданіи "Кобзаря", стр. 113--115.}.

Шевченко не разъ выражаетъ увѣренность, что Украина сброситъ оковы. Въ одномъ стихотвореніи (октябрь 1845 г.) онъ говоритъ: "Встане Украіна і развіе тьму неволі, світ правди засвітить"... "Въ посланіи къ землякамъ" (декабрь 1845 г.) поэтъ увѣщеваетъ ихъ опомниться, "иначе будетъ худо: скоро разорвутъ оковы закованные люди; настанетъ судъ, заговорятъ и Днѣпръ, и горы, и потечетъ сотнями рѣкъ кровь вашихъ дѣтей въ синее море, и некому будетъ спасти васъ". Въ томъ же посланіи къ землякамъ онъ иронизируетъ надъ ихъ "славными Брутами" -- панами, ясновельможными гетманами, называя ихъ рабами, грязью Москвы, соромъ Варшавы: "Чого-и ни чванитеся, ни, сини сердешно! Украини? Що добре ходите и ярмі, ще краще, як діли ходили?! Не чваньтесь: з вас деруть ремінь, а з иx, бувало, и лій" (свѣчное сало) "топили!" Въ стихотвореніи "Заповіт" (Завѣщаніе", декабрь 1845 г.) поэтъ взываетъ къ украинцамъ, чтобы они "возстали, разорвали оковы и окропили волю злою вражескою кровью" {"Кобзарь" 239, 262, 265, 283.}.

Рѣзко относясь къ земнымъ владыкамъ {"Кобзарь" 256, 269, 274. Студентъ Андрузскій на слѣдствіи показалъ, что Шевченко "всѣхъ монархистовъ называлъ подлецами". "Былое" 1906 г., No 8, стр. 10.}, Шевченко, несмотря на значительность библейскаго и евангельскаго элемента въ его поэзіи, не разъ, въ виду царящаго зла, съ великимъ гнѣвомъ говоритъ и о Богѣ или даже какъ бы отрицаетъ его существованіе: "немае Господа на неб!", восклицаетъ онъ въ "Снѣ", а въ другомъ мѣстѣ того же произведенія говоритъ: "Чи Бог бачить изъ-за хмари" (тучи) "нани сльози, горе? Може и бачить, та псмбга -- як і отті гори предковічні, то политі кровію людською!" Въ "Завѣщаніи" (декабрь 1845 г.) поэтъ не знаетъ Бога до тѣхъ поръ, пока вражеская кровь не потечетъ съ Украины въ синее море {"Кобзарь" 166--7, 170, 283, ср. "Кобзарь", видання В. Яковенка, стр. 321.}.

Всѣми этими идеями проникся Шевченко еще до знакомства съ Костомаровымъ. Если молодые пріятели Кулиша въ 1843--45 гг. дѣйствительно отличались такою евангельскою елейностью, какъ онъ представляетъ ихъ въ своихъ воспоминаніяхъ, то Шевченку тоже нечему было у нихъ позаимствоваться при выработкѣ указанныхъ выше чертъ его міросозерцанія { Впрочемъ, авторъ статьи въ украинской газетѣ "Правда" о жизни Кулиша приписываетъ вліянію этого кружка такія произведенія, какъ "До мертвихъ и живихъ" и "Посланіе Шафарікові" ("Громада" 1879 г. No 4 стр. 22\ но во всякомъ случаѣ "Сонъ", написанный въ іюлѣ 1844 г. въ Петербургѣ, и нѣкоторыя другія не могутъ быть объяснены ихъ вліяніемъ, если принять во вниманіе ихъ характеристику сдѣланную Кулишомъ.}. Скорѣе ему могъ пригодиться примѣръ декабристовъ, о которыхъ онъ вспоминаетъ въ одномъ стихотвореніи (1845 г.) и у которыхъ онъ могъ позаимствоваться желчью {"Кобзарь", 228. Нужно помнить, что Н. Г. Репнинъ былъ родной братъ декабриста кн. Волконскаго, члена Южнаго тайнаго общества, которое высказалось за республику.}. Видимо, ему до очень многаго приходилось додумываться собственнымъ умомъ {Козачковскій говоритъ по поводу своихъ бесѣдъ съ Шевченьомъ въ 1845 г.: "Я удивлялся его развитію и многосторонности его знаній, дававшихъ каждый вечеръ новую пищу для разговоровъ". "Кіевскій Телеграфъ" 1875 г. No 25. "Изъ воспоминаній о Т. Г. Шевченкѣ".}. Но и среди его знакомыхъ въ Малороссіи встрѣчались люди съ весьма радикальными взглядами {См. ст. Драгоманова въ "Громадѣ" 1879 г. No 4, стр. 126--127, 129.}. Ненависть къ русскому правительству должна была поддерживаться въ немъ и нѣкоторыми произведеніями Мицкевича, которыми онъ зачитывался, какъ напримѣръ, Dziady: эта мысль подтверждается тѣмъ, что отправившійся за границу въ 1847 г. членъ Кирилло-Меѳодіевскаго Общества Савичъ передалъ въ Парижѣ Мицкевичу по порученію Шевченка, его поэму "Кавказъ" {"Кіевская Старина* 1904 г. No 2, стр. 235.}. По словамъ Чужбинскаго, Шевченко "не любилъ поляковъ" {Т. е. польскихъ (какъ и малорусскихъ), пановъ, а также ксендзовъ (См. "Кобзарь" изд. 1907 г. "Ляхамъ", стр. 348). Напротивъ, въ ссылкѣ онъ пріобрѣлъ среди поляковъ много друзей, и въ томъ числѣ извѣстнаго Сѣраковскаго, казненнаго во время польскаго возстанія 1863 г.}, но "къ Мицкевичу чувствовалъ какое то особое влеченіе". Однако, даже въ "Гайдамакахъ" онъ проповѣдуетъ братское единеніе съ поляками: "За-то люде гинуть? Того-й батька, такі-и діти, жити б та брататься", а въ посланіи къ Шафарику, составляющемъ предисловіе къ поэмѣ "Еретикъ или Иванъ Гусъ" (окт. 1845 г.), находимъ извѣстное пожеланіе Шевченка, "щоб усі Славяне стали добрими братами і синами сонця правди" {"Кобзарь", 101, 193.}.

Самъ Шевченко призналъ, что радикальнымъ вліяніямъ онъ подвергался какъ въ Петербургѣ, такъ и въ Малороссіи. Когда на допросѣ въ III-мъ Отдѣленіи его спросили: "Какими случаями доведены вы были до такой наглости, что писали самые дерзкіе стихи противъ государя императора?" -- Онъ отвѣчалъ: "Будучи еще въ Петербургѣ, я слышалъ вездѣ дерзости и порицанія на государя и правительство. Возвратясь въ Малороссію, я услышалъ еще болѣе и хуже между молодыми и степенными людьми; я увидѣлъ нищету и ужасное угнетеніе крестьянъ помѣщиками, поссесорами и экономами-шляхтичами, и все это дѣлалось и дѣлается именемъ государя и правительства" {"Былое" 1906 г. No 8, стр. 8--9.}. Въ стихотвореніи "Три лѣта", написанномъ въ декабрѣ 1845 г., самъ Шевченко относилъ къ послѣднимъ тремъ годамъ (1843--45 гг.) поворотъ въ своемъ міросозерцаніи": "I я прозрівати став потроху" {Въ одномъ письмѣ Бѣлинскаго къ Анненкову (1847 г.) есть такое указаніе: "вѣрующій другъ", т. е. Бакунинъ, говорилъ ему, "что онъ вѣритъ, что Шевченко человѣкъ достойный и прекрасный". Быть можетъ, это указываетъ на личное знакомство Бакунина съ Шевченкомъ? "П. В. Анненковъ и его друзья". Спб., 892 г. стр. 604.}.

II.

Какъ мы видѣли, первое основаніе Кирилло-Меѳодіевскому обществу было положено въ самомъ началѣ 1846 г. Въ январѣ этого года Костомаровъ началъ читать лекціи русской исторіи въ Кіевскомъ университетѣ и, по его словамъ, "предался имъ всею душею". Но въ; то же время онъ энергически распространялъ дорогія ему убѣжденія. "Идеи основаннаго мною общества", говоритъ Костомаровъ, "поглощали меня до фанатизма. Я распространялъ ихъ, гдѣ могъ: съ каѳедры между студентами, въ частныхъ разговорахъ между профессорами университета и даже духовной академіи. Идеи общества быстро пошли въ ходъ. Однимъ изъ наиболѣе дѣятельныхъ распространителей ихъ былъ (учитель) Пильняковъ, имѣвшій сильное вліяніе на молодежь, какъ своимъ умѣньемъ обращаться съ нею, такъ и своею честною личностью {"Автобіографія" ("Русская Мысль" 1885 г. No 5, стр. 211); "Литерат. наслѣдіе", 63.}". Кромѣ названныхъ лицъ, членами общества были студенты кіевскаго университета Андрузскій, Посяда и А. А. Навроцкій, начавшій въ 1847 г. писать стихотворенія по-малорусски {Петровъ. "Очерки исторіи украинской литературы XIX ст. Кіевъ, 1884 г., стр. 258.}. Пильняковъ разсказывалъ впослѣдствіи Конисскому, что предъ арестомъ главныхъ членовъ общества всѣхъ ихъ было безъ малаго сто {Кониський, 198.}. Впослѣдствіи Костомаровъ говорилъ своей женѣ, что "не считалъ своихъ "затѣй" не только преступными, но и секретными, почему и носился съ мечтою о Кирилло-Меѳодіевскомъ Обществѣ: говорилъ о немъ при губернаторѣ Фундуклеѣ, при попечителѣ и помощникѣ попечителя учебн. округа" (Юзефовичѣ), при товарищахъ и при студентахъ {"Н. И. Костомаровъ. "Изъ воспоминаній А. Л. Костомаровой". "Вѣстникъ Европы" 1910 г., No 8, стр. 61.}. По показанію во время слѣдствія Посяды или Посяденка, Костомаровъ послѣ пасха 1846 г. говорилъ ему, "что было бы не худо составить общество въ духѣ славянскомъ", и прочелъ при этомъ "нѣсколько пунктовъ въ родѣ проекта"; черезъ нѣсколько дней послѣ того у Посяденка были Г уликъ и Навроцкій и разсуждали о предположеніи основать общество и о томъ, что должно назвать его по имени св. Кирилла и Меѳодія и придумать какой-нибудь символъ, а въ августѣ Костомаровъ или Гулакъ говорили Посяденку, что они примутъ его въ общество. Хотя Костомаровъ отрицалъ это показаніе, но оно, вѣроятно, даетъ нѣкоторыя дѣйствительныя данныя относительно пропаганды идей общества и вербовки его членовъ {"Признанія Н. И. Костомарова въ III-мъ Отдѣленіи". "Былое" 1907 г. No 8, стр. 212.}.

Однимъ изъ набросковъ для выясненія цѣли общества является неизданная записка В. М. Бѣлозерскаго {Гр. А. Ѳ. Орловъ въ своемъ докладѣ государю говоритъ: "Бѣлозерскій сознался, что онъ написалъ рукопись, которую можно назвать объясненіемъ Уставу общества".}. Авторъ говоритъ въ ней: "Спаситель открылъ человѣчеству любовь, миръ и свободу, равенство для всѣхъ и братство народовъ,-- новыя цѣли, указанныя народамъ, для осуществленія въ нихъ великой идеи человѣческаго единства". Но то, въ рукахъ которыхъ находится власть "и возможность творить небесную правду, исполнили ли надежды подчиненныхъ народовъ?.. Мы этого не видимъ. Народы по прежнему страдаютъ отъ неправды, по прежнему угнетаются... Едва ли есть другой народъ, испытавшій больше страданій и притѣсненій отъ неправильныхъ языческихъ основаній правленія, чѣмъ славянскій... Еще и теперь продолжается тотъ же гибельный для славянскаго духа порядокъ; но славяне уже пробудились для новой жизни, самобытной и свободной... Нося зародышъ всего прекраснаго, всѣ они подавляются самовластнымъ произволомъ. Ни ихъ политическая самостоятельность, ни свободное выраженіе мысли и чувствъ, ни даже самый языкъ не находятъ себѣ покровительства закона; все осуждено на преслѣдованіе, все подавляется личнымъ произволомъ.

"Въ такомъ же ужасномъ положеніи находится и наша Свѣтъ-Украина... Присоединенная на основаніи своихъ собственныхъ правъ, она претерпѣваетъ множество несправедливостей. Права ея забыты, и теперь, не какъ сестра единороднаго народа, а какъ раба, она должна сносить все, что только есть горестнѣйшаго въ жизни народа... Если долго продолжится настоящій порядокъ, когда ничто украинское не уважено, когда на насъ набрасываютъ чуждое ярмо, когда мы... какъ чужестранцы въ своей древней дѣдинѣ, въ своемъ собственномъ отечествѣ, то Украина должна будетъ погубить свое народное вѣковое достояніе и превратиться въ новаго недоляшка {Курсивъ оригинала.}... Ужели мы своею жизнью заслужили такую низкую участь? Нѣтъ, но мы заслужимъ ее, если предадимся бездѣйствію, когда будемъ спокойно глядѣть, какъ убиваютъ на нашихъ глазахъ величайшій даръ божій,-- жизнь народную, съ ея духомъ, идеею, съ ея цѣлью, къ которой она должна направляться".

Но, по мнѣнію автора, ясно, что "отдѣльное существованіе" его родины-Украины"невозможно; она будетъ находиться между нѣсколькихъ огней, будетъ тѣснима и можетъ претерпѣть горестнѣйшую участь, чѣмъ потерпѣли поляки. Единственное средство, представляющееся уму и одобренное сердцемъ, для возвращенія народныхъ правъ, заключается въ соединеніи славянскихъ племенъ въ одну семью подъ охраненіемъ закона любви и свободы каждаго. Соплетшись руками дружбы, они защитятъ себя отъ всякаго варвара и возвратятъ свои права для того, чтобы, развивъ своею жизнью идеи общины христіанской, привнести ихъ въ жизнь, потерявшую главнѣйшую общественную подставу -- религію", и смягчить "раздраженныя бѣдствіями души народа разрѣшеніемъ соціальныхъ задачъ, возвращеніемъ блага, указаннаго Спасителемъ".

Далѣе авторъ говоритъ, что "зародышемъ всякой перемѣны должно быть общество, которое только и можетъ привести въ исполненіе извѣстную идею, и потому "мы будемъ составлять" его "на слѣдующихъ основаніяхъ: 1) Такъ какъ цѣлью общества будетъ возвращеніе славянскимъ народамъ ихъ самостоятельности и нравственной свободы, то каждый членъ долженъ стараться распространять правильныя идеи о свободѣ, основанной на христіанскомъ ученіи и на народномъ правѣ. 2) Такъ какъ эта свобода достижима для насъ и другихъ покоренныхъ племенъ только при соединеніи славянъ въ одно государство, основанное на уваженіи народности каждаго, то члены должны распространять": а) понятія о правѣ каждаго изъ славянскихъ племенъ на самостоятельность; б) "пробуждать любовь къ славянамъ... и уничтожать... всякое предубѣжденіе, существующее между племенами; с) распространять памятники, пробуждающіе народность и сознаніе взаимнаго братства". 3) Принимать въ члены Общества можно только лицъ, имѣющихъ "чистыя христіанскія побужденія и пеподозрительную совѣсть". 4) Стараться не называть членовъ Общества. 5) "Дѣйствовать на умы молодыхъ людей и женщинъ... и помогать всѣми средствами тѣмъ изъ нихъ, которые могутъ быть полезны для приготовленія общества къ новому порядку, который наступить можетъ". 6) "Стремиться къ опредѣленной цѣли твердо, осторожно и спокойно", не показывая "вида боязни" и не подавая "повода думать", что говорятъ и дѣйствуютъ "въ противность настоящему порядку". Женщинамъ слѣдуетъ указывать на необходимость "воспитанія въ духѣ славянскихъ идей". 7) Должно сближаться съ народомъ, заботиться объ его образованіи и благосостояніи и обнадеживать его возможностью перемѣны существующаго порядка. 8) Подкапывать всѣми средствами несправедливыя права аристократіи и говорить больше о тѣхъ лицахъ, которыя къ ней не принадлежали или же дѣйствовали сообразно съ демократическими правилами. 9) Такъ какъ побужденія нашего Общества основаны на христіанской любви и свободѣ, то нужно стараться, чтобы и... достиженіе равенства... совершалось въ духѣ кротости и миролюбія". 10) Знакомые между собою члены Общества должны собраться хоть разъ въ годъ для совѣщанія и отчета въ своихъ дѣйствіяхъ. 11) "Такъ какъ цѣль Общества основана на христіанской любви и самыхъ благородныхъ... побужденіяхъ, которыя не имѣютъ въ себѣ ничего эгоистическаго и панскаго, а напротивъ, должны привести къ возвращенію народныхъ правъ и уничтоженію всего несообразнаго съ достоинствомъ человѣческимъ" (вѣроятно, намекъ на необходимость освобожденія крѣпостныхъ крестьянъ), "то каждый членъ долженъ стремиться къ осуществленію слявянской идеи во весь вѣкъ свой, употреблять всѣ средства, коими онъ обладаетъ на служеніе человѣчеству и своему народу и быть готовымъ даже пострадать за правое дѣло... Пусть насъ радуетъ мысль, что придетъ пора,

"Когда славяне, распри позабывъ,

"Въ великую семью соединятся".

"Ни одно изъ славянскикъ племенъ не обязано въ той мѣрѣ стремиться къ самобытности и возбуждать остальныхъ братьевъ, какъ мы, украинцы. Въ прошедшей жизни своей мы видимъ примѣръ и плодовъ рабства, и постоянства въ борьбѣ за свободу правъ и за вѣру Христову. И если мы, сознающіе важность подвига своихъ предковъ, останемся спокойными свидѣтелями неправды, если насъ не научитъ примѣръ погибшихъ народностей, если мы не позаботимся о своемъ наслѣдіи, то по справедливости насъ постигнетъ подобная же участь. Нѣтъ! мы будемъ беречь народное сокровище, беречь его для лучшей будущности!" На этомъ оканчивается записка Бѣлозерскаго {бумагъ, найденныхъ у Костомарова, обратили на себя вниманіе III отдѣленія собств. Е. В. канцеляріи мысли о панславизмѣ, вчернѣ имъ набросанныя. См. "Былое" 1907 г. No 8, стр. 201, ср. 210.}.

Не довольствуясь этою, недостаточно опредѣленною, формулировкою своихъ стремленій, члены Общества сочли необходимымъ выработать его уставъ и правила. Въ бумагахъ Гулака впервые найденъ былъ написанный рукою Бѣлозерскаго, но составленный Костомаровымъ {"Литературное наслѣдіе" Н. И. Костомарова, стр. 62. Во время слѣдствія Бѣлозерскій принялъ на себя составленіе устава Общества. "Русскій Архивъ", 1892 г., No 7, стр. 339.}, "Уставъ Славянскаго Общества св. Кирилла и Меѳодія. Главныя идеи". Онъ былъ не разъ напечатанъ съ небольшими погрѣшностями {"Русск. Арх.", 1893 г. No 7, стр. 399--400; "Кіевская Старина", 1906 г., No 2, стр. 138--139; "Былое", 1906 г., No 2, стр. 66.}. Въ пунктахъ устава опредѣлялось, что 1) "Духовное и политическое соединеніе Славянъ есть истинное ихъ назначеніе, къ которому они должны стремиться..." 2) "При соединеніи.каждое славянское племя должно имѣть свою самостоятельность"; такими племенами въ уставѣ были признаны: южноруссы, сѣверноруссы съ бѣлоруссами, поляки, чехи съ словенцами "(т. е. словаками), лужичане, иллиро-сербы съ хорутанами и болгаре. Слѣдовательно, южноруссы (украинцы) въ отличіе отъ предположеній Общества Соединенныхъ Славянъ, какъ уже я отмѣтилъ выше, были признаны особымъ племенемъ. Словаки и словинцы по планамъ Общества Соединенныхъ Славянъ составляли особыя племена, а здѣсь они были соединены -- первые съ чехами, вторые -- съ иллиро-сербами. 3) "Каждое племя должно имѣть правленіе народное и соблюдать совершенное равенство согражданъ по ихъ рожденію, христіанскимъ вѣроисповѣданіямъ и состоянію". 4) "Правленіе, законодательство, право собственности и просвѣщеніе у всѣхъ славянъ должны основываться;' на христіанской религіи. 5) "При таковомъ равенствѣ образованность и чистая нравственность должны служить условіемъ участія въ правленіи". Пунктъ весьма неопредѣленно формулированный: не ясно, слѣдуетъ ли понимать "участіе въ правленіи", какъ право быть выборщикомъ или какъ право исполнять выборныя должности, а также есть ли "образованность" требованіе только грамотности, или болѣе высокаго образовательнаго ценза. Мы увидимъ ниже изъ написаннаго Костомаровымъ воззванія "Къ братьямъ украинцамъ", что тутъ дѣло идетъ о выборѣ народомъ депутатовъ и чиновниковъ "не по происхожденію и не по имуществу, а по уму и образованности". Слѣдовательно, опредѣленнаго образовательнаго ценза для того, чтобы быть избраннымъ, здѣсь не устанавливается. 6) "Долженъ существовать общій Славянскій Соборъ изъ представителей всѣхъ племенъ". Члены Общества Соединенныхъ Славянъ также предполагали, сохранивъ независимость каждаго изъ славянскихъ племенъ и введя у нихъ "демократическое представительное правленіе, составить конгресъ для управленія дѣлами союза".

Кромѣ устава, выработаны были и "Главныя правила Общества" {Они были напечатаны (также не безъ погрѣшностей) Огоновскимъ въ его "Исторіи литературы руской". Львовъ, 1889 г., ч. II, 751--752 (отсюда перепечатано въ "Русск. Архивѣ", 1893 г., No 7, стр. 400--401, Н. И. Стороженномъ въ "Кіевской Старинѣ", 1906 г., No 2, стр. 139--140 и въ "Быломъ", 1906 г., No 2, стр. 66--67.}, состоящія изъ одиннадцати пунктовъ: 1) Общество задавалось цѣлью распространять идеи, указанныя въ уставѣ, "преимущественно посредствомъ воспитанія юношества, литературы и умноженія" своихъ членовъ. Покровителями своими Общество называетъ "святыхъ просвѣтителей Кирилла и Меѳодія и принимаетъ своимъ знакомъ кольцо или икону съ именемъ или изображеніемъ" этихъ святыхъ. 2) "Каждый членъ Общества произноситъ присягу при поступленіи употреблять дарованія, труды, состояніе, общественныя свои связи для цѣлей Общества, и ежели бы какой членъ потерпѣлъ гоненіе и даже мученіе за принятыя Обществомъ идеи, то, по данной присягѣ, онъ не выдастъ никого изъ членовъ, своихъ братьевъ". Это послѣднее обязательство напоминаетъ "Клятвенное обѣщаніе" Общества Соединенныхъ Славянъ, въ запискѣ же Бѣлозерскаго сказано было гораздо слабѣе: "стараться не называть членовъ, принятыхъ въ Общество". 3) Если членъ Общества "попадетъ въ руки враговъ и оставитъ въ нуждѣ семейство, Общество помогаетъ ему". 4) Каждый членъ, принимая другого, можетъ не сообщать ему объ именахъ прочихъ членовъ. 5) Членами Общества могутъ быть славяне всѣхъ племенъ и всѣхъ званій. 6) Всѣ члены пользуются одинаковыми правами. 7) "Такъ какъ въ настоящее время славянскія племена" принадлежатъ къ различнымъ вѣроисповѣданіямъ "и имѣютъ предубѣжденія другъ противъ друга, то Общество будетъ стараться объ уничтоженіи всякой племенной и религіозной вражды между ними и распространять идею о возможности примиренія разногласій въ христіанскихъ церквахъ". Въ запискѣ Бѣлозерскаго сказано въ болѣе общихъ выраженіяхъ "уничтожать... всякое предубѣжденіе, существующее между племенами". 8) "Общество будетъ стараться заранѣе" (т. е., очевидно еще до осуществленія его политическихъ плановъ) "объ искорененіи рабства и всякаго униженія низшихъ классовъ, равнымъ образомъ и о повсемѣстномъ распространіе грамотности". Въ запискѣ Бѣлозерскаго мы нашли въ этомъ отношеніи лишь намекъ на то, что въ "побужденіяхъ" Общества нѣтъ ничего "панскаго" и что они должны привести "къ уничтоженію всего несообразнаго съ достоинствомъ человѣческимъ". Напротивъ, судя по свидѣтельству Кулиша, болѣе ранній кіевскій кружокъ, участникомъ котораго онъ себя признаетъ, задавался цѣлью проповѣдывать образованнымъ помѣщикамъ освобожденіе народа отъ крѣпостного права посредствомъ христіанскаго и научнаго просвѣщенія. Нѣсколько болѣе рѣшительная формулировка крестьянскаго вопроса въ правилахъ Кирилло-Меѳодіевскаго Общества могла явиться результатомъ вліянія Шевченка и Костомарова. Вниманіе Гулака, какъ видно изъ его труда о Поморскихъ славянахъ и письма къ Ганкѣ (1846 г.), было также обращено на рабство {См. мою статью о Гулакѣ въ "Галлереѣ Шлиссельбургскихъ узниковъ", т. I, 42--43. Костомаровъ, конечно, не могъ забыть, что послѣ убійства его отца ему грозила опасность, такъ какъ онъ былъ рожденъ до брака, сдѣлаться крѣпостнымъ наслѣдниковъ отца. Н. И. Костомаровъ. "Изъ воспоминаній А. Л. Костомаровой". "Вѣстн. Европы", 1910 г. No 9, стр. 106.}. Подъ стремленіемъ искоренить не только "рабство", но и "всякое униженіе низшихъ классовъ", слѣдуетъ разумѣть, какъ видно изъ болѣе ранней автобіографіи Костомарова, уничтоженіе тѣлесныхъ наказаній {См. мою статью "Н. И. Костомаровъ". "Русская Старина", 1886 г., No 1 стр. 187.}. 9) "Какъ все Общество въ совокупности, такъ и каждый членъ должны свои дѣйствія соображать съ евангельскими правилами любви, кротости и терпѣнія; правило же: цѣль освящаетъ средство -- Общество признаетъ безбожнымъ". Въ запискѣ Бѣлозерскаго это выражено гораздо менѣе опредѣленно: "Нужно стараться, чтобы... достиженіе равенства... совершалось въ духѣ кротости и миролюбія". 10) "Нѣсколько членовъ Общества, находясь въ одномъ... мѣстѣ, могутъ имѣть свои собранія и постановлять частныя правила для своихъ дѣйствій, но подъ условіемъ, чтобы они не противорѣчили главнымъ идеямъ и правиламъ Общества". Бѣлозерскій въ своей запискѣ предлагалъ собираться хоть разъ въ годъ "для совѣщанія и отчета въ своихъ дѣйствіяхъ". 11) "Никто изъ членовъ не долженъ объявлять о существованіи и составѣ Общества тѣмъ, которые не вступаютъ или не подаютъ надежды вступать въ него". Не вошли въ правила нѣсколько важныхъ пунктовъ записки Бѣлозерскаго о вліяніи "на умы молодыхъ людей и женщинъ" и о сближеніи съ народомъ и обнадеживаніи его "возможностью перемѣны существующаго порядка". Правила о подкапываніи "всѣми средствами несправедливыхъ правъ аристократіи", вѣроятно; было признано лишнимъ въ виду 3-го пункта устава, гдѣ было сказано, что "каждое племя должно имѣть правленіе народное и соблюдать совершенное равенство согражданъ по ихъ рожденію, христіанскимъ вѣроисповѣданіямъ и состоянію".

Для болѣе широкой пропаганды идей Кирилло-Меѳодіевскаго Общества Костомаровъ написалъ два воззванія: "Братьямъ украинцамъ" и "Братьямъ великороссіянамъ и полякамъ". Въ первомъ изъ нихъ предлагалось поразмыслить, "хорошо ли такъ будетъ, какъ эти пункты скажутъ": 1) Всѣ славяне должны соединиться между собою. 2) "Но такъ, чтобы каждый народъ составлялъ особенную Рѣчь Посполитую и управлялся не слитно съ другими, а такъ, чтобъ каждый народъ имѣлъ свой языкъ, свою литературу, свое общественное устройство". Такими народами здѣсь были признаны великороссіяне, украинцы, поляки, чехи, словаки {Въ копіи Гулака "лужичане".}, хорутане, иллиросербы и болгаре (т. е. не семь народовъ, какъ въ Уставѣ, а восемь. 3) "Чтобъ существовалъ сеймъ или славянское собраніе, гдѣ бы сходились депутаты отъ всѣхъ республикъ славянскихъ и тамъ разсуждали бы и рѣшали дѣла, которыя относятся ко всему союзу славянскому. 4) Чтобъ въ каждой республикѣ былъ правитель, избранный на время, и надъ цѣлымъ союзомъ былъ такой же правитель, выбранный на время". Этотъ пунктъ, какъ уже было отмѣчено, нѣсколько точнѣе опредѣляетъ одну п.въ чертъ государственнаго устройства славянской федераціи, какъ ее представляли себѣ члены Кирилло-Меѳодіевскаго Общества. 5) "Чтобъ въ каждой республикѣ было всеобщее равенство и свобода" и не существовало "никакого различія сословій". 6) "Чтобъ депутатами и чиновниками дѣлали не по происхожденію и не по имуществу, а по уму и образованности, народнымъ выборомъ". Этотъ пунктъ, какъ уже было указано, поясняетъ пятый пунктъ Устава Общества. 7) "Чтобъ вѣра Христова была основаніемъ законодательства и общественнаго порядка въ цѣломъ союзѣ и въ каждой республикѣ". Воззваніе оканчивается такъ: "Вотъ, братья украинцы, жители Украины обѣихъ сторонъ Днѣпра, мы даемъ вамъ это на размышленіе; прочитайте со вниманіемъ, и пусть каждый думаетъ, какъ достигнуть этого, и какъ бы лучше сдѣлать. Много головъ много умовъ,-- говоритъ пословица. Если вы объ этомъ станете прилежно думать, то когда придетъ вамъ пора заговорить объ этомъ, Господь даруетъ вамъ смыслъ и уразумѣніе".

Воззваніе къ "Братьямъ великороссіянамъ и полякамъ" написано Костомаровымъ сильнѣе, съ большимъ подъемомъ, съ большею энергіею, въ духѣ его. "Книги бытія украинскаго народа", содержаніе которой будетъ изложено ниже: "Сіе глаголетъ къ вамъ Украина, нищая сестра ваша, которую вы распяли и растерзали, и которая не помнитъ зла и соболѣзнуетъ о вашихъ бѣдствіяхъ и готова проливать кровь дѣтей своихъ за вашу свободу. Прочитайте посланіе это братское, обсудите важное дѣло вашего общаго спасенія, возстаньте отъ сна и дремоты, истребите въ сердцахъ вашихъ безразсудную ненависть другъ къ другу, возженную... и господами на общую погибель вашей свободы, устыдитесь ярма, которое тяготитъ ваши плечи, устыдитесь собственной своей испорченности, предайте проклятію святотатственныя имена... изгоните изъ умовъ вашихъ духъ невѣрія, занесенный отъ племенъ нѣмецкихъ и романскихъ, и духъ закоснѣлости, вдохнутый татарами. Облекитесь въ свойственную славянамъ любовь къ человѣчеству, вспомните также о братьяхъ вашихъ, томящихся и въ шелковыхъ цѣпяхъ нѣмецкихъ, и въ когтяхъ турецкихъ, и да будетъ цѣлью жизни и дѣятельности каждаго изъ васъ: славянскій союзъ, всеобщее равенство, братство, миръ и любовь Господа нашего Іисуса Христа" {Оба воззванія напечатаны съ нѣкоторыми погрѣшностями въ "Быломъ" 1906 г. No 2, стр. 67--68.}.

Не всѣ идеи основателей Кирилло-Меѳодіевскаго Общества отразились въ запискѣ Бѣлозерскаго, Уставѣ, Правилахъ общества и въ обоихъ воззваніяхъ; Костомаровъ въ автобіографіи, продиктованной имъ Н. А. Бѣлозерской, добавляетъ еще многія важныя черты относительно идей Общества, составлявшія, вѣроятно, предметъ обсужденія въ собраніяхъ его членовъ: "Въ религіи -- полная свобода. Всѣ вѣроисповѣданія должны пользоваться одинаковыми правами" (Однако по 3 п. Устава Общества равенствомъ правъ пользовались только граждане-христіане). "Запрещалась всякая" (вѣроятно, религіозная) "пропаганда, какъ безполезная при свободѣ" {Но предполагалось склонять славянъ католиковъ принять славянскій языкъ въ богослуженіи.}. Относительно языка, который долженъ былъ бы сдѣлаться общимъ (т. е., вѣроятно, обще-литературнымъ) для всѣхъ славянъ не было рѣшено окончательно, но предполагалось принять для этого языкъ "великорусскій, какъ наиболѣе распространенный". Предполагалось обязательное обученіе народа, а также "уничтоженіе крѣпостного права, дворянскихъ и всякихъ привилегій, уничтоженіе смертной казни и тѣлесныхъ наказаній, исключая карантинныхъ законовъ и времени войны" {Въ число своихъ предположеній члены Общества включили полную свободу научнаго образованія и печатнаго слова. Костомаровъ. "П. А. Кулишъ и его послѣдняя литературная дѣятельность". "Кіевская Старина" 883 г. No 2, стр. 227.}.

Сообщивъ, что Общество имѣло цѣлью "распространеніе идей славянской взаимности и будущей федераціи славянскихъ народовъ на основаніи полной свободы и автономіи народностей", Костомаровъ добавляетъ: "предполагалось въ будущемъ, чтобы славянскіе народы примкнули къ Россіи и образовали съ нею федерацію".

Очень важно сообщеніе Костомарова о государственномъ устройствѣ и управленіи новой федераціи, которую, какъ видно, можно было бы назвать Славянскими Соединенными Штатами,-- мысль, къ которой пришли не съ самаго начала: "Россія должна была разбиться на части, или штаты: сѣверный, сѣверо-восточный, юго-восточный, два поволжскихъ -- верхній и нижній, два малороссійскихъ, одинъ средній, два южныхъ, два сибирскихъ, одинъ -- кавказскій; Бѣлоруссія составляла отдѣльный штатъ" (также), "Польша, Чехія съ Моравіей, Сербія, Болгарія; часть Галиціи присоединялась къ Польшѣ, другая -- къ западному малороссійскому штату и т. д. Такое дѣленіе не признавалось окончательнымъ и могло быть перестроено сообразно экономическимъ и другимъ потребностямъ".

Такимъ образомъ Россія должна была составить 14-ть штатовъ, кромѣ Польши, которая выдѣлялась въ особый штатъ. Любопытно, что въ первой редакціи проекта конституція, составленнаго Никитою Муравьевымъ, предполагалось (кромѣ Царства Польскаго) раздѣлить Россію также на 14-ть державъ и двѣ области -- Донскую и Славянскую; въ послѣдней находилась столица государства -- Нижній Новгородъ (который и по "Русской Правдѣ" Пестеля долженъ былъ сдѣлаться столицею Россіи) съ переименованіемъ его въ Славянокъ. Укажемъ на нѣкоторыя черты сходства въ территоріальномъ распредѣленіи Россіи по первой редакціи проекта конституціи Н. Муравьева съ предположеніями Кирилло-Меѳодіевскаго Общества. Подобно тому, какъ Общество предполагало учредить два малороссійскихъ штата, у Н. Муравьева было двѣ державы: Украинская со столицею Харьковомъ и Бужская со столицею Кіевомъ; двумъ поволжскимъ штатамъ въ планахъ Общества (верхнему и нижнему) соотвѣтствуетъ у Н. Муравьева Заволжская держава со столицею Ярославлемъ и Низовская -- со столицею Саратовомъ; среднему штату соотвѣтствуетъ Окинская держава со столицею Москвою Бѣлорусскому штату соотвѣтствуетъ Днѣпровская держава со столицею Смоленскомъ, Кавказскому -- Кавказская держава, двумъ Сибирскимъ штатамъ -- двѣ Сибирскія державы. По второй редакціи конституціи Н. Муравьева было 13-ть державъ и 2 области; здѣсь Малороссія составляетъ уже одну Украинскую державу, но также должны были быть 1 Кавказская, 2 сибирскихъ, тѣ же 2 державы на Волгѣ {Территоріальное дѣленіе Россіи, предложенное Пестелемъ въ "Русской Правдѣ", на 10 областей и 3 удѣла, не имѣетъ сходства съ дѣленіемъ Кирилло-Меѳодіевскаго Общества. Въ составъ его "Украинской области" съ главнымъ городомъ Харьковомъ входили округа Полтавскій, Курскій, Харьковскій, Воронежскій и Екатеринославскій, а Кіевъ былъ главнымъ городомъ Черноморской области съ округами Кіевскимъ, Могилевскимъ, Ясскимъ, Херсонскимъ и Одесскимъ. Централистъ Пестель, очевидно, не считался съ національными особенностями населенія.}.

Какъ сообщаетъ Костомаровъ въ своей автобіографіи, по предположеніямъ Кирилло-Меѳодіевскаго Общества, "Кіевъ не долженъ былъ принадлежать ни къ какому штату, а назначался центральнымъ городомъ собранія общаго сейма" {Ср. со словами Костомарова о Кіевѣ въ запискѣ, взятой у него при обыскѣ. "Былое" 1907 г. No 8, стр. 200--201, ср. 209.}.

Общій сеймъ долженъ былъ состоять изъ двухъ камеръ: въ составъ одной входятъ "выбранные сенаторы и министры", въ составъ другой -- депутаты. "Общій сеймъ долженъ былъ собиратьсячерезъ каждые четыре года и чаще въ случаѣ необходимости. Въ каждомъ штатѣ былъ свой сеймъ, который собирался ежегодно, свой президентъ... Верховная или центральная власть предоставлялась президенту, выбираемому на 4 года и двумъ министрамъ: иностранныхъ... и внутреннихъ дѣлъ". Такимъ образомъ, планъ государственнаго устройства и управленія былъ разработанъ въ Кирилло-Меѳодіевскомъ Обществѣ гораздо подробнѣе, чѣмъ въ Обществѣ Соединенныхъ Славянъ {Очевидно, къ этому предположенію о раздѣленіи славянской федераціи на штаты относятся слѣдующія слова позднѣйшей автобіографіи Костомарова: "Федерація только по однимъ народностямъ не оказалась для насъ вполнѣ удобною по многимъ причинамъ, а въ особенности по количественному неравенству массъ, принадлежавшихъ къ народностямъ. Какое въ самомъ дѣлѣ союзничество на основаніяхъ взаимнаго равенства могло существовать между ничтожными по количеству лужичанами и огромною массою русскаго народа съ неизмѣримыми пространствами его отечества? Мы пришли къ результату, что съ сохраненіемъ права народности необходимо другое дѣленіе частей будущаго славянскаго государства для его федеративнаго строя. Такимъ образомъ составилась мысль объ административномъ раздѣленіи земель, населяемыхъ славянскимъ племенемъ независимо* отъ того, къ какой изъ народностей принадлежитъ это племя". "Литературное наслѣдіе". Спб., 1890 г., стр. 61--62.}.

"Для общей защиты федераціи отъ внѣшнихъ враговъ", продолжаетъ Костомаровъ, "предполагалось имѣть регулярныя войска, но не въ большомъ количествѣ, такъ какъ въ каждомъ штатѣ была бы своя милиція, и всѣ учились бы военному искусству на случай общаго ополченія" {Въ позднѣйшей автобіографіи Костомаровъ говоритъ: "Во всѣхъ частяхъ федераціи предполагались: одинакіе основные законы и права, равенство вѣса, мѣръ и монеты, отсутствіе таможень и свобода торговли.... единая центральная власть, завѣдующая сношеніями внѣ союза, войскомъ и флотомъ, но полная автономія каждой части по отношенію къ внутреннимъ учрежденіямъ, внутреннему управленію, судопроизводству и народному образованію. "Литературное наслѣдіе", стр. 62.}.

Относительно состава Общества Костомаровъ говоритъ, что планъ дѣйствій, "получившій впослѣдствіи дальнѣйшую разработку, былъ приблизительно слѣдующій": предполагалось "вербовать наибольшее число членовъ между всѣми славянами и всѣхъ званій людей, преимущественно профессоровъ, учителей и литераторовъ, такъ какъ они всего болѣе могли имѣть вліянія на молодежь и подготовить ее къ будущей дѣятельности". Тактика Общества должна была состоять въ томъ, чтобы "избѣгать насильственныхъ мѣръ, а когда придетъ пора -- противопоставить насилію силу мысли, силу сплоченнаго народа" {Моя статья "Н. И. Костомаровъ". "Русск. Старина" 1886 г. No 1, стр. 187-- 8. Здѣсь впервые было опубликовано все это мѣсто первой автобіографіи, такъ какъ при печатаніи ея въ "Русской Мысли" оно было исключено по цензурнымъ причинамъ.}.

Въ "Главныхъ правилахъ Общества" было сказано, что оно "принимаетъ своимъ знакомь кольцо или икону" съ именемъ св. Кирилла и Меѳодія. Кольцо было найдено при арестѣ у Костомарова, Гулака и Бѣлозерскаго {"Изъ воспоминаній Н. И. Костомарова". "Вѣстникъ Европы", 1910 г. No 4, стр. 80. Въ статьѣ о Кулишѣ Костомаровъ увѣряетъ, что "символами Общества эти кольца не были". "Кіев. Старина" 1883 г., No 2, стр. 227. Въ своихъ показаніяхъ во время слѣдствія онъ говоритъ, что кольцо Гулака было не похоже на его кольцо. "Былое" 1907 г., No 8, стр., 213.}. Невѣста Костомарова, А. Л. Крагельская, впослѣдствіи его жена, такъ описываетъ это кольцо въ своихъ воспоминаніяхъ: оно было "золотое, плоское съ матовыми поперечными рубчиками" и совершенно напоминало кольца съ именемъ великомученицы Варвары (въ большинствѣ серебряныя), которыя продавались въ кіевскомъ Михайловскомъ монастырѣ, гдѣ находятся ея мощи. Только на кольцѣ Костомарова была надпись: "св. Кириллъ и Меѳодій" {"Вѣстникъ Европы", 1910 г., No 7, стр. 65, ср. "Былое", 1907 г., No 8, стр. 206.}.

В. Семевскій.

(Окончаніе слѣдуетъ).

"Русское Богатство", No 5, 1911

Оставить комментарий Семевский Василий Иванович (bmn@lib.ru) Год: 1911 Обновлено: 01/11/2023. 87k. Статистика. Статья: История, Публицистика История	Скачать FB2 Ваша оценка:

Семевский Василий Иванович Кирилло-Мефодиевское Общество 1846-47 г

Семевский Василий Иванович
Кирилло-Мефодиевское Общество 1846-47 г