Шассен Шарль-Луи
Хроника парижской жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    I. Продолжение исполнения декретов 29-го марта: рассеяние 261 конгрегации.- Отлучения от церкви.- Убийство в Лионе.- Отступление шуанов в Шоле.- Безпорядки в других местностях.- Закрытие конгрегаций в Париже.- Заседание трибунала конфликтов, юридическая неудача клерико-роялистов, отклонение отвода министра юстиции и узаконение распоряжений префектов.- Разочарование реакционеров и отношение народа к клерикализму.
    II. Возвращение палат.- Министерское заявление и неожиданная неудача министерства.- Подвиг Бодри д"Ассона.- Интерпелляция 11-го ноября.- В сенате запрос Бюффе и объяснение де-Фрейсинэ.- Генерал Билльо и Жюль Симон: победа министерства.- Вопрос о женском воспитании.- Избрание Фарра в пожизненные сенаторы.- Прения в палате о магистратуре: речи Рибо, Вальдека-Руссо, Буассе, Алэна Таржэ и т. д.- Противодействие списочному избирательству.
    III. Продолжение процесса Сиссэ-Каула.- Письмо Юнга-сына в Фигаро.- Предложение Лэзана.- Осуждение "Petit Parisien".- Назначение парламентского следствия по делу Сиссэ.- Заседание суда исправительной полиции 25-го, 26-го и 27-го ноября.- Несколько театральных новостей.
    Перевод Е. Г. Бартеневой(?).

   

ХРОНИКА ПАРИЖСКОЙ ЖИЗНИ.

I.
Продолженіе исполненія декретовъ 29-го марта: разсѣяніе 261 конгрегаціи.-- Отлученія отъ церкви.-- Убійство въ Ліонѣ.-- Отступленіе шуановъ въ Шоле.-- Безпорядки въ другихъ мѣстностяхъ.-- Закрытіе конгрегацій въ Парижѣ.-- Засѣданіе трибунала конфликтовъ, юридическая неудача клерико-роялистовъ, отклоненіе отвода министра юстиціи и узаконеніе распоряженій префектовъ.-- Разочарованіе реакціонеровъ и отношеніе народа къ клерикализму.

   Пріостановленное 30-го октября, по случаю двухъ праздничныхъ дней, исполненіе мартовскихъ декретовъ, по прошествіи этихъ праздниковъ, началось немедленно снова, такъ какъ правительство рѣшило не дожидаться ни 1-го засѣданія трибунала конфликтовъ, назначеннаго на 4-е ноября, ни открытія палатъ, долженствовавшаго произойти 9-го. Такимъ образомъ, считая съ прежними закрытіями, общее число конгрегацій, относительно которыхъ были исполнены декреты, дошло въ ноябрѣ до 261.
   Закрытія, происходившія на первой недѣль ноября, подали поводъ въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ къ столкновеніямъ еще болѣе безпорядочнымъ и бурнымъ, чѣмъ тѣ, которыя я описывалъ въ своемъ прошедшемъ письмѣ. Такъ въ Тулузѣ, въ монастырѣ, капуциновъ пришлось ломать двери и замки у монашескихъ келій. Настоятель произнесъ надъ полицейскимъ комиссаромъ формулу, такъ называемаго "полнаго отлученія отъ церкви" и потребовалъ отъ него формальной росписки въ томъ, что онъ ее выслушалъ. Въ томъ же городѣ, въ монастырѣ отцовъ Св. Сердца, архіепископъ заявилъ себя собственникомъ монастыря. Несмотря на такое заявленіе, архіепископу пришлось-таки, подобно простому конгреганисту, покориться распоряженію комиссара, оставить св. дары въ одной изъ комнатъ монастыря и удалиться на улицу. У воротъ монастыря, появленія архіепископа на улицѣ, ожидали двѣ толпы: одна изъ студентовъ клерикальнаго образа мыслей, а другая изъ свободно мыслящихъ рабочихъ. Схватокъ между этими противниками никакихъ, однако же, не произошло и все дѣло ограничилось съ обѣихъ сторонъ только криками враждебнаго характера. Въ Ліонѣ дѣло было уже гораздо серьёзнѣе. Студенты, вооруженные палками съ выдвижными шпагами, позволили себѣ наброситься на безоружныхъ рабочихъ и убили одного изъ нихъ -- молодого рабочаго Кроса. Пятеро изъ этихъ героевъ были арестованы и появятся передъ судомъ ассизовъ. На погребеніи жертвы этого столкновенія республиканцы произвели манифестацію, собравшись на него цѣлыми массами, а при опущеніи въ могилу гроба, одинъ изъ друзей погибшаго воскликнулъ: "Настоящаго преступленія мы никогда не забудемъ и, какъ представители всей французской молодежи, клянемся въ вѣчной ненависти къ клерикализму, совершившему убійство Кроса!"
   Въ Нантѣ, изгнаніе капуциновъ, начатое рано утромъ, могло быть окончено только часамъ къ тремъ послѣ полудня. Пришлось ломать одни за другими всѣ входы, ворота и двери зданія и расчищать его корридоры, заваленные въ разныхъ мѣстахъ грудами фашинника и щебня. Многіе изъ каменщиковъ и слесарей, работавшихъ по приглашенію комиссара, были ранены клерикалами, вооруженными кастетами и палками со шпагами.. На близь лежащихъ улицахъ собралась значительная масса клерикаловъ, грозившихъ произвести смуту, но населеніе ихъ обезоружило, вслѣдъ за чѣмъ жандармерія произвела до тридцати арестовъ, при чемъ ей пришлось надѣть кандалы на двухъ муниципальныхъ совѣтниковъ, особенно сильно сопротивлявшихсяу и доставить ихъ въ полицейскій постъ. Въ Лоріанѣ, въ Орэ и въ Ваннѣ клерикальное раздраженіе было усмирено безъ особенныхъ усилій, хотя въ послѣднемъ городѣ имъ и удалось сильно оскорбить префекта. Въ Реннѣ ярость клерикаловъ воздержалъ епископъ, успѣвшій уговорить ихъ оставить сопротивленіе, какъ разъ въ ту минуту, когда появились войска. Въ Ваннѣ точно такъ же, какъ и въ Бретани клерикаламъ не удалось вызвать того междоусобія, о которомъ такъ громко заявлялось на легитимистскихъ банкетахъ. Воинственные шуаны Шоле, которые, но словамъ роялистскихъ журналовъ, въ продолженіи цѣлаго мѣсяца приготовлялись къ кровавымъ схваткамъ и возводили окопы близь трапистскаго и Белльфонтэнскаго монастырей, и монастыря св. Лаврентія на Севрѣ, куда-то исчезали, едва у монастырей этихъ появлялись полицейскіе агенты въ сопровожденіи конныхъ жандармовъ, а вмѣсто нихъ, власти приходилось имѣть дѣло только съ небольшимъ числомъ ревностныхъ богомольцевъ и мѣстныхъ нотаблей. Въ Анжерѣ капуцины, монастырь которыхъ- былъ основательно забаррикадированъ, сопротивлялись подъ предводительствомъ депутата-епископа Френкеля и сенатора Легэ, которые, протестуя у каждыхъ дверей и въ каждой комнатѣ зданія, отступали такимъ образомъ до самой мансарды, которую и предложено было имъ полиціей, со всей вѣжливостью, соотвѣтствующей ихъ парламентской неприкосновенности -- очистить отъ своего присутствія. Когда монсеньёръ, вынужденный такимъ образомъ оставить монастырь, возвращался въ каѳедральный соборъ, раздавая направо и налѣво благословенія, какъ своимъ благочестивымъ сторонникамъ, такъ и гонителямъ, олицетворявшимся въ сопровождавшихъ его полицейскихъ агентахъ, толпы собравшагося на улицѣ народа распѣвали марсельезу.
   Въ городахъ сѣвера, Аміенѣ и Лиллѣ, точно такъ же, какъ на югѣ и западѣ Франціи, мѣстнымъ аристократамъ-клерикаламъ удалось нанести нѣсколько ранъ рабочимъ при помощи все тѣхъ же палокъ съ выдвижными шпагами. Въ Туркуэнѣ ревность защитниковъ одного изъ монастырскихъ общежитій, на которое правительство смотрѣло какъ на безвредное и которое, по всей вѣроятности, было бы оставлено имъ въ покоѣ -- чуть не подала поводъ къ серьёзному дѣлу. Защитники эти ни съ того, ни съ сего, забили въ набатъ, на звонъ котораго сбѣжалось все населеніе и, видя, что ворота монастыря заперты, набросилось на монастырь, чтобы не оставить отъ него камня на камнѣ, такъ что полиція вынуждена была призвать кузнецовъ для открытія воротъ, что только и могло успокоить толпу. Такимъ образомъ, правительству пришлось сдѣлать распоряженіе о закрытіи на слѣдующій день и этого монастыря.
   Въ департаментѣ Устьевъ Роны, въ десяти километрахъ отъ Тараскона, на вершинѣ одной горы помѣщается обширное аббатство Премонстрантовъ. Въ аббатствѣ этомъ, по слухамъ, собралось для его защиты около 4,000 вѣрующихъ и въ томъ числѣ около 250 женщинъ, почему, для очищенія этого монастыря, префектъ вынужденъ былъ обратиться за содѣйствіемъ къ генералу Бильо, командующему войсками въ Марсели. Монастырь пришлось обложить 2,000 войскомъ, подъ командою генерала Гюйона Бернье. Рѣшено было не пропускать никого въ монастырь и безпрепятственно выпускать изъ него всѣхъ, кто пожелаетъ, о чемъ и было заявлено въ аббатство. Всѣ женщины немедленно воспользовались этимъ разрѣшеніемъ, а за ними, черезъ сутки, и большая часть мужчинъ; 8-го же ноября, на 5-й день осады, полиціи удалось самымъ мирнымъ образомъ пробраться въ монастырь черезъ одну изъ дверей, очень плохо защищенную. Премонстранты, застигнутые врасплохъ, безъ всякаго сопротивленія оставили свое, повидимому, неприступное гнѣздо, а толпы гостившихъ у нихъ богомольцевъ-крестьянъ, кажется, даже и не помышляли о сопротивленіи, такъ какъ весь ихъ наивный фанатизмъ ограничился тѣмъ, что они разобрали по кусочкамъ выломанную полиціей дверь, въ чаяніи, конечно, что кусочки эти будутъ производить чудеса исцѣленія. Экскій архіепископъ былъ предваренъ въ Тарасконѣ, чтобы онъ не посѣщалъ этого монастыря. Въ Парижѣ распущеніе 10-ти недозволенныхъ конгрегацій -- капуциновъ, доминиканцевъ, маристовъ, облатовъ, отцовъ св. Сердца, редамитеристовъ, францисканцевъ, августинцевъ и служителей Сіонской Богоматери -- было произведено сразу 5-го ноября. Такъ какъ закрытія эти происходили очень раннимъ утромъ, а прилежащія улицы были заняты полиціей, то нигдѣ при этомъ не произошло скопленія народа. Хотя полиція повсюду встрѣтила сопротивленія, но двери вездѣ выламывались очень скоро, такъ какъ приглашены были на помощь пожарные. Капуцины улицы Santé устроили нѣчто въ родѣ спектакля: при появленіи полиціи, изъ часовни вышла цѣлая масса женщинъ всѣхъ возрастовъ, съ букетами изъ иммортелей, начавшихъ пѣть хоромъ духовные псалмы. Пожарные, какъ люди, привыкшіе къ галантерейному обращенію за кулисами, успѣли уговорить болѣе молодыхъ и красивыхъ женщинъ разойтись; старухъ же, желавшихъ оставаться, падавшихъ для этого на землю или цѣплявшихся за рѣшотку монастырской ограды съ криками: "воры, воры!" -- разогнала полиція. Настоятель монастыря, отецъ Арсенъ, отлучилъ комиссара Клемана отъ церкви, а комиссаръ распорядился отводомъ его въ тюрьму, находящуюся въ той же улицѣ. Едва окончилось закрытіе монастыря, какъ появился почтальонъ съ цѣлымъ пукомъ писемъ къ отцамъ капуцинамъ и Клеману пришлось сдѣлать надъ ними надпись: "выѣхали, не оставивъ адреса!"
   Всѣ дома той улицы, гдѣ жили маристы, были наполнены клерикалами, которые, при появленіи на улицу монашествующей братіи, бросали имъ изъ оконъ цвѣты, а мнѣніе свое о правительствѣ выражали криками: "А bas la canaille!" Подобнымъ же ругательствомъ (misérables!) привѣтствовалъ появленіе полиціи у монастыря капуциновъ бывшій первый министръ Бюффе. Другой ультра-консерваторъ, герцогъ де-Брольи, заявилъ имъ свой протестъ въ самыхъ презрительныхъ выраженіяхъ. Пожарныхъ думали запугать присутствіемъ въ монастырѣ генерала Лефло, а городскихъ сержантовъ, явившихся для той же цѣли, бывшимъ полицейскимъ префектомъ Альберомъ Жиго. Ничего изъ этого, однако, не вышло и парижскія полицейскія власти исполнили свой долгъ. Въ провинціи конгреганистамъ, благодаря ихъ связямъ, удалось добиться подачи въ отставку нѣсколькихъ членовъ суда, комиссаровъ и даже префекта департамента Сены и Уазы, Праделя, но нигдѣ и ни на одну минуту имъ не удалось вызвать желательнаго для нихъ скандала -- ослушанія исполнителей правительственнаго распоряженія въ моментъ самаго закрытія монастырей. Отношеніе же населеній департаментовъ при закрытіи конгрегацій, или индиферентное, или прямо враждебное къ клерикаламъ, должно было открыть глаза членамъ клерикально-монархической конспираціи, что отъ него имъ не приходится разсчитывать ни на какую поддержку. Юридическое орудіе клерикаловъ, которымъ они, при пособничествѣ большинства несмѣняемыхъ судей, повидимому, овладѣли и при пособіи котораго надѣялись восторжествовать надъ обстоятельствами, было также, къ ихъ крайнему прискорбію, вырвано изъ ихъ рукъ и уничтожено трибуналомъ конфликтовъ.
   Трибуналъ этотъ, установленный закономъ 4-го февраля 1850 г. и реорганизованный закономъ 24-го мая 1872 года, имѣетъ главнымъ своимъ назначеніемъ, наблюденіе за правильнымъ исполненіемъ основного правила французскаго общественнаго права. относительно раздѣленія властей. Такъ какъ ему приходится произносить свои рѣшенія за и противъ какъ административной такъ и судебной власти, то въ составъ его входятъ три члена, избираемые государственнымъ совѣтомъ, и три члена, назначаемые кассаціоннымъ судомъ, а эти шесть членовъ уже выбираютъ еще двухъ судей, одного изъ генеральныхъ адвокатовъ кассаціоннаго суда, а другого изъ правительственныхъ комиссаровъ, состоящихъ при государственномъ совѣтѣ. Всѣ эти восемь членовъ собираются подъ предсѣдательствомъ министра юстиціи.
   Въ первомъ же засѣданіи этого трибунала была прочитана просьба Сабатье, требовавшаго отъ имени іезуитовъ отвода министра юстиціи. Когда правительственный комиссаръ Килле высказался за отказъ, то іезуитскій адвокатъ Бозевилль въ длинной рѣчи, старался доказать, что министръ юстиціи, Казо, высказывалъ не разъ свои мнѣнія по поводу вопроса, о которомъ пойдетъ дѣло, почему и явился бы въ немъ одновременно какъ судьей и заинтересованной стороной. На это другой правительственный комиссаръ Ронжа, отвѣчалъ, что въ настоящемъ дѣлѣ, нѣтъ противныхъ сторонъ, и что надлежитъ только установить вообще вопросъ о компетентности при конфликтахъ между административными и судебными властями, не разсматривая, но существу дѣла, вызвавшаго такой конфликтъ. На основаніи этого, трибуналъ призналъ невозможнымъ принять жалобу іезуитовъ и министръ Казо занялъ предсѣдательское кресло.
   Іезуиты успѣли до того времени подать жалобы на изгнаніе въ слѣдующіе суды: въ Анжерѣ, Лиллѣ, Греноблѣ, Нанси, Бордо, Парижѣ, Ліонѣ, Авиньонѣ, Буржѣ, Эксѣ, Нантѣ, Кэмперѣ, Дуэ, Руанѣ, Лиможѣ и Іулернонъ-Ферранѣ. По вопросу о правѣ собственности на дома и о возстановленіи ихъ въ правахъ якобы собственниковъ 16 гражданскихъ судовъ признали себя компетентными. По вопросу о закрытіи капеллъ 7 судовъ признали себя компетентными, а 9 некомпетентными. Тулузскій судъ призналъ себя некомпетентнымъ по обоимъ вопросамъ. Судъ въ Дуэ не принялъ ни по одному вопросу жалобъ, такъ какъ подача ихъ произошла послѣ законнаго пятнадцати-дневнаго срока.
   Повсюду, гдѣ суды признали свою компетентность, префекты заявили объ этомъ споръ. Трибуналъ началъ съ разсмотрѣнія заявленія о конфликтѣ префекта Сѣвернаго Департамента и одобрилъ распоряженіе префекта на томъ основаніи, какъ сказано въ его мотивированномъ постановленіи, что "декретъ 29-го марта 1880 г., дававшій обществу іезуитовъ трехъ-мѣсячный срокъ для ихъ очищенія зданій, занятыхъ ими на территоріи республики -- былъ изданъ во исполненіе законовъ отъ 13-го и 19-го февраля 1790 года, 18-го августа 1792 г., 18-го жерминаля X года и декрета отъ 3-го мессидора XII г., и что онъ составлялъ полицейскую мѣру, къ которой обязывался министръ внутреннихъ дѣлъ для обезпеченія ихъ исполненія". Принимая во вниманіе сверхъ того, что такъ какъ префектъ, полицейскій комиссаръ и другіе агенты-исполнители, дѣйствовали по непосредственному предписанію министра, и кромѣ того, "не имѣли притязанія ни на какое право собственности или владѣнія этими недвижимостями, и, имѣя притомъ въ виду, что судебной власти не можетъ принадлежать право уничтожать послѣдствія или препятствовать исполненію тѣхъ или другихъ законо-административныхъ мѣропріятій, трибуналъ рѣшилъ, что если жалобщики находятъ, что "мѣры, принятыя противъ нихъ, не основаны на законахъ, то они имѣютъ право, обратиться къ административному суду государственнаго совѣта".
   Эта резолюція отъ 5-го ноября обусловила немедленный выходъ въ отставку* изъ состава трибунала двухъ его членовъ, Тардифа и де-Лавенэ, назначенныхъ самимъ трибуналомъ при его преобразованіи во время правительства нравственнаго порядка. Трибуналъ тотчасъ же замѣнилъ ихъ вакансіи новыми членами, избравъ молодого государственнаго совѣтника, Берже, и совѣтника кассаціоннаго суда, Гюйо; такъ что теперь нѣтъ никакого сомнѣнія въ томъ, что всѣ жалобы конгреганистовъ будутъ отвергнуты значительнымъ большинствомъ голосовъ. Заявленія судовъ о компетентности будутъ отнынѣ, конечно, разсматриваться согласно взгляду на нихъ одного изъ противниковъ исполненія декретовъ, депутата Рибо, какъ превышенія власти, за которыя суды понесутъ отвѣтственность передъ кассаціоннымъ судомъ. Точно также и жалобы іезуитовъ на дѣйствія академическихъ совѣтовъ, препятствующихъ возобновленію ихъ школъ въ заведеніяхъ, устроенныхъ іезуитскимъ обществомъ, будутъ направляемы только въ высшій совѣтъ народнаго просвѣщенія.
   Въ этомъ высшемъ совѣтѣ, въ кассаціонномъ судѣ и въ государственномъ совѣтѣ произойдетъ въ будущемъ мѣсяцѣ много весьма интересныхъ преній, исходъ которыхъ заранѣе можно предвидѣть. Съ другой стороны, скандальныя оправданія нѣкоторыми изъ исправительныхъ департаментскихъ судовъ клерикаловъ, привлеченныхъ къ отвѣтственности за ихъ безобразныя продѣлки, послужили не мало къ тому, что разсѣяли и послѣднія юридическія сомнѣнія въ палатѣ, относительно временной отмѣны несмѣняемости судей и поставили сенатъ почти въ совершенную невозможность не принять проэкта такой отмѣны. Такимъ образомъ, надежды клерикаловъ, что исполненіе декретовъ подастъ неизбѣжно поводъ къ общимъ смутамъ и междоусобію, совершенно разрушились. Добровольная отставка 400 человѣкъ изъ состава смѣняемыхъ членовъ суда только помогла скорѣйшему очищенію этого состава, которое оппортунизмъ не отваживался до сихъ поръ произвесть. Совершеннѣйшій индифферентизмъ населеній относительно церковныхъ дѣлъ и общее презрѣніе къ возбужденіямъ въ пользу того или другого изъ прежнихъ режимовъ -- нанесли послѣдній ударъ іезуитской конспираціи, привели въ отчаяніе реакціонеровъ всѣхъ оттѣнковъ и доказали, до чего солидарна республиканская демократія, встрѣчающая себѣ все большую и большую поддержку въ здравомысліи сельчанъ. Вообще, вся эта борьба съ конгреганистами сдѣлала яснымъ то, что до сихъ поръ еще подлежало сомнѣнію, т. е., что страшная сила, какой достигло духовенство въ 1871 г., если и имѣла нѣкоторое вліяніе на значительную часть управляющихъ классовъ, то нисколько не повліяла на народъ.
   

II.
Возвращеніе палатъ.-- Министерское заявленіе и неожиданная неудача министерства.-- Подвигъ Бодри д'Ассона.-- Интерпелляція 11-го ноября.-- Въ сенатѣ запросъ Бюффе и объясненіе де-Фрейсинэ.-- Генералъ Билльо и Жюль Симонъ: побѣда министерства.-- Вопросъ о женскомъ воспитаніи.-- Избраніе Фарра въ пожизненные сенаторы.-- Пренія въ палатѣ о магистратурѣ: рѣчи Рибо, Вальдека-Руссо, Буассе, Алэна Таржэ и т. д.-- Противодѣйствіе списочному избирательству.

   Парламентская сессія открылась 9-го ноября чтеніемъ министерскаго заявленія. Правые сената прерывали чуть не на каждомъ словѣ Бартелеми Сент-Илэра своими замѣчаніями, и едва онъ окончилъ заявленіе, потребовали разрѣшенія для внесенія запросовъ. Одинъ изъ этихъ запросовъ, главный, обо всей внутренней политикѣ правительства, внесенъ былъ Бюффё, другой объ академическихъ совѣтахъ, закрывающихъ іезуитскіе коллежи, сенаторомъ Френо.
   Въ палатѣ Жюль Ферри былъ выслушанъ несравненно благосклоннѣе. Лѣвые, за исключеніемъ крайней, даже апплодировали тому мѣсту заявленія, гдѣ шло дѣло объ исполненіи декретовъ. Лѣвый центръ съ видимымъ удовольствіемъ выслушалъ объясненіе перемѣнъ, происшедшихъ въ министерствѣ во время вакансій, перемѣнъ, "ничего не измѣняющихъ въ общемъ ходѣ общественныхъ дѣлъ", такъ какъ политика новаго кабинета, какъ и предшествовавшаго, "должна совершенно соотвѣтствовать желаніямъ палаты". Но программа работъ, которыя должны быть выполнены до наступленія новыхъ выборовъ, показалась многимъ республиканцамъ ни достаточно полной, ни особенно логически расположенной. Недовольство это получило особенную важность въ силу заключенія самаго заявленія, въ которомъ говорится слѣдующее: "Необходимо, чтобы министерство пользовалось вашимъ полнымъ довѣріемъ... мы не удовольствуемся внѣшнимъ довѣріемъ и временнымъ одобреніемъ. Мы не желаемъ, чтобы большинство только терпѣло или выносило насъ, мы ждемъ отъ него или рѣшительнаго содѣйствія или рѣшительнаго отказа".
   Еслибы тотчасъ вслѣдъ за правительственнымъ заявленіемъ произошло голосованіе, то результатъ его былъ бы именно такой, какъ желало министерство, но, вмѣсто голосованія, поднялся вопросъ объ очередномъ порядкѣ и новый ліонскій депутатъ, Баллю, сдѣлалъ предложеніе о внесеніи на очередь законопроекта о магистратурѣ и разсмотрѣнія его ранѣе продолженія преній о первоначальномъ образованіи. Президентъ совѣта этому воспротивился, потребовалось голосованіе этой частности и въ результатѣ правительство оказалось въ меньшинствѣ (168 голосовъ противъ 194), къ крайней радости правыхъ, что они и засвидѣтельствовали дружными и оглушительными рукоплесканіями. Вандеецъ Бодри д'Ассонъ пользуется минутой общаго недоумѣнія, вызваннаго такимъ неожиданнымъ результатомъ, взбирается на трибуну, съ которой и заявляетъ, что "страна скоро будетъ присутствовать при агоніи республики", обзывая при этомъ настоящее министерство "правительствомъ крючниковъ". Гамбетта напрасно старается сдержать этого нахала призывомъ къ порядку и вынужденъ предложить примѣненіе къ нему парламентской цензуры съ запрещеніемъ посѣщенія засѣданій на 15 дней. Бодри д'Ассонъ сопротивляется подчиненію цензурѣ и, вмѣсто того, чтобы выйти изъ залы, возвращается на свою скамью и клянется, что останется, во что бы то ни стало, на своемъ мѣстѣ. Президентъ вынужденъ закрыть засѣданіе.
   На слѣдующій день засѣданія не происходило, а 11-го ноября, несмотря на то, что было сдѣлано распоряженіе не впускать Бодри д'Ассона ни въ однѣ двери, онъ, при открытіи засѣданія, оказался снова на своемъ мѣстѣ, контрабанда пробравшись черезъ телеграфную комнату. Увидавъ его, Гамбетта предлагаетъ ему уйти. Онъ отказывается и засѣданіе снова закрывается среди неописуемой неурядицы. Дѣлается распоряженіе объ очищеніи трибунъ, предназначенныхъ для публики и представителей прессы, депутаты шумно расходятся по корридорамъ, залъ пустѣетъ и въ ней остается только возмутившійся депутатъ, окруженный десятками двумя роялистовъ и нѣсколькими бонапартистами, въ числѣ которыхъ, однако, не оказывается Поля де-Кассаньяка, но за то красуется, разумѣется, не въ качествѣ образца христіанскаго смиренія и послушанія, анжерскій епископъ Фреппель. Входятъ квесторы, дѣлающіе послѣднюю попытку убѣдить своего товарища въ необходимости подчиниться регламенту. Онъ ничему не внемлетъ и продолжаетъ утверждать, что уваженіе ко всеобщему голосованію и свободѣ запрещаетъ ему такое подчиненіе. Около 20 минутъ еще бьются съ нимъ, чтобы достичь его добровольнаго ухода -- и все напрасно. Наконецъ, полковникъ Рію, военный комендантъ Бурбонскаго дворца, собираетъ 45 человѣкъ солдатъ, заставляетъ ихъ снять съ себя оружіе и, отобравъ нѣсколько человѣкъ, которымъ запрещаетъ отвѣчать на какую бы то ни было брань и обиды, входитъ съ ними въ зало черезъ одну изъ боковыхъ дверей. Депутаты встрѣчаютъ солдатъ ругательствами, а по мѣрѣ приближенія ихъ и пинками, и срываютъ, съ самого Рію эполеты. Несмотря на все это, солдаты, осторожно отклоняя другихъ депутатовъ, доходятъ до самого Бодри, берутъ его и выносятъ, надъ головами его товарищей, изъ залы въ особое "помѣщеніе, приготовленное для него квесторами". Въ заключеніи этомъ Бодри не проводитъ трехъ сутокъ, какъ требуетъ этого регламентъ, но ночуетъ только одну ночь, такъ какъ утромъ полковникъ Рію освобождаетъ его, заручившись честнымъ словомъ двухъ его товарищей, что онъ не появится въ засѣданіяхъ до истеченія законнаго 15-ти дневнаго срока. Монархисты, которые, какъ видитъ читатель, вели себя въ этомъ случаѣ по подобію посѣтительницъ загородныхъ баловъ, когда онѣ заступаются за какую-либо изъ своихъ товарокъ, и грубость которыхъ относительно Рію дошла до того, что кто-то изъ нихъ ударилъ его по ранѣ, полученной имъ подъ Форбахомъ, задумали разыграть изъ себя передъ общественнымъ мнѣніемъ какихъ-то жертвъ деспотизма. Такъ они внесли въ бюро палаты и напечатали въ газетахъ протестъ "во имя парламентскаго достоинства и всеобщаго голосованія" противъ "насилія", совершеннаго надъ ихъ личностями, такъ какъ ихъ, "по приказанію президента палаты и при пособіи вооруженной силы, грубо толкали и тащили съ занимаемыхъ ими мѣстъ".
   Когда о протестѣ этомъ заговорилъ герцогъ де-Ла-Рошфуко-Биззачіа, то Гамбетта заставилъ его умолкнуть, преподавъ ему ироническій урокъ вѣжливости. Онъ сразу прервалъ возможность всякихъ заявленій неудовольствія, высказавъ твердо и ясно: "Всякій разъ, когда мнѣ придется исполнять рѣшенія палаты, будьте совершенно увѣрены, что они будутъ исполнены!" Значеніе словъ этихъ словъ онъ усилилъ еще жестомъ, который привелъ въ восторгъ всѣхъ лѣвыхъ.
   Реакціонная пресса подняла, конечно, неистовые крики и сравнила Бодри д'Ассона съ Манюэлемъ, но сравненіе это едва ли пришлось по вкусу роялистамъ. Болѣе сдержанные органы справедливо осуждали печальное вмѣшательство солдатъ въ парламентскія пренія и я самъ того же мнѣнія, что, въ случаяхъ, подобныхъ настоящему, можно было бы удовольствоваться пособіемъ палатскихъ приставовъ для удаленія возмутившагося депутата, препятствовавшаго продолженію засѣданія, подобно тому, какъ и вообще въ хорошемъ обществѣ, чтобы вывести изъ него забывшагося гостя, довольствуются домашними средствами, а не посылаютъ за полиціей. но какъ бы ни была печальна и досадна эта ошибка, общественное мнѣніе разсудило, что ей не слѣдуетъ придавать особеннаго значенія, и дня черезъ два послѣ этого скандала, Парижъ пересталъ о немъ говорить.
   Рана, нанесенная министерству Ферри, при первомъ появленіи его передъ палатою, была по возможности залечена немедленно же, 11-го ноября, едва только удаленіе Бодри д'Ассона дало возможность депутатамъ продолжать занятія. Депутатъ Луи Легранъ, отъ имени лѣвой республиканской, представилъ запросъ съ цѣлью выяснить, что несогласіе, выразившееся въ голосованіи 9-го ноября, было только простымъ недоразумѣніемъ. Первый министръ далъ изустныя объясненія прочитаннаго заявленія. Клемансо сталъ горячо жаловаться на неудовлетвореніе желаній непримиримыхъ, но Накэ съумѣлъ тотчасъ же отвлечь нѣсколькихъ членовъ крайней дѣвой, при помощи весьма ловкой рѣчи о своевременности" радикализма. Келлеръ, нападая на министерство отъ имени клерикаловъ, способствовалъ только усиленію успѣха Накэ. Заявленіе недовольства Лавіелля, шербургскаго депутата, противъ адмирала Клуэ, морского министра, при вообще благопріятномъ настроеніи палаты, уже не могло вызвать новыхъ расколовъ и большинствомъ 280 голосовъ противъ 149 прошелъ очередной порядокъ, которымъ палата одобрила дѣйствія правительства и высказала свое довѣріе къ его заявленіямъ. Лавіелль снова, 25-го ноября, поднималъ вопросъ о присутствіи въ министерствѣ адмирала Клуэ, служившаго при правительствѣ 16-го мая, но такъ какъ адмиралъ этотъ, служа съ 1830 года, извѣстенъ своей прямотою и честностью, то палата отнеслась спокойно къ прикрытію Ферри морскаго министра своей отвѣтственностью и перешла и въ этотъ разъ мирно къ очередному порядку.
   Въ сенатѣ, 15-го ноября, въ присутствіи многочисленной публики, состоявшей, по большей части, изъ благочестивыхъ дамъ и представителей гонимаго духовенства, Бюффе имѣлъ случай излить весь ядъ своего недовольства противъ "преступленія правительства", которое прибѣгало къ "пріемамъ злоумышленниковъ" для того, чтобы врываться въ жилища и нарушать личную свободу "божьихъ людей". Въ рѣчи своей онъ ухитрился вставить одно мѣсто, которое, по его мнѣнію, должно было стравить Фрейсинэ съ Жюлемъ Ферри, и, разумѣется, не пожалѣлъ цвѣтовъ краснорѣчія о поруганной свободѣ для привлеченія въ число сторонниковъ своего дѣла Дюфора и Жюля Симона. Но Ферри прямо заявилъ, что печальная отставка Фрейсинэ произошла только вслѣдствіе того, что его товарищи считали для себя невозможнымъ раздѣлять его иллюзіи о томъ, что пріостановкою исполненія декретовъ и принятіемъ хитроумной деклараціи конгреганистовъ можетъ быть разрѣшенъ къ общему успокоенію клерикальный вопросъ. Онъ доказалъ далѣе, что законы противъ конгреганистовъ вполнѣ опредѣленны и ясны, и что при реставраціи и іюльской монархіи они были примѣняемы несравненно круче, чѣмъ теперь. Кромѣ того, онъ выяснилъ, что подъ прикрытіемъ религіозныхъ общинъ замышлялась политическая конспирація. Онъ разсказалъ о различныхъ попыткахъ подкупа, какимъ подвергались правительственные агенты для того, чтобы они не исполняли своихъ обязанностей, и привелъ нѣсколько примѣровъ предложенія имъ выгодныхъ мѣстъ, въ видахъ того, чтобы ко времени исполненія декретовъ администрація была дезорганизована.
   Фрейсинэ не счелъ нужнымъ возражать Жюлю Ферри и высказалъ только, что онъ надѣялся, что, за разсѣяніемъ іезуитовъ, остальныя конгрегаціи подчинятся правительству. Онъ сознался, что благосклонно отнесся къ переговорамъ съ Ватиканомъ и что онъ одобрялъ составленіе деклараціи нѣкоторыми изъ миролюбивыхъ епископовъ. Но онъ подтвердилъ въ то же время, что правительство не принимало на себя заранѣе никакихъ обязательствъ, а что касается до него, то онъ декларацію находилъ недостаточною. "Можетъ быть, сказалъ онъ:-- ему удалось бы достигнуть чего-нибудь большаго, еслибы онъ оставался въ министерствѣ еще на нѣкоторое время, но это оказалось для него невозможнымъ, такъ какъ онъ смотрѣлъ иначе, чѣмъ его товарищи, на свои обязанности и на возможность противостоять общественному мнѣнію. "Что я не клерикалъ, сказалъ онъ:-- это очевидно, такъ какъ я не католикъ, но мѣры, которыя принимались, несмотря на всю ихъ законность, казались мнѣ не политическими и ставившими насъ на пагубный путь... такъ какъ, по моему, еще недостаточно, чтобы спокойствіе царило только на улицахъ, необходимо, чтобы оно было еще и въ умахъ".
   Затѣмъ, Шенлонъ съ громадною безтактностью позволилъ себѣ смѣяться надъ ролью войска при обложеніи аббатства въ Тарасконѣ. Генералъ Билльо воспользовался случаемъ, чтобы напомнить консерваторамъ о томъ, что они ежедневно проповѣдывали, когда находились у власти, т. е., что войско перестаетъ быть войскомъ, если оно не будетъ безпрекословно исполнять законы, даже и въ такомъ случаѣ, еслибы эти законы и не нравились нѣкоторымъ изъ лицъ, участвующихъ въ законодательствѣ. Затѣмъ, Лабулэ затянулъ свою вѣчную пѣснь объ американской свободѣ въ пользу допущенія свободнаго существованія ультрамонтанскихъ конгрегацій во Франціи. Наконецъ, Жюль Симонъ, высказавъ весьма оригинальную мысль, что монастырскія баррикады никому не мѣшали и не угрожали извнѣ, а только стѣсняли самихъ монаховъ внутри монастыря, сталъ поддерживать мотивированный очередной переходъ такого рода, что сенатъ "не можетъ присоединиться къ политикѣ, смущающей общественный порядокъ". Другой сенаторъ, хотя и принадлежащій къ лѣвой, но сидящій особнякомъ и не примыкающій ни къ какой фракціи, Эймаръ Дювернуа, предложилъ другой переходъ, по которому сенатъ "сожалѣлъ, что политика соглашенія, которой выразителемъ былъ де-Фрейсинэ, не могла быть доведена до конца". По поводу обоихъ этихъ очередныхъ порядковъ Жюль Ферри объяснилъ, что еслибы который-нибудь изъ нихъ былъ принятъ, то это было бы возвращеніемъ къ извѣстному іюньскому голосованію, при которомъ 140 голосовъ одобрило примѣненіе къ іезуитамъ одной части декретовъ, а относительно другой части ихъ готово было къ конфликту съ палатой, одобрившей декреты въ ихъ общности и рѣшительно санкціонировавшей ихъ полное примѣненіе. "Не трудно, воскликнулъ онъ:-- мысленно иногда взбираться на вершины либеральной республики, но иногда за такой смѣлый полетъ приходится расплачиваться 16-мъ мая, а между тѣмъ, "необходимѣе всего, чтобы республика достигла какъ можно скорѣе уничтоженія монархическо-клерикальной коалиціи". Задѣтый за живое этими словами, Жюль Симонъ входитъ на трибуну и, изъ опасенія, чтобы республиканцы не сочли его простакомъ, обойденнымъ дѣятелями 16-го мая, старается увѣрить, что онъ былъ бы ихъ сообщникомъ, еслибы только этого захотѣлъ! Онъ объявляетъ, что за восемь дней до его паденія, ему предлагали удержать его очень долго на посту перваго министра, еслибы онъ согласился содѣйствовать противупарламентскимъ планамъ! И онъ, замѣтьте, не заявилъ тогда же объ этомъ палатамъ! Значитъ, ты самъ виноватъ въ своемъ паденіи, думали, разумѣется, всѣ его слушатели при такой цинической откровенности, да еще, сверхъ того, совершилъ предательство своей партіи, не открывъ ей о заговорѣ противъ нея, о которомъ тебѣ было извѣстно.
   Эта печальная исторія привела къ хорошимъ послѣдствіямъ, такъ какъ многіе нерѣшительные члены лѣваго центра возмутились ея неприглядностью и не захотѣли слѣдовать по пятамъ дѣятеля, подобнаго Жюлю Симону. Результатомъ всего этого 16-го ноября было принятіе сенатомъ простого очередного порядка, который прошелъ большинствомъ 6-ти голосовъ (143 противъ 137). 18-го ноября дошла очередь до запроса Френо, но чтобы избавить своихъ друзей правой стороны отъ новаго пораженія, Жюль Симонъ предложилъ отложить обсужденіе его до полученія рѣшенія высшаго учебнаго совѣта о дѣйствіяхъ академическихъ совѣтовъ. Такимъ образомъ, голосованіе было отстранено. Черезъ два засѣданія, началось первое чтеніе законопроэкта Камилля Сеэ о среднемъ образованіи дѣвушекъ. Реформа эта, понятно, весьма не понутру католикамъ, такъ какъ до сихъ поръ женщины были въ ихъ рукахъ наиболѣе удобнымъ орудіемъ для усиленія и поддержанія ихъ власти и вліянія. Эмансипировать женщинъ, давая имъ одинаковое образованіе съ мужчинами, они никогда не согласятся добровольно, такъ какъ это приведетъ неизбѣжно къ потерѣ того значенія духовника въ семьяхъ, какимъ онъ теперь пользуется, коіда у женщинъ болѣе предразсудковъ, чѣмъ научныхъ свѣдѣній. Противъ законопроэкта, при началѣ преній, первыми выступили сенаторы де-Ришмонъ и де-Равиньянъ, но были безъ труда разбиты Феррулье и Анри Мартэномъ. Комикъ Гаварди устроилъ нѣчто въ родѣ интермедіи, ввязавшись въ споръ для того, чтобы заявить міру, что ни Жанна Гашетъ, ни Іоанна-д'Аркъ не воспитывались въ свѣтскихъ женскихъ заведеніяхъ. Шенелонъ потребовалъ, чтобы въ программахъ женскихъ коллежей было введено религіозное образованіе хотя бы подъ названіемъ "нравственнаго образованія". Но Жюль Симонъ, въ качествѣ философа, замѣтилъ, что слово "нравственное" не должно замѣнять слово "религіозное" и вообще упоминаться въ программѣ. Батби сталъ его въ этомъ поддерживать, но Жюль Ферри заявилъ, что, при существованіи различія въ религіяхъ и философскихъ школахъ, нравственность всегда одна и та же, и ее необходимо проповѣдывать и дѣвочкамъ такъ же, какъ мальчикамъ. Законопроэктъ въ первомъ чтеніи былъ принятъ сенатомъ при большинствѣ 138 голосовъ противъ 127 и сенатъ рѣшилъ перейти къ второму чтенію закона, что равнялось совершенному уничтоженію коалиціи тѣхъ сенатскихъ клерикаловъ, которые, при пособіи либераловъ, диссидентовъ лѣваго центра, способствовали обыкновенно тому, что сенатское большинство могло такъ легко переходить къ правымъ. 25-го ноября предстоялъ выборъ пожизненнаго сенатора на вакансію умершаго Брока. Правые поручили Жюлю Симону выборъ ихъ кандидата; онъ указалъ на вице-адмирала Дюпре, но онъ провалился, а избранъ былъ 138-ю голосами кандидатъ лѣвыхъ, военный министръ Фарръ. Такимъ образомъ, лѣвые пріобрѣли еще одинъ голосъ и положеніе министерства Ферри, получившаго большинство въ обѣихъ палатахъ, было бы лучшимъ, чѣмъ всѣхъ предшествовавшихъ кабинетовъ, еслибы у депутатовъ образовалось, наконецъ, прочное соглашеніе ждать терпѣливо въ настоящемъ и готовиться ко всевозможному прогрессу въ ближайшемъ будущемъ. Къ сожалѣнію, дѣло стоитъ не такъ, и въ палатѣ депутатовъ, по каждому пустому поводу, появляются разногласія и такія случайности, которыя мѣшаютъ правительству слѣдовать одному опредѣленному политическому плану, вынуждая его къ постоянному лавированію, въ видахъ самосохраненія.
   Пренія о нѣкоторыхъ измѣненіяхъ въ магистратурѣ начались 15-го ноября. Открылись они большою рѣчью сторонника Дюфора о несмѣняемости судей, Рибо; опровергалъ его блистательно молодой докладчикъ законопроэкта, Вальдекъ Руссо, объяснившій, что для того, чтобы республика вышла, наконецъ, изъ области абстракцій и стала на реальную почву, и если хотятъ, наконецъ, чтобы между политическою организаціею страны и судебною администраціею не существовало постояннаго конфликта, то самое меньшее, что можно для этого сдѣлать, состоитъ въ отмѣнѣ на нѣкоторое время несмѣняемости судей и въ закрытіи нѣсколькихъ мелкихъ судовъ совершенно безполезныхъ. Затѣмъ, говорили Буассе и Алэнъ Таржэ и рѣчамъ ихъ, составлявшимъ какъ бы прямые обвинительные акты судей, смѣющихся надъ общественными властями, дружно рукоплескали всѣ лѣвые. Такъ какъ сенатъ, конечно, не приметъ никакой радикальной реформы, то пришлось отклонить предложеніе объ избираемости судей по примѣру 1789 года. Первая статья законопроэкта, требующая, чтобы въ законномъ рѣшеніи апелляціоннаго суда участвовало не менѣе пяти судей, принята въ томъ видѣ, какъ ее предложилъ Казо. Затѣмъ весьма живо, благодаря сопротивленію Фрепнеля, были приняты 2, 3 и 4 статьи, въ которыхъ дѣло идетъ о новомъ раздѣленіи судовъ на 2 класса, о назначеніи правительствомъ, предсѣдателей въ нихъ и т. д. Доходитъ дѣло до 5-й статьи, однимъ изъ параграфовъ которой требуется уничтоженіе тѣхъ судовъ, которыми въ годъ разбирается менѣе 150 дѣлъ; несмотря на поддержку этой статьи хранителемъ печати, она не принимается, къ сожалѣнію, изъ личныхъ видовъ, такъ какъ при окружномъ избирательствѣ разные законники, живущіе судебными процессами, обыкновенно бываютъ вліятельнѣйшими сторонниками мѣстныхъ кандидатовъ въ депутаты. Замѣтьте, что въ это жесамое время и изъ тѣхъ же побужденій, члены комиссіи, назначенные для разсмотрѣнія предложенія Барду, поддержаннаго Гамбеттой, о замѣнѣ при наступающихъ общихъ выборахъ системы окружного избирательства списочнымъ -- высказались противъ принятія въ соображеніе желанія оппортунистовъ. Гамбетта, впрочемъ, хотя и не безъ труда, съумѣлъ повліять на измѣненіе доклада Лабюза и вопросъ о системѣ выборовъ будетъ публична разсматриваться въ палатѣ, если и не въ настоящую сессію, то въ началѣ сессіи 1881 года. За голосованіемъ закона объ отмѣнѣ несмѣняемости судей на годовой срокъ по статьямъ, и но голосованіи его въ цѣломъ -- онъ былъ принятъ 292-мя голосами противъ 166-ти.
   

III.
Продолженіе процесса Сиссэ-Каула.-- Письмо Юнга-сына въ Фигаро.-- Предложеніе Лэзана.-- Осужденіе "Petit Parisien".-- Назначеніе парламентскаго слѣдствія по дѣлу Сиссэ.-- Засѣданіе суда исправительной полиціи 25-го, 26-го и 27-го ноября.-- Нѣсколько театральныхъ новостей.

   Дѣло Сиссэ и Каула получило именно такое развитіе, какъ я предсказывалъ: оно грозитъ цѣлымъ рядомъ процессовъ и затянется до безконечности. Сиссэ затѣялъ процессъ противъ Лэзана и Рошфора въ судѣ исправительной полиціи, а баронесса, какъ она заявила въ Фигаро отъ 30-го октября, кромѣ жалобъ на газеты, выказала стремленіе притянуть къ суду "преимущественно своего мужа и его адвоката Аллу, "главнаго виновника сыплящихся на нее клеветъ". Но, къ ея сокрушенію, Аллу не можетъ быть привлеченъ къ суду, такъ какъ законъ освобождаетъ адвокатовъ отъ отвѣтственности за слова ихъ рѣчей въ защиту своихъ кліентовъ, а другой законъ требуетъ, чтобы замужняя женщина, даже разлученная судомъ съ мужемъ прежде начатія съ нимъ процесса, заручилась предварительнымъ его на это согласіемъ. Несмотря на это, г-жа Каула все-таки подала свои жалобы, но гражданскій судъ первой инстанціи не разрѣшилъ ей процесса съ мужемъ и съ "Gazette des tribunaux", гдѣ былъ напечатанъ отчетъ о процессѣ Юнга-Вестина, предоставивъ ей право судиться съ "Intransigeant", "Mot d'Ordre", "Justice", "Petit Parisien" или "Evénement" -- за тѣ комментаріи, какими сопровождалось въ нихъ описаніе процесса и за обвиненіе г-жи Каула въ шпіонствѣ. Затѣмъ, въ это дѣло вмѣшались шантажники, которые захотѣли воспользоваться гнѣвомъ баронессы, и нѣкто Котенъ явился къ ней съ предложеніемъ за 4,000 франковъ (половину впередъ наличными) выкрасть изъ письменнаго стола Юнга разныя скандальныя письма и документы. Она притворилась согласною и извѣстила о предложеніи полицейскаго префекта, слѣдствіемъ чего Котена судили и присудили къ 8-ми мѣсячному тюремному заключенію. Оказалось, что шантажистъ совершенно не зналъ даже Юнга или кого либо изъ его окружающихъ.
   15-го ноября на страницахъ "Фигаро" появилось довольно длинное письмо за подписью Эжена Юнга, ученика реторическаго класса лицея фонтанъ. Юноша этотъ въ своемъ письмѣ подтверждалъ справедливость того, что въ 1875 году, когда ему было 11 лѣтъ и онъ находился въ военной школѣ, его начала посѣщать мать, "разсказавшая ему всю исторію своего разъѣзда съ мужемъ и сваливавшая на него всю вину этого. "Мнѣ было 4 года пишетъ онъ:-- когда мать меня оставила и я никогда не слыхалъ, чтобы кто-нибудь произносилъ при мнѣ самое ея имя... Я также не хочу ее знать, какъ она не захотѣла знать меня въ моемъ дѣтствѣ, и какъ ее, конечно, не захотятъ знать всѣ честные люди. Знаю я только то, что ношу имя своего отца, съ которымъ никогда не разставался и не разстанусь. Мнѣ вчера только минуло 17 лѣтъ, и я сожалѣю лишь о томъ, что я еще не въ томъ возростѣ, чтобы наказать всѣхъ тѣхъ, кто позволяетъ себѣ разглашать объ отцѣ моемъ что-либо дурное". Помѣщеніе этого письма въ "Фигаро" раздражило отца Юнга, и онъ въ тотъ же день явился въ ея редакцію для заявленія "своего удивленія и крайняго сожалѣнія", что эта газета могла принять заявленіе огорченнаго мальчика, котораго отецъ всегда старался держатъ въ невѣденіи семейныхъ дрязгъ и только о томъ и заботился, чтобы до него какъ-нибудь не дошелъ слухъ о несчастномъ процессѣ. Редакція, конечно, вынуждена была извиниться, но, какъ бы то ни было, помѣщеніемъ письма мальчика, позорящаго свою мать, она вплела новые лавры въ свой далеко не почетный вѣнецъ.
   На частномъ собраніи крайнихъ лѣвыхъ, происходившемъ наканунѣ открытія палатъ, Лэзанъ объявилъ своимъ товарищамъ, что онъ намѣренъ предложить начатіе слѣдствія о дѣятельности Сиссэ. Крайніе лѣвые одобрили эту мысль единодушно. Республиканскій союзъ, съ своей стороны, согласился поддерживать это предложеніе по почину докладчика бюджета военныхъ расходовъ Амеде Ле-Фора.
   Ле-форъ этотъ былъ долгое время редакторомъ военнаго отдѣла газеты "France", но оставилъ эту редакцію немедленно, едва Эмиль де-Жирарденъ, главный редакторъ, принялъ въ дѣлѣ Сиссэ сторону г-жи Каула.
   Не дожидаясь ни засѣданія суда исправительной полиціи, куда онъ былъ вызванъ, ни рѣшенія палаты о начатіи слѣдствія, Лэзанъ напечаталъ въ своемъ журналѣ, "le Petit Parisien", подробное обвиненіе противъ г-жи Каула и Сиссэ, въ которомъ приводилъ, на основаніи собранныхъ имъ свѣденій, что баронесса Каула, нѣмка по происхожденію, была изгнана изъ Россіи, какъ уличенная прусская шпіонка, что, состоя въ открытомъ сожительствѣ съ де-Сиссэ, она имѣла свободный входъ въ помѣщеніе военнаго министерства, когда имъ управлялъ де-Сиссэ, что въ. 1872 г., министръ своею подписью утвердилъ продажу оружія новаго образца, что возбудило общее негодованіе въ войскѣ и публикѣ, что при возведеніи фортификаціонныхъ работъ около форта Исси и на границѣ, произошло нѣсколько скандальныхъ столкновеній, что снабженіе войскъ оружіемъ и обмундированіемъ, происходившее при управленіи министерствомъ Сиссэ, было ведено такъ, что могло вызвать опасность для государства, такъ какъ генералъ всѣмъ своимъ вліяніемъ и властью служилъ только частнымъ интересамъ г-жи Каула. Въ слѣдующемъ No той же газеты появилось заявленіе одного изъ сотрудниковъ ея, Шавена, что уже имѣются свидѣтели, которыя могутъ передъ судомъ подтвердить всѣ разсказанные факты и еще много другихъ въ томъ же родѣ, напримѣръ, что г-жа Каула была изгнана изъ дипломатическихъ салоновъ Англіи, вслѣдствіе заявленій, сдѣланныхъ г-жею Новиковой), что она открыто жила въ одномъ отелѣ съ Сиссэ на водахъ въ Контрексвиллѣ въ 1875, 76 и 77 годахъ, что въ Парижѣ у ней былъ открытый салонъ, посѣщаемый различными политическими дѣятелями и въ томъ числѣ Эмилемъ де-Жирарденомъ, за которымъ полиція Тьера вынуждена была слѣдить, что она вела роскошную жизнь и обладала великолѣпнымъ помѣщеніемъ, а средства для этого получала отъ платы за комиссію по разнымъ поставкамъ въ военное министерство, напримѣръ, въ видѣ преміи за скупку въ Германіи завоеваннаго у Франціи оружія. Главная же сущность обвиненія противъ Сиссэ формулировалась газетою такъ: "Онъ способствовалъ доступу агента, состоящаго на службѣ чужого правительства, въ бюро военнаго министерства, и агентъ этотъ могъ получить, путемъ ли посѣщенія министерства или посредствомъ личныхъ сношеній съ министромъ, цѣлый рядъ свѣденій и документовъ, которые и передавалъ за-границу. Во все управленіе имъ министерствомъ происходили въ немъ всевозможные безпорядки и производились поставки въ явный ущербъ государственныхъ денежнымъ интересамъ". Вслѣдъ за статьями помѣщенъ списокъ 46-ти свидѣтелей, которые были согласны явиться передъ судомъ для доказательства истины всего изложеннаго. Въ числѣ ихъ находились имена Юнга, Эдмонда Абу, генерала Берто, главныхъ фабрикантовъ оружія, финансиста де-Субейрана, нѣсколькихъ французскихъ и иностранныхъ банкировъ, г-жи Люси де-Каула, американскаго полковника Клемана, генераловъ Галиффе, Серре де-Ривьера, Шанзи и т. д.
   Предложеніе о назначеніи слѣдствія о Сиссэ поступило въ палатѣ на очередь 28-го ноября. Первымъ поддержалъ его бонапартистъ Жанвье де-ла-Моттъ-отецъ, на основаніи того, что Сиссэ самъ требовалъ его отъ Фарра, да еще обвинялъ его, что онъ, не начиная суда, препятствуетъ оправданію своего товарища и стараго служаки. Поль де-Кассаньякъ тоже присоединился къ этому мнѣнію. Вызванный на объясненія Фарръ заявилъ, что такъ какъ, по случаю скандальнаго процесса Юнга, онъ лишилъ Сиссэ командованія корпусомъ, а въ министерствѣ назначилъ слѣдствіе, которое не открыло никакихъ злоупотребленій, то онъ не видитъ основанія, чтобы правительство не могло ограничиться этими мѣрами. Но докладчикъ комиссіи Ле-Форъ, поздравивъ палату, что она чуть не единодушно желаетъ добиться въ этомъ дѣлѣ свѣта, объяснилъ, что парламентское слѣдствіе, имѣющее всевозможныя полномочія, можетъ удобнѣе всякой другой мѣры доказать невинность Сиссэ, почему избѣгать его и не слѣдуетъ. Предложеніе нѣкоторыхъ депутатовъ отложить назначеніе слѣдствія до окончанія процесса Сиссэ противъ печатныхъ обвиненій, поддержанное Леономъ Рено, отвергнуто большинствомъ 249 голосовъ противъ 215, и было рѣшено тутъ же, вставаніемъ и сидѣніемъ, что назначается слѣдственная комиссія изъ 22 членовъ, списокъ членовъ которой, выбранныхъ большинствомъ и меньшинствомъ палаты, тотчасъ же будетъ составленъ.
   25-го ноября, въ восьмой камерѣ исправительной полиціи начался процессъ Сиссэ противъ Лэзана и Рошфора, подъ предсѣдательствомъ Картье, получившаго извѣстность тѣмъ, что при обсужденіи самыхъ серьёзныхъ дѣлъ, онъ позволяетъ себѣ отпускать разныя плоскія шуточки. Генералъ Курто де-Сиссэ явился въ полу-парадной формѣ дивизіоннаго начальника. Нѣсколько позднѣе появился и Рошфоръ въ наглухо застегнутомъ сюртукѣ, съ обычной своей иронической улыбкой. Лэзанъ на судоговореніе не явился, такъ какъ полагалъ, что въ качествѣ депутата, онъ не можетъ самолично являться въ судъ безъ того, чтобы на преслѣдованіе его не было сначала испрошено разрѣшенія палаты. Рѣшено было начать судъ въ его отсутствіи. Адвокатъ его Ривьеръ заявилъ, что проситъ отсрочки суда до полученія результата парламентскаго слѣдствія, которое одно въ состояніи все разъяснить, такъ какъ оно можетъ добыть въ военномъ министерствѣ необходимые ему документы. Судъ въ этой отсрочкѣ ему отказалъ и Рошфоръ вынужденъ былъ согласиться на начатіе преній.
   Почти все первое засѣданіе заняли показанія свидѣтелей, вызванныхъ де-Сиссэ. Бывшій военный министръ, Грелэ, показалъ, что онъ ничего никогда не слыхалъ ни о незаконныхъ поставкахъ, ни о допущеніи въ помѣщеніе министерства иностраннаго агента, а г-жи Каула совершенно не знаетъ. Генералъ Рансонъ распинался за совершеннѣйшую правильность покупки и продажи кавалерійскихъ лошадей. Рошфоръ спросилъ его, не слыхалъ ли онъ чего-нибудь о самоубійствѣ полковника Клемана во время одной изъ такихъ покупокъ? Свидѣтель отвѣчалъ, что лицо это застрѣлилось по другой причинѣ, а именно, не исполнивъ какъ слѣдуетъ одного отданнаго ему приказанія. "Говорятъ, однако же, продолжалъ Рошфоръ:-- что самоубійство это было фиктивное, и что полковникъ Клеманъ живъ до сихъ поръ!" -- У меня съ собой протоколъ объ его смерти, отвѣтилъ свидѣтель.-- Нѣсколько позднѣе, хозяинъ одной гостинницы въ Булонѣ заявилъ, что самоубійство Клемана, принявшаго опій и порѣшившаго съ собою двумя выстрѣлами изъ револьвера, произошло въ его отелѣ, и что онъ самъ видѣлъ его трупъ.-- "Что же, господинъ Рошфоръ, вы скажете о переданномъ вамъ слухѣ? вмѣшался Картье.-- Слухи бываютъ вѣдь разные, и въ Германіи, какъ я, напримѣръ, знаю, ходитъ слухъ, что императоръ Барбаросса еще живъ".-- "Конечно, слухи бываютъ разные, отвѣчалъ Рошфоръ: -- былъ слухъ вѣдь и о томъ, что Базенъ невиненъ". Одинъ изъ высшихъ агентовъ министерства, генералъ Беріо, заявляетъ, что поставки въ военное время совершаются при такихъ условіяхъ, при которыхъ никакіе подлоги невозможны; онъ сомнѣвается, чтобы парламентское слѣдствіе могло открыть что-либо незаконное относительно ихъ и утверждаетъ, что не имѣетъ никакого понятія о г-жѣ Каула.-- "Этой дамы рѣшительно никто не знаетъ, и я начинаю думать, что ея вовсе не существуетъ!" воскликнулъ на это Рошфоръ.
   Что при возведеніи фортификацій не могло быть ничего незаконнаго, утверждаетъ генералъ Серре де-Ривьеръ, "потому что мы честные люди и подобныя обвиненія не позволительны". Генералъ Фэ утверждаетъ, что впродолженіе его шестилѣтней службы, изъ министерства не пропадало никакого плана мобилизаціи. "А не могли ли его списать?" спрашиваетъ Рошфоръ. "Ни въ какомъ случаѣ", утверждаетъ другой генералъ, тоже никогда не слыхавшій о посѣщеніяхъ министерства г-жею Каула. Интендантъ Гюйо и инспекторъ финансовъ Реноденъ свидѣтельствуютъ, что во все время управленія министерствомъ де-Сиссэ, они не видали никакихъ неправильностей. Директоръ купальнаго заведенія и инспекторъ водъ Контрексвилля говорятъ, что ни въ 1875, ни въ 1876, 1877 годахъ де-Сиссэ и г-жа де-Каула не жили одновременно въ этой мѣстности; а между тѣмъ, одинъ весьма близкій мнѣ пріятель, лечившійся тамъ два года сряду, именно въ это время видѣлъ ихъ тамъ ежедневно неразлучными. Рошфоръ, по окончаніи допроса свидѣтелей въ пользу Сиссэ, заявляетъ, что его свидѣтелей на судѣ нѣтъ, потому.что онъ счелъ срокъ приглашенія ихъ пропущеннымъ, введенный въ заблужденіе замѣткой, помѣщенной объ этомъ въ France", которой, казалось, нельзя было не вѣрить, зная, какъ зорко слѣдитъ за процессомъ Эмиль де-Жирарденъ. Онъ припоминаетъ, сколько преслѣдованій онъ навлекъ на себя нападками на дѣятелей имперіи, "однако, продолжалъ онъ:-- событія меня оправдали. Мы были свидѣтелями Седана и многаго другого. Въ настоящее время, я точно также думалъ исполнять свой долгъ, но вижу, что мнѣ придется дорого заплатить за то, что я позволилъ себѣ, взглянуть на дѣйствія военныхъ министровъ также близко, какъ глядѣлъ на дѣла имперіи".
   При открытіи засѣданія 26-го, Лэзанъ явился и просилъ отмѣны заочности, констатированной наканунѣ; адвокатъ же его просилъ восьми-дневной отсрочки преній, чтобы имѣть возможность вызова 49 свидѣтелей. Такая же просьба была заявлена и отъ имени Рошфора. Но исполнить эти требованія въ видахъ раскрытія истины, судъ не отважился, такъ какъ соблюденіе формальности для него всего дороже, а потому, на основаніи какого-то закона 1819 года, рѣшено было продолжать пренія.
   Адвокатъ де-Сиссэ, Робипе де-Клери, обѣлилъ своего кліента чище голубя и, оканчивая свою апологію, сказалъ, что попытка къ диффамаціямъ его есть не что иное, какъ месть сторонниковъ коммуны. Присутствовавшіе на судѣ молодые адвокаты изъ реакціонеровъ привѣтствовали эту неожиданную выходку неистовѣйшими рукоплесканіями. Поднялся такой шумъ, что предсѣдатель былъ вынужденъ позвать муниципальную стражу и приказать ей очистить зало, "въ виду непристойной и оскорбительной манифестаціи, произведенной, по большей части, адвокатами въ мантіяхъ". Это замѣчаніе вызвало старѣйшинъ настоящаго и прежняго адвокатскаго сословія, которые принесли извиненіе отъ имени всего адвокатскаго состава и сказали, что они замѣтили въ этихъ мантіяхъ множество неизвѣстныхъ имъ лицъ. Оказалось, дѣйствительно, что различные свѣтскіе "шелопаи", чтобы протереться въ засѣданіе безъ билетовъ, позволили себѣ вырядиться въ эти мантіи.
   Адвокатъ газеты "Le Petit Parisien", депутатъ Арманъ Ривьеръ, въ своей рѣчи представилъ совершенно обвинительный актъ противъ генерала Сиссэ, подписавшаго вмѣстѣ съ Базеномъ мецкую капитуляцію, главнаго виновника въ казни безъ суда депутата Мильера, и кто бы что ни говорилъ, любовника г-жи Каула и жертву ея интригъ, если только не сообщника. "Мы доказали бы все это, произнесъ онъ:-- еслибы было дозволено явиться нашимъ свидѣтелямъ, и мы все это докажемъ передъ палатою, назначившею парламентское слѣдствіе". 27-го, Лэзанъ призналъ себя вполнѣ отвѣтственнымъ за все, что было напечатано въ "Petit Parisien"; рѣзкость же статей этихъ, по его словамъ, происходила, вслѣдствіе его желанія разъяснить въ этомъ дѣлѣ всю правду. Она все равно разъяснится передъ палатою, такъ какъ передъ нею будутъ говорить и тѣ, которые молчали бы на судѣ "изъ опасенія потерять мѣста и хлѣбъ, которымъ кормятъ свое семейство". Онъ приводитъ то мѣсто изъ доклада Ривьера но дѣлу Базена, гдѣ говорится о Сиссэ, какъ "о посредникѣ въ гнуснѣйшей изъ современныхъ измѣнъ". Онъ отрицаетъ, чтобы судъ своимъ рѣшеніемъ могъ возвратить честь бывшему министру. На это протестуетъ Робинъ прочитываетъ письмо одного артиллерійскаго офицера, обвиняющаго Лэзана въ томъ, что онъ, получивъ орденъ при защитѣ форта Иври во время осады, поступилъ, въ качествѣ больного, въ госпиталь, гдѣ и оставался до перемирія. Лэзанъ отвѣчаетъ, что письмо это писано его политическимъ врагомъ, и что его образъ дѣйствій можетъ быть засвидѣтельствованъ въ его пользу всѣми высшими офицерами, подъ начальствомъ которыхъ онъ служилъ. Рошфоръ снова требуетъ, чтобы былъ выслушанъ хотя одинъ изъ свидѣтелей, который могъ бы разъяснить судьямъ, какъ велась отчетность въ военномъ министерствѣ во время де-Сиссэ. Ему снова, отказываютъ въ этомъ, на основаніи закона 1818 года, и ему приходится ограничиться только чтеніемъ отрывка изъ письма этого свидѣтеля о томъ, какъ послѣ одной двухъ-милліонной поставки, министру было прислано на 150,000 франковъ вина.
   Товарищъ предсѣдателя, Ласевръ, резюмируя пренія, не считаетъ отношеній де Сиссэ къ г-жѣ Каула слишкомъ высоко-нравственными, но признаетъ въ статьяхъ диффамацію и заключаетъ, что виновные въ ней должны подвергнуться наказанію.
   Судъ, не присуждая, однако, никого къ тюремному заключенію -- приговариваетъ издателей "Petit Parisien" и "Intransigeant къ 200 франковъ штрафу каждаго, редакторовъ политическихъ отдѣловъ этихъ газетъ къ 4,000 франковъ каждаго и оба эти изданія къ 8,000 франковъ судебныхъ издержекъ, кромѣ 3,000 за помѣщеніе судебнаго рѣшенія въ 10 газетахъ.
   За этимъ процессомъ должны послѣдовать процессъ г-жи Каула съ газетами о диффамаціи, парламентское слѣдствіе и апелляціонный процессъ Лэзана и Рошфора на рѣшеніе 1-й инстанціи. Всѣ эти процессы обѣщаютъ быть чрезвычайно интересными и привести къ самымъ неожиданнымъ открытіямъ. А въ концѣ концовъ, конечно, къ радикальному преобразованію всего военнаго министерства.
   Недостатокъ мѣста заставляетъ меня умалчивать весьма часто о весьма интересныхъ новостяхъ изъ нашей общественной жизни, о которыхъ говорить потомъ уже поздно. Такъ, напримѣръ, я не могъ вамъ ничего сообщить о послѣднихъ дняхъ смерти и похоронахъ Оффенбаха, не говорилъ о новомъ добровольномъ изгнаніи Филипса Hià, о конгрессахъ соціалистовъ и гаврскихъ рабочихъ и т. д. Теперь приходится ограничиться двумя словами о вступленіи въ число сорока безсмертныхъ Лабиша, между тѣмъ какъ оно надѣлало въ интеллигентныхъ кружкахъ много шума. Засѣданіе принятія Лабиша было одно изъ самыхъ веселыхъ и оживленныхъ собраній этой академіи, какія я только могу запомнить -- да и значеніе вступленія автора веселыхъ комедій, водевилей, а болѣе фарсовъ, въ родѣ "Путешествія Перришона" и "Соломенной шляпки", да еще для замѣщенія вакансіи такого сухого и деревяннаго классика, янсениста и орлеаниста, какимъ былъ Сильвестръ де Сасси -- весьма характерно и служитъ, конечно, "знаменіемъ времени".
   Театральныхъ сценическихъ новостей, т. е. такихъ, которыя заслуживали бы отчета, на этотъ разъ никакихъ нѣтъ. Для поясненія этого довольно сказать, что наибольшій успѣхъ выпалъ за это время на долю 5-ти актной пьесы въ 16-ти картинахъ Деннери и Жюля Верна, якобы изъ русскаго быта, "Мишель Строговъ" для приданія мѣстнаго колорита которой, насъ угощаютъ пляской московскихъ цыганъ при электрическомъ освѣщеніи, картиной празднества казанскихъ татаръ, бомбардированіемъ телеграфной избы, сценой никогда не происходившей осады Иркутска и движущейся панорамой, береговъ Ангары. Правда, что въ декоративномъ отношеніи дирекція театра Шателе ничего не пожалѣла, чтобы эта передѣлка извѣстной книги Верна превзошла своей постановкой все, что Парижъ до сихъ поръ видѣлъ, но съ искусствомъ всѣ такія усилія, разумѣется, ничего общаго все-таки не имѣютъ.
   За то на этотъ разъ мнѣ приходится говорить о цѣлыхъ трехъ піесахъ, которыя не могли быть играны на нашихъ сценахъ, двѣ изъ-за цензурныхъ условій, а третья изъ-за политической нестройности Парижа въ настоящую минуту. Первая изъ нихъ принадлежатъ новому драматургу, Альфреду Гассье, взята изъ надѣлавшихъ столько шуму мексиканскихъ событій и называется именемъ извѣстнаго историческаго дѣятеля: "Хуареса". Запрещеніе ея для сцены театральная цензура мотивировала необходимостью "охраненія національной солидарности" и "защиты чести войска". Какъ вамъ понравится эта солидарность республики съ преступною продѣлкою второй имперіи и смѣшеніе чести арміи съ достойной всякаго презрѣнія личностью Базена? Нѣкоторые думаютъ, что умыселъ у цензуры былъ другой и что она опасалась постановкою на сцену трагической казни Максимилліана разбередить свѣжія раны брата несчастной эко-императрицы Шарлоты, бельгійскаго короля, или раздражить австрійскаго императора перенесеніемъ на помостки сцены тяжелой и горькой для него семейной драмы. Но такія предположенія немыслимы, такъ какъ и въ Австріи и въ Бельгіи свобода печати и театральныхъ представленій достигла такой широты, что въ Вѣнѣ, напримѣръ, въ двухъ шагахъ отъ дворца Габсбурговъ, дается драма на тотъ же сюжетъ, подъ названіемъ "Кверетаро", а въ Брюсселѣ предлагали Гассье поставить его пьесу и ее бы тамъ уже давали, еслибы онъ не отклонилъ предложенія и не захотѣлъ, чтобы пьеса его шла прежде въ Парижѣ. Теперь онъ удовольствовался тѣмъ, что напечаталъ свою пьесу въ фельетонахъ маленькой газеты "фонарь". Въ чтеніи пьеса эта имѣла огромный успѣхъ, но вызвала протестъ нѣкоего Мирамона, сына одного изъ генераловъ, участвовавшихъ въ мексиканской экспедиціи тѣмъ, чѣмъ онъ былъ на самомъ дѣлѣ и какимъ занесется въ исторію -- измѣнникомъ отечества. Мирамонъ-сынъ вызвалъ автора на дуэль и получилъ на ней весьма значительную рану въ руку.
   Другая пьеса -- "Новобрачные" гг. Эркманнъ-Шатріанъ, которая была уже недозволена въ прошломъ году для представленія на театрѣ Ambigu, подъ названіемъ "Эльзасъ" и о которой я своевременно вамъ подробно сообщалъ. Теперь авторы передѣлали ее такъ, что изъ нея выкинуты всякіе политическіе намеки и, повидимому, она не могла бы въ этой передѣлкѣ вызвать и тѣни неудовольствія самыхъ рьяныхъ льстецовъ Бисмарка. Помимо названія, множества фразъ и даже пушечнаго залпа бомбардировки, придававшій нѣсколько политическій характеръ простой семейной драмѣ, изъ нея выброшена единственная фраза, которою могли еще оставаться недовольны храбрые тевтонцы, состоящая въ словахъ служанки гостинницы, которая говоритъ: "Боже мой, какъ эти нѣмцы здѣсь накурили!" Хотя Эркманъ и стоялъ за нее, но Шатріанъ соглашался и ее вычеркнуть, однако, ни тотъ, ни другой изъ авторовъ не могли согласиться на перенесеніе дѣйствія изъ Эльзаса въ другую какую либо французскую провинцію, а этого-то именно отъ нихъ и требовали! Отказъ ихъ подчиниться такому насилію обусловилъ то, что министръ народнаго просвѣщенія укрѣпилъ своей подписью постановленіе товарища государственнаго секретаря по вѣдомству изящныхъ искуствъ, гласящее такъ: "Пьеса запрещена на основаніи тѣхъ же мотивовъ, по которымъ недозволена постановка ея на сцену въ прошломъ году". Третьею пьесою, которой не суждено было явиться на сценѣ -- трагедія Поля Дерулэда, автора "Гетмана", называющаяся "Моавитянка". Авторъ предоставилъ ее дирекцій "Одеона", но Вормсъ и Кокеленъ посодѣйствовали тому, что она была принята на сцену театра Французской Комедіи. Время для представленія было назначено и уже обдумывались костюмы и декораціи, какъ вдругъ неуспѣхъ "Даніеля Роша" охладилъ пылъ директора Перрена и заставилъ его задуматься надъ общимъ клерикальнымъ направленіемъ пьесы и политическими намеками тога же характера на настоящее Франціи. Осторожный директоръ хватилъ, однако же, черезъ край въ своемъ усердіи передъ правительствомъ. Поль Дерулэдъ читалъ свою пьесу на одномъ изъ вечернихъ собраній г-жи Адамъ и въ числѣ его слушателей находился и Гамбетта. Трибунъ выслушалъ безъ всякаго неудовольствія всю пьесу, нѣсколько разъ одобрялъ автора за нѣкоторыя сцены и уполномочилъ его повторить всѣмъ, кому авторъ найдетъ нужнымъ, что онъ лично не видитъ никакого неудобства въ томъ, чтобы со сцены проводились всевозможные взгляды, прямо противоположные его собственнымъ, только подъ однимъ условіемъ, чтобы это дѣлалось талантливо. "Моавитянка" была напечатана и выдержала уже 12 изданій, но, по моему мнѣнію, она до нельзя скучна, а при представленіи на сценѣ просто усыпила бы самыхъ отъявленныхъ клерикаловъ, несмотря на все сочувствіе къ нимъ, выражаемое авторомъ.

Людовикъ.

   Парижъ, 28-го ноября 1880 г.

"Отечественныя Записки", No 12, 1880

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru