Шекспир Вильям
Крещенский вечер, или Все что хотите

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Шекспиръ

КРЕЩЕНСКІЙ ВЕЧЕРЪ,
или
ВСЕ ЧТО ХОТИТЕ

ПЕРЕВОДЪ П. П. ГНѢДИЧА

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
MCMVIII

   

Предисловіе.

   Шекспиръ задалъ своимъ комментаторамъ головоломную задачу -- доискаться, откуда онъ заимствовалъ сюжетъ "Крещенскаго вечера". Извѣстно, что критики величайшаго изъ писателей не безъ особаго удовольствія подчеркиваютъ, что онъ не былъ одаренъ оригинальнымъ талантомъ, и всегда заимствовалъ свои сюжеты,-- даже частенько, какъ опытный плагіаторъ, изъ двухъ-трехъ источниковъ заразъ. Правда, въ концѣ концовъ и комментаторы согласны, что прототипы, служившіе оригиналомъ Шекспиру, со стороны художественной и психологической, не выдерживаютъ никакого сравненія съ его пьесами -- но все же заимствованіе фабулы ставится ими на счетъ,-- какъ будто фабула имѣетъ какое нибудь значеніе для художественнаго творчества!
   Роясь въ пыли архивовъ, одинъ критикъ прямо указалъ на Плавта: вотъ источникъ "Крещенскаго Предисловіе. Крещенскій вечеръ вечера". Другой не пошелъ такъ далеко и скромно упомянулъ, что въ одной изъ прочитанныхъ имъ 214 новеллъ Маттео Банделло,-- именно въ 36-мъ разсказѣ второго тома,-- имѣется какъ разъ подходящій для заимствованія сюжетъ. Потомъ стали указывать на какую-то комедію Николо Секки, потомъ -- на "Герцога Аполлонія и Силлу" Барнэби Ричъ. Къ счастью, источники эти нисколько не мѣшаютъ, по единогласному отзыву тѣхъ-же критиковъ, поставить "Крещенскій вечеръ" не только наряду съ лучшими комедіями Шекспира, но возвысить его надъ "Двумя веронцами", "Комедіей ошибокъ" и даже надъ "Усмиреніемъ строптивой", "Много шуму изъ за пустяковъ" и "Виндзорскими проказницами", какъ "превосходнѣйшее литературное произведеніе".
   Потомъ явилась еще другая загадка -- названіе. Почему пьеса названа "Twelfth Night"? По англійскимъ святцамъ -- Twelfth Night -- канунъ крещенія, двѣнадцатая ночь отъ Рождества,-- какъ у насъ "пятидесятницей" святцы называютъ Троицынъ день. Никакого отношенія къ кануну крещенія пьеса не имѣетъ. Поэтому рѣшили, что она была написана именно для представленія въ Крещенскій сочельникъ, когда, было принято давать въ театрахъ новыя пьесы. Однако, явился солидный ученый, который дорылся до свидѣтельства, что пьеса была дана впервые 1 февраля 1601 года; такимъ образомъ, пала, единственная возможность прицѣпить къ пьесѣ неподходящее заглавіе. Тогда другой не менѣе почтенный изыскатель рѣшилъ, что Шекспиръ своимъ заглавіемъ намекаетъ на запеченный въ крещенскомъ пирогѣ бобъ, который даетъ счастье тому случайному счастливцу, кому попадется за ужиномъ. И герои пьесы,-- Віола, Оливія и Герцогъ -- всѣ тоже игралища случая, и счастье ихъ столь же неожиданно, какъ и счастье въ крещенскомъ пирогѣ.
   По моему мнѣнію, бобъ -- жестокая натяжка, и первое предположеніе основательнѣе. Что приготовленная къ крещенскому кануну пьеса пошла тремя недѣлями позднѣе (быть можетъ, по болѣзни артиста), на это указываетъ второе названіе пьесы, что можетъ считаться у Шекспира явленіемъ совершенно необычнымъ. Новое названіе "Все что хотите", ("What You Will") можетъ быть придано любой изъ его пьесъ,-- настолько оно обще; но первое названіе, подъ которымъ уже была извѣстна въ театрѣ пьеса, осталось. Можетъ быть, если-бъ "Twelfth Night" была напечатана при жизни автора, мы бы увидѣли одно названіе, именно -- второе, и, быть можетъ, оказалось-бы меньше неоконченныхъ стиховъ, которые въ нашемъ изданіи отмѣчены знакомъ *.
   Для перевода я остановился на новомъ, строго-проредактированномъ: изданіи "Shakespeare's comedy of Twelfth Night", published by J. М. Dent and Co. London, 1906 г."
   Вся стихотворная часть пьесы переведена строка въ строку, за нумераціей, для облегченія справокъ и указаній, принятыхъ въ англійской литературѣ обычной формулой -- "II, и, 27",-- т. е. Актъ II, сц. и, стихъ 27".

П. Гнѣдичъ.

   7 іюля 1908 г.
   Вуокси.
   

Дѣйствующія лица.

   Орсино, герцогъ Иллиріи.
   Себастьяно, братъ Віолы
   Антоніо, морякъ, другъ Себастьяна.
   Морской капитанъ, другъ Віолы.
   Валентинъ } приближенные герцога.
   Куріо }
   Синьйоръ Тоби Бэльчъ, дядя Оливіи.
   Синьйоръ Эндрю Экчикъ.
   Мальволіо, управляющій домомъ Оливіи.
   Фабіано } служащіе у Оливіи.
   Фэстъ, шутъ }
   1-й караульный офицеръ.
   2-й караульный офицеръ.
   Священникъ.
   
   Оливія.
   Віола.
   Марія, прислужница Оливіи.

Придворные, духовныя лица, моряки, караульщики, музыканты и другіе служащіе.

Дѣйствіе -- въ Иллирійскомъ городѣ, и на сосѣднемъ морскомъ побережьѣ.

   

Звѣздочкой * обозначенные стихи неконченные Шекспиромъ.

   

Актъ первый.

Сцена 1.

Комната во дворцѣ Герцога.
Входятъ: Герцогъ, Куріо и другіе придворные. Играетъ музыка.

   Герц. Любовь живетъ гармоніей созвучій:
             Еще играйте! Звуками упившись,
             Быть можетъ, я несчастной страсти жажду
             И утолю. Послѣдніе аккорды
             Мнѣ сладостны, какъ южный вѣтерокъ,
             Что напоенъ дыханіемъ фіалокъ...
             Ахъ, нѣтъ, довольно! Прелесть новизны
             Утрачена, и нѣтъ очарованья!..
             Божекъ любви: ты прихотливъ -- и мощенъ,
             Ты и причудливъ и непостояненъ, 10
             Ты поглощаешь все собой, какъ море,
             И лучшія сокровища, попавъ
             Въ объятія твои -- теряютъ цѣну
             Въ единый мигъ... О, прихотливый богъ --
             Ты -- воплощенье міровой причуды!
   Куріо. Хотите, герцогъ,-- ѣдемъ на охоту?
   Герц.-- За кѣмъ?
   *Куріо.--                     Ну, за оленемъ...
   Герц.-- Я безъ того охотой чудной занятъ:
             Казалось мнѣ, когда впервые я
             Оливію увидѣлъ -- свѣжимъ лѣсомъ 20
             Повѣяло вокругъ,-- мгновенно я
             Былъ обращенъ въ оленя,-- и меня,
             Какъ стая псовъ, преслѣдуютъ желанья.

[Входитъ Валентинъ.

             Какія вѣсти отъ нея?
   Вал.                                                   Я не былъ
             Къ ней, государь, допущенъ. Мнѣ служанка
             Передала такой отвѣтъ: семь лѣтъ
             Ея лицо отъ солнца будетъ скрыто
             Подъ трауромъ монашеской вуали,
             И ежедневно миръ укромной кельи 30
             Ея слезами будетъ орашенъ,--
             И все затѣмъ, чтобы о братѣ память
             Цвѣла живой въ ея воспоминаньяхъ.
   Герц. О, если сердце у нея такъ нѣжно
             И такъ пылать любовью можетъ къ брату,
             То какъ она полюбитъ въ мигъ, когда
             Ее пронзитъ стрѣла любви златая
             И всѣ другія чувства умертвитъ,
             Когда вся жизнь, всѣ помыслы и чувства,--
             Все покорится одному владыкѣ!
             Пойдемте въ садъ,-- подъ сѣнью купъ цвѣтущихъ 40
             Такъ сладостны мечтанья о любви!

[Уходятъ.

   

Сцена II.

Берегъ моря.
Входятъ Віола, Капитанъ и матросы.

   * Віола. Друзья, что это за страна?
   *Кап. Иллирія, синьйора.
   Віола. Что дѣлать мнѣ въ Иллиріи, когда
             Мой братъ въ Эллизіѣ! Но онъ, быть можетъ,
             Не утонулъ? Какъ думаете вы?
   Кап. Хоть чудомъ, но спаслись-же вы?
   Віола.                                                             О бѣдный
             Мой братъ! И онъ такимъ-же чудомъ спасся!
   Кап. Весьма возможно. Въ утѣшенье вамъ
             Скажу, что послѣ кораблекрушенья,
             Когда съ немногими схватились вы 10
             За бортъ послѣдней шлюпки,-- я увидѣлъ,
             Какъ братъ вашъ, полнъ отваги и надежды,
             Привязывалъ себя къ обломку мачты,
             Носившейся средъ волнъ, и плылъ на ней
             Какъ на спинѣ дельфина Аріонъ;
             Онъ счастливо боролся съ грознымъ моремъ,
             *Пока я могъ слѣдить за нимъ...
   Віола. Вотъ золото тебѣ за эту вѣсть!
             Твои слова, въ связи съ моимъ чудеснымъ
             Спасеніемъ, теперь даютъ надежду 20
             Что братъ мой живъ... Ты знаешь этотъ край?
   Кап. Еще бы! въ трехъ часахъ ѣзды отсюда
             Не болѣе -- родился я и выросъ.
   *Віола. Кто здѣсь властитель?
   Кап. И родомъ и душой великій Герцогъ.
   *Віола. Зовутъ его?
   *Кап. Орсино.
   Віола. Орсино! Отъ отца я это имя
             Слыхала. Онъ тогда былъ холостъ?
   Кап. Должно быть, не женатъ онъ и теперь -- 30
             Я въ прошломъ мѣсяцѣ ушелъ отсюда.
             Носились, впрочемъ, слухи (чернь такъ любитъ
             О знати пересуды) -- будто герцогъ
             Въ прекрасную Оливію влюбленъ.
   * Віола. А кто она?
   Кап. Чудесное и чистое созданье,
             Дочь графа. Съ годъ назадъ онъ умеръ; сыну
             Онъ поручилъ сестру,-- но вскорѣ братъ
             Скончался тоже,-- и она, отъ горя,
             Дала зарокъ -- отречься отъ мущинъ, 40
             И не встрѣчаться съ ними.
   Віола.                                                   О, когда-бы
             Попасть на службу къ ней, на время скрывъ
             Кто я,-- пока не будетъ свершено,
             Что замышляю.
   Кап.                                         Это очень трудно:
             Она не принимаетъ никого --
             *И даже Герцога...
   Віола. Ты, капитанъ, такъ добродушенъ съ виду...
             Хотя порой заманчивая внѣшность
             Пороки прикрываетъ,-- вѣрить мнѣ
             Хотѣлось-бы, что внѣшній видъ съ душою 50
             Твоею уживаются въ ладу.
             Прошу тебя,-- щедра награда будетъ,--
             Скрой званіе мое, и помоги
             Переодѣться такъ, чтобы могла
             Я свой исполнить замыселъ. Служить
             Я герцогу хочу. Ему представишь
             Меня, какъ евнуха,-- и эта ложь
             Покажется возможной: я умѣю
             И пѣсни пѣть, и съ музыкой знакома,
             Онъ будетъ мной доволенъ. Остальное -- 60
             Покажетъ время; но -- храни молчанье.
   Кап. Вы -- будьте евнухомъ,-- а я -- нѣмымъ;
             Пусть лопнутъ очи,-- если проболтаюсь!
   *Віола. Благодарю. Веди меня.

[Уходятъ.

   

Сцена III.

Домъ Оливіи.
Входятъ Синьйоръ Тоби Бэльчъ и Марія.

   Тоби. За какимъ чертомъ, племянница такъ убивается послѣ смерти своего брата? Вѣдь ничто такъ не сушитъ человѣка, какъ печаль.
   Марія. Вы бы домой пораньше возвращались, синьйоръ Тоби; графиня, ваша племянница, очень недовольна вашими ночными приходами.
   Тоби. Пусть лучше она будетъ недовольна мною, чѣмъ я ею.
   Марія. Право, держали бы вы себя поскромнѣе: говорятъ, скромность -- лучшій нарядъ.
   Тоби. Нарядъ? Мой нарядъ достаточно приличенъ для погребка. А сапоги развѣ плохи? А коли не годятся они -- пусть ихъ повѣсятъ за ихъ собственныя уши.
   Марія. Не доведутъ васъ до добра попойки. Еще вчера говорила объ этомъ графиня; да заодно вспоминала про этого болвана, что вы представили ей въ качествѣ поклонника.
   Тоби. А,-- синьйора Эндрю Экчика?
   Марія. Вотъ -- вотъ,-- насчетъ его!
   Тоби. Самый замѣчательный мужчина въ Иллиріи.
   Марія. Ужъ будто!
   Тоби. Я тебѣ говорю. У него три тысячи червонцевъ годоваго дохода.
   Марія. И всего этого, дай Богъ, чтобъ хватило на годъ: онъ и дуракъ и мотъ.
   Тоби. Фи, что за выраженія! Онъ превосходный музыкантъ, онъ говоритъ на трехъ-четырехъ языкахъ -- рѣжетъ, какъ по книгѣ; -- словомъ, одаренъ всѣми дарами природы.
   Марія. Глупость -- тоже даръ природы:-- онъ и глупъ и задира. Хорошо еще, что онъ, какъ всѣ трусы, до расправы дѣла не доводитъ, а то давно бы онъ получилъ,-- какъ говорятъ тѣ, кто знаютъ его,-- въ даръ могильный памятникъ.
   Тоби. Клянусь моей десницей, это росказни бездѣльниковъ и завистниковъ. Говори, кто они!
   Марія. А вотъ тѣ самые, что разсказываютъ, будто онъ съ вами напивается каждую ночь.
   Тоби. Да вѣдь мы пьемъ за здоровье племянницы? Я буду пить за нея, пока мое горло будетъ способно глотать, пока хоть одинъ стаканъ вина найдется въ Иллиріи. Трусъ и глупая птица, кто не будетъ пить за здоровье моей племянницы, пока голова его не закружится, какъ хорошій кубарь. Такъ-то, дѣвчонка моя! Castiliano vulgo! Вотъ жалуетъ сюда синьйоръЭндрю Эхъ-Чихъ.

Входитъ Синьйоръ Эндрю Экчикъ.

   Эндрю. Синьйоръ Тоби Бэльчъ! Какъ здоровье, синьйоръ Тоби Бэльчъ?
   Тоби. Милѣйшій синьйоръ Эндрю!
   Эндрю. Будьте здоровы, очаровательный бѣсенокъ.
   Марія. И вамъ того-же, синьйоръ.
   Тоби. Не робѣй, синьйоръ Эндрю, не робѣй!
   Эндрю. Кто такая?
   Тоби. Камеристка моей племянницы.
   Эндрю. Прелестная мадемуазель Неробѣй, позвольте...
   Марія. Меня зовутъ Мари, синьйоръ.
   Эндрю. Ахъ, прелестная мадемуазель Мари Неробѣй...
   Тоби. Постой, мой рыцарь, постой! "Неробѣй" -- это къ тебѣ относится:-- на абордажъ ее, умоляй ее, бери ее приступомъ!
   Эндрю. Въ такомъ обществѣ,-- о, клянусь, я никогда не посягну на это... Да, теперь я понимаю:-- это я не долженъ робѣть?
   Марія. Будьте здоровы, синьйоры!
   Тоби. Коли ты ее такъ выпустишь, синьйоръ Эндрю,-- пусть тебѣ никогда не вытягивать шпаги изъ ноженъ.
   Эндрю. Вы слышите, сударыня? пусть мнѣ никогда не вытягивать шпаги изъ ноженъ! Вы думаете, многоуважаемая, что вамъ въ руки попались дураки?
   Марія. Я думаю, синьйоръ, что вы совсѣмъ не въ моихъ рукахъ.
   Эндрю. Теперь, Мари,-- да,-- но современемъ... Попробуйте взять мою руку...
   Марія. Позвольте быть мнѣ свободной въ своихъ желаніяхъ... Суньте, пожалуйста, сперва свою руку въ бочку съ масломъ, чтобъ она размякла.
   Эндрю. Зачѣмъ, душа моя -- что обозначаетъ эта метафора?
   Марія. Она слишкомъ суха, синьйоръ.
   Эндрю. Ну, да! Что я за оселъ, чтобъ не держать мои руки сухими? Что же это за острота?
   Марія. Сухая, синьйоръ.
   Эндрю. У васъ другихъ нѣтъ?
   Марія. Нѣтъ: я ими набита до концовъ пальцевъ. Поэтому -- ваша рука не для меня: ищите кого помягче, чѣмъ я. [Уходитъ.
   Тоби. О, мой рыцарь,-- тебѣ слѣдуетъ подкрѣпиться стаканомъ Канарскаго. Сшибалъ тебя кто нибудь такъ съ ногъ?
   Эндрю. Никогда! Развѣ иногда сшибало съ ногъ само Канарское. Впрочемъ, я замѣчаю, что сталъ нисколько не остроумнѣе любого христіанина: такъ, самый заурядный человѣкъ. Должно быть, я слишкомъ много ѣмъ мяса: это вліяетъ на остроуміе.
   Тоби. Безъ сомнѣнія.
   Эндрю. Если это такъ -- слѣдуетъ его бросить.-- Ну, синьйоръ Тоби -- завтра я отправляюсь домой.
   Тоби. Pourquoi, дорогой мой рыцарь?
   Эндрю. Что такое "pourquoi"? Ѣхать или не ѣхать? Жаль, что вмѣсто занятія языками я предавался фехтованію, танцамъ и медвѣжьей травлѣ.-- Мнѣ слѣдовало отдаться искусствамъ.
   Тоби. Какая-бы тогда у тебя была великолѣпная прическа!
   Эндрю. Какъ? Ты думаешь,-- она была бы лучше, чѣмъ теперь?
   Тоби. О чемъ толковать! Вѣдь у тебя волосы отъ природы не вьются?
   Эндрю. Но позволь: развѣ моя прическа мнѣ не къ лицу?
   Тоби. Она восхитительна! Совершенно ленъ на прялкѣ. Того и жду, что какая нибудь экономка сожметъ тебя колѣнями и начнетъ сучить.
   Эндрю. Нѣтъ, синьйоръ Тоби,-- я все таки завтра ѣду. Племянница ваша не желаетъ даже показаться мнѣ на глаза. А если и покажется -- держу одинъ противъ четырехъ -- вовсе не для меня, разъ самъ Герцогъ ухаживаетъ за ней.
   Тоби. Никогда она за герцога не выйдетъ: она не пойдетъ замужъ за человѣка, который выше ее происхожденіемъ, лѣтами и умомъ. Я самъ слышалъ, какъ она клялась въ этомъ. Надѣйся!
   Эндрю.-- Ну-что-жъ,-- на мѣсяцъ еще останусь.-- Я вѣдь иногда бываю престранный. Вдругъ мнѣ захочется баловъ и маскарадовъ.
   Тоби. Какъ? Тебя забавляютъ эти ребяческія затѣи?
   Эндрю. Готовъ дать клятву,-- нѣтъ въ Иллиріи человѣка, которому я уступилъ-бы въ этомъ... Я не говорю о почтенныхъ сановникахъ: имъ я всегда уступаю...
   Тоби. И что-же, ты умѣешь ловко прыгать въ танцахъ?
   Эндрю. Любаго козла зарѣжу.
   Тоби. Я предпочитаю рѣзать барана.
   Эндрю. Словомъ, ни одинъ Иллиріецъ со мной въ танцахъ не справится.
   Тоби. Зачѣмъ-же ты скрываешь, отчего ты не показываешь такіе таланты? Вѣдь это не двусмысленныя картинки, которыя завѣшиваютъ, чтобъ онѣ не запылились. По моему ты и въ церковь долженъ ходить танцуя,-- а ужъ оттуда плясать во всю. Я бы прогуливался на твоемъ мѣстѣ только джигомъ, и всѣ необходимыя потребности исполнялъ бы въ пять темповъ. Это безуміе -- въ наше время скрывать таланты! Смотрю на твои ноги: да онѣ небесными свѣтилами предназначены для танцевъ.
   Эндрю. Хорошія ноги! Особенно въ чулкахъ огненнаго цвѣта. А что-же, какъ мы сегодня? Кутнемъ?
   Тоби. А то какъ-же! Развѣ мы не рождены подъ созвѣздіемъ Тельца?
   Эндрю. Телецъ -- вѣдь онъ покровительствуетъ ребрамъ и сердцу?
   Тоби. Нѣтъ, синьйоръ,-- больше икрамъ и ляжкамъ.-- Ну-ка,-- подпрыгни! Ха-ха! Выше! Ха-ха Великолѣпно! [Уходятъ.
   

Сцена IV.

Дворецъ Герцога.
Входятъ Валентинъ и Віола въ мужскомъ платьѣ.

   Вал. Если благорасположеніе Герцога продолжится къ вамъ, Цезаріо,-- васъ можно поздравить. Всего три дня вы здѣсь,-- и уже ближайшее къ нему лицо.
   Віола. Вы говорите -- "если продолжится". Значитъ, вы полагаете, что или Герцогъ непостояненъ, или я не сумѣю поддержать его расположеніе? Развѣ онъ такъ измѣнчивъ?
   Вал. Ничего подобнаго.
   Віола. Ну, слава Богу! Вотъ и онъ идетъ.

Входятъ Герцогъ, Куріо и придворные.

   Герц. Гдѣ Цезаріо?
   Віола. Я здѣсь, къ услугамъ вашимъ, герцогъ.
   Герц. Оставьте насъ на время.-- Лучше всѣхъ,
             Цезаріо, мою ты знаешь тайну,
             Читая книгу сердца моего.
             Ступай-же къ ней, добейся, милый мальчикъ,
             Свиданія,-- не слушай отговорокъ:
             Скажи, что ты приросъ къ ея дверямъ
             И не уйдешь, пока тебя не впустятъ. 20
   Віола. Но если въ самомъ дѣлѣ, государь,
             Она тоскуетъ? Вѣдь меня не впустятъ.
   Герц. Шуми, кричи, не думай о-приличьѣ --
             И принеси мнѣ отъ нея отвѣтъ.
   Віола. Ну, я добьюсь свиданья,-- что-же дальше?
   Герц. Ты скажешь ей, какъ пылко я люблю,
             Представишь ей, какъ страсть моя могуча,
             Ты передашь, какъ сердцемъ я томлюсь!
             Она тебя -- повѣрь -- скорѣе приметъ
             Какъ юношу, чѣмъ стараго посла.
   Віола. Не думаю, синьйоръ.
   Герц.                                         Повѣрь, мой мальчикъ,
             Назвать тебя мужчиной -- это значитъ -- 30
             Оклеветать тебя. Сама Діана
             Такихъ прелестныхъ губокъ не имѣла;
             Твой голосъ чистъ и нѣженъ какъ дѣвичій,
             Все полно женской граціей въ тебѣ,--
             Ты точно созданъ быть посломъ любви.
             Пусть четверо иль пятеро изъ васъ
             Его сопровождаютъ... Впрочемъ, если
             Желаете,-- уйдите всѣ: мнѣ легче
             Быть одному... Устрой мнѣ это дѣло,--
             И счастіе мое съ твоимъ сольется! 40
   Віола. Попробую склонить ее. [Про себя] О, горе!
             Любить его, и быть посломъ... къ другой!..

[Уходятъ.

   

Сцена V.

Домъ Оливіи.
Входятъ Марія и Шутъ.

   Марія. Скажи, Бога ради, гдѣ ты шляешься? Я рта не открою, чтобъ за тебя заступиться.-- Ужъ повѣситъ тебя графиня за твои шатанья!
   Шутъ. Что-же, кто хорошо повѣшенъ, тотъ очень храбръ.
   Марія. Это почему?
   Шутъ. Потому что повѣшенный ничего не боится, даже вражескихъ знаменъ.
   Марія. Не больно-то остроумно. Храбрость нужна знаешь гдѣ?
   Шутъ. А ну-ка, милая Мери!
   Марія.-- На войнѣ! Тамъ умные люди боятся непріятельскихъ знаменъ.
   Шутъ. Ладно. Ну пусть Господь Богъ оставитъ умныхъ съ ихъ умомъ, а глупымъ предоставитъ пользоваться ихъ дарованіями.
   Марія. А тебя все таки за долгія отлучки повѣсятъ или прогонятъ, а это для тебя одно и тоже.
   Шутъ. Что-жъ, иногда добрая петля избавляетъ человѣка отъ скверной женитьбы. А насчетъ того что прогонятъ -- теперь лѣто, не страшно.
   Марія. Такъ ты на что-же рѣшаешься?
   Шутъ.-- Видишь-ли, у меня запасено на этотъ случай два крючка...
   Марія.-- Лопнетъ одинъ -- держитъ другой, а оборвется другой -- штаны свалятся.
   Шутъ. Ловко сказано! Продолжай въ томъ-же родѣ! Въ тотъ день, когда синьйоръ Тоби перестанетъ пить,-- тебя станутъ считать самой остроумной женщиной въ Иллиріи.
   Марія. Довольно болтать, дуракъ:-- идетъ графиня. Тебѣ одно остается,-- просить у нея прощенія.
   Шутъ. О, мудрость, подскажи мнѣ хорошую глупость.-- Мудрецы, воображаютъ что они мудры, а они чаще бываютъ глупы. Я себя не считаю мудрецомъ,-- почему-же мнѣ иногда имъ и не быть? Какъ говоритъ Квинапалусъ: умный дуракъ лучше глупаго умника.

Входитъ графиня Оливія и Мальволіо.

   Да благословитъ васъ Богъ, графиня.
   Оливія. Выведите вонъ эту ходячую глупость.
   Шутъ. Что-же вы, не слышите? Выведите вонъ графиню.
   Оливія. Отстань отъ меня: ты, дуракъ, совсѣмъ высохъ! Ты мнѣ больше не нуженъ,-- да и ведешь себя скверно.
   Шутъ. Эти оба недостатка, мадонна, можно исправить двумя способами: виномъ и поученіями. Дайте высохшему дураку пить, и онъ размякнетъ; велите порочному человѣку исправиться,-- и онъ не будетъ болѣе пороченъ; это -- его можетъ заштопать подмастерье портного. Вѣдь исправляютъ обыкновенно все штопкой: преступную добродѣтель заштопываютъ грѣхомъ, а покаявшійся грѣхъ штопается добродѣтелью.-- Я думаю, этотъ силлогизмъ совершенно ясенъ. А если не ясенъ,-- такъ не бѣда! Я убѣжденъ -- что быть рогоносцемъ -- это очень скверно,-- а быть красивымъ -- все равно, что быть цвѣткомъ. Графиня велѣла вывести вонъ глупость,-- повторяю -- выведите ее вонъ.
   Оливія. Я приказала убрать отсюда тебя.
   Шутъ. Величайшая изъ ошибокъ! Графиня: "Cucullus, non facit monachum"; а я скажу,-- изъ того, что я шутъ, не слѣдуетъ, что я говорю глупости. Мадонна, позвольте, доказать, что глупы именно вы.
   Оливія. Сумѣешь это исполнить?
   Шутъ. Нѣтъ ничего легче, мадонна.
   Оливія. Начинай.
   Шутъ.-- Я долженъ сдѣлать вамъ опросъ, мадонна. Вы согласны отвѣчать, мой добродѣтельный мышенокъ?
   Оливія. У меня, синьйоръ, нѣтъ теперь другаго, болѣе глупаго занятія. Я готова.
   Шутъ. Милѣйшая мадонна, почему вы грустны?
   Оливія. Милѣйшій шутъ,-- у меня братъ умеръ.
   Шутъ.-- Но, я полагаю, его душа въ аду, мадонна?
   Оливія.-- Я полагаю, его душа въ раю, дуракъ.
   Шутъ. Ну, какъ-же вы не дура, мадонна? Вы грустите, что вашъ братъ въ раю. Выведите, сударь, эту ходячую глупость.
   Оливія. Что ты думаешь, Мальволіо объ этомъ дуракѣ? Начинаетъ онъ исправляться?
   Мальв. Да,-- и ко времени своей кончины -- совершенно исправится. Умныхъ людей старчество дѣлаетъ глупыми,-- а глупыхъ -- болѣе умными.
   Шутъ. Да пошлетъ вамъ Господь Богъ скорѣйшую старость, синьйоръ, чтобы вы стали еще глупѣе. Синьйорь Тоби съ удовольствіемъ будетъ клясться, что я непохожъ на лису -- но двухъ копеекъ не дастъ за то, что ты не дуракъ.
   Оливія. Каково, Мальволіо?
   Мальв.-- Мнѣ остается, графиня, только удивляться: что вамъ за охота разговаривать съ этой ракаліей? Вчера его при мнѣ забилъ самый посредственный шутъ,-- въ которомъ мозгу столько-же, какъ въ булыжникѣ. Посмотрите на него: онъ совсѣмъ скисъ: если вы не дадите ему повода къ шуткѣ засмѣявшись,-- онъ самъ не сумѣетъ и рта раскрыть. Люди приходящіе въ восторгъ отъ шутовъ, по моему, не умнѣе ихъ палки.
   Оливія. О, Мальволіо,-- ты черезчуръ самолюбивъ, и говоришь какъ человѣкъ съ испорченнымъ вкусомъ. Люди благородные, съ чистой совѣстью и независимымъ характеромъ, не примутъ стрѣлы для птицъ за пушечную канонаду. Если весело болтаетъ шутъ, еще не значитъ, что онъ клевещетъ. Вѣдь когда разсудительный человѣкъ все порицаетъ, развѣ это значитъ, что онъ поноситъ кого нибудь?
   Шутъ. Да пошлетъ вамъ Меркурій даръ всегда врать глупости, за то, что вы вступились за дурака.

Входитъ Марія.

   Марія. Графиня, тамъ у воротъ стоитъ молодой человѣкъ и добивается позволенія васъ видѣть.
   Оливія. Опять отъ Орсино?
   Марія. Не знаю, графиня, но онъ совсѣмъ молодъ и очень красивъ.
   Оливія. Кто-же его не пускаетъ?
   Марія. Вашъ дядя, графиня,-- синьйоръ Тоби.
   Оливія. Позови его сюда,-- вѣдь кромѣ глупостей отъ него нечего ожидать. [Марія уходитъ]. Мальволіо, поди, узнай -- если онъ отъ Герцога, скажи что я больна, что я уѣхала, говори что хочешь, только бы онъ ушелъ. [Мальволіо уходитъ]. Ну, а вы, синьйоръ, сами видите, что ваше шутовство устарѣло и стало незанимательно?
   Шутъ. Мадонна, вы такъ заступились за насъ, какъ будто предвидите, что вашъ первенецъ будетъ дуракомъ. Пусть Юпитеръ позаботится о его мозгѣ,-- потому что вотъ идетъ вашъ родственникъ, у котораго ріа mater подгуляла.

Входитъ Тоби.

   Оливія. Онъ еле держится на ногахъ! Кто, дядя, меня спрашиваетъ?
   Тоби. Дворянинъ.
   Оливія. Дворянинъ! Какой дворянинъ?
   Тоби.-- Ну, какіе дворяне бываютъ!.. Шуты гороховые! Здорово, дуракъ!
   Шутъ. Здорово, синьйоръ Тоби.
   Оливія. Ахъ, дядя, дядя! Съ утра вы уже въ такомъ видѣ!
   Тоби. Въ такомъ видѣ? А что-же? Видъ какъ видъ! Ежели тамъ спрашиваютъ...
   Оливія. Да кто онъ такой?
   Тоби. Да мнѣ то что! Будь хоть самъ дьяволъ! Я отвѣтилъ -- и кончено дѣло... Все это вздоръ...

[Уходитъ.

   Оливія. Скажи шутъ,-- на что похожъ пьяный?
   Шутъ. На утопленника, дурака и сумасшедшаго. Отъ перваго стакана человѣкъ дѣлается дуракомъ, отъ второго -- сумасшедшимъ, а отъ третьяго -- утопленникомъ.
   Оливія. Такъ вели за дядей присмотрѣть,-- онъ уже въ третьей степени и близокъ къ утопленнику. Поди за нимъ, присмотри
   Шутъ. Онъ пока, графиня, еще только сумасшедшій, а потому дуракъ за нимъ можетъ присматривать.

Входитъ Мальволіо.

   Мальв. Графиня, этотъ юноша увѣряетъ будто ему необходимо говорить съ вами. Я сказалъ ему, что вы себя нехорошо чувствуете. Онъ отвѣтилъ, что хорошо это знаетъ, и именно поэтому пришелъ говорить съ вами. Я сказалъ ему, что вы изволите почивать,-- онъ былъ совершенно къ этому готовъ, и объяснилъ, что ему необходимо говорить съ вами. Что-же еще прикажете ему сказать? Онъ во всеоружіи противъ какого бы то ни было отказа.
   Оливія. Тогда скажи, что я не хочу съ нимъ разговаривать.
   Мальв. Говорилъ и это. Онъ заявилъ, что будетъ стоять у вашихъ воротъ, какъ столбъ съ вывѣской шерифа, или какъ ножка у скамьи, пока не поговоритъ съ вами.
   Оливія. Кто онъ такой?
   Мальв. Мущина.
   Оливія. Какой мущина?
   Мальв. Надоѣдливый:-- во что бы то ни стало, желаетъ говорить съ вами.
   Оливія. Какого возраста и вида?
   Мальв.-- Молодъ, чтобъ назвать мущиной, великъ -- чтобъ назвать мальчишкой. Такъ -- недозрѣлый стручекъ, или яблоко. Что-то среднее между мущиной и подросткомъ. Онъ красивъ, но заносчивъ. Изъ тѣхъ, у кого материнское молоко еще не обсохло на губахъ.
   Оливія.-- Пусть войдетъ сюда.-- Только позови сюда мою горничную.
             Мальв. Горничная! васъ зоветъ графиня.

[Уходитъ.
Марія входитъ.

   Оливія.-- Дай мнѣ вуаль... Вотъ такъ, чтобъ скрыть лицо... Ну, съ чѣмъ еще прислалъ ко мнѣ Орсино?

Входитъ Віола и придворные.

   Віола. Могу я видѣть благородную владѣтельницу замка?
   Оливія. Обращайтесь ко мнѣ, я буду отвѣчать за нее.Что вамъ угодно?
   Віола. Лучезарная, очаровательная, несравненная владѣтельница замка,-- умоляю сказать -- точно-ли это вы? Я никогда не видѣлъ васъ. Я не хотѣлъ бы попусту сказать своей рѣчи;-- во первыхъ, она превосходно составлена, а во вторыхъ,-- я насилу ее выдолбилъ. Красавицы, не издѣвайтесь надо мной: я очень самолюбивъ, и всегда чувствую, когда надо мной смѣются.
   Оливія. Откуда вы явились?
             Віола.-- Я могу отвѣчать только по заученному тексту,-- а этого вопроса у меня нѣтъ. Поэтому будьте столь любезны, позвольте мнѣ имѣть скромную увѣренность въ томъ, что вы хозяйка этого дома,-- тогда приступлю къ рѣчи.
   Оливія. Вы, должно быть, актеръ?
   Віола. О, нѣтъ,-- бездонная глубина моего сердца! Я готовъ поклясться клыками злобы, что я совсѣмъ не то, чѣмъ кажусь. Итакъ -- вы хозяйка дома?
   Оливія. Я не хочу занимать чужого мѣста. Да, это я.
   Віола. А между тѣмъ, если вы женщина, вы не на своемъ мѣстѣ: вы сберегаете то, что должны отдать. Впрочемъ, это не относится къ моему порученію. Сперва я приступлю къ хвалебной рѣчи, а затѣмъ перейду къ самой цѣли моего посольства.
   Оливія. Переходите сразу къ самому главному, а отъ похвалъ я васъ избавлю.
   Віола. Увы,-- эта рѣчь стоила столько труда,-- она полна поэзіи!
   Оливія. Тѣмъ скорѣе она фальшива; поэтому оставьте ее для себя. Мнѣ передавали, что вы очень дерзко себя вели у моихъ дверей. Я велѣла впустить васъ, чтобы только на васъ посмотрѣть, но не за тѣмъ, чтобъ разговаривать. Если вы сумасшедшій -- идите прочь; если вы въ здравомъ умѣ -- будьте кратки. Мнѣ нѣтъ времени заниматься вздоромъ -- вродѣ вашей безсмысленной бесѣды.
   Марія. Поднимайте-ка, синьйоръ, ваши паруса:-- вотъ вашъ путь -- сюда.
   Віола.-- Нѣтъ, мой матросикъ, я еще здѣсь немножко поплаваю. Будьте добры, графиня успокойте вашего исполина-тѣлохранителя и обратите на меня вниманіе: вѣдь я посолъ.
   Оливія. Предметъ сообщенія долженъ быть ужасенъ, если вы расшаркиваетесь съ такой предусмотрительностью. Приступайте къ порученію.
   Віола.-- Оно касается васъ одной. Я пришелъ сюда не вѣстникомъ войны, не съ требованіемъ дани. Я приношу въ рукѣ оливковую вѣтвь. Мои слова полны мира, какъ и само порученіе.
   Оливія. Однако начало было грубовато. Кто вы? Чего вы хотите?
   Віола. Грубость была вызвана пріемомъ. А кто я и зачѣмъ,-- это секретъ, полный непорочной дѣвственности. По отношенію васъ -- это святыня; по отношенію другихъ -- святотатство.
   Оливія. Оставьте насъ,-- надо познакомиться съ этой святыней [Марія и придворные уходятъ]. Ну, синьйоръ, текстъ вашей рѣчи?
   Віола. Очаровательная графиня...
   Оливія. Веселый пріемъ для начала, хотя многое можно на это возразить... Ну, дальше вашъ текстъ.
   Віола. Онъ въ груди Орсино.
   Оливія. Въ его груди? Въ какой-же именно части его груди?
   Віола -- Я буду строго-точенъ: въ первой части -- въ его сердцѣ.
   Оливія. Эта часть мною давно прочитана:-- она такъ далека отъ истинной вѣры. И это все?
   Віола. Графиня, могу я увидѣть ваше лицо?
   Оливія. Герцогъ поручилъ вести переговоры съ моимъ лицомъ? Этого, кажется, нѣтъ въ текстѣ? Но мы отбросимъ занавѣску, и покажемъ вамъ портретъ. Я въ настоящую минуту чрезвычайно на него похожа. Какъ вы находите?

[Отбрасываетъ вуаль.

   Віола. Превосходно,-- если только эта работа одного Бога.
   Оливія. Подкраски нѣтъ, синьйоръ: ни дождь, ни вѣтеръ ему не страшны.
   Віола. Когда наведены самой природой
             Румянецъ и бѣлила -- красота
             Безспорна. О, графиня, какъ жестоко
             Красу такую схоронить въ могилѣ,
             И копіи въ потомствѣ не оставить!..
   Оливія. О, нѣтъ, синьйоръ, я не буду такъ жестокосерда. Я составлю длинную опись, и включу ее въ свое завѣщаніе, пунктъ за пунктомъ. Въ такомъ родѣ: item,-- пара губъ,-- цвѣтъ красный, выгорѣвшій; item -- глаза два, сѣрыхъ съ принадлежащими имъ вѣками; item -- шея одна; подбородокъ -- одинъ,-- ну и такъ далѣе. Вы можетъ быть присланы для составленія описи?
   Віола. Я понялъ васъ, графиня -- вы горды.
             Но будьте вы хоть чортомъ -- все-жъ прекрасны. 270
             Нашъ герцогъ любитъ васъ. Вы увѣнчать
             Его любовь должны,-- хоть будь вы краше
             Всѣхъ женщинъ въ мірѣ.
   Оливія. Такъ онъ сильно любитъ?
   Віола. Льетъ ливни слезъ, томится бурей вздоховъ,
             Какъ пламень тучъ любовь его сіяетъ.
   Оливія. Вашъ герцогъ знаетъ: полюбить его
             Я не могу. Пускай онъ добръ и знатенъ,
             Богатъ, здоровъ и юностью прекрасенъ,
             Его всѣ чтутъ, свободенъ онъ и храбръ,
             Ученъ, богато одаренъ природой, 280
             И тѣмъ не менѣе -- его любить
             Я не могу... Давно онъ знаетъ это.
   Віола. Когда бъ я васъ любилъ съ такою мукой
             Какъ герцогъ -- также пламенно и страстно,
             Меня бы вашъ отказъ не поразилъ,--
             Его бы я не принялъ,
   Оливія.                                         Что-жъ бы дѣлать
             Вы стали?
   Віола.                               Я устроилъ бы шалашъ
             Изъ вѣтокъ изъ у вашего порога;
             Молилъ бы я, чтобъ мнѣ вернули сердце,
             Я сочинилъ бы гимнъ любви несчастной, 290
             И пѣлъ его въ глубокомъ мракѣ ночи,
             А ваше имя -- повторяло-бы эхо
             Несчетно разъ -- "Оливія!.." Покоя
             Межъ небомъ и землей вы не нашли бы,
             Пока не пожалѣли-бы меня!
   * Оливія. Недурно. Кто вы родомъ?
   Віола. Я выше, чѣмъ кажусь. Хотя доволенъ
             Судьбой. Я -- дворянинъ.
   Оливія.                                         Теперь пойдете
             Вы къ герцогу. Я не люблю его.
             Зачѣмъ пословъ онъ шлетъ? Вотъ развѣ -- вы... 300
             Вы сообщите, что онъ скажетъ... Вотъ
             Вамъ золото, на память обо мнѣ.
   Віола. Я не наемный вѣстникъ! Спрячьте деньги.
             Не мнѣ -- награда герцогу нужна.
             Желаю вамъ изъ камня сердце встрѣтить
             Въ любовникѣ -- пусть онъ отвергнетъ васъ...
             Жестокая красавица,-- прощайте! [Уходитъ.
   *Оливія. "...А кто вы родомъ"?
             "Я выше, чѣмъ кажусь; хотя доволенъ
             Судьбой. Я -- дворянинъ". О, въ этомъ я 310
             Увѣрена: слова, лицо, движенья,
             Твой умъ,-- вотъ гербъ на благородство крови.
             Но тише! тише!.. Это слишкомъ скоро!
             Когда бы герцогъ былъ такимъ... Ужели
             Такъ быстро ядъ проникнуть можетъ въ сердце?
             Его чудесный образъ неотступно
             Стоитъ передо мной... Ну, будь что будетъ!
             Мальволіо,-- ты здѣсь?

Входитъ Мальволіо.

   Мальв.                                         Я здѣсь, графиня.
             Оливія. Бѣги сейчасъ за дерзостнымъ посломъ,
             Онъ здѣсь кольцо -- вотъ это -- мнѣ оставилъ, 320
             Я не брала, не нужно мнѣ оно...
             Скажи, пусть герцогъ броситъ всѣ надежды --
             Я никогда женой его не буду...
             Да пусть тотъ юноша ко мнѣ зайдетъ
             Хоть завтра-же... Я все ему скажу...
             *Иди!
   Мальв.                     Бѣгу, графиня! [Уходитъ.
   Оливія. Не понимаю, что со мной... Боюсь,
             Что увлеченья пылъ сильнѣй разсудка...
             Мы предъ судьбой не властны... Жребій намъ
             Заранѣе назначенъ... Будь что будетъ! 330

[Уходитъ.

   

Актъ второй.

Сцена 1.

Берегъ моря.
Входятъ Антоніо и Себастіана.

   Ант. Вы не хотите больше у меня оставаться, и не хотите, чтобъ я пошелъ вмѣстѣ съ вами?
   Себаст. Ни въ какомъ случаѣ. Моя звѣзда гаснетъ. Несчастіе моей судьбы можетъ отразиться и на васъ. Поэтому -- позвольте мнѣ одному нести всю тяжесть несчастія. Дурная была бы плата за вашу любовь, если бы я свалилъ на васъ хотя часть моего груза.
   Ант. Скажите, по крайней мѣрѣ, куда вы идете?
   Себ. Нѣтъ, синьйоръ. Я задумалъ слишкомъ безумное предпріятіе. Но вы настолько деликатны, что не желаете добиться отъ меня того, что я имѣю причины не говорить,-- и поэтому, я съ охотой откроюсь вамъ. Знайте-же: меня зовутъ не Родриго, а Себастьяно.-- Мой отецъ -- тотъ самый Себастьяно изъ Мессалины, о которомъ вы слыхали. Послѣ него осталось двое дѣтей: я и сестра. Мы родились въ одинъ и тотъ же день... Отчего небо не дозволило намъ умереть тоже одновременно. Вамъ, синьйоръ, суждено было помѣшать этому. Часомъ ранѣе того, какъ вы спасли меня изъ морской бездны, сестра утонула...
   Ант. Да, это былъ ужасный день!
   Себ. Хотя она, по общему отзыву, была похожа на меня, синьйоръ,-- тѣмъ не менѣе ее считали красавицей. Я не на столько самонадѣянъ, чтобы соглашаться съ этимъ, но все-же скажу, что ея сердце назвали бы прекраснымъ даже завистники. Ее поглотила горькая стихія моря,-- и вотъ теперь я горькими-же слезами оплакиваю ея гибель.
   Ант. Не взыщите за мой убогій пріемъ.
   Себ.-- О, дорогой Антоніо, я столько доставилъ вамъ хлопотъ...
   Ант. Если вы не хотите отплатить мнѣ за добро зломъ,-- позвольте продолжить мои услуги и теперь.
   Себ. Не уничтожайте то добро, что вы сдѣлали. Вы дали мнѣ жизнь,-- а теперь вы хотите мой погибели. Еще разъ прощайте. У меня мягкое сердце. Я унаслѣдовалъ отъ моей матери чувствительность,-- еще немного, и я заплачу. Я иду ко двору Орсино. Прощайте. [Уходитъ.
   
   Ант. Да сохранитъ васъ Богъ! Когда бы я
             Такъ много не имѣлъ себѣ враговъ
             Среди двора Орсино,-- мы бы тамъ
             Увидѣлись... Но, полюбивъ тебя,
             Я все-жь пойду туда,-- и будь, что будетъ! 40

[Уходитъ.

   

Сцена II.

Улица.
Входятъ Віола и Мальволіо, догоняя ее.

   Мальв. Кажется, это вы только-что были у ея сіятельства, графини Оливіи!
   Віола. Да, синьйоръ, я былъ только что,-- я едва успѣлъ выйти изъ ея дома.
   Мальв. Синьйоръ, она возвращаетъ вамъ это кольцо. Если бы вы взяли его сами, вы избавили меня отъ труда за вами бѣгать. Сверхъ того, графиня желаетъ, чтобы вы разочаровали вашего повелителя въ надеждѣ когда нибудь получить графиню въ супруги. Далѣе: отнюдь не смѣйте болѣе являться сюда посломъ,-- иначе какъ съ докладомъ о томъ, что скажетъ вамъ Герцогъ. Получите.
   Віола. Она взяла кольцо: мнѣ оно не нужно.
   Мальв. Вы, синьйоръ, его дерзко бросили,-- и она желаетъ, чтобы такъ-же оно было возвращено вамъ. Если вы считаете недостойнымъ его поднять,-- пусть подниметъ первый прохожій.

[Уходитъ.

   Віола. Кольцо оставилъ -- я? Къ чему все это
             Придумано?.. Ужель въ меня влюбилась
             Она?.. Ну, да... Въ меня впилась глазами... 20
             И рѣчь ея отрывиста была,
             Разсѣянна... Конечно,-- это такъ:
             Она влюбилась, и свиданье мнѣ
             Назначила чрезъ этого невѣжу...
             Кольца не посылалъ Орсино,-- мнѣ
             Она его даритъ... Теперь все ясно...
             Несчастная, она влюбилась въ призракъ...
             Теперь я вижу, какъ наружнымъ видомъ
             Способенъ дьяволъ женщинъ чаровать,
             И какъ легко на мягкомъ воскѣ сердца 30
             Оттиснуть образъ статнаго мальчишки.
             О, для чего всѣ женщины такъ слабы?
             Всѣ таковы -- отъ сотворенья міра...
             Но что-же дѣлать? Герцогъ полонъ страсти
             Къ графинѣ... Я -- его слуга подложный --
             Люблю его безумно,-- а она
             Въ меня влюбилась... что же дальше будетъ?..
             Пока -- мущина я,-- не можетъ герцогъ
             Меня любить... Когда-же обращусь
             Я въ женщину,-- какое горе будетъ 40
             Обманутой Оливіи!.. О, время,
             Ты все рѣшишь... а я рѣшить не въ силахъ.

[Уходитъ.

   

Сцена III.

Въ домѣ Оливіи.
Входятъ -- Синьйоръ Тоби и Эндрю.

   Тоби. Входи, синьйоръ Эндрю. Если ты не въ постели поздней ночью, это все равно, что ты всталъ очень рано. Ты слышалъ; "diluculo surgere"?
   Эндрю. Не слыхалъ, клянусь,-- никогда не слыхалъ. А слышалъ я поговорку: "кто всталъ рано, тотъ всталъ рано".
   Тоби. Совершенно ложный выводъ. Гнусный, какъ выпитая бутылка. Не спать до полуночи,-- а потомъ лечь -- значитъ лечь поутру; поутру, значитъ -- рано. Лечь поутру -- лечь рано. Существованіе наше состоитъ изъ сліянія четырехъ началъ.
   Эндрю. Слыхалъ я это! А я думаю, что оно состоитъ изъ двухъ началъ: ѣды и питья.
   Тоби. Да ты, братъ, ученый! Значитъ, намъ слѣдуетъ ѣсть и пить. Маріанна,-- давай вина.

Входитъ Шутъ.

   Эндрю. Вотъ и дуракъ пришелъ!
   Шутъ. Здорово, ребята! Мы какъ на картинѣ: вотъ и третій оселъ.
   Тоби. Добро пожаловать, ослина.-- Ты споешь намъ...
   Эндрю. У этого шута восхитительный голосъ. Я сорокъ шиллинговъ не пожалѣлъ-бы, чтобъ имѣть такія икры, какъ у него, и такой голосъ. До чего удивительно разсказывалъ онъ вчера о Пигрогромитусѣ и Ваніансѣ: какъ они у Квебуса переходили экваторъ,-- изумительно! Я послалъ за это шесть пенсовъ для его возлюбленной. Получилъ ихъ?
   Шутъ. Безъ замедленія водрузилъ куда слѣдуетъ,-- ибо носъ Мальволіо не рукоятка ногайки, у моей дамы ручки нѣжныя,-- а Мирмидонцы не пивные кабаки.
   Эндрю. Великолѣпіе! Самое лучшее въ шуткѣ, когда она кончена. Ну, спой намъ...
   Тоби. Погоди! Вотъ и отъ меня шесть пенсовъ -- теперь пой!
   Эндрю. Получай и отъ меня. Если одинъ синьйоръ даетъ...
   Шутъ. Какую-же вамъ спѣть пѣсню -- любовную или добронравную?
   Тоби. Любовную, любовную!
   Эндрю. Ну, конечно! при чемъ тутъ добронравіе!
   Шутъ [поетъ]. Постой, красавица, постой! 40
             Идетъ къ тебѣ любовникъ твой --
                       Идетъ съ веселой пѣсней
             Постой! сліянье двухъ сердецъ,
             Вѣдь это -- рай, любви вѣнецъ,--
                       Мгновенья нѣтъ чудеснѣй!..
   Эндрю. Великолѣпіе!
   Тоби. Ловко!
   Шутъ [поетъ].
             Не вѣрь въ грядущее, лови
             Свиданья часъ, восторгъ любви,
                       Заставь сердечно биться! 50
             Пей поцѣлуевъ жаръ до дна,--
             Затѣмъ намъ молодость дана:--
                       Она не повторится!
   Эндрю. У него не голосъ -- а медъ,-- это вѣрно, какъ то, что я синьйоръ...
   Тоби. Заразительный ароматъ...
   Эндрю. Весьма мелодично и заразительно... Совершенно вѣрно...
   Тоби. Особливо, если эту благоухающую заразу слушать носомъ... А ну-ка, хватимъ такъ, чтобъ небо заплясало, такую пѣсню,-- чтобъ всѣхъ филиновъ съ ночлега распугать,-- чтобъ три души изъ человѣка пѣньемъ вытянуть! Хватимъ!
   Эндрю. Если ты меня только любишь,-- пожалуйста хватимъ! Я на этотъ счетъ -- собака.
   Шутъ. Клянусь, синьйоръ, иныя собаки отлично воютъ.
   Эндрю. И пусть! Давай споемъ пѣсню "Ты -- мошенникъ".
   Шутъ. "Ни слова, ни звука, мошенникъ"? Эту, синьйоръ? Но вѣдь, тогда, синьйоръ, мнѣ придется обращаться къ вамъ, какъ къ мошеннику?
   Эндріо. Эка невидаль! Мошенникъ, такъ мошенникъ! Ну что-жъ такое?-- Шутъ -- начинай: -- "Ни слова, ни звука...
   Шутъ. Какъ-же я начну, когда вы говорите: "ни звука!"
   Эндрю. Хорошо, очень хорошо! Начинай...

[Поютъ пѣсню.
Входитъ Марія.

   Марія. Что это за кошачья музыка! Что вы дѣлаете? Да пусть я никогда правды не скажу, если графиня не для того позвала сейчасъ управителя Мальволіо, чтобъ вытурить васъ всѣхъ.
   Тоби. Что графиня -- китаянка? мы -- дипломаты? Мальволіо -- Пегъ-а-Рамсей, а насъ не трое добрыхъ малыхъ? Не родственникъ я ей? Не одна кровь течетъ въ насъ? Тю-лю-лю! Графиня!.. [поетъ] "Жилъ въ Вавилонѣ одинъ"... Графиня! Что такое графиня!..
   Шутъ. Сегодня нашъ рыцарь въ ударѣ на глупости,
   Эндрю. Да, онъ милъ, когда въ духѣ,-- совсѣмъ какъ я. Въ немъ болѣе изящества, чѣмъ во мнѣ, но за то я проще...
   Тоби [поетъ] "Въ двѣнадцатый день декабря, это было"...
   Марія. Да уймитесь вы, ради Бога.

Входитъ Мальволіо.

   Мальв. Господа,-- вы, кажется, совсѣмъ, рехнулись! Что это такое? У васъ нѣтъ ни ума, ни приличія, ни благородства -- горланите ночью, какъ подмастерья? Что здѣсь -- питейный домъ, или домъ графини? Орете подлыя пѣсни во все горло! У васъ нѣтъ ни малѣйшаго сознанія ни мѣсто, ни личностей, ни такта!
   Тоби. Врешь! Тактъ мы соблюдали въ пѣснѣ... Пошелъ ты къ чертямъ!
   Мальв. Синьйоръ Тоби,-- я долженъ говорить съ вами напрямики. Графиня велѣла вамъ передать, что хотя она и дала вамъ пріютъ какъ ея родственнику, тѣмъ не менѣе она не желаетъ имѣть ничего общаго съ вашей распущеи ностью. Если вы хотите сами прекратить ваше безобразное поведеніе -- она будетъ весьма рада. Если-же нѣтъ -- пожалуйста -- на всѣ четыре стороны, и она охотно вамъ говоритъ: "Прощайте!"
   Тоби. "Прощай, мой ангелъ! мы должны разстаться":
   Марія. О, нѣтъ, нѣтъ, синьйоръ!
   Шутъ. "Я зрю въ твоихъ очахъ -- витаетъ смерть"...
   Мальв. Развѣ?
   Тоби. "Но нѣтъ, я не умру".
   Шутъ. "Но нѣтъ, синьйоръ, вы врете".
   Мальв. Этому я готовъ повѣрить.
   Тоби. "Сказать ему: пошелъ-ка вонъ?"
   Шутъ. "А что-жъ? пускай уходитъ онъ!"
   Тоби"Скажу: пошелъ и къ чорту провались"!
   Шутъ. "Нѣтъ, нѣтъ, синьйоръ -- вы заврались!"
   Тоби. Скажешь тутъ нѣтъ мотива? Ложь, сударь мой. Ты кто такой? Управляющій? Ты думаешь, если самъ постникъ -- такъ ужъ на свѣтѣ совсѣмъ перевевелись пироги и пиво?
   Шутъ. Клянусь святой Анной, еще найдется горячаго имбирю -- подрать горло.
   Тоби. Вѣрно! Идите, синьйоръ, и почистите мякишемъ вашу цѣпь. Мари,-- еще вина!
   Мальв. Если бы, Мари, вы цѣнили благорасположеніе нашей графини хоть отчасти,-- вы не потворствовали бы этому безчинству. Я долженъ немедля обо всемъ донести.

[Уходитъ.

   Марія. Иди, вислоухій!
   Эндрю. Проучить его -- вотъ было бы славно! вызвать его на дуэль,-- и потомъ... не притти. Словомъ, одурачить. Это было бы такое-же доброе дѣло, какъ выпить...
   Тоби. Вѣрно, мой рыцарь! Я напишу тебѣ вызовъ. А еще лучше пугну его на словахъ -- скажу, какъ ты противъ него раздраженъ.
   Марія. Только на сегодняшнюю ночь вы успокойтесь, синьйоръ Тоби. Графиня очень разстроена посѣщеніемъ этого юноши отъ Герцога. За monsieur Мальволіо я сама примусь. Если я не сумѣю его одурачить и не сдѣлаю всеобщимъ посмѣшищемъ,-- пусть мнѣ никогда спокойно не лежать на своей кровати. Я знаю, что сдѣлать.
   Тоби. Разскажи-ка, разскажи,-- что такое у тебя на умѣ?
   Марія. Вы знаете, онъ иногда совсѣмъ ведетъ себя какъ пуританинъ.
   Эндрю. Вотъ не зналъ я раньше,-- а то отдулъ бы его какъ собаку.
   Тоби. За то, что онъ пуританинъ? Развѣ это вѣскій предлогъ, почтенный рыцарь?
   Эндрю. Ну, не особенно вѣскій,-- однако достаточный.
   Марія. Какъ только этотъ дьяволъ напуститъ на себя пуританство -- такъ ужъ непремѣнно старается, чтобъ все у него было по модѣ. Ходитъ такимъ нѣжнымъ осломъ и все читаетъ какую нибудь чепуху, затверженную изъ книгъ,-- отъ себя въ восторгѣ -- просто начиненъ собою, и въ своемъ величіи воображаетъ что всѣ въ него влюблены. Вотъ я и отомщу ему на этомъ самомъ.
   Тоби. Какъ-же ты это сдѣлаешь?
   Марія. Я подкину ему любовное письмо безъ подписи. По описанію цвѣта бороды, формы ногъ, его манеръ, по выраженію его глазъ, по лбу, по комплекціи,-- онъ узнаетъ что дѣло идетъ о немъ самомъ. У меня такъ сходенъ почеркъ съ графиней, вашей племянницей, что мы съ трудомъ разбираемъ -- кѣмъ написана какая нибудь старая записка.
   Тоби. Восхитительно! Предвкушаю всю прелесть!
   Эндрю. Меня тоже мое чутье не обманываетъ.
   Тоби. Прочтетъ письмо, вообразитъ, что его писала племянница, и что она влюблена въ него!
   Марія. Вотъ на этомъ-то конькѣ я и думаю выѣхать.
   Эндрю. И этотъ самый конекъ сдѣлаетъ его осломъ!
   Марія. Ну, конечно, осломъ!
   Эндрю. Чудесно будетъ!
   Марія. Королевская забава! Я увѣрена, что мое слабительное превосходно подѣйствуетъ. Я спрячу васъ обоихъ, шутъ будетъ третій, такъ, что вы все увидите,-- какъ онъ найдетъ записку, будетъ разбирать ее, что предприметъ. А теперь -- покойной ночи. Пусть вамъ во снѣ снится моя затѣя. Прощайте.

[Уходитъ.

   Тоби. Покойной ночи, царица амазонокъ!
   Эндрю. Она премилая дѣвка!
   Тоби. Это гончая высшей школы. При этомъ -- обожаетъ меня. Какова штука?
   Эндрю. Она одинъ разъ и меня обожала.
   Тоби. Что-же, спать, рыцарь? А вотъ тебѣ слѣдуетъ позаботиться о деньгахъ.
   Эндрю. Однако что-же я буду за дуракъ, если, въ концѣ концовъ, не получу твою племянницу.
   Тоби. Главное, достань теперь денегъ. А если потомъ не получишь ее -- назови меня олухомъ.
   Эндрю. И назову,-- пусть мнѣ ни въ чемъ не будетъ вѣры, если не назову. Такъ и знай.
   Тоби. Идемъ, идемъ. Я согрѣю стаканчикъ хереса. Теперь ужъ поздно ложиться спать. Двигайся, синьйоръ! Двигайся, синьйоръ!

[Уходятъ.

   

Сцена IV.

Дворецъ Герцога.
Входятъ Герцогъ, Віола, Куріо и другіе.

   Герц. Гдѣ музыка? Здорово, господа.
             Цезаріо,-- хочу ту пѣсню дѣдовъ,
             Что слышали мы здѣсь минувшей ночью,
             Она мою врачуетъ лучше страсть,
             Чѣмъ легкіе и вычурные звуки
             Веселыхъ пѣсенъ нынѣшнихъ временъ...
             Ну,-- первую строфу!
   Куріо. Здѣсь нѣтъ, ваше высочество, того кто пѣлъ ее.
   Герц. А кто ее пѣлъ?
   Куріо. Фестъ, шутъ: -- онъ былъ, герцогъ, еще любимцемъ отца Оливіи. Онъ, впрочемъ, навѣрно гдѣ нибудь здѣсь.
   Герц. Найти его! Пусть хоть напѣвъ сыграютъ.

[Куріо уходитъ. Музыка.

             Поди сюда, мой мальчикъ.-- Въ часъ, когда
             Придетъ тебѣ пора влюбиться -- вспомнишь
             Ты обо мнѣ: въ періодъ страсти всѣ
             Измѣнчивы, капризны, своенравны,
             Какъ я теперь,-- лишь чистый образъ дѣвы
             Святыня имъ... Какъ музыка прекрасна? 20
             Не правда-ли?
   Віола.                               То эхо настроенья
             Дворца любви.
   Герц.                               Ты хорошо сказалъ.
             Я думаю, что, не смотря на юность,
             Любовь уже зажглась въ твоемъ сердечкѣ?
             Такъ, мальчикъ? Да, я угадалъ?
   Віола.                                                             Отчасти.
   Герц. Что, хороша она?
   Віола.                                         Совсѣмъ какъ вы.
   Герц. Она тебя не стоитъ. Сколько лѣтъ ей?
   * Віола. Однихъ лѣтъ съ вами.
   Герц. Клянусь, она стара. Жена должна 30
             Всегда моложе мужа быть,-- и крѣпче
             Союзъ ихъ будетъ въ любящихъ сердцахъ.
             Знай, мальчикъ,-- какъ себя ни хвалимъ мы,
             Но все-жъ мужчины прихотливѣй женщинъ,--
             Слабѣй, измѣнчивѣй, непостояннѣй
             Ихъ прихоти...
   Віола.                               И я того-же мнѣнья.
   Герц. Бери жену моложе лѣтъ своихъ:
             Она начнетъ старѣть и съ нею вмѣстѣ
             Любовь увянетъ. Женщины -- какъ розы
             Едва распустятся -- и увядаютъ 40
   Віола. Вы правы герцогъ,-- и какъ жаль, что смерть
             Ихъ настигаетъ въ самый мигъ расцвѣта.

Входитъ Куріо и Шутъ.

   Герц. Иди, мой другъ, спой пѣсню прошлой ночи,--
             Она стара и такъ проста, Цезарьо!
             Ее поютъ по деревнямъ за пряжей.
             Вязальщицы, и дѣвушки поютъ
             За кружевомъ: наивна и правдива
             Она какъ старина, и дышетъ тихой
             *Невинностью...
   *Шутъ. Могу начать я, государь? 50
   *Герц. Да, пой, пожалуйста.

[Музыка.
Шутъ поетъ.

             Я жду тебя, о хладная могила --
             Подъ кущей кипарисовыхъ вѣтвей,
             Ты сердце мнѣ, жестокая, пронзила --
             Послѣдній вздохъ угасъ въ груди моей!
             На блѣдный саванъ бросьте тисса, звенья,
                       Мои друзья!
             Я смерти жду безъ страха и смущенья,--
                       Жду смерти я!
             Цвѣтовъ душистыхъ бремя не кидайте 60
             На черный гробъ, не лейте слезный токъ,--
             Въ могилы сѣнь меня не провожайте,--
             Пусть буду я и мертвый одинокъ!
             Заройте такъ, чтобы моей могилы
                       Никто не зналъ,
             И никогда ее, съ тоской унылой
                       Не отыскалъ!..
   Герц. Вотъ тебѣ за трудъ.
   Шутъ. Государь, это не трудъ. Пѣть пѣсни -- для меня удовольствіе.
   Герц. Такъ вотъ тебѣ плата за твое удовольствіе.
   Шутъ. Совершенно справедливо, государь: за удовольствіе рано или поздно приходится расплачиваться.
   Герц. А теперь позволь проститься съ тобой.
   Шутъ. Да осѣнитъ тебя меланхолія и да покроетъ она тебя двуличной фуфайкой изъ двухцвѣтной матеріи, потому что сердце твое -- совершенный опалъ. Людей столь настойчивыхъ -- слѣдовало бы отправлять въ морское плаваніе, дѣла много, а куда приплывутъ -- неизвѣстно. Изъ такого добраго путешествія все таки ничего бы не вышло. Будьте здоровы.

[Уходитъ].

   Герц. Оставьте насъ и вы.

[Куріо и свита отходятъ].

                                           А ты поди,
             Цезаріо, къ красавицѣ жестокой,
             Скажи, что страсть моя не знаетъ равной.
             Что я не дорожу земнымъ богатствомъ
             И благами, что даровала ей
             Судьба,-- я также равнодушенъ къ нимъ,
             Какъ и къ самой судьбѣ. Ее одну,
             Жемчужину-царицу я люблю.
   Віола. Но если васъ она любить не можетъ? 90
   Герц. Такой отвѣтъ я не приму.
   Віола.                                                   Однако
             Придется. Вы представьте, что на свѣтѣ
             Есть женщина, что любить васъ не меньше,
             Чѣмъ вы Оливію; вы говорите ей:
             "Я не люблю";-- она мирится съ этимъ.
   Герц. У женщинъ нѣтъ такого пыла чувствъ,
             Какъ у меня, въ моемъ кипучемъ сердцѣ.
             Ихъ грудь тѣсна, чтобы вмѣстить любовь,
             И выдержать ея приливъ могучій.
             Любовь у нихъ -- есть просто жажда страсти, 100
             Ее возможно утолить и даже
             Пресытить ею,-- а моя любовь
             Не насыщаема ничѣмъ -- какъ море.
             Не сравнивай ее съ любовью женской,
             Сравнится-ли чувство ихъ съ моею страстью
             Къ Оливіи!
   Віола.                               Однако, знаю я...
   Герц. Что знаешь ты?
   Віола. Какъ женщина способна полюбить;
             У нихъ бываютъ вѣрныя сердца.
             Дочь моего отца любила такъ-же, 110
             Какъ, можетъ быть, любила бы я васъ,
             Будь женщиною я...
   Герц.                                         Что сталось съ нею?
   Віола. Она была загадкой. Никогда
             Ни слова о своей любви.-- Любовь
             Какъ червь въ цвѣткѣ гнѣздилась въ ней, и щёки
             Ея блѣднѣли, и она безмолвно,
             Какъ статуя надгробная, страдала...
             Скажите, развѣ это не любовь?
             Конечно, мы, мужчины, можемъ громче
             И говорить и клясться,-- но велики 120
             Одни слова, сама жъ любовь -- ничтожна.
   Герц, Твою сестру свела любовь въ могилу?
   Віола. Во мнѣ одной слилось отца потомство --
             Всѣ сыновья и дочери... Рѣшите --
             Итти къ графинѣ мнѣ?
   Герц.                                         Что? Да, иди!
             Отдай ей этотъ камень и скажи:
             Моя любовь не признаетъ отказа.

[Уходятъ.

   

Сцена V.

Садъ Оливіи.
Входятъ Тоби, Эндрю и Фабіанъ.

   Тоби. Сюда, сюда, синьйоръ Фабіанъ.
   Фаб. Иду, иду,-- да если я пропущу хоть малость изъ такой шутки, пусть меня тоска загрызетъ на смерть.
   Тоби. Ты вѣдь будешь радъ, если мы на совѣсть вышутимъ этого скареднаго негодяя, этого плута?
   Фаб. Да еще какъ! Вы знаете, онъ наябедничалъ на меня графинѣ, во время послѣдней медвѣжьей потѣхи.
   Тоби. Мы теперь тоже позаймемся медвѣжьей потѣхой. Я думаю, онъ долго ее не позабудетъ. Такъ вѣдь, синьйоръ Эндрю?
   Эндрю. На что-же мы годимся, если и этого не сумѣемъ!
   Тоби. Вотъ и нашъ дьяволенокъ!

Входитъ Марія.

   Что скажешь, мое индѣйское сокровище?
   Марія. Прячьтесь скорѣе всѣ трое въ ту бесѣдку. Мальволіо идетъ сюда по этой дорожкѣ. Онъ съ-полчаса расхаживалъ по солнцу: все смотрѣлъ на свою тѣнь и принималъ позы.-- Если вы любители такихъ потѣхъ -- смотрите въ оба. Я знаю, письмо это сдѣлаетъ его преуморительнымъ балваномъ. Прячьтесь, если хотите, чтобъ шутка удалась. Ты приманка, лежи здѣсь [бросаетъ письмо на дорожку] говорятъ форель ловится на щекотку.

[Уходитъ.
Входитъ Мальволіо.

   Мальв. Все въ счастіи. Все въ одномъ счастіи! Марія какъ-то говорила, что она чувствуетъ ко мнѣ расположеніе. Я разъ слышалъ самъ, какъ она намекала, что можетъ полюбить человѣка только моего тѣлосложенія. Кромѣ того, она обнаруживаетъ ко мнѣ расположеніе, котораго не оказываетъ прочимъ служащимъ. Какъ-же иначе думать?
   Тоби. Вѣдь самомнѣнье какое у негодяя!
   Фаб. Тс! Философія дѣлаетъ его похожимъ на хорошаго индѣйскаго пѣтуха: вонъ, какъ онъ пыжится и топорщитъ перья!
   Эндрю. Ей богу, я не вижу причины -- почему бы не вздуть его!
   Тоби. Молчите, синьйоръ.
   Мальв. И вдругъ я буду -- графъ Мальволіо.
   Тоби. Каковъ мерзавецъ!
   Эндрю. Я уложу его изъ пистолета, непремѣнно изъ пистолета!
   Тоби. Тс! Тс!
   Мальв. Были случаи, когда и царицы выходили замужъ за своихъ гардеробмейстеровъ.
   Эндрю. Вотъ чертовки!
   Фаб. Тс! Онъ разошелся. Смотрите, куда уносятъ его грезы.
   Мальв. Прошло три мѣсяца послѣ свадьбы! Вотъ, я сижу подъ балдахиномъ...
   Тоби. Запустить бы въ него булыжникомъ изъ стараго самострѣла.
   Мальв. Зову свою свиту. Я одѣтъ въ бархатный шлафрокъ,-- я только что всталъ съ постели,-- а Оливія еще осталась спящей...
   Тоби. Громъ и молнія!
   Фаб. Тс! Тс!
   Мальв. Я сижу на тронѣ,-- какъ это подобаетъ въ моемъ положеніи; я взглядываю такъ, что всѣ понимаютъ, что -- я, и что -- они. Я посылаю за моимъ родственникомъ Тоби...
   Тоби. Въ застѣнокъ его, въ кандалы!
   Фаб. Тс! тс! тс! слушайте, слушайте.
   Мальв. Семеро людей поспѣшно кидаются за нимъ. Я сижу, нахмурясь, небрежно поигрывая часами или драгоцѣнной цѣпью. И вотъ входитъ Тоби. Онъ дѣлаетъ мнѣ почтительный поклонъ.
   Тоби. И онъ еще живъ, этотъ мерзавецъ?
   Фаб. Молчите! Чего бы вамъ ни стоило это молчаніе.
   Мальв. Я милостиво протягиваю ему свою руку, и тѣмъ не менѣе лицо у меня попрежнему строго...
   Тоби. И Тоби послѣ этого не съѣздитъ тебя по рожѣ?
   Мальв. Я говорю: дядя Тоби, Фортуна бросила въ мои объятія твою племянницу,-- это даетъ мнѣ право съ тобой объясниться...
   Тоби. Что, что?
   Мальв. Ты долженъ бросить пьянство...
   Тоби. Ахъ, ты паршивецъ!
   Фаб. Молчите,-- вы испортите всю нашу затѣю!
   Мальв. Ты тратишь свое драгоцѣнное время съ какимъ то глупымъ кавалеромъ...
   Эндрю. Вѣдь это онъ обо мнѣ.
   Мальв. Съ этимъ синьйоромъ Эндрю...
   Эндрю. Я вамъ говорю: меня многіе зовутъ глупымъ.
   Мальв. Это что такое?

[Замѣчаетъ письмо.

   Фаб. Вотъ-вотъ: птица возлѣ силка.
   Тоби. Тише. Вотъ-то бы славно было, кабы онъ намъ прочелъ письмо вслухъ.
   Мальв. Клянусь,-- почеркъ графини. Я узнаю: это ея К, ея X, ея Т,-- и эти прописныя П. Тутъ не можетъ быть никакого сомнѣнія, что это писала она.
   Эндрю. Что значитъ -- "еяка", "еяха", и "еяте"?
   Мальв. [читаетъ]. "Возлюбленному кумиру моему лучшія пожеланія"... Ея слогъ... И печать ея: Лукреція, которой она всегда запечатываетъ письмо. Но къ кому-же оно?
   Фаб. Сейчасъ совсѣмъ увязнетъ.
   Мальв. [читаетъ].
             "Кого люблю, лишь знаетъ
             "Одинъ Зевесъ про то;
             "Уста молчатъ, не знаетъ
             "О той любви никто.
   "Не знаетъ о той любви никто"? Гм! Что жъ далѣе?-- Размѣръ измѣняется. "Не знаетъ о той любви никто... А что если это Мальволіо?
   Тоби. Повѣсить тебя, барсукъ!
   Мальв. [читаетъ].
             "Возлюбленнымъ моимъ повелѣваю,
             "И какъ Лукреція, вонзивъ въ себя кинжалъ,
             "Въ молчаніи жестокомъ я страдаю.
             "М. О. А. I.-- мой идеалъ.
   Фаб. Вотъ такъ задача!
   Тоби. Не говорилъ я, что она чудесная дѣвка
   Мальв. "М. О. А. I.-- мой идеалъ"? Это надо внимательно разобрать, разобрать и разобрать.
   Фаб. Ядовитое кушанье она ему приготовила.
   Тоби. А птица клюетъ,-- да еще съ какимъ аппетитомъ.
   Мальв. "Возлюбленнымъ моимъ повелѣваю". Да, она мной повелѣваетъ. Я ей служу, она моя госпожа. Это совершенно понятно, и тутъ нѣтъ рѣшительно ничего темнаго. Но, въ концѣ концовъ,-- что же можетъ обозначать этотъ алфавитъ? Не имѣетъ-ли онъ какого отношенія ко мнѣ? Приступимъ. М. О. А. I....
   Тоби. Приступай, приступай,-- гони по ложному слѣду.
   Фаб. Нюхай, нюхай,-- по твоему, лисицей пахнетъ?
   Мальв. М.? Мальволіо? Съ М. начинается мое имя.
   Фаб. Я говорилъ, что онъ попадетъ на слѣдъ. Отличая гончая, чтобъ итти не въ ту сторону...
   Мальв. М.;-- но дальше идетъ какая-то путаница. Слѣдуетъ поставить А, а вмѣсто этого стоитъ О.
   Фаб.-- Нуль! Къ этому все идетъ.
   Тоби. Вотъ, какъ съѣзжу я его,-- такое будетъ О-о!
   Мальв. Ну, а при чемъ-же I?
   Фаб. И-и,-- какъ трудно. Я думаю, потомъ тебѣ много разъ придется повторять: и-хъ, и-хъ!
   Мальв. М. О. А. I.? Это менѣе ясно, чѣмъ начало. Но если допустить нѣкоторую натяжку,-- то несомнѣнно, что всѣ эти буквы находятся въ моемъ имени.-- Далѣе идетъ проза. [Читаетъ]. "Если письмо это попадется тебѣ, внимательно обсуди его.-- Пусть моя звѣзда выше твоей,-- но да не пугаетъ тебя это величіе. Одни -- великими родятся, другіе добиваются величья; третьимъ -- само величіе идетъ на встрѣчу. Рокъ простираетъ къ тебѣ длани,-- пусть твой смѣлый духъ не уклонится отъ этихъ объятій. Чтобы пріучить себя къ возможному будущему, сбрось съ себя шкуру смиренія, и явись въ новомъ видѣ. Противорѣчь моему дядѣ, будь грубъ съ прислугой, говори о политикѣ, не бойся быть оригинальнымъ. Тебѣ совѣтуетъ та, которая о тебѣ вздыхаетъ. Припомни, кто въ восторгѣ отъ твоихъ желтыхъ чулокъ, и обожаетъ подвязки завязанныя накрестъ? Припомни только, кто? Рѣшайся, счастье близко, стоитъ только захотѣть. Если нѣтъ -- оставайся навсегда дворецкимъ, наряду съ прочей прислугой, и не осмѣливайся даже близко подойти къ фортунѣ. Прощай. Хотѣла бы помѣнятся мѣстомъ съ. тобою, чтобъ служить тебѣ.

Несчастная счастливица".

   Солнце въ открытомъ полѣ не такъ ясно, какъ это. Буду надмененъ. Займусь политикой. Покажу себя синьйору Тоби,-- очищусь отъ якшанія съ челядью, и сдѣлаюсь въ полномъ смыслѣ человѣкомъ изъ общества. Я ни на волосокъ не дурачу себя,-- не заблуждаюсь: я совершенно убѣжденъ, что графиня меня любитъ. Она хвалила мои желтые чулки и подвязки накрестъ. Этимъ признаніемъ она обнаружила свою любовь и очевидно намекаетъ, чтобъ я не пренебрегалъ костюмомъ, ежели желаю ей нравиться.-- О, да будь благословенна моя звѣзда! Я буду оригиналенъ; я буду важенъ; я буду въ желтыхъ чулкахъ съ перекрещеными подвязками.-- Еще разъ -- благодарю Юпитера и звѣзду мою! Однако, тутъ еще есть постскриптъ. [Читаетъ]. "Ты не можешь не догадываться, кто я. Если ты раздѣляешь любовь мою -- дай знать улыбкой. Улыбка такъ идетъ къ тебѣ! Поэтому, въ моемъ присутствіи улыбайся постоянно, дорогой мой,-- это моя просьба".
   Юпитеръ,-- еще разъ -- благодарю. Я буду улыбаться. Я буду дѣлать все что ты захочешь. [Уходитъ].
   Фаб. Я бы не продалъ право видѣть эту потѣху за тысячу турецкихъ червонцевъ.
   Тоби. Я просто готовъ сейчасъ жениться на этой затѣйницѣ.
   Эндрю. И я готовъ.
   Тоби. И никакого приданаго мнѣ не надо, только бы еще разъ увидѣть такую штуку...
   Эндрю. И мнѣ тоже...
   Фаб. Вотъ идетъ нашъ капканъ для болвановъ.

Входитъ Марія.

   Тоби. Хочешь ты придавить ногой мою шею?
   Эндрю. И мою?
   Тоби. Хочешь, я проиграю тебѣ на вѣки мою свободу, и пойду къ тебѣ въ рабы?
   Эндрю. И я тоже?
   Тоби. Ты такого угара ему напустила, что когда онъ очухается,-- такъ съ ума сойдетъ.
   Марія. Хорошо вышло? Письмо подѣйствовало?
   Тоби. Какъ водка на повивальную бабку.
   Марія. Если хотите видѣть плоды нашей потѣхи, будьте при первой его встрѣчѣ съ графиней. Онъ появится въ желтыхъ чулкахъ, а она этого цвѣта не выноситъ; потомъ подвязки будутъ накрестъ,-- эту моду она терпѣть не можетъ. Онъ будетъ все время улыбаться, что совсѣмъ нейдетъ къ ея меланхолическому настроенію,-- все это повредитъ ему въ ея глазахъ, и очень сильно. Пойдемъ со мной, если хотите все это увидѣть.
   Тоби. Съ тобой хоть въ преисподнюю, мой очаровательный чертенокъ.
   Эндрю. И я тоже... [Уходятъ.
   

Актъ третій.

Сцена I.

Садъ Оливіи.
Входятъ Віола и Шутъ съ тамбуриномъ.

   Віола. Ну, какъ поживаешь ты и твоя музыка? Ты всегда живешь бокъ-о-бокъ съ тамбуриномъ?
   Шутъ. Нѣтъ, синьйоръ, съ церковью.
   Віола. Да развѣ ты причетникъ?
   Шутъ. Господь съ вами, синьйоръ! Я живу бокъ-о-бокъ съ церковью, потому что живу въ своемъ домѣ, а домъ мой какъ разъ у церкви.
   Віола. Если такъ говорить, то, чего добраго, окажется, что король живетъ у нищаго, если нищій живетъ рядомъ съ нимъ, и что церковь поставлена возлѣ барабана, если ты свой барабанъ поставишь рядомъ съ ней?
   Шутъ. Ни малѣйшаго сомнѣнія! Это въ духѣ времени. Умные люди каждое слово умѣютъ ныньче выворачивать наизнанку, какъ будто это замшевыя перчатки.
   Віола. Пожалуй, что и такъ. Нехорошо только, что ради остраго слова не стѣсняются въ выраженіяхъ.
   Шутъ. Да, очень бы я желалъ, чтобъ моя сестра не звалась по имени.
   Віола. Почему такъ?
   Шутъ. Вѣдь имя, синьйоръ, то-же слово. А если начать играть съ именемъ, какъ со словомъ, такъ въ концѣ концовъ окажется, что сестра -- безпутная. Какъ только словами стали завѣдывать негодяи, такъ ужъ, кромѣ гадостей, отъ нихъ ничего не дождешься.
   Віола. Но почему-же?
   Шутъ. Простите, синьйоръ,-- я могу вамъ объяснить это только при помощи словъ, а такъ какъ слова лживы, то я и не могу ими ничего доказывать.
   Віола. Всегда ты веселъ, нѣтъ у тебя ни о чемъ заботы!
   Шутъ. Ну, нѣтъ, есть многое, о чемъ я очень забочусь. Но, конечно, это ни съ какой стороны не касается васъ. Лично васъ я готовъ бы хоть вѣкъ не видѣть.
   Віола. Вѣдь ты дуракъ графини Оливіи?
   Шутъ. Нѣтъ, синьйоръ, графиня Оливія не желаетъ имѣть дураковъ. Она не хочетъ имѣть при себѣ дурака, пока не выйдетъ замужъ. Вѣдь дуракъ такъ же похожъ на мужа, какъ сарделька на селедку: мужъ только побольше. Я не столько дурачусь, сколько перевираю слова графини.
   Віола. Ты недавно былъ у герцога Орсино?
   Шутъ. Глупость, подобно солнцу, обходитъ весь міръ и всюду разливаетъ свѣтъ. Мнѣ было бы прискорбно, если бы глупость рѣже осѣняла вашего господина, чѣмъ мою графиню; если не ошибаюсь, въ лицѣ васъ тамъ пребываетъ мудрость.
   Віола.-- Ты хочешь изощряться на мой счетъ? Но съ меня довольно. Вотъ тебѣ, получай.
   Шутъ. Да пошлетъ вамъ Юпитеръ въ первый урожайный годъ добрую бороду.
   Віола. Признаюсь тебѣ, я очень не прочь пріобрѣсти бороду; [въ сторону] только чтобъ она росла на мужскомъ подбородкѣ.-- Графиня дома?
   Шутъ. Если бы у меня была пара такихъ монетъ, пожалуй былъ-бы и приплодъ.
   Віола. Да, если не тратить и пустить въ ростъ.
   Шутъ. Хотѣлъ-бы, синьйоръ, я быть фригійцемъ Пандаромъ, тогда бы я добылъ моему Троилу Крессиду.
   Віола. Я понялъ васъ, синьйоръ: вы ловко выпрашиваете.
   Шутъ. Не велико дѣло выпросить для нищей: вѣдь Крессида была безо всякихъ средствъ.-- Графиня дома, синьйоръ.-- Я сейчасъ доложу ей, откуда вы пришли. Что же касается того, кто вы и зачѣмъ здѣсь, это,-- внѣ моей сферы. Я бы сказалъ -- внѣ моей стихіи, но теперь это выраженіе затаскано. [Уходитъ.
   Віола. Да, этотъ шутъ достаточно уменъ
             Для должности своей. Нужна здѣсь сметка.
             Онъ долженъ знать,-- кто въ духѣ, какъ характеръ
             У каждаго,-- и во время-ль ему 70
             Надъ кѣмъ острить: вѣдь безъ разбора соколъ
             Не кинется на птицу. Эта должность
             Трудна и требуетъ ума; дуракъ
             Тогда хорошъ, когда уменъ, а умный,
             Когда дурачится -- такъ плохо дѣло.

Входятъ Синьйоръ Тоби и Синьйоръ Эндрю.

   Тоби. Здравствуйте, кавалеръ.
   Віола. Здравствуйте, синьйоръ.
   Эндрю. Dieu vous garde, monsieur.
   Віола. Et vous aussi,-- votre serviteur.
   Эндрю. Несомнѣнно, синьйоръ, несомнѣнно. И меня точно также.
   Тоби. Желаете-ли вы проникнуть въ домъ? Моя племянница проситъ васъ войти, если вы имѣете къ ней дѣло.
   Віола. Да, мнѣ нужно вашу племянницу, синьйоръ,-- это и есть цѣль моего прибытія.
   Тоби. Тогда попробуйте, синьйоръ, ваши ноги,-- способны-ли вы ими переднигать.
   Віола. Меня мои ноги лучше понимаютъ, чѣмъ я васъ. Что вы хотите сказать вашимъ предложеніемъ?
   Тоби. Я хочу только, чтобъ вы, синьйоръ, пошли и вошли.
   Віола. Отвѣчу вамъ: я хочу пойти и войти. Но насъ предупредили...

Входятъ Оливія и Марія.

   -- Пусть небеса окропятъ васъ дождемъ своихъ ароматовъ, прелестная синьйора!
   Эндрю. Этотъ юноша, очевидно, находится при дворѣ: "окропятъ дождемъ ароматовъ".
   Віола. Моя рѣчь предназначена только для вашего благосклоннаго и многотерпѣливаго слуха...
   Эндрю. "Ароматъ... благосклонный... многотерпѣливый"...-- это надо замѣтить.
   Оливія. Затворите калитку и отойдите, чтобъ не слышать насъ [Тоби, Эндрю и Марія уходятъ]. Дайте мнѣ вашу руку, синьйоръ.
   Віола. Къ вашимъ услугамъ, графиня.
   Оливія. Ваше имя?
   Віола. Цезаріо графиня -- вашъ покорный слуга.
   Оливія. Слуга! Какъ скучно стало съ той поры,
             Какъ лесть смѣнила вѣжливость былую! 110
             Вы, юноша, слуга не мой -- Орсино.
   Віола. Орсино -- вашъ. А вашего слуги
             Слуга,-- невольно вамъ слугою будетъ.
   Оливія. О немъ я думать не хочу, и пусть
             Онъ вычеркнетъ меня изъ книги сердца!
   Віола. А я пришелъ напомнить вамъ, графиня,
             О немъ.
   Оливія.           Нѣтъ, я уже просила васъ,--
             Не поминать о герцогѣ ни слова...
             Но если есть у васъ другое дѣло,
             Какъ музыку небесную, готова 120
             Я слушать васъ...
   Віола.                               Прелестная графиня --
             Оливія. Нѣтъ, дайте мнѣ договорить: меня
             Вы въ прошлый разъ совсѣмъ очаровали.
             Я вамъ кольцо послала, и ввела
             Въ обманъ слугу,-- да, кажется, и васъ.
             Конечно, осудили вы меня,
             Что хитростью я навязать хотѣла
             Вещь, совершенно чуждую для васъ...
             Что вы подумали? Вы честь мою,
             Конечно, заподозрили, съ злорадствомъ 130
             Сочтя меня безнравственной? Но вы
             Умны: подъ этимъ легкимъ флеромъ видѣть
             Вы можете не грудь, а сердце... Ну,
             Ну, говорите-же?
   Віола.                                         Мнѣ жаль васъ.
   Оливія.                                                   Жалость
             Вѣдь -- шагъ къ любви?
   Віола.                                         О нѣтъ, святымъ ученьемъ
             Предписано жалѣть своихъ враговъ.
             Оливія. Ну, что-жъ,-- придется горе прикрывать
             Улыбкою! Чѣмъ человѣкъ бѣднѣе,
             Тѣмъ болѣе онъ гордъ.-- Ужъ если пасть,--
             Такъ лучше быть добычей льва, чѣмъ волка! 140

[Колоколъ часовъ.

             Звучитъ упрекомъ этотъ звонъ: я время
             Теряю даромъ. Успокойтесь, мальчикъ,
             Я отреклась отъ васъ. Вы подростете
             И будете завидный мужъ. Теперь
             Вамъ время въ путь!
   Віола.                                         Я съ якоря снимаюсь.
             Пусть красота и счастье будутъ вѣчно,
             Графиня съ вами. Герцогу сказать
             *Вамъ нечего?
   Оливія.                     Постойте.
             Скажите ваше мнѣнье обо мнѣ? 150
   Віола. Вы ошибаетесь въ самой себѣ.
   Оливія. А я вѣдь тоже думаю о васъ.
   Віола. И правы: я не то, чѣмъ вамъ кажусь.
   Оливія. О, еслибъ тѣмъ, чѣмъ я хочу, вы были!
   Віола. Вы думаете, это было бъ лучше?
             А впрочемъ,-- я тогда шутомъ бы не былъ.
   Оливія. О, какъ прекрасна гнѣвная насмѣшка
             Въ досадливо-презрительной улыбкѣ!
             Любовь скорѣй, чѣмъ совѣсть, у злодѣя
             На свѣтъ выходитъ. Полдень для любви 160
             Бываетъ въ полночь. Розами весны
             Клянусь тебѣ, невинностью и честью,
             И истиной -- люблю тебя! Пускай
             Ты холоденъ,-- и все жъ ни умъ, ни стыдъ
             Признанія моего не остановятъ,
             Я первая иду къ тебѣ на встрѣчу:
             Повѣрь, любовь свободная дороже,
             Чѣмъ взятая исканьемъ и мольбой.
   Віола. И я клянусь невинностью моею
             И юностью,-- что сердце и любовь 170
             Не отдавалъ я женщинѣ -- и только
             Одна живетъ во мнѣ царица -- я!
             Прощайте, милая синьйора,-- больше
             Я не приду со вздохами Орсино.
   Оливія. Нѣтъ, приходи! быть можетъ, ты сумѣешь
             Зажечь любовь къ тому, кто сердцу чуждъ.

[Уходятъ.

   

Сцена II.

Домъ Оливіи.
Входятъ синьйоръ Тоби, синьйоръ Эндрю и Фабіанъ.

   Эндрю. Нѣтъ, довольно! Я больше здѣсь не останусь!
   Тоби. Но причина, какая-же причина, милое мое зелье?--
   Фабіанъ. Вы должны непремѣнно представить причину, синьйоръ Эндрю.
   Эндрю. Я готовъ поклясться, что видѣлъ, какъ ваша племянница гораздо была любезнѣе съ этимъ прислужникомъ герцога, чѣмъ когда бы то ни было со мной. Я вѣдь былъ въ саду.
   Тоби. Ну,-- а тебя, старина, она видѣла? Отвѣчай-ка.
   Эндрю. Какъ я вижу васъ.
   Фабіанъ. Ну, такъ какого-же вамъ надо доказательства ея любви къ вамъ?
   Эндрю. Что вы меня совсѣмъ за осла считаете?
   Фабіанъ. Я вамъ сейчасъ все это докажу наизаконнѣйшимъ путемъ, приведя въ свидѣтели умъ и здравый смыслъ.
   Тоби. А они были присяжными раньше, чѣмъ Ной началъ заниматься кораблестроеніемъ.
   Фабіанъ. Она любезничала на вашихъ глазахъ съ этимъ юнцемъ, чтобы раздражить васъ, пробудить ваше заснувшее мужество, вложить въ сердце страсть и гнѣвъ въ печень. Вы должны были сейчасъ же подойти къ нимъ и отмочить такую штуку, чтобы этотъ молокососъ онѣмѣлъ. Отъ васъ этого ждали, но не дождались; вы пропустили случай не только золотой, но съ двойнымъ золоченіемъ. И теперь вы далеко ушли во мнѣніи графини: на крайній сѣверъ,-- и тамъ повисли, какъ нѣкая ледяная сосулька на носу голландскаго судна. Теперь это дѣло можно поправить или смѣлостью или тонкимъ, политическимъ подвохомъ.
   Эндрю. Тогда лучше смѣлостью. Въ политикѣ я положительно слабъ. Сдѣлаться политикомъ для меня все равно, что сдѣлаться сектантомъ.
   Тоби. Хорошо. Строй свой замокъ счастья на храбрости. Вызывай мальчишку герцога на дуэль. Проткни его непремѣнно въ одиннадцати мѣстахъ,-- племянница всеконечно обратитъ на это вниманіе. Лучшій маклеръ,-- когда нужно отрекомендовать мужчину женщинѣ,-- молва о его храбрости.
   Фабіанъ. Это вѣрнѣйшій способъ, синьйоръ Эндрю.
   Эндрю. А кто изъ васъ согласится передать ему мой вызовъ?
   Тоби. Только ужъ напиши его и въ самомъ воинственномъ духѣ. Будь дерзокъ, но кратокъ. Шутокъ не надо. Дѣло въ краснорѣчивости и убѣдительности. Пиши, насколько выдержутъ чернила. Недурно будетъ, если раза три обратишься къ нему на ты. Нагромозди столько всего, сколько умстится въ листѣ,-- да возьми листъ величиной съ хорошую простыню. Смотри, чтобъ чернила твои были разведены желчью,-- это ничего, что ты будешь писать простымъ гусинымъ перомъ,-- ей богу, ничего. Иди!
   Эндрю. А гдѣ я найду васъ?
   Тоби. Въ нашей античной ложницѣ. Ну, ступай.

[С. Эндрю уходитъ.

   Фабіанъ. Дорогой онъ для васъ человѣкъ, синьйоръ Тоби.
   Тоби. Я для него тоже дорогъ: обошелся, думаю, тысченки въ двѣ, если не больше.
   Фабіанъ. Вотъ, я думаю, настрочитъ посланіе! Надѣюсь, вы его не отдадите по назначенію?
   Тоби. Да пусть мнѣ никогда ни одному слову не повѣрятъ, если я не отдамъ письма и не подзадорю мальчишку! Его, я думаю, не стащить ни быками, ни канатами. Что до Эндрю,-- я думаю, если ты вскроешь ему печень и найдешь столько крови, что блоха ноги замочитъ,-- такъ я готовъ сожрать всѣ остатки отъ вскрытія.
   Фабіанъ. Да и противникъ-то его, судя по лицу, юноша не изъ свирѣпыхъ.

Входитъ Марія.

   Тоби. Вотъ наша милая пичужка сюда летитъ.
   Марія. Если хотите смѣяться до коликъ и до спазмовъ въ селезенкѣ,-- скорѣй за мною. Болванъ Мальволіо совсѣмъ сталъ язычникомъ; ни одинъ христіанинъ, надѣющійся при помощи истинной вѣры достигнуть блаженства, не повѣритъ въ то количество глупостей, въ которое онъ повѣрилъ. Началъ съ того, что натянулъ желтые чулки.
   Тоби. А подвязки накрестъ?
   Марія. Ужасно! Ни дать ни взять, какъ школьный учитель передъ церковной проповѣдью. Я подсматривала за нимъ, какъ убійца. Онъ все исполнилъ, о чемъ было писано въ письмѣ. Отъ его улыбки по всему лицу разошлись линіи, какъ на географической картѣ, гдѣ нарисовали Индію. Вы ничего подобнаго никогда не видали. Я еле удержалась, чтобы не запустить въ него чѣмъ нибудь. Графиня -- та не удержится -- хватитъ его, а онъ улыбнется, принявъ это за знакъ расположенія.
   Тоби. Ну, веди насъ, веди скорѣе.

[Уходятъ.

   

Сцена III.

Улица.
Входятъ Себастьянъ и Антоніо.

   Себаст. Я васъ не сталъ бы звать съ собой; но если
             Вы говорите, что услуга -- счастье
             Для васъ, то я молчу.
   Антоніо. Безъ васъ не могъ я оставаться. Наша
             Пріязнь покоя не давала мнѣ;
             И не одно желаніе васъ увидѣть
             (Хоть и его довольно) побудило
             Меня притти: боялся я за васъ;
             Вы въ чуждой сторонѣ, вы иноземецъ,
             Народъ здѣсь грубъ и негостепріименъ, 10
             У васъ же нѣтъ ни спутника, ни друга.
             Вотъ -- этотъ страхъ за васъ, и дружба наша
             Заставили меня быть здѣсь.
   Себаст.                                         Мой добрый
             Антоніо, могу я вамъ на это
             Сказать одно: благодарю всѣмъ сердцемъ!
             Такой цѣной дешевой за услуги
             Нерѣдко платятъ. Если бъ были деньги
             Щедрѣе былъ бы я. Но что-жъ намъ дѣлать?
             Осматривать вашъ городъ?
   Антоніо.                                         Это завтра.
             Теперь подумать надо о ночлегѣ 20
   Себаст. Я не усталъ, а ночь еще далеко.
             Давайте поглазѣемте пока
             На древнія постройки: ими городъ
             Вѣдь славится?
   Антоніо.                     Простите,-- мнѣ опасно
             Показываться здѣсь. Однажды я
             Сражался противъ герцога, и флоту
             Его враговъ содѣйствовалъ,-- вѣдь если
             Я попадусь теперь, мнѣ будетъ плохо.
   Себ. Вы много здѣшнихъ жителей убили?
   Ант. Убитыхъ не было,-- но было близко 30
             Къ кровопролитію.-- Потомъ, конечно,
             Поправить можно было это дѣло,
             Отдавъ добычу. Такъ и поступили
             Всѣ наши -- изъ торговыхъ интересовъ,--
             Лишь я одинъ не согласился. Если
             Я попадусь, придется поплатиться
             Жестоко.
   Себ.                     Такъ зачѣмъ вы такъ открыто
             Гуляете?
   Ант.                     Не буду больше. Вотъ
             Вамъ кошелекъ. Въ предмѣстьѣ южномъ есть
             Гостинница "Слона". Я закажу 40
             Тамъ ужинъ; вы пока смотрите городъ.
             Потомъ за ужиномъ сойдемся вмѣстѣ.
   Себ. Что дѣлать съ вашимъ золотомъ?
   Ант. Понравится какая бездѣлушка --
             Вы купите. У васъ на пустяки,
             Я полагаю, денегъ не найдется?
   Себ. Ну, хорошо: хранителемъ казны
             Я вашей буду.
   Ант.                               У "Слона"?
   Себ.                                                   Да, да!

[Уходятъ.

   

Сцена IV.

Садъ Оливіи.
Входятъ Оливія и Марія.

   Оливія. За нимъ послала я, и онъ придетъ.
             Чѣмъ угостить его? Что подарить?
             Вѣдь юность легче подкупать подаркомъ,
             *Чѣмъ просьбами... Ни слова больше!..
             Но гдѣ Мальволіо? Онъ сталъ угрюмъ
             И важенъ,-- какъ судьба моя. Ну, гдѣ-же
             *Мальволіо?
   Марія. Онъ идетъ сюда, сударыня,-- но въ какомъ-то странномъ возбужденіи. Я думаю, не спятилъ-ли онъ сума?
   Оливія. Боже мой! Кидается на людей?
   Марія. Нѣтъ, сударыня... но онъ улыбается. Хорошо, если бы кто нибудь былъ неподалеку отъ васъ, когда онъ придетъ. Онъ, право, не въ своемъ умѣ.
   Оливія. Зови его! [Марія уходитъ].
             Мы съ нимъ безумны оба:
             Онъ веселъ, я грустна,-- не все-ль равно?

Входятъ Марія и Мальволіо.

   -- Что съ тобой, Мальволіо?
   Мальв. Очаровательная графиня,-- хо-хо!
   Оливія. Ты смѣешься?
             А между тѣмъ печальна наша встрѣча.
   Мальв. Печальна, графиня? Да, для меня -- печальна: накрестъ затянутыя подвязки останавливаютъ кровообращеніе. Впрочемъ -- что-жъ изъ этого? Лишь бы ей понравилось! "Нравиться ей -- значитъ, нравиться всѣмъ", какъ поется въ старинной пѣснѣ.
   Оливія. Что съ тобой случилось? Скажи, ради Бога, какъ ты себя чувствуешь?
   Мальв. О, повѣрьте, ничего мрачнаго на сердцѣ,-- только на ногахъ желто. Онъ получилъ его въ собственныя руки,-- и все исполнено въ точности. Я полагаю, мнѣ хорошо знакомъ этотъ дивный классическій почеркъ?
   Оливія. Не хочешь-ли въ постель, Мальволіо?
   Мальв. Въ постель? О, драгоцѣнная! Да,-- я приду непремѣнно.
   Оливія. О, Господи! Почему ты улыбаешься и шлешь мнѣ воздушные поцѣлуи?
   Марія. Что съ вами, Мальволіо?
   Мальв. Ты хочешь, чтобъ я отвѣчалъ тебѣ? Чтобъ соловей говорилъ съ галкой?
   Марія. Почему вы такъ возмутительно и нахально ведете себя въ присутствіи графини?
   Мальв. "Не бойся быть оригинальнымъ",-- такъ тамъ сказано.
   Оливія. Что такое, Мальволіо?
   Мальв. "Одни -- великими родятся".
   Оливія. О!
   Мальв. "Другіе -- добиваются величія сами".
   Оливія. Что онъ говоритъ?
   Мальв. "Третьимъ -- само величіе идетъ на встрѣчу"...
   Оливія. Исцѣлите его, небесныя силы!
   Мальв. "Припомни,-- кто въ восторгѣ отъ твоихъ желтыхъ чулокъ?"
   Оливія. Желтыхъ чулокъ?
   Мальв. "...Кто обожаетъ подвязки, затянутыя накрестъ?"
   Оливія. Подвязки накрестъ?
   Мальв. "Рѣшайся! счастье близко,-- стоитъ только захворать"...
   Оливія. На меня польется?
   Мальв. "Или оставайся наряду со всей челядью"...
   Оливія. Да,-- онъ совсѣмъ помѣшался.

Входитъ слуга.

   Слуга. Сударыня, этотъ молодой человѣкъ отъ герцога Орсино пришелъ: я насилу его уговорилъ. Онъ ждетъ теперь вашихъ приказаній.
   Оливія. Сейчасъ иду. [Слуга уходитъ]. Мари, позаботьтесь о товарищѣ. Гдѣ дядя Тоби? Пусть двое слугъ будутъ постоянно при немъ. Я просто готова пожертвовать половиной своего состоянія, только бы не случилось съ нимъ несчастья.

[Оливія и Марія уходятъ.

   Мальв. О-хо-хо! Ну, развѣ это не начало новыхъ отношеній? Никто другой -- самъ синьйоръ Тоби долженъ быть при мнѣ. Это въ прямой связи съ письмомъ: она посылаетъ его ко мнѣ, чтобъ я выказалъ ему пренебреженіе. Письмо именно на это указываетъ: "Сбрось съ себя шкуру смиренія и явись въ новомъ видѣ. Противорѣчь моимъ родственникамъ, будь грубъ съ прислугой, говори о политикѣ, не бойся быть оригинальнымъ". Отсюда вытекаетъ и все остальное: манеры, строгое лицо, внушительныя движенія, медлительность рѣчи,-- ну, словомъ -- характеръ вельможи. Она попалась. Творецъ мнѣ помогъ, и я не премину за это отблагодарить его. А сейчасъ, при уходѣ: "Позаботься о товарищѣ".. О товарищѣ! Не о Мальволіо, не объ управляющемъ, а о товарищѣ! Все совпадаетъ одно съ другимъ, до послѣдней песчинки... Да, до песчинки... до послѣдней песчинки! Никакихъ сомнѣній, никакихъ недоразумѣній! Въ чемъ помѣха? Ничто не препятствуетъ моимъ блистательнымъ надеждамъ! Но я здѣсь, я лично -- не при чемъ. На все воля Творца,-- и только его слѣдуетъ благодарить.

Входятъ Марія, синьйоръ Тоби и Фабіанъ.

   Тоби. Гдѣ-же онъ? Господи, гдѣ? Я съ нимъ буду во что-бы то ни стало говорить,-- пусть въ него ухитрились залѣзть хоть всѣ черти ада,-- весь легіонъ.
   Фаб. Вотъ онъ, вотъ, вотъ! Что съ вами, синьйоръ? Какъ вы чувствуете себя, сударь!
   Мальв. Подите вонъ! Вы мнѣ не нужны. Я довольствуюсь сладостнымъ уединеніемъ. Подите вонъ!
   Марія. Слышите, слышите -- какой у него голосъ! Синьйоръ Тоби, графиня просила васъ принять на себя всѣ заботы о немъ.
   Мальв. Ага! она такъ сказала?
   Тоби. Хорошо, хорошо! Тс! Тс!... Съ нимъ надо быть поласковѣе. Пустите-ка меня къ нему. Ну, что, Мальволіо, какъ ты? Полно, дружище! Не надо поддаваться внушеніямъ дьявола! Помни, онъ искони врагъ рода человѣческаго.
   Мальв. Понимаете-ли вы, что говорите? 110
   Марія. Смотрите, какъ онъ затопорщился, какъ только заговорили о дьяволѣ. Дай Господи, чтобъ онъ не въ конецъ былъ испорченъ!
   Фабіанъ. Надо бы отправить къ лѣкаркѣ его мочу.
   Марія. Дай только, Господи, дожить намъ до утра,-- я непремѣнно это сдѣлаю. Графиня ничего не пожалѣетъ, только бы не потерять его.
   Мальв. Почему вы такъ думаете, синьйора?
   Марія. О, Господи, спаси!
   Тоби. Тише, развѣ можно такъ! Ты его этимъ раздражаешь. Ужъ предоставьте мнѣ одному дѣйствовать.
   Фабіанъ. Главное нужна ласка,-- говорите съ нимъ ласково-ласково. Сатана золъ, но любитъ, чтобъ съ нимъ обращались нѣжно.
   Тоби. Ну, что, мой повѣса,-- какъ дѣла? Что моя чушечка?
   Мальв. Синьйоръ!
   Тоби. Поди ко мнѣ, мой цыпленочекъ! Поди, поди! Вѣдь ты такой солидный человѣкъ. Что это за якшанія съ дьяволомъ?-- Да пусть повѣсятъ его, чертяка!
   Марія. Синьйоръ Тоби, велите ему прочесть молитву,-- непремѣнно молитву.
   Мальв. Мнѣ, молитву? Ахъ, ты сука!
   Марія. Видите, видите, какъ ему все божественное претитъ!
   Мальв. Чтобы всѣмъ вамъ удавиться,-- праздношатаи, чернь! Я не принадлежу къ вашему кругу! Я еще вамъ дамъ себя знать! [Уходитъ.
   Тоби. Каково?
   Фабіанъ. Если бы я увидѣлъ это на театрѣ,-- сказалъ, что пьеса неправдоподобна.
   Тоби. Онъ совершенно пропитался нашимъ замысломъ.
   Марія. Пойдемте за нимъ; пока онъ не догадался, можно комедію продолжать.
   Фабіанъ. А что, какъ онъ, въ самомъ дѣлѣ, рехнется?
   Марія. Ну что-жъ, только въ домѣ будетъ спокойнѣе.
   Тоби. Его надо засадить въ темную комнату и связать. Племянница увѣрена, что онъ сумасшедшій, и мы можемъ смѣло продолжать начатое -- себѣ на потѣху, ему -- на поученіе. А когда надоѣстъ, мы его простимъ,-- и тогда-то, по зрѣломъ размышленіи, увѣнчаемъ тебя за удивительное умѣнье распознавать сумасшествіе. Однако, смотрите, смотрите!

Входитъ Синьйоръ Эндрю.

   Фабіанъ. Вотъ тоже сюжетъ для майскаго балагана!
   Эндрю. Ну-ка, прочтите вызовъ. Полагаю, что тутъ достаточно и уксусу и перцу.
   Фабіанъ. Острая приправа?
   Эндрю. Да ужъ, могу поручиться; потрудитесь прочесть.
   Тоби. Давай. [Читаетъ] "Молодой человѣкъ, кѣмъ бы ты ни былъ, но ты, во всякомъ случаѣ, шелудивый мерзавецъ".
   Фаб. Хорошо и смѣло.
   Тоби. [Читаетъ] "Не изумляйся и не удивляйся въ нѣдрахъ своей души, почему я тебя такъ называю: причины я тебѣ никогда не скажу".
   Фаб. Ловко придумано: если ничего не сказано, такъ и нѣтъ ничего.
   Тоби. [Читаетъ] "Ты ходишь къ графинѣ Оливіи, и она на моихъ глазахъ оказываетъ тебѣ благоволеніе. Но ты нагло солжешь, если скажешь, что здѣсь кроется причина моего вызова".
   Фаб. Замѣчательно коротко и необыкновенно безсмысленно!
   Тоби. [Читаетъ] "Я подстерегу твое возвращеніе, и если только это убійство удастся тебѣ..."
   Фаб. Великолѣпно!
   Тоби. [Читаетъ] "...я буду убитъ, какъ послѣдній негодяй и мошенникъ".
   Фаб. Какъ вы умѣете лавировать передъ законной отвѣтственностью! Великолѣпно.
   Тоби. [Читаетъ] "Итакъ -- прощай. Молю Бога, да спасетъ отъ душу одного изъ насъ. Весьма вѣроятно, что онъ спасетъ именно мою душу. Но я всегда уповаю на лучшее, а потому -- обрати взоры на себя самого. Остаюсь твой другъ -- въ зависимости отъ нашей встрѣчи,-- или заклятой врагъ -- Эндрю Экчикъ".-- Да, если онъ отъ такого письма не подпрыгнетъ,-- онъ неспособенъ вообще двигаться. Сейчасъ вручу ему.
   Марія. Теперь самый удобный случай: онъ находится у графини, и долженъ сейчасъ отъ нея выйти.
   Тоби. Ступай, синьйоръ Эндрю,-- и засядь въ укромномъ уголкѣ сада, какъ сыщикъ. Едва только онъ покажется,-- выхватывай шпагу, и -- главное -- начинай ругаться во всю глотку; вѣдь очень часто вся слава о геройствѣ зависитъ отъ умѣнія зычно кричать; во всякомъ случаѣ, это гораздо дѣйствительнѣе личной храбрости. Иди-же.
   Эндрю. Ну, на счетъ ругательствъ я постою за себя! [Уходитъ.
   Тоби. Письмо-то я не отдамъ. Судя по тому, какъ держитъ себя этотъ молодой человѣкъ, видно, что онъ уменъ и получилъ хорошее образованіе,-- иначе онъ не былъ бы посредникомъ между герцогомъ и моей племянницей; письмо слишкомъ невѣжественно, чтобы юноша испугался: всякій пойметъ, что оно написано болваномъ. Я сообщу ему вызовъ на словахъ, скажу ему, что Экчикъ храбръ. Я увѣрю въ этомъ синьйора,-- и онъ по молодости повѣритъ въ его ярость, ловкость, бѣшенство и буйство. Они оба до того перепугаются, что убьютъ другъ друга взглядами, какъ двѣ ехидны.

Входятъ Оливія и Віола.

   Фаб. Вотъ онъ идетъ сюда съ вашей племянницей; дадимъ имъ поговорить, а когда они разойдутся, принимайтесь за него.
   Тоби. Надо придумать пострашнѣе выраженія для вызова.

[Тоби, Фабіанъ и Марія уходятъ.

   Оливія. Изъ камня ваше сердце! Униженья
             Достаточно съ меня. Своею честью
             Рискнула я. Моя мнѣ совѣсть шепчетъ:
             "Виновна ты",-- но страсть сильнѣй разсудка
             *И не боится совѣсти...
   Віола. Вы совершенно въ томъ-же положеньѣ,
             *Какъ герцогъ нашъ.
   Оливія. Вотъ мой портретъ алмазный. Васъ прошу
             Носить его, онъ нѣмъ -- надоѣдать
             Не будетъ вамъ. А завтра вы зайдете?
             Я все для васъ, я все готова сдѣлать,--
             Лишь не былъ бы безчестнымъ мой поступокъ.
             Віола. Я одного прошу: любви къ Орсино.
             Оливія. Но это вѣдь безчестно. Отдала
             Свою любовь я вамъ?
   Віола.                                         Освобождаю
             Васъ отъ нея.
   Оливія.                               Но все-жь придите завтра.
             Ты демонъ мой, и въ адъ меня влечешь.

[Уходитъ.
Входятъ синьйоръ Тоби и Фабіанъ.

   Тоби. Здорово, кавалеръ!
   Віола. Здорово, синьйоръ!
   Тоби. Беритесь за оружіе, какое только при васъ найдется и защищайтесь. Не могу вамъ сказать, какая за вами вина, но вашъ врагъ, полный ненависти, жадный до крови, какъ охотникъ, поджидаетъ васъ въ саду. Обнажайте скорѣе шпагу, потому что вашъ непріятель проворенъ, искусенъ и безпощаденъ.
   Віола. Вы ошиблись, синьйоръ, у меня не было никакой ссоры. Сколько я припоминаю, я никогда въ жизни никому не наносилъ обиды.
   Тоби. Однако, на дѣлѣ вышло иначе, и если вы хоть сколько нибудь дорожите собою, будьте осторожны. Въ вашемъ противникѣ все, что можетъ дать молодость, сила, искусство и ярость, соединившись въ одно.
   Віола. Скажите-же, кто онъ такой!
   Тоби. Это рыцарь, посвященный въ санъ не гдѣ-нибудь на полѣ битвы, а въ мирное время -- на коврѣ дворца. Но въ частной жизни, при малѣйшей ссорѣ, это -- сущій чортъ. Троихъ онъ уже отправилъ въ могилу, и теперь такъ разошелся, что, кромѣ предсмертныхъ судорогъ и похоронъ, ничѣмъ не удовлетворяется. Его девизъ: или ты, или я.
   Віола. Тогда я вернусь въ домъ и попрошу графиню дать мнѣ провожатыхъ. Я не дуэлистъ. Я знаю, есть люди, которые заводятъ ссору просто, чтобъ испытывать храбрость. Онъ вѣрно изъ такихъ господъ.
   Тоби. О, нѣтъ, синьйоръ. Его негодованіе имѣетъ основаніемъ дѣйствительную обиду. Вы непремѣнно должны ему дать удовлетвореніе. Назадъ въ домъ вы не войдете, пока не продѣлаете со мной всего того, что должны продѣлать съ нимъ. А потому вытаскивайте шпагу изъ ноженъ. Или биться съ врагомъ, или никогда не носить оружія!
   Віола. Это, наконецъ,-- и странно и неприлично! Я серьёзно прошу васъ -- спросите его, чѣмъ онъ обиженъ. Можетъ быть, это была съ моей стороны случайная неосторожность, безо всякаго намѣренія.
   Тоби. Хорошо. Синьйоръ Фабіанъ, побереги этого господина, пока я вернусь. [Уходитъ.
   Віола. Не можете-ли вы мнѣ объяснить, синьйоръ, въ чемъ дѣло?
   Фаб. Я знаю только, что рыцарь взбѣшенъ до смерти. Но причина мнѣ рѣшительно неизвѣстна.
   Віола. Объясните мнѣ, по крайней мѣрѣ, что онъ за человѣкъ?
   Фаб. Его внѣшность рѣшительно не согласуется съ тѣми свойствами, съ которыми вы познакомитесь, когда онъ начнетъ выказывать свою храбрость. Это, синьйоръ, самый ловкій, кровожадный и опытный боецъ Иллиріи. Хотите -- пойдемте къ нему,-- я постараюсь какъ нибудь примирить васъ.
   Віола. Вы очень меня этимъ обяжете. Вы можете думать о моей храбрости все что угодно, но я предпочитаю имѣть дѣло съ духовникомъ, а не съ дуэлистомъ.

[Уходятъ.
Входятъ синьйоръ Тоби и синьйоръ Эндрю.

   Тоби. Увѣряю тебя -- это, сущій чортъ! Я не видалъ никогда такого азарта. Я попробовалъ съ нимъ сразиться на шпагахъ, не вынимая ихъ изъ ноженъ,-- и онъ мнѣ нанесъ такой ударъ, котораго избѣжать было невозможно. Онъ проткнетъ тебя. Это также вѣрно, какъ то, что ноги твои на землѣ. Онъ не даромъ былъ учителемъ фехтованія у турецкаго султана.
   Эндрю. Ну его къ чертямъ! Не буду съ нимъ драться!
   Тоби. Да какъ ты его теперь уломаешь! Фабіанъ старается.
   Эндрю. Провались онъ! Кабы я зналъ, что онъ такой задира и мастеръ этого дѣла -- развѣ сталъ бы я его вызывать! Уговори его бросить это дѣло. Я готовъ подарить ему моего сѣраго Капилета.
   Тоби. Попробовать можно. Жди здѣсь и мужайся. Быть можетъ, какъ нибудь и обойдемся безъ кровопролитія. [Въ сторону] А на жеребцѣ твоемъ поѣду я,-- какъ ѣзжу теперь на тебѣ.

Входятъ Фабіанъ и Віола.

   [Фабіану]. Онъ обѣщалъ мнѣ за мировую подарить верховую лошадь. Я увѣрилъ его, что юноша самъ дьяволъ.
   Фаб. Того же мнѣнія и этотъ: дрожитъ и блѣднѣетъ,-- точно за нимъ по пятамъ гонится медвѣдь.
   Тоби [Віолѣ]. Ничего, синьйоръ, не подѣлать! Онъ хочетъ съ вами драться, такъ какъ далъ клятву. Но по зрѣломъ размышленіи, онъ находитъ причину поединка вздорной. Обнажите шпагу, чтобы онъ только могъ сдержать свою клятву,-- онъ далъ слово, что не нанесетъ вамъ никакого вреда.
   Віола [въ сторону]. Господи, что мнѣ дѣлать. Еще немного, и мнѣ придется сказать, что я такое.
   Фаб. Если онъ будетъ слишкомъ нападать, отступайте.
   Тоби. Ничего нельзя подѣлать, синьйоръ Эндрю: кавалеръ хочетъ, чтобы не уронить своей чести, дать вамъ нѣсколько ударовъ. Отъ законовъ дуэли отступать невозможно. Но онъ далъ слово, какъ дворянинъ и рыцарь, не нанести тебѣ вреда. Ну, начинайте
   Эндрю. Господи, помоги:-- только-бы онъ сдержалъ слово!
   Віола. Увѣряю васъ, я рѣшительно не хочу драться.

[Обнажаетъ шпагу.
Входитъ Антоніо.

   Ант. Прочь шпагу! Если юношею вы
             Оскорблены, я за него дерусь.
             Коль вы обидчикъ -- я деруся тоже.
   *Тоби. Ого, синьйоръ,-- что вы такое?
   Ант. Я человѣкъ, который ради дружбы
             Всегда исполнитъ больше обѣщанья.
   Тоби. Ну, вы за это поплатитесь: вамъ придется со мной имѣть дѣло. [Обнажаетъ шпагу.

Входитъ Караулъ.

   Фаб. Стойте, синьйоръ Тоби,-- сюда идутъ караульные.
   Тоби. Мы потомъ съ вами кончимъ.
   Віола. Прошу васъ, синьйоръ, вложите шпагу въ ножны.
   Эндрю. Клянусь, я совершенно чувствую себя удовлетвореннымъ, синьйоръ. Что касается обѣщанія -- я въ словѣ твердъ. Онъ выносливъ на ходу, спокоенъ и сѣдлистъ.
   1-й офицеръ. Это онъ. Взять его!
   2-й офицеръ. Антоніо,-- именемъ герцога Орсино вы арестованы.
   Ант. Синьйоръ, вы ошиблись.
   1-й офицеръ. О, нѣтъ, синьйоръ! Я тотчасъ васъ узналъ,
             Хотя вы сняли шляпу моряка.
             Мы старые друзья. Бери его!
   Ант. Повиноваться надо. [Віолѣ] Васъ искалъ я --
             И вотъ за то расплата. Ну, что-жъ дѣлать!
             Я вынужденъ просить васъ -- возвратите
             Мой кошелекъ. Я болѣе печалюсь
             О томъ, что безполезенъ сталъ для васъ,
             Чѣмъ моему аресту. Но мужайтесь,
             Не стоитъ такъ смущаться!
   *2-й офицеръ. Идемте-же, синьйоръ!
   Ант. Прошу, хоть часть моихъ верните денегъ.
   *Віола. Синьйоръ,-- какія деньги?
             Я за участье васъ благодарю,
             Оно, увы, васъ привело къ аресту,
             И съ радостью готовъ я подѣлиться
             Всѣмъ чѣмъ могу изъ скудныхъ средствъ моихъ.
             Я бѣденъ, но отдамъ вамъ половину 380
             Того, что я имѣю.
   Ант.                                         Какъ? Возможно-ль?
             Вы, послѣ всѣхъ услугъ моихъ, способны
             Отречься отъ меня? Мое несчастье
             Вы искушаете, и мнѣ придется
             Унизиться, и вамъ напомнить все,
             Что сдѣлалъ я для васъ?
   Віола.                                                   Я васъ не знаю!
             Ни голосъ вашъ, ни самое лицо
             Мнѣ незнакомы. А неблагодарность
             Позорнѣй для меня чѣмъ ложь, хвастливость,
             Тщеславье или пьянство,-- всѣ пороки,
             Что людямъ свойственны.
   Ант.                                                   О, Боже, Боже!
   *2-й офицеръ. Идемъ-те же, синьйоръ,-- прошу!
   Ант. Одно лишь слово. Вѣдь изъ зѣва смерти
             Я этого спасъ юношу; съ любовью
             Сердечною заботился о немъ;
             Онъ мнѣ казался образцомъ всѣхъ качествъ,
             Я былъ готовъ молиться на него!
   1-й офицеръ. Намъ это все равно! Идемте! Время.
             Ант. И этотъ богъ -- теперь лишь идолъ гнусный!
             Ты опозорилъ образъ свой! Въ природѣ
             Нѣтъ, Себастьяно, худшаго уродства,
             Какъ то, что мы зовемъ -- "неблагодарность".
             Прекрасна только добродѣтель. Зло-же
             Красивое -- пустой ларецъ, снаружи
             Росписаный чертями.
   1-й офицеръ.                     Онъ помѣшанъ.
             *Вести его! Идемъ!
   Ант.                                         Иду!

[Уходитъ съ караульными.

   Віола. Онъ говорилъ такъ пылко, убѣжденно,
             Что, кажется, сомнѣнія мои
             Разсѣялись теперь: мой милый братъ,--
             Меня онъ принялъ за тебя -- ты живъ!
   Тоби. Поди-ка сюда, рыцарь; поди-ка сюда, Фабіанъ,-- мнѣ надо вамъ высказать пару чрезвычайно тонкихъ соображеній.
             Віола. Меня онъ назвалъ -- "Себастьяно". Да,
             Я въ зеркало смотрюсь, и вижу брата.
             Лицомъ мы схожи; въ этомъ платьѣ -- цвѣтъ,
             Отдѣлка и покрой -- какъ у него...
             Ужели бури ласковы, и волны
             Порой любовь оказываютъ людямъ!

[Уходитъ.

   Тоби. Ясное дѣло -- это низкій, подлый мальчишка, какой-то трусливый заяцъ! Подлость свою онъ доказалъ тѣмъ, что оставилъ друга въ нуждѣ, да еще отрекся отъ него. На счетъ трусости тебѣ подтвердитъ и Фабіанъ.
   Фаб. Трусъ! Отчаянный трусъ! Самый убѣжденный!
   Эндрю. Когда такъ,-- я сейчасъ пойду за нимъ вслѣдъ, и такъ его хвачу...
   Тоби. Именно! Хвати его! Только не вздумай обнажать оружія.
   Эндрю. И хвачу! [Уходитъ.
   Фаб. Пойдемъ, посмотримъ, что будетъ.
   Тоби. Какое хочешь пари:-- ничего не будетъ!

[Уходятъ.

Актъ четвертый.

Сцена I.

Передъ домомъ Оливіи.
Входятъ Себастьяно и Шутъ.

   Шутъ. И вы хотите меня увѣрить, что я не за вами посланъ?
   Себ. Ну, будетъ, будетъ,-- ты хорошій шутъ,
             Но все-таки оставь меня въ покоѣ!
   Шутъ. А вы отлично представляетесь! Ну, ладно:-- я васъ совсѣмъ не знаю; да меня и не думала посылать къ вамъ графиня, потому что ей нечего говорить съ вами; васъ, разумѣется, зовутъ не господинъ Цезаріо, а этотъ носъ положительно не мой носъ. Изъ всего что есть -- всё не то.
   Себ. Съ тобой мы незнакомы. Еслибъ глупость
             Свою ты гдѣ нибудь излилъ подальше.
   Шутъ. Излилъ глупость? Такое выраженіе болѣе употребляется, когда говорятъ о мудрости, а не о глупости. Излить глупость! Боюсь я, что кончится тѣмъ, что весь нашъ дурацкій свѣтъ превратится въ сплошного негодяя! Я васъ прошу разрѣшить мнѣ мою неизвѣстность, и позволить мнѣ излиться передъ графиней. Что прикажете излить: придете вы, или нѣтъ!
   Себ. Пошелъ ты, глупый шутъ! Бери монету,--
             А если не уйдешь, еще получишь
             *Кой что похуже.
   Шутъ. Вы несомнѣнно обладаете щедростью. Умные люди, которые оплачиваютъ глупость, могутъ надѣяться въ болѣе или менѣе отдаленномъ будущемъ получитъ соотвѣтствующую награду.

Входятъ синьйоръ Эндрю, синьйоръ Тоби и Фабіанъ.

   Эндрю. О, синьйоръ, вы мнѣ опять попадаетесь на встрѣчу? Такъ вотъ, получите.
   Себ. А вотъ тебѣ -- еще! еще! еще!
             *Что вы -- рехнулись всѣ?
   Тоби. Стойте, синьйоръ,-- не то я вашу шпагу переброшу черезъ эту крышу.
   Шутъ. Побѣгу оповѣстить графиню. За два пенса не соглашусь быть въ ихъ шкурѣ. [Уходитъ.
   Тоби. Довольно, синьйоръ, будетъ!
   Эндрю. Нѣтъ, оставьте его. Я расправлюсь съ нимъ иначе. Я подамъ на него въ судъ, и если въ Иллиріи сохранилось еще правосудіе,-- пусть его обвиняютъ въ дракѣ. Это ничего, что я первый его ударилъ.
   Себ. Прочь руки!
   Тоби. Нѣтъ, синьйоръ, право, довольно. Успокойтесь, молодой воинъ. Спрячьте шпагу. Вы показали себя настоящимъ воякой -- и будетъ.
   Себ. Пусти меня! Оставь! Чего ты хочешь? Желаешь биться? Вынимай свой мечъ!
   Тоби. Вотъ какъ! Ну, значитъ мнѣ придется тебѣ выпустить двѣ или три унціи твоей нахальной крови.

Входитъ Оливія.

   Оливія. Стой, Тоби,-- если жизнью дорожишь!
   Тоби. Синьйора...
   Оливія. Опять за старое! Прочь отъ меня! Тебѣ
             Въ горахъ, въ пещерахъ, съ дикарями мѣсто,
             Неблагодарный неучъ! Тамъ не знаютъ
             Приличія. Подите прочь, буяны!

[С. Тоби, С. Эндрю и Фабіанъ уходятъ.

             Не обижайся, дорогой Цезарьо!
             Смотри на эту выходку, мой другъ,
             Призвавъ на помощь хладнокровный умъ,
             А не порывъ негодованья. Въ домъ
             Пройдемъ со мною. О безчинствѣ грубомъ
             Буяна этого поразсказать 60
             Я многое могу -- ты посмѣешься
             И только. Ты пойдешь? Ты не откажешь?
             Въ лицѣ тебя, меня онъ оскорбилъ.
   Себ. Какой потокъ рѣчей!... О, что со мной?
             Безумецъ я,-- иль это сновидѣнье?
             Пусть разумъ мой заснетъ въ рѣкѣ забвенья,--
             Я буду спать и грезить лишь тобой!
   Оливія. Пойдемъ. Я вѣчно такъ съ тобой вдвоемъ
             Итти готова.
   Себ.                               О, и я!
   Оливія.                               Идемъ! [Уходятъ.
   

Сцена II.

Домъ Оливіи.
Входятъ Марія и Шутъ.

   Марія. Прошу тебя, надѣнь эту рясу и бороду. Увѣрь его, что ты отецъ Топасъ, нашъ капеланъ. Облачайся живо, а я сбѣгаю за синьйоромъ Тоби.

[Уходитъ

   Шутъ. Ну, что жъ, переодѣнемся, перемѣнимъ шкуру. Какъ будто я первый лицемѣрю, надѣвая рясу? Правда, я не настолько толстъ, чтобы достойно отправлять обязанности монаха, но не настолько и тощъ, чтобъ меня можно принять за ученаго. А впрочемъ, быть порядочнымъ человѣкомъ и хорошимъ домоводомъ развѣ хуже, чѣмъ носить титулъ преподобія или званіе профессора? А вотъ мои соумышленники.

Входятъ Тоби и Марія.

   Тоби. Благословите, преподобный отецъ.
   Шутъ. Bonos dies, синьйоръ Тоби. Нѣкій древній пражскій пустынникъ, никогда въ жизни не видавшій ни пера ни чернилъ, весьма остроумно замѣтилъ племянницѣ короля Горбодука: "То, что есть -- то есть", И я скажу: если я -- "преподобный отецъ", то я -- "преподобный отецъ", ибо если это "то", то это "то", и если "есть", то "есть".
   Тоби. Приступите, отецъ Топасъ.
   Шутъ. Да отверзится ухо твое! Миръ сей темницѣ!
   Тоби. Отлично шельма прикидывается! Продувная шельма!
   Мальв. [изнутри] Кто зоветъ меня?
   Шутъ. Капеланъ, отецъ Топасъ, пришелъ навѣстить одержимаго бѣсомъ Мальволіо.
   Мальв. Отецъ Топасъ, отецъ Топасъ, почтеннѣйшій отецъ Топасъ, сходите къ синьйорѣ!
   Шутъ. О, исчадье ада, изыди! Не терзай сего человѣка! Почто онъ мыслитъ токмо о синьйорахъ!
   Тоби. Чудесно, преподобный отецъ!
   Мальв. Отецъ Топасъ! Никогда еще никто не былъ такъ оскорбленъ, какъ я! Почтенный отецъ Топасъ,-- я совсѣмъ не сумасшедшій,-- а они меня закупорили въ эту гнусную темень.
   Шутъ. О, безстыдный сатана! Зову тебя самымъ скромнымъ наименованіемъ, ибо я принадлежу къ людямъ благовоспитаннымъ, которые съ самимъ чортомъ говорятъ кротко и ласково. Ты говоришь, будто домъ сей полонъ мрака?
   Мальв. Подобенъ аду, отецъ Топасъ.
   Шутъ. Для чего-же тогда здѣсь имѣются для свѣта окна съ выступами, запертыя ставнями, на стѣнѣ, обращенной къ сѣверо западу,-- и блестящія подобно мраку? Въ чемъ же причина твоихъ жалобъ?
   Мальв. Я не сумасшедшій, отецъ Топасъ: увѣряю васъ, тутъ чортова тьма.
   Шутъ. Нѣтъ, ты въ заблужденіи. Я утверждаю, что худшая тьма -- въ невѣжествѣ. И она облекаетъ тебя, какъ нѣкогда ею были облечены египтяне.
   Мальв. А я утверждаю, что домъ сей теменъ, какъ невѣжество, если даже невѣжество темно, какъ преисподня. И я утверждаю, что никто не былъ такъ оскорбляемъ, какъ я. Я такой-же сумасшедшій какъ и вы: задайте для опыта, какіе хотите вопросы.
   Шутъ. Какого мнѣнія былъ Пиѳагоръ о дикихъ птицахъ?
   Мальв. Что въ нихъ могутъ проживать души нашихъ бабушекъ.
   Шутъ. Что ты думаешь объ этомъ мнѣніи?
   Мальв. Я лучшаго понятія о душѣ и не одобряю этого мнѣнія.
   Шутъ. Ну, такъ прощай! Сиди попрежнему во мракѣ пока не согласишься Съ Пиѳагоромъ и небудешь бояться убить тетерьку, чтобъ не выпустить изъ нея души твоей бабушки. Прощай!
   Мальв. Отецъ Топасъ! Отецъ Топасъ!
   Тоби. Великолѣпный отецъ Топасъ!
   Шутъ. Не могу: я чувствую необходимость выйти.
   Марія. Зачѣмъ тебѣ было нацѣплять бороду и рясу, вѣдь онъ тебя не видѣлъ?
   Тоби. Заговори съ нимъ теперь своимъ голосомъ, и разскажи мнѣ потомъ, чѣмъ все это кончится. Я думаю, вообще надо покончить съ нашей шуткой. Подъ благовиднымъ предлогомъ его надо освободить. Мои отношенія къ племянницѣ такъ плохи, что для меня небезопасно продолжать эту потѣху. Зайди потомъ въ мою комнату.

[Уходятъ С. Тоби и Марія.

   Шутъ [поетъ] "Ахъ Робинъ, душа Робинъ, гдѣ твоя дѣвица"?
   Мальв. Дуракъ!
   Шутъ. "Улетѣла моя дѣва"...
   Мальв. Дуракъ!
   Шутъ. "Что теперь мнѣ дѣлать"?
   Мальв. Шутъ! Это я...
   Шутъ. "Полюбила знать другого"... Кто меня зоветъ?
   Мальв. Мой милый шутъ, если ты хочешь услужить мнѣ,-- принеси свѣчу, перо, чернилъ и бумаги. Клянусь, какъ честный человѣкъ, ты будешь награжденъ.
   Шутъ. Синьйоръ Мальволіо?!
   Мальв. Да, это я, мой добрый шутъ.
   Шутъ. Ай-яй, синьйоръ! Какъ это вы потеряли всѣ пять умственныхъ чувствъ?
   Мальв. Шутъ! Никогда еще никто не былъ такъ оскорбленъ, какъ я. А между тѣмъ, у меня мозгъ совершенно такой-же, какъ у тебя, шутъ.
   Шутъ. Да? Ну если вашъ разсудокъ такой же точно, какъ мой, то едва ли вы своемъ умѣ.
   Мальв. Они меня сюда запрятали; я сижу въ потемкахъ; посылаютъ ко мнѣ духовниковъ, всякихъ ословъ,-- и въ концѣ концовъ доведутъ меня въ самомъ дѣлѣ до сумасшествія.
   Шутъ. Говорите осторожнѣе! Духовникъ еще здѣсь!-- "Мальволіо, Мальволіо! да возвратятъ тебя силы небесныя на путь истинный. Старайся заснуть и перестань бредить".
   Мальв. Отецъ Топасъ...
   Шутъ. "Не теряй съ нимъ, другъ мой, попусту время въ разговорахъ". "Кто я, отецъ? Да зачѣмъ мнѣ отецъ! Будьте здоровы, преподобный отецъ Топасъ".-- "Господь съ тобою. Аминь". "Слушаю, отецъ, слушаю"...
   Мальв. Шутъ, шутъ, шутъ,-- слушай.
   Шутъ. Постойте, постойте немного. Ну, синьйоръ, каково мнѣ досталось за васъ?
   Мальв. Милый мой шутъ,-- добудь мнѣ свѣчу и клочекъ бумаги. Я также разуменъ, какъ любой обитатель Иллиріи.
   Шутъ.-- Ахъ, еслибъ это было такъ, синьйоръ.
   Мальв. Ужь я тебѣ говорю! Дорогой мой шутъ,-- дай мнѣ чернилъ, бумаги и свѣчу и отнеси то, что я напишу графинѣ. Никогда еще доставка письма не давала такой выгоды, какую получишь ты.
   Шутъ. Ну, ладно. Только скажите мнѣ по правдѣ: вы въ самомъ дѣлѣ рехнулись,-- или только прикидываетесь?
   Мальв. Я совершенно не помѣшанъ, увѣряю тебя.
   Шутъ. Да, но я до тѣхъ поръ не повѣрю сумасшедшему, пока собственными глазами не увижу его мозга. Сейчасъ принесу свѣчу, бумагу и чернилъ.
   Мальв. Шутъ! Ты получишь отъ меня высочайшую награду. Торопись.
   Шутъ [поетъ]. Я ухожу, синьоръ,
             Сейчасъ вернусь, синьйоръ!
                       Я здѣсь! Я тамъ!
             Явлюсь я вдругъ,
             Какъ нѣкій духъ,
                       На помощь вамъ!
             Картонный мечъ
             И къ чорту рѣчь
                       Съ отчаянной ругнею:
             "Тебѣ ей-ей,
             Быть безъ когтей"! 140
                       Прощай, и чортъ съ тобою!

[Уходитъ.

   

Сцена III.

Садъ Оливіи.
Входитъ Себастьянъ.

   Себ. Вотъ свѣжій воздухъ! Яркій солнца свѣтъ!
             Вотъ перлъ, что мнѣ дала она,-- онъ здѣсь!
             Вотъ онъ! Мой умъ кружится отъ чудесъ,
             Но не безумецъ я...
                                           А гдѣ-жъ Антоньо?
             Въ гостиницѣ его я не засталъ,--
             Но онъ тамъ былъ, и мнѣ сказали, будто
             Пошелъ меня отыскивать онъ въ городъ.
             Вотъ чей совѣтъ теперь мнѣ былъ бы нуженъ.
             Разсудокъ мой твердитъ, что здѣсь должна быть
             Случайная ошибка,-- а не бредъ -- 10
             Хотя потокъ случайностей такъ страненъ
             И такъ непостижимъ, что я не вѣрю
             Своимъ глазамъ, и кажется порою
             Безумье овладѣло не однимъ
             Лишь мною, но и этою синьйорой.
             Но если бы она была безумна,
             Она бы не могла здѣсь управлять
             И домомъ и прислугой? А она
             Умно, спокойно, съ милой простотой
             Все это дѣлаетъ. О, несомнѣнно, 20
             Ошибка здѣсь. Но вотъ, она идетъ!

Входятъ Оливія и священникъ.

             Оливія. Не осуждай мою поспѣшность. Если
             Въ намѣреньяхъ и помыслахъ своихъ
             Ты чистъ, тогда пойдемъ за капеланомъ.
             Подъ сводами священными часовни
             Ты дашь обѣтъ, что вѣренъ будешь мнѣ,
             Ревнивое мнѣ сердце успокоивъ
             Отъ подозрѣнія; священникъ въ тайнѣ
             Союзъ нашъ сохранитъ, пока захочешь
             Ты это самъ. Потомъ устроимъ бракъ 30
             Мы пышно и торжественно. Что скажешь?
   Себ. Скажу, что съ радостью иду за вами,
             И клятву давъ, я сохраню обѣтъ.
   Оливія.-- Пойдемъ, и счастье пусть всегда надъ нами
             Блеститъ какъ этотъ яркій солнца свѣтъ!

[Уходятъ.

   

Актъ пятый.

Сцена 1.

Предъ камнемъ Оливіи.
Входятъ Шутъ и Фабіанъ.

   Фаб. Слушай, коли любишь меня, покажи мнѣ это письмо.
   Шутъ. А вы исполните, добрѣйшій синьйоръ Фабіанъ, что я васъ попрошу?
   Фаб. Охотно.
   Шутъ. Не просите у меня этого письма.
   Фаб. Ну, это все равно, что подарить собаку и взамѣнъ этого попросить отдать ее обратно.

Входятъ Герцогъ, Віола, Куріо и Свита.

   Герцогъ. Друзья,-- вы служите у графини Оливіи?
   Шутъ. Да, государь,-- мы входимъ въ составъ ея хозяйства.
   Герцогъ. Тебя то я знаю. Ну, какъ поживаешь, любезный другъ?
   Шутъ. По маленечку, государь. Съ врагами -- превосходно, съ друзьями -- плохо.
   Герцогъ. Слѣдовало бы наоборотъ: превосходно должно жить съ друзьями.
   Шутъ. Нѣтъ, ваше высочество, съ друзьями жить плохо.
   Герцогъ. Почему-же?
   Шутъ. Да, ей богу, государь: они меня похваливаютъ и строятъ изъ меня осла. А враги,-- тѣ прямо называютъ меня осломъ. Такимъ образомъ, съ помощью враговъ, я прихожу къ познанію самого себя, а друзья меня очевидно обманываютъ. И какъ четыре "нѣтъ",-- все равно какъ четыре поцѣлуя -- равно двумъ "да", такъ и въ данномъ случаѣ выходитъ, что съ врагами, чего добраго, несравненно лучше жить, чѣмъ съ друзьями.
   Герц. Это превосходно!
   Шутъ. Ну, не совсѣмъ, ваше высочество, если вы вздумаете себя причислить къ моимъ друзьямъ.
   Герц. Ну, объ этомъ сожалѣть тебѣ не придется: вотъ тебѣ золотой.
   Шутъ. Если бы я не показался двоедушнымъ,-- я бы очень хотѣлъ чтобъ вы были двуличны.
   Герц. Ну, это скверное пожеланіе.
   Шутъ. Если ваше милосердіе пошаритъ въ карманѣ, оно заставитъ вашу плоть и кровь повиноваться себѣ.
   Герц. Ну, ужъ такъ и быть согрѣшу и буду двуличенъ: вотъ тебѣ и второй.
   Шутъ. Primo, secundo, tertio,-- чудесная игра! А то еще есть старая поговорка: третій платитъ за всѣхъ. Тройной тактъ -- самый легкій для счета въ музыкѣ. Обратите вниманіе, синьйоръ, на колоколъ святого Беннета: разъ, два, три!
   Герц. Дурачествомъ ты у меня больше не выманишь денегъ. Но если ты доведешь до свѣдѣнія графини, что я здѣсь, и хочу съ ней говорить, и если явишься вмѣстѣ съ нею, ты этимъ пробудишь мою щедрость.
   Шутъ. О, въ такомъ случаѣ, до моего прихода вы можете ее побаюкать въ колыбелькѣ. Но ради всего святого не думайте, что я прошу у васъ денегъ изъ корыстолюбія!-- Итакъ, пусть ваша щедрость заснетъ, а потомъ я ее разбужу! [Уходитъ.
   Віола. Вотъ, герцогъ, тотъ, кто выручилъ меня!

Входятъ Антоніо и караульные.

             Герц. Мнѣ памятно лицо его, хотя
             Когда въ послѣдній разъ его я видѣлъ,
             Онъ черенъ былъ и закопченъ отъ дыма
             Какъ самъ Вулканъ. Онъ капитаномъ былъ
             Ничтожнаго кораблика, и смѣло
             Сразился съ лучшимъ нашимъ кораблемъ,--
             И даже побѣжденные невольно 60
             Мы съ завистью кричали: "честь и слава
             Врагу такому"! Почему онъ взятъ?
   Начальникъ стражи. Онъ, государь, Антоніо -- тотъ самый,
             Что захватилъ нашъ "Фениксъ", плывшій съ грузомъ
             Изъ Кандіи; тотъ самый, что напалъ
             На судно "Тигръ",-- и вашъ племянникъ, Титъ,
             Тогда ноги лишился. Взятъ онъ нами
             На улицѣ, за дерзкую дуэль.
   Віола. Онъ обнажилъ свой мечъ въ мою защиту;
             Но подъ конецъ сталъ говорить такъ странно, 70
             Что счелъ его, синьйоръ, я за безумца.
   Герц. Ну, доблестный пиратъ, корсаръ морей,
             Что за безумная отвага вновь
             Ведетъ тебя въ среду людей, обиды
             Кровавой не забывшихъ?
   Антоніо.                                         Благородный
             Орсино,-- позволяю не принять
             Названія пирата и корсара.
             Антоніо имъ не былъ,-- но врагомъ
             Орсино былъ, и есть на то причина.
             Я привлеченъ сюда какой то силой. 80
             Неблагодарный юноша, что здѣсь
             Стоитъ, спасенъ былъ мной изъ пасти моря.
             Онъ погибалъ совсѣмъ,-- когда я къ жизни
             Его вернулъ,-- и полюбилъ его
             Всѣмъ сердцемъ, безпредѣльно, беззавѣтно!
             Я изъ любви къ нему пошелъ за нимъ
             Въ вашъ городъ, мнѣ враждебный. Я на помощь
             Къ нему пришелъ, когда съ врагомъ онъ бился,
             Меня арестовали. Онъ же, вмѣсто
             Того, чтобъ раздѣлить со мной судьбу, 90
             Отрекся отъ меня; въ одно мгновенье
             Забылъ все прошлое, когда будто мы
             Лѣтъ двадцать не видались; даже деньги,
             Что далъ ему за часъ я передъ тѣмъ,
             Онъ отказалъ вернуть мнѣ.
   Віола.                                                   Но когда-же
             *Все это было?
   Герц.                               Онъ давно здѣсь?
   Ант. Съ сегодняшняго дня. Я неразлучно
             Три мѣсяца провелъ съ нимъ, государь,
             Не разставался ни днемъ, ни ночью.

Входитъ Оливія со свитой.

             Герц. Сюда идетъ графиня. Это -- небо 100
             Спускается на землю. Ты же бредишь:
             Три мѣсяца, какъ юноша здѣсь служитъ...
             Но подожди... Поговоримъ мы послѣ.
   Оливія. Что вамъ угодно? Мой отказъ полученъ
             Ужъ вами,-- чѣмъ еще могу служить?
             А ты, Цезаріо, не держишь слова?
   *Віола. Синьйора...
   *Герц. Прекрасная Оливія...
   Оливія. Позвольте, герцогъ! Отвѣчай Цезарьо!
   Віола. Желаетъ герцогъ говорить,-- мой долгъ 110
             Молчать.
   Оливія.           Вы старую, быть можетъ, пѣсню
             Начнете, герцогъ? Мнѣ она противна.
             Какъ послѣ музыки вытье.
   Герц.                                                   Жестока,
             Какъ прежде?
   Оливія.                     Я, какъ прежде, постоянна.
   Герц. Въ чемъ? развѣ въ злобѣ! Я у алтарей
             Твоихъ -- холодныхъ и безстрастныхъ -- тщетно
             Давалъ обѣты пылкіе. Осталась
             Ты непреклонной. Знаешь ли, на что
             Способенъ я?
   Оливія.                     На то, что не уронитъ
             Вашъ санъ.
   Герц.                     А если такъ мнѣ поступить, 120
             Какъ поступилъ разбойникъ -- египтянинъ,
             Убивъ предъ смертью ту, кого любилъ?
             Въ порывѣ дикой ревности вѣдь есть
             Оттѣнокъ благородства. Впрочемъ, нѣтъ!
             Иной есть выходъ. Знаю, кѣмъ изъ сердца
             Я вытѣсненъ. Ты будешь жить, какъ прежде,
             Съ холоднымъ мраморомъ въ груди. А этотъ
             Счастливецъ удостоенный любви
             Твоей,-- увы, его люблю я тоже!
             Онъ будетъ вырванъ изъ очей твоихъ 130
             Губительныхъ, гдѣ онъ, тобой плѣненный,
             Одинъ царитъ, на зло его владыкѣ.
             Идемъ, мальчишка! Рѣшено. Ягненокъ
             Падетъ, чтобъ растерзать воронье сердце
             Въ груди голубки.
   Віола.                                         Съ радостью готовъ.
             Я умереть, чтобъ успокоить васъ.
   Оливія. Уходишь ты, Цезаріо?
   Віола.                                                   Иду
             За тѣмъ, кто мнѣ дороже свѣта дня,
             Дороже жизни, кто дороже мнѣ
             Всѣхъ въ мірѣ женщинъ. Если это ложь, 140
             Пусть небеса меня за поруганье
             Любви караютъ
   Оливія.                               Горе! Горе! Я
             Обманута!
   Віола.                               Обмануты вы? Кѣмъ?
             Оливія. Ты ужъ забыть успѣлъ, кто ты? Какъ скоро!
             Позвать сюда священника!
   Герц.                                                   Идемъ!
   Оливія. Куда, синьоръ? Постой, Цезарьо! Мужъ мой!
   Герц. Какъ -- мужъ?
   Оливія.                     Да, и солгать онъ не рѣшится.
   Герц. Мальчишка этотъ -- мужъ!
   Віола.                                                   О, нѣтъ, синьйоръ,
             О нѣтъ!
   Оливія. Какъ страхъ тебя заставилъ быстро
             Отъ правъ своихъ отречься! Но не бойся. 150
             Цезаріо, и счастіе свое
             Бери! Лишь будь собой, и будешь равенъ
             Тому, кто страхъ тебѣ внушаетъ...

Входитъ священникъ.

                                                               Вотъ
             Святой отецъ! Твоимъ священнымъ саномъ,
             Тебя, отецъ, я заклинаю: все
             Открой сейчасъ,-- все, что рѣшили мы
             Скрывать до времени; скажи немедля --
             Чѣмъ связана я съ юношею этимъ.
   Свящ. Обѣтъ священный вѣчнаго союза
             Любви, соединившій ваши руки, 160
             И освященный лобызаньемъ устъ
             И мѣною вѣнчальныхъ вашихъ колецъ,
             Запечатлѣнъ церковнымъ ритуаломъ.
             Съ тѣхъ поръ едва ли путь мой сократился
             Къ могилѣ болѣе, чѣмъ на одинъ, иль на два
             Часа.
   Герц.                     Щенокъ несчастный!
             Чѣмъ будешь ты, когда засеребрятся
             На головѣ сѣдины у тебя!
             Твое коварство дастъ плоды плохіе:
             Ты сгубишь самъ себя. Прощай. Она -- 170
             Теперь твоя. Владѣть ты можешь ею,
             Но на глаза не попадайся мнѣ.
   Віола. Клянусь вамъ, герцогъ, я...
   Оливія.                                         Нѣтъ! Не клянись
             И въ самомъ страхѣ -- оставайся честнымъ!

Входитъ синьйоръ Эндрю.

   Эндрю. Ради Бога, костоправа! Пошлите костоправа къ синьйору Тоби!
   Оливія. Господи, что случилось?
   Эндрю. Онъ раскровянилъ мнѣ голову и раскокалъ самую маковку у синьйора Тоби. Ради Бога, скорѣй! Я бы готовъ дать сорокъ фунтовъ, чтобы только теперь быть дома.
   Оливія. Да кто-же это сдѣлалъ, синьйоръ Эндрю?
   Эндрю. Какой-то Цезаріо изъ герцогской свиты. Мы думали, что онъ трусъ,-- а это какой-то чортъ. Я вамъ говорю: сущій чортъ!
   Герц. Цезаріо, изъ моей свиты?
   Эндрю. Что за дьявольщина! Ужъ онъ здѣсь? А вѣдь вы совершенно попусту проломили мнѣ башку. Развѣ это я началъ? Меня науськалъ синьйоръ Тоби.
   Віола. Ошибка это: безпричинно шпагу
             Вы обнажили, я же успокоить
             Хотѣлъ лишь васъ, и ранить васъ не могъ.
   Эндрю. О, окровянить макушку -- значитъ не ранить? Вы считаете за пустякъ раскокать самое темя?

Входятъ Синьйоръ Тоби и Шутъ.

   -- Вотъ сюда тащится синьйоръ Тоби. Онъ съ вами поговоритъ по свойски. И не будь онъ такъ пьянъ -- показалъ бы онъ вамъ, гдѣ раки зимуютъ.
   Герц. О, почтеннѣйшій синьйоръ, что это вы въ какомъ видѣ?
   Тоби. А, вздоръ! Царапина и больше ничего! Скажи мнѣ пожалуйста, болванъ, да гдѣ-же костоправъ Дикъ?-- болванъ ты этакій!
   Шутъ. Онъ, синьоръ Тоби, уже съ часъ какъ лежитъ мертвецки пьяный, а навеселѣ онъ былъ съ восьми часовъ утра.
   Тоби. Ахъ бездѣльникъ! Что на свѣтѣ можетъ быть гнуснѣе пьянаго бездѣльника!
   Оливія. Уведите его. Кто-же съ ними такъ распорядился?
   Эндрю. Я поддержу васъ, синьйоръ Тоби. Намъ заразъ обоимъ сдѣлаютъ перевязку.
   Тоби. Ты меня поддержишь? Ахъ ты, ослиная голова съ проломленной макушкой,-- сухопарый мерзавецъ, олухъ!
   Оливія. Уложите его въ постель и перевяжите рану.

Шутъ, Фабіанъ, синьоръ Тоби и синьйоръ Эндрю.
[Уходятъ.
Входитъ Себастьяно.

   Себ. Я виноватъ, графиня: дядя вашъ
             Пораненъ мною. Но хотя бы братомъ
             Моимъ онъ былъ, иначе поступить
             Не могъ бы я: пришлось мнѣ защищаться.
             Вы съ изумленьемъ смотрите? Обиду 220
             Я вамъ нанесъ, краса моя? Простите,
             Хоть ради клятвъ, связавшихъ нашъ союзъ.
   Герц. Ихъ двое, но лицо, одежда, голосъ --
             Одни и тѣ-же. Кто жъ изъ нихъ двойникъ?
   Себ. Антоніо! О, дорогой Антоньо!
             Какъ мучился я за тебя, съ тѣхъ поръ
             *Какъ мы разстались.
   Ант. Тебя-ль я вижу, Себастьяно?
   Себ.                                                             Точно
             Ты сомнѣваешься?
   Ант.                                         Вы раздвоились!
             Двѣ половины яблока другъ съ другомъ 230
             Не болѣе сходны. Кто-жъ Себастьяно
   *Изъ васъ?
   Оливія.           Да это чудеса!
   Себ. Я тамъ стою? Но у меня нѣтъ брата.
             Нѣтъ у меня способности заразъ
             Быть тутъ и тамъ. Сестру имѣлъ я, точно,
             Но море безпощадно поглотило
             Ее. Но кто же вы? Откуда родомъ?
             Какъ васъ зовутъ? Ужели мы въ родствѣ?
   Віола. Я родомъ Мессалинецъ. Мой отецъ
             Былъ Себастьяно. То-же имя было 240
             У брата моего. Въ такой-же самой
             Одеждѣ утонулъ онъ. Если духи
             Могли принять вашъ образъ -- онъ ужасенъ.
   Себ. Я духъ, но скованъ плотью отъ рожденья.
             Когда бъ вы были дѣвушкой -- слезами
             Я оросилъ бы вашъ чудесный ликъ,
             Воскликнувъ:-- "здравствуй, здравствуй -- это ты,
             Волнами поглащаемая Віола"!
   Віола. Отецъ имѣлъ здѣсь родинку на лбу.
   *Себ. Мой -- точно также 250
   Віола. Когда онъ умеръ, Віолѣ минуло
             *Тринадцать лѣтъ.
   Себ. О, я отлично помню тоже это:
             Въ тотъ самый день скончался онъ, когда
             Сестрѣ исполнилось тринадцать лѣтъ.
   Віола. Такъ, значитъ, счастью нашему помѣхой
             Лишь это платье? Погоди, обнимешь
             Меня, когда событія покажутъ,
             Что точно Віола предъ тобой,--
             Я къ капитану поведу тебя, 260
             Который сохранилъ мою одежду;
             Онъ мнѣ помогъ, чтобъ къ герцогу на службу
             Я поступила. Всѣ-жъ мои занятья
             Въ томъ заключались, что была посломъ я
             Межъ герцогомъ и этою синьорой.
   Себ. [Оливіи]. Вы впали въ заблужденіе, графиня,--
             Но все-жъ, природы голосъ не ошибся,
             И вы, желая сочетаться бракомъ,
             Подъ оболочкой дѣвственницы юной
             Невольно выбрали въ мужья мужчину. 270
   Герц. О, не смущайтесь: родъ его старинный,
             Коль въ ихъ словахъ, какъ въ зеркалѣ, правдиво
             Все отразилось,-- буря мнѣ подарокъ
             Дала. [Віолѣ] Ты, мальчикъ, говорилъ, что любишь
             Меня сильнѣе всѣхъ на свѣтѣ женщинъ?
   Віола. И подтвердить готовъ я это клятвой,
             И клятвѣ никогда не измѣнить,--
             Какъ неизмѣнно огненное солнце,
             Что разсѣваетъ ночи тьму.
   Герц.                                                   Дай руку!
             Тебя хочу я видѣть въ женскомъ платьѣ. 280
   Віола. Оно хранится въ домѣ капитана,
             Но капитанъ, по жалобѣ Мальвольо
             Служителя графини, почему-то
             Сидитъ въ тюрьмѣ.
   Оливія.                               Освободить его.
             Позвать сюда Мальволіо. О, Боже,
             О, немъ, увы!-- я вовсе позабыла,
             Несчастный мой служитель помѣшался!

Входятъ Шутъ съ письмомъ и Фабіанъ.

             Охваченная собственнымъ безумствомъ,
             Забыла я объ этомъ сумасшедшемъ.
             *Гдѣ онъ, дуракъ? 290
   Шутъ. Онъ, синьйора, насколько это возможно въ его положеніи, старается подальше держаться отъ Вельзевула. Онъ даже написалъ вамъ письмо. Въ сущности, я его долженъ былъ передать вамъ еще давича утромъ. Но такъ какъ письмо сумасшедшаго не евангеліе, то не все ли равно, когда его передать!
   Оливія. Вскрой его и прочти.
   Шутъ. Сколь назидательное зрѣлище: дуракъ читаетъ сочиненіе сумасшедшаго. [Читаетъ] "Клянусь, графиня, Богомъ"!
   Оливія. Что ты сума сошелъ?
   Шутъ. Нисколько, синьйора. Я передаю только характеръ сумасшедшаго. Если вы хотите, чтобъ я какъ слѣдуетъ прочелъ письмо, дайте волю моему горлу.
   Оливія. Читай его такъ, какъ будто ты въ здравомъ умѣ.
   Шутъ. Я это и хочу, мадонна. Его состояніе ума такъ и долженъ понимать тотъ, кто въ здравомъ умѣ. А потому, принцесса, принявъ это въ соображеніе, внимайте!
   Оливія [Фабіану]. Прочти ты, голубчикъ.
   Фабіанъ [читаетъ]. "Клянусь, графиня, Богомъ, я обиженъ вами, и это будетъ извѣстно всему свѣту. Хотя я вверженъ вами въ темницу и подвергнутъ издѣвательству со стороны пьяницы вашего дяди, тѣмъ не менѣе мой мозгъ такъ же ясенъ, какъ вашъ, синьйора. У меня имѣется ваше собственноручное письмо, предлагающее мнѣ настоящій образъ дѣйствій. При помощи его я буду оправданъ,-- а вы пристыжены. Вы можете думать обо мнѣ все что хотите. Я недостаточно почтителенъ, но велика и моя обида.

Почитаемый сумасшедшимъ Мальволіо".

   Оливія. Это онъ написалъ?
   Шутъ. Онъ, синьйора.
   Герц. Но я безумья тутъ не замѣчаю.
   Оливія. Освободить его и привести
             Сюда. [Фабіанъ уходитъ.
                       Что если-бъ, герцогъ, предложила
             Я вамъ любить меня не какъ жену,
             А какъ сестру, отпраздновавъ сейчасъ-же
             Двѣ свадьбы здѣсь, въ моемъ просторномъ замкѣ?
   Герц. Я съ радостью готовъ на то, графиня.
   [Віолѣ] Твой господинъ тебя освобождаетъ
             Отъ прежней службы. Но за то, что ты 330
             Ее несла прекрасно, вопреки
             И званію и полу,-- вотъ тебѣ
             Его рука,-- и госпожею будь
             Надъ господиномъ.
   Оливія.                               А моей -- сестрою.

Входятъ Фабіанъ и Мальволіо.

   Герц. Вотъ это сумасшедшій?
   Оливія.                                         Этотъ самый.
             Ну, что, Мальволіо?
   Мальв.                               Обиженъ я,
             Жестоко я обиженъ вами.
   Оливія.                                         Мною?
             О, нѣтъ!
   Мальв.           Обиженъ. Вотъ письмо, читайте.
             Вы отъ руки своей не отречетесь,--
             Вы узнаёте этотъ слогъ и почеркъ? 340
             Печать не ваша это? Сочиненье
             Не вамъ принадлежитъ? Отречься вы
             Не можете. Сознайтесь откровенно,
             По совѣсти,-- зачѣмъ вы намекали
             Такъ ясно на свое расположенье,
             Сказавъ, чтобъ я, съ улыбкою, къ вамъ въ желтыхъ
             Чулкахъ пришелъ, стянувши икры накрестъ?
             Сказавъ, чтобъ я былъ дерзокъ съ вашимъ дядей
             И слугами? Когда-жъ, съ надеждой робкой
             Исполнилъ это я,-- меня въ темницу 350
             Вы бросили, отдавъ на посмѣянье
             Попу и прочей челяди! За что?
   Оливія. Увы, Мальволіо!-- письмо подложно.
             Да, почеркъ очень схожъ съ моимъ, но это
             Мари писала несомнѣнно. Ясно
             Теперь я вспомнила: она сказала
             Мнѣ первая, что ты сошелъ съума,--
             И ты потомъ пришелъ ко мнѣ съ улыбкой,
             Повѣривши письму. Но успокойся:
             Да, надъ тобою подшутили зло, 360
             Но мы найдемъ виновниковъ затѣи,
             И будешь ты надъ ними и истецъ
             И судія.
   Фабіанъ.           Позвольте мнѣ, синьйора,
             Сказать два слова. Да не омрачится
             Раздорами и карами въ грядущемъ
             Такой благословенный день, какъ нынѣ
             Переживаемъ мы. Я откровенно
             Сознаюсь: я и Тоби, мы рѣшились
             За грубость и нахальство проучить
             Мальволіо. Марія написала 370
             Письмо по просьбѣ лишь синьйора Тоби.
             Который обѣщалъ на ней жениться.
             И шутка вся скорѣй назваться можетъ
             Забавною, чѣмъ вредною, и вызвать
             Одинъ лишь смѣхъ. Примите во вниманье,
             Что оскорбленья были обоюдны.
   Оливія. Несчастный! Какъ жестоко ты попался!
   Шутъ. Вотъ видишь-ли: "одни родятся великими, другіе этого достигаютъ, третьимъ величіе само идетъ на встрѣчу".-- Я вѣдь тоже принималъ нѣкоторое участіе въ сей интерлюдіи. Я игралъ отца Топаса. Это я могу! "Клянусь Богомъ, я не сумасшедшій"!-- Ну, ка припомни, кто говорилъ: "Можно-ли, синьйора, забавляться шутками этого жалкаго негодяя? Если вы не засмѣетесь, онъ не будетъ въ состояніи рта раскрыть"?-- Да, круговоротъ времени всегда приноситъ возмездіе.
   Мальв. Ну, и отомщу же я всей вашей собачьей сворѣ! [Уходитъ.
   Оливія. Да, шутка вышла слишкомъ ужъ жестока.
   Герц. Догнать его,-- сказать, чтобъ кончилъ миромъ
             Со всѣми; распросить его придется 390
             Еще о капитанѣ; а когда
             Узнаемъ все, уже наступитъ время
             Отпраздновать святой союзъ любви.
             Сестра, мы ваши гости! Ну, Цезарьо!
             Пока ты въ этомъ платьѣ, ты мнѣ пажъ;
             Когда же сбросишь ты его,-- тогда
             Моей царицей будешь навсегда.

[Всѣ уходятъ, кромѣ Шута.

   Шутъ [поетъ].
             Я шалуномъ ребенкомъ былъ...
                       Когда шелъ дождь и вѣтеръ вылъ --
             Мнѣ все казалось трынъ-травой:
                       Вѣдь дождикъ льется день-деньской! 400
   
             Вотъ выросъ я, и въ жизнь вступилъ,--
                       Все дождикъ шелъ, все вѣтеръ вылъ!
             На ключъ кошель я заперъ свой:
                       Стучится дождикъ день-деньской!
   
             Потомъ -- увы!-- я въ бракъ вступилъ...
                       Какъ вѣтеръ вылъ, какъ дождикъ лилъ!
             Мы грызлись цѣлый вѣкъ съ женой:
                       Вѣдь лупитъ дождикъ день-деньской!
   
             Потомъ, кутилъ, съ друзьями пилъ...
                       И вѣтеръ вылъ! И дождикъ лилъ! 410
             И пьяный спать я шелъ домой:
                       Идетъ же дождикъ день-деньской!
   
             Повѣрьте, такъ весь міръ живетъ:
                       Пусть вѣтръ воетъ, дождь идетъ,--
             Все это, право, не бѣда,
                       Коль вы довольны, господа!

[Уходитъ.

   

Примѣчанія.

   Дѣйствующія лица.-- Шекспиръ, по своему обыкновенію, не стѣсняется дать итальянской графинѣ въ дяди чистѣйшаго англичанина Сэра Тоби Бельчъ,-- по характеру родного брата знаменитаго Джона Фольстафа. По самой фамильи уже чувствуется неопрятный пьяница: Belch -- значитъ отрыжка. Сэръ Эндрю тоже обладаетъ комической англійской фамильей -- Aguecheek, составленной изъ двухъ словъ"ague" -- "лихорадка", и "cheek" -- щека. Тоби коверкаетъ это имя, называя Эндрю Agueface, т. е. не "лихорадка на щекѣ", а "лихорадка по всему лицу".
   I Актъ. Сц. I, стихъ 21. Герцогъ, сравнивая себя съ оленемъ, намекаетъ на миѳъ о Діанѣ и Актеонѣ.
   I. Сц. II. Капитанъ -- лицо, очерченное авторомъ мимоходомъ. О немъ говорится, какъ о честномъ человѣкѣ располагающей наружности. За какія то пререканія съ Мальволіо,-- какія -- Шекспиръ не выясняетъ, да это и все равно,-- онъ попадаетъ въ тюрьму. Словомъ, это штришекъ для дополненія характеристики Мальволіо, постоянно занятаго сутяжничествомъ и перекорами.
   Сц. II, стихъ 15. Аріонъ -- греческій поэтъ, спасенный отъ смерти дельфиномъ, очарованнымъ его пѣньемъ.
   Сц. III, стр. 8. Передъ выходомъ Эгчика его называетъ Тоби Эхъ-Чихъ. См. первое примѣчаніе.
   Тамъ-же, стр. 11. Тоби говоритъ о прялкѣ: "..сожметъ колѣнями"; вѣрнѣе "ляжками" (leg).
   Стр. 12. Тоби: "...вѣдь это не двусмысленныя картинки". Въ подлинникѣ "are they like to take dust, like mistress Mall's picture". Портреты извѣстной куртизанки миссисъ Мэлль считалось неприличнымъ держать въ домѣ и ихъ задергивали занавѣсками.
   Тамъ-же: "...необходимыя потребности"; въ подлинникѣ -- "make water".
   Сц. V, стр 14--16. Марія и Шутъ. Начало разговора, основанное на каламбурахъ и современныхъ намекахъ, считается совершенно непонятнымъ, почти не поддающимся комментаріямъ. Настоящій переводъ -- приблизительный. Вообще, удивительный языкъ шута не поддается передачѣ; мѣстами -- онъ одна какофонія. Какъ передать созвучіе "Those wits, that think they have thee..-" -- т. е. приблизительно "Сзоозъ уитсъ, сзэтъ зсинкъ сзейхэвъ сзи".
   Стр. 19. Мальволіо: "...не умнѣе ихъ палки". Намекъ на жезлъ, который держали шуты въ рукахъ, какъ символъ своихъ дурачествъ; верхъ палки оканчивался шутовской головкой въ колпакѣ.
   Стр. 20. Шутъ "...pia mater подгуляла".
   Pia mater -- верхняя оболочка мозга.
   Тамъ же. Тоби "...ахъ, эти шуты гороховые!" иные переводчики желаютъ слово "pickle herring" (скоморохъ, паяцъ) перевести буквально: "маринованныя сельди", и думаютъ, что это намекъ на отрыжку Тоби.
   Стр. 26. Віола...Красу такую схоронить въ могилѣ,
             И копіи потомству не оставить.
   Т. е.не выйти замужъ и не оставить дѣтей, на себя похожихъ.
   Актъ II. Сц. I, стр. 32. Себастьяно "...Себастьяно изъ Мессалины". Комментаторы хотятъ видѣть въ этомъ ошибку автора, поставившаго названіе "Мессалина" вмѣсто "Митилена". Вѣроятно, будущіе комментаторы къ такимъ же ошибкамъ причислятъ города -- Глуповъ, Крутогорскъ и пр. въ произведеніяхъ нашихъ беллетристовъ.
   Сц. III, стр. 36. Шутъ "...какъ на картинѣ: вотъ и третій оселъ". Намекъ на англійскія трактирныя вывѣски: на нихъ изображали двухъ ословъ и дѣлали по адресу посѣтителя подпись: "наконецъ насъ трое!"
   Тамъ-же. Эндрю "...Пигрогремитусъ и Ваніансъ". Одинъ изъ почтенныхъ комментаторовъ, М-r Swinburne, увѣряетъ, что привычку коверкать имена въ комическихъ сценахъ Шекспиръ заимствовалъ у Раблэ. Отъ кого заимствовалъ это Раблэ -- ученый умалчиваетъ.
   Стр. 37 Пѣсня Шута заимствована Шекспиромъ изъ изданія Морлея "Consort Lessons" 1599 года. Аккомпаниментъ къ ней слѣдуетъ брать изъ этого изданія.
   Стр. 38. Тоби "...чтобъ три души изъ человѣка вытянуть". Въ подлинникѣ -- "изъ ткача".
   Стр. 39. Тоби "...Пегъ-а-Рамсей" -- герой какой-то баллады.-- "Жилъ въ Вавилонѣ одинъ" -- строка изъ баллады. Дальнѣйшее восклицаніе "Lady, lady!" конечно, не относится къ этой строкѣ, какъ полагаютъ переводчики. Тоби просто передразниваетъ Марію.
   Стр. 40. Тоби и Шутъ устраиваютъ импровизованный концертъ на зло Мальволіо; сначала они поютъ отрывки изъ пѣсенъ, а потомъ начинаютъ пускать шпильки по адресу управляющаго, импровизируя въ тактъ мотива
   Стр. 44. Тоби, послѣ ухода Мэри, называетъ ее "гончей высшей школы", и хвастается, что пользуется ея расположеніемъ; Экчикъ замѣчаетъ, что одинъ разъ и ему удалось воспользоваться тѣмъ-же. Въ дальнѣйшихъ актахъ Тоби говоритъ, что за тѣ штуки, которыя умѣетъ выдумывать Мэри, на ней стоитъ жениться. Эндрю согласенъ на это тоже, Фабіанъ въ послѣднемъ актѣ говоритъ, будто Тоби подзадорилъ ее къ комедіи съ Мальволіо обѣщаніемъ жениться на ней. Но нигдѣ не видно, чтобъ этотъ бракъ состоялся, хотя въ томъ почему-то убѣждены всѣ переводчики. Почему дядя графини долженъ жениться на ея любвеобильной горничной? Если у Диккенса знаменитый мистеръ Тутсъ женится на Сусаннѣ, то не надо забывать состояніе его умственныхъ способностей и его безумную любовь къ миссъ Домби,-- которую онъ переноситъ на ея вѣрную служанку.
   Стр. 51. Тоби "...мое индѣйское сокровище". Въ англійскомъ текстѣ "my metal of India",-- индѣйскій металлъ, т. е. золото. Перевести это выраженіе словами "мое золото" не будетъ точно: пропадаетъ главный оттѣнокъ "индѣйское" -- въ смыслѣ рѣдкости и превосходности качества.
   Актъ. III. Сц. I, стр. 62. Отсутствіе ремарокъ у Шекспира заставляетъ режиссера внимательно разобраться въ текстѣ и вставить свои указанія для артистовъ. Ясно, что при словахъ: "вотъ тебѣ -- получай", Віола даетъ Шуту монету, а при словахъ "я понялъ васъ, синьоръ" (слѣд. страница),-- другую.
   Стр. 64. Эндрю говоритъ: "это надо замѣтить";-по традиціямъ англійскихъ актеровъ, онъ записываетъ слова Віолы въ карманную книжку. По тѣмъ-же традиціямъ, Эндрю, какъ и Тоби, всегда находятся въ подпитіи. Эндрю въ послѣдней картинѣ второго акта сначала возбужденъ,-- а затѣмъ начинаетъ скисать,-- и въ концѣ уже повторяетъ только одну фразу: "и я тоже". На той же страницѣ, выше, говоря о ногахъ Віолы, Тоби намекаетъ на то, что онъ плохо надѣется на свои, а потому не увѣренъ и въ способностяхъ всѣхъ окружающихъ передвигаться.
   Стр. 67. Віола: "Я съ якоря снимаюсь". Въ подлинникѣ: "Then westword ho!" обычное восклицаніе судовщиковъ на Темзѣ, когда они совсѣмъ уплываютъ.
   Актъ III. Сц. II, стр. 69. Фабіанъ "...какъ ледяная сосулька на носу голландскаго судна". Въ подлинникѣ "...will hang like au icicleon a Dutchman's beard"; переводчики обыкновенно переводятъ: "какъ сосулька на бородѣ голландца". Но "beard" кромѣ значенія бороды означаетъ и носовую часть киля, а "man" значитъ не только "человѣкъ", но и "корабль, судно".
   Стр. 70. Тоби "...листъ, величиной съ хорошую простыню".           Въ подлинникѣ говорится "the bed of Ware",-- о громадной кровати, находившейся въ городѣ Верѣ, въ мѣстной гостинницѣ "Лося". Ширина ея была восемь футовъ, и слава ея была современной Шекспиру; такъ въ 1610 году на ней даже спалъ герцогъ Фридрихъ Виртембергскій, о каковомъ событіи и занесено въ журналъ его пребыванія.
   Тамъ-же. Тоби "...въ нашей античной ложницѣ". У Шекспира "the cubiculo". Это просто шутовская манера рѣчи, какъ у насъ шутя говорятъ: "въ нашемъ замкѣ".
   Стр. 71. Тоби "...Вотъ наша милая пичужка"! Въ подлинникѣ "the youngest of nine comes" -- младшій изъ девяти корольковъ. Это намекъ на ростъ Мери. Дѣло въ томъ, что королекъ (regulus cristatus) самая крохотная птичка въ Европѣ. Три королька вѣсятъ лотъ. Королекъ кладетъ въ гнѣздышко 9 розовыхъ яичекъ величиной съ горошину, и девятый птенчикъ -- самый маленькій.
   Сц. IV, стр. 81. Фабіанъ "...сюжетъ для майскаго балагана". 1-го мая разыгрывались на народныхъ праздникахъ фарсы, причемъ комизмъ главнаго героя основывался на глупости.
   Стр. 82--83. Письмо Эндрю Экчика -- одно изъ самыхъ удивительныхъ созданій Шекспира; не давая автору письма ни слова во время его чтенія, въ то-же время онъ даетъ блестящее поле для великолѣпной мимической сцены.
   Стр. 86. Тоби "...назадъ въ домъ вы не войдете!" Очевидно, Віола дѣлетъ движеніе назадъ, къ дому.
   Актъ IV. Сц. I. стр. 96. Себастьяно "...пошелъ ты, глупый шутъ!.." Въ подлинникѣ "folish Greek". Комментаторы увѣряютъ, что "греками" въ шекспировское время назывались сводники, потому что публичные дома назывались "коринсами". Другіе шексперисты говорятъ, что "Greek" -- однозначуще съ "jester" и "merrymaker" -- и просто обозначаетъ клоуна.
   Сц. II, стр. 100. Шутъ "...тьма облекаетъ тебя, какъ нѣкогда ею были облечены египтяне". Интересно, что нѣкоторые переводчики переводятъ это мѣсто въ томъ смыслѣ, что Мальволіо погруженъ подобно "цыгану въ туманъ", а комментаторы говорятъ, что это намекъ на неизвѣстное происхожденіе цыганскаго племени. Едва-ли можно итти далѣе въ кривотолкахъ и такъ понимать простую ссылку попа на Библію: "than the Egyptians in their fog". У насъ почему то къ такимъ толкованіямъ примкнули Кетчеръ и Каншинъ.
   Актъ V. Сц. I, стр. 108. Шутъ "...чтобъ вы были двуличны",-- т. е., чтобъ ему далъ герцогъ другую монету съ своимъ изображеніемъ (ликомъ).
   Стр. 112. Герцогъ "...три мѣсяца, какъ юноша здѣсь служитъ". Указаніе на то пространство времени, которое обнимаетъ дѣйствіе комедіи.
   Стр. 113. Герцогъ говоритъ о египетскомъ разбойникѣ Тіамисѣ изъ греческаго романа "Ѳеагенъ и Хариклея"; Тіамисъ убилъ возлюбленную передъ своею смертью. Романъ этотъ явился въ переводѣ на англійскій языкъ въ 1587 году, а въ XVIII вѣкѣ былъ переведенъ по русски.
   Стр. 117 Тоби "...Что на свѣтѣ можетъ быть гнуснѣе пьянаго бездѣльника" у Шекспира Тоби говоритъ, что хуже пьянаго бездѣльника только "passi measur ра vin" -- медленный жеманный танецъ въ пять па. Я рѣшился эту подробность чисто мѣстнаго характера перенести въ примѣчанія.
   Стр. 121. Чтеніе письма шутомъ, очевидно, должно начаться съ такимъ дикимъ паѳосомъ, что графиня сразу передаетъ чтеніе въ другія руки.
   Послѣдняя пѣсня шута, какъ и пѣсня его въ концѣ IV акта, въ сущности не имѣетъ отношенія къ пьесѣ,-- это просто англійскій "джигъ" вставленный для увеселенія публики.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru