Сю Эжен
Разбойник Гиован Камилло

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сцены из корсиканских нравов.

   

НОВѢЙШІЯ
ПОВѢСТИ и РАЗСКАЗЫ.

СОЧИHEHІЕ
ЕВГЕНІЯ-СЮ, БАЛЬЗАКА И ОЖЕРА.

ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКАГО.

II.

   

МОСКВА.
ВЪ ТИПОГРАФІИ Н. СТЕПАНОВА.
1835.

   

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ

   съ тѣмъ, чтобы по отпечатаніи представлены были въ Ценсурный Комитетъ три экземпляра. Москва. Ноября 5 дня, 1833 года.

Ценсоръ А. Болдыревъ.

   

РАЗБОЙНИКЪ ГІОВАНЪ КАМИЛЛО.

СЦЕНЫ ИЗЪ КОРСИКАНСКИХЪ НРАВОВЪ.

§ I.

La corse voit les femmes inspirer а leur enfans des haines implacables.
Bernardin de St. Pierre.

   Гіованъ Камилло былъ еще у груди своей матери, когда лишился отца отъ Cattiva morte, поверженнаго рукою своихъ враговъ. Пришедши въ юношескій возрастъ, трудолюбивая жизнь, имъ веденная, работы, которымъ онъ подвергался, подали мысль его матери, что пора вручить ему драгоцѣнный залогъ. Сія плачевная дума занимала ее однимъ днемъ въ то время, когда сынъ возвратился съ охоты, покрытый потомъ. Она отдала ему рубашку окровавленную: "Сынъ мой, это та самая рубашка, въ которой былъ убитъ отецъ твой. Я вручаю ее тебѣ въ томъ же самомъ видѣ. Носи ее какъ она есть, или старайся вымыть ее въ крови убійцъ." При сихъ словахъ Гіованъ Камилло вооружается и отправляется въ путь.
   Его непріятели имѣли многочисленное родство, которое могло бы съ ними соединиться для отпору, и онъ могъ быть подавленъ множествомъ; но онъ надѣлъ на себя военный уборъ -- окровавленную рубашку.
   Онъ нападаетъ сначала на тѣхъ, которые посильнѣе, легче претерпѣваютъ всѣ недостатки и легче пріучаются къ жизни въ макисъ {Густой лѣсъ, состоящій изъ частаго кустарника, въ которомъ скрываются разбойники. Говорятъ: calla тассhiа для означенія, что онъ находится въ дороги для наступательныхъ и оборонительныхъ дѣйствій противъ своихъ непріятелей и стражи общественной безопасности. Бернардинъ де Сеньеръ употребилъ слово макисъ въ своихъ твореніяхъ.}. Въ нѣсколько мѣсяцевъ онъ истребилъ пять; этаго мало, потому что самый ужасный еще существуетъ -- живетъ не извѣстно гдѣ. Но его извѣстный нравъ и нѣкоторыя предчувствія, заставляютъ опасаться, чтобъ онъ не напалъ на него въ такомъ мѣстѣ, гдѣ всего менѣе ожидать можно было. Гіованъ Камилло увѣрялъ, что онъ видѣлъ его перешедшимъ гору; его не видятъ болѣе и всѣ полагаютъ, что онъ удалился. Пятнадцать дней едва протекло, какъ уже сей непріятель, долженствовавшій отмстить за смерть родныхъ своихъ, по общему мнѣнію, палъ, пораженный выстрѣломъ, нечаянно вылетѣвшимъ изъ связки прутьевъ. Сія связка заключала въ себѣ Гіована, который поселился въ оной, и провелъ восемь дней и восемь ночей, ожидая, чтобъ обреченная жертва, по случаю или по старинной привычкѣ, сама явилась подъ убійственное дуло его ружья. Его мать должна была быть удовлетворена; онъ самъ былъ отмщенъ; но мщеніе
   
   chi l'cha fat ta l'aspetti *.
   * Кто совершилъ оное (мщеніе), долженъ онаго и ожидать.
   
   Родственники убитыхъ вооружились и начали его преслѣдовать. Онъ оборонялся удачно, и наконецъ его непріятели утомились безпрестанными дѣйствіями. Ему оставалось отдѣлаться только отъ преслѣдованіи правосудія, но оное часъ отъ часу стѣсняло его болѣе и положило награду за его голову.
   Утомясь быть въ безпрестанной осторожности, онъ рѣшился однимъ днемъ явиться къ Генуэзскому правителю Корсики. Разбойникъ нашъ вооружается подобно какъ въ опаснымъ случаяхъ, набрасываетъ на себя пелону {Епанча Корсиканскихъ пастуховъ изъ овечей шерсти.}, дабы сокрыть подъ мой свое оружіе, и неся небольшую связку шерсти и ягненка, успѣлъ достигнуть палатъ вельможи. Онъ стучтися и объявляетъ, что онъ Корсиканецъ, имѣющій объявить важную тайну. Его вводятъ. "Кто ты таковъ и чего отъ меня хочешь?" --
   Я бѣдный пастухъ. Если правда, что вы обѣщали заплатишь сто червонцевъ тому, кто выдастъ вамъ Гіованъ Камилло, я беру на себя доставитъ его въ ваши руки.
   -- Да, я обѣщалъ, и ты въ этомъ можешь быть увѣренъ, отвѣчалъ Лигурійскій намѣстникъ, давая замѣтить во всѣхъ чертахъ своихъ выраженіе удовольствія. Въ сію минуту разбойникъ сбрасываетъ съ себя свою пелону, кладетъ руку на пистолетъ и говоритъ: "Гіованъ Камилло передъ тобою, это я!" Намѣсгиникъ великолѣпной Республики былъ испуганъ до крайности; онъ видѣлъ, что находится одинъ на одинъ съ человѣкомъ, коего угрожающее положеніе, свирѣпый и страшный взглядъ, весьма соотвѣтствовали съ тѣми слухами, которые о немъ носились, что онъ способенъ на всякое отчаянное дѣло; и боялся не только кричать, но даже и шевелиться. Разбойникъ требовалъ отъ него, чтобъ въ продолженіи четырехъ дней было издано повелѣніе Non Procedatur {Весьма извѣстный актъ въ Корсикѣ, подъ правленіемъ Генуэзскимъ.} и отослано къ его матери. Разставаясь съ нимъ, онъ прибавилъ: "я буду онаго ожидать, и смотри, не смѣй выходить отсюда или прервать молчаніе прежде, нежели я перейду черезъ мосты". {Мосты Тавигнано и Бостоника, пониже Корте.}
   Онъ оставилъ дворецъ и прошелъ черезъ городъ совершенно безопасно; Генуэзской намѣстникъ, который очень хорошо зналъ все, къ чему онъ былъ способенъ, почиталъ благоразумнымъ дѣйствіемъ, отослать къ нему покровительственный видъ, за которымъ приходилъ онъ самъ съ столь страннымъ образомъ просьбы.
   

§ II.

Non han quidizio le donne belle *.
КОРСИКАНСКАЯ ПОСЛОВИЦА.
Прекрасныя женщины не имѣютъ основательнаго разсудка.

   "Моя добрая мать, я побѣгу сообщитъ Люсистеллѣ, что я уже пересталъ быть in disgrazia della giustizia {Сіе означаетъ: впадшій, въ немилость повелителя. Изреченіе въ немилость слишкомъ нѣжно для людей, пролившихъ кровь себѣ подобныхъ; но это обыкновенная поговорка Корсиканская.} и въ ту же минуту Гіованъ Камилло былъ уже далеко. Онъ не могъ видѣть сію молодую дѣвушку иначе, какъ въ церкви, которая, будучи тронута его отважностію и просьбами, была ему очень полезна во время его дѣйствіи противъ своихъ враговъ. Увѣдомляя его о ихъ приближеніи, посылая ему съѣстные припасы въ то время, когда непріятели въ большомъ количествѣ показывались во крутъ скалъ, въ ущеліи коихъ онъ находился и не могъ выдти не подвергнувшись опасности. Онъ отъ нее все получилъ, потому что съ ея согласія могъ уже идти къ отцу ея просить о согласіи на ихъ бракъ.
   Однимъ утромъ отецъ Люсистеллы увидѣлъ, что двери его дома загорожены снаружи. Онъ отворяетъ дверь, и видя, что сіи бревна, уступающія легко его усиліямъ, были положены рукою дружескую, онъ идетъ на общенародную площадь и спрашиваетъ троекратно громкимъ голосомъ: Chi è che ha inceppala mia figlea? {Сіе выразить можно слѣдующими словами: кто хочетъ вступитъ со мною въ родственный союзъ?} Молодой человѣкъ, ищущій руки его дочери, появляется. Отецъ Люсистеллы чувствуетъ неудовольствіе узнавши Гіованъ Камилло; но онъ ограничивается обѣщаніемъ отвѣта, вѣроятно благопріятнаго, какъ скоро посовѣтуется съ своими родственниками. Родственники ему сказали: "Этаго человѣка справедливо боятся: онъ увеличитъ силу нашей стороны. Мы согласны.
   -- Дочь моя, нравится ли онъ тебѣ?
   -- Нравится, отвѣчаетъ Люсистелла.
   -- Какъ! человѣкъ оскверненный убійствами?
   -- Батюшка, онъ сдѣлалъ то, чего и вы бы, вѣроятно, желали отъ вашего сына послѣ вашей смерти, если бы вы погибли -- отъ чего да сохранитъ насъ Maria Vergia -- тою смертію, каковая сдѣлала его сиротою.
   -- Онъ слишкомъ далеко простеръ свое мщеніе.
   -- Выслушайте, батюшка, что случилось нынѣшнимъ годомъ въ Кортѣ.
   "Пара ласточекъ, возвращаясь въ гнѣздо свое, нашла оное занятымъ маленькимъ стрижемъ, который въ наѵіъ поселился и даже передѣлалъ по своему, чтобъ имѣть круглое отверстіе. Онъ жилъ въ ономъ и воспрещалъ входъ несчастной парѣ, которая летала вокругъ съ безпокойствомъ. Оная прилетала, улетала, возвращалась -- все напрасно: похититель не хотѣлъ оставить гнѣзда, Вскорѣ, лишенная пріюта, кричитъ жалобнымъ просительнымъ голосомъ, и множество ласточекъ прилетаютъ, соединяются въ кучу и хотятъ разрушить гнѣздо; но маленькой стрижъ держится крѣпко. Наконецъ всѣ ласточки исчезаютъ, и возвращаясь чрезъ нѣсколько минутъ, нападаютъ на гнѣздо. Стрижъ входитъ во внутренность онаго, и тогда каждая ласточка кладетъ въ отверстіе кусочикъ грязи, которую принесла въ носикѣ. Такимъ образомъ онѣ залѣпливалотъ отверстіе, и похититель остается плѣнникомъ въ томъ жилищѣ, которое осмѣлился отнять у другихъ."
   Люсистелла, окончивъ свой разсказъ, потупила глаза. "Дочь моя!" подхватилъ отецъ ея, "маленькій стрижъ былъ виноватъ, но онъ одинъ и былъ наказанъ; а Гіованъ Камилло поразилъ весь родъ виноватыхъ и даже ихъ родственниковъ...."
   Она напомнила отцу своему ту твердость, которую онъ признавалъ въ Корсиканскихъ нравахъ, присовокупивъ къ тому: "Батюшка, у него отличное сердце; онъ мужественъ. Всѣ молодыя дѣвушки отзываются объ немъ съ похвалою, и даже мнѣнія мущинъ объ немъ всегда были съ выгодной стороны."
   Отецъ Люсистеллы согласился съ желаніемъ своей дочери и своихъ родственниковъ, и когда Гіованъ Камилло пришелъ къ нему, онъ привѣтствовалъ его пріятнымъ именемъ сына и поцѣловалъ въ губы.
   Вся деревня интересовалась Люсистеллою. Одни говорили: "какъ она будетъ прелестна съ своею уборкою arriacita, своей легкой сіссіа {Родъ манишки.}, своемъ замаскированномъ корсетѣ, красной тюникѣ, Falchtle {Юпка въ складкахъ.}, съ такою пріятностію прикрѣпленныхъ внизу, и въ своихъ башмакахъ красныхъ a alto cocogno, почти въ такомъ видѣ, какъ она была одѣта два года тому назадъ, когда ея отецъ оказалъ гостепріимство Посланнику сильнаго Французскаго Короля." Другія также занимались ею, но ихъ мысли клонились совершенно въ другую сторону. "Дай Богъ, чтобъ она была счастлива, сія добрая и скромная наша сосѣдка! Мы ей отъ души сего желаемъ."
   Обрядъ bacio или amicizia, т. е. обрученіе, а потомъ свадьба, быстро слѣдовали одно за другимъ. Люсистелла хотѣла танцовать cerca съ Гіованъ Камилло; она танцовала потомъ la Marsilianayla tarentella, la vita doro, la cara scena. Всѣхъ взоры были устремлены на ея прекрасные голубые глаза, и на всѣ восхитительные ея манеры. Когда было уже очень поздно, Гіованъ Камилло вручилъ Люсистеллѣ связку лентъ, которыя надобно было привязать къ волынкѣ; различные инструменты начали тогда играть танецъ: Della spada, послѣдуемый ciel fadro, которые обыкновенно оканчиваютъ большія пиршества въ Корсикѣ, и въ ту минуту, когда гости уже почитали порою расходиться, они пожелали новобрачнымъ:
   
                       Buona fortuna
   Tre di machi e femmina una *.
   * Добраго успѣха: трехъ мальчиковъ и одну дѣвочку.
   

§ III.

Li spada dr fassa non cade fu fretta *.
TERCETS DE GUGLIOLMO d'ORCZZA.
* Небесное мщеніе бываетъ медленно, но бываетъ.

   Гіованъ Камилло былъ счастливъ; но Люсистелла не могла не чувствовать безпокойствъ, потому что она видѣла, что ея отецъ былъ въ волненіи духа. Сіе приписывала она къ непріязненнымъ приготовленіямъ, дѣланнымъ врагами ея мужа; и въ самомъ дѣлѣ, ихъ ненависть пробудилась при зрѣлищѣ счастія, коимъ наслаждался Гіованъ Камилло. Новое чувство invidia (зависть) {Три причины смертоубійствъ въ Корсикѣ: интересъ, женщины, зависть.} присоединилось къ прежнимъ непріязненнымъ расположеніямъ.
   Гіованъ Камилло, почитая всякую непріязненность между нимъ и его врагами уже погасшею, старался разсѣять облака печали, потемнявшія чело молодой его супруги, своими ласками, повторяя правило островитянъ: "не убивай того, кто имѣетъ дѣтей." Богъ дастъ тебѣ ихъ, моя Люсистелла! говорилъ счастливый мужъ.
   Однако Гіованъ Камилло начали задирать; но онъ старался показывать, что сего не замѣчаетъ. Обиженный снова, онъ беретъ вновь свое оружіе, котораго сложить съ себя еще не могъ, опасаясь надобности въ защитѣ. Онъ дѣйствовалъ онымъ даже до послѣдняго издыханія, и что говорю я! даже тогда, какъ пересталъ жить.
   Въ день праздника 6 Іюля, основываясь на словахъ пѣсней, пѣтыхъ послѣ его смерти, и которыя до сего времени еще не забыты, онъ былъ въ Сервіонѣ съ Карломъ Антоніемъ, который прежде ему сопутствовалъ. Враги сего послѣдняго извѣстясь, явились немедленно, окружили домъ, просили хозяевъ выдти и объявили Гіованъ Камилло, что онъ можетъ удалиться; но онъ съ своей стороны, почитая постыднымъ дѣломъ оставить своего друга въ минуту опасности, остался. Началось сраженіе. Они оба противостояли съ твердостію, и враги Карла Антонія утомились, отступили и оставили для наблюденія нѣсколько солдатъ, которыхъ нарочно привели съ собою. Тогда враги Гіованъ Камилло, услышавъ, что онъ окруженъ въ Сервіонѣ, поспѣшили воспользоваться представившемся имъ случаемъ. Они также объявили Карлу Антонію, что онъ можетъ удалиться, если желаетъ, и онъ, будучи нечувствителенъ къ великодушному противъ него поступку со стороны Гіованъ Камилло, въ ту минуту, когда его враги на него нападали, бросилъ оружіе; но когда онъ спускался съ лѣстницы, Гіованъ Камилло рѣшился наказать такую низость души, и послалъ ему въ слѣдъ выстрѣлъ изъ ружья, который низвергъ его. Оставшись одинъ, онъ противостоитъ всѣмъ нападеніямъ. Намѣревались зажечь домъ, но зная, какой Аргусъ его оберегаетъ, тотчасъ оставили сіе предположеніе; наконецъ рѣшились уморить его голодомъ. Онъ видитъ крестьянина, несущаго корзинку съ плодами, и кричитъ ему: "дарю тебѣ мой пистолетъ за одно яблоко!" Предложеніе слишкомъ лестно, отъ котораго однако крестьянинъ отказывается. Гіованъ Камилло бросаетъ ему пистолетъ. "Возьми его, по крайности, и отнеси къ Люсистеллѣ." Враги его останавливаютъ крестьянина, дабы родственники Гіованъ Камилло не поспѣшили его избавить. Тогда, обращаясь къ нимъ, онъ сказалъ: "Не думайте, подлѣйшіе изъ людей, что у меня нечего ѣсть: я нашелъ льнянаго сѣмени столько, что весьма на долго для меня будетъ." Нѣсколько дней спустя, не слыша болѣе шума въ домѣ, и полагая Гіована умершимъ, рѣшились войдти. Гіованъ Камилло, мертвый, сидѣлъ на креслахъ, стоявшихъ въ углу; ружье было поднято на обыкновенную высоту и приставлено къ спникѣ креселъ. Не замѣтили напередъ, что шалнеръ, которымъ спускается курокъ, былъ привязанъ къ рукѣ Гіована. Первый, который вбѣжалъ, закричалъ съ радостію: "онъ умеръ!" и въ ту же минуту дернулъ къ себѣ ружье: оно выстрѣлило, и безразсудный, осмѣлившійся до онаго дотронуться, палъ пораженный смертельно. Гіованъ Камилло, котораго послѣдняя мысль была, вѣроятно, о Люсистеллѣ и мщеніи, ибо положилъ на сердце ту руку, къ которой былъ привязанъ шнурокъ, спустившій курокъ ружья. Гіованъ Камилло былъ ужасенъ даже и тогда, когда не существовалъ болѣе.. Его враги, въ сомнѣніи живъ ли онъ или умеръ, въ испугѣ бѣжали изъ дому и провели цѣлый день въ смертельномъ страхѣ.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru