Славинский Максим Антонович
Русские, великороссы и россияне

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Национализм. Полемика 1909--1917
   М.: Модест Колеров, 2015. (Исследования по истории русской мысли. Том 18.)
   

М. Славинский

Русские, великороссы и россияне

   В прогрессивной русской печати происходит нечто, совершенно невозможное еще так недавно: дебатируется вопрос о великорусском национализме, и -- что самое важное -- национализм этот находит защитников в этой печати. Совершенно не важен тот повод, благодаря которому возникли эти дебаты. Важно лишь то, что вопрос поставлен, и, может быть, важно для характеристики момента и российской действительности вообще еще и то, что для того, чтобы быть поставленным, он должен был пройти через специфический не для одной только России оселок национальных суждений, способствующий точным граням этих суждений и ясной дифференциации их в сторону и вовне гуманитаризма, -- через суждение об еврейской национальности.
   Однако вопрос о великорусском национализме, будучи поставленным, не нашел еще той точной плоскости, в которой он только и может быть разрешен. Плоскость эта пока еще только нащупывается во многочисленных статьях Струве, Голубева, Милюкова, Е. К. и других, рассеянных по всему лагерю прогрессивной печати и успевших за несколько дней составить уже целую литературу. Литература эта весьма неравноценна. Наименьшую ценность представляют статьи Е. К., в которых, в сущности, говорится не о национальном вопросе, а о тех тенях, которые явились автору в "сумерках" и заслонили перед ним вопрос. Почти о том же, но не без возможности подойти к существу вопроса -- говорит и Милюков. Углубляют вопрос и вскрывают его содержание, делая это, правда, не без тревоги и не без оправданий, лишь Струве и Голубев.
   В их статьях вопрос ставится следующим образом. Великорусская народность имеет свое собственное национальное лицо, отличное от лиц всех других народностей империи, отличное также от лица российского интеллигента вообще. Лицо это великорусская народность должна проявить во всех областях своего быта и существования, атак как эта народность к тому же народность державная, то она должна проявить это лицо ив имперской, т.е. российской государственности.
   Но и эта постановка, так сказать, лишь извлечена из их статей, ибо в них она слегка расплывается благодаря вплетению посторонних моментов вроде споров об "отталкиваниях и притяжениях", об "асемитизме" и пр., или же затушевывается крайне неточной терминологией, в которой вместо "великорусский" употребляется "русский", иногда даже -- "российский".
   Примем изложенную выше постановку, очищенную от посторонних наслоений, рожденных случайностью повода к возникновению этого вопроса. Несколько слов о национальном лице великорусском. Лицо это к настоящему времени, несомненно, является лишь намеком на нормальное. Покровы этого лица, способные покрыть лишь великорусские черты, столетие и более растягивали вширь, старались натянуть сначала на все русское, потом на все российское, имперское. Результатом этого процесса растягивания явилось то, что два других русских, но не великорусских лица, а частично также и все нерусские лица империи оказались прикрытыми чужой кожей, а великорусское лицо предстает перед нами в расплывчатом и не характерном для него виде: какое-то общее всем и чужое всем российское лицо. Это случилось, правда, только с интеллигенцией, но интеллигенция у всех народов как раз и является главной носительницей национального лица.
   Оставим, однако, метафору о лице и будем говорить прямыми словами. Попытка обрусить, вернее, обвеликорусить всю Россию, попытка, не закончившая своего действия и ныне, оказалась гибельной для живых национальных черт не только всех недержавных имперских народностей, но и, прежде всего, для народности великорусской, во имя которой и в пользу которой она производилась. Произошло это не потому, что не прилагались соответствующие правительственные усилия, а потому что культурные силы великорусской народности для этого оказались слишком слабы. На Западе денационализировались слабые культурно народности в пользу сильных, и денационализировались, как следует, без остатка, как это случилось, например, с валлийцами, шотландцами, французскими и немецкими разновидностями, как это случилось и случается в Англии, Франции и в Северной Америке даже с евреями, народом, особо устойчивым в национальном отношении. В России вышло иначе; не-великороссы, втянутые в орбиту обрусения, не воспринимали новой национальности настолько, чтобы совершенно забыть о старой: никто из таких лиц не назовет себя, например, великороссом, хотя евреи, например, в Англии и Франции называют себя англичанами и французами bona fide. Денационализированные в России немцы и другие, далекие по национальности люди, пожалуй, еще становятся великороссами без остатка. Струве, например, несмотря на свою фамилию и на своих предков, несомненно, великоросс, но трудно сказать то же о людях польских, малорусских, еврейских и др. фамилий и предков; русскими, благодаря неопределенности этого термина, они себя еще, пожалуй, назовут, но не великороссами.
   Теперь, по-видимому, приходит время, когда дальнейшая половинная денационализация, наблюдавшаяся доныне в России, идет к концу, ибо каждая национальность хочет иметь собственное лицо, хочет его и великорусская, и такие половинные в национальном отношении люди начинают становиться лишними на всеобщем, хотел бы надеяться, братском национальном пиру Российской империи. В дальнейшем явлений денационализации не будет вовсе, или, если кто денационализируется, -- а это случается во всем мире, и греха в этом нет, -- то денационализируется без остатка, вроде того, как это случилось с небезызвестным в Австрии немецким националистом Свобода него противником чешским националистом Краузе.
   Случится это в России, конечно, не завтра, -- для этого нужны годы, может быть, не одно поколение, но что к этому идет, это -- несомненно. И первым этапом в этом движении является возрождение великорусской народности, для которой настало время обрести свое собственное лицо, не присваивая ему монопольного названия -- ни русского, ибо на название "русский" существуют среди народов России еще два претендента, исторические права которых на это звание в худшем случае не меньше прав великорусского народа; ни российского, ибо на это название вправе претендовать, кроме трех русских племен, еще и все имперские народности не-русского и даже не-славянского корня.
   И такое отграничение великорусской народности от ее русских и не-русских соседок и сестер по единому государству, несомненно, будет только полезно для нее. Экстенсивное доныне развитие ее превратится в интенсивное, корни прочнее войдут в родную почву, кругообращение крови станет нормальным, лицо ее очистится и оздоровеет, как оздоровеют и все национальные лица империи.
   Но есть нечто уже и теперь, что может и должно остаться навсегда единым во всех национальных лицах империи, и это единственное есть и будет главным образом великорусским -- это российская государственность. Эта часть национального сознания, легче всех других подверженная разрушению и смене, разрушенная в части к нашему времени и ныне созидаемая вновь, -- и должна стать тем цементом, который послужит для укрепления связи между всеми имперскими национальностями. Приоритета великорусской народности в этом направлении не оспаривает никто из всего имперского национального хора; державность великорусской народности остается за нею, и это будет тем общим, что свяжет ее со всеми народами империи, что будет принадлежать только ей и что в то же время будет достоянием всех других.
   Державность великорусской народности должна стать ее национальным "притяжением", "отталкиванием" ее пусть будет ее национальное углубление, расчистка и оздоровление темного и запущенного содержания ее национального сознания. Русский по племени, но не великоросс по национальности, россиянин по государственности, пишущий эти строки, приветствует начало этой работы; глубоко убежден, что такие приветы раздадутся со стороны представителей всех имперских национальностей, ибо то, что эта работа началась в лагере прогрессивном и демократическом, ручается зато, что она будет проведена так, как она должна производиться, т. е. на основе великого и неприкосновенного принципа: natМo nationi res sacra.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Впервые: Слово. 1909. No 736. Печатается по сборнику. Максим Иванович Славинский (Словинский, 1868--1945) -- публицист, участник украинского политического движения, автор антивеховских откликов.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru