Сомов Орест Михайлович
Спутники Улиссовы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Орест Михайлович Сомов

(1793-1833)

   

Спутники Улиссовы

Сказка

             Друзья! скажите, что за чудо:
             Когда вдадимся мы в какой-нибудь порок,
             То сколько ни тверди нам мудрость: это худо! --
             Мы ни во что вменим ее урок?
             И в самой древности тому примеры были,
             Тогда, как мудрецы по всем странам бродили,
             Бросая в глупости людские тучи стрел --
             Стрел красноречия; их слушали, хвалили,
             А лучшим стать никто как будто не хотел!
             Нам правду говорят: привычка -- та ж Природа;
             И это подтвердит в стихах Гомер слепец,
             Героев, битв, богов певец
             И слава своего народа.
             А я, в простых стихах, природным языком,
             Не смея в высоту пускаться,
             Хочу, любезные, лишь только попытаться
             Вам в сказке рассказать о том.
             По разореньи Трои
             Пустились по домам все гречески герои,
             Кто царством править, кто сохой;
             Тогда был век такой,
             Что воин за соху приняться не гнушался,
             И с поля ратного лишь приходил домой,
             То с плугом, с заступом на ниву возвращался.
             С дружиною Улисс в Итаку поспешал;
             Но на Олимпе суд верьховный,
             Не знаю за какой поступок уголовный,
             Царю Итакскому быть дома запрещал.
             Он долго по морям из края в край блуждал,
             Пока богам угодно было,
             Чтоб на десятый год
             Улиссов флот
             Волнами к острову прибило.
             Цирцея, хитрая колдунья, там жила,
             Которая всех ведьм искусством превзошла.
             Царя со свитою колдунья приветила,
             Как добрая, на хлеб и соль их пригласила
             И зелена вина по чаре поднесла;
             Короче, допьяна незваных напоила.
             Всяк пил и выхвалял,
             И не один себе все губки облизал.
             Что ж вышло из того?.. Лишь только протрезвились,
             Увидели, что все в зверей оборотились:
             Храбрец когтистым Львом,
             Невежда сделался Ослом,
             Из гордеца стал Конь, спесивый, рьяной;
             Пустился землю рыть слепым Кротом мудрец,
             Коварною Лисой вилял придворный льстец,
             Вертлявый щеголек наряжен Обезьяной;
             Медведем тунеядец стал,
             И лежа на боку, всё лапу лишь сосал;
             Судья, что в жизнь свою кривым законов толком
             С просителей по шкуре драл,
             Явился кровожадным волком;
             Сын Эскулапиев Гиеной из врачей,
             И крысой царской казначей;
             Скупые богачи Свиньями;
             Благочестивый жрец прожорливым котом
             И ел мышей, простясь с молитвой и постом;
             А те, которые не ладили с женами,
             Преобратясь в Быков, пугали всех рогами;
             Ретивы плясуны запрыгали козлами;
             И словом, кто к чему в свой век наклонен был,
             Такого ж зверя вид и свойство получил.
             Один Улисс не пил:
             Не промах этот Царь, в обман не отдавался;
             Собою молодец -- поступкой и станком,
             Дородством, речью и лицом;
             Он так Цирцее показался,
             Что чуть было сама
             Колдунья не сошла с ума.
             А если женщина в кого-нибудь влюбилась,
             То, почитай, равно как бы ума лишилась.
             Лишь искорка любви
             К Цирцее в грудь успела зарониться,
             Как пламя разлилось по всей её крови...
             Волшебница идет к Улиссу изъясниться
             И говорит ему: "Не ты стал пленник мой,
             Я -- пленница твоя! бери моё именье,
             Безспорно управляй и мной и сей страной;
             Я вводный лист тебе вручаю на владенье". --
             При сих словах она Улисса обняла
             И сладкий поцелуй в залог любви дала.
             Такой превратности Улисс сперва дивился,
             Но вдруг опомнившись, тотчас за ум хватился
             И дал такой ответ:
             "Какая польза мне в любви твоей, мой свет,
             Коль вижу спутников моих порабощённых,
             В уродливых скотов тобою превращённых?
             Они со мною на войнах
             Труды, опасности и раны разделяли,
             И грудь булатную в боях
             За своего Царя безстрашно выставляли.
             Когда любовь свою мне хочешь доказать,
             То поспеши им всем природной вид отдать".
             -- Охотно! я на то с обеими руками!
             Да ты спроси у них: хотят ли греки сами
             Принять свой прежний вид? --
             Колдунья хитрая Улиссу говорит.
             Улисс ко стаду их бежит;
             "Ну радуйтесь, друзья! -- кричит --
             Не будете бродить на четвереньках боле:
             Дать прежний образ вам теперь в моей уж воле:
             Однако ж вы сперва должны мне отвечать,
             Хотите ль сделаться людьми опять?"
             В минуту всяк из них дар слова получает;
             Встал Лев, взревел и так Улиссу отвечает:
             "Чтоб согласился я принять
             Людскую образину жалку!
             На ломкий, хилый меч, иль на простую палку
             И когти острые и зубы променять!
             Я царь, и стал тебе, Улисс, по сану братом:
             Так захочу ли я в Итаке быть солдатом?
             Других обманывать ступай,
             И вздорами ты мне вперед не докучай". --
             Медведю проповедь читать Улисс пустился:
             "Смотри, любезный друг! в кого ты превратился?
             Мохнат и неуклюж, с предлинным рылом стал.
             А прежде, помнишь ли, ты всех собой прельщал?" --
             -- Ну что ж? я стал мохнат, тем для меня не хуже:
             Зимой, в снегах и стуже,
             Как в бане буду я шесть месяцев лежать!
             Да и к чему тебе мой вид пересужать?
             Ты думаешь, что ты проворней и храбрее?
             Отведай-ка, дружок, моих медвежьих сил!
             Не нравлюсь я тебе?.. Так прочь иди скорее
             Покамест лапой я тебя не придавил". --
             Пошёл Улисс; он Волка подзывает
             И так его увещевает:
             "Не стыдно ли тебе на стадо нападать?
             Не стыдно ль милую пастушку обижать?
             Послушай, как бедняжка плачет,
             Что от тебя нигде своих овец не спрячет!
             Ты, помнится, хоть их стригал,
             Однако ж никогда с них кожи не сдирал.
             Я почитал тебя за умного детину,
             Послушайся: покинь свирепую личину;
             Веди опять свой век,
             Как доброй человек!"
             -- Да много ль добрых-то? -- бирюк Улиссу воет:
             Не каждый ли из вас другому яму роет?
             Я знаю по себе: я прежде кожи драл,
             И то же делаю, когда я Волком стал.
             Но ты-то сам каков? -- вы все овец едите,
             А Волка постником заставить быть хотите!
             Поверь, что если в я вид прежний получил,
             То кожи и тогда не меньше бы лупил.
             И вы, которые терзаете друг друга,
             По злобе, жадности, иль просто от досуга,
             Не те ли ж волки вы, всё скопище людей?..
             Поди, я не хочу на двух ногах таскаться;
             Быв волком по душе, таким хочу остаться
             И бегать полной четвернёй". --
             Осёл мычал: оставь меня ходить по воле!
             Я рад теперешней моей ослиной доле;
             И прежде я всегда меж вами слыл ослом,
             Я так и остаюсь. -- И я рад быть Кротом, --
             Пищал слепой мудрец: когда подумать здраво,
             Людская логика не лучше нашей, право! --
             А Свиньи хрюкали: мы тоже не хотим
             С любезным логовом своим
             Ни для чего расстаться;
             А лучше сам
             Ты в лужу к нам
             Ступай валяться!" --
             Итакский Царь
             Ходил ко всем зверям; но никакая тварь
             Его и слушать не хотела:
             Привычка всех их одолела.
             "Не станем, -- он сказал: с глупцами тратить слов;
             Дубиной погоняй ослов!"

Невский Зритель. Ежемесячное издание. СПб., в Медицинской тип., 1821, январь. С. 39-46.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru