Стерн Лоренс
Красоты Стерна,

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    или Собрание лучших его патетических повестей и отличнейших замечаний на жизнь для чувствительных сердец.
    Перевод с английского (Якова Галенского, 1801).

   

КРАСОТЫ СТЕРНА
или
собраніе лучшихъ ево Патетическихъ повѣстей и отличнѣйшихъ замѣчаній на жизнь
для
чувствительныхъ сердецъ.

Переводъ съ Аглинскаго.

Съ портретомъ Сочинителя.

0x01 graphic

МОСКВА
въ Сенатской типограсфіи
у Селивановскаго.
1801.

Съ одобренія Московской Ценсуры.

ВСЕПРЕСВѢТЛѢЙШЕМУ,
ДЕРЖАВНѢЙШЕМУ,
ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРЮ,
ИМПЕРАТОРУ
АЛЕКСАНДРУ ПАВЛОВИЧУ,
САМОДЕРЖЦУ ВСЕРОССІЙСКОМУ,
Государю Всемилостивѣйшему,

и пp. и пр. и пр.

ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ
ВЕЛИЧЕСТВО
Всемилостивѣйшій Государь!

   Подлинникъ сихъ Красотъ Стерна былъ поднесенъ Іосифу ІI Римскому Императору, какъ украшеніе Британской Литтературы.
   Я осмѣлился посвятить ихъ чувствительной, человѣколюбивой душѣ ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА какъ сокровище, достойное и другаго ковчега Даріева, и другаго АЛЕКСАНДРА.
   Великій Монархъ! не по изящности дарованій Автора, которые были бы все еще маловажны; чтобъ доcтигать высоты Престола, но по чистотѣ сердца, благоговѣющаго къ ВАМЪ,-- пріимите сію малую жертву: -- мои Музы ни щастливы -- ни богаты; но я не желаю сокровищъ, а одного милостиваго, благосклоннаго ВАШЕГО взора.

Всемилостивѣйшій Государь!
ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА

Вѣрноподданный
Іаковъ Галинковскій.

ПРИМѢЧАНІЕ.

   Въ Англіи всѣ знаютъ Стерна -- всѣ удивляются его характеристикѣ -- сему особенному нѣкоторому роду изображать малѣйшія движенія сердца въ обращеніи, въ домашнемъ быту -- сей неподражаемой, безпритворной чувствительности, любви къ человѣчеству -- сей волшебной точкѣ зрѣнія, изъ которой описываетъ онъ всѣ предметы.-- Стернъ есть диво Англійскихъ Юмористовъ и образецъ въ своемъ родъ для цѣлой Европы. Въ литтературѣ ученаго свѣта были ему подражатели, на примѣръ: дю Пати, Морицъ, Гете, Вернъ -- -- но не было еще ровестниковъ. Девизъ его будетъ вѣчно: единственный, неподражаемый. Онъ стоитъ на ряду съ Попемъ, Свифтомъ, Юмомъ, Томсономъ и другими!-- какъ жени, какъ превосходный писатель; но какъ сантименталистъ {Сантиментальность значитъ: тонкая, нѣжная и подлинная чувствительность.}, какъ филантропъ (человѣколюбивый) -- онъ первой, или лучше начальникъ своей секты. Извѣстное -- хотя очень по неудачному переводу на Рускомъ Чувствительное Путешествіе -- есть то, что называется образцовое твореніе во всѣхъ націяхъ; къ сожалѣнію, оно не докончено. Его Тристрамъ Шенди чрезвычаенъ, наполненъ шутками, остротою и веселымъ духомъ; но можетъ-быть мало сыщетъ людей по своему вкусу. Проповѣди самаго пламеннаго духа и краснорѣчія. Бъ сихъ трехъ произведеніяхъ пера нашего Автора заключаются всѣ его сочиненія; они составляютъ въ лучшемъ Лондонскомъ изданіи десять томовъ, изъ коихъ нѣкто W. Н. Англійской ученой, выбралъ лучшія піески и назвалъ ихъ: Красоты Стерна, и въ семъ видѣ представляю ихъ знатокамъ нашей словесности! -- Переводъ сей сдѣланъ изъ 8 Лондонскаго изданія въ 1785 году. Одно число изданій заключитъ можетъ параграфъ всей этой похвалы о красотахъ Стерна.--
   Желаю, чтобъ публикѣ нашей показались онъ такъ же занимательны -- желаю, чтобъ и тѣ, которые слишкомъ пристрастились проповѣдывать свою чувствительность при всякомъ кусточкъ, при всякомъ ручайкѣ въ окружностяхъ нашего города -- поучились у Стерна чувствовать съ большею подлинностію, глядя на сцену свѣта не одними заплаканными глазами, но изливши свои чувствованія къ пользѣ отчужденнаго суетами міра сего, ближняго нашего; -- къ возбужденію сей любви къ нему, соединяющей толь нѣжными узами общество, -- на которой основывается земное наше блаженство -- и которая толь ясно изображена на всѣхъ сихъ страницахъ,
   Для любопытства читателей помѣщенъ портретъ сочинителя, гравированный съ оригинала.
   Прежде напечатанія сего перевода, я совѣтовался со многими знающими, искренними моими пріятелями -- пользовался, ихъ замѣчаніями, ихъ критикою -- и естьли нѣкоторые отрывки, отдаванные мною въ Иппокрену и заслужили одобреніе, то оное съ признательностію отношу болѣе къ ихъ совѣтамъ, нежели къ моимъ способностямъ --

Отъ Переводчика.

ЖИЗНЬ СТЕРНА*.

   * Въ подлинникѣ сказано, что это извлеченіе изъ той, которую онъ самъ писалъ.
   
   Сочинитель сихъ собранныхъ отрывковъ превосходной жены {Писатель съ необыкновенными дарованіями.} родился въ Южной Ирландіи, въ городѣ Клонмелъ Ноября 24 1713 года. Отецъ его былъ Поручикъ Гандесай-Дева полку и внукъ Др. Ричарда Стерна, Архіепископа Іоркскаго, котораго умеръ въ 1683 году. Нашъ писатель родился спустя нѣсколько дней по прибытіи его родителей изъ Дюн-Кирка. День его рожденія, говоритъ онъ намъ "былъ самой зловѣщій для бѣднаго отца моего, потому что онъ черезъ день своего приѣзда отставленъ вмѣстѣ съ прочими хорошими Офицерами изъ полку, и остался на собственномъ своемъ пропитаніи въ семъ пространномъ свѣтъ съ женою, и двумя дѣтьми." -- Послѣ отставки отца его поѣхали они въ свое родовое жилище въ Эльвингтонѣ, не далеко отъ Іорка, гдѣ находилась его мать. Тамъ прожили они около 10 мѣсяцовъ, между тѣмъ полкъ сформировался; отецъ его вошелъ опять въ службу и они отправились въ Дублинъ. Спустя мѣсяцъ послѣ ихъ прибытія, отецъ его былъ откомандированъ въ Экзэтеръ, куда и они за нимъ послѣдовали. Черезъ годъ почти опять находимъ мы ихъ въ Дублинѣ. Здѣсь, казалось, отецъ его имѣлъ нѣкоторую надежду пожить долѣе, нанялъ большой домъ, меблировалъ его, и въ полтора года прожилъ довольное число денегъ" --
   Въ 1719 году, полкъ былъ наряженъ со многими другими на Островъ Вайтъ (Wight) съ повелѣніемъ отправиться оттуда въ Гишпанію въ Вигову экспедицію. Мать нашего сочинителя, сестра его и самъ онъ остался на островѣ Вайтѣ, пока экспедиція Вигова кончилась. Полкъ возвратился въ Викловъ въ Ирландію, и отецъ потребовалъ ихъ къ себѣ. Они пустились моремъ въ Дублинъ, и конечно бы погибли въ случившейся жестокой бурѣ, естьли бы мать сочинителя, своими усильными прозьбами не принудила Капитана корабля возвратиться въ Велесъ (Wales). Тамъ простояли они съ мѣсяцъ; потомъ отправились въ Дублинъ и поѣхали сухимъ путемъ до Виклова, гдѣ отецъ его нѣсколько уже недѣль щиталъ ихъ погибшими.-- Въ Викловѣ стояли они годъ въ казармахъ (въ 1720) году; оттуда переѣхали къ Г. Фетерстону Священнику, за семь миль отъ Виклова, которой причелся роднею Стерну и пригласилъ ихъ въ свой приходъ въ Анимо. Здѣсь прожили они полгода -- и въ семъ-то приходъ случилось, что нашъ Авторъ упавши подъ мельничное колесо, дивнымъ образомъ уцѣлѣлъ, въ то самое время, когда мельница была на ходу, и былъ вынятъ оттуда ни мало не вредимъ. Кажется это невѣроятно; однакожъ разсказываютъ за точную правду во всемъ этомъ околоткѣ Ирландіи, гдѣ множество черни видѣло его, сбѣжавшись посмотрѣть такую сцену.-- Оттуда пошли они за своимъ полкомъ въ Дублинъ и стояли тамъ годъ въ казармахъ, въ которое время (т. е. въ 1721 году), сочинитель нашъ учился писать и проч..... Слѣдующаго году полкъ командированъ былъ на Сѣверъ Ирландіи къ Карифергу; но только что прибыли въ Дроггеду, какъ на пути получили ордеръ итти въ Мюллюнгарь, гдѣ они какими-то судьбами нашли одного родственника, происходящаго по прямой линіи отъ Архіепископа Стерна, которой принялъ ихъ въ свой замокъ, содержалъ ихъ съ самымъ дружескимъ попеченіемъ цѣлой годъ -- и потомъ проводилъ ихъ въ полкъ до Кариферга, облаготворивши ихъ своими милостями.-- Потомъ нѣсколько времени спустя, отецъ Сочинителя попросился въ отпускъ у своего Полковника, чтобъ отдать его въ школу -- и отдалъ близъ Галифакса, въ Іоркской округъ доброму учителю, гдѣ онъ и находился, покуда Божіимъ о немъ промысломъ двоюродной братъ его изъ Ельвингтона, сдѣлался ему вторымъ отцомъ и послалъ его въ университетъ и проч....
   Сочинитель нашъ оставался въ Галифаксѣ почти до конца 17З1 года. Здѣсь находитъ онъ случай разсказать слѣдующій анекдотъ о себѣ и своемъ учителѣ.-- "Потолокъ былъ вновь выбѣленъ въ залѣ нашей школы -- лѣстница стояла не прибрана, и я -- въ одинъ неудачной мнѣ день, взобрался на нее и написалъ щоткою большими заглавными буквами, Laur. Sterne {Лаврентій Стернъ.}, за что меня надзиратель крѣпко высѣкъ.-- Мой учитель былъ очень недоволенъ этимъ, и сказалъ мнѣ въ глаза, что много имени никогда не сотрутъ, что я мальчикъ съ дарованіями, и онъ увѣренъ, что я дойду до своего совершенства. Такая рѣчь его привела въ забвеніе полученные мною побои." -- Въ 17З2 году двоюродной братъ Стерновъ послалъ его въ университетъ. Онъ былъ принятъ въ Коллегію Іезуитовъ въ университетѣ Камбриджскомъ 6 Іюля 17ЗЗ года, подъ покровительство Г. Каннона; записанъ въ книгу входящихъ учениковъ Марта 1735; поступилъ въ степень Б. Л. {Бакалавра.} Генваря 17З6; а въ М. А. въ начали 1740 {Магистра.}. Изъ университета переселился онъ въ Іоркъ. Дядя его Іаковъ Стернъ, Пребендарій Дургама и проч. отдалъ ему приходъ Сюттона. Въ Іоркѣ познакомился онъ съ Гж. Стернъ, которая видно въ то время или себя щитала не довольно богатою, для нашего сочинителя слишкомъ бѣднымъ, чтобъ согласиться за него выйти.-- По нѣкоторомъ времени она заболѣлъ, и въ одинъ вечеръ, когда онъ сидѣлъ возлѣ нее съ сокрушеннымъ сердцемъ, она ему сказала: "дорогой Лоринька! -- я никогда не буду твоею; -- я чувствую, что мнѣ не долго жить на свѣтѣ -- но я оставляю тебѣ нѣсколько шиллинговъ моего имущества." -- На это была ея непремѣнная воля, которой великодушіе, говоритъ онъ меня преодолѣло."
   Гж. Стернъ выздоровѣла, и они обвѣнчались 1741 года. Дядя его далъ ему Пребенду Іоркскую; а помощію имѣнія жены его досталъ онъ себѣ и Стеллингтонской приходъ. Онъ жилъ въ Сюттоне около дватцати лѣтъ, исполняя должность обѣихъ тѣхъ мѣстъ.--
   Въ 1760 году, сталъ онъ жить домомъ въ Іоркѣ, и скоро потомъ поѣхалъ въ Лондонъ опубликовать свои двѣ первыя части Шендія, кои были уже изданы за годъ предъ симъ въ Іоркѣ. Въ 1760 гаду Лордъ Фалконбрайджъ подарилъ его викарствомъ (Cyracy) въ Коксвудѣ. Въ 1762 поѣхалъ онъ во Францію со всею своею фамиліею. Черезъ два года, потомъ былъ онъ въ Италіи для поправленія своего здоровья и возвратился въ Маѣ 1766 Года, Онъ оставилъ Іоркъ въ концѣ 1767 года. и отправился въ Лондонъ, чтобъ тамъ опубликовать свое Чувствительное Путешествіе, которое сочинялъ онъ того же лѣта въ любимомъ своемъ приходѣ Коксвудѣ. Здоровье его начинало ослабѣвать; но онъ не переставалъ посѣщать своихъ друзей и былъ все съ обыкновенномъ положеніи своего духа. Въ Февралѣ 1768, почувствовалъ онъ приближеніе смерти и послѣ не долгихъ усилій, его немощный и свое время прожившій составъ отдалъ долгъ природѣ, 18 Марта 1768 года, въ своей квартирѣ въ Бондъ-Стритѣ (на улицъ Бондъ называемой), и былъ погребенъ самымъ простымъ и не открытымъ образомъ 22 тогожъ мѣсяца.
   Тѣ, которые имѣли бы такое же удовольствіе посѣтить его гробницу, какое онъ имѣлъ посѣщая любезнаго своего монаха и которые наполнены этимъ выраженіемъ! Sad Luxury! to vulgar souls unknoun! (печальное удовольствіе! душамъ простонароднымъ не извѣстное), могутъ найти гробъ тотъ, вмѣщающій священные его остатки на новомъ кладьбищѣ, принадлежащемъ къ приходу Сент. Джорджъ Гановеръ-Скверъ называемому; въ изголовьи камня высѣчена слѣдующая надгробная надпись:

Близъ сего мѣста
Покоится тѣло
Почтеннаго Лаврентія Стерна,
А. М.
Умершаго 13 Сентября 1768 *
на 53 году.

* Это число ошибочно.

-----

   {Въ оригиналѣ находятся многія Епитафіи, здѣланныя въ память нѣжному другу людей, чувствительному Стерну, но въ переводѣ онѣ бы потеряли много своей силы и красоты: я оставляю здѣсь одну Гаррикову.} Ah! molliter offa quiefcant! и пр.
   

EPITAPH
by DAVID GARRICK, ESQ.

   Shall pride a heap of fculptur'd marble raise,
   Some worthless, unmourm'd titled fool to praise;
   And shrall we not by one poor graveftone learn
   Where Genius, wid, and humour, sleep with Sterne?
   

ЕПИТАФІЯ
ДАВИДА ГАРРИКА, ДВОРЯН.

   Должноль тщесланіе свой мраморъ расточать,
   Чтобъ недостойные лишь титлы украшать,
   Когда читаемъ мы на этомъ камнѣ бѣдномъ,
   Что здѣсь лежитъ Жени и умъ и нѣжность съ Стерномъ*?
   * Можно видѣть переводъ сей Епитафіи -- и Жизнь Стерна въ Ежемесячномъ изданій подъ названіемъ: Муза.
   
   Такъ почти можно перенесть эту Епитафію, но слово Гюморъ не выразимо на нашемъ языкъ. Я заключаю Панигерикъ Стерновъ тѣмъ -- что сколько бы мы въ похвалу его ни сказали, -- мы бы не сказали ничего новаго; все это будетъ написано въ сердцѣ каждаго чувствительнаго человѣка!-- Всякой другъ человѣчества будетъ другомъ Стерна! -- -- --

КРАСОТЫ СТЕРНА.

ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ.

   Любезная чувствительность! источникъ неизчерпаемый всего, что есть дорого въ удовольствіяхъ и многоцѣнно въ огорченіяхъ нашихъ! ты гнетешь твоего страдальца на соломенномъ ложѣ -- и ты возвышаешь его до небесъ -- вѣчный ключь нашихъ чувствованій! -- здѣсь изображаю тебя -- и твоя-то "божественная сила движется внутри меня".-- Не то, что иногда въ скучныхъ и болѣзненныхъ минутахъ, "душа моя опровергается на самую себя и трепещетъ при мысли о разрушеніи". -- Одно напыщеніе словъ!-- но то самое, когда я чувствую нѣкоторыя великодушныя удовольствія, нѣкоторыя великодушныя заботы превыше самаго себя -- все происходитъ отъ тебя, великое -- великое хранилище чувствій, (sensorium) цѣлаго свѣта! -- болѣющая и тогда, когда единый власъ съ главы упадаетъ въ отдаленнѣйшихъ степяхъ твоего творенія.-- Тронутый тобою, Евгеній, приходитъ къ одру моему, когда я изнемогаю -- слушаетъ мои жалобы на припадки, и обвиняетъ время, что оно разстроило его нервы.-- Часто вселяешься ты въ душу самаго простаго поселянина; онъ переходитъ холодныя горы -- сыскиваетъ растерзаннаго агнца изъ чужаго стада -- -- Въ сію минуту вижу его склонившаго голову на посохъ, съ самымъ жалостливымъ видомъ взирающаго на него: Ахъ! естьли бъ я нѣсколько пришелъ ранѣе! больной истекаетъ кровью -- Его доброе сердце обливается кровью, вмѣстѣ съ агнцемъ.--
   Миръ тебѣ великодушный пастырь! -- я вижу, какъ ты удаляешься съ воздыханіемъ -- но твое удовольствіе перевѣситъ его -- ибо блаженна та хижина, въ которой ты обитаешь -- блаженъ тотъ, кто раздѣляетъ ее съ тобою -- и блаженны агнцы, вокругъ тебя веселящіеся.--

Чувст. Путешествіе,
стр. 226 *.

   NB. Не безполезно увѣдомить читателя, что мы ссылались во всѣхъ мѣстахъ на послѣднее Лондонское изданіе, въ десяти томахъ состоящее.
   
   * Предлагаемой теперь переводъ, противъ изданнаго прежде мною въ Иппокренѣ въ нѣсколькихъ отрывкахъ, гораздо пополненъ, исправленъ и вновь сличенъ съ оригиналомъ.-- Я надѣюсь, что понималъ моего Автора, потому что у меня предъ глазами былъ буквальной переводъ одной Англичанки на Французскомъ, а во многихъ мѣстахъ справлялся и съ Нѣмецкимъ.-- За себя ручаться нельзя, а предоставляется знатокамъ сего языка здѣлать свои замѣчанія.-- Извѣстно, что Стернъ есть одинъ изъ труднѣйшихъ сочинителей для перевода.--

УЧИТЕЛЬ.

   Видите, сказалъ батюшка, обращая свою рѣчь къ дядѣ моему Товію и къ Іорику, ужъ и подавно пора взять это юное существо изъ рукъ женщинъ и отдать особому смотрителю.
   Я такъ сужу: особа, приставленная къ моему сыну, должна быть какъ зеркало, въ которое бы онъ смотрѣлся съ утра до вечера, и сообразовалъ съ нимъ свои взоры, свои ухватки (carriage), а можетъ быть и самыя скрытныя чувствованія своего сердца -- желалъ бы я, Іорикъ! имѣть такое -- естьли можно, выполированное во всѣхъ точкахъ, чтобъ сыну моему въ него смотрѣться.
   Есть, продолжалъ батюшка, какая-то мина, движеніе тѣла и всѣхъ его частей, какъ въ поступкахъ, такъ и въ разговорахъ, которыя отвѣчаютъ вамъ за доброту души (well within) -- есть тысячи непримѣтныхъ отверстій, продолжалъ батюшка, сквозь которыя проницательный взоръ достигаетъ въ сердце человѣка -- и я полагаю, примолвилъ онъ, что умной человѣкъ не можетъ положить своей шляпы вшедши въ горницу, -- или взятъ ее выходя оттуда, чтобъ чѣмъ нибудь онъ себя не выказалъ.
   По моему, продолжалъ батюшка, онъ долженъ быть веселонравенъ, привѣтливъ, забавенъ; но притомъ благоразуменъ, внимателенъ къ своимъ дѣламъ, бодръ, остръ, прозорливъ, изобрѣтателенъ, скоръ въ рѣшеніяхъ сомнѣній и трудныхъ умозрительныхъ вопросовъ -- -- уменъ, смысленъ и ученъ.-- А для чегожъ бы не кротокъ, умѣренъ, тихъ и добръ? сказалъ Іорикъ.-- А для чегожъ бы, вскричалъ дядя мой Товій, не былъ онъ открытъ, великодушенъ благодѣтеленъ и храбръ?
   -- Онъ будетъ таковъ, любезный мой Товій! отвѣчалъ батюшка, вставши и потрясши его за руку.-- Когда такъ, братецъ Шенди, отвѣчалъ дядя мой Товій приподнимаясь со стула и положивъ трубку свою, чтобъ батюшку взять за другую руку -- то здѣлай милость, позволь рекомендовать тебѣ для этаго сына бѣднаго Лефевра! -- Слеза радости -- слеза первой воды -- засверкала въ глазѣ у дяди моего Товія, а другая послѣдовала за нею у Капрала, когда это предложеніе здѣлано. Отъ чего?... вы увидите, когда прочтете повѣсть объ Лефеврѣ.

ПОВѣСТЬ ОБЪ ЛЕФЕВРѢ.

   Нѣкогда лѣтомъ, того самаго года, какъ Дендермондъ взятъ союзниками, дядя мой Товій ввечеру былъ за столомъ и ужиналъ, а Тримъ сидѣлъ позади его на косякѣ окошка.-- Я говорю сидѣлъ -- ибо въ разсужденіи раненаго Капралова колѣна, которое иногда причиняло ему жестокую боль, дядя мой Товій, когда одинъ бывало обѣдалъ или ужиналъ, никогда не позволялъ стоять Капралу: но почтеніе сего добраго солдата къ своему командиру было такъ велико, что съ надлежащею артиллеріею дядя мой Товій скорѣе одинъ бы могъ взять Дендермондъ, нежели выиграть у него эту позицію {Я старался соображать слова Товія и Капрала съ Военнымъ Уставомъ.-- Рѣчи ихъ отзываются штилемъ военныхъ людей.}; иногда дядя мой Товій, думая, что Капралъ далъ облегченіе ногѣ своей, оглянется бывало назадъ, и всегда найдетъ его за своимъ столомъ во всей почтительной формѣ; и это причиняло между ими больше размолвки, нежели всѣ другія причины черезъ дватцать пять лѣтъ сряду.-- Да это вить ни то, ни сіо! -- За чѣмъ же я упоминаю?... Спросите у моего пера; оно правитъ мною, а не я имъ.--
   И такъ въ вечеру дядя мой Товій сидѣлъ за своимъ ужиномъ -- какъ вдругъ хозяинъ нашего малаго деревенскаго трактира вошелъ въ горницу съ порожнею бутылкою въ рукѣ, и просилъ дать одинъ или два стакана столоваго вина. "Это для бѣднаго Дворянина -- молвилъ онъ, кажется для армейскаго; онъ занемогъ у меня въ домѣ, тому ужъ четвертый день, и съ тѣхъ поръ не поднималъ головы съ постели, и ничего даже не хотѣлъ кушать; а теперь захотѣлось ему попросить стаканъ вина и тоненькой ломтикъ поджареннаго хлѣба.-- "Я думаю, говорилъ онъ потирая рукою по лбу, это подкрѣпитъ меня." --
   -- Когда бы я не могъ нигдѣ выпросить, занять, или купить чего такого -- прибавилъ хозяинъ -- я бы рѣшился даже украсть для этаго бѣднаго Дворянина -- такъ онъ болѣнъ! но Богъ милостивъ!... я надѣюсь... онъ выздоровѣетъ, продолжалъ онъ -- мы всѣ объ немъ сокрушаемся.--
   Ты самой доброй парень, хоть побожиться! вскричалъ дядя мой Товій; -- выпей же сперва самъ стаканъ вина за здоровье бѣднаго Дворянина, потомъ отнеси ему двѣ бутылки, представь ему мои услуги, и скажи, что цѣлая дюжина для него готова, ежели только это ему поможетъ..
   Хотя я и увѣренъ, сказалъ дядя мой Товій,-- какъ трактирщикъ затворилъ дверь -- что онъ малой очень жалостливой -- однако Тримъ! -- нельзя мнѣ не имѣть высокаго мнѣнія o его постояльцѣ -- должно быть въ немъ чему нибудь необыкновенному, чтобъ такъ скоро пріобрѣсть состраданіе трактирщика.-- И всей его семьи, прибавилъ Капралъ -- потому что они всѣ объ немъ сокрушаются. "Вороти его! сказалъ дядя мой Товій.-- Поди Тримъ! и спроси какъ его зовутъ?"
   "Я право забылъ, сказалъ трактирщикъ, входя опять въ горницу съ Капраломъ; -- но могу и въ друтой разъ спросить объ этомъ его сына." -- Развѣ и сынъ есть при немъ? сказалъ дядя мой Товій.-- "Да, сударь, мальчикъ одиннатцати либо двенатцати лѣтъ, отвѣчалъ трактирщикъ; но бедняжка столько же ѣлъ, какъ и отецъ! онъ безпрестанно вздыхаетъ и плачетъ объ немъ, и вотъ ужъ два дни, какъ не отходитъ отъ его постели."
   Дядя мой Товій положилъ ножикъ и вилку, отодвинулъ тарелку, слушая трактирщика, а Тримъ, не дожидаясь приказу принялъ ее молча и черезъ нѣсколько минутъ подалъ ему трубку и табакъ.
   -- Тримъ! я имѣю въ головѣ проэктъ, сказалъ дядя мой Товій -- какъ этотъ вечеръ погода, дурна, то я закутаюсь потеплѣе въ свою шинель (roquelaure) и схожу посѣтить бѣднаго Дворянина.-- Ваше благородіе не надѣвали своей шинели ни одинъ разъ, отвѣчалъ Капралъ, съ той самой ночи, какъ ваше благородіе, получили рану, стоя на караулѣ въ траншеяхъ передъ воротами Св. Николая, да къ томужъ, ночь такъ холодна и. сыра, что въ этакой шинели и при такой погодѣ можете легко простудиться, ваше благородіе, и подновить боль въ бедрѣ вашего благородія.-- Этого и самъ я боюсь, отмѣчалъ дядя мой Товій -- однакожъ не могу быть спокоенъ духомъ, Тримъ! съ тѣхъ поръ какъ трактирщикъ пересказалъ, мнѣ все это. Я бы хотѣлъ не знать столько объ этомъ дѣлѣ, -- примолвилъ дядя мой Товій,-- или знать гораздо больше -- Какъ бы намъ съ этимъ сладить, Тримъ? "Положитесь, коли; угодно вашему благородію, на меня, отвѣчалъ Капралъ, -- я возьму свою палку и шляпу, пойду къ трактирщику, рекогносцирую все, какъ слѣдуетъ, и черезъ часъ подамъ вашему благородію полной рапортъ.-- "Ступай, Тримъ! сказалъ дядя мой Товій: -- и вотъ тебѣ шиллингъ, попотчивать его слугу". -- О! отъ него я все узнаю, отвѣчалъ Капралъ, затворяя дверь.
   Еще дядя мой Товій не вытряхнулъ огарковъ изъ третей своей трубки, какъ Капралъ Тримъ возвратился и подалъ ему слѣдующій рапортъ.
   Сперва отчаялся было я, сказалъ Капралъ, принесть вашему благородію какое нибудь извѣстіе о бѣдномъ Поручикѣ.-- Такъ онъ изъ армейскихъ? спросилъ дядя мой Товій. Да, ваше благородіе, отвѣчалъ Капралъ.-- Котораго полку? прибавилъ дядя мой Товій.-- Я всеразскажу вашему благородію по ранжиру.-- Ну, Тримъ! такъ я набью ceбѣ еще трубку, сказалъ дядя мой Товій, и не буду перерывать твоей рѣчи, пока ты не кончишь. Садись повыгодней на косякъ, Тримъ, и начни съизнова.-- Капралъ здѣлалъ свой старинной поклонъ, которой изъяснилъ столько, сколько поклонъ изъяснить можетъ: много милости, ваше благородіе! -- и сѣдши, какъ въ приказѣ было отдано, онъ началъ разсказывать дядѣ моему Товію почти въ такихъ словахъ.
   Сперва отчаялся было я принесть вашему благородію какое нибудь извѣстіе о бѣдномъ Поручикѣ и его сынѣ, потому что какъ спросилъ я, гдѣ его слуга, отъ котораго надѣялся развѣдать обо всемъ, о чемъ только развѣдывать годится -- (Самое справедливое замѣчаніе, Тримъ! подхватилъ дядя мой Товій:) -- то мнѣ отвѣчали, ваше благородіе, что при немъ нѣтъ слуги, что онъ пріѣхалъ на наемныхъ лошадяхъ, и не могши ѣхать далѣе, (видно чтобъ догнать свой полкъ), онъ отпустилъ ихъ на другой день послѣ своего пріѣзду.-- Когда мнѣ будетъ легче, душенька!..... сказалъ, онъ своему сыну, отдавая кошелекъ, чтобъ заплатить извощику, то мы можемъ и здѣсь нанять лошадей!-- Но Богъ вѣсть! выѣдетъ ли отсюда бѣдной Офицеръ! сказала мнѣ воздохнувши хозяйка.-- Цѣлую ночь слышала я въ стѣнѣ зловещіе стукальцы {Есть черви, называемые стѣноточцы, которые грызучи дерево, стучатъ на подобіе карманныхъ часовъ.}, и ежели онъ умретъ, то это бѣднинькое дитя, сынъ, его, пойдетъ за нимъ; во гробъ, потому что; сердце его, и такъ уже сокрушилось.
   Какъ я слушалъ ея рѣчь, продолжалъ Капралъ, мальчикъ вошелъ въ кухню приказать, изжарить ломтикъ хлѣба, о которомъ сказывалъ трактирщикъ. "Да только я самъ его изжарю -- сказалъ онъ. Пожалуйте Баринъ сударикъ, позвольте мнѣ васъ избавитъ отъ этого труда, сказалъ я, взявши вилку для этого дѣла, и придвинулъ ему мой стулъ, чтобъ сѣлъ онъ у огня, пока я буду стряпать."-- Я думаю сударь, отвѣчалъ онъ очень, скромно, что я лучше; угожу на его вкусъ. Повѣрьте, продолжалъ я, его благородію не покажется онъ хуже отъ того, что будетъ изжаренъ старымъ солдатомъ.-- Милое дитя! взялъ меня за руку и залился слезами.-- Бѣдненькой! сказалъ дядя мой Товій, онъ съ младенчества восританъ въ арміи и имя солдата, Тримъ, отозвалось въ его сердцѣ, какъ имя друга,-- хотѣлъ бы я, чтобъ онъ былъ здѣсь." --
   -- "Никогда послѣ самаго большаго маршу, продолжалъ Капралъ, столько не хотѣлось такъ ѣсть, какъ плакать съ нимъ въ эти минуты, -- чтобы этому за причина, ваше благородіе? -- Ничего Тримъ, сказалъ дядя мой Товій утираясь {Въ подлинникѣ: blowing his nose -- (сморкая носъ).}, кромѣ того, что ты самое доброе сердце.
   Когда я отдалъ ему грѣнку, продолжалъ Капралъ, то счелъ ужъ кстати увѣдомить его, что я слуга Капитана Шенди, что ваше благородіе (хотя и незнакомы, берете великое участіе въ состояніи его батюшки; и ежели есть что въ вашемъ домъ, въ вашемъ погребѣ -- (Ты бы могъ прибавитъ такъ же и въ моемъ кошелькѣ, сказалъ дядя мой Товій) -- то все это сердечно къ его услугамъ. Онъ здѣлалъ мнѣ очень низкой поклонъ, которой относился къ вашему благородію), и ни слова не отвѣчалъ -- такъ сердце его было стѣснено! -- онъ пошелъ вверхъ съ грѣнкою.-- Вы увидите, баринъ сударикъ... сказалъ я отворяя ему дверь изъ кухни, что батюшкѣ вашему будетъ легче. --
   Викарій Г. Іорика курилъ трубку у очага, но онъ не молвилъ ниже слова ни добраго ни худаго въ утѣшеніе бѣдному дитятѣ. Я подумалъ, что это очень дурно, прибавилъ Капралъ.-- И я такъ думаю, отвѣчалъ дядя мой Товій.
   Какъ Поручикъ выпилъ стаканъ вина и скушалъ грѣнку, то почувствовалъ себя не множко лучше, и прислалъ въ кухню сказать, что ежели угодно мнѣ войти чрезъ десять минутъ, то онъ съ удовольствіемъ меня приметъ.-- Я чаю, сказалъ трактирщикъ, онъ станетъ молиться, потому что книжка лежитъ на стулѣ возлѣ его кровати, и я притворяя дверь видѣлъ, какъ сынъ его бралъ подушку подъ колѣни.--
   Я думаю Г. Тримъ, сказалъ Викарій, вы господа армейскіе никогда не молитесь? -- Я своими ушами слышала вчерась, какъ Поручикъ усердно молился, сказала хозяйка, а то бы и сама не повѣрила.-- Смотри, подлинно ли такъ, подхватилъ Викарій? -- Ваше благословеніе! сказалъ я ему -- солдатъ молится также усердью, какъ и попъ -- и когда онъ сражается за свое отечество, за свою жизнь, за свою честь, то онъ имѣетъ болѣе причины молиться Богу, нежели кто другой. Хорошо сказано, Тримъ! воскликнулъ дядя мой Товій.-- Когда, ваше благословеніе, солдатъ принуждень полсутокъ простоять въ траншеи по колѣни въ холодной водѣ -- или нѣсколько мѣсяцовъ сряду быть въ дальныхъ и опасныхъ походахъ -- сего днч можетъ быть преслѣдуемъ самъ -- завтра преслѣдуя другихъ -- наряженъ сюда -- откомандированъ туда -- просыпаючи цѣлыя ночи на кулакъ -- замерзая во всѣхъ составахъ -- не имѣя ни соломинки въ палаткѣ, гдѣ бы приклонить голову -- то онъ долженъ молиться, когда и какъ удасться. Я думаю, сказалъ я -- (потому, что я долженъ былъ вступиться за честь арміи, прибавилъ Капралъ), -- я думаю, ваше благословеніе, когда солдатъ имѣетъ время молиться, то онъ молится съ такимъ же усердіемъ, какъ и священникъ, хотя можетъ быть и съ меньшими нарядами и не съ такимъ наружнымъ видомъ.-- Много не надобью было тебѣ говорить, примолвилъ дядя мой Товій -- потому что единъ Богъ знаетъ, гдѣ есть лицемѣріе, и гдѣ его нѣтъ! -- На великомъ и главномъ Ревю {Смотръ; см. военный Уставъ.}, которой здѣланъ будетъ всѣмъ намъ, Капралъ -- въ день суда, но не прежде, тамъ увидятъ, кто исполнялъ свою должность въ семъ свѣтъ -- кто нимъ -- и тогда-то Тримъ! мы будемъ повышены по заслугамъ.-- Я чаю, что будемъ, сказалъ Тримъ.-- Это братъ писано въ Библіи, отвѣчалъ дядя мой Товій, -- и я тебѣ завтра же покажу -- между тѣмъ мы можемъ вѣрить Тримъ, къ собственному нашему ободренію, примолвилъ дядя мой Товій, что Всемогущій Богъ есть благій и праведный правитель міра сего; и ежели мы исполняли въ немъ свои обязанности, то не будутъ спрашивать, въ какомъ мундирѣ мы это дѣлали, въ красномъ или чорномъ? {Извѣстно, что въ Англіи пехотной мундиръ, въ которомъ Капралъ Тримъ и Товій служили, красной, а духовные у нихъ одѣты въ черномъ.} -- Чай, что не будутъ, сказалъ Капралъ.-- Ну далѣе Тримъ! сказалъ дядя мой Товій.
   Когда я взошелъ въ горницу къ Поручику, продолжалъ Капралъ, что было точно не прежде, какъ по прошествіи десяти минутъ: онъ лежалъ въ постелѣ -- голова его была поднята на рукѣ, а локоть уперся въ подушечку; возлѣ него лежалъ бѣлой батистовой платокъ; -- мальчикъ въ самое то время наклонясь, поднималъ подушку, на которой, думаю, стоялъ онъ на колѣняхъ; -- книжка лежала на постелѣ, и когда онъ поднялся взявъ подушку одною рукою, то въ тоже время протянулъ другую, чтобъ принять книжку.-- Оставь ее здѣсь душенька! сказалъ Поручикъ.--
   Онъ не говорилъ мнѣ ни слова, пока не подошелъ я близко къ кровати.-- Ты служишь при Капитанъ Шенди, сказалъ онъ; пожалуста мой другъ поблагодари твоего господина отъ меня и отъ моего дитяти за всю его благосклонность.-- Не Левенсова ли онъ полку, спросилъ Поручикъ? -- Я отвѣчалъ, что ваше благородіе точно Левенсова полку.-- Такъ я съ нимъ былъ въ трехъ компаніяхъ во Фландріи, продолжалъ онъ, и его помню; но видно какъ я не имѣлъ чести быть съ нимъ знакомъ, то онъ меня со всѣмъ не знаетъ -- Ты однакожъ доложи ему, что тотъ, кого онъ одолжилъ по своему добродушію, есть Поручикъ Лефевръ, Ангусова полку; но онъ меня не знаетъ..... сказалъ онъ въ другой разъ призадумавшись.-- Станется, что онъ и слыхалъ что нибудь обо мнѣ, продолжалъ онъ; я прошу тебя, скажи Капитану, что я тотъ бывшій Прапорщикъ въ Бредѣ, котораго жена была застрѣлена по нещастному случаю изъ ружья когда она спала со мною въ палаткѣ.-- Помню и я, ваше благородіе эту исторію сказалъ я. -- Ты помнишь! сказалъ онъ, утирая слезы платкомъ: и я очень помню.... и при сихъ словахъ вынулъ онъ изъ за пазухи кольцо, повѣшенное на черной ленточкѣ около шеи: онъ поцѣловалъ его два раза -- Поди ко мнѣ Билли! сказалъ онъ... мальчикъ подбѣжалъ къ кровати, и упавши на колѣни, взялъ колечко въ руки, поцѣловалъ его также какъ и онъ, потомъ обнялъ своего отца, сѣлъ на постелю и началъ плакать...
   "Хотѣлъ бы я, сказалъ дядя мой Товій глубоко вздыхая, хотѣлъ бы я лучше уснуть, Тримъ!''
   Это васъ слишкомъ трогаетъ, ваше благородіе! отвѣчалъ Тримъ. Не прикажете ли вашему благородію подать стаканъ вина -- къ трубкѣ? Хорошо Тримъ! отвѣчалъ дядя мой Товій.
   Я помню, продолжалъ дядя мой Товій еще разъ вздохнувши, приключеніе Прапорщика и его жены, а особливо по тому, что объ немъ и объ ней, по той ли или по другой какой причинъ не знаю, всѣ генерально сожалѣли въ полку:-- но доканчивай повѣсть Тримъ! --
   Она кончилась, сказалъ Капралъ; -- мнѣ не льзя было долѣе оставаться, и я пожелавъ доброй ночи его благородію -- пошелъ.-- Молодой Лефевръ всталъ и посвѣтилъ мнѣ до самаго низу лѣстницы, а между тѣмъ, какъ мы вмѣстѣ сходили, онъ сказалъ, какъ они приѣхали изъ Ирландіи, и хотѣли догнать свой полкъ во Фландріи.-- Охъ! сказалъ Капралъ.-- Поручикъ прошелъ ужъ весь свой маршъ.-- Что жъ будетъ съ бѣднымъ его сыеомъ? вскричалъ дядя мой Товій.
   Къ вѣчному воспоминанію, къ чести дяди моего Товія, онъ въ сію минуту забылъ всѣ прочія свои заботы и думалъ только, какъ бы помочь бѣдному Поручику и его сыну! --
   Существо благое, вспомоществующее всѣмъ безпомощнымъ, вознаградитъ тебя за это!...
   Ты кончилъ свое дѣло слишкомъ коротко, сказалъ дядя мой Товій Капралу, когда онъ клалъ его спать -- я тебѣ скажу почему, Тримъ!.... во первыхъ, когда ты предложилъ мои услуги Лефевру, ты зналъ, что болѣзнь и проѣздъ стоятъ денегъ; ты зналъ, что онъ бѣдной Поручикъ, который долженъ содержать однимъ только жалованьемъ себя и своего сына: -- слѣдовательно тебѣ бы можно было предложить ему такъ же и мой кошелекъ!.. Ты знаешь, Тримъ! ежели есть нужда, то я охотно отдаю его въ распоряженіе своему брату, точно какъ самому себѣ.-- Ваше благородіе вѣдомы, что этого не было въ приказѣ.-- Правда, Тримъ! отвѣчалъ дядя, мой Товій, ты поступилъ хорошо, какъ солдатъ; но конечно худо, какъ ближній.--
   Во вторыхъ -- въ чемъ ты тѣмъ же извиняться можешь -- когда ты предлагалъ ему все, что есть въ моемъ домъ -- ты бы предложилъ ему тутъ же и мой домъ.-- Нашъ братъ, Офицеръ, долженъ имѣть всегда лучшую квартиру, Тримъ! -- и естьлибъ онъ былъ у насъ, мы бы всячески постарались его сберечь -- ты же и самъ лучшій дядька, Тримъ! а нѣсколько твоими попеченіями и нашей старухи, и его сына, и моимъ тутъ же -- мы бы могли его опять включить въ списокъ и разомъ поставилибъ на ноги! -- и черезъ двѣ или три недѣли, примолвилъ дядя мой Товій усмѣхаясь, онъ былъ въ состояніи пуститься въ маршъ.-- Ваше благородіе, ужъ не маршировать ему болѣе на семъ свѣтъ! -- отвѣчалъ Капралъ... Онъ помаршируетъ, сказалъ дядя мой Товій привставши съ краю своей кровати въ одномъ туфлѣ.-- Ему маршъ въ могилу, ваше благородіе, отвѣчалъ Капралъ.-- Нѣтъ! вскричалъ дядя мой Товій, поднявши ногу, (на которой былъ туфель) какъ на маршѣ, однакожъ не двинувшись съ мѣста ни на вершокъ -- ему маршъ въ свой полкъ.-- Да онъ и стаять не можетъ, возразилъ Капралъ. -- Его поддержутъ, сказалъ дядя мой Товій.-- Онъ ослабѣетъ, прибавилъ Капралъ -- и что будетъ съ его сыномъ?... Онъ не ослабѣетъ, отвѣчалъ дядя мой Товій съ твердостію. -- Эхъ! что говоритъ -- сказалъ Капралъ крѣпко стоя въ своей позиціи, сколько бъ мы ни старались оба, этотъ бѣдной человѣкъ умретъ. -- Клянусь Б... не умретъ онъ!-- вскричалъ дядя мой Товій....
   Духъ обвиняющій полетѣлъ съ сею клятвою въ великое присудствіе небесъ, и отдавая ее, покраснѣлъ; -- но Ангелъ примиритель, записавъ сію клятву, уронилъ слезу на слово -- и изгладилъ его на вѣки. --
   Дядя мой Товій пошелъ къ своему бюро, вынулъ кошелекъ и положилъ его въ свой часовой карманъ {Въ подлинникѣ.} и потомъ отдавши Капралу въ приказъ назавтра сходить поранѣе за лѣкаремъ, легъ въ постель -- и уснулъ.
   Солнце всходило въ пріятномъ сіяніи для глазъ всякаго въ той деревни, кромѣ Лефевра и его сына. Рука смерти отяготѣла на вѣждяхъ ихъ -- и едва только колесо заскрыпѣло на колодезѣ, какъ дядя мой Товій вставши часомъ раньше обыкновеннаго, вошелъ къ Поручику въ горницу, и безъ всякаго предисловія и оговорки сѣлъ на стулъ возлѣ кровати, и не уважая ни этѣхъ модъ, ни обычаевъ, отдернулъ занавѣсъ, какъ водится у старыхъ пріятелей и своихъ братьевъ Офицеровъ, и спросилъ его, каковъ онъ?... какъ провелъ ночь?... какая у него болѣзнь?... гдѣ чувствуетъ онъ боль?.... какъ бы это сдѣлать, чтобъ ему помочь? -- и не давъ ему времени, отвѣчать ни на одинъ изъ вопросовъ, онъ сообщилъ ему свой планъ, о которомъ держалъ совѣтъ съ Капраломъ на канунѣ.--
   Вы переѣдете прямо въ мой домъ, Лефевръ! сказалъ дядя мой Товій -- мы пошлемъ за Докторомъ, чтобъ посмотрѣлъ, что у васъ за болѣзнь; -- возмемъ изъ аптеки лѣкарства,-- а Капралъ станетъ ходить за вами, и я самъ буду вамъ прислуживать, Лефевръ!... Дядя мой Товій имѣлъ нѣкотораго рода откровенность, которая не будучи однакожъ слѣдствіемъ короткаго обхожденія (familiarity), но его причиною, съ перваго взгляду провожала каждаго до самой его души;-- изъявляла всю доброту его сердца; къ томужъ было у него въ глазахъ, въ голосѣ, и въ поступкахъ нѣчто такое, что всегда влекло нещастныхъ прибѣгать подъ его покровительство. Такъ и здѣсь еще не успѣлъ онъ и въ половину кончить предложенія объ его услугахъ отцу, какъ сынъ нечувствительно прижался къ самымъ его колѣнямъ, и взявъ тихонько за кафтанъ, притягивалъ его къ себѣ. Кровь и жизненные соки Лефевровы охладѣвшіе, и уже ретирующіеся къ послѣдней своей цитадели, къ сердцу -- оживотворились; -- томность, оставила на минуту его зрѣніе.... Онъ поднялъ глаза свои, исполненные чувства и нѣжности, на дядю моего Товія;-- отъ него перевелъ онъ сей самый взоръ на своего сына; и связь (ligament) сія, какъ ни тонка она -- осталась навсегда неразрывною {Въ сихъ мѣстахъ надобно узнавать Стерна. Во многихъ подобныхъ поставилъ я замѣчанія.}.
   Природа мгновенно вступила опять въ свои предѣлы -- слабость возвратилась на свое мѣсто -- пульсъ мѣшался -- останавливался -- продолжалъ -- бился -- замолкъ -- опять двинулся -- сталъ... продолжать ли мнѣ? -- Нѣтъ.
   Вотъ все, что нужно еще прибавить: -- Дядя мой Товій, держа за руку молодаго Лефевра, проводилъ тѣло бѣднаго Поручика до могилы.
   Когда дядя мой Товій все, что было у Поручика, перевелъ на деньги и раздѣлался по щету между полковымъ Коммисаромъ и Лефевромъ, и между Лефевромъ и родомъ человѣческимъ: -- тогда въ рукахъ его ничего не осталось, кромѣ стараго мундира, да шпаги.-- Не трудно посему догадаться, что нашлось мало, или совсѣмъ никого, кто бы хотѣлъ вмѣшаться въ распоряженіе наслѣдствомъ. -- Дядя мой Товій отдалъ мундиръ Капралу.-- "Носи его, Тримъ, сказалъ дядя мой Товій, до тѣхъ поръ, пока онъ еще держится, въ память бѣднаго Поручика.-- А это Лефевръ, обратилъ къ нему рѣчь дядя мой Товій взявъ шпагу въ руки и вынувъ ее при сихъ словахъ изъ ноженъ, -- это Лефевръ! я сберегу для тебя: -- вотъ все богатство, продолжалъ дядя мой Товій, повѣсивъ шпагу на гвоздь и указывая на нее пальцомъ, -- вотъ все богатство, любезный мой Лефевръ, оставленное тебѣ Провидѣніемъ; -- но ежели тебѣ дано сердце, чтобъ очистить себѣ шпагою путь въ свѣтѣ, и ты сдѣлаешь это какъ человѣкъ знающій честь свою -- о! этого съ насъ и -- довольно...."
   Какъ скоро дядя мой Товій положилъ нѣкоторое основаніе, то и отослалъ Лефевра въ Народное училищѣ, гдѣ выключая Рождество Христово и Свѣтлой праздникъ, въ которое время Капралъ со всею точностію посыланъ былъ брать его домой -- онъ пробылъ до весны семнадцатаго года своего возраста.-- Извѣстіе, что Императоръ послалъ войска свои въ Венгрію противъ Турокъ, зажгло искру въ груди его... Онъ оставилъ свой Греческой и Латинской языкъ безъ позволенія -- и бросившись на колѣни предъ дядею моимъ Товіемъ, просилъ, чтобъ онъ отдалъ ему шпагу его отца, и благословилъ бы его ѣхать испытать своего щастія подъ командою Принца Евгенія.-- Два раза дядя мой Товій, забывши свою рану, вскричалъ: Лефевръ! я ѣду съ тобой; ты будешь сражаться возлѣ меня! -- и два раза прикладывалъ руку къ бедру и потуплялъ голову съ видомъ печальнымъ и недовольнымъ.
   Дядя мой Товій снялъ шпагу съ гвоздя, до которой никто не дотрогивался съ тѣхъ поръ, какъ она повѣшена была на стѣнѣ послѣ смерти. Поручика, отдалъ ее Капралу вычистить; и удержавъ Лефевра не больше двухъ недѣль для обмундировки и для снабденія; всѣмъ нужнымъ на проѣздъ до Ливорны, онъ отдалъ шпагу въ собственныя его руки.-- Когда ты храбръ, Лефефръ, сказать дядя мой Товій, она тебѣ не измѣнитъ! но щастіе продолжалъ; онъ (нѣсколько призадумавшись), щастіе можетъ тебѣ.... ну!... а ежели и оно измѣнитъ тебѣ, прибавилъ дядя мой Товій обнявъ его, то возвращайся ко мнѣ, Лефевръ! я тебѣ сыщу другую-дорогу.
   Величайшая обида не могла бы обременишь столько сердца Лефеврова, какъ отеческая милость дяди моего Товія.... Онъ разстался съ дядею моимъ Товіемъ, какъ самый лучшій сынъ съ самымъ лучшимъ отцомъ: оба проливали слезы, и дядя мой Товій въ послѣдній разъ поцѣловалъ его, всунулъ ему въ руку богиней, завязанныхъ въ старомъ кошелькъ его отца съ колечкомъ его матери -- и препоручилъ его Богу.--
   Лефевръ прибылъ въ Императорскую армію въ самое то время, въ которое могъ испытать, какого металла его шпага: -- онъ поспѣлъ на разбитіе Турокъ подъ Бѣлъ-градомъ.-- Но цѣлая толпа незаслуженныхъ нещастій преслѣдовала его вездѣ съ той минуты, въ теченіе послѣдующихъ четырехъ лѣтъ.-- Противясь ихъ жестокостямъ до самой крайности, наконецъ онъ заболѣлъ въ Марсели, откуда и писалъ къ дядѣ моему Товію, что онъ потерялъ свое время, свою службу, свое здоровье, словомъ все -- кромѣ своей шпаги, и что онъ ожидаемъ перваго корабля, чтобъ къ нему возвратиться.
   Лефевра съ часу на часъ ожидали, и дядя мой Товій занимался имъ наиболѣе въ то время, какъ батюшка описывалъ ему и Іорику, какого бы человѣка желалъ онъ мнѣ въ учители.-- Но какъ первыя требованія совершенствѣ показались дядѣ моему Товію нѣсколько мечтательны, тоскѣ и не хотѣлъ упоминать объ имени Лефевра, пока Іориковою прибавкою не довершенъ неожидаемо характеръ, чтобъ онъ былъ кротокъ, умѣренъ, тихъ и добръ.-- Образъ Лефевровъ и участіе въ немъ столь живо напечатлелись въ мысляхъ дяди моего Товія, что онъ въ ту минуту приподнялся со стула и положивъ трубку, чтобъ взять батюшку за обѣ руки, -- позволь мнѣ братецъ Шенди! сказалъ онъ, рекомендовать тебѣ сына бѣднаго Лефевра.-- Я васъ умоляю, примите его! сказалъ Іорикъ.-- У него доброе сердце, молвилъ: дядя, мой Товій -- И храброе притомъ, ваше благородіе, прибавилъ Капралъ.--
   -- Самыя лучшія сердца, Тримъ! бываютъ всегда и самыя храбрыя! отвѣчалъ дядя мой Товій.

Тристрамъ Шенди
том. 3й гл. 49

БѢЛИЦА.

   -- Такъ, и ты былъ однажды влюбленъ, Тримъ? сказалъ дядя мой Товій улыбаясь.--
   И! ваше благородіе -- по самыя уши, отвѣчалъ Капралъ! -- Пожалуйста скажи: когда, то я какъ это было? -- я ни слова объ этомъ не слыхалъ прежде, молвилъ дядя мой Товій.-- Смѣю сказать отвѣчалъ Тримъ, что всякой мальчишка барабанщичей, всякой Сержантской сынъ въ полку знали объ этомъ.-- Ну, такъ мнѣ ужъ и подавно пора, -- примоливилъ, дядя мой Товій.
   Ваше благородіе съ горестію можетъ припомнить, о совершенномъ разбитіи и побѣгъ нашего лагеря и арміи на сраженіи при Ланденѣ; всякой изъ какъ былъ оставленъ своей судьбѣ, и естьлибъ не полки Виндгамовъ, Ломлеевъ и Галвеевъ, которые прикрывали ретираду чрезъ Нирсинкенской мостъ, то и самъ Король {Король Вильгелъмъ.} чуть ли бы успѣлъ спастись черезъ него -- вы сами знаете, ваше благородіе, какъ его со всѣхъ сторонъ стѣснили. --
   Храброй смертной! вскричалъ дядя мой Товій, пришедши въ энтузіазмъ -- теперь ужъ когда все погибло -- Капралъ! еще вижу, какъ онъ скачетъ на лошади мимо моихъ глазъ на лѣвомъ флангъ, старается переправить съ собою остатокъ Англинской конницы, дать секуpсъ правому, и, ежели только еще возможно, сорвать лавры съ головы Люксембургской -- вижу, какъ онъ съ помощію своего шарфа, только лишь оторваннаго пулею, оживляетъ новою бодростію, бѣдный полкъ Галвеевъ -- скачетъ вдоль шеренги -- возвращается назадъ, и поручаетъ Конти надъ нимъ команду -- храброй! подлинно храброй вскричалъ дядя мой Товій, онъ достоимъ лавроваго вѣнца -- Также точно по дѣломъ, какъ воръ висълицы, примолвилъ Тримъ.
   Дядя мой Товій зналъ простодушіе Капралово, -- а то бы такое сравненіе никакъ не было ему по мысли.-- Капралъ не подумавши выболтнулъ -- воротить было нельзя, и такъ дѣлать стало нечего, какъ только продолжать.
   Число раненыхъ было чрезвычайное, и никто не могъ думать ни о чемъ другомъ, какъ только о собственномъ своемъ спасеніи -- "Между тѣмъ однакожъ очень искусно убрался Талмашъ съ своею охотою, возразилъ дядя мой Товій.-- Но я былъ оставленъ на полѣ сраженія, отвѣчалъ Капралъ -- (Ты былъ оставленъ! бѣдной Тримъ, перехватилъ дядя мой Товій) -- такъ, что ужъ на другой день въ полудни насъ размѣнили и положили на телѣгу съ тринадцатью или четырнадцатью другими ранеными, чтобъ отвесть въ гошпиталь.-- Боль въ моемъ колѣнѣ, продолжалъ Капралъ, сама по себѣ была жестока; а тѣснота съ телѣгѣ и худая дорога, съ ухабами еще гораздо болѣе умножила мое мученіе --. на всякомъ шагу была смерть моя, такъ, что истекши весь кровью, будучи кинутъ безъ призрѣнія и чувствуя еще припадокъ лихорадки -- (Бѣдная душа! молвилъ дядя мой Товій), -- я всего этого вмѣстѣ не былъ въ силахъ перенесть, ваше благородіе.
   Телѣга наша, которая была послѣдняя съ ряду, остановилась у одной крестьянской избы -- и здѣсь-то началъ я жаловаться на нестерпимую боль молодой женщинѣ. Мнѣ помогли войти; и эта женщина вынувши изъ кармана спиртъ, налила на сахаръ, и видя, что это меня оживляетъ, подала мнѣ въ другой и третій разъ.--
   Я разсказывалъ ей, ваше благородіе, про свою боль, что она нестерпима для меня, что я лучше бы согласился лечь въ постель, (оборотясь при сихъ словахъ къ той, которая стояла въ углу избы)-- и умереть, нежели ѣхать далѣе.-- Какъ она повела меня къ той постели, то я упалъ въ обморокъ на ея рукахъ.-- Она имѣла самую добрую.душу, сказалъ Капралъ, утирая глаза -- ваше благородіе изволите услышать.--
   Я думалъ, что любовь самое веселое дѣло, молвилъ дядя мой Товій.
   Иногда, ваше благородіе, это самое суріозное дѣло въ свѣтъ!
   По убѣжденію молодой женщины телѣга съ ранеными уѣхала безъ меня; она увѣрила ихъ, что я ни минуты здѣсь не останусь, коль скоро положатъ меня на телѣгу. И такъ, когда я опамятовался -- то нашелъ себя въ тихой и спокойной хижинъ, въ которой никого не было кромѣ молодой женщины, крестьянина и его жены. Меня положили поперегъ кровати въ углу избы, а раненую мою ногу на скамейкѣ; молодая женщина сидѣла возлѣ меня, и прикладывала одною рукою узелокъ своего платка, намоченный уксусомъ къ моему носу, а другою потирала мои виски.--
   Сперва счелъ я ее за дочь этова крестьянина (потому, что это былъ не трактиръ), и отдалъ ей мой кошелекъ съ 18 флоринами, которые бѣдной мой братъ Томъ (при сихъ словахъ Тримъ утиралъ глаза) переслалъ ко мнѣ въ гостинецъ черезъ одного рекрута передъ самымъ своимъ отъѣздомъ въ Лисабоннъ.
   Молодая женщина кликнула старика и его жену въ избу, чтобъ показать имъ деньги, и тѣмъ здѣлалъ имъ кредитъ въ постелѣ и другихъ мелочахъ, которыя мнѣ понадобятся, пока буду я въ со стояніи отправиться въ Гошпиталь.-- Хорошо, сказала она завязывая кошелекъ, -- я буду у тебя казначея; но какъ одного этого дѣла мало, то я буду вмѣстѣ и твоя прислужница.
   По голосу, съ какимъ она это сказала, и по ея одѣянію, которое началъ я разсматривать пристальнѣе -- сталъ я думать, что эта молодая женщина не могла быть дочь крестьянина. Она была въ черномъ платьѣ до самыхъ пятъ; волосы у нее спрятаны были подъ батистовою косынкою завязаною на переди головы, такъ точно, какъ бываетъ у этихъ монастырокъ, ваше благородіе, которыхъ было много во Фландріи, -- чай и ваше благородіе видали, и которыя ходятъ свободно.-- По твоимъ разсказалъ Тримъ, сказалъ дядя мой Товій, я сужу, что это была молодая бѣлица, которыхъ нигдѣ нельзя найти, кромѣ Гишпанскихъ Нидерландовъ и Амстердама;-- онѣ отличаются отъ монахинь тѣмъ, что выходятъ изъ монастыря, какъ скоро пожелаютъ за мужъ; онъ посѣщаютъ больныхъ и прислуживаютъ имъ по своему чиноположенію -- желалъ бы я съ своей стороны, чтобъ онъ лучше дѣлали это по добродушію.
   Молодая, бѣлица, продолжалъ Капралъ, лишь только успѣла молвить это слово "буду твоя прислужница" то въ ту же минуту скоро поворотилась, чтобъ приняться за дѣло и приготовить кое-что для меня; и въ самое короткое время -- хотя оно мнѣ и долгимъ показалось -- принесла фланель и пр. и пр. Дѣлавши припарку къ моему колѣну около двухъ часовъ, и подавши мнѣ тарелку кашицы на ужинъ -- она пожелала мнѣ спокойной ночи и обѣщала притти ко мнѣ по утру рано -- она пожелала мнѣ, ваше благородіе, чего не можно было ожидать.-- Лихорадка моя сильно умножилась ночью -- образъ ея производилъ внутрь меня жестокое волненіе.-- Всякую минуту дѣлилъ я свѣтъ на двое -- чтобъ отдать ей половину -- и всякую минуту съ сожалѣніемъ вспоминалъ, что у меня кромѣ снабзака и осьмнадцати флориновъ нечего было раздѣлить съ нею.-- Цѣлую ночь прекрасная Бѣлица мечталась мнѣ; казалось, какъ Ангелъ, стояла она возлѣ моей краватіи, отдергивала занавѣсъ и подавала мнѣ еще спирты -- пока не пробудился я отъ сихъ грезъ ея приходомъ въ уреченное время, -- и она подала мнѣ ихъ на яву.-- Да и подлинно она почти не отходила отъ меня и я такъ привыкъ получать мое здоровье изъ рукъ ея, что было сердце у меня замретъ, и я поблѣднѣю, когда она выходитъ изъ горницы.-- Любовь, ваше благородіе, въ этомъ случаѣ точно какъ война, и солдатъ, который уцѣлѣлъ цѣлыя три недѣли до самой полуночи въ Субботу -- можетъ быть пораженъ съ сердце въ Воскресенъе по утру.-- Почти такъ и случилось, ваше благородіе, только съ тою разницей, -- что я влюбился въ Воскресенье по полуночи, однимъ залпомъ -- эта любовь, ваше благородіе обрушилась на меня какъ бомба, -- которая едва дала мнѣ время перекреститься.
   Мнѣ казалось Тримъ, сказалъ дядя мой Товій, что человѣкъ никогда не можетъ такъ скоропостижно влюбиться.
   Можетъ, ваше благородіе коли онъ готовъ любить -- отвѣчалъ Тримъ.
   Пожалуйста, молвилъ дядя мой Товій, разскажи мнѣ, какъ это все случилось.--
   Со всею охотою, ваше благородіе, отвѣчалъ Капралъ поклонившись.-- Я избѣгнулъ, продолжалъ Капралъ, во все это время отъ заразъ любви и дошелъ было уже до самаго конца этой главы, естьли бы не сужено мнѣ было иначе; судьбъ своей противиться нельзя.-- Это было въ Воскресенье по полудни, какъ я докладывалъ вашему благородію. Старичокъ съ своею женою куда-то отлучились -- около хижины все такъ умолкло, такъ было тихо, какъ въ полночь.--
   Довольно того, что не было ни курицы на дворѣ, когда пришла навѣстить меня прекрасная Бѣлица.
   Рана моя подживала и шло уже къ тому, чтобъ мнѣ выздоравливать -- вся инфламація прошла съ нѣкотораго времени; но за нею послѣдовалъ внизу и вверху моего колѣна такой нестерпимой зудъ, что я не могъ свести глазъ цѣлую ту ночь. -- "Дай-ка мнѣ посмотрѣть, сказала она ставши на колѣни на полу въ паралель съ моимъ колѣномъ -- его надобно не множко потереть, сказала Бѣлица" -- потомъ накрывши ногу одѣяломъ, она начала переднимъ пальцомъ своей правой руки тереть въ низу моего колѣна -- водя его то взадъ, то впередъ по краю фланели, которою обвязана была перевязка.
   Черезъ пять или шесть минутъ я почувствовалъ скоропостижно конецъ и втораго ея пальца -- и вдругъ онъ сталъ тѣсно соединенъ съ первымъ; между тѣмъ она все продолжала тереть такимъ образомъ все вокругъ -- вокругъ -- довольно долго; тутъ то пришло мнѣ въ голову, что я долженъ влюбиться -- я покраснѣлъ, когда увидѣлъ, какая была у нее бѣлая рука -- никогда, ваше благородіе -- никогда не увижу я такой бѣлой руки, пока живъ.--
   Молодая Бѣлица, продолжалъ Капралъ примѣтивши, что мнѣ очень помогало это треніе черезъ нѣсколько времени отъ двухъ пальцовъ -- начала тереть еще тремя, а тамъ мало по малу присоединился и четвертой, и напослѣдокъ стала она тереть и всею рукою; я ужъ болѣе ни слова не молвлю, ваше благородіе объ этой рукъ -- но она была мягче атласу.
   Пожалуйста Тримъ, выхваляй, ее сколько хочешь, сказалъ дядя мой Товій; я буду слушать твою повѣсть съ большимъ удовольствіемъ. -- Капралъ благодарилъ своего командира отъ чистаго сердца, но не имѣя ничего болѣе сказать объ рукахъ своей Бѣлицы, какъ развѣ то же, что и прежде -- онъ приступилъ къ самому произведенному отъ этой руки впечатлѣнію.
   Прекрасная Бѣлица, сказалъ Капралъ, продолжала тереть всею рукою внизу колѣна, до тѣхъ поръ, пока я не побоялся, чтобъ она не устала отъ своей услужливости -- "Я бы сто разъ долѣе еще терла, сказала она, ради любви Христовой." И какъ она продолжала тереть -- я чувствовалъ, ваше благородіе, изъ подъ руки ее разливающееся нѣчто по всѣмъ частямъ моихъ составовъ --
   Чѣмъ долѣе она терла, и чѣмъ далѣе захватывала рукою -- тѣмъ больше распространялся огонь по моимъ жиламъ -- пока наконецъ отъ двухъ или трехъ потираньевъ далѣе всѣхъ прежнихъ -- страсть моя возрасла до вышней степени -- я схватилъ ея руку -- И тутъ -- домолвилъ дядя мой Товій, -- ты прижалъ ее къ своимъ губамъ Тримъ, и сказалъ ей рѣчь.
   Такъ ли точно кончились амуры Капраловы, какъ дядя мой заключилъ -- до того нѣтъ нужды -- довольно, что любовь сія заключаетъ въ себѣ эссенцію всего того, что сказано во всѣхъ романахъ, какіе только были писаны отъ начала свѣта.

Тристрамъ Шенди
Част. 4я гл. гл. 43.

МАPЬЯ

   -- Послышались мнѣ самые пріятные тоны; я тотчасъ опустилъ переднее стекло у кареты, чтобъ вслушаться лучше --
   Это Марья играетъ, сказалъ мнѣ почтарь примѣтя, что я высунулся -- бѣдная Марья, продолжалъ онъ (наклонясь тѣломъ въ сторону, чтобъ дать мнѣ видѣтъ ее, потому что онъ былъ въ прямой линіи между нами), она сидитъ на скамьѣ и наигрываетъ на флейтъ свои вечерніе канты; а козочка ее пасется около нее.
   Молодой парень произнесъ сіи слова съ такимъ голосомъ, съ такимъ взглядомъ сообразнымъ чувствительному сердцу, что я въ туже минуту далъ себѣ слово подарить ему четверть на водку, коль скоро пріѣду въ Мулинъ.
   -- А кто такая бѣдная Марья? спросилъ я.
   Дѣвушка любимая во всемъ нашемъ околоткѣ, объ которой всѣ сожалѣютъ, отвѣчалъ почтарь -- три года назадъ-тому, какъ подъ солнцемъ нельзя было найти такой прекрасной и такой остроумной и любезной дѣвушки; Марья стоила лучшей участи, нежели что бы бракъ ея запрещенъ былъ по интригамъ сельскаго Пастора, который долженъ былъ о немъ обнародовать -- -- Онъ хотѣлъ было продолжать, какъ Марія, которая нѣсколько промолчала, поднесла свою флейту къ губамъ и начала снова арію -- опять тѣже самые тоны; но еще въ десять разъ пріятнѣе: "это ея вечерніе канты Богородицѣ, сказалъ молодой человѣкъ -- кто ее выучилъ играть ихъ, какъ она достала эту флейту -- никто этого не знаетъ; думать надо, что Богъ помогалъ ей въ томъ и другомъ.... потому что съ тѣхъ поръ, какъ она помѣшалась въ умъ, кажется это одно только ея утѣшеніе -- флейта никогда не выходитъ изъ ея рукъ и она играетъ на ней эти и день и ночь.
   Почтарь разсказывалъ это съ такою скромностію, съ такимъ природнымъ краснорѣчіемъ, что мнѣ казалось я распознавалъ въ чертахъ лица его нѣчто выше его состоянія и конечно бы разспросилъ объ, немъ подробнѣе, естьли бы бѣдная Марья на ту пору не заняла всего меня собою.
   Между тѣмъ мы подъѣхали къ самому тому мѣсту, гдѣ сидѣла Марья; на ней была тонкая бѣлая кофточка; волосы, кромѣ двухъ локоновъ, подобраны всѣ были подъ шелковую лѣсточку, на которой было нѣсколько масличныхъ листковъ, переплетенныхъ по своему, не множко странно, на одну сторону; она была прелестна; и никогда не чувствовалъ я такой глубокой болѣзни сердца истинно честнаго, какъ въ сію минуту, когда ее увидѣлъ.
   -- Ахъ! помилуй ее Богъ! бѣдная дѣвушка! сказалъ почтарь, сколько-то обѣденъ пѣли въ разныхъ приходахъ, церквахъ и по монастырямъ окружнымъ за нее -- но все напрасно; мы еще имѣемъ надежду, когда она приходитъ въ чувство на нѣсколько минутъ, что Богородица возвратитъ ей наконецъ прежній разумъ; но ея родители, которые лучше ея знаютъ, совсѣмъ въ этомъ отчаялись, и думаютъ, что она лишилась навсегда своего разсудка.--
   Какъ почтарь говорилъ это, Марья играла такъ меланхолически, такъ нѣжно, такъ жалобно, что я выскочилъ изъ кареты утѣшить ее, и усѣлся между ею и ея козочкою, прежде нежели опамятовался отъ моего восторга.
   Марья смотрѣла нѣсколько минутъ пристально на меня, и потомъ на свою козу -- потомъ на меня -- потомъ опять на козу --~ и такъ далѣе поперемѣнно -- --
   Ну, Марьюшка! сказалъ я ей кротко, -- какое находишь ты сходство?
   Заклинаю чистосердечнаго читателя повѣрить мнѣ, что я единственно по самому смиренному убѣжденію на какого зверя бываетъ похожъ человѣкъ -- сдѣлалъ такой вопросъ; и что я бы не хотѣлъ проронить такую шутку не у мѣста, предъ почтеннымъ лицомъ несчастія, хотябъ удостоивали меня всею остротою ума, какую Рибеле распространилъ -- однакожъ признаюсь, что сердце мое меня въ томъ укоряло, и что я столько мучился одною о семъ мыслію, что поклялся хранить благоразуміе и произносить однѣ важныя изреченія во весь остатокъ дней моихъ -- и никогда, никогда не вмѣшивать въ разговоры никакой замысловатости ни съ мущиною, ни съ женщиною, ни съ ребенкомъ во всѣ лѣта моей жизни.
   -- Но чтобъ писать для нихъ безсмыслицу -- я думаю на это есть исключеніе -- однакожъ это оставимъ для свѣта.
   Прости Марья!-- прости бѣдная безсчастная дѣвушка! можетъ быть когда нибудь -- но не теперь -- я услышу твои горести изъ собственныхъ устъ твоихъ, но я обманулся; она тотчасъ взяла свою флейту, и разсказала мнѣ на ней такую повѣсть о своихъ злополучіяхъ, что я всталъ и пошелъ косными и неровными шагами къ своей каретѣ.--

Тристрамъ Шенди
Част. 44 гл. 83.

МАРЬЯ.

Мулинъ.

   Я никогда еще до сихъ поръ не чувствовалъ ни подъ какимъ другимъ видомъ такого раззоренія изобилію.-- Путешествовать черезъ Бурбонскую страну, пріятнѣйшую часть Франціи въ самую жаркую пору, въ самой развалъ собиранія винограда, когда натура разливаетъ богатые дары свои въ нѣдра каждаго, и когда у всѣхъ глаза глядятъ весело -- -- путешествовать, когда на всякомъ шагу музыка даетъ тактъ трудолюбію, и когда всѣ его дѣти съ радостнымъ торжествомъ собираютъ виноградныя кисти -- -- проѣзжать страны съ моими чувствованіями, излетающими мгновенно и воспламеняющимися при каждой группѣ предо мною ---- и когда каждая наполнена приключеніями -- Боже! -- это бы могло наполнить дватцать томовъ -- -- но ахъ! у меня осталось только нѣсколько страничекъ, чтобъ помѣстить на нихъ все это -- -- и половина изъ нихъ должна быть оставлена для бѣдной Марьи, которую другъ мой Шенди встрѣтилъ близь Мулина. Повѣсть, которую онъ разсказалъ объ этой помѣшанной дѣвушкѣ, не мало тронула меня при ея чтеніи; но когда доѣхалъ я до сосѣдственнаго мѣста, гдѣ она жила, то Марья столь сильно возобновилась въ моихъ мысляхъ, что я никакъ не могъ противиться побужденію, которое влекло меня поворотить въ сторону на полмили отъ дороги, гдѣ жили ея родители, чтобъ отъ нихъ объ ней развѣдать.--
   Это похоже на рыцаря Печальнаго образа {Донъ-Китота.} ѣхать искать меланхолическихъ приключеній -- но я не знаю, отъ чего это происходитъ, только никогда я столь совершенно не увѣренъ, что есть во мнѣ душа, какъ въ это время, когда я запутаюсь въ такія приключенія.
   Мать старушка отворила двери; ея взгляды сказали мнѣ всю исторію, прежде нежели она открыла ротъ -- Она лишилась своего мужа: онъ за мѣсяцъ передъ симъ умеръ, сказала она, съ печали, что Марья помѣшалась -- Сперва было боялась я, продолжала она, чтобъ отъ этого бѣдная дѣвка и послѣдняго смыслу не лишилась -- но напротивъ она не много пришла въ себя -- однакожъ все не могу я успокоиться -- бѣдная моя дочька! молвила она всхлипывая, вѣрно бродитъ гдѣ нибудь около дороги - - - - -
   - - - - Какъ томно пульсъ мой бьется, когда я пишу это? -- И отъ чего Лафлеръ, котораго сердце настроено кажется для одной радости, два раза утиралъ себѣ глаза кулакомъ -- когда старушка стояла и разсказывала? Я велѣлъ почтарю поворотить на большую дорогу.--
   Когда мы отъѣхали на полмили отъ Мулина на маленькомъ переѣздѣ черезъ дорогу, ведущемъ къ лѣсочку, сидѣла бѣдная Марья подъ тополомъ -- локоть ее лежалъ на колѣнахъ, и голова наклонилась на одну сторону ея ладони; у подошвы дерева протекалъ ручеекъ.--
   Я приказалъ почтарю воротиться съ каретою въ Мулинъ и Лафлеру постараться объ ужинъ -- самому же мнѣ хотѣлось пѣшкомъ притти за ними.
   Она была въ бѣломъ платьѣ, почти такъ, какъ описалъ ее мой пріятель, съ тою только разницею, что волосы у нее были распущены, а не спрятаны, какъ прежде подъ шелковую съ-точку.-- Она прибавила тоже къ своей кофточкѣ, блѣднозеленую ленту, которая висѣла у нее чрезъ плечо до самаго лифа, и на которой была повѣшена ея флейта. -- Козочка вѣрно ей также измѣнила, какъ и ея любовникъ, и она взяла себѣ вмѣсто ея собачку, которую держала она на снуркѣ, привязанномъ къ своему поясу. Какъ я посматривалъ на собачку, то она потянула ее къ себѣ за снурокъ -- "Ты не покидай меня, Сильвинька" сказала она. Я посмотрѣлъ въ глаза Марьѣ и примѣтилъ, что она больше думала о своемъ отцѣ, нежели о своемъ любовникъ, или о своей козочкѣ, потому, что когда она это произнесла, -- то слезы покатились по ея щекамъ.
   Я сѣлъ поручь съ нею, и Марьи позволила мнѣ отереть моимъ платкомъ ея слезы, когда онѣ катились. Я омочалъ его и своими -- и ея слезами -- и моими опять -- и опять ея -- и когда я это дѣлалъ, то чувствовалъ внутри себя такія неописанныя волненія, которыхъ нельзя изъяснить (я увѣренъ), никакимъ сопряженіемъ матеріи и движенія. -- --
   Я вѣрю, твердо вѣрю, что имѣю душу, и всѣ книги, которыми матеріалисты заразили свѣтъ, не могутъ меня увѣрить въ противномъ.--
   Когда Марья пришла нѣсколько въ себя, то спросилъ я у нея, не припомнитъ ли она того блѣднаго, сухощаваго человѣка, которой за два года предъ симъ сидѣлъ между ею и ея козою. Она отвѣчала: что она была въ ту пору очень смѣшенна; однакожъ помнитъ это по двумъ причинамъ -- первое, что при всей ея дурнотѣ она примѣтила, что этотъ человѣкъ жалѣлъ объ ней; другое, что коза ея унесла его платокъ, и за эту покражу она ея побила -- Я вымыла этотъ платокъ, сказала она, въ ручайкѣ, и съ тѣхъ поръ всегда его ношу въ карманъ, чтобъ отдать ему, коли только съ нимъ когда нибудь увижусь опять: что, примолвила она, онъ почти и обѣщалъ. Сказавъ это, вынула она платокъ изъ кармана и показала мнѣ. Онъ былъ завернутъ чисто въ два виноградные листка и обмотанъ винограднымъ ускомъ -- раззязанши, увидѣлъ я S {Слово съ котораго начинается въ англинскомъ S-handy S-terne.} назначенный на одномъ уголкѣ.
   Съ того времени, говорила она мнѣ, путешествовала она до самаго Рима -- ходила около церкви Св. Петра -- возвратилась назадъ -- сыскала себѣ дорогу черезъ Аппенинскія горы -- прошла всю Ломбардію безъ денегъ и всѣ каменистыя дороги въ Савойѣ безъ башмаковъ, и какъ она все это вытерпѣла, какъ она перенесла это, сама разсказать не умѣетъ -- Но Богъ заключила Марья, укрощаетъ бури для остриженнаго агнца.
   Подлинно остриженнаго! и даже до живова, сказалъ я; и естьллбъ ты была въ моей отчизнѣ, гдѣ у меня есть маленькой уголокъ, я бы принялъ тебя -- зберегъ бы тебя; ты бы вкушала со мною хлѣбъ насущной, ты бы пила изъ одной чаши со мною -- я бы ласкалъ твою Сильвиньку -- естьли бъ ты занемогла -- либо заблудилась гдѣ нибудь -- я бы пошелъ за тобою, привелъ бы тебя домой -- по закатѣ солнца я сталъ бы читать свои молитвы, а послѣ того и ты бы проиграла твою вечернюю пѣснь Богородицѣ на своей флейтѣ -- и ѳиміамъ жертвы моей не меньше бы проникнулъ небеса отъ того, что онъ бы восходилъ вмѣстъ съ ѳиміамомъ сокрушеннаго сердца.--
   Природа вся во мнѣ разстаяла, когда я произносилъ сіи слова: и Марья примѣтивъ, какъ я вынималъ платокъ изъ кармана, что онъ былъ очень мокръ и не годился утираться -- хотѣла было пойти вымыть его въ ручайкѣ -- Гдѣжъ ты высушишь его, Марьюшка, сказалъ я? -- Я высушу его въ пазухѣ -- у сердца -- молвила она -- мнѣ это будешь пріятно.
   -- Развѣ твое сердцѣ, Марьюшка, и до сихъ поръ такъ горячо? сказалъ я.--
   Струна, до которой я дотронулся, отозвалась всѣми ея злополучіями.-- Она посмотрѣла пристально, и съ нѣкоторымъ смущеніемъ мнѣ въ лицо; потомъ не говоря ни слова, взяла свою флейту и начала играть свой кантъ Богородицѣ.-- Струна, до которой я дотронулся, перестала звѣнеть -- чрезъ минуту или двѣ Марья пришла въ себя -- уронила свою флейту и встала.
   Куда жъ ты хочешь итти, Марьюшка? спросилъ я. -- Въ Мулинъ отвѣчала она.-- Пойдемъ же вмѣстѣ, сказалъ я.-- Марья взяла меня подъ руку -- и опустила снурокъ, чтобъ собачка могла бѣжать за нами.-- Такимъ образомъ вошли мы въ Мулинъ.--
   Хотя я ненавижу кланяться и здороваться на публичныхъ мѣстахъ, но когда мы вошли на площадь -- я остановился, чтобъ взглянуть въ послѣдній разъ на Марью и проститься съ нею.
   Mapья хотя не велика ростомъ, была однакожъ изъ первыхъ прекрасныхъ фигуръ.-- Печаль оттушевала ея взоры чѣмъ-то, едва ли земнымъ; -- но она все была своего пола -- и въ ней было такъ много всего того, чего сердце желаетъ, чего глазъ ищетъ въ женщинѣ, что естьли бъ когда нибудь могли изгладиться въ ея памяти худыя впечатлѣнія -- или черты Элизы въ моей, то она бы не только вкушала со мной хлѣбъ насущный и пила изъ единой чаши со мною, но Марья покоилась бы на груди моей, и была мнѣ вмѣсто дочери.
   Прости! жалкая, нещастная дѣвушка!-- пріими вино и елей, кои сострадательной иноземецъ, проѣзжая по этой дорогѣ, низліетъ на раны твои, -- Существо двоекратно поразившее тебя, единое токмо можетъ уврачевать сіи язвы въ Вѣчности,

Чувствительный Путешеств. стр. 227.

БЕЗПЕЧАЛЬНОСТЬ * Г. ШЕНДИ ПО СМЕРТИ СЫНА ЕГО.

* Resignation, еще больше значитъ: совершенное упованіе на Бога и преданность въ волю Его.

   Философія, имѣетъ на все свою сентенцію -- а на смерть цѣлый указъ.
   "Неизбѣжный рокъ -- первый статутъ въ Magna Charta {Славная Магна карта, или законъ Англіи, подписанный Іоанномъ I, которымъ дарована вольность Англичанамъ.} -- вѣчный актъ Парламента -- заключается въ сихъ словахъ: all must die."
   "Монархи и вельможи въ одномъ гуляютъ кругу съ нами".-- {Эта идея взята изъ славной картины Гольбейна, написанной на стѣнахъ кладбища Св. Петра въ Базелѣ, гдѣ изображена пляшущая смерть, которая вмѣстѣ съ собою заставляетъ плясать всѣхъ людей: выходитъ изъ того самая каррикатурная сумятица и проч....}
   "Умереть! значитъ, необходимо заплатить свой долгъ природѣ -- Гробницы и монументы, которые должны бы продлить воспоминаніе объ насъ -- сами разрушаются, погибаютъ -- и мы гордые пирамиды, которыхъ деньги и искуство воздвигли -- склоняютъ наконецъ верхи свои -- и нога прохожаго попираетъ разбросанные ихъ обломки.-- Царства и области, города и столицы не имѣютъ ли своего времени? и когда эти основанія, эти силы, сооружившія ихъ прежде, и вмѣстѣ соединенныя, прейдутъ постепенно свои превращенія -- они падаютъ и исчезаютъ!"
   "Гдѣ дѣвалась Троя и Мицены, и Ѳивы, и Делосъ, и Персеполь, и Агригентъ? -- гдѣ Ниневія и Вавилонъ, гдѣ Сизика и Митилены? Эти прекраснѣйшіе города, какіе бывали подъ солнцемъ, превратились въ ничтожество -- остались имена одни -- и тѣ (потому, что многіе въ складахъ своихъ измѣнились) мало по малу изглаживаются и въ теченіи времени забудутся и покроются съ прочими вѣчною тьмою.-- Самой міръ сей долженъ -- долженъ нѣкогда разрушится." -- Возвращаясь изъ Азіи, когда ѣхалъ я моремъ отъ Эгины къ Мегарѣ, то начиналъ видѣть вокругъ себя землю. Эгина была за мною, Мегара въ глазахъ, Пирей по правую сторону, а Коринѳъ по лѣвую.-- Какое множество знаменитыхъ городовъ, лежащихъ въ развалинахъ! Увы! увы! сказалъ я, самъ себѣ, не ужели человѣку не можно утѣшиться о потерѣ дитяти -- когда столько лежитъ предъ нимъ не возвратно погребенныхъ! -- Вспомни, молвилъ я себѣ -- вспомни, что ты смертенъ."
   "Мой сынъ умеръ, тѣмъ лучше: не надежно въ такой бурѣ, имѣть, одинъ якорь."
   "Но онъ на вѣки разлучился съ нами! -- буди воля Господня!-- онъ ушолъ отъ рукъ своего брадобрѣя, прежде нежели волосы у него вышли,-- всталъ изъ за стола не знавши индижестіи -- вышелъ изъ пирушки не напившись пьянымъ." --
   Ѳракіяне плакали при рожденіи младенца, -- торжествовали и веселились, когда человѣкъ умиралъ: это и правильно. Смерть отверзаетъ врата: славы и запираетъ за собою входъ зависти.-- Смерть разрѣшаетъ узника -- и отдаетъ долю невольника, въ руки другаго человѣка! -- "Покажите мнѣ человѣка, которой бы зналъ эту жизнь -- и боялся умереть, и я покажу вамъ невольника, которой боится быть свободнымъ"

ТРИМОВО ИЗЪЯСНЕНІЕ

Пятой Заповѣди.

   "-- Пожалуйста, Тримъ! скажи мнѣ, молвилъ дядя мой Товій, какъ ты толкуетъ эту заповѣдь: Чти отца твоего и матерь твою.
   "-- Отдавай имъ, ваше благородіе, три пенса съ половиною {Половина солдатскаго жалованья въ Англіи, пенс 2 копѣйки.}, когда они стары.-- "И ты это точно исполнилъ? сказалъ Іорикъ" -- Да, по чести, исполнялъ онъ это, отвѣчалъ дядя мой Товій -- Ну, Тримъ, продолжалъ Іорикъ, поднявшись опрометью со стула и взявши Капрала за руку -- ты наилучшій толкователь Декалога {Десять заповѣдей.} и за это я больше почитаю тебя, Капралъ Тримъ! нежели бы за то уважать могъ, когда бы ты самъ участвовалъ въ сочиненіи Талмуда.

Тристрамъ Шенди,
том. 3й; стр. 32.

ОСТАТОКЪ отъ ПОВѢСТИ

о Тримовомъ братѣ.

   Тому было досужно, ваше благородіе -- погода была теплая -- ему вспало на умъ подумать хорошенько, какъ бы пріискать себѣ мѣстечко въ свѣтъ. На ту пору случись, что Жидъ, которой продавалъ колбасы въ лавочкѣ на одной съ нимъ улицѣ умеръ не своею смертію, отъ мочереза {Странгурія.} и оставилъ молодой вдовѣ начатой свой торгъ. -- Томъ подумалъ (какъ и всякъ въ Лиссабонѣ подумываетъ, какъ бы лучше что для себя промыслить), что въ томъ ни крошки худа не будетъ, коли онъ предложитъ ей свои услуги для продолженія торгу. Такимъ образомъ безъ всякой другой рекомендаціи къ молодой вдовъ, кромѣ одной лишь той, что хочетъ купить себѣ у нее фунтъ колбасъ -- пошелъ нашъ Томъ со двора -- и идучи такъ смекалъ самъ себѣ: какъ бы неудачно это не вышло -- все однакожъ онъ получитъ фунтъ колбасъ за свою цѣну; -- а коли пойдетъ дѣло на ладъ, то онъ гораздо подымется на ноги; у него не только будетъ фунтъ колбасъ, -- да еще и жена -- и цѣлая лавочка съ колбасами -- а сверьхъ того, ваше благородіе, и торгъ.
   Всѣ люди въ домъ отъ большаго до малаго желали Тому успѣха: и теперь себѣ какъ воображу, ваше благородіе, то будто въ эту минуту на яву его вижу, какъ онъ въ бѣломъ камковомъ камзолъ и въ панталовахъ, шляпа на бекрень, выступаетъ весело по улицѣ, помахиваетъ своимъ хлыстикомъ, и готовитъ улыбку и ласковое словцо всякому, кто ни попадается ему на встрѣчу.
   Охъ! бѣдной Томъ! ты ужъ больше не улыбнешся! -- вымолвилъ Капралъ оборотя глаза въ сторону на полъ, какъ будто бы онъ простиралъ рѣчь къ нему въ его могилѣ.-- --
   Бѣдняжка! сказалъ жалостью дядя мой Товій.--
   Онъ былъ честной, весело нравной дѣтина, ваше благородіе -- какого лишь когда нибудь бъ свѣтѣ кровь согрѣла.-- --
   Такъ стало, онъ былъ похожъ на тебя Тримъ! подхватилъ дядя мой Товій.--
   Капралъ покраснѣлъ до ушей -- слеза чувствительной стыдливости -- другая благодарности къ дядѣ моему Товію, -- и еще слеза горести о злополучіи брата, навернулись въ глазахъ его, и тихо покатились по щекамъ одна за другою. Дядя мой Товій, вспыхнулъ -- точно какъ свѣча вспыхиваетъ отъ огня другой, и взявъ Трима у груди за мундиръ (тотъ, что былъ прежде Лефевровъ), какъ будто желая облегчить хромую его ногу, а въ самомъ дѣлѣ чтобъ удовлетворить нѣжнѣйшему чувствію.-- Онъ стоялъ молча около полуторы минуты, потомъ отнялъ свою руку; а Капралъ сдѣлавши поклонъ, продолжалъ разсказывать о своемъ братъ и о вдовѣ.--
   Когда Тотъ, ваше благородіе, пришелъ къ лавочкѣ, то не было въ ней никого кромѣ бѣдной дѣвушки Арабки, которая пукомъ бѣлыхъ перьевъ, навязанныхъ слегка на длинную палку, згоняла мухъ -- однакожъ не била ихъ.
   Прекрасная картина! прервалъ дядя мой Товій, видно она сама терпѣла бѣды, Тримъ, и научилась жалости! --
   -- Она была добра, ваше благородіе, столькожъ отъ природы, какъ и отъ нещастiй; и есть такія приключенія въ повѣсти объ этой бѣдной безъотрадной твари, что онъ бы смягчили каменное сердце, сказалъ Тримъ. Когда нибудь въ суровой зимній вечеръ, какъ найдетъ доброй ситихъ (humour) на ваше благородіе, я вамъ разскажу ее съ остальною повѣстью о Томъ потому, что она составляетъ часть этой.
   Такъ смотрижъ не забудь, Тримъ, примолвилъ дядя мой Товій.
   Да у Арапа естьли душа, ваше благородіе? спросилъ Капралъ (съ видомъ сомнѣнія).
   Я не великой знатокъ въ этой матеріи, Капралъ, сказалъ дядя мой Товій -- но думаю, что Богъ конечно и его не оставилъ безъ какой нибудь души -- точно такъ, какъ тебя и меня.
   А безъ этаго, ваше благородіе, далеко -- очень далеко было бы одному до другаго, -- молвилъ Капралъ.
   О конечно такъ, подтвердилъ дядя мой Товій.
   За что жъ, ваше благородіе, съ нещастною чорною дѣвушкою поступаютъ гораздо хуже, чѣмъ съ бѣлыми? -- --
   -- Не умѣю сказать тебѣ никакой причины, отвѣчалъ дядя мои Товій.
   -- За то развѣ, вскричалъ Капралъ покачавши головою, -- что за нее нѣкому здѣсь вступиться?--
   Это-то самое, Тримъ, сказалъ дядя мой Товій, это-то самое и должно бы препоручить ее всѣмъ въ покровительство, равно какъ и прочихъ злополучныхъ ея братьевъ; одна удача въ войнѣ даетъ намъ въ руки бичь теперь, {Думать можно, что въ то время Англичане воевали удачно въ Америкѣ.} и что будетъ впередъ, Богъ вѣсть! -- но какъ бы то ни было, Тримъ, прямо храбрый человѣкъ никогда не употребитъ этого бича такъ безжалостно.-- -- Боже оборони! сказалъ Капралъ.
   "Аминь, Тримъ! заключилъ дядя мой Товій, положа руку себѣ на сердце.-- --
   Капралъ возвратился къ своей повѣсти, и продолжалъ -- но съ такимъ замѣтательствомъ, что кое-гдѣ читатели вѣрно бы не поняли; потому, что отъ многихъ быстрыхъ переходовъ отъ одного сердечнаго чувствованія къ другому онъ потерялъ обыкновенный ключь {Слово музыкальное.} своего голоса, который давалъ смыслъ и выраженіе его повѣсти. Дважды покушался онъ начать снова -- но все что-то не клѣилось.-- И такъ гаркнулъ съ напряженіемъ, чтобъ собрать свои ретирующіяся мысли, и помогая нѣсколько натурѣ тѣмъ, что прибоченился лѣвою рукою, а правую не много протянувъ, опустилъ на другой ляжкѣ -- Капралъ началъ съ самой ближайшей ноты, какъ возможно, и въ семъ положеніи продолжалъ свою повѣсть.
   -- Какъ Тому, ваше благородіе, не было тогда никакого дѣла до дѣвушки Арабки, то онъ и прошелъ въ другую возлѣ той комнату, чтобъ поговорить вдовушкѣ о своей любви, и будучи, какъ я докладывалъ вашему благородію, откровенной и веселонравной парень, у котораго характеръ написанъ былъ въ глазахъ и его ухваткахъ; онъ взялъ стулъ и безъ дальнихъ околичностей, однакожъ со всею вѣжливостію, поставилъ его возлѣ стула вдовы у стола и сѣлъ.
   И какъ обыкновенно, ваше благородіе, всякая вдова выбираетъ себѣ другаго мужа, чтобъ онъ какъ можно не былъ похожъ на перваго, то все ужъ и было слажено въ ея мысляхъ, прежде нежели Томъ намекнулъ объ этомъ. Она подписала капитуляцію -- а Томъ приложилъ печать и тѣмъ дѣло кончилось.

Тристрамъ Шенди,
Том. 4й, гл. 64.

ПИРОЖНИКЪ.

Версалія.

   Увидѣвши человѣка, стоящаго съ корзинкою по другую сторону улицы въ Версаліи, какъ будто онъ имѣетъ нѣчто продать, приказалъ я Лафлеру спросить у него, гдѣ домъ Графа Б***?
   Лафлеръ возвратился нѣсколько поблѣднѣвши, и сказалъ мнѣ, что это Chevalier de St. Louis (Kaвалеръ Св. Людовика), и продаетъ пирожки.-- Статочное ли дѣло, Лафлеръ! сказалъ я.-- Лафлеръ не могъ изъяснить этаго дѣла столько же, какъ и я, но онъ увѣрялъ, что это точно такъ -- что онъ видѣлъ на немъ крестъ, оправленный золотомъ на красной лентѣ въ петлицѣ -- заглядывалъ въ корзинку, и видѣлъ пирожки, которые продаетъ Кавалеръ; слѣдственно не льзя было ему обмануться. --
   Такая превратность въ жизни человѣка возбуждаетъ какое-то лучшее чувство, нежели одно любопытство. Я нѣсколько минутъ не могъ на него наглядѣться, сидя въ моей коляскѣ, и чѣмъ больше смотрѣлъ на его крестъ, на его корзинку, тѣмъ болѣе они врѣзывались въ мои мысли.-- Я вышелъ изъ коляски и подошелъ къ нему.--
   Онъ былъ подпоясанъ чистымъ передникомъ изъ холста, которой доставалъ ему за колѣни, и за поясъ на верху прикрывалъ грудь его до половины; сверху не множко ниже оторочки висѣлъ крестъ. Корзинка его съ пирожками была закрыта чистою затрапезною салфеткой; а другая такая же подостлана была внизу. Во всемъ видна была такая опрятность, такая чистота, что можнобъ изкупать его пирожки столькожъ изъ аппетиту, сколько изъ чувства...
   Онъ не подносилъ ихъ никому, но ждалъ спокойно подъ угломъ Дворца прохожихъ, которые захотятъ купить безъ приглашеній.--
   Ему было около сорока осьми лѣтъ; взгляду онъ постояннаго и нѣсколько близкаго къ важности. Этому я не удивился.--
   Я подошелъ охотнѣе къ его корзинкѣ, нежели къ нему, и поднявши салфетку, взялъ въ руку пирожокъ; тутъ просилъ его изъяснить мнѣ наружность, которая на меня столько подѣйствовала.
   Онъ разсказалъ мнѣ въ короткихъ словахъ, что лучшее время своей жизни провелъ онъ въ службѣ, гдѣ проживъ небольшое имѣніе, получилъ онъ роту, а съ нею и крестъ; но какъ по заключеніи послѣдняго мира полкъ, въ которомъ онъ служилъ, расформированъ, и цѣлый корпусъ вмѣстѣ съ нѣкоторыми другими полками остался безъ всякой провизіи, то онъ увидѣлъ себя въ пространномъ свѣтѣ безъ друзей, безъ копѣйки, и подлинно сказалъ онъ, безъ всего, кромѣ этого, (указывая при сихъ словахъ на свой крестъ)... Бѣдный Кавалеръ привелъ меня въ жалость и окончилъ тѣмъ, что я почувствовалъ къ нему уваженіе.
   Король, сказалъ онъ, есть самой великодушный Государь; но его великодушіе не можетъ помогать или наградить каждаго; и одно мое нещастіе то, что я въ числѣ такихъ. У меня есть жена, которую я люблю и которая дѣлаетъ patisserie {Пирожное.}, и я не поставляю въ томъ безчестія, прибавилъ онъ, чтобы прокормить себя и ее симъ способомъ, -- пока провидѣніе доставитъ лучшій,
   Было бы несправедливо съ моей стороны лишить добрыхъ людей утѣшенія не разсказавши, что случилось съ бѣднымъ Кавалеромъ Св. Людовика девять мѣсяцовъ спустя.
   Видно, что онъ всегда останавливался у желѣзныхъ воротъ, которые ведутъ во Дворецъ; что крестъ его привлекалъ взоры многихъ; многіе дѣлали ему тѣ же вопросы, что и я; онъ отвѣчалъ имъ то же, что и мнѣ, и все съ такою скромностію, съ такимъ благоразуміемъ, что это на конецъ дошло до Короля. Онъ узналъ, что Кавалеръ былъ храбрый Офицеръ, признанный во всей арміи за честнаго и добраго человѣка -- уничтожилъ этотъ его торгъ и назначилъ ему пенсію по 500 ливровъ на годъ.

Чувствительный Путешеств.
стр. 148

   Какъ и разсказалъ для удовольствія Читателя эту повѣсть, то пускай же позволитъ онъ разсказать мнѣ другую для себя, но у мѣста за сею; онѣ такъ мною объясняютъ одна другую, что кажется жалко ихъ разлучать...

ШПАГА.

   Когда цѣлыя области и царства имѣютъ періоды своего паденія, и чувствуютъ въ своихъ оборотахъ, что такое злополучіе и бѣдность: то за чѣмъ тутъ останавливаться разсказывая причины постепеннаго упадка фамиліи д'Е** въ Бретани? Маркизъ д'Е** противоборствовалъ своей участи съ великою твердостію духа, желая еще показать свѣту нѣкоторые слабые остатки того, чѣмъ его предки были -- однакожъ ихъ нескромность сдѣлала и то не возможнымъ. У него оставалось только для удовлетворенія нуждъ въ самой глубокой неизвѣстности. Но у него было два сына, которые ожидали отъ него, чтобъ вывелъ ихъ въ свѣтъ -- онъ полагалъ, что они это заслуживаютъ. И такъ испытывалъ сваю шпагу.-- Она не могла проложить ему дороги.-- Повышеніе сопряжено съ великими издержками; а простая бережливость не могла поправить его состоянія; -- другова прибѣжища не оставалось, кромѣ торговли.--
   Во всѣхъ провинціяхъ Франціи, кромѣ Бретани, такой поступокъ могъ бы совершенно истребить самый корень древа любочестія; но въ Бретани было еще средство, и онъ воспользовался симъ случаемъ.-- Какъ скоро Штаты собрались въ Реннъ, то Маркизъ, съ двумя своими сыновьями вошелъ въ собраніе, и требовалъ произвести въ дѣйство древнее право по законамъ сего Герцогства, которое хотя и рѣдко употреблялось, говорилъ онъ, но не меньше того сохраняла всю свою силу, -- и снявъ шпагу свою съ боку -- "возмите ее, сказалъ, и будьте: вѣрными ея хранителями до тѣхъ поръ, пока лучшія обстоятельства и время приведутъ меня въ состояніе назадъ ее потребовать."
   Президентъ принялъ шпагу Маркизову.-- Онъ подождалъ нѣсколько минутъ; посмотрѣлъ, какъ клали ее въ архивъ его фамиліи, и удалился.-- На другой день Маркизъ со всѣмъ своимъ семействомъ отправился въ Мартинику, и чрезъ девятнадцать или двадцать лѣтъ пріобрѣтши богатство безпрерывными трудами при хорошихъ успѣхахъ въ торговлѣ, и получивъ нѣкоторыя неожидаемыя наслѣдства отъ удаленныхъ своихъ родственниковъ, онъ возвратился въ домъ, опять потребовалъ своего благородства и его принаддежности.--
   Такой удачной случай не могъ встрѣтишься ни съ какимъ путешественникомъ, кромѣ Чувствительнаго, чтобъ быть ему въ Реннѣ въ самыя минуты сего торжественнаго требованія -- Я называю его торжественнымъ -- оно было таково для меня.--
   Маркизъ вошелъ въ собраніе со всею фамиліею. Онъ велъ свою жену, старшій сынъ сестру, а младшій; шелъ на другой сторонъ ряду возлѣ своей матери.-- Дважды прикладывалъ онъ платокъ свой къ лицу.--
   Было глубокое молчаніе. Mapкизъ, подошелъ на шесть шаговъ къ Трибуналу, оставилъ жену свою младшему сыну, самъ выступилъ три шага впередъ и требовалъ своей шпаги... Шпага была ему возвращена -- и въ ту минуту, какъ взялъ онъ ее въ руки, вынулъ изъ ноженъ -- это было свѣтлое лице друга -- съ которымъ не думалъ онъ уже больше видѣться.-- Онъ осматривалъ ее: сперва началъ съ ефеса, какъ будто удостовѣрясъ, та ли она самая, и примѣтивъ ржавчину на концѣ, поднесъ ее близко къ глазу и наклонилъ голову. Мнѣ казалось слеза канула на самое то мѣсто; да и не могъ обмануться, потому что за симъ послѣдовало: "я найду другое средство ее счистить" сказалъ онъ.-- При сихъ словахъ Маркизъ вложилъ шпагу въ ножны, поклонился тѣмъ, которые сохранили ее, и съ своею супругою, съ дочерью и двумя сыновьями, за нимъ послѣдовавшими, онъ вышелъ.-- Ахъ! какъ завидовалъ я его чувствованіямъ!

Чувствительный Путешеств.
стр. 153.

УЖИНЪ.

   -- Только, что мы начали было взъѣзжать на гору Тавриру {Одна изъ Швейцарскихъ горъ.} какъ подкова изъ передней ноги у коренной нашей лошади оторвалась. Ямщикъ всталъ, выдернулъ ее, и положилъ въ карманъ. Надобно было карапкаться вверхъ миль съ пять или шесть, (миля 5 и 6 верстъ), а лошадь была самая надежная, то и говорилъ я, чтобъ подкову какъ нибудь приколотить; но ямщикъ кинулъ гвозди, и молотокъ, спрятанный въ коляскѣ безъ нихъ былъ не надобенъ. И такъ я согласился ѣхать далѣе.
   Мы не проѣхали еще полмили выше -- бѣдняжка попала ногою нa камень въ самой дурной дорогѣ -- и вторая подкова изъ другой передней ноги свалилась. Тогда я; вылезъ добрымъ порядкомъ изъ коляски -- и видя, что дѣло не на шутку -- посмотрѣлъ кругомъ -- и по лѣвую руку не въ дальнемъ разстояніи примѣтилъ хижину. Съ великимъ неудовольствіемъ, сказалъ я ямщику поворотить къ ней.-- Стоило только взглянуть на домикъ, на всю окружность, чтобъ примириться съ своимъ горемъ. Это была не большая мыза, вокругъ которой насажены были виноградники почти на двадцати десятинахъ, и на столькихъ же расла рожъ на нивѣ -- а возлѣ дому по одну сторону былъ огородъ въ полдесятины, наполненный всѣмъ тѣмъ, что можетъ составить довольство французскаго крестьянина по другую была рощица, которая доставляла дрова для кухни.
   Почти была восемь часовъ вечера -- когда я пришелъ къ дому -- И такъ я оставилъ на попеченіе ямщика исправить свое дѣло, какъ онъ можетъ -- а мое было то, чтобъ поскорѣе добраться въ комнату. --
   Я нашелъ семейство, состоящее изъ сѣдаго старика, изъ его жены, изъ пяти или шести сыновей, зятьевъ, ихъ супругъ -- и веселаго поколѣнія отъ ихъ плода произшедшаго.
   Всѣ они сидѣли за своимъ чечевичнымъ супомъ. Посреди стола лежалъ большой пшеничный хлѣбъ, фляшки вина, поставленныя по концамъ, обѣщали кампаніи веселье во всѣхъ перемѣнахъ стола -- это было прямая пирушка любви. --
   Старикъ всталъ и меня встрѣтилъ; съ почтительнымъ добросердечіемъ приглашалъ онъ меня сѣсть за столъ -- Сердце мое тотчасъ усѣлось, какъ только я вошелъ въ горницу,-- и такъ безъ обиняковъ -- сѣлъ я между ними, какъ сынъ той же семьи, и дабы поскорѣе принять на себя характеръ такого достоинства -- я попросилъ ножикъ у старика -- потомъ взялъ хлѣбъ, и отрѣзалъ себѣ отъ него порядочный ломоть. Глаза моихъ сосѣдей доказывали явно, сколько они ради были, что я зашолъ къ нимъ въ гости, и казалось, благодарили, что я въ томъ не сомнѣвался.
   То ли это было -- или, что другое, скажи мнѣ природа... отъ чего такъ вкуснымъ хлѣбъ сей мнѣ казался -- и какому очарованію одолженъ я былъ за то, что рюмка вина, которую выпилъ я изъ ихъ фляги, была столь сладостна, что я чувствую ее, кажется, и до сихъ поръ еще въ устахъ моихъ?--
   Ужинъ очень мнѣ нравился, но благодарственная молитва послѣ и еще больше.--

МОЛИТВА.

   Когда встали изъ-за ужина старикъ постучалъ черенкомъ своего ножа объ столъ и велѣлъ приготовиться къ пляскѣ.-- Какъ скоро сигналъ данъ былъ -- женщины и дѣвушки побѣжали въ другую горницу убрать свои волосы -- а молодцы пошли на дворъ умыть лице и перемѣнить башмаки {Деревянные, которые употребляются во Франціи у крестьянъ и прочихъ.} (fabols), и въ три мига всѣ собрались на маленькую (esplanade) полянку передъ домомъ и были готовы. Старичокъ и съ старушкою вышли послѣ всѣхъ и посадивши меня между собою, сѣли на дерновой скамьѣ у порога.--
   Старикъ за пятьдесятъ лѣтъ до сего можетъ быть хорошо игралъ на рыляхъ -- и даже въ теперешніе его лѣта музыка его еще годилась про сей случай. Старушка подпѣвала ему пѣсенку, которою онъ игралъ -- переставала пѣть -- потомъ опять аккомпанировала ему -- а между тѣмъ ихъ дѣти и внучки плясали передъ ними.--
   Еще не проплясали они половины втораго танца, какъ въ нѣкоторыхъ павзахъ {Слово музыкальное, значитъ: перерывъ, молчаніе.} движенія, въ которыя они казалось, были совершенно обращены къ небу -- мнилъ я зрѣть въ нихъ возвышеніе духа, различествующее отъ того, которое бываетъ причиною или дѣйствіемъ простой радости -- однимъ словомъ, мнѣ представилась религія, веселящаяся въ сихъ невинныхъ играхъ; но какъ я не видалъ ее никогда такимъ образомъ приглашенную (engagée), то я и долженъ былъ почестъ ето за мечту моего воображенія, которое всегда меня соблазняетъ.-- Старикъ сказалъ мнѣ при окончаніи пляски, что таковъ былъ всегдашній обычай въ его жизни; что онъ поставилъ себѣ долгомъ послѣ ужина собирать вокругъ себя свою семью, плясать и веселиться -- думая, примолвилъ онъ, что сердце веселое и довольное своимъ состояніемъ, есть наилучшая благодарственная молитва для неграмотнаго крестьянина.-- А почему же, прибавилъ я, не такова же могла бы быть молитва и для учонаго Прелата? -- --

Чyвствительный Путешеств.
стр. 227.

СООБЩЕСТВО.

   Не взирая на то, что всѣ мы читаемъ книги, въ которыхъ безъ сомнѣнія, сказано много добраго о пріятности уединенія и проч... Все однако-жъ не добро быти человѣку единому. Какими бы словами хладнокровный Педантъ ни поражалъ слухъ нашъ по сей матеріи -- онъ не дастъ удовлетворительнаго уму отвѣта.-- Въ самомъ высокомъ градусъ всѣхъ самохвальствъ философіи природа ощущаетъ нѣчто къ сообществу и дружбѣ -- доброе сердце ищетъ предметъ, къ которому бы могло оно прилѣпиться -- и лучшая часть крови нашей -- лучшіе жизненные спирты -- страдаютъ много отъ пустоты душевной.
   Пускай монахъ обращаетъ взоры свои къ небу -- ищетъ блаженства въ одиночествѣ своемъ -- Богъ съ нимъ! -- но что касается до меня, я сомнѣваюсь, чтобъ нашелъ я мое блаженство такою дорогою.-- Я буду мудръ и благочестивъ -- но всегда человѣкъ, чувствующій свою природу -- и куда бы Провидѣніе ни завело меня -- какимъ бы путемъ ни стремился я къ обители неба -- молилъ бы только о томъ его, чтобъ оно даровало мнѣ товарища въ странствованіи моемъ, хотя бы для того только -- чтобъ съ нимъ вмѣстѣ видѣть продолжавшіяся тѣни при закатѣ солнца -- чтобъ было кому сказать, какая прохлада на лицѣ природы!-- сколь пріятны цвѣты на лугахъ сихъ?-- какъ сладки плоды древесные?--

Пропов. 18, стр. 66.

ВОСКРЕСЕНЬЕ.

   -- -- Было Воскресенъе ---- и когда Лафлеръ вошелъ ко мнѣ по утру щегольски разряженный и принесъ кофе, хлѣбъ и масло, то я насилу узналъ его.
   Я уславился съ нимъ еще въ Монтріулѣ, чтобъ подарить ему новую шляпу съ серебреною пуговкою и снуркомъ и четыре луидора pour s'adonifer (чтобъ принардиться) когда мы пріѣдемъ въ Парижъ ---- и мой малой, къ чести его сказать, настроилъ дива съ ними.
   Онъ купилъ себѣ хорошій, чистый алой кафптанъ, и къ нему такого жъ цвѣту исподнее платье. -- Тутъ нѣтъ ни на одинъ ефимокъ убытку -- для носки молвилъ онъ. Я бы его повѣсилъ за это слово. -- Платье кажется носинькое -- и хотя думалъ я, что этому нельзя было статься -- однакожъ -- однакожъ лучше хотѣлъ переувѣрить свои мысли, и думать, что я купилъ ему платье новое, нежели щитать его принесеннымъ изъ ветошнаго ряду.-- (Rue de friperrie) -- Это такая разборчивостъ (въ платьѣ), отъ которой не тошнитися сердцу въ Парижѣ, (т. е. нося старое платье думаютъ, что оно новое).
   Онъ досталъ сверхъ того порядочной камзолъ, довольно хорошо вышитый по голубому атласу.-- Немножко правда былъ онъ поношеной -- однакожъ весьма чисто вычищеный -- золото было подкрашено ---- и во всемъ находилось больше показнаго, нежели другова чего -- а какъ голубой цвѣтъ былъ не самой густой, то онъ очень хорошо шелъ къ цвѣту платья; -- изъ этихъ же денегъ выгодалъ онъ себѣ новый кошелёкъ на волоса и солитеръ, и выпросилъ у купца въ тотъ же щотъ пару золотыхъ шлифъ; кромѣ того купилъ себѣ за четыре ливра собственныхъ денегъ кисейные манжеты, bien bordées -- (хорошо обрубленные) -- и бѣлые шелковые чулки за пять ливровъ своихъ же:-- а сверхъ всего этого, натура наградила его прекрасною фигурою, которая не стоила ему ни одной копѣйки.-- Разрядившись такъ, вошелъ онъ въ мою спальню. Волосы его были причосаны по послѣднему вкусу -- пукетъ цвѣтовъ пришпиленъ къ груди, словомъ все глядѣло на немъ самымъ веселымъ праздничнымъ видомъ, которой тотчасъ напомнилъ мнѣ, что у насъ было Воскресенье -- а сложивши и то и другое -- я догадался тужъ минуту, за чемъ Лафлеръ просилъ меня еще вчерасъ, чтобъ я позволилъ ему провести этотъ день такъ, какъ и всѣ люди почти въ Парижъ его провождаютъ.-- Едва успѣлъ я здѣлать заключеніе, какъ мой Лафлеръ сталъ меня просить съ великою униженностію, однакожъ съ такимъ взглядомъ довѣренности, какъ будто бы я ему отказать не могъ -- чтобъ я уволилъ его на этотъ день pour faire le galant vis a vis de fa maitraiffe (чтобъ пощеголять передъ своею любовницею).--
   Точно то же и мнѣ хошълось тѣлать vis а vis Madame de R... (передъ Госпожею P.).-- Я велѣлъ нарочно для этого нанять карету (remife) и моему тщеславію не было бы противно поставишь назади лакея, такъ ловко одѣтаго:: -- словомъ въ эту пору наименьше могъ я безъ него обойтиться --
   Но въ такихъ завязчивыхъ случаяхъ не умствовать должно -- а чувствовать по себѣ. -- Слуги и служанки въ условіяхъ своихъ прощаются съ свободою, а не съ натурою -- они суть также плоть и кровь -- имѣютъ свои маленькія тщеславія, и свои желанія въ самомъ рабочемъ домѣ -- какъ и у Господъ ихъ. -- Конечно, они продали за деньги свое послушаніе -- и требованіи ихъ бываютъ иногда такъ не у мѣста, что я часто хотѣлъ бы имъ отказать -- однакожъ представлю себѣ, что это совершенно въ моей власти, -- и не умѣю.--
   И одно, это: виждь -- виждь яко рабъ твой есмь азъ (подумай, что я твой слуга --) обезоруживаетъ меня отъ всей власти Господина.-- Поди Лафлеръ, сказалъ я.
   -- Да какую же ты, подцѣпилъ себѣ голубушку, Лафлеръ, молвилъ я, въ такое короткое время въ Парижѣ? Онъ положилъ руку на грудь и сказалъ мнѣ, что это Petite demoifelle (дѣвушка) de Monsieur le Comte de B*** (Графа Б.) -- Лафлеръ имѣлъ сердце сотворенное для общества -- и правду матку сказать объ немъ -- также мало упускалъ случай, какъ и Баринъ его -- то есть кое -- какъ -- сякъ или такъ -- а какъ -- Богъ вѣсть -- познакомился онъ съ этою дѣвушкою на поворотѣ лѣстницы, пока я ходилъ за моимъ пашпортомъ; и какъ я имѣлъ довольно времени склонить Графа къ моей пользѣ, то и Лафлеръ не терялъ его даромъ -- Онъ взялъ свой пашпортъ къ сердцу красавицы.-- По видимому, Графъ съ фамиліею сей день оставался въ Парижѣ, и онъ пригласилъ дѣвушку и еще двухъ подругъ изъ Графскаго дому гулять по булеварамъ.
   Щастливый народъ! -- ты по крайней мѣръ одинъ разъ въ недѣлю вѣрно можешь скинуть бремя заботъ своихъ -- поешь -- пляшешь и забываешь свое горе, не такъ какъ другіе народы!

Чувствительный Путешеств.
стр. 190.

ПУЛЬСЪ.

Парижъ.

   -- Привѣтствую васъ маленькія пріятныя вѣжливости въ жизни; ибо вы путь ея дѣлаете гладкимъ! Подобно прелести и красотъ, которыя при первомъ взглядѣ возраждаютъ въ сердцѣ склонности любви, вы однѣ отверзаете дверь и впускаете незнакомца! --
   -- Пожалуйте скажите мнѣ, сударыня, спросилъ я, въ которую сторону поворотить мнѣ чтобъ пройти къ театру (на комическую Оперу) -- Съ великою охотою, государь мой, отвѣчала она, положивъ свое рукодѣлье.--
   Я заглядывалъ идучи, болѣе нежели въ полдюжины лавокъ сряду, желая найти такое лицо, которое не наморщилось бы отъ такой помѣхи, пока наконецъ это лицо пришлось по моимъ мыслямъ -- и я вошелъ -- она шила пару манжетъ, сидя на скамейкѣ въ углу своей лавки прямо противъ дверей.--
   -- Très volontiers; (съ великою охотою), сударь, отвѣчала она положивши свою работу на стулъ возлѣ себя, и вставши съ скамейки на которой сидѣла, съ такимъ пріятнымъ движеніемъ, съ такимъ ласковымъ взглядомъ, что ежели бы купилъ въ ея лавкѣ на пятдесятъ луидоровъ, то и тогда бы сказалъ: "эта женщина признательна!" --
   Вы должны, сударь, сказала она идучи со мною къ дверямъ лавки, указывая пальцомъ вдоль улицы по которой надобно мнѣ итти -- вы должны поворотить сперва на лѣво -- mais prenez garde -- (посмотрите), тамъ будетъ два поворота: то бы извольте пойти другимъ; потомъ прошедши нѣсколько далѣе -- тамъ увидите церьковь; миновавъ ее, тотчасъ возьмите трудъ поворотить на право -- и вы дойдите до самаго мосту (pant neuf); его должно вамъ перейти, а тамъ всякой вамъ съ удовольствіемъ укажетъ.-- -- Три раза повторила она мнѣ свои наставленія -- и въ третей разъ все съ такимъ добродушнымъ терпѣніемъ, какъ и въ первой, и ежели тонъ и мины (tones and mauners) имѣютъ свой смыслъ, какъ и подлинно имѣютъ, да только не для сердецъ, которыя пропускаютъ его мимо -- то она казалось и въ самомъ дѣлъ заботилась, чтобъ я не заблудился.-- ~
   Я не хочу предполагать, чтобъ отъ красоты этой женщины, хотя признаться, она была самая пригожая мѣщанка, какую я только видѣлъ, -- чтобъ отъ красоты, говорю, возбудились во мнѣ такія мысли объ ея вѣжливости; помню только у что сказавъ ей сколько много я обязанъ -- я посмотрѣлъ очень пристально ей въ глаза -- и повторилъ ей мою благодарность столько разъ, сколько она мнѣ прежде свои наставленія.
   Я не прошелъ еще десяти шаговъ отъ ея дверей, какъ опамятовался, что я все забылъ, что она мнѣ ни толковала -- Оглянувшись назадъ, и видя, что она -- еще стоитъ у дверей своей лавки, какъ будто присматривая, тоюль я дорогою пойду или нѣтъ -- я воротился спросить у нее опять, куда сперва поворотить мнѣ, на право или на лѣво -- потому, что у меня это совершенно вышло изъ памяти.--
   -- Возможно ли! молвила она почти разсмѣявшись.-- Очень возможно, отвѣчалъ я, когда человѣкъ больше задумается объ женщинѣ, нежели объ ея наставленіяхъ.
   Какъ это была дѣйствительная правда, то она приняла ее, какъ всякая женщина принимаетъ что нибудь справедливое, съ маленькимъ поклономъ.
   -- Attendez! (постойте!) сказала она тронувши меня за рукавъ, чтобъ удержать, между тѣмъ какъ позвала мальчика изъ магазина позади ея лавки, чтобъ онъ тотчасъ приготовилъ связку перчатокъ -- Я только хотѣла послать его съ перчатками туда же, куда вамъ итти, и ежели вамъ угодно посидѣть у меня, онъ будетъ готовъ сію минуту и проводитъ васъ до мѣста.-- Такимъ образомъ вошелъ. я съ нею съ лавку и взялъ манжету, которую она положила на стулъ, будто бы хочу сѣсть -- Она сѣла на своей скамейкѣ, и я немедленно возлѣ нее на стулъ.--
   -- Онъ будетъ готовъ въ одну минуту, сударь! молвила она.-- А въ эту минуту желалъ бы я охотно сказать вамъ что нибудь самое пріятное за всѣ такія ласки. Всякой можетъ показать случайно опытъ доброты; но продолженіе доказываетъ, что это ужъ происходитъ отъ прямаго добросердечія.-- И подлинно, примолвилъ я, ежели та же кровь, которая идетъ отъ сердца, бьется и въ этихъ вашихъ жилахъ (тутъ тронулъ я ее за руку), то я увѣренъ, что у васъ долженъ быть самый лучшій пульсъ изъ всѣхъ женщинъ въ свѣтъ.--
   -- Посмотрите-ка, сказала она, протянувъ ко мнѣ руку.-- Положивъ шляпу, взялъ я ее за пальцы одною рукою, а свои два переднія пальца другой руки приложилъ къ пульсу.--
   -- Небо! -- естьлибъ мой любезный Евгеній! -- ты прошелъ въ сію минуту мимо лавки и увидѣлъ меня, какъ я сижу въ моей праздничной формѣ, въ чорномъ платьѣ, и считаю каждое біеніе пульса съ такимъ вниманіемъ, какъ будто бы ожидалъ прекращенія пароксизма въ ея лихорадкѣ -- сколько бы ты смѣялся, сколькобъ разсуждалъ о новомъ моемъ промыслѣ! -- и ты бы могъ смѣяться и разсуждать, сколько тебѣ угодно.-- Вѣрь, мнѣ любезный Евгеній, сказалъ бы я тебѣ, есть еще гораздо хуже упражненія въ свѣтъ нежели считать пульсъ у женщины.
   -- Но у мѣщанки!... отвѣчалъ бы ты, и въ открытой лавкѣ! Іoрикъ -- -- Тѣмъ лучше Евгеній!-- ежели намѣренія мои праводушны, я нимало не забочусь, когда бы и цѣлой свѣтъ видѣлъ, что я считалъ пульсъ....

МУЖЪ.

Старикъ.

   Я насчиталъ дватцать пульсовъ, и добирался почти до сорока, какъ мужъ ея неожидаемо вышелъ изъ задней горницы -- эта не множко замѣшало меня съ счету. Нѣтъ ничего, отвѣчала она -- это мой мужъ!-- и такъ началъ я съизнова. Этотъ Баринъ, сказала она, идучи мимо лавки потрудился зайти посмотрѣть мой пульсъ -- Мужъ снявши шляпу мнѣ поклонился -- и сказалъ, что я дѣлаю ему много чести, и при словѣ опять надѣлъ шляпу и вышелъ вонъ.....
   Боже мой! думалъ я, самъ въ себѣ когда онъ вышелъ, не уже ли это ея мужъ?
   Пускай не мучитъ это тѣхъ не многихъ, которые знаютъ причину такого восклицанія, ежели я изъясню ее тѣмъ, которые не знаютъ.
   Въ Лондонѣ лавочникъ кажется одно тѣло и душа съ своею женою. Въ различныхъ дарахъ ума и тѣла иногда одинъ, иногда другой имѣетъ ихъ такимъ образомъ, что чрезъ общее и равное сношеніе обѣихъ, они столько близки другъ къ дружкѣ, сколько обыкновенно бываетъ мужъ къ женѣ. --
   Въ Парижѣ едва ли найдутся два рода существъ столько различныхъ между собою.-- Ибо какъ права законодательное и исполнительное лавки не принадлежатъ мужу, то онъ рѣдко въ ней бываетъ. Сидитъ себѣ въ темномъ углу за стѣною безъ всякаго торгу въ своемъ колпакѣ -- съ такою же грубостію сына природы, какъ природа его создала.--
   Духъ {Genius of a people -- это то caмое понимаемъ мы чрезъ слово народное умствованіе. смотр. Наказъ.} такого народа, гдѣ все кромѣ самодержавія, неисключительно женскому полу {La Loi falique.--} уступивши совершенно сію честь со многими другими однимъ женщинамъ чрезъ безпрерывное кругообращеніе модъ всякаго рода и всякаго званія отъ утра до вечера, здѣлался подобенъ одному изъ тѣхъ грубыхъ кремней, которые брошены будучи въ одинъ мѣшокъ, отъ частаго и легкаго тренія потеряютъ не только всю свою шероховатость и неправильность острыхъ угловъ, но даже округлятся, а нѣкоторые получатъ полировку бриліанта.--
   Mr. le'mari -- (муженекъ) право нѣсколько глаже камня, что на мостовой! --
   -- Точно -- точно человѣкъ! -- ты не сотворенъ для одиночества въ мірѣ -- ты созданъ для обращенія въ обществѣ, и для той обходительности съ ближними, которая улучшиваетъ наши нравы. Свидѣтельствуюсь собственнымъ примѣромъ!
   -- Какъ же онъ бьется, Monsieur, (сударь)? спросила она меня.-- Со всею кроткою и доброю ласковостію -- сказалъ я, смотря спокойно въ ея глаза, которой я ожидалъ.-- (встрѣчи съ моими) -- Она хотѣла что-то отвѣчать взаимно -- но мальчикъ съ перчатками вошелъ въ лавку -- a propos, сказалъ я, мнѣ и самому надобна пара перчатокъ.--

ПЕРЧАТКИ.

Парижъ.

   Прекрасная лавошница встала, зашла за столъ и вынула связку перчатокъ и разложила ихъ передо мною. Я зашолъ съ другой стороны напротивъ ея -- онѣ всѣ были очень широки, -- красавица примѣривала ихъ по порядку на мою руку -- но мѣра все была та же -- Наконецъ просила она примѣрить послѣднюю пару, которая всѣхъ казалась поуже -- она держала ее открывши -- рука моя вошла вся, какъ разъ -- Негодтися, сказалъ я покачавши легонько головою.-- Нѣтъ отвѣчала она, дѣлая то же.
   Встрѣчаются иногда такіе взгляды -- въ которыхъ странность и разсудокъ, важность и дурачество такъ между собою сосредоточиваются, что ежели бы всѣ языки при смѣшеніи Вавилонскомъ заговорили, они бы не могли ихъ выразить -- Взгляды сіи такъ скоропостижно сообщаются и принимаются, что едва можно сказать кто на кого дѣйствуетъ.
   Я оставляю всѣмъ слово-охотнымъ наполнять страницы сею матеріею -- но, на этотъ разъ довольно еще повторить, что перчатки не годились; и такъ мы оба, сложа руки подъ мышки облокотились на столъ -- онъ былъ узокъ и только что оставалось между нами мѣсто для связки перчатокъ.--
   Прекрасная торговка поглядывала на перчатки -- потомъ стороною къ окошку, потомъ опять на перчатки -- потомъ на меня.-- Я небылъ расположенъ прерывать такое молчаніе -- и слѣдовалъ ея примѣру -- глядѣлъ на перчатки -- потомъ на окошко -- потомъ опять на перчатки потомъ, -- на нее -- и такъ по перемѣнкамъ.
   Но я примѣтилъ, что много проигрывалъ при каждой атакѣ. -- Ея черной пронзительной глазъ, сквозь долгія шелковистыя рѣсницы проходилъ до глубины моего сердца; онъ поражалъ меня; я покажусь иному страннымъ, но я чувствовалъ по крайней мѣръ, что это такъ было.--
   Нѣтъ нужды, сказалъ я взявши двѣ пары перчатокъ которые лежали возлѣ меня, и спряталъ ихъ въ карманъ.
   Я былъ увѣренъ, что прекрасная перчаточница не попросила бы у меня болѣе одного ливра сверхъ цѣны!... И я даже хотѣлъ, чтобъ она запросила больше цѣлымъ ливромъ.-- Я недоумѣвалъ, какъ бы съ этимъ сладить.-- Думаете, ли вы, милой мой Бариншъ! сказала она, принимая въ друтую сторону мое замѣшательство, чтобъ я могла взять лишнюю копѣйку съ чужестранца, которой по одному учтивству, а не по надобности въ перчаткахъ дѣлаетъ мнѣ честь полагаясь на мой запросъ, m'en croyez vous capable? {Думаете ли вы, чтобъ я могла это здѣлать.--
   Всѣ французскія слова, употребленныя здѣсь, поставлены въ тѣхъ же мѣстахъ, какъ и въ подлинникѣ.} Нѣтъ, по чести -- да ежелибъ и такъ, я бы съ радостію заплатилъ.-- Послѣ сего перещитавъ деньги на ея ладонѣ, я поклонился ниже, нежели обыкновенно кланяются торговкѣ, а мальчикъ пошелъ за мною съ связкою.

Чувствительный Путешеств.
стр. 95.

ЧУВСТВОВАНІЕ

Къ ближнему.

   По природѣ сродно принимать участіе во всякомъ приключеніи случившемся съ ближнимъ нашимъ, не взирая на причину, произведшую оное, но въ такихъ злоключеніяхъ, въ которыя впадаетъ человѣкъ по одному нещастію, и за что не льзя упрекнуть ни погрѣшностью, ни неосторожностью съ его стороны, есть нѣчто столь истинно пристращающее насъ, что мы при первомъ взглядѣ щитаемъ это за свое собственное, совсѣмъ не по размышленію, которое было или быть могло -- но всегда по нѣкоторому великодушію или нѣжности натуральной, которая настроиваетъ насъ къ состраданію, отвлеченному отъ всякаго личнаго интереса: такимъ образомъ, что безъ всякаго замѣчательнаго дѣйствія воли, мы страдаемъ вмѣстѣ съ нещастливцемъ, чувствуемъ тягость на душѣ нашей не зная сами отъ чего при воззрѣніи на самые обыкновенные случаи ихъ нещастія. Но гдѣ зрѣлище дѣлается чрезмѣрно трагическо (печально) и гдѣ обстоятельства нещастливыхъ слишкомъ запутаны -- тамъ разумъ вдругъ становится невольникомъ -- и естьли бы онъ и покушался на противное, то онъ не имѣетъ духу противиться, но уступаетъ силѣ нѣжныхъ чувствованій жалости и глубокаго соучастія, такъ, что буде кто разсуждаетъ о сей части доброжелательства, врожденнаго намъ, не умствуя далѣе, -- онъ подумаетъ, что не возможно человѣку смотря на злополучіе не быть нѣкоторымъ образомъ привязану къ интересу того, который оное терпитъ -- я говорю, иной подумаетъ что не возможнымъ -- потому что есть нѣкоторыя души ---- какъ описать ихъ? -- души, сотворенныя изъ такой непроницаемой матеріи, напитанныя привычнымъ имъ самозанятіемъ до толь совершенной нечувствительности ко всѣмъ нещастіямъ ближняго своего, что онъ кажутся не суть болѣе чада одной натуры, и что судьба не соединила ихъ никакъ съ ихъ родомъ.--

Проповѣдь 3я стр. 43.

МОНАХЪ.

Кале.

   Бѣдный монахъ ордена Святаго Франциска вошелъ въ комнату попросить подаянія на свой монастырь.
   -- Никто не щитаетъ своей добродѣтели прихотью случайностей -- потому что иной человѣкъ могъ бы быть щедролюбивъ потому же самому, почему иной силенъ. -- Sed non quo ad hanc -- (но не о-томъ). Ну какъ бы то ни было -- не невозможно правильно судить о приливѣ и отливѣ положеній духа нашего (humour); они могутъ зависѣть отъ тѣхъ же причинъ, сколько я знаю, какъ и самые приливы моря. -- Не худо бы намъ часто такъ думать, по крайней мѣръ за себя я отвѣчаю, что во многихъ случаяхъ гораздо бы былъ я довольнѣе, ежели бы люди про меня сказали, что онъ находится въ сношеніи съ луною, въ которомъ нѣтъ ни стыда, ни грѣха -- нежели говорили бы, что мои собственныя дѣла и поступки, въ которыхъ такъ много и того и другаго, зависятъ единственно отъ меня. -- -- Ну, какъ бы то на было, въ ту минуту, какъ я взглянулъ на него -- я рѣшился не дать ему ни копѣйки -- и потому спряталъ свой кошелекъ въ карманъ -- застегнулъ сверху пуговицами -- нѣсколько повыпрямился на своемъ піедесталѣ (центрѣ) -- и подошелъ къ нему съ важнымъ видомъ.-- Боюсь, не было ли у меня въ физіономіи чего нибудь угрюмаго; въ сію минуту стоялъ онъ прямо предъ моими глазами, и въ немъ было нѣчто такое, которое заслуживало отъ меня лучшаго привѣтствія.--
   Монахъ, какъ судилъ я по округлости его тѣмя, по клочкамъ бѣлыхъ волосъ на вискахъ, которые только и остались -- могъ быть лѣтъ семидесяти -- но изъ очей его, изъ этой живости ихъ, которую больше чинность, нежели старость умѣривала, нельзя по думать, чтобы ему было больше шестидесяти -- настоящее будетъ середина -- вѣрно ему было шестесятъ пять; и не смотря на его морщины, которыя казалось, прежде времени поселились въ его чертахъ -- вообще самой видъ его и осанка согласовались съ щотомъ.
   Это была одна изъ тѣхъ головъ, которыя часто изображалъ Гвидо -- умильныя, блѣдная -- проницательная -- незанятая помыслами общенародными, тучнаго самимъ, собою довольнаго невѣжества потупляющаго взоры долу -- она простирала очи свои горѣ; она взирада, но такъ, какъ будто бы соглядала она нѣчто далѣе (предметовъ) міра сего. Какъ попала она на плеча монаху этаго ордена,-- одна природа, которая ее приставила, лучше то знаетъ; но это такая голова, которая бы очень пристала къ Брамину, и ежели бы я встрѣтился съ нею въ странахъ Индостана -- я бы ей поклонился.
   Прочее въ его абрисѣ можетъ быть легко окончено нѣсколькими штрихами (чертами) -- всякой можетъ отдать въ семъ случаѣ въ руки другому свой рисунокъ -- потому что тутъ не было ни наряднаго, ни дурнаго чего, кромѣ что характеръ и выраженіе ему придали; онъ былъ тонкой сухощавый мужчина -- немножко выше обыкновеннаго, средняго росту, ежели эта разница не терялась отъ того, что онъ нагибался; но это было положеніе просителя, и какъ онъ представляется нынѣ моему воображенію -- онъ, казалось, еще болѣе выигрывалъ -- нежели терялъ въ сей позитурѣ.
   Прошедшій отъ порога три шага, онъ остановился, и положивши шуйцу свою на грудь (въ правой у него была бѣлая палочка, съ которою онъ ходилъ) -- когда я близко подошелъ къ нему, онъ началъ рекомендацію свою изъясненіемъ бѣднаго положенія своего монастыря и крайней нищеты ихъ ордена -- и разсказывалъ мнѣ съ столь простою пріятностію -- съ такимъ убѣдительнымъ видомъ прозьбы изображенныя въ его взорахъ, въ его фигурѣ -- что право.... я былъ очарованъ, когда этимъ не тронулся.--
   Главнѣйшая причина всему этому та, что я рѣшился не дать ему ни копѣйки.--
   -- Все правда, молвилъ я отвѣчая на его устремленные взоры къ избу, которыми заключилъ онъ рѣчь свою, совершенная правда -- и Богъ даетъ тѣмъ людямъ, которые принуждены просить милостыни по міру; но я сумнѣваюсь, чтобъ всего запасу его достало удовлетворить множеству вопіющихъ и стужающихъ намъ безпрестанно.
   Какъ скоро произнесъ я слово вопіющихъ, то взоры его быстрымъ мелькомъ склонились на рукавъ его рясы (туники). -- Я почувствомалъ всю силу возраженія. -- Я очень согласенъ съ вами, сказалъ я, что жесткая и толстая ряса, и та на три года одна, съ такимъ сухояденіемъ -- не весьма выгодная жизнь; но вотъ что больно, что это все можно достать въ мірѣ за самую малую работу или издѣлье, за которое бы и должно вашему ордену приняться -- а не отнимать бѣдной доли подаянія у калеки, стараго и немощнаго -- колодникъ, который валяется въ тюрьмѣ, щитаетъ и перещитываетъ дни горестей своихъ -- такъ же требуетъ крохъ его -- (подаянія), -- и признаюсь вамъ, ежели бы вы были ордена Милосердія, (которые изыскивали нещастныхъ и имъ помогали), а не Св. Францичка, то какъ я ни бѣденъ, продолжалъ я указывая на свой чемоданъ, съ полнымъ удовольствіемъ разсшуровалъ бы я его для искупленія какого-нибудь нещастливца -- Монахъ, отвѣсилъ мнѣ поклонъ.-- Но, прежде всѣхъ другихъ, заключилъ я; нещасшливый соотчичъ, конечно, имѣетъ на сіе первое право; а я тысячи злополучныхъ, людей оставилъ на родномъ моемъ берегѣ.-- Монахъ паки, здѣлалъ мнѣ почтительное уклоненіе головою -- которое столько же значило, какъ бы онъ мнѣ сказалъ: безъ сомнѣнія, есть много бѣдныхъ во всякой странѣ свѣта; также, какъ и въ нашемъ монастырѣ.-- Но мы умѣемъ различать, сказалъ я, положивъ свою руку на рукавъ его рясы, какъ будто отвѣчая на его возраженіе -- мы умѣемъ различать, благій отче! того человѣка, который снѣсть хлѣбъ свой въ потѣ лица, и того, который питается нащотъ другихъ, не имѣя другаго плана въ виду, какъ только шататься по міру съ своимъ нерадивымъ невѣжествомъ и проситъ милостины Христа ради.
   Бѣдной Францисканъ не отвѣчалъ ни слова; алость горячки пробѣжала по его щекамъ, но не могла остановиться -- природа, казалось, угасила въ немъ свою досаду; онъ не показалъ ни малѣйшей, -- бросилъ посохъ свой подъ мышку -- прижалъ объ свои руки къ персямъ съ видомъ совершеннаго упованія на Господа и -- вышелъ. Сердце упрекнуло меня въ ту самую минуту, какъ онъ затворилъ двери. Фу! молвилъ я трижды нерадивымъ видомъ -- но это не помогло: каждое непріязненное слово, сказанная мною, возобновлялось въ моихъ мысляхъ.-- Какое другое право, имѣлъ я, подумалъ я самъ въ себѣ, въ разсужденіи бѣднаго Францискана, кромѣ того, что могъ отказать ему -- и это уже довольно великое наказаніе для человѣка постыженнаго и безъ прибавленія обидныхъ словъ.-- Я воображалъ себѣ его сѣдые волосы -- представлялъ его самаго, какъ онъ входитъ съ своею скромностію и весьма учтиво спрашиваетъ меня, какое онъ нанесъ мнѣ неудовольствіе?-- за что я такъ съ нимъ поступилъ?-- По чести! я бы далъ дватцатъ ливровъ, ежели бы кто за меня вступился и оправдалъ предъ нимъ.-- Чувствую, что я дурно, очень дурно поступилъ -- мыслилъ я внутренно; но я начинаю только путешествовать -- и постараюсь впередъ научиться обращаться съ людьми учтивѣе! --

Чувствительный Пymeшecmв.
стр. 5.

МОНАХЪ.

   Добренькой старичекъ монахъ былъ въ шести шагахъ отъ насъ, какъ понятіе объ немъ вспало мнѣ на умъ -- онъ подходилъ нѣсколько параболою (вкось) отъ прямой линіи, какъ будто сумнѣнаясь, не помѣшаетъ ли, онъ намъ своимъ приходомъ -- онъ остановился однакожъ, какъ скоро поравнялся съ нами, молвилъ намъ ласковое словцо -- и держа въ рукъ своей открывши роговую табакерку, поподчивалъ меня табакомъ.-- Понюхайте моего, сказалъ я, вынувши изъ кармана черепаховую свою табакерочку и отдалъ ему въ руки -- вашъ превосходный!.. отвѣчалъ монахъ. Ну, такъ здѣлайте жь мнѣ одолженіе, примолвилъ я, примите отъ меня въ подарокъ табакерку и табакъ, и когда вы станете нюхать изъ нее, вспомните иногда, что это была жертва примиренія съ тѣмъ человѣкомъ, которой здѣлалъ противъ васъ невѣжливый поступокъ -- но въ коемъ нимало не участвовало его сердце.
   Бѣдной монахъ покраснѣлъ какъ алое сукно, Mon Dieu, (помилуйте)! сказалъ онъ, сложивши объ ладони -- вы никогда не были противъ меня невѣжливы.-- И я тожъ думаю, примолвила дама, -- это ему не прилично. Я покраснѣлъ въ свой чередъ; но отъ какихъ движеній? -- оставляю свой анализъ не многимъ умѣющимъ чувствовать (разобрать).-- Извините, сударыня, отвѣчалъ я -- я поступилъ съ нимъ весьма неучтиво, и при томъ безъ всякаго поводу. Нельзя статься, подхватила дама! -- Боже мой! воскликнулъ монахъ съ горячностью удостовѣренія, котораго, казалось, въ немъ не было -- виною былъ самъ я и мое нескромное усердіе.-- Дама противурѣчила, и я присталъ къ ея сторонѣ, убѣждая монаха, сколько невѣроятно, чтобъ такой осторожной умъ, какъ его, могъ кому-либо нанести неудовольствіе.
   Я не воображалъ, чтобъ противурѣчіе могло приносить такое пріятное удовольствіе нервамъ, какое я тогда чувствовалъ.-- Мы стояли молча, и не мучились никакимъ ощущеніемъ той глупой тягости, которая вкрадывается въ промежки разговора въ какомъ нибудь собраніи, когда одинъ на другаго смотритъ на нѣсколько минутъ не говоря ни слова. Межъ тѣмъ какъ продолжалось молчаніе -- монахъ потиралъ свою табакерку объ рукавъ своей рясы, и какъ скоро получила она маленькой лоскъ отъ тренія -- онъ сдѣлалъ низкой поклонъ и сказалъ: "теперь уже поздо разсуждать, отъ добраго или худаго нрава нашего вошли мы въ эту размолвку -- пусть останется сіе, какъ случилось -- а теперь прошу васъ перемѣняться табакерками". -- При сихъ словахъ подалъ онъ мнѣ свою одною рукою, и взялъ мою изъ моихъ рукъ другою -- потомъ поцѣловавши ее -- съ самымъ живымъ добросердечіемъ, изображеннымъ и въ глазахъ его, онъ положилъ ее за пазуху и -- простился съ нами.
   Съ тѣхъ поръ берегу я табакерку, какъ залогъ вѣры, которой напоминаетъ уму моему поступать лучше; поистиннѣ рѣдко хожу я безъ нее, и часто призываю ласковый духъ смиреннаго ея хозяина, чтобъ управить моимъ духомъ въ противоборствахъ міра сего -- они истощились надъ нимъ, какъ послѣ узналъ я изъ его повѣсти, даже до сорока пяти лѣтъ -- въ которое время послѣ нѣкоторыхъ воинскихъ подвиговъ худо награжденныхъ, онъ встрѣтился съ жестокою неудачею въ нѣжнѣйшихъ склонностяхъ -- потомъ разомъ бросилъ шпагу и красавицъ -- и пошолъ въ священную обитель, которую не столько онъ нашелъ въ монастырѣ, сколько въ себѣ самомъ.--
   -- Чувствую въ душѣ моей унылость, когда прибавляю къ моей повѣсти слѣдующее:
   Когда въ послѣдній разъ проѣзжалъ я черезъ Кале, то спрашивалъ нарочно объ отцѣ Лоренцо (такъ назывался монахъ) -- мнѣ сказали, что онъ умеръ за три мѣсяца до сего и погребенъ не въ монастырѣ, но по его завѣщанію на маленькомъ кладбищѣ принадлежащемъ къ нему за двѣ мили отсюда. Мнѣ крайнѣ хотѣлось посмотрѣть гдѣ его положили -- я сѣлъ у его могилы, вынулъ роговую его табакерку -- сорвалъ одинъ или два стебелька крапивы, которая не должна была расти на ней -- и все сіе такъ сильно пробудило прискорбныя мои ощущенія, что я обливался слезами -- но я такъ слабъ какъ женщина; и я умоляю родъ человѣческій не смѣяться, а жалѣть обо мнѣ.--

Чувствительный Путешеств.
стр. 34.

КРАСНОРѢЧІЕ.

   Велико есть могущество краснорѣчія; а особливо когда убѣждаетъ оно соединясь съ природою: тогда обвиненный похожъ на то время, которое преступило свою должность, и паки обращается къ оной со слезами.--

Пропов. 20, стр. 101.

УЕДИНЕНЬЕ.

   Многолюдные города, и озабоченныя общества могутъ нравиться человѣку разсѣянному и веселому -- но уединеніе питаетъ душу мудреца.

Письмо 3е къ его пріятелямъ.

МЕЧТА.

   Пріятная наклонность ума человѣческаго! съ какимъ жалостнымъ забвеніемъ предаешься ты мечтамъ, обольщающимъ скучныя минуты печали и ожиданія! минуты тяжкія! -- давно -- давно исключили бы вы меня изъ списка живыхъ, ежели бы я большую часть васъ не прогуливалъ на сей очарованной землѣ;---Когда моя дорога становится слишкомъ шероховата,-- или черезъ чуръ крута и мнѣ не въ мочь -- я оставляю ее -- выбираю себѣ какую нибудь бархатную тропинку, которую воображеніе усѣяло розами утѣхъ -- и проходившись нѣсколько по ней, возвращаюсь здоровѣе и свѣжее.-- Когда горе одолѣваетъ меня, и нѣтъ болѣе мѣста въ міре; семъ, куды бы отъ него скрыться -- покидаю міръ сей -- и какъ я имѣю яснѣйшее понятіе объ Елисейскихъ поляхъ, нежели о небѣ, вталкиваюсь туда, какъ второй Еней -- вижу, какъ онъ встрѣчаетъ тѣнь своей злополучной Дидоны -- какъ онъ жедаеть попривѣтствоваться съ нею -- вижу огорченную душу Царицы, помавающую главою и въ безмолвіи отвращающую лице свое отъ виновника поруганія ея и бѣдствій -- преобразую чувствованія мои въ ея чувствованія, и въ тѣ милыя пристрастія, которыя сохранялъ я къ ней въ печальномъ моемъ сердцѣ еще въ юные дни моего ученія.-- --

Чувствительный Путешеств.
стр. 165.

ЖЕСТОKОЙ ЧЕЛОВѢКЪ.

   Посмотрите на сцену міра -- какъ часто встрѣтите вы какую нибудь подлую тварь, которой сжатое сердце никогда не разверзалось къ раздѣленію печали съ огорченнымъ -- примѣчайте, какъ такой человѣкъ кроется подъ личиною состраданія, какъ онъ кутается подъ облаченіями религіи, которыми только одни милостивые и жалостливые, люди украшаться долженствуютъ! съ какою святотатскою миною достигаетъ онъ до конца дней своихъ -- по той же дорогѣ самолюбленія (эгоизма) по которой онъ пошелъ съ начала -- не поворачивая ни на правую руку, ни на лѣвую -- но водворившись въ ней -- вперяетъ очи свои долу чрезъ цѣлую жизнь, какъ будто опасаясь взглянуть на небо, опасаясь можетъ быть не увидѣть чего нибудь такого, которое могло бы отдалить его хотя на минуту отъ этой прямой линіи, по коей интересъ его руководствуетъ -- но ежели онъ и споткнется по случаю на какой нибудь лишенный надежды предметъ злополучія, которой угрожаетъ ему бѣдою -- онъ благочестиво пройдетъ мимо его на другую сторону, кажется ввѣритъ себѣ самому впечатлѣнія природы, или подвергнуть себя невыгодамъ, которыя въ случаѣ причинить можетъ соболѣзнованіе.

Проповѣдь 3я стр. 46.

Коhецъ

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru