А. П. Сумароков Семира Трагедия Представлена в первый раз в Санктпетербурге на Императорском театре в исходе 1751 года. ---------------------------------------------------------------------------- А. П. Сумароков. Драматические произведения. Л., "Искусство", 1990 ---------------------------------------------------------------------------- ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Олег, правитель Российского престола. Оскольд, князь Киевский. Семира, сестра его, любовница Ростиславова. Ростислав, сын Олегов. Возвед, сродник Оскольдов. Витозар, наперсник Олегов. Избрана, наперсница Семиры. Вестник. Воины. Действие в Киеве, в княжеском доме. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ ЯВЛЕНИЕ I Семира и Избрана. Семира Что к горести меня любовь воспламеняла, Я часто то тебе, Избрана, предвещала. Сбылось ли то теперь? Рок муки те принес. Где помощи искать?! Правители небес, В тоске и жалости мой дух изнемогает, И сердце томное крушится и страдает! С предельной высоты воззрите к сей стране И, унывающей, подайте крепость мне! Избрана, я хочу любовника оставить И, одолев себя, навек себя прославить. Избрана Но будешь ли иметь толико много сил? Семира Хотя возлюбленный мне больше жизни мил, Но помню то, что им отец мой свержен с трона И наша отдана им Игорю корона. Когда Оскольд, мой брат, надежды не имел Вселенной показать своих геройских дел, Я сердца своего тогда не побеждала, А ныне часть моя совсем пременна стала. Олег невольников от уз освободил И щедро из темниц невольных испустил, Чтоб нашим подданным, отдав им их свободу, Явить себя отцом плененному пароду И, покорив сердца, искати новых стран. Но брату моему на то ль дух гордый дан, Чтоб он был раб и чтоб он пребыл во неволе И видел Игоря на Киевом престоле? На то ли Кий сей град стенами окружил, Чтоб сродник в нем его рабом Олегу был? Избрана Князь млад, отцу врученный Ростислава. Олегом правится и войско и держава. Он - сродник Руриков, им к чести сей взведен, И Игорь от отца Олегу поручен, Отцом его зовет, его уставы внемлет. Оскольда сыном же правитель здесь приемлет, Оскольд не в бедности, - в почтении живет, Твоя подобно жизнь во славе здесь плывет... Семира Во славе?!. В горестях! Избрана Олегов сын вздыхает... Семира Сие мне пущее мученье приключает. Избрана Коль вы оставите намеренье свое, Во счастие прейдет несчастие твое: Противу Игоря ослабла ваша сила, И вас ему судьба навеки покорила. Семира Когда освобожден подвластный нам народ, Довольно сил у нас: уже мы третий год Бесплодными в сердцах досады оставляем И к рабству суетно так долго привыкаем. Избрана Не к рабству вспалена твоя, Семира, кровь... Семира Оскольда не взведет на трон сия любовь. Отец каш жизнь свою скончал не на престоле, Дир, младший брат его, погиб на ратном поле, Он трона отчужден. Семира всякий час Возносит к небесам прежалобный свой глас. Вот обстоятельства, в которые мы впали, И льзя ль, чтоб с братом мы спокойны пребывали? Избрана Но что он с воинством толь малым учинит? Семира О нашем воинстве Олег не тако мнит. Почто он Игоря отсель пред сими днями Отправил на Ильмень и не оставил с нами? Сея щедроты он при нем не совершил И узы без него плененным разрешил. Избрана Олег, как дочь свою, Семиру почитает. Семира Он прямо гордости моей еще не знает, Иль мнит, когда мне стал любезен Ростислав, Что страстью умягчен во мне геройский нрав? Обманывается: хоть пленна я и сира, Хоть я любовница, но та же все Семира. Когда бы страсть могла мой нрав переменить, Бесчестно было бы герою мя любить. Избрана Какие ж от любви плоды имети чаешь? Семира На что ты больше мне о том напоминаешь? Иль малодушием ты мнишь меня прельщать? О страсти ли уже любовной нам вещать? ЯВЛЕНИЕ II Оскольд, Семира, Избрана, Возвед и воины. Оскольд Настал нам день искать иль смерти, иль свободы. Умрем иль победим, о храбрые народы! Надежда есть, когда остался в нас живот, Бессильным мужество дает победы плод. Не страшно все тому, кто смерти не боится. Пускай хотя на нас природа ополчится, Что может больше нам несчастье приключить, Как только в храбрости нас с жизнью разлучить? О град родительский, отечество драгое, Где взрос я в пышности, в веселии, в покое! Могу ли я забыть, что я в тебе рожден И что от твоего престола отчужден! О верные раби, отвержем плена бремя! Настало то судьбой назначенное время, В которо должны мы вселенной показать, Что нам несродственно под игом пребывать. Коль наши храбростью оковы разорвутся, Какие радости по граду раздадутся! А ежели судьба нам смерть определит, Падение сие дел наших не затьмит. Пусть потеряние свободы невозвратно, Мне в долг отечества и смерть вкусить приятно. Кончина такова с победою равна, И ею наша жизнь пребудет ввек славна. Намеряся свой долг исполнить непреступно, Спасем отечество или погибнем купно. Воин Не пощадим себя, куда велишь, пойдем И за отечество всю кровь свою прольем. Хотя бы звезды все на нас ожесточали И небеса б на нас гром, молнию бросали, Не устрашимся мы, воюя, ничего, Погибель всякая легка, любя того, Кто ныне к праведной нас брани посылает И с нами в должности умрети сам желает. Другой воин Пойдем, о государь, пойдем против врагов! Подай то свету знать, что тягости оков, В темницах как они нас вредно ни тягчили, Отважности в сердцах нимало не смягчили. Оскольд На то судьбина вам свободу отдала. Нам сей назначен день свои явить дела. Близ града множество в хранилищах подземных Лежит оружия поднесь в дубровах темных. Вы знаете места, где то сохранено. Из града исходить вам всем позволено. Неворуженных вас гражданя не боятся, И к подозрению их мысли не стремятся: Гуляньем выход ваш отсель они почтут, Сокрытых во лесах не скоро вас найдут. Где быть собранию, Возвед вам то покажет, А как вам действовать, то сам Оскольд вам скажет. Недолго будете меня вы тамо ждать. О други, время нам оружие поднять! Первый воин Все войско, государь, к оружию готово, И полетим на смерть, лишь выговоришь слово. Семира Природа! Для чего я девой рождена? Я тщетно к бодрости теперь возбуждена. Хоть с вами в равные в да юс я я напасти, Не буду в храбрости имети с вами части. Оскольд Непобедиму страсть стесняешь ты в себе, - Довольно мужества, сестра моя, в тебе. Семира Довольно - для меня, но для народа - мало. Оскольд Для общества! Оно твой дух восколебало!.. (Возведу.) Поди уготовляй мне воинство в лесах И возвратись потом. ЯВЛЕНИЕ III Оскольд, Семира и Избрана. Оскольд Княжна! На сих часах Во граде скоро все совсем переменится: Иль паки наш народ в темницы возвратится, Иль Игорев престол с величеством падет, И град, подъяв главу, высоко вознесет. Мне много верности раби мои являют, С безмерным жаром мой престол восстановляют, Но ты усердия мне кажешь больше всех, Мне жертвуя, своих лишаешься утех, Ты, благо общее любви предпочитая, - Владычица страстей, себя одолевая. Семира От знатной крови я на свет изведена. Должна ль я тако быть страстьми побеждена, Чтоб делали они премены те в Семире, Какие свойственны другим девицам в мире? Где жизни хвальные примеры находить, Коль в княжеских сердцах пороки будут жить? Иль преимущество имеем пред другими Одними титлами лишь только мы своими? Хоть кровь моя горит, но бодрствует мой ум И противляется отраве нежных дум. Бессильствует любовь, ей сердце покоренно, Но сил лишилося своих не совершенно, И столько я еще во оном сил брегу, Что я противиться любви легко могу. Оскольд Сия твоя любовь Оскольду преполезна. Коль Ростиславу ты угодна и любезна, Любовник без меня Семиру сохранит, Под стражей сей тебя ничто не повредит. С собой тебя отсель мне взять неосторожно, Любезныя сестры мне там хранить не можно, Где шум оружия подвигнет воздух весь, Куда стремится рок в своем суровстве днесь, В свирепстве воин где не знает женска пола, Ни рода знатного, ни самого престола; Где алчущая смерть, когда она разит, Невинных иногда младенцев не щадит. Коль буду счастлив я, увидишься со мною; Когда в полях паду, ты братнею виною К себе любовничьих покорств не истребишь, Олега другом зреть ты будешь так, как зришь. Не служит ни к чему твоя погибель ныне, Отважности твои не надобны судьбине. Семира Благополучна б я на свете сем была, Когда б тебе собой я помочь дать могла. Но что?! Последую тебе, хоть я и дева, Увидишь ты меня среди воинска гнева, Не иочитаему ни от кого женой, Текущую с мечем повсюду за тобой. Оскольд Присутствием твоим там дух бы мой терзался, Мне малый бы упор погибелью казался, Остановляла б ты во всех путях меня. Я б тамо, твой живот и здравие храня, Позабывал себя и долг воинска дела, Тебя б едину мысль моя в себе имела. Семира Останусь и тебя не возмущу ничем, Не сделаю препятств в сражении твоем. Но сколько без тебя подам я страху дани! С немногим воинством отходишь ты ко брани, А ежели тебя судьбина и спасет И славно на престол родительский взнесет, Я буду, может быть, еще стенать всечасно. И о любовнике воспомнити ужасно! Оскольд Прешли уже часы веселья твоего. Семира О том не думаю я больше ничего, Оставити его намерилась я твердо; Но смерти не хочу ему немилосердо. Оскольд Не будет поврежден ничьею он рукой. Семира А если о тебе он в мысли не такой? Оскольд Ко исполнению Оскольдова желанья, Коль смерть меня сразит, не испускай стенанья, Не много плачь о мне, не много сожалей, Великодушие ты то же возымей, С которым очи я, во брани пад, закрою, И тени моея не востревожь тоскою! Семира Воображение того мятет мой дух, Едина речь о том, как гром, пронзает слух. На что родители Семиру воспитали, Коль жизни моея дни адской мукой стали?! Оскольд Любовник твой идет, скрепися перед ним. Семира Претягостен уже он стал очам моим. Я скроюсь от него. ЯВЛЕНИЕ IV Оскольд и Ростислав. Ростислав Поступок мне сей дивен. За что сестре твоей толико я противен? Повсюду от моих скрывается очей. Скажи, любезный друг, чем винен я пред ней? Как я, Олег тебя своим имеет другом И позволяет мне Семире быть супругом. В темницах пленникам он узы разрешил, Народу скованну свободу возвратил. Я все употребил вам сделать облегченье, И за сие ли я ввергаюся в мученье? Оскольд Что ею ты любим, свидетель я тому. Ростислав Любим?!. Возможно ли спокоиться уму, Когда мой ныне взор иное мне являет?! Я вижу, что меня Семира оставляет. Оскольд Узря своих граждан, смущается она. Представился сей день, когда сия страна И пышный город сей впадали в ваши руки, Возобновилися ея тогдашни муки. Вообрази себе, коль горько было нам Покорствовать таким сердитым временам. Разбито воинство от тучи стрел бежало, И множество людей в Днепре живот кончало; Родитель побежден, трон гордый покидал, Изранен, по лесам убежища искал. Горяще здание всю сферу освещало И в пламени свою кончину возвещало. Состановлялися от дыма облака, По улицам текла кровавая река. Я брань творил еще, доколь держали ноги, И, изъязвлен, в крови, взнесен в свои чертоги, Я тамо зрел тебя, возъемлющего грудь, Творящего себе из тел сраженных путь. Семиру видел я перед тобой стенящу И, падшую к ногам твоим, тебя молящу, Чтоб пленным твой отец пощаду даровал И за граждан ея живот несчастный взял. О преужасный день! О рок ожесточенный! Семира, как то снес твой дух преогорченный?! О коль ты счастлив, Дир, что ты, сходя во гроб, Не видел времени нам самых лютых злоб! В тот день, как ты погиб, был город сей в надежде, Паденья нашего не видно было прежде. Ростислав Конечно, горестны вам были те часы, Но рок того хотел!.. Теперь твои красы Велят, Семира, мне победы той гнушаться, Которой я хотел на свете возвышаться. Не я владею здесь, а если б я владел, Оскольд бы в этот час на трон отцов восшел. Оскольд Когда герои власть оружием теряют, Оружием себе ту власть и возвращают. Покорством получить я скиптра не хощу И милости себе в себе одном ищу. Ростислав В сумнение меня слова твои приводят. Оскольд От горести они из уст моих исходят. Ростислав Пустым сумнением не раздражайся ты, Оно прошло, как все проходят суеты. Когда нет способов исполнити желанье, Рассудка слабого есть действо - упованье, Твой разум не таков. Оскольд В чем способов не знать И в чем надежды нет, то тщетно предприять. Ростислав Ах, тщетно, может быть, и я в любви сгораю, И на сестру твою без пользы я взираю! Скажи мою тоску, мой друг, сестре твоей, Скажи мою болезнь и все смятенье ей. Как стражду я теперь, Семира не страдала И в те дни, в кои смерть народы поядала. Оскольд Не сетуй, будучи любим, как прежде был. Ростислав Прошли минуты те, я больше ей не мил. Потщися мне помочь, коли ко может братство, И возврати, мой друг, ея ко мне приятство. ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ ЯВЛЕНИЕ I Олег и Семира. Олег Усугубляющи девичью красоту, Я все достоинства твои, Семира, чту. Коль Ростиславом любовь с твоею сходна, Я радуюсь тому, что ты ему угодна. Когда ж сей нежный жар успехи возымел Ко увенчанию своих любовных дел, Предстаньте пред богов и брачными цепями Свяжите жизнь свою навек пред олтарями. Семира Предстану, ежели угодно то судьбе. Олег Но что веселости не вижу я в тебе? Премену чудную я ныне обретаю: Вздыхаешь, слышачи слова сии? Семира Вздыхаю. Я к сыну твоему любовию горю, Но множество препятств своим утехам зрю. Моя неволя сим супружеством минется, А брат мой навсегда в неволе остается. Олег В неволе, какову имеет ныне он, Недостает ему единый только трон. Семира Для гордыя души, коль скипетра лишиться, Уж не останется, чем больше веселиться. Он чаял по отцу корону получить. Олег Ея уже ему ничем не возвратить. Семира А мне, о нем крушаясь в вздыханиях бессметных, Удобно ли предстать пред олтари бессмертных И, вместо жалобы, им сердце принести, Чтоб узами его священными сплести С тем сердцем, коим нам все бедствия настали, Которым в град вошли народные печали? Удобно ль тамо мне к веселию предстать, Где горький долг велит мне слезы проливать И, утоляя гнев творцов судеб несчастным, Просить конца бедам со стоном повсечасным? Олег Тому, кто чтит тебя и держит так, как дщерь, Ты тако, дерзкая, ответствуешь теперь? Обманут ты, мой сын, к Семире жар имея! Я вижу твоего перед собой злодея! Семира Ах, если б я ему злодейкой быть могла, Колико бы, Олег, я счастлива была! Он скоро бы узнал своей премену части: Я б сыну твоему, творцу нам злой напасти, Давно кинжалом грудь... ЯВЛЕНИЕ II Олег, Семира и Ростислав. Ростислав всходит на театр, когда Семира последние полтора стиха говорити стала. Ростислав Забыв мою любовь, Воспоминай вражду и лей противну кровь, Коль неприятелей в числе меня считаешь И победителя в тирана претворяешь, Употребляй против меня неправу месть! Лети из мысли вон, надежды злая лесть! На что, надежда, ты мой разум услаждала, На что ты страсть мою вседневно умножала! Нашла отмщение, Се мира, ты, нашла, - Ты в мысли вкралася и в грудь мою вошла. Рви сердце, утесняй страдающий дух в теле И, если думаешь, что смерть сего тяжеле, Губи и умерщвляй, коль я тебе немил! Каким ударом рок несчастного сразил?! Твои ль глаза меня, жестокая, искали? Твои ли в верности мя речи уверяли? Прошел сей сон, и все то был один обман! Кто больше, небеса, она иль я тиран? К сражению их войск я был подвигнут честью, А от нея сражен презрительной я лестью. Семира Не таково ко мне почтение имей И добродетели не трогай ты моей! Не тщетно зрение твое тебя прельщало: Вещал язык мой то, что сердце ощущало. Ростислав Где ж делась та любовь? Семира Поднесь во мне она, Да ты не льстись, чтоб я была твоя жена. Я знаю, что о ней я твердо уверяла, Но отменяю ль то, что прежде я вещала? Любовнице своей ты вечно будешь мил, Но жар наш суетно желанье согласил. Не буду, Ростислав, супругой я твоею, Однако никогда не буду я ничьею, Ничьей не буду я, и быти не могу. А что тебя люблю, ты знаешь, я не лгу. Тебе мой нрав знаком, притворства я гнушаюсь И в лести никогда ни с кем не упражняюсь. Любить и не любить не в воле состоит, Но в воле то моей, что делать надлежит. Меня колеблет страсть, меня любовь терзает, Но ум мой должности своей не преступает. От огненной любви вся кровь во мне горит, Однако в мыслях то премены не творит. Сей жар мои беды стократно умножает, Он ныне на меня природу воружает. Я более себя любовника люблю, Оставший мой покой совсем уже гублю; К великодушию я только прибегаю И гордостью души то все превозмогаю. Ростислав Нет мер, княжна, нет мер мученья моего. Семира Мое мучение жесточе твоего. Олег Когда ты истину о страсти объявляешь, Произволением ты собственным страдаешь. Оставь суровое ты мнение свое, Скончай сугубое страдание сие. Восприими, княжна, ты мой совет полезный. Ростислав Коль хочешь, чтоб к твоим ногам пал твой любезный И для забвенья дел, чем он тебя смущал, Твои, дражайшая, он ноги целовал, Я пасти пред тобой в сию готов минуту... Семира Ничем не умягчишь свою злодейку люту. Достойна ли я, князь, покорства такова? Напрасно тратишь ты толь нежные слова, Напрасно только дух они во мне тревожат И, множа пламень мой, мои болезни множат. ЯВЛЕНИЕ III Олег и Ростислав. Ростислав В несчастный день я стал тобою вспламенен, От красоты твоей весь разум мой смятен! Олег Мой сын, ты сей красой поранен необычно, Но малодушным быть герою неприлично. Воспомни мужества великие дела, Для коих в свет тебя природа извела, И как рука твоя в народы смерть метала, Когда с твоим мечем здесь грозна смерть летала. Не для любви рожден, рожден ты для побед. Ростислав Не для, не для любви, для нестерпимых бед! Что подражаю я тебе, зрел свет недавно, Под властию твоей сражался я преславно. Не устыдишься ты, что я рожден тобой, В день брани зрели все, что ты родитель мой. Какой порок, когда герой в любови тает, Коль меч в его руке весь Север устрашает? Когда б герой умел от красоты спастись, Куда б над смертными он мог превознестись! Ужасно мужество великих душ во брани, Но всякий человек дает природе дани. Бессилен я против Семириных очей. Я вижу, государь, что я угоден ей, И помню от нее приятствы полученны, Толь радостные дни не могут быть забвенны. Я бедство всякое легко бы мог стерпеть, А сей мне горести нельзя преодолеть. Немилосердая Семира, ты не чаешь, Что ты жесточе всех тиранов мя терзаешь! А если ведаешь то точно, как терплю, О боги, для чего я так ее люблю?! ЯВЛЕНИЕ IV Олег, Ростислав и Витозар. Витозар (Олегу) Перед глаза твои Возвед предстать желает. Олег Представь его! Витозар (немного отошед) Войди! Олег повелевает. ЯВЛЕНИЕ V Олег, Ростислав, Витозар и Возвед. Олег (Возведу) Что хочешь мне сказать? Возвед Народ на тя встает И на тебя в сей день с оружием пойдет, Которого в лесах премножество хранилось, Днесь войско на тебя совсем вооружилось. О учреждении там собранных полков Князь вести ждет со мной и в брань идти готов. Я первый к сей войне со князем устремлялся, Но после - твоего я гнева убоялся И предприял тебе усердие явить. Олег (Витозару, указывая на Возведа) В сей час вели сего злодея ты казнить! Возвед За так великую мою к тебе услугу? Олег Не будешь верен мне, коль ты неверен другу. Когда б ты был мой раб, тогда б сию ты весть По должности своей мне должен был пренесть, Но князю сродник ты и жил при нем в свободе, Не ставил я тебя невольником в народе. Возвед Став винен, государь, раскаянье творю И заблуждение свое я ясно зрю. Олег Не заблуждение, свое бездельство видишь. Ты гнусен предо мной, коль чести ненавидишь. (Витозару.) Отдай его на смерть. Возвед О прегорчайший час! ЯВЛЕНИЕ VI Олег и Ростислав. Олег А ты введи сюда восставшего на нас И пленником представь! Ростислав Твоей противясь власти, В неисходимые низвергся он напасти. ЯВЛЕНИЕ VII Олег (один) Вот воздаяние за милости к нему! Ты сам причина днесь несчастью своему. Доколе гордый враг совсем не истребится, В стране сей Игорев престол не утвердится. Неблагодарный князь и дерзновенный раб, Опасен граду ты, колико ты ни слаб! Искореним врага... искореним, вещаю, А в сердце я своем уже его прощаю! Когда бы у тебя я тако был в плену, Оставил ли бы ты такую мне вину?! Надежна жизнь твоя, ты если покоришься, И смерть твоя близка, хоть мало возгордишься. ЯВЛЕНИЕ VIII Олег, Ростислав, Оскольд и воины. Олег Ты тщетно предприял быть князем сей стране, Лишь другом быв моим, стал ты злодеем мне. Я мыслил о тебе так склонно, как о сыне, И в воздаяние вражду я вижу ныне. Все милости забыв, которы ты имел, Ты встать против меня хотел, Оскольд?.. Оскольд Хотел. Олег Проси прощения, пади передо мною! Оскольд Коль меч мне в грудь вонзишь, паду перед тобою, Но прежде никогда! Олег Днесь смерть тебе грозит. Оскольд Величества души она не поразит. Олег Ты тако, дерзостный, Олегу отвечаешь! Или мучения при смерти ты не чаешь? Оскольд Простри к мучительству немилосердо власть, Все легче, нежели перед тобой мне пасть. Что предан я тебе, ликуя в пышном чине, Благодари моей несчастливой судьбине! С мечем пред войсками я б дал тебе ответ, И раздался бы он во весь пространный свет. Олег Ты в мысли, гордый враг, свирепство мне вселяешь И щедролюбие мне в сердце утоляешь. Еще я время, князь, теперь тебе даю На размышление спасати жизнь твою. Изменником своим, преступник, ты обманут, И пленники тебя здесь жива не застанут, Когда прощения не станешь ты просить, И казни лютыя отважишься вкусить. Полки мои на брань в сей час вооружатся, Невольники мои в оковы возвратятся. (Ростиславу.) Помедли ты с ним здесь, я войски учрежу И милость или суд Оскольду покажу. Потом пойдем с тобой за град отселе прямо. Оскольд О том лишь я стешо, что я теперь не тамо! ЯВЛЕНИЕ IX Оскольд, Ростислав и воины. Ростислав Всей силой тщишься ты Олега раздражить И тщетно ты, мой друг, не хочешь больше жить. Отъяты способы тебе сопротивляться, И должен части ты своей повиноваться. Оскольд Я жизни своея уж больше не брегу, А пасть ни перед кем из смертных не могу. Ростислав Суровости такой не требует геройство, Не мужества она - отчаяния свойство. Чтоб сделал подлость ты, совета не даю; Умеренностию спасай ты жизнь свою. Олегу, знаешь ты, свирепство необычно, - Ответствуй своему ты счастию прилично. Оскольд Не робость днесь меня в отчаянье ввела, Но предприятые похвальные дела, Которы мерзкою изменою открылись. Ростислав Когда ж намеренья твои не совершились, Так больше для чего в упрямстве пребывать? Оскольд Покорствуй, кто рожден рабеть и унывать. Не поколеблется ничем мой дух вовеки, Не робкие богам подобны человеки. Хотя ужасною судьбиной я сражен, Не малодушие я чувствовать рожден. Природа мя на то произвела толь тверда, Чтоб показать на мне, что часть немилосерда Во всем стремлении свирепости пролить Великодушия не может утолить. Довольно ль, небеса, в гонении жестоком, Несчастный, искушен нежалостным я роком?! Всего лишен, что льстить могло на свете мне: Зрю пленником себя в родительской стране, Все то сношу, на казнь без трепета взираю И двери вечности бесстрашно отпираю. О вечность! Ты рубеж всем светским суетам, В тебе одной я зрю конец своим бедам: От нападения судьбы ожесточенной Убежище лишь ты души моей стесненной! Ростислав Живи хотя уже ты для своих друзей, Для просьбы моея и для сестры своей! Оскольд Коль дружбы пленника ты, князь, не презираешь, Когда честных людей и в узах почитаешь, Не трать напрасно слов к покорству мя привлечь: Не действует твоя в моем рассудке речь, Советований я ничьих уже не внемлю, Без пользы свету жить - тягчить лишь только землю! Лишився скипетра, мне свету чем служить? Я добродетель здесь хотел восстановить, Возобновить златой век радостей во граде, Лукавство выгнать вон и заключить во аде. А ныне, если бы толико подл я был, Чтоб жизнь поносную я чести предпочтил, На утесненную взирая добродетель, Бед подданных своих я б только был свидетель. Претяжко бедного, гонима сильным, зреть, Коль варварства сего нет сил преодолеть! Несноснее еще отечество зреть в стоне И видеть своего врага в своей короне! Ростислав Что буду делать я?! Не внемлет ничего. Не презирай, о князь, прошенья моего! Мой друг, любезный друг, не отрицай совета, Премены счастия суть свойства здешня света. ЯВЛЕНИЕ X Олег, имея в руках бумагу, Оскольд и Ростислав. Олег Ужели ты свое упрямство преломил? Оскольд И ныне я таков, каков доныне был. Олег Погибель я твою еще остановляю И щедролюбие еще тебе являю: Иль милость, или смерть не медля избери! Оскольд Смерть! Олег В лютости своей умри, злодей, умри! (Воинам.) В темницу, воины, отсель его помчите И тамо в крепкие оковы заключите. Оскольд Когда я пленник твой, когда мой рок таков, Все сносно мне уже, на все идти готов. О град несчастливый! Сестра моя любезна! Простите! Жизнь моя вам стала бесполезна! ЯВЛЕНИЕ XI Олег и Ростислав. Ростислав Хоть для меня спаси несчастного сего... Олег И милости к нему не внемлю ничего. Иное думай ты, не в просьбах упражняйся И к утру в ночь сию на брань уготовляйся! В сей день воинских дел не можем мы зачать, А ежели зачнем, не можем окончать: Светило дневное уже спустилось низко, И восхождение луны на град сей близко. Но прежде, нежели мы брань начнем творить, Велю на площади Оскольда умертвить. Всем ясно объявит о мне бумага эта, Что я за смерть его не дам богам ответа. Ростислав Склонися, государь, к прошенью моему!.. Олег Не раздражай меня, или предай ему! Ты смел передо мной, моей противясь воле. Оставь меня, являй свое ты смельство в поле! ЯВЛЕНИЕ XII Олег (один) Престанешь приводить Олега ты на гнев. Смерть косу вознесла, разверзся адский зев. Я милости казал тебе в своей досаде, Ступай, ищи венца и скипетра во аде! (Садится Оскольду смерть подписывать.) Умри! Умреть тебе, конечно, надлежит!.. Но отчего ж теперь рука моя дрожит?! Умри!.. К чему себя всей силой принуждаю? Позорно кончить жизнь Оскольда осуждаю, Трепещет сердце, кровь, волнуяся, течет, И мысль от ярости мя к жалости влечет. Воображения терзают мя различны, И чувствуя в себе премены необычны. О правосудие! Ты душу подкрепи И разны мнения в одно совокупи! Исчезни, жалость, ты умолкни, милость, ныне, И не противьтеся Оскольдовой судьбине! Исполню то; нельзя Оскольду больше жить. (Подписывает.) К чему отважился я руку приложить?! Оскольдова глава от тела отделится!.. Нет! Гнев хоть праведен, жестокость утолится. (Раздирая указ. Восстает.) Я снисходителен, ты гордостью надут... Спасенья нет тебе, хотя отсрочен суд! Нельзя того простить, кто так себя возносит И, винен будучи, прощения не просит. Когда бы пленником тиранским чьим ты стал, В упрямстве б он тебя по удам растерзал, А я своим врагам дал прежнюю свободу И быть хотел отцем плененному народу. ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ ЯВЛЕНИЕ I Оскольд (в цепях) Вот для ради чего я мужеством кипел! Кто столько горестей и в долгий век терпел?! Оковы я ношу в том доме, где родился, Где рос в величестве и царствовать учился! А ты еще на мя, о солнце! мещешь свет! И дом, сей дом на мя еще не упадет! Вот мной желанная с младенческих лет слава! Вот счастие мое, вот скипетр и держава! Что медлишь, смерть, когда противен я судьбе? О небо, вынь мой дух! Я мерзок сам себе. Но что сестры своей я здесь не обретаю? Увы! На что, на что я зреть тебя желаю?! Увижу токи слез, текущи из очей, И поколеблется дух в крепости моей. Мучительная жизнь! На что тебя имею? На жертву моему свирепому злодею, Который у меня, что было, все отняв, Стремится пременить впоследок мой и нрав. Все может рок отнять во времена дней гневных, Все отнял у меня, но кроме сил душевных. Ты, войско, ждешь меня, собравшися в лесах, Но повелитель твой в темнице и цепях... Умрет на площади!... Не медлите, разите, Спасите мой живот иль смерть мою отмстите! ЯВЛЕНИЕ II Оскольд и Избрана. Оскольд Куда несчастная пошла сестра моя? Избрана Ждала, чтоб ты предстал перед глаза ея: У Ростислава то Семира испросила И в нетерпении к темнице поспешила, Чтоб Ростиславом там исполнен был приказ: Во ожидании ей днем казался час. Но се она. ЯВЛЕНИЕ III Оскольд, Семира и Избрана. Семира На тя ль в сем виде я взираю, Возлюбленный мой брат! Оскольд В оковах умираю. Ты слышала, что мой конец уже приспел?.. Семира А ты на мя, Перун, еще не мещешь стрел?! Земля мне пропастей еще не разверзает, И в жилах кровь моя еще не замерзает. Затьмитесь, солнечны лучи, передо мной! Всего, о рок, всего лишаюсь я тобой! Возлюбленный Оскольд!.. Оскольд Уж нет того нимало, Что б нас хоть искрами надежды освещало. Без избавления наш город побежден, Ты - вечно пленница, я - к смерти осужден. Семира Ты к смерти осужден?! Мой брат умрет поносно?! Я много бед несла, еще то было сносно. Не ложная о том прошла по граду весть - Ты к смерти осужден! Возможно ли то снесть?! Оскольд Как счастие против меня стремится злобно, Сказал ли Ростислав о том тебе подробно? Семира Через Избрану он со мною говорил И бедство мне твое смешенно объявил. От плачущих сих глаз он образ свой скрывает И больше пред меня предстати не дерзает. Оскольд Известна ль ты, когда быть подлым захочу, Что смерти косу я взнесенну отврачу? Олег сулит мне жизнь оставить непременно. Но потеряю ль то, что мне неоцененно?! Желает, чтобы я прощения просил И пал к ногам его. Семира Чтоб брат мой приключил Себе и мне сей стыд?! Оскольд Что ж ты повелеваешь? Семира Умри, коль только в том спасенье обретаешь! Кончай, любезный брат, несчастну жизнь свою! Оскольд Достойну зрю себя - тебя, сестру мою. Семира И в злополучии тебе лишь только равну. Имела низость я сама, но не бесславну. Как Ростиславом здесь повергся Киев трон, Я пала перед ним и испускала стон, Но не о жизни я тогда пред ним стенала: Пощады своему народу испрошала. Хоть горек был тот день, сей горше мне стократ. Навек лишаюся тебя, любезный брат! Навек лишаюся!.. О доля жизни вредной! Ты мне велела все почувствовати, бедной! Беды, колико льзя на свете их сыскать, Велела в младости все сердцу испытать! Ужели ярости твоей ужасна сила Великодушие Семиры искусила? Хоть в подлости себе спасенья не ищу, Но страх меня объял, дрожу и трепещу. Как мысли гордые вверх славы ни стремятся, Из глаз потоки слез неволею катятся. Геройских разум душ хоть и крепит меня, Но сердце вопиет ко страждущей, стеня: "Разверзлась бездна бед, а ты еще не рвешься! Иль ты без жалости с Оскольдом расстаешься? Навеки от твоих отъемлется он глаз И видишь ты его уже в последний раз!" Оскольд Пускай свирепствует, как хочет, доля злобна, В великодушии Оскольду будь подобна! Отъяти мой живот покоена смерть спешит, Меня смущает то, однако не страшит. Терпяще сердце мне и в крайности послушно. Терпи и подражай ты мне великодушно! Семира А больше мне тебя не зреть уже вовек! Оскольд Не вечно в свете жить родится человек, Но вечно будет тот иль очень долго славен, Кто в злополучии и в счастии был равен. В сем случае яви, что ты сестра моя! Семира Довольно днесь еще великодушна я. Судьба свирепство все из ада испустила, А я всей памяти еще не погубила. Оскольд Гони свою тоску! Уныния беги И ради ты меня печаль превозмоги! Сей жертвы от тебя одной Оскольд желает, В надежде сей он казнь и смерть уничтожает. Семира Когда я сим тебя удобна облегчить, Потщуся скорбь свою я в сердце заключить. И если слабости безвинной ненавидишь, Так мужество еще в сестре своей увидишь. Оскольд Определению покорствуя небес, Смотри на смерть мою без стона и без слез, Пребудь в сей твердости, котору обещаешь! Ты казни моея жестокость уменьшаешь. Коль жалость от меня ты тщишься отвести, Спокоен от тебя иду на смерть... Прости! Семира Теперь мне, ах, теперь потребно укрепляться! Но льзя ли в бодрости навек с тобой расстаться?! (Падает в руки к Избране.) Оскольд Сего к несчастию недоставало мне, Чтоб слабость при конце явил я сей стране. Случаи лютые того еще желали, Чтоб, умирающа, меня все робким звали! Хоть крови своея во мне не обесславь! Не возмущай меня и честь мою оставь! Внемли прошение! Ты мужество отъемлешь! Скрепись хотя на час!.. Ты слов моих не внемлешь! Воспомни ты теперь, воспомни, чья ты дочь! Семира Закрой мои глаза скорей, о вечна ночь! Оскольд Так нас прощание лишь больше огорчает, Прервем его! Твой брат богам тебя вручает. Семира Постой! Не стану я, не стану я стонать. Оскольд В сем слова своего не можешь ты сдержать. ЯВЛЕНИЕ IV Семиpa и Избрана. Семира Что можно вобразить поносной смерти зляе?! По Ростислава ты беги, беги скоряе, Скажи ему, чтоб он тотчас ко мне пришел! ЯВЛЕНИЕ V Семира (одна) Еще ли ты, мой дух, не много претерпел?! Во всех странах моя надежда окончалась. В тебе, любовь, тебе одной она осталась! О страсть, и ты тоски мне много подала. Ты, пленницу, меня вторично в плен ввела И, усугубивши всегдашнее стенанье, Ввела в отчаянье и множила желанье. За сделанное зло мне благом отплати, А страшный облак сей от града отврати! И если вы, судьбы, Оскольда поразите, Так от поносныя кончины свободите! Прежесточайшее терзанье терпит дух. Как буду я внимать пронзительный сей слух, Что брат мой принял казнь?! И, мысля то, страдаю. На тя, любовь, на тя надежду возлагаю! ЯВЛЕНИЕ VI Семира и Ростислав. Семира Где жар твоей любви? Где к другу днесь приязнь? Оскольд выводится прияти смертну казнь, А ты к мучительству Олега допускаешь! Ростислав Или ты гордости Оскольдовой не знаешь? Олега силою ко гневу он влечет, И просьбам за него уж больше места нет. Я просьбы приносил. Чего ж я тем достигнул? Лишь ярость на себя родительску подвигнул. Твой брат препятствует его щедроте сам, И способа уж нет его избавить нам. Умрет Оскольд, умрет, коль он не покорится. Семира В кровь подлу кровь его ничем не претворится, А ты не приводи чрез просьбу в гнев себя: Не сей я помощи желаю от тебя. Ростислав Я способа спасти его не обретаю. Семира В сей крайности к твоей любови прибегаю. Хотя препятствуют случаи ныне нам, Как я тебя люблю, ты ведаешь то сам. Хотя тебе во мне суровство и казалось, Но сердце никогда мое не отменялось. Ты видишь, для чего я брак пренебрегла. И что б иное я ответствовать могла? За всю мою любовь, коль любишь без обману, Исполни ты мне то, о чем просить я стану! Вообрази себе, как тяжко умереть Тому на площади, кто в свет рожден владеть, Где он хотя и жил в пленении, в неволе, Но где его отец на славном был престоле. Ростислав Благодарю богов, мне жалость не чужа. Но что мы сделаем, с тобой о нем тужа? Я знаю, смерть его нас вечно разделяет, От мысли сей мой дух совсем ослабевает, Лишаюсь в друге я и той, кого люблю, Но что я к помощи его употреблю? Не вижу способа к Оскольдову спасенью, Ни к вожделенному с тобой соединенью. Когда ж совокупить ничто не может нас, Любовь, настала ты в презлополучный час! Семира Когда исполнишь ты Семирино прошенье, Так, может быть, найдешь ты сердцу облегченье. Ростислав Чего желаешь ты, драгая, от меня? Семира Смутив мой весь покой и сердце полоня, Коль подлинно о мне подобно воздыхаешь, Яви мне ту любовь, котору ощущаешь, И выпусти отсель Оскольда ты за град. Ростислав Ты хочешь в сердце мне сей смертный влити яд?! Чем виней я тебе? Что сыщешь в оправданье, Что ты мне делаешь такое наказанье? Мою ты славу всю стараешься затьмить. На то ль, княжна, тебя, на то ль я стал любить? Отечеству мной ввек не будет озлобленья, - Никак нельзя сего исполнить повеленья. Семиpa Так вся моя теперь надежда отошла! И в Ростиславе я врага себе нашла! Довольно страсть твоя к Семире изъясненна: Се мзда за сей мне жар, которым я разжжена! Ты тщишься вражество ми ну вше возвратить И за любовь мою дни вечно прекратить. Твой жар ко мне исчез, ты стал совсем превратен, А ежели мой взор еще тебе приятен И клятвы памятны, что мнимой красотой Ты будешь полонен моею лишь одной, Избрав достойною себе меня едину, Смягчи, о Ростислав, смягчи мою судьбину И покажи мне то, колико я мила, Что правильно тебе я сердце отдала И что в несчастии я счастлива тобою! Я дважды чрез тебя лишилася покою: Тобой наш пал престол, тобой, жестокий, я Взята в пленение из славы своея. Ты взор и дух ольстил и из врага стал другом, Любовником мой дух нарек тебя, супругом. Склонившие к тебе, и пуще я рвалась, Что с счастьем страсть моим несходная сплелась. Все грусти от тебя, несчастная, имею. Склонися к жалости, коль я тобой владею! Зри слезы на лице любовницы своей, Зри бледность, зри, мой князь, смущение очей, Взгляни на трепет мой! Душа моя страдает, Кровь стынет, меркнет ум, и глас ослабевает. Захочешь ли в сей день меня ты мертву зреть? Не дай, дражайший князь, Семире умереть! Почувствуй своея возлюбленной мученье! В тебе осталося одном мое спасенье. Ростислав Ты рвешься, а меня еще жесточе рвешь. Не льстися, и во мне спасенья не найдешь. О горькие часы! Болезни выше силы! Прелестные глаза, на что вы мне толь милы! Умрет в сей день твой брат, и нет надежды нам. И если ты умрешь, умру с тобою сам. Лишенну мне тебя, противно все на свете. Семира Предвозвестил ты смерть, жестокий, в сем ответе. Отец твой - мой тиран. Подобен будь ему! Ты - враг мне, а еще мил сердцу моему! Вы, ах, свидетели, отечески чертоги, Вины моей пред ним! Оставьте то мне, боги, Что прелютейшего мучителя люблю! Не хочет помогать, когда живот гублю! Когда ты вскинешь взор на мя, души лишенну, И мниму красоту увидишь помраченну, Заплачешь, может быть, над телом восстеня, Но плачем ты уже не возвратишь меня. Ростислав За невозможное я стражду исполненье! Велишь тягчайшее творити преступленье, Против отечества мя тщишься вооружать! Ах, можешь ли меня безвинно поражать? Не медли, вымышляй, какие хочешь, казни, Я все приять готов, не чувствуя боязни. Но коей заслужил я то себе виной, Чтоб мертвою тебя мне зрети пред собой? Когда свою красу и младость погубляешь, Так ты мою любовь совсем уничтожаешь. Невинен пред тобой, Семира, я ни в чем, Не лестью вшел во град, я град сей взял мечом. Не лестью получил и сердце я желанно, - За искренность мою оно тобой мне данно. Семира Коль сердца моего достоин хочешь быть, Так узы должен ты Оскольду разрешить. Не верю без того, что я тебе угодна. Ростислав Я вижу, что любовь моя с твоей несходна, Я всякий час готов за честь твою умреть, А ты в бесславии меня стремишься зреть. Не будет от меня отечеству измены, Я буду защищать до гроба здешни стены. Семира Коль, варвар, я тебя бессильна умягчить, Коль хочешь живота любовницу лишить, Что медлишь? Умерщвляй, повергни чувств лишенну! Пролей, мучитель, кровь, тобой воспламененну! Ни малой жалости ко мне не ощущай, Руби, вскрой грудь мою и сердце растерзай, В котором пребывал твой образ непрестанно И кое в животе ты мучил несказанно! Насыться, насладись моею днесь тоской! Вынь меч: пронзи!.. Ростислав Княжна!.. Семира (выхватив меч из ножен его) Зри мертву пред собой... Ростислав (бросаясь к ней и став на колени) В меня сей меч вонзи, конец соделай страсти! Мне он победу дал, лишил Оскольда власти, Он кровью обагрен народа твоего, И он вина тебе несчастия всего... Семира И он соделает всему конец несчастью. (Возносит руку, чтоб заколоться.) Ростислав (в самой скорости восстав с коленей и удержав руку ея.) Не спорю больше я с своею лютой частью: Твой брат освобожден. Семира (отдав ему меч) Мой князь, отныне я, Как брань ни кончится, по самый гроб твоя. Ростислав Коль буду побежден, пойду в мрак вечной ночи, И уж меня твои не будут видеть очи. Семира Спокойства моего не разрушай ты вновь! Иль мыслишь ты, снесет моя к тебе любовь Погибель верного любовника Семиры, И буду возводить на солнце очи сиры? Когда ты острый меч подымешь на себя, Представь себе тогда, как я люблю тебя, Что жизнь моя навек с твоею сопряженна И что не буду я жива, тебя лишенна. Поди, невольника из града испускай И жизнь мою в своей ты жизни сохраняй! ЯВЛЕНИЕ VII Ростислав (один) Что сделать, Ростислав, ты ныне предприемлешь? Ни рассуждения, ни мужества не внемлешь. Ты, страсти следуя, противишься ему И хочешь изменить народу своему. Отечество мое! Отечество любезно! Противу страсть тебя бунтует бесполезно. Не дам тебе, любовь, себя преодолеть. Но как возможно мне Семиру мертву зреть?! И думать страшно то, о жители небесны, К лютейшей казни мне глаза ея прелестны! О жалостная мысль! Свирепства нет во мне. Свирепства нет, злодей?! Ты - враг своей стране! Предатель, отмени ты злое обещанье! В бесчестие твое вперилося желанье. Я слышу глас небес, гремящих надо мной: "Разверзлась, Ростислав, днесь бездна под тобой. Для получения обычныя забавы Ты с самой высоты величества и славы К дну пропасти падешь. Противься красоте, Противься! Разорви, преступник, узы те, В которых стонешь ты и гибнешь преужасно!" Но тщетно вопиет мне небо велегласно. Возжженный в сердце огнь горит во всей крови. О должность, уступай ты место днесь любви! Терзай меня, любовь, когда в твоей я власти! О боги, есть ли что сильней любовной страсти?! ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ ЯВЛЕНИЕ I Семира и Избрана. Семира Уведомись, уже ль мой брат освобожден И во врата за град уже ли провожден? Боюся, Ростислав не отменил ли слова, И, ах, в мучение не ввержена ль я снова. ЯВЛЕНИЕ II Оскольд, Семиpa и Избрана. Оскольд Я вольность получил. Благодарю богов. В сей час, Семира, я иду против врагов, Иду избавить град и киевски границы. Еще хранится дверь Оскольдовой темницы, И воины меня притворно там стрегут, Но в сей они мя час за стены проведут И скроются лица Олегова со мною. Есть тайный путь отсель, пойду дорогой тою, Сберу свои полки и приступлю к стенам. Семира Восставьте, небеса, вы падшу славу нам! Оскольд Для горьких слез твоих имею я свободу, Ты мне спасение и целому народу. Великой должен я твоей любови мздой; Пусть будет Ростислав супруг, Семира, твой! Хотя намеренье победой окончаю, Хоть смертию своей, тебя ему вручаю. Коль будет часть моя и в сей мне день вредна, Во воздаянье ты останешься одна, Которое могу я сделать Ростиславу, Последуй своея ты склонности уставу! Семира Падением своим меня не возмущай И не такое мне спокойство предвещай! Я зрю перед собой тебя вооруженна, Отвсюду в сердце мне надежда вображенна. Я тщусь напасти все в веселье претворить, А ты старайся град Оскольду покорить. Не омрачай моих довольствий ныне боле. О небо, дай его мне видеть на престоле! Оскольд Зачем сюда я шел, я то тебе сказал. Семира Коль жар моей любви тебе свободу дал, Ступай отечества к преславной обороне! Оскольд Ты будешь зреть меня иль мертва, иль в короне. ЯВЛЕНИЕ III Семиpa и Избрана. Избрана Еще печали знак я зрю в твоем лице. Семира Я брата своего не зрю еще в венце. Кто знает, как сей день судьбина окончает? С одной страны меня природа устрашает, С другой - тревожит дух мучительная страсть. Известно, какова моя, Избрана, часть. Лишь только счастие перед меня предстанет, Надеждой усладит и вдруг меня обманет, Пронзая темноту, как молния в ночи Скрывает от очей мгновенные лучи. В опасности Оскольд, и Ростислав подобно. Хотя они друзья, геройство в брани злобно, И могут ли спасти от всех друг друга стрел?! Избрана Им будет памятно и средь воинских дел, Что ты тому сестра, любовница другому; Приложат силы все к спасенью таковому. Семира Когда в ужасный час кровава брань горит, О страсти, о родстве она не говорит, Но ежели они друг другом и спасутся, Живыми в плен они друг другу не дадутся. Они сказали то, я знаю нравы их: Один, как камень, тверд в намереньях своих, Не поколеблется в том, что он предприемлет, И, кроме мужества, иного он не внемлет. Другой, хоть нежное имеет сердце он, Но в крайности умрет, пренебрежет мой стон. Там только честь одна предписывает правы. Не вспомнят обо мне среди гремящей славы! Избрана Отбей печальные ты мысли от себя И жди веселия, смущенье истребя. Подай спокойствие терпящим скорби членам! Все в свете, что ни есть, подвержено пременам. Уже ты много дней несчастлива была. Семира На то меня и в свет судьба произвела, Живот мой так, как цепь, из многих бед составлен И, может быть, от них не будет ввек избавлен: Благополучие, в котором я росла, Которое, как прах, судьбина разнесла, Когда в моем уме себе воображает, Бесчисленны мои напасти умножает. ЯВЛЕНИЕ IV Олег, Семиpa и Избрана. Олег Твой брат и с стражею из града убежал, Он войско на меня не тщетно воружал, Но тщетно, может быть, со мною он сразится: Разгневанный Олег уж больше не смягчится. Твои то промыслы, что он отсель ушел, Но я не вижу в них твоих злодейских дел: Из той и ты, как он, родилася утробы, И к брату своему иметь не тщишься злобы. Хвалю еще тебя за дело таково. Лишь только знать хочу, кто выпустил его. Кого дарами ты, Семира, ослепила? Семира Свое богатство я тобою погубила И не могу дарить. Что ж ты вещаешь мне О брате, я того не зрела и во сне. Олег Скажи мне истину и не ответствуй ложно. Семира О чем не ведаю, того сказать не можно. Олег Упрямствуя, меня в жар гнева не введи И строгости мои, княжна, предупреди! По исполнении злодея крыть порочно И сожалеть о нем бесчестно и беспрочно. Когда ж не смыслишь ты о чести рассуждать, Так я тебе могу и наставленье дать. Что честно или нет, я это разумею, А научить тебя я способы имею. Семира Ты начал мне грозить! Или забыл ты то, Кто я и что меня не устрашит ничто? Когда мой брат спасен и войско наше в поле, Не ужасаюся твоей я власти боле. Ты хочешь научить меня о чести знать?! Старайся у меня ты лучше перенять! Не думай, что она со счастием спряженна И что противностьми быть может пораженна. Во злополучии никто хоть нам не льстит, Но добродетели, и молча, всякий чтит. Не мнишь ли, что наш пол к геройству неспособен И духу мужеску дух женский не подобен, Что устремляешься мя к трепету привлечь? Нет робости во мне, твоя бессильна речь. Олег Ты нудишь на себя Олега озлобляться. Льзя ль, боги, больше мне от гнева утоляться?! Не сих от пленницы Олег ответов ждал, Я прежде бытия Семиры побеждал, И у тебя мне жить учиться неприлично. Не тако пленникам ответствовать обычно. Не вспоминаючи о милости моей, На что надеешься ты в дерзости своей, И смельство таково далось тебе отколе, Подобно, как бы ты сидела на престоле? Не родом ты своим почтенна здесь, но мной. Лишь руку снять с тебя, ты будешь прах земной. Семира Хотя мне счастием судьбина тщетно льстила, Не прахом мя земным природа в свет пустила. Я - княжеская дочь, то ведает весь свет. Мне в милостях твоих нимало чести нет. Олег И милости мои уже позабываешь? Семира Коль ими ты меня почтенну быти чаешь, Не помню больше их. Олег Не помню их и я, Но помню то, что ты - невольница моя. Неблагодарная! Во мне отца ты зрела, А ныне я - твой враг, коль ты того хотела. Распространяйся, гнев, по сердцу моему, Не покажусь тобой тираном никому: Ты праведен во мне! А ты уже здесь будешь В ином почтеньи жить и гордость позабудешь. Семира Пошли мне, небо, смерть, лишь брат бы победил И град отеческий от ига свободил. ЯВЛЕНИЕ V Олег, Ростислав и Семира. Олег Теперь рассмотришь ты, теперь рассмотришь ясно, Что ты о ней вздыхал и мучился напрасно. Как ты ее мнил быть, она не такова, Открыта злоба в ней чрез дерзкие слова. Семира Я вижу то, что мне твой гнев приготовляет: Немилосерду казнь мне образ твой являет, Но, сколько я робка, ты будешь это зреть. Я - смертна; все равно, когда ни умереть. Тиранствуй, ежели душа твоя в то вникла! Не страшны муки мне, я к ним уже привыкла. Знай, волею моей избавился мой брат, Но знать не будешь ты, кем выпущен за град! Хоть сердце извлечи из тела можно злобно, Но вырвать тайны сей из сердца не удобно. Ростислав Коль ты отважилась свою вину сказать, На что уже тебе злодея укрывать? Олег Не скроешь. Воины! (Воины входят.) Ростислав Что делать начинаешь? Олег Сию противницу ты тщетно защищаешь! Ростислав Под образом ея свою я душу зрю, В несносном пламени Семирой я горю: Мой полон ею ум, живу на свете ею, Гнушаюсь без нея и жизнию своею. Ея и в славе я невольник красоты. Терзаючи ее, меня терзаешь ты. Она угрозы все внимает без боязни. Готовя казни ей, ты мне готовишь казни. Не можешь, государь, свирепства ей явить, Которым бы не мог ты сына уразить. Быть счастливы хотя надежды мы лишенны, Но наши с ней сердца навек соединенны. Олег Я все прощаю ей и ярость укрочу, Когда то сведаю, что ведать я хочу. Семира Не льстися тем, а я прощенья не желаю. Олег (Семире) Под стражу!.. Ростислав Я сыскать злодея обещаю, Лишь только укроти намеренье свое! Семира Опомнись, Ростислав! Олег Прощение твое, Хотя Семирино лице ему любезно, Во обстоятельствах опасных бесполезно. На что, любезный сын, мы тщимся побеждать, Когда предателям мы станем угождать. Ростислав Кого ты ищешь, сей предатель пред тобою. (Становяся на колени.) Олег О гневные судьбы! Семира Что сделал ты с собою! Олег Чего достоин ты? Ростислав С мученьем умереть. Олег Восстани! То, что рек, ты должен претерпеть. Семира Он - твой любезный сын, не будь свиреп ты сыну, Всему причина я, меня казни едину! Казни меня! Когда творити то возмнишь, Лютейшую ему ты муку учинишь. Он надобен тебе, он надобен народу. Мою возьми ты жизнь, коль отнял ты свободу! Будь милостив и мне, и сыну, и себе! Ростислав (Семире) Коль честию своей я жертвовал тебе, Охотно за тебя я жизнь мою теряю: Одним несчастием другое умеряю. Смотри, в какие ты меня беды ввела! Затьмила все мои похвальные дела! (Олегу.) Карай меня, карай, карай меня скоряе! На свете пребывать мне всех мучений зляе. Грызенье совести, раскаяние, стыд, Любовь к отечеству, твой гнев и грозный вид По всей моей крови яд смертный простирают, Колеблют весь мой ум и сердце раздирают. (Семире.) Почто твоею стал красою я прельщен?! Семира Почто и мой дух стал тобою возмущен?! Олег Единым, боги, мя вы сыном утешали, Различными его дарами украшали, Во младости своей он тьмой великих дел Желание мое далеко превзошел, Он взнесся, сколько мог герой когда взнестися, От имени его весь Север стал трястися, Но, - о плачевный день! - то все переменя, Героя, сына, все ты отнял у меня! Ростислав Без обличения я стражду нестерпимо, И имя днесь твое уже во мне не зримо. С горячностью твое почтенье погубя, Уже стыжусь теперь и зрети на тебя. Не сына шлешь на смерть - преступника, злодея! Суди и осуждай, щедроты не имея! Я - прежний Ростислав, низвергшийся в беду, Лишь тем, что к смерти я без робости иду. Олег Отдай свой меч. Поди отсель во мглу темницы! Ростислав (отдавая меч Олегу, который меч его отдает потом воинам) Се меч, расширивший отечества границы, Поящий кровию стран Киевых пески. Семира Сей лютой и тогда не знала я тоски! Олег Поди! Сейчас тебе последний час на свете, И смелость при конце яви еще ты в цвете! Коль правосудие тебя винит теперь, Неукротима смерть, отверста гроба дверь. Умри и заплати преступок тяжкий кровью! Семира Увы! Ростислав Но сниду ль в гроб с родительской любовью? Не вображаючи моих жестоких вин, Скажи, родитель мой, что я еще твой сын! Олег Как сердце днесь мое тобой ни раздраженно, То к вечной горести не будет мной забвенно, Ты - сын, но уж не тот, который прежде был, Хотя тебя люблю, как прежде я любил. Поди!.. Впоследние теперь тебя объемлю. Ростислав Сокрой с родительской любовью прах мой в землю! (Семире.) А ты, мучительный, печальный вид очам, Не сетуй, что злой рок сопротивлялся нам, И, помня то, что я любил тебя не ложно, Не плачь о том, чего переменить не можно! ЯВЛЕНИЕ VI Олег, Семиpa и Избрана. Семира (в самое то время, в которое Ростислав отходит, пред Олегом становится на колени) Зри гордости теперь Семириной конец! Любовник мой - герой, Олег - ему отец, Им град сей дан тебе, им я живу в неволе, Им Игорь царствует на пышном здесь престоле. Умерь, умерь свой гнев, свирепства не кажи И правосудие на милость преложи! Когда б нас боги так наказывати стали, В коликие вины пред ними мы впадали, Куда бы убежал от грома смертных род? В лесах ли б скрылся он, в горах иль в бездне вод? Последуй им и будь толь щедр, коль правосуден! Отцу ли к милости для сына зришь путь труден? Будь правый судия, но будь и человек! Представь себе, ты чей отьемлешь ныне век! Кого даешь на смерть?! Сей смерти я достойна, И мною толь твоя днесь участь беспокойна. Когда бы Ростислав очей моих не знал, По сей бы день еще невинен пребывал. От них отъемли свет! Прости любезна сына! Прости, о государь! Вины сей я причина. Олег (ее подымая) Мое несчастие причиною тому. Невинна в этом ты, что ты мила ему И брата своего от смерти избавляла, Ты должности своей уставы тем являла. Коль мужественна ты, сноси и ты, как я. Я жалость чувствую не меньше твоея. Семира Коль сердце на суде от жалости не тает, Так суетно она и в сердце обитает. Без заблуждения никто не проживет. Мы - смертны. Совершенств ни в ком из смертных нет. В суде, против бездельств имея сердце твердо, Взирай на слабости людские милосердно! Подвигнися хотя потоком слез моих, Тоской, стенанием и тьмой мучений сих, Которых груда мной, несчастной, обладает. Олег Зрит небо, что Олег равно тебе страдает; Но если не хочу пристрастия носить, Могу ль простить его?.. Престань о нем просить! Нам всем троим сей день стенания причина. (Хочет идти.) Семира Смягчися, государь! Олег Пришла его кончина. ЯВЛЕНИЕ VII Семира и Избрана. Семира О преужасный день! Ко смерти ль прибегу?! Отрады в животе сыскати не могу! Кого, Семира, ты, кого ты днесь теряешь?! Мой князь, ты мной, ты мной, несчастный, умираешь; Свое геройское ты имя превознес, И слава дел твоих гремела до небес, Но взор очей моих всего тебя лишает И славные дела с бесславными мешает! О бедственны часы! О гневны небеса! Дни младости моей! Зловредная краса! Кого я, бедная, свирепствуя, терзаю! Кому?.. Любовнику дверь гроба отверзаю! Избрана Нет помощи ему, хоть страждешь ты, любя. Не вображай себе, как он любил тебя. Семира Ты мнишь, что может быть, чтоб я когда забыла, Как он меня любил, как я его любила, Иль долго б без него могла я жить стеня! Нельзя не вображать!.. Не унимай меня! Страдай, моя душа, коль так определенно! На то ль, о сердце, ты любовью воспаленно?! ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ ЯВЛЕНИЕ I Семира и Избрана. Избрана Олеговы полки пошли из градских врат, И брат твой из лесов идет под самый град. Глас громких труб, шумя, повсюду раздается: В сей час меж войсками сражение начнется. Семира Еще ли князь мой жив? Увижу ль я его? Избрана О Ростиславе я не знаю ничего. Семира Стесненная душа, покинь ты томно тело! Последнее мое днесь счастье улетело, И жизни моея одна осталась тень. Немилосердный рок! Презлополучный день! Избрана Твой князь к тебе идет. ЯВЛЕНИЕ II Семира, Ростислав и Избрана. Семира Ты жив! Тебя ль я вижу?! Ростислав Но, ах, уже минут оставших ненавижу И только для того могу на свет глядеть, Что, видя свет, могу тебя на свете зреть. Коль брань сию Олег несчастно окончает И брат твой славою свободу увенчает, Я буду бедности людей своих виной. О небо! Я один виновен пред тобой, Прославь Олегову еще победой старость, На мне сверши ты казнь и праведную ярость! Семира Ты смерть поносную предпочитаешь мне? Ростислав В жестокой не хочу остаться я вине. Тот, в ком нет совести, в злодействии спокоен, А я на смерть готов, коль жизни недостоин. Семира Дух братним мужеством я лыцуся утешать, А ты стараешься надежду разрушать, И, мною толь любим, грозишь меня оставить. Когда Оскольда ты от смерти мог избавить, Избави и меня! Не отврати сих дней, В которы быть хочу супругою твоей! И если славою Оскольд войну скончает, Пускай и наше он веселье увенчает. Ростислав Прошли драгие дни веселья моего, Я радостей лишен до гроба своего. Не принуждай меня на свете ты остаться И, срамно живучи, бесчестием терзаться. Хоть принуждением меня ты днесь тягчишь, Но малодушие уж мне не приключишь, А если в вечный мрак последуешь за мною, Сразишь мя жалостно вторичною виною, И будет тень моя, из темной глубины На небо вопия, твои гласить вины: Что ты бесчестию мя страстью покорила, Что славу ты мою в бесславье претворила И, честь мою совсем в бесчестье пременя, Взяла свирепо жизнь два раза у меня. Семира На что мне в свете жить, коль в нем тебя не будет? Иль мыслишь ты, тебя Семира позабудет? Коль намеряешься ты сам себя убить, Жестокий, для чего ты стал меня любить? Ростислав Чтоб раздражить отца и преступить уставы, Предать отечество, лишиться вечной славы И, оставляючи себе в потомство срам, В презрении умреть к твоим одним слезам. Семира Любовь ко мне тебя преступком отягчила. Не спорю, я тебе все бедства приключила. Когда ж ты для меня в толики впал беды, Сними с напастей сих желанные плоды! Ты славу возвратишь, ты только расцветаешь. Воспомни, Ростислав, что ты Семирой таешь! Ростислав Кто добродетелен и стал преступник прав, Во беззаконьи тот не чувствует забав, Не услаждается ничем на свете боле. Последовав твоей несправедливой воле, Я честен, но в делах злодейских утоплен, Злодей, хоть к честному поступку я рожден, Любим к несчастию, гоним отцом достойно И не могу еще и умереть спокойно! ЯВЛЕНИЕ III Те же и воин с Ростиславовым мечом. Воин Народ, о государь, твой меч тебе дает, И войско к своему тебя спасенью ждет. Не медли и ступай, Оскольд уже во граде, Мы гибнем все теперь, родитель твой в осаде. Спаси его и нас! Ростислав (отходя) Или погибну сам. Семира Когда придет конец толь горестным часам?! ЯВЛЕНИЕ IV Семира и Избрана. Семира Пойдем, пойдем отсель мы в вышние чертоги И будем зрети то, чем мя накажут боги... Поди одна! Моих к тому не станет сил. Час брани мысль мою престранно разделил. Поди и принеси отравы в смертну рану. Кого, увы, из них оплакивать я стану?! ЯВЛЕНИЕ V Семира (одна) Нежалостливый рок с обеих стран шумит, С обеих стран на мя ужасный гром гремит. Где скроюсь, бедная?! Несчастливой Семире Убежища не знать во всем пространном мире. Кому теперь желать успеха я должна?! С одним я жаркою любовью спряжена, С другим произвела мя в свет одна утроба: Обоим я мила, они мне милы оба. В сей грозный час им век с победою сплетен, И тот из них умрет, кто будет побежден. Так можно ли на чем желание уставить, Иль праведной тоски хоть малу часть убавить? Что стражду я теперь в мученьях таковых, Вы винны в том, ах, вы, заразы глаз моих. К погибели моей природой вы мне данны, Герою в младости на бедства несказанны, А брат мой днесь от уз хоть вами и спасен, Но страшный облак сей еще не пренесен, Который крыл его: он душу угнетает И над главой еще Оскольдовой летает. Подайте, небеса, с победою ему Покой его сестре и городу сему! Пошлите к нам опять драгие дни свободы И, миром согласив противные народы, Позвольте царствовать Оскольду в сей стране И Ростиславовой супругой быти мне! О суетная мысль! На что меня прельщаешь? Ты, томно сердце, мне иное предвещаешь, И знаков нет тому, чего желаю я. Прямого счастия лишенна часть моя. Терпеть различные напасти я рожденна И, чтоб умножить их, любити осужденна. Но се во граде я смешенный слышу глас И слышу звук мечей. Пришел мой лютый час. Стон ближится, и шум победа умножает. Кого остр меч из вас, о князи, поражает! ЯВЛЕНИЕ VI Семира и Избрана. Семиpa Скажи, что сделалось?! Еще ли брат мой здрав, Восходит ли на трон? И жив ли Ростислав? Избрана О жизни их сказать нимало я не знаю, Вторичный только плен войск наших вспоминаю. Семира Когда не вижу я конца народных бед, Так брата моего, конечно, больше нет? Избрана Во многолюдстве я его не узнавала И только видела, что наша сила пала. ЯВЛЕНИЕ VII Семиpa, Избрана и Витозар. Семира Оскольд опять пленен? Но, ах, уж нет его! Не буду больше зреть я брата своего! Витозар Он жив еще... Семира Он жив? И хочет жить в неволе? Витозар Недолго будет он то чувствовати боле, Уже мечем пронзен... Семира Жестокий Ростислав, Возможешь ли ты быть передо мною прав?! Витозар Не обвиняй его, не мни о нем ты злобно И выслушай, княжна, печальну весть подробно. Семира О пагубная весть! О мой смущенный дух! (Витозару.) Пронзай сей вестию, пронзай Семирин слух! Витозар Твой князь сии слова в мои уста влагает, Он сам тебе открыть сие изнемогает. Разбив своих врагов и простирая гнев, Оскольд вломился в град, как раздраженный лев. Уж наше воинство почти плененно зрилось, Но Ростислав пришел, и счастье претворилось. Мы взяли верх, Оскольд стал скоро покорен И, сверженный с коня, был паче разъярен, Метался и рубил, но, близко плен свой видя, Свой меч вонзил в себя, живот возненавидя. Умрет, но столько он еще имеет сил, Что мог прийти к тебе. Семира Рок тако брань свершил! Се час желанного веселья и покою?! Навеки расстаюсь, Оскольд, уже с тобою! ЯВЛЕНИЕ VIII Те ж и Ростислав. Семира Ты славен стал опять, прошла твоя напасть. Не пременяется моя едина часть. Ростислав Когда страдаешь ты, и я тогда страдаю И скорбию своей тогда не обладаю. Люблю тебя сто раз я больше живота. Твоя, княжна, меня пленивша красота Твоими горестьми мя равно огорчает. Семира Какие мне беды судьбина приключает! Мой князь, дражайший князь, престань о мне жалеть! Дай праху моему без слез твоих истлеть! Ростислав Какие то слова?! Что слышу я, драгая?! Ты грудь мою теснишь, весь ум рассеевая. Преодолей себя, сноси тоску, сноси, Сноси, дражайшая, и жизнь мою спаси! Умерь излишество мучения сердечна! Ты гонишь в гроб меня, не будь бесчеловечна! ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ Олег, Ростислав, Семира, Оскольд, которого ведут два из его воинов, Витозар, Избрана и Олеговы воины. Семиpa Прежалостнейший вид! Смертельный сердцу яд! Несчастная сестра! Возлюбленный мой брат! (Бросается к Оскольду.) Оскольд Не возвратишь меня ни плачем, ни тоскою. Спокойся ты, а мне отверста дверь к покою. Не плачь и ободрись! Семира Могу ль не плакать я?! Оскольд (Олегу) Тебе дала, Олег, победу часть твоя, А мне моя судьба отверзла двери гроба, Должна прекращена теперь быть наша злоба. Будь к пленным милостив, отдай свободу им И храбрый сей народ соедини с своим! Ручаюся за них! Верь мне и будь в надежде, Что будут так служить, как мне служили прежде. Щедрота к пленникам есть выше всех побед, И милосердия ничто не превзойдет. Пленяет и тиран, когда судьбе угодно, А милостивым быть герою только сродно. Хотя сей горький час, что зрюся я в плену, И что зрю свет еще, стоная, и кляну, Но если мне не быть, прося, отриновенным, Я сей поставлю час часом благословенным. Исполни, победив, прошение мое! Олег Исполнится, Оскольд, желание твое. Когда б и в животе твоем Олег был волен, Хотя б, не царствуя, ты не был им доволен, Я все бы способы к тому употребил. Как много гнал тебя, так много я любил. Достоин в гордости ты был жестокой казни, А днесь достоин ты всея моей приязни. Но поздно в жалости гоненья преложить. Оскольд Я больше не могу и не желаю жить, Доволен, что народ не в узах оставляю, Что честь мою и их от ига избавляю. (Ростиславу, указывая на Семиру.) Ее вручаю я, любезный друг, тебе. Ты ей желаешь благ, колико сам себе. Венчайте жар сердец, живите неразлучно В согласии, в любви и ввек благополучно. Забудьте горести, которые прошли, И веселитеся! Вы счастие нашли. Стенаньем радости своей не разрушайте И только иногда меня воспоминайте. Ростислав Когда ты смертию отъемлешься у нас, Я радости своей не чувствую в сей час. Коликим горестям подвластны человеки?! Прости, любезный друг, прости, мой друг, навеки! Оскольд (Семире) А ты, сестра моя, не плачь, не плачь о мне, Но защищай людей в родительской стране, Которы с таковой нам верностью служили И кровь свою за нас со всей охотой лили! Предстательствуй за них!.. Мой дух отходит прочь, И тьмит в очах моих луч солнца вечна ночь. Прости! Семира О боги! Оскольд Ах!.. не рвись!.. Оскольд умирает и сносится. Семира Увы, лишилась, Лишилась брата я, и часть его свершилась! О мой любезный брат, оставил ты меня, И тщетно вопию, терзаясь и стеня, Стенанья моего ты более не внемлешь, В тоске моей уже участья не приемлешь! Рок, чью ты ныне жизнь свирепо пересек?! Прерви, плачевный день, и мой несчастный век! (Падает в руки к Избране.) Ростислав Дражайшая княжна! Семира Вся кровь во мне хладеет. Олег (Семире) Великодушие тобой да овладеет! Ростислав Сим жалким зрелищем смущен смертельно я: О небо, утоли тоску и скорбь ея, Скончай печальны дни, в которы мы терпели, И сделай, чтоб сердца в любви без слез кипели! Конец трагедии Примечания УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ Архивохранилища ГПБ - Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей (Ленинград) ИРЛИ - Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Рукописный отдел (Ленинград) Печатные источники Берков - Берков П. Н. История русской комедии XVIII века. Л., 1977 Избр. - Сумароков А. П. Избранные произведения [Вступ. статья, подготовка текста и примеч. П. Н. Беркова]. Л., 1957 (Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.) Известия - Известия Отделения русского языка и словесности Академии Наук. Т. XII, кн. 2. Спб., 1907 Письма - Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980 ПСВС - Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойного действительного статского советника, ордена Святой Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова. Ч. 1-Х. М., 1781 - 1782 Сборник - Сборник материалов для истории Императорской Академии наук в XVIII веке. [Издал А. А. Куник]. Спб., 1865, ч. II Семенников - Семенников В. П. Материалы для истории русской литературы и для словаря писателей эпохи Екатерины II. Спб., 1914 Синопсис - Гизель Иннокентий. Синопсис, или Краткое описание о начале словенского народа, о первых киевских князех, и о житии святого, благоверного и великого князя Владимира... 4-е изд. Спб., 1746 Предлагаемый вниманию читателя сборник драматических сочинений А. П. Сумарокова включает в себя тринадцать пьес. Отобранные для настоящего издания пять трагедий, семь комедий и одна драма далеко не исчерпывают всего, что было создано Сумароковым для сцены. Публикуемые произведения призваны дать представление о его драматургическом наследии в контексте формирования репертуара русского классического театра XVIII в. и показать эволюцию истолкования Сумароковым драматургических жанров на разных этапах творческого пути. Главными критериями отбора служили идейно-художественное своеобразие пьес и их типичность для сумароковской драматургической системы в целом. Многие пьесы Сумарокова появлялись в печати еще до постановки на сцене или вскоре после этого. Причем драматург постоянно стремился к совершенствованию текста пьес, приближал их к требованиям времени и вкусам зрителей. В 1768 г. он подверг коренной переработке почти все созданные им с 1747 г. драматические произведения и тогда же напечатал большинство из них в исправленном виде. Эта вторая редакция ранних пьес стала канонической, и в таком виде они были помещены Н. И. Новиковым в соответствующих (3-6) томах подготовленного им после смерти писателя "Полного собрания всех сочинений в стихах и прозе покойного действительного статского советника, ордена Святой Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова" (ч. I-X. М., 1781-1782). Второе издание (М., 1787) повторяло первое. Н. И. Новиков печатал тексты пьес по рукописям, полученным им от родственников драматурга, а также по последним прижизненным изданиям сочинений Сумарокова. Поэтому новиковское "Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе..." А. П. Сумарокова остается на сегодняшний день наиболее авторитетным и доступным источником текстов произведений драматурга. При подготовке настоящего сборника мы также основывались на этом издании. В частности, тексты всех публикуемых комедий Сумарокова, его драмы "Пустынник", а также двух трагедий ("Синав и Трувор" и "Артистона") взяты нами из соответствующих томов названного издания. В советское время драматические сочинения Сумарокова переиздавались крайне редко. Отдельные пьесы, зачастую преподносимые в сокращенном виде, входили в вузовские "хрестоматии по русской литературе XVIII века". По существу, первой научной публикацией указанного периода стал подготовленный П. Н. Берковым однотомник: Сумароков А. П. Избранные произведения. Л., 1957 (Библиотека поэта. Большая серия), включающий три трагедии: "Хорев", "Семира" и "Димитрий Самозванец". В сборнике "Русская комедия и комическая опера XVIII века" (Л., 1950) П. Н. Берковым опубликована первая редакция комедии "Пустая ссора" ("Ссора у мужа с женой"). Наконец, в недавно выпущенный издательством "Современник" сборник "Русская драматургия XVIII века" (М., 1986), подготовленный Г. Н. Моисеевой и Г. А. Андреевой, вошла трагедия А. П. Сумарокова "Димитрий Самозванец". Этим и исчерпывается число современных изданий драматических сочинений Сумарокова. Предлагаемая книга даст возможность широкому читателю более глубоко и полно ознакомиться с драматургическим наследием Сумарокова и русским театральным репертуаром XVIII в. Особое значение при публикации текстов XVIII в. имеет приведение их в соответствие с существующими ныне нормами правописания. Система орфографии и пунктуации во времена Сумарокова достаточно сильно отличалась от современных требований. Это касалось самых различных аспектов морфологической парадигматики: правописания падежных окончаний существительных, прилагательных, причастий, указательных, притяжательных и личных местоимений, окончаний наречий и глаголов с возвратной частицей -ся (например: венцем - вместо венцом, плеча - плечи; драгия - драгие, здешнява - здешнего, которова - которого, ково - кого; похвалъняй - похвальней, скоряе - скорее; женитца - жениться и т. д.). По-иному писались и звукосочетания в приставках, суффиксах и корнях отдельных слов (например: збираю - вместо сбираю, безпокойство - беспокойство, зговор - сговор, женидьба - женитьба, грусно - грустно, щастие - счастие, лутче - лучше, солдацкий - солдатский, серце - сердце, позно - поздно, юпка - юбка и т. д.). Написание союзных частиц не, ни, ли, со в сочетании с значащим словом тоже имело свою специфику. Нормой письменного языка XVIII в. считалось раздельное написание частиц с местоимениями и глаголами (например: ни чево - вместо ничего, есть ли - если, со всем - совсем, не лъзя - нельзя, ни как - никак и т. д.). В большинстве подобных случаев написание слов приводилось в соответствие с современными нормами орфографии. Правда, иногда представлялось целесообразным сохранение устаревших форм орфографии. На этот момент в свое время уже указывал П. Н. Берков в отмеченном выше издании "Избранные произведения" А. П. Сумарокова, касаясь воспроизведения текста трагедий. Специфика стихового строя трагедий диктовала порой необходимость сохранения отживших орфоэпических форм в правописании. Это касалось тех случаев, когда осовременивание орфографии могло привести к нарушению стихового ритма или сказаться на рифмующихся окончаниях стихов. Вот образцы сохранения подобной стилистически оправданной архаики правописания: "И бедственный сей боль скорбящия крови..."; или: "Идешь против тоя, которую ты любишь..."; или: "Прервется тишины народныя граница...", а также примеры рифмовых пар: хощу - обращу, зляй - удаляй, любови - крови, умягчу - возврачу и т. д. Иногда осовременивание старых норм орфографии может привести к искаженному пониманию заключенной в фразе мысли автора, как это мы видим, например, в следующем стихе из трагедии "Хорев": "Отверзи мне врата любезныя темницы", где прилагательное относится к последнему слову, хотя в произношении может быть воспринято как относящееся к слову "врата". И таких примеров встречается в пьесах достаточное количество. Вообще, при публикации текстов трагедий мы руководствовались текстологическими принципами, принятыми в указанном издании избранных сочинений А. П. Сумарокова, осуществленном П. Н. Берковым в 1957 г. Несколько иные принципы были приняты при публикации текстов комедий Сумарокова. Специфика этого жанра обусловливала установку на максимальное сохранение просторечной стихии языка комических персонажей. Только такой подход позволяет донести до современного читателя колорит речевого повседневного общения людей той эпохи. Это относится, в частности, к передаче отдельных форм окончаний существительных, прилагательных, деепричастий, отражавших старые нормы речевой практики, вроде: два дни, взятков, рублев, речьми, святый, выняв, едакой, пришед и т. п.; или к сохранению специфического звучания отдельных слов, как оно было принято в разговорном языке XVIII в., например: поимянно, сумнительно, супротивленье, бесстудный, генваря, испужаться, ийти, хощете, обымут и т. п. Мы старались также полностью сохранить просторечную огласовку иноязычных слов, воспринятых в XVIII в. русским языком, а также диалектизмы, вроде: клевикорты, интермеция, отлепортовать, енарал, провиянт; нынече, трожды, сабе, табе, почал, сюды, вить и т. п. Слова, значение которых может быть непонятно современному читателю, выведены в состав прилагаемого в конце "Словаря устаревших и иноязычных слов и выражений". С известными трудностями приходится сталкиваться и при освещении сценической судьбы сумароковских пьес. Несомненно, трагедии и комедии Сумарокова игрались во второй половине XVIII в. достаточно широко, входя в репертуар большинства русских трупп этого времени. Но сведения о деятельности даже придворного театра, не говоря уже о спектаклях крепостных театров и вольных русских трупп, носят в целом отрывочный характер. Поэтому сохранившиеся данные о постановках сумароковских пьес не гарантируют полноты знания о сценической жизни той или иной пьесы. Мы старались максимально использовать все доступные современному театроведению источники таких сведений. При подготовке издания, в частности при работе над комментариями, учитывались разыскания в данной области других исследователей: П. Н. Беркова, В. Н. Всеволодского-Гернгросса, Б. А. Асеева, Т. М. Ельницкой, Г. З. Мордисона, на что даются соответствующие ссылки в тексте примечаний. СЕМИРА Впервые - Семира. Трагедия Александра Сумарокова. Спб., 1768. Помещена Н. И. Новиковым в ПСВС (ч. III, с. 255-329; 2-е изд. М., 1787, ч. III, с. 255-329). Рукописный вариант ранней редакции трагедии в составе репертуарного сборника хранится в Национальной библиотеке в Париже (Department des manuscrits, Slave, 37). Разночтения опубликованы В. И. Резановым в статье "Парижские рукописные тексты сочинений А. П. Сумарокова" (см.: Известия, с. 146-159) и в Университетской библиотеке в Загребе (см.: Badatic J. Dvije sumarokovijeve tragedije u rukopisdma Zagrebacke sveudiШпе knjiznice. - Poseban otisak. SveuciliSte u Zagrebu. Filozofski fakultet. Zbornik Radova, knjiga 1, godina 1951, s. 296). Имелись переводы трагедии на французский и немецкий языки. В относящемся к 1770 г. и принадлежавшем А. Тормасову списке с французского перевода "Semire. Tragedie. Traduite du russe" (ГПБ, Фр. Q.XIV.71) указан переводчик - Мабдис. Кроме того, в каталоге отдела Rossica ГПБ зарегистрирован немецкий перевод, датированный 1762 г.: "Semira, em Trauer-Spiel" (см.: Письма, 200-201). Сочинена в 1751 г. Как и при создании первых трагедий, Сумароков обратился к эпохе Киевской Руси, почерпнув исторические сведения об основании Киева из "Синопсиса" (с. 24-25). Готовя первое издание пьесы, Сумароков в 1768 г. переработал ее (см.: Письма, с. 116). Драматург внес изменения в трактовку образа Олега. В первоначальной редакции пьесы Олег - князь Новгородский. В тексте окончательной редакции Олег - правитель Российского престола. В разработке драматического конфликта Сумароков воспроизводит коллизии, лежащие в основе трагедии П. Корнеля "Цинна" и оперы П. Метастазио "Титово милосердие", которые драматург хорошо знал. Впервые была представлена 21 декабря 1751 г. на сцене оперного театра в Санкт-Петербурге труппой Придворного кадетского театра (Камерфурьерский журнал 1751 года, с. 125; Ф. Г. Волков и русский театр его времени. [Сб. материалов.] М., 1953, с. 213). На протяжении второй половины XVIII в. неоднократно с успехом шла на сценах Петербурга и Москвы. Сохранились известия о шестнадцати постановках "Семиры" в указанный период. В этой трагедии роль Оскольда в спектаклях созданного в 1756 г. русского государственного публичного профессионального театра с блеском исполнял Ф. Г. Волков. Именно в этой роли Волков в последний раз выступал на сцене в Москве 29 января 1763 г., незадолго до смерти. Роль Ростислава в этом спектакле исполнял И. А. Дмитревский. Позднее в репертуар Дмитревского входили роли Оскольда и Олега. Об одном из таких спектаклей на сцене Московского вольного театра сохранилось свидетельство Н. И. Новикова в журнале "Пустомеля" за июнь 1770 г.: "Из Москвы. Г. Д.***, актер придворного российского театра, приехав к нам, столько наделал шуму, что во всем городе только и разговоров, что о нем; и подлинно, московские жители увидели в нем славного актера. Он играл в "Семире" Оскольда и всех зрителей пленил" (цит. по кн.: Сатирические журналы Н. И. Новикова, с. 264). Известно также о представлении "Семиры" на масленой неделе 1772 г. труппой воспитанниц Смольного монастыря (см.: Избр., с. 565). С. 190. И унывающей, подайте крепость мне! - дайте мне силы. И наша отдана им Игорю корона. - Согласно историческому источнику, которым пользовался Сумароков, захвативший Киев Олег назвал маленького Игоря, сына Рурика, правителем Киева. С. 191. Князь млад, отцу врученный Ростислава - то есть маленький Игорь, приведенный в Киев Олегом из Новгорода. Дир, младший брат его, погиб на ратном поле... - Согласно "Синопсису", Дир вместе с братом Оскольдом были умерщвлены Олегом. С. 209. Без пользы свету жить - тягчить лишь только землю! - этот стих был процитирован Н. И. Новиковым в предисловии к сатирическому журналу "Трутень" (Спб., 1769). С. 210. Олег, имея в руках бумагу... - исторический анахронизм. В период, к которому относится сюжет трагедии, бумага еще не вошла в употребление в России. Время ее появления относится к XIV в. С. 212. В упрямстве б он тебя по удам растерзал... - растерзал на части. С. 214. Мой брат умрет поносно?! - умрет с позором. С. 215. Как Ростиславом здесь повергся Киев трон... - Сумароков вновь отступает от летописной версии, объявляя вымышленного Ростислава победителем Кия и его сыновей. С. 226. Коль будет часть моя и в сей мне день вредна... - если и сегодня моя участь будет плачевна. С. 236. Мой князь, ты мной, ты мной, несчастный умираешь... - ты умираешь из-за меня. С. 239. ...и стал преступник прав... - то есть стал нарушителем законов.