Сурожский Павел Николаевич
Строль и Фиериль

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Павел Сурожский

Строль и Фиериль

   Когда по утрам светило солнце, -- а это случалось часто в майские дни, -- то над лугом, в прозрачном воздухе, как-то особенно весело играли солнечные лучи.
   Были они тонкие, радостные, сверкающие, и весело было смотреть на их игры.
   -- Меня зовут Строль, -- говорил маленький солнечный луч, носясь над лугом.-- Я люблю, когда кругом все цветет, шевелится. Я всех люблю.
   Строль был молод, упал на землю недавно, и все тут нравилось ему. Перед тем, как попасть на землю, он носился в голубом пространстве, там было холодно и пустынно, встречались только такие же, как и он, золотые лучи. А здесь, на земле, весело, тепло, хорошо, и все здесь живое, радостное.
   На кусте бледно-розового шиповника Строль увидел бабочку. Она была голубая, с золотистым отливом, а крылья были разрисованы оранжевыми и фиолетовыми узорами. Строль подлетел к бабочке и сказал:
   -- Какая ты нарядная. Как тебя зовут?
   Бабочка взглянула на него ласково, шевельнула усиками и сказала:
   -- Меня зовут Фиериль.
   -- Что ты здесь делаешь?
   -- Отдыхаю. Я все утро летала. Я, ведь, только сегодня начала жить.
   -- Что ж, хорошо? -- спросил Строль.
   -- Хорошо,--затрепетала крылышками Фиериль.--Я ничего не понимаю, зачем все это и почему, но--хорошо. Здесь всегда так хорошо?
   -- Да, когда мы летаем над лугом.
   -- Кто это --мы?
   -- Строли, солнечные лучи.
   -- А вас много?
   -- Много. Мы --дети Солнца. Днем мы летаем над землей, а вечером отдыхаем.
   -- А что такое вечер?--спросила Фиериль.
   -- Это -- когда станет темпо.
   -- Как это темно?
   -- Да очень просто--ничего не видно.

[]

   -- Не понимаю,--засмеялась Фиериль.--Я тут ничего не понимаю. Ну, я уж отдохнула. Не хочешь ли полетать со мной? Ты такой золотой, теплый.
   -- Полетим. -- сказал Строль. -- а то мне одному скучно.
   Они полетели над лугом. Весело было летать. Солнце светило ярко, блестела на листьях роса, много было цветов, и тысячи пчел и жучков рылись в их золотых чашечках, в сладкой пыли.
   -- Где ты живешь, Фиериль?--спросил Строль.
   -- А не знаю, -- беззаботно сказала Фиериль. -- Я вылетела из-под кустика, а где он и какой он--уже забыла. Мне кажется, что дом мой везде, куда ни глянь, и все тут- мое.
   -- Ну, этак и всякий скажет,--улыбнулся Строль, -- так и до драки недалеко.
   -- До какой драки ? --спросил Фиериль.
   -- А это, если двое не поладят... Да вон смотри.
   Строль указал вниз, на траву. Фиериль подлетела ближе и отпрянула, пораженная.
   Два огромных жука, склонив рогатые головы, напирали друг на друга. Глаза у обоих горели ненавистью, и от стука рогов шел оглушительный треск. У одного уже была оторвана нога, ее отхватил противник своим страшным резцом. Весь спор зашел из-за какой-то травинки, понравившейся обоим.
   Фиериль испуганно затрепетала крылышками и сказала:
   -- Фу, как гадко, отвратительно. Долго ,они будут так?
   -- Пока не загрызут друг друга.
   -- Какие они глупые, злые... И зачем?
   Они полетели дальше, и Фиериль, купаясь в солнечном свете, в запахах трав, забыла о печальном происшествии с жуками.
   Много было интересного по пути.
   Щебетали по кустам птицы и резво носились над лугом, гоняясь за мошками. Бегали по проторенным дорожкам крепконогие муравьи, тащили на себе ноши тяжелые, и ничего не видели -- ни солнца, ни неба, думая о своих муравьиных кучах. Катили огромные навозные шары черные жуки-навозники и часто останавливались, отдыхали, качая сухими головами и приговаривая:
   -- Ой, трудно нам, трудно!
   Ползли, сами не зная куда, земляные черви. Тыкались туда и сюда скользкими носами и бормотали:
   -- Плохо нам, ничего не видим. Чутье есть, а глаз нету, и что тут делается кругом -- не разберешь.
   Мелькали разноцветные бабочки, стрекозы. Казалось, что это ожили цветы, посрывались со своих стебельков и носятся, гудя и трепыхаясь, в солнечном свете.
   А сколько было неожиданного, страшного.
   Проползла змея, сверкая злыми глазами, и трава шумела так, что можно было оглохнуть. Дрыгали там и сям огромные, пучеглазые лягушки. Одна из них раскрыла рот, когда Фиериль пролетела близко, и у Фиериль захолонуло сердце.
   -- Ты не зевай, -- сказал Строль. -- Хорошо-то здесь хорошо, а осторожность все-таки не мешает.
   Фиериль вздохнула л сказала:
   -- Хорошо тебе, .Строль, ты прозрачный. Тебя не поймать, не съесть, а меня может всякий обидеть.
   И стала осмотрительнее Фиериль. Уже не бросалась, куда попало, -- долго ли до беды? И все, что казалось огромным:--мыши, суслики, вороны, зайцы, -- все теперь пугало Фиериль.
   -- Этих не бойся, -- говорил, улыбаясь, Строль. -- Заяц, не тронет, суслик тоже, мышь и подавно, а вот птицы-- тех надо бояться, всякие между ними есть.
   И Фиериль уже не знала, кого надо бояться и кого нет. Заяц да вид страшный, а не трогает; а вон пичужки, которые перепархивают с кустика на кустик, такие же крылатые, как и она, Фиериль, -- те, оказывается, опасны.
   -- Хочешь видеть реку? -- спросил Строль.
   -- Хочу.
   -- Ну, полетим.
   Показались деревья, кусты. И вот из-за них сверкнуло что-то светлое, прозрачное, голубое. Как будто полоса неба лежала на земле.
   -- Это и есть река,--сказал Строль.--Летать, над ней можно, а садиться нет: замочишь крылышки и тогда не полетишь.
   Они полетели над голубой дорогой. Тут было еще больше света. Тихая вода стояла, как зеркало, и отражалось в ней небо с маленькими белыми облачками. Дремали у берега камыши. Носились целые мириады мошек, комаров, мух, бегали по воде мохнатьте паучки, бегали так легко и проворно, точно летали.'
   -- Хорошо, Фиериль? --спросил Строль.
   -- Хорошо, -- радостно отозвалась Фиериль.
   Она взглянула вниз и увидела там, в воде, другую бабочку, такую же, как и сама.
   -- Сестрица моя,--крикнула Фиериль и бросилась к ней.
   И бабочка тоже бросилась к Фиериль. Вот они столкнулись, и Фиериль почувствовала, что ноги ее окунулись во что-то мокрое, холодное, и ей уже нельзя полететь.
   Она забилась на воде и вскрикнула:
   -- Строль, помоги!
   А Строль только ахает да вьется вокруг нее. Как тут помочь, когда у него ни рук, ни ног?
   Плыл, на счастье, мимо листочек, и Фиериль вскарабкалась на него. Села, отряхнулась, вся дрожа от испуга. Не знала она, что такое смерть, а все-таки стало страшно, когда почувствовала, что не может лететь.
   Листочек плыл по воде, а Фиериль сидела да нем, как на плоту, и Строль дышал на нее теплом и светом, чтобы согреть.
   Скоро Фиериль высохла, и они полетели опять.
   Под водой ходили большие рыбы с черными спинами и красными хвостами, а в камыше громко и отвратительно покрикивали лягушки, высовывая из воды свои уродливые головы с выпученными глазами, и Фиериль опять стало страшно.
   -- Улетим отсюда,--сказала она.--На лугу лучше.
   -- Улетим,--отозвался Строль.
   Стал он как будто бледнее, прозрачнее, и не так уже прыгал, как прежде.'
   -- Что с тобой, мой милый Строль? -- ласково спросила Фиериль. -- Ты, верно, устал? Давай отдохнем.
   -- Не устал я, а скоро вечер, -- тихо промолвил Строль. -- Посмотри, где Солнце.
   Фиериль взглянула и удивилась. В суете, среди хлопот и волнений, она не заметила, как передвинулось Солнце, и была поражена, увидя его на западе.
   -- Куда оно убегает?-- спросила Фиериль.
   -- На покой, -- сказал Строль. -- И ему надо отдохнуть, да и нам тоже.
   -- Я не устала, Строль.
   -- Почему же твои крылышки уже не трепещут так быстро?
   -- Не знаю, -- тихо сказала Фиериль.
   И почувствовала, что уже нет прежней резвости и что-то мешает летать.
   Ей стало грустно. Она. оглянулась. И луг уже не тот. Не блестит, не сверкает, как сверкал утром, что-то темное легло на него, протянулось оттуда, где стоят деревья, и как будто поблекли цветы, и уже не кружатся над ними золотые пчелы.
   -- Что это? -- встревожено спросила Фиериль. -- Почему стало так?
   И Строль отозвался слабо:
   -- Это вечер.
   -- Что же с нами будет?
   -- Ничего, -- улыбнулся прозрачной улыбкой Строль. -- Вечер усыпит нас, мы заснем, и увидим прекрасные сны, а завтра проснемся опять и будем летать, как сегодня.
   -- А если не проснемся? --задрожала от страха Фиериль.
   -- Проснемся, Фиериль, непременно проснемся. Настанет новый день и будет новая радость, их много у Солнца и все они для нас... А теперь пока прощай.
   Голос у Строля стал слабый, больной, и сам он едва светился, расплываясь во мгле.
   -- Строль, Строль, мне страшно! -- воскликнула Фиериль. -- Где же ты, Строль? Не уходи.
   Но Строль не отозвался. Он ушел вместе с Солнцем за дальние леса, где разворачивались одна за другой алые полосы, точно цветные ткани.
   Что-то тихое легло на Фиериль, стало сковывать члены.
   -- Строль, -- прошептала она, закрывая глаза.
   Усталость была сильнее печали. Фиериль опустилась на куст, спряталась под листок, сложила крылышки и притихла.
   И не видела, как пришел вечер и стало темно, и только заря светила долго и печально на западе..
   Фиериль спала, и снились ей сны светлые, лазоревые, снились золотые, прозрачные Строли, порхавшие над ней целым роем, и Фиериль тихо вздрагивала от радости и что-то шептала.
   Завтра настанет новый день и будет новая радость, и так будет долго, долго -- до скончания дней.
  

--------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Ветка полыни. Рассказы / П. Сурожский. -- М.-Пг.: Гос. изд., 1923. -- 122 с.; ил.; 23 см.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru