Суворин Алексей Сергеевич
Бенефис г. Васильева 2-го

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Суворин А. С. Театральные очерки (1866 - 1876 гг.) / Предисл. Н. Н. Юрьина. СПб., 1914. 475 с.

Бенефис г. Васильева 2-го

   Шли две новые вещи: "Иван да Марья", комедия в трех действиях П. Д. Боборыкина, и отрывок из комедии А. А. Потехина. В немногих словах сюжет комедии П. Д. Боборыкина заключается в следующем: Марья Ивановна, хозяйка постоялого двора, вольная крестьянка и притом девушка, любит своего батрака Ваньку Жигарева, который в свою очередь любит Марью Ивановну. Любовь их самая платоническая, нежная и скромная, так что прямо высказаться друг другу и затем завершить дело законным образом они как-то не решаются. Марью Ивановну, может быть, останавливает гордое чувство хозяйки постоялого двора и вольной крестьянки, собственницы в некотором смысле, между тем как Ванька Жигарев пролетарий и бобыль, тот батрак, который столь любезен газете "Весть", и вместе столь опасен для государства, ибо никаких охранительных начал не представляет собою. Ванька Жигарев ни о каких правах ничего не знает, и политические интересы чужды ему, между тем как Марья Ивановна уже хлопочет о привилегиях, ибо жестоко ревнует легкомысленного бобыля к любящей его дворянке Пашеньке; бобыль воображает, что можно любить Марью Ивановну и в то же время поиграть с Пашенькой, к которой он любви никакой не чувствует. Возгорев ревностью, Марья Ивановна преследует Ваньку Жигарева и даже позволяет Ардальону Федосеичу Уздечкину, прасолу-гуртовщику, который приезжает на постоялый двор, насмехаться над Ванькой. Ваньку это жестоко оскорбляет, и когда Марья Ивановна, по необузданности своих чувств, позволила себе упрекнуть Ваньку халатом, который она ему сделала, Ванька приходит в такое негодование, что сбрасывает с себя халат на сцене, а за сценой и рубаху переменяет, которая тоже хозяйская была. Начинается борьба. С одной стороны, Марья Ивановна страдает любовью и ревностью и хочет преклонить непреклонного Ваньку лишением своей доверенности и всех тех поблажек, которые она ему делала; с другой стороны, Ванька Жигарев тоже мучится любовью, оскорбленною гордостью и досадой на хозяйку; с третьей стороны, дворянка Пашенька старается преклонить Ваньку на свою сторону и предлагает ему перейти батраком к ее отцу. Выведенный из терпения надруганиями прасола, Ванька хочет задушить свою возлюбленную, но, вместо того, отвязывает лошадь и бежит невесть куда. Прасол, рассчитывающий на руку Марьи Ивановны, ловит Ваньку, которого и приводит связанного, как похитителя хозяйской собственности. Марья Ивановна терзается, ужасается перед той участью, которая ожидает его, как вора, объясняет, что не желает никаких преследований, дает взятку старшине и бросается в объятья милого Ваньки. Картина. Занавес падает. Вызывают несколько раз г. Васильева 2-го, который прекрасно сыграл Ваньку. "Автора!" крикнул кто-то; но шиканье, ужасное шиканье преграждает уста смельчаку. "Автора, автора!" опять раздается несколько голосов, и опять еще более ужасное шиканье покрывает голоса дерзновенных.
   Между тем, комедия г. Боборыкина вовсе уж не так плоха, чтобы заслуживала такого единодушного шиканья. Правда, г. Боборыкин не совладал с сюжетом, растянув свою пьесу вводными лицами, написал ее плохим народным языком, и комедия отзывалась чем-то крайне деланным; но все-таки в ней есть недурные сцены, есть недурно задуманный и недурно исполненный характер прасола-стихотворца, характер болтуна-помещика, всюду вмешивающегося, много говорящего о самодеятельности, о народном образовании, образцовом хуторе, который он будто бы завел, но который существует только в его воображении. Г. Яблочкин передал этот характер довольно типично, хотя и подпустил немножко карикатуры. На александринской сцене мы встречали вещи несравненно худшие, несравненно более бессмысленные и, однако ж, они; не возбуждали такого единодушного шиканья. Неужели публика стала требовательнее? или на бенефис г. Васильева 2-го собрались зрители более требовательные, чем какие являются на бенефисы других актеров? Может быть.
   "Отрывок из комедии" г. А. Потехина, составляющий, как мы слышали, пролог к большой комедии, есть, в сущности, почти законченная вещь, производящая глубокое впечатление и отличающаяся большими литературными и сценическими достоинствами, несмотря на избитый сюжет. Тут все дело в том, что мать, имеющая претензию на красоту и молодость, хотя ей уже сорок лет, отдает свою шестнадцатилетнюю дочь замуж за миллионера, дряхлого старика. Этот сюжет разрабатывался уже много раз, но г. Потехин сумел открыть в нем новые стороны, сумел обставить типическими личностями. Старик генерал, находящийся под башмаком у жены, ежедневно выслушивающий от нее, что она вышла за старика, она, чудо красоты и молодости, купидон с прекрасною душою и прекрасным телом, -- старик, несмотря на свою пассивность и крайне приниженное положение, внушающий симпатию в зрителя проблесками чувства и характера, тотчас заглушаемые угрозою жены; Серафима Михайловна, жена его, этот купидон, возбуждающий к себе ненависть за преследование старика, за баловство сына, за бесстыдную торговлю дочерью, с явным расчетом на имение своего зятя и на разврат дочери, которой она преподает уроки самой возмутительной житейской мудрости, наивно поставляя себя в пример ей; Федор Иванович, сын ее, достойный воспитанник матери, в грош не ставящий отца, еще вольнослушатель университета, но занимающийся не науками, а наблюдением нравов, готовящийся к общественной деятельности в среде развратников и картежников, хвастающий знакомством с графом Бржизицким и, вообще, со знатью. Он, несмотря на свои молодые годы, вкусил уже от всех наслаждений, потеряв совесть и стыд, приобрел житейскую мудрость и умеет отлично вести себя с людьми и заслужить их благорасположение. Отец говорит о нем, что он пропащий человек; но это едва ли справедливо. Такие люди обделывают свои дела, пуская в оборот и свою миловидность, и молодость, и лукавство, и то нахальством, то раболепием, то иезуитским ханжеством заменяют таланты и знания. Из таких людей нередко выходят и общественные деятели, нередко отправляются они и по владимировке, если случай натолкнет их на преступление, а задумываться долго они не привыкли ни над каким шагом в жизни; комфорт и наслаждения -- такие цели, в жертву которым они готовы принести все и всех, не исключая даже самых близких родных, не исключая даже отца и матери. Надежда Францовна, ходатай по частным делам, начавшая свое поприще в гувернантках, сумевшая заслужить благорасположение родителей и детей, сумевшая сделаться для них необходимою во всех затруднительных случаях жизни и таким образом, мало-помалу, приобретшая себе значительную и весьма выгодную практику, умевшая ценить себя и свои услуги довольно дорого, хотя, по-видимому, все делает она из одной сердечной доброты.
   Таковы действующие лица этой комедии, очерченные талантливо и ярко. С первых же слов вы присутствуете при приготовлениях к жертвоприношению; с каким-то наивным расчетом жрецы складывают по бревешку костер и оттачивают нож, которым должна быть заколота жертва; совершая такой труд, они суетятся, волнуются, высказываются, очерчивают себя со всех сторон. Главная жрица, Серафима Михайловна, действует больше всех: ей надо запугать мужа, обольстить ходатая по частным делам, чтобы она заняла ей пять тысяч на свадьбу, уговорить дочь согласиться на ненавистный брак, обворожить жениха, миллионера Кутузкина, сделать нужный выговор сыну, проигравшему пятьсот рублей графу Бржизицкому. Энергию она обнаруживает необычайную и возбуждает в зрителе чувство ужаса и отвращения.
   Жертва, наконец, принесена; со слезами дает свое согласие на этот брак бедная жертва, и, улучив минуту, кидается на шею к отцу и говорит ему, что жених ей противен. Рыдая, старик и желает обнять ее, и боится навлечь на себя гнев жены и только повторяет сквозь слезы: "так надо, так надо". Кажется, довольно было бы этого, но Серафима Михайловна заставляет дочь петь романс. Девушка садится за фортепиано и начинает петь о любви; слезы отчаяния душат ее, разрывается сердце и, не докончив своей песни, с рыданьем она опускает свою голову на клавиши. -- Она вас любит, любит! -- сквозь притворный смех говорит мать, стоя над своей жертвой и обращаясь к жениху, плотоядно взирающему на девственные плечи, и там вдали от этой вакханалии стоит отец несчастной, бессильный старик, и утирает слезы...
   Занавес падает.
   Глубоко потрясенный партер встал и с таким единодушием стал вызывать автора, какого мы в нынешнем году не встретили еще в Александринском театре. Честное и даровитое находит себе отголосок во всех сердцах, а "Отрывок из комедии" не льстит ни одному мутному чувству, не преклоняется ни пред каким кумиром, на что так щедры мы в настоящее время.
   Разыграна была эта пьеска замечательно хорошо. Г-жа Сабурова (Серафима Михайловна) достигла цели, возбудив к изображаемой ею личности ненависть. Г-жа Жулева типично представила ходатая по частным делам. Она даже и гримировалась так, что будто вы где-то встречали эту Надежду Францовну, с испитым лицом, с тихою поступью, с низкими поклонами и саквояжем в руках. Г. Монахов хорошо передал пропащего юношу, а г-жа Яблочкина была мила в небольшой роли Катеньки и не без чувства вела последнюю сцену. О г. Васильеве 2-м мы скажем после.
   В заключение спектакля шла "Женитьба" Гоголя, давно уже заигранная посредственностями, исполнявшими первые роли. Теперь Кочкарева играет г. Васильев 2-й, Подколесина -- Зубов. Г. Зубов не вполне удовлетворил нас своей игрой. Очень хорош он был в сцене с невестой, но в последней сцене, когда он выскакивает из окна, г. Зубов был неудовлетворителен, и эта сцена совсем пропала. Нам кажется, что г. Зубов, во-первых, стремится к этой простоте, которая выходит искусственной, а во-вторых, он не совсем понял характер Подколесина. Это прототип Обломова, ярко начертанный рукой гениального писателя; но Подколесины не всегда вялы и неподвижны, на них находят минуты решимости, в которые они оживляются и способны на самые решительные дела. В это время их узнать нельзя. Таков именно Подколесин, когда решается сию же минуту ехать в церковь; но горячка прошла, на него находит страх, и так же мгновенно он решается позорно бежать. Г. Зубов вовсе не оттенил этих переходов, и Подколесин вышел просто вялым человеком, совсем расслабленным от начала до конца. Зато, какою живучею, подвижною, страстною личностью, полною глубокого смысла, явился Кочкарев в игре г. Васильева. Перед нами был человек, которому нечего делать в той узкой среде, где он движется; человек этот сгорает жаждою деятельности, но не плачется на свою судьбу. Он мог бы многое сделать не совсем дюжинное, но ему и в голову не приходит, среди окружающей его обстановки, попробовать какой-нибудь полезной деятельности. В Америке он, пожалуй, нажил бы себе состояние, но на Песках он устраивает женитьбу своего приятеля и другие мелочные делишки, на которые наталкивает его случай. Вовсе не из расчета все это он делает -- им руководит просто скрытая энергия его характера. И посмотрите как быстро принимается он за дело, как ловко все соображает, какие пружины пускает в ход, чтобы поднять на ноги этот неподвижный пуховик -- Подколесина. Он -- олицетворенная энергия с начала до конца, во всех движениях, во всех поступках. Зато, какое торжество для него, когда все, по-видимому, устроилось, как заразительно, как весело он хохочет! Вы сами начинаете хохотать, сами принимаете участие в его торжестве, словно совершил он в самом деле что-то неслыханное. Несчастный исход дела -- бегство Подколесина -- не поражает его совершенно: он задумчиво стоит на одном месте, ерошит свои волоса и словно обдумывает что-то, вовсе не обращая внимания на торжествующий хохот свахи. Вдруг, он повертывается и стремительно бежит вон, с твердым намерением привести беглеца обратно.
   Вот какой тип изображал г. Васильев 2-й и изображал его в совершенстве. Вообще "Женитьба" прослушалась с величайшим удовольствием, и хохот зрителей почти не прерывался. Очень хороша была г-жа Александрова; г-н Григорьев (Жевакин) был бы совершенно хорош, если б не перешел ту границу, которая отделяет живой тип от карикатуры; г. Григорьев гримировался слишком безобразным стариком, между тем как невеста отдает ему предпочтение почти наравне с Подколесиным. Это надо было иметь в виду: что-нибудь было же в Жевакине, что ее заинтересовало.
   В этот вечер мы видели г. Васильева 2-го в трех ролях совершенно различных, не имевших между собою ничего общего, и могли только удивляться разнообразию средств артиста и той типичности, с которою передавал он изображаемые лица. Сначала он явился простоватым парнем и передал все лучшие моменты своей роли очень хорошо, так что пьеса слушалась почти только благодаря его игре. Затем он явился в роли отставного генерала, забитого, но честного старика. Уже одной гримировкой г. Васильев 2-й производил впечатление: перед нами было действительно какое-то жалкое существо, согбенное, с осунувшимся лицом; роль эта маленькая, и у другого артиста она прошла бы или незамеченною или карикатурною; но г. Васильев 2-й выдвинул ее вперед и прекрасно воспользовался несколькими чертами, чтоб возбудить в зрителе симпатию к старику-генералу. Зрители принимали г. Васильева чрезвычайно радушно; правда, венков и цветов не было, но то удовольствие, которое выражалось в рукоплесканиях, в криках "браво", лучше всего говорило в пользу артиста. Мы перебывали на многих бенефисах в нынешний сезон, но ни один не доставил нам такого полного удовольствия, как бенефис г. Васильева 2-го, хотя он и кончился в половине первого часа.
   Здесь кстати будет сказать несколько слов о том, что такое "внутренняя игра", над которою поглумился г. Х. Л., фельетонист "Голоса".
   "Сторонники г. Васильева, -- говорит г. Х. Л., все по поводу "Смерти Иоанна Грозного", -- утверждают, что в его игре было гораздо более внутреннего чувства, а г. Самойлов будто бы брал, главным образом, внешней стороной исполнения. Мы решительно не понимаем таких мудреных различий". Вам же хуже, если не понимаете, между тем как дело это совершенно просто. Вы знаете, что такое выглаженный, правильный слог, которым при старании и упражнении может овладеть всякий мало-мальски талантливый литератор, и что такое слог одушевленный, очаровывающий нас словами, выходящими из сердца, трогающий нас своею естественностью и теми неуловимыми оттенками, которые придают ему такую прелесть. Почти то же можно сказать и об игр актера. Она или одушевлена, согрета внутренним чувством и трогает вас за сердце, или же просто сделана более или менее искусно. В первом случае актер проникается ролью, сочувствует страсти и настроению действующего лица, олицетворяет и производит характер, нарисованный драматическим писателем. Тут актер не прибегает к рутинным преданиям сцены, не играет переливами звуков, не декламирует, не старается увлечь зрителей внешними общепринятыми средствами, а выражает страсть и настроение представляемого им действующего лица сообразно личным своим ощущениям. Во втором случае, актер играет роль, а не воспроизводит ее, и прибегает к театральной рутине, к навыку (как переводит это слово г. Ростислав), к тому, что Лессинг в своей Драматургии называет NachДffung. Рутина может быть выработана у актера до совершенства, в особенности при больших наружных средствах, приятном и звучном голосе, хорошем росте, изящном телосложении, но она не заменит вполне одушевления, проникновения ролью и не обманет чуткого зрителя, который будет оставаться холодным. Чтоб было еще понятнее это огромное различие между словами сыграть роль и олицетворить характер, припомним примеры, когда люди, вовсе не готовившиеся к сцене, но обладавшие большим внутренним жаром, играли превосходно при первом же появлении на сцене. Английский переводчик "Заиры" Вольтера не отдал этой роли ни одной актрисе, а попросил жену своего приятеля взять исполнение на себя. Театральные критики забили в набат, заговорили, что это безбожно, что невышколенная актриса погубит сцену. И в самом деле, как было не кричать, когда театральные рецензенты прежде всего ценили рутину, предания сцены, декламацию, без которых, по их мнению, шагу ступить нельзя было на сцене. Но вот "Заира" появляется на сцене и передает этот характер с такой естественностью, с такою задушевностью, что рецензенты почувствовали себя крайне неловко. Желаем от души, чтобы г. Х. Л. понял все это.

19 февраля 1807 г.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru