Суворин Алексей Сергеевич
Бенефис г. Алексеева

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Суворин А. С. Театральные очерки (1866 - 1876 гг.) / Предисл. Н. Н. Юрьина. СПб., 1914. 475 с.
   

Бенефис г. Алексеева

   Полагаю, что г. Алексеев последний человек, потому что ему отведен бенефис последнему; может быть, впрочем, в нашей драматической труппе заведен такой же порядок, как в некоторых коллегиальных учреждениях, где первый голос принадлежит последнему члену, а последний первому. В таком случае г. Алексеев первый актер, тем более, что и фамилия его начинается с буквы "А". Как бы то ни было, он имеет бенефис, стало быть, либо "заслуженный" он актер, либо талантливый. Многие смешивают оба эти термина, многие утверждают, что "заслуженный" непременно и "талантливый". Я никак понять этого не могу, а потому скорее готов считать г. Алексеева "заслуженным", получающим бенефис за долговременную службу, как чиновники получают пряжки не за одну только долговременную, но вместе с тем и беспорочную службу. Желал бы я знать, значит ли на языке александринских актеров "плохая игра" -- "порок", или не значит?
   Г. Алексеев поставил в свой бенефис четыре новые пьесы: "Нынешняя любовь", сцены из вседневной жизни в четырех действиях, соч. Дьяченки; "Женский клуб", оперетка-попурри из мотивов русских опер, в двух отделениях, Е. Н. Бутковского; "Гласная касса ссуд", сцены обыденной жизни в одном действии, и переводный фарс "Геркулес". Такое разнообразие внушило "Петербургской Газете" рекламу, в которой, приглашая почтеннейшую публику в театр, автор говорит, что и о романе Тургенева говорили, что он нехорош, однако он вышел хорош. Прелюбопытное сопоставление.
   Во всяком случае, благодаря этому винегрету с "юными нигилистками", театр был полон. Я даже полагаю, что "юные нигилистки" привлекли значительное количество публики, и они должны гордиться этим вниманием, хотя, сказать правду, трудно сказать, за что они пользуются таким почетом. Но до нигилисток очередь дойдет: их нет в новом произведении г. Дьяченки, а это произведение шло первым.
   Пьеса построена на следующей морали: нынешняя молодежь (мужская) подчиняет любовь рассудку и не прочь променять ее при случае на теплое местечко в западных губерниях. Достоинства этой морали я оценить не в состоянии... Над сюжетом г. Дьяченко не трудился, а счел себя в праве взять его целиком из пьесы г. Соколова "Два поколения"; из этой же пьесы он взял целое лицо, графа Бронина, развинченного, влюбчивого старика; успех своей пьесы г. Дьяченко и рассчитал на этого графа, которого бесподобно сыграл г. Самойлов, да на обмороки г-жи Струйской. Несмотря, однако, на чудесно представленные несколько обмороков г-жею Струйскою и типическую игру г. Самойлова, пьеса пала с торжественным шиканьем. Автора вызывали только несколько голосов, да и то в буфете я слышал, как один господин с хохотом говорил, что кричал "автора" собственно для того, чтоб возбудить более продолжительное шиканье.
   Обставлена пьеса была очень хорошо, как вообще обставляются пьесы г. Дьяченки. У нас, кажется, принято за правило, что чем пьеса глупее, тем обставляется она лучше и, наоборот, чем пьеса умнее, тем обставляется она хуже. При этом, вероятно, рассчитывается на то, что умная пьеса сама себя вывезет, глупой же пьесе надо помочь; отдавая должную справедливость такому остроумию, я мог бы заметить, что было бы целесообразнее глупых пьес совсем не ставить. Но этого мы не дождемся, по крайней мере, до тех пор, пока будут существовать бенефисы; относительно же пьес г. Дьяченки и вовсе никогда не дождемся. Подражая графу Бронину, который все сравнивает с чем-нибудь, я могу сказать, что сравниваю г. Дьяченко с бессменным пономарем александринской сцены. Как бы дурно ни звонил он, -- служба его считается всегда полезною. Хотя "Нынешняя любовь" и ошикана, но почти с достоверностью можно сказать, что она перейдет и на следующий сезон и будет даваться до тех пор, пока не станут шикать с самого начала пьесы.
   Два слова о г-же Струйской. Я предсказывал ей, что публике надоест, наконец, смотреть вечные обмороки; предсказание это сбывается: обмороки начинают возбуждать смех зрителей, и если г-жа Струйская не убережется на будущее время от обморочных ролей, то можно смело сказать, что путного ничего не выйдет из ее таланта.
   "Гласная касса ссуд" принадлежит перу г. Соколова и имела успех, благодаря доброму намерению, которое имел автор. Г. Соколов всегда богат добрым намерением -- "Богдана" написал он с добрыми намерениями, поразить поляков и возвеличить доблесть малороссов; "Мазепу" написал он с добрым намерением поразить малороссийский сепаратизм и возвеличить великорусскую доблесть; "Два поколения" написал он с добрым намерением поразить взяточников и семейных деспотов, чиновников старого закала, и возвеличить честных молодых людей. Привыкнув к этим добрым намерениям, я думал, рассматривая афишу, что "Гласная касса ссуд" написана с добрым намерением возвеличить в лице грека Голопуло, классическое образование и поразить ростовщичество. На самом деле вышло не так: классическое образование вовсе не было возвеличено; возвеличена была бедность и поражены ростовщики -- эта современная язва, эти пиявки, сосущие кровь бедных, как справедливо выразилось одно действующее лицо пьесы. Тема для автора была богатая; но, к сожалению, он воспользовался ею не совсем удовлетворительно, напустив фразерства, иногда довольно пустого; если это фразерство и возбуждало порой рукоплескания, то, повторяю, именно благодаря добрым намерениям автора, а вовсе не таланту его, хотя г. Соколову и нельзя отказать в некоторой наблюдательности. Возле меня сидел старый полковник, который аплодировал особенно неистово. Вероятно, ему пришлось испытать на себе все благодеяния гласных ссуд, берущих законные проценты за ссуды, т. е. 1/2 % в месяц, и 9 1/2 % за сохранение вещей, итого 10 % в месяц и 120 % в год.
   Что касается "Женского клуба" с юными нигилистками, этой оперетки-попурри из русских опер, то трудно сочинить что-нибудь более бездарное. Г. Бутковский, автор этой оперетки, имел тоже добрые намерения: во-первых, осмеять нигилисток и, во-вторых, опошлить музыку Глинки из "Жизни за царя". Я всегда удивлялся российским драматургам в том отношении, что они поспевают со своею сатирою как раз в то время, когда явление, которое они имеют в виду осмеять, уже и без них стушевалось. Русская подвижность оказывается и тут. Нигилистки сошли со сцены и перестали уже удивлять нас своими эксцентрическими выходками, поняв, что эксцентричность менее всего к лицу женщинам, по крайней мере, порядочным женщинам, не имеющим намерения записаться в цех камелий и кокоток. Я не знаю, где видел г. Бутковский таких нигилисток, каковы его Надинька и Юлинька Сомиковы, учреждающие женский клуб с буфетом и вином для собственного употребления. Я знаю, что женский клуб проектировался в прошлом году, но он проектировался вовсе не нигилистками, а женщинами, смотревшими на нигилисток очень неблагосклонно. В проектировавшемся женском клубе не предполагалось ни буфета, ни карт, ни лото, ничего такого, что привлекает мужчин в мужские клубы. Женский клуб предполагалось сделать семейным собранием, где давались бы музыкальные и литературные вечера и читались бы лекции с целью дополнить скудное женское образование. Трудно, конечно, сказать, как бы пошло это дело на практике; весьма немудрено, что оно принесло бы скорее вред, чем пользу; весьма немудрено, что на практике первоначальные цели изменились бы и опошлились бы, как опошляется у нас многое полезное; но самая идея женского клуба не заключала в себе ничего ни смешного, ни дикого, и, повторяю, с нигилизмом не имела ничего общего.
   Положим, однако, что прав г. Бутковский; у него нигилистки затевают клуб совершенно по образцу мужских клубов. К нигилисткам присоединяются барыни, мужья которых слишком часто посещают клубы. Разумеется, такой женский клуб заслуживал бы насмешки гораздо более умной и ядовитой, чем та, на какую способен г. Бутковский.
   Г-жи Стрельская и Натарова очень хорошо скопировали костюм нигилисток и их мужскую развязность: публика была довольна. Но ведь дело вовсе не в костюме. Я вполне убежден, что надень завтра какая-нибудь Кора Пирль костюм нигилистки, послезавтра наденет его часть Парижа, а за Парижем и остальная Европа, не исключая Петербурга, который даже поторопится сделать это раньше всех, потому что Петербург., вообще, тщательно следит за тем просвещением, представительницами которого считаются камелии и парижские модистки. К огорчению парижских модисток и всех их подражательниц, я должен напомнить, что нигилистки скинули кринолины гораздо прежде Парижа и, можно сказать, что в этом отношении Европа подражала нигилисткам. Наконец, я не знаю, что смешнее -- огромные ли шиньоны, купленные у парикмахера, который в свою очередь купил их у солдата медико-хирургической академии, а сей последний содрал волосы с черепа грязной, умершей от пьянства и разврата женщины, или свои природные волосы, хотя и распущенные. Кто нам поручится, что женщины не станут распускать волос -- все ведь зависит от моды. В Петербурге многие женщины начали заплетать теперь волосы назад в две косы и, связав концы кос лентою, распускают их по спине. И это выходит и хорошо, и по-русски. Таким образом, остается одна смешная сторона в нигилистках -- мужская развязность. Казните ее в добрый час, и в этом я совершенно одобряю г-ж Стрельскую и Натарову.
   Но я не могу сочувствовать другой цели г. Бутковского: опошлить музыку Глинки. Между тем, надо отдать ему справедливость, этой цели он достигает блистательным образом, по крайней мере, по мнению большинства зрителей. Под лучшие мотивы этой оперы поются самые пошлые вирши, изобретенные остроумием г. Бутковского; актеры пародируют Сусанина, Ваню и др., но преимущественно Сусанина, как изображает его Петров, и публика хохочет самым усердным образом. Пародируется и Руслан, например, ария: "О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями" г. Бутковский спародировал так: "0, Поля, Поля, кто тебя" и пр. Замечательно, что пародия на Верстовского выслушивается публикой совершенно равнодушно и с явною скукой, так что можно полагать, что г. Бутковский, для вящего успеха своей пьесы, всю ее наполнит мотивами из опер Глинки и тем еще рельефнее докажет свое умственное убожество и убожество той публики, которая будет хохотать над этим. Когда парижане смотрят оперетки Оффенбаха и хохочут, то они знают, над чем хохочут, они чувствуют живо яркую сатиру на современные явления французской жизни и мишурный декорум. Мы же отдаем на посмеяние черни гениальные произведения Глинки, мы стремимся опошлить мотивы "Жизни за царя" и "Руслана" и пародируем Петрова. Какая жалкая, низменная сатира!
   Знает ли г. Бутковский, что он совершает? Полагаю, что г. Бутковский окончил свое образование в уездном училище (сужу по остроумию его, примеры которого смотри ниже); если это так, то, конечно, г. Бутковский знает, как школьники, не сознавая, по молодости, того, что они творят, пародируют пасхальные мотивы, например, "воскресения день -- вари кашу и кисель" и пр. Г. Бутковский поступил именно так, как эти школьники, тоже, конечно, по неведению и умственному убожеству. Полагаю, что есть вещи, пародировать которые, по меньшей мере, предосудительно. А ведь если бы хор вышереченных школьников поставить на сцену, то наверно нашлась бы часть публики, которая стала бы хохотать и аплодировать.
   Остроумие г. Бутковского, с одной стороны, пошло, с другой, может быть допущено только в тех приютах, которые в печати не называются. Примеры остроумия первого рода: "Что мне за дело до кузена и до братца -- дайте только до клуба добраться"; "хорошо, что нет у тебя чад, а то с ними в доме чад". "Нам эти штуки не удались. -- Ничего, ты только в клуб удались" и т. п. Жаль, что г. Бутковский не знаком с "Весельчаком" и другими уличными листками. Там он нашел бы вещи более остроумные, например, прохожий кричит: "сторож!" Сторож выходит и отвечает: "У меня не сто рож, а всего одна" Остроумие г. Бутковского на сто градусов ниже остроумия подобных уличных листков.
   Образчиком остроумия второго рода может служить следующее: молодая женщина говорит женщине старой: "мы обладаем таким же развитием, как и мужчина". На это старая женщина отвечает: "Ах ты, бесстыдница, бесстыдница... Да разве ты не знаешь, что женщины должны прятать свое развитие под корсет".
   Зрители принимают все это с восторгом. Tel maître, tel valet.

7 мая 1867 г.

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru