Тэффи
Летчик

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:


  

Н. А. Тэффи

  

Летчик

  
   Тэффи Н. А. Собрание сочинений. Том 3: "Городок".
   М., Лаком, 1998.
  
   Вчера в кинематографе показывали какой-то аэроплан, и я вспомнила...
   Гриша Петров был славный мальчишка. Здоровенный, коренастый, и вечно смеялся...
   -- Рот до ушей -- хоть лягушке пришей, -- дразнили его младшие сестры.
   Не кончив университета, женился, потом попал на войну.
   Боялся он войны ужасно. Всего боялся -- ружей, пушек, лошадей, солдат.
   -- Ну чего ты, Гриша! -- успокаивали сестры. -- Уж будто так все в тебя непременно стрелять будут.
   -- Да я не того боюсь!
   -- А чего же?
   -- Да я сам стрелять боюсь!
   Стали обучать Гришу военному ремеслу. После первого урока верховой езды вернулся он домой такой перепуганный, что даже обедать не мог.
   -- Все равно, -- говорит, -- какой тут обед! Все равно придется застрелиться.
   -- Что же случилось?
   -- Господи, страсти какие! Взвалили меня на лошадь -- ни седла, ни стремян -- ничего! Хвоста у нее не поймать -- держись за одну гриву. Пока еще на месте стояла -- ничего, сидел. А офицер вдруг как щелкнет бичом, да как все заскачут! Рожи бледные, глаза выпучены, зубы лязгают -- последний час пришел! А моя кобыла хуже всех. Прыгает козлом, головой машет -- кидает меня то на шею себе, то на зад. Я ей "тпру! тпру" -- не тут-то было. Ну, думаю, все равно пропадать: выбрал минутку, когда она поближе к стенке скакала, ноги подобрал да кубарем с нее на землю. Офицер подскочил, бичом щелкает:
   -- На лошадь!
   Я поднялся.
   -- Не могу, говорю.
   А он орет:
   -- Не сметь в строю разговаривать!
   А мне уж даже все равно -- пусть орет. Так и ему говорю:
   -- Чего уж тут -- я ведь все равно умираю!
   Он немножко удивился, посмотрел на меня внимательно.
   -- А и правда, -- говорит, -- вы что-то того... Идите в лазарет.
   Загрустил Гриша.
   -- Теперь сами видите, какой я вояка. Я им так и скажу, что лучше вы меня на войну не берите. У вас вон все герои -- сам в газетах читал. А я не гожусь -- я очень боюсь. Ну куда вам такого -- срам один.
   Однако ничего. Дал себя разговорить, успокоить. Одолел военную науку и пошел воевать.
   На побывку приехал домой очень довольный -- опять "рот до ушей -- хоть лягушке пришей".
   -- Слушайте! А ведь я-то, оказывается, храбрый! Ей-Богу, честное слово. Спросите у кого хотите. И пушки палят, и лошади скачут, а мне чего-то не страшно. Сам не понимаю -- глупый я, что ли? Другие пугаются, а мне хоть бы что!
   Приехал второй раз и объявил, что подал прошение -- хочет в летчики.
   -- Раз я, оказывается, храбрый -- так чего ж мне не идти в летчики? Храброму-то это даже интересно.
   И пошел. Летал, наблюдал, бомбы бросал, два раза сам валился, второй раз -- вместе с простреленным аппаратом, и так сильно контужен, что почти оглох. Отправили прямо в санаторию.
  

* * *

  
   В Москве, уже при большевиках, в хвосте на селедочные хвосты, кто-то окликнул меня. Узнала не сразу. Ну да мы тогда все друг друга не сразу узнавали.
   -- Гриша Петров?
   Почернел как-то, и скулы торчат. Но это не главное. Главное -- изменило его выражение глаз: какое-то виноватое и точно просящее, беспокойное.
   -- Как вы, -- говорю, -- загорели!
   -- Нет, я не загорел. Здесь другое. Я к вам приду и расскажу, а то со мной на улице говорить нельзя -- очень уж кричать надо.
   Вечером и пришел.
   Рассказал, что в Москве проездом -- завтра уезжает. Будет летать.
   -- Ведь вы же не можете -- вы в отставке, вы -- инвалид.
   -- Большевики не верят. Буду летать. Ничего. Дело не в этом.
   И узнала я, в чем дело.
   -- Отряд наш -- шестнадцать офицеров. Сидели в глуши, думали -- о нас и забыли. Лес у нас там, хорошо, грибы собирали. Вдруг приказ -- немедленно одному явиться с аппаратом в Москву, пошлют его куда-то над Уфой летать. Мы бросили жребий. Вытащил товарищ и говорит: "Я повешусь, у меня мать в Уфе, я над Уфой летать не стану". Ну, я и вызвался заменить, думал, словчусь, перелечу к чехословакам -- я ведь, сами знаете, -- храбрый. Приезжаю сюда, а здесь говорят: не над Уфой летать, а над Казанью. А у меня в Казани старуха мать, и жена, и мальчишки мои -- как же я стану в них бомбы бросать? Решил сказать начистоту. Заявил начальству, а оно -- так любезно.
   -- Так, значит, в Казани ваша семья?
   -- В Казани, говорю, все.
   -- А как их адресочек?
   Я и адрес сказал. Они записали.
   -- Ну-с, теперь, говорят, завтра же отправляйтесь на Казань. А в случае, если затеете перелететь к чехословакам или вообще недобросовестно отнесетесь к возложенному на вас поручению (это, то есть, бомбы бросать не буду), то семья ваша будет при взятии города расстреляна. Поняли? Ну еще бы, как не понять!
   Призадумался Гриша -- черный такой стал, скуластый, и вдруг спросил:
   -- Как вы думаете -- должен я сейчас застрелиться или посмотреть -- может, как-нибудь... А? Что? Что?
   Он очень плохо слышал.
  

* * *

  
   Несколько месяцев тому назад совершенно неожиданно встречаю в Болгарии старушку Петрову.
   -- Да, да, слава Богу, выбрались. Мы давно уже здесь. Маруся, Гришенькина жена, в школе устроилась учительницей. Мальчики здоровы, все хорошо. А сколько перестрадали! Как они на Казань-то шли! Есть было нечего, воды и той не было. Сами на Волгу с кувшинами бегали. Мальчики тоже чайники брали -- пять верст почти. Бежим, бывало, а над нами аэроплан ихний гудит. Господи, думаю, хоть бы детей-то пощадили. Летчик свалился у нас за лесом, недалеко. Все. бегали смотреть. Обгорел так, что и лица не различить. А мне и не жалко было. Собаке собачья смерть!
   -- А скажите, вы о Грише ничего не знаете?
   -- Нет, ничего. Так ничего и не знаем. С самого начала отрезаны были. Ну да ведь его большевики на службу призвать не могли, он, слава Богу, инвалид, контуженный, никуда не годный -- где-нибудь отсиделся. Все ждали весточки. Обещали нам тут...
   -- Значит, ничего не знаете?
   Она вдруг всполохнулась.
   -- А что? Может быть, вы что-нибудь?.. А? Может, слышали?
   -- Нет, нет... Я так... Я тоже... ничего не знаю.
  

КОММЕНТАРИИ

  
   Летчик. Впервые: "Последние Новости". -- 1920. -- 20 июня. -- No 47. -- С. 2.
   ...перелечу к чехословакам -- имеются в виду воинские формирования т. н. "белочехов".
  

Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru