Теккерей Уильям Мейкпис
Бал у мистрис Перкинс

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Mrs. Perkin's Ball.
    Текст издания: журнал "Современникъ", No 7, 1854.

   

БАЛЪ У МИСТРИСЪ ПЕРКИНСЪ.

РАЗСКАЗЪ ТЕККЕРЕЯ.

I.
Муллтани (изъ Баллимуллигана) и какъ мы отправились съ нимъ на балъ мистриссъ Перкинсъ.

   Я не знаю, гдѣ лежитъ Баллимуллиганъ, и мнѣ не случалось видѣть ни одного человѣка, которому бы это было извѣстно. Однажды я спросилъ объ этомъ самого Муллигана, но онъ мнѣ отвѣчалъ такимъ гнѣвнымъ тономъ и съ такимъ сознаніемъ оскорбленнаго достоинства говорилъ о неприличіи саксонскаго любопытства, что я, хотя и не узналъ, гдѣ лежитъ это цельтійское графство, не могъ уже дальше продолжать моихъ изслѣдованій.
   Я не знаю даже, гдѣ я самъ Муллиганъ живетъ. Однажды, вечеромъ, когда я прощался съ нимъ въ Оксфордской улицѣ, онъ сказалъ мнѣ:
   "Я живу тамъ!" И указалъ при этомъ своею толстою палкою на Оксбриджъ. Итакъ его жилище должно лежать гдѣ-нибудь въ этой сторонѣ; но письма къ Муллигану адресуютъ на имя его пріятелей; пакеты и прочее приходящее на его имя дожидается его въ различныхъ трактирахъ, которые онъ посѣщаетъ.
   Клетчатые панталоны, которые вы на немъ видите, онъ имѣлъ снисходительность заказывать моему портному, который такъ же, какъ и множество другихъ лицъ, очень бы желалъ знать адресъ носящаго панталоны. Мой шляпочникъ спрашивалъ меня, кто такой ирландскій джентльменъ, который велѣлъ ему прислать въ мою квартиру четыре шляпы и одно соболье боа.
   Такъ какъ этого я и самъ не зналъ, то сказанные предметы и не были отосланы, за что Муллиганъ отнялъ свою практику у этого копеечнаго скалдырника, какъ ему угодно было его назвать.
   Шляпочный мастеръ, сколько мнѣ извѣстно, не былъ принужденъ вслѣдствіе этого несчастья закрыть свою лавку.
   Меня познакомилъ съ Муллиганомъ одинъ изъ его достойныхъ соотечественниковъ, который, что весьма странно, и самъ не зналъ ничего объ этомъ ирландскомъ владѣльцѣ. Знакомство это произошло слѣдующимъ образомъ. Разъ какъ-то обѣдалъ я въ Гриничѣ съ моимъ другомъ, ирландскимъ адвокатомъ, Фредомъ Кленси. Въ это время подошелъ къ вамъ Муллиганъ, представился Клейси, заговорилъ съ нимъ о какихъ-то общихъ родственникахъ, Бріанборёфахъ, подвинулъ стулъ къ нашему столу и къ концу обѣда былъ уже съ нами на самой дружеской вогѣ. Со мною онъ былъ въ особенности любезенъ и такъ внимателенъ, что тотчасъ же полюбопытствовалъ узнать мой адресъ и въ тотъ же день удостоилъ меня своимъ посѣщеніемъ. Съ тѣхъ поръ, возвращаясь домой къ завтраку, я часто имѣю пріятную увѣренность найдти Муллигана на моей квартирѣ лежащимъ на софѣ и дѣятельно занимающимся буттербротами и утренними газетами; а возвращаясь домой по вечерамъ наслаждаться моимъ вечернимъ чтеніемъ, я непремѣнно застаю уже моего вѣрнаго товарища въ креслахъ передъ огнемъ: онъ наполняетъ комнаты дымомъ моихъ сигаръ и испытываетъ качество жидкостей, находящихся въ моемъ буфетѣ.
   Остроты, которыми Муллиганъ осыпаетъ Бетси, служанку нашего дома, по истинѣ изумительны. Она начинаетъ уже смѣяться, какъ только онъ приходитъ, и разрывается отъ смѣху при каждомъ его словѣ, чѣмъ бы онъ ее не назвалъ, уточкой, чертеночкомъ или милочкой -- все равно: она уже хохочетъ.
   Муллиганъ такой же полновластный хозяинъ въ моей квартирѣ, какъ и индивидуумъ, платящій за нее еженедѣльно пятнадцать шиллинговъ; но потеря, замѣчаемая мною въ носовыхъ платкахъ и другихъ подобныхъ вещахъ, съ тѣхъ поръ, какъ я познакомился съ Муллиганомъ, по истинѣ необъяснима. Я полагаю, что онъ играетъ у меня ту же роль, какую играетъ кошка во многихъ домахъ, гдѣ пропадаютъ виски, сигары, сахаръ, чай и другіе лакомства.
   Муллигана ничѣмъ нельзя такъ оскорбить, какъ назвавши его мистеромъ Муллиганомъ.
   "Не хотите ли вы лишить меня моего титула, сэръ! -- говоритъ онъ -- титула, который мои высокіе предки, графы Муллиганы, носили въ сотняхъ тысячъ битвъ? Въ нашихъ родныхъ зеленыхъ домикахъ и лѣсахъ, въ американскихъ саванахъ, въ сьерахъ Испаніи, на равнинѣ Фландріи не разъ обращался въ бѣгство саксонецъ при одномъ крикѣ Муллиганъ абу! Мистеръ Муллиганъ!!! Да я выброшу за окно перваго наглеца, который осмѣлятся назвать меня мистеромъ." Говоря это, онъ такъ проревѣлъ военный кличъ Муллигановъ, что мой дядя, почтенный членъ секты индепендантовъ въ Бёязеи, сидѣвшій у меня за чашкою чаю послѣ майскаго собранія ихъ общины и вызвавшій всю эту бурю, назвавъ Муллигана мистеромъ, тотчасъ же оставилъ мою квартиру и съ тѣхъ поръ ничего не хочетъ знать обо мнѣ, сообщая при свиданіи съ другими членами нашей фамиліи, что я погибъ и погибъ безвозвратно.
   Въ одинъ изъ прекраснѣйшихъ дней протекшаго сезона получилъ я отъ моего добраго и неоцѣненнаго друга, мистрисъ Перкинсъ въ Поклингтонъ-скверѣ (различнымъ членамъ этой высокоуважаемой фамиліи я имѣлъ честь давать уроки рисованія, французскаго языка и игры на флейтѣ) приглашеніе, напечатанное на золотообрѣзной, сатинированной бумагѣ, въ приличныхъ выраженіяхъ -- приглашеніе на вечеръ или на балъ, какъ я его называю.
   Кромѣ этого оффиціальнаго билета, выгравированнаго на мѣди и разосланнаго всѣмъ приглашенвынъ, я имѣлъ честь получить еще особенную записочку слѣдующаго содержанія:

"Любезнѣйшій мистеръ Титмаршъ!

   "£сди вы знаете какого нибудь достойнаго человѣка, то вы имѣете полное право привести его съ собой. Вы, господа, такъ вдались въ ваши клубы и такъ мало занимаетесь танцами, что это просто стыдъ. Приходите къ намъ пораньше, прежде всѣхъ, и помогите намъ вашимъ вкусомъ и вашею истинно континентальною находчивостью.

"Преданная вамъ
"Эмилія Перкинсъ."

   "Кого же мнѣ привести?" задумался я, польщенный до крайности довѣріемъ мистриссъ Перкинсъ.-- Я подумалъ о Бобѣ Триппетѣ и маленькомъ Фредѣ Ширингѣ, занимающемъ должность при таможнѣ, о Гулькерѣ, который очень богатъ и, какъ мнѣ извѣстно, учился танцевать въ самомъ Парижѣ, о дюжинѣ другихъ холостыхъ пріятелей, которые всѣ были достойные моды. Вдругъ кто-то ударилъ меня по плечу и прервалъ нить моихъ размышленій. Я оглянулся и увидѣлъ Муллигана, который, по обыкновенію, стоя за мною, перечитывалъ всѣ бумаги, валявшіяся на моемъ письменномъ столѣ.
   -- Это что такое? спросилъ онъ: -- что за люди эти Перкинсы? И что у нихъ такое? будетъ ли ужинъ или они отдѣлаются чайкомъ?
   -- Перкинсы, съ Поклингтонъ-сквера -- люди высшаго тона, Муллиганъ, сказалъ я, нѣсколько обидевшись.-- Сестра мистера Перкинса за баронетомъ сэромъ Джильсомъ Бэкономъ изъ Гогвета въ Норфолькѣ; дядя мистера Перкинса былъ лордъ-перомъ Лондона, а онъ самъ засѣдателемъ въ парламентѣ и могъ бы опять туда попасть, еслибъ захотѣлъ. Это семейство принадлежитъ къ моимъ искреннимъ друзьямъ, Муллиганъ! Балъ съ чаемъ! какъ бы не такъ!...
   Я закусилъ себѣ языкъ, чувствуя, что сказалъ слишкомъ много.
   -- Въ такомъ случаѣ, вскричалъ Муллиганъ, ударивши меня еще разъ и весьма энергически по плечу: -- нечего и распространяться болѣе, я иду съ вами, мой милый. Это дѣло въ шляпѣ!
   -- Вы идете, Муллиганъ, сказалъ я; но видите ли.... видите ли... это вѣдь не я же даю балъ.
   -- Что, что? Что же говорится въ этомъ письмѣ? чѣмъ же я не достойный молодой человѣкъ? Не думаете ли вы, милостивый государь, что прямой потомокъ тысячи королей не можетъ составить приличнаго общества для жалкаго лондонскаго купчишки? А если это шутка, если вы позволяете себѣ шутить со мною, то позвольте же и мнѣ замѣтить вамъ, милостивый государь, что я не жалую подобныхъ шутокъ. Не полагаете ли, что я не такого же порядочнаго происхожденія и не такъ же хорошо воспитанъ, какъ вы сами или какой-нибудь изъ вашихъ саксонскихъ пріятелей.
   -- Я никогда этого не говорилъ, Муллиганъ! отвѣчалъ я.
   -- Я и не полагаю, чтобы вы думали серьёзно, что одинъ изъ Муллигановъ не можетъ быть въ обществѣ какого-то Перкинса?
   -- Но какъ можете вы, Муллиганъ, думать, чтобы я хотѣлъ сказать вамъ что-нибудь оскорбительное.
   -- Тото же. Но въ такомъ случаѣ нечего и толковать болѣе; мы иденъ -- и кончено!
   Согласитесь, что мнѣ оставалось дѣлать?
   Я написалъ къ мистриссъ Перкинсъ, и она отвѣчала мнѣ, что приметъ съ удовольствіемъ Муллигана, какъ и всякаго другого изъ моихъ пріятелей.
   Но она не можетъ себѣ представить, что такое общество Муллигана, думалъ я, съ ужасомъ.
   

II.
Мистеръ и мистриссъ Перкинсъ, ихъ домъ и ихъ дѣти.

   Сообразно приглашенію мистриссъ Перкинсъ, пишущій эти строки появился заблаговременно въ Поклингтонъ-скверѣ, и изящный вкусъ, съ которымъ были сдѣланы всѣ приготовленія къ балу, вызвалъ откровенное удивленіе съ моей стороны. Ужинъ былъ приготовленъ въ столовой, и господа Григсъ и Спунеръ, ближайшіе рестораторы, аранжировали его самымъ блестящемъ образомъ. Я помогалъ моему почтенному другу мистеру Перкинсу и его погребщику откупоривать и разливать вина, не безъ удовольствія видѣлъ подъ буфетомъ огромный холодильникъ, въ которомъ уже стояло множество бутылокъ шампанскаго.
   Рабочій кабинетъ мистера Перкинса, въ которомъ добрый человѣкъ обыкновенно дремлетъ послѣ обѣда, былъ превращенъ на этотъ вечеръ въ чайную, и мистриссъ Флоунси, горничная миссъ Фанни, царствовала тамъ неограниченно въ своемъ новенькомъ чепчикѣ съ розовыми лентами, который ей шелъ чрезвычайно. Еще за долго, за долго до пріѣзда гостей я видѣлъ въ этой комнатѣ мастера Томаса Перкинса и мастера Джильса Бэкона, занимающаго макаронами.
   Тутъ же суетились мистеръ Грегори, погребщикъ, Джонъ, слуга, большой лакей сэръ Джильса въ бэконовской ливреѣ и почтенный Грундзель, обойщикъ и бвощный торговецъ изъ Поклингтонъ-сквера съ полдюжиною адъютантовъ, одѣтыхъ, какъ доктора теологіи, въ черные фраки и бѣлые галстухи.
   Дверь гостиной была снята съ петель и положена подъ кровать мистера Перкинса, а отверстіе убрано кисеею и цвѣточными гирляндами: эта комната назначалась для танцевъ. Оркестръ, состоящій изъ мистера Клаппертона -- фортепьяниста, мистера Пинча -- арфиста и мистера Шпоффа -- кларнетиста, явился довольно рано и передъ началомъ своей веселой дѣятельности получилъ въ чайной изрядное подкрѣпленіе, состоящее изъ нѣсколькихъ стакановъ негуса.
   Будуаръ налѣво былъ назначенъ для картъ, большая зала для пріема гостей; и люстры, и желтый штофъ, покрывающій мебель, являлись во всемъ своемъ блескѣ. Цвѣты были разставлены на ступенькахъ и освѣщены нѣсколькими матовыми лампами, распространявшими лунное сіяніе на эту волшебную рощу, въ которой миссъ Перкинсъ, какъ я имѣлъ смѣлость замѣтить ея мама, играла роль феи.
   Это первый годъ въ общественной жизни юнаго созданія, получившаго образованіе въ одномъ изъ самыхъ дорогихъ пансіоновъ. Простое бѣлое кисейное платье, обхваченное голубымъ поясомъ, возвышало прелести, о которыхъ я намѣренъ отзываться не иначе, какъ съ почтительнымъ удивленіемъ.
   Мой превосходный другъ Муллиганѣ изъ Баллимуллигана былъ такъ милъ, что явился прежде всѣхъ. Какъ неловко, скажемъ между прочимъ, придти первому на обѣдъ или вечеръ, а тѣмъ не менѣе, кто нибудь да долженъ же быть первымъ? Я, впрочемъ, какъ человѣкъ довольно застѣнчивый, всегда ожидаю на углу улицы, сидя въ моемъ кабріолетѣ, чтобы подъѣхалъ чей нибудь экипажъ.
   Мы еще разставляли блестящіе графины съ хересомъ, когда мой другъ уже появился.
   "Гдѣ мой другъ, мистеръ Титмаршъ?" провозгласилъ Муллиганъ еще на лѣстницѣ и черезъ минуту вторгнулся въ комнату, приготовленную для ужина, гдѣ находился я съ мистеромъ и мистриссъ Перкинсъ, а такъ какъ слуга объявилъ: "мистеръ Муллиганъ!", то Муллиганъ вспыхнулъ.
   -- Муллиганъ баллимулиганскій, негодяй! заревѣлъ онъ и очень кстати извинился, что по необходимости долженъ самъ представить себя.
   Можетъ быть, мистеръ и мистриссъ Перкинсъ не желали бы, чтобъ ихъ засталъ кто-нибудь чужой въ этой комнатѣ, освѣщенной еще покуда только двумя огарками; но Муллиганъ не обратилъ на это обстоятельство ни малѣйшаго вниманія, съ жаромъ пожалъ всѣмъ руки и черезъ минуту былъ какъ дома.
   -- Я въ восторгѣ, сударыня, что могу познакомиться съ друзьями моего дорогого, талантливаго друга (такъ угодно было Муллигану назвать меня); смотрите на меня не какъ на простого знакомаго. Вы, сударыня, чрезвычайно напоминаете мнѣ мою дражайшую матушку, имѣющую свою резиденцію въ баллимулиганскомъ замкѣ, и я васъ уже люблю.
   При этихъ словахъ мистеръ Перкинсъ почувствовалъ нѣкоторое безпокойство и предложилъ Муллигану, не угодно ли ему выпить стаканъ вина и пройдти въ другія комнаты.
   -- Клянусь честью, о, мой любезнѣйшій, сказалъ Муллиганъ: -- выпить чего-нибудь хорошенькаго никогда не мѣшаетъ и хотя отъ него и такъ уже сильно несло виски, онъ выпилъ полграфина вина за укрѣпленіе знакомства, начавшагося подъ такими счастливыми предзнаменованіями.
   -- Пойдемъ отсюда, Муллиганъ, сказалъ я и повелъ благороднаго ирландца въ другія комнаты, погруженныя еще въ глубокій мракъ, такъ-какъ освѣщеніе еще не начиналось. Здѣсь мы перепугали миссъ Перкинсъ, припоминавшую на роялѣ польку, въ которой она была такъ восхитительна на послѣднемъ вечерѣ. Она сначала не разглядѣла гостя; но какъ же была она поражена, когда Муллиганъ ринулся къ ней.
   -- Прекрасная очаровательница! сказалъ Муллиганъ: -- не убѣгайте при приближеніи покорнѣйшаго изъ вашихъ рабовъ. Знаете ли вы ирландскія мелодіи? Играете ли вы: "Мы боимся говорить о девяносто-восьми" или "Шанъ-Фогъ" или "Погребальный маршъ Оллама Фоллаха"?
   -- Что это за съумасшедшаго привелъ Титмаршъ? спросилъ мастеръ Бэконъ у мистера Перкинса: -- посмотрите, какъ перепугалась Фанни!
   -- Пустяки! Дѣвушки всегда пугаются, отвѣчалъ братъ Фанни.
   Но Джиль Бэконъ былъ нѣсколько предусмотрительнѣе и продолжалъ;
   -- Нѣтъ, Томъ, если это продолжится, то мы принуждены будемъ выпроводить этого господина.
   И они, безъ сомнѣнія, исполнили бы свою угрозу немедленно, если бы въ это самое время страшный стукъ въ двери не заставилъ Грегори вбѣжать въ залу, какъ съумасшедшаго, и разомъ зажечь всѣ свѣчи и лампы, такъ-что мы очутилась облитые свѣтомъ.
   Миссъ Фанни вскочила и побѣжала къ своей мама, а молодые люди бросились на лѣстницу встрѣчать и вводить гостей.
   

III.
Появленіе гостей и въ особенности мистера Минчина.

   "Я только съ моими сестрами", сказалъ мистеръ Бэконъ; но это только въ настоящемъ случаѣ означало ровно восемь.
   Всѣ молодыя леди имѣли ярко розовыя щечки и румяные локти; всѣ были одѣты въ бѣлыя платья, у всѣхъ были болѣе или менѣе темно каштановые волосы, и, такимъ образомъ, это цвѣтущее и многочисленное семейство само по себѣ уже составило цѣлое общество, прежде чѣмъ явились другіе гости.
   Потомъ пріѣхали три миссъ Мегготъ на одной лошади; мистеръ Бледзъ и его племянница изъ No 19 въ скверѣ, капитанъ Струттеръ съ своею супругою и дочерью, докторъ Тедди, двѣ дочери и ихъ мама; но гдѣ же были кавалеры? Одного Муллигана, какъ великъ и ловокъ онъ ни былъ, не ставало въ такомъ множествѣ прекрасныхъ представительницъ прекраснаго пола.
   Наконецъ послышался быстрый, чистый и короткій стукъ, и когда я заглянулъ въ переднюю, то увидѣлъ мужчину, снимающаго галоши, на котораго длинный лакей сэра Джильса Бэкона поглядывалъ довольно презрительно.
   -- Какъ доложить о васъ? спросилъ онъ, подмигивая Грегори, стоявшему на лѣстницѣ.
   Господинъ въ галошахъ отвѣчалъ съ спокойнымъ достоинствомъ "мистеръ Фридерикъ Минчинъ."
   "Пёмикортъ-Темпль" добавлено маленькими буквами на его визитной карточкѣ; это одинъ изъ адвокатовъ, подающихъ блестящія надежды. Утромъ можно его найдти дома; по вечерамъ на его дверяхъ написано: "въ Вестминстерѣ". Моимъ юридическимъ друзьямъ, безъ сомнѣнія, извѣстно, знаменитое дѣло Бинка и Минчина; это тотъ самый Минчинъ.
   Онъ рѣшительно фешенебеленъ, и на судейскихъ балахъ жены оберъ-адвокатовъ весьма съ нимъ любезны; потому что онъ танцуетъ безъупречно и является на всѣ обѣды, куда только позовутъ.
   Онъ по большей части обѣдаетъ въ клубахъ, оксфордскомъ и кембриджскомъ, и записанъ въ нихъ членомъ, что, впрочемъ, видно съ перваго взгляда. Минчинъ ѣстъ ростбифъ и запиваетъ его полпинтою вина, потому что онъ дѣлаетъ все, какъ настоящій джентльменъ. Онъ исполненъ любви къ литературѣ, все еще сочиняетъ звучные латинскіе стихи, и игралъ на флейтѣ до полученія права на практику.
   Когда мистеръ Минчинъ званъ куда нибудь на вечеръ, то писарь приноситъ ему въ клубъ въ мѣшкѣ, назначенномъ для дѣловыхъ бумахъ, бальный костюмъ, въ который мистеръ Минчинъ тамъ же и облекается, стараясь при этомъ подымать ноги какъ можно повыше, чтобы не сдѣлать на панталонахъ ни малѣйшаго пятнышка. Для такихъ собраній, каково нынѣшнее, онъ покупаетъ всегда пару новыхъ перчатонъ, а въ другое время писецъ его дѣятельно занимается вычищеніемъ старыхъ посредствомъ резины.
   Минчинъ знаетъ достаточное количество забавныхъ исторій, вынесенныхъ имъ изъ своихъ поѣздокъ или изъ университетской жизни, и за столомъ съ пріятною полу-улыбкою сообщаетъ ихъ ни ухо сосѣду; кромѣ того, онъ знаетъ всегда послѣднюю остроту барона Моле. Онъ обладаетъ состояніемъ въ пять тысячъ фунтовъ, замужнею сестрою въ Гарльстритѣ; онъ -- добрый сынъ и леди Дженъ Ренвиль имѣетъ о немъ самое выгодное мнѣніе и отзывается о немъ какъ объ отличнѣйшемъ молодомъ человѣкѣ съ превосходными правилами.
   Высокопочтевная леди и ея дочь прибыли въ то самое время, какъ мистеръ Минчинъ, наконецъ, освободился отъ своихъ галошъ. Высокій сынъ почтенной леди и исполненная достоинства манера, съ которою мистеръ Минчинъ помогъ леди Ренвиль взойдти на лѣстницу, прекратили всякія насмѣшки ее стороны прислуги.
   

IV.
Дверь въ бальную залу.

   За Фридерикомъ Минчиномъ послѣдовало сотни другихъ. Черезъ полчаса господа Шпоффъ, Пинчъ и Клеппертонъ загремѣли, и Муллиганъ величественно выступилъ въ первой кадрили съ одною изъ миссъ Бэконъ.
   Мои юные друзья Джильсъ и Томъ помѣстились на ступенькахъ, ведущихъ въ танцовальную залу, и оставались тамъ во весь вечеръ, занимаясь грабежемъ подносовъ, проходящихъ мимо ихъ туда и обратно.
   Джильсъ съѣлъ столько мороженаго, что завтра навѣрно будетъ страдать отъ воспаленія въ желудкѣ. Томъ съѣлъ только двѣнадцать порцій, но за то выпилъ болѣе Джильса четырьмя стаканами негуса. Грундзель, дворецкій въ эти минуты, а поутру еще бывшій овощнымъ торговцемъ, у котораго мистеръ Томъ постоянно покупаетъ имбирное пиво, натурально не можетъ ему ни въ чемъ отказать, потому что человѣкъ въ штиблетахъ, разносящій подносы -- никто другой, какъ самъ мистеръ Грундзель.
   Теперь я попрошу васъ прислушаться къ разговору трехъ господъ, стоящихъ у дверей въ залу:
   Первый господинъ. Гдѣ хозяинъ, не тотъ ли вонъ плѣшивый старикашка?
   Второй господинъ. Безъ всякаго сомнѣнія] Хозяинъ непремѣнно долженъ имѣть лысину. Я полагаю, что онъ биржевой маклеръ, не велика птица! Меня привезъ Сноксъ.
   Первый господинъ. Были ли вы въ чайной комнатѣ? тамъ прехорошенькая дѣвушка: голубые глаза, розовые ленты и проч., и проч.
   Второй господинъ. Что за чудовище эта дѣвушка? Какія могучія плечи! такъ бы и хотѣлось по нимъ похлопать.
   Третій господинъ. Сэръ! эта молодая леди -- моя племянница, моя племянница, сэръ; мое имя -- Бледзъ, сэръ!
   Второй господинъ. А! обратите же вниманіе на плечи вашей племянницы, сэръ, они этого стоятъ, совѣтую вамъ. Джинксъ, представь меня Перкинсамъ. Э, да вотъ моя старая знакомая, леди Шпекъ; клянусь честью, это она и со всѣми своими поросятками: она всегда гонитъ передъ собою все свое стадо.

(Первый и второй господинъ уходятъ).

   

V.
Леди Шпекъ, молодые миссъ Шпекъ и мистеръ Фламъ.

   Леди Шпекъ. Элеонора! Марія! Амалія! вотъ господинъ, котораго мы встрѣчали у сэра Джона Поркингтона.

(Миссъ Бэконсъ надѣются, что ихъ ангажируютъ, улыбаются всѣ разомъ и поправляютъ складки на своихъ платьяхъ).

   Мистеръ Фламъ. Леди Шпекъ! съ трудомъ узнаю васъ! Не угодно ли вамъ танцовать, леди Шпекъ?
   Леди Шпекъ. Отойдите, забавное созданіе!
   Мистеръ Фламъ. А это, безъ сомнѣнія, три сестрицы прекрасной леди, сколько я могу судить по ихъ сходству съ несравненной леди Шпекъ!
   Леди Шпекъ. Мои сестры, ха, ха, ха! мои дочери, мистеръ Фламъ.-- И они танцуютъ, не правда ли, дѣвицы!
   Миссъ Шпекъ. О, конечно!
   Мистеръ Фламъ. Ахъ, зачѣмъ я не танцую!

(Мистеръ Фламъ удаляется).

   

VI.
Мистеръ Ларкинсъ.

   Я никогда не могъ снять хорошаго портрета съ мистриссъ Перкинсъ (для этого нужна кисть Ловрема); но портретъ Ларкинса всѣ находятъ чрезвычайно похожимъ.
   Адольфъ Ларкинсъ давно уже служитъ въ конторѣ Перкинса, въ Сити; его два или три раза въ годъ приглашаютъ къ обѣду. Вечернія собранія составляютъ величайпіее наслажденіе для этого простосердечнаго юноша. Онъ чувствуетъ себя совершенно счастливымъ, когда, пробѣжавши пѣшкомъ изъ Кентскаго предмѣстья въ улицу Темзы и проработавши тамъ безъ устали двѣнадцать часовъ сряду, а потомъ воротившись домой, можетъ облечь свою сухощавую фигуру въ элегантный бальный костюмъ, въ которомъ онъ находится въ настоящую минуту, и бѣжать опять въ городъ, всюду, куда только позовутъ его танцовать.
   Кварталы Ислингтонскій, Пентонвильскій, Соммерсетскій являются поперемѣнно сценами подвиговъ этого добродушнаго малаго, и я видалъ даже, какъ онъ отличался въ Ноттинъ-Голѣ, въ одномъ домѣ, гдѣ должно признаться со стыдомъ, не дали ему даже и буттерброта за всѣ его добросовѣстные труды въ полькѣ.
   Чтобъ обрисовать однимъ словомъ всю страсть молодого человѣка къ танцамъ, долженъ сказать, что онъ посѣщаетъ даже балы въ Hôtel-garni, когда онъ не можетъ идти куда нибудь въ другое мѣсто.
   Онъ обладаетъ галошами, какъ и мистеръ Минчинъ; но надъ нимъ уже никто не смѣется. Онъ рѣшительно не имѣетъ ни малѣйшей дозы представительности и входитъ въ домъ съ такою скромною, смиренною миною, что даже прислуга смотритъ на него съ сожалѣніемъ. Онъ не говоритъ ни слова и, кажется, не думаетъ; но когда музыка заиграетъ, то начинаетъ танцевать. Въ продолженіи этой операціи, онъ осаждаетъ свою даму не болѣе какъ двумя или тремя словами, кажется сконфуженнымъ, и потому весьма понятно, что онъ танцуетъ всегда съ самыми непривлекательными дѣвицами.
   Кроткое, смиренное созданіе! Когда я подумаю, какъ каждый вечеръ прыгаетъ онъ и носится, откалывая польки, кадрили и вальсы, а потомъ, въ слякоть, грязь и темь тащится въ Кентское предмѣстье, то не знаю, удивляться ли мнѣ простотѣ его наслажденій и наивности его души или смѣяться надъ такимъ глупымъ препровожденіемъ жизни.
   Но не всѣмъ же быть рыкающими львами; въ мірѣ должны попадаться и овечки и беззащитныя добрыя созданія, которыхъ бы можно было стричь, когда понадобится. Посмотрите, даже сама добродушнѣйшая мистриссъ Перкинсъ подводитъ дрожащаго Леркинса къ страшной миссъ Бёньянъ.
   

VII.
Миссъ Бёньянъ.

   Поэтъ, сочинительница "Струнъ Сердца", "Убійственныхъ Ночныхъ Привидѣній", "Цвѣтокъ Страсти" и проч., и проч.
   Хотя стихи миссъ Бёньянъ проникнуты любовью; но она сама никогда не была замужемъ. Она ровно шести футовъ роста, любить вальсъ еще болѣе нежели поэзію, а салатъ изъ морскихъ раковъ какъ то и другое вмѣстѣ. Она считаетъ себѣ двадцать-семь лѣтъ, и въ такомъ случаѣ ея первое твореніе "Сирота изъ Гозо" вышло уже въ свѣтъ, когда сочинительницѣ его было всего три года.
   Для дѣвицы, которая вся -- душа, миссъ Бёньянъ имѣетъ слишкомъ хорошій аппетитъ. Страданія, которыя она вынесла, по ея собственному выраженію, безграничны; поэмы, которыя она написала, дышатъ непонятными страстями, мрачнымъ отчаяніемъ, духовною пыткою, которыя могло бы размягчитъ сердце ломового извощика, еслибъ только онъ прочелъ эти созданія.
   Утѣшительно, впрочемъ, видѣть, какъ она танцуетъ на вечерахъ, и знать (знать привычки знаменитыхъ писателей и писательяицъ всегда полезно), что она каждое утро подкрѣпляетъ свое бѣдственное существованіе теплой бараньей котлетой.
   Миссъ Бёньянъ живетъ въ Hôtel-garni, въ Бромптонѣ и пріѣзжаетъ на балы въ фіакрѣ.
   

VIII.
Мистеръ Г иксъ.

   Стоитъ заплатить два пенни, чтобъ только посмотрѣть, какъ миссъ Бёньянъ и Поссейдонъ Гиксъ, великій поэтъ, говорятъ между собою. Какъ они ненавидятъ другъ друга! Я безбожнѣйшимъ образомъ привелъ Гикса въ настоящее бѣшенство, высказавъ ему по довѣренности, нѣсколько похвалъ миссъ Бёньянъ; а миссъ Бёньянъ можно въ одну минуту выгнать изъ комнаты парою добрыхъ словъ о Гиксѣ.
   Гиксъ открылся изумленному міру въ первый разъ въ произведеніяхъ въ байроновскомъ родѣ: "Предсмертный Кусинъ", "Незаконный сынъ Лары", "Атабилъ", "Брандеръ Боцариса" и другіе. Его "Пѣснь Любви", въ стилѣ мистера Мура, написанная Гиксомъ еще къ то время, когда ему было не болѣе тринадцати лѣтъ, и когда онъ находился въ Троддингской коммерческой школѣ, подала великія надежды.
   Впослѣдствіи, великій Бардъ сталъ обнаруживать уже не столько страсти, сколько глубокомысліе, и въ двадцати-лѣтнемъ возрастѣ написалъ: "Идіосинкразіи" (въ сорока книгахъ in quarto), "Араратъ", страшный эпосъ, какъ выразилась о немъ критика, и "Мегатеріи", прекрасное дополненіе нашей допотопной литературы.
   Такъ какъ я не читалъ твореній Гикса, то и не могу сказать о нихъ своего сужденія; но знаю только то, что бѣдный издатель Джингль приписываетъ свое банкрутство именно послѣднему "Эпосу", изданному роскошнымъ in folio.
   Въ послѣднее время Гиксъ принялъ классическое направленіе, написалъ "Посейдона", "Яхуса", "Гефалиста" и проч. и, вѣроятно, пойдетъ далѣе чрегь всю индологію; но сколько мнѣ извѣстно, онъ не прочиталъ ни одной страницы на греческомъ діалектѣ, какъ и многіе изъ васъ, получившихъ классическое образованіе.
   Гиксъ, когда мы снимали съ него этотъ очеркъ, находился въ вдохновенной позитурѣ, смотрѣлъ на люстру и, казалось, вовсе не замѣчалъ, что глаза миссъ Петтиферъ устремлены на него.
   Имя миссъ Петтиферъ -- Анна-Марія; она дочь Гигса и Петтифера (юридическая фирма въ Бетфордъ-Ровѣ); но Гиксъ называетъ ее въ своихъ стихахъ "Янтой" и самъ обладаетъ значительною лавкою лекарственныхъ матеріаловъ въ Сити.
   

IX.
Миссъ Мегготъ.

   Бѣдная миссъ Мегготъ не такъ счастлива какъ миссъ Бёньянъ. Къ ней никого не подводятъ, ее никто не ангажируетъ, хоть она и сдѣлала себѣ новую наколку и имѣетъ весьма правильную ножку; которая постоянно выглядываетъ на всѣхъ изъ-подъ платья.
   Ей сорокъ-семь лѣтъ и она младшая изъ трехъ сестеръ. Всѣ три живутъ вмѣстѣ, въ полусгнившемъ, ветхомъ домѣ, возлѣ "Мидльсекскаго Госпиталя", и живутъ тамъ; Богъ знаетъ, сколько десятковъ лѣтъ. Достовѣрно только одно, что старшая миссъ Мегготъ смотрѣла изъ окошка этого дома на Гордоновское возстаніе 1789 года и разсказываетъ, что у ея отца, лейбъ-медика Георга III, оторвали при этомъ случаѣ кошелекъ отъ косы. Обѣ старушки называются уже мистриссъ Дженъ и мистриссъ Бетси; одна изъ нихъ сидитъ въ другой комнатѣ за вистомъ; но младшая все еще зовется Ненси, и сестры считаютъ ее настоящимъ ребенкомъ.
   Миссъ Ненси была когда-то помолвлена за храбраго молодого офицера, Фендриха Ангуса Макъ-Квирика изъ Гвайстлдинскихъ стрѣлковъ; но онъ палъ въ битвѣ при Катрбра, подлѣ своего полковника храбраго Шнуффмуля. Глубоко, глубоко скорбѣла по немъ миссъ Ненси!
   Время, залечило, впрочемъ, раны ея сердца; она теперь повеселѣла, съ охотой бы пѣла и танцовала, и охотно бы даже вышла замужъ, еслибъ кто нибудь сдѣлалъ ей предложеніе.
   Предложите же ей, любезный другъ, предложите если не вашу руку и сердце, то по крайней мѣрѣ предложите ей пройдти съ вами въ кадрили.
   Не смотрите на ея фигуру; а подумайте только о тамъ, что вы сдѣлаете ее истинно счастливою, и чего вамъ это стоитъ! Ахъ, любезный читатель, послѣдуйте моему совѣту, танцуйте всегда съ старыми дѣвами, танцуйте всегда съ гувернанками. Для бѣднаго созданія какое утѣшеніе, возвратившись въ свою одинокую комнатку, думать, что кто нибудь да обратилъ же на нее вниманіе, и въ особенности, если этотъ кто нибудь такой прекрасный молодой человѣкъ какъ вы, мой читатель!
   

X.
Миссъ Ранвилль, высокопочтенный мистеръ Тупъ, миссъ Муллинсъ, мистеръ Винтеръ.

   Мистеръ Винтеръ. Миссъ Муллинсъ, взгляните, взгляните только на миссъ Ранвиль! Какое изображеніе прокраонаго расположеніе духа!
   Миссъ Муллинсъ. Ахъ, вы, насмѣшливое созданіе!
   Мистеръ Винтеръ. Знаете ли, почему она такъ зла? Она надѣялась танцовать съ капитаномъ Криггомъ и, по ошибкѣ, попала въ руки кембриджскому профессору. Не правда ли, онъ очень красивый мужчина?
   Миссъ Муллинсъ. Вы страшный человѣкъ, вы ужасный злодѣй)
   Мистиръ Винтеръ. Онъ стипендіатъ одной коллегіи; стипендіаты, миссъ Муллинсъ, не могутъ жениться: несчастныя созданіе! Не правда ли, миссъ Муллинсъ?
   Миссъ Муллинсъ. Ахъ, перестаньте, ради Бога!
   Мистеръ Винтеръ. Онъ профессоръ ланцетнаго искусства въ университетѣ, считаетъ себя свѣтскимъ человѣкомъ, миссъ Муллинсъ, и танцуетъ на всѣхъ академическихъ балахъ.
   Миссъ Муллинсъ. Вы просто чудовище, безпощадное чудо.
   Мистеръ Винтеръ. Знаете ли вы леди Дженни Ренвиль, мама миссъ Ренвиль? Каждый годъ по балу, лакеи въ канареечныхъ ливреяхъ, Бакерстритъ, шесть обѣдовъ въ сезонъ, объѣдки круглый годъ, бѣдность и тщеславіе, можете себѣ представить; я былъ у нея однажды на балу. Ранвиль-Ранвиль, ея братецъ, и между нами будь сказано, и не забудьте, миссъ Муллинсъ, это величайшій секретъ, онъ еще глупѣе своей сестрицы.
   Миссъ Муллинсъ. О, злѣйшее, безпощаднѣйшее, насмѣшливѣйшее созданіе!
   Мистиръ Винтиръ. Вы ко мнѣ несправедливы, миссъ Муллинсъ; прямо! вы ко мнѣ ужасно несправедливы!

(Chaine anglaise.)

   

XI.
Миссъ Джей, мистеръ и мистриссъ Джей, мистеръ Боттеръ.

   Мистеръ Боттеръ. Сколько жизни въ этой дѣвушкѣ, сколько жжзня, мистрисъ Джой.
   Мистеръ Джой. Она солнечный лучъ въ вашемъ домѣ, Боттеръ, право, солнечный лучъ: если мистрессъ Джой находится въ дурномъ расположеніи духа, то....
   Мистриссъ Джой. Не болтайте глупостей, мистеръ Джой.
   Мистеръ Боттеръ. Вотъ это я называю танцевать; Фанни Эльснеръ ничто передъ нею! и это четырнадцатая кадриль! Да они брилліантъ между дѣвушками, хоть этого я и не долженъ бы вамъ говорить.
   Мистриссъ Джой (улыбаясь). Зачѣмъ вы не женитесь, мистеръ Боттеръ? Не поговорить ли мнѣ съ нею? Она вамъ не откажетъ. Вы еще не такъ стары, мистеръ Боттеръ.
   Мистеръ Боттеръ. Не огорчайте меня, мистрисъ Джей. Вы знаете очень хорошо, знаете, что я еще въ 1817 году при открытіи Ватерлооскаго моста, отдалъ свое сердце одной молодой леди, но она не хотѣла обо мнѣ и слышать и повергла меня въ отчаяніе, выйдя замужъ за мистера Джоя.
   Мистриссъ Джой. Отстаньте, болтливое старое созданіе.

(Мистеръ Джой смотритъ съ восторгомъ на ловкую мистрисъ Джой. Леди Дженни Ранвиль изъ Бакерстрита объявляетъ ее за остроумнѣйшую женщину. Капитанъ Добсъ съ удовольствіемъ сдѣлалъ бы предложеніе дѣвушкѣ, имѣющей такіе крѣпкіе мускулы, и по уши влюбленъ въ мистриссъ Шпорксъ.)

   

XII.
Мистеръ ранвиль-Ранвиль и мистеръ Гэббертъ.

   Братъ миссъ Ранвиль-Ранвиль, мистеръ Ранвиль-Ранвиль, служитъ въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ: онъ играетъ въ сосѣдней комнатѣ въ вистъ. Талейранъ тоже игралъ въ вистъ, вотъ почему Ранвиль-Ранвиль дозволяетъ себѣ это развлеченіе.
   Не его вина, если онъ не величайшій человѣкъ во всей комнатѣ.
   Если къ нему обращаются, то онъ улыбается серьёзно и отвѣчаетъ отрывистыми фразами: и по всему видно, что въ немъ сидитъ дипломатическая тайна и что онъ скорѣе умретъ, нежели выдастъ ее. Во всю жизнь свою онъ ни разу не компрометировалъ себя; въ школѣ былъ онъ первымъ и отличился въ Оксфордѣ. Онъ обладаетъ уже огромною лысиною точно такою, какая была у Каннинга: эта лысина составляетъ его гордость. По утру, передъ завтракомъ, онъ показывается верхомъ въ Сентъ-Джемскомъ паркѣ. Онъ скрѣпляетъ дѣловымъ шнуркомъ счеты своихъ портныхъ и раздѣляетъ всѣ приглашенія на обѣды, бережно имъ сохраняемыя, по дипломатическимъ періодамъ и всѣмъ имъ ведётъ правильный реестръ. Если онъ позволяетъ себѣ шутить, то не иначе, какъ цитатами изъ Горація, какъ шутилъ сэръ Робертъ Пиль.
   Единственное развлеченіе, которое онъ себѣ позволяетъ, это чтеніе Ѳукидида во время парламентскихъ вакацій.
   Его всюду зовутъ за обѣды, потому что на его пуговицахъ шифръ королевы, а всякому пріятно показать, что онъ въ короткихъ сношеніяхъ съ министерствомъ иностранныхъ дѣлъ.
   "Гдѣ я обѣдаю -- говоритъ онъ торжественно -- тамъ я считаю своею обязанностью бывать на вечерахъ."
   Вотъ причина, почему онъ здѣсь присутствуетъ. Онъ никогда не танцуетъ, никогда не ужинаетъ, ничего не пьетъ; а, воротившись домой, наслаждается въ постели овсяной кашицей; я думаю, что мозгъ его нѣсколько пропитался овсомъ.
   Это такой оселъ и съ такими представительными формами, что можно только удивляться, какъ онъ не достигъ еще высшихъ ступеней въ свѣтѣ; но, тѣмъ не менѣе, надъ нимъ смѣются, и мы съ вами будемъ министрами также скоро какъ и онъ.
   А тамъ сидитъ веселый плутъ Жанъ Гёббардтъ и дѣлаетъ видъ, какъ будто разсматриваетъ книгу съ гравюрами.
   Посмотрите, какъ весело и плутовски глядитъ онъ ни всѣхъ! Онъ душа и веселье всякаго общества, и послѣ ужина вы сами будете смѣяться до упаду надъ его импровизированными пѣснями. Онъ обдумываетъ теперь одну изъ такихъ импровизацій, и въ то же время думаетъ объ одномъ векселѣ, которому завтра срокъ: счастливый малый!
   

XIII.
Мистриссъ Троттеръ, миссъ Троттеръ, миссъ Тоди, лордъ Маѳуосалемъ.

   Милая Эмми Троттеръ весь вечеръ молчитъ, весь вечеръ печальна; но наконецъ, ея хорошенькое личико расцвѣтаетъ улыбкою. Надобно ли еще спрашивать, почему?
   Пожалѣйте о простодушномъ, миломъ созданіи! Лордъ Маѳеусалемъ только что теперь пріѣхалъ, и какъ спѣшитъ встрѣтить его невинная дѣвушка!
   Утѣшительно въ нашемъ эгоистическомъ, холодномъ, завистливомъ свѣтѣ встрѣтить совершенно чистое, дѣвственное сердце и любоваться маленькой, романической картиной взаимной любви.
   Лордъ Маѳусалемъ, хотя въ календарѣ перовъ и записаны его годы, хотя онъ и старъ и изтасканъ, носитъ парикъ, подагру и румянится, съумѣлъ зажечь чистое пламя любви въ этой нѣжной груди. Въ прошедшемъ году поговаривали о двухъ счастливцахъ, сначала о Томѣ Виллуаби, а потомъ о молодомъ Гобукѣ, младшемъ сынѣ сэра Джона Гобука; но милая, кроткая Эмма почувствовала, что у нея есть въ груди сердце только тогда, когда встрѣтила на палубѣ парохода милое, ветхое созданіе.
   -- Зачѣмъ вы явились такъ поздно, Эдуардъ? говоритъ кроткое, невинное дитя.
   Мать смотритъ на нихъ со слезами на глазахъ, вызванными чувствомъ нѣжной радости. Легко понять все счастье превосходной родительницы, нѣжнѣйшей изъ матерей.
   -- Посмотрите только на нихъ обоихъ, говоритъ она: -- я готова побожиться, что здѣсь нѣтъ другой такой счастливой и прекрасной парочки.
   Внукъ Маѳусалема дуется; мадмоазель Аріана съ французской сцены внѣ себя отъ. гнѣва.
   Но эгоистическая зависть многихъ людей не объяснима. Нельзя же на всѣхъ угодить и всѣхъ сдѣлать довольными.
   

XIV.
Мистеръ Бомори, мистеръ Григъ, мистеръ Флиндерсъ.

   Этихъ трехъ молодыхъ людей можно описать въ одну минуту. Лейтенантъ Григъ служитъ въ кирасирахъ; мистеръ Бомори -- красавецъ и прекраснѣйшій молодой человѣкъ; Томъ Флиндерсъ (онъ зоветъ себя теперь Флиндерсъ-Флиндерсомъ) толстый юноша, одѣвающійся точь въ точь, какъ одѣвается мистеръ Бомори.
   Бомори занимаетъ финансовую должность, получаетъ въ годъ восемьдесятъ фунтовъ жалованья и за эти деньги содержитъ лучшій кабріолетъ и лучшихъ лошадей цѣлаго сезона, я въ одинъ клубъ платитъ ежегодно семьдесятъ гиней {Гинея то же, что фунтъ стерлинговъ.}.
   Онъ охотится въ Лейчестерширѣ, гдѣ самые знатные люди даютъ ему своихъ лошадей; въ театрахъ за кулисами его очень любятъ; въ Ричмондѣ розовыя шляпки гоняются за нимъ толпою; онъ закадышный пріятель всѣхъ извѣстнѣйшихъ лондонскихъ roués, стараго Маѳусалема, лорда Биллигота, лорда Тарквинія и другихъ не менѣе древнихъ фамилій.
   Онъ явился на этотъ вечеръ, чтобъ сдѣлать удовольствіе лорду Маѳусалему; но не воображайте себѣ, чтобы онъ при всѣхъ этихъ достоинствахъ важничалъ. Ничуть! Несмотря на свою сановитость, онъ очень вѣжливъ и привѣтливъ съ каждымъ и съ удовольствіемъ, ловко, и пріятно займетъ десять гиней у кого вамъ угодно.
   Не его происхожденіе -- довольно сомнительное, не его состояніе -- совершенно отрицательное, не его честность, находящаяся въ прямой пропорціи съ его финансовыми средствами, не его умъ -- онъ едва умѣетъ читать, открыли ему дорогу въ высшій свѣтъ; но особенный родъ сановитости, особенный грандсеньорскій лоскъ, особенное je ne sais quoi сдѣлали его тѣмъ, чѣмъ вы его теперь видите.
   Когда я смотрю на этого франта, когда онъ галопируетъ въ паркѣ на блестящемъ конѣ, то мнѣ кажется, что знаменитыя Бруммели, сынъ и отецъ, были передъ нимъ не болѣе, какъ лакеи.
   Флиндерсъ -- тѣнь мистера Бомори; даетъ ему въ займы деньги, покупаетъ по его порученію лошадей, одѣвается какъ онъ; встрѣчаетъ его и въ Паль-Малѣ и на ступеняхъ клуба; и всякому трубятъ въ уши о своемъ "Бо". Кабріолетъ Флиндерса отвозитъ "Бо" въ Дерби, и кошелекъ его расплачивается за обѣды розовыхъ шляпокъ.
   Я не думаю, чтобы Перкинсы знали, какого плута они принимаютъ, и считаютъ его за порядочнаго человѣка съ хорошей репутаціей, какимъ считали его отца.
   Что же касается до капитана Грига, то о немъ нечего много распространяться. Онъ исполняетъ всѣ обязанности своего призванія съ невозмутимою важностью: непогрѣшителенъ въ верховой ѣздѣ, очень любезенъ, когда подопьетъ, и нѣсколько скученъ, когда ужь совсѣмъ напьется. Онъ не можетъ связать двухъ мыслей, но чрезвычайно добродушный и безупречный кавалеристъ.
   

XV.
Cavalier seul.

   Мой другъ Бобъ Гели выдѣлываетъ соло въ кадрили. Посмотрите, какое безконечное удовольствіе освѣщаетъ его лицо. Есть ли у него скрытыя печали? не имѣетъ ли онъ какихъ нибудь горестей? Нѣтъ, милая миссъ Джонсъ, онъ танцуетъ какъ истинный британецъ, съ совершенною, восхитительною веселостью, и предается удовольствію съ легкостью, свойственною нашему народу.
   Когда Канальяръ совершаетъ ту же операцію, называемую Cavalier-Seul, конфузится ли онъ сколько нибудь? О, нѣтъ! онъ принимаетъ побѣдоноснѣйшую изъ своихъ позъ, закладываетъ большіе пальцы въ рукавныя отверстія своего жилета и летитъ впередъ, летитъ назадъ, дѣлаетъ пируеты и прыгаетъ, и какъ будто бы хочетъ сказать всѣмъ: Regarde-moi au monde, venez aux femmes, venez voir danser Canaillard {Міръ! смотри; женщины прядите, придите посмотрѣть на танцующаго Канальяра.}!
   Но когда геръ фонъ-Бобвицъ совершаетъ то же самое, то совершаетъ съ улыбающеюся ловкостью и съ граціозною пріятностью. Но если бы бѣдный Гели летѣлъ къ дантисту, то и тогда его лицо не могло бы быть веселѣе; онъ думаетъ, что глаза всѣхъ присутствующихъ устремлены исключительно на него, и что онъ глядитъ совершеннымъ глупцомъ.
   Честное слово, милая миссъ Джонсъ, честное слово, если бы вы заглянули въ самого меня, то убѣдились бы, что я не вовсе не правъ. Я думаю, что французы и нѣмцы могутъ танцовать, такова ужь ихъ природа; но мы слишкомъ тяжелы для этого.
   Я въ этомъ случаѣ раздѣляю турецкое воззрѣніе на этотъ предметъ; и думаю, что мы должны только смотрѣть на танцы.
   -- Adieu, завистливая старая лиса, скалящая зубы на виноградъ, сказала мнѣ миссъ Джонсъ я помчалась съ Томомъ Тоцеромъ въ полькѣ съ такою быстротою, что я съ ужасомъ попятился въ маленькій будуаръ.
   

XVI.
Monsieur Канальяръ, кавалеръ Почетнаго легіона, лейтенантъ баронъ фонъ-Бобвицъ.

   Канальяръ. О ces Aoghris! quels hommes, mon Dieu! Comme ils sont habillés, comme ils dansent!
   Бобвицъ. Ce sont de beaus hommes pourtant; point do tenue militaire, mais de grands gaillards; si je les avais dans ma compagnie de la garde, j'en ferais de boos soldats.
   Канальяръ. Est-il bête cet Allemand! Les grands hommes ne font pas toujours de bons soldats, monsieur. Il me semble que les soldats de France, qui sont de ma taille, monsieur, valent un peu mieux....
   Бобвицъ. Vous croyez?
   Канальяръ. Comment je le crois, monsieur! j'en suis sûr! Il me semble, monsieur, que nous l'avons trouvé.
   Бобвицъ (добродушно). Je m'en vais danser la polka. Serviteur, monsieur.
   Канальяръ. Allez. {Кавальяръ. Ахъ эти англичане! Что за люди. Боже мой! какъ они одѣты, какъ танцуютъ!
   Бобвицъ. Однакожъ, они очень красивыя мужчины; нѣтъ военной выправки; но огромные малые; если бы они были подъ моей командой, я бы изъ нихъ сдѣлалъ славныхъ солдатъ.
   Кавальяръ. Какъ глупъ этотъ нѣмецъ! Изъ большихъ людей не всегда выходятъ хорошіе соддаты. Мнѣ кажется, что французскіе солдаты, которые всѣ моего роста, стоятъ немного болѣе....
   Бобвицъ. Вы думаете?
   Кавальяръ. Какъ, я думаю! да, я въ этомъ увѣренъ! Кажется мы это доказали.
   Бобвицъ (добродушно). Я иду танцовать польку. Къ вашимъ услугамъ.
   Кавальяръ. Идите себѣ.}.

(Кввальяръ подходить къ зеркалу и любуется собою, а потомъ завладѣваетъ мистриссъ Перкинсъ).

   

XVII.
Будуаръ.-- Мистеръ Смисъ, мистеръ Броуни. Миссъ Бестльтонъ.

   Мистеръ Броунъ. Танцуете вы польку, миссъ Бестльтонъ? Танцуете? я въ восторгѣ.
   Миссъ Бестльтонъ (улыбается и встаетъ).
   Мистеръ Смисъ (про себя). Болванъ!

(Бѣдный Смисъ не танцуетъ польки).

   

XVIII.
Большая полька.

   Если кадрили напоминаютъ мнѣ, похоронную процессію, то я утверждаю, что очень пріятно смотрѣть, какъ танцуютъ польку. Посмотрите, какъ легко кружатся Броунъ и Эмилія Бёстльтонъ, точно два голубя вокругъ голубятни; а Тоцеръ вертится съ безсовѣстной маленькой Джонъ, точно трубочистъ перваго мая. Миссъ Джой танцуетъ съ счастливцемъ Фредомъ Спаркомъ и сама миссъ Ранвиль въ восторгѣ: она сцѣпилась съ безсовѣстнымъ капитаномъ Григгомъ. Бомори выступаетъ довольно небрежно съ миссъ Троттеръ, отчего дрожатъ морщиноватыя щеки лорда Маѳусалема. Посмотрите, съ какою невозмутимою важностью и съ какою легкою, граціею кружится толстый баронъ, посматривая на утлаго француза, сгибающагося подъ тяжестью миссъ Бёньянъ: а она притопываетъ и выбиваетъ тактъ какъ ломовая лошадь.
   Но самая ужасная картина, поразившая мое зрѣніе это злосчастная миссъ Литль, которую безжалостная судьба отдала въ руки Муллигану. Несчастное созданіе дрожитъ въ его мускулистыхъ рукахъ, какъ блеющая овечка въ когтяхъ орла.
   Ирландскій помѣщикъ, презирая всѣ условныя формы танца и музыку чуждыхъ странъ, припоминаетъ танцы зеленыхъ долинъ своей родины и выдѣлываетъ страшные скачки, въ которыхъ несчастная миссъ Литль должна за нимъ слѣдовать. Миссъ Ранвилъ и ея капитанъ въ ужасѣ сбѣгаютъ со сцены, миссъ Троттеръ улетаетъ съ дороги и скрывается подъ защиту изумленнаго лорда Маѳусалема. Фредъ Шпаркъ едва можетъ двигаться отъ смѣха; а миссъ Джой дрожитъ за участь бѣдной Софіи Литль.
   Но когда Муллиганъ подлетѣлъ къ Канальяру и знаменитой писательницѣ, то энтузіазмъ его достигъ высшей ступени: онъ такъ отпрыгнулъ назадъ, что миссъ Бёньянъ съ воплемъ и хромая обратилась въ бѣгство; а могучій ирландецъ заключилъ свой танецъ страшнымъ ура! отъ котораго задрожало не одно саксонское сердце.
   -- О, если бы земля разверзлась подо мною я приняла меня въ свои дружескія объятія! завопилъ и потихоньку и скрылся въ самую густую толпу, собравшуюся вокругъ ужина.
   Къ чему описывать ужинъ? Кому незнакомъ этотъ говоръ, стукъ ножей и вилокъ, хлопанье пробокъ, запахъ мотуса и реповаго салата. Вдовушки, бросающіяся на блюда съ мясными пастетами, а молодыя дѣвицы, жеманящіяся изъ деликатности передъ тарелками, которыя предлагаютъ имъ услужливые молодые кавалеры. Три весьма взрачныя господина, одѣтые какъ доктора теологіи, стоятъ за столомъ и подаютъ все, чего можетъ только пожелать человѣческій желудокъ. Что касается до меня, то я всегда такъ удивляюсь этимъ господамъ, что не могу спокойно ужинать. Я думаю, что если бы у нихъ спросили кусокъ крокодилова мяса, то одинъ, изъ этихъ изумительныхъ людей отъискалъ бы его непремѣнно.
   Какое презрѣніе должны питать эти господа къ жующей толпѣ, которой они прислуживаютъ! Какъ должны они ненавидѣть отъ глубины души и пастеты изъ дичи, и желе, и шампанское! Какъ трудно мнѣ было оставить моего бѣднаго друга Грундзеля, тянущаго за ширмами прямо изъ бутылки.
   Этотъ переодѣтый овощный торговецъ на всемъ поклингтоновскимъ скверѣ самая извѣстная личность. Онъ прислуживаетъ на всѣхъ порядочныхъ собраніяхъ; хотя его и презираютъ въ тѣхъ домахъ, гдѣ есть своя собственная прислуга; но тамъ, гдѣ прислуга состоитъ только изъ женщинъ, Грундзель играетъ важную роль.
   Миссъ Джонсъ пользуется его удивительною расторопностью на всѣхъ своихъ собраніяхъ и говоритъ обыкновенно своему пажу: "Винцентъ, пошли мнѣ дворецкаго, или, просто, пошли мнѣ Добборофа", такъ называетъ она достопочтеннаго Жорджа Грундзеля.
   Когда дѣвицы Трумисъ дѣлаютъ визиты на почтовыхъ лошадяхъ, то Грундзель всегда стоитъ на запяткахъ. Эти дѣвицы почтили его своимъ величайшимъ довѣріемъ, крестили у него четырнадцать дѣтей и, уѣзжая на лѣто въ Бонгоръ, поручаютъ ему весь свой домъ.
   Онъ провожалъ этихъ леди и въ незабвенное утро, когда они представлялись королевѣ Шарлоттѣ.
   Торжественный костюмъ мистера Грундзеля -- синій фракъ съ мѣдными пуговицами, бѣлый жилетъ, неизмѣримое жабо и высочайшіе воротнички. Одно время онъ былъ ночнымъ сторожемъ, даже приходскимъ кистеромъ при церкви св. Петра въ Поклингтонѣ. Ему можно довѣрить безчисленное число серебряныхъ ложекъ, и все, что вамъ угодно, кромѣ крѣпкихъ напитковъ, онъ же разносилъ и пригласительные билеты на балъ мистера Перкинса.
   Нечего говорить, что послѣ ужина снова начались танцы. Другіе поужинали во второй разъ. Я собственными руками подалъ миссъ Беньянъ четыре стакана шампанскаго и такое количество роковаго салата и трюффелей, что нисколько не удивился, когда она потребовала потомъ стаканчикъ вишневой водки.
   Сѣрое утро начиналось надъ Поклингтонъ скверомъ, когда общество начало разъѣзжаться въ наемныхъ экипажахъ.
   Какой непріятный зеленовато-желтый цвѣтъ выступилъ на щекахъ многихъ дѣвицъ, какъ ярко заблистали румяны за лицѣ полковницы Блёдигеръ. Толстый кучеръ леди Дженни Ранвиль уже укатилъ. Фредъ Минчинъ зашлепалъ въ своихъ галошахъ. Я усадилъ въ экипажъ миссъ Мегготъ и обѣихъ ея старушекъ-сестрицъ.
   Добрыя старушки! Они изъявили мнѣ свою благодарность, пригласивши меня на чай въ слѣдующій четвергъ. Маѳусалемъ отправился въ клубъ добивать остатокъ ночи.
   -- Вспомните обо мнѣ завтра утромъ, сказала ему миссъ Троттеръ, и послала изъ кареты воздушный поцалуй.
   Кавальяръ, уходя, спросилъ дорогу въ Лейчестеръ скверъ. Всѣ расходятся -- жизнь затихаетъ.
   Взгляните на миссъ Мартинъ и молодого мистера Варда. Какъ нѣжно она его укутываетъ, съ какою любовью смотритъ за него. Позади ихъ шепчутся старики, ожидая экипажа. О чемъ они могутъ говорятъ между собою? и когда обвѣнчаютъ эту парочку? Вы смотрите на это молодое, маленькое созданіе, на ея прекрасную улыбку, на румянецъ ея щекъ и жалѣете, зачѣмъ вы не паша.
   -- Не забудьте прислать мнѣ кусокъ свадебнаго пирога, шепнулъ я на ухо старому мистеру Ворду, и мы оба плутовски посмотрѣли на молодую чету, которая почти послѣдняя уходитъ изъ дома.
   Музыканты собираютъ свои инструменты, часовая стрѣлка показывала пять.... но, вдругъ, вдругъ Грундзель кинулся на меня со всѣхъ ногъ:
   -- Ради Бога, бѣгите скорѣе въ залу, ирландскій джентльменъ сцѣпился съ мистеромъ Перкинсомъ.
   Это было слишкомъ, слишкомъ справедливо!
   Послѣ ужина я отправился домой; онъ побѣжалъ за экипажемъ миссъ Литль, которая, какъ онъ думалъ, умирала отъ любви къ нему; но.... воротился назадъ! Доктора теологіи, окончивъ свой ужавъ, всѣ уже уѣхали, только отвратительный Муллиганъ сидѣлъ еще за опустѣвшимъ столомъ, и качалъ его изо всѣхъ силъ.
   Напротивъ его стоялъ Перкинсъ, задыхаясь отъ гнѣва.
   Муллиганъ. Я говорю тебѣ, ты погребщикъ, слышишь ли, я говорю тебѣ, жирный толстякъ, подай мнѣ шампанскаго, оно не дурно въ этомъ домѣ.
   Мистеръ Перкинсъ (съ достоинствомъ). Оно не дурно въ этомъ домѣ... но...
   Муллиганъ. Что тамъ за но? далѣе.... пучеглазый оселъ! Поди и принеся вина, и мы выпьемъ вмѣстѣ, старый козелъ.
   Мистеръ Перкинсъ. Мое имя Перкинсъ, сэръ.
   Муллиганъ. Недурная риѳма къ porker {Поросенокъ.}, такому же жирному животному какъ и ты. Скорѣе, вина!
   Мистеръ Перкинсъ (съ апоплексической энергіей). Сэръ, я господинъ въ своемъ домѣ.... я приказываю вамъ убираться вонъ. Я не позволю себя оскорблять, сэръ. Я велю позвать полицію, сэръ. Что это значитъ, мистеръ Титмаршъ, сэръ.... что это значитъ, что вы привели ко мнѣ въ домъ такое.... такое животное, сэръ?
   Едва только Перкинсъ произнесъ эти слова, какъ Муллиганъ испустилъ военный кличъ Муллигановъ и устремился какъ тигръ на свою добычу.
   Мы схватили его.
   Мистеръ Грегори, мистеръ Груадзель, сэръ Джилъ Бэконъ и сынъ хозяина бросились разомъ на пьянаго ирландскаго помѣщика и держали его крѣпко.
   Доктора въ черныхъ фракахъ и бѣлыхъ галстухахъ смотрѣли на насъ съ величайшимъ хладнокровіемъ. Можно удивляться, какъ мистеръ Перкинсъ не упалъ въ обморокъ; его увели краснаго и задыхающагося.
   Кто-то нахлобучилъ Муллигану шляпу на глаза, и я увелъ его въ торжественномъ молчаніи утра. Щебетанье птицъ, свѣжесть розоваго воздуха и чашка кофе, которую я влилъ въ Муллигана въ первой попавшейся кофейной, привели его нѣсколько въ себя. Когда я оставилъ его, то гнѣвъ его смѣнялся полнымъ смѣшеніемъ мыслей. Онъ кипѣлъ местью за оскорбленія, нанесенныя саксонцами Эрину и требовалъ поля битвы; онъ желалъ раздѣлить могилу Сарефильда и Гюга о'Неля; но оставался при твердомъ убѣжденіи, что миссъ Перкинъ и миссъ Литль умираютъ отъ любви къ нему, и что онѣ сидѣли на порогѣ и горько плакали, когда онъ покидалъ ихъ.
   -- Что лучше на этомъ свѣтѣ, обезумѣть ли отъ смѣха или обезумѣть отъ вина? сказалъ я самъ себѣ, возвращаясь домой въ мрачномъ расположеніи духа.
   Бетси уже проснулась; стоя на колѣняхъ, она шарила пескомъ ступеньки лѣстницы и весело начинала свой трудовой день.

"Современникъ", No 7, 1854

   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru