Троцкий Лев Давидович
Зубатовцы в подпольной печати

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   По страницам периодических изданий России конца XIX -- начала XX веков: Хрестоматия по курсу "История российской печати конца XIX -- начала XX веков" для студентов вузов, обучающихся по специальности и направлению "Журналистика"
   Томск: Учебно-производственная типография ТГУ, 2009.
   

Л. Троцкий

ЗУБАТОВЦЫ В ПОДПОЛЬНОЙ ПЕЧАТИ

   Если бы кто-нибудь предсказал Николаю I те меры, какими правительство его правнука будет отстаивать устои Российской Державы, непреклонный прадед несомненно отравился бы еще до Севастопольского погрома*55. И было бы отчего!
   Правительство Николая I запрещало холопского духа писателям расточать подобострастные хвалы мудрости начальства: власть не нуждается в одобрении подданных. Правительство Николая II содержит на народные деньги целый ряд газетчиков и ораторов, назначение которых -- хвалить премудрость властей до притупления перьев, до хрипоты в голосе...
   Правительство Николая I имело силу и власть оставить народные массы без печатного слова, запрещая дешевые книги и газеты, способные, по словам графа Уварова, "привесть массы в движение".
   Правительство Николая II оказывается вынужденным доказывать рабочим неизбежность "рабочего движения". И доказывать -- как? Посредством нелегальных произведений, направленных против социализма. У нас под руками одно из таких произведений. Издано оно посредством машинки Ремингтона. Место издания не обозначено, но, -- судя по содержанию, -- недалеко от Охранного Отделения. Подписано -- "Группа сознательных рабочих". Простая ли это фальсификация, или к произведению действительно приложили руку те "сознательные рабочие" зубатовской фабрикации, имена которых будут записаны историей русского рабочего движения в главе "О предателях", -- не все ли равно?
   Подпольное произведение, защищающее самодержавие от революционной критики, остается все таким же глубоким знамением полного внутреннего разложения "устоев" Российской Державы...
   Основные положения теории полицейского социализма таковы.
   С возникновением класса рабочих, возникло и рабочее движение. "Эта борьба возникла естественно, сама собой, как борьба вновь народившегося класса, она вытекла из склада самой жизни и остановить ее нельзя ничем: она неизбежна и неудержима".
   Но как бороться? Есть путь эволюции и есть путь революции, путь "планомерного восхождения" и путь "фантастических скачков". Но путь революционных скачков уже давно скомпрометировал себя в глазах всемирного пролетариата. Французские рабочие, например, произвели революцию, "весь Париж залили своей кровью, осиротили свои семьи и добились уничтожения правительства... а дальше... дальше: власть перешла к буржуазии, и буржуазия сейчас же, для защиты себя от "буйных" рабочих, кровью которых только что получила власть, издала закон, согласно которому, если толпа не рассеется по первому требованию, то вооруженные власти должны открыть против нее огонь. Простой народ увидел обман революционеров, но было уже поздно".
   Уж, конечно, не мы, социал-демократы, будем защищать французскую буржуазию, которая при помощи ружей заставляла, подчас заставляет и теперь, рабочих расходиться, -- но как вам покажется демагогическая наглость "теоретика" зубатовщины, который кивает на кровожадный эгоизм европейской буржуазии, забывая о Домброве, о Тихорецкой, о Кишиневе, о Златоусте*56, обо всех тех адских деяниях русского самодержавия, которые вызывают чувство ужаса даже у европейской буржуазии!
   Итак, путь революции -- не путь рабочего класса. Ему нужен союз с правительством и с "общественным мнением". "Если бы мы не смотрели на все сквозь листы подпольных изданий (не забывайте, читатель, что это говорится в подпольном издании!), глазами наших самозванных учителей-революционеров, то знали бы, что правительство само идет нам навстречу; мы бы знали о том, что в некоторых больших городах рабочим, ставшим на путь экономического движения, разрешено уже устраивать союзы, иметь своих представителей" и пр., и пр., и пр.
   Жаль только, что автор забывает прибавить, что эти "союзы" состоят под руководством провокаторов, что независимые "представители" рабочих немедленно арестовываются, и, наконец -- а это главное, -- что самый вопрос о рабочих "союзах" был поставлен правительством только под давлением революционного движения пролетариата.
   Союз с "общественным мнением"! Опять-таки автор не поясняет, говорит ли он о мнении буржуазии, которая, как мы уже знаем, не прочь противопоставить пролетарским требованиям ружейные дула, или о мнении пролетариата, который, как вероятно известно автору, все решительнее и решительнее идет за "самозванными учителями-революционерами".
   Критика социализма у нашего автора из рук вон плоха. "Что касается раздела всех благ, -- говорит он, -- то это уж совсем мудреное дело": дома, видите ли, неодинаковы, земля тоже в разных местах неодинакова, многих предметов (машин, что ли?) и вовсе "на всех не хватит". Как тут делить? "Много насилий, много страданий вызвал бы такой раздел, а равенства все равно не было бы: люди более способные, трудолюбивые, ловкие сейчас бы выделились и стали быстро богатеть на счет остальных, и в результате получилось бы только "перемещение" богатств от одних к другим".
   Эх, г. Зубатов, надо бы поискать более приличного теоретика! Кто же в наши дни, когда всюду и везде распространены социал-демократические издания, не знает, что социализм не означает раздела земли и фабрик, что только мелкобуржуазные демократы вздыхают об "уравнительном" распределении земли? Социал-демократия требует перехода всех средств производства в общественную собственность. Такой переход, уничтожив товарное хозяйство, тем самым положит раз-навсегда конец "обогащению одних насчет других". Нет, нет, совсем не достаточно служить в Охранном Отделении, чтобы "разнести" социализм по кускам!..
   Подпольно-полицейское произведение заканчивается такой фразой: "Не верьте, братцы, что без труда можно чего-нибудь добиться, что с переменой правительства вдруг станет всем хорошо жить, это -- гнусный обман, которым только хотят завлечь нас, чтобы воспользоваться нашей силой..." Мы, социал-демократы, прекрасно вооружены против такой демагогии. Мы не устаем повторять массам, что с переменой правительства далеко не "вдруг" станет всем хорошо жить. Мы не устаем твердить, что для нас политическая свобода -- значит свобода дальнейшей революционной пролетарской борьбы за социализм. Мы не устаем работать над созданием самостоятельной пролетарской партии, которая и в момент грядущей "буржуазной" революции сумеет отстоять пролетарские интересы от либерально-цензовых и буржуазно-демократических посягательств. И вот почему, между прочим, и в борьбе с зубатовской демагогией, социал-демократия должна резко отделять себя от революционеров, склонных к буржуазно-демократической демагогии, от революционеров, способных говорить массам, будто "весь секрет" в том, чтоб "посадить царя на учет", будто после низвержения самодержавия наступит на Руси "мир" и "равнение" (см. "популярную" литературу "Аграрно-социалистической лиги" и "Партии соц.-рев.").
   Да, усердно работают зубатовские птенцы над развитием рабочего движения "в чисто русском духе". Этой работе пора бы -- в целях социал-демократической агитации -- подвести кое-какие итоги. Сколько-нибудь полно и обстоятельно это можно сделать только в форме брошюры, -- и мы пользуемся случаем, чтобы попросить товарищей, живущих на местах зубатовского "творчества", доставить нам все документы и сведения, характеризующие эту поистине непредвиденную полосу нашей "внутренней политики".
   Самодержавие не дает места нашей революционной печати на вольном воздухе. И что же? Оно само оказывается вынужденным спуститься к нам в подполье... Милости просим, милости просим... Тут мы впервые померяемся "на равных правах"! -- словом против слова.
   
   "Искра" N 43,
   1 июля 1903 г.
   
   
   *55 Севастопольским погромом -- закончилась война 1853 -- 1856 г.г. Севастополь, в водах которого был сосредоточен весь русский черноморский флот, давно уже привлекал к себе внимание Франции и Англии. В конце августа 1854 г. союзный флот французов и англичан высадил десант в окрестностях г. Евпатории. Находившиеся в Севастополе русские войска несколько раз отбивали штурм союзников. Перезимовав под Севастополем, неприятельские силы в августе 1855 г. вновь штурмовали город и на этот раз удачно. Севастополь был взят, и весь русский черноморский флот истреблен. Падение Севастополя глубоко всколыхнуло всю Россию. Военная катастрофа поставила ребром вопрос о необходимости коренных изменений государственного строя, которые затем частично и были проведены в так называемую эпоху "освободительных реформ" (60-е годы).
   *56 Златоуст. 10 марта 1903 г. рабочим казенного завода города Златоуста, Уфимской губернии, были предложены новые расчетные книжки с измененными правилами, по которым вводились денежные штрафы за поломку инструментов, машин, станков, а также крупные штрафы за опоздание на работу. Рабочие отказались принять книжки и объявили забастовку. 12 марта в Златоуст прибыл уфимский губернатор Богданович с войсками и приказал рабочим выбрать депутатов для переговоров. Посланные в тот же день депутаты были в ночь с 12-го на 13-е арестованы. На следующий день возмущенная толпа, около 6 тысяч человек, потребовала возвращения арестованных. В толпу было дано два залпа. В результате -- 69 убитых и около 200 раненых, в том числе женщины и дети.
   Домбров. Волна протестов против расстрелов 9 января 1905 года, разлившаяся по всей России, перекинулась также и в Польшу. Большие события разыгрались в горнозаводском районе Домброва (недалеко от бывшей русско-германской границы). Вспыхнувшая в конце января забастовка углекопов становится вскоре всеобщей, захватив железную дорогу, банки, школы и т. д. Многолюдные демонстрации, народные собрания проходят под социал-демократическими лозунгами свержения самодержавия, борьбы за демократическую республику и за Учредительное Собрание. Перепуганная местная буржуазия бежит из революционного района за границу. Прибывшие через несколько дней войска жестоко расправились с рабочими; 40 чел. было убито, 70 ранено.
   Тихорецкая. В ноябре месяце 1902 г. на ст. Тихорецкой вспыхнула забастовка. 15 ноября забастовали тихорецкие железнодорожные мастерские. 16 ноября явились казаки. 17 ноября рабочих созвали на совещание и предложили им стать на работу, но рабочие отказались. По приказу командира отряда Маламы, казаки с обнаженными шашками и нагайками бросились на толпу, давя копытами и рубя направо и налево. Толпа бросилась бежать; по бегущим был дан залп. Затем начался грабеж Тихорецкой. "Казаки неистовствали, как звери, врывались в дома рабочих, били всех: детей, женщин и стариков. Женщин и девушек насиловали, имущество грабили", -- говорит корреспондент "Искры". В результате бойни было больше десяти человек убитых и несколько десятков раненых.
   Кишинев. Два дня, 6 и 7 апреля 1903 г., в Кишиневе длился еврейский погром, отличавшийся необычайными зверствами и большим числом жертв. Было убито до 100 человек, ранено около 400, разрушено и разграблено 1.500 магазинов и домов. Кишиневский погром, подобно погромам в Гомеле и других городах, был организован царским правительством с вполне определенной целью -- отвлечь нараставшее революционное возмущение рабочих в безопасное для самодержавия русло национальной розни.
   Еще за 2 недели до 6 апреля в Кишиневе началась подготовка погрома: местная юдофобская газета "Бессарабец" развила крайне интенсивную погромную агитацию, по городу распространялись листовки с призывом "бить жидов", некоторые чины полиции открыто говорили о готовящейся резне. Босяки, заранее убежденные в безнаказанности, грабили и убивали евреев при явном сочувствии полиции. Администрация города не вмешивалась, ожидая ответа от министра внутренних дел Плеве, который только через сутки предложил прекратить погром.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru