Троллоп Энтони
Оллинтонский малый дом

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    The Small House at Allington
    Текст издания: журнал "Современникъ", NoNo 6-12, 1863, NoNo 1-4, 1864.

ОЛЛИНТОНСКІЙ МАЛЫЙ ДОМЪ

РОМАНЪ
AНT. ТРОЛЛОПЪ

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО

САНКТПЕТЕРБУРГЪ
ВЪ ТИПОГРАФІИ КАРЛА ВУЛЬФА
1863

ГЛАВА I.
ОЛЛИНТОНСКІЙ СКВАЙРЪ.

   Само собою разумѣется, что въ Оллинтонѣ былъ и Большой Домъ. Иначе, какимъ же образомъ могъ существовать тамъ Малый Домъ? Нашъ разсказъ, какъ и должно ожидать отъ его названія, ближе всего относится къ лицамъ, которыя жили въ болѣе скромномъ изъ этихъ двухъ обиталищъ; но, впрочемъ, онъ будетъ имѣть тѣсную связь и съ жившими въ зданіи, носившемъ болѣе громкое названіе, а потому, мнѣ кажется, необходимо сказать здѣсь, при самомъ началѣ, нѣсколько словъ о Большомъ Домѣ и его владѣтелѣ.
   Оллинтонскіе сквайры были сквайрами Оллинтона, съ тѣхъ поръ, какъ сквайры, такіе какъ теперь, сдѣлались впервые извѣстными въ Англіи. Въ фамиліи Дэлей скипетръ сквайра переходилъ отъ отца къ сыну, отъ дяди къ племяннику и, въ одномъ случаѣ, отъ второго кузена ко второму кузену; акры земли оставались неизмѣнными, увеличиваясь въ цѣнности и не уменьшаясь въ числѣ, не смотря на то, что они не связывались закономъ о заповѣдныхъ имѣніяхъ и не находились подъ защитой особеннаго благоразумія и мудрости. Помѣстье Дэля оллинтовскаго было смежно съ оллинтовскимъ приходомъ въ теченіе нѣсколькихъ столѣтій, и хотя, какъ я уже сказалъ, раса сквайровъ вовсе не обладала особеннымъ благоразуміемъ и, быть можетъ, не руководилась въ житейскихъ путяхъ непогрѣшительными правилами, но все же она такъ крѣпко держалась священнаго закона, что ни одинъ акръ имѣнія не былъ выпущенъ изъ рукъ существовавшаго сквайра. Напротивъ, иногда дѣлались попытки, хотя и безплодныя, увеличить территорію, какъ это было при Китѣ Дэлѣ, отцѣ Кристофера Дэля, который, между дѣйствующими лицами нашей драмы, явится владѣтельнымъ сквайромъ Оллинтова. Старикъ Китъ Дэль, женившись на деньгахъ, откупилъ заложенныя фермы,-- клочекъ земли въ одномъ мѣстѣ, клочекъ въ другомъ,-- много говоря при этихъ случаяхъ о политическомъ вліяніи партіи добрыхъ старыхъ торіевъ. Но эти фермы и эти клочки земли снова перешли въ другія руки, не дождавшись нашего времени. Ничѣмъ особеннымъ онѣ не были привязаны къ тому или другому владѣльцу. Когда старикъ Китъ нашелся вынужденнымъ покориться натискамъ славнаго 19-го драгунскаго полка, въ которомъ второй сынъ его сдѣлалъ для себя карьеру, онъ увидѣлъ, что гораздо легче продавать, чѣмъ покупать; дѣлая это, онъ былъ убѣжденъ, однакоже, что продавалъ свою собственность, а отнюдь не наслѣдственное достояніе Дэлей. Съ его кончиною кончился и послѣдній остатокъ этихъ покупокъ. Семейныя дѣла требовали сбереженій, а Кристоферъ Дэль требовалъ наличныхъ денегъ. Скупленныя фермы исчезли, какъ исчезали и прежде подобнаго рода новыя покупки; старинное же наслѣдственное достояніе оставалось по прежнему неприкосновеннымъ.
   Это достояніе составляло частицу священныхъ вѣрованій Дэлей; поэтому, видя, что сохраненіе такихъ вѣрованій оставалось неизмѣннымъ, и зная, что огонь древнихъ весталокъ никогда не потухалъ на очагѣ, я не смѣю сказать, что Дэли совершали землое свое поприще безъ высокихъ правилъ. Этихъ вѣрованій крѣпко держались всѣ Дэли, и новый наслѣдникъ, вступивъ во владѣніе, не понесъ на себѣ излишняго бремени, кромѣ развѣ того, которое уже тяготило его еще до принятія наслѣдства. И все-таки о передачѣ имѣнія въ чужія руки не было и помину. Идея подобной передачи не согласовалась съ особенностями воззрѣнія Дэлей на вещи. Къ числу вѣрованій Дэлей принадлежало и то, что, хотя каждый сквайръ и имѣлъ полное право промотать акры Оллинтона,-- но онъ долженъ былъ воздерживаться отъ подобнаго мотовства. Я помню, мнѣ случилось обѣдать въ одномъ домѣ, слава и счастіе котораго, но преданію, зависѣла отъ цѣлости одного заповѣднаго бокала. Всѣ гости знали объ этомъ преданіи. Всѣ знали, что съ разбитіемъ стеклянной посудины разбивалось въ дребезги счастіе цѣлаго семейства. Не смотря на то, меня, какъ и прочихъ гостей все-таки заставляли пить изъ этаго роковаго бокала. Рыцарскій духъ хозяина дома не допускалъ, чтобы его судьба находилась подъ защитою такого хрупкаго замка. То же самое было и съ Оллинтонскими Дэлями. Въ ихъ понятіяхъ, передача имѣнія въ чужія руки была весьма хрупкимъ замкомъ; старинное рыцарство ихъ дома, не дозволяло имъ прибѣгать къ защитѣ подобнаго рода.
   Я сказалъ весьма поверхностно о славѣ и подвигахъ этой фамиліи; впрочемъ, слава ихъ не была блистательна, а подвиги не были замѣчательны. Въ Оллинтонѣ, оллинтонскій Дэль постоянно слылъ за властелина.. Въ Гэстидкѣ, сосѣднемъ ярмарочномъ городкѣ, онъ былъ великимъ человѣкомъ,-- человѣкомъ, котораго по субботамъ можно было видѣть на торговой площади и который постановлялъ цѣны на привозный хлѣбъ и пригонный скотъ, не смотря на то, что были люди, которые лучше его знали цѣну и хлѣба, и скота. Въ Хамершамѣ, тоже сосѣднемъ городкѣ, куда по третямъ года собирались окружные судьи для производства уголовныхъ слѣдствій, оллинтовскій Дэль пользовался вообще нѣкоторой репутаціей, какъ постоянный присяжный судья той провинціи, и какъ человѣкъ, который доблестно шелъ своей дорогой. Но даже въ Хамершамѣ слава Дэлей блекла по временамъ, потому что личности ихъ не всегда выставлялись рельефно въ отдаленныхъ предѣлахъ маленькой провинціи, и потому еще, что своимъ знаніемъ юриспруденціи они не заслужили большой извѣстности въ большомъ залѣ судебныхъ собраній. За предѣлы Хамершама слава ихъ не распространялась.
   Это были люди, выдѣланные по одному и тому же образцу; каждый изъ нихъ наслѣдовалъ отъ отца тѣ же добродѣтели и тѣ же пороки -- люди, которые жили точно такъ же, какъ жили ихъ отцы; никто изъ нихъ не былъ отвлекаемъ невидимымъ магнетизмомъ съ того жизненнаго пути, по которому ползли предшествовавшіе Дэли; магнетизмъ этотъ не въ силахъ былъ приподнять кого нибудь изъ Дэлей до одного уровня съ вѣкомъ, въ которомъ они жили; онъ только тянулъ ихъ впередъ по тому же направленію, по которому плелись нога за ногу предки. Это были люди упрямые, слишкомъ много вѣровавшіе въ самихъ себя, надѣявшіеся на себя, согласно своимъ идеямъ о законности суровые къ своимъ арендаторамъ,-- но не считавшіеся суровыми даже со стороны самихъ арендаторовъ, потому что правила, которымъ слѣдовали оллинтонскіе сквайры, не измѣнялись съ самаго начала; деспоты въ отношеніи, къ своимъ женамъ и дѣтямъ, но деспоты въ извѣстныхъ границахъ, такъ что ни одна еще мистриссъ Дэль не бѣжала изъ-подъ кровли своего властелина и ни разу между отцами и сыновьями не было вопіющаго скандала; точные въ своихъ понятіяхъ о денежныхъ дѣлахъ, вполнѣ убѣжденные, что они должны получать весьма много, а отдавать весьма мало, хотя въ то же время и не считались скрягами, потому что были сострадательны къ бѣдствіямъ ближняго -- творили милостыню и приносили лепту въ сокровищницы мѣстныхъ благотворительныхъ учрежденій. Они были ревностными поборниками церкви, они благосклонно принимали въ свой приходъ такихъ новыхъ священникомъ, которыхъ отъ времени до времени назначалъ кэмбриджскій университетъ, пользуясь правомъ дѣлать назначеніе по своему усмотрѣнію, такъ какъ приходъ этотъ служилъ для него въ нѣкоторомъ родѣ оброчною статьею дохода; не смотря на то, Дэли, однакоже, питали какую-то невыразимую вражду къ своему священнику, такъ что отношенія между этими двумя семействами, свѣтскимъ и духовнымъ, рѣдко бывали вполнѣ пріятныя.
   Таковы были оллинтонскіе Дэли со временъ незапамятныхъ, таковъ былъ бы и Кристоферъ Дэль нашего времени, если бы въ молодости не приключилось съ нимъ двухъ несчастій. Онъ влюбился въ одну леди, которая рѣшительно отказала ему въ рукѣ, и вслѣдствіе этого онъ на всю жизнь остался холостымъ. Второе выпавшее на его долю несчастіе относилось до предполагаемаго богатства его родителя. При вступленіи въ наслѣдственныя права, онъ вообразилъ себя богаче всѣхъ оллинтонскихъ Дэлей и, держась этой идеи, питалъ надежду засѣдать въ парламентѣ, въ качествѣ представителя своей провинціи. Съ цѣлью достичь такой почести, онъ позволилъ жителямъ Хамершама и Гэствика осуждать политику своей старой фамиліи и объявилъ себя либераломъ. Онъ никогда не записывался въ избирательный списокъ и никогда не домогался парламентскаго мѣста,-- за то всячески старался показать себя приверженцемъ либеральной партіи; но и эта уловка ему не удалась: всѣ окружавшіе знали очень хорошо, что Кристоферъ Дэль въ душѣ своей такой же закоснѣлый консерваторъ, какъ и всякій изъ его предковъ; это обстоятельство дѣлало его кислымъ и молчаливымъ тамъ, гдѣ дѣло касалось политики, и нѣкоторымъ образомъ отчуждало его отъ собратій, другихъ сквайровъ.
   Въ другихъ отношеніяхъ Кристоферъ Дэль вообще стоялъ выше средняго уровня всѣхъ членовъ своей фамиліи. Полюбивъ кого нибудь однажды, онъ любилъ искренно и горячо. Съ своими врагами, хотя и обращался дурно, но не выходилъ изъ законовъ приличія. Онъ былъ аккуратенъ и скупъ въ небольшихъ денежныхъ разсчётахъ, а въ нѣкоторыхъ семейныхъ дѣлахъ, какъ мы увидимъ впослѣдствіи, въ немъ проявлялась необыкновенная щедрость. Онъ старался исполнять свой долгъ сообразно съ своимъ взглядомъ на вещи и успѣлъ отъучить себя отъ различныхъ наклонностей и прихотей, съ которыми свыкся въ ранніе дни своихъ большихъ, во несбывшихся ожиданій. Въ своей безотвѣтной любви онъ былъ вполнѣ искрененъ и благороденъ. Кристоферъ Даль полюбилъ женщину и, когда узналъ, что эта женщина не сочувствуетъ его суровой, сухой, безотрадной любви, онъ не въ состояніи былъ привязаться душой къ другому существу. Это обстоятельство случилось какъ разъ въ періодъ смерти его отца, и онъ старался забыть свое горе въ вихрѣ политическихъ стремленій, конецъ котораго мы уже видѣли. Постояннымъ, прямымъ и искреннимъ человѣкомъ былъ нашъ Кристоферъ Дэль,-- тощимъ и сухимъ въ своихъ душевныхъ качествахъ, далеко неспособнымъ оцѣнить прекрасныя качества вполнѣ достойнаго человѣка, далеко неодареннымъ силою прозрѣнія всего, что было выше его, но, при всемъ томъ, вполнъ достойнымъ уваженія за путь долга, который онъ назначилъ себѣ и которому старался слѣдовать. Наконецъ, кромѣ всего сказаннаго, мистеръ Кристоферъ Дэль былъ джентльменъ.
   Таковъ былъ оллинтонскій сквайръ, единственный постоянный обитатель Большаго Дома. По наружности это былъ обыкновенный, худощавый мужчина, съ коротко-остриженными волосами и густыми сѣдыми бровями. Бороды у него не было; онъ носилъ впрочемъ небольшіе бакенбарды, узенькой полоской спускавшіеся отъ нижнихъ оконечностей его ушей. Его глаза были остры и выразительны, носъ -- прямой и хорошо сформированный; таковъ же былъ и его подбородокъ. Но благородныя черты лица его обезображивались до нѣкоторой степени посредственнымъ ртомъ съ тонкими губами; его высокій и узкій лобъ, хотя и заставлялъ васъ принимать мистера Дэля за идіота, но въ то же время не отнималъ у васъ возможности составить о немъ идею, какъ о человѣкѣ съ большими дарованіями или обширными способностями. Ростомъ онъ былъ около пяти футовъ десяти дюймовъ, и въ періодъ нашего разсказа, ему можно было дать и около шести, и около осмидесяти лѣтъ. Впрочемъ время обходилось съ нимъ весьма благосклонно; въ немъ обнаруживалось весьма немного признаковъ старости. Такимъ былъ по наружности Кристоферъ Дэль, эсквайръ,-- оллинтонскій сквайръ,-- полный господинъ трехъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода, получаемыхъ исключительно съ его помѣстья.
   Теперь я поговорю о Большомъ оллинтонскомъ Домѣ. Въ дѣйствительности, домъ этотъ былъ не очень великъ; вокругъ него не было великолѣпнаго парка, который придаетъ особенную грандіозность обиталищамъ нашихъ зажиточнѣйшихъ землевладѣльцевъ. Впрочемъ, надо сказать, что домъ, самъ по себѣ, имѣлъ нѣкоторую прелесть. Онъ былъ построенъ въ дни Стюартовъ, въ томъ архитектурномъ стилѣ, которому мы даемъ названіе стиля Тюдоровъ. По лицевомъ его фасадѣ показывались три остроконечныя кровли, или три шпиля; въ промежуткахъ между кровлями тянулись тонкія, высокія дымовыя трубы, такъ что оконечности ихъ значительно возвышались еще надъ тремя шпилями, о которыхъ я упомянулъ. Мнѣ кажется, что красота дома много зависѣла отъ этихъ двухъ трубъ,-- отъ нихъ и еще отъ готическихъ оковъ, которыми испещренъ былъ лицевой фасадъ. Парадный входъ, съ выдающимся впередъ подъѣздомъ, само собою разумѣется, ни подъ какимъ видомъ не могъ находиться по срединѣ фасада. При входѣ въ главную дверь, направо отъ васъ красовалось одно окно, на лѣво -- три. Надъ ними тянулась линія пяти оконъ, изъ коихъ одно приходилось прямо надъ подъѣздомъ. Намъ всѣмъ знакомо прекрасное старинное окно Тюдоровъ, съ его каменной колонкой по срединѣ, съ каменными сводами, пересѣкающими эту колокку ближе къ его вершинѣ, чѣмъ къ основанію. Изъ всѣхъ оконъ, придуманныхъ архитектурой, едва ли найдется другое болѣе пріятное на видъ. А здѣсь, въ Оллинтонѣ, мнѣ кажется, красота ихъ увеличивалась еще и тѣмъ, что они не имѣли однообразной формы. Нѣкоторыя окна сравнительно были очень широки, другія оновь узки. Къ числу первыхъ принадлежали окна нижняго этажа по ту и по другую сторону парадныхъ дверей. Прочія не отличались особенною правильностью; -- въ одномъ мѣстѣ широкое окно, въ другомъ -- узкое; но общій видъ отъ этого ничего не терялъ, напротивъ, едва ли можно было придумать, что нибудь лучше. Наконецъ, въ трехъ шпиляхъ находились три подобныхъ отверстія. Они такъ же раздѣлялись по срединѣ колонками, такъ что въ архитектурѣ лицевого фасада дома было много общаго.
   Вокругъ дома были три хорошенькихъ сада, не очень большихъ, но достойныхъ замѣчаній по своей изысканной чистотѣ, по своимъ широкимъ песчанымъ, дорожкамъ, наконецъ по одной аллеѣ передъ лицевымъ фасадомъ дома, такой широкой, что правильнѣе было бы назвать ее террасой. Впрочемъ эта аллея, хотя и тянулась передъ лицевымъ фасадомъ, но начиналась отъ него въ нѣкоторомъ разстояніи, чтобы дать мѣсто экипажамъ для подъѣзда къ парадному входу. Оллинтонскіе Дэли всегда были садовниками, и ихъ садъ считался во всемъ округѣ болѣе замѣчательнымъ, чѣмъ всѣ другія принадлежности господскаго дома. Внѣшняя сторона садовъ не имѣла никакихъ особенныхъ претензій, которыя бы придавали величіе оллинтонскому Дому. Прилегавшія къ садамъ пастбища были ни болѣе ни менѣе, какъ прекрасные луга, съ обиліемъ растущихъ деревьевъ. Въ Оллинтонѣ не было оленьяго парка; оллинтонскіе лѣса хотя и были весьма извѣстны, но они не составляли цѣлаго, котораго бы паркъ былъ частью. Они лежали въ сторонѣ, закрытые отъ глазъ, на цѣлую милю отъ задняго фасада дома; тѣмъ не менѣе, однако, это способствовало размноженію лисицъ.
   И опять, домъ стоялъ слишкомъ близко жъ дорогѣ, чтобы сохранить за собой право на грандіозность, если только можно допустить, что кто либо изъ оллинтонскихъ сквайровъ имѣлъ притязанія на эту грандіозность. Впрочемъ, мнѣ кажется, что наши идеи о сельской красотѣ и съ тѣмъ вмѣстѣ грандіозности значительно измѣнились со времени постройки старинныхъ загородныхъ замковъ и барскихъ домовъ. Быть вблизи деревни, для того собственно, чтобы нѣкоторымъ образомъ доставлять ей комфортъ, защиту и покровительство, а можетъ статься, и для того, чтобы доставлять подобнымъ сосѣдствомъ удовольствіе своимъ домашнимъ и друзьямъ, казалось, служило главною цѣлію джентльмена стараго времени, когда онъ строилъ загородный домъю Въ настоящее же время уединеніе въ центрѣ обширнаго парка считается самымъ удобнымъ и пріятнымъ мѣстоположеніемъ, теперь принято за правило, чтобы изъ оконъ господскаго дома не показывался ни одинъ коттэджъ селянина, кромѣ развѣ утонувшаго въ зелени коттэджа садовника. Въ настоящее время, если деревню нельзя уничтожить совсѣмъ, то по крайней мѣрѣ она не должна бросаться въ глаза. Унылый звукъ церковныхъ колоколовъ производитъ непріятное впечатлѣніе, и дорога, по которой свободно можетъ проѣхать всякій простолюдинъ, должна находиться въ сторонѣ. Не такъ думалъ объ этомъ одинъ изъ оллитонскихъ Дэлей, когда строилъ свой домъ. Тутъ стояла и церковь, и деревня; ему нравилось подобное сосѣдство,-- ему пріятно было находиться въ близкомъ разстояніи и отъ Бога, и отъ ближнихъ.
   Проѣзжая по дорогѣ отъ Гаствика въ деревню, вы видите въ лѣвой сторонѣ, довольно близко отъ себя, церковь,-- а господскаго дома все еще не видать. Но когда вы приблизитесь къ церкви, когда поравняетесь съ воротами церковной ограды, вередъ вами откроется во всей красотѣ Большой оллинтонскій Домъ. Быть можетъ, это самое лучшее мѣсто, съ котораго можно любоваться картиной Оллинтонскаго Дома. Не широкая просѣка или аллея и по ней обыкновенная дорога ведутъ къ воротамъ церковной ограды, воротамъ, которыя вмѣстѣ съ тѣмъ служатъ и входомъ въ помѣстье мистера Дэля. Тутъ нѣтъ сторожевого домика;-- ворота стоятъ открытыми, и открытыми почти постоянно, за исключеніемъ только случаевъ, когда потребуютъ закрытія ихъ пасущіяся за ними стада. Впрочемъ тутъ есть еще другія, внутреннія ворота, отдѣляющія пастбища отъ сада, и за ними, пожалуй, третьи -- ярдовъ на тридцать отъ вторыхъ, черезъ которыя вы входите на дворъ, принадлежащій къ фермѣ. Быть можетъ, такое близкое сосѣдство фермы составляетъ недостатокъ Большаго Дома, но надобно сказать, что конюшни, хлѣвы, сѣновалы, немытыя телѣги и лѣниво передвигающаяся съ мѣста на мѣсто домашняя скотина -- закрыты отъ дома, какъ ширмой, рядомъ каштановыхъ деревьевъ, съ красотой которыхъ,-- когда они въ ранніе майскіе дни покроются всею роскошью цвѣта,-- не можетъ сравняться никакой другой рядъ каштановъ во всей Англіи. Если бы кто нибудь сказалъ оллинтонскому Дэлю,-- нынѣшнему или прежнему,-- что помѣстье его нуждается въ лѣсѣ, онъ, вмѣсто отвѣта, указалъ бы, съ смѣшаннымъ чувствомъ гордости и неудовольствія, на эту ширму, на этотъ каштановый поясъ.
   О церкви я намѣренъ сказать какъ можно меньше. Это была церковь, какихъ въ Англіи найдутся тысячи -- высокая, неудобная, съ трудомъ поддерживаемая въ должномъ порядкѣ, преждевременно пропитанная сыростью, а между тѣмъ, страннымъ покажется,-- живописная и правильная въ архитектурномъ отношеніи. Она имѣла трапезу, придѣлы и паперть, расположенные въ видѣ креста, хотя придѣлы или крылья и были слишкомъ коротки, такъ что казались обрѣзанными и приставленными къ туловищу руками,-- имѣла отдѣльный алтарь, большую четыреугольную невысокую башню и шпиль въ видѣ опрокинутаго колокола, покрытый свинцомъ и крайне неправильныхъ размѣровъ. Кому не знакомы низенькая паперть, высокое готическое окно, придѣлы съ плоскими кровлями и почтенная, старая, сѣдая башня такихъ церквей, какъ эта? Что касается ея внутренности, то она имѣла мрачный видъ, была загромождена неуклюжими скамейками съ высокими спинками; въ концѣ церкви находились хоры, на которыхъ собирались ребятишки и гдѣ два ветхіе музыканта надували свои хриплые фаготы; все зданіе покривилось и, казалось, готово было рушиться; каѳедра представляла собою неуклюжее сооруженіе, почти упиравшееся въ самый потолокъ, такъ что пюпитръ или налой на каѳедрѣ едва позволялъ священнику свободно держать голову отъ болтавшихся кистей навѣшеннаго надъ нимъ балдахина. Нисколько не удобнѣе устроено было въ каѳедрѣ и мѣсто для клирика; -- вообще все было сдѣлано не такъ, какъ-бы хотѣлось видѣть. Не смотря на то, церковь была какъ церковь, и я едва ли могу сказать больше въ похвалу всѣхъ новѣйшихъ зданій, воздвигнутыхъ въ мое время на прославленіе Бога. Да, это была дѣйствительно церковь, и тѣмъ болѣе, что, проходя по срединѣ ея между скамейками, вы ступали на мѣдныя плиты, которыя достойнымъ образомъ обозначали мѣста вѣчнаго упокоенія отшедшихъ отъ міра сего Дэлей.
   За церковью, между ней и деревней, стоялъ пасторскій домъ. Небольшой садъ, окружавшій его, простирался отъ кладбища до самыхъ задворковъ деревенскихъ коттэджей. Это былъ прехорошенькій домикъ на привлекательной мѣстности; построенный заново тридцать лѣтъ тому назадъ, онъ вполнѣ удовлетворялъ идеямъ о комфортѣ богатаго духовнаго сословія, изъ котораго всегда назначались священники въ оллинтонскій приходъ. Само собою разумѣется, что въ теченіе нашего пребыванія въ Оллинтонѣ намъ придется отъ времени до времени заглядывать и въ пасторскій домъ, а потому теперь я не вижу необходимости распространяться о его комфортѣ и удобствахъ.
   По мѣрѣ того, какъ вы подвигаетесь впередъ по аллеѣ, ведущей къ пасторскому дому, къ церкви и къ господскому дому, большая дорога быстро опускается внизъ къ небольшому ручью, который бѣжитъ мимо деревни. На право, при спускѣ, вы увидите гостинницу подъ вывѣскою "Красный Левъ"; другаго болѣе замѣчательнаго зданія, которое бы обращало на себя вниманіе, вы не встрѣтите. Внизу ската, подлѣ самаго ручья стоитъ почтовая контора, содержимая, конечно, самой сварливой старушонкой въ этой мѣстности. Здѣсь дорога пересѣкается ручьемъ, и здѣсь же для удобства пѣшеходовъ устроенъ узенькій деревянный мостикъ. Но до перехода черезъ ручей, вы увидите въ лѣвой сторонѣ поперечную дорогу, идущую совершенно въ параллель съ аллеей господскаго дома. Здѣсь, на томъ мѣстѣ, гдѣ улица поднимается на пригорокъ, стоятъ самые лучшіе дома деревни. Здѣсь живетъ булочникъ и та почтенная женщина, мистриссъ Фромэджъ, которая торгуетъ лентами, игрушками, мыломъ, соломенными шляпами и множествомъ другихъ вещей и вещицъ, пересчитывать которыя было бы и безполезно, и слишкомъ долго. Здѣсь, также, живетъ аптекарь, благоговѣніе къ которому, какъ здѣшняго такъ и сосѣднихъ приходовъ, возвысило его на степень доктора; наконецъ, здѣсь же, въ миніатюрномъ, но премиленькомъ коттэджѣ живетъ мистриссъ Хаонъ, вдова прежняго священника,-- живетъ на заключенныхъ съ сквайромъ условіяхъ, которыя, къ сожалѣнію, я долженъ сказать, не такъ дружественны или гуманны, какъ бы имъ слѣдовало быть. За скромной резиденціей этой лэди, оллинтонская улица, ибо такъ названа здѣсь дорога, вдругъ круто поворачиваетъ къ церкви, и на самомъ поворотѣ вы упираетесь въ невысокій желѣзный заборъ съ воротами и закрытымъ корридоромъ, ведущимъ къ переднимъ дверямъ дома. При заключеніи этой скучной главы, я скажу только одно, что это-то и есть Оллинтонскій Малый Домъ. Оллинтонская улица, какъ я уже сказалъ, круто поворачиваетъ въ этомъ мѣстѣ къ церкви и тамъ оканчивается у бѣлыхъ воротъ, служащихъ входомъ на кладбище съ другой стороны.
   О Большомъ оллинтонскомъ Домѣ, о сквайрѣ и деревнѣ я сказалъ все необходимое. О Маломъ Домѣ я поговорю отдѣльно въ одной изъ дальнѣйшихъ главъ.
  

ГЛАВА II.
ДВѢ ОЛЛИНТОНСКІЯ ЖЕМЧУЖИНЫ.

   -- Но мистеръ Кросби ни больше, ни меньше, какъ клеркъ.
   Этотъ саркастическій приговоръ произнесенъ былъ миссъ Лиліаной Дэлъ въ разговорѣ съ сестрой ея Изабеллой и относился къ джентельмену, съ которымъ на этихъ страницахъ мы много будемъ имѣть дѣла. Я не говорю, что мистеръ Кросби будетъ нашимъ героемъ, предвидя, что эта роль въ настоящей драмѣ, какъ говорится, перервется. Все возвышенное и прекрасное въ нашей драмѣ будетъ разжижено и распредѣлено въ весьма умѣренныхъ дозахъ между двумя или болѣе, по всей вѣроятности, между тремя или четырьмя молодыми джентльменами, но ни одному изъ нихъ не предоставится привиллегіи быть героемъ.
   -- Не знаю, Лили, что ты хочешь этимъ сказать: ни больше, вы меньше, какъ клеркъ. Мистеръ Фанфаронъ -- тоже ни больше, ни меньше, какъ адвокатъ, а мистеръ Бойсъ -- ни больше, ни меньше, какъ священникъ.
   Мистеръ Бойсъ былъ олллитонскій священникъ, а мистеръ Фанфаронъ -- адвокатъ, который, во время объѣздовъ для уголовныхъ слѣдствій, заѣзжалъ въ Оллинтонъ.
   -- Ты пожалуй еще скажешь, что и лордъ Дегэстъ ни больше, ни меньше, какъ графъ.
   -- И скажу: дѣйствительно, ни больше, ни меньше, какъ графъ. Конечно, этого никто бы не сказалъ, если бы онъ, кромѣ откармливанія быковъ, занимался чѣмъ нибудь другимъ. Вѣдь ты понимаешь, что я хотѣла сказать, назвавъ мистера Кросби клеркомъ? Небольшая, кажется, важность получить коронную должность, а между тѣмъ мистеръ Кросби ужасно какъ важничаетъ.
   -- Однако ты не можешь сказать, что мистеръ Кросби то же самое, что и Джонъ Имсъ, возразила Беллъ, которая, судя по тону ея голоса, вовсе не намѣрена была унижать достоинства мистера Кросби. Джонъ Имсъ былъ молодой джентльменъ, изъ Гэствика, получившій, года два тому назадъ, мѣсто въ управленіи сбора податей, съ жалованьемъ по восьмидесяти фунтовъ стерлинговъ въ годъ.
   -- Джонъ Имсъ тоже обыкновенный клеркъ, сказала Лили: -- а мистеръ Кросби.... Ну, скажи мнѣ, Беллъ, что же такое мистеръ Кросби, если не обыкновенный писецъ? Разумѣется, онъ старше Джона Имса, и, какъ раньше его поступившій на службу, надо думать, что и жалованья получаетъ больше восьмидесяти фунтовъ.
   -- Я не посвящена въ тайны мистера Кросби. Знаю только, что онъ служитъ въ генеральной коммиссіи, и полагаю, что томъ одинъ только онъ и управляетъ дѣлами. Я слышала, какъ Бернардъ говорилъ, что у него подъ рукой до семи молодыхъ людей и что....-- впрочемъ, я не знаю, чѣмъ онъ занимается въ своей коммиссіи.
   -- Хочешь, я скажу тебѣ, что такое мистеръ Кросби?-- мистеръ Кросби пустой, надменный человѣкъ.
   И Лиліанъ Дэль сказала правду: мистеръ Кросби былъ человѣкъ пустой и надменный.
   Здѣсь, мнѣ кажется, у мѣста объяснить, что такое былъ Бернардъ и кто былъ мистеръ Кросби. Капитанъ Бернардъ Дэль служилъ въ корпусѣ инженеровъ, былъ первый кузенъ двухъ разговаривавшихъ сестеръ, племянникъ и предполагаемый наслѣдникъ сквайра. Его отецъ, полковникъ Дзль, и его мать, лэди Фанни Дэль, еще были въ живыхъ и обрѣтались въ Торки:-- это была безполезная, больная, беззаботная чета, сдѣлавшаяся мертвою для всего міра за предѣлами торкійскихъ карточныхъ столовъ. Это былъ тотъ самый Дэль, который составилъ себѣ карьеру въ 19 драгунскомъ полку, и составилъ ее тѣмъ, что увезъ дочь совершенно обнищавшаго графа, лорда Дегеста. Послѣ такого подвига, обстоятельства какъ-то не складывалась въ его пользу, не доставляли ему случая выказать себя, сдѣлаться человѣкомъ замѣчательнымъ; онъ постепенно началъ терять къ себѣ уваженіе общества, а надобно сказать, что общество, до его побѣга съ лэди Фанни, уважало его; теперь же, при переходѣ лѣтъ его въ преклонное состояніе,-- онъ и лэди Фанни только и были извѣстны, какъ постоянные члены карточныхъ столовъ на торкійскихъ минеральныхъ водахъ. Его старшій братъ все еще былъ здоровый мужчина, ходилъ, какъ говорится, въ толстыхъ башмакахъ и крѣпко держался въ сѣдлѣ; но полковникъ, не имѣя ничего для поддержанія бодрости, ничего, кромѣ графскаго титула жены, преждевременно раскисъ и заснулъ въ своихъ туфляхъ. Отъ него и отъ лэди Фанни Бернардъ Дэль былъ единственнымъ сыномъ. У нихъ были и дочери; однѣ померли, другія вышли за мужъ, и при нихъ осталась одна, тоже для того, чтобы скитаться между карточными столами. Въ послѣднее время Бернардъ видѣлся съ своими родителями довольно рѣдко,-- не чаще того, сколько требовалъ сыновній долгъ и надлежащее выполненіе пятой заповѣди. Онъ тоже дѣлалъ для себя карьеру: имѣлъ порученія отъ начальства и былъ извѣстенъ всѣмъ своимъ товарищамъ, какъ племянникъ графа и наслѣдникъ имѣнія, дающаго три тысячи фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода. Если къ этому я прибавлю, что Бернардъ Дэль вовсе не имѣлъ расположенія отклонять отъ себя какое либо изъ этихъ преимуществъ, то отнюдь ничего не будетъ сказано въ его порицаніе. Преимущество быть наслѣдникомъ хорошаго имѣнія такъ очевидно, что никто не рѣшится отклонить его отъ себя, не пожелаетъ кому нибудь другому сдѣлать то же самое. Деньги въ карманѣ или ожиданіе получить деньги заставляютъ человѣка совсѣмъ иначе держать голову, придаютъ какую-то увѣренность его голосу, увѣренность въ самомъ себѣ, которыя много помогаютъ ему на пути жизни -- разумѣется, въ такомъ только случаѣ, если человѣкъ воспользуется ими, а не употребитъ ихъ во зло. Бернардъ Дэль не любилъ говорить часто о своемъ дядѣ графѣ. Онъ звалъ, что дядя его -- графъ, и былъ увѣренъ, что фактъ этотъ былъ извѣстенъ всѣмъ. Онъ зналъ, что въ противномъ случаѣ его не выбрали бы членомъ Бофорта, или того самаго аристократическаго небольшаго клуба, который назывался клубомъ Себрэйтъ. Когда дѣло касалось благородства крови, онъ не ссылался на свое собственное происхожденіе, но умѣлъ говорить какъ человѣкъ, о которомъ зналъ весь свѣтъ, и зналъ, какое мѣсто долженъ занимать онъ въ обществѣ, благодаря своему происхожденію. Значитъ, онъ благоразумно пользовался своимъ преимуществомъ и не употреблялъ его во зло. По должности своей онъ былъ одинаково счастливъ. Съ помощію трудолюбія, небольшаго, но дѣятельнаго ума, и съ помощію покровительства, онъ мало-по-малу подвигался впередъ, становился болѣе и болѣе замѣтнымъ и успѣлъ наконецъ прослыть за талантливаго человѣка. Имя его сдѣлалось извѣстнымъ между учеными экспериментаторами, не какъ имя человѣка, который самъ изобрѣлъ небывалую пушку или орудіе, противудѣйствующее пушкѣ, но какъ человѣка, понимающаго пушечное дѣло и совершенно способнаго судить и рядить о пушкахъ, изобрѣтенныхъ другими;-- человѣка, который честно будетъ производить опыты надъ изобрѣтеніемъ и поставлять ему противудѣйствующую силу. Въ этомъ родѣ состояли всѣ занятія капитана Дэля,-- около Лондона; его не посылали въ Новую Шотландію строить казармы, или въ Пунджабъ -- проводить дороги.
   Капитанъ Бернардъ былъ мужчина невысокаго роста, не выше своего дяди, но въ лицѣ имѣлъ съ нимъ большое сходство. У него были тѣ же глаза, тотъ же носъ, подбородокъ и даже ротъ; но лобъ его былъ лучше, не такъ высокъ, менѣе выдавался впередъ и какъ-то особенно лучше сформированъ надъ бровями. Сверхъ того онъ носилъ усы, прикрывавшіе его тонкія губы. Вообще говоря, онъ былъ красивый мужчина и, какъ я уже замѣтилъ, имѣлъ видъ самоувѣренный, который уже самъ по себѣ придавалъ молодому человѣку особенную грацію.
   Въ настоящее время Бернардъ находился въ домѣ своего дяди, пользуясь плѣнительною теплотою лѣтняго сезона -- іюль мѣсяцъ еще далеко не былъ на исходѣ; задушевный другъ его, Адольфъ Кросби,-- былъ ли онъ или не былъ обыкновеннымъ клеркомъ, объ этомъ я предоставляю моимъ читателямъ составить свои собственныя мнѣнія,-- гостилъ вмѣстѣ съ нимъ у сквайра. Съ своей стороны я намѣренъ сказать, что Адольфъ Кросби былъ болѣе, чѣмъ клеркъ или писецъ,-- и я не думаю, чтобы его назвалъ кто нибудь писцомъ, даже Лили Дэль, если бы онъ самъ не далъ ей повода считать его "пустымъ, надменнымъ человѣкомъ". Во первыхъ, человѣкъ, дѣлаясь "надменнымъ", не можетъ во время этого процесса оставаться обыкновеннымъ писцомъ. Во вторыхъ, капитанъ Дэль не захотѣлъ бы быть Дамономъ какого нибудь Пиѳія, о которомъ можно сказать, что онъ дѣйствительно обыкновенный писецъ. И опять, никакой писецъ не могъ бы попасть въ клубъ Бофортъ или Себрэйтъ. Это можетъ служить сильнымъ опроверженіемъ перваго предположенія со стороны миссъ Лиліаны Дэль,-- и весьма сильнымъ опроверженіемъ высказаннаго ею послѣдняго мнѣнія. Правда, мистеръ Кросби дѣйствительно былъ надмененъ, правда и то, что онъ былъ клеркомъ въ генеральной коммиссіи. Но надо замѣтить, что генеральная коммиссія находилась въ Вайтмоллѣ; между тѣмъ какъ бѣдный Джонъ Имсъ долженъ былъ ежедневно пѣшешествовать изъ отдаленной части Лондона на Россель-сквэръ, въ грязную контору въ Соммерсетъ-гаузѣ. Адольфъ Кросби, еще въ молодости, былъ приватнымъ секретаремъ, гдѣ достигъ нѣкотораго авторитета и впослѣдствіи получилъ мѣсто старшаго чиновника, приносившее ему, кромѣ семисотъ фунтовъ стерлинговъ жалованья, еще высокое, замѣтное положеніе между помощниками секретарей и другими чиновниками,-- а это, даже съ оффиціальной точки зрѣнія, что нибудь да значило. У Адольфа Кросби были еще и другія отличія. Мало того, что онъ былъ въ дружескихъ отношеніяхъ съ помощниками секретарей и имѣлъ въ Вайтголлѣ особую комнату съ кресломъ, онъ пользовался правомъ стоять на коврѣ въ клубѣ Себрэйтъ и ораторствовать, между тѣмъ какъ богатые люди слушали его,-- не только богатые люди, но и люди, имѣвшіе при фамиліяхъ своихъ звучныя приставки! Отличія Адольфа Кросби состояли болѣе, чѣмъ въ приготовленіи дѣльныхъ докладовъ по генеральной коммиссіи. Онъ расположился передъ воротами города моды и взялъ ихъ штурмомъ; или проще говоря, подобралъ ключи къ замкамъ этихъ воротъ и прошелъ сквозь нихъ. На пути свѣтской жизни, въ фэшенебльномъ обществѣ, Адольфъ Кросби имѣлъ важное значеніе. Если житель Вэстъ-энда, самой фэшенебльной части Лондона, не зналъ, кто такой Адольфъ Кросби, значитъ, онъ ровно ничего не зналъ. Я не говорю, что Адольфъ былъ въ близкихъ отношеніяхъ съ многими знатными личностями; но все же эти личности не гнушались знакомствомъ съ Адольфомъ Кросби, и его нерѣдко можно было встрѣтить въ гостиныхъ, а на парадныхъ лѣстницахъ министровъ и подавно.
   Лиліанъ Дэль,-- милая Лили Дэль,-- предупреждаю читателя, что она дѣйствительно премилое созданіе; и что исторія моя покажется ему пустою, если онъ не полюбитъ Лили Дэль,-- Лиліанъ Дэль сдѣлала открытіе, что мистеръ Кросби надменный человѣкъ. Но, по долгу правдиваго человѣка, я обязанъ сказать, что онъ не принялъ бы этого факта за оскорбленіе; сдѣлавшись надменнымъ, онъ не сдѣлался еще совсѣмъ дурнымъ человѣкомъ. И вотъ еще что: нельзя же въ самомъ дѣлѣ ожидать отъ человѣка, котораго ласкали и лелѣяли въ клубѣ Сэбрэйтъ, чтобы онъ держалъ себя въ оллинтонской гостиной, какъ Джонъ Имсъ, котораго никто не баловалъ и не лелѣялъ, кромѣ развѣ матери. Наконецъ, эта частица нашего героя имѣла еще другія преимущества, кромѣ тѣхъ, которыми онъ пользовался въ модномъ свѣтѣ. Адольфъ Кросби былъ высокаго роста, видный мужчина, съ пріятными и выразительными глазами,-- мужчина, на котораго бы вы обратили вниманіе, въ какой бы гостиной ни встрѣтились съ нимъ; онъ умѣлъ поговорить, и въ его разговорѣ было что-то привлекательное. Это не былъ дэнди или бабочка, которая сформировалась подъ вліяніемъ солнечной теплоты и получила привлекательную пестроту въ своихъ крылышкахъ отъ солнечныхъ лучей. Кросби имѣлъ свой собственный взглядъ на вещи -- на политику, на религію, на филантропическія тенденціи вѣка; онъ этого читалъ, и это тѣмъ болѣе способствовало ему для вѣрнаго выраженія своихъ мнѣній. Быть можетъ, онъ выигралъ бы гораздо больше, не поступивъ такъ рано въ Вайтголлъ. Въ немъ было что-то особенное, что могло бы доставить ему лучшій кусокъ хлѣба при другой профессіи.
   Впрочемъ, въ этомъ отношеніи судьба Адольфа Кросби была рѣшена и онъ примирился съ ней, не смотря на ея неумолимость. На его долю выпало небольшое наслѣдство, доставлявшее около ста фунтовъ годоваго дохода; въ добавокъ къ этому онъ получалъ жалованье, и больше ничего. На эти деньги онъ жилъ въ Лондонѣ холостякомъ, наслаждался всѣми удовольствіями, какія Лондонъ могъ предоставитъ ему, какъ человѣку съ умѣренными, но почти независимыми средствами, и ожидающему въ будущемъ неприхотливой роскоши: ему хотѣлось имѣть жену, собственный домъ, или конюшню, полную лошадей. Тѣ удовольствія и даже прелести жизни, которыми онъ наслаждался, дѣлали бы его въ глазахъ Имса, если бы онъ узналъ о нихъ, баснословнымъ богачемъ. Квартира мистера Кросби въ улицѣ Маунтъ была элегантна во всѣхъ отношеніяхъ. Въ теченіе трехъ мѣсяцевъ лондонскаго сезона, Кросби считалъ себя полнымъ господиномъ очень миленькой кареты. Онъ щегольски одѣвался, всегда прилично и со вкусомъ. Въ клубахъ умѣлъ держать себя наравнѣ съ людьми, получавшими вдесятеро больше дохода. Кросби не былъ женатъ. Въ душѣ онъ сознавался, что ему нельзя жениться на бѣдной невѣстѣ, какъ сознавался и въ томъ, что ему не хотѣлось бы жениться на деньгахъ, и поэтому вопросъ о женитьбѣ, о счастіи супружеской жизни, былъ отодвинутъ у него на задній планъ. Но... но въ настоящую минуту мы не станемъ вдаваться съ излишнимъ любопытствомъ въ частную жизнь и обстоятельства нашего новаго друга Адольфа Кросби.
   Послѣ приговора, произнесеннаго надъ нимъ Лиліаной, двѣ сестры оставались на нѣкоторое время безмолвными. Беллъ, какъ кажется, немного разсердилась на Лили. Рѣдко случалось, чтобы она позволяла себѣ расточать похвалы какому нибудь джентльмену, а теперь, когда она сказала нѣсколько словъ въ пользу мистера Кросби, сестра упрекнула ее за это невольное увлеченіе; Лили что-то рисовала, и черезъ минуту или двѣ совсѣмъ забыла о мистерѣ Кросби; но Беллъ продолжала считать себя обиженною и не замедлила вернуться къ прерванному разговору.
   -- Мнѣ, Лили, непріятно слышать отъ тебя такія слова.
   -- Какія слова?
   -- Которыми ты назвала друга Бернарда.
   -- Ахъ, да!-- я назвала его пустымъ, надменнымъ человѣкомъ. А мнѣ, такъ кажется, чрезвычайно пріятно употреблять смѣшныя слова тамъ, гдѣ дѣло идетъ о смѣшномъ. Только я боюсь, что это можетъ разстроить твои нервы. Неужели же при каждомъ разговорѣ намъ должно обращаться къ лексикону и отыскивать въ немъ приличныя выраженія; согласись, что это очень скучно, да и медленно.
   -- Все же, мнѣ кажется, не хорошо отзываться такъ о джентльменѣ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Я и хотѣла бы выражаться лучше, да что же дѣлать, если не умѣю.
   Если не умѣю! Для взрослой дѣвицы подобнаго неумѣнья не должно существовать. Дѣло другое, если бы природа и мать не надѣлили ее этой способностью. Но я думаю, что въ этомъ отношеніи природа и мать были довольно щедры для Лиліаны Дэль.
   -- Во всякомъ случаѣ, мистеръ Кросби джентльменъ и умѣетъ показать себя пріятнымъ. Вотъ мое мнѣніе. Мама говорила о немъ гораздо больше, чѣмъ я.
   -- Мистеръ Кросби -- Аполлонъ; а я всегда смотрю на Аполлона, какъ на величайшаго... Я не досказываю, потому что Аполлонъ былъ...
   Въ этотъ моментъ, когда имя бога красоты оставалось еще на губахъ Лили, въ открытомъ окнѣ гостиной промелькнула тѣнь и вслѣдъ за тѣмъ вошелъ Бернардъ, сопровождаемый мистеромъ Кросби.
   -- Кто здѣсь говоритъ объ Аполлонѣ? спросилъ капитанъ Дэль.
   Дѣвицы какъ будто вдругъ онѣмѣли. Ну, что будетъ съ ними, если мистеръ Кросби слышалъ послѣднія слова бѣдной Лили? Беллъ всегда обвиняла сестру свою въ опрометчивости,-- и вотъ результатъ!-- Но, по правдѣ сказать, Бернардъ кромѣ слова Аполлонъ ничего не слышалъ, а мистеръ Кросби, идя позади, не слышалъ и этого.
  
   -- Плѣнительны и музыкальны,
   Какъ звуки арфы Аполлона,
  
   -- Съ струнами изъ его волосъ!-- сказалъ мистеръ Кросби, не обращая большаго вниманія на цитату, но замѣчая, что сестры были чѣмъ-то встревожены и молчали.
   -- Какая должна быть непріятная музыка, сказала Лили: -- впрочемъ, можетъ статься, у Аполлона были волосы не такіе, какъ у насъ.
   -- Волоса его уподоблялись солнечнымъ лучамъ! замѣтилъ Бернардъ. Въ это время Аполлонъ поздоровался, и лэди привѣтствовали гостей надлежащимъ образомъ.
   -- Мама въ саду,-- сказала Беллъ съ той притворной скромностью, которая такъ свойственна молоденькимъ лэди, когда молодые джентльмены застаютъ ихъ однѣхъ; какъ будто внѣ заранѣе знаютъ, что мама должна быть предметомъ ихъ посѣщенія.
   -- Собираетъ горохъ, прибавила Лили.
   -- Такъ пойдемте же скорѣе помогать ей, сказалъ мистеръ Кросби, и съ этими словами всѣ отправились въ садъ.
   Сады Большаго оллинтонскаго Дома и Малаго были открыты другъ для друга. Ихъ раздѣляли густая живая изгородь изъ лавровыхъ деревьевъ, широкій ровъ и рѣшетчатый желѣзный заборъ, окаймлявшій ровъ. Въ одномъ мѣстѣ черезъ широкій ровъ перекинутъ былъ пѣшеходный мостикъ, который затворялся воротами, никогда не знавшими замка. Садъ, принадлежащій Малому оллинтонскому Дому, былъ очень малъ, да и самый домикъ стоялъ такъ близко къ дорогѣ, что между окнами столовой и желѣзнымъ заборомъ оставалось весьма небольшое пространство, въ видѣ каймы, по которой тянулась вымощенная камнемъ дорожка, фута два шириною, доступная только для одного садовника. Разстояніе отъ дороги къ дому, не болѣе пяти, шести футовъ, занято было крытымъ корридоромъ. Садъ позади дома, передъ окнами гостиной, разстилался такъ отдѣльно, какъ будто тутъ не существовало ни оллинтонской деревни, ни дороги, ведущей къ церкви. Правда, съ зеленой поляны, тутъ же передъ окнами, виднѣлся церковный шпицъ, выглядывая изъ-за тисовыхъ деревьевъ, посаженныхъ въ углу кладбища, примыкавшаго къ стѣнѣ сада мистриссъ Дэль, но никто изъ Дэлей не выражалъ своего неудовольствія при видѣ этого шпица. Главная прелесть оллинтонскаго Малаго Дома заключалась въ его полянѣ такой ровной, такой гладкой и мягкой, точно бархатъ. Лили Дэль, гордясь своей поляной, часто говорила, что въ Большомъ Домѣ не найти такого мѣстечка, на которомъ бы можно было поиграть въ криккетъ. Трава, говорила она, растетъ тамъ какими-то кочками, которыхъ Хопкинсъ, садовникъ, никакъ не можетъ или не хочетъ выровнять. Въ Маломъ Домѣ этого нѣтъ; а такъ какъ сквайръ не имѣлъ особеннаго пристрастія къ игрѣ въ криккеть, то всѣ принадлежности ея переданы были въ Малый Домъ, и криккетъ сдѣлался тамъ особымъ учрежденіемъ.
   Говоря о садѣ, я долженъ упомянуть объ оранжереѣ мистриссъ Дэль, относительно которой Беллъ была рѣшительнаго мнѣнія, что Большой Домъ не имѣлъ ничего подобнаго.-- "Разумѣется, я говорю только о цвѣтахъ" -- говорила она, поправляясь; потому что при Большомъ Домѣ находился отличный виноградникъ. Въ этомъ случаѣ сквайръ былъ менѣе снисходителенъ, чѣмъ въ дѣлѣ криккета, и обыкновенно замѣчалъ своей племянницѣ, что въ цвѣтахъ она ничего не смыслитъ.
   -- "Можетъ быть, дядя Кристоферъ, возражала она: -- мнѣ все равно, только наши гераніи лучше винограда".-- Миссъ Дэль была немножко упряма; впрочемъ это качество принадлежало всѣмъ Дэлямъ мужскаго и женскаго пола, молодымъ и старымъ.
   Нельзя также не сказать здѣсь, что попеченіе о полянѣ, оранжереѣ и, вообще, о всемъ садѣ, принадлежавшемъ къ Малому Дому, лежало исключительно на Хопкинсѣ, старшемъ садовникѣ Большаго Дома; а по этой простой причинѣ мистриссъ Дэль не считала за нужное нанимать особаго садовника. Работящій парень, который чистилъ ножи и башмаки и копалъ гряды, былъ единственнымъ слугою мужскаго пола при трехъ лэди. Впрочемъ Хопкинсъ, главный оллинтонскій садовникъ, имѣвшій у себя работниковъ, съ такимъ же почти усердіемъ наблюдалъ за поляной и оранжереей Малаго Дома, какъ за виноградомъ, персиками и террасами Большаго. Въ его глазахъ это было одно и то же мѣсто. Малый Домъ принадлежалъ его господину, какъ принадлежала ему даже самая мебель въ домѣ; домъ этотъ былъ въ полномъ распоряженіи, а не отдавался на аренду мистриссъ Дэль. Хопкинсъ, можетъ статься, не слишкомъ жаловалъ мистрисъ Дэль, видя, что онъ вовсе не былъ связанъ какою нибудь обязанностью въ отношеніи къ ней, какъ къ урожденной лэди Дэль. Дочерей ея онъ любилъ, но тоже иногда дѣлалъ имъ грубости, и дѣлалъ ихъ совершенно безнаказано. Въ отношеніи къ мистриссъ Даль онъ былъ холодно-учтивъ, и когда она отдавала Хопкинсу какое нибудь серьезное приказаніе относительно сада, онъ не иначе исполнялъ его, какъ съ разрѣшенія сквайра.
   Все это будетъ служить объясненіемъ условій, на которыхъ мистриссъ Дэль жила въ Маломъ Домѣ,-- обстоятельство, необходимо требующее объясненія раньше или позже. Ея мужъ былъ младшій изъ трехъ братьевъ, и во многихъ отношеніяхъ лучшій. Въ молодости онъ отправился въ Лондонъ и сдѣлался землемѣромъ. Онъ такъ прекрасно исполнялъ свои обязанности, что правительство приняло его въ коронную службу. Въ теченіе трехъ или четырехъ лѣтъ онъ получалъ большіе доходы, но смерть внезапно постигла его въ то самое время, когда только что начинала осуществляться золотая перспектива, которую онъ видѣлъ передъ собою. Это случилось лѣтъ за пятнадцать до начала нашего разсказа, такъ что оставшіяся сироты едва сохранили воспоминаніе о своемъ отцѣ. Въ теченіе первыхъ пяти лѣтъ вдовства, мистриссъ Дэль, никогда не пользовавшаяся особеннымъ расположеніемъ сквайра, жила съ двумя маленькими дочерями такъ скромно, какъ только позволяли ея весьма ограниченныя средства. Въ то время старуха мистриссъ Дэль, мать сквайра, занимала Малый Домъ. Но когда старуха умерла, сквайръ предложилъ этотъ домъ безплатно своей невѣсткѣ, поставивъ при этомъ на видъ, что ея дочери, живя въ Оллинтонѣ, получатъ значительныя общественныя выгоды. Вдова приняла предложеніе, и за тѣмъ дѣйствительно послѣдовали общественныя выгоды. Мистриссъ Дэль была бѣдна; весь доходъ ея не превышалъ трехъ сотъ фунтовъ въ годъ, и потому образъ ея жизни былъ по необходимости весьма незатѣйливый; но она видѣла, что ея дочери становились популярными во всемъ округѣ, были любимы окружавшими ихъ семействами и пользовались почти всѣми преимуществами, которыя принадлежали бы имъ, если бы они были дочерями оллинтонскаго сквайра, Дэля. При такихъ обстоятельствахъ ей было все равно, любилъ ли ее или не любилъ оллинтонскій сквайръ, уважалъ ли ее или не уважалъ садовникъ Хопкинсъ. Ея дочери любили и уважали ее, и въ этомъ заключалось все, чего она требовала для себя отъ цѣлаго свѣта.
   Дядя Кристоферъ былъ очень добръ и любезенъ къ своимъ племянницамъ, добръ и любезенъ по своимъ суровымъ понятіямъ о добротѣ и любезности. Въ конюшняхъ Большаго Дома находились двѣ маленькія лошадки, пони, которыя были отданы въ полное распоряженіе племянницъ, такъ что кромѣ ихъ никто не имѣлъ права кататься на лошадкахъ, за исключеніемъ развѣ какихъ нибудь особенныхъ случаевъ. Я думаю, сквайръ могъ бы подарить этихъ пони своимъ племянницамъ, но онъ думалъ иначе. Онъ пополнялъ ихъ гардеробъ, посылая отъ времени до времени необходимыя, по его мнѣнію, матеріи, далеко впрочемъ не модныя и не нарядныя. Денегъ онъ не давалъ и не дѣлалъ по этой части никакихъ обѣщаній. Они были Дэли, и сквайръ любилъ ихъ; а Кристоферъ Дэль, полюбивши однажды, любилъ навсегда. Беллъ была его фавориткой; -- вмѣстѣ съ племянникомъ Бернардомъ она пользовалась лучшею теплотою его сердца. На этихъ двухъ существахъ онъ основывалъ всѣ свои планы, предполагая, что Беллъ будетъ будущею госпожею Большаго оллинтонскаго Дома; впрочемъ, относительно этого плана, миссъ Беллъ оставалась въ совершенномъ невѣдѣніи.
   Теперь мы, кажется, можемъ воротиться къ нашимъ друзьямъ, которыхъ оставили на цолянѣ. Они, какъ намъ уже извѣстно, отправились помогать мистриссъ Дэль собирать горохъ; но на пути къ занятію встрѣтилось удовольствіе, и молодые люди, забывъ о трудахъ хозяйки дома, позволили себѣ увлечься прелестями криккета. Желѣзные обручи и палки стояли на мѣстахъ; около нихъ лежали моллеты и мячи; -- и притомъ изъ молодыхъ людей образовались такія прекрасныя партіи!
   -- Я не игралъ еще въ криккетъ, сказалъ мистеръ Кросби.
   Нельзя сказать, чтобы много ушло времени для этой игры, потому что мистеръ Кросби прибылъ въ Большой Домъ не далѣе, какъ передъ обѣдомъ предшествовавшаго дня. Черезъ минуту моллеты были уже въ рукахъ играющихъ.
   -- Мы, конечно, раздѣлимся на партіи, сказала Лили:-- Бернардъ и я будемъ играть вмѣстѣ.
   Но этого не позволили; Лили считалась героинею на полѣ криккета; а такъ какъ Бернардъ былъ искуснѣе своего друга, то Лили заставили взять себѣ въ товарищи мистера Кросби.
   -- Аполлонъ не умѣетъ попадать въ обручи, говорила впослѣдствіи Лили своей сестрѣ:-- но какъ граціозно онъ дѣлаетъ это!
   Лили была побѣждена, и потому ей можно извинить небольшую досаду на своего товарища. Впрочемъ, надобно сказать, что мистеръ Кросби до отъѣзда своего изъ Оллинтона научился прекрасно попадать въ обручи, и Лили, хотя все еще считалась царицею поля, но должна была допустить въ своихъ владѣніяхъ и господство мужчины.
   -- Мы не такъ играли въ... сказалъ Кросби во время игры и вдругъ остановился.
   -- Гдѣ же это вы играли? спросилъ Бернардъ.
   -- Въ одномъ мѣстѣ, гдѣ я былъ прошлое лѣто,-- въ Шропшэйрѣ.
   -- Въ томъ мѣстѣ, мистеръ Кросби, гдѣ вы были прошлое лѣто, въ Шропшейрѣ, не умѣютъ играть въ криккетъ, сказала Лили.
   -- Я знаю, ты хочешь сказать, что онъ былъ у леди Хартльтонъ, сказалъ Бернардъ.
   Здѣсь мы замѣтимъ, что маркиза Хартльтонъ была очень важная персона,-- передовая личность фэшенебльнаго свѣта.
   -- А! у лэди Хартльтонъ! возразила Лили:-- въ такомъ случаѣ, конечно, мы должны отдать ей первенство.
   Эта маленькая иронія имѣла значеніе для мистера Кросби и, разумѣется, осталась у него въ памяти. Онъ старался избѣгать имени лэди Хартльтонъ и упоминать о ея полянѣ для игры въ криккетъ. Не смотря на то, онъ не сердился на Лили Дэль; напротивъ, она нравилась ему; но Беллъ нравилась еще больше, хотя и мало говорила; Беллъ, надо сказать, была въ семействѣ красавица.
   Во время игры Бернардъ вспомнилъ, что они пришли просить обитательницъ Малаго Дома къ обѣду въ Большой Домъ. Онѣ обѣдали тамъ наканунѣ, и дядя молоденькихъ лэди отправилъ кавалеровъ просить ихъ къ обѣду и на этотъ день.
   -- Я пойду спросить объ этомъ мама, сказала Беллъ, освободясь отъ игры. По возвращеніи на поляну она объявила, что она и сестра должны исполнить приказаніе дяди, но что мама предпочитаетъ остаться дома.
   -- Она хочетъ покушать гороху, замѣтила Лили.
   -- Такъ отправить его въ Большой Домъ, сказалъ Бернардъ.
   -- Нельзя; Хопкинсъ не позволитъ, сказала Лили:-- онъ называетъ это смѣшеніемъ вещей. Хопкинсъ не любитъ смѣшеній.
   Когда кончилась игра, молодые люди начали бродить по саду, перешли изъ малаго въ большой, добрались до его окраины изъ мелкаго кустарника, вышли на сосѣднія поля, гдѣ еще лежали остаткя сушившагося сѣна. Лили взяла грабли и минуты двѣ гребла сѣно; мистеръ Кросби, сдѣлавъ попытку набросать на возъ сѣно, долженъ былъ заплатить поселянамъ полкроны за поздравленіе съ благополучнымъ пріѣздомъ. Беллъ спокойно сидѣла подъ деревомъ, заботясь о сохраненіи въ лицѣ нормальнаго румянца; между тѣмъ, мистеръ Кросби, убѣдясь, что подбрасываніе сѣна очень утомительно, бросился подъ то же самое дерево, принявъ позу настоящаго Аполлона, какъ сказывала Лили своей матери поздно вечеромъ. Бернардъ не могъ придумать лучшей шутки, какъ бросить на Лили охапку сѣна; Лили, отвѣчая тѣмъ же, едва не задушила мистера Кросби -- разумѣется, безъ всякаго умысла.
   -- Ахъ Лили, замѣтила Беллъ,
   -- Ради Бога извините, мистеръ Кросби. Это все Бернардъ виноватъ. Съ вами, Бернардъ, никогда другой разъ не пойду на сѣнокосъ.
   Такимъ образомъ, всѣ были веселы, всѣ какъ-то особенно настроены къ дружескому развлеченію; одна Беллъ спокойно сидѣла подъ деревомъ и только изрѣдка прислушивалась къ словамъ мистера Кросби. Время, проведенное въ обществѣ, гдѣ для оживленія бесѣды требуется весьма немного разговора, имѣетъ свою особенную прелесть. Беллъ была не такъ развязна и жива, какъ сестра ея Лили, и когда, спустя часъ послѣ этого, сестры одѣвались къ обѣду, она признавалась, что провела время самымъ пріятнымъ образомъ, хотя мистеръ Кросби и не былъ слишкомъ разговорчивъ.
  

ГЛАВА III.
ВДОВА ДЭЛЬ.

   Такъ какъ мистриссъ Дэль Малаго Дома не принадлежала, по своему происхожденію, къ фамиліи оллинтонскихъ Дэлей, то не представляется ни малѣйшей надобности утверждать фактъ, что въ ея характерѣ не слѣдуетъ отъискивать особенностей, свойственныхъ характеру Дэлей. Эти особенности не были, можетъ статься, очень замѣтны и въ ея дочеряхъ, которыя въ этомъ отношеніи болѣе заимствовали отъ матери, чѣмъ отъ отца; при всемъ томъ внимательный наблюдатель легко замѣтитъ въ нихъ оттѣнки характера Дэлей. Онѣ были постоянны, тверды и иногда очень строги въ своихъ сужденіяхъ; онѣ склонны были думать, что весьма много значитъ принадлежать къ фамиліи Дэлей, но не имѣли расположенія много говорить объ этомъ и гордиться; у нихъ была своя лучшая гордость, которая досталась по наслѣдству отъ матери.
   Конечно, мистриссъ Дэль была гордая женщина; но она гордилась вовсе не тѣмъ, что исключительно принадлежало ей самой. По своему происхожденію она была гораздо ниже мужа, потому что ея дѣдъ былъ почти никто. Ея состояніе было довольно значительно для ея скромнаго положенія въ жизни, и доходы съ него служили главными источниками ея существованія, но этого далеко не достаточно, чтобы гордиться имъ, какъ богатствомъ. Она считалась нѣкогда красавицей, и даже теперь, на мой взглядъ, все еще была очень хороша; но, разумѣется, въ эту пору жизни, послѣ пятнадцати лѣтъ вдовства, съ двумя взрослыми дочерями на рукахъ, она не гордилась своей красотой. Не имѣла она также сознательной гордости въ томъ; что была лэди. А что она была лэди, снаружи и внутри, съ маковки головы до подошвы ногъ, въ головѣ, въ сердцѣ и въ умѣ, лэди по воспитанію и лэди по природѣ, лэди также по происхожденію, не смотря на недостатокъ въ этомъ отношеніи ея дѣда, я ручаюсь за этотъ фактъ -- meo periculo. Сквайръ, не питая къ ней особеннаго расположенія, признавалъ, однако же, въ ней это достоинство и во всѣхъ отношеніяхъ обходился съ ней, какъ съ равной себѣ.
   Ея положеніе требовало, чтобы она была или очень горда, или ужъ очень покорна. Она была бѣдна, а между тѣмъ ея дочери занимали положеніе, которое принадлежитъ только дочерямъ богатыхъ людей. Онѣ пользовались этимъ положеніемъ, какъ племянницы бездѣтнаго оллинтонскаго сквайра, и какъ его племянницы, по мнѣнію мистриссъ Дэль, имѣли полное право на его ласки и любовь, не въ ущербъ уваженія къ ней самой, или къ нимъ. Весьма дурно выполняла бы мистриссъ Дэль материнскія обязанности въ отношеніи къ своимъ дочерямъ, если бы позволила своей собственной гордости занять мѣсто между ними и тѣми матеріальными выгодами, которыя дядя въ состояніи былъ предоставить имъ. Черезъ нихъ и для нихъ она безплатно получала домъ, въ которомъ жила, и пользовалась многимъ, что принадлежало собственно сквайру; для себя -- не получала ничего. Бракъ ея съ Филиппомъ Дэлемъ не нравился его брату сквайру, и сквайръ, при жизни еще Филиппа, продолжалъ показывать, что измѣнитъ чувства его въ этомъ отношеніи не было никакой возможности. И они не измѣнились. Проживъ нѣсколько лѣтъ въ самомъ близкомъ сосѣдствѣ, живя, можно сказать, въ одномъ и томъ же семействѣ, сквайръ и мистриссъ Дэль не могли сдѣлаться друзьями. Между ними никогда не было ссоры,-- объ этомъ нечего и говорить. Они постоянно встрѣчались. Сквайръ безсознательно оказывалъ глубокое уваженіе вдовѣ своего брата; съ своей стороны вдова вполнѣ цѣнила любовь, оказывавшую дядей ея дочерямъ, но все-таки они не могли сдѣлаться друзьями. Мистриссъ Дэль никогда не говорила сквайру слова о своихъ денежныхъ дѣлахъ. Сквайръ ни слова не говорилъ матери о своемъ намѣреніи относительно ея дочерей. Такимъ образомъ они жили и живутъ въ Оллинтонѣ.
   Жизнь, которую проводила мистриссъ Дэль, нельзя назвать легкой жизнью,-- она не была лишена многихъ трудныхъ, тяжелыхъ усилій съ ея стороны. Теорію ея жизни можно выразить слѣдующими словами:-- мистриссъ Дэль должна похоронить себя, собственно для того, чтобы дочери ея счастливо жили на свѣтѣ. Для приведенія этой теоріи въ исполненіе, необходимость требовала, чтобы она воздерживалась отъ всякой жалобы на свою участь, не показывала передъ дочерями ни малѣйшаго вида, что ея положеніе горько. Счастіе ихъ жизни на землѣ было бы отравлено, если бы онѣ замѣтили, что ихъ мать, въ своей подземной жизни, испытываетъ ради ихъ и переноситъ всякаго рода лишенія. Необходимо было, чтобы онѣ думали, что сборъ гороха въ коленкоровой шляпкѣ съ опущенными полями, долгое чтеніе книгъ передъ каминомъ и одинокіе часы, проводимые въ размышленіяхъ, составляли ея любимую наклонность. "Мама не любитъ показываться въ обществѣ". "Я не думаю, чтобы мама была гдѣ нибудь счастливѣе, кромѣ своей гостиной", такъ обыкновенно говорили ея дочери. Я не думаю, чтобы ихъ научали говорить подобныя слова; онѣ сами пріучились къ мысли, которая заставила ихъ выражаться такимъ образомъ, и уже въ ранніе дни своего появленія въ обществѣ привыкли отзываться такъ о своей матери. Но вскорѣ пришло время -- сначала къ одной, а потомъ и къ другой, когда онѣ узнали, что это было совсѣмъ не такъ, и узнали также, что для нихъ и за нихъ бѣдная мать ихъ много страдала.
   И дѣйствительно, мистриссъ Дэль по сердцу могла бы быть нисколько не старше своихъ дочерей. Могла бы тоже играть въ криккетъ, грести сѣно, красоваться на маленькой лошадкѣ и находить удовольствіе въ наѣздничествѣ, могла бы, наконецъ, выслушивать любезныя фразы того или другаго Аполлона, могла бы, если бы все это согласовалось съ ея положеніемъ. Женщины въ сорокъ лѣтъ не всегда становятся ветхими мизантропками или строгими моралистками, совершенно равнодушными къ свѣтскимъ удовольствіямъ -- нѣтъ! даже если бы онѣ и были вдовами. Есть люди, которые полагаютъ, что непремѣнно таково должно быть настроеніе ихъ умовъ. Признаюсь, я смотрю на это совсѣмъ иначе. Я бы хотѣлъ, чтобы женщины, а также и мужчины, были молоды до тѣхъ поръ, пока могутъ сохранить въ своихъ сердцахъ силу молодости. Я не хочу, чтобы женщина считала себя по лѣтамъ моложе того, сколько ей значится лѣтъ по записи отца ея въ фамильной библіи. Пусть та изъ нихъ, которой сорокъ лѣтъ, и считаетъ себя сорокалѣтней; но если въ эти года душой она можетъ быть моложе, то зачѣмъ же не показывать себя тѣмъ, что есть на самомъ дѣлѣ?
   Въ этомъ отношеніи я не оправдываю мистриссъ Дэль. Вмѣсто того, чтобы оставаться между гороховыми тычинками въ коленкоровой шляпѣ съ опущенными полями, ей бы слѣдовало, таковъ по крайней мѣрѣ мой совѣтъ, присоединиться къ играющимъ въ криккетъ. Тогда между молодыми людьми она не проронила бы ни одного сказаннаго слова. А эти гороховыя тычинки отдѣлялись отъ поляны только невысокой стѣной и нѣсколькими кустарниками. Мистриссъ Дель прислушивалась къ словамъ играющихъ не какъ подозрѣвающее что нибудь, но какъ любящее существо. Голоса ея дочерей были для нея очень дороги; серебристые звуки голоса Лили раздавались въ ушахъ ея такъ очаровательно, какъ музыка боговъ. Она слышала, что говорено было о лэди Хартинтонъ, и ужаснулась при смѣлой ироніи своей Лили. Она слышала, какъ Лили сказала, что мама хочетъ дома покушать гороху, и при этомъ подумала, что теперь такова ужь ея участь.
   -- Милое, дорогое дитя! дѣйствительно, такова и должна быть моя участь!
   Когда напряженный слухъ ея проводилъ молодыхъ людей черезъ маленькій мостикъ въ сосѣдній садъ, она, съ корзинкой на рукѣ, перешла черезъ поляну и, опустившись на приступокъ у окна гостиной, устремила взоръ свой на роскошные лѣтніе цвѣты и гладкую поверхность разстилавшейся передъ ней поляны.
   Въ томъ, что она находится здѣсь, не проявлялась ли особенная благость провидѣнія? Можно ли быть недовольнымъ такимъ состояніемъ? Развѣ она не можетъ считать себя счастливою, имѣя дочерей такихъ плѣнительныхъ, любящихъ, довѣрчивыхъ и въ свою очередь заслуживающихъ полнаго довѣрія? Хотя Богу угодно было, чтобы мужъ, лучшая половина самой ея, былъ оторванъ отъ земной жизни, и чтобы чрезъ это она лишена была всѣхъ земныхъ радостей,-- но развѣ дурно, что за такое лишеніе для нея такъ много было сдѣлано, чтобы смягчить ея судьбу и придать этой судьбѣ столько прелести и красоты? Все это такъ, говорила она про себя, и все-таки считала себя несчастливою. Она рѣшилась, какъ сама часто говорила, отказаться отъ всякаго ребячества, и теперь сожалѣла объ этомъ ребячествѣ, которое сама же отъ себя отбросила. Въ ушахъ ея все еще раздавался серебристый голосъ Лили, звучавшій въ группѣ молодыхъ людей, когда они пробирались сквозь кустарники,-- она слышала эти звуки въ то время, когда ничей слухъ, кромѣ материнскаго, не могъ бы его различить. Если эти молодые люди были въ Большомъ Домѣ, то весьма естественно, и ея дочери должны быть тамъ же. Сквайръ не любилъ, чтобы гости сидѣли съ нимъ, когда не было дамъ, которыя бы украшали его столъ. Но что касается до нея, она была увѣрена, что о ней никто и не вспомнить. Правда, отъ времени до времени она должна была показываться въ Большомъ Домѣ, въ противномъ случаѣ самое ея существованіе было бы не то, чтобы незамѣтнымъ, но непріятно замѣтнымъ. Другой причины, по которой она не должна присоединяться къ обществу, молодыхъ людей, не было. Такъ пусть же ея дочери ѣдятъ со стола брата и пьютъ изъ его чаши. Имъ всегда и отъ всей души будетъ сдѣланъ радушный пріемъ. Для нея не существовало подобнаго радушія ни въ Большомъ, ни во всякомъ другомъ домѣ, ни за чьимъ бы то ни было столомъ!
   "Мама хочетъ дома покушать гороху".
   И мистриссъ Дэль, облокотясь на колѣна и подпирая руками подбородокъ, повторила слова, произнесенныя ея дочерью во время прогулки.
   -- Извините, ма'мъ; на кухнѣ спрашиваютъ, нужно ли чистить горокъ.
   Вопросъ этотъ прервалъ думы мистриссъ Дэль. Она встала и отдала корзинку.
   -- Неужели на кухнѣ не знаютъ, что барышни обѣдаютъ сегодня въ Большомъ Домѣ?
   -- Знаютъ, ма'мъ.
   -- Для меня не нужно готовить обѣда. Я буду рано пить чай.
   И мистриссъ Дэль не исполнила исключительно ей предназначеннаго долга. Но за то она приступила къ исполненію другой обязанности. Когда семейство изъ трехъ человѣкъ должно проживать на доходы изъ трехъ сотъ фунтовъ въ годъ, и не смотря на то, имѣть претензію на появленіе въ обществѣ, оно должно заботиться о нѣкоторыхъ мелочахъ, даже и въ такомъ случаѣ, еслибы это семейство состояло только изъ лицъ женскаго пола. Мистриссъ Дэль знала это очень хорошо; а такъ какъ ей нравилось, чтобы наряды ея дочерей были милы и свѣжи, то она много долгихъ часовъ посвящала этой заботливости. Сквайръ присылалъ имъ шали на зиму, дарилъ платья для верховой ѣзды, привозилъ изъ Лондона темненькую шолковую матерію на платья,-- но всегда въ такомъ ограниченномъ количествѣ, что сшить два платья изъ подаренной матеріи оказывалось дѣломъ выше искусства женщины, и особливо платья изъ шелковой матеріи темненькаго цвѣта; а между тѣмъ сквайръ хорошо помнилъ о своихъ подаркахъ и съ нетерпѣніемъ желалъ видѣть плоды своей щедрости. Все это, само собою разумѣется, считалось вспомоществованіемъ; но если бы сквайръ дарилъ деньги, которыя употреблялъ на покупку матерій, благодѣяніе его цѣнилось бы гораздо выше. И такъ, дочери мистриссъ Дэль всегда были мило, прилично, и даже нарядно одѣты; онѣ сами заботились и трудились надъ этимъ, но главною швеей и портнихой была ихъ мать. И теперь, она вошла въ ихъ комнату, вынула кисейныя платья и.... впрочемъ, мнѣ кажется, я не долженъ здѣсь пускаться въ подробности. Она, однако же, никогда не стыдилась этой работы; требовала горячій утюгъ и своими руками разглаживала всѣ складки, придавала надлежащую пышность воланамъ, пришивала гдѣ нужно новую ленточку, словомъ, приводила все платье въ должный порядокъ. Мужчины вовсе не знаютъ, какого стоитъ труда доставить удовольствіе ихъ зрѣнію, хотя бы это было даже на часъ времени.
   -- Ахъ, мама, какъ вы добры! сказала Беллъ, возвратясь съ сестрой своей съ прогулки, чтобы надѣть хорошенькія платья и потомъ отправиться на обѣдъ.
   -- Мама всегда добра, сказала Лили:-- я бы желала, мама, гораздо чаще дѣлать для васъ то же самое, и съ этими словами она побаловала мать.
   Сквайръ былъ пунктуаленъ на счетъ обѣденнаго времени, и потому барышни торопливо одѣлись и снова пошли по тому все саду; мать провожала ихъ до мостика.
   -- Вашъ дядя не сердился, что я не пришла? спросила мистриссъ Дэль.
   -- Мы его не видали, мама, сказала Лили.-- Мы были въ полѣ и совсѣмъ забыли о времени.
   -- Вѣроятно, дяди тамъ не было, а то бы мы съ нимъ встрѣтились, замѣтила Беллъ.
   -- А я мама, право, сердита на васъ. И ты Беллъ тоже,-- да? Съ вашей стороны очень дурно оставаться всегда дома и не ходить съ нами вмѣстѣ.
   -- Я думаю, для мама пріятнѣе сидѣть въ своей гостиной, чѣмъ въ Большомъ Домѣ, сказала Беллъ съ особенной нѣжностью, взявъ мать свою за руку.
   -- Ну, прощайте, милыя. Я буду ждать васъ часамъ къ десяти или одинадцати. Впрочемъ, вы не торопитесь.
   Сестры ушли и вдова снова осталась одна. Дорожка отъ мостика шла прямо къ заднему фасаду Большаго Дома, такъ что мистриссъ Дэль минуты двѣ смотрѣла вслѣдъ своимъ дочерямъ, почти бѣжавшимъ по дорожкѣ. Она увидѣла, какъ размахнулись платья ихъ при крутомъ поворотѣ на террасу. Она не хотѣла идти дальше закрытаго уголка въ лавровыхъ деревьяхъ, которыя окружали ее, боясь, чтобы кто нибудь не подсмотрѣлъ, какъ слѣдила она за своими дочерями. Но когда розовыя кисейныя платьица скрылись изъ виду, ей стало жаль, что она не пошла вмѣстѣ съ ними. Она стояла, не сдѣлавъ ни шагу впередъ. Ей не хотѣлось, чтобы Хопкинсъ разсказывалъ потомъ, какъ она глядѣла вслѣдъ своимъ дочерямъ, когда онѣ шли изъ ея дома въ домъ сквайра. Вѣдь Хопкинсъ не въ состояніи понять, зачѣмъ она слѣдила за ними.
   -- Вы, мои милыя, какъ видно, не очень торопились. Я думаю, и ваша мать могла бы придти съ вами, сказалъ дядя Кристоферъ.
   Такова была манера у этого человѣка. Если бы онъ согласовалъ слова свои съ своими желаніями, то долженъ бы признаться, что ему пріятнѣе, когда мистриссъ Дэль остается дома; безъ нея онъ чувствовалъ себя за своимъ столомъ вполнѣ господиномъ и гораздо спокойнѣе. А между тѣмъ часто выражалъ сожалѣніе, что она не пришла, и какъ будто вѣрилъ въ это сожалѣніе.
   -- Я думаю, мама устала, сказала Беллъ.
   -- Гм! Кажется, недалеко пройти отъ одного дома къ другому. Если бы я, каждый разъ, когда устаю, запирался дома..... Но ничего. Пойдемте обѣдать. Мистеръ Кросби, не угодно ли вамъ взять мою племянницу Лиліану.
   И потомъ, предложивъ свою руку Беллъ, сквайръ отправился въ столовую.
   -- Если онъ еще будетъ бранить мою мама, я уйду, сказала Лили своему спутнику. Изъ этого можно заключить, что въ теченіе проведеннаго вмѣстѣ утра молодые люди успѣли уже сблизиться.
   Мистриссъ Дэль, постоявъ съ минуту на мостикѣ, воротилась домой къ чаю. Не будемъ входить въ подробности о томъ, замѣнилъ ли этотъ чай бараньи котлеты и отварную ветчину, или жареную утку и зеленый горохъ, которые имѣлись въ домѣ для семейнаго обѣда. Мы можемъ, однакоже, замѣтить, что она сѣла за вечернюю трапезу безъ особеннаго аппетита. Передъ тѣмъ, какъ сѣсть за столъ, она взяла какую-то книгу, вѣроятно, какой нибудь романъ, потому что мистриссъ Дэль была еще въ той порѣ женщина, когда романы читаются не безъ удовольствія,-- и, прихлебывая чай, прочитала двѣ, три страницы. Но вотъ книга кладется въ сторону, подносъ, на которомъ уже давно простылъ горячій чай, остается забытымъ; мистриссъ Дэль садится въ свое фамильное кресло и погружается въ думы о себѣ, о своихъ дочеряхъ, въ думы, вѣроятно, и о томъ, какова была бы ея участь, если бы жилъ еще тотъ, котораго она такъ горячо любила въ теченіе немногихъ лѣтъ своего замужства.
   Надобно замѣтить, что постоянно любить и ненавидѣть было въ натурѣ всѣхъ Дэлей. Любовь къ ней мужа ея была самая искренняя, неизмѣнная, такъ что покойный нерѣдко ссорился съ своимъ братомъ, потому что послѣдній не совсѣмъ по братски выражался иногда на счетъ его жены. Много лѣтъ прошло съ того времени, а между тѣмъ чувство это сохранилось въ прежней своей силѣ. Пріѣхавъ впервые въ Оллинтонъ, мистриссъ Дэль старалась пріобрѣсть расположеніе сквайра, но вскорѣ узнала, что это вещь невозможная, и у нея больше уже не было къ тому желанія. Мистриссъ Дэль не принадлежала къ числу тѣхъ мягкосердечныхъ женщинъ, которыя благодарятъ Бога, что могутъ любить всякаго. Тогда она могла бы еще полюбить сквайра, могла бы питать къ нему тѣсную, сестринскую дружбу, но теперь это сдѣлать она не могла. Сквайръ былъ холоденъ къ ней и съ какимъ-то настойчивымъ постоянствомъ отклонялъ отъ себя всякое съ ея стороны заискиваніе его расположенія. Вотъ уже прошло семь лѣтъ; въ теченіи этого времени мистриссъ Дэль была такъ же холодна къ нему, какъ онъ былъ холоденъ къ ней.
   Все это весьма тяжело переносить. Что ея дочери должны любить своего дядю, это было не только благоразумно, но во всѣхъ отношеніяхъ желательно. Къ нимъ онъ не былъ холоденъ. Онъ былъ привязанъ къ нимъ и великодушенъ. Не будь ея при нихъ, онъ принялъ бы ихъ въ свой домъ, какъ родныхъ дочерей, и онѣ, конечно, во всѣхъ отношеніяхъ стояли бы передъ свѣтомъ, какъ его пріемныя дѣти. Не лучше ли было бы, если бы ея при нихъ не было?
   Только въ самомъ грустномъ настроеніи духа вопросъ этотъ возникалъ въ ея отвлеченныхъ думахъ; тогда она вдругъ возвращалась къ дѣйствительности и рѣшительно, съ негодованіемъ отвѣчала на него протестомъ противъ своей собственной болѣзненной слабости. Безъ нея дочерямъ ея не было бы хорошо, хотя бы дядя ихъ былъ вдвое лучшимъ дядей, хотя бы онѣ, благодаря ея отсутствію, могли сдѣлаться наслѣдницами Оллинтона. Неужели для нихъ не дороже всего, не выше всего на свѣтѣ находиться постоянно вблизи матери? И когда она предлагала себѣ этотъ вопросъ,-- предлагала лукаво, какъ она признавалась себѣ,-- неужели она не знала, что онѣ любили ее больше и лучше всего въ мірѣ, что онѣ предпочли бы ея ласки и заботливость покровительству всякаго дяди, какъ бы ни былъ великъ его домъ? Да, онѣ любили ее лучше цѣлаго міра. Къ другой любви, если бы она пробудилась въ ихъ сердцахъ, она не стала бы ревновать. И если эта любовь пробудится, если онѣ будутъ счастливы, тогда она сама, быть можетъ, насладится свѣтлымъ вечеромъ жизни. Если онѣ выйдутъ замужъ, если мужья ихъ примутъ ея любовь, ея дружбу и ея преданность, она бы могла еще избавиться отъ этой мертвенной холодности Большаго Дома и быть счастлива въ какомъ нибудь уютномъ коттэджѣ, изъ котораго могла бы выходить по временамъ и навѣшать тѣхъ людей, которые дѣйствительно были бы ей по душѣ. Не далеко отъ Оллинтона, въ Гествикѣ, жилъ докторъ; о немъ она часто думала, какъ о человѣкѣ, который бы могъ занять мѣсто зятя. Этотъ человѣкъ, повидимому, нравился ея спокойной, прекрасной Беллъ; а онъ болѣе чѣмъ старался съ своей стороны понравиться ей. Но надежда эта, или вѣрнѣе эта идея, нѣсколько недѣль тому назадъ, изчезла какъ сонъ. Мистриссъ Дэль никогда объ этомъ не спрашивала дочь; она была не такая женщина, чтобы дѣлать подобнаго рода вопросы. Въ теченіе двухъ послѣднихъ мѣсяцевъ, она съ сожалѣніемъ увидѣла, что Беллъ почти съ холодностію смотрѣла на человѣка, къ которому ея мать благоволила.
   Въ этихъ размышленіяхъ прошелъ весь вечеръ; около одинадцати часовъ она услышала приближающіеся къ дому шаги. Молодые люди, само собою разумѣется, провожали барышенъ, и когда мистриссъ Дэль вышла изъ все еще открытыхъ дверей гостиной, она увидѣла ихъ всѣхъ на срединѣ разстилавшейся передъ домомъ поляны.
   -- Вонъ и мама! вскричала Лили.-- Мама, мистеръ Кросби хочетъ поиграть въ криккетъ при лунномъ свѣтѣ.
   -- Моѣ кажется, теперь довольно темно, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Для него достаточно и этого освѣщенія, возразила Лили: -- вѣдь онъ играетъ безъ обручей; не правда ли, мистеръ Кросби?
   -- Мнѣ кажется, для криккета довольно свѣту, отвѣчалъ мистеръ Кросби, взглянувъ на луну: -- и при томъ же, было бы нелѣпо ложиться теперь спать.
   -- Да, ваша правда, сказала Лили: -- но вѣдь, вы знаете, въ деревнѣ всѣ люди нелѣпые. Билліардъ, на которомъ можно играть цѣлую ночь при газовомъ освѣщеніи, гораздо лучше, не правда ли?
   -- Ваши стрѣлы, миссъ Дэль, далеко не попадаютъ въ цѣль, потому что я въ жизнь свою не бралъ кія въ руки; вамъ бы лучше поговорить о билліардѣ съ вашимъ кузеномъ.
   -- А развѣ Бернардъ большой охотникъ до этой игры? спросила Беллъ.
   -- Да, иногда играю; изрѣдка; не чаще, чѣмъ Кросби играетъ въ криккетъ. Ну, Кросби, пойдемъ домой и закуримъ сигары.
   -- И прекрасно, сказала. Лили: -- а мы, деревенскіе жители, отправимся спать. Мама, я бы желала, чтобы у васъ была небольшая курильная комнатка. Я не хочу, чтобы насъ считали нелѣпыми.
   Съ этими словами партія раздѣлилась -- дамы вошли въ домъ, а кавалеры отправились обратно черезъ поляну.
   -- Лили, душа моя, сказала мистриссъ Дэль, когда всѣ они собрались въ спальнѣ: -- мнѣ кажется, что ты очень грубо обходишься съ мистеромъ Кросби.
   -- Она такъ обходилась съ нимъ весь вечеръ, замѣтила Беллъ.
   -- На томъ основаніи, что считала себя въ кругу добрыхъ друзей.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? сказала Беллъ.
   -- Послушай, Беллъ,-- ты ревнива; это вѣрно. И потомъ, замѣтивъ, что сестра ея слегка обидѣлась, Лили подошла и поцаловала ее.
   -- Нѣтъ, она не ревнива; не правда ли, мама?
   -- Она не подавала повода думать объ этомъ, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Ты сама знаешь, что у меня даже въ умѣ ничего подобнаго не было, сказала Беллъ.-- Всякій садовый цвѣтокъ занимаетъ меня больше, чѣмъ мистеръ Кросби.
   -- И меня тоже, Лили.
   -- Ну, ужь нѣтъ. Впрочемъ, мама, онъ у меня не выходитъ въ памяти. Онъ такъ похожъ на Аполлона. Я всегда буду называть его Аполлономъ: Phoebus Apollo! И когда я буду рисовать его портретъ, то, вмѣсто лука, дамъ ему въ руки моллету. Признаюсь, я очень обязана Бернарду, что онъ привезъ его сюда, и, право, не хотѣла бы, чтобы онъ уѣхалъ отсюда послѣ завтра.
   -- Послѣ завтра! сказала мистриссъ Дэль.-- На два дня не стоило и пріѣзжать...
   -- Дѣйствительно не стоило: -- пріѣхать сюда, чтобы нарушить наши мирныя, спокойныя привычки, не дать даже времени сосчитать его лучи.
   -- Впрочемъ онъ говоритъ, что еще разъ пріѣдетъ сюда, замѣтила Беллъ.
   -- Да; намъ еще остается надежда на это, сказала Лили.-- Дядя Кристоферъ просилъ его пріѣхать, когда получитъ болѣе продолжительный отпускъ. А вѣдь теперь онъ здѣсь за короткое время. Ему легче достаются отпуски, чѣмъ бѣдному Джонни Имсу. Джонни можетъ отлучиться только на мѣсяцъ, а мистеръ Кросби на два, и притомъ,-- когда вздумается; вообще онъ, кажется, располагаетъ своимъ временемъ круглый годъ, какъ настоящій господинъ.
   -- Дядя Кристоферъ приглашалъ его въ сентябрѣ -- на охоту, сказала Беллъ.
   -- Да; и хотя онъ не сказалъ, что пріѣдетъ, но мнѣ кажется, у него было это на умѣ, возразила Лили.-- Вотъ, мама, есть еще надежда для насъ.
   -- Тогда тебѣ придется нарисовать Аполлона съ ружьемъ, вмѣсто моллеты.
   -- А это весьма нехорошо, мама. Мы мало будемъ видѣть и его, и Бернарда. Они вѣдь не возьмутъ насъ въ лѣсъ вмѣсто загонщиковъ.
   -- Ты будешь много кричать, и черезъ это будешь безполезна.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Я думала, что загонщики должны кричать и вспугивать птицъ. Я бы очень устала, если бы пришлось все кричать, а потому, думаю, лучше оставаться дома и заниматься шитьемъ.
   -- Я надѣюсь, что онъ пріѣдетъ; дядя Кристоферъ, какъ видно, очень его любитъ, сказала Беллъ.
   -- Желала бы я знать, понравится ли его пріѣздъ одному джентльмену въ Гэствикѣ, замѣтила Лили и тотчасъ же взглянула на сестру; она увидѣла, что слова ея были непріятны.
   -- Лили, ты даешь большую волю своему языку, сказала мистриссъ Дель.
   -- Вѣдь я пошутила, Беллъ;-- извини пожалуйста.
   -- Нечего, сказала Беллъ.-- Только все же Лили часто говорятъ, не подумавъ;
   Разговоръ прекратился, и ничего больше не было сказано, кромѣ нѣсколькихъ словъ о туалетѣ и обыкновенныхъ желаній, выражаемыхъ при прощаньи. Лили и Беллъ занимали одну комнату, и когда дверь этой комнаты затворилась за ними, Беллъ съ нѣкоторымъ одушевленіемъ намекнула на предшествовавшій разговоръ.
   -- Лили, ты обѣщала мнѣ не говорить ни слова о докторѣ Крофтѣ.
   -- 3наю, душа моя, и знаю также, что я очень виновата. Прости меня, Беллъ; впередъ этого не будетъ, разумѣется, если можно будетъ удержаться.
   -- Если можно будетъ удержаться, Лили!
   -- Не знаю, право, почему я не должна говорить о немъ; конечно, не въ насмѣшку. Изъ всѣхъ мужчинъ, которыхъ я видѣла въ жизни моей, онъ нравится мнѣ больше всѣхъ. Если бы я не любила тебя больше, чѣмъ люблю себя, я бы тебѣ позавидовала.
   -- Лили, ты что обѣщала мнѣ сейчасъ?
   -- Хорошо;-- это начнется съ утра. Не знаю тоже, почему ты такъ холодно обращаешься съ нимъ.
   -- Я никогда не обращалась съ нимъ холодно.
   -- Развѣ это не видно? А онъ между тѣмъ готовъ отдать лѣвую руку, если ты только улыбнешься ему,-- даже правую руку; и какъ бы мнѣ хотѣлось увидѣть это на самомъ дѣлѣ. Ты слышишь, Беллъ?
   -- Слышу, что ты говоришь пустяки.
   -- Какъ бы я желала увидѣть это! Мама тоже желаетъ; я увѣрена, хотя и не слышала отъ нея объ этомъ ни слова. Въ моихъ глазахъ это -- красавецъ мужчина, какихъ я не видывала. Какъ можно сравнить его съ мистеромъ Аполлономъ Кросби! Но я вижу, что тебѣ непріятно, и теперь не скажу о немъ ни слова.
   Когда Беллъ пожелала сестрѣ доброй ночи, быть можетъ, съ большею, противъ обыкновеннаго, любовью, замѣтно было, что слова Лили и ея энергическій тонъ понравились ей, не смотря на обѣщаніе, котораго она требовала отъ сестры: Лили все это видѣла и знала.
  

ГЛАВА IV.
КВАРТИРЫ И КВАРТИРАНТЫ МИСТРИССЪ РОПЕРЪ.

   Я говорилъ, что Джонни Имсъ, кромѣ матери, никто не баловалъ и не лелѣялъ; но этимъ я ни подъ какимъ видомъ не думалъ сказать, что у Джонни Имса не было друзей. Есть классъ молодыхъ ладей, которыхъ никто не балуетъ, но тѣмъ не менѣе они могутъ пользоваться уваженіемъ и даже, можетъ быть, любовію. Они не являются въ смѣть подобно Аполлонамъ и вовсе не блестятъ, сберегая блескъ, который имѣютъ въ себѣ, для внутреннихъ цѣлей. Такіе молодые люди часто бываютъ неразвязны, неловки въ обращеніи, не имѣютъ увѣренной осанки или походки; они борятся, но совладать съ своими членами не могутъ; за предѣлами круга своихъ близкихъ знакомыхъ или товарищей чрезвычайно застѣнчивы; слова, гдѣ они болѣе всего требуются, какъ нарочно, являются не скоро къ нимъ на помощь. Общественныя собранія составляютъ для нихъ періоды тяжелаго испытанія,-- всякое появленіе въ обществѣ разстроиваетъ ихъ нервы. Они любятъ быть одни и краснѣютъ, когда заговоритъ съ ними женщина. Они еще не мужчины, хотя лѣта ихъ и даютъ право на это названіе, но и не мальчики: свѣтъ обыкновенно называетъ ихъ юношами.
   Наблюденія, которыя я имѣлъ возможность сдѣлать по этому предмету, привела меня къ убѣжденію, что юноша во всякомъ случаѣ представляетъ собою прекраснѣйшій видъ человѣческой расы. Сравнивая неразвитаго юношу двадцати одного, двадцати двухъ лѣтъ съ какимъ нибудь оконченнымъ Аполлономъ того же возраста, я смотрю на перваго, какъ на плодъ недоспѣлый, а на послѣдняго, какъ на плодъ почти переспѣлый. Отсюда истекаетъ вопросъ объ этихъ двухъ плодахъ. Какой изъ нихъ лучше: тотъ ли, который поспѣваетъ рано, поспѣванію котораго, быть можетъ, благопріятствовали какія нибудь усиленныя средства, положимъ даже, хоть теплота стѣны, обращенной къ полдню,-- или плодъ, который поспѣваетъ медленнѣе, надъ которымъ трудится сама природа безъ всякой посторонней помощи, на который солнце дѣйствуетъ въ свое время, а можетъ быть, и совсѣмъ не дѣйствуетъ, если его заслоняетъ какой нибудь непрозрачный предметъ, бросая на него холодную тѣнь? Общество, безъ всякаго сомнѣнія, расположено въ пользу усиленныхъ средствъ. Плодъ дѣйствительно созрѣваетъ и притомъ въ извѣстное время. Онъ является чистенькій, гладенькій, безъ пятнышка, безъ крапинки и извѣстнаго качества. Владѣтель его можетъ пользоваться имъ, когда вздумается. Несмотря на то, по моему мнѣнію, благотворное вліяніе солнца сообщается во всей своей силѣ другому плоду,-- сообщается не насильственнымъ образомъ, но во всякое время, если только не будетъ неблаготворной тѣни. Мнѣ нравится вкусъ своевременно созрѣвшаго плода, и нравится еще лучше, быть можетъ, потому, что онъ полученъ безъ посторонняго содѣйствія.
   Впрочемъ, юноша, хотя и краснѣетъ, когда говорятъ съ нимъ женщины, бываетъ неспокоенъ, когда онѣ находятся вблизи его, хотя на балу у не знаетъ, куда дѣвать свои руки, и во всякое другое время не умѣетъ распорядиться своякъ языкомъ, но онъ въ особенности является краснорѣчивѣйшимъ созданіемъ между хорошенькими женщинами. Онъ наслаждается всѣми радостями Донъ-Жуана, хотя и безъ той безсердечности, которою отличался настоящій Донъ-Жуанъ; при его неиспорченномъ еще взглядѣ на вещи и плѣнительномъ голосѣ, ему представляется возможность выходить побѣдителемъ изъ всякой стычки. Но это краснорѣчіе звучитъ чарующими звуками только въ его собственныхъ ушахъ, и эти радости и побѣды существуютъ только въ его воображеніи.
   Истинный юноша любитъ оставаться безъ постороннихъ, онъ не увлекается общественными удовольствіями даже съ другими подобными ему юношами. Эту особенную черту въ его характерѣ едва ли кто наблюдалъ, какъ должно. Онъ, по всей вѣроятности, не сдѣлался Аполлономъ потому собственно, что обстоятельства не доставляли ему случая имѣть столкновенія съ обществомъ, и поэтому онъ обрѣтается въ одиночествѣ, предпринимаетъ продолжительныя прогулки, въ которыхъ мечтаетъ о подвигахъ и побѣдахъ, какіе такъ далеко ему не по силамъ. Въ открытомъ полѣ, съ тросточкой въ рукѣ, онъ становится весьма краснорѣчивымъ, и въ минуты увлеченія, для поддержанія энергіи, сбиваетъ тросточкой верхушки лѣтнихъ растеній. Такимъ образомъ онъ даетъ пищу своему воображенію и безсознательно подготовляетъ себя къ окончательному періоду зрѣлости, если только на него не будетъ падать посторонняя, неблаготворно дѣйствующая тѣнь.
   Подобныхъ юношей почти никто не ласкаетъ, кромѣ развѣ матери; такимъ юношей былъ и Джонни Имсъ, когда его отправили изъ Гэствика съ тѣмъ, чтобы онъ началъ общественную жизнь въ обширной комнатѣ одного присутственнаго мѣста въ Лондонѣ. Мы можемъ сказать, что около него не было ни одного молодаго Аполлона. Но все же онъ былъ не безъ друзей,-- друзей, желавшихъ ему всего хорошаго и заботившихся о его благополучіи. У него была сестра, которая отъ души его любила и которая вовсе не подозрѣвала въ немъ юноши, вѣроятно потому, что сама была того же возраста и находилась въ тѣхъ же отношеніяхъ къ обществу. Мистриссъ Имсъ, ихъ мать, была вдова; она жила въ небольшомъ домикѣ въ Гэствикѣ; ея мужъ въ теченіе своей жизни считался задушевнымъ пріятелемъ нашего сивайра. Это былъ человѣкъ, испытавшій много несчастій; онъ начавъ земное свое поприще въ изобиліи, а кончилъ въ нищетѣ. Всѣ свои дни онъ прожилъ въ Гэствикѣ, и, арендуя большой участокъ земли, убилъ много денегъ на опыты по части сельскаго хозяйства; впослѣдствіи онъ занималъ небольшой домъ на самомъ краю города и умеръ тамъ года за два до начала нашей исторіи. Ни съ кѣмъ другимъ не жилъ мистеръ Дэль въ такихъ дружескихъ отношеніяхъ, какъ съ Имсомъ. Когда мистеръ Имсъ скончался, мистеръ Дэль добровольно принялъ на себя обязанности его душеприкащика и опекуна его дѣтей. Онъ доставилъ Джонни Имсу мѣсто въ коронной службѣ, которое молодой человѣкъ и занималъ въ настоящее время.
   Мистриссъ Имсъ тоже всегда находилась въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ съ мистриссъ Дэль. Сквайръ не имѣлъ особеннаго расположенія къ мистриссъ Имсъ, на которой мужъ ея женился, когда ему стукнуло за сорокъ лѣтъ. Своей привязанностію къ этой бѣдной покинутой женщинѣ мистриссъ Дэль старалась замѣнить ту холодность и то равнодушіе, которыя оказывали ей въ Большомъ Домѣ. Мистриссъ Имсъ, дѣйствительно, была бѣдная, покинутая женщина, забытая даже при жизни мужа и убитая горемъ теперь, въ своемъ вдовствѣ. Въ нѣкоторыхъ, болѣе или менѣе серьезныхъ случаяхъ, сквайръ былъ добръ для нея: устроивалъ ея денежныя дѣлишки, подавалъ совѣты на счетъ дома и дохода, и наконецъ, хлопоталъ объ устройствѣ ея сына; но, вообще, при встрѣчѣ съ ней былъ весьма холоденъ и даже грубъ, такъ что бѣдная мистриссъ Имсъ всегда смотрѣла на него съ подобострастіемъ. Напротивъ того, мистриссъ Дэль не боялась сквайра и иногда давала гаствикской вдовѣ совѣты, далеко не согласовавшіеся съ понятіями сквайра. При такихъ отношеніяхъ той и другой стороны возникла дружба между Беллъ, Лили и молодымъ Имсъ; та и другая сестрица приготовлялись объявить, что Джонни Имсъ былъ ея единственнымъ любимымъ другомъ. Но все же онѣ говорили о немъ рѣдко и даже съ нѣкоторой насмѣшкой, что очень обыкновенно въ хорошенькихъ дѣвушкахъ, которыя въ числѣ своихъ друзей имѣютъ юношей, и которыя присмотрѣлись уже къ граціямъ Аполлона.
   Здѣсь я долженъ сказать, что Джонни Имсъ, пріѣхавъ въ Лондонъ, былъ положительно и навсегда влюбленъ въ Лили Дэль. Онъ сотни разъ и въ самыхъ трогательныхъ выраженіяхъ объяснялся въ своей страсти, но только самому себѣ. Онъ написалъ множество стихотвореній и поэтическихъ посланій къ Лили и хранилъ ихъ подъ двойнымъ замкомъ. Давая полную волю своему воображенію, онъ льстилъ себя, что своими стихами могъ бы одержать побѣду не только надъ Лили, но и надъ цѣлымъ свѣтомъ, и въ то же время готовъ бы былъ скорѣе погибнуть, чѣмъ представить ихъ человѣческому глазу. Въ теченіе послѣднихъ десяти недѣли своей жизни въ Гэствикѣ, вовремя приготовленія къ лондонской карьерѣ, Джонни часто заглядывалъ въ въ Оллинтонъ, ходилъ туда пѣшкомъ, возвращался тѣмъ же способомъ назадъ, и все напрасно. Во время этихъ прогулокъ онъ отдыхалъ въ гостиной мистриссъ Дэль, говорилъ очень мало и въ разговорѣ обращался всегда къ одной матери; а между тѣмъ, каждый разъ, отправляясь въ дальнюю прогулку подъ знойными лучами солнца, онъ давалъ себѣ обѣщаніе непремѣнно сказать нѣсколько словъ, по которымъ Лили могла бы догадаться, что онъ ее любитъ. При отъѣздѣ въ Лондонъ, слова эти остались не высказанными.
   Джонъ Имсъ не думалъ еще просить руки Лили. Онъ начиналъ только жить на свѣтѣ съ восьмидесятью фунтами стерлинговъ въ годъ жалованья и добавочными двадцатью фунтами изъ кошелька своей матери. Онъ очень хорошо понималъ, что женатому человѣку съ такими средствами невозможно жить въ Лондонѣ, и кромѣ того, въ душѣ своей сознавалъ, что человѣкъ, которому выпадетъ счастье жениться на Лили, долженъ приготовиться на доставленіе ей и комфорта, и нѣги, и роскоши. Онъ зналъ, что ему нельзя ожидать увѣренія въ любви со стороны Лили, но не смотря на то, считалъ возможнымъ передать ей свое увѣреніе. Конечно, такое увѣреніе было бы напрасно. Лучъ истинной надежды только тогда и озарялъ его, когда онъ находился въ поэтическомъ настроеніи духа. Онъ признавался самому себѣ, хотя и не совсѣмъ рѣшительно, что пересталъ быть юношей,-- неразвязнымъ, молчаливымъ, незанимательнымъ, съ наружностью, какъ говорится, еще недошедшею, или недоспѣлою. Джонни все это зналъ, какъ зналъ также, что въ мірѣ есть Аполлоны, которые того и гляди, что увезутъ Лили въ своихъ блестящихъ колесницахъ. Тѣмъ не менѣе, однакоже, онъ рѣшилъ въ своемъ умѣ, что полюбивъ Лили однажды, долженъ былъ, какъ подобаетъ истинному джентльмену, любить ее по гробъ.
   На прощаньи онъ сказалъ ей нѣсколько словъ, но въ этихъ словахъ скорѣе выражалась дружба, а не любовь. Оставивъ Беллъ одну въ гостиной, онъ вышелъ за Лили на поляну. Можетъ статься, Лили понимала чувства юноши и на прощаньи хотѣла поговорить съ нимъ ласково,-- даже болѣе, чѣмъ ласково. Любовь бываетъ иногда молчалива; но женщины умѣютъ узнавать ее, и умѣютъ такъ же безмолвно, и вмѣстѣ съ тѣмъ очаровательно благодарить за то уваженіе, которымъ она сопровождается.
   -- Я пришелъ проститься, Лили, сказалъ Джонъ Имсъ, настигнувъ Лили на одной изъ садовыхъ дорожекъ.
   -- Прощайте, Джонъ, сказала Лили, оглянувшись назадъ.-- Вы знаете, какъ намъ грустно разставаться съ вами. Но что дѣлать: вамъ необходимо ѣхать въ Лондонъ,-- для васъ это великое дѣло.
   -- Правда... да... я полагаю, хотя бы скорѣе я согласился оставаться здѣсь.
   -- Какъ можно! оставаться здѣсь и ничего не дѣлать! Нѣтъ, вы бы не остались.
   -- Разумѣется, я хочу заняться чѣмъ нибудь. Я хочу сказать...
   -- Вы хотите сказать, что грустно разставаться съ старыми друзьями? увѣряю васъ, при разлукѣ съ вами, мы всѣ чувствуемъ это сами. Но у васъ будетъ иногда и свободное время, которое доставитъ намъ возможность увидѣться съ вами.
   -- Конечно,-- и тогда мы увидимся. Я думаю, Лили, мнѣ пріятнѣе было бы, чѣмъ съ кѣмъ нибудь, увидѣться съ вами.
   -- Ахъ, нѣтъ, Джонъ. А наша мать, наша сестра?
   -- Да; правда, мать и сестра. Но я приду сюда въ самый первый день моего пріѣзда,-- само собою разумѣется, если это вамъ будетъ пріятно.
   -- Намъ всегда пріятно васъ видѣть. Вы это знаете. И такъ, милый Джонъ, желаю, чтобы вы были счастливы.
   Слова эти произнесены были такимъ тономъ, который совсѣмъ опрокинулъ бѣднаго Джонни, или вѣрнѣе сказать, поставилъ его за ноги и заставилъ его говорить; но впослѣдствіи сила этого тона ослабѣла и утратила свое могущественное дѣйствіе.
   -- Вы мнѣ этого желаете? говорилъ онъ, держа ея руку въ своей рукѣ въ теченіе нѣсколькихъ счастливыхъ секундъ.-- Позвольте же и мнѣ пожелать вамъ быть вѣчно счастливыми. Прощайте, Лили.
   Джонни Имсъ оставилъ ее и воротился въ гостиную. Лили продолжала прогулку между деревьями и кустарниками и показалась въ домѣ спустя полчаса времени. Скажите, много ли найдется дѣвушекъ, которыя имѣютъ такого обожателя,-- обожателя, который не въ состояніи высказать имъ болѣе того, что высказалъ Джовии Имсъ, который никогда не высказываетъ болѣе того? А между тѣмъ, когда, спустя много лѣтъ, онѣ вздумаютъ припомнить имена всѣхъ, кто ихъ любилъ, имя этого неразвязнаго юноши будетъ едва ли не первымъ.
   Это прощанье состоялось почти два года тому назадъ; Лили Дэль была тогда семнадцати лѣтъ. Послѣ того Джонъ Имсъ только разъ пріѣзжалъ домой въ теченіе четырехъ-недѣльнаго отпуска и часто посѣщалъ Оллинтонь. Но онъ никогда не старался воспользоваться тѣмъ случаемъ, о которомъ я разсказалъ. Ему казалось, что Лили была холоднѣе къ нему, чѣмъ въ былые дни, да и самъ онъ сдѣлался передъ ней застѣнчивѣе прежняго. Онъ замѣтилъ какъ-то, что осенью опять пріѣдетъ въ Гэствикъ, но, говоря по совѣсти, Лили Дэль вовсе не обратила за это вниманія, какъ будто ей было все равно, пріѣдетъ онъ или не пріѣдетъ. И то сказать, дѣвицы въ девятнадцать лѣтъ мало обращаютъ вниманія на обожателей -- юношей двадцати одного года, если только юноша этотъ не будетъ представлять собою плода, воспользовавшагося, для своей спѣлости, выгодами какого нибудь усиленнаго аппарата.
   Любовь Джона Имса постоянно была искренна и горяча; она оживлялась и поддерживалась поэзіей и откровенностію передъ своимъ товарищемъ, такимъ же чиновникомъ, какъ онъ самъ; впрочемъ не думайте, что въ теченіе этихъ двухъ лѣтъ онъ оставался сантиментальнымъ, мечтательнымъ любовникомъ. Можетъ статься, что было бы лучше, если бы онъ взялъ на себя подобную роль. Совсѣмъ не то было на самомъ дѣлѣ. Джонъ Имсъ бросилъ уже флейту, на которой до отъѣзда изъ Гэствика научился выдувать три плачевныхъ. ноты, а на пятое или шестое воскресенье окончательно бросилъ свои одинокія прогулки по берегу канала, проведеннаго по Реджентъ-парку. Мечтать объ отсутствующемъ предметѣ любви безспорно -- очень пріятно, но если пройти мили двѣ по пустому берегу, мечтанье это становится монотоннымъ,-- воображеніе начинаетъ рисовать картины удовольствій у тети Салли, въ креморнскихъ садахъ, и съ тѣмъ вмѣстѣ выдвигать на первый планъ финансовые вопросы. Не думаю, чтобы въ это время какая нибудь дѣвушка осталась довольна настроеніемъ души своего обожателя, если бы она видѣла все, что происходило въ этой душѣ.
   -- А что, Кодль, трудно попасть въ клубъ?
   Вопросъ этотъ былъ сдѣлавъ въ одну изъ воскресныхъ прогулокъ Джономъ Имсомъ близкому его пріятелю, собрату чиновнику, настоящее имя котораго было Крэдлъ, и который своими пріятелями прозванъ былъ Кодлемъ.
   -- Попасть въ клубъ? Фишеръ, въ нашемъ отдѣленіи, состоитъ членомъ какого-то клуба.
   -- Онъ членъ шахматнаго клуба. Но я говорю о настоящемъ клубѣ.
   -- О клубѣ аристократовъ или записныхъ франтовъ, какъ напримѣръ Вестъ-эндъ! сказалъ Крэдлъ, почти теряясь въ изумленіи при выраженіи такого желанія своего пріятеля.
   -- Зачѣмъ, Вестъ-эндъ? Я не знаю, что можетъ выиграть человѣкъ, слывя за записнаго франта. Но согласись, въ домѣ мисстриссъ Роперъ ужасно скучно.
   Мистриссъ Роперъ, надобно сказать, было респектабельная лэди, содержавшая въ Буртонъ-Кресцентъ отдѣльныя квартиры; она была отрекомендована мистриссъ Имсъ съ отличной стороны, въ то время, когда послѣдняя старалась пріискать для своего сына спокойный и безопасный пріютъ въ семейномъ домѣ. На первый годъ своего пребыванія въ Лондонѣ, Джонъ Имсъ жилъ совершенно одинокимъ жъ отдѣльной квартирѣ, но результатами этой жизни было неудобство, одиночество и увы! значительный долгъ, падавшій тяжелымъ бременемъ на бѣдную вдову. На второй годъ, болѣе спокойный и безопасный образъ жизни оказывался необходимымъ. Мистриссъ Имсъ узнала, что мистриссъ Крэдль, вдова адвоката, опредѣливъ своего сына въ управленіе по сбору государственныхъ доходовъ, отдала его за попеченіе мистриссъ Роперъ; и мистриссъ Иисъ, съ множествомъ материнскихъ просьбъ и увѣщаній, поручила своего сынка тому же самому попеченію и надзору.
   -- А на счетъ посѣщенія церкви? спрашивала мистриссъ Имсъ.
   -- Ну ужь, не знаю, ма'мъ, усмотрю ли за этимъ, добросовѣстно отвѣчала мистриссъ Роперъ.-- Вы сами знаете, что молодые люди, въ этомъ случаѣ, не любятъ принужденія.
   -- Все же, мнѣ кажется, они должны помнить церковь, возразили мать, озабоченная новымъ образомъ жизни, въ которой сыну ея предоставлялась полная свобода дѣйствовать по своему собственному усмотрѣнію.
   -- Само собою разумѣется, ма'мъ, что тѣ, которые пріучены къ этому въ молодости, будутъ сами исполнять этотъ долгъ безъ всякаго принужденія.
   -- Ахъ, онъ пріученъ къ этому, мистриссъ Роперъ, увѣряю васъ. И, пожалуста, не давайте ему запаснаго ключа отъ уличныхъ дверей.
   -- Какъ же я сдѣлаю, если всѣ они требуютъ его?
   -- Онъ не будетъ требовать, если вы скажете, что я этого не желала.
   Мистриссъ Роперъ согласилась, и Джонни Имсъ оставленъ былъ на ея попеченіе. Онъ спросилъ запасный ключъ, но мистриссъ Роперъ отвѣчала, что ей не приказано выдавать; подъ вліяніемъ не совсѣмъ-то непогрѣшительной философіи Крэдля, онъ снова потребовалъ ключъ, и на этотъ разъ получилъ. Мистриссъ Роперъ всегда гордилась тѣмъ, что была благородна, какъ свое слово, не понимая, что кто нибудь могъ бы по справедливости потребовать отъ нея болѣе того, чѣмъ она гордилась. Она отдала Джонни Имсъ ключъ, что, безъ сомнѣнія, намѣрена была сдѣлать гораздо раньше; мистриссъ Роперъ хорошо знала свѣтъ и понимала, что молодые люди безъ запаснаго ключа не будутъ у ней жить.
   -- А я думалъ, что тебѣ веселѣе съ той поры, какъ пріѣхала сюда Амелія, сказалъ Крэдль.
   -- Амелія! Что мнѣ за дѣло до Амеліи? Кажется, Крэдль, я тебѣ повѣрилъ всѣ мои тайны, и послѣ этого ты еще можешь говорить мнѣ объ Амеліи Роперъ?
   -- Ну, чтожь такое, Джонни... Крэдль всегда называлъ его Джонни, и это названіе перешло съ нимъ въ мѣсто его служенія. Даже Амелія Роперъ не разъ называла его этимъ именемъ.-- Однажды вечеромъ ты такъ былъ любезенъ съ ней, какъ будто Лили Дэль не было и на свѣтѣ. Джонни Имсъ отвернулся и покачалъ головой. Не смотря на то, слова пріятеля какъ-то пріятно прозвучали въ его ушахъ. Характеръ Донъ-Жуана имѣлъ свою прелесть въ его воображеніи; ему пріятно было, что могъ доставить удовольствіе Амеліи Роперъ пустыми, но звучными фразами, тогда какъ сердце его оставалось вѣрнымъ Лиліанѣ Дэль. И то еще надо замѣтить, что пустыя фразы чаще говорила Амелія, чѣмъ онъ.
   Мистриссъ Роперъ была совершенно такъ же благородна, какъ ея слово, когда говорила мистриссъ Имсъ, что ея семейство состояло изъ нея, сына, служившаго въ конторѣ какого-то стряпчаго, изъ старушки кузины, по имени миссъ Спрюсъ, квартировавшей у нея, и мистера Кредля. Прекрасная Амелія не жила еще съ ней, и свойство ея объясненія съ мистриссъ Имсъ ни подъ какимъ видомъ не налагало на нее обязанности сообщать мистриссъ Имсъ, что эта молоденькая барышня, по всей вѣроятности, прибудетъ къ ней въ домъ съ наступающей зимой. Впослѣдствіи она приняла къ себѣ, въ качествѣ квартирантовъ, мистера и мистриссъ Люпексъ, такъ что домъ мистриссъ Роперъ сдѣлался совершенно полнымъ.
   Надо также сказать, что Джонни Имсъ, въ минуту откровенности, довѣрялъ Крэдлю тайну второй, болѣе слабой своей страсти къ Амелія.-- Славная дѣвушка, чертовски славная дѣвушка! говорилъ Джонни Имсъ, употребляя выраженія, которымъ онъ выучился уже послѣ того, какъ оставилъ Оллинтонъ и Гэствикъ. Въ свою очередь и мистеръ Крэдлъ былъ почитателемъ прекраснаго пола, и увы! какъ безпристрастный повѣствователь, я долженъ объявить, что въ настоящую минуту предметомъ его почитанія была мистриссъ Люпексъ. Разумѣется, при этомъ у него вовсе не было идеи оскорбитъ мистера Люпекса,-- человѣка, который занимался расписываніемъ декорацій и хорошо зналъ свѣтъ. Мистеръ Крэдль восхищался мистриссъ Люпексъ не какъ обыкновенный смертный, но какъ любитель и знатокъ всего прекраснаго.
   -- Клянусь небомъ, Джонни, какъ хороша эта женщина! говорилъ онъ, когда въ одно прекрасное утро оба молодые люди отправлялись въ должность.
   -- Да; женщина видная.
   -- Я думаю! Сколько я понимаю въ формахъ, продолжалъ Крэдль: -- такъ эта женщина почти верхъ совершенства. Какой торсъ у нея!
   Изъ этого выраженія, а также изъ факта, что формы и видъ мистриссъ Люпексъ зависѣли весьма много отъ корсета и кринолина, можно, кажется, догадаться, что мистеръ Крэдлъ очень мало понималъ въ формахъ.
   -- Мнѣ кажется, что у нея не совсѣмъ прямой носъ, замѣтилъ Джонни Имсъ.
   И дѣйствительно, носъ мистриссъ Люпексъ былъ кривоватъ. Это былъ длинный тонкій носъ, который по мѣрѣ того, какъ выдавался впередъ, замѣтно уклонялся въ лѣвую сторону.
   -- Я не столько обращаю вниманіе на лицо, сколько на всю фигуру, сказалъ Крэдль.-- И опять, у мистриссъ Люпексъ прекрасные глаза, очаровательные глаза.
   -- Къ тому же она отлично хорошо умѣетъ употреблять ихъ въ дѣло.
   -- Почемуже и нѣтъ? Наконецъ, у нея такіе чудные волосы.
   -- Только по утрамъ она никогда ихъ не причесываетъ.
   -- А ты знаешь, мнѣ очень нравится этотъ родъ дезабилье, сказалъ Крэдлъ.-- Излишняя заботливость часто служитъ во вредъ.
   -- Все же, по моему мнѣнію, женщина должна быть опрятна.
   -- Ну, можно ли подобныя слова примѣнять къ такому созданію, какъ мистриссъ Люпексъ! Я называю ее роскошной женщиной. Какъ очаровательна она была вчера вечеромъ! Знаешь ли, мнѣ кажется, что Люпексъ обходится съ ней чрезвычайно скверно. Вчера она сказала мнѣ слова два, что... и Крэдль не договорилъ. Бываютъ секреты, которыхъ мужчина не довѣряетъ даже своему задушевному другу.
   -- А я такъ думаю совсѣмъ иначе.
   -- Какъ иначе?
   -- А такъ, что Люпексу самому весьма часто достается отъ мистриссъ Люпексъ. Звукъ ея голоса иногда производятъ во мнѣ дрожь.
   -- Мнѣ нравится женщина съ энергіей, сказалъ Крэдль.
   -- Мнѣ тоже нравится. Но энергія хороша въ своемъ мѣстѣ. Амелія сказывала мнѣ... ты только пожалуйста никому не говори.
   -- Разумѣется.
   -- Она сказывала, что Люпексъ иногда бываетъ принужденъ убѣгать отъ нея. Онъ бѣжитъ въ театръ и остается тамъ по два, по три дни сряду. Тогда она отправляется за нимъ, и ссорамъ въ домѣ не бываетъ конца.
   -- Дѣло въ томъ, что онъ пьетъ, сказалъ Крэдль: -- клянусь Георгомъ, мнѣ всегда жаль женщину, у которой мужъ пьяница, особливо такую женщину, какъ мистриссъ Люпексъ!
   -- Берегись, мой другъ! смотри, чтобъ не попасть въ западню.
   -- Не безпокойся; я знаю, что дѣлаю; изъ-за хорошенькой женщины я не намѣренъ потерять головы.
   -- А сердце?
   -- Сердце! у меня нѣтъ такой вещи. Я смотрю на женщину, какъ на картину или бюстъ. Разумѣется, когда нибудь женюсь и я, потому что мужчины женятся; но все же у меня нѣтъ идеи потерять себя за женщину!
   -- А я бы десять разъ потерялъ себя за...
   -- За Лили Дэль, досказалъ Крэдлъ.
   -- Да. Я все-таки знаю, что мнѣ не видать ея, какъ своихъ ушей. Я веселый малый, люблю посмѣяться, но скажу тебѣ, Кодль, что выдь она замужъ, и тогда все со мной кончится,-- рѣшительно все.
   -- Ужь не думаешь ли ты перерѣзать себѣ горло?
   -- Нѣтъ; этого я не сдѣлаю. Ничего подобнаго не сдѣлаю, а все-таки я не жилецъ тогда на этомъ свѣтѣ.
   -- Ты поѣдешь туда въ октябрѣ, почему бы не сдѣлать ей предложенія?
   -- Съ девяноста фунтами въ годъ! (Признательное отечество ежегодно увеличивало жалованье Джонни по пяти фунтовъ стерлинговъ).
   -- Съ девяноста фунтами жалованья и двадцатью, которые получаю отъ матери!
   -- Она, я думаю, подождетъ. Я бы, право, сдѣлалъ предложеніе. Любить дѣвушку и оставаться въ такомъ положеніи -- невыносимо тяжело.
   -- Еще бы! сказалъ Джонни Имсъ. Въ это время они подошли къ дверямъ управленія и каждый отправился къ своей конторкѣ.
   Изъ этого небольшаго разговора можно себѣ представить, что, хотя мистриссъ Роперъ была благородна, какъ ея слово, но не была той женщиной, въ которой мистриссъ Имсъ желала бы видѣть ангела-хранителя для своего сына. Впрочемъ, надо правду сказать, для вдовьихъ сынковъ не такъ-то легко найти въ Лондонѣ ангеловъ хранителей за сорокъ фунтовъ стерлинговъ въ годъ, выплачиваемыхъ по четвертямъ года. Мистриссъ Роперъ была нисколько не хуже другихъ женщинъ ея сорта. Она предпочитала респектабельныхъ квартирантовъ нереспектабельнымъ,-- если бы только могла найти такихъ въ то время, когда они требовались. Мистеръ и мистриссъ Люпексъ едвали подходили подъ этотъ разрядъ; и когда мистриссъ Роперъ отдавала имъ просторную лицевую спальню за сто фунтовъ въ годъ, она знала, что сдѣлала не хорошо. Она безпокоилась также о своей дочери Амеліи, которой перешло уже за тридцать лѣтъ. Амелія была очень умная молодая женщина, занимавшая до этой поры должность первой молоденькой лэди въ одномъ модномъ магазинѣ въ Манчестерѣ. Мистриссъ Роперъ знала, что мистриссъ Имсъ и мистриссъ Крэдль не захотѣли бы, чтобы сыновья ихъ сблизились съ ея дочерью. Но что же станете дѣлать? Не могла же она отказать въ пріютѣ родной своей дочери, а между тѣмъ сердце ея эачуядо что-то недоброе, когда она увидѣла, что ея Амелія кокетничаетъ съ молодомъ Имсомъ.
   -- Я хочу, Амелія, чтобы ты поменьше говорила съ тѣмъ молодымъ человѣкомъ.
   -- Что съ вами? мама!
   -- Да; я этого требую. Если ты будешь такъ себя вести, то лишишь меня обоихъ жильцовъ.
   -- Такъ себя вести! Да если джентльменъ заговоритъ со мной, то неужели я должна молчать? Сдѣлайте одолженіе,-- я знаю, какъ вести себя. И она вздернула свою головку. Мать замолчала; она боялась своей дочери.
  

ГЛАВА V.
О ЛИЛІАНѢ ДЭЛЬ.

   Аполлонъ Кросби выѣхалъ изъ Лондона въ Оллитонъ 31 августа, намѣреваясь провести тамъ четыре недѣли, съ тѣмъ чтобы подкрѣпить свои силы двухъ-мѣсячнымъ отдохновеніемъ отъ служебныхъ занятій; остальное время не получило еще назначенія; гдѣ его провести -- не было еще опредѣленнаго плана. Приглашенія гостепріимства дѣланы были мистеру Кросби дюжинами. Двери лэди Хартльтопъ, въ Шропшэйрѣ, были открыты для него во всякое время; графиня де-Курси приглашала его присоединиться къ ея свитѣ въ Курси-кэстлѣ. Его особенный другъ, Монгомери Доббсъ, имѣлъ помѣстье въ Шотландіи, гдѣ собралась партія любителей кататься на яхтахъ и гдѣ въ присутствіи Кросби оказывалась существенная потребность. Но мистеръ Кросби не принялъ ни одного изъ этихъ приглашеній; оставляя Лондонъ, онъ не имѣлъ въ виду для начала своей поѣздки другаго мѣста, кромѣ Оллинтона. Перваго октября мы будемъ также находиться въ Оллинтонѣ вмѣстѣ съ Джонни Имсомъ и встрѣтимся съ Аполлономъ Кросби,-- разумѣется, ни подъ какимъ видомъ къ удовольствію нашего пріятеля изъ управленія сбора государственныхъ доходовъ.
   Джонни Имса нельзя назвать несчастнымъ въ отношеніи его каникулъ; ему должно было уѣхать изъ Лондона въ октябрѣ мѣсяцѣ, въ теченіи котораго не многимъ хотѣлось бы признаться, что остаются въ городѣ. Съ своей стороны, я предпочитаю май, какъ лучшее время для вакацій; но ни одинъ лондонецъ не захочетъ выѣхать изъ Лоидона въ маѣ мѣсяцѣ. Молодой Имсъ, хотя и жилъ въ Бурторъ-Кресцентѣ и не имѣлъ еще никакой связи съ Вестъ-эндомъ, но, какъ говорится, выучилъ уже свой урокъ по этой части.
   -- Эти господа въ большомъ залѣ хотятъ, чтобы я взялъ май, говорилъ онъ своему другу Кредлю.-- Пора бы, кажется, перестать имъ думать, что я новичокъ.
   -- Это скверно, замѣтилъ Крэдлъ.-- Можно ли просить человѣка, чтобы онъ взялъ отпускъ въ маѣ. Я бы никогда этого не сдѣлалъ; и что еще болѣе, никогда не сдѣлаю. Я обратился бы прежде въ совѣтъ.
   Имсъ избавился этой необходимости и успѣлъ получить отпускъ на октябрь, который, изъ всѣхъ мѣсяцевъ, цѣнился чрезвычайно дорого для каникулярныхъ цѣлей.
   -- Завтра вечеромъ я отправляюсь съ почтовымъ поѣздомъ, говорилъ Джонни Амеліи Роперъ наканунѣ своего отъѣзда. Въ эту минуту онъ сидѣлъ одинъ съ Амеліей въ задней гостиной мистриссъ Роперъ. Въ лицевой гостиной, Крэдлъ бесѣдовалъ съ мистриссъ Люпексъ; вмѣстѣ съ ними сидѣла миссъ Спрюсъ, и потому, надо полагать, мистеру Люпексъ не представлялось ни малѣйшаго повода къ ревности.
   -- Да, сказала Амелія: -- я понимаю, съ какимъ нетерпѣніемъ вы ожидаете минуты, когда отправитесь въ это очаровательное мѣстечко. Нельзя и ожидать, чтобы вы, торопясь туда, промедлили хоть одинъ часочекъ въ Буртонъ-Кресцентѣ.
   Амелія Роперъ была высокая, хорошо сформированная молодая женщина, съ черными волосами и черными глазами, не красива собой, потому что имѣла толстый носъ и одутловатую нижнюю часть лица; не смотря на то, она не лишена была нѣкоторой женской привлекательности. Глаза ея были свѣтлые, но съ тѣмъ вмѣстѣ и, лукавые. Она умѣла довольно пріятно говорить и весьма непріятно браниться; умѣла иногда принимать на себя видъ кроткой голубки, съ гладенькими перьями, но иногда перья эти взъерошивались и голубка принимала грозный видъ ястреба. Я совсѣмъ было приготовился сказать, что Джонни Имсъ старался держать себя какъ можно дальше отъ Амеліи Роперъ, но извѣстно, что молодые люди дѣлаютъ иногда такія вещи, какихъ бы не слѣдовало дѣлать!
   -- Пробывъ двѣнадцать мѣсяцевъ въ Лондонѣ, я думаю, всякому пріятно повидаться съ близкими сердцу, сказалъ Джонни.
   -- Съ близкими сердцу, мистеръ Имсъ!-- Кто же эти близкіе? Вы думаете, я не знаю?
   -- Да; -- нѣтъ. Думаю, что не знаете.
   -- Л. Д! сказала Амелія, показывая, что о Лили говорено было между молодыми людьми, которымъ Лили никогда бы не позволила услышать свое имя. Но, можетъ статься, въ Буртонъ-Кресцентѣ только и были извѣстны эти двѣ заглавныя буквы. Самый тонъ голоса, которымъ онѣ были произнесены, ясно показывалъ, что Амелія сомнѣвалась даже въ дѣйствительности ихъ существованія.
   -- Л. С. Д. сказалъ Джонни, разыгрывая роль остроумнаго, веселаго молодаго повѣсы. Въ этихъ буквахъ заключается вся моя любовь {L. C. D. Эти буквы приняты у англичанъ для означенія фунтогь стерлинговъ, шиллинговъ и пенсовъ. Прим. перевъ.}: фунты, шиллинги и пенсы; и какъ скромна избранница моего сердца!
   -- Перестаньте, сэръ. Пожалуйста не говорите мнѣ такого вздора. Какъ будто я не знаю, кому принадлежитъ ваше сердце. И какое право имѣли вы говорить мнѣ, что любили какую нибудь Л. Д.,-- тамъ, въ провинціи.
   Въ защиту бѣднаго Джонни Имса надобно сказать, что онъ никогда не имѣлъ съ Амеліей такихъ разговоровъ, которые бы давали поводъ употреблять подобнаго рода выраженія. Но дѣло въ томъ, что онъ написалъ къ ней роковую записку, о которой мы будемъ говорить въ непродолжительномъ времени, а это хуже всякихъ разговоровъ.
   -- Ха, ха, ха! разсмѣялся Джонни. Но этотъ смѣхъ былъ принужденный, вызванный не безъ усилія.
   -- Смѣйтесь, смѣйтесь! для васъ это смѣшно. Мужчинѣ легко смѣяться при подобныхъ обстоятельствахъ; -- это доказываетъ, что у него вовсе нѣтъ сердца, или вмѣсто сердца у него лежитъ въ груди камень. Я знаю, что нѣкоторые мужчины сдѣланы совершенно изъ камня,-- ихъ не тревожатъ никакія чувства.
   -- Чего же вы хотите отъ меня? Вы показываете видъ, какъ будто все знаете, и съ моей стороны было бы неучтиво не сдѣлать вамъ возраженія.
   -- Чего я хочу? Вы знаете очень хорошо, чего я хочу; или, лучше сказать, я ничего не хочу. И что мнѣ такое Л. Д.? Ровно ничего. Вы можете ѣхать въ Оллинтонъ и дѣлать, что вамъ угодно. Только мнѣ противны поступки подобнаго рода.
   -- Какіе поступки, Амелія!
   -- Какіе поступки! Послушайте Джонни: я не позволю никакому мужчинѣ дѣлать изъ меня дурочку. Когда я пріѣхала сюда, три мѣсяца тому назадъ -- и право лучше бы мнѣ не пріѣзжать... Амелія сдѣлала паузу, въ ожиданіи отъ Джонни какой нибудь нѣжности; но такъ какъ нѣжность эта не являлась къ ней на помощь, то она продолжала: -- когда я пріѣхала домой, я не надѣялась встрѣтить во всемъ Лондонѣ мужчину, который бы могъ заставить меня думать о немъ,-- решительно не надѣялась. Теперь вы уѣзжаете отсюда и не хотите сказать мнѣ ласковаго слова.
   При этомъ Амелія вынула изъ кармана носовой платокъ.
   -- Что могу я сказать вамъ, если вы все это время браните меня?
   -- Браню васъ! Я браню васъ! Нѣтъ, Джонни; я и не думала бранить васъ. Если между нами все должно кончиться,-- скажите слово, и я оставлю этотъ домъ до вашего возвращенія. У меня нѣтъ отъ васъ секретовъ. Я могу воротиться къ моему ремеслу въ Манчестеръ, хотя оно далеко не соотвѣтствуетъ моему происхожденію, не соотвѣтствуетъ моему воспитанію. Если Л. Д. для васъ дороже, чѣмъ я, я не буду заслонять вамъ дороги. Скажите только одно слово.
   Если Л. Д. дороже ему, чѣмъ Амелія Роперъ?-- въ десятеро дороже! Л. Д. была для него все, а Амелія Роперъ хуже, чѣмъ ничто. Все это онъ чувствовалъ въ эту минуту, всѣми силами старался заручиться достаточнымъ количествомъ мужества, чтобы выдти изъ непріятнаго положенія.
   -- Скажите слово, повторила она, вставая съ мѣста:-- и все между вами и мной будетъ кончено. Я получила ваше обѣщаніе, но не захочу имъ воспользоваться. Если Амелія Роперъ не заняла вашего сердца, она не захочетъ принять вашей руки. Я только жду вашего отвѣта.
   Казалось, что ему предлагали самый легкій способъ отдѣлаться: но такая лэди, какъ Амелія, вѣроятно знала, что предлагаемый ею способъ не могъ быть легкимъ для такого мужчины, какъ Джонни Имсъ.
   -- Амелія, сказалъ онъ, оставаясь на мѣстѣ.
   -- Что прикажете, сэръ?
   -- Вы знаете, я васъ люблю.
   -- А что вы скажете на счетъ Л. Д.?
   -- Если вамъ угодно вѣрить всякому вздору, который наскажетъ Крэдлъ, то я помочь ни чѣмъ не могу. Если вамъ угодно ревновать меня къ двумъ буквамъ, то вина не моя.
   -- Такъ вы меня любите? сказала она.
   -- Безъ сомнѣнія, люблю.
   Выслушавъ эти слова Амелія бросилась въ объятія Джонни.
   По всей вѣроятности миссъ Спрюсъ видѣла всю эту сцену, потому что двери въ сосѣднюю комнату были не совсѣмъ притворены, и она сидѣла какъ разъ насупротивъ ихъ. Но миссъ Спрюсъ была молчаливая старая леди, въ ней трудно было возбудить чувство удивленія или восхищенія, а такъ какъ она прожила съ мистриссъ Роперъ болѣе двѣнадцати лѣтъ, то весьма вѣроятно хорошо ознакомилась съ образомъ дѣйствій ея дочери.
   -- И вы будете вѣрны мнѣ? сказала Амелія въ кнуту объятія: -- вѣрны мнѣ -- навсегда?
   -- О, да; тутъ не можетъ быть я сомнѣнія, отвѣчалъ Джонни Иксъ.
   Амелія освободила его изъ объятія и вмѣстѣ съ нимъ вышла въ гостиную.
   -- Какъ я рада, мистеръ Имсъ, что вы пришли сюда, сказала мистриссъ Люпексъ. Здѣсь мистеръ Крэдлъ говоритъ такія странныя вещи.
   -- Странныя вещи! возразилъ Крэдлъ.-- Миссъ Спрюсъ, обращаюсь къ вамъ; говорилъ ли я что нибудь странное?
   -- Если и говорили, сэръ, то я не замѣтила, отвѣчала миссъ Спрюсъ.
   -- А я такъ замѣтила, сказала мистриссъ Люпексъ.-- Холостому человѣку, какъ мистеръ Крэдлъ, нѣтъ никакой надобности знать, чепчикъ ли носитъ одна замужняя лэди, или одни природные волосы.-- Какъ вы думаете мистеръ Имсъ?
   -- Право, не знаю, отвѣчалъ Джонни.
   -- Да и нельзя вамъ знать, продолжала замужняя лэди.-- Намъ всѣмъ извѣстно, на чемъ сосредоточено ваше вниманіе. Если вамъ придется надѣть чепчикъ, то кто нибудь очень скоро замѣтитъ разницу,-- не правда ли миссъ Спрюсъ?
   -- Совершенная правда, отвѣчала миссъ Спрюсъ.
   -- Еслибъ я могла казаться въ чепчикѣ такой же хорошенькой, какъ вы, мистриссъ Люпексъ, я бы завтра же его надѣла, сказала Амелія, не хотѣвшая въ настоящую минуту ссориться съ замужней лэди. Бывали, однакоже, случаи, при которыхъ мистриссъ Люпексъ и миссъ Роперъ далеко не были такъ любезны другъ къ другу.
   -- А вашему мужу нравятся чепчики?-- спросилъ Кридль.
   -- Ему все равно, если бы я носила на головѣ вмѣсто чепчика шлемъ съ куриными перьями, даже если бы я совсѣмъ не носила головы. Вотъ -- что значитъ быть за мужемъ. Совѣтую вамъ, миссъ Роперъ, остаться въ настоящемъ своемъ положеніи, хотя бы черезъ это и сокрушалось чье нибудь сердце.-- Не правда ли, миссъ Спрюсъ?
   -- О, что касается до меня, то я уже старая женщина, вы знаете, сказала миссъ Спрюсъ и скавада совершенную истину.
   -- И я, право, не вижу, что выигрываетъ женщина черезъ замужство, продолжала мистриссъ Люпексъ.-- Мужчина -- дѣло другое; въ выигрываетъ все. Онъ одинъ знаетъ, какъ, ему жить, пока не пріищетъ женщину, которая бы ему помогала.
   -- А развѣ любовь у насъ идетъ ни за что? спросилъ Кредль.
   -- Любовь! Я не вѣрю въ нее. Мнѣ казалось, что я когда-то любила, но что же изъ этого вышло? И теперь вотъ мистеръ Имсъ, мы всѣ знаемъ, что онъ влюбленъ.
   -- Во мнѣ чувство это весьма натурально, мистриссъ Люпексъ. Я родился, чтобы любить, сказалъ Джонни.
   -- И вотъ также -- миссъ Роперъ; хотя бы такъ свободно и не слѣдовало говорить о барышнѣ, но почему же не допустить, что и она влюблена.
   -- Говорите, пожалуйста, о себѣ, мистриссъ Люпексъ, сказала Амелія.
   -- Мнѣ кажется, я ничего худаго не сказала? Напротивъ, если вы не влюблены, то у васъ весьма черствое сердце; если бы явился человѣкъ, съ искренней любовью къ вамъ, я увѣрена, вы бы его не оттолкнули отъ себя.-- Ахъ Боже моні кажется, это шаги Люпекса?-- Что можетъ принести его домой въ такую пору?-- Если онъ пьянъ, то вѣрно явится сердитый, какъ звѣрь.
   Мистриссъ Люпексъ вышла въ другую комнату, и пріятная бесѣда нарушилась.
   Нельзя не сказать, что ни мистриссъ Крэдлъ, ни мистриссъ Имсъ не помѣстили бы своихъ сыновей въ Буртонъ-Кресцентѣ, если бы знали, какимъ опасностямъ подвергались молодые люди. Тотъ и другой были вѣтрены, и при этомъ каждый изъ никъ ясно видѣлъ вѣтренность другаго. Не далѣе какъ за недѣлю, Крэдлъ весьма серьезно предостерегалъ молодаго своего друга противъ хитростей миссъ Роперъ.
   -- Клянусь Георгомъ, Джонни, ты запутаешься съ этой дѣвочкой.
   -- Надобно же когда нибудь испытать и это удовольствіе, сказалъ Джонни.
   -- Да; но пожалуй, можно дойти до того, что потомъ и не выпутаешься. Я не понимаю, гдѣ ты былъ и въ своемъ ли былъ ты умѣ, давая письменное обѣщаніе жениться на ней?
   Бѣдный Джонни не отвѣчалъ на это тотчасъ, хотя Амелія дѣйствительно владѣла такимъ документомъ.
   -- Гдѣ я былъ? сказалъ Джонъ.-- Конечно, въ числѣ нарушающихъ обѣщаніе.
   -- Или въ числѣ жертвъ брачнаго союза. Мнѣ кажется, что если ты далъ такое обѣщаніе, то долженъ его выполнить.
   -- Быть можетъ, и выполню, сказалъ Джонни: -- впрочемъ не знаю. Надо еще подумать, что человѣку слѣдуетъ дѣлать въ подобномъ случаѣ.
   -- Однако между вами ничего такого не было?
   -- О, нѣтъ!
   -- Будь я за твоемъ мѣстѣ, Джонни, я бы ее бросилъ. Оно конечно, интрига вещь пріятная,-- но вмѣстѣ съ тѣмъ и опасная. Ну, что было бы теперь съ тобой, если бы такая госпожа была твоей женой?
   Таковы были предостереженія Крэдля, которыя онъ давалъ своему другу.-- Въ свою очередь Имсъ, отправляясь въ Оллинтонъ, отвѣчалъ пріятелю тѣмъ же участіемъ. Они вмѣстѣ отправились на станцію желѣзной дороги, и тамъ, прохаживаясь взадъ и впередъ по дебаркадеру, Джонни предлагалъ свой совѣтъ.
   -- Послушай, Кодль, дружище, вѣдь ты наживешь себѣ хлопотъ съ этой мистриссъ Люпексъ, если не остережешься.
   -- Я буду остороженъ. Повѣрь, что нѣтъ ничего безопаснѣе, какъ маленькая интрига съ замужней женщиной. Разумѣется, ты не думай,-- между ею и мной нѣтъ ничего такого.
   -- Я вовсе объ этомъ не думаю. Но она постоянно говоритъ, что мужъ ея ревнивъ; а если онъ расходится, то можетъ выдти скверная исторія.
   Крэдль, однакоже, думалъ, что тутъ не было ни малѣйшей опасности. Его любовь къ мистриссъ Люпексъ была чисто платоническая и безпорочная. Что касается до того, чтобы зайти далеко въ этой интригѣ, его правила, какъ онъ увѣрялъ своего пріятеля, были слишкомъ благородны. Мистриссъ Люпексъ была женщина съ талантомъ; ее, казалось, никто не понималъ, и потому онъ находилъ нѣкоторое удовольствіе въ изученіи ея характера.-- Да, это было одно лишь изученіе характера, и больше ничего. Друзья разлучились, и вечерній поѣздъ увезъ Имса въ Гэствикъ.
   Нѣтъ надобности описывать, какъ мать встрѣтила его въ четыре часа утра, какъ радовалось материнское сердце при видѣ усовершенствованій въ своемъ дѣтищѣ, при видѣ возмужалости, который придавали ему бакенбарды. Многіе аттрибуты юноши уже отпали отъ него и даже сама Лили Дэль созналась бы, по всей вѣроятности, что онъ уже не мальчикъ. Все, конечно, было бы хорошо, если бы только онъ, отбросивъ отъ себя все ребяческое, усвоилъ что нибудь другое, лучше ребяческаго...
   Въ самый первый день своего пріѣзда, Джонни отправился въ Оллинтонъ. На этотъ разъ онъ шелъ туда не пѣшечкомъ, какъ это случалось въ былые счастливые дни. Ему пришла идея, что неприлично было бы явиться въ гостиную мистриссъ Дэль съ дорожной пылью на сапогахъ и слѣдами солнечнаго зноя на лицѣ. Поэтому онъ нанялъ лошадь и поѣхалъ верхомъ, не мало гордясь шпорами, купленными въ Пикадилли и лайковыми перчатками, только что съ иголочки. Но увы! я боюсь, что два года, проведенные въ Лондонѣ, не сдѣлали особенныхъ улучшеній въ Джонни Имсѣ: а между тѣмъ, мнѣ нужно сознаться, что Джонни Имсъ одинъ изъ героевъ моего разсказа.
   При входѣ въ гостиную мистриссъ Дэль, Джонни засталъ хозяйку дома и ея старшую дочь. Лили въ эту минуту не было и, Джонни, поздоровавшись, само собою разумѣется, спросилъ объ ней,
   -- Она въ саду, сказала Беллъ.-- Она придетъ сію минуту.
   -- Лили пошла съ мистеромъ Кросби въ Большой Домъ, замѣтила мистриссъ Дэль:-- но она тамъ не останется. Она обрадуется вашему пріѣзду, Джонни. Мы всѣ ждали васъ сегодня.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ Джонни, сердце котораго при имени мистера Кросби обдало холодной ключевой водой. Съ той минуты, когда пріятели разстались на дебаркадерѣ желѣзной дороги, Джонни мечталъ объ одной Лиліанѣ Дэль; и увѣряю всѣхъ лэди, которымъ вздумается прочитать мою повѣсть, что искренность его любви къ Лили не сбросила съ себя ни одного перышка въ теченіи этой не совсѣмъ непорочной связи между нимъ и миссъ Роперъ. Я боюсь, что мнѣ не повѣрятъ, но это было такъ. Сердце Джонни постоянно принадлежало Лили, хотя онъ и позволилъ такому созданію, какъ Амелія Роперъ, вынудить отъ себя признаніе въ любви. Всю ночь и все утро онъ мечталъ о встрѣчѣ своей съ Лили, и вдругъ теперь слышитъ, что она одна провожаетъ незнакомаго джентльмена. Онъ слышалъ, что мистеръ Кросби былъ джентльменъ и притомъ весьма фэшенэбельный; больше этого онъ ничего не зналъ о немъ. Почему же мистеру Кросби позволялось дѣлать прогулки съ миссъ Лили Дэль? И почему мистриссъ Дэль говоритъ объ этомъ обстоятельствѣ, какъ о дѣлѣ весьма обыкновенномъ? Тутъ была какая-то тайна, которая, однакожь, разъяснилась очень скоро.
   -- Я увѣрена, что Лили не разсердится, если я скажу такому близкому другу, какъ вы, что она объявлена невѣстой, сказала мистриссъ Дэль.-- Она выходитъ за мужъ за мистера Кросби.
   Притокъ холодной ключевой воды, которымъ обдало сердце Джонни, поднялся до самой головы и отнялъ у него способность говорить. Лили Дэль объявлена невѣстой, она выходитъ замужъ за мистера Кросби! Джонни звалъ, что ему слѣдовало бы сказать что нибудь при такомъ извѣстіи, зналъ, что нѣсколько секундъ молчанія высказывали его тайну сидѣвшимъ передъ нимъ двумъ женщинамъ -- тайну, которую бы теперь надлежало скрыть отъ цѣлаго міра. А между тѣмъ онъ не могъ говорить.
   -- Мы всѣ весьма довольны этой партіей, сказала мистриссъ Дэль, желая пощадить молодаго человѣка.
   -- Ничего не можетъ быть прекраснѣе мистера Кросби, прибавилъ Бенъ.-- Мы часто говорили о васъ, и онъ будетъ радъ познакомиться съ вами.
   -- Ему теперь не до меня, сказалъ Джонни, и даже теперь при этихъ ничего не выражающихъ словахъ -- словахъ, которыя онъ произнесъ потому, что нужно же было что нибудъ сказать,-- тонъ его голоса былъ ненормальный. Онъ отдалъ бы весь міръ, чтобы въ этотъ моментъ быть господиномъ самого себя, но чувствовалъ себя совершенно побѣжденнымъ.
   -- А вонъ и Лили идетъ по полянѣ, сказала мистриссъ Дэль,
   -- Такъ я лучше уѣду, сказалъ Имсъ.-- Не говорите ничего обо мнѣ; прошу васъ.
   И Джонни, не ожидая отвѣта, ушелъ изъ гостиной.
  

ГЛАВА VI.
ПРЕЛЕСТНЫЕ ДНИ.

   Я знаю, что до сихъ поръ не описалъ еще Беллъ и Лиліаны Дэль, какъ знаю и то, что, чѣмъ дальше буду откладывать это описаніе, тѣмъ болѣе встрѣтится трудностей. Я бы желалъ, чтобы читатели безъ всякаго описанія удовольствовались свѣдѣніемъ, что это были двѣ хорошенькія блондинки, изъ коихъ Беллъ была выше ростомъ и прекраснѣе, между тѣмъ какъ Лили не только такъ же хороша собой, какъ и сестра, но еще привлекательнѣе.
   Это были блондинки, похожія одна на другую; ихъ портретъ у меня передъ глазами, но я боюсь, что не въ состояніи буду передать читателямъ вѣрную копію. Онѣ имѣли ростъ нѣсколько менѣе обыкновеннаго, стройный станъ, тонкую талію. Лили была пониже, но разница была такъ ничтожна, что когда смотрѣть на нихъ отдѣльно, то разница была незамѣтна. Упомянувъ, что Беллъ была красивѣе, я, быть можетъ, выразился бы вѣрнѣе, если бы просто сказалъ, что ея черты были правильнѣе, чѣмъ у сестры. Обѣ дѣвочки были до того блондинки, что самый легкій румянецъ, облегчавшій бѣлизну ихъ лица, былъ едва замѣтенъ. Этотъ румянецъ все-таки говорилъ о ихъ здоровья, тогда какъ совершенное его отсутствіе обличило бы настоящую или будущую болѣзнь. Волосы сестеръ и по цвѣту, и по локонамъ были такъ похожи, что никто, даже мать, не могла бы сказать, что въ нихъ есть какая нибудь разница. Это были волосы не совсѣмъ льнянаго цвѣта, но все-таки очень свѣтлые. Не подходили они и подъ свѣтло-каштановый цвѣтъ, а между тѣмъ, въ нихъ замѣтенъ былъ золотистый оттѣнокъ, придававшій имъ особенный блескъ. Впрочемъ, у Беллъ они были гуще, чѣмъ у Лили, и потому Лили постоянно жаловалась на свои локоны и постоянно восхищалась локонами своей сестры. Не смотря на то, головка Лили была такъ же мила, какъ у сестры; совершенство ея формы и простота прически, которую онѣ носили, не требовали никакихъ дополненій. Глаза ихъ были свѣтло-голубые; но глаза Беллъ были продолговаты, кротки и нѣжны, такъ что она рѣдко рѣшалась приподнимать ихъ на чье имбудь лицо, между тѣмъ, какъ глаза Лили были круглѣе и свѣтлѣе, и въ нихъ рѣдко не доставало смѣлости смотрѣть на чтобы имъ ни вздумалось. Лицо Лили не имѣло такой совершенно овальной формы, какъ у сестры. Обликъ лица, мнѣ кажется, былъ совершенно одинаковъ, только у Беллъ подбородокъ отличался большею правильностію и нѣжностію; за то онъ ничѣмъ другимъ не былъ отмѣченъ, тогда какъ на подбородкѣ сестры ея была ямочка, которая вполнѣ дополняла въ красотѣ его всякій другой недостатокъ. Зубы Беллъ были ровнѣе, и потому, быть можетъ, она чаще ихъ показывала. Губы ея были тоньше и, надо сказать, менѣе выразительны. Носъ, по своей красотѣ, былъ болѣе правильный, а носъ Лили нѣсколько шире, чѣмъ бы слѣдовало ему быть. Изъ всего этого можно заключить, что Беллъ считалась въ семействѣ красавицей.
   Впрочемъ, въ общемъ впечатлѣніи, производимомъ этими дѣвушками, и во всей ихъ наружности было что-то болѣе одной красоты ихъ лицъ или граціи ихъ фигуры. Въ обращеніи ихъ обнаруживалось достоинство, чуждое всякой натянутости или гордости, и дѣвственная скромность безъ малѣйшаго кокетства. Эти двѣ дѣвушки никогда не боялись мужчинъ, никогда не показывали вида, что онѣ ихъ боятся. Впрочемъ, не было и повода къ подобной боязни. Быть можетъ, на долю которой либо изъ нихъ выпадетъ дурное обращеніе мужчины, но отнюдь не оскорбленіе. Лили, какъ уже читатели, вѣроятно, замѣтили, была очень бойка и игрива, но въ своей игривости она держала себя такъ, что едва ли кто позволилъ бы себѣ забыть о дани уваженія, которая неотъемлемо ей принадлежала.
   Теперь же, когда Лили Дэль объявлена невѣстой, дни ея игривости должны кончиться. Приговоръ этотъ отзывается грустью, но онъ справедливъ. А когда я думаю, что онъ справедливъ, когда я вижу, что рѣзвость, смѣхъ и игры дѣвическаго возраста должны прекратиться, когда дѣвушка должна навсегда распроститься со всѣми невинными удовольствіями этого возраста, мнѣ невольно становится жаль, что прекрасный полъ всегда такъ торопится замужствомъ. Къ облегченію такого недуга, если только можно назвать его недугомъ, нѣтъ никакого средства. Впрочемъ, въ этомъ недугѣ поспѣшность проявляется не собственно къ супружеству, но къ любви. А лишь только пробудятся любовь, супружество становится почти неизбѣжнымъ, и за тѣмъ начало недуга.
   Итакъ, Лили предстояло выдти за мужъ за Адольфа Кросби -- за Аполлона Кросби, какъ она въ шутку называла своего жениха, дозволяя, впрочемъ, эту шутку только своему собственному слуху. Для нея онъ былъ дѣйствительно Аполлономъ, какимъ долженъ быть любимый мужчина въ глазахъ любящей его дѣвушки. Онъ былъ красивъ, граціозенъ, уменъ, самоувѣренъ и всегда веселъ, когда вызывали его на веселость. Бывали и у него серьезныя минуты; и онъ умѣлъ говорить съ своей невѣстой о предметахъ серьезныхъ. Онъ читалъ для нея и объяснялъ вещи, которыя до этой поры были слишкомъ трудны для ея молодаго пониманія. Его голосъ былъ тоже очень пріятенъ, и Кросби умѣлъ имъ управлять; голосъ этотъ былъ патетиченъ тамъ, гдѣ требовался паѳосъ, а иногда звучалъ такимъ смѣхомъ, какъ смѣхъ самой Лили. Неужели же подобный человѣкъ не способенъ быть Аполлономъ для такой дѣвушки, которая призналась самой себѣ, что полюбила его всею силою своей души?
   Она призналась въ этомъ не только себѣ, но и ему,-- какъ, можетъ статься, нисколько не медля скажетъ читатель. Съ своей стороны, мы замѣтимъ, что въ дѣлѣ этомъ не требовалось особенной медленности. Этимъ дѣломъ восхищался весь свѣтъ. Когда Кросби, въ качествѣ друга Бернарда, явился въ Оллинтонъ, то въ первые же дни, какъ это всѣмъ казалось, обратилъ на Беллъ особенное вниманіе. Беллъ, въ свою очередь, скромно замѣтила это, не сказавъ, однакожь, никому ни слова и думая сама объ этомъ очень мало. Сердце Лили было свободно въ то время. Первая тѣнь крыльевъ любви не пронеслась еще надъ ея непорочнымъ сердцемъ. Совсѣмъ не то было съ Беллъ -- совсѣмъ не то было, въ строгомъ смыслѣ этого выраженія. Исторія Беллъ тоже должна быть разсказана, но не на этой страницѣ. Прежде чѣмъ Кросби сдѣлался короткимъ знакомымъ, Беллъ положила въ душѣ своей, что любовь, которую она питала, должно побѣдить, должно уничтожить. Мы можемъ сказать, что она была побѣждена и уничтожена, и что Беллъ нисколько бы не согрѣшила, выслушавъ признаніе и клятвы отъ этого новаго Аполлона. Грустно подумать, что такой человѣкъ могъ полюбить и ту и другую дѣвушку, а между тѣмъ, я долженъ признаться, это было дѣйствительно такъ. Аполлонъ, при полнотѣ своего могущества, скоро перемѣнилъ намѣреніе, и прежде, чѣмъ кончился его первый визитъ, перевелъ свою слабую преданность, въ которой признавался, съ старшей сестры на младшую. Въ качествѣ гостя сквайра, онъ еще разъ пріѣхалъ въ Оллинтонъ на болѣе продолжительное время, и къ концу перваго мѣсяца своего пребыванія былъ принятъ въ Маломъ оллинтонскомъ Домѣ, какъ будущій супругъ Лили.
   Надо было видѣть и любоваться перемѣной обращенія Беллъ къ Кросби и къ своей сестрѣ, лишь только она замѣтила оборотъ, который приняло дѣло. И не много требовалось времени, чтобы замѣтить это; стоило только уловить первые проблески идеи, въ тотъ вечеръ, когда Лили и Беллъ обѣдали въ Большомъ Домѣ, оставивъ дома свою мать распоряжаться съ горохомъ. Въ теченіе шести или семинедѣльнаго отсутствія Кросби, Беллъ откровеннѣе своей сестры говорила о немъ. Она находилась при прощаньи съ Кросби и слышала, съ какой горячностью объявилъ онъ Лили, что снова возвратится въ Оллинтонъ въ непродолжительномъ времени. Лили выслушала слова мистера Кросби очень спококойно, какъ будто они до нея вовсе не касались; но Беллъ видѣла въ нихъ истину и, вѣря въ Кросби, какъ въ истинно благороднаго человѣка, всегда отзывалась о немъ съ особеннымъ чувствомъ, стараясь поддержать расположеніе къ любви, которое могло образоваться въ груди Лили.
   -- Но вѣдь, ты знаешь, ои и такой Аполлонъ, говорила Лили.
   -- Я знаю, что онъ джентльменъ.
   -- Разумѣется; неджентльменъ не можетъ быть Аполлономъ.
   -- И къ тому же онъ очень уменъ.
   -- Я полагаю.
   О томъ, что онъ ни болѣе, ни менѣе, какъ клеркъ, не было и помину. Въ этомъ отношеніи Лили совершенно перемѣнила свой образъ мыслей. Джонни Имсъ тоже былъ клеркъ, между тѣмъ какъ Кросби, если его и надо называть клеркомъ, то онъ былъ клеркъ особеннаго рода. Между однимъ клеркомъ и другимъ можетъ быть огромная разница! Клеркъ государственнаго совѣта и клеркъ какого нибудь прихода -- двѣ весьма различныя особы. Лили крѣпко держалась этой идеи, всѣми силами стараясь придать Кросби болѣе высокое значеніе въ правительственной службѣ.
   -- Я бы желала, чтобы онъ не пріѣзжалъ, говорила мистриссъ Дэль старшей дочери.
   -- Мнѣ кажется, мама, вы ошибаетесь.
   -- Но если она полюбитъ его, и потомъ...
   -- Лили никогда не полюбитъ человѣка, если онъ не подастъ къ тому благоразумнаго повода. А если она нравится ему, то почему бы имъ не сблизиться?
   -- Она еще такъ молода, Беллъ.
   -- Ей девятнадцать лѣтъ; если они будутъ обручены, то годъ, другой могутъ подождать. Впрочемъ, мама, не хорошо говорить въ этомъ духѣ. Если вы запретите Лили подавать ему надежды, она не будетъ съ нимъ говорить.
   -- Я въ это дѣло не думаю вмѣшиваться.
   -- И прекрасно, мама. Пускай оно идетъ своимъ чередомъ. Что до меня, то мнѣ очень нравится мистеръ Кросби.
   -- Мнѣ тоже, душа моя.
   -- И дядѣ онъ нравится. А я бы не хотѣла, чтобы Лили выбрала себѣ мужа не по нраву дяди.
   -- Не слѣдуетъ.
   -- Согласитесь, что вѣдь очень важно, если выборъ ея будетъ ему нравиться.
   Въ такомъ родѣ бывали бесѣды между матерью и старшей дочерью. Но вотъ пріѣхалъ мистеръ Кросби; и прежде чѣмъ прошелъ первый мѣсяцъ, признаніе его въ любви къ Лили подтвердило основательность предположенія сестры. Сквайръ съ перваго же раза объявилъ себя довольнымъ этой партіей, давъ знать мистриссъ Дэль, съ обычною холодностью, что мистеръ Кросби -- джентльменъ, располагавшій доходомъ весьма достаточнымъ, чтобы жить семьяниномъ.
   -- Его дохода едва ли будетъ достаточно для семейной жизни въ Лондонѣ, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Онъ имѣетъ больше, чѣмъ имѣлъ при женитьбѣ мой братъ, замѣтилъ сквайръ.
   -- О, если бы только онъ могъ доставитъ ей столько же счастія, сколько доставилъ мнѣ вашъ братъ... хоть это счастье было такъ скоротечно! проговорила мистриссъ Дэль, отвернувъ лицо, чтобы скрыть выступавшія слезы. Послѣ этого между сквайромъ и его невѣсткой ничего больше не было говорено о предстоящей будущности молодыхъ людей. Сквайръ не говорилъ ни слова о денежномъ вспомоществованія, даже не намекнулъ о готовности своей благословить молодыхъ людей на новую жизнь, какъ слѣдовало бы родному дядѣ сдѣлать въ подобномъ случаѣ. Само собою разумѣется, и мистриссъ Дэль ничего не сказала по этому предмету. Сквайръ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ открывать мистриссъ Дэль своихъ намѣреній. Положеніе было непріятное: это понимала та и другая сторона.
   Бернардъ Дэль все еще находился въ Оллинтонѣ и оставался тамъ во все время отсутствія Кросби. Все, что мистриссъ Дэль хотѣла бы высказать, вѣроятно, было бы ему высказано, если бы Бернардъ не оставался такимъ же замкнутымъ, какъ и дядя. Кросби, по возвращеніи своемъ, большую часть времени проводилъ съ Бернардомъ, и, весьма естественно, между ними происходили откровенные разговоры о двухъ дѣвушкахъ, при чемъ Кросби, старался показать своему пріятелю, что его расположеніе къ Лили становится болѣе, чѣмъ обыкновеннымъ.
   -- Я полагаю, тебѣ извѣстно желаніе моего дяди, чтобы я женился на старшей кузинѣ, говорилъ Бернардъ.
   -- Я ужь давно догадался.
   -- И мнѣ кажется, что бракъ нашъ состоится. Она миленькая дѣвушка и хороша, какъ золото.
   -- Да, правда.
   -- Не притворяясь скажу, что влюбленъ въ нее. Притворяться не въ моемъ характерѣ. На дняхъ, можетъ статься, сдѣлаю ей предложеніе и, надѣюсь, что оно будетъ принято. Сквайръ положительно обѣщалъ мнѣ восемьсотъ фунтовъ изъ доходовъ своего помѣстья и, сверхъ того, содержать насъ въ теченіе трехъ мѣсяцевъ ежегодно, если мы этого пожелаемъ. Я на отрѣзъ ему сказалъ, что меньше взять не могу, и онъ согласился.
   -- Ты, кажется, съ нимъ въ хорошихъ отношеніяхъ.
   -- Еще бы!-- Между нами никогда не выходило какихъ нибудь вздоровъ изъ-за родственной любви, обязанности и т. п. Мы понимаемъ другъ друга, и этого достаточно. Онъ находитъ удовольствіе быть въ хорошихъ отношеніяхъ съ своимъ наслѣдникомъ, а я нахожу удовольствіе сочувствовать ему.
   По моему мнѣнію, надо допустить, что въ словахъ Бернарда Дэля было много здраваго смысла.
   -- Что же онъ сдѣлаетъ для младшей сестры? спросилъ Кросби,-- при этомъ вопросѣ внимательный наблюдатель замѣтилъ бы въ его голосѣ легкое волненіе.
   -- Гм! ничего не могу сказать тебѣ по этой части. На твоемъ мѣстѣ я бы спросилъ его. Дядя мой -- прямой человѣкъ и любитъ дѣлятъ все напрямикъ.
   -- Нельзя; кажется, нельзя. Я увѣренъ однакоже, что онъ ни подъ какимъ видомъ не отпустить ее съ пустыми руками.
   -- И я такъ думаю. Однако, помни, Кросби: я ничего не могу сказать тебѣ, на что ты долженъ разсчитывать. Лили тоже хороша, какъ золото, и если ты любишь ее, я, на твоемъ мѣстѣ, спросилъ бы дядю,-- такъ, знаешь, въ нѣсколькихъ словахъ, что намѣренъ онъ сдѣлать для нея. Хотя это и послужить въ ущербъ моимъ интересамъ, потому что каждый шиллингъ, который онъ подарить Лили, пойдетъ изъ моего кармана, но, ты знаешь, я не такой человѣкъ, чтобы думать объ этомъ.
   Не станемъ разбирать, какой былъ взглядъ у Кросби на вещи подобнаго рода; но можемъ сказать, что для него рѣшительно было все равно, изъ чьего бы кармана ни выходили деньги, лишь бы только попадали въ его собственный. Когда Кросби вполнѣ увѣрился въ любви Лили, то есть, когда получилъ отъ нея позволеніе переговорить съ дядей и обѣщаніе Лили переговорить съ своею матерью,-- онъ объявилъ сквайру свое намѣреніе. Кросби сдѣлалъ это откровенно и благородно, сдѣлалъ, какъ человѣкъ, который, требуя многаго, предлагалъ съ своей стороны тоже немалое.
   -- Ничего не могу оказать противъ этого, отвѣчалъ сквайръ.
   -- Я долженъ же, однако, получить ваше позволеніе жениться на ней.
   -- Зачѣмъ же, если на это согласно она и ея мать: я думаю, вамъ извѣстно, что я не имѣю надъ ней никакой власти.
   -- Она не выйдетъ замужъ безъ вашего благословенія.
   -- Лиди очень добра, если оказываетъ такое уваженіе къ дядѣ, сказалъ сквайръ, и слова его прозвучали въ ушахъ Кросби оледеняющимъ холодомъ. Кросби ничего еще не говорилъ о деньгахъ, боясь начать подобный разговоръ, какъ онъ сознавался въ этомъ самому себѣ.-- И какая была бы польза? говорилъ онъ про себя, желая извинить себя въ томъ, что считалъ слабой стороной своего характера. Если сквайръ и откажетъ датъ ей какой нибудь шиллингъ, то во всякомъ случаѣ я не могу теперь отступиться отъ своего намѣренія. Потомъ въ умѣ его мелькнула мысль о несправедливости мужчинъ въ дѣлѣ женитьбы. Безъ предварительнаго освѣдомленія о состояніи невѣсты, мужчина не долженъ бы дѣлать предложенія; но если онъ его сдѣлалъ, то подобнаго рода освѣдомленія безполезны. Это размышленіе нѣкоторымъ образомъ отравляло его счастіе. Лили Дэль, дѣйствительно, очень мила, очень хороша, столько свѣжести въ ея невинности, непорочности и быстромъ пониманіи. Никакое удовольствіе не можетъ быть восхитительнѣе любви къ Лили Дэль. Ея очаровательныя ласки къ нему, безъ всякой лести и натянутости, уносили Кросби на седьмое небо. "Вы можете быть увѣрены въ этомъ, говорила она. Я васъ люблю всѣмъ моимъ сердцемъ, всѣми силами моей души". Какъ восхитительно! Но -- чѣмъ же они будутъ жить? Неужели ему, Адельфу Кросби, придется поселиться гдѣ нибудь въ самой отдаленной части Лондона, какъ женатому человѣку, съ восемью стами фунтовъ годового дохода? Если сквайръ будетъ такъ же добръ къ Лили, какимъ онъ обѣщалъ быть къ Беллъ, то можетъ быть, дѣла устроятся сами собою.
   Для полноты счастія Лили ничего подобнаго не представлялось. Ея идеи о деньгахъ были очень смутны, но съ тѣмъ вмѣстѣ и очень основательны. Зная, что у нея ихъ не было, она относила къ обязанности мужа найти, что окажется необходимымь. Она знала, что у нея не было денегъ, и потому знала также, что ей не слѣдуетъ ожидать особенной роскоши въ небольшомъ хозяйствѣ, которое должно быть для нея приготовлено. Она надѣялась, собственно для своего мужа, что дядя сдѣлаетъ какое нибудь вспомоществованіе, но въ то же время вполнѣ приготовилась къ доказательству, что можетъ быть доброй женой и бѣднаго человѣка. Въ былыя бесѣды съ сестрой своей объ этомъ предметѣ, она всегда заявляла, что для поддержанія любви необходимо небольшое состояніе. Восемьсотъ фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода считалось болѣе, чѣмъ достаточнымъ для выполненія этого условія. Беллъ имѣла болѣе сантиментальныя понятія и отдавала преимущество безусловной прелести нищеты. Она говорила, что въ дѣлѣ любви деньги не должны имѣть никакого значенія. Полюбивъ человѣка, она вышла бы замужъ за него даже въ такомъ случаѣ, если бы онъ вовсе не имѣлъ денегъ. Таковы были ихъ теоріи; относительно денегъ Лили была совершенно довольна своимъ взглядомъ на этотъ предметъ.
   Въ эти прелестные дни ничто не омрачало ея счастія. Мать и сестра Лиди единодушно говорили, что она поступила прекрасно, что она счастлива въ своемъ выборѣ и безукоризненно вѣрна въ своей любви. Въ тотъ день, когда Лили разсказала своей матери о своей любви, она блаженствовала отъ радости, съ которой было принято ея признаніе.
   -- Ахъ, мама, я должна вамъ кое что сообщить, сказала она, войдя въ спальню матери послѣ продолжительной прогулки съ мистеромъ Кросби по оллинтонскимъ полямъ.
   -- Вѣрно, что нибудь о мистерѣ Кросби.
   -- Да, мама.
   И потомъ, все остальное было разсказано не столько словами, сколько нѣжными объятіями и счастливыми слезами.
   Въ то время, когда Лили, приникнувъ личикомъ къ плечу матери, высказывала свое признаніе, въ комнату послѣдней вошла Беллъ и опустилась на колѣни подлѣ Лили.
   -- Милая Лили, говорила -- она: если бы ты знала, какъ я рада!
   Лили, вспомнивъ, что она похитила жениха у своей сестры, обвила руки вокругъ шеи Беллъ и крѣпко ее поцаловала.
   -- Я знала ходъ всего этого дѣла съ самаго его начала, сказала Беллъ.-- Не правда ли мама?
   -- Я такъ, ничего не знала, возразила Лили.-- Мнѣ объ этомъ и въ голову не приходило.
   -- А мы все знали.... мама и я знали.
   -- Неужели? спросила Лили.
   -- Беллъ говорила мнѣ, что это непремѣнно сбудется, сказала мистриссъ Дэль.-- Сначала, признаюсь, я не могла привыкнуть къ мысли, что онъ достоинъ моей милочки.
   -- Ахъ, мама! зачѣмъ вы это говорите? Онъ вполнѣ достоинъ всего на свѣтѣ.
   -- Я буду считать его хорошимъ человѣкомъ.
   -- Да и кто бы могъ бытъ лучше его! -- Особливо, если вы представите себѣ все, отъ чего онъ долженъ отказаться для меня! Въ замѣнъ этого, что же я-то могу сдѣлать для него? Что могу я подарить ему?
   Ни мистриссъ Дэль, ни Беллъ никакъ не могли согласиться съ этимъ, думая, что Лили приносила ему въ даръ совершенно столько же, сколько отъ него получала. Впрочемъ, онѣ обѣ увѣряли, что Кросби во всѣхъ отношеніяхъ былъ прекраснѣйшій человѣкъ, онѣ знали, что подобными увѣреніями увеличивали счастіе Лили, и Лили, между ними, была совершенно счастлива; ея любви было оказываемо всякаго рода поощреніе; сочувствіе и одобреніе матери и сестры служило пищею для ея нѣжной страсти.
   Какъ некстати этотъ визитъ со стороны Джонни Имса! Въ то время, когда бѣдный молодой человѣкъ выбѣжалъ изъ гостиной, не давъ даже времени сказать "прощайте", мистриссъ Дэль и Беллъ обмѣнялись грустными взглядами; онѣ ничего не могли придумать въ оправданіе такой поспѣшности, потому что Лили, перебѣжавъ черезъ поляну, стояла уже передъ открытымъ окномъ.
   -- Мы подошли къ окраинѣ кустарниковъ, сказала она:-- и услышали, что вблизи насъ находятся дядя Кристоферъ и Бернардъ: я сказала Адольфу, чтобы шелъ къ нимъ одинъ.
   -- А какъ ты думаешь, кто былъ здѣсь? спросила Беллъ.
   Мистриссъ Дэль не сказала ни слова. Если бы было еще время немного подумать, то, можетъ быть, въ эту минуту не было бы и помину о визитѣ Джонни.
   -- Неужели безъ меня кто нибудь былъ? спросила Лили.-- Кто же это такой торопливый гость?
   -- Бѣдный Джонни Имсъ, сказала Беллъ.
   На лицо Лили выступилъ яркій румянецъ; въ одинъ моментъ она вспомнила, что старый другъ молодыхъ ея дней любилъ ее, что онъ, въ свою очередь, имѣлъ надежды на ея любовь и что теперь услышалъ вѣсти, которыя должны были разрушить эти надежды.-- Она все сообразила въ одинъ моментъ, какъ сообразила и то, что ей необходимо скрыть происходившее въ ея душѣ.
   -- Милый Джонни! сказала она. Зачѣмъ же онъ не подождалъ меня!
   -- Мы сказали, что ты вышла, отвѣчала мистриссъ Дэль.-- Безъ сомнѣнія, онъ скоро опять будетъ сюда.
   -- И онъ знаетъ?
   -- Да; я объявила, думая, что ты не разсердишься на это.
   -- Нѣтъ, мама; конечно, нѣтъ. И онъ уѣхалъ назадъ, въ Гэствикъ?
   На этотъ вопросъ не было отвѣта, да и вообще, послѣ него о Джонни Имсъ ничего больше не было говорено. Каждая изъ этихъ женщинъ вполнѣ понимала, въ чемъ дѣло, и каждая знала, что понятія другихъ были совершенно одинаковы. Молодой человѣкъ былъ всѣми ими любимъ, хотя и не той любовью, которая была теперь сосредоточена на мистерѣ Кросби. Джонни Имсъ не могъ быть принимаемъ въ домѣ, какъ молодой человѣкъ, ищущій руки любимаго въ семействѣ созданія. Мистриссъ Дэль и дочь ея Беллъ очень хорошо это знали. Онѣ любили его за его любовь и за то спокойное, скромное уваженіе, которое удерживало его отъ выраженія этого чувства.-- Бѣдный Джонни!-- Впрочемъ онъ еще молодъ; онъ только что вышелъ изъ поры юношества, и слѣдовательно легко могъ перенести этотъ ударъ. Такъ думаютъ женщины о мужчинахъ, которые любятъ въ молодыхъ своихъ годахъ и любятъ -- напрасно.
   Между тѣмъ Джонни Имсъ, возвращаясь въ Гэствикъ, забылъ о шпорахъ и лайковыхъ перчаткахъ, засунутыхъ въ карманъ; онъ думалъ о своемъ наложеніи совсѣмъ иначе. Онъ никогда не обѣщалъ себѣ успѣха въ любви своей къ Лили и, дѣйствительно, всегда сознавался, что не могъ имѣть на это никакой надежды; но теперь, когда Лили обѣщана была другому, была невѣстой другаго, онъ тѣмъ не менѣе сокрушался, что его прежнія надежды не распространялись такъ далеко. Онъ никогда не рѣшался говорить Лили о своей любви, въ полной увѣренности, что она знала это, и потому теперь не смѣлъ показаться передъ ней какъ обличенный въ напрасной любви. Потомъ, онъ вспомнилъ о другой своей любви, вспомнилъ не безъ тѣхъ пріятныхъ размышленій, которымъ съ такимъ удовольствіемъ предавались Донъ-Жуаны, при созерцаніи своихъ успѣховъ. "Положимъ, я женюсь на ней,-- и тогда конецъ со мной",-- сказалъ онъ про себя, вспомнивъ хорошенькую записочку, написанную имъ однажды въ припадкѣ сумасбродства.-- Въ домѣ мистриссъ Роперъ былъ небольшой ужинъ, мистриссъ Люпексъ и Амелія приготовляли пуншъ. Послѣ ужина, онъ, по какому-то случаю, остался въ столовой наединѣ съ Амеліей, иногда, разгоряченный щедрымъ богомъ, признался въ своей страсти, Амелія печально покачала головой и побѣжала въ верхніе аппартаменты, положительно отвергнувъ его распростертыя объятія. Но въ тотъ же вечеръ, прежде чѣмъ голова Джонни склонилась на полушку, къ нему пришла записочка, написанная тономъ полу-сожалѣнія, полу-любви, полу-упрека. "Если вы поклянетесь мнѣ, что ваша любовь честная и благородная, тогда, быть можетъ, я еще... загляну въ щелку дверей, чтобъ показать, что я васъ простила". Коварный карандашъ лежалъ подъ рукой, и Джонни написалъ требуемыя слова: "У меня единственная цѣль въ жизни -- называть васъ моею навсегда".-- Амелія сомнѣвалась въ подобномъ обѣщаніи, потому что оно написано было не чернилами и, въ случаѣ надобности, не могло имѣть законной силы. Сомнѣніе было тяжелое; не смотря на то, она была вѣрна своему слову и взглянула на Джонни въ полурастворенную дверь, простила его за изступленіе, быть можетъ, съ большимъ милосердіемъ, чѣмъ требовало того обыкновенное извиненіе. "Боже! какъ хороша она съ распущенными волосами!-- сказалъ Джонни про себя, склонившись наконецъ на подушку и все еще разгоряченный дарами Бахуса.-- Но теперь, когда онъ, возвращаясь изъ Оллинтона въ Гэствикъ, вспомнилъ объ этой ночи, распущенные волнистые локоны Амеліи потеряли для него всю свою прелесть. Онъ припомнилъ и Лили Дэль, когда она прощалась съ нимъ наканунѣ его перваго отъѣзда въ Лондонъ.-- "Однѣхъ васъ я только и желалъ бы видѣть!" -- сказалъ онъ, и впослѣдствіи часто вспоминалъ эти слова, старался разгадать, не приняла ли она значенія ихъ болѣе, чѣмъ за увѣреніе обыкновенной дружбы. Онъ припоминалъ даже платье, въ которое она была одѣта въ тотъ день. Это было старое коричневое мериносовое платье, которое знакомо было ему и прежде и которое, по правдѣ оказать, ничего не имѣло жъ себѣ особеннаго, чтобы произвесть впечатлѣніе.-- "Ужасное старье!" -- вотъ приговоръ, который произносила надъ этимъ платьемъ сама Лили, даже раньше дня разлуки. Но въ глазахъ Джонни оно было священно, онъ былъ бы счастливѣйшимъ человѣкомъ, получивъ лоскутокъ отъ него, чтобы носить на сердцѣ, какъ талисманъ. Какъ удивительна бываетъ страсть, о которой говорятъ мужчины, сознаваясь себѣ, что они влюблены. При однихъ условіяхъ, это самая грязная, при другихъ -- самая чистѣйшая вещь изъ всѣхъ вещей въ мірѣ. При этикъ различіяхъ условіяхъ человѣкъ показываетъ себя или звѣремъ или богомъ!-- Пусть же бѣдный Джонни Имсъ ѣдетъ по своей дорогѣ въ Гэствигь, душевно страдая отъ сознанія, что любовь его низка, и въ то же время страдая не менѣе того отъ сознанія, что любовь его благородна.
   Въ то время, какъ Лили весело пробиралась между кустарниками, опираясь на руку своего жениха и безпрестанно заглядывая ему въ лицо, она завидѣла еще издали дядю своего и Бернарда.
   -- Остановимтесь, сказала она, нѣжно вынимая руку изъ подъ руки Кросби:-- я дальше не пойду. Дядя всегда надоѣдаетъ мнѣ своими обветшалыми остротами; притомъ же я сегодня много гуляла. Не забудьте же, что завтра, передъ отправленіемъ на охоту, вы придете къ мама.
   И Лили воротилась домой.
   Здѣсь будетъ кстати познакомить читателя съ разговоромъ, который происходилъ между дядей и племянникомъ, во время ихъ прогулки по широкой песчаной дорожкѣ позади Большаго Дома.
   -- Бернардъ, говорилъ старикъ:-- я бы желалъ, чтобы дѣло между тобой и Беллъ было покончено.
   -- Развѣ требуется поспѣшность?
   -- Да, требуется; или вѣрнѣе сказать, вѣдь я врагъ всякой поспѣшности,-- есть основаніе поторопиться. Помни однакоже, я тебя не принуждаю. Если тебѣ не нравится кузина, скажи.
   -- Она мнѣ нравится; только я такого мнѣнія, что дѣла подобнаго рода выработываются постепенно. Я вполнѣ раздѣляю ваше нерасположеніе къ поспѣшности.
   -- Теперь, однако же, прошло порядочно времени. Дѣло вотъ въ чемъ, Бернардъ, я намѣренъ пожертвовать для тебя большей долей моего годоваго дохода.
   -- Какъ нельзя болѣе признателенъ вамъ.
   -- У меня нѣтъ дѣтей, и поэтому я всегда считалъ тебя моимъ сыномъ. Съ другой стороны, я не вижу ни малѣйшей причины, почему бы дочери моего брата Филиппа не быть такъ же близкой моему сердцу, какъ и сыну моего брата Орландо.
   -- Тутъ не можетъ быть никаго сомнѣнія; даже обѣ дочери могутъ быть близкими къ вашему сердцу.
   -- Бернардъ! предоставь мнѣ судить объ этомъ. Младшая сестра выходитъ замужъ за твоего друга, который имѣетъ достаточныя средства для содержанія своей жены, и потому, я думаю, невѣстка моя должна быть очень довольна этой партіей. Ей не придется отдѣлять какой либо части отъ своего дохода, что она должна была бы сдѣлать, если бы Лили выходила замужъ за бѣдняка.
   -- Я полагаю, едва ли она въ состояніи дать многое.
   -- Люди должны соображаться съ обстоятельствами. Я не намѣренъ заступить для нихъ обѣихъ мѣсто отца. Нѣтъ никакой причины къ этому, и я не хочу поощрять ложныя надежды. Я былъ бы совершенно доволенъ своимъ образомъ дѣйствій, если бы зналъ, что дѣло твое съ Беллъ покончено.
   Изъ всего этого Бернардъ началъ замѣчать, что ожиданія бѣднаго Кросби, относительно приданаго отъ дяди, не осуществятся. Онъ замѣтилъ также, или подумалъ, что замѣтилъ,-- нѣкоторую угрозу въ словахъ дяди. Эти слова, по видимому, выражали предостереженіе: "я обѣщался тебѣ, когда женишься, восемсотъ фунтовъ въ годъ. Но если ты не примешь ихъ немедленно, или не дашь мнѣ понять, что они будутъ приняты, то, можетъ статься, намѣреніе мое перемѣнится; особливо теперь, когда выходитъ замужъ другая невѣстка. Если я отдѣлю тебѣ съ Беллъ такую большую часть моего дохода, то для Лили ничего нельзя будетъ сдѣлать. Но если ты хочешь жениться на Беллъ, тогда..." И такъ далѣе. Такъ по крайней мѣрѣ объяснялъ себѣ Бернардъ слова своего дяди, прогуливаясь съ нимъ по широкой песчаной дорожкѣ.
   -- Я не хочу откладывать это дѣло дальше и немедленно сдѣлаю предложеніе Беллъ, если вы желаете, сказалъ Бернардъ.
   -- Если ты рѣшился, то я не вижу причины, почему бы тебѣ медлить.
   Разговоръ на этомъ кончился; дядя и племянникъ встрѣтили своего будущаго родственника, съ веселыми улыбками и ласковыми словами.
  

ГЛАВА VII.
НАЧАЛО ЗАБОТЪ И ЗАТРУДНЕНІЙ.

   Лили, какъ мы уже знаемъ, прощаясь въ саду съ женихомъ, просила его, или что то же, приказывала ему, чтобы онъ, на другое утро, передъ отправленіемъ на охоту, навѣстилъ ее. Исполняя это приказаніе, мистеръ Кросби, послѣ чаю, явился на полянѣ мистриссъ Дэль, сопровождаемый Бернардомъ и двумя собаками. Мужчины имѣли ружья въ рукахъ, на нихъ надѣты были охотничьи принадлежности, но случилось такъ, что, раньше завтрака, они не могли добраться до жнива, находившагося въ нѣкоторомъ разстоянія отъ дороги. Выходитъ, что для влюбленнаго человѣка криккетъ едва ли не имѣетъ лучшей прелести, чѣмъ охота съ ружьемъ.
   Намъ, пожалуй, замѣтятъ, что Бернардъ Дэль не былъ влюбленъ; но тотъ, кто заявитъ такое обвиненіе, заявитъ его ложно. Бернардъ былъ влюбленъ въ Беллъ согласно своему понятію о любви. Не въ его натурѣ было любить Беллъ такъ, какъ Джонни Имсъ любилъ Лили; и чрезъ это собственно онъ не былъ поставленъ въ такое затруднительное положеніе, въ какое чарующія прелести Амеліи Роперъ поставили нашего бѣднаго клерка изъ управленіи сбора государственныхъ доходовъ. Джонни, употребляя принятое выраженіе, былъ воспріимчивъ; между тѣмъ, какъ чувства капитана Дэль подчинялись нѣкоторому контролю. Его нельзя было присоединить къ числу мужчинъ, которые сходили съ ума отъ любимой дѣвушки, или умирали съ сокрушеннымъ сердцемъ; но, не смотря на то, онъ по всей вѣроятности, женившись, полюбилъ бы жену свою и былъ бы попечительнымъ отцомъ своихъ дѣтей.
   Въ настоящее время, крѣпкія узы дружбы связывали между собою эти четыре лица. Бернардъ и Адольфъ, или иногда Аполлонъ, Беллъ, Лили, все это такъ нравилось Кросби. Для него наступилъ новый образъ жизни, полный удовольствія; не смотря на то, на него находили минуты грустнаго раздумья. Въ это самое время онъ дѣлалъ то, чего онъ во время зрѣлаго уже возраста давалъ себѣ обѣщаніе никогда не дѣлать. По составленному имъ заблаговременно плану жизни, онъ всячески долженъ былъ избѣгать женитьбы и позволялъ себѣ считать ее событіемъ, возможнымъ только въ такомъ случаѣ, если оно будетъ сопровождаться богатствами, почестями и красотою. А такъ какъ онъ не надѣялся овладѣть такимъ роскошнымъ призомъ, то считалъ себя человѣкомъ, который до конца своей жизни долженъ господствовать въ клубѣ Бофортъ или быть могущественнымъ въ клубѣ Себрэйтъ. Но теперь...
   Дѣло въ томъ, что онъ упалъ съ своего пьедестала, былъ побѣжденъ серебристымъ голосомъ, милымъ остроуміемъ и парою умѣренно блестящихъ глазъ. Онъ страстно полюбилъ Лили Дэль, обладая, по всей вѣроятности болѣе сильною способностію влюбляться, чѣмъ другъ его, капитанъ Дэль; но стоило ли это того, чтобы принести себя въ жертву? Этотъ-то вопросъ и задавалъ себѣ Кросби въ минуты грустнаго раздумья; онъ задавалъ его вечеромъ, когда ложился въ постель, утромъ, когда просыпался, когда брился, и иногда послѣ обѣда, когда сквайръ бывалъ болѣе обыкновеннаго прозаиченъ. Въ такія минуты, какъ послѣднія, онъ слушалъ мистера Дэля и въ то же время въ душѣ дѣлалъ себѣ горькіе упреки. Къ чему онъ долженъ переносить это, онъ, Кросби, который служитъ въ генеральной коммиссіи, Кросби, который никому не позволитъ принудить себя жить между Черингъ-Кроссомъ и отдаленнымъ концомъ Бэйсватера; къ чему онъ долженъ выслушивать нескончаемыя исторія такого человѣка, какъ сквайръ Дэль? Если сквайръ намѣренъ наградить свою племянницу, тогда другое дѣло. Но сквайръ не подавалъ ни малѣйшаго вида подобнаго намѣренія, и Кросби сердился на себя, что не имѣлъ на столько присутствія духа, чтобы предложить вопросъ по этому предмету.
   Такимъ образомъ, теченіе любви у нашего Аполлона было не совсѣмъ-то гладко. Она доставляла ему удовольствіе, когда онъ игралъ въ криккетъ на полянѣ или сидѣлъ въ гостиной мистриссъ Дэль со всѣми привилегіями нареченнаго жениха. Она доставляла ему также удовольствіе, когда онъ сидѣлъ за лафитомъ сквайра, зная, что скоро подастъ ему чашку кофе очаровательная дѣвушка, которая почти бѣгомъ перебѣжала два сада, чтобы исполнить для него эту обязанность. Ничего не можетъ быть пріятнѣе этого, хотя бы человѣкъ, съ которымъ такъ обходятся, и сознавалъ, что онъ похожъ на тельца, положеннаго на жертвенникъ, готоваго къ закланію, съ голубыми лентами на рогахъ и на шеѣ. Кросби чувствовалъ, что онъ дѣйствительно похожъ на такого тельца, и тѣмъ болѣе, что у него не доставало смѣлости спросить о состояніи будущей своей жены. "Сегодня же вечеромъ я выпытаю это отъ стараго..." говорилъ онъ самому себѣ, застегивая поутру свои щегольскіе охотничьи штиблеты.
   -- Какъ хорошъ онъ въ этихъ штиблетахъ, говорила впослѣдствіи Лили своей сестрѣ, ничего не зная о мысляхъ, которыя тревожили жениха ея въ то время, когда онъ украшалъ свои ноги.
   -- Я полагаю, мы будемъ возвращаться этой же дорогой, сказалъ Кросби, приготовляясь, по окончаніи завтрака, двинуться въ путь къ своимъ занятіямъ.
   -- Ну, не совсѣмъ! отвѣчалъ Бернардъ.-- Мы обойдемъ вокругъ фермы Дарвеля и воротимся черезъ ферму Груддока. А развѣ кузины не обѣдаютъ сегодня въ Большомъ Домѣ?
   Кузины отвѣчали отрицательно, прибавивъ, что онѣ не намѣрены даже и вечеромъ быть въ Большомъ Домѣ.
   -- Въ такомъ случаѣ, если вы не хотите одѣваться, то могли бы встрѣтить насъ у воротъ Груддока, позади фермы. Мы будемъ тамъ аккуратно въ половинѣ шестаго.
   -- То есть, мы должны быть тамъ въ половинѣ шестаго и прождать васъ три четверти часа, сказала Лили.
   Не смотря на то, предложеніе было принято, и кузины Бернарда охотно согласились его выполнить. Такъ устраиваются встрѣчи между неприхотливыми жителями провинціи. Ворота на задворкахъ фермера Груддока какъ-то дурно звучатъ; -- въ романѣ о такихъ мѣстахъ не слѣдовало бы говорить, но для молодыхъ людей, стремившихся къ предположенной цѣли, эти задворки имѣли такую же прелесть, какъ тѣнистый столѣтній дубъ въ прогалинѣ лѣса. Лили Дэль стремилась къ своей цѣли, точно такъ же и Адольфъ Кросби, только его цѣль начинала помрачаться, какъ это случается съ многими предметами въ сей плачевной юдоли. Для Лили все представлялось въ розовомъ свѣтѣ. Бернардъ Дэль тоже горячо стремился къ своей цѣли. Въ это утро онъ особенно близко стоялъ подлѣ Беллъ на полянѣ и думалъ, что вѣроятно она не отвергнетъ его любви, когда онъ признается въ ней. И зачѣмъ ей отвергнуть? Счастлива должна, быть дѣвушка, къ платью которой пришпилятъ восемьсотъ фунтовъ годового дохода!
   -- Послушай Дэль, сказалъ Кросби. Въ это время, оба охотника выходя съ мѣстъ, гдѣ надѣялись найти дичи, подошли къ полю Груддока и прислонились къ воротамъ. Кросби во время перехода послѣднихъ двухъ миль не говорилъ ни слова, приготовляясь къ слѣдующему разговору:
   -- Послушай, Дэль, твой дядя до сихъ поръ не сказалъ мнѣ ни слова о приданомъ Лили. Неужели онъ думаетъ, что я намѣренъ взять ее безъ ничего? Твой дядя -- человѣкъ опытный, онъ знаетъ...
   -- Опытный ли человѣкъ мой дядя, или нѣтъ, я не скажу; но ты, Кросби, самъ опытенъ. Лили, какъ тебѣ всегда было извѣстно, ничего своего не имѣетъ.
   -- Я не говорю о томъ, что есть у Лили. Я говорю о ея дядѣ. Я всегда былъ откровененъ съ нимъ и, влюбившись въ твою кузину, тотчасъ объявилъ свои виды.
   -- Тебѣ бы слѣдовало спросить его, если ты считалъ подобный вопросъ необходимымъ.
   -- Если считалъ подобный вопросъ необходимымъ! Клянусь честью, ты, Бернардъ, холодный человѣкъ.
   -- Послушай Кросби, ты можешь говорить, что хочешь о моемъ дядѣ, но не долженъ говорить слова противъ Лили.
   -- Кто же намѣренъ говорить что нибудь противъ нея? Ты еще мало понимаешь меня, если не знаешь, что я больше твоего долженъ заботиться о защитѣ ея имени отъ всякихъ нареканій; я считаю ее за самую близкую родную.
   -- Я хотѣлъ только оказать, что всякое неудовольствіе, которое ты можешь испытывать относительно ея приданаго, ты долженъ обращать на моего дядю, а отнюдь не на семейство въ Маломъ Домѣ.
   -- Я очень хорошо это знаю.
   -- И хотя ты можешь говорить, что угодно, о моемъ дядѣ, но я не вижу причины, по которой бы его можно было обвинять.
   -- Онъ долженъ былъ сказать мнѣ, на что Лили можетъ разсчитывать!
   -- А если ей ни на что нельзя разсчитывать? Дядя мой, кажется, не обязанъ разсказывать всякому, что онъ не намѣренъ дать своей племянницѣ какое нибудь приданое. Да и въ самомъ дѣлѣ, почему ты полагаешь, что у него есть подобное намѣреніе?
   -- А развѣ ты знаешь что у него нѣтъ его? вѣдь ты же самъ почти увѣрилъ меня, что онъ дастъ денегъ своей племянницѣ.
   -- Кросби, намъ необходимо понять другъ друга въ этомъ отношеніи....
   -- Развѣ ты не увѣрялъ меня?
   -- Выслушай меня. Я не говорилъ тебѣ ни слова о намѣреніяхъ дяди до тѣхъ поръ, пока ты не сдѣлалъ предложенія Лили, съ вѣдома всѣхъ насъ. Послѣ того, когда я увѣрился, что мое мнѣніе по этому предмету не могло сдѣлать перемѣны въ твоемъ образѣ дѣйствій, я сказалъ, что, можетъ статься, дядя что нибудь для нея сдѣлаетъ. Я сказалъ это потому, что такъ думалъ; и, какъ твой другъ, я долженъ былъ высказать свое мнѣніе во всякомъ дѣлѣ, которое касается твоихъ интересовъ.
   -- А теперь ты перемѣнилъ свое мнѣніе?
   -- Да, перемѣнилъ; но весьма вѣроятно, безъ достаточнаго основанія.
   -- Какъ это жестоко!
   -- Конечно, очень непріятно быть обманутымъ въ своихъ ожиданіяхъ; но ты не можешь сказать, что съ тобой поступлено неблагородно.
   -- И ты думаешь, что онъ ничего ей не дастъ?
   -- Ничего такого, что было бы для тебя очень важно.
   -- Неужели же я не могу сказать, что это жестоко? Я думаю, это чертовски жестоко. Придется отложить на время женитьбу.
   -- Почему ты самъ не поговоришь съ моимъ дядей?
   -- Поговорю, непремѣнно. Сказать тебѣ правду, я ожидалъ отъ него лучшаго; но, конечно, это были одни ожиданія. Я откровенно ему выскажу все; и если онъ разсердится, тогда придется мнѣ оставить его домъ, тѣмъ дѣло и кончится.
   -- Послушай, Кросби, не начинай разговора съ намѣреніемъ разсердить его. Дядя мой не злой человѣкъ; онъ только очень упрямъ.
   -- Но вѣдь и я могу быть такимъ же упрямымъ, какъ онъ.
   Разговоръ прекратился, и друзья пошли по полю, засѣянному рѣпой, сѣтуя на счастье, не доставившее имъ случая набить дичи. Бываютъ иногда такія минуты настроенія души, въ которыя человѣкъ не въ состояніи ни ѣздить верхомъ, ни охотиться, ни дѣлать вѣрные удары на бильярдѣ, ни помнить карты въ вистѣ,-- въ такомъ точно настроеніи духа находились Кросби и Дэль послѣ разговора у воротъ.
   Не смотря на свою пунктуальность, они опоздали придти на мѣсто свиданія минутами пятнадцатью; дѣвицы явились раньше ихъ. Само собою разумѣется, первыя освѣдомленія были сдѣланы о дичи, и, тоже само собою разумѣется, джентльмены отвѣчали, что птицы теперь меньше, чѣмъ бывало прежде, что собаки сдѣлались какими-то дикими, и что счастье охотниковъ было невыносимо дурно: -- на всѣ эти доводы, конечно, не было обращено ни малѣйшаго вниманія. Лили и Беллъ пришли не за тѣмъ, чтобы узнать о числѣ убитыхъ куропатокъ, и, право, простили бы охотникамъ, если бы тѣ не убили даже ни одной птицы; но онѣ не могли простить недостатка веселости, который былъ очевиденъ.
   -- Не знаю, что съ вами сдѣлалось, сказала Лили своему жениху.
   -- Выходили больше пятнадцати миль и...
   -- Я никогда не знала людей изнѣженнѣе васъ, лондонскихъ джентльменовъ. Пятнадцать миль! Для дяди Кристофера это ничего не значитъ!
   -- Дядя Кристоферъ вытканъ изъ болѣе суровой матеріи, чѣмъ мы, отвѣчалъ Кросби.-- Такіе люди являлись на свѣтъ лѣтъ шестьдесятъ или семьдесятъ тому назадъ.
   И молодые люди пошли черезъ поле Груддока, черезъ пажити Оллинтонской усадьбы къ Большому Дому, гдѣ сквайръ стоялъ на площадкѣ передняго подъѣзда.
   Прогулка далеко не имѣла тѣхъ удовольствій, которыя обѣщала она, когда составлялись ея планы. Кросби старался возвратить свое счастливое настроеніе духа, но старанія его оставались безуспѣшны; Лили, замѣчая, что ея нареченный совсѣмъ не то, чѣмъ бы ему слѣдовало быть, сдѣлалась необыкновенно унылою и молчаливой. Бернардъ и Беллъ не раздѣляли этого унынія; впрочемъ Бернардъ и Беллъ, по обыкновенію, всегда были преданы молчанію болѣе, чѣмъ другая пара.
   -- Дядя, сказала Дили:-- эти господа ничего не застрѣлили, и вслѣдствіе этого, вы не можете себѣ представить, какими они кажутся несчастными. Всему виной эти негодныя куропатки.
   -- Куропатокъ у насъ много, только надобно умѣть ихъ выслѣдить, сказалъ сквайръ.
   -- Виноваты собаки, которыя ужасно горячатся, сказалъ Кросби.
   -- При мнѣ они не горячатся, замѣтилъ сквайръ: -- не горячатся они и при Дингльсѣ. Дингльсъ былъ главный егермейстеръ и смотритель дичи. Дѣло въ томъ, молодые люди, вы вѣрно хотите, чтобы собаки исполняли за васъ всю работу. Для васъ, я вижу, большаго труда стоитъ походить да поискать хорошенько дичи. Однако, мои милыя, вы опоздаете къ обѣду, если не поторопитесь.
   -- Сегодня вечеромъ мы не будемъ у васъ, сказала Беллъ.
   -- Почему же?
   -- Потому что мы намѣрены остаться съ мама.
   -- А почему бы вашей матери не придти вмѣстѣ съ вами? Пусть меня отбичуютъ, если я понимаю причину этому. Другой бы подумалъ, что при настоящихъ обстоятельствахъ она будетъ ряда видѣть васъ вмѣстѣ, какъ можно чаще.
   -- Мы, кажется, видимся довольно часто, сказала Лили:-- что же касается до мама, то я полагаю, она считаетъ....
   И Лили остановилась, встрѣтивъ умоляющій взглядъ сестры своей Беллъ. Она приготовилась съ негодованіемъ привести какое-то извиненіе, извиненіе, которое должно было возбудить гнѣвъ въ ея дядѣ. Лили имѣла обыкновеніе говорить сквайру рѣзкія слова, и потому онъ не питалъ къ ней такого расположенія, какъ къ ея молчаливой и болѣе разсудительной сестрѣ. Въ настоящую минуту сквайръ быстро повернулся и пошелъ въ домъ, а за нимъ послѣдовали и молодые джентльмены, выразивъ, на скорую руку, обыкновенныя прощальныя привѣтствія. Двѣ сестрицы пошли по дорожкѣ, ведущей черезъ маленькій мостикъ, вполнѣ сознавая, что прогулка не доставила того удовольствія, котораго онѣ ожидали.
   -- Тебѣ, Лили, не слѣдовало бы раздражать его, сказала Беллъ.
   -- А ему не слѣдовало бы отзываться такимъ образомъ о нашей мама. Мнѣ кажется, Беллъ, ты вовсе не обращаешь вниманія на его слова.
   -- Ахъ Лили!
   -- Это вѣрно. Они меня всегда такъ сердятъ, чти я не могу удержаться отъ дерзостей. Неужели же мама должна идти туда, собственно для того, чтобы угождать его капризамъ?
   -- Повѣрь, Лили, что мама знаетъ не хуже нашего, что ей нужно дѣлать. Характеромъ она нисколько не слабѣе дяди Кристофера и, право, никому не позволитъ себя обидѣть. Но Лили, неужели ты полагаешь, что я нисколько не думаю о нашей мама? Я знаю, ты не хотѣла упрекнуть меня въ этомъ?
   -- Разумѣется; я и не думала.
   Въ это время сестры присоединились къ своей матери въ маленькомъ владѣніи; но мы обратимся къ мужчинамъ, возвратившимся въ Большой Домъ послѣ охоты.
   Съ Кросби, во время его переодѣванья къ обѣду, сдѣлался одинъ изъ тѣхъ меланхолическихъ припадковъ, о которыхъ я уже говорилъ. Неужели и въ самомъ дѣлѣ ему предстояло разрушить все то, что онъ создалъ въ теченіи прошедшихъ лѣтъ своей жизни, сопровождаемой до настоящей поры успѣхами? Или, задавая себѣ вопросъ болѣе строгій, онъ спрашивалъ себя: не разрушилъ ли уже онъ этимъ дѣломъ всѣ свои успѣхи? Его женитьба на Лили, къ счастью или несчастью, была дѣломъ рѣшенымъ, не допускавшимъ ни малѣйшаго сомнѣнія. Отдавая полную справедливость этому человѣку, я долженъ сказать, что въ подобныя минуты душевной пытки, онъ всѣми силами старался считать Лили неоцѣненнымъ сокровищемъ, посланнымъ ему судьбою, сокровищемъ, которое должно вознаградить его въ предстоящемъ бѣдствіи. А бѣдствіе болѣе и болѣе становилось очевиднымъ. Ему предстояло отказаться отъ клубовъ, отъ моды, отъ всего, что онъ пріобрѣлъ до настоящаго времени, что обратилось для него въ привычку, и довольствоваться скучной, обыденной жизнью семьянина, съ восемью стами фунтовъ годоваго дохода, въ небольшомъ домѣ, полномъ ребятишекъ. Земной рай и блаженство, которые онъ предвидѣлъ въ своей будущности, изчезли какъ мечта. Лили хороша, даже очень хороша. По его словамъ: "это была такая миленькая дѣвушка, какой онъ въ жизнь свою не видывалъ". Что бы тамъ ни случилось, думалъ онъ, ея счастье должно служить для него предметомъ первѣйшей заботы и попеченій. Что касается до него самого, онъ начиналъ бояться, что вознагражденіе это едва ли будетъ достаточно. "Чтожь такое, вѣдь это я же сдѣлалъ, говорилъ онъ про себя, намѣреваясь быть болѣе благороднымъ въ своемъ монологѣ: -- я самъ себя пріучилъ ко всему этому, и очень глупо. Само собою разумѣется, я долженъ страдать, и страдать страшнымъ образомъ. Она, конечно, никогда объ этомъ не узнаетъ. Милое, очаровательное, невинное созданіе!" И потомъ онъ началъ думать о сквайрѣ, какъ о человѣкѣ; къ которому считалъ себя въ правѣ питать полное негодованіе вслѣдствіе своего собственнаго безкорыстнаго и благороднаго поведенія въ отношеніи къ его племянницѣ. "Но все же я дамъ ему знать, какъ я понимаю эти вещи, говорилъ Кросби.-- Дэлю хорошо говорить, что со мной поступили благородно. Хорошо благородство -- пристроить племянницу съ помощью обмана. Я былъ увѣренъ, что онъ наградитъ ее".
   Наконецъ, самымъ рѣшительнымъ образомъ положивъ въ душѣ своей не покидать Лили, послѣ обѣщанія жениться на ней, Кросби старался найти утѣшеніе въ мысли, что можетъ, во всякомъ случаѣ, позволить себѣ еще годика два пожить въ Лондонѣ и окончательно насладиться жизнью холостяка. Дѣвушки, выходящія замужъ безъ состоянія, сами знаютъ, что имъ надобно ждать. Лили сама уже сказывала, что касательно себя она не торопится. Поэтому не было особенной надобности въ немедленномъ исключеніи своего имени изъ списка членовъ клуба Себрэйта. Такъ старался утѣшить себя Кросби, рѣшившись однако въ тотъ же вечеръ серьезно переговоритъ съ сквайромъ о приданомъ Лили.
   Но что думала Лили въ это же самое время, дѣлая, въ свою очередь, нѣкоторыя перемѣны въ скромномъ туалетѣ передъ скромнымъ, обѣдомъ въ Маломъ Домѣ?
   -- Я не умѣю цѣнить его привязанности, говорила она про себя;-- рѣшительно не умѣю. Я забываю, что для меня, собственно для меня, онъ долженъ отказаться отъ многаго; а я, когда что нибудь огорчаетъ, его, вмѣсто утѣшенія, только раздражаю его.
   Затѣмъ Лили обвиняла себя въ томъ, что не любила его и вполовину, что она еще не показала ему, какъ искренно и какъ вполнѣ, его любила. На это она смотрѣла съ своей собственной точки зрѣнія; она держалась того мнѣнія, что какъ дѣвица не должна позволять мужчинѣ брать верхъ надъ собой, до тѣхъ поръ, пока обстоятельства не представятъ ему этого права, такъ точно она не должна скрывать любви своей, но дать ей полную свободу и всею силою своей изливаться для него, когда существованіе такого обстоятельства окажется несомнѣннымъ. А между тѣмъ, когда наступило время для приложенія этой теоріи къ практикѣ, Лили сознавала, что не соблюдаетъ правилъ своей теоріи. Она безъ всякаго умысла принимала на себя видъ приторной скромности, оказывала притворное равнодушіе наперекоръ дѣйствительности своихъ чувствъ. Такъ точно поступила она съ нимъ и сегодня; при прощаньи не подала ему даже руки для пожатія, не бросила на него взгляда, въ которомъ выражалась бы ея любовь, и вслѣдствіе этого Лили была крайне недовольна собой, даже сердилась на себя.
   -- Кажется, я заставлю его ненавидѣть меня, проговорила она вслухъ въ присутствіи Беллъ.
   -- Это было бы очень грустно, сказала Беллъ: -- но я не вижу, чтобы это могло случиться.
   -- Сдѣлавшись невѣстой, Беллъ, ты не стала бы такъ обходиться съ своимъ женихомъ. Ты не позволила бы себѣ говорить ему такъ много; а если бы сказала что нибудь, то вѣрно въ твоихъ словахъ отозвалась бы любовь. Я всегда говорила ему такія страшныя вещи, за которыя, право, слѣдовало бы отрѣзать языкъ.
   -- Я увѣрена, что все сказанное тобой было для него пріятно.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Нѣтъ, Беллъ, въ этомъ я не увѣрена. Разумѣется, онъ не станетъ бранить меня, это вѣрно; но я вижу по его глазамъ, когда онъ бываетъ доволенъ и когда недоволенъ.
   Разговоръ этимъ кончился; Лили и Беллъ отправились въ обѣду.
   Между тѣмъ въ Большомъ Домѣ три джентльмена встрѣтились въ столовой въ отличномъ, по видимому, расположеніи духа. Бернардъ Дэль былъ человѣкъ ровнаго темперамента, человѣкъ, который рѣдко позволялъ какому нибудь чувству, даже досадѣ, вмѣшиваться въ его обычное обращеніе, который могъ во всякое время являться за столъ съ улыбкой и встрѣчаться съ другомъ или недругомъ одинаково вѣжливо. Нельзя сказать, чтобы онъ былъ фальшивый человѣкъ. Въ спокойствіи его поведенія не обнаруживалось ни малѣйшаго обмана. Оно происходило отъ совершеннаго равнодушія; но это было равнодушіе холоднаго характера, а не то, которое образовывается подъ вліяніемъ особеннаго рода дисциплины. Сквайръ зналъ, что до обѣда онъ былъ не въ духѣ, но, сдѣлавъ себѣ выговоръ за это, вошелъ въ столовую съ любезнымъ радушіемъ хозяина дома.
   -- Я видѣлъ, что въ вашемъ ягташѣ не совсѣмъ-то дурно, сказалъ онъ, обращаясь къ Кросби: -- и полагаю, что аппетитъ вашъ такъ же хорошъ, какъ и ягташъ.
   Кросби улыбнулся, принудилъ себя быть любезнымъ и сказалъ нѣсколько комплиментовъ. Человѣкъ, намѣревающійся черезъ часъ или два принять какую нибудь рѣшительнаго мѣру, обыкновенно старается выдерживать себя и при этомъ готовъ выслушивать всякій вздоръ. Кросби похвалилъ охоту сквайра, замолвилъ доброе словцо за Дингльса и подсмѣялся надъ собой по поводу своего недостатка въ искусствѣ стрѣлять. Всѣ были веселы, разумѣется, не какъ свадебные колокола, но все же достаточно веселы для партіи изъ трехъ джентльменовъ.
   Рѣшимость Кросби была неизмѣнна. Какъ только старикъ дворецкій удалился и на столѣ осталось одно вино и десертъ, онъ приступилъ къ дѣлу внезапно, безъ всякихъ околичностей. Сообразивъ всѣ обстоятельства дѣла, онъ не считалъ за нужное дождаться ухода Бернарда Дэля. Онъ разсчитывалъ, что въ присутствіи Бернарда ему легче будетъ выиграть сраженіе.
   -- Сквайръ, началъ онъ.-- Всѣ болѣе или менѣе близкіе къ мистеру Дэлю называли его просто сквайромъ, и Кросби счелъ за лучшее начать въ этомъ родѣ, какъ будто между ними не было никакой преграды, которая бы раздѣляла ихъ другъ отъ друга на значительное пространство.-- Сквайръ, я полагаю, вамъ должно быть понятно, что въ настоящее время я озабоченъ предполагаемой женитьбой.
   -- Это весьма натурально, отвѣчалъ сквайръ.
   -- Клянусь Георгомъ, сэръ! никакой мужчина не сдѣлаетъ подобной перемѣны въ жизни безъ того, чтобы не подумать о ней.
   -- Разумѣется, сказалъ сквайръ: -- я никогда не затѣвалъ женитьбы, но, не смотря на то, понимаю это дѣло.
   -- Я считаю себя счастливѣйшимъ человѣкомъ въ мірѣ, найдя такую дѣвушку, какъ ваша племянница...
   При этомъ сквайръ поклонился, намѣреваясь заявить, что счастіе въ этомъ дѣлѣ было на сторонѣ Дэлей.
   -- Это я знаю, продолжалъ Кросби.-- въ ней заключается все, что только можно требовать отъ благовоспитанной дѣвушки.
   -- Она добрая дѣвушка, замѣтилъ Бернардъ.
   -- Да; я думаю, сказалъ сквайръ.
   -- Но, мнѣ кажется, продолжалъ Кросби, сознавая, что для него наступила минута дѣйствовать рѣшительно, говоря другими словами, что для него наступила минута броситься въ омутъ внизъ головой: -- мнѣ кажется, что надобно же сказать хотя нѣсколько словъ на счетъ средствъ, необходимыхъ для ея приличнаго содержанія.
   И Кросби замолчалъ на нѣсколько секундъ, ожидая отзыва на свои слова со стороны сквайра. Но сквайръ преспокойно сидѣлъ, пристально всматриваясь въ пустой каминъ, и не сказалъ ни слова.
   -- Для! доставленія ей, продолжалъ Кросби: -- того комфорта, къ которому она привыкла.
   -- Она не пріучена къ роскоши, сказалъ сквайръ.-- Ея мать, какъ вамъ, безъ сомнѣнія, извѣстно, женщина не богатая.
   -- Однако, живя здѣсь, Лили пользовалась удовольствіями; у нея есть лошадь для верховой ѣзды и другія подобныя вещи.
   -- Не думаю, однако же, что она разсчитываетъ имѣть лошадь для прогулокъ въ паркѣ, сказалъ сквайръ съ весьма замѣтной ироніей.
   -- Я тоже не думаю, сказалъ Кросби.
   -- Здѣсь иногда она пользовалась одной изъ моихъ пони, но едва ли это можетъ повести къ страннымъ прихотямъ, которыя стоять денегъ. Я не думаю, чтобы въ головѣ той или другой изъ нихъ гнѣздились такія нелѣпыя идеи, Этого быть не можетъ, сколько я знаю.
   -- И ничего подобнаго не бывало, сказалъ Бернардъ.
   -- Я не стану впрочемъ распространяться, сэръ,-- и Кросби, говоря это, старался сохранить обыкновенный свой голосъ и хладнокровіе, но усиленный румянецъ обличалъ раздражительное состояніе, въ которомъ онъ находился: -- могу ли я вмѣстѣ съ женитьбой ожидать какого нибудь приращенія дохода?
   -- Объ этомъ я не говорилъ съ моей невѣсткой, отвѣчалъ сквайръ:-- но, полагаю, она не въ состояніи сдѣлать многое.
   -- Само собою разумѣется; отъ нея я не взялъ бы шиллинга, сказалъ Кросби.
   -- Въ такомъ случаѣ вашъ вопросъ разрѣшается самъ собою, замѣтилъ сквайръ.
   Наступила пауза, въ теченіе которой лицо Кросби становилось краснѣе и краснѣе.
   -- Я вовсе не думалъ ссылаться на состояніе мистриссъ Дэль; я ни подъ какимъ видомъ не хочу его разстроивать. Я только желалъ узнать, сэръ, намѣрены ли вы сдѣлать что нибудь для вашей племянницы.
   -- Относительно денежнаго приданаго? Вовсе ничего. Рѣшительно ничего не намѣренъ.
   -- Наконецъ, мнѣ кажется, мы понимаемъ другъ друга, сказалъ Кросби.
   -- Я думалъ, что мы понимали другъ друга съ самаго начала, замѣтилъ сквайръ.-- Развѣ я обѣщалъ вамъ, или дѣлалъ когда нибудь намекъ, что намѣренъ обезпечить мою племянницу? Подавалъ ли я когда нибудь малѣйшій поводъ на подобную надежду. Не знаю, что вы хотѣли сказать, употребивъ слово "наконецъ", одно развѣ только, кто хотѣли оскорбить меня.
   -- Я хотѣлъ сказать истину, сэръ; я хотѣлъ сказать... что, видя отношенія къ вамъ вашихъ племянницъ, я полагалъ, что вы поступите съ ними обѣими, какъ съ родными дочерями. Теперь я вижу свою ошибку; вотъ и все!
   -- Да, вы ошиблись, и для вашей ошибки нѣтъ никакого извиненія.
   -- Со мной вмѣстѣ ошибались и другіе, сказалъ Кросби, совсѣмъ забывая, что въ разговоръ этотъ не слѣдовало вводить посторонняго мщѣнія.
   -- Кто другіе? съ гнѣвомъ спросилъ сквайръ, и тотчасъ же приписалъ это проискамъ своей невѣстки.
   -- Я никого ни хочу вмѣшивать въ это дѣло, отвѣчалъ Кросби.
   -- Если кто нибудь изъ моихъ родныхъ вздумалъ сказать вамъ, что я намѣренъ сдѣлать для племянницы Лили болѣе того, что уже сдѣлано, тотъ не только лжетъ, но и показываетъ себя неблагодарнымъ. Я никого не уполномочивалъ дѣлать обѣщаній въ пользу моей племянницы.
   -- Никто и не дѣлалъ этихъ обѣщаній. Это было только одно предположеніе, сказалъ Кросби.
   Кросби вовсе не зналъ и не догадывался, на кого именно сквайръ направлялъ свой гнѣвъ; но онъ замѣтилъ однако же, что хозяинъ дома былъ сердитъ, и разсудивъ, что ему не слѣдуетъ ссылаться на слова Бернарда Дэля, высказанныя подъ вліяніемъ дружбы, Кросби рѣшился не упоминать ничьего имени. Бернардъ, слышавшій весь разговоръ, видѣлъ, въ чемъ дѣло, и долженъ бы кажется помочь пріятелю, но, съ другой стороны, сознавая себя совершенно безгрѣшнымъ въ этомъ дѣлѣ, не находилъ причины, по которой бы долженъ былъ подвергнуться негодованію дяди.
   -- Не слѣдовало даже и допускать подобнаго предположенія, сказалъ сквайръ.-- Никто не имѣлъ права составлять такихъ предположеній. Еще разъ повторяю, что я никого не уполномочивалъ давать вамъ поводъ къ такому предположенію. Я не буду больше говорить объ этомъ; скажу только одно, чтобы вы пняли разъ и навсегда, что я не считаю своей обязанностію дать племянницѣ моей Лиліанѣ денежное приданое при ея замужствѣ. Надѣюсь, что ваше предложеніе ей не было сдѣлано подъ вліяніемъ подобнаго ослѣпленія.
   -- О, нѣтъ; этого не было, сказалъ Кросби.
   -- Въ такомъ случаѣ, мнѣ кажется, особенно дурнаго ничего еще не сдѣлано. Мнѣ очень жаль, что вамъ внушили ложныя надежды; но я увѣренъ, вы согласитесь теперь, что эти идеи не были внушены вамъ мною.
   -- Я думаю, сэръ, что вы не такъ меня поняли. Надежды мои были не очень большія; но, во всякомъ случаѣ, я считалъ себя въ правѣ узнать ваши намѣренія.
   -- Теперь они вамъ извѣстны. Надѣюсь, что для племянницы моей они не будутъ имѣть особеннаго значенія. Не думаю, чтобы ее можно было обвинить въ этомъ дѣлѣ.
   Кросби поспѣшилъ немедленно защитить Лили, и потомъ съ большимъ замѣшательствомъ, чѣмъ слѣдовало бы ожидать отъ человѣка, такъ хорошо знакомаго съ фешенебельной жизнью, какъ Аполлонъ Бофортскій, приступилъ къ объясненію, что если Лили не будетъ имѣть своего состоянія, то при его собственныхъ денежныхъ средствахъ необходимо понадобится отложить свадьбу до нѣкотораго времени.
   -- Что касается до меня, сказалъ сквайръ: -- то мнѣ не совсѣмъ-то нравится продолжительность подобнаго рода отсрочки. Впрочемъ, я не имѣю ни малѣйшаго права вмѣшиваться въ это дѣло; до тѣхъ поръ, конечно я... и мистеръ Дэль не досказалъ своей мысли.
   -- По моему, такъ лучше было бы безотлагательно назначить день свадьбы; не правда ли, Кросби? сказалъ Бернардъ.
   -- Я поговорю объ этомъ съ мистриссъ Дэль.
   -- Если вы и она сходитесь другъ съ другомъ въ своихъ понятіяхъ, сказалъ сквайръ: -- то, разумѣется, этого будетъ весьма достаточно. А теперь не отправиться ли намъ въ гостиную, или на чистый воздухъ -- на поляну.
   Въ этотъ вечеръ Кросби, ложась спать, вполнѣ сознавалъ, что, вступивъ въ состязаніе съ сквайромъ, не выигралъ сраженія.
  

ГЛАВА VIII.
ЭТОГО БЫТЬ НЕ МОЖЕТЪ.

   На другое утро, за завтракомъ, каждый изъ трехъ джентльменовъ въ Большомъ Домѣ получили по запискѣ на розовой бумажкѣ, приглашавшей ихъ, отъ имени мистриссъ Дэль, на чашку чаю въ Маломъ Домѣ въ этотъ же самый день черезъ недѣлю. Въ концѣ записочки, которую Лили написала къ мистеру Кросби, было прибавлено: -- "танцы на полянѣ, если мы успѣемъ устроить ихъ. Вы, во всякомъ случаѣ должны придти, все равно, будетъ ли у васъ расположеніе или нѣтъ. Бернардъ также. Постарайтесь всячески уговорить дядю пожаловать къ намъ". Эта записка послужила поводомъ къ возбужденію хорошаго расположенія духа въ сидѣвшихъ за завтракомъ джентльменахъ, Она была показана сквайру, котораго принудили наконецъ сказать, что, можетъ статься, и онъ отправятся на вечеръ мистриссъ Дэль.
   Здѣсь я долженъ объясняться, что этотъ вечеръ предполагалось сдѣлать для доставленія удовольствія вовсе не мистеру Кросби, но бѣдному Джонни Имсу. Какъ бы поправить то непріятное дѣло? Вопросъ этотъ во всей подробности разсматривался между мистриссъ Дэль и ея дочерью Беллъ; онѣ пришли наконецъ къ такому заключенію, что непремѣнно нужно пригласить Джонни на небольшой дружескій вечеръ, на которомъ онъ могъ бы встрѣтиться съ Лили въ кругу постороннихъ лицъ. Только этотъ путь и представлялъ возможность выдти изъ затруднительнаго положенія. Нельзя же допустить, говорила мистриссъ Дэль, чтобы онъ оставался незамѣченный ими. "Разъ бы только приласкать его, сказала Беллъ: и тогда все пойдетъ по прежнему". Поэтому рано поутру въ тотъ же день, въ Гэствикъ отправленъ былъ посланный, который возвратился съ запиской отъ мистриссъ Имсъ, извѣщавшей, что она будетъ на вечеръ съ сыномъ и дочерью. Они возьмутъ коляску и вернутся въ Гэствикъ въ тотъ же вечеръ. Это было прибавлено по тому поводу, что мистриссъ Дэль въ приглашеніи своемъ предлагала мистриссъ Имсъ и ночевать въ ея домѣ.
   До наступленія вечера въ Оллинтонѣ случилось другое замѣчательное событіе, которое мы должны описать, чтобы познакомить читателя съ чувствами различныхъ гостей мистриссъ Дэль. Сквайръ далъ понять своему племяннику, что ему было бы желательно видѣть дѣло его съ племянницей Беллъ совершенно поконченнымъ; а такъ какъ взгляды Бернарда на вещи вполнѣ согласовались съ взглядами сквайра, то онъ рѣшился безотлагательно исполнить желаніе дяди. Этотъ проектъ не былъ для него новостью. Бернардъ любилъ свою кузину на столько, сколько было совершенно достаточно для супружескихъ цѣлей, и начиналъ задаваться идеей, что женитьба вещь недурная. Ему нельзя было бы жениться безъ денегъ, но эта женитьба предоставляла въ полное его распоряженіе доходъ безъ всякихъ судебныхъ тяжбъ, безъ всякаго вмѣшательства адвокатовъ, враждебныхъ его интересамъ. Можетъ статься, онъ сдѣлалъ бы для себя что нибудь лучше, но могло статься и то, что сдѣлалъ бы что нибудь хуже; ко всему этому онъ, если не былъ влюбленъ, то, по крайней мѣрѣ, любилъ свою кузину. Онъ очень спокойно разсматривалъ этотъ вопросъ со всѣхъ его сторонъ; составлялъ превосходные планы на счетъ образа жизни, который бы привелось принять ему; заранѣе располагался въ одной изъ лондонскихъ улицъ въ своемъ собственномъ домѣ и разсчитывалъ на четыре, на пять дней въ недѣлю для собственныхъ своихъ удовольствій, безъ малѣйшаго участія въ нихъ Беллъ. Что онъ не обнаруживалъ пламенной любви къ ней, въ этомъ не могло и не должно быть ни малѣйшаго сомнѣнія; сама Беллъ не признавала этого факта. Кузенъ ея постоянно ей нравился, но въ послѣднее время онъ какъ то особенно старался казаться любезнымъ.
   Наканунѣ званаго вечера Лили и Беллъ нарочно ходили въ Большой Домъ собственно за тѣмъ, чтобы посовѣтоваться на счетъ танцевъ. Лили рѣшительно хотѣла, чтобы танцы были на полянѣ, но Беллъ не соглашалась съ ней, говоря, что на открытомъ воздухѣ будетъ и холодно, и сыро, и что для этого гостиная самое удобное мѣсто.
   -- Дѣло въ томъ, что у насъ только четыре молодыхъ джентльмена и одинъ юноша, сказала Лили: -- въ комнатѣ они будутъ стѣснены, будутъ думать, что у насъ настоящій балъ, и слѣдовательно казаться смѣшными.
   -- Благодарю за комплиментъ, сказалъ Кросби, приподнявъ свою соломенную шляпу.
   -- Вы тоже будете смѣшны; а мы, дѣвицы, еще забавнѣе. На полянѣ совсѣмъ другое дѣло. Тамъ такая прелесть.
   -- Я не вижу ея, оказалъ Бернардъ.
   -- А я такъ вижу, возразилъ Кросби.-- Непримѣнимость поляны къ цѣлямъ бала...
   -- Кто вамъ говоритъ о балѣ, сказала Лили съ притворнымъ гнѣвомъ.
   -- Я защищаю васъ, а вы не даете мнѣ говорить. Непримѣнимость поляны къ цѣлямъ бала будетъ скрывать недостатокъ въ кавалерахъ, которыхъ всего оказывается только четверо мужчинъ и одинъ юноша. Но, Лили, скажите мнѣ, кто же этотъ юноша? Не старинный ли вашъ другъ -- Джонни Имсъ?
   -- О, нѣтъ! отвѣчала Лили спокойнымъ голосомъ.-- Я вовсе не о немъ говорила. Онъ тоже будетъ; но я считаю его въ числѣ джентльменовъ. Это Дикъ Бойсъ, сынъ мистера Бойса; ему только шестнадцать лѣтъ. Онъ-то и есть юноша.
   -- Кто же четвертый джентльменъ?
   -- Докторъ Крофтъ, изъ Гэствика. Надѣюсь, Адольфъ, вы его полюбите. Мы всѣ его считаемъ образцомъ совершеннѣйшаго мужчины.
   -- Въ такомъ случаѣ я буду ненавидѣть его, буду очень ревнивымъ!
   И молодая чета пошла по песчаной дорожкѣ, продолжая обмѣниваться выраженіями нѣжной любви,-- ворковать, какъ пара голубковъ. Они удалились, а Барнардъ остался съ Беллъ у живой изгороди, отдѣляющей садъ отъ сосѣдняго поля.
   -- Беллъ, сказалъ онъ: -- они, кажется, очень счастливы, не правда ли?
   -- Имъ теперь и надо быть счастливымъ. Милая Лили! Я надѣюсь, онъ будетъ добръ для нея. Знаете ли, Бернардъ, хотя онъ вамъ и другъ, но я очень, очень безпокоюсь за него. Надо быть чрезвычайно довѣрчивымъ, чтобы положиться на человѣка, котораго мы не совсѣмъ еще знаемъ.
   -- Это правда; но они будутъ жить хорошо. Лили будетъ счастлива.
   -- А онъ?
   -- Полагаю, что и онъ будетъ счастливъ. Сначала онъ чувствовалъ себя немного стѣсненнымъ на счетъ денегъ, но это все устроится.
   -- А если не устроится, вѣдь одна мысль объ этомъ будетъ для ней пыткой.
   -- Нѣтъ, они будутъ жить хорошо; Лили должна приготовиться къ скромному роду жизни и не разсчитывать на деньги, вотъ и все..
   -- Лили и не думаетъ о деньгахъ. Вовсе не думаетъ. Но если Кросби покажетъ ей видъ, что она сдѣлала его бѣднымъ человѣкомъ, Лили будетъ несчастна. Скажите, Бернардъ, не расточителенъ ли онъ?
   Но Бернардъ нетерпѣливо ждалъ минуты, чтобы начать рѣчь о другомъ предметѣ, и потому ему не хотѣлось продолжать разговора относительно супружества Лили, чего конечно можно было бы ожидать отъ него, если бы онъ находился въ другомъ настроеніи духа.
   -- Нѣтъ, не скажу, отвѣчалъ Бернардъ.-- Но, Беллъ...
   -- Не знаю; мы не могли поступить иначе; а при всемъ томъ, мнѣ кажется, поступили опрометчиво. Если онъ сдѣлаетъ ее несчастной, Бернардъ, я непрощу вамъ никогда.
   Говоря это, Беллъ нѣжно положила руку на плечо Бернарда; въ тонѣ ея голоса нисколько не обнаруживалось горечи, сердца.
   -- Вы не должны со мной ссориться, Беллъ, что бы тамъ ни, случилось. Я и себѣ не позволю ссориться съ вами.
   -- Вѣдь я шучу, сказала Беллъ.
   -- Вы и я никогда не должны ссориться; по крайней мѣрѣ, я не думаю, чтобы это могло быть. Я могъ бы еще поссориться съ кѣмъ-нибудь, другимъ, но не съ вами.
   Въ голосѣ Бернарда было что-то особенное, легко, инстинктивно предупреждавшее Беллъ о намѣреніи кузена. Беллъ, не могла сказать себѣ въ ту же минуту, что онъ намѣренъ предложить ей свою руку теперь же на этомъ мѣстѣ, но она угадывала, что въ намѣреніе его заключалось болѣе, чѣмъ одна нѣжность обыкновенной братской любви.
   -- Надѣюсь, что мы никогда не поссоримся, сказала она.
   Говоря это, Беллъ старалась привести въ порядокъ свои мысли; въ ея умѣ составлялись предположенія, на какого рода любовь разсчитывалъ Бернардъ, и рѣшеніе, какого рода любовью можно отвѣчать ему.
   -- Беллъ, сказалъ Бернардъ: -- вы и я всегда были друзьями.
   -- Да, Бернардъ, всегда.
   -- Почему бы вамъ не сдѣлаться болѣе чѣмъ друзьями?
   Отдавая капитану Дэлю полную справедливость, я долженъ сказать, что его голосъ при этомъ вопросѣ былъ совершенно натуральный, и что онъ самъ не обнаруживалъ ни малѣйшихъ признаковъ волненія. Онъ рѣшился объясняться въ любви, и объяснялся какъ нельзя спокойнѣе. Сдѣлавъ вопросъ, онъ ожидалъ отвѣта. Въ этомъ отношеніи онъ поступилъ нѣсколько круто, потому что хотя вопросъ и выраженъ былъ словами, въ которыхъ нельзя ошибиться, но все же онъ далеко не былъ излаженъ съ той полнотою, ожидать которой молоденькая лэди, при подобныхъ обстоятельствахъ, имѣла полное право.
   Кузены сѣли на траву подлѣ живой изгороди; они были въ такомъ близкомъ разстояніи другъ отъ друга, что Бернардъ протянулъ руку и хотѣлъ взять въ нее руку кузины. Но рука Беллъ лежала съ другой, и Бернардъ ограничился тѣмъ, что обнялъ ея талію.
   -- Я не совсѣмъ понимаю васъ, Бернардъ, отвѣчала она послѣ минутной паузы.
   -- Почему бы намъ не быть болѣе, чѣмъ кузенами? Почему бы намъ не быть нуженъ и женой?
   Теперь уже Беллъ не могла сказать, что не совсѣмъ понимаетъ. Если требовался вопросъ болѣе ясный, то Бернардъ Дэль высказалъ его какъ нельзя яснѣе. Почему бы намъ не быть мужемъ и женой? Мало найдется людей у которыхъ было бы достаточно смѣлости предложить подобный вопросъ такъ рѣшительно.
   -- Ахъ, Бернардъ! Вы изумили меня.
   -- Но, надѣюсь, Беллъ, я не оскорбилъ васъ. Я долго думалъ объ этомъ, но знаю, что мое обращеніе, даже съ вами, не могло обнаружить моихъ чувствъ. Не въ моемъ характерѣ постоянно улыбаться и говорить нѣжности, подобно Кросби. Не смотря на то, я люблю васъ искренно. Я искалъ себѣ жену, и думалъ, что если вы примете мое предложеніе, то буду весьма счастливъ.
   Бернардъ ничего не сказалъ о своемъ дядѣ и восьмистахъ фунтахъ годоваго дохода; но приготовился сдѣлать это, какъ только представится удобный случай. Онъ былъ того мнѣнія, что восемьсотъ фунтовъ стерлинговъ и хорошее расположеніе богатаго человѣка должны служить сильнымъ побужденіемъ къ супружеству,-- побужденіемъ даже къ любви; онъ нисколько не сомнѣвался, что его кузина будетъ смотрѣть на этотъ предметъ съ той же точки зрѣнія.
   -- Вы очень добры ко мнѣ, больше чѣмъ добры. Я знаю это. Но, Бернардъ! Я никакъ этого не ожидала.
   -- Дайте же мнѣ отвѣтъ, Беллъ! Или можетъ быть, вамъ нужно время подумать, переговорить съ матерью, въ такомъ случаѣ, вы дадите мнѣ отвѣть завтра.
   -- Мнѣ кажется, я должна вамъ отвѣчать теперь же.
   -- Только не отказать, Беллъ. Прежде чѣмъ сдѣлать это, подумайте хорошенько. Я долженъ сказать, что этого брака желаетъ нашъ дядя и что онъ устраняетъ всякое затрудненіе, которое могло бы встрѣтиться на счетъ денегъ.
   -- О деньгахъ я не думаю.
   -- Однако, говоря о Лили, вы сами замѣтили, что надо быть благоразумнымъ. Въ нашей женитьбѣ все будетъ превосходно устроено. Дядя обѣщалъ сейчасъ же назначить намъ...
   -- Остановитесь, Бернардъ. Не позволяйте себѣ думать, что какое нибудь предложеніе со стороны дяди поможетъ вамъ купить... Намъ нѣтъ никакой надобности говорить о деньгахъ.
   -- Я хотѣлъ только познакомить васъ съ фактами этого дѣла, какъ они есть. Что касается до нашего дяди, то я не могу не думать, что вы будете рады имѣть его на своей сторонѣ.
   -- Да, я была бы рада имѣть его на моей сторонѣ, если бы намѣревалась... Впрочемъ, желанія моего дяди не могутъ имѣть вліянія на мою рѣшимость. Дѣло въ томъ, Бернардъ...
   -- Въ чемъ же? скажите, милая Беллъ.
   -- Я всегда считала васъ за брата и любила какъ брата.
   -- Но эту любовь можно измѣнить.
   -- Нѣтъ; я не думаю, Бернардъ, я пойду дальше и скажу вамъ рѣшительно, ее нельзя измѣнить. Я знаю себя довольно хорошо, чтобы сказать это съ увѣренностію.-- Этого быть не можетъ.
   -- Вы хотите сказать, что не можете полюбить меня?
   -- Такою любовью, какою бы вы желали. Я люблю васъ искренно -- совершенно искренно. Я готова явиться къ вамъ съ утѣшеніемъ во всякой горести, какъ я явилась бы къ брату.
   -- Неужели же, Беллъ, въ этомъ только и должна заключаться вся ваша любовь?
   -- Развѣ этого недостаточно, развѣ эта любовь не имѣетъ своей прелести? Не считайте меня, Бернардъ, неблагодарною или гордою. Я знаю хорошо, что вы предлагаете мнѣ гораздо болѣе, чѣмъ я заслуживаю. Всякая другая дѣвушка гордилась бы такимъ предложеніемъ. Но, милый Бернардъ...
   -- Беллъ, прежде чѣмъ вы дадите мнѣ окончательный отвѣтъ, подумайте объ этомъ, переговорите съ вашей матерью. Конечно, вы были не приготовлены и я не смѣю ожидать, чтобы вы обѣщали мнѣ такъ много безъ минутнаго размышленія.
   -- Я была не приготовлена, и потому не отвѣчала вамъ какъ бы слѣдовало. Но такъ какъ въ объясненіи нашемъ мы зашли довольно далеко, то я не могу позволить себѣ оставить васъ въ безъизвѣстностй. Нѣтъ никакой надобности съ моей стороны заставлять васъ ждать. Въ этомъ дѣлѣ я знаю свое сердце. Милый Бернардъ, предложеніе ваше не можетъ быть принято.
   Беллъ говорила тихо, такимъ тономъ, въ которомъ отзывалась умоляющая покорность; не смотря на то, тонъ этотъ сообщалъ ея кузену увѣренность, что она говорила рѣшительно, что эту рѣшительность перемѣнить было бы трудно. Да и то сказать, развѣ Беллъ не принадлежала къ фамиліи Дэлей? Случалось ли, чтобы Дэли перемѣняли когда нибудь свое намѣреніе? Бернардъ нѣсколько времени сидѣлъ подлѣ кузины молча; Беллъ тоже; объявивъ свое рѣшеніе, она воздерживалась отъ дальнѣйшихъ словъ. Въ теченіе нѣсколькихъ минутъ они не сказали ни слова, глядя на живую изгородь и скрывавшійся за нею ровъ. Беллъ сохраняла прежнее свое положеніе, держа на колѣняхъ руки, сложенныя одна въ другую; Бернардъ склонился на бокъ, поддерживая рукою свою голову; его лицо, хотя и было обращено къ Кузинѣ, но глаза пристально смотрѣли въ траву. Въ теченіе этого времени, онъ, однакоже, не оставался празднымъ. Отвѣтъ кузины, хотя и огорчилъ его, но не нанесъ удара, который бы рѣшительно поразилъ его и отнялъ всякую способность мышленія. Ему казалось, что онъ въ жизнь свою не испытывалъ еще такого огорченія. Умѣренное желаніе пріобрѣсть предметъ сдѣлалось въ немъ сильнѣе, когда ему отказали въ пріобрѣтеніи. Впрочемъ онъ былъ въ состояніи разсматривать въ настоящемъ свѣтѣ свое положеніе и судить о предстоявшихъ шансахъ, если будетъ домогаться руки кузины, и о выгодѣ, если немедленно оставитъ это домогательство.
   -- Я не хочу быть настойчивымъ, Беллъ; но могу ли я спросить: если тутъ оказывается предпочтеніе...
   -- Тутъ нѣтъ никакого предпочтенія,-- отвѣчала Беллъ. И они снова минуты на двѣ оставались безмолвными.
   -- Дядя мой будетъ очень сожалѣть объ этомъ,-- сказалъ Бернардъ.
   -- Если только въ этомъ дѣло, возразила Беллъ: -- то право, я не вижу причины, чтобы намъ безпокоиться. Онъ не имѣетъ и не можетъ имѣть ни малѣйшаго права располагать нашими сердцами.
   -- Въ вашихъ словахъ, Беллъ, я слышу насмѣшку.
   -- Милый Бернардъ, никакой нѣтъ насмѣшки. Я не думала насмѣхаться.
   -- Мнѣ не нужно говорить о моей собственной печали. Вамъ не понять, до какой степени она должна быть глубока. Зачѣмъ бы сталъ я подвергать себя такому огорченію, если бы тутъ не участвовало мое сердце? Но я перенесу его, если долженъ перенести...
   И Бернардъ снова замолчалъ, посмотрѣвъ на кузину.
   -- Это скоро пройдетъ, сказала Беллъ.
   -- Я перенесу его безъ ропота. Но что касается до чувствъ моего дяди, то я долженъ говорить откровенно, а вы, мнѣ кажется, должны выслушать безъ равнодушія. Онъ всегда былъ добръ до насъ обоихъ и любитъ насъ обоихъ болѣе всѣхъ другихъ живыхъ созданій. Не удивительно, поэтому, что онъ желалъ нашего брака, и не будетъ удивительно, если вашъ отказъ будетъ для него сильнымъ ударомъ.
   -- Мнѣ будетъ жаль, очень жаль.
   -- Я тоже буду сожалѣть. Теперь я говорю о немъ. Нашъ бракъ былъ его искреннимъ желаніемъ; а такъ какъ желаній у него очень не много, то онъ былъ постояненъ въ тѣхъ изъ нихъ, которыя выражалъ. Когда онъ узнаетъ объ этомъ, то, перемѣнитъ свое обращеніе къ намъ.
   -- Въ такомъ случаѣ онъ будетъ несправедливъ.
   -- Нѣтъ; онъ не захочетъ бытъ несправедливымъ. Онъ всегда былъ справедливый человѣкъ. Но онъ будетъ несчастливъ, и несчастіе его, я боюсь, отразятся на другихъ. Милая Беллъ, нельзя ли вопросъ этотъ оставить на нѣкоторое время неразрѣшеннымъ? Вы увидите, что я не воспользуюсь вашимъ добродушіемъ. Я не буду больше безпокоить васъ, положимъ въ теченіи недѣль двухъ, или до отъѣзда Кросби.
   -- Нѣтъ, нѣтъ и нѣтъ, сказала Беллъ.
   -- За чѣмъ вы такъ щедры на эти нѣтъ?-- Въ такой отсрочкѣ не можетъ быть ни малѣйшей опасности. Я не буду васъ принуждать; вы можете этимъ заставить дядю думать, что потребовали времени на размышленіе.
   -- Есть вещи, Бернардъ, на которыя слѣдуетъ отвѣчать немедленно. Сомнѣваясь въ самой себѣ, я позволила бы вамъ убѣдить меня. Но я не сомнѣваюсь въ себѣ, и съ моей стороны было бы несправедливо оставлять васъ въ недоумѣніи. Милый, дорогой Бернардъ, этого быть не можетъ, а какъ этого не можетъ быть, то вы, какъ братъ мой, повѣрите мнѣ, что я говорю откровенно. Этого быть не можетъ.
   Въ то время, когда Беллъ произнесла послѣдній приговоръ, вблизи ихъ послышались шаги Лили и ея жениха; Бернардъ и Беллъ понимали, что разговоръ ихъ долженъ прекратиться. Ни тотъ, мы другая не знали, какъ имъ подняться и оставить это мѣсто, а между тѣмъ каждый чувствовалъ, что болѣе ничего не можетъ быть сказано.
   -- Видѣли ли вы что нибудь милѣе, очаровательнѣе и романтичнѣе, сказала Лили, остановясь передъ ними и глядя на нихъ. И они оставались тутъ во все время, пока мы гуляли и разсуждали о житейскихъ дѣлахъ. Знаешь ли, Беллъ, Адольфу кажется, что въ Лондонѣ намъ нельзя будетъ держать поросятъ. Это меня огорчаетъ.
   -- Конечно, очень жаль, сказалъ Кросби: -- тѣмъ болѣе, что Лили, по видимому, хорошо знаетъ эту отрасль домашняго хозяйства.
   -- Разумѣется, знаю. Не даромъ же я провела всю свою жизнь въ деревнѣ. Ахъ, Бернардъ, какъ бы я желала, чтобы вы скатились въ ровъ. Оставайтесь въ этой позѣ, и мы поможемъ вамъ скатиться.
   При этомъ Бернардъ всталъ, встала и Беллъ, и всѣ четверо отправились къ чаю.
  

ГЛАВА IX.
СОБРАНІЕ У МИСТРИССЪ ДЭЛЬ.

   Слѣдующій день былъ днемъ собранія. Наканунѣ этого дня вечеромъ между Беллъ и ея кузеномъ ни слова больше не было сказано, по крайней мѣрѣ, не было сказано слова, имѣвшаго какое нибудь значеніе; и когда Кросби предложилъ своему другу на другое утро сходить въ Малый Домъ и посмотрѣть, какъ идутъ приготовленія, Бернардъ отказался.
   -- Ты забылъ, мой любезный, что я не влюбленъ, какъ ты, сказалъ онъ.
   -- А я такъ думалъ, что ты тоже влюбленъ, замѣтилъ Кросби.
   -- Нѣтъ; -- по крайней мѣрѣ, не такъ влюбленъ, какъ ты. Тебѣ, какъ жениху, позволятъ дѣлать все: сбивать кремъ, настроивать фортепіано, если ты умѣешь. А я только думаю еще быть женихомъ, замышляю вступить въ бракъ по разсчету, чтобы угодить дядѣ, въ бракъ, который ни подъ какимъ видомъ не долженъ заключать въ себѣ стѣснительныхъ условій. Твое положеніе совершенно противоположно моему.
   Говоря все это, капитанъ Дэль, безъ всякаго сомнѣнія, фальшивилъ, и если фальшивость можно извинить человѣку въ какомъ нибудь положеніи, то она вполнѣ была извинительна Бернарду при томъ положеніи, въ которомъ онъ находился. Поэтому Кросби отправился въ Малый Домъ одинъ.
   -- Дэль не хотѣлъ идти со мной, сказалъ онъ въ разговорѣ съ обитательницами Малаго Дома.-- Вѣроятно онъ готовится къ танцамъ на полянѣ.
   -- Надѣюсь, онъ будетъ здѣсь вечеромъ, сказала мистриссъ Дэль. Беллъ не сказала ни слова. Она положила въ душѣ своей, что при существующихъ обстоятельствахъ, для кузена ея необходимо было нужно, чтобы его предложеніе и ея отвѣтъ оставались для всѣхъ тайной. Она догадывалась, почему Бернардъ не пришелъ съ своимъ другомъ изъ Большаго Дома, но ни слова не сказала о своей догадкѣ. Лили посмотрѣла на нее, но посмотрѣла молча; что касается до мистриссъ Дэль, то она не обратила ни малѣйшаго витанія на это обстоятельство. Тактъ образомъ проведено было вмѣстѣ нѣсколько часовъ, безъ дальнѣйшаго упоминанія о Бернардѣ Дэлѣ, особливо со стороны Лили и Кросби: они вовсе не замѣчали его отсутствія.
   Мистриссъ Имсъ, съ сыномъ и дочерью, пріѣхали первыми.
   -- Ахъ какъ мило, что вы пріѣхали рано, сказала Лиди, стараясь выразить что нибудь любезное и пріятное, но въ сущности употребивъ ту форму изъявленія радушія, которая для моего слуха всегда звучитъ какъ-то особенно непріятно. "Десятью минутами раньше назначеннаго времени; а я думала, что вы пріѣдете по крайней мѣрѣ тридцатью минутами позже"! Такъ всегда толковалъ я себѣ слова, которыми меня благодарили за ранній пріѣздъ. Мистриссъ Имсъ была добрая, болѣзненная, невзыскательная женщина, принимавшая всякаго рода любезности за искреннее привѣтствіе. Впрочемъ и Лили, съ своей стороны, ничего больше не думала выразить, кромѣ любезности.
   -- Да; мы пріѣхали рано, сказала мистриссъ Имсъ: -- собственно потому, что Мари думала зайти въ вашу комнату и поправить свои волосы.
   -- И прекрасно, сказала Лили, взявъ Мэри за руку.
   -- При томъ же я знала, что мы вамъ не помѣшаемъ. Джонни можетъ выдти въ садъ, если тамъ нужно что нибудь подѣлать.
   -- Если ему лучше нравится остаться съ нами, намъ очень пріятно, сказала мистриссъ Дэль.-- А если онъ находитъ насъ скучными.....
   Джонни Имсъ пробормоталъ, что ему очень хорошо и въ гостиной, и вслѣдъ за тѣмъ занялъ ближайшее кресло. Онъ пожалъ Лили руку, стараясь произнесть коротенькій спичъ, нарочно приготовленный имъ на этотъ случай. "Я долженъ поздравить васъ, Лили, и отъ всего сердца выразить надежду, что вы будете счастливы". Слова были довольно просты, и съ тѣмъ вмѣстѣ выразительны; но бѣдному молодому человѣку не привелось ихъ высказать. Какъ только слово "поздравляю" достигло слуха Лили, она все поняла, и чистосердечіе преднамѣреннаго спича, и причину, почему его не слѣдовало произносить.
   -- Благодарю васъ, Джонъ, сказала она:-- я надѣюсь чаще видѣться съ вами въ Лондонѣ. Тамъ такъ пріятно имѣть вблизи себя стараго Гэствикскаго друга.
   Лили говорила своимъ голосомъ и лучше Джонни умѣла сдерживать біеніе своего сердца; но и ей при этомъ случаѣ трудно было вполнѣ владѣть своими чувствами. Молодой человѣкъ полюбилъ ее чистосердечно и истинно; продолжалъ любить ее, выражая свою искреннюю любовь глубокой грустью и сожалѣніемъ о томъ, что лишился ея. Скажите, гдѣ найдется дѣвушка, которая не будетъ сочувствовать такой любви и такой грусти, если и та и другая будутъ такъ явно обнаруживаться, потому собственно, что не могутъ скрыть себя, если будутъ такъ опредѣлительно высказываться противъ воли того, кто ими страдаетъ?
   Вскорѣ послѣ Имсовъ, явилась старушка мистриссъ Хаонъ, коттеджъ которой находился въ нѣсколько шагахъ отъ Малаго Дома. Она всегда называла мистриссъ Дэль "моя милая", любила дочерей ея, какъ своихъ собственныхъ. Когда ей объявили о предстоящемъ замужствѣ Лили, она съ удивленіемъ всплеснула руками; она все еще считала Лили за ребенка, и въ одномъ изъ уголковъ ея коммода все еще хранились остатки сахарныхъ конфектъ, купленныхъ для Лили.-- Онъ лондонецъ? Хорошо, хорошо. Лучше было бы жить ему въ провинціи. Восемьсотъ фунтовъ въ годъ, моя милая? Говорила она, обращаясь къ мистриссъ Дэль.-- Это звучитъ здѣсь очень пріятно, потому что мы всѣ такія бѣдныя. Но я полагаю, что восемьсотъ фунтовъ въ годъ не очень много для того, чтобы жить въ Лондонѣ?
   -- Я думаю, и сквайръ придетъ,-- не правда ли? сказала мистриссъ Хаонъ, располагаясь на софѣ подлѣ мистриссъ Дэль.
   -- Да, онъ будетъ здѣсь, скоро; если впрочемъ не отдумаетъ. Вѣдь вы знаете, онъ со мной не церемонится.
   -- Отдумаетъ! Знавали ли вы, чтобы Кристоферъ Дэль когда нибудь отдумывалъ?
   -- Конечно, мистриссъ Хаонъ, онъ бываетъ вѣренъ своему слову.
   -- Да такъ вѣренъ, что если обѣщалъ дать кому нибудь пенни, то непремѣнно дастъ; а если обѣщалъ отнять фунтъ стерлинговъ, то отниметъ; хотя бы это стоило ему нѣсколько лѣтъ времени. Вы знаете, онъ намѣренъ выгнать меня изъ моего коттеджа.
   -- Не можетъ быть, мистриссъ Хаонъ!
   -- Да, моя милая: Джолифъ приходилъ объявить мнѣ (Джолифъ, надо сказать, былъ управляющій сквайра), что если мнѣ не нравится коттеджъ въ настоящемъ его видѣ, то я могу оставить его, и что сквайръ за переправки потребуетъ плату за наемъ вдвойнѣ. А я только и просила покрасить немного на кухнѣ, гдѣ дерево сдѣлалось такъ черно, какъ его шляпа.
   -- Я думаю, что онъ только хотѣлъ, чтобы вы сами окрасили на свой счетъ.
   -- Какъ же я могу сдѣлать это, моя милая, при ста сорока фунтахъ въ годъ на все и про все? Вѣдь я должна жить! А онъ имѣетъ мастеровыхъ при себѣ каждый день круглый годъ! И не безсовѣстно ли присылать мнѣ такое предложеніе, мнѣ, которая прожила въ здѣшнемъ приходѣ пятьдесятъ лѣтъ? А вотъ и онъ.
   И мистриссъ Хаонъ, при входѣ сквайра, величественно поднялась съ своего мѣста.
   Вмѣстѣ съ сквайромъ вошли мистеръ и мистриссъ Бойсъ, изъ пасторскаго дома, съ юношей Дикомъ Бойсомъ и двумя дѣвочками Бойсами четырнадцати и пятнадцатилѣтняго возраста. Мистриссъ Дэль, съ обычнымъ при такихъ случаяхъ видомъ радушія и упрека, спросила, почему не пришли Джэнъ и Чарльзъ, Флоренсъ и Бесси? (Бойсъ имѣлъ огромную семью). Мистриссъ Бойсъ отвѣчала на это, что они и безъ того уже нахлынули на Малый Домъ какъ лавина.
   -- А гдѣ же... молодые люди? спросила Лили, принимая видъ притворнаго удивленія.
   -- Они будутъ часа черезъ два или три, сказалъ сквайръ.-- Оба они одѣты были къ обѣду, какъ мнѣ казалось, очень щегольски; но для такого торжественнаго случая, они нашли необходимымъ одѣться еще параднѣе. Какъ поживаете, мистриссъ Хаонъ? Надѣюсь, въ добромъ здоровьѣ?-- Ревматизма нѣтъ, э?
   Эти вопросы сквайръ произносилъ очень громко, почти въ самое ухо мистриссъ Хаонъ. Мистриссъ Хаонъ, правда, была немного, крѣпка на ухо, но очень немного, и терпѣть не могла, чтобы ее считали глухою. Не любила она также, чтобы ее считали страждущею ревматизмомъ. Сквайръ это зналъ, и потому привѣтствіе его было далеко нелюбезно.
   -- Вамъ бы не слѣдовало, мистеръ Дэль, доводить меня до лихорадки. Теперъ, слава Богу, здорова, благодарю васъ. Весной было колотье: въ этомъ коттеджѣ ужасно какъ сквозитъ! "Удивляюсь, какъ ты можешь жить въ немъ", говорила сестра моя, когда пріѣзжала навѣстить меня. Я и думаю, что лучше отправиться къ ней въ Хамершамъ; только знаете, проживши пятьдесятъ лѣтъ въ одномъ приходѣ, не всякому хочется переселиться на другое мѣсто.
   -- Пожалуйста, вы и не думайте уѣзжать отъ насъ, сказала мистриссъ Бойсъ, весьма негромко, протяжно и внятно, надѣясь этимъ угодить старушкѣ. Но старушка поняла все. Мистриссъ Бойсъ женщина хитрая, говорила она съ мистриссъ Дэль, передъ окончаніемъ вечера. На свѣтѣ есть старые люди, угодить которымъ весьма трудно и съ которыми не смотря на то, невозможно почти жить, если имъ не угождать.
   Наконецъ два героя перешли черезъ поляну и черезъ стекольчатую дверь явились въ гостиную; при входѣ ихъ Дили сдѣлала низкій реверансъ; ея свѣтлое кисейное платье пышными складками сложилось на полу, такъ что Лили казалась роскошнымъ цвѣткомъ, который выросъ на коврѣ; сложивъ ладонь на ладонь у пряжки кушака, она произнесла: "мы ждемъ прибытія вашей высокой милости и вполнѣ сознаемъ, какъ много обязаны вамъ за удостоеніе своимъ посѣщеніемъ нашей бѣдной хижины". Сказавъ это, она тихо поднялась, улыбаясь,-- о, какъ очаровательно улыбаясь! человѣку, котораго любила; складки кисейнаго платья приняли волнистыя формы, какъ будто и онѣ улыбались вмѣстѣ съ нею.
   Мнѣ кажется, въ мірѣ нѣтъ ничего милѣе преднамѣреннаго, обдуманнаго изъявленія любви дѣвушки къ любимому человѣку, когда она твердо рѣшилась, чтобы весь свѣтъ зналъ о томъ, что она всецѣло отдалась ему.
   Не думаю, чтобы все это нравилось Кросби, какъ бы слѣдовало нравиться. Ему нравилось смѣлое увѣреніе Лили въ любви, когда они бывали вдвоемъ. И какому человѣку не понравились бы подобныя увѣренія при подобныхъ случаяхъ. Впрочемъ, можетъ статься, ему было бы пріятнѣе, если бы Лили болѣе придерживалась реторической фигуры, извѣстной подъ именемъ умолчанія, была скрытнѣе относительно своихъ чувствъ въ то время, когда ихъ окружали постороннія лица. Онъ не обвинялъ ее въ недостаткѣ нѣжности. Онъ слишкомъ хорошо зналъ ея характеръ; былъ, если не совсѣмъ непогрѣшителенъ въ этомъ знаніи, то по крайней мѣрѣ слишкомъ близокъ къ этой непогрѣшительности, чтобы позволить себѣ противъ нея подобное обвиненіе. Такое проявленіе чувства казалась для него ребяческимъ и потому не нравилось ему. Ему не хотѣлось быть представленнымъ, даже Оллинтонскому обществу, въ качествѣ жертвы, приготовленной къ закланію и связанной лентами, для возложенія на жертвенникъ. Позади всего этого скрывалось чувство, что было бы гораздо лучше безъ подобнаго рода манифестацій. Само собою разумѣется, всѣ знали, что онъ женится ни Лили Дэль; и развѣ онъ,-- какъ Кросби говаривалъ себѣ довольно часто,-- позволялъ себѣ когда нибудь думать объ отказѣ отъ этой женитьбы. Правда, свадьба, по всей вѣроятности, будетъ отсрочена. Онъ не говорилъ еще объ этомъ съ Лили, создавъ для себя какое-то затрудненіе въ приступѣ къ подобному объясненію. "Я ни въ чемъ не откажу вамъ,-- говорила ему Лили, только пожалуйста не торопитесь". Поэтому онъ не видѣлъ передъ собой особеннаго затрудненія и только желалъ чтобы Лили воздерживалась отъ выраженій, какъ въ словахъ, такъ и въ обращеніи; которыя, по видимому, заявляли всему свѣту, что она намѣрена выдти замужъ немедленно. "Завтра я долженъ непремѣнно съ ней объясниться", сказалъ онъ про себя, выслушавъ привѣтствіе съ тѣмъ же притворно-серьезнымъ видомъ, съ какимъ произнесла его Лили.
   Бѣдная Лили! какъ мало понимала она, что происходило въ душѣ Кросби! Зная его желаніе, она бы тщательно завернула любовь свою въ салфетку, такъ что никто бы ее не увидѣлъ, никто, кромѣ его во всякое время, когда бы онъ ни захотѣлъ полюбоваться этимъ сокровищемъ. Если она дѣйствовала такъ открыто, то все это дѣлалось собственно для него. Она видала дѣвушекъ, которыя полу-стыдились своей любви; но она не стыдилась ни своей, ни его любви. Она вполнѣ отдалась ему; и теперь весь свѣтъ могъ знать объ этомъ, если только весь свѣтъ нуждался въ подобномъ свѣдѣніи. Зачѣмъ ей стыдиться того, что, по ея мнѣнію, служило для нея такой большой честью? Она слышала о дѣвушкахъ, которыя не хотѣли говорить о своей любви, на томъ основаніи, что въ мірѣ нѣтъ ничего постояннаго и вѣрнаго вообще, а для любви -- въ особенности; отъ чаши до губъ, по пословицѣ, большое разстояніе: -- упадетъ она и разобьется. Вездѣ нужна осторожность. Для Лили не представлялось надобности въ подобной осторожности! Для нея не могло существовать непостоянства или невѣрности. Если бы чаша ея и выпала изъ рукъ, если бы ей и выпала подобная судьба, вслѣдствіе вѣроломства или несчастія,-- никакая осторожность не могла бы спасти ее. Упавшая чаша до такой степени раздробилась бы отъ своего паденія, что всякая попытка собрать ея обломки и составить изъ нихъ снова одно цѣлое была бы невозможна. Никогда этого Лили не высказывала: и смѣло шла впередъ, смѣло показывала свою любовь, не скрывая ея ни отъ кого.
   Послѣ пирожнаго и чаю, когда прибылъ послѣдній изъ гостей, рѣшено было, что первые два или три танца должны состояться на полянѣ.
   -- Ахъ, Адольфъ, какъ я рада его пріѣзду, сказала Лили:-- пожалуйста, полюбите его.
   Пріѣзжій этотъ былъ не кто другой, какъ докторъ Крофтъ, о которомъ Лили иногда говорила своему жениху, но при этомъ съ его именемъ никогда не связывала имени своей сестры. Не смотря на то, Кросби догадывался, что этотъ Крофтъ или былъ прежде влюбленъ, или влюбленъ въ настоящее время, или будетъ влюбленъ въ Беллъ; а такъ какъ онъ приготовился защищать притязанія по этой части своего друга Дэля, то особенно не торопился оказать доктору радушіе, какъ самому близкому семейному другу. Онъ еще ничего не звалъ о предложеніи Дэля и объ отказѣ Беллъ, и потому приготовился къ войнѣ, если бы она оказалась необходимою. Сквайра, въ настоящую минуту, онъ сильно не жаловалъ; но если судьба предназначала подарить ему жену изъ этой фамиліи, онъ лучше бы желалъ имѣть своякомъ владѣльца Оллинтона и внука лорда де Геста, чѣмъ какого-то сельскаго врача, какъ Кросби, въ гордости своей, называлъ доктора Крофта.
   -- Къ несчастію, сказалъ онъ: -- я никогда не полюблю такого мужчину, котораго считаютъ образцомъ совершенства.
   -- Но его вы должны полюбить. И онъ вовсе не образецъ совершенства: онъ, какъ и всѣ мужчины, куритъ, ѣздитъ на охоту и дѣлаетъ другія негодныя вещи.
   Съ этими словами Лили выступила впередъ поздороваться съ своимъ другомъ.
   Докторъ Крофтъ былъ жиденькій, худощавый мужчина высокаго роста, съ блестящими черными глазами, съ круглымъ лицомъ, съ черными почти кудрявыми волосами, которые, однакоже, не выдвигались впередъ надъ его лбомъ и висками, чтобы дополнить красоту лица, съ тонкимъ хорошо-сформированнымъ носомъ и ртомъ, который можно бы считать совершенствомъ, если бы губы были немного пополнѣе. Нижняя часть лица, разсматриваемая отдѣльно, имѣла нѣсколько суровое выраженіе, которое выкупалось, однакоже, блескомъ его глазъ. И все же художникъ непремѣнно бы сказалъ, что нижнія черты его лица были несравненно красивѣе.
   Лили подошла къ нему и съ особеннымъ радушіемъ поздоровалась, прибавивъ, что она очень, очень рада его видѣть.-- Теперь я должна представить васъ мистеру Кросби, сказала она, рѣшась, по видимому, выполнить роль свою до конца. Молодые люди пожали руку другъ другу, холодно, не сказавъ ни слова, какъ это дѣлаютъ обыкновенно молодые люди, когда встрѣчаются при подобныхъ обстоятельствахъ. Они сейчасъ же разошлись, къ крайнему разочарованію Лили. Кросби стоялъ отдѣльно съ устремленными въ потолокъ глазами, казалось, что онъ намѣренъ былъ держать себя важно и при томъ въ сторонѣ отъ другихъ; между тѣмъ какъ Крофтъ торопливо подошелъ къ камину, сказавъ по дорогѣ нѣсколько любезностей мистриссъ Дэль, мистриссъ Бойсъ и мистриссъ Харпъ. Отъ камина онъ тихонько пробрался къ Беллъ.
   -- Мнѣ очень пріятно, сказалъ онъ: -- поздравить васъ съ предстоящимъ бракомъ вашей сестры.
   -- Да; сказала Беллъ:-- мы знали, что вамъ пріятно будетъ услышать о ея счастіи.
   -- Дѣйствительно, пріятно; и я вполнѣ надѣюсь, что она будетъ счастлива. Вамъ всѣмъ онъ нравится: не правда ли?
   -- Мы всѣ его очень полюбили.
   -- Мнѣ сказывали, что онъ въ хорошихъ обстоятельствахъ. Счастливый человѣкъ, весьма счастливый, весьма счастливый.
   -- Конечно, и мы такъ думаемъ, сказала Беллъ.-- Не потому, однако же, что онъ богатъ.
   -- Нѣтъ, не потому, что онъ богатъ; но потому, что удостоенъ такого счастія; потому что его обстоятельства доставятъ ему возможность владѣть этимъ сокровищемъ и наслаждаться имъ.
   -- Да, дѣйствительно, сказала Беллъ: -- совершенно справедливо.
   Сказавъ это, Беллъ сѣла на стулъ и, съ тѣмъ вмѣстѣ, положила конецъ разговору. Совершенно справедливо, повторила она про себя. Но едва только выговорила эти слова, какъ подумала, что это совсѣмъ не такъ, и что докторъ Крофтъ ошибался. "Мы любимъ его не потому, что онъ достаточно богатъ, чтобы жениться безъ тревожной мысли, но потому, что онъ рѣшается жениться, хотя и не богатъ". Сказавъ это про себя, Беллъ разсердилась на доктора.
   Докторъ Крофтъ отошелъ къ дверямъ и прислонился къ стѣнѣ, засунувъ большіе пальцы своихъ рукъ въ рукава жилета. Говорили, что онъ былъ застѣнчивъ. И мнѣ казался онъ застѣнчивымъ, а между тѣмъ это былъ человѣкъ, который ни подъ какимъ видомъ не побоялся бы привести въ исполненіе задуманный планъ. Онъ будетъ смѣло и много говорить передъ цѣлой толпой, все равно, будетъ ли эти толпа состоять изъ мужчинъ или женщинъ; онъ былъ весьма твердъ въ своихъ убѣжденіяхъ, положителенъ и настойчивъ въ преслѣдованіи своей цѣли, за то онъ не умѣлъ говорить немного, когда, въ сущности, говорить было не о чемъ. Онъ не умѣлъ разыгрывать роль, когда чувствовалъ, что она для него негодится. Онъ не изучалъ науки принимать на себя важный видъ, гдѣ бы ни случалось ему находиться. Дѣло другое Кросби, тотъ вполнѣ изучилъ эту науку и чрезъ нее процвѣталъ. Поэтому Крофтъ удалился къ дверямъ и прислонился къ стѣнѣ, а Кросби выступилъ впередъ и сіялъ, какъ Аполлонъ, между всѣми гостями. "Какъ дѣлаетъ онъ это?" говорилъ про себя Джонни Имсъ, завидуя совершеннѣйшему счастію лондонскаго фешенебельнаго человѣка.
   Наконецъ, Лили вывела на поляну танцоровъ, и такъ образовался кадриль. Поляна оказалась, однакоже, неудобною. Музыка изъ одной только скрипки, которую Кросби нанялъ въ Гэствикѣ, была недостаточна для этой цѣли, и при томъ же трава, довольно гладкая для игры въ криккетъ, была весьма шероховата для ногъ танцующихъ.
   -- Очень мило, сказалъ Бернардъ своей кузинѣ: -- я ничего не знаю, что могло бы быть милѣе; только....
   -- Я знаю, что вы хотите сказать, прервала Лили: -- я все-таки останусь здѣсь. Изъ васъ никто не настроенъ къ романтичности. Вы взгляните только на луну позади церковнаго шпица. Я останусь здѣсь на всю ночь.
   И Лили пошла по одной изъ садовыхъ дорожекъ; за ней послѣдовалъ ея женихъ.
   -- Неужели вамъ не нравится луна? спросила Лили, взявъ руку Кросби, къ которой она такъ теперь привыкла, что даже не думала о ней, когда брала ее.
   -- Нравится ли мнѣ луна?-- не знаю; солнце мнѣ нравится лучше. Я не совсѣмъ-то вѣрю въ лунный свѣтъ. Мнѣ кажется, хорошо говорить объ этомъ, когда человѣкъ настроенъ къ сентиментальности.
   -- Ахъ, да; этого я очень боюсь. Я часто говорю Беллъ, что ея романтичность увянетъ, какъ увядаютъ розы. И потомъ я начинаю думать, что проза полезнѣе поэзіи, что разсудокъ лучше сердца, и... и... что деньги лучше любви. Все это такъ, я знаю,-- и все-таки люблю лунный свѣтъ.
   -- И поэзію, и любовь?
   -- Да. Поэзію много, а любовь еще больше. Быть любимой вами для меня очаровательнѣе всѣхъ моихъ мечтаній,-- лучше всякой поэзіи, которую я читала.
   -- Неоцѣненная Лили,-- и ничѣмъ не сдерживаемая рука его обвилась вокругъ ея таліи.
   -- Въ этомъ я вижу и значеніе луннаго свѣта, и благотворное дѣйствіе поэзіи, продолжала влюбленная дѣвушка.-- Тогда я не знала, почему мнѣ нравились подобныя вещи, но теперь знаю. Это потому, что я хотѣла быть любимой.
   -- И любить.
   -- О, да. Одно безъ другаго ничего бы не значило. Оно составляетъ или будетъ составлять прелесть для васъ -- другое для меня. Любить васъ, или знать, что я могу любитъ васъ -- для меня величайшее наслажденіе.
   -- Вы хотите сказать, что въ этомъ заключается осуществленіе вашего романа.
   -- Да; но, Адольфъ, это не должно быть окончаніемъ романа, Вамъ должны нравиться томныя сумерки и длинные вечера, когда мы будемъ одни; вы должны читать мнѣ книги, которыя мнѣ нравятся; наконецъ, вы не должны пріучать меня къ мысли, что міръ нашъ и холоденъ, и сухъ, и жестокъ, нѣтъ не должны,-- хотя я часто твержу объ этомъ въ разговорахъ нашихъ съ Беллъ. Отъ васъ я не должна слышать и не услышу этого.
   -- Онъ не будетъ ни холоденъ, ни жестокъ, если я съумѣю предупредить и то, и другое.
   -- Милый Кросби, вы понимаете, что я хотѣла сказать. Я не буду считать его ни холоднымъ, ни жестокимъ, даже иногда, когда вздумала бы посѣтить насъ какая нибудь скорбь,-- если вы.... я думаю вы поняли, что я хотѣла сказать.
   -- Если я буду беречь васъ.
   -- Въ этомъ я не сомнѣваюсь, нисколько не сомнѣваюсь. Неужели вы думаете, что я не могу довѣриться вамъ?-- Нѣтъ; я хочу сказать вамъ, что вы не должны считать забавными мое сочувствіе къ лунному свѣту, къ чтенію стиховъ и...
   -- И говорить пустяки. Сказавъ это, Кросби еще крѣпче сжалъ ея талію; тонъ его голоса въ эту минуту еще болѣе нравился Лили.
   -- Мнѣ кажется, что я и теперь говорю пустяки, сказала она, съ недовольнымъ видомъ.-- Вамъ пріятнѣе было, когда я говорила о поросятахъ; не правда ли?
   -- Неправда; мнѣ пріятнѣе всего слушать васъ теперь.
   -- Почему же вамъ непріятно было тогда? Развѣ я сказала тогда что нибудь оскорбительное для васъ?
   -- Вы мнѣ лучше всего нравитесь теперь, потому что....
   Они остановились на узенькой дорожкѣ, идущей черезъ мостикъ въ садъ Большаго Дома; ихъ окружала тѣнь густо-разросшихся лавровыхъ деревьевъ. Но свѣтъ луны ярко пробивался между деревьями, которыми оканчивалась маленькая аллея, и Лили, взглянувъ на Кросби, могла ясно разсмотрѣть форму его лица, выраженіе нѣжности и любви въ его глазахъ.
   -- Потому что.... сказалъ онъ и потомъ нагнулся къ ней, еще крѣпче обнявъ ее, между тѣмъ какъ Лили приподнялась на ципочки; губы ихъ прикоснулись, и за тѣмъ послѣдовалъ нѣжный, страстный поцалуй.
   -- Другъ мой! сказала Лили: -- жизнь моя! любовь моя!
   Возвращаясь ночью въ Большой Домъ, Кросби положительно рѣшилъ, что никакія денежные разсчеты не принудятъ его измѣнить слово, данное Лиліанѣ Дэль. Рѣшимость его простиралась еще дальше: онъ не хотѣлъ откладывать свадьбы на дальній срокъ, который не долженъ былъ простираться далѣе шести или восьми мѣсяцевъ, и ужъ никакъ не болѣе десяти, лишь бы только успѣть ему устроить въ этотъ промежутокъ времени свои дѣла. Разумѣется, ему придется отказаться отъ всего, отъ всѣхъ возвышенныхъ видовъ въ его жизни, отъ честолюбія; но что же дѣлать, съ грустью говорилъ онъ самому себѣ: я приготовился къ этому. Такова была рѣшимость Кросби, и, размышляя о ней въ постели, онъ пришелъ къ заключенію, что едва ли найдется нѣсколько мужчинъ, менѣе его самолюбивыхъ.
   -- Но что скажутъ въ гостиной о нашемъ отсутствіи? сказала Лили, вспомнивъ о гостяхъ.-- При томъ, вѣдь вы знаете, я должна распорядиться танцами. Пойдемте поскорѣй, и будьте умницей. Пожалуйста ангажируйте на вальсъ Мэри Имсъ. Если вы этого не сдѣлаете, я не буду говорить съ вами весь вечеръ.
   Дѣйствуя подъ вліяніемъ такой угрозы, Кросби, по возвращенія въ гостиную, попросилъ молоденькую лэди удостоить его чести провальсировать съ нимъ. Мэри чувствовала себя на седьмомъ небѣ счастія. Въ состоянія ли цѣлый міръ доставить что нибудь восхитительнѣе вальса съ такимъ кавалеромъ, какъ Адольфъ Кросби! А бѣдненькая Мэри Имсъ танцовала хорошо, хотя не умѣла говорить такъ же хорошо и много, и притомъ послѣ вальса долго не могла успокоиться. Во время движенія она прилагала всю свою энергію и очень заботилась о выполненіи механической части танца, чтобы не затруднить кавалера. "Благодарю васъ, очень мило; немного погодя, я могу повторить съ вами вальсъ". Только этими словами и ограничивался разговоръ ея съ Кросби; не смотря на то, ей казалось, что она никогда еще не держала себя такъ хорошо, какъ при этомъ случаѣ.
   Хотя танцующихъ было не болѣе пяти паръ, и хотя не танцующіе, какъ-то сквайръ, мистеръ Бойсъ и пасторъ изъ сосѣдняго прихода не имѣли никакихъ развлеченій, вечеръ однакоже прошелъ весьма весело. Ровно въ двѣнадцать часовъ подали небольшой ужинъ, который, безъ сомнѣнія, облегчилъ нѣсколько скуку мистриссъ Хаонъ и доставилъ не малое удовольствіе мистриссъ Бойсъ. Что касается до дѣтей мистриссъ Бойсъ, то я нисколько не сожалѣю о нихъ. Всѣ вообще бываютъ счастливы въ своемъ дѣтскомъ счастіи, а если нѣтъ, то показываютъ видъ, что счастливы. Во всякомъ случаѣ, они просто исполняютъ какую-то прямую обязанность, которую въ свое время исполняли для нихъ другіе. Но для чего пускаются на подобныя собранія мистриссъ Харпы? Къ чему эта древняя лэди просиживала нѣсколько часовъ и, зѣвая, съ нетерпѣніемъ ждала минуты, когда ей можно забраться въ постель, поглядывая черезъ каждые десять минуть на часы, чувствуя, что всѣ кости ея ноютъ, что старымъ ушамъ ея больно отъ окружающаго шума? Неужели всѣ эти страданія переносятся для одного только ужина? Какъ бы то ни было, послѣ ужина служанка мистриссъ Хаонъ провела ее до коттеджа, за ней побрела мистриссъ Бойсъ; сквайра проводили довольно парадно; прощаясь съ хозяйкою дома, онъ намекнулъ молодымъ людямъ, чтобы по возвращеніи домой не дѣлали шуму. Бѣдный пасторъ еще оставался; отъ времени до времени онъ обращался къ мистриссъ Дэль съ скучными рѣчами и глядѣлъ глазами Тантала на свѣтскія радости и удовольствія, приготовленныя для другихъ. Надобно сказать, что общественное мнѣніе и мнѣніе англійскихъ епископовъ сложились въ этомъ отношеніи какъ-то особенно жестоко противъ пасторовъ.
   Въ послѣдній періодъ вечернихъ удовольствій, когда время, танцы и другія развлеченія сдѣлали всѣхъ молодыхъ людей счастливыми, Джонъ Имсъ въ первый разъ стоялъ подлѣ Лили въ парѣ кадрили. Лили сдѣлала все, что только могла, лишь бы принудить его оказать для нея эту милость: она чувствовала, что для нея это было бы милостью. Лили, быть можетъ, не совсѣмъ понимала, какъ велико было желаніе съ его стороны ангажировать ее и въ то же время получить отказъ. Не смотря на то, она понимала многое. Она знала, что онъ не сердился на нее, знала, что онъ страдалъ сколько вслѣдствіе отвергнутой любви, столько и отъ самой любви, которую продолжалъ еще питать къ Лили. Она желала успокоить его, облегчить его страданія, и въ то же время не совсѣмъ вѣрила въ полную, прямую, непринужденную искренность его чувствъ.
   Наконецъ, Джонни подошелъ къ ней и, хотя Лили была ангажирована, но тотчасъ же приняла его предложеніе. Она перепорхнула черезъ комнату.
   -- Адольфъ, сказала она: -- я не могу танцовать съ вами, хотя и обѣщала. Меня просить Джонъ Имсъ, и я еще ни разу съ нимъ не танцовала. Вы понимаете меня, и вѣрно будете паинькой,-- не правда ли?
   Кросби нисколько не ревновалъ; какъ паинька, онъ спокойно сѣлъ въ уголокъ позади дверей.
   Въ теченіе первыхъ пяти минутъ разговоръ между Имсомъ и Лили былъ весьма обыкновенный. Она повторила желаніе видѣться съ нимъ въ Лондонѣ, а онъ, безъ всякаго сомнѣнія, обѣщалъ исполнить это желаніе. Послѣ того наступило молчаніе на нѣсколько времени, и затѣмъ нужно было танцовать.
   -- Не знаю еще, когда будетъ наша свадьба, сказала Лили, когда кончилась фигура и когда оба они снова стояли другъ подлѣ друга.
   -- Тѣмъ менѣе я могу знать объ этомъ, сказалъ Имсъ.
   -- Во всякомъ случаѣ, я полагаю, не въ нынѣшнемъ году: это можно сказать почти навѣрное.
   -- Можетъ быть, весной, намекнулъ Имсъ. Онъ безсознательно желалъ, чтобы свадьба была отложена на болѣе продолжительное время, и въ то же время не хотѣлъ огорчать Лилаи
   -- Я говорю объ этомъ собственно потому, что намъ было бы весьма пріятно, если бы вы могли быть здѣсь въ день моей свадьбы. Мы всѣ васъ такъ любимъ, и я въ особенности желаю, чтобы этотъ день вы провели вмѣстѣ съ нами.
   Почему это такъ постоянно дѣлается дѣвушками, выходящимя замужъ? Почему онѣ постоянно просятъ мужчинъ, которые любили ихъ, присутствовать на свадьбѣ ихъ съ другими мужчинами? Тутъ нѣтъ, кажется, особеннаго торжества. Это дѣлается просто изъ одного расположенія и любви. Онѣ надѣятся предложить что нибудь смягчающее, а отнюдь не увеличивающее душевную скорбь, которой сами были виновными: -- "вы не можете жениться на мнѣ, говоритъ, по видимому, новобрачная; но вмѣсто безпредѣльнаго счастія, которое бы я могла доставить вамъ, сдѣлавшись вашей женой, вы будете имѣть удовольствіе видѣть меня за мужемъ за другимъ". Я вполнѣ цѣню образъ дѣйствій подобнаго рода, но, говоря по чистой совѣсти сомнѣваюсь въ удовольствіи, которое можетъ доставить такая замѣна.
   При настоящемъ случаѣ Джонъ Имсъ былъ одного со мной мнѣнія; онъ не принялъ приглашенія Лили.
   -- Неужели вы не хотите сдѣлать для меня этого одолженія? сказала Лили голосомъ, исполненнымъ непритворной нѣжности.,
   -- Я готовъ сдѣлать вамъ всякое одолженіе, угрюмо отвѣчалъ Джонни.
   -- Кромѣ этого?
   -- Да; кромѣ этого. Я не въ состояніи сдѣлать этого.
   Сказавъ это, Джонни долженъ былъ танцовать, и когда кончивъ фигуру, снова стоялъ подлѣ Лили, они оба оставались безмолвными до конца кадрили. Отчего это въ ту ночь Лили думала о Джонни Имсѣ гораздо больше, чѣмъ бывало прежде, отчего въ ней явилось большее расположеніе уважать его, какъ человѣка, который обнаруживалъ большой запасъ своей собственной воли?
   Въ эту кадриль Крофтъ и Беллъ танцовали вмѣстѣ и тихо говорили о свадьбѣ Лили.
   -- Мужчина можетъ перенести очень многое, говорилъ Крофтъ:-- но онъ не имѣетъ права заставить женщину переносить нищету.
   -- Можетъ быть, сказала Беллъ.
   -- То, что для мужчины не составляетъ страданія, чего мужчина, можетъ статься, и не почувствуетъ,-- для женщины будетъ земнымъ адомъ.
   -- Весьма быть можетъ, сказала Беллъ, не обнаруживъ ни малѣйшаго сочувствія къ этимъ словамъ, ни въ лицѣ, ни въ голосѣ. Но она запомнила каждое слово, сказанное Крофтомъ, и доискивалась истины въ каждомъ изъ нихъ со всею силою своего сердца и ума, со всею пылкостью своей души. "Какъ будто женщина не въ состояніи перенести болѣе мужчины"! говорила она самой себѣ, проходя по комнатѣ, освободясь отъ руки доктора.
   Танцы кончились, и остальные гости разошлись.
  

ГЛАВА X.
МИСТРИССЪ ЛЮПЕКСЪ И АМЕЛІЯ РОПЕРЪ.

   Я ввелъ бы довѣрчиваго читателя въ большое заблужденіе, сказавъ ему, что мистриссъ Люпексъ была любезная, милая женщина. Можетъ статься, фактъ, что она была не любезна, составляетъ одинъ изъ величайшихъ недостатковъ, который можно было бы вмѣнить ей въ вину; но этотъ недостатокъ принялъ такіе широкіе размѣры и разросся въ такомъ множествѣ различныхъ мѣстъ ея жизни, подобно плодовитому растенію, распускающему свои корни и листья по всему саду, что дѣлалъ ее несносною въ каждой отрасли жизни и одинаково отвратительною для тѣхъ, кто зналъ ее мало и кто зналъ ее много. Если бы наблюдатель имѣлъ возможность заглянуть въ душу этой женщины, то увидѣлъ бы, что Люпексъ хотѣла быть порядочной женщиной, что она дѣлала, или по крайней мѣрѣ, обѣщала себѣ сдѣлать нѣкоторыя попытки усвоить добрую нравственность и приличіе. Для нея было такъ естественно терзать тѣхъ, кого несчастіе сближало съ ней, и особливо того несчастнаго человѣка, который, должно быть, въ черный день прижалъ ее къ груди своей, какъ жену, какъ подругу своей жизни; тогда нравственность совсѣмъ покинула ее и приличіе для нея не существовало.
   Мистриссъ Люпексъ, какъ я уже описывалъ, была женщина не безъ нѣкоторой женской прелести въ глазахъ тѣхъ, кому нравилось утреннее дезабилье и вечерніе наряды, которые длинный носъ, согнутый на сторону, не считали недостаткомъ. Она была умна въ своемъ родѣ и умѣла говорить остроумныя вещи. Она умѣла также льстить и говорить любезности, хотя самая любезность ея отзывалась чѣмъ-то непріятнымъ. Она, должно быть, имѣла порядочную силу воли, иначе мужъ ея убѣжалъ бы отъ нея задолго до того времени, которое я описываю. Иначе, тоже, едвали бы она попала на житье въ гостиную мистриссъ Роперъ, потому что хотя сто фунтовъ стерлинговъ въ годъ, плаченные или обѣщанные быть уплаченными, и имѣли въ хозяйственныхъ разсчетахъ мистриссъ Роперъ весьма важное значеніе, но не смотря на то, едва только прошли первые три мѣсяца пребыванія мистриссъ Люпексъ въ Буртонъ-Кресцентѣ, какъ въ хозяйкѣ дома родилось сильное желаніе отдѣлаться отъ своихъ женатыхъ квартирантовъ.
   Быть можетъ, я лучше всего опишу маленькій случай въ Буртонъ-Кресцентѣ во время отсутствія нашего друга Имса и теченіе дѣлъ въ той мѣстности, представивъ два письма, которыя Джонни получилъ по почтѣ въ Гэствикѣ, поутру послѣ вечера въ домѣ мистриссъ Дэль. Одно письмо было отъ его пріятеля Крэдля, другое -- отъ преданной Амеліи. Въ настоящемъ случаѣ передамъ письмо отъ джентльмена первымъ, полагая, что лучше угожу желаніямъ моихъ читателей, придержась скромности до послѣдней возможности.

Сентября 186* г.

   "Любезный мой Джонни,
   У насъ, въ Кресцентѣ, случилось страшное происшествіе; я рѣшительно не знаю, какъ разсказать тебѣ о немъ, хотя и долженъ это сдѣлать, потому что нуждаюсь въ твоемъ совѣтѣ. Тебѣ извѣстны мои отношенія къ мистриссъ Люпексъ, и можетъ статься, ты помнишь, что мы говорили на дебаркадерѣ желѣзной дороги. Мнѣ, конечно, нравилось ея общество, какъ нравилось бы общество всякаго другаго друга. Я зналъ, безъ сомнѣнія, что она прекрасная женщина, и если ея мужу угодно быть ревнивымъ, то я не могъ этому помочь. Я не имѣлъ въ виду ничего дурнаго, и, если бы понадобилось, могъ бы привести тебя въ свидѣтели, чтобы доказать справедливость моихъ словъ. Я не сказалъ ей ни одного слова за стѣнами гостиной мистриссъ Роперъ; а въ стѣнахъ гостиной всегда бывала миссъ Спрюсъ, или сама мистриссъ Роперъ, или кто нибудь другой. Тебѣ извѣстно также, что мужъ ея пьетъ иногда страшнымъ образомъ, и когда напьется, то, разумѣется, съумасбродствуетъ. Вчера вечеромъ, около девяти часовъ, онъ пришелъ совершенно въ пьяномъ видѣ. Судя по словамъ Джемимы (Джемима была горничная мистриссъ Роперъ), онъ пьянствовалъ въ театрѣ около трехъ дней. Мы не видѣли его со вторника. Онъ вошелъ прямо въ гостиную и послалъ Джемиму за мной, сказавъ, что ему нужно меня видѣть. Мистриссъ Люпексъ находилась въ комнатѣ, и, услышавъ приказаніе пригласить меня, прибѣжала ко мнѣ и сказала: -- что если предполагается сдѣлать кровопролитіе, то она уйдетъ изъ дому. Въ гостиной не было больше никого, кромѣ миссъ Спрюсъ, которая, не сказавъ ни слова, взяла свѣчку и ушла на верхъ. Можешь представить себѣ, что обстоятельство это было въ высшей степени непріятно. Что долженъ былъ я дѣлать съ пьянымъ человѣкомъ внизу въ гостиной? Какъ бы то ни было, она, по видимому, думала, что мнѣ надо идти. "Если онъ поднимется сюда, сказала она: -- то я буду жертвой. Вы еще мало знаете, на что бываетъ способенъ этотъ человѣкъ, когда гнѣвъ его воспламененъ виномъ". Ты я думаю, знаешь, что я не трусъ передъ кѣмъ бы то ни было но къ чему мнѣ было ввязываться въ такую суматоху, какъ эта? Я ничего не сдѣлалъ. И при томъ же, еслибы началась ссора и изъ нея вышло бы что нибудь, какъ этого надо было ожидать, если бы произошло кровопролитіе, какъ выразилась мистриссъ Люпексъ, или драка, или, если бы онъ разбилъ мнѣ голову каминной кочергой, съ какими бы глазами показался я въ должность? Человѣкъ, состоящій въ общественной службѣ, напримѣръ, какъ ты и я, не можетъ заводить ссоры, а тѣмъ болѣе вступать въ драку. Такъ, по крайней мѣрѣ, я думалъ въ этотъ моментъ. "Пожалуйста, идите внизъ, сказала горничная: -- если не хотите видѣть меня убитой у вашихъ ногъ". Фишеръ говоритъ, что если сказанное мною правда, то они, должно быть, сами устроили это все между собою. Не думаю; потому что я увѣренъ, что она дѣйствительно любитъ меня, и при томъ же каждому извѣстно, что они никогда и ни въ чемъ не соглашаются. Она умоляла меня спуститься внизъ. Нечего дѣлать, я спустился. Въ самомъ низу лѣстницы стояла Джемима, я слышалъ, что Люпексъ ходилъ взадъ и впередъ по гостиной. "Будьте осторожны, мистеръ Крэдль", сказала горничная:-- я видѣлъ по ея лицу, что она была въ страшномъ испугѣ. Въ это время я увидѣлъ свою шляпу на столѣ зала, и мнѣ въ тотъ же моментъ пришла въ голову мысль, что я долженъ посовѣтоваться съ какимъ нибудь другомъ. Разумѣется, я нисколько не боялся человѣка, который расхаживалъ въ гостиной; но кто бы оправдалъ меня, еслибъ я вступилъ въ драку, даже для защиты своей жизни, въ домѣ мистриссъ Роперъ? Я обязанъ былъ подумать о ея интересахъ. Поэтому я взялъ шляпу и преспокойно вышелъ въ уличную дверь. "Скажи ему, сказалъ я Джемимѣ:-- что меня нѣтъ дома", и сейчасъ же отправился къ Фишеру, предполагая послать его къ Люпексу въ качествѣ моего друга, но, какъ нарочно, Фишеръ былъ въ шахматномъ клубѣ.
   "Такъ какъ, по моему мнѣнію, въ подобномъ случаѣ нельзя было терять ни минуты времени, то я поспѣшилъ въ клубъ и вызвалъ Фишера. Ты знаешь, какой хладнокровный человѣкъ этотъ Фишеръ. Мнѣ кажется, взволновать его ничто не въ состояніи. Когда я разсказалъ ему всю исторію, онъ отвѣтилъ: -- что Люпексъ проспится и тѣмъ дѣло кончится; не такъ думалъ я, прогуливаясь около клуба въ ожиданіи, когда Фишеръ кончитъ игру. Фишеръ полагалъ, что мнѣ лучше всего воротиться въ Буртонъ-Кресцентъ, но, разумѣется, я зналъ, что объ этомъ и думать нельзя, и кончилъ тѣмъ, что проспалъ ночь на софѣ Фишера, а утромъ послалъ домой за нѣкоторыми вещами. Я хотѣлъ, чтобы Фишеръ до должности сходилъ къ Люпексу; но онъ сказалъ, что лучше повременить, и что зайдетъ къ нему въ театръ, кончивши занятія по службѣ.
   "Я хочу, чтобы ты написалъ мнѣ немедленно, сказавъ въ письмѣ своемъ все, что ты знаешь объ этомъ дѣлѣ. Я прошу тебя собственно потому, что мнѣ не хочется вовлекать въ эту исторію кого нибудь изъ другихъ жильцовъ въ домѣ мистриссъ Роперъ. Мнѣ крайне непріятно, что не могу оставить ея домъ сейчасъ же, не могу потому, что не отданы деньги за послѣднюю четверть года; иначе я бѣжалъ бы отсюда; этотъ домъ, скажу тебѣ, не годится ни для меня, ни для тебя. Повѣрь, мистеръ Джонни, что я говорю тебѣ сущую правду. Сказалъ бы я тебѣ нѣсколько словъ объ А. Р., но боюсь, что слова мои поведутъ къ неудовольствію. Пожалуйста пиши ко мнѣ безотлагательно. Мнѣ кажется, лучше будетъ, если ты напишешь къ Фишеру, такъ что онъ можетъ показать письмо твое Люпексу, и подтвердить при этомъ, основываясь на твоихъ словахъ, что между мною и мистриссъ Люпексъ не было и не могло быть другихъ отношеній, кромѣ обыкновенной дружбы, и что, само собою разумѣется, ты, какъ мой другъ, долженъ знать все. Отправлюсь ли я сегодня въ домъ мистриссъ Роперъ, будетъ зависѣть отъ того, что скажетъ мнѣ Фишеръ, послѣ свиданія съ Люпексомъ.
   "Прощай, мой другъ! Надѣюсь, что ты теперь блаженствуешь, и что Л. Д. въ добромъ здоровьи. Твой искренній другъ

Джозефъ Крэдль".

   Джонъ Имсъ два раза прочиталъ это письмо, прежде чѣмъ распечаталъ письмо отъ Амеліи. Онъ въ первый разъ получилъ письмо отъ миссъ Роперъ, и вовсе не ощущалъ того нетерпѣнія прочитать его, которое обыкновенно испытываютъ молодые люди при полученіи перваго письма отъ молоденькой лэди, въ настоящую минуту воспоминаніе объ Амеліи было для него отвратительно; и онъ бросилъ бы письмо въ каминъ не распечатаннымъ, если бы не опасался дурныхъ послѣдствій. Что касается до друга своего, Крэдля, онъ стыдился за него, стыдился не потому, что Крэдль бѣжалъ отъ мистера Люпекса, но потому что побѣгъ свой Крэдль оправдывалъ ложными предлогами.
   Наконецъ, онъ распечаталъ письмо отъ Амеліи. "Неоцѣненный Джонъ", этими словами начиналось оно. Джонни прочиталъ ихъ и судорожно сжалъ письмо. Оно было написано женскимъ почеркомъ, съ тоненькими прямыми черточками, при концѣ каждой буквы, вмѣсто круглыхъ очертаній, но все же было весьма четко, и казалось, какъ будто каждое слово написано вполнѣ обдуманно.
   "Неоцѣненный Джонъ. Для меня такъ странно еще употреблять подобное выраженіе. И все-таки скажу "неоцѣненный Джонъ"; развѣ я не имѣю права называть васъ такимъ образомъ? развѣ вы не принадлежите мнѣ, а я вамъ -- навсегда? (Джонни снова судорожно сжалъ письмо и при этомъ пробормоталъ нѣсколько словъ, повторять которыя я не считаю за нужное. Черезъ минуту онъ продолжалъ).-- Я знаю, что мы совершенно понимаемъ другъ друга, и въ такомъ случаѣ совершенно позволительно одному сердцу открыто говорить другому. Таковы мои чувства, и я увѣрена, что въ вашей груди найдется для нихъ отголосокъ. Не правда ли, что любить и въ то же время быть любимымъ -- въ высшей степени восхитительно? Такъ, по крайней мѣрѣ, я нахожу это чувство. При этомъ, неоцѣненный Джонъ, позвольте мнѣ увѣрить васъ, что въ моей груди нѣтъ ни малѣйшей частицы ревности къ вамъ. Я имѣю слишкомъ много увѣренности, какъ въ ваше благородство, такъ въ свою собственную, я хочу сказать, чарующую силу, хотя вы и назовете меня тщеславною. Вы не думайте, что этими словами я намекаю на Л. Д. Само собою разумѣется, что вамъ пріятно видѣться съ друзьями вашего дѣтства, и, повѣрьте, сердце вашей Амеліи слишкомъ далеко отъ того, чтобы завидовать такому очаровательному удовольствію. Ваши друзья, я надѣюсь, со временемъ будутъ и моими друзьями. (Судорожное сжатіе письма). И если между ними дѣйствительно будетъ Л. Д., которую вы такъ искренно любили, я точно также искренно приму ее въ мое сердце. (Этого увѣренія со стороны Амеліи было слишкомъ много для бѣднаго Джони; онъ швырнулъ на полъ письмо и началъ думать, гдѣ и въ чемъ искать ему помощи -- въ самоубійствѣ или въ колоніяхъ; немного погодя, онъ снова поднялъ письмо, рѣшившись осушить горькую чашу до дна). Если вамъ показалось, что передъ вашимъ отъѣздомъ я была немного капризна, то вы должны простить вашу Амелію. Я уже наказана за это: мѣсяцъ вашего отсутствія для меня цѣлая вѣчность. Здѣсь нѣтъ ни души, кто бы сочувствовалъ моему положенію. А вы во время своего отсутствія не хотѣли даже порадовать меня. Могу васъ увѣрить, какія бы ни были ваши желанія, я не буду счастлива до тѣхъ поръ, пока не увижу васъ при себѣ. Напишите мнѣ хотя строчечку, скажите, что вы довольны моею преданностію.
   "Теперь я должна вамъ сказать, что въ нашемъ домѣ случилось грустное происшествіе, въ которомъ не думаю, чтобы другъ вашъ мистеръ Крэдль велъ себя вполнѣ благородно. Вы помните, какъ онъ всегда ухаживалъ за мистриссъ Люпексъ. Матушка моя была крайне огорчена этимъ, хотя ни слова никому не говорила. Разумѣется, кому пріятно говорить о такихъ предметахъ, которыя касаются имени какой нибудь лэди. Въ теченіе послѣдней недѣли Люпексъ сдѣлался страшно ревнивымъ; мы всѣ знали, что собирается что-то недоброе. Сама Люпексъ, хотя и хитрая женщина, но не думаю, чтобы она замышляла что нибудь дурное, развѣ только одно, чтобы довести мужа своего до бѣшенства. Вчера Люпексъ пришелъ подъ хмѣлькомъ и пожелалъ видѣться съ Крэдлемъ; но Крэдль перепугался, взялъ шляпу и ушелъ. Это съ его стороны было весьма дурно. Если онъ считалъ себя невиннымъ, то почему онъ не явился на призывъ Люпекса и не объяснилъ недоразумѣнія? Это обстоятельство, говоритъ моя мать, падаетъ темнымъ пятномъ на нашъ домъ. Люпексъ клялся вчера вечеромъ, что утромъ отправится въ управленіе сбора государственныхъ доходовъ и осрамитъ Крэдля передъ коммиссіонерами, клерками, передъ всѣми. Если онъ это сдѣлаетъ, то вся исторія появится въ газетахъ; весь Лондонъ узнаетъ объ этомъ. Самой Люпексъ это понравится, я знаю; она только и заботится о томъ, чтобы о ней говорили; но что будетъ тогда съ домомъ моей матери? Какъ я желаю, чтобы вы были здѣсь: ваше благоразуміе и благородство все бы это уладили съ разу; такъ, по крайней мѣрѣ, я думаю.
   "Я буду считать минуты до полученія вашего отвѣта и позавидую почтальону, который возьметъ въ руки ваше письмо прежде, чѣмъ оно дойдетъ до меня. Пожалуйста, пишите поскорѣе. Если я не получу отвѣта въ понедѣльникъ утромъ, то буду думать, что съ вами что нибудь случилось. Хотя вы и находитесь въ кругу дорогихъ своихъ старыхъ друзей, но вѣроятно у васъ найдется минута написать нѣсколько словъ вашей Амеліи.
   "Матушка очень огорчена происшествіемъ въ ея домѣ и говоритъ, что если бы вы были здѣсь и подали ей совѣтъ, она бы много не безпокоилась. Для нея это очень тяжело; она всегда заботилась о томъ, чтобы домъ ея пользовался уваженіемъ и чтобы всѣ въ немъ были покойны. Я послала бы мою искреннюю любовь и почтеніе вашей дорогой мама, если бы только знала ее, хотя надѣюсь, что узнаю, вашей сестрицѣ, а также Л. Д., если вы объяснили ей наши отношенія. За тѣмъ ничего больше не остается сказать со стороны
   Душею преданной и обожающей васъ

Амеліи Роперъ".

   Ни одна часть этого нѣжнаго письма не доставила удовольствія бѣдному Имсу; напротивъ, послѣдняя изъ нихъ отравляла всѣ его чувства. Возможно ли было оставаться равнодушнымъ, когда эта женщина осмѣлилась послать любовь его матери, его сестрѣ и даже Лили Дэль! Онъ чувствовалъ, что одно уже произношеніе имени Лили такой женщиной, какъ Амелія Роперъ, было оскверненіемъ этого имени. А между тѣмъ Амелія Роперъ, какъ она увѣряла его, принадлежала ему. Какъ ни противна для него была она въ настоящую минуту, онъ вѣрилъ, что и самъ принадлежалъ ей. Бѣдный Джонни чувствовалъ, что въ лицѣ его она пріобрѣла нѣкоторую собственность, и что ему суждено уже быть связаннымъ съ ней на всю жизнь. Во все время знакомства съ Амеліей, онъ сказалъ ей весьма немного нѣжностей, весьма немного такихъ, по крайней мѣрѣ, нѣжностей, которыя имѣли бы серьезное значеніе, но между этими немногими было слова два, три, которыми онъ высказалъ свою любовь къ ней! А эта роковая записочка, которую онъ написалъ къ ней! При одномъ воспоминаніи объ этомъ, Джонни подумалъ: ужь не лучше ли ему отправиться къ большому резервуару позади Гэствика, резервуару, питавшему водой своей Хамершамскій каналъ, и положить конецъ своему жалкому существованію?
   Въ тотъ же самый день онъ написалъ два письма: одно къ Фишеру, другое къ Крэдлю. Фишеру онъ высказалъ свое убѣжденіе, что Крэдль точно также, какъ онъ самъ, былъ невиненъ въ отношеніи къ мистриссъ Люпексъ. "Онъ далеко не такой человѣкъ, чтобы поддѣлываться къ замужней женщинѣ," говорилъ Джонни, къ немалому неудовольствію Крэдля, когда письмо достигло до мѣста служенія послѣдняго; джентльменъ этотъ былъ не прочь отъ репутаціи Донъ Жуана, которую надѣялся пріобрѣсти между своими сослуживцами чрезъ это маленькое происшествіе. При первомъ взрывѣ бомбы, когда до бѣшенства ревнивый мужъ свирѣпствовалъ въ гостиной, раздражаемый все болѣе и болѣе парами вина и любви, Крэдль находилъ обстоятельство это въ высшей степени непріятнымъ. Но на утро третьяго дня -- Крэдль провелъ двѣ ночи на софѣ своего пріятеля Фишера -- онъ началъ гордиться этимъ; ему пріятно было слышать имя мистриссъ Люпексъ произносимымъ другими клерками. Поэтому, когда Фишеръ прочиталъ письмо изъ Гэствика, ему очень не поправился тонъ его друга.
   -- Ха, ха, ха! захохоталъ онъ.-- Я только и хотѣлъ, чтобъ онъ именно это сказалъ. Поддѣлываться къ замужней женщинѣ! По этой части я самый послѣдній человѣкъ во всемъ Лондонѣ.
   -- Клянусь честью, сказалъ Фишеръ: -- я думаю, послѣдній.
   И Крэдль остался недоволенъ. Въ этотъ день онъ смѣло отправился въ Буртонъ-Кресцентъ и тамъ обѣдалъ. Ни мистера, ни мистриссъ Люпексъ не было видно; мистриссъ Роперъ ни разу не упомянула ихъ имени. Въ теченіи вечера онъ собрался съ духомъ и спросилъ объ нихъ миссъ Спрюсъ; но эта ветхая лэди торжественно покачала головой и объявила, что ей ничего неизвѣстно о подобныхъ дѣлахъ: гдѣ ей знать объ этомъ.
   Но что же долженъ былъ дѣлать Джонъ Имсъ съ письмомъ отъ Амеліи Роперъ? Онъ чувствовалъ, что всякаго рода отвѣтъ на него былъ бы дѣломъ очень опаснымъ, тѣмъ не менѣе казалось опаснымъ оставить его совсѣмъ безъ отвѣта. Онъ вышелъ изъ дому, прошелъ черезъ гэствикскій выгонъ, черезъ рощи Гэствикскаго господскаго дома, къ большой вязовой аллеѣ въ паркѣ лорда Дегеста, и во все время прогулки своей придумывалъ способы, какъ бы выпутаться изъ этого безвыходнаго положенія. Здѣсь по этимъ самымъ мѣстамъ онъ бродилъ десятки и десятки разъ въ свои ранніе годы, когда оставаясь еще въ совершенномъ невѣдѣніи о происходившемъ за предѣлами его роднаго крова, мечталъ о Лили Дэль и давалъ себѣ клятву, что она будетъ его женой. Здѣсь онъ сплеталъ свои стихотворенія, питалъ свое честолюбіе возвышенными надеждами, строилъ великолѣпные воздушные замки, въ которыхъ Лиліана Дэль господствовала, какъ царица; и хотя въ тѣ дни онъ сознавалъ себя неловкимъ, жалкимъ юношей, до котораго никому не было дѣла, никому кромѣ матери и сестры, а все же былъ счастливъ въ своихъ надеждахъ, хотя никогда не пріучалъ себя къ мысли, что онѣ могутъ когда нибудь осуществиться. Но теперь ни въ мечтаніяхъ его, ни въ надеждахъ ничего не было отраднаго. Все для него было мрачно, все грозило ему несчастіемъ,-- гибелью. Впрочемъ, и то сказать, почему же ему не жениться на Амеліи Роперъ, если Лили выходитъ замужъ за другаго? Но при этой мысли онъ вспомнилъ моментъ, когда Амелія въ памятную ночь показалась ему въ полуотворенную дверь, и подумалъ, что жизнь съ такой женой была бы живой смертью.
   Одно время онъ рѣшался разсказать все своей матери и предоставить ей написать отвѣтъ на письмо Амеліи. Если худое должно сдѣлаться худшимъ, то во всякомъ случаѣ Роперы не могли бы совершенно погубить его. Онъ зналъ по видимому, что Роперы могли начать судебный процессъ, вслѣдствіе котораго его бы посадили въ тюрьму на извѣстное время, уволили бы отъ службы и наконецъ распубликовали бы его поступокъ во всѣхъ газетахъ. Все это, однакоже, можно бы перенести, если бы перчатка была брошена ему кѣмъ нибудь другимъ. Джонни чувствовалъ, что онъ одного только не могъ сдѣлать -- писать къ дѣвушкѣ, которую бы слѣдовало любить, и сказать ей, что онъ вовсе не любилъ и не любитъ ее. Онъ-зналъ, что самъ былъ бы не въ состояніи выставить подобныя слова на бумагѣ, какъ зналъ очень хорошо также и то, что у него недостало бы смѣлости сказать ей въ лицо, что онъ измѣнилъ свое намѣреніе. Онъ зналъ, что ему должно принести себя въ жертву Амеліи, если не найдетъ какого нибудь добраго рыцаря, который бы одержалъ побѣду въ его пользу; и при этомъ снова подумалъ о своей матери.
   Вернувшись домой, Джонни, однако, былъ такъ же далекъ отъ рѣшимости объяснить матери свое положеніе, какъ и въ то время, когда отправлялся на прогулку. Въ теченіи болѣе чѣмъ половины времени, проведеннаго подъ открытымъ небомъ, онъ строилъ воздушные замки, не тѣ, въ которыхъ въ былое время считалъ себя счастливѣйшимъ созданіемъ, но мрачные замки, съ еще болѣе мрачными темницами, въ которыхъ едва, едва проникалъ лучъ жизни. Во всѣхъ этихъ зданіяхъ воображеніе Джонни рисовало ему портретъ Лили въ качествѣ жены мистера Кросби. Онъ принималъ это за дѣйствительность, а воображеніе продолжало рисовать болѣе мрачныя картины, поддѣлываясь подъ его настроеніе духа, представляя ему, что Лили была едвали не несчастнѣе его чрезъ дурное обращеніе и суровый характеръ ея мужа. Онъ старался мыслить и составить планъ дальнѣйшихъ его дѣйствій, но въ мірѣ нѣтъ ничего труднѣе, какъ принудить себя мыслить въ то время, когда дѣятельности ума поставлены почти непреодолимыя преграды. Въ подобныхъ обстоятельствахъ, умъ похожъ на лошадь, которую привели къ водопою и заставляютъ ее пить, въ то время, когда у нея вовсе нѣтъ жажды. Поэтому Джонни воротился домой все еще въ раздумьи: отвѣчать, или нѣтъ на письмо Амеліи. Если нѣтъ, то какъ ему надобно вести себя по возвращеніи въ Буртонъ-Кресцентъ?
   Не знаю, надобно ли говорить, что миссъ Роперъ, сочиняя свое письмо, предвидѣла все это, и что такое положеніе бѣднаго Джонни было тщательно выработано для него предметомъ... его обожавшимъ.
  

ГЛАВА XI.
ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ.

   Въ тотъ день, когда Крэдль возвратился подъ гостепріимный кровъ мистриссъ Роперъ, мистеръ и мистриссъ Люпексъ, въ полномъ супружескомъ счастіи, кушали одно изъ своихъ лакомыхъ блюдъ. Къ этому блюду присоединялись нѣкоторыя другія лакомства, соотвѣтствовавшія времени года и находившіяся въ сосѣдствѣ театра; съ помощію горькаго пива и грока они сглаживали всѣ шероховатости на дорогѣ жизни, заставляя себя забывать всѣ минувшія непріятности. Объ этомъ супружескомъ примиреніи Крэдль ничего не слышалъ; и увидѣвъ счастливыхъ супруговъ, входящихъ въ гостиную спустя нѣсколько минутъ послѣ вопроса, предложеннаго миссъ Спрюсъ, былъ приведенъ въ крайнее изумленіе.
   Люпексъ былъ не злопамятенъ и отъ природы довольно мягкаго характера. Это былъ человѣкъ, который любилъ хорошо покушать и въ глазахъ котораго стаканъ горячаго пунша имѣлъ весьма высокую цѣну. Будь жена для него дѣйствительно доброю подругой, онъ совершилъ бы назначенный путь въ этой жизни, если не вполнѣ респектабельно, то во всякомъ случаѣ безъ явнаго позора. Къ сожалѣнію, эта женщина не доставляла ему никакого утѣшенія, кромѣ развѣ того, которое можно было почерпать изъ пуншеваго стакана. Восемь лѣтъ они были другъ для друга мужемъ и женой и иногда, къ сожалѣнію, я долженъ сказать,-- мистриссъ Люпексъ доводила его до такого состоянія, что бѣдный мужъ считалъ бы за счастіе, еслибы жена бросила его. Въ жалкомъ его положеніи, тотъ или другой способъ избавиться ея навсегда доставилъ бы ему отраду. Если бы онъ обладалъ въ достаточной степени энергіей, онъ перенесъ бы искусство свое писать театральныя декораціи въ Австралію, даже на самые отдаленные концы вселенной, гдѣ только существовало сценическое искусство. Но это былъ мягкій, безпечный, самимъ собою балуемый и избалованный человѣкъ. Во всякое время, какъ бы его ни тяготило горе, ему достаточно было стакана гроку и вкуснаго обѣда, чтобы забыть все и примириться съ своимъ положеніемъ. Второй стаканъ -- дѣлалъ его самымъ нѣжнымъ супругомъ, за третьимъ -- къ нему возвращались воспоминанія о всѣхъ обидахъ и оскорбленіяхъ и сообщалось особенное расположеніе и храбрость повоевать съ женой или, пожалуй, съ цѣлымъ свѣтомъ, даже въ ущербъ окружавшей его мебели, если въ это время попадалась подъ руку каминная кочерга. Всѣ эти особенности его характера не были, однакоже, извѣстны Крэдлю; и потому появленіе его въ гостиной съ женой своей, опиравшейся на его руку, какъ нельзя болѣе удивило нашего пріятеля.
   -- Мистеръ Крэдль! вашу руку, сказалъ Люпексъ послѣ втораго стакана гроку, на третій ему не было дано разрѣшенія: -- между нами было маленькое недоразумѣніе, забудемте о немъ.
   -- Мистеръ Крэдль, сколько я знаю его, сказала мистриссъ Люпексъ: -- на столько джентльменъ, чтобы забыть всякое неудовольствіе, когда другой джентльменъ подаетъ ему руку въ знакъ примиренія.
   -- О, конечно, сказалъ Крэдль: -- я совершенно... да, я... мнѣ очень пріятно, что кончилось все благополучно.
   Вмѣстѣ съ этимъ онъ пожалъ руки супруговъ, при чемъ миссъ Спрюсъ поднялась съ кресла, сдѣлала низкій реверансъ и тоже обмѣнялась пожатіемъ рукъ съ мужемъ и женой.
   -- Вы, мистеръ Крэдль, холостой человѣкъ, сказалъ Люпексъ: -- и потому не въ состояніи понять, что происходитъ иногда въ душѣ человѣка женатаго. Бываютъ минуты, когда чувство ревности изъ-за этой женщины беретъ верхъ надъ разсудкомъ.
   -- Ахъ, Люпексъ, перестань, сказала жена его, шутя похлопавъ по плечу его старымъ зонтикомъ.
   -- И я не колеблясь скажу, что въ тотъ вечеръ, когда васъ приглашали въ столовую, я не могъ совладѣть съ этимъ чувствомъ.
   -- Я очень радъ, что все уладилось, сказалъ Крэдль.
   -- Очень рада и я, сказала миссъ Сирюсъ.
   -- И слѣдовательно, нѣтъ надобности говорить объ этомъ, замѣтила мистриссъ Люпексъ.
   -- Еще одно слово, сказалъ мистеръ Люпексъ, размахнувъ рукой.-- Мистеръ Крэдль, я чрезвычайно радъ, что вы не исполнили моего требованія въ тотъ вечеръ. Придите вы тогда, признаюсь вамъ, придите вы тогда, и, право, безъ крови дѣло бы не обошлось. Я ошибался. И теперь сознаюсь въ своей ошибкѣ; но все-таки, безъ крови дѣло бы не обошлось.
   -- Ахъ, Боже мой, Боже мой! сказала миссъ Спрюсъ.
   -- Миссъ Спрюсъ, продолжалъ Люпексъ: -- бываютъ минуты, когда сердце человѣческое ожесточается.
   -- Такъ, такъ, сказала миссъ Спрюсъ.
   -- Ну, Люпексъ, довольно, сказала жена его.
   -- Да, довольно. Но все же, мнѣ кажется, я въ правѣ выразить мистеру Крэдлю мое удовольствіе, что онъ не пришелъ ко мнѣ. Вашъ другъ, мистеръ Крэдль, удостоилъ меня вчера своимъ посѣщеніемъ въ театрѣ, въ половинѣ пятаго. Къ сожалѣнію, въ это время я былъ на подмосткахъ, и никакъ не могъ спуститься къ нему. Я сочту за особенное счастіе встрѣтиться съ вами въ ресторанѣ Потъ и Покеръ, въ улицѣ Бау, и за хорошей котлетой похоронить въ стаканѣ вина это непріятное недоразумѣніе.
   -- Вы очень любезны, сказалъ Крэдль.
   -- Мистриссъ Люпексъ тоже будетъ съ нами. Тамъ есть очаровательный, уютный уголокъ, и если миссъ Спрюсъ удостоитъ...
   -- Ахъ, сэръ, вѣдь я старуха, вы это знаете.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! воскликнулъ Люпексъ:-- и слышать не хочу. Что вы скажете, на это, мистеръ Крэдль, на счетъ обѣда, знаете, вчетверомъ?
   Само собою разумѣется, что пріятно было видѣть мистера Люпекса въ его настоящемъ настроеніи духа, гораздо пріятнѣе, чѣмъ въ то время, когда дѣло съ нимъ, по его собственному выраженію, не обошлось бы безъ крови; но какъ ни былъ онъ пріятенъ, и на этотъ разъ все-таки было видно, что онъ находился не совсѣмъ въ трезвомъ состояніи. Поэтому Крэдль не назначилъ дня для скромнаго званаго обѣда и только замѣтилъ, что будетъ очень радъ воспользоваться приглашеніемъ при первой возможности.
   -- Теперь, Люпексъ, пора спать, сказала жена.-- Ты знаешь, тебя сегодня былъ тяжелый день.
   -- А ты, моя милочка?
   -- Я приду сію минуту.-- Полно же пожалуйста, не дурачься, отправляйся спать. Иди сюда! и она стала въ открытыхъ дверяхъ, ожидая, когда онъ пройдетъ.
   -- Мнѣ бы хотѣлось лучше остаться здѣсь и выпить стаканъ чего нибудь горячаго, сказалъ Люпексъ.
   -- Люпексъ, ты опять хочешь разсердить меня, сказала жена, бросивъ на него взглядъ, совершенно для него понятный.
   Люпексъ не имѣлъ расположенія драться и въ настоящее время вовсе не жаждалъ крови, поэтому онъ рѣшился идти. Но во время перехода онъ приготовился къ новымъ битвамъ.-- Ужь сдѣлаю же я что нибудь отчаянное, говорилъ онъ, снимая сапоги:-- непремѣнно сдѣлаю.
   -- Ахъ, мистеръ Крэдль, сказала мистриссъ Люпексъ, какъ только затворила дверь за удалившимся мужемъ: -- я не знаю, какъ взглянуть вамъ въ глаза послѣ событій этихъ послѣднихъ памятныхъ дней!
   Она сѣла на диванъ и закрыла лицо свое батистовымъ платкомъ.
   -- Перестаньте, сказалъ Крэдль: -- это ничего не значитъ между такими друзьями, какъ мы.
   -- Но вѣдь это будетъ извѣстно въ вашемъ управленіи и уже, можетъ быть, извѣстно; оттуда приходилъ къ нему въ театръ какой-то джентльменъ. Не знаю, переживу ли я это?
   -- Согласитесь, мистриссъ Люпексъ, я долженъ же былъ послать кого нибудь.
   -- Я не обвиняю васъ, мистеръ Крэдль. Я знаю очень хорошо, что въ моемъ жалкомъ положеніи, не имѣю даже права обвинять кого нибудь, и не могу судить объ отношеніяхъ одного джентльмена къ другому. Но только подумать о томъ, что мое имя упоминается съ вашимъ... Ахъ, мистеръ Крэдль! мнѣ стыдно взглянуть на ваше лицо!
   И она снова спрятала свое лицо въ батистовый платокъ.
   -- Хорошее къ хорошему идетъ, сказала миссъ Спрюсъ; въ тонѣ ея голоса было что-то особенное, придававшее словамъ ея много скрытнаго значенія.
   -- Ваша правда, миссъ Спрюсъ, сказала мистриссъ Люпексъ: -- въ настоящую минуту только это одно меня и утѣшаетъ. Мистеръ Крэдль на столько джентльменъ, чтобы не воспользоваться... я въ этомъ совершенно увѣрена.
   И мистриссъ Люпексъ взглянула на него черезъ край руки, въ которой держала батистовый платокъ.
   -- Конечно, я не позволю себѣ, сказала Крэдль. То есть...
   Крэдлъ не высказалъ своей мысли. Гоняясь за мистриссъ Люпексъ, онъ вовсе не хотѣлъ попасть въ западню. А между тѣмъ ему нравилась идея, что о немъ будутъ говорить, какъ о поклонникѣ замужней женщины, ему нравились блестящіе глаза этой женщины. Когда несчастный мотылекъ, летая, въ своемъ полуослѣпленіи, вокругъ огня горящей свѣчи, задѣваетъ крылышками за пламя свѣчи, обжигаетъ ихъ и чувствуетъ мучительную боль, онъ даже и тогда не обращаетъ вниманія на этотъ урокъ, но снова и снова подлетаетъ къ огоньку до тѣхъ поръ, пока тотъ окончательно его не уничтожитъ. Такимъ мотылькомъ былъ и бѣдный Крэдль. Пламя, вокругъ котораго леталъ онъ, не сообщало ему отрадной теплоты; въ его блескѣ не было никакой красоты. Напротивъ, оно наносило ему вредъ, обжигало ему крылья, отнимало всю силу для будущихъ полетовъ и грозило совершенною гибелью. Никто не могъ сказать, чтобы дружба съ мистриссъ Люпексъ доставила ему хотя бы нѣсколько минутъ истиннаго счастія. Онъ не чувствовалъ къ ней ни малѣйшей любви; напротивъ, боялся ея, и во многихъ отношеніяхъ она ему не нравилась. Но для него, при его слабости, неопытности и ослѣпленіи, свойственныхъ всѣмъ мотылькамъ, и то казалось уже великимъ дѣломъ, что ему позволяли летать близъ огня. О, друзья мои! вспомните, сколь многіе изъ васъ были мотыльками, и что теперь вы порхаете съ болѣе или менѣе опаленными крыльями, съ болѣе или менѣе замѣтными слѣдами обжоговъ!
   Прежде чѣмъ мистеръ Крэдль успѣлъ рѣшить въ своемъ умѣ, слѣдуетъ ли ему или нѣтъ воспользоваться настоящимъ случаемъ, чтобы еще разъ порхнуть къ огоньку,-- въ подобнаго рода дѣйствіи онъ не стѣснялся присутствіемъ миссъ Спрюсъ,-- дверь въ гостиную отворилась и въ нее вошла Амелія Роперъ.
   -- Ахъ, мистриссъ Люпексъ! сказала она: -- и мистеръ Крэдль!
   -- И миссъ Спрюсъ, прибавьте, моя милая, сказала мистриссъ Люпексъ, показывая на ветхую лэди.
   -- Я вѣдь старуха, вы знаете, замѣтила миссъ Спрюсъ.
   -- О, да; я вижу миссъ Спрюсь, сказала Амелія: -- я произнесла ваши имена безъ всякаго умысла, могу васъ увѣрить.
   -- Я и не думала объ этомъ, душа моя, сказала мистриссъ Люпексъ.
   -- Право, я никакъ не полагала, чтобы вы были такъ спокойны... я хочу сказать, что когда услышала о ссорѣ, я полагала.. Впрочемъ, если послѣдовало примиреніе, то повѣрьте, никто такъ не радъ ему, какъ я.
   -- Да, мы помирились.
   -- Если мистеръ Люпексъ удовлетворенъ, то я радуюсь отъ души, сказала Амелія.
   -- Мистеръ Люпексъ удовлетворенъ, возразила мистриссъ Люпексъ:-- и позвольте вамъ сказать, душа моя, зная, что вы надѣетесь сами выйти замужъ...
   -- Мистриссъ Люпексъ, я не надѣюсь выйти замужъ -- по крайней мѣрѣ въ настоящее время.
   -- А я думала, что вы даже торопитесь. Во всякомъ случаѣ позвольте сказать, что когда вы будете имѣть мужа, то увидите, что не всегда возможно поддерживать доброе согласіе. Нѣтъ ничего хуже жить на этихъ квартирахъ; какой нибудь пустой ничтожный случай, и о немъ всѣ уже знаютъ. Какъ вы скажете, миссъ Спрюсъ?
   -- Я скажу, что гораздо спокойнѣе жить на квартирѣ, чѣмъ содержать квартиры, отвѣчала миссъ Спрюсъ, находившаяся въ нѣкоторомъ страхѣ и зависимости отъ своихъ родственниковъ Роперовъ.
   -- Это каждому извѣстно, сказала Амелія.-- Если какой джентльменъ будетъ приходить домой въ пьяномъ видѣ и грозить убійствомъ другому джентльмену въ томъ же домѣ, и если лэди...
   Амелія остановилась; она знала, что линейный корабль, съ которымъ приготовилась сразиться, имѣлъ въ себѣ много боевой силы.
   -- Дальше, дальше, миссъ, сказала мистриссъ Люпексъ, вставая съ мѣста и выпрямляясь во весь ростъ.-- Что-же, если лэди?
   Здѣсь мы можемъ сказать, что сраженіе началось, и что два корабля были обязаны, по общимъ законамъ храбрости и веденія войны на морѣ, поддерживать бой до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ нихъ будетъ совершенно обезоруженъ, если только не взорванъ на воздухъ или не пущенъ на дно. Въ этотъ моментъ, для посторонняго зрителя трудно было сказать, на чьей сторонѣ изъ сражающихся находился болѣе вѣрный шансъ на совершенный успѣхъ. Правда, мистриссъ Люпексъ имѣла на своей сторонѣ болѣе дѣйствительной силы: навыкъ драться, сообщавшій ей безпредѣльное искусство, храбрость, заглушавшую боль ранъ до конца сраженія, и наконецъ безпечность, дѣлавшую ее почти равнодушною къ тому, потопятъ ли ее или она останется на поверхности воды. Съ другой стороны Амелія несла большую артиллерію и имѣла возможность бросать болѣе тяжелые снаряды, чѣмъ непріятель; она тоже приняла грозную позицію. Еслибъ имъ пришлось сцѣпиться и вступить въ рукопашный бой, то Амелія, безъ всякаго сомнѣнія, вышла бы изъ него побѣдительницей; но мистриссъ Люпексъ была слишкомъ хитра, чтобы допустить подобный маневръ, однако, все же была готова на всякій случай и жаждала битвы.
   -- Ну такъ что же, если лэди? спросила она такимъ тономъ, который не допускалъ миролюбиваго отвѣта.
   -- Всякая лэди, если только она лэди, сказала Амелія: -- должна знать, какъ ей слѣдуетъ вести себя...
   -- Такъ вы намѣрены учить меня, вы, миссъ Роперъ? Премного вамъ обязана. Значитъ, вы придерживаетесь манчестерскаго обращенія?
   -- Я придерживаюсь честнаго обращенія, мистриссъ Люпексъ, обращенія, въ которомъ соблюдается приличіе, обращенія, которое не наводитъ ужаса на домъ, полный народа; для меня все равно, будетъ ли это обращеніе манчестерское или лондонское.
   -- Обращеніе модистокъ?
   -- Все равно, мистриссъ Люпексъ, обращеніе модистокъ или обращеніе театральное, но въ немъ покамѣстъ нѣтъ еще ничего такого дурнаго, какъ въ вашемъ, мистриссъ Люпексъ. Поняли вы меня? Чѣмъ объяснить ваши отношенія къ этому молодому человѣку? Развѣ только тѣмъ, что вы хотите чрезъ пьянство и ревность свести съ ума вашего мужа и посадить его въ домъ умалишенныхъ?
   -- Миссъ Роперъ! миссъ Роперъ! сказалъ Крэдль: -- послушайте...
   -- Оставьте ее, мистеръ Крэдлъ, сказала Люпексъ:-- она не стоитъ вашихъ словъ. Если вы питаете къ бѣдному Имсу дружескія чувства, то лучше скажите ему, что это за женщина. А какъ поживаетъ, душа моя, мистеръ Джуниперъ изъ магазина Грограма, въ Сальфордѣ? Не безпокойтесь! мнѣ все извѣстно и все будетъ извѣстно Джонни Имсу, этому бѣдному, несчастному, безразсудному юношѣ! Осмѣлилась мнѣ говорить о пьянствѣ и ревности!
   -- И буду говорить! Но теперь, когда вы упомянули имя мистера Джунипера, мистеръ Имсъ и мистеръ Крэдль могутъ узнать обо всемъ. На счетъ мистера Джунипера въ поведеніи моемъ не было ничего такого, что могло бы заставить меня стыдиться.
   -- Мнѣ кажется, трудно заставить васъ стыдиться чего бы то ни было
   -- Позвольте вамъ сказать, мистриссъ Люпексъ, вы вѣроятно не намѣрены нарушать своими поступками благопристойность этого дома?
   -- Я проклинаю тотъ день, въ которой Люпексъ привелъ меня въ вашъ домъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, заплатите деньги и убирайтесь вонъ, сказала Амелія, указывая на дверь.-- Я ручаюсь, что дѣло тогда обойдется безъ содѣйствія полиціи. Отдайте только долгъ моей матери и можете отправляться, куда вамъ угодно.
   -- Я уйду отсюда, когда мнѣ вздумается, но ни часомъ раньше этого. И какъ ты смѣешь говорить мнѣ подобныя вещи, ты цыганка?
   -- Нѣтъ ты уйдешь отсюда, когда намъ вздумается; стоитъ только пригласить полицію, которая заставитъ тебя выѣхать изъ нашего дома.
   Въ этотъ моментъ бѣдная Амелія, стоявшая передъ своимъ врагомъ подбоченясь, по видимому выигрывала сраженіе. Горечь языка мистриссъ Люпексъ не производила особенныхъ результатовъ. Съ своей стороны, я такого мнѣнія, что замужняя женщина непремѣнно взяла бы верхъ надъ женщиной незамужней, если бы битва дошла до отчаянія, разумѣется, безъ абордажныхъ орудій. Но въ этотъ моментъ въ комнату вошла мистриссъ Роперъ, сопровождаемая сыномъ, и сражающіеся разошлись.
   -- Амелія! что это значитъ? спросила мистрисъ Роперъ, стараясь принять на себя видъ крайняго изумленія.
   -- Спросите мистриссъ Люпексъ, отвѣчала Амелія.
   -- И мистриссъ Люпексъ отвѣтитъ, возразила эта лэди. Ваша дочь пришла сюда и напала на меня... осыпала меня градомъ такихъ выраженій и все это передъ мистеромъ Крэдлемъ...
   -- Да; я спросила только, почему она не платитъ долга и не оставитъ этого дома, сказала Амелія.
   -- Замолчи! вскричалъ ея братъ.-- Не твое дѣло вмѣшиваться въ то, о чемъ тебя не спрашиваютъ.
   -- Но, полагаю, мое дѣло вмѣшаться, когда меня оскорбляетъ такая тварь, какъ эта.
   -- Тварь! вскричала мистриссъ Люпексъ.-- Желала бы я знать, кто изъ насъ двоихъ похожъ больше на тварь! Я сейчасъ вамъ объясню это: -- Амелія Роперъ...
   Потокъ краснорѣчія мистриссъ Люпексъ былъ остановленъ, потому что Амелія съ помощію толчка своего брата изчезла за дверью. Съ мистриссъ Люпексъ сдѣлалась истерика, и въ этомъ случаѣ диванъ оказалъ ей существенную услугу. Мы оставимъ ее въ покоѣ на нѣсколько времени, чтобы, въ свою очередь, доставить покой и мистриссъ Роперъ.
   "Находка же будетъ для Имса, если онъ женится на этой дѣвчонкѣ", говорилъ про себя Крэдль, отправляясь въ свою комнату, и въ то же время гордился своимъ собственнымъ положеніемъ и своими подвигами, сознавая, что единственнымъ поводомъ къ происходившей баталіи было особенное вниманіе къ его особѣ со стороны замужней женщины. Такъ и Парисъ находилъ большое удовольствіе и гордость въ десятилѣтней осадѣ Трои.
  

ГЛАВА XII.
ЛИЛІАНА ДЭЛЬ СТАНОВИТСЯ БАБОЧКОЙ.

   Теперь мы воротимся въ Оллинтонъ. То же самое утро, которое принесло Джону Имсу два письма, принесло и въ Большой Домъ, между прочимъ, слѣдующее посланіе къ Адольфу Кросби отъ графини де Курси. Оно было написано на розовой бумажкѣ, гладкой, какъ атласъ и пропитанной нѣжнымъ ароматомъ; въ уголку ея стояла коронка и причудливый вензель. Вообще посланіе имѣло фешенэбельный и привлекательный видъ, такъ что Адольфъ Кросби нисколько не сердился, получивъ его.

"Замокъ Курси, сентябрь 186*.

"Любезный мистеръ Кросби,

   Мы получили о васъ нѣкоторыя свѣдѣнія. Къ намъ пріѣхали Гэзьби и разсказываютъ, что вы наслаждаетесь сельской жизнью въ какой-то очаровательной деревенькѣ, гдѣ, между прочими прелестями, находятся лѣсныя и водяныя нимфы, которымъ посвящается большая часть вашего времени. Такъ какъ это совершенно въ вашемъ вкусѣ, то я ни за что въ мірѣ не хотѣла бы нарушить вашихъ наслажденій; но если вы можете оторваться отъ оллинтонскихъ рощъ и фонтановъ, мы бы встрѣтили васъ здѣсь съ радушіемъ и восторгомъ, хотя, послѣ вашего земнаго рая, вы найдете насъ весьма неромантичными.
   "Къ намъ пріѣдетъ лэди Думбелло, которая, я знаю, ваша фаворитка, или, не вы ли ея фаворитъ? Я приглашала лэди Хартльтонъ, но она не можетъ оторваться отъ бѣднаго маркиза, который, какъ вамъ извѣстно, очень слабъ. Герцога въ настоящее время нѣтъ въ Гатерумѣ, но это обстоятельство, безъ всякаго сомнѣнія, не можетъ препятствовать пріѣзду сюда милой лэди Хартльтонъ. Полагаю, что домъ нашъ будетъ полонъ, и что въ немъ не будетъ недостатка въ нимфахъ, хотя, я боюсь, онѣ не будутъ въ родѣ лѣсныхъ и водяныхъ. Маргаретта и Александрина желаютъ, чтобы вы пріѣхали; онѣ говорятъ, что вы имѣете удивительную способность поддерживать пріятное настроеніе духа въ домѣ, полномъ народа. Пожалуйста удѣлите намъ, хотя недѣльку, прежде чѣмъ воротитесь къ управленію дѣлами націи.

"Душевно вамъ преданная
"Розина де Курси".

   Графиня де Курси была старымъ другомъ мистера Кросби, т. е. такимъ старымъ другомъ, какіе бываютъ въ той средѣ общества, въ которой жилъ мистеръ Кросби. Онъ познакомился съ ней лѣтъ семь тому назадъ, бывалъ на всѣхъ ея лондонскихъ балахъ, повсюду весьма охотно и мило танцовалъ съ ея дочерями. По стариннымъ семейнымъ отношеніямъ онъ находился въ короткой дружбѣ съ мистеромъ Мортимеромъ Гэзьби, который, будучи адвокатомъ, и адвокатомъ весьма замѣчательнымъ, женился на старшей дочери графини и въ настоящее время засѣдалъ въ парламентѣ, въ качествѣ депутата отъ города Барчестера, близъ котораго расположенъ былъ замокъ Курси. Говоря сущую правду, мистеръ Кросби находился въ самыхъ дружественныхъ отношеніяхъ съ дочерями графини де Курси, Маргареттой и Александриной, особливо съ послѣдней, хотя, сказавъ это, я не хотѣлъ бы, чтобы читатели допустили предположеніе, что между молодыми людьми существовали чувства болѣе нѣжныя, чѣмъ обыкновенная дружба.
   Въ то утро Кросби не сказалъ ни слова о полученномъ письмѣ; но въ теченіе дня, а, можетъ статься, и въ то время, когда размышлялъ объ этомъ предметѣ, ложась спать, онъ рѣшился воспользоваться приглашеніемъ лэди де Курси. Ему пріятно было бы увидѣться съ Гэзьби, провести нѣсколько дней подъ одной кровлей съ великимъ маэстро въ высокой и трудной наукѣ фешенэбельной жизни -- лэди Думбелло, и наконецъ возобновить дружескія отношенія къ дочерямъ графини -- Маргареттѣ и Александринѣ. Если бы онъ чувствовалъ, что по настоящимъ его отношеніямъ къ Лили, приличіе требовало того, чтобы онъ оставался при ней до конца своихъ каникулъ, Кросби, безъ всякой борьбы съ самимъ собой, могъ бы навсегда бросить этихъ де Курси. Но Кросби задался идеей, что въ настоящее время было бы очень благоразумно удалиться отъ Лили, или, можетъ быть, думалъ, что Лили осталась бы довольна, если бы онъ удалился отъ нея. Кросби вовсе не представлялось надобности пріучать ее къ мысли, что они не должны были жить, любуясь другъ другомъ въ теченіе тѣхъ нѣсколькихъ мѣсяцевъ, а, можетъ статься, и нѣсколькихъ лѣтъ, которые должны пройти до счастливаго дня бракосочетанія. Не долженъ былъ онъ также позволять ей думать, что удовольствія или занятія въ жизни его или ея должны непремѣнно находиться въ связи между собою, должны зависѣть непремѣнно отъ удовольствій и занятій каждаго изъ нихъ. Въ этомъ родѣ и довольно логически размышлялъ мистеръ Кросби по поводу полученнаго письма и, наконецъ, пришелъ къ заключенію, что ему можно отправиться въ замокъ Курси и воспользоваться благотворнымъ блескомъ фешенэбельнаго общества, которое тамъ соберется. Спокойствіе, а вмѣстѣ съ нимъ и скука своего собственнаго камина находились отъ него не за горами!
   -- Я думаю, сэръ, въ середу проститься съ вами, сказалъ Кросби сквайру въ воскресенье по утру за завтракомъ.
   -- Въ середу проститься съ нами! съ изумленіемъ сказалъ сквайръ, державшійся стариннаго понятія, что женихъ и невѣста не должны разлучаться другъ съ другомъ до тѣхъ поръ, пока позволятъ тому обстоятельства.-- Не случилось ли чего нибудь?
   -- О, нѣтъ! Но, сами знаете, всему бываетъ конецъ; до возвращенія въ Лондонъ мнѣ необходимо сдѣлать одинъ или два визита, и потому я думаю уѣхать отсюда въ середу. Я пробылъ здѣсь до крайней возможности.
   -- Куда же ты отправишься? спросилъ Бернардъ.
   -- Очень не далеко: въ сосѣдній округъ, въ замокъ Курси.
   Послѣ этого отвѣта за завтракомъ не было больше и помину объ отъѣздѣ Кросби.
   Три джентльмена изъ Большаго Дома имѣли обыкновеніе въ воскресные дни передъ обѣдней отправляться на поляну, принадлежавшую Малому Дому; такъ и въ это воскресенье они вмѣстѣ пришли на поляну, гдѣ Лили и Беллъ уже ждали ихъ. При этихъ случаяхъ они оставались на полянѣ нѣсколько минутъ, въ ожиданіи, когда мистриссъ Дэль пригласитъ ихъ пройти черезъ домъ ея въ церковь: такъ это было и въ настоящемъ случаѣ. Приходя на поляну, сквайръ обыкновенно становился по срединѣ ея и любовался окружавшими его кустарниками, цвѣтами и фруктовыми деревьями; онъ никогда не забывалъ, что все это его собственность и пользовался этимъ случаемъ осмотрѣть ее; въ другіе дни ему рѣдко приводилось заглянуть въ этотъ уголокъ. Мистриссъ Дэль, надѣвая свою шляпку и посматривая изъ окна, полагала, что угадываетъ происходившее въ это время въ душѣ сквайра, и глубоко сожалѣла, что обстоятельства принуждали ее быть обязанной ему за такое вспомоществованіе. Въ сущности же она далеко не знала, о чемъ думалъ сквайръ въ эти минуты.-- Это все мое, говорилъ онъ про себя, осматривая всю мѣстность передъ Малымъ Домомъ.-- Какъ я доволенъ, что они могутъ этимъ пользоваться. Она вдова моего роднаго брата -- пусть же владѣетъ всѣмъ этимъ; я радъ, душевно радъ.
   Мнѣ кажется, что если бы эти двѣ личности лучше знали сердце и душу другъ друга, они, право, лучше бы любили другъ друга.
   Кросби объявилъ Лили свое намѣреніе.
   -- Въ середу! сказала она, и бѣдненькая! поблѣднѣла отъ душевнаго волненія при этомъ извѣстіи. Онъ объявилъ ей безъ всякаго предупрежденія, не думая, вѣроятно, что подобное объявленіе подѣйствуетъ на нее такъ сильно.
   -- Непремѣнно. Я уже написалъ лэди де Курси и назначилъ середу. Нельзя же мнѣ прервать знакомство и, можетъ быть...
   -- Ахъ, нѣтъ, Адольфъ! Неужели вы думаете, что я сержусь на васъ?... Нисколько. Только это такъ неожиданно, не правда ли?
   -- Я пробылъ уже здѣсь болѣе шести недѣль.
   -- Да; вы были очень добры. Какъ быстро пролетѣли эти шесть недѣль! Какая огромная перемѣна произошла въ это время со мной! Не знаю, такъ ли она замѣтна для васъ, какъ для меня; я перестала быть куколкой и начинала становиться бабочкой.
   -- Но, Лили, пожалуйста не будьте бабочкой, когда выйдете за мужъ.
   -- Нѣтъ, вы меня не поняли. Я хотѣла сказать, что мое дѣйствительное положеніе въ жизни открылось для меня только тогда, когда я узнала васъ и узнала, что вы меня полюбили. Однако, насъ зоветъ мама, мы должны идти въ церковь. Такъ въ середу уѣзжаете! Значитъ, осталось только три денька!
   -- Только три денька!
   -- Когда же мы опять увидимся? спросила Лили, подходя къ церковной оградѣ.
   -- О, какъ трудно на это отвѣтить! Надобно спросить предсѣдателя нашихъ комитетовъ, когда онъ опять уволитъ меня въ отпускъ.
   Послѣ этого ничего больше не было сказано; Кросби и Лили вошли въ церковь вслѣдъ за сквайромъ и вмѣстѣ съ другими расположились на фамильныхъ скамьяхъ. Сквайръ сѣлъ отдѣльно отъ другихъ, въ уголокъ, который онъ занималъ послѣ смерти своего отца, и оттуда дѣлалъ возгласы громко и внятно, такъ громко и такъ внятно, что въ этомъ отношеніи съ нимъ ни подъ какимъ видомъ не могъ сравняться приходскій дьячекъ, не смотря на всѣ свои усилія.-- Нашему сквайру хочется быть и сквайромъ, и пасторомъ, и дьячкомъ, и всѣмъ, чѣмъ угодно, да пожалуй, и будетъ, говаривалъ бѣдный дьячекъ, жалуясь на притѣсненія, которыя испытывалъ со стороны сквайра.
   Если молитвы Лили и были прерываемы ея новой печалью, то, мнѣ кажется, ей можно простить эту вину. Она знала очень хорошо, что Кросби не намѣренъ больше оставаться въ Оллингонѣ. Она знала не хуже Кросби день, въ который кончался его отпускъ, и часъ, въ который ему слѣдовало явиться въ должность. Она пріучила себя къ мысли, что ему нельзя оставаться въ Оллинтонѣ до конца отпуска, и Теперь испытывала то непріятное чувство, которое испытываетъ ученикъ, когда совершенно неожиданно объявятъ ему, что послѣдняя недѣля его каникулъ должна быть отнята у него. Печаль Лили была бы гораздо легче, если бы она заранѣе знала о днѣ разлуки. Она не винила своего жениха. Она даже не допускала мысли, что Кросби долженъ оставаться при ней до конца отпуска. Она не позволяла себѣ предположенія, что Кросби въ состояніи сдѣлать что нибудь для нея непріятное. А между тѣмъ она чувствовала свою потерю и, становясь на колѣна во время молитвъ своихъ, не разъ отирала невольно вытекавшую слезу.
   Кросби тоже думалъ о своемъ отъѣздѣ, и думалъ гораздо болѣе, чѣмъ бы слѣдовало въ то время, когда мистеръ Бойсъ говорилъ проповѣдь:-- Какъ легко слушать и понимать его, отзывалась обыкновенно мистриссъ Хаонъ о преемникѣ своего мужа: онъ никого не затрудняетъ своими доводами. Кросби, быть можетъ, находилъ гораздо больше затрудненій, чѣмъ мистриссъ Хаонъ, и вѣроятно углубился бы въ размышленія, еслибы доводы были глубокомысленнѣе. Необходимость слушать человѣка, который говоритъ обыкновенныя вещи, оказывается иногда весьма тяжелою. При настоящемъ случаѣ Кросби вовсе не обращалъ вниманія на эту необходимость и вполнѣ предался размышленіямъ о томъ, какъ лучше объясниться ему съ Лили до своего отъѣзда. Онъ хорошо припоминалъ нѣсколько словъ, высказанныхъ на первыхъ порахъ своей любви, словъ, которыми выражалось его намѣреніе не откладывать на долгое время день свадьбы. Онъ припоминалъ также, какъ очаровательно убѣждала его Лили не торопиться. И теперь онъ долженъ былъ отречься отъ того, что было тогда сказано. Онъ долженъ былъ отказаться отъ своихъ собственныхъ доводовъ и объявить Лили, что ему желательнѣе было бы отложить день свадьбы на неопредѣленное время; это такая задача, которая, по моему мнѣнію, всегда должна быть крайне непріятна для человѣка, давшаго слово жениться.-- Сегодня же рѣшу это дѣло, сказалъ Кросби про себя, когда, по окончаніи проповѣди мистера Бойса, наклонилъ къ ладонямъ лицо, въ знакъ выраженія благодарности.
   Такъ какъ оставалось только три дня, то, разумѣется, ему необходимо было рѣшить это дѣло безотлагательно. Лили не имѣла состоянія, и потому не въ правѣ была сѣтовать на продолжительность отсрочки дня свадьбы. Это было у него главнымъ аргументомъ. Но онъ часто говорилъ себѣ, что Лили имѣла бы полное право сѣтовать, еслибъ оставалась, хотя на день, въ недоразумѣніи по этому предмету. И къ чему онъ такъ опрометчиво высказалъ эти слова и поставилъ себя въ затруднительное положеніе, поступилъ совершенно какъ школьникъ, или какъ Джонни Имсъ? Какимъ былъ онъ глупцомъ, если не помнилъ себя, послушался внушеній сердца, не посовѣтовавшись съ холоднымъ разсудкомъ, если забылъ при этомъ случаѣ все то, что слѣдовало бы сдѣлать Адольфу Кросби! И потомъ вдругъ мелькнула мысль, что дѣйствительно ли еще его можно назвать глупцомъ, Подавая руку Лили при выходѣ изъ церкви, онъ, при этой мысли, пожалъ плечами. "Теперь ужь это слишкомъ поздно", сказалъ онъ про себя и, обратившись къ Лили, сказалъ ей нѣсколько пріятныхъ словъ. Адольфъ Кросби былъ умный человѣкъ; онъ хотѣлъ бы быть и честнымъ человѣкомъ, если бы искушенія къ обману не были для него слишкомъ велики.
   -- Лили, сказалъ онъ:-- послѣ завтрака не хотите ли прогуляться со мной по полямъ?
   Прогуляться съ нимъ по полямъ! Разумѣется, она хотѣла. Вѣдь только три денька и оставалось, такъ неужели же она не согласилась бы отдать ему всѣ минуты этого времени, если бы только пожелалъ онъ воспользоваться ими? Послѣ обѣдни они завтракали въ Маломъ Домѣ; мистриссъ Дэль обѣщала присоединиться къ обществу обѣдающихъ, за столомъ сквайра. Сквайръ не имѣлъ привычки завтракать, оправдывая эту привычку тѣмъ, что завтракъ, самъ по себѣ, вещь весьма дурная. "Однако онъ завтракаетъ въ своемъ домѣ, говорила впослѣдствіи мистриссъ Дэль въ разговорѣ о сквайрѣ съ своей дочерью Беллъ. Я часто видѣла, какъ онъ выпивалъ рюмку хересу". Вспоминая объ этомъ, мистриссъ Дэль приготовляла себѣ обѣдъ. Если сквайръ не хотѣлъ завтракать за ея столомъ, то и она не хочетъ обѣдать за его столомъ.
   Лили въ нѣсколько секундъ перемѣнила шляпу; вмѣсто парадной шляпы, надъ которой Кросби, по праву жениха, часто подсмѣивался, Лили надѣла шляпу съ широкими полями, которая лучше нравилась Кросби.
   -- Только три денька остается, сказала Лили, переходя вмѣстѣ съ Кросби ускоренными шагами зеленую лужайку. Она сказала это голосомъ, не выражавшимъ ни упрека, ни сожалѣнія; въ этихъ словахъ заключался тотъ смыслъ, что такъ какъ счастливаго времени остаемся очень немного, то они должны имъ вполнѣ воспользоваться. Какой другой комплиментъ могъ бы быть сказанъ такому очаровательному человѣку? Какая лесть могла бы быть болѣе пріятною? Все мое земное небо состоитъ въ томъ, чтобы находиться при васъ; и теперь, для наслажденія блаженствомъ этого неба, мнѣ оставлено только три дня! Поэтому я воспользуюсь до послѣдней возможности дарованнымъ мнѣ счастіемъ. Все, что чувствовала Лили, чувствовалъ и Кросби; онъ сознавалъ, въ какомъ огромномъ долгу былъ передъ Лили. Я пріѣду къ нимъ на день въ Рождество, и только на одинъ день, сказалъ онъ про себя. Потомъ, разсудивъ, что намѣреніе это можно привести въ исполненіе, онъ рѣшился начать разговоръ обѣщаніемъ этого рода.
   -- Да, Лили; только три денька и остается теперь. Впрочемъ, не знаю... я полагаю, въ Рождество вы будете дома?
   -- Будемъ ли мы дома въ Рождество?-- разумѣется, будемъ. Вы вѣрно хотите сказать, что тогда пріѣдете къ намъ!
   -- Да; я думаю, пріѣду, если вы примете меня.
   -- Ахъ, какъ это долго! Позвольте -- это будетъ черезъ три мѣсяца. И вы будете здѣсь въ Рождество! Я лучше желала бы, чтобы вы были здѣсь именно въ этотъ день, чѣмъ въ какой нибудь другой.
   -- Но я пріѣду, Лили, только на одинъ день. Я пріѣду къ обѣду наканунѣ Рождества, и на другой день уѣду.
   -- Однако вы пріѣдете прямо въ нашъ домъ?
   -- Если вы можете удѣлить мнѣ комнату.
   -- Разумѣется можемъ. Мы могли бы это сдѣлать и теперь; но когда вы пріѣхали, то знаете...
   Лили посмотрѣла въ лицо Кросби и улыбнулась.
   -- Когда я пріѣхалъ, я былъ другомъ сквайра и его кузена, но не вашимъ. Послѣ того произошла большая перемѣна.
   -- Да; вы сдѣлались моимъ особеннымъ другомъ. Я и сама должна теперь и навсегда быть вашимъ единственнымъ и лучшимъ другомъ, не правда ли Адольфъ?
   Этимъ вопросомъ Лили вынудила отъ него повтореніе того обѣщанія, которое онъ такъ часто давалъ ей.
   Въ это время они прошли садъ Большаго Дома, примыкавшіе къ нему луга и очутились на сосѣднихъ поляхъ.
   -- Лили, сказалъ Кросби совершенно внезапно, какъ бы предупреждая, что намѣренъ сказать что-то особенно серьёзное: -- я хочу сказать вамъ нѣсколько словъ на счетъ нашего дѣла.
   Сказавъ послѣднія два слова, онъ слегка разсмѣялся; Лили догадывалась, что онъ былъ взволнованъ.
   -- Я буду васъ слушать. Ахъ, Адольфъ, прошу васъ, не бойтесь за меня; не думайте, что я не въ состояніи перенести заботы и огорченія. Я могу переносить рѣшительно все до тѣхъ поръ, пока вы меня любите. Я говорю это потому, чтобы вы не подумали, что меня огорчаетъ вашъ отъѣздъ. Повѣрьте, у меня и въ умѣ этого не было.
   -- Милая Лили, я никогда не думалъ, чтобы вы огорчались. Въ вашемъ поведеніи, въ вашихъ чувствахъ, я до сихъ поръ не замѣчалъ ничего, кромѣ прекраснаго. Трудно было бы доставить мужчинѣ удовольствіе, если бы вы ему не нравились.
   -- Если я могу только нравиться вамъ...
   -- Вы нравитесь мнѣ во всемъ. Милая Лили, встрѣтивъ васъ мнѣ кажется, я встрѣтилъ ангела. Но приступимте къ дѣлу. Можетъ статься, гораздо будетъ лучше, если я поговорю съ вами откровенно,
   -- Пожалуйста, говорите мнѣ все, рѣшительно все.
   -- Но прошу васъ, не придавайте словамъ моимъ ложнаго значенія. Если я буду говорить о деньгахъ, то не думайте, что это имѣетъ какую нибудь связь съ моей къ вамъ любовью.
   -- О, какъ бы я желала собственно для васъ не быть такой бѣдной.
   -- Я хочу сказать одно, что если меня безпокоятъ деньги, то вы не должны полагать, что это безпокойство можетъ имѣть вліяніе на безпредѣльность моей къ вамъ привязанности. Я буду любить васъ по прежнему и, женившись на васъ, считать себя счастливѣйшимъ человѣкомъ, все равно, богаты вы, или бѣдны. Вы понимаете меня?
   Лили не совсѣмъ понимала его; но она крѣпко пожала его руку, какъ бы стараясь этимъ поощрить его и вызвать на дальнѣйшее объясненіе. Она полагала, что Кросби намѣренъ былъ сообщить ей что нибудь относительно ихъ будущаго образа жизни, что нибудь такое, которое, по его мнѣнію, было бы непріятно для нея, и потому она рѣшилась показать ему видъ, что готова выслушать его съ удовольствіемъ.
   -- Вы знаете, продолжалъ Кросби:-- какъ я желалъ, чтобы свадьба наша не была отложена на неопредѣленное и отдаленное время. Всѣ мысли мои, всѣ мои лучшія желанія заключаются въ томъ, чтобы, какъ можно скорѣе, назвать васъ другомъ моимъ, принадлежащимъ мнѣ навсегда.
   Въ отвѣтъ на такое скромное признаніе въ любви, Лили снова пожала ему руку; это былъ такого рода предметъ, по которому она сама не имѣла сказать многаго.
   -- Я долженъ былъ заботиться объ этомъ, но теперь нахожу, что это не такъ легко, какъ я предполагалъ.
   -- Адольфъ, вы помните, что я сказала. Я сказала, что по моему мнѣнію лучше подождать. Я увѣрена, что и мама раздѣляетъ это мнѣніе. Если только можно видѣть васъ отъ времени до времени...
   -- Въ этомъ нечего и сомнѣваться. Но я уже сказалъ... Позвольте, что я говорилъ... Да, всякаго рода ожиданіе будетъ для меня невыносимо. Для мужчины, который рѣшился жениться, ожиданіе должно быть пыткой, особливо когда судьба посылаетъ ему такого ангела, какъ вы. При этихъ словахъ рука Кросби обвилась вокругъ таліи Лили.-- Но...
   Кросби хотѣлъ что-то сказать и замолчалъ. Онъ хотѣлъ дать ей понять, что такая перемѣна въ его намѣреніи произошла собственно отъ неожиданнаго поступка со стороны сквайра. Кросби хотѣлъ, чтобы Лили вполнѣ узнала, въ чемъ дѣло,-- что онъ надѣялся на щедрость ея дяди въ отношеніи приданаго, что онъ обманулся въ своихъ ожиданіяхъ и имѣлъ право сѣтовать на подобное разочарованіе, и что вслѣдствіе такого удара, нанесеннаго его ожиданіямъ, онъ, по необходимости, долженъ былъ отложить день своей свадьбы. Въ то же время Кросби желалъ также сообщить Лили понятіе, что это обстоятельство нисколько не уменьшало той любви, которую онъ питалъ къ ней, что это чувство нисколько не должно страдать отъ скупости дяди Лили. Все это онъ желалъ бы передать своей невѣстѣ, но не зналъ, какъ высказать свое желаніе, не огорчивъ Лили и въ то же время не показавъ виду, что обвиняетъ себя въ мелочныхъ и не совсѣмъ благородныхъ побужденіяхъ къ измѣненію своего намѣренія. Онъ началъ желаніемъ высказать Лили все; но подобное желаніе не всегда можетъ быть выполнимо. Бываютъ вещи, которыя высказываются съ величайшимъ затрудненіемъ, которыя иногда не допускаютъ ни малѣйшей возможности высказываться.
   -- Вы хотите сказать, неоцѣненный Кросби, что свадьба наша не можетъ состояться теперь же?
   -- Да; именно это. Я надѣялся, что мнѣ представится возможность, но...
   Скажите, какой влюбленный мужчина нашелъ бы возможность высказать предмету любви своей о своемъ совершенномъ разочарованіи вслѣдствіе сдѣланнаго открытія, что этотъ предметъ не имѣетъ состоянія? Если такъ, то надо сказать, что храбрость у него сильнѣе любви. Кросби видѣлъ себя въ необходимости сдѣлать это; поставленный въ такое затрудненіе, онъ находилъ, что съ нимъ поступлено жестоко. Отсрочку свадьбы своей онъ приписывалъ сквайру, а не себѣ. Онъ готовъ былъ выполнить свою роль, еслибы только сквайръ имѣлъ расположеніе выполнить свой долгъ, который ему принадлежалъ вполнѣ. Но сквайръ не хотѣлъ войти въ его положеніе, а потому и онъ долженъ былъ оставаться въ бездѣйствіи. Справедливость требовала, чтобы все это было понято; но, приступивъ къ объясненію, Кросби увидѣлъ, что слова какъ-то не вязались. Онъ долженъ былъ отказаться отъ этой попытки, долженъ былъ перенести несправедливость, утѣшая себя мыслію, что по крайней мѣрѣ онъ велъ себя въ этомъ дѣлѣ совершенно благородно.
   -- Меня, Адольфъ, это ни сколько не огорчаетъ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ Кросби.-- Что касается до меня, то признаюсь, я не могу равнодушно перенести эту отсрочку.
   -- Зачѣмъ же, любовь моя? вы, однакоже, не должны придавать словамъ моимъ другое значеніе, сказала Лили, остановясь на дорожкѣ, по которой они шли, и глядя ему прямо въ лицо.-- По принятому правилу, я полагаю, мнѣ слѣдовало бы увѣрять, что я охотно буду дожидаться. Это сказала бы всякая дѣвушка. Безъ всякаго сомнѣнія сказала бы это и я, если бы вы стали принуждать меня назначить день нашей свадьбы. Но теперь я буду съ вами откровеннѣе. Единственное мое желаніе въ этомъ мірѣ -- быть вашей женой, имѣть возможность раздѣлять съ вами участь, которую пошлетъ намъ судьба. Чѣмъ скорѣе будемъ мы вмѣстѣ, тѣмъ лучше,-- во всякомъ случаѣ, лучше для меня. Вотъ все, что я могу сказать вамъ: будетъ ли для васъ этого достаточно?
   -- Милая Лили, моя неоцѣненная Лили!
   -- Да, ваша Лили, вамъ преданная всей душой и навсегда. Милый Адольфъ, вы не должны имѣть ни малѣйшаго повода сомнѣваться во мнѣ. Я не въ правѣ надѣяться, чтобы все было такъ, какъ мнѣ хочется. Опять вамъ скажу, что я не буду скучать въ ожиданіи той минуты, когда вы возьмете меня. И могу ли я скучать, будучи вполнѣ увѣрена, что вы меня любите?-- Правда, я огорчилась, услышавъ, что вы намѣрены уѣхать отсюда такъ скоро, и, кажется, обнаружила свое неудовольствіе. Но эти маленькія неудовольствія переносятся легче, нежели большія.
   -- Да; совершенно справедливо.
   -- Намъ остается только три дня быть вмѣстѣ, и я намѣрена насладиться каждой минутой этого кратковременнаго срока. Вы будете писать ко мнѣ;-- побываете у насъ о Рождествѣ, а на будущій годъ, вы вѣрно опять пріѣдете на каникулы не правда ли?
   -- Совершенно можете быть увѣрены въ этомъ.
   -- Такимъ образомъ незамѣтно пройдетъ время до тѣхъ поръ, пока вы найдете возможнымъ взять меня съ собою. Нѣтъ,-- я не буду скучать.
   -- Я, во всякомъ случаѣ, буду нетерпѣливъ.
   -- Вѣдь мужчины всегда бываютъ нетерпѣливы. Мнѣ кажется, это одна изъ ихъ привилегій. И я не думаю, чтобы мужчина когда нибудь испытывалъ то положительное и полное удовольствіе въ убѣжденіи, что онъ любимъ, какое испытываетъ дѣвушка. Вы -- моя птичка, которую я подстрѣлила изъ моего собственнаго ружья; -- увѣренности въ этомъ успѣхѣ совершенно достаточно для моего счастія.
   -- Вы уничтожили меня, я упалъ предъ вами, и вы знаете, что мнѣ больше не подняться.
   -- Не знаю; но я подняла бы васъ весьма скоро, если бы вы пожелали.
   Какія Кросби дѣлалъ увѣренія, что онъ не желаетъ этого, не желалъ бы и не могъ бы желать, читатель узнаетъ въ самомъ непродолжительномъ времени. Онъ разсудилъ, что всѣ денежные вопросы можно оставить въ томъ самомъ положеніи, въ которомъ они находились. Главная цѣль Кросби состояла въ томъ, чтобы убѣдить Лили, что по обстоятельствамъ съ той и драгой стороны, день свадьбы долженъ быть отложенъ;-- въ этомъ отношеніи Лили вполнѣ поняла его. Быть можетъ, въ теченіи слѣдующихъ трехъ дней, представится какой нибудь случай, который объяснитъ миссъ Дэль все это дѣло. Во всякомъ случаѣ, Кросби высказалъ свое намѣреніе благородно, такъ что никто бы не могъ осуждать его.
   На слѣдующій день они всѣ отправились въ Гэствикъ.-- они всѣ, то есть, Лили и Беллъ, Бернардъ и Кросби. Цѣль ихъ поѣздки заключалась въ томъ, чтобы отдать два визита, одинъ весьма благородной и высокой особѣ, лэди Джуліи Дегестъ, а другой особѣ болѣе скромной и ближе знакомой -- мистриссъ Имсъ. Такъ какъ помѣстье Дегесга лежало на дорогѣ въ городъ, то молодые люди заѣхали сюда и выполнили болѣе величественную церемонію прежде другаго визита. Нынѣшній графъ Дегестъ, родной братъ лэди Фанни, бѣжавшей съ майоромъ Дэлемъ, былъ холостой нобльменъ, посвятившій себя преимущественно воспитанію домашнихъ животныхъ. А такъ какъ онъ воспитывалъ животныхъ весьма хорошо, находилъ въ этомъ занятіи безпредѣльное удовольствіе, употреблялъ на это всю свою энергію и воздерживался отъ всякаго рода грубыхъ, рѣзко бросающихся въ глаза привычекъ, то каждый согласится, что онъ былъ полезнымъ членомъ общества. Онъ былъ закоснѣлый тори, который охраненіе всѣхъ своихъ интересовъ поручалъ представителю его партіи и который рѣдко самъ приближался къ столицѣ, развѣ только по случаю выставки домашнихъ животныхъ. Онъ былъ невысокаго роста, коренастый мужчина, съ красными щеками и круглымъ лицомъ; -- до обѣда его всегда можно было видѣть въ очень старомъ охотничьемъ пальто, еще болѣе старыхъ брюкахъ, штиблетахъ и очень толстыхъ башмакахъ. Большую часть времени онъ проводилъ за стѣнами своего дома и умѣлъ одинаково отлично охранять дичь въ своемъ помѣстьи и откармливать быковъ. Онъ зналъ каждый акръ своей земли, каждое дерево на ней, зналъ такъ хорошо, какъ иная лэди знаетъ украшенія своего будуара. Въ какой нибудь изгороди не было лазейки, которой бы онъ не помнилъ величину и расположеніе, не было тропинки, о которой бы онъ не зналъ, откуда и куда идетъ она, почему и для чего она проложена. Въ отношеніи доходовъ съ своего помѣстья онъ былъ въ прежніе годы довольно бѣдный человѣкъ,-- даже очень бѣдный, если разсматривать его какъ графа. Въ настоящее же время онъ далеко не былъ бѣденъ; бѣдственное положеніе его отца и дѣда служило для него урокомъ и научило его жить, соображаясь со средствами. Говорили даже, что онъ становился богачемъ, имѣлъ значительный капиталъ,-- положеніе, въ которомъ не былъ ни одинъ изъ лордовъ Дегестовъ въ теченіе многихъ поколѣній. Его отецъ и дѣдъ слыли за большой руки мотовъ,-- а этого графа нѣкоторые называли скрягой.
   Въ наружности его мало было аристократическаго; но все же, сильно бы ошибся тотъ, кто бы подумалъ, что лордъ Дегестъ не гордился своимъ положеніемъ въ обществѣ,-- что эта гордость не была дорога для его души. Первый предокъ его возведенъ былъ въ званіе лорда во времена короля Джона; въ Англіи только и было три лорда, которымъ грамоты пожалованы раньше его. Онъ зналъ какія привиллегіи предоставляло ему происхожденіе, и не имѣлъ ни малѣйшаго расположенія отказываться отъ нихъ или позволять, чтобы ихъ уменьшали. Правда, онъ не требовалъ ихъ громогласно. Проходя земное свое поприще, онъ не разсылалъ во всѣ стороны герольдовъ, которые бы возвѣщали о шествіи лорда Дегеста. Накрывая столъ для своихъ друзей, что дѣлалось впрочемъ въ весьма рѣдкихъ случаяхъ, онъ угощалъ ихъ просто, съ стариннымъ, спокойнымъ, скучнымъ радушіемъ. Можно сказать, что лордъ Дегестъ никому не заслонялъ дороги, если только ему не мѣшали дѣйствовать по своему,-- за то въ противномъ случаѣ, въ немъ являлось сильное озлобленіе, и если кто нибудь его затрогивалъ, онъ готовъ былъ идти противъ цѣлаго свѣта. Онъ вполнѣ сознавалъ свое высокое значеніе, видѣлъ въ особѣ своей до послѣдняго волоска особу графа, и въ грязныхъ штиблетахъ такъ же величественно являлся между своими быками, какъ явился бы, блистая звѣздами, на какомъ нибудь церемоніалѣ между своими собратьями-лордами въ Вестминстерѣ; да, онъ былъ графъ вполнѣ и лучше выказывалъ свое достоинство, чѣмъ тѣ, которые употребляютъ свое высокое происхожденіе для какихъ нибудь пышныхъ цѣлей. Горе тому, кто бы принялъ его старое платье за признакъ грубой, грязной деревенщины! Нѣкоторые попадали въ этотъ просакъ и навлекали на себя весьма тяжелое покаяніе.
   Вмѣстѣ съ графомъ жила сестра, дѣвица лэди Джулія. Отецъ Бернарда Дэля, въ раннюю пору жизни, бѣжалъ съ одной сестрой, но никто изъ поклонниковъ прекраснаго пола не былъ достаточно счастливъ, чтобы склонить лэди Джулію на побѣгъ съ нимъ. Поэтому она все еще жила въ дѣвственномъ блаженствѣ, какъ полная госпожа Гэствикскаго господскаго дома, и какъ госпожа, имѣла не малое понятіе о томъ высокомъ положеніи, которое предоставила ей судьба. Это была скучная, тяжелая, цѣломудренная старая дѣва, которая приписывала себѣ огромную заслугу за то, что всю свою жизнь оставалась въ домѣ, гдѣ провела свою юность, вѣроятно забывая при этомъ, въ настоящихъ своихъ, уже далеко не молодыхъ, годахъ, что искушенія покинуть родной кровъ не были ни сильны, ни многочисленны. Она обыкновенно отзывалась о своей сестрѣ Фанни съ нѣкоторымъ пренебреженіемъ, потому собственно, что эта бѣдная лэди унизила себя, вступивъ въ бракъ съ человѣкомъ, принадлежавшимъ къ меньшей братіи. Она гордилась своимъ положеніемъ не менѣе своего брата графа, но гордость ея проявлялась болѣе наружнымъ образомъ и менѣе внутреннимъ сознаніемъ своего достоинства. Довольно трудно было для нея заставить свѣтъ признавать въ ней лэди Дегестъ, и потому она принимала надменный и покровительственный видъ, который не дѣлалъ ее популярною между сосѣдями.
   Сношенія между Гэствикскимъ и Оллинтонскимъ Домами не были часты и не отличались особеннымъ радушіемъ. Вскорѣ послѣ побѣга лэди Фанни, оба эти семейства согласились признавать родственную связь другъ съ другомъ и показывать обществу, что они находились въ дружескихъ отношеніяхъ. Имъ лучше было бы принять тотъ или другой способъ показать обществу, что они были врагами. Дружба представляла меньше безпокойства, и потому два семейства отъ времени до времени навѣщали одно другое и давали одно другому обѣды, не чаще, впрочемъ, какъ разъ въ годъ. Графъ считалъ сквайра за человѣка, который отказался отъ участія въ общественныхъ дѣлахъ и чрезъ это лишался того уваженія, которое по всей справедливости принадлежало бы ему, какъ наслѣдственному землевладѣльцу магнату; а сквайръ въ свою очередь ни во что не ставилъ графа, какъ человѣка, который не имѣлъ ни малѣйшаго понятія о внѣшнемъ мірѣ. Въ Гэствикскомъ домѣ Бернардъ Дэль пользовался нѣкоторымъ расположеніемъ, во первыхъ, потому, что былъ родственникъ, что въ его жилахъ текла кровь Дегестовъ, во вторыхъ, что онъ былъ наслѣдникъ Оллинтона, и наконецъ потому еще, что фамилія Дэлей была стариннѣе благородной фамиліи, которой онъ былъ родственникомъ. Если бы Бернардъ сдѣлался сквайромъ, то безъ всякаго сомнѣнія отношенія между Гэствикскимъ и Оллинтонскимъ Домами были бы искреннѣе; между наслѣдникомъ графа и наслѣдникомъ сквайра всегда найдутся какія нибудь поводы къ раздору.
   Молодые люди застали лэди Джулію въ гостиной одну; мистеръ Кросби былъ представленъ ей съ соблюденіемъ всѣхъ установленныхъ на этотъ случай правилъ. Фактъ, что Лили помолвлена, былъ безъ всякаго сомнѣнія извѣстенъ въ Гэствикскомъ господскомъ домѣ, и конечно нельзя было не понять, что Лили привезла своего жениха затѣмъ, чтобы на него посмотрѣли и одобрили. Лэди Джулія сдѣлала весьма изысканный реверансъ и выразила надежду, что ея молодая подруга будетъ счастлива въ той сферѣ жизни, въ которую угодно было Богу призвать ее.
   -- Надѣюсь, лэди Джулія, я буду счастлива, сказала Лили, съ легкой усмѣшкой:-- во всякомъ случаѣ я постараюсь быть счастливой.
   -- Мы всѣ стараемся, душа моя, но многіе изъ насъ даже при достаточной энергіи не успѣваютъ достигать желанныхъ цѣлей. Конечно, только исполняя свой долгъ, мы можемъ надѣяться быть счастливыми, въ одинокой жизни или въ замужней.
   -- Миссъ Дэль намѣревается быть совершеннѣйшимъ дракономъ въ исполненіи своихъ обязанностей, сказалъ Кросби.
   -- Дракономъ! возразила лэди Джулія.-- Нѣтъ, я надѣюсь, миссъ Лили Дэль никогда не сдѣлается дракономъ.
   Сказавъ это, она повернулась къ своему племяннику. Можно замѣтить, что она никогда не проститъ мистеру Кросби свободы выраженія, которое онъ употребилъ. Онъ находился въ гостиной Гэствикскаго господскаго дома не болѣе пяти минутъ и осмѣлился уже говорить о драконахъ, осмѣлился употребить названіе, которое придается злымъ женщинамъ.
   -- Вчера я слышала о вашей матери, Бернардъ, сказала лэди Джулія:-- къ сожалѣнію, она, кажется, очень слаба.
   За этимъ начался небольшой, весьма неинтересный по своему свойству, разговоръ тетки и племянника о состояніи здоровья лэди Фанни.
   -- Я не знала, что моя тетка такъ больна, сказала Беллъ.
   -- Она не больна, сказалъ Бернардъ:-- она никогда не бываетъ больна, но также никогда и не бываетъ здорова.
   -- Ваша тетка, сказала лэди Джулія, сообщая своему голосу при повтореніи этихъ двухъ словъ легкій сарказмъ: -- ваша тетка никогда не пользовалась хорошимъ здоровьемъ съ тѣхъ поръ, какъ оставила этотъ домъ; а это было давно, очень давно.
   -- Очень давно, замѣтилъ Кросби, не имѣя намѣренія оставаться безгласнымъ.-- Я полагаю, Дэль, ты не помнишь этого времени.
   -- Я такъ его помню, сказала лэди Джулія съ замѣтнымъ гнѣвомъ.-- Я помню, когда сестра Фанни считалась первой красавицей въ округѣ. Да, красота даръ опасный.
   -- Весьма опасный, сказалъ Кросби.
   Лили снова засмѣялась, лэди Джулія окончательно разсердилась. Какой противный этотъ человѣкъ! и еще сосѣди ея принимаютъ его въ свое семейство, какъ самаго близкаго родственника! Впрочемъ она слышала о мистерѣ Кросби прежде, и мистеръ Кросби также слышалъ объ ней.
   -- Ахъ, кстати, лэди Джулія, сказалъ онъ: -- мнѣ кажется, я знаю нѣкоторыхъ вашихъ самыхъ дорогихъ друзей.
   -- Самыхъ дорогихъ друзей -- выраженіе довольно сильное. У меня почти нѣтъ такихъ друзей.
   -- А семейство Гэзьби? Я слышалъ, какъ объ васъ разговаривали Мортимеръ Гэзьби и лэди Амелія.
   При этомъ лэди Джулія призналась, что дѣйствительно знаетъ Гэзьби.-- Мистеръ Гэзьби, говорила она, въ молодости ничѣмъ особенно не отличался, хотя все же былъ почтенной особой. Теперь онъ въ парламентѣ и, по всей вѣроятности, приноситъ пользу. Она не совсѣмъ одобряла замужство лэди Амеліи; это выражала сама лэди де Курси, ея старинная подруга; но... И потомъ лэди Джулія наговорила множество словъ въ похвалу мистера Гэзьби, смыслъ которыхъ заключался въ томъ, что онъ былъ превосходнѣйшій человѣкъ, съ полнымъ убѣжденіемъ въ слишкомъ великой чести, оказанной ему дочерью графа, которая вышла замужъ за него, и не менѣе полнымъ сознаніемъ, что бракъ этотъ ни подъ какимъ видомъ не ставилъ его на одну параллель съ родственниками его жены и даже съ его женой. Наконецъ оказалось, что лэди Джулія на будущей недѣлѣ надѣялась встрѣтиться съ семействомъ Гэзьби въ замкѣ Курси.
   -- Я въ восторгѣ отъ мысли, что буду имѣть удовольствіе увидѣться съ вами въ домѣ лэди де Курси, сказалъ Кросби.
   -- Въ самомъ дѣлѣ! сказала лэди Джулія.
   -- Я отправляюсь туда въ среду. Крайне сожалѣю, что такой ранній срокъ не позволяетъ мнѣ служить вамъ.
   Лэди Джулія выпрямилась во весь ростъ и отклонила отъ себя конвоированіе, на которое намекнулъ мистеръ Кросби. Ей непріятно было открытіе, что будущій мужъ Лили Дэль былъ въ числѣ короткихъ знакомыхъ ея подруги, и особенно было непріятно, что онъ отправлялся въ домъ этой подруги. Непріятно было и для Кросби открытіе, что лэди Джулія будетъ вмѣстѣ съ нимъ гостить въ замкѣ Курси; но онъ не обнаружилъ своего неудовольствія. Онъ только улыбался и поздравлялъ себя съ удовольствіемъ встрѣтиться снова и такъ скоро съ лэди Джуліей; въ сущности же онъ далъ бы дорого, если бы могъ придумать какой нибудь маневръ, который бы заставилъ эту даму остаться дома.
   -- Какая она несносная старуха, сказала Лили но дорогѣ въ Гэствикъ.-- Ахъ, извините, Бернардъ; вѣдь она ваша тетушка.
   -- Да, она моя тетка; и хотя я не слишкомъ ее жалую, но все-таки не могу согласиться съ вами, что она несносная старуха. Она никого не убила, никого не ограбила, ни отъ кого не отбила любовника.
   -- Совершенно ваша правда, сказала Лили.
   -- Она, безъ всякаго сомнѣнія, очень усердно читаетъ молитвы, продолжалъ Бернардъ: -- подаетъ милостыню бѣднымъ и завтра же, по желанію брата, готова будетъ пожертвовать своими собственными желаніями. Конечно, я допускаю, что она очень не красива и надменна, и что ей, какъ женщинѣ, не слѣдовало бы имѣть такихъ длинныхъ чорныхъ волосъ на верхней губѣ.
   -- Мнѣ дѣла нѣтъ до ея усовъ, сказала Лили.-- Но къ чему она заговорила мнѣ объ исполненіи моихъ обязанностей? Я пріѣхала къ ней не для того, чтобы слушать проповѣдь.
   -- И къ чему она замѣтила, что красота есть опасное достояніе? возразила Беллъ.-- Повѣрьте, мы очень хорошо знаемъ, что она думала сказать.
   -- А по моему мнѣнію, она очаровательная женщина, и я въ особенности буду любезенъ съ ней у лэди де Курси, сказалъ Кросби.
   Такимъ образомъ, молодые люди, строго критикуя бѣдную старую дѣву, подъѣхали къ дому мистриссъ Имсъ.
  

ГЛАВА XIII.
ПОѢЗДКА ВЪ ГЭСТВИКЪ.

   Въ то время, какъ партія изъ Оллинтона подъѣзжала по узкой главной улицѣ Гэствика черезъ торговую площадь къ небольшому, респектабельному, но весьма непривлекательному ряду новыхъ домовъ, въ одномъ изъ которыхъ проживала мистриссъ Имсъ, гэствикскіе жители знали всѣ, что миссъ Лили Дэль провожалъ ея будущій мужъ. Между гэствикцами существовало мнѣніе, что она очень счастливая дѣвушка. "Для нея это прекрасная партія", говорили нѣкоторые и въ то же время покачивали головой, намекая этимъ, что жизнь мистера Кросби въ Лондонѣ не совсѣмъ-то такая, какою бы ей слѣдовало быть, и что Лили могла бы быть счастливѣе, если бы вышла замужъ за кого нибудь изъ близкихъ сосѣдей съ менѣе опасными претензіями. Другіе, напротивъ, ничего хорошаго не видѣли въ этой партіи. Они знали его средства до послѣдняго пенни и были увѣрены, что молодымъ людямъ весьма трудно будетъ поддерживать свое хозяйство въ Лондонѣ, если только старый сквайръ не окажетъ имъ помощи. Не смотря на то, многіе завидовали Лили, въ то время, когда она ѣхала по городу рядомъ съ своимъ красивымъ женихомъ.
   Сама Лили была очень счастлива. Я не буду отвергать, что она испытывала немалое удовольствіе въ сознаніи, что, ей завидуютъ. Подобное чувство съ ея стороны весьма естественно, какъ бываетъ оно естественно у всѣхъ мужчинъ и женщинъ, которые убѣждены въ томъ, что прекрасно устроили свои дѣла. Кросби былъ, по ея же словамъ, ея птичкой, ея добычей, которую она убила изъ своего ружья, произведеніемъ ея способности, которою она обладала, счастіемъ, съ которымъ она должна жить, и если возможно, наслаждаться имъ до конца своей жизни. Лили вполнѣ сознавала всю важность своего подвига и какъ нельзя основательнѣе размышляла о своемъ супружествѣ. Чѣмъ болѣе она думала объ этомъ, тѣмъ болѣе убѣждалась, что дѣйствовала превосходно, и тѣмъ болѣе становилась довольною. А между тѣмъ она знала также, что тутъ былъ рискъ. Тотъ, кто въ настоящее время былъ для нея всѣмъ на свѣтѣ, могъ умереть; мало того, онъ могъ оказаться совсѣмъ не такимъ человѣкомъ, какимъ она считала его, могъ охладѣть и бросить ее, дурно обращаться съ ней. Но Лили рѣшилась положиться во всемъ на судьбу и съ этой рѣшимостью не допускала ни малѣйшей возможности къ отступленію. Ея корабль долженъ былъ выплыть на средину океана, скрыться изъ виду безопасной гавани, изъ которой онъ вышелъ; ея армія должна выиграть сраженіе безъ всякой другой надежды на свое спасеніе, кромѣ той, которую доставляетъ побѣда. Всему свѣту предоставлялось полное право узнать, что она любила его, если только свѣту представлялась въ этомъ надобность. Она торжествовала, гордилась своимъ нареченнымъ и не скрывала даже отъ самой себя этой гордости.
   Мистриссъ Имсъ была въ восторгѣ отъ ихъ посѣщенія. Со стороны мистера Кросби было весьма обязательно навѣстить такую бѣдную, забытую женщину, какъ она; обязательно было это и со стороны капитана Дэля и милыхъ дѣвицъ, у которыхъ въ настоящее время такъ много радостей дома въ Оллинтонѣ! Пустыя вещи, которыя считаются другими за обыкновенную учтивость, мистриссъ Имсъ принимала за большую милость.
   -- Какъ здоровье мистриссъ Дэль? Надѣюсь, что она не утомилась послѣ того вечера, когда мы просидѣли до такой поздней поры?
   Беллъ и Лили увѣрили старушку, что ихъ мать не чувствовала ни малѣйшей усталости. Послѣ этого мистриссъ Имсъ встала и вышла изъ комнаты подъ предлогомъ позвать Джона и Мэри, но въ дѣйствительности, съ намѣреніемъ принести въ гостиную пирожное и сладкое вино, которыя хранились подъ замкомъ въ маленькой комнаткѣ.
   -- Пожалуйста, не будемте здѣсь долго, прошепталъ Кросби.
   -- Нѣтъ, не будемъ, сказала Лили.-- Но мистеръ Кросби, если вы пріѣхали навѣстить моихъ друзей, вы не должны торопиться.
   -- Вы не торопились уѣзжать отъ лэди Джуліи, сказала Беллъ:-- позвольте же и намъ въ свою очередь не торопиться.
   -- Тѣмъ болѣе, что мистриссъ Имсъ не станетъ говорить объ исполненіи нашихъ обязанностей и о томъ, что красота вещь опасная, замѣтила Лили.
   Мэри и Джонъ вошли въ гостиную до возвращенія матери, потомъ вошла мистриссъ Имсъ, а спустя нѣсколько минутъ явилось вино и пирожное. Конечно, все это было какъ-то не ловко, всѣ по видимому были какъ-то связаны. Мистриссъ Имсъ и ея дочь не привыкли видѣть въ своемъ домѣ такихъ величественныхъ людей, какимъ старался показать себя мистеръ Кросби; бѣдный Джонъ оставался безмолвнымъ отъ сознанія своего жалкаго, ничтожнаго положенія. Онъ не отвѣчалъ еще на письмо миссъ Роперъ, и не рѣшилъ еще, отвѣчать ли ему или нѣтъ. Видъ счастія Лили не производилъ въ немъ той радости, которую бы онъ долженъ былъ испытывать, какъ другъ ея дѣтства. Надобно сказать правду, онъ ненавидѣлъ Кросби, и чувство это высказывалъ не только самому себѣ, но и сестрѣ и при томъ не рѣдко, а особливо послѣ вечера у мистриссъ Дэль.
   -- Я тебѣ вотъ что скажу, Молли, говаривалъ онъ: -- я бы вызвалъ на дуэль этого человѣка, лишь бы представился поводъ.
   -- Какъ! чтобы сдѣлать Лили несчастною?
   -- Она никогда не будетъ съ нимъ счастлива. Я увѣренъ, что не будетъ. Я не хочу сдѣлать для нея какой нибудь вредъ, но, право, подрался бы съ этимъ человѣкомъ на дуэли, да не знаю какъ бы устроить это.
   И потомъ ему приходило на мысль, что если они оба падутъ въ подобной борьбѣ, то это послужило бы единственнымъ путемъ къ прекращенію настоящаго порядка вещей. Этимъ путемъ онъ избавился бы также отъ Амеліи; другаго исхода въ настоящую минуту не предвидѣлось.
   Войдя въ гостиную, Джонни пожалъ руку всѣмъ оллинтонскимъ гостямъ, но при пожатіи руки Кросби, у него, какъ онъ впослѣдствіи говорилъ своей сестрѣ, по всему тѣлу пробѣжали мурашки. Кросби, посматривая на Имсовъ, какъ-то натянуто и принужденно сидѣвшихъ въ своей собственной гостиной, рѣшилъ въ своемъ умѣ, что жена его по пріѣздѣ въ Лондонъ должна какъ можно рѣже видѣться съ Джонни; онъ рѣшилъ это не изъ ревности, но изъ нерасположенія къ молодому человѣку. Онъ узналъ отъ Лили все, или по крайней мѣрѣ все, что знала Лили, и видѣлъ во всемъ этомъ одно забавное. Пожалуйста, Лили, видайтесь съ нимъ рѣже, говорилъ онъ ей: -- какъ можно рѣже, изъ боязни, что онъ сдѣлается осломъ. Лили повѣрила ему всѣ свои чувства, разсказывала ему все, что могла; а между тѣмъ онъ вовсе не замѣчалъ, что Лили, дѣйствительно, питала горячую любовь къ молодому человѣку, котораго онъ ненавидѣлъ.
   -- Нѣтъ, благодарю васъ, сказалъ Кросби: -- я никогда не пью вина въ такое время дня.
   -- Кусочекъ пирожнаго! и мистриссъ Имсъ взглядомъ своимъ умоляла Кросби оказать ей эту честь. Точно такъ же она умоляла и капитана Дэля, но они оба оставались непреклонными. Не знаю, болѣе ли было расположенія у дамъ, чѣмъ у кавалеровъ, выпить вина и скушать пирожнаго, но онѣ понимали, что не попробовать лакомствъ, поставленныхъ на столъ, значило бы огорчить и даже оскорбить добрую старушку. Женщины всегда охотно приносятъ небольшія жертвы для общества, такъ же, какъ и большія жертвы для жизни. Мужчина, способный на все хорошее, всегда бываетъ готовъ къ выполненію своего долга, такъ точно и женщина съ добрыми наклонностями, всегда готова на принесеніе какой либо жертвы.
   -- Дѣйствительно, намъ пора отправиться, сказала Беллъ: -- а то застоятся наши лошади.
   Предлогъ былъ извинительный, и гости распростились.
   -- Вы, Джонни, вѣрно еще побываете у насъ передъ отъѣздомъ въ Лондонъ? сказала Лили, когда молодой человѣкъ вышелъ на улицу съ намѣреніемъ помочь Лили сѣсть на лошадь, но желѣзная воля мистера Кросби принудила его отказаться отъ этого намѣренія.
   -- Да, побываю, передъ отъѣздомъ. До свиданія.
   -- До свиданія, Джонъ, сказала Беллъ.
   -- До свиданія, Имсъ, сказалъ капитанъ Дэль.
   Кросби, садясь въ сѣдло, слегка кивнулъ головой, но его соперникъ не хотѣлъ обратить на это ни малѣйшаго вниманія. Такъ или иначе, но я вызову его на дуэль, говорилъ Имсъ про себя, возвращаясь по корридору въ домъ своей матери. Въ свою очередь Кросби, вкладывая ноги въ стремена, чувствовалъ, что молодой человѣкъ не нравился ему все болѣе и болѣе. Чудовищно было бы полагать, что къ этому чувству примѣшивалась ревность, а между тѣмъ онъ очень сильно нелюбилъ молодаго человѣка, и даже разсердился на Лили за то, что она пригласила его побывать въ Оллинтонѣ. "Я долженъ положить конецъ всему этому", думалъ онъ, молча выѣзжая изъ города.
   -- Вы, милостивый государь, не должны быть взыскательны къ моимъ друзьямъ, сказала Лили, улыбаясь, но въ то же время ея голосъ показывалъ, что она говоритъ серьезно. Въ это время они были уже за городомъ, и Кросби не сказалъ почти ни слова съ тѣхъ поръ, какъ они оставили домъ мистриссъ Имсъ. Они находились теперь на большой дорогѣ; Беллъ и Бернардъ ѣхали впереди.
   -- Я никогда не былъ взыскательнымъ, сказалъ Кросби съ нѣкоторою раздражительностію: -- по крайней мѣрѣ въ отношеніи къ тѣмъ, кто того не заслуживалъ.
   -- А я развѣ заслужила это?
   -- Перестаньте, Лили, я никогда еще не былъ и не думаю быть взыскательнымъ къ вамъ. Но вы не обвиняйте меня, если я не былъ любезенъ съ вашими друзьями. Во первыхъ, я бываю со всѣми любезенъ, на сколько позволяетъ мнѣ это мой характеръ, а во вторыхъ...
   -- Что же, во вторыхъ?...
   -- Я не совсѣмъ увѣренъ, что вы дѣйствуете благоразумно, поощряя въ настоящее время дружбу этого молодаго человѣка.
   -- Вы хотите сказать, что я дѣйствую весьма не благоразумно?
   -- Нѣтъ, милая Лили, я совсѣмъ не то хочу сказать. Если бы я думалъ это, я бы откровенно вамъ высказалъ. Я говорю то, что думаю. Нѣтъ никакого сомнѣнія, я полагаю, что этотъ молодой человѣкъ питаетъ къ вамъ родъ романтической любви,-- нелѣпый родъ любви, въ которой, не думаю, чтобы онъ могъ надѣяться на взаимность, но мысль о которой придаетъ нѣкоторую прелесть его жизни. Когда онъ встрѣтитъ молодую женщину, способную быть его женой, онъ забудетъ объ этой любви, но до той поры будетъ считать себя отчаянно влюбленнымъ. При томъ же такой молодой человѣкъ, какъ Джонъ Имсъ, весьма способенъ всюду и всѣмъ разсказывать о своихъ фантазіяхъ.
   -- Въ настоящую минуту я не думаю, чтобы онъ рѣшился упоминать мое имя передъ кѣмъ бы то ни было.
   -- Но, Лили, вы, можетъ быть, согласитесь со мной, что я болѣе вашего знаю молодыхъ людей.
   -- Да, безъ сомнѣнія.
   -- И я могу увѣрить васъ, что они вообще имѣютъ большую наклонность свободно употреблять имена дѣвочекъ, въ которыхъ они, воображаютъ, что влюблены. Не удивляйтесь, если я вамъ скажу, что мнѣ не хотѣлось бы, чтобы какой нибудь мужчина свободно обращался съ вашимъ именемъ.
   Послѣ этихъ словъ, Лили минуты двѣ оставалась безмолвною. Она чувствовала, что ей оказана несправедливость; ей было непріятно это, но она не знала, въ чемъ именно заключалась несправедливость. Она весьма много была обязана Кросби. Во многомъ она должна была соглашаться съ нимъ, и старалась соглашаться даже болѣе, чѣмъ требовалъ того ея долгъ. Но все же она была убѣждена, что не всегда можетъ быть хорошо -- уступать ему безусловно во всемъ. Она желала думать, по возможности, такъ, какъ думалъ онъ, но не могла сказать, что соглашалась съ нимъ, когда ихъ убѣжденія расходились. Джонъ Имсъ былъ старый другъ, котораго она не могла оставить, и потому считала необходимымъ заявить объ этомъ теперь же.
   -- Послушайте, Адольфъ...
   -- Что вы хотите сказать, милая Лили?
   -- Вы вѣрно не захотите, чтобы я сдѣлалась совершенно равнодушною, даже холодною къ такому старинному другу, какъ Джонъ Имсъ? Я знала его всю мою жизнь, и мы всѣ, какъ нельзя болѣе, уважаемъ это семейство. Его отецъ былъ самымъ искреннимъ, задушевнымъ другомъ моего дяди.
   -- Мнѣ кажется, Лили, вы должны понимать, что я думаю. Я вовсе не хочу, чтобы вы разсорились съ вашими друзьями, какъ не хочу и того, чтобы вы были къ нимъ совершенно холодными. Вамъ только не слѣдуетъ дѣлать особенныхъ и убѣдительныхъ приглашеній этому молодому человѣку побывать у васъ передъ отъѣздомъ въ Лондонъ, и потомъ навѣшать васъ, когда вы сами будете въ Лондонѣ. Вы сами говорили мнѣ, что онъ питаетъ къ вамъ какую-то романтическую любовь, что онъ въ отчаяніи, потому что вы не влюблены въ него. Все это, конечно, пустяки, но, мнѣ кажется, что, при такихъ обстоятельствахъ, вамъ всего лучше... оставить его.
   Лили снова сдѣлалась безмолвною. И вотъ эти три послѣдніе дня, три дня, въ которые она намѣревалась быть счастливою, но болѣе всего на свѣтѣ старалась доставить счастіе въ особенности ему. Она ни подъ какимъ видомъ не хотѣла отвѣчать ему на это рѣзкими словами, и тѣмъ болѣе питать въ душѣ своей чувство неудовольствія, а между тѣмъ сознавала, что онъ былъ несправедливъ, и въ этомъ сознаніи съ трудомъ могла принудить себя перенести обиду. Такова была натура у всѣхъ Дэлей. Не надо, конечно, забывать при этомъ, что весьма многіе, которые въ состояніи обречь себя на великія жертвы, не могутъ принудить себя къ перенесенію незначительныхъ обидъ. Лили могла уступить своему жениху во всемъ, лишь бы только доставить ему удовольствіе, но не могла позволить считать себя неправою, тогда какъ была вполнѣ убѣждена, что она права.
   -- Я пригласила его теперь, и онъ долженъ пріѣхать, сказала она.
   -- Но, на будущее время, пожалуйста, не приглашайте.
   -- Конечно; особливо, Адольфъ, послѣ того, что вы сказали мнѣ. Безъ всякаго сомнѣнія, я совершенно понимаю...
   -- Что же вы понимаете, Лили?
   Но Лили молчала; она боялась высказать свою мысль, боялась сказать что нибудь обидное для Кросби.
   -- Адольфъ, не принуждайте меня высказываться. Я буду дѣлать все, что вы потребуете.
   -- Вы хотѣли сказать, что когда увидите себя въ моемъ домѣ, то конечно, не станете приглашать къ себѣ своихъ друзей. Скажите, Лили, справедливо ли это?
   -- Что бы я ни хотѣла сказать, я этого но сказала. И дѣйствительно, я даже не думала объ этомъ. Но, пожалуйста, Адольфъ, оставимъ это. Вы знаете, мы проводимъ послѣдніе дни, зачѣмъ же тратить ихъ на разговоры о предметахъ непріятныхъ? Я одно вамъ скажу, что Джонни Имсъ для меня ничего не значитъ, рѣшительно ничего. Да и можетъ ли кто другой занимать меня, когда я думаю объ однихъ только васъ?
   Но даже и эти слова не могли сейчасъ же произвести въ Кросби пріятное настроеніе духа. Если бы Лили уступила ему и призналась, что онъ правъ, онъ сейчасъ же сдѣлался бы такимъ пріятнымъ и радостнымъ, какъ майское солнышко. Но Лили этого не сдѣлала. Она не высказала своихъ доводовъ, собственно потому, что не хотѣла больше испытывать досады и объявила намѣреніе видѣться съ Имсомъ въ обѣщанный визитъ. Кросби желалъ, чтобы Лили признала себя неправою, желалъ имѣть наслажденіе въ привилегіи простить ее. Но Лили принадлежала къ числу такихъ женщинъ, которыя не находятъ большаго удовольствія въ прощеніи, мало того, не видятъ особенной необходимости получать прощеніе. Поэтому они продолжали ѣхать, если не совсѣмъ молча, то безъ всякаго одушевленія и удовольствія въ разговорѣ. Было уже далеко за полдень понедѣльника, а Кросби уѣзжалъ въ среду поутру. Ну, что если эти три дня будутъ омрачаться такими страшными тучами!
   Бернардъ Дэль ни слова не говорилъ съ ѣхавшей рядомъ съ нимъ кузиной; онъ почти ничего не говорилъ съ ней, съ тѣхъ поръ, какъ Кросби и Лили прервали ихъ интимный разговоръ, когда они сидѣли у живой изгороди на берегу оврага. Онъ нѣсколько разъ танцовалъ съ ней на вечерѣ мистриссъ Дэль и, по видимому, безъ всякаго затрудненія разговаривалъ съ ней о самыхъ обыкновенныхъ предметахъ. Беллъ поэтому думала, что дѣло совсѣмъ кончилось; она была благодарна кузену, положивъ въ душѣ своей забыть объ этой встрѣчѣ, объ этомъ объясненіи, какъ будто ихъ никогда и не было. Никому -- ни даже своей матери, она не хотѣла говорить объ этомъ. На подобное молчаніе она обрекала себя собственно для него, думая, что такой поступокъ съ ея стороны будетъ для него пріятенъ. Но теперь, когда они ѣхали вмѣстѣ, далеко впереди отъ Кросби и Лили, Бернардъ возобновилъ свое объясненіе.
   -- Беллъ, сказалъ онъ: -- могу ли я еще надѣяться?
   -- На что надѣяться, Бернардъ?..
   -- Скажите, неужели простой отвѣтъ можно принять за рѣшительный приговоръ но такому предмету? Тамъ, гдѣ дѣло касается самаго щекотливаго чувства, я знаю, никто не удовлетворится подобнымъ отвѣтомъ.
   -- Если этотъ отвѣть былъ переданъ искренно и не ложно...
   -- О, безъ всякаго сомнѣнія. Я вовсе не допускаю лицемѣрія или обмана съ вашей стороны, когда вы не позволили мнѣ высказаться передъ вами.
   -- Бернардъ, я никогда не запрещала вамъ высказываться.
   -- Было что-то въ родѣ этого. Впрочемъ, я нисколько не сомнѣваюсь, что вы были правы. Однако, Беллъ, зачѣмъ это должно быть такъ? Только тѣмъ я и могу объяснить это, что вы влюблены въ кого нибудь другаго.
   -- Я ни въ кого не влюблена.
   -- Прекрасно. Въ такомъ случаѣ, почему бы вамъ о мнѣ не соединить нашу судьбу!
   -- Нѣтъ, Бернардъ; напрасно говорить объ этомъ.
   -- Выслушайте меня. Во всякомъ случаѣ, позвольте мнѣ высказаться. Полагаю, что вы не пренебрегаете мною?
   -- О, нѣтъ.
   -- Если вы не хотите принять чьего нибудь предложенія собственно по неимѣнію состоянія, то повѣрьте, въ нашемъ бракѣ не можетъ быть этой преграды; относительно денегъ вы не должны возставать противъ него. О любви моей я не буду больше говорить; я не сомнѣваюсь, что вы вѣрите моимъ словамъ; но почему вамъ ближе не посовѣтоваться съ своими чувствами, прежде чѣмъ вы рѣшаетесь противиться желаніямъ всѣхъ тѣхъ, кто такъ близки къ вамъ.
   -- Вы говорите о моей мама, Бернардъ?
   -- Не исключительно объ ней одной, хотя я не могу не думать, что ей пріятенъ будетъ бракъ, который послужить подпорою всему семейству и предоставитъ вамъ полное равное право на состояніе, которое я имѣю.
   -- Въ глазахъ моей мама это не будетъ имѣть ни малѣйшаго значенія.
   -- Вы ее спрашивали?
   -- Нѣтъ; объ этомъ дѣлѣ я никому еще не сказала ни слова.
   -- Поэтому вы не можете знать мнѣнія вашей мама. Что касается до дяди, то я положительно знаю, что бракъ нашъ составляетъ предметъ лучшихъ его желаній въ жизни. Если я самъ не заслуживаю съ вашей стороны никакого вниманія, то полагаю, что одно уже уваженіе къ нему должно принудить васъ подумать, прежде чѣмъ вы дадите окончательный отвѣтъ.
   -- Для васъ я бы сдѣлала болѣе, чѣмъ для него,-- гораздо болѣе.
   -- Въ такомъ случаѣ сдѣлайте это для меня. Позвольте мнѣ думать, что я не получилъ еще отвѣта на мое предложеніе; отсрочьте ваше рѣшеніе на мѣсяцъ, до Рождества... до какого вамъ угодно времени, лишь бы только я зналъ, что дѣло это еще не рѣшено, и могъ бы сказать это дядѣ Кристоферу.
   -- Бернардъ, это будетъ безполезно.
   -- Это, по крайней мѣрѣ, будетъ показывать ему, что вы намѣрены подумать.
   -- Напротивъ, у меня нѣтъ такого намѣренія,-- вовсе нѣтъ. Я знаю очень хорошо, и съ моей стороны было бы весьма нечестно, если бы я рѣшилась васъ обманывать.
   -- Значитъ, вы хотите, чтобы я передалъ дядѣ непремѣнно этотъ отвѣтъ?
   -- Откровенно вамъ скажу, Бернардъ, для меня рѣшительно все равно, что бы вы ни сказали дядѣ по этому дѣлу. Онъ не имѣетъ никакого права располагать моей рукой, и потому мнѣ нѣтъ ни малѣйшей надобности обращать вниманіе на его желанія. Я въ нѣсколькихъ словахъ объясню вамъ свои чувства по этому вопросу. Я не выйду замужъ противъ желанія мама; даже если бы она и пожелала, я не выйду противъ своего собственнаго желанія. Что касается до дяди, я вовсе не считаю себя обязанною соглашаться съ его желаніями, по вопросу, касающемуся собственно меня.
   -- Но вѣдь онъ глава нашего семейства.
   -- Для меня это ничего не значитъ.
   -- Онъ всегда былъ такъ великодушенъ ко всѣмъ вамъ.
   -- Въ этомъ я съ вами несогласна. Онъ не былъ великодушенъ къ нашей мама. Напротивъ, въ отношеніи къ ней, онъ весьма суровый и скупой человѣкъ. Онъ отдаетъ ей свой домъ потому только, что ему непремѣнно хочется, чтобы Дэли передъ свѣтомъ и людьми казались респектабельными; и наша мать живетъ въ этомъ домѣ собственно изъ-за насъ. Будь моя воля, я бы завтра же оставила этотъ домъ, а если не завтра, то сейчасъ же послѣ свадьбы Лили. Я охотно и немедленно отправилась бы въ Гэствикъ и жила бы тамъ, какъ живутъ Имсы.
   -- Мнѣ кажется, Беллъ, вы неблагодарны.
   -- Нѣтъ; я не неблагодарна. Вы говорите, Бернардъ, чтобы я посовѣтовалась съ дядей насчетъ моего замужества; но я скорѣе бы посовѣтовалась съ вами, нежели съ нимъ. Если бы вы позволили мнѣ смотрѣть на васъ, какъ на брата, я бы не задумалась дать вамъ обѣщаніе не выходить замужъ за человѣка, выборъ котораго вы бы не одобрили.
   Такія отношенія между ними ни подъ какимъ видомъ не согласовались съ видами Бернарда. Не дальше, какъ недѣли четыре или пять, онъ думалъ, что лично самъ онъ не слишкомъ безпокоился объ этомъ бракѣ. Онъ говорилъ самому себѣ, что кузина ему нравилась, что весьма не дурно было бы для него сдѣлаться семьяниномъ, что его дядя былъ раціоналенъ въ своихъ желаніяхъ и довольно щедръ въ своихъ предложеніяхъ, и что, поэтому, ему слѣдовало жениться. Ему и въ голову не приходило, что кузина откажется отъ такого выгоднаго предложенія, а тѣмъ болѣе не могъ онъ допустить мысли, что черезъ этотъ отказъ ему придется пострадать. Онъ, конечно, далеко не питалъ того чувства, которое обнаруживаютъ влюбленные, высказывая, что они для любви своей готовы пожертвовать всѣмъ, что для нихъ дорого въ жизни. Въ то время, когда онъ, сидя подлѣ Беллъ на мягкой травѣ подлѣ живой изгороди, разсказывалъ ей повѣсть своей томной любви, ему казалось, что онъ вовсе ничего не приносилъ въ жертву этой любви. Онъ вовсе не предвидѣлъ, что ему придется испытывать разочарованіе, досаду и горесть. Онъ полагалъ, что принятіе его предложенія доставитъ ему маленькое торжество, но никакъ не думалъ получить отказъ и вмѣстѣ съ тѣмъ испытать уничиженіе. Въ этомъ настроеніи духа онъ приступилъ къ исполненію своего плана, и теперь увидѣлъ, къ своему крайнему изумленію, что отвѣтъ этой дѣвочки дѣлаетъ его совершенно несчастнымъ. Онъ только выразилъ желаніе на пріобрѣтеніе извѣстнаго предмета, и одно такое выраженіе возбуждало уже въ немъ желаніе непремѣнно обладать этимъ предметомъ. Въ то время, когда лошади ихъ тихой рысью шли одна подлѣ другой, когда за словами Беллъ, высказанными съ полною искренностію, послѣдовало молчаніе съ той и другой стороны, Бернардъ сознавалъ, что въ немъ было гораздо болѣе этого желанія, чѣмъ онъ предполагалъ. Въ эту минуту онъ чувствовалъ себя несчастнымъ, разочарованнымъ, озабоченнымъ, неувѣреннымъ въ своемъ будущемъ, чувствовалъ себя ребенкомъ, которому непремѣнно хочется имѣть игрушку, которая ему понравилась. Онъ сердился на себя, и въ то же время на душѣ у него было и тяжело и грустно. Бернардъ пристально смотрѣлъ на Беллъ, когда она, молчаливая, спокойная и нѣсколько грустная, сидѣла на своей маленькой лошадкѣ, и сознавалъ въ душѣ, что Беллъ была прекрасна, что она представляла собою именно тотъ предметъ, которымъ ему хотѣлось бы обладать, если бы только обладаніе было возможно. Въ эту минуту Бернардъ чувствовалъ, что любилъ ее, и въ то же время сердился на себя за такое чувство. И зачѣмъ ему подчиняться слабости, заглушающей разсудокъ и всѣ другія чувства? Вѣдь любовь никогда не доставляла ему ни малѣйшаго удовольствія. До настоящей поры онъ никогда не допускалъ этого чувства, но теперь принужденъ былъ допустить его, потому что оно становилось для него источникомъ безпокойства и огорченія. Намъ, впрочемъ, позволительно еще сомнѣваться въ дѣйствительности любви Бернарда Дэля къ своей кузинѣ: -- не былъ ли онъ болѣе влюбленъ въ свое желаніе? Какъ бы то ни было, Бернардъ, противъ своей воли, произнесъ приговоръ надъ собою, что онъ влюбленъ, и сердился за это и на себя, и на цѣлый свѣтъ.
   -- Беллъ, сказалъ онъ, примкнувъ къ ней на самое близкое разстояніе: -- я бы желалъ, чтобы вы поняли, какъ я люблю васъ.
   Въ этихъ словахъ и въ тонѣ голоса, которымъ они были высказаны, Беллъ, дѣйствительно, видѣла болѣе любви, чѣмъ спекулятивныхъ разсчетовъ, обнаруживаемыхъ до этой поры Бернардомъ.
   -- Но развѣ я не люблю васъ? Развѣ я не предлагала быть для васъ сестрой во всѣхъ отношеніяхъ?
   -- Это ничего не значитъ. Подобное предложеніе я считаю за насмѣшку надо мной. Беллъ, я не отстану отъ васъ. Дѣло въ томъ, что вы еще не знаете меня, не знаете, какъ вы бы должны были знать человѣка, прежде чѣмъ выберете его своимъ мужемъ. Въ этомъ отношеніи вы и Лили не похожи другъ на друга. Вы очень осторожны; вы сомнѣваетесь въ самихъ себѣ и, можетъ статься, сомнѣваетесь въ другихъ. Я задумалъ это дѣло, я желаю и рѣшился выполнить его и буду стараться, чтобы желаніе мое увѣнчалось успѣхомъ.
   -- Ахъ, Бернардъ, напрасно вы говорите это! Повѣрьте мнѣ, если я говорю, что этому не бывать никогда.
   -- Нѣтъ; я не вѣрю, я не хочу вамъ повѣрить. Я не позволю довести себя до отчаянія. Откровенно вамъ говорю, что не хочу вамъ вѣрить. Я могу надѣяться, надежды отъ меня никто не отниметъ. Нѣтъ, Беллъ, я не оставлю васъ... не оставлю до тѣхъ поръ, пока не увижу васъ женой другаго человѣка.
   При этихъ словахъ они въѣхали въ ворота сквайра и отправились къ конюшнямъ, гдѣ по обыкновенію слѣзали съ лошадей.
  

ГЛАВА XIV.
ДЖОНЪ ИМСЪ ПРЕДПРИНИМАЕТЪ ПРОГУЛКУ.

   Джонъ Имсъ долго смотрѣлъ на удалявшуюся кавалькаду; и лишь только затихъ стукъ лошадиныхъ копытъ, отправился въ одинокую прогулку. Само собою разумѣется, расположеніе духа его далеко было непріятное. Онъ былъ крайне озабоченъ; думы, одна мрачнѣе другой, тяготили его душу въ то время, какъ онъ удалялся отъ дома своей матери. Ужь не лучше ли отправиться ему въ Австралію, на островъ Ванкувера, на...? Я не буду называть мѣстъ, которыя бѣдный молодой человѣкъ представлялъ себѣ крайними предѣлами дальнихъ путешествій, которыя, по всей вѣроятности, ему суждено было сдѣлать. Въ тотъ самый день, передъ самымъ пріѣздомъ Дэлей, онъ получилъ отъ нѣжно любящей Амеліи второе письмо, написанное вслѣдъ за первымъ. Почему онъ не прислалъ ей отвѣта? Здоровъ ли онъ? Не измѣнилъ ли ей? Нѣтъ; послѣдняго предположенія она не хотѣла допустить и оставалась при второмъ, именно, что онъ захворалъ. Если это правда, то она броситъ все и прилетитъ повидаться. Ничто въ мірѣ не принудитъ ее оставаться вдали отъ постели своего нареченнаго. Если она. не получитъ съ первой же почтой отвѣта отъ своего неоцѣненнаго Джона, то немедленно, на экстренномъ поѣздѣ, отправится въ Гэствикъ. Таково было положеніе такого молодаго человѣка, какъ Джонъ Имсъ! Что касается до Амеліи Роперъ, то можно сказать, что она принадлежала къ числу тѣхъ молодыхъ женщинъ, которыя до послѣдней возможности преслѣдуютъ свою добычу. "Нѣтъ, мнѣ надобно куда нибудь уѣхать", говорилъ про себя Джонъ Имсъ, проходя, съ нахлобученной на глаза шляпой, по одной изъ глухихъ улицъ Гэствика. Что скажетъ ему мать, когда услышитъ объ Амеліи Роперъ? Что скажетъ, когда увидитъ ее?
   Джонни направился къ сосѣднему господскому дому, намѣреваясь уединенно побродить по лѣсу. Отъ большой дороги черезъ поле, въ полумилѣ отъ домиковъ, мимо которыхъ проѣзжали Дэли, пролегала тропинка; Джонъ Имсъ вышелъ на эту тропинку, миновалъ господскій домъ и вскорѣ очутился въ центрѣ Гэствикскихъ лѣсовъ. Онъ хорошо былъ знакомъ почти съ каждымъ деревомъ, потому что съ той поры, какъ ему было позволено одному дѣлать прогулки, онъ часто бродилъ по этому лѣсу. Здѣсь, подъ тѣнью столѣтнихъ дубовъ, онъ по цѣлымъ часамъ мечталъ о Лили; въ тѣ дни онъ мечталъ о ней съ наслажденіемъ. Теперь же онъ могъ только вспоминать о ней, какъ о миломъ созданіи, которое покинуло его навсегда, и вмѣстѣ съ тѣмъ думать о той, которая, по его выбору, заступила мѣсто Лили.
   Молодые люди, очень молодые люди, люди столь молодые, что представляется вопросъ: достигли ли они, или еще нѣтъ, зрѣлаго возраста,-- всегда болѣе расположены къ задумчивости и мечтательности, когда бываютъ одни, нежели въ присутствіи другихъ, хотя бы эти другіе были ихъ старшіе. Мнѣ кажется, что, вмѣстѣ съ лѣтами, мы забываемъ, что это дѣйствительно такъ было съ нами, и, забывая, не вѣримъ, что такъ бываетъ съ нашими дѣтьми. Мы постоянно говоримъ, что юность безразсудна. Не знаю, не будетъ ли вѣрнѣе, если мы замѣнимъ это выраженіе другимъ и будемъ говорить, что юность разсудительна, благоразумна. Конечно, нѣтъ никакого сомнѣнія, что размышленія не сразу же производятъ благоразуміе. Благоразуміе, которое мы имѣемъ въ зрѣлыя лѣта, не происходитъ ли скорѣе отъ прекращенія наклонности поддаваться искушеніямъ, или оно составляетъ результаты мысли и размышленій, это еще вопросъ. Мужчины, вполнѣ оперенные и имѣющіе какой-нибудь трудъ, бываютъ, большею частію, слишкомъ заняты, чтобы предаваться думамъ, но молодые люди, на которыхъ общественныя дѣла не налегли еще всею своею тяжестью, имѣютъ достаточно времени, чтобы думать, мечтать.
   Такимъ образомъ и Джонъ Имсъ былъ разсудителенъ и благоразуменъ. Знавшіе его коротко считали его за веселаго, добраго, немного безпечнаго молодаго человѣка, доступнаго искушеніямъ, но еще болѣе доступнаго хорошимъ впечатлѣніямъ; нельзя было предсказать ему большихъ успѣховъ на пути жизни, но близкіе его вполнѣ могли надѣяться, что онъ не надѣлаетъ для нихъ хлопотъ, а тѣмъ менѣе не опозоритъ своего имени. Не смотря на то, его нерѣдко называли безразсуднымъ, и называя такимъ образомъ, конечно поступали въ отношеніи къ нему несправедливо. Онъ любилъ размышлять, размышлялъ о свѣтѣ, какъ онъ ему казался, размышлялъ о себѣ, какъ онъ самъ казался свѣту, размышлялъ также о предметахъ за предѣлами свѣта. Какова-то будетъ судьба его въ настоящее время и впослѣдствіи? Онъ навсегда лишился Лили Дэль, а Амелія Роперъ, какъ жерновъ, висѣла у него на шеѣ. При такихъ обстоятельствахъ, какая впереди ожидала его участь?
   Съ своей стороны, мы можемъ сказать, что трудности на его пути не были еще очень велики. Что касается до Лили, ему не оставалось ни малѣйшей надежды; да и то сказать, его любовь къ Лили была, можетъ статься, не настоящая страсть, а просто одна сантиментальность. Большая часть молодыхъ людей испытывали и испытываютъ подобное разочарованіе, они способны переносить его безъ малѣйшаго вреда своей карьерѣ или счастію. Въ послѣдующей жизни воспоминаніе о такой любви должно служить для нихъ скорѣе блаженствомъ, нежели чувствомъ томительной горести; испытавшему это разочарованіе представляется возможность къ сознанію, что въ тѣ ранніе дни въ душѣ его было чувство, стыдиться котораго онъ не имѣлъ ни малѣйшаго повода. Относительно Лили Дэль я нисколько не сожалѣю бѣднаго Джона Имса. Обращаясь затѣмъ къ Амеліи Роперъ, если бы Джонни имѣлъ хотя одну десятую долю опытности этой барышни, или на четверть обладалъ ея наглостью, то, разумѣется, онъ не зналъ бы ни малѣйшаго затрудненія! Что могла бы сдѣлать ему Амелія, если бы онъ на прямикъ сказалъ ей, что жениться на ней не намѣренъ? Если строго судить, такъ онъ вовсе не обѣщалъ на ней жениться. Въ отношеніи къ ней, онъ рѣшительно ничѣмъ не былъ связанъ, даже по долгу чести. По долгу чести... къ такой женщинѣ, какъ Амелія Роперъ! Впрочемъ, мужчины всегда бываютъ трусами передъ женщинами, пока не сдѣлаются тиранами; бываютъ чрезвычайно скромны и покорны, пока вдругъ не ознакомятся съ фактомъ, что гораздо пріятнѣе быть жертвоприносителемъ, нежели жертвой. Впрочемъ, есть люди, которые никогда не выучиваютъ этого послѣдняго урока.
   Хотя причина страха была ничтожная, по бѣдный Джонъ Имсъ находился въ величайшей боязни. Различныя мелочи, имѣвшія связь съ его глубокой горестью, мелочи, о которыхъ даже смѣшно упоминать, увеличивали затруднительное положеніе и дѣлали, въ глазахъ Джонни, выходъ изъ этого положенія совершенно невозможнымъ. Ему нельзя было возвратиться въ Лондонъ, не заглянувъ въ Буртонъ-Кресцентъ, потому собственно, что тамъ было его платье, и потому еще, что онъ долженъ былъ мистриссъ Роперъ небольшую сумму денегъ, которой у него не оказалось бы въ карманѣ немедленно по возвращеніи въ Лондонъ. Поэтому онъ долженъ встрѣтиться съ Амеліей; онъ зналъ, что у него недостанетъ на столько смѣлости, чтобы сказать ей прямо въ лицо, что онъ вовсе не любитъ ея, хотя въ одно время и вынужденъ былъ признаться въ своей любви. Самое смѣлое его намѣреніе состояло не болѣе, какъ только въ томъ, чтобъ написать письмо, въ которомъ хотѣлъ рѣшительно отказазаться отъ нея и навсегда удалиться изъ той части города, въ которой находился Буртонъ-Кресцентъ. Но какъ поступить ему съ платьемъ, съ долгомъ? Ну что, если Амелія, не дождавшись письма, пріѣдетъ въ Гэствикъ и заявитъ свои права? Въ состояніи ли онъ будетъ въ присутствіи матери объяснить, что Амелія не имѣла ни какого права на подобное заявленіе? Затрудненія дѣйствительно совершенно ничтожныя, но они были слишкомъ тяжелы для бѣднаго молодаго клерка изъ управленія сбора государственныхъ доходовъ.
   Читатели, пожалуй, замѣтятъ, что Джонни былъ чистый глупецъ и трусъ. Въ оправданіе Джонни мы скажемъ, что онъ умѣлъ читать и понимать Шекспира. Онъ зналъ наизусть много, даже очень много стихотвореній Байрона. Онъ былъ глубокій критикъ и писалъ въ своемъ черезчуръ растянутомъ дневникѣ критическія статьи. Онъ писалъ бѣгло и со смысломъ; вообще, я долженъ сказать, что сослуживцы Джонни далеко не признавали его за бездарнаго человѣка. Онъ зналъ свое дѣло и исполнялъ его едвали не лучше тѣхъ многихъ людей, которые въ глазахъ моднаго свѣта представлялись болѣе способными и образованными. Что касается до трусости, то надобно сказать, что Джонни счёлъ бы за величайшее блаженство въ мірѣ запереться въ комнатѣ съ Кросби, получивъ позволеніе биться съ нимъ до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ нихъ увидитъ себя вынужденнымъ отказаться отъ своихъ притязаній на Лили Дэль. Нѣтъ, Джонни Имсъ не былъ трусъ. Онъ никого не боялся въ цѣломъ мірѣ: -- страшно боялся только Амеліи Роперъ.
   Въ грустномъ настроеніи духа бродилъ Джонъ Имсъ по заповѣднымъ лѣсамъ, окружавшимъ помѣстье лорда де-Гэста. Почта отходила изъ Гэствика въ семь часовъ, и ему нужно было непремѣнно рѣшить, писать или не писать въ тотъ день къ Амеліи Роперъ. Нужно было также придумать, что написать. Онъ сознавалъ необходимость по крайней мѣрѣ хоть что нибудь отвѣтить на письма. Не обѣщать ли жениться на ней лѣтъ, черезъ десять, черезъ двѣнадцать? Не сказать ли ей, что онъ негодный человѣкъ, неспособный для любви, и со всею покорностію, даже съ униженіемъ, умолять ее, чтобы она его извинила? Наконецъ, не написать ли къ ея матери, сказавъ ей, что въ Буртонъ-Кресцентѣ жить ему больше нельзя, обѣщать ей уплатить долгъ при окончательномъ разсчетѣ, и въ заключеніе просить о доставленіи его платья въ управленіе сбора доходовъ? Или же не отправиться ли ему домой и смѣло разсказать все своей матери?
   Какъ бы то ни было, Джонни рѣшился писать; составляя въ умѣ своемъ проэктъ письма, онъ сѣлъ подъ старое дерево, стоявшее на томъ мѣстѣ, гдѣ встрѣчалось и пересѣкалось нѣсколько лѣсныхъ тропинокъ. Составленное здѣсь письмо было бы очень не дурно, если бы только онъ сейчасъ же написалъ его и отнесъ на почту. Каждое слово этого письма отличалось точностью, каждое выраженіе было ясно, опредѣлительно и вполнѣ оправдывало его намѣреніе. Онъ признавалъ себя виновнымъ въ томъ, что ввелъ въ заблужденіе свою корреспондентку и далъ ей поводъ воображать, что она владѣетъ его сердцемъ. Онъ не могъ отдать своего сердца въ ея распоряженіе. Онъ былъ довольно легкомысленъ, не написавъ ей на первое письмо; его удерживала боязнь огорчить ее; но теперь онъ считаетъ себя обязаннымъ но долгу совѣсти и чести объявить ей истину. Объяснивъ все это, онъ прибавилъ, что не намѣренъ возвращаться въ Буртонъ-Кресцентъ, зная, что его присутствіе тамъ будетъ для него тяжело. Онъ всегда будетъ питать къ ней глубокое уваженіе (о Джонни!), будетъ надѣяться, что жизнь ея будетъ сопровождаться благополучіемъ и счастіемъ. Таково было содержаніе письма, написаннаго подъ деревомъ въ умѣ Джонни, но перевесть это письмо на бумагу было дѣломъ, какъ зналъ и самъ Джонни, величайшей трудности. Онъ повторилъ его, и заснулъ.
   -- Молодой человѣкъ! раздалось въ ушахъ его во время сна.
   Сначала Джонни подумалъ, что голосъ этотъ ему приснился, но когда слова "молодой человѣкъ" были повторены, Джонни проснулся, приподнялся и увидѣлъ передъ собой здоровеннаго джентльмена. Съ минуту, онъ не зналъ, гдѣ находился, не могъ понять, какимъ образомъ попалъ сюда; глядя на деревья, не могъ припомнить, долго ли онъ пробылъ въ лѣсу. Онъ узналъ джентльмена, хотя и не видѣлъ его болѣе двухъ лѣтъ.
   -- Молодой человѣкъ! если вы хотите получить ревматизмъ, то вы выбрали самый лучшій способъ. Гм! Да это кажется молодой Имсъ -- не правда ли?
   -- Да, милордъ, отвѣчалъ Джонни, глядя на румяное лицо графа.
   -- Я зналъ вашего отца: хорошій былъ человѣкъ; только ему бы не слѣдовало заниматься фермерствомъ. Иные думаютъ, что можно заниматься сельскимъ хозяйствомъ, не изучивъ этой науки, и, право, шибко ошибаются. Я могу держать ферму, потому что изучилъ сельское хозяйство. Какъ вы думаете, не лучше ли вамъ встать?
   Джонни всталъ на ноги.
   -- Впрочемъ, если хотите, то можете лежать, сколько угодно, только въ октябрѣ, вы знаете...
   -- Извините, милордъ, что я безъ позволенія расположился на вашей землѣ, сказалъ Имсъ: -- я шелъ по тропинкѣ и...
   -- Ничего, сколько вамъ угодно. Если вы пойдете со мной въ домъ, то я дамъ вамъ что нибудь закусить.
   Джонни отклонилъ отъ себя это гостепріимное предложеніе, сказавъ, что уже поздно и что онъ долженъ воротиться домой къ обѣду.
   -- Пойдемте же вмѣстѣ, сказалъ графъ: -- вы не найдете короче дороги, какъ мимо моего дома. Боже мой, Боже мой! какъ хорошо я помню вашего отца. Онъ былъ умнѣе меня, несравненно умнѣе; но только ничего не смыслилъ въ фермерствѣ, другой ребенокъ лучше его съумѣлъ бы отправить на рынокъ какую нибудь домашнюю скотину. Кстати, говорятъ, васъ опредѣлили въ общественную службу, правда ли это?
   -- Правда, милордъ.
   -- Весьма хорошее дѣло, прекрасное дѣло. Но зачѣмъ же вы спали въ лѣсу? Вѣдь вы знаете, теперь не тепло, напротивъ, я нахожу даже холодно.
   И графъ пристально посмотрѣлъ на Джонни, какъ бы рѣшившись проникнуть въ глубину его тайны.
   -- Я пошелъ прогуляться, кое о чемъ думалъ, присѣлъ подъ дерево и заснулъ.
   -- Вѣроятно, вы въ отпуску?
   -- Такъ точно, милордъ.
   -- Не случилось ли у васъ чего нибудь дурнаго? Вы кажетесь такимъ озабоченнымъ. Вашъ бѣдный отецъ часто бывалъ въ затруднительномъ положеніи.,
   -- Вѣдь я не занимаюсь фермерствомъ, отвѣчалъ Джонни, дѣлая попытку улыбнуться.
   -- Ха, ха, ха!... правда, совершенная правда. И пожалуйста никогда не занимайтесь, пока не научитесь; это все равно, не научась приняться башмаки тачать, рѣшительно все равно. Такъ у васъ нѣтъ ничего дурнаго, а?
   -- Нѣтъ, милордъ; по крайней мѣрѣ нѣтъ ничего особеннаго въ этомъ родѣ.
   -- Ничего особеннаго! Я знаю очень хорошо, что молодые люди, живя въ Лондонѣ, часто наживаютъ себѣ хлопоты. Если вамъ понадобится что нибудь... совѣтъ или что нибудь въ этомъ родѣ, приходите ко мнѣ во всякое время; я очень хорошо зналъ вашего отца. А что, любите вы стрѣлять?
   -- Не стрѣлялъ въ жизнь свою.
   -- И прекрасно дѣлаете. Сказать вамъ правду, я не очень-то жалую молодыхъ людей, которые берутся за ружье, когда нечего стрѣлять. Да вотъ что, хорошо что вспомнилъ, я пришлю вашей матери немного дичи. (Здѣсь кстати сказать, что мистриссъ Имсъ довольно часто получала дичь изъ гэствикскаго господскаго дома).-- Холодный фазанъ за завтракомъ -- вещь отличная. Фазанъ за обѣдомъ -- дрянь, настоящая дрянь. Вотъ мы и у дома. Не хотите ли зайти и выпить рюмку вина?
   Джонни отказался и отъ этого предложенія, что понравилось графу болѣе, чѣмъ если бы Джонни принялъ его. Не потому, что лордъ былъ негостепріименъ или неискрененъ въ своемъ предложеніи, но потому, что ему не хотѣлось, чтобы такой господинъ, какъ Джонъ Имсъ слишкомъ скоро воспользовался предлагаемымъ знакомствомъ. Онъ чувствовалъ, что Имсъ оказывалъ его особѣ нѣкоторый страхъ и полную почтительность, и вслѣдствіе этого онъ нравился ему еще болѣе. Да, Джонъ Имсъ еще болѣе понравился за это, а надо сказать, что графъ де-Гэстъ былъ такой человѣкъ, который никогда не забывалъ, что ему нравилось.
   -- Если не хотите зайти, то до свиданія, сказалъ онъ, протянувъ Ймсу руку.
   -- Добрый вечеръ, милордъ, сказалъ Джонни.
   -- Помните же, что получить ревматизмъ -- чертовски непріятная вещь. Будь на вашемъ мѣстѣ, я бы ни за что не легъ спать подъ деревомъ, тѣмъ болѣе теперь, въ октябрѣ. Впрочемъ, вы во всякое время можете гулять въ моемъ помѣстьѣ, гдѣ вамъ угодно.
   -- Благодарю васъ, милордъ.
   -- А если вздумаете охотиться, но, я знаю, вы не вздумаете; если попадете въ затруднительное положеніе и вамъ понадобится мой совѣтъ, или что нибудь въ этомъ родѣ, напишите мнѣ. Я очень хорошо зналъ вашего отца.
   И они разстались; Имсъ пошелъ по дорогѣ въ Гэствикъ.
   По какой-то причинѣ, которой Джонни не могъ объяснить, онъ послѣ свиданія съ графомъ чувствовалъ себя гораздо лучше. Въ этомъ тучномъ, добродушномъ, чувствительномъ человѣкѣ было что-то особенное, которое не только разсѣяло въ немъ печаль, но даже располагало къ веселости.
   -- Фазанъ за обѣдомъ -- дрянь, настоящая дрянь, повторялъ онъ про себя по дорогѣ въ Гэствикъ.
   Это были первыя слова, которыя онъ произнесъ передъ матерью по возвращеніи домой.
   -- Я бы желала почаще имѣть такую дрянь, сказала мистриссъ Имсъ.
   -- И вы получите ее не позже завтрашняго дня.
   И Джонни со всею подробностью разсказалъ свою встрѣчу съ милордомъ.
   -- Что же, графъ во всякомъ случаѣ говорилъ совершенную правду, что теперь вредно ложиться на землю; удивляюсь, какъ ты безразсуденъ. Онъ говорилъ тоже совершенную правду на счетъ твоего бѣднаго отца. Однако, поди перемѣни сапоги: а мы между тѣмъ приготовимся къ обѣду.
   Къ величайшей досадѣ матери, Джонни Имсъ, прежде чѣмъ сѣсть за обѣдъ, написалъ письмо къ Амеліи и самъ отнесъ его на почту. Письмо это, однако же, не заключало въ себѣ тѣхъ положительныхъ и сильныхъ выраженій, которыя сами собою слагались въ умѣ его, во время прогулки по лѣсамъ лорда де-Гэста. Это была простая записка, въ которой проглядывала трусость.
   "Милая Амелія (такъ начиналось письмо). Я получилъ оба ваши письма, и не отвѣчалъ на первое изъ нихъ потому, что чувствовалъ нѣкоторое затрудненіе выразить вамъ то, что было на моей душѣ. Теперь же я нахожу за лучшее преодолѣть это затрудненіе до возвращенія въ Лондонъ. Я буду тамъ дней черезъ десять. Все это время я былъ совершенно здоровъ, здоровъ и теперь, и очень благодаренъ вамъ за ваши освѣдомленія. Я знаю, что письмо это покажется вамъ холоднымъ, но когда разскажу вамъ все, то вы согласитесь со мной, что лучше этого не можетъ быть ничего. Если мы вступимъ въ бракъ, то будемъ несчастны, потому что не имѣемъ никакихъ средствъ къ жизни. Если я сказалъ вамъ что нибудь съ цѣлію обмануть васъ, то отъ всей души прошу у васъ прощенія; впрочемъ, можетъ статься, будетъ лучше оставить этотъ предметъ до нашей встрѣчи въ Лондонѣ.
   "Остаюсь вашъ искреннѣйшій другъ и, могу сказать, обожатель (о, Джонни, Джонни!)

Джонъ Имсъ."

  

ГЛАВА XV.
ПОСЛѢДНІЙ ДЕНЬ.

   Послѣдніе дни бываютъ самыми несносными днями, а послѣднія минуты еще несноснѣе. Эти дни и эти минуты не потому бываютъ несносны, что съ окончаніемъ ихъ должна начаться разлука, но потому, что они сопровождаются чувствомъ тягостнаго ожиданія чего-то особеннаго, всегда ими доставляемаго. Судорожные періоды удовольствія, любви и даже занятія, рѣдко оканчиваются неудачей или разочарованіемъ, если только бываютъ задуманы заранѣе. Когда наступаютъ послѣдніе дни, то надо позволить имъ придти и уйти, не обращая на нихъ особеннаго вниманія, даже не вспоминая о нихъ. Что же касается до послѣднихъ минутъ, то такихъ минутъ не должно существовать. Пусть онѣ кончаются даже прежде, чѣмъ будетъ признано ихъ присутствіе.
   Лили Дэль не выучила этихъ уроковъ жизненнаго опыта; она все думала и ожидала, что сладкая чаша, изъ которой она пила, будетъ становиться все слаще и слаще, пока она будетъ подносить ее къ своимъ губамъ. Какимъ образомъ осадокъ въ этой чашѣ смѣшался съ послѣдними каплями, мы уже видѣли, и въ тотъ же самый день, въ понедѣльникъ вечеромъ, въ чашѣ все еще оставалась горечь, потому что Кросби, во время вечерней прогулки въ саду, нашелъ другіе предметы, по которымъ считалъ необходимымъ дать Лили нѣсколько назидательныхъ замѣчаній, замѣчаній, отзывавшихся настоящей лекціей. Дѣвушкѣ, дѣйствительно влюбленной, какъ это конечно было съ Лили Дэль, пріятно слушать замѣчанія и совѣты, относительно будущей ея жизни, отъ человѣка, которому она предана всею душою, но, мнѣ кажется, ей пріятно слушать, когда они будутъ коротки, когда совѣты въ нихъ будутъ выражены въ видѣ намековъ, а не длинныхъ лекцій. Кросби, какъ человѣкъ съ тактомъ, какъ человѣкъ близко знакомый съ свѣтомъ и уже много лѣтъ обращавшійся въ кругу женщинъ, безъ всякаго сомнѣнія понималъ это не хуже нашего. Но ему почему-то вздумалось задаться идеей, что онъ обиженъ, что онъ отдавалъ очень много, не получая ничего въ замѣнъ, и что поэтому имѣлъ право позволять себѣ вольности, которыхъ другой на его мѣстѣ не позволилъ бы себѣ ни подъ какимъ видомъ. Читатель вѣроятно скажетъ, что все это съ его стороны весьма неблагородно. Да, дѣйствительно, весьма неблагородно. Не знаю впрочемъ, говорилъ ли я, что отъ него можно ожидать благородства. Онъ имѣлъ нѣсколько понятій о правдѣ и несправедливости, руководствуясь которыми, надѣялся не сбиться совсѣмъ съ прямаго пути; но его прошедшая жизнь была такого рода, что ему трудно было бы не сдѣлаться эгоистомъ. Онъ не имѣлъ благородства, а тѣмъ болѣе великодушія; Лили чувствовала это, хотя не признавалась въ этомъ даже самой себѣ. Она была весьма откровенна съ нимъ, выражая въ такой откровенности всю глубину своей любви къ нему, увѣряя его, что онъ для нея былъ теперь все на свѣтѣ, что жизнь ея безъ его любви была бы невозможна. Кросби нѣкоторымъ образомъ воспользовался этими искренними признаніями и началъ обходиться съ ней, какъ съ существомъ вполнѣ находившимся въ его власти, какъ это и было на самомъ дѣлѣ.
   Въ тотъ вечеръ онъ не вспоминалъ больше о Джонни Имсѣ, но много говорилъ о неизбѣжныхъ трудностяхъ для человѣка, который намѣренъ сдѣлаться семьяниномъ и жить въ Лондонѣ, котораго всѣ средства къ жизни ограничиваются однимъ только его скуднымъ жалованьемъ. Въ нѣсколькихъ словахъ онъ далъ ей понять, что если бы ея родственники могли удѣлить для нея двѣ или три тысячи фунтовъ стерлинговъ, сумма гораздо меньше той, на которую онъ разсчитывалъ, дѣлая предложеніе, эти тяжелыя трудности были бы устранены; при этомъ, конечно, онъ намекнулъ ей, что свѣтъ назвалъ бы его весьма неблагоразумнымъ въ случаѣ его женитьбы на дѣвушкѣ, ничего не имѣвшей. Въ то время, когда онъ высказывалъ эти вещи, при чемъ Лили соблюдала молчаніе, ему пришла мысль, что можно поговорить съ ней откровенно о своей прошедшей жизни, гораздо откровеннѣе, чѣмъ въ то время, когда онъ боялся, что чрезъ такую откровенность могъ бы получить отказъ. Теперь онъ не боялся этого. Увы! возможно ли, скажите, допустить, что у него была подобная надежда!
   Кросби разсказалъ, что его прошедшая жизнь была расточительна; что, хотя онъ не имѣлъ долговъ, но проживалъ все, что получалъ, и усвоилъ такія привычки, сопряженныя съ большими издержками, что почти не представлялось возможности оставить ихъ въ короткое время. Потомъ онъ говорилъ о своихъ затруднительныхъ обстоятельствахъ, намѣреваясь какъ можно полнѣе объяснить ихъ свойство, но не рѣшился на это, когда увидѣлъ, что всѣ объясненія его для Лили будутъ совершенно непонятны. Нѣтъ; Кросби былъ неблагородный человѣкъ, весьма неблагородный. А между тѣмъ въ теченіе всего этого времени онъ воображалъ, что дѣйствуетъ благородно, руководствуясь своими правилами.
   "Лучше всего быть откровеннымъ съ ней", говорилъ онъ про себя. И потомъ десятки разъ повторялъ себѣ, что, дѣлая предложеніе, онъ надѣялся и имѣлъ право надѣяться, что она выйдетъ за него не безъ денегъ. При этихъ обстоятельствахъ онъ дѣлалъ для Лили все, что только могъ сдѣлать лучшаго,-- честно предложилъ ей свое сердце, съ полною готовностью жениться на ней въ самый неотдаленный день, который она признаетъ возможнымъ назначить. Если бы онъ былъ осторожнѣе, то не впалъ бы въ такую жестокую ошибку; но, конечно, Лили не могла сердиться на него за его неблагоразуміе. Онъ рѣшился не отступать отъ своего обѣщанія жениться на ней, хотя, чѣмъ больше думалъ объ этомъ, тѣмъ сильнѣе сознавалъ, что виды его въ будущемъ должны совершенно рушиться, что онъ самъ на недосягаемое пространство отстранялъ отъ себя всѣ тѣ привлекательные предметы, которые непремѣнно хотѣлъ пріобрѣсть. Продолжая говорить съ Лили, онъ отдавалъ особенную справедливость своему великодушію и чувствовалъ, что только исполнялъ свой долгъ, представивъ ей всѣ затрудненія, лежавшія на пути къ ихъ браку.
   Сначала Лили сказала нѣсколько словъ, намѣреваясь выразить ими увѣреніе, что она будетъ самая экономная жена, но вскорѣ воздержалась отъ дальнѣйшихъ увѣреній и обѣщаній. Благодаря своимъ острымъ понятіямъ, она видѣла, что затрудненія, которыхъ Кросби такъ боялся, должны быть устранены до женитьбы, послѣ же нея нельзя ожидать какихъ нибудь другихъ затрудненій, которыя бы могли тяготить его.
   -- Я не въ состояніи буду равнодушно смотрѣть на простенькое и дешевенькое хозяйство, говорилъ Кросби. Вотъ это-то и составляетъ главное затрудненіе, котораго я хотѣлъ бы избѣгнуть, собственно ради васъ.
   Лили обѣщала терпѣливо выжидать время, которое онъ назначитъ для свадьбы.
   -- Хотя бы семь лѣтъ, говорила она, взглянувъ въ лицо Кросби и стараясь замѣтить на немъ какой нибудь признакъ одобренія.
   -- Это пустяки, сказалъ Кросби:-- долговѣчность патріарховъ миновала. Я полагаю, намъ придется подождать года два. Даже и это слишкомъ отдаленный срокъ, можно умереть отъ скуки. Въ тонѣ голоса Кросби было что-то такое, болѣзненно подѣйствовавшее на чувства Лили: на минуту она казалась совершенно убитою.
   Въ то время, какъ они прощались на концѣ мостика, перекинутаго черезъ оврагъ изъ одного сада въ другой, Кросби обнялъ ее и хотѣлъ поцаловать, какъ это часто дѣлалось на этомъ самомъ мѣстѣ. Это обратилось даже въ обыкновеніе при вечернихъ прощаньяхъ, и закрытый уголокъ между кустарниками былъ невыразимо дорогъ для Лили. При настоящемъ случаѣ она сдѣлала усиліе уклониться отъ его нѣжности. Она слегка отвернулась отъ него, но этого было достаточно, чтобы понять ея нерасположеніе.
   -- Вы на меня сердитесь? спросилъ Кросби.
   -- О, нѣтъ, Адольфъ: могу ли я сердиться на васъ?
   И Лили снова повернулась къ нему и позволила поцаловать себя, не дожидаясь его просьбы.
   "Во всякомъ случаѣ, онъ не долженъ думать, что я не добра къ нему. При томъ же теперь все равно", говорила она про себя, медленно переходя въ темнотѣ черезъ зеленую лужайку къ стекольчатымъ дверямъ гостиной своей матери.
   -- Ну что, моя милая, сказала мистриссъ Дэль, сидѣвшая въ гостиной одна:-- веселы ли бороды въ Большомъ Домѣ?
   Это сказано было въ шутку, потому что ни Кросби, ни Бернардъ Дэль за туалетомъ своимъ не прибѣгали къ бритвѣ.
   -- Не очень веселы, мама. И, мнѣ кажется, тутъ виновата одна я:-- у меня разболѣлась голова. Мама, я думаю сейчасъ же лечь въ постель.
   -- Душа моя, ты нездорова?
   -- Ничего, мама. Мы такъ много ѣздили верхомъ... Адольфъ уѣзжаетъ... намъ такъ много нужно было переговорить. Завтра будетъ послѣдній день... мнѣ только и придется видѣться съ нимъ завтра по утру, поэтому, чтобы вполнѣ располагать свѣжими силами, я хочу теперь же лечь спать.
   Съ этими словами Лили взяла свѣчу и удалилась.
   Когда вошла Беллъ, Лили еще не заснула, и просила сестру свою не тревожить ее.
   -- Пожалуйста, Беллъ, не говори со мной. Я хочу успокоиться, и при томъ же я чувствую, что если разговорюсь, то буду говорить, какъ ребенокъ. Право, у меня столько думъ въ головѣ, что не знаю, какъ и справиться съ ними.
   Лили старалась, и не совсѣмъ безуспѣшно, говорить веселымъ тономъ, старалась показать видъ, что ласки, которыми окружали ее, имѣли свою особенную прелесть. Беллъ поцаловала сестру и предоставила ей полную свободу углубиться въ свои думы.
   А думъ этихъ было много; такъ много, что въ прихожей не разъ били часы, прежде чѣмъ онѣ приняли опредѣленную форму. Приведя ихъ въ такое состояніе, Лили заснула. Но чего стоило привести ихъ въ такое состояніе? Слезы смачивали ея подушку, сердце ея горѣло, почти разрывалось на части; сколько тревожныхъ сомнѣпій волновало его, сколько вопросовъ далеко-неопредѣлительныхъ задавала она себѣ:-- что именно слѣдовало ей дѣлать въ такомъ положеніи, и что именно предстояло ей перенести, чтобы сдѣлать это? Наконецъ, вопросы эти были рѣшены, и Лили заснула.
   Во время прощанья сдѣлано было условіе, что Кросби придетъ въ Малый Домъ на слѣдующій день послѣ завтрака и пробудетъ тамъ до наступленія минуты своего отъѣзда. Лили рѣшилась измѣнить это условіе, и вслѣдствіе такой рѣшимости, немедленно послѣ завтрака надѣла шляпку и отправилась на мостикъ, чтобы встрѣтить тамъ жениха. Кросби скоро явился съ своимъ другомъ Дэлемъ, и Лили сейчасъ же разсказала ему свое намѣреніе.
   -- Я хочу поговорить съ вами, Адольфъ, прежде, чѣмъ вы встрѣтитесь съ мама; поэтому пойдемте въ поле.
   -- Прекрасно, сказалъ Адольфъ.
   -- Бернардъ можетъ кончить свою сигару на нашей полянѣ, къ нему присоединятся тамъ мама и Беллъ.
   -- Прекрасно, сказалъ Бернардъ.
   Они разстались; Кросби отправился съ Лили въ то самое поле, гдѣ они впервые узнали другъ друга въ сѣнокосные дни.
   Отдаляясь отъ дома, Лили не начинала разговора и только отвѣчала на нѣкоторые вопросы Адольфэ, не обращая даже полнаго вниманія на эти вопросы. Когда, по мнѣнію Лили, они дошли до удобнаго мѣста, она начала очень отрывисто:
   -- Адольфъ, я хочу сказать вамъ нѣсколько словъ; нѣсколько словъ, которыя вы должны выслушать внимательно.
   Адольфъ посмотрѣлъ на нее и тотчасъ узналъ, что она приготовилась сказать что-то серьезное.
   -- Это послѣдній день, въ который я могу поговорить, продолжала она: -- и я очень рада, что мнѣ представляется случай не дать пройти этому дню, не поговоривъ съ вами. Того, что я хочу сказать теперь, я не съумѣла бы выразить въ письмѣ.
   -- Что же это такое, Лили?
   -- Не знаю, могу ли я даже и теперь объясниться, какъ слѣдуетъ; впрочемъ, я надѣюсь, вы не будете взыскательны. Адольфъ, если вы желаете, чтобы все было кончено между нами, я согласна.
   -- Лили!
   -- Я говорю вамъ положительно. Если желаете, я согласна; дѣлая это предложеніе, будьте увѣрены, что я никогда не стану обвинять васъ, если вы только вѣрите моему слову.
   -- Лили, вѣрно я наскучилъ вамъ!
   -- Нѣтъ. Вы мнѣ никогда не наскучите, какъ никогда не наскучитъ мнѣ любить васъ. Я не хотѣла высказать этого теперь, но я только смѣло отвѣчаю на вашъ вопросъ. Вы мнѣ наскучили! да какой дѣвушкѣ можетъ наскучить обожаемый ею человѣкъ? Я скорѣе соглашусь умереть въ борьбѣ съ своей любовью, чѣмъ быть причиною вашей гибели. Это будетъ лучше, во всѣхъ отношеніяхъ лучше.
   -- Кажется, я ни слова не говорилъ о своей гибели.
   -- Выслушайте меня. Я не умру, если вы оставите меня, сердце мое не сокрушится совсѣмъ. Правда, я не въ состояніи буду полюбить что нибудь на свѣтѣ такъ, какъ я любила васъ. У меня есть Богъ и Спаситель, и этого будетъ для меня довольно. Я обращусь къ нимъ съ полною признательностію, если они признаютъ за благо, чтобы вы меня оставили. Я даже обращалась къ нимъ, и...
   Въ этотъ моментъ рѣчь ея прервалась. Душевное волненіе ея было такъ сильно, что слова и голосъ измѣнили ей. Стараясь скрыть отъ Кросби борьбу съ своими чувствами, Лили отвернулась отъ него и пошла по травѣ.
   Само собою разумѣется, Кросби послѣдовалъ за ней, но не такъ быстро, и этимъ предоставилъ Лили время поправиться.
   -- Я говорю вамъ правду, сказала Лили.-- У меня достаточно твердости, чтобы высказать вамъ это. Хотя я предалась вамъ, какъ ваша жена, но, повѣрьте, я могу перенести разлуку съ вами теперь же, въ настоящую минуту. Милый Адольфъ, хотя звукъ этихъ словъ и покажется вамъ бездушнымъ, но я все-таки скажу, милый Адольфъ, вѣрьте мнѣ, я скорѣе соглашусь навсегда разлучиться съ вами, чѣмъ льнуть къ вамъ, какъ тяжелое бремя, которое должно утянуть васъ въ глубину и утопить въ хлопотахъ и заботахъ. Да, я соглашаюсь на это вполнѣ. Конечно, разлучась съ вами, я потеряю то, что было для меня такъ дорого. Но въ мірѣ есть болѣе другихъ предметовъ -- гораздо болѣе. Я постараюсь быть счастливой; да, милый Адольфъ, я буду счастлива. Въ этомъ отношеніи вы не бойтесь за меня.
   -- Но, Лили, почему все это говорится мнѣ здѣсь, сегодня?
   -- Потому, что я считаю это своимъ долгомъ. Теперь я поняла ваше положеніе,-- только теперь. До вчерашняго дня мнѣ не приходило этого въ голову. Когда вы дѣлали мнѣ предложеніе, выдумали что я... что у меня есть состояніе.
   -- Лили, теперь не слѣдуетъ и говорить объ этомъ.
   -- Но вѣдь вы думали. Теперь я все вижу. Конечно, было бы лучше, еслибъ можно сказать, что я ошибаюсь. Тутъ было недоразумѣніе, и мы оба сдѣлались страдальцами. Но зачѣмъ же допускать, чтобы страданія эти увеличились. Милый Адольфъ, съ этой минуты, вы свободны. Ни я, ни даже сердце мое не будемъ обвинять васъ за принятіе этой свободы.
   -- Неужели вы страшитесь бѣдности? спросилъ Кросби.
   -- Я страшусь ее за васъ. Вы и я жили различно. Вы привыкли къ роскоши, къ удовольствіямъ, о которыхъ я не имѣю понятія. Повторяю еще разъ, что я могу перенести разлуку съ вами, но не соглашусь ни за что въ мірѣ сдѣлаться источникомъ вашего несчастія. Да, я перенесу; и никто не осмѣлится сказать о васъ въ моемъ присутствіи что нибудь дурное. Я привела васъ сюда съ тѣмъ, чтобы вы произнесли слово разлуки, даже болѣе, посовѣтовать вамъ, чтобы вы произнесли его.
   Кросби молчалъ, держа Лили за руку. Лили смотрѣла ему прямо въ лицо, между тѣмъ какъ глаза Кросби устремлены были въ облака. Въ эти тяжелыя минуты молчанія душа его переносила тяжелую пытку. Ну что, если принять это предложеніе? Найдутся люди, которые будутъ говорить о немъ непріятныя вещи, будутъ осуждать его; но развѣ не говорили подобныхъ вещей и не осуждали многихъ другихъ безъ всякаго для нихъ вреда? Не лучше ли будетъ для нихъ обоихъ, если они разлучатся? Лили погорюетъ, потомъ забудетъ свое горе, и снова полюбитъ, какъ это бывало и съ другими дѣвушками; а что касается до него, то онъ избѣгнетъ гибели, которая угрожала ему и на которую онъ въ теченіе послѣдней недѣли смотрѣлъ какъ на неизбѣжную участь. Эге была гибель, совершенная гибель. Правда, онъ любилъ ее; онъ признавался въ этомъ самому себѣ. Но такой ли онъ человѣкъ, чтобы для любви бросить свѣтъ? Бывали и такіе люди, но принадлежитъ ли онъ къ числу такихъ людей? Могъ ли онъ быть счастливъ, въ какомъ нибудь маленькомъ домикѣ около Новой Дороги, съ полдюжиной дѣтей и этими несносными напоминаніями объ уплатѣ счетовъ за припасы для домашняго хозяйства? Изъ всѣхъ живущихъ мужчинъ онъ вѣдь не послѣдній позволилъ себѣ попасть въ такую западню? Все это промелькнуло въ умѣ Кросби въ то время, какъ онъ смотрѣлъ въ облака, стараясь принесть на себя видъ величественный и благородный.
   -- Отвѣчайте же, Адольфъ; -- скажите, что это такъ должно быть.
   Сердце измѣнило ему; у него не достало присутствія духа выпутать себя изъ затруднительнаго положенія.
   -- Если я вполнѣ понимаю васъ, Лили, то все это происходитъ не отъ недостатка любви съ вашей стороны?
   -- Недостатка любви съ моей стороны! Вамъ бы не должно говорить мнѣ это.
   -- Въ такомъ случаѣ я не соглашусь ни на какую разлуку. Нѣтъ, Лили, каковы бы ни были наши заботы и лишенія, мы должны быть связаны вмѣстѣ, неразрывно связаны.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? сказала Лили, и голосъ ея дрожалъ, рука трепетала.
   -- И тѣмъ неразрывнѣе, чтобы не допустить и мысли о всегдашней разлукѣ. Нѣтъ, Лили, я удерживаю за собою право высказывать вамъ всѣ мои заботы,-- но я не оставлю васъ.
   -- Но, Адольфъ...
   -- Адольфъ ничего больше не имѣетъ сказать по этому предмету. Онъ пользуется правомъ, которое считаетъ своимъ собственнымъ, и на основаніи этого права хочетъ владѣть навсегда выиграннымъ призомъ.
   Лили прильнула къ нему.
   -- О Адольфъ! любовь моя! сказала она.-- Я не знаю, какъ мнѣ высказать это чувство. О васъ я только и думаю, о васъ, о васъ!
   -- Я это знаю; но вы немного не поняли меня.
   -- Неужели? Такъ выслушайте же меня, другъ моей души, моя любовь, мой мужъ, мой господинъ. Если я не могу быть для васъ сейчасъ же Руѳью и неотступно слѣдовать за вами, то всѣ мои мысли и помышленія будутъ мыслями и помышленіями Руѳи: если что нибудь, кромѣ смерти, должно разлучить меня съ тобою, то пусть Богъ пошлетъ ее мнѣ!
   Съ этими словами Лили упала на грудь Кросби и заплакала.
   Кросби все еще съ трудомъ понималъ глубину ея характера. Впрочемъ онъ былъ не довольно проницателенъ, чтобы понять его вполнѣ. Но все же онъ благоговѣлъ предъ безпредѣльностью ея любви и приходилъ въ восторгъ отъ своей рѣшимости. Въ теченіи нѣсколькихъ часовъ онъ думалъ только объ одномъ, что броситъ свѣтъ и посвятить себя этой женщинѣ, какъ единственному другу и утѣшителю на пути жизни и крѣпкому щиту отъ всѣхъ напастей!
   -- Лили, ты моя навсегда!
   -- Навсегда! навѣки! сказала Лили, и взглянувъ на него, старалась разсмѣяться.-- Вы, пожалуй, примете меня за безумную, но я такъ счастлива. Теперь я не безпокоюсь о вашемъ отъѣздѣ,-- нисколько. Вы можете уѣзжать теперь же, сію минуту, если хотите. И она отняла отъ него свою руку.-- Теперь я чувствую себя совсѣмъ другою, чѣмъ въ эти нѣсколько послѣднихъ дней. Я такъ рада, что вы объяснились со мной. Само собой разумѣется, я должна переносить все вмѣстѣ съ вами. Меня теперь ничто не можетъ тревожить. Не поможетъ ли намъ, если я займусь работой и сдѣлаю какія нибудь вещи?
   -- Напримѣръ, дюжину сорочекъ для меня?
   -- Отчего же? я сошью.
   -- Можетъ быть, современемъ и придется сшить.
   -- Ахъ, дай-то Боже!
   Сказавъ это, Лили снова сдѣлалась серьезною; на глазахъ ея снова выступили слезы.-- Дай-то Боже, быть полезной для васъ, трудиться для васъ, дѣлать что нибудь для васъ, что бы могло имѣть въ себѣ разумное, существенное значеніе выгоды. Я хочу находиться при васъ и въ то же время служить вамъ, дѣлать для васъ все рѣшительно. Иногда мнѣ думается, что жена самаго бѣднаго человѣка -- счастливѣйшее созданіе, потому что она дѣлаетъ все, исполняетъ всѣ работы.
   -- И вамъ придется дѣлать все въ самомъ непродолжительномъ времени, сказалъ Кросби.
   Послѣ этого они съ особеннымъ наслажденіемъ провели въ полѣ утренніе часы, и когда появились въ гостиной Малаго Дома, мистриссъ Дэль и Беллъ изумлены были необыкновенной веселостью Лили. Къ ней, повидимому, возвратились всѣ ея прежнія привычки и манеры,-- всѣ шутки, которыя она употребляла, когда Кросби впервые былъ очарованъ ея красотой.
   -- Въ домѣ графини, Адольфъ, вы такъ загордитесь, что совсѣмъ забудете объ Оллинтонѣ.
   -- Разумѣется, сказалъ Кросби.
   -- Бумага, на которой вы вздумаете писать письма, будетъ вся въ коронкахъ; впрочемъ, вздумаете ли? Это еще вопросъ. Можетъ статься, напишете Бернарду, собственно для того, чтобъ показать, что вы находитесь въ замкѣ.
   -- Ты, Лили, вѣрно не заслуживаешь того, чтобы мистеръ Кросби написалъ къ тебѣ, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Въ настоящее время я не ожидаю такой милости. Адольфъ развѣ тогда напишетъ мнѣ, когда воротится въ Лондонъ и когда увидитъ, что въ должности ему нечего дѣлать. Мнѣ бы хотѣлось видѣть, какъ обойдется съ вами лэди Джулія. Когда мы были у нея, она смотрѣла на васъ, какъ на звѣря, не правда ли, Беллъ?
   -- Для лэди Джуліи, я думаю, многіе кажутся звѣрями, отвѣчала Беллъ.
   -- Мнѣ кажется, что лэди Джулія весьма добрая женщина, сказала мистриссъ Дэль: -- и мнѣ не хотѣлось бы, чтобы ее осуждали.
   -- Особливо въ присутствіи Бернарда, который считается ея любимцемъ-племянникомъ, сказала Лили.-- Я полагаю, что и Адольфъ сдѣлается ея любимцемъ, когда она проведетъ съ нимъ недѣлю въ замкѣ Курси. Постарайтесь сдѣлать это, Адольфъ, и отбейте отъ нея Бернарда.
   Изъ всего этого мистриссъ Дэль заключала, что какая-то забота, тяжелымъ камнемъ лежавшая на сердцѣ Лили, была теперь облегчена, если только не совсѣмъ устранена. Она не распрашивала свою дочь, но замѣчала, что въ теченіе нѣсколькихъ минувшихъ дней, Лили была озабочена, и что забота эта проистекала изъ ея помолвки. Она не распрашивала, но безъ всякаго сомнѣнія ей сообщили о средствахъ мистера Кросби, и понимала, что этихъ средствъ не было бы достаточно для всѣхъ нуждъ супружеской жизни. Трудно было догадаться, чѣмъ именно была озабочена Лили, но теперь нельзя было не замѣтить, что между ними произошелъ разговоръ, который устранилъ эту заботу.
   Послѣ завтрака молодые люди катались верхомъ по сосѣднимъ полямъ, и время до обѣда прошло очень пріятно. Это былъ послѣдній день, но Лили рѣшилась не грустить. Она сказала, что Кросби можетъ ѣхать теперь же, и что отъѣздъ его не огорчитъ ея. Она знала, что слѣдующее утро будетъ пусто для нея, но старалась выполнить свое обѣщаніе и успѣвала въ этомъ. Они всѣ обѣдали въ Большомъ Домѣ, даже мистриссъ Дэль при этомъ случаѣ присутствовала за столомъ сквайра. Вечеромъ, когда воротились изъ сада домой, Кросби почти все время разговаривалъ съ мистриссъ Дэль, между тѣмъ какъ Лили сидѣла въ нѣкоторомъ отдаленіи; съ напряженіемъ вслушиваясь въ разговоры, она была невыразимо счастлива отъ одной мысли, что ея мать и ея женихъ поймутъ наконецъ другъ друга. Надобно сказать, что Кросби въ это время вполнѣ рѣшился преодолѣть затрудненія, о которыхъ такъ много думалъ, и назначить по возможности самый ранній день для свадьбы. Торжественность послѣдней встрѣчи въ полѣ свѣжо еще оставалась въ его памяти и сообщала его чувствамъ благородство и прямодушіе, которыхъ вообще у него не доставало. О, если бы эти чувства сохранились навсегда! Кросби говорилъ съ мистриссъ Дэль о ея дочери, о своихъ будущихъ видахъ, говорилъ такимъ тономъ, какого онъ не употребилъ бы, еслибъ въ это время не былъ дѣйствительно всею душою преданъ Лили. Никогда еще не говорилъ онъ такъ откровенно съ матерью Лили, и никогда еще мистриссъ Дэль не оказывала ему такъ много материнской любви. Онъ извинялся въ необходимости отсрочки свадьбы, говоря, что не могъ бы видѣть свою молодую жену безъ комфорта въ ея домѣ, и что теперь въ особенности боялся надѣлать долговъ. Мистриссъ Дэль, конечно, не нравилась отсрочка, какъ это не нравится вообще всѣмъ матерямъ, но не могла не согласиться съ такимъ убѣдительнымъ доводомъ.
   -- Лили еще такъ молода, сказала мать: -- что годикъ можно и подождать.
   -- Семь лѣтъ, мама, прошептала Лили на ухо матери, подбѣжавъ къ ней съ своего мѣста: -- мнѣ тогда только что исполнится двадцать шесть, а вѣдь это еще не старыя лѣта.
   Такимъ образомъ вечеръ прошелъ очень пріятно.
   -- Да благословитъ васъ Богъ, Адольфъ! сказала мистриссъ Дэль, прощаясь съ нимъ у порога своего дома. Въ первый разъ еще она назвала Кросби по имени.-- Надѣюсь, вы понимаете, какъ много мы довѣряемъ вамъ.
   -- Понимаю, понимаю, сказалъ онъ, въ послѣдній разъ пожавъ ей руку.
   Возвращаясь домой, онъ снова далъ себѣ клятву быть вѣрнымъ этимъ женщинамъ, и дочери, и матери; ему еще очень живо представлялась торжественность утренней встрѣчи.
   Ему предстояло на другое утро двинуться въ путь до восьми часовъ; Бернардъ вызвался свезти его на Гэствикскую станцію желѣзной дороги. Въ семь часовъ поданъ былъ завтракъ, и въ то самое время, когда молодые люди спустились внизъ, въ столовую вошла Лили въ шляпкѣ и шали.
   -- Я вамъ сказала, что приду разлить чай.
   За завтракомъ никто не разговаривалъ; да и то сказать, въ послѣднія минуты разставанья трудно найти предметъ для разговора. Къ тому же, тутъ сидѣлъ Бернардъ, оправдывая пословицу, что два лица могутъ составлять общество, а три -- никогда. Мнѣ кажется, что Лили поступила не совсѣмъ благоразумно; впрочемъ она и слышать не хотѣла, когда возлюбленный ея просилъ ее не безпокоиться приходить по утру; она ни подъ какимъ видомъ не хотѣла позволить ему уѣхать, не повидавшись съ нимъ. Безпокоиться! Да она просидѣла бы всю ночь, чтобы только взглянуть поутру на верхушку его шляпы.
   Бернардъ, пробормотавъ что-то на счетъ лошади, удалился.
   -- Я хочу поговорить съ вами, и для этого мнѣ нужна только одна минуточка, сказала Лили, подбѣжавъ къ Адольфу: -- я думала всю ночь о томъ, что намѣрена сказать. Думается -- всегда такъ легко, а высказывается такъ тяжело.
   -- Милая Лили, я понимаю все.
   -- Вы должны понять еще и то, что я никогда не буду больше недовѣрчива къ вамъ. Я уже больше никогда не попрошу васъ оставить меня, никогда больше не скажу, что могу быть счастлива безъ васъ. Я не могу жить безъ васъ; то есть безъ полнаго убѣжденія, что вы принадлежите мнѣ. Но никогда и не будетъ во мнѣ нетерпѣнія. Ради Бога, Адольфъ, вѣрьте мнѣ! Ничто не можетъ наставить меня имѣть и къ вамъ недовѣріе.
   -- Дорогая Лили, я постараюсь не подать ни малѣйшаго къ тому повода.
   -- Знаю, знаю; но мнѣ особенно хотѣлось сказать вамъ это. Вы будете писать ко мнѣ, и очень скоро?
   -- Какъ только пріѣду.
   -- И такъ часто, какъ только можно. Впрочемъ я не хочу надоѣдать вамъ; но ваши письма будутъ доставлять мнѣ такое счастіе! Я буду гордиться ими. Сама я буду не много писать, боюсь, что наскучу.
   -- Никогда этого не будетъ.
   -- Такъ я не наскучу? Только вы должны написать первымъ. Ахъ, если бы вы могли понять, какъ буду наслаждаться я вашими письмами! Теперь прощайте! Экипажъ подъѣхалъ. Да благословитъ васъ Богъ, мой неоцѣненный Адольфъ, мой -- навсегда!
   И Лили отдала себя въ его объятія, какъ уже отдала себя его сердцу.
   Она стояла въ дверяхъ, когда молодые люди садились въ кабріолетъ, и когда послѣдній прокатился сквозь ворота, она поспѣшила на террасу, откуда могла видѣть глубину аллеи на нѣсколько ярдовъ дальше. Съ террасы Лили пробѣжала къ воротамъ, потомъ на кладбище, откуда виднѣлись однѣ только шляпы молодыхъ людей, пока кабріолетъ не повернулъ на большую дорогу позади пасторскаго дома. Устремивъ взоры къ тому мѣсту, откуда слышался стукъ колесъ, Лили оставалась на кладбищѣ, пока не замолкнулъ и этотъ стукъ. Тихо, уныло пошла она по кладбищу къ воротамъ, которые выходили на большую дорогу, проходившую мимо лицевыхъ дверей Малаго Дома.
   -- Такъ и прошибъ бы ему голову, говорилъ Хопкинсъ, садовникъ, когда увидѣлъ отъѣзжавшій кабріолетъ и Лили, бѣжавшую проводить его, пока не скроется изъ виду тотъ, кого онъ увозилъ.-- И не задумался бы сдѣлать это, право бы, не задумался, прибавилъ Хопкинсъ въ своемъ монологѣ. Въ Большомъ Домѣ вообще всѣ полагали, что миссъ Лили была фавориткою Хопкинса, хотя Хопкинсъ свое расположеніе обнаруживалъ грубостями, чаще повторявшимися передъ ней, чѣмъ передъ ея сестрой.
   Лили, какъ было видно по всему, намѣревалась воротиться домой черезъ уличную дверь, но она перемѣнила свое намѣреніе прежде, чѣмъ дошла до дому, и тихо пошла обратно черезъ кладбище, черезъ ворота Большаго Дома, черезъ садъ, расположенный позади этихъ ворохъ, пока не перешла черезъ мостикъ, раздѣлявшій сады Большаго и Малаго Оллингонскихъ Домовъ. На этомъ мостикѣ она остановилась отдохнуть, какъ часто бывало отдыхала на немъ, и привести себѣ на память все, все болѣе или менѣе замѣчательное для нея съ того іюльскаго дня, въ который она впервые встрѣтилась съ Кросби. Ни на какомъ другомъ мѣстѣ, какъ только на этомъ, Кросби такъ часто не говорилъ ей о своей любви, и нигдѣ больше, какъ только здѣсь, она не клялась ему, что будетъ навсегда его почтительной и любящей женой.
   -- И съ помощію Бога я буду такой женой, сказала она про себя, возвращаясь къ дому твердыми шагами.-- Онъ уѣхалъ, мама, сказала Лили при входѣ въ столовую -- Теперь у насъ опять начнутся будничные дни; -- эти шесть недѣль были для меня настоящимъ праздникомъ.
  

ГЛАВА XVI.
НА ПУТИ ВЪ ЗАМОКЪ КУРСИ МИСТЕРЪ КРОСБИ ВСТРѢЧАЕТЪ СТАРАГО СВЯЩЕННИКА.

   Кросби и Бернардъ Дэль, на первыхъ двухъ миляхъ своего пути къ станціи желѣзной дороги, сидѣли большею частію молча. Они не видѣли Лили въ то время, какъ она, прибѣжавъ на кладбище, стояла тамъ и провожала ихъ взорами, исполненными любви. Впрочемъ, какъ тотъ, такъ и другой находились подъ вліяніемъ ея безпредѣльной преданности, и оба сознавали, что было бы не кстати сейчасъ же начать какой нибудь обыкновенный разговоръ. Кромѣ того, нельзя не сказать, что Кросби былъ сильно взволнованъ разлукой съ такой дѣвушкой, какъ Лили Дэль, съ которой жилъ въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ въ теченіи шести недѣль и которую любилъ всѣмъ своимъ сердцемъ -- если только допустить, что онъ имѣлъ сердце для подобныхъ цѣлей. Въ тревожныхъ думахъ своихъ на счетъ женитьбы, онъ никогда не позволялъ себѣ порицать что нибудь въ Лили. Онъ не пріучилъ себя къ мысли, что Лили была совсѣмъ не похожа на его идеалъ, и что такое несходство могло бы оправдать его, если бы онъ вздумалъ взять назадъ слово жениться на ней. Нѣтъ, онъ вовсе не имѣлъ намѣренія прибѣгнуть къ той уловкѣ, столь обыкновенной между мужчинами, желающими освободиться отъ узъ, которыми они позволили связать себя. Лили плѣняла его взоры, всѣ его чувства. Онъ испытывалъ слишкомъ большое наслажденіе находиться вмѣстѣ съ ней, слушать ея признанія въ своей любви, чтобы допустить идею, что она ему наскучила. Клубная жизнь еще не избаловала его до такой степени, чтобы не находить истиннаго удовольствія во всѣхъ безъискусственныхъ непринужденныхъ манерахъ Лили, въ нѣжныхъ ласкахъ, въ добромъ, чисто женскомъ юморѣ. Нѣтъ, нѣтъ,-- Лили ни подъ какимъ видомъ ему не наскучила. Удовольствіе признаваться въ любви своей къ Лили Дэль, во время прогулокъ по зеленымъ полямъ, было лучше всякаго изъ его лондонскихъ удовольствій; его смущали только послѣдствія этой любви: дѣти съ ихъ принадлежностями, скучные вечера передъ тусклымъ огнемъ, грусть разочарованной женщины -- вотъ что болѣе всего его страшило. Необходимость заставитъ его беречь свое платье, потому что заказъ новаго фрака будетъ служить для него тяжелымъ расходомъ. Ему болѣе не представится возможности проводить время между графинями и ихъ дочерями, потому что жена его, безъ всякаго сомнѣнія, не согласится заводить съ ними знакомство. Ему придется отказаться отъ всѣхъ выигранныхъ побѣдъ. Онъ думалъ объ этомъ даже въ то время, когда кабріолетъ огибалъ уголъ близъ пасторскаго дома и когда Лили съ чувствомъ искренней любви провожала его своими взорами; но въ то же время онъ думалъ, что для него, быть-можетъ, готовится другая побѣда, что ему, быть можетъ, необходимо полюбить тотъ скучный каминъ, даже если тутъ будутъ ребятишки, а противъ него женщина, углубленная въ заботы объ этихъ ребятишкахъ. Онъ прилагалъ къ этой борьбѣ всѣ свои силы; торжественное настроеніе духа, которое сообщила ему Лили, не покидало его.
   -- Надѣюсь, что ты остался доволенъ своимъ визитомъ? сказалъ Бернардъ, нарушивъ молчаніе.
   -- Остался ли доволенъ?-- разумѣется остался.
   -- Ты говоришь какъ будто нехотя; конечно, вѣжливость ко мнѣ больше этого не требуетъ. Притомъ же я знаю, что ты до нѣкоторой степени обманулся въ своихъ ожиданіяхъ.
   -- Да, правда, я обманулся въ своихъ ожиданіяхъ на счетъ денегъ. Отрицать это было бы безполезно.
   -- Въ настоящую минуту я не намекнулъ бы на это, если бы не хотѣлъ узнать, не сердишься ли ты на меня?
   -- Я не сержусь ни на тебя, ни на кого другаго; никого не виню въ этомъ, кромѣ самого себя.
   -- Ты хочешь сказать, что каешься въ своемъ поступкѣ?
   -- Нѣтъ, и не думаю. Я слишкомъ крѣпко привязался къ дѣвушкѣ, которую мы сейчасъ оставили, чтобы чувствовать раскаяніе въ нашей помолвкѣ. Конечно, если бы я лучше сошелся съ твоимъ дядей, то и дѣло это устроилось бы гораздо лучше.
   -- Сомнѣваюсь. Я знаю, что лучшаго ничего бы не было; и могу тебя увѣрить, что напрасно ты станешь сожалѣть объ этомъ. Сначала я думалъ, какъ тебѣ извѣстно, что дядя мой намѣренъ былъ что нибудь сдѣлать для Лили;-- что нибудь, разумѣется, не болѣе того, что намѣренъ онъ сдѣлать для Беллъ; но будь увѣренъ, что у него заранѣе положено было въ умѣ своемъ, что именно сдѣлать для той и другой. Ни мои, ни твои убѣжденія не въ состояніи были бы измѣнить его намѣренія.
   -- И прекрасно; не будемъ больше говорить объ этомъ, сказалъ Кросби.
   Послѣ этихъ словъ снова наступило молчаніе; и они молча пріѣхали въ Гэствикъ къ самому отходу поѣзда.
   -- Дай мнѣ знать, когда пріѣдешь въ Лондонъ, сказалъ Кросби.
   -- О, конечно. Я напишу тебѣ еще до отъѣзда отсюда.
   И такимъ образомъ они разстались. Когда Бернардъ повернулъ и уѣхалъ, Кросби почувствовалъ, что онъ ему нравится теперь гораздо меньше, чѣмъ прежде; въ свою очередь Бернардъ, въ думахъ своихъ на обратномъ пути въ Оллинтонъ, пришелъ къ заключенію, что Кросби въ качествѣ свояка не будетъ такимъ добрымъ малымъ, какимъ онъ былъ до этой поры въ качествѣ случайнаго друга. "Онъ еще надѣлаетъ намъ хлопотъ; сожалѣю, что привезъ его сюда". Таково было убѣжденіе капитана Дэля по этому предмету.
   Путь Кросби отъ Гэствика, по желѣзной дорогѣ, лежалъ къ Барчестеру, каѳедральному городу въ сосѣднемъ округѣ, откуда онъ намѣревался переѣхать по обыкновенному шоссе въ замокъ Курси. Такому раннему отъѣзду его изъ Оллинтона, въ сущности, не было особеннаго повода; онъ зналъ, что всѣ пріѣзды въ загородные замки и господскіе домы обыкновенно приноравливались почти къ самому обѣду. Кросби рѣшился уѣхать какъ можно скорѣе собственно потому, чтобы положить конецъ тяжелымъ послѣднимъ часамъ своего пребыванія въ Оллинтонѣ. Такимъ образомъ онъ очутился въ Барчестерѣ въ одиннадцать часовъ безъ всякаго дѣла, и, совершенно не зная, что дѣлать, отправился въ церковь. Тамъ происходила полная служба, и въ то время, какъ церковный староста въ парадномъ облаченіи и съ жезломъ въ рукѣ проводилъ Кросби до одной изъ пустыхъ скамеекъ, небольшой, худощавый старичокъ начиналъ пѣть молебные гимны.
   "Вотъ ужь не думалъ-то попасть сюда въ такое время", сказалъ про себя Кросби, занявъ мѣсто на скамейкѣ и положивъ руки на возвышавшуюся впереди его подушку.
   Особенная прелесть въ голосѣ этого старичка въ скоромъ времени привлекла къ себѣ его вниманіе,-- голосѣ, хотя немного и дрожавшемъ, но все еще сильномъ, такъ что Кросби пересталъ сожалѣть о своемъ раннемъ отъѣздѣ.
   -- Кто этотъ старый джентльменъ, который пѣлъ гимны? спросилъ онъ старосту, когда послѣдній, по окончаніи службы, провожалъ его по собору и показывалъ надгробные памятники.
   -- Это нашъ главный канторъ, мистеръ Хардинъ. Вѣроятно вы о немъ слышали.
   Но мистеръ Кросби съ полнымъ извиненіемъ сознался въ своемъ невѣжествѣ.
   -- Какъ же-съ; онъ очень хорошо извѣстенъ многимъ, хотя онъ и большой нелюдимъ. Онъ тесть нашего декана и тесть грантлійскаго архидекана.
   -- Значитъ его дочери тоже занимаются его профессіей?
   -- Да, да; впрочемъ миссъ Элеонора, я помню ее еще дѣвочкой, когда они жили въ госпиталѣ...
   -- Въ какомъ госпиталѣ?
   -- Въ госпиталѣ Гирама. Онъ тамъ былъ смотрителей!.. Я бы совѣтовалъ вамъ осмотрѣть этотъ госпиталь, если вы никогда въ немъ не бывали. Такъ извольте видѣть, миссъ Элеонора тогда была у него самая младшая, и въ первый разъ вышла замужъ за мистера Болда; теперь же она супруга нашего декана.
   -- А, вотъ что.
   -- Да, да. И какъ вы думаете, сэръ? вѣдь мистеръ Хардинъ, если бы захотѣлъ, то самъ бы могъ быть деканомъ. Ему предлагали.
   -- И онъ отказался?
   -- Отказался, сэръ.
   -- Nolo decanari. Я объ этомъ никогда не слышалъ. Что заставило его быть такимъ скромнымъ?
   -- Я думаю, скромность. Ему теперь лѣтъ семьдесятъ, если не больше, а между тѣмъ, онъ такъ скроменъ, какъ молоденькая дѣвушка, даже скромнѣе другой дѣвушки. Ахъ, какъ бы видѣли его вмѣстѣ съ его внучкой!
   -- А кто его внучка?
   -- Лэди Думбелло, или все равно, маркиза Хартльтопъ.
   -- Я знаю лэди Думбелло, сказалъ Кросби, не думая, впрочемъ, похвастаться передъ церковнымъ старостой знакомствомъ своимъ съ такой благородной особой.
   -- Вы знаете ее, сэръ? сказалъ староста, и при этомъ признакѣ величія въ посѣтителѣ безсознательно прикоснулся къ своей шляпѣ, хотя, надо правду сказать, онъ очень не жаловалъ ея сіятельство.-- Вы вѣроятно отправляетесь въ замокъ Курси.
   -- Да, кажется такъ.,
   -- Милэди будетъ тамъ, но раньше вашего. Вчера, проѣздомъ туда, она завтракала у своей тетки въ домѣ декана; она находила слишкомъ затруднительнымъ заѣзжать къ своему отцу -- въ Пломстедъ. Ея отецъ, вы знаете, архидеканъ. Говорятъ... впрочемъ вы, кажется, принадлежите къ числу друзей ея сіятельства.
   -- Нѣтъ, этого не скажу; я такъ знакомъ только съ ней. Въ обществѣ она точно такъ же стоитъ выше меня, какъ и выше своего отца.
   -- Да, она стоитъ выше всѣхъ. Говорятъ, что она не хочетъ даже говорить съ старымъ джентльменомъ.
   -- Какъ! съ своимъ отцомъ?
   -- Нѣтъ, съ мистеромъ Хардинъ, съ джентльменомъ, который пѣлъ молебенъ. Да вотъ онъ и самъ идетъ.
   Разговаривающіе стояли въ это время въ дверяхъ одного изъ трансептовъ, и мистеръ Хардинъ прошелъ мимо нихъ, когда они говорили о немъ. Это былъ небольшаго роста, сухощавый старичокъ, съ опущенными плечами, въ коротенькихъ панталонахъ съ длинными чорными штиблетами, которыя лежали складками на его тощихъ старыхъ ногахъ; онъ шелъ и потиралъ себѣ руки. Поступь его была довольно скорая, но не твердая; когда онъ поравнялся съ ними, староста почтительно поднесъ руку къ своей шляпѣ, а Кросби приподнялъ свою. При этомъ мистеръ Хардинъ снялъ шляпу, поклонился и повернулся къ разговаривавшимъ, какъ будто намѣреваясь что-то сказать. Кросби почувствовалъ, что въ жизнь свою не видѣлъ лица, на которомъ такъ ясно обозначались бы слѣды добродушія. Старичокъ однако же не сказалъ ни слова; сдѣлавъ полъ-оборота и какъ бы стыдясь этого движенія, пошелъ по прежнему направленію.
   -- Это такой человѣкъ, изъ какихъ дѣлаются ангелы, сказалъ староста.-- Только немного выйдетъ ангеловъ, если потребуются такіе добрые и прекрасные люди, какъ этотъ джентльменъ. Премного вамъ обязанъ, сэръ, заключилъ староста, опуская въ карманъ полкроны, которую Кросби далъ ему за труды.
   "Такъ это дѣдъ лэди Думбелло", сказалъ Кросби про себя, медленно обходя церковную ограду и направляясь къ госпиталю по тропинкѣ, указанной старостой. Онъ не любилъ лэди Думбелло, которая осмѣлилась даже его ставить ни во что. "Изъ такихъ людей, какъ этотъ почтенный старичокъ, выходятъ ангелы, продолжалъ онъ про себя: -- но изъ его внучки едва ли успѣютъ сдѣлать что нибудь хорошее".
   Кросби перешелъ черезъ маленькій мостикъ и въ воротахъ госпиталя снова встрѣтилъ мистера Хардина.
   -- Я бы желалъ осмотрѣть это мѣсто, сказалъ онъ: -- но боюсь, что буду кому нибудь въ тягость.
   -- Нѣтъ, нисколько, сказалъ мистеръ Хардинъ.-- Пожалуйте. Въ настоящее время не могу сказать, что здѣсь я какъ дома. Теперь я здѣсь не живу. Но я знаю всѣ ходы и выходы этого мѣста, и могу быть вамъ полезнымъ. Вонъ это домъ смотрителя. Я, думаю, въ такую пору намъ не зачѣмь идти въ него, тѣмъ болѣе, что у хозяйки дома огромное семейство. Превосходная дама, я считаю ее моимъ лучшимъ другомъ, и мужъ ея тоже мой другъ.
   -- Онъ здѣшній смотритель?
   -- Да, смотритель этого госпиталя. Вы видите этотъ домъ. Премиленькій домикъ -- не правда ли? Прехорошенькій. Такого дома, мнѣ кажется, я никогда не видывалъ.
   -- Не знаю, можно ли съ вами согласиться въ этомъ.
   -- Но вы бы согласились, если бы прожили въ немъ двѣнадцать лѣтъ, какъ прожилъ я. Я прожилъ въ этомъ домѣ двѣнадцать лѣтъ, и не думаю, чтобы на поверхности земнаго шара былъ уголокъ очаровательнѣе этого. Видали ли вы когда такую траву, такую зелень?
   -- Очень милы, и та и другая, сказалъ Кросби, и сдѣлавъ сравненіе съ зеленью въ саду мистриссъ Дэль, нашелъ, что оллинтонская трава лучше, чѣмъ у этого госпиталя.
   -- Я самъ настилалъ этотъ деонъ. Когда я поступилъ сюда, тутъ были однѣ только куртины съ шиповникомъ и сиренью. Деонъ съ зеленой травой былъ улучшеніемъ.
   -- Въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія.
   -- Да; деонъ былъ улучшеніемъ. Я насадилъ вонъ и эти кустарники. Здѣсь во всемъ округѣ не найдется такого португальскаго лавра, какъ этотъ.
   -- Вы были здѣсь смотрителемъ?
   И Кросби, сдѣлавъ этотъ вопросъ, вспомнилъ, что въ молодости онъ слышалъ о какой-то журнальной полемикѣ на счетъ гирамскаго госпиталя въ Барчестерѣ.
   -- Такъ точно, сэръ. Я былъ здѣсь смотрителемъ двѣнадцать лѣтъ. Боже мой, Боже мой! Если бы они не назначили сюда джентльмена, который былъ не расположенъ ко мнѣ,-- я бы не былъ такъ обиженъ. Но я могъ дѣйствовать свободно, и оставилъ это мѣсто прежде, чѣмъ они... Впрочемъ, они же уволили меня. Тутъ были причины, заставлявшія ихъ желать, чтобы я подалъ въ отставку.
   -- И вы теперь живете въ деканскомъ домѣ, мистеръ Хардинъ?
   -- Да, я живу теперь въ деканскомъ домѣ. Но я не деканъ, вы это знаете. Мой зять, докторъ Арабинъ -- деканъ. У меня есть другая дочь за мужемъ, она живетъ по сосѣдству съ здѣшнимъ мѣстомъ, такъ что, по истинѣ должно сказать, линіи моихъ планетъ расположились очень удачно.
   Послѣ этого мистеръ Хардинъ повелъ Кросби по всѣмъ комнатамъ госпиталя. Это былъ не госпиталь, но городская богадѣльня, и мистеръ Хардинъ прежде, чѣмъ Кросби оставилъ его, объяснилъ всѣ обстоятельства, сопровождавшія устройство богадѣльни и его увольненіе.
   -- Мнѣ не хотѣлось оставлять этого мѣста; я думалъ, что умру отъ горя. Но послѣ того, что было сказано, я не могъ оставаться; рѣшительно не могъ. И что еще больше, съ моей стороны было бы несправедливо, если бы я остался. Теперь я все это вижу. Но когда я выходилъ, мистеръ Кросби, вонъ изъ-подъ той арки, опираясь на руку моей дочери, я думалъ, что сердце мое совсѣмъ разобьется.
   При этихъ словахъ, по щекамъ старика покатились слезы.
   Это была длинная исторія, и нѣтъ никакой надобности повторять ее здѣсь. Мистеръ Хардинъ былъ любезный, словоохотливый старичокъ, любившій вспоминать о прошедшемъ. Разсказывая свою исторію, мистеръ Хардинъ ни о комъ не сказалъ обиднаго слова, хотя самъ былъ обиженъ, оскорбленъ, глубоко оскорбленъ.
   -- Все дѣлается къ лучшему, сказалъ онъ, наконецъ:-- особливо, когда мнѣ не отказано въ счастіи устроить себя въ старомъ мѣстѣ. Я проведу васъ въ смотрительскій домъ, который очень уютенъ и спокоенъ, только при большомъ семействѣ не всегда бываетъ удобенъ въ раннее время дня.
   Услышавъ это, Кросби снова подумалъ о своемъ будущемъ домѣ и ограниченныхъ средствахъ. Онъ сказалъ старику джентльмену, кто онъ такой, и объяснилъ, Что отправляется въ замокъ Курси.
   -- Тамъ, кажется, я встрѣчусь съ вашей внучкой.
   -- Да, да; она моя внучка. Она и я пошли по различнымъ путямъ жизни, такъ что я рѣдко ее вижу. Говорятъ, что она хорошо исполняетъ свои обязанности въ той сферѣ жизни, въ которой Богу было угодно поставить ее.
   "Это зависитъ, подумалъ Кросби: -- отъ рода обязанностей, которыя должны лежать на виконтессѣ".
   Не сказавъ, однако же, ни слова о лэди Думбелло, Кросби простился съ своимъ новымъ знакомцемъ, и около шести часовъ вечера въѣхалъ въ ворота замка Курси.
  

ГЛАВА XVII.
ЗАМОКЪ КУРСИ.

   Замокъ Курси былъ полонъ гостей. Во первыхъ, тамъ собралась вся фамилія Курси. Само собою разумѣется, тамъ былъ графъ и графиня. Въ это время года графиня де-Курси всегда находилась въ замкѣ, но присутствіе тамъ графа до настоящей поры не всегда было постоянно. Это былъ человѣкъ вполнѣ преданный придворнымъ церемоніаламъ, поѣздкамъ въ гористыя страны Британіи, продолжительному, хотя часто вовсе не нужному, пребыванію въ Лондонѣ, поѣздкамъ на извѣстныя германскія минеральныя воды, вѣроятно съ цѣлію изучать обряды и церемоніи германскихъ дворовъ, и различнымъ другимъ отлучкамъ изъ дому, вынужденнымъ неутомимымъ преслѣдованіемъ его особенныхъ цѣлей въ жизни: графъ де-Курси былъ придворный человѣкъ, въ строгомъ смыслѣ этого слова. Въ послѣднее время подагра, ревматизмъ, а можетъ быть, и нѣкоторое уменьшеніе въ его способностяхъ казаться во всякое время пріятнымъ и любезнымъ, примирило его е ь семейными обязанностями, и графъ проводилъ большую часть своего времени дома; графиня въ прежнія времена жаловалась на частыя отсутствія своего мужа; но трудно угодить женщинамъ: теперь графиня не совсѣмъ была довольна его присутствіемъ.
   Въ замкѣ собрались всѣ сыновья и дочери, за исключеніемъ старшаго сына, лорда Порлокка, который никогда не встрѣчался съ своимъ отцомъ. Графъ и лордъ Порлоккъ не только не были въ дружескихъ отношеніяхъ, но даже ненавидѣли другъ друга, на сколько можетъ существовать ненависть между подобными отцами и подобными сыновьями. Тамъ былъ высокопочтенный Джоржъ де-Курси съ молодой своей женой; онъ недавно исполнилъ прямой свой долгъ, женившись на молодой женщинѣ съ деньгами. Молодая жена была уже не первой молодости, лѣта ея перешли уже за тридцать, но вѣдь и самъ высокопочтенный Джоржъ не былъ очень молодъ, и въ этомъ отношеніи партія считалась ровною. Деньги молодой жены не были весьма большіе, вся сумма ихъ простиралась, быть можетъ, до тридцати тысячъ фунтовъ стерлинговъ, но за то высокопочтенный Джоржъ вовсе не имѣлъ денегъ. Теперь онъ получалъ доходъ, на который могъ жить, а потому его отецъ и мать простили ему всѣ его прегрѣшенія и снова приняли въ родительское лоно. Женитьба эта въ настоящую минуту имѣла большое значеніе, потому что старшій сынъ не былъ еще женатъ, и слѣдовательно графъ и графиня де-Курси могли ожидать отъ этого союза наслѣдника своей фамиліи. Молодая жена не отличалась ни красотой, ни умомъ, ни плѣнительнымъ обращеніемъ, и не могла похвалиться высокимъ происхожденіемъ. Но не была она и безобразна или невыносимо глупа. Она имѣла весьма обыкновенныя манеры; а что касается до ея происхожденія, то всѣ оставались болѣе или менѣе довольны, потому собственно, что она не обнаруживала въ этомъ отношеніи никакихъ претензій. Она была дочь купца, занимавшагося торговлей каменнымъ углемъ. Ее обыкновенно называли мистриссъ Джоржъ; при этомъ всѣ въ семействѣ старались обходиться съ ней, какъ съ видной женщиной, хорошо одѣтымъ подобіемъ живаго существа, которое, по извѣстнымъ цѣлямъ, господамъ де-Курси было необходимо держать въ своей свитѣ. О высокопочтенномъ Джоржѣ мы можемъ еще замѣтить, что, будучи всю свою жизнь страшнымъ мотомъ, онъ сдѣлался теперь разсчетливымъ и бережливымъ до скупости. Достигнувъ разсудительнаго сорокалѣтняго возраста, онъ, наконецъ, убѣдился, что нищенское положеніе должно быть невыносимо тяжкое, и поэтому посвятилъ всю энергію своей души сбереженію шиллинговъ и пенсовъ тамъ, гдѣ ихъ представлялся случай сберегать. Когда въ первый разъ обнаружилась въ немъ такая наклонность, отецъ и мать его приходили въ величайшій восторгъ; но не прошло и двѣнадцати мѣсяцевъ, какъ начали показываться непріятные результаты. Хотя онъ и получалъ доходъ и дѣлалъ изъ него сбереженія, но не предпринималъ никакихъ мѣръ къ пріобрѣтенію дома и хозяйства. Онъ проживалъ обыкновенно подъ родительской кровлей и въ столицѣ, и въ провинціи; пилъ родительскія вина, разъѣзжалъ на родительскихъ лошадяхъ, и даже попробовалъ пріобрѣтать наряды для жены отъ модистки своей матери. При совершеніи этого послѣдняго невиннаго поступка, въ семействѣ обнаружилась легкая размолвка.
   Высокопочтенный Джонъ, третій сынъ, тоже прибылъ въ замокъ Курси. Онъ еще не пріобрѣлъ себѣ жены, и такъ какъ до настоящей поры не показалъ себя полезнымъ членомъ семейства въ какомъ бы то ни было отношеніи, то на него начали смотрѣть, какъ на тяжелое бремя. Не имѣя собственныхъ доходовъ, изъ которыхъ можно было бы дѣлать сбереженія, онъ не могъ подражать своему брату въ отношеніи бережливости, не могъ усвоить этого драгоцѣннаго качества; говоря прямую правду, онъ вообще до такой степени былъ въ тягость своему отцу, что послѣдній не разъ грозилъ ему изгнаніемъ изъ-подъ родительскаго крова. Но не такъ легко выгнать сына. Оперившихся цыплятъ человѣческой породы нельзя выгонять изъ гнѣзда такъ, какъ выгоняютъ молодыхъ птичекъ! Высокопочтенный Джонъ скажется всему свѣту, если его предоставить полной нищетѣ, скажется если не словами, то отпечатками на своей наружности нищеты и голода. Повѣса изъ высшаго сословія имѣетъ весьма важныя выгоды на своей сторонѣ въ борьбѣ съ респектабельностью. Его нельзя отправить въ Австралію безъ его согласія. Его нельзя посадить въ богадѣльню безъ того, чтобы не узналъ объ этомъ весь свѣтъ. Графъ бранился, грозилъ, спорилъ, показывалъ свои зубы; онъ былъ сердитый человѣкъ, и человѣкъ, который умѣлъ казаться сердитымъ; глаза его наливались кровью, надъ бровями дѣлались такія морщины, что иногда страшно было смотрѣть. Но онъ былъ непостоянный человѣкъ, и высокопочтенный Джонъ изучилъ всѣ слабыя стороны отца и старался ими пользоваться.
   Я сказалъ прежде всего о сыновьяхъ, потому собственно, что какъ-то принято отдавать имъ это преимущество передъ дочерями, и при томъ же въ книгѣ перовъ имена ихъ всегда упоминаются прежде сестеръ.
   Графъ и графиня де-Курси имѣли четырехъ дочерей: Амелію, Розину, Маргарету и Александрину. Онѣ, можно-сказать, были украшеніемъ семейства и жили такъ спокойно, что изъ-за нихъ никогда не возникало тѣхъ семейныхъ раздоровъ, которые такъ часто происходили между ихъ отцомъ и братьями. Это были скромныя, благовоспитанныя дѣвицы, думавшія, быть можетъ, черезчуръ много о своемъ положеніи въ свѣтѣ и нѣсколько склонныя невѣрно оцѣнивать тѣ достоинства, которыми онѣ обладали, и тѣ, которыхъ не имѣли. Лэди Амелія была уже за мужемъ; она успѣла составить существенную, если не блестящую партію съ мистеромъ Мортимеромъ Гэзьби, извѣстнымъ адвокатомъ, принадлежавшимъ къ партіи тѣхъ адвокатовъ, которые въ теченіе многихъ лѣтъ были агентами имѣнія де-Курси. Въ настоящее время онъ былъ въ парламентѣ представителемъ отъ города Барчестера, получивъ такое мѣсто отчасти чрезъ вліяніе своего тестя. Обстоятельство это послужило поводомъ къ возбужденію величайшаго негодованія въ высокопочтенномъ Джоржѣ, который думалъ, что мѣсто это должно принадлежать ему по всѣмъ правамъ. Но такъ какъ мистеръ Гэзьби заплатилъ при выборахъ весьма значительную сумму изъ собственнаго своего кармана, и какъ Джоржъ де-Курси, конечно, съ своей стороны не могъ заплатить подобной суммы, то права его подлежатъ большому сомнѣнію. Мистриссъ Гэзьби была теперь счастливая мать многихъ малютокъ, которыхъ она не захотѣла привозить съ собой въ замокъ Курси, и дѣлалась во время этихъ визитовъ превосходнымъ партнеромъ своего мужа. Мистеру Гэзьби, можетъ статься, лучше бы хотѣлось, чтобы жена его не такъ часто говорила ему самому о своемъ высокомъ положеніи, какъ дочери графа, или такъ часто другимъ о своемъ низкомъ положеніи, какъ жены адвоката. Но вообще они жили очень согласно и мистеръ Гэзьби пріобрѣлъ въ своей женитьбѣ все, чего желалъ.
   Лэди Розина была религіозна; и я не знаю, была ли она замѣчательна въ какомъ либо другомъ отношеніи, кромѣ развѣ того, что по характеру имѣла большое сходство съ своимъ родителемъ. Одной только лэди Розины трепетали всѣ слуги, особливо въ такъ называемые дни отдыха, которые, при ея господствѣ въ домѣ становились для многихъ днями мучительной пытки. Съ самаго начала лэди Розина не была такою: ей открыла глаза супруга одного сосѣдняго духовнаго сановника, и съ той минуты въ ней произошло перерожденіе. Дай Богъ, чтобы читатели мои никогда не узнали, до какой степени бываетъ тягостна подобная пытка, производимая энергической, не замужней, здоровой женщиной,-- женщиной, не имѣющей ни мужа, ни дѣтей, ни обязанностей, которые бы отвлекали ее отъ такого труда.
   Лэди Маргаретъ была фавориткой своей матери и во всемъ имѣла сходство съ ней, за исключеніемъ только того, что мать ея была красавица. Свѣтъ называлъ ее гордой, дерзкой и даже наглой; но свѣтъ не зналъ, что всѣ ея поступки совершались подъ вліяніемъ принципа, требовавшаго самоотреченія. Она считала своимъ долгомъ быть де-Курси и дочерью графа во всякое время, и вслѣдствіе этого приносила въ жертву своему понятію о долгѣ всякую популярность, ласки и привязанность, которыми могла бы воспользоваться какъ нарядно-одѣтая, высокая, стройная, фэшенэбельная и ни подъ какимъ видомъ не глупая женщина. Стоять во всякое время, въ чемъ бы то ни было, выше тѣхъ, кто по званію былъ ниже ея, составляло главный предметъ всѣхъ ея стараній. Впрочемъ она была добрая дочь; по мѣрѣ силъ своихъ помогала матери во всѣхъ семейныхъ хлопотахъ и никогда не сожалѣла о холодной, безцвѣтной, непривлекательной жизни, на которую обрекла себя.
   Александрина считалась въ семействѣ красавицей и дѣйствительно была самая младшая. Впрочемъ она была не очень молода, такъ что близкіе къ ней начинали бояться, что она упуститъ драгоцѣнное время сѣнокоса, не воспользовавшись лучами своего лѣтняго солнца. Она, быть можетъ, слишкомъ много разсчитывала на свою красоту и ожидала болѣе обильной жатвы. Никто не могъ бы отвергать, что ея лобъ, носъ, щеки и подбородокъ были сформированы прекрасно. У ней были мягкіе и густые волосы, очень хорошіе зубы, большіе круглые глаза; недостатокъ въ ея лицѣ состоялъ въ томъ, что въ отсутствіе ея невозможно было припомнить ея черты; Послѣ перваго знакомства, вы могли бы съ ней встрѣтиться и не узнать ее. Послѣ многихъ встрѣчь вы напрасно будете стараться унести съ собой портретъ ея лица. Такова была она въ двадцать лѣтъ, такова она и теперь, когда ей исполнилось тридцать. Годы не произвели никакой перемѣны въ правильности ея лица, не провели на немъ ни одной морщинки. Носилась молва, что лэди Александрина два раза отклоняла отъ себя предложеніе любви, но намъ всѣмъ извѣстно, что молва, избравъ себѣ подобный предметъ, преувеличиваетъ истину и часто пускается въ злословіе. Дѣйствительно, лэди Александрина была помолвлена; помолвка продолжалась два года и потомъ послѣдовала размолвка вслѣдствіе какихъ-то денежныхъ затрудненій, встрѣченныхъ родителями той и другой стороны. Съ того времени она стала сомнѣваться и даже, полагали нѣкоторые, безпокоиться на счетъ своего сѣнокоса. Зеркало и горничная увѣряли ее, что солнце ея свѣтитъ такъ же ярко, какъ и прежде; но, не смотря на то, лэди Александринѣ становилось скучно отъ ожиданія; она страшилась сдѣлаться ужасомъ для всѣхъ, подобно сестрѣ своей Розинѣ, или предметомъ, ни для кого неинтереснымъ, подобно сестрѣ своей Маргаретѣ. Отъ нея-то въ особенности и отправлено было приглашеніе къ нашему другу Кросби; въ теченіе минувшей весны въ Лондонѣ, она и Кросби весьма коротко узнали другъ друга. Да, благосклонные мои читатели, это истина, которую подтверждаетъ даже ваше сердце. При такихъ обстоятельствахъ мистеру Кросби не слѣдовало бы ѣздить въ замокъ Курси.
   Таковъ-то былъ семейный кружокъ де-Курси. Изъ числа другихъ гостей я не буду перечислять многихъ. Въ числѣ замѣчательныхъ, стоявшихъ на первомъ планѣ лица, была, по всѣмъ отношеніямъ, лэди Думбелло, о происхожденіи и положеніи которой я сказалъ уже нѣсколько словъ въ предъидущей главѣ. Она была все еще молодая лэди и была за мужемъ немного больше двухъ лѣтъ. Но въ эти два года побѣды ея были многочисленны, такъ многочисленны, что въ большомъ свѣтѣ положеніе ея равнялось положенію ея знаменитой свекрови, маркизы Хартльтопъ, которая въ теченіе двадцати лѣтъ господствовала въ царствѣ моды, не имѣя соперницы. Лэди Думбелло сдѣлалась такъ же могущественна, какъ и маркиза Хартльтопъ; мужчины и женщины поговаривали уже, что невѣстка въ скоромъ времени сдѣлается могущественнѣе свекрови.
   -- Пусть меня повѣсятъ, если я понимаю, какъ она это дѣлаетъ, сказалъ однажды мистеру Кросби извѣстный благородный пэръ, стоя въ дверяхъ клуба Себрэйта въ одинъ изъ послѣднихъ дней минувшаго сезона.-- Она ни съ кѣмъ не говоритъ. Десяти словъ не хочетъ сказать въ теченіи цѣлаго вечера.
   -- Я не думаю, чтобы въ головѣ ея была какая нибудь идея, сказалъ Кросби.
   -- Позвольте вамъ сказать, что она должна быть очень умная женщина, продолжалъ благородный пэръ. Глупая женщина не въ состояніи сдѣлать того, что она дѣлаетъ. Не забудьте, вѣдь она только дочь священника; а что касается до ея красоты...
   -- Я не нахожу въ ней особенной красоты, которою бы можно было восхищаться, сказалъ Кросби.
   -- Но все же она очень хороша. Не знаю, нравится ли все это самому Думбелло.
   Разумѣется, Думбелло нравилось это. Быть главнымъ лакеемъ въ свитѣ своей жены удовлетворяло его честолюбію. Онъ считалъ себя великимъ человѣкомъ, потому что ней другіе люди большаго свѣта считали за особенное счастіе находиться въ присутствіи жены; онъ считалъ себя даже выше сыновей маркизовъ, благодаря блеску и величію, отражавшемуся на немъ отъ дочери пастора, на которой женился. Въ настоящее время онъ тоже привезенъ былъ въ замокъ Курси, и конечно не мало гордился своимъ положеніемъ, потому что лэди Думбелло встрѣчала значительное затрудненіе посвятить недѣлю графинѣ Курси.
   Лэди Джулія де-Гэстъ, сестра другаго стараго графа, жившаго въ сосѣднемъ округѣ, была уже тамъ. Она пріѣхала днемъ раньше и, само собою разумѣется, не замедлила распространить новость о помолвкѣ Кросби.
   -- Помолвленъ за одну изъ Дэлей, сказала графиня, съ легкой улыбкой, ясно показывавшей, что обстоятельство это не имѣло для нея особеннаго интереса.-- А что, есть у нея деньги?
   -- Ни шиллинга, сказала лэди Джулія.
   -- Хорошенькая, я полагаю?
   -- Да; она хороша, и вообще милая дѣвушка. Не знаю, благоразумно ли было со стороны ея матери и дяди завлечь мистера Кросби въ эту женитьбу. Я не слышала, чтобы онъ имѣлъ что нибудь особенное относительно денегъ.
   -- Я думаю, эта помолвка кончится ничѣмъ, сказала графиня, любившая слышать о дѣвушкахъ, которыя были помолвлены и потомъ теряли своихъ будущихъ мужей. Она сама не знала, что это ей нравилось, и уже заранѣе испытывала удовольствіе въ горести бѣдной Лили. Но тѣмъ не менѣе она сердилась на Кросби, сознавая, что онъ пріѣхалъ къ ней въ домъ подъ ложнымъ предлогомъ.
   Александрина тоже разсердилась, когда лэди Джулія повторила при ней тѣ же самыя извѣстія.
   -- Мы, право, очень мало думаемъ объ этомъ, лэди Джулія, сказала Александрина, вздернувъ головку.-- Намъ уже въ третій разъ говорятъ о помолвкѣ миссъ Дэль.
   -- Вѣдь вы кажется въ родствѣ съ Дэлями? сказала Маргарета.
   -- Не совсѣмъ, отвѣчала лэди Джулія, ощетинившись. Дѣвушка, на которой мистеръ Кросби намѣренъ жениться, вовсе мнѣ не родня. Ея кузенъ, наслѣдникъ Оллинтонскаго имѣнья, приходится мнѣ племянникъ по своей матери.
   Разговоръ этимъ кончился.
   По пріѣздѣ Кросби, ему отвели комнату, объявили часъ обѣда и оставили одного. Онъ бывалъ въ замкѣ не разъ и зналъ всѣ ходы и выходы. Онъ сѣлъ за столъ и началъ письмо къ Лили. На первомъ же словѣ работа его остановилась. Онъ придумывалъ, съ чего начать письмо, и, держа въ рукѣ перо, вспоминалъ о Лили и думалъ о томъ, что скоро для него закроются такіе дома, какъ этотъ, въ которомъ онъ теперь находился; какъ вдругъ въ дверяхъ раздался стукъ, и вслѣдъ за тѣмъ, не дожидаясь отвѣта, въ комнату вошелъ высокопочтенный Джонъ.
   -- Здравствуй, дружище, сказалъ онъ: -- какъ поживаешь?
   Кросби былъ въ дружескихъ отношеніяхъ съ Джономъ де-Курси, но никогда не питалъ къ нему ни дружбы, ни расположенія. Кросби не нравились такіе люди, какъ Джонъ де-Курси, не смотря на, то что они называли другъ друга друзьями, безцеремонно обходились другъ съ другомъ и вообще, повидимому, были въ самыхъ близкихъ отношеніяхъ.
   -- Услышалъ, что ты здѣсь, продолжалъ высокопочтенный Джонъ: и думаю, дай пойду посмотрѣть на него. Ну что, другъ, женишься?
   -- Не знаю, сказалъ Кросби.
   -- Полно, полно; мы знаемъ лучше твоего. Женщины ужь вотъ три дня, какъ толкуютъ объ этомъ. Вчера я слышалъ и имя твоей невѣсты, а сегодня и забылъ. Хорошенькая, говорятъ, не правда ли?
   При этомъ высокопочтенный Джонъ расположился на столѣ.
   -- Ты, кажется, знаешь гораздо больше моего.
   -- Это все разсказала намъ Гэствикская старуха. Подожди, на тебя нападутъ всѣ женщины. Если тутъ нѣтъ правды, то это чертовски скверно. И къ чему онѣ всегда выдумываютъ такія вещи? Вѣдь и меня разъ какъ-то тоже женили.
   -- Въ самомъ дѣлѣ?
   -- На Гарріетѣ Туистльтонъ. Ты знаешь Гарріету Туистльтонъ? Необыкновенно славная дѣвушка. Но я не поддался на удочку. Я люблю, очень люблю Гарріету, но люблю, знаешь, по своему. Да, нѣтъ, братъ: стараго воробья на мякинѣ не обманешь.
   -- Душевно сожалѣю, вмѣстѣ съ миссъ Туистльтонъ, о ея потерѣ.
   -- Я не знаю, что значитъ сожалѣніе. Знаю только, что быть женатымъ -- прескучная вещь. Видѣлъ ли ты жену Джоржа?
   Кросби отвѣчалъ, что не имѣлъ еще этого удовольствія.
   -- Она теперь здѣсь. Я бы на ней не женился, хотя бы у нея было не тридцать, а триста тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Клянусь небомъ, не женился бы. Но онъ ее любитъ. И повѣришь ли мнѣ?-- онъ теперь ни о чемъ больше не заботится, какъ только о деньгахъ. Ты никогда, я думаю, не видывалъ такого человѣка. Но вотъ, что я тебѣ скажу, у него носъ-то скоро скрючится,-- потому что Порлоккъ намѣренъ жениться. Я слышалъ это отъ Кольпеппера, который почти живетъ вмѣстѣ съ Порлоккомъ. Какъ только Порлоккъ услышалъ, что жена Джоржа беременна, онъ въ ту же минуту рѣшился, во что бы то ни стало, пересѣчь ему дорогу.
   -- Это весьма замѣчательное проявленіе братской любви.
   -- Я зналъ, что онъ сдѣлаетъ это, и предупреждалъ Джоржа еще до женитьбы. Но онъ и слышать не хотѣлъ. Если бы онъ года на четыре или лѣтъ на пять остался холостымъ, то не было бы никакой опасности, потому что Порлоккъ, вѣдь ты самъ знаешь, ведетъ чертовскую жизнь. Меня ни сколько не удивитъ, если онъ перемѣнится и примется пѣть псалмы или что выбудь въ этомъ родѣ. Однако, послушай другъ, есть ли у тебя сигары?
   -- Неужели ты думаешь курить здѣсь?
   -- Да почему же не курить? вѣдь женщины отсюда далеко?
   -- Нѣтъ, пока занимаю эту комнату, я не позволю въ ней курить; и къ тому же, время одѣваться къ обѣду.
   -- Неужели? И въ самомъ дѣлѣ пора! А я все-таки покурю до обѣда. Такъ значитъ это ложь на счетъ твоей помолвки?
   -- Кажется, что ложь, сказалъ Кросби. И друзья разстались.
   Что же станетъ дѣлать Кросби теперь, въ этотъ день, на счетъ своей помолвки? Онъ зналъ заранѣе, что лэди Джулія де-Гэстъ непремѣнно принесетъ съ собой въ замокъ Курси самыя вѣрныя извѣстія, но не составилъ никакого плана, относительно своего образа дѣйствій. Ему и въ умъ не приходило, что его немедленно уличатъ въ этомъ преступленіи, потребуютъ отъ него оправданія, чтобы признать его виновнымъ или невиннымъ. Онъ не придумывалъ никакихъ доводовъ для своего оправданія, и вмѣстѣ съ тѣмъ не имѣлъ ни малѣйшаго расположенія признаться, что помолвленъ на Лиліанѣ Дэль. Ему казалось, что подобнымъ признаніемъ онъ сразу лишитъ себя всѣхъ удовольствій, доставляемыхъ такими домами, какъ замокъ Курси;-- и при томъ же, почему не насладиться ему небольшимъ остаткомъ холостой своей жизни? Что касается до отреченія отъ помолвки передъ Джономъ де-Курси, это ничего не значило. Всякій, конечно, пойметъ, что его можно оправдать въ скрытіи факта, относящагося до него самого, отъ такого человѣка, какъ высокопочтенный Джонъ. Отреченіе, повторенное такимъ человѣкомъ, какъ Джонъ,-- ровно ничего не будетъ значить, даже между его сестрами. Но все же для Кросби необходимо было придумать отвѣты на вопросные пункты, которые будутъ предложены ему дамами. Если онъ и передъ ними опровергнетъ этотъ фактъ, то послѣдствія подобнаго опроверженія будутъ весьма серьезны... Да и то сказать, возможно ли это еще сдѣлать въ присутствіи лэди Джуліи?
   Сдѣлать подобное отреченіе! Да справедливо ли еще, что у него было желаніе поступить такимъ образомъ,-- что онъ помышлялъ о подобной лжи и даже придумывалъ планы къ совершенію такого низкаго поступка? Не далѣе, какъ утромъ, головка этой молоденькой дѣвушки лежала у его сердца. Онъ клялся ей, клялся самому себѣ,-- что не подастъ ни малѣйшаго повода къ сомнѣнію въ его любви. Онъ торжественно признавался самому себѣ, что на радость ли, или на горе, онъ связанъ съ ней навсегда; и возможно ли допустить, что онъ уже разсчитывала, на отреченіе отъ нея? Дѣлая этотъ поступокъ, не долженъ ли онъ назвать себя негодяемъ?-- Впрочемъ, въ сущности онъ еще не дѣлалъ этого разсчета. Цѣль его заключалась въ томъ, чтобы избѣгнуть предмета этого разговора, придумать отвѣтъ, которымъ бы можно было поселить сомнѣніе. Ему не представлялось никакой возможности сказать графинѣ смѣло, что въ этой молвѣ не было ни на волосъ истины, и что миссъ Дэль для него ничего не значитъ. Но нельзя ли ему искусно отдѣлаться смѣхомъ, даже въ присутствіи лэди Джуліи? Помолвленные мужчины дѣлаютъ это часто, почему же бы и ему не послѣдовать ихъ примѣру? Вѣдь многіе полагаютъ, что уваженіе къ чувствамъ любимаго предмета не позволяетъ мужчинѣ открыто говорить о его помолвкѣ, И опять онъ вспомнилъ ту свободу, съ которой говорили во всемъ Оллинтонѣ о его положеніи, и въ первый разъ подумалъ, что семейство Дэлей, по нескромности своей, было не совсѣмъ деликатно. "Я полагаю, они разглашали о моей помолвкѣ, чтобы еще крѣпче связать меня съ Лили, говорилъ онъ про себя, расправляя концы своего галстука. И какъ я глупо сдѣлалъ, что поѣхалъ сюда; устроивъ это дѣло, мнѣ нужно бы никуда не показываться". Вслѣдъ за тѣмъ онъ спустился въ гостиную.
   Тяжелый камень спалъ съ груди Кросби, когда никто не приступалъ къ обвиненію его въ преступленіи. Онъ самъ до такой степени былъ углубленъ въ этотъ предметъ, что ожидалъ нападенія при появленіи въ гостиной. Его встрѣтили безъ малѣйшаго намека на помолвку. Графиня спокойно пожала ему руку, какъ будто она видѣлась съ нимъ не далѣе вчерашняго дня. Графъ, сидѣвшій въ креслѣ, спросилъ кого-то изъ гостей довольно громко, кто этотъ незнакомый ему человѣкъ, и потомъ протянулъ Кросби два пальца и пробормоталъ какое-то привѣтствіе. Но Кросби привыкъ къ подобнымъ встрѣчамъ. "Какъ здоровье ваше, милордъ"? сказалъ онъ, поворачивая въ то же время лицо свое къ кому-то другому, и за тѣмъ не обращалъ уже болѣе вниманія на хозяина дома. "Совсѣмъ не знаю его!" замѣтилъ милордъ. Далеко не ровный по своему будущему супружескому союзу, Кросби чувствовалъ, однако же, что пока еще былъ равенъ графу въ общественномъ положеніи. Вскорѣ послѣ того, Кросби увидѣлъ себя въ глубинѣ гостиной, въ сторонѣ отъ пожилыхъ гостей, въ кругу лэди Александрины, миссъ Гремансъ, кузинъ де-Курси и другихъ молодыхъ особъ.
   -- Такъ здѣсь у васъ и лэди Думбелло? сказалъ Кросби.
   -- О, да; милое созданіе! сказала лэди Маргарета.-- Она пріѣхала сюда, и это съ ея стороны такъ любезно.
   -- Она положительно отказалась отъ поѣздки къ графинѣ Сентъ-Бонгэй, сказала Александрина.-- Надѣюсь, что вы замѣчаете, какъ мы добры къ вамъ, предоставляя вамъ случай встрѣтиться съ ней. Многіе просили позволенія пріѣхать сюда.
   -- Чрезвычайно вамъ признателенъ; впрочемъ, по правдѣ сказать, моя признательность болѣе относится до замка Курси и ихъ радушныхъ обитательницъ, нежели до лэди Думбелло. А мужъ ея здѣсь?
   -- Какъ же! онъ гдѣ-то въ другихъ комнатахъ. Вонъ онъ стоитъ подлѣ лэди Клэндидлемъ. Онъ всегда принимаетъ такую позу передъ обѣдомъ. Вечеромъ онъ обыкновенно сидитъ, сохраняя, однакоже, ту же позу.
   Кросби видѣлъ его при входѣ въ гостиную, какъ видѣлъ всѣхъ лицъ, находившихся въ этой комнатѣ, но ему казалось лучше не показывать вида, что онъ замѣтилъ лорда Думбелло.
   -- А милэди вѣроятно еще на верху? спросилъ онъ.
   -- Она обыкновенно является послѣднею, отвѣчала Маргарета.
   -- Не смотря на то, что ее всегда одѣваютъ три женщины, замѣтила Александрина.
   -- За то, когда кончится туалетъ, какъ великолѣпна бываетъ она! сказалъ Кросби.
   -- Очаровательно великолѣпна! съ энергіей подтвердила Маргарета.
   Въ эту минуту дверь отворилась, и въ гостинную вошла лэди Думбелло. Моментально всѣ приведены были въ движеніе; даже подагрикъ старый лордъ, приподнялся въ своемъ креслѣ и, съ старческой улыбкой, старался казаться любезнымъ и пріятнымъ. Графиня выступила впередъ съ выраженіемъ радости; сказала нѣсколько любезныхъ привѣтствій, на которыя виконтесса отвѣчала просто одной только плѣнительной улыбкой. Лэди Клэндидлемъ, толстая неповоротливая дама, оставила виконта и присоединилась къ группѣ, собравшейся вокругъ лэди Думбелло. Баронъ Погснефъ, нѣмецкій дпиломатъ, скрестилъ руки на груди и сдѣлалъ низкій поклонъ. Высокопочтенный Джоржъ, простоявшій четверть часа молча, замѣтилъ виконтессѣ, что воздухъ въ гостиной долженъ показаться для нея холоднымъ; лэди Маргарета и Александрина сказали нѣсколько комплиментовъ своей милой лэди Думбелло, выразивъ при этомъ надежду на одно и умоляя о другомъ, какъ будто стоявшая передъ ними "Бѣлая женщина" была самой дорогой подругой ихъ дѣтства.
   Дѣйствительно, лэди Думбелло была "Бѣлая женщина"; на ней надѣто было бѣлое платье, убранное бѣлыми кружевами; другими украшеніями служили одни только брилліанты. Она была одѣта великолѣпно, что, безъ всякаго сомнѣнія, дѣлало честь тѣмъ тремъ артисткамъ, которыя занимались ея туалетомъ. Лицо лэди Думбелло было такъ же прекрасно, но съ какимъ-то холоднымъ, невыразительнымъ отпечаткомъ красоты. Она шла по комнатѣ плавно, бросая улыбки то на ту, то на другую сторону, но улыбки легкія, и наконецъ заняла мѣсто, показанное ей хозяйкой дома; слово сказала графинѣ и два графу. Болѣе этого она не раскрывала своихъ губъ. Всѣ комплименты она принимала за справедливую дань. Она нисколько не стѣснялась, нисколько не конфузилась своего молчанія. Она не казалась дурочкой, да и никто не считалъ ее за дурочку; но въ замѣнъ восхищенія ею, она ничего не дарила обществу, кромѣ своей холодной, черствой красоты, своей гордой осанки и поступи, своего пышнаго наряда. Мы можемъ сказать, что она дарила много, потому что общество считало себя въ величайшемъ долгу у нея.
   Единственнымъ лицомъ въ гостиной, на котораго появленіе лэди Думбелло не произвело особеннаго впечатлѣнія, былъ ея мужъ. Впрочемъ, это происходило не отъ недостатка въ немъ энтузіазма. Искра удовольствія сверкнула въ глазахъ его, когда онъ увидѣлъ торжественный входъ своей жены. Онъ чувствовалъ, что составилъ партію, вполнѣ соотвѣтствующую ему, какъ великому нобльмену, и что общество не могло упрекнуть его въ выборѣ. А между тѣмъ лэди Думбелло была ни болѣе, ни менѣе, какъ дочь сельскаго священника, который не достигнулъ ранга выше архидеканскаго.
   -- Какъ удивительно хорошо воспитала ее та женщина! сказала Маргаретѣ графиня вечеромъ, въ своемъ будуарѣ. Подъ словами "та женщина" подразумѣвалась мистрисъ Грантли, жена священника и мать лэди Думбелло.
   Старикъ графъ былъ очень сердитъ, потому что этикетъ повелѣвалъ ему вести къ столу лэди Клэндидлемъ. Онъ чуть не оскорбилъ ее, когда она любезно старалась помочь ему въ его старческой нетвердой поступи.
   -- Какое нелѣпое обыкновеніе, сказалъ онъ:-- позволять двумъ такимъ старикамъ, какъ вы и я, помогать другъ другу.
   -- Это относится до васъ, милордъ, сказала лэди, смѣясь.-- Я еще могу обойтись безъ помощи. Дѣйствительно, лэди Клэндидлемъ сказала совершенную истину.
   -- И слава Богу! проворчалъ графъ, занимая за столомъ свое мѣсто.
   Послѣ этого онъ старался забыть свою досаду въ любезностяхъ съ лэди Думбелло, сидѣвшей по лѣвую сторону отъ него. Улыбка графа и зубы графа, когда онъ нашептывалъ различныя пустячки хорошенькимъ молоденькимъ женщинамъ, представляли феноменъ, которому нельзя было не удивляться. Каковы бы ни были эти пустячки при настоящемъ случаѣ, лэди Думбелло принимала ихъ весьма равнодушно, изрѣдка отвѣчая на нихъ односложными словами.
   Вести къ столу Александрину выпало на долю Кросби, и онъ былъ этимъ чрезвычайно доволенъ. Для него, какъ будущаго женатаго человѣка, необходимо было бы отказаться отъ знакомства съ такими семействами, какъ семейство де-Курси, но ему хотѣлось, по возможности, оставаться въ дружбѣ съ лэди Александриной! Какой бы прекрасной подругой для Лили была лэди Александрина, если только возможна подобная дружба! Какую бы пользу доставила она этой милой дѣвушкѣ; потому что, хотя прелести милой дѣвушки и были очень велики, но онъ не могъ не допустить, что въ Лили чего-то недоставало: недоставало умѣнья держать себя и говорить, умѣнья, которое нѣкоторые люди называютъ свѣтскимъ лоскомъ. Лили, навѣрное, могла бы многому научиться оть лэди Александрины; и, само собою разумѣется, это-то убѣждало и заставляло Кросби понравиться Александринѣ при настоящемъ случаѣ.
   Александрина, по видимому, тоже была расположена къ тому, чтобы понравиться. Вовремя обѣда она ни слова не сказала Кросби о Лили, хотя и говорила о Дэляхъ вообще, объ Оллинтонѣ, показывая тѣмъ, что ей извѣстно было положеніе, въ которомъ онъ находился; намекала на послѣдніе балы къ Лондонѣ, на случаи, при которыхъ, какъ припоминалъ Кросби, отношенія между ними были самыя нѣжныя. Для Кросби было очевидно, что во всякомъ случаѣ, она не хотѣла съ нимъ ссориться. Очевидно было также, что она немного колебалась заговорить съ нимъ о его помолвкѣ. Кросби ни сколько не сомнѣвался, что она знала объ этомъ. Въ такихъ отношеніяхъ они находились другъ къ другу, пока дамы не вышли изъ столовой.
   -- И такъ ты думаешь жениться, сказалъ высокопочтенный Джоржъ, подлѣ котораго очутился Кросби, по уходѣ дамъ. Кросби занимался въ это время орѣхами, и потому не счелъ за нужное отвѣчать.
   -- Это самая лучшая вещь, какую только можетъ сдѣлать человѣкъ, продолжалъ Джоржъ:-- то есть, если не упуститъ изъ виду главнаго предмета, если не будетъ дремать. Ну что хорошаго проводить всю свою жизнь холостякомъ!
   -- Ты, однако же, успѣлъ свить себѣ гнѣздышко.
   -- Да, успѣлъ; я успѣлъ кое-чѣмъ заручиться и намѣренъ удержать это за собой. Ну что будетъ съ Джономъ, когда не станетъ нашего отца? Вѣдь Порлоккъ не дастъ ему ни куска хлѣба съ сыромъ, ни стакана пива, чтобы поддержать въ немъ жизнь; разумѣется, не дастъ, если только захочетъ.
   -- Я слышалъ, что твой старшій братъ тоже женится.
   -- Ты слышалъ это отъ Джона. Онъ вездѣ распространяетъ эту молву собственно для того, чтобы вывести меня изъ терпѣнія. Я не вѣрю этому ни на волосъ. Порлоккъ не способенъ быть женатымъ, и что еще болѣе, сколько мнѣ извѣстно, онъ не долговѣченъ.
   Такимъ образомъ Кросби выпутался изъ затруднительнаго положенія, и, когда вышелъ изъ за стола, онъ не видѣлъ ни малѣйшаго повода упрекать себя.
   Но вечеръ еще не кончился. Когда Кросби воротился въ гостиную, онъ старался уклониться отъ всякаго разговора съ графиней, полагая, что нападеніе, по всей вѣроятности, скорѣе послѣдуетъ отъ нея, чѣмъ отъ дочерей. Поэтому онъ вступалъ въ разговоръ то съ одной, то съ другой изъ ея дочерей, пока не увидѣлъ себя наединѣ съ Александриной.
   -- Мистеръ Кросби, сказала Александрина вполголоса, въ то время, когда они стояли у одного изъ отдаленныхъ столовъ:-- я хочу, чтобы вы сказали мнѣ что нибудь о миссъ Лиліанѣ Дэль.
   -- О миссъ Лиліанѣ Дэль! сказалъ онъ, повторивъ ея слова.
   -- Она оечнь хороша собой?
   -- Да; очень хороша.
   -- И очень мила, привлекательна, умна,-- вообще очаровательна? Можно ее назвать образцомъ совершенства?
   -- Она очень привлекательна, но образцомъ совершенства назвать нельзя.
   -- Какіе же у нея недостатки?
   -- Отвѣчать на такой вопросъ весьма трудно. Если бы меня спросилъ кто нибудь, въ чемъ состоятъ ваши недостатки,-- какъ вы думаете, отвѣтилъ ли бы я на этотъ вопросъ?
   -- Отвѣтили бы, я увѣрена, и составили бы изъ нихъ предлинный списокъ. Что касается до миссъ Дэль,-- вы должны считать ее совершенствомъ. Если какой джентльменъ будетъ моимъ женихомъ, то я потребую отъ него клятвы передъ цѣлымъ свѣтомъ, чтобы онъ признавалъ меня за верхъ совершенства.
   -- Но если тотъ джентльменъ не будетъ вашимъ женихомъ?
   -- Тогда совсѣмъ другое дѣло.
   -- Я не вашъ женихъ, сказалъ Кросби.-- Такое счастіе и такая честь для меня недоступны. Но, не смотря на то, я приготовился всюду свидѣтельствовать о вашемъ совершенствѣ.
   -- А что скажетъ на это миссъ Дэль?
   -- Позвольте увѣрить васъ, что мнѣнія, которыя я вздумаю выражать,-- мои собственныя мнѣнія, независимыя отъ мнѣній постороннихъ.
   -- И вы думаете, поэтому, что вы не обязаны быть порабощеннымъ? Много ли же мѣсяцевъ вы будете наслаждаться такой свободой?
   Кросби съ минуту молчалъ и потомъ заговорилъ серьезнымъ голосомъ.
   -- Лэди Александрина, сказалъ онъ:-- я попросилъ бы отъ васъ большой милости.
   -- Какой же милости, мистеръ Кросби?
   -- Я говорю вамъ серьезно. Будьте такъ добры, такъ любезны, не соединяйте моего имени съ именемъ миссъ Дэль, пока я нахожусь здѣсь.
   -- Скажите пожалуете, ужь вы не поссорились ли?
   -- Нѣтъ; мы не ссорились. Я не могу объяснить вамъ теперь же причины этой просьбы, но я объясню вамъ ее до отъѣзда.
   -- Объясните ее мнѣ!
   -- Я всегда считалъ васъ болѣе чѣмъ знакомой,-- я считалъ васъ другомъ. Въ былые дни бывали минуты, когда я становился до такой степени безразсуденъ, что надѣялся назвать васъ даже болѣе, чѣмъ другомъ. Признаюсь, я не имѣлъ ни малѣйшаго права на подобныя надежды, но увѣренъ, что все еще могу смотрѣть на васъ, какъ на друга.
   -- О, да; безъ всякаго сомнѣнія, сказала Александрина самымъ тихимъ голосомъ, въ которомъ отзывалась нѣжность.-- Я сама всегда считала васъ своимъ другомъ.
   -- Поэтому-то я и рѣшаюсь просить у васъ этой милости. Это такой предметъ, о которомъ въ настоящую минуту я не могу говорить откровенно безъ сожалѣнія. Вамъ, во всякомъ случаѣ, обѣщаю объяснить все прежде, чѣмъ оставлю вашъ замокъ.
   Такимъ образомъ онъ успѣлъ мистифировать лэди Александрину.
   -- Я не думаю, что онъ помолвленъ, говорила она въ тотъ вечеръ лэди Амеліи Гэзьби.
   -- Пустяки, душа моя. Лэди Джулія не стала бы говорить объ этомъ съ такою увѣренностію. Само собою разумѣется, ему не хочется, чтобы говорили объ этомъ.
   -- Если онъ и далъ обѣщаніе жениться, то вѣрно нарушитъ его, сказала лэди Александрина.
   -- Да, онъ нарушитъ, душа моя, если ты подашь ему надежду, сказала замужняя сестра, съ чисто сестринскимъ расположеніемъ.
  

ГЛАВА XVIII.
ПЕРВОЕ ЛЮБОВНОЕ ПИСЬМО ЛИЛИ ДЭЛЬ.

   Ложась спать, Кросби гордился собою. Онъ успѣлъ отклонить приготовленную противъ него аттаку, не сказавъ ни слова, за которое бы мучила его совѣсть. Такъ, по крайней мѣрѣ, говорилъ онъ въ то время самому себѣ. Впечатлѣніе, произведенное его словами, состояло въ томъ, что вѣроятно только еще возбужденъ вопросъ о его помолвкѣ съ Лиліаной Дэль, но что въ настоящую минуту ничего еще положительнаго не было. По утру однако же совѣсть его была уже не такъ чиста. Что подумала бы и сказала Лили, если бы узнала обо всемъ? Осмѣлился ли бы онъ объяснить ей, или кому нибудь другому, дѣйствительное состояніе своей души?
   Въ то время, какъ онъ лежалъ еще въ постели, зная, что черезъ часъ ему снова предстояло бороться съ опасностями своей роли, онъ чувствовалъ, что ненавидитъ замокъ Курси со всѣми его обитателями. Было ли между ними хотя одно существо, которое можно бы сравнить съ мистриссъ Дэль и ея дочерями? Онъ презиралъ и Джоржа, и Джона. Онъ проклиналъ хозяина дома. Что касается до графини, Кросби былъ къ ней совершенно равнодушенъ, считая ее за женщину, съ которой хорошо имѣть знакомство, но которая была извѣстна не болѣе, какъ госпожа замка Курси и дома, и въ Лондонѣ. Относительно дочерей графини, онъ смѣялся надъ всѣми ими, даже надъ Александриной, въ которую, казалось, былъ влюбленъ. Можетъ статься, онъ питалъ къ ней нѣкотораго рода любовь, но эта любовь никогда не затрогивала его сердца. Онъ умѣлъ оцѣнить каждую вещь по ея достоинству, умѣлъ оцѣнить и замокъ Курси съ его привилегіями, и лэди Думбелло, и лэди Клэндидлемъ, и все, все вообще. Онъ зналъ, что былъ гораздо счастливѣе на Оллинтонской полянѣ, и гораздо довольнѣе самимъ собою, чѣмъ въ великолѣпныхъ чертогахъ лэди Хартльтопъ въ Шропшэйрѣ. Лэди Думбелло могла быть довольна всѣми этими вещами, даже въ самыхъ сокровенныхъ уголкахъ своей души, но онъ вѣдь не лэди Думбелло. Онъ зналъ, что для него есть что-то лучшее, болѣе доступное.
   Не смотря на то, воздухъ Курси былъ для него слишкомъ тяжелъ. Соображая всѣ сложившіяся обстоятельства, онъ считалъ себя за человѣка, пораженнаго проказой, отъ которой нѣтъ исцѣленія, и потому совершенно зависящаго на всю жизнь отъ развитія этой болѣзни. Безполезно было бы для него говорить самому себѣ, что Maлый Одлинтонскій Домъ лучше замка Курси. Сатана зналъ, что небо лучше ада; но онъ нашелъ себя болѣе способнымъ для послѣдняго мѣста. Кросби осмѣивалъ лэди Думбелло, и даже въ кругу ея друзей употреблялъ самыя рѣзкія слова, какія только могло пріискать его остроуміе; не смотря на то, для него дорога была привилегія находиться съ ней въ одномъ и томъ же домѣ. Такова была дорога жизни, на которую попалъ Кросби, и онъ внутренно признавался, что борьба за желаніе уклониться отъ этой дороги будетъ ему не по силамъ. Все, что тревожило и волновало его въ то время, какъ онъ находился въ Оллинтонѣ, приводило его въ смущеніе и страхъ подъ занавѣсами замка Курси.
   Не лучше ли бѣжать ему сейчасъ же изъ этого мѣста? Онъ сознавался самому себѣ, что раскаявался въ своемъ обѣщаніи жениться на Лиліанѣ Дэль, но все же рѣшился, во что бы то ни стало, выполнить это обѣщаніе. Онъ честью былъ обязанъ жениться на этой, "дѣвочкѣ", и потому сурово смотрѣлъ на драпировку надъ его головой; увѣряя себя, что онъ человѣкъ честный. Да; онъ готовъ пожертвовать собою. Давъ слово, онъ не хотѣлъ отказаться отъ него. Онъ былъ слишкомъ для этого благороденъ!
   Но благоразумно ли. онъ поступилъ, отклонивъ отъ себя умный совѣтъ Лили, когда она говорила ему въ полѣ, что лучше было бы для нихъ обоихъ разлучиться? Онъ не хотѣлъ признаться самому себѣ, что отвергнулъ ея предложеніе собственно потому, что не имѣлъ достаточно твердости характера, чтобы принять его въ ту же минуту. Нѣтъ. "Онъ былъ слишкомъ добръ въ отношеніи къ бѣдной дѣвушкѣ, чтобы воспользоваться ея словами". Въ такомъ родѣ онъ разсматривалъ это дѣло въ своей груди. Онъ былъ совершенно преданъ Лили; и теперь результатъ оказывался тотъ, что они оба на всю жизнь будутъ несчастны! Онъ не могъ бы жить счастливо съ семействомъ при ограниченныхъ средствахъ. Онъ зналъ это очень хорошо. Никто другой, кромѣ его самого, не былъ бы въ этомъ дѣлѣ болѣе строгимъ судьею. Но теперь было слишкомъ поздно исправлять недостатки прежняго воспитанія.
   Въ этомъ родѣ онъ разсматривалъ и обсуждалъ свое положеніе, лежа въ постели, при чемъ одинъ доводъ противорѣчилъ другому снова и снова, и каждый изъ нихъ приводилъ его къ убѣжденію, что помолвка была для него несчастіемъ! Бѣдная Лили! Въ ея послѣднихъ словахъ заключалось увѣреніе, что она никогда не позволитъ себѣ сомнѣваться въ его вѣрности. Въ это первое утро послѣ отсутствія Кросби, и Лили, пробудясь отъ сна, много, много думала о взаимныхъ клятвахъ. Какъ свято желала она ихъ выполнить! Какою бы преданною женою она была для него! Она не только бы любила его, но въ любви своей она служила бы ему, посвящая на это служеніе всѣ свои силы и энергію: служила бы ему въ этомъ мірѣ, и, если возможно, въ будущемъ.
   -- Беллъ, сказала она: -- я бы желала, чтобы ты тоже вышла замужъ.
   -- Благодарю тебя, душа моя, сказала Беллъ.-- Можетъ статься, когда нибудь и выйду.
   -- Ахъ, Беллъ! я говорю тебѣ не шутя. Это кажется такое серьезное дѣло. И, право, ты не стала бы такъ говорить мнѣ объ этомъ, какъ говоришь теперь, если бы сама находилась въ одинаковомъ со мной положеніи. Какъ ты думаешь, сдѣлаю ли я его счастливымъ?
   -- Сдѣлаешь, безъ всякаго сомнѣнія.
   -- Счастливѣе, чѣмъ съ другой, которую онъ могъ бы встрѣтить? Я не смѣю думать объ этомъ. Мнѣ кажется, я бы завтра же отдала назадъ его слово, если бы увидѣла, что другая будетъ для него лучше, чѣмъ я.
   Ну что бы сказала Лили, если бы знала чарующія прелести лэди Александрины де-Курси?
   Графиня была весьма любезна къ нему; ни слова не сказала о его помолвкѣ, хотя очень много говорила съ нимъ о его поѣздкѣ въ Оллинтонъ. Кросби былъ весьма пріятный человѣкъ въ дамскомъ обществѣ. Онъ былъ охотникъ, но не такой записной, чтобы цѣлый день рыскать по полямъ. Какъ политикъ, онъ не жертвовалъ утреннихъ часовъ чтенію синихъ книгъ или разсмотрѣнію тактическихъ маневровъ той или другой партіи. Какъ любитель чтенія, онъ не обрекалъ себя кабинетной жизни. Какъ наѣздникъ, онъ не проводилъ времени въ конюшняхъ. Онъ умѣлъ вызвать на разговоръ и поддержать его, когда это требовалось, и удалиться, когда его присутствіе между женщинами оказывалось ненужнымъ. На другой день по пріѣздѣ, между чаемъ и завтракомъ, Кросби долго бесѣдовалъ съ графиней и старался казаться какъ можно любезнѣе. Графиня продолжала подсмѣиваться надъ его продолжительнымъ пребываніемъ между такими патріархальными людьми, какъ Дэли; Кросби принималъ ея сарказмы за шутку.
   -- Шесть недѣль въ Оллинтонѣ, и безъ всякаго движенія! Помилуйте, мистеръ Кросби, да вы должны себя чувствовать, что вы тамъ прозябали!
   -- Я и прозябалъ, какъ старинное дерево. Я пустилъ отъ себя такіе корни, что едва могъ сдвинуться съ мѣста.
   -- Вѣрно, домъ сквайра во все это время былъ полонъ гостей?
   -- Кромѣ Бернарда Дэля, племянника лэди Джуліи, никого больше не было.
   -- Точь въ точь исторія Дамона и Пиѳія. По всему видно, что вы отправились подъ тѣни Оллинтона наслаждаться въ теченіе шести недѣль безпрерывными удовольствіями дружбы.
   -- Дружбы и куропатокъ.
   -- Неужели же тамъ, кромѣ этого, ничего больше не было?
   -- Нѣтъ, этого не скажу. Тамъ была вдова съ двумя весьма миленькими дочерями, живущими, если не въ томъ же самомъ домѣ, то на той же землѣ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Это дѣлаетъ большую разницу;-- не правда ли? Вы не такой человѣкъ, чтобы переносить лишенія, относительно куропатокъ, и тѣмъ болѣе испытывать недостатокъ въ дружбѣ. Но какъ скоро вы заговорили о хорошенькихъ дѣвицахъ...
   -- Тогда это дѣлаетъ большую разницу, не правда ли?
   -- Весьма большую. Мнѣ кажется, я и прежде слышала объ этой мистриссъ Дэль. Такъ ея дочери миленькія созданія?
   -- Весьма миленькія.
   -- Играютъ въ криккетъ и кушаютъ кислое молоко на лугу. Но скажите, неужели это все не наскучило вамъ?
   -- Нисколько. Я былъ счастливъ съ ранняго утра и до поздняго вечера.
   -- Ходили, полагаю, съ пастушьимъ посошкомъ?
   -- Только не съ живымъ. Я пользовался всѣми удовольствіями сельской жизни. Я узналъ многое на счетъ поросятъ.
   -- Подъ руководствомъ миссъ Дэль?
   -- Да, подъ руководствомъ миссъ Дэль.
   -- Я увѣрена, что одна особа премного вамъ обязана за то, что вы разстались съ такими прелестями, и пріѣхали къ такимъ не романтичнымъ людямъ, какъ мы. Впрочемъ, я знаю, мужчины всегда дѣлаютъ подобныя вещи разъ или раза два въ своей жизни, и потомъ говорятъ объ этомъ, какъ о своихъ сувенирахъ. Я полагаю, что для васъ это не будетъ сувениромъ.
   Вопросъ былъ прямой, но не смотря на то, онъ допускалъ уклончивый отвѣтъ.
   -- Да, сказалъ Кросби: -- для меня это дѣйствительно сувениръ, который останется при мнѣ на всю мою жизнь.
   Графиня была совершенно довольна. Она нисколько не сомнѣвалась въ истинѣ тѣхъ новостей, которыя привезла съ собой лэди Джулія. Для нея нисколько не было удивительно, что Кросби далъ слово жениться на молоденькой барышнѣ въ провинціи и въ то же время обнаруживалъ всѣ признаки любви къ ея лондонской дочери. Въ ея глазахъ, подобнаго рода поступокъ не имѣлъ въ себѣ ничего постыднаго. Мужчины поступаютъ такъ ежедневно, и дѣвицы всегда должны быть приготовлены къ такимъ поступкамъ. Въ ея глазахъ помолвленнаго мужчину нельзя еще считать совершенно безопаснымъ отъ аттаки. Оглядываясь назадъ на минувшія карьеры своей собственной вереницы, ей предстояло насчитать не мало разочарованій, испытанныхъ ея дочерями. Со всѣми, кромѣ Александрины, поступлено было точно такимъ же образомъ. Лэди де-Курси питала сначала большія надежды относительно своихъ дочерей, потомъ умѣренныя надежды, а за ними слѣдовало горькое разочарованіе. Только одна вышла замужъ, и при томъ не болѣе, какъ за стряпчаго. Изъ всего этого нельзя полагать, чтобы она имѣла благородныя чувства касательно правъ Лили въ этомъ дѣлѣ.
   Правда, такой человѣкъ, какъ Кросби, не могъ составить блистательной партіи для дочери графа. Подобная женитьба была бы жалкимъ торжествомъ. Графиня, замѣтивъ, въ теченіе минувшаго лондонскаго сезона, какимъ образомъ шли дѣла Александрины, сдѣлала своему дитяти предостереженіе, даже выговоръ, за ея неблагоразуміе. Но ея дитя держалось благоразумія четырнадцать лѣтъ, такъ что оно обратилось для нея въ невыносимую тягость. Сестры Александрины занимались этимъ трудомъ еще дольше, и, наконецъ, бросили его съ отчаяніемъ. Александрина не говорила своей родительницѣ, что ея сердце перестало уже подчиняться благоразумію, и что она навсегда посвятила себя Кросби; она показывала недовольный видъ, говорила, что сама знаетъ очень хорошо, что дѣлаетъ, въ свою очередь бранила мать, и принудила лэди де-Курси замѣтить, что борьба становилась очень тяжела. При томъ же тутъ были другія соображенія. Мистеръ Кросби не имѣлъ своего состоянія, по онъ былъ человѣкъ, изъ котораго, съ помощію фамильнаго вліянія и при его способностяхъ, можно бы было что нибудь сдѣлать. Онъ не былъ такимъ тяжелымъ человѣкомъ, котораго не могла бы привести въ броженіе никакая закваска. Это былъ человѣкъ съ такимъ положеніемъ въ обществѣ, какого не постыдилась бы ни сама графиня, ни ея дочери.. Лэди де-Курси не выразила прямаго согласія на веденіе аттаки, но мать и дочь понимали другъ друга и соглашались, что составленный планъ можно допустить къ исполненію.
   Между тѣмъ совершенно неожиданно приходитъ извѣстіе объ оллинтонской дѣвушкѣ. Лэди де-Курси не сердилась на Кросби. Сердиться за такія вещи было бы безполезно, глупо и даже неприлично. Это была часть игры, которая казалась для нея такою же натуральною, какъ ровное поле для игрока въ криккетъ. Вѣдь и то сказать, человѣкъ не можетъ же всегда выигрывать въ какой бы то ни было игрѣ. Она нисколько не сомнѣвалась въ помолвкѣ Кросби съ Лиліаной Дэль, какъ не сомнѣвалась и въ томъ, что Кросби стыдится этой помолвки. Если бы онъ дѣйствительно любилъ миссъ Дэль, онъ бы не оставилъ ее и не пріѣхалъ въ замокъ Курси. Если онъ дѣйствительно рѣшился жениться на ней, онъ не сталъ бы отражать всѣ вопросы относительно своей помолвки ложными отвѣтами. Онъ забавлялся съ Лили Дэль, и надо полагать, что молоденькая дѣвочка думала о своемъ замужствѣ не очень серьезно. Съ этой точки зрѣнія и въ этомъ благотворномъ свѣтѣ лэди де-Курси смотрѣла на вопросъ о женитьбѣ Кросби.
   Кросби долженъ былъ до обѣденнаго времени написать письмо Лили Дэль. Онъ обѣщалъ сдѣлать это немедленно по пріѣздѣ, и зналъ, что цѣлымъ днемъ опоздалъ исполнить свое обѣщаніе. Лили говорила ему, что будетъ жить его письмами, и потому необходимо было немедленно доставить ей эту пищу. Онъ отправился въ свою комнату значительно раньше обѣда, досталъ перо, чернила и бумагу.
   Да, Кросби досталъ перо, чернила и бумагу, и потомъ увидѣлъ, что нѣтъ ничего труднѣе начала. Прошу замѣтить, что Кросби не совсѣмъ былъ человѣкомъ безсовѣстнымъ. Онъ не могъ сѣсть и писать письмо подъ диктовку своего сердца; онъ впалъ, что тогда каждое слово въ его письмѣ была бы чистѣйшая ложь. Онъ былъ свѣтскій, непостоянный человѣкъ, весьма склонный много думать о себѣ и приписывать себѣ качества, которыхъ вовсе не имѣлъ; но не могъ быть фальшивымъ съ преднамѣренной жестокостью въ отношеніи къ женщинѣ, которую онъ поклялся любить. Онъ не могъ написать Лили письмо, проникнутое теплымъ чувствомъ любви, не принудивъ себя, хотя на время, почувствовать къ ней истинную теплую любовь. Поэтому Кросби долго сидѣлъ съ сухимъ перомъ, стараясь переработать свои мысли, которыя хитрость графини де-Курси успѣла сдѣлать враждебными къ Лили и Оллинтону. Онъ долженъ былъ бороться съ самимъ собою, дѣлая усилія начать письмо, усилія, которыя бываютъ часто безуспѣшны. Иногда легче поднять пару стофунтовыхъ гирь, чѣмъ сложить въ умѣ нѣсколько мыслей, которыя въ другое время, когда и не нужно, мчатся одна за другой безъ всякаго понужденія.
   Наконецъ онъ выставилъ мѣсяцъ и число; въ это время кто-то постучался въ дверь и вслѣдъ затѣмъ въ комнату вошелъ высокопочтенный Джонъ.
   -- Послушай, Кросби, вчера передъ обѣдомъ ты что-то говорилъ о сигарахъ.
   -- Ни слова, отвѣчалъ Кросби нѣсколько сердитымъ тономъ.
   -- Такъ это должно быть я говорилъ. Вотъ что, возьми-ка свой портъ-сигаръ и приходи въ шорную, если не хочешь курить здѣсь. Я устроилъ тамъ маленькій пріютъ; мы можемъ ходить туда и заглядывать въ конюшню.
   Кросби желалъ, чтобы высокопочтенный Джонъ провалился сквозь землю.
   -- Я долженъ писать письма, сказалъ онъ:-- кромѣ того я не имѣю привычки курить до обѣда.
   -- Вотъ еще вздоръ. Я выкуривалъ съ тобой сотни сигаръ до обѣда. Ужь не хочешь ли ты обратиться въ такую же скрягу, какъ Джоржъ и ему подобные? Не знаю, право, что дѣлается нынче на свѣтѣ. А! тебѣ вѣрно запретила курить маленькая дѣвочка -- оллинтонская невѣста?
   -- Маленькая дѣвочка... началъ было Кросби, но потомъ размыслилъ, что не хорошо было бы для него говорить съ такимъ товарищемъ объ этой дѣвочкѣ.
   -- Безъ шутокъ, сказалъ онъ: -- мнѣ нужно написать нѣсколько писемъ и сегодня же отправить на почту. Мой портъ-сигаръ на туалетѣ.
   -- Надѣюсь, много, пройдетъ времени прежде, чѣмъ доведутъ меня до подобнаго состоянія; сказалъ Джонъ, взявъ портъ-сигаръ.
   -- Ты пожалуста возврати мнѣ его, сказалъ Кросби.
   -- Вѣрно невѣстинъ подарокъ, сказалъ Джонъ.-- Отличная вещица!-- не бойся, возвращу.
   -- Славный будетъ шуринъ,-- сказалъ Кросби про себя, когда затворилась дверь позади удалявшагося потомка фамиліи де-Курси, и потомъ снова принялся за перо. Письмо должно быть написано, и потому онъ наклонился на столъ, рѣшившись, во что бы то ни стало, исписать лежавшую передъ нимъ бумагу.

"Замокъ Курси, октября, 186*"

   "Неоцѣненная Лили. Это первое еще письмо, которое пишу къ вамъ, за исключеніемъ маленькихъ записочекъ, въ которыхъ посылалъ вамъ различныя привѣтствія,-- и какъ странно звучатъ эти два слова: первое письмо. Вы вѣроятно подумаете, что оно пришло къ вамъ не такъ скоро, какъ бы слѣдовало; но, правду вамъ сказать, я пріѣхалъ сюда вчера передъ самымъ обѣдомъ. Я долго оставался въ Барчестерѣ, встрѣтившись тамъ съ весьма странной личностью. Надо вамъ сказать, что въ Барчестерѣ я отправился въ церковь и познакомился съ священникомъ, служившимъ обѣдню, съ такой доброй старой душой,-- и что еще замѣчательнѣе, онъ дѣдъ лэди Думбелло, которая въ настоящую минуту находится здѣсь. Не знаю, какого вы мнѣнія о лэди Думбелло, и понравилось ли бы вамъ провести съ ней недѣлю въ одномъ домѣ?
   Относительно причины моей остановки въ Барчестерѣ, я долженъ сказать вамъ теперь правду; въ день моего отъѣзда я былъ величайшимъ обманщикомъ. Я хотѣлъ въ то послѣднее утро избѣгнуть разставанья, и потому уѣхалъ ранѣе, чѣмъ было нужно. Я знаю, вы будете сердиться на меня; но откровенное признаніе благотворно дѣйствуетъ на душевное спокойствіе. Раннимъ приходомъ вашимъ въ Большой Домъ, вы разрушили мой планъ; и въ то время, какъ вы стояли на террасѣ, провожая насъ взорами, я сознавался, что вы были правы, а я неправъ. Я такъ былъ радъ, что вы находились при мнѣ въ послѣднюю минуту разлуки.
   "Неоцѣненная Лили,-- вы не можете представить себѣ огромной разницы между здѣшнимъ мѣстомъ и двумя оллинтонскими домами, и до какой степени я отдаю преимущество образу жизни, который принадлежитъ послѣднимъ. Я знаю, что принадлежу къ числу людей, которыхъ называютъ великосвѣтскими, но вы снимете съ меня это названіе, вы меня излечите отъ этого. Я сильно сомнѣвался въ этомъ, послѣ того какъ оставилъ васъ, и не думаю, чтобы излеченіе было невозможно. Во всякомъ случаѣ, я съ полною довѣрчивостью поручаю себя такому милому доктору. Я знаю, какъ трудно бываетъ для человѣка измѣнить свои привычки; скажу вамъ по чистой совѣсти, что я былъ счастливъ въ Оллинтонѣ, наслаждаясь тамъ каждымъ часомъ, а здѣсь меня раздражаетъ всякій человѣкъ, и почти всякій предметъ. Во всемъ семействѣ де-Курси, мнѣ нравится только одна изъ дочерей; изъ числа прочихъ гостей, я не могу найти себѣ не только друга, но даже товарища. Какъ бы то ни было, мнѣ нѣтъ никакой возможности прервать внезапно всѣ подобнаго рода связи.
   "По пріѣздѣ въ Лондонъ,-- куда спѣшу съ нетерпѣніемъ,-- я могу написать больше и гораздо непринужденнѣе, чѣмъ здѣсь. Здѣсь, между этими людьми я самъ не свой,-- или вѣрнѣе, здѣсь я такой человѣкъ, какимъ вы знаете меня, или какимъ, я надѣюсь, вы всегда будете знать меня. Не смотря на то, здѣшніе міазмы не имѣютъ на меня вреднаго вліянія; меня сохраняетъ отъ нихъ моя истинная къ вамъ любовь. Хотя я и здѣсь, но мое сердце на оллинтонскихъ поляхъ, на милой полянѣ, на миломъ мосту!
   "Передайте мою любовь вашей сестрѣ Беллъ и вашей мама. Я чувствую уже, что могъ бы назвать ее -- моей мама. Пожалуста, милочка Лили, пишите ко мнѣ -- немедленно. Надѣюсь, что ваши письма будутъ и длиннѣе, и лучше, и отраднѣе моихъ. По пріѣздѣ въ Лондонъ, я постараюсь, чтобы мои письма были пріятнѣе, чѣмъ это.
   "Да благословитъ васъ Богъ,

"Душевно вамъ преданный
А. К."

   По мѣрѣ того, какъ письмо пробуждало въ Кросби чувство любви, сердце его какъ будто согрѣвалось; онъ старался быть нѣжнымъ и, какъ льстилъ себѣ, искреннимъ и откровеннымъ. Не смотря на то, онъ нѣкоторымъ образомъ сознавалъ, что приготовлялъ для себя способъ увернуться отъ намековъ своихъ на привязанность къ большому свѣту, если только увертка эта должна быть безусловно необходимою.-- Я старался, сказалъ бы онъ тогда: я боролся, употребляя всѣ свои усилія, чтобы достигнуть успѣха; но, какъ оказывается, я не способенъ для такого успѣха. У меня нѣтъ намѣренія сказать, что онъ употребилъ въ своемъ письмѣ слова подобнаго рода умышленно; но, употребивъ ихъ, онъ не могъ избѣгнуть нареканія, что тутъ былъ своего рода умыселъ.
   Кросби прочиталъ свое письмо, остался имъ доволенъ и рѣшилъ, что голова его можетъ быть свободна по крайней мѣрѣ на сорокъ восемь часовъ. Каковы бы ни были его прегрѣшенія предъ совѣстью, онъ исполнилъ свой долгъ въ отношеніи къ Лили. Съ этой успокоительной мыслью онъ опустилъ письмо свое въ почтовый ящикъ.
  

ГЛАВА XIX.
СКВАЙРЪ ДѢЛАЕТЪ ВИЗИТЪ МАЛОМУ ДОМУ.

   Мистриссъ Дэль признавалась самой себѣ, что имѣла мало основанія на надежду найти въ домѣ Кросби счастіе для своей послѣдующей жизни. Ей нравился мистеръ Кросби, и она вполнѣ полагалась на него; въ Оллинтонѣ она достаточно узнала его, чтобы убѣдиться въ томъ, что будущій домъ Лили въ Лондонѣ не могъ быть для нея отраднымъ прпотомъ. Онъ принадлежалъ къ большому свѣту, или по крайней мѣрѣ обращался между людьми великосвѣтскими. Онъ будетъ употреблять всѣ свои усилія, чтобы увеличить свои средства; его жизнь будетъ безпрерывной борьбой не столько, быть можетъ, для пріобрѣтенія денегъ, сколько для пріобрѣтенія тѣхъ вещей, которыя могутъ доставить одни только деньги. Есть люди, для которыхъ восемьсотъ фунтовъ стерлинговъ въ годъ составляютъ большое богатство, и есть дома, въ которые это богатство приноситъ всѣ удобства жизни. Но Кросби не былъ такимъ человѣкомъ, и его домъ не принадлежалъ бы къ числу подобныхъ домовъ. Мистриссъ Дэль надѣялась, что Лили будетъ счастлива съ нимъ, и потому оставалась довольна его привычками и образомъ жизни; относительно себя она принуждена была признаться, что при этомъ замужствѣ ея дочь будетъ совершенно съ ней разлучена. Отрадный пріютъ, который она такъ долго усматривала впереди, и въ которомъ надѣялась провести остатокъ дней своихъ, долженъ находиться между полями и деревьями, а не въ одной изъ лондонскихъ улицъ. Лили должна сдѣлаться теперь лондонскою лэди; но Беллъ все еще будетъ оставаться при ней, и все еще можно было надѣяться, что Беллъ найдетъ для себя домъ гдѣ нибудь въ провинціи.
   Съ того дня, какъ Лили объявила о предложеніи Кросби, мистриссъ Дэль чаще и продолжительнѣе разговаривала съ Беллъ, нежели съ младшей своей дочерью; пока Кросби находился въ Оллинтонѣ, это было довольно естественно. Онъ и Лили постоянно были вмѣстѣ, между тѣмъ какъ Беллъ оставалась съ своей матерью. Но и послѣ отъѣзда Кросби, въ Маломъ Оллинтонскомъ Домѣ сохранялся тотъ же порядокъ вещей. Это происходило не вслѣдствіе холодности или недостатка любви между матерью и дочерью, но потому, что сердце Лили было совершенно все занято ея женихомъ, и что мистриссъ Дэль, хотя и дала полное свое согласіе на бракъ, но только въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ чувствовала расположеніе къ своему будущему зятю. Она никогда не говорила, даже самой себѣ, что Кросби не совсѣмъ ей нравится; напротивъ, иногда она старалась убѣдить себя, что очень любитъ его. Но все же, говоря по правдѣ, это былъ человѣкъ, который не пришелся ей по сердцу. Онъ далеко не былъ человѣкомъ, который могъ бы быть для нея ея сыномъ, ея роднымъ дѣтищемъ.
   Мистриссъ Дэль и Беллъ проводили вмѣстѣ долгіе часы, разговаривая о перспективѣ Лили.
   -- Страннымъ мнѣ кажется, сказала мистриссъ Дэль:-- что Лили очаровалъ такой человѣкъ, какъ мистеръ Кросби, и что она его полюбила. Я не могу представить себѣ, какъ она будетъ жить въ Лондонѣ.
   -- Если онъ будетъ любить и беречь ее, то Лили будетъ счастлива, гдѣ бы онъ ни жилъ.
   -- Я надѣюсь,-- я увѣрена въ этомъ. Но мнѣ кажется, что она будетъ такъ разлучена съ нами. Разлука эта произойдетъ не отъ разстоянія, но отъ образа жизни. Надѣюсь, Беллъ, что тебя не увезутъ отъ меня такъ далеко.
   -- Не думаю, чтобы я позволила увезти себя въ Лондонъ, сказала Беллъ, засмѣявшись.-- Впрочемъ кто можетъ знать свое будущее. Если и уѣду въ Лондонъ, то вы, мама, должны находиться при насъ.
   -- Душа моя, я бы не хотѣла видѣть тебя за мужемъ за другимъ мистеромъ Кросби.
   -- Но, можетъ быть, я бы сама захотѣла. Не бойтесь, мама, вѣдь Аполлоны не каждый день проходятъ этой дорогой.
   -- Бѣдная Лили! Помнишь, какъ она въ первый разъ назвала его Аполлономъ?-- Я помню это очень хорошо. Я помню, какъ онъ пришелъ сюда на другой день, когда Бернардъ привелъ его въ нашъ домъ; помню, какъ вы играли на полянкѣ, въ то время, когда я была въ другомъ саду. Тогда я вовсе не думала, чѣмъ кончится это новое знакомство.
   -- Однако, мама, вы не сожалѣете объ этомъ?
   -- Нисколько, если это послужитъ къ ея счастію. Если она будетъ счастлива съ нимъ, то могу ли я сожалѣть, хотя бы онъ увезъ ее на край свѣта. Чего же мнѣ больше желать, какъ только видѣть тебя и ее счастливыми?
   -- Мужчины въ Лондонѣ точно такъ же счастливо живутъ съ своими женами, какъ и въ провинціи.
   -- О, да; изъ всѣхъ женщинъ я первая готова подтвердить эту истину.
   -- Что же касается до Адольфа, то не знаю, почему намъ не положиться на него.
   -- Правда, душа моя; нѣтъ никакой причины. Если бы я не полагалась на него, я бы не такъ охотно дала свое согласіе на бракъ. Но, не смотря за то...
   -- Дѣло въ томъ, что онъ вамъ не нравится, мама.
   -- Откровенно тебѣ скажу, что онъ не такъ мнѣ правится, какъ, я надѣюсь, понравится человѣкъ, котораго ты выберешь себѣ въ мужья.
   Лили ничего не говорила объ этомъ предметѣ съ мистриссъ Дэль, но чувствовала, что ея мать до нѣкоторой степени чуждалась ея. Имя Кросби часто повторялось между ними, но въ тонѣ голоса мистриссъ Дэль, въ ея манерѣ, когда она говорила о немъ, не доставало той теплоты, той искренности, которую производитъ неподдѣльное расположеніе. Лили не анализировала своихъ собственныхъ чувствъ и не старалась разбирать чувства своей матери, но она замѣчала, что они не были таковы, какими бы она желала ихъ видѣть.
   -- Я знаю, мама не любитъ его, говорила она Беллъ вечеромъ того дня, въ который получила отъ Кросби первое письмо.
   -- Разумѣется, не такъ любитъ, какъ ты, но все же она любитъ его.
   -- Не такъ, какъ я! зачѣмъ говорить такой вздоръ: конечно, она не можетъ его любить такъ страстно, какъ я. Дѣло въ томъ, что она вовсе его не любитъ. Неужели ты думаешь, что я ничего ли? виж.
   -- Я боюсь, что ты видишь уже черезчуръ много.
   -- Она ни слова не говоритъ противъ него; но если бы она дѣйствительно его любила, то вѣрно иногда сказала бы хоть слово въ его пользу. Мнѣ кажется, она никогда не произнесетъ его имени, пока ты, или я, не заговоримъ о немъ въ ея присутствіи. Если она не одобряетъ его, то почему бы не сказать объ этомъ раньше?
   -- Это уже слишкомъ жестоко, сказала Беллъ, съ нѣкоторою горячностью.-- Она не думаетъ не одобрять его, и не думала. Ты очень хорошо знаешь мама, и можешь быть увѣрена, что она никогда не будетъ вмѣшиваться въ наши дѣла, безъ какой нибудь серьезной причины. Что касается до мистера Кросби, то мама дала свое согласіе, ни сколько не колеблясь!
   -- Да; это я знаю.
   -- Какъ же ты можешь говорить, что она не одобряетъ его?
   -- Конечно, я не смѣю отъискивать недостатковъ въ моей мама. Можетъ быть, все дѣлается къ лучшему.
   -- Непремѣнно; все будетъ прекрасно.
   Хотя Беллъ и выразила это успокоительное обѣщаніе, но она знала такъ же хорошо, какъ Лили и ея мать, что семейство ихъ раздѣлится, когда Кросби женится на Лили и увезетъ ее въ Лондонъ.
   На слѣдующее утро мистриссъ Дэль и Беллъ сидѣли вмѣстѣ. Лили была на верху въ своей комнатѣ и вѣроятно или писала письмо къ жениху, или читала его письмо, или думала о немъ, или что нибудь для него работала. Во всякомъ случаѣ она была занята имъ и потому оставалась одна. Была половина октября; въ каминѣ гостиной мистриссъ Дэль пылалъ огонекъ. Окно, открывавшееся на полянку, было затворено; тяжелыя маркизы были убраны, все показывало безотрадный фактъ, что остатки лѣта миновали. Для мистриссъ Дэль это всегда была самая грустная пора, хотя мистриссъ Дэль не обнаруживала явно своей грусти.
   -- Беллъ, сказала она, внезапно взглянувъ по направленію къ окну: -- твой дядя у окна, впусти его.
   Съ того времени, какъ подняли маркизы, стекольчатая дверь была не только закрыта, но и заколочена. Поэтому Беллъ встала и отворила корридоръ, чтобы впустить сквайра. Не часто случалось, чтобы онъ являлся въ Малый Домъ этимъ путемъ, и если являлся, то непремѣнно съ какой нибудь цѣлью, о чемъ онъ увѣдомлялъ заблаговременно.
   -- Какъ! уже огонь въ каминѣ? сказалъ онъ.-- У себя я не раньше начинаю топить каминъ, какъ съ перваго ноября. Я люблю видѣть огонь въ каминѣ въ особенности послѣ обѣда.
   -- А я люблю огонь, когда мнѣ холодно, сказала мистриссъ Дэль.
   Вообще это былъ предметъ, въ которомъ сквайръ и его невѣстка никогда не соглашались, а такъ какъ мистеръ Дэль имѣлъ какое-то дѣло, то и не хотѣлъ тратить времени на защиту своего взгляда по вопросу о каминномъ огнѣ.
   -- Милая Беллъ, сказалъ онъ: -- я хочу поговорить съ твоей мама по одному серьезному дѣлу. Вѣроятно, ты согласишься оставить насъ минуты на двѣ?
   Беллъ собрала свое рукодѣлье и ушла на верхъ къ сестрѣ.
   -- У насъ дядя Кристоферъ, сказала она: -- пришелъ къ мама по какому-то дѣлу; вѣроятно, поговорить на счетъ твоего замужества.
   Но Беллъ ошибалась. Визитъ сквайра не имѣлъ ни малѣйшаго отношенія къ замужству Лили.
   По уходѣ Беллъ, мистриссъ Дэль не сдѣлала движенія, ни сказала слова, хотя очевидно было, что сквайръ молчалъ собственно для того, чтобы вынудить съ ея стороны какой нибудь вопросъ.
   -- Мэри, сказалъ онъ наконецъ: -- я скажу вамъ, зачѣмъ я пришелъ сюда.
   При этомъ мистриссъ Дэль сложила въ коробку шитье, которымъ занималась, и приготовилась слушать.
   -- Я хочу поговорить съ вами о Беллъ.
   -- О Беллъ? повторила мистриссъ Дэль, съ видомъ крайняго изумленія.
   -- Да, о Беллъ. Лили выходитъ замужъ, не дурно было бы выдать замужъ и Беллъ.
   -- Я вовсе не вижу въ этомъ надобности, сказала мистриссъ Дэль.-- Я ни подъ какимъ видомъ не тороплюсь отъ нея отдѣлаться.
   -- Кто же говоритъ объ этомъ. Однако, нѣтъ сомнѣнія, что вы заботитесь объ ея благополучіи; съ своей стороны, я забочусь о ней не менѣе вашего. При обыкновенныхъ обстоятельствахъ не было бы никакой надобности торопиться ея замужствомъ, но могутъ быть обстоятельства, когда подобная вещь болѣе всего желательна, и, мнѣ кажется, что теперь наступили эти обстоятельства.
   Судя по тону сквайра, по его пріемамъ, очевидно было, что онъ говорилъ серьезно; но въ то же время было очевидно, что онъ находился въ нѣкоторомъ затрудненіи высказать то, что было у него приготовлено. Голосъ его дрожалъ; его нервы, по видимому, приходили въ раздраженіе. Мистриссъ Дэль не хотѣла помочь ему выйти изъ этого положенія. Она не хотѣла позволить ему распоряжаться ея дочерями и, будучи обязана выслушать его, неохотно исполняла эту обязанность и даже рѣшилась противорѣчить всему, что бы онъ ни сказалъ. Кончивъ свой маленькій спичъ объ обстоятельствахъ, сквайръ замолчалъ; мистриссъ Дэль тоже замолчала, остановивъ неподвижно глаза свои на его лицѣ.
   -- Я искренно, отъ всей души люблю вашихъ дѣтей, сказалъ сквайръ: -- хотя, кажется, вы не-отдаете мнѣ за это должной справедливости.
   -- Я увѣрена, что вы ихъ любите, сказала мистриссъ Дэль: -- и мои дочери хорошо знаютъ это.
   -- Какъ нельзя болѣе я забочусь о томъ, чтобы пристроить ихъ и доставить имъ средства къ безбѣдной жизни. У меня нѣтъ своихъ дѣтей, и потому дѣтей двухъ моихъ братьевъ я считаю своими родными.
   Мистриссъ Дэль не сомнѣвалась, что Бернардъ будетъ наслѣдникомъ сквайра, и никогда не думала, что ея дочери могутъ имѣть какія нибудь права на это наслѣдство. Въ фамиліи Дэлей всѣмъ было извѣстно, что старшій въ родѣ Дэлей изъ мужскаго колѣна долженъ быть наслѣдникомъ всего имѣнія Дэля и всѣхъ денегъ Дэля. Она вполнѣ признавала всю законность такого распоряженія. Но ей казалось, что сквайръ лицемѣрилъ, сказавъ, что любитъ и заботится о племянникѣ и двухъ племянницахъ, какъ о родныхъ. Бернардъ былъ имъ усыновленъ, и никто не оспаривалъ у дяди права подобнаго усыновленія. Бернардъ былъ для него все и, какъ наслѣдникъ, обязанъ былъ во всемъ повиноваться. Дочери же мистриссъ Дэль были для него не болѣе того, чѣмъ могутъ быть племянницы для всякаго дяди. Онъ не имѣлъ никакого права располагать ихъ замужствомъ; мать въ душѣ вооружилась и приготовилась вступить въ битву за свою собственную независимость и за независимость своихъ дѣтей.,
   -- Если Бернардъ женится хорошо, сказала она:-- то, безъ всякаго сомнѣнія, это будетъ для васъ большимъ утѣшеніемъ.
   Этими словами мистриссъ Дэль хотѣла дать понять сквайру, что онъ не имѣетъ никакого права безпокоиться о супружествѣ другихъ.
   -- Совершенная правда, сказалъ сквайръ.-- Это было бы для меня величайшимъ утѣшеніемъ. А если бы онъ и Беллъ сошлись другъ съ другомъ, то, мнѣ кажется, это было бы большимъ утѣшеніемъ и для васъ.
   -- Бернардъ и Беллъ! воскликнула мистриссъ Дэль. Никогда еще идея о подобномъ союзѣ не приходила ей въ голову, и потому она, пораженная изумленіемъ, осталась безмолвною. Она всегда любила Бернарда Дэля, питала къ нему болѣе родственной любви, чѣмъ къ которому либо изъ другихъ Дэлей за стѣнами своего дома. Онъ былъ въ ея домѣ, какъ свой; ея дочери любили его, какъ роднаго брата. Но она никогда не разсчитывала на него, какъ на будущаго мужа Лили или Беллъ.
   -- Развѣ Беллъ не говорила вамъ объ этомъ? спросилъ сквайръ.
   -- Ни слова.
   -- И вы никогда не думали объ этомъ?
   -- Рѣшительно никогда.
   -- Я такъ думалъ объ этомъ очень много. Я думалъ объ этомъ въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, у меня давно задуманъ этотъ планъ, и если онъ не исполнится, то я буду очень несчастливъ. Тотъ и другая для меня очень дороги -- дороже, чѣмъ кто нибудь другой. Если бы мнѣ привелось увидѣть ихъ мужемъ и женой, я бы спокойно оставилъ имъ свое старое мѣсто.
   Никогда еще сквайръ не обнаруживалъ передъ своей невѣсткой болѣе теплаго чувства, и никогда еще невѣстка не довѣряла этому чувству съ такою искренностію, какъ теперь. Она не могла не сознаться самой себѣ, что это неожиданное проявленіе теплой любви относилось и до ея дочери, и потому чувствовала себя обязанною выразить за нее свою признательность.
   -- Вы очень добры, если думаете о ней, сказала мать: -- очень добры.
   -- Я много, много о ней думаю, сказалъ сквайръ.-- Впрочемъ это не идетъ теперь къ дѣлу. Я долженъ сказать, что она отклонила предложеніе Бернарда.
   -- Развѣ Бернардъ дѣлалъ ей предложеніе?
   -- Такъ по крайней мѣрѣ онъ сказывалъ мнѣ; и она отказала ему. Быть можетъ, съ ея стороны это было весьма естественно, потому что она не привыкла смотрѣть на него, какъ на будущаго мужа. Я не виню ее. Я не сержусь на нее.
   -- Сердиться на нее!-- Да едва ли вы можете сердиться за то, что она не влюблена въ своего кузена.
   -- Я и говорю, что не сержусь на нее. Но мнѣ кажется, она могла бы подумать объ этомъ. Вѣдь вы не прочь отъ такой партіи, не правда ли?
   Мистриссъ Дэль не дала сейчасъ же отвѣта; она начала обдумывать этотъ предметъ и разсматривать его съ различныхъ точекъ зрѣнія. Съ перваго взгляда, въ немъ было весьма много хорошаго. Всѣ мѣстныя условія были въ его пользу. Относительно ея самой, онъ обѣщалъ все, чего она желала. Онъ предоставлялъ ей возможность часто видѣться съ Лили, потому что, если бы Беллъ устроилась въ старомъ фамильномъ домѣ, Кросби, весьма естественно, часто пріѣзжалъ бы къ своему другу. Она тоже любила Бернарда; ей представлялось, что если бракъ этотъ состоится, то между ней и старымъ сквайромъ возстановится доброе согласіе и взаимное уваженіе.
   -- Ну, что же?-- сказалъ сквайръ, пристально смотрѣвшій въ лицо своей невѣстки.
   -- Я все думала, отвѣчала мистриссъ Дэль. Такъ вы говорите, что она отказала ему?
   -- Къ сожалѣнію, это правда; впрочемъ, вы знаете...
   -- Я знаю, что это должно быть предоставлено ея произволу.
   -- Если вы хотите сказать, что Беллъ нельзя принудить выдти замужъ за ея кузена, то, конечно, мы всѣ это знаемъ.
   -- Я хочу сказать еще болѣе.
   -- Что же такое?
   -- Что это дѣло должно предоставить ея рѣшенію: ни вы, ни я не должны въ этомъ случаѣ прибѣгать къ убѣжденію. Если онъ самъ можетъ убѣдить ее, тогда...
   -- Ну да; конечно. Онъ долженъ убѣдить ее. Я совершенно согласенъ съ вами, что онъ долженъ самъ защищать свое дѣло. Но посмотрите сюда, Мери: Беллъ всегда была послушна вамъ...
   -- Это правда.
   -- Слово съ вашей стороны много будетъ значить въ этомъ дѣлѣ. Зная, что вамъ пріятно было бы, если бы она вышла замужъ за кузена, она будетъ считать своимъ долгомъ...
   -- Вотъ этого-то я и не въ состояніи сдѣлать.
   -- Дайте мнѣ договорить, Мери. Вы останавливаете меня и начинаете браниться, прежде чѣмъ я высказалъ половину того, что намѣренъ сказать. Само собою разумѣется, я знаю, что въ нынѣшнія времена нельзя молоденькую дѣвушку принудить выйти замужъ; но, сколько я вижу, онѣ поступали бы въ этомъ дѣлѣ менѣе опрометчиво, если бы дѣйствовали не совсѣмъ по своему.
   -- Я никогда не позволю себѣ просить мою дочь выйти замужъ за человѣка, который, можетъ быть, ей и не нравится.
   -- Но вы можете объяснить ей обязанность хорошенько обдумать предложеніе, прежде чѣмъ сдѣлать рѣшительный отказъ. Дѣвочка должна быть или влюблена, или нѣтъ. Если влюблена, то она готова повиснуть на шеѣ мужчины,-- какъ это и было съ Лили.
   -- Она никогда не думала о замужествѣ, пока ей не сдѣлали предложенія.
   -- Теперь это дѣло рѣшеное. Но если дѣвочка не влюблена, она считаетъ долгомъ увѣрять и клясться, что никогда не будетъ любить.
   -- Я знаю, что Беллъ ничего подобнаго не дѣлала.
   -- Нѣтъ, дѣлала. Она сказала Бернарду, что не любила его и не могла его любить,-- мало того, что она не хочетъ даже и думать объ этомъ. Мери, это фактъ, который я называю упрямствомъ. Я не хочу принуждать ее, не хочу, чтобы и вы принуждали; но есть одно обстоятельство, которое для нея будетъ очень хорошо,-- вы должны допустить это. Намъ всѣмъ извѣстно, что она въ превосходныхъ отношепіяхъ съ Бернардомъ. Поэтому можно полагать, что они не будутъ ссориться и ненавидѣть другъ друга на всю жизнь. Она говорила, что очень любить его, что будетъ для него сестрой, и другой вздоръ въ этомъ родѣ.
   -- Въ этомъ я не вижу никакого вздора.
   -- Вздоръ, вздоръ; особливо при такомъ случаѣ. Если мужчина проситъ дѣвушку выйти за него замужъ, ей нечего говорить, что она будетъ для него сестрой. Я считаю это за чистѣйшій вздоръ. Если она поразмыслитъ о предложеніи, какъ слѣдуетъ, то скоро научится любить его.
   -- Этотъ урокъ, если только нужно выучивать его, долженъ быть выученъ безъ помощи учителя.
   -- Значитъ, вы вовсе не хотите помочь мнѣ?
   -- По крайней мѣрѣ, я не буду вамъ мѣшать. И сказать вамъ правду, я должна подумать объ этомъ вопросѣ прежде, чѣмъ рѣшусь говорить о немъ съ Беллъ. Судя по ея молчанію...
   -- Я думаю, она уже говорила съ вами.
   -- Нѣтъ, мистеръ Дэль. Если бы она приняла предложеніе Бернарда, то, безъ всякаго сомнѣнія, объявила бы мнѣ. Если бы она намѣрена была принять его, то, вѣроятно, посовѣтовалась бы со мной. Если же она рѣшилась отказать...
   -- Ей не слѣдовало бы этого дѣлать.
   -- Если она рѣшилась отказать, то мнѣ кажется весьма естественнымъ, что она не говорила объ этомъ. Вѣроятно, она думаетъ, что Бернарду будетъ пріятнѣе, если никто не узнаетъ объ этомъ.
   -- Вздоръ! Вамъ нужно время подумать объ этомъ, потому теперь я больше ничего не скажу. Будь она моей дочерью, я бы не задумался объяснить ей то, что считалъ бы за лучшее для ея благополучія.
   -- Можете быть увѣрены, мистеръ Дэль, что я сама забочусь о ея благополучіи. Я скажу ей непремѣнно о вашемъ къ ней расположеніи и любви. Повѣрьте мнѣ, что за это чувство, я всегда буду питать къ вамъ искреннее уваженіе.
   Въ отвѣтъ на эти слова мистеръ Дэль покачалъ головой, и что-то промямлилъ.
   -- А какъ вы сами-то, желаете ихъ брака? спросилъ онъ.
   -- Даже очень желаю, сказала мистриссъ Дэль.-- Я всегда любила Бернарда, и увѣрена, что дочь моя была бы съ нимъ счастлива. Но въ дѣлѣ подобнаго рода, вы сами знаете, моя любовь или нелюбовь ни къ чему не поведутъ.
   И они разстались; сквайръ вышелъ въ ту же дверь, въ половину довольный этимъ свиданіемъ. Впрочемъ, это былъ человѣкъ, для котораго и половиннаго удовольствія было достаточно. Онъ рѣдко позволялъ себѣ надѣяться, что люди охотно будутъ доставлять ему полное удовольствіе. Мистриссъ Дэль, съ самаго пріѣзда въ Малый Домъ, никогда не была для него источникомъ утѣшенія; по этому случаю онъ даже сожалѣлъ, что привезъ ее туда. Онъ былъ человѣкъ, настойчиво преслѣдовавшій свои цѣли, но безъ горячности, и ни подъ какимъ видомъ не ожидая, что у него все будетъ дѣлаться гладко. Онъ рѣшилъ въ своемъ умѣ, что племянникъ его и племянница должны быть соединены вмѣстѣ брачными узами, и если бы ему не удалось исполнить этого, то такая неудача послужила бы отравой для всей его послѣдующей жизни; не въ натурѣ также было этого человѣка сердиться или браниться при встрѣчѣ сопротивленія. Онъ сказалъ мистриссъ Дэль, что любитъ Беллъ какъ родную дочь. Дѣйствительно онъ такъ и любилъ ее, хотя въ разговорахъ съ ней рѣдко оказывалъ ей особенное вниманіе и никогда особенной нѣжности. Теперь же онъ любилъ ее меньше, потому что она дѣйствовала на перекоръ его желаніямъ. Онъ былъ постоянный, положительный человѣкъ, дѣйствовавшій скорѣе настойчиво, чѣмъ разсудительно; болѣе грубый въ словахъ, чѣмъ въ мнѣніяхъ, съ болѣе теплымъ сердцемъ, чѣмъ полагали другіе или чѣмъ зналъ онъ самъ; за всѣмъ тѣмъ, онъ былъ человѣкъ, который, однажды пожелавъ имѣть какую нибудь вещь, не оставитъ этого желанія на всю свою жизнь.
   Мистриссъ Дэль, оставшись одна, начала разбирать этотъ вопросъ съ большею подробностію, чѣмъ вмѣстѣ со сквайромъ. Не будетъ ли этотъ бракъ для нихъ всѣхъ счастливѣйшимъ семейнымъ событіемъ? Ея дочь не имѣла никакого состоянія, а тутъ для нея приготовленъ будетъ всякій комфортъ, какой только можетъ доставить богатство. Она будетъ принята въ домъ дяди не какъ бѣдная, безприданная невѣста, которую бы Бернардъ могъ взять за себя, но какъ жена, выборъ которой одобрили бы всѣ друзья Бернарда. И потомъ, относительно самой мистриссъ Дэль, въ такомъ бракѣ рѣшительно бы все восхищало ее. Онъ осуществилъ бы всѣ мечты ея о будущемъ счастіи.
   Но, какъ она снова и снова говорила себѣ, все это не разрѣшаетъ вопроса. Рѣшить его должна была сама Беллъ, и только она одна. Съ идеей о любви соединялось въ ея понятіяхъ что-то священное. Она стала бы считать свою дочь отверженною, если бы та вышла замужъ безъ всякой любви,-- если бы она не любила своего мужа, какъ Лили любила Кросби,-- всѣмъ сердцемъ, всею силою своей души.
   При такомъ убѣжденіи мистриссъ Дэль чувствовала, что не много хорошаго можетъ она посовѣтовать Беллъ.
  

ГЛАВА XX.
ДОКТОРЪ КРОФТСЪ.

   Изабелла Дэль ни въ чемъ, изъ дѣла то міра, не была такъ вполнѣ увѣрена, какъ въ томъ, что она не влюблена въ доктора Крофтса. Что касается до ея любви къ кузену Бернарду, ей не представлялось еще случая предлагать себѣ вопросъ но этому предмету. Правда, она любила его, какъ брата, но никогда не думала о томъ, чтобы быть современемъ его женой; а теперь, когда Бернардъ сдѣлалъ предложеніе, она совсѣмъ перестала думать объ этомъ. Что же касается доктора Крофтса, она часто, почти постояннно думала о немъ, какъ о будущемъ своемъ мужѣ.
   Надо сказать, что миссъ Беллъ нельзя было бы оправдывать за такія, хотя и самыя сокровенныя думы, если бы самъ докторъ Крофтсъ не подалъ ей къ тому повода. Поэтому необходимо разобрать, какимъ образомъ докторъ Крофтсъ подалъ подобный поводъ. Это можетъ быть сдѣлано различнымъ образомъ. Миссъ Дэль не могла предлагать себѣ вопросовъ о немъ, если не представлялось къ тому удобнаго случая.
   Профессія медика въ небольшомъ провинціальномъ городкѣ рѣдко доставляетъ занимающемуся ею хорошія выгоды въ молодые годы жизни. Быть можетъ, ни на какомъ другомъ поприщѣ не должно такъ много трудиться, чтобы заработать что нибудь, а иногда и вовсе ничего нельзя заработать. Мнѣ часто казалось, что молодые и старые доктора согласились дѣлить между собою различные результаты своей профессіи: молодые доктора исполняютъ весь трудъ, а старые собираютъ всѣ деньги. Этимъ можно объяснить преждевременную серьезность, которая является въ наружности многихъ медиковъ. При такомъ положеніи нельзя винить молодаго человѣка за его расположеніе оставлять свойственныя молодымъ людямъ наклонности въ ранней порѣ своей жизни.
   Докторъ Крофтсъ занимался практикой въ Гэствикѣ около семи лѣтъ, пристроившись въ этомъ городкѣ, когда ему было отъ роду двадцать три года; въ періодъ нашего разсказа ему было около тридцати лѣтъ. Втеченіе тѣхъ семи лѣтъ его искусство и трудолюбіе были вполнѣ оцѣнены, такъ что онъ успѣлъ оставить за собой медицинское попеченіе о всѣхъ бѣдныхъ городскаго общества и за этотъ трудъ получалъ сто фунтовъ стерлинговъ въ годъ. Кромѣ того, онъ былъ ассистентомъ въ небольшомъ городскомъ госпиталѣ и занималъ еще двѣ или три другія подобныя общественныя должности, что вообще служило доказательствомъ его способностей и успѣха. Они избавляли его отъ опасностей лѣности, но, къ несчастію, не доставляли ему возможности считать себя человѣкомъ независимымъ въ матеріальномъ отношеніи, между тѣмъ какъ старый докторъ Груфенъ, о которомъ не многіе отзывались съ хорошей стороны, пріобрѣлъ состояніе въ Гэствикѣ и все еще продолжалъ извлекать изъ городскихъ недуговъ значительные и нисколько не уменьшающіеся доходы. Положеніе доктора Крофтса было крайне стѣснительно, особливо при обстоятельствахъ, о которыхъ мы упомянули.
   Докторъ Крофтсъ былъ знакомъ съ семействомъ Дэлей за долго прежде своего устройства въ Гэствикѣ, и съ того времени и по настоящій день находился съ ними въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ. Изъ всѣхъ мужчинъ молодыхъ и старыхъ, которыхъ мистриссъ Дэль считала своими близкими друзьями, онъ былъ одинъ, къ которому она имѣла болѣе довѣрія, и котораго болѣе другихъ любила. Впрочемъ, это былъ такой человѣкъ, на котораго всѣ знавшіе его могли вполнѣ положиться. Онъ не былъ такимъ свѣтскимъ и блестящимъ, какъ Кросби, и не имѣлъ такого практическаго ума, какимъ обладалъ Бернардъ Дэль. Въ силѣ ума своего, мнѣ кажется, онъ не превосходилъ даже Джона Имса, разумѣется, принимая въ сравненіе періодъ, когда ребячество Джона Имса должно миноваться. Но Крофтсъ, въ сравненіи съ этими тремя джентльменами, при настоящихъ ихъ качествахъ, заслуживалъ несравненно болѣе довѣрія, чѣмъ каждый изъ нихъ. Онъ обладалъ случайными проблесками юмора, безъ котораго едва ли бы успѣлъ заслужить такое расположеніе къ себѣ со стороны мистриссъ Дэль, какимъ пользовался въ настоящее время. Юморъ этотъ, однако же, былъ спокойный, проявлявшійся въ присутствіи весьма немногихъ близкихъ друзей, а не въ собраніи большаго общества. Кросби, напротивъ, способенъ былъ блистать только среди многочисленнаго общества, а не при одномъ какомъ нибудь или двухъ собесѣдникахъ. Бернардъ Дэль никогда не блисталъ своимъ юморомъ: что же касается до Джонни Имса... онъ не успѣлъ еще заявить передъ свѣтомъ, что обладаетъ остроуміемъ.
   Прошло два года съ тѣхъ поръ, какъ мистриссъ Дэль обратилась къ Крофтсу за медицинскимъ совѣтомъ. Она была долго больна, мѣсяца два или три, и докторъ Крофтсъ часто являлся съ визитами въ Оллинтонскій Малый Домъ. Въ этотъ промежутокъ времени онъ очень сблизился съ дочерями мистриссъ Дэль, и въ особенности съ старшей. Молодыхъ неженатыхъ докторовъ не слѣдовало бы, но моему мнѣнію, приглашать въ дома, гдѣ находятся молоденькія барышни. По крайней мѣрѣ, я знаю многихъ мудрыхъ матерей, которыя сильно придерживаются этого мнѣнія, полагая, вѣроятно, что доктора должны жениться тогда, когда начнутъ пріобрѣтать состояніе. Мистриссъ Дэль, быть можетъ, считала своихъ дочерей еще просто дѣтьми, потому что старшей изъ нихъ, Беллъ, было тогда восьмнадцать лѣтъ, или, можетъ быть, она держалась своихъ мнѣній по этому предмету, или наконецъ, можетъ быть, и то, что она предпочитала доктора Крофтса доктору Груфену, подвергая опасности своихъ дѣтей и самое себя. Какъ бы то ни было, результатъ былъ таковъ, что молодой докторъ, возвращаясь однажды изъ Оллинтона въ Гэствикъ, окончательно убѣдился, что земное его счастіе будетъ положительно зависѣть отъ возможности жениться на старшей дочери мистриссъ Дэль. Въ то время весь его доходъ простирался немного болѣе за двѣсти фунтовъ стерлинговъ въ годъ; но онъ разсуждалъ, что докторъ Груфенъ считался въ общественномъ мнѣніи лучшимъ медикомъ, и что рыжеволосому ассистенту доктора Груфена представлялся шансъ выиграть еще болѣе въ общественномъ мнѣніи, когда первый изъ нихъ будетъ признанъ слишкомъ устарѣлымъ для медицинской практики. Крофтсъ не имѣлъ своего состоянія и зналъ, что его не было у миссъ Дэль. При такихъ обстоятельствахъ что же предстояло ему дѣлать?
   Не считаемъ за нужное входить въ подробности тѣхъ періодовъ любви въ жизни доктора, происходившихъ за три года до начала этого повѣствованія. Крофтсъ не признавался Беллъ въ своей любви; но Беллъ, при всей своей молодости, очень хорошо понимала, что онъ не замедлилъ бы сдѣлать такое признаніе, если бы ему не измѣняло присутствіе духа, или, вѣрнѣе, если бы его не удерживало благоразуміе. Съ мистриссъ Дэль онъ говорилъ и признавался въ своей любви, но не открыто, а одними намеками, жалуясь при этомъ на свои неудовлетворенныя надежды и обманутыя ожиданія въ своей профессіи.
   -- Я не жалуюсь, что я бѣденъ, говорилъ Крофтсъ: -- моя бѣдность такова, что не можетъ еще служить источникомъ огорченій; но съ настоящими средствами едва ли можно жениться.
   -- Однако они увеличатся, не правда ли? сказала мистриссъ Дэль.
   -- Да, со временемъ, когда я буду старикомъ, отвѣчалъ Крофтсъ:-- но тогда какая изъ этого будетъ польза для меня?
   Мистриссъ Дэль не могла сказать ему, что онъ можетъ выбрать одну изъ ея дочерей и на ней жениться, не смотря на его бѣдность, которая должна еще удвоиться послѣ ихъ брака. Онъ не упомянулъ даже имени Беллъ; а если бы упомянулъ, то мистриссъ Дэль, безъ всякаго сомнѣнія посовѣтовала бы ему ждать и надѣяться. Послѣ того онъ ни слова не говорилъ по этому предмету. Беллъ тоже онъ не сказалъ ни слова о своей любви; но въ одинъ весенній день, когда мистриссъ Дэль уже выздоравливала и когда повтореніе его медицинскихъ совѣтовъ становилось ненужнымъ, Крофтсъ пошелъ съ ней прогуляться по дорожкамъ, вполовину прикрытымъ кустарниками, и разсказалъ ей вещи, которыхъ никогда бы не высказалъ ей, если бы дѣйствительно желалъ привязать ее къ своему сердцу. Онъ повторилъ ей исторію о своихъ доходахъ и объяснилъ, что бѣдность его тягостна для него только въ томъ отношеніи, что не позволяетъ ему думать о женитьбѣ.
   -- Я полагаю, сказалъ Беллъ.
   -- Мнѣ кажется, было бы непростительно съ моей стороны сдѣлать предложеніе дѣвушкѣ раздѣлить со мной средства, которыя я имѣю, сказалъ Крофтсъ.
   При этомъ Беллъ намекнула ему, что есть дѣвушки, которыя имѣютъ состояніе, и что, женившись на такой дѣвушкѣ можно будетъ устранить затрудненіе.
   -- Я бы боялся самого себя, женившись на дѣвушкѣ съ деньгами, сказалъ онъ: -- и кромѣ того, это вовсе не относится до настоящаго вопроса.
   Само собою разумѣется, Беллъ не спросила, почему это не относится до настоящаго вопроса; и въ теченіе нѣкотораго времени они шли молча.
   -- Хотя и тяжело, сказалъ онъ наконецъ, избѣгая взоровъ Беллъ и глядя на песокъ, на которомъ стоялъ: -- хотя и тяжело, но я рѣшился не думать больше объ этомъ. Мнѣ кажется, что человѣкъ можетъ быть точно такъ же счастливь въ холостой жизни, какъ и въ семейной -- почти точно такъ же.
   -- Очень можетъ быть, сказала Беллъ. Послѣ этихъ словъ докторъ оставилъ ее, и Беллъ, какъ я уже сказалъ, рѣшила въ умѣ своемъ съ величайшей твердостью, что она не влюблена въ него. Съ своей стороны я положительно могу сказать, что въ мірѣ не было ничего, въ чемъ бы она была такъ увѣрена, какъ въ этомъ.
   Въ эти дни докторъ Крофтсъ не очень часто пріѣзжалъ въ Оллинтонъ. Если бы въ семействѣ Малаго Дома кто нибудь захворалъ, то разумѣется онъ являлся бы туда ежедневно. Сквайръ для себя и для своихъ поселянъ нанималъ аптекаря, а когда требовалась серьезная помощь, то посылалъ за докторомъ Груфеномъ. Когда мистриссъ Дэль давала вечеръ по случаю помолвки своей дочери, докторъ Крофтсъ получилъ особенное приглашеніе; впрочемъ особенныхъ приглашеній друзьямъ мистриссъ Дэль было весьма немного, и докторъ зналъ очень хорошо, что ему нужно придумать какой нибудь поводъ къ поѣздкѣ въ Малый Домъ, когда желалъ видѣться съ обитателями этого дома. Онъ, однако же, рѣдко придумывалъ такіе случаи, сознавая, быть можетъ, что находился болѣе въ своей стихіи, обращаясь съ больными въ богадѣльнѣ и госпиталѣ.
   Какъ разъ около этого времени, Крофтсъ сдѣлалъ большой и неожиданный шагъ къ преуспѣянію на своемъ поприщѣ. Въ одно прекрасное утро, онъ былъ крайне изумленъ, когда его потребовали въ господскій домъ подать медицинскую помощь лорду де-Гэсту. Семейство этого дома пользовалъ докторъ Груфенъ въ теченіе тридцати лѣтъ, и Крофтсъ, получивъ приглашеніе отъ графа, едва вѣрилъ словамъ посланнаго.
   -- Графъ не очень боленъ, сказалъ слуга: -- но онъ будетъ радъ видѣть васъ у себя, если можно, передъ самымъ обѣдомъ.
   -- Вы увѣрены, что онъ хочетъ видѣть меня? спросилъ Крофтъ.
   -- О, да; совершенно увѣренъ, сэръ.
   -- Не доктора ли Груфена?
   -- Нѣтъ, сэръ; не доктора Груфена. Мнѣ кажется, его сіятельство остались порядочно не довольны докторомъ Груфеномъ. Однажды докторъ этотъ посадилъ его сіятельство въ мякину.
   -- Въ мякину! съ руками и ногами?-- спросилъ Крофтсъ.
   -- Съ руками и ногами!-- Помилуйте сэръ; онъ просто издѣвался надъ нимъ, какъ будто его сіятельство былъ никто. Я не видалъ самъ, но слышалъ отъ мистриссъ Конноръ, что милордъ страшно ощетинился.
   Докторъ Крофтсъ сѣлъ на лошадь и отправился въ господскій домъ.
   Графъ былъ одинъ; лэди Джулія уже уѣхала въ замокъ Курси.
   -- Какъ поживаете, какъ поживаете! восклицалъ графъ.-- Я такъ не совсѣмъ здоровъ;-- мнѣ бы хотѣлось немного съ вами посовѣтоваться. Оно пустяки, но все же не мѣшаетъ поговорить съ вами.
   При этомъ докторъ Крофтсъ разумѣется заявилъ, что считаетъ за счастіе быть полезнымъ милорду.
   -- Знаю я, знаю все, сказалъ графъ.-- Ваша бабушка Стоддардъ была старой подругой моей тетки. Вы не помните ли лэди Джемиму?
   -- Нѣтъ. Не имѣлъ чести знать ее.
   -- Превосходная старушка,-- хорошо знала вашу бабушку Стоддардъ. Груфенъ пользовалъ насъ, ужь я и не знаю, кань много лѣтъ;-- но, клянусь честью... и графъ не досказалъ своей мысли.
   -- Дурной тотъ вѣтеръ, который не приноситъ ничего хорошаго, сказалъ Крофтсъ, съ легкой усмѣшкой.
   -- Можетъ статься, что нибудь и принесетъ; потому что Груфенъ ничего не приносилъ. Дѣло въ томъ, что я здоровъ,-- крѣпокъ, какъ лошадь.
   -- У васъ довольно здоровый видъ.
   -- Ни у одного человѣка не можетъ быть здоровѣе,-- конечно, у человѣка моихъ лѣтъ. Мнѣ вѣдь шестьдесятъ, вы это знаете.
   -- Ваше лицо не показываетъ, что вы нездоровы.
   -- Я постоянно на открытомъ воздухѣ, и, мнѣ кажется, это лучшее средство для здоровья человѣка.
   -- Совершенная правда, особливо при достаточномъ движеніи.
   -- О, я всегда въ движеніи, сказалъ графъ. Въ здѣшнемъ околодкѣ нѣтъ человѣка, который бы работалъ больше моего. Да позвольте вамъ сказать, сэръ, если вы вздумали держать въ своихъ рукахъ шесть или семь акровъ земли, вы должны присматривать за ней, иначе потеряете всѣ деньги.
   -- Я всегда слышалъ, что ваше сіятельство отличный сельскій хозяинъ.
   -- Я думаю; у меня не пропадаетъ даромъ ни одного вершка земли. Вы рѣдко застанете меня въ постелѣ въ шесть часовъ утра.
   Послѣ этого Кросби рѣшился спросить его сіятельство, въ чемъ заключался въ настоящее время его физическій недугъ, требующій медицинской помощи.
   -- Я къ этому-то и подхожу, сказалъ графъ.-- Мнѣ говорятъ, что очень опасно спать послѣ обѣда.
   -- Однако, привычку эту нельзя назвать необыкновенной, сказалъ докторъ.
   -- Полагаю, что нельзя; а лэди Джулія всегда за это сердится на меня. И надо сказать правду, я сплю весьма крѣпко, особливо когда расположусь въ гостиной въ креслахъ. Иногда сестра не можетъ разбудить меня; такъ, по крайней мѣрѣ, она говоритъ.
   -- А каковъ у васъ аппетитъ за обѣдомъ?
   -- Отличный. Я никогда не завтракаю, за то ужь обѣдаю вполнѣ. За обѣдомъ выпиваю рюмки три или четыре портвейна...
   -- И послѣ обѣда васъ клонитъ ко сну?
   -- Да, правда, сказалъ графъ.
   Быть можетъ, нѣтъ особенной надобности знать, въ чемъ состояло существенное свойство докторскаго совѣта, но считаемъ достаточнымъ сказать, что онъ поданъ былъ такъ хорошо, что графъ выразилъ свое удовольствіе и желаніе снова увидѣться съ докторомъ.
   -- Посмотрите сюда, докторъ Крофтсъ, я въ настоящее время одинъ одинешенекъ. Не пріѣдете ли вы завтра отобѣдать со мной, и потомъ, когда я посплю, вы скажете мнѣ правду: преувеличиваетъ ли лэди Джулія состояніе моего сна, или нѣтъ. Между нами будь сказано, я не совсѣмъ вѣрю ей на счетъ... на счетъ моего храпѣнья.
   Сдерживалъ ли графъ свой аппетитъ за обѣдомъ подъ глазами доктора, или заказанная для него баранья котлета имѣла желаемое дѣйствіе, или разговоръ доктора былъ оживленнѣе, чѣмъ лэди Джуліи, мы не скажемъ; но только графъ въ этотъ вечеръ находился въ необыкновенно пріятномъ настроеніи духа. Расположившись послѣ обѣда въ мягкомъ креслѣ, онъ раза два только прижмуривалъ глаза, а когда выпилъ большую чашку чаю, которую имѣлъ обыкновеніе поглощать въ полусонномъ состояніи, онъ чувствовалъ себя совершенно свѣжимъ человѣкомъ.
   -- Ахъ, да, сказалъ онъ, вставъ съ кресла и протирая глаза: -- я чувствую себя необыкновенно легко. Я люблю вздремнуть послѣ обѣда, положительно люблю. А сестра моя считаетъ за преступленіе, буквально за какой-то грѣхъ спать въ креслѣ. Никто еще не заставалъ ее спящею въ креслѣ! Кстати, докторъ, познакомились ли вы съ мистеромъ Кросби, котораго Бернардъ Дэль привезъ въ Оллинтонъ? Лэди Джулія и онъ гостятъ теперь въ одномъ и томъ же домѣ.
   -- Разъ я встрѣтилъ его у мистриссъ Дэль.
   -- Говорятъ, что онъ женится на одной изъ ея дочерей, правда ли это?
   Докторъ Крофтсъ объяснилъ, что онъ помолвленъ за Лиліану Дэль.
   -- Ахъ, да; говорятъ, славная дѣвушка. Вы знаете, вѣдь всѣ эти Дэли намъ сродни. Сестра моя Фанни за мужемъ за ихъ дядей, Орландо. Мой шуринъ не любитъ кататься, и потому я почти никогда его не вижу; во всякомъ случаѣ я принимаю участіе въ этомъ семействѣ.
   -- Это мои старые друзья, отвѣчалъ Крофтсъ.
   -- Вотъ что; у вдовы, кажется, двѣ дочери, не такъ ли?
   -- Да, двѣ.
   -- И миссъ Лили младшая. А не слыхать, чтобы сватался кто нибудь на другой?
   -- Ничего не слышалъ.
   -- Славная дѣвушка. Помнится мнѣ, я видѣлъ ее въ прошломъ году у ея дяди. Не удивительно, если она выйдетъ замужъ за кузена своего Бернарда. Онъ вѣдь получитъ все имѣнье сквайра Дэля; онъ мнѣ племянникъ, вы знаете?
   -- Я не совсѣмъ одобряю брачный союзъ между кузенами, сказалъ Крофтсъ.
   -- А между тѣмъ они женятся и выходятъ замужъ; это согласуется съ нѣкоторыми семейными видами. Я полагаю, Дэль обезпечитъ ихъ, и этимъ сбудетъ съ рукъ одну изъ нихъ безъ всякаго затрудненія.
   Докторъ Крофтсъ смотрѣлъ на этотъ предметъ совсѣмъ съ другой точки зрѣнія, но не хотѣлъ вступить съ графомъ въ споръ,
   -- Младшая уже сама себя обезпечила, сказалъ онъ.
   -- Какъ обезпечила! развѣ тѣмъ, что заручилась мужемъ? Все же я полагаю, что Дэль долженъ ей дать что нибудь. Они еще не обвѣнчаны и, сколько я слышалъ, этотъ Кросби ненадежный женихъ. Онъ не женится на ней, если Дэль не дастъ ей денегъ. Вы увидите, женится ли онъ. Мнѣ сказывали, что въ замкѣ Курси онъ натянулъ на свой лукъ другую тетиву.
   Вскорѣ послѣ этого Крофтсъ отправился домой, давъ обѣщаніе графу обѣдать у него въ самый ближайшій день.
   -- Для меня будетъ очень удобно, если вы пріѣдете около того же времени, сказалъ графъ:-- для васъ, какъ холостаго человѣка, это не составитъ разницы. Пріѣзжайте въ четвергъ, часовъ въ семь. Смотрите, будьте осторожны. Ни зги не видать,-- такъ темно. Джонъ, поди отвори первыя ворота для доктора Крофтса.
   И графъ, проводивъ гостя, легъ спать.
   На обратномъ пути къ дому, Крофтсъ все время думалъ о двухъ оллинтонскихъ дѣвушкахъ.-- "Онъ не женится на ней, если старый Дэль не дастъ ей денегъ". Неужели свѣтъ дошелъ до того, что для сдержанія благороднаго слова необходимы деньги? Неужели между человѣчествомъ не существуетъ болѣе ни романтизма, ни рыцарскаго чувства? "Въ замкѣ Курси онъ натянулъ на свой лукъ другую тетиву", сказалъ графъ, и, повидимому, въ этихъ словахъ для него не заключалось ничего изумительнаго. Въ этомъ тонѣ отзываются въ настоящее время мужчины о женщинахъ; но самъ Крофгсъ чувствовалъ такое благоговѣніе къ дѣвушкѣ, которую онъ любилъ, и такъ страшился повредить ей въ ея общественномъ положеніи, что не смѣлъ даже высказать ей своей искренней, безкорыстной любви.
  

ГЛАВА XXI.
ДЖОНЪ ИМСЪ ВСТРѢЧАЕТЪ ДВА ПРИКЛЮЧЕНІЯ И ОБНАРУЖИВАЕТЪ ВЪ ОБОИХЪ ИЗЪ НИХЪ БОЛЬШОЕ ПРИСУТСТВІЕ ДУХА.

   Лили думала, что письмо ея возлюбленнаго пришло совершенно вовремя. Она не знала, долго ли идетъ почта между Курси и Оллинтономъ, и потому не считала себя обманутою въ своихъ ожиданіяхъ, когда письмо не пришло къ ней въ самый первый день. Утромъ, однакоже, она сама сходила на почту удостовѣриться, что письмо не осталось тамъ.
   -- Что вы, миссъ! всѣ письма разосланы; вы это знаете, сказала мистриссъ Кромпъ, содержательница почтовой конторы.
   -- Я думала, что письмо ко мнѣ могло какъ нибудь остаться на почтѣ.
   -- Почтальонъ Джонъ сегодня же отнесъ газету къ вашей мама. Не могу же я сама приготовлять письма, когда ихъ не пишутъ тѣ, кому бы слѣдовало писать.
   -- Извините, мистриссъ Кромпъ; но случается, что они остаются до другаго дня. Джонъ не пойдетъ съ однимъ письмомъ, если ему нѣтъ ничего больше нести для кого нибудь въ нашей улицѣ.
   -- Онъ долженъ идти. Я ни подъ какимъ видомъ не позволю ему оставить здѣсь не только письма, но даже газеты. Съ вашей стороны, миссъ Лили, не хорошо приходить сюда за письмами. Если онъ не пишетъ къ вамъ, я за него не могу писать.
   И такимъ образомъ бѣдная Лили воротилась домой встревоженная.
   Письмо пришло на другое утро, и всѣ безпокойства были забыты. По ея понятіямъ въ немъ не было никакихъ недостатковъ -- ни въ полнотѣ изложенія, ни въ выраженіи любви. Когда онъ сообщилъ ей, какимъ образомъ составлялись у него планы для ранняго отъѣзда собственно съ тою цѣлію, чтобы избѣжать грустной разлуки съ ней въ послѣднія минуты, Лили улыбнулась, судорожно сжала въ своихъ пальцахъ концы листка почтовой бумаги и внутренно торжествовала, что успѣла превзойти его въ этомъ маневрѣ. Она цаловала слова, сообщавшія ей ту радость, которую испытывалъ Кросби при встрѣчѣ съ ней въ послѣднія минуты. Лили вполнѣ вѣрила признанію, что онъ былъ счастливѣе въ Оллинтонѣ, чѣмъ въ замкѣ Курси, и восхищалась мыслью, что это и должно быть такъ. Тамъ, гдѣ онъ обвинялъ себя въ привязанности къ большому свѣту, Лили оправдывала его и извиняла, убѣждая себя въ то же время, что онъ и въ этомъ отношеніи былъ разсудителенъ, какъ и въ другихъ. Само собою разумѣется, что человѣкъ, живущій въ Лондонѣ и пріобрѣвшій средства къ жизни между людьми большаго свѣта, долженъ быть болѣе свѣтскимъ, чѣмъ провинціальная дѣвушка; но его способность любить такую дѣвушку, избрать ее женой себѣ, развѣ это не служитъ достаточнымъ доказательствомъ, что свѣтъ не поработилъ его? "Мое сердце на Оллинтонскихъ поляхъ", говорилъ Кросби; и Лили, прочитавъ эти слова, еще разъ поцаловала письмо.
   Въ ея глазахъ, для ея слуха и сердца, письмо было очаровательнымъ посланіемъ. Мнѣ кажется, нѣтъ выше наслажденія, доставляемаго дѣвушкѣ любовнымъ письмомъ, дѣвушкѣ, которая знаетъ, что, получивъ его, она не дѣлаетъ проступка, которая можетъ распечатать его передъ отцомъ и матерью совершенно спокойно и только развѣ немного вспыхнувъ отъ сознанія своего положенія. Изъ всѣхъ любовныхъ писемъ -- первое бываетъ самое восхитительное! Какая огромная цѣна придается въ немъ каждому слову! Каждое выраженіе въ немъ разсматривается и принимается въ розовомъ цвѣтѣ! Какое серьезное значеніе придается всѣмъ милымъ фразамъ, которыя очень скоро становятся фразами пустыми. Кросби заключилъ свое письмо, испрашивая на нее благословеніе Всевышняго; "да благословитъ Всевышній и тебя", сказала Лили, прижавъ письмо къ своей груди.
   -- Не говоритъ ли онъ чего нибудь особеннаго? спросила мистриссъ Дэль.
   -- Какъ же, мама; тутъ все особенное.
   -- Которое до насъ не относится?
   -- Онъ посылаетъ свою любовь вамъ и Беллъ.
   -- Премного ему обязаны.
   -- Такъ и слѣдуетъ. Между прочимъ онъ пишетъ, что въ Барчестерѣ заходилъ въ соборъ и встрѣтилъ тамъ священника, который былъ дѣдъ лэди Думбелло. По пріѣздѣ его въ замокъ Курси, лэди Думбелло была уже тамъ.
   -- Какое замѣчательное стеченіе обстоятельствъ!-- сказала мистриссъ Дэль.
   -- Больше ни слова не скажу вамъ объ его письмѣ, сказала Лили.
   Съ этими словами она сложила его и положила въ карманъ. Оставшись наединѣ въ своей комнатѣ, Лили снова вынула его и нѣсколько разъ перечитала.
   Это было ея утреннимъ занятіемъ; это и еще какое-то замысловатое рукодѣлье, предназначенное для украшенія особы мистера Кросби. Руки ея, впрочемъ, были полны работы, или, скорѣе, она хотѣла, чтобы онѣ были полны. Она хотѣла взять съ собой въ свой новый домъ,-- послѣ свадьбы, всякаго рода хозяйственныя принадлежности, произведеніе ея трудолюбія и бережливости. Она объявила, что ей хотѣлось бы что нибудь сдѣлать для своего будущаго мужа, и хотѣлось бы начать это немедленно. Въ этомъ случаѣ она непремѣнно рѣшилась выполнить обѣщанія, данныя самой себѣ, не допустить, чтобы ея добрыя намѣренія остались невыполненными. Лили скоро окружила себя орудіями рукодѣлья,-- болѣе тяжелыми, чѣмъ тѣ, которыя употребляла при вышиваньи туфлей, начатыхъ вслѣдъ за отъѣздомъ мистера Кросби. Мистриссъ Дэль и Беллъ, хотя въ душѣ и подсмѣивалась надъ ней, но не смотря на то, работали съ ней вмѣстѣ, усердно, но нѣскольку часовъ сидѣли за работой, желая, чтобы домъ Кросби не былъ пустъ, когда ихъ милочка займетъ въ немъ мѣсто хозяйки.
   Между тѣмъ оказывалось рѣшительно необходимымъ отвѣчать на письмо. Она вмѣняла себѣ въ большое преступленіе пропустить почтовый день, не отправивъ письма къ Кросби въ замокъ Курси.-- Сѣсть за маленькій столикъ, открыть письменныя принадлежности и чувствовать, что она должна писать письмо, въ которомъ предстояло высказаться весьма во многомъ, составляло для Лили безпредѣльное удовольствіе. До этой поры ея переписка была не интересна и слаба по своему содержанію. Съ матерью и сестрой она почти никогда не разлучалась; подругъ хотя и имѣла, но рѣдко встрѣчала необходимость сноситься съ ними по почтѣ. Что особенно интереснаго, напримѣръ, могла сообщить она Мэри Имсъ въ Гэствикъ? Когда она писала къ Джону Имсу о томъ, что мама надѣется имѣть удовольствіе видѣть его у себя за чайнымъ столомъ въ такомъ-то часу, это былъ трудъ не большой важности, отнявшій у нея минуту времени, хотя самая записка и сдѣлалась драгоцѣннымъ сокровищемъ для того, кому она была адресована.
   Теперь же -- совсѣмъ другое дѣло. Увидѣвъ на бумагѣ слова: "Неоцѣненный Адольфъ",-- она была изумлена ихъ многозначительностію. Четыре мѣсяца тому назадъ, она не только не знала, но и вовсе не слышала о немъ. А теперь онъ былъ для нея и болѣе, и даже ближе, чѣмъ сестра или мать! Она припоминала, какъ подсмѣивалась надъ нимъ за его мину, и называла его пустымъ франтомъ въ первый день его появленія въ Маломъ Домѣ, и какъ въ то же время старалась, самымъ невиннымъ образомъ, понравиться, когда лондонскій гость, совершенный незнакомецъ, пригласилъ ее прогуляться. Теперь Кросби болѣе уже не былъ незнакомцемъ; -- напротивъ, онъ былъ самымъ близкимъ и самымъ дорогимъ ея другомъ.
   Лили положила перо, чтобы подумать обо всемъ этомъ -- конечно не въ первый разъ -- и потомъ быстро схватила его, какъ бы испугавшись, что почтальонъ явится передъ Малымъ Домомъ прежде, чѣмъ будетъ кончено письмо. "Неоцѣненный Адольфъ!-- Не нахожу надобности говорить, до какой степени я восхищена была,-- сегодня утромъ, когда мнѣ принесли ваше письмо". Я не буду здѣсь повторять всего письма Лили. Ей нечего было описывать, даже интереснаго случая, въ родѣ встрѣчи мистера Кросби съ мистеромъ Хардингомъ въ Барчестерѣ. Она не встрѣчалась съ лэди Думбелло и не играла дуэта съ лэди Александриной, о которой, какъ о подругѣ, могла бы сказать слово похвалы. Имени Джона Имса она не упоминала, знавъ, что Джонни Имсъ не былъ фаворитомъ мистера Кросби; да и нечего было говорить о немъ, потому что все было уже сказано. Правда, онъ обѣщалъ пріѣхать въ Оллинтонъ, но этотъ визитъ еще не состоялся, когда Лили писала къ Кросби свое первое любовное письмо. Это было милое, доброе, благородное любовное письмо, полное увѣреній въ неизмѣнной любви и безпредѣльной вѣрѣ въ его любовь; въ немъ проглядывалъ легкій юморъ относительно величавыхъ особь въ замкѣ Курси, и оно оканчивалось обѣщаніемъ быть довольной и счастливой, получая постоянно его письма, и жить надеждой на сииданіе съ нимъ о Рождествѣ.
   -- Кажется, я не опоздала, мистриссъ Кромпъ? сказала Лили, придя на почту.
   -- Разумѣется, не опоздали, на цѣлыхъ полчаса. Почтальонъ еще не тронулся съ мѣста въ пивной лавочкѣ. Опустите письмо въ ящикъ.
   -- Но вы тамъ его не оставите?
   -- Оставлю ли я его въ ящикѣ! Да развѣ вы слышали что нибудь подобное? Если боитесь опустить, то можете взять его съ собой; вотъ и все тутъ, миссъ Лили!
   И мистриссъ Кромпъ отвернулась къ своимъ занятіямъ у лоханки. Мистриссъ Кромпъ имѣла нехорошій характеръ, въ чемъ, однако же, ее можно было извинить. По каждому письму, которое приходило но почтѣ, къ ней являлись за справками, отнимали у нея время, и за все это, какъ она часто съ глубокимъ негодованіемъ объясняла своимъ друзьямъ, ей давали жалованья "не болѣе двухъ съ половиною пенсъ въ недѣлю. Этого мнѣ недостаетъ на башмаки, не говоря о прочемъ". Такъ какъ мистриссъ Кромпъ никогда не видали внѣ ея дома, кромѣ развѣ въ церкви, и то разъ въ мѣсяца, то жалобу ея на башмаки едва ли можно назвать основательною.
   Лили получила другое письмо и отвѣчала на него прежде, чѣмъ Имсъ сдѣлалъ обѣщанный визитъ въ Оллинтонъ. Джонни Имсъ, какъ намъ извѣстно, имѣлъ свою корреспонденцію. Онъ отвѣчалъ на письмо миссъ Роперъ и съ того времени страшился двухъ вещей, въ меньшей степени, какого нибудь грознаго письма отъ Амеліи, и въ большей -- болѣе грознаго визита отъ этой лэди. Ну что, если она въ самомъ дѣлѣ прилетитъ въ Гэствикъ и передъ его матерью и сестрой объявитъ себя его невѣстой,-- что оставалось ему дѣлать тогда? Миссъ Роперъ, впрочемъ, не сдѣлала еще этого, мало того, она еще не отвѣчала на его жестокое посланіе.
   -- Надо быть осломъ, чтобы бояться ея! сказалъ онъ про себя, идя подъ тополями гэствикской аллеи, тянувшейся по направленію къ Оллинтону. Отправляясь въ Оллинтонь, въ первый разъ по пріѣздѣ изъ Лондона, онъ ѣхалъ верхомъ, съ блестящими шпорами, въ новомъ платьѣ и перчаткахъ. Тогда онъ не зналъ еще о помолвкѣ Лили. Теперь же онъ довольствовался пѣшешествіемъ, и въ то время, какъ бралъ шляпу и трость въ прихожей дома своей матери, онъ оставался совершенно равнодушнымъ къ своей наружности. Онъ скоро шелъ по аллеѣ, подъ тѣнью гэствикскихъ тополей, по широкой окраинѣ мягкаго дерна, окаймлявшаго палисады графа де-Гэста. "Надо быть осломъ, чтобы бояться ея"! размахивая тростью своей но воздуху, ударяя ею то по одному, то по другому дереву, сталкивая камни съ дороги, онъ углубился въ размышленія о своемъ положеніи. "Ничто въ мірѣ непринудитъ меня жениться на ней, говорилъ онъ про себя:-- даже если приведутъ противъ меня десятки обвиненій. Она знаетъ не хуже моего, что я вовсе не думалъ жениться на ней. Это былъ обманъ съ начала до конца. Если она пріѣдетъ сюда, я ей скажу это передъ матерью". Но представивъ себѣ внезапное ея прибытіе, онъ сознавался самому себѣ, что все еще сильно ея боялся. Онъ сказалъ ей, что любилъ ее. Онъ только это и написалъ ей. При обвиненіи онъ только въ этомъ грѣхѣ и долженъ признаться.
   Размышленія его постепенно перешли отъ Амеліи Роперъ къ Лили Дэль;-- но и тутъ онъ не видѣлъ ничего отраднаго въ своей перспективѣ. Онъ обѣщалъ передъ отъѣздомъ побывать въ Оллинтонѣ, и теперь исполнялъ свое обѣщаніе. Онъ зналъ заранѣе, что въ гостиной мистриссъ Дэль будетъ сидѣть молча, съ постояннымъ сознаніемъ, что долженъ отъ всѣхъ скрывать свою тайну. Ему нельзя свободно говорить въ присутствіи Лили, онъ не могъ говорить съ ней о предметѣ, занимавшемъ всѣ его мысли. Если бы онъ засталъ ее одну... Но, можетъ статься, тогда положеніе его было бы еще хуже.
   Въ гостиной не было никого, когда Джонни вошелъ въ нее.
   -- Онѣ всѣ трое были здѣсь минуту тому назадъ, сказала служанка.-- Если вы пойдете въ садъ, мистеръ Джонъ, то навѣрное найдете ихъ тамъ.
   И Джонъ Имсъ, нисколько не медля, отправился въ садъ.
   Прежде всего онъ обошелъ вокругъ сада, и никого не встрѣтилъ. Потомъ прошелъ поперегъ полянки въ отдаленный конецъ сада, и тамъ, выступивъ на небольшую дорожку, проведенную отъ Большаго Дома, встрѣтился съ Лили.
   -- Ахъ, Джонъ, сказала она: -- какъ ваше здоровье?-- Я думаю, вы никого не нашли дома. Мама и Беллъ въ огородѣ -- съ Хопкинсомъ.
   -- Я исполняю свое обѣщаніе, сказалъ Имсъ.-- Я сказалъ, что приду къ вамъ передъ отъѣздомъ въ Лондонъ.
   -- Они также будутъ рады видѣть васъ, какъ рада я. Не итти ли и намъ въ огородъ?-- Впрочемъ вы, можетъ быть, пришли пѣшкомъ и устали.
   -- Да; я шелъ пѣшкомъ,-- сказалъ Имсъ: -- но не очень усталъ.
   Въ сущности же онъ не хотѣлъ идти къ мистриссъ Дэль, хотя въ то же время рѣшительно не зналъ, что говорить ему съ Лили, оставаясь съ ней одной. Онъ воображалъ, что передъ отъѣздомъ ему пріятно было бы имѣть случай поговорить съ ней наединѣ,-- воспользоваться послѣднимъ свиданіемъ съ ней, прежде, чѣмъ она сдѣлается замужнею женщиною. Случай этотъ представился, и онъ почти готовъ былъ уклониться отъ него.
   -- Вы останетесь и отобѣдаете съ нами? сказала Лили.
   -- Нѣтъ, не могу; я положительно сказалъ моей мама, что къ обѣду буду домой.
   -- Вы такъ добры, что даже пришли пѣшкомъ повидаться съ нами. Если вы дѣйствительно не устали, то сходимте къ мама; -- она будетъ очень сожалѣть, если не увидитъ васъ.
   Лили сказала это, вспомнивъ въ тотъ моментъ наставленія Кросби на счетъ Джона Имса. Но Джонъ рѣшился высказать ей слова, для которыхъ нарочно пришелъ; онъ рѣшился наконецъ воспользоваться случаемъ, который предоставляло ему счастіе.
   -- Нѣтъ,-- я не пойду въ садъ сквайра, сказалъ онъ.
   -- Дяди Кристофера тамъ теперь нѣтъ. Онъ гдѣ-то на фермѣ.
   -- Если позволите, Лили, я лучше останусь здѣсь. Я думаю, онѣ скоро воротятся. Разумѣется, мнѣ бы пріятно было увидѣться съ ними передъ отъѣздомъ моимъ въ Лондонъ. Но, Лили, я пришелъ сюда собственно для того, чтобы увидѣться съ вами. Вѣдь вы сами вызвали меня на обѣщаніе.
   Не правъ ли былъ Кросби въ своихъ замѣчаніяхъ? Благоразумно ли она поступала, оказывая искреннее расположеніе своему старому другу?
   -- Не лучше ли намъ пойти въ гостиную? сказала Лили, чувствуя, что тамъ она будетъ до нѣкоторой степени безопаснѣе, чѣмъ между садовыми кустарниками и дорожками.
   И мнѣ кажется, въ этомъ отношеніи она была права. Мужчина будетъ говорить о любви между лиліями и розами, между тѣмъ какъ скромное украшеніе четырехъ стѣнъ гостиной дѣлаетъ его совершенно нѣмымъ. Джонъ Имсъ нѣкоторымъ образомъ сознавалъ это; онъ рѣшился оставаться въ саду, если только въ состояніи будетъ устроить это.
   -- Говоря о себѣ, я не хотѣлъ бы уйти отсюда. Я лучше останусь здѣсь. И такъ, Лили, вы выходите замужъ?
   Сказавъ эти слова, Джонни пропустилъ цѣлую половину приготовленнаго объясненія и началъ прямо съ его середины.
   -- Да, сказала она: -- кажется, такъ.
   -- Я еще, кажется, не поздравлялъ васъ.
   -- Я знаю очень хорошо, что вы меня поздравили въ вашей душѣ. Я всегда была увѣрена, что вы пожелаете мнѣ всего хорошаго.
   -- Вы говорите правду. И если поздравленіе можетъ поселить во мнѣ надежду, что вы будете счастливы, то я поздравляю васъ. Но, Лили...
   И онъ остановился; красота, непорочность и женская грація отнимали у него способность говорить.
   -- Мнѣ кажется, я понимаю все, что вы хотите сказать. Для меня ненужно обыкновенныхъ словъ, которыми можно сказать мнѣ, что я должна считать васъ однимъ изъ моихъ лучшихъ друзей.
   -- Нѣтъ, Лили; вы не поняли всего, что я хотѣлъ бы сказать. Вы никогда не знали, какъ часто и какъ много я думалъ о васъ, какъ искренно и горячо любилъ я васъ.
   -- Джонни, теперь вы не должны говорить объ этомъ.
   -- Не высказавъ вамъ этого, я не могу уѣхать отсюда. Когда я пріѣхалъ сюда, и когда мистриссъ Дэль сказала мнѣ, что вы выходите замужъ за этого человѣка...
   -- Вы не должны отзываться о мистерѣ Кросби въ этомъ родѣ, сказала Лили, обращаясь къ нему съ видомъ величайшаго гнѣва.
   -- Я не имѣю намѣренія отзываться о мистерѣ Кросби непочтительно. Позволивъ себѣ это, я сталъ бы презирать самого себя. Безъ всякаго сомнѣнія, вы его любите больше всякаго другаго.
   -- Я люблю его больше всего въ цѣломъ мірѣ.
   -- И я тоже люблю васъ больше всего въ цѣломъ мірѣ. Сказавъ это, онъ поднялся съ своего мѣста и всталъ передъ Лили.-- Я знаю, какъ бѣденъ я, и до какой степени недостоинъ васъ; хотя вы и выходите за него замужъ, но я не думаю, чтобы мнѣ нельзя было высказать того, что у меня лежитъ на душѣ. Разумѣется, вы не могли принять предложенія такого человѣка, какъ я. Но я любилъ васъ съ того времени, какъ мы помнимъ себя; и теперь, когда вамъ предстоитъ быть его женой, я не могу не сказать вамъ, что это истина. Вы отправитесь въ Лондонъ и будете тамъ жить; но видѣться тамъ съ вами для меня невозможно. Я не могу придти въ домъ этого человѣка.
   -- О, Джонъ!
   -- Нѣтъ, никогда; никогда, съ той минуты, какъ вы дѣлаетесь его женой. Я любилъ васъ, право, не меньше его. Когда мистриссъ Дэль сказала мнѣ о вашей помолвкѣ, я чувствовалъ себя совершенно убитымъ. Я ушелъ, не повидавшись съ вами, потому что не могъ съ вами говорить. Я сдѣлалъ глупца изъ себя, и былъ глупцомъ во все это время. Я глупъ и теперь, высказывая вамъ свои чувства; но это дѣлается противъ моей воли.
   -- Вы все это забудете, встрѣтивъ дѣвушку, которую полюбите всей душой.
   -- Я ли не любилъ васъ всей душой? Но, ничего. То, что я хотѣлъ вамъ высказать, я высказалъ. Теперь я уйду. Если намъ случится когда нибудь въ одно и то же время быть здѣсь, въ провинціи, можетъ быть, я еще увижусь съ вами, но въ Лондонѣ никогда. Прощайте, Лили,
   И Джонни подалъ Лили свою руку.
   -- Вы не хотите даже подождать мама?-- сказала Лили.
   -- Нѣтъ. Передайте ей и Беллъ мою любовь. Онѣ понимаютъ все. Онѣ догадаются, почему я ушелъ. Если вамъ встрѣтится надобность въ человѣкѣ сдѣлать что нибудь, помните, что я всегда сдѣлаю, чтобы то ни было.
   Въ то время, какъ онъ переходилъ полянку, ему пришло на умъ, что самая лучшая услуга, какую онъ желалъ бы сдѣлать для нея, это -- подвергнуть Кросби тѣлесному наказанію. О, если только Кросби будетъ дурно обходиться съ ней, если будетъ оскорблять ее, и если бы только пригласили Джонни отомстить за эти оскорбленія! Возвращаясь въ Гэствикъ, Джонни все строилъ воздушный замокъ, за который Лили Дэль ни подъ какимъ бы видомъ не поблагодарила его.
   Оставшись одна, Лили залилась слезами. Она не подала своему покинутому обожателю ни малѣйшей надежды и держала себя во время свиданія такъ, что даже Кросби едва ли бы остался недоволенъ; но теперь, когда Имсъ удалился, сердце измѣнило ей. Она чувствовала, что любила его; не такъ горячо, какъ Кросби, но все же любила его нѣжно и искренно. Если бы Кросби зналъ ея мысли въ эту минуту, я сомнѣваюсь, чтобы онѣ ему понравились. Она залилась слезами и удалилась въ глухую часть сада, гдѣ не могли бы ее увидѣть ни мать, ни Беллъ при ихъ возвращеніи.
   Джонни Имсъ шелъ весьма тихо, размахивая тростью по воздуху и ударяя концомъ ея по слою пыли; всѣ его мысли были заняты недавней сценой. Онъ сердился на себя, думая, что дурно разыгралъ свою роль, обвинялъ себя въ томъ, что грубо обошелся съ Лили и былъ самолюбивъ въ выраженіи своей любви; онъ сердился также на признаніе Лили, что она любила Кросби болѣе всего на свѣтѣ. Онъ зналъ, что она иначе и не должна любить его, что это, во всякомъ случаѣ, было въ обыкновенномъ порядкѣ вещей. Все же онъ думалъ, что при немъ ей бы не слѣдовало такъ выражаться. Она можетъ теперь презирать меня, говорилъ онъ про себя: но, будетъ время, она станетъ презирать Кросби. Джонни былъ вполнѣ увѣренъ, что Кросби былъ злой, дурной, самолюбивый человѣкъ. Онъ чувствовалъ, что Лили за нимъ будетъ несчастлива. Онъ нѣсколько сомнѣвался еще, женится ли Кросби, и изъ этого сомнѣнія старался извлечь для себя частицу утѣшенія. Если Кросби покинетъ ее, и если Джонни предоставится привилегія избить этого человѣка до смерти своими собственными кулаками, тогда міръ не будетъ казаться ему постылымъ. Во всемъ этомъ, онъ, конечно, былъ очень жестокъ относительно Лили; но развѣ Лили не жестоко поступила въ отношеніи къ нему?
   Онъ все еще размышлялъ объ этихъ предметахъ, когда подошелъ къ первому изъ Гэствикскихъ пастбищъ. Граница земли графа опредѣлялась очень ясно; отъ нея начиналась тѣнистая аллея тополей, тянувшаяся вдоль дороги, и свободное широкое зеленое поле, за которое признательны были и тѣ, кто гулялъ на немъ пѣшкомъ, и кто катался верхомъ. Имсъ вышелъ на это поле и, углубленный въ свои мысли, незамѣтно перемѣнилъ тропинку, какъ вдругъ онъ услышалъ на сосѣднемъ полѣ человѣческій крикъ и мычанье быка. Джонни зналъ, что на этомъ полѣ паслось стадо скота графа де-Гэста, и что въ этомъ стадѣ находился одинъ особенный быкъ, котораго графъ цѣнилъ весьма высоко и считалъ своимъ фаворитомъ. Сосѣди говорили, что быкъ этотъ былъ, если не бѣшеный, то по крайней мѣрѣ злой, но лордъ де-Гэстъ съ своей стороны утверждалъ и даже хвастался, что быкъ его вовсе не имѣлъ дурныхъ качествъ. "Его дразнятъ ребятишки, а взрослые еще хуже ребятишекъ, говорилъ графъ: -- онъ никого не тронетъ, когда его не трогаютъ".-- Руководимый этимъ правиломъ, графъ привыкъ смотрѣть на быка, какъ на огромную рогатую, невинную овцу въ своемъ стадѣ.
   Джонъ Имсъ остановился; ему показалось, что онъ узналъ голосъ графа, и что въ этомъ голосѣ выражалось отчаяніе. Вслѣдъ за тѣмъ раздался въ весьма близкомъ отъ него разстояніи ревъ быка; при этомъ Джонни подбѣжалъ къ воротамъ и, нисколько не думая о томъ, что дѣлаетъ, перелѣзъ черезъ нихъ и выступилъ на нѣсколько шаговъ къ серединѣ поля.
   -- Ало! вскричалъ графъ.-- Вотъ и еще человѣкъ. Иди! иди!
   Въ непрерывающихся крикахъ графа слышались несвязныя слова, но Имсъ ясно понималъ, что графъ просилъ помощи при самыхъ крайнихъ обстоятельствахъ. Быкъ дѣлалъ приступы къ своему господину, какъ будто рѣшившись непремѣнно поднять на рога его сіятельство; при каждомъ изъ этихъ приступовъ графъ быстро отступалъ на нѣсколько шаговъ, но отступалъ, ни на минуту не спуская глазъ съ своего непріятеля, и, пока животное приближалось къ нему, размахивалъ передъ его лицомъ длинной лопаткой, которую несъ въ своей рукѣ. Такимъ образомъ, дѣлая довольно успѣшно отступленіе, графъ не имѣлъ возможности держаться по прямому направленію къ воротамъ, такъ что ему угрожала величайшая опасность быть прижатымъ быкомъ къ глухому забору.
   -- Иди! иди! кричалъ графъ, мужественно выдерживая борьбу, хотя и не надѣясь пожать всѣ лавры побѣды.-- Иди! иди! повторилъ онъ, остановясь на тропинкѣ и продолжая размахивать лопаткой; онъ воображалъ, что этими воинственными жестами наведетъ страхъ на животное.
   Джонни Имсъ, смѣясь, побѣжалъ на помощь графу, какъ онъ побѣжалъ бы на помощь всякому поселянину. Это былъ человѣкъ, которому, въ этотъ періодъ его жизни, быть можетъ, я несправедливо приписалъ бы даръ весьма высокой храбрости. Онъ боялся многихъ вещей, которыхъ мужчина не долженъ бы бояться; но никогда не боялся за вредъ своей кожѣ и костямъ. Когда Крэдль бѣжалъ изъ дома въ Буртонъ-Кресцеитѣ, украдкой пробираясь черезъ корридоръ на улицу, онъ дѣлалъ это потому, что страшился Люпекса, думая, что Люпексъ прибьетъ его, нанесетъ ему удары, которые долго будутъ для него чувствительны. Джонъ Имсъ тоже пожелалъ бы дать тягу при подобныхъ обстоятельствахъ; но онъ пожелалъ бы этого собственно потому, что ему не хотѣлось бы, чтобы, въ такомъ затруднительномъ положеніи, на него устремлены были взоры всѣхъ обитателей дома, и потому еще, что воображеніе рисовало ему всѣ ужасы картины, въ которой полисменъ тащитъ его прочь, съ подбитымъ глазомъ и разорваннымъ платьемъ. Здѣсь же никто не смотрѣлъ на него; здѣсь не было полисменовъ. Поэтому онъ бросился на помощь графу, размахивая тростью, съ криками, едва ли не громче самаго быка.
   Животное увидѣвъ, что съ нимъ поступаютъ коварно, что число враговъ его удвоилось, въ то время какъ на его сторонѣ вовсе не было подмоги, остановилось на минуту, негодуя на несправедливость человѣческаго рода. Быкъ всталъ какъ вкопанный; вздернувъ кверху свою голову, онъ въ дикомъ воплѣ выразилъ свою жалобу.
   -- Не подходите къ нему! вскричалъ графъ, почти задыхаясь отъ усталости.-- Держитесь отъ него подальше! У-у! упъ-упъ!
   И снова началъ размахивать лопаткой, вытирая отъ времени до времени задней стороной ладони потъ, крупными каплями выступавшій на его лицѣ.
   Въ то время, какъ быкъ оставался неподвижнымъ, размышляя о томъ, не будетъ ли бѣгство при подобныхъ обстоятельствахъ благоразумнѣе и предпочтительнѣе удовлетворенному бѣшенству, Имсъ налетѣлъ на него съ намѣреніемъ нанести ударъ по головѣ. Графъ, замѣтивъ это, сдѣлалъ тоже шагъ впередъ и приподнялъ лопатку къ глазамъ животнаго. Но быкъ не могъ вынести подобнаго оскорбленія. Онъ хотѣлъ сдѣлать окончательный приступъ; нагнувъ голову по направленію къ Имсу, онъ вдругъ, съ той нерѣшительностію, которая непростительна и даже позорна не только въ быкѣ, но и въ полководцѣ, перемѣнилъ свое намѣреніе и направилъ рога свои на другаго врага. Слѣдствіемъ этого маневра были то, что быкъ проскочилъ между обоими врагами, такъ что графъ и Имсъ очутились позади его хвоста.
   -- Теперь къ воротамъ! вскричалъ графъ.
   -- Только тихонько, не торопитесь, не бѣгите! сказалъ Джонни, принимая, въ минуту опасности, тонъ совѣтника, тонъ, который при другихъ обстоятельствахъ показался бы графу весьма страннымъ.
   При этомъ случаѣ графъ нисколько не оскорбился.-- Теперь хорошо! сказалъ онъ, отступая къ воротамъ. Между тѣмъ, быкъ снова обратился къ нему; графъ сдѣлалъ прыжокъ, замахалъ руками и ногами и потомъ направилъ лопатку свою прямо противъ непріятеля. Имсъ, сохраняя позицію немного въ сторонѣ отъ своего друга, низко наклонился и билъ тростью землю, какъ будто вызывая животное на бой. Быкъ видѣлъ этотъ вызовъ, стоялъ неподвижно и ревѣлъ, и наконецъ, рѣшился сдѣлать нападеніе.
   -- Отступайте къ воротамъ! вскричалъ Имсъ.
   -- У! У! Гопъ! Гопъ! кричалъ графъ, пятясь назадъ.
   -- Теперь перескакивайте, сказалъ Имсъ, когда оба они придвинулись къ углу поля, гдѣ стояли ворота.
   -- А вы что будете дѣлать? спросилъ графъ.
   -- Я брошусь къ забору на право.
   Говоря это, Джонни замахалъ тросгью, чтобы привлечь, хотя на минуту, вниманіе бѣшенаго животнаго. Графъ сдѣлалъ прыжокъ къ воротамъ и въ моментъ очутился на верхней перекладинѣ. Быкъ, увидѣвъ, что добыча его убѣгаетъ, сдѣлалъ окончательное нападеніе на графа, ударивъ головой въ ворота такъ сильно, что графъ свалился съ нихъ на другую сторону. Лордъ де-Гэстъ благополучно упалъ на мягкую траву по другую сторону воротъ. Онъ упалъ благополучно, но въ совершенномъ изнеможеніи. Имсъ, между тѣмъ, сдѣлалъ прыжокъ къ частому плетню, отдѣлявшему поле отъ гзствикскихъ кустарниковъ. За плетнемъ находился широкій ровъ и на другой сторонѣ живая изгородь, которая, однакоже была въ нѣкоторыхъ мѣстахъ попорчена проходившими тайкомъ по полямъ графа. Имсъ былъ молодъ, развязенъ и превосходно прыгалъ. Онъ такъ ловко скакнулъ, что до половины своего туловища ввалился въ живую изгородь, и вскорѣ выкарабкался изъ нея надругую сторону, разумѣется не безъ малаго вреда своему платью, рукамъ и лицу.
   Разъяренный быкъ, оправившись отъ удара о деревянную перекладину, пристально посмотрѣлъ на своего послѣдняго удалявшагося врага, все еще карабкавшагося въ кустарникахъ. Онъ взглянулъ на ровъ и на сломаный плетень, не понимая, до какой степени была слаба для него подобная преграда. Ударивъ головой въ деревянную перекладипу, довольно крѣпкую, чтобы выдержать болѣе сильный ударъ, быкъ устрашился кустарниковъ, которые могъ бы затоптать ногами безъ всякаго усилія. Какъ много мы бываемъ похожи на этого быка, когда, побѣжденные сопротивленіемъ, которое для насъ ничего бы не значило, удаляемся въ сторону и ломаемъ себѣ ноги, и что еще хуже, сокрушаемъ сердца свои объ алмазныя скалы. Быкъ, наконецъ, рѣшилъ въ своемъ умѣ, что ему не одолѣть живой изгороди, произнесъ окончательный вопль, повернулся назадъ и мѣрнымъ шагомъ отправился къ стаду.
   Джонни выбрался изъ кустарниковъ на дорогу и вскорѣ съ окровавленнымъ лицомъ стоялъ подлѣ графа. Одна половина его панталонъ зацѣпилась за сучокъ и разорвалась отъ пояса до самаго низу, шляпа осталась въ полѣ и послужила для быка единственнымъ трофеемъ.
   -- Надѣюсь, что вы не ушиблись, сказалъ Джонъ.
   -- О, нѣтъ, слава Богу, только у меня страшно захватываетъ духъ. Да вы всѣ въ крови. Не ударилъ ли онъ васъ?
   -- Нѣтъ, я оцарапался о сучья въ живой изгороди, сказалъ Джонни, проводя рукой по лицу.-- Жаль только,-- я потерялъ свою шляпу.
   -- Стоитъ ли объ этомъ говорить: шляпъ найдется сколько угодно.
   -- Да; придется постараться найти ее, сказалъ Джонни, у котораго средства къ пріобрѣтенію шляпъ не были такъ обильны, какъ у графа.
   -- А быкъ-то теперь успокоился, прибавилъ онъ, сдѣлавъ движеніе къ воротамъ.
   Въ этотъ моментъ лордъ де-Гэстъ вскочилъ на ноги и схватилъ молодаго человѣка за воротникъ его пальто.
   -- Вы хотите идти за шляпой! сказалъ онъ.-- Да надо быть совершеннымъ безумцемъ, чтобы думать объ этомъ. Если вы боитесь простудиться, возьмите мою шляпу.
   -- Я вовсе не боюсь простуды, сказалъ Джонни.-- Но, скажите, милордъ, часто онъ бываетъ въ такомъ состояніи? спросилъ Джонни, кивнувъ головой на удалявшагося быка.
   -- Самое тихое животное;-- настоящая овца,-- точь въ точь, какъ овца. Можетъ статься, онъ увидѣлъ у меня красный носовой платокъ. И лордъ де-Гэстъ показалъ этотъ платокъ своему избавителю.-- Гдѣ бы я былъ теперь, еслибы вы не подошли!
   -- Разумѣется, тамъ, гдѣ вы теперь находитесь,-- за воротами,-- милордъ.
   -- Да; только за эти ворота меня бы вынесли четыре человѣка -- ногами впередъ. Мнѣ страшно хочется пить. У васъ нѣтъ съ собой фляжки?
   -- Нѣтъ, милордъ, не имѣю.
   -- Въ такомъ случаѣ мы отправимся прямо домой и выпьемъ по рюмкѣ вина.
   На этотъ разъ милордъ непремѣнно хотѣлъ, чтобы предложеніе его было принято.
  

ГЛАВА XXII.
ЛОРДЪ ДЕ-ГЭСТЪ ВЪ СВОЕМЪ ДОМѢ.

   Графъ и Джонъ Имсъ, отдѣлавшись отъ быка, вмѣстѣ отправились къ господскому дому.
   -- Вы можете написать записку къ вашей матери, и я пошлю ее съ мальчикомъ.
   Это былъ отвѣтъ милорда, когда Имсъ, подъ предлогомъ, что его будутъ ждать дома, отклонялся отъ приглашенія къ обѣду въ господскомъ домѣ.
   -- Мое платье въ такомъ безпорядкѣ, милордъ, говорилъ Джонни.-- Я изорвалъ въ изгороди мои панталоны.
   -- Но вѣдь у меня, кромѣ насъ двоихъ и доктора Крофтса, никого не будетъ. Докторъ навѣрное не взыщетъ, когда разскажемъ ему всю исторію; а что касается до меня, то мнѣ все равно, если бы вы были въ одной сорочкѣ. Вамъ веселѣе будетъ возвращаться въ Гэствикъ; пойдемте, пойдемте.
   Имсъ не имѣлъ больше предлоговъ, и потому повиновался приказанію. Теперь онъ не былъ такъ безцеремоненъ съ графомъ, какъ въ минуты сраженія. Мысль, что графская челядь увидитъ его въ разорванномъ платьѣ и съ не покрытой головой, конфузила его, и ему хотѣлось лучше отправиться домой; кромѣ того, онъ хотѣлъ снова обратиться къ размышленіямъ о сценѣ, происходившей въ оллинтонскомъ саду. Какъ бы то ни было, онъ считалъ себя обязаннымъ повиноваться графу, и потому пошелъ вмѣстѣ съ нимъ черезъ паркъ.
   По дорогѣ графъ говорилъ весьма не много; онъ былъ утомленъ и задумчивъ. Въ немногихъ словахъ, высказанныхъ имъ, обнаруживалась досада на неблагодарность къ нему любимаго быка.
   -- Я никогда не дразнилъ, никогда не обижалъ его.
   -- Я полагаю, это самыя опасныя животныя, сказалъ Имсъ.
   -- Нисколько, когда съ ними обходятся какъ слѣдуетъ. Всему виной, я думаю, красный носовой платокъ. Мнѣ помнится, что передъ нимъ я вытиралъ свой носъ.
   Своему избавителю онъ ни разу не выразилъ благодарности.
   -- Гдѣ былъ бы я теперь и что было бы со мной, если бы вы не пришли ко мнѣ на помощь! воскликнулъ онъ послѣ избавленія и больше этого не считалъ за нужное ничего сказать Имсу. Впрочемъ онъ старался быть любезнымъ, и когда пришелъ домой, его спутникъ почти радовался, что его принудили обѣдать въ господскомъ домѣ.
   -- Теперь мы чего нибудь напьемся, сказалъ графъ. Мнѣ кажется, я въ жизнь свою не испытывалъ такой жажды.
   Показавшіеся два лакея обнаружили изумленіе при видѣ Джонни.
   -- Молодой джентльменъ, кажется, раненъ, милордъ? сказалъ дворецкій, глядя на окровавленное лицо нашего молодаго друга.
   -- Его панталоны ранены еще хуже, сказалъ графъ.-- Я бы далъ надѣть ему свои, да они для него будутъ слишкомъ коротки и слишкомъ широки, не правда ли? Мнѣ жаль, что вы находитесь въ такомъ непріятномъ положеніи; но не думайте объ этомъ.
   -- Я вовсе и не думаю.
   -- Я увѣренъ. Виккерсъ, мистеръ Имсъ обѣдаетъ со мной.
   -- Слушаю, милордъ.
   -- Онъ потерялъ шляпу на срединѣ моего выгона. Пусть человѣка три или четыре сходятъ за ней.
   -- Три или четыре человѣка, милордъ!
   -- Да; три или четыре человѣка. Съ быкомъ моимъ дѣлается что-то не совсѣмъ хорошее. Да позови какого нибудь мальчика; пусть онъ возьметъ лошадь и свезетъ записку въ Гэствикъ къ мистриссъ Имсъ. Ахъ, какъ хорошо; теперь мнѣ гораздо легче, сказалъ графъ, поставивъ на столъ стаканъ, изъ котораго утолялъ жажду. Пишите теперь записку, а потомъ отправимся посмотрѣть фазановъ, до обѣда.
   Виккерсъ и лакей догадывались, что что нибудь случилось необыкновенное, потому что графъ особенно хлопоталъ на счетъ обѣда. Онъ былъ очень взыскателенъ, и любилъ, чтобы гости являлись къ его обѣду одѣтые согласно требованіямъ современной моды; онъ самъ никогда не садился за столъ, даже безъ гостей, не замѣнивъ свой утренній, далеко не блестящій нарядъ парой чернаго нлатья, съ бѣлымъ галстукомъ; оставлялъ свои старые охотничьи серебряные часы, которые носилъ въ теченіе дня на засаленной ленточкѣ, накинутой на шею, и надѣвалъ небольшіе золотые часы съ цѣпочкой и печатями, которые цѣлый вечеръ болтались надъ его жилетомъ. Однажды, какъ-то, докторъ Груфенъ былъ приглашенъ къ нему на обѣдъ.-- На котлету холостяка, говорилъ графъ: кромѣ меня не будетъ ни души.-- Груфенъ явился къ обѣду въ цвѣтныхъ панталонахъ, и послѣ того ни разу не былъ приглашенъ къ обѣду въ гэствикскій господскій домъ. Все это Виккерсъ зналъ очень хорошо; а теперь милордъ привелъ обѣдать молодаго Имса въ лохмотьяхъ, которыя висѣли на немъ болѣе, чѣмъ полунеприлично, какъ выразился Виккерсъ въ кругу своей собратіи въ лакейской. Поэтому всѣ догадывались, что, должно быть, случилось что нибудь необыкновенное,
   -- Я знаю, говорилъ Виккерсъ:-- тутъ было что-то съ быкомъ, но быкъ такъ не могъ перервать ему платье.
   Имсъ написалъ къ матери записку, въ которой говорилъ, что имѣлъ приключеніе съ лордомъ де-Гэстомъ и что его сіятельство принудилъ его отобѣдать съ нимъ: "Я въ клочки изорвалъ панталоны, прибавилъ онъ въ постскриптѣ, и потерялъ свою шляпу; все прочее обстоитъ благополучно".
   Онъ вовсе не зналъ, что лордъ де-Гэстъ отправилъ къ мистриссъ Имсъ коротенькую записку отъ себя.
   "М. Г. (мы приводимъ здѣсь вполнѣ содержаніе записки графа).
   "Вашъ сынъ, благодаря Провидѣнію, спасъ мою жизнь. Какъ это было, я предоставляю ему самому разсказать вамъ. Онъ былъ такъ добръ, что проводилъ меня до дому, и воротится въ Гэствикъ послѣ обѣда съ докторомъ Крофтсомъ, который тоже обѣдаетъ здѣсь. Поздравляю васъ съ сыномъ, одареннымъ такимъ хладнокровіемъ, присутствіемъ духа и добрымъ чувствомъ.

Вашъ вѣрнѣйшій слуга
Де-Гэстъ".
Четвергъ, октября 186*."

   Послѣ этого лордъ де-Гэстъ и Джонни Имсъ отправились смотрѣть фазановъ.
   -- Знаете ли, что, сказалъ графъ:-- я бы вамъ совѣтовалъ заняться охотой. Это удовольствіе принадлежитъ джентльмену, который въ состояніи держать дичь въ своемъ помѣстьѣ.
   -- Но, милордъ, вы знаете, что я постоянно живу въ Лондонѣ.
   -- Нѣтъ, не правда. Въ настоящую минуту вы не въ Лондонѣ. Вы всегда имѣете каникулы. Если вы вздумаете поохотиться, помните, что въ моемъ помѣстьѣ вы можете распоряжаться какъ въ своемъ собственномъ. Это несравненно лучше, чѣмъ спать подъ деревьями. Ха, ха, ха! До сихъ поръ не могу понять, что принудило васъ расположиться тамъ. Въ тотъ день вы, кажется, не имѣли дѣла съ быкомъ?
   -- Нѣтъ, милордъ. Тогда я даже не видѣлъ быка.
   -- Прекрасно; вы понимаете, что я намѣренъ сказать вамъ. Когда я говорю о чемъ нибудь, то прежде всего подумаю объ этомъ. Вы можете стрѣлять здѣсь, сколько вамъ, угодно, если только вздумаете поохотиться.
   Полюбовавшись фазанами, они бродили по парку, пока графъ не сказалъ, что пора одѣваться къ обѣду.
   -- Вамъ не надо одѣваться. Но во всякомъ случаѣ вы можете вымыть руки и отдѣлаться отъ крови. Я буду въ малой гостиной за пять минутъ до семи и надѣюсь тамъ увидѣть васъ.
   За пять минутъ до семи графъ де-Гэстъ пришелъ въ малую гостиную и нашелъ тамъ Джонни, сидѣвшаго за книгой. Графъ былъ чѣмъ-то озабоченъ, обнаруживалъ нѣкоторое волненіе и вообще казался человѣкомъ, которому предстояло совершить непривычный подвигъ. Онъ держалъ что-то въ рукахъ, и при входѣ въ гостиную во всѣхъ своихъ движеніяхъ былъ связанъ. На немъ, по обыкновенію, надѣтъ былъ черный фракъ, черные панталоны и бѣлый галстукъ, но золотая цѣпочка не красовалась уже на его жилетѣ.
   -- Имсъ, сказалъ онъ: -- я хочу, чтобы вы приняли отъ меня маленькій подарокъ, на намять нашего подвига съ быкомъ. Онъ будетъ напоминать вамъ объ этомъ подвигѣ, когда, быть можетъ, меня не станетъ на этомъ свѣтѣ.
   -- О, милордъ...
   -- Это мои любимые часы, которые я носилъ нѣсколько времени; у меня есть другіе... двое или трое... тамъ гдѣ-то на верху. Вы не должны отказать мнѣ. Я терпѣть не могу, когда мнѣ отказываютъ. Тутъ двѣ или три печати, которыя я тоже носилъ. Я снялъ только печать съ моимъ гербомъ, которая для васъ безполезна, а мнѣ необходима. Ключа у этихъ часовъ нѣтъ, они заводятся колечкомъ -- вотъ такъ; -- и графъ показалъ, какъ нужно обращаться съ этой игрушкой.
   -- Вы приписываете сегодняшнему происшествію большое значеніе, сказалъ Имсъ съ разстановкой.
   -- Нѣтъ, нѣтъ. Я очень мало думаю объ этомъ. Я знаю, что дѣлаю. Положите эти часы въ карманъ до пріѣзда доктора. Да вотъ и онъ скачетъ; я слышу его лошадь. Зачѣмъ онъ не пріѣхалъ въ экипажѣ? тогда бы могъ отвезти васъ домой.
   -- Я умѣю хорошо ходить пѣшкомъ.
   -- Я устрою это дѣло. Слуга отправится на лошади Крофтса и воротится назадъ въ фаетонѣ. Какъ поживаете, докторъ?-- Полагаю, вы знаете Имса? Пожалуйста не смотрите на него такъ пристально. Нога у него не повреждена, повреждены только панталоны.
   Вслѣдъ за этимъ графъ разсказалъ приключеніе съ быкомъ.
   -- Теперь Джонни сдѣлается героемъ въ нашемъ городѣ, сказалъ Крофтсъ.
   -- Да; я боюсь только, что онъ всю славу этого подвига припишетъ себѣ, тогда какъ я боролся вдвое дольше его. Я вамъ вотъ что скажу, молодые люди,-- когда я добрался до воротъ, то думалъ, что у меня не станетъ больше духу перелѣзть черезъ нихъ. Юношѣ двадцати двухъ лѣтъ легко проскочить сквозь живую изгородь; но когда человѣку стукнуло шестьдесятъ, такъ онъ призадумается при подобномъ подвигѣ. Обѣдъ, кажется, готовъ. Готовъ и я. Я совсѣмъ забылъ, докторъ, что сегодня мнѣ нужно соблюдать діету. Впрочемъ, послѣ боя съ быкомъ, я думаю, всякому захочется пообѣдать.
   Вечеръ прошелъ безъ особеннаго удовольствія, и я, къ сожалѣнію, долженъ сказать, что графъ, послѣ чашки кофс. сейчасъ же заснулъ. Во время обѣда онъ былъ очень любезенъ съ обоими гостями, но къ Имсу оказывалъ необыкновенное расположеніе, шутилъ съ нимъ и вообще обращался съ нѣкоторою фамильярностью. Онъ смѣялся надъ нимъ, припомнивъ, какъ засталъ его спящимъ подъ деревомъ.-- Имсъ былъ тогда такой унылый, что я сейчасъ же подумалъ: вѣрно влюбленъ,-- сказалъ графъ, обращаясь къ доктору. Онъ просилъ Джонни сказать имя своей возлюбленной.
   -- Выпить развѣ за ея здоровье, продолжалъ графъ, положивъ руку на графинъ съ портвейномъ: -- но прежде я долженъ узнать ея имя. Кто бы она ни была, я увѣренъ, вамъ нечего стыдиться за нее. Какъ! Вы не хотите сказать! Въ такомъ случаѣ и я не буду пить больше.
   И графъ вышелъ изъ столовой, но не прежде, какъ замѣтивъ по лицу своихъ гостей, что шутка его произвела пріятное впечатлѣніе. Выходя въ другую комнату, онъ облокотился своей рукой на плечо Имса; слуги видѣли въ этомъ признакъ, что молодой человѣкъ сдѣлается фаворитомъ графа.
   -- Онъ сдѣлаетъ его своимъ наслѣдникомъ, сказалъ Виккерсъ.
   Другой лакей не соглашался съ этимъ замѣчаніемъ, стараясь доказать мистеру Виккерсу, что, по законамъ землевладѣнія, наслѣдникомъ долженъ быть второй кузенъ его сіятельства, котораго графъ никогда не видѣлъ, и не имѣлъ ни малѣйшаго расположенія видѣть.
   -- Графъ не можетъ выбрать себѣ въ наслѣдники кого вздумается, какъ это можемъ сдѣлать мы съ тобой, сказалъ лакей, какъ видно знакомый съ законами отечества.
   -- Неужели не можетъ? Какъ это жаль! сказала хорошенькая горничная.
   -- Вздоръ, возразилъ Виккерсъ: -- ты по этой части ровно ничего не знаешь. Милордъ можетъ завтра же сдѣлать молодаго Имса своимъ наслѣдникомъ; то есть, наслѣдникомъ своего состоянія. Онъ не можетъ сдѣлать его графомъ, потому что титулъ этотъ передается только кровнымъ родственникамъ.
   -- А если у него не найдется наслѣдниковъ изъ его родственниковъ? спросила горничная.
   -- Онъ долженъ ихъ имѣть, отвѣчалъ дворецкій. Они есть у каждаго. Если другой самъ и не знаетъ ихъ, то ихъ выищетъ законъ.
   Съ этими словами мистеръ Виккерсъ удалился, чтобы избѣгнуть дальнѣйшаго диспута.
   Между тѣмъ графъ по привычкѣ заснулъ, и молодые люди изъ Гэствика затруднялись доставить себѣ какое нибудь развлеченіе. Они взяли по книгѣ; но бываютъ минуты, когда человѣкъ совершенно неспособенъ читать, и когда книга служитъ только прикрытіемъ его лѣни или скуки. Наконецъ, докторъ Крофтсъ шопотомъ намекнулъ, что пора думать объ отъѣздѣ домой.
   -- Э; да; что? сказалъ графъ.-- Вѣдь я не сплю.
   Докторъ отвѣтилъ на это, что онъ поѣхалъ бы домой, если его сіятельство позволитъ ему отдать приказаніе подать лошадь. Но графъ снова захрапѣлъ, не обративъ дальнѣйшаго вниманія на это предложеніе.
   -- Не отправиться ли намъ, не дожидаясь, когда онъ проснется, прошепталъ Имсъ.
   -- Э, что? сказалъ графъ.
   И гости снова принялись за книги, снова обрекли себя на мученичество минутъ на пятнадцать. По истеченіи этого промежутка времени, лакей принесъ чай.
   -- Э, что? чай! сказалъ графъ.-- Прекрасно, мы выпьемъ вмѣстѣ чаю. Я слышалъ все, что вы говорили.
   Эти слова со стороны графа всегда возбуждали гнѣвъ въ лэди Джуліи.
   -- Ты ничего не могъ слышать, Теодоръ, потому что я ничего не говорила, возражала она.
   -- Но я услышалъ бы, если бы ты говорила, замѣчалъ онъ въ свою очередь сердитымъ тономъ.
   На этотъ разъ ни Крофтсъ, ни Имсъ не противорѣчили ему, и онъ пилъ свой чай далеко не вполнѣ проснувшись.
   -- Съ вашего позволенія, милордъ, я прикажу подать мою лошадь, сказалъ докторъ.
   -- Да; лошадь... да, бормоталъ графъ въ полусонномъ состояніи.
   -- Какъ же вы отправитесь, Имсъ, если я поѣду верхомъ? спросилъ Крофтсъ.
   -- Я пойду пѣшкомъ, прошепталъ Имсъ самымъ тихимъ голосомъ.
   -- Что-что-что? вскричалъ графъ, вскочивъ на ноги.-- Ахъ, да! отправляетесь домой? А я думалъ, что еще посидите здѣсь и посмотрите, какъ я сплю. Однако, докторъ, вѣдь я не храпѣлъ, не правда ли?
   -- Такъ... изрѣдка.
   -- И не громко? Скажите, Имсъ, громко ли я храпѣлъ?
   -- Раза два или три, милордъ, вы принимались храпѣть очень громко.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ графъ, съ видомъ крайняго недоумѣнія.-- А между тѣмъ, знаете ли, я слышалъ каждое сказанное вами слово!
   Въ это время подали кабріолетъ, и двое молодыхъ людей отправились въ Гэствикъ, сопровождаемые лакеемъ, ѣхавшимъ позади ихъ на лошади доктора.
   -- Послушайте, Имсъ, сказалъ графъ, простившись съ гостями, на порогѣ пріемнаго зала: -- вы говорите, что послѣ завтра уѣзжаете въ Лондонъ, значитъ я съ вами больше не увижусь?
   -- Нѣтъ, милордъ, сказалъ Джонни.
   -- Такъ слушайте же. Передъ святками я пріѣду въ Лондонъ на выставку рогатаго скота. Двадцать втораго декабря вы должны обѣдать со мной въ моемъ домѣ, въ улицѣ Джерминъ; въ семь часовъ ровно. Смотрите же, не забудьте. Запишите въ памятную книжку, когда пріѣдете домой. Прощайте, докторъ, прощайте! Я вижу, что мнѣ должно прибѣгать къ бараньей котлетѣ въ серединѣ дня.
   Кабріолетъ покатился.
   -- Непремѣнно сдѣлаетъ его своимъ наслѣдникомъ, сказалъ Виккерсъ самому себѣ, медленнымъ шагомъ пробираясь къ своей комнатѣ.
   -- Вы вѣрно возвращались изъ Оллинтона, когда встрѣтились съ лордомъ де-Гэстомъ и быкомъ? сказалъ Крофтсъ.
   -- Да, я ходилъ туда проститься.
   -- Всѣ ли онѣ въ добромъ здоровьѣ?
   -- Я видѣлъ только одну; другихъ двухъ не было дома.
   -- Кого же вы видѣли: мистриссъ Дэль?
   -- Нѣтъ, Лили.
   -- И вѣрно сидитъ одна, и мечтаетъ о своемъ прекрасномъ лондонскомъ обожателѣ? Конечно, мы должны смотрѣть на нее, какъ на весьма счастливую дѣвушку. Я нисколько не сомнѣваюсь, что она считаетъ себя вполнѣ счастливою.
   -- Не знаю, сказалъ Джонни.
   -- Мнѣ кажется, онъ очень хорошій молодой человѣкъ, замѣтилъ докторъ: -- только мнѣ не совсѣмъ нравятся его манеры...
   -- Мнѣ тоже не нравятся.
   -- По всей вѣроятности, и ему не нравятся ни мои, ни ваши манеры. Впрочемъ, все къ лучшему.
   -- Не вижу тутъ ничего хорошаго. Онъ просто -- снобсъ, а я -- нѣтъ.
   Джонни выпилъ у графа двѣ рюмки крѣпкаго портвейна и потому болѣе, чѣмъ когда нибудь, былъ расположенъ къ откровенности и вмѣстѣ съ тѣмъ къ болѣе крѣпкимъ выраженіямъ.
   -- Нѣтъ; я не думаю, что онъ снобсъ, сказалъ Крофтсъ.-- Если бы онъ былъ такимъ, мистриссъ Дэль замѣтила бы это.
   -- Увидите, сказалъ Джонни, сильно ударивъ возжами лошадь графа: -- увидите. Человѣкъ, позволяющій себѣ важничать передъ другими, есть снобсъ; а онъ сильно важничаетъ. Къ тому же я не думаю, что онъ честный, прямой человѣкъ. Черный для насъ тотъ день, въ который онъ явился въ Оллингонъ.
   -- Я не вижу этого.
   -- А я такъ вижу. Впрочемъ никому другому я слова не сказалъ объ этомъ, и не намѣренъ говорить. Что тутъ можетъ быть хорошаго. Я полагаю, Лили должна теперь выйти за него.
   -- Разумѣется должна.
   -- И быть несчастною на всю свою жизнь. О-о-охъ! и Джонни дѣйствительно вздохнулъ изъ глубины души.-- Крофтсъ, я вамъ вотъ что скажу. Онъ беретъ прелестнѣйшую дѣвушку изъ нашего мѣста, дѣвушку, которой онъ ни подъ какимъ видомъ не заслуживаетъ.
   -- Я не думаю, однако же, что ее нельзя сравнить съ ея сестрой, сказалъ Крофтсъ протяжно.
   -- Какъ! Лили не можетъ сравниться? возразилъ Имсъ, какъ будто докторъ сказалъ величайшую нелѣпость.
   -- Я всегда былъ такого мнѣнія, что Беллъ несравненно лучше своей сестры.
   -- Вотъ что скажу я вамъ; мои глаза никогда еще не останавливались на созданіи, которое было бы такъ очаровательно, какъ Лили Дэль. И этотъ звѣрь хочетъ жениться на ней! Послушайте, Крофтсъ, я все думаю, какъ бы мнѣ затѣять съ нимъ ссору.
   Крофтсъ, замѣтивъ при этихъ словахъ свойство болѣзни, которою страдалъ его спутникъ, не сказалъ больше ни слова ни о Лили, ни о Беллъ.
   Вскорѣ послѣ того Имсъ находился уже у дверей своего дома и былъ встрѣченъ матерью и сестрой съ тѣмъ восторгомъ, съ которымъ встрѣчаютъ героевъ.
   -- Онъ спасъ жизнь графа! восклицала мистриссъ Имсъ, читая передъ дочерью записку лорда де-Гэста:-- о Боже! и она почти въ обморокѣ откинулась къ спинкѣ дивана.
   -- Спасъ жизнь лорда де-Гэста! сказала Мэри.
   -- Да, благодаря Провидѣніе.
   -- Какъ же онъ сдѣлалъ это?
   -- Съ помощію своего хладнокровія, присутствія духа и самоотверженія; такъ по крайней мѣрѣ говоритъ милордъ. Однако, и въ самомъ дѣлѣ, какъ онъ сдѣлалъ это?
   -- Какъ бы тамъ ни сдѣлалъ, только все же онъ изорвалъ себѣ платье и потерялъ шляпу, замѣтила Мэри.
   -- Я нисколько объ этомъ не думаю, сказала мистриссъ Имсъ: -- не имѣетъ ли графъ какого вліянія на управленіе сбора государственныхъ доходовъ? Прекрасно было бы, если бы онъ могъ повысить Джонни. Вѣдь это доставило бы сразу семьдесятъ фунтовъ стерлинговъ въ годъ. Разумѣется, онъ имѣлъ полное право остаться и обѣдать, когда милордъ пригласилъ его. И Крофтсъ тоже тамъ. Неужели понадобилась медицинская помощь?
   -- Нѣтъ; не думаю; вѣдь въ запискѣ говорится только о панталонахъ.
   Такимъ образомъ мать и сестра принуждены были ждать возвращенія Джонни.
   -- Разскажи пожалуйста, Джонъ, какъ ты сдѣлалъ это? спросила мать, обнимая сына, лишь только отворилась дверь.
   -- Разскажи, какъ ты спасъ жизнь графа? сказала Мэри, стоявшая позади матери.
   -- Неужели его сіятельство былъ бы убитъ, если бы ты не подоспѣлъ на помощь? спрашивала мистриссъ Имсъ.
   -- И онъ очень сильно избитъ? спросила Мэри.
   -- О, вздоръ! отвѣчалъ Джонни, на котораго результаты дневныхъ подвиговъ вмѣстѣ съ портвейномъ графа все еще производили непріятное впечатлѣніе.
   При обыкновенныхъ случаяхъ мистриссъ Имсъ разсердилась бы на подобный отвѣтъ своего сына; но въ настоящую минуту она смотрѣла на него какъ на человѣка, стоявшаго весьма высоко въ общемъ мнѣніи, и потому не чувствовала ни малѣйшей обиды.
   -- Разскажи, Джонни, пожалуйста. Намъ непремѣнно хочется узнать, какъ было дѣло.
   -- Да, право, нечего разсказывать, кромѣ развѣ того, что на графа бросился быкъ въ то время, какъ я проходилъ мимо его поля; я прибѣжалъ на это поле, помогъ графу и потомъ онъ заставилъ меня остаться у него отобѣдать.
   -- Однако его сіятельство говоритъ, что ты спасъ ему жизнь, сказала Мэри.
   -- Благодаря Провидѣнію, прибавила мать.
   -- Графъ подарилъ мнѣ золотые часы съ цѣпочкой, сказалъ Джонни, вынувъ изъ кармана графскій подарокъ:-- признаться, я давно нуждался въ часахъ. Мнѣ не хотѣлось, однако же, брать ихъ.
   -- Съ твоей стороны было безразсудно отказаться отъ нихъ, сказала мать:-- я отъ души радуюсь, что ты былъ такъ счастливъ. Помни, Джонни: когда тебѣ встрѣчается счастье, не отворачивайся отъ него.
   Наконецъ нѣжность матери и сестры заставили Джонни растаять, и онъ разсказалъ имъ всю исторію. Боюсь только, что при описаніи подвиговъ графа, вооруженнаго лопаткой, онъ едва ли отзывался о своемъ патронѣ съ достодолжнымъ уваженіемъ.
  

ГЛАВА XXIII.
МИСТЕРЪ ПЛАНТАЖЕНЕТЪ ПОЛЛИСЭРЪ.

   Недѣля пролетѣла надъ головою мистера Кросби въ замкѣ Курси безъ особеннаго неудобства относительно хорошо извѣстнаго факта о его брачной помолвкѣ. Джоржъ де-Курси и Джонъ де-Курси каждый по своему осуждали его поступокъ и старались досаждать ему, обращаясь какъ можно чаще къ этому предмету; но Кросби нисколько не тревожили ни остроты, ни злословіе Джоржа и Джона де-Курси. Графиня, послѣ немногихъ словъ, высказанныхъ въ первый день пріѣзда Кросби въ замокъ, не намекала даже на Лили Дэль и, повидимому, вполнѣ рѣшилась смотрѣть на его дѣйствія въ Оллинтонѣ, какъ на препровожденіе времени, свойственное молодому человѣку въ такомъ положеніи. Его завезли въ скучную деревню и онъ, весьма естественно, предавался тамъ удовольствіямъ, какія могла доставить эта деревня. Въ видѣ вознагражденія за скуку, испытываемую имъ въ обществѣ сквайра, Кросби стрѣлялъ куропатокъ и влюбился въ молоденькую барышню. Быть можетъ, онъ зашелъ немного далеко въ любви своей, но никто не зналъ лучше графини, какъ трудно бываетъ для молодаго человѣка не зайти далеко въ дѣлѣ подобнаго рода. Не ея было дѣло принимать на себя обязанность цензора поведенія молодыхъ людей. Въ этомъ случаѣ, безъ всякаго сомнѣнія, и Кросби, и миссъ Дэль были одинаково виноваты. Правда, она сожалѣла, что молоденькая барышня должна испытать разочарованіе, но если барышни будутъ неблагоразумны, будутъ надѣвать чепцы на мужчинъ выше ихъ по своему положенію въ обществѣ, то разочарованіе неизбѣжно. Такимъ языкомъ лэди де-Курси говорила объ этомъ предметѣ между своими дочерями, и ея дочери вполнѣ соглашались съ ней, что женитьба мистера Кросби на миссъ Лили Дэль -- дѣло несбыточное. Въ теченіе недѣли онъ не видѣлъ отъ Александрины ни одной изъ тѣхъ насмѣшекъ, которыхъ ожидалъ. Онъ обѣщалъ объяснить передъ отъѣздомъ всѣ обстоятельства, сопровождавшія его знакомство съ Лили, и потому лэди Александрина рѣшилась потребовать исполненія обѣщанія; но до этой поры она не обнаруживала ни малѣйшихъ признаковъ досады или охлажденія дружбы. Къ сожалѣнію, я долженъ сказать, что въ послѣдовавшемъ между ними разговорѣ эта дружба ни подъ какимъ видомъ не была менѣе нѣжна, чѣмъ въ Лондонѣ.
   -- Когда же вы разскажете мнѣ обѣщанное? спросила она тихимъ голосомъ, въ то время, когда они стояли у окна билліардной, въ тѣ досужныхъ полчаса, которыя всегда случаются прежде, чѣмъ настанетъ необходимость приготовиться къ обѣду. Лэди Александрина каталась верхомъ и была въ костюмѣ амазонки. Кросби только что возвратился съ охоты. Она знала, что въ этомъ нарядѣ была необыкновенно хороша. Наступали сумерки, но еще не смерклось, и въ билліардной не было искусственнаго освѣщенія. Былъ предлогъ сыграть на билліардѣ, но это былъ только предлогъ.-- Даже Діана, сказала она:-- не играла на билліардѣ въ подобномъ костюмѣ. Александрина положила кій, и они вмѣстѣ подошли къ углубленію полукруглаго окна.
   -- Что я обѣщалъ вамъ? спросилъ Кросби.
   -- Вы сами знаете. Конечно, для меня это не составляетъ особеннаго интереса; но вы обѣщали, и этимъ возбудили мое любопытство.
   -- А если это для васъ не составляетъ особеннаго интереса, сказалъ Кросби: -- то вы, вѣроятно, согласитесь освободить меня отъ этого обѣщанія.
   -- Отъ васъ этого можно было ожидать, сказала она.-- Какъ любятъ мужчины обманывать! Вы, кажется, хотѣли купить мое молчаніе о непріятномъ предметѣ ложнымъ предложеніемъ своей будущей откровенности и своего довѣрія ко мнѣ, и теперь говорите, что не намѣрены довѣрить мнѣ вашей тайны.
   -- Вы съ самаго начала сказали мнѣ, что предметъ этотъ нисколько васъ не интересуетъ.
   -- Опять ложь, опять обманъ! Вы хорошо знаете, что я подразумѣвала подъ этими словами. Помните, что вы говорили мнѣ въ первый день вашего пріѣзда? неужели же мнѣ не слѣдовало сказать, что ваша женитьба на той или другой барышнѣ не составляетъ для меня особеннаго интереса? Все же, какъ вашъ другъ...
   -- Прекрасно; какъ мой другъ!
   -- Мнѣ пріятно было бы узнать... Впрочемъ, я не намѣрена просить вашей откровенности; одно только скажу вамъ, что въ глазахъ моихъ тотъ человѣкъ низокъ, который сражается подъ фальшивымъ флагомъ.
   -- И вы думаете, что я сражаюсь подъ фальшивымъ флагомъ?
   -- Да, думаю.-- Говоря эти слова, лэди Александрина вспыхнула подъ полями своей шляпы; какъ ни былъ тусклъ потухающій свѣтъ вечера, Кросби, взглянувъ ей въ лицо, увидѣлъ на немъ яркій румянецъ.-- Да,-- думаю. Тотъ джентльменъ дѣйствительно сражается подъ ложнымъ флагомъ, который пріѣзжаетъ въ домъ, подобный здѣшнему, гдѣ идетъ общій говоръ о его помолвкѣ, и потомъ ведетъ себя какъ будто ничего подобнаго не существовало. Само собою разумѣется, для меня это все равно; я только называю это сраженіемъ подъ ложнымъ флагомъ. Теперь, сэръ, отъ васъ совершенно зависитъ выполнить обѣщаніе, данное мнѣ въ первый день вашего пріѣзда сюда, или же пусть и остается оно однимъ обѣщаніемъ.
   Надо признаться, лэди Александрина выдерживала бой съ большой храбростью и даже съ нѣкоторымъ искусствомъ. Дня черезъ три или четыре Кросби уѣдетъ; а если побѣда оказывалась необходимою, то ее должно было выиграть въ эти три или четыре дня. Въ случаѣ потери сраженія, Кросби непремѣнно долженъ быть наказанъ; на него должно излиться все мщеніе, которымъ она могла располагать. Впрочемъ, лэди Александрина не замышляла глубокаго мщенія и не была приготовлена къ тому, чтобы испытывать сильный гнѣвъ. Она любила Кросби, какъ любила всякаго другаго мужчину. Она полагала, что и Кросби любилъ ее точно такъ же. Она не предавалась болѣе сильной страсти, но думала, что замужняя жизнь пріятнѣе блаженнаго одиночества. Она нисколько не сомнѣвалась, что Кросби обѣщалъ жениться на Лили Дэль, но точно такое же или почти такое же обѣщаніе онъ далъ и ей. Игра была чистая; лэди Александринѣ хотѣлось бы ее выиграть. Въ случаѣ проигрыша, она обнаружила бы свой гнѣвъ, но гнѣвъ мягкій, слабый; она вздернула бы носъ передъ Лили въ присутствіи Кросби и сказала бы нѣсколько оскорбительныхъ для него словъ за его спиной. Ея гнѣвъ не увлекъ бы ее далѣе этого.
   -- Теперь, сэръ, отъ васъ совершенно зависитъ выполнить обѣщаніе, данное мнѣ въ первый день вашего пріѣзда, или же пусть и останется оно однимъ обѣщаніемъ.
   Сказавъ это, она отвернулась отъ него и стала смотрѣть въ темную даль.
   -- Александрина! сказалъ Кросби.
   -- Что вамъ угодно? Позвольте вамъ замѣтить, что вы не имѣете права обращаться со мной фамильярно. Вы знаете, что не имѣете права называть меня просто по имени.
   -- Вы требуете, чтобы въ разговорѣ съ вами я употреблялъ вашъ титулъ?
   -- Всякая леди станетъ требовать отъ джентльменовъ того, что вы называете ихъ титуломъ,-- если только джентльмены не пользуются привилегіей дружбы болѣе той, на которую вы имѣете право разсчитывать. Вѣдь вы не называли миссъ Дэль по ея имени, пока неполучили на это позволенія?
   -- Но вы позволяли мнѣ называть васъ по имени.
   -- Никогда! Раза два, когда вы сдѣлали это, я не запрещала вамъ, хотя бы и слѣдовало запретить. И такъ, сэръ, если вы ничего не имѣете сказать мнѣ, я оставлю васъ. Я должна признаться вамъ, что не думала видѣть въ васъ такого труса.
   Приготовляясь уйти, она приподняла полы своего редингота и взяла хлыстикъ, лежавшій на окнѣ.
   -- Александрина, останьтесь на минуту, сказалъ Кросби:-- я несчастливъ, и увѣренъ, что вы не употребите выраженій, которыя бы дѣлали меня еще несчастнѣе.
   -- Почему же вы несчастны?
   -- Потому... я скажу вамъ сію минуту, если могу быть увѣренъ, что говорю вамъ однимъ, а не всему дому.
   -- Разумѣется, я не стану разсказывать другимъ. Неужели вы думаете, что я не умѣю хранить тайны?
   -- Я несчастливъ потому, что обѣщался жениться на одной дѣвушкѣ, а люблю другую. Теперь я вамъ все сказалъ;-- и если вамъ угодно утверждать, что я сражаюсь подъ фальшивымъ флагомъ, то я оставлю замокъ, прежде чѣмъ вы еще разъ увидите меня.
   -- Мистеръ Кросби!
   -- Теперь вамъ все извѣстно, и вы можете себѣ представить, счастливъ ли я или нѣтъ. Вы, кажется, сказали, что время одѣваться къ обѣду.
   И безъ дальнѣйшихъ объясненій молодые люди разошлись по своимъ комнатамъ.
   Какъ только Кросби очутился одинъ въ своей комнатѣ, онъ опустился въ кресло и началъ вырабатывать въ умѣ своемъ планы относительно образа будущихъ своихъ дѣйствій. Не должно однако же полагать, что сдѣланное имъ признаніе было вызвано единственно съ тою цѣлію, чтобы выйти изъ затруднительнаго положенія. Въ теченіе недѣли, атмосфера замка де-Курси произвела на него свое дѣйствіе. Каждое слово, слышанное имъ, клонилось къ тому, чтобы разрушить въ немъ все прекрасное и истинное и возбудить въ душѣ его самолюбіе и ложь. Въ теченіе этой недѣли, онъ десятки разъ говорилъ самому себѣ, что никогда не могъ бы быть счастливымъ съ Лили Дэль, какъ никогда не могъ бы и осчастливить ее. Потомъ онъ прибѣгалъ къ софизмамъ, съ помощію которыхъ старался убѣдить себя, что съ его стороны было бы справедливо поступать согласно съ своими желаніями. Не лучше ли было бы для Лили, еслибы онъ рѣшился бросить ее, чѣмъ жениться на ней противъ внушеній своего сердца? И если онъ дѣйствительно не любилъ ее, то не сдѣлаетъ ли онъ гораздо больше преступленія, женившись на ней, вмѣсто того, чтобы покинуть ее? Онъ признавался самому себѣ, что былъ весьма несправедливъ, позволивъ внѣшнему міру поселитъ въ себѣ убѣжденіе, что любовь такой непорочной дѣвушки, какъ Лили, далеко недостаточна для его счастія. Между тѣмъ, это убѣжденіе обратилось въ фактъ, и Кросби увидѣлъ себя не въ силахъ бороться съ нимъ. Если бы онъ могъ какимъ либо самопожертвованіемъ обезпечить благополучіе Лили, онъ не поколебался бы ни на минуту. Но благоразумно ли было приносить въ жертву и ее, и себя?
   Долго разсматривалъ Кросби и обсуждалъ эти вопросы въ глубинѣ души своей, и наконецъ пришелъ къ тому заключенію, что его долгъ былъ нарушить обѣщаніе, данное Лили,-- и вмѣстѣ съ тѣмъ убѣдился, что женитьба его на дочери графа де-Курси удовлетворитъ его честолюбію и поможетъ ему въ борьбѣ со свѣтомъ.Что лэди Александрина приметъ его предложеніе, онъ не сомнѣвался нисколько, особливо если бы ему удалось убѣдить ее простить его за помолвку съ Лили Дэль; до какой степени лэди Александрина будетъ расположена къ прощенію въ этомъ дѣлѣ, Кросби не предвидѣлъ; онъ не зналъ еще, какъ не легко женщина можетъ простить подобное преступленіе, особливо если прощеніе будетъ зависѣть совершенно отъ нея.
   Была еще и другая причина, сильно дѣйствовавшая на Кросби и располагавшая его къ настоящему настроенію духа и желаній, хотя въ то же время она и сообщала его сердцу совершенно противоположное побужденіе. Онъ колебался немедленно вступить въ бракъ съ Лили Дэль, собственно вслѣдствіе ограниченности своего содержанія. Теперь же онъ имѣлъ въ виду значительное увеличеніе этого содержанія. Одинъ изъ коммиссіонеровъ его управленія получилъ высшее назначеніе, а всѣ сослуживцы Кросби были увѣрены, что секретарь главнаго комитета займетъ вакантное мѣсто коммиссіонера. Въ этомъ не было ни малѣйшаго сомнѣнія. Кросби получилъ уже два или три письма по этому предмету, хотя вѣроятность сдѣлать шагъ на служебномъ поприщѣ и казалась довольно трудною. Содержаніе Кросби увеличилось бы отъ семисотъ до тысячи двухсотъ фунтовъ. стерлинговъ. Одинъ изъ его пріятелей писалъ къ нему, что на это мѣсто нѣтъ ни одного претендента. Если его ожидало такое счастіе, то какія же могли еще встрѣтиться затрудненія въ его женитьбѣ на Лили Дэль? Но увы,-- онъ смотрѣлъ на этотъ предметъ совсѣмъ съ другой точки зрѣнія! Не могла ли графиня помочь ему въ этомъ повышеніи? И если судьба назначала ему такія прекрасныя вещи, какъ секретарство, коммиссіонерство, предсѣдательство и тому подобное, то не благоразумно ли было бы съ его стороны начать борьбу за обладаніе такими вещами съ той помощью, которую могли бы оказать ему хорошія связи?
   Вечеромъ Кросби сидѣлъ въ своей комнатѣ, думалъ и передумывалъ обо всемъ этомъ. Со времени пріѣзда своего въ замокъ Курси, онъ только два раза писалъ къ Лили. Съ первымъ письмомъ мы познакомили нашихъ читателей. Второе письмо было написано въ томъ же духѣ, хотя Лили, читая его, безсознательно испытывала менѣе удовольствія, чѣмъ при чтеніи перваго письма. Въ выраженіяхъ любви не было недостатка, но они были слабы и безсердечны. Въ нихъ не было искренности,-- хотя сами они и не обнаруживали въ себѣ ничего, за что бы можно было ихъ осуждать. Вѣдь не многіе лжецы способны лгать съ совершенною легкостью и съ близкимъ подражаніемъ истинѣ; Кросби, какъ ни былъ испорченъ, не достигъ еще, однако, этого совершенства. Онъ ничего не говорилъ Лили о надеждахъ на повышеніе, которое открывалось для него, но снова намекалъ на свою привязанность къ большому свѣту,-- признаваясь впрочемъ, что пышность и суета замка Курси далеко не доставляли ему полнаго удовольствія. Сказавъ лэди Александринѣ, что любитъ ее, онъ рѣшился проложить себѣ другую дорогу; онъ былъ принужденъ признаться самому себѣ, что жребій брошенъ.
   Размышляя о всемъ этомъ, Кросби испытывалъ нѣкоторое удовольствіе. Вскорѣ послѣ признанія въ любви въ Оллитонѣ, онъ чувствовалъ, что вмѣстѣ съ этимъ признаніемъ какъ будто перерѣзалъ себѣ горло. Онъ старался убѣдить себя, что можетъ жить спокойно и съ перерѣзаннымъ горломъ, и пока Лили находилась при немъ, былъ убѣжденъ, что въ состояніи сдѣлать это; но теперь онъ началъ обвинять себя въ самоубійствѣ. Таково было настроеніе его ума даже въ то время, когда онъ находился въ Оллинтонѣ,-- а въ теченіе пребыванія въ замкѣ Курси, идеи его объ этомъ предметѣ сдѣлались еще положительнѣе. Но такъ какъ самозакланіе еще не состоялось, то Кросби началъ думать, что есть еще возможность спасти себя. Не считаю за нужное говорить, что это не было полнымъ торжествомъ для него. Даже если бы не встрѣчалось матеріальныхъ затрудненій къ его размолвкѣ съ Лили, если бы не было дяди, кузена и матери, съ гнѣвомъ которыхъ ему предстояло встрѣтиться, если бы призракъ блѣднаго личика въ безмолвіи своемъ не былъ краснорѣчивѣе бушующаго шторма упрековъ со стороны дяди, кузена и матери,-- онъ не могъ показаться совершенно бездушнымъ. Какимъ образомъ сказать ему все это дѣвушкѣ, которая такъ искренно любила его, которая такъ любила его, что, по его собственному сознанію, ея любовь служила бы для него источникомъ блага во всей его послѣдующей жизни,-- все равно, будетъ ли эта жизнь сопровождаться радостью, или печалью. "Я не достоинъ ея, и такъ и скажу ей",-- говорилъ онъ про себя. Какъ много молодыхъ коварныхъ мужчинъ старались успокоить свою совѣсть подобнаго рода притворнымъ смиреніемъ? Во всякомъ случаѣ, въ эту минуту, вставая съ кресла, чтобы одѣться къ обѣду, Кросби сознавался, что жребій былъ брошенъ, и что теперь онъ могъ свободно говорить лэди Александринѣ, что ему угодно. "Вѣдь не я первый прохожу черезъ этотъ огонь, говорилъ онъ про себя, спускаясь въ гостиную: -- проходили многіе другіе и выходили безъ обжога". И при этомъ онъ припомнилъ имена различныхъ джентльменовъ извѣстныхъ фамилій, которые въ дни своей молодости впадали въ заблужденіе, въ какомъ находился и онъ.
   Проходя черезъ залъ, Кросби догналъ лэди Джулію де-Гэстъ и успѣлъ отворить для нея дверь въ гостиную. Онъ вспомнилъ при этомъ, что, когда лэди Александрина и онъ стояли у окна, лэди Джулія вошла въ билліардную съ одной стороны и вышла съ другой. Въ то время онъ не обратилъ на лэди Джулію особеннаго вниманія; теперь же, отворивъ дверь для нея, онъ сказалъ ей какой-то весьма обыкновенный комплиментъ.
   Лэди Джулія въ нѣкоторыхъ случаяхъ была суровая женщина и обладала значительнымъ запасомъ присутствія духа. Въ теченіи минувшей недѣли она видѣла все, что дѣлалось вокругъ нея, и становилась все болѣе и болѣе сердитою. Хотя она и отреклась отъ родственныхъ связей съ Лили Дэль, но не смотря на то, въ настоящее время питала къ ней сочувствіе и даже любовь. Почти каждый день она повторяла графинѣ какой нибудь случай изъ помолвки Кросби,-- говорила положительно, какъ о дѣлѣ рѣшенномъ во всѣхъ отношеніяхъ. Съ повтореніями подобнаго рода она обращалась исключительно къ графинѣ, но въ присутствіи Александрины и всѣхъ гостей женскаго пола. Впрочемъ все, что говорила она, принималось просто, съ улыбкой недовѣрія. "Боже мой! лэди Джулія,-- сказала наконецъ графиня:-- я начинаю думать, что вы сами влюблены въ мистера Кросби: такъ постоянно твердите вы одно и то же о его помолвкѣ. Услышавъ, что такъ громко трубятъ объ успѣхѣ молоденькой дѣвушки, другой право подумаетъ, что въ вашей сторонѣ, для молодыхъ дѣвицъ чрезвычайно трудно находить жениховъ". Лэди Джулія на минуту замолкла, но не легко было для нея молчаніе, когда предметъ разговора такъ близко касался ея сердца.
   Въ настоящую минуту, когда лэди Джулія, сопровождаемая мистеромъ Кросби, входила въ дверь, почти весь модный свѣтъ замка Курси собрался въ гостиной. Увидѣвъ себя вблизи толпы, лэди Джулія вдругъ повернулась и обратилась къ мистеру Кросби съ голосомъ болѣе громкимъ, чѣмъ требовалось для разговора въ гостиной.
   -- Мистеръ Кросби, сказала она:-- давно ли получали извѣстія отъ нашего милаго друга, Лили Дэль?
   Съ этими словами, она пристально посмотрѣла ему въ лицо; -- въ ея взглядѣ выражалось значенія гораздо болѣе, чѣмъ она думала сообщить ему. Въ гостиной послышался шопотъ; взгляды всѣхъ устремились на Джулію и на Кросби.
   Кросби въ одинъ моментъ приготовился храбро выдержать аттаку, но онъ чувствовалъ, что не могъ спокойно распоряжаться своими силами, какъ не могъ избѣжать того, чтобы не обнаружить холоднаго пота, выступившаго на его лицо.
   -- Я вчера получилъ письмо изъ Оллинтона, сказалъ онъ:-- надѣюсь, вы слышали о непріятной встрѣчѣ съ быкомъ?
   -- Съ быкомъ!-- произнесла лэди Джулія.
   Очевидно стало, что непріятель приведенъ въ смятеніе и въ свою очередь былъ аттакованъ.
   -- Боже праведный! какія вы странныя лэди Джулія, сказала графиня.
   -- Какая же это была встрѣча съ быкомъ? спросилъ высокопочгенный Джоржъ.
   -- Дѣло въ томъ, что графъ сбитъ былъ съ ногъ быкомъ по срединѣ одного изъ своихъ собственныхъ полей.
   -- Ахъ Боже! воскликнула Александрина; за ней послышались разныя другія восклицанія отъ всѣхъ собравшихся гостей.
   -- Впрочемъ онъ не получилъ никакихъ ушибовъ, продолжалъ Кросби.-- Молодой человѣкъ, по имени Имсъ, какъ будто упалъ съ неба, и на плечахъ своихъ утащилъ графа.
   -- Ха, ха, ха, ха! разразился другой графъ, услышавъ о такомъ пораженіи своего собрата пэра.
   Лэди Джулія тоже получила письмо изъ Гэствика, и знала, что съ ея братомъ ничего особеннаго не случилось; но она чувствовала, что на этотъ разъ была побѣждена.
   -- Надѣюсь, что съ нимъ не было несчастія? спросилъ мистеръ Гэзьби, съ озабоченнымъ видомъ.
   -- Въ прошлую ночь, мой братъ былъ совершенно здоровъ, благодарю васъ, отвѣчала лэди Джулія.
   Послѣ этого снова образовались небольшія группы, и лэди Джулія осталась одна въ углу дивана.
   -- Не сами ли вы придумали эту исторію? спросила лэди Александрина, обращаясь къ Кросби.
   -- Вовсе нѣтъ. Вчера я получилъ письмо отъ друга моего -- Бернарда Дэля, племянника этой старой вѣдьмы;-- на лорда де-Гэста дѣйствительно напалъ быкъ. Мнѣ бы еще пріятнѣе было сообщить ей, что этотъ старый глупецъ сломалъ себѣ шею.
   -- Фи! мистеръ Кросби!
   -- Кто же ее проситъ мѣшаться въ мои дѣла?
   -- Но и я хотѣла предложить вамъ тоже вопросъ, на который вѣроятно вы бы не придумали подобной сказки.
   Въ то время, когда лэди Александрина намѣревалась предложить вопросъ, гостей пригласили къ обѣду.
   -- Правда ли, что лорда де-Гэста истопталъ его быкъ? спросилъ графъ, когда дамы удалились. За обѣдомъ онъ ничего не говорилъ, кромѣ развѣ немногихъ словъ, сказанныхъ на ухо лэди Думбелло. Для него, въ его собственномъ домѣ, разговоръ рѣдко доставлялъ удовольствіе; теперь же, мысль о томъ, что лордъ де-Гэстъ былъ истоптанъ быкомъ, имѣла въ его глазахъ свою особенную прелесть.
   -- Нѣтъ, быкъ только сшибъ его съ ногъ, сказалъ Кросби.
   -- Ха, ха, ха! разразился графъ, наливъ себѣ рюмку вина и передавъ бутылку другимъ. Бѣдный графъ! Въ этомъ мірѣ оставалось для него весьма немногое, что бы доставляло ему удовольствіе.
   -- Ничего смѣшнаго я не вижу въ этомъ, сказалъ Плантаженетъ Поллисэръ, сидѣвшій направо отъ графа, противъ лорда Думбелло.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ графъ.-- Ха, ха, ха!
   -- Пусть меня застрѣлять, если я вижу въ этомъ смѣшное. Сколько мнѣ извѣстно, де-Гэстъ отличнѣйшій фермеръ. Право, ничего нѣтъ смѣшнаго въ томъ, что быкъ боднулъ фермера, который въ то же время и нобльмэнъ. Какъ вы думаете? сказалъ Поллисэръ, обращаясь къ мистеру Гэзьби, сидѣвшему напротивъ.
   Хозяинъ дома былъ графъ и съ тѣмъ вмѣстѣ тесть мистера Гэзьби. Мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ былъ наслѣдникъ герцога. Поэтому мистеръ Гэзьби что-то пробормоталъ вмѣсто положительнаго отвѣта. Мистеръ Поллисэръ не сказалъ больше ни слова, не сказалъ ничего и графъ, и такимъ образомъ шутка потеряла все свое значеніе.
   Мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ былъ наслѣдникъ герцога Омніума, наслѣдникъ титула этого нобльмэна и его огромнаго богатства, а потому въ большомъ свѣтѣ слылъ за человѣка замѣчательнаго. Само собою разумѣется, онъ засѣдалъ въ палатѣ общинъ. Ему было около двадцати пяти лѣтъ, и онъ былъ еще холостъ. Онъ не скакалъ съ борзыми по полямъ, не стрѣлялъ, не имѣлъ яхты и, какъ говорили, нога его не была еще на конскихъ ристалищахъ. Одѣвался онъ очень скромно; никогда не перемѣнялъ ни цвѣта, ни фасона своего платья; въ обществѣ онъ держалъ себя тихо, скромно, и часто былъ молчаливъ. Онъ былъ высокаго роста, худощавъ, но имѣлъ видъ здороваго мужчины; больше этого ничего нельзя сказать относительно его наружности, кромѣ развѣ того, что всякій съ перваго взгляда призналъ бы въ немъ джентльмена. Съ своимъ дядей герцогомъ онъ былъ въ хорошихъ отношеніяхъ, или вѣрнѣе сказать, дядя и племянникъ никогда между собою не ссорились. Племянникъ получалъ отъ дяди хорошее содержаніе, но не сходился съ нимъ во вкусахъ, и потому они рѣдко встрѣчались. Разъ въ годъ мистеръ Поллисэръ пріѣзжалъ къ герцогу дня на два или на три въ его загородное помѣстье, и раза два или три обѣдалъ у него во время лондонскаго сезона. Мистеръ Поллисэръ былъ въ парламентѣ представителемъ небольшаго городка, находившагося въ полной зависимости отъ герцога, но онъ принялъ это мѣсто съ положительнымъ условіемъ, что образъ его дѣйствій долженъ быть совершенно независимый. При такихъ разумныхъ условіяхъ, герцогъ и его наслѣдникъ представляли собою свѣту образецъ семейнаго счастія.
   -- Какая разница между графомъ де-Курси и лордомъ Норлоккомъ! говорили жители западнаго Барсетшэйра. Надо сказать, что имѣнья герцога и графа находились въ западной сторонѣ того графства.
   Мистеръ Поллисэръ былъ болѣе извѣстенъ свѣту, какъ возрастающій политикъ. Съ своей стороны, мы можемъ сказать, что для своихъ удовольствій онъ имѣлъ въ своемъ распоряженіи все, что только могъ предоставить ему міръ. За нимъ ухаживали всѣ, кому представлялась возможность приблизиться къ нему на столько, чтобы ухаживать. Мы скажемъ безъ всякаго преувеличенія, что онъ могъ бы выбрать себѣ невѣсту изъ всего, что только было прелестнѣйшаго и лучшаго между женщинами Англіи. Если бы онъ вздумалъ скупить конскія скачки и тратить тысячи на одни пари, онъ доставилъ бы этимъ своему дядѣ величайшее удовольствіе. Онъ могъ бы сдѣлаться полнымъ господиномъ безчисленнаго множества гончихъ, могъ бы бить птицъ, сколько душѣ угодно. Но ни къ чему подобному у него не было расположенія. Онъ избралъ своимъ поприщемъ политику и занимался ею съ такимъ постоянствомъ и усердіемъ, съ какимъ во всякой другой профессіи или ремеслѣ составилъ бы себѣ богатство. Онъ постоянно присутствовалъ въ парламентскихъ комитетахъ до половины августа. Рѣдко случалось, чтобы онъ не находился при какомъ нибудь замѣчательномъ преніи, и всегда былъ на лицо при всякомъ болѣе или менѣе замѣчательномъ раздѣленіи голосовъ. Говорилъ онъ рѣдко, но всегда готовъ былъ говорить, если того требовали его виды. Никто не замѣчалъ въ немъ геніальныхъ способностей; весьма немногіе полагали, что изъ него со временемъ сдѣлается ораторъ или государственный сановникъ, а между тѣмъ, свѣтъ говорилъ о немъ, какъ о человѣкѣ, быстро возвышающемся, а старый Несторъ государственнаго кабинета смотрѣлъ на него, какъ на человѣка, который въ одинъ изъ отдаленныхъ будущихъ дней займетъ въ кругу сановниковъ почетное мѣсто. Поэтому онъ постоянно отказывался отъ предложеній занять мѣсто въ какомъ нибудь низшемъ управленіи, и терпѣливо выжидалъ случая, который бы предоставилъ ему высшую государственную должность. Онъ не былъ приверженцемъ той или другой партіи, хотя и былъ извѣстенъ за либерала во всѣхъ своихъ политическихъ тенденціяхъ. Онъ много читалъ, не урывками, заглянувъ то въ одну книгу, то въ другую, и при томъ въ какую ни попало; нѣтъ, онъ прочитывалъ огромное число книгъ, углублялся въ исторію человѣчества, запасаясь фактами, хотя и пользовался этими фактами нисколько не лучше своихъ предшественниковъ. Наконецъ, онъ всѣми силами старался сдѣлаться лингвистомъ, и не безъ успѣха, на сколько это требовалось для пониманія различныхъ языковъ. Вообще это былъ человѣкъ, хотя и не высокаго ума, но трудолюбивый, заслуживающій полнаго уваженія, человѣкъ, который охотно посвящалъ труду всю свою молодость, чтобы на старости представилась ему возможность засѣдать между совѣтниками государства.
   Нисколько, поэтому, не покажется удивительнымъ, если мы скажемъ, что имя мистера Поллисэра не присоединялось къ имени какой нибудь женщины, которую бы онъ, по мнѣнію общества, восхищался; впрочемъ, въ послѣднее время замѣчали, что его часто видали въ одной и той же комнатѣ съ лэди Думбелло. Только это и можно сказать, не болѣе; а если принять въ соображеніе, до какой степени были положительны обѣ эти особы, какъ мало тотъ и другая расположены были къ обнаруженію болѣе сильнаго чувства, то, кажется, не стоило и упоминать объ этомъ. Правда, отъ времени до времени онъ разговаривалъ съ ней и оказывалъ ей особенное вниманіе; съ своей стороны лэди Думбелло, замѣтивъ его присутствіе, приподнимала голову съ нѣкоторыми признаками жизни и озиралась кругомъ, какъ будто отъискивая предметъ, заслуживающій того, чтобы на немъ остановить свой взоръ. Когда свиданія подобнаго рода сдѣлались извѣстными, то никто, по всей вѣроятности, не воспользовался ими болѣе графини де-Курси. Многіе, услышавъ, что мистеръ Поллисэръ пріѣдетъ въ замокъ, выражали свое изумленіе при такомъ успѣхѣ въ этомъ отношеніи; другіе, узнавъ, что лэди Думбелло согласилась быть гостьей графини, изумлялись нисколько не меньше. Но когда сдѣлалось извѣстнымъ, что мистеръ Поллисэръ и лэди Думбелло будутъ въ замкѣ въ одно время, то добрые друзья графини де-Курси единодушно признали ее за весьма умную женщину. Для графини имѣть въ своемъ замкѣ мистера Поллисэра или лэди Думбелло, было то же, что имѣть перо въ своей шляпѣ; а успѣть залучить ихъ обоихъ, составляло для нея верхъ торжества. Что касается до лэди Думбелло, то она ничего особеннаго не выигрывала, потому собственно, что мистеръ Поллисэръ пріѣхалъ въ замокъ Курси только на двѣ ночи и на одинъ день, и въ теченіе всего этого дня онъ просидѣлъ въ кабинетѣ за огромными синими книгами. Графиня де-Курси не обращала ни малѣйшаго вниманія на такое препровожденіе времени. Синія книги и лэди Думбелло были для нея рѣшительно одно и то же. Мистеръ Поллисэръ находился въ ея замкѣ, и этого факта никто не могъ отрицать, ни другъ, ни недругъ.
   Мистеръ Поллисэръ проводилъ въ замкѣ Курси второй вечеръ; а такъ какъ онъ обѣщалъ встрѣтиться съ своими избирателями въ Сильвербриджѣ въ часъ по полудни слѣдующаго дня, съ цѣлію объяснить имъ образъ своихъ дѣйствій и политическое положеніе всего міра вообще, и какъ ему нельзя уже было воротиться изъ Сильвербриджа въ замокъ Курси, то лэди Думбелло должна была воспользоваться непродолжительнымъ блескомъ солнечнаго свѣта, доставляемаго ей настоящими минутами. Никто, впрочемъ, не могъ бы сказать, что она обнаруживала особенное расположеніе завладѣть вниманіемъ мистера Поллисэра. Когда онъ вошелъ въ гостиную, лэди Думбелло сидѣла одна въ большомъ низкомъ стулѣ безъ ручекъ, такъ что ея платье сохраняло всю свою пышность, между тѣмъ какъ впалая полукруглая спинка стула доставляла для нея необходимую опору. Оставивъ столовую, она едва ли сказала три слова, но время проходило для нея не скучно. Лэди Джулія снова аттаковала графиню своими подробностями о помолвкѣ Лили Дэль и Кросби, такъ что Александрина, выведенная изъ себя, ушла на другой конецъ комнаты, нисколько не скрывая особеннаго участія, которое принимала въ этомъ дѣлѣ.
   -- Какъ бы я желала, чтобы они скорѣе обвѣнчались, сказала графиня:-- тогда бы мы ничего больше не услышали о нихъ.
   Все это лэди Думбелло слышала и понимала, и все это имѣло для нея нѣкоторый интересъ. Она запоминала подобныя вещи, изучая по нимъ различныя личности, и съ помощію этого изученія, располагала своимъ собственнымъ поведеніемъ. Надо сказать, она вовсе не была праздна въ это или подобное этому время; она выполняла то, что составляло для нея тяжелый трудъ. Она сидѣла молча и только отвѣчала немногими словами на выраженія лести со стороны ее окружавшихъ. Но вотъ отворилась дверь, и когда мистеръ Поллисэръ вошелъ въ гостиную, лэди Думбелло слегка приподняла свою голову, и на лицѣ ея показался самый слабый проблескъ удовольствія. Она не сдѣлала ни малѣйшей попытки заговорить съ нимъ; мистеръ Поллисэръ подошелъ къ столу, взялъ книгу, простоялъ на мѣстѣ болѣе четверти часа, а лэди Думбелло не обнаруживала ни малѣйшаго признака нетерпѣнія. Вскорѣ вошелъ лордъ Думбелло, и тоже остановился у стола, но не взялъ кинги. Даже и тогда душевное спокойствіе лэди Думбелло оставалось невозмутимымъ.
   Плантаженетъ Поллисэръ пристально смотрѣлъ въ книгу и, по всей вѣроятности, что нибудь заучивалъ. Наконецъ, положивъ книгу на столъ, выпилъ чашку чаю и замѣтилъ лэди де-Курси, что, по его мнѣнію, до Сильвербриджа не болѣе двѣнадцати миль.
   -- Я бы желала, чтобы, вмѣсто двѣнадцати, было сто двѣнадцать, сказала графиня.
   -- Въ такомъ случаѣ я бы былъ принужденъ уѣхать отсюда ночью, возразилъ мистеръ Поллисэръ.
   -- А если бы вмѣсто ста двѣнадцати было тысяча двѣнадцать?
   -- Тогда я бы вовсе не пріѣхалъ сюда, отвѣчалъ мистеръ Поллисэръ. Онъ вовсе не хотѣлъ быть нелюбезнымъ и только высказалъ фактъ.
   -- Нынче молодые люди становятся настоящими медвѣдями, сказала графиня дочери своей Маргареттѣ.
   Мистеръ Поллисэръ пробылъ въ гостиной около часа, когда увидѣлъ себя стоявшимъ подлѣ лэди Думбелло, подлѣ нея, и при томъ когда вблизи никого больше не было.
   -- Я никакъ не ожидалъ встрѣтиться здѣсь съ вами, сказалъ онъ.
   -- А я не думала встрѣтиться съ вами, отвѣчала лэди Думбелло.
   -- Хотя, впрочемъ, вы и я находимся близко нашихъ домовъ.
   -- Мой домъ не близко отсюда.
   -- Я подразумѣваю Пломстэдъ, домъ вашего отца.
   -- Да; нѣкогда это былъ мой домъ.
   -- Какъ бы я желалъ показать вамъ замокъ моего дяди. Прекрасное мѣсто; тамъ есть нѣсколько хорошихъ картинъ.
   -- Я это слышала.
   -- Долго вы останетесь здѣсь?
   -- О, нѣтъ. Послѣ завтра я ѣду въ Чешэйръ. Лордъ Думбелло всегда уѣзжаетъ туда, когда начинается охота.
   -- Ахъ, да; конечно. Какой счастливецъ! никогда нѣтъ занятій. Я полагаю, избиратели его никогда не безпокоятъ.
   -- Я тоже полагаю.
   Послѣ этого мистеръ Поллисэръ отошелъ, и лэди Думбелло провела остальную часть вечера молча. Надобно думать, что они оба были вознаграждены десятью минутами симпатичнаго разговора за неудобство, которое испытывали по случаю пріѣзда своего въ замокъ Курси.
   Но то, что кажется для насъ невиннымъ, разсматривалось строгими моралистами замка совершенно въ другомъ свѣтѣ.
   -- Клянусь Юпитеромъ! говорилъ высокопочтенный Джоржъ своему кузену, мистеру Грешаму.-- Не знаю, какъ смотритъ на это самъ Думбелло.
   -- Мнѣ кажется, что Думбелло смотритъ на подобныя вещи сквозь пальцы.
   -- И то сказать, есть люди, которые на все смотрятъ сквозь пальцы, сказалъ Джоржъ, для котораго подобнаго рода вещи, послѣ женитьбы, служили предметомъ благоговѣйнаго ужаса.
   -- Она начинаетъ немного выясняться, говорила лэди Клэндидлемъ лэди де-Курси, когда обѣ эти старухи сидѣли передъ каминомъ въ одной изъ заднихъ комнатъ замка.-- Вы знаете, въ тихомъ омутѣ черти водятся.
   -- Для меня нисколько не будетъ удивительно, если она убѣжитъ съ нимъ, замѣтила лэди де-Курси.
   -- Ну, онъ еще не такъ глупъ, чтобы рѣшиться на подобный поступокъ, возразила лэди Клэндидлемъ.
   -- Мнѣ кажется мужчины больше всего дѣлаютъ глупости, продолжала лэди де-Курси.-- Если онъ и убѣжитъ съ ней, то послѣдствій никакихъ не будетъ. Я знаю джентельмена, который не станетъ сожалѣть объ этомъ. Если женщина можетъ наскучить мужчинѣ, такъ лорду Думбелло она страшно наскучила.
   Какъ въ этомъ, такъ и почти во всемъ другомъ, злая старуха предавалась злословію. Лордъ Думбелло все еще гордился своей женой и любилъ ее, какъ мужчина можетъ любить женщину, когда его любовь зависитъ отъ гордости.
   Въ разговорѣ между мистеромъ Поллисэромъ и лэди Думбелло ничего особенно опаснаго не было; но я не могу сказать того же самаго о разговорѣ, происходившемъ въ то же самое время между Кросби и лэди Александриной. Она, какъ уже сказано, ушла явно разсерженная, когда лэди Джулія возобновила свои нападенія на бѣдную Лили, и не возвращалась къ общему кружку въ теченіи всего вечера. Въ замкѣ Курси были двѣ большія гостиныя, соединявшіяся узкой комнатой, которую скорѣе можно бы назвать корридоромъ, если бы она не освѣщалась двумя окнами, доходившими до самого пола, покрытаго коврами, и не согрѣвалась отдѣльнымъ каминомъ. Сюда-то и удалилась лэди Александрина; за ней вскорѣ послѣдовала и замужняя сестра ея Амелія.
   -- Эта женщина приводитъ меня въ бѣшенство, сказала Александрина, въ то время, какъ онѣ стояли вмѣстѣ, поставивъ по одной ножкѣ на каминную рѣшетку.
   -- Но, душа моя, изъ всѣхъ гостей ты одна не должна позволять себѣ приходить въ бѣшенство при разговорѣ объ этомъ предметѣ.
   -- Тебѣ хорошо говорить это, Амелія.
   -- Вопросъ въ томъ, моя милая: что же намѣренъ дѣлать мистеръ Кросби?
   -- А почему я знаю?
   -- Если ты не знаешь, то благоразумнѣе было бы полагать, что онъ намѣренъ жениться на этой дѣвушкѣ, и въ такомъ случаѣ...
   -- Что же въ такомъ случаѣ? Не хочешь ли ты быть другой лэди Джуліей? Какое мнѣ дѣло до этой дѣвушки?
   -- Я не думаю, чтобы тебѣ было какое нибудь дѣло до нея; а если тебѣ нѣтъ никакого дѣла и до мистера Кросби, то и кончено; только въ такомъ случаѣ, Александрина...
   -- Ну что же въ такомъ случаѣ?
   -- Ты знаешь, Александрина, я не хочу тебѣ дѣлать наставленія. Скажи мнѣ откровенно, дѣйствительно ли ты любишь его? Вѣдь ты и я всегда были добрыми друзьями.
   И замужняя сестра обняла талію сестры, которая желала быть замужемъ.
   -- Онъ мнѣ нравится.
   -- И онъ признавался тебѣ въ любви?
   -- Что-то было въ этомъ родѣ. Тише, онъ идетъ!
   Кросби вышелъ изъ большой гостиной и присоединился къ сестрамъ.
   -- Насъ прогнала пустая болтовня лэди Джуліи, сказала старшая сестра.
   -- Я никогда не встрѣчалъ подобной женщины, сказалъ Кросби.
   -- И мало найдется такихъ, сказала Александрина.
   Наступила пауза, продолжавшаяся минуты двѣ. Лэди Гэзьби размышляла въ это время, хорошо ли она сдѣлаетъ, если уйдетъ и оставитъ сестру свою съ мистеромъ Кросби. Если бы знать положительно, что мистеръ Кросби женится на Александринѣ, то, само собою разумѣется, благоразумно было бы предоставить ему случай выразить свое желаніе. Но если Александрина просто строила изъ себя дурочку, то необходимо было остаться.
   -- Мнѣ кажется, для нея будетъ лучше, если я уйду, сказала про себя старшая сестра, и, повинуясь правилу, которое должно управлять всѣми нашими дѣйствіями, удалилась и присоединилась къ гостямъ.
   -- Не перейти ли намъ въ другую комнату? сказалъ Кросби.
   -- Мнѣ кажется, и здѣсь хорошо, отвѣчала Александрина.
   -- Я желалъ бы переговорить съ вамъ, и очень серьезно.
   -- Развѣ вы не можете говорить здѣсь?
   -- Нѣтъ. Здѣсь безпрестанно ходятъ взадъ и впередъ.
   Лэди Александрина безъ дальнѣйшихъ возраженій перешла въ другую гостиную. Гостиная эта была также освѣщена, и въ ней находилось до пяти лицъ. Лэди Розина сидѣла въ углу и читала какое-то сочиненіе о второмъ пришествіи Спасителя и о блаженной жизни праведныхъ послѣ страшнаго суда. Ея братъ спалъ въ креслѣ; какой-то молодой джентльменъ съ дамой играли въ шахматы. Для Кросби и Александрины было достаточно мѣста, чтобы сѣсть отдѣльно отъ другихъ.
   -- Что же вы хотѣли сказать мнѣ, мистеръ Кросби? Но, во первыхъ, я намѣрена повторить вопросъ лэди Джуліи, какъ я уже предупредила васъ: когда вы получили послѣднее письмо отъ миссъ Дэль?
   -- Послѣ того, что я разсказалъ вамъ, съ вашей стороны жестоко предлагать подобный вопросъ. Вы знаете, что я далъ миссъ Дэль обѣщаніе жениться на ней.
   -- Знаю очень хорошо. Я не вижу причины, зачѣмъ вы привели меня сюда, чтобы сообщить мнѣ то, что всѣмъ уже извѣстно. При такомъ герольдѣ, какъ лэди Джулія, это совершенно излишне.
   -- Если вы намѣрены отвѣчать мнѣ въ этомъ тонѣ, я сейчасъ же кончу объясненіе. Объявляя вамъ о моей помолвкѣ, я въ то же время объявилъ, что сердцемъ моимъ владѣетъ другая женщина. Скажите, справедливъ ли я въ своемъ предположеніи, что вы знали, на кого я намекалъ?
   -- Нѣтъ, мистеръ Кросби, не знала. Я не ворожея и не могу такъ глубоко заглядывать въ душу человѣка, какъ вашъ другъ, лэди Джулія.
   -- Александрина, я люблю васъ. Въ настоящую минуту едва ли мнѣ нужно говорить объ этомъ.
   -- Едва ли, дѣйствительно, особливо теперь, когда вы обѣщали жениться на миссъ Дэль.
   -- Что касается до этого обѣщанія, то, признаюсь, я дѣйствовалъ безразсудно; если хотите, болѣе, чѣмъ безразсудно. Вы не можете упрекать меня за это такъ сильно, какъ я самъ упрекаю себя. Впрочемъ я рѣшился не жениться на женщинѣ, которой не люблю. (О, если бы Лили услышала эти слова!) Я не иначе могу отзываться о миссъ Дэль, какъ съ самой прекрасной стороны, но въ то же время я совершенно увѣренъ, что, будучи ея мужемъ, не могу доставить ей счастія.
   -- Зачѣмъ же вы не подумали объ этомъ прежде, чѣмъ сдѣлали предложеніе? сказала Александрина.
   При этомъ въ тонѣ ея голоса слышался самый легкій упрекъ.
   -- Мнѣ бы слѣдовало сдѣлать это; но, не знаю, едва ли вы можете винить меня такъ строго. Если бы вы, во время послѣдней нашей встрѣчи въ Лондонѣ, были менѣе...
   -- Менѣе чего?
   -- Менѣе строги, сказалъ Кросби: -- тогда, быть можетъ, ничего бы этого не случилось.
   Лэди Александрина не могла припомнить, когда она была строга, но, какъ будто вспомнивъ, сказала:
   -- Ахъ да; конечно, это была моя вина.
   -- Я пріѣхалъ въ Оллинтонъ съ свободнымъ сердцемъ, и теперь нахожусь въ затруднительномъ положеніи. Я говорю вамъ все, какъ было. Жениться на миссъ Дэль мнѣ невозможно. Съ моей стороны было бы жестоко жениться на ней, зная, что сердце мое принадлежитъ другой. Я сказалъ вамъ, кто эта другая; теперь скажите, могу ли я надѣяться на отвѣтъ?
   -- Отвѣтъ на что?
   -- Александрина, согласитесь ли вы быть моей женой?
   Если бы цѣль Александрины состояла въ томъ, чтобы довести его до прямаго признанія въ любви и за тѣмъ предложенія руки, то, конечно, цѣль эта была теперь достигнута. Она имѣла такую вѣру въ свою собственную способность и въ способность матери устроивать житейскія дѣла, что, принимая предложеніе, она нисколько не страшилась послѣдствій; она вовсе не думала, что и съ ней могутъ поступить точно такъ же, какъ поступили съ Дэль. Она очень хорошо знала свое положеніе и его. Принявъ его предложеніе, она въ непродолжительномъ времени сдѣлалась бы его женой, что бы тамъ ни говорили противъ этого миссъ Дэль и всѣ ея друзья. Въ этомъ отношеніи она рѣшительно ничего не боялась. Не смотря на то, она не приняла сейчасъ же предложенія. Хотя она и желала владѣть этимъ призомъ, но женская натура останавливала ее отъ выраженія согласія.
   -- Давно ли, мистеръ Кросби, сказала она: -- вы дѣлали этотъ же самый вопросъ миссъ Дэль?
   -- Александрина, я обѣщалъ вамъ разсказать все, и я разсказалъ. Если за это вы намѣрены наказать меня...
   -- Я сдѣлаю еще одинъ вопросъ: много ли пройдетъ времени до той поры, какъ вы предложите этотъ вопросъ другой дѣвушкѣ?
   Кросби повернулся кругомъ, какъ будто намѣреваясь въ гнѣвѣ удалиться отъ нея, но, пройдя половину разстоянія до дверей, воротился.
   -- Клянусь небомъ! сказалъ онъ довольно сурово: -- я долженъ получить отвѣтъ. Вы ничѣмъ не можете упрекнуть меня. Все сдѣланное мною дурное, я сдѣлалъ чрезъ васъ и для васъ. Вы выслушали мое предложеніе; отвѣчайте же: намѣрены ли вы принять его?
   -- Мистеръ Кросби, вы меня изумляете. Если бы вы стали требовать отъ меня деньги или жизнь, мнѣ кажется, и тогда вы не употребили бы такого повелительнаго тона.
   -- Скажите, болѣе рѣшительнаго.
   -- А если я откажусь отъ этой чести?
   -- Тогда я буду считать васъ самой легкомысленной женщиной.
   -- Если же я приняла бы его?
   -- Я бы поклялся, что вы прекраснѣйшая, неоцѣнсннѣйшая, очаровательнѣйшая изъ женщинъ.
   -- Конечно, мнѣ пріятнѣе заслужить о себѣ ваше хорошее мнѣніе, нежели дурное, сказала лэди Александрина.
   Послѣ этихъ словъ тотъ и другая поняли, что дѣло было рѣшено. Каждый разъ, когда лэди Александринѣ приходилось говорить о Лили, она всегда называла ее "бѣдная миссъ Дэль", и никогда не упрекала своего будущаго мужа за эту маленькую продѣлку.
   -- Я сегодня же поговорю съ мама, сказала она, прощаясь съ мистеромъ Кросби въ уединенномъ уголкѣ, выбранномъ ими для своихъ объясненій. Когда они вышли изъ этого уголка, глаза лэди Джуліи снова остановились на нихъ, но Александрина уже не обращала болѣе вниманія на лэди Джулію.
   -- Джоржъ, я не могу понять, что такое этотъ мистеръ Поллисэръ. Не слѣдуетъ ли его называть теперь лордомъ, если онъ долженъ сдѣлаться герцогомъ? Вопросъ этотъ былъ предложенъ мистриссъ Джоржъ де-Курси своему мужу, когда они пришли въ спальню.
   -- Да, по смерти старика, онъ будетъ герцогомъ Омніумъ. Мнѣ кажется, я въ жизнь свою не встрѣчалъ такого тяжелаго человѣка. Вотъ ужь будетъ дрожать-то надъ своимъ имѣньемъ.
   -- Пожалуйста, Джоржъ, объясни мнѣ это. Съ моей стороны такъ глупо не понимать подобныхъ вещей; -- я не смѣю открыть ротъ, боясь сдѣлать какой-нибудь промахъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, моя милая, не зачѣмъ и ротъ открывать. Въ свое время ты узнаешь всѣ вещи подобнаго рода, и право, никто не замѣтитъ, что ты не понимаешь ихъ, если ничего не станешь говорить.
   -- Но Джоржъ, я не хочу сидѣть молча цѣлый вечеръ. Ужь если нельзя ни о чемъ говорить, то я лучше соглашусь оставаться въ этой комнатѣ и читать какой нибудь романъ.
   -- Посмотри на лэди Думбелло: она не любитъ много говорить.
   -- Лэди Думбелло не можетъ служить мнѣ примѣромъ. Скажи же мнѣ пожалуйста, что такое этотъ мистеръ Поллисэръ?
   -- Племянникъ герцога. Будь онъ сыномъ герцога, его бы называли маркизомъ Сильвербриджъ.
   -- Значитъ до смерти дяди онъ обыкновенный мистеръ?
   -- Да; весьма обыкновенный мистеръ.
   -- Какъ жаль его. Но скажи мнѣ, Джоржъ: если у меня будетъ сынъ,-- если онъ выростетъ и если...
   -- Ахъ какой вздоръ! когда онъ будетъ и когда онъ выростетъ, тогда и станемъ говорить объ этомъ, а теперь я хочу спать.
  

ГЛАВА XXIV.
ТЕЩА И ТЕСТЬ.

   На другое утро мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ отправлялся до завтрака въ путь, имѣвшій политическую цѣль. Кусокъ булки и чашка кофе въ пустой одинокой комнатѣ доставили ему то или другое ему одному понятное удовольствіе. Общій завтракъ въ замкѣ Курси подавали въ одиннадцать часовъ;-- въ это время мистеръ Поллисэръ сидѣлъ уже въ кабинетѣ Сильвербриджскаго мэра.
   -- Я долженъ уѣхать на поѣздѣ въ 3 ч. 45 м., говорилъ мистеръ Поллисэръ. Кто же будетъ держать мою сторону?
   -- Съ своей стороны, я скажу нѣсколько словъ; потомъ Грауди, который надѣется, что его будутъ слушать. Грауди всегда твердо стоялъ за его сіятельство.
   -- Помните, что мы явимся въ залъ собранія ровно въ часъ. У васъ на дворѣ будетъ стоять кабріолетъ, чтобы отвезти меня на станцію желѣзной дороги. Въ случаѣ неудачи, я не хочу терять ни минуты. Я буду здѣсь черезъ полтора часа. Нѣтъ,-- благодарю васъ, утромъ я никогда не пью вина.
   Между тѣмъ въ замкѣ Курси было болѣе свободнаго времени. Ни графиня, ни лэди Александрина, не спустились внизъ къ завтраку; впрочемъ на счетъ ихъ отсутствія никто изъ гостей не сдѣлалъ особеннаго замѣчанія. Завтракъ въ замкѣ былъ утреннимъ столомъ, за который гостямъ предоставлялось полное право являться и не являться. Лэди Джулія явилась весьма угрюмою; Кросби сидѣлъ подлѣ будущей своей невѣстки Маргареты, которая поставила уже себя въ отношеніи къ нему на самую дружескую ногу. Когда Кросби кончилъ чай, Маргарета прошептала ему на ухо; -- мистеръ Кросби, если вы можете удѣлить полчаса времени, мама было бы очень пріятно видѣть васъ въ своей комнатѣ.
   Кросби объявилъ, что онъ съ особеннымъ удовольствіемъ готовъ къ ея услугамъ; онъ былъ чрезвычайно признателенъ, что его принимаютъ уже въ домѣ, какъ зятя; въ то же время онъ чувствовалъ, что попалъ въ западню и что, поднимаясь на верхъ, въ собственные аппартаменгы графини, прикладывалъ печать на свое собственное заточеніе.
   Не смотря на то, онъ шелъ за лэди Маргаретой съ улыбающимся лицомъ и безъ малѣйшаго принужденія въ своихъ движеніяхъ.
   -- Мама, сказала лэди Маргарета;-- я привела къ вамъ мистера Кросби. Ахъ, Александрина! я не знала, что ты здѣсь, а то бы я его предупредила.
   Графиня и ея младшая дочь завтракали вмѣстѣ въ будуарѣ графини; онѣ сидѣли въ пріятномъ дезабилье. Чайныя чашки, изъ которыхъ онѣ пили, были сдѣланы изъ превосходнаго фарфора, серебряный чайникъ и сливочникъ отличались изящной отдѣлкой.-- Остальныя принадлежности завтрака состояли изъ кусочковъ французской булки, которымъ не было даже позволено отдѣлить отъ себя маленькихъ крошекъ, и изъ безконечно малаго количества свѣжаго масла. Если эта утренняя пища матери и дочери была до такой степени незначительна, то нельзя было не предполагать, что они имѣли намѣреніе завтракать ранѣе обыкновеннаго. Графиня сидѣла въ шолковомъ утреннемъ капотѣ, испещренномъ роскошными цвѣтами, на лэди Александринѣ надѣтъ былъ бѣлый кисейный пеньюаръ, подпоясанный розовой лентой. Волоса ея, которые она обыкновенно носила длинными локонами, были распущены на плечи и, само собою разумѣется, придавали ея наружности особенную прелесть. При входѣ Кросби, графиня встала и подала ему руку, Александрина оставалась на мѣстѣ и въ отвѣтъ на привѣтствіе только слегка кивнула головой.
   -- Я опять побѣгу внизъ, сказала Маргарета:-- иначе бѣдной Амеліи не справиться со всѣмъ хозяйствомъ.
   -- Александрина разсказала мнѣ все,-- сказала графиня съ самой сладкой улыбкой: -- и я дала ей мое полное согласіе. Мнѣ кажется, что изъ васъ будетъ прекрасная пара.
   -- Премного обязанъ вамъ, сказалъ Кросби.-- Я увѣренъ въ этомъ, я увѣренъ, что лэди Александрина будетъ для меня прекрасной подругой.
   -- Да; въ этомъ и я не сомнѣваюсь. Она у меня добрая, умная дѣвушка.
   -- Фи, мама; пожалуйста не повторяйте мнѣ дѣтской сказочки о двухъ башмакахъ.
   -- Я говорю правду, моя милая. Не будь ты умной дѣвушкой, ты бы не сдѣлала того, что дѣлаешь теперь. Если бы ты была вѣтренница и безразсудная, если бы обращала вниманіе только на высокое званіе, на богатство и на тому подобныя вещи, ты бы, право, не согласилась выйти замужъ за весьма обыкновеннаго человѣка, безъ всякаго состоянія. Я увѣрена, что мистеръ Кросби извинитъ меня за подобныя выраженія.
   -- Не безпокойтесь, графиня, сказалъ Кросби: -- я знаю, что не имѣю ни малѣйшаго права смотрѣть такъ высоко.
   -- Прекрасно; мы не будемъ больше говорить объ этомъ, сказала графиня.
   -- И пожалуйста не говорите, сказала лэди Александрина: -- это какъ-то отзывается проповѣдью.
   -- Прошу садиться, мистеръ Кросби; намъ нужно съ вами переговорить; Александрина, если хотите, сядетъ подлѣ васъ. Какъ тебѣ не стыдно, Александрина, если онъ проситъ объ этомъI
   -- Не безпокойтесь, мама,-- мнѣ и здѣсь хорошо.
   -- Очень хорошо, моя милая, оставайся на своемъ мѣстѣ. Она у меня откровенная дѣвушка,-- мистеръ Кросби; съ этимъ вы сами согласитесь, когда я скажу вамъ, что она передала мнѣ все, о чемъ вы съ ней вчера говорили. Услышавъ это, Кросби немного измѣнился въ лицѣ, но не сказалъ ни слова.-- Она говорила мнѣ, продолжала графиня:-- о молоденькой лэди въ Оллинтонѣ. Какой вы шалунъ!
   -- Я былъ неблагоразуменъ, лэди де-Курси.
   -- Ну да; не больше этого. Да, вы были неблагоразумны! легкомысленно развлекали себя, и можетъ быть завели маленькую интригу, потому что сердце молоденькой лэди не такъ легко было выиграть, какъ вы желали. Теперь все это должно быть устроено какъ можно скорѣе. Я не хочу предлагать вамъ нескромные вопросы;-- но если вы оставили эту барышню съ идеей, что вы намѣрены на ней жениться, то вѣроятно вы не замедлите разувѣрить ее.
   -- Разумѣется, мама, онъ это сдѣлаетъ.
   -- Да, конечно, вы это сдѣлаете; для Александрины будетъ большое утѣшеніе, когда она узнаетъ, что все устроено. Вы слышите, что говоритъ лэди Джулія почти ежечасно. Разумѣется, Александрина и вниманія не обращаетъ на слова такой старухи, какъ лэди Джулія; но во всякомъ случаѣ для той и другой стороны будетъ гораздо спокойнѣе, когда будетъ положенъ конецъ всѣмъ толкамъ. Если графъ услышитъ объ этомъ,-- то вы знаете... И графиня покачала головой, воображая, что этимъ жестомъ она лучше всего выразитъ, что сдѣлалъ бы графъ, еслибы только задумалъ что нибудь сдѣлать.
   Кросби не приготовился къ конфиденціальной бесѣдѣ съ графиней на счетъ Лили; не смотря на то онъ пробормоталъ какое-то увѣреніе, что не замедлитъ сообщить миссъ Дэль всю истину. Онъ не могъ, съ точностію опредѣлить время, когда будетъ писать, и кому писать -- ей или ея матери,-- но но всякомъ случаѣ далъ слово написать немедленно по возвращеніи въ Лондонъ.
   -- Пожалуй, я сама напишу къ мистриссъ Дэль, если только черезъ это легче можетъ покончиться все дѣло, сказала графиня.
   Но съ этимъ планомъ мистеръ Кросби рѣшительно не согласился.
   Послѣ этого сказано было нѣсколько словъ о графѣ.
   -- Я объяснюсь съ нимъ сегодня до обѣда, сказала графиня:-- а завтра утромъ вы сами съ нимъ повидаетесь. Не думаю, чтобы онъ сталъ возражать; можетъ быть, скажетъ -- вы не принимайте однако этого на свой счетъ,-- скажетъ, что Александрина могла бы составить себѣ лучшую партію. Во всякомъ случаѣ я увѣрена, что онъ не станетъ много противиться. Конечно, у васъ будетъ разговоръ на счетъ денегъ и тому подобнаго.
   Графиня удалилась, оставивъ дочь свою съ мистеромъ Кросби на полчаса. Когда прошли эти полчаса, Кросби готовъ былъ отдать все, что имѣлъ на свѣтѣ, лишь бы воротить назадъ минувшіе двадцать четыре часа своего существованія. Положеніе его было безвыходное. Обмануть Лили Дэль, безъ всякаго сомнѣнія, было въ его власти, но обмануть лэди Александрину де-Курси -- не представлялось никакой возможности.
   На слѣдующее утро, въ полдень, Кросби имѣлъ свиданіе съ графомъ; свиданіе это было весьма непріятное. Кросби засталъ великаго пэра стоявшимъ на коврѣ, спиной къ камину, съ руками опущенными въ карманы панталонъ.
   -- Вы намѣрены жениться на моей дочери? сказалъ графъ.-- Какъ видите, не совсѣмъ здоровъ;-- теперь я рѣдко бываю здоровъ.
   Послѣдніе слова были сказаны съ отвѣтъ на привѣтствіе Кросби. Кросби протянулъ графу свою руку, и притомъ такъ безцеремонно, что графъ принужденъ былъ вынуть изъ кармана свою руку и подать ее будущему зятю.
   -- Если ваше сіятельство не встрѣтите препятствія. Съ ея позволенія, я прошу вашего согласія.
   -- У васъ вѣдь нѣтъ никакого состоянія? У нея тоже нѣтъ; вѣроятно вамъ это извѣстно.
   -- Я имѣю нѣсколько тысячь фунтовъ; полагаю, что столько же найдется и у нея.
   -- У нея найдется на кусокъ хлѣба, чтобы не умереть обоимъ вамъ съ голода. Это, впрочемъ, до меня не относится. Можете жениться на ней, если хотите; только, послушайте,-- я терпѣть не могу дурачества. Сегодня по утру, у меня была старуха, одна изъ тѣхъ, которыя гостятъ въ моемъ домѣ,-- и разсказала мнѣ исторію о какой-то другой дѣвушкѣ, изъ которой вы сдѣлали дурочку. Мнѣ нѣтъ дѣла, до какой степени вы поступили съ ней неблагородно, но чтобы здѣсь ничего подобнаго не было. Если вы намѣрены сыграть подобную штуку со мной, то увидите, что сильно ошибались.
   Кросби не нашелся даже, что отвѣтить на это, и поспѣшилъ какъ можно скорѣе убраться изъ комнаты.
   -- На счетъ денегъ вы лучше переговорите съ Гэзьби, сказалъ графъ, и послѣ того пересталъ думать объ этомъ предметѣ, воображая, безъ всякаго сомнѣнія, что вполнѣ выполнилъ свой долгъ въ отношеніи къ дочери.
   На другой день послѣ этого Кросби долженъ былъ уѣхать. Въ послѣдній вечеръ, не задолго до обѣда, онъ встрѣтился съ лэди Джуліей, которая все утро и день провела въ приготовленіи ловушекъ, чтобы поймать его.
   -- Мистеръ Кросби, сказала она:-- позвольте мнѣ сказать вамъ нѣсколько словъ! Правда ли это?
   -- Лэди Джулія, я право не знаю, какая вамъ надобность вмѣшиваться въ мои дѣла.
   -- Вы не знаете, сэръ! нѣтъ вы очень хорошо знаете. Эта бѣдненькая дѣвушка, у которой нѣтъ ни отца, ни брата -- моя сосѣдка,-- ея друзья также и мои друзья. Я считаю ее своимъ другомъ, и, какъ старуха, имѣю полное право говорить въ ея защиту. Правда ли, мистеръ Кросби, что вы намѣрены поступить съ ней, какъ негодяй?
   -- Лэди Джулія, я положительно отказываюсь отъ всякаго объясненія съ вами.
   -- Въ такомъ случаѣ я всѣмъ разскажу, какой вы негодяй, какой вы низкій человѣкъ; разскажу непремѣнно; вы негодяй, низкій и пошлый глупецъ. Вы не стоите ея волоска,-- да, не стоите!
   При этихъ словахъ Кросби убѣжалъ отъ лэди Джуліи на верхъ, между тѣмъ какъ милэди, остановившись у лѣстницы, провожала ретирующагося непріятеля громкими и выразительными словами.
   -- Мы положительно должны отдѣлаться отъ этой женщины, сказала слышавшая все это графиня, обращаясь къ Маргаретѣ.-- Она нарушаетъ спокойствіе всего дома и позоритъ себя каждый день.
   -- Поутру она ходила зачѣмъ-то къ папа.
   -- Не много, я думаю, изъ этого выиграла,-- сказала графиня.
   На слѣдующее утро Кросби возвращался въ Лондонъ. Передъ самымъ отъѣздомъ изъ замка онъ получилъ отъ Лили Дэль третье письмо,-- "сегодня утромъ я была очень разочарована, писала между прочимъ Лили Дэль: надѣялась получить письмо -- но не получила. Я знаю, что по пріѣздѣ въ Лондонъ, вы будете исправнѣе, и потому не хочу бранить васъ. Замѣтьте слово -- бранить! Нѣтъ; я не буду васъ бранить, хотя бы ничего не слышала отъ васъ въ теченіи мѣсяца".
   Кросби готовъ былъ отдать все на свѣтѣ, если бы только могъ вычеркнуть поѣздку въ замокъ Курси изъ минувшихъ событій своего существованія.
  

ГЛАВА XXV.
АДОЛЬФЪ КРОСБИ ПРОВОДИТЪ ВЕЧЕРЪ ВЪ СВОЕМЪ КЛУБѢ.

   Кросби, по дорогѣ изъ замка къ ближайшей станціи желѣзной дороги, куда онъ ѣхалъ въ телѣжкѣ, нанятой въ гостинницѣ, не могъ не вспомнить о томъ утрѣ, когда, недѣли двѣ тому назадъ, онъ уѣзжалъ изъ Оллинтона; вспоминая объ этомъ, онъ вполнѣ сознавалъ себя негодяемъ. Въ это утро Александрина не вышла изъ дому, посмотрѣть на его отправленіе и уловить послѣдній моментъ его удалявшейся фигуры. Такъ какъ онъ отправлялся въ дорогу не очень рано, то лэди Александрина сидѣла съ нимъ за чайнымъ столомъ; за этимъ столомъ сидѣли также и другіе, и потому при прощаньи она только слегка улыбнулась ему и подала свою руку. Было уже рѣшено, что святки онъ долженъ провести въ замкѣ Курси, какъ было рѣшено и то, что ихъ должно провести въ Оллинтонѣ.
   Изъ всего семейства лэди Амелія болѣе другихъ оказывала къ нему расположенія, и быть можетъ, изъ всѣхъ другихъ ея расположеніе имѣло большее значеніе. Эта женщина не была одарена очень высокимъ умомъ и очень возвышенными чувствами. Она начала свою жизнь, опираясь на благородство своей крови и громко заявляя между своими близкими, что званіе ея отца и происхожденіе матери возлагаютъ на нее обязанность держаться какъ можно ближе своей среды. Не смотря на то, на тридцать четвертомъ году она вышла замужъ за повѣреннаго своего отца, при обстоятельствахъ не совсѣмъ для нея благопріятныхъ. Въ новой сферѣ своей жизни она выполняла свой долгъ съ нѣкоторымъ постоянствомъ и съ предпоставленной цѣлью, и теперь, когда сестрѣ ея предстояло выйти замужъ, подобно ей, за человѣка, поставленнаго въ обществѣ ниже ея, она приготовилась исполнять свой долгъ, какъ сестра и свояченица.
   -- Мы переѣдемъ въ городъ въ ноябрѣ, и вы, конечно, не замедлите побывать у насъ. Мы обѣдаемъ въ семь часовъ, а по воскресеньямъ въ два; за нашимъ столомъ для васъ всегда будетъ мѣсто. Пожалуйста пріѣзжайте, безъ всякой церемоніи. Я надѣюсь, что вы и Мортимеръ сойдетесь другъ съ другомъ.
   -- Въ этомъ я совершенно увѣренъ, сказалъ Кросби. Кросби, вступая въ родство съ этимъ благороднымъ семействомъ, имѣлъ, однако же, болѣе возвышенныя надежды, чѣмъ одну дружескую связь съ Мортимеромъ Гэзьби. Въ чемъ состояли эти надежды, онъ самъ не могъ опредѣлить даже въ то время, когда приблизился къ ихъ осуществленію. Само собою разумѣется, лэди де-Курси обѣщала написать къ своему старшему кузену, который былъ помощникомъ статсъ-секретаря при остъ-индскомъ управленіи, относительно предоставленія Кросби высшаго мѣста въ главномъ комитетѣ; но Кросби, сообразивъ, какой отъ этого могъ быть результатъ, пришелъ къ тому заключенію, что его шансъ къ повышенію былъ довольно вѣренъ и безъ посредничества статсъ-секретаря. Теперь же, когда онъ принадлежалъ къ этому благородному семейству, онъ едва ли зналъ, какихъ выгодъ ему слѣдовало ожидать отъ подобнаго союза. Бывало, онъ говаривалъ самому себѣ, что имѣть тещей графиню значило весьма многое; но теперь, хотя давнишнее желаніе обладать предметомъ еще не исполнилось, онъ начиналъ говорить себѣ, что предметъ этотъ не стоилъ обладанія.
   Въ то время, когда Кросби сидѣлъ въ вагонѣ, съ газетой въ рукѣ, онъ начиналъ дѣйствительно считать себя низкимъ человѣкомъ. Лэди Джулія говорила ему правду на лѣстницѣ въ замкѣ Курси; онъ признавался въ этомъ самому себѣ снова и снова. Больше всего онъ сердился на себя за то, что, сдѣлавшись низкимъ человѣкомъ, онъ, чрезъ свою низость, ничего не выигрывалъ. Дѣлая сравненіе между Лили и Александриной, онъ снова признавался себѣ, что Лили будетъ прекраснѣйшей женой того мужчины, котораго пошлетъ ей судьба. Что касается до Александрины, то онъ зналъ несамостоятельность ея характера. Безъ сомнѣнія она будетъ привязана къ нему, какъ жена и мать, будетъ вѣрна своимъ обязанностямъ, но эта вѣрность будетъ сопровождаться принужденіемъ, неудовольствіями, сѣтованіемъ на свою судьбу, словомъ, она будетъ другимъ экземпляромъ лэди Амеліи Гэзьби. Достаточно ли былъ богатъ этотъ призъ, чтобы оправдать выигрывшаго его въ его страшной низости? Лили Дэль онъ любилъ, и теперь въ душѣ признавался, что могъ бы любить ее во всю свою жизнь. Но въ лэди Александринѣ было ли хоть что нибудь, за что можно было бы ее любить?
   Рѣшившись, въ теченіе первыхъ четырехъ или пяти дней пребыванія своего въ замкѣ, покинуть Лили Дэль, Кросби старался успокоить свою совѣсть приведеніемъ на память подвиговъ разныхъ героевъ изъ разныхъ романовъ. Онъ вспомнилъ о Лотаріо, о Донъ-Жуанѣ, о Ловеласѣ; говорилъ себѣ, что въ свѣтѣ никогда не было недостатка въ подобныхъ герояхъ, и что свѣтъ обходился съ подобными героями весьма снисходительно: никогда не наказывалъ ихъ, какъ негодяевъ, а напротивъ, ласкалъ ихъ и называлъ шалунами. Почему же и ему не быть такимъ же шалуномъ, какими были другіе? Женщинамъ всегда нравился характеръ Донъ-Жуана, и Донъ-Жуанъ всегда пользовался популярностью между мужчинами. При этомъ онъ назвала, себѣ дюжину Лотаріевъ новѣйшаго времени, которые смѣло поднимали свою голову, хотя всѣмъ было извѣстно, что однимъ женщинамъ они измѣнили, а другихъ привели къ дверямъ смерти, а можетъ быть, и къ самой смерти. Война и любовь имѣютъ сходство между собою, и свѣтъ привыкъ прощать воинамъ того или другаго лагеря всякаго рода преступленія.
   Кросби, совершивъ подвигъ, увидѣлъ себя принужденнымъ смотрѣть на него совсѣмъ съ другой точки зрѣнія. Характеръ Лотаріо вдругъ показался ему совершенно въ другомъ свѣтѣ, въ такомъ, какой бы ему непріятно было видѣть, если бы онъ принадлежалъ ему самому. Онъ началъ чувствовать, что ему не было почти никакой возможности писать къ Лили письмо, написать которое было положительно необходимо. Онъ находился въ такомъ положеніи, что мысли его невольнымъ образомъ останавливались на самоубійствѣ, какъ на единственномъ средствѣ выйти изъ этого положенія. Двѣ недѣли тому назадъ, онъ былъ счастливѣйшимъ человѣкомъ; все улыбалось ему; передъ нимъ было все, чего только могъ пожелать человѣкъ, а теперь, когда онъ былъ нареченнымъ зятемъ графа и имѣлъ въ виду вѣрную, блестящую карьеру, онъ былъ самый несчастный, самый низкій человѣкъ въ цѣломъ мірѣ!
   Перемѣнивъ платье на своей квартирѣ, Кросби отправился въ клубъ обѣдать. Конечно, въ тотъ вечеръ онъ ничего не могъ дѣлать. Письмо въ Оллинтонъ должно быть написано немедленно; но какъ онъ не могъ отправить его раньше вечера слѣдующаго дня, поэтому не было особенной крайности садиться за работу въ тотъ же вечеръ. Проходя по Пикадилли къ сѣверу Сентъ-Джемса, ему пришло на мысль, что было бы хорошо написать къ Лили коротенькое письмецо, не говоря въ немъ ни слова правды, письмецо, изъ котораго было бы видно, что связь между ними остается еще не прерванною, въ которомъ бы ничего не говорилось объ этой связи, но было бы понятно, что отсрочка окончанія дѣла необходима. Потомъ онъ подумалъ, что было бы хорошо телеграфировать Бернарду или написать ему всю правду. Бернардъ, разумѣется, отмстилъ бы за свою кузину, но Кросби нисколько не страшился его мщенія. Лэди Джулія сказала ему, что у Лили не было ни отца, ни брата, и этимъ самымъ обвиняла его въ низкой трусости.
   -- Я бы желалъ, чтобы у нея была дюжина братьевъ, говорилъ Кросби самому себѣ, но едва ли онъ могъ дать себѣ отчетъ въ подобномъ желаніи.
   Кросби возвратился въ Лондонъ въ послѣдній день октября; самыя многолюдныя улицы аристократической части Лондона въ Вестъ-Эндѣ были совершенно пусты, поэтому онъ счелъ за лучшее провести вечеръ въ своемъ клубѣ; но, какъ нарочно, при входѣ въ столовую онъ встрѣтилъ тамъ, стоявшаго передъ каминомъ, одного изъ своихъ старыхъ задушевныхъ друзей. Фаулеръ Пратъ первый ввелъ его въ клубъ Себрэйта и много содѣйствовалъ его ранней и успѣшной карьерѣ въ жизни. Съ того времени Кросби и Фаулеръ Пратъ жили въ тѣсной дружбѣ, хотя въ этой дружбѣ Пратъ всегда сохранялъ за собой нѣкоторое вліяніе. Онъ былъ немногими годами старше Кросби и значительно превосходилъ его своими способностями. Пратъ былъ менѣе честолюбивъ, менѣе имѣлъ расположенія блистать въ свѣтѣ, и еще менѣе пользовался популярностью. Онъ имѣлъ небольшое состояніе, на которое жилъ спокойно и скромно, велъ холостую жизнь, былъ кротокъ и благоразуменъ. Первые годы своего пребыванія въ Лондонѣ, Кросби жилъ вмѣстѣ съ Пратомъ и привыкъ во многомъ слѣдовать совѣтамъ своего друга; въ послѣднее же время, когда Кросби самъ сдѣлался нѣсколько замѣчательнымъ человѣкомъ, онъ находилъ удовольствіе въ обществѣ такихъ людей, какъ Дэль, которые не превосходили его ни по уму, ни но лѣтамъ. Впрочемъ, прежняя дружба между нимъ и Пратомъ нисколько не охладѣла, и теперь они встрѣтились съ полнымъ радушіемъ.
   -- Я думалъ, что ты все еще въ Барсетшэйрѣ, сказалъ Пратъ.
   -- А я думалъ, что ты все еще въ Швейцаріи.
   -- Я былъ въ Швейцаріи.
   -- И я былъ въ Барсетшэйрѣ, сказалъ Кросби; и друзья заказали себѣ обѣдъ.
   -- Такъ ты женишься? сказалъ Пратъ, когда кончился обѣдъ и когда лакей унесъ сыръ.
   -- Кто тебѣ сказалъ?
   -- Все равно, кто бы ни сказалъ, лишь бы сказана была правда.
   -- Но если это неправда?
   -- Я слышалъ еще въ прошломъ мѣсяцѣ; и мнѣ выдавали это за истину: правда, или нѣтъ?
   -- Да, кажется правда, отвѣчалъ Кросби почти нехотя.
   -- Скажи пожалуйста, что это значитъ, что ты такъ говоришь о своей женитьбѣ? Долженъ ли я поздравить тебя, или нѣтъ? Невѣста, мнѣ говорили, кузина Дэля.
   Кросби повернулъ свой стулъ отъ стола къ камину и ни слова не отвѣтилъ. Съ рюмкой хересу онъ смотрѣлъ на раскаленные уголья и размышлялъ, не лучше ли будетъ разсказать всю исторію Прату. Никто лучше Прага не могъ бы подать ему совѣта, и никто, на сколько онъ зналъ своего друга, не былъ бы такъ изумленъ подобной исторіей. Пратъ относительно женщинъ не былъ романтиченъ и никогда не обнаруживалъ особенно нѣжныхъ чувствъ.
   -- Пойдемъ въ курильную, и тамъ я разскажу тебѣ все, сказалъ Кросби.
   Они вышли; и такъ какъ въ курильной не было ни души, то Кросби представлялась полная возможность высказаться откровенно.
   Тяжелъ былъ для него этотъ разсказъ,-- тяжелѣе, чѣмъ онъ думалъ.
   -- Я попалъ въ страшное затрудненіе, началъ Кросби и потомъ разсказалъ, какъ онъ влюбился въ Лили, до какой степени онъ былъ опрометчивъ и безразсуденъ, какъ прекрасна Лили,-- "безпредѣльно добра и слишкомъ хороша для такого человѣка, какъ я", говорилъ Кросби; какъ она приняла его предложеніе и какъ потомъ онъ раскаявался въ своемъ поступкѣ.
   -- Я тебѣ сказывалъ еще прежде, говорилъ онъ потомъ: -- что я уже вполовину былъ помолвленъ за лэди Александрину.
   Читатель, вѣроятно, догадается, что эта полупомолвка была чистѣйшая выдумка.
   -- Неужели ты хочешь сказать, что теперь окончательно помолвленъ.
   -- Такъ точно.
   -- Значитъ, миссъ Дэль ты долженъ объявить, что перемѣнилъ свое намѣреніе?
   -- Знаю, что я поступилъ весьма скверно, сказалъ Кросби.
   -- Дѣйствительно, не хорошо, сказалъ его другъ.
   -- Это одно изъ тѣхъ затрудненій, въ которыя впадаетъ человѣкъ почти безсознательно.
   -- Да; я тоже смотрю на это совершенно съ той же точки зрѣнія. Мужчина можетъ ухаживать за дѣвушкой, можетъ, сколько я понимаю, обмануть ея ожиданія, не сдѣлавъ ей предложенія выйти за него замужъ, хотя все это совершенно не въ моемъ вкусѣ. Но, клянусь Георгомъ, сдѣлать предложеніе такой дѣвушкѣ въ сентябрѣ, прожить мѣсяцъ въ ея семействѣ въ качествѣ нареченнаго жениха, потомъ въ октябрѣ хладнокровно переѣхать въ другой домъ и сдѣлать предложеніе другой дѣвушкѣ болѣе высокаго происхожденія....
   -- Но ты знаешь, что тутъ ничего нельзя было сдѣлать.
   -- Кажется, что такъ. Какимъ же образомъ ты сообщишь это извѣстіе миссъ Дэль?
   -- И самъ не знаю, сказалъ Кросби, становившійся все болѣе и болѣе угрюмымъ.
   -- И ты окончательно рѣшился жениться на дочери графа?
   Кросби никогда еще не представлялась идея измѣнить Александринѣ, вмѣсто Лили, и теперь, подумавши объ этомъ, онъ не видѣлъ никакой возможности къ ея осуществленію.
   -- Да, сказалъ онъ: -- я женюсь на лэди Александринѣ, то есть женюсь, если только не успѣю перерѣзать этотъ узелъ и вмѣстѣ съ тѣмъ свое горло.
   -- Будь я на твоемъ мѣстѣ, я бы перерѣзалъ только узелъ. Я бы не вынесъ этого. Что ты намѣренъ сказать дядѣ миссъ Дэль?
   -- Я ни на волосъ не забочусь о дядѣ миссъ Дэль, сказалъ Кросби: -- если бы онъ въ эту минуту вошелъ въ дверь, я бы сейчасъ же разсказалъ ему все, безъ.....
   При этихъ словахъ одинъ изъ клубныхъ лакеевъ отворилъ дверь курильной комнаты и, увидѣвъ Кросби подлѣ камина, подошелъ къ нему и подалъ визитную карточку. Кросби взялъ карточку и прочиталъ: мистеръ Дэль, изъ Оллинтона.
   -- Джентльменъ этотъ въ пріемной комнатѣ, сказалъ лакей.
   Въ теченіе минуты Кросби оставался какъ пораженный громомъ. Только что выразилъ онъ, что не имѣетъ ни малѣйшаго предубѣжденія къ встрѣчѣ съ мистеромъ Дэлемъ, какъ джентльменъ этотъ явился въ клубъ и ожидалъ его свиданія.
   -- Кто это? спросилъ Пратъ.
   Кросби передалъ ему карточку.
   -- Фью-ю-ю-ю! просвисталъ Пратъ.
   -- Ты сказалъ этому джентльмену, что я здѣсь? спросилъ Кросби.
   -- Я сказалъ, сэръ, что вѣроятно вы наверху.
   -- Прекрасно, сказалъ Пратъ:-- джентльменъ подождетъ нѣсколько минутъ.
   Лакей вышелъ изъ комнаты.
   -- Теперь, Кросби, ты долженъ на что нибудь рѣшиться окончательно. Одною изъ этихъ двухъ дѣвушекъ и всѣми ея друзьями ты навсегда будешь считаться подлецомъ; они безъ всякаго сомнѣнія постараются отплатить тебѣ наказаніемъ, какое попадетъ подъ руки. Рѣшай теперь, которая изъ двухъ должна быть страдалицей.
   Кросби былъ трусъ въ душѣ. Мысль, что онъ можетъ, даже теперь, въ эту самую минуту, встрѣтить сквайра въ прежнихъ къ нему отношеніяхъ, или по крайней мѣрѣ не съ вызовомъ, говорила въ пользу Лили сильнѣе всѣхъ плановъ, которые до этой норы Кросби составлялъ въ своемъ умѣ, чтобы покинуть ее. Онъ не боялся личнаго оскорбленія; онъ бы не обидѣлся, если бы его отколотили,-- онъ только не смѣлъ встрѣтиться съ гнѣвомъ разсерженнаго человѣка.
   -- На твоемъ мѣстѣ, сказалъ Пратъ: -- я бы не пошелъ къ этому джентльмену.
   -- Что же стану я дѣлать?
   -- Бѣжать изъ клуба. Только если ты это сдѣлаешь, то тебѣ придется быть въ бѣгахъ на всю жизнь.
   -- Пратъ, надо тебѣ сказать, что я ожидалъ отъ тебя болѣе чѣмъ дружбы.
   -- Что же я могу сдѣлать для тебя? Человѣкъ бываетъ иногда поставленъ въ такое положеніе, что посторонняя помощь ни къ чему не поведетъ. Скажу тебѣ откровенно, что ты поступилъ весьма скверно. Я рѣшительно не вижу, чѣмъ могу помочь тебѣ.
   -- Не повидаешься ли ты съ нимъ?
   -- Конечно нѣтъ, если я не долженъ принимать на себя твоей роли.
   -- Прими какую хочешь роль, только скажи ему истину.
   -- Въ чемъ же заключается эта истина?
   -- Что я былъ прежде помолвленъ за другую дѣвушку; и потомъ, когда я размыслилъ объ этомъ, то убѣдился, что я ни подъ какимъ видомъ не могу жениться на миссъ Дэль. Я знаю, что поступилъ низко; но, Пратъ, развѣ тысячи людей не дѣлали прежде подобныхъ поступковъ?
   -- Я могу сказать только одно, что не считалъ бы себя несчастнымъ, не имѣя кого нибудь изъ этихъ тысячь въ числѣ своихъ друзей.
   -- Ты, кажется, хочешь сказать, что намѣренъ отступиться отъ меня? сказалъ Кросби.
   -- Ничего подобнаго я не говорилъ.-- Но само-собою разумѣется, я ничего не приму на себя въ твою защиту, потому что поведеніе твое не заслуживаетъ никакой защиты. Если ты желаешь, то я повидаюсь съ этимъ джентльменомъ и передамъ ему все, что ты хочешь.
   Въ эту минуту воротился лакей съ запиской къ мистеру Кросби. Мистеръ Дэль потребовалъ бумаги и конвертъ и отправилъ къ Кросби слѣдующее посланіе: "Намѣрены ли вы спуститься ко мнѣ? Я знаю, что вы въ здѣшнемъ домѣ".
   -- Ради Бога сходи къ нему, сказалъ Кросби.-- Онъ знаетъ очень хорошо, что я обманулъ его племянницу, что я разсчитывалъ получить отъ него какое нибудь приданое. Онъ знаетъ это все, какъ знаетъ и то, что когда онъ объявилъ мнѣ, что она ничего не имѣетъ...
   -- Клянусь честью, Кросби, я бы желалъ, чтобы ты нашелъ другаго парламентера.
   -- Ахъ, ты меня не понимаешь, сказалъ Кросби въ агоніи. Ты полагаешь, что, говоря о приданомъ, я придумываю только поводъ къ отказу. Нѣтъ, не думай этого. Онъ пойметъ въ чемъ дѣло. Мы объяснялись съ нимъ объ этомъ, и онъ знаетъ, какъ страшно обманулся я въ своихъ ожиданіяхъ. Подождать ли тебя здѣсь, или ты пріѣдешь ко мнѣ на квартиру? Или я поѣду въ Бофортъ и тамъ подожду тебя.
   Наконецъ рѣшено было, что Кросби долженъ уйти изъ этого клуба и дожидаться въ другомъ клубѣ результатовъ свиданія Прата.
   -- Такъ ты спустишься первымъ? спросилъ Кросби.
   -- Да, лучше я спущусь, сказалъ Пратъ: -- а то пожалуй еще онъ увидитъ тебя, и тогда можетъ выйти скандалъ.
   При этихъ словахъ на лицѣ Прата показалась саркастическая улыбка, которая взбѣсила Кросби и сильно побуждала его сказать своему другу, чтобы онъ не безпокоился принимать этого порученія, что Кросби самъ устроитъ свои дѣла; но онъ былъ обезсиленъ и морально уничтоженъ сознаніемъ своей низости; онъ потерялъ всякую способность располагать собою, а тѣмъ болѣе показывать свое вліяніе. Онъ началъ сознавать фактъ, что за его поступокъ его слѣдовало наказать,-- наказать морально, если не физически, и что безъ стыда ему не представлялось никакой возможности держать свою голову прямо.
   Пратъ взялъ записку, спустился въ пріемную и тамъ нашелъ сквайра, который стоялъ такъ, что чрезъ открытую дверь могъ видѣть нижнюю часть лѣстницы, по которой Кросби долженъ былъ выйти изъ клуба. Въ видѣ мѣры первой предосторожности, парламентеръ затворилъ дверь, потомъ поклонился мистеру Дэлю и предложилъ ему стулъ.
   -- Я хотѣлъ видѣть мистера Кросби, сказалъ сквайръ.
   -- У меня въ рукахъ ваша записка къ этому джентльмену, отвѣчалъ Пратъ.-- Онъ нашелъ за лучшее, чтобы я переговорилъ съ вами; и дѣйствительно, при его обстоятельствахъ, это будетъ лучше.
   -- Неужели онъ такой трусъ, что побоялся меня видѣть?
   -- Бываютъ поступки, мистеръ Дэль, послѣ которыхъ всякій человѣкъ становится трусомъ. Мой другъ Кросби, я знаю, довольно храбръ въ обыкновенномъ свѣтскомъ смыслѣ, но онъ оскорбилъ васъ.
   -- Такъ, значитъ, это правда?
   -- Да, мистеръ Дэль, къ сожалѣнію, правда.
   -- И вы этого человѣка называете своимъ другомъ! Мистеръ... я не знаю вашего имени.
   -- Пратъ, Фаулеръ Пратъ. Я знаю Кросби четырнадцать лѣтъ, знаю съ тѣхъ поръ, какъ онъ былъ еще мальчикомъ; не въ моемъ характерѣ, мистеръ Дэль, бросить стараго друга, при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ.
   -- Даже если бы онъ совершилъ убійство?
   -- О, нѣтъ; да онъ и не совершилъ убійства.
   -- Если слышанное мною правда, то этотъ человѣкъ хуже убійцы.
   -- Не знаю, мистеръ Дэль, что вы слышали. Конечно, мистеръ Кросби весьма дурно поступилъ съ вашей племянницей, миссъ Дэль: я слышалъ, что онъ хотѣлъ жениться на ней, и даже сдѣлалъ предложеніе.
   -- Предложеніе! Помилуйте, сэръ, это дѣло рѣшенное; весь округъ знаетъ объ этомъ. Это такъ положительно, что тутъ не было никакой тайны. Клянусь честью, мистеръ Пратъ, я не могу понять этого. Если я не ошибаюсь, то всего двѣ недѣли, какъ онъ оставилъ мой домъ въ Оллинтонѣ... да, не больше двухъ недѣль. Эта бѣдная дѣвушка провожала его, какъ нареченная невѣста. Никакъ не больше двухъ недѣль! Я получилъ письмо отъ стараго друга нашего семейства, который пишетъ, что Кросби намѣренъ жениться на одной изъ дочерей лорда де-Курси!-- Я тотчасъ же отправился въ замокъ Курси и узнаю, что онъ уѣхалъ въ Лондонъ. Я за нимъ сюда,-- и вы говорите, что это правда.
   -- Къ сожалѣнію, мистеръ Дэль, сущая правда.
   -- Не понимаю, рѣшительно не понимаю. Я не въ состояніи подумать, чтобы человѣкъ, который еще недавно сидѣлъ за моимъ столомъ, могъ быть такимъ величайшимъ подлецомъ. Сознавался ли онъ въ этомъ самому себѣ, когда находился въ Оллинтонѣ?
   -- Нѣтъ, конечно нѣтъ. Лэди Александрина была, мнѣ кажется, стариннымъ его другомъ; съ ней, вѣроятно, онъ поссорился, а по пріѣздѣ въ замокъ Курси, помирился; результатъ вамъ извѣстенъ.
   -- И вы думаете, что этого достаточно для моей бѣдной Лили?
   -- Надѣюсь, сэръ, вы поймете, что я не защищаю мистера Кросби. Все это весьма грустно, да, весьма грустно. Я могу только сказать въ его оправданіе, что онъ не первый поступилъ такъ низко.
   -- И въ этомъ заключается все его оправданіе? И это все, что я долженъ сказать моей племянницѣ? Я долженъ сказать ей, что она обманута бездѣльникомъ. Что же потомъ?-- Что ты не первая и не послѣдняя! Мистеръ Пратъ, даю вамъ слово джентльмена, что я ничего не понимаю. Я пожилъ уже на свѣтѣ, и поэтому меня изумляетъ подобный поступокъ болѣе, чѣмъ бы слѣдовало.
   -- Мистеръ Дэль, я вполнѣ вамъ сочувствую...
   -- Вы мнѣ сочувствуете! Но что станется съ моей племянницей? Неужели вы думаете, что я позволю состояться этой свадьбѣ, что я не разскажу всему де-Курси и всему свѣту вообще, какой это человѣкъ, что я оставлю его безъ наказанія? Неужели онъ думаетъ, что этимъ дѣло и кончится?
   -- Не знаю, что онъ думаетъ; я только прошу васъ не вмѣшивать меня въ это дѣло, не считать меня за его участника.
   -- Не можете ли вы передать ему, что я хочу его видѣть самого?
   -- Не думаю, чтобы это повело къ чему нибудь хорошему.
   -- Ничего; вы явились сюда по его желанію, будьте же такъ добры, исполните и мою просьбу.
   -- Вы хотите его видѣть сегодня,-- теперь?
   -- Да, сегодня, теперь, сію минуту.
   -- Къ сожалѣнію, это невозможно, онъ ушелъ уже изъ клуба; теперь его здѣсь нѣтъ; онъ ушелъ, когда я явился къ вамъ.
   -- Значитъ, онъ и трусъ, и подлецъ.
   Въ отвѣтъ на это мистеръ Фаулеръ Пратъ только пожалъ плечами.
   -- Онъ трусъ и подлецъ. Не угодно ли вамъ передать вашему другу, что онъ трусъ и подлецъ... и въ добавокъ лжецъ.
   -- Если это такъ, то миссъ Дэль будетъ довольна, что бракъ ея съ такимъ человѣкомъ не состоится.
   -- Въ этихъ словахъ заключается ваше утѣшеніе? Да; въ настоящее время, быть можетъ, оно и хорошо; но когда я былъ молодымъ человѣкомъ, я бы скорѣе отжогъ себѣ языкъ, чѣмъ позволилъ бы себѣ говорить въ этомъ родѣ о подобномъ предметѣ. Непремѣнно бы отжогъ. Доброй ночи, мистеръ Пратъ. Пожалуйста скажите вашему другу, что онъ еще увидится съ Дэлемъ; по крайней мѣрѣ, какъ вы намекаете, дамы этой фамиліи убѣдятся, что такой человѣкъ не достоинъ ихъ общества.
   Сквайръ взялъ шляпу и вышелъ изъ клуба.
   -- Я бы не поступилъ такимъ образомъ, сказалъ Пратъ про себя:-- не поступилъ бы ни за какую красоту, ни за какія богатства и почести, которыми бы обладала женщина.
  

ГЛАВА. XXVI.
ЛОРДЪ ДЕ-КУРСИ ВЪ НѢДРАХЪ СВОЕГО СЕМЕЙСТВА.

   Лэди Джуліи де-Гэстъ въ теченіе жизни ея рѣдко приходилось писать письма къ оллинтонскому мистеру Дэлю, да къ тому же она и не слишкомъ его жаловала. Теперь же, когда она увидѣла, что происходило или, вѣрнѣе сказать, что произошло въ замкѣ и семействѣ де-Курси, она взяла въ руки перо и сѣла за письменный столъ, воображая, что исполняетъ свой долгъ въ отношеніи къ ближнему.

"Любезный мистеръ Дэль (писала она),

   "Полагаю, нѣтъ надобности скрывать, что мнѣ извѣстна помолвка вашей племянницы за мистера Кросби. Если это правда, то вмѣняю себѣ въ обязанность сообщить вамъ, въ видѣ предостереженія, о томъ, какъ ведетъ себя здѣсь этотъ мистеръ Кросби. Я не принадлежу къ числу женщинъ, которыя имѣютъ обыкновеніе вмѣшиваться въ чужія дѣла, и, при обыкновенныхъ обстоятельствахъ, поведеніе мистера Кросби ничего бы для меня не значило, даже менѣе, чѣмъ ничего; но я поступаю съ вами такъ, какъ бы желала, чтобы поступали и со мной. Дѣло въ томъ, что мистеръ Кросби сдѣлалъ предложеніе лэди Александринѣ де-Курси и получилъ ея согласіе. Смѣю думать, что вы повѣрите, что я говорю это не безъ основанія, и что, ради бѣдной вашей племянницы, мнѣ необходимо было познакомить васъ съ этой непріятной истиной.
   "Примите увѣреніе въ искренней къ вамъ преданности

"Джулія де-Гэстъ.

"Замокъ Курси, четвергъ."

   Сквайръ никогда не имѣлъ расположенія къ фамиліи де-Гэстъ вообще, а къ лэди Джуліи въ особенности. Онъ обыкновенно называлъ ее старой пронырой, припоминая, вѣроятно, ея злобу и гордость въ тѣ давно-минувшіе дни, когда храбрый майоръ Дэль бѣжалъ съ лэди Фанни. Получивъ это письмо, онъ, послѣ перваго прочтенія, не хотѣлъ повѣрить ни одному въ немъ слову.
   -- Злая сплетница, сказалъ онъ громко своему племяннику.-- Посмотри, что пишетъ мнѣ твоя тетка.
   Бернардъ два раза прочиталъ письмо; во время чтенія лицо его принимало болѣе и болѣе суровое и гнѣвное выраженіе.
   -- Неужели ты вѣришь этому? спроситъ сквайръ.
   -- Съ нашей стороны было бы неблагоразумно оставить это безъ вниманія.
   -- Какъ! и ты думалъ, что другъ твой способенъ на подобныя вещи?
   -- Это весьма возможно. Онъ страшно сердился, когда узналъ, что Лили не имѣетъ состоянія.
   -- Боже мой, Бернардъ! И ты можешь говорить въ этомъ родѣ?
   -- Я не говорю, что это истина; но, во всякомъ случаѣ, намъ не слѣдуетъ пренебрегать этимъ извѣстіемъ. Я съѣзжу въ замокъ Курси и узнаю истину.
   Сквайръ рѣшилъ наконецъ, что онъ поѣдетъ самъ. Пріѣхавъ въ замокъ Курси, онъ узналъ, что Кросби выѣхалъ оттуда, часа за два до его пріѣзда. Онъ спросилъ лэди Джулію и узналъ отъ нея, что Кросби дѣйствительно оставилъ домъ въ качествѣ нареченнаго мужа лэди Александрины.
   -- Графиня, вѣроятно, согласится принять васъ, если вы желаете ее видѣть, сказала лэди Джулія.
   Но сквайръ этого не пожелалъ. Болѣе того, сколько было необходимо, онъ не хотѣлъ разглашать о несчастномъ положеніи своей племянницы, и потому пустился въ погоню за Кросби. Намъ извѣстно, каковъ былъ успѣхъ этой погони.
   Лэди Александрина и ея мать слышали, что мистеръ Дэль пріѣзжалъ въ замокъ, но между ними ни слова не было сказано по этому предмету. Слышала о пріѣздѣ мистера Дэля и лэди Амелія, и рѣшилась завести объ этомъ рѣчь.
   -- Ты развѣ не знаешь, какъ далеко зашелъ онъ въ этой связи?
   -- Нѣтъ; да; въ точности не знаю, сказала Александрина.
   -- Я полагаю, онъ говорилъ ей что нибудь на счетъ женитьбы?
   -- Кажется, говорилъ.
   -- Ахъ, Боже! Это большое несчастье. Да что это за люди -- эти Дэли? Вѣроятно онъ говорилъ тебѣ объ нихъ?
   -- Нѣтъ, не говорилъ; такъ -- немного. Должно быть, это хитрая, лукавая дѣвушка! Жаль, что мужчины поступаютъ подобнымъ образомъ.
   -- Да, очень жаль, сказала лэди Амелія.-- Я полагаю, что въ этомъ отношеніи винить нужно больше его, чѣмъ ее. Вѣдь я правду говорю тебѣ?
   -- Но что же я могу сдѣлать?
   -- Я не говорю, что ты можешь что нибудь сдѣлать; но все же тебѣ бы слѣдовало знать.
   -- А я не знаю, да и ты не знаешь; и, право, я не вижу никакой пользы разсуждать объ этомъ. Я знала его за долго прежде нея, и если она позволила ему одурачить себя, то вина не моя.
   -- Никто, душа моя, этого не говоритъ.
   -- Только ты, кажется, намѣрена прочитать мнѣ проповѣдь. Что же могу я сдѣлать для этой дѣвушки? Дѣло въ томъ, что онъ не любить ее, и никогда не любилъ.
   -- Въ такомъ случаѣ ему не слѣдовало бы говорить, что онъ ее любитъ.
   -- Все это прекрасно, Амелія; но согласись, что люди не всегда дѣлаютъ то, что бы слѣдовало. Я полагаю, что мистеръ Кросби не первый сдѣлалъ предложеніе двумъ дѣвушкамъ. Я не говорю, что это хорошо, но поправить дѣло не могу. Что касается до пріѣзда мистера Дэля сюда, съ объясненіемъ горести своей племянницы, то это нелѣпо, въ высшей степени нелѣпо. Это заставляетъ думать, что у нихъ была ловушка, въ которую хотѣли заманить мистера Кросби, и я убѣждена, что ловушка эта была на самомъ дѣлѣ.
   -- Надѣюсь, что тутъ не будетъ ссоры.
   -- Ты знаешь, Амелія, въ нынѣшнее время мужчины не дерутся на дуэляхъ.
   -- А ты помнишь, что сдѣлалъ Франкъ Грешамъ мистеру Моффату, когда послѣдній такъ низко поступилъ съ бѣдной Огустой.
   -- Мистеръ Кросби не боится подобныхъ вещей. При томъ же я всегда такого мнѣнія, что Франкъ былъ неправъ, рѣшительно неправъ. И что хорошаго -- подраться на улицѣ?
   -- Конечно; все же лучше было бы, если бы дѣло обошлось безъ ссоры. Признаюсь тебѣ, однако, видъ этого дѣла мнѣ очень не нравится. Ты видишь, что дядя узналъ обо всемъ; онъ самъ далъ согласіе на женитьбу, иначе бы онъ не пріѣхалъ сюда.
   -- Для меня, Амелія, это рѣшительно все равно.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, душа моя. Мы скоро переѣдемъ въ городъ, и я постараюсь какъ можно чаще видѣться съ мистеромъ Кросби. Надѣюсь, что свадьба ваша будетъ въ скоромъ времени.
   -- Онъ говоритъ, въ февралѣ.
   -- Пожалуйста, не позволяй откладывать. Подобнаго рода вещи, ты знаешь, очень скользки.
   -- Вотъ ужь этого-то я нисколько не боюсь, сказала Александрина, вздернувъ головку.
   -- Разумѣется, чего тутъ бояться; ты можешь быть увѣрена, что мы не спустимъ глазъ съ него. Мортимеръ будетъ какъ можно чаще приглашать его къ обѣду; и при томъ же теперь, когда отпускъ его кончился, онъ не выѣдетъ изъ города. На Рождество онъ будетъ сюда, не правда ли?
   -- Непремѣнно.
   -- Смотри же, держи его крѣпче. Что касается до этихъ Дэлей, я бы, на твоемъ мѣстѣ, была какъ можно осторожнѣе, и никому бы не стала отзываться о нихъ съ невыгодной стороны. Въ твоемъ положеніи это было бы не совсѣмъ хорошо.
   Съ этимъ совѣтомъ лэди Амелія прекратила разговоръ.
   Въ тотъ самый день лэди Джулія возвращалась домой. Ея прощанье со всѣмъ семействомъ замка Курси было очень холодно, хотя о мистерѣ Кросби и его оллинтонской невѣстѣ не было и помину. Александрина вовсе не показывалась при этомъ случаѣ; она даже не говорила съ своимъ врагомъ съ того вечера, когда принуждена была удалиться изъ гостиной.
   -- Прощайте, сказала графиня: -- вы были такъ добры, что пріѣхали сюда и доставили намъ величайшее удовольствіе.
   -- Очень, очень благодарна вамъ. Доброе утро, сказала лэди Джулія, сдѣлавъ величавый реверансъ.
   -- Поклонитесь отъ меня вашему брату. Намъ бы очень было пріятно повидаться съ нимъ; надѣюсь, что онъ не пострадалъ отъ -- быка.
   И лэди Джулія удалилась.
   -- Какъ глупо я сдѣлала, пригласивъ сюда эту женщину, сказала графиня прежде, чѣмъ затворилась дверь за уѣзжавшей гостьей.
   "Въ самомъ дѣлѣ?" провизжала лэди Джулія сквозь щель непритворенной двери.
   Наступило довольно продолжительное молчаніе, потомъ послышался шопотъ и вслѣдъ за тѣмъ громкій смѣхъ.
   -- Ахъ мама! что мы будемъ дѣлать? сказала лэди Амелія.
   -- Что дѣлать?-- сказала Маргарета:-- къ чему этотъ вопросъ? Пусть она хоть разъ въ жизни услышитъ истину.
   -- Милая лэди Думбелло, что вы подумаете о насъ? сказала графиня, обращаясь къ другой гостьѣ, которая намѣревалась тоже уѣхать.-- Скажите, знавалъ ли кто прежде подобную женщину!
   -- Мнѣ кажется, она очень мила, сказала лэди Думбелло, улыбаясь.
   -- Я не могу съ вами согласиться, сказала лэди Клэндидлемъ.
   -- Впрочемъ я увѣрена, что она имѣла въ виду доброе дѣло. Она очень благотворительна, подаетъ милостыню и прочее.
   -- Не знаю, сказала Розина: -- я просила ее подписать что нибудь на миссію къ подавленію католицизма на западѣ Ирландіи, и она отказала мнѣ на отрѣзъ.
   -- Ну что, душа моя, готова ли? сказалъ лордъ Думбелло, войдя въ гостиную.
   Состоялись и вторые проводы; на этотъ разъ графиня подождала, пока не затворились двери и не затихли шаги удалявшейся лэди Думбелло.
   -- Замѣтили вы, сказала графиня, обращаясь къ лэди Клэндидлемъ: -- что съ тѣхъ поръ, какъ уѣхалъ мистеръ Поллисэръ, она больше не вздергиваетъ носа?
   -- Да, замѣтила, отвѣчала лэди Клендидлемъ.-- Что касается до бѣднаго Думбелло, то, по моему мнѣнію, это самое слѣпое созданіе, которое мнѣ случалось видѣть въ жизни.
   -- Въ будущемъ маѣ мы что нибудь услышимъ новенькое, сказала лэди де-Курси, выразительно покачавъ головой: -- но все же ей никогда не бывать герцогиней Омніумъ.
   -- Желала бы я знать, что скажетъ обо мнѣ ваша мама, когда я завтра поѣду отсюда, говорила лэди Клэндидлемъ, переходя съ Маргаретой черезъ залъ.
   -- Она не скажетъ, что вы намѣрены убѣжать отъ мужа сть какимъ нибудь джентльменомъ, сказала Маргарета.
   -- Ужь разумѣется не съ графомъ, сказала лэди Клэндидлемъ.-- Ха, ха, ха! Какія мы всѣ добренькія, не правда ли? Слава Богу, что никому не вредимъ.
   Такимъ образомъ гости, одинъ за другимъ, разъѣхались, и семейству де-Курси предоставлена была полная свобода наслаждаться блаженствомъ семейной жизни. Эта жизнь, весьма естественно, не лишена была своихъ прелестей, особливо когда между чувствами матери и ея дочерей было такъ много общаго. Безъ всякаго сомнѣнія, выпадали и не совсѣмъ пріятныя минуты, но это происходило преимущественно отъ тѣлесныхъ недуговъ графа.
   -- Когда твой отецъ заговоритъ со мной, говорила мистриссъ Джоржъ своему мужу: -- со мной дѣлается такая дрожь, что я не въ состояніи разинуть рта, чтобы отвѣтить ему.
   -- Ты пожалуйста не потакай ему, сказалъ Джоржъ.-- Вѣдь онъ тебѣ ничего не можетъ сдѣлать. У тебя есть свои собственныя деньги; а если мнѣ суждено быть наслѣдникомъ, то это сдѣлается безъ него.
   -- Онъ такъ и заскрипитъ зубами, когда увидитъ меня.
   -- Не обращай на это вниманія, не укуситъ. Бывало, онъ скрежеталъ зубами и при встрѣчѣ со мной, когда я приходилъ просить денегъ у него; это мнѣ не нравилось, а теперь я и думать не хочу. Разъ какъ-то бросилъ въ меня книгой, да не попалъ.
   -- Если онъ броситъ въ меня, Джоржъ, то я тутъ же и упаду.
   Для графини самыя худшія минуты были тѣ, когда ей приводилось имѣть дѣло съ мужемъ. Ей необходимо было видѣться съ нимъ ежедневно, необходимо было высказывать такія вещи, которыхъ онъ терпѣть не могъ слушать, обращаться къ нему съ такими просьбами, которыя заставляли его скрежетать зубами. Графъ принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которые не иначе могли жить, какъ на широкую ногу, и въ то же время были страшно скупы даже на мелочные текущіе расходы. Ему, конечно, слѣдовало бы знать въ это время, что мясникъ, булочникъ, мелочные торговцы и продавцы каменнаго угля никого даромъ не снабжаютъ своими припасами, а между тѣмъ, казалось, какъ будто онъ надѣялся, что они обязаны дѣлать это. Послѣ неудачныхъ спекуляцій въ Ньюмаркетѣ и Гомбургѣ, онъ находился въ довольно затруднительномъ положеніи; не смотря на то, у него все-таки были средства, чтобы жить безъ ежедневной пытки: возлагаемыя на самаго себя страданія относительно денегъ происходили скорѣе отъ его характера, чѣмъ отъ нужды. Жена его вовсе не знала, дѣйствительно ли онъ былъ разоренъ, или только показываетъ видъ разореннаго человѣка. Въ этомъ отношеніи она такъ привыкла къ своему положенію, что, для сохраненія своего счастія, никогда не прибѣгала къ финансовымъ соображеніямъ. Одежда и пища всегда являлись къ ней,-- включая въ это бархатныя платья, дорогія бездѣлушки и повара,-- и она была увѣрена, что такой порядокъ вещей сохранится вѣчно. Но все же, ежедневныя совѣщанія съ мужемъ становились для нея невыносимы. Всѣми силами старалась она избѣгнуть ихъ; и въ случаяхъ, когда дѣло касалось способовъ и средствъ, она позволяла имъ устроиваться самимъ собою, если только со стороны мужа не встрѣчалось препятствія. Между тѣмъ графъ требовалъ, чтобы она видѣлась съ нимъ ежедневно въ его кабинетѣ; и графиня нерѣдко признавалась любимой своей дочери Маргаритѣ, что получасы, которыя она проводила съ мужемъ, скоро будутъ для нея смертью. "Иногда я чувствую, говорила она, что сойду съ ума прежде, чѣмъ выйду изъ кабинета." Она упрекала себя, вѣроятно безъ всякой причины, въ томъ, что многое переносила въ этомъ отношеніи. Въ прежніе дни графъ постоянно находился въ отсутствіи, и графиня жаловалась на это. Подобно многимъ другимъ женщинамъ, она не знала, когда и въ чемъ состояло ея благополучіе. Она сѣтовала и представляла своему мужу различные доводы, что онъ большую часть времени долженъ посвящать своему очагу. По всей вѣроятности доводы и убѣжденія ея сіятельства были не такъ сильны; постоянное пребываніе въ домѣ состоялось вслѣдствіе разстройства здоровья; и теперь графиня съ горькими сожалѣніями вспоминала тѣ счастливые дни, когда она была покинута, ревнива и сварлива! "Не попросить ли намъ сэра Омикрона, чтобы онъ приказалъ ему отправиться въ Германію на минеральныя воды?" говорила графиня Маргаретѣ. Сэръ Омикронъ былъ знаменитый лондонскій врачь и могъ, безъ всякаго сомнѣнія, оказать имъ эту услугу.
   Однако приказанія этого не было отдано, и отецъ семейства рѣшился провести зиму въ замкѣ Курси. Гости, какъ я уже сказалъ, всѣ уѣхали, и въ домѣ, кромѣ семейства графа, никого не оставалось, когда ея сіятельство, въ двѣнадцать часовъ утра, спустя нѣсколько часовъ послѣ визита мистера Дэля, вошла въ кабинетъ своего супруга. Графъ всегда завтракалъ одинъ, и послѣ завтрака находилъ во французскомъ романѣ и сигарѣ то утѣшеніе, какое могли еще доставлять ему эти невинныя развлеченія. Когда романъ переставалъ возбуждать его и когда сигара теряла свой ароматъ, графъ посылалъ за женой, а послѣ нея являлся камердинеръ одѣвать его. "Ей хуже моего переносить капризы этого человѣка, говорилъ камердинеръ своей собратіи. Мнѣ еще можно отказаться отъ мѣста, а ей нельзя."
   -- Лучше ли? Нѣтъ, нисколько не лучше, сказалъ мужъ въ отвѣтъ на женины освѣдомленія о здоровьѣ.-- Мнѣ никогда не будетъ лучше, пока вы будете держать этого повара.
   -- Но, отказавъ ему, гдѣ мы возьмемъ другаго?
   -- Не мое же дѣло пріискивать поваровъ. Я не знаю, гдѣ вы возьмете другаго. Въ скоромъ времени у васъ вовсе не будетъ повара, я увѣренъ въ этомъ. Мнѣ кажется, вы взяли въ домъ двухъ лишнихъ людей, не сказавъ мнѣ ни слова.
   -- При такомъ собраніи гостей, намъ нужны были лишніе люди. Пригласить сюда лэди Думбелло, и не дать ей прислуги!
   -- Кто приглашалъ сюда лэди Думбелло?-- Я не приглашалъ.
   -- Однако, мой другъ, ты былъ доволенъ ея присутствіемъ.
   -- Чтобъ ей провалиться!
   И за тѣмъ наступила пауза. Графиня не противорѣчила, и радовалась, что вопросъ о прислугѣ былъ замятъ съ помощію лэди Думбелло.
   -- Взгляните-ка на это письмо отъ Порлокка, сказалъ графъ, передавая несчастной матери письмо отъ ея старшаго сына. Изъ всѣхъ ея дѣтей онъ былъ однимъ изъ любимѣйшихъ; но ей никогда не позволялось видѣться съ нимъ подъ кровлею своего дома.
   -- Иногда я думаю, что это величайшій изъ бездѣльниковъ, съ которымъ мнѣ когда либо приводилось имѣть дѣло, сказалъ графъ.
   Графиня взяла письмо и прочитала его. Посланіе это не принадлежало къ числу такихъ, какое отецъ съ удовольствіемъ могъ бы получить отъ сына; но за непріятное свойство его содержанія скорѣе можно винить отца, нежели сына. Авторъ письма говорилъ между прочимъ, что ему не доставляютъ съ надлежащей пунктуальностью извѣстную сумму, и что если онъ не получитъ ея, то вынужденнымъ найдется предложить своему адвокату принять мѣры къ взысканію путемъ суда и закона. Лордъ де-Курси воспользовался извѣстной суммой денегъ на счетъ фамильнаго имѣнія, чего онъ, однакожь, не могъ сдѣлать безъ соглашенія съ своимъ наслѣдникомъ, а какъ соглашенія этого не состоялось, то онъ обязанъ былъ выплатить изъ пріобрѣтенной суммы старшему сыну опредѣленную часть. Графъ смотрѣлъ на подобную уплату, какъ на добровольное пожертвованіе или вспомоществованіе, между тѣмъ, какъ лордъ Порлоккъ считалъ ее своею собственностію по закону. Въ этомъ письмѣ лордъ Порлоккъ не употреблялъ фразъ, въ которыхъ выражалась бы сыновняя покорность и преданность. Оно начиналось слѣдующими словами: "лордъ Порлоккъ симъ извѣщаетъ лорда де-Курси", и проч.
   -- Я полагаю, что онъ долженъ получить свои деньги, иначе чѣмъ же онъ будетъ жить? сказала графиня съ лихорадочной дрожью.
   -- Чѣмъ жить! прокричалъ графъ.-- Значитъ, вы оправдываете его и находите, что онъ долженъ писать къ своему отцу подобныя письма?
   -- Я только сожалѣю объ этомъ, отвѣчала она.
   -- Я самъ не знаю, откуда взять денегъ. Что касается до него, то если бы онъ даже умеръ съ голоду, я бы сказалъ только, что такъ ему и слѣдуетъ. Онъ служитъ позоромъ моему имени и моему семейству. Сколько я знаю, онъ не долго проживетъ.
   -- Ахъ, де-Курси!-- не говорите объ этомъ такимъ тономъ.
   -- Какимъ же тономъ я буду говорить?-- Если бы я сказалъ, что онъ составляетъ для меня единственное утѣшеніе, что онъ живетъ, какъ слѣдуетъ нобльмену, что онъ пользуется отличнымъ здоровьемъ, что у него добрая жена и нѣсколько законныхъ дѣтей, неужели вы бы этому повѣрили? Вы, женщины, всѣ легкомысленны. Отъ словъ моихъ онъ не сдѣлается хуже.
   -- Но онъ можетъ исправиться.
   -- Исправиться! Ему за сорокъ лѣтъ, а когда я видѣлъ его въ послѣдній разъ, онъ показался мнѣ шестидесятилѣтнимъ старикомъ. Ну что же,-- отвѣчайте на его письмо, а я не хочу.
   -- Что же сказать ему на счетъ денегъ?
   -- Почему онъ не напишетъ къ Гэзьби на счетъ своихъ поганыхъ денегъ? Зачѣмъ онъ меня безпокоитъ? У меня нѣтъ его денегъ. Спросите объ нихъ Гэзьби.
   Наступила другая пауза, въ теченіе которой графиня сложила письмо и положила въ карманъ.
   -- Долго ли же Джоржъ будетъ оставаться здѣсь съ своей женщиной? спросилъ графъ.
   -- Мнѣ кажется, она никому здѣсь не мѣшаетъ, возразила графиня.
   -- Садясь обѣдать, я всегда думаю, что сажусь за столъ вмѣстѣ съ своей горничной. Въ жизнь свою не видывалъ подобной женщины. Не могу понять, какъ онъ терпитъ ее! Впрочемъ, онъ, по видимому, нисколько объ ней не заботится.
   -- Эта связь дѣлаетъ его степеннымъ.
   -- Степеннымъ!
   -- Она скоро разрѣшится отъ бремени, и поэтому должна оставаться здѣсь. Если Порлоккъ не женится, то вы знаете...
   -- Такъ, значитъ, онъ намѣренъ поселиться здѣсь навсегда? Я вамъ вотъ что скажу: -- этому не бывать. Ему лучше и легче, чѣмъ мнѣ, держать на своихъ плечахъ и на плечахъ жены свой собственный домъ и хозяйство, и это вы можете имъ сказать. Я не хочу, чтобы они были здѣсь. Слышите ли?
   Наступила новая пауза.
   -- Слышите ли? прокричалъ графъ.
   -- Да; разумѣется слышу. Я только думала о томъ, что вы, вѣроятно, не захотите, чтобы я ихъ выгнала изъ дому, особливо теперь, когда такъ скоро ожидается разрѣшеніе отъ бремени.
   -- Знаю, знаю, къ чему это клонится:-- но этому не бывать. Не хочу, чтобы они были здѣсь, и если вы не скажете имъ этого, то я самъ скажу.
   Въ отвѣтъ на это лэди де-Курси обѣщала выразить имъ волю своего супруга, полагая, быть можетъ, что способъ этого выраженія самимъ графомъ далеко не можетъ подѣйствовать благотворно, въ такую особенную эпоху, какая въ настоящее время наступала въ жизни мистриссъ Джоржъ.
   -- Знаете ли вы, сказалъ графъ, перемѣнивъ предметъ разговора: -- что сегодня пріѣзжалъ сюда какой-то человѣкъ, который называлъ себя Дэлемъ?
   Графиня отвѣчала утвердительно.
   -- Почему же вы скрываете это отъ меня?
   И при этомъ начался тотъ скрежетъ зубовъ, который казался такимъ непріятнымъ и страшнымъ для мистриссъ Джоржъ.
   -- Потому что въ этомъ я не видѣла никакой важности. Онъ пріѣзжалъ повидаться съ лэди Джуліей де-Гэстъ.
   -- Да; то есть онъ пріѣзжалъ объясниться на счетъ этого Кросби?
   -- Надо такъ думать.
   -- И зачѣмъ вы позволили этой дѣвчонкѣ быть такой дурой? Вы увидите, что онъ съиграетъ какую нибудь низкую штуку.
   -- О, никогда!
   -- Почему же она хочетъ выйти замужъ за такого человѣка?
   -- Онъ настоящій джентльменъ и при томъ же имѣетъ значеніе въ обществѣ. Тутъ я не вижу ничего дурнаго. Въ настоящее время такъ трудно для дѣвушки выйти замужъ безъ денегъ.
   -- Значитъ поэтому онѣ должны выходить за кого ни попало. Сколько я вижу, такъ это замужство хуже, чѣмъ Амеліи.
   -- Амелія, мой другъ, вышла замужъ очень хорошо.
   -- Гм! вотъ ужь ничего не вижу въ этомъ хорошаго. Напротивъ, по моему, это чрезвычайно скверно; такъ скверно, что хуже этого ничего и быть не можетъ. Впрочемъ это ваше дѣло. Я никогда не вмѣшивался и не намѣренъ вмѣшиваться въ ваши дѣла.
   -- Я вполнѣ увѣрена, что она будетъ счастлива; она такъ искренно привязана къ этому молодому человѣку.
   -- Искренно привязана къ этому молодому человѣку!
   Тонъ голоса и манера, съ которыми графъ повторилъ эти слова, были таковы, что невольнымъ образомъ составлялось мнѣніе, что его сіятельство оказалъ бы блистательные успѣхи на сценѣ, если бы только вниманіе его было обращено на эту профессію.-- Я дѣлаюсь боленъ, когда слышу подобныя вещи. Она хочетъ замужъ, такъ пусть же на себя и пѣняетъ; я не могу этому помочь; только помните, чтобы здѣсь не вышло скандала на счетъ той, другой дѣвушки. Если онъ изъ-за нея надѣлаетъ мнѣ хлопотъ, то клянусь... я буду ему хуже смерти. Когда же назначена свадьба?
   -- Говорятъ, въ февралѣ.
   -- Чтобы при свадьбѣ не было какихъ нибудь глупостей и издержекъ. Если она хочетъ выйти за клерка, такъ пусть и свадьба будетъ такая, какая бываетъ у клерковъ.
   -- Онъ еще до свадьбы получитъ мѣсто секретаря.
   -- Велика разница! Секретарь! А какъ вы думаете, что это за люди секретари? Нищіе, которые являются, никто не знаетъ, откуда! Я не хочу, чтобы были дурачества; слышите?
   Графиня отвѣтила, что слышитъ, и воспользовалась первой минутой, чтобы удалиться. Наступила очередь камердинера. Послѣ часовой службы онъ не разъ повторялъ въ лакейской, что старый хрычъ расходился, точно сатана въ аду.
  

ГЛАВА XXVII.
"КЛЯНУСЬ ЧЕСТЬЮ, Я ЭТОГО НЕ ПОНИМАЮ".

   Между тѣмъ, лэди Александрина старалась представить себѣ какъ можно вѣрнѣе всѣ выгоды и невыгоды своего положенія. Она не имѣла ни особенно нѣжныхъ чувствъ, ни силы характера, ни возвышенныхъ цѣлей. Много разъ она себя спрашивала, была ли настоящая жизнь ея достаточно счастлива, чтобы постоянное пребываніе въ ней могло удовлетворить ея желаніямъ, и каждый разъ отвѣчала себѣ, что перемѣна на всякую другую жизнь была необходима. Нерѣдко также совѣтовалась она съ собой на счетъ своего званія, которымъ не мало гордилась, и всегда говорила себѣ, что не можетъ понизить себя въ свѣтѣ безъ тяжелыхъ мученій. Впрочемъ, въ послѣднее время Александрина пріучила себя къ мысли, что гораздо болѣе выигрывала, сдѣлавшись женою такого человѣка, какъ Кросби, нежели оставаясь незамужней дочерью своего отца. Въ положеніи сестры ея Амеліи было много такого, чему она не завидовала, но еще менѣе было завиднаго въ положеніи сестры ея Розины. Домъ Гэзьби не отличался такимъ великолѣпіемъ, какъ замокъ Курси, но все же онъ не былъ такимъ скучнымъ, не служилъ источникомъ постоянныхъ огорченій и сверхъ того составлялъ собственность ея сестры.
   -- Очень многіе выходятъ замужъ за подобныхъ мужчинъ, говорила она Маргаретѣ.
   -- Да, разумѣется. Большая, однако же, разница, когда мужчина имѣетъ состояніе.
   Разумѣется, тутъ большая разница. Кросби не имѣлъ состоянія, не былъ даже такъ богатъ, какъ Гэзьби, не могъ держать экипажа, не имѣлъ загороднаго дома; за то онъ былъ свѣтскій человѣкъ, пользовался въ обществѣ большимъ уваженіемъ, чѣмъ Гэзьби, могъ, по всей вѣроятности, занять высокое мѣсто въ своей профессіи, и вообще былъ видный мужчина, въ строгомъ смыслѣ этого слова. Конечно, лэди Александрина отдала бы преимущество джентльмену съ пятью тысячами фунтовъ годоваго дохода; но какъ подобнаго джентльмена не оказывалось, то почему же бы ей не быть за мистеромъ Кросби, чѣмъ вовсе не имѣть мужа? Она не была влюблена въ мистера Кросби, но надѣялась, что можетъ жить съ нимъ комфортабельно, и что вообще быть за мужемъ дѣло хорошее.
   Александрина составила себѣ правила, по которымъ должна была исполнять свой долгъ въ отношеніи къ мужу. Ея сестра Амелія была полной госпожей въ своемъ домѣ, управляя всѣмъ умѣренно и сносно, доставляя такимъ управленіемъ пользу своему мужу. Александрина боялась, что ей не позволятъ управлять, но что, во всякомъ случаѣ, она попробуетъ. Она употребитъ всѣ усилія, чтобы доставить мужу спокойствіе, будетъ въ особенности стараться не раздражать его напоминаніемъ ему о своемъ высокомъ происхожденіи. Въ этомъ отношеніи она будетъ весьма кроткою; если пойдутъ дѣти, она будетъ заботиться о нихъ такъ, какъ будто отецъ ихъ обыкновенный пасторъ или адвокатъ. Много думала она также о Лиліанѣ Дэль, задавала себѣ различные вопросы съ цѣлію убѣдить себя въ высокихъ правилахъ относительно своего долга въ этомъ случаѣ. Виновата ли она въ томъ, что отбиваетъ мистера Кросби отъ Лиліаны Дзль? Въ отвѣтъ на этотъ вопросъ Александрина спокойно увѣряла себя, что она не виновата. Мистеръ Кросби ни подъ какимъ видомъ не женился бы на Лиліанѣ Дэль. Онъ не разъ признавался ей въ этомъ и признавался самымъ торжественнымъ образомъ. Поэтому она нисколько не вредила Лиліанѣ Дэль. Если въ душѣ своей она и была убѣждена, что преступленіе Кросби въ измѣнѣ Лиліанѣ Дэль представлялось не такимъ важнымъ, какимъ бы оно представилось, если бы она сама не была дочерью графа, что ея званіе до нѣкоторой степени смягчало такое преступленіе, то она не рѣшалась выразить на словахъ этого убѣжденія даже самой себѣ.
   Александрина не пользовалась особеннымъ расположеніемъ своихъ близкихъ родныхъ. "Я боюсь, что онъ мало думаетъ о своихъ религіозныхъ обязанностяхъ. Мнѣ сказывали, что молодые люди подобнаго рода рѣдко думаютъ объ этомъ", говорила Розина.-- Я не виню тебя, говорила Маргарета. Ни подъ какимъ видомъ не виню. Признаться тебѣ, я думаю объ этомъ бракѣ гораздо менѣе, чѣмъ думала въ то время, когда Амелія выходила замужъ; но сама ни въ какомъ случаѣ этого бы не сдѣлала". Отецъ Александрины объявилъ ей, что, по его мнѣнію, она не ребенокъ, и знаетъ, что дѣлаетъ. Ея мать старавшаяся утѣшать и до нѣкоторой степени поощрить ее, не смотря на то, постоянно твердила, что Александрина выходитъ замужъ за человѣка безъ званія и безъ состоянія. Въ поощреніяхъ выражалось нравоученіе, а ея утѣшенія принимали видъ увѣщаній. "Само собою разумѣется, душа моя, ты не будешь богата, но я увѣрена, что будешь жить хорошо. Мистеръ Кросби можетъ быть принятъ гдѣ угодно; тебѣ никогда не придется краснѣть за него". При этомъ графиня намекала, что ея старшей замужней дочери приходилось стыдиться своего мужа. "Я бы желала, чтобы онъ имѣлъ возможность держать экипажъ для тебя;-- но можетъ статься, со временемъ и это будетъ".
   Александрина нисколько не раскаявалась въ своемъ поступкѣ; рѣшительно объявила отцу своему, что она уже не ребенокъ и знаетъ, что дѣлаетъ.
   Въ теченіе всего этого времени Лили Дэль по прежнему наслаждалась своимъ счастіемъ. Дня два замедленія въ полученіи ожидаемаго письма отъ своего обожателя не нарушали ея спокойствія. Она обѣщала ему вѣрить въ искренность его любви, и твердо рѣшилась выполнять свое обѣщаніе. Нарушить его въ это время ей не приходило и въ голову. Она разочаровывалась, обманывалась въ своихъ ожиданіяхъ, когда почтальонъ не приносилъ ей письма, какъ обманывается землепашецъ, когда долго-ожидаемый дождь не спадаетъ съ неба на изсохшую землю; но она нисколько не сердилась. Онъ объяснивъ это, говорила она про себя, и потомъ увѣряла Беллъ, что мужчины не въ состояніи понять голода и жажды писемъ, который испытываютъ женщины, находясь вдали отъ тѣхъ, кого любятъ.
   Но вотъ въ Маломъ Домѣ услышали, что сквайръ уѣхалъ изъ Оллинтона. Въ теченіе послѣднихъ дней Бернардъ рѣдко бывалъ у нихъ, и объ отъѣздѣ сквайра онѣ узнали не отъ него, а отъ садовника Хопкинса.
   -- Ужь, право, не знаю, какъ вамъ сказать, миссъ Беллъ, куда уѣхалъ нашъ сквайръ. Нашъ господинъ не имѣетъ обыкновенія говорить мнѣ, куда отправляется, говоритъ только, когда ѣдетъ за сѣменами или за чѣмъ нибудь въ этомъ родѣ.
   -- Однако онъ уѣхалъ совершенно внезапно, сказала Беллъ.
   -- Противъ этого, миссъ, я ничего не могу сказать. Да и почему бы ему не ѣхать впезапно, если вздумается? Знаю только, что онъ поѣхалъ въ кабріолетѣ на станцію желѣзной дороги. Похороните меня живаго, а больше этого я ничего не могу сказать.
   -- Я бы попробовала выпытать изъ него еще что нибудь,-- сказала Лили, удаляясь съ сестрой своей отъ садовника.-- Это такой угрюмый господинъ. Не знаю, уѣхалъ ли Бернардъ съ своимъ дядей.
   Послѣ этого ни та, ни другая сестра не думали больше объ отъѣздѣ сквайра.
   На другой день Бернардъ зашелъ въ Малый Домъ, но ничего не могъ сказать о причинѣ отсутствія сквайра.
   -- Я знаю только, что онъ въ Лондонѣ, сказалъ Бернардъ.
   -- Надѣюсь, онъ заѣдетъ къ мистеру Кросби, сказала Лили.
   Но и на это Бернардъ не сказалъ ни слова. Онъ спросилъ Лили, что пишетъ ей Адольфъ? Лили отвѣчала такимъ спокойнымъ тономъ, какой только въ состояніи была придать своему голосу, что въ тотъ день не получала еще письма.
   -- Я разсержусь на него, если онъ не будетъ хорошимъ корреспондентомъ, сказала мистриссъ Дэль, оставаясь съ Лили наединѣ.
   -- Нѣтъ, мама, вы не должны на него сердиться. Я не позволю вамъ сердиться на него. Помните, пожалуйста, что онъ мой женихъ, а не вашъ.
   -- Но я не могу равнодушно смотрѣть, какъ ты поджидаешь почтальона.
   -- Я не буду поджидать его, если это наводитъ на васъ дурныя мысли относительно Адольфа. Я хочу, чтобы вы думали, что всѣ его дѣйствія прекрасны.
   На слѣдующее утро почтальонъ принесъ письмо, или, вѣрнѣе сказать записку, и Лили сразу увидѣла, что записка эта была отъ Кросби. Она поспѣшила перехватить ее у самаго входа, такъ чтобы мать не могла замѣтить ни ея поджиданій, ни разочарованія въ случаѣ неполученія письма.
   -- Благодарю тебя, Дженъ, очень спокойно сказала она, когда запыхавшаяся дѣвушка подбѣжала къ ней съ маленькимъ посланіемъ въ рукахъ, и Лили удалилась въ уединенный уголокъ, чтобы скрыть свое нетерпѣніе. Записка была такъ мала, что изумила Лили, но когда она распечатала ее. то изумленіе ея еще болѣе увеличилось. Въ запискѣ этой не было ни начала, ни конца; въ ней не было ни привѣтствія, ни подписи; она заключала въ себѣ только двѣ строчки. "Завтра я напишу вамъ больше. Сегодня первый день моего пріѣзда въ Лондонъ. Дорога такъ утомила меня, что рѣшительно не могу писать". Вотъ все ея содержаніе, и это было нацарапано на лоскуткѣ бумаги. Что это значитъ, что онъ не назвалъ ее своей неоцѣненной Лили? Почему онъ не прибавилъ въ концѣ увѣренія, что принадлежитъ ей на всю жизнь?-- Подобныя выраженія можно было бы, кажется, включить въ записку однимъ размахомъ пера.
   -- А если бы онъ зналъ, сказала Лили, какъ я алчу и жажду его любви!
   Прежде, чѣмъ пойти къ матери и сестрѣ, Лили на нѣсколько минутъ осталась одна, и эти минуты употребила на воспоминаніе своихъ обѣщаній.
   "Я знаю, что все хорошо, сказала она про себя. Не такъ, какъ я, онъ думаетъ объ этихъ вещахъ. Онъ долженъ былъ бы пожертвовать на письмо послѣднюю минуту"...
   И потомъ, съ спокойнымъ, улыбающимся лицомъ она вошла въ столовую.
   -- Ну, что онъ пишетъ? спросила Беллъ.
   -- А что вы дадите, чтобы узнать, что онъ пишетъ?
   -- Я бы не дала и двухъ пенсовъ, сказала Беллъ.
   -- Когда у тебя будетъ женихъ, то не знаю, согласишься ли ты показывать всякому его письма къ тебѣ?
   -- Но если въ письмѣ заключаются какія нибудь особенныя лондонскія новости, то, мнѣ кажется, намъ можно было бы узнать объ нихъ, сказала мистриссъ Дэль.
   -- А если, мама, въ письмѣ нѣтъ никакихъ новостей. Бѣдняжка, онъ только что пріѣхалъ въ Лондонъ, и притомъ же, въ это время года какія могутъ быть въ Лондонѣ новости?
   -- Видѣлъ онъ дядю Кристофера?
   -- Едва ли; по крайней мѣрѣ онъ ничего не говоритъ объ этомъ. Вотъ когда пріѣдетъ дядя, тогда мы узнаемъ всѣ новости. Лондонскія новости занимаютъ его больше, чѣмъ Адольфэ.
   На этомъ и прекратился разговоръ о письмѣ. До этого Лили по нѣскольку разъ перечитывала за завтракомъ два прежнія письма Адольфа; читая ихъ про себя, она вслучъ произносила нѣкоторыя слова и такъ протяжно и выразительно, что ея мать могла бы тутъ же записать ихъ. Теперь же Лили даже не показала письма; ея отсутствіе, въ теченіе котораго она читала его, продолжалось не болѣе двухъ минутъ. Мистриссъ Дэль все это видѣла и знала, что дочь ея еще разъ обманулась въ своихъ ожиданіяхъ.
   Дѣйствительно, въ этотъ день Лили была очень серьезна, но не показывала виду, что она огорчена. Вскорѣ послѣ завтрака Беллъ отправилась въ пасторскій домъ; мистриссъ Дэль и младшая дочь остались дома и вмѣстѣ сидѣли за какимъ-то шитьемъ.
   -- Мама, сказала Лили: -- когда я уѣду въ Лондонъ, то надѣюсь, вы и я разлучимся не навсегда.
   -- Сердцами, душа моя, мы никогда не разлучимся.
   -- Ахъ, мама! этого недостаточно для счастія, хотя, быть можетъ, и весьма довольно для отстраненія положительнаго несчастія. Мнѣ бы хотѣлось постоянно видѣть васъ, обнимать васъ и ласкать васъ, какъ ласкаю теперь.
   Лили подошла къ матери и опустилась на колѣни на подножную подушку.
   -- Тебѣ, душа моя, и безъ меня будетъ кого ласкать и обнимать, и даже, можетъ быть, многихъ другихъ.
   -- Не думаете ли вы сказать, мама, что намѣрены бросить меня?
   -- Боже меня упаси, ангелъ мой. Это уже не матери, которыя бросаютъ дѣтей своихъ. Но что мнѣ-то останется, когда ты и Беллъ оставите меня одну?
   -- Нѣтъ, мама, мы никогда васъ не оставимъ. Въ отношеніи къ вамъ мы всегда останемся тѣми же, хотя и будемъ за мужемъ. Я оставляю за собой право находиться здѣсь, сколько мнѣ вздумается, а въ замѣнъ этого вы получите право быть у меня сколько вамъ угодно. Его домъ долженъ быть вашимъ роднымъ очагомъ, а не какимъ нибудь холоднымъ мѣстомъ, которое вы можете посѣщать отъ времени до времени, надѣвая лучшіе наряды. Вотъ что я подразумѣваю подъ словами: мы не должны разлучаться.
   -- Но, Лили...
   -- Что же, мама?
   -- Я нисколько не сомнѣваюсь, что мы будемъ счастливы вмѣстѣ,-- ты и я.
   -- Вы, кажется, хотѣли сказать что-то другое.
   -- Только это; что твой домъ будетъ его домомъ, и что въ немъ ты не будешь замѣчать пустоты и безъ меня. Замужство дочери всегда влечетъ за собой грустную разлуку.
   -- Въ самомъ дѣлѣ, мама?
   -- По крайней мѣрѣ для меня это грустная разлука. Ты не подумай, что я желаю удержать тебя при себѣ. Весьма естественно вы должны обѣ выйти замужъ и оставить меня. Я надѣюсь, что тотъ, кому ты посвящаешь себя, будетъ любить и защищать тебя.
   Сердце вдовы переполнилось материнской любовью; она отклонилась отъ Лили, чтобы скрыть свое лицо.
   -- Мама, мама, я бы не хотѣла уѣзжать отъ васъ.
   -- Нѣтъ, Лили, не говори этого. Я не буду довольна жизнью, если не увижу замужемъ обѣихъ моихъ дочерей. Мнѣ кажется, это единственный жребій, который можетъ доставить женщинѣ покой и удовольствіе. Я хочу, чтобы вы обѣ были за мужемъ, иначе я была бы самымъ себялюбивымъ созданіемъ.
   -- Беллъ устроится вблизи васъ: вы будете чаще видѣть ее и любить ее больше, чѣмъ меня.
   -- Я буду одинаково любить и тебя, и ее.
   -- Я бы желала, чтобы она тоже вышла замужъ за лондонскаго жителя; тогда бы вы поѣхали съ нами и находились бы вблизи насъ. Знаете ли, мама, мнѣ иногда думается, что вамъ не нравится здѣшнее мѣсто.
   -- Вашъ дядя былъ такъ добръ, что предоставилъ его намъ.
   -- Я это знаю; и мы были очень счастливы здѣсь. Но если Беллъ оставитъ васъ...
   -- Тогда и я уѣду отсюда. Вашъ дядя очень добръ, но иногда я чувствую, что его доброта служитъ для меня бременемъ, нести которое у меня одной недостанетъ силъ. И что тогда будетъ привязывать меня къ здѣшнему мѣсту?
   Говоря это, мистриссъ Дэль понимала, что "здѣшнее мѣсто" выходило за предѣлы дома, который она занимала по милости сквайра. Могъ ли весь ея міръ ограничиваться только этимъ мѣстомъ? Какимъ образомъ будетъ она жить, если отъ нея возьмутъ обѣихъ дочерей? Она почти уже убѣдилась, что домъ Кросби не будетъ для нея роднымъ очагомъ, не будетъ даже и временнымъ пристанищемъ. Ея визиты туда должны быть непремѣнно того параднаго свойства, на который намекала сама Лили. Объяснить все это Лили не представлялось никакой возможности. Она не хотѣла предрекать, что герой сердца ея дочери будетъ негостепріимнымъ въ отношеніи матери своей жены; но такъ, и не иначе, мистриссъ Дэль понимала характеръ будущаго своего зятя. Увы! ни та, ни другая не знали еще характера мистера Кросби; въ противномъ случаѣ онѣ не стали бы не только говорить, но и думать о его гостепріимствѣ или негостепріимствѣ.
   Послѣ полудня обѣ сестры снова сидѣли вмѣстѣ; Лили была серьезнѣе обыкновеннаго. Изъ всѣхъ ея поступковъ нельзя было не заключить, что свадьба должна состояться въ непродолжительномъ времени, и что она приготовлялась разлучиться съ домомъ.
   -- Скажи пожалуйста Беллъ, отчего это докторъ Крофтсъ не навѣститъ насъ?
   -- Не прошло, мнѣ кажется, и мѣсяца, какъ онъ былъ у насъ на вечерѣ.
   -- Мѣсяца! А было время, когда онъ являлся къ намъ почти каждый день.
   -- Да, когда мама была нездорова.
   -- Даже и послѣ ея выздоровленія. Впрочемъ, я не должна нарушать обѣщанія, которое ты взяла съ меня. О немъ вовсе не слѣдуетъ говорить.
   -- Я ничего подобнаго не говорила. Ты знаешь, что было тогда на умѣ у меня; -- а что было у меня тогда на умѣ, то это же самое остается и теперь.
   -- Скоро ли же будетъ на умѣ у тебя что нибудь другое? Я бы желала, чтобы это случилось какъ можно скорѣе; право бы желала.
   -- Этого никогда не будетъ, Лили. Было время, когда я мечтала о докторѣ Крофтсѣ, но это была одна мечта. Я знаю это, потому что...
   Беллъ хотѣла объяснить, что въ убѣжденіяхъ своихъ она не погрѣшительна, и что съ того памятнаго вечера она узнала, что можетъ полюбить другаго человѣка. Но этотъ другой человѣкъ былъ мистеръ Кросби, и потому она замолчала.
   -- Пусть бы онъ самъ пріѣхалъ, да распросилъ тебя.
   -- Никогда онъ этого не сдѣлаетъ. Никогда онъ не сдѣлаетъ вопроса о вещахъ подобнаго рода, если я не подамъ къ тому повода, а повода къ этому отъ меня онъ никогда не дождется. Онъ до тѣхъ поръ не подумаетъ о женитьбѣ, пока не будетъ имѣть состоянія. У него есть достаточно твердости духа, чтобы переносить бѣдность безъ всякаго сѣтованія, но онъ не въ состояніи будетъ переносить эту бѣдность вмѣстѣ съ женой. Въ этомъ я совершенно увѣрена,
   -- Посмотримъ, посмотримъ, сказала Лили. Для меня нисколько не покажется удивительнымъ, если ты выйдешь замужъ раньше меня. Съ своей стороны, я приготовилась ждать пожалуй хоть три года.
   Въ тотъ вечеръ поздно сквайръ возвратился въ Оллинтонъ; Бернардъ ѣздилъ встрѣтить его на станцію желѣзной дороги. Сквайръ телеграфировалъ своему племяннику, что пріѣдетъ на послѣднемъ поѣздѣ, и больше этого ничего не было слышно отъ него съ самаго отъѣзда. Днемъ Бернардъ не видѣлъ никого изъ обитательницъ Малаго Дома. Теперь ему не представлялось возможности обращаться съ Беллъ съ прежней непринужденностью, онъ не могъ встрѣчаться съ ней, не начавъ разговора о предметѣ общаго для нихъ интереса и при этомъ не могъ говорить безъ особенной предусмотрительности. Онъ не зналъ еще самого себя, начавъ ухаживать за кузиной такъ легко; онъ считалъ это за самую обыкновенную вещь, все равно, приняли ли бы его предложеніе или нѣтъ. Теперь для него это уже не было болѣе легко доступнымъ предметомъ. Не знаю, дѣйствительно ли въ этомъ случаѣ управляла его дѣйствіями искренняя, чистая любовь. Какъ бы то ни было, разъ предпоставивъ себѣ цѣль, онъ съ настойчивостью, свойственною всѣмъ Дэлямъ, рѣшился достичь ее, во что бы то ни стало. Онъ не допускалъ идеи отказаться отъ кузины, и утѣшалъ себя тѣмъ, что ее нельзя привлечь къ себѣ безъ нѣкотораго труда и, быть можетъ, безъ нѣкотораго пожертвованія временемъ.
   Не было у Бернарда и расположенія побесѣдовать съ мистриссъ Дэль или съ Лили. Онъ боялся, что доносъ лэди Джуліи былъ справедливъ, что въ немъ, во всякомъ случаѣ, заключалась частица правды; находясь такимъ образомъ въ нѣкоторомъ сомнѣніи, онъ не могъ съ спокойной душой явиться въ Малый Домъ. Ну, что ему придется дѣлать, если Кросби дѣйствительно окажется виновнымъ въ той низости, въ которой обвиняла его лэди Джулія? Тридцать лѣтъ тому назадъ, онъ вызвалъ бы его на дуэль и убилъ бы его, не давъ ему прицѣлиться. Въ настоящее время подобный поступокъ невозможенъ, а между тѣмъ, что скажетъ свѣтъ, если онъ оставитъ такое оскорбленіе безъ отмщенія?
   Дядя Бернарда, по выходѣ изъ вагона съ саквояжемъ въ рукѣ, былъ мраченъ, угрюмъ и молчаливъ. Онъ сѣлъ въ кабріолетъ, не промолвивъ слова. На станціи были посторонніе люди, и потому Бернардъ считалъ неудобнымъ приступить къ распросамъ; но когда кабріолетъ завернулъ за уголъ вокзала, онъ спросилъ: что новаго?
   Сквайръ даже и теперь не хотѣлъ отвѣчать. Покачавъ головой, онъ отвернулся, какъ будто ему не нравилось, что его спрашиваютъ.
   -- Видѣли ли вы его? спросилъ Бернардъ.
   -- Нѣтъ, онъ не смѣлъ показаться мнѣ.
   -- Значитъ, это правда?
   -- Правда? да, сущая правда. Зачѣмъ ты привезъ сюда этого мерзавца? Ты всему виной.
   -- Нѣтъ, сэръ; я не виню себя. Я не зналъ его за такого бездѣльника.
   -- Но прежде, чѣмъ привести его сюда, ты долженъ былъ узнать, что это за человѣкъ. Бѣдная дѣвушка! Что я ей скажу?
   -- Развѣ она еще не знаетъ?
   -- Кажется нѣтъ. Ты видѣлъ ихъ?
   -- Я видѣлъ ихъ вчера, и онѣ еще ничего не знали; можетъ статься, сегодня она получила письмо.
   -- Не думаю. Это такой гнусный трусъ, что побоится написать къ ней. Трусъ, трусъ! Да и можетъ ли человѣкъ найти въ себѣ столько твердости духа, чтобы написать подобное письмо?
   Мало по малу сквайръ разговорился и разсказалъ, какъ онъ видѣлся съ лэди Джуліей, какъ отправился въ Лондонъ и выслѣдилъ Кросби до его клуба, гдѣ и узналъ всю истицу отъ друга Кросби, Фаулера Прата.
   -- Трусъ убѣжалъ отъ меня въ то время, какъ я разговаривалъ съ его посланнымъ, говорилъ сквайръ.-- Это они ужь вмѣстѣ составили планъ, и я думаю, онъ былъ правъ, а то я бы раскроилъ ему голову въ клубѣ.
   На другое утро Пратъ приходилъ къ нему, въ его гостинницу съ извиненіемъ отъ Кросби.
   -- Съ извиненіемъ! Оно въ моемъ карманѣ. Гнусная тварь, презрѣнная гадина! Не могу этого понять. Клянусь честью, Бернардъ, этого я не понимаю. Мужчины, съ тѣхъ поръ, какъ я короче ихъ зналъ, кажется, совсѣмъ перемѣнились. Для меня невозможно было бы написать такое письмо.
   Онъ разсказалъ, какъ Пратъ принесъ письмо и объявилъ, что Кросби отклоняетъ отъ себя свиданіе.
   -- Джентльменъ этотъ былъ столько добръ, что убѣдилъ меня, что изъ нашего свиданія не вышло бы ничего хорошаго. Вы знаете, сказалъ я ему: не тронь смолы, не замараешься. Пратъ соглашался, что пріятель его чернѣе смолы. Дѣйствительно, онъ ни одного слова не могъ сказать въ защиту своего друга,
   -- Я знаю Прата; это настоящій джентльменъ; онъ не рѣшится его извинить, за это я ручаюсь.
   -- Извинить его! Да кто и какимъ образомъ могъ бы извинить его? Да найдутся ли слова, которыя бы можно было привести въ его извиненіе? И сквайръ въ теченіи нѣсколькихъ минутъ оставался безмолвнымъ.-- Клянусь честью, Бернардъ, я все еще не могу придти въ себя, чтобы повѣрить этому. Это такъ ново для меня. Это заставляетъ меня думать, что свѣтъ совершенно извратился, и что честному человѣку не стоитъ больше жить въ немъ.
   -- И онъ далъ слово жениться на другой?
   -- О, да; съ полнаго согласія родителей. Дѣло уже рѣшенное; и брачныя условія вѣроятно теперь въ рукахъ какого нибудь стряпчаго. Рѣшившись бросить ее, онъ долженъ былъ уѣхать отсюда. Я увѣренъ даже, что онъ вовсе не былъ намѣренъ жениться на ней. Онъ сдѣлалъ предложеніе собственно для препровожденія времени.
   -- Однако, у него было желаніе оставаться здѣсь до самаго конца отпуска.
   -- Не думаю. Если бы онъ увидѣлъ возможность и намѣреніе съ моей стороны дать ей приданое, быть можетъ, тогда бы онъ и женился на ней. Но съ той минуты, какъ я объявилъ ему, что Лили ничего не будетъ имѣть, онъ выбросилъ изъ головы всякую идею о женитьбѣ на ней. Наконецъ, мы пріѣхали. Откровенно скажу, что въ жизнь мою я ни разу не возвращался въ свой собственный домъ съ такимъ растерзаннымъ сердцемъ.
   За ужиномъ дядя и племянникъ сидѣли молча; сквайръ обнаруживалъ свою горесть гораздо свободнѣе, чѣмъ можно бы ожидать отъ человѣка съ его характеромъ.
   -- Что скажу я имъ завтра поутру? снова и снова повторялъ онъ.-- Какъ мнѣ сдѣлать это? И если я скажу матери, то какъ она передастъ это своей дочери?.
   -- Неужели вы думаете, что онъ самъ не напишетъ о своемъ намѣреніи.
   -- Сколько я понимаю, не напишетъ. Пратъ, по крайней мѣрѣ, говорилъ мнѣ, что до вчерашняго вечера онъ ни къ кому не писалъ. Я спросилъ о намѣреніяхъ его подлаго друга, и онъ отозвался незнаніемъ, прибавивъ, что Кросби, вѣроятно, пишетъ объ этомъ мнѣ самому. Онъ подалъ мнѣ письмо. Вотъ оно,-- и сквайръ швырнулъ его черезъ столъ: -- прочитай его и отдай мнѣ назадъ. Онъ, кажется, думаетъ, что этимъ дѣло и кончится.
   Это было низкое, подлое письмо, не потому, чтобы въ немъ были употреблены дурныя выраженія, или искажены были факты,-- но потому, что заключавшееся въ немъ объясненіе само по себѣ было низко и подло. Есть поступки, которые не допускаютъ никакихъ толкованій и объясненій,-- преступленія, въ которыхъ признаваться не иначе можетъ сдѣлавшій ихъ, какъ гадина,-- бываютъ обстоятельства, которыя мѣняютъ человѣка и ставятъ его въ уровень съ пресмыкающимися. Большаго труда стоило Кросби написать это письмо, когда онъ воротился домой послѣ послѣдняго свиданія въ тотъ вечеръ съ Пратомъ. Онъ долго и угрюмо сидѣлъ въ креслѣ на своей квартирѣ, не будучи въ состояніи взять въ руки перо. Пратъ обѣщалъ придти къ нему утромъ въ должность, и Кросби легъ въ постель, рѣшившись написать письмо за своей конторкой. Пратъ явился на другой день, но Кросби не написалъ еще ни слова.
   -- Терпѣть не могу подобныхъвещей, сказалъ Пратъ.-- Если ты хочешь, чтобы я отнесъ письмо, то пиши его сейчасъ же.
   Съ внутреннимъ стономъ Кросби сѣлъ за столъ, и на бумагѣ начали появляться слова. Вотъ эти слова:
   "Знаю, что не могу представить никакихъ извиненій ни вамъ, ни ей. Но я поставленъ въ такія обстоятельства, что истина лучше всего. Я чувствую, что не могъ бы доставить миссъ Дэль счастія, и потому, какъ благородный человѣкъ, считаю своею непремѣнною обязанностію отказаться отъ чести, которую она и вы предложили мнѣ".
   Довольно, кажется; мы всѣ знаемъ, изъ какихъ словъ составляются подобныя письма людьми, когда они чувствуютъ себя принужденными писать, какъ твари.
   -- Какъ благородный человѣкъ! повторилъ сквайръ: -- клянусь честью джентльмена, Бернардъ,-- этого я не понимаю. Я не могу вѣрить себѣ, чтобы человѣкъ, написавшій это письмо, сидѣлъ когда-то за моимъ столомъ въ качествѣ гостя.
   -- Что же мы сдѣлаемъ съ нимъ? спросилъ Бернардъ, послѣ непродолжительной паузы.
   -- Сдѣлаемъ то же, что съ крысой. Отколоти его тростью, когда попадетъ тебѣ подъ ногу, но берегись, главнѣе всего, чтобы онъ не забрался къ тебѣ въ домъ. Теперь впрочемъ это уже слишкомъ поздно.
   -- Этого, дядя, недостаточно.
   -- Не знаю, чего же еще болѣе. Есть поступки, за которые человѣкъ осуждается вдвойнѣ потому, что онъ прикрываетъ себя отъ открытаго наказанія свойствомъ своей собственной подлости. Мы должны помнить имя Лили и сдѣлать все, что только можно для ея утѣшенія. Бѣдная, бѣдная дѣвушка!
   Снова наступило молчаніе; наконецъ, сквайръ всталъ и взялъ свою спальную свѣчу.
   -- Бернардъ, сказалъ онъ уходя:-- рано поутру дай знать моей невѣсткѣ, что я желаю видѣть ее у себя, если она будетъ такъ добра и придетъ сюда послѣ завтрака. Чтобы больше этого ничего не было сказано въ Маломъ Домѣ. Быть можетъ, сегодня онъ писалъ туда.
   Сквайръ удалился, между тѣмъ какъ Бернардъ долго еще оставался въ столовой, размышляя обо всемъ случившемся. Чего ожидаетъ отъ него общество относительно Кросби? и что онъ долженъ сдѣлать, когда встрѣтится съ Кросби въ клубѣ?
  

ГЛАВА XXVIII.
СОВѢТЪ.

   Кросби, какъ, намъ уже извѣстно, отправился въ должность, въ Вайтголъ, на другое утро послѣ побѣга своего изъ клуба Себрэйта, гдѣ онъ оставилъ оллинтонскаго сквайра въ совѣщаніи съ Фаулеромъ Пратомъ. Въ тотъ вечеръ онъ еще разъ видѣлся съ Фаулеромъ Пратомъ; -- продолженіе разсказа покажетъ, что происходило при этомъ свиданіи.
   Въ должность онъ пришелъ довольно рано, зная, что ему предстояло написать два письма, которыя въ особенности не повиновались его перу. Одно изъ нихъ, къ сквайру, долженъ былъ взять его другъ для передачи по принадлежности, другое письмо, и самое роковое,-- письмо къ бѣдной Лили, составляло такой тяжелый трудъ, который онъ рѣшительно не въ состояніи былъ выполнить въ теченіе цѣлаго дня. Письмо къ сквайру онъ написалъ подъ вліяніемъ нѣкоторыхъ угрозъ; оно, какъ мы уже видѣли, унизило его до степени пресмыкающагося.
   По прибытіи въ Вайтголъ, онъ увидѣлъ, что его ожидали тамъ другія заботы,-- заботы, которыя доставили бы ему особенное удовольствіе, если бы душа его была настроена къ воспріимчивости этого удовольствія. Въ пріемномъ залѣ онъ замѣтилъ, что собравшіеся тамъ курьеры оказывали ему уваженіе болѣе обыкновеннаго. Въ главномъ комитетѣ онъ всегда считался великимъ человѣкомъ; но какъ въ величіи, такъ и въ уваженіи, отдаваемомъ этому величію, бываютъ своего рода оттѣнки, точное опредѣленіе которыхъ хотя и невозможно, но, не смотря на то, они для опытнаго взгляда становятся совершенно очевидными. Кросби прошелъ въ свой кабинетъ, гдѣ на столѣ ожидали его два оффиціальныхъ письма. Первое изъ попавшихся ему подъ руку было небольшое, съ надписью "секретно" и съ адресомъ, написаннымъ рукою его стараго друга, Буттервела, бывшаго секретаря комитета. "Я увижусь съ вами сегодня поутру, почти вслѣдъ за полученіемъ вами этого письма,-- говорилось въ полуоффиціальной запискѣ:-- но считаю долгомъ прежде всѣхъ другихъ поздравить васъ съ пріобрѣтеніемъ моихъ старыхъ башмаковъ. Для васъ они будутъ довольно свободны, хотя сначала и жали мнѣ мозоли. Надо сказать, что они нуждаются въ новыхъ подошвахъ, и можетъ быть придется немного приподнять каблуки, но вы найдете сами превосходнаго художника по этой части, который приведетъ ихъ въ порядокъ и придастъ имъ фасонъ, въ которомъ оказывался ощутительный недостатокъ во все время, пока они находились въ моемъ обладаніи. Желаю вамъ отъ души наслаждаться ими, и пр. и пр." Послѣ этого Кросби распечаталъ другое письмо, но оно уже не имѣло для него особеннаго интереса. Не прочитавъ еще, онъ уже угадывалъ его содержаніе. Совѣтъ коммиссіонеровъ съ величайшимъ удовольствіемъ предоставлялъ ему мѣсто секретаря, сдѣлавшееся вакантнымъ по случаю назначенія мистера Буттервела въ члены совѣта; письмо это было подписано самимъ Буттервеломъ.
   Какъ бы былъ восхищенъ онъ этимъ привѣтствіемъ по возвращеніи къ служебнымъ занятіямъ, если бы на сердцѣ его въ другихъ отношеніяхъ не лежало тяжелой заботы. Размышляя объ этомъ, онъ припоминалъ всѣ чарующія прелести Лили. Онъ сознавался самому себѣ, какъ много превосходила она благородную дочь фамиліи де-Курси, съ которой судьба опредѣлила ему сочетаться брачными узами; до какой степени отвергнутая невѣста превосходила избранную имъ въ граціи, свѣжести, красотѣ, преданности и всѣхъ женскихъ добродѣтеляхъ! О, еслибы только представилась ему какая нибудь возможность исключить послѣднія двѣ недѣли изъ событій его существованія! Но подобнаго рода недѣли неисключимы,-- даже если бы на это употреблено было нѣсколько печальныхъ лѣтъ, сопровождаемыхъ скучными, тягостными усиліями.
   Въ эту минуту, ему казалось, какъ будто совершенно изчезли всѣ тѣ препятствія, которыя страшили его, когда онъ думалъ жениться на Лили Дэль. То, что было бы страшнымъ при семи или восьми стахъ фунтовъ годоваго дохода, сдѣлалось бы очаровательнымъ при доходѣ почти вдвое большемъ. Зачѣмъ судьба была такъ немилостива къ нему?.. Зачѣмъ это повышеніе не состоялось недѣлями двумя раньше? Зачѣмъ не объявили ему объ этомъ передъ роковой поѣздкой въ этотъ страшный замокъ? Онъ даже говорилъ себѣ, что если бы фактъ этотъ былъ положительно извѣстенъ ему до свиданія Прата съ мистеромъ Дэлемъ, онъ послалъ бы къ сквайру совсѣмъ другое письмо и выдержалъ бы гнѣвъ всего поколѣнія де-Курси. Но въ этомъ случаѣ онъ обманывалъ самого себя, и зналъ, что обманывалъ. Графъ, въ его воображеніи, представлялся такимъ существомъ, что даже мысль объ измѣнѣ лэди Александринѣ казалась невозможною. Онъ мало безпокоился, задумавъ обмануть племянницу незначительнаго деревенскаго сквайра, но обмануть дочь графини -- страшно и подумать.
   Домъ, полный ребятишекъ, въ отдаленной части Лондона, принималъ теперь видъ совершенно различный отъ того, въ какомъ онъ представлялся въ то время, когда Кросби сидѣлъ въ своей комнатѣ въ замкѣ Курси въ первый вечеръ своего пріѣзда. Тогда отъ этого дома отзывалось чѣмъ-то могильнымъ,-- какъ будто Кросби предстояло заживо похоронить себя въ немъ. Теперь же, когда этотъ домъ сдѣлался для него недосягаемымъ, онъ казался ему земнымъ раемъ. Потомъ онъ представлялъ себѣ какой-то рай приготовитъ для него Александрина. Смотря въ настоящую минуту сквозь увеличительныя стекла, нельзя было не удивляться, какою безобразною представлялась лэди Александрина, какою старою, до какой степени лишенною граціи и прелести.
   Въ теченіе перваго часа Кросби ничего не дѣлалъ. Къ нему приходили два младшихъ чиновника, и искренно его поздравляли. Кросби пользовался между сослуживцами популярностью; его повышеніе послужило поводомъ и къ повышенію другихъ. Потомъ онъ встрѣтился съ двумя старшими чиновниками, которые тоже поздравили его, но безъ всякой искренности.
   -- По моему, оно такъ и слѣдуетъ, сказалъ одинъ толстый старый джентльменъ.-- Мое время прошло, я это знаю. Я женился слишкомъ рано, чтобы имѣть возможность носить красивый мундиръ въ молодости, и притомъ же я вовсе не былъ знакомъ ни съ лордами, ни съ семействами лордовъ.
   Жало это было тѣмъ острѣе, что Кросби начиналъ рѣшительно чувствовать, какъ безполезны были теперь всѣ связи, которыя онъ составлялъ. Онъ получилъ повышеніе, потому что зналъ свое дѣло лучше всѣхъ другихъ; вліятельный родственникъ лэди де-Курси не успѣлъ еще написать и записки по этому предмету.
   Въ одиннадцать часовъ къ кабинетъ Кросби вошелъ мистеръ Буттервелъ, и новый секретарь принужденъ былъ облечься въ улыбки. Мистеръ Буттервелъ былъ пріятной, красивой наружности мужчина лѣтъ пятидесяти, который никогда не выдумывалъ пороху, и даже не дѣлалъ подобной попытки. Онъ былъ чрезвычайно вѣжливъ и услужливъ передъ великими міра сего, и принималъ на себя покровительственный видъ -- передъ низшими. Впрочемъ, даже въ его покорности передъ могучими было что-то искреннее и англійское, въ его любезности съ ровными и низшими не обнаруживалось ни малѣйшей гордости. Онъ зналъ, что не былъ очень уменъ,-- и въ то же время умѣлъ пользоваться умными. Онъ рѣдко дѣлалъ ошибки и боялся ступить кому нибудь на ногу. Не имѣя враговъ, онъ имѣлъ очень немного друзей; и поэтому мы смѣло можемъ сказать, что мистеръ Буттервелъ шелъ по дорогѣ жизни весьма скромно. На тридцать пятомъ году онъ женился на одной дамѣ съ небольшимъ состояніемъ и теперь проводилъ пріятную, легкую, улыбающуюся жизнь въ небольшой виллѣ къ Путни. Когда мистеръ Буттервелъ слышалъ,-- а это удавалось ему нерѣдко,-- о затрудненіяхъ, съ какими англійскій джентльменъ долженъ заработывать насущный хлѣбъ въ своемъ отечествѣ, онъ оглядывался на свою собственную карьеру съ особеннымъ удовольствіемъ. Онъ зналъ, что міру давалъ очень немного, а между тѣмъ получалъ отъ него щедро, и никто ему не завидовалъ.
   -- Тактъ, говаривалъ про себя мистеръ Буттервелъ, прохаживаясь по ковровымъ дорожкамъ своей виллы: -- тактъ, тактъ и тактъ.
   -- Кросби, сказалъ онъ съ веселымъ лицомъ, войдя въ кабинетъ: -- отъ души поздравляю васъ,-- чисто отъ души. Вы рано сдѣлали большой шагъ въ жизни; впрочемъ вы вполнѣ этого заслуживаете, гораздо полнѣе, чѣмъ я заслуживалъ, когда меня назначили на это мѣсто.
   -- О, нѣтъ, угрюмо сказалъ Кросби.
   -- А я говорю:-- о, да. Мы должны считать за особенное счастье, что имѣемъ подобнаго человѣка; это я сказалъ всѣмъ коммиссіонерамъ.
   -- Чрезвычайно много вамъ обязанъ.
   -- Я давно зналъ объ этой перемѣнѣ. Сэръ Рач"ль Бофль говорилъ мнѣ, что намѣренъ перейти въ управленіе сбора государственныхъ доходовъ; тамъ ему предложили двѣ тысячи фунтовъ въ годъ; первую же вакансію въ нашемъ совѣтѣ обѣщали мнѣ.
   -- Жаль, что я не зналъ этого раньше, сказалъ Кросби.
   -- Отъ подобнаго незнанія вы ничего не потеряли. Нѣтъ ничего пріятнѣе, какъ получать сюрпризы! Кромѣ того, иногда и знаешь о чемъ нибудь, да и не знаешь! Я не говорю, что не зналъ; напротивъ, зналъ за достовѣрное, но до вчерашняго дня не открывалъ ни одному живому существу. Иногда, кажется, что можетъ быть вѣрнѣе, а смотришь, и ошибешься въ расчетѣ. Ну, если бы сэръ Рэфль не перешелъ въ управленіе государственныхъ доходовъ!
   -- Совершенно такъ, сказалъ Кросби.
   -- Теперь все кончено. Вчера я засѣдалъ въ совѣтѣ и подписалъ вамъ предложеніе. Кажется, однако же, я больше теряю, чѣмъ выигрываю.
   -- Какъ! получивъ триста фунтовъ стерлинговъ больше, и меньше работы?
   -- Такъ; но не надо смотрѣть на интересы предмета. Секретарь все видитъ и все ему извѣстно. Правда, я начинаю старѣть, и слѣдовательно, чѣмъ меньше работы, тѣмъ для меня лучше. Кстати, не пріѣдете ли завтра въ Путни? Мистриссъ Буттервелъ будетъ въ восторгѣ, увидѣвъ новаго секретаря. Въ городѣ теперь нѣтъ никого, поэтому вы не можете имѣть предлога къ отказу.
   Но у мистера Кросби нашелся такой предлогъ. При настоящемъ настроеніи его души, ему не представлялось ни малѣйшей возможности сидѣть за столомъ мистриссъ Буттервелъ и улыбаться. Таинственнымъ, полуобъясняющимъ тономъ онъ далъ понять мистеру Буттервелу, что нѣкоторыя частныя дѣла особенной важности заставляютъ его по необходимости оставаться въ городѣ.
   -- Въ настоящее время, заключилъ онъ: -- я уже болѣе не господинъ своего времени.
   -- Да, да; и въ самомъ дѣлѣ. Я совсѣмъ забылъ поздравить васъ. Такъ вы женитесь? Прекрасно, я очень радъ, и надѣюсь, что вы будете такъ же счастливы, какъ я.
   -- Благодарю васъ, сказалъ Кросби довольно угрюмо.
   -- На молоденькой барышнѣ, близь Гэствика? кажется, тамъ, или гдѣ-то около тѣхъ мѣстъ?
   -- Н--нѣтъ, пробормоталъ Кросби:-- эта барышня живетъ въ Барсетшэйрѣ.
   -- Я даже слышалъ ея имя. Кажется ее зовутъ Беллъ, или Тэйтъ, или Баллъ?
   -- Нѣтъ, сказалъ Кросби, призвавъ на помощь всю смѣлость.-- Ее зовутъ де-Курси.
   -- Одна изъ дочерей графа?
   -- Да.
   -- Извините, пожалуйста. Значитъ, я ослышался. Вы вступаете въ близкое родство съ весьма благородной фамиліей, и, право, отъ души радуюсь вашему успѣху въ жизни.
   Послѣ этого Буттервелъ искренно пожалъ ему руку, не выразивъ однако особеннаго одобренія, какое приготовился выразить, находясь при убѣжденіи, что Кросби женится на Беллъ, Тэйтъ или Баллъ. Мистеръ Буттервелъ началъ думать, что тутъ что-то кроется. Онъ слышалъ изъ самаго вѣрнаго источника, что Кросби сдѣлалъ предложеніе племянницѣ одного сквайра, у котораго гостилъ, близъ Гэствика, дѣвушкѣ безъ всякаго состоянія.
   -- Прекрасно; засѣданіе у насъ начнется въ два часа, вы знаете, и безъ всякаго сомнѣнія пожалуете къ намъ. Если до собранія у васъ найдется свободное время, то я приготовлю бумаги, которые долженъ вамъ передать. Я вѣдь не былъ лордомъ Ильдономъ, и потому онѣ не составятъ вамъ тяжелаго бремени.
   Вслѣдъ за этимъ въ кабинетъ Кросби вошелъ Фаулеръ Пратъ, и Кросби подъ его взорами написалъ письмо сквайру Дэлю.
   Повышеніе не доставляло радости Кросби. Когда Пратъ удалился, онъ старался облегчить свое сердце. Онъ старался забыть и Лили, и ея горе, и сосредоточить всѣ мысли на своихъ успѣхахъ въ жизни, но не могъ. Отъ добровольно принятыхъ на себя хлопотъ не легко отдѣлаться. Человѣкъ, теряя тысячи фунтовъ стерлинговъ, чрезъ оплошность пріятеля, или чрезъ неблагопріятный попоротъ колеса фортуны, можетъ, если только онъ мужчина въ строгомъ значеніи этого слова, бросить на полъ свое горе и растоптать его ногами; онъ можетъ это сдѣлать, когда причиною горя бываетъ, не его собственная глупость, и въ особенности, когда оно не истекаетъ изъ его эгоизма. Подобные случаи заставляютъ мужчинъ искать утѣшенія въ пьянствѣ; производятъ отсутствіе всякой мысли; создаютъ игроковъ и мотовъ; побуждаютъ къ самоубійству. Но какимъ образомъ Кросби могъ бы уклониться отъ необходимости писать къ Лили? Чтобы положить всему конецъ, оставалось только размозжить себѣ голову. Таковъ былъ результатъ размышленій, когда Кросби сидѣлъ и старался извлечь удовольствіе изъ своего повышенія.
   Но Кросби не такой былъ человѣкъ, чтобы совершить самоубійство. Отдавая ему справедливость, я долженъ сказать, что онъ еще не былъ такъ малодушенъ. Онъ зналъ очень хорошо, что пуля не могла еще положить всему конецъ, и что въ немъ было еще слишкомъ много мужества, чтобы прибѣгнуть къ свойственному однимъ только трусамъ способу выпутываться изъ затруднительнаго положенія. Упавшее на него бремя должно быть вынесено. Но какъ его вынести? Такимъ образомъ Кросби просидѣлъ до двухъ часовъ; забывъ и мистера Буттервела, и оффиціальныя бумаги, онъ не трогался съ мѣста до тѣхъ поръ, пока посланный не пригласилъ его въ Совѣтъ. Совѣтъ, когда Кросби вошелъ въ него, не былъ такимъ совѣтомъ, какимъ бы онъ долженъ быть по мнѣнію публики. Въ залѣ совѣта стоялъ круглый столъ, съ нѣсколькими на немъ перьями, въ отдаленномъ отъ дверей концѣ стояли покойныя кожаныя кресла. Сэръ Рэфль Бофль оставлялъ своихъ сослуживцевъ и стоялъ къ камину спиной, громко разговаривая. Сэръ Рэфль любилъ побурлить, и совѣтъ необыкновенно радовался, что наконецъ отъ него отдѣлался, а такъ какъ это было послѣднее его засѣданіе, то члены кротко покорились его голосу. Мистеръ Буттервелъ стоялъ подлѣ него и тихонько смѣялся при его шуткахъ. Маленькій человѣкъ, никакъ не болѣе пяти футовъ роста, съ небольшими, но добрыми глазами, и коротко остриженными волосами, стоялъ позади кресла и потиралъ себѣ руки, ожидая, когда удалится сэръ Рэфль, чтобы можно было сѣсть и открыть засѣданіе. Это былъ мистеръ Оптимистъ, новый предсѣдатель, о которомъ газета Daily Jupiter громко кричала, что нынѣшній предсѣдатель показалъ себя превосходнѣе всѣхъ своихъ предмѣстниковъ, предоставивъ высшее мѣсто человѣку собственно за его заслуги. Газета эта, недѣли днѣ тому назадъ, напечатала весьма краснорѣчивую статью, въ которой подавала совѣты мистеру Оптимисту, и весьма естественно осталась очень довольною, когда узнала, что совѣты ея были приняты. Да и то сказать, развѣ послушный предсѣдатель не имѣетъ права на похвалы тѣхъ властей, которымъ онъ повинуется?
   Мистеръ Оптимистъ былъ трудолюбивый человѣкъ, съ хорошими связями, человѣкъ, который всю свою жизнь служилъ общественному дѣлу, и служилъ во всѣхъ отношеніяхъ честно. Онъ не умѣлъ кричать, какъ его предшественникъ; даже представлялся вопросъ: въ состояніи ли онъ будетъ управлять ввѣренной ему командой? Въ совѣтѣ находился еще одинъ членъ, майоръ Фіаско, недовольный, убитый горемъ, молчаливый человѣкъ; его посадили въ главный комитетъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ, потому что во всѣхъ другихъ мѣстахъ въ немъ не встрѣчалось особенной надобности. Это былъ человѣкъ, который, поступивъ въ общественную службу и обладая весьма хорошими способностями и энергіей, намѣревался совершать великія дѣла; но, по какому то случаю, ему, какъ говорится, не везло: -- совершая свое поприще, онъ постоянно сбивался съ дороги. Онъ былъ еще въ лучшей порѣ жизни, но уже всѣмъ было извѣстно, что майору Фіаско ничего нельзя ожидать ни отъ общества, ни отъ правительства. Находились даже и такіе, которые говорили, что майоръ Фіаско получалъ отъ общества щедрое вознагражденіе, за которое ничего не давалъ обществу; что онъ четыре или пять разъ въ недѣлю, по четыре часа каждый разъ даромъ только занималъ кресло, подписывалъ нѣкоторыя бумаги, читалъ, или показывалъ видъ, что читаетъ газеты, но въ сущности ничего не дѣлалъ. Съ другой стороны, майоръ Фіаско считалъ себя глубоко обиженнымъ человѣкомъ, и проводилъ свою жизнь въ размышленіяхъ о своихъ обидахъ. Въ настоящее время онъ не вѣрилъ никому и ничему. Онъ началъ общественную жизнь, стараясь быть честнымъ, и теперь всѣхъ окружавшихъ его считалъ безчестными. Только тогда онъ и испытывалъ нѣкоторое удовольствіе, когда какой нибудь случай показывалъ ему, что тотъ или другой изъ его сослуживцевъ заботится о своихъ собственныхъ интересахъ и для этого употребляетъ ложь и обманъ.-- Пожалуйста, не говори мнѣ, Буттервелъ, говаривалъ онъ, потому что съ мистеромъ Буттервелемъ онъ поддерживалъ полуоффиціальную дружбу, и въ разговорѣ съ нимъ всегда бралъ его за петлю сюртука.-- Пожалуйста, не говори мнѣ. Я знаю, что такое люди. Я насмотрѣлся на свѣтъ. Я смотрѣлъ на вещи открытыми глазами. Я знаю, что дѣлаетъ этотъ человѣкъ. И потомъ онъ разсказывалъ о продѣлкѣ какого нибудь чиновника, хорошо извѣстнаго имъ обоимъ, не дѣлая на него прямаго доноса, но только стараясь доказать, что чиновникъ этотъ поступаетъ безчестно. Буттервелъ пожималъ плечами, улыбался и говорилъ, что онъ не считаетъ свѣтъ такимъ дурнымъ, какимъ его находитъ Фіаско.
   И дѣйствительно, Буттервелъ смотрѣлъ на все съ лучшей стороны, и вѣровалъ во многія вещи. Онъ вѣровалъ въ свою Путнейскую виллу въ этомъ мірѣ, какъ вѣровалъ въ пріобрѣтеніе виллы въ родѣ Путнейской и въ будущемъ мірѣ, безъ испытанія мученическихъ страданій. Путнейская вилла, со всѣми аттрибутами комфорта, стояла у него на первомъ планѣ, и уже за ней -- его обязанности къ обществу. Такимъ-то образомъ мистеръ Буттервелъ располагалъ своими дѣйствіями; а такъ какъ онъ заботился, чтобы вилла была комфортабельна и для жены, и для него, и въ особенности комфортабельна для его друзей, то, мнѣ кажется, нѣтъ надобности охуждать его вѣрованія.
   Мистеръ Оптимистъ вѣровалъ во все вообще, и въ особенности въ перваго министра, въ газету Daily Jupiter, въ главный комитетъ и въ самого себя. Онъ долго полагалъ, что все окружающее его близко къ совершенству, а теперь, сдѣлавшись предсѣдателемъ въ главномъ комитетѣ, былъ увѣренъ, что все должно быть совершенствомъ. Въ сэра Рафля Бофля онъ никогда не вѣровалъ, и теперь, быть можетъ, величайшая радость его жизни заключалась въ томъ, что ему не придется больше слышать ненавистный голосъ этой страшной особы.
   Вполнѣ зная составъ новаго совѣта, нельзя не допустить, что Кросби предвидѣлъ выгодное и даже вліятельное положеніе въ своей канцеляріи. Нѣкоторые чиновники не колеблясь говорили, что новый секретарь будетъ во всемъ дѣйствовать по своему. Что касается до "стараго Опта", то съ нимъ не трудно вести дѣло. Стоитъ только доложить ему, что такая-то и такая резолюція была его собственная, и онъ, безъ сомнѣнія, повѣритъ докладчику. Буттервелъ не любилъ работать, и привыкъ въ теченіе многихъ лѣтъ выѣзжать на Кросби. Что касается до Фіаско, то онъ былъ циникомъ на словахъ, и совершенно равнодушнымъ на дѣлѣ. Еслибы всему управленію угрожало какое нибудь бѣдствіе, Фіаско, не измѣняя угрюмаго выраженія, въ душѣ порадовался бы общему испугу и смятенію.
   -- Поздравляю васъ, Кросби, сказалъ сэръ Рэфль, стоя передъ каминомъ на коврѣ и ожидая, что новый секретарь подойдетъ къ нему пожать руку. Но сэръ Рэфль оставлялъ комитетъ, и потому новый секретарь считалъ подобную любезность совершенно излишнею.
   -- Благодарю васъ, сэръ Рэфль, сказалъ Кросби, не приближаясь къ ковру.
   -- Мистеръ Кросби, отъ души поздравляю васъ, сказалъ мистеръ Оптимистъ. Ваше повышеніе есть результатъ вашихъ собственныхъ заслугъ. Вы были избраны на высшую должность, исполнять которую вы теперь призваны, собственно потому, что всѣ признали васъ самымъ способнымъ человѣкомъ для отправленія тяжелыхъ обязанностей, соединенныхъ съ этой должностью. Гм-м-гм! Что касается до моего участія въ рекомендаціи, которую мы всѣ обязаны были представить государственному казначею, то долгомъ считаю заявить, что въ этомъ отношеніи я нисколько не колебался, и мнѣ кажется, могу сказать то же самое относительно другихъ членовъ совѣта.
   И мистеръ Оптимистъ посмотрѣлъ во всѣ стороны, надѣясь встрѣтить взоры одобренія. Онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ и искренно пожалъ руку мистеру Кросби. Фіаско тоже всталъ съ своего мѣста и прошепталъ Кросби на ухо, что тотъ необыкновенно хорошо устроилъ свое гнѣздышко, и потомъ снова сѣлъ.
   -- Да; относительно меня,-- смѣло можете сказать, сказалъ Буттервелъ.
   -- Я говорилъ государственному казначею, сказалъ сэръ Рэфль весьма громкимъ голосомъ и съ большимъ авторитетомъ: -- что если онъ желаетъ имѣть отличнаго человѣка на открывшуюся вакансію, то я могу назвать способнаго кандидата. Сэръ Рэфль, сказалъ онъ: -- я хочу поддержать порядокъ въ канцеляріи и потому буду радъ вашему мнѣнію. Въ такомъ случаѣ, господинъ канцлеръ, сказалъ я:-- мѣсто это должно принадлежать мистеру Кросби. Ну такъ, и пусть оно принадлежитъ мистеру Кросби, сказалъ канцлеръ. И оно принадлежитъ теперь мистеру Кросби.
   -- Вашъ другъ Саркъ тоже говорилъ объ этомъ лорду Броку, сказалъ Фіаско. Надо замѣтить, что графъ Саркъ былъ молодой нобльменъ съ большимъ вліяніемъ, а лордъ Брокъ -- первый министръ.-- Вамъ слѣдуетъ благодарить лорда Сарка.
   -- Столько же слѣдуетъ благодарить его, сколько и моего лакея, сказалъ сэръ Рэфль.
   -- Премного обязанъ гг. членамъ совѣта, сказалъ Кросби серьезнымъ тономъ.-- Обязанъ и лорду Сарку, а также и вашему лакею, сэръ Рэфль, если только онъ принималъ участіе въ моемъ повышеніи.
   -- Я ничего подобнаго не говорилъ, сказалъ сэръ Рэфль.-- Я находилъ справедливымъ дать вамъ понять, что государственный казначей принялъ именно мое мнѣніе, заявленное, разумѣется, оффиціально. Однако меня ждутъ въ Сити, и потому, джентльмены, я долженъ пожелать вамъ добраго утра.-- Богсъ, готова ли моя карета?
   При этомъ дежурный курьеръ открылъ дверь, и великій сэръ Рэфль Бофль окончательно удалился со сцены своихъ прежнихъ трудовъ.
   -- Что касается до обязанностей вашей новой должности, продолжалъ мистеръ Оптимистъ, ничѣмъ не обнаруживая удовольствія при отъѣздѣ своего непріятеля, ничѣмъ, кромѣ развѣ какъ увеличившимся блескомъ глазъ и болѣе удовлетворяющимъ тономъ голоса:-- вы увидите себя совершенно знакомымъ съ ними.
   -- Это такъ, сказалъ Буттервелъ.
   -- И я вполнѣ увѣренъ, что вы будете исполнять ихъ, къ чести самому себѣ, къ удовольствію управленія и на пользу общества. Мы всегда съ особеннымъ удовольствіемъ будемъ принимать ваше мнѣніе о предметахъ болѣе или менѣе важныхъ; что касается до внутренней дисциплины управленія, мы убѣждены, что спокойно можно оставить ее въ вашихъ рукахъ. Въ дѣлахъ болѣе серьезныхъ вы будете, безъ всякаго сомнѣнія, совѣтоваться съ нами, и я совершенно увѣренъ, что мы будемъ трудиться спокойно и съ взаимнымъ довѣріемъ.
   Послѣ этого мистеръ Оптимистъ окинулъ взглядомъ своихъ собратій коммиссіонеровъ, занялъ свое кресло и, взявъ въ руки лежавшія переда, нимъ бумаги, приступилъ къ занятіямъ текущаго дня.
   Было около пяти часовъ, когда, при этомъ особенномъ случаѣ, секретарь воротился изъ зала собранія за. свой кабинетъ. Ни въ то время, когда сэръ Рэфль хвастался своимъ вліяніемъ, и ни въ то, когда мистеръ Оптимистъ держалъ свою рѣчь, мистера Кросби не покидало тяжелое бремя, лежавшее на его плечахъ. Онъ не думалъ ни о томъ, ни о другомъ, а объ одной только Лили Дэль; и хотя оба эти джентльмена не угадывали его мыслей, но они замѣтили, что Кросби не былъ похожъ на себя.
   -- Въ жизнь свою не видѣлъ человѣка, который бы такъ мало радовался своему счастію, сказалъ мистеръ Оптимистъ.
   -- У него что нибудь есть на душѣ, сказалъ Бутгервеллъ.-- Кажется, онъ думаетъ жениться.
   -- Въ такомъ случаѣ не удивительно, что его ничто не радуетъ, сказалъ майоръ Фіаско, который самъ былъ холостякъ.
   По приходѣ въ кабинетъ, Кросби схватилъ листъ почтовой бумаги, какъ будто торопливость могла помочь ему написать письмо въ Оллинтонъ. Но хотя бумага лежала передъ нимъ, хотя перо было въ его рукѣ, письмо однакожь не писалось и не хотѣло писаться. Какими словами онъ долженъ былъ начать его? Къ кому слѣдовало его писать? Какимъ образомъ объявить себя низкимъ человѣкомъ, которымъ онъ сдѣлался? Конверты изъ его отдѣленія отправлялись на почту каждый вечеръ, вскорѣ послѣ шести часовъ, а между тѣмъ къ шести часамъ онъ не написалъ еще ни слова.-- "Я напишу у себя на квартирѣ, ночью, сказалъ онъ про себя и потомъ, оторвавъ лоскутокъ бумаги, набросалъ нѣсколько строчекъ, которыя получила Лили и которыхъ она не хотѣла показать ни сестрѣ, ни матери. Кросби воображалъ, что эти нѣсколько строчекъ нѣкоторымъ образомъ приготовятъ бѣдную дѣвушку къ ожидавшему ее удару, что онѣ, по крайней мѣрѣ, заставятъ ее подумать, что тутъ скрывается что нибудь недоброе; но воображая это, онъ не разсчитывалъ на постоянство ея натуры, не вспомнилъ объ обѣщаніи, которое она дала ему, что ее ничто не принудитъ усумниться въ немъ. Кросби написалъ эти строчки и потомъ, взявъ шляпу, пошелъ къ Чэрингъ-Кроссу, по улицѣ С.-Мартинъ, къ Семи угламъ и Блумсбири, и очутился въ той части города, до которой ему не было никакого дѣла и въ которой до этого раза онъ никогда не бывалъ. Онъ самъ не зналъ, куда и зачѣмъ онъ шелъ. Онъ не зналъ, какимъ образомъ освободиться отъ тяжести, которая давила его. Ему казалось, что онъ съ благодарностію промѣнялъ бы свое положеніе на положеніе младшаго чиновника въ его отдѣленіи, лишь бы только этотъ чиновникъ не сдѣлалъ такой измѣны довѣрію, въ какой онъ самъ былъ виновенъ.
   Въ половинѣ восьмаго Кросби очутился въ клубѣ Себрэйта и тамъ обѣдалъ. Человѣкъ въ состояніи обѣдать, хотя бы сердце его разрывалось на части. Послѣ обѣда Кросби взялъ кэбъ и отправился домой, въ улицу Маунтъ. Во время поѣздки онъ далъ себѣ клятву не ложиться спать, пока не напишетъ письма и не снесетъ его на почту. Когда на листѣ почтовой бумаги показались первыя слова, была уже полночь; не смотря на то, Кросби рѣшился выполнить клятву. Около трехъ часовъ, при холодномъ лунномъ освѣщеніи, Кросби вышелъ изъ квартиры и опустилъ свое письмо въ ближайшій почтовый ящикъ.
  

ГЛАВА XXIX.
ДЖОНЪ ИМСЪ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВЪ БУРТОНЪ-КPЕСЦЕНТЪ.

   Джонъ Имсъ и Кросби воротились въ Лондонъ въ одинъ и тотъ же день. Не мѣшаетъ припомнить, какимъ образомъ Имсъ оказалъ услугу лорду де-Гэсту при встрѣчѣ послѣдняго съ быкомъ, и какъ велика была при этомъ случаѣ благодарность лорда. Воспоминаніе объ этомъ событіи и сильное одобреніе, которое онъ получилъ отъ матери и сестры за пріобрѣтеніе своею храбростью подобнаго друга, доставляли Имсу нѣкоторое удовольствіе въ послѣдніе часы его пребыванія подъ роднымъ кровомъ. Но все-таки и для него были два несчастія, слишкомъ серьезныя, чтобы позволить ему испытывать что нибудь близкое къ совершенному счастію. Онъ, во первыхъ, оставлялъ Лили, которая должна была выйти замужь за ненавистнаго ему человѣка; во вторыхъ, онъ возвращался въ Буртонъ-Кресцентъ, гдѣ ему предстояло встрѣтиться съ Амеліей Роперъ -- Амеліей взбѣшенной, или влюбленной. Перспектива Амеліи въ ея бѣшенствѣ была страшна для него, но еще страшнѣе представлялась ему Амелія влюбленная. Въ письмѣ своемъ онъ отклонилъ супружество; но что, если она не захочетъ принять во вниманіе всѣ приводимыя имъ затрудненія и поведетъ его къ алтарю на перекоръ его желанію!
   По пріѣздѣ въ Лондонъ, Джонни, взявъ кэбъ и положивъ въ него чемоданъ, едва могъ собраться съ духомъ, чтобы отдать извощику приказаніе ѣхать въ Буртонъ-Кресцентъ.-- "Не лучше ли мнѣ ѣхать на ночь въ какой нибудь отель? сказалъ онъ про себя: тогда я могу узнать отъ Крэдля, что дѣлается въ ихъ квартирѣ". Какъ бы то ни было онъ отдалъ приказаніе везти себя въ Буртонъ-Кресцентъ, и отдавши однажды такое приказаніе, стыдился отмѣнить его. По мѣрѣ приближенія къ знакомымъ дверямъ, сердце до такой степени замирало въ немъ, что его, можно сказать, почти не существовало. Когда извощикъ спросилъ, не нужно ли постучать, Джонни не могъ отвѣтить; а когда служанка дома встрѣтила его, онъ готовъ былъ убѣжать.
   -- Кто дома? спросилъ онъ тихимъ голосомъ.
   -- Хозяйка дома, отвѣчала дѣвушка:-- миссъ Спрюсъ и мистриссъ Люпексъ; мистеръ Люпексъ снова запилъ; дома и мистеръ....
   -- А миссъ Роперъ здѣсь? спросилъ онъ тоже въ полголоса.
   -- О, да! миссъ модистка,-- здѣсь, отвѣчала дѣвушка немилосердно громкимъ голосомъ.-- Она сейчасъ была въ столовой, накрывала столъ.-- Миссъ модистка!
   При этихъ словахъ дѣвушка открыла дверь столовой. Джонни Имсъ чувствовалъ, что ноги его подкашиваются.
   Между тѣмъ миссъ модистки не оказалось въ столовой. Завидѣвъ приближающійся кэбъ съ ея обожателемъ, она сочла за лучшее отступить отъ хозяйственныхъ обязанностей и укрѣпиться за кистями, лентами и другими принадлежностями дамскаго туалета. Если бы она знала, до какой степени былъ слабъ и трусливъ непріятель, съ которымъ предстояло ей вступить въ бой, она, по всей вѣроятности, приняла бы совсѣмъ другую тактику и выиграла бы побѣду, сдѣлавъ только два, три удачныхъ выстрѣла. Однако, она этого не знала. Она считала весьма вѣроятнымъ, что возьметъ надъ нимъ верхъ и овладѣетъ имъ,-- но ей и въ голову не приходило, что ноги подъ нимъ такъ были слабы, что стоило бы только дунуть, и онъ бы упалъ. Только однѣ самыя дурныя и бездушныя женщины знаютъ, до какой степени простирается ихъ власть надъ мужчинами; какъ, съ другой стороны, только самые дурные и самые безсердечные мужчины знаютъ, до какой степени простирается ихъ власть надъ женщинами. Амелію далеко нельзя было считать хорошимъ образцомъ женскаго пола, но были женщины гораздо хуже ея.
   -- Ея тутъ нѣтъ, мистеръ Имсъ; -- вы увидите ее въ гостиной, сказала дѣвушка.-- Ей будетъ пріятно снова съ вами встрѣтиться.
   Но мистеръ Имсъ осторожно прошелъ мимо дверей гостиной, не заглянувъ даже въ нее, и старался пробраться въ свою комнату, не бывъ никѣмъ замѣченнымъ.
   -- Вотъ и теплая вода для васъ, мистеръ Имсъ, сказала дѣвушка, войдя къ Джонни черезъ полчаса: -- обѣдъ подадутъ черезъ десять минутъ. За обѣдомъ будетъ мистеръ Крэдль и сынъ хозяйки.
   Для Джонни Имса была еще возможность отобѣдать гдѣ нибудь въ трактирѣ на улицѣ Страндъ. Онъ могъ уйти изъ дому, сказавъ, что отозванъ, и такимъ образомъ отдалить отъ себя минуту непріятной встрѣчи. Онъ уже рѣшился сдѣлать это, и конечно, сдѣлалъ бы, если бы дверь гостиной не отворилась въ то время, когда онъ находился на лѣстницѣ. Дверь отворилась, и онъ увидалъ себя лицомъ къ лицу передъ цѣлымъ обществомъ. Первымъ вышелъ Крэдль, ведя подъ руку, къ сожалѣнію я долженъ сказать, мистриссъ Люпексъ; -- за нимъ слѣдовала миссъ Спрюсъ съ молодымъ Роперомъ;-- Амелія и ея мать заключали шествіе. О побѣгѣ теперь нельзя было думать, и бѣдный Имсъ безсознательно былъ увлеченъ за обществомъ. Всѣ были рады видѣть его, всѣ горячо поздравляли его съ возвращеніемъ, но онъ до такой степени растерялся, что даже не замѣтилъ, присоединялся ли голосъ Амеліи къ прочимъ голосамъ. Джонни уже сидѣлъ за столомъ, и передъ нимъ стояла тарелка супу, когда увидѣлъ, что съ одной стороны подлѣ него сидѣла мистриссъ Роперъ, а съ другой мистриссъ Люпексъ. Послѣдняя, при входѣ въ столовую, отдѣлилась отъ Крэдля.
   -- При всякаго рода обстоятельствахъ, быть можетъ, гораздо лучше для насъ обоихъ быть разъединенными, сказала она.-- Не правда ли, мистриссъ Роперъ? Дѣло другое между нами, мистеръ Имсъ; отъ меня вамъ не можетъ быть никакой опасности,-- особливо когда напротивъ сидитъ миссъ Амелія.
   Послѣднія слова предполагалось прошептать Джонни Имсу на ухо. Джонни однако же ничего не отвѣтилъ; -- онъ только вытеръ потъ, выступившій на его лицѣ. Напротивъ его дѣйствительно сидѣла Амелія и смотрѣла на него,-- та самая Амелія, которой онъ писалъ письмо, отклоняя отъ себя честь жениться на ней. По ея взглядамъ онъ не могъ составить себѣ понятія, въ какомъ настроеніи духа она находилась. Лицо ея было угрюмо, неодушевленно; казалось, она намѣревалась просидѣть весь обѣдъ молча. Легкая усмѣшка пробѣжала по ея лицу, когда она услышала шептанье мистриссъ Люпексъ, и при этомъ замѣтно было, что носъ ея немного вздернулся; но она все-таки не сказала ни слова.
   -- Надѣюсь, мистеръ Имсъ, вы пріятно провели время между юными сельскими красавицами? сказала мистриссъ Люпексъ.
   -- Весьма пріятно, благодарю васъ, отвѣчалъ Джонни.
   -- Въ настоящую осеннюю пору, что можетъ быть лучше сельской жизни. Что касается до меня, то я не привыкла оставаться въ Лондонѣ послѣ того, какъ выѣдетъ отсюда beau monde. Мы обыкновенно отправлялись въ Броадстэйрсъ,-- очаровательное мѣсто, съ элегантнымъ обществомъ, но теперь...
   И мистриссъ Люпексъ покачала головой; сидѣвшіе за столомъ сейчасъ же догадались, что она намекала на пороки мистера Люпекса.
   -- Я такъ вовсе не желаю выѣзжать изъ Лондона, сказала мистриссъ Роперъ.-- Когда у женщины есть свой домъ, свое хозяйство, то врядъ ли она будетъ испытывать удовольствіе вдали отъ того и другаго.
   Мистриссъ Роперъ вовсе не думала упрекнуть мистриссъ Люпексъ въ томъ, что у нея нѣтъ ни дома, ни хозяйства, но мистриссъ Люпексъ приняла эти слова на свой счетъ и сейчасъ же ощетинилась.
   -- Такъ говорятъ, мистриссъ Роперъ, однѣ улитки. Конечно, имѣть свой домъ и свое хозяйство -- вещь весьма хорошая, но не всегда,-- это зависитъ отъ обстоятельствъ. Въ послѣднее время мнѣ больше нравится жить на квартирѣ, но кто знаетъ, можетъ статься, я паду еще ниже, и тогда...
   Мистриссъ Люпексъ остановилась и, взглянувъ на мистера Крэдля, кивнула ему головой.
   -- И тогда будете отдавать квартиры, сказала мистриссъ Роперъ.-- Надѣюсь, что вы будете болѣе довольны своими жильцами, чѣмъ я нѣкоторыми изъ своихъ. Джемима, подай картофелю миссъ Спрюсъ. Миссъ Спрюсъ, позвольте положить вамъ соусу. Здѣсь еще довольно,-- не безпокойтесь.
   -- Надѣюсь, что буду довольна, сказала мистриссъ Люпексъ.-- Но, все-таки скажу, что Броадстэйрсъ очаровательное мѣстечко. Мистеръ Крэдль, бывали вы когда нибудь въ Броадстэйрсѣ?
   -- Никогда, мистриссъ Люпексъ. На время отпуска я обыкновенно отправляюсь за границу. Черезъ эти поѣздки больше знакомишься съ свѣтомъ. Въ іюнѣ прошлаго года я былъ въ Дьеппѣ, и нашелъ это мѣстечко весьма очаровательнымъ,-- хотя оно и не многолюдно. Въ этомъ году отправляюсь въ Остенде; -- только въ декабрѣ ѣхать въ Остенде -- черезчуръ уже поздно. Предосадно, что на мою долю выпалъ декабрь; не правда ли, Джонни!
   -- Да, досадно, отвѣчалъ Имсъ:-- я лучше распорядился.
   -- И что же вы дѣлали, мистеръ Имсъ? спросила мистриссъ Люпексъ, съ одной изъ своихъ очаровательныхъ улыбокъ.-- Впрочемъ, что бы тамъ ни дѣлали, вы вѣрно не измѣнили красотѣ.
   И мистриссъ Люпексъ съ выразительной улыбкой посмотрѣла на Амелію. Амелія, между тѣмъ, продолжая заниматься обѣдомъ, не отводила глазъ своихъ съ тарелки ни на мистриссъ Люпексъ, ни на Джонни Имса.
   -- Ничего особеннаго не дѣлалъ, отвѣчалъ Имсъ.-- Находился все время при матушкѣ.
   -- А мы довольно весело проводили время,-- не правда ли, миссъ Амелія?-- продолжала мистриссъ Люпексъ.-- Только отъ времени до времени на небо находятъ тучи, и огни за банкетомъ тускнѣютъ. Мистриссъ Люпексъ, сказавъ, это приложила платокъ къ глазамъ и зарыдала; всѣ знали, что она снова намекала на безпорядочную жизнь своего мужа.
   Послѣ обѣда, когда дамы съ молодымъ Роперомъ удалились, Имсъ и Крэдль остались передъ каминомъ столовой за рюмкой вина,-- или пожалуй, за рюмкой джину съ водой.
   -- Ну что, Кодль? старый дружище, сказалъ одинъ изъ нихъ.
   -- Ну, что Имсъ?-- сказалъ другой.
   -- Что новенькаго въ канцеляріи? спросилъ Имсъ.
   -- Моджриджъ просто съ ума сходитъ.-- Моджриджъ былъ второй чиновникъ въ комнатѣ Крэдля.-- Мы рѣшились избѣгать его и не говорить съ нимъ,-- развѣ только по службѣ. Впрочемъ надобно тебѣ сказать, что у меня столько было дѣла дома, что я мало и думалъ о службѣ. Скажи пожалуста, что мнѣ дѣлать съ этой женщиной?
   -- Что дѣлать съ ней? Какъ, что дѣлать съ ней?
   -- Да; что мнѣ съ ней дѣлать? Какимъ образомъ распорядиться мнѣ? Люпексъ опять находится въ припадкѣ ревности.
   -- Такъ что же; полагаю, тутъ не твоя вина?
   -- Не знаю, какъ тебѣ сказать. Я люблю ее, въ этомъ вся моя вина, и люблю ее страстно.
   -- Но, любезный мой Кодль, ты знаешь, что она жена этого человѣка.
   -- Конечно, знаю. Я не защищаю себя. Знаю, что это не хорошо, но пріятно, а вмѣстѣ съ тѣмъ и дурно. Что же станешь тутъ дѣлать? Слѣдуя правиламъ строгой нравственности, мнѣ бы должно оставить эту квартиру; но, клянусь Георгомъ, я не вижу достаточнаго основанія, да и ктому же не имѣлъ бы возможности расквитаться со старухой Роперъ.-- Однако, любезный, кто подарилъ тебѣ золотую цѣпочку?
   -- Старинный другъ нашего семейства, или вѣрнѣе сказать, человѣкъ, который зналъ моего отца.
   -- И онъ подарилъ тебѣ цѣпочку только потому, что зналъ твоего отцаі Есть и часы при цѣпочкѣ?
   -- Какъ же; -- вотъ и часы. Я тебѣ не совсѣмъ вѣрно сказалъ. Тутъ, видишь ли, вышли хлопоты съ быкомъ. Сказать тебѣ правду, мнѣ подарилъ эти часы и цѣпочку лордъ де-Гэстъ, самый странный человѣкъ, какого ты, Кодль, не встрѣчалъ во всю свою жизнь. О рождествѣ онъ будетъ здѣсь, и я долженъ у него обѣдать.
   Послѣ этого была разсказана знакомая уже намъ исторія о быкѣ.
   -- Желалъ бы я найти въ полѣ лорда при встрѣчѣ его съ бѣшенымъ быкомъ, сказалъ Крэдль.
   Съ своей стороны мы позволяемъ себѣ усумниться въ томъ, что едва ли бы мистеръ Крэдль получилъ часы, даже если бы и исполнилось его желаніе.
   -- Такъ ты видишь, Джонни, продолжалъ Крэдль, обращаясь къ предмету, въ разговорѣ о которомъ всегда находилъ особенное удовольствіе: -- вѣдь я ни подъ какимъ видомъ не отвѣчаю за дурное поведеніе этого человѣка.
   -- Развѣ кто говоритъ, что ты отвѣчаешь?
   -- Нѣтъ, никто этого не говоритъ. Но мнѣ кажется, есть люди, которые такъ думаютъ. Когда онъ здѣсь, я почти не говорю съ ней. Она же такая безпечная и вѣтренная,-- какъ и всѣ женщины; беретъ меня за руку и дѣлаетъ другіе подобныя вещи; разумѣется, это приводитъ его въ бѣшенство, но клянусь тебѣ честью, я не думаю, что она замышляетъ что нибудь дурное.
   -- Я тоже не думаю, сказалъ Имсъ.
   -- Ну, да все равно, замышляетъ, или нѣтъ; конечно, я бы отъ души желалъ, чтобы она не замышляла.
   -- А гдѣ онъ теперь?
   -- Между нами будь сказано, сегодня она ходила отъискивать его. Если онъ не дастъ ей денегъ, она не можетъ оставаться здѣсь, и, по той же причинѣ, не въ состояніи будетъ выѣхать отсюда. Если я сообщу тебѣ еще кое-что, ты вѣроятно никому не перескажешь?
   -- Разумѣется; будь увѣренъ.
   -- Я бы хотѣлъ, чтобы никто объ этомъ не зналъ. Я далъ ей въ долгъ семь съ половиной фунтовъ стерлинговъ. Вотъ поэтому-то я и не могу расквитаться со старухой Роперъ.
   -- Самъ виноватъ; не на что и жаловаться.
   -- Ну да, этого я ожидалъ отъ тебя. Я всегда говорилъ тебѣ, что ты не имѣешь понятія о дѣйствительномъ романѣ. Полюбивъ женщину, я готовъ отдать ей фракъ съ своихъ плечъ.
   -- Я бы сдѣлалъ еще лучше, сказалъ Джонни: -- я бы отдалъ еи сердце, вынувъ его изъ груди. Для любимой дѣвушки я позволилъ бы разрубить себя на куски, но не сдѣлалъ бы этого для женщины, которая за мужемъ.
   -- Это, другъ мой, дѣло вкуса. Такъ вотъ видишь ли, сегодня она ходила къ Люпексу въ тотъ домъ, гдѣ онъ работаетъ, тамъ у нихъ происходила страшная сцена. Онъ хотѣлъ лишить себя жизни середи улицы, и она утверждаетъ, что это все происходитъ отъ ревности. Подумай, какое время наступило для меня... постоянно, какъ говорится, стоишь на порохѣ. Онъ можетъ придти сюда каждую минуту. Но клянусь честью, я не могу покинуть ее. Если и я ее брошу, то у нея не будетъ ни одного друга въ мірѣ. А какъ поживаетъ Л. Д? Я вотъ что долженъ сказать, у тебя будутъ большія хлопоты съ этой божественной Амеліей.
   -- Въ самомъ дѣлѣ?
   -- Клянусь Юпитеромъ, будутъ. Но скажи, какъ проводилъ ты время съ Л. Д.?
   -- Л. Д. выходитъ замужъ за нѣкоего Адольфа Кросби, протяжно произнесъ бѣдный Джонни.-- Пожалуйста, не будемъ больше говорить о ней.
   -- Фью-ю-ю! Отъ того ты и не веселъ! Л. Д. выходитъ замужъ за Кросби! Это тотъ самый, котораго недавно сдѣлали секретаремъ въ генеральномъ комитетѣ. Старый Рэфль, который былъ тамъ предсѣдателемъ, перешелъ къ намъ, ты это знаешь. Въ генеральномъ комитетѣ были большія перемѣны, Кросби получилъ мѣсто секретаря. Онъ служитъ счастливо, не правда ли?
   -- Ничего не знаю о его счастіи. Это одинъ изъ тѣхъ людей, которые заставляютъ ненавидѣть себя съ перваго взгляда. Я имѣю нѣкоторое предчувствіе, что мнѣ придется когда нибудь поколотить его.
   -- Тоже и для тебя хорошее времечко. Значитъ, Амеліи теперь нечего и безпокоиться.
   -- Я тебѣ вотъ что скажу, Кодль: я скорѣе заберусь на крышу и брошусь на мостовую, чѣмъ женюсь на Амеліи Роперъ.
   -- Говорилъ ты съ ней о чемъ нибудь послѣ пріѣзда?
   -- Ни слова.
   -- Ну такъ я тебѣ прямо скажу, что у тебя будутъ хлопоты. Амелія и Мери, то есть мистриссъ Люпексъ, большіе друзья въ настоящее время, часто разсуждали о тебѣ. Мери, то есть, мистриссъ Люпексъ, все передаетъ мнѣ. Будь остороженъ, мой другъ.
   Имсъ не имѣлъ расположенія продолжать этотт, разговоръ и потолу молча кончилъ свой грогъ. Крэдль, чуствуя, что въ его дѣлахъ было нѣчто такое, чѣмъ онъ могъ гордиться, вскорѣ возвратился къ разсказу о своемъ весьма необыкновенномъ положеніи.
   -- Клянусь Юпитеромъ, я не знаю человѣка, который бы находился въ подобныхъ обстоятельствахъ, сказалъ онъ.-- Она, конечно, разсчитываетъ на мою защиту, но что могу я сдѣлать?
   Наконецъ Крэдль всталъ и объявилъ, что долженъ идти къ дамамъ.
   -- Она такая нервная, что если ее никто не занимаетъ, она дѣлается больна.
   Имсъ заявилъ свое намѣреніе отправиться на диванъ, или въ театръ, или прогуляться по улицамъ. Улыбки Буртонъ-Кресцентскихъ красавицъ потеряли для него всю свою прелесть.
   -- Онѣ будутъ ждать тебя къ чаю; вѣдь это первый вечеръ послѣ пріѣзда, сказалъ Крэдль.
   -- Могутъ ждать, сколько имъ угодно; у меня вовсе нѣтъ расположенія. Я тебѣ вотъ что скажу, Крэдль, я оставлю эту квартиру и буду жить самъ по себѣ.
   Въ это время онъ стоялъ уже въ дверяхъ столовой, но ему не позволено было такъ легко скрыться изъ дому. Въ корридорѣ стояла Джемима съ треугольной записочкой въ рукѣ.
   -- Отъ миссъ Амеліи, сказала она.-- Миссъ Амелія въ задней комнатѣ.
   Бѣдный Джонни взялъ записку и прочиталъ ее передъ фонаремъ параднаго входа.
   "Неужели вы не намѣрены поговорить со мной въ день вашего пріѣзда? Не можетъ этого быть, чтобы вы ушли изъ дому не повидавшись со мной. Я въ задней комнатѣ".
   Прочитавъ эти слова, Джонни остановился въ корридорѣ. Джемима, не понимая, почему молодой человѣкъ долженъ колебаться, когда предметъ его любви приглашаетъ его на свиданіе въ задней комнатѣ, снова прошептала ему довольно внятно: -- миссъ Амелія тамъ одна, всѣ прочіе на верху, въ гостиной!
   Джонни принужденъ былъ снять шляпу, и тихимъ шагомъ вошелъ въ комнату позади столовой.
   Какимъ образомъ предстояло ему поступить съ непріятелемъ? Придется ли ему встрѣтиться съ Амеліей взбѣшенной, или Амеліей влюбленной? Она показалась ему суровою и вызывающею на бой, когда онъ осмѣлился украдкой взглянуть на нее во время обѣда, и теперь онъ ожидалъ, что она нападетъ на него съ громкими упреками и угрозами. Но случилось совсѣмъ иначе. Когда Джонни вошелъ въ комнату, Амелія, склонясь на каминную полку, стояла къ нему спиной, и въ моментъ его прихода не сказала ни слова. Джонни пришелъ на середину комнаты и остановился тамъ, ожидая, когда она заговоритъ.
   -- Затворите дверь! сказала Амелія, взглянувъ на Джонни черезъ плечо.-- Полагаю, вы не захотите, чтобы служанка подслушала вашъ разговоръ.
   Джонни затворилъ дверь; Амелія продолжала стоять къ нему спиной, облокотясь на каминную полку.
   Казалось, что Джонни ничего не имѣлъ сказать, потому что оставался совершенно безмолвнымъ.
   -- Ну, что же, мистеръ Имсъ! сказала Амелія, послѣ продолжительной паузы, и снова взглянувъ на него черезъ плечо.
   -- Джемима доставила мнѣ вашу записку, и потому я пришелъ сюда, сказалъ Джонни.
   -- Неужели же мы такъ должны встрѣтиться! вскричала она, внезапно повернувшись къ нему и отбросивъ на плечи свои длинные, черные волосы. Въ этотъ моментъ она была хороша. У нея были большіе и свѣтлые глаза и прекрасныя плечи. Для художника она могла бы послужить превосходной моделью при изображеніи Юдиѳи, но я сомнѣваюсь, чтобы мужчина, посмотрѣвъ ей въ лицо, могъ подумать, что она будетъ превосходной женой.
   -- О Джонъ! при такой любви, какъ наша, неужели мы должны такъ встрѣтиться! сказала она, всплеснувъ руками.
   -- Не знаю, что вы хотите сказать, возразилъ Имсъ.
   -- Если вы женитесь на Л. Д., то такъ и скажите мнѣ сразу. Будьте же мужчиной, сэръ, и признайтесь.
   -- Нѣтъ, отвѣчалъ Имсъ: -- я не женюсь на той лэди, на которую вы намекаете.
   -- Честное слово?
   -- Я бы не хотѣлъ, чтобы объ ней говорили. Я не думаю жениться на ней, и кажется, этого довольно.
   -- Неужели вы думаете, что я желаю говорить о ней?-- Какая мнѣ надобность до Л. Д., если она и для васъ не имѣетъ никакого значенія?-- Ахъ Джонни, почему вы написали мнѣ такое жестокое письмо?
   При этомъ вопросѣ она склонилась на его плечо, или по крайней мѣрѣ сдѣлала попытку склониться. Джонни Имсъ, за недостаткомъ твердости духа, не оттолкнулъ ее, но опустилъ плечо свое такъ, что опора для нея была весьма непрочна, и Амелія принуждена была снова выпрямиться.
   -- Почему вы написали мнѣ такое жестокое письмо? повторила она.
   -- Потому, Амелія, что я нашелъ это за лучшее. Скажите сами, что можетъ сдѣлать мужчина съ годовымъ доходомъ въ девяносто фунтовъ стерлинговъ?
   -- Ваша мать даетъ вамъ отъ себя двадцать фунтовъ.
   -- Ну, что же можно сдѣлать и со ста десятью фунтами?
   -- Ваше жалованье съ каждымъ годомъ будетъ увеличиваться пятью фунтами, возразила Амелія, имѣвшая, какъ видно, запасъ довольно вѣрныхъ свѣдѣній.-- Мы можемъ жить здѣсь, вмѣстѣ съ мама, и вы только будете платить ей то, что вы платите теперь. Если вы искренни, Джонни, вамъ нѣтъ надобности думать такъ много о деньгахъ. Если бы вы любили меня такъ, какъ говорили мнѣ...
   Дальнѣйшія слова были прерваны слезами, и Амелія снова склонилась на плечо Джонни. Что ему оставалось дѣлать?-- Говоря по правдѣ, его единственнымъ желаніемъ было убѣжать, а между тѣмъ его рука, вовсе не согласовавшаяся съ его желаніями, обвилась вокругъ таліи Амеліи. Въ подобной борьбѣ, сколько преимуществъ имѣетъ женщина на своей сторонѣ!-- О, Джонни! сказала Амелія, лишь только почувствовала прикосновеніе его руки.-- Ахъ Боже мой! какіе у васъ хорошенькіе часы! и она вынула изъ его кармана эту игрушку.-- Купили?
   -- Нѣтъ, мнѣ подарили.
   -- Джонъ Имсъ,-- неужели вамъ подарила ихъ Л. Д.?
   -- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ; сказалъ Джонни, притопнувъ ногой.
   -- Ахъ, извините пожалуйста, сказала Амелія, пораженная на минуту его энергіей.-- Можетъ статься, вамъ подарила ихъ мама?
   -- Нѣтъ, это подарокъ одного мужчины. Пожалуйста, теперь не напоминайте мнѣ больше о часахъ.
   -- Ни о чемъ не буду напоминать вамъ, Джонни, если вы скажете, что любите меня по прежнему. Быть можетъ, мнѣ не слѣдовало бы просить васъ объ этомъ, оно и неприлично, но что же стану я дѣлать, когда вы овладѣли моимъ сердцемъ! Пойдемте на верхъ и напьемся вмѣстѣ чаю.
   Что оставалось дѣлать Джонни? Онъ согласился идти на верхъ и пить вмѣстѣ чай; ведя Амелію подъ руку къ двери, онъ наклонился къ ней и поцаловалъ ее. О, Джонни Имсъ! Но что станете дѣлать, когда въ подобной борьбѣ на сторонѣ женщины такъ много преимуществъ!
  

ГЛАВА XXX.
"РАЗВѢ ЭТО ОТЪ НЕГО?"

   Я уже сказалъ, что Кросби написалъ и опустилъ въ почтовый ящикъ роковое письмо въ Оллинтонъ; теперь мы послѣдуемъ за этимъ письмомъ къ мѣсту его назначенія. На другое утро послѣ возвращенія сквайра въ свой собственный домъ, мистриссъ Кромпъ, почтмейстерша въ Оллинтонѣ, получила пакетъ, адресованный на ея имя. Мистриссъ Кромпъ вскрыла этотъ пакетъ и нашла въ немъ письмо на имя мистриссъ Дэль, съ приложенной запиской, въ которой просили немедленно передать письмо въ собственныя руки мистриссъ Дэль.
   -- Это отъ жениха миссъ Лили, сказала мистриссъ Кромпъ, взглянувъ на почеркъ.-- Что нибудь особенное; иначе къ чему такія предосторожности.
   Не теряя ни минуты времени, мистриссъ Кромпъ надѣла шляпку и поплелась въ Малый Домъ.
   -- Я должна лично видѣть хозяйку дома, сказала мистриссъ Кромпъ. Мистриссъ Дэль была вызвана въ прихожую и тамъ получила пакетъ. Лили сидѣла въ столовой и видѣла, какъ пришла почтмейстерша, видѣла такъ же, что почтмейстерша принесла какое-то письмо. Съ минуту времени она полагала, что письмо это адресовано ей, и что старушка сама принесла его, собственно изъ радушія. Но услышавъ, что въ переднюю вызвали мать, а не ее, Лили тотчасъ же удалилась въ свою комнату и затворила дверь. Сердце говорило ей, что тутъ скрывается что нибудь недоброе; Лили старалась разгадать, въ чемъ именно заключается это недоброе, и не могла. Она надѣялась, что обыкновенный почтальонъ принесетъ письмо, которое давно ожидаетъ. Беллъ еще не было внизу и Лили стояла у чайнаго стола одна, чувствуя, что тутъ было что-то для нея такое, чего она должна страшиться. Ея мать не вошла сейчасъ же въ столовую; напротивъ, промедливъ двѣ, три минуты, снова удалилась на верхъ. Лили, оставаясь въ столовой, то подходила къ столу, то садилась на одно изъ двухъ креселъ, и такимъ образомъ прошло минутъ десять, когда Беллъ вошла въ комнату.
   -- Развѣ мама еще не сошла съ верху? сказала Беллъ.
   -- Беллъ, сказала Лили, вмѣсто отвѣта: -- что-то случилось нехорошее. Мама получила письмо.
   -- Случилось нехорошее! Что же могло случиться? Развѣ кто нибудь захворалъ? Отъ кого письмо?
   Съ этимъ вопросомъ Беллъ хотѣла выйти изъ столовой и отыскать свою мать.
   -- Погоди, Беллъ, сказала Лили.-- Не ходи покуда къ ней. Я думаю, это письмо... отъ Адольфа.
   -- О, Лили! зачѣмъ ты такъ думаешь?
   -- Я и сама не знаю, душа моя. Подожди немного. Что ты такъ странно смотришь на меня?
   Лили старалась казаться спокойною, и стараніе ея было успѣшно.
   -- Ты меня такъ перепугала, сказала Беллъ.
   -- Я сама перепугалась. Вчера онъ прислалъ мнѣ одну строчку, а сегодня и того не прислалъ. Неужели съ нимъ случилось какое нибудь несчастіе! Мистриссъ Кромпъ сама принесла письмо и отдала его мама; это такъ странно, не правда ли?
   -- И ты увѣрена, что письмо отъ него?
   -- Нѣтъ; я не говорила съ ней. Теперь я пойду къ ней. Ты пожалуйста не приходи. О, Беллъ! не смотри такой печальной.
   Лили поцаловала сестру и потомъ самыми тихими шагами подошла къ спальнѣ своей матери.
   -- Мама, могу ли я войти? спросила она.
   -- О, дитя мое!
   -- Я знаю, что это отъ него, мама. Скажите сразу, въ чемъ дѣло?
   Мистриссъ Дэль прочитала письмо. Съ перваго взгляда она угадала все его содержаніе и уже заранѣе знала о свойствѣ и обширности ожидавшей ихъ горести. Это была горесть, не допускавшая даже надежды на утѣшеніе. Тотъ, кто написалъ это письмо, больше уже къ нимъ не воротится. Ударъ былъ нанесенъ; предстояло перенести его. Внутри письма къ ней самой находилась небольшая записочка на имя Лили. "Передайте ее по принадлежности, говорилъ Кросби въ письмѣ своемъ, если, впрочемъ, признаете это необходимымъ. Я нарочно не запечаталъ, чтобы вы могли прочитать сами". Мистриссъ Дэль однако же не прочитала приложенной записки, и теперь спрятала ее подъ носовой платокъ.
   Не буду приводить здѣсь въ подробности письма Кросби къ мистриссъ Дэль. Оно занимало четыре страницы почтовой бумаги и принадлежало къ числу такихъ писемъ, что всякій человѣкъ, писавшій нѣчто подобное, долженъ считать себя величайшимъ негодяемъ. "Я знаю, вы будете проклинать меня, говорилъ Кросби, и я вполнѣ это заслуживаю. Знаю, что меня слѣдуетъ наказать за это, и я долженъ перенести наказаніе. Самымъ жестокимъ наказаніемъ для меня будетъ служить уже то, что мнѣ никогда больше не держать головы своей прямо". Дальше онъ говорилъ: "Мое единственное оправданіе состоитъ въ томъ, что я никогда бы не могъ доставить ей счастія. Она воспитала какъ ангелъ, съ чистыми мыслями, святыми надеждами, съ вѣрою во все доброе, возвышенное, благородное. Во всю мою жизнь я былъ окруженъ предметами низкими, чуждыми всякаго благородства. Какимъ же образомъ могъ жить я съ ней, или она со мной Теперь я въ этомъ убѣжденъ совершенно; моя вина заключается въ томъ, что я не сознавалъ этого въ то время, когда находился при ней. Я хочу высказаться вполнѣ, продолжалъ онъ къ концу письма, и потому долженъ сообщить вамъ, что я далъ уже слово жениться на другой. О, я предвижу, до какой степени отравлены будутъ ваши чувства, по прочтеніи этого извѣстія; но не будутъ такъ отравлены, какъ мои теперь, когда я пишу объ этомъ. Да; я далъ слово жениться на другой, которая будетъ соотвѣтствовать мнѣ, а я -- ей. Конечно, вы не захотите, чтобы я отзывался дурно о той, которая должна быть для меня и самымъ близкимъ, и самымъ дорогимъ созданіемъ, съ которымъ я могу соединить свою судьбу безъ внутренняго убѣжденія, что подобнымъ соединеніемъ разрушу все свое счастіе. Лиліана всегда будетъ первою въ моихъ молитвахъ. Надѣюсь, что полюбивъ честнаго человѣка, она скоро забудетъ, что знала когда-то такого безчестнаго, какъ Адольфъ Кросби".
   Каково должно быть выраженіе его лица, когда онъ писалъ о себѣ эти слова при тускломъ свѣтѣ своей небольшой, одинокой лампы? Если бы онъ писалъ это письмо днемъ, въ своей канцеляріи, при людяхъ, безпрестанно входящихъ и выходящихъ изъ его кабинета, онъ едва ли бы выразился о себѣ такъ откровенно. Онъ думалъ бы тогда, что написанныя имъ о себѣ слова могутъ быть прочтены другими глазами, кромѣ тѣхъ, для которыхъ они предназначались. Но въ то время, когда онъ сидѣлъ одинъ, въ глубинѣ ночи, и раскаявался въ своемъ преступленіи почти чистосердечно, онъ былъ увѣренъ, что написаннаго имъ никто другой не прочитаетъ. Въ этихъ словахъ, говорилъ онъ, должна заключаться истина. Теперь они были прочитаны той, кому были адресованы; передъ матерью стояла дочь; ей предстояло выслушать свой приговоръ.
   -- Скажите мнѣ все сразу, повторила Лили.-- Но какими словами могла мать передать ей содержаніе письма?
   -- Лили, сказала она, вставъ съ мѣста и оставивъ оба письма на кушеткѣ: изъ нихъ адресованное на имя Лили было спрятано подъ носовымъ платкомъ, а другое, прочитанное, лежало развернутымъ и на виду. Мистриссъ Дэль взяла обѣ руки дочери въ свои руки, посмотрѣла ей въ лицо и сказала:
   -- Лили, дитя мое!
   Больше она ничего не могла сказать; рыданія заглушили ея слова.
   -- Развѣ это отъ него, мама? Могу я прочитать? Надѣюсь, онъ...
   -- Да, это отъ мистера Кросби.
   -- Неужели онъ боленъ, мама? Не мучьте меня; скажите мнѣ сразу. Если онъ боленъ, я поѣду къ нему.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, моя милочка, онъ не боленъ. Но подожди... не читай еще. О, Лили! Въ этомъ письмѣ заключаются дурныя вѣсти; весьма дурныя вѣсти.
   -- Мама, если онъ не въ опасности, то я могу прочитать. Дурныя вѣсти относятся до него, или только до меня?
   Въ этотъ моментъ служанка постучала въ дверь и, не дождавшись отвѣта, въ половину отворила ее.
   -- Извините, ма'мъ, внизу мистеръ Бернардъ желаетъ переговорить съ вами.
   -- Мистеръ Бернардъ! попроси миссъ Беллъ принять его.
   -- Миссъ Беллъ уже съ нимъ, но онъ говоритъ, что ему непремѣнно нужно видѣться съ вами.
   Мистриссъ Дэль чувствовала, что ей нельзя оставить Беллъ одну. Она не могла взять съ собой письма, и въ то же время не могла оставить дочь свою при раскрытомъ письмѣ.
   -- Я не могу съ нимъ видѣться, сказала мистриссъ Дэль.-- Спроси, что ему угодно. Скажи, что въ настоящую минуту я не могу спуститься внизъ.
   Служанка удалилась; и Бернардъ передалъ Беллъ свое порученіе.
   -- Скажите, Бернардъ, что это значитъ? спросила Беллъ.-- Не случилось ли чего нибудь дурнаго съ мистеромъ Кросби?
   Бернардъ въ немногихъ словахъ разсказалъ все, и, понимая, почему его тетка не вышла къ нему, отправился назадъ въ Большой Домъ. Беллъ, пораженная такимъ извѣстіемъ, безсознательно сѣла за столъ и, положивъ на него локти, поддерживала руками свою голову.
   "Это убьетъ ее, говорила она.-- Лили, моя бѣдная, милая, дорогая Лили! Это рѣшительно убьетъ ее".
   Мать между тѣмъ оставалась съ дочерью; горестное извѣстіе еще не было сообщено.
   -- Мама, сказала Лили:-- что бы тамъ ни было, но я должна знать это. Я начинаю угадывать истину. Вамъ больно передать ее. Позвольте. Могу ли я сама прочитать его?
   Спокойствіе Лили изумляло мистриссъ Дэль. Нельзя было не думать, что Лили угадывала истину, иначе она не обнаруживала бы такой твердости духа; слезы въ глазахъ ея какъ будто высохли.
   -- Ты можешь прочитать, но прежде я должна разсказать тебѣ его содержаніе. О дитя мое,-- родное мое дитя!
   Въ это время Лили склонилась къ постели, и ея мать остановилась передъ ней и начала ее ласкать.
   -- Въ такомъ случаѣ разскажите мнѣ, сказала она.-- Впрочемъ я знаю, въ чемъ дѣло. На свободѣ, вдали отъ меня онъ передумалъ о бракѣ и находитъ, что это не должно быть такъ, какъ мы полагали. Я предлагала ему до отъѣзда взять назадъ свое слово, и теперь онъ убѣдился, что лучше принять предложеніе. Такъ ли это, мама?
   Мистриссъ Дэль ничего не сказала въ отвѣтъ, но Лили понимала по выраженію ея лица, что это совершенно такъ.
   -- Онъ могъ бы написать мнѣ самой, сказала Лили, съ особенной гордостью.-- Мама, пойдемте завтракать. Значитъ мнѣ онъ ничего не прислалъ?
   -- Къ тебѣ есть записка. Онъ проситъ, чтобъ я ее прочитала, но я ее не распечатала. Вотъ она.
   -- Дайте ее мнѣ, сказала Лили, почти сердито.-- Позвольте мнѣ прочитать его послѣднія слова ко мнѣ.
   И Лили взяла записку изъ рукъ матери.
   "Лили, говорилось въ запискѣ: ваша мать разскажетъ вамъ все. Прежде чѣмъ вы прочитаете эти немногія слова, вы узнаете, что довѣрялись человѣку, не заслуживающему ни малѣйшаго довѣрія. Я знаю, что вы будете презирать меня. Не смѣю даже просить у васъ прощенія, по надѣюсь, что вы позволите мнѣ молиться о вашемъ счастіи. А. К."
   Лили прочитала эти слова, не измѣняя своего положенія. Потомъ она встала, подошла къ стулу и сѣла на него спиной къ матери. Мистриссъ Дэль тихонько пошла вслѣдъ за ней и стала позади стула, не смѣя говорить съ несчастной дочерью. Съ запиской Кросби въ рукѣ, Лили просидѣла минутъ пять, устремивъ взоры въ открытое окно.
   -- Я не буду презирать его, я прощаю ему, сказала она наконецъ, стараясь владѣть своимъ голосомъ и почти не обнаруживая признаковъ, что не можетъ успѣть въ своей попыткѣ.-- Мнѣ больше нельзя писать къ нему, но вы, мама, напишите и скажите ему, что я прощаю его. Теперь пойдемте завтракать.
   Сказавъ это, Лили встала со стула.
   Мистриссъ Дэль боялась начать разговоръ: до такой степени было невозмутимо спокойствіе Лили, до такой степени было строго и неподвижно выраженіе ея лица. Она не знала, какимъ образомъ выразить свое сожалѣніе или сочувствіе; въ выраженіи сожалѣнія по видимому не представлялось ни малѣйшей надобности, не требовалось даже и сочувствія. Кромѣ того она не могла понять всего, что говорила Лили. Что хотѣла она выразить фразой: -- я предлагала ему взять назадъ свое слово? Неужели между ними до отъѣзда его поселилась ссора? Въ письмѣ своемъ Кросби не намекалъ на это. А все-таки мистриссъ Дэль не смѣла пуститься въ распросы.
   -- Ты на меня наводишь страхъ., Лили, сказала мистриссъ Дэль.-- Твое спокойствіе ужасаетъ меня.
   -- Милая мама! и бѣдная дѣвушка улыбнулась, обнявъ, свою мать.-- Вамъ нѣтъ надобности бояться за мое спокойствіе. Мнѣ хорошо извѣстна вся истина. Я несчастлива, очень несчастлива. Самыя свѣтлыя, самыя отрадныя надежды моей жизни разрушились, мнѣ уже никогда не видѣть того, кого я люблю болѣе цѣлаго міра!
   Сердце бѣдной Лили переполнилось, и она зарыдала въ объятіяхъ матери.
   Ни одного слова, выражавшаго гнѣвъ, не было произнесено противъ виновника всего этого горя. Мистриссъ Дэль чувствовала, что у нея не достаетъ достаточной твердости, чтобы выразить свои гнѣвъ, а тѣмъ болѣе не была способна на это бѣдная Лили. Она, впрочемъ, не прочитавъ его письма, не знала, до какой степепи простиралась нанесенная обида.
   -- Дайте же мнѣ его письмо, мама, сказала она.-- Вѣдь рано или поздно, но вы должны это сдѣлать.
   -- Не теперь, Лили, подожди немного.-- Я все сказала тебѣ, все, что нужно тебѣ знать въ настоящее время.
   -- Теперь, мама, непремѣнно теперь; и нѣжный серебристый голосъ Лили снова сдѣлался суровымъ.-- Я прочитаю его, и затѣмъ, всему конецъ.
   Мистриссъ Дэль передала письмо, и Лили молча его прочитала. Мать, хотя и стояла поодаль, но пристально слѣдила за малѣйшимъ измѣненіемъ въ выраженіи лица своей дочери. Лили сидѣла на постели поддерживая рукой свою голову, такъ какъ письмо лежало передъ ней на подушкѣ. Изъ ея глазъ текли слезы и отъ времени до времени она прекращала чтеніе, чтобы отереть глаза. Рыданія Лили были весьма внятны, но она довольно спокойно продолжала чтеніе, пока не дошла до той строки, гдѣ Кросби говорилъ, что далъ слово жениться на другой. Мистриссъ Дэль замѣтила при этомъ, что Лили вдругъ остановилась, и что по всѣмъ ея членамъ пробѣжала судорожная дрожь.
   -- Онъ поторопился, сказала она почти шопотомъ, и потомъ кончила письмо.-- Скажите ему, мама, что я не буду его презирать. Вы ему скажете это отъ меня, не правда ли?
   Съ этимъ вопросомъ Лили встала съ постели.
   Мистриссъ Дэль не хотѣла дать ей обѣщанія. При настоящемъ настроеніи духа, чувства ея противъ Кросби были такого свойства, что она сама не понимала ихъ, не могла дать въ нихъ отчета. Она чувствовала, что въ настоящую минуту могла бы броситься на него, какъ тигрица. Никогда еще она не питала къ этому человѣку такой злобы и ненависти, какъ теперь. Въ глазахъ ея онъ былъ убійцей, болѣе чѣмъ убійцей. Онъ, какъ волкъ, прокрался въ ея маленькое стадо и, вырвавъ изъ него овечку, сдѣлалъ ее на всю жизнь калѣкой. Какимъ же образомъ могла мать простить подобное преступленіе, или согласиться быть посредницей, черезъ которую должно изречься слово прощенія!
   -- Мама, вы должны это сдѣлать; не напишете вы, я сама напишу. Помните, что я люблю его. Вы знаете, что значитъ полюбить мужчину. Онъ сдѣлалъ меня несчастною, я еще и не знаю до какой степени несчастною, но я любила и люблю его. Въ душѣ, я убѣждена, что онъ все еще любитъ меня; а при такой увѣренности, ненависть и злопамятность существовать не могутъ.
   -- Буду молиться, да поможетъ мнѣ Богъ простить этого человѣка, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Во всякомъ случаѣ, вы должны передать ему мои слова, непремѣнно должны. Вы такъ и напишите, мама:-- Лили проситъ передать вамъ, что она простила васъ и презирать васъ не будетъ.-- Обѣщайте мнѣ сдѣлать это!
   -- Теперь, Лили, я ничего не могу обѣщать. Я подумаю объ этомъ и постараюсь исполнить свой долгъ.
   Лили снова сѣла, держась руками за платье матери.
   -- Мама, сказала она, пристально глядя въ лицо матери:-- теперь вы должны любить меня, а я должна любить васъ. Теперь мы будемъ неразлучны. Я должна быть вашимъ другомъ и совѣтникомъ; быть для васъ всѣмъ на свѣтѣ, болѣе чѣмъ когда нибудь. Теперь я должна влюбиться въ васъ.
   Лили снова улыбнулась; слезы на ея щекахъ почти высохли.
   Наконецъ обѣ онѣ спустились въ столовую, изъ которой Беллъ не выходила. Мистриссъ Дэль вошла первою; Лили слѣдовала за ней, и при самомъ входѣ какъ будто пряталась за матерью, по потомъ смѣло выступила впередъ и, обнявъ руками Беллъ, крѣпко прижала ее къ своей груди.
   -- Беллъ, сказала она: -- его ужь нѣтъ.
   -- Лили, бѣдная Лили!-- сказала Беллъ, рыдая.
   -- Его ужь нѣтъ! Поговоримъ объ этомъ послѣ, и узнаемъ, какъ нужно говорить о подобныхъ вещахъ, не вдаваясь въ глубокое горе. Сегодня мы не скажемъ объ этомъ ни слова. Беллъ, мнѣ страшно хочется пить, пожалуйста дай мнѣ чаю, и Лили сѣла за столъ.
   Чай былъ поданъ, и Лили его выпила. Не могу сказать, чтобы кто нибудь изъ нихъ раздѣлилъ эту утреннюю трапезу съ особеннымъ удовольствіемъ. Мать и двѣ дочери сидѣли вмѣстѣ, какъ сидѣли бы даже въ то время, когда бы упала между ними страшная громовая стрѣла; о Кросби и его поступкѣ не было и помину. Сейчасъ же послѣ завтрака всѣ вышли въ другую комнату, гдѣ Лили, по обыкновенію, сѣла за акварельный рисунокъ. Мистриссъ Дэль внимательно слѣдила за ней; ей хотѣлось дать совѣтъ своей дочери поберечь себя, и въ то же время она какъ-то отстранялась отъ разговора съ нею. Съ четверть часа Лили, съ кистью въ рукѣ, просидѣла за рисовальной доской и потомъ встала и убрала ее.
   -- Притворство ни къ чему не ведетъ, сказала она.-- Я только порчу хорошее; завтра мнѣ будетъ лучше. Пойду лучше прилягу, мама.
   И Лили удалилась.
   Вскорѣ послѣ этого, мистриссъ Дэль, получивъ черезъ Беллъ приглашеніе отъ сквайра, надѣла шляпу и отправилась въ Большой домъ.
   -- Я уже знаю все, что онъ хочетъ сообщить мнѣ, сказала она:-- но все же сходить надобно. Намъ необходимо вдвоемъ переговорить объ этомъ.
   Черезъ лужайку, садовый мостикъ и по садовымъ дорожкамъ мистриссъ Дэль пришла въ пріемную Большаго дома.
   -- Мой братъ въ библіотекѣ? спросила она, обращаясь къ одной изъ служанокъ, и постучавъ въ дверь, вошла безъ доклада.
   Сквайръ всталъ съ своего кресла и встрѣтилъ невѣстку.
   -- Мэри, сказалъ онъ: -- полагаю вамъ все уже извѣстно?
   -- Да; -- можете и вы прочитать вотъ это, сказала мистриссъ Дэль передавая сквайру письмо Кросби.-- Можно ли было и какимъ образомъ знать, что человѣкъ этотъ поступитъ до такой степени низко?
   -- И Лили все уже знаетъ? спросилъ сквайръ.-- Въ состояніи ли она перенести это?
   -- Переноситъ удивительно! Ея твердость изумляетъ меня. Она страшитъ меня: я знаю, что за этимъ послѣдуетъ реакція. Лили ни на минуту не падала духомъ. Что касается до меня, то мнѣ кажется, что ея твердость сообщаетъ мнѣ силы переносить эту горесть.
   Послѣ этого мистриссъ Дэль разсказала сквайру все утреннее происшествіе.
   -- Бѣдная дѣвушка! сказалъ сквайръ.-- Бѣдная дѣвушка! что бы намъ сдѣлать для нея? Не лучше ли будетъ на время увезти ее отсюда? Она кроткая, милая, добрая дѣвушка, и право, заслуживаетъ лучшей участи. Печаль и разочарованіе посѣщаютъ насъ всѣхъ; но они бываютъ вдвойнѣ тяжелѣе, когда приходятъ такъ рано.
   Мистриссъ Дэль крайне изумляло обнаруживаемое сквайромъ сочувствіе.
   -- Въ чемъ же должно состоять его наказаніе? спросила она.
   -- Въ презрѣніи, которое будутъ питать къ нему мужчины и женщины, по крайней мѣрѣ тѣ мужчины, въ глазахъ которыхъ уваженіе или презрѣніе имѣютъ значеніе. Другаго наказанія я не знаю. Надѣюсь, вы не захотите, чтобы имя Лили упоминалось въ судѣ?
   -- Конечно нѣтъ.
   -- А я не захочу, чтобы Бернардъ вызвалъ его на дуэль. Это ни къ чему не поведетъ; въ настоящее время можно спокойно не принять вызова.
   -- Вы не можете думать, что я этого желаю.
   -- Поэтому какое же можетъ быть другое наказаніе? Рѣшительно не знаю. Есть преступленія, которыя человѣкъ можетъ совершать безнаказанно. Рѣшительно не знаю. Я поѣхалъ въ Лондонъ за нимъ, и онъ побоялся встрѣтиться со мной. Ну что вы станете дѣлать съ какой нибудь гадиной? вѣдь только отстранитесь отъ нея, ни больше, ни меньше.
   Мистриссъ Дэль въ душѣ своей полагала, что самое лучшее наказаніе для Кросби состояло бы въ томъ, если бы можно было переломать ему всѣ кости. Не знаю, можно ли наклонность къ подобнаго рода наказанію считать свойственною всѣмъ женщинамъ, но могу утвердительно сказать, что въ настоящую минуту мистриссъ Дэль имѣла эту наклонность. У нея не было желанія, чтобы его вызвали на дуэль. Къ ея понятію о дуэли много примѣшивалось дурнаго и ничего справедливаго. Она предчувствовала, что если бы Бернардъ оттузилъ какъ слѣдуетъ этого труса за его низость, за его трусость, то стала бы любить своего племянника больше, чѣмъ любила прежде. Бернардъ тоже считалъ весьма вѣроятнымъ, что если отъ него ожидаютъ, чтобы онъ прошелся бичемъ по спинѣ человѣка, оскорбившаго его кузину, то онъ не встрѣтилъ бы непреодолимыхъ препятствій къ выполненію этого труда. Но трудъ подобнаго рода былъ для него непріятенъ во многихъ отношеніяхъ. Во первыхъ, онъ презиралъ идею произвести скандалъ въ своемъ клубѣ; во вторыхъ, ему не хотѣлось предавать гласности имя кузины, и наконецъ, онъ желалъ уклониться отъ всего, что носило бы на себѣ характеръ неблагопристойности Низкій поступокъ сдѣланъ, и Бернардъ вполнѣ былъ готовъ отвѣчать Кросби тѣмъ презрѣніемъ, которое Кросби заслуживалъ; что же касается до его личности, то онъ приходилъ въ отчаяніе отъ одной мысли, что можетъ статься общество, къ которому онъ принадлежалъ, ожидало отъ него наказанія или мести человѣку, который такъ недавно былъ его другомъ. Съ другой стороны, Бернардъ не зналъ, гдѣ поймать Кросби и какимъ образомъ поступить съ нимъ въ случаѣ его поимки. Бернардъ какъ нельзя болѣе сожалѣлъ о своей кузинѣ и въ душѣ своей сознавалъ, что Кросби не долженъ отъ него отвертѣться безнаказанно. Но какимъ же образомъ поступить ему съ подобнымъ человѣкомъ?
   -- Не хочетъ ли она куда нибудь поѣхать? снова спросилъ сквайръ, всѣми силами стараясь доставить утѣшеніе выраженіемъ своего великодушія. Въ этотъ моментъ онъ готовъ былъ назначить племянницѣ сто фунтовъ годового дохода, если бы только такое назначеніе могло доставить ей какое либо утѣшеніе.
   -- Для нея будетъ лучше остаться дома, сказала мистриссъ Дэль.-- Бѣдняжка! Правда, на нѣкоторое время она согласилась бы удалиться отсюда.
   -- Я тоже думаю, замѣтилъ сквайръ, и затѣмъ наступила пауза.-- Не понимаю я этого, Мэри, клянусь честью, не понимаю. Для меня это такая удивительная вещь, какъ будто я поймалъ мошенника, вытащившаго кошелекъ изъ моего кармана. Въ мое время, когда я былъ молодъ, ни одинъ мужчина, поставленный на степень джентльмена, не рѣшился бы на подобный поступокъ; никто бы не осмѣлился сдѣлать подобную низость. А теперь всякій можетъ безнаказанно поступать въ этомъ родѣ. У него есть другъ въ Лондонѣ, который пришелъ ко мнѣ и говорилъ объ этомъ поступкѣ, какъ о дѣлѣ весьма обыкновенномъ... Можешь войти Бернардъ, бѣдной дѣвушкѣ уже все извѣстно.
   Бернардъ утѣшалъ свою тетку, какъ умѣлъ, обнаруживалъ глубокое сочувствіе ея горю, и вполовину выразилъ извиненіе въ томъ, что ввелъ такого волка въ ея стадо.
   -- Въ клубѣ нашемъ всѣ были о немъ весьма хорошаго мнѣнія, говорилъ Бернардъ.
   -- Не знаю я вашихъ нынѣшнихъ клубовъ, сказалъ его дядя:-- и не желаю знать, если общество подобнаго человѣка можетъ быть терпимо послѣ того, что онъ сдѣлалъ.
   -- Не думаю, чтобы объ этомъ узнали болѣе пяти или шести человѣкъ, замѣтилъ Бернардъ.
   -- Только-то! воскликнулъ сквайръ. Такъ какъ имя Лили было тѣсно связано съ именемъ Кросби, то онъ не могъ выразить желанія, чтобы гласность о низости послѣдняго распространилась, какъ можно шире. И все же онъ не могъ не держаться идеи, что Кросби долженъ быть наказанъ презрѣніемъ цѣлаго свѣта. Ему казалось, что съ этой поры и навсегда -- всякій человѣкъ, вступившій въ разговоръ съ Кросби, долженъ собственно за этотъ разговоръ считать себя опозореннымъ.
   -- Поцалуйте ее, сказалъ онъ, когда мистриссъ Дэль стала собираться домой:-- передайте ей мою лучшую любовь. Если старый дядя можетъ что нибудь сдѣлать для нея, то пусть она только скажетъ ему. Она встрѣтила этого негодяя въ моемъ домѣ, и я считаю себя въ большомъ долгу у нея. Пусть она придетъ повидаться со мной. Для нея это будетъ гораздо лучше, чѣмъ сидѣть дома и скучать. Да вотъ что, Мэри, и сквайръ прошепталъ ей на ухо:.-- подумайте о томъ, что я говорилъ на счетъ Беллъ.
   Въ теченіе всего наступившаго дня имя Кросби ни разу не было упомянуто въ Маломъ Домѣ. Ни одна изъ сестеръ не выходила въ садъ; Беллъ большую часть времени сидѣла на софѣ, обнявъ талію Лили. У каждой изъ нихъ было по книгѣ; говорили они мало, и еще меньше того прочитали. Кто въ состояніи описать мысли, толпившіяся въ головѣ Лили при воспоминаніи часовъ, проведенныхъ вмѣстѣ съ Кросби, его пламенныхъ увѣреній въ любви, его ласкъ, его безпредѣльной и непритворной радости? Все это было для нея въ то время свято, а теперь, всякая вещь, которая была тогда священною, покрывалась чрезъ поступокъ Кросби мрачною тѣнью. Не смотря на то, Лили, вспоминая о прошедшемъ, снова и снова говорила себѣ, что она проститъ его, мало того, что она простила его.
   -- И пусть онъ узнаетъ объ этомъ, проговорила она вслухъ.
   -- Лили, милая Лили, сказала Беллъ: -- пожалуйста, перестань объ этомъ думать; отведи свои мысли на что нибудь другое.
   -- Что же стану я дѣлать, если онѣ меня не слушаются? отвѣчала Лили.
   Вотъ все, что было сказано въ теченіи дня объ этомъ грустномъ предметѣ.
   Теперь всѣ узнаютъ объ этомъ! Дѣйствительно, я не думаю, чтобы это не были самыя горькія капли въ чашѣ, которую дѣвушкѣ въ подобныхъ обстоятельствахъ предстояло осушить. Еще въ началѣ дня Лили замѣтила, что горничной уже было извѣстно, что ея барышнѣ измѣнили. Горничная своими манерами старалась выразить сочувствіе, но онѣ выражали сожалѣніе, и Лили готова была разсердиться, но вспомнила, что это такъ и быть должно, и потому улыбалась своей горничной и ласково съ ней говорила. Что за бѣда? Черезъ день, черезъ два весь свѣтъ узнаетъ объ этомъ.
   На другой день, Лили, по совѣту матери, отправилась повидаться съ дядей.
   -- Дитя мое, сказалъ онъ: -- ты не знаешь, какъ мнѣ жаль тебя. Кровью обливается сердце мое, глядя на тебя.
   -- Дядя, сказала Лили: -- не вспоминайте объ этомъ. Я только и прошу -- не говорите объ этомъ разумѣется, не говорите только мнѣ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ; не скажу ни слова. Подумать только, что въ моемъ домѣ гостилъ такой величайшій бездѣльникъ...
   -- Дядя! дядя! я не хочу, чтобы вы говорили подобныя вещи! Я не хочу слышать ни отъ одного человѣческаго созданія что нибудь дурное о немъ... ни слова! Помните это!
   И глаза ея засверкали.
   Дядя не возражалъ; взявъ руку Лили, онъ крѣпко пожалъ ее, и затѣмъ Лили удалилась.
   -- Дэли отличались постоянствомъ, говорилъ сквайръ, прохаживаясь взадъ и впередъ по террасѣ передъ своимъ домомъ.
   -- Всегда были постоянны!
  

ГЛАВА XXXI.
РАНЕНАЯ ЛАНЬ.

   Прошло почти два мѣсяца; въ Оллинтонѣ святки были уже на дворѣ. Нельзя допустить, что въ Большомъ и Маломъ Оллинтонскихъ домахъ предполагалось проводить праздники съ шумнымъ весельемъ. Рана, полученная Лиліаной Дэль, принадлежала къ числу такихъ, отъ которыхъ не скоро поправляются; все семейство ощущало на себѣ тяжесть, не допускавшую никакого веселья. Что касается до самой Лили, то надо сказать, что она со всею твердостію и терпѣніемъ женщины переносила свое несчастіе. Въ первую недѣлю она стояла, какъ дерево, которое сопротивляется вѣтру, и которое скоро должно было раздробиться, потому что не хотѣло гнуться. Въ теченіе этой недѣли спокойствіе Лили наводило страхъ на ея мать и сестру. Она выполняла всѣ домашнія обязанности, прогуливалась по деревнѣ и въ первое воскресенье показалась въ церкви на своемъ мѣстѣ. По вечерамъ Лили садилась за книгу, удерживая слезы, и выражала легкій гнѣвъ на мать и сестру, когда замѣчала, что онѣ смотрѣли на нее съ особеннымъ безпокойствомъ.
   -- Мама, пусть это останется такъ, какъ будто ничего не бывало, сказала она.
   -- Ахъ, милая! если бы это было возможно!
   -- Боже упаси, чтобы это было возможно въ душѣ, отвѣчала Лили:-- но наружно это совершенно возможно. Я чувствую, что вы оказываете мнѣ гораздо болѣе нѣжности, чѣмъ бывало прежде, и это меня огорчаетъ. Мнѣ было бы несравненно лучше, если бы вы бранили меня за лѣность.
   Но ея мать не могла обращаться съ Лили такъ, какъ, можетъ статься, обращалась бы съ ней, если бы на нее, бѣдняжку, не обрушилось такое тяжелое горе. Она не могла оставить тѣхъ тревожныхъ нѣжныхъ взглядовъ, которые давали знать Лили, что на нее смотрятъ, какъ на смертельно раненую лань.
   Въ концѣ первой недѣли Лили склонилась подъ бременемъ своей горести.
   -- Мнѣ не хочется вставать, Беллъ, сказала Лили однажды поутру. Я нездорова. Я лучше полежу здѣсь одна. Пожалуйста не дѣлай изъ этого особеннаго шуму. Я малодушна до глупости, и отъ этого захворала.
   Мистриссъ Дэль и Беллъ перепугались; у обѣихъ поблѣднѣли лица, когда онѣ вспомнили разсказы о несчастныхъ дѣвушкахъ, умиравшихъ отъ несчастій въ любви, потухавшихъ, какъ тухнутъ небольшіе свѣтильники, когда на нихъ довольно сильно пахнётъ вѣтерокъ. Но надобно сказать, Лили не была такимъ легкимъ свѣтильникомъ, какъ не была и деревомъ, которое должно бы сломиться, потому что не хотѣло гнуться. Она согнулась, наконецъ, подъ напоромъ сильнаго вѣтра и оставалась въ этомъ положеніи въ теченіи недѣли, потомъ встала, сохранивъ свою прямую граціозную форму, блестящій огонекъ въ ея глазахъ не потухъ.
   Послѣ этого она свободнѣе могла говорить съ матерью о своей потерѣ откровеннѣе и съ вѣрной оцѣнкой постигшаго ея несчастія, но въ то же время съ тою вѣрою въ свою твердость, которая дѣлала мысль о разбитомъ сердцѣ смѣшною.
   -- Я знаю, что могу перенести это, говорила Лили:-- и могу скоро достигнуть этого. Разумѣется, я должна всегда любить его, и испытывать то чувство, которое вы сами испытали, лишившись моего отца.
   Мистриссъ Дэль ничего не могла сказать въ отвѣтъ на это. Она не могла высказать своего мнѣнія относительно Кросби и объяснить Лили, что онъ недостоинъ ея любви. Любовь не знаетъ оцѣнокъ и не дарится какимъ либо преимуществамъ; она не охладѣваетъ отъ дурныхъ поступковъ, удары, какъ бы они ни были тяжелы, не убиваютъ ея. Лили заявила, что она все еще любитъ человѣка, который такъ низко поступилъ съ ней, и потому мистриссъ Дэль должна была молчать. Та и другая вполнѣ понимали другъ друга, но по этому предмету онѣ не могли свободно обмѣниваться своими мыслями.
   -- Обѣщайте мнѣ, мама, что я никогда не наскучу вамъ, сказала Лили.
   -- Мало найдется такихъ матерей, моя милая, которымъ бы наскучивали дѣти, какъ бы ни были они тяжелы для матерей.
   -- Этому я не совсѣмъ-то вѣрю, особливо когда дѣти сдѣлаются старыми дѣвами. Я хочу также имѣть, мама, свободу, свою собственную волю, если это будетъ возможно. Замужство Беллъ я буду считать товариществомъ и ужь больше не буду исполнять того, что мнѣ приказываютъ.
   -- Предостереженіе ведетъ къ вооруженію.
   -- Совершенно такъ; я не хочу напасть на васъ врасплохъ. Еще годъ, другой, пока Беллъ не выйдетъ замужъ, я намѣрена повиноваться, но согласитесь, что для кого бы то ни было, нелѣпо повиноваться всю жизнь.
   Все это мистриссъ Дэль понимала вполнѣ. Въ этомъ заключалось заявленіе со стороны Лили, что она любила однажды, и больше уже никогда не въ состояніи будетъ любить; что она съиграла свою игру; надѣясь, какъ надѣются и другія дѣвушки выиграть мужа, она его не выиграла, и потому игра не должна повторяться. Лили высказала своей матери эти слова по своему убѣжденію, но мистриссъ Дэль ни подъ какимъ видомъ не хотѣла раздѣлять этого убѣжденія. Она надѣялась, что время залечитъ рану Лили, и что дочь ея, по всей вѣроятности, будетъ еще наслаждаться блаженствомъ счастливаго брака. Въ душѣ своей она никакъ не хотѣла согласиться съ тѣмъ планомъ, по которому судьба Лили должна считаться рѣшенною. Въ дѣйствительности ей никогда не нравился Кросби въ качествѣ будущаго зятя, и она отдавала преимущество Джону Имсу, не смотря на его молодость, на его ребячество и малодушіе. Могло еще случиться, что любовь Имса осчастливитъ Лили.
   Между тѣмъ Лили, какъ я уже сказалъ становилась болѣе и болѣе твердою въ своихъ преднамѣреніяхъ и начала новую жизнь безъ той грустной самоувѣренности, что если она сдѣлалась несчастнѣе другихъ, то можетъ позволить себѣ оставаться болѣе праздною. Утромъ и вечеромъ она молилась за него, и ежедневно, почти ежечасно увѣряла себя, что она все еще обязана, что все еще на ней лежитъ долгъ любить его. Но такой долгъ любви, безъ всякой возможности выразить свою любовь,-- долгъ весьма тяжелый.
   -- Мама, вы скажите мнѣ, пожалуйста, когда будетъ день его свадьбы, сказала Лили однажды утромъ.-- Умоляю васъ, не скрывайте отъ меня.
   -- День его свадьбы будетъ въ февралѣ, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Вы скажите мнѣ именно тотъ день, когда она будетъ. Этотъ день не долженъ быть для меня днемъ обыкновеннымъ. Но, ради Бога, мама! зачѣмъ вы принимаете такой печальный видъ; повѣрьте, я не намѣрена разыгрывать изъ себя сумасшедшую. Я не убѣгу отъ васъ, и не явлюсь передъ брачнымъ алтаремъ, какъ привидѣніе.
   Послѣ этихъ словъ, имѣвшихъ шуточное значеніе, Лили заплакала, и въ ту же минуту спрятала лицо свое на груди матери. Прошла еще минута, и она успокоилась.
   -- Мама, повѣрьте мнѣ, что я не несчастлива, сказала Лили.
   По истеченіи второй недѣли, мистриссъ Дэль написала Кросби письмо:
   "Полагаю (писала она), что долгъ вѣжливости требуетъ, чтобы я увѣдомила васъ о полученіи вашего письма. Не знаю, нужно ли говорить вамъ еще что нибудь. Какъ женщинѣ, мнѣ не слѣдуетъ высказывать своего мнѣнія относительно вашего поступка, но я увѣрена, что вамъ выскажетъ его ваша собственная совѣсть. Если нѣтъ, то, надо думать, что въ вашей груди, вмѣсто сердца; лежитъ камень. Я обѣщала дочери моей написать вамъ отъ нея нѣсколько словъ. Лили проситъ передать вамъ, что она прощаетъ и не презираетъ васъ. Да проститъ васъ Богъ, и да возвратите вы себѣ Его любовь.

Мэри Дэль.

   Прошу васъ не отвѣчать на это письмо ни мнѣ, ни кому либо изъ моихъ родственниковъ".
   Сквайръ не писалъ отвѣта на полученное письмо, и не принималъ никакихъ мѣръ къ наказанію Кросби. Онъ говорилъ самому себѣ, что никакія мѣры къ этому случаю непримѣнимы, и объяснялъ своему племяннику, что съ подобнымъ человѣкомъ слѣдуетъ поступить, какъ поступаютъ съ крысами.
   -- Мнѣ не удастся встрѣтиться съ нимъ, говорилъ онъ неоднократно: -- а если встрѣчусь, то нисколько не посовѣщусь ударить тростью по его головѣ; -- разумѣется, я не позволю себѣ такой глупости, чтобы преслѣдовать его для этой цѣли.
   А между тѣмъ старику было страшно досадно, что негодяй, такъ сильно оскорбившій его самого и его родныхъ, долженъ остаться ненаказаннымъ. Онъ не прощалъ Кросби. Ему не приходила въ голову даже самая идея, о прощеніи. Онъ возненавидѣлъ бы самого себя, если бы подумалъ только, что его можно убѣдить въ необходимости простить подобное оскорбленіе.-- Въ этомъ поступкѣ столько заключается подлости, столько низости, что, право, я не понимаю,-- снова и снова повторялъ онъ своему племяннику. Прогуливаясь по террасѣ, онъ часто углублялся въ самого себя, стараясь угадать приметъ ли Бернардъ какія нибудь мѣры къ отмщенію оскорбленія его кузины. "Онъ правъ,-- говорилъ сквайръ... Бернардъ совершенно правъ. Но въ молодости своей я бы этого не вытерпѣлъ. Въ былое время за такой поступокъ этого негодяя вызвали бы на дуэль. Человѣкъ былъ бы удовлетворенъ, зная, что онъ исполнилъ свой долгъ. Нѣтъ, нѣтъ; свѣтъ, какъ я вижу, совсѣмъ измѣнился". Дѣйствительно, свѣтъ измѣнился, но сквайръ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ сознаться самому себѣ, что въ этой перемѣнѣ были и нѣкоторыя улучшенія.
   Бернардъ тоже былъ сильно встревоженъ. Онъ нисколько не былъ прочь отъ дуэли, если бы дуэли въ настоящее время были возможны. Онъ считалъ дуэль дѣломъ невозможнымъ,-- а если и возможнымъ, то не безъ скандала. А если ему не представлялось возможности подраться на дуэли, то какимъ же другимъ путемъ можно было наказать его? Не очевиденъ ли былъ фактъ, что для подобнаго преступленія свѣтъ не постановилъ никакого наказанія?-- Не во власти ли было человѣка, подобнаго Кросби, доставлять себѣ, въ теченіе двухъ, трехъ недѣль, удовольствіе на счетъ счастія дѣвушки и потомъ бросить ее безъ всякихъ дурныхъ для себя послѣдствій? "Послѣ встрѣчи съ Кросби, меня выключатъ изъ клуба, говорилъ Бернардъ про себя: -- а его не выключатъ". Кромѣ того, какое-то неопредѣленное чувство говорило въ немъ, что поступокъ этотъ доставлялъ Кросби нѣкоторое торжество. Доставивъ себѣ удовольствіе ухаживаньемъ за такой дѣвушкой, какъ Лили Дэль, безъ всякой расплаты, обыкновенно сопровождающей подобное удовольствіе,-- онъ многимъ будетъ представляться какъ человѣкъ, заслуживающій особеннаго вниманія. Онъ провинился противъ всѣхъ Дэлей, а между тѣмъ всѣ скорби, истекающія изъ его вины, должны упасть исключительно на Дэлей. Таковы были размышленія Бернарда, когда онъ разсматривалъ все это дѣло,-- размышленія довольно грустныя: онъ хотѣлъ отмстить, а между тѣмъ не видѣлъ къ тому никакихъ способовъ. Съ своей стороны, мнѣ кажется, Бернардъ сильно ошибался относительно точки зрѣнія, съ которой, по его мнѣнію, друзья Кросби стали бы разсматривать его поступокъ. Правда, мужчины всегда будутъ легко трактовать о подобныхъ предметахъ, допуская, что въ любви, какъ изъ войнѣ, все дозволительно,-- будутъ даже съ нѣкоторою завистью говорить о счастіи какого нибудь отъявленнаго обманщика. Но я никогда не встрѣчалъ человѣка, который бы думалъ въ этомъ родѣ относительно самого себя. Собственныя сужденія Кросби на счетъ послѣдствій, ожидавшихъ его за его поступокъ, были гораздо правильнѣе составленныхъ Бернардомъ Дэлемъ. Онъ считалъ такой поступокъ позволительнымъ, пока предполагалъ совершить его,-- пока еще въ его власти было оставить его не совершеннымъ, но съ минуты совершенія этого поступка, онъ представлялся ему въ своемъ надлежащемъ свѣтѣ. Онъ зналъ, что поступилъ какъ низкій негодяй, и зналъ, что другіе люди будутъ считать его негодяемъ. Такъ считалъ уже его и другъ его Фоулеръ Пратъ, который смотрѣлъ на женщинъ, какъ на игрушки. Вмѣсто того, чтобы хвалиться своимъ поступкомъ, онъ боялся намекнуть на какое нибудь обстоятельство, имѣвшее связь съ его женитьбой, боялся говорить о бракѣ, какъ иной боится говорить о вещахъ, которыя имъ украдены. Онъ уже замѣчалъ, что въ клубѣ на него посматриваютъ очень косо; и хотя его нельзя назвать трусомъ относительно его кожи и костей, но все же онъ испытывалъ неопредѣленный страхъ, что ему придется встрѣтиться съ Бернардомъ, нарочно для этой встрѣчи вооруженнымъ палкой. Сквайръ и племянникъ его сильно ошибались, полагая, что Кросби оставался не наказаннымъ.
   По мѣрѣ приближенія зимы, Кросби убѣждался болѣе и болѣе, что благородное семейство де-Курси слѣдитъ за нимъ весьма внимательно. Нѣкоторыхъ членовъ этой благородной фамиліи онъ уже научился ненавидѣть отъ чистаго сердца. Высокопочтенный Джонъ пріѣхалъ въ Лондонъ въ ноябрѣ и самымъ наглымъ образомъ началъ преслѣдовать Кросби; требовалъ заказныхъ обѣдовъ въ клубѣ Себрэйта, цѣлый вечеръ курилъ въ квартирѣ будущаго своего зятя и даже занималъ деньги въ счетъ будущихъ благъ; -- наконецъ, Кросби рѣшилъ, что было бы благоразумно поссориться съ высокопочтеннымъ Джономъ,-- и вслѣдствіе этого поссорился съ нимъ, выгнавъ его изъ своей квартиры и сказавъ ему на отрѣзъ, что не хочетъ съ нимъ имѣть никакого дѣла.
   -- Вы точно такъ же поступите съ нимъ, какъ я, говорилъ Мортимеръ Гэзьби.-- Я совѣстился семейства, но лэди Амелія сказала мнѣ, что это должно быть такъ, а не иначе.
   И Кросби принялъ этотъ добрый совѣтъ Мортимера Гэзьби.
   Между тѣмъ гостепріимство Гэзьби становилось для Кросби невыносимѣе нахальства высокопочтеннаго Джона. Казалось, что будущая невѣстка рѣшилась не оставлять его одного. Мортимеръ получилъ приказаніе привозить Кросби каждое воскресенье, и Кросби находилъ, что ему слѣдуетъ отправляться въ предмѣстье Сентъ-Джонъ-Куда на перекоръ его собственнымъ желаніямъ. Онъ не могъ вполнѣ разобрать обстоятельствъ своего положенія, по чувствовалъ, что въ этомъ положеніи онъ похожъ на пѣтуха съ обрѣзанными шпорами, или на собаку съ вырванными зубами. Онъ увидѣлъ себя послушнымъ и кроткимъ. Не разъ признавался онъ самому себѣ, что боится лэди Амеліи и не менѣе того боится Мортимера. Кросби зналъ, что они слѣдили за нимъ, и что имъ извѣстенъ былъ каждый его шагъ. Они называли его Адольфомъ и сдѣлали его ручнымъ. Злополучный день одного изъ дней февраля прозвонилъ ему всѣ уши. Лэди Амелія ѣздила въ городъ, пріискивала мебель и по цѣлымъ часамъ разговаривала о постеляхъ и постельномъ бѣльѣ. "Кухонныя принадлежности я бы совѣтовала взять у Томкписа. У него эти вещи превосходныя, и притомъ же онъ уступитъ десять процентовъ, если вы купите на чистыя деньги,-- въ чемъ, конечно, нечего и сомнѣваться!" Неужели онъ только для этого и пожертвовалъ Лиліаной Дэль?-- неужели только для этого онъ и долженъ породниться съ благородной фамиліей де-Курси?
   Мортимеръ, съ минуты возвращенія въ Лондонъ, приступилъ къ составленію брачныхъ условій, и успѣлъ связать Кросби по рукамъ и ногамъ. Жизнь Кросби была застрахована, и полисъ находился въ рукахъ Мортимера. Небольшія собственныя деньги Кросби уже были переданы Мортимеру для присоединенія ихъ къ небольшимъ деньгамъ лэди Александрины. Кросби казалось, что во всѣхъ распоряженіяхъ проглядывало предположеніе, что онъ скоро долженъ умереть, и что тогда лэди Александрина получитъ порядочный годовой доходъ, совершенно достаточный, чтобы проживать въ предмѣстьи Сентъ-Джонъ Вуда. Между прочимъ было постановлено, что Кросби не можетъ тратить доходовъ ни съ своего капитала, ни съ капитала лэди Александрины. Они должны были идти чрезъ отеческія руки Мортимера Кросби, на уплату страховыхъ. Умри онъ на другой день свадьбы, и тогда лэди Александрина получитъ порядочную сумму денегъ, принять которую не побрезговала бы дочь графа. Шесть мѣсяцевъ тому назадъ, Кросби считалъ себя способнымъ повернуть Мортимера Гэзьби вокругъ своего пальца въ разговорѣ о какомъ угодно предметѣ; при встрѣчѣ съ нимъ Гэзьби становился тогда покорнѣйшимъ слугою, считая Кросби за существо далеко его превосходнѣе. Тогда Кросби очень свысока смотрѣлъ на Гэзьби,-- теперь же въ рукахъ этого человѣка Кросби казался совершенно безсильнымъ.
   Но, быть можетъ, сама графиня становилась для Кросби предметомъ еще большаго отвращенія. Она безпрестанно писала ему маленькія записочки, въ которыхъ давала множество порученій, и вообще разсылала его по разнымъ мѣстамъ какъ лакея. Она надоѣдала ему совѣтами, которыя въ тысячу разъ были хуже всякихъ порученій, объясняла ему образъ жизни, который должна вести лэди Александрина, и постоянно твердила, что такой человѣкъ, какъ онъ, не могъ бы быть принятъ въ нѣдра столь благороднаго семейства, не заплативъ весьма дорого за такую неоцѣненную привилегію. Ея письма становились для него отвратительными, и онъ откладывалъ ихъ въ сторону, не распечатывая ихъ иногда по цѣлымъ днямъ. Кросби уже рѣшился поссориться и съ графиней въ самомъ непродолжительномъ времени послѣ женитьбы; онъ готовъ былъ отдѣлаться отъ всего семейства, еслибы это было возможно. А между тѣмъ онъ вступалъ въ этотъ бракъ, собственно съ цѣлью воспользоваться всѣми выгодами, которыя могли бы доставить ему родственныя связи съ де-Курси! Сквайръ и племянникъ его сильно ошибались, думая, что этотъ человѣкъ отдѣлался отъ нихъ безъ наказанія: -- они не согласились бы подвергнуть себя такой пыткѣ, какую переносилъ Кросби.
   Намъ уже извѣстно, что святки Кросби долженъ былъ провести въ замкѣ Курси. Отдѣлаться отъ этого удовольствія ему не представлялось никакой возможности; но онъ рѣшился во что бы то ни стало, чтобы визитъ его былъ самый непродолжительный. Къ несчастію, Рождество приходилось въ понедѣльникъ, а въ семействѣ де-Курси всѣ знали, что суббота въ генеральномъ комитетѣ считалась днемъ свободнымъ отъ присутствія. Эти три дня принадлежали ему и семейству де-Курси неотъемлемо;-- что же касается до дальнѣйшаго срока, то онъ не замедлилъ предупредить лэди Александрину, что начальники его -- люди желѣзные. "А вы знаете, что я еще долженъ взять отпускъ въ февралѣ,-- сказалъ онъ такимъ тономъ, въ которомъ слышался вопль его души:-- и потому дальше понедѣльника ни подъ какимъ видомъ не могу остаться". Если бы въ замкѣ де-Курси что нибудь привлекало его, то, мнѣ кажется, онъ могъ бы безъ всякаго затрудненія получить отъ мистера Оптимиста отпускъ дней на семьи даже на десять. "Мы будемъ одни, писала къ Кросби графиня: -- и вамъ предоставится случай познакомиться съ образомъ нашей жизни гораздо короче, чѣмъ вамъ удавалось до этой поры".-- Это для Кросби было горче самой желчи. Но что же дѣлать, въ этомъ мірѣ всѣ болѣе или менѣе дорогія удобства въ жизни имѣютъ свою цѣну, а когда люди, подобные Кросби, пожелаютъ вступить въ родство съ благородной фамиліей, они должны заплатить биржевую цѣну за ту вещь, которую покупаютъ.
   -- Такъ въ понедѣльникъ вы у насъ обѣдаете, сказалъ сквайръ мистриссъ Дэль, въ серединѣ недѣли, предшествовавшей святкамъ.
   -- Ну, не думаю, отвѣчала мистриссъ Дэль:-- мнѣ кажется, будетъ лучше, если мы останемся дома.
   Въ это время сквайръ и его невѣстка находились въ болѣе дружескихъ отношеніяхъ, чѣмъ прежде, и потому уважая ея чувства, сквайръ принялъ этотъ отвѣтъ почти за шутку. Онъ началъ настаивать на своемъ и успѣлъ.
   -- А мнѣ такъ кажется, что вы ошибаетесь, сказалъ онъ: -- я не думаю, чтобы такимъ образомъ мы встрѣтили праздникъ весело. Для васъ и вашихъ дочерей не можетъ быть особеннаго веселья, все равно, будете ли вы кушать рождественскій пуддингъ здѣсь, или въ Большомъ Домѣ;-- но лучше было бы для насъ всѣхъ сдѣлать попытку. Мнѣ кажется это совершенно справедливо. Такъ, по крайней мѣрѣ, я смотрю на этотъ предметъ.
   -- Я спрошу Лили, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Спросите, спросите. Поцалуйте ее, и скажите ей отъ меня, что на перекоръ всему, день Рождества Христова долженъ быть и для нея днемъ радости. Мы отобѣдаемъ въ три часа, и вечеръ отдадимъ прислугѣ.
   -- Разумѣется, мы пойдемъ, сказала Лили: -- почему же не идти? Мы всегда проводили этотъ день въ Большомъ Домѣ. Какъ и въ прошломъ году, мы будемъ играть въ жмурки со всѣми Бойсами, если дядя пригласитъ ихъ.
   Но Бойсы при этомъ случаѣ не были приглашены.
   Лили, хотя и принимала веселый видъ, въ душѣ должна была страдать, и дѣйствительно страдала сильно. Если вамъ, читатель, случалось въ мокрую погоду поскользнуться и попасть въ водосточную канаву, то не находили ли вы, что сочувствіе прохожихъ составляетъ самую худшую часть вашего непріятнаго положенія? Не говорили ли вы въ то время себѣ, что все бы ничего,-- если бы народъ шелъ своей дорогой и не останавливался посмотрѣть на васъ? А все-таки вы не можете винить тѣхъ, которые, останавливаясь, выражали свое сожалѣніе,-- быть можетъ, помогали вамъ очистить грязь и подавали запачканную шляпу. Вы сами, увидѣвъ падающаго человѣка, не можете пройти мимо, какъ будто съ нимъ ничего особеннаго не случилось. Такъ точно было и съ Лили. Жители Оллингона не могли смотрѣть на нее ревнодушпо. Они смотрѣли на нее съ особенной нѣжностью, принимая ее за раненую лань,-- и этимъ только увеличивали боль ея раны. Старая мистриссъ Хаонъ соболѣзновала ей, увѣряя при этомъ, что она скоро поправится. Мистриссъ Хаонъ, говорила Лили: -- предметъ этотъ мнѣ непріятенъ. И мистриссъ Хаонъ не говорила больше объ этомъ, но при каждой встрѣчѣ показывала видъ глубокаго сожалѣнія.
   -- Миссъ Лили! сказалъ однажды Хопкинсъ: миссъ Лили!-- и когда взглянулъ ей въ лицо, въ его старыхъ глазахъ навернулись слезы.-- Я съ перваго раза узналъ, что это за человѣкъ. О, если бы я могъ убить его!
   -- Хопкинсъ, какъ вы смѣете? сказала Лили.-- Если вы скажете мнѣ еще что нибудь подобное,-- я пожалуюсь дядѣ.
   Лили отвернулась отъ садовника; но потомъ въ ту же минуту подбѣжала къ нему и протянула ему свою ручку.
   -- Извините меня, Хопкинсъ, сказала она: -- я знаю, что вы добрый человѣкъ, и люблю васъ за это.
   -- Не уйдетъ еще отъ меня,-- я ему сломлю грязную шею, сказалъ про себя Хопкинсъ, уходя въ противоположную сторону отъ Лили.
   Передъ самымъ Рождествомъ, Лили вмѣстѣ съ сестрой, была приглашена въ пасторскій домъ. Во время визита, Беллъ съ одной изъ дочерей вышла изъ гостиной. Мистриссъ Бойсъ воспользовалась этимъ случаемъ, чтобы выразить свое сочувствіе.
   -- Милая Лили, сказала она:-- не сочтите меня холодною, если я не говорю вамъ ни слова о вашей потерѣ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, сказала Лили довольно рѣзко, какъ будто она хотѣла откинуться назадъ отъ пальца, который угрожалъ прикосновеніемъ къ ея ранѣ:-- бываютъ вещи, о которыхъ никогда не слѣдуетъ говорить.
   -- Да, да; правда, сказала мистриссъ Бойсъ, но въ теченіе нѣсколькихъ минутъ никакъ не могла перейти на другой предметъ,-- и вмѣсто того, съ грустной нѣжностью смотрѣла на Лили.
   Не считаю за нужное говорить, каковы были страданія бѣдной Лили подъ такими взглядами; но Лили переносила ихъ твердо, вполнѣ сознавая, что мистриссъ Бойсъ не виновата въ этомъ. Да и могла ли мистриссъ Бойсъ смотрѣть на нее иначе?
   Наконецъ, рѣшено было, что Лили въ день Рождества должна обѣдать въ Большомъ Домѣ и такимъ образомъ доказать оллинтонскому свѣту, что ее нельзя считать за дѣвушку, которая подъ тяжестью постигшаго ее несчастія должна оставаться въ четырехъ стѣнахъ своего дома. Что Лили въ этомъ отношеніи была благоразумна, тутъ, мнѣ кажется, не можетъ быть ни малѣйшаго сомнѣнія; но когда послѣ обѣдни, Лили съ матерью и сестрой переходила маленькій садовый мостикъ, она отдала бы все на свѣтѣ за одну возможность воротиться домой и лечь въ постель, вмѣсто того, чтобы сѣсть за банкетный столъ своего дяди.
  

ГЛАВА XXXII.
ГОСТИННИЦА ПОКИНСА ВЪ УЛИЦѢ ДЖЕРМЭНЪ.

   Выставка откормленныхъ животныхъ въ Лондонѣ состоялась въ этомъ году двадцатаго декабря, и я имѣю достовѣрныя свѣдѣнія, что одинъ изъ быковъ, выставленныхъ лордомъ де-Гэстомъ, былъ признанъ столичными мясниками за образецъ совершенства во всѣхъ отношеніяхъ. Нѣтъ сомнѣнія, что спустя полстолѣтія мясники сдѣлаются гораздо взыскательнѣе, и гэствикскій быкъ, если бы его можно было набальзамировать и представить на выставку, послужилъ бы только поводомъ къ осмѣянію агрономическаго невѣжества настоящаго времени. Какъ бы то ни было, лордъ де-Гэстъ принималъ похвалы и отъ восторга находился въ седьмомъ небѣ. Въ кругу мясниковъ и людей, занимающихся откармливаніемъ животныхъ, онъ считалъ себя счастливѣйшимъ человѣкомъ; одни только эти люди и умѣли оцѣнить труды его жизни, они одни считали его образцомъ нобльмена.
   -- Посмотрите-ка на этого молодца, сказалъ онъ Имсу, указывая на быка, получившаго призъ. Имсъ послѣ должности присоединился на выставкѣ къ своему патрону и любовался живымъ мясомъ при газовомъ освѣщеніи: -- не правда ли, что онъ похожъ на своего господина? Онъ прозванъ Ягненкомъ.
   -- Ягненкомъ, сказалъ Джопни, который не успѣлъ еще хорошо ознакомиться съ произведеніями Гэствика.
   -- Да, Ягненкомъ. Это тотъ самый быкъ, который надѣлалъ намъ хлопотъ. Точь въ точь, какъ самъ господинъ, и спереди, и сзади. Неужели вы не видите?
   -- Кажется, отвѣчалъ Джонни; онъ хотя и пристально смотрѣлъ, но сходства не находилъ.
   -- Очень странно, продолжалъ графъ: -- но быкъ послѣ того дня сдѣлался такой тихій, такой тихій, что я ужь и не знаю, съ кѣмъ его сравнить. Тогда всему виною былъ красный носовой платокъ.
   -- Очень можетъ быть, замѣтилъ Джонни: -- а можетъ быть и мухи.
   -- Мухи! гнѣвно воскликнулъ графъ: -- вы полагаете, что онъ не привыкъ къ мухамъ? Вздоръ! Пойдемте домой. Я заказалъ обѣдъ къ семи часамъ, а теперь половина седьмаго. Зять мой, полковникъ Дэль, тоже въ Лондонѣ; онъ будетъ обѣдать вмѣстѣ съ нами.
   Съ этими словами лордъ де-Гэстъ взялъ Джонни подъ руку и повелъ по выставкѣ, обращая его вниманіе на различныхъ животныхъ далеко уступавшихъ во всемъ его собственнымъ.
   Миновавъ Портманъ-сквэръ, Гросвеноръ-сквэръ и пройдя Пикадилли, они очутились въ улицѣ Джермэнъ. Во время этого перехода Джонни Имсу казалось чрезвычайно страннымъ идти подъ руку съ графомъ. Дома, въ столичной жизни, его ежедневными собесѣдниками были Крэдль и Амелія Роперъ, мистриссъ Люпексъ и мистриссъ Роперъ. Разница была огромная, а между тѣмъ онъ находилъ, что ему такъ же легко бесѣдовать съ графомъ, какъ и съ мистриссъ Люпексъ.
   -- Вы вѣроятно знаете оллинтонскихъ Дэлей, сказалъ графъ.
   -- Какъ же, знаю.
   -- Но, можетъ статься, никогда не встрѣчали полковника?
   -- Кажется, никогда.
   -- Большой руки чудакъ; живетъ довольно порядочно, а между тѣмъ ничего не дѣлаетъ. Онъ съ сестрой моей живетъ въ Торки, и, сколько мнѣ извѣстно, оба они не имѣютъ никакого занятія. Онъ пріѣхалъ въ Лондонъ, чтобы встрѣтиться со мной у нашихъ стряпчихъ для подписанія нѣкоторыхъ бумагъ. Эта поѣздка для него -- наказаніе. Я старше его годомъ, а право, для меня ничего бы не значило ѣздить сюда изъ Гэствика хоть каждый день.
   -- Чтобы посмотрѣть на быка, замѣтилъ Джонни.
   -- Клянусь Георгомъ! вы угадали, мистеръ Джонни. Сестра моя и Крофтсъ могутъ говорить, что имъ угодно, но когда человѣкъ проводитъ каждый день часовъ по восьми и девяти на чистомъ воздухѣ, то, послѣ этого, ему, я думаю, захочется заснуть. Вотъ и гостинница Покинса,-- отличная гостинница! но не такъ впрочемъ хороша, какъ была при жизни стараго Покинса. Проводите мистера Имса въ его комнату.
   Полковникъ Дэль въ лицѣ имѣлъ большое сходство съ своимъ братомъ, но былъ выше его ростомъ, сухощавѣе и на видъ старше. Когда Имсъ вошелъ въ общую гостиную, полковникъ сидѣлъ тамъ одинъ, и потому Джонни долженъ былъ принять на себя трудъ отрекомендоваться. Полковникъ не всталъ съ мѣста, но ласково поклонился молодому человѣку.
   -- Мистеръ Имсъ? Я зналъ вашего отца въ Гэствикѣ, много, много лѣтъ тому назадъ.
   Сказавъ это, полковникъ Дэль вздохнулъ и снова повернулся къ камину.
   -- Сегодня что-то очень холодно, сказалъ Джонни, стараясь завязать разговоръ.
   -- Въ Лондонѣ всегда бываетъ холодно, замѣтилъ полковникъ.
   -- Если бы вы побывали здѣсь въ августѣ, вы бы этого не сказали.
   -- Избави Боже побывать, сказалъ полковникъ и снова вздохнулъ, не отводя глазъ отъ камина.
   Имсъ слышалъ о храбромъ подвигѣ Орландо Дэля, когда онъ увезъ сестру лорда де-Гэста, не смотря на страшныя, непреодолимыя преграды, и теперь, глядя на этого неустрашимаго героя, подумалъ, что съ того времени въ немъ произошла большая перемѣна. Послѣ этого ничего больше не было сказано до прихода графа.
   Гостинница Покинса была весьма старинная во всѣхъ отношеніяхъ. Потомокъ Покинса стоялъ позади стула графа и, когда начался обѣдъ, самъ снялъ крышку съ суповой миски. Лордъ де-Гэстъ не требовалъ особеннаго вниманія къ своей личности, но ему было бы досадно, если бы вовсе не оказывали вниманія. Онъ сказалъ Покинсу нѣсколько любезныхъ словъ, показавъ этимъ, что онъ не принимаетъ Покинса за одного изъ лакеевъ. Получивъ приказаніе его сіятельства на счетъ вина, Покинсъ удалился.
   -- Онъ довольно сносно поддерживаетъ это старое заведеніе, сказалъ графъ своему зятю:-- правда, теперь далеко не то, что было лѣтъ тридцать тому назадъ,-- все какъ-то становится хуже и хуже.
   -- Я полагаю, сказалъ полковпикъ.
   -- Помню время, когда у стараго Покинса бывалъ такой портвейнъ, какой я держу дома,-- или почти такой. Теперь у нихъ не найдется такого вина.
   -- Я никогда не пью портвейна, сказалъ полковникъ.-- Вообще послѣ обѣда я рѣдко пью что нибудь, развѣ иногда немного негуса.
   Графъ ничего не сказалъ, но, наклонившись къ тарелкѣ, сдѣлалъ самую краснорѣчивую гримасу. Имсъ видѣлъ это и едва удержался отъ смѣха. Въ половинѣ десятаго, когда за удалившимся полковникомъ затворилась дверь, графъ всплеснулъ руками и, передразнивая зятя, произнесъ: "негусъ!" Въ это время Имсъ не могъ удержаться и разразился смѣхомъ.
   Обѣдъ былъ весьма скучный, такъ что Джонни, до ухода полковника, сожалѣлъ, что его принудили обѣдать въ гостинницѣ Покинса. Конечно, прекрасная вещь получить приглашеніе къ графскому обѣду; всѣ предшествовавшія обстоятельства возвышали его въ глазахъ сослуживцевъ и это не мало льстило его самолюбію; но сидя за столомъ, на которомъ лежало четыре или пять яблоковъ и стояла тарелка съ орѣхами, и посматривая то на графа, который всѣми силами старался держать глаза свои открытыми, то на полковника, для котораго рѣшительно было все равно, спятъ ли его собесѣдники, или бодрствуютъ, Джонни признавался самому себѣ, что честь находиться за графскимъ столомъ обходится ему слишкомъ дорого. За чайнымъ столомъ мистриссъ Роперъ не бывало весело, но все же Джонни отдавалъ ему преимущество предъ столомъ Покинса, въ обществѣ двухъ скучныхъ стариковъ, съ которыми онъ не имѣлъ ничего общаго для разговора. Раза два онъ покушался заговорить съ полковникомъ, во всѣ глаза смотрѣвшимъ на каминный огонь, но полковникъ отвѣчалъ односложными словами, такъ что очевидно было, что онъ вовсе не имѣлъ расположенія бесѣдовать. Въ послѣ-обѣденные часы, полковникъ Дэль находилъ удовольствіе молчать, сложивъ руки на колѣна.
   Графъ однако же зналъ, что гости его скучаютъ. Въ теченіе страшной борьбы съ дремотой, въ которой богъ сна одержалъ надъ нимъ минутъ на двадцать рѣшительную побѣду, совѣсть упрекала его, что онъ поступаетъ съ гостями своими весьма неделикатно. Онъ сердился на себя, старался не дремать и завести разговоръ; но зять не оказывалъ ему ни малѣйшей помощи въ его усиліяхъ, и даже Имсъ не сдѣлалъ для него никакого пособія. Поэтому минутъ двадцать проведены были въ самомъ сладкомъ снѣ; графъ проспалъ бы еще больше, но его разбудило одно изъ его сильныхъ всхрапываній.
   -- Клянусь Георгомъ! сказалъ онъ, вскочивъ на ноги и вставъ на коверъ: -- выпьемте кофе!
   Послѣ этого онъ болѣе не спалъ.
   -- Дэль, сказала, онъ: -- не хочешь ли рюмку вина?
   -- Ни капли, отвѣчалъ полковникъ, отрицательно покачавъ головой, не отрывая глазъ отъ камина.
   -- Джонни, наливайте свою рюмку.
   Графъ, узнавъ, что мистриссъ Имсъ не иначе называла сына своего, какъ Джонни, тоже началъ употреблять это названіе.
   -- Я все время подливалъ, сказалъ Имсъ, и все-таки взялся за графинъ.
   -- Я радъ, что для васъ было хоть какое нибудь развлеченіе; кажется, вы и Дэль не слишкомъ-то наговорились. Вѣдь я все время слушалъ васъ.
   -- Ты все время спалъ, сказалъ полковникъ.
   -- Это можетъ служить извиненіемъ моему молчанію, сказалъ графъ.-- Кстати, Дэль, какого ты мнѣнія объ этомъ... Кросби?
   -- Какого я мнѣнія?
   Имсъ навострилъ уши; въ одинъ моментъ исчезла вся скука.
   -- Ему слѣдовало бы переломать всѣ кости, продолжалъ графъ.
   -- Непремѣнно бы слѣдовало, сказалъ Имсъ, соскочивъ со стула и заговоривъ нѣсколько громче, чѣмъ, можетъ статься, было бы приличнѣе въ присутствіи старшихъ.-- Непремѣнно бы слѣдовало, милордъ. Это самый гнусный бездѣльникъ, какого я еще не встрѣчалъ въ своей жизни. Желалъ бы я быть братомъ Лили Дэль.
   Послѣ этого онъ снова сѣлъ, вспомнивъ, что говорилъ въ присутствіи дяди Лили, отца Бернарда Дэля, который долженъ для Лили занимать мѣсто брата.
   Полковникъ отвернулся отъ камина и съ удивленіемъ посмотрѣлъ на молодаго человѣка.
   -- Извините, сэръ, сказалъ Имсъ: -- у меня вырвались эти слова, потому что я знаю мистриссъ Дэль и вашихъ племянницъ съ тѣхъ поръ, какъ началъ себя помнить.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ полковникъ.-- Но все же не слѣдовало бы обращаться такъ свободно съ именемъ молоденькой барышни. Впрочемъ, мистеръ Имсъ, я не обвиняю васъ.
   -- Есть ли еще за что обвинять? сказалъ графъ.-- Я уважаю въ немъ это чувство. Джонни, мой другъ, если, къ несчастію, придется мнѣ встрѣтиться съ этимъ человѣкомъ, я ему выскажу свое мнѣніе, я думаю, и вы сдѣлаете то же самое.
   Выслушавъ это, Джонъ Имсъ подмигнулъ графу и сдѣлалъ движеніе головой, по направленію къ полковнику, сидѣвшему къ нему спиной. Графъ отвѣтилъ ему тѣмъ же жестомъ.
   -- Де-Гэстъ, сказалъ полковникъ: -- я отправляюсь на верхъ, пора принять аррорутъ.
   -- Я позвоню, чтобы подали свѣчку, сказалъ графъ.
   Полковникъ удалился; въ это-то время, когда дверь затворилась, графъ и произнесъ слово "негусъ", передразнивая полковника. Джонни разразился смѣхомъ и, подойдя къ камину, занялъ кресло полковника.
   -- Конечно это прекрасно, сказалъ графъ: -- но самъ я бы не желалъ пить негусъ, а тѣмъ меньше принимать аррорутъ.
   -- Вѣдь отъ этого вреда не можетъ быть.
   -- О, нѣтъ; что-то говоритъ о немъ Покнисъ! Впрочемъ, здѣсь много всякаго рода чудаковъ.
   -- Лакею, мнѣ кажется, все равно приносить ему, что ни прикажетъ.
   -- Разумѣется. Если бы онъ приказалъ принести ему александринскаго листу съ англійской солью, то, право, лакей не обнаружилъ бы ни малѣйшаго удивленія. Однако, вы его затронули за живое, заговоривъ на счетъ этой бѣдной дѣвушки.
   -- Неужели, милордъ? Я говорилъ безъ всякаго умысла.
   -- Вѣдь вы знаете, онъ отецъ Бернарда Дэля, и тутъ сейчасъ рождается вопросъ: накажетъ ли Бернардъ этого негодяя за его гнусный поступокъ. Кто нибудь долженъ же наказать. Нельзя же позволить ему отвертѣться даромъ. Кто нибудь долженъ дать знать мистеру Кросби, какимъ сдѣлался онъ подлецомъ.
   -- Я завтра же это сдѣлаю, только боюсь...
   -- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! вскричалъ графъ.-- Вамъ это вовсе не идетъ. Какое вамъ дѣло до этого? Вы человѣкъ посторонній; положимъ, что другъ семейства, но этого недостаточно.
   -- Я тоже думаю, что недостаточно, печально сказалъ Джонни.
   -- Мнѣ кажется, лучше всего оставить это дѣло, какъ оно есть. Какая будетъ польза, если его отколотить? и при томъ же если мы христіане, то и должны поступать по христіански.
   -- Какой онъ христіанинъ?
   -- Правда, правда; будь я на мѣстѣ Бернарда, я бы, по всей вѣроятности, забылъ библейскіе уроки о кротости и милосердіи.
   -- Знаете ли, милордъ, по моему мнѣнію, прибить его до полусмерти -- было бы дѣломъ чисто благороднымъ. Бываютъ поступки, за которые не должно оставлять у человѣка живаго мѣста на всемъ тѣлѣ.
   -- Что бы впередъ этого не дѣлалъ!
   -- Да. Вы скажете, пожалуй, что и повѣсить человѣка дѣло не благородное.
   -- Убійцу я бы всегда повѣсилъ; но несправедливо было бы вѣшать людей за кражу овецъ.
   -- Гораздо лучше повѣсить такого мерзавца, какъ Кросби, сказалъ Имсъ.
   -- Съ этимъ я совершенно согласенъ. Если кто хочетъ войти въ милость къ этой молоденькой барышнѣ, то чрезъ эту операцію ему представляется прекрасный случай.
   Минуты на двѣ Джонни оставался безмолвнымъ.
   -- Нѣтъ, я этому не вѣрю, уныло сказалъ Джонни; казалось, уныніе это наводило на него мысль, что, поколотивъ бывшаго поклонника Лили, не войдешь къ ней въ милость.
   -- Правда, я мало знакомъ съ сердцами молоденькихъ дѣвушекъ, сказалъ лордъ де-Гэстъ:-- но мнѣ кажется, что это должно быть такъ. Я воображалъ, что для Лили Дэль ничго въ мірѣ не доставило бы такого удовольствія, какъ извѣстіе, что его отколотили и что объ этомъ сдѣлалось извѣстнымъ всему свѣту
   Графъ, заявивъ, что мало знакомъ съ сердцами молоденькихъ дѣвушекъ, сказалъ безъ всякаго сомнѣнія, истину.
   -- Если бы я такъ же думалъ, сказалъ Имсъ:-- то завтра же отыскалъ бы его.
   -- Это зачѣмъ? Развѣ для васъ не все равно: будетъ ли онъ побитъ, или нѣтъ?
   Наступила другая пауза, въ теченіе которой Джонни едва не расплакался.
   -- Не хотите ли вы сказать, что влюблены въ миссъ Лили Дэль?
   -- Не знаю, влюбленъ ли я въ нее, сказалъ Джонни, весь вспыхнувъ. Онъ рѣшился разсказать своему другу всю истину. Портвейнъ Покписа какъ-то особенно располагалъ къ откровенности.-- Но знаю, милордъ, что для нея я готовь идти въ огонь и воду. Я зналъ ее много лѣтъ прежде, чѣмъ онъ впервые ее увидѣлъ, и любилъ ее такъ, какъ ему никогда не любить. Когда я услышалъ, что она приняла его предложеніе, я готовъ былъ перерѣзать горло или себѣ, или ему.
   -- Вотъ оно что, сказалъ графъ.
   -- Это смѣшно, я знаю, сказалъ Джонни: -- моего предложенія она, разумѣется, не приняла бы.
   -- Я не вижу причины этому.
   -- За душой у меня нѣтъ шиллинга.
   -- Да дѣвушки и не думаютъ объ этомъ.
   -- И при томъ же я ни больше ни меньше какъ клеркъ въ управленіи сбора податей! А это такая ничтожная вещь.
   -- Да и тотъ ни больше ни меньше, какъ клеркъ, только въ другомъ управленіи.
   Графъ, живя въ Гэствикѣ, вовсе не зналъ, что управленіе сбора податей находилось въ Сити, а генеральный комитетъ въ Вайтголлѣ, и что ихъ раздѣляла страшная бездна.
   -- О, да, сказалъ Джонни: -- только его управленіе вещь совсѣмъ другаго рода; и притомъ еще онъ такой франтъ, такой молодецъ.
   -- Клянусь Георгомъ, ничего этого я въ немъ не замѣчаю, возразилъ графъ.
   -- Нисколько не удивительно, что она приняла его предложеніе. Я возненавидѣлъ его съ первой минуты, какъ его увидѣлъ; но это еще не можетъ служить поводомъ къ тому, что она должна тоже ненавидѣть его. У него такія элегантныя манеры, а дѣвушкамъ это и нравится. На нее я никогда не сердился, а его такъ бы вотъ и съѣлъ.
   Говоря это, Джонни сдѣлалъ движеніе, какъ будто намѣревался примѣнить слово къ дѣлу, если бы передъ нимъ стоялъ Кросби.
   -- А вы ей дѣлали предложеніе? спросилъ графъ.
   -- Нѣтъ; да и могъ ли я сдѣлать это, когда у меня самого нѣтъ куска хлѣба?
   -- И вы даже не сказали ей... что влюблены въ нее, или что нибудь въ этомъ родѣ?
   -- Теперь она это знаетъ, отвѣчалъ Джонни.-- Передъ отъѣздомъ сюда, полагая, что она непремѣнно выйдетъ за него, я пришелъ проститься съ ней, и право, не могъ не высказать, что было на душѣ.
   -- Мнѣ кажется, мой милый другъ, что вы должны быть премного обязаны Кросби; если вы намѣрены...
   -- Знаю, милордъ, что вы хотите сказать. Я ему ни на волосъ не обязанъ. Я убѣжденъ, что все это убьетъ ее. Что касается до меня, то, если бы я зналъ, что она приметъ...
   Снова наступила пауза; графъ видѣлъ, что на глаза Джонни выступали слезы.
   -- Кажется, я начинаю понимать въ чемъ дѣло, сказалъ графъ: я могу дать вамъ хорошій совѣтъ. На Рождество пріѣзжайте-ка въ Гэствикъ провести со мной праздники.
   -- О, милордъ!
   -- Пожалуйста, безъ милордства, а сдѣлайте такъ, какъ я вамъ говорю. Да кстати, лэди Джулія дала мнѣ порученіе, чуть было не позабылъ. Она лично хочетъ поблагодарить васъ за подвигъ въ моемъ полѣ.
   -- Все это, милордъ, чистѣйшіе пустяки.
   -- Прекрасно; вы ей такъ и скажите. Даю вамъ честное слово, что она ненавидитъ Кросби не меньше вашего и готова бы, по вашему выраженію, прибить его до полусмерти, да не знаетъ, какъ это сдѣлать. Вы пріѣдете на святки въ Гэствикъ, а оттуда побываете въ Оллинтонѣ, и откровенно разскажете тамъ, что у васъ на душѣ.
   -- Теперь я не въ состояніи сказать ей слова.
   -- Въ такомъ случаѣ объяснитесь съ сквайромъ. Поѣзжайте къ нему и смѣло разскажите ему, что думаете. Пожалуйста, не говорите мнѣ объ этихъ франтахъ, объ этихъ молодцахъ. Кто честно поступаетъ во всемъ, тотъ и молодецъ. Только такого человѣка я и признаю за молодца. Поѣзжайте прямо къ старому Дэлю и скажите ему, что пріѣхали отъ меня, изъ гэствикскаго дома. Скажите ему, что если онъ подложитъ подъ котелъ тростинку, чтобы вскипятить его, то я подбавлю хворостину. Онъ пойметъ, что это значитъ.
   -- О, нѣтъ, милордъ.
   -- А я говорю: да; -- и графъ, стоявшій въ это время на коврѣ передъ каминомъ, глубоко запустилъ руки въ карманы своихъ панталонъ.-- Я очень люблю эту дѣвушку и готовъ сдѣлать для нея многое. Спросите лэди Джулію, не говорилъ ли я ей это задолго прежде, чѣмъ узналъ, что вы смотрите на нее овечьими глазками. А теперь тѣмъ больше, вѣдь я у васъ въ долгу, мистеръ Джонни. Господь съ вами! вѣдь я отлично зналъ вашего отца, и сказать по правдѣ, кажется, я-то и помогъ ему разориться. Онъ арендовалъ землю у меня, вы знаете, и это его разорило, тутъ нѣтъ и не можетъ быть сомнѣнія. Онъ столько же зналъ о какой нибудь скотинѣ, столько... сколько вонъ этотъ лакей. Проживи онъ до сегодня, и право не былъ бы умнѣе.
   Джонни молчалъ, глаза его были полны слезъ. Да и что могъ онъ сказать своему другу.
   -- Поѣдемте вмѣстѣ со мной, продолжалъ графъ: и вы увидите, что все будетъ устроено какъ нельзя лучше. Дѣйствительно, вы правы:-- ей въ настоящее время нельзя говорить объ этомъ. Но разскажите все ея дядѣ, а потомъ и матери. Главнѣе всего не думайте, что вы ея не стоите. Мужчина никогда не долженъ такъ думать. Повѣрьте, что въ жизни цѣнятъ людей по ихъ собственному достоинству. Если бы вы сдѣланы были изъ грязи, какъ этотъ Кросби, то, безъ сомнѣнія, васъ бы разгадали. Но вѣдь я не думаю, что вы сдѣланы изъ грязи.
   -- Не думаю и я.
   -- То-то же и есть. Вы можете, я полагаю, отправиться со мной послѣ завтра.
   -- Боюсь, что нельзя. Я уже былъ въ отпуску.
   -- Такъ не хотите ли, я напишу старому Бофлю и попрошу его сдѣлать это мнѣ въ особенное одолженіе.
   -- Нѣтъ, сказалъ Джонни:-- не хочу. Завтра я посмотрю, и дамъ вамъ знать. Во всякомъ случаѣ я могу пріѣхать въ субботу вечеромъ, на почтовомъ поѣздѣ.
   -- Это не совсѣмъ будетъ комфортабельно. Нельзя ли поѣхать со мной. Теперь, доброй ночи, мой милый; помните, что если я что скажу, то и сдѣлаю. Могу похвастаться, что отъ слова своего никогда еще не отрекался.
   Сказавъ это, графъ протянулъ лѣвую руку, и посмотрѣвъ довольно величественно на молодаго человѣка, правой рукой три раза провелъ по своей груди. Во все время небольшой этой сцены, Джонъ Имсъ чувствовалъ себя настоящимъ графомъ.
   -- Не знаю, что сказать вамъ, милордъ.
   -- Ничего не говорите... не нужно ни слова. Говорите лучше себѣ, что трусъ никогда не сыщетъ хорошей невѣсты. Доброй ночи, мой другъ, доброй ночи. Завтра я дома не обѣдаю, но вы можете зайти ко мнѣ часовъ въ шесть и сказать, какъ вы рѣшите на счетъ поѣздки.
   Имсъ вышелъ изъ комнаты, не сказавъ больше ни слова, и вскорѣ очутился на холодномъ воздухѣ улицы Джермэнъ. Была лунная свѣтлая ночь, тротуаръ лоснился и былъ чистъ, какъ ручка какой нибудь лэди. Съ той минуты, какъ онъ вошелъ въ гостинницу Покинса, весь міръ для него измѣнился. Неужели, въ самомъ дѣлѣ, возможная вещь, что Лили Дэль можетъ еще сдѣлаться его женой? Дѣйствительно ли, что онъ, даже теперь, находился въ такомъ положеніи, что смѣло могъ идти къ оллинтонскому сквайру и объяснить ему свои виды на его племянницу Лили? До какой степени можно было полагаться на слово графа де-Гэста? Чтобы жениться на Лили Дэль, необходимо имѣть состояніе. Двѣсти или триста фунтовъ въ годъ, это по самой крайней мѣрѣ! Графъ не далъ ему понять, что въ случаѣ надобности, за такой суммой не будетъ остановки. Не смотря на то, возвращаясь въ Буртонъ-Кресцентъ, Джонни рѣшилъ, что ему должно ѣхать въ Гэствикъ, должно повиноваться приказанію графа. Относительно самой Лили, онъ чувствовалъ, что передъ ней еще долго, долго нельзя будетъ высказаться.
   -- Ахъ, Джонъ, какъ вы запоздали, сказала Амелія, вышмыгнувъ изъ задней комнаты, когда Джонни показался въ пріемной.
   -- Да, очень запоздалъ, сказалъ Джонни, и взявъ свѣчку, прошелъ мимо нея, не сказавъ ни слова.
  

ГЛАВА XXXIII.
"ПРИДЕТЪ ВРЕМЯ".

   -- Слышали ли вы, что молодой Имсъ гоститъ въ Гэствикскомъ господскомъ домѣ?
   Такъ какъ это были первыя слова, которыя сквайръ сказалъ мистриссъ Дэль, въ то время, когда она съ дочерями своими явилась въ Большой Домъ, послѣ обѣдни въ первый день Рождества, то было довольно очевидно, что извѣстіе о пріѣздѣ Джонни произвело на него нѣкоторое впечатлѣніе.
   -- Въ гэствикскомъ господскомъ домѣ! сказала мистриссъ Дэль.-- Скажите пожалуста! Слышала, Беллъ? Въ гору, въ гору пошелъ мастеръ Джонни!
   -- Развѣ вы не помните, мама, сказала Беллъ: -- что онъ помогъ лорду де-Гэсту въ его приключеніи съ быкомъ.
   Лили, помнившая всѣ фазисы послѣдняго своего свиданія съ Джономъ Имсомъ, ничего не сказала, но почувствовала въ душѣ какую-то боль, при одной мысли, что онъ такъ близко отъ нея и въ такое время. Ей нравилось, что онъ приходилъ къ ней проститься и разсказалъ все, что было на душѣ. Послѣ сцены въ саду, она уважала его больше прежняго. Но теперь, она считала бы себя обиженною, если бы онъ явился къ ней при такихъ обстоятельствахъ.
   -- Я никакъ не думалъ, что лордъ де-Гэстъ выкажетъ такъ много признательности за такую пустую услугу, сказалъ сквайръ.-- Какъ бы то ни было,-- завтра я ѣду къ нему обѣдать.
   -- И повидаться съ молодымъ Имсомъ? сказала мистриссъ Дэль.
   -- Да, въ особенности повидаться съ молодымъ Имсомъ. По крайней мѣрѣ, онъ убѣдительно меня просилъ пріѣхать, и при этомъ объявилъ, что у него будетъ молодой человѣкъ, о которомъ идетъ рѣчь.
   -- Бернардъ тоже ѣдетъ?
   -- Нѣтъ, я не поѣду, отвѣчалъ Бернардъ. Завтра -- я обѣдаю у васъ.
   Въ умѣ Лили мелькнула неясная идея, что въ приглашеніи сквайра что нибудь непремѣнно должно относиться до нея. Но эта идея такъ же быстро изчезла, какъ и появилась, оставивъ за собою непріятное чувство. Бываютъ болѣзни, при которыхъ страдаетъ весь организмъ. Стоитъ только прикоснуться, или даже показать видъ, что вы намѣрены прикоснуться къ паціенту и онъ закричитъ отъ боли, какъ будто у него изранено все тѣло. То же самое бываетъ и съ душевными болѣзнями. Такая скорбь, въ какой находилась бѣдная Лили, производитъ въ сердцѣ боль во всѣхъ его частяхъ, и заставляетъ страдальца постоянно страшиться новыхъ ранъ. Лили терпѣливо несла свой крестъ; но тѣмъ не менѣе онъ тяготилъ ее при каждомъ поворотѣ, потому собственно, что у нея доставало силы ходить подъ его тяжестью, какъ будто она не несла этого ига. Что бы ни случилось съ ней самой, о чемъ бы ни говорили въ ея присутствіи, все имѣло нѣкоторую связь съ ея горькимъ положеніемъ. Такъ и теперь,-- ея дядя отправлялся повидаться съ Джонни Имсомъ въ домѣ лорда де-Гэста,-- слѣдовательно тамъ непремѣнно будутъ говорить о ней,-- а разговоръ подобнаго рода былъ для нея убійственъ.
   Время послѣ обѣда прошло не очень весело. Пока люди находились въ столовой, обѣдъ шелъ совершенно такъ, какъ идутъ и другіе обѣды,-- съ тою только разницею, что если за столомъ сидятъ свои родные, то между ними допускается частица лицемѣрія. За обѣдомъ изъ смѣшаннаго общества люди могутъ употреблять въ присутствіи Ричарда и Вильяма тѣ же самыя слова, которыя они употребили бы, если бы тутъ ни было ни Ричарда, ни Вильяма. Въ такомъ обществѣ никто не высказываетъ своихъ сокровенныхъ мыслей. Но когда соберутся родные и близкіе друзья, то разговоръ невольно становится сдержаннымъ, пока не удалится прислуга.
   -- Мой отецъ былъ въ Лондонѣ, сказалъ Бернардъ послѣ обѣда.-- Онъ стоялъ съ лордомъ де-Гэстомъ въ одной гостинницѣ.
   -- Почему же вы не съѣздили повидаться съ нимъ? спросила мистриссъ Дэль.
   -- И самъ не знаю. Впрочемъ, кажется, и онъ этого не желалъ. Въ февралѣ думаю съѣздить въ Торки. Недѣли черезъ двѣ я долженъ совсѣмъ уѣхать въ Лондонъ.
   Послѣ этого всѣ молчали въ теченіе нѣсколькихъ минутъ. Если бы Бернардъ хотѣлъ сказать правду, онъ бы сознался, что у него вовсе не было расположенія ѣхать въ Лондонъ, потому собственно, что онъ еще не зналъ, какъ поступить ему при встрѣчѣ съ Кросби. Его размышленія по этому предмету бросали нѣкоторую тѣнь на душу бѣдной Лили, заставляя ее ощущать, что ея рана снова раскрылась.
   -- Я хочу, чтобы онъ совсѣмъ оставилъ службу, сказалъ сквайръ твердо и нѣсколько протяжно. Было бы гораздо лучше для насъ обоихъ, если онъ сдѣлаетъ это.
   -- Однако будетъ ли это благоразумно въ его порѣ жизни, возразила мистриссъ Дэль:-- и особливо, когда онъ пошелъ такъ хорошо?
   -- Я думаю, что будетъ благоразумно. Если бы онъ былъ моимъ сыномъ, онъ долженъ былъ бы жить въ имѣніи, между людьми, которые впослѣдствіи сдѣлались бы его арендаторами, а отнюдь не оставаться въ Лондонѣ, откуда того и смотри, что отправятъ въ Индію. Какъ наслѣдникъ этого мѣста, онъ долженъ служить здѣсь,-- и этого, мнѣ кажется, довольно.
   -- Только я здѣсь совсѣмъ излѣнюсь, сказалъ Бернардъ.
   -- Въ этомъ самъ будешь виноватъ. Если ты поступишь такъ, какъ я желалъ бы, то жизнь твоя не будетъ праздною.
   Этими словами сквайръ намекнулъ на предположенную женитьбу, но въ присутствіи Беллъ дальнѣйшій разговоръ становился невозложнымъ. Беллъ все поняла, и молчала, принявъ серьезное выраженіе;-- на лицѣ ея отразилась даже нѣкоторая суровость.
   -- Но дѣло въ томъ, продолжала мистриссъ Дэль въ полголоса и сообразивъ, что ей нужно говорить:-- дѣло въ томъ, что Бернардъ для васъ не все равно, что родной сынъ.
   -- Почему же нѣтъ? сказалъ сквайръ: -- я даже предложилъ передать ему все имѣніе, если онъ оставитъ.службу.
   -- Вы не обязаны дѣлать для него то, что обязаны были бы сдѣлать для сына, а потому и онъ не обязанъ вамъ на столько, на сколько былъ бы обязанъ своему отцу.
   -- Если вы хотите сказать, что я не могу приневоливать его, то я знаю это очень хорошо. Что касается денегъ, то я рѣшился сдѣлать для него все, что только долженъ сдѣлать, по совѣсти, отецъ для своего единственнаго сына.
   -- Надѣюсь, вы не считаете меня неблагодарнымъ, сказалъ Бернардъ.
   -- Нѣтъ, совсѣмъ нѣтъ; но я считаю тебя беззаботнымъ. Впрочемъ, больше я не стану говорить ни о томъ, ни о другомъ. Если ты женишься...
   И сквайръ остановился, сознавая, что въ присутствіи Беллъ дальше этого идти нельзя.
   -- Если онъ женится, сказала мистриссъ Дэль:-- то, можетъ быть, его жена захочетъ оставаться въ своемъ домѣ.
   -- Почему же не въ этомъ? сердито сказалъ сквайръ: -- развѣ онъ не достаточно великъ? Для меня самого довольно одной комнаты, да я и ту отдамъ, если понадобится.
   -- Ну, это пустяки, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Нѣтъ, не пустяки.
   -- Вы будете оллинтонскимъ сквайромъ еще лѣтъ двадцать, сказала мистриссъ Дэль: -- а пока вы сквайръ, вы должны быть хозяиномъ этого дома; по крайней мѣрѣ, я такъ думаю.
   Разговоръ о перспективѣ Бернарда этимъ и кончился.
   -- Мистриссъ Хаонъ, полагаю, обѣдаетъ сегодня у пастора? спросилъ сквайръ.
   -- Да, изъ церкви она отправилась туда, сказала Беллъ:-- я видѣла, что она пошла съ мистриссъ Бойсъ.
   -- Она мнѣ говорила, что зимой, послѣ сумерекъ, никогда не будетъ обѣдать у нихъ, сказала мистриссъ Дэль: -- въ послѣдній разъ, когда она возвращалась оттуда домой, какой-то мальчикъ затушилъ ей фонарь, и она сбилась съ дороги. По правдѣ сказать, она разсердилась на мистера Бойса за то, что онъ не пошелъ проводить ее.
   -- Она всегда и на всѣхъ сердится, замѣтилъ сквайръ: -- въ настоящее время она со мной не говоритъ. Отдавая какъ-то Джоллифу арендныя деньги, она выразила надежду, что деньги эти меня успокоятъ, какъ будто она считаетъ меня за какого-то звѣря.
   -- Она такъ и считаетъ, сказалъ Бернардъ.
   -- Она очень стара, сказала Беллъ.
   -- На вашемъ мѣстѣ, дядя, сказала Лили: -- я бы позволила ей жить даромъ.
   -- Нѣтъ, моя милая; на моемъ мѣстѣ ты бы этого не сдѣлала. Сдѣлавъ это, я поступилъ бы несправедливо. Почему же мистриссъ Хаонъ должна жить даромъ, и пожалуй еще получать даромъ столъ и одежду? Гораздо было бы благоразумнѣе съ моей стороны выдавать ей ежегодно извѣстную сумму денегъ; но и это было бы тоже несправедливо, потому что она не принадлежитъ къ числу людей, которымъ нужно подавать милостыню; несправедливо было бы и съ ея стороны принимать подаяніе.
   -- Она не приметъ его, сказала мистриссъ Дэль.
   -- Не думаю и я, что приметъ. Но если бы и приняла, то, право, стала бы ворчать, что ей не дали вдвое больше. Если бы мистеръ Бойсъ и пошелъ провожать ее, она стала бы ворчать, что онъ идетъ слишкомъ скоро.
   -- Вѣдь она ужь очень стара? повторила Беллъ.
   -- Однако, это не даетъ ей никакого права говорить обо мнѣ передъ моими слугами съ пренебреженіемъ. Она не должна этого дѣлать изъ уваженія къ самой себѣ.
   По тону голоса сквайра замѣтно было, что это его оскорбляетъ.
   Весьма длинный и весьма скучный былъ этотъ рождественскій вечеръ; онъ укоренилъ въ Бернардѣ идею, что съ его стороны было бы въ высшей степени нелѣпо оставить свою службу и привязаться къ жизни въ Оллинтонѣ. Женщины легче мужчинъ привыкаютъ къ длиннымъ, скучнымъ, безъ всякихъ занятій, часамъ, и поэтому мистриссъ Дэль и ея дочери спокойно и терпѣливо переносили скуку. Въ то время, какъ Бернардъ зѣвалъ, потягивался, выходилъ изъ гостиной и опять входилъ въ нее, онѣ скромно сидѣли, слушая, какъ сквайръ постановлялъ законы по пустымъ предметамъ, и отъ времени до времени дѣлали возраженія и противоречили, когда всѣ единодушно сознавали въ его доводахъ вопіющую несправедливость.-- Разумѣется, вы знаете лучше моего, говорилъ сквайръ послѣ подобныхъ возраженій.-- Вовсе не лучше, отвѣчала мистриссъ Дэль:-- я даже могу сказать, что ничего не знаю объ этомъ, но... Такимъ образомъ протянулся весь вечеръ, и когда сквайръ въполовинѣ десятаго остался одинъ, онъ чувствовалъ, что день для него прошелъ не дурно. Проведенное время вполнѣ соотвѣтствовало его образу жизни, и лучшаго онъ не ожидалъ. Онъ не разсчитывалъ на какія нибудь особенныя удовольствія, и если не былъ счастливъ въ этотъ вечеръ, то во всякомъ случаѣ былъ очень доволенъ.
   -- Только подумать, что Джонни Имсъ гоститъ въ гэствикскомъ домѣ! сказала Беллъ, по дорогѣ къ дому.
   -- Почему же ему и не гостить, сказала Лили: -- конечно, я бы не желала быть на его мѣстѣ, потому что лэди Джулія такая сварливая старуха.
   -- И что это значитъ, что вашего дядю приглашаютъ туда, въ особенности для свиданія съ Джонни! сказала мистриссъ Дэль: -- разумѣется, тутъ есть какая нибудь причина.
   Намъ всѣмъ извѣстно, что тугъ была особенная причина, и что сердце бѣдной Лили не обманулось въ своемъ таинственномъ предчувствіи. Имсъ, вечеромъ послѣ обѣда въ гостинницѣ Покинса, видѣлся съ графомъ и объяснилъ ему, что раньше субботы онъ не можетъ выѣхать изъ Лондона, но за то останется въ Гэствикѣ до середы. Онъ долженъ быть въ управленіи въ среду къ двѣнадцати часамъ и слѣдовательно на раннемъ поѣздѣ могъ поспѣть къ этому времени.
   -- Очень хорошо, Джонни, сказалъ графъ своему молодому другу, держа въ рукѣ спальную свѣчу, потому что отправлялся на верхъ одѣваться: -- въ такомъ случаѣ я вотъ что скажу: я обдумалъ наше дѣло. Во вторникъ я приглашу Дэля къ обѣду, и если онъ пріѣдетъ, то объяснюсь съ нимъ самъ. Онъ дѣловой человѣкъ и съ разу пойметъ меня. Если же онъ не пріѣдетъ, тогда вы должны отправиться въ Оллинтонъ и увидѣться съ нимъ во вторникъ же утромъ; или я самъ къ нему съѣзжу, смотря по тому, что будетъ лучше. Теперь же прошу меня не задерживагь, я ужь и то опоздалъ.
   Имсъ и въ умѣ не имѣлъ задерживать его; онъ самъ торопился, полный удовольствія, что все устроивается для него удивительнымъ образомъ. По пріѣздѣ въ Оллинтонъ, онъ узналъ, что сквайръ принялъ предложеніе графа. Тутъ уже Джонни увидѣлъ, что отступленіе невозможно, да онъ вовсе и не думалъ отступать. Единственнымъ и величайшимъ его желаніемъ въ жизни было -- называть Лили Дэль своею женой. Джонни только побаивался сквайра; онъ думалъ, что сквайръ отвергнетъ его предложеніе, еще пожалуй наговоритъ ему грубостей, и что графу будетъ крайне непріятно услышать и отказъ, и оскорбленія. Рѣшено было, что графъ за нѣсколько минутъ до обѣда пригласитъ сквайра въ свой кабинетъ. Джонни чувствовалъ, что едва ли онъ въ состояніи будетъ удержаться на мѣстѣ, когда два старика, послѣ совѣщанія, явятся въ гостиную.
   Лэди Джулія обошлась съ нимъ очень хорошо, не важничала передъ нимъ, напротивъ, старалась быть очень любезной. Братъ разсказалъ ей всю исторію, и она не менѣе его заботилась доставить Лили другаго мужа вмѣсто этого чудовища Кросби.
   -- Она еще очень счастлива, что избавилась отъ него, говорила лэди Джулія своему брату: -- очень счастлива.
   Графъ соглашался съ этимъ, говоря, что по его мнѣнію, фаворитъ его Джонни будетъ для нея отличнымъ мужемъ. Лэди Джулія сомнѣвалась только на счетъ согласія Лили.
   -- Во всякомъ случаѣ, Теодоръ, онъ пока ничего не долженъ говорить ей.
   -- Разумѣется, отвѣчалъ графъ: -- не долженъ говорить по крайней мѣрѣ съ мѣсяцъ.
   -- А по моему, чтобы вѣрнѣе былъ успѣхъ, то мѣсяцевъ шесть, по крайней мѣрѣ.
   -- Сохрани Боже! въ это время ее подцѣпитъ кто нибудь другой, сказалъ графъ.
   Въ отвѣтъ на это лэди Джулія только покачала головой.
   Изъ церкви, въ день Рождества, Джонни отправился къ матери; тамъ его приняли съ большимъ почетомъ. Мистриссъ Имсъ сдѣлала ему множество наставленій относительно его поведенія за столомъ графа, касаясь даже малѣйшихъ подробностей на счетъ сапоговъ и бѣлья. Но Джонни начиналъ убѣждаться въ Гэствикскомъ домѣ, что люди не такъ рѣзко отличаются въ своихъ привычкахъ и образѣ жизни, какъ нѣкоторые полагаютъ. Правда, манеры лэди Джуліи далеко не были одинаковы съ манерами мистриссъ Роперъ; но она точно такъ же приготовляла и разливала чай, какъ его приготовляли и разливали въ Буртонъ-Кресцентѣ, и Джонни на другое же утро увидѣлъ, что можетъ ѣсть яйца въ смятку безъ малѣйшаго дрожанія въ рукахъ, не смотря на то, что на рюмкѣ, куда вставлялось яйцо, красовалась графская коронка. Наканунѣ Рождества, въ церкви, сидя на графской скамьѣ, онъ чувствовалъ себя не на своемъ мѣстѣ, ему казалось, что на него устремлены глаза всей конгрегаціи, но въ день Рождества онъ уже не испытывалъ этого неудобства; ему такъ спокойно было на мягкой подушкѣ, что онъ во время проповѣди чуть не заснулъ. А когда, Джонни, по выходѣ изъ церкви вмѣстѣ съ графомъ, приблизился къ тѣмъ воротамъ, черезъ которые графъ перелѣзалъ не такъ давно въ страшномъ испугѣ и изнеможеніи, когда онъ осмотрѣлъ живую изгородь, сквозь которую проскочилъ самъ, утекая отъ быка,-- онъ чувствовалъ себя совершенно какъ дома, шутилъ и подтрунивалъ надъ сальто-мортале своего величаваго спутника. Надо замѣтить, что молодые люди могутъ держать себя свободно и позволять себѣ шутки двоякимъ образомъ -- пріятнымъ и обиднымъ. Еслибы въ натурѣ Джонни была наклонность къ послѣднему, то графъ сейчасъ же повернулся бы къ нему спиной и положилъ бы конецъ неровной игрѣ. Въ Джонни этого не было, потому-то онъ и нравился графу.
   Наконецъ наступилъ вторникъ, а потомъ и часъ обѣда, или, вѣрнѣе, часъ, въ который сквайръ долженъ былъ явиться въ Гэствикскій домъ. Имсъ, по условію съ своимъ патрономъ, не раньше могъ спуститься въ гостиную, какъ по окончаніи свиданія. Лэди Джуліи, какъ участницѣ въ заговорѣ, предстояло принять сквайра, послѣ чего лакей долженъ былъ пригласить его въ кабинетъ графа. Надо было видѣть и любоваться этими заговорщиками, когда между ними происходило совѣщаніе: -- столько тутъ было и серьезнаго, и смѣшнаго.
   -- Вѣдь если онъ захочетъ, то сдѣлается такимъ сердитымъ и упрямымъ, какъ старая дубина, сказалъ графъ, отзываясь о сквайрѣ:-- намъ нужно стараться, чтобы какъ нибудь не погладить его противъ шерсти.
   -- Не знаю, что мнѣ дѣлать и говорить ему, когда я сойду внизъ, сказалъ Джонни.
   -- Только поздороваться и больше ничего, сказала лэди Джулія.
   -- Я его поподчую добрымъ портвейномъ, который смягчитъ его сердце, замѣтилъ графъ: -- а потомъ и посмотримъ, каковъ-то онъ будетъ вечеромъ.
   Джонни Имсъ задрожалъ, когда коляска сквайра подкатилась къ Гэствикскому дому. Сквайръ, въ полномъ невѣдѣніи о заговорѣ, былъ встрѣченъ лэди Джуліей; минуты черезъ двѣ его пригласили въ кабинетъ.-- Съ удовольствіемъ, съ удовольствіемъ,-- говорилъ сквайръ, слѣдуя за лакеемъ. При входѣ сквайра, графъ стоялъ по срединѣ кабинета; его круглое, румяное лицо представляло картину радушія и веселья.
   -- Очень радъ, что вы пріѣхали; очень радъ. Мнѣ нужно съ вами кое о чемъ поговорить.
   Мистеръ Дэль, далеко не такъ располагавшій къ себѣ, ни по сердцу, ни по обращенію, какимъ былъ графъ, пожалъ руку графа и слегка наклонилъ голову, показывая этимъ, что онъ готовъ слушать.
   -- Кажется, я сообщилъ вамъ, продолжалъ графъ:-- что у меня въ гостяхъ молодой Джонъ Имсъ; -- завтра онъ уѣзжаетъ, въ управленіи безъ него не могутъ обойтись. Онъ славный малый, сколько могу судить, отличный молодой человѣкъ. Я его очень полюбилъ.
   Въ отвѣтъ на это мистеръ Дэль сказалъ весьма немного. Онъ сѣлъ и въ общихъ выраженіяхъ заявилъ о своемъ расположеніи ко всему семейству Имса.
   -- Вы знаете, Дэль, что я не мастеръ говорить; и потому, чтобы не переливать изъ пустаго въ порожнее, обращаюсь прямо къ дѣлу. Само собою разумѣется, мы всѣ слышали объ этомъ бездѣльникѣ Кросби и его поступкѣ съ вашей племянницей Лиліаной.
   -- Это бездѣльникъ, безъ всякой примѣси бездѣльникъ. Только чѣмъ меньше будемъ говорить объ этомъ, тѣмъ лучше. Я бы не хотѣлъ, чтобы имя этой бѣдной дѣвушки упоминалось съ именемъ этого негодяя.
   -- Но, любезный мой сосѣдъ, въ настоящую минуту я долженъ упомянуть его. Бѣдняжка! я хотѣлъ что нибудь сдѣлать для ея утѣшенія, и надѣюсь, что сдѣлаю. Знаете ли вы, что этотъ молодой человѣкъ былъ влюбленъ въ нее еще до знакомства ея съ Кросби?
   -- Какъ! Джонъ Имсъ!
   -- Да, Джонъ Имсъ. И право, я отъ души жалѣю, что онъ не овладѣлъ ея сердцемъ раньше этого мерзавца, которому вы позволяли гостить въ своемъ домѣ.
   -- Что же дѣлать, де-Гэстъ, въ этомъ я не виноватъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Такіе люди водятся на свѣтѣ; съ одного взгляда не узнаешь ихъ. Онъ былъ другъ моего племянника, котораго тоже винить нельзя. Жаль, очень жаль, что она съ самого начала не знала чувствъ этого молодаго человѣка.
   -- Можетъ статься, она имѣла о немъ совсѣмъ другія понятія, смотрѣла на него не такъ, какъ смотрите вы.
   -- Да; у этого молодаго человѣка необыкновенно красивая наружность; онъ статенъ, плечистъ, съ добрыми честными глазами, и въ добавокъ обладаетъ такимъ присутствіемъ духа, какое встрѣтишь не во всякомъ молодомъ человѣкѣ. Въ своихъ манерахъ онъ не похожъ на ученую обезьяну, словомъ, прекрасный молодой человѣкъ.
   -- Все это прекрасно, де-Гэстъ, только теперь поздно.
   -- Вовсе нѣтъ; напротивъ, самая пора. Не должно быть поздно! Нельзя же, чтобы дѣвушка отказалась на всю жизнь отъ супружескаго счастія, потому только, что ее обманулъ какой-то негодяй.-- Правда, она немного погорюетъ. Въ настоящее время я самъ знаю, нельзя ей объявить, что у нея есть другой обожатель. Придетъ время, Дэль; придетъ время, свое время всегда приходитъ.
   -- Только ко мнѣ и къ вамъ оно никогда не придетъ, сказалъ сквайръ; и на сухихъ щекахъ его показалась едва уловимая улыбка. Исторія ихъ жизни была почти одна и та же; тотъ и другой любилъ въ свое время, тотъ и другой испыталъ разочарованіе и затѣмъ тотъ и другой на всю жизнь остались холостыми.
   -- Но оно приходило, сказалъ графъ съ особеннымъ чувствомъ.-- Было время, когда и насъ пригрѣвало солнышко; наша жизнь не была совсѣмъ постылою. Во всякомъ случаѣ вы и ея мать рано или поздно должны же выдать ее замужъ.
   -- Я не думалъ объ этомъ.
   -- А я хочу, чтобы вы подумали. Я хочу расположить васъ въ пользу этого молодаго человѣка, и съ этой цѣлью намѣренъ быть съ вами откровеннымъ. Надѣюсь, вы за ней что нибудь дадите?
   -- Не знаю, отвѣчалъ сквайръ, почти оскорбленный подобнымъ вопросомъ.
   -- Все равно, дадите ли вы, или нѣтъ, но я ему дамъ кое что, сказалъ графъ.-- Я бы не вмѣшался въ это дѣло, если бы не имѣлъ намѣренія поставить себя въ такое положеніе относительно его, которое оправдываетъ меня въ предложеніи этого вопроса; говоря это графъ, выпрямился во весь ростъ.-- Если это дѣло состоится, то бракъ не будетъ дурнымъ для вашей племянницы въ денежномъ отношеніи. Мнѣ пріятно будетъ наградить его, но еще было бы пріятнѣе, если бы она могла раздѣлить съ нимъ эту награду.
   -- Она должна быть премного вамъ обязана, сказалъ сквайръ.
   -- Она и была бы обязана, если бы узнала молодаго Имса. Надѣюсь, впрочемъ, придетъ время, когда она его узнаетъ. Надѣюсь также, что мы вмѣстѣ желаемъ имъ счастья, и что вы будете благодарить меня за то, что я помогъ имъ сдѣлаться счастливыми. Не отправиться ли намъ теперь къ лэди Джуліи?
   Графъ чувствовалъ, что успѣхъ его былъ не полонъ, что его предложеніе было принято довольно холодно; онъ мало надѣялся на пріобрѣтеніе успѣха въ теченіе дня даже съ помощію лучшаго портвейна.
   -- Полминуты, графъ, сказалъ сквайръ.-- Бываютъ дѣла, въ которыхъ я не способенъ къ быстрымъ соображеніямъ; къ числу такихъ дѣлъ относится и это. Позвольте мнѣ подумать, о чемъ вы говорили, и потомъ побывать у васъ.
   -- Извольте, извольте.
   -- А теперь за ваше участіе въ этомъ дѣлѣ, за ваше великодушіе и доброе сердце позвольте выразить вамъ самую искреннюю благодарность.
   Сквайръ низко поклонился и послѣдовалъ за графомъ.
   Графъ де-Гэстъ все таки чувствовалъ, что совѣщаніе не увѣнчалось желаемымъ успѣхомъ. Судя по характеру сквайра и нѣкоторымъ его странностямъ, съ своей стороны мы можемъ сказать, что въ дѣлѣ подобнаго рода нельзя было разсчитывать на успѣхъ съ перваго раза. Онъ самъ объявилъ, что въ серьезныхъ вопросахъ соображеніе ему не дается быстро. Какъ бы то ни было, графъ былъ разочарованъ; но если бы онъ могъ читать въ душѣ сквайра, его разочарованіе не было бы такъ сильно. Мистеръ Дэль видѣлъ, что съ нимъ поступаютъ великодушно, и что графъ дѣлалъ предложеніе собственно изъ особеннаго расположенія къ Джонни и Лили; но не въ его натурѣ было соглашаться немедленно на всякаго рода предложенія. Поэтому онъ вошелъ въ гостиную съ холоднымъ, спокойнымъ лицомъ, заставлявшимъ Имса и лэди Джулію полагать, что въ кабинетѣ ничего хорошаго не сдѣлано.
   -- Какъ ваше здоровье, сэръ? сказалъ Джонни, подходя къ сквайру въ величайшемъ смущеніи и выполняя заученую роль безъ всякаго соображенія.
   -- Какъ вы поживаете, Имсъ? отвѣчалъ сквайръ самымъ спокойнымъ и холоднымъ тономъ голоса. Послѣ этого, до приглашенія къ столу, ничего не было сказано.
   -- Дэль, я знаю, вы пьете портвейнъ, сказалъ графъ, когда лэди Джулія, послѣ обѣда, вышла изъ столовой.-- Если вы скажете, что такой портвейнъ вамъ не нравится, то послѣ этого вы ничего въ немъ не смыслите.
   -- Да; этому вину лѣтъ 20, сказалъ сквайръ, отвѣдавъ портвейнъ.
   -- Прибавьте еще десятокъ; мнѣ удалось запастись имъ пораньше: его не починали лѣтъ тридцать. Мнѣ пріятно предложить его человѣку, какъ вы, который узналъ его съ одного взгляда. Дѣло другое Джонни: -- для него все равно.
   -- Нѣтъ, милордъ, не все равно. Мнѣ кажется, онъ чрезвычайно вкусенъ.
   -- Чрезвычайно вкусенъ! Вкусно и шампанское, и имбирное пиво, и шипучка, для тѣхъ разумѣется, кто любитъ такіе напитки. Не думаете ли вы сказать, что можете узнавать вкусъ вина, когда у васъ во рту полъ-апельсина?
   -- Скоро и онъ войдетъ во вкусъ, сказалъ сквайръ.
   -- Двадцатилѣтній портвейнъ не придется ему по вкусу, когда ему самому не больше двадцати, сказалъ графъ, забывая, что для нихъ самихъ шестидесятилѣтній портвейнъ будетъ имѣть такой же удивительный вкусъ, какой и двадцатилѣтній имѣлъ для его фаворита.
   Доброе вино до нѣкоторой степени расшевелило сердце стараго сквайра; но все таки съ его стороны ничего не было сказано на счетъ брачнаго заговора. Графъ замѣтилъ однако же, что мистеръ Дэль былъ очень любезенъ и внимателенъ къ молодому его другу; спрашивалъ его отъ времени до времени объ образѣ его жизни и занятіяхъ въ управленіи сбора податей.
   -- Работа трудная, говорилъ Имсъ.-- Сдѣлаете маленькую подскобочку, и подымется такая суматоха, пошлютъ за вами и смотрятъ на васъ, какъ будто вы намѣревались ограбить всю кассу; для нихъ ничего не значитъ держать васъ въ присутствіи до пяти часовъ.
   -- Много ли же вы имѣете времени для завтрака и для прочтенія газетъ? спросилъ графъ.
   -- Не больше десяти минутъ. Газета во время присутствія побываетъ въ двадцати рукахъ; а это какъ разъ приходится по десяти минутъ на человѣка; что касается до завтрака, то мы довольствуемся сухаремъ, обмакнутымъ въ чернила.
   -- Обмакнутымъ въ чернила! что это значитъ? спросилъ сквайръ.
   -- А это значитъ, что вы должны его кушать и въ то же время писать.
   -- Я объ васъ все узнаю, сказалъ графъ: -- сэръ Рэфль Бофль -- мой товарищъ.
   -- Не думаю, что онъ знаетъ о моемъ существованіи, сказалъ Джонни.-- А вы хорошо его знаете, лордъ де-Гэстъ?
   -- Не видалъ его лѣтъ тридцать; но до того времени былъ съ нимъ въ хорошихъ отношеніяхъ.
   -- Мы называемъ его Хофль-Скофль.
   -- Хофль-Скофль! Ха, ха, ха! онъ всегда былъ такимъ; любитъ покричать, съ большими претензіями, съ пустой головой. Мнѣ бы не слѣдовало этого говорить въ вашемъ присутствіи, молодой человѣкъ. Перейдемте-ка въ гостиную.
   -- Ну что же онъ сказалъ, спросила лэди Джулія вслѣдъ за отъѣздомъ сквайра. Скрытничать не представлялось надобности, и потому вопросъ этотъ былъ сдѣланъ въ присутствіи Джонни.
   -- Ничего особенно хорошаго, по ничего и дурнаго. Онъ подумаетъ и потомъ повидается со мной. Не унывай, Джонни, и помни, что тебѣ не нуждаться въ добромъ другѣ.
   На другое утро въ семь часовъ Джонни Имсъ возвращался въ Лондонъ, а въ полдень явился за своей конторкой, какъ будто по условію, въ одно время съ распредѣлителемъ занятій по управленію сбора податей.
  

ГЛАВА XXXIV.
БИТВА.

   Я сказалъ, что Джонни Имсъ прибылъ въ свое управленіе пунктуально въ двѣнадцать часовъ; но до этого случилось событіе, которое должно занять на страницахъ нашей лѣтописи почетное мѣсто, событіе столь важное, что представляется существенная необходимость описать его во всей подробности.
   Лордъ де-Гэстъ, въ разговорахъ своихъ съ Имсомъ относительно настоящаго положенія Лили Дэль, всегда отзывался о Кросби съ сильнымъ отвращеніемъ.-- Будь проклятъ этотъ злодѣй! говорилъ графъ, и при этомъ круглые глаза его загорались огнемъ. Графъ, конечно, употреблялъ эту фразу не для того только, чтобы сказать крупное словцо, но произнося ее, онъ придавалъ ей полное значеніе и старался выразить ей, что Кросби своимъ поведеніемъ вполнѣ заслуживалъ подобное осужденіе, какъ наказаніе за самый низкій поступокъ.
   -- Ему бы слѣдовало переломать всѣ ребра, сказалъ Джонни.
   -- Не знаю, что на это сказать, отвѣчалъ графъ.-- Въ настоящее время тѣлесныя наказанія вышли изъ моды. Я бы ни слова не сказалъ противъ этого, если бы его замѣнили какимъ нибудь другимъ наказаніемъ. Во всякомъ случаѣ мнѣ кажется, что такой мерзавецъ, какъ Кросби, не долженъ оставаться безнаказаннымъ.
   -- Онъ еще не ушелъ отъ наказанія, сказалъ Джонни.
   -- Пожалуйста только вы не связывайтесь съ нимъ, не сдѣлайте изъ себя дурака, замѣтилъ графъ.
   Ужь если слѣдовало кому отмстить жестокимъ образомъ за оскорбленіе, которое сдѣлалъ Кросби, то мстителемъ долженъ быть Бернардъ Дэль, племянникъ графа. Графъ это зналъ, но, при настоящихъ обстоятельствахъ, не могло быть допущено никакое жестокое наказаніе. "Не такъ это дѣлалось, когда я былъ молодъ", говорилъ онъ про себя. Какъ бы то ни было, но по тону голоса графа Джонни заключалъ, что слова графа далеко не согласовались съ его мыслями, и потому снова и снова повторялъ самому себѣ, что Кросби не ушелъ еще отъ наказанія.
   На гэствикской станціи желѣзной дороги Джонни взялъ мѣсто въ вагонѣ перваго класса, собственно потому, что его провожалъ лакей въ ливреѣ графа де-Гэста. Не будь этого провожатаго, онъ занялъ бы мѣсто подешевле. Малодушіе, не правда ли? Но скажите, не сдѣлали бы вы то же самое, будучи на его мѣстѣ? Совершенно ли вы увѣрены, что не сдѣлали бы этого, хотя вы вдвое его старше? Въ добавокъ къ этой глупости, Джонни Имсъ подарилъ еще лакею полкроны.
   -- Надѣемся, мистеръ Джонъ, скоро снова васъ видѣть, сказалъ лакей, понимавшій, повидимому, что мистеръ Имсъ становился въ своемъ родѣ господиномъ въ гэствикскомъ домѣ.
   Джонни заснулъ въ вагонѣ и не просыпался до Барчестерской станціи, отъ которой отдѣлялась вѣтвь желѣзной дороги.
   -- Придется, сэръ, подождать барчестерскій поѣздъ, сказалъ кондукторъ:-- они всегда опаздываютъ.
   Джонни снова заснулъ, но черезъ нѣсколько минутъ его разбудилъ пассажиръ, торопливо вошедшій въ вагонъ. Поѣздъ побочной линіи желѣзной дороги пришелъ наконецъ въ то самое время, когда кондукторы главной линіи рѣшили, что пассажиры ихъ не могутъ ждать больше. Пересаживанье мужчинъ, женщинъ, и переноска поклажи совершилась поэтому весьма торопливо, такъ что занявшіе новыя мѣста едва успѣли осмотрѣться. Въ вагонѣ Джонни, въ которомъ до этой поры кромѣ него сидѣла еще какая-то старушка, первымъ вошелъ старый джентльменъ съ весьма краснымъ лицомъ. Остановись въ дверяхъ вагона, онъ шибко бранилъ всѣхъ и все, за то, что его торопили.
   -- Сэръ, вы распоряжаетесь какъ дома, сказалъ голосъ позади стараго джентльмена, прогнавшій весь сонъ у Джонни и заставившій его выпрямиться.
   -- Я вовсе не дома, отвѣчалъ старикъ:-- это я знаю, и потому-то не хочу переломать себѣ ноги.
   -- Торопитесь, сэръ, сказалъ кондукторъ.
   -- Я и то тороплюсь, отвѣчалъ старикъ, занявъ уголъ, ближайшій къ выходу, напротивъ старушки. Потомъ Имсъ ясно увидѣлъ, что первый изъ говорившихъ пассажировъ былъ Кросби, и что онъ садился въ тотъ же вагонъ.
   Кросби съ самаго начала не разсмотрѣлъ никого, кромѣ стараго джентльмена и старушки, и тотчасъ же занялъ угловое другое мѣсто. Взволнованный торопливостью, онъ нѣсколько времени возился съ своимъ зонтикомъ и сакъ-вояжемъ. Поѣздъ уже былъ на полномъ ходу, когда Кросби замѣтилъ, что противъ него сидитъ Джонъ Имсъ; между тѣмъ какъ Имсъ инстинктивно подкорчилъ свои ноги, чтобы не коснуться до него. Онъ чувствовалъ, что лицо его раскраснѣлось, и, сказать надо правду, на лбу у него выступилъ потъ. Случай былъ великолѣпный,-- во первыхъ потому, что ставилъ Джонни совершенно неожиданно въ самое затруднительное положеніе, а во вторыхъ представлялъ ему возможность осуществить свое желаніе. Какъ онъ долженъ держать себя въ ту минуту, когда смертельный врагъ узнаетъ его, и что онъ долженъ сдѣлать потомъ?
   Нужно ли объяснять читателямъ, что Кросби тоже провелъ первые дни Рождества въ семействѣ знакомаго графа, и что теперь тоже возвращался къ должности. Въ одномъ отношеніи онъ былъ счастливѣе бѣднаго Имса, потому что наслаждался улыбками своей невѣсты. Александрина и графиня порхали около него, обходились съ нимъ какъ съ мебелью, принадлежавшею благородному дому де-Курси, и въ этомъ качествѣ онъ посвященъ былъ въ домашнія тайны этой знаменитой фамиліи. Два лакея, нанятые для прислуживанія лэди Думбелло, уже изчезли. Шампанское перестало литься рѣкой. Лэди Розина вышла изъ своего уединенія и постоянно читала Кросби проповѣди. Лэди Маргарита давала ему нѣкоторые уроки въ экономіи. Высокопочтенный Джонъ, не смотря на недавнюю ссору, успѣлъ занять у него пять гиней. Высокопочтенный Джоржъ обѣщался пріѣхать къ своей сестрѣ на май мѣсяцъ. Графъ пользовался привилегіей тестя и называлъ Кросби глупцомъ. Лэди Александрина безпрестанно и довольно язвительнымъ тономъ приказывала ему дѣлать то одно, то другое; а графиня объясняла ему, что его долгъ, къ весьма естественномъ порядкѣ вещей, повиноваться каждому слову Александрины. Таковы были рождественскія наслажденія для Кросби; и теперь, удаляясь отъ этихъ наслажденій, онъ встрѣчается, лицомъ къ лицу, въ вагонѣ желѣзной дороги съ Джонни Имсомъ.
   Взгляды сосѣдей встрѣтились, и Кросби сдѣлалъ легкое наклонепіе головы. Имсъ не отвѣтилъ на это, и вмѣсто поклона пристально началъ смотрѣть въ лицо Кросби. Кросби сразу понялъ, что они не должны знать другъ друга, и былъ очень этимъ доволенъ. Между множествомъ затрудненій, въ которыхъ находился Кросби, вражда Джона Имса не тревожила его. Онъ не показалъ ни малѣйшаго смущенія, тогда какъ нашъ молодой другъ былъ самъ не свой. Кросби открылъ сакъ-вояжъ, вынулъ книгу и вскорѣ углубился въ нее, какъ будто противъ него сидѣлъ совершенно незнакомый человѣкъ. Не могу сказать, чтобы Кросби мыслями своими не отрывался отъ чтенія; много было предметовъ, о которыхз. онъ находилъ невозможнымъ не подумать, но ни одна его дума не относилась до Джона Имса, такъ что, когда поѣздъ остановился въ Подингтонѣ, Кросби почти забылъ о немъ, а выйдя изъ вагона съ мѣшкомъ въ рукѣ, считалъ себя совершенно свободнымъ отъ дальнѣйшаго безпокойства.
   Не то было съ Джонни Имсомъ. Съ каждымъ моментомъ въ головѣ его все болѣе и болѣе прибывали мысли о томъ, что онъ долженъ дѣлать теперь, когда случай привелъ его въ такое близкое соприкосновеніе съ врагомъ. Джонни изнемогалъ подъ бременемъ своихъ думъ, а между тѣмъ, когда поѣздъ остановился, онъ ничего еще положительнаго не рѣшилъ. Съ той минуты, какъ Кросби расположился противъ него, лицо его покрылось потомъ, его члены отказывались повиноваться ему. Случай такой великолѣпный, а онъ такъ мало чувствовалъ увѣренности въ себѣ, что, казалось, не съумѣетъ воспользоваться имъ надлежащимъ образомъ. Раза два или три онъ покушался было вцѣпиться въ грудь Кросби, въ вагонѣ, но его удерживала отъ этого мысль, что его осудитъ и общество, и полиція, если только онъ сдѣлаетъ подобную вещь въ присутствіи старой лэди.
   Но когда Кросби повернулся къ нему спиной и началъ выходить изъ вагона, Джонни увидѣлъ, что ему рѣшительно необходимо что нибудь сдѣлать. Послѣ того, что онъ говорилъ о настоятельной необходимости поколотить этого человѣка, ему не слѣдовало выпускать его изъ рукъ. Всякаго другаго рода позоръ былъ бы сносенъ для Кросби. Опасаясь поэтому, что его врагъ ускользнетъ отъ него, онъ побѣжалъ за нимъ, и въ тотъ моментъ, когда Кросби обернулся лицомъ къ вагонамъ, съ бѣшенствомъ налетѣлъ на него.
   -- Гнусный мерзавецъ! вскрикнулъ Джонни: -- низкій подлецъ! и съ этими словами схватилъ его за грудь, готовый уничтожить его.
   Толпа на дебаркадерѣ была незначительная, но все же достаточное число респектабельныхъ лицъ сдѣлались зрителями и свидѣтелями этой сцены. Изумленный до нельзя внезапнымъ нападеніемъ, Кросби отступилъ шага на два, чему впрочемъ много содѣйствовало самое нападеніе. Онъ старался освободить свою грудь отъ руки Имса, но рѣшительно не могъ. Онъ успѣлъ однакожь отпарировать нѣсколько положительныхъ ударовъ, и въ этомъ отношеніи обязанъ скорѣе неловкости Имса, чѣмъ своимъ усиліямъ. Съ большимъ трудомъ могъ онъ выговорить "полицію" и, само собою разумѣется, въ ту же минуту раздался на дебаркадерѣ призывъ блюстителей порядка. Минуты черезъ три, три полисмена съ шестью носильщиками овладѣли нашимъ бѣднымъ другомъ Джонни; но это овладѣніе состоялось не такъ быстро, какъ желалъ мистеръ Кросби. Окружавшіе, пораженные внезапностью, позволили сражавшимся упасть на книжную лавочку мистера Смита, и тамъ Имсъ положилъ своего врага между газетами, а самъ отъ избытка своей энергіи очутился между обрушившимися на него грудами дешевыхъ романовъ въ желтенькихъ обложкахъ; во время паденія Джонни успѣлъ таки нанести кулакомъ своимъ весьма вѣрный ударъ въ правый глазъ Кросби,-- ударъ, говорившій за себя; такимъ образомъ цѣль была достигнута: Кросби получилъ на первый разъ приличное возмездіе.
   -- Гнусный бездѣльникъ, мерзавецъ, подлецъ! кричалъ Джонни остатками своего голоса, въ то время, какъ полиція его отрывала.-- Если бы вы только знали... что онъ... сдѣлалъ! Между тѣмъ полиція окончательно имъ завладѣла.
   Само собой разумѣется, что первое проявленіе сочувствія публики было на сторонѣ Кросби. На него напали, и нападеніе сдѣлано Имсомъ. Въ груди британцевъ столько кроется крѣпкой любви къ благоустроенному порядку, что достаточно было однихъ этихъ фактовъ, чтобы привести еще двадцать человѣкъ въ помощь тремъ полисменамъ и шести носильщикамъ, такъ что, если бы Джонни и желалъ, то не представлялось никакой возможности уйти. Впрочемъ, онъ этого и не желалъ. Въ минуты ареста его сокрушала только одна печаль. Ему казалось, что нападеніе на Кросби сдѣлано было напрасно. Ему представился случай, и онъ не умѣлъ воспользоваться имъ, какъ бы слѣдовало. Онъ оставался въ совершенномъ невѣдѣніи на счетъ счастливаго удара и того важнаго факта, что глазъ его непріятеля уже распухъ и закрылся, и что еще черезъ часъ онъ сдѣлается чернымъ, какъ его шляпа.
   -- Это отъяв...ленный бездѣль...никъ! восклицалъ Имсъ, когда полисмены оттаскивали его въ сторону.-- Вы не знаете, что онъ сдѣлалъ.
   -- Что онъ сдѣлалъ, мы не знаемъ, сказалъ старшій констэбль:-- но мы знаемъ, что сдѣлали вы. Послушай, Бушерсъ, гдѣ же тотъ джентльменъ? Пусть и онъ идетъ съ нами.
   Другой полисменъ и два или три носильщика подняли Кросби съ груды газетъ и повели его за Джонни; кондукторъ поѣзда, знавшій Кросби и знавшій также, что Кросби пріѣхалъ изъ замка Курси, счелъ за нужное проводить его. За ними послѣдовало нѣсколько любопытныхъ и въ томъ числѣ какой-то услужливый медикъ, предлагавшій Кросби немедленно поставить піявки. Если бы Кросби позволили дѣйствовать по своему желанію, онъ бы преспокойно уѣхалъ, предоставивъ полное право и Джонии сдѣлать то же самое. Съ нимъ приключилась большая бѣда, но онъ ни подъ какимъ видомъ не могъ смягчить этой бѣды, предоставивъ законному преслѣдованію и наказанію человѣка, который напалъ на него и нанесъ ему ударъ. Ему желательнѣе всего было, чтобы объ этомъ какъ можно меньше говорили. Какая ему польза изъ того, что Джонни Имса возьмутъ подъ арестъ и потомъ полицейскій судья сдѣлаетъ ему строгій выговоръ? Это ни на волосъ не уменьшитъ его бѣдствія. Если бы ему удалось отпарировать ударъ, если бы вмѣсто полученнаго фонаря онъ самъ могъ поставить фонарь своему врагу, тогда въ клубѣ своемъ онъ посмѣялся бы надъ этимъ происшествіемъ, и его низкій поступокъ, быть можетъ, нѣсколько смягчился бы успѣхомъ въ битвѣ. Но ему не было суждено такого счастія. Теперь онъ принужденъ былъ подумать и рѣшить, что ему дѣлать.
   -- Мы посадимъ его подъ арестъ вотъ въ эту комнату, сказалъ Бушерсъ, прикасаясь къ полямъ своей шляпы.
   Черезъ кондуктора на дебаркадерѣ сдѣлалось извѣстнымъ, что Кросби въ нѣкоторомъ родѣ большой человѣкъ, частый гость замка Курси, занимаетъ мѣсто и пользуется извѣстностью въ высшихъ сферахъ столичнаго общества.
   -- Судьи будутъ въ Паккинтонъ въ непродолжительномъ времени, сэръ, а до того онъ будетъ содержаться подъ арестомъ.
   Въ это время на сцену явился какой-то джентльменъ, облеченный большой властью, и распросилъ о причинахъ шума и безпорядка,-- это былъ суровый чиновникъ, на лицѣ котораго лежала по видимому тяжесть всей желѣзной дороги и всѣхъ паровозовъ; чиновникъ, при появленіи котораго курильщики бросали сигары, а носильщики опускали руки, прекращая испрашиваніе незаконныхъ подачекъ и прибавокъ:-- человѣкъ большой, съ видной осанкой, съ скорой походкой, въ хорошо выглаженной шляпѣ. Эхо былъ смотритель дебаркадера, въ распоряженіи котораго находились полисмены.
   -- Потрудитесь войти въ мою комнату, мистеръ Кросби, сказалъ онъ.-- Стобсъ, приведи ко мнѣ того человѣка.
   И прежде, чѣмъ Кросби успѣлъ составить въ головѣ своей планъ относительно дальнѣйшаго образа дѣйствій, онъ, сопровождаемый кондукторомъ, увидѣлъ себя въ комнатѣ смотрителя; вслѣдъ за нимъ два полисмена ввели туда же Джонни Имса.
   -- Что это все значитъ? спросилъ смотритель, не снимая шляпы; онъ зналъ, какъ много личное его достоинство было обязано этому наряду. Обращаясь къ виновному, онъ не замедлилъ нахмуриться самымъ суровымъ образомъ.
   -- Мистеръ Кросби, мнѣ очень жаль, что вы подвергнулись такому звѣрству на моемъ дебаркадерѣ.
   -- Вы не знаете, что онъ сдѣлалъ, сказалъ Джонни.-- Это гнуснѣйшій бездѣльника. Онъ...
   Джонни остановился. Онъ думалъ было сказать смотрителю, что этотъ гнуснѣйшій бездѣльникъ сокрушилъ сердце молоденькой дѣвушки, но раздумалъ: ему не хотѣлось упоминать имя Лили Дэль въ такомъ мѣстѣ и при такихъ обстоятельствахъ.
   -- Вы знаете, мистеръ Кросби, что это за человѣкъ? спросилъ смотритель.
   -- О, да, отвѣчалъ Кросби, глазъ котораго начиналъ уже синѣть.-- Это клеркъ въ управленіи сбора податей, его зовутъ Имсъ. Но позвольте васъ просить оставить это дѣло.
   Смотритель, однако же, немедленно записалъ въ свою памятную книжку "управленіе сбора податей -- Имсъ".
   -- Нѣтъ, мы не можемъ допускать такихъ безпорядковъ на нашемъ дебаркадерѣ.-- Я доведу объ этомъ до свѣдѣнія директоровъ. Вы сдѣлали, мистеръ Имсъ, самый неблагоприличный поступокъ, самый неблагоприличный.
   Въ это время Джонни замѣтилъ, что глазъ Кросби находился въ такомъ состояніи, которое самымъ удовлетворительнымъ образомъ доказывало, что поѣздка его не прошла даромъ, и вслѣдствіе этого онъ ободрился. Джонни нисколько не заботился ни о донесеніи смотрителя, ни о полисменахъ; онъ видѣлъ только, что самое дѣло говорило въ его пользу. Цѣль его была поколотить Кросби, и теперь, глядя въ лицо своего врага, онъ сознавался въ своей душѣ, что Провидѣніе было къ нему весьма милостиво.
   -- Это ваше мнѣніе, сказалъ Джонни.
   -- Такъ, сэръ; это мое мнѣніе, отвѣчалъ смотритель: -- и я ужь знаю, какъ представить это дѣло вашимъ начальникамъ, молодой человѣкъ.
   -- Вы ровно ничего не знаете, сказалъ Имсъ: -- и не думаю, что вы что нибудь узнаете. Съ первой минуты, какъ я увидѣлъ этого бездѣльника въ вагонѣ, я рѣшился отколотить его, и, какъ видите, отколотилъ. Жаль, что въ вагонѣ сидѣла дама, а то бы тамъ ему досталось еще больше.
   -- Мистеръ Кросби, мнѣ кажется, было бы гораздо лучше представить его полицейскому судьѣ.
   Кросби не согласился на это. Онъ увѣрялъ смотрителя, что знаетъ самъ, какъ распорядиться этимъ дѣломъ,-- чего, однако же, онъ вовсе не зналъ. Не позволитъ ли смотритель одному изъ служителей желѣзной дороги нанять кэбъ для него и отыскать его багажъ? Кросби торопился домой, боясь еще разъ сдѣлаться предметомъ наглости мистера Имса.
   -- Могу вамъ сказать, что наглость мистера Имса этимъ еще не кончилась. Весь Лондонъ услышитъ о ней и узнаетъ о ея причинѣ. Если у васъ есть совѣсть, то вамъ совѣстно будетъ показать свое лицо.
   Несчастный человѣкъ! Кто можетъ сказать, что наказаніе не постигло его? Въ настоящее время онъ долженъ прятаться дома съ подбитымъ глазомъ, съ внутреннимъ сознаніемъ, что его прибилъ клеркъ изъ управленія сбора податей,-- а въ будущемъ -- онъ обязанъ былъ жениться на лэди Александринѣ де-Курси!
   Не имѣя надобности выходить больше на дебаркадеръ, Кросби, почти крадучись, пробрался въ кэбъ, куда два услужливыхъ носильщика принесли его багажъ. Но во всемъ этомъ мало было цѣлительнаго бальзама для его уязвленной гордости. Отдавая приказаніе везти его въ улицу Моунтъ, онъ чувствовалъ, что погубилъ себя, сдѣлавъ шагъ въ жизни, который вводилъ его въ родство съ семействомъ графа де-Курси. Куда бы онъ ни посмотрѣлъ, нигдѣ не видѣлъ утѣшенія.-- Будь проклятъ этотъ мерзавецъ! сказалъ онъ вслухъ въ своемъ кэбѣ; но хотя звуки этого проклятія относились къ Имсу, но въ душѣ онъ проклиналъ самого себя.
   Джонни Имсу позволено было выйти на дебаркадеръ и тамъ отыскать свой сакъ-вояжъ. Одинъ молодой носильщикъ подошелъ къ нему и почти дружески сказалъ:
   -- Ловко, очень ловко поднесли вы ему въ самый послѣдній моментъ. Но только, сэръ, вамъ бы слѣдовало распорядиться съ нимъ съ самаго начала. Къ чему вамъ было вцѣпиться ему въ грудь?
   Было четверть двѣнадцатаго, но не смотря на то, Имсъ явился въ должность аккуратно къ двѣнадцати.
  

ГЛАВА XXXV.
VAE VICTIS.

   Въ тотъ день Кросби долженъ былъ явиться по двумъ приглашеніямъ, по одному весьма естественному,-- въ должность къ своимъ занятіямъ,-- по другому, которое тоже теперь весьма часто становилось естественнымъ,-- къ обѣду въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ къ лэди Амеліи Гэзьби. Взглянувъ въ зеркало онъ сразу убѣдился, что не представлялось никакой возможности исполнить ни того, ни другаго.
   -- Ахъ, Боже мой! мистеръ Кросби, что это у васъ? сказала хозяйка дома, увидѣвъ подбитый глазъ.
   -- Видите ли что, отвѣчалъ Кросби: -- несчастный случай, при которомъ я подшибъ себѣ глазъ.-- Скажите, чѣмъ бы лучше всего помочь этому горю!
   -- Ахъ, Боже! несчастный случай! сказала хозяйка, знавшая очень хорошо, что въ этомъ несчастіи участвовалъ кулакъ другаго человѣка.-- Говорятъ, самое лучшее -- это сырое мясо. Но въ такомъ случаѣ вы должны безпрестанно прикладывать его цѣлое утро.
   Все другое -- только не піявки, которыя на долго оставляютъ по себѣ слѣды, и поэтому Кросби провелъ большую часть утра въ прикладываніи сыраго мяса къ подбитому глазу.
   Между тѣмъ, ему необходимо было написать двѣ записки -- одну къ мистеру Бугтервеллу въ комитетъ,-- другую къ своей будущей свояченицѣ. Онъ сознавалъ, что безразсудно было бы скрывать свойство постигшей его катастрофы, такъ какъ нѣкоторые изъ сопровождавшихъ ее обстоятельствъ, по всей вѣроятности, сдѣлаются извѣстными. Если онъ скажетъ, что споткнулся объ угольный ящикъ или каминную рѣшетку, упалъ и разшибъ себѣ лицо, то многіе сочтутъ это за выдумку и станутъ доискиваться причинъ подобной выдумки. Поэтому онъ составилъ свои записки изъ фразъ, не обязывавшихъ его излагать подробности. Буттервеллу онъ сказалъ, что попалъ въ непріятную исторію, или вѣрнѣе въ ссору, изъ которой вышелъ съ значительнымъ поврежденіемъ въ своей физіономіи. Онъ намѣревался явиться въ должность на другой день, все равно, будетъ ли это прилично или нѣтъ,-- но, ради приличія, онъ находилъ необходимымъ оставить за собой половину присутственнаго времени. Лэди Амеліи онъ тоже написалъ, что съ нимъ повстрѣчалось несчастіе, сопровождавшееся небольшимъ ушибомъ. "Опаснаго нѣтъ ничего,-- страдаетъ только моя наружность, такъ что на этотъ день необходимо остаться дома. Въ воскресенье я буду у васъ непремѣнно. Пусть Гэзьби не безпокоится пріѣзжать ко мнѣ, тѣмъ болѣе, что завтра я цѣлый день не буду дома".
   Гезьби такъ часто безпокоился пріѣзжать въ улицу Моунтъ, гдѣ квартировалъ Кросби, и въ улицу Одли, гдѣ находился комитетъ, въ которомъ служилъ Кросби, въ улицы, расположенныя въ столь непріятно близкомъ сосѣдствѣ одна отъ другой, что Кросби нарочно помѣстилъ послѣднія слова, чтобы избавиться отъ посѣщенія. Отправивъ записки, Кросби отдалъ приказаніе говорить, что его нѣтъ дома ни для кого; онъ боялся, что Гэзьби заѣдетъ къ нему послѣ своихъ занятій и всецѣло увезетъ его въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ.
   Сырое мясо, компрессы изъ примочки и холодной воды, прикладываемые къ подбитому глазу въ теченіе всей ночи, не въ состояніи были вывести этого страшнаго темносиняго пятна къ десяти часамъ слѣдующаго утра.
   -- Опухоль опала, мистеръ Кросби, совсѣмъ почти опала, говорила хозяйка дома, дотрогиваясь пальцемъ до пораженнаго мѣста:-- но синякъ такъ скоро не проходитъ; -- ужь вы извините. Нельзя ли вамъ остаться дома еще на денекъ?
   -- Да пройдетъ ли онъ черезъ день, мистриссъ Филлипсъ?
   Мистриссъ Филлипсъ не рѣшалась дать утвердительнаго отвѣта.
   -- Передъ тѣмъ какъ пройти, на немъ еще появятся багровые полосы съ желтоватымъ отливомъ, отвѣчала мистриссъ Филлипсъ; казалось, что она была жена кулачнаго бойца: до такой степени хорошо она знала свойство синяковъ послѣ подбитія глаза.
   -- Значитъ, не пройдетъ и до завтра, сказалъ Кросби, показывая веселый видъ, между тѣмъ какъ въ душѣ у него происходила страшная пытка.
   -- Пройдетъ дня черезъ три; да и послѣ того будетъ заживать постепенно. Піявки -- не знаю, чтобы они приносили когда нибудь пользу.
   Кросби и второй день пробылъ дома; на третій онъ рѣшился, во что бы то ни стало, отправиться съ синими и желтыми пятнами подъ подбитымъ глазомъ. Въ одной изъ утреннихъ газетъ того дня онъ прочиталъ описаніе всего приключенія. Въ ней говорилось, какимъ образомъ мистеръ К который служитъ въ генеральномъ комитетѣ и который въ скоромъ времени долженъ привести къ брачному алтарю прекрасную дочь графа де-К, сдѣлался предметомъ наглаго нападенія на дебаркадерѣ желѣзной дороги, а вслѣдствіе этого долженъ оставаться безвыходно въ своей квартирѣ. Дальше говорилось, что виновный, какъ полагаютъ, осмѣлился имѣть виды на ту же самую лэди, и за эту дерзость получилъ въ отвѣтъ презрѣніе со стороны каждаго члена упомянутаго благороднаго семейства. "Утѣшительно однако же, знать,-- говорила газета: -- что мистеръ К вполнѣ отмстилъ за себя, и такъ отпоролъ молодаго человѣка, что тотъ не въ состояніи встать съ постели".
   Прочитавъ это, Кросби увидѣлъ, что ему необходимо показаться немедленно и объяснить истину на столько, на сколько общество узнало бы ее безъ его объясненія. Поэтому на третій день Кросби надѣлъ шляпу и перчатки и отправился въ должность, хотя для подбитаго глаза и не наступилъ періодъ багровыхъ полосъ съ желтоватымъ отливомъ. Переходъ по корридору черезъ курьерскую въ его кабинетъ было дѣломъ весьма непріятнымъ. Само собою разумѣется, что всѣ смотрѣли на него, какъ разумѣется и то, что ему не удалась попытка показать видъ, что онъ на это не обращаетъ вниманія.
   -- Боггсъ, сказалъ Кросби одному изъ курьеровъ:-- посмотри, не здѣсь ли мистеръ Буттервеллъ!
   Черезъ нѣсколько минутъ, какъ и ожидалъ Кросби, мистеръ Буттервелъ вошелъ въ его кабинетъ.
   -- Клянусь честью, это вещь серьезная, сказалъ мистеръ Буттервелъ, взглянувъ на подбитый глазъ своего сослуживца.-- На вашемъ мѣстѣ, я бы не вышелъ.
   -- Конечно, непріятно, сказалъ Кросби: -- но нельзя же все сидѣть дома. Вы знаете, что если человѣкъ день, другой не покажется, гдѣ нужно, про него сейчасъ же распустятъ страшныя исторіи.
   -- Но ради Бога скажите, какъ это случилось? Въ газетахъ пишутъ, что вы до полусмерти прибили человѣка, который сыгралъ надъ вами такую шутку.
   -- Газеты, по обыкновенію лгутъ. Я до него не дотронулся.
   -- Неужели? Ну ужь извините; послѣ такого удара по лицу, я переломалъ бы ему всѣ ребра.
   -- Явились полисмены, и дѣло кончилось. Не позволятъ же заводить шумъ и драку на дебаркадерѣ: вѣдь это не въ Салисберійскомъ полѣ. Да и при томъ, кто можетъ сказать заранѣе, что онъ можетъ или не можетъ отдѣлать своего противника?
   -- Разумѣется, это только и можно сказать послѣ того, какъ самъ поколотишь, или тебя поколотятъ. Но что это за человѣкъ, и что такое говорится въ газетахъ на счетъ презрѣнія къ нему со стороны благородной фамиліи?
   -- Все это ложь, и больше ничего. Онъ ни души не видѣлъ изъ фамиліи де-Курси.
   -- Значитъ, правда-то тамъ, гдѣ дѣло касается другой дѣвушки, не такъ ли, Кросби? Я вѣдь зналъ, что при настоящей помолвкѣ вы находились въ какомъ-то затруднительномъ положеніи.
   -- Не знаю, изъ-за чего и почему онъ разыгралъ изъ себя такого звѣря.-- Вы вѣрно, что нибудь слышали о моихъ оллинтонскихъ знакомыхъ?
   -- О, да; слышалъ.
   -- Какъ передъ Богомъ, у меня на умѣ не было ничего дурнаго противъ нихъ.
   -- Молодой человѣкъ тоже былъ знакомъ съ ними? О, теперь я все понимаю! Онъ просто хочетъ занять ваше мѣсто. Какъ видно, онъ не дурно принялся за дѣло. Что же вы намѣрены съ нимъ дѣлать?
   -- Ничего.
   -- Ничего! Очень странно! Я бы представилъ его судьямъ.
   -- Дѣло въ томъ, Буттервелъ: -- я обязанъ пощадить имя той дѣвушки. Я знаю, что поступилъ весьма дурно.
   -- Да, да; мнѣ кажется, что очень дурно.
   Мистеръ Буттервеллъ произнесъ эти слова весьма рѣшительнымъ тономъ, какъ будто онъ не намѣренъ былъ допустить ни малѣйшаго извиненія въ этомъ поступкѣ, и во всякомъ случаѣ скрывать свое мнѣніе. Кросби осуждалъ себя въ дѣлѣ своей женитьбы, и съ тѣмъ вмѣстѣ заботился, чтобы другіе, услышавъ отъ него самого подобное обвиненіе, сказали бы что нибудь въ его оправданіе. Вѣдь пріятелю не трудно сказать, что подобныя интрижки весьма обыкновенны, и что въ жизни нерѣдко случается поступать неосмотригельпо, даже опрометчиво. Онъ надѣялся на такую благосклонность со стороны Фаулера Прата, но надѣялся тщетно. Буттервеллъ былъ добрый, снисходительный человѣкъ, старался всякому угодить и никогда не принималъ на себя обязанности читать морали; а все-таки и Буттервеллъ ни слова не сказалъ въ утѣшеніе Кросби. Кросби не имѣлъ на своей сторонѣ ни одного человѣка, который бы смотрѣлъ сквозь пальцы на его проступокъ, считалъ бы это не проступкомъ, но безразсуднымъ увлеченіемъ, не имѣлъ никого, кромѣ членовъ семейства де-Курси, которые совершенно овладѣли имъ и, какъ говорится, ѣли его живаго.
   -- Теперь дѣла этого не поправить, сказалъ Кросби.-- Что касается до человѣка, который сдѣлалъ на меня такое звѣрское нападеденіе, онъ знаетъ, что за ея юбками его никто не тронетъ. Я рѣшительно ничего не могу сдѣлать безъ того, чтобы не упоминать ея имени.
   -- Да; я понимаю, сказалъ Буттервеллъ.-- Непріятно, весьма непріятно. Не знаю, могу ли я что нибудь сдѣлать для васъ. Будете вы сегодня въ совѣтѣ?
   -- Непремѣнно, отвѣчалъ Кросби, становясь болѣе и болѣе опечаленнымъ. Острый его слухъ говорилъ ему, что онъ потерялъ къ себѣ всякое уваженіе Буттервелла, по крайней мѣрѣ на нѣкоторое время. Буттервеллъ хотя и занималъ высшую должность, но по привычкѣ, всегда обходился съ Кросби, какъ съ человѣкомъ, котораго должно уважать. Кросби пользовался, и умѣлъ пользоваться, какъ въ комитетѣ, такъ и въ обществѣ почетомъ, гораздо выше того, на которое онъ по своему положенію имѣлъ законное право. Теперь онъ былъ низведенъ съ своего пьедестала. Никто лучше Буттервелла не видѣлъ этого. Онъ шелъ по одному направленію съ обществомъ, замѣчая почти инстинктивно, какое направленіе намѣревалось взять общество. "Тактъ, тактъ и тактъ", говорилъ онъ про себя, прогуливаясь по тропинкамъ Путнейской виллы. Кросби теперь секретарь, тогда какъ нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ былъ обыкновеннымъ клеркомъ, не смотря на то, инстинктъ мистера Буттервелла говорилъ ему, что Кросби палъ. Поэтому у него не было ни малѣйшаго расположенія выразить сочувствіе къ человѣку, котораго постигло несчастіе; оставляя секретарскій кабинетъ, онъ зналъ заранѣе, что много пройдетъ времени до той поры, когда онъ снова заглянетъ въ него.
   Подъ вліяніемъ досады Кросби рѣшился дѣйствовать съ этой минуты, заглушивъ въ себѣ всякую совѣсть. Онъ рѣшился показаться въ совѣтъ, съ такимъ равнодушіемъ къ своему подбитому глазу, какимъ только могъ располагать, и если ему скажутъ что нибудь, онъ приготовился отвѣтить. Онъ рѣшился идти въ клубъ и разразить свой гнѣвъ надъ тѣмъ, кто обнаружитъ къ нему хотя малѣйшее пренебреженіе. Онъ не могъ вымѣстить свою досаду на Джонни Имсѣ, и хотѣлъ выместить ее на другихъ. Не для того онъ пріобрѣлъ видное положеніе въ обществѣ и сохранялъ его въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, чтобы позволить уничтожить себя потому только, что сдѣлалъ ошибку. Если общество, къ которому онъ принадлежалъ, намѣрено объявить ему войну, онъ готовъ былъ вступить въ бой немедленно. Что касается до Буттервелла,-- Буттервелла неспособнаго, Буттервелла несноснаго, Буттервелла, который при всякомъ затрудненіи въ теченіи многихъ лѣтъ прибѣгалъ къ нему за совѣтомъ, онъ дастъ ему понять, каково быть такимъ вѣроломнымъ въ отношеніи къ тому, кого онъ считалъ своимъ другомъ. Онъ рѣшился показать всѣмъ членамъ совѣта, что пренебрегаетъ ими и держитъ ихъ въ своихъ рукахъ. Предназначая себѣ такимъ образомъ планъ будущаго образа своихъ дѣйствій, онъ ввелъ въ него пункта два относительно членовъ благороднаго семейства де-Курси. Онъ рѣшился показать имъ что вовсе не намѣренъ быть ихъ покорнѣйшимъ слугою. Онъ рѣшился высказаться передъ ними откровенно, и если послѣ этой откровенности они захотятъ разорвать "брачный союзъ", то могутъ это сдѣлать, горевать онъ не станетъ. Въ то время, какъ онъ, облокотясь на ручку кресла, размышлялъ объ этомъ, въ головѣ его блеснула мысль,-- мысль, создавшая ему воздушный замокъ, мечту, осуществленіе которой казалось ему возможнымъ; въ этомъ замкѣ онъ видѣлъ себя стоящимъ на колѣняхъ передъ Лили Дэль, выпрашивающимъ у нея прощеніе и умоляющимъ снова принять его въ ея сердце.
   -- Мистеръ Кросби явился сегодня, сказалъ мистеръ Буттервеллъ мистеру Оптимисту.
   -- Явился? сказалъ мистеръ Оптимистъ весьма серьёзно; ему уже извѣстенъ былъ весь скандалъ на дебаркадерѣ желѣзной дороги.
   -- Страшнымъ образомъ обезобразили его.
   -- Очень непріятно слышать. Это такъ... такъ... такъ. Еслибы это былъ кто нибудь изъ клерковъ, мы бы должны были сказать ему, что онъ срамитъ нашъ комитетъ.
   -- Чѣмъ же виноватъ человѣкъ, если ему поставятъ фонарь? Вѣдь не самъ же онъ подбилъ себѣ глазъ, сказалъ майоръ Фіаско.
   -- Я знаю, что онъ не самъ себѣ подбилъ глазъ, продолжалъ мистеръ Оптимистъ:-- но мнѣ кажется, въ его положеніи, онъ долженъ бы держаться какъ можно дальше отъ всякаго скандала.
   -- Онъ бы отъ души это сдѣлалъ, еслибы представлялась возможность, сказалъ майоръ.-- Я думаю ему точно такъ же не хотѣлось бы ходить съ подбитымъ глазамъ, какъ и мнѣ, какъ и всякому другому.
   -- Не знаю, мнѣ никто не подшибетъ глаза, сказалъ мистеръ Оптимистъ.
   -- Скажите лучше, никто еще не подшибалъ, замѣтилъ майоръ.
   -- И надѣюсь -- никогда не подшибутъ, сказалъ мистеръ Буттервеллъ.
   Въ это время наступилъ часъ общаго собранія, и въ залъ совѣта вошелъ мистеръ Кросби.
   -- Мы очень сожалѣли, услышавъ о вашемъ несчастіи, сказалъ Оптимистъ весьма серьезно.
   -- Я думаю, вдвое меньше, чѣмъ я сожалѣлъ, сказалъ Кросби со смѣхомъ.-- Чрезвычайная гадость имѣть подбитый глазъ; другой можетъ принять меня за кулачнаго бойца.
   -- При томъ еще за кулачнаго бойца, который не выигралъ боя, сказалъ Фіаско.
   -- Не знаю, чтобы тутъ была большая разница, возразилъ Кросби.-- Вообще подобная вещь непріятна, и, пожалуйста, не будемте говорить объ этомъ.
   Мистеръ Оптимистъ былъ однако же того мнѣнія, что онъ долженъ былъ, по обязанности своей, поговорить объ этомъ. Какъ бы то ни было, онъ былъ предсѣдательствующій въ Совѣтѣ, а мистеръ Кросби ни больше, ни меньше, какъ его секретарь. Смотря на ихъ относительныя положенія, развѣ ему не слѣдовало сдѣлать замѣчанія за такую неблагопристойность? Неужели Рэфль-Бофль не сказалъ бы ни слова, если бы мистеръ Буттервеллъ, будучи секретаремъ, явился въ должность съ подбитымъ глазомъ? Онъ желалъ выказать права предсѣдателя во всей ихъ полнотѣ; по не смотря на то, онъ чувствовалъ большое замѣшательство, и не имѣлъ никакой возможности пріискать приличныя выраженія.
   -- Гм! да,-- хорошо; приступимте же къ дѣлу, сказалъ онъ, удерживая однакоже за собою право возвратиться къ подбитому глазу секретаря немедленно послѣ окончанія обыкновенныхъ занятій Совѣта. Но когда обыкновенныя занятія Совѣта кончились, секретарь удалился изъ зала собранія, не давъ предсѣдателю ни минуты времени собраться съ мыслями и начать разговоръ о подбитомъ глазѣ.
   Возвратясь въ свой кабинетъ, Кросби засталъ тамъ Мортимера Гэзьби.
   -- Любезный мой, сказалъ Гэзьби: -- да вѣдь это прескверная вещь.
   -- Чрезвычайно скверная, отвѣчалъ Кросби: -- такая скверная, что я ни съ кѣмъ не хочу говорить о ней.
   -- Лэди Амелія страшно безпокоится.
   Гэзьби жену свою всегда называлъ лэди Амеліей, даже въ то время, когда говорилъ о ней съ ея братьями и сестрами. Ни подъ какимъ видомъ онъ не позволялъ себѣ называть дочь графа христіанскимъ ея именемъ, хотя эта дочь была его законная жена.
   -- Она думаетъ, что вы больны.
   -- Нѣтъ, не боленъ, но, какъ видите, обезображенъ.
   -- Но за то вы его порядочно побили?
   -- И не думалъ, съ досадой сказалъ Кросби.-- Я пальцомъ его не тронулъ. Пожалуйста, не вѣрьте вы всему, что читаете въ газетахъ.
   -- Разумѣется. Да напримѣръ можно ли повѣрить, что говорится въ нихъ на счетъ его видовъ на лэди Александрину? Это чистѣйшая ложь.
   -- Не вѣрьте ничему, кромѣ развѣ того, что мнѣ подбили глазъ.
   -- Ну, это видимое дѣло. Лэди Амелія полагаетъ, что вамъ будетъ гораздо спокойнѣе, если вы сегодня пріѣдете къ намъ. Конечно, вамъ не слѣдовало бы выѣзжать, но лэди Амелія такъ снисходительна, что съ ней вамъ нечего стѣсняться.
   -- Благодарю покорно: я пріѣду въ воскресенье,
   -- Но вы знаете, что лэди Александрина съ безпокойствомъ будетъ ждать письма отъ своей сестры; притомъ же лэди Амелія убѣдительнѣйше проситъ васъ пріѣхать.
   -- Благодарю, благодарю; пріѣду, только не сегодня.
   -- Почему же?
   -- Просто потому, что дома мнѣ будетъ лучше!
   -- Ужь можетъ ли быть лучше дома? У насъ найдется все, что нужно. А вы знаете, лэди Амелія невзыскательна.
   Сырое мясо, компрессы изъ холодной воды и какая нибудь примочка,-- вотъ все, что невзыскательная лэди Амелія могла ему предоставить.
   -- Нѣтъ; сегодня я не хочу ее безпокоить, сказалъ Кросби.
   -- Клянусь честью, вы дурно поступаете. До замка Курси и слѣдовательно до слуха графини дойдутъ всякого рода исторіи,-- и вы не знаете, какой вредъ можетъ произойти отъ этого. Лэди Амелія полагаетъ, что лучше всего написать туда и объяснить, но она не можетъ этого сдѣлать, пока не услышитъ чего нибудь отъ васъ самихъ.
   -- Послушайте, Гэзьби, мнѣ рѣшительно все равно, какія бы исторіи ни дошли до замка Курси.
   -- Но если что нибудь услышитъ графъ и оскорбится?
   -- И пусть какъ знаетъ, такъ и отдѣлывается отъ этого оскорбленія.
   -- Любезный другъ, вѣдь говорить подобныя вещи,-- чистѣйшее сумасбродство.
   -- Да что же, по вашему мнѣнію, можетъ сдѣлать мнѣ графъ? Неужели вы думаете, что я вѣчно долженъ бояться графа де-Курси потому только, что женюсь на его дочери? Сегодня я самъ напишу лэди Александринѣ,-- вы можете сказать это ея сестрѣ. Если глазъ мой пройдетъ, то въ воскресенье я буду къ обѣду.
   -- Значитъ вы не будете и въ церкви?
   -- Неужели вы еще хотите, чтобы я съ такимъ лицомъ явился въ церковь?
   Мистеръ Мортимеръ утихъ и, возвратясь домой, объявилъ женѣ своей, что Кросби совсѣмъ выходитъ изъ повиновенія.
   -- Дѣло въ томъ, душа моя,-- онъ стыдится самого себя и потому беретъ на себя подобную смѣлость.
   -- Глупо было съ его стороны встрѣчаться съ этимъ молодымъ человѣкомъ, весьма глупо; въ воскресенье я ему выскажу это. Если онъ намѣренъ важничать передо мной, то я ему дамъ понять, что онъ очень ошибается. Онъ долженъ помнить, что его поведеніе должно имѣть весьма важное значеніе для всей нашей фамиліи.
   -- Само собою разумѣется, сказалъ мистеръ Гэзьби.
   Съ наступленіемъ воскресенья наступилъ и періодъ багровыхъ полосъ съ желтыми оттѣнками: слѣды мѣткаго удара далеко еще не изчезли. Сослуживцы Кросби привыкли уже къ ненормальному состоянію его физіономіи; но самъ Кросби, не смотря на свою рѣшимость отправиться въ клубъ, нигдѣ еще не показывался. Въ церковь конечно онъ не пошелъ, но въ пять часовъ явился въ домъ мистера Гэзьби. По воскресеньямъ Гэзьби и лэди Амелія обѣдали въ пять часовъ, держась идеи, что поступая такимъ образомъ, соблюдали праздникъ гораздо лучше, нежели обѣдая въ семь часовъ. Если соблюденіе праздника состоитъ въ томъ, чтобы раньше лечь спать, то, конечно, они были правы. Для поварихи этотъ ранній обѣдъ имѣлъ свои удобства въ томъ отношеніи, что извинялъ ее въ непосѣщеніи церкви во время вечерней службы, а приготовленіе дѣтскаго и людскаго обѣда извиняло ее въ непосѣщеніи церкви во время обѣдни. Такое стремленіе къ благочестію, происходящее отъ непріятнаго къ нему пути, весьма обыкновенно у людей, подобныхъ лэди Амеліи. Если бы она обѣдала въ часъ и кушала холодныя блюда, другой точно также думалъ бы, что она достойна нѣкоторой похвалы.
   -- Боже мой!-- вѣдь это весьма непріятно, Адольфъ,-- не правда ли? Это были первыя слова лэди Амеліи, которыми она встрѣтила Кросби.
   -- Да, Амелія, весьма непріятно, отвѣчалъ Кросби. Онъ всегда называлъ ее Амеліей, потому собственно, что она называла его Адольфомъ;-- самому Гэзьби крайне не нравилась подобная фамильярность. Лэди Амелія была старше Кросби и потому предоставляла себѣ право называть его какъ вздумается,-- тогда какъ онъ долженъ былъ бы помнить огромную разницу въ ихъ званіи.-- Весьма непріятно, Амелія, сказалъ Кросби.-- Прошу васъ, сдѣлайте для меня одно одолженіе!
   -- Какое, Адольфъ?
   -- Не говорить объ этомъ ни слова. Подбитый глазъ, безъ всякаго сомнѣнія, вещь скверная,-- я много на это досадовалъ; сочувствіе же друзей моихъ только увеличиваетъ досаду. Въ пятницу Гэзьби уже выразилъ сожалѣніе всего семейства, и если это повторится, то мнѣ остается умереть.
   -- Дядя Дольфъ, неужели ты умрешь отъ подбитаго глаза? спросилъ маленькій де-Курси Гэзьби,-- старшая надежда графской фамиліи.
   -- Нѣтъ, мой герой, отвѣчалъ Кросби, взявъ мальчика на руки: -- отъ этого не умираютъ. Большой бѣды отъ подбитаго глаза не бываетъ; тебѣ не разъ придется испытать это самому прежде чѣмъ оставишь школу. Непріятно только то, что люди любятъ много говорить объ этомъ.
   -- Тетя Дина не будетъ любить тебя за такой страшный глазъ.
   -- Прекрасно, Адольфъ, сказала лэди Амелія;-- я не скажу ни слова; сожалѣю, что участіе мое сдѣлалось причиной досады для васъ въ настоящую минуту, но все же, согласитесь сами, другому очень трудно, почти невозможно не сказать ни слова о подобномъ предметѣ. Я получила письмо отъ мама.
   -- Надѣюсь лэди де-Курси въ добромъ здоровьѣ.
   -- Совершенно здорова, благодарю васъ; но, само собою разумѣется, она очень встревожена этимъ происшествіемъ. Она прочитала, что было написано въ газетахъ, и для Мортимера, какъ стряпчаго нашей фамиліи, можетъ статься, необходимо имѣть болѣе подробныя свѣдѣнія.
   -- Ни къ чему они не поведутъ, сказалъ Адольфъ.
   -- Я самъ такого мнѣнія, что это совершенно лишнее, сказалъ Гэзьби.
   -- Быть можетъ, весьма быть можетъ. Но согласитесь, Мортимеръ, что мама, при подобныхъ обстоятельствахъ, пожелаетъ узнать всѣ факты этого случая.
   -- Съ этимъ я согласенъ, сказалъ Гэзьби.
   -- Въ такомъ случаѣ, вотъ вамъ эти факты: -- когда я вышелъ изъ вагона, какой-то человѣкъ, котораго я гдѣ-то видѣлъ, напалъ на меня и, прежде чѣмъ подоспѣла полиція, подбилъ мнѣ глазъ. Довольно вамъ этого?
   Въ эту минуту объявили, что обѣдъ на столѣ.
   -- Не угодно ли вамъ взять лэди Амелію, сказалъ Гэзьби.
   -- Печальное событіе, очень печальное, сказала лэди Амелія, покачавъ головой: -- я боюсь, что оно будетъ для моей сестры большимъ огорченіемъ.
   -- Вы вѣрно одного мнѣнія съ маленькимъ де-Курси, что тетя Дина не будетъ любить меня за такой страшный глазъ?
   -- Право, я ничего тутъ не вижу смѣтнаго, сказала лэди Амелія.
   Эгимъ кончился разговоръ о подбитомъ глазѣ; въ теченіи обѣда о немъ не было и помину.
   Не было объ этомъ разговора въ теченіе обѣда, но по выраженію лица Амеліи нельзя было не заключить, что ей крайне не нравилось поведеніе будущаго ея зятя. Она была очень радушна, упрашивала Кросби кушать, но при этомъ все-таки не могла обойтись безъ намековъ на свое непріятное положеніе. Она говорила, что зажаренный плюмпуддингъ понравится ему, но не рекомендовала пить портвейнъ послѣ обѣда.
   -- Мортимеръ, ты бы лучше велѣлъ подать лафиту, замѣтила она:-- Адольфу нельзя пить вина, которое горячитъ.
   -- Благодарю васъ, сказалъ Кросби.-- Я лучше выпью гроку, если Гэзьби дастъ его мнѣ.
   -- Гроку! повторила лэди Амелія, съ видомъ крайняго изумленія. Кросби, по правдѣ сказать, никогда не пилъ грокъ; но онъ рѣшился бы попросить чистаго джину, еслибы лэди Амелія продлила свою заботливость.
   Послѣ этихъ воскресныхъ обѣдовъ хозяйка дома никогда не уходила въ гостиную; ей подавали чайный приборъ на тотъ же самый столъ, на которомъ обѣдали. Это была тоже, въ своемъ родѣ, необходимая мѣра къ соблюденію благочестія и къ освященію перваго дня недѣли. Когда гостила Розина, и когда со стола убирались бутылки, передъ ней, по обыкновенію, являлось нѣсколько книгъ религіознаго содержанія. Во время своего перваго и довольно продолжительнаго посѣщенія, она выпросила себѣ привилегію читать послѣ обѣда проповѣди, но какъ при этихъ случаяхъ лэди Амелія и мистеръ Гэзьби отправлялись спать, и какъ единственный въ домѣ лакей тоже обнаружилъ однажды расположеніе ко сну,-- то чтеніе проповѣдей было оставлено. Впослѣдствіи хозяинъ дома, во время посѣщеній своей невѣстки, долженъ быть проводить эти вечера въ ея присутствіи и, за неимѣніемъ другаго развлеченія, искать его въ одномъ изъ душеспасительныхъ сочиненій. На этотъ разъ лэди Розина находилась въ деревнѣ, и потому столъ оставался пустымъ.
   -- Что же я напишу моей мама? сказала лэди Амелія, когда со стола убрали наконецъ и чайный приборъ.
   -- Засвидѣтельствуйте ей отъ меня глубочайшее почтеніе, сказалъ Кросби.
   Очевидно было какъ для мужа, такъ и для жены, что Кросби приготовился къ возстанію противъ высшихъ властей. Наступило молчаніе, продолжавшееся минутъ десять. Для развлеченія Кросби началъ играть съ маленькимъ де-Курси, прозвавъ его Дикси.
   -- Мама, онъ называетъ меня Дикси. Развѣ я Дикси?-- А вы такъ Кроссъ,-- за это тетя Дина не будетъ васъ любить.
   -- Адольфъ, пожалуста не давайте мальчику вашихъ прозваній; мнѣ это очень не нравится. Мнѣ кажется, что этимъ самымъ вы хотите набросить темное пятно на настоящую фамилію.
   -- Ну, я не думаю, что Кросби дѣлаетъ это съ такимъ умысломъ, сказалъ мистеръ Гэзьби.
   -- Я назвалъ его Дикси безъ всякаго умысла.
   -- Во всякомъ случаѣ, это мнѣ не нравится. Повѣрьте, Адольфъ, что я нѣсколько дорожу своей фамиліей, какъ дорожитъ этимъ и мой мужъ.
   -- Даже очень дорожу, сказалъ мистеръ Гэзьби.
   -- Не меньше вашего и я дорожу своей фамиліей, возразилъ Кросби.-- Это весьма естественно для каждаго. Одинъ изъ моихъ предковъ пришелъ сюда съ Вильгельмомъ Завоевателемъ. Сколько я знаю, такъ онъ былъ поваренкомъ въ палаткѣ короля.
   -- Поваренкомъ! сказалъ молодой де-Курси.
   -- Да, мой милый, поваренкомъ.-- Вѣдь этимъ-то путемъ множество изъ нашихъ старинныхъ фамилій и сдѣлались извѣстными. Предки этихъ фамилій были или поварами, или дворецкими при короляхъ -- или пожалуй еще чѣмъ нибудь хуже.
   -- Неужели же вы свою фамилію считаете неблагородною?
   -- Нѣтъ. Я вамъ скажу, какъ это было. Король пожелалъ, чтобы предокъ мой отравилъ съ полдюжины придворныхъ, которые хотѣли распоряжаться по своему; но предокъ мой сказалъ:-- "нѣтъ, господинъ король,-- я поваръ, а не палачь".-- За это его смѣнили и заставили мыть посуду,-- и въ то время какъ всѣхъ другихъ слугъ называли баронами и лордами, его называли просто Куки, поваренкомъ. Впослѣдствіи прозваніе это постепенно измѣнялось и наконецъ остановилось на настоящей моей фамиліи -- Кросби.
   Мистеръ Гэзьби сидѣлъ, какъ пораженный громомъ: лицо лэди Амеліи приняло мрачное выраженіе. Не очевидно ли было, что ужь, котораго де-Курси хотѣли отогрѣть на груди своей, становился ядовитой змѣей и готовился ужалить всѣхъ членовъ этой благородной фамиліи? Разговоръ не вязался въ тотъ вечеръ,-- и Кросби вскорѣ послѣ исторіи о поваренкѣ отправился домой.
  

ГЛАВА XXXVI.
ТОРЖЕСТВУЮЩІЙ ГЕРОЙ.

   Джонъ Имсъ прибылъ въ свое управленіе ровно въ полдень, и подойдя къ своей конторкѣ, не зналъ, на чемъ онъ стоитъ -- на ногахъ или на головѣ. Все утро было для него продолжительнымъ, глубокимъ возбужденіемъ и вмѣстѣ съ тѣмъ до нѣкоторой степени торжествомъ. Онъ вовсе не зналъ, какіе могли быть результаты сцены на дебаркадерѣ. Возьмутъ ли его въ судъ и тамъ посадятъ подъ арестъ? Что заговорятъ объ этомъ въ управленіи? Вызоветъ ли его Кросби на дуэль, и если вызоветъ, то въ состояніи ли онъ будетъ выйти побѣдителемъ, стрѣляясь изъ пистолетовъ? Что скажетъ лордъ де-Гэстъ,-- лордъ де-Гэстъ, который особенно предостерегалъ его не принимать на себя обязанности мстителя за оскорбленіе Лили? Что скажетъ о его поступкѣ вся фамилія Дэлей? а главнѣе всего, что скажетъ и подумаетъ сама Лили? Не смотря на то, чувство торжества было преобладающимъ, и теперь, въ этотъ промежутокъ времени, онъ начиналъ съ удовольствіемъ припоминать испытанное имъ ощущеніе, когда кулакъ его заѣхалъ въ глазъ Кросби.
   Въ первый день присутствія въ управленіи ничего не было слышно объ этомъ происшествіи, а самъ онъ никому не разсказывалъ. Въ его отдѣленіи было извѣстно, что онъ ѣздилъ провести первые дни Рождества съ лордомъ де-Гэстомъ, и вслѣдствіе этого ему оказывали особенное вниманіе. Кромѣ того, отдавая Джонни Имсу полную справедливость, я долженъ сказать, что онъ постепенно пріобрѣталъ уваженіе отъ своихъ начальниковъ. Онъ зналъ свое дѣло и исполнялъ его съ увѣренностію въ своихъ силахъ и способности, а также съ совершеннымъ равнодушіемъ къ недовольнымъ взглядамъ, которые отъ времени до времени бросали на него начальствующія лица. Сдѣлавшись самостоятельнымъ въ своемъ оффиціальномъ поведеніи и сохраняя права свои, онъ пользовался между сослуживцами популярностью. Словомъ, Джонни Имсъ вышелъ изъ поры юношества и вступилъ въ права мужчины, надѣлавъ конечно въ минувшій періодъ своего существованія множество глупостей, которыя, однакоже, нисколько не мѣшали, умѣвшимъ понимать его характеръ, составить убѣжденіе, что изъ него выйдетъ хорошій человѣкъ.
   Въ первый день присутствія много было распросовъ о его весельѣ въ праздники, но по этому предмету онъ не имѣлъ сказать многаго. Дѣйствительно, праздники были бы для него болѣе чѣмъ обыкновенны, если бы не имѣлось въ виду весьма важной цѣли, принудившей его отправиться въ провинцію, и если бы не обстоятельство, которымъ кончилась его поѣздка. Ни объ одномъ изъ этихъ предметовъ Джонни не имѣлъ расположенія говорить откровенно. Возвращаясь, однакоже, съ Крэдломъ въ Буртонъ-Кресцситъ, онъ разсказалъ ему о встрѣчѣ своей съ Кросби.
   -- И ты прибилъ его на станціи желѣзной дороги? спросилъ Крэдль съ видомъ удовольствія и недовѣрія.
   -- Прибилъ. Если бы этого я не сдѣлалъ на станціи, то не знаю, гдѣ бы привелось мнѣ сдѣлать. Я сказалъ, что прибью его, и прибилъ при первой встрѣчѣ.
   Послѣ этого во всей подробности было разсказано о встрѣчѣ, о подбитомъ глазѣ, о полиціи и смотрителѣ дебаркадера.
   -- Не знаю, что изъ этого выйдетъ? спросилъ нашъ герой.
   -- Передастъ это дѣло въ руки какого нибудь пріятеля, безъ всякаго сомнѣнія,-- какъ сдѣлалъ это я, передавъ свое дѣло съ Люпексомъ Фишеру. И клянусь тебѣ честью, Джонни, съ нимъ у меня скоро опять будетъ исторія. Вчера онъ опять неистовствовалъ, повѣришь ли...
   -- Онъ просто дуракъ.
   -- Но я бы тебѣ не совѣтовалъ встрѣчаться съ этимъ дуракомъ, когда онъ находится въ припадкѣ бѣшенства. Вчера весь вечеръ я положительно долженъ былъ просидѣть въ своей комнатѣ. Матушка Роперъ говорила, что если бы я остался въ гостиной, то необходимость заставила бы ее послать за полисменомъ. Что же могъ я сдѣлать? Я приказалъ затопить каминъ въ моей комнатѣ...
   -- И потомъ легъ спать?
   -- Нѣтъ, я долго сидѣлъ, думая, что Мери понадобится увидѣть меня. Наконецъ она принесла мнѣ записку. Вѣдь ты знаешь, Мери такъ неосторожна. Если бы онъ нашелъ лоскутокъ бумаги, исписанный ея рукой, послѣдствія были бы ужасны, клянусь честью, ужасны. А кто можетъ поручиться, что Джемима не разскажетъ ему?
   -- Что же Мери писала тебѣ?
   -- Все пустяки, мастеръ Джонни. Боясь дурныхъ послѣдствій, я озаботился отнести записку въ управленіе.
   Находясь подъ вліяніемъ ощущеній отъ своихъ собственныхъ приключеній, Джопни Имсъ не обращалъ особеннаго вниманія на приключенія своего пріятеля.
   -- По мнѣ все равно, сказалъ Джонни: -- передастъ ли Кросби дѣло свое какому нибудь пріятелю, или самъ отправится къ полицейскому судьѣ.
   -- Повѣрь, что передастъ пріятелю, сказалъ Крэдль, съ видомъ человѣка вполнѣ опытнаго въ дѣлахъ подобнаго рода:-- и я полагаю, что посредникомъ своимъ ты выберешь меня. Вести дѣло судебнымъ порядкомъ -- непріятнѣйшая вещь, по я не такой человѣкъ, чтобы отступиться отъ друга. Я буду защищать тебя всѣми силами.
   -- Благодарю тебя, сказалъ Имсъ: -- не думаю только, что мнѣ придется имѣть надобность въ твоихъ услугахъ.
   -- Во всякомъ случаѣ тебѣ надобно имѣть наготовѣ добраго человѣка.
   -- Я напишу къ одному пріятелю въ провинцію и попрошу его совѣта; этотъ пріятель постарше и поопытнѣе насъ обоихъ.
   -- Клянусь Юпитеромъ, дружище, подумай прежде. Не дай твоимъ врагамъ распустить молву, что ты трусъ. Клянусь честью, пусть обо мнѣ говорятъ, что хотятъ, только не это.
   -- Я и этого не боюсь, сказалъ Имсъ съ нѣкоторой досадой въ голосѣ:-- въ настоящее время мало обращаютъ вниманія на трусость, особливо когда дѣло коснется дуэли.
   Послѣ этого Крэдль снова перевелъ разговоръ на мистриссъ Люпексъ и на свое собственное исключительное положеніе, а такъ какъ Имсъ не думалъ просить у пріятеля дальнѣйшихъ совѣтовъ по своимъ дѣламъ, то и слушал о его молча всю дорогу до Буртонъ-Кресцента.
   -- Надѣюсь, вы нашли благороднаго графа въ добромъ здоровьи, сказала мистриссъ Роперъ, какъ скоро жильцы ея сѣли за столъ.
   -- Я нашелъ благороднаго графа въ отличномъ здоровьр, благодарю васъ, отвѣчалъ Джонни.
   Надо замѣтить, что всѣ жильцы мистриссъ Роперъ и сама она ясно понимали, что положеніе Имса совершенно измѣнилось съ тѣхъ поръ, какъ онъ удостоился дружбы лорда де-Гэста. Мистриссъ Люпексъ, всегда садившаяся за обѣдомъ подлѣ Джонни, съ цѣлію защитить себя, какъ она выражалась, отъ опаснаго сосѣда-Крэдля, обращалась съ нимъ особенно любезно. Миссъ Спрюсъ не иначе называла его, какъ "сэръ". Мистриссъ Роперъ первому ему подавала кушанье и обращала вниманіе на его блюда; Амелія менѣе прежняго разсчитывала на обладаніе его сердцемъ и любовью. Конечно, не должно полагать, что Амелія рѣшилась оставить это дѣло безъ боя и позволить непріятелю спокойно удалиться съ мѣста битвы со всѣми своими силами; она не видѣла необходимости оказывать ему уваженіе; это было бы несовмѣстно съ совершеннымъ равенствомъ, которое должно сопровождать всякій сердечный союзъ.
   -- Что ни говорите, а я считаю за большую привилегію находиться на дружеской ногѣ съ такими людьми, какъ графъ де-Гэстъ, сказала мистриссъ Люпексъ.-- Когда я была въ дѣвушкахъ, я была въ весьма интимныхъ отношеніяхъ...
   -- Вы теперь не въ дѣвушкахъ, и потому лучше бы вамъ не говорить объ этомъ, сказалъ Люпексъ.
   Мистеръ Люнсксъ, спустившись съ подмостковъ, на которыхъ расписывалъ декораціи, заходилъ въ этотъ день въ небольшую лавочку по сосѣдству съ Дрюрилэнскимъ театромъ.
   -- Другъ мой, вамъ бы не слѣдовало показывать себя звѣремъ передъ обществомъ мистриссъ Роперъ. Если, увлеченная чувствами, которыхъ въ настоящее время невозможно описать, я оставила прекрасный кругъ своего знакомства и вышла за васъ замужъ, вамъ не нужно бы напоминать мнѣ передъ цѣлымъ свѣтомъ, что я должна сожалѣть о многомъ, весьма многомъ.
   И мистриссъ Люпексъ, положивъ ножикъ и вилку, поднесла къ глазамъ носовой платокъ.
   -- Это одно изъ удовольствій, которое доставляется мужу во время обѣда, не правда ли? сказалъ Люпексъ, обращаясь къ миссъ Спрюсъ.-- Такого рода удовольствій у меня множество и вы не можете представить себѣ, до какой степени они восхищаютъ меня.
   -- Кого Богъ соединилъ, тѣхъ человѣкъ не разлучитъ, сказала миссъ Спрюсъ:-- что касается до меня, то вы знаете, что я старуха.
   Эти слова набросили тѣнь на обѣденный столъ, и уже больше ничего не было сказано на счетъ блестящей карьеры Джонни Имса. Въ теченіе вечера Амелія услышала о происшествіи на станціи желѣзной дороги, и сразу увидѣла, что можетъ примѣнить его къ своимъ собственнымъ цѣлямъ.
   -- Джонъ, прошептала она своей жертвѣ, выбравъ случай, когда въ гостиной не было никого изъ постороннихъ: -- правду ли я слышала, что вы хотите выйти на дуэль? Я требую отъ васъ, чтобы вы сказали мнѣ истину.
   -- Вздоръ, сказалъ Джонни.
   -- Нѣтъ, не вздоръ. Вы не знаете, не можете понять моихъ чувствъ при одной мысли о подобномъ предположеніи. Ахъ, Джонъ! у васъ жестокое сердце.
   -- У меня совсѣмъ не жестокое сердце, и я не намѣренъ выходить на дуэль.
   -- Но правда ли, что вы побили мистера Кросби на станціи желѣзной дороги?
   -- Это правда, я прибилъ его.
   -- О, Джонъ! не хочу сказать, что вы поступили дурно, напротивъ, я уважаю васъ за этотъ поступокъ. Ничего не можетъ быть ужаснѣе, какъ обмануть молоденькую дѣвушку и бросить ее, завладѣвъ ея сердцемъ, особливо когда онъ далъ ей обѣщаніе просто на словахъ, или, можетъ статься, даже и письменно. Джонни вспомнилъ при этомъ о той страшной, глупой, несчастной запискѣ, которую онъ написалъ. И если бѣдная дѣвушка не можетъ имѣть права взыскивать за нарушеніе даннаго ей обѣщанія, то что же она будетъ дѣлать?
   -- Дѣвушка, которая захотѣла бы требовать взысканія, не заслуживаетъ этого права.
   -- Ну, я этого не знаю. Знаю только, что когда дѣвушка будетъ находиться въ такомъ положеніи, то за нее вступятся ея родственники или друзья. Полагаю поэтому, что и миссъ Лили Дэль не захочетъ искать судебнымъ порядкомъ за нарушеніе даннаго ей обѣщанія.
   Употребленіе имени Лили Дэль въ такомъ мѣстѣ отзывалось въ ушахъ бѣднаго Имса святотатствомъ.
   -- Ничего не могу сказать о намѣреніяхъ дѣвушки, о которой вы говорите, отвѣчалъ Джонни: -- но зная друзей ея, я не думаю, чтобы отъ подобнаго процесса пострадала ея честь.
   -- Конечно, все это хорошо относительно миссъ Лили Дэль... начала Амелія и потомъ остановилась. Она подумала, что неблагоразумно было бы такъ круто прибѣгать къ угрозамъ; по крайней мѣрѣ она считала неблагоразумнымъ, пока есть еще возможность одержать побѣду безъ угрозъ.-- Вѣдь она-то и была ваша Лили Дэль. Не подумайте, что я ревную ее. Для васъ она была ни болѣе, ни менѣе, какъ подруга вашего дѣтства. Не правда ли, Джонни?
   Джонни топнулъ ногой и соскочилъ съ мѣста.
   -- Вы знаете, что я терпѣть не могу пустой болтовни о подругахъ дѣтства. Вы заставите меня дать клятву, что я больше никогда не загляну въ эту комнату.
   -- Джонни!
   -- Да, да. Мнѣ это страшно опротивѣло. А что касается до этой мистриссъ Люпексъ...
   -- Если только въ этомъ заключается все, чему вы научились въ гостяхъ у какого-то лорда, то, мнѣ кажется, лучше бы вамъ оставаться дома съ вашими близкими друзьями.
   -- Разумѣется, лучше оставаться дома съ друзьями, такими напримѣръ, какъ мистриссъ Люпексъ, которой я не могу терпѣть.
   Сказавъ это, Джонни почти выбѣжалъ изъ дому, обошелъ вокругъ Буртонскаго сквера, вышелъ на Новую дорогу къ Реджентъ-парку и во все время прогулки думалъ о Лили Дэль и о своей трусости передъ Амеліей Роперъ.
   На другой день, въ часъ по полудни, Джонни получилъ черезъ курьера приглашеніе пожаловать въ зало совѣта.
   -- Васъ желаетъ видѣть сэръ Рэфль Бофль.
   -- Желаетъ меня видѣть! Зачѣмъ? сказалъ Джопни, обращаясь къ курьеру съ видомъ крайняго изумленія.
   -- Не могу знать, мистеръ Имсъ: -- сэръ Рэфль Бофль только и сказали, что желаютъ васъ видѣть.
   Подобное приглашеніе въ оффиціальной жизни всегда поражаетъ сердце молодаго человѣка особеннымъ страхомъ; хотя молодые люди возвращаются послѣ такихъ свиданій живы и невредимы и обыкновенно съ сарказмомъ отзываются о старыхъ джентльменахъ, съ которыми видѣлись. Индѣйскій пѣтухъ считается господиномъ на птичьемъ дворѣ и своимъ величіемъ наводитъ страхъ на мелкую птицу. Судья на скамьѣ, предсѣдатель въ огромной комнатѣ за отдаленнымъ концомъ длиннаго стола, или полисменъ съ круглымъ фонаремъ на поясѣ, всѣ они внушаютъ страхъ съ помощію аксесуаровъ, сообщающихъ имъ извѣстную долю величія. Но какимъ ничтожнымъ становится полисменъ въ своемъ домѣ, и какъ мало думаютъ о сэрѣ Рэфлѣ Бофлѣ, когда онъ дремлетъ послѣ обѣда въ своихъ старыхъ туфляхъ! Я хорошо припоминаю овладѣвшій мною ужасъ, при видѣ разгнѣваннаго прекраснаго стараго джентльмена, давно уже отшедшаго къ праотцамъ, когда онъ, медленно потирая одну руку о другую, глядѣлъ въ потолокъ и слегка покачивалъ головой, какъ будто теряясь въ соображеніяхъ о моихъ проступкахъ! У меня вдругъ разболѣлся желудокъ, я не чувствовалъ ногъ подъ собой, они дрожали, какъ будто ихъ кто нибудь подшибъ. Этотъ поднятый кверху взоръ до такой степени обезоружилъ меня, что я рѣшительно онѣмѣлъ, не могъ произнести слова въ свое оправданіе. Мнѣ кажется, что старый джентльменъ едва ли сознавалъ всю обширность своего могущества.
   Однажды, безпечный юноша, которому поручено было отправить пачку писемъ, адресованныхъ на имя короля, прошеній и тому подобныхъ бумагъ, которыя, слѣдуя оффиціальнымъ путемъ, остановились бы въ рукахъ дежурнаго лорда-секретаря, отправилъ эти бумаги не туда, куда слѣдовало,-- въ Виндзоръ, быть можетъ, тогда какъ дворъ находился въ Лондонѣ, или въ Сентъ-Джемскій дворецъ, когда королевская фамилія была въ Виндзорѣ. Его потребовали въ залъ совѣта; великій мужъ, засѣдавшій въ главѣ членовъ совѣта, всталъ съ своего кресла, воздѣлъ руки къ небу и два раза воскликнулъ: не туда отправлена сумка! не туда отправлена сумка! Молодой человѣкъ не зналъ, какъ выбраться изъ зала совѣта; онъ лишился всякой возможности заниматься дѣломъ и не ранѣе могъ приступить къ своимъ занятіямъ, какъ послѣ шестимѣсячнаго отпуска, въ теченіе котораго укрѣплялъ свои силы ромомъ съ ослинымъ молокомъ. Въ этомъ случаѣ особенное повтореніе слова имѣло такое могущество, на какое оффиціальный магнатъ никогда не разсчитывалъ. Анекдотъ существуетъ по преданію; но мнѣ кажется, что обстоятельство это случилось въ царствованіе Георга Третьяго.
   Джонъ Имсъ довольно свободно подсмѣивался надъ настоящимъ предсѣдателемъ въ совѣтѣ управленія сбора податей, и называлъ его старымъ Хофлемъ-Скофлемъ и другими сатирическими именами, но теперь, когда его приглашали въ совѣтъ, онъ, наперекоръ сатирическимъ своимъ наклонностямъ, почувствовалъ небольшую слабость въ суставахъ своихъ ногъ. Онъ зналъ, что его требуютъ для объясненій по дѣлу на станціи желѣзной дороги. Ему сейчасъ же представилось, что существуютъ правила, по которымъ всякій клеркъ, употребившій въ дѣло свои кулаки въ публичномъ мѣстѣ, долженъ быть исключенъ изъ службы. Правилъ исключенія изъ службы было много, какъ много было и проступковъ, которые влекли за собой подобное наказаніе. Джонни хотѣлъ сообразить одно изъ такихъ постановленій, но время не ждало, и потому онъ всталъ, посмотрѣлъ на своихъ сослуживцевъ и отправился за курьеромъ въ залъ собранія.
   -- Зачѣмъ это старый Скофль потребовалъ къ себѣ Джонни, сказалъ одинъ клеркъ.
   -- Вѣроятно, по поводу его схватки съ Кросби, отвѣчалъ другой: -- совѣтъ ничего не можетъ сдѣлать ему за это.
   -- Не можетъ? возразилъ первый: -- а молодой Аутонэйтсъ изъ-за чего долженъ былъ выйти въ отставку, какъ не изъ-за драки въ погребкѣ, не смотря, что его кузенъ, сэръ Константъ Аутонэйтсъ, сдѣлалъ для него все, что только можно было сдѣлать.
   -- Это былъ самый безалаберный человѣкъ.
   -- Но все же мнѣ бы не хотѣлось быть въ башмакахъ Джонни Имса. Кросби секретарь генеральнаго комитета, гдѣ Скофль, до поступленія въ наше управленіе, былъ предсѣдателемъ; нѣтъ никакого сомнѣнія, что они другъ съ другомъ въ хорошихъ отношеніяхъ. Не будетъ удивительно, если Имса заставятъ просить извиненія.
   -- Джонни этого не сдѣлаетъ.
   Между тѣмъ Джонни Имсъ стоялъ передъ могущественной особой Рэфля Бофля, который засѣдалъ въ большомъ дубовомъ креслѣ у конца длиннаго стола въ весьма обширной комнатѣ; поодаль отъ него сидѣлъ одинъ изъ секретарскихъ помощниковъ. За столомъ сидѣлъ еще одинъ членъ совѣта; онъ читалъ и подписывалъ бумаги, не обращая ни малѣйшаго вниманія на происходившее вокругъ него. Помощникъ секретаря замѣтилъ, что сэръ Рэфль былъ недоволенъ такимъ отсутствіемъ вниманія со стороны своего сослуживца; Имсъ ничего этого не видѣлъ.
   -- Мистеръ Имсъ? сказалъ сэръ Рзфль, стараясь придать своему голосу особенную суровость и глядя на виновнаго сквозь очки въ золотой оправѣ, которыя для этого случая онъ нарочно надѣлъ на свой огромный носъ: -- это мистеръ Имсъ?
   -- Да, отвѣчалъ помощникъ секретаря: -- это Имсъ.
   -- Гм! и затѣмъ послѣдовала пауза.-- Подойдите поближе, мистеръ Имсъ.
   Джонни приблизился, сдѣлавъ нѣсколько неслышимыхъ шаговъ но турецкому ковру.
   -- Позвольте, кажется онъ во второмъ классѣ? Да, такъ. Знаете ли, мистеръ Имсъ, я получилъ письмо отъ секретаря директоровъ общества желѣзной дороги Грэтъ-Вестернъ, въ которомъ изложены обстоятельства, не дѣлающія вамъ чести, если только письмо во всѣхъ отношеніяхъ вѣрно.
   -- Вчера, сэръ, я тамъ попалъ въ исторію.
   -- Попали въ исторію! Кажется, что вы попали въ весьма скверную исторію, и мнѣ предстоитъ обязанность объявить директорамъ компаніи Грэтъ-Вестеонъ, что съ вами будетъ поступлено по всей строгости законовъ.
   -- Этого я нисколько не боюсь, сэръ, сказалъ Джонни, котораго послѣднія слова предсѣдателя привели въ нормальное состояніе.
   -- Нисколько этого не боитесь, сэръ! сказалъ сэръ Рэфль, или, вѣрнѣе, прокричалъ эти слова. Съ своей стороны я полагаю, что сэръ Рэфль черезчуръ разгорячился, и слова его потеряли эффектъ, котораго бы онъ достигъ, употребивъ тонъ болѣе мягкій. Быть можетъ тутъ недоставало того величія въ позѣ и драматизма въ голосѣ, которые произвели такое дѣйствіе въ анекдотѣ о сумкѣ съ королевскими письмами. Какъ бы то ни было, Джонни слегка ощетинился и послѣ этого чувствовалъ себя гораздо лучше, чѣмъ прежде.-- Вы нисколько не боитесь, сэръ, если васъ приведутъ въ уголовный судъ и накажутъ, какъ преступника за оскорбленіе, сдѣланное на публичномъ дебаркадерѣ! Вы нисколько не боитесь! Что вы этимъ хотите сказать, сэръ?
   -- Я хочу сказать, что судья, по всей вѣроятности, не припишетъ этому дѣлу серьезнаго значенія, и Кросби не посмѣетъ протестовать.
   -- Мистеръ Кросби долженъ протестовать, молодой человѣкъ. Неужели вы думаете, что нарушеніе порядка и спокойствія въ столицѣ должно пройти безнаказанно, потому только, что онъ не желаетъ преслѣдовать его путемъ закона? Мнѣ кажется, вы еще очень неопытны, молодой человѣкъ.
   -- Быть можетъ, сэръ, отвѣчалъ Джонни.
   -- Да; очень неопытны, очень неопытны. И знаете ли, сэръ, что если полицейскій судья публичнымъ образомъ накажетъ васъ за такой позорный поступокъ, то членамъ нашего совѣта придется разрѣшить вопросъ: можете ли вы быть терпимы на службѣ въ здѣшнемъ управленіи.
   Джонни посмотрѣлъ на другаго члена совѣта, но тотъ не сводилъ глазъ своихъ съ бумагъ.
   -- Мистеръ Имсъ весьма хорошій чиновникъ, произнесъ помощникъ секретаря такимъ тихимъ голосомъ, который былъ слышенъ только для Имса: -- одинъ изъ лучшихъ молодыхъ людей, которыхъ мы имѣемъ, прибавилъ онъ тѣмъ же голосомъ.
   -- Ну, да; такъ очень хорошо. Я вамъ вотъ что скажу, мистеръ Имсъ, надѣюсь, что это будетъ для васъ урокомъ,-- весьма серьезнымъ урокомъ.
   Помощникъ секретаря откинулся назадъ въ своемъ креслѣ, такъ чтобы быть позади головы сэра Рэфля и въ то же время уловить взглядъ другаго члена совѣта. Другой членъ совѣта оторвался отъ бумагъ и слегка улыбнулся; помощникъ секретаря отвѣтилъ улыбкой; Имсъ замѣтилъ это и тоже улыбнулся.
   -- Какихъ можно ожидать дальнѣйшихъ послѣдствій отъ нарушенія порядка, въ чемъ вы оказываетесь виновнымъ,-- въ настоящее время я не умѣю сказать, продолжалъ сэръ Рэфль: -- теперь вы можете идти.
   И Джонни воротился на мѣсто, не вынеся съ собой изъ зала собранія впечатлѣнія, которое бы увеличивало уваженіе къ особѣ предсѣдателя.
   На другой день одинъ изъ товарищей Джонни показалъ ему съ особенной радостью статью въ которой объявлялось публикѣ, что Кросби до такой степени избилъ молодаго человѣка, что тотъ и въ настоящую минуту не можетъ встать съ постели. Это обстоятельство возбудило сильный гнѣвъ въ Джонни; онъ началъ ходить по обширной комнатѣ своего управленія, не обращая вниманія ни на помощниковъ секретарей, ни на старшихъ чиновниковъ, ни на всѣ другія чиновническія власти, осуждая недобросовѣстность публичной прессы и заявляя свое мнѣніе, что гораздо лучше жить у варваровъ, чѣмъ въ государствѣ, гдѣ дозволяютъ распространять такую дерзкую ложь.
   -- Вѣришь ли, Фишеръ,-- онъ пальцемъ меня не тронулъ, я даже не думаю, что у него было на умѣ дотронуться до меня; клянусь честью, онъ до меня не дотронулся.
   -- Но, Джонни, съ твоей стороны, также довольно дерзко имѣть виды на дочь графа де-Курси, сказалъ Фишеръ.
   -- Я въ жизнь свою не видѣлъ ни одной изъ нихъ.
   -- Онъ теперь все между аристократами, сказалъ другой:-- я полагаю, что если ты женишься, то не меньше, какъ на дочери виконта.
   -- Что же тутъ станешь дѣлать, когда негодяй издатель помѣщаетъ въ своей газетѣ подобныя вещи? Прибили! высѣкли! Хофль Скофль назвалъ меня преступникомъ, какое же дать названіе этому человѣку, и Джонни швырнулъ газету въ противоположный конецъ комнаты.
   -- Напиши на него хорошій пасквиль, сказалъ Фишеръ.
   -- Особливо за его выдумку, что ты хотѣлъ жениться на дочери графа, сказалъ другой.
   -- Въ жизнь свою не слышалъ подобнаго скандала, прибавилъ третій:-- еще смѣлъ сказать, что дочь графа не хотѣла и смотрѣть на тебя.
   Тѣмъ не менѣе, въ управленіи всѣ сознавали, что Джонни Имсъ становился между ними передовымъ человѣкомъ, съ которымъ каждый изъ нихъ съ удовольствіемъ готовъ былъ сблизиться. Скандалезная исторія на станціи желѣзной дороги нисколько не повредила Джонни, даже въ мнѣніи высшихъ должностныхъ лицъ. Извѣстно было, что Кросби заслужилъ, чтобы его поколотили, и Джонни Имсъ поколотилъ его. Сэръ Рэфль-Бофль сколько угодно могъ говорить о полицейскомъ судьѣ, о преступленіяхъ, но всѣ служащіе въ управленіи сбора податей знали очень хорошо, что Имсъ вышелъ изъ этого дѣла, какъ честный человѣкъ, съ поднятой головой и правой ногой впередъ.
   -- Плюньте вы на эту газету, сказалъ разсудительный старшій чиновникъ.-- Вѣдь не онъ васъ, а вы его прибили, ну и смѣйтесь надъ газетой.
   -- Вы бы ничего не написали редактору?
   -- Ни за что въ свѣтѣ. Я думаю, кромѣ осла, никто не захочетъ защищать себя передъ газетой: напишите имъ какую угодно истину, и они все-таки съумѣютъ обратить ее въ смѣшное.
   Поэтому Джонни отказался отъ идеи написать къ редактору письмо, выразивъ въ немъ все свое негодованіе, но въ то же время считалъ себя обязаннымъ объяснить все это дѣло лорду де-Гэсту. Исторія случилась послѣ выѣзда его изъ дома графа, и слѣдовательно, все относившееся до нея должно составлять такой интересъ для его добраго друга, что онъ не хотѣлъ позволить графу удовлетвориться искаженными въ газетѣ фактами. Поэтому, прежде чѣмъ кончилось присутствіе, Джонни написалъ слѣдующее письмо:
   "Управленіе сбора податей, 29 декабря 186*.
   "Милордъ,"
   Джонни долго думалъ надъ тѣмъ, какъ должно ему обратиться къ графу, къ которому никогда еще не писалъ. Онъ написалъ сначала "любезный милордъ", но сейчасъ же зачеркнулъ и взялъ другой листъ бумаги; ему показалось, что такой приступъ черезчуръ фамиліаренъ.
   "Милордъ,
   "Такъ какъ вы весьма добры ко мнѣ, то я вмѣняю себѣ въ обязанность сообщить вамъ о моемъ приключеніи на станціи желѣзной дороги, по пріѣздѣ изъ Гэствика въ Лондонъ. Бездѣльникъ Кросби попалъ на Барчестерской станціи въ одинъ со мною вагонъ и всю дорогу до Лондона сидѣлъ противъ меня. Ни я ему, ни онъ мнѣ не сказалъ ни слова; но когда поѣздъ остановился у Паккинтонской станціи, я подумалъ, что мнѣ нельзя позволить ему ускользнуть отъ меня, поэтому я... не могу сказать, что я отколотилъ его, какъ бы мнѣ хотѣлось; во всякомъ случаѣ я сдѣлалъ попытку и подбилъ ему глазъ,-- поставилъ ему отличный фонарь. Насъ окружила полиція, и положеніе мое было далеко непріятное. Я знаю, вы будете думать, что я поступилъ не хорошо; быть можетъ, оно и такъ, но что же могъ я сдѣлать, когда онъ цѣлыхъ два часа просидѣлъ противъ меня съ такимх видомъ, какъ будто считалъ себя самымъ лучшимъ человѣкомъ въ Лондонѣ!
   "Въ газетѣ напечатали прегнусную статью по этому поводу, въ которой, между прочимъ, говорится, что будто меня такъ "высѣкли", что я не въ состояніи пошевелиться. Это отвратительная ложь, какъ и все остальное въ статьѣ. Кросби до меня не дотронулся. Впрочемъ, съ нимъ легче было справляться, чѣмъ съ быкомъ: онъ очень спокойно выдержалъ эту операцію. Я долженъ однако же признаться, что все еще онъ получилъ гораздо меньше, чѣмъ заслуживалъ.
   "Вашъ пріятель сэръ Р. Б. призывалъ меня сегодня и объявилъ, что я преступникъ. Я не обратилъ на это никакого вниманія: онъ могъ назвать меня, пожалуй, хоть убійцею или ночнымъ воромъ; я безпокоюсь только объ одномъ, что вы будете сердиться на меня, а больше всего боюсь гнѣва извѣстной вамъ особы -- въ Оллинтонѣ.
   "Имѣю честь быть, милордъ, вашимъ преданнѣйшимъ и покорнѣйшимъ слугою

Джонъ Имсъ".

   -- Я зналъ, что онъ сдѣлаетъ это при первомъ удобномъ случаѣ, сказалъ графъ. Прочитавъ письмо, онъ вышелъ изъ кабинета, потирая руки отъ удовольствія, и потомъ засунулъ большіе пальцы въ карманы жилета.-- Я зналъ, изъ чего онъ вытканъ, продолжалъ онъ говорить про себя, восхищаясь доблестью своего любимца.-- Я самъ бы это сдѣлалъ, если бы встрѣтился съ нимъ.
   -- Какъ ты думаешь, сказалъ графъ, обращаясь къ лэди Джуліи, пришедши въ столовую: -- Джонни Имсъ встрѣтился съ Кросби и отличнымъ образомъ приколотилъ его.
   -- Неужели! сказала лэди Джулія, положивъ на столъ газету и очки; засверкавшіе глаза ея выражали скорѣе удовольствіе, чѣмъ негодованіе на такой нечестивый поступокъ.
   -- Да, да, приколотилъ.-- Я зналъ заранѣе, что онъ сдѣлаетъ это при первой встрѣчѣ.
   -- Приколотилъ! Дѣйствительно приколотилъ!
   -- Отправилъ его къ лэди Александринѣ съ двумя фонарями.
   -- Съ двумя фонарями! Какой негодный! А ему не досталось?
   -- Ни царапинки.
   -- Что же съ нимъ сдѣлаютъ?
   -- Ничего. Кросби не захочетъ быть дуракомъ, чтобы начать исторію. Человѣкъ, сдѣлавъ такую подлость, какую сдѣлалъ Кросби, не имѣетъ права разсчитывать на покровительство законовъ. На него безнаказанно можетъ опуститься чья угодно рука. Онъ не можетъ показать своего лица, не можетъ защищать себя, отвѣчать на вопросы относительно своего поступка. Есть преступленія, до которыхъ законъ ее касается, но которыя такъ сильно возмущаютъ общественное чувство, что всякій можетъ принять на себя обязанность наказанія за нихъ. Его отколотили, опозорили, и этотъ позоръ останется при немъ на всю жизнь.
   -- Напиши, пожалуйста, Джонни, что я надѣюсь, что онъ здоровъ, сказала лэди Джулія. Старая лэди не могла положительно поздравить Джонни съ побѣдой, но и эти слова были равносильны съ поздравленіемъ.
   За то графъ поздравилъ его и выразилъ полное свое одобреніе.
   "Я полагаю, писалъ онъ къ Джонни: -- что сдѣлалъ бы то же самое въ твои лѣта и при подобныхъ обстоятельствахъ; душевно радуюсь, что пришлось справляться легче, нежели съ быкомъ. Я совершенно увѣренъ, что ты не нуждался въ посторонней помощи, вступивъ въ бой съ мистеромъ Кросби. Что касается до оллинтонской особы, то сколько понимаю я подобныя вещи, мнѣ кажется, она проститъ тебя". (Вопросъ еще, дѣйствительно ли графъ понималъ подобныя вещи). Въ постскриптѣ графъ прибавилъ: "когда будешь писать ко мнѣ, и надѣюсь, что это будетъ въ скоромъ времени, то начинай письмо: "Любезный лордъ де-Гэстъ",-- это будетъ вѣрнѣе".
  

ГЛАВА XXXVII.
СѢТОВАНІЯ СТАРИКА.

   -- Подумали ли вы, о чемъ я говорилъ вамъ, Беллъ? сказалъ Бернардъ своей кузинѣ однажды утромъ.
   -- Подумала ли я, Бернардъ? зачѣмъ же мнѣ думать? Я даже надѣялась, что вы сами забыли объ этомъ.
   -- Нѣтъ, сказалъ Бернардъ: -- я не такъ легкомысленъ на счетъ этого. Для меня это не значитъ одно и то же, что купить лошадь, отъ которой я бы могъ отказаться безъ всякаго сожалѣнія, еслибы животное оказалось не по моему карману. Я не говорилъ вамъ о моей любви, пока не увѣрился въ самомъ себѣ, а разъ увѣрившись, я вовсе не способенъ измѣниться.
   -- А между тѣмъ хотите, чтобы я измѣнила себѣ.
   -- Да, я бы хотѣлъ. Если ваше сердце еще свободно, то конечно, оно должно измѣнить себѣ, прежде чѣмъ вы полюбите кого бы ни было. Подобной перемѣны нельзя не ожидать. Но разъ полюбивши, трудно измѣнить себѣ.
   -- Я еще никого не любила.
   -- Слѣдовательно, я имѣю право надѣяться. Я ждалъ дольше, чѣмъ бы слѣдовало, ждалъ потому, что не могъ принудить себя оставить васъ въ покоѣ, не поговоривъ еще разъ объ этомъ; мнѣ не хотѣлось казаться вамъ докучливымъ...
   -- И не казались бы: стоило только повѣрить моимъ словамъ.
   -- Нѣтъ; -- это не потому, что я не вѣрю вамъ. Я не мальчикъ и не какой нибудь глупецъ, чтобы льстить себя несбыточной падеждой, что вы влюблены въ меня. Я совершенно вамъ вѣрю. Но все же не позволяю себѣ думать, что ваше мнѣніе не перемѣнится.
   -- Не перемѣнится.
   -- Не знаю, говорили ли вамъ объ этомъ дѣлѣ вашъ дядя, или ваша мать?
   -- Это ни къ чему не поведетъ, хотя бы они и говорили.
   Дѣйствительно, ея мать говорила съ ней, но Беллъ рѣшительно сказала, что подобный разговоръ ни къ чему не поведетъ. Если ея кузенъ не могъ одержать побѣды съ помощію своего собственнаго искусства, то, зная характеръ Беллъ, онъ могъ быть вполнѣ увѣренъ, что никакое искусство другихъ не въ состояніи сдѣлать его побѣдителемъ.
   -- Насъ всѣхъ сильно огорчило несчастіе, постигшее бѣдную Лили, продолжалъ Бернардъ.
   -- И потому что ее обманулъ человѣкъ, котораго она любила: а вы хотите, чтобы я поправила это дѣло, выйдя замужъ за человѣка, котораго и Беллъ остановилась.-- Милый Бернардъ, не принуждайте меня употреблять такія слова, которые могутъ показаться вамъ непріятными.
   -- Что можетъ быть непріятнѣе тѣхъ словъ, которыя вы уже произнесли. Во всякомъ случаѣ, Беллъ, вы должны меня выслушать.
   И Бернардъ разсказалъ ей, какъ бы было желательно, относительно всего, что касалось до семейства Дэлей, чтобы она превозмогла себя и приняла его предложеніе. Это было бы полезно для всѣхъ родныхъ, говорилъ Бернардъ, особливо для Лили, къ которой дядя въ настоящее время такъ благоволитъ. Но словамъ Бернарда, сквайръ до такой степени искренно желалъ этого брака, что готовъ былъ сдѣлать все, что бы отъ него ни потребовалось; въ противномъ случаѣ онъ бы имѣлъ извинительный поводъ къ выраженію своего неудовольствія.
   Беллъ, которую просили выслушать, выслушала все очень терпѣливо. Но когда ея кузенъ кончилъ, ея отвѣтъ былъ очень коротокъ.
   -- Все, что бы дядя ни сказалъ, что бы онъ ни подумалъ или ни сдѣлалъ, не можетъ измѣнить настоящаго дѣла, сказала она.
   -- Значитъ вы ни сколько не хотите и думать о счастіи другихъ?
   -- Чтобы упрочить счастіе другихъ, я не хочу выходить за человѣка, котораго не люблю; я знаю по крайней мѣрѣ, что не должна этого дѣлать. При томъ же я не вѣрю, что этимъ бракомъ могу упрочить чье либо счастіе, а тѣмъ болѣе ваше.
   Послѣ этого Бернардъ увидѣлъ, что затрудненія на его пути были очень велики.
   -- Я уѣду и не возвращусь до будущей осени, сказалъ онъ дядѣ.
   -- Еслибъ ты бросилъ свою службу и оставался здѣсь, Беллъ не была бы такъ непреклонна.
   -- Этого я не могу сдѣлать, сэръ. Я не могу рисковать благополучіемъ моей жизни на такой шансъ.
   Послѣ этого дядя вознегодовалъ и на него, и на племянницу. Въ досадѣ своей онъ рѣшился идти еще разъ къ невѣсткѣ, и какимъ-то непонятнымъ образомъ, рѣшилъ, что ему будетъ очень кстати разсердиться и на нее, если бы она отказалась помочь ему своимъ материнскимъ вліяніемъ.
   -- И почему бы имъ не сойтись другъ съ другомъ? говорилъ онъ самъ себѣ.
   Предложеніе лорда де-Гэста касательно молодаго Имса было очень великодушно. Сквайръ объявилъ тогда, что не можетъ вдругъ выразить своего мнѣнія; но обдумавъ слова лорда, онъ былъ вполнѣ готовъ залечить семейную рану предложеннымъ средствомъ, если только подобное излечсніе возможно. Этого однакожъ теперь нельзя было сдѣлать. Придетъ время, и сквайру казалось, что оно должно придти очень скоро, можетъ статься весною, когда наступятъ хорошіе дни, длинные вечера, тогда онъ согласился бы оказать графу де-Гэсту содѣйствіе въ устройствѣ этого новаго брака. Кросби онѣ рѣшительно отказалъ отъ приданаго и, по случаю этого отказа, его совѣсть не совсѣмъ была спокойна. Но если бы удалось склонить Лили полюбить другаго молодаго человѣка, то онъ былъ бы болѣе щедръ. Лили получила бы тогда въ приданое свою долю, какъ получила бы ее родная его дочь. А имѣя намѣреніе сдѣлать такъ много для обитателей Малаго Дома, не вправѣ ли онъ ожидать, чтобы обитатели эти сдѣлали что нибудь и для него. Размышляя такимъ образомъ, онъ еще разъ отправился къ невѣсткѣ объяснить свои виды, хотя бы при этомъ случаѣ пришлось обмѣняться жесткими выраженіями. Что касается собственно до него, то онъ мало заботился о жесткихъ выраженіяхъ. Онъ почти постоянно былъ такого мнѣнія, что людскія рѣчи должны быть всегда и жестки и обидны. Онъ никогда не надѣялся услышать отъ людей что нибудь ласковое, нѣжное, да и не съумѣлъ бы оцѣнить этого, если бы и привелось услышать. Сквайръ встрѣтилъ мистриссъ Дэль въ саду и повелъ ее въ собственную свою комнату, чувствуя, что тамъ ему представлялось болѣе шансовъ, нежели у нея на дому. Съ своей стороны мистриссъ Дэль, питая давнишнее отвращеніе къ наставленіямъ, которыя ей часто дѣлались въ этой комнатѣ, старалась избѣгнуть свиданія, но не удалось.
   -- Я таки видѣлся съ Джономъ Имсомъ въ Гэствикскомъ домѣ, сказалъ сквайръ еще въ саду.
   -- Ахъ да; ну какъ онъ поживаетъ тамъ? я не могу себѣ представить, что бѣдный Джонни проводитъ праздники съ графомъ и его сестрой. Въ какихъ отношеніяхъ онъ къ нимъ, и какъ они съ нимъ обращаются?
   -- Могу увѣрить васъ, что онъ тамъ какъ дома.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Въ такомъ случаѣ это послужитъ ему въ пользу. Онъ премилый молодой человѣкъ; только такой неловкій.
   -- Мнѣ онъ вовсе не показался неловкимъ. Вы увидите, Мэри, что онъ пойдетъ хорошо, пойдетъ лучше своего отца.
   -- Сердечно желаю ему всякаго успѣха.
   Послѣ этого мистрисъ Дэль хотѣла было уйти, но сквайръ взялъ ее въ плѣнъ и повелъ свою плѣнницу въ домъ.
   -- Мэри, сказалъ онъ, какъ скоро уговорилъ ее присѣсть: -- пора бы порѣшить дѣло между моимъ племянникомъ и племянницей.
   -- Боюсь, что тутъ нечего будетъ рѣшать.
   -- Что вы хотите этимъ сказать, развѣ то, что вы не одобряете этого брака?
   -- Совсѣмъ нѣтъ; говоря собственно о себѣ, я вполнѣ его одобряю; но мое одобреніе совсѣмъ не идетъ къ дѣлу.
   -- Извините, оно очень идетъ и должно идти. Разумѣется, я не говорю, что въ настоящее время можно кого нибудь принудить вступить въ бракъ.
   -- Надѣюсь.
   -- Я никогда не говорилъ о такомъ принужденіи относительно Беллъ,-- никогда не думалъ объ этомъ, но тѣмъ не менѣе я полагаю, что желанія всего семейства должны бы имѣть большой вѣсъ въ глазахъ хорошо воспитанной дѣвушки.
   -- Не знаю, хорошо ли воспитана Беллъ, но для нея въ дѣлѣ подобнаго рода ничьи желанія не могутъ имѣть особеннаго вѣса; съ своей стороны я даже не рѣшилась бы выразить такого желанія. Вамъ, конечно, могу сказать, что я была бы совершенно счастлива, если бы она могла смотрѣть на своего кузена, какъ вы того желаете.
   -- Вы хотите сказать, что боитесь заявить ей свое желаніе?
   -- Я боюсь поступить несправедливо.
   -- Я не вижу никакой несправедливости, а потому самъ переговорю съ ней.
   -- Дѣлайте какъ хотите, мистеръ Дэль; я не могу вамъ препятствовать. Я думаю, что вы поступите несправедливо, поставивъ ее въ затруднительное положеніе, и очень боюсь, что ея отвѣтъ не будетъ для васъ удовлетворителенъ. Если вы хотите выразить ей ваше мнѣніе, то выразите. Все-таки я буду думать, что вы поступаете нехорошо, вотъ и все тутъ.
   Когда мистриссъ Дэль произносила эти слова, голосъ и выраженіе лица ея были суровы; она не могла запретить дядѣ выразить свое мнѣніе племянницѣ, но ей очень не нравилась мысль о вмѣшательствѣ его въ сердечныя дѣла ея дочери. Сквайръ всталъ и началъ ходить но комнатѣ, стараясь успокоиться, чтобы имѣть возможность отвѣчать разсудительно и безъ гнѣва.
   -- Можно