Трубецкой Сергей Николаевич
Университет и студенчество

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Университетъ и студенчество.

I.

   На страницахъ С.-Петербургскихъ Вѣдомостей я имѣлъ случай высказаться по университетскому вопросу. Я старался показать, что при обсужденіи этого вопроса мы должны безусловно держаться внѣ всякихъ партій, имѣя въ виду исключительно интересъ университета, его пользу и процвѣтаніе, отъ котораго зависитъ судьба высшаго научнаго образованія въ Россіи. Я убѣжденъ глубоко, что благомыслящіе, просвѣщенные люди всѣхъ партій, литературныхъ и общественныхъ, могутъ и должны сойтись на почвѣ этого вопроса, если только они рѣшатся откинуть предразсудки и мелочные интересы, если они будутъ имѣть въ виду лишь охраненіе и развитіе университета, охраненіе и развитіе высшаго научнаго образованія, которое всѣмъ намъ должно быть одинаково дорого. Я указывалъ на тѣ причины, которыя, какъ мнѣ кажется, обусловливаютъ хроническую неурядицу и упадокъ нашихъ университетовъ -- на ложную постановку всего нашего университетскаго дѣла, на дезорганизацію профессуры и студенчества. И въ большинствѣ статей и замѣтокъ по университетскому вопросу, появившихся за послѣдніе два мѣсяца въ изданіяхъ весьма различнаго направленія, мы встрѣчаемъ выраженіе полнаго сочувствія тѣмъ началамъ университетской реформы, которая представляется намъ безусловно необходимой и ставится на очередь самою жизнью. Серьезныхъ возраженій мы не встрѣчали. Органы печати, не сочувствующіе университетской реформѣ, благоразумно отмалчивались по существу вопроса, ограничиваясь инсинуаціями или воспоминаніями о безпорядкахъ, имѣвшихъ мѣсто при уставѣ 1863 года. Во всякомъ случаѣ, во всей полемикѣ по университетскому вопросу выяснился одинъ въ высшей степени знаменательный фактъ: не раздалось ни одною голоса въ защиту дѣйствующаго устава, на который лѣтъ двѣнадцать-пятнадцать тому назадъ возлагались такія надежды. Дѣлаются, правда, нападки на прежній уставъ, хотя никто и не защищаетъ его во всѣхъ подробностяхъ; дѣлаются частныя, болѣе или менѣе основательныя и энергичныя возраженія противъ новыхъ проектовъ, но, въ виду очевидности, никто не беретъ подъ защиту существующее положеніе. Вспомнимъ, какая борьба велась за уставъ 1863 года! Теперь мы не видимъ ничего подобнаго. Лено, что теперешній строй нашихъ университетовъ не пользуется ничьей симпатіей и въ глазахъ всѣхъ требуетъ коренного пересмотра и реформы, не удовлетворяя никого и, прежде всего, не удовлетворяя основной цѣли университета.
   Каковы бы ни были недостатки прежняго университетскаго строя, приходятся признать ту горькую истину, что новый уставъ, дезорганизовавъ этотъ строй, не достигнулъ даже той полицейской цѣли, которая составляла его animus. Приходится съ грустью убѣдиться въ томъ, что опасенія, высказанныя спеціалистами при введеніи этого устава, не только не были преувеличены, но, къ сожалѣнію, въ какихъ-нибудь тринадцать лѣтъ были превзойдены дѣйствительностью. Всѣ ожидали упадка профессуры, упадка преподаванія; никто не ожидалъ такого упадка дисциплины.
   Въ какихъ-нибудь тринадцать лѣтъ новый университетскій строй быль пораженъ преждевременнымъ старческимъ маразмомъ, который выразился въ глубокомъ распаденіи, дезорганизаціи и въ отсутствіи способности координировать всѣ члены университетскаго организма къ одной должной цѣли. Университетъ сталъ походить на "больного человѣка", который можетъ поддерживать непрочный порядокъ въ своихъ владѣніяхъ лишь путемъ чисто-внѣшнихъ репрессій. Вмѣстѣ съ тѣмъ, въ стѣнахъ этого одряхлѣвшаго университета возникло нѣчто вродѣ младо-турецкой партіи въ лицѣ централизованной студенческой организаціи. Эти юные университетскіе младо-турки образовали какъ бы свой особый университетъ, съ своими особыми руководителями, съ своими практическими и непрактически мы занятіями, съ своей особой наукой -- университетъ вольный и безшабашный и по-своему довольно прочно организованный на совершенно анти-академическихъ началахъ.
   Такой порядокъ вещей вызываетъ понятную скорбь и опасенія за судьбы русскаго просвѣщенія со стороны всякаго разумнаго человѣка, который желаетъ, чтобъ университетъ былъ вѣренъ своему назначенію, чтобъ онъ цвѣлъ здоровьемъ, а не смутою, и поддерживалъ порядокъ чисто-академическою дисциплиной, не прибѣгая къ помощи заптіевъ и чтобъ онъ служилъ высокимъ цѣлямъ науки и образованія, а не какой-нибудь старотурецкой или младо-турецкой партіи.
   Взгляды на желаемую всѣми реформу университетовъ могутъ быть, понятное дѣло, весьма различны. Желательно только, чтобъ они высказывались съ должною прямотой и послѣдовательностью. Въ одной статьѣ по университетскому вопросу намъ прямо пришлось прочитать совѣтъ просить малаго, чтобы получить хотя бы что-нибудь. Признаться, мы совершенно отказываемся понять такую точку зрѣнія, по той простой причинѣ, что мы просимъ не о себѣ, не о своихъ пользахъ и нуждахъ, а говоримъ о пользахъ и нуждахъ университета, которыя представляютъ собой общественный и государственный интересъ высокой важности.
   О компромиссахъ и сдѣлкахъ можетъ быть рѣчь лишь тамъ, гдѣ требуется согласовать противоположные интересы,-- напримѣръ, при дѣлежѣ Турецкой имперіи. Но университетъ, несмотря на нѣкоторое моральное сходство съ владѣніями одряхлѣвшаго Абдулъ-Гамида, находится, по счастью, въ совершенно иномъ положеніи: дѣлить его никто не собирается, и единственный законный интересъ, который можетъ быть признанъ пры обсужденіи университетскаго вопроса, есть интересъ университета -- его охраненія и развитія. Поэтому во имя этого интереса мы должны требовать не возможно меньшаго, а возможно большаго. Какіе же тутъ могутъ быть компромиссы? Компромиссъ между тѣмъ, что вредно университету, и тѣмъ, что ему полезно? Сдѣлка между требованіями, вытекающими изъ университетскаго дѣла, и совершенно чуждыми ему личными или партійными соображеніями?
   Когда мы говоримъ объ автономіи университета, разумѣемъ ли мы политическую автономію профессоровъ или студентовъ, или какую-нибудь провинціальную автономію? Нашимъ старо-туркамъ нечего смущаться, такъ какъ мы разумѣемъ автономію совершенно иного сорта. Такъ, когда мы созываемъ консиліумъ врачей къ постели больного, то консиліумъ этотъ, очевидно, долженъ быть автономнымъ; и никакой посторонній или даже близкій къ больному человѣкъ не возьметъ на себя учить этотъ собравшійся совѣтъ спеціалистовъ, какими средствами лѣчить больного; ибо онъ сознаетъ, что если будетъ лѣчить его по-своему, то онъ можетъ его и уморить, а разъ призвали совѣтъ врачей, такъ затѣмъ, чтобы воспользоваться ихъ указаніями и сдѣлать какъ они положатъ. Такимъ образомъ, изъ самаго существа дѣла консиліумъ врачей оказывается здѣсь автономнымъ. Точно также, только совѣтъ ученыхъ врачей, составляющій медицинскій факультетъ, можетъ правильно рѣшить, какой врачъ наиболѣе способенъ преподавать ту или другую медицинскую науку съ цѣлью воспитанія будущихъ врачей; если же это будутъ рѣшать, безъ факультетскаго консиліума, посторонніе, хотя бы умные и безпристрастные люди, они могутъ легко ошибиться, принявъ ловкаго шарлатана за знающаго человѣка. Наконецъ, опять-таки лишь тотъ же "консиліумъ" спеціалистовъ можетъ правильно поставить организацію медицинскаго преподаваніи въ его цѣломъ и порядокъ медицинскихъ клиникъ. Во всѣхъ этихъ случаяхъ автономія ученой корпораціи требуется самымъ существомъ дѣла; и точно такъ же оправдывается она по отношенію ко всѣмъ отдѣльнымъ факультетамъ и по отношенію ко всему университету, который ихъ объединяетъ.
   Между тѣмъ мы видимъ, что отдѣльные "профессора университета", правда, анонимные, выступаютъ въ газетахъ со статьями, въ которыхъ они, требуя пересмотра устава, тѣмъ не менѣе открещиваются отъ автономія подобно жителямъ острова Крита, или же предлагаютъ плохіе компромиссы,-- подобно дипломатамъ великихъ державъ. Такъ, одинъ "профессоръ университета" предлагаетъ на столбцахъ Новаго Времени сохранить университетское statu quo, съ тѣмъ, чтобы даровать профессорамъ "несмѣняемость" и разрѣшить имъ выбирать на каждую вакансію по два кандидата для представленія ихъ на дальнѣйшій выборъ министерства. Это образецъ совершенно безплоднаго, "турецкаго" компромисса. Я не говорю уже о томъ, что обыкновенно и не бываетъ болѣе двухъ соискателей, что при такомъ порядкѣ выборъ все-таки не будетъ факультетскимъ и что у факультета должно быть лишь одно мнѣніе; я не говорю о томъ, какая благодарная почва для интригъ и происковъ создалась бы при проектируемомъ порядкѣ. Я допускаю, что "профессоръ университета" искренно желаетъ исправить дѣйствующій уставъ введеніемъ выборовъ для членовъ профессорской коллегіи. Но развѣ одной этой мѣрой можно обратить бюрократическую коллегію въ живую корпорацію? Мы думаемъ, что фактически, при скудости нашихъ ученыхъ силъ, самый личный составъ нашихъ университетовъ былъ бы и при выборномъ порядкѣ приблизительно тѣмъ же, что и теперь. Но поэтому-то и не было основанія его мѣнять, тѣмъ болѣе, что всякій промахъ при назначеніи падаетъ всецѣло на вѣдомство.
   Какъ ни цѣнно право самопополненія для живой корпораціи, оно довольно безразлично для коллегіи. Мы можемъ представить себѣ коллегію, обладающую такимъ правомъ и, тѣмъ не менѣе, лишенную всякихъ корпоративныхъ функцій, всякаго участія въ управленіи, контролѣ, въ активномъ веденіи университетскаго дѣла: такъ случилось бы, напримѣръ, еслибы на основаніи 100 ст. Уст. 1884 г. разрѣшалось замѣщать каѳедры посредствомъ баллотировки. И наоборотъ, еслибы при уставѣ 1863 г. всѣ профессора назначались министерствомъ, они продолжали бы составлять корпорацію, хотя и съ урѣзанными правами. Съ точки зрѣнія корпоративнаго строя, университетское самоуправленіе представляется еще болѣе важнымъ, чѣмъ самый способъ замѣщенія каѳедръ.
   

II.

   Въ обсужденіи университетскаго вопроса выяснилось еще одно существенное обстоятельство: если никто не защищаетъ дѣйствующій уставъ, если многіе желаютъ возвращенія къ прежней университетской автономіи, то никто не стоитъ за возвращеніе къ уставу 1863 г. во всѣхъ его подробностяхъ. Мало того, многіе справедливо указывали, что этотъ уставъ точно такъ же, какъ и теперешній, грѣшитъ существеннымъ пробѣломъ относительно студенчества, лишеннаго всякой нормальной организаціи.
   Такая организація желательна у насъ, прежде всего, по условіямъ нашего быта; она|вужна для удовлетворенія матеріальныхъ и нравственныхъ нуждъ нашего студенчества; она желательна даже въ интересахъ порядка, такъ^какъ многочисленная хаотическая масса студентовъ при невозможности чисто-военной дисциплины въ стѣнахъ университета должна получить какую-нибудь академическую организацію, хотя бы для того, чтобы не составлять организаціи анти-академической, чуждой или даже враждебной цѣлямъ университета.
   Возбуждался вопросъ о мѣрахъ къ сокращенію или ограниченію числа студентовъ, какъ будто порядокъ зависитъ отъ количества, а не отъ качества учащихся. При этомъ упускалось изъ виду, что при нормальномъ академическомъ строѣ западныхъ университетовъ большое число слушателей не ведетъ къ неурядицѣ, а только увеличиваетъ средства университета и способствуетъ его процвѣтанію. Съ другой стороны, забывалось и то обстоятельство, что небольшое число учащихся въ нѣкоторыхъ изъ нашихъ русскихъ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, иногда даже закрытыхъ, не всегда ограждало отъ волненій, подчасъ гораздо болѣе серьезныхъ, чѣмъ тѣ, корня произошли недавно въ Москвѣ. Соединимъ ли мы нѣсколько тысячъ или нѣсколько сотъ "отдѣльныхъ посѣтителей" вмѣстѣ -- дѣло не мѣняется. Представимъ ихъ себѣ въ одномъ высшемъ учебномъ заведеніи, съ однородными интересами и занятіями, съ одинаковыми нуждами, одинаковымъ возрастомъ и притомъ, обыкновенно, среди чужого города, вдали отъ семы: они неизбѣжно вступятъ въ общеніе между собою и сплотятся въ товарищескіе кружки. Возможно ли желать или требовать, чтобы такихъ кружковъ не было вовсе? И возможно ли ожидать, чтобы товарищи не пытались организовать взаимное общеніе и помощь, развить и укрѣпить тѣ связи, которыя ихъ соединяютъ. Товарищи неизбѣжно вступаютъ въ общеніе между собою, и такое общеніе, вызываемое постоянными условіями ихъ жизни и быта, съ теченіемъ времени легко кристализируется въ своего рода общественную организацію.
   Оставляя въ сторонѣ вопросъ о томъ, насколько желательна такая организація и въ какой формѣ она желательна, мы должны прежде всего констатировать фактъ, который представляется намъ неизбѣжнымъ. Съ этимъ фактомъ волей-неволей приходится считаться обществу, правительству, университету. Если студенческія организаціи вообще считаются чѣмъ-то безусловно опаснымъ, вреднымъ и недопустимымъ, то надо признать, что самый университетъ представляется опасною ловушкой для молодежи, ибо при наличности данныхъ условій студенческіе землячества и кружи образуются естественно на почвѣ товарищескаго общенія. Если же мы признаемъ, что такіе кружки сами по себѣ не представляютъ опасности и вытекаютъ изъ дѣйствительныхъ нуждъ студенчества, то мы должны попытаться удовлетворить эти законныя нужды и устранить ненормальныя, пагубныя условія студенческой жизни, которыя извращаютъ ея теченіе.
   Во всякомъ случаѣ, преслѣдуя товарищескіе кружки, сложившіеся естественнымъ путемъ, мы только заставляемъ ихъ тѣснѣе сплотиться между собою. Одними внѣшними преслѣдованіями такой организаціи искоренить нельзя: ее можно сдѣлать тайной, можно придать ей анти-легальный характеръ, усилить въ ней оппозиціонные элементы и отдать ее въ руки негласныхъ агитаторовъ, какъ это и случилось съ нашими землячествами, которыя подъ внѣшнимъ давленіемъ и за отсутствіемъ нормальнаго порядка отдались въ руки тайной и безконтрольной олигархіи "союзнаго совѣта".
   

III.

   Въ настоящей статьѣ намъ хотѣлось разсмотрѣть различные типы студенческой организаціи, чтобы выяснить, насколько они способны къ жизни и развитію, насколько они доступны въ стѣнахъ университета и вызываются дѣйствительными потребностями студентовъ. Мы останавливаемся на трехъ типахъ: 1) землячествахъ или обществахъ взаимопомощи, 2) кружкахъ самообразованія и научныхъ кружкахъ и 3) студенческихъ общежитіяхъ. Я по необходимости имѣю въ виду преимущественно Московскій университетъ, хотя думаю, что и въ другихъ университетахъ нашихъ условія студенческаго быта имѣютъ много аналогій съ тѣми, которыя существуютъ въ Москвѣ.
   Повидимому, землячества представляются одною изъ самыхъ естественныхъ формъ товарищества. Студентъ, пріѣхавшій издалека въ университетскій городъ, естественно идетъ къ своимъ землякамъ, съ которыми онъ провелъ много лѣтъ на гимназической скамьѣ; онъ поддерживаетъ съ ними товарищескія связи, которыя крѣпнутъ въ чужой средѣ, въ совмѣстныхъ умственныхъ и нравственныхъ интересахъ, иногда въ совмѣстной борьбѣ съ нуждою. Образуются товарищескія собранія, товарищескія касса и библіотека. Взаимопомощь есть по существу одинъ изъ самыхъ нравственныхъ видовъ помощи по отношенію къ бѣдствующему студенчеству. Ибо, во-первыхъ, никто лучше товарищей не можетъ опредѣлить самую степень нужды; во-вторыхъ, это есть та форма помощи, которою труднѣе злоупотреблять въ виду отвѣтственности передъ товарищами (хотя къ сожалѣнію и тутъ встрѣчаются злоупотребленія). Конечно, средства землячествъ обыкновенно бываютъ весьма ограничены. Нѣкоторыя изъ нихъ имѣли еще недавно небольшіе капиталы, увеличивавшіеся постоянными взносами -- обыкновенно путемъ установленія особаго "подоходнаго налога" на членовъ землячествъ, а иногда и при помощи другихъ средствъ (доходъ съ изданія лекцій, устройство концертовъ, лотерей и т. п.). Нѣсколько лѣтъ тому назадъ были землячества, которыя могли устраивать на свои средства небольшія общежитія для неимущихъ товарищей -- человѣкъ на десять, двѣнадцать. Другія ежегодно вносили плату въ университетъ за нѣкоторыхъ товарищей, выдавали пособія и проч. Каждое изъ провинціальныхъ землячествъ естественно поддерживаетъ связь съ роднымъ городомъ, гдѣ живутъ семьи земляковъ и ихъ бывшіе товарищи. Нерѣдко въ пользу землячествъ дѣлаются небольшія частныя пожертвованія. Казалось бы, что можетъ быть естественнѣе? Вѣдь еще въ гимназіи въ теченіе многихъ лѣтъ родители студента знали въ лицо или по имени большую часть его товарищей по выпуску. Помогая сыну или брату, не естественно ли помочь и ихъ нуждающимся товарищамъ, особенно когда помнишь ихъ еще дѣтьми? На праздникахъ земляки возвращаются на родину, устраиваютъ иногда благотворительные концерты и спектакли въ пользу мѣстныхъ недостаточныхъ студентовъ и сборъ полностью или значительною частью поступаетъ въ пользу земляковъ.
   Казалось бы, все это совершенно невинно и нормально. Но не забудемъ, что все это должно дѣлаться тайкомъ. Естественная товарищеская среда обращается въ какое-то тайное противозаконное общество, которое прячетъ свои деньги, прячетъ свои книги, свои отчеты, скрываетъ свои собранія, а иногда вынуждено прибѣгать къ хитростямъ и уловкамъ, чтобы добывать средства къ существованію. Образуется спертая и нездоровая атмосфера постояннаго обмана, подозрѣнія и агитаціи. Мудрено ли, что дѣятельность нѣкоторыхъ землячествъ постепенно измѣнила свой характеръ, какъ указываетъ правительственное сообщеніе? Мудрено ли, что въ нихъ вселился духъ нетерпимой, фанатической кружковщины, и что при отсутствіи нормальной связи съ университетомъ они теряютъ всякій академическій характеръ? Если здоровая товарищеская среда оказываетъ дисциплинирующее вліяніе на своихъ членовъ, уважая ихъ личную свободу и самостоятельность, то тайная кружковщина, живущая въ атмосферѣ агитаціи, вынужденнаго обмана, интриги и подозрѣнія, можетъ только разнуздывать и угнетать. Кто виноватъ въ такомъ грустномъ явленіи и что создаетъ эту атмосферу, въ которой тысячи юношей должны проводить важнѣйшіе годы ихъ жизни?
   Намъ крайне трудно говорить о землячествахъ по причинамъ, которыя пойметъ всякій, кто близокъ къ дѣлу. Мы не хотимъ осуждать огуломъ тысячи и тысячи нашей молодежи, но выражать сочувствіе ко всей дѣятельности теперешнихъ землячествъ, объединенныхъ союзнымъ совѣтомъ, мы не можемъ. А въ отдѣльныхъ случаяхъ мы не находимъ достаточно словъ, чтобы выразить наше порицаніе тому невыразимому нравственному разгильдяйству, тому господству сплетни, обмана, нетерпимости, которое нерѣдко сказывается среди нашего студенчества. Каковы бы ни были наши политическія убѣжденія, нашъ долгъ напоминать университетской молодежи о ея первой и святой обязанности передъ обществомъ, на счетъ котораго она воспитывается,-- объ обязанности пріобрѣсти въ университетѣ знанія и образованность, необходимыя для истиннаго служенія обществу. Чѣмъ сильнѣе искушенія, которымъ подвергается наша молодежь, тѣмъ выше должны быть требованія, которыя слѣдуетъ къ ней предъявлять.
   Но тѣ, кто призваны руководить студенчествомъ, не должны ограничиваться одними нравственными увѣщаніями: такія увѣщанія могутъ приносить пользу лишь въ отдѣльныхъ случаяхъ и безсильны въ неорганизованной массѣ съ тѣми стадными инстинктами, которые въ ней воспитываются. Внѣшними репрессіями здѣсь также нельзя добиться самаго главнаго и необходимаго -- внутренней, нравственной реформы студенчества. Нужно измѣнить самую атмосферу, въ которой оно живетъ, сдѣлать ее лучшею,-- лучшею въ глазахъ самихъ студентовъ. Нужно создать такую форму студенческаго общенія на почвѣ чисто-университетской, которая могла бы удовлетворить всѣмъ лучшимъ и законнымъ потребностямъ студенчества. Нужно не раздѣлять его, не дезорганизовать, не противиться естественному стремленію къ взаимному общенію, а наоборотъ, сплотить студенчество ві организацію чисто-академическую, нравственно сильную, солидарную съ университетомъ, объединить его во имя высшей цѣли -- наилучшаго подготовленія къ общему служенію родной землѣ.
   Какъ видно, мы просимъ, дѣйствительно, не малаго, а очень многаго. Но если намъ дорого нравственное здоровье нашей молодежи и процвѣтаніе университетовъ, мы не можемъ удовлетвориться меньшимъ.
   Могутъ ли теперешнія землячества войти въ такую организацію? Нѣсколько лѣтъ тому назадъ они мечтали о своей "легализаціи". Теперь такая мысль встрѣтила бы въ нѣкоторыхъ изъ нихъ рѣшительный отпоръ, во-первыхъ, потому, что тѣ изъ нихъ, которыя объединяются союзнымъ совѣтомъ, не могутъ разсчитывать, чтобы правительство санкціонировало его программу, а во-вторыхъ потому, что и сами они не только по своимъ программамъ, но отчасти даже по своему составу не всегда могутъ быть пріурочены къ университету. Еслибы лѣтъ пятнадцать тому назадъ землячества, какъ студенческія общества взаимопомощи, были разрѣшены и поставлены въ нормальныя отношенія къ университету, они могли бы, можетъ быть, образовать собою здоровое ядро студенческой организаціи, соотвѣтствующей какъ потребностямъ учащихся, такъ и университетскимъ цѣлямъ. Нужно было употребить все нравственное вліяніе университета, энергичное и дружное вліяніе авторитетной и независимой профессорской корпораціи, чтобы овладѣть этимъ студенческимъ движеніемъ, придать ему правильное теченіе, обратить его на пользу университета. Но, къ сожалѣнію, именно въ то время профессорской корпораціи былъ нанесенъ тяжкій ударъ; вмѣсто нея союзный совѣтъ взялъ землячества въ свои руки.
   Землячества, существующія нынѣ, весьма разнообразны по характеру и составу. Разсматриваемыя въ качествѣ земляческихъ клубовъ или обществъ взаимопомощи, въ которыхъ могутъ принимать участіе и не одни студенты, а также и другіе "земляки", учащіеся въ другихъ заведеніяхъ или же покончившіе со всякимъ ученіемъ,-- землячества, строго говоря, не относятся къ университету. Отчуждаясь отъ него или сохраняя съ нимъ лишь внѣшнюю связь, они въ концѣ-концовъ вмѣстѣ съ университетскимъ характеромъ потеряютъ и характеръ студенческій. Многія изъ нихъ разлагаются сами собою. Тѣмъ не менѣе, разрѣшеніе студенческихъ обществъ взаимопомощи, состоящихъ изъ земляковъ, или безъ земляческой организаціи, какъ въ другихъ университетахъ,-- могло бы быть крайне полезно и теперь въ матеріальномъ и нравственномъ отношеніи. Гласныя, правильно-поставленныя, такія товарищества могли бы пріобрѣтать больше средствъ и служить упорядоченію студенческой жизни. Тогда отъ самихъ студентовъ зависѣлъ бы выборъ между правильной организаціей, преслѣдующей законныя цѣли и тайными кружками, которые по своимъ цѣлямъ и составу въ концѣ концевъ выйдутъ изъ университета.
   

IV.

   Земляческая организація представляется намъ чрезвычайно естественной по своему возникновенію; но, даже въ первоначальномъ своемъ видѣ, она далеко не представляется единственно возможнымъ типомъ студенческой организаціи.
   Во многихъ отношеніяхъ она не можетъ удовлетворять и своихъ собственныхъ членовъ. Во-первыхъ, несмотря на всѣ свои симпатичныя стороны, взаимопощь чисто-студенческая, въ строгомъ смыслѣ слова, всегда останется весьма ограниченной по своимъ средствамъ и никогда не будетъ въ силахъ замѣнить собою помощь другихъ спеціальныхъ учрежденій -- общественныхъ и правительственныхъ. Самыя общества взаимопомощи могутъ къ тому же быть и не исключительно студенческими. Во-вторыхъ, землячества далеко не удовлетворяютъ умственнымъ и нравственнымъ потребностямъ студента. Поступая въ университетъ, каждый студентъ попадаетъ въ новую среду, въ новую умственную атмосферу. Вчерашніе товарищи, сидѣвшіе за одной гимназическою скамьей, разбредаются по разнымъ факультетамъ. Ихъ занятія различны, ихъ умственные интересы расходится, иногда опредѣляются впервые со всѣмъ увлеченіемъ молодости. Вмѣстѣ съ тѣмъ завязываются новыя знакомства, новыя отношенія на почвѣ чисто-университетской, на почвѣ общихъ научныхъ занятій и умственныхъ симпатій. Эти новыя университетскія связи могутъ быть иногда столь же сильны, иногда даже болѣе сильны, чѣмъ связи чисто-земляческія; тамъ, гдѣ землячествъ нѣтъ, являются курсовые кружки, несомнѣнно болѣе студенческіе по своему типу и по своимъ интересамъ, чѣмъ теперешнія московскія землячества. Нѣкоторые изъ такихъ кружковъ (наприм., въ провинціальныхъ университетахъ) имѣютъ, повидимому, нѣкоторыя общія черты съ нашими землячествами. Другія, болѣе тѣсныя, возникаютъ со спеціально-научною или обще-образовательною цѣлью. О нихъ-то мы намѣрены здѣсь говорить.
   Спеціально-научные кружки возникаютъ обыкновенно изъ семинарій и практическихъ занятій, ведущихся подъ руководствомъ какого-либо изъ преподавателей, и составляются изъ наиболѣе серьезной части занимающихся студентовъ. Другіе кружки возникаютъ съ цѣлью восполненія спеціальнаго, факультетскаго образованія: это такъ называемые кружки самообразованія, въ которыхъ студенты различныхъ спеціальностей дѣлятся другъ съ другомъ результатами своихъ занятій, читаютъ другъ другу рефераты и обсуждаютъ ихъ между собою. И тѣ и другіе существуютъ негласно и правильнаго развитія имѣть не могутъ.
   Тѣмъ не менѣе, самое возникновеніе подобныхъ кружковъ заслуживаетъ тщательнаго вниманія. Не подлежитъ никакому сомнѣнію, что университетъ прежде всего призванъ руководить умственнымъ движеніемъ студентовъ. И если это движеніе въ довольно значительной своей части течетъ внѣ университетскаго русла, то подобное явленіе представляется явною аномаліей.
   Эта аномалія сознается и профессорами, которые фактически лишены возможности руководить умственною жизнью студенчества и самими студентами, которые не могутъ въ достаточной степени воспользоваться такимъ руководствомъ.
   Подобный порядокъ вещей ярко свидѣтельствуетъ о степени взаимнаго отчужденія профессуры и студенчества. А ближайшимъ образомъ онъ вызывается недостаточнымъ развитіемъ той академической свободы слушанія и преподаванія, которая составляетъ краеугольный камень нормальной университетской жизни. Объ этой "академической свободѣ" иного говорилось при введеніи новаго устава: ею оправдывалось въ печати перенесеніе экзаменовъ изъ университета въ особыя правительственныя коммиссіи и новая постановка свободной приватъ-доцентуры съ необязательными лекціями и "параллельными курсами" по обязательнымъ предметамъ, причемъ слушателямъ долженъ былъ принадлежать выборъ между преподавателями. На дѣлѣ однако этотъ принципъ "академической свободы" подвергся самымъ значительнымъ ограниченіямъ. Система экзаменовъ измѣнилась развѣ въ томъ отношеніи, что въ основаніе ея легла министерская программа, которая должна была залечь и въ основаніе всѣхъ "обязательныхъ" курсовъ, нормируя самое преподаваніе. Способъ же производства экзаменовъ фактически вернулся къ прежнему порядку, посредствомъ введенія "полукурсовыхъ" испытаній на первыхъ двухъ курсахъ. Разница въ томъ, что студенты третьяго курса не подвергаются никакимъ экзаменамъ, вслѣдствіе чего нѣкоторые изъ нихъ устраиваютъ себѣ родъ ваканта на третій учебный годъ, чтобы затѣмъ кончать на пятый годъ вмѣсто четвертаго. Другая разница состоитъ въ томъ, что при экзаменѣ присутствуетъ предсѣдатель экзаменаціонной коммиссіи, назначаемый обыкновенно со стороны. На-ряду съ экзаменами существуетъ еще система "зачетовъ полугодій", такъ какъ студентъ, не имѣющій зачета по всѣмъ обязательнымъ предметамъ за всѣ восемь полугодій, не допускается къ экзамену. При такомъ порядкѣ не удивительно, что большая часть "необязательныхъ" занятій и лекцій нерѣдко оказываются если не лишними, то недоступными для большинства студентовъ, въ особенности если эти лекціи и занятія не входятъ въ составъ ихъ факультетскихъ предметовъ.
   Такимъ образомъ студентъ не всегда можетъ спеціализировать своихъ занятій съ желательною полнотой и часто не имѣетъ никакой возможности пополнить свое спеціальное образованіе слушаніемъ лекцій на другихъ факультетахъ. Мы рѣшительно не понимаемъ, какой вредъ можетъ произойти отъ того, что медикъ или юристъ захотятъ послушать лекціи по философіи или исторіи, что естественникъ пожелаетъ пріобрѣсти свѣдѣнія по наукамъ общественнымъ. Въ принципѣ университетскій уставъ не имѣетъ ничего противъ этого, но фактически свободное слушаніе лекцій затрудняется до крайности цѣлымъ рядомъ спеціальныхъ мѣропріятій, по крайней мѣрѣ въ нѣкоторыхъ университетахъ. Можно сказать, что въ лучшемъ случаѣ оно терпится какъ болѣе или менѣе невинное злоупотребленіе. Иногда же оно прямо преслѣдуется и для допущенія на данную лекцію требуется спеціальное право, которое тщательно провѣряется, чтобы никто не записавшійся на данный курсъ и не уплатившій положеннаго гонорара не могъ проникнутъ въ аудиторію..
   Все это объясняетъ намъ отчасти аномалію студенческихъ кружковъ самообразованія внѣ всякой связи съ университетомъ и безъ руководства университетскихъ преподавателей.
   Надо помнить, что если спеціальное образованіе успѣшнѣе всего пріобрѣтается посредствомъ практическихъ занятій подъ руководствомъ ученыхъ спеціалистовъ, то слушаніе лекцій является однимъ изъ наиболѣе подходящихъ, незамѣнимыхъ средствъ для цѣлей общеобразовательныхъ. Мы не понимаемъ поэтому, почему отстранять студентовъ отъ слушанія курсовъ, имѣющихъ общеобразовательное значеніе, хотя бы такіе курсы читались и не на его факультетѣ. Въ печати указываютъ постоянно на незначительное число студентовъ-филооговъ, такъ что при выдающихся, крупныхъ преподавательскихъ силахъ, историко-филологическіе факультеты въ нѣкоторыхъ провинціальныхъ университетахъ потеряли бы свой высокій обще-образовательный смыслъ, еслибъ изъ правила не допускалось исключеній, нерѣдко весьма значительныхъ.
   Намъ скажутъ, что студентъ не долженъ разбрасываться и отвлекаться отъ своихъ факультетскихъ занятій. Но, во-первыхъ, затрудняя студенту посѣщеніе лекцій на другихъ факультетахъ, мы еще не мѣшаемъ ему разбрасываться и отвлекаться отъ его прямого дѣла. Во-вторыхъ, именно при спеціализаціи занятій, слушаніе нѣкоторыхъ курсовъ, имѣющихъ общеобразовательное значеніе, всего болѣе соотвѣтствуетъ цѣлямъ университета: оно должно бы не затрудняться, а всячески поощряться. Въ Германіи, гдѣ господствуетъ гонорарная система, большая часть профессоровъ читаетъ ежегодно открытые, безплатные общіе курсы, куда имѣютъ доступъ всѣ желающіе. Такіе общіе курсы не могутъ отвлечь студента отъ его дѣла и вмѣсто того, чтобы преслѣдовать или ограничивать ихъ посѣщеніе, слѣдовало бы скорѣе подвергнуть пересмотру обязательныя программы отдѣльныхъ факультетовъ, которыя, дѣйствительно, нерѣдко препятствуютъ какъ должной спеціализаціи занятій, такъ и пріобрѣтенію общаго образованія, навязывая студенту массу отдѣльныхъ спеціальностей, иногда для него совершенно излишнихъ. Этотъ недостатокъ нашихъ оффиціальныхъ факультетскихъ программъ составляетъ предметъ постоянныхъ жалобъ со стороны всѣхъ факультетовъ.
   Нормальнымъ порядкомъ университетскаго преподаванія представляется намъ большая спеціализація факультетскихъ занятій, при большей свободѣ слушанія лекцій на всѣхъ факультетахъ, въ особенности курсовъ, имѣющихъ образовательное значеніе.
   Выработка факультетскихъ программъ и организація университетскаго преподаванія есть дѣло трудное и подлежащее постоянному развитію. Мы разумѣемъ здѣсь по ломку, не коренное измѣненіе факультетскихъ дѣленій, которыя имѣютъ весьма прочныя основанія. Но въ этихъ дѣленіяхъ и въ распредѣленіи каѳедръ и занятій нельзя видѣть нѣчто абсолютное. Въ дѣлѣ высшаго научнаго образованія преподавательскій составъ значить во многихъ случаяхъ болѣе чѣмъ программа, и потому абсолютная бюрократическая регламентація все равно останется безплодной: будутъ аудиторіи пустыя и будутъ аудиторіи, переполненныя слушателями. Мы но думаемъ, чтобъ академическая свобода слушанія лекцій могла вести къ упраздненію факультетскихъ дѣленій. Но именно при такихъ дѣленіяхъ она можетъ служить полезнымъ коррективомъ ихъ неизбѣжныхъ несовершенствъ.
   Этой же цѣли могли бы служить при правильной постановкѣ какъ спеціально-научные студенческіе кружки, такъ и кружки самообразованія. Не нарушая нисколько факультетской организаціи и безъ всякаго противорѣчія съ нею, первые могли бы способствовать спеціализаціи занятій подъ руководствомъ профессоровъ, а вторые, подъ тѣмъ же руководствомъ, служить общеобразовательнымъ цѣлямъ. Организуя правильное общеніе профессоровъ и студентовъ на почвѣ чисто-академической, и тѣ и другіе давали бы университету дѣйствительную возможность руководить умственной жизнью учащихся.
   Если выработка устава для землячествъ представляетъ серьезное затрудненіе, то какія же препятствія могутъ быть къ разрѣшенію чистонаучныхъ студенческихъ кружковъ? Они и такъ фактически существуютъ подъ видомъ "совѣщательныхъ часовъ" или особенныхъ "занятій" или "собесѣдованій", учрежденныхъ отдѣльными профессорами. Есть "занятія" или "совѣщательные часы" (т.-е. въ сущности кружки) историковъ, филологовъ, политико-экономовъ, геологовъ, математиковъ. Такія группы собираются въ университетѣ или у профессора, который назначаетъ у себя "совѣщательные часы". Бесѣды, чтеніе рефератовъ и ихъ обсужденіе происходятъ подъ руководствомъ профессора, иногда при участіи нѣсколькихъ профессоровъ, доцентовъ и магистрантовъ, оставленныхъ при университетѣ. Темы избираются участвующими или по совѣту руководителей. Бесѣды ведутся непринужденно, имѣютъ характеръ дѣйствительнаго обмѣна мыслей; это не лекція, не семинарій на заданную тему, это -- обсужденіе студенческихъ работъ, имѣющихъ самостоятельный характеръ" обсужденіе всестороннее и не уклоняющееся отъ научной почвы. Если общеніе между студентами возникаетъ на этой почвѣ, если они составляютъ между собою не большія, но дружныя общества, группирующіяся вокругъ отдѣльныхъ преподавателей и объединенныя общей научною работой, то мы можемъ желать такимъ обществамъ лишь дальнѣйшаго правильнаго развитія и процвѣтанія. Ихъ оффиціальная санкція могла бы не только содѣйствовать ихъ успѣху, ихъ упроченію и расширенію, но, какъ мы думаемъ, могла бы имѣть нравственное значеніе для правильной организаціи студенчества и служить педагогическимъ цѣлямъ университета.
   При всѣхъ своихъ крупныхъ недостаткахъ новый университетскій уставъ оказалъ одну существенную услугу преподаванію: онъ способствовалъ чрезвычайному увеличенію преподавательскаго состава университетовъ приватъ-доцентами и онъ отвелъ большое мѣсто "практическимъ занятіямъ". На эти "занятія", по нашему глубокому убѣжденію, долженъ постепенно перенестись центръ тяжести всей университетской дѣятельности, вмѣсто механическаго чтенія лекцій и такого же заучиванья ихъ передъ экзаменомъ изъ году въ годъ по литографированнымъ листамъ. Мы еще весьма далеки отъ того времени, когда эти "практическія занятія" достигнутъ вполнѣ правильной постановки. Но именно потому мы должны всячески содѣйствовать ихъ развитію, оживленію и желать, чтобы сама университетская молодежь шла навстрѣчу начинаніямъ университета.
   

V.

   Болѣе сложнымъ представляется вопросъ о такъ называемыхъ "кружкахъ самообразованія". Они съ самого начала были поставлены въ условія менѣе благопріятныя и никоимъ образомъ не могутъ быть пріурочены къ какимъ-либо факультетскимъ занятіямъ. Многіе изъ такихъ кружковъ стоятъ въ самой тѣсной связи съ землячествами, такъ что вопросъ о нихъ не можетъ бытъ рѣшенъ внѣ связи съ вопросомъ объ этихъ послѣднихъ. Далѣе, въ составъ такихъ кружковъ нерѣдко входятъ лица, стоящія внѣ университета, въ особенности учащаяся молодежь другихъ учебныхъ учрежденій, такъ что здѣсь уже возникаетъ рѣчь о кружкахъ самообразованія внѣуниверситетскихъ. Нѣкоторые изъ нихъ, незначительные по числу членовъ, по-видимому, навсегда сохранятъ частный домашній характеръ, другіе стремятся расширить свою дѣятельность. Въ профессорскихъ, университетскихъ и литературныхъ кругахъ повсемѣстно и естественно явилась мысль пойти навстрѣчу этому движенію путемъ распространенія дешевыхъ популярнонаучныхъ книгъ, оригинальныхъ и переводныхъ, и путемъ особыхъ систематическихъ изданій; составлялись программы домашняго чтенія, были сдѣланы попытки, и весьма успѣшныя, организаціи домашнихъ занятій и провѣрки ихъ результатовъ; устраивались систематически общедоступные курсы и публичныя лекціи и т. д. Этому благому дѣлу можно пожелать только дальнѣйшаго успѣха, развитія и прочной, правильной постановки. На первыхъ порахъ, при самой горячности стремленій, трудно избѣжать нѣкоторыхъ ошибокъ, весьма естественныхъ во всякомъ новомъ и живомъ дѣлѣ: желательно было бы, чтобъ оно сразу попало въ руки людей вполнѣ компетентныхъ, пользующихся общимъ довѣріемъ и дорожащихъ, прежде всего, своимъ служеніемъ истинѣ. Вотъ почему участіе и руководство наиболѣе почтенныхъ университетскихъ дѣятелей представляется здѣсь залогомъ успѣха и правильной, научной постановки дѣла. Но мы не хотимъ касаться въ настоящей статьѣ этого важнѣйшаго вопроса -- о распространеніи университетскаго образованія, объ отношеніи университета къ умственной жизни общества внѣ его стѣнъ: мы имѣемъ въ виду исключительно тѣ кружки самообразованія, которые всего болѣе должны подлежать его вѣдѣнію и руководству, т.-е. кружки чисто-студенческіе. Весьма возможно, что при болѣе цѣлесообразномъ устройствѣ университетскаго преподаванія, а также при расширеніи общеобразовательной дѣятельности нашихъ высшихъ учебныхъ и ученыхъ учрежденій,-- эти студенческіе кружки измѣнять свою дѣятельность или даже упразднятся сами собою. Но слѣдуетъ помнить, что безъ живого и дѣятельнаго стремленія въ самообразованію никто и никогда не будетъ образованнымъ человѣкомъ, какія бы средства ему ни предлагались. Дѣло университета состоитъ въ тозъ, чтобъ овладѣть движеніемъ къ самообразованію въ обществѣ и, прежде всего, въ студенчествѣ. Онъ долженъ направлять это движеніе, идти впереди его, а не относиться къ нему съ пассивнымъ сочувствіемъ или недовѣріемъ. Нерѣдко приходится слышать, что иные закрытые кружки преслѣдуютъ подъ видомъ "самообразованія" совершенно постороннія цѣли, что ловкіе агитаторы пользуются ими для веденія политической пропаганды, для фанатизированія молодежи и т. п. Пусть такъ; но именно поэтому и желательно учрежденіе студенческихъ кружковъ самообразованія съ санкціей университета и подъ гласнымъ руководствомъ и отвѣтственностью тѣхъ университетскихъ преподавателей, къ которымъ они обращаются. Если вопросы философіи, исторія, наукъ общественныхъ обсуждаются иногда въ существующихъ кружкахъ вкривь и вкось и ставятся на ложную, не научную почву, то мудренаго въ этомъ нѣтъ ничего. Странно было бы, еслибъ случалось иначе. Для правильной постановки и успѣшности дѣла, для устраненія случайныхъ вліяній, необходимо опытное, просвѣщенное руководство призванныхъ руководителей молодежи. Цѣль самообразованія есть цѣль настолько законная, почтенная и благая, что она можетъ и должна служить предметомъ стремленія нашей молодежи сама по себѣ, безъ всякихъ заднихъ мыслей, безъ всякихъ постороннихъ тенденцій. Пусть говорятъ, что эта цѣль можетъ служить предлогомъ для "агитаторовъ": для того, чтобъ устранить такую возможность, надо прежде всего признать стремленіе къ самообразованію безусловно правильнымъ и законнымъ, предоставивъ всѣ средства къ свободному, успѣшному и правильному его удовлетворенію. Надо не противиться ему, не смотрѣть на него сквозь пальцы, а содѣйствовать ему всѣми должными мѣрами. Надо разрѣшить дѣятельность студенческихъ кружковъ, направленную къ самообразованію, надо поставить ее въ здоровыя, нормальныя условія и дать ей возможность пользоваться компетентнымъ и авторитетнымъ содѣйствіемъ со стороны университета, со стороны людей науки, къ которымъ они обращаются. Нужно, чтобы въ основаніи такихъ кружковъ лежало искренне признанное начало академической свободы, т.-е. чтобы всѣ студенты безъ различія факультетовъ допускались къ посѣщенію такихъ кружковъ и безъ всякаго стѣсненіе въ изученіи и обсужденіи занимающихъ ихъ вопросовъ. Руководство университета, руководство профессоровъ должно служить и здѣсь ручательствомъ правильной научной постановки дѣда. Такіе кружки, такія занятія въ стѣнахъ университета несомнѣнно привлекутъ симпатіи и довѣріе лучшей части нашего студенчества. Не имѣя принудительнаго характера, вытекая изъ должнаго примѣненія началъ академической свободы и въ то же время организованные самими профессорами совмѣстно съ желающими слушателями, они не отвлекутъ студентовъ отъ дѣла, но привлекутъ всѣхъ студентовъ, дѣйствительно дорожащихъ цѣлями самообразованія, превосходя другіе, замкнутые кружки -- своей правильной, широкой и прочной организаціей.
   Мы высказались уже въ пользу устройства "публичныхъ" общедоступныхъ курсовъ, имѣющихъ общеобразовательное значеніе,-- курсовъ безплатныхъ и открытыхъ студентамъ различныхъ спеціальностей. Фактически такіе курсы существуютъ и теперь, т.-е. попросту есть популярные лекторы, чтенія которыхъ посѣщаются студентами разныхъ факультетовъ, несмотря на ограниченія и стѣсненія. Такъ какъ всякое правило должно соблюдаться, то вмѣсто того, чтобъ обходить его, лучше его отмѣнить. Если же мы считаемъ нужнымъ настаивать на тонъ, что обязательные курсы должны имѣть спеціально-факультетскій характеръ, то на-ряду съ ними полезно учредить нѣсколько открытыхъ и общедоступныхъ курсовъ, имѣющихъ обще-университетскій характеръ. Въ настоящее время въ такомъ положеніи находится одно богословіе, считающееся при этомъ обязательнымъ предметомъ для студентовъ перваго курса. Желательно, чтобы и другія чтенія (наприм. по исторіи русской и всеобщей, по нѣкоторымъ отдѣламъ естествознанія, по философіи, по наукамъ общественнымъ) могли бы допускаться въ качествѣ необязательныхъ обще-университетскихъ курсовъ и были бы составляемы и распредѣляемы по особымъ программамъ, вырабатываемымъ совѣтомъ или особой его коммиссіей въ общеобразовательныхъ цѣляхъ. Занятія кружковъ самообразованія могли бы связываться съ этою стороной университетской дѣятельности, пріурочиваясь какъ бы къ "совѣщательнымъ часамъ" при такихъ общихъ курсахъ.
   Мы нисколько не предрѣшаемъ вопроса объ организаціи ихъ. Намъ хотѣлось только поставить его и сдѣлать его предметомъ обсужденія.
   Чѣмъ больше будутъ студенты работать самостоятельно, и дома, и въ университетѣ, чѣмъ болѣе они будутъ сами стремиться къ расширенію своего общаго образованія и къ пріобрѣтенію спеціальныхъ свѣдѣній, которыя имъ нужны, тѣмъ лучше для нихъ и для университета. Неспособность или непривычна къ самостоятельному труду, нерѣдко укоренившаяся съ гимназической скамьи, составляетъ обычный недугъ множества нашихъ студентовъ. Безъ упорной самостоятельной работы, безъ дѣятельнаго самообразованія самое прилежное посѣщеніе лекцій не дастъ никакихъ порядочныхъ плодовъ. Желательно только, чтобъ эти свободныя, частныя занятія студента велись правильно, успѣшно, цѣлесообразно, чтобы самая атмосфера, въ которой онъ живетъ, имъ способствовала, чтобы въ самыхъ этихъ занятіяхъ онъ могъ, по мѣрѣ надобности, пользоваться содѣйствіемъ и руководствомъ университета. Мы повторяемъ: развитіе не обязательныхъ "практическихъ занятій" и устройство такъ называемыхъ "совѣщательныхъ часовъ" есть крупный успѣхъ университетскаго дѣла, достигнутый именно за послѣднее десятилѣтіе. Всякій дальнѣйшій шагъ на этомъ пути составляетъ пріобрѣтеніе; принудительными мѣрами здѣсь ничего не достигнешь, и потому свободное развитіе студенческой самодѣятельности въ этомъ направленіи и на чисто-академической почвѣ представляется въ высшей степени цѣннымъ.
   

VI.

   Какъ ни симпатичны цѣли научныхъ студенческихъ обществъ и кружковъ самообразованія, онѣ касаются исключительно одной стороны -- умственной жизни студентовъ. Если землячества плохо удовлетворяютъ ихъ матеріальнымъ и умственнымъ нуждамъ, то упомянутые кружки по необходимости совершенно оставляютъ въ сторонѣ матеріальные интересы студентовъ я потребность товарищескаго общенія, не исчерпывающуюся одними научными интересами.
   Мы переходимъ здѣсь къ третьей возможной формѣ студенческихъ организацій, которая, при нормальномъ порядкѣ, могла бы отчасти соединять всѣ остальныя, удовлетворяя матеріальнымъ, умственнымъ и нравственнымъ потребностямъ студенчества: я разумѣю университетскія общежитія. Отъ правильной постановки этихъ учрежденій, которымъ предстоитъ такое широкое будущее, зависитъ судьба многихъ поколѣній нашихъ студентовъ и процвѣтаніе самихъ университетовъ.
   Крупное пожертвованіе, сдѣланное "въ видѣ почина" Государемъ Императоромъ на устройство общежитій при Московскомъ университетѣ, и учрежденіе особаго комитета для содѣйствія этому дѣлу подъ предсѣдательствомъ Его Высочества московскаго генералъ-губернатора даютъ намъ полную увѣренность въ матеріальномъ успѣхѣ дѣла. Желателенъ и полный нравственный успѣхъ; желательно, чтобъ эти общежитія, основанныя Государемъ, послужили не въ качествѣ простыхъ богоугодныхъ заведеній для призрѣнія недостаточныхъ молодыхъ людей, но въ качествѣ учрежденій чисто-академическихъ, которыя привлекали бы въ себѣ не однихъ нуждающихся и, обезпечивая матеріальный бытъ студенчества, содѣйствовали бы главной воспитательной и образовательной цѣли университета.
   Въ этомъ смыслѣ и высказался совѣтъ Московскаго университета, привѣтствуя Высочайшій починъ и принося искреннюю и сердечную признательность иниціативѣ и ходатайству Августѣйшаго генералъ-губернатора въ журналѣ отъ 10 мая 1896 г.
   Въ означенномъ журналѣ совѣтъ, между прочимъ, выразилъ слѣдующее: "Студенческія общежитія, правильно поставленныя, не только облегчать тягость матеріальныхъ нуждъ бѣднѣйшихъ студентовъ, но, безъ сомнѣнія, поднимутъ также нравственный и умственный уровень учащихся въ университетѣ вообще, ибо, поставивъ ихъ въ здоровыя условія жизни, создадутъ вмѣстѣ съ тѣмъ благопріятную обстановку для ихъ занятій: общежитія будутъ, такъ сказать, продолженіемъ стѣнъ университета во всѣхъ отношеніяхъ".
   Этими словами ясно предначертанъ университетскій характеръ будущаго учрежденія.
   Мы знаемъ, какъ остра бываетъ студенческая нужда и какія громадныя средства требуются для ея удовлетворенія. При одномъ Московскомъ университетѣ образовался изъ вкладовъ на устройство быта бѣднѣйшихъ студентовъ капиталъ, превышающій три милліона рублей. За одинъ 1896 г. общество для пособія нуждающимся студентамъ израсходовало свыше 65 т. рублей. Кромѣ того, слѣдуетъ вспомнить помощь казны въ видѣ стипендій и освобожденія отъ платы бѣднѣйшихъ студентовъ; слѣдуетъ вспомнятъ дѣятельность множества провинціальныхъ обществъ воспомоществованія студентамъ, дѣятельность землячествъ и многихъ столичныхъ благотворительныхъ учрежденій (наприм. Лепешкинское общежитіе), не говоря уже о множествѣ совершенно частныхъ пожертвованій на взносъ платы и объ личной благотворительности. Согласно отчету Московскаго университета за истекшій 1896 г., было выдано однихъ стипендій на сумму свыше 156 т.р., болѣе нежели пятистамъ студентовъ, единовременныхъ пособій около 20,000 р., на 684 студентовъ, и освобождено отъ платы за слушаніе лекцій около 793 студентовъ, т.-е. около одной пятой всего числа учащихся. Съ каждымъ годомъ въ быстрой прогрессіи возрастаетъ количество выдаваемыхъ пособій и сумма, расходуемая на нихъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ возрастаетъ и количество нуждающихся студентовъ, стекающихся въ Москву.
   При такихъ громадныхъ суммахъ, расходуемыхъ на помощь студентамъ, неизбѣжны злоупотребленія благотворительностью: достаточно указать, напримѣръ, на громадную цифру 263,257 руб., которой достигъ въ гашѣшнемъ году долгъ "Обществу для пособія нуждающимся студентамъ",-- со стороны лицъ, пользовавшихся помощью общества въ бытность ихъ въ университетѣ. Комитетъ общества признаетъ это "тѣнь болѣе прискорбнымъ, что въ числѣ такихъ должниковъ находятся лица, которыя, какъ достовѣрно извѣстно комитету, по своему положенію въ состояніи уплатить свои долги обществу". Комитетъ вынужденъ прибѣгнуть къ опубликованію списка этихъ должниковъ и угрожаетъ имъ даже судебнымъ взысканіемъ, выдѣливъ изъ себя особыя коммиссіи для взысканія долговъ и для изслѣдованія какъ степени студенческой нужды, такъ и наиболѣе цѣлесообразныхъ формъ борьбы съ нею. Ибо если есть случаи злоупотребленія помощью и притомъ въ значительныхъ размѣрахъ, то съ другой стороны самая помощь оказывается далеко не достаточной. И общество, и университетъ нерѣдко вынуждены отказывать по множеству прошеній объ освобожденіи отъ платы и о пособіяхъ; въ другихъ же случаяхъ такія пособія и освобожденіе отъ платы еще не освобождаютъ студента отъ острой нужды, подрывающей его силы.
   Мы уже указывали въ другомъ мѣстѣ, что составъ студенчества значительно бы улучшился, еслибы значительное количество молодежи не попадало въ университетъ за недостаткомъ другихъ высшихъ спеціальныхъ и профессіональныхъ школъ. Если система нашего образованія въ общемъ будетъ развиваться въ столь же одностороннемъ направленіи, то всякое усиленіе матеріальныхъ средствъ университета и улучшеніе быта недостаточныхъ студентовъ неизбѣжно должно вызывать новый притокъ нуждающейся молодежи. Это мы видимъ хотя бы на дѣятельности московскаго "Общества", которое тѣмъ болѣе вынуждено отказывать, чѣмъ болѣе оно даетъ.
   Но здѣсь не мѣсто разсматривать вопросъ о развитіи профессіональнаго образованія, необходимость котораго въ равной мѣрѣ сознается всѣми и, конечно, не зависитъ отъ соображеній, подобныхъ только-что приведенному. Мы хотѣли сказать только то, что благотворительность не можетъ бороться съ искусственнымъ привлеченіемъ нуждающейся молодежи въ наши университеты.
   Тѣмъ не менѣе, помощь нужна, и притомъ въ самыхъ широкихъ размѣрахъ. И, какъ намъ кажется, наиболѣе вѣрныхъ результатовъ она можетъ достигнуть лишь въ общежитіяхъ, гдѣ недостаточный студентъ будетъ получать полное содержаніе. Иначе, одно освобожденіе отъ платы или грошевыя пособія не помѣшаютъ неимущему жить впроголодь, ютиться въ подвальныхъ углахъ и надрывать свои нравственныя и физическія силы.
   Помощь нужна, и всего успѣшнѣе она можетъ быть достигнута въ общежитіяхъ. Но изъ этого не слѣдуетъ, чтобы "общежитія" превращались въ богадѣльни при университетѣ. Университетъ не можетъ задаваться спеціально благотворительными цѣлями и притомъ по отношенію къ такому множеству молодыхъ людей. Въ интересахъ самой благотворительности надо стараться о томъ, чтобъ она не ставила цѣлый классъ нуждающейся молодежи въ исключительныя условія сравнительно съ большимъ количествомъ ихъ товарищей, обладающихъ скудными средствами или хотя бы вполнѣ обезпеченными. Общежитія могутъ быть полезны и не однимъ бѣднякамъ, а цѣлому множеству молодыхъ людей безъ семьи и родныхъ, пріѣзжихъ въ чужой городъ" гдѣ жизнь дорога, гдѣ приходится мириться со всякой обстановкой, нерѣдко пагубною во всѣхъ отношеніяхъ. Поэтому общежитія совершенно правильно проектируются не для однихъ стипендіатовъ или казеннокоштныхъ, но и для своекоштныхъ студентовъ. Предполагается не одно общежитіе, а нѣсколько; признается необходимымъ довести ихъ до такихъ размѣровъ, чтобъ они могли вмѣстить до тысячи студентовъ, причемъ они могутъ имѣть различные уставы, утверждаемые министромъ народнаго просвѣщенія черезъ попечителя учебнаго округа. Возможны будутъ, слѣдовательно, общежитія различныхъ типовъ и съ различноq обстановкой, доступныя бѣднымъ и богатымъ.
   

VII.

   Если эти будущія общежитія не должны носить характера спеціально-благотворительныхъ учрежденій, то мы не думаемъ, чтобы дѣло университета состояло въ устройствѣ простыхъ гостиницъ или постоялыхъ дворовъ для студентовъ. Намъ иногда приходилось слышать, что такія общежитія должны прежде всего служитъ цѣлямъ внѣшней дисциплины и отвлеченія студентовъ отъ недозволенныхъ студенческихъ обществъ, причемъ подобные взгляды высказывались какъ сторонниками, такъ и противниками названныхъ учрежденій. Съ своей стороны мы полагаемъ, что университетъ, при которомъ они основываются, не можетъ преслѣдовать ни спеціально-благотворительной, ни спеціально-полицейской цѣли, которыя обѣ выходятъ за предѣлы его задать. Упорядоченіе быта студентовъ въ матеріальномъ и нравственномъ отношеніи -- вотъ его настоящая цѣль.
   Внѣшній порядокъ и дисциплина, необходимые для правильнаго теченія университетской жизни, обязательны въ равной степени для всякаго студента, и общежитія основываются вовсе не затѣмъ, чтобы покупать его порядочное поведеніе за столъ и квартиру. Надежды или опасенія относительно превращенія общежитій въ какіе-то закрытые интернаты, изолирующіе своихъ питомцевъ отъ соприкосновенія съ внѣшнимъ міромъ и съ ихъ остальными университетскими товарищами, едва ли заслуживаютъ серьезной критики. Странно было бы основывать при университетѣ общежитія на тысячу человѣкъ съ цѣлью противиться общенію студентовъ между собою! Странно было бы думать, чтобы какой-либо жертвователь подумалъ навязать хотя бы одной изъ этихъ университетскихъ киновій правило затворничества или студенческой схимы, которую не приняли бы не только обезпеченные студенты, но и многіе настоящіе бѣдняки.
   Если студенческія общежитія разсматриваются какъ "продолженіе стѣнъ университета во всѣхъ отношеніяхъ", если они должны "поднять нравственный и умственный уровень учащихся въ университетѣ вообще", то этимъ ясно предуказывается, что они отнюдь не должны имѣть закрытаго характера, такъ какъ самый университетъ такого характера не имѣетъ. Если онъ не можетъ сочувствовать спертой атмосферѣ кружковщины, то онъ всего менѣе можетъ стремиться къ тому, чтобъ интернировать въ одинъ общій карцеръ сотни и сотни молодежи, ибо такая мѣра, помимо своей явной безцѣльности, могла бы только содѣйствовать развитію распущенности, кружковщины и тайнаго броженія внутри самихъ интернатовъ. И какъ изолировать часть студентовъ отъ ихъ товарищей въ самыхъ "стѣнахъ университета", гдѣ, очевидно, всякій профессоръ долженъ имѣть право, на общихъ основаніяхъ, назначать совѣщательные часы и практическія занятія? Нельзя же представить себѣ въ самомъ дѣлѣ, чтобы профессора к научныя занятія устранялись изъ учрежденій, составляющихъ "продолженіе стѣнъ университета во всѣхъ отношеніяхъ".
   Что правильно поставленныя общежитія могутъ сплотить здоровое ядра университетской молодежи, поднять уровень академической дисциплины и отвлечь лучшія силы студенчества отъ многихъ теперешнихъ внѣ-университетскихъ организацій, въ этомъ мы не сомнѣваемся. Но это возможно лишь при томъ условіи, если общежитія, руководимыя профессорской корпораціей, сплотятъ студентовъ въ крѣпкую, истинно-академическую организацію, которая будетъ имѣть передъ всѣми другими студенческими союзами не только матеріальныя, но и безспорныя умственныя и нравственныя преимущества. Вотъ средство для университета овладѣть студенчески" движеніемъ.
   Общежитія, предназначенныя для совмѣстной жизни многихъ соте" учащейся молодежи и являющіяся "продолженіемъ стѣнъ университета не всѣхъ отношеніяхъ", могутъ и должны послужить почвою для организаціи постояннаго, правильнаго и живого общенія между профессорами и студентами, а также и тѣснаго общенія товарищей между собою. Они могутъ при такихъ условіяхъ дѣйствительно создать чистую атмосферу истинно-университетской жизни. Даровая "Ляпинка" (ляпинское общежитіе) съ казенными харчами не имѣла бы въ себѣ ничего университетскаго и не только не могла бы поднять нравственный уровень "всѣхъ учащихся въ университетѣ вообще", но содѣйствовала бы его пониженію.
   Среди новыхъ общежитій, въ "продолженныхъ стѣнахъ" своихъ, университетъ долженъ преслѣдовать истинныя свои цѣли. Здѣсь могутъ получить должное развитіе всѣ тѣ "необязательныя учебныя занятія", которыя не требуютъ спеціальныхъ лабораторій и которыя не входятъ въ рамки оффиціальнаго преподаванія. Здѣсь возможны дополнительныя лекціи по особымъ программамъ -- смотря по уставу отдѣльныхъ общежитій,-- возможны спеціальные семинаріи, наконецъ, просто товарищескія бесѣды и собранія съ участіемъ профессоровъ. Здѣсь достижима правильная спеціализація научныхъ занятій безъ ущерба для образовательныхъ цѣлей факультетскаго преподаванія и вмѣстѣ правильная организація дѣятельности, направленной къ самообразованію. Такимъ образомъ вліяніе университета проникаетъ въ самую домашнюю обстановку учащихся: путемъ живого непрестаннаго общенія съ ними оно станетъ всего жизненнѣе и глубже. Студентъ будетъ жить въ университетѣ, дышать его умственною атмосферой, а не атмосферой гостиницы, случайно открытой подъ университетскою фирмой.
   Такія общежитія могутъ глубоко, въ самомъ корнѣ измѣнить многое въ строѣ нашихъ университетовъ. Взаимное отчужденіе учащихъ и учащихся составляло крупное зло прежняго университетскаго порядка до восьмидесятыхъ годовъ; оно усилилось теперь, когда сами учащіе фактически обратились въ "отдѣльныхъ посѣтителей" университета. Мы указали на признаки этого отчужденія и намъ всѣмъ извѣстны тѣ результаты, къ которымъ оно приводитъ -- полная праздность большинства студентовъ, крайне низкій уровень знаній на цѣлыхъ факультетахъ, равнодушіе къ знанію, увлеченіе агитаціей, не имѣющей ничего общаго съ университетомъ. Бороться со всѣмъ этимъ всего легче, создавъ возможность хотя бы для извѣстной части студенчества жить въ университетѣ,-- какъ, напримѣръ, англійскіе студенты живутъ въ университетскихъ колледжахъ.
   Только бы истинно-университетская цѣль общежитій сознавалась нашимъ обществомъ во всемъ ея объемѣ и преслѣдовалась съ полною искренностью, безъ заднихъ мыслей, на благо университета! Только бы въ основанія ихъ залегло правильно понимаемое начало академической свободы, которое не только не исключаетъ дисциплины, но предполагаетъ ее, придаетъ ей моральный характеръ и нравственную цѣну! Отъ этого зависитъ нравственный успѣхъ дѣла, общее довѣріе и сочувствіе къ нему, а слѣдовательно и самая степень его матеріальнаго успѣха. Мы знаемъ, какъ отзывчиво относится наше общество въ нуждамъ университета и студенчества. Въ нѣсколько лѣтъ выросъ клиническій городокъ на Дѣвичьемъ полѣ; пройдетъ еще нѣсколько лѣтъ, и выростетъ городокъ студенческихъ общежитій. Мы вѣримъ въ будущее этихъ учрежденій. Но поэтому-то мы и желаемъ, чтобы съ самаго начала назначеніе ихъ было ясно, чтобы не могло быть сомнѣнія въ истинно-университетскомъ характерѣ ихъ. Желательно, чтобы и будущіе жертвователи сознательно относились къ ихъ цѣлямъ.
   Чѣмъ болѣе разнообразія будетъ въ уставахъ общежитій, тѣмъ полнѣе будетъ жизнь ихъ въ цѣломъ. Желателенъ возможно большій просторъ для частной иниціативы, ограниченный лишь общимъ положеніемъ о названныхъ учрежденіяхъ. Быть можетъ, со временемъ, на-ряду съ нш, возникнуть спеціальныя коллегіи, имѣющія спеціальныя программы и свои дополнительныя занятія сверхъ факультетскихъ: то могутъ быть учительскія семинаріи, особыя коллегіи математиковъ, юристовъ, геологовъ и т. д., состоящія въ завѣдываніи университета. Вокругъ общежитій могутъ группироваться и другія студенческія учрежденія, наприм., студенческія столовыя, студенческія кассы взаимопомощи, читальни.
   Но мы не будемъ заглядывать въ отдаленное будущее. Съ насъ достаточно уже того, что проектируются, и притомъ въ такомъ широкомъ размѣрѣ, студенческія общежитія университетскаго характера, находящіяся подъ вѣдѣніемъ и руководствомъ университета. Безъ довѣрія со стороны правительства, всего общества и самой молодежи, университету было бы не подъ силу такое расширеніе его дѣятельности, для которой потребуется все напряженіе его нравственной энергіи. Пожелаемъ же ему прежде всего возстановленія его внутренняго единства и цѣльности ли согласной работы надъ дѣломъ, которое ему ввѣрено. Пожелаемъ, чтобъ онъ исцѣлился отъ того временнаго недуга, который парализовалъ его и мѣшаетъ ему распоряжаться дѣйствіями своихъ органовъ.
   Съ какимъ бы частнымъ вопросомъ мы ни сталкивались въ области университетскаго дѣла, какой бы частной формы дѣятельности его мы ні касались, обсуждая тѣ или другія возможныя улучшенія, мы всюду вынуждены возвращаться къ этому недугу, къ этому больному мѣсту: чтобы достигнуть какого-нибудь существеннаго улучшенія въ дѣлѣ организаціи преподаванія или во внутреннемъ строѣ своей жизни, чтобъ овладѣть самою умственною жизнью студенчества, университетъ долженъ вернуться къ тѣмъ основамъ корпоративной организаціи, безъ которыхъ онъ обращается въ чисто-внѣшнее соединеніе отдѣльныхъ факультетовъ, отдѣльныхъ каѳедръ, отдѣльныхъ учрежденій, объединяемыхъ путемъ административныхъ мѣръ, да кое-какимъ вспоминаніемъ прежнихъ традицій. Университетъ обладалъ корпоративнымъ строемъ при уставахъ 1804, 1835 и 1863 года, и разрушеніе его въ извѣстной степени равносильно устраненію профессоровъ отъ веденія того университетскаго дѣла, которому они призваны служить и безъ дѣятельнаго труда которыхъ оно идти не можетъ, къ какимъ бы внѣшнимъ экспедіентамъ мы ни прибѣгали.
   Насъ могутъ упрекнуть въ излишнемъ оптимизмѣ. Но намъ хотѣлось выяснить не то, чѣмъ будутъ общежитія въ ближайшемъ будущемъ, а то, чѣмъ они должны быть, для того чтобы служить университету и считаться академическими учрежденіями. Мы сознаемъ вполнѣ сколь многое для этого нужно,, и какія препятствія лежать на пути. Нужно прежде всего, чтобы самый университетъ былъ университетомъ, безъ чего и всѣ состоящія при немъ учрежденія не будутъ имѣть университетскаго характера.

Кн. С. Трубецкой.

"Русская Мысль", кн.IV, 1897

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru