Венский Евгений
Первый блин

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Евг. Венский

Первый блин

   Библиотека сатиры и юмора
   Евг. Венский. Опиум
   М.-Л., "ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА", 1926
  

I

   Член драмкружка Полдевятов лежал в помещении команды, лежал с вдохновенным лицом и упивался своим могуществом. Более смелые или совсем отпетые деловито, по-журавлиному, подходили к герою дня и искусственно-равнодушно, но трепещущим фальцетом задавали вопрос:
   -- А что, товарищ Полдевятов, можно, примерно, ежели, будучи, вроде как пригладить захвоста, как вон, даве говорили, будто, насчет крупы недовес?..
   -- Я подумаю... -- отвечал деловито Полдевятов: -- вы думаете, мне что завхоз! Тоже!.. Тьфу! У меня инструкция. Главное быт. А на завхоза я с полным презрением, безо всякой видимости.
   -- Болтают, будто вам, тов. Полдевятов, мандат собственноручный выдан, али занапрасну ляскают?
   Полдевятов небрежно цедил сквозь зубы, еле сдерживая распиравшие его чувства.
   -- Нам без мандата нельзя. Примерно -- шеф. Проистекает, скажем, парад. На параде -- народный губисполком, командующий военным округом и я. Почему я?.. А вот извольте -- мандат. И больше ничего. Нам без мандата нельзя ни одной минутки.
   Он комиссарственно-величаво доставал запкнижку и выбрасывал из нее мандат, выданный газетой "Краснопропадинская Правда" рабкору т. Полдевятову за солидной печатью редакции и тремя подписями, из коих одна была начертана красными чернилами,
   В этот момент самые отпетые храбрецы начинали позаячьи трепетать, отчего мандат в их руках ходил ходуном, молча отдавали его обратно и, преисполненные благоговения, отходили, давая доступ к рабкору другим паломникам.
  

II

   Ужинать Полдевятов не пошел. Его распирали самые фантастические грезы, наполеоновские волшебные замыслы и практические грезы. Было совсем не до супа, в коем неуверенно плавало 2--3 таракана, и совсем не до каши, которая бесспорно была много хуже той, что подавалась при посещении их шефом и исполкомами.
   Полдевятов отметил в сердце своем и суп и кашу и сверкнул во тьму каюты глазами.
   -- Будьте покойны, товарищ завхоз. И за кашу и за суп. Не прежнее время, чтобы тараканами шамать. Будя!..
   Тем не менее, новый рабкор презрительно улыбкулся своим думам.
   -- Я доберусь! Суп -- дело маленькое. Мне на суп плевать с высокого, но зеленого тополя. Я, брат, все насквозь вижу. От меня, брат, не скроешься. Буржуазная закваска, идеология царизма и марксистское непонимание задач современного быта, направленное против. Я брат, все инструкцией прежучу. У меня -- мандат.
  

III

   По случаю воскресенья Полдевятов весь день писал в уголке клуба корреспонденции, а вечером пошел в околоток и сообщил по секрету своему закадычному другу, фельдшеру, о написанном.
   Эскулап проникся важностью момента и надел шапку, хотя сидел в жарко топленной каморке.
   -- Читай, кого протащил. Я, брат, в этом деле -- во. Не утаю. Правду-матку на стол и скальпелем. Жарь!
   -- Ну, вот. Первая -- "Наследие старого режима. На прошлой неделе наш руквод литературным кружком т. Труженников сидел на диване в клубе, закрытом расписанием занятий, с дочерью служителя опиума -- псалмодера Лизочкой, которая регистраторша в Коммунхозе. Она хихикала, а он говорил, совершенно бессознательно прижимая руку к сердцу: -- "клянусь богом". Тот же тов. Труженников издавна происходит из нетрудового элемента, кончивши два городских училища, а наши пожарники ходили и слушали, как он просвещал их относительно аннулированного бога. Подтянитесь, тов. Труженников. будьте сознательным.

Рабкор Пол -- в".

   -- Здорово! Заммечательно!.. -- взвизгнул фельдшер и от ража ударил об пол шапкой. -- Читай дальше. То-есть, ты прямо Вересаев: "Записки врача!"
   - Вот вторая. Гм. К-ха. "Остатки крепостничества. В то время, как трудящиеся всех стран с замерзшим сердцем взирают на реакцию в Берлине, Мексике. Болгарии и Испании, не говоря уж про Ирландию и Индию, наша библиотекарша гр. Сикорская тянет в сторону. Некоторые товарищи просят у ней что-нибудь почитать, а не прокурить, революционного из полного собрания Неверова, а она совершенно бессознательно с подвохом выдает сочинения Островского для пропаганды капитализма. Пора вспомнить, гражданка Сикорская, что это недопустимо.

Рабкор Пол -- в".

   -- Ну?.. Как эта?
   -- Замммечательно!-- задохнулся от восторга фельдшер,-- Теперь она завертится. Так ей и надо. Ну дальше шпарь. Эх, и талантище же ты, брррат!
   -- Еще одна. Вот: "Подкоп под рабочую власть. В воскресенье наш брандмейстер гр. Сутковой октябрил своего урожденного ребенка и назвал его в честь якобы тов: Ярославского -- Емельяном, чтобы подыграться к новому строю. На самделе дедушка урожденного был тоже Емельян, и он назвал в память дедушки, а вовсе не тов. Ярославского. Так как настояла его совершенно несознательная жена. Красные пожарники, не поддавайтесь напору фашистских сотен и высоко держите знамя ликбезграмотности.

Рабкор Пол -- в".

   -- Ну? Как? А?..
   -- Э! -- сказал фельдшер. -- Тут, брат, завинчено. Высшая политика. Это, брат, и до центра дойдет. За это, брат, по головке его не погладят. Сумятица начнется". И как это ты пронюхал. Голллова!
   -- Рабкор, брат, должен все знать,-- скромно опустил веки к носу Полдевятов: -- нам, брат, надо все знать... Мы всегда на посту. Пост такой...
   Умиленный, растроганный, осчастливленный высоким гостем фельдшер занялся приготовлением чая для дорогого приятеля, а рабкор гордо смотрел на двор на играющую с фокстерьером брандмейстера дворнягу сторожа и о чем-то серьезном и высоком думал.
  

IV

   В четверг пришла газета. Все бросились к номеру и впились в него сотней глаз. Заметок Полдевятова не было, но в "Почтовом ящике" находился ответ:
   "Тов. Полдевятову. Глупости пишете, товарищ. Читайте внимательно газету и учитесь, смотрите, что пишут другие. Не тратьте даром времени и бумаги на ваши пустяки".
   Весь клуб покатился от хохоту. А самый отпетый, тов. Чапанкин, запел, как настоящий протодьякон, "вечную память" товарищу Полдевятову и помахал над ним ремнем, яко кадилом...
   Рабкор почувствовал озноб, головокружение и сердцебиение. Перед глазами пошли зеленые, синие и серо-буро-малиновые с крапинками круги.
   Он пошел в околоток. Фельдшер иронически осмотрел больного приятеля, ткнул пальцем в живот и поставил суровый диагноз:
   -- Глупостями занимаетесь, товарищ. А потом шляетесь лечиться. Учиться надо, внимательно читать газету... Да-с! А то глупости пишете, а потом лечиться. Примите вот касторки и ступайте спать. Пи-са-те-ли!
   Полдевятов подавился касторкой и совершенно бессознательно выругался на четыре этажа.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru