Верещагин Василий Васильевич
Посмертные письма

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Посмертныя письма В. В. Верещагина.

  
   Иллюстрированная лѣтопись русско-японской войны. Выпускъ третій
  

I.

   Среда (безъ числа), подъ Омскомъ. Везутъ много солдатъ: говорятъ, есть уже 100 тыс., а если японцы дадутъ передохнуть, то скоро будетъ и 200 тыс. Боюсь, что потомъ будетъ перерывъ изъ-за весенней воды и размывовъ отъ дождей, но, авось, къ тому времени соберется уже внушительная сила, которая сможетъ дать отпоръ, это -- главное. Отступленіе дало-бы возможность сказать японцамъ, что они побѣдили, и этимъ поднять Манчжурію. И то вѣроятно, что съ наступленіемъ теплаго времени хунхузы зашевелятся.
  

II.

   16-го марта. Ѣду въ Мукденъ, гдѣ, надѣюсь, меня устроятъ, помѣстятъ и дадутъ лошадей. Генералъ Чичаговъ, лишь только я назвалъ себя, принялъ очень любезно, и съ мѣста послалъ телеграмму къ начальнику охранной стражи въ Мукденъ съ предложеніемъ помѣстить меня и сдѣлать мнѣ все, что нужно; поэтому я съ довѣріемъ готовлюсь къ пріѣзду въ Мукденъ, гдѣ кстати хочу повидать Жилинскаго. Постараюсь съѣздить на день въ Портъ-Артуръ, благо, знакомый начальникъ поѣзда Безрадецкій ...ѣдетъ туда и берется свезти, все показать и доставить назадъ; думаю свалить вещи, передать бѣлье и хватитъ туда.
   Теперь у насъ до 160 тыс. войска, а когда ты будешь читать это письмо, то число зайдетъ, конечно, за 200 тыс., потому что въ среднемъ прибываетъ по 3 тыс. (отъ Байкала въ Мукденъ) въ день. Ѣду съ воинскимъ поѣздомъ, въ которомъ офицеры дали по мѣстечку мнѣ и полковнику Ильинскому. Ждутъ теперь, что японцы перейдутъ въ Манчжурію и нападутъ на насъ -- этого только и желаютъ, -- желаютъ страстно, даже готовы пожертвовать частью желѣзной дороги. Не дивись, если услышишь о нашемъ отступленіи. Это будетъ къ нашему благу. Напротивъ, стремленіе зарваться теперь-же въ Корею осуждается всѣми разумными стратегами, и, кажется, Куропаткинымъ. Жилнискій, я знаю, былъ за отступленіе еще въ Пет..
  

III.

   19-го марта (Ляоянъ?) Только-что возвратился изъ Портъ-Артура и, захвативши въ Мукденѣ свои вещи, опять туда уѣду, потому что здѣсь, въ Лаоянѣ, дѣйствія будутъ еще не скоро. Мнѣ дали цѣлый вагонъ-микстъ, съ которымъ могу прицѣпиться къ какому хочу поѣзду и останавливаться, гдѣ мнѣ нужно. Тамъ мои вещи, тамъ я живу.
   Деньщика, конечно, дадутъ, лошадь купятъ. Принимаютъ вездѣ прямо не по заслугамъ и любезно. Я, впрочемъ, плачу, чѣмъ могу; увидѣвши, что бравый командиръ "Ретвизана" безъ Георгіевскаго креста, потому что не получилъ еще его (по почте), я снялъ съ себя и повѣсилъ ему, чѣмъ морячки очень были довольны. Артиллеристы, стрѣлки -- всѣ принимаютъ съ распростертыми объятіями, повторяя, что "на Шипкѣ все спокойно".
  

IV.

   28-го марта, Портъ-Артуръ. Сижу въ своемъ вагонѣ: у меня отдѣльный вагонъ, который стоитъ на запасномъ пути; въ немъ, кромѣ проводника, еще денщикъ изъ стражи, даже варящій мнѣ борщъ; про чай и говорить нечего, -- пью свой, уставши платить за всякій стаканъ.
   Теперь 9 часовъ по здѣшнему времени, т, е. около 2-хъ ночи по вашему, значитъ, вы еще не ѣли ветчины и кулича съ пасхой, но скоро, злодѣи, будете кушать. Впрочемъ я только-что отъ стола, богато убраннаго всякими снадобьями, къ которымъ я не притронулся, лишь съѣлъ немного пасхи...
   Встрѣтилъ въ Портъ-Артурѣ адмирала Maкарова. "Что-же вы не заходите?"--"Зайду".-- "Гдѣ вы сегодня завтракаете?" -- "Нигдѣ особенно". -- "Ткъ приходите сегодня (ко мнѣ), потомъ поѣдемъ топить судно на рейдѣ, -- загораживать японцамъ ходъ". Послѣ завтрака отправились на паровомъ катерѣ. Гигантъ-пароходъ, смотрѣвшій пятиэтажнымъ докомъ, только-что купленный для затопленія, стоялъ уже накренившись на тотъ бокъ, на который онъ долженъ былъ лечь; было жалко смотрѣть на молодца, обреченнаго на смерти еще не знавшаго о своей участи, -- знаешь, какъ это бываетъ съ больнымъ, довѣрчиво смотрящимъ тебѣ въ глаза, стараясь высмотрѣть въ нихъ, скоро-ли будетъ ему облегченіе; вспомнилась мнѣ наша дѣвочка, нашъ несравненный Ледушокъ, до послѣдней минуты не подозрѣвавшій о своей близкой участи {Старшая дочь Василія Васильевича, умершая нѣсколько лѣтъ назадъ.}.
   Когда пробили всѣ переборки, все снесли, въ послѣднюю минуту матросы заторопились, засуетились и сбросили... чайникъ, которыя, впрочемъ, ловко подхватили внизу на баржѣ... "Скорѣе, скорѣй! Всѣ долой! -- кричалъ, горячась, Макаровъ, -- сейчасъ перемѣнится вѣтеръ, и судно поставитъ прямо" (а прямо судно было-бы ниже, чѣмъ бокомъ, потому что оно очень широко). "Можно взрывать!" Одна за другой двѣ мины въ носу и въ кормѣ взвили громадные столбы воды и грязи, и судно, вздрогнувши, сначала, дѣйствительно, выпрямилось, а потомъ стало валиться. Корма скоро заполнилась водой и сѣла на дно, но носъ сильно поднялся кверху, показывая страшную язву, нанесенную ему миной. Адмиралъ очень горячился: "Значитъ, переборки не перерубили! Значитъ, переборки не перерубили!" -- и ходитъ по-скобелевски, какъ тигръ въ клѣткѣ, на заваленной всякой дрянью баржѣ, дѣлаетъ три шага впередъ и три навалъ, и такъ снуетъ, что твой тигръ или бѣлый медвѣдь... Наконецъ, все налилось водой, и судно легло подъ воду, какъ-разъ на намѣченномъ мѣстѣ, такъ, что остался надъ водой только небольшой знакъ отъ одного бока -- точно длинная рыба... Теперь уже отчасти за однимъ изъ ихъ брандеровъ, отчасти за затопленнымъ нами судномъ минононосцы наши могутъ, не боясь непріятельскихъ минъ, выжидать.
   ...Еще затопятъ "Шилку".
   Потомъ я поѣхалъ на сторожевую лодку "Гилякъ", которая одна выдавалась впереди всѣхъ судовъ; но за адмираломъ я немного опоздалъ. Онъ говорилъ мнѣ, что отстоитъ заутреню, -- которую, въ ожиданіи японцевъ, служили въ 10 час. по нашему времени, т. е. въ 3 ч. дня по вашему, -- а потомъ, немного закусивши, выѣдетъ; сказалось, когда я отстоялъ заутреню, адмиралъ уже уѣхалъ на канонерку, и мнѣ было хотѣли подать дежурный катеръ, когда В. К. сказалъ, что торопиться некуда, а предложилъ поѣхать вмѣстѣ, хотя, какъ говорю, ничего не ѣлъ.
   На "Гилякѣ" все было спокойно, темно, только прожекторъ далеко освѣщалъ море. Мнѣ предоставили диванъ, на которомъ я весьма тяжело и тревожно заснулъ, -- представилось, что я у Льва Толстого, комнаты, которыя совсѣмъ похожи на наши, и ихъ почему-то нужно разорить; я глухо заплакалъ, но, кажется, никто этого не слышалъ. Скоро адьютантъ великаго князя разбудилъ меня... Вышелъ и адмиралъ, выспавшійся, веселый; все что-то разсказывалъ. "Что вы не отвѣчаете?-- спрашиваетъ меня въ темнотѣ, -- дремлется?-- Нѣтъ, слушаю -- Хотѣлъ итти домой, въ вагонъ, но Макаровъ не пустилъ. "Васъ будутъ вездѣ останавливать съ пропускомъ", -- пароль былъ "тесакъ", -- лучше доспите у насъ на броненосцѣ". Мы перешли на "Петропавловскъ", гдѣ оказалась около кают-компаніи кровать. Макаровъ далъ свои пледы, и я дурно заснулъ, а потомъ, утромъ, въ 8 час., ушелъ съ себѣ въ вагонъ, гдѣ теперь сижу и пишу тебѣ...
   Такъ мое ожиданіе бомбардировки и боя не выгорѣло; авось, будетъ еще впереди".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru