Возвращение Н. А. Хомякова из лондонской поездки сразу подняло дух населения. Председателя думы окружил немедленно рой корреспондентов.
Николай Алексеевич стал настоящим инглишмэном. На нем светлый клетчатый костюм, мягкая кепка, в глазу монокль, в углу рта висит короткая трубка.
Говорит он коротко, веско, глотая согласные и растягивая истинно русское "а" в истинно английское "э": произносит уже не "дума", а "думэ", не "участок", а "учэсток".
-- Yes,-- ответил он на вопрос корреспондентов, осведомившихся понравилась ли ему Англия,-- о, yes. Страна замечательная. Знаете ли, Англия существует уже несколько столетий. Я был прямо поражен. И люди там удивительные -- превосходнейшие, веками выкованные, воспитанные.
-- Это поразительно! -- в один голос удивились корреспонденты.
-- Yes,-- с довольным видом произнес Николай Алексеевич, утопая в клубах дыма.-- Чем я особенно доволен, господа, так это тем, что наш визит окончательно развеял легенду о желании России присоединить часть английской территории к Петербургской губернии. Англичане очень этого боялись.
-- Неужели? -- воскликнули корреспонденты.-- Разве был такой план?
-- Говоря по секрету, Дубровин с Булацелем1, кажется, носились с этими планами. Предполагалось даже, что Дубровин будет лондонским лорд-мэром по назначению, а Булацель -- лондонским исправником.
-- ?!?!
-- Впрочем, англичане -- потешный народ! Они, например, пресерьезно спрашивали меня, правда ли, что по улицам Москвы спокойно ходят медведи?
-- Хе, хе, хе,-- разразились корреспонденты.
-- Или, что у нас можно без суда посадить в тюрьму или выслать...
-- Или, что у нас печать несвободно говорит, что найдет нужным...
Корреспонденты молча посмотрели друг на друга.
-- Хи, хи, хи,-- затрясся от смеха Николай Алексеевич,-- препотешный народ. Боятся в Россию ездить. Паспортов боятся, жандармов боятся, тюрем боятся,-- всего у нас боятся. Чудаки!
-- Хе, хе, хе,-- робко поддержали корреспонденты.
-- Но все-таки хороший народ,-- опять серьезно заговорил Николай Алексеевич.-- Есть смельчаки, что по нескольку раз в России бывали, и те быстро русеют. Так, я встретил самого доподлинного англичанина, который иначе не позволяет себя называть, как Василий Васильевич...
-- Ну, Василий Васильевич?!
-- Да, да, Василий Васильевич! Так все его и называют. Дома у него самовар целый день кипит и монопольку к столу подают.
-- Удивительно!
-- Зато и наоборот бывает. Встретил я самого что ни на есть русского, Козловского мужика. Недавно он продовольственную ссуду получил, а теперь у него полмиллиона...
-- Ну, это у нас часто случается,-- заметил кто-то из корреспондентов.
Николай Алексеевич с неудовольствием посмотрел на невоспитанного молодого человека и продолжал:
-- Да-с, битой птицей торгует. Так сыновья его лучше Бальфурл2 по-английски говорят. Вы можете мне поверить, я сам знаток языка,-- прибавил он.-- И, представьте себе,-- один сын называется Гарри, а другой Джон. А ведь в свое время окрещены были Гаврилой да Иваном! Вот он молодец-то, русский народ!
-- Да-с, уж это верно-с, одно слово: русский народ.
Беседа несколько затянулась. Около пяти часов вошел фрачный лакей и торжественно заявил:
Фельетон написан в связи с возвращением делегации членов Государственной думы из Англии и беседой главы делегации Н. А. Хомякова с корреспондентами столичных газет.
1Булсуель -- активный деятель черносотенного "Союза русского народа".
2Бальфур, Артур Джемс (1848--1930) -- английский государственный деятель, один из лидеров консерваторов в парламенте в 1891--1911 гг.