Восленский Иосиф
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новый год
    К поврежденному человеку
    Пожар от грозы
    Падение и восстановление человека
    Его превосходительству, благодетелю человечества...
    Послание к И. А. А.

   

НОВЫЙ ГОДЪ.

                       Текутъ всѣ времена равно.
             Отъ вѣка къ цѣпи протяженной,
             Еще совсѣмъ недовершенной
             Которой каждое звено
             Составлено изъ кольцъ блестящихъ,
             Сребромъ и золотомъ горящихъ;
             (Но строго естьли перечесть,
             Въ нихъ кольца тусклой мѣди есть;)
             И сей то цѣпи къ протяженью,
             Въ угодность времени теченью,
             Подобно прежнимъ круглотой
             Кольцо прибавилось прекрасно,
             И всѣ вскричали велегласно:
             Насталъ, насталъ намъ годъ другой?
   
                       Гдѣжъ первый годъ?... гдѣ онъ? Сокрылся --
             Онъ быстро въ вѣчность погрузился.
             Намъ эхи томныя гласятъ:...
             Ахъ! кратки жизни сей предѣлы!
             Не годы, но столѣтья цѣлы
             На крыліяхъ минутъ летятъ.--
             Тамъ вихри ужаса крутилися --
             Тамъ Нордъ въ неистовствѣ реветъ --
             Столѣтній дубъ и слабый цвѣтъ
             Въ одно мгновеніе валятся:
             Не такъ ли времени рука
             Цвѣтъ жизни нашея срываетъ,
             Младенца -- мужа -- старика --
             Разитъ -- и въ гробѣ полагаетъ?...
             О Время -- грозный исполинъ,
             Грядущій быстрыми шагами!
             Не ты ль желѣзными перстами
             Волнуешь дно морскихъ пучинъ?...
             Не подъ твоею ли пятою
             И твердый кедръ, и цвѣтъ съ травою,
             Скала -- долъ -- холмъ -- кремни трещатъ,
             И быстро къ вѣчности летятъ?...
   
                       Какъ Царь ты мощный въ гнѣвѣ яромъ
             Ударъ бросая за ударомъ,
             И всюду разливая страхъ,
             Колоссы превращаешь въ прахъ; --
             Твой слѣдъ -- слѣдъ молніи разящей,
             Дѣла -- дѣла десницы мстящей.
             Или -- какъ нѣкій чародѣй
             Ты самыхъ твердыхъ горъ вершины
             Преобращаешь въ тѣ пучины,
             Гдѣ гибнутъ сонмы кораблей.
             А тамъ, гдѣ вѣтры лишь шумѣли,
             Гдѣ звѣри дикіе ревѣли,
             Гдѣ колки тернія росли,
             Гдѣ вихрь крутилъ песокъ сыпучій,
             Иль въ мракѣ лѣсъ стоялъ дремучій, --
             Тамъ алы розы разцвѣли;
             Гдѣ градъ былъ прежде, тамъ пустыня,
             Въ пустынѣ -- гордая твердыня.
             О Время! дивенъ твой законъ!
             Въ теченьи нѣтъ тебѣ препонѣ!
             Надежды въ слѣдъ тебѣ стремятся;
             Желанья наши и мечты
             Какъ вихри за тобой крутятся;
             Ты мчишь ихъ; -- чтожъ такое ты?...
             Никто тебя не постигаетъ,
             Никто -- но всякъ въ тебѣ живетъ,
             Тебя всякъ въ мірѣ умоляетъ:
             Постой желаній всѣхъ предметъ!--
   
                       Вельможа въ злато облеченный,
             И въ сферу счастья вознесенный,
             Болѣзней вержется рукой;
             Скользитъ онъ взоромъ возмущеннымъ
             По лентамъ -- камнямъ драгоцѣннымъ,
             И -- видитъ смерть передъ собой;
             Хоть для него алмазы -- бремя,
             Но онъ вѣщаетъ: Время! Время!
             Остановись хотя на часъ!...
             Помедли... зжалься... умоляетъ;
             Но время грозно отвѣчаетъ:
             "Умри!" -- и прочь летитъ отъ глазъ.
   
                       Герой, проведшій вѣкъ во брани,,
             Простерши раболѣпно длани,
             Гласитъ: крылатый богъ! постой!
             Дай мнѣ сорвать вѣнокъ лавровый!
             Но старецъ страшный и суровый
             Своей губительной косой
             Махнулъ -- и подъ его размахомъ
             У палъ Герой -- покрылся прахомъ
             И снѣдью сдѣлался червей.
   
                       Отецъ семейства посѣдѣлый
             Бросаетъ взоръ полу веселый,
             Сѣдя въ кругу своихъ дѣтей;
             Онъ чувствуетъ, проживъ полвѣка,
             Что смерть его ужъ не далека:
             Постой, Сатурнъ!-- онъ вопіетъ,
             Но ахъ! пощады старцу нѣтъ.--
   
                       Скорѣе вѣтръ въ степи шумящій,
             Или Перунъ изъ тучь разящій
             Возможемъ мы остановить,
             Чѣмъ мигъ протекшій возвратить;
             И естьли даровала Вѣчность
             Сію текущу быстротечность,
             То мы должны ей дать отчетъ,
             Какъ каждый мигъ кто проведетъ.
   
                       Почтожъ ты, Время, быстро мчишся,
             Какъ вѣтръ, какъ скора мысль летишь?...
             Почто отъ вѣчности дѣлится,
             И скоро пролетѣть спѣшишь?...
             Не для того ль, чтобъ паки въ вѣчность
             Тебя сокрыла быстротечность?...
   
                       Лети, о посѣдѣлый годъ!
             Лети отъ насъ, какъ вѣтръ свистящій!
             Къ намъ свыше Новый годъ парящій'
             Источникъ радостей прольетъ.
             Пусть такъ, что ты, какъ сильный громъ,
             Могущимъ -- пагубнымъ крыломъ
             Изъ скалъ производилъ руины --
             На старцевъ возлагалъ сѣдины,
             И свѣтъ преобращалъ во мракъ;
             Но мы тебѣ вѣщаемъ такъ:
             "Часовъ зря стрѣлку, не вздыхаемъ,
             Что съ ней все къ вѣчности летитъ,
             Жить цѣлы вѣки не желаемъ;
             Не долгій вѣкъ насъ веселитъ: --
             Кто жилъ на свѣтѣ лѣтъ не много,
             И въ совѣсти спокоенъ былъ,
             Тотъ прожилъ очень -- очень долго,
             Тотъ путь къ безсмертію открылъ!" --
   
                       Но ахъ! я вижу -- солнце тьмится --
             Природу кроетъ черна мгла --
             Я вижу -- фурія стремится,
             Стрясая змей своихъ съ чела....
             Увы!... какія дебри мглисты,
             Скалы крутыя каменисты,
             Встрѣчаются на томъ пути,
             По коемъ должно намъ идти!...
             Но нѣтъ!-- изчезни мысль презрѣнна!
             Небесна Истинна священна!
             Водимые твоимъ путемъ
             Мы смѣло къ счастью потечемъ;
             Умомъ проникнемъ мраки черны,
             Попремъ ногами колки терны;
             Мы съ славой трудный путь свершимъ,
             И какъ орлы туда взлетимъ,
             Гдѣ неизвѣстны въ вѣкъ морозы,
             Гдѣ въ вѣкъ цвѣтутъ, алѣя, розы,
             И гдѣ нѣтъ рева страшныхъ бурь;
             Гдѣ молнья меркнетъ -- громъ нѣмѣетъ,
             Гдѣ нѣжный зефиръ вѣчно вѣетъ,
             Гдѣ воздухъ чистъ -- ясна лазурь,
             И гдѣ текутъ, не протекая
             Блаженны дни прелестна Мая.--
             Надежда!-- окриляй нашъ духъ!
             Гармонія!-- плѣняй нашъ слухъ!
   
                       О Барды Росскіе! взыграйте,
             И духъ нашъ слабый возкриляйте!
             Пусть манитъ насъ на Геликонъ
             Согласный вашей лиры тонъ,
             И уменьшаетъ путь намъ трудный!
             Пусть каждый взмахъ часовъ секундный
             Неувядаемый цвѣтокъ
             Вплететъ въ лавровый нашъ вѣнокъ!
   
                       Россіяне! настроимъ лиры,
             И свѣтомъ озаримъ умы!
             Взыграемъ -- и среди зимы
             Повѣютъ тихіе зефиры.
             И такъ -- престань ревѣть Борей,
             Средь Росскихъ эѳирныхъ зыбей!
             У насъ есть АЛЕКСАНДРЪ на Тронѣ!
             У насъ есть Истинна въ коронѣ,
             Которая сквозь мрачныхъ тучъ,
             Сквозь самыхъ сумраковъ сгущенныхъ,
             Сквозь стихій, бранью возмущенныхъ,
             Къ намъ простираетъ яркій лучь;
             У насъ МОНАРХЪ -- мы ИМЪ довольны;
             У насъ Отецъ -- мы въ чувствахъ вольны;
             ОНЪ Царь нашъ -- ОНЪ по Богѣ Богъ!
             Всемѣстны храмы просвѣщенья
             ЕГО суть знаки попеченья --
             И ктобъ сравниться съ Россомъ могъ?...
             Почтожъ жалѣть намъ, что сокрылся
             Астреинъ драгоцѣнный вѣкъ?--
             О АЛЕКСАНДРЪ! лишь ТЫ явился,
             Родился снова человѣкъ!!
                                                                                   I. Восленскій.

"Другъ юношества", No 4, 1809

   

КЪ ПОВРЕЖДЕННОМУ ЧЕЛОВѢКУ.

                       Доколь ты будешь пресмыкаться
             По сценѣ міра человѣкъ,
             Противу неба воружаться
             И въ злобѣ плавать цѣлый вѣкъ?...
             И мнимый разумъ твой высокій,
             Во адъ влекущіе пороки
             Доколѣ будетъ обожать?
             Доколь страстямъ порабощенный,
             Дѣлами къ пропасти геэнны
             Себя ты будешь приближать?...

*

                       Едва горящее свѣтило
             Въ тѣ дни, какъ Богъ лишь создалъ свѣтъ,
             Едва вселенну озарило,
             Ты разтворилъ пучину бѣдъ!
             Ты умъ богоподобный, чистый,
             Преобратилъ въ туманный, мглистый
             И солнце правды помрачилъ:
             Составивъ Изъ себя невѣжду,
             Отвергнувъ на Творца надежду,
             Ты ядомъ сердце отравилъ.

*

                       Ты стрѣлы противъ Бога мещешь; --
             Ты чтешь всесильнымъ истуканъ;
             Ты часто самъ себя трепещешь;
             Ты созданныхъ съ тобой тиранъ!
             Не ты ль , чтобъ всѣ съ тобой стенали,
             Разбилъ начертанны скрижали
             Перстомъ Создателя міровъ?...
             Не ты ли Царства опрокинулъ?
             Не ты ль съ стезй безсмертья сдвинулъ
             Грядущихъ къ Господу рабовъ?...

*

                       Почтобъ тебѣ съ собой дѣлиться?...
             Почтобъ два образа носить?...
             Почто бы тигромъ становиться,
             Когда ты агнцемъ можешь быть?
             Для грязи презрѣнной и славы
             Ты рвешь природные уставы,
             И топчешь ближняго любовь;
             Невинныхъ бѣдныхъ угнѣтаешь,
             Изъ рукъ насущный вырываешь --
             Льешь человѣческую кровь.

*

                       Отколь ты сердце взялъ другое,
             Скрывающее страшный адъ?--
             Когда ты зришь кого въ покоѣ,
             Въ того ліешь зміиной ядъ!
             Несчастный, въ сердцѣ закоснѣлый,
             Бросающій во гнѣвѣ стрѣлы
             Для милліоновъ смертныхъ ранъ!--
             Ахъ! для того ли ты родился,
             Чтобъ послѣ въ тигра обратился,
             Чтобъ былъ вселенныя тиранъ?

*

                       Ты кучи золота имѣешь
             Почтожъ, столь будучи богатъ,
             Полушку бѣднымъ дать жалѣешь,
             И гонишь прочь ихъ отъ палатъ?
             О! естьлибъ ты свои зря розы,
             Отвѣдалъ -- каковы ихъ слёзы....
             И сколь легокъ насчастныхъ вздохъ!...
             Но для тебя сіе ничтожно,
             Ты въ тайнѣ мнишь "то не возможно,
             Чтобъ былъ на свѣтѣ кто убогъ."

*

                       Герой ты!.. Что твое геройство?...
             Всегда ль оно тебя ведетъ
             Туда, гдѣ истинно спокойство
             Гирлянды радостей плететъ?...
             Всегда ль слѣды твои кровавы
             Тебѣ вѣнцы готовятъ славы?...
             Духъ мрачный быть не можетъ чистъ;
             Крамолѣ быть не льзя покоемъ,
             Геройствужъ -- можно быть разбоемъ;
             А слава... съ древа спадшій листъ.

*

                       Ахъ! гдѣ твое предначертанье
             Несчастный въ тваряхъ человѣкъ?
             Гдѣ пышное твое названье?
             Гдѣ, гдѣ твои: чело и вѣкъ?...
             Чело хотя и возвышаешь,
             Но, ахъ! едва ли отличаешь
             Отъ безсловесныхъ ты себя!...
             Гдѣ скрылся вѣкъ твой многолѣтный?
             Животныя тебѣ извѣстны,
             Не долѣе ль живутъ тебя?...

*

                       Страстямъ разсудокъ покоренный
             Разсудкомъ можно ли назвать?
             И въ храмъ, злодѣйствомъ очерненный,
             Вселится ль Божья благодать?
             Но ты убійственной рукою
             Разторгнувъ тѣла связь съ душою
             Того, кто былъ тебѣ какъ мать,
             Идешь во храмъ приносишь жертву,
             Дабы себѣ, давно ужь мертву,
             Купить у Бога благодать.

*

                       Сей мыслью дерзкою питаясь,
             Ты щедро ѳиміамъ куришь,
             И мнимо бъ Богомъ примиряясь,
             Внутрь сердца новый ядъ варишь;--
             Чтожь далѣ? -- Видъ пріявши кроткій,
             Въ сердца невинны, скользки, кротки,
             Ты льешь его какъ бы змія....
             Чтожь значитъ посѣщенье храмовъ,
             И что куренье ѳиміамовъ?...
             И жертва жертва ли твоя ...

*

                       Влагай въ свѣтницы драгоцѣнны
             Своей порочною рукой
             Тобой свѣтильники возженны;
             Но -- все ты врагъ все адъ съ тобой; --
             Сокровища твои -- ничтожны;
             Онѣ, какъ ты, предъ Богомъ ложны; --
             Да и твой ль ещё они?...
             Твое ли небо -- и планеты?
             Твои ль поля, сребромъ одѣты?
             Твое ль богатство -- пища -- дни?...

*

                       "Увы! ... несчастнѣйшая доля!
             Все не мое." -- Вотъ твои отвѣтъ.
             Тебѣ принадлежитъ лишь воля --
             Причина счастій и бѣдъ;
             Она въ тебѣ быть можетъ злая,
             Бытъ можетъ добрая, благая,
             Вотъ пунктъ!-- ты имъ себя спаси!
             Оставь наклонности къ пороку,
             И ко всевидящему Оку
             Благую волю принеси!

*

                       Когда не будетъ беззаконенъ
             Въ своихъ дѣяньяхъ человѣкъ;
             Когда не будетъ вѣроломенъ
             И возвратитъ чело и вѣкъ;
             Когда гласъ совѣсти и вѣры
             Разгнавши вредныя химеры,
             Со агнцемъ тигра помиритъ:
             Тогда спасеніе проглянетъ,
             Громъ бѣдствій болѣе не грянетъ "
             И Слава міръ сей озаритъ.
                                                                                   І. Восленскій.

"Другъ юношества", No 3, 1810

   

ПОЖАРЪ ОТЪ ГРОЗЫ.

                       Подули бурны Аквилоны
             Помчалась въ вихряхъ пыль столпомъ;
             Проснулись дремлющія рощи;
             Зашевелился пестрый лугъ --
             И роза съ нѣжныхъ устъ стряхнула
             Аврорины алмазны слезы.
             Угрюмыя свинцовы тучи
             Махая крыльями со свистомъ,
             Сокрыли Фебовыхъ коней,
             Источникъ, долы напаявшій,
             Рябой подернулся корой; --
             Вдали -- въ зміеобразномъ зракѣ
             Вились и первивались молньи;
             Въ горахъ недальнихъ слышно было
             Уныло эхо громовъ дальнихъ.
             Стада овецъ склонивши долу
             Чела свои, грозѣ покорны,
             Не смѣютъ къ небу взоръ возвесть,--
             Ихъ пастырь въ шалашѣ укрылся;
             Онъ съ тайнымъ сердца сокрушеньемъ
             Спасенія отъ смерти проситъ
             У вседержащаго Творца; --
             Песъ -- стражъ сей вѣрный въ полуночи
             Отъ разграбленія злодѣевъ
             Бѣжитъ согнувшися подъ кровлю,
             Гдѣ въ клубъ отъ ужаса свернясь,
             Лежитъ въ молчаніи полмертвый.
             Воздушны хоры съ сферъ спустившись,
             На пядь летаютъ отъ долины;--
             Ихъ давитъ сила электрична:
             Предвѣстье страшныя грозы.
   
             Желѣзо-видна туча ближе
             Подходитъ длинными шагами;
             Она несетъ въ себѣ селитру,
             Въ устахъ ея смола клубится,
             На крыльяхъ сѣрный огнь синѣетъ,
             И запахъ разливаетъ вредный.--
             Огни Везувія и Этны:
             Огни небесны и земные,
             Ревъ бурь и громъ и всякій трескъ,
             И звуки страшныхъ жерлъ военныхъ
             Собравши во едину кучу,
             Длинно когтистыми ногами
             Желѣзо-видна туча держитъ.
             Дрожите, смертные! дрожите;--
             Ужасно -- коль она низвергнетъ
             Мгновенныхъ тысячи смертей.
   
                       Уже завѣса мраконосна
             И испещренная огнями,
             Блестящими поперемѣнно,
             Покрыла робкую окрестность;--
             Уже отъ края и до края
             По нагруженной атмосферѣ
             Воздушные шары вратятся,
             И потрясаютъ міра ось; --
             Уже водоворотъ сжимаетъ
             Ему покорную стихію;
             Онъ камни -- илъ -- песокъ -- эѳиръ "
             Крутитъ въ неистовствѣ волнами,
             И -- претворяетъ все въ хаосъ.--
             Дубъ -- многихъ ужасовъ свидѣтель,
             Который съ бурами сражаясь,
             И вознося чело надмѣнно,
             Щиталъ мимолетѣвши вѣки --
             Услыша звукъ колесъ эѳирныхъ,
             Погнулся -- воздохнулъ ужасно --
             И скрыпомъ, предвѣстилъ кончину...,
             Онъ въ землю упершись ногой,
             Перстами сжавъ кремнисту гору,
             И ухватясь рукой за воздухъ,
             Хотѣлъ еще пожить пол-вѣка....
             Но громъ пожалъ надъ нимъ пятой
             Онъ воспылалъ гора разсѣлась;
             Разсѣлина представя урну,
             Вмѣстила вѣко-живца прахъ.
             Перуны далѣ полетѣли
             Производить опустошенье.
   
                       Какіе всюду, слышны трески!
             Какіе отблески ужасны!..
             Шумятъ со сферы водопады,
             По нимъ лучи огней, скользятъ,
             И ослѣпляютъ бренно око.
             За молніей несутся громы --
             Перунъ Перуна подавляетъ --
             Огонь сражается, съ огнемъ --
             Зіяетъ воздухъ, мракъ и небо,
   
                       Природа въ ужасѣ коснѣетъ --
             Долины, горы и лѣса
             Стеная, какъ бы умоляютъ
             Всепоражающіе громы,
             Чтобъ возмущать они престали
             Ихъ мирное существованье,--
             Казалось, громы сострадая,
             Умолкли въ сферѣ наконецъ,
             Зря ужасъ блѣдныя Природы.
             Какъ въ нѣдрѣ тлѣющаго гроба,
             Въ которомъ томитъ червь спокойно
             Остатки жертвы заключенной,
             Настала всюду тишина,
             Но ахъ! та тишина ужасна,
             Которую даютъ Перуны...
   
                       Уже против-положны бури
             Сражался между собою,
             Одна въ другую громъ бросая,
             И раздѣляя вскорѣ молньи,
             Почувствовали силъ утрату;
             Ихъ мышцы отягчали воды,
             Ихъ главы сѣрный огнь палилъ,
             Хребты отъ громовъ сильно гнулись;--
             Боренію насталъ предѣлъ.
             Они собравъ послѣдни силы,
             Нахмурили чела угрюмы,
             Пожали сильно атмосферу,
             Сразилися -- и низпроверглись
             На долъ съ превыспреннихъ высотъ;
             Раздался громъ скалы дрогнули --
             Мгновенно зданья возпылали!...
   
                       Хаосъ, что былъ до мірозданья,
             Изъ коего изникнулъ міръ,
             Простеръ крилѣ свои желѣзны;
             Раверзлися небесны хляби;
             Ошѣ бурь, опустившихся съ небесъ,
             Отъ рѣзкихъ эха перекатовъ
             Вздрогнули горы и долины;
             Готическія зданья башни --
             И даже смерть съ кривымъ серпомъ
             Блѣднѣе страха стала.
             Какая, страшная картина!
   
                       Здѣсь дышетъ домъ огнемъ, какъ Этна,
             Колонны искръ бросая вверхъ,
             Румянитъ сторону эѳира
             Румянитъ зданіи колоннады;--
             Летятъ на воздухъ цѣлы бревны,
             Покрыты тартарскою краской;
             Свистъ бурь -- трескъ искръ -- и стонѣ людей
             Колеблютъ разкаленный воздухъ,
             Феноменъ вѣчныхъ слезъ достойный!
   
                       Тамъ домъ, обросшій алымъ углемъ,
             Стоитъ, рыгая облаками --
             Бросаетъ звѣзды вверхъ и внизъ;
             Внутри его младенецъ спящій
             Проснувшись, снова засыпаетъ;
             Увы!... онъ въ вѣчности проснется,--
             Вокругъ его зміи віются,
             Рожденные Перуномъ грознымъ;
             Внизу огнистая пила
             Стираетъ каменну основу"
             Свое свирѣпство довершаетъ;
             Но се -- незримой булавой
             Нордъ съ полночи прилетѣвшій,
             Ударила въ. гордыя колонны!
             Громада сводовъ задрожала,
             И съ сильнымъ трескомъ пала вдругъ --
             Рыгнулъ Везувій цѣлымъ адомъ!
   
                       Еще -- еще я зрю картину,
             Достойную довольныхъ вздоховъ;
             Огонь обшелъ всю кладовую,
             Въ которой золото щитая,
             Заснулъ любимецъ желтой грязи;--
             Онъ видитъ въ безпокойномъ снѣ,
             Что будто бы свои баулы
             Непрочными замками заперъ;
             Что будто хищники ворвались
             Въ его любезное жилище;
             Онъ вдругъ вздрогнулъ -- и надъ собой
             Зритъ сводъ, огнями разкаленный.
             Что долженъ дѣлалать обожатель
             Кумира, блещущаго льстиво?...
             "Съ тобой умру! вѣщаетъ плѣнникъ,
             "Съ тобой, о злато -- царь вещей!" --
             Огни со свода кладовыя
             Дождемъ обильнымъ полились,
             Низверглись огненны каменья --
             Гдѣ скрылось злато? Обожатель?...
             Увы! одни кипящи лавы
             Сребра и золота текутъ.
   
                       Такъ огнь чешуйчатой зміей
             Летитъ по эѳиру во мракѣ;
             Онъ жаломъ въ тлѣнъ все приводящимъ
             Коснулся храма -- храмъ сталъ прахъ!
   
                       А тамъ стоитъ огромна башня,
             Которая щиталась древле
             Моделію архитектуры;
             Она вершиной рѣжетъ тучи,
             Но въ основаніи трясется....
             Дрожатъ ея желѣзны нервы,
             Ее отвсюду пламень лижетъ...
             Лобзаетъ и -- стремглавъ валитъ.
   
                       Тамъ семя смерти -- соль Плутона {Порохъ.}
             Одна скрывала кладовая --
             Упала искра съ факла Фурій
             На сердце спящей Сальфатары!
             Вспыхнуло адское куренье,
             Разторглисъ твердые заклепы,
             Земля до тартара дрогнула --
             За тучу камни улетѣли.
   
                       А тамъ, гдѣ были соснъ смолистыхъ
             Многообразные накаты.
             Ходящіе по влагѣ водъ;--
             Тамъ огнь презрѣвъ противны свойства
             Воды, клублящейся при бурѣ,
             И обернувшись вкругъ поленницъ,
             Преобращалъ ихъ къ сѣрый прахъ;
             Подъ нимъ кипѣли яры воды,
             Брега кремнисты разкалялись
             И рыба жарилась на нихъ.
   
                       Еще -- вдали -- стоятъ толпами,
             Какъ тѣни изъ гробовъ возставши
             И онѣмѣвшія отъ страха
             Тѣ, коихъ хищный пламень грабитъ,
             Тѣ, коихъ слезные потоки,
             И крикъ и стонъ и жалкій вопль
             Невнятными казались слуху
             Жестокосердаго Эола.
             У иннаго застыли слезы
             Отъ сильныхъ колебаній груди,
             И сердце въ камень Претворилось;
             У иннаго прервался гласъ
             Отъ безпрерывныхъ возклицаній;
             Иной не потомъ и слезами,
             Но собственною плакалъ кровью,
             Изъ сердца чрезъ глаза текущей.
   
                       Здѣсь мать повержена на прахъ,
             Лишенна чувствій -- кровь въ ней стала --
             Власы ея лежатъ простершись
             По груди, кровью обагренной;
             Уста -- покрыты синевой,
             Глаза ея туманны -- мушны --
             Ей нынѣ двадцать лѣтъ свершилось,
             Ужъ годъ она жила съ супругомъ
             И плодъ любви питала грудью,
             Она досель вкушала рай;
             Но нынѣ... что съ ней сталось нынѣ?...
             Увы!... у ней огонь съѣлъ сына.
   
                       Тамъ старецъ блѣдный и дрожащій
             Съ брадою долгою -- сѣдой,
             Съ главой, снѣгами покровенной,
             Со изможденными руками;
             Въ устахъ его языкъ засохъ,
             Въ очахъ его печаль и ужасъ;
             Онъ ищетъ при ужасномъ свѣтѣ
             Въ безпамятствѣ свое жилище,
             Въ которомъ дѣти, дщери, внуки
             Заснули по трудахъ своихъ;
             Нашелъ и огнь ему на встрѣчу
             Грозитъ, віяся языками; --
             Но для отца ль сіе препона,
             Коль зритъ онъ кровь свою кипящу?....
             Бросается во пламень старецъ,
             Онъ слышитъ стоны въ немъ -- спѣшитъ,
             Но огнь сѣдинъ не уважая,
             Пожралъ несчастное семейство.
   
                       Между сихъ ужасовъ несчетныхъ,
             Между сихъ трогательныхъ сценъ,
             Летаютъ огненныя тучи
             Грядами по обширнымъ стогнамъ,
             Бросаютъ на строенья факлы
             Гнутъ головы съ высокихъ зданій,
             Садятся съ шумомъ повсемѣстно,
             Свистящъ въ ущельяхъ и затворахъ,
             И -- все преобращаютъ въ пепелъ.
   
                       И ce -- жестокій хищникъ -- пламенъ
             Иное обративъ въ ничтожность,
             Другому давши маску страха,
             Покрывши страннымъ безобразьемъ,
             Въ небытіе преобратился.
             Какіе черные скелеты!--
   
                       Такъ время сокрушаетъ міръ!
             Стираетъ сильною рукою
             Кремнисты горы -- холмы тверды --
             Ломаетъ дубы вѣковые --
             Ничтожитъ Царства -- сушитъ море --
             И долы въ бездны превращая,
             Кладетъ морщины на Природу;
             Такъ міръ изтлѣетъ наконецъ!
                                                                         Іосифъ Восленскій.

"Другъ юношества", No 3, 1810

   

ПАДЕНІЕ И ВОЗСТАНОВЛЕНІЕ ЧЕЛОВѢКА.

                       Безвѣстная страна! пристанище Природы,
             Гдѣ сокрываются минуты, дни и годы!
             О вѣчность, въ коей зракъ, хранится всѣхъ вещей,
             И всѣ дѣянія скончавшихся людей!
             О вѣчность! разогни твои картины тайны,
             И дай намъ разсмотрѣть эпохи чрезвычайны,
             Въ которыхъ жизнь ведя невинный человѣкъ,
             Палъ въ бездну золъ -- возсталъ -- и -- къ небесамъ потекъ!
   
                       Но се -- я книгу зрю Предвѣчнаго глагола,
             Начертанну Царемъ небеснаго престола; --
             Въ ней видны всѣхъ временъ начало и полетъ;
             Въ ней видима черта, отъ коей начатъ , свѣтъ;
             Спокойство -- счастье -- мракъ -- заботы съ суетами --
             Все въ ней означено яснѣйшими чертами.--
             Въ началѣ книги сей, въ средѣ несчетныхъ звѣздъ
             Невинной кровію омытый видѣнъ крестъ;
             Предъ нимъ начертаны, еще съ начала вѣка
             Живущаго доднесь, дѣянья человѣка.
             Стряхнемъ дремоту съ вѣждъ -- взоръ къ истинѣ простремъ,
             И истину сію съ вниманіемъ прочтемъ:
   
                       Живущій Самъ въ Себѣ Триличный, но незримый,
             И даже Ангельскимъ умомъ непостижимый --
             Тогда, какъ не было еще земныхъ племенъ,
             Ни неба, ни земли, ни годовыхъ временъ,
             Когда еще хаосъ въ клубъ мрачный не свивался,
             Огонь -- вода -- земля и воздухъ не являлся:
             Тогда отъ вѣка Сый, да будетъ міръ! изрекъ;
             Міръ бысть!-- и въ мірѣ семъ явился человѣкъ.
             Назначеннымъ путемъ міры въ кругахъ помчались;
             Въ порядкѣ съ часомъ часъ, день съ нощію смѣнялись;
             Въ рѣкахъ бальзамъ съ млекомъ струяся потекли,
             И розы юныя въ долинахъ разцвѣли;
             Изъ ничего -- и вдругъ явилося блаженъство.--
             Всесильный на сіе воззрѣвши совершенство,
             Такъ къ человѣку рекъ: "Блаженствуй въ сей странѣ
             "Съ помощницей своей! но... повинуйся Мнѣ.
             "Предавшись счастію, дарованному Мною,
             "Вкушай отъ всѣхъ плодовъ здѣсь видимыхъ тобою;
             "Но къ симъ древамъ не смѣй руки твоей простерть,
             "Вкусившему отъ нихъ одна награда: -- смерть!" --
             И человѣкъ -- сіе звено всея вселенны,
             Рукой Всесильнаго на свѣтъ произведенный,
             Содѣлавшись царемъ всѣхъ видимыхъ вещей,
             Блаженствовалъ тогда въ невинности своей,
             Фебъ дѣлалъ тѣнь ему въ древахъ кедровой рощи,
             Луна гнала прочь мракъ во время тихой нощи;
             Плѣняли взоръ его лазурны небеса,
             Въ которыхъ видѣлъ онъ несмѣтны чудеса;
             Древа незримою рукою несажденны,
             И лозы гроздями златыми отягченны,
             Пріятнѣйшую снѣдь готовили ему
             Такъ какъ царю земли -- владыкѣ своему;
             Зефиры кроткіе вокругъ его летали,
             И манной вкусъ его небесной услаждали;
             Трудолюбивая искусная пчела
             Сбирая медъ съ цвѣтовъ, на снѣдь ему несла;
             И барсъ и леопардъ, начавъ рыканьемъ игры,
             И агнцы слабые, и полномочны тигры,
             Олени быстрые, гіены, сильны львы,
             Лилялися предъ нимъ, склонивъ свои главы.
             Долины, въ красотахъ прелестныхъ неизмѣнны,
             Извергли въ честь ему каменья драгоцѣнны;
             Пѣвцевъ крылатыхъ гимнъ исполненный похвалъ,
             Для удовольствія его не умолкалъ.--
             Спокойный человѣкъ на все сіе взирая,
             И бытію дивясь, и счастіе вкушая,
             Возводитъ къ небу взоръ и съ чувствомъ вопіетъ:
             "Чего мнѣ въ мірѣ Семъ, чего недостаетъ?..."
             Болѣзни смертныя его не удручали,
             Не вѣдалъ даже онъ и имени печали;
             Посредствомъ разума, сей части Божества,
             Онъ ясно постигалъ всѣ тайны естества.
             Онъ зналъ плодовъ земныхъ, и каждой травки свойство,
             И въ оныхъ находилъ здоровье и спокойство.
             Какой бы онъ предметъ и гдѣбъ ни находилъ,
             Тотъ выразительно счастливцу говорилъ:
             "Блаженствуй! веселись! все зримое тобою
             "Тебѣ поручено небесною Рукою!
             "Блаженствуй въ мірѣ семъ -- твой будетъ вѣченъ рай,
             "Лишь повелѣнія Творца не забывай!" --
             И щедраго Отца послушный сынъ и нѣжный
             Въ блаженствѣ проводилъ минуты безмятежны;
             Онъ духомъ поклялся Всевышняго любишь,
             И въ святости Его велѣніе хранить.--
   
                       Кто живо чувствуя сіе изображенье,
             Сплететъ нелѣпую хулу на Провидѣнье?...
             Кто видя таковый счастливѣйшій предметъ,
             Не скажетъ вмѣстѣ съ нимъ: -- "Чего недостаетъ?...
             Такъ! счастіе его не ложно -- совершенно!--
             Но ахъ!-- страхъ сердце жметъ -- я зрю -- тамъ -- отдаленно,
             Сверкаетъ молнія -- крутится мракъ столпомъ; --
             Я слышу -- страшныя колеса катитъ громъ, --
             Густая полуночь скрываетъ круги звѣздны -- --
             Какія видимы зіяющія бездны!-- --
             Трясется центръ земли -- клокочетъ мрачный адъ!--
             Что внемлетъ робкій слухъ?-- что видитъ смутный взглядъ?--
   
                       Тамъ -- въ центрѣ пропастей, гдѣ огнь со мракомъ вьется,
             Гдѣ косу точитъ смерть, гдѣ въ страхѣ страхъ трясется,
             Гдѣ гибель вѣчная смертельны яды льетъ,
             И мщеніе кинжалъ въ неистовствѣ грызетъ:
             Тамъ гордый мрачный духъ Перуномъ опаленный,
             Віется въ ярости средь ужасовъ геэнны; --
             Онъ сквозь ущелія твердо кремнистыхъ горъ
             Простерши огненный въ страну блаженну взоръ,
             Зритъ въ ней посредника межъ Богомъ и собою,
             И -- низвергается, пронзенный вновь стрѣлою,
             "Увы!онъ вопіетъ средь сумраковъ густыхъ,
             "Что будетъ наконецъ въ сихъ пропастяхъ моихъ!
             "Ужель во славѣ зря послѣднее творенье,
             "Мнѣ вѣки здѣсь влачить въ несноснѣйшемъ мученьѣ?...
             "Чтобъ глина -- персть земли -- чтобы презрѣнна тварь
             "Могла всегда вѣщать: я созданнаго царь!--
             ,;Могу ль я снесть сіе значеніе надменно?--
             "Мое величіе чтобъ было помраченно!
             "Не можетъ быть сего!-- Блаженствуй человѣкъ!
             "Но -- я сломлю чело и сокращу твой вѣкъ!
             "Межь Богомъ и тобой геэнскій столпъ поставлю,
             "И въ мрачный тартаръ сей стопы твои направлю!
             "Когда и Ангеловъ я могъ поколебать,
             "То глыба ли земли мнѣ можетъ противстать?...
             "Вдругъ цѣлый легіонъ изъ адскихъ злобъ составлю,
             "И въ міръ счастливѣйшій стрѣлъ тысячи направлю!
             "Пусть небо и земля готовятъ ужасъ мнѣ,
             "Но человѣку ввѣкъ не быть въ святой странѣ --
             Онъ рекъ -- и Фуріи зміями засвистали,
             Огнями адскими ихъ очи засверкали:
             "Царь ада!-- Фурія рекла, разверзши зевъ,
             "Медуза чувствуетъ тебѣ подобный гнѣвъ.--
             "Коль должно, повели мнѣ возпарить изъ ада:
             "Я землю всю смочу, фіалъ изливши яда!
             "Подвигну небеса противъ царя вещей,
             "И славу адскую явлю вселенной всей --
             Духъ подалъ ревомъ знакъ -- Медуза измѣнилась,
             И во крылатаго змія мгновенно скрылась,
             Который, какъ Перунъ, промчавшися по мглѣ,
             Въ одно мгновеніе явился на землѣ.
   
                       Межъ тѣмъ счастливый мужъ спокойствіе вкушая,
             И грому близкому ни мало не внимая,
             Между златыхъ древесъ сѣдя наединѣ,
             Мнилъ быть женѣ своей въ подобной тишинѣ.
             Но змій лукавѣйшій пріявши видъ прелестный,
             И съ скромностью прошедъ сквозь вѣтвія древесны,
             Счастливѣйшей женѣ съ почтеніемъ предсталъ; --
             Онъ хартію въ устахъ начертанну держалъ,
             Въ которой каждое женой прочтенно слово
             Вливало въ мысль ея читать желанье ново.
             "Напрасно -- такъ она въ. рядахъ читала строкъ,
             "Напрасно Богъ Творецъ къ творенію жестокъ!
             "Почтобъ Ему таить тѣ средства сокровенны,
             "Чрезъ кои можешь быть и ты Творцемъ вселенны?
             "Не смерть содержится въ. завѣщанныхъ плодахъ,
             "Не смерть, но царствіе, -- не здѣсь -- на небесахъ;
             "Не ясно ль то краса плода сего являетъ?"...
             Невинная жена молчаньемъ отвѣчаетъ.--
             Змій мысль ея понявъ, ко древу приступилъ,
             Сорвавъ опасный плодъ, онъ ядъ въ него излилъ,
             И въ сердцѣ огнь тая, геэнною возженный,
             Ей подалъ и изрекъ: "Богиня всей вселенны!
             "Вкуси!" -- И слабая жена вкусила плодъ,
             Вкусилъ и мужъ ея. Вдругъ неба ясный сводъ
             Желѣзо видною завѣсою покрылся,
             Со блескомъ молній громъ трикраты прокатился,
             И гласъ невидимый проклятіе изрекъ:
             "Тварь недовольная! страдай, терзайся вѣкъ --
             Эпоха мрачная въ подсолнечной настала,
             И прозорливость вдругъ съ чела несчастныхъ спала;
             Покрылся умный взоръ мглой адской наконецъ,
             И бѣдный человѣкъ содѣлался слѣпецъ, --
             Несчастный, изгнанный десницею разящей,
             Почувствовавши ядъ, въ груди своей кипящій,
             Не зритъ надежнаго сквозь мрачну ночь души,
             Средь терній, средь волчцовъ, не знаетъ какъ идти --
             Что шагъ -- то падаетъ; другой -- идетъ въ кривизны --
             Куда ни склонится, не зритъ своей отчизны;
             Тамъ звѣри страшные крутя пески ревутъ;
             Тамъ вихри сильные древа съ корнями рвутъ;
             Тамъ молніи, тамъ громъ, тамъ дождь и градъ валится --
             Куда гонимому отъ ужасовъ сокрыться?...
             Несчастнаго слѣпца весь міръ не познаетъ...
             "Увы мнѣ бѣдному!-- онъ въ скорби вопіетъ,
             "Я долженъ цѣлый вѣкъ, погрязши въ преступленьи,
             "Влачить въ несчастіяхъ, въ слезахъ и огорченьи!
             "На семъ шару земномъ, какъ бы на кораблѣ,
             "Я долженъ плавать вѣкъ въ ужасной, черной мглѣ!--
             "Порокъ есть кормчій мой, но кормчій безъ искуства;
             "Служители мои суть помраченны чувства;
             "Огни свѣтящіе -- обманы суть страстей,
             "При коихъ истинныхъ не можно зрѣть путей!" --
             Такъ плачетъ бѣдный сей, оставленный Природой,
             И пользуясь своей испорченной свободой,
             Онъ ропщетъ и винитъ благое Божество,
             Изведшее его изъ персти въ существо.
             Излитый фуріей во грудь его ядъ злости
             Растлилъ всю кровь его и измождилъ всѣ кости; --
             И странникъ вредныхъ ставъ добычею временъ,
             Простерся на одрѣ, болѣзнями сраженъ....
             Бросая вкругъ себя слезой смоченны взоры,
             Кромѣ ужасной мглы нигдѣ не зритъ подпоры; --
             И тѣломъ и душей противный небесамъ,
             Онъ сдѣлался какъ врагъ, себѣ противенъ самъ;
             Палимый адскими нетлѣнными огнями,
             Онъ родъ умножилъ свой подобными слѣпцами,
             Изъ коихъ каждаго геэнскій огнь палилъ,
             И каждый на челѣ проклятіе носилъ...
             Въ стихіяхъ каждый зрѣлъ свой приговоръ ужасный!
             И сей то родъ людей, оставленный -- несчастный
             Забылъ любовь Творца -- кумировъ произвелъ,
             И злобою, какъ тигръ, прошивъ родства вскипѣлъ;
             Изгнавъ изъ сердца вонъ къ подобнымъ откровенность,
             Нарекъ кумиромъ -- Я! и произвелъ надменность;
             Все съединенное на части раздѣлилъ,
             И Тріединаго отъ сердца удалилъ; --
             Отселѣ родились: страхъ, ярость, гнѣвъ, убійство,
             Безчеловѣчіе, презрѣніе, насильство:
             Одинъ отъ голода, какъ воскъ, истаевалъ,
             Другой, какъ слаба вѣтвь, внутри костра сгаралъ;
             Тамъ престарѣла мать -- тамъ юна дочь закланна,
             Оканчивала жизнь предъ взоромъ истукана!..
             Тамъ старцы жизнь свою кончали отъ дѣтей;
             Алкали бѣдные при дверяхъ богачей....
             Тамъ грады гордые и села разорялись,
             И царства цѣлыя въ вертепы превращались,--
             И падшій человѣкъ въ надменности своей,
             Лишась безсмертія, добычей сталъ червей,
             Влача дни бѣдственны слѣпецъ путемъ неправымъ,
             Никакъ послѣдовать не могъ сужденьямъ здравымъ;
             Кора невѣденій, и вѣчной ночи мгла
             Всѣ средства вѣрныя къ спасенью отняла, --
             "Какіяжъ къ счастію, онъ рекъ, найду искуства?
             "Прибѣгнуть къ разуму? или избрать мнѣ чувства?
             "Нѣтъ! чувства пагубны!" -- Изрекъ, и умъ -- блеснулъ,
             При коемъ вдругъ его мракъ гибельный вздрогнулъ;
             Смягчилось нѣсколько души его мученье,
             И разумъ вдругъ пріялъ прямое направленье;
             "Когда Создатель мой, вѣщалъ онъ, святъ и благъ;
             "А Духъ, низверженный въ геэнну, мой есть врагъ,
             "У коего одно присутствуетъ мученье, --
             "То -- чтожъ имѣетъ Богъ?-- уже ли такъ же мщенье?...
             "Нѣтъ! благость Божія не можетъ быть со зломъ,
             "И зло не можетъ быть въ смѣшеніи съ добромъ.--
             "Нѣтъ! я предчувствую t что Божій планъ предвѣчный
             "Не осудилъ меня на муки безконечны!" --
             Онъ рекъ, и надъ его мерцающимъ челомъ
             Разверзлись небеса, ударилъ сильно громъ!
             Слѣпецъ закрывъ лице, остался въ ослѣпленьи...
   
                       А тамъ -- превыше сферъ, въ лазурномъ отдаленьи,
             Гдѣ тысячи міровъ вращаются въ кругахъ,
             Въ огнисто-радужныхъ блистающихъ лучахъ --
             Тамъ чадо чистое въ вѣнцѣ изъ звѣздъ сліянномъ,
             Въ покровѣ, вѣчностью изъ эѳира-сотканномъ,
             Во взорахъ коего блаженство и покой,
             Въ десной его рукѣ блистаетъ лавръ златой; --
             Непостижимое рожденіе небесно
             Вторая ипостась, Любоѣь и сердце Божье вѣчно
             Приближившись къ Царю, потоки слезъ ліетъ,
             И падши передъ Нимъ, съ смиреньемъ вопіетъ:
             "Творецъ всевидящій! услышь мои прошенья!
             "Почто ты отвратилъ взоръ кроткій отъ творенья?
             "Уже ль Ты смертнаго въ несчастіяхъ забылъ,
             "И страшный адъ ему въ удѣлъ опредѣлилъ?...
             "Отецъ несчастливыхъ! не Ты ли съ горня трона
             "Щедроты изливалъ на жителей Сіона?
             "Не Ты ль благоволилъ ему обѣтъ тотъ дать,
             "Чтобы всегда его отъ бѣдствій избавлять?
             "Почтожъ Ты милости перемѣнилъ на мщенье?
             "Уже ль на небесахъ есть клятвонарушенье?
             "Спаси его, Творецъ! отъ бѣдствій всѣхъ спаси,
             "И стрѣлы адовы разженны угаси!" --
             Гекла -- и въ тотъ же часъ страна небесъ святая
             Возтрепетала вдругъ отъ края и до края;
             Фебъ огненный въ пути свой бѣгъ остановилъ,
             Преткнулося въ кругахъ стремленіе свѣтилъ,
             И ось небесная, сгибаясь, задрожала...
             Въ сей часъ Любовь -- Творца священный гласъ внимала.
             "Опредѣлили Мы, Любви Зиждитель рекъ,
             "Чтобы прославленъ былъ Тобою человѣкъ!
             "Се совершилася назначенна година,
             "Въ котору долженъ міръ познать Владыки Сына!
             "Гряди, Любовь, гряди, и просвѣти слѣпца,
             "И покажи ему создавшаго Отца!" --
             По семъ ударилъ громъ -- слѣпецъ вздрогнувъ отъ страха,
             Возводитъ къ небесамъ свой мрачный взоръ изъ праха,
             И зритъ горящую звѣзду на небесахъ,
             Которая горя въ играющихъ кругахъ,
             На Виѳлеемъ съ небесъ лучами указала,
             И симъ: Мессія здѣсь! вселенной всей сказала.
             О чудо! здѣсь Любовь -- небесный Сынъ Господь
             Пріемлетъ бренную грѣхомъ растлѣнну плоть,
             Единой мыслію вселенну обнимаетъ
             И въ мракѣ сущему спасеніе являетъ;
             Но воля буйная, и мрачный умъ его
             Не познаетъ въ Любви спасенья своего!--
             Съ младенческихъ пеленъ до дней приличныхъ мужу
             Она несетъ яремъ: презрѣнье, гладъ и стужу.
             Не зная, гдѣ главу несчастну преклонить,
             Она должна Свою невинну кровь пролить;
             За всѣ Свои дары, за всѣ благотворенья,
             Претерпѣваетъ стыдъ, позоръ и заушенья.
             И низшедшую къ своимъ свои не познаютъ!
             И се -- о страхъ! Любовь на крестну смерть ведутъ!
             Она возноситъ гласъ къ Творцу всѣхъ благъ желаній:
             "Прости, о Боже Мой, невѣдущимъ дѣяній!
             "Тебѣ единому хвалебну пѣснь-пою,
             "Тебѣ Мой въ руцѣ духъ спокойно предаю!" --
             Рекла -- скончала жизнь... свершило все!... и громы,
             На крыльяхъ ужаса со мраками несомы,
             Сокрыли солнца блескъ -- одѣли въ кровь луну,
             Покрыли ужасомъ содѣлавшихъ вину.
             До основанія вселенна потряслася,
             И въ храмѣ жертвенномъ завѣса раздрала ея...
             Здѣсь въ ужасѣ слѣпецъ, какъ листъ, возтрепеталъ,
             И въ тьмѣ густой Любовь небесную искалъ; --
             Раскаянье его желѣзну грудь тронуло,
             И сердце плѣнника отъ ужаса вздрогнуло: --
             "Что здѣлалъ я? онъ рекъ, почто небесный громъ
             "Не раздробилъ меня покрытаго стыдомъ!" --
             Межь тѣмъ два раза Фебъ чело склонялъ за рощи,
             Два раза возходилъ, развѣявъ мраки нощи,
             И въ Океанъ еще склонилъ огнистый зракъ; --
             Почувствовалъ слѣпецъ съ чела сходящій, мракъ;
             Прозрѣлъ -- и взоръ вперивъ въ страну ему безвѣстну,
             Зритъ предъ собой Любовь воскресшую, небесну.
             "Воззри, любимецъ Мой, Она къ нему речетъ,
             "Се кровь Моя, воззри, изъ ранъ Моихъ течетъ!
             "Тобой права Отца небеснаго попранны
             "Произвели сіи кровоточащи раны!--
             "Но -- все свершилося!-- Тобой забвенный Богъ
             "Послалъ тебѣ Мою текущу кровь въ залогъ,
             "Въ залогъ -- Его къ тебѣ любви -- усыновленья --
             "Наслѣдія всѣхъ благъ и во грѣхахъ прощенья!
             "Блаженна волна плоть Мою піюща кровь --
             Такъ кончивъ рѣчь Свою небесная Любовь,
             Усыновленнаго съ веселіемъ пріяла,
             И воспаривъ предъ тронъ Іеговы предстала: --
             "Несчастнѣйшій спасенъ! Любовь къ Нему рекла,
             "Се язвины, Мои, изъ коихъ кровь текла!
             "Я планъ свершила Нашъ и смерти покорилась,
             "Чтобъ Мной спасенна тварь съ Тобой соединилась.
             "И такъ прими ее изъ рукъ Моихъ теперь,
             "Да будетъ вѣчно ей отверста неба двери!" --
   
                       Такъ чистая Любовь родъ Смертный искупила,
             И кровію Своей геенну угасила!
             Безъ сей чистѣйшія Любви мірскій слѣпецъ
             Не могъ бы получить безсмертія вѣнецъ!
             Безъ ней во мракѣ дни проведши скоротечны,
             Онъ палъ бы въ пропасти и ученій безконечны!--
   
                       Такъ!-- мы увѣрены, что силою своей
             Не можно намъ достичь небесныхъ олтарей;
             Мы въ силахъ немощны -- мечтанье наше ложно;
             Лишь только чрезъ Любовь насъ спасшую возможно
             Достигнуть горняго престола райскихъ мѣстъ.
             И тамъ да понесемъ съ Любовію нашъ крестъ!
             Къ порочнымъ дѣйствіямъ желанія оставимъ|
             Очистимъ разумъ вашъ -- и духъ къ горѣ направимъ,
             На коей пролилась за насъ невинна кровь!
             И -- насъ соединитъ съ Отцемъ своимъ Любовь!!
                                                                                   Іосифъ Восленскій.

"Другъ юношества", No 6, 1810

   

ЕГО ВЫСОКОПРЕВОЗХОДИТЕЛЬСТВУ, БЛАГОДѢТЕЛЮ ЧЕЛОВѢЧЕСТВА, ВЪ ДЕНЬ ЕГО ТЕЗОИМЕНИТСТВА АКРОСТИХЪ;

                       И такъ насталъ Твой день -- Великій Человѣкъ!
             Великій! -- полхвалы едва ль я симъ изрекъ!
             Ахъ! мнѣ ль твои дѣла вѣщать на слабой лирѣ,
             Надѣяся обрѣсть хвалу достойну въ мірѣ?
             Увы!-- Похвалъ мірскихъ тебѣ ли въ плѣнъ идти,
             Въ которыхъ зрима cмѣcь съ притворной правдой льсти!
             Любовію всегда Христовою водиму,
             Ахъ! можно ль суетой быть въ мірѣ побѣдиму!
             Другъ человѣчества! -- безсмертный свѣта сынъ!--
             Искатель Истины! -- Ты неба гражданинъ!
             Мірское все презрѣвъ -- поправъ -- повергнувъ долу --
             И повинуяся Всесильнаго глаголу
             Рукою щедрою даришь всѣмъ блага Ты;
             Отца въ Тебѣ нашли несчастны сироты;
             Вдовицъ потоки слезъ рукой Твоей отерты;
             Избавили отъ бѣдъ Твоихъ невинныхъ персты; --
             Чтить Бога -- чтить Царя для счастья ближнихъ жить --
             Уже ли тутъ не всё, дабы Господнимъ быть?...
             Любви Твоей сыны какъ бы сыны орлины
             О! естьлибы стеклись вокругъ тебя единый!
             При взорѣбъ полномъ слезъ на кроткаго отца
             У нихъ взыграли бы веселіемъ сердца!
             Христовой радостью Твой духъ бы вспламенился,
             И самый Ангелъ Твой сей сценѣбъ удивился!--
             Но чтожъ въ возторгѣ мнѣ изречь осталось тутъ?
             Увы!... грѣшатъ -- Тебя которые не чтутъ!!!
                                                                                             Г. Г. Д. I. Восленскій.

"Другъ юношества", No 5, 1814

   

Посланіе къ И. А. А.

                       Тебѣ вѣщаю я, любезный другъ, внемли!!!
             Повсюду зло растетъ, -- о! худо на земли!! J
             Меня объемлетъ страхъ... Вездѣ блестятъ кинжалы,
             Не тѣ, которыми грозили Россамъ Галлы,
             Гдѣ было дѣйствіе потребно мощныхъ рукъ:
             Нѣтъ! мы во образѣ ихъ ложныхъ зримъ наукъ (*),
             Онѣ то самыя, мишурный блескъ дающи,
             Суть новые мечи къ погибели влекущи; --
             Онѣ особенну имѣя остроту,
             Разятъ умы людей, а паче простоту.
             Не пдотворны ли для смертнаго Алберты?
             Не навлекли ли бѣдъ ученымъ д'Аламберты.--
             Пустивши въ скользкій міръ стоглавыхъ тьму химеръ,
             Не сбилъ ли юношей съ путей благихъ Волтеръ?
             Сынъ адскій -- Мирабо (**), и всѣ ему подобны,
             Противу истины не меньше первыхъ злобный; --
             И всѣ они враги, самимъ себѣ -- другимъ;
             Ахъ! какъ послѣдовать тираннамъ можно симъ!
             Прямое дѣло ихъ есть то, чтобы безчинство,
             Надменность и раздѣлъ низвергнули единство.
   
                       Ты знаешь, добрый другъ! что гдѣ единства нѣтъ,
             Тамъ и огромное въ ничтожество падетъ!
             Скажи жъ мнѣ, значатъ ли что доброе науки,
             Когда они къ добру не склонны и безруки?.?.
             Не правда ль, что онѣ суть мечь, и -- чѣмъ острѣй
             Для человѣчества тѣмъ пагубнѣй и злѣй?...
             Мы зрѣли дѣйствіе развратной, буйной воли
             При блескѣ сихъ наукъ во Франціи -- давно ли?...
             Уже ли гибельный и страшный сей порокъ
             Еще не есть для насъ разительный урокъ?--
             Бѣги отъ мрака въ свѣтъ; -- что мрачно, то плотское,
             Не дастъ тебѣ оно часа провесть въ покоѣ.
             Бѣги такихъ наукъ -- какъ яда ихъ страшись!
             Гряди путемъ Христа! іо большемъ не пекись!
             Пусть злобные враги закона, правды, чести --
             Сіи покорные рабы презрѣнной лести
             Ученье адское дерзаютъ разпложать,
             И царство истины небесной затмѣвать; --
   
                       Пусть бѣдственный фіалъ повсюду разливаютъ,
             Сердца невинныя и души отравляютъ; --
             Религію -- Творца пускай они не чтутъ,
             И въ мірѣ какъ скоты безсмысленны живутъ!
             Пускай великаго клевещутъ Фенелона,
             И ѳиміамъ курятъ во славу Кребилыона;
             Пусть тщательно они тотъ зиждутъ Вавилонъ,
             Гдѣ гибель общая есть -- цѣль; развратъ -- законъ!
             Пускай чтутъ истиной все то, что гнусно, ложно,
             И провождаютъ жизнь попоено и безбожно!
             Мой другъ! не намъ такихъ переучать людей, --
             Нашъ долгъ бѣжать отъ ихъ губительныхъ сѣтей.--
             Пусть воля буйная чуждаясь Божьей власти,
             Возпитываетъ въ нихъ развратъ, пороки, страсти!--
             Для насъ съ тобой законъ есть всемогущій Богъ; --
             Спасителева кровь блаженства есть залогъ;
             Его ученіе есть средство ко спасенью,
             Ведущее въ чертогъ къ духовному нетлѣнью.--
             Какъ силенъ "всемогущъ, какъ щедръ Господь и благъ!--
             Давно ли насъ держалъ въ цѣпяхъ діаволъ -- врагъ?
             Давно ль мы бросили въ огонь того Волтера,
             Отъ коего почти вездѣ страдала вѣра?--
             Давно ли нѣжныхъ мы писателей цвѣтковъ
             Освободилися отъ розовыхъ оковъ?--
             Давно ль оставили мы гнусныя затѣи,
             Гдѣ взору видимы то Дафны, то Психеи?--
             Давно ль?-- и вѣчно бы, быть можетъ, въ сквернѣ сей
             Блуждая, не нашли мы къ Господу путей;
             Разпятый! то Твоя невидимая сила
             Отъ гибельныхъ путей къ добру насъ отклонила;
             Твое ученіе едино, благо намъ; --
             Тебѣ принадлежитъ сердечный ѳиміамъ!
   
                       Но люди, добрый другъ ахъ, люди!-- что такое?
             Иль нежеланіе -- иль зрѣнье ихъ тупое --
             Или приманчивый и коловратный свѣтъ
             Изъ зла въ другое зло, въ погибель ихъ ведетъ?
             При всемъ томъ мнятъ они, сдружась съ такой напастью,
             Что прямо шествуютъ къ незыблемому счастью!
             Но можетъ ли идти дорогой тотъ прямой,
             Кто мнитъ, что счастья храмъ есть точно золотой?--
             Придетъ ли тотъ туда и многими годами,
             Кто мнишь, что жалуютъ во храмѣ семъ...
             Достигнетъ ли когда къ симъ Божескимъ странамъ,
             Кто Я свое любя, быть первымъ хочетъ тамъ?
   
                       Нѣтъ! чтобъ придти въ сей храмъ --
                                           чтобъ въ немъ обрѣсть спокойство,
             Надлежитъ ветхаго презрѣть Адама свойство.
             Ко откровенію потребно приступить,
             И тамъ искать того, чего не льзя купить; --
             Чтобы ученіе понять -- познать святое,
             То должно удалить все тлѣнное, мірское;
             Напрасно безъ сего трудится человѣкъ!
             Напрасно цѣлу жизнь, иль цѣлый долгій вѣкъ
             Астрономъ зря въ трубу, на небѣ ищетъ Бога; --
             Обсерваторія и трубы не помога!--
             Хотябъ Хирургъ съ можемъ межъ грудъ животныхъ тѣлъ
             И день и ночь не спя, пол-вѣка просидѣлъ,
             И въ оныхъ бы искалъ души онъ человѣка, --
             Всё былъ бы также слѣпъ, какъ былъ и за пол-вѣка!
             Не рѣдко Каліостръ съ системою своей
   
                       Причины ищетъ дѣйствъ всѣхъ видимыхъ вещей --
             Трудится -- силится -- и оныхъ не находитъ: --
             Познаніе причинъ въ науку Божью входитъ.
             Безъ преткновенія ко свѣту Богъ ведетъ,
             Такъ какъ Творецъ всего и -- какъ чистѣйшій свѣтъ;
             А по сему, мой другъ, для высшаго познанья
             Надлежитъ всѣ вручить Мессіи дарованья,
             И посвятить Ему: умъ, душу, сердце, духъ,
             Вкусъ, осязаніе, взоръ, обонянье, слухъ;
             Коль будетъ все сіе отъ насъ Ему врученно,
             Тогда нашъ будетъ духъ и сердце просвѣщенно.--
             О Господи! спаси рабовъ Твоихъ отъ бѣдъ,
             И мудрости Твоей посли къ нимъ свыше свѣтъ!--
   
                       Мой другъ! терновый путь я Богомъ начинаю --
             Сколь буду счастливъ тѣмъ, коль имъ же окончаю;
             Не скотски нынѣ я желаю въ мірѣ жить,
             Желаю Господу единому служить;
             Я жажду кровію Его отъ сквернъ омыться,
             И въ язвахъ моего Спасителя сокрыться!
                                                                                   Г. Д. I. Восленскій.
   
   (*) Да не подумаетъ строгій читатель, чтобы я былъ одного мнѣнія о наукахъ съ Ж. Ж. Руссо. Нѣтъ! я увѣренъ, что науки необходимы -- благотворны -- они даръ самого Бога. Развратная человѣческая воля какъ ихъ, такъ и все на свѣтѣ портитъ. Виновато ли солнце, говоритъ одинъ почтеннѣйшій Писатель, когда какой нибудь бездѣльникъ, соединивши лучи его посредствомъ зажигательнаго стекла въ единую точку (фокусѣ), сжигаетъ хижину своего благодѣтеля?-- Чистъ течетъ източникъ изъ родника своего, но въ сосудѣ полномъ грязи ты не узнаешь его.
   (**) Естьли кто скажетъ слово въ защиту сихъ изверговъ, Лжефилософовъ, которыхъ сочиненія на каждой почти страницѣ дышатъ безбожіемъ и ругательствами, тому въ отвѣтѣ ничего я болѣе не скажу, какъ онъ -- безумецъ.-- Оскорбившійся симъ именемъ да увѣсть слова Порфироноснаго и свыше помазаннаго Пророка и Царя Давида: Рече безуменъ въ сердцѣ своемъ: нѣсть Богъ.
   
   Избави насъ Господи отъ огня, меча, труса, потопа и ложнаго одними собственными барышами дышущаго и все Божественное, а слѣдственно и честное отвергающаго Волтерскаго просвѣщенія!

Максимъ Невзоровъ.

"Другъ юношества", No 1, 1815

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru