Зайцев Борис Константинович
Семь веков

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Данте.

   Зайцев Б. К. Собрание сочинений: Т. 9 (доп.). Дни. Мемуарные очерки. Статьи. Заметки. Рецензии.
   М: Русская книга, 2000.
   

СЕМЬ ВЕКОВ
<ДАНТЕ>

   Года четыре тому назад московский ученый сказал мне:
   -- В 1965 году мы выпустим полное собрание сочинений Данте по-русски.
   -- И трактат "De Monarchia"? Он улыбнулся.
   -- И трактат "De Monarchia".
   -- Но ведь это монархическое.
   -- Ну, знаете, так давно было...
   Действительно, давно. Данте Алигиери Флорентинец родился в 1265 году -- юбилей семисотлетний. А что на Родине моей собираются почтить его, да еще в таком виде -- очень порадовало. Говоря по правде, этого трактата о Монархии никогда я не читал и не собираюсь читать -- конечно, все дело в "Божественной Комедии" и ранних лирических стихах ("Vita nuova" -- стихи и проза, поклонение Беатриче).
   
   Издадут ли, посмотрим. "Божественную Комедию" недавно перевел Лозинский и она вышла в России. Переведена терцинами, как в подлиннике, виртуозно, но уж очень изысканно, первозданной простоты, силы дантовского слова осталось мало. "De Monarchia" в свое время имела большой смысл. Италия вся разодрана была на мелкие государства -- республики, тирании, все равно. Вечные войны. И внутренние (гражданские -- одна половина населения выгоняла другую), и внешние, "государства" эти дрались между собою непрерывно. Жизнь, разумеется, ни на что не похожая. Отсюда стремление у очень многих -- если не у большинства: пусть Некто, Властелин, кто угодно, только объединил бы все это, успокоил, кончились бы войны. Данте, позже Петрарка мечтали об этом -- вот где корни "De Monarchia". Ждать пришлось долго. Только Гарибальди, революционер и воин, через шесть веков добился Виктора Эммануила и Кавура, объединения Италии. Вот тогда-то и появились по всем почти городам Италии памятники Данте: великий поэт и символ Единой Италии.

* * *

   Великий поэт и фантастическая судьба. Юноша, изящный, мечтательный, стихи о Беатриче (соседка, флорентийка), и друзья -- молодые поэты "dolce stil nuovo" -- он и сам был "нового направления". Но и сила внутренняя в нем, воля, действенность. Кроме поэзии некое тяготение к общественности. В 35 лет посланник Республики Флорентийской в Сан Джиминиано. Затем один из шести приоров (члены Высшего Совета, правящего городом). И в 1302 году, когда враждебная партия одолела -- "Черные" против "Белых" -- изгнанник. Да какой! Если попадется на родной земле, "сжечь огнем, так, чтобы умер" -- подписано Канте де Габриэлли да Губбио, "подеста" Флоренции (печально прославился этот Канте: только и знаем мы о нем, что приказал сжечь Данте).
   А у того были написаны первые песни "Ада" из "Божественной Комедии". И вот пешечком, тайком, из Флоренции, через горы Prato Magno -- дымящиеся в сумрачных вечерних облаках, когда смотришь на них из-за Арно, от Сан Миниато -- чрез горы эти и бежал одинокий нищий, бывший посланник, приор, ныне путник с котомкою за плечами. В котомке этой первые песни создания, выдержавшего после смерти странника в одной Италии, до наших дней, четыреста изданий -- постоянно переиздается "Божественная Комедия" и постоянно переводится.
   Данте -- "Патрон всех изгнанников", сказал Мережковский. И действительно, первый эмигрант христианской Европы. И какого роста, какая предлежала ему жизнь! Правда, не заграницей, на земле той же Италии, север которой исходил он чуть не своими ногами: нечто среднее между учителем и приживальщиком у мелких итальянских властителей. Но на Флорентийскую землю нельзя ступить: там всякий гражданин имеет право поступить с ним и имуществом его "по своему желанию" (он вне закона). Ему можно только откуда-нибудь издали, на вечерней заре, с чужой земли, с чужой скамьи смотреть на горы Prato Maqno, за которыми лежит его Флоренция (любимая, жестокая).
   Конечно, закалился, стал еще суровее за годы эти. Но писал непрерывно, кончил все три части -- "Ад", "Чистилище", "Рай" Божественной Комедии (Божественной она названа позже). Давнишнее уподобление: "Ад" -- скульптура, "Чистилище" живопись, "Рай" музыка. Из всех трех больше всего мне всегда нравилось "Чистилище". Есть в нем обаяние юности Данте, нежная легкость очертаний и фигур, но написано рукою зрелою, многострадальной. Беатриче не забыта. Она главная внутренняя пружина всего, возведена в сан Премудрости. Это она, находясь в Раю, так все устроила, что ему, прежнему ее обожателю, но грешному и побораемому страстями, удалось пройти чрез все три загробных царства, чтобы познать Истину и спастись.
   Что писать о Божественной Комедии! О ней столько написано, что сам великий знаток Данте -- Скартаццини как бы захлебнулся в эрудиции и с горечью замечает, что не существует даже пока общей Дантовской библиографии, а есть только по отдельным странам (относится это к концу XIX века).
   Но вот облик скитальца загадочного, в юности обаятельного, позже сурового и даже страшного, так и стоит перед глазами, а как сам он жуток и велик со своими тремя царствами гибели, искупления и блаженства -- так бессмертно и слово его, веками звучащее слово из котомки бродяги, прихлебателя и учителя.

* * *

   Его писанию, жизни его прошло семьсот лет. Сколько трудов, любви, почитания было ему отдано за шесть столетий, и продолжает отдаваться! Тут есть некое волшебство, но благодатное: околдовал этот нищий человечество. Словом своим, жизнью, судьбою.
   Да позволено будет и мне припомнить, и на своей жизни бегло означить печать этого существа.

* * *

   Началось со Флоренции 1904 года, первой встречи с Италией. Собственно, я тогда почти ничего не знал о ней. Но как город этот сразу ударил и овладел, так и семисотлетний его гражданин Данте Алигиери Флорентинец. Не могу точно вспомнить, но наверное знаю, что он поразил сразу -- профилем ли своим, легендой, некиим веянием над городом.
   Так началась болезнь, называемая любовью к Италии, несколько позже и к самому Данте. Да, я взялся его переводить.
   Предприятие грандиозное. Тогда, в 1913 году, может быть не совсем ясно это представлял себе, но оказалось именно так. И теперь, через много лет, могу только благодарить судьбу, что когда-то в Москве друг мой Муратов сказал мне:
   -- Боря, ты будешь переводить "Божественную Комедию" ритмическою прозой, строка в строку, а я напишу введение и комментарии. (Не написал.)
   Так началась моя жизнь с Данте. К этому времени итальянским языком я уже несколько владел, а упорства в работе всегда было немало.
   Вот и пошел в путь со странным и великим спутником за плечами -- годы он сопровождал меня. Годы первой войны, в уединении Тульском, годы революции, все за тем же письменным столом с бюстом Данте на нем -- подарок помещицы соседки -- в громе и крови революции. Дважды приходилось бросать все, скрываться на время, но на столе все стоял белый гипсовый Данте, все смотрел безучастно-сурово, с профилем своим знаменитым, во флорентийском колпаке, на возню дальнего потомка русского вокруг его текста.
   -- Что удивляешься, будто говорил: думаешь, я не знаю, как тайком уходить из города от врагов? Вот ты прячешься в лесу у мельницы, а я пересек Prato Maqno и Казентин и все-таки написал свое. И ты старайся. Старайся, старайся.
   Я и старался. Но и моя очередь пришла. Жить в деревне нельзя уже было, рукопись ушла со мной в Москву -- не в котомке, а в чемодане, но ушла. Никогда я с ней не расставался. Ушла и в Берлин, Италию, наконец в Париж.
   Тут новые испытания претерпела. В сороковых годах нашествие иноплеменных. "Ад" был давно уже кончен, но еще не издан. В тяжелые одинокие дни как бы осады вновь выплыл он на поверхность, вновь утешал, как в дни революции и террора. "Свое" не пишется, да и печатать негде. Обратимся к вечному. Странно сказать: Ад утешает! -- но именно так с Адом литературным и вышло. Вновь, строчка за строчкой пересмотр и сличение, поправки, словари, колебания. Когда сирены начинают выть, рукопись забирается, сходит вниз, в подвалы с хозяином, близкими. Ну что же, "Ад" в ад и опускается, это естественно.
   Минотавров, Харонов здесь нет, но подземелье, глухие взрывы, сотрясение дома и ряды грешников, ожидающих участи своей -- все как полагается. С правой руки жена, в левой "Божественная Комедия" и опять тот, невидимый, многовековой и гигантский, спускается с нами в бездны, ему знакомые. Но он держит. Пусть вздрагивают, всхлипывают женщины, теснясь к мужьям, он неизменен и он как бы опора. Все это видел, прошел и вышел.
   Ураган пронесся, вновь свет и день, восхождение на гору Чистилища -- не так высоко, пятый этаж и вновь все то же: печка, словари, рукопись.
   И еще годы, и общий вихрь войны уходит, и время не останавливается, и ровно через полвека после того, как в Москве она зачата, книга выходит в свет в Париже, изящно и благообразно изданная, будто и не видела ни войн, ни революций и ни странствий, ни чужих бомб.
   "Данте Алигиери". "Божественная Комедия". -- "Ад".

* * *

   Еще один перевод, средь бесконечного их ряда. И как мало отвечает это "современности". Кто может и кто будет жить творчеством средневекового гиганта? А все-таки находятся такие -- верю -- будут находиться и трудящиеся над ним и печатающие и даже -- редкостные обитатели планеты -- книгу приобретающие.
   Много их или мало -- одно важно: семисотлетний странник продолжает странствие. Вот он вновь введен в Россию -- и Бог знает, может быть, в загадочной стране нашей находит и найдет даже больше сочувственников, чем здесь.
   Так ли, иначе, над всей сумятицей, муравейником человеческим веками стоит облик непререкаемый. Выше его только Евангелие и Библия. Пусть в грозности средневековой иногда жуток он, но дух величия, надмирности, спускавшейся и в мир, остающейся, однако, выше мира, это некий маяк. Жизнь наша идет, все мы проходим и уходим, он же непоколебим.
   Надо быть благодарным, что не одна суета владеет нами.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Русская мысль. 1965. 6 февр. No 2266 (с уточнениями по рукописи).
   С. 405. И трактат "De Monarchia"? -- "Монархия" -- политический трактат Данте.
   "Божественную Комедию" недавно перевел Лозинский... -- М. Л. Лозинский создавал свой перевод "Божественной Комедии" в 1939--1945 гг.
   С. 406. ...Гарибальди... добился Виктора Эммануила и Кавура, объединения Италии. -- Вождь Рисорджименто, итальянского народно-освободительного движения, Джузеппе Гарибальди, добившись победы, привел к власти в 1861 г. первого короля объединенной Италии Виктора Эммануила II (1820--1878) и премьер-министра его правительства Камилло Бенсо Кавура (1810--1861).
   С. 406. ...молодые поэты "dolce slil nuovo",.. -- "Дольче стиль нуова" (ит.: "Сладостный новый стиль") -- итальянская поэтическая школа куртуазной лирики конца XIII в., объединившая поэтов Г. Гвиницелли, Г. Кавальканти, молодого Данте и др.
   ..."Черные" против "Белых"... -- Имеются в виду гвельфы (сторонники римских пап), разделившиеся в борьбе за власть в Италии XII--XV вв. на Черных ("партия" феодалов) и Белых ("партия" богатых горожан).
   С. 407. ...великий знаток Данте -- Скартаццини... -- Дж. А. Скартаццини автор трехтомной "Даптевской энциклопедии" (Милан, 1896--1905).
   С. 408. Минотавров, Харонов здесь нет, но подземелье... -- В греческой мифологии Минотавр -- чудовище-человекобык; Харон -- перевозчик покойников в подземном царстве мертвых Аиде.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru