Зарин Андрей Ефимович
Необыкновенные жильцы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Андрей Зарин

Необыкновенные жильцы

Вторник.
I.

   Было 12 часов веселого солнечного дня.
   В большой комнате с двумя окнами, украшенными тюлевыми занавесками на золоченых карнизах, за столом, на котором кипел пузатый никелированный самовар, находился кофейник и все принадлежности завтрака, сидели вдова статского советника, Анфиса Кондратьевна Куцовеева, и ее дочь, Софочка.
   Комната, в которой они сидели, заключала в себе все лучшее, что осталось от комфортабельной и уютной их жизни при бытности статского советника.
   Анфиса Кондратьевна, толстая и пухлая, в розовом капоте, с широким лицом, густо засыпанным пудрой, наливала кофе и с оживлением говорила:
   -- Все до копеечки! Два раза только кварта была. И это всегда так, тогда Дарья Федоровна усядется рядом! Всегда! Я и так, и этак. Нет, сидит! Есть же такое бесстыдство? А Лелька-Хорек три раза выиграла, подряд! Нет, чтобы честной женщине удача. Все проиграла!.. -- и она с яростью поставила кофейник на поднос.
   Софочка, девица 28-ми лет с длинным желтым лицом, острым носом и бледными глазами, подняла голову от книги и вяло сказала:
   -- И охота вам в эту игру играть!
   -- Я, матушка, не от радости играю! Нам надо концы с концами сводить! Вот, не выиграй я тогда 110 рублей, и квартира была бы не оплачена!
   -- А вещей на сколько заложено? Ах, оставьте это, мамаша!
   -- Ты мне не указ... -- покраснев, начала Анфиса Кондратьевна, но в это мгновенье раздался резкий звонок, и она сразу смолкла.
   Даша пробежала по коридору, открыла дверь; послышались шум шагов, голоса, и Даша вбежала в комнату.
   -- Господа пришли, комнаты смотреть! -- сказала она.
   Анфиса Кондратьевна заволновалась, Софочка захлопнула книгу.
   -- Ты покажи, Софочка, а то я не одета...
   -- Простите великодушно! Вы позволите? -- раздался мягкий, бархатистый баритон, и на пороге комнаты остановился господин в элегантном пальто с блещущим цилиндром в руке, затянутой лайковой перчаткой огненного цвета. Черные бархатные глаза господина ласкали Анфису Кондратьевну и Софочку, сочные красные губы под черными шелковистыми усами вкрадчиво улыбались.
   Софочка вспыхнула, Анфиса Кондратьевна растерянно взмахнула руками и сказала:
   -- Ах, пожалуйста! Сделайте одолжение!
   Рядом с господином оказалась изящная, стройная брюнетка в дорогом каракулевом жакете и огромнейшей шляпе, а за нею господин с круглым улыбающимся лицом, широкий, толстый, большой, как слон.
   -- У вас две комнаты сдаются? -- спросил он тонким, пискливым голосом.
   -- Три! -- ответила Анфиса Кондратьевна, -- пожалуйте! -- и решительно двинулась вперед.
  

II.

   Анфиса Кондратьевна, колыхаясь, как студень на блюде, ввела съемщиков в большую, светлую комнату и проговорила:
   -- Эта самая большая комната. И обстановка. Зеркало, комод, шкаф, гостиная мебель, стол, письменный стол, стулья... Это ширмы... За ними кровать...
   -- Великолепно! Все, что нам надо, -- сказал изящный брюнет, -- тебе нравится, Вася? А? -- обратился он к изящной женщине. -- Это моя жена, -- пояснил он Анфисе Кондратьевне, -- Васса Павловна!
   -- Очень приятно!
   -- А скажите, -- тонким голосом пропищал великан, -- эта, вот, дверь, что за комодом, куда она?
   -- В ту комнату, где мы сидели. С этой стороны комод, а с нашей пианино. Дверь всегда заперта. У нас на ней портреты висят: Моцарт, Бетховен, Чайковский; композиторы!..
   -- Превосходно! -- перебил брюнет, -- и цена?
   -- 45 рублей, и я не торгуюсь. Один рубль прислуге!
   -- Торговаться? Помилуйте! -- воскликнул брюнет, -- такая комната! На Гороховой! Сделайте одолжение, примите нас: меня и жену.
   -- Очень приятно!
   У Анфисы Кондратьевны ясно обрисовалась перспектива провести вечер за игрою в лото, и она оживилась.
   -- Великолепно! Вы говорили, что у вас есть еще комната? -- снова пропищал великан.
   -- Две еще! -- ответила Анфиса Кондратьевна, -- одна с другой стороны нашей комнаты за 25 рублей, а другая -- во двор -- за 15.
   -- Мне тогда за 25! -- сказал великан, -- я не расстаюсь с ними. Я ее брат, его друг, -- пояснил он с улыбкой, которая словно разрезала его лицо надвое.
   -- Пожалуйте! -- пригласила Анфиса Кондратьевна и, колыхаясь, поплыла по коридору к следующей комнате.
   -- Она в одно окно, но большая. Дверь в нашу комнату мы запрем и закроем трельяжем!
   -- Великолепно! Я оставляю ее за собою. Вы позволите?
   -- Ах, мне очень приятно! Вы когда же переедете?.. И потом задаток...
   -- Если позволите, -- сказал, выдвигаясь, брюнет, -- мы переедем сегодня же. Так, часам к семи. Что же до задатка, то мы для своего спокойствия уже сразу за месяц заплатим. Такие комнаты -- находка! Сегодня 19-ое? Так вот-с, до 19-го марта. Не хлопочи, Федя, я отдам и за тебя. Получите: 25, и 25, 10 и 10! Все 70. Верно? Помилуйте, для чего расписки! Позвольте представиться. Виктор Аркадьевич Стремин, ученый счетовод. Приехал искать место. Жена моя, Васса Павловна Поталова, а это ее брат, Федор Павлович Ворсов, из Курска...
   -- Очень приятно! -- радостно ответила Анфиса Кондратьевна, пожимая всем руки и называя себя, -- вы потом познакомитесь с моей дочкой Софочкой, и мы будем жить все согласно и тихо.
   -- Я подружусь с вашей дочкой! -- пылко сказала Васса Павловна и прибавила: -- я никого здесь не знаю.
   -- Она у меня артистическая натура! -- ответила Анфиса Кондратьевна, -- она будет дорожить вашей дружбой!
   -- Так мы сегодня! -- сказал Стремим, и, еще раз пожав руку Анфисы Кондратьевны, они веселой гурьбой вышли в переднюю.
  

III.

   -- Вот, это жильцы, Софочка! -- взволнованно и пылко сказала Анфиса Кондратьевна, вплывая в комнату с ассигнациями в руке. -- Сразу видно, что благородные. Вы, говорит, извольте получить все сразу, за месяц! Обе комнаты сняли!..
   -- Он женатый мамаша? -- трепещущим голосом спросила Софочка и прижала книгу к высохшей груди.
   -- Кто, Софочка? Брюнет?
   Софочка кивнула.
   -- С левой стороны, Софочка. Так только. Все равно, что не женат. А тот, холостой. А она такая милая. Мы, говорит, друзьями будем! Это с тобою.
   -- Никогда! -- истерически взвизгнула Софочка и выбежала в спальную.
   Там она уткнулась носом в подушку и некоторое время лежала неподвижно.
   Потом вдруг вскочила, взяла тетрадку и стала с остервенением твердить:
   -- Бря, мря, фря, ноздря, дря, пря. На горе Арарате круторогие бараны коров брыкали... бря, мря, фря...
   И буква "р" в ее картавом произношении рассыпалась, словно дробь по железному листу...
   Она училась на драматических курсах и теперь исправляла произношение.
   -- Ты что будешь вечером делать, Софочка? -- спросила Анфиса Кондратьевна за обедом.
   -- Сегодня я к Танечке пойду, и мы с ней на ученический спектакль поедем. Вы мне десять рублей дайте.
   Анфиса Кондратьевна с тяжелым вздохом вынула ассигнацию и перебросила ее дочери; после этого лицо ее тотчас оживилось, и она дружески заговорила:
   -- Я, Софочка, сегодня хочу на две карты играть!
   -- Только не берите всех денег с собою!
   -- Что ты, что ты! Я только 11 рублей возьму. А на две карты мне удается!.. Знаешь, Софочка, вчера была выдача 92 рубля! А? За 20 копеек! А? -- и она взмахнула куриной ногой, которую обгладывала.
   После обеда Софочка надела плюшевую кофточку, кокетливую шапочку, закрыла нос синим вуалем и обратилась в стройную, пикантную девушку, за которой любой юнкер пробежит полгорода.
   Анфиса Кондратьевна плюхнулась на постель и через минуту стала свистеть, хрипеть и храпеть, представляя собою колыхающуюся массу, не то студня, не то теста на опаре.
   Даша сидела на коленях бравого Мистрюка, денщика из соседней квартиры, и, угощая его пивом, говорила:
   -- Сама-то вдрызг продулась. Нынче на обед не с чем посылать было, и вдруг эти жильцы! Сразу 70 рублей отсыпали...
   В это время раздался звонок, и она вскочила.
   -- Это они приехали! Ты не уходи пока что. Я мигом!..
  

IV.

   Было 11 часов. Анфиса Кондратьевна выспалась, напилась чаю, и Даша снаряжала ее для поездки в клуб. Анфиса Кондратьевна снимала папильотки и расправляла завившиеся волосы, а Даша стягивала и зашнуровывала ей корсет, в то же время говоря без умолку:
   -- Хорошие господа и богатые, верно! Мне сразу три рубля дали. Чемоданов, корзинок с собой привезли страсть! Чуть не десять. Сейчас это самовар, вино, закуски всякие... Веселые такие! Тот-то, большой, самый шутник. Взял это рубль серебряный, кинул, а его и нет! Ей Богу!
   -- Веселые! Дай лиф!
   Анфиса Кондратьевна надела лиф, пристегнула брошку, надела бронзовую цепь с лорнетом и преобразилась в даму.
   Она самодовольно оглядела себя в зеркало, положила в ручной сак платок с портмоне и величественно выплыла в переднюю.
  

Среда.
I.

   Утро у Куцовеевых начиналось очень поздно.
   Анфиса Кондратьевна возвращалась из клуба только на рассвете и просыпалась не раньше 12 часов. Софочка вставала тоже поздно...
   Анфиса Кондратьевна была весела и игрива, как тюлень на солнце.
   -- 86 рублей! -- радостно восклицала она, -- я хотела разбудить тебя, но ты так сладко спала. Теперь отдам все долги, Даше все заплачу и тебе 25 рублей! Эти жильцы принесли нам счастье. Что они, Даша?
   -- Встали и ушли. В 10 часов встали. Чай вместе пили, а там и ушли.
   В это мгновение раздался звонок.
   Даша пошла отворять.
   -- Здесь сдается комната? -- послышался голос.
   -- Видишь, какие счастливые! -- сказала Анфиса Кондратьевна и поспешно поплыла в коридор.
   Перед нею стоял невысокого роста полный господин с вытаращенными глазами и красным, мясистым, нагладко выбритым лицом.
   -- Вот комната! -- сказала Анфиса Кондратьевна, открывая дверь, -- для одинокого. Справа кухня, а слева моя с дочерью спальня. 15 рублей, прислуга отдельно.
   -- Я беру, -- тотчас ответил господин, тараща глаза на Анфису Кондратьевну, -- только я сегодня же и перееду. Можно?
   -- Сделайте одолжение!
   -- Значит, 15 рублей? Сегодня 20-ое. Вы позволите, я уже сразу уплачу до 20-го марта. Вот, получите! Так я сегодня же!..
   Толстяк ушел, а Анфиса Кондратьевна сияющая вернулась к Софочке.
   -- Ну, не счастье ли нам? И этот сразу все деньги отдал!
   -- Красивый?
   -- Фи! Как помидор; красный, красный, и голос сипит. Я даже не спросила, кто он?
  

II.

   Софочка еще не вернулась с курсов, когда приехал новый жилец.
   -- Яков Кузьмич Шмыгра, -- отрекомендовался он Анфисе Кондратьевне и сейчас же стал ее расспрашивать, краснея и тараща глаза:
   -- Одни жить изволите? А, с дочкою! Большая уже? Еще комнаты сдаете? А, справа и слева! В два окна и в одно. На улицу. Давно переехали? Вчера. Ха-ха-ха! Ну, пойду устраиваться. -- И он, повертев головою, выкатился неслышно, как резиновый шар, оставив в изумлении Анфису Кондратьевну.
   -- И еще жилец, хозяюшка! -- услышала она тонкий голос и с новым изумлением увидела подле себя жильца- великана.
   При виде его она почувствовала успокоение и, кивая головой в папильотках, ответила:
   -- Новый. Шмыгра по фамилии. И престранный такой.
   -- Обо всем расспрашивал?
   -- Да!
   Великан наклонился к уху Анфисы Кондратьевны и тихо сказал:
   -- Я думаю, это подосланный от мужа Вассы. Она бросила его ради Виктора. Я позволил; а муж ревнив...
   Анфиса Кондратьевна сокрушенно покачала головою, а жилец-великан неслышно исчез, словно растаял в воздухе.
   -- Знаешь, что случилось, -- шепотом сказала Анфиса Кондратьевна, когда вернулась Софочка, -- новый-то жилец... -- и она передала предположения Ворсова.
   На раздавшийся звонок Даша пробежала открыть дверь.
   -- Никого не было? Федор Павлович вернулся? -- послышался бархатный голос Стремина, и он, а за ним стройная Васса, прошли по коридору.
   Дверь в комнату нового жильца слегка приотворилась, и лоснящееся, красное, как кумач, лицо выглянуло из нее.
   -- Видишь, видишь, -- прошептала Анфиса Кондратьевна.
   -- Да! Это очень интересно, мамаша!
  

III.

   Анфиса Кондратьевна проиграла 25 рублей и возвращалась домой в четвертом часу утра усталая и раздраженная.
   Подходя к дому, она вздрогнула и даже шатнулась от испуга.
   -- Простите великодушно, испугал по внезапности!
   Перед ней стоял Шмыгра. В шляпе котелком, в толстом пальто с поясом, с красным, выбритым лицом, он походил на откормленного ксендза.
   -- Прошу извинения! -- повторил он, -- а я подходил к дому и смотрел, неужели ваши жильцы еще не спят?
   Анфиса Кондратьевна подняла голову, взглянула на окна и резко ответила, звоня к швейцару:
   -- Все спят!
   -- Отчего же в этих двух окнах свет? -- продолжал Шмыгра.
   -- Это не наши. Это склад магазина Гаврилова. Внизу, видите, он торгует в розницу, а наверху склад.
   -- Так! А я-то смешал!
   -- Нет! Рядом два окна моих жильцов, потом два окна наша комната, потом окно другого жильца, и везде темно. Только вы не спите!
   Швейцар открыл дверь, и они поднимались по лестнице.
   -- Я и вы! -- сказал Шмыгра, -- проигрались, ваше превосходительство! И я тоже.
   Генеральский чин польстил Анфисе Кондратьевне.
   -- Так не шло, так не шло! -- сказала она, -- надо было 36. Сразу кварта вышла. Так нет! 32, 34, 35, 37, 39, а 36 нет и нет! На зло.
   Она отворила дверь своим ключом и сказала:
   -- Черкните спичку!
   Шмыгра черкнул и вошел следом за нею в темную переднюю.
   -- А я вам скажу, как выигрывать! -- проговорил он.
   -- Как? -- быстро спросила Анфиса Кондратьевна.
   -- Берите карту, на которой есть 90 и единица, 66, 16 и 32. Всегда выигрывает! Спокойной ночи!
   Шмыгра скрылся за своей дверью, а Анфиса Кондратьевна несколько мгновений постояла недвижно, потом с яростью плюнула и пробормотала:
   -- Шут этакий, еще смеется!
  

Четверг.
I.

   Первым ушел из квартиры Ворсов. Шмыгра выскочил почти вслед за ним. Спустя полчаса вышли и Стремин с Вассой, притиснув дверь, отчего она бесшумно заперлась на французский замок.
   Полчаса спустя раздался звонок, и вернулся Шмыгра.
   Он вошел в свою комнату, с таинственным видом поманил к себе Дашу, сбросил с себя пальто, шляпу и тихо спросил ее:
   -- Ушли?
   -- Кто ушли? -- спросила Даша.
   -- А соседи? Тот, те! -- показал он направо и налево.
   -- Ушли! -- отвечала Даша, -- тот раньше, а те после вас.
   -- У них никого не бывает, душечка? А? Вот, тебе три рубля. У тебя здесь на кухне гусар сидит. Угости его. Хе-хе-хе! Так никого? А сами часто уходят? А? Мне, моя милая, любопытно. Да! Я, моя милая, за барынькой этой... того... хе-хе... -- Шмыгра налился кровью, как кровяная колбаса, и игриво ткнул Дашу под бок.
   -- Ничего я про них, барин, не знаю, отвечала она, -- а пройтить к ним никак нельзя. Они вчера себе на дверь хранцузский замок навинтили.
   -- Ревнивый! Хе-хе-хе! Ну, иди, Даша. Постой! Купи мне закусить колбаски. Знаешь, охотничья? Только купи у Красного моста. Да, да! Иди, милая.
   Даша взяла деньги и вышла.
   Через минуту Шмыгра выскользнул из двери и, крадучись, прошел в большую комнату. Здесь он подошел к пианино, отодвинул в сторону портрет Моцарта, и вынув коловорот, стал быстро и бесшумно провертывать в дверной доске дыру.
   -- Уф! Ha сегодня довольно, -- пробурчал Шмыгра, вытаскивая коловорот. Он повесил опять аккуратно Моцарта, закрыл им дыру и тихо двинулся к себе.
   -- Ах, как вы меня испугали! -- взвизгнула Софочка, которая входила в комнату, вполголоса твердя: "бря, мря, фря, зря, пря"... и никак не ожидая встретить Шмыгру.
   -- Виноват, Бога ради! -- смущенно заговорил Шмыгра, прижимая руку с коволоротом к груди, -- с добрым утром, очаровательная Софья Антоновна! Вашу ручку!
   Софочка смягчилась при слове "очаровательная" и протянула сухую руку. Он с чувством поцеловал ее.
   -- Прелестница, -- пробормотал он, -- сколько очарования!
   -- А вы так злой и гадкий! -- подхватила Софочка, грациозно встряхивая своей длинной головой, -- зачем вы их преследуете? Фи!
   Шмыгра в изумлении отступил.
   -- От-откуда вы знаете? -- проговорил он с запинкой.
   -- Я все знаю! -- и Софочка кокетливо погрозилась пальцем, -- и я знаю, что вы злой. Да, да!
   -- Вы их знаете?
   -- Понятно. Особенно Ворсова, ее брата...
   -- Брата?..
   -- Ну, да, брата! Чего вы словно подавились, таращитесь? Стыдно, да? Мама, я стыжу господина Шмыгру! -- крикнула Софочка, увидя вплывающую мать.
   -- И стыди! Я вчера проигралась в пух, а он смеяться выдумал. Возьмите карту, чтобы и 90, и 66, и 1, и 16, и 32! Как же я найду ее? А?
   Шмыгра оправился от изумления и, галантно шаркая, сказал:
   -- Попадается. И кому попалась, тот выиграл! Приятного утра!.. -- и он выскользнул из комнаты.
   -- Совсем шут! -- с презреньем сказала Анфиса Кондратьевна.
  

II.

   Даша захлопоталась. У Стремина и Вассы были гости, и Даша подавала самовар, готовила закуску, подавала, убирала и всячески услуживала хорошим господам.
   Анфиса Кондратьевна уже уехала в клуб, Софочка ушла в гости, и только Шмыгра беспокойно вертелся в коридоре, каждый раз стараясь заглянуть в дверь, когда проходила Даша.
   -- И что вам надо тут? -- окрикивала его Даша, -- шли бы к себе.
   -- Я так... спать не хочется... но, наконец, он ушел. Только когда Васса и Стремин провожали гостей, он высунул голову из двери и, видимо, старался уловить нить разговора...
   Гости ушли, Васса и Стремив вернулись в свою комнату, Ворсов прошел к себе, Даша сидела в кухне.
   Шмыгра выждал несколько минут, приоткрыл дверь и тихо прокрался в большую комнату. Свет электрического фонаря падал в окна и светил, как лампа.
   Шмыгра неслышно скользнул к пианино, отодвинул портрет Моцарта и прильнул глазом к проверченной им дыре.
   В то же мгновенье он почувствовал на плече тяжелую руку и услышал тоненький голос.
   -- Кой черт вы, мой друг, тут делаете? Неужели хотите подглядеть мою сестру в неглиже? Ай-ай-ай!
   Шмыгра опустился под тяжестью давившей на его плечо руки и растерянно забормотал:
   -- Я собственно... мне послышалось...
   -- Глупости, -- говорил Ворсов, неудержимо увлекая Шмыгру к его комнате, -- галлюцинации, прилив крови, сластолюбие павиана. Ну, идите к себе! Дурак, -- прибавил он уже совершенно серьезным тоном, -- неужели ты думал, что она не заметит огромной дыры посреди двери? Что я не замечу, он не заметит!.. Спи!
   Он толкнул Шмыгру в комнату и ушел. Шмыгра некоторое время стоял с неподвижностью истукана, потом пустым мешком плюхнулся на постель...
  

Пятница.
I.

   Софочка ушла из дома совсем рано. Анфиса Кондратьевна одна пила свой кофе.
   В квартире было тихо. Мысль о новом вчерашнем проигрыше угнетала ее, как укор совести. Даже во рту было горько.
   Вдруг она вздрогнула и подняла голову, но при виде Ворсова лицо ее прояснилось.
   -- А, это вы, Федор Павлович, -- сказала она, -- а я думала, Шмыгра; он тоже подходит неслышно.
   -- Я-с, достопочтенная Анфиса Кондратьевна. Почему вы сегодня такая грустная?
   -- Ах, и не говорите, -- махнула рукой Анфиса Кондратьевна, -- не хотите ли кофейку?
   -- Очень благодарен. Так что же?
   Анфиса Кондратьевна подала ему чашку кофе.
   -- Что? -- сказала она, -- проигрываю все. Второй день проигрываю. В понедельник 25 рублей проиграла, вчера 20. Совсем не везет!
   -- Фуй! -- усмехнулся Ворсов, и улыбка перерезала лицо его надвое, -- пустяки! А сегодня выиграете. Вот вам от меня рубль на счастье, и сегодня вы сто рублей сорвете!
   Анфиса Кондратьевна взяла рубль и сразу ожила.
   -- Я сегодня и ехать не хотела, а теперь поеду!
   -- И выиграете! Вот что, уважаемая, -- заговорил он совсем другим тоном, -- Шмыгра ваш несомненно следит за моей Вассой, как я и думал. Да-с, следит неустанно. Для нас нет сомнения, что он подослан мужем. Знаете, для накрытия с поличным.
   Анфиса Кондратьевна встряхнула папильотками.
   -- Так мы теперь так придумали. Я на время с ним жить буду, а она в моей комнате. Понимаете?
   Анфиса Кондратьевна усиленно закивала.
   -- Вас не стеснит это?
   -- Помилуйте! Мне совсем все равно! Ворсов встал и дружески пожал ей руку.
   -- Ну, пойду, успокою!..
  

II.

   Совершенно подавленный, Шмыгра проснулся, как в тумане, автоматически напился чаю и дальше не знал, что ему делать. Все его хитрые планы перевернулись сразу.
   Мимо его двери прошел Стремин, говоря с кем-то своим бархатным голосом, потом прошел Ворсов.
   Шмыгра собрался с духом и осторожно высунулся из двери, когда увидел Вассу.
   Она шла в переднюю, одетая для прогулки, и вдруг, проходя мимо Шмыгры, на мгновенье остановилась.
   -- Я вам все расскажу. Всех выдам, -- услышал он тихий голос, и Васса прошла мимо.
   Шмыгра с силою бегемота втянул в себя воздух и словно очнулся.
   Он захлопнул дверь, выкинул грациозный прыжок и радостно потер себе руки.
  

Суббота.
I.

   -- У тебя есть 5 рублей в лавку послать? -- спросила Анфиса Кондратьевна у Софочки, едва проснулась.
   -- Откуда? -- ответила она, застегивая корсет. -- Пять за букву "р" дала, пять за "л", три рубля красильная, шляпку поправила. И все! Или проиграли?
   -- До копейки! -- Анфиса Кондратьевна даже приподнялась в постели, -- ни разу! А тут еще Ликоподиев пристал, дай ему в долю на карты. 5 рублей дала. Наверное, прикарманил, а говорит -- проиграл! Ну, -- философски окончила она, -- Даша без денег обед сделает, -- и она спустила короткие и толстые, как обрубки, ноги с постели.
   Но едва она встала, закрутила волосы в папильотки и накинула капот, как мысль, на какие деньги ей играть сегодня, сверлом вошла в ее голову и совершенно испортила настроение духа.
   Софочка ушла, жильцы, как нарочно, еще спали, и только Шмыгра вел себя как-то особенно, беспокойно. Брошенные ему Вассой слова открывали такие горизонты, что у него голова кружилась, и в то же время ему все казалось, не ослышался ли он.
   Поймать бы ее и спросить толком, а она, словно нарочно, ушла с самого утра, а там вернется, и подле нее эти два хахаля... и Шмыгра с сокрушением вздыхал, словно паровоз.
   Время тянулось томительно медленно: день был пасмурный, серый и скучный.
   -- Люди обедать, а мы проснулись только! -- услышала Анфиса Кондратьевна голос и, подняв голову от пасьянса, увидела Ворсова.
   -- Ах, это вы! -- сказала она, смешивая карты, и прибавила, -- не помог мне ваш рубль!
   -- Да неужели? -- сочувственно воскликнул Ворсов, -- сегодня идите!
   Анфиса Кондратьевна сокрушенно замотала головой.
   -- Не на что. Стыдно сказать, Федор Павлович, все до копеечки! Вот как!
   -- И вы дома сегодня?
   -- А что же я сделаю?
   -- Ай, ай, ай, -- и Ворсов сложил свои огромные, пухлые ладони, -- да разве возможно это? Сегодня вы должны выиграть! Позвольте... -- он слегка запнулся, -- если вас не обидит, в счет следующего месяца. А? Десять рублей?
   Лицо Анфисы Кондратьевны покраснело даже сквозь слой пудры.
   -- О, как вы обязательны...
   -- Помилуйте, такой пустяк!
   -- Я сегодня, наверное, выиграю, --
   с убеждением сказала Анфиса Кондратьевна, пряча деньги в карман. Раздался звонок, и вернулась Васса. Шмыгра стремглав выскочил ей навстречу, но она, словно не заметя его, прошла мимо.
   В то же мгновение Шмыгра услыхал совершенно ясно:
   -- Не ведите себя таким дураком. Сегодня вечером все!
   Шмыгра тотчас юркнул в свою комнату и замер, как крот в норе.
  

II.

   Анфиса Кондратьевна спала крепчайшим сном. Софочка ушла на любительский спектакль. Стремив и Ворсов с шумом прошли по коридору и, уходя, крикнули Вассе:
   -- Не жди нас! Чай одна пей!
   Даша угощала на кухне Мистрюка, и в квартире стояла полная тишина, когда Шмыгра услышал легкий стук в дверь своей комнаты и на ее пороге увидел Вассу.
   В черном платье, словно обливающем ее стройную фигуру, с бледным лицом, на котором ярко горели черные глаза, Васса была прекрасна.
   Шмыгра метнулся к ней, но она остановила его движением руки и, притворив дверь, осторожно подошла к нему.
   -- Вы должны спасти меня! -- сказала она ему взволнованным шепотом, пугливо осматриваясь, -- я вам их выдам, но меня спасите!
   -- Непременно! -- тараща глаза и краснея, как вода от клюквы, пробормотал Шмыгра, -- прежде всего!
   -- Я ничем, ничем не виновата, -- снова заговорила Васса, -- я была певицей, хористкой у Омона, и увлеклась этим...
   -- Васькой, -- окончил за нее Шмыгра, потирая руки.
   -- Вы знаете? -- удивилась Васса и продолжала: -- я поехала с ним, и по дороге пристал этот...
   -- Петька-медведь, -- подсказал Шмыгра.
   Васса опустилась на стул и закрыла лицо руками.
   -- Они велели назваться его сестрой, и мы приехали. Я еще ничего не знала. И вдруг они уходят и приносят вещи. Каждый раз дорогие вещи. И теперь они ушли... на охоту. Пойдемте! -- она быстро встала и схватила за руку Шмыгру; -- их теперь нет. Я вам отдам все накраденное. Только спасите меня!
   У Шмыгры тотчас созрел план.
   -- Когда они вернутся?
   -- В 11, в 12!
   -- Отлично! -- хрипло засмеялся он, -- мы им устроим засаду! Теперь идемте!
   Он взял ее за руку, и они тихо двинулись по коридору.
   -- У вас есть ключ? -- спросил шепотом Шмыгра, останавливаясь подле двери.
   -- Есть!
   Ее дрожащая рука не могла сразу найти замок, и ключ царапал по двери. Наконец, она воткнула его, приоткрыла дверь и осторожно ввела в темную комнату Шмыгру.
   -- Постойте здесь и черкните спичку. Я сейчас возьму свечу! -- тихо сказала она, закрывая дверь...
  

III.

   Анфиса Кондратьевна собиралась в клуб, а Даша стояла в дверях и говорила:
   -- В сурьез рассорившись. Это они ушли и, совсем, совсем сейчас, назад через кухню вернулись. Мы, говорит, после пойдем. Потом самовар спросили и с барыней чай пили. А там она ушла, и теперь сама по себе, а они там.
   -- Это они от Шмыгры.
   -- Я и сама так думала, а только этот Шмыгра ушел. Я ему хотела самовар давать, а его нет. И пальто нет, и шапки, и калош. Ушел, а они врозь!..
   -- Ну, это их дело! Давай кофту! Что-то сегодня будет? -- и Анфиса Кондратьевна перекрестилась.
  

IV.

   Софочка вернулась со скучного ученического спектакля и, едва вошла в прихожую, как к ней выбежала Васса и, схватив ее за руки, втащила к себе.
   -- Душечка, родная, Софочка! -- заговорила она порывисто, -- вы не очень устали? Нет! Вы любите немножко Вассочку? Да! Так сделайте мне одолжение, проведемте вместе этот вечер. А? Знаете что? Мы возьмем с вами, да в тот клуб, где Анфиса Кондратьевна, и проедем! А? Вот хорошо-то! Хорошо? Хорошо? -- и она, смеясь, завертела Софочку.
   Софочка слабо сопротивлялась.
   Желание разнообразить монотонность жизни победило даже ее усталость, и она засмеялась.
   -- От вас не отделаешься. Только удобно ли нам одним?
   -- Глупости! Мы под крыло мамаши, а там за нами Виктор приедет! Ну, едем!
   Она вмиг оделась и выбежала в коридор.
   -- Виктор! Федя! Мы едем в клуб играть в лото!
   -- Желаю проиграться! -- ответил шутливо Ворсов.
   -- Фи, невежа! Виктор, приезжай за нами!
   -- Отлично! -- раздался бархатный голос Стремина.
   -- Едем! То-то мамаша изумится! -- воскликнула Васса, увлекая Софочку.
   Софочка весело засмеялась, и они выбежали на лестницу, хлопнув дверью.
   -- Вот разыгрались-то! -- с улыбкой сказала Даша и побежала на кухню, где уже сидел Мистрюк, вытянув длинные ноги через всю кухню.
  

V.

   Софочка в первый раз очутилась в клубе, и ее поразили и громадный зал, и яркое освещение, и множество народу, и самая игра со своей торжественностью.
   Она села с Вассой к столу и взяла карту. Недалеко от них сидел флотский офицер и, пощипывая усы, следил больше за ними, чем за нумерами.
   Софочка волновалась, и Васса шептала ей:
   -- Какая вы душка!
   И ко всему выиграла Софочка.
   -- Только бы 28, -- шепнула она Вассе, и только шепнула, как у колеса выкрикнули:
   -- Двадцать восемь!
   -- Есть! Кончила! -- закричала Софочка и окинула всех взглядом победительницы.
   -- Новичкам всегда удача, -- сказала Васса.
   Софочке принесли на тарелке 64 рубля и игра началась снова.
   -- Софа, ты? Васса Павловна! Вот сюрприз! -- и подле них, красная, как пион, плюхнулась Анфиса Кондратьевна.
   -- Это я соблазнила дочку вашу, -- сказала Васса. -- И она уже выиграла!
   -- Выиграла? Ты выиграла, Софочка, и не говоришь матери! Много? И грудь Анфисы Кондратьевны заходила волною.
   -- 64.
   -- 64! Господи! А я так все проиграла. Ну, давай мне половину!
   Софочка дала ей 10 рублей и решительно сказала:
   -- Больше не дам!
   -- Злючка, -- ответила ей мать и закричала пробегавшему с картами мальчику: -- Сеня, дай мне две штучки!
   Игра сменялась игрой. Софочка больше не выигрывала, и ей становилось скучно!
   -- Ну, как ваши финансы? -- раздался подле них бархатный голос, и Софочка увидела Стремина.
   Васса тотчас вскочила, отбросив карту:
   -- Скучно! Веди нас ужинать!
   -- И уже самое время, -- сказал с улыбкою Стремин, -- четвертый час!
   Он провел их в столовую, занял столик, заказал ужин с вином и заговорил:
   -- Мы, собственно, уговорились с Вассой провести с вами время в благодарность за ваше внимание к нам. Собирался и Федя, но устал и заснул.
   -- Очень приятно. Вы нам совсем, как родные, -- сказала Анфиса Кондратьевна.
   -- Я Софочку полюбила, как сестру! -- с чувством произнесла Васса.
   После ужина Стремин разлил шампанское и сказал:
   -- Пожелаем же, чтобы Васса скорее к нам вернулась!
   -- Как, вы едете? -- воскликнула Софочка.
   -- Вы едете? -- повторила ее мать. Васса вздохнула.
   -- Я боюсь этого Шмыгру. Он может причинить мне столько неприятностей! Но я ненадолго. Он с Федей остается у вас и, как Шмыгра уедет, сейчас же пришлет мне телеграмму. Иначе нельзя. Я сегодня и билет взяла!
   -- Противный Шмыгра! -- сказала Софочка...
   Было уже светло, когда они вернулись домой.
   -- Я уж с вами теперь прощусь, -- сказала Васса в прихожей, -- я еду в 10 часов.
   -- Ну, Господь с вами! -- с чувством сказала Анфиса Кондратьевна. Софочка бросилась Вассе на грудь и искренно заплакала.
   -- Приезжайте скорее!
   -- Я сама заскучаю без вас! -- ответила Васса...
   -- Великолепные люди! -- сказала Анфиса Кондратьевна, сбрасывая корсет и юбки.
   -- Я ее, как сестру, полюбила, -- сказала Софочка, -- и все этот противный Шмыгра!
   -- Так бы и выгнала его в три шеи! -- закончила Анфиса Кондратьевна.
  

Воскресенье.

   Едва Софочка и Анфиса Кондратьевна проснулись, как Даша вошла к ним и быстро заговорила:
   -- Барыня, Васса Павловна уехала! Господа ее провожать поехали, комнаты за собой оставили, обе! К вечеру, сказали, чтобы самовар был! В малую комнату наказали, а большую заперли! Четыре чемодана с барыней увезли. Хорошие господа! Мне три рубля барыня дала, а вам письмо и ящики.
   -- Где же письмо? -- взволновалась Анфиса Кондратьевна, -- давай сюда!
   Даша скрылась и через минуту вошла, внеся два ящика и плоский футляр.
   В одном из них лежала дюжина эмалированных ложек, в другом серебряный столовый прибор, а в футляре золоченый браслет цепью.
   -- Прелесть! Роскошь! -- воскликнула мать. -- Постой, Софочка, что она пишет. Слушай! "Дорогие Анфиса Кондратьевна и Софочка, мне так хочется, чтобы вы меня не забыли, что я беру на себя смелость оставить вам эти безделки. Вам, уважаемая Анфиса Кондратьевна, чайные ложки; вам, Софочка, этот прибор, а Даше передайте от меня браслет. Целую вас, любящая вас Васса". А, Софочка? Это прямо сказка! А? -- и Анфиса Кондратьевна даже села на постели.
   -- И меня вспомнила! -- воскликнула Даша, -- вот барыня-золото!
   -- Такие люди, мамаша, на редкость! сказала Софочка.
   -- А где Шмыгра этот? Видал?
   Даша махнула рукой.
   -- Нет! И ночевать не вернулся, и посейчас нету его!
   -- Вот нос-то ему! -- сказала Анфиса Кондратьевна, и все трое засмеялись...
  

Понедельник.

   Анфиса Кондратьевна спала и видела сон, что у нее уже кварта, и не хватает только шести.
   -- Шесть! -- раздался голос.
   -- Выиграла! Я выиграла! -- закричала неистово Анфиса Кондратьевна и проснулась.
   За дверями кто-то громко повторил:
   -- Здесь!
   Даша вбежала в комнату и закричала:
   -- Барыня, вставайте! Дворник, полиция! Говорят, воры! Вставайте, барыня!
   Анфиса Кондратьевна кубарем скатилась с постели, накинула на себя капот, закрутила жгутом тощую косицу и поспешно выплыла в коридор.
   То, что она увидела, заставило ее побледнеть и затрястись, как студень. Коридор и большая комната были полны народом. Топтались дворники, городовые, околоточные; гоголем ходил пристав; пристяжной извивался полицейский офицер, и между ними тревожно метался полный, лысый господин с рыжей бородою и красным носом.
   Увидев выплывшую Анфису Кондратьевну, все, словно по уговору, бросились на нее.
   -- У вас сдавались комнаты?
   -- Где ваши жильцы?
   -- Кто жил в этой комнате?
   -- Где ключ от этой комнаты? -- посыпались на нее вопросы.
   Анфиса Кондратьевна хлопала глазами, вертела головой и, наконец, подняла руки кверху.
   На нее наскочил сам пристав и снова осыпал ее вопросами:
   -- Имя, отчество, фамилия, звание, на какие средства живете? Ключ от комнаты?
   -- Не пойму! Ничего не пойму! -- захныкала она, -- да что случилось-то?
   -- Что случилось? -- заревел, подскакивая к ней, толстяк с рыжей бородой, -- случилось то, что мой магазин разгромили! Да-с! Из вашей квартиры пролом сделали! На 40 тысяч товара украли! Кто тут жил? Где ключ?
   -- Ломайте дверь! -- закричал полицейский офицер.
   -- Зачем ломать! -- крикнула Даша, -- коли отсюда тоже войти можно!
   -- А ключ?
   -- Ключ у нас!
   Даша принесла ключ.
   Дворники и городовые мигом отодвинули пианино.
   Замок щелкнул два раза, помощник пристава толкнул дверь, но она только стукнула.
   -- Там комод стоит, -- сказала снова Даша.
   -- Понапри, ребята! -- приказал пристав. Один из дворников легко отодвинул комод и распахнул дверь.
   -- Не вались! Стойте там! -- закричал пристав, переступая порог комнаты, -- господин Гаврилов, пожалуйте! Понятых сюда! И вы, сударыня!
   Анфиса Кондратьевна двигалась, как автомат; видела и слышала, как во сне.
   Посреди комнаты стояли чемодан и плетеные корзинки.
   Пристав приподнял крышку одной корзинки и засмеялся.
   -- Вот так багаж
   -- Это они из стены! -- проговорил Гаврилов.
   Корзинки оказались полны кирпичами и отбитой штукатуркой.
   Пристав отодвинул ширму, загораживающую кровать, и в тот же миг раздался возглас Даши:
   -- Упокойник!
   Все на миг отшатнулись. На кровати, туго скрученное полотенцами и ремнями, лежало чье-то тело. Были видны брюки и сапоги, все же остальное было прикрыто одеялом.
   Пристав первый приблизился и смело сдернул одеяло.
   -- Шмыгра! -- снова закричала Даша, -- наш жилец Шмыгра!
   Он представлял недвижный труп.
   Огненно-красное лицо его было почти закрыто широким аспиратором, надетым на рот.
   -- Развязать! Обрызгать водой! -- распорядился пристав.
   Несколько рук моментально развязали ремни и полотенца, сняли аспиратор, посадили несчастного Шмыгру и расстегнули ему ворот сорочки.
   -- К окну его! Раскройте форточку, -- командовал пристав, в то же время отодвигая умывальник, -- вот!..
   В стене на высоту полутора аршин и шириною в 2 аршина был сделан пролом в соседний с комнатой склад серебряных и золотых вещей магазина Гаврилова.
   -- А-г-г-г-г-гы... -- раздался хриплый голос.
   Все оглянулись и увидели очнувшегося Шмыгру. Он стоял, сжимая кулаки, пуча глаза и силясь что-то сказать.
   Присутствующим казалось, что он лопнет с натуги.
   Наконец, он оправился и захрипел:
   -- При мне! Все при мне! Связали... положили... рот заткнули... чай пили, вино пили...
   Шмыгра втянул воздух, как пьяница рюмку водки и опять забормотал, тараща глаза:
   -- Та подлая по лицу рукой провела... за нос дернула... ушла... они и начали... стену сразу... раньше работали... потом носили... четыре чемодана и сумку... на выбор... я знал... Васька-долото... Петька-медведь... Варшава... следил... и вот... -- Он с отчаянием схватился за голову и плюхнулся в кресло.
   -- Господи! -- вдруг закричала Анфиса Кондратьевна. -- А они нам сувениры поднесли!
   -- Где-с, какие? -- подскочил Гаврилов.
   -- Даша, принеси!
   Даша быстро принесла коробки, и Гаврилов жадно схватил их.
   -- Так-с! Отлично! -- злобно смеясь, закричал он, -- из моего склада подарки делают! А! Прошу обратить внимание!..
   -- Господа, прошу теперь очистить комнату до прибытия следственных властей! -- закричал пристав.
  

Следующие дни.

   О приезде мошенников из Варшавы в Петербург было заранее извещено, и Шмыгра был командирован следить за ними, но в результате попался сам.
   Начальник назвал его дураком и прогнал со службы.
   На следующий после раскрытия грабежа день Гаврилов явился к Анфисе Кондратьевне и предложил ей сдать ему роковую комнату.
   -- 40 рублей платить буду, и деньги извольте получить за месяц, -- сказал он, -- потому мне так спокойнее, будет. Я здесь своего артельщика поселю!
   -- Сделайте одолжение, -- согласилась Анфиса Кондратьевна и в тот же вечер поехала играть в лото вместе с Софочкой.
   -- А что ни говори, -- сказала она Софочке, идя по клубным залам, -- эти люди принесли нам счастье! Одно то, что за комнаты я получила 86 рублей! А?
   Софочка кивнула головой и сказала:
   -- И потом они такие симпатичные.
   -- И какие ловкачи! Знаешь, Софочка, мне было бы жалко, если бы их поймали.
   -- Не поймают. Где им, Шмыграм! -- презрительно сказала Софочка и оказалась права.
   Часть вещей, похищенных у Гаврилова, была разыскана по разным ломбардам больших городов, но сами грабители исчезли без следа.
   Впрочем -- не совсем.
   Две недели спустя подобный разгром произошел в Москве, где ограбили меховой магазин; затем, -- в Одессе и Киеве -- и полиция с самодовольным видом и сознанием своей проницательности говорила:
   -- Мы знаем, чьих рук это дело!
   И до сих пор они остаются со своим знаньем, ловкие мазурики -- с выручкой от награбленного, а несчастные владельцы магазинов -- с носом. Каждому -- свое!
  

----------------------------------------------------

   Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru