Жадовский Павел Валерианович
Молдавия и Валахия в современности

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Из записок офицера).

   

МОЛДАВІЯ И ВАЛАХІЯ ВЪ СОВРЕМЕННОСТИ.

(ИЗЪ ЗАПИСОКЪ ОФИЦЕРА).

Статья первая.

1.
Переходъ черезъ рѣку Прутъ и вступленіе нашихъ войскъ въ Княжество Молдавію въ 1853 г.-- Яссы.-- Пріемъ, сдѣланный Русскимъ войскамъ Молдаванами.-- Ночь въ столицѣ Княжества.-- Характеръ народа.

   Въ іюнѣ мѣсяцѣ 1853 года, вслѣдствіе политическихъ несогласій Россіи съ Портою Оттоманскою, войска наши перешли рѣку Прутъ и вступили въ Молдавію. Паша 2-я егерская бригада 10-й пѣхотной дивизіи, переступила чрезъ границу, въ мѣстечкѣ Скулянахъ, 21-го іюня и направилась на Яссы.
   Я, съ однимъ изъ моихъ полковыхъ товарищей, отсталъ отъ полка, по случаю даннаго мнѣ отъ начальства позволенія остаться для покупки лошадей въ городѣ Бѣльцахъ, Бессарабской области. Купивъ лошадей на ярмаркѣ, мы поспѣшили въ дорогу, чтобъ какъ можно скорѣе догнать полкъ. Вечеромъ, 21-го іюня, мы переѣхали чрезъ р. Прутъ, въ мѣстечкѣ Скулянахъ и покатили на Яссы. Сейчасъ за Прутомъ начинается широкая долина, а впереди на горизонтѣ тянется цѣпь высокихъ холмовъ -- одна изъ отраслей Карпатскихъ горъ.
   Былъ лѣтній жаркій вечеръ; солнце сѣло и на небѣ гасла заря. Облака пыли стали рѣже, потому-что роса не много смочила пересохшую землю. Странно, что въ воздухѣ не было той ароматной свѣжести, которой мы привыкли наслаждаться у насъ, въ лѣтнія ночи. Самыя растенія почвы. Дунайскихъ Княжествъ не издаютъ такого бальзамическаго запаха, какъ у насъ; въ атмосферѣ разлито было что-то удушливое, непріятное. Влѣво отъ насъ, на вершинѣ самой высокой горы, бѣлѣлся монастырь, окруженный густыми садами, а отлогости горъ, покрытыя виноградниками, производили пріятное впечатлѣніе своею разнообразною и роскошною растительностью.
   Вообще почва тамъ очень жирна и плодородна; растительность богата: виноградъ, персики, абрикосы и другіе южные плоды, всегда дозрѣваютъ на окрытомъ воздухѣ и очень изобильны. Но климатъ нельзя назвать благораствореннымъ; онъ нездоровъ и тяжелъ, особенно для жителей сѣверныхъ странъ. Но, вотъ, заря гаснетъ; тѣни становятся длиннѣй и ночной сумракъ покрылъ наконецъ всѣ предметы. Мы поднялись на возвышенность и дорога пошла по холмамъ, которые тянутся до самыхъ Яссъ. Вдругъ до насъ долетѣлъ какой-то нѣжный шумъ, онъ становился слышнѣе и слышнѣе и я наконецъ догадался, что мы приближаемся къ столицѣ Княжества. Наконецъ Фургонъ нашъ сталъ подниматься на послѣднюю гору и я узналъ, не смотря на мракъ, знакомую заставу, чрезъ которую я въѣзжалъ въ Яссы въ 1849 году. Колеса нашей повозки застучали по мостовой,-- мы уже ѣхали улицей, Справа и слѣва замелькали разноцвѣтные огни -- это были графины съ цвѣтными водками и настойками, разставленные на полкахъ безчисленныхъ лавочекъ. Лавочки эти представляютъ съ наружной стороны огромное, четыреугольное окно безъ стеколъ, или со стеклами, какъ случится; поперегъ этого отверстія надѣланы полки, на полкахъ ставятся графины съ водкой и ликеромъ, если корчма (такъ называются тамошніе лавочки) богата. Сзади все это освѣщается свѣчей или лампой, потому представляется взору рядъ разноцвѣтныхъ огней, смотря по цвѣту жидкостей, налитыхъ въ графины. Надъ окошкомъ устроена доска, которая двигается на петляхъ, на подобіе нашихъ подвальныхъ дверей. Когда нужно закрыть лавку, доска, поднятая къ верху и привязанная веревкой къ кольцу, вбитому въ стѣнѣ, опускается;-- все это дѣлается легко и скоро. Вечеръ и большую часть ночи корчмы бываютъ отперты или затворены только снаружи, а внутренность наполнена чернымъ народомъ, который очень любитъ выпить послѣ дневныхъ трудовъ своей ротицы (сливная водка, по Ромынски), а потому на улицахъ, во всѣхъ городахъ Княжества, особенно большихъ, даже далеко за полночь видно движеніе, и какой-то гулъ носится надъ городомъ. Это напоминаетъ невольно подвижные кибиточные города степей глубокой Азіи, вѣчно движущіеся, вѣчно шумящіе. Въ этомъ шумѣ есть своего рода поэзія, -- онъ дѣйствуетъ какъ-то страстно на душу и рождаетъ желаніе чего-то сильнаго, кипучаго.
   Проѣхавъ нѣсколько улицъ, мы остановились и зашли въ одну изъ кофеень; насъ встретилъ самъ кореджу, (содержатель заведенія), молодой молдаванъ, одѣтый щеголевато, даже очень для небогатаго владѣтеля кофейни; но такова уже страсть молдаванъ одѣваться по парижской модѣ; нисколько не соображаясь съ своимъ состояніемъ и карманомъ. Кофеджу принялъ насъ съ громкимъ крикомъ:-- "bini avenicia senates" -- говоритъ объ: т. е. "какъ я радъ, что вы пришли здоровые" или "что вижу висъ здоровыми".-- Biné qu`à ayvasoute, senatos.
   Молдаване всегда принимали радушно Русскихъ и это очень понятно, потому-что сильный характеръ Русскаго, всегда тороватаго человѣка, какъ нельзя лучше соединяется съ вольнымъ и безпечнымъ характеромъ этого народа. Мы спросили по чашкѣ чернаго Турецкаго кофе съ пѣнкой наверху, которая называется Каймакъ; закурили папиросы и разговоръ завязался:
   -- Давно ли пришли войска наши въ Яссы? спросилъ я.
   -- Утромъ, господинъ офицеръ.
   -- Вы ожидали нашего прихода?
   -- Какъ не ожидать, домнуле! (господинъ.) Мы всегда узнаемъ задолго о приходѣ Русскихъ войскъ къ намъ; и какъ рады мы бываемъ, когда вы приходите. Домнета ну сынтъ, турчъ сынтъ Христинъ, (ты не Турка, Христіанинъ, значитъ брать нашъ по вѣрѣ. Турки много сдѣлали вамъ зла; алдракули Турни!! (чертовскіе Турки).
   Я знаю Валахскій языкъ и могу довольно хорошо объясняться на Ромынскомъ нарѣчіи и потому мнѣ легко было выспросить у содержателя кофейни все, что намъ нужно было знать. Напившись кофе, мы отправились въ полицію, для вытребованія квартиръ. Кефтеджу далъ намъ мальчика и мы снова потащились по длиннымъ, неправильнымъ улицамъ Яссъ.-- Яссы большой городъ, но неправильный, разбросанный по неровной, узкой долинѣ, между горъ. Множество садовъ, опоясывающихъ городъ, дѣлаютъ изъ него видъ громадной, прекрасной виллы, особенно, когда спускаешься съ возвышенности, подъѣзжая къ Яссамъ, по дорогѣ изъ Бухареста; но въѣзжаешь въ городъ и очарованіе пропадаетъ,-- видишь неправильный лабиринтъ зданій всевозможныхъ архитектуръ; впрочемъ, нѣкоторыя улицы Яссъ довольно широки, особенно улица Домняска (т. е; улица княжеская.) Во время дождей, улицы представляютъ море жидкой грязи, а полиція вообще мало заботится о чистотѣ города. Лѣтомъ страшная пыль и духота; всѣ, кто имѣетъ возможность, переселяются на дачи и въ деревни.
   Общій характеръ Яссъ -- это вѣчная суета, шумъ, движеніе; жизнь кипитъ вокругъ васъ и вы сами невольно заражаетесь Этою энергичностью, отличительной чертой характера южныхъ народовъ. Только шумъ и движеніе бываетъ утромъ часовъ до 9 ти, и потомъ, снова, начинается вечеромъ часовъ въ 7-мъ; средина же дня проходитъ въ безмолвіи и покоѣ. Эти жаркіе часы Молдаване проводятъ въ домахъ или кофейняхъ, играютъ въ кости, курятъ и пьютъ холодную воду съ дулъчацоліъ (съ вареньемъ.)
   Наконецъ, послѣ долгаго странствованія по переулкамъ и улицамъ, мы достигли дома городской полиціи. Ага Ясскій, оберъ-полицмейстеръ, сейчасъ же велѣлъ отвести намъ квартиры въ той части города, въ которой расположенъ былъ нашъ полкъ.
   При вступленіи нашихъ войскъ въ Яссы, жители изъявили желаніе принять насъ, какъ дорогихъ гостей и угостить, какъ слѣдуетъ. Это выраженіе ласки и привязанности было принято нашимъ отряднымъ командиромъ, и вмѣсто того, чтобы расположиться биваками, какъ слѣдовало въ военное время, мы размѣщены были по квартирамъ, и жители кормили нашихъ солдатъ на убой,.угощая всѣмъ, кто что имѣлъ лучшаго. Эпистатъ (квартальный) повелъ меня на квартиру и, между прочимъ, сказалъ мнѣ дорогой, что на моей квартирѣ старая хозяйка и хорошенькая куконица (барышня, дѣвушка), которая очень любитъ военныхъ. Я зналъ, чего хотѣлъ хитрый эпистатъ и далъ ему цванцигеръ. Нравы Молдаванъ были мнѣ уже знакомы. Наконецъ, вотъ и домъ; растворились ворота, залаяла цѣпная собака и я, взобравшись по лѣстницѣ, впрочемъ невысокой, очутился въ комнатѣ. Меня встрѣтила хозяйка дома, дѣйствительно, старая молдаванка; она просила меня садиться и сейчасъ мнѣ подали дульчацу съ водой. Вслѣдъ за дульчацомъ явился кофе; его принесла дѣвушка лѣтъ 14-ти; не красавица, по ея черные глаза такъ и пылали. Этотъ взглядъ волновалъ кровь и возбуждалъ, страстныя желанія. Хозяйка отрекомендовала мнѣ дочь свою и вслѣдъ затѣмъ просила, чтобъ я, какъ походный человѣкъ, не церемонился, а раздѣвался бы и ложился спать, когда мнѣ вздумается. Комната обставлена была широкими диванами; на одномъ изъ нихъ мнѣ приготовлена была постель. На окошкахъ стояли цвѣты и испускали сильный раздражающій запахъ.
   Выпивъ кофе, я легъ и хотѣлъ потушить свѣчу, какъ дверь отворилась и мнѣ внесли ужинъ. Ужинъ былъ не роскошный, но сытный;-- онъ состоялъ изъ мамалыги въ сметанѣ и маслѣ. Мамалыга -- это родъ каши, круто сваренной, изъ довольно крупной кукурузной муки; она замѣняетъ у Молдаванъ хлѣбъ за обѣдомъ, а приправленная масломъ и сметаной, обращается во вкусное, хотя очень тяжелое блюдо, къ которому не всякій привыкнетъ, особенно мы, Русскіе, никакъ не могли пріучить ваши желудки къ этому странному, сладковатому и крутому хлѣбу. Еще было блюдо, въ чисто-молдаванскомъ вкусѣ, особенно приготовленное,-- жирная говядина въ листьяхъ вареной свѣжей капусты,-- и все это было изобильно приправлено жгучимъ стручковымъ перцемъ. Молдаване такъ любятъ этотъ красный перецъ, что ѣдятъ его зеленый, какъ обыкновенную огородную зелень, а особенно любятъ закусывать имъ послѣ водки. Къ ужину подали мнѣ полъ-ока Одобескаго вина; это вино собирается близъ города Фокшанъ, въ одномъ мѣстечкѣ. Наказавъ служанкѣ поблагодарить внимательную хозяйку за угощеніе, я съ пріятнымъ чувствомъ сытости закурилъ папиросу. Тутъ вошла въ комнату, знакомая мнѣ, молоденькая куконица и стала рыться въ шкафѣ съ платьемъ. Я не упустилъ случая назвать ее формашикой (хорошенькой) и завести съ нею разговоръ обыкновенный и пустой, который однакожъ на Молдаванскомъ языкѣ имѣетъ свое особенное, таинственное значеніе и нравится женщинамъ. Молдаванки очень нецеремонны съ мущинами и говорятъ о такихъ вещахъ, о которыхъ наши дѣвушки не всегда имѣютъ понятіе. Не смотря на мою смѣлость, я видѣлъ, что разговоръ не клеится и дѣвушка скоро ушла, оставивъ меня мечтать на свободѣ о прекрасныхъ глазкахъ своихъ; однако я скоро уснулъ и все было забыто.
   Рано утромъ меня разбудили, -- полкъ нашъ выступалъ изъ Яссъ. Одѣвшись и выпивъ чашку кофе, я поблагодарилъ еще разъ мою хозяйку за радушный пріемъ, сѣлъ на мою верховую лошадь и поѣхалъ на сборный пунктъ. Заря чуть занималась, а на улицахъ Яссъ все уже было въ движеніи и чѣмъ ближе я подъѣзжалъ къ базару, тѣмъ шумъ становился громче и движеніе замѣтнѣе.
   Въ 8 мь часовъ утра мы оставили столицу Княжества, унося съ собой сожалѣніе о томъ, что судьба не позволила намъ поболѣе пожуировать въ этомъ городѣ, гдѣ жизнь весела и гдѣ удовольствія на распашку. Колонны наши шли по Букарестской дорогѣ и путь подымался на высокую гору. Справа и слѣва тянулись безконечные сады; въ садахъ виднѣлись красивые загородные дома Молдаванскихъ боеровъ и дворянъ. Всюду зелень, цвѣты, смоченные утренней росой; пріятная свѣжесть садовъ дѣлала походъ нашъ пріятной прогулкой. Но между тѣмъ, какъ Яссы мало-по-малу, тонули въ зелени и въ волнахъ утренняго тумана, мы поднимались все выше и выше; наконецъ взобрались на плоскую возвышенность и дорога потянулась лѣсомъ. Еще разъ бросилъ я взглядъ на изчезавшіе Яссы и переломной воскресла печальная картина прошедшаго...Я вспомнилъ кровавыя войны господарей Молдавскихъ съ вѣчными врагами Христіанства -- Турками; вспомнилъ рядъ бѣдствій бѣднаго народа, неустройство въ самомъ управленіи, недостатокъ народнаго богатства, наконецъ эпоху возстановленія Молдавской независимости сильнымъ протекторствомъ Россіи, когда судьба этого народа стала измѣняться къ лучшему, годъ-отъ-году. Но дорогою цѣною купили Молдаване настоящее свое благосотояніе, не даромъ выпустили Турки изъ своихъ рукъ этотъ лакомый кусочикъ. Прежде рѣки крови пролились, цѣлыя поколѣнія Молдаванъ погибли въ хаосѣ борьбы, внутреннихъ неустройствъ и потрясеній, пока Россія, поразивъ Порту, рѣшила судьбу Дунайскихъ Княжествъ и показала возможность лучшей будущности. Теперь жители Молдавіи и Валахіи пользуются всѣми удобствами жизни. Торговля развилась и преобразовалось къ лучшему, особенно съ-тѣхъ-поръ, какъ побывали тамъ Русскіе войска и пустили въ ходъ огромную массу звонкой монеты. Мудрая Русская политика преобразовала, мало-по-малу, и административное устройство въ этихъ государствахъ, не боявшихся больше насилій со стороны поклонниковъ лжепророка.
   Пробывъ довольно долгое время въ Молдавіи и Валахіи, я имѣлъ возможность вполнѣ познакомиться съ характеромъ жителей обѣихъ Княжествъ. Молдаване и Валахи почти ничѣмъ не отличаются другъ отъ друга. Оба эти народа принадлежатъ къ Ромынскому племени, исповѣдуютъ Православную Греческую Вѣру, имѣютъ одинакіе обычаи и. законы, говорятъ однимъ языкомъ, въ которомъ, правда, есть нѣкоторыя видоизмѣненія; но эти видоизмѣненія ничто иное, какъ принадлежности нарѣчій и суть черты частныя. Валахъ всегда пойметъ Молдавана, потому-что корни и граматическій составъ языковъ одинаковъ. Ромынское племя есть ничто иное, какъ одна изъ отраслей Римскаго племени. Ромыны сами себя считаютъ, единогласно, потомками древнихъ Римлянъ; это, кажется, и справедливо, потому-что во время Римской Имперій эти пустынныя страны служили мѣстомъ ссылки. Римскіе императоры ссылали туда, на поселеніе, множество людей всѣхъ классовъ, особенно во время возмущеній областей или городовъ; владыки Рима переселяли въ При дунайскія земли огромныя массы жителей изъ этихъ непокорныхъ или опасныхъ участковъ своей всемірной Монархіи. При возмущеніи войска, иногда цѣлые легіоны, (смотри Тацита), бывъ обезоружены, отсылались туда же. Тамъ занимались они земледѣліемъ и вели болѣе спокойную жизнь, чѣмъ близъ распадавшагося, дряхлаго Рима. Итакъ потомки Римскихъ ссыльныхъ, иногда преступныхъ, иногда невинныхъ жертвъ Римскихъ законовъ, мало-по-малу, образовали населеніе Дунайскихъ Княжествъ и составили впослѣдствіи одинъ народъ, съ особенною формою правленія, который только въ обычаяхъ и преданіяхъ своихъ сохранилъ нѣкоторыя черты своихъ племеначальниковъ.
   Характеръ жителей Дунайскихъ Княжествъ Ромынскаго племени энергичный, страстный, вмѣстѣ съ этимъ вѣтреный, какъ всѣ южные характеры. Эти люди, съ своимъ легкимъ нравомъ, не имѣютъ въ душахъ своихъ прочнаго нравственнаго основанія, да и самыя отношенія ихъ къ религіи незапечатлѣны тѣмъ чувствомъ глубокаго благоговѣйнаго уваженія, съ которымъ мы, православные, привыкли всегда думать и говорить о высокихъ предметахъ нашей Церкви, а тѣмъ еще болѣе о главныхъ догматахъ Св. Восточной вѣры. Ромыны, ревностные исполнители всѣхъ наружныхъ религіозныхъ обрядовъ, мало имѣютъ уваженія къ предметамъ высоко-свят щеннымъ. Онѣ легкомысленно произносятъ эти предметы, что всегда поражало меня ужасомъ. Я всегда съ особеннымъ стараніемъ отыскивалъ причину такого неуваженія къ предметамъ вѣры въ народѣ Православно-Христіанскомъ; Мнѣ всегда казалось страннымъ и даже невозможнымъ, чтобы человѣкъ высшій идеалъ свой -- религію могъ унижать съ сознаніемъ. Послѣ долгихъ наблюденій, я наконецъ убѣдился, что этотъ бѣдный народъ самъ не понимаетъ той ужасной, богохульной безнравственности, которая унижаетъ не только достоинство Христіанина, но и достоинство человѣка. Эти люди получаютъ такое скудное, небрежное семейное воспитаніе, особенно въ Законѣ, что въ сердцахъ ихъ не укореняется чувство сознательнаго уваженія ко всему священному, а потомъ вольная, безнравственная жизнь уничтожаетъ даже природный инстинктъ, существующій въ человѣкѣ ко всему высокому. Дѣти, не видя въ своихъ родителяхъ добрыхъ примѣровъ, пріобрѣтаютъ туже легкость и безнравственность характеровъ, которая и составляетъ главную, отличительную черту характера Молдаванъ и Валаховъ. Другія черты ихъ характера -- открытость мнѣній и неспособность удерживать втайнѣ ни своихъ убѣжденій, ни всего того, что составляетъ тайну намъ близкихъ, которую они намъ ввѣрили, или которую мы узнаемъ случайно. Валахи всегда привѣтливы, радушны, веселы, готовы раскрыть передъ вами свою душу; но не ввѣряйте имъ ничего священнаго, если не хотите, чтобъ оно сдѣлалось игрушкой. Гостепріимство составляетъ прекрасную черту характера Ромыновъ; съ гостемъ и бѣднымъ они всегда готовы раздѣлить кусокъ хлѣба. Они любятъ свободную и открытую жизнь и двери ихъ домовъ никогда не затворены. Живой, вольный, открытый, жаждущій вѣчно новаго,-- Ромынъ всегда живетъ настоящимъ; скучное завтра для него не существуетъ.
   

II.
Города: Заслуй, Бакео, Текучъ, Бырладъ, Фокшаны, Рымникъ на р. Рымникѣ Бузео.-- Видъ и характеръ этихъ городокъ.-- Церкви, монастыри, частные дома, внутреннее устройство ихъ.

   Первый городъ, въ который мы вступили послѣ Яссъ, Заслуй. Это почти не городъ, а большое мѣстечко, полное Евреевъ, въ рукахъ которыхъ вся почти мѣстная торговля. Двѣтра улицы, чрезвычайно узкія и грязныя до непроходимости во время дождей; пять церквей, очень небогатыхъ; около дюжины каменныхъ домовъ, -- вотъ, всѣ примѣчательности этого города. За Заслуемъ, за двѣ Валахскія почты, -- около 40 верстъ разстоянія,-- лежитъ другой городъ Бакео, строеніями и внутреннимъ устройствомъ ничѣмъ не отличающійся отъ Заслуя. Онъ тоже торговое и нечистое жидовское мѣстечко. Его миновали мы, не останавливаясь, и 29 числа вступили въ Текучъ. Текучъ былъ бы красивый городокъ, еслибы зданія были расположены правильнѣе.и улицы шире. Въ Текучѣ былъ учрежденъ нашъ этапъ и провіантскій магазинъ, для проходящихъ войскъ. Недалеко отъ Текуча, видны развалины древняго Монастыря, разрушеннаго Турками при Молдаванскомъ Господарѣ Стефайѣ Храбромъ. Во время дневки, я полюбопытствовалъ посмотрѣть эти руины: уцѣлѣла часть стѣны, на которой еще видны слѣды живописи; -- остальное -- огромная груда камней, поросшихъ травой и кустарникомъ; немного поодаль, въ травѣ, я замѣтилъ нѣсколько каменныхъ плитъ изъ бѣлаго известняка, покрытыхъ надписями -- это были могильныя плиты. Разсматривая эти бѣдные памятники -- остатки стараго кладбища, я невольно остановился предъ шестиугольной плитой огромнаго размѣра; на ней былъ видѣнъ чрезвычайно странный гербъ, или можетъ-быть* изображеніе какого-нибудь событія, выраженное въ фигурахъ. На камнѣ высѣчены были турецкая чалма, на чалмѣ крестъ, самая чалма проткнута была семью шпагами; -- вокругъ всего этого надпись вполовину стертая. Вотъ, что, я разобралъ изъ надписи: "кындъ аинитратъ турчи ла унтро биеериче, или афакутъ не буніи маре, войникъ костаки, амъ скосъ сабія афаре а бируитъ по душманы ши афакутъ друмъ ларпа ти..." далѣе надпись была истерта; вотъ переводъ выше выписанныхъ строчекъ надписи: "когда вошли Турки внутрь церкви и начали дѣлать неистовства, храбрый Константинъ выхватилъ мечъ изъ ноженъ, разогналъ и побѣдилъ непріятелей, проложивъ мечомъ своимъ широкую дорогу..."
   Горя нетерпѣніемъ узнать какое-нибудь историческое событіе, описанное въ надписи могильной плиты, я обратился къ одному изъ Текучскихъ старожиловъ, почтенному старику Дмитраки Боричану, у котораго въ лавкѣ я покупалъ разные вещи, и просилъ его растолковать мнѣ значеніе надписи на надгробной плитѣ, и онъ разсказалъ мнѣ старое надгробное преданіе, которое передаю и я моимъ читателямъ:
   "Полтора вѣка назадъ, на мѣстѣ города Текучъ, былъ небольшой хуторъ, принадлежавшій Молдаванскому боеру Константину Веропеско. Въ то время Молдавія была совершенно подъ властію Турокъ; въ ней она хозяйничала безо всякаго ограниченія и тяжелое иго мусульманъ было истиннымъ бичемъ для бѣднаго народа. Особенно страдала вѣра, -- первый предметъ ненависти Турокъ, а вслѣдъ за этимъ народъ угнетаемъ былъ налогами; -- безначаліе царствовало повсюду. Тщетно, нѣсколько героевъ, возвысивъ голосъ за угнетенныхъ братій своихъ по вѣрѣ и собравъ вокругъ себя толпы воиновъ, съ саблей въ рукѣ, пробовали возстановить свою христіанскую свободу: -- бились съ заклятыми врагами христіанства, не просили пощады и всѣ ложились трупами на полѣ сраженія. Ихъ геройская храбрость угасала вмѣстѣ съ жизнію, не облегчивъ нисколько участи оставшихся въ живыхъ. Бояринъ Веронеско провелъ всю свою молодость въ этихъ отчаянныхъ попыткахъ противъ Турокъ; наконецъ, наскучивъ тревогами наѣзднической жизни, онъ поселился на своемъ хуторѣ, женился на молодой красавицѣ Гречанкѣ и зажилъ на славу; денегъ у него было много и жизнь покатилась спокойно и ровно. У Веронеско были два сына и дочь. Сыновей онъ готовилъ для военнаго дѣла, а дочь берегъ, какъ драгоцѣнное сокровище, данное ему небомъ для утѣшѣнія его старости. Года летѣли; сыновья Веронеско выросли; ловко владѣли оружіемъ и крѣпко сидѣли на сѣдлѣ. Закипѣла молодая кровь юношей; сидячая жизнь надоѣла; они отпросились у отца поискать счастія. Отецъ радовался, видя воинственный духъ въ своихъ дѣтяхъ, благословилъ ихъ и два молодые витязя уѣхали въ Яссы. Старикъ погоревалъ и сталъ было уже утѣшаться, какъ новое горе постигло его внезапно: у него занемогла опасно дочь. Куконицѣ Люксицѣ было 14 лѣтъ; она была красавица; свѣжая и здоровая дѣвочка, любимая дочь отца, не знала ни какихъ заботъ и порхала по садамъ, какъ красивая бабочка; -- по, вдругъ, внезапный и непонятный недугъ поразилъ малютку. Отецъ послалъ въ Яссы за врачомъ, но врачъ въ тогдашнее смутное время не могъ пріѣхать скоро, а Люксицѣ дѣлалось все хуже и хуже. Старый Костаки, жена его и нѣкоторые дворовые люди собрались въ небольшой комнатѣ, гдѣ лежала больная, потому-что, лечившая ее женщина объявила, что Куконица въ слѣдующую ночь отдастъ Богу душу, что недугъ этотъ не можетъ излечить никакая человѣческая сила. Воронеско былъ убитъ совершенно, онъ стоялъ у кровати, устремивъ неподвижный взоръ на умирающую и взоръ несчастнаго отца, по смоченный, слезами, былъ ужасенъ. Мать Люксицы молилась передъ иконой Пресвятой Дѣвы, -- остальные безмолствовали.
   Вдругъ раздался звонъ колокола; всѣ вздрогнули, потому-что церквей по близости не было; но звонъ еще разъ повторился и въ комнату вошелъ старый монахъ.-- "Костаки!-- сказалъ монахъ, подойдя къ Веронеско, -- Богъ вспомнилъ, что ты проливалъ свою кровь за вѣру отцовъ: -- дочь твоя будетъ жива." Тутъ старецъ вынулъ изъ кожаной сумки маленькій крестикъ, на волосяномъ снуркѣ и надѣлъ на умирающую, благословивъ ее прежде крестнымъ знаменіемъ. Дѣвушка вздрогнула, перекрестилась и встала съ постели совершенно здоровая, -- слѣды болѣзни изчезли мгновенно и чудо совершилось. Всѣ, бывшіе въ комнатѣ, упали на колѣна, а Костаки Веронеско заплакалъ и поклонился въ ноги иноку.-- "Встань, бояринъ, -- сказалъ черноризецъ, -- молись Богу, а не мнѣ; я только орудіе Его воли. Двадцать лѣтъ жилъ я въ Іерусалимѣ у Гроба Господня; облегчалъ, какъ могъ, страданія угнетенныхъ Христіанъ -- братій моихъ; по наконецъ, захотѣлось мнѣ побывать на родинѣ. Я урожденецъ здѣшней стороны, сюда и пошелъ я. Близъ твоего дома я могъ отдохнуть въ саду и едва заснулъ, какъ громкій голосъ, подобный звуку трубы, разбудилъ меня, сказавъ: "встань рабъ Іоакинѳъ, иди и сними недугъ съ дочери боярина Константина; я приведу тебя въ горницу его, а отецъ изцѣленной построитъ храмъ, во имя мое; тамъ сооруди обитель и въ этой обители успокою я твою старость.
   Бояринъ Веронеско, въ память спасенія своей дочери отъ смерти, дѣйствіемъ небеснаго промысла, построилъ церковь во имя Всемилостиваго Спаса, а монахъ Іоакинѳъ построилъ себѣ возлѣ храма келлію. Мало-по-малу жизнь благочестиваго инока привлекла и другихъ, жаждавшихъ спасенія и такимъ образомъ чрезъ нѣсколько времени образовалась обитель. Про-шло около полувѣка со времени основанія монастыря: въ домѣ стараго Костаки Веронеско жилъ его внукъ, тоже Константинъ. Зная его богатство, Турецкій Паша потребовалъ отъ Молдаванскаго боярина большую сумму денегъ, обѣщаясь впрочемъ возвратить ее. Но кто зналъ Турокъ, тотъ никогда не вѣрилъ ихъ обѣщаніямъ, потому-что въ отношеніяхъ къ Христіанамъ коранъ разрѣшаетъ правовѣрнымъ нарушеніе всякаго честнаго слова, и даже ублажаетъ того, кто сдѣлаетъ какой-либо вредъ гяуру-христіанину. Не повѣривъ обѣщаніямъ Паши, бояринъ Константинъ отказалъ въ требуемой суммѣ. Прошло нѣсколько лѣтъ спокойной жизни и Веронеско думалъ, что Турки не будутъ мстить ему; но они не забыла своего врага, тѣмъ болѣе, что слухъ о его богатствѣ достигъ Константинополя. Паша пожаловался на него Султану и участь гордаго боярина была рѣшена.
   Осенней темной ночью, внезапно, напали толпы Турокъ на домъ Веронеско. Большая же часть этого отряда, подъ начальствомъ самого паши, окружила монастырь. Въ это время совершалось въ монастырской церкви всенощное бдѣніе. Турки отбили ворота, зажгли монастырскія кельи и окружили церковь. Нѣсколько иноковъ, умѣвшихъ владѣть оружіемъ, вооружились саблями и топорами и, заперевъ двери, стали передъ ними съ наружной стороны. Но что могла сдѣлать эта малая горсть подвижниковъ? Турки съ бѣшенствомъ ринулись на нихъ и защитники церкви Христовой пали всѣ до одного, смертію мучениковъ. Турки отломали церковныя двери и обагрили помостъ церковный потоками человѣческой крови, -- и когда неистовство ихъ обратилось на иконы, въ это время явился бояринъ Веронеско съ своей дружиной. Онъ успѣлъ ускользнуть изъ дому, поскакалъ въ ближайшее мѣстечко и наскоро собралъ, охотниковъ. Всѣ любили Веронеско и звали его храбрость, потому, кто только услыхалъ его призывъ, схватилъ оружіе и шелъ по его слѣдамъ. Отдѣливъ часть охотниковъ для пораженія "поганыхъ", грабившихъ его домъ, онъ самъ съ большею частью поспѣшилъ къ монастырю, -- но уже было поздно!-- Монастырскія зданія, объятыя пламенемъ, разрушались съ страшнымъ гуломъ; Костяки бросился въ церковь, но и тамъ все было кончено -- всѣ монахи пали отъ сабель мусульманъ, которые грабили внутренность храма. Какъ громъ, Небесный, ударилъ Веронеско на жадныхъ грабителей; ударъ былъ внезапный, -- все смѣшалось и побѣжало, но спасенія не было, -- Турки гибли подъ ножами Молдаванъ. Самъ Константинъ Веронеско съ шестью боярами товарищами захватилъ самого пашу; его связали и прибили гвоздями къ церковному помосту. Константинъ Веронеско, смѣясь, спросилъ пашу, не хочетъ ли онъ принять Христіанскую вѣру? Паша отвѣчалъ, что готовъ на это и клялся, что сейчасъ же крестится.-- "Я самъ буду твоимъ воспріемникомъ, -- сказалъ съ улыбкой Веронеско и велѣлъ на чалму Турка пришить крестъ. Когда это сдѣлали, Веронеско сказалъ, обращаясь къ боярамъ; "теперь окрестимъ его" -- и въ тоже время семь шпагъ пронзили голову предводителя Турокъ.
   Съ-тѣхъ-поръ монастырь не былъ возобновленъ, а вокругъ дома боярина Веронеско построилось множество зданій и мало-по-малу образовался городъ."
   Изъ Текуча мы выступили въ городъ Бырладъ, куда прибыли 2 Іюля. Бырладъ одинъ изъ лучшихъ городовъ Молдавіи, послѣ Яссъ; но страшный пожаръ, въ 1849 году, истребилъ множество хорошихъ домовъ и лучшіе магазины и лавки. Съ-тѣхъ-поръ Бырладъ еще не можетъ обстроиться и далеко не достигъ до прежняго своего состоянія. Въ Бырладѣ множество кофеень и лавокъ съ красными товарами, Евреевъ гибель, они ведутъ свою торговлю въ городѣ и служатъ факторами по дѣламъ комерческимъ и по дѣламъ частныхъ лицъ; -- вообще вся мелкая промышленность въ ихъ рукахъ. Въ городѣ есть и теперь нѣсколько хорошихъ домовъ. Церкви вообще не богатыя; -- богатыхъ церквей очень мало въ обоихъ княжествахъ; причина этому та, что, во время владычества Турокъ, опасно было украшать церкви, потому-что лишь только мусульмане замѣчали богатство какого-нибудь храма, сейчасъ начинали требовать разныхъ подарковъ, придирались къ каждому случаю, чтобъ ограбить Христіанъ. Въ тѣ грозныя времена, только монастыри, построенные на горахъ и огражденные самой природой отъ алчности и ненасытныхъ притѣсненій враговъ христіанства, имѣли значительныя сокровища и тщательно скрывали ихъ.
   Наконецъ, передъ нами на широкой долинѣ, открылся г. Фокшаны. Справа тянулись высокія горы и вершины ихъ поднимались одна надъ другой, исчезая въ туманной дали. Городъ Фокшаны выстроенъ на ровномъ мѣстѣ и издали, окружонный фруктовыми садами, очень красивъ. Фокшаны городъ историческій, но извѣстному миру съ Турками Онъ лежитъ на границѣ княжествъ; пограничная черта раздѣляетъ Фокшаны на двѣ половины, на Молдавскую и Валахскуіо. Молдавская часть города несравненно обширнѣе и богаче Валахской. Всѣ лучшіе дома, кофейни, лавки и магазины сосредоточены въ Молдавскихъ Фокшанахъ. Въ городѣ много церквей и два монастыря; купечество богато и ведетъ торговлю съ Австріей. По движенію и богатству торговли, Фокшаны, послѣ Букареста, самый замѣчательный городъ въ обоихъ княжествахъ, а по положенію своему -- на границѣ Молдавіи и Валахіи важенъ и въ политическомъ отношеніи. Пожаръ въ Апрѣлѣ мѣсяцѣ, въ 1854 году, опустошилъ Фокшаны. Къ счастію больше пострадала отъ него Валахская часть; но за то сгорѣлъ богатый Георгіевскій монастырь.
   Въ Фокшанахъ, во время пребыванія Русскихъ войскъ въ 1853 и 1854 годахъ, учреждено было главное военное артиллерійское депо и туда назначенъ былъ комендантомъ артиллеріи Полковникъ Князь К.
   Въ тридцати верстахъ отъ Фокшанъ, недалёко отъ Австрійской границы, находится мѣстечко Одобѣшти, славное превосходнымъ виномъ, выдѣлываемымъ изъ собираемаго тамъ винограда. Это прекрасной вино, простоявъ три-четыре года, не уступаетъ мадерѣ и даже гораздо пріятнѣе на вкусъ.
   Въ Фокшанахъ мы простояли два дня. Наканунѣ выступленія я получилъ предписаніе начальства отправиться въ городъ Бузео для исполненія должности воинскаго или этапнаго начальника. Вечеромъ 7 Іюля я переѣхалъ съ биваковъ въ Фокшаны. Отдохнувъ и нагулявшись вдоволь по городу, я отправился къ Фокшанскому капитанъ-исправнику или кырмонтору. Въ дверяхъ встрѣтилъ меня Арнаутъ и отворилъ двери безъ доклада. Такъ сильно уваженіе къ Русскимъ офицерамъ въ Молдавіи и Валахіи, что мы почти во всякое время имѣемъ входъ во всѣ дома и отказовъ для насъ не существовало Исправникъ принялъ меня съ любезностью, и узнавъ, что я назначенъ комендантомъ въ г. Бузео, разсыпался въ комплиментахъ. Сейчасъ явился кофе, но прежде кофе -- дульчацъ съ холодной водой. Арнаутъ подошелъ ко мнѣ съ огромнымъ подносомъ, уставленнымъ блюдечками съ разнымъ вареньемъ и стаканами съ холодной водой.
   Такъ подчивалъ меня боеръ Баронеско, Фокшанскій Валахскій исправникъ. Я забылъ сказать, что въ Фокшанахъ два Исправника -- Валахскій и Молдавскій. Каждый управляетъ своей Головиной города и своимъ уѣздомъ. Напившись кофе, я пробилъ г. Исправника сейчасъ же дать мнѣ почтовыхъ лошадей, такъ-какъ я долженъ былъ спѣшить къ назначенному мѣсту моего новаго служенія. Баронеско распорядился и сказалъ, чтобы я не безпокоился, что лошади черезъ десять минутъ будутъ у моей квартиры. Поблагодаривъ исправника за ласковый и даже черезъ-чуръ вѣжливый пріемъ, я пошелъ на мою квартиру и черезъ полчаса услышалъ знакомое мнѣ хлопанье бича, выглянулъ въ окно и увидѣлъ на дворѣ каруцу почты, а козлѣ нея суруджіо съ огромнымъ и длиннымъ бичомъ.
   Въ Валахіи странное устройство почтовой ѣзды: маленькая Почтовая повозка, на подобіе круглой плетеной корзины на низкихъ колесахъ, которую мы, шутя, называемъ Фараоновой колесницей, -- запрягается четверкой лошадей цугомъ. Суруджіо (ямщикъ) помѣщается на лѣвой лошади задней пары въ сѣдлѣ; сбруя веревочная, большею частью дурно пригнанная; лошади маленькія,-не красивыя, но весьма способныя для быстрой ѣзды, особенно на-легкѣ.
   Уложивъ мой походный вьючный чемоданъ, я сѣлъ въ эту странную повозку въ очень непріятномъ расположеніи духа, потому-что зналъ, по опыту, какая пытка ждала меня въ дорогѣ: въ 1849 году, когда мы были въ Дунайскихъ ки я жестахъ, послѣ Венгерской компаній, я былъ командированъ изъ города Плоепітъ въ Бухарестъ.-- Дорога была не ровная, чортова корзина дѣлала ужасные скачки; но не смотря на эту адскую ѣзду, я, утомленный до чрезвычайности трехдневной безостановочной ѣздой, задремалъ. Едва только глаза мои сомкнулись, какъ я со всего размаха шлепнулся въ лужу грязи, и каковъ былъ мой ужасъ, когда я увидѣлъ, что проклятый суруджіо, крича во всё горло и хлопая бичомъ, скрывался вдали по дорогѣ съ моими вещами и повозкой. Кричать было бы безполезно и я по неволѣ покорился моей судьбѣ. Къ счастію ѣхала обратная почта, и я, промокшій до костей и облёплённый толстымъ слоемъ грязи, пріѣхалъ на почтовую станцію, гдѣ нашелъ мою повозку и ямщика, хладнокровно покуривающаго трубку. Вотъ, какая почтовая ѣзда въ Молдавіи и Валахіи; а я покатался тамъ довольно; изъѣздилъ нѣсколько тысячъ верстъ и былъ свидѣтелемъ смѣшныхъ, и вмѣстѣ непріятныхъ происшествіи и нѣсколько разъ бывалъ дѣйствующимъ лицемъ въ этихъ трагикомедіяхъ. Иногда, вдругъ на всемъ скаку ломается ось; колесо отскакиваетъ въ сторону, а отчаянный суруджіо, ни чего не слыша и не видя, летитъ во весь духъ, кричитъ немилосердно и угрожаетъ ври первомъ не ровномъ мѣстѣ сломить пассажиру голову. Но за то ни гдѣ нѣтъ такой быстрой ѣзды, какъ въ Валахіи, -- тамъ лошади несутъ васъ, не останавливаясь; остается только крѣпче сидѣть и не дремать.
   Часовъ въ шесть вечера пріѣхалъ я въ г. Рымникъ. Рымникъ не большой городокъ на р. Рымникѣ, въ лощинѣ между горъ. Въ самомъ городѣ нѣтъ ничего особенно замѣчательнаго, ни церквей, ни зданій, -- все бѣдно и грязно. Но Рымникъ памятенъ, особенно для каждаго Русскаго, славною побѣдою великаго Суворова, одержанною надъ огромнымъ полчищемъ Турокъ и Татаръ, подъ личнымъ предводительствомъ самого верховнаго визиря. Но нѣтъ въ жизни ни одной радости, которую бы не помрачило горе; -- двадцать два года послѣ побѣды при Рымникѣ, въ мутныхъ волнахъ горной рѣчонки потонулъ сынъ Суворова. Сторожилы мнѣ показывали даже мѣсто, о которомъ сохранило преданіе память, откуда снесенъ былъ бурнымъ потокомъ сынъ великаго полководца.
   Я ночевалъ въ Рымникѣ и на другой день утромъ еще разъ прошелся по изсохшему руслу рѣки, которая теперь не больше, какъ ручеекъ, гдѣ не утонетъ и курица; въ этой-то несчастной рѣченкѣ утонулъ сынъ Суворова, право, становится грустно за жребій человѣческій. Вотъ, воображеніе рисуетъ ужасную картину битвы Рымникской, какъ будто видишь эти огромные, безпорядочно бѣгущіе толпы Турецкаго войска, гонимые ужасомъ при имени грознаго Русскаго Топалъ-Паши, такъ звали Турки Суворова. На высотахъ, по ту сторону рѣчки, какъ бы служившихъ когда-то берегами большой рѣки, еще и до-Сихъ-поръ видны остатки валовъ и окоповъ; земляные брустверы батарей и всѣ признаки бывшаго тамъ укрѣпленнаго лагеря. Теперь всѣ эти мѣста -- пустыня. Осталось одно воспоминаніе о славной битвѣ и побѣдѣ Русскаго вождя надъ войсками заклятыхъ враговъ христіанства.
   Въ Рымникѣ я отыскалъ одного старика, который помнитъ о великой битвѣ, происходившей на берегахъ рѣки Рымника. Онъ разсказывалъ, что братъ его служилъ Туркамъ и былъ повѣшенъ Визиремъ за невѣрное донесеніе о положеніи и объ отдаленности Русскихъ войскъ, когда Суворовъ упалъ, какъ снѣгъ на голову Оттомановъ и тѣмъ рѣшилъ дѣло въ нашу пользу. Этотъ старый Молдаванъ самъ служилъ проводникомъ нашимъ войскамъ, видѣлъ гибель страшныхъ Турецкихъ полчищъ и помнитъ нашего героя, -- отъ него я слышалъ слѣдующій разсказъ о Суворовѣ. Послѣ одержанной побѣды надъ Турками, Суворовъ принималъ донесенія генераловъ и начальниковъ частей, говорили о потеряхъ съ нашей стороны, сознавая ихъ ничтожными, въ сравненіи съ потерями непріятелей.-- "А что, господа, -- спросилъ Суворовъ у окружавшихъ его,-- сколько мы побили Турокъ?" -- Тысячъ до 30-ти,-- отвѣчалъ одинъ полковникъ; другіе говорили больше.-- "Это много, помилуй Богъ, много, -- говорилъ Суворовъ и велѣлъ позвать одного раненаго солдата, который взялъ въ плѣнъ Турецкаго штабъ-офицера. Солдатъ явился.-- Здорово, унтеръ-офицеръ! сказалъ Суворовъ." -- Здравія желаю, ваше сіятельство!-- отвѣчалъ рядовой.-- "Сколько ты перебилъ Турокъ?-- продолжалъ Суворовъ -- Всѣхъ, до одного, ваше превосходительство,-- бодро отвѣчалъ солдатъ.-- У! помилуй Богъ, молодецъ! Поздравляю тебя съ чиномъ прапорщика; -- и Суворовъ поцѣловалъ въ голову солдата. Солдатъ, дѣйствительно, по ходатайству графа Рымникскаго, получилъ первый офицерскій чинъ.
   Наконецъ, я оставилъ Рымникъ, унося въ душѣ пріятное чувство, возбужденное воспоминаніями о великомъ полководцѣ, о великой Екатерининской эпохѣ,-- о всемъ, что дорого и мило для любящаго отчіізну.
   Теперь скажу нѣсколько словъ объ общемъ характерѣ Молдаванскихъ и Валахскихъ народовъ. Вообще всѣ города Дунайскихъ княжествъ имѣютъ въ себѣ болѣе Азіятскаго, чѣмъ европейскаго. Всѣ они, не исключая и столицы, выстроены неправильно, съ узкими кривыми улицами, всегда грязными, до непроходимости, во время ненастья; но жизнь и движеніе составляютъ главный характеръ этихъ полу-европейскихъ городовъ. Дома самой легкой, непрочной постройки и большею частію холодные, потому-что топкія печи въ комнатахъ быстро накаливаются и также быстро охлаждаются,-- и если зима бываетъ холодная,-- что впрочемъ случается рѣдко, -- то Валахи порядочно-таки зябнутъ въ своихъ жилищахъ. Каждый городъ почти окруженъ садами, -- и внутри тоже вездѣ сады. Сады эти, большею частію состоятъ изъ фруктовыхъ деревъ, а лѣтомъ, сверхъ того, они представляютъ мѣсто для гуляній, въ пріятной прохладѣ, которая такъ дорога бываетъ въ жаркихъ климатахъ. Церкви въ Валахіи вообще бѣдны. Внутреннее устройство ихъ такое же, какъ и у насъ, только у стѣнъ придѣланы мѣста для стоянья. Между двумя, вертикальноукрѣпленными деревянными стѣнками, на петляхъ движется дощечка, горизонтально прикрѣпленная къ стѣнѣ. Эта дощечка образуетъ скамеечку, на которую садятся, цо время служенія. Монастырей въ княжествахъ не много и эти немногія обители почти всѣ построены въ мѣстахъ гористыхъ. Нѣкоторые монастыри получаютъ доходы съ деревень, къ нимъ приписанныхъ; другіе отъ земли и лѣсовъ; но вообще доходы монастырскіе не велики. Я знаю одинъ только монастырь, Мардеенени, который славится богатствомъ. Онъ принадлежатъ Св. Афонской горѣ, куда и посылаетъ часть своихъ доходовъ. Объ этой обители я. поговорю поподробнѣе въ своемъ мѣстѣ.
   Еще надобно сказать нѣсколько словъ о частныхъ домахъ и ихъ внутреннемъ устройствѣ. Наружность этихъ зданій довольно грандіозна, -- это легкіе, свѣтлые павиліоны съ балконами, колоннами, высокими крыльцами, окруженные большею частью деревьями, которые преимущественно размѣщены передъ окнами съ наружной стороны дома и лѣтомъ служатъ проводниками прохлады во внутренность покоевъ, не впуская жгучихъ солнечныхъ лучей. Внутренняя распланировка комнатъ очень проста и неудобна: комнаты большею частью размѣщены одна возлѣ другой и каждыя двѣ соединяются одной дверью.
   

III.
Должность воинскаго и этапнаго начальника въ г Бузео, какъ представителя мѣстной Русской, военной власти Пріемъ, сдѣланной мнѣ начальниками города и должностными лицами -- Старые знакомые.-- Сандрафія.-- Капитанъ-исправникъ Бузеовскаго округа, его обязанность и его помощники.-- Прогулка по г. Бузео -- Замѣчательности города.

   Какъ офицера, знающаго языкъ края, меня назначили исправлять должность воинскаго начальника въ г. Бузео. Обязанность моя преимущественно состояла въ отправленіи командъ нижнихъ воинскихъ чиновъ нашей арміи, выписывавшихся изъ госпиталей или по другимъ какимъ-либо случаямъ слѣдовавшихъ къ мѣстамъ служенія; -- довольствіе этихъ командъ и наблюденіе за безостановочнымъ ихъ слѣдствіемъ во время похрда въ пространствѣ ввѣреннаго мнѣ этапа. Въ отношеніи къ жителямъ, я обязанъ былъ наблюдать за спокойствіемъ края; я долженъ былъ разбирать всякаго рода жалобы и недоразумѣнія, случавшіяся между туземцами и лицами, принадлежащими къ Русской арміи; удовлетворять эти жалобы, если можно, ца мѣстѣ, а въ важныхъ случаяхъ обо всемъ доносить дежурному генералу Русскихъ войскъ, расположенныхъ въ княжествахъ.
   На другой день, я, часовъ въ 9-ть утра, отправился съ визитомъ къ начальнику города -- Бузеовскому капитанъ-исправнику, г. Ярко-Скарлату. Исправникъ принялъ меня со всѣми признаками слишкомъ почтительнаго уваженія; безпрестанно называлъ меня "домнуле комендантъ" и не зналъ чѣмъ подчинять. Послѣ нѣсколькихъ отвѣтовъ на вопросы, сдѣланные мнѣ на счетъ движенія Русскихъ войскъ и тому подобнаго, я объяснилъ г. Скарлату цѣль моего прибытія въ городъ и главныя мои обязанности при отправленіи ввѣренной мнѣ должности.
   Мнѣ отвели прекрасную и удобную квартиру у одного стараго Грека. Жена его была женщина лѣтъ 18-ти, хорошенькая, черноглазая Гречанка.
   Прошло два дня со времени пріѣзда моего въ г. Бузео и я былъ заваленъ дѣлами, потому-что проходила главная масса войскъ. Надо было заботиться объ удобномъ ихъ расквартированіи въ городѣ, о выдачѣ подводъ; къ этому присоединилось разбирательство недоразумѣній по разнымъ столкновеніямъ военныхъ лицъ съ Валахами; -- однимъ словомъ хлопотъ было бездна.
   На третій день, едва я успѣлъ напиться чаю, какъ ко мнѣ пріѣхали капитанъ-исправникъ съ главными чиновниками города. Г. Ярка рекомендовалъ мнѣ своего секретаря, президента городскаго магистрата, полиціймейстра города, президента трибунала и нѣкоторыхъ другихъ мелкихъ чиновниковъ. Поблагодаривъ отъ души за оказанное мнѣ почтеніе, я въ короткихъ словахъ разсказалъ цѣль моего пребыванія въ городѣ и объяснилъ намѣреніе нашего начальства, потомъ*'ласково попросилъ ихъ содѣйствовать мнѣ въ моемъ управленіи.
   Послѣ этого Капитанъ-исправникъ пригласилъ меня сдѣлать ему и всѣмъ гг. служащимъ честь пожаловать къ нему на Слидраірію (вечеринку) въ 8-мь часовъ вечера. Я еще разъ поблагодарилъ, давши слово быть непремѣнно,-- и мы раскланялись.
   Бузео на р. Бузео, небольшой городокъ, чище всѣхъ, которые я видѣлъ въ Валахіи, исключая Плоештъ; улицы довольно широки и, главное, вымощены камнемъ, потому и грязь не такъ непроходима; въ городѣ двѣнадцать церквей и два монастыря. Главный монастырь называется Епископіею, потому-что тамъ имѣетъ свое постоянное пребываніе Бузеовскій Епископъ. Этотъ монастырь окруженъ каменной оградой, внутри ограды, кромѣ келій для монаховъ, два зданія обращаютъ на себя особенное вниманіе: въ одномъ изъ нихъ помѣщена семинарія, гдѣ обучается отъ 40 до 50-ти мальчиковъ, на счетъ монастырскихъ суммъ; другое зданіе такъ называемая касса Гомнянска (Княжескій домъ); оно довольно-красиво снаружи, а внутри всѣ комнаты убраны со всевозможною роскошью и вкусомъ. Въ большихъ залахъ постоянно царствуетъ полусвѣтъ отъ саваныхъ ставней, которыми закрыты окна; тамъ даже и въ лѣтніе жары бываетъ прохладно и недушно. Въ этомъ домѣ Архіерей принимаетъ Господарей Валахскихъ, а также и всѣхъ знаменитыхъ лицъ, посѣщающихъ монастырь. Въ бытность мою въ г. Бузео, въ этомъ домѣ принимаемы были многіе наши генералы; ихъ роскошно угощали завтраками, обѣдами, кофсемъ, чаемъ, фруктами,-- все это на счетъ монастырскій. Къ монастырю примыкаетъ прекрасный фруктовый садъ. Этотъ садъ вмѣстѣ съ тѣмъ главное мѣсто гуляній Бузеовскихъ жителей. Крытыя виноградныя аллеи, роскошные цвѣтники, оранжерея, наконецъ большая высокая бесѣдка, откуда видѣнъ весь городъ и наконецъ все это оживляется журчаніемъ бѣгущихъ, искуственныхъ ручейковъ, проведенныхъ изъ канала, соединяющагося съ р. Бузео,-- представляетъ лѣтомъ много наслажденій. Сколько пріятныхъ часовъ провелъ я, въ лѣтніе вечера, въ этомъ саду и прогулки мои были такъ пріятны, что я долго буду вспоминать о нихъ съ сожалѣніемъ. Въ салу, вечеромъ, можно встрѣтить прекрасныхъ дамъ, въ легкихъ лѣтнихъ платьяхъ, а около нихъ всегда вертится какой-нибудь Валахскій левъ, потому-что и у Валаховъ есть эта порода людей и конечно вмѣстѣ съ тѣмъ, она не болѣе какъ пародія на нашихъ великосвѣтскихъ львовъ. Пріятнѣе всего гулять въ саду позднимъ вечеромъ, когда гаснетъ заря и звѣзды начинаютъ зажигаться на небѣ; вершины деревьевъ и монастырскихъ кровель еще окрашены послѣднимъ отблескомъ заката, а въ аллеяхъ уже темно. Тишина нарушается тихимъ журчаніемъ воды или пѣніемъ вечерней птицы; воздухъ становится тяжелымъ отъ сильнаго аромата цвѣтовъ, а кто имѣетъ слабые нервы, тому въ это время опасно гулять. Подъ воротами, которыми входятъ въ садъ, видны длинныя и узкія отверстія на подобіе бойничныхъ оконъ. Я спрашивалъ у монаховъ, что за подвалы находятся подъ монастыремъ съ этой стороны. Мнѣ сказывали, что отъ этихъ воротъ въ старину начиналось подземелье, которое шло на большое разстояніе отъ монастыря подъ садомъ. Стѣны этого провала были отвѣсны и гладки, какъ полированный камень. Напрасно опускали въ провалъ самыя длинныя веревки съ гирями, до дна достать не могли. Тяжесть, брошенная въ пропасть, не издавала звука, значитъ не достигала дна, или дно это было удалено отъ поверхности на страшное разстояніе. По преданіями монаховъ, подземелье было вырыто однимъ благочестивымъ отшельникомъ, который половину жизни своей провелъ въ этой работѣ, умерщвляя плоть свою послѣ молитвы. Это подземелье было засыпано 90 лѣтъ назадъ, во время землетрясенія, а на томъ мѣстѣ, гдѣ былъ входъ, подъ землей образовалась каменная твердая масса, которая огромнымъ пластомъ шла на большое разстояніе; на этомъ же-мѣстѣ, впослѣдствіи, построены были кельи Бузеовскаго монастыря и отъ всего осталось только преданіе и мѣсто, отъ котораго, по показаніямъ монаховъ, начиналось подземелье.
   Въ монастырѣ двѣ церкви: соборный Храмъ во имя Рождества Спасителя и другая во имя Св. Василія Великаго, гдѣ обыкновенію совершается будничная служба. Монашествующей братіи въ Епископіи не много, человѣкъ двѣнадцать. Валахи любятъ ходить въ церковь и не пропускаютъ ни одного праздника. Каждую субботу увидишь въ церкви множество блюдъ и тарелочекъ, на которыхъ лежитъ кутья, сдѣланная на подобіе торга и сверху облитая сахаромъ, а у бѣдныхъ она осыпается макомъ. Этотъ обычай поминовенія душъ усопшихъ у Валаховъ свято сохраняется, также строго соблюдаютъ они посты и другіе обряды церкви.
   Другой монастырь въ городѣ уже упраздненъ; кельи стоятъ пустыя и только одинъ старый монахъ-священникъ одиноко совершаетъ богослуженіе въ монастырской церкви.
   Вечеромъ я принималъ почту, когда явился ко мнѣ Доробештъ (нѣчто въ родѣ нашего жандарма), отъ капитанъ-исправника и объявилъ, что господинъ кырмонторъ дожидается меня съ нетерпѣніемъ, я отвѣчалъ, что сейчасъ буду, только кончу разборъ конвертовъ.
   Къ исправнику я пришелъ часу въ 10-мъ вечера. Въ залѣ встрѣтилъ меня самъ Ярко-Скарлатъ и съ радушіемъ повелъ въ гостиную. Большая комната, прекрасно меблированная и освѣщенная висѣвшей посрединѣ люстрой и свѣчами въ богатыхъ серебряныхъ подсвѣчникахъ, -- называлась касса пен тремусафиръ. Прежде всего исправникъ рекомендовалъ меня своей супругѣ, женщинѣ лѣтъ 33-хъ, съ самыми аристократическими манерами; она была далеко не красавица; но въ лицѣ ея было столько симпатической доброты и нѣжности, что она всякаго съ перваго взгляда располагала въ свою пользу" Послѣ этого меня окружила толпа гостей, которые, узнавши, не безъ удивленія, что я говорю по валахски, закидали меня разными вѣжливостями и надавала тысячу вопросовъ, на которыя я едва успѣвалъ отвѣчать. Наконецъ мы усѣлись по диванамъ и роскошнымъ кресламъ; подавали дульчацъ съ холодной водой (ano речь); вслѣдъ затѣмъ въ маленькихъ чашечкахъ Турецкій кофе и сейчасъ же мнѣ подали предлинный чубукъ съ огромнѣйшимъ янтаремъ. Исправникъ разсказывалъ мнѣ, что этотъ янтарь стоитъ 200 червонцевъ. Началось куреніе табаку. Дамы въ Валахіи курятъ также крѣпкій турецкій табакъ въ папиросахъ, которыя онѣ дѣлаютъ сами, съ то время, какъ захотятъ курить. Дѣланныхъ папиросъ въ Валахіи нѣтъ; тамъ обыкновенно на блюдѣ ставится на столъ ароматный Турецкій табакъ и кладется сигарочная бумага маленькими книжечками, и каждый желающій свертываетъ самъ себѣ папиросу, склеивая бумагу слюной; -- все это дѣлается легко и скоро. Это самый дешевый и быстрый способъ курить папиросы.
   Вскорѣ исправникъ, пригласилъ мужчинъ въ кабинетъ, гдѣ мы сѣли играть въ преферансъ. Въ это время на балконѣ заиграла музыка; хоръ музыкантовъ состоялъ изъ пяти человѣкъ цыганъ со скрипками и съ особеннымъ инструментомъ въ родѣ торбана съ сопѣлкой. Они играли пронзительный, національный гимнъ или что-то въ родѣ пѣсни. Музыка эта деретъ уши до невѣроятности, къ ней надо привыкнуть, чтобъ слушать ее хладнокровно. Наконецъ заиграла Французскую кадриль и я пошелъ посмотрѣть на танцы, попросивъ одного господина сѣсть за меня доиграть пульку"
   Въ большой залѣ танцовало нѣсколько паръ Французскую кадриль. Валахскія дамы страстныя любительницы танцевъ и танцуютъ не дурно. Я стоялъ и смотрѣлъ, любуясь хорошенькими личиками, черными жгучими глазами и страстными движеніями Валахскихъ красавицъ.
   -- Отчего вы не танцуете, господинъ комендантъ?-- спросила меня одна дама, окончивъ кадриль.
   -- Я еще знакомлюсь съ куконами и куконицами,-- отвѣчалъ я, -- неловко танцовать съ незнакомой дамой.
   -- Такъ, -- сказала она, устремивъ на меня свои страстные большіе глаза, -- коль скоро вы пріѣхало на Сандрафію, господинъ комендантъ,-- вы уже со всѣми знакомы. Хотите быть моимъ кавалеромъ на вальсъ?
   Я поблагодарилъ хорошенькую женщину и протанцовалъ съ ней нѣсколько туровъ вальса, и, какъ бы въ награду за это, она страстно пожала мнѣ руку, на что я отвѣчалъ охотно такимъ же пожатіемъ. Первое знакомство было сдѣлано и куконица вызвалась познакомить меня со всѣми дамами и дѣвушками бузеовской аристократіи. Супруга исправника была такъ любезна съ гостями, что я невольно отдалъ ей преимущество передъ всѣми дамами въ умѣньи занимать и нравиться. Она нѣсколько разъ подходила ко мнѣ, знакомила меня со Многими семействами, разсказывала разные случаи изъ жизни своихъ соотечественницъ, объясняла Валахскіе обычаи и обряды; въ заключеніе просила меня быть всегда ихъ постояннымъ гостемъ.
   Въ Валахіи знакомства дѣлаются быстро; тамъ нѣтъ пустыхъ церемоній, которыя въ нашемъ модномъ свѣтѣ называются закономъ приличія и мѣшаютъ искренности между знакомящимися.
   Танцевали до 2-хъ часовъ по-полуночи и потомъ стали расходиться. Въ хорошую погоду, особенно лѣтомъ, никто почти не ѣздитъ; дамы и мужчины постоянно ходятъ пѣшкомъ на вечеринки и балы. Я простился съ хозяиномъ дома, отъ души Полюбивъ его за открытый характеръ, а супругу его за вниманіе и особенную любезность, оказанную мнѣ на Сандрафіи. Исправникъ, прощаясь, пожалъ мнѣ руки и сказалъ: -- такъ-какъ мы съ вами, домнуле комендантъ, теперь находимся ръ тѣсныхъ отношеніяхъ по службѣ, то надѣюсь, что вы всегда и во всякое время, безъ церемоніи, будете ходить ко мнѣ въ домъ, какъ пріятный гость и какъ военный начальникъ города;-- двери моего дома передъ вами всегда отворены.-- Тутъ мы простились.
   Была теплая, іюльская ночь; на улицахъ уже стихло; кой-гдѣ только около корчмы раздавался шумъ. Я пришелъ на квартиру въ три часа -- занималась заря и только-что я легъ въ постель, какъ прискакалъ курьеръ съ важными конвертами и я всталъ, чтобъ принять бумаги.
   Въ первое время пребыванія моего въ Бузео, по случаю непрестаннаго движенія войскъ, ко мнѣ заѣзжали ежедневно курьеры и фелдъегери съ нужными бумагами, для разсылки ихъ къ войскамъ, находящимся въ Бузеовскомъ уѣздѣ, или для передачи разнымъ лицамъ, которые должны были проѣзжать черезъ Бузео. Все это, въ соединеніи съ другими обязанностями моей службы, мало оставляло мнѣ свободнаго времени для наблюденій частныхъ. Едва успѣвалъ я отдохнуть, какъ уже ко мнѣ являлись разныя лица и тормошили меня часто въ продолженіи цѣлаго дня. Окончивъ дѣло съ курьеромъ, т. е. расписавшись у него въ книгѣ, въ принятіи адресованныхъ на мое имя конвертовъ, я сталъ пить чай, потому-что сонъ мой пропалъ. Напившись чаю, я вышелъ подышать свѣжимъ утреннимъ воздухомъ и направился къ р. Бузео. Востокъ сіялъ, но солнце еще не показывалось: въ воздухѣ разлита была рѣзкая утренняя прохлада. Я миновалъ Епископію и пошелъ садами, которые тянутся по берегу рѣки Бузео или, лучше, одного изъ Рудаковъ ея, потому-что р. Бузео, какъ всѣ горныя рѣки, не имѣетъ постояннаго правильнаго теченія, а потому жители города воспользовались нѣкоторыми склоненіями ея русла и провели множество канавъ и канальцевъ въ городъ; на этихъ каналахъ устроены мельницы, самые берега канальцевъ усажены деревьями, которые ничто иное, какъ продолженіе садовъ и безконечныхъ огородовъ, омываемыхъ водами р. Бузео. Во время весенней распутицы, эта рѣка, впрочемъ и всегда быстрая, обращается иногда въ страшный, всесокрушающій потокъ, котораго бурныя волны бывали иногда гибельны и для города. Мнѣ разсказывали объ одномъ наводненіи, которое было лѣтъ пятнадцать назадъ а произвело въ Бузео порядочную кутерьму. Во время этого наводненія былъ одинъ трагическій случай, который мнѣ разсказалъ нѣкто папа Сондерико; я его передаю здѣсь вкратцѣ.
   Это было въ двадцатыхъ годахъ нашего вѣка, въ домѣ боярина Уонаки Бузенно, на Булгарской сторонѣ, все готовилось къ веселью; въ комнатахъ зажигали свѣчи; слуги сметали пыль со стѣнъ и съ мебели: оркестръ цыганской музыки пастроивалъ скрипки на балконѣ. Бузенно ожидалъ дочь свою, пятнадцатилѣтнюю кукопицу Марицу, которая была помолвлена за одного милитарскаго капитана, и въ этотъ вечеръ должна была совершиться сватьба Марица Бузенно гостила въ это время у своей тетки, верстахъ въ пяти отъ города, по ту сторону рѣки, въ деревнѣ. Капитанъ Тепасъ, женихъ Марицы, поѣхалъ за своей невѣстой, чтобы везти ее къ отцу на радостный свадебный пиръ. Наконецъ начали съѣзжаться званые гости. Старый боеръ встрѣчалъ всѣхъ радушно и огромный домъ его закипѣлъ жизнью, освѣтился огнями; не доставало лучшаго перла -- дочери Бузенно, -- ее ожидали. Уонаки послалъ двухъ Арнаутовъ дожидаться на дорогѣ куконицы, а самъ волнуемый ожиданіемъ и безпокойствомъ, вышелъ въ садъ. Beчеръ былъ прохладный, какъ всегда бываетъ въ первыхъ числахъ марта; но трава уже зеленѣла и деревья покрылись почками, -- весна прилетаетъ рано въ Валахію.
   Вѣтеръ становился рѣзче; Іонаки Бузенно вошелъ въ бесѣдку, изъ которой можно было видѣть дорогу до самой рѣки; но, вотъ, набѣжали тучи, сумерки превратились въ густую тьму и вѣтеръ грозно зашумѣлъ вершинами деревъ, какъ бы предсказывая что-то печальное. Бузенно, грустный, поспѣшилъ домой. Вдругъ, подъ ногами его что-то зашумѣло, онъ наклонился и съ удивленіемъ увидѣлъ, что по аллеямъ струилась вода. Когда боеръ Уонаки вошелъ въ комнаты, глазамъ его представилось странное зрѣлище, -- всѣ гости, до-тѣхъ-поръ веселые, находились въ страшномъ смятеніи; многіе изъ нихъ спѣшили уѣхать и вѣсть о наводненіи молніей пронеслась по всему дому. Веселый пиръ прервался въ самомъ началѣ. Между-тѣмъ потоки воды бушевали вокругъ дома Бузенно,-- дворъ, садъ, огороды -- все было затоплено. Маленькіе домики Булгаръ были до половины въ водѣ и жители спасались на крышахъ и другихъ высокихъ мѣстахъ. Бузенно сидѣлъ въ своихъ креслахъ въ кабинетѣ, ожидая возвращенія посланныхъ; не долго ждалъ онъ, дверь отворилась и два Арнаута явились передъ нимъ, -- вода бѣжала съ нихъ ручьями. Они разсказали боеру, какъ вода снесла экипажъ, въ которомъ ѣхала дочь его. что капитанъ едва самъ успѣлъ спастись, а куконица Марица потонула...
   Во время этого наводненія, въ городѣ много снесло маленькихъ домовъ, особенно пострадали тѣ, которые находились на Булгаріи, какъ части города, ближайшей къ рѣкѣ. Погибло много скота, сады и огороды были размыты и опустошены; утонуло нѣсколько человѣкъ изъ бѣднаго класса людей, захваченныхъ внезапно въ своихъ хижинахъ и не успѣвшихъ спастись отъ наводненія.-- Жители г. Бузео, до-сихъ-поръ, съ ужасомъ вспоминаютъ" объ этомъ несчастій, которое однако съ-тѣхъ-поръ не повторялось.
   Я шелъ по берегу рѣки; вода бѣжала и кипѣла, унося въ теченіи не большіе камни, которые она, мимоходомъ, отрывала отъ берега. Солнце взошло, туманъ разсѣялся и я обогнувъ сады, направился къ дому. На дорогѣ встрѣтился со мной Валахъ", одѣтый со вкусомъ, онъ пристально глядѣлъ на меня и когда я проходилъ мимо его, онъ радостно вскричалъ:
   -- Ахъ, господинъ офицерѣ! неужели вы не узнаете меня?
   Я, въ свою очередь, сталъ его разсматривать, но память измѣнила мнѣ, и я вѣжливо отвѣчалъ, что не имѣю чести знать его.
   -- Да я былъ подъ вашимъ начальствомъ, въ 1850 году. Забыли вы, а я такъ помню васъ очень хорошо.
   Тогда я вспомнилъ и, пожимая руку, господину В... просилъ меня извинить, что я не могъ узнать его, потому-что время и родъ службы скоро изглаживаютъ изъ памяти моей прошедшее. В... разсказалъ мнѣ, что онъ живетъ теперь въ Букарестѣ и только изрѣдка пріѣзжаетъ въ Бузео навѣстить городъ, въ которомъ онъ родился и служилъ. Онъ ѣздилъ въ Парижъ, путешествовалъ по Италіи, проѣхалъ Акстрію и вернулся въ Валахію съ запасами новыхъ свѣдѣній, рѣшившись совершенно посвятить себя наукѣ и, прощаясь со мною, просилъ, чтобы я зашелъ къ нему на квартиру и оттуда, -- прибавилъ онъ; я поведу васъ на самую замѣчательную Сандрафію, гдѣ можно будетъ провести время не скучно, а главное имѣть успѣхъ у женщинъ.
   Сандрафіей вообще въ Валахіи называется всякое вечернее собраніе, будетъ ли это званый балъ или просто сборъ гостей, кружокъ близкихъ и тому подобное, лишь бы играла музыка и танцовали. Вообще Валахскія вечеринки хороши тѣмъ, что тамъ все просто и на распашку. Хозяинъ не занимается исключительно однимъ какимъ-нибудь гостемъ; онъ вводитъ каждаго въ кругъ женщинъ; если гость молодой человѣкъ, -- дѣло сдѣлано, -- женщины сами рекомендуются ему, особенно тѣ, которымъ онъ нравится. Дамы всегда сами ищутъ себѣ кавалеровъ на танцы и ни сколько не стѣсняясь ангажируютъ мущинъ и составляютъ кадрили. Вообще на сандрафіяхъ не соскучится молодой человѣкъ никогда -- тамъ все дышетъ южной, страстной свободой.
   На другой день, я опять былъ у Бузеовскаго капитанъ-исправнука, Ярко Скарлата, говорилъ съ нимъ о разныхъ предметахъ, мнѣ не знакомыхъ и мало-по-малу узналъ отъ него и объ обязанностяхъ и власти Валахскихъ капитанъ-исправниковъ: капитанъ-исправникъ въ округѣ, ему ввѣренномъ, въ Валахіи есть не болѣе и не менѣе, какъ нашъ губернаторъ въ уменшенномъ видѣ. Въ его рукахъ сосредоточена власть исполнительная и вообще онъ полный хозяинъ своего уѣзда. У него есть помощникъ, называемый субъ-кырмонторъ, въ родѣ нашего капитанъ-исправника, который также живетъ въ городѣ и заведуетъ вообще земскими дѣлами; подъ начальствомъ субъ-кырмонтора находится нѣсколько становыхъ приставокъ, запчіевъ. Запчіи живутъ въ деревняхъ, въ своихъ станахъ и непосредственно подчинены канцеляріи субъ-кырмонтора. Вообще капитанъ-исправники или кырмонторы въ Валахіи имѣютъ большую силу и выбираются больше изъ людей богатыхъ и знатныхъ, преимущественно изъ богатыхъ бояръ. Утверждается исправникъ на своемъ мѣстѣ ссратошъ, (верховнымъ совѣтомъ) и, разумѣется, ему высылается грамота Воды (Бода-князь) Валахскаго князя, который знаетъ лично почти всѣхъ исправниковъ въ своемъ маленькомъ государствѣ. О высшемъ административномъ управленіи въ княжествахъ буду говоритьвъ слѣдующихъ главахъ или отрывкахъ.
   Теперь'хочу немного познакомить читателя съ городомъ Бузео въ отношеніи характера его жителей и жизни въ немъ, также и о нѣкоторыхъ замѣчательностяхъ города:
   Въ Бузео народонаселеніе состоитъ изъ Валаховъ, Булгаръ, Грековъ и Евреевъ. Торговля почти вся въ рукахъ Грековъ и Евреевъ; Валахи вообще не расторопны въ торговлѣ, хотя и между ними есть богатые люди, но они за то болѣе способны къ большимъ оборотамъ въ оптовой торговлѣ. Булгары составляютъ послѣ Валаховъ наибольшую часть жителей въ городѣ и занимаются преимущественно огородничествомъ. Всѣ огородныя овощи, которыя можно видѣть на Бузеовскомъ базарѣ, непремѣнно продаются Булгарами, лучщё ихъ, напримѣръ, никто не съумѣетъ разводить картофель на землѣ, совершенно неспособной для его произрастанія, потому-что почва земли очень жирна и черноземна; -- вообще булгары мирный, полезный народъ. Послѣ Булгаръ слѣдуютъ Евреи, которыхъ также довольно въ городѣ. Надо отдать полную справедливость честности Валахскихъ Евреевъ; это не тѣ корыстолюбивые, алчные ростовщики, которыхъ мы встрѣчаемъ у себя, въ западныхъ губерніяхъ; -- нѣтъ, это, большею частію, купцы илѣ честные мастеровые и обманъ между ними гораздо рѣже, чѣмъ между нашими жидами. Въ бытность мою въ г. Бузео, я познакомился съ однимъ евреемъ-купцомъ и удивился, когда увидѣлъ, что онъ почти при всякихъ оборотахъ непремѣнно что-нибудь терялъ въ пользу своихъ товарищей и никогда не гнался за копейкой, хотя и самъ отъ этого былъ очень не богатъ. Такой рѣдкой, безкорыстной души, какъ Шулемъ, не найдешь скоро и между Христіанами. Я всегда любилъ Шулема и посѣщалъ его маленькій домикъ, гдѣ все дышало утонченной нѣмецкой чистотой и свѣжестью. Семейство у него было не велико: жена, дочь и сынъ; онъ жилъ очень просто и даже бѣдно, потому-что торговля отъ его уступчиваго и безкорыстнаго характера, вовлекала его въ частыя потери, а барыши были не велики и вообще онъ былъ несчастливъ въ оборотахъ. Въ Бузео жизнь весела и народонаселеніе этого города не бѣдно. Народъ любитъ погулять и каждый праздникъ, передъ корчмами увидишь толпу мущинъ и женщинъ, пляшущихъ жокъ. Общія черты характера жителей повторять не буду. Бузеяне также любятъ выпить и закусить перчикомъ, какъ и всѣ Валахи; даже еще, пожалуй, превзойдутъ обитателей другихъ городовъ въ этой страсти.
   Замѣчательнаго въ г. Бузео особенно ничего нѣтъ, кромѣ монастырей, о которыхъ я говорилъ, и двухъ казино, о которыхъ скажу въ своемъ мѣстѣ.
   Въ городѣ есть развалины старой Турецкой бани,-- зданія -- если судить по нѣкоторымъ остаткамъ колоннъ и плитъ -- великолѣпнаго; но теперь это груда камней, а около нее пристроены маленькія мелочныя лавочки. Сказывали мнѣ, что въ этой банѣ отъ сильнаго жару задохся одинъ Турецкій ага, а въ другой разъ погибло человѣкъ 20 Турокъ, потому-что землетрясеніе разрушило баню и погребло правовѣрныхъ подъ грудой камней; но это, впрочемъ, можетъ-быть, все сказки простаго народа. Въ Бузео много садовъ, гдѣ пріятно погулять въ лѣтнее время, не говорю уже про садъ Епископскій, -- я отчасти познакомилъ съ нимъ читателей въ началѣ этого отрывка. Въ верстѣ отъ города есть прекрасная роща, принадлежащая собственно городу, которую берегутъ, какъ мѣсто самыхъ веселыхъ" вольныхъ гуляній; туда въ праздникъ отправляется почти все населеніе Бузео; тамъ играетъ музыка, а народъ, составивъ отдѣльныя семейныя кучки, сидитъ на травѣ, между деревьями, пьетъ вино и закусываетъ. Высшій кругъ жителей, составляя также отдѣльные кружки, лакомятся мороженымъ, а дамы и дѣвушки танцуютъ жокъ, національный Валахскій танецъ. Все веселится и живетъ безо всякихъ заботъ о завтрашнемъ днѣ.
   

Статья вторая.

IV.
Еще сандрафія.-- Встрѣча знакомыхъ.-- Женщины и ихъ характеръ.-- Любовь въ Бузео нипочемъ.-- Валахская серенада.-- Мужья не боятся измѣнъ.-- Казино; -- его назначеніе -- Обще-употребительныя игры.-- Танецъ -- жокъ.-- Жизнь домашняя и публичная.

   Вечеромъ отправился я къ старому моему знакомому В. и засталъ его дома. Когда я вошелъ, онъ читалъ итальянскую книгу. Увидя меня, В. всталъ, положилъ книгу и указывая на диванъ, сказалъ: "нофтимъ!" (прошу)! Подали дульчацъ, потомъ кофе, вслѣдъ затѣмъ трубки и мы погрузились на нѣсколько минутъ въ самозабвеніе, утопая въ облакахъ табачнаго дыма.
   -- Еще рано къ Манулеско, -- сказалъ В.-- у него всегда поздно начинается сандрафія, и мы можемъ поговорить съ часокъ.
   -- Скажите пожалуста,-- спросилъ я,-- что сдѣлалось съ другими товарищами вашего заключенія, которыхъ я также зналъ въ Марженсии? Одинъ изъ нихъ, господинъ, Т. хотѣлъ путешествовать по Европѣ, какъ только получитъ свободу; я видѣлъ его, правда, въ 1851-мъ году, когда онъ уже былъ свободенъ, но съ-тѣхъ-поръ ничего ни отъ кого не слыхалъ о немъ.
   -- Его исторія очень проста, домнуле комендантъ, -- отвѣчалъ В.-- Т. поѣхалъ въ Италію; я видѣлъ его тамъ въ Неаполѣ; онъ ѣхалъ изъ Неаполя въ Венецію и просилъ меня дать ему рекомендательное письмо къ одному изъ нашихъ знакомыхъ соотечественниковъ, проживавшему въ Венеціи, съ которымъ я былъ въ дальнемъ родствѣ. Я написалъ письмо и вручилъ ему: онъ уѣхалъ. Прошло пять мѣсяцовъ, я и забылъ о немъ; вдругъ получаю письмо отъ Князя Бебеска изъ Венеціи. Онъ писалъ, что жизнь въ Венеціи ему надоѣла, что тамъ слишкомъ уже все мрачно и величественно, отъ зданій до людей, что ему хочется вернуться въ нашъ веселый Букарестъ, гдѣ все открыто, вмѣстѣ, съ тѣмъ не слишкомъ напыщенно и не такъ бѣшено, какъ въ Венеціи. Въ концѣ письма князь прибавилъ, что мой пріятель, г. Т. приказалъ долго жить; это было вотъ какъ: Т. прогуливаясь около одного палаццо, встрѣтилъ женщину подъ покрываломъ; -- послѣ нѣсколькихъ словъ влюбился въ нее, провожалъ до дому и былъ такъ невоздерженъ, что у самой двери заключилъ ее въ свои объятія и поцѣловалъ. Лице итальянки нечаянно открылось, онъ увидалъ дѣвушку рѣдкой красоты; она улыбнулась ему и бѣдный Т. не замѣтилъ, что это была улыбка смерти: ударъ кинжала въ грудь навсегда остудилъ его горячее сердце, а воды канала, куда онъ былъ брошенъ, сдѣлались прохладительной ванной для его тѣла. На другой день, трупъ, плававшій поверхъ воды, взятъ былъ префектомъ полиціи и погребенъ. Проказникъ этотъ былъ Т.
   В. улыбнулся.
   Что касается до меня, то исторія эта, такъ просто разсказанная, дѣйствовала на душу довольно печально, а еще мнѣ было непріятнѣе то радушіе, съ какимъ говорилъ В. о трагической смерти своего несчастнаго земляка. Нѣсколько минутъ я молчалъ; валахъ докуривалъ трубку съ наслажденіемъ, какъ бы боясь потерять сладость остатка. Наконецъ В. всталъ, поставилъ чубукъ и сказалъ, что нора идти.-- Мы отправились на сандрафію. Домъ Мапулеско былъ на краю города; но какъ время стояло прекрасное, то мы прошли свой путь довольно скоро. Въ комнатахъ, освѣщенныхъ нѣсколькими стеариновыми свѣчами, встрѣтилъ насъ хозяинъ дома, Георгій Манулеско. Это былъ человѣкъ средняго роста съ маленькой черной бородкой и бакенбардами; глаза его смотрѣли лукаво, движенія были живы, но не граціозны. Хозяинъ принялъ насъ вѣжливо, былъ внимателенъ и ввелъ въ гостинную, гдѣ сидѣли нѣсколько дамъ и курили папиросы; мущины были въ другой комнатѣ, Смежной съ гостинной, и тоже жгли немилосердо султанскій турецкій табакъ. Манулеско рекомендовалъ меня дамамъ, какъ коменданта города, вслѣдствіе чего я получилъ нѣсколько нѣжныхъ взглядовъ, возбуждающихъ особенное чувство и подающихъ надежду на успѣхъ.
   Между мущинами я встрѣтилъ двухъ старыхъ знакомыхъ гг. Л. и Б., которыхъ я зналъ еще въ 1849 г., когда наши войска стояли въ Валахіи. Они оба были женаты, а у Б. Жена была прехорошенькая, миленькая брюнетка, страстная охотница до танцевъ и очень благосклонная къ кавалерамъ,-- Цыгане заиграли Французскую кадриль на своихъ разстроенныхъ скрипкахъ; дамы и дѣвушки пошли отыскивать кавалеровъ, которые усѣлись было за карточные столы; однакожъ нары составились и началось вѣчно-монотонное движеніе, извѣстное въ свѣтѣ подъ именемъ Французской кадрили.
   Я танцовалъ съ куконой Анной, женой г. Б. Послѣ нѣсколькихъ обыкновенныхъ фразъ, я спросилъ, давно ли она заму, жемъ; она отвѣчала, что другой годъ. Послѣ, мало-по-малу разговоръ обратился на отношенія ея къ мужу, на ихъ семейное счастіе и проч. Купона Анна разсказала мнѣ очень откровенно, что у нихъ дома скучно, что она бываетъ истинно весела только въ гостяхъ и особенно, когда танцуетъ съ любезнымъ кавалеромъ, Этотъ комплиментъ, но гордости человѣческой натуры, я принялъ на себя. Наконецъ узналъ, что кукона Анна вышла замужъ по любви, что мужъ ей надоѣлъ уже послѣ своими частыми нѣжностями, да вдобавокъ, сдѣлался ужасно скупъ, такъ-что шилъ ей въ мѣсяцъ только два платья.-- Наконецъ кукона Анна, покраснѣвъ немножко, сказала мнѣ тихонько, что она очень любитъ военныхъ и надѣется, что я, живя въ городѣ, не забуду познакомиться съ ея мужемъ покороче.-- Больше я не танцовалъ въ этотъ вечеръ; умъ мой сильно занялся наблюденіемъ характера этихъ женщинъ. Молодость и красота играютъ главную роль во всѣхъ обществахъ, особенно красота привлекаетъ къ себѣ каждаго съ цѣлью или безъ цѣли. Въ Валахіи красота женщинъ очень обыкновенна; тамъ, каждая молодая женщина, если не красавица, то ужъ никакъ не дурнушка; разумѣется, есть между ними уроды, но не болѣе, какъ исключенія, которыя нельзя принимать въ расчетъ, при общемъ взглядѣ на красоту. Надо сказать правду, что валашенки мало дорожатъ своей красотой, потому-что очень дешево ее цѣнятъ. Богатое-платье, шали,-- подобныя украшенія и наряды всегда имѣютъ на нихъ страшное вліяніе и кружатъ имъ голову до самозабвенія. Будучи отъ природы легкаго характера, не получивъ въ дѣтствѣ нравственной строгости воспитанія,-- эти женщины всегда преслѣдуютъ въ жизни одну цѣль -- чувственное наслажденіе и потому характеръ ихъ самый не постоянный; онѣ ничего не могутъ долго любить, ни къ чему не могутъ быть привязаны безкорыстно; всякое чувство, всякая страсть непремѣнно, если съ начала и безцѣльна, то уже не безкорыстна. Онѣ часто сами не могутъ дать отчета, чего онѣ хотятъ, бросаясь отъ одного предмета къ другому, мѣняя наслажденіе на наслажденіе. Чудныя женщины!-- Красота валахскихъ женщинъ поразительна: эти рѣзкія, округленныя линіи, страстно полуоткрытыя уста, глаза, сыплющіе искры, стройный бюстъ, смугло-розовый цвѣтъ кожи,-- все производитъ сильное впечатлѣніе. Съ тайнымъ сладостнымъ трепетомъ останавливаешь взоръ на этихъ вакханкахъ, слѣдишь за взглядомъ черныхъ глазъ и чувствуешь, какъ вѣетъ на тебя какой-то, раздражающей нервы, теплотой, и желанія подымаются бурей съ глубины души и погружаютъ все существо въ самозабвеніе. Ни одна женщина -- валашенка, или почти ни одна, не можетъ быть вѣрной супругой. Впрочемъ мужья въ Валахіи не ревнивы; они съ своей стороны тоже нисколько не стѣсняются узами супружества и домашній очагъ для нихъ холоденъ. Едва настаетъ день, глава семейства, не выпивши даже дома чашки кофе, не повидавшись съ своей дражайшей супругой, не посмотрѣвъ на дѣтей, отправляется въ казино, гдѣ съ особеннымъ наслажденіемъ пьетъ кофе, куритъ табакъ изъ трубки, или изъ наргиле (кальянъ) и слушаетъ разсказы о разныхъ городскихъ новостяхъ, которыя очень откровенно передаются его земляками, пришедшими въ казино, также какъ онъ, начинать свое утро.-- Супруга, мать семейства, оставленная супругомъ такъ рано, нисколько не безпокоится его отсутствіемъ; она кушаетъ дульчадъ, запивая водой, осматриваетъ свое новое платье или какую-нибудь вещицу, подаренную ей амурезомъ (любовникомъ), который чрезъ нѣсколько минутъ и самъ является къ своей аманимь (любовницѣ.) Наговорившись вдоволь, они идутъ гулять и потомъ расходятся. Она идетъ къ своимъ сосѣдкамъ (вечинамъ); онъ въ казино и значитъ -- все въ порядкѣ; требованіе жизни исполнено, но какъ?-- это другой вопросъ.
   Во все время разговора моего съ куконою Айной, мужъ ея ни разу не подошелъ къ ней, даже не посмотрѣлъ на жену. Признаюсь, меня бѣсило такое равнодушіе человѣка къ хорошенькой женщинѣ, которая принадлежала ему на всю жизнь и не могла законно отдать свое сердце другому. Женщины ревнивѣе мущинъ. Когда я говорилъ съ другими дамами, то каждая изъ нихъ, прямо или косвенно, намекнула мнѣ про мой долгій разговоръ съ Айной и особенно указывали на то предпочтеніе, какое я оказывалъ этой дамѣ передъ другими. Наконецъ Сандрафія кончилась и мы отправились по домамъ. В., прогуливаясь со мной, поздравилъ съ амурезой и тихонько шепнулъ на ухо, что не успѣха и быть не можетъ.
   Полный новыхъ странныхъ ощущеній, шелъ я по улицѣ. Время было чудесное; теплая іюньская ночь дышала страстной нѣгой, сильнѣе разносился запахъ цвѣтовъ, дома, освѣщенные мѣсяцемъ, бросали длинныя фантастическія тѣни; деревья, зашевеливъ, порой, листьями, отъ пролетѣвшаго по нимъ вѣтерка, какъ будто шептались очемъ-то между собою,-- все было такъ тепло, нѣжно, сильно дѣйствовало на воображеніе и волновало кровь. Проходя мимо одного дома, въ маленькомъ садикѣ, подъ окнами, я услышалъ тихій звукъ флейты, какъ будто бы кто пробовалъ этотъ инструментъ; повернувъ за уголъ забора, чтобы не быть видимымъ, я остановился и сталъ слушать. Минутъ черезъ десять дѣйствительно, раздались звуки; я услышалъ одну изъ валахскихъ любовныхъ пѣсень: О аманта меле! Фромозе дискиде, порто вынду суфлерече, раныле мадоре и нема сема плеснескъ." ("Моя прекрасная, моя возлюбленная! отвори двери; холодный вѣтеръ растравляетъ мои раны; сердце разрывается на части.") Пѣсню пѣлъ мужской, довольно высокій голосъ. Я подошелъ поближе, чтобъ можно было видѣть, кто давалъ эту ночную серенаду. Я увидѣлъ, какъ растворилось окно и мущина высокаго роста, въ черномъ пальто, влезъ въ комнату; окно за нимъ затворилось; предательскій вѣтерокъ, пахнувшій на меня, изъ полисадника, донесъ другой звукъ, похожій, на звукъ поцѣлуя -- и все смолкло. Я пошелъ домой, порядкомъ взволнованный ночнымъ происшествіемъ и долго не могъ сомкнуть глазъ.
   Подобныя серенады въ Валахіи не рѣдкость; рѣдко только онѣ бываютъ съ музыкой, а большею частью втихомолку. Любовникъ подходитъ къ окну или къ двери; дѣлаетъ условный сигналъ и дверь и окно отворяются по этимъ-сигналамъ;-- чуткій слухъ женщины слышитъ его и во снѣ. Вообще любовь въ Валахіи нипочемъ. Валахскія куконы и куконицы очень благосклонно смотрятъ на всякаго мущину, который дѣлаетъ имъ подарки и награждаютъ искателя нѣжною страстью. Мужья, какъ сказалъ я и прежде, очень не ревнивы, -- ревность ихъ проявляется только въ крайнихъ случаяхъ. Вотъ какое происшествіе разсказалъ мнѣ В. Въ Букарестѣ, одинъ капитанъ, родомъ Грекъ, былъ влюбленъ страстно въ жену одного важнаго боера, очень богатаго человѣка; хорошенькая кукопа отвѣчала на любовь, и, однажды, капитанъ Брокулло рѣшился увезти предметъ своего обожанія и скрыть въ деревнѣ. Условіе было сдѣлано и все было готово; по передъ отъѣздомъ кукона Дина попросила у своего амуреза двѣсти гальбеновъ (нѣмецкихъ червонцевъ.) Капитанъ досталъ эту сумму и куконица была похищена. Мужъ только на другой день хватился своей возлюбленной половины и то хватился только потому, что весь Букарестъ громко заговорилъ объ этой соблазнительной исторіи. Начались розыски; искали долго и безуспѣшно, наконецъ напали на слѣдъ и бояринъ, взявъ доробанцовъ, отправился въ машію (деревню), куда уѣхалъ похититель чужой Жёны. Капитанъ между-тѣмъ наслаждался въ деревнѣ любовью, сидѣлъ на балконѣ съ своей милой Диной; они говорили очень нѣжно, когда сзади ихъ явился мужъ Дивы съ доробанцами. Капитанъ Брокулло очень хладнокровно вынула" изъ кармана пистолета", взвелъ курокъ и подошелъ къ боярину..
   -- Вы похитили мою жену! съ бѣшенствомъ кричалъ несчастный мужъ, отступая отъ дула наведеннаго на него пистолета..
   -- Кто вамъ сказалъ, Домнуле?-- сурово спросилъ капитанъ.
   -- Не нужно никому было говорить мнѣ объ этомъ, вскричалъ бояринъ, указывая на дрожавшую кукону, ея присутствіе въ вашемъ домѣ самое вѣрное доказательство моимъ словамъ и обвиненіямъ. Извольте сейчасъ возвратить мнѣ мою жену и именемъ Домну (владѣтельный князь) прошу васъ слѣдовать за мной въ Букарестъ.
   -- И въ томъ и въ другомъ вы на этотъ разъ ошибаетесь, господинъ, отвѣчалъ хладнокровный Капитанъ: я не похитилъ у васъ жены вашей, я ее честнымъ образомъ купилъ за двѣсти червонцевъ, а потому, пока эти деньги не будутъ возвращены мнѣ, до-тѣхъ-поръ куконица будетъ въ моей власти,.
   Бояринъ извинился передъ капитаномъ, заплатилъ ему двѣсти червонцевъ и увезъ съ собой жену въ Букарестъ.
   Такъ живутъ въ Валахіи; таковы отношенія между главными членами семейства въ этомъ краѣ. Мужья съ женами живутъ совершенно свободно; каждый идетъ своей дорогой, мало заботясь о внутреннемъ расположеніи и еще болѣе о нѣжной любви между собою. Свѣтъ великъ, радостей въ немъ много, жизнь бѣжитъ скоро,-- надо торопиться пользоваться ею.-- Вотъ основаніе, которому слѣдуютъ валахи,-- и льется жизнь широкой волной, летятъ веселые часы, любовь смѣняется любовью, наслажденіе наслажденіемъ!-- Кончается день -- тѣмъ лучше, о немъ никто не подумаетъ;-- что думать о прошедшемъ, хотя оно даже было и пріятнымъ временемъ,-- оно уже теперь безполезно, а между-тѣмъ настоящее можетъ ускользнуть, а не принеся намъ ничего пріятнаго, сдѣлается прошедшимъ.-- Вотъ, еще одинъ случай, который, неизгладимо, врѣзался въ моей памяти:
   Въ 1849-мъ году я былъ командированъ, по дѣламъ службы, въ городъ Плоешти; квартиру отвели мнѣ въ домѣ Невгустора (купца). Вообще, въ Валахіи знакомятся скоро, а съ хозяевами квартиры, если они только не вздорные люди, знакомятся еще скорѣе; такъ и я на третій день моего пріѣзда сдѣлался, какъ бы членомъ семейства Б. Жена Б. была молодая женщина лѣтъ подъ-тридцать, разговорчивая и любезная, трое дѣтей ея были дѣвочки, очень милыя рѣзвушки; вотъ, все семейство купца Б. Прошло около мѣсяца, я завелъ нѣсколько знакомствъ и время бѣжало незамѣтно. Однажды, въ комнату ко мнѣ вошелъ хозяинъ дома, сидѣлъ со мной около получасу, курилъ и говорилъ о своей торговлѣ и подъ конецъ объявилъ, что на дняхъ у него будетъ Нунта (свадьба); младшій братъ его, пріѣхавшій изъ Галаца женится на дочери одного Чекая. Взаключеніе всего этого, Б. просимъ меня непремѣнно быть на свадебной вечеринкѣ, въ тоже время повелъ меня въ свои комнаты познакомиться съ невѣстой. Въ комнатахъ Б. я нашелъ хозяйку дома, еще одну очень почтенную кукону и дѣвушку лѣтъ тринадцати,-- прекрасное дитя, съ невинной улыбкой и, какъ видно, большую рѣзвушку. Я чрезвычайно удивился, когда Б. безъ всякой церемоніи, подвелъ ко мнѣ малютку, назвавъ ее невѣстой своего брата. Тутъ только я пристально взглянулъ въ глаза женщины, готовящейся быть черезъ нѣсколько дней супругой; а потомъ матерью и сдѣлать великій, невозвратный шагъ въ жизни. Въ черныхъ глазахъ Сиди имя дѣвушки -- было какое-то странное выраженіе, котораго я объяснить себѣ никакъ не могъ;-- эти очи смотрѣли прямо, вдругъ опускались и снова взглядывали на васъ, шевеля въ душѣ особенное чувство;-- въ нихъ, какъ будто, виднѣлись слезы, но это былъ обманъ зрѣнія,-- дѣвушка улыбалась и снова опускала взоры. Стройная, гибкая, но уже развитая, куконица была прекрасна, какъ распустившійся цвѣтокъ и обѣщала много наслажденій тому, кто долженъ былъ обладать, ею. Признаюсь, я позавидовалъ внутренно нарѣченному жениху куконицы Сицы; но впослѣдствіи, горько раскаялся въ этомъ.
   Ко мнѣ ходилъ пріятель Р.-- человѣкъ молодой, ловкій, пріятной наружности и большой волокита, просилъ меня познакомить его съ моимъ хозяиномъ, что я исполнилъ съ охотой. Тамъ увидалъ онъ миленькую Сицу, заговорилъ съ ней, строилъ ей глазки, любезничалъ.-- (Р. говорилъ хорошо по-валахски) и дѣвушка, какъ видно, была неравнодушна къ этимъ любезностямъ, -- я не слѣдилъ за нимъ, предупредивъ его однажды навсегда, что эта дѣвушка невѣста брата моего хозяина, значитъ запрещенный опасный плодъ. Хозяинъ мой разсказалъ мнѣ, вкратцѣ, исторію любви своего брата къ Сицѣ; вотъ она: дѣтьми они росли вмѣстѣ, играли вмѣстѣ, потому-что домъ отца былъ на одномъ дворѣ съ домомъ отца куконицы. Дѣтская дружба перешла въ любовь, утверждена нѣжными обѣщаніями всегда принадлежать другъ другу и прочее... Старый Д. умеръ и два сына его раздѣливъ наслѣдство, продолжали вести торговлю. Старшій, мой хозяинъ, постоянно жилъ въ Плоештахъ; младшій, Василій, ѣздилъ по дѣламъ въ Галацъ и Браиловъ, гдѣ онъ былъ членомъ торговой компаніи. Наконецъ маленькой Сицѣ минуло 14 лѣтъ, время, въ которое дѣвушки въ Валахіи уже выходятъ замужъ, не задумываясь! Василаки Д., видя, что Сица не перестаетъ любить его и самъ страдая любовью, возвратившись изъ Галаца, предложилъ съиграть свадьбу. Куконица Сица была рада; старшій братъ Василія самъ помогалъ ему ускорить этотъ, давно желанный, бракъ,-- и, наконецъ, назначенъ былъ день свадьбы. Женихъ между-тѣмъ дѣлалъ разныя покупки для предстоящаго праздника, а маленькую Сицу обшивали и наряжали въ домѣ моего хозяина.
   Занятый службой и житейскими пустяками, я и не замѣтилъ, какъ наступилъ день свадьбы и узналъ объ этомъ, когда хозяинъ мой опять зашелъ ко мнѣ и просилъ непремѣнно быть вечеромъ у него на свадебной сандрафіи. Я поздравилъ его съ женидьбой брата и обѣщался быть непремѣнно. Вечеромъ я явился на свадебный пиръ. Въ комнатахъ собралось много гостей, преимущественно изъ купеческаго сословія; было однакожь нѣсколько и дворянъ, знакомыхъ съ хозяиномъ или съ родственниками невѣсты. Женихъ и невѣста были тамъ и принимали поздравленія. Начались танцы; всѣ веселились на счастливой свадьбѣ. Въ Валахіи есть обычай въ день свадьбы дарить невѣсту цвѣтами; когда нѣтъ цвѣтовъ, дарятъ букетъ изъ зелени, которая находится во всякое время года въ домахъ. Новобрачная была осыпана букетами; диванъ, на которомъ она сидѣла, обратился въ прекрасный цвѣтникъ. Въ два часа по-полуночи гости стали расходиться; надо было еще разъ пожелать молодымъ супружескаго счастія и оставить ихъ въ объятіяхъ любви. Посаженый отецъ позвалъ Сицу, но ее уже не было; думали, что куконица гдѣ-нибудь въ другой комнатѣ, стали искать -- напрасно -- молодая пропала. Сдѣлалось общее смятеніе, хозяинъ мой окаменѣлъ и разослалъ людей искать молодую; все суетилось, все кричало, напрасно отыскивая пропавшую.-- Такъ печальна кончился весело начатый свадебный пиръ. Прошла недѣля, прошла другая -- о пропавшей не было ни слуху, ни духу. Прогуливаясь вечеромъ, черезъ мѣсяцъ послѣ этого происшествія, зашелъ я къ Р., о которомъ я говорилъ при началѣ разсказа. Квартира его была на самомъ краю города; окруженная большимъ садомъ, она совершенно походила на загородную дачу; хозяевъ въ ней не было, они жили въ Бухарестѣ; за домомъ смотрѣлъ дворникъ. Въ комнатахъ никого не было и слуга сказалъ мнѣ, что баринъ пьетъ чай въ саду. Я отправился въ садъ; въ бесѣдкѣ изъ виноградныхъ лозъ, я засталъ моего пріятеля, бесѣдующаго съ прекрасной нимфой; при входѣ моемъ ~ онъ засмѣялся и сказалъ, шутя, что онъ обязанъ рекомендовать мнѣ свою амурезу (любовницу) и толкнулъ ко мнѣ дѣвушку, сидѣвшую въ бесѣдкѣ. Представьте себѣ мое удивленіе, когда, я узналъ въ ней хорошенькую куконицу. Сицу, пропавшую въ самый день свадьбы. Пріятель мой разсказалъ мнѣ, что онъ съ перваго своего знакомства началъ ухаживать за дѣвушкой, которая сдѣлалась неравнодушна къ нему. Въ самый день свадьбы, Р., разыгравъ роль отчаяннаго любовника, просилъ Сицу вечеромъ выйдти къ нему на улицу проститься. Между ними былъ условленный сигналъ, по которому куконица Сица тотчасъ же вышла изъ комнатъ, стараясь не быть замѣченной; это было легко, потому-что всѣ гости были навеселѣ, а пиръ въ разгарѣ. Р. умѣлъ склонить Сицу бросить на время жениха и уѣхать съ нимъ на квартиру и онъ дѣйствительно увезъ дѣвушку и такъ ловко скрывалъ ее, что никто не могъ догадаться, куда дѣвалась Сица.-- Кончилась эта исторія тѣмъ, что бѣдная Сица была брошена и забыта. Когда уѣхалъ Р., она сдѣлалась, впослѣдствіи, веселой дѣвушкой и нисколько, повидимому, не раскаивалась въ прошедшемъ, потому-что настоящее было для нее не тяжело. Однако я послѣ узналъ, что мужъ Сицы взялъ ее къ себѣ, сохранивши къ ней часть прежней любви; впрочемъ они жили, не стѣсняя другъ друга; мужъ не ревновалъ жены и не мстилъ ей за прошлое. Счастливый характеръ!
   Нѣсколько разъ упоминалъ я слово казино, теперь хочу объяснить его: казино есть отель или гостинница, гдѣ кофейная соединяется со столомъ и особенными комнатами для помѣщенія, которыя отдаются въ наемъ желающимъ, большею частью проѣзжимъ, на короткое время. Казино имѣетъ ту выгоду передъ обыкновенными кофейнями, что тамъ, кромѣ кофе, можно всегда найдти закуску и обѣда", а также и отдѣльную комнату для отдыха и нѣкоторыхъ удовольствій, для любящихъ уединеніе. Въ лѣтнее время, валахъ, наигравшись на бильярдѣ, закусываете или обѣдаетъ, что у нихъ всегда соедвинется въ одно, и потомъ отправляется въ одну изъ тѣхъ отдѣльныхъ комнатъ, куда подаютъ ему чубукъ, холодную воду и кофе, а иногда и мороженое, если оно дѣлается въ казнію; тамъ онъ отдыхаетъ и проводитъ нѣсколько часовъ въ лѣнивомъ бездѣйствіи, пока вечерняя прохлада, смѣнивъ дневной жаръ, не вызоветъ его на гулянье въ садъ или куда-нибудь на любовное свиданіе, къ одной изъ своихъ амурезъ. Каждый валахъ считаетъ правиломъ имѣть какъ можно болѣе предметовъ любви и хвастается этимъ передъ другими.
   Въ казино обыкновенно собираются утромъ и вечеромъ люди всѣхъ сословіи; входъ никому не воспрещенъ, исключая, самаго нисшаго и бѣднѣйшаго класса. Тамъ расказываются городскія новости, передаются всевозможныя сплетни, читаются газеты и разныя объявленія, дѣлаемыя городской полиціей или высшимъ начальствомъ. Вся жизнь валаховъ сосредоточивается въ этихъ ежедневныхъ собраніяхъ; -- тамъ торгующій классъ заключаетъ свои контракты, приводитъ въ извѣстность возвышеніе и пониженіе цѣнъ на какіе-либо предметы торговли; другіе стараются возвысить свой кредитъ, представленіемъ выгодъ, ожидаемыхъ отъ производимыхъ ими спекуляцій и оборотовъ; -- всѣ обманываютъ другъ друга, составляютъ различные планы и простодушно хвалятся своими успѣхами передъ другими. Въ казино есть бильярдъ, на которомъ валахи любятъ особенно играть. Другая, общеупотребительная игра, называется -- Табло, -- это доска, въ родѣ шахматной, только съ большимъ количествомъ клѣтокъ; на ней круглыя, костяныя шашечки съ точками, кости эти бросаются по доскѣ и игра совершенно зависитъ отъ счастія, какъ упадутъ костяные кружечки; у кого будетъ на нихъ большее количество точекъ, -- тотъ выигрываетъ. Въ табло играютъ на интересъ; впрочемъ, игра эта не азартная; это любимая игра валаховъ, а доски для нее можно найдти во всякой, даже простой кофейнѣ. Въ казино играютъ въ карты на маленькихъ столикахъ, поставленныхъ передъ диванами, которые тянутся вокругъ стѣнъ большой залы непрерывно; посерединѣ стоитъ бильярдный столъ. Любимая карточная игра въ Валахіи есть Кончина, потомъ Дардоръ -- англійская игра, потомъ обыкновенный простой преферансъ, пикетъ и другія игры.
   Перейдемъ къ играмъ и увеселеніямъ нисшаго класса жителей въ Валахіи; они впрочемъ не затѣйливы и преимущественно заключаются въ извѣстномъ національномъ танцѣ, называемомъ жокъ. Въ праздники женщины и мужчины собираются передъ корчмами, гдѣ, воодушевивъ себя одуряющимъ напиткомъ бахуса, начинаютъ плясать жокъ. Молодые парни и дѣвушки становятся въ кружокъ, взявши другъ друга за руки, черезъ одного т.-е, дѣвушка, или баба, и парень и т. д. Музыка начинаетъ играть и кружокъ двигается сначала въ одну сторону, потомъ въ другую, на подобіе нашихъ хороводовъ; при чемъ, во время движенія кружка, люди, его составляющіе, откидываютъ различные на, граціозные и не граціозные, своего собственнаго сочиненія. Потомъ на середину круга выходитъ молодой, ловкій мальчуганъ, пляшетъ посерединѣ, потомъ выбираетъ нравящуюся ему молодицу или дѣвку; кружокъ раздѣляется на пары; въ первой парѣ идетъ бывшій въ серединѣ; пары скачутъ, кружатся, убѣгаютъ въ разныя стороны по зеленому лугу или по улицамъ, если это въ городѣ, и жокъ этимъ кончается, или, если плясавшіе не устали и соберутся снова, опять начинается по прежнему. Вообще въ этомъ танцѣ, каждый можетъ импровизировать на свой ладъ, исключая нѣкоторыхъ главныхъ правилъ, о которыхъ сказано было выше.
   Вообще валахи любятъ повеселиться въ праздники и каждое воскресенье собираются къ корчмамъ пѣть, пить и плясать жокъ. И тутъ, какъ и во всемъ, сейчасъ видѣнъ безпечный характеръ народа, ставящаго свои чувственныя удовольствія выше всего въ жизни. Вы всюду видите веселыя лица, беззаботный видъ и невольно подумаете, что эти люди не имѣютъ никакого душевнаго горя, никакихъ житейскихъ заботъ; вамъ покажется, что вы на счастливыхъ островахъ, гдѣ можно жить, ни о чемъ не думая; -- вы ошибаетесь -- передъ вами часто проходитъ очень бѣдный человѣкъ, у котораго завтра не будетъ куска хлѣба, ни пристанища для жизни, но онъ не горюетъ, вѣдь это еще завтра, сегодня же надо повеселиться и забыть свое горе. У другого, дома лежитъ жена при смерти, а онъ идетъ преспокойно въ корчму, пьетъ ратицу; сначала, немного, по привычкѣ, потомъ, мало-по-малу, забываетъ все и, не будучи нисколько пьянымъ, онъ предается общему веселью и присоединяется къ общей толпѣ, какъ будто обрадованъ какимъ-нибудь особенно счастливымъ событіемъ или получилъ наслѣдство.
   Это равнодушіе ко всему печальному въ жизни у Валаховъ происходитъ не отъ злаго сердца, а отъ природной легкости характера и особенной способности наслаждаться настоящимъ, предаваясь вполнѣ окружающему ихъ веселью. Такъ идетъ этотъ народъ широкой дорогой жизни, принимая все радующее сердце, извлекая капли наслажденія изъ каждаго веселаго случая, не предаваясь мрачнымъ думамъ о будущемъ, забывая печальное прошедшее, оставаясь равнодушнымъ къ непріятностямъ настоящаго.
   Жизни семейной, въ томѣ значеніи, какъ мы ее понимаемъ, у валаховъ нѣтъ; у нихъ есть жизнь домашняя, то есть они живутъ иногда дома, по необходимости, а не по любви къ своему крову; домашній очагъ ихъ не согрѣваетъ, они скучаютъ возлѣ него. Семейные живутъ точно также, какъ и безсемейные, женатые, какъ и холостые. Ромынъ никогда не посидитъ дома для жены или для дѣтей; это жертва, которую онъ не въ силахъ принести; воспитаніе дѣтей онъ считаетъ дѣломъ неважнымъ и оставляетъ ихъ на рукахъ жены, или отправляетъ, когда они подростутъ, въ Букарестъ, въ пансіонъ; но для этого нужно имѣть состояніе. Женщины, жены, матери, оставляемыя супругами, ищутъ чѣмъ бы замѣнить пустоту сердца и скуку жизни; является утѣшитель и мать семейства не стыдится имѣть любовника и это почти не сохраняется въ тайнѣ. Мужъ выходитъ въ одну дверь, утѣшитель входитъ къ женѣ въ другую. По вечерамъ хозяйка дома отправляется на сандрафію, гдѣ, въ кругу знакомыхъ ей женщинъ, часто разсказываетъ, что она хочетъ уже бросить своего амурезо, потому-что она нашла другого, который богаче его и моложе.-- Такъ проходятъ вечера, дни, годы и цѣлая жизнь этого народа въ непрестанномъ удовлетвореніи своихъ страстей, въ вѣчномъ круженіи, а священныя семейныя обязанности остаются не выполненными; слѣдствіемъ всего этого и безнравственное потомство отражаетъ на себѣ всѣ пороки и всю легкость характера своихъ родителей и воспитателей.
   Не зная наслажденій семейныхъ, ромыны за то живутъ вполнѣ жизнью публичной, внѣшней, которую они любятъ и въ которой соединены для нихъ всѣ наслажденія и радости жизни. Наступаетъ утро, -- валахъ одѣвается, выпиваетъ дома стаканъ воды съ ложкой варенья и спѣшитъ выйти на улицу, какъ будто его что душитъ въ своемъ домѣ, какъ будто его гонитъ впередъ какая-то невѣдомая сила и онъ, подобно вѣчному жиду, спѣшитъ далѣе, повинуясь грозному голосу судьбы. Внѣшняя жизнь валаховъ сосредоточивается въ публичныхъ заведеніяхъ, казино, кофейняхъ, лавкахъ и кондитерскихъ; туда бѣгутъ всѣ послушать, какъ они выражаются: "чо ворбешти лума?" (что говоритъ свѣтъ). Тамъ, между прочимъ, пьютъ кофе, курятъ, играютъ, составляютъ планы разныхъ торговыхъ и общественныхъ предпріятій и день проходитъ незамѣтно; вечеромъ гуляютъ въ садахъ и по улицамъ, позже собираются на вечеринки, гдѣ играютъ въ карты и потомъ расходятся по домамъ, часа въ два или три по полуночи. Самая администрація въ дунайскихъ княжествахъ принаровлена къ духу народа;-- тамъ всякое рѣшеніе судебнаго или земскаго мѣста объявляется передъ народомъ, на улицѣ, слѣдующимъ образомъ: полицейскій доробанецъ съ барабанщикомъ и писцемъ выходятъ на улицу; барабанщикъ бьетъ въ барабанъ такъ называемую публикацію, народъ собирается въ кучу. Если собралось человѣкъ двадцать, чиновникъ или писарь начинаетъ читать бумагу, въ которой извѣщается о какомъ-либо правительственномъ распоряженіи или объ исполненіи судебнаго, полицейскаго приговора. Окончивъ чтеніе, процессія подвигается далѣе, останавливается на другой улицѣ, барабанъ бьетъ и старая комедія повторяется, пока не обойдетъ такимъ образомъ нѣсколько улицѣ; тогда возвращается обратно въ полицію -- значитъ публикація исправлена (амъ исправитъ) Вообще вся внѣшняя жизнь валаховъ проникнута свободой и откровенностью; никто не стѣсняется въ своихъ мнѣніяхъ; всякій говоритъ смѣло о всемъ. Не смотря однакожъ на любовь этого народа къ свободѣ, преступленій, особенно уголовныхъ, бываетъ мало; воровство, правда, тамъ не рѣдкость; но это уже, такъ сказать, въ характерѣ ромыновъ. Чѣмъ долѣе живешь среди валаховъ, тѣмъ болѣе удивляешься легкости и безпечности ихъ характера, которая бросаетъ на ихъ жизнь особенный, невыразимый оттѣнокъ. Вы видите вокругъ себя людей съ энергіей и съ инстинктивной любовью ко всему изящному; страстныхъ для наслажденій, готовыхъ на добро ближнему и вмѣстѣ съ тѣмъ равнодушныхъ къ себѣ и къ тѣмъ священнымъ обязанностямъ человѣка, которыя указываются намъ религіей, какъ главный трудъ жизни и средство къ достиженію высокой цѣли, назначенной провидѣніемъ человѣку.
   

V.
Взглядъ на политическія событія 1853 года, совершившіяся во время пребыванія русскихъ войскъ въ дунайскихъ княжествахъ.-- Характеръ событій.-- Важность наступившей эпохи.-- Волонтеры.-- Еще событія.-- Поѣздка въ горный монастырь Чоланъ.

   Перейдя Прутъ, авангардъ войскъ нашихъ, подъ начальствомъ генералъ-адъютанта графа Энрепа-Эльмита, двинулся ускоренными маршами для занятія Букареста. По занятіи столицы Валахіи, князь Горчаковъ 2-й, главнокомандующій Дунайской арміею, направилъ войска къ берегамъ Дуная, гдѣ вскорѣ и были заняты важные пограничные пункты, въ ожиданіи начала непріязненныхъ дѣйствій со стороны турокъ. Между-тѣмъ въ обоихъ княжествахъ, сейчасъ же, по вступленіи туда нашихъ войскъ, учреждена была главная военная дорога черезъ Яссы и Бырладъ на Букарестъ. На всемъ протяженіи этой дорогй, въ важныхъ мѣстахъ, преимущественно въ городахъ, учреждены были этапы и въ нихъ этапные начальники, также устроены были военно-временные госпитали и провіантскіе магазины, откуда проходящія войска снабжались продовольствіемъ на столько времени, сколько слѣдовало идти въ походѣ до слѣдующаго магазина. Турки, первые, открыли военныя дѣйствія противъ русскихъ и берега Дуная снова огласились громомъ нашего оружія. Миролюбивая политика въ Бозѣ почившаго, Великагб Государя нашего Николая І-го все еще медлила началомъ рѣшительныхъ дѣйствій, ожидая, что упорство мусульманъ поколеблется и права христіанъ на востокѣ будутъ утверждены Портою, по требованіямъ Россіи, какъ защитницы православной вѣры на востокѣ. Кабинетъ русскій представилъ свои требованія и въ кабинеты державъ европейскихъ, нисколько не Скрывая своихъ справедливыхъ и законныхъ намѣреній. Въ Вѣнѣ собрался конгрессъ политическихъ представителей главныхъ европейскихъ государствъ, для разсмотрѣнія и обсужденія восточнаго вопроса и справедливости требованій русскаго правительства, требованій, относящихся прямо къ правамъ религіознымъ всѣхъ христіанъ православной Hoc точной вѣры, издавна угнетаемыхъ магометанскимъ фанатизмомъ. Между-тѣмъ, войска наши дрались и били турокъ, не переходя Дуная; вообще военныя дѣйствія имѣла оборонительный характеръ. Нѣсколько незначительныхъ сраженій, изъ которыхъ особенно замѣчательны подъ Ольтеницей и подъ Четати, окончили войну 1853 года. Въ это время хитрая и уклончивая политика Англіи и Франціи работала, втайнѣ, выжидая удобнаго случая скинуть маску и объявить войну Россіи. Соединенный англо-французскій флотъ явился у Константинополя и союзныя державы, безъ предварительнаго объявленія войны русскимъ, объявили, что намѣрены защищать турецкую націю отъ насильственныхъ и незаконныхъ требованій Россіи, увлекаемой, будто бы, духомъ завоеваній.-- Этого было довольно -- завѣса спала съ глазъ, и мы увидѣли ясно, что Англія и Франція искали только возможности для объявленія войны, -- эта возможность явилась, и пламя зависти вспыхнувъ, освѣтило начало великой эпохи, извѣстной подъ именемъ восточнаго вопроса.
   Будущему историку настоящихъ Событій все будетъ казаться въ какомъ-то полумракѣ; -- напрасно онъ станетъ отыскивать причину грозныхъ потрясеній, эти изысканія поведутъ его только къ догадкамъ и предположеніямъ. Конечно, онъ, какъ и современники, будетъ объяснять все это старою завистью Англіи и Франціи къ могуществу Россіи, -- завистью, которая рано или поздно, должна же была обнаружиться и тѣмъ съ большей силой, чѣмъ дольше была сдерживаема; но это объясненіе ума историческаго недостаточно однакожъ для умовъ свѣтлыхъ, вѣрующихъ въ непреложныя предначертанія Промысла и въ дѣлахъ человѣческихъ не всегда и не все объясняющихъ дѣломъ случая, или ходомъ предъидущихъ историческихъ событій, или политическими отношеніями государствъ другъ къ другу. Важность наступившей эпохи не можетъ укрыться даже отъ простаго, неопытнаго глаза; -- ясно видишь, что все поколебалось, какъ будто лопнули тайныя пружины, удерживавшія въ равновѣсіи систему европейскихъ государствъ. Настало время, котораго не предвидѣла исторія, котораго не могли отвратить никакія человѣческія усилія, все это увеличивало важность наступившей исторической эпохи, послѣдствія которой для Европы, можетъ-быть, будутъ разнообразны и благодѣтельны. Видя начало переворотовъ, небывалыя событія, шаткость политическихъ сношеній и печальныя слѣдствія всего этого, умы необходимо должны были поколебаться. Каждый объяснялъ по своему причины общихъ бѣдствій. Вспоминали о древнихъ предсказаніяхъ и пророчествахъ. Суевѣріе съ ужасомъ замѣчало небесныя явленія, толкуя ихъ по своему; умы болѣе свѣтлые говорили, что послѣ всеобщей брани образуется новый порядокъ вещей, -- народы, исповѣдующіе православную греческую вѣру, восторжествуютъ надъ своими врагами. Всѣ мнѣнія сливались въ какой-то странный гулъ, не предвѣщавшій ничего, кромѣ бѣдъ человѣчеству. Въ это время съ новой силой проснулся духъ христіанскихъ народовъ, долго терпѣвшихъ всякія притѣсненія отъ магометанъ. Месть къ врагамъ вѣры православной пробудилась въ сердцахъ общимъ желаніемъ поразить нечестивыхъ поклонниковъ исламизма. Всѣ христіане, находившіеся подъ турецкою властію, готовы были отдать намъ все -- и жизнь, и имущество; видѣли въ Россіи оружіе Божественнаго правосудія.
   Бываютъ эпохи въ исторіи народовъ, въ которыя господствуютъ нравственныя эпидеміи; умы невольно напрягаются; всѣ понятія принимаютъ ложное направленіе; все движется, волнуется, кипитъ, жаждетъ чего-то и при всемъ этомъ никто не въ состояніи отыскивать причины этого умораздраженія; всѣ чувствуютъ инстинктивно, что находятся подъ вліяніемъ невѣдомой, грозной силы, которая, какъ тонкій ядъ, проникаетъ все существо человѣка; питая его странными мечтами -- и никто не можетъ освободиться отъ всеобщей болѣзни вѣка. Начало подобныхъ историческихъ эпохъ всегда сопровождается народной молвой, которая ищетъ въ чудесномъ объясненія событій, совершающихся не по правиламъ давно извѣстнымъ, а по какому-то странному случаю, который перевертываетъ все вверхъ дномъ и передъ которымъ обычай, законы, освященные вѣковыми преданіями, ничего не значатъ. Такъ было въ 1853 году, при вступленіи русскихъ войскъ въ дунайскія княжества.
   Съ изумленіемъ и ужасомъ узналъ весь христіанскій міръ, что два великіе христіанскіе народа подняли оружіе на защиту враговъ христіанства и сдѣлались друзьями чуждой вѣры, объявили войну Россіи, государству, которое старалось только облегчить участь угнетенныхъ братьевъ своихъ по вѣрѣ, жившихъ на востокѣ въ земляхъ мусульманскихъ.
   Съ началомъ 1854 года, война начала принимать рѣшительный характеръ; войска наши перешли Дунай въ трехъ пунктахъ -- у Браилова, близь Мачина и въ Каларашѣ. Началась осада Силистріи. Все еще ожидала Россія, что западъ остановитъ свои непріязненныя дѣйствія противъ насъ; но судьба рѣшила иначе. Англія и Франція объявили, что цѣль ихъ дѣйствій не защита Турціи, а уничтоженіе, или, по-крайнѣй-мѣрѣ, униженіе и ослабленіе русской имперіи. Тогда во всей своей ясности раскрылась хитрая политика запада и вся сумма зависти, скопившейся впродолженіе многихъ десятилѣтій противъ Россіи.
   Послѣ всего этого что оставалось дѣлать намъ въ Дунайскихъ княжествахъ? Надо было идти въ свою землю и вооруженной рукою готовиться отразить незванныхъ гостей, еслибъ они вздумали пожаловать и перейти наши границы. Осада Силистріи была снята; отрядъ, бывшій въ Журжѣ, послѣ дѣла 30 іюня, отступилъ и началось въ тоже время общее отступленіе главныхъ силъ по дорогѣ на Букарестъ.
   Прежде, нежели мы начали отступать и выходить, мало-по-малу, изъ дунайскихъ княжествъ, совершилось событіе, которое, какъ нельзя лучше, характеризуетъ состояніе духа христіанскихъ народовъ и, въ особенности, жившихъ въ Молдавіи и Валахіи грековъ, булгаръ и другихъ христіанъ, не говоря уже о валахахъ и молдаванахъ, какъ туземцахъ. Это событіе есть образованіе дружины волонтеровъ. Когда разнесся общій голосъ о борьбѣ православія съ исламизмомъ, и молва народная, перелетая изъ мѣста въ мѣсто, возвѣщала, что настало время паденія поганаго Царства и гибели враговъ Св. Христовой вѣры; многіе мирные жители всѣхъ сословій въ Валахіи и Молдавіи обратились къ русскимъ военнымъ властямъ съ просьбою позволить и имъ поднять оружіе противъ общаго врага и сражаться вмѣстѣ съ русскими войсками. Когда императоръ Николай I разрѣшилъ сборъ волонтеровъ, охотниковъ явилось много; образовались батальйоны грековъ, булгаръ и валаховъ; каждая нація соединялась особенно и составились отдѣльныя дружины, которые назывались греческая, булгарская и т. д., волонтеры получили оружіе отъ нашего правительства; для командованія батальйонами командированы были русскіе штабъ-офицеры, а оберъ-офицеры были избираемы изъ дворянъ всѣхъ націй, находившихся въ дружинахъ волонтеровъ. Каждая нація имѣла свою особенную фирму одежды и даже вооруженія. Начальникомъ всѣхъ дружинъ волонтеровъ назначенъ былъ генералъ-лейтенантъ Салосъ. Характеръ этихъ охотниковъ былъ вольный и буйный; одушевляемые духомъ мести, они жаждали только крови и не могли скоро подчиняться строгимъ правиламъ военнаго порядка, а потому и дѣлали много своевольныхъ поступковъ между мирными поселянами въ деревняхъ, въ которыхъ они размѣщаемы были на квартирахъ; но это продолжалось недолго -- ихъ сформировали и двинули къ нашей арміи за Дунай, гдѣ вскорѣ оказали они отчаянную храбрость въ битвахъ съ турками. Когда началось отступленіе нашихъ войскъ, волонтеры находились при нашей арміи и вмѣстѣ съ нами перешли Прутъ. Нельзя было видѣть безъ грусти общей горести и унынія, распространившихся между жителями княжества, когда войска русскіе оставляли эту благодатную страну, но дѣлать было нечего. Намъ надо было защищать собственныя обширныя границы, а потому введеніе арміи во внутрь имперіи стало необходимо.
   Въ окрестныхъ горахъ, верстахъ въ 30-ти отъ Бузео стоятъ три замѣчательныя обители: Ноланъ, Пояно-Морли и Вентили-Воды. Всѣ эти монастыри мужскіе. Наслышавшись о прекрасномъ мѣстоположеніи этихъ монастырей, я не могъ побѣдить желанія посѣтить, хоть одинъ изъ нихъ. Въ первый свободный день я поѣхалъ въ Чоланъ. Рано утромъ, 7 мая 1854 года, въѣхалъ я въ горы; дорога шла ущельемъ и поднималась выше и выше. Вершины обрывовъ, образовавшихъ какъ бы стѣны ущелья, поросли елями и кустами орѣшника. Вдали вершины горъ, поднимаясь одна надъ другою, представляли ступени исполинской лѣстницы, конецъ которой изчезалъ въ облакахъ. Огромные камни причудливыхъ формъ висѣли надъ горными разсѣлинами; легкій утренній вѣтерокъ доносилъ шумъ горныхъ потоковъ, который, то замиралъ, то усиливался, производя странное впечатлѣніе; -- казалось, это былъ голосъ горнаго духа, смѣющагося надъ путникомъ. Въ нѣкоторыхъ J мѣстахъ ущелье, расширяясь, образовало площадки, покрытыя густой ароматной травой, чрезъ эти лужайки серебреной тонкой лентой струились ручейки, покрывая влагой богатую растительность, бѣжали къ краямъ обрывовъ и сорвавшись съ каменнаго карниза, алмазной пылью падали въ пропасть.
   Горная природа, въ лѣтнее время, всегда имѣетъ свою особенную прелесть. Вы постоянно чувствуете прохладное, чрезвычайно пріятное дыханіе вѣтерка; съ свѣжимъ, живительнымъ воздухомъ пьете ароматъ бальзамическихъ, горныхъ травъ, который всегда имѣетъ цѣлительную силу.
   Такъ ѣхали мы "продолженіе двухъ часовъ, подымаясь по узкой дорогѣ. Но, вотъ, ущелье стало расширяться, дорога вдругъ круто повернула направо и изъ-за густой зелени яблонь и акацій блеснули кресты храма; мы уперлись повозкой почти въ отвѣсную стѣну скалы и проводникъ объявилъ, что мы пріѣхали въ монастырь. Въ самый монастырь въѣзжать не льзя, по причинѣ чрезвычайной крутизны горы, на которой онъ построенъ. Большею частью входятъ туда пѣшкомъ, изрѣдка въѣзжаютъ на лошакахъ или на маленькихъ горныхъ лошадкахъ, которыхъ достаютъ въ хуторахъ, раскиданныхъ во множествѣ, въ окрестностяхъ монастыря. Мы поднялись на гору пѣшкомъ и чрезъ глубокіе каменные ворота вступили въ первый монастырскій дворъ. На этомъ дворѣ было небольшое строеніе, для пріема и помѣщенія посѣщающихъ монастырь богомольцевъ; нѣсколько сараевъ и монастырскія кухни. Зданія построены изъ горнаго извѣстняка и, частію, изъ дикаго камня. На второмъ дворѣ двѣ церкви: одна, но имя Всемилостиваго Спаса; другая, но имя Трехъ Святителей. Кельи настоятеля соединяются съ внутренностью храма Трехъ Святителей; кельи монашествующей братіи начинаются съ другой стороны церкви и идутъ подъ гору амфитеатромъ. Возлѣ каждой кельи растетъ нѣсколько деревьевъ и свѣжая зелень ихъ, не пропуская лѣтомъ жгучихъ солнечныхъ лучей, доставляетъ бѣднымъ труженикамъ пріятную прохладу. Видъ изъ оконъ келій на окрестныя горы замѣчательно прекрасенъ. Отъ подошвы монастырской скалы начинаются трупы не высокихъ холмовъ и идутъ вдаль, постепенно возвышаясь и увеличиваясь; и вотъ. передъ вами необозримое горное пространство: вдали, на краю горизонта, темныя вершины горъ кажутся застывшими волнами великаго моря; вы ждете, что, вотъ-вотъ, закачаются эти сѣрые валы и у ногъ вашихъ закипитъ бездна, готовая поглотить васъ въ свои холодныя, мрачныя нѣдра; вы трепещите, духъ захватываетъ въ груди; но вы не можете оторвать взоровъ отъ страшной, но высокой картины природы; вы прикованы къ мѣсту непостижимымъ очарованіемъ.
   Изъ разсѣлинъ каменныхъ утесовъ тонкими серебреными нитями струятся горные ручейки; въ свѣтлыя лунныя ночи, эти нити воды, вѣчно бѣгущей, вѣчно журчащей, освященныя не вѣрнымъ, матовымъ свѣтомъ мѣсяца, кажутся легкими, чудными существами, стоящими надъ стремнинами, а непрерывное журчанье, соединяясь съ другими звуками ночи, очаровываетъ слухъ особенной, чудной мелодіей, -- сладостной, какъ языкъ духовъ.
   Въ монастырѣ восемь человѣкъ монашествующей братіи, исключая игумена. Монахи всѣ почти уже старцы, только одному изъ нихъ лѣтъ подъ-пятьдесятъ, и онъ самый младшій. Игуменъ принялъ меня очень благосклонно и пригласилъ въ свою келью. Келья игумена простая, большая комната, часть которой, отдѣленная перегородкой, образуетъ молельню; другая, въ которую мы вошли съ нимъ/ служитъ пріемною для посѣщающихъ отца-настоятеля, кромѣ двухъ скамеекъ и четырехъ деревянныхъ стульевъ съ такимъ же столомъ, въ комнатѣ изъ мебели ничего болѣе не было. На стѣнахъ висѣло нѣсколько картинъ духовнаго содержанія, а на правой сторонѣ отъ входа огромная кіота съ образами, передъ которыми горѣло семь лампадъ. Игумену было лѣтъ семьдесятъ. Это однако жъ бодрый, средняго роста старичокъ, съ лицомъ кроткимъ и грустнымъ. Онъ родомъ сербъ, говоритъ по-русски такъ, что можно понимать его, а по-славянски читаетъ хорошо и даже совершаетъ иногда литургію на славянскомъ языкѣ, или просто на русскомъ. Онъ очень любитъ русскихъ и, какъ говорилъ онъ мнѣ, всегда молится за благоденствіе русскаго монарха и за славу великаго народа, защитника православной вѣры восточной отъ лютыхъ враговъ ея. Онъ угощалъ меня прекраснымъ вареньемъ изъ дикихъ черешенъ, къ которому, по общему обычаю той страны, подали стаканы съ водой. Съ особеннымъ наслажденіемъ выпилъ я прозрачной, чистой, холодной, какъ ледъ, горной воды и съ-тѣхъ поръ я никогда болѣе не пивалъ воды такого пріятнаго, легкаго, освѣжающаго свойства.
   Отслуживъ въ главной церкви молебенъ, настоятель показалъ намъ церковную утварь и другія вещи, принадлежавшіе храму, впрочемъ драгоцѣннаго ничего не было. Двѣ вещи показались мнѣ особенно замѣчательны, -- это крестъ, присланный въ монастырь Валахскимъ воеводой Михаиломъ витяземъ, въ благодарность и въ память одержанной имъ надъ турками славной побѣды, въ царствованіе падишаха Солимана великаго. Другая вещь -- это маленькое славянское евангеліе, обложенное серебряными горельефами и, неизвѣстно какъ, доставшееся монастырю, потому-что въ этихъ бѣдныхъ обителяхъ не ведутъ хроникъ, а если и были какія, то во времена смутные растерялись. Церковь вообще небогата, даже бѣдна, хотя доходъ монастырскій простирается до двухъ-тысячъ червонцевъ; но часть этихъ денегъ отсылается въ Іерусалимъ; часть на поддержку и украшеніе храма, также на содержаніе братіи; но большая часть откладывается, какъ говорилъ игуменъ, на черный день, потому-что у нихъ есть древнее преданіе, что послѣ кровавой войны православныхъ съ турками все христіанское населеніе Турціи и всего востока будетъ освобождено, въ дѣлахъ вѣры, отъ всякихъ чуждыхъ вліяній и получитъ полную свободу. Въ ожиданіи этой страшной эпохи, боятся украшать монастыри богатыми окладами, чтобъ они, во время этой брани, не достались въ руки неправославныхъ.
   Послѣ обѣда, я отправился обратно въ Бузео, той же дорогой, простившись и отъ души поблагодаривъ добраго настоятеля за радушный пріемъ. При прощаньи, подавая мнѣ просфору, добрый старецъ сказалъ мнѣ: "да благословитъ васъ Богъ и всѣхъ русскихъ въ лицѣ вашемъ, потому-что я, можетъ-быть, и не увижу никого болѣе изъ вашихъ соотечественниковъ; но я буду молиться, какъ и прежде молился, да подастъ Господь вашему великому государю въ руку пращу Давида на пораженіе нечестиваго Голіафа. Мы разстались и до-сихъ-поръ я сохранилъ въ памяти сердца эти послѣдніе, утѣшительныя слова святаго отшельника, который вскорѣ преставился.

ПАВЕЛЪ ЖАДОВСКОЙ.

"Пантеонъ", NoNo 1--2, 1856

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru