Зубов Платон Павлович
Шесть писем о Грузии и Кавказе

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

ЗУБОВ П. П.

ШЕСТЬ ПИСЕМ О ГРУЗИИ И КАВКАЗЕ,
писанные в 1833 году Платоном Зубовым.

Москва, 1834.

Предисловие

   Я потому только решился напечатать сии письма, что еще очень мало издано на Русском языке относительно Грузии и Кавказа, и всякие подробности, до сих интересных стран касающиеся, не потеряли своей цены и еще могут быть любопытны; видов же и вовсе издано не было.

ШЕСТЬ ПИСЕМ О ГРУЗИИ И КАВКАЗЕ

ПИСЬМО ПЕРВОЕ.

   Ты просишь, любезный друг мой, сообщишь тебе достойные любопытства замечания о Грузии и странах, сопредельных вечноснежному Кавказу. Нечего делать, надобно исполнить твое желание, чтоб не потерять дружеского расположения твоего ко мне? -- но ради Бот! не требуй от меня систематического расположения статей! Я буду описывать все, мною виденное, в таком порядке, в каковом будут обрисовываться в моем воображении -- воспоминания о странах, [8] в которые судьбе угодно было забросить меня на целые шесть лет, -- а после, если тебе хочется, раздроби описание мое, расположи систематически, или брось в огонь, как тебе угодно.
   Не нужно описывать дороги до Георгиевска, бывшего некогда главным городом Кавказкой Области, а ныне заштатным, по нездоровому своему климату; ибо все, посещавшие Кавказские минеральные воды, ездили сею дорогою, а их, благодаря Бот! довольно много. Но уже от Георгиевска они поворачивали на право,-- туда, где Бештау показывается как бы покрытая голубоватою растушкою и где существуют те знаменитые источники, о которых предание издревле рассказывало чудеса, называя их боттырскими водами; а дорога в Грузию лежит уже прямо на полдень. Одно только на сем пространстве, от Дона до Ставрополя (нынешнего главного Города Кавказской Области) достойно особливого замечания. Начиная от Станицы Преградной стан до Донской, видно по дороге более двадцати изображений, высеченных из камня, и всеми признаками показывающих свою древность. Оные представляют фигуры человеческие с Монгольским обликом лица, большими усами без бороды, имеющие в руках что-то похожее на развернутую книгу. Фигуры сии по большей части [9] расположены на возвышениях, которые по всему можно признать за насыпные. Если позволить себе дотдки, то под сими возвышениями должны храниться тела убитых воинов, по обычаю Монголов, с оружием и другими принадлежностями. Сии памятники древности ожидают только деятельности любителя редкостей, дабы украсить собою кабинеты ученых и пролить новый свет на запутанную историю сих стран.
   В ясный день от Георгиевска виднеются знаменитые Кавказские горы в самой отдаленной перспективе. Обманутый взор почитает их облаками, скопившимися на оконечности горизонта; одна только неподвижность, при продолжительном рассматривании, оные отличает.
   От Георгиевска до Екатеринограда, на пространстве восьмидесяти верст, расположены только четыре станицы Линейских Козаков, -- мазанки, покрытые тростником. Ничего занимательного; ежелиб конвоюющие Козаки, вполне вооруженные, не показывали через сие путешествующему, что он попирает землю, подверженную частым набетм Горцев. Он внимательнее прислушивается к рассказам жителей: о нападениях Горцев, о случаях, бывших в прошедшие годы, о чудесном избавлении от плена некоторых жителей, захваченных Черкесами. Все сие прикрашено, по обыкновению рассказов, всякими несообразностями; но зная о неоднократном разорении Горцами Станицы Солдатской, через которую надо проезжать, видя на каждом шагу воинские предосторожности, которые благодетельное Правительство, предприняло для безопасности жителей и проезжающих, путешественник невольно опасается какой-либо неприятной встречи и не так покоен духом, как проезжая, на пример, Московскую губернию. Особенно когда ночь, сия царица теней, как говорят поэты, спустившись на поля Кавказкой Области, своим могущественным влиянием увеличивая оптический обман, начинает рисовать на воздухе и на земле фантасмагорические призраки; то так сильно действует на настроенное уже к испугу воображение путешественника, что ему каждая тень земляных насыпей, означающих дороги, кажется за Черкесса и так далее, а потому без крайней необходимости немногие решаются ехать ночью. Да и в самом деле, в сие время всего чаще случаются набеги Горцев, и ежелиб исчислить с должною точностию все неприятные анекдоты, бывшие с проезжавшими, то случаи ночные к дневным были бы в содержании 6:1, когда не более.
   Наконец, худо или хорошо, восемьдесят верст промелькнули мимо нас и широкая Малка, величественно катящаяся в крутых беретх, докладывает о скором прибытии в Екатериноград. Великолепное название сие, часто звучавшее в ушах наших во время дороги, важность сего пункта для Кавказской Линии, место пребывания Центрального Карантина, все заставляет ожидать чего-либо порядочного. -- Но погодите немного и, не давая воли воображению, познакомьтесь с существенностию. Этот величественный Екатериноград есть собрание тех же мазанок, которые еще и прежде утомляли, от самого Дона, глаза путешественника своим единообразием; только с тою разницею, что число их гораздо значительнее, нежели в других станицах. Причина очевидна: недостаток строевого леса заставляет строить, как позволяет возможность, и выбеливать внутри и снаружи для закрытия недостатков, как поступали в старину с своими личиками те барышни-невесты, к которым судьба была не очень благосклонна в отношении к красоте наружной. Впрочем внутренность сих мазанок довольно красива, украшена лубочными эстампами, и если б не тараканы и блохи -- сии неприятели спокойствия -- в великом множестве тут поселившиеся, то и в Екатеринограде можно бы было найти удовольствия. Торговля сей станицы столь обширна, что когда я хотел купить для дороги Голландского сыру и спрашивал об оном, то на меня смотрели во все глаза, как на человека, который спрашивал бы, например, Маньока.
   Климат в Екатеринограде здоров, но не смотря на географическое положение сей станицы, продолжительностию зимы, сыростию и дождями едва не равняется с 60о северной широты, потому что оная стоит на плоском возвышении, составляющем уже предгория Кавказа, и на которое подъем начинается почти от самого Георгиевска.
   Для следующих в Грузию ворота карантина, лежащего за Малкою, открыты и нет препятствия. Для возвращающихся же в Россию карантин есть западня, которая захлопывала их прежде на сорок, двадцать один, или четырнадцать дней. Ныне же, благодаря Провидению, уничтожившему все заразительные болезни, столь обыкновенные за Кавказом, должно подвергнуться только суточному карантинному наблюдению. Карантин есть решение проблемы, что в нашем подлунном мире зло и добро существуют смешанно, и разделить их нет возможности.-- Сколько жалоб услышите вы от путешественника за задержание в карантине. Он опишет вам скуку, дороговизну, неприятность осмотра, окурки вещей и тому подобного. Но какое благодетельное учреждение есть пограничный карантин в других отношениях! Миллионы жителей внутренних губерний через него сохранены от внесения заразительных болезней. -- От чего Турция часто подвергается чуме ? -- От неучреждения пограничных карантинов. Любители спорить захотят мне представить холеру как пример противоположный сказанному, но напрасно. Я был на границе Персии, когда холера начала только переходить в наши области; я видел ужасные действия ее в Кавказских провинциях и смело уверяю, что она существовала в воздухе, которого карантины удержать не могут, и шедши по направлению рек, расстилалась в виде густого зловонного тумана; я видел, что бывшие вместе с зараженными, прикасавшиеся к ним ежеминутно и даже носившие платья, им принадлежавшие, ни сколько не подвергались заразе. Что ж могли против холеры, сего бича небес, все карантинные правила окурки по системе Гитон-де-Морво?
   Гремя почтовым колокольчиком до самого Екатеринограда, тут видите конец своего быстрого путешествия. Отсюда до самого Владикавказа, дорога лежит через земли Малой Кабарды, следственно страною самых неприязненных Горцев, что и заставило учредишь конвойное сопровождение. Рано или поздно приехали, вы должны дождаться того дня, когда придет Российская почта, идущая за Кавказ.
   Для сопровождения сей почты наряжается конвой из сорока или пятидесяти человек пехоты и тридцати или сорока Козаков, при одном артиллерийском орудии, и при сопровождении сей колонны все путешествующие должны собраться. Первый звук барабана означает приготовление к походу, сигнал для запряжки лошадей и сближения с отрядом; второй отбытие колонны.
   Колонна идет до Владикавказа четыре дни, останавливаясь для ночлег в нарочно устроенных укреплениях, заключающих в себе небольшое число мазанок для жительства, расположенных в оных команд. Укрепления сии называются: Пришеб, Урух и Ардон. Расстояние оных следующее: от Екатеринограда до Пришеба 15, от оного до Уруха 25, от оного до Ардона 35, а от оного до Владикавказа 30 верст, всего 105 верст. Для отдыха же, по причине больших переходов, колонна останавливается при подобных же, хотя и меньших, укреплениях, лежащих от Уруха к Владикавказу на половине каждодневного пути. Укрепления сии называются Минарет и Архон. Есть еще укрепление Дурдур, но оное построено недалеко от Минарета, только для наблюдения; ибо сие место в особенности опасно по частым набегам Горцев. В следующем письме я расскажу тебе случившееся с нынешним Воинским Начальником Укрепления Уруха, которое сам от него слышал. В самом деле местоположение Укрепления Минарета, так названного по полуразрушенному высокому минарету, принадлежавшему к совершенно развалившейся мечети, весьма способствует к хищническим нападениям. Большие горы кругом, лес на вершине оных, и теснины между гор на большое пространство, замаскированные лесом, очень способны укрыть хищников от наблюдательного взора, пока им представится благоприятный случай безнаказанно совершить злодеяние.
   От Пришеба гигантская линия вечно снежного Кавказа представляется во всем величии, как стена, взгроможденная природою для отделения одного мира от другого. Какая поразительная великолепная картина, сей массы величайших в природе гор, препоясанной облаками, упирающейся в туманы своим подножием и возвышающей гордые главы свои, одетые вечными снегами, над громами и молниями, свирепствующими внизу оной. Я любовался сим зрелищем от Пришеба до Владикавказа, где вид гор, переставши быть перспективным, по причине близости, не позволяет обнять одним взором протяжение оных от Востока до Запада. Часто спрашивал я сам себя, которая из сих гор называлась у древних Кавказом, к коему был прикован баснословный Прометей, и всякий раз сознавался невольно, что сия почесть принадлежит Казбеку, а не Эльборусу. Хотя вся линия снеговых вершин кажется одинаковой высоты, но рассматривая пристальнее, конусообразная вершина Казбека превышает все прочие. Эльборус же кажется высок только от того, что стоит отдельно, между тем как все передовые линии гор, между коими скрывается Казбек, не могут закрыть его от взора.
   Крепость Владикавказ, коего название означает уже Владычество Орла Северного над Мифологическим Кавказом, обрисовывается пред глазами на приятной долине у подножия сего хребта. Красиво построенный, сей важный пост Кавказской Линии содержит в страхе неприязненных Горцев и они еще ни разу не смели сделать на оной покушения. Только в минувшем 1832 году отважный Дагестанец, известный Кази-Мулла, решился было на дерзкое предприятие напасть на Владикавказ, на окрестные народы, которых ему хотелось преклонить на свою сторону, решительно восстали против него, и разбитый лжепророк бежал опять к суеверным Дагестанцам с малым числом своих единомышленников. Сей час заметил я только, что мое письмо так длинно и может утомить твое внимание, а потому прощаюсь с тобой. После, при удобном случае, начерчу тебе что-нибудь о Кавказе.

ПИСЬМО ВТОРОЕ.

   Помнится я обещал тебе описать происшествие, случившееся с господином Б. --; вот оно.
   В конце Марта 1833 года Б., как воинский Начальник Укрепления Уруха, получил повеление осмотреть исправность Укреплений, принадлежащих к его дистанции, в числе коих находились прежде упомянутые мною Минарет и Дурдур, лежащие на дороге в Укр. Ардон. Он отправился в сопровождении 21 человека Донских Козаков и двух офицеров, а за несколько времени прежде потянулась колонна, сопровождавшая Русскую почту до Ардона. В трех верстах от Минарета к Уруху, в опушке леса, с семьюдесятью самых отчаянных удальцов, засел Хаймурзин, дерзкий предводитель Обреков, сих отчаянных хищников, обрекающих себя на разбой из Горских поколений, обитающих около Сунжи. Он хотел напасть на почту и ограбить ее, если б заметил хоть малую оплошность со стороны конвоя. Но прибытие Б., его следование вместе с почтою до Дурдура в совершенном порядке, заставило Хаймурзина отказаться от своего предприятия, но возымев за то досаду на Б., он решился овладеть им, если только будет можно, надеясь всего более на нечаянность, а потому остался ожидать его возвращения.
   Окончив занятия свои в Дурдуре и Минарете, Б. возвращался медленно с своим конвоем, ничего не предполагая, не предчувствуя, как вдруг, поравнявшись с местом засады Хаймурзина, был совсем неожиданно окружен Обреками, которые, гикнувши, бросились на Козаков. Едва сии последние успели закричать: "Ваше Благородие, Азияты!" (так называют Русские всех вообще Горцев), как уже засвистали пули, защелкали курки и один офицер из свиты Б. был тяжело ранен.
   Видя неизбежную опасность, Б. не потерял присутствия духа, а с удивительным хладнокровием распоряжался действиями своих Козаков, обнадеживая их скорою помощию, которую надеялся получить из Минарета, как скоро выстрелы будут услышаны. Но надежды бедных смертных, на самых вернейших расчетах основанные, редко исполняются! Так случилось и с Б. Противный ветер не позволил услышать в Минарете выстрелов, и помощь, на которую он надеялся, и не думала появляться, по самой естественной причине, что не была послана. Два часа продолжалась неравная сия битва. Обреки расстреляли все свои патроны, которых у Горцев всегда бывает самый малый запас, по трудности доставать порох. С одной и другой стороны было уже несколько убитых и раненых. Хаймурзин, досадуя на неудачу, решился на отчаянное средство, приказав своим Обрекам броситься с шашками в руках на Козаков. Но некоторые медлили исполнить его приказание; другие и вовсе не желали вступать в рукопашный бой. Дерзкий Хаймурзин, в ярости, один с шашкою в руках бросился на Б., который успел в ту минуту схватить одного Козака и, поставив впереди себя в роде щита, приказал ему стрелять. Козак повиновался и пуля, сбив шапку с Хаймурзина, отуманила его до той степени, что он повернулся кругом; но в ту же минуту опомнившись, бросился вновь, изрубил Козака и схватил Б. Ободренные Обреки ударили на Козаков, которые, не будучи в силах устоять против столь превышающего их количества отчаянных разбойников, были частию изрублены, частию взяты в плен. Б. и еще другой офицер его свиты разделили участь последних.
   Между тем приближалась ночь и Хаймурзин с остальными Обреками, посадив своих пленников, связанных, на лошадей, пустились во всю прыть, переправились через реку, протекающую около Минарета, и, без остановки скакавши всю ночь, к утру следующего дня находились уже в своем кочевье, находящемся во 120 верстах от Минарета.
   Тут Б. и другой офицер были помещены под надзор Адильгирея, брата Хаймурзина, в землянке тесной, душной и неопрятной до наивеличайшей степени. Они были закованы в железы и на шее имели также цепи. Им принесли пищу, которая состояла из куска самого черствого просяного хлеба и кружки воды. Не потому чтобы Обреки хотели морить голодом своих пленников, напротив потому, что они не имели лучшей пищи. Вероятно при сем слове ты удивишься и спросишь, как все набеги, все хищничества, сопряженные с столькими опасностями не доставляют им довольствия? -- Разумеется -- нет, а причина очевидна. Они собираются на грабеж всегда большими партиями, добычи получить большой не могут благодаря бдительности Правительства, а малое приобретение на долго ли достанет, ибо они должны разделить его между участниками, из коих каждый имеет семейство и большею частию многочисленное.
   Б., не привыкший к подобной пище, сначала не хотел употреблять оную. Испуганный Хаймурзин, боясь, чтоб он не уморил себя голодом, а тем не лишил его суммы выкупа, которую надеялся получить наверное, решился приказать убить последнего быка, которого имел. Но на долго ли пользовались они сим улучшением пищи? Большое семейство Хаймурзина с жадностию бросилось на сей лакомый кусочек и в два дни бык был съеден. -- Снова на столе несчастных пленников явились просяный хлеб и вода.
   Сжав сердце, они должны были довольствоваться сею пищею. Наконец Хаймурзин объявил им, что они могут быть освобождены, как скоро получится за них выкуп, -- а потому, буде желают, могут о сем писать. Надежда освобождения придала им новые силы сносить терпеливо свое несчастие. Г. Б., воспользовавшись позволением, писал к своему полковому Командиру и другим лицам. Письма отправлены, получены ответы, -- и началась корреспонденция, последствием коей долженствовало быть освобождение пленников.
   Но судьбе угодно было еще позабавиться над ними. Близка была минута желаемой свободы -- и они видели уже в воображении своем прелестные картины возврата в объятия друзей и сослуживцев; привычный звук военной музыки раздавался в ушах их, и они жили воображением, украсившим для них тягость настоящего положения. Но вдруг Хаймурзин, ненавидевший бездействие, решился снова отправиться на разбой. Провидение, утомленное множеством злодеяний, исполнивших меру терпения небесного, дозволило ему на сей раз приобрести добычу, дабы положить вечный конец его хищничествам.
   С приобретенною добычею ускакавши верст на 80 от места, где оную похитили, Обреки расположились в одной глубокой балке, недалеко от Р. Сунжи. Беспечность их была столь велика, что они, стреножив лошадей своих, расположились делить добычу и обедать, изжарив молодого жеребенка, -- не поставив на верху ни одного часового для наблюдения.
   Линейские Козаки, по пятам преследовавшие их, подошли не будучи замечены, и смотрели в балку на пирующих Обреков, между тем как сии последние и не думали о таком невыгодном посещении. А когда Козаки приветствовали их залпом из ружей, от которого несколько пирующих отправились на тот свет, тогда только Обреки, вскочив, бросились к лошадям. Хаймурзин перехватил кинжалом веревку, бывшую на ногах его лошади и вероятно бы ускакал, если б лошадь, управляемая наверно невидимою рукою, не ударила его копытом в грудь так сильно, что он отлетел на несколько шагов и упал на землю. Но физические силы сего дерзкого Обрека дозволили ему в туже минуту вскочить и броситься снова за лошадью. Но это было последнее мгновение его жизни. Ружейная пуля одного Козака впилась прямо в лоб Хаймурзину и прошла сквозь череп: -- он пал.
   Обреки, лишась начальника, дерзость коего составляла все их военное достоинство, бросились бежать и были частию изрублены Козаками; не многие успели спастись.
   В тесной и душной своей мазанке, скованные по обыкновению, сидели Б. и его товарищ. Подле них находился Адильгирей и несколько Обреков. Вдруг примчался один из спутников Хаймурзина, покрытый потом; измученный конь его едва переводил дух; он вызвал Адильгирея в сени, и начал ему что-то с жаром рассказывать. Побуждаемый предчувствием, Б. с усилием дотащился до двери и сквозь скважину смотрел на Адильгирея. По мере рассказа Обрека, лицо первого становилось мрачнее и мрачнее; наконец он в отчаянии ударил себя в грудь и начал кричать каким-то нелепым голосом. На сей вой сбежались все жители, мужчины и женщины, -- и едва Адильгирей рассказал им бедствие, сообщенное Обреком, как вдруг все начали кричать, выть, бить себя в грудь, рвать на себе платье и волосы; одним словом показывали все признаки жесточайшего отчаяния. Несчастный Г. Б., сидя в своей землянке, ясно слушал слова, долетавшие до его слуха на Казикумыкском языке, и которые понимал он, служа давно уже на Кавказской линии: "эти неверные всему причиною;-- они писали к своим; они верно их уведомили об отъезде Хаймурзина; -- смерть неверным! -- на что бережем мы их?.. Смерть, смерть! да! смерть -- и самая мучительная! -- Разорвем их по частям над могилою Хаймурзина...
   Каково было бедным пленникам слышать сии неистовые клики раздраженной толпы, не знавшей ни религии, ни закона, ни человеколюбия; ужас на минуту сделал их неподвижными. Но скоро вера-утешительница пролила новый благодатный свет в их сердца,-- и полные доверенности к Провидению, они ожидали с покорностию своего жребия.
   День прошел -- и они, забытые Обреками, не получили даже и бедной пищи; наконец к вечеру послышались шаги многих людей, -- и они приготовились к смерти.
   Отворяется дверь; вместе с Адильгиреем вошел человек высокого росту, одетый в обыкновенный Горский наряд: это был Кега, отважный Горец, служивший прежде Российскому Правительству в звании переводчика, и удостоенный наград и милостей; но со всем тем изменивший России при начале возмущения, произведенного Кази-Муллою. Он приветствовал наших пленников по-Русски, -- и, в продолжении долгого разговора, дал им заметишь с злобною радостию, чтоб они отложили надежду на избавление; что кровомщение, сия варварская добродетель Горцев, заставляет Обреков пренебречь выкупом, который могли бы они за них получить, -- а принесть их в жертву имени Хаймурзина. Он рассказал им причину отсрочки казни: Русский отряд находился не вдалеке от сего кочевья, и боясь, чтоб их не застали врасплох, Обреки решились переселиться далее в леса, и, выбравши себе удобное место, расположиться кочевьем, -- и тогда погубить мучительною смертию наших пленников. Рассказавши все сие, он засмеялся адским смехом и вышел вон с Адильгиреем, оставив обыкновенно часового у наружной двери, который чрез несколько минут принес Г. Б. и его товарищу обыкновенную пищу.
   И так они знали уже свою участь; им оставалось несколько дней мучительного бытия и потом жестокая казнь положит конец их бедствиям.
   В сем горестном положении Г. Б., с покорностию неисповедимым судьбам Всевышнего, старался подкрепить себя святыми истинами религии и не напрасно: -- он сделался покойнее и с каким-то детским равнодушием ожидал своей казни и сносил настоящее мучение.
   На другой день Обреки отправились в путь, собрав все свои семейства и домашний быт. Наши пленники, связанные и одетые в изорванные кафтаны и рубашки, босиком были привязаны к лошадям и следовали за ними. На ночь они останавливались в каком-нибудь кочевье и запирали скованных пленников в какую-нибудь смрадную землянку. Б. и товарищ его всякий день ожидали смерти, и видя на утро приготовление к походу, чувствовали, что вожделенная минута конца их мучения отсрочена вновь. Двадцать семь дней продолжалось сие положение, хуже самой смерти. Б. и его товарищ, измученные голодом, беспрестанными поездками, томительным ожиданием жестокой казни и сильным холодом, имевшим большое влияние на расслабленное их тело, едва прикрытое лоскутьями, -- походили более на мертвецов, нежели на живых людей; они были так слабы, что едва могли сидеть на лошадях, и ежелиб не благодетельная десница Провидения, ниспосылавшего им в утешение религию, могущественную подпору, то вероятно они давно бы изнемогли под бременем несчастия, их угнетавшего свыше сил обыкновенного человека.
   Наконец Обреки нашли место для своего кочевья в одном ущельи, в средине густого леса; землянки были готовы; оставалось их несколько исправить. В одной из таковых землянок, куда не проникал свет дневной, были заперты наши пленники. Им объявили, что наступил день их казни. Странная и непостижимая вещь -- любовь к жизни, не оставляющая нас среди жесточайших бедствий и на кануне даже приготовлений к неизбежной казни! -- Б. возымел мысль спасения, вероятно внушенную небом. Он заметил в верху землянки небольшое отверстие, сквозь которое слаботрепетно проникал луч дневной, и сообщил о сем открытии своему товарищу, бывшему в наивеличайшем отчаянии. "Если сего дня не казнят нас, сказал Б. и не запрут в железы на ночь, то надобно постараться уйти чрез сие отверстие." Товарищ машинально слушал его, отчаявшись в возможности избавления.
   Наступила ночь. Адильгирей явился с свечкою в руках. Он принялся осматривать все щели, все углы землянки, пробовал руками и, наконец, уверившись, что пленники уйти не могут, взял цепи и хотел надевать оные им на ноги. Б., видя при сем исчезающую возможность бегства, старался, сколько мог, преклонить его не надевать цепей, представляя ему опухлость ног, нестерпимую боль и бесполезность сей меры в столь тесной и крепкой тюрьме. "Ничего -- сказал Адильгирей, завтра твои ноги болеть не будут." В сих немногих словах Б. прочел свой смертный приговор и с стесненным сердцем выдвинул свои ноги вперед для принятия цепей. Цепи сии, по обычаю Горцев, будучи положены на ноги, защелкивались пряжкою, и для отпирания нужно было употреблять ключ. В ту самую минуту, когда Адильгирей налагал цепи на Б. и тем лишал его всякого средства к побегу, обрекая мучительной смерти,-- Богу угодно было показать свое всемогущество и сделать чудо для спасения невинных. Ключи от цепей, которые Адильгирей имел с собою, вероятно по ошибке, ибо они ему были не нужны, упали на пол; Б. проворно прикрыл их одной ногою. Адильгирей, наложив цепи на товарища Б, посмотрев еще в землянку, ушел не вспомнив о ключах.
   Благодетельное Провидение, пекшееся о сохранении наших пленников, погрузило в непробудный сон всех жителей кочевья, и даже часового у наружной двери. Б., видя благоприятную минуту, решил тотчас приступить к делу. Отперев свои цепи и не смотря на слабость, начал разрабатывать руками отверстие, сквозь которое виднелось небо, озаренное сребристым сиянием луны. Камни и земля посыпались с ужасным шумом на средину землянки и он, опасаясь пробуждения часового, остановился, прислушивался, но все было мертво, тихо, как в могиле. Тогда он принялся с удвоенными силами за работу -- и отверстие сделалось так широко, что он свободно мог проходить чрез оное; но тут новое несчастие! Сверх земляной крыши лежали крест на крест тесно сплоченные, толстые сучья деревьев, которые непременно надобно было раздвинуть для выхода на улицу. Для сей работы были необходимы силы крепчайшего человека, а Б. в его слабом положении можно ли было о сем подумать? Он оставил работу и предался жесточайшему отчаянию. Вдруг некий, невидимый голос убеждал его возобновить труды; он повиновался. Сучья повиновались уже усилиям Б. и начали раздвигаться. Он хотел испытать, может ли пройти в сделанное отверстие, и вот сук самой большой охватил его поперек тела -- и он остался висящим, не будучи в силах ни спрыгнуть в землянку, ни выйти на свободу. Отчаяние придало ему сверхъестественные силы и сук с треском полетел в сторону. Освободившись от страшного сего неприятеля, Б. свободнее раздвинул прочие; отверстие сделалось так широко, что легко можно было проходить чрез оное. Он взглянул вверх: небо было ясно; полная луна осыпала блеском своим кочевья и окрестный дремучий лес, простиравшийся на необозримое пространство. Не медля более, он спрыгнул вниз, разбудил своего товарища, спавшего тем летаргическим сном который есть подобие смерти, отпер его цепи и они поползли в отверстие. Г. Б. выпрыгнул наперед, побежал в лес, собаки с громким лаем пустились его преследовать, но произведенный шум не разбудил Обреков. Товарищ Б. также за последовал, провожатый лаем собак, но с сего времени его происшествия стали отдельным случаем. Б. не удалось его более видеть, как уже привезенного в Кр. Урух в величайшем расстройстве ума, а потому и нельзя было узнать с ним случившегося. -- Но возвратимся к Б.
   В одной рубашке, босиком бежал он беспрестанно далее в лес, по направлению на Север, чтоб сблизиться с Сунжою, близь которой построена Кр. Грозная. Ночной холод проникал во все поры его тела, производил лихорадочную дрожь; острые камни, сучья валежника ранили на каждом шагу его ноги, и около утра он чувствовал, что не в состоянии уже идти далее; ноги его опухли и были истыканы занозами. Зная, что с наступлением утра Обреки пустятся в погоню, он решился хотя ползком идти далее, отдыхая на каждом шагу.
   Наконец показалось заря, небо алело, и с первым лучом солнца он услышал в лесу крики людей и лай собак. Надобно было подумать о приюте: он хотел спрятаться в дупло дерева, низверженного бурею; но невидимая рука влекла его далее. Вскоре заметил он, что след ног его был, явственно виден на траве. покрытой росою. Дабы отвлечь внимание преследователей, он начал прокладывать дорогу то на право, то на лево в разных направлениях, а сам переправился чрез небольшую речку, тут текущую, -- и на другой стороне оной, между двух огромных деревьев, лежавших вместе и вероятно сломленных грозою, поместился так, что для проходивших мимо мог сделаться совершенно незаметным.
   В скорости голоса преследователей начали приближаться, и он услышал разговор на той стороне реки: "Он ушел сюда -- нет сюда -- видите, след пошел в эту сторону - нет, в эту." И они, спорившие таким образом, разошлись в разные стороны. К счастию Б. ни одному из Обреков не пришло в голову перейти реку, кроме двух женщин и одного мальчика, которые прошли мимо его не замечая, и расположились на траве в близком расстоянии. Холод заставил их развести огонь, дабы около оного греться. Мальчик, подбирая сухие ветви для поддержания огня, нечаянно увидел Б. и закричал: "Капитан! Капитан!" Женщины испугались, не смели встать, не смели закричать, боясь, чтоб Б., коего изнеможение было им неизвестно, не умертвил их. Подождав немного, посоветовавшись шепотом, вдруг вскочили и бросились с ужасною быстротою в разные стороны, чтоб сообщить Обрекам о своем открытии.
   Б., видя неминуемую гибель, вышел из своей засады и пополз назад чрез реку, будучи уверен, что преследователи будут его искать впереди, и никто не подумает идти назад. Так и случилось. Крики Обреков снова раздались в лесу ближе и ближе. Они перешли реку и не найдя Г. Б., начали кричать, ссориться, наконец пустились вперед, надеясь его достигнуть, и он потерял их из виду; только изредка ветер доносил к нему отдаленные звуки их голоса; наконец и сие утихло.
   До наступления ночи Б. скрывался в частом кустарнике и только около полуночи, решился идти далее, по большей части ползком; ибо ноги его, изъязвленные, опухли ужасно, и он при каждом шаге чувствовал нестерпимую боль.
   Видя себя не в состоянии достигнуть, без пособия, до Кр. Грозной, бывшей еще в расстоянии более ста верст, он решился идти до первого аула, открыться хозяину в первой сакли и просить его о спасении, обещая награду. Он знал, как высоко ценятся Горцами права гостеприимства, что укрывшегося у него гостя хозяин должен защищать до последней капли крови и лучше погибнуть со всем семейством, чем допустить хотя до малейшей обиды.
   Измученный, больной, едва передвигающий ноги и истомленный голодом, как обрадовался он, когда около полудня услышал не вдалеке лай собак -- верный признак близости жилища. Он удвоил шаги свои и вскоре увидел пред собою кочевье, на краю коего виднелась новая сакля. Он испугался: гонители его Обреки переселились на новые места, ну если эта сакля принадлежит им, он погиб безвозвратно. Но жребий был брошен. Чувствуя, что не может идти далее, он пополз к сакле.
   Едва достигнув дверей и сделав последнее усилие, чтоб отворить их, упал на пол по середине сакли. Бывшие в оной старик и трое молодых изумились. Б., полагая молодых гостями старика, внутренне жаловался на Провидение, его погубившее; ибо он знал, что хозяин уже не может его скрыть, потому что гости, необязанные хранить молчание, могут рассказать о его прибытии.
   Кто ты? спросили его. "Русский солдат!" Отвечал он. - Это офицер, а не солдат, сказал старик. Нет солдат, отвечал Б. Как ты зашел сюда? Он молчал, не зная должно ли ему открыться старику.
   Видя его молчание, молодые сказали: "Надо пойти уведомить Кегу" -- и вышли. Услышав сие враждебное для себя имя, Б. видел, что погибель его неизбежна, а потому приподнявшись, сел возле старика и спросил: "Кто это молодые люди, недавно вышедшие?" Мои дети.
   Как жалел тогда Б, что не открылся. По особенному счастию Кега не было дома, и молодые люди возвратились с сим известием. Тогда Б, как только мог, пересказал им о случившемся с ним происшествии, прося дать знать о нем в крепость Грозную. Вы получите за это шапку денег,-- прибавил он. Обрадованные Горцы обещали его скрыть и послать с известием в Грозную.
   Нужно было условиться о сумме выкупа. Горцы предложили десять туманов (100 рублей серебром) ценою своей услуги. Г. Б. изъявил тотчас согласие, не рассмотрев, что сие только подстрекнет их корыстолюбие. Так и случилось. -- Видя свою ошибку, они потребовали двадцать туманов (200 руб. серебром). Заметив оплошность и с своей стороны, Б. начал торговаться, представлять невозможности, и наконец будто с большим трудом согласился на их требование.
   Он написал письмо к Генералу, командующему в крепости Грозной. Двое из сыновей старика повезли оное в Мирной Аул, по сю сторону Сунжи лежащий, для доставления оттуда в Грозную; ибо принадлежа к числу независимых Горцев, они сами не смели ездить в крепость. Два дни прошли в мучительном ожидании. Б. имел покойную квартиру, хорошую пищу, но беспокойство терзало его. В конце третьего дня приехал один из сыновей старика и привез половину выкупной суммы, полученной от Генерала, но другой сын старика и половина выкупной суммы оставлены залогом в Мирном Ауле у пока не доставят туда пленника.
   С каким восторгом услышал Б. сию новость. На другой день был он уже в кругу своих товарищей, удивленных, обрадованных -- и все горе было забыто.

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ.

   Приготовляйся к трудному путешествию; ныне я поведу тебя через хребты Кавказа. Жаль только, что мысленно, а не на самом деле; -- ибо при всем старании, которое не упущу, чтоб изобразить тебе все трудности, ты будешь иметь еще только слабое понятие о претерпенном мною, во время четверократного переезда сих гор, весною, зимою и осенью. Но что делать? тебя нельзя уговорить туда ехать; ты не захочешь испытать сих трудностей, а для меня оне уже исчезли. Остается поговорить о прошедшем.
   От Влади-Кавказа семь верст можно еще пользоваться удовольствием ехать по ровной дороге до башни у Кр. Реданта. Но тут начало подъема на хребет Кавказской: с правой и левой стороны возвышаются почти отвесные скалы, изредка покрытые лесом: дорога идет до подножия гор по узкой тропинке; беспрестанно спуск и подъем; там, где горы были промыты водою, устроены мосты и вообще вся дорога состоит из насыпной плотины, удерживающей буйство пенного Терека, который чрез громады камней идет текущим водопадом, занимая все пространство от дороги до противоположной гряды гор. Чрезвычайная наклонность места и дно, покрытое величайшими каменьями во множестве, есть главная причина бешеного стремления, с каким несется река сия от своего истока, даже до Реданта. Это не река; в ней нет воды, -- это огромный водопад, -- это одна пена, одни брызги неистовых струй, прыгающих чрез массы камней и наполняющих влажностию окрестную атмосферу.
   Первое селение в горах есть деревня Максимовка, от коей дорога, немного расширившись, суживается опять к Укр. Ларс, лежащему в 25 верстах от Влади-Кавказа. Укрепление сие есть огромная, четвероугольная башня, окруженная стеною. -- Все сие сделано из нетесанных камней -- слеплено кой как и живет непонятное количество лет. Удивительная способность Горцев строить так крепко без железа и без всяких пособий Архитектуры! Внизу небольшое селение Горцев, дом для проезжающих, выстроенный от Правительства, небольшие помещения для солдат и офицеров расположенной тут роты, -- и наконец духан. Это что такое ? спросишь ты. Это.. . Наперед скажем о происхождении названия. Духан, или правильнее Дукани, слово Грузинское, значит вообще: лавку, с каким бы товаром оная ни была: но Русские с покорением Грузии взяли себе за правило называть духаном только торговлю маркитанскую, а на Военно-Грузинской дороге, по неимению рестораций, гостиниц и постоялых домов, вся торговля сосредоточена в духане. Угодно вам сахар, чай, вино, веревки, яйца, говядина и проч. все это вы найдете в духане, -- только все это так дорого, что упаси Боже! Впрочем, если вы не хотите потерять аппетита и получить отвращение от всех запасов, вами купленных, то не входите во внутренность духана, хотя сие не почитается за неприличный поступок. Внутри сих многознаменитых Грузинских рестораций так чисто, все вещи в таком порядке, продавцы так опрятно одеты, так вежливы, что во второй раз верно порядочный человек туда не заглянет. Вино хранится в бурдюках, вымазанных нефтью; пахнет оной так сильно, что надобно сделать большую привычку употреблять оное. А когда вы увидите, как Г. Духанчик в засаленном своем кафтане начнет при вас цедить вино из бурдюка, также замазанного, как сам хозяин, то поверьте, что самая сильная жажда исчезнет при сей прелестной картине.
   От Ларса до Дариела такая же дорога, те же гигантские горы по обеим сторонам, тот же шумный Терек налево; только ущелие, час от часу начиная суживаться, делается не шире шести сажень, -- и тогда называется Дариел по преданию, что в старину обитала тут женщина Дарья, атаман разбойников, наполнявших ужасом окрестные страны. Видны еще и теперь остатки каменного здания, построенного на отвесной скале и называемого Дарьин дом, как ты лучше рассмотришь из посылаемого при сем вида, снятого мною при возвращении из Грузии. (Смотри заглавную виньетку) Не входя в догадки, правильно, или нет глаголет предание, должно сознаться, что нигде нельзя учредить разбойнического поста лучше, как на этом месте. Узкое ущелье, которого часть занимаешь Терек, вероятно оставлявший в старину место для дороги разве на одну сажень, -- ибо, не смотря на насыпь и на все попечения и труды Правительства о сохранении сообщения, и ныне дорога не очень широка,-- с обеих сторон две отвесные гигантские гряды гор не позволяющие и думать об избрании объездной дороги; все способствует к разбойничеству! Наверное слабость тогдашнего Грузинского правительства много помогло производить безнаказанно подобные хищничества, но с тех пор, как Орел Северный воцарился на утесах Кавказа, тишина заступила место вековых бурь на Военно-Грузинской дороге,-- и теперь можно проехать по оной безопасно днем и ночью, как по внутренним Губерниям России.
   Дорога от Дариела до Казбека сделалась весьма затруднительна в последних годах. Снег на огромном Казбеке не сходит совершенно во весь год; но летом протаивая, преобращается в лед, который покрывается новым снегом. Но когда масса снега и льда, накопившаяся на вершине горы, сделается столь тяжелою, что потеряет равновесие, то с громоподобным шумом перекатываясь с горы на гору, наконец обрушивается в ущелье, по коему проложена Военно-Грузинская дорога, и засыпает оную на значительное пространство. Подобные случаи бывают периодически, через каждые семь лет, иногда же и более. Жители так приспособились к предузнанию завала, что могут предсказать его задолго.
   Таковой завал совершался в Августе прошлого 1832 года. Более двух миллионов кубических футов льду и снегу обрушилось в ущелье и завалило оное на длиною около двух верст, а в вышину до 400 сажень. Бунтующий Терек, 12 часов задержанный завалом, разлился по всему ущелью; но вскоре с бешенством прорвался сквозь всю массу льда и образовал над собою род Арки, под коей по-прежнему понеслись пенистые его волны. Для разработки завала были употреблены все усилия, но напрасно. Он существует и поныне, но уже в меньшем пространстве. Бывшая над Тереком арка растаяла постепенно и почти совсем уничтожилась; по сему образовалась на обеих сторонах Терека два различные завала: на левой масса сплоченного льду и снегу, чрез которой переправляются едущие в Грузию. Подъем на завал, от России, довольно пологий, позволяет, хотя с большим затруднением, взойти на верх; но тут встречаются величайшие трудности: проталины на каждом шагу; дорога косогором; спуск по льду гладкому, как зеркало. Поскользнувшись же, легко можно упасть в проталины, которые весьма глубоки, -- и погибнуть безвозвратно. -- Только веденной под руки Осетинами, имеющими удивительную способность удерживаться на самых скользких местах, путешественник решается идти по завалу; но спуск к стороне Грузии еще ужаснее.-- Пять сажень отвесной ледяной горы и без помощи поставленной лестницы, которая, не смотря на то, что укреплена искусством, уступает каждому движению и качается, нельзя было переправляться. Каково путешественнику, входящему или нисходящему с оной, чувствовать что он находится между небом и землею, -- и одна слабая, деревянная лестница защищает его от падения: он не восходит, -- он ползет по ней: страшно взглянуть вниз, дух стесняется в груди и, окончив сие трудное восхождение или нисхождение, вероятно всякий, переехавший Кавказ, произнес сердечную благодарную молитву Богу за спасения его от смерти. Правая же сторона завала, кроме массы сплошного льда и снега, не весьма высокой, покрыта сверху еще новым завалом окрестных гор, состоящим из земли и камней, обрушенных ниспадавшею водою с гор от таявшего снега. Путь по сему завалу труден до чрезвычайности. Пешком не возможно, ибо он покрыт глубокою грязью; верхом -- нога лошади беспрестанно скользит; из под оной грязь, каменья, снег и лед с шумом катятся в отверстия, прорытые водою до самого Терека, и за каждый неосторожный шаг можно заплатить жизнию. По сему случаю есть от поста Дариельского до Казбека две дороги: одна левой стороной Терека чрез завал снежной, а другая правой, чрез завал смешанной, а потом по вершинам высочайших гор. Возвращаясь в нынешнем году из Грузии, меня уговорили Осетины ехать сею последнею дорогою, называемою ими объездною. Они имели на сие свои выгоды, потому что я у них нанял пять вьючных лошадей и восемь провожатых, и должен был заплатить за десяти верстный переезд 40 руб. ассигнациями. Мне наговорили таких ужасов о необыкновенной опасности переправляться через снежный завал, испортившийся от таяния, что я решился ехать объездной дорогою, тем более, что проехав уже три раза через Кавказ все по одному пути, меня интересовало видеть сию дорогу. Но едва я только пустился по оной, как почувствовал справедливость слов воинского начальника Казбекского поста, который мне отсоветовал слушать ласковые рассказы Осетин, а пуститься по обыкновенной дороге. "Как не труден путь чрез завал -- говорил он -- но всего пол версты в нынешнем его состоянии, а остальная дорога, как вам известно, ровная и гладкая, а вы выбираете дорогу вьючную, которая вас измучит и гораздо опаснее завала."
   Мы переправились чрез Терек по дрожащему мосту, накинутому с берет на берег, сплоченному из древесных ветвей и покрытому землею. Ужасно было видеть, как бунтовал под нами Терек, когда мы ехали по сей зыбкой переправе, узкой, без перил и сделанной более для пешеходов; потом полверсты ровной дороги -- и вдруг новое явление. У самой подошвы высочайшей горы, с таким же необузданным стремлением, неслась другая горная река -- Терек второго номера, и чрез сей водопад должно было переправляться в брод. Видя, с каким бешенством река сия ворочала огромные каменья, я сначала не хотел решиться переправляться; но мои провожатые ручались за безопасность -- и я отправился. Двое из них, вооруженные толстыми дубинами, вели мою лошадь, двое поддерживали меня с обеих сторон и один уцепился за хвост лошади, все сие для того, чтоб воде не вздумалось утащить меня и с лошадью в Терек. В таком виде совершалась моя торжественная переправа; вода едва не доставала до брюха лошади, а брызги пены омочили все платье мое и лицо. Наконец я очутился на другом берегу и с радостью посмотрел на гибельный водопад, который за несколько минут пред тем был для меня предметом ужаса. Но сим не кончилось мое испытание. Поднявшись на одну из высочайших гор Кавказа, я должен был опускаться с отвесной скалы, покрытой мельчайшим песком, который сыпался от малейшего движения и всякую минуту можно было ожидать скатиться с горы в пропасть. Но этого мало: вся дорога была подобна сему спуску и подъему; или крутой обрыв для спуска или ужасная высота горы для подъема, или путь по полугоре - узкою тропинкою, возвышающейся над Тереком более, нежели на 400 сажень,-- на которой едва ноги лошади могли устанавливаться.
   Вот краткая картина сего пути. К числу не последних удовольствий принадлежало и то, что я должен был объезжать скалу, на которой находился Дарьин дом, выше описанный.
   Местоположение поста Казбекского весьма живописно, как ты можешь судить из прилагаемой картины. Гигантская гора Казбек выказывает свою вечно-снежную вершину из-за огромных предгорий; на одном из сих последних возвышается монастырь, весьма здесь уважаемый, к коему доступ очень труден по узкой тропинке. На право виднеющаяся гора получила название Бешеной Балки, по причине нечаянных и частых земляных завалов, которыми она покрывает дорогу. Внизу лежащее селение называется Казбек и принадлежит помещику, коего фамилия есть также Казбек. Церковь дает тебе понятие о форме постройки всех Грузинских церквей.
   От Казбека до Коби дорога хороша, только немного камениста, идет берегом Терека и с обеих сторон стоят каменно-земляные скалы Кавказа, подобно двум величайшим стенам, их изредка показываются деревья и трава, произрастающие между мхов и камней.
   В геологическом отношении Кавказские горы от Коби до Ларса представляют предмет важнейших исследований; -- их формы, напластование, остроконечность ребр -- все дает повод заключить, что они скрывают в недрах своих величайшие сокровища в металлах и минералах. Многие из оных гор исполняют все требования Геологии, относительно наружных признаков месторождения металлов.
   От Коби до Кашаура наитруднейший переезд чрез хребты высочайших гор, называемых Гут-гора и Крестовая гора. На вершине сей последней поставлен каменный крест, над могилой одного из бывших управляющих Горскими народами. Это есть самый высочайший пункт на всей Военно-Грузинской дороге. От оного уже идет южная покатость хребта Кавказского, и первый спуск простирается до двух верст с так называемой Кащаурской горы, каменистой и затруднительной, особенно для подъема. Вся дорога вообще от Коби до сего спуска редко дозволяет ехать в экипаже, а большею частию верхом, разложив багаж на вьючных лошадей. Девять месяцев в году сии горы покрыты снегом, и только в конце Июля одеваются зеленью. Здешняя природа имеет все оттенки природы стран северных: все растения прозябают чрезвычайно скоро; вершины гор покрываются лилеями и всякого рода водяными цветами; сочная и красивая зелень раскидывается по всем отлогостям крутого косогора, по коему идет дорога, по Гут-горе. Взор с ужасом, смешанным с удовольствием, следит чуть-чуть заметные группы деревьев, холмики одетые пушистою зеленью и цветами, в глубине ущелья, выше коего, сажень на 500, находится дорога, по коей вы едете. Если долго смотреть в сию пропасть, то голова закружится и можно заплатить жизнию за свое любопытство. Но когда зима воссядет на ледяном троне своем и дохнет метелями и вьюгами, сей переезд бывает ужасен и гибелен. Часто слышно об обвалах, засыпающих дорогу, но редко о погибших от сего путешественниках, благодаря попечению Правительства.
   Спустившись с Кашаурской горы и полюбовавшись прекрасным видом с оной на долину, замкнутую горами; на рассеянные в разных пунктах башни, полуразрушенные временем; на селения Горских жителей, расположенные амфитеатром дом на доме по покатости горы, свыше коих находятся четвероугольные башни, с отверстиями в роде цитадели, их обороняющей, -- можно уже считать все затруднения переезда оконченными. До самого Ананура дорога хотя идет ущелием между гор, но уже довольно пространною. Горы покрыты сплошь лесом, или кустарником, составляющим для глаз приятную картину. Быстрая Арагва, вырвавшись из Кашаурского ущелья, катит пенные свои волны, однако гораздо смирнее Терека, на Юг. Местами большие спуски и подъемы, но уже нет той опасности, тех обрывов, какие пугали вас прежде. Местечко Ананур заметно только древнею церковию. обнесенной кругом стеной с башнями в роде крепости и порядочно выстроенным карантином, в близком от оного расстоянии. Во время дождей Арагва делается столь шумною, что срывает все мосты и заливает почти все ущелье: тогда очень опасно ехать.
   Выбравшись из Кавказских гор, является глазам вашим на ровном месте, т. е. хотя окруженный горами, но не так высокими, лежащий не слишком в тесном ущелии, первый город Грузии, Душет, состоящий из старинной крепости с башнями, десятков трех миниатюрных домиков и кучи Грузинских подземных саклей. Не останавливаясь в оном, как в таком месте, которое не представляет ничего занимательного, отправимся до Мцхета. Сия древняя столица Царей Грузинских, или прежде Царей Иверии, лежит у впадения реки Арагвы в реку Куру, в 21 версте от Тифлиса. Грузинские и Армянские летописи согласно приписывают честь построения оной Мцхетосу, сыну Картлоса, одного из ближайших потомков Ноя в третьем колене, а сооружение цитадели, находящейся не далеко на высоком холме, и ныне полуразрушенной, самому Картлосу, внуку Ноя. Если нельзя с полною доверенностию согласиться на признание столь отдаленной древности, то отнюдь нельзя оспаривать построения Мцхета тысячи за две лет до нашего времени. Дабы более удостоверить в справедливости своих исторических событий, Грузинские летописатели упоминают, что Картлос похоронен был близь Мцхета, и то место, где находится его могила, называется долиною Картлосова. Это такие смелые догадки, на которые можно отвечать только двусмысленно: "может быть, а может быть и нет", -- ибо ничем ни доказать, ни опровергнуть сего невозможно. Прежние Грузинские Цари, имевшие столицу в Мцхете, назывались Данудер, и будучи главами небольшого количества подданных, с неимоверною силою и искусством удерживали и распространяли свое владычество, будучи стесненные неприязненными соседями, с коими имели беспрестанные войны.
   В 378 году после Р. X. Мцхет сделался местом важнейшего события. Св. Нина из Греции явилась для проповедывания истинно Христианского учения. Крест, из виноградных ветвей сплетенный, и обвязанный волосами праведницы, в руках ее был символом благодати небесной для Грузин, еще бродивших во мраке идолослужения. Тогда владычествовавший Царь Мариам, убедясь совершившимся чудом над его супругою, излеченною от жесточайшей болезни молитвами Св. Нины, дозволил ей проповедывать слово Божие, и всеми силами способствовал ее успехам. Тысячи приходящих для совершения над ними святого обряда Крещения, очищались водами Арагвы и возвращались домой Христианами.
   Другое чудо совершилось в тоже самое время. Часть одежды Спасителя нашего Иисуса Христа, доставшаяся при метании жребия, на часть одному Иверскому воину, по возвращении сего последнего домой, была зарыта под кедром. Сей кедр срублен, и из оного выступило миро, употребленное тогда же для священного обряда Миропомазания. -- Кедр, прославленный сим чудесным событием, обратил на себя внимание и религиозное почтение, простирающиеся и до сего времени. Оный находится теперь за каменною стеною, нарочно построенною в углу церкви, тут выстроенной, и заслуживающей внимание оригинальностию постройки и древней формой своих великолепных украшений.
   Ныне Мцхет есть не иное что, как маленькая деревушка, среди которой возвышаются две огромные церкви, одна выше упомянутая, а другая построенная весьма красиво в половине 15 столетия Царем Александром, обнесенная кругом стенами с башнями. В сей церкви почиют бренные остатки последних Царей Грузии, Ираклия II и сына его Георгия XIII. На плитах, вделанных в церковный помост, видны надписи следующего содержания: "Здесь покоится Царь Ираклий, родившийся в 1716-м году, который вступил на престол Кахетинский в 1744, на Карталинский в 1762 и скончался в 1798 году. Дабы предать потомству память о сем государе, царствовавшем со славою в течении 54 лет, именем ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Александра I-го, Главнокомандующий в Грузии, Маркиз Паулучи, соорудил ему сей памятник в 1842 году." Ниже: "Прожектировал и строил Инженер Подполковник Кондратьев." На другом: "Здесь "покоится Царь Георгий, вступивший на престол Грузинский в 1798 году, который из любви к благу своих подданных, желая на всегда обеспечить их благосостояние, в 1799 году уступил Грузию Российской Империи. Дабы предать потомству память о последнем Грузинском Царе...." и так далее. Тут же покоятся супруга и мать Царя Ираклия, равно другие особы Грузинского царского Дома.
   К числу редкостей Мцхетских принадлежит мост чрез реку Куру, построенный на древний манер с четвероугольною сторожевою башнею. Я осмеливаюсь не верить преданию, придающему мосту сему честь быть сооруженным войсками великого Помпея. Постройка слишком непрочна и слишком некрасива, чтоб могла принадлежать к тем великолепным памятникам своего пребывания в стране сей, которые созидали древние Римляне. Стоит взглянуть на чудо зодчества: Худоперинский мост через Аракс, на границе Карабахского Ханства с Персией, в коем каждый камень напоминает величие древнего Рима, чтоб не верить рассказам о Мцхетском мосте. Отсюда две дороги в Тифлис, одна правым, другая левым берегом Куры. Последняя лучше, но не всегда удобна, ибо надо переправляться в брод через Арагву, которая не всегда сие дозволяет, а для первой, обыкновенной дороги надо переехать через помянутый моет. Прощай.
   

ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ.

   Наконец мы в Тифлисе, любезный друг мой, в сей бывшей столице царей Грузинских и нынешнем главном городе Российского управления за Кавказом, местопребывании Главноуправляющего, которого власть простирается от Егорлыка до Аракса и от Каспийского до Черного морей, над столько различными племенами языком, обликом, нравами и религиею, в сем центре Российского могущества многолюдных Закавказских стран. Взглянем на оный город, достойный любопытства в разных отношениях.
   О времени построения Тифлиса есть два разные мнения: одно утверждает, что Царь Дачи построил в 506 году, а другое приписывает сие знаменитому Вахтангу Гург-Арслану (т. е. волколев), жившему гораздо позднее, и, кажется, сие последнее вероятнее потому, что древняя цитадель, находящаяся на одной из Солаглинских гор, окружающих Тифлис, построена в первой половине XI века царем Левангом, что весьма натурально, ежели допустить основание Тифлиса Царем Вахтангом, не задолго до Леванга жившим; но принимая первое мнение, должно будет согласиться, что Тифлис стоял без цитадели слишком пять сот лет, чего быть не может; ибо по причине беспрестанных междуусобий в Грузии, окруженной враждебными племенами Горцев, Лезгин и Татар, считавших оную своей добычей, Тифлис не мог быть без цитадели, каковую всякая деревня, всякий загородный дом в то время имели по необходимости, и коих развалины и теперь видны. Беспрестанные войны, веденные Грузиею против своих соседей, истощившие все способы сей многолюдной страны, заставили ее сделаться данницею Персии на самых тягостных условиях. Заря величия Грузинского Царства взошла только в правление Ираклия II. Сей необыкновенный гений умел заставить окрестные народы уважать власть свою. 54 года царствования он провел беспрестанно в поле, сносил наивеличайшие трудности, был везде сам и с горстию воинства одерживал победы везде, где не появлялся. Гордую Эривань сделал своею данницею, и до сего времени курган, на расстоянии пушечного выстрела от Эривани находящийся, на коем стоял шатер Царя сего, носит еще название Ираклиева кургана. Татары Шамшадильские, Казахские, Баргалинские, Бомбакские и другие признавали над собою господство победоносного Царя. Неприязненные Горцы служили ему за деньги и не смели грабить Грузинских караванов. Но мудрый Ираклий, коего ум свободно обнимал способы и причины сих успехов, видел ясно, что рано или поздно Грузия должна погибнуть и быть жертвою Персии, ибо внутренние доходы Государства не были в состоянии прикрыть чрезвычайно огромные издержки беспрестанных войн, хотя с необыкновенною бережливостию веденных.
   В сем критическом положении Ираклий решился вступить в подданство России. Великая Екатерина, соболезнуя о тягостном положении Грузии, соблаговолила на его просьбу -- и по сему случаю уполномоченными с обеих сторон составлен и подписан договор.
   Обеспечив таким образом будущую неприкосновенность Грузии, Ираклий сделал самую важнейшую политическую ошибку, раздав своим сыновьям, которых имел более семи, в управление разные города и округи в Грузии, дозволив каждому иметь особенные войска. Вероятно цель Царя состояла в том, чтоб управление производилось лучше, ибо он более мог доверять своим детям, нежели другим частным лицам, и что каждый из Царевичей постарается образовать вверенную ему часть войска лучшим образом, и потому в случае какой-либо опасности он, дав им повеление сблизиться с Тифлисом, будет иметь вдруг значительную армию, для противопоставления неприятелю; сверх того его преклонные лета требовали уже спокойствия и таковым разделением Государства, он хотел снять с себя несколько тягостного ига управления Государственного; но сие послужило к совершенному вреду для Грузии, как ниже увидим. Внутренние междоусобия Персии долго не дозволяли ей противиться намерениям Ираклия. Наконец Ага-Магмет Хан, дядя нынешнего Персидского Шаха Фет Али, из воинственного поколения Каджарского, утвердившись на троне Персии, оскорбленный поступком Царя Грузинского решился оказать над Грузиею примерное мщение, и быстротою вторжения своего в области Ираклия не допустить сего Царя выиграть время, нужное для испрошения помощи от России. После покорения Кермана, начальники его войск получили повеление собрать к следующей весне сколько возможно более войск. Оные соединились в начале Апреля 1795 около Тегерана и составили по рассказам Персидских историков до шестидесяти тысяч, а по словам Г. Оливье восьмидесяти тысяч человек. Назначение сей армии оставалось тайною до самого отбытия из Тегерана, последовавшего по словам историка Каджарской фамилии, в 53 день после праздника Новруза, что соответствует 14 Маия. Войско Ага Магмета, разделенное на три колонны, двинулось с быстротою к Араксу. Правая колонна выступила чрез Муганскую степь, Шарванское Ханство и часть Дагестана, левая чрез Эривань, а средняя колонна, при коей находился сам Ага Магмет, двинулось на крепость Шушу, главное место Карабакского Ханства. Путь правой колонны не был задержан никакими препятствиями; все мелкие владетели стран сих или покорились, или убежали. Но Ханы Эриванский и Карабахский, ободренные Ираклием, хотели противоборствовать Персиянам, и сам Ираклий на требование явиться к Ага Магмету и заплатить обыкновенную дань, отвечал: "Что не признает над собой другой власти, кроме Екатерины II, Императрицы Всероссийской."
   По причине того, что войско Ага Магмета состояло почти все из одной кавалерии, он видел ясно, что не может взять приступом Шушу и Эривань, решился принять вид, будто соглашается удовольствоваться покорностию, изъявленною ему Ханами в самых двусмысленных выражениях, а посему оставивший значительный обсервационный отряд в странах сих, двинулся на Тифлис. Левая колонна, согласно его повелении, уже присоединилась к средней, а правая сошлась с ним в Ганже (нынешний Елисаветополь). С сими войсками, простиравшимися еще до 40,000 человек, он устремился против Ираклия. Сей Царь, не требовавший помощи от Российских войск, на линии Кавказской расположенных, по той причине, что надеялся на пособие от сыновей своих, увидел себя в критическом положении. Царевичи, занятые междоусобными распрями и собственными делами, не явились для защиты Тифлиса. Один только Георгий с горстию своих прибыл к Ираклию, которого войско чрез подобные обстоятельства уменьшилось до того, что не составляло и четвертой части войск неприятельских. На храбрый Царь не колебался дать сражение, в семи верстах только от Тифлиса, на месте, называемом Саганлуг. Местоположение было выбрано превосходно и показывало воинские способности Ираклия; ибо в сем месте горы с одной стороны, а река Кура с другой, образуют теснину, на коей Ага Магмет Хан не мог разверзнуть удобно всей массы своей кавалерии, и малое число войск Ираклиевых легче могло держаться против многочисленности Персиян. Ага Магмет сам это чувствовал и видя отчаянную храбрость, с каковою сражались Грузины, боялся потери всей своей славы, толикими трудностями приобретенной, а потому для одобрения солдат своих приказал во время боя петь стихи Фердуси: Шах Намаз.
   Около двух дней сряду горсть Грузин, предводимых победоносным Ираклием, удерживали натиск Персиян, и каждый шаг земли, уступаемой неприятелю, ознаменовывала чудесами храбрости. Но когда Имеретинская пехота, бывшая при войсках Грузинских, обратила тыл, то и Грузины, потерявшие большую часть своих войск и стесненные Персиянами, оставили поле битвы и рассеялись по окрестным горам.
   Подпавши власти раздраженных неприятелей, Тифлис испытал всякого рода опустошения и тиранства: священников связанных бросали в реку, попирали святыню, убивали без различия всех жителей, кроме молодых женщин, которых брали в плен. Ага Магмет сам ободрял своих солдат к совершению неистовств, дабы дать пример мщения. Историк Аги-Магмета, изображая ужасы дня сего, говорит, что Грузины испытали в сей день то, чего достойны неверующие в день страшного суда. Трудно исчислить число погибших, которое должно быть значительно, ежели принять за справедливое показание Историков, что 16,000 пленных женщин из одного Тифлиса последовали за Персидскою армиею, которая возвратилась, обремененная добычею.
   Известно, как дорого Персияне расплатились за сие разорение Тифлиса, когда по повелению ИМПЕРАТРИЦЫ войска Российские в 1796 году, под начальством Графа Валериана Александровича Зубова, выступили против Персии. Едва явился он, как уже прошел с победоносною своею армиею до самой Муганской степи. Крепости Дербент, Баку, Шемаха, Ганжа покорились Российскому оружию; весь Адербиджан открылся перед ним и власть Аги Магмета наверное была бы уничтожена, если бы смерть ИМПЕРАТРИЦЫ не положила конца сему предприятию.
   Но это был последний, бедственный день для Тифлиса. Царь Георгий XIII, вступивший после своего родителя на престол в 1798, решился уступить на вечные времена Грузию Российской Державе, испросивши дозволение членам Грузинского Дома жить в России, коим и назначены пенсии от Правительства. --
   С того времени Тифлис, сделавшись главным городом Российского Правительства за Кавказом, начал быстро возникать из своих развалин. На место древней цитадели, разрушающейся от времени, воздвигнута другая менее готической формы. На противоположной стороне построены многие красивые публичные здания, между коими дом Главноуправляющего Грузиею по справедливости занимает первое место: равно частные дома, отлично Европейской Архитектуры, выказываются в большем количестве между странных Азиатских построений. Учреждение Гимназии, Армянского Училища, Семинарии, Пансионов для благородных девиц, и дозволение вступать в военную и Гражданскую службу Грузинам и Армянам, много способствовало к образованию Закавказских жителей. Великолепие, окружающее Главноуправляющего, необходимо для народа, который, не будучи еще совершенно просвещенным, судит о вещах по наружности. Грузия с благодарностию воспоминает о Князе Цицианове и А. П. Ермолове, первых своих просветителях и образователях. Воинские доблести Князя Варшавского, ряд знаменитых событий, в самое краткое время случившихся, -- событий, можно сказать, необыкновенных, придало более блеску и важности Грузии в глазах соседственных народов. Разбитие Кази Муллы, смерть сего дерзкого бунтовщика, поразившая ужасом Дагестан, начинавший верить сему ложному Пророку, утвердило еще более твердость могущества России за Кавказом. -
   Тифлис представляет оригинальный вид смешения Европейских и Азиатских построений, поражающих взор, как ты легко увидишь из приложенного у сего рисунка. Будучи центром торговли Закавказского края с Россиею, Тифлис привлекает для оной купечество различных стран Азии и Европы, коих одежды и облики составляют странное разнообразие. Турки, Персияне, Иидейцы, Татары, Немцы, Англичане, Горцы, Армяне, Грузины, Русские и другие в Национальных костюмах, в мундирах и фраках; Европейские экипажи, Немецкие форшпаны, Грузинские арбы, вьючные буйволы, быки, верблюды, ослы -- все сие в беспрестанной панораме представляется ежеминутно взорам -- и составляет оригинальную картину.
   Тифлис лежит в теснине, замкнутой с трех сторон горами, и открытой совершенно к северу. Сие местоположение виною наисильнейших ветров, весьма часто бывающих в Тифлисе. Ветры сии, вырвавшись из Кавказских ущелий, несутся с ужасною быстротою, и можно наверное сказать, что всякий северный ветер в Тифлисе есть уже буря.
   Климат Тифлиский может быть назван умеренным, в сравнении с южными провинциями Закавказского края. Самый наисильнейший жар бывает от 15-го Июля до 15-го Августа. Термометр в сие время днем редко стоит ниже 30о, за то вечера прелестны. Какая тишина в воздухе, какое величественное, яркое сияние звезд на роскошной синеве неба! Месяц, подобно огромному шару, с поразительным великолепием восходит над Авлабарскою горою и обрисовывает ярким светом правый берег Куры, -- и оригинальные смешанные формы построений Тифлиса кажутся еще оригинальнее. В Тифлисе с незапамятных времен редко, очень редко бывают неприятные случаи от грозы, потому что окрестные горы притягивают к себе из воздуха электричество. Дожди бывают редко: часто целые месяцы проходят и ни одной капли дождя не освежает душной атмосферы. Тучи ходят кругом, но Тифлис лишен воды небесной; за то ежели начинаются дожди, то идут сряду дней по двадцати и более,-- и в то время грязь, не смотря на мостовую, недавно сделанную, бывает почти непроходима. Зима бывает весьма умеренна и продолжается не более месяца. Снег идет редко, а река замерзает в течении 10-ти лет разве один раз. Прежде в Феврале месяце цвели уже миндальные деревья; но с некоторых пор климат сделался заметно холоднее. В 1832 году деревья опушились зеленью не прежде половины Апреля и зима была так жестока, что морозы доходили до 30о, и не прежде Маия 1833-го года перестали топить печи. Река Кура, по берегам коей построен город, разделяет оный естественно на две части, из коих строения на правой стороне называются собственно городом, а на левом предместие -- Авлабар. Немецкая колония и так называемые Банные ворота и Сеид-Абат, главнейшее украшение Тифлиса, составляют многочисленные сады, наполненные всеми произведениями роскошной Азии, а особенную достопримечательность -- серно-железные минеральные воды, составляющие общенародные бани. Грузинки и Армянки почитают себе за особенное удовольствие быть в сих банях по десяти и более часов сряду. Там обедают, одеваются в самые дорогие платья, беседуют с знакомыми -- одним словом, у них бани есть то же, что у нас публичное собрание, которого нет. С некоторых пор получившие большее просвещение, принадлежащие к высшему сословию дворянства и находящиеся в замужестве за Русскими чиновниками, носят Европейский наряд, посещают гулянья и бывают на балах у Главноуправляющего и других лиц; но большая часть сохранили еще свой национальный наряд и прячутся от мужчин, не обедают за столом с своими мужьями и имеют особые комнаты, куда, кроме женщин, мужа и ближайших родственников, никому вход не позволен. Выходя надевают огромное белое покрывало, называемое чадра, и закутываются в оное так, что видно только одно лице, а у придерживающихся еще вполне Азиатских обычаев, только одни глаза. --
   Жизнь Грузинок и Армянок, придерживающихся старины, есть томительная скука. Целый день сидят оне на тахте, которая есть не иное что, как весьма широкая скамейка на ножках, или с ящиками внизу. Сия мебель заменяет их постель, стол, стулья, диваны, кушетки и все выдуманное Европейскою образованностию; кушают, спят, шьют себе наряды, а большею частию совершенно ничего не делают. Со времени их знакомства с Русскими, честолюбие жестоко владычествует над умами Тифлисских женщин. Те из них, которые не имеют сами отличительных достоинств, тщеславятся одна пред другой чином и званием своих мужей, отцов и братьев; любят до чрезвычайности этикет, и входят по отношению к оному в наимельчайшие подробности. Я помню, что одна моя знакомая Грузинка, бывшая замужем за капитаном Русской службы, после его смерти, никак не соглашалась выйти за Штабс-Капитана, любезного молодого человека, который за нее сватался, боясь уронит свое достоинство. Сколько я не представлял ей всю странность такового поступка, но никак не мог убедить ее. Вы мне, странно советуете, отвечала, она; за что я должна себя разжаловать добровольно? Не помогли мои возражения, что не она, а муж ее был капитан, что в союзе супружеском надо искать в муже личные достоинства, напрасно я проповедывал в пустыне.
   Неполное и ошибочное образование, каковое получали Тифлисские женщины, было главнейшею причиною, что союз, основанный на любви и душевном взаимном почтении, казался им дурачеством. Жених сватался за невесту заочно, по слуху о количестве ее приданного; невеста соглашалась, или лучше сказать, повиновалась приказанию старших и выходила замуж не за жениха, а за его чины и звание. Муж большую часть дня проводил вне дома; жена или посещала баню, или выдумывала наряды, и свидание их всегда состояло в каком-либо требовании со стороны жены, и досады со стороны мужа. Так протекала юность. Она улетела; морщины покрыли лице красавицы,-- и она, не имея никакого занятия, делалась сварливою, несносною старухою, и наскучала мужу и всем домашним. Завидная жизнь! Желательно, чтоб жители Тифлиса, зная все сие, воспользовались просвещением, для них введенным Россиею, дабы во всякое время жизни могли пользоваться приятностями беседы образованной, проливающей удовольствие и счастие в домашней жизни. Я желаю сего тем более, что надо отдать полную справедливость красоте Грузинок. Как жаль, что прелестные сии лица, полные чувства и живости, отталкивают от себя выражением холодности, заметной во всех поступках! Если б они образовались, как уже некоторые; если б к красоте наружной присоединили все прелести утонченности, приличия и любезности Европейских дам, то кто бы не почел себе за счастие жениться на Грузинке?.,--
   Публичных увеселений в Тифлисе очень мало, исключая балов и гуляний в казенном саду, находящемся близь дома Главноуправляющего. Скачка на лошадях, борьба и все гимнастические игры все еще любимые народные занятия. --
   Жители Грузии чрезвычайно набожны, особенно. Армяне, которые положенные Религиею посты соблюдают с самою похвальною строгостию; обыкновение ходить босыми ногами на богомолье, в более прочих уважаемые церкви, особенно в монастырь Св. Давида, который виден на горе в рисунке Тифлисской набережной, и существует еще в полном блеске. Один обычай в Тифлисе мне очень нравится: как скоро кто-либо из жителей находится при конце жизни, то на колокольне ближайшей церкви начинают протяжный звон. Унылый звук несется по всему городу, извещая, что человек готовится предстать пред Всемогущего. Сей вестник смерти напоминает живущим их ничтожество и преклоняет сердца к смирению. Сей голос призывный вечности в сколь различных видах застает жителей Тифлиса, и всякий невольно содрогается, обращая взор на протекшую жизнь свою. Всякий думает: "может быть завтра и обо мне раздается звук рокового колокола."
   Торговля Тифлиская находится исключительно в руках у Армян. Сей народ, во многих отношениях достойный уважения, необыкновенными трудами, деятельностию, терпением, сметливостию и знанием оборотов, торжествует над всеми препятствиями, сопряженными с торговлею в Персии, Турции и в странах, независимых от Горцев; но к несчастию способы Грузинских Армян слишком ограничены от недостатка больших капиталов, так что все труды их не приносят им тех выгод, какие можно бы было получить при благоустроенном торговли;-- а потому необходимость заставляет их прибегать к мерам, которые в строгом смысле похвалить нельзя. О сем я постараюсь поговорить с тобою пространнее в следующем письме..

ПИСЬМО ПЯТОЕ.

   Географическое положение провинций Закавказских, принадлежащих России, есть самое счастливейшее, дабы сделать оные центром торговли между Индиею и Европою. Прилегая с одной стороны к Каспийскому морю и к северным пределам Персии, чрез которую удобно в короткое время достигнуть Персидского залива и сосредоточить привоз богатых произведений Восточной Индии, Кашемира и Тибета, с другой стороны чрез посредство Черного моря, может сообщаться со всеми портами оного, России принадлежащими, равно с Константинополем, чрез Босфор и Дарданеллы достигнув берегов Средиземного моря, Италии, Испании, Африки; и чрез Гибральтарский пролив досягнуть до самой крайней оконечности Америки; -- Тифлис, будучи главным городом Закавказского Российского края, может быть и самым средоточием сей торговли, как находящийся в равном почти расстоянии от Черного и Каспийского морей.
   Закавказский край, заключая в себе по причине изменений гор, все климаты и почвы целого света, при деятельной обработке может производить все те драгоценные растения, за которые мы платим иностранцам кучи золота. Доказательства сего очевидны, как скоро мы увидим, что, при нынешней недеятельности, шелк, хлопчатая бумага, миндаль, персики, абрикосы, воложские орехи и все принадлежащие жарким странам Индии растения растут без дальнейшей обработки, предоставленные, можно сказать, на волю природы. -- В Карабахе овцы ягнятся два раза в год и тому подобное. Не смотря однако на столь счастливое положение и способность произрастительную, Закавказский край не только не приносит столько доходу, чтоб мог прикрыть издержки на содержание войск, гражданских чиновников и другие по управлению расходы, ежегодно стоит России миллионов; дороговизна съестных припасов и других жителям надобностей высока до невероятности; коммерция в слабом, ничтожном состоянии; кредит почти не существует, -- и при множестве наличной монеты, находящейся в обращении, народ беден до крайности, так что в Грузии помещики с своих деревень получают почти ничтожные доходы. Рассмотрев внимательно все обстоятельства, причины открываются сами собою.
   Жаркий климат, производящий физически недеятельность, способность удовольствоваться для ежедневной пищи небольшим количеством трав, ими употребляемых в пищу, с малым количеством хлеба и большою пропорциею вина, производит то, что имея все сии необходимые потребности, произрастающие вокруг себя, Закавказский поселянин не иначе обрабатывает пропорцию земли и лугов, могущих служишь для продажи произведений, как в совершенной необходимости для покупки платья и других житейских надобностей. -- Привозить в город для продажи есть верх необходимости,-- и он готов дать в пятеро тому, кто привезет ему те вещи, которые ему нужно купить в городе, потому что сидеть на одном месте ничего не делая -- есть для него верх блаженства.
   2). Нераскрытие тех способов, как растительная сила может произвести,-- и пристрастие к одному и тому же порядку вещей, на пример: виноделие в нынешнем неустроенном положении производится даже с излишеством, а другие предметы оставлены без внимания, на пример миндаль, произрастающий с успехом в Закавказском крае, а оный получается из Персии и продается по 20 коп. серебром за фунт, тогда как при улучшении мог бы довольствовать всю Россию. Имеретия покрыта строевым лесом, пропадающим без пользы, а в Тифлисе небольшая деревянная балка стоит 1 и 2 руб. серебром, и тому подобное. По Куре можно прогонять барками сено и дрова из отдаленных пунктов, где их множество; напротив того город Тифлис довольствуется самыми ближайшими пунктами; от сего цена припасам невероятная. Воз сена стоит 7 рублей; пуд ячменя стоит 40 и 60 коп., пуд муки хорошей 2 руб. серебром и так далее, а от сей дороговизны припасов все работы так неимоверно дороги. Слуга, едва понимающий свою обязанность, получает по 6 руб.; мальчик в услужении по 5 руб. серебром в месяц; за принесение какой-нибудь ноши чрез улицу платят по 20 коп. серебром; сделать небольшой винт к дрожкам и руб. серебром; рабочему поденщику платится по 60 коп. и по 80 коп. серебром в день. Все сие производит то, что чиновники и частные лица, служащие и живущие в Тифлисе, долженствующие содержать себя из жалования, отягощены до чрезвычайности.
   3-е. Торговля находится в том же самом виде, в каком она была при Грузинских Царях. Но тогда все способы к улучшению и распространению оной, равно достижение других государств сопряжено было с затруднением; ибо весь Закавказский край делился на многие области, из коих в каждой был самовластительный государь или повелитель, собственно: на Грузию, Имеретию; Ханства Ширванское, Шеклинское, Ганшинское, Карабахское, Эриванское, Нахичеванское, Талысанское. Все сии владетели, имея малые области и принужденные вести беспрестанные войны с соседями, будучи вместе с тем весьма ограничены в доходах, должны были снискивать способы к увеличению оных, почему все сие возлагали на торговлю под именем рехтарных пошлин, и купеческий караван, проходя все сии провинции для следования в Персию, столь отягощен был пошлинами и сверх того подвергался ежеминутно разграблению от хищников, что самые отважные теряли охоту.
   Ныне же, когда благотворительный скиптр России повелевает всеми странами от Каспийского до Черного моря и от гор Кавказских до Аракса, имеет возможность заставить Персиян покровительствовать свои караваны, ничего нет легче, как распространить коммерцию до Персидского залива и до крайних оконечностей Индостана и Кашемира, дабы приобресть те предметы, за которые мы платим весьма дорого, получая оные из третьих рук; ибо сообщение с сими странами для России посредством Оренбурга весьма малозначительно и неверно, потому что караваны отправляются чрез Киргис-Кайсакскую степь и подвергаются всем затруднениям отяготительности пути и хищнических нападений кочующих Киргизов, следственно редкие коммерцианты на сие решаются, опасаясь потери капитала; да и в сем случае мы приобретаем Кашемирские и Индийские произведения через третьи руки, ибо получаем оные от Бухар и Хивинцев, тогда как чрез Закавказский край приобретаем краткую, безопасную дорогу и способность получать произведения те же из первых рук.
   4-е. Неточный взгляд Закавказского купечества на истинные выгоды торговли, ненависть между собою, несогласие, много вредят. -- При открытии Российского Правительства и потом получив дозволение привозить без пошлин товары заграничные из Лейпцига, они брали непомерные проценты по торговле: за дюжину тарелок каменных, за 2 руб. Ассигнациями купленных, брали по 6 руб. серебром и тому подобное. Потом когда все обратились туда и вместо того, чтоб уравновесить привоз с потребностию, привозили непомерную пропорцию, от чего цена на сии привозные произведения упала, и купечество, входя в несоразмерные долги, для сих оборотов занимая деньги, и видя товар лежащим, (ибо много годовая пропорция вдруг привезена была) разорилось до крайности.
   5-е. Самой ход торговли и способы производить оную заслуживают осуждение, например: начинающий торговать, имея 20 или 30 руб. серебром в руках, покупает булавки, иголки, нитки, пуговицы, галун и тому подобные мелочи, кладет весь скарб свой в мешок, нагружает на осла, и отправляется по окрестным деревням, где поселяне дают ему за сии мелочи в пятеро, чтоб только не ехать в город, с тем, чтобы в уплату получил он земные произведения, когда они поспеют. Торговец соглашается, и берет потом большую пропорцию хлеба, сена или дров, которые поселянин обязан привести ему. Нажив таким образом рублей 200 серебром, торговец покупает на оные товар, и берет в кредит еще в четверо на сию сумму, с платою важных процентов, 12-18 и 20 в год, допускаемых уложением Царя Вахтанга. С сим товаром отправляется он на Макарьевскую ярмарку, продает из оного сколько возможно более на наличные деньги, хотя за весьма уменьшенную цену, даже против покупки, и деньги сии употребляешь на то, чтоб показать себя могущим бросать деньги, т. е. богачом, с целию сделать себе кредит. Тогда он набирает на важнейшую сумму в долг в России, привозит в Закавказский край, и если удается ему продать с выгодою почти неимоверною, тогда он удовлетворяет Кредиторов процентами на капитал, чрезмерно увеличившийся от накопления процентов, и продолжает торговать. Если же выгоды будут малы, то раздавши в разные руки наличную сумму, объявляет себя несостоятельным и капиталы, ему вверенные, пропадают, а как они не имеют ни гильдий, ни почетного звания, то он вслед за тем ни мало не стыдится идти в услужение, или исправлять какую-либо низкую работу. Вот причины. Оные уже много изменились; дай Бог, чтоб и совсем уничтожились.

ПИСЬМО ШЕСТОЕ.

   В нынешнем положении, принадлежащие России области за Кавказом и по сю сторону сих гор, над которыми имеет верховную власть Главноуправляющий Грузиею, состоят из следующих провинций:
    

По сю сторону:

   1. Кавказская область, заключающаяся в следующих границах: -- на север речка Егорлык; на восток Астраханская Губерния; на запад Земля войска Черноморского, которая однако состоит под властию Главноуправляющего; на юг Кавказский хребет. Сею областию управляет особенный главный начальник, состоящий под повелениями Главноуправляющего. Областный город Ставрополь. Достойные замечания места: крепость Владикавказ, станица Екатериноградская, укрепления: Усть Лаба, Урух, Архон и Минарет; город Пятигорск по его минеральным источникам; Редут Кисловодский, по причине кислых вод; город заштатный Георгиевск, прежде бывший в Кавказской области. Жители оной Русские, Горцы разных поколений, Армяне, Грузины и Татары в малом количестве.
    

По ту сторону Кавказа.

   2. Грузия собственно называемая, состоящая из Карталинии и Кахетии, заключает в себе шесть уездов: Тифлиский, Горийский, Душетский, Сигнагский, Телавский и Ананурский; составляет Губернию, разделенную на основании Российских по части управления, но состоит на правах особенных. Гражданский Губернатор есть вместе с тем и военный, но присутственные места имеют особые названия: Губернское Правление носит имя Исполнительной Экспедиции; Казенная Палата -- Экспедиции Казенной; Гражданская и Уголовная Палаты соединяются в одну Экспедицию Суда и Расправы; все же сии инстанции вместе называются верховным Грузинским Правительством. Формы Судопроизводства Русские, но при решениях дел тяжебных, вместе с Российскими, принимается за положительное и законы Царя Вахтанга, согласно ВЫСОЧАЙШЕМУ манифесту к Грузинскому народу 1801 года, Сентября 12, также за основание решений принимаются и докладные пункты и резолюции некоторых Главнокомандовавших согласно ВЫСОЧАЙШИХ конфирмаций, например: Резолюция Генерала Кноринга на вопросные пункты Генерала Лазарева; в делах же уголовных руководствуются исключительно законами Российскими. Главный город Тифлис при реке Куре, одной из самых знаменитых рек, орошающих Закавказский край, которая принимает все реки того края, в том числе и знаменитый Аракс со всею системою вод, в него втекающих. Из сего следует исключить только реки, впадающие в Рион, текущий на Запад в Черное море. Кроме Тифлиса достойны особенного замечания: Мцхет, прежняя столица Царей Грузинских при слиянии Арагвы с Курою, и красивый город Гория, равно Штаб квартиры Полков Кавказского Корпуса в близких расстояниях от Тифлиса: Белый ключ, 41-го Егерского Полка; Мухровань Гренадерского; Карагачь, Нижегородского Драгунского; Царские Колодцы, Пехотного Генерал Фельдмаршала Князя Варшавского, Графа Паскевича-Эриванского.
   3. Татарские Дистанции: Казахская, Борчалинская, Бомбакская и Шурагельская, из коих в каждой есть особенный пристав, подведомственный Грузинскому Гражданскому Губернатору.
   4. Елизаветпольский округ -- прежде бывшее Ганжинское Ханство, покоренное Российскому Скипетру в 1804 году Генералом Цициановым. Главный Город: Елисаветполь, прежде Ганжа, переименованная при поступлении в подданство Российское, согласно ВЫСОЧАЙШЕМУ утверждению в честь блаженныя памяти Государыни ИМПЕРАТРИЦЫ Елизаветы Алексеевны, состоит под начальством особого Окружного начальника, в ведении Грузинского Гражданского Губернатора.
   5. Ахалцыхский Пашалык, составленный из той части сего Пашалыка, которая досталась России от Порты Оттоманской по Адрианопольскому договору. Управляется особенным начальником, состоящим под начальством Грузинского Гражданского Губернатора. Крепость Ахалцых, главное место управления, ныне восстает из развалин и населяется Армянами, переселенцами из Арзрума. Сия крепость весьма замечательна в историческом отношении. Построенная Грузинами в первых веках после Р. X. и названная Ахал-Цыхе т. е. новая крепость, при переворотах, колебавших Грузию в начале распространения власти Калифов Багдаских на юго-востоке, отпавшая от владычества Царей Грузинских, сделалась независимою и служила пристанищем разнонародным беглецам, укрывавшимся в оной от преследований законов. В сие время Ахалцых был гнездом шайки разбойников, наполнявших ужасом все окрестные страны. Наконец, принужденный признать над собою верховное владычество Порты, управлялся особым Пашею, бывшим в зависимости от Сераскира Арзрумского; в 1829 году Августа 15, знаменитый в летописях мира штурм, изумивший вселенную необыкновенными событиями храбрости и мужества воинов Кавказского корпуса, предводимых знаменитым героем Эриванским, водрузил знамя победы на окровавленном пепле прежнего Ахалцыха, покорил оный России и из пепла сего родился нынешний Ахалцых. В настоящем году в сем Пашалыке произошло необыкновенное явление природы. Сильная буря, неизвестно отколь, принесла величайшее множество Манны, ниспадшей с неба в виде мелких ветвей, бывающих у мхов, и покрывшей поля Ахалцыхского Пашалыка на великое пространство. Сия манна состояла из комьев помянутых ветвей и хотя снаружи мало отличалась от мха, кроме того, что не была покрыта пушистыми веточками, но при рассматривании оказывалось внутри каждой мельчайшей ветки беловатое вещество, похожее на муку. Сия мука, будучи истерта и подвержена тому же производству работ, каковые совершаются при обыкновенной муке, производила хлеб весьма белый, нежный и вкусный, долго не портившийся. В естественном же своем положении комья манны могут лежать продолжительное время, перевозиться и раздробляться, не подвергаясь ни самомалейшей порче. Я имею самой маленькой кусочек сей небесной манны, которую храню как величайшую редкость.
   6. Мингрелия и Имеретия, прежде два отдельные царства, а ныне провинции Российские под начальством особого управляющего. Замечательные места в оных: Кутаис, главный город, прежде столица царства Имеретинского, как бы прислоненный к одной из гигантских отраслей Кавказа; Редут Кале и Поти на берегах судоходного Риона, впадающего в Каспийское Море.
   7. Абхазия, по протяжению восточного берега Черного Моря лежащая, и Гурия, около южного берега Риона, также принадлежат к Имеретии, а прежде составляли два отдельные княжества.
   8. Ханство Ширванское, Ханство Шекинское и Ханство Карабахское, прежде бывшие данницами Персии и имевшие отдельных властителей, ныне соединены под одним названием: Мусульманских Провинций, которыми управляет Генерал из военных, имеющий титул Военно-Окружного Начальника, пребывающий в крепости Шуше, главном месте Карабахского Ханства. Под его ведением в каждом из вышеупомянутых трех Ханств находятся особые Коменданты из военных, управляющие провинциями. Главные города: Шекинского Ханства -- Нуха; Ширванского -- Шамаха; Карабахского -- Шуша. Провинции сии самые богатейшие в отношении к произрастениям. Отличной доброты шелк и хлопчатая бумага родятся в изобилии и составляют важнейшие источники доходов. Крепость Шуша есть самое достопримечательное место в сих провинциях. Построенная в 1752 году Панаханом, бывшим старшиною у Джевонширцов и прежде сего провозглашателем у Шаха Надира, Панахан через сие сделался самовластным Ханом Карабаха, и все Армянские Мелики постепенно подпали его власти. И точно, Шуша взгроможденная на самом высочайшем пункте из всех Карабахских гор, с трех сторон совершенно неприступна по причине отвесных каменистых скал, одна над другою возвышающихся в разных направлениях. Хотя с Елисаветпольской дороги можно достигнуть Шуши по отлогости, образуемой верхнею горою, но на сем месте воздвигнута стена, на старинной манер с круглыми башнями построенная, которая служит хорошею обороною для Шуши. Сия крепость в 1826 году покрылась неувядаемою славою. В ней шесть рот некомплектных 42-го Егерского полка под командою храброго, отважного и благоразумного Полковника (ныне Генерал-Маиора), Реутта почти не имея продовольствия, нуждаясь в зарядах для четырех пушек, которые только и есть в крепости, угрожаемые внешним и внутренним восстанием Татар, выдержали 48 дневную блокаду всей Персидской армии, из 80000 человек состоящей, под личным предводительством Аббас Мирзы, и заставили неприятеля отказаться от надежды покорить оную.
   9. Ханства Эриванское и Нахичеванское, принадлежавшие прежде Персии и по Туркманчайскому договору уступленные России, кроме значительного количества дорогих произрастений, ими производимых, и особенного рода кошенили, чрезвычайно любопытны в историческом отношении. Эриванское Ханство во времена самые отдаленные было центром могущества Армянского Государства и называлось Араратским, по имени Арая прекрасного, Царя Армянского, жившего еще во времена Семирамиды и по Армянским летописям погибшего в сражении, им выдержанном против сей Царицы близь Вана. С воспоминанием Эриванского Ханства, неразлучны исторические воспоминания о потопе, о праотце Ное, об Эруанде, основателе крепости Эривани, о первейших столицах Армении: Ардашаде, Армавире и Двине, которых развалины находятся в окрестностях реки Аракса, пробегающей с быстротою через сии Ханства и ограничивающей пределы России от Адсейбарджана. Монастырь Эчмиадзин, первопрестольный всех Армянских монастырей еще и доныне, построен Св. Григорием, Просветителем Армении, в 307 году от Р. X. при Царе Армянском Тиридате, принявшем Христианское исповедание. Предание рассказывает чудеса о его основании. В сем монастыре имеет свое пребывание Патриарх, верховный вождь Армянского народа в отношении к религии. Самый Нахичеван, означающий своим названием, литерально значущем на Армянском диалекте первое прибежище, что оный построен Праотцем Ноем, тотчас после потопа. Впрочем со всем уважением к достоверности исторических фактов в летописях Армянских, как-то легче принять за истину, что Нахичевань построена Евреями, переселенными в Армению во время их пленения при Навуходоносоре, а потому и названа ими первым прибежищем. Гора Арарат, видная из каждого дома в Эривани, напоминающая возрождение земли и человека, после ужасной кары раздраженного неба, и ныне отделяющая границы владения России от Турции, заставляет невольно изумиться величеству, обширности и могуществу Российской Империи. Где Ледовитое море и где Арарат, сии границы ее грозного величия?
   10. Ханство Талышинское прибрежное Каспийскому морю на самой юго-восточной оконечности владений Российских за Кавказом, управляется особенным начальником. Главный город Ленкоран, на берегу Каспийского моря. К управлению сей провинции принадлежит на том же море остров Сара. В сем Ханстве ныне по распоряжению Правительства посеян сахарный тростник, который доставил уже урожай.
   11. Бакинский и Кубинский Округи, из коих первый знаменит нефтяными ключами, на Апшеронском полуострове. Главные города Баку и Куба.
   12. Северный и Южный Дагистан, по протяжению западного берега Каспийского моря, состоящий из многих ханств и округов соединенных под управлением одного Генерала из военных, Главный город Дербент при Каспийском море, с пристанью на оном.
   13. Чарская и Белоканская области, составленные из земель, покоренных в Лезгистане, и основанные в 1831 году. Главный город Крепости Новые Закаталы. Особенный начальник.
   Во всех сих областях жители, Татары, Армяне, Грузины, Русские, малая часть Лезгин и разных племен Горцев. Каждая нация имеет свой отличительный характер, в коем отсвечиваются влияние прежних властителей и дух религии. Так Татары, бывшие властители стран сих и во времена влияния на оных Персиян и Турок, всегда имевшие преимущество, надменны, честны и с трудом преклоняются под иго обстоятельств, любят военную жизнь, наездничество и даже разбой, как картину военного быта. Эриванский герой сильным впечатлением, произведенным над ними его неимоверными подвигами, успел совершить почти чудо: из Татар образовал конные отличные полки для службы России и заставил за Христиан сражаться с своими единоверцами -- Турками. Здесь сила военного гения взяла преимущество над фанатизмом Магометанской религии, которая, называя Христиан неверными, вменяет Мусульманину в религиозную обязанность и заслугу -- погубить Христианина, прощая все способы для сего употребленные. Надо видеть сии полки в сражении, чтобы судить о них: это молния, это огонь раздраженного Бога, упавший вдруг с неба в середину неприятелей и рассыпавший смерть и ужас? Я видел их 19-го Июня 1829 года па высотах Саганлуга, в том знаменитом бое, где сам Сераскир Арзрумский и храбрый Гагки-Паша с 50000 воинов не устояли против горсти Русских, в том бое, который отворил нам ворота Арзрума и Гасан-Кале, и до сего времени с восторгом воспоминаю чудеса храбрости, совершенные перед моими глазами полками Мусульманскими, только тогда получившими еще свое образование. Потом в Тифлисе я был свидетелем умилительного благоговения и радости сих полков, когда руками Графа Эриванского вручены им были знамена, дар АВГУСТЕЙШАГО МОНАРХА за их ревностную службу. Первый шаг важен! и сии Татары независимые, гордые, прежние повелители обеих сторон Кавказа, сделаются мирными, верными сынами России. Армяне, коих царство некогда достигало Евфрата и Тигра, опиралось на оба моря Черное и Каспийское, и северную границу почти имело у ворот Тифлиса, потеряли еще с 428 году от Р. X. самобытность народную. Ибо с падением дома Арсацидов можно решительно соединить эпоху падения Армянского Царства. Правление дома Багратидов и Рубениянов есть уже только тень величия прежней Армении; малая часть оной состояла под их владычеством, и беспрестанные междоусобия и внешние войны терзали только раздробленные части государства; но с Леоном VI, умершим в Париже в конце XIV века, и сие последнее мерцание потухающей зари самостоятельности скрылось. Глубокая ночь рабства облегла Армению, покоренную власти Магометан, врагов Христиан. Странно, удивительно, и делающее великую честь нации Армянской, есть сохранение оною, через столько веков железного, тиранического ига религии Христианской. Воспоминая все утеснения, коим она была подвержена, и те выгоды, которые сопряжены были с переменою веры, надо отдать полную справедливость Армянам в их удивительном самоотвержении для блага небесного. В сем отношении они были превыше ударов рока. Но потерявши самобытность народную, они сохранили, даже увеличили свое влияние на Восток в отношении коммерческом. Торжествуя над всеми препятствиями, коих даже исчислить не возможно, знанием местностей, способов, чрезвычайным терпением и огромностию своих капиталов, они сделали властителей -- своими рабами так искусно, что сии последние не имеют о сем ни малейшего понятия и, думая действовать самовластно, действуют по предначертанию Армян. При поверхностном обзоре они кажутся в самом жалком, стесненном положении; но при философическом точном исследовании Армяне и ныне являются теми же повелителями Востока, как прежде. Сие странное, почти невероятное событие показывает оборотливый, тонкий ум Армян. Таким образом, будучи в необходимости иметь завсегда скрытную дипломатическую войну против владычествовавших народов и скрывать от их любостяжания свое богатство, Армяне в течение многих столетий такового насильственного состояния приобрели ту скрытность, которая составляет отличительную черту в их нынешнем характере. Она так глубоко укоренилась силою привычки, что не смотря на политическую свободу, коею пользуются Армяне подвластные России, на их права и преимущества, сия скрытность проявляется в характере и сих Армян. В религиозном отношении целость Армении остается неприкосновенною, и Эчмиадзин по прежнему есть духовная глава целого Армянского народа, хотя рассеянного по свету. Грузины, народ воинственный, неспособный к великим действиям, но прямодушный, откровенный и добрый. Лезгины, еще не усмирившиеся, потомки хищнических племен Кавказа, которые весьма разнообразны как нравами, обликом, так и языком, и не смотря на видимую дикость сохраняют еще понятие о образованности и гражданском. устройстве. Всего же более Осетины самые миролюбивые из Горцев. О сем племени догадываются, что предки их принадлежали к числу Крестоносцев, в первую неудачную войну рассыпавшихся по Востоку. Догадка сия оправдывается многими словами Осетинского наречия, которые в значении и выговоре согласуются с Немецкими, и развалинами древних церквей в землях Осетинских, разительно показывающих готическую наружность, принадлежащую к XI столетию.
   Порядок управления Закавказским краем, имея основание свое на законах Российских, изменяется в каждом округе принятием в руководство коренных законов и обычаев народа В каждом суде есть заседатели из туземцев, которые с знанием языка, соединяют знание местностей, способов, обычаев и нравов народных, а потому служат великим пособием для главного начальника, всегда бывающего из Русских. Кроме того есть при каждом управлении присяжные переводчики. Каждый житель Закавказского края способен к сей должности; ибо каждый знает по Татарски, Армянски Грузински и по Русски, но только в разной степени совершенства. Русский язык пользуется всеми своими правами за Кавказом; он говорит хорошо по Русски, есть признание важного достоинства в тамошнем жителе и его права на уважение народное, даже путь к почестям, отличиям и богатству. Для женщины же есть способ выйти за Русского, а это не безделица за Кавказом. Грузинка или Армянка всегда согласится выйти преимущественно за неважного Русского чиновника, чем за своего единоземца, хотя бы имевшего на своей стороне значительный перевес почестей. Сие происходит от влияния господствующего народа, как и везде в подобном случае.
   В числе жителей Грузии я забыл упомянуть о Немцах. Колонии Виртембергцев, лет на 15 перед сим водворенные за Кавказом, сохранив свою национальность и управляемые конторою, имеющею постоянное пребывание в Тифлисе, ознаменовали свое пребывание в семь крае улучшением виноделия, разведением картофеля, который в год их прибытия продавался по рублю серебром за фунт, как редкость, и других огородных овощей. Теперь Тифлис пользуется из двух колоний близь расположенных: Александрадорфской и Тифлиской за дешевую цену, всякого рода зеленью и овощами, молоком, маслом чухонским, колбасами, ветчиной, достаточно для продовольствия целого города. Сохранив Немецкое трудолюбие, колонисты тотчас по прибытии своем в Грузию, старались усовершенствовать мастерства: сапожное, портное, швейное, прачечное и другие, бывшие еще в младенчестве. Вскоре Грузия и Тифлис в особенности почувствовали всю выгоду иметь у себя полезных и трудолюбивых иностранцев, привлеченных в столь отдаленный край попечением великодушного МОНАРХА, пекущегося о благе Своих подданных. Но как в свете нет ничего совершенного, так точно и сии колонисты между многими достоинствами, имеют один важнейший порок, препятствующий к раскрытию всех способов трудолюбия, к коему они способны: это удивительное недружелюбие и сильная зависть между собою.
   Доходы Закавказского края очень ограничены от неприведения еще в полную силу действия местных способов. Главнейшие доходы Государства сосредоточиваются в откупной системе, господствующей в семь крае на все сборы и пошлины; в сборе десятой части урожая с различных земных произрастений, существующей под именем Малджагата, и других различных многообразных наименований в казенном шелководстве и виноделии, и наконец в подушном сборе, под именем Махты известном; но все сие не прикрывает издержек, нужных для управления сим краем в разных отношениях. Сие покажется очень странным, когда вспомним, что Закавказский край, находясь в самом благорастворенном поясе земного шара, по изменениям гор, пересекающих оный во всех направлениях, заключает в себе все почвы и климаты целого света, от хладного неба Финляндии до палящих жаров Экваториальных стран. Горы изобилуют металлами и минералами, озера солями, реки рыбою; все земные произрастения в сей благословенной от природы стране родятся в совершенном, колоссальном, сочном и питательном виде, щедро награждая труды возделывателя. Но упомянутый недостаток в доходах происходит единственно от нераскрытия еще местных способов, как я могу доказать тебе одним примером, не пускаясь в дальнейшие умствования. Виноделие и шелководство, сии важные отрасли доходов, могущие быть Закавказским золотым рудником, приносят ничтожные доходы от того, что в сборе винограда и выделке вина руководствуются существующим в том крае невыгодным образом виноделия, и тогда как в садах родится различной доброты виноград, могущий производить вина, не уступающие ни мало Бургонским, Мадере, Шампанскому и другим, ценою золота выписываемым из-за границы; для какового производства нужна только рассортировка винограда и обращение внимания на его свойства, времени нужного, для брожения и тому подобного. Напротив того за Кавказом весь собираемый виноград, спелой и неспелой, сладкой, кислой и всех сортов (отделяя только белый от черного) смешивают, давят, и происшедшее вино сливают в кувшины, оставляя бродить. От сего проистекает, что сок, коему нужно мало времени для брожения, будучи смешан с другим большего времени требующим, мешают и вредят один другому, производят дурные вина, продающиеся за бесценок и вся выгода, проистечь могущая от сей отрасли промышленности, пропадаешь понапрасну. Правда, некоторые благонамеренные хозяева начали уже рассортировать виноград, но это еще капля просвещения в море прежних предрассудков. Дай Бог, чтоб им последовали все имеющие сады за Кавказом. Что касается до шелководства, оставленного почти на произвол природы, то в производстве оного не обращают внимания ни на способы воспитания шелковичных червей, ни на почву земли, нужную для усовершенствования тутовых деревьев, коих листья служат пищею червям, не следуют тем способам, какие существуют для сего в местах, производящих отличный шелк. Приготовленные таковым образом коконы уже сами по себе не весьма хороши, а от того и шелк Закавказский гораздо ниже добротою Гилянского и Италиянского.
   В Грузии собственно существуют различные сословия, каковых нет примеров в других Государствах; это Княжеские и Церковные Дворяне, Церковные Мокалаки и крестьяне. В отдаленные времена Грузинского царства, многие из князей, пользуясь слабостию царствовавших династий, присвоили себе права феодальных баронов Немецкой Империи. Они приобрели себе подарками от Царей власть над многими дворянскими фамилиями, которые сделались их подданными, также многие дворяне добровольно предавались под их защиту, находя власть сих князей более утвержденною, чем самих Царей Грузинских, и становились их подданными. Из Истории видно, что не задолго до вступления на престол Грузинский Георгия III, Князья Орбельяновы, происходящие от поколения Китайских властителей и поселившиеся в Грузии, имели власть над большею половиною Грузии. Их собственное войско простиралось до шестнадцати тысяч человек, предводимых восьмьюдесятью дворянами, которые все были подданные помянутых Князей. (Ныне по ВЫСОЧАЙШЕМУ утвержденному мнению Государственного Совета Княжеские Дворяне сделаны Казенными.) Дворяне Церковные есть то сословие, коих предки добровольно обязались служить Церкви каковыми либо приношениями ежегодно. Сие совсем не от усердия к Религии, но из собственных выгод; ибо в те времена, когда первенствующая глава Грузинского Духовенства, называвшийся Католикос, по большей части избирался из членов Грузинского Царского дома, власть духовная сильно соперничествовала власти светской, а потому Церковные Дворяне под защитою могущественного влияния Грузинской Иерархии, делались независимы от власти Царской. Кроме того им поручалось управление церковными имениями, которые весьма значительны, а потому они могли в сем случае иметь свои выгоды. Но с тех пор, когда в 1811 году, по докладу Святейшего Правительствующего Синода, ВЫСОЧАЙШЕ повелено, Церковным Дворянам не быть управителями церковных имений, сбор с коих возложен на Дикастерию и духовных особ; то они не находят уже для себя выгоды быть Церковными Дворянами. Точно таким же образом основалось сословие Церковных Мокалаков (граждан), и в сем случае выгода была главнейшею пружиною. Предки нынешних Церковных Мокалаков поступили в сие звание, обещаясь вносить ежегодно Церкви некоторую повинность, самую малоценную, на пример: по фунту ладану и по несколько фунтов восковых свеч с семейства, для того, чтоб пользоваться в замен того важнейшими преимуществами, а именно не подвергаться платежу откупщикам пошлин со всех предметов продовольственных и товаров, ими ввозимых и вывозимых по Тифлису, и не платишь Царю податей. В числе Церковных Дворян и Мокалаков есть и такие, которые подарены Церкви от Царей Грузинских, согласно данных обетов. Церковные крестьяне, суть выходцы разных наций, издревле поселившиеся в Грузии на землях, подаренных Церкви от Царей и Князей.
   В Грузии имеют ход в оборотах народной промышленности червонцы, Русские ассигнации, серебро и медь, Грузинские абазы, двух абазники и полуабазники (40 коп. 20 коп. 40 коп. серебром) из коих есть старинные Грузинские и Персидские с Татарскою надписью, и новые Грузинские с надписью на Грузинском диалекте. Ничего нет несноснее курса денег и рассортировки оных в Грузии. Прежде, когда в каждом ханстве находился отдельный властитель, то выбивал монету, которая также была Абазы, одинаковой величины со Грузинскими, и также с Татарскою надписью, только с тою разницею, что серебро в оных было самой низкой пробы. Сии монеты имеют какую-то безделицу разности между собою, которую не знающие письмен Татарских и постигнуть не могут. А много ли Русских сие знают? Вообрази же, что очень часто случается принять таковые вместо Грузинских, а после не можешь их сбыть и терпишь безвинно убытки беспрестанно, не имея способов научиться распознавать их. Этого мало. Всякая монета Русская, Грузинская и Персидская, золотая или серебряная, как скоро хотя не много потерта, тотчас теряет уже часть своей ценности. Я желаю знать, можно ли найти хотя одну монету, полгода бывшую в употреблении, которая сохранила бы все тонкости отделки своего барельефа. Со мною случилось однажды взять 25 червонцев, по обыкновенному их курсу, т. е. по 12 р., а отдать через месяц по 8 р. Как тебе это покажется? Все вообще Русские, живущие за Кавказом, жалуются на сии прижимки со стороны торговцев, и, признаюсь, это так досадно, что не знаешь как отделаться от неприятностей, неразлучных с подобным курсом.
   В числе войск, составляющих Кавказский корпус и одетых в обыкновенные мундиры, имея только отличием меховой кивер с украшением на переди и большим помпоном сверху, есть полки, имеющие совершенно особливый наряд. На пример: Гайта в красных куртках, вышитых золотом, в широких синих шароварах, также с вышивкою, и в Турецкой чалме; сие войско не многочисленно и состоит из тех Турецких наездников, которые в 1829 году, во время пребывания нашего в Азиатской Турции, добровольно явились к Его Светлости, Господину Главнокомандовавшему, прося о принятии их в Российскую службу. Мусульманские полки, о которых я говорил выше, войско не постоянное, но обязанное немедленно собраться по назначению, одето в обыкновенные чохи (платье похожее совершенно на Польский кунтуш.) выложенное золотым и серебряным галуном, в широкие шаровары и в папахи (Персидская меховая шапка). Линейские Козаки, в Черкеских обшитых серебряными позументами по краям, в шапке опушенной мехом, с круглою тульею, обшитою тоже позументом. Офицеры всех сих полков, кроме Гайты, имеют кавалерийские кованные эполеты, означающие их чины. Разнообразие сих мундиров и форма вооружения составляют интересную картину, когда весь корпус, или большая часть оного бывает вместе, что и было в Персидскую и. Турецкую войну последних годов. Равномерно те лица, которые награждаются военными чинами из жителей за особые заслуги, правительству оказанные, сверх права носить общий кавалерийский мундир (ибо они все состоят по Кавалерии) имеют позволение носить сверх своего национального наряда, кавалерийские эполеты. Чиновники же гражданской службы на национальной одежде имеют красный воротник и красные обшлага.
   Герб Грузинский составляет изображение Великомученика и Победоносца Георгия, на коне поражающего змея.
   Грузия на языке жителей называется Картлия, а самих себя Грузины называют Картули, стараясь тем доказать древность своего происхождения, от того Картлоса, ближайшего потомка Ноя, о коем я говорил тебе при описании Мцхета. Впрочем это название страны и жителей есть очень древнее, и на Грузинском языке нет другого. Армяне же зовут себя Гайкане от родоначальника своего Гайка, сына Гатласа, жившего во времена столпотворения Вавилонского.
   Если увидишь Г.Т-а, поклонись ему от меня и скажи, что я советую ему ехать в Грузию. Это рай, благословенная страна для любителей фруктов. Там есть такие груши, называемые гуляби, что могут причислиться к редкостям царства прозябаемого: какая величина ? какой вкус? Если бы наши гастрономы знали о существовании сего плода, то для него собственно потрудились бы посетить Грузию, не смотря на Черкесов, завал горы и тысячи препятствий, если бы оные были несколько крат более ныне существующих. Персики, абрикосы, винные ягоды, сливы и прочие фрукты так вкусны, так сочны, так дешевы! а виноград, виноград, оного такое множество, что никто не обращает на него внимания. Подите в любой сад -- он виноградный; кушайте сколько угодно и никто вам слова не скажет, и очень натурально -- вы не скушаете вдруг фунта, а это стоит всего на все шесть копеек медью.
   Признаюсь, я устал уже описывая тебе Кавказ и Грузию, измучил свою память и если ты не доволен, то это не моя вина. Когда будет досуг, опишу тебе Азиатскую Турцию и Персию, т. е. те провинции, в коих мы были в 1828 и 1829 годах. Только это не так скоро, как ты думаешь. Прощай.

Конец.

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

   
   Текст воспроизведен по изданию: Шесть писем о Грузии и Кавказе, писанные в 1833 году Платоном Зубовым. М. 1834
   OCR -- Чернозуб О. 2017
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru