Аксенов Иван Александрович
Джон Флетчер

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   И. А. Аксенов. Елизаветинцы. Статьи и переводы
   М., ГИХЛ, 1938
   

ДЖОН ФЛЕТЧЕР1

1 Статья написана в 1932--1935 гг. Печатается впервые.

   Джон Флетчер родился в 1579 году в семье придворного священника. Три влияния оставили свой след на Флетчере. Первое -- превосходная природа, окружавшая его в детстве. Позднее она нашла свое отображение в его пьесе "Верная пастушка". Второе -- отец, придворный епископ, хорошо знавший дворцовый этикет и дворцовые интриги; в них он не замедлил посвятить своих детей -- отсюда у Флетчера знание придворной жизни, которое отразилось в его пьесах. И, наконец, третье -- кузен Джон, знаменитый путешественник, известный своими записками о России, в то же самое время стяжавший себе славу превосходного поэта.
   Свою драматургическую деятельность Флетчер начал совместно с Бомонтом -- дворянином-литератором, несколько старшим его летами, но сходственным по таланту и мировоззрению. Они долгое время работали совместно.
   Для того чтобы отражать свою эпоху, вовсе не нужно автору родиться в сословии, которое являлось носителем социальной новизны и должно было произвести в ближайшем будущем революцию. Представители обреченного на слом сословия в своей полемике с наступающим противником иногда оказывались способными итти дальше своих оппонентов. Передовое дворянство в период подготовки Великой английской революции критиковало и святость религий и богоугодность самодовлеющего монарха -- самые святые предметы почитания будущих неукротимых революционеров, уже и тогда за своими прилавками и ремесленными станками примерявших железные бока милиционных панцырей. Оно смело критиковать и "святость всяческой власти", понятие, которое так усердно отстаивал Жан Ковен (он же Кальвинус), и безусловность понятия государства, указывая на сословный характер его устоев. Оно ехидно предсказывало, что в основу затеваемого буржуазией порядка неизбежно ляжет еще не сформулированное Гоббсом правило: "человек человеку -- волк".
   Эпоха барокко, -- а Джон Флетчер принадлежал именно к ней, а не к ренессансу,-- полна таких противоречий, и тогдашняя революционность идеологии, на наши теперешние взгляды, естественно, производит впечатление достаточно махровой реакционности, особенно там, где она выражена наиболее последовательно. Это не значит, конечно, что в произведениях младшего сына одного из духовных лордов королевы Елизаветы не найти и с нашей точки зрения действительно реакционных поэм: "Рыцарь пламенеющего пестика" -- пример достаточно наглядный. Но надо признать, что такие выходки у него очень редки. Этот интеллигент имел еще возможность сохранять позицию невмешательства и к сословию, из которого вышел и от которого шел, относился до поры до времени еще с большей насмешливостью, чем к его потенциальным противникам. Он умер в чуму 1625 года и тем был избавлен от необходимости точно определять свою политическую позицию. Его знакомец, преемник его театральной славы и издатель собрания его драм, Джемс Ширли, оказался в худшем положении. Он и писал хуже.
   А Флетчер справедливо славился искусством своего комедийного письма. Современники предпочитали его Шекспиру, и не только потому, что (как -- уже после революции -- писал Драйден) "язык Шекспира устарел, а Бен Джонсон уступает в остроумии Флетчеру", а потому, что современникам барокко, естественно, больше нравилась драма барокко, драма же Шекспира относится к искусству эпохи ренессанса.
   И Шекспир и Флетчер были связаны с труппой Бербеджа, во времена Флетчера уже ставшей личной труппой короля. Шекспир писал для огороженного двора театра "Глобус", Флетчера играли уже в привычной нам обстановке закрытого зала с рядами кресел и балконом. Исчез столь любимый публикой "колодца" просцениум и вместе с ним его шутовские интермедии. Текст пьесы вобрал их в себя, и шуты превратились в актеров-комиков, участников одной из интриг спектакля. Комики Флетчера сильно отличаются от клоунов Шекспира; отличаются от шекспировской поэтики и построения пьес нашего драматурга.
   Внешне все как будто осталось на месте. Драмы расчленены на две интриги -- мелодраматическую и комическую. У Шекспира их объединяли лиризм изложения и просцениумная клоунада. За ее исчезновением у Флетчера приходилось прибегать к сложной системе взаимного отражения обеих интриг и объединять их одинаковым отношением к основному заданию пьесы. Героем ее, таким образом, как и полагается искусству барокко, является уже не самодовлеющая человеческая личность, а ценность ее по отношению к чему-то. Здесь ответы были разные. Во всяком случае, в центре внимания были не люди, не их поступки (по Аристотелю), а их отношения. Так учил Бен Джонсон, так действовал и его ученик Джон Флетчер.
   По Флетчеру, естественно присущие человеку чувства и составляют ту ценность, отношение к которой является критерием правоты-неправоты героев его комедий, а за ними и общества, к которому комедия обращена. Дело идет не больше не меньше, как о пресловутом естественном праве. Мы больше знаем его проповедь из писаний французских авторов, предшественников Великой французской революции. История повторяется. Повторилась и наша комедия.
   Переведенная в свое время на французский язык, комедия Флетчера "Испанский священник", пройдя несколько переработок, передала реплику Хаймо о первородстве в виде известной формулы Фигаро: "Граф сделал великое дело -- он дал себе труд родиться", и сохранила за оценителем красавицы имя Бартоло. Сходная политическая обстановка порождает и сходные идеологии. Флетчер протягивает свою комедию Бомарше.
   А нам до них какое дело? Их бои давно отгремели, оружие их давно сдано в мурей, и надежды на спасительность естественного права успели обнаружить и свою ошибочность. Мы знаем, что общество не может быть переделано изменением личных отношений между членами общества, так как эти отношения сами определяются общественными условиями, а власть золота не упраздняется декламацией против стяжательства. Но реальностью в комедиях Флетчера является их фикция -- счастливая развязка. Потому что нам удалось сделать на земле то, что Флетчеру и его товарищам только удавалось воображать в образах сцены. Мы создали общество, в котором люди действительно могут строить свои личные отношения на основе своих естественных чувств.
   В сотрудничестве с Бомонтом Флетчером были написаны, помимо "Рыцаря пламенеющего пестика", вещи почти гениальной и перекликающейся с "Дон-Кихотом" Сервантеса, другие, не менее замечательные пьесы, отличающиеся легкостью и остроумием -- "Трагедия девушки", "Король и не король" и др. После того как Бомонт оставил сцену, Флетчер сотрудничал недолго с другими авторами. Так совместно с Шекспиром он написал "Генриха VIII" и "Двух знатных родичей". Затем он начал писать один. Так были написаны "Испанский священник", "Верная пастушка", "Укрощение укротителя" и др.
   Приводимая ниже пьеса "Укрощение укротителя" является продолжением шекспировской "Укрощение строптивой"; собственно, она называлась: "Женская гордость", или "Прирученный дьявол".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru