Боборыкин Петр Дмитриевич
Критика и библиография

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отечественные записки No 11. "Лихие болести", роман П. Боборыкина,- "День прошел и слава Богу", Н. Щедрина.- "Беседа о русской словесности", А. Скабичевского.- "Бродячая Русь", С. Максимова.

   

Критика и библіографія.

Отечественныя записки No 11. "Лихія болѣсти", романъ П. Боборыкина,-- "День прошелъ и слава Богу", Н. Щедрина.-- "Бесѣда о русской словесности", А. Скабичевскаго.-- "Бродячая Русь", С. Максимова.

   Пьеръ Боборыкинъ въ своемъ новомъ романѣ старается разыграть изъ себя роль психолога, которая однако ему совсѣмъ не дастся. Начать съ того, что въ своемъ романѣ "Лихія болѣсти" г. Боборыкинъ пережевываетъ старую тему о "лишнихъ" людяхъ. Читатель, быть можетъ, подумаетъ что въ романѣ г. Боборыкина можно почерпнуть объясненіе, почему, напр., "лишніе" люди возможны у насъ еще и теперь, когда и пр.? Никакого подобнаго объясненія вы, читатель, не найдете, а лишь въ сотый разъ будете перечитывать то, что давно уже хорошо извѣстно всѣмъ и каждому. Герой романа "Лихія болѣсти", Мещериновъ,-- одинъ изъ тѣхъ нравственно больныхъ людей, которые всю жизнь гоняются за какимъ-то дѣломъ, но котораго они не могутъ найти, несмотря на бѣшенныя поиски, и, въ концѣ-концовъ, снѣдаемыя своею собственною пустотой, сходятъ со сцены, Мещериновъ былъ уже одинъ разъ женатъ, но развелся съ Мартелью, причемъ эта женщина сама захотѣла развода, думая почему-то, что другая женщина воскреситъ этотъ трупъ, вызоветъ его къ вовои жизни. Но, какъ оказывается и эта другая -- не въ состояніи оживить больного, который, разочаровавшись въ своей новой подругѣ жизни, приходитъ наконецъ къ убѣжденію въ необходимости развестись и съ Идою Николаевною. Неудавшаяся жизнь, силы потраченныя въ борьбѣ съ окружающею средою,-- все это сваливается, конечно, на самую жизнь, на другихъ людей, виновныхъ, яко-бы, въ тѣхъ неудачахъ, которые подъѣдаютъ въ корень существованіе "лишнихъ" людей, и выбрасываютъ ихъ за бортъ житейскаго корабля. Эту старую, довольно заѣзжанную мысль и проводитъ авторъ въ своемъ новомъ романѣ. Можно было бы подумать что нашъ "модный" романистъ.-- какъ принято называтьг. Боборыкина,-- покажетъ въ своемъ героѣ новый своеобразный родъ лишнихъ людей, воспитанныхъ на почвѣ нашей, за послѣднія 10--15 лѣтъ, обновленной жизни, но такое предположеніе оказывается неумѣстнымъ. Кромѣ старья, приправленнаго намеками на современность, да нѣсколькихъ сценъ, написанныхъ, правда, довольно удачно, въ романѣ "Лихія болѣсти" -- новаго нѣтъ ничего. Откуда, зачѣмъ и почему продолжаютъ по старому мозолить свѣтъ "лишнія" люди -- изъ новаго творенія г. Боборыкина, уразумѣть невозможно.
   Въ ноябрьской же книжкѣ "Отечественныхъ Записокъ" помѣщена новая сатира Н. Щедрина: "День прошелъ и славу Богу", въ которой авторъ является такимъ же юмористомъ, какъ и въ извѣстныхъ "Губернскихъ очеркахъ" и "Благонамѣренныхъ рѣчахъ". Особенности этого юмора весьма удачно опредѣлены въ критической статьѣ Н. Языкова "Горькій смѣхъ, не легкій смѣхъ", помѣщенной въ журналѣ "Дѣло". "Смѣхъ г. Щедрина -- говоритъ авторъ статьи -- смѣхъ безпредметый и безцѣльный; онъ (т. е. Щедринъ) пишетъ разсказы, обличаетъ неправду и смѣшитъ читателя единственно потому, что умѣетъ писать легко и игриво, обладаетъ огромнымъ запасомъ диковинныхъ матеріаловъ и очень любить потѣшаться надъ этими диковинами вмѣстѣ съ читателемъ. Вслѣдствіе этихъ свойствъ автора, его произведенія въ высшей степени безвредны, для чтенія пріятны и, съ гигіенической точки зрѣнія, даже полезны, потому что смѣхъ помогаетъ пищеваренію, тѣмъ болѣе, что къ смѣху г. Щедрина, поразительно дѣйствующему на читателя, вовсе не примѣшиваются тѣ грустныя и серьезныя ноты, которыя слышатся въ глубоко прочувствованномъ смѣхѣ Диккенса, Теккерея, Гоголя, Гейне и всѣхъ дѣйствительно-замѣчательныхъ юмористовъ".-- Въ новой сатирѣ г. Щедрина проглядываетъ все тотъ же гигіеническій смѣхъ, несмотря на то, что онъ касается весьма грустнаго явленія,-- пустоты жизни русскаго человѣка, пустоты, среди которой онъ убиваетъ все свое время. Повидимому, это печальное явленіе должно было бы оставить въ душѣ читателя глубоко-грустное впечатлѣніе; но не то выносится послѣ прочтенія сатирическаго разсказа г. Щедрина. Читатель посмѣется вмѣстѣ съ авторомъ надъ время -- убиваніемъ современнаго человѣка, но въ душѣ его не закопошится никакихъ неотвязчивыхъ мыслей. Правда, у г. Щедрина, не въ примѣръ г. Боборыкину, мы видимъ желаніе объяснить причины такого грустнаго явленія, но съ объясненіемъ этимъ, смотря по вкусу, можно соглашаться и не соглашаться. Для доказательства, приводимъ небольшой разговоръ между Глумовымъ и Поликсеной Ивановной, въ которомъ сатирикъ объясняетъ причины нашего грустнаго время-провожденія.
   
   -- Смѣетесь вы надъ простотой, ясное дѣло смѣетесь (говоритъ Поликсена Ивановна).
   -- Смѣхъ -- это форма, а въ сущность я вникнуть прошу. Хорошо и благородно болѣть сердцемъ, какъ вы болѣете, да вѣдь и способность разсуждать не Богъ знаетъ какъ провинитесь, чтобы ее въ ссылку ссылать. Не станете-же вы, подобно вашему духовнику, отцу Арсенію, утверждать: чувство первѣе всего, а умъ, яко слуга, и на запяткахъ постоять можетъ.
   -- Это вы на счетъ "идей" что-ли? Зачѣмъ ихъ въ ссылку ссылать -- Божьи вѣдь и онѣ? Только не ко двору онѣ у насъ, это я вѣрное слово вамъ говорю. Не бодрость онѣ придаютъ, а еще болѣе въ уныніе вводить. Примѣръ-то у меня на глазахъ. Нѣтъ, вѣдь, да и заскучаетъ мой Павелъ Ермолаевичъ Не любо съ идеями-то въ департаментъ ходить, а приходится.
   -- Приходится -- вотъ это такъ, это вы правильно сказали. Я и самъ ныньче этой вѣры сталъ. хотя все еще отъ старой привычки отдѣлаться не могу.... А вы мнѣ лучше вотъ, что скажите: почему у насъ всякое бѣдствіе, словно шабашъ какой-то въ россійскихъ сердцахъ производитъ? Вся мразь, все отпѣтое вдругъ оживаетъ и, пользуясь симъ случаемъ, принимается старые счеты сводить. О здравомъ смыслѣ, о свободѣ сужденія -- нѣтъ и въ поминѣ. На всѣхъ языкахъ угроза, во всѣхъ взглядахъ -- намѣреніе горло перекусить.... Булгаринъ изъ гроба всталъ: на потомковъ, говоритъ, полюбоваться пришелъ! Какъ вы полагаете, не позорно при этомъ "воскресеніи мертвыхъ" присутствовать?
   -- Да не преувеличиваете-ли вы?
   -- Нисколько не преувеличиваю, и говорю прямо: всякое бѣдствіе застаетъ наши лучшія силы въ рае плохъ и дѣлается поводомъ для возбужденія какихъ-то непонятныхъ старыхъ счетовъ. И что всего ужаснѣе: люди, вполнѣ хорошіе, до того теряются при этомъ, что сами себя головой выдать готовы. Иной прямо говоритъ: виноваты, другой вторитъ въ тонѣ господамъ ташкенцамъ или хоронится.... Да-съ, не вымерли еще господа ташкентцы и долго не вымрутъ!
   
   На сколько вѣрно подобное объясненіе, повторяемъ, предоставляется соглашаться каждому. Нельзя при этомъ не замѣтить, что въ своемъ новомъ разсказѣ г. Щедринъ остается все тѣмъ же глубокимъ наблюдателемъ, какимъ былъ и всегда, не смотря на то, что его сатира, какъ сказано, не производитъ на читателя сильнаго впечатлѣнія и не заставляетъ его глубоко задумываться надъ тѣми грустными явленіями, которыя онъ бичуетъ въ своихъ сатирахъ.
   Отъ г. Щедрина переходимъ къ г. Скабичевскому, напечатавшему въ "Отечеств. Зап." свои "Бесѣды о русской словесности", въ которыхъ о въ говоритъ о "нашемъ современномъ безвременьи". Это безвременье авторъ характеризуетъ такимъ образомъ: "Я,-- пишетъ г. Скабичевскій,-- вполнѣ раздѣляю недовольство большинства общества современной беллетристикой. Если и существуетъ въ литературѣ два-три имени, которыя слѣдуетъ исключить изъ этого недовольства; если и появляется въ теченіи года два-три произведенія, отмѣченныя сильнымъ талантомъ и обращающія на себя всеобщее вниманіе, то подобныя явленія представляются словно оазисами въ дикой пустынѣ. Они остаются сами по себѣ, а пустыня сама тоже по себѣ и, главное дѣло, продолжаетъ пребывать все той же безплодной пустыней". Принимаясь объяснить такое печальное положеніе русской словесности, г. Скабичевскій начинаетъ пространно говорить о существующихъ эстетическихъ доктринахъ, противныхъ естественному инстинкту общества, но затѣмъ приходитъ къ сознанію, что современное безвременье объясняется не этими доктринами, а чѣмъ то другимъ, но чѣмъ -- г. Скабичевскій пока еще ничего не говоритъ. Мы же думаемъ, что относясь такъ легко къ доктринамъ, ему одна ли удастся подъискать надлежащее объявленіе разсматриваемому имъ явленію. Не можемъ не упомянуть только, что, говоря объ искусствѣ, г. Скабичевскій не сказалъ ничего, чего не говорилось бы давнымъ давно.
   "Бродячая Русь" г. Максимова представляла бы громадный интересъ, если бы авторъ не растягивалъ своихъ статей ненужнымъ упоминаніемъ такихъ мелочей, которыя являясь въ статьяхъ излишнимъ балластомъ, только утомляютъ читателя. Этотъ недостатокъ прекрасныхъ статей, выкупается впрочемъ ихъ внутреннимъ содержаніемъ, поэтому статья г. Максимова можетъ быть прочитана всякимъ съ глубокимъ интересомъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 1, 1877

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru