Быков Петр Васильевич
Современные русские писатели

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    И. С. Тургенев.

   

СОВРЕМЕННЫЕ РУССКІЕ ПИСАТЕЛИ.

И. С. Тургеневъ.

0x01 graphic

   Въ августѣ мѣсяцѣ текущаго года, исполнятся ровно сорокъ лѣтъ со времени появленія въ печати перваго литературнаго труда нашего маститаго беллетриста-художника, И. С. Тургенева. Несмотря на самые разнорѣчивые толки и, подчасъ, ожесточенныя нападки, которымъ подвергались его произведенія, -- ни одинъ изъ современныхъ русскихъ писателей не пользуется такимъ всеобщимъ уваженіемъ и общей симпатіей, какъ Иванъ Сергѣевичъ,-- не только въ Россіи, но и въ западной Европѣ, гдѣ произведенія этого высоко-даровитаго писателя, переведенныя почти на всѣ иностранные языки, возбуждаютъ и удивленіе, и восторгъ и ставятся на ряду съ самыми крупными представителями европейской литературы. Французы прибавляютъ постоянно къ его имени лестные эпитеты: "écrivain tant aimé" или "célèbre illustre romancier"; нѣмецкіе критики называютъ его "геніальнымъ",-- а англичане сравниваютъ его талантъ съ теккереевскимъ.
   Иванъ Сергѣевичъ Тургеневъ происходитъ изъ стариннаго дворянскаго рода, ведущаго свое начало отъ времени существованія Золотой Орды, многіе изъ членовъ которой служили, въ XVII вѣкѣ, воеводами; изъ другихъ историческихъ личностей этой фамиліи наиболѣе извѣстенъ Петръ Тургеневъ, обличившій Лже-Димитрія и казненный, за это, самозванцемъ, на Лобномъ Мѣстѣ, въ Москвѣ; а затѣмъ, позднѣе, шутъ Петра Великаго, Яковъ Тургеневъ, которому, въ 1700 году, пришлось остричь бороды русскимъ боярамъ. Отецъ Ив. Серг., полковникъ елисаветградскаго кирасирскаго полка, Сергѣй Николаевичъ Тургеневъ, былъ женатъ на богатой помѣщичьей дочери, Варварѣ Петровнѣ Лутовиновой. Отъ брака ихъ и родился, 28 октября 1818 года, въ городѣ Орлѣ. Ив. Серг.,-- средній изъ 3-хъ сыновей Сергѣя Николаевича. Ранніе дѣтскіе годы маленькій Тургеневъ провелъ въ Орловскомъ помѣстьѣ своей матери, Спасскомъ-Лутовиновѣ, вмѣстѣ съ старшимъ братомъ своимъ. Въ 1820 году семейство Тургеневыхъ, какъ и всѣ богатые баре того времени, считало непремѣннымъ долгомъ отправиться съ дѣтьми за границу; они посѣтило, между прочимъ, Швейцарію, и вотъ здѣсь-то, при осмотрѣ Бернской Медвѣжьей ямы, чуть-было не погибъ малолѣтній Тургеневъ: онъ едва не провалился туда, если бы отецъ, во время, не вытащилъ его за ногу. По возвращеніи изъ заграничнаго путешествія семья Тургеневыхъ поселилась надолго въ своемъ родовомъ имѣніи и принялась за воспитаніе сыновей. Въ тѣ времена увлеченіе всѣмъ иностраннымъ доходило до крайнихъ предѣловъ,-- поэтому еще съ двухлѣтняго возраста маленькій Тургеневъ былъ окруженъ разными гувернерами, учителями и няньками, изъ иностранцевъ, которые обязаны были учить ребенка языкамъ французскому и нѣмецкому. Что касается до роднаго языка,-- то онъ вполнѣ игнорировался. Съ малыхъ лѣтъ, читая подъ руководствомъ своихъ воспитателей всевозможныя произведенія французскихъ и нѣмецкихъ классиковъ, юный Ив. Серг. не имѣлъ ни малѣйшаго понятія объ отечественной литературѣ. Первымъ знакомствомъ своимъ съ ней онъ обязанъ крѣпостному человѣку, камердинеру его матери; это былъ довольно цѣльный типъ грамотнаго простолюдина, горячо преданнаго своимъ господамъ, отчасти философа и страстнаго любителя старинныхъ стиховъ, особенно Хераскова. Въ одномъ изъ послѣднихъ разсказовъ своихъ "Пунинъ и Бабуринъ",-- Ив. Сергѣев. весьма живо обрисовалъ намъ своеобразную личность перваго русскаго наставника своего, который украдкой читалъ молодому баричу знаменитую "Россіяду", съ увлеченіемъ и торжественно декламируя тяжелые, шестистопные ямбы этой поэмы. Дальнѣйшее и болѣе близкое ознакомленіе съ русской словесностью Тургеневъ получилъ въ Москвѣ, при помощи русскихъ учителей и хорошихъ знатоковъ родной литературы.
   Въ 1828 году родители его переѣхали на жительство въ Москву; здѣсь, въ 1831 году, когда ему минуло одиннадцать лѣтъ, онъ былъ помѣщенъ въ частный пансіонъ нѣкоего Вейденгаммера,-- потому что въ тогдашнія гимназіи, изъ богатыхъ дворянъ, почти никто не отдавалъ своихъ дѣтей. Но у Вейденгаммера Тургеневъ пробылъ не долго; его перемѣстили въ другое заведеніе,-- пансіонъ Краузе, директора Армянск. Лазаревск. Института. Составь учащихъ въ этомъ заведеніи отличался весьма удачнымъ выборомъ. Такъ, напримѣръ, математику преподавалъ здѣсь И. И. Погорѣльскій, русскую словесность читалъ литераторъ и изслѣдователь русской старины, Д. И. Дубенскій, а исторію -- И. П. Клюшниковъ. Обо всѣхъ этихъ наставникахъ Тургеневъ и теперь вспоминаетъ съ уваженіемъ и благодарностью; кромѣ того, благодаря настойчивости директора пансіона,-- Краузе, Ив. Серг. основательно изучилъ англійскій языкъ.
   Довольно хорошо подготовленный, съ знаніемъ трехъ языковъ: французскаго, англійскаго и нѣмецкаго, шестнадцатилѣтній Тургеневъ, въ 1834 году, поступилъ въ число студентовъ Московскаго Университета, но словесному факультету. Но смерть отца, послѣдовавшая 30 октября того же года, побудила его оставить Москву и перейти въ Петербургскій университетъ. Въ ту пору профессорскій персоналъ этого университета хотя и состоялъ ихъ такихъ лицъ, какъ: М. С. Куторга, Н. Г. Устряловъ, П. А. Плетневъ, Ѳ. Б. Грефе и друг., но былъ далеко не изъ блестящихъ, и, въ этомъ отношеніи, уступая первенство московскому университету, совсѣмъ мало вліялъ на развитіе студентовъ, мало давалъ имъ положительныхъ знаній. Самъ Тургеневъ откровенно сознается, что, напримѣръ, онъ принужденъ былъ снова готовиться изъ греческаго и латинскаго языковъ, когда, впослѣдствіи, ему пришлось слушать лекціи берлинскихъ профессоровъ, по литературѣ древнихъ языковъ.
   Послѣ трехъ лѣтъ пребыванія въ филологическомъ факультетѣ, Тургеневъ, въ 1836 г. выпущенъ съ званіемъ дѣйствительнаго студента, а въ слѣдующемъ году, по выдержаніи новаго экзамена, получилъ степень кандидата. Однако, при тѣхъ условіяхъ, въ которыхъ,-- какъ мы уже сказали, -- находился тогдашній петербургскій университетъ, Ив. Сѣрг. почувствовалъ свое образованіе далеко неоконченнымъ, а потому, въ 1838 году, Тургеневъ отправился за границу, въ Германію, на любецкомъ пароходѣ Николай I-й, вмѣстѣ съ другими молодыми людьми, жаждавшими, какъ и онъ, увидать во очію, великихъ поэтовъ Шиллера и Гете и, такъ сказать, лицемъ къ лицу встрѣтиться съ гегеліанской философіей, познакомиться покороче съ общественной жизнью Запада и поучиться нѣмецкой мудрости.
   Въ Германіи Ив. Серг. прожилъ,-- въ два пріѣзда -- почти два года, дѣятельно посѣщая, въ теченіи трехъ семестровъ, лекціи берлинскихъ профессоровъ. Здѣсь онъ имѣлъ дѣло съ знаменитыми учеными, составившими себѣ авторитетное имя, слушалъ вмѣстѣ съ Грановскимъ и Михаиломъ Б-нымъ, такихъ профессоровъ, какъ: Вердера, читавшаго философію, Цумита -- латинск. словесность, Бека -- греческ. словесн., Леопольда Ранке и Ганса -- историковъ. По свидѣтельству самого Тургенева, лекціи эти произвели на него сильное впечатлѣніе. И вообще, совершенно иной строй жизни, иныя соціальныя условія и пребываніе на плодотворной почвѣ европейской цивилизаціи, значительно повліяли на интеллектуальное развитіе, на характеръ воспріимчиваго, даровитаго юноши; въ Германіи Тургеневъ окончательно выработалъ свой эстетическій вкусъ и любовь ко всему прекрасному, и впервые задумалъ свои замѣчательныя "Записки Охотника".
   Ив. Сергѣевичъ пробылъ за границей до 1841 года и, нравственно окрѣпшій, полный силъ и энергіи, съ богатымъ запасомъ знаній и искрой вдохновенія въ душѣ возвратился въ Россію; при всей своей любви къ родинѣ, онъ, тѣмъ не менѣе, сталъ навсегда горячимъ поклонникомъ европейскаго строя жизни,-- остался "неисправимымъ западникомъ". Вотъ почему, когда изъ заграницы онъ поѣхалъ прямо въ Москву, къ своей матери и познакомился здѣсь съ Аксаковыми, Кирѣевскими, Хомяковымъ и другими представителями славянофильства,-- то отнесся къ этому, только что зарождавшемуся ученію, -- совершенно отрицательно. По возвращеніи своемъ въ Петербургъ, Тургеневъ, все таки, пытался подчиниться, вмѣстѣ съ прочими, изстари заведенному порядку:-- онъ зачислился, въ 1843 г., въ канцелярію министра внутреннихъ дѣлъ,-- гр. А. А. Перовскаго, въ которой директоромъ былъ В. И. Даль,-- хотя въ службѣ онъ нисколько не нуждался, имѣя обезпеченное состояніе. Прослуживъ около года, Тургеневъ вышелъ въ отставку, съ чиномъ коллежскаго секретаря и всецѣло отдался литературѣ.
   Съ 1841 года начинается его литературная дѣятельность, выразившаяся, на первый разъ, цѣлымъ рядомъ болѣе или менѣе талантливыхъ поэмъ и мелкихъ стихотвореній. Впрочемъ, первое печатное произведеніе Ив. Серг. появилось гораздо раньше: въ "Журналѣ Мин. Нар. Проси." 1836 г. (ч. XC, No 8, стр. 391--410) помѣщенъ его разборъ книги Андрея Муравьева: "Путешествіе ко святымъ мѣстамъ русскимъ", подписанный полной фамиліей автора. Однако Ив. Серг. отрекается отъ своего "первенца", что видно изъ письма его, недавно помѣщеннаго въ "Вѣстникѣ Европы" {}. О первыхъ же стихотворныхъ опытахъ, Тургеневъ, въ своихъ "Воспоминаніяхъ", говоритъ слѣдующее: "въ началѣ 1837 года, я, будучи третьекурснымъ студентомъ С.-Петерб. универ., представилъ на разсмотрѣніе профессора Русской Словесности, П. А. Плетнева, одинъ изъ первыхъ плодовъ моей музы,-- какъ говорилось въ старину, -- фантастическую драму въ пятистопныхъ ямбахъ, подъ заглавіемъ "Стеніо". Въ одну изъ слѣдующихъ лекцій, П. А., не называя меня по имени, разобралъ, съ обычнымъ своимъ благодушіемъ, это совершенно нелѣпое произведеніе, на которомъ, съ дѣтскою пеумѣлостью, выражалось рабское подражаніе байроновскому Манфреду. Выходя изъ зданія университета и увидѣвъ меня на улицѣ, онъ подозвалъ меня къ себѣ и отечески пожурилъ меня, причемъ, однако, замѣтилъ, что во мнѣ "что-то есть!" Эти два слова возбудили во мнѣ смѣлость отнести къ нему нѣсколько стихотвореній; онъ выбралъ изъ нихъ два, и, годъ спустя, напечаталъ ихъ въ "Современникѣ", который унаслѣдовалъ отъ Пушкина..." Стихи назывались: "Вечеръ. Дума". ("Совр." 1838 г. т. IX) и "Къ Венерѣ Медицейской" (тамъ же т. XII) и помѣщены за подписью .....въ.
   Самостоятельно на литературное поприще Тургеневъ выступилъ въ 1841 г., напечатавъ подъ скромными буквами T. Л. (Тургеневъ-Лутовиновъ), два стихотворенія въ No 9 "Отеч. Записокъ": "Старый помѣщикъ" и "Баллада" -- пьески довольно слабыя. Затѣмъ, съ 1847 по 1846 годъ включительно, въ томъ же журналѣ былъ помѣщенъ цѣлый рядъ его мелкихъ стихотвореній: "Цвѣтокъ", "Нева", "Весенній вечерь", "Похищеніе", "Толпа", "Въ ночь лѣтнюю", "Ѳедя", "Конецъ жизни", "Признаніе", "Откуда вѣетъ тишиной", "Сцена изъ Фауста, Гете", "Человѣкъ, какихъ много", "Когда съ тобой разстался я", "Когда давно забытое названье" и друг., и двѣ большія поэмы: "Параша" и "Андрей". Около пасхи 1843 г. вышла, отдѣльнымъ изданіемъ, первая изъ этихъ поэмъ и Тургеневъ, въ самый день своего отъѣзда въ деревню, передалъ Бѣлинскому, черезъ его человѣка, одинъ экземпляръ "Параши"; съ Бѣлинскимъ онъ въ то время почти не былъ знакомъ и только раза два встрѣчался у знакомыхъ. "Въ деревнѣ",-- говорилъ Ив. Серг.,-- "я пробылъ около двухъ мѣсяцевъ; получивъ майскую книжку "Отеч. Записокъ", я прочелъ въ ней длинную статью Бѣлинскаго о моей поэмѣ. Онъ такъ благосклонно отозвался обо мнѣ, такъ горячо хвалилъ меня, что, помнится, я почувствовалъ больше смущенія, чѣмъ радости. Я "не могъ повѣрить", и когда, въ Москвѣ, покойный И. В. Киреевскій подошелъ ко мнѣ съ поздравленіями, я поспѣшилъ отказаться отъ своего дѣтища, утверждая, что сочинитель "Параши" не я. Возвратившись въ Петербургъ я, разумѣется, отправился къ Бѣлинскому,-- и знакомство наше началось..." Тургеневъ, до самой смерти нашего незабвеннаго критика, находился съ нимъ въ самыхъ лучшихъ, дружественныхъ отношеніяхъ; онъ крестилъ у Виссаріона Григорьевича сына, и, когда уѣхалх въ Германію, Бѣлинскій сильно тосковалъ о своемъ молодомъ другѣ. "Когда вы сбирались въ путь" -- пишетъ Бѣлинскій Ив. Серг-чу,-- "я зналъ напередъ, чего лишаюсь въ васъ,-- но когда вы уѣхали, я увидѣлъ, что потерялъ въ васъ больше, нежели думалъ... и скучалъ, какъ никогда въ жизни не скучалъ".
   Кромѣ "Отеч. Зап." стихотворенія Тургенева появлялись, на страницахъ плетневскаго "Современника" ("Гроза промчалась", "Осень", "В. Н. Б.", "Замѣтила мать"), въ сборникѣ графа В. А. Соллогуба "Вчера и Сегодня" 1845 г. ("Варіяціи": 1) Когда такъ радостно, такъ нѣжно, 2) Ахъ, давно ли гулялъ я съ тобой, 3) "Въ дорогѣ", "Къ чему твержу я стихъ унылый" и "Брожу надъ озеромъ"), въ "Петербургскомъ Сборникѣ", изданномъ Некрасовымъ, въ 1846 году ("Помѣщикъ" -- поэма, "Тьма", изъ Байрона, "Римская эллегія, Гёте" и друг.) и, наконецъ, въ 1-й книжкѣ "Современника" 1847 г. девять пьесъ, подъ общимъ заглавіемъ: "Деревня". Этими девятью пьесами Ив. Серг. закончилъ свое стихотворное поприще и никогда уже къ этому роду литературы не возвращался, вполнѣ игнорируя, при изданіи своихъ сочиненій, поэтическія произведенія свои. Въ 1845 г., кромѣ того, вышла, отдѣльнымъ изданіемъ и прежде нигдѣ не напечатанная, большая поэма его, подъ заглавіемъ: "Разговоръ", стихотвореніе Ив. Тургенева (Т. Л.).
   Всѣ поэтическія произведенія Ив. Сергѣев., помимо гладкости блестящаго, великолѣпнаго стиха, дышатъ теплотой, задушевностью, неподдѣльной поэзіей и отличаются, иногда, выработанностью мысли, серьезнымъ выборомъ темъ и особенной силой, приближающей ихъ въ лермонтовской поэзіи.
   Первыми прозаическими произведеніями Тургенева были: "Неосторожность", драма изъ испанской жизни, помѣщенная въ 10-й книжкѣ "Отеч. Зан." 1843 г., "Андрей Колосовъ" (тамъ же, No 11) -- первая повѣсть, и въ "Петербургск. Сборн." и 1-й кн. "Отеч. Зан." -- повѣсти: "Три портрета" и "Бреттёръ". "Андрей Колосовъ" особеннаго успѣха не имѣлъ, но другія двѣ повѣсти обратили на себя особенное вниманіе и публики, и журналистики. Бѣлинскій, сперва восторгавшійся стихотвореніями Тургенева и особенно его поэмой "Параша", сталъ замѣтно охладѣвать къ дальнѣйшимъ произведеніямъ молодаго писателя. "Не могъ же онъ",-- говоритъ Тургеневъ,-- "поощрять меня въ сочиненіи тѣхъ стихотвореній и поэмъ, которымъ я тогда предавался. Впрочемъ, я скоро догадался самъ, что не предстояло никакой надобности продолжать подобныя упражненія -- и возымѣлъ твердое намѣреніе вовсе оставить литературу; только вслѣдствіе просьбъ И. И. Панаева, не имѣвшаго чѣмъ наполнить отдѣлъ смѣси въ 1-мъ нумеръ "Современника" (1847 г.), я оставилъ ему (уѣзжая въ концѣ 1846 г. изъ Петербурга) очеркъ, озаглавленный "Хорь и Калининъ". (Слова: "Изъ записокъ охотника" были придуманы и прибавлены тѣмъ же И. И. Панаевымъ, съ цѣлью расположить читателя къ снисхожденію). Успѣхъ этого очерка побудилъ меня снова писать; и я возвратился къ литературѣ".
   Дѣйствительно, хотя "Хорь и Калининъ" и былъ помѣщенъ въ "Смѣси" "Современника", но сразу обратилъ на себя общее вниманіе. Вся образованная, читающая публика горячо привѣтствовала новый, свѣжій и рѣшительно самобытный талантъ, всходившій яркой звѣздой на блѣдномъ небосклонѣ русской литературы. А чуткій и удивительно проницательный критикъ нашъ, Виссаріонъ Григор., писалъ Тургеневу: "Хорь") обѣщаетъ въ васъ замѣчательнаго писателя въ будущемъ". Вслѣдъ за названнымъ очеркомъ, въ теченіи времени 1847--1851 гг., появилось еще нѣсколько высоко-художественныхъ разсказовъ, служащихъ какъ бы продолженіемъ "Записокъ Охотника": "Ермолай и Мельничиха", "Мой сосѣдъ Радиловъ", "Однодворецъ Овсянниковъ", "Льговъ", "Бурмистръ", "Контора", "Малиновая вода", "Уѣздный лекарь", "Бирюкъ", "Лебедянь", "Татьяна Борисовна и ея племянникъ", "Смерть", "Гамлетъ Щигровскаго уѣзда", "Чертопхановъ и Недопюскинъ", "Лѣсъ и степь", "Пѣвцы", "Свиданіе"", "Бѣжинъ лугъ" и "Касьянъ съ Красивой Мечи". Отличительныя черты этихъ разсказовъ -- глубокая симпатія къ народу, простота и правдивое изображеніе крестьянскаго быта. Хотя разсказы, повидимому, ничѣмъ не связаны между собою, кромѣ общаго заглавія "Записокъ Охотника", такъ что каждый изъ нихъ представляетъ какъ бы самостоятельный, законченный этюдъ,-- но если мы внимательнѣе станемъ анализировать ихъ, то увидимъ, что всѣ они являютъ собою цѣльную, богатую картину народной жизни; близко знакомый съ этой, далеко не завидной жизнью и въ высшей степени наблюдательный, авторъ рисуетъ намъ, яркими красками, бѣдственное положеніе крестьянства въ тогдашнюю пору, его нужды, горе-горькое и весь гнетъ крѣпостничества. Но въ своихъ мастерскихъ описаніяхъ этой, съ перваго взгляда, однообразной жизни, Тургеневъ не имѣетъ ничего общаго съ тѣми писателями, которые, подобно ему, брали сюжеты для своихъ повѣстей, разсказовъ и очерковъ, изъ простонароднаго быта. Его нельзя упрекнуть ни въ однообразіи, ни въ стремленіи жертвовать истиной ради извѣстной тенденціи. Ив. Серг. даетъ вѣрные, цѣликомъ изъ жизни взятые, народные типы; рядомъ съ забитыми, извращенными крѣпостничествомъ, жалкими личностями, онъ выставляетъ, на видъ читателю, и другаго сорта простолюдиновъ, съ богатымъ запасомъ нравственныхъ силъ и природнаго ума, съ неиспорченнымъ направленіемъ мыслей, -- людей даровитыхъ, энергичныхъ, способныхъ воспринять все хорошее, при иныхъ условіяхъ жизни. Вообще, "Записки Охотника" смѣло можно отнести къ первокласснымъ произведеніямъ. Не говоря уже о той великой мысли, какою онѣ проникнуты,-- ихъ строго-художественная форма поражаетъ своей удивительной красотой; стоитъ припомнить, напр., хотя разсказа, "Бѣжинъ лугъ", въ которомъ такая бездна неподдѣльной поэзіи, граціи и задушевности;-- до такой художественности эпическаго описанія, кажется, не доходилъ еще ни одинъ изъ русскихъ писателей, послѣ Пушкина и Гоголя.
   Всѣ эти разсказы, изданные въ 1852 году отдѣльной книгой (въ 2-хъ част.) и удержавшіе свое случайное названіе "Записокъ Охотника", встрѣтивъ восторженный пріемъ въ публикѣ,-- навсегда упрочили славу нашего перваго романиста. Вмѣстѣ съ "Записк. Охотн.", Тургеневъ, въ теченіи этого времени, т. е. съ 1847 по 1853 г., помѣстилъ нѣсколько разсказовъ, повѣстей и комедій: въ "Отеч. Записк.": "Безденежье" -- сцены, (No 11, 1846 г.), "Холостякъ", комед. въ 3 д. (1849 г. No 9), "Дневникъ лишняго человѣка" (1850 г. No 4). "Провинціалка", комед. въ 1 д. (1851 г. No 1). въ "Современ.": "Петръ Петровичъ Каратаевъ" -- пов., "Жидъ" -- разсказъ (1847 г. NoNo 2 и 11), "Пѣтушковъ" -- пов., "Гдѣ тонко, тамъ и рвется" -- комед. въ 1 д. (1848 г. NoNo 9 и 11) и "Три встрѣчи" -- разсказъ (1852 г. No 2) и въ сборникѣ "Комета" (1851 г.) -- "Разговоръ на большой дорогѣ". Независимо отъ этого, въ "Современникѣ", Ив. Серг. помѣстилъ нѣсколько критическихъ статей: "Племянница", романъ г-жи Туръ, "Нѣсколько словъ о комедіи Островскаго "Бѣдная невѣста" (1852 г. NoNo 1 и 3), "Записки русск. охотника", Аксакова", (1853 г. No 1), "Генералъ-поручикъ Паткуль" Нестора Кукольника и "Письмо изъ Берлина" (1847 г. NoNo 1 и 3). Не смотря на то видимое сочувствіе, съ которымъ встрѣчалось, въ публикѣ и журналистикѣ, каждое новое произведеніе Тургенева, не смотря на ту громкую извѣстность, которую доставили ему, какъ "Записки Охотника", такъ и другіе труды его, написанные въ промежутокъ времени, между 1844--1850 гг., Ив. Сергѣев. не могъ, по многимъ причинамъ, не почувствовать глубокой тоски и разлада съ той жизнью, какую переживала Россія конца сороковыхъ годовъ,-- и вотъ, въ концѣ 1846 года, онъ уѣхалъ за границу и рѣшился было навсегда остаться тамъ... То грустное настроеніе, въ которомъ онъ тогда находился, отразилось и на его произведеніяхъ, особенно на "Запискахъ Охотника", писанныхъ за границей, большей частью въ Парижѣ. Тургеневъ признается, что, конечно, онъ не написалъ бы "Зап. Охотн.". еслибъ остался въ то время на родинѣ. Въ половинѣ 1847 года Ив. Серг. свидѣлся за границей съ Бѣлинскимъ и провелъ съ нимъ нѣсколько недѣль въ Зальцбрунѣ и Парижѣ; дружественныя отношенія ихъ еще болѣе укрѣпились;-- но въ 1848 году симпатичнаго русскаго критика не стало... Горько оплакивалъ Ив. Серг. эту незамѣнимую потерю, почувствовавъ себя вполнѣ одинокимъ.
   Не надолго, но довольно хорошо, сошелся Тургеневъ и съ другимъ знаменитымъ писателемъ, -- Н. В. Гоголемъ; это было въ концѣ 1850 г., когда Гоголь вернулся изъ-за границы и жилъ въ Москвѣ, у гр. Толстаго. Ив. Серг. относился къ автору "Мертвыхъ Душъ", съ какимъ-то энтузіазмомъ, а потому смерть великаго писателя, въ 1852 году, чрезвычайно тяжело отразилась на впечатлительной натурѣ Тургенева: подъ свѣжимъ впечатлѣніемъ, онъ написала" горячій некрологъ этого писателя, но петербургская цензура запретила печатаніе его; тогда Тургеневъ отослалъ статью эту въ "Москов. Вѣдом.", гдѣ она и появилась (въ No 32-мъ, отъ 13-го марта 1852 г.), съ разрѣшенія бывшаго попечителя московскаго учебнаго округа, генерала Назимова; статья не заключала въ себѣ ничего непозволительнаго, противузаконнаго, но, тѣмъ не менѣе, 16-го апрѣля, Тургеневъ, за ослушаніе и нарушеніе цензурныхъ правилъ, былъ арестованъ, посаженъ, на мѣсяцъ, въ полицейскую часть и потомъ высланъ изъ Петербурга, на житье въ свое орловское имѣніе, гдѣ и оставался до самаго конца 1854 г.
   Два года изгнанія и жизнь въ деревнѣ имѣли и свою хорошую сторону. "Все къ лучшему", -- говорить Ив. Серг. въ своихъ "Воспоминаніяхъ".-- "пребываніе подъ арестомъ и въ деревнѣ принесло мнѣ несомнѣнную пользу: оно сблизило меня съ такими сторонами русскаго быта, которыя, при обыкновенномъ ходѣ вещей, вѣроятно ускользнули бы отъ моего вниманія". За это время Ив. Серг. написалъ: повѣсть "Два пріятеля", разсказъ "Муму", критическую статью "О стихотвореніяхъ Тютчева", повѣсть "Затишье" ("Соврем." 1854 г. NoNo 1, 3, 5, 9) и начало комедіи "Мѣсяцъ въ деревнѣ" ("Соврем." 1855 г.). Затѣмъ, по возвращеніи въ Петербургъ, Тургеневъ напечаталъ: повѣсть "Яковъ Пасынковъ" -- въ No 4 "Отеч. Зап." 1855 г., статью "О соловьяхъ", помѣщенную въ приложеніи къ книгѣ Аксакова "Разсказы и воспоминанія охотника", повѣсть "Постоялый дворъ" и "Два слова о Грановскомъ" -- въ ноябрьской книжкѣ "Соврем." 1855 г.
   Въ 1856 г. въ январьской и февральской книжкахъ "Современника", появилось новое произведеніе Тургенева,-- большая повѣсть "Рудинъ". Уже до появленія этой замѣчательной вещи, Ив. Серг. былъ любимымъ писателемъ всей читающей, любознательной Россіи; его дорогое имя стало неизбѣжно появляться въ объявленіяхъ лучшихъ тогдашнихъ журналовъ,-- какъ самая надёжная, магическая приманка для читателя. Но появленіе "Рудина" возбудило еще большую сенсацію; всякому стало понятно, "что Тургеневъ, изъ небольшого міра лишнихъ людей и великихъ героевъ на маленькія дѣла, перешелъ на широкое поле крупныхъ общественныхъ явленій и типовъ. И дѣйствительно, "Рудинымъ" начинается самый блестящій періодъ развитія тургеневскаго таланта..." Ив. Серг. становится самымъ популярнымъ, съ громадною извѣстностью, писателемъ, послѣ Гоголя. Покойный А. В. Дружининъ, въ превосходной статьѣ о Тургеневѣ, между прочимъ, говорить слѣдующее: "Рудинъ" есть вещь истинно замѣчательная... Идея произведенія, по своей глубинѣ, могла выдержать какой угодно анализъ... Во многихъ мѣстахъ Рудина, вмѣсто живыхъ сценъ, тянулся голый разсказъ отъ авторскаго лица, вмѣсто личностей, рельефно очертанныхъ, появлялись фигуры, едва обозначенныя не совсѣмъ вѣрною кистью. И за всѣмъ тѣмъ, повѣсть "Рудинъ", разсматриваемая даже съ самой строго-художественной точки зрѣнія, признана была всѣми за новый, важный шагъ въ дѣятельности Тургенева. Въ ней не было недоконченности и небрежностей, бросавшихъ такую тѣнь на многія предшествовавшія повѣсти автора нашего: она отличалась богатою и многостороннею поэзіею, наконецъ, ея идея гармонировала съ формой, на сколько было возможно при трудности задачи..."
   Кромѣ "Рудина", появленіе котораго такъ радушно было встрѣчено публикою, въ 1856 году, Тургенева, напечаталъ повѣсть "Переписка" ("Отеч. Зап." No 1), комедію въ 1 д. "Завтракъ у предводителя" ("Совр." No 8) и разсказъ "Фаустъ" (тамъ же, No 10). По поводу послѣдней вещи Тургеневъ, въ 1857 г., принужденъ былъ полемизировать съ издателемъ "Русск. Вѣстн." М. Н. Катковымъ: Тургеневъ обѣщалъ ему свою повѣсть, но, по разнымъ причинамъ, не могъ исполнить во время этого обѣщанія, а между тѣмъ, въ "Соврем.",-- съ издателемъ котораго онъ заключилъ условіе, обязавшись помѣщать свои произведенія исключительно въ ихъ журналѣ,-- онъ помѣстилъ означенный разсказъ, который и показался Каткову схожимъ, по содержанію своему, съ повѣстью "Призраки", обѣщанной Тургеневымъ "Русск. Вѣстнику". Мы привели этотъ фактъ, какъ доказательство, что и тогда уже участіе Тургенева, въ какомъ либо изданіи, имѣло важное значеніе для успѣха журнала, обаятельную силу для публики. Въ этомъ же, 1856 году, появились въ Петербургѣ, изданные П. В. Анненковымъ, "Повѣсти и разсказы И С. Тургенева", въ 3-хъ. частяхъ. Нечего и говорить, на сколько книга эта была благосклонно встрѣчена и публикой, и критикой; въ числѣ другихъ рецензій на эту книгу, появились замѣчательныя статьи С. С. Дудышкина и А. В. Дружинина, посвященныя вообще разбору всей литературной дѣятельности даровитаго романиста.
   Ив. Серг. въ 1857 г. написалъ, сравнительно, мало и, притомъ, вещи не особенно выдающіяся: двухтактную комедію "Чужой хлѣбъ" ("Совр." No 4) и очеркъ "Поѣздка въ Полѣсье", -- въ видѣ эпилога къ "Запискамъ Охотника" ("Библ. для Чт." No 10) Около этого времени "Записки Охотника" появились заграницею, въ новомъ нѣмецкомъ переводѣ А. Фонъ Видерта и Августа Больца, озаглавленныя: "Aus dem Tagebuche eines Jägers, von I. Turghenew. Neue Ausgabe. Uebersetz von Uiedert und Boltz. Berlin", а въ слѣдующемъ году и на французскомъ языкѣ, въ переводѣ Делаво, подъ заглавіемъ: "Récits d'un chasseur, par I. Tourguéneff, trad, par II. Delaveau. Illustr. par G. Dorand. Paris."
   Литературная дѣятельность Тургенева въ 1858 г. ограничилась только помѣщеніемъ въ январьскомъ нумеръ "Соврем.", маленькой, но прелестной, граціозной повѣсти "Ася", вызвавшей два обширные и обстоятельные разбора, одинъ -- Н. Г. Чер -- скаго, въ "Атенеѣ", подъ названіемъ: "Русскій человѣкъ на Rendez-vous", а другой П. В. Анненкова: "О литературномъ типѣ слабаго человѣка"; да кромѣ "Аси", въ шестомъ выпускѣ "Атенея", Ив. Серг. помѣстилъ письмо "Изъ заграницы". Очевидно Тургеневъ, въ это время, работалъ надъ чѣмъ-то серьезнымъ, по крайней мѣрѣ въ публикѣ ходили слухи о какомъ грандіозномъ произведеніи, которое,-- какъ говорили,-- Ив. Серг. готовитъ къ новому году.
   И дѣйствительно, въ первой книжкѣ "Соврем." 1859 г., онъ подарилъ насъ, выходящими изъ ряду, произведеніемъ,-- романомъ "Дворянское гнѣздо". Если предшествовавшія произведенія Тургенева, во главѣ которыхъ стоятъ "Записки Охотника" и "Рудинъ", доставили ему громкую славу и громадное значеніе въ литературѣ,-- какъ писателя первокласснаго, то, съ появленіемъ "Дворянскаго гнѣзда", слава эта возросла и укрѣпилась еще болѣе, и имя Тургенева начинаетъ занимать почетное мѣсто въ русской словесности, на ряду съ ея безсмертными именами: Пушкина. Лермонтова. Гоголя. Въ этомъ романѣ, вполнѣ окрѣпшее міросозерцаніе и творческая зрѣлость автора достигаютъ высшей ступени своего развитія; онѣ даютъ вѣсскія доказательства той чрезвычайно удивительной чуткости, подмѣчать не только единичныя явленія, но всѣ особенности, вѣяніе цѣлой эпохи, всѣ движенія русскаго общества, которою, въ такой сильной степени, обладаетъ нашъ симпатичный романистъ, умѣющій, всегда изъ первыхъ, вслѣдствіе этой чуткости, опредѣлить характеръ того или другаго общественнаго явленія, въ данный моментъ. Лучшіе критическіе разборы "Дворянскаго гнѣзда" принадлежали тогда Аполлону Ал. Григорьеву ("Русск. Слово") и Павлу Анненкову ("Русск. Вѣстн." No 16). Послѣдній, по поводу названнаго романа, совершенно справедливо замѣчаетъ, что: "ни у одного изъ нашихъ повѣствователей нѣтъ такого чутья къ тончайшимъ поэтическимъ оттѣнкамъ жизни, такого остраго психическаго анализа, и такого пониманія невидимыхъ струй и теченій общественной мысли, которыя пересѣкаютъ въ разныхъ направленіяхъ современный бытъ нашъ. Вотъ почему отъ него (Тургенева) всегда можно ожидать именно того слова, которое на очереди или которымъ занято большинство умовъ..."
   Въ этомъ самомъ году, въ 21-мъ No "Москов. Вѣстника", Ив. Серг. помѣстилъ очень интересную статью: "Воспоминаніе о Бѣлинскомъ", и "Обѣдъ въ обществѣ англійскаго литературнаго фонда" -- въ No 1-мъ "Библ. для Чт.", а также перевелъ на русскій языкъ "Украинскіе народные разсказы Марко Вовчка", написавъ къ нимъ предисловіе, которые и вышли, послѣ появленія ихъ въ "Русск. Вѣстн." -- отдѣльнымъ изданіемъ. "Дворянское гнѣздо" издано, въ томъ же году,-- Н. А. Основскимъ.
   Жгучіе вопросы, волновавшіе русское интеллигентное общество, во второй половинѣ пятидесятыхъ годовъ, не могли, конечно, пройти безслѣдно и для Тургенева; въ то время, когда встрепенувшееся, послѣ долгаго сна, общество наше, охваченное духомъ прогрессивныхъ стремленій, съ нетерпѣніемъ ожидало большихъ соціальныхъ и экономическихъ реформъ, жило надеждами на близкое возрожденіе. Тургеневъ, въ свою очередь, съ обычной чуткостью, поспѣшилъ откликнуться на все то, что такъ волновало тогда каждаго изъ насъ. Плодомъ его тревожныхъ дума" и явилась большая повѣсть "Наканунѣ", помѣщенная въ январьскомъ нумеръ (кн. 1--2-я) "Русск. Вѣстн." 1860 г. Богатый сюжетъ повѣсти и та знаменательная эпоха, изъ которой взято это произведеніе,-- дали полную возможность Ив. Серг. выказать сбой могучій, пышно разцвѣтшій талантъ, во всемъ блескѣ, во всей его силѣ. По грандіозности типовъ, необыкновенно поэтическому колориту, богатству мысли и тонкому психическому анализу, произведеніе это достойно стать рядомъ съ лучшими произведеніями европейской литературы. "Современникъ" помѣстилъ у себя, по поводу "Наканунѣ", блестящую статью Добролюбова: "Когда же придетъ настоящій день?", въ которой даровитый критикъ-публицистъ воздалъ должную дань необыкновенному таланту Тургенева, его замѣчательному, всестороннему уму и чуткости. 10-го января 1860 г. на публичномъ чтеніи, въ пользу "Общества для пособія нуждающимся литераторамъ", Ив. Серг. прочелъ прекрасный, критико-эстетическій этюдъ: "Гамлетъ и Донъ-Кихотъ" и затѣмъ, помѣстилъ его въ 1-й книжкѣ "Современника". Кромѣ того, въ мартовской книгѣ "Библ. для Чтен." появилась его повѣсть "Первая любовь" -- замѣчательная по глубинѣ чувства и поэтическому колориту. Въ этомъ году, въ первый разъ вышло собраніе сочиненій Тургенева,-- изданіе И. А Основскаго, возбудившее полемику между издателями, по вопросу, -- кого считать фактическимъ издателемъ этой книги, Основскаго или Плещеева.
   Въ 1861 году, исключая небольшой статейки "Поѣздка въ Альбано и Фраскати", помѣщенной въ дружнинискомъ "Вѣкѣ", Тургеневъ не написалъ ничего. Онъ, послѣ внимательнаго наблюденія надъ тѣмъ, что совершалось въ то время въ его отечествѣ, задался мыслью выяснить совершенно новый типъ молодаго поколѣнія, только что нарождавшійся тогда, подъ вліяніемъ того броженія мысли, которое существовало въ русскомъ обществѣ. Какъ результатъ этихъ наблюденій -- явился романъ "Отцы и дѣти" -- въ февральской книжкѣ "Русск. Вѣстн." Онъ вызвалъ нескончаемые толки и въ обществѣ, и въ журнальномъ мірѣ; и, если можно такъ выразиться, произвелъ рѣшительный переполохъ: типъ "нигилиста" Базарова былъ понятъ весьма различно, или лучше сказать, совсѣмъ непонятъ -- и породилъ расколъ въ либеральной литературѣ, породилъ два діаметрально-противоположныхъ лагеря -- жаркихъ хвалителей и не менѣе горячихъ порицателей базаровщины... Тургеневъ сразу пріобрѣлъ массу враговъ; многіе стали обвинять его даже въ клеветѣ на молодое поколѣніе, а романъ приравнивать къ сочиненіямъ такихъ инсинуаторовъ и мраколюбцевъ, какъ г. Аскоченскій; особенно замѣчателенъ своими неприличными, грязными выходками противъ Тургенева, нѣкій бездарный критикъ. Максимъ Антоновичъ, который съ своимъ "Асмодеемъ нашего времени" перейдетъ, безъ сомнѣнія, на потомство, какъ обращикъ литературнаго баши бузука... Молодое поколѣніе сильно охладѣло за Базарова, къ своему бывшему любимцу,-- а между тѣмъ, этотъ симпатичный авторъ "Отцовь и дѣтей" вотъ что писалъ въ своемъ дневникѣ "30 іюля. Воскресенье. Часа полтора тому назадъ я кончилъ наконецъ свой романъ ("Отцы и дѣти")... Не знаю, каковъ будетъ успѣхъ.-- "Современникъ" вѣроятно обольетъ меня презрѣніемъ за Базарова,-- и не повѣритъ, что во все время писанія, я чувствовалъ къ нему невольное влеченіе..."
   И не только журналистика, но и общество отнеслось довольно странно къ названному роману, который, какъ и въ журналистикѣ, произвелъ невозможную путаницу взглядовъ; каждый создавалъ такъ сказать, своего собственнаго Базарова,-- и попытка Тургенева обрисовать интересный типь новаго человѣка.-- привела къ разнымъ недоразумѣніямъ. Въ своихъ "Литер. Воспомин.", Ив. Серг. разсказываетъ, что, пріѣхавши лѣтомъ 1862 г. въ Петербургъ, онъ "испытывалъ впечатлѣнія, хотя разнородныя, но одинаково тягостныя. Я замѣчалъ" -- говоритъ онъ,-- "холодность, доходившую до негодованія, во многихъ мнѣ близкихъ и симпатичныхъ людяхъ, я получалъ поздравленія, чуть не лобзанія отъ людей противнаго мнѣ лагеря, отъ враговъ. Меня это конфузило... огорчало; но совѣсть не упрекала меня. Я хорошо зналъ, что я честно отнесся къ выведенному мною типу..." Большинство смотрѣло съ предубѣжденіемъ и недовольствомъ. на "Отцовъ и дѣтей", уже потому, что романъ появился въ "Русск. Вѣстн." -- журналѣ который началъ, въ то время, пріобрѣтать весьма дурную славу. Вообще "Отцы и дѣти" заставили говорить объ ихъ авторѣ едва ли не всю Россію; въ самыхъ забытыхъ, глухихъ ея уголкахъ слово "нигилистъ" получило права гражданства и стало употребляться какъ имя нарицательное...
   Какъ бы то ни было, но всѣ эти нелѣпые толки, незаслуженная брань, весь хаось понятій и мнѣній, вызванныхъ упомянутымъ романомъ, -- все это, въ достаточной степени, подѣйствовало на почтеннаго Ив. Серг., -- и онъ поселился навсегда заграницей, купивъ въ 1863 г., въ Баденъ-Баденѣ, участокъ земли, на которомъ построилъ себѣ домъ.
   Съ 1863 по 1867 г. Тургеневъ не напечаталъ ничего замѣчательнаго. "Призраки" -- странный, фантастическій разсказъ, помѣщенный въ 1--2 NoNo "Эпохи" 1864 г. и, неменѣе странный, разсказъ "Собака", явившійся въ "С.-Петерб. Вѣдом." (No 85, 1865 г.) -- заставили многіе органы печати говорить объ упадкѣ тургеневскаго таланта и дѣлать предположенія, что даровитый романистъ нашъ намѣренъ покончить съ литературой. И, словно въ подтвержденіе этихъ слуховъ и догадокъ, Тургеневъ помѣстилъ въ "Полномъ собраніи сочиненій" своихъ, напечатанномх въ Карлсруэ и изданномъ Салаевыми, въ 1865 г., очеркъ, или, вѣрнѣе, отрывокъ "Довольно", въ которомъ авторъ какъ бы намекаетъ, что его "пѣсня спѣта". Очеркъ этотъ даже вызвалъ нѣчто въ родѣ отвѣта со стороны покойнаго В. Ѳ. Одоевскаго, подъ заглавіемъ "Недовольно!" Очевидно, загадочная вещица Тургенева, въ которой больше точекъ, нежели содержанія, писана имъ въ минуты разочарованія и хандры... Но что онъ вовсе не думалъ разставаться съ литературой, и что талантаъ его, ни мало не изсякъ, -- доказательствомъ служить появленіе въ мартовскомъ нумеръ "Русск. Вѣстн." 1867 г. романа: "Дымъ". Впрочемъ, и за годъ передъ этимъ, Ив. Серг. сдѣлалъ хорошій вкладъ въ дѣтскую литературу, -- перевелъ на русскій языкъ "Волшебныя сказки" Перро, (изданы въ 1866 г. съ великолѣпными иллюстраціями Густава Дорэ, книгоизд. Вольфомъ).
   "Дымъ" надѣлалъ много шуму и въ Россіи, и заграницей, -- а въ нашей журналистикѣ вызвалъ цѣлую массу критическихъ статей, иногда весьма бранчивыхъ. Болѣе другихъ, добросовѣстный разборъ помѣщенъ не у насъ, а въ англійскомъ журналѣ "Athenaeum". Англійскій критикъ отзывается съ большой похвалой объ этомъ произведеніи и сравниваетъ Тургенева, по таланту, манерѣ и направленію, съ Теккереемъ. Но не смотря на замѣчательно тонкую отдѣлку деталей, мастерскую обрисовку характеровъ и правдивое изображеніе многихъ сценх романа, "Дымъ", по причинамъ весьма понятнымъ, не удовлетворилъ даже самыхъ усердныхъ почитателей и поклонниковъ тургеневскаго таланта. "Дымъ" былъ прочитанъ авторомъ на литературномъ утрѣ 29 марта въ Москвѣ, и въ Петербургѣ -- 3 апрѣля 1867 г., на литературномъ вечерѣ,-- оба раза въ пользу "Литературнаго Фонда", -- и, затѣмъ, Ив. Серг.. снова уѣхалъ въ Баденъ-Баденъ, въ свое имѣніе, носящее названіе: "Villa Tourguéneff". Отсюда онъ прислалъ, въ 1868 г., для январскихъ нумеровъ "Русск. Вѣстн." и "Вѣстн. Европы", -- два разсказа: "Исторія лейтенанта Ергунова" и "Бригадиръ". Съ этого года, журналъ Стасюлевича преобразовался изъ спеціально-историческаго изданія, въ литературный органъ -- и Тургеневъ сдѣлался его постояннымъ сотрудникомъ.
   Помѣстивъ, въ послѣдній разъ, въ "Русск. Вѣстн." (январь 1870 г.) свою повѣсть "Несчастная", замѣчательную по художественной отдѣлкѣ и по тонкому психическому анализу, Ив. Серг. навсегда оставилъ сотрудничество въ катковскомъ изданіи, гдѣ только эксплуатировалось имя нашего замѣчательнаго романиста. Ив. Серг. примкнулъ къ совершенно иному лагерю и нашелъ нелишнимъ помѣстить въ новомъ салаевскомъ изданіи его сочиненій, свои "Литературныя воспоминанія" и "Объясненія по поводу "Отцовъ и дѣтей",-- которыя окончательно разъяснили публикѣ, какихъ политическихъ мнѣній и чувствъ держался вообще нашъ любимѣйшій, высокоталантливый писатель.
   Съ 1868 по 1875 годъ, Тургеневъ напечаталъ, въ "Вѣстникѣ Европы", цѣлый рядъ очерковъ, повѣстей, разсказовъ и замѣтокъ, таковы: "Воспоминанія о Бѣлинскомъ" (апрѣль 1869), "Странная исторія" (январь 1870), "Казнь Тропмана" (іюнь 1870), "Степной король Лиръ" (октябр. 1870), "Стукъ-стукъ-стукъ" (январь 1871), "Некрологъ Никол. Ив. Тургенева" (декабрь 1871), "Вешнія воды" -- большая повѣсть (январь 1872), "Конецъ Чертопханова" (нояб. 1872) и "Пунинъ и Бабуринъ" (1874 г.). Кромѣ того напечатаны, въ послѣднее время: "Живыя мощи" -- разсказъ изъ "Записокъ Охотника", не бывшій, въ свое время, въ печати и помѣщенный теперь въ сборникѣ 1874 г. "Складчина",-- а также въ "Недѣлѣ" 1874 г. два разсказа: "Пегасъ" и "Наши послали" -- изъ "іюньскихъ дней 1848 г.". Наконецъ въ послѣднемъ Собраніи сочиненій, изд. Салаева.-- разсказъ "Стучитъ". Для библіографической полноты нашего очерка, мы должны упомянуть еще, что Тургеневымъ написаны два предисловія: одно -- къ дѣтской книжкѣ "Дневникъ дѣвочки", соч. Буташевской, (Спб. 1862 г.), а другое -- къ роману Максима Дюкана "Утраченныя силы", перев. на русск. языкъ въ "Собр. иностр. романовъ" Ахматовой. Кромѣ того, нѣкій Васильевъ, въ Казани, издалъ отдѣльно (безъ позволенія автора) разсказъ Тургенева: "Пегасъ", въ 1874 г. Многія повѣсти, романы и комедіи Тургенева были по нѣскольку разъ издаваемы отдѣльно. "Собраніе сочиненій" его издано, бр. Силаевыми, три раза, въ 1865, 1869 и 1871 гг. съ портретами автора, исполненными заграницей.
   По окончаніи франко-прусской войны Ив. Серг. продалъ свою баденъ-баденскую виллу и переселился въ Парижъ, гдѣ и проживаетъ въ настоящее время, пріѣзжая иногда въ Россію, въ качествѣ дорогаго, желаннаго гостя. Тургеневъ въ совершенствѣ владѣетъ новыми языками; нѣкоторыя его вещи, какъ напр. повѣсти "Несчастная" и "Странная исторія", писаны имъ по-нѣмецки. Нѣсколько лѣтъ онъ была" сотрудникомъ лондонскаго "Atlieiiaeum'а", гдѣ помѣщалъ критическія замѣтки и другія статьи. И на французскомъ языкѣ есть также нѣсколько его оригинальныхъ вещей и между прочимъ двѣ-три волшебныхъ оперетки, которыя, при участіи автора, разыгрывались на домашнемъ театрѣ "Виллы Тургенева", въ тѣсномъ кружкѣ знакомыхъ и друзей, въ присутствіи многихъ высокопоставленныхъ лицъ.
   Ив. Серг. имѣетъ обширныя и прочныя литературныя связи въ Германіи, Франціи, Англіи и Италіи,-- это, отчасти, способствовало тому, что имя нашего романиста пользуется и въ Европѣ такой же громкой, вполнѣ заслуженной извѣстностью, какъ и въ его родномъ краю. Сочиненія Ив. Серг. переведены почти на всѣ иностранные языки; этихъ переводовъ такъ много, что мы не можемъ и половины ихъ перечислить здѣсь, а любопытныхъ отсылаемъ къ "Систематическ. каталогу" В. И. Межова, гдѣ помѣщенъ довольно полный списокъ означенныхъ переводовъ.
   Ив. Серг. Женатъ не былъ.-- Въ настоящее время ему только 57 лѣтъ, -- слѣдовательно литературная карьера его еще далеко не окончена и мы въ правѣ ожидать еще многаго отъ нашего вдохновеннаго художника-реалиста и недюжиннаго мыслителя, какимъ является извѣстный всей образованной Россіи,-- Иванъ Сергѣевичъ Тургеневъ.

П. В. Быковъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 7--9, 1876

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru