Динамов Сергей Сергеевич
Библиотека колхозного опыта

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

С. ДИНAMOВ

БИБЛИОТЕКА КОЛХОЗНОГО ОПЫТА

"ПОЛЕЗНАЯ ИНИЦИАТИВА "КРЕСТЬЯНСКОЙ ГАЗЕТЫ"

0x01 graphic

   Как много мы, критики, не знаем, что нам следовало бы знать. Например, о "библиотеке колхозного опыта" я узнал случайно из письма колхозников в "Крестьянской газете", написанном ими после длительной беседы о литературе с т. Ставским. А ведь библиотека эта выходит уже второй год, насчитывает свыше десяти книжек.
   По существу "Крестьянская газета" сделала не только не меньше, но и больше, чем проделал в свое время Профиздат. Ибо одно -- организовать книжки рабочих-авторов, а другое --" и более сложное делю -- привлечь к этому колхозников.
   Вот авторы книжек: П. Оровецкий -- коммунист, секретарь районной газеты. Д. Головин -- коммунист, селькор, работник районной газеты, член коммуны "Новая жизнь" Ливенского района ЦЧО. В. Иглин -- колхозник, красный партизан (Уральская область, Чер- нушинский район). И. Горбачев -- комсомолец, член колхоза "Утро" Почепского района Западной области, командирован газетой на учебу; Я. Макаренков -- комсомолец, селькор, колхозник из деревни Алексеевка Знаменского района Западной области, в 1931 году выдвинут на учебу; С. Астафуров -- коммунист, старый селькор "Крестьянской газеты", инструктор Токаревского РК ВКП(б), выступает с первой книжкой. М. Красавин -- председатель колхоза д. Сергеевки Вачского района Горьковского края, пишет уже вторую книжку. А. Сербин, Свиридова Н. и П. Божко, Н. и И. Бойко, Н. Казюра, А. Свитченко, Т. Тимофеев, А. Трохимов -- рядовые колхозники- селькоры, через газету поднявшиеся к своей первой коллективной книжке. Не буду перечислять дальше: и так уже ясно, что перед нами совершенно новые "литераторы", рассказывающие о своих делах и днях.
   О чем же они рассказывают? У них одна тема, страстная и волнующая. Труд -- вот их тема. Создание колхозного строя, выработка социалистического отношения к труду -- вот о чем они говорят. Казалось бы, какое там волнение и страстность, когда пишут они, например, об уходе за свиньей? А вот прочтите сборник "Свиноводы- ударники", написанный Оровецким, Головиным, Калабухой, Горбачевым и Макаренковым. Макаренков заставит вас почувствовать тревогу за свиней, ежедневно гибнущих в совхозе "Свиновод" в Винницкой области, хотя свинари делают все, чтобы их спасти. Вся работа ни к чему не приводит: свиньи гибнут.
   Это не авантюрный роман. Это жизнь. Свиньи дохнут.от стрихнина, которым их травит колхозный "активист", а на самом деле кулак и вор Лобач, посыпавший стрихнином пастбище. Полон живого интереса и рассказ Горбачева "Ферма, которая умирала". Вот она, эта ферма.
   "Земляной пол, когда-то устланный соломой, теперь сгнил от дождя и испражнений, которые, видимо, никогда не убирались. На полу стояло настоящее болото. И по этому болоту, погружаясь по живот ногами, хрюкая и визжа, ходили свиньи -- тощие, грязные".
   А через ряд месяцев ферма уже участвовала во всесоюзном конкурсе на лучшего свинаря. Как же добились победы? Через устранение обезлички. Через соревнование. Пришел на ферму настоящий хозяин колхозного дела Павел Шарков и сделал ее новой. Послушайте слова Марьи Шарковой.
   "Как получилось, что я победила в соревновании свинарок? На этот вопрос очень трудно ответить, и я не знаю, что сказать... Оно со стороны виднее...
   Мне все время казалось, и теперь я так думаю, что не одна я победила в соревновании, а все мы победили: и я, и Домна Червонцева, и Алена Капралова. Потому мы, когда начинали соревноваться, условие такое ставили: хорошо работать, не лениться, чтоб все на ферме в порядке было. Мы хотели, чтоб и другие сказали, что мы хорошо работали. Это мы, свинарки, все выполнили, потому и победили...
   Работали хорошо. Я с начала года заработала 356 трудодней. Да еще за два месяца, пока новый год наступит, больше ста трудодней заработаю. Не напрасно, значит, я старалась...
   Нравится мне работа свинарки или нет? Об этом скажу вот что: полюбила я свою ферму, свыклась с ней и думаю попрежнему здесь работать. Всякая работа хороша, ежели работать по совести, рук не жалеть".
   Образы свинарей, влюбленных в свое дело, дает и Д. Головин (Ливны ЦЧО) в рассказе "Егор и Павлушка". Интересен рассказ о Марусе Довбыш, из забитой батрачки превратившейся в ударницу ("Маруся из совхоза Калабухи", из с. Н Слобода Черниговской области, УССР).
   Очерки М. Красавина "Убрать во-время и без потерь" очень хорошо показывают силу колхозного примера на опыте колхоза "Новая жизнь" Вачского района Горьковского края. Степан-колхозник и Аким-единоличник -- вот два центральных образа книжки. Книжка открывается их спором: где лучше жить? И заканчивается заявлением Акима:
   "Просит Аким Журавлев как он Аким бедняк придлагаит быть в колхози. И семейный и животный инвентарь придлагаит зачислит в члены в постоянные в колхоз "Новой жисти".
   М. Красавин, сам являющийся председателем колхоза, не просто дает схему пути Акима в колхоз он показывает дела и дни колхоза как их активный организатор и участник. Понятно, почему пришел Аким в колхоз, когда видишь, что единоличники занимались сенокосом 14 дней, а колхозники -- только 5 при одинаковом количестве лугов на едока.
   Вырабатывается новое отношение к труду, к другому человеку. Ф. Панферов рассказал на одном из пленумов РАПП страшную историю одной женщины, попавшей к родственникам в деревню и зверски ими замученной из-за денег. Власть рубля была выше человека.
   "...То, что. случилось с Марией Петровной, явилось для меня, -- сказал тогда Ф; Панферов,--первым толчком к осмысливанию деревни, и только потом, при тщательном изучении ее, передо мной развернулся весь ужас идиотизма деревенской жизни и она сама развалилась из "сплошняка" на людей, которых надо бить, как вошь, на людей, которые благодаря окружающим условиям могут превратиться в вошь (Пшенцовы), на людей, вечно тянущих ярмо кулака, помещика. Я увидел, что люди жили так именно еще и потому, что они ничего лучшего не знали, что все условия рэлкали их на вражду друг с другом, превращая из людей в зверей".
   Колхоз дает крестьянину, колхознику человеческие чувства, он возрождает в нем все лучшее, что было забито и уничтожено х нуждой, кулаком, эксплоатацией.
   Колхоз выступает как первая ступень новой школы крестьянина. Книжки колхозного опыта выразительно это подчеркивают.
   Возьму один пример из книжки "В крепком коне -- сила бригады" М. Саламатина (редактор газеты "Знамя колхозника", Миллерово, б. селькор) и М. Семенцева (б. батрак, селькор, сейчас зав. с.-х. сектором газеты "Знамя колхозника"). В этой книжке есть главка "Конюх в галстуке". Рассказывается в ней о конюхе Александре Ивановиче, которого селькоры во время обхода застают на конюшне в галстуке.
   "Тут дело не ладно,-- решают они.-- Разве можно ухаживать за лошадьми, будучи при галстуке?".
   Начинают особенно усиленно проверять работу и находят во всем замечательный порядок: лошади накормлены, напоены, вычищены, все на привязи, матки отдельно, жеребята отдельно. И поведал им тогда колхозный конюх о своем галстуке:
   "... Подумайте сами: в мой собственный выходной день, когда люди на работе, оно как-то совестно прилично одеваться, и потому я в свой выходной хожу в рабочей одежде, а когда отдыхают все, но и я одеваюсь по-праздничному. Но самый корень не в этом.
   Когда жил я в работниках, хозяин говорил:
   -- Росой умывайся, сукин сын!
   И я действительно умывался росой, потому что хозяин, ежели увидит, что я умываюсь из кружки или из рукомойника, так и зарычит: "Никогда не будет из тебя хозяин: все моешься да вымываешься". Привык я к этому. И даже при советской власти, когда сам стал хозяином, редко умывался как следует, а все больше росой. От этого руки грязные, заскорузлые, и лицо у тебя грязное, а какой от этого толк? Никакого толка".
   Остановился Александр Иванович, затянулся папироской, выпу- ; стил дым под ноги и, разбивая рукой клубок дыма, вновь заговорил. .
   Далее следует полный любопытными деталями рассказ конюха о его новой жизни, в котором происхождение галстука рассказывается так:
   -- После коллективизации как-то все изменилось, по-другому стали на жизнь смотреть, и сам я как-то изменился. Вот, скажем, зубная щетка: кажется, и говорить о ней стыдно, а и она имеет значение. Не чистил я зубы никогда, а когда моего брата Петра выбрали членом правления в сельпо, один раз, вечером приносит он порошок и зубную щетку, рассказывает: "Навязал мне продавец, говорит, неудобно члену правления с желтыми зубами ходить". Лежала долго эта щетка, а потом начал Петро чистить ею зубы. Один раз обращается ко мне, когда я приехал с поля: "Почисть-ка зубы, я и себе купил щетку и порошок". Начал чистить, смотрю--свежее во рту. Так вот, ребятки, работал я первый год по коллективизации, здорово работал, так что меня правление премировало: брюки, рубашка и галстук с запонками. Не носил я его, а потом на октябрьский праздник надел, думал, смеяться будут. Но уже никто не смеялся. А теперь думаю так: раз заводские рабочие в выходной день надевают галстуки, то ведь и мы к ним уже приблизились здорово: работаем сообща, укрепляем колхоз,- а почему ж мы должны в отрепьях ходить? Жизнь улучшилась: работаем, получаем хлеб на трудодни, а ударникам выдают в премию телков, поросят, и колхоз от этого укрепляется, и лично колхозник живет хорошо.
   Один из "героев" книжки "Организация труда в трудовой бригаде" (авторы ее В. Гринев и В. Лебединский -- работники Калачеевского района ЦЧО) говорит об ударниках:
   "Разве наши ударники какие-то особенные люди? Если мы все будем по ним равняться, конечно, обгоним".
   Эти слова -- хороший пример и для нашей литературы. В том-то и трудность, чтобы показать нашего ударника не "как сверхгероя, но как обыкновенного человека, делающего необыкновенное дело вместе со своими товарищами под руководством партии.
   Все авторы показывают огромную работу партии на селе, ее организующая роль ими обычно хорошо понимается.
   Художественные ли это книжки? Главное, думается, не в этом. А в другом: есть ли советскому писателю дело до этих книжек? Должен ли он ими интересоваться? (Думаю, что должен, думаю, что такие жизненные книжки помогут советскому писателю лучше узнать колхозную действительность.
   Следовательно, интерес для писателя в этих книжках прежде всего в том, что они открывают новые стороны колхозной жизни, что они, а это главное, показывают новых людей новой деревни.
   Вместе с тем нужно отметить, что авторы этих книжек стремятся к тому, чтобы сделать свое повествование живым, образным, даже сюжетным. Критика наша, в частности украинская "Литературная газета" и критические журналы УССР, ЦЧО, Горьковского края и др. должны дать этим книжкам и чисто художественную оценку. К этому еще вернется и наша газета.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru