Филарет
Слово по освящении храма Преображения Господня, что на Ордынке

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Слово по освящении храма Преображения Господня, что на Ордынке

(Говорено сентября 20 дня; напечатано в Христ. Чтен. 1837 г. и в собраниях 1844 и 1848 гг.)

1836 год

   Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? Чашу спасения прииму, и имя Господне призову. (Пс. 115:3--4).
   Если верный подданный приносит Царю дар от своего усердия, и дар его приемлется: кто, думаете, в сем случае одолжен и осчастливлен, приемлющий, или приносящий? -- Думаю: приносящий. Ибо частное приношение частного человека может ли быть важно для Царя, обладающего всем? Напротив очень важно для усердного подданного снисхождение и благоволение Царя, изъявляемое приятием дара. Кольми паче, когда верный раб Божий, от своего благоговения приносит дар Богу, Который в дарах наших не имеет никакой нужды, Который есть всевластный Владыка даров наших и прежде их приношения, пред бесконечным величеством Которого все тварные дары безмерно малы и ничтожны; -- по справедливости должен думать приносящий, что не он одолжает Бога, но что Бог дарует ему милость, благодеяние, счастие, сподобив его благодатию восприять благоговейное желание, дав провидением Своим средства исполнить оное, и от пренебесной высоты крайним снисхождением призрев на приношение земнородного.
   Что и одно желание создать храм имени Божию есть благоугодный Богу дар, сие из уст Самого Бога знаем мы чрез Давида и Соломона, который говорит: "и рече Господь к Давиду отцу моему: понеже взыде на сердце твое, еже создати храм имени Моему, добре сотворил еси, яко бысть на сердце твоем" (3Цар. VIII. 18). Итак, кто сподобился не только иметь на сердце подобное желание, но и самым делом принести Богу подобный дар: тот да взирает на дар свой Богу, как на дар себе от Бога, с кротким чувством своего благополучия, с чистою радостию, со смиренным благодарением Богу, Который един великодаровит и в ниспослании даров человеку, и в приятии даров от человека.
   Но не сии ли же чувствования приличествуют и всем, участвующим в торжестве храма, Богу посвящаемого, и Богом освящаемаго? Ибо храм Божий есть общий дар Божий человекам, или, точнее сказать, великая сокровищница многоразличных даров и благодеяний Божиих человекам, как-то: духовного просвещения, очищения, исцелений, утешения, возрождения в новую жизнь, питания, возращения, укрепления сей новой жизни, всякого благословения, всякой силы, помощи, защиты, общения с Богом мысленного, сердечного, тайнодейственного, не редко, по вере и благопотребности, даже чудесного. И потому, когда с новым храмом Господь дарует нам новый ключ, отверзает новую дверь к толиким сокровищам Своея благодати: кто внимательный не воскликнет с Давидом: "что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми!"
   Если подлинно, братия, ваше сердце, возбуждаемое к благодарности за благодеяния Божии, изрекло теперь Давидов вопрос: "что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?" то приимите к сердцу и Давидов на сие ответ: "чашу спасения прииму, и имя Господне призову".
   Чудно! Желая благодарить Бога, что хочет он делать? -- "Чашу спасения прииму!" Но если он хочет в изъявлении благодарности Богу поступить так, как обыкновенно в его время поступали "во дворех дому Господня, посреде Иерусалима" (Псал. CXV. 10): то не свойственнее ли было бы ему сказать: принесу "жертву спасения", или "всесожжение" тельца или овна? Какую вместо того хочет он "принять чашу спасения"? Левитский закон именно предписывает "жертву спасения" (Лев. III. 1) от говяд, или от овец, или от козлов: а наименования "чаши спасения" нет в Левитском уставе. Если между служебными сосудами храма Иерусалимского и упоминается о чашах: но не в числе предметов первостепенной важности. Что-ж? Неужели Пророк не знал, что должно делать, или на что обратить преимущественное внимание в установленном Богослужении? Кто может сие подумать о Пророке? Что ж такое говорит он: "чашу спасения прииму"? -- Мы поймем сие, братия, если представим себе, что Давид сказал сие именно, как Пророк, а не просто, как благодарный пред Богом песнопевец. Тогда, как его сердце возжелало принести благодарственное служение Богу, дух Пророческий пронес его сквозь тени и образы ветхозаветные к новозаветной истине, мимо храма Иерусалимского в горницу Сионскую; показал ему Господа, учреждающего совершеннейшее благодарственное Богослужение; дал узреть в руке Его таинственную чашу; дал услышать слово Его: "сия чаша новый завет Моею кровию, яже за вы проливается" (Лук. XXII. 20); восторженный Пророк воспламенился желанием сделаться причастником грядущего таинства, и воскликнул в древнем Иерусалиме, как будто здесь ныне с нами пред Святою чашею: "чашу спасения прииму"!
   Дивлюсь тебе, святый Пророче, который "по вере умер, не прияв обетований", нам Христианам предоставленных, но тем не менее "издалеча видел я, и целовал" (Евр. XI. 13).
   Обращаясь же к нам самим, дивлюсь и скорблю, и даже ужасаюсь, помышляя, как святый Пророк, из отдаления веков, стремился свою пред Богом благодарность ознаменовать общением дарованного нам таинства; и как напротив многие из нас, стоя при самых дверях сего таинства, пред самою Святою чашею, не имеют сердечной жажды, не хотят сказать с решительным стремлением духа: "чашу спасения прииму", приобщусь и я.
   Слышите ли, что глаголет Господь, учреждая Свою Божественную трапезу? -- "Приимите, ядите" (Мк. 14:22). Не довольно ли было бы сказать: "вкусите"; дабы можно было разуметь, что довольно вкусить от трапезы Господней хотя однажды, или причащаться ея иногда, при особенной нужде, подобно как употребляют врачевство; ибо трапеза сия и действительно заключает в себе могущественное Божественное врачевство для душ и телес; и могущество его, как Божественное, так велико, что "аще кто снесть от хлеба сего" и единожды, сего может быть достаточно, да "жив будет во веки" (Иоан. VI. 51). Но нет! Господь предложил нам Тело Свое не для единократного, или не частого и случайного употребления, как врачевство, но для питания постоянного и всегдашняго: "ядите". Если бы Тело Христово предложено было нам только как врачевство: и тогда, братия, надлежало бы нам самим просить позволения употреблять врачевство сие чаще, подобно как часты наши немощи, особенно душевныя. Но когда Господь даровал нам оное, как насущный хлеб, по слову Его: "хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть" (Ин. VI. 51): то чрез сие самое не только позволил, но и повелел, чтобы мы часто приступали к Его трапезе. Мы не оставляем себя на долго без хлеба обыкновенного, зная, что иначе ослабеют наши силы, и жизнь телесная продолжаться не может: как же не боимся мы надолго оставлять себя без хлеба животного, небесного, Божественнаго?
   Вслушайтесь еще в другое учредительное слово Господне, именно о Святой чаше: "пийте от нея вси" (Матф. XXVI. 27). Не пропустим без внимания малого слова: "вси": ибо в каждой черте слова Божия скрывается свет, в каждом звуке премудрость. Господь не сказал о таинственном хлебе: "приимите, ядите" вси: и праведно, ибо некоторые не могут ясти, на пример, младенцы. Но о таинственной чаше сказал: "пийте от нея вси", и таким образом устранил всякое исключение, разумеется, для пребывающих в вере и единении Церковном. Примечайте же, как отступают от точности заповеди Господней те, которые не допускают до святых таин младенцев и малолетных до известного возраста; и как напротив верна слову Господню Православная Церковь, когда она и младенцам подает Святую чашу, да "пиют от нея вси", даже и те, которые могут только "пити", не имея крепости, чтобы "ясти". Еще более достойно примечания, как Господь при первом преподаянии Святые чаши, в то же время обличает ея отъятие у народа, -- нововведение поздних веков. Не знаю, чему здесь более дивиться, многоразличной ли премудрости слова Божия, или дерзости мудрования человеческого против ясного слова Божия. Господь видит, что подаваемую Им чашу жизни самочиние захочет похитить у меньших братий Его; и предварительно поставляет преграду против сей дерзости определительным повелением: "пийте от нея вси". Но самочиние не внемлет; нет, не "вси", говорит оно, простолюдины не должны причащаться от чаши. -- Благословим, братия, Бога, что мы принадлежим к Православной Церкви, которая непричастна сему самопроизвольному мудрованию, но с верным послушанием слову Христову всем вам предлагает Святую чашу: "пийтe от нея вси". Но чем более утешаюсь я верностию, с которою возлюбленная матерь наша святая Церковь соблюдает законоположительное слово Господа своего: тем с большею заботою смотрю на неточность и недеятельность, с которою тоже слово Господне приемлют многия чада Церкви. Тайная вечеря и здесь таже, как в Сионской Горнице; Тот же Господь и ныне учреждает ее; вы слышите собственное слово Его чрез уста священнодействующего: "пийте от нея вси"; вскоре после сего священные врата отверзаются, является служитель таинства, чтобы пригласить вас к исполнению повеления Христова: "пийте от нея вси"; он зовет вас: "со страхом Божиим и верою приступите". Но вы -- приступаете ли "вси"? -- Долготерпеливе Господи! -- часто, ни один. -- Не смущайтесь много; не укоряя, говорю сие; знаю, что в вас это не дерзость самочиния, но недостаток дерзновения в вере; что вы поступаете по обычаю, от предков принятому, веками распространенному: но будьте безпристрастны; сличите ваш обычай с заповедию Христовою: не можете не признать, что обычай мог бы точнее следовать заповеди; что можно {В рукописи автора: было бы.} бы вам деятельнее исполнять слово Христово. В начальные века Христианства хождение в воскресные и праздничные дни в Церковь, и приобщение Святых таин составляло для верных одну почти нераздельную обязанность; так что есть церковные правила, которые осуждают "ходящего в церковь" и "исходящего вон" без "святаво причащения" (Апост. Прав. 9. Антиох. Соб. прав. 2). Вот обычай, очевидно более совершенный, нежели нынешний! Что же касается до тех, которые ниже один раз в год не приступают к Трапезе Господней, или совсем чуждаются ея: суд их написан в Евангелии: "аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крове Его; живота не имате в себе" (Иоан. VI. 53).
   Не промолчим того, что говорят обыкновенно в свое оправдание редко приступающие к Святым Тайнам: мы недостойны; мы не готовы. Мысль сия иногда подлинно происходит от смирения; и тогда она конечно не повредит союзу сих душ со Христом, подобно как сему не повредило смиренное чуждение Петрово: "изыди от Мене, яко муж грешен есмь, Господи" (Лук. V. 8). Но надлежит осматриваться, чтобы под благовидным покровом имени смирения не притаилась наша холодность к вере, и нерадение о исправлении жизни. Ты не готов: не ленись, приготовься. Ты недостоин: недостоин и ни один человек общения со Всесвятым, потому что ни один не безгрешен; но как всякому другому, так и тебе предоставлено веровать, каяться, исправляться, быть прощену, и уповать на благодать Спасителя грешников и Взыскателя погибших. Ты говоришь, что недостоин: напрасно ты приемлешь на себя чужую должность; удостоить или не удостоить тебя таинства есть долг тайнодействователя, а не причастника. Ты недостоин: согласимся, что это правда. Что же далее? Неужели ты хочешь и оставаться недостойным? Если ты безпечно оставляешь себя недостойным общения со Христом на земли: не подвергаешь ли ты себя явной опасности остаться недостойным общения с Ним на небеси? Но если ты страшишься своего недостоинства, и хочешь от него избавиться: то избавишься ли, удаляя себя от Христа, от Его благодати, от Его силы, от Его жизни? Не лучше ли, посильно исправляя свое недостоинство, прибегать ко Христу в таинстве, чтобы принимать от Него помощь и силу к более совершенному исправлению и преуспеянию в благоугождении Богу?
   Христиане! Щедро и великодаровито, почти всегда и повсюду, Господь отверзает для нас храм Свой, уготовляет Свою Трапезу, призывает к Своей Вечери. Надобно стыдиться неблагодарного на милостивое приглашение отзыва: "имей мя отречена" (Лук. XIV. 18). Надобно страшиться приговора: "званнии не Быша достойни" (Матф. XXII. 8). Да возбуждаем себя, чтобы, как можно, не редко приступать к Трапезе Господней, со внимательным очищением себя от всякия скверны плоти и духа, со страхом своего недостоинства, но с верою в благодать, с сердечным алканием и жаждою любви к сладчайшему Иисусу, Которого плоть и кровь есть истинный хлеб жизни, и единственная чаша спасения. Аминь.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru