Филарет
Слово в день тезоименитства Благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича, в Мариинской церкви, пред обетом сердобольных вдов

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Слово в день тезоименитства Благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича, в Мариинской церкви, пред обетом сердобольных вдов

(Говорено декабря 6; напечатано в собраниях 1844 и 1848 гг.)

1843 год

   Тако да просветится свет ваш пред человеки. (Матф. V. 16).
   Свет, достойный внимательного зрения, исходит из сих слов Евангелия. В них является Законоположитель и Распорядитель света. Он отдает свет как-бы в собственность некоторым людям: "свет ваш". Он указывает способ не только пользоваться светом, но и светить другим: "тако да просветится свет ваш пред человеки". Он предлагает сие дело света, не как дар, который можно получить, но как обязанность, которую должно исполнять, и которую следственно можно исполнить, потому что Премудрость не повелевает невозможнаго: "да просветится свет ваш пред человеки".
   Что ж это за свет? Кто сии счастливые, на которых возлагается прекрасная обязанность распространять свет? Не счастливо ли было бы, если бы и мы нашлись в числе их?
   Господи Иисусе! Ты еси верховный Свет мира, по Твоему собственному слову: "Аз есмь свет миру" (Ин. 8:12). Посли нам внутренно свет Твой и истину Твою, чтобы мы могли найти, возбудить, удержать и употребить по воле Твоей свет, которому Ты повелеваешь просвещаться пред человеками.
   Чтобы узнать, кто сии люди, которых Евангелие призывает светить прочим человекам, надлежит обратить внимание на обстоятельства, в которых Господь изрек заповедь света: "да просветится свет ваш пред человеки". Евангелист Матфей описывает сии обстоятельства так: "узрев же народы, взыде на гору, и седшу Ему, приступиша к Нему ученицы Его: и отверз уста Своя, учаше их" (Мф. V. 1--2). Итак поучение Христово было к ученикам Христовым; и конечно высокая заповедь, светить человекам, относилась преимущественно к высшему разряду сих учеников, то есть, к двенадцати Апостолам, так как без сомнения, к ним относится следующая часть поучения Христова: "вы есте свет мира: не может град укрытися, верху горы стоя" (Мф. 5:14). Апостолы стояли на горе учения, которую теперь видим, и просветились светом закона духовного потом на горе Фаворе, -- и постигли свет молитвенного созерцания, потом на Сионе, -- и озарились светом воскресения, на Елеоне, -- и возводили очи к свету обожения человечества во Христе, наконец паки на Сионе, -- и наполнились светом Духа Святаго. Так возвысясь в духе, они уже не могли "укрыться" в естественной простоте своей и необразованности. Молнии света, не убивающия, но животворящия, проливались из них не только на землю Иудейскую, но и на языческий мир, лежащий в сугубой тьме неведения и пороков, и преобразовали его в мир света, в мир истины и добродетели, в мир Христианский.
   Так это дело Апостольское, а не наше? -- помыслит, может быть слышащий. Следственно дело света -- не наше дело? --
   Удержим помысл, без нужды торопливый. Возвратимся к зрелищу Христа, учащего на горе.
   "Узрев же народы, взыде на гору, и седшу Ему, приступиша к Нему ученицы Его, и отверз уста Своя, учаше их". Учениками язык Апостольский часто называет не одних Апостолов, но и всех, с верою слушающих и приемлющих учение Христово. Что и в сем обширном смысле можно и должно принять наименование учеников, употребленное в приведенном теперь сказании Евангелиста, в том удостоверяет замеченное им обстоятельство: "узрев народы". Если бы поучение Господа относилось только к двенадцати Апостолам: для чего бы Евангелисту сказывать, что оно началось, когда Господь "узрел народы"? Странно вообразить человеколюбивого Иисуса, узревшего народы, оставившего их без внимания, и "отверзшего уста Своя только для двенадцати человек. Не так поступал Он обыкновенно. Что нужно было говорить собственно для Апостолов: то говорил Он им особо без народа: "особь учеником Своим сказаше вся" (Мк. IV. 34). А когда видел пред Собою народ, не пренебрегал его, и не лишал спасительного слова: "виде Иисус народ мног и милосердова о них, -- и начат их учити много" (Мк. VI. 34). Итак нет сомнения, что и тогда, как Господь, "узрев народы", поучал на горе, проповедь Его не к одним Апостолам относилась, но касалась и каждого из народа, кто имел уши слышать, и сердце веровать.
   Теперь найдено, что, если мы и не Апостолы, а принадлежим только к "народу" верующих: тем не менее и для нас есть доля в нагорной проповеди Христовой; и нам нечто сказано в сих словах: "да просветится свет ваш пред человеки"; дело света духовного нам не чужое.
   Слышащие сие, не пожелают ли услышать и то, как можем мы участвовать в распространении света, и не только услышать, но слышимое и творить по возможности? -- О, если бы сие слово встретилось с сим желанием, которого оно и домогается! -- К разрешению же предложенного теперь вопроса мы тотчас притти можем, не чрез трудное изыскание, но чрез простое продолжение слов поучения Христова.
   "Тако да просветится свет ваш пред человеки". -- Каким образом? -- Господь продолжает: "яко да видят ваша добрая дела" (Мф. 5:16).
   Вот очень простая тайна света! "Добрая дела" -- вот свет, который всякой издавать может! Добрый пример -- вот способ, которым каждый может распространять свет между другими! И вот явственная черта Божественности учения Христова, что она, восходя превыше высокого созерцания, в то же время низходит до самого простого разумения, и всякому доступного исполнения!
   Чтобы распространять между человеками свет, или иначе сказать, истину и добро, для сего, кажется, мы не знаем более открытых способов, как три следующие: слово, власть, пример. Слово действует убеждением, власть -- праведно употребляемым могуществом, пример располагает к подражанию. Не всем дается дар и право действовать словом разума и премудрости; ко власти, особенно высшей и обширнейшей, немногие призываются Провидением; но все могут действовать добрым примером, между тем как и особенной силе слова или власти он сообщает от себя новую силу. По сему судите, как важен добрый пример.
   Если служитель слова скажет вам: будьте благочестивы, человеколюбивы, воздержны; но если его наставления не написаны в книге собственной его жизни: то весь плод поучительного слова может заключиться в ответном слове: "врачу, исцелися сам" (Лук. IV. 23). Не говорю, чтобы так и должно было: но так всего скорее случиться может. -- Впрочем Господь повелевает принимать справедливые и полезные слова и от тех, которых дела словам не соответствуют: "вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите; по делом же их не творите, глаголют бo, и не творят" (Матф. XXIII. 3). Но кто творит то, чему поучает: у того дело его и малому слову сообщает великую силу. Свет слова без силы дел, есть блеск без жизни, скоро преходящий: свет добрых дел продолжает нередко светить и тогда, когда слово угасло, и за смертию делателя простирает долгую и широкую зарю. Так -- "просвещался" ли бы "пред нами свет" Святителя Николая, посредством Его слова, которое скрылось в сердцах Его современников, и не перешло в книги, чтобы дойти до нас? -- Но благодатные и чудесные дела Его сострадательной, неистощимой, беспредельной любви к человечеству, какую светлую, долгую, широкую зарю простирали и простирают по векам и странам вселенныя!
   Повеления власти во многообразии своем очевидно не всегда могут быть сопутствуемы примером повелевающего, который один не может употребить себя во все дела и должности, распределенные по разным степеням и разрядам подчиненности. Но где власть и подчиненность могут итти одним путем, как, например, в истине веры, в добре нравственном, в делах человеколюбия и милосердия: там предшествующий пример власти, как сильно, и вместе как приятно увлекает за собою подчиненность! Как вода с высших мест сходит на низшия, не всегда удерживаясь даже преградами: так нравственный дух высших состояний в обществе чрез подражание переходит в низшия, не смотря на некоторые преграды, поставляемые различием званий. Благочестие и человеколюбие владеющих и начальствующих, как солнце, без усилия сильно распространяет свет свой в круге подвластных. Счастливы подвластные и подчиненные, которым для того, чтобы одушевляться любовию к истине и добру, к правде и милосердию, ревностию к своим обязанностям, неутомимостию в подвигах, -- надобно только взирать на поставленную над ними власть, и изучать ее действия!
   Не сомневаюсь, что теперь моему слову вторят мысли предстоящих: счастливы мы, которым здесь -- не притча только, но и живые дела Царского человеколюбия светят и говорят: "иди, и ты твори такожде" (Лук. X. 37). Потому-то, благодарение Богу, и часты у нас дела и учреждения человеколюбия.
   Но что еще скажем более близкое к тем, которых состояние подобно не "граду, стоящему верху горы", но, может быть, только хижине под горою? Неужели может и их "свет просвещаться пред человеки"? -- Почему не так? И малый светильник в хижине увидит блуждающий странник, и пойдет на его свет, и найдет в хижине спасение от холодной ночи или зверя, и успокоится в безопасности, и обрадуется странноприимству. И скромное доброе дело человека невидного в мире, если одушевлено добрым и святым намерением, есть дело света, которое и действует в сем качестве на видящих, привлекая к добру; и даже, под управлением Провидения, простирает иногда свое действие на неизмеримую даль. Посмотрите на указанную Сердцеведцем вдовицу, которая по избытку благочестивого усердия, последния две лепты положила в сокровище храма. Какое маленькое доброе дело? Но пред сколькими уже миллионами человеков просветилось оно, и еще будет просвещаться в Евангелии, уча одних делать добро и при малых способах, а других, и в малых делах, и в малых людях, высоко ценить доброе чувство и святую мысль.
   И вот поощрительный пример и для вас, благолюбивые вдовицы, избранные и избираемые в человеколюбивое служение болящим. Не блистательное дело, посидеть у одра болящего, верно подать ему врачевство, послужить его покою, сказать ему слово утешения: но если сие одушевлено будет чувством Христианской любви, святою заботою и молитвою о мире души болящего: то будет ваше скромное дело делом света для ближняго, и вашу совесть озарять будет светом внутреннего утешения.
   И никто из нас, братия, да не уклоняется от заповеди всеобщего Светодавца и Световодителя. Каждый да творит добро по возможности, и да светит делами света, если не на ряду с великими светилами, то хотя между малыми звездами. Хорошо быть хотя малою искрою в том Божием небе, где и малая искра светлее и прочнее здешнего солнца. "Тако да просветится свет ваш". Аминь.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru