Lib.ru/Классика: Гайдебуров Павел Александрович. Новые книги

НОВЫЯ КНИГИ.

Антропологія первобытныхъ народовъ, Теод. Вайца. пер. А. П. Федченко. T. I, Вып. І-й. М. 1867 г.

Современные вопросы антропологіи. Изд. Ламанскаго. I. Взглядъ на первобытныя времена человѣческаго рода. К. Фогта. II. Методы и результаты этнографіи. Гексли. III. Бытъ дикихъ народовъ. Шаффгаузена. IV. Физіологія языка. В. Вундта. Петерб. 1867--8 г.

Тоже. Годъ второй. Петерб. 1869 г.

Уроки элементарной ботаники. Д. Оливера, переведено подъ редакціей А. Герда. Изд. В. Ковалевскаго 1869 г.

Записки о современныхъ вопросахъ Россіи, составленныя Георгіемъ Палеологомъ. Выпускъ 1-й. С.-Петербургъ. 1869 г.

Антропологіи, какъ наукѣ о человѣкѣ, предстоитъ занятъ высшее мѣсто въ ряду естественныхъ наукъ. Какъ по интересу своего внутренняго содержанія, такъ и по своему вліянію на другія отрасли знанія, она имѣетъ полное право на эту первенствующую роль. Поэтому изученіе человѣкъ въ послѣдніе годы привлекло къ себѣ сильнѣйшіе умы изъ среды европейскихъ естествоиспытателей и, благодаря ихъ трудамъ, на нашихъ глазахъ выростаетъ стройная наука, обѣщающая подчинить себѣ всѣ науки, имѣющія своимъ предметомъ человѣка, съ какой бы стороны онѣ не относились къ нему. И филологи, и психологи, и эстетики и историки начинаютъ сознавать теперь, что ихъ науки могутъ идти впередъ только въ такомъ случаѣ, когда станутъ на почвѣ естествознанія. Такое убѣжденіе есть ручательство за ихъ будущность, и можно предвидѣть, что онѣ, быть можетъ, скорѣе, чѣмъ мы думаемъ, сдѣлаются отдѣлами антропологіи, т. е. науки о человѣкѣ въ обширномъ смыслѣ слова.

Но пока этого совершилось, въ научной номенклатурѣ слову "антропологія" придаютъ болѣе тѣсное значеніе: предметомъ ея является человѣкъ въ качествѣ зоологическаго индивидуума, т. е. какъ существо, составляющее высшее звѣно въ ряду живыхъ существъ, населяющихъ землю. При этомъ она не оставляетъ въ сторонѣ тѣхъ преимуществъ, которыми человѣкъ отличается отъ близко стоящихъ къ нему животныхъ, какъ напр., нравственныя чувства, высокое умственное развитіе, даръ слова и проч.,-- она до времени предоставляетъ другимъ спеціальнымъ наукамъ разработку этихъ сторонъ человѣческой природы, а сама пока старается только освѣтить такіе моменты въ исторіи человѣчества, которые отстраняютъ отъ себя прочія науки. Она отыскиваетъ слѣды человѣка въ такую давнюю эпоху, когда въ европейскихъ лѣсахъ еще водились слоны и носороги; находя человѣческіе черепа, вмѣстѣ съ остатками этихъ животныхъ, она сравниваетъ ихъ съ черепами современныхъ породъ, и старается вывести заключеніе объ умственномъ развитіи нашихъ предковъ, погребенныхъ вмѣстѣ съ мамонтами; находя остатки первобытной цивилизаціи въ видѣ каменныхъ и костяныхъ орудій, которыми дикари пріобрѣтали себѣ пищу и защищались отъ непріятелей, она старается возсоздать картину этой первобытной культуры, и, какъ матеріаломъ для этого, пользуется изученіемъ дикарей, стоящихъ на первой степени развитія. Даже и въ этомъ ограниченномъ смыслѣ антропологія является наукой, въ высшей степени интересной и поучительной. Однако еще не такъ давно у нее оспаривали право на самостоятельность, полагая, что анатомія, физіологія, геологія и исторія -- вмѣстѣ взятыя -- рѣшаютъ всѣ ея задачи. Анатомія изучаетъ строеніе человѣческаго тѣла, физіологія изслѣдуетъ его отправленія, геологія изучаетъ всякаго рода ископаемые остатки животной и растительной жизни, наконецъ исторія, по возможности, стремится возсоздать картину прошлой жизни человѣчества, -- все это, повидимому, исключаетъ всякую новую и самостоятельную науку о человѣкѣ. Но въ этихъ паукахъ мы не найдемъ отвѣта на вопросы, какъ произошелъ человѣкъ? какъ дѣйствовала на него природа, окружавшая его въ первое время это существованія? почему именно въ однихъ мѣстахъ земнаго шара онъ достигъ до того умственнаго состоянія, въ которомъ теперь находятся европейцы, а въ другихъ остался первобытнымъ дикаремъ? всѣмъ-ли народамъ доступна наша цивилизація, или только бѣлый цвѣтъ кожи даетъ привилегію на высшее умственное развитіе? отличается-ли негръ отъ европейца не болѣе, какъ настолько, насколько башкирская лошадь отличается отъ арабской, или это отличіе гораздо дальше и существеннѣе? не есть ли онъ, напр., болѣе близкій родственникъ обезьяны, чѣмъ мы? и т. ц. Рѣшить эти, и множество другихъ подобныхъ имъ вопросовъ, выяснить существо человѣка, опредѣлить его мѣсто въ мірозданіи, освѣтить его наиболѣе отдаленное прошлое и заглянуть въ его будущее, не ограничиваясь однимъ цивилизованнымъ человѣкомъ, а ставя рядомъ съ нимъ и все остальное человѣчество,-- вотъ задачи, надъ которыми работаетъ антропологія. Въ своемъ теперешнемъ состоянія она еще весьма далека отъ положительныхъ выводовъ въ научномъ смыслѣ слова; она можетъ предугадывать ихъ, надѣяться, что онѣ будутъ такія-то, а не иныя, но не имѣетъ нрава говорить о нихъ съ полною увѣренностью. Это не должно удивлять и огорчать насъ: антропологія, сравнительно съ другими науками, такъ недавно выдѣлилась изъ общей группы естественныхъ наукъ и выступила на тотъ путь, но которому идетъ теперь, матеріалъ ея такъ обширенъ и такъ труденъ для изслѣдованія, каждое ея рѣшеніе имѣетъ такое громадное значеніе для всѣхъ другихъ наукъ, что она естественно должна представлять свои выводы съ особымъ вниманіемъ и осторожностью. Въ настоящее время она можетъ сказать намъ: "только въ какое либо будущее время, когда, быть можетъ, будутъ открыты сотни видовъ угасшихъ четверорукихъ, естествоиспытатель можетъ говорить съ нѣкоторою достовѣрностью объ этомъ предметѣ; теперь же мы должны довольствоваться терпѣливымъ выжиданіемъ и не измѣнять наше мнѣніе относительно перерожденія только вслѣдствіе отсутствія доказательствъ, которыхъ мы не имѣемъ никакого права ожидать найдти въ послѣ-нліоценовыхъ отложеніяхъ какой либо мѣстности, тщательно изслѣдованной до сихъ поръ. Ибо, если мы находимъ угасшихъ кенгуру и вомбатовъ въ Австраліи, угасшихъ ламъ и лѣнивцевъ въ южной Америкѣ, то въ экваторіальной Африкѣ и извѣстныхъ мѣстахъ восточнаго Индійскаго архипелага, мы можемъ надѣяться найдти когда нибудь угасшіе типы человѣко-подобныхъ обезьянъ, родственныхъ съ гориллами, шимпанзе и орангутангами." (Ч. Ляйэлль, Древность человѣка, пер. Ковалевскаго, стр. 479.) Когда Ляйэлль писалъ эти строки, онъ. дѣйствительно не имѣлъ права высказаться болѣе опредѣленно; у "его было слишкомъ мало фактовъ для этого; но съ тѣхъ поръ паука пріобрѣла возможность говорить яснѣе и рѣшительнѣе. Она отыскала ископаемыя кости человѣкообразныхъ обезьянъ, рядомъ съ несомнѣнно человѣческими костями, указывающими на весьма низкую ступень развитія тѣхъ людей, которымъ они принадлежали и этимъ уничтожила возможность предположенія, будто человѣкъ при первомъ своемъ появленіи по своему наружному виду и умственному столько же отличался отъ другихъ животныхъ, сколько онъ теперь отличается отъ нихъ. Она показала, что въ общей системѣ развитія и усовершенствованія, какую наблюдаемъ мы въ исторіи всѣхъ живыхъ существъ, человѣкъ вовсе не представляетъ исключенія; она дала ясно увидѣть намъ, что въ исторіи его непремѣнно должно было быть такое время, когда онъ представлялъ близкое сходство съ высшими четверорукими. Тѣ анатомическіе признаки, которые считались характеристическими для человѣка, были отысканы и у нѣкоторыхъ животныхъ. Но то, что стало несомнѣннымъ для науки, долго еще не войдетъ въ жизнь; много времени пройдетъ, пока мы перестанемъ бояться такого рода выводовъ и начнемъ понимать, что они никакъ не могутъ поколебать основъ нашихъ религіозныхъ и нравственныхъ ученіи. До тѣхъ поръ, пока наступитъ это пренія, антропологіи, на обязанности которой лежитъ добываніе, подтвержденіе и освѣщеніе этихъ выводовъ, предстоитъ много тяжелаго труда. Ужъ не говоря о томъ, что самый матеріалъ ея неисчислимо громаденъ и трудно доступенъ для изслѣдованія, что ой приходится доставать его изъ глубины нѣсколькихъ сотъ футовъ, часто довольствоваться только небольшими осколками костей и вещей, невидимому сдѣланныхъ рукой человѣка, проникать, съ опасностью жизни для изслѣдователя, въ темныя подземныя пещеры, тщательно пересматривать находимыя тамъ кости мамонтовъ, допотопныхъ носороговъ и медвѣдей, съ неопредѣленной надеждой, не попадется ли между этими костями какой нибудь остатокъ человѣка, отправляться въ другіе концы свѣта съ цѣлью изучить живущихъ тамъ, первобытныхъ людей, отъ которыхъ отворачивается всякая другая наука,-- ни одной наукѣ не приходится выдерживать такой упорной борьбы съ научными и ненаучными предразсудками, стоящими на ея пути... Но всѣ эти трудности но останавливаютъ дѣятелей европейской пауки, напротивъ они отдаютъ антропологіи всю свою энергію, и ни въ одной паукѣ не происходитъ теперь такого усиленнаго и плодотворнаго движенія, какъ въ наукѣ о человѣкѣ. Только у насъ незамѣтно это движеніе, а если и обнаружится въ видѣ образованія какого нибудь ученаго общества или изданія, то въ дѣтскомъ, недозрѣломъ видѣ, въ родѣ работъ московскихъ ученыхъ. Даже и готовые результаты западной науки почти вовсе не переносятся къ намъ, и мы, желая познакомить читателя съ послѣдними новостями русской переводной литературы но антропологіи, можетъ указать только двѣ, три книжки, выше названныхъ нами. Изъ нихъ первое мѣсто принадлежитъ сочиненію Т. Вайца, заглавіе котораго мы выписали въ началѣ этой статьи. Къ сожалѣнію намъ придется ограничиться только первымъ выпускомъ этого сочиненія, такъ какъ продолженія его не появлялось на русскомъ языкѣ.

Первый вопросъ, который встрѣчаемъ мы, когда приступаемъ къ наукѣ о человѣкѣ, есть вопросъ о видовомъ единствѣ человѣческаго рода, т. е. намъ предстоитъ опредѣлить: принадлежатъ ли всѣ люди, живущіе на землѣ, къ одному естественному виду, или ихъ можно раздѣлить на- нѣсколько самостоятельныхъ группъ? Это вопросъ величайшей, существенной важности; до сихъ поръ мы привыкли считать типомъ человѣка -- европейца, или его прямого потомка; только его отличительные признаки позволяютъ намъ видѣть равнаго въ человѣкѣ, котораго мы встрѣчаемъ, все остальное человѣчество, съ его разнообразіемъ цвѣта кожи, наружнаго вида и умственнаго развитія, имѣетъ для насъ что-то чуждое, отталкивающее, и мы, сравнивая ихъ жалкое положеніе съ нашимъ, не прочь повѣрить тому, кто насъ будетъ увѣрять, что сама природа поставила ихъ гораздо ниже насъ, что они никогда не могутъ подняться до насъ. Этотъ вопросъ рѣшится, если будетъ выяснено, одинъ ли біологическій видъ представляютъ собою всѣ люди, или ихъ можно отнести къ различнымъ видамъ. Понятіе "вида", какъ элемента классификаціи въ біологическихъ наукахъ, занимало естествоиспытателей во времена Диннея и Кювье и Ламарка, по получило особенный теоретическій интересъ со времени появленія теоріи Дарвина. Мы полагаемъ, что сочиненіе Дарвина, по крайней мѣрѣ въ общихъ чертахъ, знакомо нашимъ читателямъ, и потому не будемъ подробнѣе опредѣлять то, что въ наукѣ называется "видомъ".

Находящійся передъ нами выпускъ Вайца главнымъ образомъ посвященъ разбору и выясненію вопроса о видовомъ единствѣ человѣческаго рода. Съ первыхъ страницъ своей книги онъ выставляетъ намъ рядъ тѣхъ исключительныхъ затрудненій, какія встрѣчаетъ изслѣдователь, принимаясь за. естественную исторію человѣка. Именно, обращаясь съ другими живыми существами, онъ можетъ опредѣлять ихъ, сравнивать и размѣщать въ группы на основаніи легко наблюдаемыхъ, физическихъ признаковъ, до въ отношеніи къ человѣку ему этого сдѣлать нельзя. Въ человѣкѣ слишкомъ ярко выступаетъ отличающій его отъ другихъ существъ развитой умъ, чтобъ его можно было оставить въ сторонѣ при попыткахъ указать ему мѣсто въ природѣ. Этотъ умъ есть его главное орудіе въ борьбѣ съ природой и подобными себѣ, большее или меньшее развитіе его составляетъ преимущественный элементъ для характеристики человѣка, его выдающееся отличіе отъ окружающихъ его людей, лучшее мѣрило его годности, какъ члена общества, слѣдовательно, его никакъ нельзя игнорировать, принимаясь говорить о человѣкѣ, какъ объ объектѣ естественно-исторической науки. На этомъ основаніи Вайцъ находитъ возможнымъ разсуждать о видовомъ единствѣ человѣка только тогда, когда мы, кромѣ его чисто животной стороны, примемъ въ разсчетъ и его психическія особенности, сравнительно съ другими животными. При неустановленноти теперешней психологіи, при неопредѣленности и противорѣчивости взглядовъ на этотъ предметъ, господствующихъ въ наукѣ, эта психическая сторона изслѣдованія обѣщаетъ еще весьма долгое время оставаться неясной и неточной.

Но даже и въ чисто естественно-историческомъ изслѣдованіи природы человѣка, прикладывая къ нему только ту мѣрку, съ которой мы подходимъ къ другимъ животнымъ, распредѣляя ихъ въ естественныя группы, называемыя видами, намъ приходится часто испытывать большія затрудненія. Останавливаясь на опредѣленіяхъ Кювье и Причарда, но которымъ къ одному и тому же виду принадлежатъ всѣ особи, происходящія другъ отъ друга или отъ общихъ родителей, а также и тѣ, которыя похожи на нихъ въ такой же степени, въ какой эти похожи другъ на друга, т. е. насколько дѣти похожи на родителей,-- мы очень скоро убѣждаемся въ практической неприложимости этихъ опредѣленій даже для животныхъ. Видимое несходство съ родителями, отличія отъ подобныхъ особей, болѣе глубокія, чѣмъ тѣ, къ которымъ мы привыкли, слишкомъ часто будутъ сбивать насъ, если мы остановимся на такомъ опредѣленіи. Неудобство его состоитъ еще и въ томъ, что оно легко можетъ ввести въ ошибку, можетъ заставить смѣшивать единство происхожденія съ единствомъ вида: дѣти, происшедшія отъ однихъ и тѣхъ же предковъ, непремѣнно принадлежатъ къ одному и тому же виду, по отсюда не слѣдуетъ, чтобы потомки другихъ предковъ относились къ другому виду. Отыскивая болѣе существенные признаки для установленія понятія о видѣ, мы встрѣчаемся съ весьма распространеннымъ опредѣленіемъ Бюффона, которому слѣдовалъ Миллеръ и многіе другіе; но этому опредѣленію къ одному виду относятся всѣ тѣ особи, которыя въ свободномъ, состояніи могутъ давать неограниченно плодовитое потомство. Но противъ общности такого опредѣленія возстаетъ множество фактовъ, слѣдовательно и оно оказывается неудовлетворительнымъ, и потому никакъ не можетъ быть приложено къ человѣческой расѣ. Пробовали указывать, какъ на критеріемъ для распознаванія вида, на способность возврата, т. е. возвращенія плодовитыхъ между собою особей къ типу предковъ; Блюменбахъ даже основалъ на этомъ цѣлый рядъ доказательствъ въ пользу видового единства человѣческаго рода, но эти доказательства не могутъ быть вполнѣ научны, пока не будутъ опредѣлены предѣлы измѣненій, которыя обнаруживаетъ человѣкъ. Законы и границы измѣняемости, т. е. размѣровъ уклоненій отъ нормальнаго типа, весьма различны для различныхъ животныхъ, и требуютъ особенно тщательнаго изученія, когда рѣчь идетъ о человѣкѣ; здѣсь уже нельзя ограничиваться одними аналогіями, здѣсь является необходимымъ строгое, непосредственное изслѣдованіе. Такимъ образомъ вопросъ о видовомъ единствѣ человѣческаго рода сводится къ изученію тѣхъ измѣненій, которыя проявляются въ человѣкѣ отъ дѣйствія окружающихъ его естественныхъ условій, отъ вліянія пищи, образа жизни и умственнаго развитія и результатовъ скрещиванія различныхъ человѣческихъ типовъ. Изучивши отдѣльно вліяніе всѣхъ этихъ факторовъ, намъ легче будетъ судить о дѣйствіи естественнаго подбора въ человѣческой расѣ и представится возможность рѣшить или предусмотрѣть рѣшеніе вопроса о видовомъ единствѣ людей, населяющихъ землю. Но это изученіе не такъ легко, какъ можетъ показаться съ перваго взгляда. Всѣ эти дѣятели производятъ свое вліяніе совмѣстно и одновременно, и наблюдателю очень трудно отдѣлить при изслѣдованіи измѣняемости человѣческаго типа, дѣйствіе одной причины, отъ дѣйствія другой. Стараясь, напр., установить какія нибудь общія правила насколько внѣшній видъ человѣка, -- выраженіе его лица и вообще складъ его тѣла -- можетъ служитъ отраженіемъ его интеллектуальнаго развитія, мы замѣчаемъ прежде всего, что климатическія условія весьма рѣшительно дѣйствуютъ въ этомъ случаѣ только на первобытнаго человѣка, неуспѣвшаго еще подчинить себѣ природу; хотя они не остаются безъ вліянія и на человѣка цивилизованнаго, но даже и у низко-стоящихъ расъ, это дѣйствіе невозможно отдѣлить отъ вліянія географическихъ условіи мѣстности, выбора и количества пищи, образа жизни и научнаго знанія. Въ восточной части внутренней Австраліи мы встрѣтимъ племена, приближающіяся повидимому скорѣе къ животнымъ, нежели къ человѣку,-- такъ они тупы, слабы и жалки на видъ; разсматривая условія, среди которыхъ они живутъ, мы замѣтимъ, что климатъ ихъ очень горячъ и сухъ, ихъ страна даетъ имъ такъ мало пищи, что они иногда даже не могутъ отыскать съѣдобныхъ слизняковъ и принуждены голодать по нѣскольку дней; они отдалены отъ моря, почти не сообщаются съ другими народами и, оставаясь въ своей замкнутой средѣ, довольствуются тѣми же первоначальными понятіями, которыми обходились ихъ предки за нѣсколько десятковъ тысячелѣтій тому назадъ. Какой же изъ этихъ дѣятелей вліяетъ преимущественно, какому изъ нихъ они болѣе обязаны своимъ жалкимъ состояніемъ? "Всѣмъ вмѣстѣ", приходится отвѣтить, и, всматриваясь ближе, приходится отказаться отъ возможности, по крайней мѣрѣ въ настоящее время, точно измѣрить и опредѣлить вліяніе каждаго изъ названныхъ нами факторовъ взятыхъ отдѣльно. Вайдъ, выставляя множество относящихся сюда фактовъ, отмѣченныхъ различными наблюдателями, тщательно комбинируетъ и критикуетъ ихъ; разсматривая затѣмъ вліяніе наслѣдственности при происхожденіи извѣстныхъ особенностей человѣка, и убѣждаясь, что "но наслѣдству прямо передаются "первоначальныя, личныя особенности и не только природныя, но нерѣдко и пріобрѣтенныя", онъ считаетъ себя вправѣ дать только такой неопредѣленный выводъ: "утверждать, что различные типы, представляемые отдѣльными племенами, остаются неизмѣнными -- несправедливо; спорить можно только о предѣлахъ ихъ измѣняемости. Что можетъ произвести каждый изъ дѣятелей, способствующихъ этимъ преобразованіямъ, въ точности рѣшить также трудно, какъ и то, что произвелъ онъ въ большей части случаевъ при измѣненіи народовъ, и гдѣ будетъ предѣлъ его вліянію" (стр. 80).

Изучивши, по мѣрѣ возможности, измѣнчивость человѣческаго типа подъ вліяніемъ названныхъ выше факторовъ, нужно еще изслѣдовать эти измѣненія сравнительно, т. е. пріобрѣсти сравнительно-анатомическія, физіологическія и статистическія данныя для различныхъ человѣческихъ расъ, чтобы такимъ путемъ получить возможность опредѣлить тѣ особенности, какими жители различныхъ странъ отличаются другъ отъ друга, и изслѣдовать значеніе этихъ особенностей. Чѣмъ менѣе глубоки, неизмѣнны и типичны окажутся онѣ, чѣмъ болѣе постепенности въ ихъ образованіи мы замѣтимъ въ человѣческомъ родѣ, -- тѣмъ болѣе у насъ будетъ основаній заключить, что это только частныя измѣненія особей, принадлежащихъ къ одному и тому же виду.

Вайдъ, приступая къ изученію особенностей разныхъ человѣческихъ племенъ, предпосылаетъ ему сравненіе человѣка съ высшими обезьянами. Но для этого вопроса его книга является совершенно неудовлетворительной, особенно для новѣйшаго времени, когда многіе изслѣдователи довольно ясно высказались въ этомъ отношеніи. Многія изъ этихъ изслѣдованій были, впрочемъ, сдѣланы уже послѣ появленія книги Вайца, поэтому мы не имѣемъ права винить его за. эти пробѣлы.. Кромѣ того, онъ только частнымъ образомъ касается этого предмета, онъ пытается только характеризовать типъ обезьяны, чтобы тѣмъ легче отвѣтить на вопросъ -- можно-ли считать нѣкоторыя низшія расы, напр. негра, посредствующей стадіей развитія между высшей обезьяной и цивилизованнымъ человѣкомъ? Для этого онъ приводитъ множество указаній относительно анатоміи, физіологіи и гигіены низшихъ расъ, наблюденія надъ строеніемъ ихъ черепа и остального скелета, ихъ цвѣта кожи, волосъ, состава крови, общей температуры тѣла, дѣятельности пищеварительныхъ органовъ, средней продолжительности жизни, плодовитости, способности къ акклиматизаціи, совершенства чувствъ и пр., л, сознаваясь прямомъ въ недостаточно и убѣдительности того ряда наблюденій, какія онъ могъ собрать, онъ все-таки склоняется къ тому, что и въ отношеніи физіологическаго сравненія различныхъ человѣческихъ племенъ, мы должны признать несомнѣннымъ, что результатъ этого сравненія положительно говоритъ въ пользу видового единства человѣческаго рода, потому что всѣ разнообразныя различія, указанныя нами, оказались не постоянными, но измѣнчивыми и зависящими отъ перемѣны внутреннихъ и внѣшнихъ условій жизни " (стр. 132).

Прикладывая къ человѣческому роду различные законы, выведенные изъ наблюденій надъ животнымъ царствомъ, между прочимъ указывали на вымираніе нѣкоторыхъ народовъ, и отсюда выводили заключеніе, что эти племена не одарены достаточной живучестью, и самой природой назначены къ уничтоженію. Рядомъ съ этимъ фактомъ ставили вымираніе нѣкоторыхъ животныхъ видовъ, и, сравнивая эти факты, противники видового единства человѣческаго рода старались доказать, что не всѣ племена имѣютъ одинаковую будущность, что многія изъ нихъ естественно должны подчинить и вытѣснить другія. Это мнѣніе въ особенности защищалось и поддерживалось нѣкоторыми американскими учеными, желавшими дать ему значеніе и вѣсъ въ интересахъ рабовладѣльцевъ. Но и оставя это частное, ненаучное намѣреніе, многіе откровенно держались того же мнѣнія, и потому Вайдъ считаетъ нужнымъ подробнѣе разсмотрѣть этотъ вопросъ о различной живучести разныхъ человѣческихъ племенъ. При ближайшемъ изслѣдованіи дѣйствительно весьма замѣтное уменьшеніе численности нѣкоторыхъ народностей Америки и Австраліи оказывается лишеннымъ всякого рокового характера и происходитъ отъ весьма естественныхъ легко устранимыхъ причинъ. Причинами этими оказываются повальныя болѣзни, голодные годы, войны, дѣтоубійство, вошедшее въ обычай, изнурительныя работы, вредно дѣйствующія на плодовитость, развращающее вліяніе европейцевъ и часто прямое истребленіе, производимое послѣдними. Тамъ, гдѣ дѣйствіе этихъ причинъ ослабѣвало или устранялось, почти всегда слѣдовало увеличеніе народонаселенія, хотя во многихъ случаяхъ, особенно благодаря послѣдней изъ указанныхъ нами причинъ, происходило совершенное уничтоженіе цѣлыхъ племенъ, какъ напр., жителей Вандименовой земли. Слѣдовательно, такія мистическія теоріи, въ родѣ того, что тамъ гдѣ является бѣлый, темнокожій туземецъ часто постепенно слабѣетъ и гибнетъ, не имѣютъ никакого смысла и ни одно изъ человѣческихъ племенъ не носитъ въ себѣ зародыша смерти. Тому же предмету посвящена статья Шаффгаузена въ 1-мъ выпускѣ "Современныхъ вопросовъ антропологіи", обозначенномъ нами въ заглавіи этой статейки. Авторъ приводитъ много возмутительныхъ примѣровъ обращенія европейскихъ колонистовъ и завоевателей съ дикими племенами. И въ настоящее время, хотя уже не охотятся за туземцами съ собаками и не стрѣляютъ въ нихъ, какъ въ дикихъ звѣрей, но постоянныя притѣсненія, нарушеніе всѣхъ человѣческихъ правъ, отнятіе обработанныхъ земель и пріобрѣтеннаго имущества производятся образованными европейцами надъ этими несчастными, темными людьми въ гораздо сильнѣйшей степени и болѣе безнаказанно, чѣмъ въ своей странѣ надъ своей, такъ называемой, низшей братіей...

Рядомъ съ поставленными выше является еще вопросъ, отвѣтъ на который долженъ имѣть важное значеніе для рѣшенія задачи о видовомъ единствѣ: это вопросъ о продуктахъ скрещиванія представителей различныхъ человѣческихъ расъ, и о свойствахъ происходящихъ Оттого метисовъ. Для животнаго царства большинство естествоиспытателей принимаетъ, что только особи одного вида могутъ давать плодовитое потомство, хотя и есть случаи, что индивидуумы различныхъ видовъ производили дѣтей, и эти дѣти представляли собой нѣчто среднее между отцомъ и матерью (напр., лошадь и оселъ), но такой продуктъ почти всегда оказывается безплоденъ. Провѣрить этотъ законъ на продуктахъ соединенія человѣческихъ особей было бы весьма полезно для того, чтобы произнести сужденіе о принадлежности разныхъ человѣческихъ расъ къ одному и тому же, или къ различнымъ видамъ. Съ своей точки зрѣнія Вайцъ не придастъ большого значенія такой повѣркѣ, допуская множество исключеній изъ этого правила и въ животномъ царствѣ, по разбираетъ и этотъ вопросъ и, сопоставляя наблюденія многихъ натуралистовъ и путешественниковъ надъ метисами, происшедшими отъ скрещиванія всевозможныхъ человѣческихъ породъ, окончательно высказывается такимъ образомъ: "изъ вышеприведенныхъ фактовъ мы считаемъ себя вправѣ вывести заключеніе, что въ отношеніи полового соединенія и свойства потомства, происходящаго при этомъ, какъ при соединеніи лицъ, принадлежащихъ одному и тому иго племени, такъ и при смѣшеніи различныхъ народовъ, встрѣчаются если не антипатіи, то несовмѣстности, существованіе которыхъ достаточно доказано, хотя причины ихъ далеко не выяснены; что, однако, несмотря на эти несовмѣстности, было бы совершенно неосновательно, по одному недостатку жизненныхъ силъ, безплодности или вымиранію нѣкоторыхъ смѣшенныхъ расъ, заключать о видовомъ различіи тѣхъ племенныхъ типовъ, отъ которыхъ онѣ произошли" (стр. 169).

Обращаясь затѣмъ къ критикѣ различныхъ воззрѣній на единство человѣческаго рода, Вайцъ бѣгло просматриваетъ теоріи Гамильтона Смита и Агассица, по которымъ типическія расы могутъ существовать съ своей первоначальной чистотой только въ извѣстныхъ, свойственныхъ имъ мѣстностяхъ, удерживая видовое отличіе, а другія расы въ той же мѣстности могутъ происходить только отъ смѣшенія съ ними,-- старается опровергнуть ихъ, и потомъ переходитъ къ вопросу о происхожденіи человѣка отъ одной или отъ нѣсколькихъ паръ. Но ни на этотъ вопросъ, ни на вопросъ о сродствѣ человѣка съ высшими обезьянами, онъ не считаетъ науку способной дать отвѣтъ въ настоящее время и оканчиваетъ положеніемъ, изъ котораго можно видѣть, что есть болѣе основаній за видовое единство человѣческаго рода, чѣмъ противъ него, но въ строгомъ смыслѣ наука еще но можетъ произнести своего окончательнаго неизмѣннаго сужденія.

На этомъ мы должны остановить нашъ анализъ сочиненія Вайца, такъ какъ здѣсь, оканчивается лежащій предъ нами 1-й выпускъ І-го тома, появившійся на русскомъ языкѣ.

Говорить о достоинствахъ этого сочиненія мы считаемъ излишнимъ; оно пользуется почетной извѣстностью въ европейской литературѣ, и хотя его можно назвать нѣсколько устарѣлымъ съ естественно-исторической стороны, но за нимъ всегда останется достоинство тщательно собраннаго и критически-разсмотрѣннаго этнографическаго матеріала. Удерживая за собой этнографическій, или, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, этнологическій характеръ, книга Вайца не можетъ удовлетворитъ тѣхъ изъ читателей, которые обращаются къ антропологіи съ болѣе широкими запросами и желали бы познакомиться съ существующими теперь въ наукѣ гипотезами и мнѣніями объ основныхъ вопросахъ, о прямомъ происхожденіи и доисторическомъ прошломъ человѣка. Для этой цѣли имъ нужно будетъ обратиться къ сочиненіямъ тѣхъ изъ естествоиспытателей, которые посвятили себя наукѣ о человѣкѣ.

----

Тѣ, кому извѣстны сочиненія Ляйэлля "Древность человѣка", Фогта "Человѣкъ и мѣсто его въ природѣ", Гексли "О положеніи человѣка въ ряду органическихъ существъ", появившіяся въ разное время на русскомъ языкѣ, прочтутъ съ большимъ интересомъ статью Фогта -- "Взглядъ на первобытныя времена человѣческаго рода", составляющую первый выпускъ поименованнаго нами изданія Даманскаго.

Эту статью Фогтъ предназначаетъ для читателей, знакомыхъ съ его "Чтеніями о человѣкѣ", резюмируя въ ней то, что было сдѣлано наукой въ послѣднее время относительно вопроса о первыхъ слѣдахъ появленія человѣка на землѣ. Припоминая сперва о мѣстонахожденіяхъ человѣческихъ остатковъ въ пещерахъ, пловучихъ образованіяхъ, торфяныхъ болотахъ и древнихъ могилахъ, онъ говоритъ еще разъ о трудностяхъ, которыя встрѣчаетъ изслѣдователь при опредѣленіи характера и сравнительной древности этихъ остатковъ. Въ этихъ случаяхъ и геологія и палеонтологія и археологія даютъ часто слишкомъ сбивчивыя указанія, и только отъ сопоставленія этихъ указаній и отъ изслѣдованія еще нетронутыхъ наукой мѣстностей можно ожидать болѣе точныхъ опредѣленій.

Желая какъ нибудь обезпечить сравнительную древность находимыхъ въ разныхъ мѣстахъ костей человѣка, и сдѣланныхъ его руками каменныхъ орудій, Фогтъ предпочитаетъ называть эти періоды именами господствовавшихъ тогда животныхъ, выбирая изъ нихъ наиболѣе характеристическія для того времени и той мѣстности. Такъ, самую отдаленную эпоху, эпоху называемую въ геологіи верхнетретичной, когда нѣкоторые признаки позволяютъ допускать существованіе человѣка, онъ называетъ тюхою южнаго слона, желая обозначить этимъ, что въ то время, когда въ Европѣ жилъ еще южный слонъ, тогда уже рядомъ съ нимъ жилъ и человѣкъ. Но существованіе его въ этотъ періодъ, т. е. но время предшествовавшее ледяной эпохѣ, подвержено еще сомнѣнію. Но въ томъ, что человѣкъ жилъ въ Европѣ въ толу мамонта и пещернаго медвѣдя ужо нельзя сомнѣваться, послѣ находки въ окрестностяхъ Мадрида кремневыхъ топоровъ, расположенныхъ ниже того слоя, въ которомъ отысканы кости мамонта. Изъ этой эпохи до насъ дошли только два черепа, найденные въ пещерахъ Элгисъ, близь Льежа, и Неандерталь, близь Дюссельдорфа; они были весьма тщательно и подробно описаны во всѣхъ антропологическихъ сочиненіяхъ. Одинъ изъ нихъ (неандертальскій) имѣетъ длинноголовую форму и, судя по костямъ скелета, найденнаго вмѣстѣ съ нимъ, принадлежалъ очень рослому и сильному человѣку, подобныхъ которому уже нигдѣ нельзя встрѣтить теперь. Наука уже можетъ опредѣлить съ большого вѣроятностью ту ступень цивилизаціи, на которой онъ стоялъ, она можетъ сказать, что "онъ уже чествовалъ своихъ мертвецовъ и хоронилъ ихъ вѣроятно въ сидячемъ положеніи въ пещерахъ, покрытыхъ простою каменною плитою, причемъ, вѣроятно, онъ снабжалъ ихъ кусками мяса и надѣлялъ ихъ, быть можетъ, орудіями и украшеніями. Онъ зналъ употребленіе огня, устранимъ себѣ жаровню. Онъ разбивалъ трубчатыя кости и чередъ большихъ животныхъ по особой системѣ, чтобъ вынуть изъ нихъ мозгъ. Его инструменты или оружія состояли изъ грубыхъ каменныхъ топоровъ и ножей, которые были отбиты отъ кремневаго куска посредствомъ другого камня, и лезвее которыхъ, обивалось. Этотъ дикій первобытный человѣкъ, дикость котораго уже выражается въ рѣзкихъ надбровныхъ изгибахъ, тѣмъ не менѣе заботился украшать себя просверленными коралловыми кусками и зубами дикихъ животныхъ" (Фогтъ стр. 37--38).

Слѣдующей затѣмъ эпохѣ дано названіе "эпохи сѣвернаго оленя, который жилъ тогда въ средней Европѣ вмѣстѣ съ зубромъ, туромъ, лосемъ и каменнымъ быкомъ. Череповъ и костей человѣка, относящихся къ этому періоду, отыскано гораздо болѣе, нежели для предъ идущихъ эпохъ; эти остатки даютъ возможность заключитъ, что въ это время жилъ короткоголовый, не слишкомъ рослый народъ, скорѣе слабаго тѣлосложенія. Но о немъ мы знаемъ, что онъ былъ уже весьма искусенъ въ отдѣлкѣ костей и роговъ сѣвернаго оленя, и украшалъ свою посуду и инструменты не только простыми нарѣзками, но и цѣлыми рисунками животныхъ, въ которыхъ мы иногда можемъ угадать какое животное стремится изобразить живописецъ.

За періодомъ сѣвернаго оленя слѣдуютъ по Фогту каменный періодъ, періодъ кухонныхъ остатковъ и гробницъ Даніи, древнѣйшія и новѣйшія свайныя постройки, древнѣйшіе дольмены, бронзовый періодъ съ его успѣхомъ въ разведеніи домашнихъ животныхъ, шлифованья каменныхъ ножей, въ воздѣлываньи почвы и знакомствѣ съ металлами (Ф. стр. 50).

Наука въ настоящее время не имѣетъ никакой возможности сколько нибудь точно опредѣлить продолжительность этихъ періодовъ и разстояніе ихъ отъ нашей эпохи. Но если животныя, жившія въ то время, подвергались тѣмъ же вліяніямъ, какъ и теперь, и обладали такою же живучестью, и мѣстности, находившіяся подъ водой, также медленно поднимались, какъ и теперь,-- намъ пришлось бы прибѣгнуть къ огромнымъ цифрамъ, чтобъ выразить это время въ нашихъ годахъ. До сихъ поръ было много вдѣлано попытокъ такихъ хронологическихъ опредѣленій, по Фогтъ пи одной изъ нихъ не придаетъ научнаго значенія.

Небольшая статья Гексли "Методы и результаты этнографіи", заключаетъ въ себѣ бѣглый обзоръ различныхъ попытокъ классификаціи человѣческихъ расъ. Авторъ, отнимая у филологовъ ту увѣренность, съ которой они предлагали было услуги своей науки для этой цѣли, и доказывая, что языки вовсе не представляютъ того постоянства, какое имъ думали приписать,-- обращается къ классификаціи Линнея. Окидывая взглядомъ человѣческія племена съ Линнеевской точки зрѣнія, онъ пользуется раздѣленіемъ человѣческаго рода по волосамъ (курчавымъ или прямымъ), и цвѣту кожи предложенными Бори де С. Венсегнномъ, и соединяя вмѣстѣ съ этимъ дѣленіе нашей расы на длинно-головыхъ и коротко-головыхъ -- устанавливаетъ весьма простую классификацію, которую читатель можетъ найдти на 23 стр. его статьи. Эта классификація имѣетъ если не строго-научное значеніе, то большое практическое удобство.

Статьи Шаффгаузена "Бытъ дикихъ народовъ" и Вундта "Физіологія языка", также прочтутся съ интересомъ. Но достоинство этихъ четырехъ статей, составляющихъ первый выпускъ "Современныхъ вопросовъ антропологіи", все-таки не ручается намъ за достоинство этого изданія. Судя по первымъ выпускамъ еще можно было придавать нѣкоторое значеніе предпріятію г. Даманскаго; хотя соединеніе этихъ четырехъ статей, о которыхъ мы говорили, имѣетъ характеръ совершенно случайный, но для такой еще развивающейся и сосредоточивающейся покуда въ мелкихъ изслѣдованіяхъ науки, какъ антропологія, подобный способъ сообщенія ея результатовъ можно считать весьма удобнымъ. Давать публикѣ отъ времени до времени болѣе выдающіяся изслѣдованія по антропологіи, въ видѣ небольшихъ выпусковъ, было бы весьма полезнымъ дѣломъ, но при этомъ необходимо держаться строгой системы при выборѣ статей и способѣ изложенія. Всякому издателю нужно прежде всего рѣшить для какого круга читателей онъ назначаетъ выпускаемую имъ книгу, и при изложеніи предмета имѣть въ виду ихъ требованія и ихъ пониманіе. У насъ, къ сожалѣнію, это необходимое условіе рѣдко имѣется въ виду; издатели переводныхъ книгъ разсчитываютъ не столько на дѣйствительную полезность и общедоступность переводимаго ими сочиненія, сколько на заглавіе и извѣстность имени автора; благодаря этому разсчету наша литература завалена большимъ количествомъ книгъ или слишкомъ спеціальныхъ, или представляющихся роскошью при существованіи другихъ сочиненій по тому же предмету.

Повидимому такой же разсчетъ руководилъ и г. Даманскимъ: соображая, что въ публикѣ нѣкоторыми прежде вышедшими сочиненіями возбужденъ интересъ къ антропологическимъ изысканіямъ, онъ собралъ нѣсколько статей, совершенно различныхъ по характеру, назвалъ этотъ сборникъ "Современные вопросы антропологіи", иллюстрировалъ обертку изображеніями ископаемаго черепа съ выпуклыми надбровными дугами, и выпустилъ въ свѣтъ по чрезвычайно дорогой цѣнѣ. Для какихъ читателей онъ предназначалъ эту первую книжку рѣшить трудно. Статьи Фогта и Гексли могутъ быть прочтены съ пользой только читателемъ знакомымъ и съ прежними изслѣдованіями этихъ авторовъ, и съ строго-научными пріемами и терминами, напр. на стр. 19, статьи Фохта онъ найдетъ цѣлый рядъ именъ ископаемыхъ растеній и животныхъ безъ всякаго объясненія,-- такой перечень можетъ имѣть смыслъ только для людей знакомыхъ съ палеонтологіей; на стр. 10--12 статьи Гексли, онъ увидитъ классификацію Линнея на латинскомъ языкѣ, также безъ перевода, что дѣлаетъ статью для неспеціалистовъ совершенно непригодной. Статья же Шаффгаузена не имѣетъ никакихъ ученыхъ задачъ и представитъ нѣчто новое только для читателей, нечитавшихъ даже новѣйшихъ путешественниковъ. Мы не отнимаемъ у нея ея литературнаго достоинства, мы замѣчаемъ только, что она не совсѣмъ у мѣста рядомъ съ статьями Фогта и Гексли.

Часто спекулятивный характеръ, отличающій этого биржеваго игрока въ издательскіе фонды, и тутъ выразился совершенно ясно въ послѣднемъ выпускѣ, на которомъ обозначено: "годъ второй". На первомъ мѣстѣ здѣсь помѣщена подъ названіемъ "Устройство вселенной", статейка Делонэ о спектральномъ анализѣ, предназначаемая для читателей совершенно незнакомыхъ съ этимъ предметомъ. Спектральный анализъ, какъ одинъ изъ наиболѣе блестящихъ результатовъ современной пауки, можетъ служить самымъ убѣдительнымъ доказательствомъ ея силы, и долженъ интересовать всякаго образованнаго человѣка, но все-таки онъ входитъ въ область химіи, но никакъ не антропологія. Статьи Леббока и Пиндона. Клиффорда могли бы имѣть минутный интересъ для нѣкоторыхъ изъ читателей, еслибъ были грамотнѣе переведены; но, во всякомъ случаѣ, предлагать ихъ, какъ результаты антропологическихъ изслѣдованіи за послѣднее время -- слишкомъ смѣло, чтобъ не сказать недобросовѣстно.

Переводъ почти вездѣ весьма неясенъ и небреженъ, такъ что во многихъ мѣстахъ смыслъ не можетъ быть возстановленъ при всѣхъ усиліяхъ читателя. Мы не будемъ дѣлать выписокъ, а укажемъ только на первыя попавшіяся намъ страницы статьи Фогта, 8, 14 и 15.

-----

При теперешнемъ гоненіи на естественныя науки, мы съ удвоеннымъ сочувствіемъ встрѣчаемъ появленіе каждаго хорошаго элементарнаго руководства по какому бы то ни было изъ предметовъ естествознанія. Каждое изъ нихъ возбуждаетъ въ насъ надежду, что, быть можетъ, хоть нѣкоторые изъ педагоговъ возьмутся за умъ и предпочтутъ знакомить своихъ учениковъ съ живой природой, вмѣсто мертвыхъ грамматическихъ формъ, и сообразитъ, что основательное изученіе одного цвѣтка полезнѣе для учащагося, чѣмъ знаніе всѣхъ неправильныхъ латинскихъ глаголовъ.

Здравый смыслъ многихъ, въ особенности изъ числа отцевъ, убѣдившихся на своихъ собственныхъ дѣтяхъ въ отупляющемъ дѣйствіи классическаго преподаванія, подсказывалъ имъ, что только реальное, естественно-научное направленіе пригодно для школы въ теперешнее время. Они, быть можетъ, и подумывали, что гораздо бы лучше и полезнѣе было для ихъ дѣтей, еслибъ эти дѣти учились предметамъ и интереснымъ и пригоднымъ для жизни, но какъ взяться за дѣло, какъ познакомить ребенка съ первыми началами естествознанія, они придумать не могутъ. Во всякой книжной лавкѣ они могли найдти латинскія и греческія грамматики, приспособленныя къ различнымъ возрастамъ, достаточно спросить только вообще такую грамматику, чтобъ получить такое руководство, которое поведетъ ученика прямой дорогой, часто съ самымъ незначительнымъ пособіемъ. А для естественныхъ наукъ такого удобства не существовало, руководства, по естественнымъ наукамъ правда также очспь много, но которое изъ нихъ лучшее, и какимъ имъ пользоваться -- человѣкъ мало знакомый съ дѣломъ обыкновенно затруднялся рѣшить. Затѣмъ являлись соображенія о правахъ, даваемыхъ классическимъ образованіемъ, сравнительно съ реальнымъ, представлялся въ заманчивомъ видѣ университетъ, эти современныя ворота въ храмъ славы, и судьба мальчика была рѣшена, съ осьми лѣтъ его сажали за латинскую грамматику.

Мы употребляли форму прошедшаго времени только для грамматической послѣдовательности, все это дѣлается и теперь, дѣлается повсемѣстно. Всѣмъ ищущимъ другого направленія мы рекомендуемъ обратить вниманіе на названное нами выше руководство Оливера. Науку о растеніяхъ мы считаемъ въ особенности пригодной для первыхъ шаговъ въ естествознаніи; на первый разъ она потребуетъ только болѣе внимательнаго разсмотрѣнія тѣхъ самыхъ цвѣтовъ, которые мы лѣтомъ во время нашихъ прогулокъ мимоходомъ срываемъ, нюхаемъ и, если они хорошо не пахнутъ, небрежно бросаемъ на дорогу. А только попристальнѣе вглядываясь въ эти цвѣты, мы узнаемъ, какъ много интереснаго и замѣчательнаго сообщаетъ намъ природа въ каждомъ листикѣ и каждой травкѣ. И это дѣлается почти безъ всякаго труда; каждая минута пятаго вниманія вознаградится самыми занимательными свѣденіями и богатыми послѣдствіями, въ особенности для ума еще развивающагося. Занятія ботаникой имѣютъ еще то удобство, что на первое время позволяютъ обойтись съ самимъ небольшимъ количествомъ весьма простыхъ инструментовъ, и кромѣ того, обращаясь съ такими красивыми предметами, какъ растенія, будутъ имѣть характеръ настолько изящный и невозмутительный, что къ нимъ безъ всякаго страха могутъ быть допущены и тѣ изъ дѣтей, которыя впослѣдствіи будутъ называться дѣвицами и дамами. Руководство Оливера весьма удобно для такого начинанія. Оно не позволяетъ обойдтись безъ преподавателя, но работа преподавателя имъ облегчается значительно. Преподаватель беретъ какой нибудь цвѣтокъ и объясняетъ форму, строеніе и отправленіе частей цвѣтка, листа, стебля и корня. Послѣ нѣсколькихъ такихъ примѣровъ, выбранныхъ изъ различныхъ растительныхъ семействъ, учащійся знакомится съ формами и жизнью растеній, и выучивается ихъ распознавать и распредѣлять по извѣстнымъ группамъ, однимъ словомъ, дѣлаетъ близкимъ и роднымъ для себя тотъ отдѣлъ живыхъ существъ, который называется растительнымъ царствомъ.

-----

Сочиненія, посвященныя разработкѣ современныхъ вопросовъ Россіи, обращаютъ на себя особенное вниманіе. Ботъ почему, не смотря на богатство нашей журналистики " современными русскими вопросами", мы съ жадностью накидываемся на всякое отдѣльное изданіе, посвященное этимъ вопросамъ.

И въ самомъ дѣлѣ, какая можетъ быть огромная разница между статьей, помѣщенной въ одномъ изъ нашихъ журналовъ, и статьей, вышедшей отдѣльнымъ изданіемъ! Прежде всего -- есть нѣкоторое различіе даже въ такъ называемыхъ "внѣшнихъ условіяхъ", окружающихъ журналъ и окружающихъ отдѣльные изданіе то, что можетъ быть удобно напечатано въ видѣ отдѣльнаго изданія, не всегда можетъ появиться въ изданіи періодическомъ. Далѣе, если вы видите книгу, посвященную "современнымъ вопросамъ Россіи", но изданную отдѣльно -- у васъ тотчасъ же является надежда отыскать въ этой книгѣ что нибудь оригинальное, не подходящее подъ направленіе ни одного изъ существующихъ журналовъ; вы ожидаете встрѣтиться съ совершенно новымъ взглядомъ, услышать новое слово, познакомиться съ новою мыслью. Вы знаете, что "современные вопросы Россіи" есть у насъ исключительная монополія журналистики, что на эти вопросы жадно набрасывается каждый журналъ и что если, тѣмъ не менѣе, книжка, трактующая о современныхъ вопросахъ, появляется отдѣльно, то значитъ, она должна заключать въ себѣ что-нибудь по меньшей мѣрѣ интересное и совершенно выходящее изъ ряда мнѣній, господствующихъ въ современной журналистикѣ. Именно такое впечатлѣніе произвело на насъ названіе книжки г. Георгія Палеолога "Записки о современныхъ вопросахъ Россіи", и мы внимательно стали искать въ ней тѣхъ оригинальныхъ мыслей и своеобразнаго направленія, которыя помѣшали ей явиться въ одномъ изъ нашихъ журналовъ.

Мы не увлекаемся идеями заявленнаго (?) либерализма, рекомендуетъ себя авторъ, и не исключительные сторонники консервативнымъ началъ; но признаемъ значеніе того и другаго начала, когда одно пополняется другимъ, составляя плотную связь, укрѣпляющую внутреннія порядокъ государственнаго устройства.

Начало очень странное. Если предположить, что вся книга написана соотвѣтственно съ той рекомендаціей, которую сдѣлалъ о себѣ авторъ, то дѣлается рѣшительно непонятнымъ -- зачѣмъ же онъ сталъ издавать свои статьи отдѣльно? Отчего не отдалъ ихъ въ любой изъ нашихъ журналовъ, въ любую изъ нашихъ газетъ, такъ какъ всѣ они немножко либеральны и немножко консервативны, то есть какъ разъ соотвѣтствуютъ направленію самого автора? Изъ всѣхъ нашихъ органовъ печати мы знаемъ только одну газету, которая прямо, откровенно и постоянно говоритъ о себѣ: "я консервативна въ высшей степени, безъ всякой примѣси либерализма; я безусловно консервативна"; и не знаемъ ни одного органа, который также откровенно проводилъ бы свой либерализмъ. Всѣ извѣстныя намъ русскія періодическія изданія по признаютъ себя консервативными, а подобно автору разбираемой нами книжки "составляютъ плотную связь" изъ консерватизма и либерализма. Во имя чего же г. Палеологъ отпрянулъ отъ этихъ родственныхъ ему изданій и пожелалъ предстать передъ публикой интереснымъ сепаратистомъ?

Нужно думать, что г. Палеологъ разсчитывалъ просто заинтересовать публику такимъ образомъ дѣйствій. Статьи, которыя онъ собралъ въ своей книжкѣ, до того мало интересны даже по своему содержанію, что въ журналахъ ихъ совершенно не замѣтили бы и не обратили бы на нихъ ни малѣйшаго вниманія. И вотъ онъ избираетъ такую тактику: является книга г. Фадѣева "Вооруженныя силы Россіи" -- г. Палеологъ сочиняетъ по этому поводу "Замѣтку" и кладетъ ее въ портфель; печатаетъ "Военный Сборникъ" статью о конскрипціи -- г. Палеологъ пишетъ " возраженіе " и тоже складываетъ въ портфель; является въ "Московскихъ Въ домостяхъ" статья, "вызванная смертью генерала фонъ-деръ-Лауница" -- г. Палеологъ опять пишетъ "замѣтку" и опять кладетъ ее въ портфель; читаетъ онъ въ..Военномъ Сборникѣ" трактатъ "объ учрежденіи юнкерскихъ училищъ" -- онъ составляетъ по этому поводу свою собственную "записку" и препровождаетъ ее все въ тотъ же многотерпѣливый портфель. Отъ этого постепеннаго накопленія портфель г. Палеолога увеличивался все болѣе и болѣе, и наконецъ, когда въ него вошли еще нѣсколько статей, "О градаціи гвардейскихъ офицерскихъ чиновъ и армейскихъ", "Замѣтка на рѣшеніе кассаціоннаго департамента Сената, но дѣлу о тайномъ совѣтникѣ Гаевскомъ и статскомъ совѣтникѣ Яковлевѣ" и т. д.-- то портфель принялъ уже довольно значительные размѣры. Тутъ г. Палеологъ произнесъ: "довольно"!-- и снесъ портфель въ типографію, а черезъ мѣсяцъ явилась книжка подъ названіемъ: "Записки о современныхъ вопросахъ Россіи, составленныя Георгіемъ Палеологомъ". Авторъ, какъ видно, такъ былъ увѣренъ въ успѣхѣ этой книги, что думалъ сдѣлать ее средствомъ для распространенія другой, имъ же составленной нѣсколько лѣтъ тому назадъ книги "Историческій очеркъ народной войны за независимость Греціи". Съ этой цѣлью онъ прибавилъ къ "современнымъ вопросамъ Россіи" вопросъ о плохомъ сбытѣ названной нами книги, и, увѣряя, что эта книга во всѣхъ отношеніяхъ превосходная, заслуживающая вниманія публики -- заявилъ, гдѣ и по какой цѣнѣ можно ее пріобрѣсти.

Послѣ выписаннаго нами содержанія "записокъ" г. Палеолога, читатели, конечно, не потребуютъ отъ насъ болѣе близкаго ознакомленія ихъ съ этими записками. Цѣль нашей замѣтки заключается единственно въ томъ, чтобы предупредить тѣхъ, которые увлекутся громкимъ названіемъ книги г. Палеолога. Купить сочиненіе, трактующее о современныхъ вопросахъ Россіи и получить рядъ разсужденій о юнкерскихъ училищахъ, гвардейскихъ и армейскихъ чинахъ, пререканія съ "Московскими Вѣдомостями" и "Военнымъ Сборникомъ" -- разумѣется, никому непріятно, и потому многіе поблагодарятъ насъ за своевременное предупрежденіе.

Г. Палеологъ назвалъ свои "записки" выпускомъ первымъ, изъ чего слѣдуетъ, что онъ намѣренъ издать еще по крайней мѣрѣ второй. Хотя мы не знаемъ, что именно авторъ намѣренъ включить въ дальнѣйшіе выпуски, но судя по первому, увѣрены, что найдемъ въ нихъ, между другими современными вопросами, трактаты о такихъ важныхъ предметахъ, какъ напримѣръ, пораженіе, понесенное въ Смоленскѣ г. Скарятинымъ, отвѣтъ по этому поводу "Московскимъ Вѣдомостямъ" и т. п.; въ концѣ будетъ приложено "заявленіе" о плохомъ сбытѣ перваго выпуска и восхваленіе его достоинствъ.

Съ нетерпѣніемъ будемъ ждать продолженія "Записокъ" г. Георгія Палеолога.

П. Г.

"Дѣло", No 4, 1869

Оставить комментарий Гайдебуров Павел Александрович (bmn@lib.ru) Год: 1869 Обновлено: 25/01/2022. 52k. Статистика. Статья: Критика Критика и публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Антропология первобытных народов, Теод. Вайца. пер. А. П. Федченко. T. I, Вып. І-й. М. 1867 г. Современные вопросы антропологии. Изд. Ламанского. I. Взгляд на первобытные времена человеческаго рода. К. Фогта. II. Методы и результаты этнографии. Гексли. III. Быт диких народов. Шаффгаузена. IV. Физиология языка. В. Вундта. Петерб. 1867-8 г. Тоже. Год второй. Петерб. 1869 г. Уроки элементарной ботаники. Д. Оливера, переведено под редакцией А. Герда. Изд. В. Ковалевскаго 1869 г. Записки о современных вопросах России, составленные Георгием Палеологом. Выпуск 1-й. С.-Петербург. 1869 г.

Гайдебуров Павел Александрович Новые книги

НОВЫЯ КНИГИ.

Гайдебуров Павел Александрович
Новые книги