Гюго Виктор
Собрание стихотворений Виктора Гюго в переводе русских писателей под редакцией И. Ф. Тхоржевского, Тифлис, 1896

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Собраніе стихотвореній Виктора Гюго въ переводѣ русскихъ писателей подъ редакціей И. Ф. Тхоржевскаго, Тифлисъ, 1896. Изъ переводовъ, собранныхъ въ сборникѣ г. Тхоржевскаго, русскій читатель получаетъ представленіе о поэзіи Виктора Гюго во всей ея цѣлости. Въ книгѣ помѣщены 256 стихотвореній и поэмъ, взятыхъ почти изъ всѣхъ послѣдовательныхъ сборниковъ Виктора Гюго. Отъ первыхъ патріотическихъ одъ и упражненій въ стихотворной виртуозности,-- черезъ восточные мотивы, создавшіе особый Востокъ, искусственный и страстный, до политическихъ памфлетовъ, направленныхъ противъ "Наполеона малаго", и, наконецъ, до умиротворенныхъ философскихъ поэмъ послѣднихъ лѣтъ -- всѣ эти разнообразные мотивы, волновавшіе Гюго въ теченіе его долгой бурной жизни, отражаются въ стихотвореніяхъ, переданныхъ добросовѣстно, хотя не всегда достаточно смѣло и умѣло, издателемъ сборника и его сотрудниками.
   Быть можетъ, особенно трудно передать въ переводѣ поэзію перваго періода творчества Гюго. Нужно вспомнить, чѣмъ она была, когда онъ создавалъ ее. Политика, которой суждено было играть столь большую роль въ его дальнѣйшемъ творчествѣ, еще не овладѣла его душой. Гюго былъ роялистомъ по традиціи, писалъ оды статуѣ Генриха IV, по въ немъ кипѣла мятежная кровь. Рожденный стать громителемъ кумировъ, онъ видѣлъ пока эти кумиры только въ литературѣ. Ему ненавистно было все традиціонное, все классическое, уравновѣшенное и неподвижное, онъ чувствовалъ въ себѣ и вокругъ себя новыя силы и сталъ громко и побѣдно расчищать путь новому пониманію поэзіи. Дѣтство, проведенное въ путешествіяхъ, краски Испаніи и юга, съ юношескихъ лѣтъ опьянявшія его глаза, должны были внести новую страстную струю въ поэзію, погибавшую отъ сухой риторики. Конечно, риторичность останется въ поэзіи Гюго, но она утратитъ свой схоластическій характеръ и заблеститъ антитезами, южной колоритностью я музыкой свободнаго стиха. Все, начиная съ сюжетовъ и до размѣровъ и риѳмъ, подвергается коренному измѣненію, и поэзія Гюго, прежде чѣмъ стать революціонной въ политическомъ смыслѣ становится таковой въ литературномъ отношеніи. Поэтому такъ важна форма лирическихъ стихотвореній Гюго въ этотъ первый періодъ. Классическая поэзія считала, что александринскій стихъ, разчлененный на двѣнадцать слоговъ, съ правильной цезурой и чередующейся риѳмой, единственная форма, отвѣчающая духу французской поэзіи. Гюго противопоставилъ этой тираніи традиціи короткій, нервный, музыкальный размѣръ такихъ стихотвореній, какъ "Pas d'armes du roi Jean", "Les Djinns" и т. д., и вышелъ побѣдителемъ. Эта живая, возбужденная поэзія оказалась столь же соотвѣтствующей національному духу, какъ и строгость александринскаго стиха. Конечно, чтобы это почувствовать, нужна читать самый оригиналъ, съ его трехсложными стихами:
   
             Ça, qu'on selle
                       Ecuyer
             Mon fidèle
                       Destrier,
   
   передающими шествіе рыцаря на турниръ. Въ русскомъ же переводѣ, гдѣ трехсложные стихи замѣнены гораздо болѣе длинными, исчезаетъ вся новизна пріема Виктора Гюго:
   
   Конюхъ, скукѣ нѣтъ конца!
   Осѣдлать мнѣ жеребца!
   Съ плечъ свалится словно бремя,
   Какъ закинешь ногу въ стремя
   И отъѣдешь отъ крыльца.
   
   Какъ далеко отъ обыденности этихъ стиховъ до металлической отчеканенности приведеннаго нами оригинала. Точно также въ другомъ стихотвореніи "Les Djinns", основанномъ на эффектности укороченныхъ и удлиненныхъ стиховъ, знаменующихъ приближеніе и удаленіе злыхъ духовъ, передача оригинала только приблизительная.
   Викторъ Гюго въ своихъ первыхъ сборникахъ, т. е. въ "Odes et Ballades" и "Orientales" совершилъ нѣчто весьма дерзкое. Поэзія стремилась возноситься отъ земли, искать своихъ лучшихъ вдохновеній въ томъ, что отдѣляетъ человѣка отъ зрѣлищъ и чувствъ дѣйствительности и заставляетъ его чувствовать свою связь съ тѣмъ-то заходящимся внѣ его обычной сферы. Гюго же въ своемъ упоеніи собственной жизнерадостностью перенесъ рай поэзіи на землю, указалъ какъ на источникъ красоты и счастья земные образы, земныя чувства, земныя зрѣлища. И нужно было окружить эту дѣйствительность особымъ блескомъ, особой красотой, чтобы увлечь за собой искателей идеала. Ему это удалось. Читая его "Orientales", "Feuilles d'automne" и др. сборники, невольно вѣришь поэту, что предъ нимъ раскрылась истинная красота и истинный смыслъ душевной жизни. Таково, напримѣръ, извѣстное стихотвореніе "Lazzara" въ "Orientales", прекрасно переданное въ переводѣ В. Костомарова. Скульптурный образъ беззаботной южной красавицы возсоздается предъ глазами въ слѣдующихъ стихахъ:
   
   Около головки, рука округляя,
   Держитъ ту корзинку и бѣжитъ, играя,
   Рѣзво-весела.
   Кажется, что видишь въ храмѣ опустѣломъ
   Съ ручками амфору на подножья бѣломъ --
   Такъ она стройна!
   
   И такъ же красиво передаетъ конецъ, гдѣ, по обычному у Гюго пристрастію къ антитезамъ, напрасной любви богатаго паши, который отдалъ бы за красавицу всѣ свои сокровища, противупоставляется тотъ, кого она любитъ.
   
   Но не старый Али взялъ, а черноокій
   Клефтъ... да не за деньги, а за станъ высокій
   Да за гордый взоръ;
   Все богатство Клефта -- небо голубое,
   Ключевой колодецъ, да ружье стальное,
   Да свобода горъ.
   
   Въ русскихъ переводахъ собраны лучшіе образцы восточныхъ мотивовъ, какъ "Покрывало", "Небесный огонь", "Призраки" и др. "Покрывало", знаменитый "Voile" Гюго, переданъ добросовѣстно, но не больше. Стихотвореніе это отличается Въ оригиналѣ удивительной интенсивностью драмы, отраженной въ сосредоточенномъ, краткомъ и почти трагическомъ діалогѣ четырехъ братьевъ съ ихъ сестрой. Фанатизмъ Востока, безпомощность въ женщинѣ, глухія страсти на фонѣ неподвижныхъ традицій сосредоточены въ четырехъ краткихъ вопросахъ братьевъ и отвѣтахъ сестры, которая предвидитъ свою судьбу.
   -- Снимала-ли покрывало нынче, говори?-- спрашиваетъ старшій, и на робкія объясненія дѣвушки о жарѣ звучитъ уже вопросъ второго брата, приближающій ее къ неминуемому исходу:-- Мужчину въ синемъ видѣть ты могла? (Между прочимъ, въ текстѣ сказано: un homme en caftan vert). Дѣвушка уже начинаетъ молить о пощадѣ, но третій братъ неумолимъ, какъ судьба.-- Былъ на закатѣ красенъ небосклонъ,-- говоритъ онъ, привлекая природу въ содѣйствіе судьбѣ. И, наконецъ, слова четвертаго брата произносятся имъ уже послѣ того, какъ казнь совершена.
   -- Увы, ужъ покрывало смерти мнѣ стало очи застилать,-- говоритъ дѣвушка, и четвертый братъ добавляетъ:-- Да, ужъ его тебѣ-то не поднять!-- Опять, конечно, оригиналъ звучитъ болѣе трагично и болѣе въ духѣ противупоставленія Гюго: "C'eu est un que ta ne leyeras pas".
   Конечно, вся эта драма, такъ кратко и страшно разыгрывающаяся, искусственна, какъ весь Востокъ Виктора Гюго, но эффектность этого изображенія не только внѣшняя, и поэтическій геній Гюго лишаетъ читателя всякой возможности критиковать во время чтенія.
   Первые поэтическіе сборники совершенно отличны по своему характеру отъ послѣдующихъ, писанныхъ Гюго уже тогда, когда разразилась политическая буря надъ его родиной и онъ сталъ жертвой насилія, увидѣвъ на вершинѣ своихъ стремленій изгнаніе. Новыя струны зазвучали въ его поэзіи. Жажда красоты и счастья смѣнилась негодованіемъ и скорбью. И теперь, какъ тогда, источники новаго чувства были чисто земные. "Châtiments" и "Année terrible" носятъ временной характеръ, направленный противъ императора, котораго онъ называлъ Napoléon le petit. И опять-таки такъ великъ былъ геній Гюго, что теперь, когда источникъ, его возмущенія изсякъ, когда происшествія, волновавшія его, отошли далеко въ глубь исторіи, паѳосъ его обвиненій, сила его риторики, образной и пылающей, полны почти прежней силы. Онъ направляетъ порывы оскорбленной души къ землѣ, но сила поэзіи поднимаетъ его высоко надъ ней, и то, что было вдохновеніемъ минуты, отражаетъ вѣчную скорбь души, оскорбленной торжествомъ мелочности и порочности на землѣ. Конечно, выше этой поэзіи, дышащей ненавистью, спокойныя философскія настроенія, отраженныя въ философскомъ эпосѣ "Legende des siècles", съ его геніальными картинами всемірной исторіи. Нѣкоторые отрывки оттуда довольно удачно переданы въ русскомъ переводѣ, но намъ кажется, что для того, чтобы вполнѣ оцѣнить величіе этихъ поэмъ, нужно читать ихъ въ цѣльномъ видѣ, въ той общей связи, которую устанавливаетъ между ними поэтъ.

"Міръ Божій", No 1, 1897

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru