Грот Яков Карлович
Об авторе Митюхи Валдайского

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ТРУДЫ Я. К. ГРОTА

III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848--1893).

   

ОБЪ АВТОРѢ МИТЮХИ ВАЛДАЙСКАГО 1).

1861.

1) Библіограф. Записки, 1861, No 15.

   Въ 5 и 6 Библіографическихъ Записокъ за нынѣшній годъ напечатана и вмѣстѣ съ тѣмъ издана отдѣльными оттисками "трагедія Митюха Валдайскій", пародія на Дмитрія Донскаго Озерова, приписанная актеру Силѣ Николаевичу Сандунову.
   Эта шуточная пьеса была мнѣ давно извѣстна въ рукописи, какъ произведеніе капитана Петра Николаевича Семенова, умершаго въ 1882 году {Отца Нат. Петр. Гротъ, рожд. Семеновой, жены Я. К. Грота. Ред.}. Въ рукахъ его родственниковъ находится нѣсколько списковъ Митюхи Валдайскаго, изъ которыхъ одинъ, подаренный мнѣ братомъ покойнаго, Василіемъ Николаевичемъ, исправленъ рукою самого автора.
   Не знаю, какимъ путемъ экземпляръ этой пародіи попалъ въ редакцію Библіографическихъ Записокъ, но думаю, не нашелся ли онъ между бумагами покойнаго Сандунова, съ семействомъ котораго Петръ Николаевичъ Семеновъ былъ очень друженъ, такъ что даже онъ перевелъ оперу (Изступленный) для жены Силы Николаевича, знаменитой оперной пѣвицы Елисаветы Семеновны Сандуновой. Пьеса Митюха Валдайскій, отыскавшаяся въ бумагахъ извѣстнаго актера и отмѣченная только начальными буквами имени Семенова, легко могла быть приписана Сандунову; такъ объясняю я себѣ недоразумѣніе, которое долгомъ считаю устранить.
   Пародія Митюха Валдайскій въ свое время пользовалась большою извѣстностью и между стариками найдутся люди, которые хорошо знаютъ и самую пьесу и имя автора ея. Но въ подтвержденіе показанія моего есть и печатное свидѣтельство. Въ Сѣверной Пчелѣ 1832 г., No 146, помѣщено такое извѣстіе о смерти Семенова:
   "28 мая скончался Тамбовской губерніи Липецкаго уѣзда въ селѣ Елисаветинѣ драматическій писатель, гвардіи капитанъ Петръ Николаевичъ Семеновъ, на 41 году отъ рожденія. Это не знаетъ его забавной, замысловатой и оригинальной оперы: Жидовская Корчма? Онъ оставилъ въ рукописи комедію Митюха Валдайскій (пародію трагедіи Димитрій Донской). Сверхъ того (имъ) переведены оперы: Амфитріонъ, Изступленный и Федра".
   Здѣсь будетъ кстати сказать нѣсколько словъ о личности и трудахъ Петра Николаевича Семенова.
   Онъ родился въ 1791 году въ Рязанскомъ родовомъ помѣстьѣ {Пронскаго уѣзда, въ сельцѣ Салыковѣ.} и былъ по матери племянникъ извѣстной въ свое время писательницы Анны Петровны Буниной, а по отцу двоюродный братъ извѣстнаго же писателя Михаила Васильевича Милонова. Воспитанный въ Московскомъ Университетскомъ пансіонѣ, Семеновъ по выпускѣ оттуда былъ отвезенъ отцомъ въ Петербургъ и опредѣленъ въ Измайловскій полкъ, гдѣ онъ поступилъ въ роту капитана Π. П. Мартынова, впослѣдствіи Петербургскаго коменданта. Этого-то перваго начальника своего воспѣлъ онъ вскорѣ въ пародіи, начинающейся строфою:
   
   О ты пространствомъ необширный,
   Живый въ движеньяхъ деплоядъ,
   Источникъ страха роты смирной,
   Безъ крылій дланями крылатъ,
   Извѣстный службою единой,
   Стоящій фронта предъ срединой,
   Велѣньемъ чьимъ колѣнъ не гнутъ,
   Чей крикъ дворъ ротный наполняетъ,
   Десница зубы сокрушаетъ,
   Кого Мартыновымъ зовутъ!
   
   Доброе сердце, открытый, веселый нравъ, остроуміе и комическій талантъ доставили Семенову обширный кругъ знакомыхъ и пріятелей, а родство съ Анной Петровной Буниной ввело его въ домъ ея покровителя А. С. Шишкова, Державина, Мордвинова и другихъ замѣчательныхъ лицъ того времени. Покойный С. Т. Аксаковъ въ своемъ "Воспоминаніи о Шишковѣ" разсказываетъ, какъ онъ однажды вмѣстѣ съ Семеновымъ игралъ на домашнемъ спектаклѣ въ домѣ Александра Семеновича {Аксаковъ говоритъ, что онъ нарочно для этого спектакля познакомилъ Семенова съ Шишковыми. Здѣсь память измѣнила автору Воспоминаній: Семеновъ, съ самаго пріѣзда въ Петербургъ, былъ вхожъ въ домъ Шишкова. Но слова Аксакова о мимическомъ талантѣ Семенова подтверждаются между прочимъ слѣдующимъ анекдотомъ. Однажды Хмельницкій встрѣтился съ Семеновымъ въ домѣ Всеволода Андреевича Всеволожскаго, который, знакомя ихъ другъ съ другомъ, шепнулъ второму, чтобъ онъ представился образованнымъ, но пьянымъ молодымъ человѣкомъ. Семеновъ, подсѣвъ къ карточному столу, за которымъ игралъ Хмельницкій, такъ хорошо выполнилъ эту роль, что встревоженный Николай Ивановичъ, отведя хозяина въ сторону, сказалъ ему: "Пожалуйста избавьте меня отъ этакого гостя. Мнѣ больно смотрѣть на него. Вижу, что это прекрасный, но несчастный молодой человѣкъ".} и при этомъ случаѣ такъ отзывается о своемъ молодомъ пріятелѣ: "онъ былъ большой мастеръ передразнивать всякія каррикатурныя личности, и вся наша публика много смѣялась отъ его игры". Въ 1812 г. Семеновъ въ чинѣ прапорщика участвовалъ въ военныхъ дѣйствіяхъ и при Бородинскомъ сраженіи находился съ охотниками въ застрѣльщикахъ Измайловскаго и Литовскаго полковъ. Въ кампанію 1813 года онъ при началѣ Кульмскаго дѣла былъ командированъ одинъ, безъ всякаго отряда, для отысканія отставшаго обоза съ провіантомъ. Онъ отыскалъ обозъ, но, бывъ отрѣзанъ непріятелемъ, принужденъ былъ присоединиться къ корпусу прусскаго генерала Клейста въ видѣ волонтера; въ первомъ же послѣ того дѣлѣ онъ попалъ въ плѣнъ и отправленъ въ Суассонъ, гдѣ и оставался до взятія Парижа.
   Впослѣдствіи Семеновъ, въ чинѣ капитана, вышелъ въ отставку послѣ тяжкой болѣзни и поѣздки на Кавказъ и провелъ послѣдніе годы жизни въ деревнѣ съ своими престарѣлыми родителями и собственной семьею. Онъ оставилъ по себѣ прекрасную память -- между всѣми своими сосѣдями. Не знавъ его лично, я позволю себѣ только привести нѣсколько словъ изъ рукописной краткой біографіи его, составленной вскорѣ послѣ его смерти: "Въ двухъ губерніяхъ, Рязанской и Тамбовской (гдѣ были его имѣнія), снискалъ онъ общее уваженіе. Вдовы и сироты всѣхъ сословій, имѣвшія нужду въ совѣтахъ и всякаго рода пособіяхъ, всѣ прибѣгали къ нему, какъ къ благоразумному и добродѣтельному человѣку; никому не отказывалъ онъ и даже самъ изыскивалъ средства быть кому-либо полезнымъ {Особенно покровительствовалъ онъ однодворцамъ, которые, не принадлежа прямо ни къ какому управленію, безпрестанно терпѣли притѣсненія со стороны помѣщиковъ.}. Отъ дворянства Раненбургской округи, гдѣ онъ имѣлъ постоянное пребываніе, во всѣхъ случаяхъ, когда требовались для какихъ-либо совѣщаній въ губернскій городъ депутаты, выборъ падалъ на Петра Николаевича, и онъ, никогда не отказываясь, всегда оправдывалъ сдѣланное ему довѣріе."
   Возвратимся теперь къ Митюхѣ Валдайскому. Повѣривъ изданный нынѣ текстъ его съ находящимся у меня тремя рукописями, сообщу нѣкоторые результаты этого сличенія; причемъ нужнымъ считаю упомянуть, что два изъ этихъ списковъ писаны братьями автора, при его жизни, а третій, писанный рукою писаря, полученъ мною отъ дяди Π. Н. Семенова, Ивана Петровича Бунина, умершаго недавно въ глубокой старости. Собственноручныя поправки Петра Николаевича находятся на одномъ изъ первыхъ списковъ и сдѣланы имъ въ 1826 году. Напечатанный текстъ всего болѣе сходенъ съ третьимъ спискомъ, который очевидно писанъ гораздо ранѣе. На послѣднемъ означены мѣсто и время сочиненія пародіи: "С.-Петербургъ, 1810 г.", а затѣмъ и имя автора начальными буквами: П... С... Пьеса тутъ названа не "трагедіею", какъ въ Библіографическихъ Запискахъ, а "зрѣлищемъ". При позднѣйшихъ спискахъ находится слѣдующее "Предувѣдомленіе", показывающее, что авторъ готовилъ рукопись къ печати {Копія съ нея тогда же, въ 1826 году, была передана Μ. П. Погодину для представленія въ цензуру, но напечатаніе пьесы не было разрѣшено.}. "Шутка была началомъ пародіи, сказано въ предисловіи къ извѣстной пародіи Боало на трагедію Корнеля Сидъ. Нѣсколько часовъ шутливаго расположенія духа, въ кругу пріятельскомъ, равно произвели и сію бездѣлку совсѣмъ не въ намѣреніи унизить превосходнаго Димитрія Донскаго, произведеніе славнѣйшаго нашего любимца Мельпомены (и, она не явилась бы никогда въ свѣтъ при жизни знаменитаго трагика, къ сожалѣнію похищеннаго уже отъ музъ раннею кончиною) {Скобками означены здѣсь мѣста, впослѣдствіи зачеркнутыя авторомъ.}. Самый Виргилій имѣетъ на Энеиду свою не одну пародію. Бездѣлка сія никогда бы не была напечатана, если бы разсѣявшіеся невѣрные списки съ оной обезображенные перепищиками, не подали поводъ предложить ее въ настоящемъ видѣ всѣмъ любителямъ забавнаго чтенія, ищущимъ однихъ веселыхъ минутъ въ минутахъ своего досуга.
   (Сверхъ того долженъ замѣтить я, что пародія сія писана не для театра, хотя и расположена совершенно по правиламъ онаго; но такъ какъ пародія можетъ иногда заставить смѣяться зрителей и въ самой трагедіи, то авторъ ея вовсе не имѣя желанія вредить блистательному успѣху Димитрія, никогда бы не хотѣлъ видѣть представленія Митюхи) {На одномъ только театрѣ Митюха Валдайскій давался не разъ: на солдатскомъ театрѣ въ ротахъ Измайловскаго полка, гдѣ служилъ авторъ.}.
   Что касается до самаго текста, то замѣчу, что тотъ, который напечатанъ въ Библіографическихъ Запискахъ, только въ частностяхъ отступаетъ отъ имѣющихся у меня списковъ; въ цѣломъ же, въ расположеніи и ходѣ сценъ, онъ почти совершенно согласенъ съ ними. Въ позднѣйшихъ спискахъ авторъ, достигнувъ большей зрѣлости, видимо старался придать языку пьесы болѣе истинной народности, простоты и вмѣстѣ художественности, такъ что многія мѣста значительно сокращены имъ противъ прежняго. Считаю безполезнымъ выписывать многочисленные варіанты изъ моихъ списковъ, которые переданы будутъ въ Публичную Библіотеку, а остановлюсь только на такихъ мѣстахъ, гдѣ напечатанный текстъ представляетъ дѣйствительныя невѣрности или пропуски.
   
   Въ самомъ началѣ, въ исчисленіи дѣйствующихъ лицъ напечатано: откупа и цѣловальники Крестовскіе вмѣсто Крестцовскіе.
   
   Стр. 145 (Библіогр. Зап. No 5) "Отъ нихъ всѣ кабаки и бочки наши голы". Вмѣсто "голы" здѣсь слѣдуетъ читать "полы" (т. е. пусты).
   Стр. 151 напечат. "войду" вм. "водку".
   -- 152 "ходуномъ" вм. "ходенемъ".
   --" "Самъ, думалъ я", вм. "Сѣмъ, думалъ я".
   -- 154 "Да что тебѣ, мой свѣтъ, помѣха что ли я?"
   Вм. "помѣха" читай "потѣха".
   
   -- 175 (No 6) "Да ни котораго изъ нашихъ кабаковъ". Вм. "кабаковъ" должно быть "батраковъ".
   -- " "А этотъ-то одинъ возьметъ какъ доброй меринъ". Читай: "А этотъ и одинъ везетъ" и проч.
   -- 176 Напечатано: "Иванъ дядюшка" вм. "Иванычъ дядюшка".
   -- 177 Передъ первымъ стихомъ: "Который въ ту пору какъ стелька вишь былъ пьянъ" пропущенъ цѣлый стихъ: "Гуляка молодецъ, извощикъ Андреянъ".
   -- 179 Послѣ стиха: "Да что и безъ него мнѣ все слышь пуетарнакъ" пропущенъ стихъ: "И безъ него пойду на цѣло Зимогорье".
   -- 181 Въ самомъ началѣ страницы, вмѣсто двухъ стиховъ, произносимыхъ будто бы Митюхой, должно быть слѣдующее:
   

Митюха (въ сторону.)

   Вишь что нагородилъ! поди, ихъ ты послушай,
   Вѣдь вонъ что говорятъ; разжуй-ка ты, раскушай.
   

Парамошка.

   Ну нѣтъ, намъ вѣрно ихъ и въ годъ не уломать;
   Не лучшель къ ямщикамъ за мировой послать?
   
   -- 184 "Что и Митюшенька, соколъ, голубчикъ мой". Вмѣсто этого читай: "что цѣлъ Митюшенька".
   -- 188 Здѣсь въ печатномъ текстѣ третьяго дѣйствія вовсе не оказывается явленія 5-го. Это отъ того, что тутъ пропущены конецъ 4-го и начало 5-го явленія. Послѣ словъ Елисея: "Во здравіе его хватилъ бы я винца" должно вставить слѣдующее:
   

Андрюшка (горожанамъ).

   Ребятушки! искать вездѣ его идите.
   

Елисей.

   Но болѣе еще Иваныча ищите;
   Вы, други, вспомните, что онъ начальникъ вашъ,
   Что добрый парень онъ, заступникъ первой нашъ,
   Онъ первый выдумалъ, чтобъ намъ итти на драку,
   И много чрезъ него досталося намъ смаку.
   Но вижу я, несутъ армякъ его сюда.
   

Явленіе пятое.

Тѣже и нѣсколько горожанъ (несутъ армякъ Митюхинъ).

   

Аксюта.

   Ахъ! что съ нимъ сталося, бѣда моя, бѣда!
   

Андрюшка.

   Аксютушка!
   

Аксюта.

   Я слезъ моихъ таить не стану;
   Такъ! онъ не сдобровалъ я вижу по кафтану.
   Андрей! повинна я, побей коль хошь меня,
   Но даже и тогда божиться буду я,
   Что никогда тебя какъ мужа не любила,
   Что за носъ я тебя, и слово давъ, водила;
   Митюху моего какъ сокола любя,
   Обманывала всѣхъ и самое себя.
   Глядѣла на него всегда какъ мышь изъ норки
   Ну, колоти меня, валяй на обѣ корки!
   

Андрюшка.

   Пришибенъ плотно знать какимъ онъ ямщикомъ,
   Теперь-ка я тебя объѣду ужь конемъ,
   И завтра же съ тобой по утру обвѣнчаюсь;
   Ужь будешь ты моя, за это я ручаюсь!
   

Елисей (горожанину).

   Скажи-ка братецъ намъ, гдѣ ты его нашелъ?
   
   Стр. 189. Вмѣсто стиха: "Вѣдь за меня теперь ужь вѣрно не похочешь", при которомъ редакція въ недоумѣніи поставила вопросительный знакъ, должно быть: "Вѣдь за меня терпѣть ты вѣрно не захочешь".

-----

   Вотъ важнѣйшія невѣрности, которыя вкрались въ печатный текстъ Митюхи Валдайскаго; есть и другія, менѣе значительныя, которыя я оставилъ безъ вниманія. Желательно, чтобъ со временемъ явился въ печати вполнѣ исправленный текстъ этой пьесы, по поводу изданія которой сказано въ фельетонѣ С.-Петербургскихъ Вѣдомостей 1861 г. (No 187): "Нельзя не поблагодарить издателя за сбереженіе этой, въ свое время надѣлавшей много шуму пародіи, читавшейся въ рукописи съ такою же жадностью, какъ и Трумфъ И. А. Крылова, тоже недавно изданный".
   Изъ сочиненій Π. Н. Семенова напечатанъ въ 1818 году оригинальный водевиль: "Удача отъ неудачи или приключеніе въ жидовской корчмѣ" {Спб., въ типогр. Императ. Театра, 1818 т. In 8о; 70 стр. На заглавіи значится: "Опера, въ одномъ дѣйствіи (Vaudeville). Представлена въ 1-й разъ С. П-ми придворными актерами въ маломъ театрѣ 1817 г., генваря 4 дня.}. Въ Смирдинской росписи (No 7772) означено начальными буквами и имя автора, не выставленное на заглавномъ листѣ печатнаго текста. Я имѣю оригинальную рукопись ея съ такою надписью на оберткѣ: "усерднѣйшее приношеніе Елисаветѣ Семеновнѣ Сандуновой". Эта пьеса въ свое время давалась очень часто съ необыкновеннымъ успѣхомъ какъ въ Петербургѣ, такъ и въ Малороссіи. Дѣйствіе происходитъ въ мѣстечкѣ на Вольтѣ, и на сцену выведены стоящіе въ жидовской корчмѣ уланы, при чемъ и въ разговорахъ и въ аріяхъ употребляется безпрестанно мѣстная польская и жидовская рѣчь, что и составляетъ одинъ изъ главныхъ элементовъ комизма пьесы; въ сущности это не что иное, какъ фарсъ, непринужденная веселость котораго забавляла публику, такъ что куплеты его были долго въ модѣ.
   Сверхъ Митюхи Валдайскаго, Семеновъ написалъ еще двѣ пародіи -- одну на оду Державина, изъ которой выше приведена строфа, а другую на Демьянову Уху Крылова. Обѣ эти пародіи препровождаются въ Редакцію Библіографическихъ Записокъ.
   

ОДА КАПИТАНЪ МАРТЫНОВЪ. 1)

   О ты, пространствомъ необширный,
   Живый въ движеньи деплоядъ,
   Источникъ страха роты смирной,
   Безъ крылій дланями крылатъ.
   Извѣстный службою единой,
   Стоящій фронта предъ срединой,
   Велѣньемъ чьимъ колѣнъ не гнутъ,
   Чей крикъ дворъ ротный наполняетъ,
   Десница зубы сокрушаетъ,
   Кого Мартыновымъ зовутъ!
   
   Вскричать, чтобъ всякъ дрожалъ какъ стебель;
   Сочесть ряды, повѣрить взводъ,
   Хотя бъ и могъ лихой фельтфебель,
   Но кто "въ бокъ, прямо" изречетъ?
   Не можетъ рекрутъ на ученьи
   Въ твои проникнуть наставленіи
   Безъ побудительныхъ причинъ:
   Лишь къ службѣ мысль вознесть дерзаетъ,
   Въ ходьбѣ и стойкѣ исчезаетъ
   Какъ въ настоящемъ бывшій чинъ.
   
   Порядокъ службы современной
   Во всѣхъ уставахъ ты сыскалъ,
   И роты прежде распущенной
   Ты все устройство основалъ,
   Въ себѣ всю службу заключая,
   Изъ службы службу составляя,
   Ты самъ въ уставъ уставу данъ!
   Ты движущъ роту грознымъ словомъ,
   Ты содержащь ее подъ кровомъ,
   Былъ, есть, и будешь капитанъ.
   
   Ты въ ротѣ всѣхъ распоряжаешь
   Учить и не учить велишь --
   Ее покоемъ раздвигаешь
    И по желанію вертишь!
   Какъ молньи небо раздираютъ,
   Такъ темны по рядамъ сгараютъ,
   Какъ маятника вѣренъ бой
   Съ движеньемъ стрѣлки репетичной
    Въ часахъ механики отличной,
   Такъ вѣренъ шагъ ихъ предъ тобой!
   
   Имъ словъ командныхъ милліоны
   Изъ громкихъ устъ твоихъ текутъ,
   Твои по нимъ творятъ законы
    И взводы какъ стѣна идутъ.
   Во всѣхъ ихъ ломкахъ и движеньяхъ,
   Въ рядахъ, въ шпрингахъ, въ отдѣленьяхъ,
   Или поставленные въ строй
   Большой, середней, малой мѣры
   Передъ тобою гренадеры
   Стоятъ какъ листъ передъ травой!
   
   Какъ листъ! ничтожество въ сравненьи
   Съ тобою рота вся твоя,
   Но что же третье отдѣленье?
   И что передъ тобою я?
   Во всемъ пространствѣ дивизьйонномъ,
   Умножа роту батальономъ
   Стократъ другихъ полковъ, и то
   Когда сравнюсь съ тобой чинами,
   Подметкой буду подъ ногами,
   А унтеръ предъ тобой ничто!
   
   Ничто, но ты во мнѣ сіяешь
   Ходьбою, ставъ со мною въ рядъ --
   Во мнѣ себя изображаешь,
   Какъ въ свѣтлой пуговкѣ парадъ;--
   Ничто, но я иду въ знаменахъ
   И нѣтъ волненья въ батальонахъ
   И нѣтъ во фронтѣ пестроты!
   Моя нога вѣрна быть чаетъ,
   Въ строю никто не разсуждаетъ!
   Я здѣсь, конечно здѣсь и ты.
   
   Ты здѣсь -- мнѣ тишина вѣщаетъ,
   Внутрь сердца страхъ гласитъ мнѣ то;
   Солдатъ дыханье прерываетъ;
   Ты здѣсь -- и я ужъ не ничто!
   Частица роты я знаменной,
   Поставленъ, мнится мнѣ, въ почтенной
   Срединѣ списковъ ротныхъ той,
   Гдѣ кончилъ писарь репортичку,
   Фельтфебель началъ перекличку,
   Связуя офицерство мной.
   
   Я связь чиновъ полку причастныхъ,
   Средина я и пустота,
   Между всѣхъ гласныхъ и безгласныхъ
   Я офицерская черта!
   Умомъ полкамъ повелѣваю,
   Подъ ранцемъ плотью издыхаю!
   Я вождь, я дрянь, ничто и все!
   Я въ ротѣ существо чудесно,
   Но чтожъ такое, неизвѣстно,
   И вѣрно, я ни то, ни сё!
   
   Я твой подпрапоръ не<испорчено>
   Твоей премудрости бол<испорчено>
   Источникъ взысковъ справедливый,
   Начальникъ мой и капитанъ!
   Тебѣ и службѣ нужно было,
   Чтобъ чаще подъ арестъ ходило
   Дворянство рядовымъ въ примѣръ,
   Чтобъ я по формѣ одѣвался,
   Въ театръ, въ собранье не казался
   Доколь не буду офицеръ.
   
   О капитанъ, мой благодѣтель,
   Виновникъ бѣдъ моихъ и зла!
   Арестовъ и похвалъ содѣтель!
   Я слабъ воспѣть твои дѣла!
   Но если славословить должно,
   Подпрапорщику невозможно
   Тебя ничѣмъ инымъ почтить,
   Какъ въ службѣ успѣвать стараться,
   Съ ноги во фронтѣ не сбиваться
   И вѣкъ во фракѣ не ходить.
   
   1808 года.
   
   1) Въ экземплярѣ Я. К. есть нѣсколько поправокъ карандашомъ, которыми мы здѣсь и пользуемся. Ред.
   

ПОДРАЖАНІЕ ДЕМЬЯНОВОЙ УХѢ. 1).

   "Михайлушка, мой свѣтъ!
   Пожалуй позабавься" --
   Матвѣюшка! я видѣлъ.-- "Нужды нѣтъ,
             Признайся!
   Бригада ей же ей на славу сведена!
   Что за колонна! какъ подтянута она,
   Какъ будто бы на смотръ подбѣлена.
   Пожалуй позабавься! смотрѣть возьметъ охота!
   Вотъ первый батальонъ, а вотъ и третья рота,
   Прекрасно! погляди, вѣдь ниточкой идутъ.
   Карлъ Бистромъ, да проси, еще хоть разъ пройдутъ!"
   И такъ былъ подчитанъ Михайло отъ Матвѣя,
   Матвѣй надоѣдалъ, Михаила не жалѣя;
   А ужъ того давно пронялъ цыганской потъ;
   Однако же еще терпѣнье онъ беретъ:
   Сбирается съ послѣдней силой,
   И вотъ объѣхалъ всѣхъ.-- "Вотъ друга я люблю!"
   Вскричалъ Матвѣй: "за то ужь чванныхъ не терплю;
   Ну, посмотри жь еще одинъ разокъ, мой милый!"
            Но тутъ Михайло бѣдный мой,
   Какъ службу ни любилъ, но отъ бѣды такой,
   Давъ шпоры, поскакалъ безъ памяти домой,
   И съ той поры въ Гарновской 2) ни ногой.
   Служивый! счастливъ ты, коли учить умѣешь:
   Но если перестать во время не умѣешь
   И въ жаръ, или въ морозъ о ближнихъ не жалѣешь:
   То вѣдай, что твои ученья и марши
   Для всѣхъ покажутся весьма не хороши.
   
   1) Относится къ Матвѣю Евграфовичу Храповицкому, полковому командиру Измайловскаго полка и бригадному Измайловскаго и егерскаго, которымъ командовалъ Карлъ Ивановичъ Бистромъ.-- Въ то же время Михаилъ Андреевичъ Милорадовичъ (впослѣдствіи графъ) былъ командиромъ гвардейскаго корпуса.
   2) Бывшій домъ Гарновскаго, у Измайловскаго моста, служилъ казармою полка.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru