Каченовский Михаил Трофимович
Мои петербургские сумерки

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сочинение Николая Страхова, издателя Сатирического Вестника, Переписки Моды, Карманной книжки и проч. 2 Части, в Санктпетербурге, 1810.

   

Мои Петербургскія сумерки (*).

   (*) Сочиненіе Николая Страхова, издателя Сатирическаго Вѣстника, Переписки Моды, Карманной книжки и проч. 2 Части, въ Санктпетербургѣ, 1810.
   
   Ненадобно судить о книгъ по названію, которое иногда у господъ сочинителей принимается не въ обыкновенномъ значеніи, а иногда и совсѣмъ ничего не значитъ. Мы подумали было тоже о Петербургскихъ сумеркахъ; но по счастію скоро вспомнили объ Авлѣ Гелліи, которой назвалъ книгу свою Аттическими ночами, потому только, что писалъ ее по ночамъ въ области Аттической.
   Сумерки составлены изъ отдѣленныхъ подъ разными заглавіями статей: сентиментальныхъ, сатирическихъ, топографическихъ, историческихъ и моральныхъ. Не ищите въ нихъ ни взаимной между собою связи, ни плана, ни послѣдовательнаго порядка. Отъ Надежды незапный переходъ къ Осени, отъ Осени къ Невской улицѣ.
   Отъ Фейерверковъ къ Обелиску Румянцова, отъ Переплетчика къ Памятнику Суворова, отъ Кандитеровъ къ Потемкину, отъ Городской полночи къ Ивану Великому и такъ далѣе. Это галлерея картинъ разной величины, разныхъ родовъ, и не одинакаго достоинства,
   Сатирическія статьи, безъ сомнѣнія, понравятся всѣмъ тѣмъ, кои съ удовольствіемъ читали Сатирической Вѣстникъ и Переписку Моды. Онѣ имѣютъ очевидное преимущество передъ другими статьями, и показываютъ съ выгодной стороны дарованіе сочинителя: слова въ нихъ по большей части правильнѣе, мысли свободнѣе, нежели въ другихъ мѣстахъ той же книги. Вотъ описаніе такъ называемаго Бульвара:
   "Предки наши {Часть I, стр. 29.} теряли жизнь сидючи, а нынѣ насталъ вѣкъ потери оной стоючи, ходя и внѣ дома. Прогулка располагаетъ всѣмъ образомъ жизни до такого степени, что всякому пріѣзжему и давно здѣсь небывавшему непремѣнно нужно прежде всѣхъ мѣстъ идти на бульваръ. Тамъ онъ узнаетъ, что нынѣ просыпаются въ XI часовъ утра, начинаютъ прогулку въ II часа за полдень, продолжаютъ до IV, садятся за столъ въ V, кончатъ обѣдъ въ VI часовъ; потомъ, кто черезъ два, кто черезъ три часа, но почти всѣ, бѣгутъ на бульваръ, гдѣ остаются лѣтомъ до II, а зимою до IX часовъ. Тамъ онъ узнаетъ, что нынѣ дошли до умѣнія не токмо терять ночь, но и время сна, которой проводя въ другихъ упражненіяхъ, принуждены занимать на оной отъ каждаго угара жизни по пяти часовъ и болѣе. Отъ того происходитъ, что нынѣ въ столицахъ совсѣмъ нътъ утра.
   "Но посмотримъ, что дѣлается на бульварѣ? Красавицы сносятъ туда свои личики на показъ; дурныя и старыя ищутъ тѣхъ, которые бы ихъ увѣрили въ противномъ тому. Молодые мущины промѣниваютъ свои сердца, вмѣсто вчерашнихъ черныхъ глазъ, голубымъ; вмѣсто вчерашняго орлинаго, маленькому носику. Модные слѣпцы въ очкахъ пришедши всѣхъ смотрѣть, стараются между тѣмъ всѣхъ увѣрить, что они ничего невидятъ. Пріѣзжіе думаютъ найти здѣсь тѣхъ, до которыхъ имѣютъ дѣло. Праздные вѣрятъ, что набредутъ на какой нибудь щастливой случай. Среди тѣсноты и толчковъ ученые надѣются придумать какую-нибудь важную истину. Игроки ищутъ денежныхъ понтеровъ, или богачей, которые имѣя на рукахъ бостонъ всегда играютъ на восемь. Стихотворецъ прибѣгаетъ вылѣчить инфламмацію произшедшую въ языкѣ отъ того, что онъ никому не успѣлъ еще прочесть своихъ прекрасныхъ стиховъ. Сластолюбецъ двигается, чтобы помочь сваренію желудка; а облѣнившійся богачь думаетъ удивишь всѣхъ знакомыхъ тѣмъ, что онъ вышелъ на воздухъ. Растовщикъ и закладчикъ навѣдываются, кто на дняхъ болѣе прочихъ проигралъ или промоталъ. Болтуны спѣшатъ все пересказать, любопытные все узнать, а безпечные все забыть.
   "И такъ бульваръ для праздныхъ людей есть средство никогда не быть съ самимъ собою; женой, дѣтьми, старыми пріятелями, дѣлами и совѣстію, вѣрной способъ вмѣсто десяти добрыхъ дѣлъ и десяти полезныхъ мыслей ни одного не сдѣлать и ни одной не имѣть. Бульваръ сдѣлался сходьбищемъ, куда идутъ торговать щастіе, покупать веселіе, прицѣниваться къ найму друзей, нанимать и наниматься любишь."
   Замѣченныя слова и фразы показались намъ сомнительными. Строгіе читатели можетъ быть найдутъ въ предложенной выпискѣ еще что-нибудь, требующее поправки. Прибавимъ, что правописаніе въ Сумеркахъ весьма неправое. Прихотливый наборщикъ ставилъ буквы по своему произволу; а корректоръ не поправлялъ ошибокъ, вѣроятно, чтобы позабавишься надъ его простотою. Г-ну Сочинителю, напечатавшему Сумерки собственнымъ иждивеніемъ, надлежало бы посмотрѣть за исправностію. Въ прочемъ теперь найдено, что Орѳографія не есть необходимая наука. Стихотворцы наши сочиняютъ знаменитыя трагедіи, эпопеи, оды, не имѣя понятія объ орѳографіи и другихъ частяхъ грамматики. И такъ оставимъ мѣлочи и выпишемъ изъ Сумерекъ еще статью, по которой читатели могутъ судишь о достоинствѣ книги.
   Ч. I. стр. 59. "Недавніе и нынѣшніе нравы и обычаи". Въ недавнія времена Русскіе пріучались только къ Европейскимъ обычаямъ; а нынѣ собственныхъ своихъ совсѣмъ не помнятъ и не знаютъ.
   "Дворяне не учили дочерей своихъ даже и Русской граматѣ, опасаясь, чтобы онъ не научились писать къ мущинамъ; но нынѣ и страхъ сей миновался, и переписка сдѣлалась не нужна, потому что мущины безотлучно находятся при дочеряхъ.
   "Недавно дворянскія дѣти выучивали не далѣе букваря, а съ псалтыря на вѣки разставались со чтеніемъ книгъ: но нынѣ онѣ столь твердо выучиваютъ Французской языкъ, что совсѣмъ забываютъ природной, а чтеніе начиная со сказокъ, продолжаютъ до непонимаемыхъ ими философическихъ системъ.
   "Дарованіе и достоинство молодаго человѣка состояло въ томъ, чтобы онъ умѣлъ быть въ компаніи, имѣлъ бы хорошую фигуру и чинъ для четырехъ лошадей. Но нынѣ почитаютъ съ великими дарованіями того молодаго человѣка, которой путешествовалъ въ чужихъ краяхъ, которой на вопросы по Русски отвѣчаетъ по Французски; за низкіе поклоны притрогивается только къ заду шляпы; привѣтствующихъ не слушаетъ; отъ подходящихъ отворачивается; не узнаетъ сестръ и братьевъ; безъ очковъ ничего не видитъ; безъ переводчика ничего не разумѣетъ; разсказывая о Французскихъ обрядахъ, ко всякому слову прикладываетъ у насъ въ Парижѣ, а хвалимое Русское удостоиваетъ однимъ тфуй, тфи и тфа! Другіе молодые дворяне ищутъ военной службы для того, чтобы скорѣе оставить родительской домъ, завести хватскую коренную лошадь и къ ней на пристяжку завивную, имѣть страшныя бакенъ-барты, сыскать великой кредитъ на честное слово, великое множество любовницъ на пустыя увѣренія и великое множество домовъ на рекомендательныя письма. За это блаженство потачливыя матери тихонько отъ отца пересылаютъ сынкамъ тысячныя вспоможенія, а отцы въ явь продаютъ знатную часть имѣнія для оплаты ихъ долгомъ. Наконецъ отецъ беретъ промотавшагося сына въ отставку, а мать женитъ его на богатой.
   "Не давно во многихъ честныхъ домахъ и самыя взрослыя дѣвицы спрашивали и узнавали, какъ должно одѣться по модъ; а нынѣ и та изъ нихъ малолѣтная, которая не выучила еще Французскихъ складовъ, умѣетъ уже, если не себя, то по крайней мѣрѣ куклу нарядить съ ногъ до головы въ послѣднемъ вкусѣ. Не давно дѣвицы носили платье, а нынѣ платьемъ щеголяютъ. Недавно хвалили рукодѣлье, нынѣ моду. Недавно дѣвицы имѣли только два полезныя выѣзда: церковь и домъ родственниковъ или друзей; а нынѣ ежедневно родители трясутъ ихъ въ каретахъ, знакомятъ со множествомъ домовъ, развозятъ по гостямъ, театрамъ, зрѣлищамъ, маскерадамъ, гуляньямъ; однимъ словомъ, употребляютъ всѣ средства на то, чтобы скорѣе отъучить ихъ отъ куколъ и заставить вмѣсто всѣхъ выбрать одну живую, то есть мужа." и проч.
   Во многихъ мѣстахъ попадаются мысли опытнаго писателя, коротко знакомаго съ человѣческимъ сердцемъ и съ обычаями своего времени. "Изъ числа вредныхъ знакомыхъ также и тѣ (Ч. I стр. 106), которые, вкравшись въ довѣренность, дѣлаются подобны разбойникамъ и ворамъ, изъ коихъ первые грабятъ у насъ добродѣтели и полезныя правила жизни, а другіе крадутъ наше время, занятія и упражненія... Пустыя знакомства безчисленны. Одна щепотка взятаго табаку, вымолвленное слово или пошедшій дождь, были единственными причинами ничтожнаго ихъ основанія. Бываютъ пустыя связи знакомствъ по учености, которыя продолжаются до перваго спора. Наинесноснѣйіше изъ пустыхъ знакомцевъ тѣ, которые безпрестанно приходятъ единственно для того, чтобы къ себѣ звать и пѣнять за непосѣщеніе."
   Теперь читатели имѣютъ понятіе о главномъ томѣ Петербургскихъ сумерекъ. Пускай же судятъ, можно ли было ожидать его по началу книги. Первая статья начинается такъ: "Надежда! первородная дщерь Творца и вѣчности, предобрученная невѣста души и сердца!" а оканчивается слѣдующимъ образомъ: "Предобрученная невѣста души и сердца человѣческаго, Надежда! пріиди и озари омраченной мой духъ, пріиди и даруй мнѣ перо изъ тѣхъ крыльевъ твоихъ, которыя возносятъ насъ къ славѣ и вѣчности!" Всякой совѣстный и знающій свое дѣло учитель непремѣнно долженъ остерегать учениковъ своихъ отъ подобныхъ восклицаній, которыя тѣмъ болѣе опасны для неопытныхъ, что подъ благовидною наружностію не заключаютъ иногда въ себѣ никакого смысла. Въ слѣдующихъ строкахъ есть мысли, но онъ слишкомъ уже подслащены сентиментальнымъ сиропомъ: "Иногда въ свѣтлую осеннюю ночь (Ч. I. стр. 17) лучи луны играютъ на каплѣ слезы грустнаго, разлученнаго любовника". Тяжко воздыхая, воспоминаетъ онъ любезную его сердцу, воспоминаетъ, какъ нѣкогда въ осеннія вечера вмѣстѣ съ нею сматривалъ онъ на луну. Отъ рѣсницы слезою омоченной, мы словно посылаетъ онъ лучь къ озрачку своей милой". Сія свѣтлая нить чрезъ дальнія страны отъ глаза къ глазу стремится, сближаетъ и связуетъ собою воображенія и сердца!" Перекинувши пять страницъ, найдете "Тамъ (рѣчь идетъ о большомъ бульварѣ и Невской улицѣ) иногда опечаленной ищетъ въ библіотекахъ отрады и мудрости; а здѣсь (т. е. въ Невскомъ монастырѣ) сердце отдѣленное отъ жизни и ощущенія, благоговѣйно трепещетъ подъ бременемъ книги небеснаго утѣшенія и вѣчныхъ радостей."
   Но пора вспомнитъ, что такими выписками легко можно вооружить противу себя толпу непріятелей, и подать случай кому-нибудь изъ досужихъ господъ журналистовъ, во имя Бога, Вѣры и Отечества, написать на насъ новую Филиппику.
   Къ отличительнымъ признакамъ Петербургскихъ сумерекъ принадлежитъ еще и то, что книга сія напечатана не чернилами, а какою-то краскою синяго цвѣта.

Т.

"Вѣстникъ Европы". Часть LI, No 9, 1810

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru