Корелин Михаил Сергеевич
Ранний итальянский гуманизм и его историография. Критическое изследование Михаила Корелина. Выпуски I и II

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Ранній итальянскій гуманизмъ и его исторіографія. Критическое изслѣдованіе Михаила Корелина. Выпуски I и II. М., 1892 г. Авторъ поставилъ себѣ обширную и чрезвычайно сложную задачу: 1) выяснить отношеніе къ гуманизму исторической литературы общаго содержанія и дать критическій обзоръ спеціальной литературы о Возрожденіи; 2) представить критическій анализъ произведеній раннихъ гуманистовъ, имѣющихъ значеніе для исторіи гуманистическаго движенія; 3) изслѣдовать направленіе и сравнительную силу гуманистическаго движенія въ различныхъ центрахъ Италіи и 4) установить главные моменты въ исторіи внутренняго развитія гуманизма до половины XV столѣтія и опредѣлить существенные признаки гуманистическаго движенія. Такимъ образомъ, книга г. Корелина естественно распадается на два отдѣльныя сочиненія: обширный очеркъ исторіографіи Возрожденія и критическое изслѣдованіе по первоисточникамъ, на основаніи котораго авторъ и строитъ общіе выводы относительно ранняго гуманизма. Подводя итоги тому, что сдѣлано до сихъ поръ въ литературѣ для оцѣнки гуманистическаго движенія и выясненія его причинъ, г. Корелинъ замѣчаетъ, что до сихъ поръ "или излагалась, главнымъ образомъ, внѣшняя исторія гуманизма, или давалась общая характеристика движенія за нѣсколько столѣтій" (I, стр. VIII). "Степенъ широты и глубины его вліянія до сихъ еще остается невыясненною съ такого полнотой и точностью, какія требуются отъ исторической науки въ наше время. Даже самая сущность движенія понимается не всегда одинаково, а изученіе его развитія почти совсѣмъ еще не начиналось" (стр. 1).
   Наибольшую извѣстность, какъ самыя удобныя для общаго знакомства съ эпохой Возрожденія, имѣютъ двѣ книги: Die Wiederbelebung des classischen Alterthums etc. Г. Фойгта и Die Cultur der Renaissance in Italien Буркгардта. Оба сочиненія, вышедшія почти одновременно около 30 лѣтъ тому назадъ, до настоящаго времени сохраняютъ въ исторіографіи Возрожденія руководящее значеніе, служа выраженіемъ двухъ основныхъ воззрѣній на гумаиистическое движеніе и его причины. Современному изслѣдователю неизбѣжно приходится считаться со взглядами Фойгга и Буркгардта, такъ какъ новѣйшая исторіографія въ оцѣнкѣ гуманизма идетъ по ихъ слѣдамъ. Какъ извѣстно, Фойггъ видитъ въ гуманизмѣ, прежде всего, реставрацію древности, Буркгардтъ же понимаетъ движеніе какъ возрожденіе личности, проявленіе индивидуализма. Отмѣчая односторонность точки зрѣнія Фойгта, г. Корелинъ совершенно расходится съ нимъ въ вопросѣ о вліяніи древности. "Живой интересъ къ дѣйствительности,-- говоритъ онъ,-- пониманіе ея жизненности и важности препятствуютъ слѣпому преклоненію предъ античнымъ прошлымъ, фантастическому стремленію воскресать отжившее, и гуманисты относятся къ классической древности такъ же критически, какъ къ ближайшему прошлому и современной дѣйствительности"; въ древней литературѣ гуманисты находили "иногда родственное настроеніе, иногда готовую формулу для своихъ воззрѣній, иногда высокій образецъ для литературной или научной работы" (II, стр. 1007). Выдвигая книгу Буркгардта, представляющую болѣе широкое и правильное пониманіе гуманистическаго движенія, г. Корелинъ замѣчаетъ, что Буркгардтъ не даетъ исторіи гуманизма: "... въ его книгѣ нѣтъ изображенія историческаго процесса вообще, хотя ея содержаніе захватываетъ болѣе трехъ столѣтій" (II, стр. 1033). Исторію гуманизма, но скольку она имѣетъ въ виду внутреннее развитіе движенія, г. Корелинъ и самъ считаетъ преждевременною въ виду состоянія источниковъ: многія произведенія гуманистовъ существуютъ только въ рѣдкихъ изданіяхъ XV и XVI вѣковъ, огромное большинство извѣстно только въ рукописяхъ и по заглавію. Даже міровоззрѣніе основателей итальянскаго гуманизма, Петрарки и Боккачіо, до сихъ поръ не выяснено и наиболѣе интересныя съ этой стороны сочиненія ихъ какъ разъ менѣе всего изслѣдованы. Тѣмъ не менѣе, г. Корелинъ находитъ, какъ мы видѣли, возможнымъ "намѣтить главные моменты" этой исторіи до половины XV столѣтія и посвящаетъ ей заключительную главу своего сочиненія.
   "Сущность гуманистическаго движенія, -- такъ формулируете свою основную мысль г. Корелинъ,-- заключается въ критическомъ отношенія къ средневѣковымъ формамъ культуры во имя новыхъ индивидуальныхъ потребностей и въ стремленіи выработать основанное въ нихъ новое міросозерцаніе, т.-е. новую этику, педагогику, политику и науку, причемъ авторитетная классическая древность служила только орудіемъ для борьбы съ старою культурой и опорой при выработкѣ новаго міросозерцанія" (II, стр. 1076). Уже въ произведеніяхъ Петрарки и Боккачіо мы встрѣчаемся со всѣми характерными чертами, которыми будутъ проникнуты сочиненія и переписка Рамбальди, Салютати, Конвертино, Верджеріо, Бруни и другихъ гуманистовъ. Всѣ они чувствуютъ глубокій интересъ къ своей личности и къ своему внутреннему міру и съ особеннымъ вниманіемъ изучаютъ человѣка вообще. Науки, которыя имѣютъ своимъ предметомъ человѣка, стоятъ для гуманистовъ на первомъ планѣ; въ противуположность средневѣковой аскетической точкѣ зрѣнія, гуманисты ставятъ человѣческую природу чрезвычайно высоко; сословные предразсудки падаютъ и личность оцѣнивается независимо отъ ея соціальнаго положенія только на основаніи духовныхъ свойствъ. Крушеніе аскетическихъ идеаловъ отразилось и на общей оцѣнкѣ жизни, сказалось и въ пробужденіи болѣе живаго интереса къ окружающей дѣйствительности.
   Однимъ изъ первыхъ результатовъ гуманистическаго движенія было ослабленіе религіознаго интереса, который уменьшается съ каждымъ новымъ поколѣніемъ гуманистовъ. Мысль принимаетъ новое направленіе и, получая все болѣе свѣтскій характеръ, стремится къ выработкѣ новыхъ этическихъ идеаловъ. Гуманисты первыхъ двухъ поколѣній еще не отрицаютъ религіозныхъ основъ, но уже впадаютъ въ явное противорѣчіе съ религіей; слѣдующая генерація ищетъ авторитетовъ въ античной литературѣ. Выраженіе новыхъ этическихъ воззрѣній даетъ Isagogicon Бруни, гдѣ говорится, что человѣкъ по природѣ стремится, къ истинному благу; цѣль человѣческихъ дѣйствій есть добродѣтель, которая пріобрѣтается путемъ развитія природныхъ наклонностей человѣка къ добру и правильнаго выбора надлежащихъ дѣйствій (ІІ" стр. 598--600) Этотъ новый взглядъ на человѣческую природу послужилъ основаніемъ для педагогическихъ теорій гуманистовъ, для знакомства съ которыми особенное значеніе имѣютъ трактаты Верджеріо и Бруни. Общинъ политическихъ воззрѣній мы не находимъ въ раннемъ гуманизмѣ; въ сферѣ политической мысли гуманистическое движеніе выразилось постепеннымъ паденіемъ средневѣковыхъ традицій и отрицательнымъ отношеніемъ къ сословнымъ привилегіямъ. Политическіе идеалы гуманистовъ стоятъ въ тѣсной связи съ современною дѣйствительностью, и трактаты ихъ положили основаніе политикѣ, какъ искусству и какъ наукѣ. Въ наукѣ важнѣйшимъ результатомъ движенія было признаніе ея самостоятельности и свободы; особенно плодотворные результаты научная дѣятельность гуманистовъ наѣла въ исторіографіи, которая обязана имъ новыми методами изслѣдованія и новою системой изложенія. Наконецъ, переписка гуманистовъ, ихъ политическія рѣчи, инвективы, политическая полемика въ стихахъ и прозѣ представляетъ зачатки публицистики; выростаетъ общественное мнѣніе, и гуманисты, единственно благодаря образованію и таланту, становятся его выразителями и руководителями. Въ VI послѣдней главѣ (стр. 1083 и сл.) г. Корелинъ затрогиваетъ чрезвычайно важный и любопытный вопросъ объ отношеніи гуманистическаго движенія къ политическимъ, соціальнымъ и церковнымъ перемѣнамъ, происходившимъ въ Италіи въ XIV и XV вѣкахъ. Оговорившись, что на этотъ вопросъ можно отвѣтить "только въ самой общей формѣ и лишь съ приблизительною достовѣрностью", г. Корелинъ утверждаетъ, однако, что "единственная отрасль, гдѣ обнаруживается вліяніе политической дѣйствительности, это -- политическій трактатъ" (II, стр. 1084). Далѣе онъ замѣчаетъ, что политическая мысль вытекаетъ изъ общаго міросозерцанія гуманистовъ, и приходитъ къ заключенію, что "считать ту или другую политическую форму или борьбу между ними причиной гуманистическаго движенія нѣтъ никакого основанія" (стр. 1085). Такъ же рѣшительно отвергаетъ г. Корелинъ причинную связь между гуманистическимъ движеніемъ и соціальными перемѣнами, которыя только "создавали среду и атмосферу, благопріятную для гуманистическаго движенія", но не были его причиной (ibid.). Не можетъ считаться причиною гуманизма, по мнѣнію г. Корелина, и современное церковное движеніе: "Въ гуманистическомъ движеніи выразился тотъ же духъ, который вызвалъ церковный упадокъ, но основанное на немъ міросозерцаніе сложилось внѣ всякаго вліянія церкви".
   Въ заключительныхъ строкахъ книги г. Корелинъ подчеркиваетъ общечеловѣческій характеръ движенія и объясняетъ его какъ результатъ культурнаго роста личности. Причину же того, что движеніе началось въ Италіи, слѣдуетъ искать "не въ итальянскомъ народномъ характерѣ, а въ особенностяхъ культурнаго развитія европейскихъ народовъ".
   Таковы общіе выводы, сгруппированные въ послѣдней главѣ. Нечего и говорить, что нѣкоторые изъ нихъ чрезвычайно любопытны и важны; къ сожалѣнію, въ этой наиболѣе важной по содержанію части сочиненія читатель уже не находитъ той тщательной изслѣдовательской работы, какую авторъ обнаруживаетъ въ трехъ первыхъ главахъ при анализѣ гуманистической литературы. Всѣ свои положенія г. Корелинъ высказываетъ догматически, какъ бы предполагая ихъ уже доказанными раньше, хотя связь между ними и обширнымъ матеріаломъ, собраннымъ въ первыхъ главахъ книги, еще должна быть выяснена. Читатель, разумѣется, имѣетъ возможность обращаться къ самому матеріалу и въ немъ отыскивать аргументацію, которой онъ не находитъ въ изложеніи,-- г. Корелинъ, повидимому, даже хочетъ облегчить ему этотъ трудъ ссылками на различныя страницы книги, но, вѣдь, это только значитъ предлагать работу, которая, во всякомъ случаѣ, лежала на обязанности автора. Едва ли также удобно изучать гуманистическую литературу, такъ сказать, въ пустомъ пространствѣ, изолируя ее отъ современной дѣйствительности. Въ одномъ мѣстѣ своей книги, характеризуя исторіографію Возрожденія, г. Корелинъ настаиваетъ на томъ, что главный недостатокъ ея составляетъ малое знакомство съ содержаніемъ гуманистической литературы. "Только эта литература,-- говоритъ онъ,-- можетъ дать правильное понятіе о цѣляхъ стремленій гуманистовъ и о средствахъ, которыми они пользовались для достиженія своихъ цѣлей, а слѣдовательно о сущности и характерѣ самого движенія" (II, стр. 1061). Можетъ быть, кромѣ самой литературы, не лишне было бы имѣть въ виду и матеріальныя условія, въ которыхъ развивалось движеніе: г. Корелинъ находитъ возможнымъ разрѣшить этотъ вопросъ въ "общей формѣ" и ограничивается замѣчаніемъ, что "идеи гуманистовъ -- результатъ культурнаго роста личности".
   Мы остановились почти исключительно на послѣдней части сочиненія г. Корелина потому, что задача, которую здѣсь ставитъ себѣ авторъ, имѣетъ общій интересъ; задачу эту приходится признать неразрѣшенной: общія положенія г. Корелина, выражаясь словами, которыми онъ самъ характеризуетъ изслѣдователей, писавшихъ о Ренесансѣ, представляютъ не болѣе, какъ попытку "а priori угадать и выяснить историческій смыслъ и значеніе Возрожденія". Новое сочиненіе о гуманизмѣ, во всякомъ случаѣ, представляетъ цѣнное научное пріобрѣтеніе. Исторіографическій очеркъ, составленный г. Корелинымъ, будетъ необходимымъ пособіемъ, къ которому съ благодарностью обратится спеціалистъ при занятіяхъ Возрожденіемъ. Планъ, положенный въ основаніе этого очерка, кажется намъ не совсѣмъ удачнымъ: авторъ общую историческую литературу разсматриваетъ во введеніи, причемъ распредѣляетъ сочиненія по рубрикамъ, посвящая одинъ параграфъ всемірно-историческимъ хроникамъ, другой -- историкамъ литературы, третій -- историкамъ церкви и т. д.; спеціальная литература разобрана въ особой главѣ, а обзоръ литературы, посвященной отдѣльнымъ гуманистамъ, разбросанъ по всей книгѣ и слѣдуетъ за разборомъ ихъ собственныхъ произведеній. Такой планъ представляетъ немаловажныя затрудненія для читателя, а, главное, исключаетъ возможность соблюсти историческую перспективу, такъ что общей картины развитія литературныхъ мнѣній о Возрожденіи не получается. Этотъ недостатокъ изложенія выкупается, во всякомъ случаѣ, обстоятельностью и полнотой, которая, повторяемъ, дѣлаетъ обзоръ незамѣнимымъ для спеціалиста.
   Самую цѣнную сторону книги составляетъ анализъ сочиненій самихъ гуманистовъ, произведенный съ большою добросовѣстностью и рѣдкимъ трудолюбіемъ. Авторъ собралъ огромный и въ значительной части мало изслѣдованный и даже совсѣмъ неизвѣстный матеріалъ: "Научно-литературная дѣятельность Салютати и Бруни,-- говоритъ самъ г. Корелинъ (стр. VI--VII),-- изслѣдована, главнымъ образомъ, на основаніи рукописнаго матеріала, а разсмотрѣнныя сочиненія Дж. да-Ракенна до сихъ поръ были извѣстны только но заглавію".
   Эти солидныя достоинства обезпечиваютъ новой книгѣ почетное мѣсто не только въ нашей литературѣ, но и въ исторіографіи Возрожденія вообще.

"Русская Мысль", кн.X, 1892

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru