Лучанский Михаил Самойлович
Неразвязанные узлы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ал. Ойслендер, "Мертвый узел", МТП, 1933.

   

НЕРАЗВЯЗАННЫЕ УЗЛЫ*

Статья 14-я

* Ал. Ойслендер, "Мертвый узел" МТП, 1933.

   Свою первую книжку "Мир свежеет" (М. 1931) сам автор характеризует как романтическую и абстрактную. Надо сразу же отметить, что от романтической абстрактности этой Александр Ойслендер не сумел еще полностью освободиться и во второй книжке.
   Абстрактность эта частью об'ясняется (но не вызывается) основным поэтическим замыслом автора: Ойслендер стремится дать основные мотивы книжки -- природу, морскую службу, дружбу, защиту Советской страны, пытаясь Осознать не только их сегодняшний, но и -- главное -- завтрашний день. Поэт знает, что вопреки идеалистическому утверждению поэзия -- не только "лучшие слова в лучшем порядке". Но уточнение, индивидуализация и обобщение художественного материала часто еще недостаточно четко прорабатываются поэтом, порой даже не слишком им продумываются. И, уже отмеченная критикой, недостаточная идейная глубина, слишком бездумный оптимизм, неумение уловить живые противоречия мстят натянутостью, неубедительностью многих построений и образов "Мертвого узла":
   
   Словно отчим яростный, который
   Нам ПРЕПОДАЛ свои просторы--
   
   говорит автора в стихотворении "Море",-- и от этих строк отдает отвлеченностью, враждебной теме литературщиной. Иногда не совсем ясна даже самая мысль поэта:
   
   Нет, не искусство террориста
   Ссылало, ненависть тая,
   В потусторонние края,
   Шла революция, --
   
   пишет А. Ойслендер, и требуется длительное раздумье, чтобы понять мысль, вложенную в эту строфу. Эта неконкретность многих строф и строк вредит книжке. Узел, о котором говорит поэт в одном из наиболее четких стихотворений книжки ("Море"). -- узел этот часто не выдерживает нагрузки, и иные стихи книжки не входят в читательское сознание как организованное и организующее целое.
   Аллегорическое утверждение поэта:
   
   Есть пословица на свете:
   Все, что старится,
   На слом!
   Только наша дружба, ветер,
   Мертвым стянута узлом --
   
   не всегда находит полновесное выражение на страницах книжки.
   "У хорошего стиха нет школы" запальчиво сказал как-то Густав Флобер. Но, стремясь прийти к этому "хорошему стиху", А. Ойслендер, повидимому, много настойчиво и небезуспешно учится, учится в первую очередь у мастеров старшего поколения.
   Три основных поэтических поток: ощутимо различаются в поэтике Ойслендера: Пастернак, Багрицкий Тихонов.
   От Б. Пастернака у Ойслендер настойчивое стремление мыслить сложными ассоциативными рядами.
   Но и здесь непродуманность, недостаточное "вживание" в тему часто мстят за себя механистичностью иных образов и сравнений:
   
   Как семафор, открылась жизнь,
   Связуемая ветвью ныне.
   
   Учеба у Н. Тихонова позволяет молодому поэту давать во многих случаях четкое и одновременно образное оформление мысли, когда поэт может думать заодно с материалом:
   
   Над свалкою черное утро встало,
   Даже кровь, что помои...
   Но Законом, огнем, металлом
   Выть от голода запрещено.
   ("Рождение будущего").
   
   У Тихонова же, повидимому, поэт учится искусству нового, неожиданного и убедительного эпитета.
   Поэт охотно вводит в ткань своего стиха неологизмы -- новые словообразования, часто прибегает к бытовой и жаргонной лексике:
   
   Мир, прокисший от духоты,
   Малохольный от тишины,
   От запойной любви.
   
   Однако на этом пути поэта временами постигают неудачи. Когда, например, Ойслендер пишет:
   
   Приходит осень
   Женщиною зрелой,
   Чьи бедра--во!--
   
   то обиходное сокращение "во" в ойслендеровском стихе как бы повисает в воздухе или -- в Лучшем случае -- остается никак неоправданным вульгаризмом.
   Вообще "эстетика умолчания" не относится к сильным сторонам творчества Ойслендера. В этом же плане ему необходимо преодолеть и некоторую монотонность своего композиционного приема. Обычный метод, на котором Ойслендер строит композицию большинства своих стихотворений. -- развиваемая поэтическая тема дополняется в заключительных трех-четырех строках неизменным (но не всегда необходимым) обобщением вроде:
   
   Итак,
   Вот первая страница.
   Но многотомен этот труд.
   
   Прием этот довольно быстро приедается читателю и теряет свою убедительность.
   Как преломляется в работе Ойслендера школа его третьего учителя -- Э. Багрицкого? У поэта-подмастерья она выражается в усиленном тяготении к живописанию в стиле фламандских пейзажей. Для примера пришлось бы целиком выписать хотя бы такое стихотворение, как "Возвращение".
   Впрочем, три-четыре строки дадут наглядное представление об описательном стиле автора. Вот уголок рынка:
   
   ...где мясо живет
   В корзинах, пропитанных кровью,
   Где лунами всходят сыры,
   Где солнце пылает морковью
   И плавает туша жары.
   Уже воспаленною медью
   Цветет чаепитие...
   
   В погоне за изобразительностью Ойслендер иногда настолько перегружает иные стихи "натюрмортами", что остается впечатление голой и почти бесстрастной созерцательности, а активное, волевое творческое начало этих стихов заметно отходит на второй и третий план.

*

   Было бы преждевременным уже сегодня ставить прогнозы о дальнейших творческих этапах Ойслендера, одного из даровитых поэтов последнего призыва. Сегодняшний день его работы, уровень достигнутого им умения, показывает пока больше нереализованных возможностей, чем неоспоримых достижений. Должное пока явно преобладает над сущим. Даже краткое ознакомление с его второй книжкой вскрывает недостаточно высокий уровень поэтического мировоззрения и ряд недочетов поэтической техники, бегло показанных выше.
   Несомненно, однако, что задатки для преодоления этих слабостей у Александра Ойслендера налицо. Будем ждать, что в следующей, третьей, книжке молодого поэта задатки эти будут реализованы.

Мих. Лучанский

"Литературная газета", No 53, 1933

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru