Мерзляков Алексей Федорович
Разбор трагедии: Эдип в Афинах, господина Озерова
Lib.ru/Классика:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
]
Оставить комментарий
Мерзляков Алексей Федорович
(
bmn@lib.ru
)
Год: 1817
Обновлено: 12/05/2025. 41k.
Статистика.
Статья
:
Критика
Критика и публицистика
Скачать
FB2
Ваша оценка:
шедевр
замечательно
очень хорошо
хорошо
нормально
Не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Разборѣ трагедіи: Едипъ въ Аѳинахъ, господина Озерова.
(Чтеніе XVIе.)
Кромѣ разобранныхъ нами трагедій знаменитаго нашего Писателя Озерова, онъ оставилъ еще
Едипа въ Аѳинахъ
и
Фингала,--
двѣ трагедіи, которыя столь же драгоцѣнны для любителей отечественнаго театра " сколько и для Словесности.-- Первая, также какъ Поликсена, возродилась на плодоносныхъ поляхъ стихотворной Греціи; другая есть произведеніе туманнаго, героическаго Сѣвера, и относится ко временамъ Каледонякъ, Героевъ Оссіяновыхъ.-- Съ первой Озеровъ былъ подражатель; другая принадлежитъ ему совершенно.
Озеровъ умѣлъ воспользоваться въ главномъ планѣ трагедіею Софокловой сего же содержанія подъ названіемъ
Едипъ Колонейской
и и
Едипъ въ Колонѣ,
предмѣстіи Аѳинскомъ; а въ частяхъ подражалъ Французской трагедіи г-на Дюсиса, которая именуется
Едипъ у Адмета.--
Но подражатель-творецъ равно удалился какъ отъ той, такъ и отъ другой, въ своемъ расположеніи. Ето -- особенное отличіе Писателя, одареннаго необыкновеннымъ талантомъ, умѣющаго слѣдовать не рабски знаменитымъ своимъ предшественникамъ, знающаго свое искусство столько, чтобы управлять имъ по своей волѣ. Онъ взялъ изъ нихъ хорошее, избѣжалъ ихъ ошибокъ и употребилъ всѣ усилія своего генія, дабы удовлетворить ожиданію образованнѣйшихъ современниковъ.
Гонимый непостижимою судьбою., царственной старецъ, слѣпецъ, изгнанникѣ своего отечества, странствуя долгое время по путямъ труда и несчастій, ведомый дщерію своею Антигоной,-- наконецъ входитъ въ предѣлы Аѳинскіе, будучи увѣренъ, что тамъ, подъ покровомъ богинь благодѣтельныхъ, какъ древніе называли, то есть подъ покровомъ Евменидъ, окончитъ онъ жизненныя свой бѣдствія.-- Отецъ и дочь останавливаются въ лѣсу, посвященномъ сннь богинямъ, подлѣ ихъ страшнаго храма.-- Тогда соединяется съ ними Исмена, другая дочь Едипова, также изгнанная изъ Ѳивъ, возмущаемыхъ раздорами свирѣпыхъ братьевъ Полиника и Етеокла, и хитрою политикою дяди ихъ Креона. Сей послѣдній, по ея словамъ, долженъ также прибыть сюда, дабы увлечь съ собою Едипа: ибо Дельфійскій оракулъ той землѣ предназначилъ побѣду и блага, въ которой погребено будетъ тѣло Едипово.-- Онъ дѣйствительно умираетъ или успокоивается чудеснымъ образомъ, недалеко отъ храма грозныхъ богинь совѣсти и прещенія всемогущаго.-- Вотъ содержаніе Софокловои трагедіи. Сказываютъ, что она сочинена была уже имъ въ глубокой старости, и принята въ Аѳинахъ съ величайшими похвалами, потому что заключала въ себѣ ихъ славу, и свидѣтельствовала вмѣстѣ признательность къ нимъ знаменитаго соотечественника.-- Приводятъ и случай, по которому онъ сочинилъ ее: неблагодарныя дѣти Софокловы, негодуя на его продолжительную старость, объявили Ареопагу, что отецъ ихъ въ преклонности дряхлыхъ лѣтъ своихъ, лишившись ума, не въ состояніи управлять имѣніемъ; они требовали, чтобы оное имъ было отдано.-- Софоклъ, вмѣсто оправданія, прочиталъ предъ народомъ сію послѣднюю свою трагедію, и осыпано было похвалами: -- въ тріумфѣ народѣ и судіи провожали его въ домѣ, гдѣ онѣ того же дня, по преданіямъ, въ упоеніи радости и славы, скончался, немогши перенести сихъ усладительныхъ чувствованій.-- Смерть истинно Стихотворца достойная!... Дѣйствующія лица у Софокла:
Единъ, Антигона, Странникъ, хоръ старцевъ Аѳинскихъ, Исмена, Тезей, Креонъ, Полиникъ
и
Вѣстникъ.--
Г-нѣ Дюсисъ переселилъ ее на новѣйшій театрѣ со счастливымъ успѣхомъ; но онъ смѣшалъ одну басню съ другою, съ Алцестою Еврипидовой. Соединеніе двухъ предметовъ, столько несходныхъ, вредило занимательности обоихъ; впрочемъ все, что онѣ занялъ изъ Софокла, представлено имъ весьма удачно.-- Кончина праведника несчастнаго, похороны, гробница мужа таинственнаго -- Вотъ содержаніе трагедіи Софокловой. Но съ одной стороны безчеловѣчная неблагодарность Полиника, съ другой любовь и нѣжность героическая его сестеръ Исмены и Антигоны, горестное и величественное положеніе Едипа. Изложеніе страданій его, составляютъ богатые источники, средства занимателѣности самыя простыя, и вмѣстѣ самый сильныя. Для Аѳинянъ піеса сія была приятна и по причинамъ политическимъ: заповѣдано судьбою. Что у нихъ Едипѣ найдетъ свое успокоеніе, въ которомъ заключалось условіе и основа торжества Аѳинъ предъ Ѳивами. Сія піеса въ первой разѣ играна была во время раздора между Ѳивянами и Аѳинейцами.-- Ето еще болѣе придавало ей блеску и дѣйствія на зрителей. У Софокла сцена открывается величественно, живописно и трогательно: въ глазахъ зрителей священной лѣсъ, храмъ, въ отдаленіи градъ, и слѣпой нищенствующій старецъ, ведомый младою дѣвою.-- Нашъ Озеровъ открываетъ такимъ же образомъ второй актъ свой.-- Та же картина, только на другомъ мѣстѣ.-- Причина етому, кажется, очевидна. Греку для Грековъ не нужно было объяснять басню; она была общимъ народнымъ преданіемъ: у насъ безъ етаго объясненія не всегда обоитися можно.-- Озерову хотѣлось посредствомъ разговора Тезея съ Креономъ познакомить нашихъ зрителей съ исторіею Едина и его несчастій; жаль очень, что они въ первомъ актѣ говорятъ о такомъ дѣлѣ, которое собственно къ судьбѣ главнаго лица трагедіи Едипа не относится, и о которомъ во всѣхъ послѣднихъ актахъ не упоминается болѣе ни слова.-- Такое изложеніе внѣ дѣйствія; самой союзъ, котораго пришелъ испрашивать Креонъ у Тезея, несоставляетъ части цѣлой трагедіи: -- ни Тезей, ни Креонъ незнали даже о приближеніи Едипа; -- при томъ разговоръ сей весьма продолжителенъ. Тезей говоритъ, что въ послѣднюю ночь трепеталъ храмѣ богинь подземныхъ; но причина етаго столько же неизвѣстна для актеровъ, какъ и для зрителей.-- Короче: первой актъ совершенно отрѣзанъ отъ всей піесы; напротивъ того у Софокла онъ совершенно въ дѣйствіи.-- Искусство Озерова оказывается во второмъ актѣ, хотя и тутъ встрѣчается одно сомнѣніе.-- У Софокла разсказываетъ Странникъ Антигонѣ, куда они пришли; чрезъ ето сохранена вся точность вѣроятія. Озеровъ обошелся безъ Странника, и Антигона сама, не знаю по чему, угадала мѣсто, гдѣ они находятся.-- Во всемъ прочемъ ета сцена прекрасна: --
Едипъ.
Постой, дочь нѣжная преступнаго отца!
Опора слабая несчастнаго слѣпца!
Печаль и бѣдствія всѣхъ силъ меня лишили.
Антигона.
Здѣсь камень вижу я; надъ нимъ древа склонили
Густую сѣнь свою; ты отдохни на немъ.
Едипъ (сѣвши на камень)
Спокойно -- я мой вѣкъ на камнѣ кончу семъ.
Антигона.
Ужасною тоской твои всѣ мысли полны.
Едипъ.
Видалаль на брегу, когда извергнутъ
Отъ грозныхъ бурь морскихъ обломки корабля?
Антигона.
Видалъ.--
Но почто?
...
Едипъ.
Вотъ жизнь теперь моя!
Антигона.
Какимъ мечтаніемъ смущаетъ духъ унылой!
Едипъ.
Ахъ! я Едипъ.
Антигона.
Увы! ты съ большей прежде силой
Несправедливый гнѣвъ судьбы своей сносилъ.
Едипъ.
Печальну жизнь влачить недостаетъ мнѣ силъ.--
Слѣпецъ, чтобъ слезы лишь остались мнѣ очи;
Дни ясны для меня подобны мрачной ночи;
Нѣтъ, никогда уже мой неувидитъ взоръ
Ни красоты долинъ, ни возвышеннымъ горъ,
Ни по веснѣ лѣсовъ зеленыя одежды,
Ни съ жатвою полей, ораталей надежды,
Ни мужа кроткаго приятнаго чела,
Котораго
боговъ рука произвела:
Сокрылись отъ меня всѣ прелести природы.
При имени моемъ всѣ возстаютъ народы;
Какъ язва лютая, отвсюду я гонимъ;
Антигона.
Мы здѣсь убѣжище найдемъ бѣдамъ своимъ.
Едипъ.
Съ какой жестокостью меня сыны изгнали!
Антигона.
Почто возобновлять прошедшія печали?
Едипъ.
Я ихъ любилъ.
Антигона.
Увы! забудь, забудь о нихъ,
И вспоминаньемъ ранъ не растравляй своихъ.
Едипъ
. Предвижу ихъ бѣды.-- Тщеславія развратомъ
Влекомый Полиникъ не будетъ въ мирѣ съ братомъ.
На злость, на пагубу дѣтей извелъ я въ свѣтъ.
Антигона.
Ужели предъ тобой и я виновна?
Едипъ
. . . . . . . Нѣтъ!
Ты утѣшенье мнѣ, любезна Антигона;
Противъ гоненія одна мнѣ оборона,
Одна сопутница моей ты нищеты;
Для странника, меня, забыла счастье ты,
Санъ свѣтлый,-- Дворъ Царевъ, и юности забавы;
Одно намъ рубище отъ всей осталось славы.--
Потомъ, утѣшенный милою дочерью, исполненный живѣйшей къ ней признательности, объявляетъ онъ о приближеніи конца своего, назначеннаго богами милосердыми:
Но, ахъ, печальна мысль! сближается тотъ срокъ,
Когда разстаться намъ судилъ жестокій рокъ!--
Антигона говоритъ, что онъ можетъ еще прожить многіе годы и пр.-- Кажется, Едипъ отвѣчаетъ на сіе несоотвѣтственно понятію Грековъ о вѣчности. Пора исполнить кругъ Природы, вѣщаетъ онъ; рано или поздно, человѣкъ долженъ отнесть дань смерти: всѣ покоятся сномъ крѣпкимъ въ равной долѣ.-- Смерть отверзаетъ намъ
дверь къ свѣтлой вѣчности.--
Общая мысль, что всѣ должны умереть, здѣсь не нужная.-- Ему бы, кажется, должно утѣшать дочь свою тѣмъ, что сія смерть оканчиваетъ его и ея несчастія. Потомъ,-- все ли равно сказать:
спятъ крѣпкимъ
сномъ во гробѣ, и непосредственно за тѣмъ:
гробъ есть дверь къ свѣтлой вѣчности?--
противорѣчащія мысли, особливо въ устахъ Грека!--
Гдѣ мы?
вѣщаетъ онъ далѣе.
Въ долинѣ мы; окрестъ-пустынны виды,
И близко межъ древесъ храмъ видѣнъ
Евмениды.
Должно бы Евменидъ.-- Имя Евмениды наполняешь его ужасомъ, приводитъ въ изступленіе.-- Ему представляются всѣ невольныя преступленія прежде имъ совершенныя.-- Прекрасная сцена!-- она на театрѣ играется у насъ всегда почти удачно.-- Однако, незнаю, натуральна ли она въ дряхломъ, утомленномъ страданіями старцѣ, въ которомъ чувствованія прошедшаго должны уже быть тихи и кротки, въ старцѣ которому Евмениды являются уже богинями, покровительницами благодѣтельными, а не грозными; богинями, готовящими успокоеніе, а не месть. Онъ самъ говоритъ въ другомъ мѣстѣ:
на Евменидъ еще надѣяться я смѣю;
вообще такому старцу неприличенъ, кажется, и сей восторгъ, слишкомъ пламенный:
О сколько, Фуріи, терзать меня вы, строги!
Не выль на семъ пути мой обнажили мечь,
Чтобъ жизнь родителя моей рукой пресѣчь?
Вотъ храмъ, гдѣ съ матерью меня вы сочетали;
Изъ вашихъ змѣй вѣнцы намъ брачные сплетали:
Тамъ небыль Гименей, Мегера тамъ была,
И смрадный пламенникъ съ усмѣшкою зажгла.
Кажется, такимъ образомъ можетъ говорить скорѣе матереубійца Орестъ, а не Едипъ.-- Очень хорошо, когда онъ въ забытьи самую Антигону почитаетъ за Полиника: --
Оставь, о Полиникъ! меня отрекся ты.
Ето почерпнуто изъ сердца человѣческаго. Вся сія сцена, подражаніе Дюсису, написана прекрасными стихами, и если, посуду строгому, послѣднее иступленіе противно законамъ, вѣроятности, то по крайней мѣрѣ выгодно оно весьма для сцены.-- Робкая и нѣжная Антигона умоляетъ его за себя; это прекрасно также.-- Народѣ устрашенный потрясеніемъ храма выбѣгаетъ.-- Заботливая Антигона упрашиваетъ своего родителя, чтобъ онъ скрылъ свое имя.-- Отвѣты его на вопросы жителей проникаютъ глубоко сердце слушателя и заставляютъ трепетать его каждую минуту: кто ты -- кто она?
Я Грекъ... она... она мнѣ дочь.
Твоя отчизна гдѣ?
Отчизною убогихъ страна, гдѣ найдутся чувствительны сердца. А имя? Ахъ! почто вамъ имя знать слѣпца?
Чего ты ищешь?
Смерти!
Каждую секунду умножается любопытство распрашивающихъ; зрители боятся вздохнуть.
О таинственный мужъ, кто ты, вѣщай?. . . . . . . . . . .
Едипъ! . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Превосходный діалогъ, которому не знаю я другаго подобнаго!-- жаль, что Озеровъ, подражая здѣсь болѣе Дюсису, кажется, отнялъ у піесы весьма много той величественной таинственности, которая вездѣ облекаетъ Едипа въ Софоклѣ!-- Тамъ онъ не говоритъ предъ народомъ о своихъ преступленіяхъ, не оскорбляетъ такимъ разсказомъ своей дочери, которая должна чувствовать и на себѣ весь позоръ ихъ.-- Грекамъ подробности эти были слишкомъ извѣстны; можетъ быть у насъ ето нѣсколько необходимо.-- Въ Софоклѣ, Едипъ, будучи удаленъ Колоніатами отъ храма Евменидъ, садится на камени и проситъ, чтобы позвали къ нему Тезея, которому имѣетъ онъ открыть величайшія и священныя тайны; онъ поручаетъ себя Евменидамъ, и успокаивается совершенно: въ нашей трагедіи онъ также, какъ въ первой разъ, когда, узнавъ свое преступленіе, выкололъ себѣ глаза,-- пугается, и приходитъ въ изступленіе; въ Греческомъ молитъ онъ Фурій утвердить оракулъ Аполлона, предвозвѣстившаго блага той землѣ, которая его воспріиметъ, и несчастія той, которая отвергнетъ.-- Является Исмена, дабы раздѣлить попеченія сестры своей о бѣдствующемъ родителѣ; она объявляетъ также о войнѣ между Етеокломъ и Полиникомъ, обѣ изгнаніи своемъ изъ Ѳивъ, и о скоромъ прибытіи Креона, которой, въ силу оракула, хочетъ просить Едина возвратиться въ отечество.-- Такъ Софиклъ соблюдаетъ драматическую вѣроятность. Лице Креона приведено, какъ должно.-- Нашъ Озеровъ невполнъ исполнилъ сію обязанность.-- Но за то съ другой стороны поступилъ весьма благоразумно: онѣ не выставилъ на сценѣ двухъ одинакихъ лицъ такихъ, какъ Исмена и Антигона, и сдѣлалъ все то же.-- Онѣ зналъ правило, извлеченное изъ самой Природы: что два лица, равна добродѣтельныя, къ одной цѣли устремляемыя, раздѣляютъ наше нѣжное въ нихъ участіе и слѣдовательно ослабляютъ его: образецъ добродѣтели единственный дѣйствуетъ сильнѣе нежели два вмѣстѣ, и несчастной при одной подпорѣ болѣе жалокъ для насъ, нежели при двухъ. Ето неоспоримая истина.-- Дѣйствіе Креона равно неудачно и у Софокла. Не въ силахъ будучи уговорить Едипа, онѣ похищаетъ двухъ его дщерей, и пойманъ; послѣ чего болѣе уже не является на сценѣ; погрѣшность противъ другаго правила подражанія. Нѣтъ скучнѣе характера, которой является на сцену съ намѣреніемъ, и не исполнивъ его, скрывается: это представленіе Китайскихъ тѣней для наполненія единственно пустаго времени и мѣста.-- Озеровъ, кажется, чувствовалъ это, и хотѣлъ исправить погрѣшность Софоклову; но впалъ въ другую: Креонъ пришелъ испрашивать у Тезея помощь противъ Полиника; ему неудалось.-- Онъ узнаетъ объ Едипѣ и пророчествѣ, котораго прежде не зналъ; это противъ всякаго вѣроятія; ибо оно извѣстно было всей Греціи еще при началѣ бѣдствій Едиповыхъ.-- Онъ стремится уговорить страдальца возвратиться въ отечество: -- должно знать было напередъ, что это пустое и безнужное покушеніе. Креонъ похищаетъ его силою: это опять невѣроятность и безумное предпріятіе, неприличное хитрому политику и другу царей.-- Скажите, какъ могъ онъ нарушишь священныя для самыхъ злодѣевъ права гостепріимства, пршпомъ у Государя, къ коему посланъ отъ народа для испрошенія союза и помощи? И можно ли затѣвать это въ крайнихъ обстоятельствахъ, въ каковыхъ находились тогда Ѳивы?-- И можно ли думать, что Тезей иставитъ безъ мщенія оскорбленіе правъ своихъ и народныхъ?-- Правда, что онъ нескрывается у насъ со сцены безъ мести, какъ у Софокла: -- его отправляемъ мы на тотъ свѣтъ.-- Но тутъ до какому праву могъ посолъ отъ народа, лице священное, быть казненнымъ, убіеннымъ въ-Аѳинахъ? Все невѣроятно, да и противно историческимъ преданіямъ,-- Евмениды, осудившіе теперь его на смерть, были въ первой разъ несправедливы: 1 е потому, что онѣ обѣщали успокоеніе Едипу. Оракулѣ не исполненъ! странная погрѣшность! 2 е Онѣ принимаютъ только главы очищенныя страданіями; для чего же отвергли чувства искренняго раскаянія Политика, готоваго умереть за отца своего, и для чего приняли главу разбойника Креона?-- Короче: сія казнь поставляетъ и Едипа, и Антигону, и Креона на одной доскѣ; ибо Едипъ или Антигона точно бы также погибли, какъ Креонъ, если бы сей послѣдній не былъ пойманъ, или опоздали бы привести его.-- Конечно, одинъ и тотъ-же священной ножъ, лобызаемый добродѣтельнымъ старцемъ, какъ даръ небесной, могъ служить ему наградою, а для другаго позорною казнію?... но какое отношеніе имѣетъ смерть Креона къ Едипу?-- Вотъ куда завлекаетъ слишкомъ смѣлое отступленіе отъ нравовъ и обычаевъ того времени, изъ котораго берутся дѣйствія!-- Согласенъ, что Креонъ существуетъ на сценѣ до самаго послѣдняго акта и послѣдняго явленія: въ этомъ Озеровъ осторожнѣе поступилъ Софокла, какъ я сказалъ прежде; но что пользы, если все сіе ведено весьма принужденно и ненатурально? Послѣдуемъ за порядкомъ нашей трагедіи,-- Тезей, услышавъ о прибытіи Едипа, принимаетъ его великодушно и благородно: онъ приглашаешь его къ себѣ въ домъ; Едипъ отказывается; какъ прилично робкому, отверженному всѣми несчастливцу, которой боится, чтобы присутствіемъ своимъ неотравить спокойствія и счастія людей добродѣтельныхъ:
Такъ, для преступнаго и скорбнаго слѣпца
Не всѣ закрылися ко жалости сердца?
Изъ края долго въ край влачивъ мое изгнанье;
Ужели наконецъ нашелъ я состраданье?
Но ахъ, Тезей, всегда злосчастіемъ ведомъ,
Себѣ убѣжищемъ твой неприемлю домъ. --
Мнѣ бѣдствія, увы! сопутствуютъ премноги:
Съ собою ихъ могу принесть въ твои чертоги.--
Пещера мрачная одна прилична мнѣ,
Ее одну пришелъ искать въ твоей странѣ;
Ее одну въ горамъ искалъ я многи годы,
Но тщетно: отъ всѣхъ странъ возставшіе народы,
Звѣрей и хищныхъ птицъ не трогая покой
Едипа гнали съ горъ насильственной рукой.--
Близь града твоего дозволь въ уединеньи
Сокрыть могу печаль, бѣды и преступленье
До толѣ; какъ земля, вамъ щедрая всѣмъ мать,
Благоволитъ меня въ истлѣніе принять. --
Наконецъ соглашается для дочери своей единственно восприять убѣжище въ домѣ Тезея.-- Едипъ, услышавъ, что Креонъ находится подлѣ него, воспламеняется паки гнѣвомъ противъ неблагодарныхъ дѣтей своихъ: онъ торжественно-испрашиваетъ у боговъ, дабы они никогда не позволили увидѣть злочестивымъ сынамъ его гроба, чтобы сей гробъ остался во областяхъ великодушнаго Тезея.-- Боги двоекратно отвѣтствуютъ громомъ подземнымъ на гласъ таинственнаго Едина. Жрецъ Евменидъ выбѣгаетъ, увѣдомляя, что богини готовы провѣщать; Царь шествуетъ туда; -- между тѣмъ Креонъ говорить наперснику своему Нарцессу:
Мстить гордому Тезею
Удобный случай я, Нарцессъ, теперь имѣю.
Пойду, пойду во храмъ оракулу внимать:
Ты воиновъ моихъ спѣши къ шатру собрать.--
Изъ етаго видно, что не для Едипа онъ приходилъ, какъ у Софокла, а дѣйствительно съ предложеніемъ союза Тезею.-- Но за что мстить
гордому
сему Царю?-- Етаго никто невидитъ. И первой актъ окончилъ Креонъ также сими словами:
И, можетъ быть, найду удобной случай къ мести.--
И такъ, неокончивъ одного дѣла, принимается за другое!-- Такія многія завязки, всегда неразвязанны, весьма нехороши. Въ третьемъ актѣ открываетъ онъ свои чувствованія Нарцессу, говоритъ о вѣчномъ своемъ мщеніи Едипу, о враждѣ своей непримиримой. Незнаю, для чего всѣ сіи усилія!-- Злобной Креонъ уже довольно отвратителенъ по одной противоположности съ Едипомъ.-- Не знаю также, для чего хотѣлось Озерову сдѣлать его и безбожникомъ:
Я самъ, привыкши зрѣть смерть алчную въ бояхъ,
И ни во что вмѣнять къ богамъ напрасной страхъ, и пр.
Можно бы и безъ сего обойтиться, особенно въ характерѣ Греческомъ.-- Унижая характера слишкомъ много, мы сами гонимъ его со сцены, какъ неприличной высокому роду трагедіи. Во всемъ должка быть мѣра.-- Ужасны злобныя заклинанія Креоновы противъ Едипа; ужасны обѣты его мщенія. Опекунъ двухъ сыновей, самовластный правитель, за что враждуетъ онъ столь жестоко, и можно сказать, безъ нужды противъ изгнанника, немогущаго никогда быть ему вреднымъ?-- Не привожу стиховъ, ибо они весьма странны, а притомъ и извѣстны. Креонъ уговариваетъ Едина возвратиться въ отечество.-- Мила простота Антигоны, которая принимаетъ слова его въ настоящемъ смыслѣ; но Едипъ давно уже
проникъ
Креона.-- Нищенствующій Царь отвѣчаетъ ему на всѣ его товарныя предложенія съ благороднымъ негодованіемъ и гордостію. Вотъ языкъ несчастной, торжествующей невинности:
Нѣтъ! неувидитъ слезъ и неуслышитъ стона,
И ими веселить не буду я Креона.
Спокоенъ духомъ я, хотя гонимъ людьми!
Креонъ говоритъ:
Почто съ тобою мнѣ употреблять коварство;
Предъ сильнымъ слабому
посредствуетъ
лукавство.
Ты изгнанъ, въ бѣдности, я въ славъ, другъ Царю,
И въ рѣчь съ тобой вступивъ, я нищаго дарю,--
Едипъ. Хотя я въ нищетѣ, но не сравнюсь съ Креономъ:
Я былъ Царемъ, но ты лишь ползаешь предъ трономъ.
Креонъ неудерживаетъ себя въ словахъ; онъ говоритъ самыя язвительныя укоризны Едипу; а долженъ бы былъ поступать совсѣмъ иначе. Вотъ какъ между прочимъ онъ его привѣтствуетъ:
Когдабъ невѣрилъ я, что существуютъ боги,
Тобою ихъ позналъ, позналъ, колико строги
Кровосмѣсителей, отцеубійцъ карать.--
Етаго мало: Креонъ повелѣваетъ Едипу разстаться съ Антигоною, и слѣдовать за собою; и наконецъ посредствомъ насилія увлекаетъ съ воинами несчастнаго Царя: у Софокла онъ искуснѣе притворяется.-- Первая часть акта весьма холодна, другая невѣроятностей исполнена. Впрочемъ весьма много стиховъ прекрасныхъ.-- У Софокла намѣревается похитить Креонъ дочерей Едиповыхъ; И непохищаетъ; будучи остановленъ Тезеемъ; у Озерова похищаютъ самаго Едипа, уводятъ его воины Креоновы отъ самаго шатра Тезеева: спрашивается, вѣроятно ли, возможно ли это? Креоново намѣреніе похитить дочерей Едиповыхъ было; можетъ бытѣ, только угрозою, дабы лишивъ подпоръ несчастнаго старца, довесть его до того, чтобы онъ произвольно пожелалъ возвратиться въ отечество; ибо безъ сего произволенія собственнаго недѣйствителенъ былъ бы и возвратъ его насильственной, особливо тогда когда боги при самомъ Креонѣ два раза громами подтвердили обѣтъ Едиповъ оставить тѣло свое Аѳинамъ? По чему бы и Озерову не воспользоваться сею хитростію Софокла?-- Увести же Едипа дѣло противъ вѣроятія, противъ обычаевъ, нарушеніе мѣста и времени.....Тезей приходитъ; -- Антигона жалуется: онъ летитъ въ погоню за злодѣемъ.
Въ четвертомъ актѣ является Полиникъ, такъ какъ и у Софокла.-- Для безчеловѣчнаго сына сего, изгнаннаго братомъ Етеокломъ и вооружающаго Царей, весьма нужно было прощеніе отца и возвращеніе его въ Ѳивы; сверхъ этого, можетъ быть, страхъ, мучительныя угрызенія совѣсти, раскаяніе, нищета, все подѣйствовало на его развращенную душу.-- Сцены сіи велъ Озеровъ почти также, какъ и Софоклѣ.-- Но сей послѣдній, всегда болѣе наблюдаетъ простоты и вѣроятности. У него Полиникъ явился при входѣ храма Нептунова и требовалъ безопасности для свиданія съ Едипомъ.-- Сестры его соединяютъ прозьбы свои предъ Тезеемъ, дабы онъ способствовалъ преклонить отца къ преступному сыну.-- У Озерова онъ неожиданно является предъ Антигоною, и всякой имѣетъ право спросить: откуда онъ пришелъ. Полипикъ возвѣщаетъ Аіипигонѣ о избавленіи отца изъ рукъ Креоновыхъ, о своей враждѣ съ Етеокломъ, и молитъ, чтобъ она испросила для него прощеніе и благословеніе.-- Послѣ первыхъ восторговъ свиданія съ возвращеннымъ родителемъ, добрая сестра и дочь шогичасъ приступаешь къ своему дѣлу; однако несмѣетъ начать прямо:
Но здѣсь я видѣла несносну грусть порока:
Она мучительна, презрительна, жестока.
Предъ тѣмъ какъ ты меня въ объятія приялъ,
Несчастный юноша въ глазахъ моихъ стеналъ.
Едипъ.-- Несчастный, говоришь; кто онъ?-- Ахъ! всѣ несчастны
Моимъ вздыханіямъ, моимъ слезамъ причастны...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сей юноша, скажи, уже ли безъ отца?--
Антигона:
Не смѣетъ онъ придти -- ужасно преступленье...
Едипъ тотчасъ подозрѣваетъ, не сынъ ли его пришелъ, и говоритъ рѣшительно, чтобы онъ не смѣлъ къ нему являться:
Я не хочу дышать съ нимъ воздухомъ однимъ.
Антигона сливаетъ мольбы свои съ мольбами брата несчастнаго, и Едипъ для нее только склоняется.-- Онъ наконецъ говоритъ съ Полиникомъ:
Клянуся небесами,
Что безъ тебя егобъ не тронулся слезами;
Хотябъ у ногъ моихъ въ сей часъ онъ умиралъ,
И слова моего къ спасенью ожидалъ,
Никакъ бы жалости душа неизъявила,
Я бы безмолвенъ былъ, какъ хладная могила.--
Все прекрасно!-- и мрачное молчаніе отца оскорбленнаго, столь праведно негодующаго, и сила дочери съ его признательнымъ сердцемъ, и наконецъ рѣшимость старца, которая столь мало заставляетъ надѣяться Полинина.-- Она изъявлена въ послѣднемъ стихѣ: --
Скажи, злодѣй, чего ты хочешь отъ меня?--
Весь разговоръ сей таковъ, какого только можно ожидать отъ мастера, знающаго сердце человѣческое и вполнѣ понимающаго представляемое имъ характеры.-- Въ рѣчи Полиниковой тотчасъ проскакиваютъ уже искры его испорченности, его дурнаго характера. Едва только онъ ободренъ былъ вниманіемъ раздраженнаго родителя, тотчасъ забывшись уже говоритъ о томѣ, чего бы и касаться ему не надлежало: --
Дай сыну твоему хоть разъ вкусить блаженство,
Ты согласись идти въ отеческу страну;
Мою передъ тобой исправлю тамъ вину.
Седмь вождей за меня всѣ силы воружаютъ.
Мой станъ; побѣда; тронъ Едипа ожидаютъ:
Надъ войскомъ; надо мной тебѣ вручаю власть.
Ѳивъ стѣны гордыя должны предъ нами пасть;
И не изгнанника въ тебѣ увидятъ болѣ;
Но мощнаго Царя на отческомъ престолѣ,
Страдальчествомъ своимъ достойнаго вѣнца,
И посреди дѣтей счастливаго отца.
Я буду подданнымъ послушнѣйшимъ, вѣрнѣйшимъ,
И ревностнымъ рабомъ, и изъ сыновъ нѣжнѣйшимъ,
Въ супругѣ же моей найдешь ты нѣжну дочь;
Въ день будетъ утѣшать, твой сонъ покоить въ ночь,
И такъ любить тебя, какъ любитъ Антигона.
Странно, кажется, говорить ето отцу, котораго онъ самъ изгналъ; странно обѣщать ему тотъ престолъ, которой онъ отъ него получилъ; странно увѣрять его такого роду послушаніемъ; странно говорить предъ отцомъ о враждѣ и брани съ другимъ его сыномъ; но это странное совершенно въ характерѣ, и показываетъ великую тонкость Писателя: злодѣй, немного ободренный уступкою со стороны добродѣтельнаго, уже не въ силахъ таить себя подъ личиной, и тотчасъ дѣлаетъ предложенія, обнаруживающія его кичливость и злыя намѣренія. Всѣ знаютъ на память прекрасной отвѣтѣ Едипа; онъ переведено изъ Софокла:
Мeня склонить къ себѣ ты тщетно уповаешь.
Сей скиптръ, который мнѣ толь щедро предлагаешь,
Не яль оставилъ самъ, не я ли вамъ вручилъ?--
Не я ли дней моихъ покой вамъ поручилъ,
Быть съ вами навсегда одной считавъ отрадой?
Неблагодарные! что было мнѣ наградой?
Презрѣнье, ненависть, изгнанье и позоръ.-- --
Коль смѣешь, ты на мнѣ останови свой взоръ:
Зри ноги ты мои, скитавшись, изъязвленны!
Зри руки, милостынь прошеньемъ утомленны!
Ты зри главу мою, лишенную волосъ!--
Ихъ изсушила грусть, и вѣтеръ ихъ разнесъ.--
Тѣмъ временемъ, тебя какъ услаждала нѣга,
Твои изгнанный отецъ безъ пищи, безъ ночлега,
Не зналъ, куда главу несчастну преклонить.
Повсюду долженъ былъ вашъ стыдъ съ собой влачить,
И дебри темныя, и глубины пещерны,
Природа зрѣла всѣ злодѣйства безпримѣрны.--
Иди, жестокій сынъ, усугубляй вины,
Будь истребителемъ отеческой страны,
Союзниковъ своихъ веди противу брата!--
Яви еще примѣръ неслыханна разврата!
Но тамъ, у Ѳивскихъ стѣнъ, не тронъ тебѣ готовъ:
Десница мстящая тамъ ждетъ тебя боговъ.
Отъ Ѳивскихъ областей удѣлъ тебѣ сужденный
То мѣсто лишь одно, гдѣ ты падешь сраженный.
Какъ безъ пристанища скитался въ жизни я,
По смерти будетъ такъ скитаться тѣнь твоя;
Безъ гроба будешь ты, тебя земля неприметъ,
Отъ нѣдръ отвернетъ трупъ, и смрадъ его обыметъ,
И призоветъ звѣрей, птицъ хищныхъ изъ лѣсовъ,
И подданныхъ твоихъ стрегущихъ домы ясовъ.
Иди, бѣги, спѣши на нова преступленье!....
Всѣхъ васъ я чуждъ;... мнѣ дочь -- семья и утѣшенье.--
Прекрасной монологъ!--Въ сіе время слышенъ шумъ за театромъ; народъ требуетъ на жертву Антигоны.-- Здѣсь Озеровъ оставляетъ своего путеводца Софокла.-- Въ Греческой трагедіи отчаянной Полиникъ тотчасъ удаляется, провождаемый проклятіями отца, дабы исполнить жребій, предписанный ему судьбою: убить роднаго брата, и въ то же время погибнуть его рукою.-- Громы утвердили Едипово прореченіе; особа его становится на сценѣ часъ отъ часу священнѣе.-- Озеровъ для наполненія послѣдняго акта, конечно за недостаткомъ другаго источника, изобрѣлъ еще новую и третью завязку, которыя всѣ потому слабы, что, какъ я сказалъ, неразвязываются сами собою, и приводятся безъ нужды. Можно сказать, что онъ поступалъ съ баснею своей насильственно, какъ съ мраморной древней статуей поступаетъ новѣйшій художникъ, смѣло обрубая ее по своему плану, безъ всякаго уваженія ко вкусу древности. Въ самомъ дѣлѣ, какимъ образомъ представить, чтобы народъ въ благоустроенномъ обществѣ, подъ властію любимѣйшаго Государя, могъ взбунтоваться и требовать дочь Едипову на закланіе по той только причинѣ, что не видитъ долго Тезея?-- И почему дочь невинную требовать; а не отца; которой всенародно обрекъ уже себя Евменидамъ? и какъ увлекать тѣхъ особъ на жертву, которыя находятся подъ особеннымъ Царскимъ покровительствомъ въ его ставкѣ, и поручены общему храненію тото же народа? Какъ понимать теперь и самую правоту Евменидъ? Всякой видитъ, что не онѣ дѣйствуютъ, но невѣроятное своеволіе неистовой черни?-- Это ни съ чѣмъ несогласно! Жаль очень, что таковыя неприличныя вставки весьма много отнимаютъ у сей прекрасной трагедіи!-- Неумѣстной порывъ Полиника умереть за отца, равно страненъ и невѣроятенъ. Требованіе на жертву Антигоны, безбожное вступленіе неосвященнаго Полиника въ храмъ Евменидъ, и наконецъ смерть самаго Креона уничтожаютъ, или искажаютъ совершенно основу этой басни, т. е. оракулово предсказаніе: успокоеніе страданій Едиповыхъ!-- Симъ образомъ потеряно истинное величіе трагедіи древней: очарованіе исчезло! я невижу здѣсь ни одного Грека, ни Греціи.-- Надобно очень мало уважать важность и святость Греческихъ обрядовъ и Миѳологію, чтобы позволить Полинику войти въ храмъ и говорить:
Служитель олтарей! скончай мое мученье!
Здѣсь у жертвы требуетъ богинь суровыхъ гласъ,
Имъ въ жертву предстою; рази, не убоясь.
Сей смертію смирить народную строптивость,
И совершить не дать богамъ несправедливость.
Полиникъ и въ послѣдующихъ рѣчахъ говоритъ о фуріяхъ такъ свободно, какъ говорили бы мы теперь, разумѣя подъ ними аллегорію просто, то есть угрызенія совѣсти; однако въ то же время называетъ ихъ божествами. Нѣтъ ничего для Грека страннѣе было бы слышать:
мнѣ фуріи однѣ остались божествомъ.--
Не такъ понимали древніе; не въ томъ тонѣ сочинена и сія трагедія. Вотъ, что истинно погречески;
Нѣтъ! боги не всегда даютъ намъ смерть для казни.--
Она для тѣхъ однихъ караніемъ небесъ,
Въ комъ нѣтъ раскаянья, свѣтъ совѣсти исчезъ;
Предъ кѣмъ о промыслѣ безмолвствуетъ вселенна,
И власть кому боговъ открыть должна
геенна.--
Но смерть есть сущій даръ" для страждущихъ сердецъ,
По трудныхъ странствіяхъ отраднѣйшій конецъ!..
Антигона поручаетъ родителя своего Аѳинянамъ; Едипъ хочетъ умереть самъ: споръ о смерти между Антигоной и Едипомъ!-- Етотъ споръ неимѣетъ, и не могъ имѣть выходнаго своего дѣйствія на театрѣ: онъ не походитъ на споръ между Пиладомъ и Орестомъ, между друзьями, готовыми искупить жизнь другаго своею жизнію.-- Здѣсь совсѣмъ иныя отношенія: Едипъ неможетъ жить безъ Антигоны; она покидаетъ его хладнокровію на мученія жизни; Едипъ обреченъ уже къ смерти богами, и смерть его дочери, хотя бы она случилась дѣйствительно, его самаго неискупаетъ.-- Не лучше ли сказать ей:
умремъ вмѣстѣ, родитель!-- Намъ ничего не-осталось!
Полиникъ неистовствуетъ въ храмѣ; онъ исторгаетъ мечь, которой Едипъ хотѣлъ почтить лобзаніемъ предъ совершеніемъ жертвы; онъ упадаетъ снова къ ногамъ слѣпаго старца. Все это сдѣлано было для того только, чтобы заставить Едипа простить Полиника, который рѣшился умертвить себя, если не получитъ прощенія.-- Наконецъ отецъ его благословляетъ, съ увѣщаніемъ, чтобы онъ, примирясь съ совѣстію, примирился съ богами и съ братомъ своимъ.-- Всѣмъ извѣстно, какъ онъ исполнилъ сіе отеческое наставленіе! Спрашиваю: для чего безъ всякой нужды бороться такимъ образомъ съ общимъ преданіемъ, или мнѣніемъ, которое должно быть закономъ для каждаго подражателя древнимъ?-- Правило Гораціево: Послѣдуй мнѣнію, или молвѣ народа,
Будь самъ зиждителемъ и дѣйствуй, какъ природа.
Если Едипъ простилъ сына передъ смертію съ нимъ, чтобы неоставить послѣ себя никого несчастнымъ -- хорошо; но онъ ни умеръ по трагедіи и, можетъ быть, послѣ слышалъ совершеніе пророчества своего, слышалъ о сынехъ своихъ, убившихъ другъ друга подъ стѣнами отеческаго града. Какъ бы то ни было, народъ безъ причины потребовалъ Антигону, и столь же скоро безъ причины согласился, чтобы она осталась въ живыхъ, а умеръ бы Едипъ.-- Никто не заикнулся.-- Можно ли играть такъ смертными и богами! Однако утѣшимся; Тезей входитъ и избавляетъ Едипа:--
Остановись народъ!
какое преступленье
Ты хочешь