Мерзляков Алексей Федорович
Разбор трагедии Поликсены господина Озерова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Разборъ трагедіи Поликсены господина Озерова (*).

(Чтеніе XV-е).

(*) Изъ лекціи А. Ѳ. Мерзлякова.

   Нѣсколько уже лѣтъ, ободряемый благосклонностію и снисходительнымъ вниманіемъ моихъ почтеннѣйшихъ Слушателей и Слушательницъ, столько любящихъ отечественную Словесность, снова начинаю мои чтенія, прерванныя отчасти обстоятельствами, не отъ меня зависящими., отчасти дѣлами, которыя обязывали меня по службѣ.-- Всепокорнѣйше прошу простить мнѣ такое замедленіе.......... Будущія чтенія мои расположены по одному и тому же плану, какъ и предыдущія: онѣ не что иное суть, какъ доказательства правилъ, принаровленныхъ къ твореніямъ.-- Я имѣлъ честь предложить вамъ о всеобщихъ законахъ словесности и искусствъ, объ изящномъ, о красотѣ, о гармоніи, о талантахъ и качествахъ поета и оратора, о расположеніи сочиненій, извлеченномъ изъ природы и основанномъ на теоріи, которая утверждена и освящена вкусомъ здравымъ и общимъ всѣхъ просвѣщенныхъ и образованныхъ народовъ. Я приступилъ и къ критикѣ различныхъ сочиненій стихотворныхъ, и въ послѣднія чтенія, по силамъ моимъ, сдѣлалъ разборъ одной прекрасной трагедіи знаменитаго нашего любимца Мельпомены, Озерова.-- Съ особеннымъ, сердечнымъ удовольствіемъ замѣтилъ я, что трагедія Димитрій Донской, разбираемая мною съ каѳедры, по собственному своему достоинству, производила въ душахъ вашихъ чувствованія, столь же приятныя, или близка подходящія къ тѣмъ сладостнымъ, которыя внушаетъ въ васъ частое представленіе сей піесы на театрѣ нашемъ: -- ето есть рѣдкое, важное отличіе истинно достойнаго творенія, которое равно не теряетъ и при чтеніи, какъ въ зрѣлищѣ.-- Кажется, сей одной причины довольно для того, чтобы мнѣ долѣе остановиться на прекрасныхъ твореніяхъ сего знаменитаго мужа, столь много способствовавшаго успѣхамъ отечественной трагедіи; -- довольно одной сей причины, чтобы доставить просвѣщенному и нѣжному вкусу вашему пищу совершенно его достойную, доставить занятія, для молодыхъ нашихъ постовъ столько назидательныя: ибо твореній любимаго и хорошаго стихотворца учатъ безъ сомнѣнія болѣе нежели всѣ правила науки. Но теперь.... я имѣю еще другую причину важнѣйшую, остановиться на сочиненіяхъ Озерова: -- Любимца Музъ уже нѣтъ на свѣтѣ.-- Еще осиротѣвшая Мельпомена не осушила слезъ своихъ!-- Еще истинные знатоки и любители театра неутѣшились Послѣ недавней горестной вѣсти объ его кончинѣ.-- Онъ обольстилъ насъ восхитительными надеждами на поприщѣ драматическомъ,-- и вдругъ, въ самомъ зенитѣ своего возраста, въ силѣ и цвѣтѣ дарованій своихъ, измѣнилъ нашимъ любезнѣйшимъ радостямъ, нашимъ благороднымъ И сладчайшимъ удовольствіямъ. Что намъ оставилъ онъ -- все драгоцѣнно; но сіе самое драгоцѣнное, вмѣстѣ съ нашею къ нему признательностію, возбуждаетъ въ насъ другое унылое чувствованіе, чувствованіе прискорбное лишенія того, что могъ бы онъ намъ еще оставить болѣе, во славу отечества, въ удовольствіе и пользу истинныхъ любителей просвѣщенія. Конечно Озеровъ для себя, для своей славы, сдѣлалъ много и довольно; но для насъ, для совершенствованія драматической Поезіи не все, чего мы надѣялись отъ силъ и богатства его генія. Послѣдніе годы сего мирнаго героя отравлены были горестями и несчастіями; онъ въ томномъ, болѣзненномъ уединеніи не слыхалъ утѣшительныхъ восторговъ и восклицаній своихъ соотечественниковъ, проливавшихъ сладостныя славы при послѣднихъ представленіяхъ его трагедій; невидалъ ихъ и вмѣстѣ напечатанными! -- Таковъ жребій многихъ мужей отличныхъ!-- Судьбы таинственны!-- Соедините со мною, почтенные слушатели, ваши признательныя чувствованія, соедините ихъ, и благословимъ вмѣстѣ память возстановителя трагедіи нашей, преждевременно у Музъ и Отечества похищеннаго; почтимъ его, какъ любителя изящнаго, жертвою его и насъ достойною, благороднымъ уваженіемъ къ его талантамъ, почтительны мъ изученіемъ его твореній, и благоразумнымъ подражаніемъ красотамъ въ нихъ существующимъ.-- Да оживетъ другой Озеровъ, и оживитъ нашу Мельпомену!....
   Для сего, такъ сказать, торжественнаго засвидѣтельствованія признательности достойному мужу, намѣренъ я нарушить нѣкоторымъ образомъ принятый мною порядокъ, и разобрать еще одну его трагедію, которая недавно была представлена у насъ, уже послѣ его кончины: -- она у всѣхъ въ свѣжей памяти; театръ и публика хотѣли утѣшить себя ею въ невозвратной потерѣ,-- и мы откроемъ свои чтенія благоговѣйною данію Доброму Генію, даровавшему намъ образцы столь достохвальные. Надѣюсь, почтенные слушатели, вы неоскорбитесь, что я такимъ печальнымъ вступленіемъ начинаю свое поприще.-- Цари, герои-мужи государственные, политики, имѣютъ свои памятники; человѣкъ ученой, пѣснопѣвецъ имѣетъ одинъ памятникъ -- свои сочиненія: въ нихъ бесѣдуетъ онъ и послѣ смерти съ тѣми, для которыхъ трудился; въ нихъ мы съ нимъ разговариваемъ и, такъ сказать, живемъ съ нимъ.-- Кто же изъ васъ откажетъ теперь въ благосклонномъ вниманіи къ послѣднему его творенію -- трагедіи Поликсенѣ?.....
   Со всѣмъ уваженіемъ къ памяти лучшаго нашего Трагика, я буду слѣдовать при разборѣ въ точности тѣмъ же правиламъ, которыхъ держался прежде.
   Содержаніе Поликсены, такъ какъ большая часть трагедій театровъ Европы просвѣщенной, взято съ языка Греческаго. Счастливые сыны Еллады оставили вкусу и генію всѣхъ временъ и народовъ золотые неистощимые рудники, которые чѣмъ болѣе разработываются, тѣмъ, кажется, болѣе богатѣютъ: такова сила и могущество одной только природы, которой Греки умѣли подражать съ толикимъ искусствомъ!-- Священныя поля, орошаемыя Илиссомъ, Скамандромъ и Ценеемъ, берега и острова, ознаменованныя или рожденіемъ боговъ, дли ихъ чудесными дѣяніями, краснорѣчивыя развалины домовъ Кадмовъ, Атридовъ и Улийсовъ содѣлались волшебными обителями очарованія: и доселѣ боги и духи ихъ населяютъ, и доселѣ являютъ онѣ, или равнины, покрытыя цвѣтами Грацій, вѣчно неувядаемыми, всегда свѣжими и благоуханными; или представляютъ таинственныя пустыни, посреди которыхъ торжественно вѣетъ таинственной духъ состраданія и ужаса, двухъ главныхъ силъ искусства трагическаго. Можно уподобить сокровища древнихъ какой-то чудесной горѣ брилліантовой, нерукотворенной, или созданной руками высшей Природы, и озаренной огнями безсмертными; на сію-то гору вкусъ новѣйшихъ народовъ наводитъ свою призму, и, повинуясь правамъ и обычаямъ времени, измѣняетъ ея положеніе и видъ различнымъ образомъ; одинъ и тотъ же предметъ представляется въ нѣжныхъ рукахъ его въ тысячѣ различныхъ образовъ,-- и во всѣхъ равно прекрасенъ, равно превосходенъ: вездѣ видимъ истинную, всепобѣждающую натуру. Нашъ Озеровъ, какъ Вольтеръ, Расинъ и другіе, взялъ матеріалъ и характеры Греческіе, старался поступать такъ же, какъ сіи творцы-подражатели.-- Еврипидъ первой обработалъ содержаніе сей трагедіи въ твореніи своемъ, извѣстномъ подъ именемъ Гекуба; Сенека сію же басню представилъ Римлянамъ подъ названіемъ Троада; наконецъ изъ Французскихъ писателей Шатобріонъ явилъ ее на новѣйшей сценѣ въ своихъ Троянкахъ. Я не говорю о Троянкахъ Еврипидовыхъ, въ которыхъ нѣтъ совсѣмъ лица Поликсены, и которая свое трагическое заключаетъ жъ характерѣ несчастной Андромахи и сына ея Астіанакса. Позвольте представить мнѣ здѣсь кратко извлеченіе каждой изо сихъ трагедій, дабы можно было видѣть, какъ нашъ Писатель ими пользовался.
   По взятіи Трои Греки удалились въ Херсонесъ Фракійскій, гдѣ царствовалъ Полиместоръ. Туда отведена была Гекуба съ знатнѣйшими женами бывшаго двора ея въ плѣнѣ. На семъ полуостровѣ, при воздаяніи новыхъ почестей Ахиллесу, погребенному въ поляхъ Фригійскихъ, явилась тѣнь великаго Героя на холмѣ, которой былъ ему воздвигнутъ и не заключалъ его тѣла.-- Сія грозная тѣнь объявила Грекамъ, что они до тѣхъ поръ за безвѣтріемъ неотплывутъ отъ Херсонеса, пока не принесутъ ему въ жертву Поликсену; день Гекубы и Пріама, какъ должную награду, которая для него единственно сохранялась. Поликсена была обручена Пріамомъ Ахиллесу съ коварнымъ намѣреніемъ; и въ началѣ брачнаго обряда Герой сей по заговору убитъ Парисомъ и Деифобомъ.-- По сей причинѣ Греки рѣшились удовлетворишь тѣнь Ахиллесову принесеніемъ въ жертву Поликсены; что и составляетъ первую часть трагедіи. Между тѣмъ, какъ несчастная мать оплакивала одну драгоцѣнную утрату; узнаетъ нечаянно о другой: ей приносятъ тѣло младшаго ея сына Полидора. Сребролюбивый Полиместоръ умертвилъ сего младенца, дабы завладѣть безчисленными его сокровищами, которыя вмѣстѣ съ нимъ были ему отданы подъ сохраненіе.-- Отчаянная Гекуба прибѣгаетъ къ Агамемнону, и посредствомъ его мститъ безбожному Полиместору.-- Лица сей трагедіи суть: тѣнь Полидира, какъ прологъ, Гекуба, Троянцы плѣнныя, Поликсена, Уллисъ, Татибіусъ и женщина Троянская со стороны Гекубы, Агамемнонъ и Полиместоръ.-- Вотъ содержаніе Гекубы Еврипидовой, самое простое, натуральное. Трагедія сія между древними почиталась одною изъ лучшихъ.
   Сенекина Троада или Троадссъ, есть подражаніе Троянокъ Еврипидовыхъ. Лица въ ней: Андромаха, Астіанаксъ, Гекуба, Талтибіусъ, Елена, хоръ Троянокъ, Калхасъ, Пирръ, Улиссъ, Менелай; мѣсто сцены неопредѣленное, какъ дѣлали обыкновенно Греки.-- Довольно, что вдали представлялись развалины Трои. Первой актъ начинается жалобами Гекубы на судьбу и на сына своего Париса въ стихахъ напыщенныхъ и слѣдовательно холодныхъ; она сожалѣетъ о плѣнницахъ, которыя вмѣстѣ съ нею страждутъ, и о которыхъ уже извѣстно, на чью часть онѣ достанутся. Неизвѣстно только, кому она сама принадлежать будетъ. Самая Кассандра, говоритъ она, имѣетъ уже любовниковъ въ Греціи; меня только одной боятся они и немогутъ рѣшиться!-- Послѣ такихъ странностей, весьма скучныхъ, оканчивается дѣйствіе формальными погребальными обрядами за всю Трою, за каждое лицо особенно, и наконецъ за самихъ себя.-- Талибій во второмъ актѣ приходитъ и разсказываетъ о явленіи Ахиллеса, требующаго въ жертву Поликсены.-- Пирръ и Агамемнонъ спорятъ о семъ дѣлѣ. Сцена прекрасная, изъ которой очень много перевелъ нашъ Озеровъ.-- Споръ кончится ни чѣмъ. Агамемнонъ поручаетъ все на рѣшеніе Калхасу; сей первосвященникъ назначилъ Поликсену, и онъ замолчалъ.-- Калхасъ прибавилъ еще, что и Астіанакса должно низвергнуть по волѣ боговъ съ башни, дабы Греки удовлетворили судьбѣ и могли достигнуть отечества.-- Въ третьемъ актѣ Андромаха, внушенная явившимся во снѣ Гекторомъ, старается спасти Астіанакса.-- Она рѣшилась сокрытъ сына своего живаго въ гробницу отца его Гектора; она ввѣрила сей единственной залогѣ любви тѣни своего супруга. Прекрасная мысль, которою могутъ воспользоваться молодые наши трагики.-- Улиссъ требуетъ Астіанакса. Мать говоритъ, что его похитили.-- Хитрый Грекъ тотчасъ понялъ обманъ. Несчастная мать увѣряетъ, что онѣ умеръ, и уже въ гробницѣ, что и было дѣйствительно справедливо. Улиссъ притворился, что ей вѣритъ, но между тѣмъ тщательно примѣчаетъ всѣ ея безпокойныя движенія: наконецъ увѣдомляетъ ее, что Калхасъ повелѣлъ разрыть гробницу Гекторову и прахъ его бросить въ море.-- Какая минута для матери!-- Сцена ужасная!-- Астіанаксъ вызванъ изъ гробницы, и вмѣстѣ съ матерью упали къ ногамъ Улиссовымъ.-- Тщетно.-- Его увлекаютъ для низверженія съ послѣдней оставшейся башни Троянской.--
   Четвертой актъ представляетъ совсѣмъ неожиданно Елену, которая оплакиваетъ своего Париса, и увѣдомляетъ Поликсену, что Ахиллесъ рѣшился въ аду на ней жениться; это чего она вдругъ развеселилась; -- слѣды сей странности находятся и въ нашемъ Озеровѣ. Всѣ поздравляютъ Поликсену.-- Послѣдній актъ заключаетъ разсказы о смерти ужасной Астіанакса и несчастной Царевны: -- послѣдняя умирала не съ погребальными, но съ брачными обрядами: пѣты вѣнчальные гимны и хоръ былъ въ процессіи. И Поликсена и Гекуба играютъ довольно чудныя роли.-- Вотъ трагедія Сенеки.-- Изъ нее также мною почерпнулъ нашъ Трагикъ.
   Господинъ Шатобрюмь прибавилъ еще лица вторичныя, и притомъ, кажется, совсѣмъ ненужныя, которыя только что ослабляютъ дѣйствіе главныхъ.-- Кромѣ Траянокъ, плѣнныхъ и Улисса здѣсь есть Таеторъ, верховный жрецъ Троянъ, Ифисъ, его довѣренной, два герольда Греческихъ, Цефиза, мамушка Астіапакоева.-- Въ Еврипидѣ мѣсто сцены передъ ставкою Агамемнона какъ Царя Царей, гдѣ все должно рѣшиться; здѣсь цѣлой обширной Греческой станъ составляетъ сцену, какъ и у нашего Автора; отъ этого свободно переходятъ актеры и актрисы, куда имъ угодно -- изъ ставки въ ставку. Шатобрюнъ опредѣляетъ мѣсто сіе между двумя гробницами Гекторовой и Парисовой; но въ этомъ мало пользы. Кассандра, Поликсена, Андромаха, Астіанаксъ на сценѣ.-- Греческой герольдъ объявляетъ всѣмъ судьбу ихъ, поручая между тѣмъ плѣнницъ храненію Гекубы; Поликсенѣ намекаетъ только будущій ея жребій. Въ третьемъ актѣ начинается романъ, относящійся къ Астіанаксу, вмѣсто котораго въ гробницу Гектора скрываютъ другаго мальчика.-- Обманъ открытъ; но Астіанаксъ спасенъ Гесторомъ.-- Въ послѣднемъ дѣйствіи приготовляется на жертву Поликсена. Калхасъ нѣсколько времени противлся ея смерти; но Пирръ требовалъ того непремѣнно.-- Жертвоприношеніе совершено.
   Теперь вотъ планъ и нашего Стихотворца-трагика.-- Дѣйствующія лица: Агамемнонъ, Пирръ, Несторъ, Улиссъ, Гекуба, Поликсена, Кассандра, Троянки плѣнницы, Цари военачальники и воины Греческіе. Пирръ открываетъ дѣйствіе, опершись на гробовой камень близь могильнаго холма своего родителя.-- Онъ дышетъ мщеніемъ за Ахиллеса, и клянется непремѣнно принесть жертву на его холмѣ отъ крови Троянской.-- Для сего созвалъ соборъ Царей.-- Они стекаются.... Пирръ извѣщаетъ о причинѣ собранія совѣта; она состоятъ въ томъ, что Ахиллесъ не получилъ еще достойной себѣ жертвы за всѣ свои подвиги; что онъ, наслаждаясь дымомъ и пламенемъ разрушающейся Трои, возсталъ грозный, величественный надъ своимъ холмомъ и требовалъ въ награду себѣ Троянки, для успокоенія тѣни своей; что мудрый сынъ Лаертовъ, Улиссъ, уже предъ олтарями и совѣщаетъ съ Калхасомъ, чья кровь должна пролиться.-- Послѣ рѣчи великодушнаго Агамемнона, увѣряющаго, что уже не нужны жертвы, ибо ихъ много пало со стороны Троянской, онъ укоряетъ его личною ненавистію къ Ахиллесу, и объявляетъ наконецъ, что готовъ истребитъ весь родъ и племя Троянское.-- Онъ грозитъ Агамемнону, что отниметъ у него самую Кассандру, если Калхасъ изречетъ на то волю боговъ.-- Несторъ старается помирить раздраженныхъ героевъ, и какъ у Гомера, начинаетъ разсказомъ о славныхъ товарищахъ юношескихъ лѣтъ своихъ.-- Его рѣчь не совѣтъ полезный, имѣющій цѣль соотвѣтственную дѣйствію, а только совѣтъ: нессорьтесь, уступите другъ другу.-- Приходитъ Улиссъ въ нерѣшимости; ибо Калхасъ безмолвствуетъ при всемъ своемъ искусствѣ въ предвѣщаніяхъ.-- Тутъ Пирръ самое безмолвіе Калхаса принимаетъ признакомъ гнѣва боговъ и беретъ на себя роль оракула; -- онъ говоритъ, что боги непремѣнно и точно требуютъ Поликсены, хотя и отецъ, имъ однимъ видѣнный на холмѣ, не сказалъ етаго прямо.-- Великодушный Агамемнонъ останавливаетъ его. Лучше подумай, говорить онъ: не за то ли наказываютъ насъ боги безвѣтріемъ, что мы столько пролили крови неповинной.-- Или, можетъ быть, не хотятъ ли они, чтобы мы очистили свои преступленія новыми подвигами, новыми несчастіями, и для того заперли для насъ море, дабы мы сражались съ трудными препонами на пути сухомъ?-- Пирръ почитаетъ сію причину предлогомъ къ преобладанію со стороны: Агамемнона. Хитрый Улиссъ, не защищая ни того, ни другаго, угрожаешь мятежемъ народнымъ, если непринесется въ жертву Поликсена.-- Несторъ согласенъ на все, что ни скажутъ. Твердой Агамемнонъ удаляется отъ суда неправеднаго. Безъ него-то Пирръ клевещетъ и на совѣтъ Царей, говоря, что дѣло рѣшено; и народъ, несмотря на Атрида, требуетъ, чтобы принесена была въ жертву Поликсена.-- Несторъ сожалѣетъ Улиссъ готовъ даровать свободу Гекубѣ, только бы ему заплатили за такую уступку. Ему обѣщаютъ златой треножникъ, хитрошвейныя ткани, и онъ чрезъ два часа, во что бы то ни стало, обѣщаетъ привесть назначенную жертву.--
   Второе дѣйствіе открывается горестію Троянокъ предѣ ставкою Гекубы, невольницы Улиссовой. Поликсена, утѣшая мать, упрекающую себя въ томъ, что родила столь вреднаго сына, удаляетъ между тѣмъ Троянокъ печальныхъ, и открывается, что она и по сіе время любитъ обрученнаго ей Ахиллеса, восхищается прошедшею своей славой, но увѣряетъ наконецъ, что готова всегда и вездѣ раздѣлять всѣ несчастій бѣдствующей матери. Кассандра приходитъ въ смущеніи, объявляетъ матери и сестрѣ о явленіи тѣни, о безпокойствѣ Агамемнона, но не открываетъ ничего рѣшительнаго.-- Улиссъ разрушилъ сомнѣніе; даруя свободу Гекубѣ, онъ повелѣваетъ, чтобы она Поликсену приготовила къ смерти. Злополучная мать молить Кассандру, дабы она попросила защиту Агамемнона.-- Безнадежная и мечтательная Поликсена хочетъ единственно смерти, дабы соединиться съ своимъ супругомъ, несмотря на вопли матери, остающейся сиротою.--
   Кассандра съ трудомъ убѣждаетъ Агамемнона.-- Онъ въ нерѣшимости шествуетъ для совѣщанія къ Менелаю. Гекуба и Поликсена встрѣтили его на пути и снова просятъ заступленія.-- Онъ оставляетъ ихъ у себя и обнадеживаетъ. Въ это время является Улиссъ и укоряетъ Гекубу въ томъ, что она изъ шатровъ его извлекла Поликсену.-- Онъ говоритъ, что предо властію закона и народа должно все повиноваться.-- Мать покушается его умилостивить воспоминаніемъ заслугъ, прежде ему оказанныхъ; все тщетно. Холодной Грекъ отдѣлывается ненавистною своею логикою.-- Поликсена прерываетъ сама напрасныя прозьбы, и воины исторгаютъ ее изъ рукъ матери насильственнмъ образомъ.-- Входить Агамемнонъ и удерживаетъ наглаго Улисса, который удаляется, предвѣщая бѣдствія Грекамъ.-- Агамемнонъ повелѣваетъ устроиться своимъ воинамъ къ отраженію силы силой.--
   Четвертое дѣйствіе начинаютъ Кассандра и Поликсена, которая, жалѣя Троянъ, долженствующихъ погибнуть отъ бунта, и по собственному влеченію сочетаться во гробѣ съ своимъ возлюбленнымъ, рѣшается умереть.-- Агамемнонъ, Пирръ и Несторъ продолжаютъ между собою холодной и довольно скучной спорь о правахъ своихъ; онъ остается нерѣшеннымъ. Пирръ неизмѣняемъ въ своемъ намѣреніи.-- Агамемнонъ однако успокоиваетъ Гекубу; между темъ приходятъ извѣстить его, что большая часть воинства уже отъ него отдѣлилась.-- Онъ остается еще твердымъ, и грозитъ разрытъ холмъ и жертвенникъ Ахилллесовъ; -- все въ отчаяніи.
   Въ пятомъ дѣйствіи приготовленіе къ жертвоприношенію.-- Пирръ является, и неведетъ жертвы; онъ жалуется Грекамъ на Агамемнона, и клянется обложить весь холмъ Ахиллесовъ трупами Троянокъ плѣнницъ.-- Онъ уже беретъ ножъ жертвенной, но входитъ Агамемнонъ съ воинами.-- Пирръ съ своими тѣлохранителями приготовляется къ сраженію.-- Агамемнонъ увѣщаваетъ Грековъ срыть холмъ Ахиллеса; Пирръ принимаетъ оружіе, дабы защитить его.-- Въ сіе время вбѣгаетъ сама Поликсена на сцену.-- Всѣми принято это за чудо, и самъ Агамемнонъ безмолвствуетъ.-- Неистовый Пирръ жестоко укоряетъ несчастную и съ злобною радостію зоветъ ее на холмъ.-- Она оправдывается своею невинностію и любовію къ погибшему Герою; требуетъ произвольной кончины, хватаетъ ножъ жертвенный и спѣшитъ къ олтарю. Тутъ содрогается, представляя горестную судьбу матери несчастной; но утѣшаюсь веселіемъ своимъ вѣнчальнымъ, и горюя объ участи остающихся въ живыхъ Троянкахъ, закалается.-- Прибѣгшую Гекубу до холма недопускаютъ.-- Улиссъ объявляетъ попутный вѣтръ; Кассандра пророчествуетъ бѣдствія Грекамъ,-- и трагедія; кончится.--
   Изъ сихъ трехъ извлеченій, сравненныхъ въ послѣднимъ, можно уже видѣть, чѣмъ нашъ Писатель пользовался, и какъ пользовался.-- Первое -- общая привилегія новѣйшихъ драматическихъ писателей въ отношеніи къ древнимъ; послѣднее, т. е. какъ онъ пользовался, должно быть доказательствомъ его таланта, разборчивости, званія драматическаго искусства, столько нынѣ усовершенствованнаго.-- Озеровъ, какъ вы сами легко замѣтить можете, занималъ изъ всѣхъ трехъ своихъ предшественниковъ, но кажется болѣе изъ Сенеки и Шатобрюна, нежели изъ Еврипида. Здѣсь все есть: и разрытіе кургана и мечтательная страсть Поликсены, и пророчество Кассандры, и хитрость Улиссова, и безмолвіе жреца, и споръ Царей, и пр.-- Онъ измѣнялъ содержаніе, сокращалъ его, приводилъ къ большей простотѣ, далъ ходъ болѣе натуральной.-- Наконецъ очистилъ его отъ всѣхъ излишествъ и странностей, приноравливаясь къ новѣйшей сценѣ, къ нашимъ нравамъ, обычаямъ и вкусу: и сіе-то есть безъ сомнѣнія блистательная черта его таланта и искусства.-- Между тѣмъ, если позволено замѣтить напередъ, почтенной писатель, стараясь очистить содержаніе, кажется, обрѣзалъ его слишкомъ много и столько, что явно оказывается недостатокъ матеріи для условленныхъ пяти актовъ. Число дѣйствующихъ лицъ выбралъ онъ самое необходимое и лучше всѣхъ: Агамемнонъ, Пирръ, Несторъ, Улиссъ, Іокуба, Поликсена, Кассандра, Цари и военачальники, Троянскія плѣнницы.-- Можетъ быть, какъ увидимъ изъ послѣдующаго, ненужно бы было здѣсь и самой Кассандры и самаго Нестора выводить на сцену; довольно, что ети лица незапутываютъ сцены и немѣшаютъ прочимъ.--
   Въ выборѣ мѣста дѣйствія подражалъ онъ Сенекѣ, которой назвалъ его Троадой: (Troas, ades). Сіе слово весьма сомнительно; ибо неозначая мѣста, значитъ женщину Троянскую, страну, и даже поему или сочиненіе, какъ напр. Иліада, Енеида.-- А-Troades у Еврипида знаменуетъ дѣйствительно Троянки; точно также понимать должно это слово и у Сенеки, его подражателя: какъ вышло оно у Озерова мѣстомъ, городомъ, или селеніемъ, въ которомъ происходитъ дѣйствіе?-- Оставимъ точность Географическую; -- положимъ, что оно было, что оно въ станѣ Греческомъ, съ сторонѣ шатеръ Пирровъ, на срединѣ холмъ Ахиллеса, море... и зарево пылающей Трои.-- Странное смѣшеніе!-- Еврипидъ писалъ для Грековъ, которымъ извѣстно было мѣстоположеніе дѣйствія, и слѣдовательно Автору надлежало быть болѣе точнымъ въ соблюденіи правилъ вѣроятности и по сей части; -- насъ обманывай какъ хочешь , невздумаемъ даже и подозрѣвать. Еврипидъ именно назначилъ сценою трагедіи Херсонесъ Фракійскій, куда отплыли Греки и творили вторичныя почести Ахиллесу надъ его памятникомъ или Кенотафіей, а не гробомъ, въ которомъ находилось его тѣло. Недумайте, милостивые государи, чтобъ сіе обстоятельство было маловажное; ибо отъ сохраненія единства мѣста сохраняется и порядочной ходъ дѣйствія, что мы увидимъ въ послѣдствіи.-- Всякой спроситъ: какимъ образомъ тѣло Ахиллесово очутилось въ сей новоизобрѣтенной и неизвѣстной Троадѣ?-- потомъ: на какомъ пространствѣ долженъ разширяться станъ Греческой, состоящій изъ многочисленныхъ воинствъ союзныхъ Царей? и какимъ образомъ плѣнныя Царевны, ненарушая единства времени, перебѣгали изъ главной квартиры Улисса въ главную квартиру Агамемнонову посреди различныхъ полчищь? Что и неприлично для женщинѣ по древнимъ обычаямъ и невѣроятно. Почему одинъ актъ идетъ передъ ставкою Пирра, другой въ ставкѣ Агамемнона, третій въ ставкѣ Улисса, четвертый предъ холмомъ Ахиллесовымъ? какъ ето можно согласить и во времени и въ дѣйствіи? Должно бы было послѣдовать въ такомъ случаѣ Еврипиду, которой именно назначилъ ставку Агамемнонову главною сценою; ибо онъ Царь Царей, приведшій съ собою сто судовъ вооруженныхъ, и предъ нимъ судъ и совѣтъ совершался.-- У Еврипида и у Сенеки неопредѣлены еще жребіи невольницамъ, кому какая достанется, а потому и могло быть представлено общее мѣсто, гдѣ онѣ были содержаны; у нашего Озерова ето уже опредѣлено: и потому очень странно и невѣроятно, что Кассандра, Поликсена, Гекуба переходятъ изъ ставки одного Царя въ ставку другаго,-- и что всего страннѣе: изъ етаго выведена завязка для цѣлаго 4 го Дѣйствія, котораго другимъ не чѣмъ было наполнить!
   Должно отдать справедливость Озерову въ разсужденіи единства содержанія.-- Еврипидъ смѣшалъ два дѣйствія: смерть Поликсены и мщеніе Полиместору за Полидора.-- Сенека ввелъ цѣлой романѣ обѣ Астіанаксѣ; Шатобрюнѣ, еще болѣе распространилъ романъ сей, такъ что у обоихъ Поликсена почти забыта. У нашего Озерова одна и вездѣ Поликсена главнымъ предметомъ нашего состраданія, нашей боязни.
   Теперь послѣдуемъ со всего возможною скромностію и осторожностію за ходомъ дѣйствія, которое само по себѣ имѣетъ всѣ достоинства драматическія; одно, просто: дѣло состоитъ въ жертвоприношеніи Поликсены; завязка: -- Агамемнонова защита, которая преодолѣвается всеобщимъ почти возмущеніемъ Грековъ и послѣ неосторожностію самаго Агамемнона, и наконецъ произвольнымъ и совсѣмъ неожиданнымъ появленіемъ Поликсены. Жертва Ахиллесу принесена. Въ этомъ все дѣло; оно начато и окончано. Вотъ подробности:
   Пирръ , внушенный тѣнію разгнѣваннаго Ахиллеса, требующаго жертвы, клянется, не взирая на всѣ препятствія, исполнить его волю, прежде нежели сокроется день.-- Начало изложенія весьма хорошо; мы знаемъ уже всю басню изъ первыхъ десяти стиховъ, и знаемъ характеръ Пирра мстительнаго: изложеніе сіе дополняется непосредственно рѣчью его Царямъ, созваннымъ нарочно въ его ставку передъ Холмъ Ахиллесовъ, по случаю явленія сего Героя.-- Сіе явленіе описано благородно и хорошо, и здѣсь Озеровъ пользовался древними, какъ мастеръ.
   
   Величественный сонмъ героевъ и Царей,
   О ты.Агамемнонъ, о Несторъ прозорливый,
   Вы всѣ, отъ коихъ палъ Пріамовъ градъ кичливый!
   Благоволили вы по гласу моему
   Придти ко холму днесь могильному сему,
   Подъ коимъ мой отецъ, для памяти вселенной,
   Съ безсмертнымъ имянемъ свой прахъ оставилъ тлѣнной.
   Вы помните, какъ онъ, средь мужественныхъ лѣтъ,
   Среди своихъ торжествъ, въ теченіи побѣдъ,
   Измѣною погибъ судьба сему Герою
   Претила въ жизни зрѣть пылающую Трою,
   Отъ коей черный дымъ нанятъ несется станъ.
   Но гробовой предѣлѣ Ахиллу не былъ данъ;
   И смерть онъ побѣдивъ, на холмѣ семъ явился
   Пожарнымъ заревомъ и мертвый насладился.
   Въ сію прошедшу ночь, какъ сладостный покой
   Надъ станомъ царствовалъ съ глубокой тишиной,
   И слышанъ былъ, лишь стонъ падущихъ зданій въ Троѣ,
   Внезапно прервалось молчаніе ночное,
   Щитъ звонкій загремѣлъ, и въ золотой бронѣ,
   Какъ яркая луна, отецъ явился мнѣ.
   Въ немъ прежній образъ былъ, тотъ образъ въ гнѣвѣ страшенъ;
   Три раза онъ вскричалъ; три раза въ градѣ съ башенъ
   Мѣдяные верхи срывались съ шумомъ въ ровъ:
   Такъ, бывъ въ бездѣйствіи, онъ нѣкогда съ судовъ,
   Зря наглыхъ воиновъ, стремящихся изъ Трои,
   Единымъ голосомъ враговъ попятилъ строи,
   Ихъ ужасомъ объялъ и Гектора смутилъ.
   Троянки требуетъ разгнѣванный Ахиллъ,
   Троянки, коей кровь, надъ холмомъ симъ пролита,
   Спокойна бы тѣнь Героя знаменита.
   Лаертовъ мудрый сынъ, Улиссъ, уже въ сей часъ
   Предъ олтаремъ, и съ нимъ всевѣдущій Калхасъ,
   Во внутренней тельцовъ, рукой жреца пожертыхъ,
   Стараются прочесть и волю знать безсмертныхъ,
   Котору плѣнницу намъ въ жертву должно несть.
   Откажетель, Цари, отдать Ахиллу честь,
   Прилияну доблестямъ мужей богоподобныхъ?
   
   Агамемнонъ великодушный и милосердый представляетъ, что уже довольно почестей надгробныхъ воздано Ахиллесу:.-- и что нѣтъ нужды проливать новую кровь:
   
   Жестокосердіе, обидой возбужденно,
   Въ побѣдѣ надъ врагомъ быть должно упрощенно;
   Простительно въ бояхъ, какъ гнѣвомъ духъ кипитъ;
   Оно постыдно въ часъ, какъ врагъ у ногъ лежитъ,
   Смиренъ, уничиженъ, и плѣномъ отягченный.--
   
   Пирръ, исполненный неистоваго своего мщенія, хочетъ истребить весь родъ Троянъ. Сынъ Атридовъ старается убѣдить, тронуть его изображеніемъ несчастій всего Пріамова племени. Онъ говоритъ, что осталась свободною одна только дщерь его Поликсена, которую Греки предъ прочими почтили, какъ бывшую невѣсту Ахиллеса; всѣ другія въ неволѣ: такимъ образомъ весьма искусно разсказывается положеніе и характеры всѣхъ лицѣ въ трагедіи.-- Пирръ жестокосердый укоряетъ Царя въ неприличной жалости, которой не имѣлъ онъ прежде.-- Черта довольно ненавистная, такъ какъ и весь характерѣ Пирровъ.-- Вы не хотите пожертвовать дочерью Пріама сыну Пелея, между тѣмъ какъ вы же, будучи отцомъ, пожертвовали своею кровію ненавистной Еленѣ -- такъ говорить Пирръ у Сенеки. Прекрасенъ отвѣтъ Агамемноновъ!-- онъ переведенъ изъ Троады сокращенно:
   
   Я молодъ былъ тогда, какъ нынѣ молодъ ты,
   Но годы пронесли тщеславія мечты,
   И жизни перейдя волнуемое поле,
   Сталъ менѣ пылокъ я, и жалостливъ сталъ болѣ:
   Несчастья собственны заставили внимать
   Несчастіямъ другихъ и скорбнымъ сострадать,
   Ты бѣдъ не испыталъ; но павшій съ Иліономъ
   Пріамъ тебѣ примѣръ. Ты размышляй объ ономъ,
   Доколь познаешь самъ изъ участи своей,
   Что злополучіе училище Царей.
   
   Ничто не можетъ преклонить Пирра: -- онъ кротость Агамемнонову почитаетъ только личиною притворства, подъ которой скрывается ненависть его къ Ахиллесу; наконецъ угрожаетъ отнять. у него самую Кассандру, если Калхасъ потребуетъ сей жертвы.-- Тогда не вѣрь ты самому Калхасу, отвѣчаетъ Атридъ.-- Черта не въ древнемъ тонѣ; Грекъ бы не сказалъ такимъ образомъ; а мы обязаны сохранять нравы и обычаи. священные того времени, изъ котораго взято дѣйствіе: ибо въ противномъ случаѣ, разрушая таинственность религіи древней, дѣлаемъ ее политическимъ узломъ, разрушаемъ и очарованіе и всѣ средства древней трагедія. Всѣ терпятъ Несторово почтенное разглагольствіе, и никто не слушаетъ его совѣтовъ: это можетъ дімѣщь мѣсто въ поемѣ, но не прилично трагедіи, гдѣ каждое лице должно дѣйствовать такъ, чтобъ сіе дѣйствіе имѣло свое вліяніе на ходѣ вещей; и потому-то Несторъ, какъ я замѣтилъ, есть также совершенно характеръ лишній: -- онъ неостанавливаетъ и неускоряетъ хода дѣйствія.-- Улиссъ не принесъ отвѣта отъ Калхаса рѣшительнаго. Пирръ становится оракуломъ, и самъ назначаетъ жертву.
   
   О Гречески сыны! загладимъ преступленье,
   Почтимъ Героя прахъ, и жертвоприношенье
   Пусть съ нами примиритъ Ахилла, и боговъ.
   Хотя уста жреца осталися безъ словъ,
   Но ихъ молчаніе, мнѣ жертву указало.
   Простыя плѣнницы Герою было мало:
   Его спокоитъ тѣнь лишь Поликсены кровь.
   Высокій родъ ея, Ахилла къ ней любовь,
   Прелестна красота, несчастныя причины
   Предсказанной отцу безвременной кончины,
   Свобода самая, которою она
   Изъ всѣхъ Троянокъ здѣсь отъ Грековъ почтена,
   Все дѣлаетъ ее достойной нынѣ жертвой,
   И обрученную женихъ давно ждетъ мертвой.
   
   Вотъ гдѣ заключается самая важнѣйшая погрѣшность сей трагедіи, погрѣшность, отъ которой потеряла она равновѣсіе и соразмѣрность между дѣйствующими лицами, у Еврипида Калхасомъ, или всемогущею таинственною судьбою рѣшительно обречена жертва; у Шатобрюна Калхасъ сомнѣвается въ ней при концѣ дѣйствія, показывая чрезъ сіе явно, что Поликсена гибнетъ не по волѣ боговъ, но по личной ненависти Пирра.-- Здѣсь Пирръ самъ толкуетъ судьбу въ началѣ трагедіи и,-- покорнѣйше прошу прислушать -- какіе представляетъ доводы: -- потому должна погибнуть Поликсена, что простыя плѣнницы ему мало: почему жъ не Кассандра, не Гекуба?-- но Боги никого не назначили. Почемужъ Поликсену?-- Потому что Ахиллесъ любилъ ее, и потому что она прелестная красота!-- прелестная причина!-- Отъ нее погибъ Ахиллесъ!-- Не правда, потому что Греки ее почтили преимущественно свободою предъ всѣми?-- И такъ виноваты Греки: ето ихъ воля. Потому что обрученной женихъ давно ждетъ ее въ могилѣ.-- Хороша логика!-- Это изъ Сенеки, какъ мы видѣли; но разность въ томъ, что тамъ уже Поликсена дѣйствительно представляется невѣситою покойнаго въ цѣлой трагедіи, а Пирръ совсѣмъ иначе объ ней отзывается: здѣсь именуетъ ее невѣстой, въ другомъ актѣ смерть ея называешь казнію, мщеніемъ боговъ; ее самую убійцею, злодѣйкою, и столько разъ перемѣняетъ сей несчастной названіе, сколько разъ случится ему объ ней говорить.-- Ненавистной характеры -- "Нельзя не почитать характера Агамемнонова, не льзя не горевать о слабости Нестора, не льзя несожалѣть объ униженіи Улиссовомъ, которой тотчасъ беретъ сторону Пирра, безъ малѣйшей причины,-- что ни мало несходно съ пресловутою его мудростію.
   

Улиссъ.

   О Несторъ, скорбныхъ другъ! я чувствую съ тобой,
   Какъ жизнь Царицы сей утомлена судьбой!
   И если облегчить могу Гекубы долю,
   Окончивъ для нее печальную неволю,
   То пусть свободная въ союзныя страны
   Прейдетъ, и сыщетъ тамъ забвенье сей войны.
   Но щедрости вождей я несомнѣнно вѣрю,
   Что замѣнитъ она мнѣ плѣнницы потерю.
   

Пирръ.

   Замѣнъ тебѣ отдать мнѣ должно одному.
   Скажи, что можетъ льстить желанью твоему,
   Треножникъ ли златый, иль хитрошвейны ткани,
   Или что цѣнное, добытое въ сей брани,
   Въ сокровищахъ моихъ пусть взоръ твой изберетъ;
   Но помни, что Ахиллъ твоей услуги ждетъ.
   Чрезъ два часа веди назначенную жертву;
   Чрезъ два часа сей холмъ ее увидитъ мертву,
   Сраженну не жрецомъ, но Пирровой рукой,--
   
   И такъ вотъ главная побудительная причина, на которой основана трагедія въ древнихъ нравахъ, твореніе высокое и благородное! Тутъ недѣйствуетъ ни тайная судьба, ни боги всемогущіе; но просто подкупѣ между Царями противъ одной невинной души, заговорѣ безъ причины, ненависть безъ оскорбленія, мщеніе безъ малѣйшаго къ тому повода -- смерть насильственная!-- Признаться, етаго нѣтъ ни у Еврипида, ни у Сенеки, ни у Шатобріона.-- Сею странностію кончится первое дѣйствіе.--
   

Сдѣлаемъ объ немъ заключеніе наше.

   Правда, что Гомеръ и другіе писатели древніе драматическіе представляли намъ человѣка таковымъ, каковъ онъ былъ въ первобытномъ свободномъ его состояніи, когда повиновался онъ только страстямъ своимъ: вся Троянская война, изъ которой почерпали они характеры и содержаніе, служитъ тому доказательствомъ.
   
   Quidquid delirant reges, plectuntur Achivi.
   
   Цари безумствуютъ, народы ихъ страдаютъ, говоритъ объ нихъ Горацій....
   Однако и въ семъ случаѣ, какъ замѣчаетъ Аристотель, столь достойный наблюдатель и судія древнихъ твореній, всѣ писатели изящные старались всегда представлять свои лица не такими, каковы суть, но такими, каковы должны быть.-- Корыстолюбіе, злоба, ненависть, зависть, мщеніе брата противъ брата, сына противъ отца являлись въ ужаснѣйшихъ видахъ; но всѣмъ симъ страстямъ неистовымъ придавались причины чрезвычайныя, по которымъ, казалось, поступая, они дурно поступали по неволѣ.-- Орестъ, имѣя справедливую причину мстить Егисту и Клитемнестрѣ, между тѣмъ не могъ быть матереубійцею безъ внушенія Аполлона; Федра всемогущею силою Венеры. увлечена къ невѣрности своему супругу; Едипъ и дѣти его, погружены въ злодѣянія богами мстителями; -- и притомъ всѣ сіи невольные злодѣи отдали рано или поздно должную дань судьбамъ строгимъ и оправдали чистую нравственность постигнувшими ихъ безпрерывными страданіями; Орестъ преданъ Фуріямъ, Федра погибла, Едипъ изгнанъ, и странствовалъ бѣдственный нищій всю жизнь свою, а дѣти преступныя умертвили другъ друга подъ стѣнами отеческаго града.-- Сверхъ того всѣмъ симъ несчастнымъ злодѣямъ вездѣ приданъ какой-то необыкновенной блескъ и величіе со стороны умственнымъ силъ и тѣлесныхъ; высокости характера въ самомъ злодѣяніи, твердости и храбрости въ самыхъ преступленіяхъ ихъ удивляемся.-- Герои Грекивъ похощаютъ, свирѣпствуютъ, мстятъ, убѣгаютъ съ мѣста сраженія, но все особеннымъ образомъ: самая грубость нравовъ и общее повелительное уваженіе къ отвагѣ и хитрости, съ какою бы цѣлію они ни дѣйствовали, много способствовали успѣхамъ сихъ характеровъ.-- Но могутъ ли сіи характеры такими точно являться на новѣйшей сценѣ?-- Если могутъ, то мы зрители должны быть настоящими Греками, и съ сей только стороны смотрѣть на нихъ: -- всемогущая судьба должна играть невидимую первую ролю; если на могутъ, то авторѣ обязанъ непремѣнно, взявъ характеры древнихъ нравовъ, сближать ихъ, сколько можно, съ зрителями, для которыхъ трагедія сочиняется, какъ дѣйствительно и поступали Корнели, Расины, Вольтеры, и всѣ поставившіе трагедію на нынѣшнюю степень совершенства: ихъ Федры, Оресты, Едины, Агамемноны, Пирры, Алзиры, Орозманы, не теряя существенной природной основы своего характера, весьма много измѣнены соотвѣтственно нравамъ и обыкновеніямъ, общему мнѣнію настоящаго времени: такимъ образомъ зритель и дѣйствующее лице, раздѣленныя вѣками, посредствомъ сцены такъ соединены, что первой не только разумѣетъ другаго, но и принимаетъ живѣйшее участіе въ судьбѣ его, и цѣль драмы достигнута.-- Кажется, почтенный Озеровъ не вполнѣ соблюлъ сіе правило.--. Во первыхъ, отнявъ судьбу, явно назначившую смерть Поликсены, онъ оставилъ невинную на жертву личной безпричинной ненависти; во вторыхъ, давъ Грекамъ ихъ страсти, отнялъ высокость и силу характеровъ, сіе необходимое ихъ блистаніе на сценѣ.-- Когда Агамемнонъ и Ахиллесъ начали брань за Бризеиду, тутъ не сія невольница была главная вина раздоровъ, но личное оскорбленіе честолюбія, страсти высокой, нетерпящей остаться безъ мщенія; когда послѣ нерѣшенной битвы Аяксъ и Гекторъ дарятъ себя взаимно доспѣхами: это явное знаменіе величія душъ ихъ; когда Асканіи представляетъ Евріалу въ даръ вещи, по видимому маловажныя: это признательность души благородной, отдающей своему другу вещи не по достоинству, но по ихъ рѣдкости и давности наслѣдственной въ родѣ Енеевомъ.-- Можно ли сіе сравнить съ тѣмъ, что Улиссъ, будучи самъ увѣренъ въ безмолвіи оракула, въ несправедливости Пирра, требуетъ награды за совершеніе убійства?-- Какъ неприятно слышать; возьми золотой треножникѣ и златошвейныя ткани, только приведи чрезъ два часа Поликсену! Самымъ злѣйшимъ страстямъ должна быть придана причина важная и благовидная если не для зрителей, то по крайней мѣрѣ для самаго характера въ минуту его заблужденія.-- Что же побудительное, благородное въ Пиррѣ и Улиссѣ?-- Такой образѣ представлять людей весьма невыгоденъ; онѣ возбуждаетъ не ужасъ, а мучительное отвращеніе; онъ совершенно чуждъ зрѣлищу трагическому,
   Авторъ измѣнилъ Агамемнона, сдѣлавъ его великодушнымъ и добрымъ, какимъ онъ нигдѣ не представляется у древнихъ: почему неумягчить бы ему равномѣрно и Пирровой жестокости, и необлагородствовать хитрости Улиссовой? Совѣтамъ Нестора внимали всѣ Цари; почему здѣсь его никто неслушаетъ? и, притомъ, для чего Несторъ?-- для чего осмѣивать старика, прожившаго три человѣческіе вѣка?--
   Конечно, къ чести Автора можно сказать, что всѣ характеры сіи отъ начала до конца выдержаны.

Мрзлкв.

(Будетъ окончаніе.)

-----

   Мерзляков А.Ф. Разбор трагедии Поликсены господина Озерова: (Чтение XV-е) / Из лекций А.Ф.Мерзлякова // Вестн. Европы. -- 1817. -- Ч.91, N 4. -- С.269-300.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru