Мишеев Николай Исидорович
Академик Н. П. Богданов-Бельский

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Н.И. МИШЕЕВ

Академик Н.П. Богданов-Бельский

I.

   Николай Петрович Богданов-Бельский родился в 1868 г.
   Интересно послушать самого художника, что рассказывает он о своём детстве и отрочестве.
   -- Мои родители были безземельные крестьяне Смоленской губернии. Вокруг нашей деревни шли многочисленные усадьбы мелких помещиков. Отношения между ними и крестьянами были наилучшие. Помещики давали работу, добросовестно оплачивали её. Как сейчас помню, что тяжёлый полевой труд начинался и кончался праздниками, песнями, угощением. Легко и привольно жилось... С малых уже лет у меня проявилась страсть к "художеству", -- вырезывал разные предметы, фигурки из дерева. Вырезал однажды целую скрипку, которую соседний помещик и купил за 20 коп. Мне было тогда 6 лет.
   С грамотой дело обстояло неважно. Школы отсутствовали, К счастью в это время переехал по соседству с нами на постоянное уже жительство в свое имение "Татево" известный московский профессор С.А. Рачинский, променявший университетскую кафедру на сельскую школу. Очень скоро он создал на собственные средства образцовую школу для крестьянских детей, где он сам, учителя и ученики составили нечто наподобие братства. Чистая и радостная атмосфера высокого труда царила здесь.
   9 лет я попал в эту школу. С.А. Рачинский однажды заинтересовался, есть ли среди детей, способные к живописи. Указали на меня, как на любителя исписывать всё своими рисунками. С.А. дал задание срисовать с натуры одного учителя. Экзамен происходил на виду всей школы, в "Татево". Впервые мне с натуры пришлось рисовать человека. Написал, однако. Нашли сходство. С.А. взял рисунок и отнёс к своей матери. Она захотела меня видеть, и вот крестьянский мальчик попал в роскошные хоромы богатого дома. Приветливо встретила меня В.А. Рачинская, глубокая старуха, сестра известного поэта Е.А. Баратынского, современница Пушкина, с которым она танцевала на балах. Очень часто гостила у Рачинских их родственница, баронесса Дельвиг, сестра друга Пушкина. Много интересного рассказывали женщины о великом поэте.
   Счастливые часы проводил я в обществе их и С.А. Рачинского, милого и культурного человека, безгранично любящего русский народ. Многим, если не всем, я обязан этой семье. Под покровом её прошло всё моё дальнейшее воспитание.
   Первоначальное художественное образование я получил в Рисовальной школе при Сергиевской Лавре, где, между прочим, хорошо был поставлен класс рисунка. Затем поступил в Московское Училище Живописи, Ваяния и Зодчества.
   Много тревог доставила мне картина "Будущий инок" для получения звания классного художника. Дело в том, что я только за два месяца до срока подачи начал её писать, -- пропустил время. Писал её в "Татево" у Рачинских. Был Великий Пост. Все говели. Религиозная семья, частые службы в стареньком храме, пение и чтение на клиросе, общение с народом, религиозно настроенным, вызывало в душе состояние тишины, покоя и веры. Все и всё кругом было проникнуто этим. А здесь ещё история произошла: один крестьянский юноша пропал вдруг после причастия. Стояла суровая зима. Нашли мальчика только спустя две недели в глубине леса, в шалаше с краюхой хлеба. Он заявил, что хочет быть отшельником.
   Среди такой атмосферы писал я своего "инока". Кончил. Не понравился он мне. Отвёз в Москву и... проснулся однажды "знаменитым". Поздравляли товарищи, профессора, допытываясь, какими путями я достиг такой экспрессии в лице "будущего инока". Я и сам не знал. Объясняю это моим тогдашним религиозным настроением.
   Картину купил за 300 р. Солдатенков, крутой старик-старообрядец. В 1890 г. с его разрешения я выставил "Будущего инока" на "Выставке Передвижников". Государыня Мария Феодоровна, не зная, что картина собственность Солдатенкова, оставила её за собой. Комитет Выставки спохватился, но поздно. Чрез Рачинского я попросил Победоносцева переговорить с государыней. Она передала, что будет очень обязана Солдатенкову, если он переуступит ей картину. Победоносцев телеграфировал старику и тот ответил, что "почтёт за счастье, если государыня возьмёт у него картину".
   Однако, когда я в Москве заявился к Солдатенкову, то он налетел на меня, как, -- дескать, я смел продавать его картину, -- и требовал немедленного возвращения 300 руб. Денег у меня не было, а старику я напомнил об его телеграмме.
   В конце концов мы помирились.
   Из моих воспоминаний отмечу своё путешествие на Афон в 1889 г. по окончании Училища. Здесь я встретился с монахом, отцом Филиппом, на которого мне афонские отцы указали, как на "б о г о п и с ц а".
   Этот "богописец" оказался крестьянином Рязанской губ., приехавшим на Афон "спасать душу", как он мне заявил, причём, "спасение души" соединил с неутомимой жаждой к живописи, которой нигде не учился. Он всё время сопровождал меня на работах и однажды поразил рисунком монаха с натуры. В 1894-5 г.г. я встретился с ним в мастерской Репина. О нём говорили, как о большом таланте. Это был... Малявин.
   У Репина вместе со мной работали также Браз, Кордовский, Сомов. Затем я поехал в Париж, где занимался в студии Кормона и Каляросси. Здесь также работали, одновременно со мной, Лансере, А.Н. Бенуа.
   С удовольствием вспоминаю своё участие на "Выставках Передвижников". Выставки эти имели громадный успех. Между обществом и художниками была полная гармония. Одни и те же интересы, одна идеология объединяла нас с окружающей обстановкой. Под эгидой передвижнических выставок расцвёл целый ряд таких видных представителей искусства, как Перов, Вл. Маковский, Шишкин, Поленов, Саврасов, Ге, Репин, Суриков, Васнецовы, Левитан, Серов, Нестеров и мн. др. Затем, как вы знаете, родились новые вкусы, появились и "новые песни". Объявился "поход" против "передвижников". Их огулом обвинили, чуть ли не вычеркнув совершенно из списка подлинных служителей искусства. Напрасно. Русское искусство многим обязано им. У них была не только тенденция, но и большая живопись. Впрочем, не мне их защищать, -- история сделает это.
   После Парижа я увлёкся "плэнеризмом". Воздух, фигуры среди пейзажа, свет -- вот чему с 1905 г. я стал отдавать своё внимание. В Тверск. губ., Вышневолоцк. у. целая колония художников, как Жуковский, Степанов, Быляницкий-Бируля, ещё раньше их -- Левитан, а под конец, уже в октябрьскую революцию, К. Коровин, я -- с 1907 по 1920 г. -- жили и работали вместе среди природы, оставив мастерские. В 1910 г. я написал картину "Именины учительницы", отмеченную и печатью, и ещё больше художниками-импрессионистами за те импрессюнистские достижения, которых я добился в ней. Картина была на всемирной выставке в Риме (1911 г.) и Мюнхене. (Прод. в Лондон).
   Но сильны воспоминания детства и переживания юношеских годов. Я так много лет провёл в деревне, так был близок к сельской школе, так часто наблюдал крестьянских детей, так полюбил их за непосредственность, даровитость, что они, как-то сами собой, сделались героями моих картин. Что делать! Каждому своё"...
   

II.

   "Материалом поэзии является не образы, не эмоции, а слово. Поэзия есть искусство слова и больше ничего". (Проф. Жирмундский. "Начала". 1921 г. No 1).
   
   "Бросьте,
   забудьте,
   плюньте
   на розовый куст,
   и на прочие мерлехлюндии
   из арсеналов искусств!
   Кому это интересно,
   что "ах, вот бедненький,
   как он любил
   и потом был несчастным!".
   (Маяковский. "Приказ No 2 по армии искусства").
   
   Итак, содержание, сюжет не входят в область поэзии. Главное -- форма.
   Один из печальных примеров "специализации" в искусстве. Другой пример мы видим в театре, где эта "специализация" потребовала от актёра только игры, без связанных с ней переживаний, иначе, исключительного знания и уменья владеть техникой, т.е. формой своего мастерства. Отсюда культ театральности, этой "истинной доминанты новой театральной эпохи". (Евреинов. "Театр у животных". Петр. 1924 г.).
   
   В искусствах пластических, в частности, в живописи, мы, став на путь той же "специализации", сначала провозгласили "чистую живопись", как культ света и цвета, отнюдь не рисунка, потом перешли к отрицанию психологии и, наконец, сюжета, создав "беспредметную живопись". Форма получила в живописи своё самостоятельное, независимое бытие, что привело к кубизму. Стремление разложить форму на элементы, чтобы выразить находящуюся в них материю во времени и пространстве, родило футуризм. Кубо-футуризм есть соединение того и другого. В результате картины, пред которыми большинство из нас недоумевает...
   А, между тем, мы, по основному складу своей психики, право, "дилетанты". Наш дух -- это синтез воли, чувства и разума. В каждом акте воздействия на окружающий нас мир и восприятия его у нас объединяются в той или другой степени воля, чувство и разум, т.е. "пища" нужна всем им, иначе мы будем неудовлетворёнными и "недоумевающими".
   Не лежит ли корень современного кризиса искусства в его "специализации", в данном случае, в излишней "формализации", приведшей, как мы знаем, к невозможным уродствам в области искусства?..
   

III.

   Своим рассказом о себе Н.П. Богданов-Бельский дал нам ключ к пониманию его творчества. Русский человек с головы до ног, корнями вросший в быт родной деревни, чутко прислушивающийся к голосу окружающей его с детских лет природы, любящий и знающий крестьянскую детвору, умеющий, как никто, подмечать и изображать её сложный в своей непосредственности духовный мир, увлекательный и трогательный рассказчик, будящий вашу мысль и чувство, вызывающий в вашей душе ряд дорогих русскому человеку воспоминаний и настроений, таково содержание произведений художника, такова "пища", которую даёт нам его творчество, понятное и простое, как проста в своём величии та природа и край, где впервые увидел свет этот художник. Всмотритесь в "Трудную задачу", "Будущего инока", "Мечтателя", "Приятелей", "Талант и поклонника" (прод. в Америку), "Социализацию", "Старого скрипача", "На работу", "В деревне", "Юного работника" -- везде вы увидите подтверждение такой именно характеристики "духовного лица" Н. Богданова-Бельского, таковым оно является и в самой первой его картине "Будущий инок", и в известных его вещах, как "Воскресное чтение", "Соборование" (Муз. Алекс. III) и в произведениях, написанных недавно: "Талант и поклонник", "Приятели" и др. Всё это, так сказать, есть "передвижничество" нашего художника, понимаемое в самом широком смысла данного слова, осуждаемое новейшей живописью, культивирующей только одну форму, изгоняющей из картины всякое содержание, дающей пищу только одному глазу, а в кубо-футуризме -- неизвестно чему...
   Было бы, однако, большой ошибкой думать, что творчество Богданова-Бельского ограничивается только одним содержанием, что в жертву последнему приносится живопись, рисунок. Сколько, например, замечательной экспрессии при художественной форме в картинах "Будущий инок", "Трудная задача", "Талант и поклонник". Как много и там, и здесь говорят лица этих крестьянских детей. А разве не красочен "Летний вечер" с его чисто-импрессионистской манерой письма, красным платком на голове девочки? Интересен также выдержанностью общего тона, игрою света и тени "Бывший защитник родины", где за восприятием вашего глаза, следует с необходимостью определённое душевное переживание, вызванное содержанием картины. Не могу также не обратить вашего внимания на "Старую Ригу", очень любопытную по характеру живописи и краскам, к сожалению, репродуцированную "чёрным", и пейзаж "Развалины в Кокенгузене", полный настроения и колоритности.

("Перезвоны", No 2 за 1926 год. Рига)

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru